В этом странном сборнике находятся стихи, которым исполнилось "сто лет в обед". Нет никакой классификации, никакой сортировки по датам. Налицо наивная надежда попасть в когорту узнаваемых поэтов, ничем, кстати, не обоснованная. К тому же весьма сомнительна художественная ценность данных артефактов. Об этом мне многократно намекали многочисленные редакции центральных молодёжных (и не только молодёжных) изданий. Переписка была обширной, а печатать на машинке, взятой на выходные у секретаря авиапредприятия (с обязательной регистрацией в первом отделе, вдруг удумаю листовки антисоветские плодить!) вызывала затруднения у рядового инженера. В общем, полное безобразие... За всё это пристыженный автор просит прощения у потенциальных читателей...
1
Твою беду с моей схлестнуло. Неверье - главное из бед. Зарницей счастье полыхнуло... Несчастья нет и счастья нет.
Всё суета в подлунном мире. Одна любовь не тянет вниз, Как арестантам ноги гиря... От будней, милый друг, очнись.
И я уведу тебя в сказку, Где сахарный лебедь чудИт, И гном, примеряющий маску, Тихонько сонеты бубнит.
Там Баба-яга у избушки Разводит турнепс и сирень. И пенсию дали старушке, Оставили ступу за ней.
Там лечат злодея цветами,
"Мерси"кает Чеширский кот, И Змея с тремя головами Используют как звездолёт.
Там ходят, воды не касаясь, По тихим заросшим прудам Упругие лёгкие травести... И самое главное там -
Твою судьбу с моей схлестнуло... И год за годом много лет В моих глазах ты всё тонула И там искала свой ответ.
19.07.83 (Second Edition 14.09.02)
2
"Ах, эта ночь!
Ах, эта, чёрт возьми, какая ночь!
Кому же в голову придёт заснуть
В такую ночь?
Постойте, сударь, не порите ерунду...
Шутка, как шутка, стара.
Шутке, как шутке, не рад.
Эта такая игра,
Взрослые так говорят.
Сколько часов до утра?
Сколько часов до утрат?..."
В.Ланцберг
"Постойте, сударь, не порите ерунду.
Какие к чёрту могут быть признанья,
Ведь не сыграл сигнала трубадур,
Чтоб вызвать вашу честь на состязанье.
Постойте, сударь, укротите гневный пыл,
Картонный меч свой, спрятав в ножны.
Вы что забыли, что от ваших крыл
Остались перья, у порога брошенные.
Помилуй Бог вас, сударь, от тоски.
Помилуй Бог вас, сударь, от разлуки.
Ведь всё же вас на вашем полпути
Встречали чьи-то трепетные руки.
Седлайте ночь до пьяного утра
И не забудьте, сударь, на камине
Оставить хрупкий благородный траур,
Задув свечу в разобранной витрине.
Поймите, милый друг, кругом обман.
Так, видно, предначертано нам свыше...
Зачем же к чьим-то припадать рукам?"
"Простите, сударь, но я вас не слышу"
Киев, октябрь 1981 г.
3
Возвращаться - плохая примета.
Возвращаясь, ты что-то теряешь:
Невозможно заметить рассвета,
Если в полдень его догоняешь.
В этом, право же, нету секрета -
Возвращаться - примета дурная.
Но приметы совсем ненадёжны,
Как ворчанье беззубой весталки.
И нестрашно игрушечно грозные,
Будто строки из взрослой считалки.
Долго я не люблю оставаться.
Мне бы мчать в неизвестные лица.
Лишь бы было куда возвращаться,
Из какого колодца напиться.
Лишь бы было, кому улыбаться,
Лишь бы было пред кем преклониться.
Лишь бы не было ранних рыданий,
Лишь бы не было поздних прозрений.
Встречи - следствие расставаний,
Расставания - суть возвращений.
Печора, декабрь 1981 г.
4
Так случилось, так сложилось
В выпуклом выцветшем зеркале лет.
На стекло пенять резона нет
За то, что в мире искривилось.
Так случилось:
Исчезла жажда одна,
Сменилась другой,
И час, что пробил для нас,
Теперь - уже звук пустой -
Время сместилось.
Так сложилось:
Появился новый родник
У чужого порога.
И молитвы уже вознеслись
Для нездешнего Бога.
Пере...крестило...
Фиолетово, глупо, ненужно,
Заунывно, тягуче, тоскливо
Старой детской тряпичной игрушкой
Ностальгия врезается в жилы.
Всё же много ясней и проще
И спокойней во всех отношениях
Предстаёт девальвация прошлого,
Но не нужно поспешных решений!
Киев, осень 1980 г.
5
Исповедь
Словно рыбины в сЕти немеют слова.
Я ж хотел их на помощь в признанье позвать.
Что я в жизни познал - так одни лишь права.
Научился чему, так и то - воровать.
Я краду твоих глаз удивлённый укор,
Мимолётной улыбки задумчивый штрих.
И, как раненых душ искушённейший вор,
С наслажденьем и болью расходую их.
Я краду всё, что было, что будет потОм.
И личины меняю, пропитые пОтом,
Тайно веря в любовь, словно в чудо святое,
Хоть давно уж слыву я душевным банкротом.
Вот весна пробуждает клокочущий бунт.
А в душе у меня не увидишь ни зги.
Ну, хотя бы из пенья трепещущих струн
Мне коптящий фонарик в тумане зажгли...
* * *
Невозможно поверить в смутный проблеск надежды, как в бога,
Невозможно увидеть в уходящих следах торжества.
Я опять ухожу, как обычно, с чужого порога,
Извиняясь за то, что не смог избежать воровства.
Ленинград, зима 1977 г.
6
Сны Гая Юлия Цезаря
Разбудите меня у воды Рубикона...
И ещё об одном я вас попрошу:
Затупите мечи, отмените законы.
Лишь разлуки закон приторочу к седлу.
Задержите меня у развалин Помпеи,
Прикусите невольно сорвавшийся крик.
И смотрите, смотрите, смотрите, немея,
Будто горсточкой пепла раздавлен язык.
Напоите меня возле пЕпелищ галльских
Среди раненых судеб и пленных идей,
И распните вождей, упиваясь бахвальством,
Чтобы адский огонь ваши души согрел.
Не встречайте у врат досточтимого Рима,
Не кричите предательски ласковых слов.
Задержите на миг, проходящие мимо,
Обозрения жизни моей колесо.
Разбудите меня у воды Рубикона,
Когда битая лбами затрепещет земля.
И тогда я, пожалуй, променяю корону,
Чтобы знать, что за морем кто-то любит ... и ждал...