Ушло время оно, прибыло время неона. Разверзлась реклама прорвою падерной, и встал вопрос: коньяк "полковник" - три звёздочки или таки шесть? А пять звёздочек тогда кто это? Полковник даёт указание подполковнику? Или, может быть, "старший лейтенант проводит воспитательную работу с двумя младшими лейтенантами"?
И кто бы их послушал...
- А знаешь, что они там в Голландии льют на новогоднюю картошку фри вместо брюта?
- Что? Майонез?
- Ха, майонез! Кокс, мать его!
- Черт подери!
- Я сам видел, как они это делают. Просто заливают всё этим дерьмом.
- Поубивал бы!
А тем временем.
Близилась карнавальная без пяти минут ночь. Дом творческой интеллигенции при дворце Союза писателей и баснописцев ненормативной лексической диаспоры имени мостовой Благих Намерений погряз в дружных попытках загреметь не только костями, но и на всю Питерскую (за неимением Мясоедовской в связи с участившимися декадами ретро-вегетарианства). Всё это, в принципе, могло означать лишь одно - башни накануне времени "Ч" сносило не только в Кремле, но и в одной известной своим наклоном провинции Италии.
От общества анималистов-беллетристов-передвижников собралось в стольном граде нашем более всего представителей. Все они заранее были разряжены в костюмы сказочных персонажей и выглядели просто прекрасно. Привыкали. Даром, что поголовно люди недалёкие да не слишком-то самоценные, так ещё и задиристые, будто иридодиагносты друидов, да забористые, будто зебры подзаборные.
Так и слышу их высокоинтеллектуальную пикировку.
- Да ты просто в стельку сапожник!
- А у тебя самого есть голова за плечами?
Так и вижу их раскосые заячьи лица-маски.
- Какое сейчас давление?
- 763 миллиметра смутного столба...
- Да... времена смутные, возразить нечего. Но без веселья, братцы, и кидок не в зачёт!
- Музыкальное шоу со встречи Нового года будет транслироваться с разрешением "эйч ди"... - говорит кто-то умный.
- Скажите, а этот Эйч Ди точно разрешил демонстрацию? Как бы потом неприятностей не случилось.
- Надо было брать обычные WiFi-роутеры.
- Сколько их будет?
- Три-четыре.
- Включая "нашего парня" с маршрутизацией?
- Не уверен.
- То есть, их может быть пять или больше?
- Возможно.
- Надо было брать грёбанные роутеры!
Карнавальные шатры уже неделю надувались горячими идеями предстоящего маскарада, а многочисленные Деды Морозы околачивались по вызовам и раздавали бесплатные ми-стейки голодным, платные фьючерсы биржевым маклерам и подарочные карты "ай-нанэ" в красных "рубашоночках" маленьким IT-ишникам.
Но в городе жили и классики. Этого у него не отнять - у нашего метропрополиса. Такова столица, дамы и господа. Кстати, вот и один из гениев слова и дела. Фёдор Михайлович, если кто-то не в курсе.
Ютился Фёдор Михайлович Чехоу под самым кумполом епархиального костёла однажды вынесенных святых. Жил прижимисто и скупо. От него даже тараканы ушли как-то раз. Правда, вернулись потом, исполняя покаянную песню "Ла кукарача" на языке суахили. Чехоу тогда работал над знаменитой энциклопедией прусской жизни - прозой в стихах, получившей от современников точное название "Свадьба в Маниловке". По этой причине новомодный классик умничал в Доме творческой интеллигенции. Сегодня третий год подряд.
- Степень маргинальности общества измеряется коэффициентом кошачьего кала в птичьем корме, и наоборот! - доведя до общества себе подобных сентенцию-аллегри*, Фёдор Михайлович потянулся к выходу на площадь Сомнительных Желаний, чтобы занять там местечко получше - для наблюдения за потешным пожаром. Его должен был устроить местный поэт и патриот Вергилий Почечуев, переодевшийся в комбинированный костюм Нерона и Сенеки. Какой же карнавал без петардирования?!
Пора вспомнить, что же было вчера.
Гостиница "Замок IF" - лучший в городе хостел на базе костёла класса High-end plus. Надеюсь, не забыли, подаваны и подаванки? Стенд Аль, беллетрист из числа приглашённых на маскарад по рекомендации, въехал в апартаменты накануне поздно вечером.
- Мусьё, моя иметь вам просьба на останний крок ... майбутня. Я есть уставший вояжер - ту слипинг найт соу мач о'клок. Завтра будем разбудить майселф ту мэскарад иммидетли. Андестенд ми?
- К чаю вас поднять, сэр?
- Но-но-но... любезный. Онли туморроу ивнинг фор маскли дрессинг-код. Ноу мач хау, май бэби, ай эм стронгли слип. Ву компроне?
- Ага, на маскарад Вас поднять? Это мы завсегда. Будьте любезны, нельзя ли пожалуйста.
Гость умчался в номер на лифте, заказал себе чашечку гриля и полфунта яснополянских толстовок. Ужин надолго не затянулся, стянутый ужами под кадыком обстоятельств. В полночь Стенд Аль уже храпел, раскинувшись на засохшем канапе, оставшемся от посещения нашей столицы принцем Вазелином и его друзьями из клуба салоубийц.
Утром, едва продрав глаза после настойчивого стука портье в распил двустворчатой двери, и взглянув на себя в зеркало, гость "Замка IF" завопил безо всякого акцента, которым сумел всполошить обитателей ресепсьёна (в испанской транскрипции) канунешним вечером.
- О, боги! - орал он так, что жителям Иерихона их знаменитый артефакт показался бы детской дудочкой в сравнении с этим возмущением атмосферы. - Я теперь негр! Вы только посмотрите на моё лицо - оно чернее самого чёрного гуталина! Я не афроамериканец, не евроамериканец, а самый настоящий местечковый негр! Сволочи!
На крик в номер прибежали - портье, администратор, два посыльных и даже сам владелец отеля мистер Экс Уайт Зед.
Картина, представшая их взорам, была вопиющей и ужасной одновременно. Постоялец тавтологически стоял перед зеркалом и с ужасом рассматривал свою будто закопчённую дымом индейских костров физиономию, слегка склонившись над кафельным каканчиком фирмы "Розовая Венеция".
- А что здесь особенного? - удивился портье. - В нашем отеле и не такие трагические негусы останавливались. Взять хотя бы того же Отелло, венценосного мавра из Бузулукского аймака.
- Так ведь этот-то вчера был совершенно белым. Будто барон Врангель, - озадачился администратор.
- Так, может быть, наш гость просто приготовился к встрече Нового года и нарядился заранее? - осмелился предположить один из посыльных.
- Вы что, не видите ни черта?! - снова включил орган Домского собора постоялец. - Это не маска, ёлки-ментолки, это реально цвет моего лица!
- Перекуём! Мечи, чтоб не орал, а? - тихонько произнёс второй посыльный, в котором всякий желающий мог бы узнать классика детской поэзии Чин-чин Чижова, если бы захотел снять с немолодого человека гостиничную униформу.
- Давайте вызовем полицейских... - начал было дорожащий своим местом администратор. - Они в подобных делах каталы, им и покер в руки.
- Именно - что покер, - заметил портье.
- Не стоит, - отрезал мистер Экс Уайт. Голос его напоминал тугую пружину эспандера в лучшие репродуктивные годы. - Вы. Просто. Не того. Разбудили!!!
- Чей это отель, Буч?
- Это не отель, это хоспис, дорогая.
- Тогда чей это хоспис?
- Зеда.
- А кто такой Зед?
- Зед мёртв, детка. Зед мёртв.
Обрушиваться на читателя - хорошо, но сие значит и подавление этого самого читателя окаменевшим дерьмом авторского эго. А как же тогда мысль, которая должна априори возгореться при чтении? Здесь же не комиксование и не игра, не манипуляция умами людей с целью закатать их под асфальт криэйтерских преференций.
Впрочем, сравнение с музыкой - это более правильный путь. Гипофиз шепчет что-то из раннего "Пинк Флойд"... ещё с Сидом Барретом... а некто в костюме Ноздрёва шарашит на балалайке "Money for nothing" уже из Нопфлера (какая "неловкая ситуация")...
Куранты били по ободу циферблата с какой-то особенной издёвкой. Ходики почти не шли, еле-еле болтая маятником Фуко по фасаду античных анфилад городской мэрии. Оглушённая петардами кукушка застряла на выходе из дупла. А карнавал гудел за воротами кукушкиного гнезда в две тысячи костюмированных глоток.
Архивариус городской управы Венедикт Сысоевич Барашкин не спешил оказаться в числе тех, кто ходит, взявшись за руки, и верещит оду новому и пока неизвестному году эпатажной обезьяны. У него дело поважнее.
Вскрыть сургучную печать с длинного глиняного горлышка оказалось несложно.
- В щьом дэла, вапрос?! - поинтересовался джинн, произнося античную фразу покорности и потянувшись из амфоры, будто дым фимиама с жертвенника, сворачивая из сероватого терпкого аромата не то развортистую дулю, не то какой-то каббалистический знак, ещё неизвестной науке ориентации.
Венедикт Барашкин испугался и хотел закрыть амфору сургучной пробкой. Даже попытался надавить на джиннову лысую макушку, запихивая его на "историческую родину", да не тут-то было. Старик оказался ещё крепким и сумел не просто вырваться, но и оставить следы материального вмешательства в личную жизнь на лице Венедикта.
- Гомера на тебя нету, о, сын ослицы и Эола! - возопил обитатель древнегреческой посуды для хранения масла и мослов ветхозаветного демона. - Не тронь меня за лысину, противный! Я за себя не буду поручаться, хоть на твоей я службе нахожусь. И повинуюсь, вопреки науке... и прочей исторической фигне.
- Да пались оно огнём - мне всё по бурелому. - внезапно взял себя в мозолистые руки архивариуса Венедикт Барашкин. - Служи теперь кому-нибудь другому, ведьмак нечистый.
И тут вдарили первые всполохи фейерверков.
* - АЛЛЕГРИ надпись, делавшаяся на пустом билете лотереи (лотерея, в которой розыгрыш производится немедленно после покупки билета).