- Off сянка, сэр! - разбудил Хуго настырный мажордом, постукивая деревянной ногой по паркету трёхсотлетнего дуба.
- Манка, засранец! - перебил Гегель, перебивая посудный набор судного дня. Для будущего развода с нынешней - пока ещё - невестой готовил, да не удержался - пустил в ход, пустившись во все тяжкие, лёгкие и первые полусредние. Обыкновение такое - из спортивного прошлого осталось. Если кто-то запамятовал.
- Ктотама, ху из ит, киэ кумитсу?! - заорал скворец-анероид на Бело-Спасской башне Чуловежесского стереостыря.
- Почалось в державе утро! - смекнул сообразительный Байда-Суховей, показывая пример сюзерену: поднимаясь на зарядку под дудочку факира, звуки которой неслись из репродуктора "After radio", включившегося от неумеренных вибраций двоякого смысла.
Гегель потянулся, сначала в длину, а потом и в другие стороны света. После чего упрятал босые ступни в меховые закрома унтов и вскочил, в чём был - родильный комплект от матери НР1, - размахивая руками и рядом других, не менее застоявшихся со сна конечностей.
Позавтракали наспех. Ели визигу из пирогов, пироги из печи. Лакомились мясом из горшочков, прикусывая ласточкиными гнёздами и их же хозяйками в собственном соку. Аппетитно жевали строганину от местного умельца плотника-шерхебелиста. Запивали буль оном, заедали буль догом, зачитываясь бул Гаковым.
А следом - дела державные, государственные: пора в чувство народ приводить, который очередной Моисей привёл, да на Гегеля и сплавил. А тут ещё экспресс-сплетни полетели по зауми беспроводных каналов - мол, ступает в державу мор... не то Томас, не то язва какая. А вперёд себя "шпиёнов пущает" с миссиею секретной - панику сеять, контролируемый хаос пожинаючи.
- Вот же юзанный случай! - вскричал Гегель, когда Витольд Лазаревич раскрыл перед ним все карты секретные, в том числе и игральные.
Кошкингтон, судя по всему, оказался подвержен наскокам и набегам, равно как подкопам и налётам со стороны процветающей полынью, но всё ещё горделивой Еврозоны.
Правительства чирикающих брюссельских нарцисстов, демагогов и Гог с Магогами, Баррозов и Рогозов-рогоносцев - импотентичны по своей сути, а уж множенные на латентную педофилии с перманентным гомосексуальным инцестом - и вовсе, что рашпилем по якорю, секатором по бушприту, сектантом по форштевню - движений через край, сентенций куча, эмоций выше Нотр Ван Дамма, Ивана Клодтовича, а результат - зыбко удручающ.
В общем-то, Европа сдыхала в корчах толерантности, но виду не показывала, как всякая дама переспелых годов своему юному любовнику. Гегель, разумеется, юным давно не был, но мог ещё не только ого-го, но и даже и ого-го-го или огггоооо-гоооо, если "виардо" с утреца примет ложки три-четыре! Ну чем не Тургенев?
Часто Тургенева Гегель поминал. И иже с ним. Так и говорил в открытую:
- Ну как же - Тургенев, Илья Ильич! Помню-помню, это граф, который сорил мусором, деньгами, крепостными и любил сыграть на рулетке... в дурака, белот или чмых.
И вот!
Попав в оборот Кошгингтон непрерывно радировал в апартаменты Гегеля шифровки с единственной просьбой принять меры... а если не получится - яду. Было ещё одно более мягкое предложение: заменить яд слабительным, но его секретари во главе с Суховеем через дефис даже рассматривать не стали. Не тот уровень, не по Сеньке Кафка, не по миле аршин, не по промилле "пропили", не по рылу калачи, не по звону мудрость.
Так говорит Хуго Гегель.
В Хагельштадте и Мракобесии дела обстояли немного получше, там случился небывалый неурожай недорода, потому враг дремал. Недород удался настолько богатым, что крестьянство голодало да нищенствовало с улыбкою на устах и ни о каких шпионах даже не помышляло. Вполне себе радостное известие. А если народу к новым выборам бабы нарожать не успеют, так можно попросить засидевшегося в гостях Моисея - тот ещё пару народов приведёт. Правда, дерёт - собака! - дорого, не по понятиям. Зато - в установленные сроки, ни разу ещё не подвёл... с опозданием. Как часы швейцаровы, которые Хуго на прошлой неделе поднесли в качестве light-презента за предоставления тёплого местечка вышибалы в отеле "Хилтонова плаза" какому-то родственнику старшего Гегелевского салфеточника.
- А позвать ко мне кабинет-министра внутренних дел по внешней разведке! - озвучил своё волеизъявление Хуго.
Мигом гикнули-свистнули микрофоны "вертушки" и в департамент ввалился Александр Валежников, телохранитель, министр, корефан.
- Чего изволите, батюшка?
- Отправляйся-ка ты, брат, в чисто поле, да шпионов-злыдней вражеских к трём часам пополудни изведи, чтобы мы файфоклокничали без тревог и с удовольствием.
- Разрешите выполнять?
- А то!
Когда след Валежникова простыл и принялся кашлять, Хуго уже просматривал утреннюю прессу. Огромной эрудиции человек, этот самый Гегель. Ни одно объявление мимо его глаза не прошмыгнёт, ни один заголовок в мышиную норку газетного "подвала" не спрячется.
А ведь много обычное - казалось бы - чтение периодики даёт пытливому уму, полнит бурную реку знаний тихими ручьями синодальных сентенций и таинственных откровений. Таких, например:
"Грибник и грибница - два сапога одной пары".
" - бреккеты тегов".
"Триптих - аббревиатура от "триппер тих".
"Терпи, Тирпиц, Бисмарком станешь!" - немецкая народная пословица.
Вчера, кстати говоря, прочёл Гегель в газете "Кошгингтон тудэй, намедни и естердэй" такое объявление - "Срочно меняю трубную медь на иерихонь обыкновенную! Нашедшему - Букмекеровская премия". Как говорится, ознакомился с содержимым и повелел найти владельца той самой меди. Теперь она в качестве конфиската в сарае за дворцом глаз радует. А то - ишь! - удумали премиями швыряться почём зря. Кстати, а почём-таки зря? Об этом в газетах - ни гу-гу. Видать не подошло ещё время. Но шанс дождаться имеется. С глазами-то гегелевскими да его вниманием, как говорится, не извольте сомневаться! Никакому шпиону подобная интеллектуальная работа в самом радужном сне не сподобится, а Гегелю - только дай.
Ага, кстати, о шпионах.
Что там в полях да рощах, к Кошкинтону прилегающих, делается? Верный Байда-Суховей, словно почуяв немой вопрос повелителя, доложил толково и кратко:
- Наши доблестные разведчики прочёсывают приграничные районы расчёсками, граблями и лопатами. Враг будет остановлен. No passaran!
- Рано радуетесь, - предостерёг Гегель от поспешных выводов. - Ещё волынка не сыграла "отбой", а удод не спел свою лебединую песню! Максимум внимания. Ни один шпион, ни один утопист не должен пересечь рубеж Кошкингтона. Шпионов - начинять шпинатом, утопистов топить в спирте! Задача ясна?
- Совершенно буквально!
- Тогда радируйте Валежникову!
- Так точно! Не так - приблизительно!
Удовлетворённый собственной одухотворённостью, Гегель задремал, вспоминая вчерашние празднества.
А накануне на центральной столичной площади состоялся всенародно одобренный и благословлённый архипатриархом флэшмоб "Порви пророка". Выйдя на державный балкон, Хуго решил проверить готовность массовки, закричал с трибуны в "мегафон" наливной забубённый, провайдер ему в печень:
- Лепреконы, мать вашу?!
- Тута мы, ваше сиятельство!
- Быстро пошли НАХРЕН в свою Ирландию, мелкотня мерзопакостная! Упс тугедэ...
И пошли они, неопалимые - как купина, горделивые, будто бастарды первой гильдии, оглашая окрестности неадекватным импортным лаем:
- Хуго-колобок, сдавайся! Попомнишь нас ужо!
- Нихт шиссен, пане Гегель... у вас вся спина белая!
- Вот я тебе, масляная морда! Если догонишь...
- Унитас, буритас, папайяс!
- Так победим, если штаны не свалятся...
А потом праздничные вакации заискрили фаерами, заострили остро отточенными штыками, заблатыкались элитной феней северных народов Лапсердакии. Народ и популисты гуляли до позднего утра и пошли на службу не выспавшимися. Грешно спать - когда враг не дремлет! А тем более - какой-то мор. Или таки Мор?
И снова - кабинет Гегеля, решение вопросов, постановка ответов, позиционирование позиций.
Минута отдыха затянулась, потому Байда-Суховей впал в состояние жёсткой нирваны и принялся шептать мантру-приворот, которой обучают в литературном институте всех без исключения. Обучают всех, да не всем помогает.
- Как только количество критиков и учителей начинает стремительно расти, это может означать - либо ты окончательно разучился писать, либо, наоборот, вышел на верный литературный путь. Предпочитаю считать верной вторую версию, поскольку первая мне совершенно не по душе. Чур меня, чур меня, чур!
А в Еврозоне, меж тем, толерантно-руконаложенная партия национального возрождения уже пробилась в рейхстаг, застолбив в нём с десяток мест. И цитирование ранее преданного анафеме учения "Моё сражение" кровавого диктатора Алоизия Грубера уже не могло быть поводом для возбуждения уголовного дела. Это, впрочем, считалось моветоном, не приветствовалось, но наличие в присутственных местах магистратур и мэрий бюстов Алоизия уже никого не возмущало. История завершала очередной круг, перемещаясь на новый виток предохранительной спирали.
Пасха в Европе в первозданном её виде с этого года была запрещена. Нынче отмечалась лишь пасха от Босха - сеанс эезестенциального граффити с элементами анти-экзерцизма - вселение дьявола в неокрепшие души методом пробоя икры. Да на острове Пасхи всё ещё отплясывали карнавальные каблуки сапогам, взятым в аренду на заброшенном аргентинском ранчо - тамошние гаучо не возражали.
Давно известно - свобода, которую навязывают насильно, хуже и страшнее рабства: к рабству ты готовишься психологически, зная, что его нельзя избежать. А "дарованная" силком свобода рушит представления о плохом и хорошем, провоцирует людей на неадекватные поступки. Будь проклят тот говнюк, который придумал равнять всех людей под свою гребёнку понятий, которые были названы волей и независимостью. В конечном итоге понятия - это воровской термин, вот и свобода сделалась понятливой, как того требовали от неё паханы, манипулирующие миром людей.
Хуго знал о том совершенно определённо, но посвящать своё окружение, не говоря уже от отдалении, не спешил - мало ли какие суицидные глупости могли обрушиться на неготовых к подобному обороту людей.
- Вода внутри тела служит оперативной базой шпионской информации. Из покойника откачивали воду, а потом закачивали новую. Перевозка тела через границу - якобы для захоронения на родине предков. - Александр Валежников рапортовал изменившимся радио-голосом в распрямлённый дворниками эфир четко и понятно. Слушать его - одно удовольствие. Но слушать, как глаголет Гегель - совсем другое удовольствие, что ни говори!
- Давить гадюк, как сидоровых коз! Античный бог Соитис с нами. Не смещайте ауру по фазе, бейте точно "в яблочко"! В Адамово!
- Просто бонусы встают дыбом, когда я наблюдаю за этим великолепием! - тихонько прокричал про себя Байда-Суховей и не замедлил законспектировать в анналы услышанное.
Рад бы в рай, да, как говорится, своя шляпа ближе к тылу. Не слушай, но прислушивайся... люди зря болтать не станут! Зрю болтать - всё равно, что в корень не зреть. Так говорит Хуго Гегель!
Перед обедом Гегель принялся оттачивать ум, честь и даже совесть в пустопорожней пикировке с Витольдом Лазаревичем. Не дебаты в палате лордов, разумеется, но посерьёзней торгов на Международной Фланцевой Бирже федеральной резервной системы отчаявшихся.
- А у вас пицца того... тру-ля-ля!
- И молоко сбежало...
- И крольчиха окотилась...
- И кошка окрольчилась...
- И белочка обелилась!
- А на горячее у нас белочка?!
- А на холодное - холодец с хреном и шугой с Енисея...
- Да, и на горячее - поспешная месть без выпендрёжа.
- Вот уж не сеяли, а пожали!
- Обожаю ... жать жито...
- Хорошо, не контролируемый хаос, - облегчённо выдохнул Хуго, оправляя педикюрными ножничками шницели рыжеватых бакенбардов, прежде чем наклеить их на гладко выбритые щёки.
Пора к столу!
Ближе к вечеру шпионские игры от Томаса Мора были дезавуированы (что за слово, не слово - просто прелесть!). Злоумышленники выловлены большой охотничьей сетью, а Байда-Суховей докладывал, преданно заглядывая в глаза повелителю.
- Падре, шпионская угроза миновала! Наши доблестные спецслужбы выявили и оскопили всех причастных к процессу внедрения в державу, дыбы иным прочим неповадно было.
И как же они проникали на нашу территорию, минуя контрольно-следовую полосу "европейская незалэжная"?
- Во всём виноваты кроличьи норы!
- Ну, слава Ротшильду - я уж подумал, опять Чубысь порылся.
- Чубысь? А кто это?
- Есть такая неудачная буква в нашем алфавите.
Утро было мудренее прошлого вечера, не говоря уже о предстоящем.
- Здравствуй, тело молодое, незнакомое! - Как давно Хуго ни к кому не обращался с подобным спичем вместо утренней зарядки. Оно и понятно: державные интересы попреж всего. Настоящий Гегель никогда не позволит себе опуститься до частностей, когда Отчизна в опасности.
А раз так, прочесть пару новостных лент (для эрудиции), просмотреть стихотворение-другое на литературном портале и можно к зарядке приступать. Тяжела ты бейсболка от Gucci на голове Хуго, не забалуешь.
"Утро красит в цвет банданы стены антигуа Кремлин палаццо", - прочёл Гегель задумчиво начало стихотворения какого-то нового поэта: не то Д. Че, не то Чвакова Д.
- Чёрт! Как изрядно пишет, - не выдержав безмолвия, огласил атмосферу спальных апартаментов Хуго. - Ну, просто ме густо танто эбаут!
- А что Вы сказать изволили, Ваше Преображение? - осмелился спросить Лаврентий, Творогов сын, возлежащий на софе в уголке. Твороговым в приватной обстановке просил себя величать референт Байда-Суховей.
- Стихи, говорю, изящные, будто букет девичьих грёз.
- Так и мне ничуть несложно... Стихи, вообще говоря, штука простая, как нетканая материя. Например, хм... Мнётся тихо у порога... проститутка-недотрога. Что-то вроде этого.
- Да из тебя, Суховей мой байховый, поэт, как из задницы подсвечник. Выглядит смешно, дух непереносимый, да к тому же - гаснет всё время...
- Гомен Голлян мне бы позавидовал! - обиделся Суховей.
- Совсем языками не владеешь, проказник! Не Гомен Голлян, а Ромен Ролан - позлобствовал беспричинно Гегель. - А ещё в наймиты к "Найку" норовишь пристроить свою сущность. Не худо ли - без руля-то, ветрил и кормила?
- Извиняюсь, батюшка, но руль и кормило - одно и то же...
- Поумничай здесь! Мандулайского диалекта майдан-папангири не знаешь, а на равных стараешься пролезть...
"Слабоват нынче шпион пошёл", - думал Гегел за завтраком, обгладывая хорошо прожаренный spy-хрящики от хвостовой части. Подумал, а вслух изрёк судьбоносное:
- Что такое Хагельштадт? Это лучшее место в мире, где нет Моста Менял и не умирают, едва взглянув на столичные прелести, как предписывает старинная и жестокая мудрость не всегда адекватных евро-предков...
Витольд Лазаревич не дремал, и вскоре мысль Хуго была внесена в библиаптечные анналы, где можно её обнаружить и доныне в серии цитатников "фаст-read", а также в экономическом триллере "Десантник без головы" и финансовой былине "Сказание о "Сибнефти"" Романа А., а также в 10-ой статье Конституции Хагельштадта, Кошкингтнона и Мракобесии "о перманентности дураков на дорогах и федеральных трассах".