Аннотация: Памяти безвременно почившей в бЪзе налоговой полиции посвящается
ИЗЪЯТИЕ
(памяти безвременно расформированной налоговой полиции посвящается)
"Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник..." - сказал как-то Иван Андреевич Крылов. И был, безо всякого сомнения, прав. Про пирожников из налоговой полиции, которую с лёгкой руки нынешнего президента ликвидировали, и будет мой рассказ.
Началась удивительная история изъятия глубокой осенью 1994-го года. Я тогда на Печорском мясокомбинате трудился в качестве инженера по автоматизации производственных процессов. В конце октября женщина-бухгалтер по учёту реализации готовой продукции находилась в очередном отпуске, поэтому мне помимо своих должностных обязанностей пришлось выполнять часть её работы. А именно: обрабатывать накладные на отпуск готовой продукции на компьютере, счета печатать, вести учёт дебиторов. Работа не шибко увлекательная, но за неё полагалась доплата к материальному овеществлению моих заслуг перед комбинатом. А это, согласитесь, дело вполне достойное, семейному человеку приятное.
И вот...
В один солнечный осенний денёк заявляется в бухгалтерию человек в штатском. По нему сразу видать, что без погон на плечах ему и передвигаться-то сложно. Будто силы мирового тяготения недостаточно. Так и норовит каким-нибудь увесистым предметом себя к земле прижать, чтобы не взлететь случайно. Портфель у мужичка тяжеленный и раскормленный. Вроде не только бумаги в нём находятся, но ещё и кирпичи.
Человек без лишних вопросов и телодвижений к моему столу заворачивает. Сразу видно, ему уже кто-то направление указал, раз он так решительно и сурово уселся перед компьютером и ко мне без преамбулы обратился: "Я капитан налоговой полиции такой-то. Прибыл к вам для изъятия всех документов, относящихся к производственной деятельности Нарьян-Марского ОАО "Лабеан". Извольте мне накладные и счета из архива изъять". Я полез в архив. После довольно долгих поисков обнаружил там с десяток накладных и счетов, подшитых в папки "Реализация" по месяцам. Мужичок всё это время нависал надо мной суровым укором, будто подозревал, что я попытаюсь самым изощрённым образом утаить какую-нибудь "особо важную" бумажку. Однако я не дал нежданному посетителю и шанса испытать наслаждение от уличения себя в злоумышленных намерениях.
Итак, нужные папки извлечены с пыльных стеллажей и доставлены в бухгалтерию. Дальше начинается самое интересное. Капитан берёт в руку лезвие и вырезает накладные и счета из подшивок, аккуратно складывая в свой неподъёмный портфель.
Закончив процедуру, полицейский всем своим видом показывает, что собирается отбыть немедленно по иным государственным делам, не терпящим отлагательств. Но тут я прихожу в себя от затянувшегося правового шока и говорю ему, что нельзя так просто уйти. Необходимо прежде хотя бы снять ксерокопии с изымаемых документов, поместив их в соответствующие папки, и составить акт изъятия по стандартной установленной форме.
Капитан удивился моей настырности и заявил: "Зачем это нужно? Ведь я же для дела документы забрал. У нас послезавтра суд. Нужно накладные и счета к делу приобщить". Тут уж пришло время и мне изумиться. Обыкновенная житейская логика подсказывала, что ТАКУЮ процедуру, как составление акта на изъятие документов, необходимо проделать, поскольку кроме налоговой полиции имеется ещё и налоговая инспекция, которая каждый год трясёт комбинат, как грушу, перед сдачей баланса. Им-то как объяснять пропажу нескольких накладных и счетов? Странно, что даже КАПИТАН не знает правил выполнения самой обычной юридической процедуры?
Доложил я свои сомнения, не дающие покоя душе рабочего подростка, своему визави, точнее будет сказать - поделился, поскольку погоны на моих плечах даже не начинали резаться. А капитану невдомёк, он уже к выходу направился.
Тогда призвал я на помощь главного бухгалтера, и мы вдвоём навалились на этого недоучившегося мента. Про мента - это уже я сам догадался. Как оказалось, верно. Его действительно из милиции увольнять хотели за профнепригодность. Да тут в налоговую полицию набор объявили, здесь он себя и реализовал, заняв подходящую должность. Думается, не без чьей-то помощи.
С большим трудом удалось уговорить капитана разрешить нам снять копии с документов. А вот акт изъятия он так и не написал, сославшись на нехватку времени. Только его и видели. Главный бухгалтер, аж, посерела вся от злости. Что теперь делать? Ведь без этого акта, копии документов - всего лишь бумажки, не больше. Начала она начальнику налоговой полиции названивать, а того нет. Выехал куда-то по делам. Я успокоил отчаявшуюся женщину. Дескать, работает у меня в полиции знакомая. Заместитель шефа по экономическим преступлениям. Попробую через неё вопрос решить. Связался с Галкой (это для меня Галка, а всем прочим - Галина Михайловна). Рассказал о своей беде-огорчении, поплакался. Галя - женщина опытная. Сама в налоговой инспекции начинала, знает что почём. Обещала найти капитана и прислать к нам для составления акта. Понятное дело, что и суд, про который этот бездумный михрютка вещал, просто-напросто и документов наших к делу не приобщит без акта изъятия.
Прошла неделя. Суд уже должен был состояться, но, вероятно, его перенесли. Поскольку наш героический капитан осчастливил своим присутствием мясокомбинат уже после назначенной судной даты. Появился он в акватории бухгалтерии с видом недовынырнувшего тюленя и в совершенно жутком расположении духа. Возможно, перепил накануне, или просто не привык накачку от своего начальства - да ещё и в женском обличье - получать.
Извлёк он из уже знакомого мне тяжеленного портфеля с кирпичами две видавшие виды копирки, подложил под чистые листы и приступил к написанию акта. Я ему предложил всё на компьютере быстренько сверстать, но он так на меня посмотрел, что стало очевидно - для него и калькулятор слишком замысловат в использовании. А вот просить кого-то набить текст капитан посчитал ниже своего беспогонного достоинства.
Сочинял полицейский бумажку часа три. Он кряхтел, бесконечно пил воду из чайника, периодически ходил по кабинету. Видно вспоминал, какие бывают буквы в русском языке. Два раза даже рвал с ожесточением почти готовый документ. И всё-таки капитан смог к концу рабочего дня совершить подвиг. И вот творение его неуклюжих рук, акт изъятия, лежал передо мной, и я с удивлением начал изучать еле различимые закорючки на второй копии. Первые два листа капитан из каких-то принципиальных соображений не стал мне давать.
С трудом я прочитал:
"акт изятя мы ниже подпесавшися капетан Х налоговай палици главны булгахтер камбената Пашкова мг инженер по овтоматезаци праизвосвеных працесов Иванов да составели етот акт втомчто изяты дакументы оносительные фирмы оао лабеан накладныя намера... щета намера... с целю передачи в сут копеи верны и саставлены в маём присусвии..."
Читать такой опус без хохота было просто невозможно, но я сумел подавить в себе вредные привычки, насаждаемые Ожеговым и Далем. Перепечатывать набело этот бред я посчитал моветоном и подписал акт, все три одинаково смешных экземпляра. Маргарита Григорьевна Пашкова тоже не сочла нужным перечить строгому представителю власти. Но потом ещё долго заливалась чистым девичьим смехом, хотя лет ей тогда было уже немало. Сумел налоговый специалист поднять настроение. Этот акт растиражировали и подшили к копии каждого изъятого документа. Казалось бы, всё. Теперь только бы налоговый инспектор при проверке не лопнул от смеха. Но история на этом не закончилась.
Прошло месяца три-четыре. Уже весной 1995-го года я услышал из раскрытой двери бухгалтерии примерно такой разговор. "Я майор налоговой полиции такой-то. Мне необходимо изъять все документы, связанные с ОАО "Лабеан" из Нарьян-Мара. Послезавтра будет суд. Нам нужно предоставить туда накладные и счета", - говорил незнакомый голос. "Сейчас найдём в архиве", - это уже голос бухгалтера по реализации.
Не правда ли, что-то знакомое? Уж, не заразился ли я дежа вю? Захожу в кабинет. Там уютно расположился в кресле приятный молодой человек с тоненькой папочкой. Я со своей историей о первом изъятии несколько его ошарашил. Стали рассматривать папки "Реализации". Майор буквально потерялся. Он начал отзваниваться своему начальству. В тиши бухгалтерии отчётливо слышны были его лаконичные ответы на поставленные трубкой вопросы: "Уже приходили. Капитан Х. В октябре. Потерял. Мудак! Что делать?" В конце концов, майор решил произвести изъятие копий. Их ещё раз растиражировали. Составили новый акт. Теперь его уже вполне грамотно на компьютере набрал продвинутый налоговик, а папки "реализации" пополнились ещё одной бумажкой.
Спустя какое-то время довелось мне сидеть с Галкой (Галиной Михайловной) в одной компании по поводу малозначительного праздника. Я спросил у неё, чем дело закончилось с Нарьян-Марским ОАО. Галя не могла скрыть своего раздражения. "Конечно же, суд не принял копии документов. А куда делись оригиналы, никто не знает".
Оказалось, что первый наш изъятчик уже давно был переведён с повышением куда-то в Подмосковье, и он оттуда ничего не поясняет. Это не за трепетное отношение капитана к русскому языку туда его перевели, а только волею высокопоставленного папашки. "И с ТАКИМИ людьми приходится служить!" - посетовала Галя.
Сейчас она работает главным бухгалтером частного предприятия в Ивано-Франковске, но иногда во сне приходит к ней кошмар по делу ОАО "Лабеан", название которого так и хочется прочитать задом наперёд.