Вы знаете, что означает аббревиатура ДААЗ? Нет? Вот и я до недавнего времени не знал. До того момента, пока не проставился на работе в связи с отбытием в очередной трудовой отпуск.
Сидели втроём всей, как говорится, мужской половиной нашего коллектива. Виталик и Славка Салеев. Да ещё ваш покорный слуга. А вы хотели узреть кого-то иного? Тогда вам не повезло.
Выпивали мы, закусывали, разговаривали о том, о сём (о прочем в тот раз речь не заходила), о принцессах и сельдерее, как это водится в северных селениях европейской части России. Королей и капусту мы не затрагивали сознательно, дабы не тревожить дух гениального классика.
А? Что? Вы спрашиваете о том, что же всё-таки означает вышеупомянутая аббревиатура? Экие вы нетерпеливые, братцы. Я же только начал рассказывать. Впрочем, извольте: ДААЗ - это Димитровградский автоагрегатный завод. Именно здесь некоторое время в пору утвердившегося в своей окончательной победе социализма работал мой друг Слава Салеев, именно здесь и произошли те самые события, которые он правдиво изложил за столом. Когда меня провожали в отпуск? Именно! А теперь я вам пересказываю.
Так вот...
Славка работал в бригаде КИП-овцев, занимающейся обслуживанием электрооборудования заводских цехов. ДААЗ - завод из серьёзных, не абы как. На работе полагалось появляться исключительно в спецодежде: синем комбинезоне с оранжевыми лямками и тёмно-синих касках. За каждым работником по этой причине резервировался свой, личный, индивидуальный шкафчик, где и хранились фирменные комбинезоны, когда бригада отправлялась по домам. Здесь же верхняя одежда дожидалась своих хозяев, пока они занимали рабочие места в полном соответствии со штатным расписанием и должностной инструкцией.
Шкафы закрывались на встроенные замки, разумеется. Но, думаю, вам нет необходимости объяснять, что такого рода запоры - плод социалистической унификации - открывались не только с помощью волшебной палочки в сказочном смысле слова, но и при поддержке любого её проволочного эквивалента обычной советской прокатки. Что вы - какие отмычки! Как можно! Я и слова-то такого не слыхивал ни разу. Речь не о них, а о замках, которые могли быть открыты любым подручным инструментом, подходящим по размерам к замочной скважине.
Вот именно благодаря столь обыденному и вполне объективному со славянской точки зрения обстоятельству и произошли те не совсем ординарные события, которыми прославилась бригада электриков завода ДААЗ на всю округу.
Что ж, предварительные манипуляции со словами проведены, пора приступить к рассказу, чем я и поспешу заняться в ближайшие пару десятков минут.
* * *
Конфликтов в бригаде не наблюдалось. Жили и трудились в полном согласии: в заводской столовой очередь сразу на всех занимали, по субботам дружно ходили в баню, а получение аванса и зарплаты спрыскивали первосортным волжским "ершом" - двадцати пяти процентный раствор свежайшей "Экстры" в настоящем "жигулёвском", произведённом и разлитом в городе Куйбышеве, который умозрительно для всех местных жителей продолжал оставаться Самарой, в самом позитивном значении этого слова.
И вот что интересно: Ульяновск стал Ульяновском быстро и без особого насилия над сознанием, а вот Самара в Куйбышев превращаться не желала ни в какую. И дело здесь, скорее всего, вовсе не в подавляющем авторитете жиганского семейства Ильичей по отношению к верному ленинцу Куйбышеву. Вовсе нет. Просто название Симбирск выдавало абсолютную и беспросветную провинциальность в бывшем губернском, а ныне областном, центре. А вот в "Ульяновске" ощущается надежда в светлое будущее относительно посконного парткомовского настоящего. Такой вот достаточно неординарный для понимания парадокс...
Заметим в скобках читательского подсознания, что вышесказанное - исключительно мнение автора, и вовсе ни к чему так кричать и злиться, пытаясь доказать, будто старое название Куйбышева менее самаристо Симбирска. Спокойно, граждане, не все сразу. Я вам просто напою куплеты про "Самару-городок", прежде чем вы приметесь мутузить моё нежное, будто у ламинарии, тело. Не любит автор, когда его бьют, пусть даже за дело...
Впрочем, всё, изложенное в предыдущем абзаце, к нашей истории не имеет ровным счётом никакого отношения. Что ж, тогда не станем ссориться, а попросту продолжим?
Итак, работает означенная выше бригада в меру своих героических сил; живёт себе, не тужит... особенно после окончания трудового дня. Каждый по-своему, однако ж. Всё хорошо, всё прекрасно. День за днём, неделя за неделей, от аванса до зарплаты... и наоборот.
Всё шло прекрасно и замечательно, только однажды стало происходить нечто из ряда вон. Перед началом трудового дня то у одного, то у другого КИПовца из бригады вдруг обнаруживались нелады с той самой элегантной униформой, без которой мастер к смене не допускал. То на ней пуговицы кто-то отпорет, то ширинку зашьёт (это, вообще говоря, не самое страшное, поскольку продолжительность рабочей смены в советской стране позволяла дотерпеть в случае крайних обстоятельств до её, смены, окончания), то двойным узлом свяжет рукава и штанины комбинезона, предварительно (и загодя) намочив их в солёной воде.
Поначалу происходящее казалось забавным. Бригада лишь тихонько посмеивалась, даже не пытаясь установить личность шутника. Но только в первое время. Когда же одному из электриков резанули месячную премию за опоздание (он очень долго развязывал узлы на своей рабочей одежде), тут стало не так уж и весело. На месте административно пострадавшего мог оказаться любой.
В обеденный перерыв принялись анализировать, кто бы мог оказаться "злоумышленным злодеем", заставившим бригаду усомниться в собственной слаженности и дружбе: шутки шутками, но всему же есть мера.
Установили, что, по всей видимости, шутник из чужаков, поскольку буквально каждый член коллектива, включая бригадира Михалыча, был "осчастливлен" его проказливой рукой. Посовещались сослуживцы и решили выследить злодея. Назначили дежурство, приходили на работу задолго до начала смены, уходили позже. Прошла неделя, в сети "адмирала Канариса" никто не попадался. Однако ж, и хулиганские действия со спецодеждой прекратились. Сообразив, что хулигану надоело озоровать, бригада заработала в обычном режиме, прекратив слежку.
Миновало ещё несколько дней, и тут история со спецодеждой повторилась. Что делать? Вновь пытаться искать виновника? Всё к тому шло. Но вот только непонятно, привели бы поиски по выбранной методе к успеху или нет.
Однажды субботним вечером Славка сидел с бригадиром в пивном баре (совместные походы в баню к тому времени отчего-то прекратились, будто бы сами собой), разводя знаменитого волжского "ерша". Мысли его были далеко, хотя руки механически продолжали привычно управляться с компонентами для упоительного коктейля, вспаивающего настоящих мужчин не хуже материнского молока.
- Стоп! - вскричал вдруг Славка, от собственной мысли приходя в состояние возбуждённого бабуина-самца, который обнаружил на банановом дереве вместо знакомых плодов муляжи из папье-маше. - Слушай, а почему мы решили, что поганец откуда-то со стороны? А если крыса в своём коллективе воспитана?
- Слава, как так, - ответил бригадир, - из нас же все пострадали. Сам, наверное, помнишь. Точно - кто-то посторонний расстарался. Сторож? Да, ну... не может того быть. Их же пять человек в смену ходит, а безобразия каждый день творятся. Вряд ли - нужно, чтоб они в сговоре были. Но по всему выходит, кто-то посторонний пакостит.
- Ты пойми, Михалыч, - ответствовал Салеев, - наш это гад, собственноручно вскормленный. Ты же обратил внимание, не дали поиски никаких результатов? А-а-а-а... почему? Всё потому, что доверив поимку вора самому вору, не добьешься никаких результатов. Ферштейн?
- А свою одежду... он для конспирации? Так, что ли?
- Точно, Михалыч! Как говорят французы, жё па сижу, прейскуранш, парле ву?!
- Не умничай, Славка. Лучше давай пораскинем содержимым костяной копилочки, что делать-то будем?
- Тут и думать нечего... Мы с тобой вдвоём сами злодея вычислим, никому говорить не станем. Вот и все наши действия.
- Ну, ты догада, Славк...
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА:
Строго секретно. Настоящим довожу до вашего сведения. В процессе наблюдения за возможным несанкционированным вмешательством в жизнедеятельность бригады мною, Салеевым И.Х. было установлено:
В 6:46 (время московское) кабельщик-спайщик Григорий Петрович Мешковский прошёл в раздевалку, после чего, в 6:58 (время московское) отправился в сборочный цех, где продолжил монтаж силового щита, начатый накануне. До начала смены оставалось 46 с половиной минут в международной системе СИ.
В 7:28 электромеханик 5-го разряда Х*-ов обнаружил, что его комбинезон вывернут наизнанку, рукава завязаны двойным морским узлом на спине.
Основываясь на том, что раздевалка в цехе открывается в 6:00 (время московское), и до 6:46-ти никто в неё не заходил, делаю оперативно-тактический вывод: злоумышленником является Григорий Петрович Мешковский, кабельшик-спайщик по профессии, интеллигент по гуманитарности своего незаконченного высшего, язва и гнида по внутренней сущности гнилого нутра.
Собрание бригады проходило в несколько усечённом составе. Не хватало пойманного практически за руку хулигана и насмешника. Коллектив дождался ухода Мешковского домой после окончания рабочего дня и заперся в раздевалке.
Первым взял слово бригадир:
- Короче говоря, ребята, поймали мы хитроумного ворога злодейского, который мешал нам радовать страну трудовыми подвигами и досрочным выполнением социалистических обязательств. Хотели мы со Славкой дать этому ехидному учёному мужу по рогам, а после потребовать у мастера, чтобы перевели Гришу в другую бригаду... но потом подумали, этого мало будет...
- А Мешковскому-то сказали, что его карта бита?
- Его самого, разумеется, не известили. Решили у бригады совета спросить... что с ним дальше делать.
- Верно, Михалыч! Мало этому говнюку, если по роже только! Давайте ответим нашим дружным пролетарским гневом! Давайте... давайте... стёкла на его машине побьём... и шины проколем...
- И что это тебя, Митрич, на какие-то люмпенские закидоны всё тянет? Ну, купил Мешок машину с рук, а ты, стало быть, до сих пор завидуешь? Нельзя так кардинально, брат. Нельзя. На то мы и бригада, а не кодло уголовное. Нам перевоспитывать человека надо, а не в угол его загонять, будто волка безродного. Не годится этак-то вот...
- А чё он, Михалыч, ёбст, сам нарывается? Каждый день своим, ёбст, образованием кичится, будто мы и не люди... ёбст... Всё Толстым, ёбст, да Тургеневым нас цитирует...
- Эк, ты, Василий Васильевич, загнул-то... Тебя цитировать - никакого уголовного кодекса не хватит. Не вас он цитирует, а как раз-таки классиков. И к месту всегда, нужно отметить. Неплохой он мужик-то, в общем...
- Гриша - парень неплохой, только ссытся и глухой, - неудачно пошутил уязвлённый ветеран Василий Васильевич, перебив бригадира в его ораторском порыве.
Михалыч нахмурился, сделал партийно-сдерживающий жест рукой и продолжил:
- Вы тут...того... Не забывайте, что мы коллектив. А коллектив - это сила! Не должён коллектив человека топтать, если тот оступился и посчитал себя выше других. Так что ничего радикального не предлагайте. Нам ещё с Мешком работать предстоит. Руки-то у парня золотые - жаль будет расставаться.
- А в другую же бригаду его хотели... вроде... рекомендовать?
- Этого делать не следует. Подумайте сами: будет Мешковский в другой бригаде трудиться, а в душе одна злость и непонимание останется. Сломаем человека. Нельзя так... Будут другие мнения?
Других мнений не оказалось. В бригаде привыкли полагаться на точку зрения Михалыча - мужика тёртого, битого и имеющего подход не только к работягам, но и самому парторгу цеха. А того все поголовно боялись до одуряющего ужаса за его привычку орать громогласно иерихонско-капээсэсовским басом и размахивать при этом томиком Владимира Ильича (всякий раз разным в зависимости от дня недели, революционной ситуации и здоровья отцов-святителей из Политбюро), словно пропеллером - эх, зашибу!
Приступили к прениям. Решали, как будут наказывать зарвавшегося обидчика. Спорили до хрипоты битый час, пока Славка не предложил способ устроивший всех. Обсудили детали, посмеялись немного заранее, представив лицо Мешка, и дружно двинулись к проходной.
* * *
Прошло ещё дня два-три, прежде чем подвернулся подходящий момент, позволивший, что называется, привести в исполнение. Григорий Петрович Мешков всю смену работал вдали от родного цеха. Занимался монтажом новых станков в паре с Салеевым.
Ближе к концу смены Славка побежал умываться, а после - пулей в родную раздевалку, Мешок же остался подпаять остатки кабелей. Не любил несостоявшийся гуманитарий оставлять работу на завтра, всегда старался доделывать начатое, не считаясь со временем. Оно и понятно - спешить-то некуда. Разведён давно Григорий Петрович, детьми не обременён, для начальника цеха, кующего передовиков социалистического производства практически из собственного ребра, - ценная находка. Если, конечно, на рекламный образ не давить и принародно идолом не объявлять. Сами же должны понимать - в строителе коммунизма всё должно быть прекрасно: и жажда к практически бесплатному труду, и семейное положение, и моральный кодекс, и чистый носовой платочек во внутреннем кармане партийной тужурки.
Извините, что-то опять меня понесло...
На чём я остановился? Ага, на Славке... Прибежал Салеев в раздевалку, а мужики ему говорят, мол, давай быстренько собирайся, уходим все вместе. Быстрей, дескать, быстрей - цигель-цигель, пока Мешок не пришёл. Подгоняют мужики, а сами хихикают мелким бабским дребезгом: видно залудили-исполнили задуманное в лучшем виде.
Зимний вечер был хорош и упоителен. Упивались, правда, одним только пивом, на сей раз без "ерша", поскольку назавтра по календарю окончательно победившего социализма ожидался новый рабочий день.
Утром любопытство пересилило неумолимую тягу молодого организма ко сну, и Славка примчался на работу ни свет, ни заря. Прямо к открытию цеха пришёл, в шесть часов утра. Сторож встретил его с недоумённо-тревожным изображением на холсте морщинистого листа в пенсионном подрамнике. Охранник социалистической собственности немедленно спросил:
- А этот-то... что у вас... наказан?
- Кто? - не понял Салеев.
- Ну, этот... деловой, в очках... Который всё книжки читает... Машина ещё у него... "Москвичонок" старенький...
- Мешок... - догадался Славка. - Даже не знаю... А что с ним? Он здесь?
- Тута, голуба, тута... Всю-то ноченьку мне ирод спать не давал. Сначала ругался по-книжному, культурно... Ни разу по матушке! Только - "гады", да "сволочи"... Потом до "сук" дело дошло, а уж когда третье полотно сломал, так тут и у меня уши в трубочку завернулись. Честное слово, не вру! Под утро выдохся ваш бедолага, плакать начал... скулить, будто бы щенок худой... Мне-то уж так этого Мешка жалко сделалось... и словами не передать. Шёл бы ты, паря, помог ему, что ли?..
Славка показаться на глаза Григорию Петровичу не рискнул, хотя и алиби имелось: целую смену накануне не отходил он от Мешка. Но, видать, сильно влияло то обстоятельство, что, как ни крути, а автором всего того, что происходило сейчас в раздевалке, был именно он, Славик Салеев.
А оттуда, между тем, слышались всхлипы и визг пилы по металлу. Салеев заглянул в щёлочку. Так и есть: пытается Гриша-профессор освободить рукава своей новёхонькой болгарской дублёнки, талон на приобретение которой он получил в качестве приложения к 13-ой зарплате как передовик и ударник всех возможных пятилеток.
Рукава дублёнки пленены блестящим во всех отношениях великолепным ломом из высококачественной углеродистой легированной стали. Да так замысловато... Кованый лом, а не так себе, футы нуты. Одухотворённый коллектив бригады знал своё дело туго. Стальной прут круглого сечения, не без помощи средств механизации, ребята изогнули кольцом, а концы замкнули дуговой аргонной сваркой. Получилось изящно: будто кто-то, вдевший в рукава дублёнки легированные руки, сложил их на груди и готовился пуститься в пляс. Этакая дублёнка-полубоярка.
Славка представил себе состояние Мешковского, когда тот увидел свою верхнюю одежду в настолько экзотическом состоянии, что хоть беги домой в одном лёгком джемпере. А ведь холодно на улице, хоть и не Крайний Север, а мороз трещит настоящий. И "москвичонок" в гараже ремонта карбюратора дожидается.
Вот и решил Григорий Петрович дублёнку из ломового плена выручать. Только пустое это занятие, если взялся за дело в одиночку. Попробуйте сами ножовкой по металлу распилить трёхсантиметровую сталь в двух местах.
Кто-то из опытных читателей спросит, а почему было не воспользоваться пилой "болгаркой"? Я отвечу так: дублёнку жалко. При работе "болгаркой" такие снопы искр из-под вращающегося полотна летят, что даже и представить себе страшно, во что может превратиться светлая изящная кожа, отменно выделанная болгарскими же скорняками.
О! Кстати, заметили, какая игра слов получилась: болгарская дублёнка и пила "болгарка". В славянских языках и не такое может приключиться.
* * *
Стоп, а что случилось дальше, спросите вы... Да, собственно, точно также я спросил и Славку. И он мне ответил...
Когда к началу смены подтянулась вся бригада, Мешок сидел в позе Роденовского "Мыслителя", перед ним валялось с десяток поломанных полотен для ручной пилы по металлу, на ладонях пузырились отменные мозоли, а взгляд был направлен внутрь себя, отливаясь наружу стальным матовым светом.
Ребята, сделав вид, что ничего не произошло, разошлись по рабочим местам, а бригадир остался в раздевалке один на один с бедолагой.
Он протянул Мешковскому специально привезённое пальто и отправил Григория домой, дав ему внеплановый отгул:
- Сходи-ка, Гриша, отдохни. Целую ночь, наверное, не спал. За дублёнку не волнуйся, всё будет пучком.
К вечеру и ломовой узник был освобождён, а на следующий день Мешковский перед началом работы обнаружил в своём шкафчике невредимую дублёнку. Он немного помялся, а потом выдавил из себя:
- Мужики... я... это... был неправ... Простите...
Михалыч удивлённо захлопал ресницами (правда, взлететь ему не удалось, несмотря на уверения двух музыкальных братьев-близнецов* о реальности такого способа перемещения в пространстве):
- Ты о чём, Гриш? Я что-то не врубаюсь... Всё же нормально, понимаешь? - а потом бригадир переключился на всю аудиторию: - Ну, что, ребята завтра в баню? Давненько мы все вместе в городе не собирались...
Неплохой артист нехотя умирал в Михалыче, заставляя древнеримского императора Нерона нервно курить бамбук. Рядом с умирающим актёром уютно расположился недурственный психолог и гордо наблюдал бригадирскими взором за плодом своей педагогической деятельности.
* - имеется в виду песня поп-рок группы "Братья Грим", в которой встречается строчка "...хлопай ресницами и взлетай".