Доставая очередную бутылку шипучего напитка из безразмерной коробки с гофрированными стенками, Станислав Петрович Портупеев, звукооператор рок-группы "Лесоподвал", прикладывался кончиками пальцев к козырьку забеленной современными красителями кепки - результат внезапного ремонта на работе и дома. Этим жестом офицера колониальной армии он, как бы, показывал всегдашнюю вежливую готовность вступить в переговоры о неизбежной капитуляции в самой изысканной манере. Но, поскольку в диалог с ним никто вступать не спешил, то оставалось только звонко бумкнуть пробкой настоящего пробкового дерева из португальской провинции Алентежу, наслаждаясь ореолом волшебного дымка, выползающего из лебединого шампанского горлышка и пенять неизвестно кому, сидящему на дне бутыли: "И ты, БРЮТ!"
После очередного своего судьбоносного телодвижения Портупеев не то в шутку, не то всерьёз повалился на диван и запричитал:
- Вот и нифига ж себе! Так шампанскими газами ещё никогда не травился. Говорили мне, чтобы противогаз взял... почище иприта шандарахнуло...
Солист группы Сеня Плесняков и гитарист Фиников нехотя повернули головы в сторону старшего товарища, будто собирались прийти к нему на помощь. Один ударник Драмсов зависал с хорошенькими бэк-вокалистками на заднем плане декорации "студия звукозаписи "Пирамидон" в коммунальном разрезе" и вовсе не думал переживать. А что в том такого? Дамы выглядели на все сто: ни капли силикона, одни натуральные соски, кокетливо вываливающиеся из закромов сильно зауженного декольте.
А ноги! Что вы можете сказать мне против этих теряющихся в облаках ног? Вот и не говорите ни черта, чтобы не искушать свою судьбу! Перкуссионист Драмсов никогда не отличался пуританскими воззрениями на промискуитет, так ныне модный в среде молодых людей. Сам не первой свежести, а туда же. Но не станем Драмсову пенять, не будем давить на это обстоятельство его жизни. Что поделать, коли нравится человеку... с молоденькими. Не станем же мы за это осуждать героя, правда?
Однако вернёмся к Плеснякову и Финикову, которые пришли на помощь блажащему почём зря Портупееву. Тот сразу успокоился, поняв, что снова находится в центре внимания.
При ближайшем рассмотрении неприкосновенных запасов оказалось, что в коробке, где полагалось быть противогазам, Станислав Петрович хранил склянку со спиртом редкой чистоты, породы ректификатов. Для профилактики своей аппаратуры хранил. Именно этот "противогаз" помог вылечить затравленного углекислотными шариками звукорежиссёра.
Выпили по маленькой. На большую потом не отважились - всё-таки репетиция предстояла.
И тут, как водится, Портупеев не выдержал и начал травить.
После "второй, не закусывая, и за присутствующих здесь дам!" разговор зашёл о прекрасной половине человечества, как это водится в славянских селениях. Вспомнили знакомых фотомоделей, осенили себя крестным знамением от сглазу. С них станется - такие ведьмаческие и стервозные эти вешалки ходячие, хоть с лица симпатичные, иногда до одури. И тут Станислав Петрович взял паузу, улыбнулся чему-то своему и поведал молодым людям историю одной знаменитой дамы от кутюр.
- Симпатичные с лица, говорите? Хм... правильно, но не всегда! Бывают настолько исключительные исключения, простите за невольный каламбурец, от которых просто приходишь в невероятное состояние духа, хотя, казалось бы... Впрочем, по порядку.
Работал я тут как-то в пору поисков своего места на поприще музыкальном в модельном агентстве "Красная шапочка". Многие у нас, сотрудников, так сказать, не основного производства его почему-то называли "Красная шапочка с пером". Вероятно, Шарля Перро вспоминая. Хорошо, что с одним только. Это я относительно-касательно пера излагаю. А про два других разговору не было, поскольку модельным администратором состоял некий откровенный гей и трансвестит Гизя Семирамидский. На корню он все насмешки пресекал, выдавая обещания о скором свободном, но не очень сытом будущем любителям пошутить над его творческими идеалами.
Обещать-то он не только обещал, но и всегда слово держал. Был сей нувориш на характер строгий, что касалось нанятого им персонала, включая не только уборщицу с осветителями, но и манекенщиц. И отличался наш Гизя этакой не совсем банальной причудой - совершенно не терпел сей господин, чтоб вверенные ему модели были счастливы.
Моделям ведь что, прежде всего, нужно? Чтобы к их ногам сыпались дары олигархов за то, что природа одарила этих порхающих созданий упругими попками и милыми мордашками. Ты прав, конечно, Сеня, не все девицы такие. Встречаются отдельные особи, которым местные олигархи не нужны. Им заграничных подавай.
Так вот, Гизя терпеть не мог, когда кто-то из его команды покидал работу по причине скоропостижного замужества или, ещё хуже, внезапной беременности. Поэтому всячески пресекал слабые попытки красоток найти себе партнёра по играм в папу и маму, как одного из элементов счастья. "Несчастным девицам работается в кайф, на всякую ерунду не отвлекаются", - любил он говаривать своим дружкам из геев.
Ещё мне про этого самодовольного придурка с античной фамилией Семирамидский было известно то, что до модельного бизнеса, как говорится, во время оно, иначе говоря, в период мохнатой совковости, служил Гизя архитектором в одном из районов столицы. Такие пирамидальные универмаги проектировал, такие сады висячие в торговых центрах - закачаешься!
Но, сами понимаете, с денежным вспомоществованием государство не радовало своих сынов от кульмана с рейсфедером. А когда, новые времена сгустились над державой туманом-дурманом, так оно и подавно платить перестало. Не до того. Успеть бы, уже ранее кем-то выстроенное, переделить поосновательней, как мыслилось тогда, на века. Чтобы и внуки правнуков могли жизни возрадоваться и пращура своего за смекалистую норовистость похвалить "за румочкой сюпа".
Долго Гизя ждал перемен, терпел, на рынке приторговывал втихаря модными шмотками, из-за границы его более удачливыми приятелями привезёнными. Но так и не дождался. А года два всего-то и осталось погодить, пока с дурных денег из земли столичной, как поганки, попрут этажи кондоминиумов и коттеджей на заграничный манер. В темпе вальса всё происходило, помните, я думаю. Что ни день - этаж. Что ни день - полмешка зелёных денег.
Только не дождался Семирамидский счастья стать полноценным гражданином, помогающим толстосумам капиталы свежеиспечённые в недвижимость вложить, как в печку русскую, где всё, как на дрожжах, над чугунком поднимается. Успевай только ухватом туда-сюда пошерудить, чтоб не подгорело.
Но не всё так плохо: размытый абрис беспредельных обстоятельств сумел наш герой к своей пользе обратить, основательно мозгами пораскинув над фотографией первого из гарантов нового времени. Решил Гизя сам олигархом заделаться. Раз недомерки и недоучки в бизнес полезли, то чем, мол, он хуже-то!
Собрал Гизя денег немного, папино наследство присовокупил (папа-то у него, чай, не последний человек среди "цеховиков" был, хоть и фамилию носил не совсем адекватную - Шлямбур, Семирамидским же Гизя по маминой линии значился) и открыл агентство модельное. Сказать, что ни черта Семирамидский в моде не смыслил - ничего не сказать. Но, лиха беда - начало! Связей у Гизи, что твоих блох на собаке бездомной. Часть от папы остались, часть сам нажил.
Долго ли, коротко ли, стал Семирамидский вполне преуспевающим кутюрье, хотя ни одной модели толком не придумал самостоятельно. Нет, пробовал, конечно. Но выходило всё больше не на одежду, а на какие-то монументальные здания похоже. В основном - на готические. Готику, особенно раннюю, Гизя с института архитектурного уважал, когда собор кое-какой матери на репродукции увидел.
Тут как раз и папины закройщики пригодились, которые всю страну в фирменные джинсы, батники и платья одевали на близоруком рассвете подслеповатой гласности. Спустя год Семирамидский за счёт коллективного закройщицкого разума имя себе сделал, модели к нему потянулись и разные лица богемные нетрадиционной ориентации. Именно тогда Гизя и обнаружил в себе способность на лету хватать передовые концепции половых перверсий на однополой основе.
А что ему оставалось, скажите, если с девушками у него к тридцати годам никакого взаимного влечения не появлялось. Точнее, односторонне было, с Гизиной стороны, но дальше разговоров за чаем с белковым тортом дело не заходило. "Коли так, - решил Семирамидский, - то и не стану больше свои таланты на женщин распылять. Лучше геем буду. С мужиками-то оно завсегда понятней выходит. Понятней и взаимней. Тем более, что и пример есть с кого брать. Сам Версаче не гнушался этим... Ну, этим самым... от чего Платон в восторг приходил в своей ветхозаветной Элладе".
Но, вообще говоря, как вы понимаете, Гизя не был модельером в полном смысле данного революционного слова, голубоватого, как мальчик кисти Бернардино ди Бетто ди Бьяджо, прозванный Пинтуриккио, оттенка. Ему, Семирамидскому, не только до маэстро Версаче далеко тянуться, но и до отечественных малых гигантов от кутюр, таких, как, к примеру, Клавдий Мерзайцев. Но зато менеджером Семирамидский считался, что называется, от бога. Не преувеличиваю. Нисколько. Хоть и дурак полный, но с фантастическим нюхом и везением. Встречаются в жизни подобные феномены.
Вот такой человек заправлял делами в "Красной шапочке".
Среди прочих моделей, которые работы бывших "цеховых" мастеров на себе демонстрировали, была одна по имени Лора Штерн. Страшная, как смертный грех почерневшего в горе негра. Макияж только и спасал. Зато фигуркой - статуэтка балерины, танцующей баядерку в натуральную величину. Да-да, и баядерка в натуральную величину... и статуэтка... Восторг, вершина вдохновения художника!
Лора - точёный идеал эбенового дерева с неподобающе некрасивым лицом. Насмешка природы, что и говорить. А о косметических операциях в то время ещё и речи не было. Только долларовым миллионерам они были доступны.
Но фигурка - ах, шербет! Рахат с лукумом, бастурма от седла ягнёнка в гранатовом соусе!
Бальзам, как вы понимаете, в больших количествах подобен елею - запах неземной, а голова не соображает. Но никому из персонала никогда не приходило на ум лить шёлк ласковых речитативов в маленькие безобразные ушки Лоры Штерн. Оттого и была она постоянно настороже, опасаясь любого подвоха, незначительной насмешки. А язычок у Лорочки отличался такой остротой, что мало кто отваживался с ней конфликтовать, не подумавши трижды прежде.
После показа очередной коллекции в "Красной шапочке" обычно случалось следующее: только в гримёрку Лора дефилировала, все работники агентства сбегались, чтоб место у замочной скважины занять. Очень любопытно было на "звезду" подиума без штукатурки взглянуть. Такой, знаете, профессиональный интерес, как у каменщика, который желает на качество кладки полюбоваться, ничем не прикрытой со стороны фасада.
Да, моделью наша Лорочка была первосортной, фигуристой и в походке лёгкой. Не ходила - несла себя миру на невидимых крыльях. Отчего так всевышний распорядился, мне не ведомо. Но ни одна другая девушка в агентстве "Красная шапочка" с красивыми лицами и другими параметрами, вписывающимися в универсальную пропорцию 90:60:90, не могли с ней сравниться. Даже близко к уровню безобразного эталона красоты не подошли, как ни старались.
Вся столица на Лорину стать взглянуть приходила, порадоваться элегантной походке, когда Гизя анонсировал показ очередной коллекции. Порой Лору Штерн даже на фотосессии приглашали. Но исключительно без лица. Что? Ты говоришь, что не бывает фотомоделей без лица. Бывают, Сеня, бывают. Физиономию всегда можно от другой модели отрезать, в конце концов, если заказчик потребует. Зато всё остальное! Цимес, амброзия, квинтэссенция женского совершенства!
И вот в один прекрасный день влюбила в себя Гизю эта жуткая красавица. Крутила им, как хотела. Стала практически хозяйкой салона на правах неосвоенной любовницы. Гизя буквально на глазах переродился. Излечила Лора мужика от однополого пессимизма, а потом уехала с ним в Швецию. Там уже основательно все финансовые соки из него высосала и бросила.
Чуть погодя, вышла замуж за кошелёк скандинавский. Фамилию, правда, Лора свою оставила. Соседи её называли не фрёкен Штейн, а Франкенштейн. И было за что, поверь мне. Это я говорю, Станислав Портупеев, капитан внутренних войск запаса... в отставке!
Гизя? Что стало с Семирамидским? А Гизя теперь в Египте, экскурсоводом в Долине Фараонов служит, живёт с каким-то греком и безобразным злобным мастиффом одним домом, вспоминает свой роман с Лорочкой Штерн, как дивную сказку. Видите, что бывает на свете, ребята. Любовь зла, и, что самое интересное, на полдороге с пути к этой любви не свернуть, стоп-кран не сорвать. Пока до конца её не изведаешь, не будет остановок до самой тупиковой станции. Так что, скажу я вам, не бывает законченных геев. Бывает неверный ракурс. А всё остальное - одни понты и следование модным течениям.
Таково моё мнение. Многие со мной не согласятся, потому что не видели Лоры Штерн. Не видели её проход по подиуму... даже обычным шагом не модели, а созданной из бедра по образу и подобию... Из ребра, говоришь? Верно, это походка у Лоры была от бедра. Куриным бёдрышкам от Лоры Буш до них, что до луны пешком... да всё огородами, да всё по пересечёнке. Я вас умоляю!