Аннотация: низкий поклон маэстро Сфинкскому за совместное удивительное приключение на обратную сторону сознания!
Не слишком маленький принц
(история одного эксперимента)
В мёртворожденной тишине пустыни Негев таились оглушённые звуки прошлого. Они и манили, и звали? Манили и звали бы. Если б могли, умели и намеревались. А пока - только роза, которую ему доверили охранять. Лис же не вегетарианец, он не питается травами. На то и расчёт.
Роза была. С самого начала. Ещё до того, как появился смысл, и кое-кто решил провести эксперимент.
Небо каменело ветхозаветной сухостью и, будто забытый кем-то в позапрошлом веке гербарий, готово было осыпаться вниз не манною, но застарелой перхотью стёртых в пыль листьев.
Барашек скромно отрыгнул и принялся щипать травку.
Или только делал вид, поскольку в пустыне мало что растёт - откуда взяться травке? Вот, может, только перекати-поле да роза. Алая Роза Прерий - плод нескольких селективных лет почти в полной изоляции. Роза пустыни, опыляемая залётным Стингом. Или это он просто пытался произвести опыление, а всё никак не выходило? Да и Стинг ли то был из рода Самнеров или рядовой Stinger - бог весть.
Утомительно пахло пахлавой, протухающей рыбой, верблюжьим навозом и прелым сеном. Жжёным вороным крылом несло из распараллеленного - по случаю тезоименитства островного наследника - пространства. Пустыня Негев умело преломляла миражи в режиме "miracle", доводя их до антропоморфного совершенства.
Лис хитро щурил глаз в направлении Голанских высот, наивно уповая - обнаружить там хотя бы одного голландца. Но тем было недосуг: они занялись совсем не обрезанием роз, а разведением чёрных тюльпанов, в результате чего утратили статус титульной нации в собственном Отечестве. Прирученные выходцы из Африки и Немалой Азии смело выходили из-под контроля, не дожидаясь оговоренного договором срока - сорок лет. Мораль умерла на взлёте демократических свобод, деморализуя слабые души, обращая их в пыль - в ничто. Лис колебался - стоит ли что-то объяснять Маленькому. Принц и без того последнее время ходил, будто в воду опущенный.
Тишину осторожно вспорол плохо заточенным вопросом сам наперсник - "второе я", третий глаз Лиса.
- Хотел бы я знать, зачем звезды - шестиконечные, звёзды, в которых два равносторонних треугольника наложены друг на друга: верхний - вершиной вверх, нижний - вершиной вниз? - задумчиво сказал Маленький принц. - Наверное, затем, чтоб рано или поздно каждый мог понять - куда идти?
- Шестиконечные звёзды похожи на перекати-поле, мой друг, - пробурчал Лис, незаметно выкусывая блох из прохудившейся от долгих скитаний по святым местам шкуры реквизита. - Но это не так интересно. Куда занятней звёзды пятиконечные - пентакли... они же гигиеи. В зависимости от окраски данные символы могут - как охранять покой, так и нести разрушение, служить золотым сечением в математике и разбивать сердца неверным мужьям в колдовской практике.
- Это очень походит на каши быстрого приготовления - "пять злаков", "шесть злаков". Что-то мистическое, злаковое. Нет, пожалуй, знаковое!
- Есть много в мире, мой Маленький друг... - начал было Лис, но вовремя сдержался, уступая место старику Шекспиру.
Однако сэр Вильям предпочёл натуральный "Глобус" чистоте и стерильности выдуманных миров ближайшего будущего. Он молчал, как сама пустыня Негев - гордо и символично. И никто из гоев не сумел бы его в том упрекнуть, хамсин тому порукой.
- Послушай, Лис, куда мне отсюда лететь? - поинтересовался Маленький принц.
- А куда бы ты хотел попасть из страны вечно невидимых бедуинов? - переспросил Лис.
- Я бы хотел идти на все стороны. Разом. Кочумать.
- Ты имел в виду - кочевать?
- И это тоже.
- Тогда все равно, куда держать направление, - ответил Лис. - Отправляйся на все пять сторон пентаграммы. Это правильный многоугольник, потому окажешься в правильном месте.
- Но его ведь можно перевернуть, этот пентакль, не правда ли?!
- Не только перевернуть, но и добавить к пяти углам шестой; тогда всё обернётся полной чушью - аннигилирует, - предостерег Лис.
- Подумать только, из-за какого-то угла легко превратиться в ничто.
- В ничто можно обратиться, лишь только задумавшись о вечности, никак её не провоцируя вечными стонами-обстоятельствами, корректирующими недостойное поведение, вдруг ударишься в преображение, - сострил Лис, состроив хитрую гримасу интеллектуального торжества. - Аннигилировав, ты можешь исчезнуть здесь, но появиться там, где тебя пока нет. Понимаешь?
- В словах твоих слишком много ненужного фрейдизма и мистической физики, - осадил гордеца принц. - Я тебя приручил, я тебя и убью... Впрочем, ты мне не Ондрiй, как и я тебе не Тарас...
- И это при живом Гоголе?!
- Позволь уточнить - при вечно живом.
- Сынку! - Лис был поражён. - И ты приручил меня?!
- Не уверен в достоверности фактов. Явление это необъяснимо. Вернее, не объяснено до сих пор наукой.
- Лучший способ выяснить или объяснить что-то, это самому все проверить, - подсказал Лис.
- Ой! - обрадовался Маленький принц, - Тогда при объединении пентаграммы и гексаграммы образуется одиннадцать измерений Теории струн. Но... смотри, Лис, многоугольники не накладываются друг на друга, им что-то мешает. Мертва теория, друг мой?
- Верно, друг мой! Да и зелень давным-давно ничем уже не обеспечена. Какой тогда смысл в измерениях, в которых нельзя разделить Добро и Зло или сложить многоугольники? Бессмысленно смешивать каши "пять злаков" и "шесть злаков" - получить одиннадцать компонентов в итоге вряд ли удастся. По закону ограниченности поливариантных фракталов. Впрочем, не уверен.
- Если в этом мире все бессмысленно, почему бы не выдумать какой-нибудь смысл? - удивился Маленький принц.
- Все так и делают! - заметил Лис. - Только потом начинают верить в то, что сами придумали. Так случилось с религией... много-много тысяч лет назад. Так случится с криогенезом... когда-нибудь вскоре.
- Получается здесь - как у Гоголя! Если ты породил смысл, то ты его и убьешь?
- Хммм, - задумался Лис, подыскивая определение, и наконец, сказал с сожалением: - Экзистенционализм какой-то!
Но при этом сам он думал о Бодрийяре и симулякрах.
- Порождение смысла - трудное дело, - продолжил Лис. - Его никогда не хватает на всех.
- А где же взять, если не хватает? - погнал волну Маленький принц, облизывая марку из Голландии, присланную дедушкой Енотом, племянником знаменитого Сурка Фила из Пенсильвании. - Неужели брать в долг?
- Что ты, никогда не бери кредитов, малыш, иначе козлёночком станешь. Кстати, как там козлёнок - он уже насытился, употребив в пищу Алую Розу Прерий?
- Кому-то придётся ответить за козла, - пригорюнился принц. - А всё начиналось так славно - с философии и геометрии подсознательного.
- По-моему, у тебя был барашек, а вовсе не козёл? - засомневался Лис.
- Какая теперь разница, если я его тоже... приручил, эх...
Огни в Версале погасли. На Францию свалилась Варфоломеевская ночь. Бретань истекала сырами бри, фламандцы в срочном порядке надевали сабо и спешили отдать почести монаршей особе обоего пола, а в Дюнкерке плавился на жаре сухогруз "Император Икутагава"... И только Ницца томилась в безмятежной похоти предвкушений. Символы продолжали довлеть над здравым смыслом.
- Видал я симулякры без смысла, но со смыслом! - удивлённо констатировал Маленький принц. - Это все равно, что мораль от Толстого или евангелие от Баобаба!
- Ну-у-у, тут уж ничего не поделаешь, мы все здесь сумасшедшие, не только Гоголь, но и ты, и я.
- А с чего ты взял, будто я сумасшедший?
- Это должно быть так, - ответил Лис. - Иначе бы не ты сюда не попал. Об аннигиляции помнишь?
- Тогда интересно посмотреть станет ли кто-нибудь из нас умнее, если его выпустить.
- Я тебя породил, я тебя и не выпущу, - подвел итог невидимый автор.
- Без выпуска много ли намечтаешь? - усомнился Маленький.
- Об этом лучше спросить Лиса, - быстро ответило расторопное эхо пустыни Негев.
- А может, всё-таки автора?
- Так ведь Лис и есть автор, - прошелестел лёгкий сполох ветра.
- Нет, автор - это Годо...- пояснил Лис.
- Годо мне неизвестен, - огорчился Маленький принц.
- Здравствуй, Поццо, - улыбнулся ему Эстрагон в маске, из-за которой торчали лисьи уши, и полез обниматься.
Маленький Принц сходил по маленькому и заплакал. Годо всё не шёл.
- В создавшейся ситуации, очевидно лишь одно, - сказал Лис, снимая домино, - если Годо все время будет идти и идти, то он обязательно появится с обратной стороны. Подождём?
- Себя ждать, куда трудней, чем других, - возразил Маленький принц. - Ведь самого себя глазами не увидишь?
Вопрос оказался трудным.
Пытаясь найти на него ответ, Лис так глубоко задумался, что из наметившейся абиссали заметил, что не думает он немного раньше, чем думает.
- Поясни, - извлёк Лиса со дна апористичности Маленький принц, - ты сказал, что если Годо все время будет идти и идти, то он обязательно появится с обратной стороны...
- Ну да, сказал. Что-то не так?
- Всё так, просто меня интересует - с обратной стороны чего? С обратной стороны чего он появится?
- Хм, дай сообразить... Наверное, с обратной стороны луны.
- Так ты хочешь сказать, будто Годо - Сид Баррет, который опоздал на концерт в Помпеях в 1969-ом?
- То, что я хочу, гораздо более изысканно, мой маленький друг, чем я имею возможность представить в своём воображении на стадии предварительного недуманья.
- Ты говоришь загадками Лис!
- Если бы ты знал, какими загадками я не говорю!
- И какими же?
- А вот относительно твоего барашка, Маленький... - рассеяно заметил Лис. - Но сейчас не о нём. В мире элементарных частиц, разумеется, существуют события, которые не могут происходить, будучи отраженными в зеркале, но если всё время идти против ветра, то наверняка попадёшь в то место, откуда он дует.
- Хм, но ведь если идти по ветру, то придёшь в ту же самую точку! Выходит, куда бы ты ни шёл, везде будут одинаковые движения воздушных масс, а ветер всегда будет дуть из одного и того же места относительно идущего ему навстречу или движущегося параллельно с ним.
- Ты имеешь в виду существование мирового эфира, заполняющего пустоту, посредством выявления "эфирного ветра"?
- Я рассказал все, что имел в виду, - пояснил принц. - А про то, что не имел - говорить не стану, потому что тогда я буду совсем другой. Сам же твердил, мол, иначе бы не ты сюда не попал. А ещё - "об аннигиляции помнишь"?
- Кажется, я догадался, почему ты меня больше не понимаешь, - заметил Лис с укоризной. - Всему виной "одиннадцать злаков".
- Что значит "больше"? - обиделся принц. - Я вообще ничего тут не понимал, а рассказывал только то, что видел!
- Тем более! Понять больше, чем ничего, - легко и просто. Вот если бы ты понял меньше, чем ничего, - это был бы фокус! А так - никакого смысла, кроме своего собственного!
- Значит, никогда не нужно считать себя не таким, каким тебя не считают другие?
- Совершенно верно, дорогой принц! Тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им не казаться!
Смысл продолжал болтаться на ниточке мирового сознания, герои же всё не унимались, желая не распутать противоречия, а увести оные по тупиковой ветви развития, лишь бы отстоять свою правоту.
На этом бы закончить эксперимент да всем спать отправляться, только желание произнести последнее слово никак не уравновешивалось пониманием того, будто смолчавший останется философом-киником в отличие от бочара, заточившего и Диогена, и безымянную царицу с малолеткой Гвидоном в тару из епархии Дионисия Вакха.
- Мне хотелось бы быть, а не казаться, - загундел принц, настаивая на своём праве первородности.
- Угу, - смолчал умный Лис.
- Я требую, чтобы моё мнение уважали! - осмелел принц.
- Гхм, - вновь стерпел Лис.
- Я хочу ходить, как по, так и против ветра, когда сочту нужным... - пошёл вразнос принц.
- Пст, - остался равнодушным Лис.
- ... и наполнять собой эфир в любой точке пространства!
- Кхрг.
- И чтобы все понимали, кто их приручил, и пели б осанну в мою честь!
- Довольно! - сказал Аркадий Семёнович Лис и вызвал санитаров. А эксперимент с "барашком Шрёдингера и съеденной/не съеденной розой/не розой" продолжился уже без участия младшего научного сотрудника по имени Маленький принц.
Маленький принц of Persia стал большим человеком. Он прошёл очередное испытание и теперь наслаждался нирваной на предпоследнем - девятом - уровне интерактивной игры "Миры Данте, персики Времени". Переодетые падшие ангелы готовили Принца к встрече с Его Неподобием.