- Я готова! - Шахерезада Степановна Взбучко реагировала практически мгновенно. Мало ли, какая вожжа угодит под хвост её господину, Шахрияру Автандиловичу Шахову. Как-никак, который век с ним в теме. Всякое случалось.
Ещё и Дамаска на карте невозможно было обнаружить, не говоря уже о появлении нашумевшей во всех средневековых изданиях несгибаемой мавританской стали, а Багдад считался отдалённой провинцией османидов, когда началось их тесное общение. Можно сказать, общение с конкретным результатом без дешёвого базара и чисто тупых откровений. И каких только лексических изысков не нахватаешься, если живёшь долго - просто волосы дыбом!
Что вы сказали? Будто бы, когда Дамаска не было, то и вообще городов на земле не было? Вечно эти бабы всё перепутают! И всё-таки! Вот видите! Видите, что это значит?..
Они были знакомы целую вечность...
А если б не дурная наклонность Шахова не спать по ночам, вряд ли б когда пересеклись... Но любовь зла, как говорили древние... Полюбишь, в том числе и лицо отнюдь не славянской национальности...
Итак... служительница сонного культа готова... Отвечает, будто по писанному. Оно и понятно. Тоже пристрастилась к Образцовским куклам, когда они сюда переехали. Не куклы, конечно, и не Сергей Владимирович. Они - это они: Шахрияр и Шахерезада.
Ишь, как она его поддразнивает... Типун ей... без костей... Или что-то в этом роде. Неплохо бы ещё с десяток уроков по народной речи...
Ну-ну, и что на этот раз? Как будем из положения выходить, дорогая, драгоценная моя Шахерезада, свет, Степановна (просто с ума сойти можно от этих русских, с их отчествами)?
Шахов помнит...
... их еженощное общением в альковной близости... на лезвие полуночных страстей...
Шахерезада Степановна вступила в опасную близость с его, Шахова, восприятием и... начала дозволенные речи...
- В некотором царстве, арабско-инаком государстве жил-был...
- Степановна, не гони, а? В каком конкретном государстве, так сказать жил этот, как его там, Был?
- Дык (намеренное коверканье грамматических форм не преследуется местным УК, и видимо, зря), вы, того... Автандилович, неверно всё поняли... Жил и он же был, совсем это не фамилия, кстати, совершенно другой человек... А географическая конкретика? Оно вам надо? Никакой разницы же... Дозволите далее излагать в тему?
- Буш с тобой, продолжи... Богородица, дева радуйся... и всё такое... Понимаешь меня... подруга?
- ...дней ваших суровых, аксакал вы бешенный?
- Фи, как ты заморочена на этом сказочном эпосе! Умерь свою гордыню и продолжи рассказ узницы из застенков гарема, ха-ха...
- Будете так нагло разводить, Автандилович, вообще, замолчу... Типа, умерла для вас гёрла... Поняли, или как... дополнительную информацию давать прикажете?
- Вот дура-то, бабища! Я ж к тебе со всей, можно сказать, царственной душой шиитской, а ты, будто финалистка "Евровидения" кобенишься! Стыдно, матушка, стыдно...
- Вот и фиг вам, Автандилович, с горочкой! Не тронутаяя дама (хоть для некоторых читателей много гласных звуков подряд, но не исправлю ничего, мою-то дивизию, да, по взгорочкам!), ни мужиком диковатым, ни болезнью умственной, а, стало быть, излагайте свою волю, кровосос и изверг средневековый, а потом погутарим с вашим шахским превосходительством по-нашенски, по-казацки...
- Футы, нуты... Какие у дамы амбиции... Ядра - чистый изумруд... И откуда вдруг казаки в кровных родственника, коли Степан Тимофеевич досрочно твою внучатую племянницу ракам на корм отправил, ещё до оформления отношений? Вот так всегда влюблённые ссорятся, будто дураки, какие-то... Из-за ерунды, право... Хм-м... И за борт её бросает в надлежащую волну... Так ты будешь мне нынче сказку глаголить, дева моя... повсеместная?
- А куда мне от вас деваться, Шахрияр Автандилович? Слушайте, чтоб вам пусто ... в очередной раз... было!
- Вот ведь баба неугомонная... Знает, что... А что?.. Забыл уже... Так и лпдно, излагай... Только чтоб всё по чесноку было, по понятиям... и без нарушения процессуальных норм. Разумеешь?
- Как не понять, Автандилович... Сколько лет, можно сказать, на этой работе... Потом и кровью... Без сна, как говорится, и отдыха... Вы-то сам пробовали себе подобный экзерсис измыслить, ну, чисто, ваша маза... не купленная, а?
- Хватит болтать, подруга! Сказку мне немедленно... и повеселее!
- Да, завсегда... барин... Чтоб вас отрыжка измучила по самые "не балуйся"...
- Что говоришь?
- Сказку слушайте... о-о-о-ххх... постылый!
А дальше действительно полная сказка...
В некотором шахстве-сибаритстве... Что, было уже такое начало? Не нравится? Что ж, в некотором графстве-президенстве... Так лучше? Опять не по душе? А что я могу поделать... слабая женщина? Ах, вам всё равно, негодяй! Вы даже не хотите меня выслушать? Кстати... не нужно мне давить на "Эльсеф"! Я девица жутко гордая и вполне осознаю, что есть мужчина, покинутый женщиной и отчего ему не удаётся уснуть... Нет-нет, никаких аналогий...
Так вы хотите услышать сказку... на ночь, мой господин? Хотите, хотите... Шахрияр... чтоб вам не хворалось... Ой, явлюся я вам во сне, будто неопознанный объект летающий! Что, испугались, демон района Останкинского? Так вы не из останкинских братков будете ли часом, не из полуночных ли нетопырей? Во как! А как мне столько лет голову заморачивали... пра-тив-ный...
Сызнова...
...жил себе гражданин Оладьин. Ну, что вам опять фамилия-то не нравится? Оладьин, и всё тут... Ну, не Аладдин же, в самом деле. Здесь вам не Ближний, хоть и восток... Европы... А у героя моего, Оладьина, то есть, премилейшие, между прочим, биографические данные, чтоб вам (господин мой, Шахрияр Автандилович Шахов) неадекватно пищепереваривалось в любую секунду вашей задолбавшей меня бессонницы!
Ага, у господина уже глазки... того, слипаться начали... Милое дело! Лежите себе, и не елозьте задом царственным... по шёлку импортных постельных принадлежностей, по четыресту пятьдесяти долларов за комплект... Ну, да, царственным... с невероятно дряблым огузком...
Шахрияр, ибн... ибн...а-а-а... в тандилович! Плохо, что не знаю, куда послать поточнее... мои вам пожелания.
- Короче, Шахерезада Степановна! Даёшь полный раскардаш? Да не венгерский танец, а международный беспредел!
- Экой вы Шахрияр Автандилович, крутой, да совсем не ясный для меня... А я девушка строгая, как финифть Кубачинская, мне финтить перед публикой не пристало... И вот вам-то ТЫСЯЧА до одной, можно сказать ночи... Ах, нет Кубачинской финифти в природе? Мелочный, (о, Боги!), какой же вы мелочный, свет, Автандилович! На частностях даму уесть пытаетесь, не стыдно ль?..
Так вот...
...жил себе гражданин Тимофей (в арабской транскрипции - Омар Шариф) Оладьин. Жил хреново, сразу скажем. Подрабатывал на выгрузке конопли у таджикской диаспоры. Других доходов у Оладьина не было вовсе. Да тут ещё президент через посредством налоговых органов на Оладьина разгневался. Отчего, де, сей нерезидентный гражданин занимает столь ответственное по науке место, как то - место съёмщика конопляного урожая у среднеазиатской мафии? С Чуйского (спите спокойно, дорогой товарищ Чубайс, не о вас это) тракта? Чуете? Серчал президент всегда не на шутку. Сразу - хоккой сопернику в юкку, и полное Вазари на всю морду!
Вот и в опале Оладьин... вот и с Жасмин беда. На весь белый свет ославлен неприметным Малахаем-оглы...наш Тимоха... Все герои, коие в стирку базарную к Малахаю попадали, вроде бы, так и оставались милыми и кудрявыми... А тут что-то не так получилось с Жасминовой подачи. Вроде б о детях всё заботилась, но и о своих интересах забывать не стала... А с Оладьиным беда по полному летнему расписанию... со всеми остановками... Источника доходов нет, принцессу Малахай-оглы принародно увёл на посмешище в какую-то судебную инстанцию, уважение со стороны народонаселения никакого...
Всё!
Достали вы меня! По полные перепоночки... Всё-всё, мой дорогой Шахрияр, история давно началась... чтоб ей... А вы то перебиваете, то капризничать начинаете не к месту...
Что опять мне твердите: "Шахерезада! Шахерезада!" Я уже забыла, сколько веков меня этим именем называют... Думаете, так всё просто?
Тавтология? О чём вы, Шахрияр Милорадович (Автандилович? Тоже ничего себе имечко!)?
И-и-и-и-! Так бы и прикнокали меня, как раньше бывалочи с жёнами бессловесными... в банных закромах?.. Тогда точно без сказки на ночь останетесь. Вас же, мой повелитель, "Спокойной ночи, малыши" вдохновляют только на малые подвиги в маске призрака, ворующего бельё на чердаках... Да, мало ли, что там давно никто бельё не сушит. Образно я старалась, чтобы вашу инертность сломать на корню... Видите, получилось...
Так слушать-то будете?
И тут опять приходится начинать сызнова. Итак!
Жил себе некто Оладьин. Жил, думал о прошлом, мечтал о будущем, перебирал лампами в скобяной лавке... Он там на подхвате, на время чьего-то отпуска подвизался. Грустно Оладьину без постоянной работы, без избитой, навроде истины, принцессы Жасмин. И вот однажды...
Зашёл в лавку некий гражданин с пронзительно-высверливающим взглядом тренированных на просмотре порнографической продукции и стенограмм заседаний Политбюро глаз. И сразу эти свои глаза на Оладьина-то и положил. Говорит, мол, нельзя ли у вас в лавке лампу одну раздобыть. Нужна ему эта лампа, по самый зарез души, по самую последнюю пуговку нейлоновой партийной сорочки, выпущенной фабрикой "Большевичка" лет несколько тому обратно.
Надобно отметить, что вошедший в лавку был, судя по тяжёлой челюсти, тянущей к полу всю голову, мужчиной нелёгкой судьбы. По всему видать, болел душой этот гражданин за свой народ без перерыва на обед ежесуточно. От такого нечеловеческого напряжения лицо его отливало томатными оттенками залежавшегося продукта. Однако следует заметить, что случайная блуждающая бородавка (из некоторых источников - эксклюзивно-партийный атрибут) ничуть не портила мужественный профиль гостя.
Понятное дело, Оладьин спрашивает посетителя, что, дескать, за лампа такая редкая, как выглядит, и отчего бы ни поискать, раз настолько припёрло? Покупатель отвечает, что давай, мол, посмотрим среди разного-прочего антикварного товара. Лампу он сам безошибочно узнает, мол, не переживай. Только замечает, между тем, этот гражданин, будто ему лично самому нельзя вожделенный предмет в руки брать по причине какой-то не то болезни аллергической, не то заклятия под знаком "зю". Не то оттого ему лампу трогать нельзя, что позволено это лишь человеку нейтральному либо кристально чистому в каком-то узкопартийном смысле. А за себя, посетитель, стало быть, на все сто ручаться опасается. Не увлекательно, скажем, стало Оладьину выяснять причину всех подобных странностей. Поинтересовался только, что, мол, делать станем, когда найдём подходящую лампу, если её господину покупателю руками заказано? Клиент усмехнулся зловеще, да и говорит, что ничего страшного, пусть Оладьин сам её возьмёт и в портфель упакует, за что, дескать, "чаевых" получит предостаточно. И ещё добавил посетитель, будто азиатчиной ему не пристало заниматься, будет он щедрым, как князь какой-нибудь европейского разлива, но есть одно условие!..
Оладьин, как про условие услышал, так сразу в состояние ипохондрическое вновь впал, словно какой-нибудь меланхолик пожизненный: опять, де, его кинуть хотят по жизни, будто кубик для игры в кости... а на кубике одни единицы на всех гранях. Но гражданин в штатском партийном костюме успокоил встревоженного нехорошим предчувствием героя: не бойся, парень, всё будет в лучшем виде, а условие совсем простое... Лампу тереть нельзя. Почему? Нельзя и всё. За то и платят тебе, стало быть, щедро. Ну, когда всё по инструкции, то и гонорар нешуточный.
Приступили, помолясь, что называется. Стали искать. Сначала на витрине. Нет подходящей лампы. Оладьин достаёт и гостю показывает. Тот головой мотает отрицательно. Не тот, дескать, предмет.
Отправились в подсобку. Полчаса там пыль поднимали, как половецкие кони по выжженной степи. Пришелец уже, было, начал разочаровываться, шептал что-то себе под нос, вроде: "Обманул... Ампилов, сука... Скинхедов родственник... Опороток немытый".
Но тут звякнуло-брякнуло, разверзлись хляби небесные... Пардон, про хляби - это другая сказка. Там ещё одиночное плавание было в сторону армяно-турецкой границы... В общем, вы в курсе...
Да, а в лавке скобяной вот что приключилось: нашлась лампа вожделенная. Глаза у посетителя засияли, что твои свечи под образами, многократно усиленные оптическим эффектом золотой сусальности. Она, говорит, та самая, де, лампа, с которой всё НАЧАЛОСЬ... Что там началось, Оладьин не понял. Он просто лампу в руки взял и осмотрел. Ничего необычного, лампа, как лампа. Только видно, что давно её изготовили, поскольку на коробочке дата указана... Такого-то, такого-то... двадцать четвёртого года, века двадцатого, самим Бонч-Бруевичем освящённая! Это ж надо же! Офонареть можно! А сохранилась, будто свеженькая... Лучше своих китайских сестричек современных выглядит. И волосок накаливания целый, в тугую вольфрамовую косичку завитый.
Держит Оладьин в руках лампу, а гость ему орёт голосом нечеловеческим: "Не смей тереть лампу! Давай быстрей её мне в портфель укладывай!" В голос орёт так, что багровость лица на залысины переехала, а бородавка надулась, как жаба, того и гляди, лопнет от злости, в самостоятельность ударившись. А Оладьин, будто ждал подобной реакции, плечи расправил, возгордился собственным непослушанием. Подумать только, всякий прохожий может на него голос повышать, унижать бессистемно! Да где такое слыхано! Взял и потёр лампу, никакого подвоха не предполагая. Просто из вредности потёр.
За окном сверкнуло пару раз, заиграла до боли в печёнках, до почечных колик, знакомая мелодия "Марсельезы" на мотив "Вы жертвою пали..." (radio mix). Незнакомец с бородавкой, съехавшей в сторону галстука, запричитал что-то о "лампе Ильича", попавшей в грязные руки прислужника Золотого Капиталистического Тельца. Но этот плач был немедленно заглушён известной Оладьину по фильмам с участием Бориса Щукина ленинской картавинкой, льющейся, кажется, с небес:
- Добг'ый день товаг'ищ! Что будем заказывать? Г'еволюцию пег'манентную или же локальную? В комплекте с интег'венцией скидка до пятидесяти пг'оцентов. Г'астг'елы пг'илагаются бесплатно... Хоть массовые, хоть индивидуальные... Это аг'хиважно, товаг'ищ! А, кстати, уважаемый, где тут у вас можно взять немного кипяточку и отоваг'ить пг'одуктовые каг'точки? Пг'оголодался в этой лампе, чег'товски пг'оголодался, знаете ли, батенька...
Тут Оладьин поднял глаза и обнаружил под потолком в углу, возле засиженного мухами портрета Первого Президента вибрирующий профиль джинна с чудной фамилией, пишущейся через дефис, как годы жизни. Ульянов-Ленин. О-бал-деть, не встать!
Гражданин с бородавкой истерил тоненьким бабским голосом:
- А-а-а-а!.. Как же так! Ильич продался! Даже революцию бесплатно не может! Как это всё не по Марксу выходит! Чистый Гегель на палочке!
- А что вы хотите, батенька... У нас самоокупаемость... ещё со вг'емён кайзег'а, знаете ли. Твёг'дый г'асчёт - пг'ежде всего! Непг'еменно! А как вы себе пг'едставляли вождя миг'овой г'еволюции? С голым, извините, задом? Вы, товаг'ищ, абсолютно не понимаете сути вопг'оса. Вы читали мою г'аботу "Как нам г'аског'ячить г'абкг'ин?" Вот почитайте, батенька, почитайте... Да, собственно, что я всё с вами да с вами... У меня же сегодня дг'угой основоположник...тьфу, повелитель. Слушаю вас, уважаемый... э-э-э... Оладьин? Пг'иказывайте, товаг'ищ Оладьин. Мы с вами в одной революционной лодке нынче. Пг'иказывайте... Только дайте сначала что-нибудь пег'екусить... Как говог'ят в наг'оде, на голодное бг'юхо никаких коммунистических идей, кхе-хе... глухота нападает.
- Вот так раз! Настоящий Ленин, чтоб я так жил, как вы выглядите! - Пришёл в себя Оладьин. - А вы кроме революций ещё что-нибудь умеете?
Но Ильич не отвечал, был занят другим вопросом. Он внимательно рассматривал портрет Первого Президента, как школьники на экскурсии привыкли изучать картину Репина "Бурлаки на Волге" под чутким руководством одиозного экскурсовода. Лукавый взгляд первого председателя СНК скользил по благородной седине портрета, а сам вождь задумчиво цокал языком, будто увидел не стандартную репродукцию недавнего прошлого, а работу кисти самого Джорджоне, или даже Рафаэля Санти. Подобный гневному облаку Ульянов-Ленин повернулся в сторону Тимофея и строго спросил:
- Товаг'ищ Оладьин, вы комиссаг'?
- Ну, что-то вроде того, - хохотнул повелитель "лампы Ильича".
- Тогда скажи мне, комиссаг', это кто такой на пог'тг'ете, цаг'ь-батюшка? На Г'омановых, впг'очем, не похож. - Ленинский перст изогнулся в форме вопросительного знака, повёрнутого в сторону господина Борисельцина.
- Это президент, товарищ Ленин.
- Это как в пг'оклятой импег'иалистической Евг'опе? Как же вы, товаг'ищ комиссаг' умудг'ились пг'осг'ать стг'ану? Вам точно нужна г'еволюция. И немедленно!
- А кроме революций вы ещё что-нибудь можете? - с надеждой на чудо спросил Оладьин.
- Вы совсем заг'апог'товались, батенька. Я же ни одного дела в своей адвокатской пг'актике не выигг'ал, что вы от меня хотите?.. Я гениальный теог'етик и пг'актик насильственного захвата власти. Вам мало? И как поётся в одной известной песне, есть у г'еволюции начало, нет у г'еволюции конца... Что это мы всё о г'аботе, да о г'аботе? Пожг'ать мне дадут, в конце-то концов, или нет? Смотг'ите, пг'икажу г'еволюционному патг'улю, вас живо в г'асход пустят за такое неуважительное отношение к вождю миг'ового пг'олетаг'иата... Непг'еменно! Не посмотг'ят, что вы хозяин лампы. Вот так-то, батенька.
- Ни хрена ж себе, ничего не умеет, кроме революций, а туда же - вождь...
- Не смей Ильича оскорблять, наймит капитализма! - заорал человек в партийном пиджаке с зацепившейся на лацкан бородавкой, как раз на то место, где обычно располагается депутатский значок.
- А вам, товаг'ищ, уже было сказано, чтобы шли себе нахг'ен... Непг'еменно нахг'ен! Так какого, извиняюсь, Мундыча вам тут надобно? Шагали бы уже побыстг'ее...Каг'аул, как вы поняли, устал... Это вам даже не Тавг'ический двог'ец! Не заставляйте меня гневаться, товаг'ищ!
- Слушай, Ильич, ты на этого деятеля внимания не обращай. Сейчас поедим и побеседуем... Может быть, мне никогда так не везло, как сегодня... - незаметно перешёл на "ты" Оладьин, всё ещё надеясь на то, что удастся приручить своего нового джинна и заставить его потрудиться, чтобы привести в порядок пошатнувшиеся финансовые дела.
Когда бородавчатый с позором удалился, Оладьин повесил на дверь магазина табличку "ЗАКРЫТО НА ПАРТИЙНЫЙ ПЕРЕУЧЁТ", а сам быстренько наметал на прилавок кое-какой продукции... из съестного.
Вождь с наслаждением хлюпал корейской лапшой, зободяженной в пластиковом стаканчике, и не уставал нахваливать:
- Пг'идётся побыстг'ее устг'оить г'еволюцию для ког'ейских товаг'ищей. Заслужили своим, безусловно, коммунистическим подходом к пище. Всем одинаково. Любо. Аг'хилюбо!
- Владимир Ильич, а что, точно ничего-ничего, кроме революций?..
- Сказал же, нет...
- И зачем тогда... Послушайте, Ильич, а как я могу вас обратно... в лампу вашу именную отправить?
- Тепег'ь, батенька, никак. Тепег'ь, покуда коммунизм не устаканится на всей планете, я никуда от вас не денусь... Не г'асстанусь с коммунизмом, стану вечно, блин гог'елый, живым! Так и пег'едайте всем паг'тейцам! Мол, жив Ильич, и тепег'ь даст пг'осг'аться всем оппог'тунистам и слизнякам из меньшевиков. Как Маг'кс свят, даст!
При этих словах Ильич не удержался, взял себя левой рукой за отворот пиджака, а правой продемонстрировал известный всем советским архитекторам жест "верной дорогой идёте, товарищи".
- А если я лампу того, кокну, как яйцо Кощеево? - понял, что иного пути, кроме членовредительского, не осталось, Тимофей (Омар Шариф) Оладьин.
- Ой, ёксель-моксель, экспг'опг'иацию экспг'опг'иаторов мне тут... ты чего служивый!? Не тг'онь, паскудник!!! Не...
В этом месте Шахерезада Степановна прекратила дозволенные речи...
Рано утром дежурный Хранитель Тела привычно проверил температуру внутри помещения и прошёл в центральную часть Пирамиды... Саркофаг был пуст. Абсолютным образом! Архипуст!
Во всё остальном... ничего не изменилось...Только немного пованивало серой и лампадным маслом на основе елея...
... а взамен разбитой лампы трудолюбивые, но криворукие китайцы выпустили два миллиона новых... Эти лампы прослужат недолго, не больше месяца, но зато в них ещё никто не обнаружил ни одного вождя... Ни живого, ни вечно живого. Даст Бог, так будет и дальше. Вот таким образом.