Аннотация: История одной командировки со Славкой Салеевым, инженером...
ПОД СТУК КОЛЁСНЫХ ПАР
(командировка в Инту)
Раннее утро. Сижу на скамеечке, что припаркована на вечной стоянке у железнодорожного вокзала. Рядом коробки с упакованной и проверенной аппаратурой. Нет ещё и пяти часов, а уже жарко. Действительно, чего ждать от незаходящего ни на минуточку в это время года светила?
А где же Салеев?
Вот он. Стоит, болезный, раскраснелся на горячем северном солнце. Весь розовый с лица, будто эмблема любви какая-то. Только из такси вылез.
Сейчас рванём по первопутку рельс июля.
Но прежде следует выпить по бутылочке пива с целью осознания себя находящимися в командировке. А что, разве не имеем права? Да-да, Слава, пиво "Ачёкалово" сейчас будет в самый аккурат. Нет такого пива... Тогда дайте нам пару "Carlsberg"-а, от него у меня пищеварение улучшается.
Отчего-то пришла на ум очень интересная фраза Виктора Банева:
"С мотивами понятно, а с локомотивами нет. Они ведь давно проехали, вместе с тысячами вагонами зла, а поэты все тянут и тянут их куда-то вдаль. Ну и нас вместе с ними, разумеется..."
Странно, никак не могу вспомнить, кто же такой Виктор Банев, и что за мотивы он имел в виду? С локомотивами вот более или менее. Мы же на железнодорожном вокзале. Может быть, он, этот таинственный Виктор, имел в виду, что дорога в ад вымощена благими намерениями поэтов, которые так и не сумели стать прозаиками или, на худой конец, публицистами?
Итак, локомотивы проехали вместе с тысячами вагонами зла. Представим себе на минутку, что нет нам никакого дела до этого. Представим, что...
...ещё раньше мимо пронеслись боевые колесницы Дария, проскакали в чистом полюшке слоны Гадрусбала Барки, прошуршали по песку скарабеи, сопровождающие пехоту фараона. Тысячелетия позади. А ведь отчего-то вспоминаются далёкие эти эпохи... Эх, ма! Упразднить бы всю историю, что ли! Вот бы зажили весело, справедливо и упитанно! И стихи бы писались только, и исключительно, лирические... и благодать бы спустилась с небес... и все подонки враз бы взлетели ангелами на крышу мира, которой отчего-то привыкли считать Памир тамошние жители, а люди с коррозией памяти сделались бы святыми.
Вот бы!
Идиллия, лишённая корней, почище любой утопии. Томас Мор уехал в санаторий... на вечное поселение... вечная память людям с короткой памятью!
О вечном поселении тоже нельзя, как я понял со слов так и не расшифрованного мной в то утро Виктора Банева. Это неэтично, тянет нас в болото треклятого прошлого. А сейчас данный эстетизм (или эвфеизм или, скажем, садизм?) уже никому не интересен, поскольку нынешнее поколение произросло само собой из нектара пополам с амброзией и домотканого шёлка небесных сфер. Зачем о грешном-то говорить, о грешном и прошлом... теперь уже нет и не будет такого... Как в песне Аркадия Северного о некой Петровой. Новое поколение выбрало dance pool кислотной недоспелости, предпочтя его неспешным тихим беседам при свете романтической луны. Увы.
Нет-нет, Слава, я не дремлю, даже не надейся. Видишь, уровень пива в моей бутылке неуклонно понижается... вместе с адреналином?
А локомотивы проехали вместе с тысячами вагонами зла. Мимо. А мимо ли?
Куда же они? Тоже на север, как и мы с Салеевым? Вдоль полотна на сев.ж.д. иногда вымывает бесхозные кости её строителей. Их, этих строителей, и привезли сюда вагонами зла?
...что? Нам уже пора на посадку? Жаль, чёрт возьми, мне так и не показали до конца сказочно-метафорический сон с элементами иллюзорных аллюзий. Надеюсь, в следующий раз получится удачней.
* * *
Едем в Инту. Раннее утро. Впрочем, в пору "белых ночей" у нас вся ночь считается утром. Ехать недолго, но время четвёртой стражи1 располагает ко сну.
Проводница спрашивает:
- Вам бельё нужно? Брать будете?
- Нижнее? - удивляется Салеев.
- Среднее...
Проводница отреагировала очень быстро, и данное обстоятельство сразу же сделало это кругленькую смешливую барышню Славкиной подружкой на ближайшие три часа - ровно столько нам предстоит находиться в пути.
- Ну и станции пошли... Выль-Ю, Наль-Ю... Беспредел какой-то. Давай кофе попьём и бутерброды перепрячем.
Выражение "перепрячем бутерброды" я услышал от Салеева впервые, когда вышел на работу после отпуска. Сначала не понял, от кого и по какой причине нужно прятать бутерброды. А оказалось всё просто - новым местом хранения пищевых продуктов назначался желудок, истекающий соком чревоугодия.
Тиха украинская ночь! А сало нужно перепрятать...
Ещё меня встретила вырезка заголовка из какой-то спортивной газеты, заботливо обработанная ножницами в чуткой Славкиной длани. Наклеенная на самом видном месте, она гласила: "Плохим танцорам Иванов мешает". Неслабый такой философизм. В духе проказ раннего Фрейда в бальной зале времён Спинозы2 какого-нибудь.
Поясню, для тех, кто не в теме, что Иванов - это я. А под танцорами Салеев, по всей видимости, имел в виду себя и Виталика. Последнее понятно и без лишних объяснений. По крайней мере, мне.
Мои подчинённые заняли выжидательную позицию, дескать, как начальник отреагирует на их шалость. Я отреагировал адекватно: рассмеялся и спросил, почему не обрезали сверху заголовка надпись мелким шрифтом "спорт". Славка сообщил, что это для отмазки, так сказать, путь отхода... если я вдруг вздумаю превратиться в функцию-администратора с утраченным чувством юмора.
И ещё одна постотпускная новость - Салеев обогатил свою речь новым выражением. Теперь о неисправном устройстве, сломанном инструменте, безнадёжно испорченном документе он говорит так:
- Через год сей артефакт станет неважным...
Непонятно?
Хорошо, поясню на примере. Буквально на днях производили очистку холодильника на работе. И что? Обнаружился там кусочек по-весеннему буйно зеленеющего сала. Вот тут-то Салеев и обозначил своё к нему отношение:
- Через год-другой это сало будет неважным...
Столько времени мы ждать не стали, а просто отправили испорченный продукт в мусорный контейнер. Может быть, местные собаки не окажутся столь же категоричными, как Славка.
Станция Выль-Ю действительно есть, название это в переводе с коми означает НОВЫЙ ИСТОЧНИК ВОДЫ. А вот относительно Наль-Ю - это уже Славкина самодеятельность.
Я заказываю нашей фее в железнодорожной форме кофе и делаю Салеева своим слушателем. Речь идёт также о названиях станций.
Несколько лет назад... Да что там - несколько, несколько раз по несколько: ещё в советские времена дело было. Возвращался я в Печору, по-видимому, из отпуска. А со мной в купе ехал пожилой кавказец, не знаю, какой национальности. По-русски он говорил очень плохо, но это не мешало нам познакомиться и даже вести некое подобие бесед, без которых поезд дальнего следования превращается в пригородную электричку, полную озабоченных людей, деловито опаздывающих на работу.
И вот вышеозначенный сосед по купе всё время пытал меня, что это за станция со странным названием Синий. Там отбывает срок заключения, уже не на "режиме", а на "химии", его старший сын. Я такой станции не знал и всё удивлялся, где же она находится. Может быть, вовсе не в Коми, а где-нибудь в Архангельской области?.. Предположительно...
Но старик (хотя, что такое для кавказца лет шестьдесят?!) утверждал, что приедет на место уже следующим утром и без пересадок. Хм, это уже после Печоры. И что же там за станция Синий? И тут меня осенило - никакой не Синий, а Сыня.
И я рассказал соседу, что знал о тех местах. Правда, был там всего однажды, но впечатления оставались очень яркими и спустя пару лет после посещения.
1986-ой год. Перестройка ещё не достигла своего талонно-привольного апогея, но сознание граждан уже пришло в состояние предкоммунистической ломки. Видеомагнитофон сделался основой человеческого общения и стоил дороже легкового автомобиля, субтильная красотка Эммануэль дразнила воображение прыщавых старшеклассников, а красавчик Джон Рэмбо заставлял краснеть девиц с богатым воображением. С него станется - он сам с порнофильмов свою карьеру начинал. Или тогда его звали не Рэмбо, и был он никому не известным Сильвестром Сталлоне?
Именно в этот год мне довелось посетить Приполярный Урал впервые. Вчетвером прошли пешком от деревни Аранец до Саблинского хребта, обогнули его и сплавились на самодельном надувном катамаране по реке Сыня до станции... Правильно - Сыня.
Последние километров тридцать нашего тогдашнего сплава обещали превратиться в мучение - слишком низкой была вода. И тут мы нарвались на бригаду "химиков" под руководством людей в штатском, но с военной выправкой. Эта бригада занималась сенокосом. Мы немедленно отдали оставшиеся несколько пачек вьетнамского чая (во времена перестроечные такой "деликатес" считался вполне обычным делом) "химикам", за что нас обязались доставить к станции в лучшем виде.
Ехали в кузове бортового "Урала" прямо по руслу обмелевшей реки (других дорог здесь попросту нет), зарывшись в душистом сене, прикрываясь плащ-накидкой от моросящего противного дождя. Будто вчера всё происходило. Очень отчётливо запомнился запах того давнего сенокоса.
И всё бы хорошо закончилось, привези нас водила прямиком на станцию, да, вот беда, задумал сначала сено в совхозе выгрузить. А совхоз-то режимный, к системе ИТУ (исправительно-трудовых учреждений) МВД СССР относящийся. На территорию мы заехали незамеченными, поскольку в сене дремали, зарывшись. А обратно-то как?
Прибежал дежурный лейтенант и чуть не начал палить из табельного оружия, приняв нашу четвёрку, вероятно, за криминальный элемент, ворвавшийся на секретную территорию с целью сжечь все заготовленные корма или, хуже того, овладеть секретами объектов временного содержания уголовного элемента. Хорошо, что была ночь (белая, между прочим), и никого из начальства поблизости от места служения Родине не оказалось. Литёха попался смышленый и решил не разводить формальности. Просто выпустил "заблудившихся на режимной территории" туристов через КПП без регистрации. А будь на его месте какой-нибудь ревностный служака, как знать, чем бы всёобернулось. Подозреваю, что даже вплоть до уголовной статьи могли нам вменить.
А насчёт целости кормов лейтенант переживал не зря. Нет теперь ни кормов, ни скота, ни самого совхоза, как, впрочем, и десятков других на севере республики Коми. Всё повымело, будто ураган пронёсся. Только нет в том вины нашей четвёрки туристической. Это мудрое руководство страной апологетов западных ценностей, в том числе и сельскохозяйственных, привело к такому чинному благолепию. А покосы в наших краях настолько знатные, не везде и на юге такие встречаются. Так что разрешите размышлизмы правительственных клерков о том, что содержать скот на севере Коми дело крайне убыточное и разорительное, считать ничем не обоснованной пропагандой. Любое хозяйство можно сделать невыгодным, если засевать мозги на многочисленных банкетах и презентациях либеральной ботвой, обильно поливая её дорогущим вискарём. Если кормовая база отличная, если вырастает замечательная морковь и капуста, репа, турнепс, картофель, то говорить о неурожайности местных земель, по меньшей мере, легкомысленно.
Но вернёмся в 1986-ой...
Только мы преодолели мост через Сыню, удалившись от совхоза метров на четыреста, и скрылись за поворотом, как нас нагнал знакомый "Урал" - водитель предложил забираться в кузов. До станции доехали благополучно и только потом испугались. А ведь мы и в самом деле рисковали по-крупному, путешествуя на грузовике с "химиком" за рулём. Хорошо, ему самому ничего не нужно. Но ведь вокруг же полным-полно зон, сидельцы в которых могут выложить огромные деньги за "чистые" документы.
Вот такая история мне на ум пришла, когда я кавказцу о "станции Синий" рассказывал. Эта же история вспомнилась и сейчас, когда мы в Инту с Салеевым следовали с благородным командировочным заданием - АСУчить рабочее место оператора-телеграфиста формализованной авиационной сети.
* * *
Ты посмотри-ка, литерный проехал. Видать, за литром отправился. А мы вот в командировку едем. Боже, как приятно подремать в вагоне пока ещё не совсем жарко.
Ага, подремлешь тут, когда проводница уже стаканы в уютных подстаканниках, придуманных, наверное, ещё во времена "чугунки" каким-нибудь добрым интеллигентным инженером с лицом лопушанского домового на заслуженном отдыхе, с ароматным напитком несёт.
Пьём кофе. У Славки претензия к МПС: выпили по два стакана, а бодрости ни в одном глазу. Спать хочется, будто триста лет подряд с ненаглядной певуньей в стогу... ночевал... так в песне поётся.
- Шла бы ты... как докладывает нам казанская девочка с босоногими следами, вдоль ночных дорог! - приказал Славка своей сонливости, и тут же в окно заглянуло кровожадное, с потными пальцами на похотливых руках, светило. Будто и не на Северах живём, а в экваториальной части Африки.
Проводница, как я уже говорил, молодая жизнерадостная пампушка, постоянно приходила в восторг от Салеевских сентенций. Имя ей было Людмила. Ислям и Людмила - былинно-сказочная парочка. Я улыбался их невинным забавам, то и дело, протирая платком потеющую лысину. Свою, разумеется - Славка-то ещё вполне себе волосат.
Лето нагло разваливалось внутри плацкартного вагона знойным тягучим маревом, не забыв предварительно поломать в нём кондиционер.
Сидеть без дела оказалось невыразимо скучно, и я принялся записывать Славкины слова и свои мысли. Вперемешку. А какая разница по большому счёту? Мы же оба с ним проявленья одного и того же Божьего промысла...
Смотрю свои записи:
Распять сознание возможно много раз... но это не поможет вознестись...
Люди сходятся, чтобы создать семью и расходятся, чтобы снова стать счастливыми. Но, как ни странно, счастливыми не становятся.
Госдеп в тысяче второй раз предупреждает... выборы в России опасны для здоровья американской нации,
Плевали, знаем...
Не бог весть, что надумалось за три часа, но на безрыбье и креветка за морского конька сойдёт
* * *
В Инте нас встретили на машине (читай - автомобиле УАЗ в либерально-легкомысленной комплектации "Фермер"). От станции до аэропорта километров двадцать, и всё, как говорится, огородами. Окружающий пейзаж внушает тревогу и беспокойство. Во-первых, карликовая растительность лесотундровой зоны заставляет припомнить доктору Гулливеру его путешествие в страну лилипутов, а, во-вторых, постпромышленный пейзаж вынуждает воскресить в памяти картины Апокалипсиса работы средневековых мастеров. Или, вполне возможно, средневековье здесь не при чём. Тут всё больше напоминает Град Обреченный от братьев Стругацких.
Сначала проехали следы бывшей шахты, стволы которой несколько недель утрамбовывали специально привезёнными на платформах уже списанными танками со снятыми башнями. Это так новые хозяева объединения "Интауголь" красиво расправляются с конкурентами: теперь уголь для котельных в среднюю полосу России будут возить из Кузбасса.
Цена? Вы спрашиваете о цене вопроса? Так мы за ней не постоим! Именно мы, мы с вами, в карман к нам давным-давно лезут обнаглевшие олигархи-монополисты, не забывая упрекнуть нас же в жадности и несговорчивости. Я бы предпочёл, чтобы в момент ликвидации шахты на её краю собрались все господа-граждане, которые и организовали этот армаггедец местного значения. Когда всем олигархическим стойлом подыхаешь - оно не так и страшно.
После закопанных шахтных стволов на нашем пути попалась огромная некогда, но почти осыпавшаяся котельная, которая обеспечивала теплом угледобытчиков и стоящий рядом завод железобетонных изделий. Завод напоминает собой знаменитый Сталинградский Дом Павлова после освобождения города. Только в Сталинграде ещё кое-что оставалось, поскольку не было мародёрства.
Всё, молчу... До самого аэропорта больше ни слова...
Потом была работа по установке, настройке, запуску АРМа, обучение персонала. А в завершение трудов праведных - купание в лесной речке под густой бомбардировочный свист оводов и комарья.
И вот мы уже на вокзале... Через полчаса снова едем, теперь - на юго-запад.
- Надоели взрослые дети хуже горькой редьки. Я бы с маленьким позанимался на старости лет. Внуков вот только пока нет. Тамагочи, что ли усыновить? - странно сказал Салеев, и мы полезли в вагон, в котором по сложившейся традиции сломался кондиционер, надумавший было осчастливить пассажиров.
Сидим в забитой плацкартной шпротнице, в котором люди едут на отдых... от жары к жаре... Но там, на югах ещё и кислорода побольше, а гнуса не то, чтобы поменьше... там его просто нет.
У нас накрыто. Вернее, накрывается. Всё, так сказать, в процессе, обеспечивающем отменное слюноотделение. За целый день можно хоть раз добром поесть... Но не тут-то было. Проводница, уроженка Полтавы по имени Наташа (Наталка-Полтавка - не худо-то как! а не знает ли она случаем супругу Садретдина Умарова, не знает? Полтава - большой город), разглядев в Салееве земляка - откуда что взялось? - попросила отремонтировать дверной замок в вагоне. Славка выгодно отличается от остальных пассажиров вагона тем, что у него с собой всегдашний набор инструментов и желание прийти на помощь "землячке".
Откуда у Славки хохляцкая грусть? Подумал с такой силой, что получилось, будто спросил.
- Украинцы меня называли хохлом нерусским. Где я с ними сталкивался? Так у нас в бригаде на ДААЗе работал один. Самый настоящий, душевный хохол, широченный душой и телом. И жена у него такая же... только пошире... в талии. Любил я у них в гостях бывать. Накормят так, что самостоятельно из-за стола не подняться... если выпил мало. А вот если "в самый аккурат", да ещё "на коня" на пороге и одевшись, то дорога домой глаже самого гладкого сала покажется.
И вот однажды попал я с этим хохлом в неудобное положение. Пришёл он раз с обеда, сидит в раздевалке, довольный. Пот со лба вытирает и заявляет, мол, напоролись, сейчас со снохой от души. Это меня смутило, сам понимаешь. Так открыто говорить об измене при живой-то супруге не другу, а просто сослуживцу-приятель, уже слишком. Моя первая мысль об адюльтере, дурно попахивающем инцестом. Вторая - когда же он успел-то? В смысле, и пообедать, и напороться... не при детях будет сказано. Тут я возьми да и спроси напрямую, в лоб, всё, что думаю. Хорошо, инструментов никаких под рукой у хохла не оказалось, а то бы мог я и на больничный уйти... с последующим увольнением на пенсию... по инвалидности.
Что, что, что? Оказалось, я своим татарским прямодушием человека очень сильно за живое задел. Напороться - это наестся до отвала, а не то, что отображалось тогда в моём молодом, неокрепшем мозгу ещё неженатого мужчины.
Так что пришлось мне срочным образом учить украинский язык, включая говор, на котором изъяснялся хохол из моей бригады. Из всего многообразия фраз больше всего запомнился сказочный герой Чахлик Невмирущий и название конфет "Ведмедик клешаногий". Не понял, у тебя вопрос по существу? Ага, мишка косолапый тебе известен. А кто такой Чахлик? Не читал ты сказок, мон женераль, эх, не читал... Что, догадался? Ну, то-то... А тебе и говорил уже... Забыл? Вроде бы я старше немного, а память у меня куда как лучше работает. И не смотри на меня, как баян на новые аккорды!
* * *
Вот и отремонтирован дверной замок в плацкартном вагоне, в которым мы неутомимо движемся в сторону родного дома. И Наталка-Полтавка сияет от удовольствия. Приглашаем её к нашему столику (плохо, что не в ресторане сидим). Но тут на горизонте появляются новые проблемы в лице озверевшей от жары женщины с бокового места. Она кричит в многооктавном диапазоне Имы Сумак3, что немедленно вызовет милицию, и нас немедленно ссадят на ближайшем разъезде и предадут разнузданной конституционной обструкции члены общества неистовой трезвости.
Высадят? Хм, это вряд ли... Пиво ещё не попало в разряд запрещённых к распитию напитков... даже в таком количестве, как у нас со Славкой. Но выслушивать дурноватый ор совсем сбрендившей мадам нет никакой охоты. У меня вообще сложилось впечатление, что даже если бы мы пили чай с невинными горчичными бубликами, тётка нашла бы к чему прицепиться. Мы крайне её раздражали уже самим фактом своего существования.
Наталка пришла на помощь, и вскоре мы переместились в служебное купе, где и начали разворачивать стол из походного положения в боевое. Это мы со Славкой. А проводница неожиданно спросила, будто даже не догадывалась о нашем настрое немедленно приступить к приёму пищи, делая акцент на последнем слове:
- Вечерять будете?
- Да что там... вечерять, мы и ночерять останемся, если попросите... Мы же не только по электричеству, - ответил Салеев, укладывая набор инструментов в сумку.
За ужином я нарезал огурцы с помидорами, шелушил п/к колбасу (колбасы с/к в станционном буфете не оказалось), а Славик потрошил копчёную чехонь и рассказал о своём отношении к рыбе по имени минтай, стойкое отвращение к которой получил во время службы на флоте.
В первый раз он поймал минтая во Владивостоке, когда лодка стояла на ремонте. Поймал и выбросил по совету береговиков. В те времена, да и, наверное, сейчас для Дальнего Востока минтай - это сорная кормовая рыба. Её дают в пищу свиньям. Так говорили ребята из береговой охраны.
И точно, в столовой плавсостава мясо по своему вкусу напоминало рыбу. Салеев такую свинину есть отказывался, а его подозревали в религиозной нетерпимости. Наивные!
Потом уже, приехав в Центральную Россию, Славка долго ещё смотрел на минтая, как на рыбу, идущую в корм скоту и для производства удобрений. И всё время удивлялся, отчего ЭТИМ так называемым пищевым продуктом люди не брезгуют...
Вот уж воистину - сытый от голодного отличается и поведенческой мотивацией, и рассудительностью, и даже отношением к жизни как к процессу...
По этому поводу даже анекдот есть. Не анекдот, скорее, а притча. Вот послушайте.
Натолкнулась голодная стая волков на одинокого зайчишку. Стоят, решают, что с ним делать.
- А давайте мы его съедим! - предложил поджарый, как велосипед, молодой самец, которому требовалось калорий не в пример больше, чем, скажем, вожаку.
- Вы п-п-поступите весьма оп-п-п-рометчиво, г-г-господа волки, - произнёс косой дрожащим от ужаса голосом, - ес-с-сли с-с-съедите меня. Я т-т-такой худой по весне. В-в-вам достанется ж-ж-жалкие ко-с-сточки с сухожилиями. А между тем, я смогу оказать вам неоценимую ус-с-слугу. Мне известно, где пасутся прекрасные жирные овцы. На всех хватит.
- Э-э! Косой-то дело говорит! - остановил самых голодных собратьев вожак. - Пусть показывает, где овцы.
Стая, ведомая зайцем, тронулась в путь. Час идут, другой, а обещанного стада всё так и не появляется на горизонте. В волчьем коллективе начинается ропот, вроде того, что сгубил персидскую княжну, опрометчиво отправившуюся в круиз по Волге без спасательного жилета.
- Заяц, слышь, где там твои овцы-то! Жрать хочется, как из пулемёта!
- Недолго уже, господа волки, Только на этот холм поднимемся, потом в долину спустимся, там уже и они. Жирные, нагулянные. Не пожалеете. Баранинка нежная. Товар - высший сорт.
Но не помогла косому внезапно проснувшаяся способность старшего менеджера втулить лоху-покупателю самый залежалый товар. Съели его несдержанные на желудок волки.
И верно, никакого удовольствия не получили, как убиенный и ванговал немногим ранее. Одни косточки и сухожилия. Вожак даже всплакнул от жалости: дескать, и как же бегал-то бедолага, в чём только душа держалась.
Двинулись волки дальше, только через холм перевалили - батюшки мои, а там отара отборных мериносов! Не обманул заяц, царствие ему зверское... Вот тут-то и началось то, что историки привыкли называть древнеримскими оргиями императора Нерона или медовыми пирами князя Владимира Красное Солнышко.
Но поскольку именно мне выпало счастье рассказать вам эту историю, то не стану тревожить нежное воображение слушателей жуткими кровавыми картинами насилий. Скажу только, что голодных волков не осталось. Сытость накатила всепобеждающим девятым валом надлежащей волны. Повсеместно.
Лежит стая в тенёчке после роскошной трапезы. Лениво профилактику стоматологических заболеваний проводит осиновыми (говорят, полезно) веточками. А что вы хотели, здесь же не ресторация "Ах при лужке, при лужке", специальных палочек не подают.
Но мы отвлеклись. Предоставим рекламе следить за качеством состояния кариеса в стране и её окрестностях.
- Похоже зря мы, братцы, зайца схарчили. Не врал он. На очень душевное местечко наколку дал.
- И то. Молодец косой!
- Давненько я так не наедался... Ажник, селезёнка от напряжения скрипит... что твоё потёртое седло.
- Так мы же свиньи, ребята! Такого парня загубили!
- Не свиньи мы...волки... Нам положено.
- Вот кабы знать, что не врёт...
- Ша! Стоп! Стоп! - это уже вожак право митинговать узурпировал личным зубовным цыком. - Если мы не последние скоты, а нормальные, по понятиям, хищники, то нам требуется отдать последний долг безвременно покинувшему нас зайцу, то есть - похоронить его по-человечески.
Стая снова перевалила холм, теперь уже в обратном направлении, быстро обнаружила заячью шкуру и остатки косточек. Хвостик пупочкой? Значит, точно, наш заяц. А куда останкам деваться-то, если грифов-падальщиков в те края не завезли?
Похоронили волки косого, памятник на могилке поставили. Думают, что же начертать на нём памятным шрифтом империал, высотой 150 пунктов.
- Предлагаю написать "Другу от врагов", - раскрыл пасть тот самый волк, который не смог сдержать в себе звериные инстинкты, и первым на зайца бросился. Виноватым себя чувствовал. На сытый желудок совесть редко просыпается, а тут - смотри-ка!
- Нет, не годится. Какой он нам друг? Так... попутчик...
- Хорошо, пусть тогда - "Врагу от друзей"...
- Опять ерунда. И не враг нам заяц... Вон какое стадо подогнал!
Долго судили-рядили волки, а потом остановились на самой политкорректной эпитафии из всего возможного многообразия звериной научной мысли. Звучит она следующим образом:
КОНСУЛЬТАНТУ ОТ ПОКЛОННИКОВ
Так вот, что тут можно добавить в качестве морали, как считаете? Думаю, следующее:
- не спешите оказывать консультации клиентам с хищным оскалом, как бы красиво ни расхваливали они ваши профессиональные достоинства, сожрут, непременно сожрут;
- ничто человеческое современным волкам не чуждо... если вожак из либералов;
- если вы мирно пасётесь на подножном корму малого семейного бизнеса, то спешите свернуть производство, едва завидев длинноухого консультанта, сожрут, непременно сожрут;
* * *
В Печору поезд прибыл с небольшим опозданием. Вместе с нами сошла и та крикливая дама с уникальными голосовыми данными и банальной стервозностью, застрявшей в последней мозговой извилине. Та, которой всюду чудились алкогольные оргии, насилующие её эстетическое чувство.
Когда леди вышла из кэба, экипаж поехал быстрее... Что называется, баба с возу...
Поезд набирал ход, чтобы настигнуть в ночи то время, которое было утеряно жарким июльским днём. Впрочем, этого сделать ещё не удавалось никому. Время слишком быстро передвигается... Не в пример съеденному зайцу. Хотя... как знать...
...кроме бабы же поезд покинули и два повидавших много кой-чего мужчины... на небольших пивных тормозах...
1 - четвёртая стража (лат. qvarta vigilia). В легионах Древнего Рима время ночного караула подразделялось на четыре стражи - вигилии. Две вигилии - от заката до полуночи, и ещё две от полуночи до восхода. Четвёртая стража - время с 4-ёх до 6-ти утра.
2 - Спиноза - автор аллюзивно ссылается на известную фразу некоего Апломбова из чеховского водевиля "Свадьба": "Я не Спиноза какой-нибудь, чтоб выделывать ногами кренделя". На самом деле, имеется в виду не голландский философ Бенедикто Спиноза, а
популярный полтора века назад испанский "танцовщик-гротеск" Леоне Эспинозе; в 1869 - 1872 годах он гастролировал в московском Большом театре.
3 - Има Сумак - настоящее имя - Соила Аугуста Императрис Каварри дель Кастильо (Zoila Augusta Emperatriz Chavarri del Castillo; 13 сентября 1922 - 1 ноября 2008) - перуанская и американская оперная певица и актриса, имевшая мировую известность, владевшая уникальным голосовым диапазоном в 5 октав и способностью петь двумя голосами.