Кате-Кентавре, автору идеи этого рассказа, посвящается
"Реальность - такая же иллюзия, как и сон".
из устного (неформализованного) устава пророков
"Есть вещи важнее денег, но без денег эти вещи не купишь".
Проспер Мериме
И расскажешь кому, не поверят. Мало того, засмеют, ехидную улыбочку под сочувствие маскируя - знаем, дескать, не все ваши шарики в обойме подшипниковой скользят с нужным коэффициентом трения: то пробуксовывают, то рассыпаются мелким бесом в дробь толоконную. Я бы и сам хохотал, будто безумный арлекин, если б мне что-то похожее втолковывали с умным видом напуганного непознанным экзистенциалиста-метафизика.
А ведь, правду сказать, день-то начинался заурядно, вполне себе обыденно тёк заведенным порядком...
_ _ _
Паслёновый сидел тихо, как на грядке, будто бы в ожидании очередного окучивания. Рома Паслёновый - так зовут моего закадычного приятеля, с которым мы ещё в одной песочнице столько богатств закопали - ни одному нефтеносному шейху не снилось. Начало производственного совещания обещало умыть персонал если уж не кровью, так слезами грешников, в которых привык замачивать розги наш шеф - Волосатов Артём Григорьевич. Двойное раскатистое "р" в имени и отчестве ничего хорошего нам не предвещало - ни по жизни, ни конкретно сию секунду.
- Опять вы, Роман Петрович, стопроцентное дело по настройке промышленного образца изделия завалили! И как только ухитрились, ведь всё уже на мази было?..
- Так я вовсе ни при чём, Артём Григорьевич. Вы же в курсе. Это поставщики виноваты. Нам на сутки в тестовом режиме запускаться, а они радиаторов не подвезли. А там теплоотдача даже на первом контуре - будь здоров! Такой термический режим, что хоть бифштексы готовь, вы же знаете...
- Довольно! Устал я слушать ваши отговорки! Кто отдал распоряжение начинать тестирование без радиаторов?
- Так вы же и отдали. - Ромка даже покраснел от распиравших его чувств.
- Я-я-я?.. - протянул невозмутимый Волосатов. - Не припомню. Выдумки. Где оно - так называемое распоряжение... с моей визой?
- Так... это... Вы по телефону велели. Обещали с работы выгнать, если немедленно не начнём... Артём Григорьевич, я же хотел отложить до выяснения сроков поставки...
- Знаете - уже слишком! Переходит все границы. Вам этак любой встречный-поперечный позвонит...
- По мобильному звонок был. Вот у меня и время зафиксировано, и ваш телефон...
- Я и говорю, что вам любой встречный-поперечный позвонит с моего номера, а вы уже и рады башку себе разбить! - шеф чеканил слова, пытаясь продемонстрировать, что гневается, но получалось плохо, и по всему выходило, что Ромка кругом прав. Всем присутствующим было совершенно очевидно - Волосатов сам позвонил и распорядился... А теперь вот изображает праведника, "стрелочником" решил моего друга назначить.
Возражать начальству? Помилуй бог. Начнёшь выступать - ещё хуже получится. Того же Ромку выбросит на улицу в разгар свинского кризиса с признаками глобальной мировой инфекции. Выбросит, несмотря на то, что спецов по наладке - теперь уже и по восстановлению - изделия Х, кроме Паслёнового, не найти. Волосатову-то что, у него тесть с несчётным числом кнехтов-менеджеров в Счётной Палате, а супруга - бензоколонки почти по всей области держит. Ему - наплевать-растереть, если и позорно уволят с проекта. Кое-кому в правительстве даже удобнее станет: тему закроют, а выделенные деньги на нужды беднейших олигархов перенаправят.
Впрочем, Волосатов - не самый плохой вариант начальника. Он в науке давно, кое-что петрит в исследованиях, да и совесть в нём ещё не совсем зажирела на тестевых-то харчах. Не даст он теме загнуться. Примерно накажет Ромку, но не до смерти через увольнение. Премии лишит... на бумаге и выговором приголубит в личном деле. Не страшно. Премий мы года три не видели, а от выговоров только шкура грубеет, а ещё иммунитет крепчает не по дням.
Наверное, не один я так думал, потому сидел коллектив лаборатории смирно: гневом начальство беспринципное не клеймил, тельняшки на половые тряпки не рвал, слюной засохшие ещё в прошлом аграрном сезоне кактусы не орошал. Да и сам Ромка тоже нарываться не стал - знаем, мол, эти неподготовленные атаки хорошо простреливаемых высоток - и присмирел в позе не до конца раскаявшегося блудного сына с картины великого голландца. И правильно.
Артём наш свет Григорьевич горло прочистил петушиным клёкотом, потом на тенор перешёл и назначил Паслёновому тысячу второе китайское предупреждение условно. С отбыванием по месту службы. Даже выговор объявлять не стал, ставить на вид или там премией угрожающе бряцать. А уж об отстранении от эксперимента речи и вовсе не шло. Тут, сами понимаете, кто, как не Ромка, сумеет за сутки-другие изделие восстановить, слегка с прототипом сверившись, а потом протестировать в самых жёстких условиях.
До конца квартала кое-как вписывались. Обошлось.
В курилке все поздравили Романа с удачным залётом, вернее, с его, залёта, благополучным разрешением; пожелали дальнейших успехов на проекте и разошлись по домам: пятница, вечер. Мы остались вдвоём с другом.
Хотя назавтра был объявлен аврал по поводу восстановления сгоревшего промышленного образца, идти домой не хотелось. Мы согрели кофе, капнули в него по "сизим грамм" контрафактной армянской алкаги и предались блаженству. Да-да, тому самому, когда все домашние дела и заботы уходят на второй план, а работа уже не висит непотребным серпом над колхозными яйцами, созданными свободным трудом отечественного производителя. Я директора птицефабрики (как юридическое лицо) имею в виду, а не галльского космополита-петуха, как некоторые подумали.
Именно тогда Ромка мне и рассказал эту историю с жизнью в кредит. Он начал так:
- Вот ты, Саня, никогда не задумывался над вопиющим обстоятельством, что пока молод и хочешь свернуть горы, имеешь неисчислимое количество желаний, тебе не удаётся их осуществить по одной банальной причине...
- Нет денег...
- Верно, но ответ твой не полный. Позволь, уточню: желания осуществлять некогда, поскольку необходимо зарабатывать на существование. И горы ворочать - тоже не получается, поскольку на всякого рода глобальных проектах, сам знаешь, зарплата нищенская.
- Постой-постой, это у нас так. А за границей, там...
- Но живём-то мы у нас, не правда ли? И кроме того, что там эта заграница - панацея, что ли? По большому счёту и за бугром сначала нужно крепко и долго пахать, прежде чем станешь делать то, что захочешь... Но уже и возраст не тот, и желания пропадают. Вот и плодятся скучные олигархи, которым только бы делать новые деньги, будто старых мало... Привычка благоприобретённая, не иначе? Гипертрофированно развитый условный рефлекс!
- Ага, Рома, попался. Олигархи, говоришь... Хорошо, а дети этих олигархов? У них-то как раз есть все возможности исполнить любые мечты и устремления пламенной юности...
- Ничуть не бывало, Саня! Не попался. Дети олигархов уже, как правило, рождаются с нарушенным иммунитетом. Не могут они бороться и героические деяния в жизнь внедрять. Просто потребляют и... не более того! Какой интерес в таком растительном существовании? Вот надо бы, чтоб сразу у тебя было всё, но потом за это предстоит расплачиваться...
- Рома, постой, это же в Швеции так. Живёшь в кредит до самой пенсии...
- Ты не понял, Санёк, в Швеции за кредиты нужно платить постоянно и регулярно всю жизнь... А я тебе о другом толкую. Скажем, тебе двадцать лет, а у тебя всё уже есть. И деньги, и желания, и энтузиазм. При этом - никаких пожизненных кредиторов. И ты начинаешь творить, осуществлять задуманное, воплощать мечты. Но обязательно эффективно, поскольку потом ждёт расплата. Одноразовая, но страшная. Правда, уже за кадром: после жизни. И знание этого факта подстёгивает тебя, почище любого надсмотрщика.
- Эге, да ты о загробной жизни речь ведёшь? Модная темка. Фауст, Мефистофель... и всё такое. А если, скажем, я не согласен на расплату?
- Выбор есть в самом начале пути. Как у того рыцаря перед каменным указателем.
- Фантазёр ты, Рома! А идея твоя очень похожа на то, что описано у Шекли.
- Не фантазёр вовсе. И не моя это идея, общечеловеческая. Думаю, пришло время сказать за всю Одессу.
- Эк тебя вштырило!
- Хочешь, познакомлю с человеком, который всю жизнь бился над озвученной проблемой, и кажется, почти её решил?
- Как это?.. Кто это? - мне стало не до смеха. Лёгкость настроения немедленно улетучилась.
- Ты о нём слышал. Он раньше в нашем институте трудился. Астений Тунцов...
- Рыба?! - не сдержал я своих эмоций, назвав бывшего заведующего кафедрой психофизиологических особенностей интеллектуальных флуктуаций мозга прозвищем, под которым он был известен в кругах лаборантов, аспирантов, ассистентов и "мэнээсов". - Так его же попёрли, когда у профессора "крышу" напрочь снесло после автомобильной аварии! Ты что - с ним общаешься?!
- Мало ли... попёрли. Человек и дома не сидит без дела. Так пойдёшь со мной?
- Куда?
- На экскурсию. К Тунцову в гости. Он как раз сегодня обещал кое-что показать.
- Пошли, даже интересно, - я ответил, ни минуты не сомневаясь, поскольку знал, что в отсутствие супруги, уехавшей в отпуск к маме, заняться дома было совершенно нечем.
_ _ _
Пошли пешком, чтоб развеяться - когда ещё молодым учёным представится возможность дружеского променада с целью размять натруженный об науку мозг.
Над проезжей частью путепровода висела гигантская растяжка с вызывающим лозунгом-агиткой: "Кризис - время для умных людей!". Полотнище было заполнено едва ли на треть. В нижней части значилось: "Это место пусто", далее следовал перечень телефонных номеров организации, продающей плакатную площадь под рекламу. Всё вместе выглядело достаточно симптоматично: получалось, что место для умных людей пустовало. Бедная страна... богатые олигархи... Кризис рекламного жанра. Боги отправились обжигать горшки, оставив унылых дилеров на бирже пустопорожних бумаг, ещё вчера считавшихся ценными. Как говорится, а Босх и ныне там!
Я попытался обратить внимание друга на увиденное, но он был увлечён совсем другим.
- Ты смотри, какая пчёлка! - Ромка чуть не задохнулся от восторга.
Я оглянулся. Девочка и в самом деле походила на рекламный плакат одного из сотовых операторов.
- Что, цвет маечки впечатлил?
- Дурачок! У неё же талия в мою ладошку поместится!
- Рома, а как твоя молодая супруга? Не слишком ли ты увлекаешься?
- Вот моралист. Если я женат, то это вовсе не значит, что мне нельзя оценить женскую красоту. А благоверная для дома, для обихода. Чтобы потом понять, как мне повезло в жизни.
- А я полагал, будто дома ты только с четвероногим другом общаешься...
- С диваном, что ли?
- Ну ты - догада!
_ _ _
По мере того, как мы приближались к цели - жил Астений Тунцов на окраине города в каменном отдельно стоящем доме с мансардой, - мне становилось всё более не по себе. Что-то из слухов о Рыбе, которые ходили по институту, настораживало. Говорили, что ещё до аварии Тунцов отличался странностями и своенравным характером. Из профессуры с ним практически никто не ладил. Терпели. А как не терпеть, если к нему в кабинет на день - через день люди в инкубаторском штатском и с военной выправкой заходили, подолгу беседовали без свидетелей за закрытыми дверями.
После известных августовских событий "танково-революционного года" к Тунцову продолжали ходить те же самые люди, но уже с демократическими манерами и в дорогущих штучных костюмах из новозеландского твида. Чем занимался профессор и ещё парочка его молчаливых ассистентов, руководство института не знало - так "было нужно для державы и гаранта конституционных прав".
А лет пять назад Рыба угодил в аварию и провалялся три месяца в клиническом военном госпитале. Тогда мы с Ромкой уже работали в НИИ, только-только закончив аспирантуру.
В отдельной палате Астения охраняли сотрудники с обветренными афганцем* лицами. Выписавшийся профессор начал заговариваться и перестал адекватно воспринимать окружающую действительность. Его быстренько спровадили на пенсию, с недельку помучив на полиграфе, допытываясь, не унёс ли Тунцов каких-либо секретов с собой в своё безмятежное будущее на не сильно наваристом государевом обеспечении. Уж ему-то могли и покруче пенсию подогнать, но наш кадровик что-то не так оформил, и Астений получил половину от заслуженного. Однако Тунцов спорить не стал и тут же исчез из поля зрения сотрудников НИИ. Правда, теперь уже понятно, что не всех. Ну да, я о Ромке говорю.
_ _ _
Дом, похоже, был дореволюционной постройки и достался Рыбе ещё в эпоху исторического материализма по какому-нибудь специальному секретному ордеру совета народных депутатов. Секретный профессор - вот и ордер секретный. Ну не по наследству же получил пятикомнатные хоромы с канализацией, водопроводом и автономным газовым котлом (это в советское-то время!) Астений Тунцов.
Собака во дворе, как часто бывает, присутствовала лишь в виде письменного уведомления о её, собаки, непомерной злости. Будки во дворе не просматривалось, хотя откуда-то из кустов тянулась блестящая в лучах заходящего солнца цепь с расстёгнутым ошейником на конце. Ремень был прочным и широким, да и цепь позволяла бы держать на ней изрядного медведя, если бы хозяину втемяшилась в голову этакая блажь.
Астений встречать гостей не вышел. Просто спросил через домофон, вмурованный в чугунную арматуру калитки, кто пришёл, и предложил пройти в дом. Ромка, судя по всему, бывал здесь не единожды, поскольку в полумраке осеннего вечера очень ловко протащил меня в большую комнату, которую Рыба называл лабораторией.
Творческая мастерская учёного передвижника (передвинувшего своё рабочее место в домашние условия в связи с выходом на пенсию) - представляла собой обычное помещение, пропитанное густым амбре из смеси запахов: изысканный дух пикантного сыра (или давно нестиранных носков?) легко сочетался с ароматом свежих алюминиевых стружек и расплавленной канифоли. Ещё к этому букету были примешаны флюиды ядрёного мужского одеколона из старинных времён и чего-то уж совсем угорелого. Так обычно пахнет пережаренное молоко, сбежавшее поближе к зажжённой конфорке.
Прямо в центре помещения дрожал на тоненьких ножках, украшенных колёсами, фуфломберный столик. Ну, да - очень похожий на медицинский, но какой-то невзрачный и закомплексованный относительно своей полузабытой стерильности. Он был завален папками-скоросшивателями, полупрозрачными папками-файлами и просто отдельно лежащими бумагами. Рядом - большой дубовый стол с компьютером на столешнице и кресло со сломанным подлокотником. Монитор оказался выключенным. Вероятно, профессор не хотел, чтобы гости, то есть мы с Ромкой, случайно увидели что-либо на экране и не сумели сделать вывод, чем конкретно был занят Тунцов до нашего прихода.
Один из углов комнаты был отделен от остального пространства непрозрачной перегородкой-гармошкой в стилистике какой-то из династий древнего Китая; за ней что-то пыхтело, пыжилось и жило своей неразумной, но крайне интересной жизнью. А в другом углу находилось нечто вроде "шведской стенки". "Эге, старик-то ещё и гимнастикой балуется, здоровье бережёт", - подумал я.
Хозяин напевал старинную уголовную песню, переиначенную к какому-то флористическому случаю: "Поганка, зачем сгубила ты меня? Поганка; дыханье полное огня..." При этом профессор внимательно изучал некий документ - стандартный лист бумаги с пожелтевшими краями и чернильными каракулями, написанными медицинским почерком, не обращая на нас особого внимания: неконкретным жестом в пространство обозначил место, где стоял небольшой диванчик - дескать, "садитесь", - а сам даже головы не повернул.
Своим видом профессор напоминал именинный торт, но без свечей. Отчего? Расшитая не по марокканским канонам золотым люрексом феска, покоящаяся на лысом черепе Астения, изображала кремовый холм поверх мясистого бисквита желтовато-бесформенного лица. Съеденные за долгую жизнь губы плохо гармонировали с роскошными брылами, создавая иллюзию нарочитой искусственности. Будто над образом Астения Петровича хорошенько потрудился театральный гримёр.
Выбрит Тунцов был идеально - даже отсвечивал седоватой синевой, как начищенное серебряное блюдо. Богатый шлафрок, расшитый золотыми львами, подчёркивал нечто барское в фигуре профессора, а пижамные штаны, из которых кокетливо выглядывали жёлтые босые ноги.
У меня сложилось впечатление, будто Тунцов не совсем нормален - его экстравагантность выглядела вызывающе картинно и никак меня не убеждала в дееспособности учёного, принудительно отправленного на пенсию. Уж не поспешил ли Рома, поверив словам Астения Петровича, его рассуждениям о близком научном открытии? И к тому же я прекрасно помнил избитую истину о том, что времена одиночек давно канули в Лету.
Наконец, Рыба переключил своё внимание на гостей и сразу заговорил на интересующую нас тему, без предварительных ласк, как заметил бы Ромка, если б мы с ним были не в такой серьёзной обстановке. Откуда только Тунцов догадался о цели нашего визита?..
_ _ _
- Современное общество повёрнуто на таких понятиях, как "популярность" и "успешность". А это же по большому счёту дьявольские штучки, не находите? Человеку нужно совсем другое: тепло, уют, хороший друг, любящая семья, гармония с самим собой. А какая же гармония, когда стремишься стать богатым и знаменитым? Тут психоз заработать - делать нечего. И особенно плохо, когда ранний успех и популярность приходят к молодым и ранимым. Психика не выдерживает. Происходит разрыв эмоционально-физиологического фона и, как результат, - сумасшествие, суицид... Думаю, примеров предостаточно, рассказывать об этом не стоит, так?
- Астений Петрович, вы нам пытаетесь внушить, что тема, над которой вы работаете, не имеет перспективы по морально-этическим и психо-эмоциональным соображениям?
- Нет, что вы, молодые люди. Я просто предупреждаю, что не всякому индивиду будет доступно моё открытие.
- То есть, не всякий пролетарий дорос до марксизма? - пошутил Рома.
И тут Тунцов взорвался, его понесло. Видно, наболело.
- Пролетарий? Да как вы можете судить о пролетариях? Это давно всем известно, давно обнародовано: враньё стояло такое в советские времена, что просто никакого спасу. Никогда Маркс ни о чём подобном, что проповедовали так называемые марксисты, не говорил. А пролетарии в понимании работников аппарата ЦК КПСС такая же выдумка, как и миф о руководящей роли люмпенизированного элемента, который почему-то и был назван рабочим классом.
А потом Астений Петрович и вовсе ударился в космогонию:
- Быть личинкой моли в масштабах вселенной не менее престижно, чем управлять компанией "Microsoft". Только, знаете, ребята, этим противоположностям истину в башку не ввинтишь: у личинки моли мозгов нет, а у её оппонента - понимания ситуации из-за непомерных амбиций.
Ничего-то вы не знаете, а только привыкли на разных блогах своих предшественников поносить, используя лишь воспоминания самоназванных гегемонов из недавнего социалистического прошлого. Будто отцы-основоположники, - а не деятели советской поры, - ничего до вас не соображали - разную хрень несли... Реально. Так вы говорите? Впрочем, простите, если резко. Эти претензии не вам, а изнасилованному наживой поколению.
Но и в среде современных подёнщиков полно люмпенов умственного труда. Им выгоднее ничего не делать, взирая на то, как разваливаются экономические связи, ссылаясь на мировой кризисЪ, чем ударить палец о палец в поисках выхода из аховой ситуации.
- Время покажет, - возразил я. - Оно расставит всё по своим местам.
- Si modo vera fatemur**время - чертовски вредный старик, почти такой же, как я. Во-первых, его не проведёшь! Во-вторых, когда он нужен, его никогда не найти. В-третьих, его врачебные способности не всегда адекватны заболеванию... В-четвёртых, со временем происходит не просто переоценка ценностей, но и оценка их с самых разных позиций.
- Ну, да... всяк пророк в своё болото тянет, будто Лебедь, Рак и Щука, - это уже Рома вставил только что вызревшую умную мысль.
- А держава на разрыв не держит... удар судьбы, - протянул Астений. - Так и возникает обширное поле для деятельности разного рода учёных-шарлатанов.
Вот я и думаю: за каким бесом искать пророков, прорицателей, целителей... чтобы потом их удавить? Они же, стервецы, плодятся, будто вши в коросте Садового кольца. Одного откопаешь, а он тебе ещё с десяток пророков наплодит. На них бы пахать, да, жаль, они ничего тяжелее кредитной карточки в руках не держали...
Раньше, во времена моей молодости бесшабашной, человек постоянно совершенствовал свои мыслительные способности... если не находился в запое. Его к тому воспитание и методология обучения, обучающая, КАК УЧИТЬСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНО, подталкивали. А с нынешними рамками профурсенковых тестов*** независимо мыслящая личность убивается ещё в самом начале самостоятельной жизни. Никакого интереса у этакого троглодита не остаётся, кроме заколачивания денег. Теперь венец творения - человек финансово успешный - лежит на боку и саморазвиваться не желает. Ынтыхралы не берёт, "Анной Карениной" моск не плющит! Так, кажется, у вас говорить принято? Вот и приходится индивиду в свободное от умножения капитала время ударяться в разврат, загул, нимало не заботясь о нравственности.
Раньше Россия славилась умами с независимыми суждениями о мироустройстве, а нынче нас всех калибруют по ранжиру, и тех, кто выше среднего уровня оказался, равняют по размерам крайне среднего, мягко говоря, тесто-комиксного образования, по живому режут.
- Астений Петрович, не оттого ли нынче часть молодёжи к коммунистам подалась?
- А толку-то? У тех ничего, кроме бряцания проклятиями и лозунгами нет. Общался я с их лидером нынешним. Закусил удилами... всласть, выкусил накосю, оказался сыт обещаниями и баснями. Вот такой он человек с магической буквы ДЗЮ.
_ _ _
Тунцов, распаляясь, принялся быстро ходить из угла в угол, изображая проекцией собственного затылка на пол плоскостную модель движения маятника Фуко в одном известном кафедральном соборе. Потом он внезапно остановился, будто шуруп-саморез, повстречавшийся с крестообразной макушкой безжалостной отвёртки.
- Стоп, господа! Зачем же нам тратить время на бессмысленные разговоры. Пройдите сюда и ознакомьтесь с практическими результатами моих исследований.
Астений Петрович торжественно отодвинул ширму. А за ней оказался фрагмент обычного забора, который ещё называют штакетником. Тунцов подошёл к нему и мелом написал: "Deus", после чего сам скрылся за деревянной стеной из сколоченных досок.
Сперва ничего не происходило. А потом начались чудеса. Послышалось куриное кудахтанье, звук воздуха, завихряющегося от движения крыльев, и прямо из забора появилась пёстрая несушка, которая тут же разродилась яйцом и побежала в угол помещения, где скромно уселась на насест, а не на какое-то гимнастическое приспособление, как мне представлялось немногим ранее. Следом за "первой ласточкой" появилась вторая, и действие повторилось вплоть до деталей.
Мы с Ромкой стояли, разинув рты, будто дети, впервые попавшие в кукольный театр. Но там-то действие происходит над ширмой, а здесь пернатые несушки появляются непосредственно из забора. Вернее сказать, из надписи на нём. Напоминало происходящее фокус иллюзиониста, но никак не научный эксперимент.
Куры лезли из надписи на штакетнике, исполняя задорный танец в стилистике ансамбля академической песни и классической пляски имени товарища Половецкого. При этом пернатые не забывали нестись, и свежие яйца скатывались по специальным пологим желобкам из пластика в две специально приготовленные корзины: вероятно, профессор очень хорошо помнил уроки дефолта.
Вышеописанная феерия продолжалась минут десять-пятнадцать. Могу судить по ощущениям, поскольку на часы ни разу не взглянул.
- Что-то сломалось, ёксель! - произнёс Ромка. Могло показаться, что яйценоскость надписи сделалась для него настолько привычной, что он совершенно перестал принимать мир, в котором отсутствовало судьбоносное слово.
Мы осмотрели забор. Со всех сторон к нему подлаживались. Вроде бы - ничего необычного... Но тут мой взгляд упал на подозрительно блестящую шляпку совершенно нового гвоздя. Ага, доски-то старые, а тут... Потрогал шероховатую поверхность указательным пальцем. Поддаётся? Нажал... И тут нам с Романом открылся секрет Тунцова.
Он облапошил нас, будто мальчишек... этот странноватый господин на пенсии. Секрет его состоял в том, что никакого секрета не было. Собственно, как не было нигде и самого профессора. Лишь темноватый угол, освещённый стареньким торшером.
Итак, Астений Петрович исчез...
...но прежде, чем исчезнуть, на обороте слова "Deus" - с другой стороны забора - Тунцов приписал на латыни, не сочтя за труд тут же сделать перевод, чтобы мы не тратили время на рытьё в словарях: "Vale et me ama (Будь здоров и люби меня)!" Как говорится в старинной тюркской пословице, сказка - ложь, да в ней намёк: добрым молодцам - урюк!
Ошарашенные, мы с Ромкой, не сговариваясь, двинулись в основную часть лаборатории, где дружественно квохтали материализованные из забора куры. И тут меня что-то заставило вернуться и взять в руку мел. Я немного подумал и сдублировал строчку из "научного завещания" Астения, добавив имя друга.
"Vale et me ama, Roma!"
_ _ _
Очнулся я в каком-то тёмном помещении, куда проникало жалкое подобие света через маленькое отверстие в потолке. В потолке? Ага, если я лежу на спине, то получается, что именно так. Закрываю глаза, но вновь с ужасом распахиваю веки. Невероятно, но темноты нет - откуда-то изнутри сияет обжигающий транспарант "расплатациклпервый".
"На дворе дзенькал хрумким ледком месяц с почти неприличным названьем ноябрь. Прохожие проходили, проезжие проезжали на съезжую. Поток сознания поточно сознавал, располагаясь по потолку..." Тьфу, что за глупостями забита голова! Сосредоточиться! Необходимо сосредоточиться! На чём? На свете. Конечно, на чём же ещё!
Ффффа! Это как вызов времени, как всего лишь нетленный заряд моего неуёмного пенья.
Отчего я не помню его раньше, этого нестерпимо яркого света? Я спал? Если да, то, как сумел закрыть глаза - там же слепит изнутри?
И плакат! Чёрт возьми, откуда такой нелепый текст?!
РАБАМ НЕ МЕСТО В ОБЩЕСТВЕ РАБОВ!
Жуткая несообразность. Хотя, если подумать, духовный раб ощущает себя подобием мыслящего субъекта лишь в обществе себе подобных. Коллективный инстинкт, который можно принять за разум. И тогда... и тогда...
Додумать не дал звук удара чего-то металлическому по куску рельса, изображающего побитый ржавчиной стальной двутавр. Ярко представил себе эту картину в деталях, будто не раз уже сам лупил по импровизированному колоколу. Сухопутные "склянки" на уровне подсознания. Сухопутные? Разумеется, раз отсутствует сколь-нибудь значительная качка.
Рядом со мной поднимались на ноги люди разного возраста и, по всей видимости, из разных социальных групп - одежда точно указывала на это обстоятельство.
Яркий свет рванул пыльные столбы, вздымавшиеся у ног построившихся, и в барак (судя по конструкции, находился я именно в постройке барачного типа) вошёл коренастый крепыш в форме японской армии времён сёгуна Минамото Ёсицунэ, рядом с ним крутилась фантастическая парочка - совершенно невообразимые верзилы, закованные в блестящие латы цвета вытеребленного на закате льна.
Коротышка сделал еле заметный жест рукой, напоминающей обрубок сосновой ветки. Разразилась гнетущая тишина. В ней, этой тишине, голос крепыша "самурая" звучал особенно зловеще.
- Господа, вы находитесь в долговом посмертном лагере Kampfpanzer SchildkrЖte****, - начал он. Я напряг извилины, оживляя весьма скромные познания в немецком языке, и понял - глухо, как в танке.
А господин в форме самурая продолжил:
- Долговой лагерь - это вам не шуточки. Будете отрабатывать всё, что вам досталось при жизни по вашей же доброй воле, когда вы заключили договор "Всё сразу" на предъявителя.
Меня зовут Капо Карло, а эти милые люди: Д.У. Ремарк и месье Чу Нано б'Айс Рыжая Борода. Вы имеете право работать без выходных и на одно увольнение в сто двадцать пять альдебаранских лет для осуществления рекламной акции...
- Стойте, стойте! - закричал я. - Я не заключал никакого договора! Немедленно прекратите...
- Это кто? - "самурай" изобразил на лице гримасу жуткого удивления, будто перед ним оказалось существо, которое он никак не ожидал здесь увидеть.
- Искандер Кольцо, - пояснил Д.У. Ремарк, заглядывая в светящиеся голографические святцы, возникшие перед его близоруким взглядом весьма начитанного надзирателя. - Заключил контракт в созвездии Дева в присутствии трёх свидетелей...
- И чего тогда орём?! - возмутился Капо. - У нас этот номер не пройдёт. Всяких встречали, все уловки ваши выучили назубок. Так что - извольте заткнуться и выполнять распоряжения старших по отбыванию. При хорошем варианте через сорок девять циклов безупречной работы можно получить повышение и встать в один ряд с этими господами (кивок в сторону двух верзил). Вам что-то не нравится?
Металлическая окалина послевкусия от слов Капо сковывала мою волю, парализуя сознание, но я пересилил себя и сказал:
- Мне другое не по душе: в ваши данные закралась ошибка. Я не Искандер Кольцо, моё имя - Александр Кольцов.
- Проверь! - обратился самурай к господину б'Айсу, поморщившись. Старшему явно не нравилось, что в его стройные планы закралась какая-то червоточинка.
Рыжебородый подошёл ко мне, вытащил из-под нагрудника пачку бумажных листов, отдалённо напоминающих раритетные ваучеры, с такими же подозрительными водяными знаками в виде известной наборной комбинации из трёх пальцев. Потом принялся шептать шумное, но бестолковое заклинание, шурша страницами:
- Это от трастпрома, это в бога душу... мониторинговую систему Млечного Пути, здесь что-то по Саяно-Шуш... это... это... Погодите! Кто рылся в моих документах? И профессионально рылся - почти не наследил!
- Вот же наказание Андромеды! Говорили мне, что рано ещё тебя в надзиратели производить, чучело рыжее. Никакого с этого навару, даже в мелкоскопической области, не поминая уже духовную. Так нет же, и слушать не хотели. Клялись и божились, мол, опытный индивид - толк в населении галактическом знает.
Капо Карло был невероятно раздражён, что ему навязали настолько бестолкового напарника. Чу Нано б'Айс, между тем, продолжал рыться в своих бумагах, нимало не смущаясь. В глазах его светилась божья роса.
Наконец-то месье б'Айс обрадовано сказал:
- Вот же оно! Гражданин Искандер Властелин Кольцо заключил договор... тут дальше седьмая вода с нано-киселём... Ага, вот... Обязуюсь... посмертно служить ассоциации "Всё сразу" за предоставленные льготы и преимущества... далее обычные канцелярские штампы. А вот и подпись. Видите? Настоящая подпись - красной несмываемой тушью по несгораемой табличке из реголита. Не какая-нибудь голографическая электронщина. Ошибка исключена!
- Это твоя подпись? - выхватил Капо документ из рук Чу Нано б'Айса, показывая его мне.
- Нет... Не моя! Здесь и закорючки с вензелями, у меня сроду ничего подобного не получалось.
- Все так говорят. Эй, Д.У. Ремарк, тащи сюда детектор LG! Сейчас мы этого кренделя размагнитим, если соврал.
Ремарк вытащил откуда-то из сундука, стоящего в дальнем углу барака, трёхлитровую пыльную банку. В ней сидел небольшой человек, по повадкам - гном со стажем. Он постоянно делал характерные движения руками, как будто бы в них была БСЛ (большая сапёрная лопата). Привык закапывать.
- Сэр Липтон, вы готовы осуществить сеанс идентификации? - обратился к лилипуту коротышка Капо. Тот ответил замысловато с примесью пока ещё не запущенного распада личности:
- Ясный месяц - худой ятаган... возможно, конец... простите, эндшпиль!
- Ты там случаем белены не объелся, любезный? Ведёшь себя, будто звезда с фанатами. Изъясняешься непонятно, да ещё и надменно...
- Звёзды - это хорошо, но пусть они не мнят себя фонарями тёмной ночью! - ответил Липтон, изображая ножкой полное почтение. - Кого идентифицировать надобно, ваше коллайдерство мю-зантропное?
- А вот этого... дерзкого. Говорит, что зовут его Алекс Казаков. А по нашим сведениям - это ни кто иной, как Искандер Властелин Кольцо.
- Александр Кольцов я!
- Не кричи, помню. Проверял просто, как у тебя с памятью. А на свою не жалуюсь.
- Неплохо у меня с памятью... Эге, да тут в кармане даже читательский билет из архива технического имеется. Видите, здесь моё имя.
- Давай-ка быстро сюда! - Капо Карло в одну секунду выхватил кусочек заламинированного картона и метнул его в банку к сэру Липтону.
Тот попробовал билет на зуб, понюхал, произнеся что-то вроде "крысами пахнет, зараза... не люблю крыс...", потом засунул его в рот, который при этом раскрылся, как у погибающего от голода удава, и проглотил, произведя на свет звук лопающегося велосипедного колеса.
- Верните! Это мой документ! - вскричал я.
- А вот хрен тебе, а не гусли! - сэр Липтон произнёс манерно стилизованную фразу без особого злорадства или каких-то иных эмоций: просто объяснял косвенным манером, что ничего хорошего меня не ожидает, поскольку за утерю читательского билета в нашей институтской библиотеке полагался денежный начёт в размере одного МРОТа.
И тут произошло некое оживление возле входа в барак. На пороге проявился, будто на рентгенограмме некий господин в сюртуке на босы кости. Челюсть его была подвязана так, будто у вошедшего болели зубы.
Капо Карло произвёл правой рукой жест самурайского величия, и сделалась гробовая тишина. Костлявый посетитель в сюртучной паре, вежливо похрустывая плохо разработанными суставами, приблизился к нему и зашептал что-то в щель на стилизованном шлеме феодальной поры.
- Произошло недоразумение. Тестовая посылка из спиральной галактики Млечного Пути. Там как раз опробуют методику межгалактической корпорации "Исполнение Ж." по тарифу "Всё сразу". И до них докатилась волна прогресса... - озвучил "самурай" услышанное.
Я с трудом пытался понять, что означают для меня такого рода новости. Похоже - не самое худшее.
- За Искандера Властелин Кольцо внесён залог на две персоны. В межгалактической валюте. Как говорится, ничто так не подкупает, как... - продолжал Капо.
- Андроид необразованный! - констатировал старший барака заледенелым, как предновогодний лом, голосом. - Ничто так не подкупает, как своевременно данная взятка.
Посетитель раскрыл белоснежную ладонь. Боже, да это же цветные стёклышки из нашей с Ромкой песочницы! Подумать только, пригодились детские запасы. Шейхи отдыхают!
- Где второй претендент? - поинтересовался Капо Карло.
- Не прибыл, ваше коллайдерство!
- А что говорит конвенция о таких случаях?
- Излишки отходят в пользу корпорации...
- Отразите в протоколе разногласий, чтоб потом ни одна летающая вакуумная пылинка ангстрема не подточила!
- От тайги до Севастополя славься, наш великий Коппола! - закричал вдруг доселе молчавший Д.У. Ремарк.
Сначала повеяло Вагнеровским кольцом нибелунгов (Вагнер тоже был властелином?), а потом...
...щелчок...
_ _ _
Вы знаете, как выглядит место склейки на киноплёнке: нет, не когда режиссёр лёгкой рукой гения, используя наплывы и другие спецэффекты, переключает зрительское внимание с одной мизансцены на другую, а когда киномеханик ножницами отстригает несколько десятков кадров, а потом склеивает их, нимало не задумываясь о художественной красоте перехода? У меня случилось нечто подобное. Только что перед глазами был барак с его странными обитателями, а в следующий миг - лаборатория в доме профессора Тунцова по прозвищу Рыба.
Ощущения не совсем приятное. Чувство того, что избежал какой-то неведомой опасности, плохо уживается с нервным дрожанием поджилок.
- Что это вы здесь во весь опор безобразите? - прозвучал голос Тунцова откуда-то со стороны переехавшей к окну и вновь раздвинутой (и когда только она переместилась?) ширмы. И он появился именно оттуда: из-за старинного китайского орнамента. На сей раз, профессор выглядел более сообразно моим представлениям о странном учёном-одиночке: белый халат, как у врача, на голове также белый колпак, ноги приголублены не мягкими шлёпанцами, а обуты в обычные чёрные туфли. И не старые фабрики "Скороход", а итальянские совсем ещё нового фасона.
- Ну, что скажете? Как вам мои изыскания, впечатлило? А ещё говорят, будто время гигантов научной мысли, не обременённых работой в коллективе, давно кануло в Лету (Рыба прочитал мои мысли об учёном индивидуалисте?), хех. И чего только нет в той вековечной речушке, но эпоха одиночек, по-видимому, всё ещё где-то в другом, более достойном, месте.
- Это грандиозно! - ответил Паслёновый, - ваше... э-э-... открытие. Правда, не совсем ясно...
- Скажите, Роман, на ваш взгляд, что было раньше... - перебил моего друга Рыба.
- Курица или яйцо?
- Да-да, в свете увиденного сегодня.
- Раньше было всё, - попытался пошутить Паслёновый, вспомнив анекдот времён социалистического дефицита.
А у меня в голове вдруг начали кружиться чьи-то чужие мысли. Вернее так: мысли были мои, но думал их не я. Хотя... чужие мысли генерировались моим мозгом. Трудно объяснить более точно, вы поверьте. А смысл моей деятельности сводился к следующему:
"Правильно: раньше и любили крепше... когда была курица... или яйцо? что раньше-то?
Раньше ... раньше было как известно только "слово" и слово было "Бог" а уж потом и яйца из него и курицы.
Так-так, если я напишу на заборе слова "Бог", то из него полезут и куры, и яйца? А чего ж тогда я деньги в магазин носил... во дурак!
Вот и я говорю. Хотя... может, ты его не там писал или как-то не так буковки выбуквивал?
А классно было бы: забор, из которого сами по себе лезут куры и каждая с яйцом. Слушай, и на петухов разоряться не надо".
- Сначала было слово, - не дал договорить Ромке Тунцов. - И слово было "Бог"... А потом уже... появилось яйцо с курицей и извечной проблемой первородности. "Всё сразу!" сперва казалось лишь лозунгом, а его реализация начиналась ограниченным шоу двух философских компонентов: курицы и яйца. Понять то, что фраза о первом слове, слове "Бог", эпохальна, было несложно.
Реализовать переход к овеществлению философской субстанции теософского абсолюта в виде пресловутых материальных продуктов познания основополагающего софизма "что было раньше, курица или яйцо?" оказалось неизмеримо сложнее. Как говорится, ab ovo usque ad mala*****.
Боже мой, я только что был в шкуре Астения Петровича. Как это, что это?
Профессор Тунцов, между тем, продолжал:
- Когда смотришь на результат, не ведая мук процесса, кажется, что всё довольно просто. Но, уверяю вас, молодые люди, сие далеко не так. А тут ещё и многоплановость точек зрения, на которые обрекает себя настоящий учёный, пытаясь найти нечто в меру ОБЪЕКТИВНОЕ и не зависящее от конкретики, свойственной некоему индивиду или группе индивидов.
Вот я вам сейчас на примере постараюсь объяснить. Есть у меня племянница по имени Светлана. Замечательная девушка. Жизнелюбива, любознательна, красива. Впрочем, речь не о её достоинствах вовсе.