Иванов Юрий : другие произведения.

Пляски на гаке

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почти призер конкурса "Эта странная война" (3-4 места). Опубликован в журнале "Уральский следопыт" Љ7 2009

  
  
  

Пляски на гаке

   Приветливое земное Солнце освещало резное крыльцо дома. Сквозь игриво струящиеся в летнем бризе плети березовых веточек короткими очередями постреливали яркие лучи, принуждая блаженно щуриться Кота - или Котова, если для официоза - тридцатилетнего космодесантника на пенсии. Котов Саша, однако, лупоглазо не подчинялся солнечным лучам и лишь изредка помаргивал одним глазом. Отчасти - из-за того, что был, сообразно фамилии, своенравным и не привыкшим прогибаться под воздействием внешних факторов, а в основном же - из-за необратимой потери зрения, не позволившей продолжить службу. Причина - та самая злосчастная вспышка, когда подрывного дела мастер Котов, укрываясь от взрыва в тени марксианского гладиолуха, полюбопытствовал-таки одним глазком, хорошо ли уложил за колючим стволом ноги в казенных десантных сапогах и увидел, ...как выглядит термоядерный взрыв в красноватой от криптона атмосфере Маркса.
   Любопытный глазок тот выгорел напрочь. Другой - едва уцелел. Пенсия.
   Словосочетание "космодесантник-пенсионер" ранило Котову душу много сильней, чем прямой солнечный свет - глаза. Вот и решил бывший убежденный горожанин и профессиональный военный навсегда уединиться на родной Земле - в сельской глубинке, где никому ничего надеялся не объяснять. И не злиться по этому поводу. Ведь когда негодует штурмовик, пусть и бывший, окружающая среда плющится и крошится под напором его стальной воли и несгибаемого духа! А среду обитания Кот уважал и с ее изничтожением решил пожизненно завязать. Пока получалось не очень...
   Сломанный подарок братьев по оружию валялся рядом, на ступенях. Вернее - меньший из подарков. Разломанная надвое титановая штанга-удлинитель злорадно посверкивала на сколе солнечными бликами, в такт раскачиванию березовых ветвей. Погнутые штыри на рабочей части прибора, которые Кот на ощупь, по аналогии с антенной командной связи, определил как четвертьволновые вибраторы, зарылись от страха в грунт у ног пенсионера и не вибрировали. Впрочем - как и до того, в недолгое время общения Котова с раритетным девайсом ...
  
   ***
  
   Ребята из штурмового взвода навестили его здесь, в свежеприобретенном на выходное пособие деревенском доме в поселке Горки-101, перед своим возвращением из отпуска в район боевых действий, на роковой для Кота Маркс. Наотдыхавшись со своими семьями до пресыщения и даже немного впрок, парни приволокли с собой подарки и просвечивающую зеленым стеклонитовую канистру с марксианской гладиолуховой настойкой "ты-килла", рецепт которой сочинили, как видно из названия, братья-снайперы. Один стакан этой отравы направленного в конечности действия обездвиживал самого стойкого штурмовика, и ее употребление перед боем приравнивалось к дезертирству. Потому штурмовики пили ты-киллу наперстками. Снайперам же сучить ножками в бою не полагалось, и к ним командование относилось либеральнее, закрывая глаза на мелкие отравления боевых организмов, тем более что ты-килла способствовала лучшему прицеливанию, снимая тремор рук и иммобилизуя глазные мышцы.
   Время чествований и подарков настало после третьего наперстка, когда штурмовики раскраснелись до хамелеоновой неразличимости их лиц на алой поверхности Маркса, будь они сейчас там, на войне с ненавистными марксистами. Почему после третьего? Да потому: ничто так не сокращает жизнь космодесантника, как временной промежуток между первым и вторым наперстками, а не опрокинуть тут же третий за женщин - все равно, что подписать развод со своей второй половиной. Примета такая, верная.
   Кот, единственный не парный на весь взвод, испытал суеверие на себе, - до войны еще, на учениях - когда при обмывании своих сержантских погон вдруг решил, что новое звание обязывает его стать образцом трезвости среди рядовых штурмовиков. После второго наперстка поднялся он из-за походного стола и отправился звякнуть по служебному визору своей молодой жене, в которой души не чаял и потому безумно по ней скучал. Вызов высшего приоритета прошел как по маслу. На связном экране почти мгновенно - даром, что парсеков восемь было до Земли - появилась спальня, где... Котова любовь крутила пируэты в горизонтальной постельной плоскости с каким-то пожилым марксистом. По крайней мере, мужские трусы на полу валялись - красные. А на следующий день Земля объявила войну Марксу. Навряд ли правительство митрополии вступилось за униженного новоиспеченного сержанта земного десанта - скорей политические звезды легли поверх финансовых. Но и душевная травма Котова в тот день сыграла вещую роль, когда он посочувствовал жене по гиперканалу: "Дорогая, не перестарайся, так у тебя закружится голова, и может стошнить на вероятного противника номер один". И прервал связь. В обоих смыслах слова.
   Отдохнувшие десантники, поднимая наперстки за здоровье Кота и его вступление в новое гражданское состояние "одинокий пенсионер", обидно посверкивали золотыми фалангами безымянных пальцев. Таковы уж гримасы моды в условиях действия полевого Устава - кольца нельзя носить, а экологически чистые протезы - за ради бога. Комзвода лейтенант Шутхер вытянул из-за спины два свертка, в которых угадывались продолговатые предметы: "Мы тут, Саня, привезли презенты тебе. Подарки - с намеком! Верим, что они помогут тебе вступить в тесный огневой контакт с природой и не чувствовать себя, как без напарника... Да хорош вам ржать, - осадил он смешливый рядовой состав, - не угомонились за отпуск, что ли?! Так вот, Сань, эти приспособления, можно сказать, антикварные, честно стырены из запасников Музея истории техники. Вещь незаменимая в той одинокой жизни, какую ты решил себе учинить. Этой штуковиной наши предки на Земле пользовались всякий раз. Времени свободного у тебя навалом - разберешься, не спеша, что тут во что вставляется". И под одобрительный гул парней передал Коту два предмета, очень похожих по форме, но существенно разных по размеру, раза в два по всем измерениям...
   ***
   Сейчас, когда гам мальчишника утонул где-то в глубинах памяти, Котов жалел, что не спросил вовремя, каково, вообще-то, назначение изделий - постеснялся показаться не способным к самостоятельной жизни. Туманный намек, присовокупленный Шутхером к подарку, ясности не добавлял.
   Решив теперь разобраться с презентом, начал Саша благоразумно с меньшего образца. Разорвав пластиковую вакуумную упаковку (рассмотреть, где у нее кнопка расконсервации с Котовым зрением оказалось невозможно), он обнаружил внутри всего две детали, которые легко стыковались по взаимодополняемой резьбе. Нащупав без труда ответные части - "папу" на титановой штанге и "маму" на, очевидно, рабочей части, Саша ухмыльнулся. Если в этом традиционном способе соединения двух тел крылся намек Шутхера, то это даже здорово: пожелать таким способом соратнику удачи в личной жизни считалось у космодесантников хорошим тоном. И, с чувством тактильного узнавания, свинтил Котов две части в одно целое.
   А вот что дальше делать с конструкцией? Ни разъема подключения, ни выключателя нигде не обнаружилось - даже торец титановой штанги под пластиковым колпачком не содержал ничего внятного помимо отверстия диаметром всего-то с мизинец. И длина устройства тоже не соответствовала никакому из известных Котову предназначений: чуть ниже пояса оканчивалась оно, если поставить его вертикально на землю ...
   Тут из-за силового забора послышались голоса - женский и детский. Огораживать жилище в эпоху гуманизма на Земле запрещалось, но Котов, в силу особенности его гражданского состояния, добился разрешения на такую ограду, пусть и с голографическим имитатором полупрозрачного штакетника по периметру.
  -- Здластвуйте, сосе-ед! - Позвал от ограды детский голос.
  -- Спасибо, вы тоже, - буркнул в сторону голосов Саша и проворчал себе под нос, - только гостей мне не хватало! - Прищурив не совсем слепой глаз, Кот различил за оградой два белых пятна - большое и поменьше. Должно быть, с ребенком находился кто-то из взрослых.
  -- Доброго дня, - прозвучало грудное сопрано, явно не принадлежавшее никому из тех жителей, кого он научился узнавать по голосу за два месяца своего проживания на новом месте, - вам помощь не требуется?
   Прислонив устройство к росшей у крыльца березе, Кот как бы лениво прошествовал к калитке. На самом же деле он при каждом шаге оценивал на ощупь - где там край дорожки с травяным бортиком? Вроде прошел ровно, подумалось ему.
  -- О какой помощи говорите, любезная? - обратил он лицо к большему белому пятну. - Я ведь молодой и здоровый. И дееспособный вполне.
  -- Вдлуг вам постилать надо? Или погладить сто-то, - прозвучал детский голос - как с изумлением определил Котов, слева, со стороны большего пятна. Он мотнул недоуменно головой, сосредотачиваясь.
  -- У меня, милая девочка, - повернулся он всем корпусом к большему пятну, - все гладко постелено, ни морщиночки. - Кот не приврал: любой космодесантник умеет койку застелить по-гвардейски ровно хоть в полной темноте. - А погладить - есть одна вещь! - вспомнил он о парадном мундире, так и не выложенном из дембельских чемоданов. - Только не детское это занятие - гладить такой серьезный предмет. Разве, мама твоя погладит мне? - он кивнул вправо, в сторону меньшего пятнышка.
  -- Пелепутал, пелепутал! - прозвенело слева.
  -- Да, это не я говорю, а дочка, - смущенно подтвердило сопрано... тоже слева, - у нее врожденная немота. Через ментофон она разговаривает, а он у меня на шее - пока купалась Надюша, я себе повесила. А вы, выходит, совсем ничего не видите?
  -- Чевой-то я не вижу? Все прекрасно вижу! Вот и платья ваши беленькие, и... вообще.
  -- Н-да? - проскользнуло лукавство в голосе женщины. - А поподробнее можете? Про "вообще" особенно интересно!
  -- Ну, там... все у вас как надо, чего еще?! - осерчал Котов, не ожидавший такого коварного экзамена.
  -- Ой, мамочка, а ты цево покласнела?
  -- За "как надо" спасибо, конечно, - погрустнела женщина, - но, выходит, вы мне специально скабрезности говорили?
  -- Сбре... чего?
  -- Ну, что кровать у вас застелена, что серьезный предмет ваш нуждается в поглаживании...
  -- Да ничего такого! - возмутился Котов с гвардейским достоинством. - Я о другом совсем! На Земле давно не был - отвык, знаете, от речей заковыристых. Мы, служивые, что видим, про то и говорим прямо...
  -- Тогда точно врете, что не слепой! - подвела черту женщина.
  -- Мы зе голые совсем, сосе-ед! - пояснил детский альт... уже справа. Видимо, ментофон этот успели перевесить, догадался Котов. - Купались зе!
  -- Да?! - Котов машинально отвернулся и покраснел, как последний марксист. Ему, как горожанину, и в голову не могло прийти, что на селе теперь такая простота нравов! - Простите. Да, плохо вижу, и... Не терплю сопливых сочувствий! - выпалил он неожиданно резко. - Ходят тут разные... - круто, по-строевому развернувшись на пятках, Кот пошел, чуть споткнувшись, к дому. - Соблазняют еще!
  -- Влун! - послышался в спину детский приговор.
  -- И горделивый индюк! - добавила женщина.
  -- А ты... а вы... - Котов задохнулся от возмущения. Незатейливые армейские выражения подступили к горлу, просясь на слух божий, но выдержка и самообладание штурмовика - не пустые слова! Вобрал Саша побольше воздуха в легкие, задержал дыхание на семь секунд, как учил инструктор по бесконтактному бою на поражение, и, обернувшись, с улыбкой выдал, - а ваш ментофон - картавит, вот! - И пошел к дому, высоко подняв голову, расправив плечи и излишне уверенно переставляя ноги.
   Тут-то, у березы и случился конфуз.
   Такой подлости от подарка Котов не ожидал! Точнехонько туда, куда не надо бы, пришелся парализующий, подобно разряду марксианского пустынного ската, хлесткий удар. Ответная реакция была отработана до автоматизма - отбить голенью, повалить коленом, добить пяткой! И... лишь потом - присесть и зашипеть от боли.
  -- Ах-ха-ха-ха! Их-хи-хи-хи! - дуэтом в сексту через две октавы прозвучал из-за забора гимн гордыне и самоуверенности...
   ***
   Теперь сломанный прибор побуждал к одному - выбросить его напрочь! И попытаться разобраться с его большим собратом...
   Решительно задушив в себе досаду, Котов прощупал пластиковую упаковку, но ничего, напоминающего кристалл с "Инструкцией по применению" не нащупал. "Вот ведь, незадача какая!" - подумал он, сминая ставшую ненужной оболочку в комок минимального размера. Но тут доселе незнакомые рудименты тактильного зрения подсказали ему, что есть в пакете еще что-то плоское и мягкое. Пошарив повнимательней внутри него, он с изумлением вытащил листок... бумаги, по нынешним экологически суровым временам - сущего раритета. "Неужели это Инструкция? - ужаснулся Саша, - сколько же тогда стоит то, что я сломал?"
   Понятно, что с таким зрением и нечего было помышлять - прочесть хоть что-то! И потащился Котов в дом - искать, где там в дощатую стену кабинета вмонтирован домашний Секретарь? Потратив минут десять на поиски умного помощника и еще столько же - на его включение, подал, наконец, Саша первую команду:
  -- Сканировать текст! - и... отскочил от агрегата, заслышав слабое жужжание! Оказалось - ничего страшного, просто из стены выехал приемник сканера для вложения исходного материала. Посулами да угрозами, удалось даже убедить Секретаря прочитать вслух отсканированное, что тот и проделал нудным, насморочным голосом "книжного червя":
  -- Инструкция. Поздравляем, вы сделали правильный выбор, приобретя гаке в корпорации "Лефортово Лимитед". Наслаждайтесь! Наше гаке предназначено для ежедневного использования, но при этом никогда не сломается...
  -- Пауза! - рявкнул Котов на Секретаря как на рядового-недоумка, не усвоившего за полгода "учебки", что не следует смотреть в оружейное дуло, чтобы выяснить, почему из него не вылетает снаряд. - Это что за гаке такое?!
  -- Термин неизвестен. В словарях русского языка всех времен и народов слово не содержится. Продолжить чтение?
  -- Продолжай, - буркнул Котов, но передумал, - что значит "никогда не сломается"? Я его только что пополам переломил!
  -- Ответ невозможен. Нельзя сломать неизвестно что. Известный предмет всегда можно сломать...
  -- ...особенно сдуру, - проворчал Саша.
  -- ...особенно - не ознакомившись с Инструкцией по применению предмета. Продолжить чтение? - м-да, Секретарь Котову достался хамоватый и явно напрашивался, чтобы разделить участь малого гаке, чтоб его!
  -- Валяй! - Кот откинулся в кресле, слепо уставившись в потолок.
  -- Наш гаке легко удовлетворит природные потребности независимо от Вашего вероисповедания и сексуальной ориентации. Если вы никогда прежде не имели гаке, прочтите раздел "Начинающему пользователю", - электронный изувер сделал паузу, давая возможность хозяину решить, новичок ли тот в обращении с "неизвестно чем" или же, чего доброго, целый суперюзер. - Раздел "Начинающему пользователю". Поздравляем, вы сделали правильный выбор, приобретя свой первый гаке в корпорации "Лефортово Лимитед". Наслаждайтесь! - Саша утробно зарычал, но Секретарь, не знакомый еще с характером Котова, продолжал нудить: - наши гаке выпускаются в двух модификациях: "детское гаке" и "гаке для взрослых". Будьте осторожны! Детские гаке весьма опасны для взрослого мужчины ...
  -- Об этом, блин, предупреждать надо! - не выдержал Саша гнусавого цинизма Секретаря, и холодок воспоминания от яркого ощущения пронзил его только что отболевшее пораженное место.
  -- Присвоить Секретарю имя "Блин"? - невозмутимо отреагировал нахальный искусственный интеллект.
  -- Не-е, - Саша призадумался, - я так часто выражаюсь, когда злюсь. А тут - еще ты станешь встревать со своими комментариями! На третий раз не выдержу, да и порешу тебя, изверг... О! Изверг - подходящее имя. Так и называйся, хе-хе.
  -- Принято. Изверг предупреждает хозяина: детские гаке весьма опасны для взрос...
  -- Нет, ты не изверг, ты еще хуже! - вскипел Саша. - Следующее предложение читай!
  -- Аналогично, гаке для взрослых, ввиду его больших размеров и веса, может травмировать психику ребенка, порождая стойкую неприязнь к возвратно-поступательным движениям, которые взрослый человек сделал бы с легкостью и наслаждением...
  -- Стоп! Поподробнее давай про это. Ну - про движения, - Саше не терпелось узнать, что все-таки за диковину подарили боевые товарищи.
  -- Принято. Раздел "Как использовать гаке". Поздравляем, вы сделали правильный выбор... - Изверг надменно проигнорировал Сашин рык, прорвавшийся горлом. - Для приведения гаке в рабочее состояние соедините собственно гаке со штангой-удлинителем. Эта несложная операция также подготовит вас психологически к началу возвратно-поступательных движений при использовании гаке по прямому назначению, - тут Секретарь сделал настолько продолжительную паузу, что Котов не выдержал:
  -- Это что - ВСЕ?!!
  -- Еще есть два предостережения. Первое: "Внимание! Если вы раздражены, в первую очередь убедитесь, что гаке помещено в место постоянного хранения". - Изверг подождал, давая возможность Котову поскрежетать зубами по поводу трагично закончившегося разговора с недавними гостьями. - И второе: "Категорически запрещается использовать гаке не по назначению".
  -- Это писал какой-то идиот! А ну-ка, - призрачная тень надежды посетила Сашино сознание, - что там есть для опытных пользователей?
  -- Раздел "Опытному пользователю". Поздравляем...
  -- Спасибо, блин... В смысле - Изверг. По существу там - что?! - Котов сорвался на крик.
  -- Если это гаке у вас не первое, то вы - опытный пользователь и знаете, как собирать гаке и обращаться с ним, а также усвоили все наши предостережения на собственном опыте. Конец текста, - после недолгого молчания, во время которого Изверг соизволил сравнить отсканированный текст с зачитанным вслух, у него нашлась для хозяина еще пара теплых фраз. - Есть сноски мелким шрифтом. "Если у вас нет сил для выполнения возвратно-поступательных движений, передайте гаке специальному роботу, которого вы можете приобрести в корпорации "Лефортово Лимитед" со скидкой". И еще: "При разработке этой Инструкции не погибло ни одно живое существо".
  -- Очень смешно, ха-ха! "Ни одно живое", говоришь, да?! - ярость выходила из Саши криком. Пока - криком. - А сейчас погибнет неживое существо, - его голос мрачно завибрировал, предвещая неприятности каждому, кто мог его слышать. Единственным "каждым" оказался, понятно, Секретарь. - И погибнет оно при чтении Инструкции! За того парня, который ее разработал!!
  -- Тут еще дата есть, - вяло отреагировал Изверг, - две тысячи сто первый год. "Тот парень" уже скончался - больше двух столетий тому назад.
  -- Он не скончался, Изверг, нет, - судя по тому, как медленно и мрачно отвечал Кот, он готовил себя к акту возмездия, - его зверски убили пользователи гаке. С наслаждением. Возвратно-поступательными движениями...
  
   ***
   Секретарь-Изверг печально походил характером на вторую жену Котова - Свету, дочку Земного министра по управлению качеством. Какие мистические кнопочки-рычажки нажимали в министерстве, управляя этой незримой субстанцией, Саша даже не пытался себе представить. Но совсем странным показалось ему то, что министр качества - поборник брака.
   Совсем Котовым не предполагаемый как тесть, строгий папа как-то застукал их со Светой в постели. "Товарные качества дочурки крепко пострадали из-за тебя, подрывник неприступных крепостей! - взглянув на петлицы скинутого на стул Котова мундира, пояснил министр свое требование немедля жениться на Светлане. И добавил, - качественно подорвал, однако. Светка даже "Здравствуй, папа" сказала! А то месяцами - ни словечка. Женись, охальник, не то засужу и засажу!" Куда засадит министр, Кот решил не уточнять и, наутро, плюнул в регистратор в загсе, подтверждая молекулами своей ДНК намерение сливаться со Светкиными молекулами на законных основаниях.
   Созванивались молодожены часто - у супруги обнаружилась затейливая комбинация неиссякаемой потребности в общении с летаргическим темпом речи. Изливала она Саше все дневные новости по вечерам (когда совпадали времена суток на Земле и на Марксе) - одной бесконечной автоматной очередью ну очень неторопливых выстрелов. Светлана с одной и той же интонацией нудила по визору что про коварство марксиан (педантично следуя правилам русского языка и принципиально не называя их марксистами), что про свои пылкие чувства к Котову (и правда, горяча была Светка, когда любовь свою вершила - молча и размеренно, тоже из принципа).
   Через полгода боевых действий, когда уж отпуск замаячил со всей непреодолимой привлекательностью, случилось страшное. Вечером - только приняли штурмовики по первому вечернему зеленому наперстку - прозвучал срочный вызов: Котова затребовали в штабной кунг. Как ни пытались парни влить в Сашу хотя бы второй наперсток, он только отмахнулся и убежал. Комвзвода Шутхер встретил Котова на подступах к штабу и по-отечески похлопал по плечу: "Крепись, сержант. Пойдем, ждут". И повел десантника внутрь. Комбат по-дедовски молча похлопал Котова по другому плечу и провел к столу комполка, склонившемуся над экраном планшета. Полковник распрямился, расправил плечи и... врезал Котову совсем не прадедовский подзатыльник!
   - Ты что ж это творишь, сукин кот?! - полкан так брызгал слюной, изображая праведный гнев, что Кот даже не задумался, в каком же это смысле он вдруг стал сукиным? - Так опозорить семью Земного министра! И это - в разгар священной войны за правое слово... то есть - дело.
   Оговорку командиру следовало простить: официально, в основе конфликта Земли и Маркса лежало противоборство двух идеологий, принципы которых выражались, вообще-то, одними и теми же словами. Да-да! Основополагающим, высокодуховным и единственно верным лозунгом земного общественного устройства служила формула "деньги-товар-деньги". А девиз марксистов "товар-деньги-товар" - мало того, что был бездуховен и приземлен, вдобавок призывал к мещанству и стяжательству. Казалось бы, всего лишь - перестановка слов. Целая война разгорелась... в очередной раз.
  -- Как это - опозорил? - промямлил штурмовик.
  -- Будто не знаешь? Вот, читай, - открыл полковник на дисплее зашифрованное письмо Совмина. Котов заскользил тогда еще зоркими глазами по абракадабре текста, по ходу расшифровывая его заложенным в подсознание секретным ключом для младшего комсостава.
   "Доводим до сведения... Ваш подчиненный сержант Котов... заразил родственницу министра качества... аполитичной болезнью... автоматическое расторжение брака... несмываемый позор... кровью, до последней капли!" Такая выжимка из объемистого текста навсегда отложилась в Котовой памяти.
  -- Какой такой аполитичной болезнью? Ничего не понимаю!
  -- Не прикидывайся, Котов! Сам знаешь, с кем мы воюем. Не дошло? Ладно, поясню. Трудно произнести это слово, но... Короче, краснухой заболела твоя Света, вот как! Как предатель земных интересов и пособница краснорожих будто. От тебя, вестимо, заразилась. Чай, муж ты ей... был.
  -- Так я же полгода с ней не виделся! Как это?..
  -- Супруги всегда в духовной связи находятся, помнишь? Подолгу вы с ней болтали по гиперсвязи - факт известный. Вот - и навеяло ей от тебя. Только не надо мне про бактерии заливать! Болезнь имеет ярко выраженную политическую окраску. Да и откуда тебе знать, как краснуха передается? Ее уж два века, как вывели под корень. В общем, иди, смывай кровью. Чтоб в завтрашнем бою уже смыл! Потом доложишь.
  -- До последней капли? - понурил голову сержант.
  -- До какой же еще, сукин ты кот? - усмехнулся командир. - Образно выражаясь, любая капля может стать последней - что первая, что сотая. Считать не стану. Шагом - марш!
   И Котов пошел. И смыл. Вместе с глазом. И поклялся век себе не прощать, что второй и третий наперстки пропустил...
   Вот так жуткое неуважение к приметам обернулось для Саши трагедией: ни здоровья, ни работы, ни жены. Хорошо, жив остался! Или - плохо?
  
   ***
   Хорошо ли, плохо ли, а жить Саше хотелось - всеми органами чувств, которые не пострадали при взрыве. Конечно, зрение бы не помешало! Ведь и любовь, по жизни дважды обманувшая ожидания Котова, оба раза начиналась с первого взгляда. "Да, мужик любит глазами - еще пращуры заметили. А чем без них любить станешь? В смысле - влюбляться, любить-то - не проблема", - размышлял Саша, отдыхая на крыльце после колки дров.
   Как может колоть дрова слепой? Да очень просто: внутренним зрением запоминаешь, куда поставил полено, заносишь топор и - бьешь по четко выверенной траектории! Ну да, и не каждый зрячий справится с такой непростой работой. Но для космодесантника, прошедшего курс бесконтактного боя, задача вполне посильная - вроде упражнения по поимке черной кошки в темной комнате, даже проще. Ведь "кошка", то есть полено - не шныряет по углам, а тихо ждет, когда "папа Карло", то есть Кот, располовинит его в соответствии с мысленным представлением об идеальной чурке.
   - Браконьерничаете, сосед? - слава богу, не под руку донеслось от калитки знакомое сопрано. Приятное сопрано - отметил про себя Саша. А слово - неприятное, напомнившее о браколюбивом министре и молчаливо нагулявшей краснуху Свете.
   Само по себе, замечание справедливое: по закону об озеленении, гражданам запрещалось жечь драгоценную древесину в печах. Однако Котову, как пенсионеру, гарантировалось бесплатное отопление. Угля на планете осталось катастрофически мало, и, вдобавок, его сожжение каралось по закону об экологии. Домашнюю термоядерную установку одиноким слепым гражданам иметь запрещалось. Оставалось еще электричество, но почему-то именно в Горках-101 энергетик вредничал и не разрешал подвод дополнительных мощностей в частные дома. В результате, к Котову забору подъехал самосвал и вывалил гору ольховых кругляков: вот вам, слепой ветеран и бывший защитник отечества, от щедрот местной администрации!
   - Вы чем-то другим обогреваться собираетесь?! - огрызнулся Саша, плохо представляя себе, как станет в одиночку преодолевать лютый десятиградусный мороз.
   - Угадали. Изнутри греемся тоже, - игриво заметила женщина. - Не ты-киллой, конечно, как некоторые обеспеченные граждане. Подручным материалом пользуемся.
   - Откуда про ты-киллу знаете?! - изумился бывший штурмовик. - Это же очень ограниченному кругу известный рецепт.
   - Вот именно - "ограниченному". Поверхностью Маркса. Мой бывший муж, снайпер, рассказал как-то. Когда жив был, - будто горечь подмешали в чистый горный поток - так внезапно исказился женский голос.
   - Так что же вы раньше-то не сказали! - вскинулся Саша со ступенек и почти побежал к калитке, чудом не упав. - Заходите, прошу, - он нажал на браслете кнопку снятия силовой защиты, и голограмма калитки исчезла вместе с полем. - Почту за честь принять вдову снайпера, - внезапно припомнились ему правила армейского этикета.
   Большое расплывчатое пятно голубоватого оттенка приблизилось к нему нерешительно, помедлив несколько секунд. Приятно пахнуло какими-то цветами. Сашины ноздри невольно разошлись, вбирая запах.
   - Это гладиолусы. Срезала вот. Много их этим августом распустилось, - женщина, судя по голосу, вдруг оробела - подбирала слова.
   - Гладиолухи?!! - отпрянул Саша, помня по Марксу, что только олухи гладят это кактусовидное растение, на колючках которого концентрировалась столь большая доза специфического парализующего вещества, что уколовшийся боец впадал в многодневную кому.
   - Не-ет, - расцвел улыбкой женский голос, - не "олухи", а "олусы". Земной цветок. Безвредный. Давайте, я их в вазу какую-нибудь поставлю? Или в кувшин. Будет запах во всем доме - мягкий, не докучливый. Запомнили - глади-олусы?
   - От слова "гладить"? - спросил Саша и ужаснулся своей оплошности, припомнив давешний конфуз с внезапной игрой слов. - Собственно, я вчера имел в виду свою парадную форму, - смутился он, - а не то, что вы подумали.
   - Слушайте, Саша, ...ведь вас Сашей зовут? А я Оля.
   - Очень приятно.
   - Ну, это мы еще посмотрим, - теперь уже буркнула Оля. - Так вот, Саша, почему-то мужчины считают, что знают, о чем думает женщина. Вранье! Даже сама женщина не всегда это знает. Если она вообще думает.
   - А как же это - совсем не думать?
   - Да так - чувствовать. Всеми органами, что есть. Запахи, вкусы, прикосновения. И этим жить.
   - Звуки еще, - добавил Саша.
   - Не надо о грустном, - помрачнел Олин голос, - я ведь глухая. Ну да, вы же не видите мой слуховой аппарат - откуда вам знать?
   - Простите... - Саша замялся, - знаете что? Пойдемте в дом! Я вас чаем напою, а вы мне про мужа вашего расскажете? И глади... цветы эти пристроим заодно!
   - Хорошо. Только давайте я вас под руку возьму, как будто...
   - Будто я не слепой?
   - Будто я не напросилась к вам в гости.
  
   ***
   Войны в эпоху галактического гуманизма - процессы затяжные и завершались победой землян не вдруг. Но побеждала непременно Земля! По одной простой причине: земной принцип "деньги-товар-деньги" самый верный! Даже в Библии говорится: "Сначала было слово", то есть нематериальное начало. И деньги - тоже нематериальны, чем бы они ни выражались, - купюрами, монетами или электронной комбинацией цифр банковского счета.
   Ну, какое тут, к дьяволу, мирное сосуществование с материалистами краснозадыми, для которых вещи - цель, а не промежуточная форма достижения истины?! Чистой воды антагонизм и противоборство систем! Нет, смертный бой вели земные космические силы - за идею и вообще...
   Насчет смертного, однако, сильно сказано. Нет, конечно, были на войне и такие случаи, но не часто: не больше гибло служивых, чем случалось за год на Земле утопленников или пьяных отморозков, пришибленных выхлопами гражданских гравипланов. За шесть лет боев погибло четверо землян, и то - по неосторожности либо по тупости составителей инструкций. Грубые нарушения Наставлений по вооружению, понятно, решительно замалчивались, и погибших посмертно возводили в Герои Нации. Вот Котов, к примеру, пострадал из-за противоборства в сержантском сознании двух руководящих документов - по подрывному делу и по бережному отношению к обмундированию. Ну да, за сгоревшие сапоги сержанту не влетело. А глаза... да что теперь говорить?..
   Вот если бы война велась как в старые добрые времена - люди против людей - тогда да, поубивали б немало народу! А так - гуманный бой, в соответствии с галактической конвенцией. То бишь, атакующая армия людей-землян сражалась с интеллектуальной оборонительной киберсистемой марксистов на южном полюсе Маркса. В свою очередь, земная наступательная интел-система воевала против живой армии обороняющихся марксистов - на северном. Что до места ведения баталий, так Маркс сам напросился на конфликт. Потому-то на его полюсах и бьются армии. Объяви он войну первым, пришлось бы на земной территории сражаться. Не на самой матушке, ясный день, - Луну бы месить начали. Или Венеру. Только кому это нужно - в скафандрах годами париться?! Да и атмосферка - тоже защищает как-никак.
   Не надо быть семи пядей в любой кости (хоть в тазовой, хоть, напротив, в лобной), чтоб понять, что средства защиты людей были совершенными. Иначе - не война, а массовое самоубийство получилось бы. Что в наше гуманное время - полный абсурд!
   С такой вот жизненной позицией, заложенной со школьной скамьи, Котов вырос, воевал и отправился доживать свой инвалидный век. Да и могло ли быть иначе? В уверенности, что и Оля придерживается тех же убеждений, завел он за чаем тему воспоминаний о войне.
   - Говорите, муж-снайпер? Расскажите о нем! Может, встречались мы с ним на южном-то полюсе?
   - Нет, Саша, не встречались вы. Определенно. А рассказать - что женщина может поведать интересного? Как встретились, женились, любили? Так это чувствовать надо, словами не передашь! Да и не умею я рассказывать. Вот муж мой, Толя, умел! Заслушивалась я его речью! Женщины ведь ушами любят - знаете такое выражение? А как пел, какие стихи читал! Стихи - это такие рифмованные строчки - может, слышали?
   - Да, нас в учебке знакомили с идеологическим оружием противника, - слегка напрягся Котов.
   - Родилась я здесь, неподалеку, в Горках-33. Выучилась на флориста, диплом по икебане защитила. Толя подошел к моей экспозиции на выставке - веселый, шумный. Шутил, придумал моим букетам смешные названия и - я не видела, как - записал их прямо на стенде фломастером. А на следующий день - будто вся выставка собралась вокруг моих цветов! Народ толпился, смеялся, все старались выдумать еще какие-то веселые названия, но как у Толи, конечно, ни у кого не получалось...
   А потом пришли люди в серых костюмах, разогнали толпу, закрыли мой стенд. Допытывались, кто устроил провокацию. Я не созналась, хотя какое мне было дело до случайного посетителя? Кончилось все высылкой на Маркс, где я случайно и встретила Толю вновь. Да-да, Саша, мой бывший муж - марксианин, снайпер с северного театра военных действий. Оттого-то вы с ним никак не могли встретиться на южном полюсе. И потому я засомневалась, что Вам будет приятно знакомство со мной.
   - М-да, - Котов помрачнел, подумывая, не выгнать ли непрошенную гостью восвояси, - и что же?
   - А то, что призвали его из резерва в первый день войны, а на второй он погиб, - Оля закрыла лицо руками, но, поняв, что Котов не видит ее слез, а по всхлипам так и так поймет, что она плачет, просто замолчала и промокнула глаза платком.
   - Как это произошло? - нарушил Саша молчание спустя пару минут. - Ведь смерть на войне - нечастая гостья. Единичные случаи. Вам не рассказали подробности?
   - А мне и рассказывать не надо было. На моих глазах все произошло. Именно так, - Оля поняла недоуменное выражение Котова лица, - я провожала его в цирк боевых действий, у восьмидесятой параллели. Ждала уже Надюшку, на четвертом месяце ходила. Только выехал за шлагбаум его бронеджип, как садануло ракетой с ...земного интел-штурмовика, - Котову подумалось, что она скажет "вашего", а Оля поймала себя на мысли, что хотела сказать "нашего".
   - Как так? Интел-системы не ошибаются! - удивился отставной гвардии подрывник.
   - Если б они не ошибались! В том редчайшем случае с Толей - ошибся и компьютер бронеджипа, не включивший защиту, и комп штурмовика, неверно определивший координаты цели - до "восьмидесятки" оставалось еще полкилометра. - Котов и сам помнил, что огонь ведется только внутри цирка - огромной территории, но с точно определенными границами.
   - А вы? Вас не задело?
   - Еще как! Сильнейшая контузия, необратимая потеря слуха. Надюшка родилась абсолютно немой, не пискнула ни разу с рождения. Думаю, из солидарности с маминой глухотой решила не разговаривать. Только ментофон и выручает. Кстати он исправен, просто у Нади так идет становление речи.
   Военные дипломаты три года решали мой вопрос. И только когда Земля окончательно взяла на себя ответственность за потерю здоровья у двух мирных гражданок, нас приняли назад, на родную планету и поселили в этом лагере открытого типа.
   - В каком еще лагере? - Котов просто-таки обалдел от обилия информации, не укладывающейся в его представление о мироустройстве, и заподозрил, что Оля спецагент и искусно обрабатывает его. Или шутит так.
   - Горки-101. Неблагонадежных испокон веков отселяли подальше от столицы, за сто первый километр. Ну да, это же "измышления коварных марксистов"! Вряд ли вы поверите этому, Саша. Хотя, постойте... вас ведь тоже сюда упрятали! За что, не знаете ли?
   - Да бросьте вы! Меня - гвардейца, героя, инвалида - и упрятали?! Не смешите! - вскипел Котов, а сознание невольно начало перебирать ключевые события его жизни: измена первой жены с марксистом, надуманная "вина" за Светкину краснуху, туманные слухи о причинах гибели в цирке войны и замалчивание случаев ошибок интел-систем. Все складывалось в простой и ясный узор. Нет, не агент Оля: слишком трагична ее судьба. Слишком точно ложится и биография Котова на совсем другое представление о действительности!
   - Послушайте, но если все так, как вы рассказали, - потер он заломившие от умственных усилий виски, - то марксисты - такие же люди, как мы? Стихи, говорите, красивые у них в ходу. Лучшие шутки - тоже у них. За что же мы их ненавидим тогда?
   - Ну, у меня-то такого чувства нет, - Оля допила свой чай, - за это сюда и выслана. А война... Знаете, когда стало ясно, что кроме людей в космосе нет другой разумной жизни, когда только на двух планетах в доступной части галактики есть условия для существования человечества, невольно встал вопрос: "А с кем будем воевать?" То есть, когда нет даже вероятного противника, то неясно, к чему готовиться, в какую сторону развиваться.
   - А это обязательно - воевать?
   - Пока история отвечает на этот вопрос утвердительно. Это большая удача, что третья планета Хи Стрельца - этот Mar-X - оказалась пригодной к заселению людьми. Тогда и возникло хоть какое-то противостояние навсегда объединившейся Земли и кого-то еще. Иначе люди бы деградировали, как бывало не раз в истории, когда империи не видели себе соперника и гнили изнутри. Те же киви, только в профиль, как говорили предки.
   - И проблему решили, придумав галактическое право и борьбу двух систем? Вам не кажется, что это слишком цинично и лицемерно?
   - Когда кажется, что надо делать? Нет, не креститься, - ответила Оля, заметив, как Котов сложил пальцы в двуперстие, - надо пробовать! Вот люди и пробуют сами себя на прочность - в тех понятиях и рамках, чтобы не вымереть совсем, но не дать себе расслабиться. Если нет внешнего врага, надо выдумать его внутри системы. Не я придумала.
  
   ***
  
   Осень жизни подкрадывается за делами и заботами незаметно, один только раз и, поначалу кажется, не слишком убедительно. Осень же природы замечается сразу: по приметам, неизменно повторяющимся каждый год. И роднит их одно - стаи, в которые сбиваются птицы и люди.
   Оле и Саше до осени жизни было, по всему, не близко. Но в сентябре тяга к общению за чаем незаметно переросла в иную простодушную потребность, и пришла пора проверить еще кое-какие приметы. Например, что устами ребенка глаголет истина - хоть бы и через картавящий ментофон.
   - Ну, сто, узе позенились? - Надюшка ворвалась в дом неожиданно, потому что Котов перестал запирать силовую калитку и вообще подумывал отключить "забор". - Или я вам помесала?
   - Конечно, помешала, - шутливо возмутилась Оля, - мы только собрались жениться, а тут ты! Да, Саш?
   - Ну... это... в общем - да, - Саша не решался на серьезные отношения, памятуя о двух неудачных попытках: навязчивая тень марксизма будто поджидала его на каждом жизненном повороте. И Оля, казалось ему, несла в себе ту же призрачную опасность. Но - дивный голос, чуткое внимание, неиссякаемый запах гладиолусов!
   - Тогда вот что, Надь, - одержав маленькую победу над Котовой осторожностью, Оля призадумалась, оглядывая гостиную, - иди, погуляй во дворе, пока мы тут женимся, - игривость в Олином голосе пронзила Котова сладким предчувствием от самой чакры Сахасрары, что на темечке, до кончика большого пальца левой ноги. - Саш, что там за сверток у тебя в углу?
   - Подарок. Гаке для взрослых. Только не спрашивай, что это такое - даже зануда Изверг не знает, хм... то есть, не знал, - Саша угловато пожал плечами, не то сожалея о погибшем Секретаре, не то в очередной раз заключая, что дурацкие инструкции чреваты самыми трагическими последствиями.
   - Ну, это мы сейчас быстро выясним! Надюш, тащи-ка сюда это... как его там...
   - Осторожно, у девочки может развиться неприязнь к возвратно-поступательным движениям! - серьезно предостерег Саша.
   - Ничего, не разовьется. У тебя, надеюсь, этого не случилось? - продолжила Оля свое наступление на Котовы бастионы. Она легко освободила странный прибор от упаковки. - О, тут и инструкция есть. Да еще на бумаге отпечатана! Непростой гаке нам попался, однако. Так, читаем, - несколько секунд Оля не подавала ни звука, а потом начала трястись от смеха, - иди, Н-надюшка, п-поработай в-во дворе вот этим... г-гаке!
   - Что? - Котов всполошился не на шутку, - что это такое?!
   - Это символ... твоей боязни ошибиться еще раз, - судя по ее жизненному опыту, Ольга понимала причину Котовой осторожности чисто по-женски, не допуская, что политика, пусть и галактического масштаба, может повлиять на чувства. - Вот ты скажи, - продолжила она, когда девочка выбежала во двор и замурлыкала какую-то песенку, - разве мы не пара?
   - Мужчина, не способный любить глазами...
   - И женщина, не способная любить ушами...
   - Ты можешь! Не без помощи техники, но все же...
   - Клянусь, я буду снимать слуховой аппарат, когда...
   - Зачем?
   - А чтобы наравне, без ущербности чувствовать друг друга. Я буду за тебя смотреть, ты - слышать за меня. И чтоб еще по три одинаковых чувства каждому!
   - Это обоняние, осязание, вкус?
   - Да. С какого начнем? - лукавство в ее голосе доводило стойкого штурмовика до исступления.
   - Погоди. А гаке - что с ним? И вообще - для чего эта штуковина нужна?! - предпринял Саша последнее и решительное отступление на шаткие позиции непонимания.
   - А нужна эта штука... - без труда распознав Котову уловку, Оля заговорила нараспев, будто сказку неразумному Сашке рассказывала, - чтобы про-обовать. Мно-ого раз. Пока не умрем. Это ведь наш исконный образ жизни - пляски на... гаке. И в быту, и на войне то ж. Твои сослуживцы как раз и намекали подарком: мол, про-обуй Саша, пробуй еще, не сдавайся!
   Котов непонимающе помотал головой.
   - А зачем две штуки? Я и с одним-то не справился.
   - Так не для тебя они, нам предназначались - чтоб мы жизнь твою сделали чище и веселей. Гаке для взрослых - мне, для нашего ребенка - детский, починить бы его, кстати.
   Ничего веселого в общении с гаке Саша не усматривал. Оттого мысли его совсем запутались. Допустим, рассуждал он, одна жизненная неудача - случайность, две - совпадение, три - уже диагноз. А с диагнозом неудачника жить даже страшнее, чем без зрения. Предположим, ребята были так уверены, что с третьей попытки у Котова, наконец, появится такая верная спутница жизни, которой не боязно доверить даже раритетный девайс. Но как они догадались про ребенка? Ведь при его слепоте... впрочем, производить детей можно и втемную. Но, все равно - причем тут гаке?
   - И никакое это не гаке, а английское rake, - вконец огорошила его Ольга. - Коммерсанты наши в прошлом сто раз переводили инструкцию с языка на язык, то экспортируя наш товар за границу, то импортируя обратно. Приклеился термин. Ну, догадался?
   Саша не знал английского совсем. Только русский и немного знакомый по "учебке" вражеский немецкий, на котором предпочитали разговаривать самые ортодоксальные марксисты. Пришлось ему снова признаться в невежестве.
   - В таком случае, призовем на помощь наши чувства. Посмотри вон, - мягко повернула Оля Сашину голову к окну, положила сзади руки на плечи, поцеловала в коротко стриженную макушку, - что твоя будущая дочь делает?
   За стеклом Котову смутно привиделся расплывчатый Надюшкин силуэт, неспешно плывущий по-над газоном в звонкой истоме бабьего лета. Саша сосредоточился, призвал на помощь верное внутреннее зрение. Затем прислушался к доносившимся звукам, к песне, звучащей детским голосом сквозь картавящий аппарат:
   Уз как я сплясу с тобо-ой... ой!
   Так и ты спля-асы со мной-о-ой...
   Мы сталы, да ладненьки...
   Залезались глабельки-и!
   Дык давай листок лезной
   Поглебем лазок-длуго-ой.
  
   И не мог видеть Котов, а вот увиделось ему, как сгребает Надюшка шуршащую прожелть березовую, слетевшую вкруг крыльца вестником осени. Увиделось, и все тут.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"