Аннотация: Вампирофилам посвящается. Текст несколько раз обновлялся. Зато сейчас...
Зато потом...
Удобное время для разговора с сестрой тет-а-тет настало, наконец. К счастью, сейчас отец не мог нас подслушивать и, к несчастью, злился. Я стала понимать его не вдруг - только с появлением моей дочери, хм,... которая теперь тайком от меня общается со сверстниками. И этим нервирует...
Тем, собственно, и исчерпывается моя солидарность с папиной дотошностью и занудством. И ничто на свете не заставит меня считать, что папа вправе подслушивать наши доверительные беседы - никому из нас не запрещалось иметь личную жизнь и пристрастия! И сестре - тоже. Ей, как младшей, с самого детства мало что позволялось, и надзор за ней был куда жестче, чем за мной, например. Поэтому рассказать о наболевшем ей всегда ох как хотелось! Вот и в прошлый раз я вдоволь наслушалась ее пубертатных откровений...
Но сегодня речь пошла о проблемах отнюдь не подростковых.
-- Хай, систер! - Это она меня так приветствует. Не правда ли, изысканное обращение? - Перетрем влегкую?
-- Здравствуй, сестренка. Какие новости? - А это уже я, почувствуйте разницу.
-- Новьё-то? Откуда оно здесь!? Все так кисло, слышь, замот полный... Так, парюсь потихоньку. У тебя чё?
-- Тоже кручусь, как видишь. В движении жизнь, не так ли? Ты хотела меня о чем-то спросить, - не предположила, а заключила я, так как знала сестру лучше всех на свете и видела ее "насквозь", несмотря на все ее словоблудие и привычку прятать глаза от собеседника.
-- Точняк. Есть одна тема, во-о-от... - Ну, как вам нравится такой приступ откровенности!? Другой бы на том и завершил диалог, но мне понятна ее подростковая стеснительность, и я не спешу с выводами. Потому что помню себя в переходном возрасте. И люблю свою младшую сестру. Ох, чует мое сердце, пришла и ей пора по-взрослому взглянуть на мир!
Я уже догадываюсь, о чем она хочет спросить, и стараюсь помочь:
-- Интимный вопрос? Спрашивай, как обычно. Меж нами нет секретов, если помнишь.
-- Я про этих, - она замялась и начала-таки понемногу сбиваться на нормальную речь, - ну, с которыми ты... - ну, смелее, девочка, - Точнее, которые тебя... - Еще стесняется, сестренка. Это хорошо. Помогаю еще:
-- Ты про вампиров, никак? - Ох, и передернуло же ее, наверное, когда прозвучало сокровенное слово! - Ну и...
-- Да, про них. - О, сколько наигранной взрослости в ее голосе! - Скажи, только честно, они как... В смысле - как ты, когда они... это делают?
-- Понимаю. Тебе приходит пора. Знаешь ли, это - очень приятно! - Я с внутренней ухмылкой представила, как она зарделась. Что ж, и я когда-то также волновалась, перед тем, как впервые... - Сначала приятно, - уточняю для острастки, немного льда в голосе не повредит.
-- А потом? Когда становится противно? - Она плохо скрывает дрожь в голосе. И это наигранное отвращение - лишнее свидетельство, что невтерпеж ей.
-- Противно не бывает. Просто приедается. Когда понимаешь, что слабеешь и не успеваешь восстанавливаться, то хочется порвать с этим, но уже нет сил.
-- Так это что - опасно?!
-- Хм. Еще как! Взгляни на брата нашего Марика - высох весь, морщины километровые по всему лицу. И я уж не та. Скажу по секрету, - я понижаю голос до страшного таинственного шепота, - кровь у меня совсем почернела. Да и мало ее. Усыхаю.
-- Да не, ты классно выглядишь! - Вот ведь нахалка, врет в лицо. - А тот наш брат, что был перед Мариком - он тоже от этого... ну, погиб, да?
-- Конечно. Давно. Даже я не помню. Все там будем. Испугалась? - Я знала, что ее колотит от страха, хоть и не могла этого видеть. И радовалась этому: может хотя бы младшенькая избежит жуткого семейного проклятья? Правда, оставался еще один братик, но он был совсем еще ребенок, умом-разумом даже не обзавелся - с него и взять-то пока было нечего. А сестренка - уже на краю пропасти! И к ней, я знала, уже отправились. Надо бы ее просто предупредить, но я решила напугать - чтоб она сама все обдумала и приняла меры предосторожности.
-- Чего мне бояться?! Может, я сумею справиться и побороть привычку! Я моложе, а, значит, сильней. - А вот этой реакции следовало ждать! Не перестаралась ли я с испугом?
-- Еще скажи "умней", - тут уж я не сдержалась и цинично наступила на ее больную мозоль, памятуя, как сильно она комплексует из-за своих умственных способностей. - Ну-ну. Только помни, что обратной дороги нет. - Интересно, дошло до нее хоть что-то?
-- Заметано. - Ох уж эта решимость в голосе... - Будь, Гера.
-- До связи, Венера, - от отчаяния, что не удался разговор, отвечаю уверенно-насмешливо. Зря я так, пожалуй, зря...
И тут пришло какое-то смутное ощущение, что отец все-таки услышал наш разговор! То ли дочь моя Селена решила перед дедом выслужиться, либо наш краснокожий брат Марс решил уберечь меня от судьбы Фаэтона или от своей, немногим лучшей судьбы - не знаю, но определенно кто-то из них шепнул папе. И точно - над немеркнущим ликом Гелиоса взметнулись брови протуберанцев!
Первым, конечно, погибнет корабль, везущий буровую установку к Венере. А уж потом, через сутки, накроет и меня вместе с моими десятью миллиардами любимых кровопийц. Опять буду корчиться от ожогов, опять буду ждать, когда же, наконец, вымрут динозавры. Зато потом, через миллион лет, когда нефть во мне снова созреет...