Иванов В.И.ПРАКТИЧЕСКАЯ КРИМИНАЛЬНАЯ ГОМИЦИДОЛОГИЯ. ( Часть первая) ****** \УДК 34 ББК 67.411\В.И.Иванов.СПб.:СПб юрид.ин-т Генеральной прокуратуры РФ,2005.140 с. **********
Предлагаемая монография является результатом многолетних исследований автора в области судебной психопатологии. Это первая публикация, в которой наиболее полно представлены основные положения авторской концепции криминальной гомицидологии как отдельной области знания. В разработанной автором модели криминального гомицидального поведения выделены и точно определены основные феномены гомицидальности, обусловливающие криминалистические особенности "зверского" насилия и убийств. На их основе автор дифференцирует терроризм и псевдотеррористические формы насилия, так называемые сценарные гомицидальные убийства и другие насильственные преступления, трудно поддающиеся квалификации в рамках уголовного закона.
ОГЛАВЛЕНИЕ:Введение. Глава I. Основные термины и общие свойства гомицидальности: 1.1.Гомицидальная психическая агрессия (уголовное дело Т."подкалывателя"), 1.2. Гомицидальная социальная агрессия (моббинг), 1.3. Гомицидальная физическая агрессия, 1.4. Сопряженность психической и физической гомицидальности (уголовное дело в связи с инфантицидом), 1.5.Гомицидальная жестокость
гомицидальной одержимости в) Феномен гомицидальной свободы г) Феномен гомицидальной хищности. Глава II. Преступное гомицидальное поведение: 2.1. Механизм преступного гомицидального поведения, 2.2. Четыре типа основных гомицидогенных конфликтов: 2.3. Потеря субъектом контроля над своими гомицидальными импульсами (уголовное дело Б.), Глава III. Серийные гомицидальные убийства:3.1 Механизм
Гомицидоман-имитатор, 3.3. Архетипическая феноменология сценарных гомицидальных убийств.(уголовное дело С-ко), Глава
IV.Террористическая и Псевдотеррористическая мотивации гомицидальных убийств: 4.1. Преступления террористической направленности 4.2.Псевдотеррористические преступления (уговное дело Ш..),Глава V. Психические защиты у лиц с преступным гомицидальным поведением: 5.1. Психические защиты и гомицидальность, 5.2 Виды психических защит, Глава VI. Судебно-психиатрический аспект гомицидального насилия и
убийств. \"....Зал суда - вот место, где скорей и больнее всего мстит за себя каждый недочет в психиатрических знаниях... О.БУМКЕ\ 6.1 Гомицидальные безумства и безумия 6.2. Систематика пограничных психических состояний и расстройств с гомицидальными тенденциями. 6.3 .Проблемные вопросы судебной гомицидологии. ...ЛИТЕРАТУРА:...
ВВЕДЕНИЕ. Гомицидология (гомо - человек, окцидо - убиваю, логос - наука) является областью знания,исследующей смертоносное (гомицидальное) поведение человека. Теоретической основой гомицидологии является концепция гомицидальности, постулирующая существование особого вида врожденной античеловеческой агрессии,которая зародилась в психике первобытного человека в эпоху каннибализма и развилась в условиях так называемой антропофагической культуры. [ 1, 2]
Гомицидальность является особым видом монополярной деструктивной деятельности, посредством которой субъект, преследуя цель иррационального самоутверждения, причиняет психическую и\или социальную и\или физическую смерть другим людям и\или самому себе. Существует два основных вида гомицидального поведения: аллогомицидальное (гр. аллос - другой + гомицидальный - смертносный ) и аутогомицидальное (гр. аутос - сам. + гомицидальный - смертоносный). Аллогомицидальное поведение субъекта направлено на причинение смерти другому человеку. Целью аутогомицидального поведения является причинение субъектом смерти самому себе. Аутогомицидальное поведение встречается в виде суицида, самопожертвования и эвтаназии. Систематическое причинение смерти одними людьми другим стало практиковаться в доисторической эпохе в связи с антропофагией
(людоедством), вызванной крайним дефицитом природных источников жизнеобеспечения. Сформировавшаяся антропофагическая культура привила и закрепила в психике человека механизм гомицидального влечения, направленного на обеспечение психобиологического выживания. Следует пояснить, что сфера влечений является самой древней и непредсказуемой в психике человека. Плотские страсти, которые она порождает способны непредсказуемо сбраживать пресные и твердые как просвира принципы здорового образа жизни, вспенивать
коктейли желаний, раздозированные в соответствии с правилами общепринятой морали и этики. Даже самые бесстрастные, расчетливые, хладнокровные карьеристы, опьяненные этим нектаром, вдруг становятся безрассудными. Психотравмирующие жизненные ситуации нередко провоцируют парадоксальные симбиозы влечений. Так симбиоз аутогомицидального суицидального и аллогомицидального влечений толкает
субъекта на убийство, чтобы отнять у себя жизнь в гильотине. Соединение аутогомицидального самопожертвования и аллогомицидального влечений образуют основу установки "экстремала" на достижения иррациональной цели ценой своей жизни и т.п.. При определенных внутренних и внешних причинах криминального развития конфликта гомицидальное влечение играет роль катализатора, который не только гиперболизирует агреcсию, но и определяет гомицидальную специфику выбора объекта преступного посягательства,
характер причиненного ему вреда, способ, орудия и средства преступления, а также формирует криминалистические особенности физических и психо-социальных гомицидальных последствий. Краткое рассмотрение причин возникновения и путей эволюции гомицидальности, особенностей ее интеграции в различные социокультурные позволит более содержательно представить особенности гомицидального поведения.
Возникнув в доисторические времена, гомицидальность приобрела свойства архетипа и подобно патогенному вирусу, наследуется от поколения к поколению людей. Архетип гомицидальности ассимилируется в различных культурах, привнося в них элементы гомицидальной мизантропии, отчужденности, неприязни и т.п.. Благодаря врожденной гомицидальности современный человек обладает способностью в той или иной ситуации, по тем или иным соображениям относится к другому человеку не только как к сородичу, а и как к объекту гомицидального влечения. То есть объекту гомицидальной страсти, возбуждающей желание, стремление к психической, социальной и промысловой охоте "человека на человека". Неизменным сохраняется основной принцип гомицидального насилия - использование одними людьми других людей в качестве средства достижения своих эгоистических целей. Последнее Э. Фромм считает утонченной формой каннибализма [3] Есть основания считать, что природа изначала предначертала человеку вегетарианский образ жизни. Об этом косвенно свидетельствует факт отсутствия у человека анатомо-физиологических данных (клыков, когтей и др.), необходимых для преследования, умерщвления,
потрошения добычи. Природа не предполагала, что человек, благодаря специфике своего разума, использует в качестве смертоносных орудий булыжник, дубину и займется хищным промыслом, а зверинную технологию охоты применит не только по отношению к животным, но и к себе подобным. Поэтому в психике человека отсутствует врожденный запрет на убийство собратьев по виду, который природа
вкладывает в инстинктивную психику крупных хищников, способных к нанесению смертоносных повреждений [4].
По мере развития общечеловеческой культуры первобытный человек отказался от "вынужденой" антропофагии. Вместе с тем он продолжал практиковать убийство сородичей в междоусобных кланово-племенных сражениях за территорию, при разделе добычи, за право на продолжение рода и т.п..
Современная гуманистическая культура является относительно молодой. Она стала развиваться как новая концепция бытия, все более освобождающегося от первичной доисторической морали и этики каннибализма, которые более десяти тысячелетий обосновывали и оправдывали мировозрение первобытных людоедов. На первых этапах гуманистической культуры в ней долгое время сохранялась идея человеческих жертвоприншений, которая была обязательным атрибутом различных культовых, религиозных ритуалов. Элементы
антропофагическй культуры дошли до нашего времени в виде представлений о мистической анатомии человека, магии, гадания по внутренним органам, а также в мифах, верованиях и т.п.. Указанные архаические элементы этики и эстетики играют существенную роль в и повседневности современного бытия. Более того, подобно мифологическому Церберу (Керберу) - свирепому трехголовому псу, который сторожит вход в царство мертвых - архетип гомицидальности ревниво охраняет рудименты антропофагической культуры, сохранившиеся до нашего времени, от вторжения запретов
современной этики, и жестоко наказывает всех тех, кто нарушает (вольно или невольно) их "святость" . Достаточно вспомнить трагическую смерть Кука и его спутников. Они были растерзаны и съедены в наказание за то, что кто-то из них беспечно срубил дерево, которое было под
защитой табу.Тело Кука было разорвано на части, некоторые куски тела были помещены в языческий храм.
Особой гомицидогенностью обладают мотивы, связанные с древней историей межперсональных, межобщинных конфликтов, т.е. имеющие глубокие архаические корни. В этой связи К.Ясперса отмечает, что во все времена войны между чужеродными культурами и религиями отличались особой беспощадностью [5]. Ее причины таятся в непостижимой тьме начала истории социализации первочеловека.
Актуализация гомицидальной агрессивности, ее острота, выраженность и характер деструктивных последствий в значительной степени определяется общими социокультурными тенденциями в мировом сообществе. В этой связи следует отметить, что данные мировой статистики свидетельствуют о нарастании (в течение последних десятилетий) феномена насильственной смерти. В частности, убийство
является одной из главных причин смерти людей в возрасте 15-44 лет. Всего насильственной смертью умирает не менее 1,6 миллиона человек в год, что дало исследователям основание ввести в профессиональную лексику понятие "синдром насильственной смерти".
О значимости проблемы насильственной смерти косвенно свидетельствует высокая частота использования определяющего слова "смертоносный" в лексике СМИ, публицистики, в научной литературе, а также в фразеологии многих других областей знаний, формирующих культуру. Складывается впечатление, что человек своей психологической, социальной деятельностью все больше открывает свойства смертоносности в традиционно "мирных" вещах, явлениях и процессах, образующих содержание современной культуры. В
действительности же подобные "открытия" являются реакцией коллективного сознания на циркулирующие в нем гомицидальные
(смертоносные) угрозы, интенсивность которых то усиливается, то ослабевает. При усилении смертоносных угроз в социуме нарастают страх, отчаяние, которые вытесняются в бессознательное посредством проекции связанных с ними идей, желаний, фантазий на окружающий мир процессов, вещей и т.п. [6]. Нарастание смертоносных угроз обусловлено нарушением равновесия системы "гомицидальность - культура". Дело в том, что общечеловеческая культура, которая по своему главному назначению должна противостоять агрессии, сама способствует усилению смертоносных тенденций своей ориентацией на приоритет духовных ценностей преимущественно чувственно- экстатического
свойства, которые обостряют ("будоражат" ) в психике человека сферу психо-биологических влечений. В этом контексте следует пояснить, что сфера влечений является самой дремучей в психике человека и часто служит психобиологической почвой для возбуждения архаических страстей. Такое состояние культуры З.Фрейд [7] считает патологическим - "невротическим". Одним из основных "патогенных" факторов, вызывающим "коллективный невроз", является гомицидальность. Идея зла (гомицидальности в терминологии гомицидологии), которая имманентно присутствует в человеке подобно болезни, была исследована С.Кьеркегором [8]. З.Фрейд и его последователями разработали теорию, которая ввела понятия инстинкта смерти - "мортидо" (желание уничтожить самого себя) и "деструдо" (стремление убивать других). Однако, как отмечает Ч.Райкрофт, попытки детальной разработки теории
инстинкта смерти не продвинулись дальше того чтобы дать названия этим феноменам. Н.Бердяев, анализируя беспримерную смертоносность мировой войны, обращает внимание на то, что физическое насилие, завершающееся убийством, есть знак духовного насилия, зла, совершающегося в духовной действительности. По словам Н.Бердяева в глубине духовной действительности людей давно уже началась мировая война, мировая вражда, ненависть и взаимоистребление.
Приведенная этим автором философская трактовка феномена зла содержит описания, поразительно точно совпадающие с
Эмпирической основой для развития вышеописанных психологических, социо-культурных междисциплинарных дискурсов об истоках зла и его связи c влечением к причинению смерти другим людям, послужили предпринятые в начале XIX века судебно-психиатрические исследования субъектов, совершивших повторные "зверские" убийства. Судебными психиатрами было установлено, что убийства такого
рода, в частности - повторные, совершаются субъектами, смертоносное поведение которых мотивировано аномальным неодолимым влечением к убийству человека. Этот феномен был назван гомицидоманией ("гомо" - человек + "окцидо" - убиваю + "мания" - страсть) [10]. Тема противостояния агрессивного влечения и современной культуры стала центральной в поздних исследованиях З.Фрейда, отметившего, что агрессивное влечение является изначальной, самостоятельной предрасположенностью, в которой культура находит
сильнейшее препятствие. В этой связи З.Фрейд высказывал опасения, что роковым для рода человеческого может стать вопрос: удастся ли - и в какой мере - обуздать на пути культуры влечение человека к агрессии. Судебно-следственная практика свидетельствует о том, что в последние десятилетия в различных странах заметно участились насилия и убийства, совершаемые c изощренной жестокостью и крайней тяжестью физических повреждений, наносимых потерпевшим. Кощунственность преступных гомицидальных деяний этого рода не поддаются объяснению видимыми ситуативно-повседневными конфликтами. Это обстоятельство существенно затрудняет квалификацию рассматриваемого вида насильственных преступлений в
рациональных юридических категориях. Именно поэтому на рабочем оперативно-следственном языке эти убийства часто называют зверскими. Употребление усилительного слова "зверское" применительно к гомицидальнным деяниям не случайно. В отличие от других эмоционально усиливающих слов ("варварское", "чудовищное" и др.), часто используемых, чтобы образно подчернуть крайнюю
выраженность агрессии, указанное слово имеет не только метафорический смысл, а и выражает конкретное сходство гомицимдальных деяний с действиями хищника, причем не только во внешней картине последствий агрессии (расчленение и др.), а и в том, что хищное поведение зверя-пожирателя и субъекта-гомицидомана подчинено психобиологическим механизмам агрессивного влечения, побуждаемого жаждой насыщения. В природной среде умерщвление и пожирание хищником других животных стимулируется голодом и является естественным удовлетворением жизненно необходимой потребности.
Появление у человека "жажды" причинения смерти другому человеку, как неодолимого влечения, всегда является следствием дизрегуляции психической и\или социальной, и\или психобиологической деятельности его организма, вызваннй стрессом или декомпеннсацией личности, или другими факторами, которые вызвали регрессию мотиваций субъекта на архаический уровень самоутверждения. В случае неодолимого влечения к причинению смерти другому человеку субъект идентифицирует свое "Я" с хищником. У него актуализируется аллогомицидальность с архаической жаждой крови. По мнению Э.Фромма такой человек пытается найти ответ на жизнь посредством деградации к до-индивидуальному состоянию своего существования , в котором он становится животным. Проливая кровь другого человека, он ощущает себя живым, сильным, неповторимым и т.д..
Подобный механизм регрессии, при которой развитие архаического самоутверждения может достигать крайних форм выражения по типу метемпсихоза. Встречается и при так называемых "тюремных" психозах. В этих случаях тяжелая психотравма, связанная с уголовным судопризводстом и приговором, подавляет все соґциально-личностные механизмы защиты субъекта, провоцируя оживление примитивных
архаических форм защитного повеґдения.. Их крайняя степень протекает в виде психоза и выражается в виґде "синдрома одичания". Субъекты в таких состояниях уподобляются животным: передвигаются на четвереньках как обезьяны, машут руками как птицы крыльями, лают, лакают еду прямо из миски, разрывают пищу руками, воют и т.п.. В данном контекте синдром "одичания" объясняется развитием у субъекта аутогомицидальной агрессии, которая уничтожает
собственную индивидуальность через архаическую идентификацию своего "Я" с животным-жертвой - то есть субъект впадает в состояние психосоциальной "смерти".
Существует два основных вида гомицидального поведения: аллогомицидальное (гр. аллос - другой + гомицидальный - смертносный ) и аутогомицидальное (гр. аутос - сам. + гомицидальный - смертоносный). Аллогомицидальное поведение субъекта направлено на причинение смерти другому человеку. Целью аутогомицидального поведения является причинение субъектом смерти самому себе. Аутогомицидальное
поведение встречается в виде суицида, самопожертвования и эвтаназии. Криминальная гомицидология исследует аллогомицидальное преступное поведение субъектов насильственных преступлений и аутогомицидального поведения потерпевших в случаях, например, "доведения до самоубийства". В то же время следует иметь в виду, что
эвтоназия может быть результатом психической аллогомицидальной агрессии со стороны родственников , знакомых и др..
Выделению раздела криминальной гомицидологии предшествовало многолетнее эмпирическое (в рамках судебно-психиатрических экспертных практик) исследование автором этой монографии субъектов, совершивших серии "зверских" убийств. Исследование крайних форм гомицидального криминального насилия выявило чрезвычайно выраженные глубину и междисциплинарную многогранность проблемы
гомицидальности. Предварительные результаты указанного исследования были обобщены и в 2004 году опубликованы в работе: "Введение в криминальную гомицидологию".[ 1]
До относительно недавнего времени понятие причинение смерти" применялось для обозначения двух самостоятельных юридических событий - так называемой психической или гражданской (социальной) смерти и физической смерти - убийства. В первобытном обществе психическая и\или социальная смерть причинялась путем изгнания из общины. Это означало, что изгнанный человек лишался защиты богов. Понятие "психическая смерть" многие века олицетворял институт рабства, сформировавший архетипический образ раба-недочеловека, изгоя.
В фразеологии римского и средневекового права психическая смерть или потеря гражданской правоспособности определялась как "гражданская смерть" (capitis diminutio).
В XVIII-XIX веках социальная смерть ассоциировалась с понятиями "гражданская смерть", "политическая смерть" и "бесчестие". Гражданская смерть наступала, когда закон предписывал высылку из страны и прекращение всех отношений между обществом и гражданином. По закону о бесчестии существовало наказание определенной формой общественного порицания, когда наказуемый выставлялся на посмешище презрительной толпы чтобы "сбить спесь".
Гомицидальность стала особым видом субкультуры, в которой нередко парадоксально сопряжены смертоносные архетипы преступления и наказания. К проявлениям гомидальных парадоксов коллективного сознания можно отнести существовавшую в те далекие времена юридическую норму. Человек, признанный по закону оскверненным, имел право доказывать (реабилитировать) свою честь посредством
добровольно перенесенной пытки.
Двойственность содержания гомицидальной агрессии довольно точно определяет слово "assassinate", означающее в прямом смысле вероломное убийство, а в переносном - подрыв чьей-либо репутации. Второе значение подразумевает вероломство и жесткость, приводящие к психической смерти человека, обозначаемой в современной психологической терминологии как "уничтожение" личности (character assassination).
Мотивы гомицидального психического и физического насилия представлены в диспозициях различных статей ГК РФ и УК РФ.. Например, мотивы психической смерти выражаются в посягательствах на личные неимущественные права (честь, достоинство личности и др.), предусмотренных ГК РФ, или в виде сплетен, слухов, определяемых в правовом отношении в УК РФ как клевета оскорбление, доведение до самоубийства и др.. Гомицидальная физическая агрессия часто сопряжена с убийствами, определяемыми в УК РФ как совершенные в состоянии аффекта, при хулиганстве и по неосторожности, по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или
вражды либо кровной мести, а также при преступлениях террористической направленности и др..
Использование понятие гомицидальность помогает пролить новый свет на понимание истоков, мотивов и других специфических особенностей ряда феноменов просоциального, асоциального и антисоциального насилия, которые трудно необъяснимы на основе традиционных представлений об агрессивном поведении людей. В частности, смертоносного поведения, связанного с зверской жестокостью, кощунственной направленностью насилия и убийств против детей (инфантицид), стариков (геронтицид) и всех тех, кто
олицетворяет социальную полноценность и здоровье общества т.п..
Глава I. ОСНОВНЫЕ ТЕРМИНЫ И ОБЩИЕ СВОЙСТВА ГОМИЦИДАЛЬНОСТИ......................Термины "гомицидомания", "гомицидальный" происходят от слова "гомицид" (homicidium), которое в юридической фразеологии римского права обозначало лишение жизни человеческого существа, при любых обстоятельствах. Кроме этого оно входило основной составной частью в такие юридические
формулировки как убийство в ссоре (homicidibum in rixo), случайное лишение жизни (homicidium per infortunium), лишение жизни при самообороне (homicidium se defendendo) и другие.
В современном английском языке слово "гомицидальный" (homicidal) употребляется в трех следующих значениях: 1) медицинском, которое обозначает психическое расстройство, проявляющееся в одержимости влечением к убийству другого человека; то есть манией
убийства (homicidal mania); 2) смертоносный; 3) юридическое значение - относящийся к убийству [11].
Синдром гомицидомании как клиническое понятие до сих пор применяется в психиатрии, в случаях, когда патологическое (в пределах невменяемости) влечение к мерщвлению других людей актуализируется воздействием грубых психических расстройств (бреда, галлюцинаций, слабоумия и др.). В криминальной гомицидологии насилия и убийства такого рода названы "гомицидоманическими". Второе значение - "смертоносный" - применено в гомицидологии для обозначения смертоносного поведения, направленного на причинение потерпевшим так называемой психосоциальной смерти и\или физической смерти (убийства), как крайнего выражения гомицидальной агрессии. Причем гомицидальные насилие и убийства совершают субъекты, не имеющие очевидных психических отклонений или страдающие психическими расстройствами в пределах вменяемости [12]. Третье - юридическое значение слова гомицидальный - подразумевает криминалистической, уголовно-правовой и уголовно-процессуальной аспекты гомицидальных убийств.
Гомицидоманическое убийство, совершенное субъектом в состоянии невменяемости, не имеет уголовно-правового значения. Наличие в криминалистической картине преступного поведения признаков психосоциофизической гомицидальности, агомицидогнозии (гомицидальных фантазий, одержимости, свободы, хищности), феномена гомицидальной диспропрции, архетипической символики и др. дают достаточные основания для вывода о гомицидальной природе расследуемого преступного деяния или о наличии гомицидального радикала (например, при пытках и др.) в механизме не гомицидальных насильственных преступлений.
Принципиальное отличие гомицидальной агрессии от садизма в том, что ее целью является не утверждение господства над другим человеком, что характерно садизму, а уничтожение атрибутов олицетворяющих социокультурную индивидуальность другого человека. В то время как садизм ( более позднее образование чем гомицидальность ) не только признает психологическую, социальную и биологическую
индивидуальность потерпевшего, но и, более того, получение садистского удовлетворения от господства тем выше, чем значимей социально-личностный статус потерпевшего [2].
Гомицидальная агрессия побуждается потребностью архаического самоутверждения, которое реализуется по формуле: истребление, уничтожение во имя первенства, доминировавшей в архаических культурах.
Самоутверждение, по мнению видного мыслителя XX столетия Э.Фромма, может осуществляться в процессе продуктивной и деструктивной (иррациональной) деятельности. Э.Фромм считает, что продуктивность есть способность человека свободно руководствоваться своим собственным разумом. В то же время человек, поведение которого подчинено иррациональным страстям - ненависти, ревности,
мести, алчности и др. - не свободен и не разумен в своих действиях. Иррациональное поведение всегда носит вынужденный характер (как под гипнозом) и прямо противоположно разуму и интересам субъекта. Иррациональные страсти зацикливают человека на себе, делая его
поведение негибким, одномерным. Его деятельность активна, но не продуктивна. Насилие ради самоутверждения Э.Фромм назвал компенсаторным. Суть компенсаторного насилия в том, что оно служит импотентному человеку (в широком смысле слова - не способному к продуктивной деятельности) в качестве замены созидательной, творческой активности. Созидание требует свойств, которые отсутствуют у импотентного человека. Он не может создавать и поэтому стремится разрушать, убивать. Субъекту, склонному к гомицидальности, нужно только обладать компроматом против других людей или револьвером, ножом, физической силой, чтобы оправдать смысл и целесообразие своего существования [13]
.................................... 1.1. Гомицидальная психическая агрессия (угловное дело Т. - "подкалывателя" ). Гомицидальная психическая агрессия выражается в причинении другому человеку психической беспомощности - так называемой психической смерти. Психическую беспомощность обусловливают неспособность потерпевшего ориентироваться в месте, времени, адекватно осмыслять события и обстоятельства текущей ситуации, а таже подавленность воли и чувств.
Диапазон содержания состояний психической беспомощности, их выраженность и степень обратимости варьируют в широком диапазоне. К классическим обратимым состояниям психической смерти относится состояния меланхолической депрессии. Криминальным вариантом ее гомицидального причинения является " доведение до самоубийства".
Наиболее распространенными средствами, используемыми для причинения психической смерти являются клевета, сплетни.Так, например, А.Дюма наиболее "смертоносным" средствам относил анонимные письма, которые считал простейшим и самым взрывчатым веществом повседневной ненависти. Он называл их динамитом служанок и содержанок [14].
К наиболее распространенным средствам обесчещивания, осквернения других людей относится "опачкивание", "марание" - в прямом и переносном смыслах. Марание как средство архаического самоутверждения пришло из глубокой древности также в виде готовых рецептов. Животные для самоутверждения на определенной территории метят ее, используя экскременты ( моча, кал и др.). Феномен марания других людей экскрементами, чернилами и т.п. называется салиромания. Прогностически неблагоприятным является так называемый вампирический вариант салиромании, которому свойственна тенденция к трансформации в психофизическое гомицидальное насилие - то есть оконченное
или неоконченное гомицидальное убийство. Обычно в начале развития гомицидального влечения субъект удовлетворяется тем, что опачкивает красителями одежду потерпевших. Далее использует острый предмет, которым в толпе или в переполненом городском транспорте причиняет прокол в в области спины, ягодицы и др. частях тела потерпевшего , так, чтобы выступившая кровь опачкала его одежду. По мере развития гомицидального пристрастия субъект использует все более смертоносные орудия насилия. Ниже представлен случай этапного развития у субъекта гомицидального цикла от психической к психофизической гомицидальности,
выражавшейся в причинении потерпевшим телестных повреждений, которые в соответствии с концепцией гомицидальности могут быть расценены как неоконченное гомицидоманическое убийство. Из материалов уголовного дела: обвиняемый Титов (на оперативном языке - "подкалыватель") в период с января 1994 года по февраль 1996 года совершил ряд нападений на женщин, возвращавшихся домой, поджидая потерпевших у парадного подъезда, в лифте, на лестничной площадке. 26.01.94 г. Т. в 15 час. 40 мин. в парадной дома подошел к потерпевшей Н. и беспричинно нанес ей один удар ножом в область левого бедра, после чего скрылся. Он же 28.01.94 г., в 12 час. догнал потерпевшую А. у ее парадной и беспричинно нанес ей удар ножом в область ягодицы, после чего скрылся. Он же 21.02.94 г., в 13 час.30 мин. подошел к несовершенолетней Г. и беспричинно нанес ей два удара ножом в область ягодицы, после чего скрылся. 14.05.94 г. около 16 час. 30 мин. Т. беспричинно нанес один удар ножом потерпевшей К. в область правого бедра и скрылся. Он же 27.03.95 г. около 13 час. во дворе дома беспричинно нанес один удар ножом в область ягодицы потерпевшей М. и скрылся. 16.08.95 г. он же около 01 часа на лестничной площадке догнал несовершенолетнюю К., продемонстрировал нож. Потерпевшая закричала, на ее крик выбежал отец и попытался защитить дочь, но Т. нанес ему удар ножом в область грудной клетки и скрылся.
07.02.96 г. около 13 час. подошел сзади к несовершенолетней Д., когда она вошла в подъезд, беспричинно нанес ей один удар в область поясницы. 09.02.96г. около 13 час. догнав на лестничной площадке несовершенолетнюю Ш. беспричинно нанес ей несколько ударов в левую поясничную область. Из материалов судебно-психиатрического обследования: испытуемый Т., 1974 г. рожд., образование среднее, холост, не работает, остоит на учете в районном психоневрологическом диспансере с 1990 года с диагнозом: "Психопатия на фоне органического поражения головного мозга". Проходил лечение по поводу данного заболевания в психиатрической клинике. В результате
стационарного судебно-психиатрического обследования, проведенного в связи с настоящим уголовным делом, признан страдающим органическим поражением головного мозга с прогрессирующим течением психических нарушений. Об этом свидетельствуют данные анамнеза и медицинских документов, из которых следует, что после перенесенной в 16-летнем возрасте тонзилэктомии стал замкнутым, безинициативным, часто жаловался на страх и тревогу. Одновременно снизились и умственные способности. Т. сообщил, что с 15- 16 лет стал испытывать особое (фетишистское) возбуждение при виде на женщинах прозрачных капроновых колготок, что сохраняется до настоящего времен. В период 1987-90 г.г. почти ежедневно предпринимал поездки в переполненном городском транспорте с целью " сбрасывать похоть". Прикасался рукой через колготки к бедрам, ягодицам, пытался прикоснуться к
половым органам . С 1990 г. появилось влечение проникнуть " непосредственно к телу", с этой целью стал острым ногтем разрывать колготки, стремился проникнуть пальцами к гениталиям "хотелось узнать, что там находится". Стал использовать гвоздь чтобы через колготки "...достать до половых органов чем-нибудь остреньким, думал, что
по-острее взять, купил складничок сначала маленький, чтобы
не достать.... печень, селезенку, думал обезопасить девушку. В последнее время стало все равно лишь бы глубже..." поэтому в двух последних нападениях использовал дедушкин большой нож "... было желание не просто ткнуть, а чтобы сильнее...глубже...Уже не было мысли обезопасить девушку...". С каждым нападением возрастало чувство гомицидальной свободы. "Хотелось большего, большего, чтобы
показали по телевизору... Желания потрошить не было, такая мысль была, но вызывала отвращение, я ее не принимал".Во время судебно-экспертного исследования дополнительно пояснил ( в диалогах высказывания эксперта обозначены зн.\+\, а исследуемого зн. \-\ ) - Все зависело от ситуации в автобусе. Старался крепко прижать ее: женщину, девушку, мне было безразлично.+ Что тебя больше возбуждало... ее присутствие, ее запах, ее вид...? Что на тебя так действовало? - Почему-то чаще я смотрел на ноги.
Чтоб она была в колготках. Ну, такие, просветляющие. Ни на какие другие я не реагировал. + Получается, что в толкучке ты разрезал ногтем колготки, - Да-а. При этом у меня сердцебиение, сильная одышка, конечно...+ Скажи пожалуйста, когда у тебя нож появился? Сначала колготки, а потом - нож? - Сначала гвоздик и балончик от сифона, в 92-м году... Балончиком дул под платье.+ Тогда что, еще ножа не было? - Уже был маленький. Я его не доставал. Такое было возбуждение, что уже было не до ножа. + Прикасался к груди или ниже пояса? - Ниже пояса.+ Под платье или через платье? - Через, через платье. Возникали такие желания. + Почему ты стал использовать большой нож? - Я его исп... использовал всего два раза. Именно последние два... два раза...+ Можно так сказать, что начал с балончика, потом появился гвоздь, потом - маленький нож. А уже потом и большой?- Чаще всего, маленьким, ага. А потом уже стало безразлично плохо ли будет жертве. Уже и большой нож взял.
+ Большой нож ты взял потому, что от маленького уже не было удовлетворения? - Понимаете, я уже. Большой взял, чтобы, видимо хотелось большего. Большего такого. + А присутствовала такая мысль, что таким ножом и насквозь пробьешь? Мысль насквозь пробить была? - Нет. + Почему - именно большой нож? - Как бы поточнее все это высказать... Понимаете, не было такого желания, чтобы потр... Потрошить - это совсем не сексуально! Это не по мне... это неприятно.
+ Я ведь ничего не говорил о потрошении. У тебя самого мысль такая была? - Зн... зн... Знаете м... Мысль резать была. Но я ее не принимал, не принимал. + Резать? Как резать? - Вообще-то, я немножко неправильно сказал. Тыкнуть. Тыкнуть чаще всего в половые органы вот такая мысль была. + В последних нападениях у тебя кроме возбуждения появилась и какая-то злость. Стал пользоваться большим ножом? - Какой-то зависти!- он торопливо перебил, словно боясь, что забудет, что хотел сказать. + Зависть к этим девушкам? - Вот именно, зависти какой-то. Чувство зависти, ага, доктор. Между прочим, все эти годы... Зависть к женщинам, наверно.+ Почему?- А почему, могу объяснить то, что есть в них - нет у меня. + Временами тебе хотелось быть самому женщиной? Родиться женщиной? - Иногда иметь такое, что... от как у женщины. + Такие половые органы? - Да, иногда были желания, все эти годы. + Иметь такие как у них половые органы? - Возникали такие желания, да. Я завидовал, женщина... име... имея такие способности, как, там... к-к-клитор, скажем. + Он тебе нравился? Где видел его - на картинке? - Я его никогда не видел.+ Ты его никогда не видел, но он тебе нравился? - Я думал, что это что-то такое необыкновенное, г-г-главное у женщины: такое большое и г-г-главная часть в половых органах. + И тебе хотелось, чтобы и у тебя было такое... чтобы тебя трогали? - Иногда завидовал. Да, хотелось. Давно хотел с кем-то поделиться. Эти мысли пугают...страшат, кажется, что превращаюсь в оборотня". В данном случае имеет место серия гомицидальных эксцессов, в которых психическая гомицидальность переходит в психофизическую и наметилась тенденция к завершающей гомицидальный цикл гомицидальной физической агрессии с высоким риском дальнейшего совершения гомицидоманических убийств. На такой вариант возможного развития гомицидальности указывает наличие у
субъекта "...мыслей потрошить...", которые вытеснялись в его бессознательное и с большой вероятностьяю они реализовались бы на определенном этапе развития гомицидального комплекса. Наиболее известным и привычным для людей видом марания является копролалия. Это неодолимая тяга к произнесению непристойностей. Марание словами позволяет субъекту проецировать свои гомицидальные представления и фантазии не только на самого потерпевшего, но и на его родных и близких. При этом вербально насиловать, расчленять, вырезать органы и части тела, что означает символическое, психологическое и (или) социальное убийство. В этой связи представляет интерес тот факт, что среди гомицидоманов часто встречается субъекты вполне деликатные в словах и выражениях. Возможно, сквернословие - это "народный" способ изживания в себе гомицидальных побуждений. .....................
1.2. Гомицидальная социальная агрессия (моббинг). Этот вид проявляется в причинении другому человеку социальной беспомощности и незащищенности посредством уничтожения его социального статуса, дискредитации его на работе, в семье и т.п., что приводит потерпевшего к социальной изоляции , эквивалентной состоянию социальной смерти. В недалеком прошлом распространенным способом причинения социальной смерти была "аморалка". Иллюстрацией простейших и довольно распространенных в наше время видов гомидальной психической и социальной агрессии может
служить "моббинг" (агрессия толпы). Он встречается в природной среде среди животных, когда в качестве агрессора выступают стая ворон, гусей или стадо копытных животных, узревших на "своей" территории лису, волка или любого другого "чужака". Их боевой авангард неустанно преследует хищника или "чужака" карканием, мычанием, топанием копыт, имитируя смертоносные угрозы, пока преследуемый в паническом страхе не покинет их территорию. У людей гомицидально-агрессивная толпа выступает в двух видах: толпа линчующая, то есть охотящаяся на одного человека; толпа терроризирующая - известная по погромам и др. актам террора, направленного против определенной категории лиц или групп. Наиболее простой и распространенный вариант коммунальной гомицидальной агрессии, направленный на причинение кому-либо психосоциальной смерти, реализуется по типу линчующей толпы. Ее агрессия выражается не прямо, а косвенно и дистантно через действия лиц с внешностью и манерами "под отморозков" или таких в действительности, неотступно следующих за потерпевшим. Пантомима их поведения выражает "особую" гомицидальную значимость, угрожающий смысл, которой должен быть понятен только тому кого, эти
субъекты навязчиво - на грани конкретного осуществления угрозы - провожают на работу и с работы домой и т.п.. Микродозированные угрозы преследователей рассчитаны на то, чтобы возбудить и развить в потерпевшем состояние страха, связанного с неизвестностью конкретных причин "травли" и анонимностью ее заказчиков, а также с постоянным ожиданием развязки в виде реального физического насилия. В целом, такой вид гомицидальной "охоты" рассчитан на то, что в результате вышеописанного постоянного психотравмирующего
воздействия у потерпевшего накопиться заряд неотреагированного беспокойства (за свою безопасность или его семьи). В состоянии такой декомпенсации у потерпевшего может развиться тяжелая реактивная депрессия, вызывающая у него состояние психической беспомощности, эквивалентное психологической смерти. Другой ожидаемый преследователями вариант реакции потерпевшего протекает по типу накопления у потерпевшего неотреагированного возбуждения, которое по механизму так называемой "последней капли" (под воздействием случайного незначительного ситуационного мотива) прорывается в виде скандальной агрессии. Такая внешне немотивированная агрессия дискредитирует потерпевшего в его социальном окружении, что равноценно причинению ему социальной смерти. В Англии XIX века существовали клубы любителей такой "травли"................... 1.3. Гомицидальная физическая агрессия. Этот тип гомицидальной агрессии особенно распространен и разнообразен среди
несовершенолетних и у субъектов с врожденной или приобретенной недостаточностью механизма антигомицидального контроля. Гомицидальная физическая агрессивность имеет свои архаические социальные традиции. Например, в виде драк "до первой крови", "кровянки" из разбитого носа противника или "отбить" почки, дать "поддых" или по печени, поставить "фингал" под глазом. Наиболее гомицидально значимы удары по половым органам и ягодицам. Последствия физической гомицидальной агрессии отличаются от последствий, причиненных простой конкретно-предметной физической
агрессии, используемой как способ, облегчающий совершение , например, корыстного преступления.Главное отличие в том , что физическое гомицидальное насилия несет в себе символические смыслы, которые в виде психических следов
отражаются в физических последствиях на теле потерпевших. Эти символические смыслы гомицидальной жестокости можно, в свою очередь, условно разделить на две подгруппы. Первую подгруппу составляют случаи, когда символика жестокости связана с содержанием конфликтной (месть, ревность и т.п.) криминогенной ситуации. Среди повреждений на теле потерпевших доминируют акцентированные повреждения лица, глаз, сердца, гениталий. Избирательный характер повреждения, например, глазных яблок подразумевает "бесстыжие глаза" неверной жены или супруга, повреждения области сердца - "черствое, злое сердце", а оскопление или повреждения влагалища выглядят как "последняя попытка" прекратить измены и т.п.. Во второй подгруппе символику гомицидальной жесткости формируют подсознательные механизмы гомицидальных архетипов. В криминалистической картине последствий на потерпевших преобладают расчленения отдельных частей тела и внутренних органов. Гомицидальная жестокость такого рода "прочитывается" лишь на языке так называемой мистической анатомии [15]. В мифах каждая часть тела, каждый орган имеет свою архетипическую легенду, проистекающую из древних представлений о сущности человеческого бытия. Глаза символизируют всевидящее Око Божие - его проницательность, свет и разум - и, наоборот, возможность оказания вреда через кодовство. В то же время горло, рот всегда относили к путям, по которым в душу проникает дьявол (источник клеветы, сплетен, интриг). Язык символизировал откровение (святое
и греховное), с представлениями о греховном откровении связана символизация похоти. Шея всегда тщательно защищалась от прямых и символических угроз: первоначально металлические кольца на шее аборигенок служили защитой от зубов хищников-людоедов, а впоследствии украшения на шее стали служить амулетами от нечистой силы. Кроме этого шея ассоциировалась с гордостью, властностью. Живот с вываливавшимися внутренностями в глубокой древности символизировал смерть. При сочетании гомицидальной
психической и физической (тяжких телестных повреждениях и убийствах) агрессии символика архетипов (сценарии) архаической жестокости участвует в механизм следообразования физической гомицидальной агрессии , придавая определенную специфику криминалистической картине последствий. ...........................1.4. Сопряженность психической и физической гомицидальности (уголовное дело в связи с инфантицидом)
Длительное (в виде нескольких этапов) гомицидальное - смертоносное - преследование потерпевшего, осуществляемое по типу вышеописанного моббинга, нередко завершается гомицидальным насилием и\или убийством. Протяженность такой гомицидальной психосоциальной агрессии, которая является первым этапом гомицидального эксцесса, может составлять месяцы и годы. Цель второго этапа заключается в формировании ложного - смещенного - мотива, который бы вполне "объяснял" третий этап - гомицидальное насилие и\или
убийство.В результате гомицидальное физическое насилие, завершающее гомицидальную акцию, должно (по умыслу субъекта, чаще группы) внешне выглядеть как закономерный итог, соответствующий сфабрикованному "аморальному" образу потерпевшего и логике непредсказуемой коммунальной коллективной агрессии. Реальными мотивами подобных акций гомицидального самоутверждения являются эндогенная
(как врожденная черта характера) ненависть, неприязнь, а также нажитые индивидуальные или коллективные зависть и месть. Э.Фромм утверждает, что субъекты, у которых враждебность, мизантропия являются личностной чертой, изыскивают любые возможности, чтобы проявить ненависть, и испытывают удовлетворение от ее реализации. На лице такого человеконенавистника можно увидеть выражение удовольствия (непроизвольную радость) от удовлетворения своего чувства ненависти. По поводу такой ненависти (определяемой нами как
гомицидальная) известный писатель А.Дюма отмечал, что для субъектов с идеалами ненависти не может быть удовлетворения в любви, равного удовлетворению в ненависти. Для них убить, кого ненавидят, особенно при посредстве послушного постороннего лица, а потом "узнать" об убийстве, сохраняя уверенность в нерушимости своего инкогнито и в своей безнаказанности, - неземное блаженство. При этом А. Дюма тонко подметил, что "тот, кого ненавидят может найти в этом неожиданное удовольствие, стоящее куда выше других обычных чувств - не всякого ненавидят, кто этого пожелает. Никогда не питают ненависти к тому, кого презирают. Быть объектом ненависти есть привилегия какой-нибудь заслуги, таланта, какой-нибудь знаменитости для мужчины, красоты и доброй славы для женщины". В этом для страдающего от ненависти может быть естественное удовлетворение, которым не следует пренебрегать. В сущности ненависть представляет собой невольное и непреодолимое свидетельство уважения. Оно побуждает, как утверждает А.Дюма,ненавидящего к постоянному самоутверждению любыми способами и средствами. Субъектов, совершающих преступления подобные вышеописанному типу гомицидальных эксцессов, Э. Берн называл преступниками-игроками, для которых одинаково привлекательны и
криминальные "инсценировки", которые определяют длительность первого этапа в процессе совершения преступления, и его результат. [16]. "Инсценировки" примитивизируют значимость совершенного гомицидального насилия (убийства), т.е. имитируется преступление, как
совершенное "на бытовой почве". Вышеописанные особенности динамики психической и физической гомицидальности являются звеньями единого гомицидального процесса, который завершается неоконченным или оконченным гомицидальным убийством. Случаи остановки гомицидального насилия на этих
этапах можно рассматривать как незавершенную гомицидальную агрессию. В правовом аспекте тяжкое причинение вреда здоровью может расцениваться как частичная физическая гомицидальность, которая соответствует правовому понятию "неоконченное убийство". Гомицидальная специфика указанной физической агрессии не вызывает сомнений в случаях, когда она оставляют неизгладимые последствия на внешности потерпевшего [17].
Яркой иллюстрацией типичных проявлений психо-физической гомицидальности и жестокости служит выдержка, взятая из приговора суда по обвинению Н. в систематическом применении физического насилия к малолетнему П. (пасынку 7 лет), В приговоре суда
указано, что отчим Н. систематически примененял насилие к малолетнему П. (пасынку 7 лет), умышленно систематически причинял потерпевшему телестные повреждения: обрывком электрического кабеля наносил удары по голове и телу потерпевшего, в результате чего П. причинены множественные телестные повреждения, сохранившиеся в виде рубцов на волосистой части головы. Н. ремнем с солдатской
пряжкой причинил П. телестные повреждения в виде рубцов на лице, деформации губ; рубцы на шее, на левой ушной раковине, приведшие к ее деформации, прямолинейного вертикального рубца на левой ягодице. В другой раз Н. толкнул потерпевшего на унитаз и П. головой разбил его, от ранений осколками на лице и теле потерпевшего образовались повреждения в виде рубцов на лбу,множественные
полосовидные, дуговидные, петлевидные участки шириной до 0,7 см. на спине, ягодицах и бедрах. до 0,2 см. Н. несколько раз нанес малолетнему П. удары кулаком в лицо, в результате причинил ему перелом костей носа. Первое время мальчик плакал. Чтобы соседи не слышали этого, Н. заталкивал в рот П. половую тряпку и порвал при этом ему рот, повредил нижнюю губу и она пропала, в результате рот мальчика не стал полностью открываться. Н. часто запрещал кормить П. или давал прокисший суп в консервной банке. Н. применял к П. и иные насильственные действия, систематически умышленно унижая честь и достоинство малолетнего гражданина. Так, запирал П. на длительное время в кладовку или в ящик под раковиной, где можно было находиться лишь в полусогнутом положении. Неоднократно пристегивал его цепью за шею к канализационной трубе в туалете на целый день, а по ночам заставлял делать зарядку. Автору известно другое уголовное дело, когда при сходной семейной ситуации мальчик, привязанный родителями за шею веревкой к трубе отопления и оставленный в таком положении на целый день, уснул на коленях, и, потеряв сознание, задохнулся в петле). Н. определил ребенку место для сна и отдыха на полу на мешковине в коридоре и туалете или под диваном, когда в доме были посторонние.
Свидетельство о рождении П. было уничтожено родителями, а медицинская карточка была изъята из детской поликлиники, чтобы укрыть П. от медицинских осмотров и профилактических прививок. Проведенной по делу комплексной судебно-медицинской экспертизой установлено, что фактическое развитие П. клинико-рентгенологически соответствует пяти годам, а не действительному (документальному) возрасту - семи годам. Причиной этого явились дефекты питания и длительное вынужденное нефизиологическое положение ( пребывание под диваном, в ящике под раковиной и т.п.). Первоначальные черты лица восстановить невозможно. Имеющиеся шрамы на теле и лице поддаются частичной коррекции. Деформация уха не восстановима. Данный случай является примером распространенных стереотипов гомицидального насилия (при дедовщине и т.п.), целью которого является уничтожение психобиологической и психосоциальной индивидуальности потерпевшего. Об уничтожении психобиологической индивидуальности свидетельствует физическое возрастное недоразвитие. Систематическая, целенаправленная психо-физическая
гомицидальная агрессия привела потерпевшего в состояние изгоя, недочеловека. Уничтожение родителями подлинника свидетельства о рождении потерпевшего является характерным для гомицидальных эксцессов символом причинения социальной смерти. Указанное физическое возрастное недоразвитие обусловлено систематической психической агрессией ( сочетавшейся с гомицидальной акцентированной физической агрессией), которая привела потерпевшего в положение изгоя, недочеловека, лишенного посуды для еды, место которого - на коврике у входной двери, возле мусорного ведра, под диваном, на котором отдыхали все остальные члены семьи.
В приведенном случае психическую смерть П. можно рассматривать и как неоконченное гомицидальное убийство, проявившееся в так называемом незавершенном инфантициде (вид смертоносной агрессии против детей). Механизм гомицидальных деяний этого рода - не
в частных сексуальных фетишистских притязаниях, о которых речь может идти только при чрезмерно упрощенном, поверхностном событийно-ассоциативном анализе, а в гомицидальной психической и физической агрессии, поражающей нравственные, этические и эстетические ценности человеческого бытия, в уничижении и уничтожении атрибутов, олицетворяющих феномен человека. Дополнением к вышеприведенному примеру гомицидального - в большей степени психического , чем физического - насилия
может служить описание, так называемого "чувственного извращения" (в конце XIX века с ним связывали убийства детей, женщин), приведенное выдающимся отечественным судебным психиатром Ковалевским П.И. в его монографии. "Мучительство выражается в стремлении измучить, изуродовать, убить предмет своей страсти. Люди, одержимые этой формой душевного расстройства, испытывают особо страстное наслаждение... когда кровь течет из ран; они изрезывают на куски детей, которых только что растлили, в
буквальном смысле упиваются кровью жертв своих, так что подчас имеют истинно антропофагическое (поедание человеческих органов) влечение... Половое стремление не удовлетворяется актом совокупления... при этом оно обращается в бешенство, ведя к жестокостям, убийству и антропофагии. Преступники этого рода охотно уродуют половые органы своих жертв..."[18]. Обращает внимание тот факт, что у субъекта половое удовлетворение не наступает, а физическое насилие завершается гомицидальным - а не
сексуальным - убийством. Описанная динамика преступных деяний характерна для сексуально-гомицидальных убийств.
В этом контексте вышеприведенный пример гомицидального инфантицида (истязания, побои и др.) соответствует начальному этапу гомицидального убийства, обусловленного "чувственным извращением", что позволяет рассматривать вышеописанный случай как неоконченное гомицидальное убийство. Только при рассмотрении через призму понятия "гомицидальная жестокость" становится очевидной цель подобных преступлений, истинная гомицидальная мотивация которых в кощунственной, вандальской (в широком смысле) направленности насилия и убийств. 1.5. Гомицидальная жестокость (феномен гомицидальной диспропорции). Жестокость до сих пор остается нравственно-этическим
феноменом, не имеющим точного определения. В каннибальской охоте дикого человека на себе подобных не было жестокости в цивилизованном смысле этого понятия. Первочеловеку еще не приходило на ум, что процесс охоты, расчленения и поедания агонирующего сородича - явление ужасающее, в высшей степени противоестественное и безнравственное. Феномен гомицидальной каннибальской
(пищевой) охоты человека на человека, а затем и практика магически-ритуальных (охота за скальпами, головами, печенью и др.) убийств были неизбежно сопряжены с чувствами бесстрастностного и обезличенного отношения к потерпевшим, лишенного сопереживания. Любые проявления гомицидальности несут в себе жестокость, так как своей сущностью отрицают атрибуты гуманистической
культуры и ищут возможность воспроизвести на современной почве примитивные антропофагические удовольствия. Архетипы
гомицидального насилия и убийства соединили в себе опыт постканнибальского первобытного варварства и средневековой жестокости, которые находят свое выражение и в современном опыте уничтожения человеческого духа и тела. Ф.Ницше по этому поводу написал: "Жестокость принадлежит к древним праздникам человечества. Тогда думали, что даже и боги наслаждаются и радуются жестокими сценами, устраиваемыми человеком, и таким путем незаметно проникло в мир представление, что добровольное страдание, самоистязание
имеет какую-то цену..."[17]. Чем больше смысловой разрыв - диспропорция - между архетипическим содержанием омицидальной агрессивности с одной стороны и совершенством социализации коллективного сознания с другой стороны, тем гомицидальная жестокость более очевидна, бесстрастна, изолирована и не подчинена нравственно-этическим противовесам психики субъекта.
Феномен гомицидальной диспропорции проявляется, во-первых, в парадоксальном несоответствии между обыденностью лежащих на поверхности , видимых ситуативных мотивов (месть,ревность,сексуальные притязания и др.) и неадекватно крайней вырженностью агрессивного ответа на них, во-вторых, в диспропорции между вполне пристойной и законопослушной репутацией субъекта среди его близких, сотрудников и крайней примитивностью и звероподобностью совершенной гомицидальной физической агрессии. Агрессивный механизм указанных диспропорций составляет основу гомицидальности. Сущность экстремистских деяний заключена не во внешних частных ситуационных мотивах, связанных с жадностью, ревностью, местью и т.п., а в актуализации в психике субъекта или в коллективном сознании архетипа гомицидальности. Архетип гомицидальности, как указывалось выше, всегда циркулирует в сфере адаптированной бессознательной психики и потенциально несет в себе комплекс архаической примитивной деструктивности, которая неспецифически (на любой мотив) одинаково крайне разрушительна. ............... 1.6. Агомицидогнозия. Толерантность людей к гомицидальной агрессии в значительной степени обусловлена феноменом агомицидогнозии (а - не + гомо - человек + окцидо - убиваю + гнозис - понимание), означающим отсутствие распознавания субъектом
смертоносного поведения и понимания значимости его деструктивных последствий. Специфика гомицидальной агрессии - ее направленность, характер проявлений и глубина выражения и др. - привносится человеку врожденно и поддерживается архетипами коллективного бессознательного - то есть человек рождается с предпосылками гомицидальности. Поэтому естественная возрастная агомицидогнозия в той или иной степени выраженности наблюдается в младшем детском возрасте. Например, когда "монстрик"-архетип, невесть откуда взявшийся в душе ребенка, его руками отрывает крыло, лапку или голову у трекозы, канарейки или потрошит набитое ватой нутро куклы, еще минуту назад - самой любимой. Агомицидогнозией обусловлена и подростковая неприязнь, ненависть по отношению к родителям, между братьями и сестрами. С агомицидогнозией связана и проблема психической и физической жестокости. Демонстрируемая на экранах разнообразная агрессия ( удары по голове кулаками, камнями, молотками; прыжки и падения с высоты а также иные смертоносные сцены и действия) представляются зрителю практически безвредной. Мнимая "неуязвимость" персонажей используется как режиссерский прием, используемый для "сценарной" демонстрации мужества, стойкости, героизма, психической (а не физической) выносливость. Такие
"демонстрации" прививают в сознании детей и взрослых беспечное отношение к своему здоровью, блокируют естественное природное чувство самосохранения. И тогда собственное тело воспринимается как нечто механическое, которое можно сколько угодно деформировать и рихтовать подобно кузову машины или обращаться как с тряпичной куклой. В реальной жизни рекламируемые с теле- и киноэкранов гомицидальные ( из средневекового арсенала пыток и казней) приемы ударов (руками, ногами, головой и т.п.) причиняют судорожные припадки и инвалидность в связи с посттравматической эпилепсией последующим расстройством контроля над своими агрессивными импульсами.
Подражание "красивым" - в сущности гомицидальным - сценам насилия порождает у подростков невольную безжалостность и беспощадность, с которой они причиняют средний и тяжелый вред здоровью другим людям, норовя нанести "киношные" удары, болевые приемы. Часто из-за конфликта по совершенно ничтожному поводу. "Рекламируемые" с теле- и киноэкранов гомицидальные (взятые из средневекового опыта) удары и многообразные болевые приемы в современной жизни причиняют инвалидность, или, по меньшей мере органическую недостаточность головного мозга с последующим расстройством контроля над собственными агрессивными импульсами.
Подражание "красивым" - гомицидальным - сценам насилия прививают безжалостность и беспощадность, причиняют средний и тяжелый вред здоровью. Нередко явную или скрытую эпилепсию в виде припадков и изменений личности с импульсивными дисфорическими (злобными ) приступами настроения.
Возрастную деструктивность принято относить к естественной познавательной деятельности, которая по мере взросления "проходит" также как игры в "войну" или в охоту "за скальпами" и т.п.. При существующем стихийном подходе к проблеме гомицидальности исход вышеописанной деструктивности определяется принципом - "повезло - не повезло". Повезло - тот случай, когда несовершенолетний прошел свой подростковый "марафон" не получив "по глупости" сам и не причинив другому "по легкомыслию" черепномозговую травму, не изуродовав свое или чужое тело и т.п.. А главное - не разбудил в себе гомицидального
"монстрика". Не повезло - все наоборот.
Действительно, есть возрастной антигомицидальный рубеж, за которым детская агомицидогнозия и гомицидальные тенденции редуцируется, а "игровое" гомицидальное поведение ставится под жесткий психолого-социальный контроль формирующейся личности индивидуума. Выраженность агомицидогнозии значительно уменьшается по мере социализации индивида и формирования в связи с его
социальной зрелостью антигомицидального контроля. Однако агомицидогнозия полностью не исчезает. Она тлеет в психике людей подобно головешкам в очаге дикаря, не умеющего добывать огонь. Агомицидогнозия может быть эпизодическая, циклическая, хроническая. Ей благоприятствуют личностные отклонения, вызванные
аномалиями характера, социально-психологическими деформациями, органическими расстройствами, а также реакциями на тяжелый стресс и др.
Структурную основу архетипа агомицидогнозии образует так называемая квадриада деструктивных феноменов: гомицидальная одержимость, гомицидальная свобода, гомицидальная хищность и феномен опережающих гомицидальных представлений. Выявление у субъекта даже одного их указанных феноменов может свидетельствовать об наличии в мотивации его поведения гомицидальности.
.... 1.6 (а) Феномен опережающих гомицидальных представлений. Проявляется в фантазиях и сновидениях, в которых еще только допускаемое или предполагаемое гомицидальное деяние многократно "прокручивается" воображением субъекта в различных сценических вариантах. В течение одной-двух недель опережающие фантазии становятся все более интенсивными, назойливыми (навязчивыми), отвлекающими от повседневных дел - то есть приобретают
сверхценный характер. Их стойкая гомицидальная направленность создает у субъекта нарастающее напряжение борьбы мотивов - конфликт между "уже совершенным" в фантазиях и сновидениях гомицидальным деянием и реально "еще не испытанным" сенсорно - гомицидальным удовлетворением. Например, мысли и чувства гомицидомана, одержимого местью, наяву и во сне заполнены навязчивыми (психическая зависимость) представлениями о величине и форме лезвия, рукоятки ножа, который он выбрал для мести,
"видениями" о том, как он наносит удары. Подобные опережающие представления могут стимулировать совершение очередного (из серии) гомицидального насилия или, наоборот, предотвращать его, завершаясь по типу эксгибиционистских и\или мастурбационных действия,
которые снимают гомицидальное напряжение. Поэтому при проведении розыскных мероприятий информация, поступающая от населения, о "сексуально озабоченных" субъектах, шокирующих в скверах, подворотнях и на лестничных площадках школьниц и женщин циничными сексуальными предложениями, эксгибиционистскими обнажениями с мастурбацией, требует тщательно оперативного исследования. Показателен случай острого развития гомицидального эксцесса у подростков ранее не отличавшихся особой асоциальностью. Они решили организовать "банду" и целую неделю обсуждали свое первое разбойное нападение, смакуя его детали в духе телевизионных
детективов. По секундам распределили кто, что будет делать и как. Позвонили в намеченную квартиру, зная, что взрослые на работе и там только девочка их возраста. Вошли и под ее вопросительным взглядом были поражены тем, что реальность разительно отличалась от их "красивых" криминальных фантазий. Девочка, с которой они были знакомы, пригласила их на кухню пить чай. Тот из них, кто был постарше и, как показала экспертиза, с признаками интеллектуальной недостаточности громко произнес "мы, что чай пришли пить!". Подростки, забыв о своем детальном плане ограбления, скопом напали на девочку и били ее куда попадет и тем что оказалось под рукой: чугунной сковородой, ручка отлетела, продолжали гантелями , кололи ножами, душили веревкой. Утомившись, оттащили труп в
ванную комнату (на нем судебные эксперты насчитали более сотни ран и повреждений). Их ждало еще одно испытание. В страхе они не могли покинуть квартиру. Каждый раз при очередной попытке выйти из квартиры кто нибудь из них заглядывал в ванную комнату, где находился труп потерпевшей и ему представлялось, что веки девочки дрожат и она еще жива. Они вновь начинали избивать уже
труп потерпевшей. Этот пример показателен в плане провоцирования гомицидальных реакций, характерных для субъектов подросткового возраста. что обусловлено возрастной агомицидогнозией, незрелостью социального контроля. В частности, в этом возрасте нередко
растерянность и страх, вызванные несоответствием между опережающими фантазиями и действительностью, часто провоцируют механизм гомицидальной ярости. .... 1.6.(б) Феномен гомицидальной одержимости. Очередное приближение гомицидального эксцесса начинается с предвестников в виде общей экзальтации, повышенной "прилипаемости"
внимания к окружающим, внешне (по одежде, физическим данным) соответствующим образу приемлемой жертвы. В настроении преобладают злобная эйфория или чувство
раздражительной неприкаянности. Субъекты в этот период определяют свое самочувствие как "хочу того - не знаю чего", как "потребность разрядиться". В случаях, когда гомицидальное влечение готово взять на себя роль мотива, у субъекта с сохранным антигомицидальным контролем нередко появляется страх перед возможной реализацией гомицидального деяния. + С чего обычно начиналось побуждение к нападениям? - За неделю я как-то начинал... мне чего-то становилось не
хватать. Мне надо было потрогать... Я иногда подходил к шкафу: суну руку в белье. Жена выходила куда-нибудь, я шмотки ее потрогаю. Когда трогал, повышалось настроение, что-то такое... я не могу сейчас... + А чувство присутствия второго человека в тот момент было? - Было. Оно меня как-то заставляло: иди, потрогай. Я понимал, что мне этого не хочется! + Я понял, что ты становишься как-будто другим. Каким? - Каким-то сильным, в то же время, не знаю, неуловимым, что ли. Ну вот, как отрицательные герои..... В голосе К. почувствовалось вдохновение совсем не похожее
на то, как невротики переживают отчуждение своей психики. У тех подобные волнения обычно идут со страхом, тревогой за свою психику, они боятся сойти с ума и ищут помощи у врачей. Здесь же с вдохновеним, экстазом, гомицидогнозией, которая вытесняла чувство реальности. Видно, что он сейчас начинает заводиться: разрумянился, глаза заблестели..... + Чувство всемогущества? - В сущности да, наверное... Сильным... + Все-таки с какой периодичностью появлялись эти состояния, когда приходил этот "второй" человек? Раз в месяц, в полгода? - После третьего убийства я вообще как-то отошел от этого. Я попытался от этого полностью отойти... Через год он снова пришел ко мне. Я как-то все это дело старался свести к пьянке, встретить друзей и уйти. + Пьянка помогала? Насколько? На день, на два, на неделю? - Примерно на неделю... + А потом он - твой внутренний зверь - опять появлялся? - Да. + Он сам приходил, уходил или его чем-то удавалось насытить? Ведь просто пьянкой такое не снять... - Мастурбацией! .... 1.6.( в) Феномен гомицидальной свободы. Субъект испытывает чувство всемогущества, вседозволенности - так называемый феномен гомицидальной свободы. + Как жертвы узнавали, что наступает опасность? - Они узнавали, наверно, тогда, когда,... это самое, когда во мне уже был зверь. + А как они его чувствовали? - То есть я их поворачивал и говорил, что они будут делать то, что я скажу. + Это была стандартная фраза? Ты ее отрабатывал, репитировал для эффективности: выражение лица, голос ? Я ее не отрабатывал... Уже в это время я был уже не я, то есть у меня уже мышцы были напряжены, лицо уже было расширено, я уже чувствовал то, что все,... я как бы, знаете, как говорят, "актер входит в роль". Вот он вошел и он играет... Вот тоже самое и здесь получалось, что, когда уже ты полностью подошел к тому, чтобы ты вот все - ты готов... Вы же знаете, даже есть такая фраза "пальцы веером". То есть в это время, когда ты все полностью отдал ему. Не то, чтобы был героем, а то, что не каждому это дано. Чувствовал себя... сверхчеловеком. И сейчас порой это кажется (хмыкнул). А с другой стороны, когда от этого начинаешь убегать, становится страшно. .... 1.6.(г) Феномен гомицидальной хищности У субъекта-гомицидомана перед очередным нападением обостряются ощущения запаха, цвета, прикосновений, появляются
повышенная восприимчивость к ситуационным раздражителям, что способствует созданию конфликтной ситуации. При этом наростает "жажда" гомицидального деяния со стремлением к разрядке. В психологии такой поиск разрядки называется аппетантным поведением. Жажду гомицидального насилия на языке архетипов уместно обозначить как феномен гомицидальной хищности. Элементы поведения хищника на охоте встречается и в структуре гомицидальных деяний серийных убийц. Например, в виде поиска предполагаемой жертвы, длительного выжидания подходящего момента для нападения и др. Сходство гомицидального поведения с повадками хищника на охоте особенно отчетливо прослеживается при исследовании кино-, фотоматериалов, выполненных самими субъектами, зафиксировавших их действия во время подготовки и совершения гомицидальных убийств. В одном типичном случае субъект, склонный к полноте и неуклюжий в жизни, во время убийства преображался. Поза его тела, движения, мимика и фигура в целом выражали одержимость жаждой убийства.
Она проявлялась и в неизвестно откуда взявшиеся в его довольно грузной фигуре кошачьей ловкости, цепкости, молниеносности агрессивных реакций, подавляющих сопротивление потерпевших. В момент нападения во всем его облике торжествовала раскрепощенность человека-хищника. И в то же время можно было заметить суетливость и мельтешение (типичное для субъектов этого рода), которые выдавали извращенную реакцию травоядного, взявшегося не за свое дело. Несомненно, что перед каждым новым гомицидальным убийством в субъектах серийных убийств пробуждается архетип каннибальской охоты. В завершение анализа сложной структуры комплекса агомицидогнозии рассмотрим случай, который был описан известным французским врачом в конце 19 в. в качестве примера неодолимого влечения к убийству. Этот случай представляет интерес как бесстрастная и наиболее полная иллюстрация основных проявлений квадриады комплекса агомицидогнозии, нереализованных гомицидальных побуждений и напряженность борьбы мотивов, указывающую на сохранность контроля над агрессией в раннем подростковом возрасте. "... у М.С., 13 летнего мальчика, за два года перед тем появилось и постепенно дошло до непреодолимой силы странное желание - задушить свою маленькую сестренку, 9-ти-летнюю девочку... мальчик безуспешно боролся против этого дьявольского наваждения... наконец обратился к старшим, прося их избавить его от этой угнетающей мысли... о это странное признание было сделано таким равнодушным тоном, что на него не обратили большого внимания. Однако мальчик настаивал на своем, и родные решили посоветоваться с врачом. М.С. оказался здоровенным мальчуганом, очень сильным для своего возраста с круглыми розовыми щеками и с выражением какой-то особой,
животной жизнерадостности. Страшная драма, разыгравшаяся в его душе, как бы совсем не омрачила ее. На его физиономии поражали серые "стальные" глаза, близко притиснутые к переносью. Когда он начинал рассказывать о своей чудовищной неподвижной идее, его глаза приобретали изумительный блеск и становились острыми, буквально сверкающими как нож. Наваждение охватывало его примерно раза два-три в месяц; по мере развития неподвижной идеи... Приступы становились постепенно все чаще и чаще. Именно в те минуты, когда сестра была особенно кротка и ласкова с ним. Во время приступа всегда казалось, будто какая-то огромная сила возникает в его мозгу. Он чувствовал, что все его существо становилось легче, сильнее; он как бы весь удесятерялся. В эту минуту из глубины сознания всплывал на поверхность соблазнительный образ: он видел как он душит свою сестренку... С каждой секундой зрелище становилось все отчетливее, полнее, и в то же время неведомая сила так и толкала мальчугана осуществить всю эту кровавую сцену во всех ее подробностях. И вдруг - толчок, и новая картина, довершение первой: ему представлялось, что дело уже сделано, что сестренка лежит у его ног мертвая и его душу терзает мрачное отчаяние. Тогда он пробуждался от этого кошмара, весь разбитый, обессиленный. Зато на несколько дней к нему возвращалось полное самообладание и спокойствие. Дня через два после кошмара М.С. совсем оправлялся и принимал обычное обличье, становился живым, задорным мальчуганом, охотно вступающим в ссоры и драки; родные свидетельствовали об его обжорстве, непоседливости. О каком-то ,беспокойном избытке силы, который побуждал его вечно бегать, прыгать, лазить, кричать и часто пренеприлично выражаться...". В данном случае отмечается циклический тип актуализации гомицидального влечения с крайне высоким риском переростания навязчивых нереализуемых гомицидальных
побуждений в импульсивные насильственные гомицидальные приступы. На это указывало наличие у подростка синдрома
гомицидальной одержимости и опережающих гомицидальных представлений, обычно предшествующих реализации гомицидальных эксцессов. Вышеописанные феномены гомицидальной свободы и гомицидальной хищности демонстративно представлены в рассказе молодого человека 18 лет, проходившего медицинскую комиссию в связи с призывом на военную службу. Он просил направить его на службу в специальное подразделение, которое выполняет "боевые" задания, связанные применением техники рукопашного боя. Считает себя подготовленным к такой службе так как владеет многими "болевыми" приемами. Рассказал, что в течение нескольких последних лет периодически испытывает неодолимое стремление "размяться". С этой целью прогуливается по пустынным улицам или в парке, выжидая, когда появится компания из двух-трех мужчин. Оценивает свои возможности физически их одолеть и, убедившись в благоприятном для себя исходе, затевает с ними драку. После расправы испытывает душевное удовлетворение, бодрость, легкость и т.п.. Особенно в момент, когда, вернувшись домой, смывает чужую кровь с манжет белой рубашки. По решению стационарной медицинской экспертизы испытуемые он был признан не годным к срочной военной службе, но
годным в военное время.
.......... Глава II. ПРЕСТУПНОЕ ГОМИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
В широком смысле понятие "гомицидальное поведение" охватывает широкий круг деяний, вольно или невольно угрожающих лишить человека жизни, либо причиняющих смерть. Гомицидальность потенциально присутствует в мыслях, чувствах, влечениях, установках людей и реализуется в просоциальной, асоциальной и антисоциальной деятельности. Нереализуемые гомицидальные переживания часто возникают в связи с бытовыми конфликтами. Их появлению способствуют широко представленные в массовой культуре некрофильная (сексуальные действия со спящими, находящимися в бессознательном состоянии или умирающими
людьми, интерес ко всему связанному со смертью) тематика. Благодаря социальному контролю гомицидальные мысли, желания
воспринимаются субъектом как кощунственные и, не реализуясь, тонут в его бессознательной психике.
В обстановке дестабилизации общества обычно нарастают алкоголизм, наркомании и различные другие виды отклоняющегося
поведения. Им сопутствует криминальная гомицидальность, реализующаяся в преступных деяниях, особенно у лиц с психическими
аномалиями. Наиболее гомицидогенными являются мотивы зависти, мести, жадности, ревности, неприязни и др., феноменология которых
возникла одновременно с гомицидальностью в процессе эволюции первобытных брачно-родовых отношений и половой психологии.
Конфликты, затрагивающие эту область морально-этических отношений, во все времена отличались необузданностью страстей,
способствуя прорывам архетипов гомицидального поведения в виде побоев, истязаний и убийств..
2.1.Механизм преступного гомицидального поведения. Взаимодействие внутренних и внешних факторов криминального конфликта
образует механизм преступного гомицидального поведения. Основными внутренними факторами является гомицидальное влечение и
мозговые центры агрессии и других примитивных реакций. Гомицидальное влечение несет в себе архетипическое античеловеческое
смертоносное содержание и этим определяет монополярную направленность гомицидальной агрессии. Гомицидальное влечение может
вызывать спонтанную реализацию гомицидального насилия и без формирования преступного умысла:
а) импульсивно - то есть без осознания значимости деяния (безмотивно), по типу эпилептиформного пароксизмального возбуждения;
в) при прорывах из бессознательной сферы гомицидальной агрессии, вытесненной механизмом психической защиты.
В нижеприведенном диалоге субъект, совершивший более десяти убийств женщин, довольно точно определяет сущность своих