Читателям предоставляется возможность на документальном материале исповедей и самоотчетов гомицидоманов узнать душевный мир этих субъектов.Представленные в этой книге диалоги -это насыщенный драматизмом насильственной смерти фактический материал из мыслей, чувств, самооценок тех, кого в народе называют "маньяками-убийцами. Они делились ими в процессе судебно-психиатрических исследований, проводимых авторорм этих строк. Поэтому эти беседы часто более напоминали разговор врача и пациента, чем подозреваемого (или подсудимого) и эксперта психиатра-криминалдиста. В процессе диалогов многими гомицидоманами руководило желание разобраться в свой психике, осмыслить причины, побудившие их к зверскому насилию. Многие из них, не претендуя на снисхождение, просили объяснить, почему они убийство подростка, женщины, девочки. У некоторых из них наступал момент истины. Один из них в последнем слове заявил: "Будет мне срок или "вышка" - без разницы... Я должен очиститься".
Я ждал их на заднем сидении обшарпанного милицейского "жигуленка". Через лобовое стекло было видно как трое вышли из изолятора временного содержания (ИВС)и направились к машине.Тот, что в центре был Шуляков. Он был среднего роста и семенил так неуклюже, как если бы на нем были кроме наручнико еще и кандалы. И без того неказистый он сейчас плотно стиснутый плечами детективов, выглядел чудосочным,робким призывником -дезертиром. По всему было видно, что он только-только стал вникать в реальный смысл произшедшего и грядущих крутых перемен в своей жизни.Его походка была нелепо пританцовывающей, словно, пытаясь отшутиться:"Мы тут все свои". Продемонстрировать редким прохожим, что детективы при нем и наручники на нем - это всего лишь милицейские "приколы". Более сложную политику вели его руки. Десять пальцев, собранных наручниками в кучку, стыдливо копошились под животом. Одни держали брюки, покаянно сползавшие к коленям. Другие изображая фиговый листочек, прикрывали браслеты наручников, матово поблескивающие на запястьях.Этот стоп-кадр невольно навел меня на мысль, что собаки прячут хвост между задними лапами скорее не из-за страха, а от смущения, когда не могут пустить в ход свои зубы. За месяц перед арестом, после того как он первый раз "засветился" в убийстве девочки, мне показали его фотографию. На его незрелом лице никак не отразились три десятка лет уже прожитой жизни. Из них половина была семейной в двух браках, осложненных по одноиу ребенку от каждого. В лице ничего примечательного кроме аномальных складок и линий в ассиметриях которых отпечатались роковые незавершенности характера. Поступки ижизненный путь этих субъектов в целом непредсказуемы из-за "соломенной" - светит, но не греет - возгораемости чувств.
Сейчас под его мальчишеским носом топоршились длинными стрелами рыжевато-бесцветные усы. Буйно разросшись в неволе , они с испугом таращились на свободу и как щупальцы-антены, исследовали незнакомую для них улицу. Возможно беспорядочные рывки его локтей , ежеминутно подтягивавших спадавшие без ремня брюки, напоминали беспомощные взмахи подрезанных крыльев. Так могли философствовать редкие прохожие, не подозревавшие кому безразлично уступают дорогу. Я уже знал, что за этим внешне ничем не привлекательном "мужчиной-подростком" серия зверских зверских убийств. Жертвами его стали девочки и совсем юные женщины. Поэтому "взмахи" его локтей у меня ассоцировались с тем как его пальцы заклинило на шее очередной жертвы и он безуспешно пытается их разжать. Предполагалось, что гомицидоман и один из детективов займут заднее сидение, а я переберусь на переднее сидение. Однако все неожиданно осложнилось. Один из сыщиков - типичный "прикольщик", подходя к машине, с добрейшей улыбкой кивнул в мою сторону и с ехидцей высказался, обращаясь к Шулякову: " Ты просил дать тебе
возможность поговорить с профессором-сексопатологом? И вот пожалуйста. Ты еще в камере не обжился, а профессор...пп..жалста ...уже тебя ждет... Шуляков робко подошел к задней двери, где уже на заднем сидении находился я. Несколько секунд он всматривался в меня глазами больного кролика. Наверно, через боковое стекло ему показалось, что его ждет ангел-спаситель. Я приоткрыл дверь, чтобы перейти на передне сидение. Неожиданно Шуляков дернул на себя дверь и стал втискиваться на заднее сидение, заталкивая меня вглубь салона. Его руки, сцепленные наручниками, двигались как одна механическая клешня. Его пальцы беспорядочно искали за что бы такое зацепиться, чтобы напрячься и втянуть тело в салон.Когда они почти касались моего лица, мне на мгновенье представилось, что это пальцы известного доктора - маньчяка Лектора. Ногти, отросшие и коряво обгрызенные на обкуренных до желтизны пальцах, тупо скреблись то по коже моего пальто, то по обшивке сидений. Его пальцы мертвой хваткой скалолаза-паука цеплялись за каждый шов или неровность. Так он в несколько приемов - с ловкостью обитателя пещерных лабиринтов - втянул свое тело на заднее сидение.Прополз по моим коленям вглубь салона пока не уперся головой в барахло, оставленное дежурными милиционерами. Детективы , готовые к любым попыткам побега от машины, а не в нее, опешили от такой прыти. Они сделали попытку вытащить беглеца за торчащщие ноги. Однако тут же убедились, что из этой затеи ничего не выйдет. Тогда затолкали его дальше в глубь салона и захлопнули заднюю дверь, сплющив меня в объятьях Шулякова на заднем сиденьи. В результате он расположился полулежа у меня на коленях, хомутом повесив руки в наручниквах на мое плечо. Уже в начале разговора стало ясно, что мой "попутчик" в своем маньяческом развитии далеко опередил Чикатило. Сейчас Шуляков что-то бессвязано скорее бормотал чем говорил
: Докт... доктор неужели я Ч-Чи...Чик...тило. У меня и сейчас какое-то раздвоение ...как-будто во мне сразу два человека ...и тогда тоже... Его глаза, скорее выпученные, чем распахнутые, настороженно держали в своем прицеле мое лицо. Малейшую попытку освободиться из его "объятий" он предупреждал порывами шумного истеричного дыхания и воплями. Поначалу я пытался что-то отвечать, ошеломленный неожиданным возбуждение Шулякова. Однако мое душевное равновесие быстро восстановилось , когда мой профессиональный компьютер стал внутренним голосом бестрастно диктовать экспертное заключените о псическом статуте мономана. Сыщик , который так "классно" натравил на меня арестанта, крутил баранку, другой - нордический тип, развернуувшись на переднем сидении, как-то одинаково посматривал по-хозяйски посматривал то на убийцу, то на меня, довольно ухмыляясь, будто говоря : "Во какой у нас кадр".