Дождь лил как из ведра. Просто какой-то вселенский потоп. Мы весело бежали сквозь него, домой. Просто, как это бывало с нами частенько, мы вышли подышать, пришлось взять Дика, который обожал вот эти совместные прогулки. Тогда он знал, что его уже никто не будет торопить сделать его дела и быстрее домой. Если мы вышли втроём, значит у него уйма времени, мы пойдём гулять в бор, который примыкал к нашему району. Ранее мы с папой жили в большом загородном доме, где Дику было очень вольготно.
Когда мы шли с ним гулять в лес, настоящий лес, то радости его не было границ. Он даже умудрялся там охотиться. Однажды он сунулся носом в ежиный комок. Ему было тогда всего полгода, надо было слышать его жалобы, когда он отскочил от этого ежа, предварительно ударив его лапой. А потом ещё сильнее взвизгнув, он стремглав принёсся ко мне, поскуливая и заглядывая в глаза, как бы прося наказать обидчика. Сейчас ему было уже 6 лет. По-собачьим меркам не мало. Уже не всегда, но вот в эти наши совместные прогулки, этот его щенячий задор все же проявлялся и тогда он без устали носился туда, сюда, спугивая белок и бурундуков, водившихся в нашем бору...
И тут вот этот дождь, Дик, естественно, очень обрадовался. Он без устали носился под дождём, прыгал на меня, пачкая своими большими лапами, дождь тут же смывал эти следы. Но Вадим был очень этим недоволен. За 5 лет совместной жизни это случилось в первый раз. Обычно их было не оттащить друг от друга. Дик наскакивал на него, а Вадим отталкивал его от себя, но Дик не понимал, что хозяин недоволен, он думал, что это обычная игра, которая продолжалась на протяжении всего их знакомства друг с другом.
Я хотела надеть на него ошейник, чтобы он, наконец, успокоился и не раздражал Вадима, у которого был сегодня трудный день, он хотел отдохнуть. Пойти прогуляться вдвоём, не хотел тащить с собой Дика. Но когда мы вышли их дома, Дик поднял страшный вой. Соседи были бы недовольны. Мне пришлось вернуться и взять его с собой. Вадим бросил мне в след странную фразу...
- Нам пора уже решить с ним что-то. Дальше так продолжаться не может...
Когда я вернулась с Диком и спросила ...
- Что ты имеешь в виду? Что мы должны решать с ним?
Вадим как-то замялся...
- Ладно, потом поговорим, давай просто сегодня погуляем. У меня был чертовски трудный день. Трое заказчиков отказались от ранее сделанных заказов. Процесс уже был запущен настолько, что это теперь сильно ударило по нам. Мы едва-едва сможем свести концы с концами. Если честно, то нас спасёт только чудо...
- Что ты хочешь этим сказать? Чудо? Папа всегда имел постоянных клиентов, которые работали только с ним. Что-то пошло не так?
Вадим зло ответил...
- К сожалению, я не твой папа. И за 5 лет, что я управляю фирмой, многое поменялось. Мы уже даже занимаемся не тем, чем должны.
Тут я очень удивилась, меня то, как владелицу этой вот фирмы, никто в известность об этом факте даже не поставил. Когда я сказала это Вадиму, то вот тут-то его как будто подменили. Куда делся тот уравновешенный человек, за которым я была замужем? Он орал на меня так, что на нас оборачивались редкие прохожие, которые, как и мы, по воле случая, оказались в этот час под дождём. Но Вадим ни на кого не обращал внимания. Поток его обидных слов мог бы посоперничать с дождём, Вадим жестикулировал руками, размахивал ими, пытался мне что-то доказать. Видимо, поэтому Дик решил, что хозяин, как всегда, хочет поиграть с ним. И он сделал на него стойку, хотел облизать его лицо, а потом побежать от Вадима, обычно Вадим бежал за ним следом, как бы пытаясь настичь, его.
Это была их постоянная игра. Оба получали от этого колоссальное удовольствие. Вадим считал, что это помогает ему держать себя в форме. Многие его друзья к 30 годам уже обросли солидным брюшком, страдали при подъёме на наш четвёртый этаж от одышки. Вадим же был поджарым, с хорошо сохранившейся фигурой, благодаря этому никто не давал ему его лет. Все считали, что мы с ним ровесники. Вадим очень гордился этим. И никогда никого не разубеждал в этом заблуждении, только загадочно улыбался. Я всегда подтрунивала над ним...
- Ты просто как женщина, гордишься своим внешним видом и лелеешь свой образ, ты, батенька, Нарцисс...
- Не выдумывай, тебе показалось...
Обычно отвечал он мне. Но я то видела его со стороны, знала его уже 6 лет. Помнила его тем робким молодым человеком, который после смерти отца смог стать для меня всем. Да, как муж владелицы фирмы, он моментально сделал головокружительную карьеру. Стал практически её руководителем. Поначалу ему было очень трудно. Работал костяк кадров, которые набирал отец. Но как-то так получилось, что за 5 лет, которые мы прожили вместе, все папины работники под тем или другим предлогом ушли из фирмы. В чем была причина, я не знала. Все эти годы на жизнь я смотрела глазами мужа. Вот до этого прыжка, произведённого Диком.
Вадим резко оттолкнул его от себя так, что 60 килограммовый Дик отлетел от него прямо под колёса проезжающего мимо автомобиля. Раздался оглушительный визг тормозов, который слился с моим криком. Я бросилась за своим любимцем, упала на колени прямо в текущую ручьями воду, обняла окровавленную голову Дика, и тихо завыла.
Дик был последним папиным подарком, который он подарил на моё семнадцатилетие. Огромный чёрный ньюфаундленд, которого я выкормила из соски, когда папа принёс мне его и сказал
- Дочура, я не знал, что тебе подарить на день Рождения, но понимаешь, у него сегодня мама умерла, роды были тяжёлые. Остались щенки. Вот мне предложили, когда я приехал выбирать тебе подарок. Возле магазина стоял десятилетний, зарёванный мальчишка и держал в руках корзину с единственным, оставшимся у него щенком. Он не мог говорить, видимо от переживаний, а возле него стоял плакатик, где было написано, что он дарит вот этих щенков, у которых умерла мама, в добрые руки. Ну, мне почему-то так захотелось подарить тебе этого оставшегося щенка, я подошёл к парнишке, взял щенка, а в его корзинку положил все деньги, которые хотел потратить на твой подарок. Какую-то ювелирную безделушку. Но почему-то решил, что вот ему ты обрадуешься больше...
Потом мы переворошили с папой гору литературы о собаках и о ньюфаундлендах в частности. Кормили его по часам, подогретым молочком. Сидели с ним, когда он тихо скулил, прижимали к себе, согревая, когда нам казалось, что ему холодно. Гладили по животику, когда казалось, что у него он болит. Потом папа нанял инструктора, который работал в питомнике, он приходил к нам каждый день на 2 часа. Тренировал Дика, так как отдавать его в питомник я отказалась наотрез. А отпускать меня одну папа не хотел. Потом вспомнилась папина смерть. Я вдруг среди ночи проснулась от воя. Выл Дик, страшно. Я побежала к нему. А он царапался под дверью папиной спальни, безуспешно пытаясь её открыть. Я сразу же среагировала. С папой беда...иначе он сам бы открыл Дику дверь. Когда я, распахнув дверь, влетела к папе в спальню, то увидела, что папа лежит ужасно бледный. Увидев меня, он начал жестикулировать, показывать в сторону окна. Под окном стоял его рабочий стол. Я не могла понять, что он хочет мне сказать. У папы произошёл инсульт. Приехавшая на мой звонок скорая, забрала его в больницу, где он через 3 дня тихо скончался. Я осталась одна. Долгими вечерами я сидела, обняв Дика, не шевелясь, тупо уставившись в стену, ничего не видя перед собой. Дик всегда был рядом. Полугодовалый щенок заменил мне все в жизни. Пока я случайно не столкнулась второй раз с Вадимом. Он произвёл на меня тоже впечатление, что и в первый раз. Только на сей раз, он остановился возле меня и спросил...
- Что я могу для вас сделать?
И столько участия было в его голосе, что я разревелась, уткнувшись в его плечо, а он стоял, прижимал меня к себе и поглаживал по спине, потом он вытер мне слезы своим платком, так как своего у меня никогда не водилось. Ну, теряла я их. Потом он отвёл меня в кафе, где мы долго сидели, пили кофе и говорили, говорили, вот тогда и начались наши отношения, которые переросли в любовь и закончились браком, который сейчас трещал по всем швам...
Я думаю, пока не появился в моей жизни Вадим, только благодаря Дику, я не сошла с ума. Но потом, как-то Вадим оказался рядом, стремглав войдя в мою жизнь, и до этого дня он занимал в моей жизни главенствующее место. Детей у нас так и не появилось. Он и Дик - вся моя семья. И вот теперь половина этой семьи истекала кровью под колёсами проносившегося мимо автомобиля.
Самое главное, что Вадим так и не замолчал. Он продолжал высказывать мне обидные слова. До конца я не осознавала, что он мне говорит. Но все же, как потом выяснилось, на подсознании я чётко все это уловила и, в последствии, все это всплыло в моей памяти с такой ясностью, как будто записалось на видеокамеру. Я прокручивала и прокручивала в голове это до тех пор, пока не поняла все то, что он на меня тогда вывалил. Но это было потом, а сейчас у меня на руках умирал Дик...
ВТОРАЯ ГЛАВА
Как выскочил из машины молодой человек, я просто не помню, я помню только, как он подскочил к Вадиму и ударил его по лицу и как Вадим в замедленном кадре упал на мокрый асфальт. Мне в этот момент было все равно. Абсолютно все равно. Я уже тогда, даже не осознавая, что он мне говорит, вдруг отчётливо поняла, что возврата к нему больше не будет, что это по своей сущности чужой человек, который каким-то образом оказался рядом со мной. Всё, что меня связывало с ним - это мои деньги. Денег у меня больше нет. Я почему-то уже тогда это чётко осознала. Я ему больше не нужна.
Молодой человек не ограничился тем, что он опрокинул моего мужа на асфальт, он подлетел к нему и сказал...
- Это было за женщину, а это за собаку...
И пнул его изо всей силы. Вадима подбросило на асфальте. Он свернулся в клубок и так и лежал в луже, а дождь стекал по его настороженному, злобному лицу. Он молчал. Смотрел на нас исподлобья, злился, но молчал. БОЯЛСЯ. Молодой человек наклонился, поднял Дика без напряга, устроил его, прямо в крови, на заднее сиденье своего роскошного чёрного "Лексуса", потом вытер руки о белоснежный платок и молча подал руку мне, поднял меня и усадил на переднее сиденье своего автомобиля и мы поехали. Я не знала куда. Как потом оказалось в Ветлечебницу.
Потом все повторилось в обратном порядке. Он вылез из машины, подал руку мне, помог выйти, затем вытащил Дика из машины и внёс его в вестибюль ветеринарной больницы. Я на автопилоте следовала за ним. Я уже простилась с Диком. Сейчас я просто, ничего не осознавая, шла. Мне просто некуда было пойти. К Вадиму я не хотела. Я не могла на него больше смотреть. А от этого молодого человека исходило такое тепло, что я, не задумываясь, тянулась к нему...
- Посиди тут... - Бросил он мне на ходу...
- Макс, в операционную - крикнул он куда-то в пустоту.
Я ничего не осознавала. Просто сидела на стуле и переосмысливала свою жизнь. Складывая её в уме по кусочкам, склеивая обрывки...
Вот наша жизнь с папой...добрая, светлая, беззаботная. Папа меня воспитывал один. О маме он вспоминал редко. Ему было слишком больно, что её нет рядом. Это я потом поняла. Я о ней ничего не знала, как она умерла, от чего? Мне не у кого было спросить. Мы всю жизнь, сколько я себя помню, жили с папой вдвоём. И только тогда, когда он хотел похвалить меня, он всегда говорил...
- Викуся, как ты похожа на маму...
И такая боль и тоска была в его словах, что я не решалась ничего у него спрашивать. Все думала, что это потом, когда ему не так будет больно. А вот потом-то и не было. Инсульт, который меня в миг осиротил.
Вадим меня попросту обокрал. Теперь я отчётливо это поняла. Он кричал мне, что такая неудачница как я, которая просрала, он так и сказал, все отцовское наследство, профукала, ему просто не нужна. А он, он ГЕНИЙ, из нищеты смог подняться, из ничего. Добыл богатство из воздуха. Взял то, что плохо лежало. Нужно было просто очистить возле меня место и взять. И тут во мне что-то щёлкнуло...
"КАК ОЧИСТИТЬ? ВЫХОДИТ, ЭТО ОН УБИЛ ПАПУ? ИЗ-ЗА ДЕНЕГ? А Я, ЕГО ДОЧЬ, ЖИЛА С УБИЙЦЕЙ СВОЕГО ОТЦА, НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЯ ОБ ЭТОМ?
Боже мой, какая сволочь. Неужели это правда? Видимо да, если буквально понять эти его слова о расчищенном месте. Да по нему тюрьма плачет. Но тут же, я вдруг поняла, что у меня нет свидетелей. Я не смогу ничего доказать. А мои слова ничего не значат. Он отопрётся. Скажет, что я была в состоянии крайнего расстройства из-за гибели своей собаки, он это и имел в виду, что наконец-то Дика нет.
Но если осмыслить все, что он мне тогда прокричал под дождём, он все это заранее спланировал. И папину смерть тоже. Потом охмурил малолетнюю дурочку, которая подписывала все документы, не читая. Мол, я давно уже передала ему и свою фирму и свой дом, в котором живёт по настоящему любимая им женщина, мать его ребёнка. А я бесплодная дура, которая нужна ему была только как источник баснословного богатства, а теперь, когда я стала нищей, как церковная мышь, я ему не нужна и могу катиться к чертовой матери, куда глаза глядят."
Все это всплывало и всплывало у меня в голове, Кадр за кадром.
Вот он приходит ко мне и говорит, что нет денег на дальнейшую разработку какого-то проекта. Такой выгодный заказ, мол, нужно только подписать доверенность на сдачу загородного дома, нашего с папой дома, пока он сдаст проект. А потом опять переберёмся за город, а пока поживем в трёшке его родича, который уехал на заработки в Швейцарию. Трёшка все равно пустует, а мы, мол, пока продержимся в ней на плаву. И я, правда, не читая, подписываю подсунутые им документы. С тех пор прошло чуть больше года. После этого ни одного документа я не подписывала. Выходит, тогда-то я и подмахнула ему все. НЕ ЧИТАЯ. Передала все, оставленное мне отцом, в его загребущие руки. Ну что же, он молодец! Здорово облапошил. Вот именно тогда он ко мне и охладел. Начались все чаще повторяющиеся скандалы. Ещё спасибо, что не выпихнул сразу. Все же протерпел ещё год. Ну что же впредь наука. НИКОМУ И НИЧЕГО НЕ ДОВЕРЯЙ. Так дур и учат. Доверчивых дур.
А я все сидела. Что я тут делаю, я уже не помнила сама. Сидела и все, я вдруг осознала, что мне больше некуда пойти. Сидела долго. Видимо задремала. Потом кто-то взял меня за плечо. Я проснулась, осмотрелась, я, видимо, в больнице. Что я тут делаю? Надо мной склонилось незнакомое лицо. Я все видела расплывчато. Полузнакомый голос сказал...
- Пойдём, судя по всему тебе некуда пойти. Уже скоро ночь. У меня переночуешь. Не бойся. Ничего с тобой не случится. Завтра все решим. Сегодня я смертельно устал. Итак, был тяжёлый день. А тут ещё этот подонок и твоя собака...
По нервам мне сразу полоснуло...ДИК!!! Что с ним? Видимо, это отразилось у меня на лице, так как он мне сказал...
- Извини, я не кудесник, его пришлось по косточкам собирать, если он выживет, то это будет чудо. Прости...
Я уткнулась в его плечо, мне больше не кому было выразить своё горе...
- Дик - это все что у меня осталось. ВСЕ. ПОНИМАЕШЬ?
- Понимаю, но надежды мало...пошли
И он повёл меня, как мы сели в его машину, я не помню, что было потом тоже. Я проснулась утром, только светало. Возможно, мы были даже близки с ним. Скорее всего да. Но мне было все равно. Я даже обрадовалась этому. Это была моя маленькая месть Вадиму. Пусть я его никогда не увижу, постараюсь с ним не встречаться. Попрошу папиного друга дядю Борю помочь оформить развод, но пока я была его жена. И я ему отомстила. По крайней мере мне этого очень хотелось и я надеялась, что это так. Я не знаю. Я лежала в его постели раздетая, а он спал на животе рядом. Было очень тихо. Слышался только ход часов. Я ещё полежала не более 15 минут, потом тихо встала, оделась и вышла из его квартиры, тихо закрыв за собой дверь. Всплыла мысль о Дике. Я остановилась, хотела вернуться, написать записку, где меня искать, если что. Подошла к двери, толкнула её, но она оказалась заперта. Замок защёлкнулся. Будить его я не захотела. Я вспомнила, у него итак был трудный день, а тут ещё мы с Диком... Я постояла, подумала и пошла от двери. Что ж, он прав. Чудес на свете не бывает. Так суждено мне в один миг потерять все, что мне в жизни дорого. Так предрешено.
Я вышла в предрассветное, весеннее утро и вдруг осознала, что нахожусь в нескольких домах от моего дома. Видимо он ехал домой, когда столкнулся с нами. Засунув руки в рукава куртки, было довольно прохладно, я нащупала там ключи от дома. Отчётливо вспомнила, что мне дал их Вадим, чтобы я взяла воющего Дика. Может, он уже тогда чувствовал приближение своей смерти. Говорят, собаки это ощущают. Может быть и так. Бедный ДИК. Слезы лились из моих глаз.
Но все же в голове у меня всплыл тот факт, что ключи у меня. Вадим домой не попадёт. Он, конечно, мог вызвать слесаря, вырезать замок, но вряд ли он это сделает. Он, скорее всего, поедет к своей маме за ключами. А это крюк не близкий, И, зная свою бывшую теперь уже, свекровь, я могу с полной уверенностью предположить, что он там и заночевал. Предварительно они перемыли все мои косточки. Раньше, она мыла мне их одна, он её не поддерживал, а теперь то это они сделают вдвоём. С удовольствием. В СЛАСТЬ. Да пусть их. Но, благодаря этому обстоятельству, у меня есть время спокойно собрать свои вещи. Взять кое-что, что мне особо дорого, вызвать такси и уехать к тётке, вернее она мне не тётка, она моя бабушка, вернее она сестра моего деда, которая давно зовёт меня к себе в гости, а я все отделываюсь обещаниями. Пришло время их осуществить.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
Подойдя к дому, я увидела папину машину, вернее мою машину, которая стояла возле дома, это ещё то малое, что у меня осталось от папы, что не прибрали загребущие Вадимовы руки. Хотя поначалу он просил дать ему доверенность, говорил, что "BMW" все же не женская машина, мне бы что-то полегче, типа "Бентли", но потом купил себе такую же, только чёрного цвета. Папина, стальная, осталась за мной. Я месяц назад проходила техосмотр, машина на мне, я после этого никаких бумаг не подписывала. Ну, хоть это радует. До Пскова я доберусь. В неё вместится все, что я решу взять с собой. Вадимовой машины на стоянке не было. Оно и к лучшему. Я все же не плохо его знаю за столько лет совместной жизни. Он, скорее всего, у мамочки или поехал к той своей женщине, которую поселил в моем доме, со своим ребёнком, как он выразился.
Открыв дверь, я сразу же начала собирать свои вещи. Вполне отдавая себе отчёт в том, что я сюда больше уже никогда не вернусь, я решила забрать сразу все, что смогу увезти, понимая ещё и то, что мне все же придётся какое-то время искать работу и я, возможно, найду её не сразу. Так что одежда и средства к существованию мне понадобятся. И как можно больше. Потом я не была уверена, что тётя Оля, приглашая меня к себе погостить, будет рада меня приютить на неопределённый срок. Я не знала её совсем. Дедушка был маминым папой, а я о них ничего не знала. Тётя Оля была младшей сестрой деда, между ними была разница в возрасте в 20 с чем-то лет. Ей сейчас что-то чуть больше 60 лет. Точно я не знала, просто сделала выводы из её поспешного и сбивчивого единственного звонка по телефону. Потом она как-то перестала звонить, я подумала, что не нужна ей. Не стала навязываться. Вернее меня в этом убедил Вадим. И я уступила, впрочем, как всегда.
А сейчас вот я собиралась упасть ей как снег на голову. Я даже не знала, с кем она живёт. Так что проблем у меня было много. Хорошо, что номер сейфа я все же знала, хороша была бы я, если бы явилась к тётке без копейки денег. Я подумала, что как-то все же не хорошо без спроса, но потом вспомнила, что это все моё, а он воспользовался моей доверчивостью и обобрал до нитки. Тогда я с какой-то садистской решимостью выгребла из сейфа все, что там было вместе с документами, потом покажу все это дяде Боре, папиному другу, он юрист, пусть во всем этом разберётся.
Сколько было наличных денег, я не считала, но судя по количеству пачек долларов, сумма не маленькая, да ещё и в рублях порядком. Зачем ему столько интересно? Папа никогда столько дама не держал.
Вообще-то я не знала весь механизм работы фирмы. Это была не моя сфера. У меня был папа, а потом Вадим. Я не вникала. Как оказалось зря. Быстренько засунув все это в довольно вместительную сумку, все же мне следовало поторопиться, если я не хочу сбежать с пустыми руками. Я поспешила к выходу и тут я задела сумкой за папин портрет, который хотела взять с собой, но в спешке забыла. Портрет упал. Стекло разбилось, рамка разлетелась, я схватила все это, кроме фотографии там были ещё какие-то бумаги, сгребла все в охапку, засунула в сумку, я прочту все потом.
Теперь я должна буду все осмысливать. Мне не на кого надеяться. Сумок набралось 8 штук, набитых под завязку...да...многовато...я как-то распихивала все свои вещи, не думая, как я это буду сносить вниз, просто выставляла в коридор очередную. Теперь же я осознала, что переборщила, но оставлять мне ничего не хотелось, будь что будет, буду бегать и выносить вещи по очереди. Может, успею до возвращения Вадима. Даст Бог.
Но, открыв дверь, я нос к носу столкнулась со своими соседями, братьями близнецами Коляном и Толяном, они были баскетболистами и отправлялись на тренировку ни свет ни заря...
- Куда это ты Викуся собралась? Бросаешь своего благоверного что ли?
Заржали хором они...
- Угу.
- Да ты что? Давно пора. Мы не хотели тебе этого говорить, но он у тебя, мягко сказать, то ещё дерьмо...
- Ребят. В другой раз. Ладно? Мне просто сейчас не до этого. Мне надо быстрее, пока он не вернулся. А мне ещё вещи надо вниз сносить...
- Вик, это мы мигом. Для такого дела, да не расстараться? Ты только не отставай...
И, схватив по 2 сумки в каждую руку, они быстренько побежали вниз. Прыгая через 3 ступеньки, так что я едва за ними успевала. Рассовав мне вещи по машине, пожелав мне счастливо доехать, расцеловав на прощание и взяв с меня слово позвонить, они двинули к своему старенькому "Жигуленку", приобретённому по случаю на двоих, чтобы успеть на тренировку. А я тут же устремилась за ними, выехала со двора и помчалась с отчаяньем давя на газ, чтобы не дай Бог, не столкнуться лоб в лоб с Вадимом. Я так гнала, как никогда в жизни. Вся кровь прилила к вискам. В голове стучали молоточки...
- "У меня получилось, у меня все получилось. Я вырвалась. Пусть он теперь поищет меня. И вычислит, если сможет."
Я была не уверена, что он знает девичью фамилию моей матери, да и вряд ли найдёт, хотя можно постараться, но на это нужно время, мама до папы была замужем, это я знала точно. Как-то подслушала в детстве разговор своей бабушки с нашей домработницей. Я стояла за закрытой дверью и бессовестно подслушивала. Подслушанные мною слова чётко врезались в мою память.
Но тут у меня в носу запершило, я чихнула, и бабушка сразу же перевела разговор на другое. А тётя Оля мало того, что была от разных отцов с дедом, так ещё и неоднократно выходила замуж . Это я поняла по её сбивчивому рассказу. Что-то мне казалось, что вскользь она упоминала, что детей у неё не было. Так как она называла меня единственной родной кровиночкой, оставшейся из их семьи и живущей в непосредственной близости от неё.
Вот этого я не поняла, но переспросить не успела. Тут пришёл Вадим, которого нужно было кормить, успокаивать, нервы у него напряжены были давно. Я даже сама не понимаю, как я все это выдерживала. Вот поэтому мне и думалось, что меня тётя примет. Хотя бы на первое время примет.
Профессия у меня была, все же я умудрилась окончить институт, несмотря на протесты Вадима. Он не хотел, как он выражался, чтобы его жена отлучалась из дома даже на учёбу. Но это было желание отца. Со скандалами, но я все же окончила Экономический факультет МГУ, с красным дипломом. И разобраться, по крайней мере, с коммерческой деятельностью, мостостроительной фирмы отца я бы могла с закрытыми глазами. Просто это мне было ни к чему. Я была уверена в своём муже. А также в завтрашнем дне.
Отец оставил мне одну из самых крупных фирм страны. С очень сильными кадрами. Я была уверена в незыблемости своего финансового благосостояния, но все вышло совсем не так. Теперь мне надо начинать жизнь заново. Я быстро ехала на северо-запад и думала, думала о своей дальнейшей судьбе. Как это сложится? Что меня ждёт? Найду ли я место в жизни? Или я только папина дочка или чья-то жена? Хватит ли у меня сил, умения завоевать своё место под солнцем? Думать было легко, так как дорога была на удивление пустынна.
Пошёл сильный дождь, я сбавила скорость, чтобы меня ненароком не занесло на повороте. Машина все же была тяжеловата. Дождь как бы смывал мои следы. Показывал, что обратной дороги нет. Отсекал меня от прошлой жизни. Я постаралась сосредоточиться на дороге полностью, выкинуть все мысли из головы, в такой дождь езда требует повышенного внимания. Хорошо ещё, что я знала дорогу не плохо. Мы частенько ездили своим ходом в Прибалтику на отдых. К папиному другу, дяде Боре.
Потом я поверну на Псков. А там и до предместья, где живёт моя тётя недалеко. Так, по крайней мере, она мне говорила. По реке Великой к Псковскому озеру. Вот доеду до Пскова, а потом сориентируюсь на месте, так сказать. Звонить не буду. Не хочу, чтобы Вадим меня отследил по мобильному телефону. Я остановилась, вышла из машины бросила свой телефон под колёса и проехалась по нему туда и обратно несколько раз. После этого настроение моё стало ещё лучше и я, напевая какой-то мотивчик, весело покатила дальше. Навстречу новой жизни.
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
Едва въехав в Псков, я сразу же купила карту автомобильных дорог Псковской области. Отрадное, насколько я помню, тётушка упоминала именно о нем, я нашла сразу. Ехать было недалеко. Я перекусила в Пскове. Немного посидела, набралась сил, так сказать. Разговор предстоял долгий. Тогда я была просто ошарашена её звонком. Ни о какой тете Оле я и слыхом не слыхивала. Вообще считала, что моя мать была круглой сиротой. Папа избегал всех разговоров о моей матери. Маленькой я часто спрашивала...
- Где мама? Когда она придёт?
Но папа всегда молчал. С годами я увидела его боль при этих моих вопросах и больше их не задавала. Я рано повзрослела. Может потому, что рядом не было мамы? Я не знаю. Я с ней не жила. И как это жить, когда у тебя и папа и мама, я не знаю. Папа был для меня всем. Может быть, поэтому я инстинктивно и кинулась в Вадимовы объятья, потому что он был на 8 лет старше меня, опытнее, я привыкла к сильным мужским рукам, в которых мне всегда было комфортно, ПАПА! Весь смысл жизни моей был именно в нем.
Может, я постоянно сравнивала их? Этих двух мужчин, составлявших всю мою жизнь? И выигрышное сравнение было не в сторону младшего? Я не знаю. Но я как-то совершенно безболезненно с ним рассталась. Я ещё не разобралась. Сейчас он сильно больно меня ударил. Просто полоснул по чувствам острым ножом и отсек все сразу, одним махом. Так, скорее всего не бывает, но говорят же, что от любви до ненависти всего один шаг. Но не было во мне ненависти. НЕ БЫЛО. Я просто убегала от него подальше. УБЕГАЛА, прихватив всю наличность из сейфа. Я не знала, зачем он её там хранил. Но это были так и так мои деньги. Не его. У него не было ни гроша, когда он появился в моей жизни. Вот пусть теперь покрутится. У него осталась моя фирма, мой дом и кусок моей жизни, которую, как я теперь отчётливо поняла, он у меня тоже украл. ПОДЛО УКРАЛ. Он не имел права, не любя, в неё вторгаться.
Но все. Страница перевёрнута. Я, конечно, осознавала, что мне все же придётся иногда возвращаться к нему, чтобы рассказать тете, если она поинтересуется, в своих воспоминаниях. Но я постараюсь, чтобы это было не так часто. Часто вспоминают, если сожалеют, тоскуют о былом, я не тоскую, я не хочу об этом думать. Видимо, настоящих чувств не было не только у него, но и у меня тоже. Просто он в нужное время оказался в нужном месте. А я настолько инертная, что просто закрыла глаза и жила в воображаемом мною мире ни на что из вне не реагируя.
На этом мои размышления зашли в тупик. Я допила кофе, встала и пошла к машине. Спина ужасно затекла, я не привыкла быть столько времени за рулём. Я уже даже подумывала - не переночевать ли мне здесь, в гостинице, но потом подавила в себе этот порыв. По карте получалось, что это Отрадное совсем близко, час...ну максимум два и я у тёти. Так и вышло, я ехала не спеша, обозревала окрестности. Мне здесь нравилось. Только бы тётя не воспротивилась, я бы хотела здесь жить.
Дышалось свободно, легко, несмотря на оживлённо проносившиеся мимо меня автомобили. Я ехала и наслаждалась. Когда я подъехала через два с половиной часа к Отрадному, то я мало что увидела. Уже смеркалось, в дороге я была около восемнадцати часов. Неожиданно Отрадное оказалось обнесено большим забором. Я очень удивилась...
- "Что бы это значило?"
Посигналила перед воротами, вышел охранник, я представилась, спросила, где могу видеть тётю. Со стыдом обнаружила, что даже фамилию тёти я не знаю. Мамину девичью фамилию я, конечно, знала Верещагина, но тётя Оля сказала. Что они с дедом от разных отцов, значит фамилия у неё, скорее всего другая, отчество тоже, да и вообще она же могла быть замужем. Да уж...ситуация...родственница...ничего не знаю, а прикатила с Наполеоновскими планами здесь остаться жить.
Но охранник, похоже, не удивился, лучезарно улыбнулся, открыл ворота, и я медленно въехала в Отрадное. Проехав 200 метров, я увидела, как мне навстречу бежит высокая женщина, возраста её на таком расстоянии я определить не могла, но двигалась она великолепно. Когда она со мной поравнялась, я притормозила и вылезла из машины...
- Здравствуйте, тётя Оля, ну вот я и решилась наконец-то к Вам приехать...
- Здравствуй, Виктория. Да уж звонил твой благоверный, велел как-только явишься сразу же ему отзвониться. Ну, пусть ждёт звонка...
Хохотнула она
- Пошли в дом, что мы стоим на дороге...
И мы пошли, машина так и осталась стоять возле ворот, на дороге. Но я совершенно не беспокоилась ни о ней, ни о деньгах, ни о вещах находящихся в машине. Просто шла за своей тётей и ощущала с каждым шагом такое тепло, исходящее от неё, что я наконец-то вздохнула спокойно. Все, Короленко меня не достанет. Я впервые подумала о муже не как о Вадиме, а как о Короленко...совершенно чужом человеке.
Так мимолётный эпизод, длившийся, правда, пять долгих лет. Но для меня они пролетели как в тумане. Я как бы не жила, Я СПАЛА. И вот, наконец, я проснулась для жизни. Думаю, что она начнётся для меня здесь. В ОТРАДНОМ. Я очень этого хочу. Главное я больше никому и никогда не позволю мной помыкать, принимать за меня решения. Я буду делать это сама. Я ТАК ХОЧУ. И я решительно перешагнула порог гостеприимно открытого для меня тёткой дома.
Едва закрыв дверь, мы с тётей Олей одновременно жадно уставились друг на друга. С радостью, замечая некоторое фамильное сходство, обнаружившееся в нас. Я так же упрямо выставляла вперёд подбородок, как и она, смотрела пристально, как бы из подлобья. У нас были одинаковые серые глаза, пушистые ресницы, слегка густые брови в разлёт, каштановые вьющиеся волосы. И она без сомнения моложе тех шестидесяти с хвостиком, которые я ей присчитала. Ей около пятидесяти пяти, вне всякого сомнения. Так что же они с мамой почти ровесницы? Может даже росли вместе. Наконец-то, я хоть что-то узнаю о матери.
- Ну, вот и ты, здравствуй, Викуся
И она раскрыла для меня свои объятия, я молча шагнула к ней, прижалась, слезы счастья потекли у меня из глаз произвольно, сами собой. У меня не было матери, но вот сейчас я вдруг сразу осознала, как мне её не хватало всю жизнь. И что, наконец, она у меня будет. Пусть не та, которая родила, но близкая по духу, по крови, наконец. Моя единственная, оставшаяся в живых родственница. Как я тогда думала
- Ну хватит мокроту то разводить. Не люблю я этого. На платок, вытри слезы. Я тут так разволновалась после звонка твоего мужа, что у меня все из рук валится, я ни пить, ни есть не могла все думы одолевали. А вдруг ты ко мне не приедешь? Но он то знает тебя хорошо, сразу мне сказал, что рано или поздно, но ты у меня нарисуешься. И чтобы я не верила ни одному твоему слову. Задержала тебя у себя и тут же позвонила ему. Ты у него, дескать, крупную сумму денег увела. Правда?
- Отчасти. Это мои деньги, тётя Оля. Это он меня всю жизнь обворовывал. Все забрал и дом и фирму. Даже Дика под машину толкнул...
- Дик у нас кто?
- Ньюфаундленд. Папин последний подарок. Единственное родное существо, которое мне очень жаль.
- Вон даже как. Ну не зря тебе весь день звонит какой-то Борис Петрович. Что-то тоже хочет тебе сказать...
- Дядя Боря? Ура, он сам меня нашёл. А то я мобильник разбила, чтобы мне этот не звонил, а про телефоны забыла. Сейчас я ему позвоню.
- Не надо. Он знает, что ты приехала. Мы как раз разговаривали. Когда мне Мишка по рации сообщил о твоём приезде. Он приедет завтра утром. Он сказал мне, что он друг твоего отца. И видно настала пора ввести тебя в курс дела. Я, естественно. Ничего не поняла. Но важно сказала... Да, конечно, пора...
И мы засмеялись обе. Ну, вот есть же на свете люди с первых минут общения с ними чувствуешь себя так, как будто ты знаешь этого человека всю жизнь. Как здорово, что моя тётка относится именно к таким людям. От ужина я отказалась. Плотно поужинала в Пскове. Всего 2 часа назад, но от чашечки кофе не отказалась. Правда тётя Оля настояла, чтобы мы вспрыснули это дело. Достала бутылку какого-то ужасно вкусного сладкого вина
- Из Франции...
С долькой гордости сказала она
- Не каждый же день ко мне единственные племянницы приезжают. И даст Бог останутся у меня совсем...
Мечтательно протянула она. А я вместо ответа снова со слезами на глазах кинулась в её объятия. Мокроту она не любила, но всплакнула вместе со мной. Стол уже был накрыт. Мы сели и дружно выпили за встречу, за нашу дальнейшую совместную жизнь, за то, что все у нас будет теперь просто замечательно. Короче я не помню, как я оказалась в кровати. Скорее всего, меня туда просто принесли. Так как в общей сложности я не спала ровно сутки. А если учесть ещё то, что предшествовало моему появлению здесь, то в стрессовом состоянии я находилась 36 часов. Отрубилась я мгновенно.
ПЯТАЯ ГЛАВА
Проспала я долго, видимо вымоталась изрядно. Да и выпитые два бокала вина дали некоторый толчок. Меня никто не беспокоил. Мне снился сон, что я на лошади убегаю от Вадима, а он стреляет в меня, стреляет. Но все мимо. Только слышу откуда-то голос как бы мой и как бы не мой одновременно...
- Ну, мальчик, потерпи. Потерпи ещё немного, я знаю, что ты боишься и не хочешь. Я знаю родной. Но, поверь, так надо...
Из сна меня вырвал сигнал автомобиля и голос, не мой, а моей тёти Оли сказал...
- Мишка. И ты тут. Иди ворота открывай, видимо это приехал этот Борис к Виктории, надо идти её будить. Ну что же делать, Принц, тебе повезло, не сегодня, но все равно готовься...
И тут я услышала нежное ржание, одним рывком я соскочила с кровати и как была в пижаме вывесилась из окна. От увиденного у меня тут же захватило дух...Напротив моего окна гордо гарцевал иссиня чёрный жеребец. А тётя Оля стояла, обняв его за шею, и, улыбаясь, смотрела на подъезжающую к дому серебристую "Субару".
Жеребец переступил с ноги на ногу, мелко задрожал шеей, я все не могла отвести от него глаз. Он был точной копией моего Буцефала, до папиной смерти я брала уроки верховой езды на ипподроме. Папа даже подумывал мне его купить, собираясь построить для него конюшню, но мечтам этим не суждено было сбыться. Папина смерть кардинально изменила мою жизнь.
Вадим не одобрял моего увлечения. И как-то это все сошло на нет. Но сейчас, стоя у окна, я с прежней нетерпимостью захотела именно вот этого коня. Вскочить в седло и мчаться галопом, почувствовать его скорость, слиться с ним воедино, ощутить себя с ним одним целым, как это было у нас с Буцефалом. Интересно, не отвыкла ли я? Смогу ли? Вспомню? Но мой тренер всегда говорил, что это, как и езда на велосипеде, не забывается, сколько бы ты не был в седле, но навыки все равно остаются и возвращаются быстро.
От созерцания жеребца меня вырвал голос дяди Бори
- Здравствуй, Виктория. Рад тебя видеть
- Ой...
Я вдруг осознала, что я как свесилась из окна в пижаме, так и торчу на всеобщем обозрении, а трое парней из тёти Олиного окружения с интересом разглядывают мои прелести через прозрачную ткань. Под их дружный смех я молниеносно метнулась от окна и из глубины комнаты крикнула
- Дядь Борь, я мигом через 5 минут буду готова...
Уже одеваясь, я услышала, как дядя Боря сказал...
- А девочка совсем не изменилась, ни внешне, ни внутренне. Все так же любит лошадей...
Тёти Олин голос сказал...
- Да Вы что? Ну, тогда это у неё семейное. От деда передалось. Это же его конезавод. Он тут директорствовал. Потом выкупил то, что удалось. Алену это не интересовало, да и за границей она уже была, и Сашка оставил его мне, надеясь, что его внучка будет умнее матери. И это её заинтересует. Как в воду смотрел. Ну, слава тебе, Господи
- Ну, Алексей же помогал Вам как-то. Я помню, мы оплатили какую-то лошадь непосредственно перед его кончиной. Вам её доставили?
- Да Буцефал знатный жеребец,(сердце моё замерло) мы, благодаря ему, очень улучшили своё поголовье. Стали дороже продавать. Но все равно до былых времён нам ещё расти и расти. Вот, кстати, Принц...один из детей Буцефала, точная его копия. Сколько было лестных предложений его продать, ещё жеребёнком. Но вот рука не поднималась. Теперь, правда, обстоятельства. Жаль отдавать, он первый из всего потомства Буцефала, превосходит его по многим параметрам. Он идеален. И цена не маленькая...
Я уже закончила одеваться и стояла, с интересом слушая, что тётя Оля говорит про лошадей, чувствовалось, что в этом её жизнь...Но что-то все же меня насторожило, вот это её упоминание о маме... Я ещё не осознала, но я уточню... Но это потом...
А сейчас, я вдруг отчётливо поняла, что вот это то и есть моё настоящее дело, которым я хочу заниматься всю оставшуюся жизнь. ЭТО МОЕ. ЭТО НАВСЕГДА. И У МЕНЯ ЕСТЬ ДЕНЬГИ. Я САМА КУПЛЮ ПРИНЦА. СКОЛЬКО БЫ ОН НЕ СТОИЛ. ПРЯМО СЕЙЧАС. И ПУСТЬ ТОЛЬКО КТО-ТО МНЕ ЭТОГО НЕ ПОЗВОЛИТ...
Я пулей вылетела из дома, подлетела к тётке и сказала...
- Если ты взяла деньги, то можешь преспокойно вернуть их покупателю, кто бы он не был. Этот жеребец мой. Сколько бы он не стоил. Я отдам все, до копейки и если не хватит, буду работать у тебя конюхом всю оставшуюся жизнь...
- Нуууу, я думаю, Виктория, все же ни одна лошадь в Мире, даже самая распрекрасная, не стоит десяти миллиардов долларов. Это ты хватила через край...
Засмеялся дядя Боря.
- Каких десяти миллиардов долларов?
Спросили мы одновременно с тётей Олей.
- Да тех, которые тебе оставил отец. Не в деньгах, конечно, но твоё состояние оценивается в 10 миллиардов долларов...
- Я не знаю ни о каких десяти миллиардах долларов. И никогда о них не слышала. Как же это они могли проскочить мимо моего муженька, и он не заграбастал ещё и их?
- Алешка на такой случай подстраховался, Вика. Деньги лежат на секретных счетах по разным банкам мира. О них знаю только я. Это было посмертное желание твоего отца. Не допустить пустить тебя по миру разным проходимцам. После того, как мой охламон женился, твой отец понял, что ему нужно тебя подстраховать. Иначе все пойдёт прахом. Согласно тексту завещания фирма и дом сразу отходят тебе, а деньги только тогда, когда я буду полностью уверен, что тебя не пустят по миру. Или это будет наследство твоих детей.
До сего дня, Виктория, уверен я не был. Женька меня сразу же предупредил, в отличие от тебя я привык верить своему сыну на слово. Я следил за твоим мужем очень пристально. Все его махинации привели, наконец, к краху такой мощной империи, которую тебе оставил отец. Но он предвидел и это. Он создал дочернюю фирмочку., которую отдал моему Женьке, который тогда ещё сопляк, только-только окончил институт.
Но Лешка всегда мог разбираться в людях, он сразу почувствовал его хватку и рискнул. Риск оправдался полностью. Как только стало ясно, что твоего мужа интересуют только деньги, больше ничего, мы вывели из под его руководства все активы, перевели сотрудников в нашу новую фирму, забрали заказчиков...
Как второе лицо фирмы после твоего отца я мог это сделать, мне не требовались дополнительные подписи, таково было условие, на котором твой муж допускался к руководству фирмой. Он это заглотил и не рыпнулся, не понял, а когда понял, было уже поздно. Ни один суд его просьбу бы не удовлетворил. Все было сделано по закону. Такова была воля твоего отца. Ты не являлась фактически руководителем предприятия, несмотря на то, что у тебя был контрольный пакет акций, все было закручено на мне. Так он хотел, чтобы у тебя не отобрали все. Я выполнил его волю.
Осталось дело техники. Долго твой муж не продержался. Хоть он и перепрофилировал производство, это его не спасло. Сначала он обманным путём получил у тебя доверенность на продажу дома, потом на продажу фирмы. Ты подмахнула, не глядя. Но он был очень разочарован ещё и тем, что без моей подписи продать ничего не возможно.
Эти деньги тебе придётся ему вернуть. Это отступное, Вика, иначе он не даст согласие на развод. Вас все равно разведут, но не так быстро. Тебе это надо? Все документы на развод уже готовы. Как-только он вчера позвонил мне, я сразу же понял. Вот он тот шанс, который я ждал все эти 6 лет. Ежедневно молясь, чтобы он наступил завтра. Тебе нужно только подписать. Ты сделаешь это?
- С радостью. Пойдёмте, я сделаю это сейчас и немедленно. Фирма мне не нужна, а вот что мой дом, наш с папой дом, остался у меня я очень рада. Женька может забрать фирму себе.
- Да нет, Вика, ты не поняла. Обе фирмы твои. Они сольются в одну. Женька только Генеральный директор. Такова воля твоего отца. Мы полностью отдавали себе отчёт в том, что мостостроение это не женское дело, что ты не захочешь этим заниматься. Слава Богу, Евгений с детства боготворил твоего отца, во всем старался ему подражать и выбрал мостостроение своей профессией. О чем до сих пор не пожалел. Ему это нравится. Мы тогда тихо радовались, мечтая, что когда-нибудь мы объединим свои семьи. Но судьба распорядилась иначе. Он встретил на стажировке свою Изабеллу, женился на ней и привёл в дом законной женой...
- И, слава Богу, дядя Боря. Вам что не нравится Ваша невестка?
- Да нет, нравится и очень. НО МЕЧТА...
- Ну не все неосуществленные мечты хороши. Вон моя, осуществлённая, на проверку вся гнилая и провальная. Не будем об этот. Давайте документы, я подпишу.
Когда он достал из кейса документы, я сразу же их подписала, не раздумывая. Даже рука не дрогнула и решительно отодвинула их от себя.
- Сейчас я принесу эти деньги. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше. Я никогда не хочу его больше видеть. Так ему и передайте. Если он случайно увидит меня на улице, пусть перейдёт на другую сторону...
- Хорошо, Виктория, это дело часов. Надеюсь, мы все обсудили заранее и никаких эксцессов не возникнет. Скорее всего, завтра, послезавтра сообщу тебе об окончательном варианте. Ну, все, я поехал, время не терпит.
- Вы не отобедаете с нами?
Спросила тётя Оля.
- Да нет, благодарю, мне доктор прописал строжайшую диету. Надеюсь успеть пообедать дома. А если нет, то мне это не повредит...
Смеясь, сказал дядя Боря, осматривая свою несколько грузную фигуру.
- Вам нужно заняться конным спортом. Все лишнее уйдёт сразу. Приглашаю Вас погостить у нас. Лично займусь Вами. Обещаю.
- Я подумаю. Ну, до свидания. Ждите вестей. Надеюсь, они будут скоро и добрыми.
С этими словами он сел в машину, к которой мы его с тётей Олей вышли провожать, и уехал.
ШЕСТАЯ ГЛАВА
Когда мы с тётей Олей вернулись в дом, я сказала ей...
- Да уж, ничего себе, я проспала до самого обеда. А ты меня не разбудила.
- Да я зашла к тебе, хотела показать тебе своё хозяйство, но ты так сладко спала, что я даже позавидовала тебе. Ну и не стала тебя будить. Ведь судя по всему, последние 36 часов ты держалась исключительно на силе воли.
- Да уж. Испытаньице ещё то. Не каждый день тебе муж высказывает страшные вещи, до этого я чувствовала себя самой счастливой женщиной на планете, брак распался как карточный домик, в одночасье. Он решил, что из меня больше ничего не высосать. Как он поторопился, однако... горько пошутила я...
- А потом на моих глазах гибнет самое дорогое для меня существо, я тогда сразу осознала, что люблю Дика больше мужа, который, как на проверку оказалось, абсолютно посторонний мне человек.
Затем выскочивший из машины парень даёт моему мужу по морде, бережно берет собаку, устраивает на заднем сиденье, своего не хилого, кстати, автомобиля. Потом садит меня рядом с собой, я даже не подумала, что мы едем в ветлечебницу, этот парень оказывается ветврачом, оперирует Дика. Но я сразу же поняла, что чудес на свете не бывает. Мы только мучим Дика. Но на меня напало такое оцепенение, я сидела и молча ждала, сама не знаю чего. Потом каким-то образом я оказалась в его постели и даже не в курсе - переспала я с ним или нет. Хотелось бы верить что ДА. Хоть это меня радует, что, будучи женой этого мерзавца, я ему, пусть напоследок, но изменила. Потом, выйдя из его квартиры, я обнаружила, что мы живём почти рядом. В десяти минутах друг от друга...
Вот так-то, тётя Оля. Вся надежда у меня была на тебя... Я тебе очень благодарна за все...
- Это пустое, не стоит благодарности. Боже, Вика, девочка моя, сколько на тебя свалилось. Так ты не знаешь, что с твоим Диком?
- Нет, не знаю. Но и этот ветврач сказал, что шансов мало. Не хочу присутствовать при этом. Он сделает все сам. Такие люди не выбросят собаку, только потому, что хозяева оставили её ему в безнадёжном состоянии. Он сделает все правильно. Я чувствую это.
- Ну, это радует. Ты можешь оставаться у меня столько, сколько захочешь.
- Черта два, тётя Оля, ты от меня избавишься. Я слышала, что ты рассказала дяде Боре. Дед надеялся, что это меня заинтересует. Меня это интересует. Это единственное дело, которое меня когда-либо могло заинтересовать. Я с 12 лет торчала на ипподроме. С тех пор, как врачи обнаружили у меня искривление позвоночника и посоветовали заняться конным спортом.
- Вся в мать. Та тоже исправляла искривление позвоночника в седле.
- Кстати. О маме. До сих пор я считала, что у меня её нет, что она умерла. А тут слышу, что ты о ней говоришь как о живой. Она что жива? Где она? Почему я не помню, что она у меня когда-то была.
- Виктория, подслушивать нехорошо.
- А я и не подслушивала. Я просто услышала конское ржание, подлетела к окну, а тут подъехал дядя Боря и Вы заговорили о маме...
- Да, не думала я, что это мне тебе придётся открыть тебе все семейные тайны. Ну что ж, делать нечего. Да, Вика, Алена жива. Сейчас она живёт в Южной Америке, в Аргентине.
- Да, но почему я об этом узнаю только в 23 года? Почему меня никто не поставил в известность? Почему? Почему я о твоём существовании узнала только полгода назад? Почему ты, как родственница не появлялась в нашем доме.? Я что Вам была не нужна?
- Погоди, Вика. Не спеши. Ты всегда была нам нужна. И Алене тоже. Сначала Алексей устранил нас от твоего воспитания. Потом Алена, когда мы с ней, наконец, встретились, она мне сказала, что боится, что ты никогда её не простишь. Что ты боготворишь отца, а её совсем не знаешь.
- Она должна была приехать. Должна. Я бы, может быть, не нагородила такой огород, если бы она была рядом. Пусть потом. Я всю жизнь мечтала, что вот сейчас откроется дверь и войдёт мама. МОЯ МАМА. Произошла ошибка, а она жива. Просто потеряла память. А она, оказывается, была жива и памяти не теряла. Жила себе преспокойно в Южной Америке и в ус не дула.
- Не говори, чего не знаешь, Вика. Не говори. Она хотела тебя забрать. Хотела. Но твой отец выставил её в 24 часа из страны. Вместе с тем иностранцем, в которого она тогда, якобы, по его мнению, влюбилась. Она всегда была увлекающаяся натура. Всегда.
Алексей не слушал ни одного её слова в оправдание, не захотел услышать. Твой отец не первый её муж. Если учесть, что тебя она родила в 20 лет, то сделай выводы, сколько ей потребовалось времени, чтобы оставить первого мужа? Она только что вышла замуж. А тут вот этот Борис приехал с твоим отцом в гости к её мужу, он какой-то его родственник. Что ему понадобилось, так и осталось за кадром...
Но они как будто сошли с ума. Твой отец был старше Алены на 15 лет. Но это не помешало им влюбиться друг в друга с первого взгляда. Он развёлся, потом увёз Алену с собой. Мой брат отказал им от дома. И никогда не принимал.
Он мог бы сделать исключение только для тебя. Когда ты родилась, он отправил меня к ним. Я приехала, меня, слава Богу, не выгнали. Чего это стоило твоему отцу, знает только он. Но он позволил даже сделать твои фото для деда. Я привезла их, и они всю жизнь стоят на столе его кабинета. Я захожу туда только для уборки. Там все как при нем. Это память. Надо отдать должное твоему отцу, он присылал нам твои фото раз в год, с твоего дня рождения. Мы были благодарны и за это.
Ведь после того, как они разошлись с Аленой, он мог этого и не делать. Но он присылал. И помогал поддерживать конезавод. Брат не догадывался. Он был слишком горд. Но бухгалтерию всегда вела я. Мне было легко скрыть эту помощь. Но когда Алексея не стало, нам стало действительно туго. Сашке больно было смотреть, как его любимые лошади одна за другой исчезают, мы были вынуждены их продавать, чтобы сохранить генофонд, вынуждены. Он переживал молча и однажды уснул и не проснулся. Сердце отказало, во сне.
Но благодаря Буцефалу, мы все же стали более уверенно смотреть в будущее. Только стоит указать в родословной, что отец жеребёнка Буцефал и его сразу же готовы приобрести за очень хорошие деньги. Мы ездим по всему миру, что-то продаём, что-то приобретаем, а что-то вымениваем. Вот так я однажды столкнулась с твоей мамой. Мы приехали посмотреть кобылу под стать Буцефалу, она, кстати, мать Принца.
И тут-то мы столкнулись с Аленой. Я даже встала столбом. Уставилась на неё, а она молчит. Я от неожиданности забыла, зачем приехала. Но потом, просто перестала на неё смотреть. Она вскоре ушла. Тогда я хоть смогла выдохнуть. А тут ещё парень зашёл, ну вылитый Сашка. Я просто в ступор вошла, сидела, глупо улыбалась и молчала. Кое-как дождалась окончания сделки. Если бы не Светка, мой юрист, то я бы вообще ничего не сообразила. По племяннику определила, так она мне потом сказала, что, мол, просто так такого сходства быть не может, а что у Сашки была дочь, она знала сама.
Благо она догадалась, в чем дело и переговоры провела сама. Приехав в гостиницу, я дала волю чувствам. Но Светка и тут меня успокоила.
- "Всему есть объяснение. И оно у нас обязательно будет. Ты увидишь, она с тобой свяжется. Это ты вся была в своих переживаниях. А я то видела, чего ей стоило не кинуться к тебе. И парнишку она прислала, чтобы ты его увидела. Уверяю тебя."
Я сомневалась. Мне было так больно, что Светка не выдержала и дала мне повышенную дозу снотворного, чтобы я уснула. И я спала как убитая.
Когда Алена приехала к нам в гостиницу, я все ещё спала. Они еле меня растолкали. Она пробыла со мной весь день. Уговорила свою подругу пригласить её на обед. А так как её муж не в ладах с мужем подруги, то он у них не бывает. Так же как и муж подруги. Они этим пользуются и частенько прикрываются друг другом. Моя то племянница до смерти любит своего мужа. Наконец-то, ей повезло, хоть в этом. До этого момента ей не приходилось просить подругу о снисхождении, это та ею пользуется. А твоя мать с годами стала совсем другим человеком. Любит мужа, сына и тебя. До смерти. Очень хочет тебя видеть...
- Что-то не заметно...
- Не судите и не судимы будете, Виктория, помни об этом, пожалуйста. Замужем за этим своим мужем она 18 лет, сейчас твоему брату Курту 17 лет. Её муж из семьи немцев, тех немцев, понимаешь, которые уехали и растворились по Южной Америке. Он ненавидит русских. Как уж он согласился принять нас, это загадка. Видимо очень хотел производителя от Буцефала. Я могла продать его и дороже, но как увидела сестру, то все забыла. Но кобылкой мы довольны. Хоть сама и не особо. Но Принц вне всяких похвал. Пойми, Вика, она безумно боится потерять ещё и сына, как в своё время потеряла тебя. Боится признаться мужу, что она русская. Поэтому и не кинулась ко мне сразу же, но вся её натура тянулась ко мне. Я же рано осталась без родителей, мама после моего появления на свет так и не оправилась. Отец запил и в пьяном виде его жеребец затоптал. Сашка с Мариной стали мне родителями. У нас с Аленой 10 лет разницы. Мне её безумно жаль.
Когда она узнала, что Алексея нет, то сразу же захотела тебя увидеть. Она бы очень хотела, чтобы ты приехала в Буэнос-айрес, она бы нашла возможность с тобой повидаться. Я долго думала, прежде чем позвонить тебе, чтобы сказать это, но так и не решилась. Ты поедешь?
- Нет. Пока нет. Я не уверена, что это нужно. Единственный кого я бы хотела увидеть это Курт. Я всю жизнь мечтала о брате, всю жизнь. И вот я узнаю, что он у меня есть. Я рада, безумно рада. Ты можешь не верить. Но моя мамочка умудрилась и тут омрачить мою радость. Мой отчим русофоб. И меня и тут лишили возможности пообщаться с родным человеком. Да и как? Испанского я не знаю, а он не знает русского. Одна надежда, что он знает английский. Я то на нем свободно изъясняюсь...
- Да ты что? Вот радость то, а мы со Светкой ни бум-бум. Приходится через переводчика. Ещё дополнительные траты. Сейчас никто мало не берет. Была у нас старушка одна, платили приемлемо, но уже не в состоянии по Миру мотаться. Вот и мыкаемся. А теперь у нас открываются большие перспективы. Не подумай, что я жадна, просто не все можно обсудить с чужим человеком.
- Тёть Оль, а ты замужем? У тебя дети есть?
- Была, вот как раз за первым мужем Алёнки. Он все же после неё женился. Откуда-то жену привёз. Ребёнок родился, но жена увлекалась скалолазанием и как-то вот сорвалась в пропасть. Мне мальчонку стало жалко. Забрала его к себе. Иван то геолог был. Все по экспедициям. Ну, вот в одну из экспедиций приехал, мы и поженились. Ради Мишки, а то кто я ему? Чужая тётя. Ещё заберут его у меня в детдом. Простудился он там, в экспедициях, приехал домой умирать пять лет назад. Вот с тех пор мы с Мишкой вдвоём и коротаем. Вот только из армии пришёл. Поставила на ворота. Охранять.
Тут я заулыбалась, вспомнила её Мишку. Ничего себе Мишка. Двухветровый шкаф. Настоящий Медведь.
- Ну, слава Богу, тёть Оль. Он вроде бы мне дважды родня и по первому маминому мужу и по тебе. Будет моим младшим братом. Мы его учиться отправим. Нечего ему на воротах стоять. Негоже. Пусть хоть на ветеринара учится
- А ведь это ты, Виктория, дело говоришь. Мне как-то в голову не приходило. Эгоистка я, еле в армию его проводила. Думала, помру с тоски. Надо дать парню шанс. Он ведь неплохо в школе учился. Из-за меня он не поехал, оставить боится. А теперь ты со мной. Мы его точно пошлём на учёбу. Только настаивать я не хочу. Пусть сам решает, что ему ближе. Ладно?
- Ну, это я на вскидку, тёть Оль. Конечно пусть сам. Как решит, так сразу на подготовительные курсы. Пусть едет. Не помешает. А к воротам он всегда успеет.
- Точно.
И мы как две заговорщицы улыбнулись друг другу...
СЕДЬМАЯ ГЛАВА
Утром, едва проснувшись, я сразу же соскочила, оделась, Обулась в тёти Олины сапоги и побежала здороваться с Буцефалом. Он меня признал сразу же, так и полез в карман, где я для него всегда припасала сахар, хлеб, морковку. Он все это просто обожал. Сегодняшний ритуал повторился точь-в-точь как в те годы. Я прижалась к его сильной тёплой шее, обняла его одной рукой, а другой скармливала ему все то, что мне удалось найти для него на кухне.
Так мы простояли долгое время. Я гладила его нежную шею, а он тихо, тихо стоял, слегка перебирая копытами. Животные вообще очень тонко чувствуют настроение человека и могут вот так вот долго отдавать позитив, просто отдавать своё тепло. Нам было хорошо вдвоём. Потом я тихонько взяла седло, оседлала его и выехала в вольер.
Да Генрих Викторович был прав, моё тело не забыло, оно само реагировало на бег лошади, когда нужно расслабиться, когда наоборот собраться в комок, да и конь подо мной, соответствовал, он был специально вышколен для подобных седоков, каким была я в настоящее время. Я дала ему разогреться, потом все убыстряя и убыстряя темп, мы решились повторить программу минимум, которую делают новички в школе Генриха Викторовича через полгода занятий. На большее бы сейчас я не решилась. Но все же через недельку мы с Буцефалом попробуем вспомнить все, на что мы были способны тогда. Нам нужно только время. И мне и ему. Я почему-то была твердо уверена, что у тёти Оли таким вот обучением лошади заниматься не кому.
И тут же я услышала подтверждение моей догадки. Мишка с теми 3 парнями, которые вчера глазели на меня в окне, стояли возле ворот и аплодировали нам с Буцефалом. А мы ведь только-только приступили и показали самый минимум того, на что мы были способны в своё время. Бедный Буцефал. С его то выучкой быть простым производителем, это уж слишком. Тётя Оля, естественно, не знала, кого ей подарила судьба. Ну ничего, мы ей это скоро докажем. Дайте только срок. Планы в моей голове так и роились. Я окинула Мишкиных друзей внимательным взглядом. И сама себе сказала...
- "Ничего, голубчики, вы у меня всему обучитесь... и скоро. Вам будет некогда тут стоять и глазеть по сторонам. Я вам выучку устрою... Верно, Буцефал?"
Я потрепала коня по шее... он благодарно фыркнул и ускорил темп...
Я с замирающим сердцем вся отдалась бегу лошади, мы слились в единое целое так, как было когда-то, позабыв все те годы, которые я провела не рядом с ним. Сейчас я даже не представляла себе, как я это смогла, как у меня это получилось? Я чувствовала, что вот оно моё настоящее и будущее вместе взятое... Мой Буцефал... Как же долго мы шли к друг другу... А ведь могло всё свершится ещё тогда. Я бы обязательно осознала, поняла, где оно моё настоящее место в жизни. Папа бы понял меня. Он бы не стал препятствовать. Может быть, он это уже тогда знал, ведь купил же он мне Буцефала... Он был прагматик. Умел все разложить по полочкам, затем собрать и склеить всё так, как и должно быть... Ошибался он редко... Так что Буцефал был выкуплен неспроста... Он уже тогда все понял... только я была ещё очень юна и неопытна, но мы бы пришли к этому вместе... Папа бы мне помог... как помог сейчас... вернее тогда... но этот царский подарок я оценила вот только сейчас... Сюрпризы он делать умел...
И всегда попадал в точку. Он хотел сделать его мне так, чтобы я ахнула от восторга, увидев Буцефала в нашей собственной конюшне, он никого не поставил в известность кому он покупает лошадь. Дядя Боря подумал, что раз у тёти Оли конеферма, завод это уж слишком, тем более как тётя Оля призналась, что папа им часто помогал, вот дядя Боря и решил, что эта лошадь для неё. Ей её и доставили. Ну а тётя Оля тоже все поняла как надо ей. Это для размножения. Хотя кто знает, что думает об этом сам Буцефал. Ему, видимо, нравится. Содержат его великолепно. Это я отметила сразу. Потомство тоже даёт стабильно
Парни подошли поближе, я соскочила с Буцефала, не воспользовавшись протянутой Мишкой рукой, бросила ему поводья...
- Через полчаса жду тебя к завтраку. Нужно поговорить...
И пошла, не оборачиваясь, но спиной чувствуя все 4 пары восхищенных глаз, сверлящих мне спину. Придя в дом, я сразу же пошла в душ, приняв его, пошла готовить завтрак. Тётя Оля ещё спала. Может это и к лучшему, мы с Мишкой почти ровесники, я его быстро уломаю...нечего такому парняге на воротах стоять. Пора получить профессию серьёзнее. Да и ветеринар нам понадобится свой, а то приходящий с совхоза, пусть даже он, когда-то при деде работал здесь. У него все по-старинке. Я не говорю, что это плохо. Просто мы будем выходить совсем на другой уровень. С моими деньгами нам это вполне по силам.
Сегодня же начну осматривать хозяйство оставленное нам дедом. И мы будем решать, что первую очередь надо сделать, прежде чем мы начнём увеличивать поголовье, надо пригласить тренера по вольтижировке, а не выращивать просто лошадей. Если не получится кого-то заманить со школы Генриха Викторовича, то пошлю кого-нибудь из ребят на стажировку. Это я с ними обязательно решу. Не зря же мои мысли крутились вокруг них во время тренировки. Я уже тогда кое-что прикинула. Теперь все это буду претворять в жизнь. Слава Богу, связь мы с Генрихом Викторовичем не потеряли. Он частенько звал меня поработать, но Вадим был против каких-либо моих перемещений без него. А лошади, ипподром его не интересовали. Но теперь все будет по-другому.
Тут пришёл Мишка и прервал ход моих размышлений. Он встал в дверях, прислонился к косяку и так и стоял, наблюдая за мной...
- Что встал, как не родной, проходи, садись. Почему домой не заходишь? Из-за меня? Я твою комнату заняла что ли?
- Нет, почему мою? Это комната для гостей. Просто в дежурке удобнее. У меня там все под рукой. И когда бы кто не приехал, я на месте.
И у нас пошла беседа, когда проснулась тётя Оля, мы уже все решили. Мишка оказался очень толковым парнем. План по реконструкции фермы и превращении её в конезавод мы с ним набросали за каких-то полчаса. Ребят он тоже знал. Сразу сказал, кто и что потянет. Людей тоже пообещал. Многих ребят, с которыми служил, дружил, мол, если зарплату платить будем, то многие пойдут, даже поближе бы перебрались, если бы было жилье. Я уверила, что зарплату мы платить будем. Обязательно будем. Жилье тоже организуем, это дельное предложение. Кадры надо уметь растить, сохранять и заинтересовывать заранее, а не по мере накопления проблем...
- На три месяца я хочу вас отправить в Москву в командировку, троих вот этих ребят, на обучение, все за наш счёт. Пока они там стажируются, жилье мы будем строить в первую очередь.
Благо места у бывшего конезавода было в избытке. Параллельно будем увеличивать поголовье. И не просто лишь бы как, а направлено для улучшения многих скаковых качеств лошадей. Будем в перспективе выходить на мировой уровень. Ну, это ни к нему, Мишке, вопрос. Это мне Генрих Викторович поможет. У него связи. Думки свои пока оставлю при себе, вдруг что-то не срастётся...
- Смотрю, Вы уже все решили?
Сказала входящая тётя Оля.
- Да нет, тёть Оль, это мы пока планы составляем и прикидываем, что сможем, а окончательное решение за тобой...
- Да что там, Виктория, все Вы дельно говорите. Я лежала и прислушивалась. Тихо то вы оба говорить не умеете. Споры у вас жаркие.
- А мы и не скрытничали, мам. Я же все твои думки знаю наизусть. Вот все это Виктории Алексеевне и выложил.
- Мишк, вот давай без этих Алексеевн, а? Терпеть не могу. Тем более мы родня.
При этих моих словах Мишка вспыхнул и облегчённо вздохнул. Тётя Оля при этом обняла его за голову и так нежно погладила, что мне нестерпимо захотелось, чтобы меня вот так же погладили тоже. И она, как будто угадав мои мысли, притянула мою голову к себе другой рукой и сказала...
- Бог услышал мои молитвы, Вика. И прислал мне Ангела в помощь в твоём лице.
- Погоди хвалить, тёть Оль, ещё только начало.
- Главное мы единомышленники. Все у нас получится. Года через 3-4 все здесь будет по-другому. Вот увидите. Я чувствую. Это Сашка выпросил там, на верху, не иначе с твоим отцом там помирились и решили всем нам помочь.
Вдруг на полном серьёзе сказала она. А у меня комок встал в горле, я не помолвила ни слова, просто уткнулась в чашку с чаем и молчала, думая
- "Да, папочка, ты мне и тут помог"...
И все у нас с этого момента закрутилось. Мы поехали в Москву вчетвером. Мишка с друзьями и я. Нужно было все решить. Организовать. К нашему приезду дядя Боря уже нанял прислугу. Дом привели в полный порядок. Все сверкало. Я разместила ребят, а сама помчалась на предварительно назначенную встречу с Генрихом Викторовичем. Когда я изложила ему суть моего к нему дела, то он пришёл в крайнюю степень возбуждения.
- Виктория, ты и не представляешь, что ты собираешься сделать. На базе этого конезавода, в твоём Отрадном, можно открыть такое предприятие, что этот конезавод будет делом не какого-то частного предпринимателя, а грандиозным проектом в масштабах целой страны. Ты уверена, что потянешь это?
- Да я уверена. Дядя Боря дал мне карт-бланш в миллиард долларов. Может это и много, но дело новое и мы не уверены, сколько нам на него надо средств.
- Ты имеешь в виду Бориса Михайловского, друга твоего отца?
- Да. Его...
- Ну, тогда Виктория, все, что в моих силах я тебе дам и помогу безоговорочно. Присылай мне своих мальчиков, завтра я посмотрю их и начну с ними работать. Но предупреждаю сразу. Если они не подойдут, то я скажу тебе это тоже сразу. Не люблю, знаешь ли, выкидывать своё время на ветер. Оно мне дорого.
- Я все оплачу...
- Не в оплате речь. Халтурить я никому не позволю. И себе тоже. Дело Вы затеваете грандиозное. Я сам об этом мечтал. Но масштабы не те. Пусть приходят. И платить не надо. Пусть работают у меня. Я им сам платить буду. Это моя методика, так что не обессудь. Чтобы понять, на что способен человек, надо посмотреть его с самых низов. Иначе я не умею. Вот присмотрюсь к ним, оценю. А потом уж за учёбу. На год их отпускаешь?
Я мечтала о трёх- четырёх месяцах максимум. Но Виктору Генриховичу виднее. Я с радостью согласилась, но надо ребятам все сказать. Вдруг они против.
- На неделе я поеду в твоё Отрадное. Можно? Присмотрюсь что да как. В Москве пастбища дороги, а в Псковской области и травы лучше и вольготнее, да и, может, я себе кого присмотрю или Вы у меня что-то подберёте, так что сделаем обмен. Да и Буцефала навещу. Никогда бы и никому его не продал, если бы не твой отец. Мирового масштаба был человек, имел талант убеждения. Он же сам хотел вот этот завод поднимать. Хотел только с тестем помириться. Но вот не успел. Ну ладно. Беги.
Это для меня была новость, с перемирием. Надо тете Оле сказать, вот удивится. И я унеслась, ещё столько дел, просто и не передать. Надо ещё Мишке репетиторов найти. Ну, это я быстро. Все же МГУ, есть МГУ. Кого-нибудь из своих сокурсников запрягу. Пусть его натаскают по полной программе. Чтобы все он сдал и учился на одни пятёрки. Другого нам не надо, улыбаясь, думала я.
Вот так и потекли наши деньки. Я с утра до вечера все колесила по Москве, ища подрядчиков на поставку то того, то этого. А тётя Оля с Германом Викторовичем только слали мне и слали факс за факсом со списком нужных им материалов. Хозяйство деда, хоть и очень запущенное, все же содержалось в идеальном порядке.
Из всего того, чем владел конезавод, не было потеряно ни сантиметра пастбищ и заливных лугов. Все было оформлено документально, сдано в аренду и за все получалась, пусть небольшая, но все же прибыль. Теперь тётя Оля с Германом Викторовичем все это возвращали назад. Этот пунктик, который дед включал в договора аренды "Возвращение по первому требованию" очень им помогал. Никаких тяжб не возникало, пусть нехотя, но возвращали по первому требованию. И они, эти требования, уже многим прозвучали.
Ребят тоже надо было закидывать на работу, а Мишку на занятия. Подготовительные курсы уже начались, но благодаря моим сохранившимся университетским связям, пропихнула я его без труда. Пришлось малость догонять, но по вечерам я его безжалостно гоняла по программе, Он терпел. Все складывалось удачно, я была деятельна, как никогда. Даже поесть порой забывала. Если бы не Мишка, то не ела бы неделями. Но он каждый вечер обстоятельно меня кормил. Никаких отказов не принимал. А у меня аппетита совсем не было.
Ну, я всегда не особо отличалась приверженностью к еде, а тут совсем бы не ела. Частенько я старалась прошмыгнуть мимо Мишки к себе в комнату и притвориться, что я сплю. Вот и сегодня я так же прокралась к лестнице и попыталась подняться к себе наверх. Вдруг в глазах у меня потемнело, я только и успела зацепиться за перила и так и села на ступеньки, успев позвать Мишку...
Очнулась я среди ночи, горел ночник, я лежала на кровати в халате, которого на мне не было, а в кресле рядом сидел Мишка и читал книгу.
- Миш, ну, зачем ты?
Он поднял на меня глаза...
- Что зачем? Если ты о халате, то это Тамара Петровна на тебя одела...
Да, я и забыла, что приехала сегодня пораньше, с утра себя плохо чувствовала и решила уснуть пораньше. Тамара Петровна, наша домработница, ещё не ушла и встретилась мне в коридоре...