Аннотация: Но тут Севка захохотал во весь голос, привлекая внимание остальных, и вытянув руки ладонями вверх, выдохнул: "Небо?! У нас его вона сколько!". Выдвигается на конкурс "Блэк Джек - 4". Где-то между 50 и 64 местом :)
Я сидела на подоконнике, прислонившись спиной к стене. Окно было открыто. Внизу, у подъезда судачили старушки, время от времени покрикивая на играющих мальчишек.
Грозные выкрики свирепых индейцев привлекли мое внимание и я, взглянув вниз, застала момент окружения неприятеля. Им оказался мороженщик, по незнанию, а может, в расчете на большую выручку, вкативший тележку прямо к нам во двор. Индейцы медленно подкрались к бледнолицему и заглянули в тележку, вмиг став обычными мальчишками. В теплом воздухе звенели ясные голоса: "Я лакомку возьму, а ты?"... Но, внезапно замолкнув, ребята неуверенно подняли головы и, с недоумением переглянувшись, уставились на мороженщика. Наконец, Павлик поправил очки и спросил: "Дяденька, а что же вы продаете?" Мороженщик протянул было руку, чтобы потрепать его по голове, но, не решившись, отдернул и ответил: "Небо, молодой человек". "Небо? - Павлик заинтересованно качнулся к странному взрослому. - Но где...?" Но тут Севка захохотал во весь голос, привлекая внимание остальных, и вытянув руки ладонями вверх, выдохнул: "Небо?! У нас его вона сколько!" Мальчишки убежали, утащив за собой оглядывающегося Павлика.
В дальней комнате что-то упало, и я на миг повернула в голову внутрь, но мне так не хотелось куда-то идти, и я снова выглянула в окно.
У тележки стоял Виталька: "Дяденька, а этого хватит?" Мороженщик пересчитал монетки в Виталькиной ладошке: "Нет, молодой человек, к сожалению..." Виталька понурился: "У меня больше нет. Я копилку разбил..." "Копилку? - Мороженщик решительно вытряхнул монетки на свою ладонь. - Ну что ж... Какое тебе? Дикого Запада, Диснейленда, Морское?" "А можно... мамино?" "Пу... - Мороженщик прервался на полуслове, - Мамино?" Он тяжело оперся на тележку и взглянул вверх, мимо меня: "Мамино, значит... Ну что ж..." - И вдруг улыбнулся.
Улыбка вспыхнула на хмуром лице солнечным зайчиком пасмурного дня, и я внезапно вспомнила, что уже видела его! Эту мятую голубоватую рубашку с несуразным галстуком в горошек и грязным воротничком; одутловатое невыспавшееся лицо с глазами в тон рубашке; руки с узловатыми пальцами, положенные на стекло тележки, черный "под кожу" пояс в петлях брюк. Да, именно так - до пояса. Ведь он стоял за тележкой.
... Он стоял за тележкой на той стороне улицы, за забором, и мне вдруг так захотелось мороженого, что я буквально сорвалась с места, едва успев схватить кошелек со стола. Двор промелькнул в один миг, на дороге за моей спиной взвизгнула тормозами машина, но я, не оборачиваясь и не останавливаясь, добежала до мороженщика и, запыхавшись, еле выговорила: "Лакомку, пожалуйста". "Я не продаю мороженого, сударыня, " - ответил он. "А что...?" - Я опустила взгляд - тележка была пуста. "Небо, сударыня!" "Небо? - Я с обидой передернула плечами. - Ну и почем нынче Небеса?" "Никаких Небес, сударыня. Просто небо, - он покачал пальцем перед моими глазами. - Десятка с носа". Как завороженная, я вынула купюру и отдала ему. "Протяните ладонь". - Он отодвинул стекло и что-то вынул, что-то невидимое. Когда его пальцы приблизились к моей ладони, я ощутила тяжесть и, сомкнув ладонь, поняла, что держу что-то вроде коробка. Наверное, я произнесла это вслух, потому что мороженщик кивнул и спросил: "Будете пробовать здесь?" Я кивнула в ответ. "Тогда откройте ту часть, где обычно лежат спички и вдохните оттуда". Я нащупала стенку коробка, поднесла его к лицу и вдохнула.
Ветер неистово трепал мои волосы. Вот-вот должен был начаться дождь. Над городом, в иссиня-черном небе били молнии. Ярко-белые, ветвистые, словно рога старца-оленя, они старались захватить как можно больше пространства, озаряя вечер подобно мощнейшему прожектору. Город внизу слился в одно безразмерное пятно, и только небо притягивало взгляд, оглушая раскатами грома. Испугавшись, дождь не решился выйти из туч, и те, унесенные ветром, открыли спрятанные за их спинами звезды, омытые непролившимся ливнем. Где-то рядом плакал ребенок, но люди, может быть, впервые взглянувшие вверх, не спешили утешать его. За спиной раздалось покашливание, и сиплый голос спросил: "Parlez vous francais?"
"Еще! - Я схватила продавца за рукав. - Еще, пожалуйста!" Он молча протянул мне пустоту на ладони.
Дым ел глаза, закрывая и без того небольшое окошко обзора. Кашель застревал в горле. Задыхаясь, я выбила спиной люк наверху и, обжигая пальцы, соскользнула вниз, на гусеницы, а потом и на прохладную землю. Откатилась в сторону и, лежа на спине, наконец, протерла глаза. Далеко вверху, прошитое легкими строчками облаков сияло небо. Солнечные лучи, сплетаясь с невыносимо синим сиянием, играли в прятки с ласточками. Сзади прогремел взрыв.
И я вернулась. Я сидела на асфальте, прислонившись спиной к тележке. Передо мной на корточках примостился торговец. Он вложил в мою руку еще один коробок и неожиданно сильным движением заставил мои пальцы сомкнуться вокруг него.
"Открывайте, молодой человек, не бойтесь!"
Я очнулась. Виталька поднес ладошку к носу, вдохнул и... исчез. Я только услышала его недоверчиво-радостный голос: "Мама?!" И потянулась за последним коробком, чтобы, наконец, увидеть небо Своего Сына.