На моём пути от места работы до остановки трамвая стоит Храм божий - "Церковь Рождества Христова". Её территория обозначена металлической оградой. В начале ограды по ходу пути от работы есть непонятная для меня заасфальтированная возвышенность на бетонных плитах. Перед ней проходит тротуар для прохожих.
На этой возвышенности частенько сидят нищие или, по-современному бомжи, с кружками для подаяний. Обычно все они по виду - пьяницы, и я, весьма негативно относящаяся к этому пороку, пробегала мимо, не задумываясь и не задерживаясь. Какое-то время там не было никого. И вот недели две или три назад на этом месте появился новый человек.
Мужчина средних лет, может, лет сорок, может поменьше. Как все бомжи он был грязен и убог. Но, но... Он никогда не был пьяным. Его глаза светились. В след каждому, проходящему мимо, он говорил тихим смиренным голосом, с улыбкой, которой сложно дать определение, хорошая лёгкая и светлая улыбка, несколько смущённая или застенчивая: "Радости Вам".При этом, он слегка наклонял голову, будто кланяясь прохожему. Каждый раз во мне возникало щемящее чувство ни то жалости, ни то вины.
Я всегда почти бежала на остановку, чтобы успеть на трамвай в определённое время. Следующий уходил минут через десять-пятнадцать. Хотелось скорей добраться домой, без лишних задержек. И, почему-то, у меня всегда были заняты обе руки. И хотя в кармане пальто всегда бренчало много металлических монет, я ещё ни разу не положила в кружку симпатичного мне человека ни копейки.
Вчера я как всегда вышла из здания в пять ноль пять, с двумя сумками и с планами на вечер. И на мгновение замерла - с неба сыпалась манна. С тихим шуршанием на землю сыпалась сухая снежная крупа, почему-то сразу вызвавшая во мне ассоциацию с манной небесной. Отметив этот факт, я понеслась по обычному маршруту к остановке.
На возвышении, откинувшись на спину, лежал нищий. Ноги стояли на земле. Тело прикрыто большими белыми листами не то бумаги, не то клеёнки, сверху придавленными палками. С одной стороны выглядывала поднятая от локтя вверх рука. Это была рука неживого человека, как бы прощающегося с проходящими. Немного дальше стояла машина скорой помощи. Крепкий молодой мужчина в белом халате снимал со своих рук резиновые перчатки. Рядом с ним стояли ещё два мужчины, видимо, санитар и шофёр. Из-за ограды смотрел на происходящее служитель.