Аннотация: Сколько раз человек живёт? Сколько времени он помнит... или времён. Как долго может длиться любовь? Может несколько жизней...
Я отчаялась встретить тебя. И пишу, пытаясь побороть тоску. Не думала, что встречу здесь того, кто будет мне так дорог. Теперь, прихожу в этот мир, раз за разом, рождение за рождением, ищу тебя, но не могу найти. Безумный мир. Как можно найти человека, который не знает, что его ищут? Ведь между нами легли тысячи лет. Неужели больше тебя не увижу? А может, ты близко? Тоже ищешь, проклинаешь судьбу?
Наивная попытка, написать "послание" и отправить... Только, где адресат? Я боюсь состариться, но не встретить тебя. Боюсь, не узнаю, при встрече.
Только вера в чудо, дает силы для новых рождений. Надежда на новую встречу, заставляет жить. Два чувства, помогают писать, продолжать поиски. Может ты случайно, прочитаешь, вспомнишь всё, и поймёшь ....
Небо высоким шатром накрывало землю. Только в степи, небосвод, словно купол. Там виден весь мир. Человек, весь как на ладони. Степь, дарит чувство бескрайней свободы. Разве, ещё только море. Мне не пришлось видеть море, ни разу. Тысячи лет, много рождений, я приходила на землю. И не видела море. Но верю тем, кто утверждает это.
Незабываемый день. И сейчас, прикрыв глаза, снова вижу то утро. Чувствую запах степной травы. Слышу утреннюю трель жаворонка. Велика человеческая память, но почему, я снова должна страдать? Неужели, тысячи лет мало для наказания? Никто не помнит свои прежние рождения, только мне дана тяжесть такого проклятия. За что, Богиня-Мать?
В то утро, тысячи лет назад, небо так же розовело. Край солнца выглянул, словно неведомый бог, открыл глаз спросонья. С каждой минутой, Око мира, все выше вставало над землей. Темное, тонкое облако, ресницей, нависало над солнцем. Постепенно таяло, светлело. Земля прекрасна в это время суток. Всё вокруг непорочное, нереально красивое. Всё замирает перед новым днём. Природа ждёт изменений. Но меня это утро не радовало, начинался страшный день моей жизни. Я боялась, и до сих пор боюсь, всего нового. Неважно, хорошие или плохие, перемены меня пугают. Как говорят, умные люди: "Плохо жить в эпоху перемен".
Сегодня, я стану взрослой. Это сейчас, в нашем мире, нестрашно. А тогда был Обряд! Мне предстояла первая брачная ночь. И кровь этой ночи, принесут в жертву Богине-Матери. Все девушки, боятся этого. Для меня, кроме этого страха, был ещё один. Даже не страх, ужас. Я боялась человека, решившего жениться на мне. Он не был монстром, и нормальным его не назовёшь. Самый сильный, Первый Охотник племени, одинокий волк. Его темные, бездонные глаза... до сих пор, вижу их в своих снах. Он был сумасшедшим. Поэтому, хотел взять меня в жёны.
Дело в том, что я была непростой девушкой. Постараюсь объяснить. Я была Белая. Белая ворона, среди чёрных ворон. У меня не было родителей, их не могло быть вообще. Все в племени были смуглыми, с карими глазами. До того, как я попала в племя, там не видели белых людей. Попала я туда загадочно. Шестнадцать лет назад, охотники нашли меня в степи. Одну, под бесконечным небом. Лежала в траве, на невысоком кургане, у ног статуи Богини-Матери. Мне было около года. Одна, но не плакала, улыбалась всему миру. И выглядела сытой и здоровой. Охотники не осмелились оставить меня там, где нашли.
В племени, Белой называли Смерть. Это были слова синонимы. А Богиня-Мать, распоряжалась жизнью, и смертью. Когда охотники принесли находку, народ Племени заволновался. Собрались на совет, долго думали, чем это может грозить Племени? Хорошего ждать от богов, или это предупреждение? Нельзя отказаться от дара Богини-Матери. Но и оставлять такого странного ребенка, страшно! Кто возьмет себе в кибитку саму Смерть? Вождь племени, вместе с Женщиной, Говорящей с небом, решили, надо оставить. Богиня так велит. Если не принять, Великая Мать рассердится.
Меня посвятили Великой Матери, отдав на воспитание Женщине, Говорящей с небом. Она одна, имела смелость взять меня в кибитку. Её я и звала "мамой". Остальные избегали меня, боялись разговаривать. У меня никогда не было друзей, подруг. Меня не принимали в детские компании. Поэтому я выросла на отшибе, разговаривала только с мамой и с Богиней-Матерью. Я не считалась невестой. И мысли такой никто не допускал. Я и невеста! Всё равно, что Смерть взять в жены. Поэтому, в то время, когда все девушки моего возраста, были давным-давно замужем, имели детей, я даже и не собиралась быть женой.
Год назад, он стал смотреть на меня, исподтишка. Ты хочешь знать его имя? Всегда Первый. Смешное имя, но именно так его звали. Первый так Первый, пусть будет так. Как я говорила раньше, он был первым охотником племени. Считался завидным женихом. Высокий, сильный, смелый. Один ходил на охоту, и не возвращался с пустыми руками. Любая бы девушка, с радостью, вышла замуж за него. И не только из нашего племени. Во всех племенах рода, он был не последним человеком! На ежегодных праздниках, в честь Богини-Матери, выигрывал все состязания. Его сватовство считали бы за счастье. Ему было уже около тридцати, а он все не женился. Многих это удивляло. Теперь ещё смешней, Первый захотел меня! Первому никто не отказал. Он же Первый, Всегда Первый!
Даже Первый, за своё желание, обязан заплатить цену. Его ждало жестокое, опасное испытание. Вокруг моей талии, жрицы повяжут пояс. Пояс символ, это оковы Богини-Матери. Я, будущая жрица Богини! Даже не пояс, целая кольчуга. Оковы Богини-Матери, в виде сложной, переплетенной сетки узлов, охватят тело от груди, до середины бедер. Долгая Церемония одевания Священных Оков судьбы, состоится утром. Вечером, того же дня, Первый должен руками порвать Оковы. Всего три попытки. Всё племя будет свидетелями, как он совершит это. Если попытки будут неудачны, судьба его будет трагична! Как вероотступника, его привяжут к хвостам двух молодых кобылиц. И отпустят их в степь. Жестокая кара, он погибнет, на том же самом ремне...
Задача казалась, невыполнимой. Людям не по силам рвать Оковы судьбы. Я даже в легендах, не слышала о подобных случаях. Первый безумец! Зачем он пошел на это испытание? Зачем я ему нужна? Мало что ли девушек вокруг? Я боялась его... и волновалась за него. Меня не любили в племени. Боялись, да. Но не любили. А если он погибнет из-за меня? Это не прибавит мне популярности. День не сулил мне счастья.
Вот оно, мучительное утро. Пора идти на Церемонию. Мама шла со мной рядом. Весь мир казался сном. С каждым шагом, я уходила прочь от свободы. Одинокая и свободная! Так никогда больше не будет. Мамин голос: "...И помни Белая, пояс должен быть порван. Если Первый решится на уловку, а ты поможешь скрыть это, то будешь, виновата в грехе..." Мама наставляла меня, перед важным событием. Она хотела как лучше. Нашелся безумец, который, поможет мне вырваться из круга судьбы. Радость её не знала предела! А я, боялась расплакаться.
Маму можно понять. Судьба Говорящей с небом, незавидна. Она не стала бы матерью, если бы не я. Такое счастье даётся не всем жрицам. Не каждый день находят подкидышей, у ног статуи Богини-Матери... Она не допускала мысли, что я несчастна! И как боюсь...
Странно, я не пыталась избежать Церемонии. Не было сил бороться. Послушно, загипнотизированной жертвой, шла на площадь. Ноги с трудом повиновались мне. Если бы не мама, я упала. Всё племя стояло вокруг. Для всех, это великий праздник! О таких событиях, рассказывают своим детям и внукам! Всем было любопытно. Рядом с Вождём, на возвышении, находился Первый. Он был красиво одет, во все самое лучшее, это же его Праздник! Я смотрела себе под ноги, старалась не поднимать глаз. Даже спиной, чувствовала его взгляд. Недаром ему везло на охоте. Звери сами падали, от его " ласкового" взгляда. Змей, в человеческом облике!
Вождь встал с сиденья, только он мог сидеть на таких Церемониях, и поднял руку. Голоса людей стихли, все замерли, ждали слов Вождя.
--Люди! Всегда Первый, сын добрых родителей, лучший охотник, долго заставлял нас мучиться в догадках, почему избегает он свадьбы! И только на Празднике Первой Луны, он открыл своё сердце. Ему мало просто жену, он посягнул на Великую Мать! И попросил позволить ему, пройти обряд разрывания Священных Оков судьбы. Я хочу надеяться, у него это получится! Пусть Великая Мать, отдаст ему свою благосклонность и молодую жрицу! Если сегодня вечером, Всегда Первый порвет пояс Белой, руками, она будет принадлежать ему! Я всё сказал! - Вождь окинул народ взглядом, а я поразилась, как похожи они, Первый и Вождь! Не внешностью, выражением глаз.
Настала пора стать главным "блюдом" на Празднике. Мама подтолкнула меня, незаметно, к центру круга. Ещё предстояло пережить несколько неприятных минут. Я вышла в центр и остановилась. Тут же раздались ритмичные звуки. Это люди, все как один, начали хлопать в ладони. Они отбивали ритм для жриц. Со всех соседних племен собрались Говорящие с небом, на это редкое событие. Приехало около полусотни, молодых и старых. Под эти ритмичные звуки, они выходили в центр, отгораживая меня от чужих глаз.
Только Первого пустили в круг. Так и стояли мы с ним в центре. А вокруг кружились в танце Говорящие с небом. От пестрых костюмов зарябило в глазах. Водоворот лиц, разноцветных нарядов, голоса людей, ритмичные звуки, вызывали головокружение. Ещё немного и я упаду. Волей-неволей, пришлось смотреть прямо перед собой. Передо мной был Первый. Мы с ним были одни, неподвижны. Словно только он и я остались в мире. Страх, холодными мурашками охватил меня. Как мне с ним жить, если я чуть в обморок не падаю, от его взгляда?
Три, особенно старых и заслуженных жрицы, приблизились ко мне. Медленно, я подняла вверх руки. Одна из старух поставила на землю, грубый, бронзовый таз. Я переступила через край, а две другие, стянули с меня белую рубаху служительницы Богини-Матери. Под рубашкой, ничего не было, поэтому глаза Первого, стали ещё безумней. Хотя куда больше, больше не бывает! Я стояла и не ощущала себя раздетой, наверное, мне подмешали травки в еду. Поэтому, странно себя чувствовала. Как во сне. И мысли были какие-то глупые: "Показывают товар лицом, как скотину на торгах! Интересно, это для того, чтобы у него желания больше было? Или вроде демонстрации будущего владения... О чём я думаю? Великая Мать!" Холодная, чистая вода, полилась мне на голову. Это привело в чувство. Я резко вскинула голову вверх и зажмурилась.
"Великая Мать! Пусть всё это быстрей кончится!" - мысль крутилась в голове. А Первый смотрел, и глаза его ещё больше темнели. Эти глаза, казались черней бездны Ада. Слава Матери! На меня надели голубую рубаху невесты. Страшная часть утреннего представления, прошла. Дальше, до самого вечера, всё уже не так страшно!
Мою белую рубашку, отдали на хранение маме. Вечером, если Первый не порвёт Оковы судьбы, снова её одену. Желание Первого, взять меня в жены, не принесло позора. Мама аккуратно свернула рубашку и спрятала за пазуху. Я опустила голову. Потому что снова, старые жрицы подошли ко мне. Теперь надо было собрать волосы в пучок. Раздалась заунывная песня, Говорящие с небом, прощались, словно я умерла для них:
"Белые волосы, белая кожа... откуда ты, странница?
Я от Великой Матери посланница!
Что сказала своим детям, Богиня-Мать?
Своё пришла я, для Великой Матери забрать!
Оставь нам сестру нашу, подожди...
Ей дорогу в небо, закроют дожди!
Оставь тогда, нам память о ней...
Ей тяжело будет в мире людей!"
Слова песни тяжестью отдавали в душе. Это про меня поют сестры. Мне тяжело будет в мире людей. Но внешне, держалась спокойно, даже ни разу не сбилась, вовремя подхватывала свою строчку в песне прощания. И не заметила, когда прическа была закончена. Живое кольцо, окружавшее меня и Первого, расступилось. Теперь я подняла глаза, сейчас будет последняя часть Церемонии. На площадь вынесли пояс Священных Оков судьбы. Это был ремень, из лучшей кожи. Длинный, не менее пяти метров. Шириной, с палец взрослого мужчины.
Пояс обнесли вокруг площадки, чтобы все могли убедиться, что он настоящий, крепкий и целый. Каждый мог потрогать его. Только Первый, даже не посмотрел на пояс. Он не отрывал глаз от моего лица. Со всех сторон раздавались шутки, выкрики. Люди на перебой оценивали возможности Первого, и давали ему советы. Один бойкий юноша, попробовал кожу на прочность. Но только порезал себе руку и под хохот окружающих, был вынужден ретироваться со стыда. У меня сжалось сердце от нехорошего предчувствия. Как этот умалишенный, собирается рвать Оковы судьбы? Только лицо моё оставалось непроницаемым. По крайней мере, мне так хотелось думать.
Говорящие с небом, начали оплетать тело ремнём. В кои годы, на меня одели такую красивую рубашку, и то всю красоту спрячут под поясом! Ни одной вышивки не будет видно. Обидно! Я чуть не рассмеялась, когда так подумала. Великая Мать! Да у меня сейчас будет истерика! Этого только не хватало. Собрав всю волю в кулак, терпеливо выстояла положенное время. Стоять пришлось очень долго. На каждый оборот вокруг талии, приходилось семь узлов. В некоторых местах, ремень пропускали через металлические, бронзовые кольца. Узлы завязывали так, чтобы никто не мог понять, как они завязаны. По окончании Церемонии, я чувствовала себя, как в кольчуге. Свободны были руки, плечи, шея, грудь, ноги. Ниже груди начиналась сплошная кожа. Узелки больно давили на тело, впивались в кожу при каждом движении. Только ниже середины бедра ноги были свободны. Каждый шаг давался с трудом. Дай мне силы, Великая Мать, дожить до вечера!
Когда Обряд закончился, я походила, на гусеницу в коконе. Лучше затянули бы, этот пояс вокруг моей шеи. Все проблемы бы кончились, так и не начавшись! По окончании утренней части, Первому позволили поговорить со мной, наедине, несколько минут. Если считать уединением, с полдюжины глаз, подсматривающих у входа в шатер. Да и мама стояла рядом.
--Я никогда тебя не буду обижать...
--.....
--Что ты молчишь? Ты боишься? Не бойся, я порву этот пояс, ты не вернёшься к Говорящим с небом. Я тренировался, целый год. Мы долго будем жить с тобой. Я не обижу тебя, Белая. У нас будут дети...
Ничего не говорила в ответ. Просто опустила голову и молчала. Что я должна сказать? Что у меня язык "замёрз", и нет никакой надежды, на его оттаивание, в ближайшие сто лет? Спасибо маме, она взяла меня за руку и повела за собой. Первое свидание было окончено. Я не перестала его бояться. Наоборот, страх охватывал меня всё больше. Страх перед Первым... жуткий взгляд его, заставлял впадать в панику. Страх перед вечером... что со мной будет? Страх перед непонятной жизнью, если Первый порвёт пояс. Страх перед злобой людской... если он не сможет его порвать. Великая Мать! Ведь если порвёт, мне придётся пережить обряд принесения в жертву крови. А я знала, как этот обряд дик и жесток. Сама принимала участие, пока служила Богине-Матери. Но теперь-то, мое участие пойдёт гораздо дальше, чем просто: " Белая, подай нож! Белая, держи ей руки..."
Побывав на одном таком обряде, можно вылечиться от желания, стать женой! Невесты нашего племени, считались посвященными Великой Матери. Обряд дефлорации совершали Говорящие с небом. Кровь, отданная в жертву, должна наполнить жену плодовитостью. Может, за это, Говорящих с небом, так ненавидели и боялись, все женщины? Я принимала участие в нескольких свадьбах, как помощница мамы. И мне невозможно забыть, крики боли! А теперь, эта участь грозила мне.
Почему Первый захотел именно меня в жены? Других ему мало? За них не надо проходить Обряд разрывания Священных Оков судьбы. Может, это его и подстегнуло? Ведь он Всегда Первый! О таких, должны слагаться легенды... Точно, у него просто, мания величия! За мыслями, я не заметила, как мы с мамой, пришли в нашу старую кибитку. Она стояла в стороне от поселка, на самом краю вытопной площадки. Там нас уже ждали, Говорящие с небом. Мне ещё предстоял поход к Богине-Матери. Надо было совершить омовение Её, и попросить Её заступничества. Мама подала мех с водой, чашу, и благословила меня. Я пошла в степь. Одна, на встречу судьбе.
Раньше, до этого дня, я любила ходить одна в степь. Белая рубашка Говорящей с небом, служила хорошей защитой. Никто не обижал жриц. Мы находились под защитой Великой Матери. Кому охота связываться с Богиней? Поэтому, я чувствовала себя в безопасности. А сегодня, было немного неуютно и непривычно. Хотя конечно, не думай я о предстоящем вечере, то была бы рада. Сколько слёз пролила в детстве из-за того, что не могу одеваться, как все. Играть с другими детьми... больше всего меня расстраивало, что не могу просто побегать с ними. И вот, детские мечты мои сбылись, скоро стану как все. Где же радость? Всегда так, мечтаешь о чём-то, а когда исполнится заветное желание, пустота и недоумение, остаются горьким осадком в сердце.
Я поднялась на холм. Вот она, статуя Великой Матери. Место моего появления на свет. Все же, как я оказалась в этом мире? Ведь не с неба упала! А если и упала, кто скинул меня с небес? И главное, за что? Чем я тебе не угодила, Мать моя... за чем ты посылаешь эти испытания? Конечно, за всё в жизни надо платить. Но не нужно перемен, не хочу жить, среди простых людей. Не хочу быть женой Первого!
Вот опять, как вспомню о нём, о его глубоких глазах, мороз по коже. Почему так его боюсь? Ведь не так он страшен, даже симпатичный. Если приглядеться... высокий, выше меня на голову. Густые, черные, длинные волосы, собранные в хвост на темени. В отличие от других охотников, никогда не видела его не причесанным! Значит, аккуратный. Лицо... смуглое, с высокими скулами. Прямой нос, полные губы. Брови в разлёт, на левой небольшой шрам. Миндалевидные глаза. Да, если бы он чаще улыбался, не был так суров с виду, был бы очень приятный.
Ну, о чём думаю! Надо дело делать, а я тут размечталась. Мама часто говорила, что я точно, с неба упала. Могла, вот так сидеть и смотреть на степь, целый день. Я встала и совершила все нужные обряды. Благо они не были обременительными. Статуя была не очень высокой, около полутора метров. Из грубого камня, тёмная от времени. Она изображала коренастую, широкую в кости женщину. С широкими бедрами. В руках Великая Мать держала сосуд для приношений. На голове у неё, был странного вида убор. Больше одежды не было. Каждую весну, в Праздник Первой Луны, мы, служащие Ей, надевали на статую белую рубашку. Эта рубашка делала Богиню-Мать заметной издалека. И каждую новую луну, если племя кочевало рядом со статуей, приходили сюда. Надо было совершить омовение, принести дары, попросить о ниспослании всех благ. Перед омовением рубашку снимали, поэтому, во время таких церемоний, нельзя было присутствовать посторонним. Вот и сейчас, я стояла возле Великой Матери совершенно одна.
Последние капли упали на плечи Богини. Рубашка одета. Цветы положены к подножию. В чашу, что держит она в руках, я положила самое дорогое, подвеску из красивого камушка. Эта подвеска была у меня всегда, меня с ней нашли. Прозрачный, белый камушек, с отверстием посередине. Сквозь это отверстие пропущена тонкая жила. Мне нравился этот камень. Он так красиво переливался на солнце... но для получения милости от Богини, была готова на всё! Я рухнула к ногам статуи и горячо зашептала:
--Великая Мать! Помоги своей неразумной дочери. Спаси меня от этих испытаний! Не хочу быть женой. Тем более, женой Первого. Я хочу служить только тебе. Если он не пройдёт это испытание, его убьют в твою честь. И тогда мне тоже жизни не будет! Я не хочу его смерти. Ведь ты, дающая жизнь, не можешь хотеть смерти. Умоляю, избавь меня от выбора, между жизнью и смертью. Я убью себя, если он порвет пояс, и убью себя, если не порвет! Я запуталась...--слезы градом катились из глаз.
--Да, я мечтала раньше о любви. Но не такой ценой. Не надо мне такого счастья... может своими детскими грёзами, я оскорбила тебя, Великая Мать! Прости тогда меня. Но избавь от всего этого...
--Пошли мне знамение, что Ты, именно такую волю изъявляешь. И я смирюсь с судьбой. Быть его женой! Не хочу...
--Лучше бы меня не нашли тогда охотники! Ни одного счастливого дня, не могу вспомнить из своей жизни. И все же, эта жизнь больше мне подходит, чем та, что будет завтра. Великая Мать, пожалей! Не лишай меня радости общения с тобой...
--Разве я плохо служила тебе? Чем не угодила тебе, Дарующая жизнь и смерть. Яви чудо, или смири меня с мыслями о Первом. Я боюсь его, от его рук приму смерть, только не любовь. Что мне делать, Великая Мать? - слова мои становились всё сбивчивей и тише. Я выплакалась, излила душу. Мне стало спокойней. Мне часто, около статуи, было намного уютней, чем среди людей. Вот и сейчас, словно небесная заступница услышала мои мольбы, я успокоилась и заснула. Обняв ноги статуи, лежа на вершине холма, как шестнадцать лет назад...
Когда открыла глаза, солнце уже стояло у самого горизонта. Неведомый бог, собирался закрыть глаз. Всё тело болело от пояса. Не знаю, как себя сейчас чувствовал Первый, но мне было очень не хорошо. Садизм, да и только. Интересно, кто придумал Священные Оковы, сам носил это жуткое изобретение? В нем даже просто ходить, целая проблема, а что-то делать вообще каторга. Мысль мелькнула здравая, но тут же я устыдилась. Итак, Великая Мать мной недовольна, зачем усугублять своё положение? Надо попросить смиренно о чуде, а не критиковать Её волю! Поэтому, ещё раз припала к ногам статуи:
--Великая Мать, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что я могу, и мудрость отличить одно от другого.
Слова молитвы замерли, я ждала чуда. Хоть какого-нибудь знамения... но чуда не последовало. Хочешь, не хочешь, пора идти в поселок. Первый наверно заждался! Я вздохнула, собрала пожитки, принесенные с собой, и начала спускаться с холма.
Вечерняя степь, начало лета. Трава ещё не пожелтела от зноя. Невыгоревшие от солнца цветы, украшают землю, до самого горизонта. И небо, высокое-высокое, темно-синее, не выцветшее ещё. Запах цветущей земли, стрекотанье кузнечиков. Так далеко видно! Ничто не давит на глаза, ни одного препятствия. Поэтому дышится легко... низкое солнце, словно расплавляется, касаясь виднокрая. Закат, прозрачный, золотистый, с тонкой полоской бирюзового края. Завтра будет ясный и солнечный день. Хороший день... только не для меня! Я лучше убью себя, но не стану его женой! А если он проиграет, тем более стоит умереть. Девушки нашего племени, уже смотрят зверем на меня. С самого Праздника Первой Луны. С тех самых пор, как Первый попросил меня у Вождя.
Приняв решение, успокоилась. Теперь было не важно, чем всё это закончится. Я просто вернусь туда, куда уходят все люди. И откуда возвращаются они в жизнь... на Родину, к Великой Матери. Душа моя стала легче пуха, сердце перестало болеть. Чего зря страдать? Всё будет прекрасно, я больше не буду плакать!
Повеселев, пошла к посёлку. Даже начала мурлыкать себе под нос, какую-то песенку. Идти было тяжело, пояс мешал. Руки были заняты чашей и пустым мехом, из-под воды. Я не смотрела по сторонам. Никого не боялась. Кого мне бояться, в двух шагах от родного поселка? Тем более вон он, уже видно нашу кибитку. По-моему, даже маму видно. В небе стоял дым от множества костров. Пахло так вкусно, праздничный ужин готовят! Хоть наемся перед смертью, до отвала! Предвкушая пир, заторопилась. Да и искать начнут скоро, я задержалась у Великой Матери. Вот тут и началось самое интересное. То, что перевернуло всю жизнь. И эту, и все последующие...
Словно смерч, неведомая сила, подхватила меня. Небо и земля поменялись местами, не сразу поняла, что случилось. Стук копыт, пестрая лента степи, почему-то, перед глазами... меня похитили! Я лежу поперек конской спины, а чья-то сильная рука прижимает меня. Неужели Первый пошел на это, боясь неудачи? Заколки, удерживающие волосы, остались где-то в прошлом. Узел прически распустился, пряди задевали за траву. Потому, не могла видеть похитителя. Я попыталась крикнуть, но чужая рука оборвала крик, зажав рот. Мне не оставалось ничего другого, как куснуть эту руку. Только тут до меня дошло, это не Первый, это чужой. Другой запах! У нас в племени, люди не так пахнут! Вот тут я испугалась и потеряла сознание.
В себя пришла оттого, что меня берут на руки и куда-то несут. Чужой! Я стала отбиваться, но веселый смех мне был ответом. Именно веселый, не злой. Тогда осторожно, приоткрыла, зажмуренные от страха глаза. И остолбенела... Ты был Белым, как я!
Не хочу называть имя, принадлежавшее тебе. Пусть оно будет паролем при встрече. Мы меняемся в каждом новом рождении. Не сильно, но меняемся. Только твоё имя внушает надежду, я смогу узнать тебя. Так боюсь ошибиться. За долгие годы, прошедшие с того дня, только имя осталось на память. Разрушились культуры, построились новые, тоже стерлись в прах. На обломках возникали, крепли, другие цивилизации. Обломки их, покрылись забвением... но твоё имя не стерлось, я помню его и живу этой памятью. Мне тяжело отдать последнюю драгоценность миру.
Пусть оно останется со мной...
Как мне называть тебя? Я назову тебя Охотник. Ведь ты им и был, охотник за невестой. Тогда принят был такой обычай. Вполне объяснимый, с точки зрения целесообразности. Племена были небольшими, в трех-четырех поколениях замкнутых браков, можно было увидеть первые признаки вырождения. Вот и возник обычай, охота за невестой. И чем дальше от родного племени добудешь жену, тем больше оценят твою доблесть.
Охотник далеко забрался, впервые увидела человека, такого светлого как я! Сказать, что была потрясена, значит, ничего не сказать. Ты появился, похожий на меня, именно после молитвы, тебя послала Великая Мать! Остолбеневшая, смотрела на тебя. Белый... я не верила своим глазам! Протянула руку и потрогала, хотела убедиться в реальности твоего существования. Под ладонью билось сердце, значит ты живой. Не сон, не наважденье и не морок. Тепло кожи давало уверенность, а глаза всё не верили. Осторожно обошла вокруг, осматривая тебя со всех сторон. Надо же посмотреть, кого мне послала Богиня.
Хороший подарок! Высокий, такой же высокий, как Первый. Волосы кудрявые, ещё одно чудо. Молодой, чуть старше меня, года на два, на три. Глаза серые и смеются. Небольшая бородка, мягкая... очень даже ничего! Пока я осматривала, обходила тебя, трогала руками, ты стоял не двигаясь. Но потом не выдержал и расхохотался. Ещё бы, кто из нас был добычей? Ты или я? Я до сих пор уверена, добычей был ты.
Охотник со смехом обхватил меня и поднял на руки. Заразительный смех! Я тоже расхохоталась, до меня дошло, что веду себя не типично для добычи! По идее, должна брыкаться, визжать, царапаться, и так далее, и тому подобное. А я осматриваю, хороший ли достался мне Охотник! Но мне совершенно не было страшно, наоборот, такое счастье! Я встретила человека, сотворенного из одного со мной теста. Я больше не одна. Не белая ворона! Если есть ты, есть и другие такие же, белые. А значит, я не с неба упала.
Ты что-то мне сказал. Я не поняла слов, поняла смысл: " Как тебя зовут? "
--Белая.
-- Бела? - ты смешно коверкал моё имя.
--Нет, Белая. Повтори, Бе-ла-я!
--Бе-ла...--дальше последовал целый поток слов, непонятных.
--Да, у нас будут проблемы с взаимопониманием! - сидела у тебя на руках, и совершенно не чувствовала себя скованно. Словно, знакома с тобой, сотни лет. Меня пока волновало одно, как мы будем разговаривать?
Я оглянулась вокруг. Уже стемнело, над головой бездонность звёздного неба. Свет маленького костра освещал небольшой распадок. Неподалеку пасся стреноженный конь. Ночь... ночь! Уже ночь, значит, меня ищут! Первый не оставит этого просто так! Он обязательно будет искать! Как сказать тебе об этом? Ты же не поймешь меня...
Замешательство и волнение, отразившиеся на лице, озадачили тебя. Ты опять попытался меня расспросить, но я только тихо заплакала. Как тебе объяснить, что скоро мы умрем? Что надо уносить отсюда ноги. Ведь меня ищут. Первый, разумеется, нас найдет. Это дело времени. И не могу даже предположить, что он сотворит с тобой. Тебе это вряд ли понравиться! А мне и подавно. Я освободилась из твоих объятий и подошла к костру. Что же делать?
Постояв немного в растерянности, ты тоже присел рядом со мной. Лицо у тебя было ошарашенное. Кого хочешь, ошарашит, такое нетипичное поведение добычи. То смеётся, то плачет... и главное, непонятно из-за чего! По-моему, ты немного обиделся на меня, или рассердился. Сурово сдвинул брови и знаками показал, пора спать. Спать, так спать. Я не спорила. По-твоему, не умела говорить, а по-моему, ты не понимал. Противное ощущение, как собака, всё понимаю, сказать не могу! Будь что будет, не мне бороться с судьбой. Это Первый умеет рвать Оковы, а я просто слабая женщина. Великую Мать не обманешь. Если нам положено спастись, мы спасемся. Если нет, знать судьба такая! Я свернулась калачиком и заснула.
Мне приснился страшный сон. Это сон-предсказание. Бескрайняя серая равнина, страшная в своей безжизненности и пустоте. Туман, лоскутными щупальцами, окутывает все, стремится проникнуть в душу. Не видно ни неба, ни земли. Не понятно, где верх, где низ. Поэтому страх постепенно побеждает, вместе со страхом, проникает туман. Он как живое существо. Да, он живой. И очень злой! Паника охватила меня и я побежала. Куда можно убежать от бесконечности? Но я всё равно бежала... выбивалась из сил, пот разъедал глаза, падала, поднималась и снова пыталась убежать. Но чем дальше рвалась и стремилась, тем больше увязала в равнодушной пустоте серого тумана. Слезы отчаяния, хлынувшие градом, не принесли облегчения. Не осталось надежды. Я рыдала взахлеб... и проснулась от рыданий.
Свет, мелькнувший во сне, как призрачная звезда, оказался светом костра. Ты прижимал меня к себе и пытался успокоить. Гладил по голове, что-то шептал... я всхлипывала, не прислушиваясь, но что-то вдруг заставило меня вздрогнуть. Ты успокаивал меня на нашем языке! Ты умел говорить по-нашему!
--Не плачь, успокойся, всё будет хорошо! - конечно, немного коверкая слова, говорил вполне понятно.
--Ты знаешь мой язык?
--Немного, просто долго кружил по степи в поисках. Волей-неволей, чуть-чуть научился. Надо же знать, о чем разговаривают у костра охотники. Чтобы не попасться им на глаза!
--И ты сразу, мне ничего не сказал!
--Теперь говорю.
--Идиот! Да если бы знала, я сразу бы сказала! Не была потеряна целая ночь! Как далеко можно уехать за ночь? У тебя сильный конь, мы могли бы быть ещё дальше от стойбища! Немедленно собирайся, нам надо убраться как можно дальше от Первого!
--Вот это да! Ты ещё руководить будешь своим похищением? - оттолкнув меня, отвернулся, -- И почему я "идиот"? Потому что стащил такую занозу? Что такое первый, или кто это? И почему, должен тебя слушать? Вообще, сейчас свяжу, заткну рот, положу на коня, и ты будешь просто девушка. Тоже мне, атаманша! Ты должна быть напуганной, робкой... мне так кажется. Но уж ругаться, точно не должна! - обиженно ворчал Охотник. Стало стыдно, чего я так накинулась?
--Прости...--я прижалась к спине, обняла -- Это от испуга, так себя веду. Но не тебя боюсь. Дело в том, ты сам не знаешь, кого похитил. Я Говорящая с небом. Сегодня Обряд разрывания Священных Оков судьбы. Всегда Первый должен был разорвать пояс моего служения Великой Матери. И я стала бы его женой...
--Стоп, поподробней, пожалуйста! Какой обряд? - ты прислушался внимательней, к моим словам. - Ты жрица Матери-Земли? Обалдеть! Похитил, так похитил! А я ещё удивился, что это на тебе столько кожи намотано. Так это защита, от таких, как я! Ха-ха!
--Ничего смешного! Первый пошел на такое испытание, чтобы получить меня в жены. Думаешь, он спокойно стерпит исчезновение невесты? Да он всю степь перевернет! И я не уверена, что встреча будет радостной...
--Что ты заладила, "найдёт, найдёт!". У нас тысяча дорог, а у него одна. Зато я как отличился, своровал жрицу! Такого у нас ещё никто не вытворял. Вот это номер! То-то я удивился, откуда в племени смуглых, как головешки, такая беленькая лапочка! Слушай, он что, собирался порвать этот хомут? Здоровый, наверное, мужик! Интересно, я смогу тоже вот так, голыми руками...
--Ты что, не понял? Да он тебя порвет, не задумываясь, не то, что шнурок какой-то!
--Ого! Сначала меня найти и поймать надо. Это, во-первых. Потом, ты за меня боишься? Переживаешь... уже хорошо. Так и до любви недалеко. Шнурок, ничего себе шнурочек! Я смотрю, ты не сомневаешься в его силах. Он тебе так дорог? Может, ты его любишь? Так не надейся, я что, зря вокруг племени, четыре полных луны отирался? Теперь ты моя. А пояс мы сейчас чикнем! - с этими словами, ты разрезал ножом Оковы.
Я вздохнула:
--Великая Мать рассердиться, надо было руками. Теперь нас, ничто не спасёт!
--Не вешай нос. Я так понял, он тебя любит, но ты теперь моя! А я ничего не отдаю. Всё моё, это только моё. И потом, я не принадлежу к детям вашей Великой Матери. Мне она нет никто, это для вас она богиня. У меня другие боги, они мне помогут. Ведь помогали раньше, я живу и здравствую. Мы приедем ко мне домой, сыграем свадьбу, ты тоже станешь слушать моих богов.
--Осталось малое, не попасть в лапы Первому. И тогда всё будет хорошо. Тем более, нам надо ехать!
--Успокойся, ночью всё равно никуда не поедем. Дорогу не видно, конь может поранить ноги. На рассвете, тронемся в путь, я должен привезти тебя к себе домой. Свадьбу не в голой степи играть будем. А пока спи, впереди долгая дорога. - Охотник обнял меня и накрыл плащом,--Пусть тебе приснится твой новый дом!
--А у тебя дома красиво?
--Очень.
--А как у вас играют свадьбу? Надеюсь, ваши невесты не посвящаются Великой Матери? Мне не будет больно?
--Причём тут Мать-Земля? О какой боли ты говоришь?
В общих словах, рассказала о наших свадебных обычаях. Ты даже подскочил:
--Ничего себе! И после этого, у вас ещё женятся? Зверство, какое. Нет, у нас тебе не будет больно. Мы с тобой просто дадим клятву верности друг другу. И ты моя жена. Ну, ещё конечно все нас поздравят, попируем, дня три-четыре. Насколько еды хватит. А у меня и на неделю хватит! В общем, спи, повеселимся дома! - ты зевнул и засопел. А я думала, хорошие у вас обычаи. Думаю, мне понравится быть твоей женой.
Над головой глубокая, перевернутая чаша, звёздного неба. Млечный Путь расчертил небо надвое. Это дорога к моему будущему дому. Там светло, там не будет больно и страшно. Там ты всегда будешь рядом, так же шутить и подкалывать. И обнимать... хорошо, спать чувствуя защиту. Только с тобой я была защищенной. Даже под открытым небом, посреди степи. Незаметно заснула, мне больше не снились кошмары.
Я проснулась на рассвете. Вкусно пахло едой, жареным мясом. Повернув голову, увидела тебя. Охотник сидел вполоборота ко мне и над костром жарил зайца. Что-то напевал. Картина приятная, за мной редко кто ухаживал. А про завтрак в постель, даже думать не могла. Не имела права. Охотник обернулся на шорох:
--Проснулась, соня. Ночью кричала: "поедем, поедем", а сама спишь до полудня! Вставай, а то всю жизнь проспишь.
Заяц был вкусным, хорошо прожаренным. Мы ели, шутили, смеялись. Мне никогда и ни с кем не было так легко и свободно. Единственное, что немного расстраивало, ты всё же, не до конца понимал меня. Надо срочно учить твой язык. Вот по дороге и выучу.
--Учи меня говорить, по-вашему.
--Это ты придумала правильно. Дорога длинная, успеешь выучиться немного.
--Длинная, это сколько дней?
--Не дней, недель. Полторы луны.
--А в какую сторону?
--На закат, и немного на север.
--Там же край Земли. Там Большая вода.
--Тоже мне большая, река конечно не малая, но за ней ещё много места. Там не кончается мир. И там живут люди.
--Такие белые, как ты и я?
--Да, все такие белые. Я ещё немного загорел, пока отирался в степи. На моей Родине все светлые.
--Странно, я всю жизнь росла с убеждением, что белых людей нет. А я с неба упала. Так мама говорила. А другие считали, что я Смерть. Поэтому и назвали Белая.
--При чём тут смерть?
--У нас цвет траура и смерти, белый. Как говорили сестры - это цвет безжизненный.
--Глупость. Никакая ты не смерть. У нас ещё белей девушки. Дома тебя будут считать смуглой. Волосы только у тебя точно, белые. Мне это сочетание понравилось больше всего. - Охотник посмотрел на меня и покраснел. Тебе шло краснеть, ты трогательно выглядел. Я рассмеялась, надо же, меня будут считать темной! Опять буду ни как все.
--Что тебя развеселило?
--Это моя судьба, быть немного не от мира сего. У себя я белая, у тебя серая. А когда и где, я буду считаться нормальной?
--Так это хорошо, значит ты единственная...
Последние слова, Охотник проговорил тихо, почти прошептал. Я не заметила, когда он так близко подсел ко мне? Видела только его лицо, губы. Мне стало очень тепло, захотелось сделать что-то очень хорошее. Например, погладить по щеке... но я боялась шевельнуться. Не хотелось спугнуть такое призрачное, хрупкое счастье. Охотник сам меня поцеловал. А я только не сопротивлялась. Это был самый счастливый момент в моей жизни.
Странно, глаза Охотника тоже потемнели, но они не казались мне страшными. Нет, совсем наоборот, только нежность вызывали твои потемневшие глаза. Хотелось смотреться в них вечно. И целовать, целовать...
Наверное, мы много времени потеряли. Солнце было высоко, когда мы тронулись в путь. За спиной осталась прошлая жизнь и обрывки пояса. Если бы знала, как они нас подведут, я бы их съела, закопала, сожгла! Но мы с тобой просто впали в счастливое безумие. Ни ты, ни я, не подумали о заметании следов. И напрасно. До сих пор раскаиваюсь в своём легкомыслии. Или это не легкомыслие, а кара Великой Матери? Ведь ты не порвал, разрезал, тот чёртов пояс...
А тогда, просто была счастлива, сидела у тебя за спиной, обнимала, смеялась. Ты так смешно коверкал слова. Потом, пытался учить меня своему языку. У нас получалось. Твой язык не был сложным, а может, попалась талантливая ученица. К вечеру, усталость взяла своё. Я задремала, положив тебе голову на плечо. Даже на коне, мне спалось лучше, чем на самой мягкой кровати. Ведь под щекой, чувствовалось твоё тепло.
--Хватит спать, смотри как красиво! - я подняла голову от этих слов. Мы выехали на утес. Внизу протекала река. Такой обзор бывает только в степи. Линия горизонта терялась в дымке. Небо сливалось с землей, а наступающий вечер размывал границы. Непонятно, где кончается земля и начинается небо. У меня дух захватило от красоты.
--Ты все-таки живешь на небе. Смотри, туда, куда ты меня везешь, уходит солнце!
--Небо, так небо. Мне там нравится жить. Тебе тоже понравится. А пока спрыгивай. Я должен позаботиться об ужине. Подожди меня здесь, хорошо?
--Хорошо. Жаль только, что пришлось проснуться.
--Ну, ты и соня! Ночью надо спать, чем ночью заниматься будешь, если целый день проспишь?
--Ну, я что-нибудь придумаю... мало ли интересных занятий! - Охотник странно посмотрел на меня, покраснел, и резко отвернувшись, послал коня. Я сначала, недоумевающе и растерянно, открыв рот, застыла на месте. А потом до меня дошел двойной смысл шутки. На меня напал дикий хохот, пошутила! Что он подумал! Ха, кто из нас больше порочен, я или он? Смеясь, спустилась к реке, пока Охотник добывает ужин, искупаюсь. Вчера целый день, пояс тиранил мое тело узлами. Сегодня пропиталась запахом коня. Искупаться не мешало.
Охота длительное занятие, наверное, успею постирать, свою нарядную рубашку-платье. И работа закипела. В узлах, которые Охотник скинул с коня, нашла его смену одежды. Штаны с меня слетали, а вот рубашка смотрелась неплохо. Доставала почти до колен. Я переоделась и принялась полоскаться в воде. Через полчаса мое платье и все что нашлось из грязного в узле, сохло развешенное по прибрежным кустам. Оглядев дело рук своих, решила, что от меня есть маленький толк. И с чувством выполненного долга, пошла, купаться сама.
Прохладная вода приятно холодила тело. Глубоко заходить боялась. Я не умела плавать. Поэтому зашла по пояс, и то, мне было страшновато. Казалось, что под водой могут быть духи реки. Вот сейчас подплывут и схватят за ноги! Поэтому, когда почувствовала, чьи-то руки, хватающие меня за ноги, взвизгнула громче раненого зайца! Охотник вынырнул, отфыркиваясь и смеясь. От всей души стукнула его по голове.
--Дурак! Я же чуть не померла от страха! На ком бы ты тогда женился?
Потирая шишку на голове, виновато смотрел на меня:
--Прости, я не думал, что ты так испугаешься. И потом смотри, как пострадал за глупость. У тебя тяжелая рука. Чуть голову мне не проломила!
--Где? Покажи, бедный, я же убить могла! Дай, посмотрю...--мне стало жаль тебя. Я совсем забыла о том, что раздета. Показалось, что у тебя кровь. Только увидев, как потемнели твои глаза, вспомнила, что на мне нет одежды. Ты отвернулся:
--Да ничего страшного, были бы мозги, было бы сотрясение. Выходи из воды, а то замерзла. Вон, уже губы дрожат. Я искупнусь, - и отплыл как можно дальше. А я пошла, одеваться к берегу. Мы с тобой ещё стеснялись друг друга.
В этот вечер ужин прошел в тишине. Я чувствовала себя виноватой. У тебя на голове, шишка точно осталась. А ты просто жевал и смотрел на огонь. Задумался. Иногда, мужчину надо стукнуть по голове, и он начнет думать.
--Бела, а ты сама хочешь стать моей женой? Или из-за обстоятельств приходиться? - Охотник выдал на гора, перед сном, хорошо поужинав. Да, удар по голове, плюс сытный ужин, вот составляющие философии.
--Я сама хочу стать твоей женой. Ты мне нравишься. Хотя, не всегда точно тебя понимаю. Но, некоторые всю жизнь живут, и не слышат друг друга. А мы с тобой, умудряемся при минимальном количестве слов, и наборе жестов, объяснять многое! Я не готова сказать, люблю тебя или нет. Но знаю, с тобой я счастлива. Это для меня очень много значит.
--А что ты имела в виду, говоря про ночные занятия?
--Имела в виду, что можно больше слов новых узнать! А вот что ты подумал?
--Да ничего, просто спросить хотел. Наверное, то же, что и ты...--Охотник смутился. А я расхохоталась. С тобой, за эти сутки, смеялась больше, чем за всю прошлую жизнь. Вот и сейчас мы смеялись, лежа в обнимку, укрытые одним плащом. Над головой мерцали звезды, казалось, тысячи глаз смотрят на наше счастье.
--Мы завтра переберемся за реку?
--Нет. Завтра поедем на север. Тут очень широкая река. Там севернее есть более узкое место. И остров на середине. Легче будет перебраться. Ты ведь не умеешь плавать.
--Да, не умею. И боюсь духов реки. Так и кажется, сейчас схватят за ногу и утянут на дно.
--Вот поэтому поедем на север. Немного ещё посмотришь на степь. У меня дома степи нет.
--А что у тебя дома?
--Лес.
--Лес? Что это такое?
--Это много, много деревьев. До самого края мира, только деревья.
--В лесу страшно! Там же не видно ничего.
--Но и тебя не видно! Легко спрятаться. Я научу тебя не бояться леса.
Мы заснули под утро, вволю наговорившись. И нацеловавшись.
Утром снова продолжили путь. Чем дальше уезжали от племени, тем свободней себя чувствовала. Словно понемногу освобождалась от тяжелых оков. Может, просто больше привыкала к тебе? Сидя за твоей спиной, готова была ехать на край Земли. Даже дальше. Мне было не важно, куда ты меня везешь. Где мы остановимся вечером, только чтобы ты был рядом.
Когда солнце начало клониться к горизонту, предчувствие беды охватило меня. Внезапный, жуткий страх, заставил оглянуться. Великая Мать! Зачем я оглянулась...
Ни когда не оглядывайтесь назад, особенно в тот момент, когда вы счастливы. Наше прошлое ждет за плечами, оглянувшись, мы выпускаем на волю, призраков минувшего. Мне казалось, что всё позади, нас никто не догонит. Если бы не оглянулась тогда, может, так и было. Но я оглянулась...
За спиной оставался Первый. А он не любил оставаться в проигрыше. Он ведь Всегда Первый!
За спиной была погоня. Я еще не увидела, просто почувствовала, Первый идет за нами. Он уже рядом. Охотник обернулся ко мне. В его глазах увидела понимание. Зачем нам вообще слова? Мы друг друга понимали без слов.
--Ты их видишь?
--Нет, они ещё не показались. Но они уже знают, в какую сторону мы едем. И нас немного разделяет, полдня пути.
--Откуда ты это знаешь?
--Мне кажется, я связана с Первым ниточкой. Уже целый год, могу предсказать, день его возвращения из похода. Если бы я его любила, это было бы понятно. Но я только боюсь его. Он словно, слышит стук моего испуганного сердца, с другого края Земли! И сейчас, зря оглянулась. Я сама дала ниточку...--слезы капали из глаз. Охотник пришпорил коня, и степь замелькала, пролетая назад. Конь летел, мне иногда казалось, что копыта его, не касаются земли. Обнимая, уткнулась лбом в твою спину, в голове крутилась одна мысль: "Как же так, почему он нашел нас?" Степь большая, Охотник прав. А Первый уже за плечами. По запаху, что ли он идет? Волк, точно волк!
У тебя был сильный конь, до самой темноты, безумный темп не спадал. Только в почти кромешной тьме, мы остановились. Я была без сил, конь тоже, да и ты устал. Костер мы не разводили, легли спать без ужина. Только сна не было, ни в одном глазу.
--Охотник, ты должен оставить меня. Если Первый меня найдет, он не будет тебя преследовать! Тогда ты сможешь вернуться домой.
--Ага! Сейчас! Все дела брошу и кинусь тебя оставлять! Удумала. Нет, никому тебя не оставлю. Не для этого украл. Столько времени потерял, а теперь "оставь меня"! Не дождется твой Первый. Я же тебе говорил, свое не отдам! Жадный я, понятно?
--Он убьет тебя...
--Не успеет. Чего ты так его боишься?
--Не знаю. Просто у него такой взгляд. Я как кролик перед удавом, перед ним. Он смотрит на меня, и я становлюсь деревянной. Куклой в его руках. Я не хочу твоей смерти, поэтому лучше отдай меня.
--Не отдам. Ни за что. Никогда. Все, даже не думай об этом. Спи, завтра трудный день...
--Конь сильный, но он долго не выдержит. А у Первого всегда два коня. Он, без заводного, не отправляется из лагеря. Нас догонят, завтра, к полудню.
--К полудню, это хорошо. Только бы не раньше. В полдень мы оторвемся от них. Первый верит богам?
--Да, наверное. Я не знаю, во что он верит, а во что нет. Я с ним всего один раз говорила. Несколько минут, в то утро.
--Должен верить. Иначе не пошел бы на этот бред с поясом. Если он догонит нас завтра в полдень, мы будем спасены. Если раньше, я умру. Все, теперь спи! - Охотник обнял меня, и я успокоенная заснула. Он что-то придумал, он спасет меня от рук Первого.
Душа моя, птицей вырвалась из груди, в черное, безлунное небо. И устремилась на восток. Я даже во сне, пыталась узнать, предугадать, любое действие Первого. Боялась за тебя. Несколько минут полета, и вот он, Первый. Он сидел на земле. Не спал, не отрываясь, смотрел в ночь. В сторону нашего ночлега. Словно знал, что мы там находимся. С ним были воины моего племени. Много, почти три десятка. Они-то спали. Только Первый сидел. Заглянула в его глаза. Великая Мать! Меня ослепила ярость, бушующая в них. Огнем такой ярости, можно испепелить всю Землю!
Он что-то держал в руке. Я опустилась пониже, это был обрезок пояса. Первый мял его, ремень шевелился, как живая змея в руках. И вдруг он порвался! А Первый даже не заметил. Бросил обрывки, и достал ещё один кусок Оков судьбы. Вот тут поняла, Первый порвал бы пояс, как паутинку. Он не зря, не сомневался в своих силах. Но сейчас, именно эти обрывки, вводили сердце Первого в ярость.
Обрывки! Они навели на след. Дальше уже элементарно. Сколько водопоев в степи? Достаточно узнать первичное направление, потом ехать и проверять места водопоев. Вот как он нас нашел! Мы сами указали ему путь! Надо проснуться, сказать Охотнику.
Первый поднял голову. Он смотрел на меня, он меня видел. Не понимаю, как он мог? Мама говорила, в таком обличье, Говорящих с небом никто не видит. Но он видел! Глаза его прищурились, стали похожи на лезвия. Огненные лезвия. Ярость вырывалась наружу, искала выход. Она сожгла ему душу.
--Посмотрела? Теперь лети обратно. Завтра я с тобой поговорю наяву. Ты не улетишь от меня, Белая!
От его слов, птица стремительно понеслась обратно. Как только она нырнула мне в грудь, я открыла глаза и вскрикнула. Он догонит, даже в ад пойдет, но догонит!
Мой вскрик разбудил тебя. Спросонья, ты покрепче меня обнял, словно пытался отогнать кошмар, напугавший меня.
--Он догонит.
--Кто догонит? - Охотник приоткрыл глаза,--Ты опять видела страшный сон?
--Нет, я узнала, где они, сколько их и верит ли Первый богам.
--И что?
--Их три десятка. Они очень близко. Первого не остановит ничего. Он даже в ад, не задумываясь, пойдет, но догонит меня! Нас, он нашел из-за обрывков пояса. Они у него. Он крутит по одному такому обрезку в пальцах, пока не порвет от ярости. Потом, достает следующий.
--Тогда пора в путь, раз он близко. Небо уже светлеет на востоке.
Восток заалел. Цвет крови капал росой с небес. Казалось, это не солнце встает, а разгорается ярость Первого. Он был как раз там, на востоке. Я смотрела на раненую зарю, пока ты собирался в дорогу. Отстань от нас, Первый! Пожалуйста...
Охотник подошел и тронул меня за руку. От прикосновения вздрогнула. Словно очнулась от гипноза. И вот я уже за твоей спиной, на коне. Мы снова пытались обмануть судьбу.
--Нам надо свернуть. Первый идет по прямой, проверяет каждую, подходящую, для ночевки стоянку. Если мы свернем в безводную степь, он потеряет ненадолго след.
Охотник оглянулся на меня и задумался:
--Ты права, только у нас нет запаса воды. Первый нас не найдет, нас смерть найдет. Так что поехали к реке. За ней, по-вашему, кончается Земля. Воины могут отказаться переплывать её. А Первый переплывет. Но на той стороне, мы будем равны. Один на один. Вот там и разберемся с твоим кошмаром,--Охотник пришпорил коня,--Я все правильно придумал!
--Ты не продумал одного, он сотрет тебя в порошок! Я боюсь за тебя! Не хочу тебя терять...--мои слезы промочили тебе всю спину.
--Бела, он не сможет меня стереть в порошок. Ты раньше меня утопишь, в слезах. Прекрати плакать! Ты мне сердце изранила. Мне больно, когда ты плачешь. Не плачь, прошу тебя! Лучше улыбнись, в полдень мы станем свободны. И никто уже не разлучит нас. - Охотник гнал коня вперед, к реке. Великой реке. Там, за рекой, новая жизнь, новый дом, новый мир. Только Первый меня туда не пустит. Согласна, пусть не пускает, только не убивает тебя.
Мужчины не сдаются. Они отстаивают свое, до последнего, и компромиссы их не касаются. Иначе они не были бы мужчинами! Мне надо самой решиться. Я не могу допустить твоей смерти. С тобой моя душа, с тобой моя жизнь. И ты должен жить. Пусть меня рядом не будет, но достаточно знать, что ты есть. Я приняла решение, осталось немного подождать.
Впереди блеснула река, широкая, свободная, спокойная, степная река. Над ухом просвистела стрела. Это Первый! Он дал знак остановиться, если бы хотел попасть, то попал. Я поблагодарила Великую Мать, что сижу за твоей спиной. Если бы сидела впереди, он убил тебя, не задумываясь. Ты обернулся ко мне, в глазах плясали чёртики. Они смеялись, словно, ты веселое представление смотрел, а не убегал от смерти!
--Ого! Меткий твой поклонник! Хороший выстрел, стреляет, почти как я! Разозлился, прекрасно! Теперь точно поплывет за нами. Держись, Бела! Сейчас конь войдет в реку, как только почувствуешь, что он плывет, соскальзывай с него и держись руками за гриву. Он не даст тебе утонуть.
--А ты?
--Я сам поплыву, рядом. Я умею плавать. Жаль, что не хватило времени, смастерить хоть маленький плот. Тебе придется потерпеть, плыть самой. Река большая... только не бойся, там нет злых духов. Я их знаю, они добрые! Они не будут хватать тебя за ноги.
Тем временем, конь стремительно врезался в реку. Брызги веером разлетались в стороны, от конской груди. В мгновения ока, вода охватила меня. Тебя уже не было, ты плыл рядом. Я судорожно ухватилась за гриву. Большим усилием воли, подавляя панический ужас перед бездонной рекой. Охотник часто подныривал, спасаясь от града стрел. В мою сторону не стреляли. Оглянувшись, увидела, ты был прав. Воины остановились на берегу. Только Первый не задержался. Он уже в воде. Я отвернулась, стараясь сосредоточиться на плавание. И посмотрела в твою сторону. Сердце замерло. Там, где ты только что нырнул, расплывалось пятно крови. Попали, они все-таки попали в тебя! Неужели...
Охотник вынырнул. Из плеча торчала стрела. Твой план не удался. Теперь ты точно не справишься с Первым. Прости меня, Охотник! Отпустила гриву и закрыла глаза. Лучше утонуть, чем стать причиной твоей смерти! И утонула бы, будь река горной. Но эта спокойная, величавая вода, просто подхватила меня.
Я судорожно плескалась, как кутенок. Уже не различала, где верх, где низ. Ужас справился со мной, паника мешала понять, где нахожусь, что делаю. Потому быстро выбилась из сил. Перед лицом пронеслась гирлянда пузырей. Серебряные, переливающиеся шарики. Странно, они стремительно летели вниз. Туда, где светило солнце. Разве солнце под ногами? Словно со стороны, видела, как медленно опускаюсь на дно. Лицом вверх. В последние мгновения жизни, чья-то сильная рука, ухватила меня за шкирку и потянула наверх. А потом мрак обморока. Я потеряла сознание...
Солнце брызнуло в глаза нестерпимо ярким светом. Я жива, раз мне больно. Но где я? Открыла глаза пошире и снова их зажмурила, уже от страха. Мои глаза встретились с глазами Первого. В них уже не горела ярость, они были ледяными.
--Ты зачем так поступила со мной? - вопрос, конечно интересный. Но ответа у меня на него не было. Так же, как и на остальные вопросы. Поэтому, решила молчать. Что я могла сказать ему? Ничего.
--Что молчишь, сказать нечего? Белая, скажи просто, он украл тебя. Силой удерживал, ты не могла сбежать. Я пойму, ты ведь просто женщина. Слабая, худенькая...--Первый словно успокаивал сам себя. Он искренне хотел верить в то, что говорил.
Что меня дернуло за язык сказать правду? Невозможность предать тебя. Я не могла поступить иначе.
--Он украл меня, но я сама оставалась с ним. Я люблю его! Он такой же, как я, Белый! И я не хотела возвращаться обратно. Даже если бы он прогнал меня, я бы шла за ним вслед. Туда, где живут такие, как я! - последнюю фразу, почти прокричала. Увидела бешеные глаза Первого, занесенную вверх руку, и вжала голову в плечи. Я ждала, когда он ударит. Но удара не последовало. Потихоньку приоткрыла один глаз. Какая мука отразилась на его лице!
--Ты думала, я могу тебя ударить? Чем я тебя обидел? За что мне все это...Великая Мать! - сколько боли в его словах. Именно эта боль меня добила. Я разрыдалась. Слезы лились потоком, мне было жаль себя, Охотника, Первого. Всхлипывала, размазывая слезы, как маленькая. Даже в детстве так не плакала. Наверное, истерика дала выход эмоциям, накопившимся за весь этот безумный день. Первый смотрел на меня, и не пытался успокоить.
--Не реви! Вождь и жрицы решат, что с тобой делать. Мне уже все равно!
Великая Мать! Какое облегчение принесли мне эти слова. Значит, Первый не станет догонять Охотника! Ему ничего не грозит! Его не станут убивать! Какое счастье! Слезы мои высохли в один момент. Я чуть не рассмеялась. Такое облегчение, знать, что ты вне опасности. Не знаю, что решил Первый, увидев мое довольное лицо. Наверное, подумал, что сошла с ума, от переживаний. Он молча подхватил меня и посадил перед собой, на коня. Так мы и ехали. О чем нам было говорить? Говорить было не о чем.
Путь теперь лежал обратно, на восток. Я смотрела прямо и старалась не думать о будущем. В голове было пусто, как в сухом колодце. Все мысли, чувства, остались где-то позади, в прошлом. Как кукла сидела на коне, спиной чувствуя Первого. Ну и черт с ним! Теперь все равно ничего не исправишь. Да и не хочу ничего исправлять! Только ты, мой Охотник, ты в безопасности. И ты живой...
Даже не помню, как мы остановились на привал. Не помню, ела или нет? Спрашивали меня о чем-то еще, или нет? Полный провал памяти. Хотя была в сознании, по крайней мере, мне так кажется. Спасительный сон, во сне началась настоящая жизнь. Мне снился Охотник, его смеющиеся глаза. Нежные и заботливые руки. И губы, такие сладкие! Целовалась с ним, во сне... нет! Наяву! Он целует меня, неужели вернулся за мной? Окончательно проснулась. Да, меня целуют. Нежно и очень бережно. Я прошептала твое имя. В то же мгновение, щеку обожгла боль пощечины.
--Тварь! - это Первый, так мило меня разбудил. Сладким поцелуем и ударом. Коктейль в его вкусе. Больше ничего не надо было говорить. Прижимая руку к горевшей щеке, смотрела ему в глаза. Он не выдержал, отвернулся и ушел. До самого рассвета лежала без сна. Мне было жутко, от одной мысли, завтра снова ехать с Первым. Он убьет меня. Я сама его доведу. Не нарочно, просто нашла коса на камень.
Утром Первый молча подошел ко мне. Как куль, забросил грубо на коня, и маленький отряд тронулся дальше. Я старалась не дышать, хотелось стать незаметной. Лучше вообще исчезнуть! Первый молчал до полудня, потом не выдержал.
--Чем он лучше? - вопрос был задан в никуда. Он не обращался ко мне лично. Я сделала вид, что не слышу. Но Первый уже не мог остановиться.
--Белая, я тебя спрашиваю, чем он лучше? - ярость и злость в голосе, не оставляли сомнений, что бы я не ответила, мне это выйдет боком.
--Он Белый, он умеет смеяться, он меня любит. Мне с ним легко. Я не боюсь его... - последние слова прошептала.
Первый молчал, думал. Рука его, лежавшая на моей талии, сжалась так, что стало больно дышать. Но я терпела, боялась своим шевелением напомнить о себе. Только когда дыхание мое начало прерываться, Первый с недоумением посмотрел на свою руку и отпустил. Даже не отпустил, он отдернул руку, как будто обжегся. Жаль, не шею он мне так сжал! Как бы все стало проще.
--Почему ты боишься меня? - вторая стадия. Первый, не был бы Первым, не попытайся докопаться до истины.
--Не знаю. Я всегда боялась тебя.
--А сейчас? Сейчас боишься?
--Боюсь...
--Почему?
--Ты делаешь мне больно.
--Чем? Чем делаю тебе больно?
--Ночью, ударил.
--Но сейчас, сейчас разве бью тебя?
--Нет.
--Тогда почему боишься?
Я не выдержала:
--Отстань! Ты жестокий, ты смотришь на меня, как на добычу! Словно заранее распределяя, как будешь шкуру спускать! У тебя в глазах, вижу только смерть! Ни разу в них не было любви! Кто-нибудь, может похвастать, что видел тебя смеющимся? Или на худой конец, улыбающимся!
--Для обмирающей со страха, ты слишком много говоришь!
--Я молчала! Ты сам до меня докопался! Чего от меня хочешь? Услышать слова раскаяния? Не услышишь! Я проклинала тем утром, что родилась на свет. Я молила Великую Мать о чуде! Она услышала мои молитвы и послала мне Охотника. Ты можешь убить, но я не раскаиваюсь! - Первый наотмашь ударил меня. Я скатилась с коня, упала. А он стоял, смотрел сверху вниз, словно кара небесная. Только одно жгло душу, я не могла убить его на месте!
Старый охотник, молча подъехал к нам. Не торопясь, помог мне подняться и сесть на своего коня.
--Оставь её! - голос Первого не обещал ничего хорошего.
--Она поедет со мной.
--Оставь, я сам с ней разберусь! - Первый уже вошел в стадию бешенства.
--Не оставлю. Она поедет со мной. Ты только бьешь её. - Слава Великой Матери, старик не отдал меня Первому. Я вцепилась в него, как в родного. Любого другого, Первый размазал бы на месте, но старик был его отцом. Именно он спас меня. Если бы я осталась с Первым наедине, смерть моя, не заставила бы себя ждать.
Весь день тряслась, сидя на коне, за спиной старика. Он не мучил меня вопросами. Не читал мораль и не грозил. Наоборот, пытался успокоить. Молча, просто помогая на привалах. Не подпуская Первого ко мне. Первый, тоже не пытался подойти, пока старик рядом. А я была благодарна мудрому старику. Впервые, соплеменник пришел мне на помощь. Меня это удивляло, но не мешало понимать, старик не столько меня жалел, сколько своего сына. Он понимал, что Первый в бешенстве мог натворить такого, что не оставит ему выбора в действиях потом. Отец знал своего сына.
Через день, на горизонте показался поселок. У меня сердце ушло в пятки, от страха. Что меня ждет? Может, все не так уж и страшно? Может, поругает мама, свою непутевую дочь. Ну, ещё накажет. В крайнем случае, выпорет. Зато точно не отдадут в жены Первому. Ведь теперь я опозорена! Я провела с чужим мужчиной, почти трое суток наедине. Это большой грех! Но не смертельный. Помню, два года назад, одна девушка тоже сбежала. Её догнали, жениха побили немного. Заставили жениться. Теперь у них сын растет. Правда, у меня жениха не осталось, но что мешает вернуть меня к Говорящим с небом? Я же не потеряла девственность. Скажу об этом маме. Подумаешь, потерплю довольно унизительный осмотр. Зато не надо будет выходить замуж! А служить Великой Матери, это счастье. Не надо слушать никого. И можно спокойно, всю жизнь вспоминать Охотника...
Солнце опускалось, когда наш отряд въехал в поселок. Со всех сторон меня окружили злобные взгляды. От людской ненависти, стало тяжело дышать. За что они меня так ненавидели? Что я им сделала плохого? Наоборот, хотела уйти от них. И не видеть больше никого. А теперь, с трудом сдерживала слезы, чувствуя их ненависть. Глупая девочка, ещё не понимала, как я влипла!
Старик незаметно погладил меня по руке: "Не бойся, может все будет хорошо". От его слов, стало чуть легче. Если хоть один меня жалеет, может, найдется и другой такой же. Я выпрямила спину и стала держаться с достоинством. Нельзя раскисать, впереди меня ждал суд. Суд оказался "страшным".
Любовь без взаимности, мучение. Как для любящего, так и для любимого. Особенно, если тебе навязывают свою любовь, искренне думают, что "осчастливили". Бывает такая любовь-опека, которая давит своей монументальностью, заставляет задыхаться. Редко кому удается вырваться, на свободу, от такой "любви". Ещё хуже, если тебя перевоспитывают. Это нелепость. Раз ты полюбил человека, значит он того стоит. А если хочешь воспитать его, то ты уверен, в своей любви?
Нет на земле идеальных людей. Невозможно воспитать идеал. Работа, по "воспитанию любимого", самое гнусное и неблагодарное занятие. И не понятно, кому больнее от этого...