В пяти шагах от меня стояла девчушка, славная такая - золотоволосая, открытые голубые глазки обиженно смотрели на весь мир, а по пухлым розовым щёчкам катились градом слёзы. Она рыдала так горько, что я не удержался, подошёл, присел, чтобы она могла смотреть на меня не задирая голову, и спросил:
- Как тебя зовут?
- Зильда, - прошептала она через всхлипывание.
- А меня Игнат, - и протянул ей руку.
Девочка неуверенно протянула мне свою крохотную ладошку, насторожённо поглядывая на меня.
- Что случилось? Чего ты плачешь? - спросил я. Я не заметил поблизости никого из взрослых, кто бы взглядом держал девчушку на контроле. Может, она потерялась, может быть есть хочет.
Но она разрыдалась с новой силой, оставив вопрос без ответа. Я бережно обнял девочку, как делал это со своими детьми, когда они бывали чем-то обижены, или плакали от боли.
- Ну-ну, милая, хорошая моя, не плачь, что случилось?
Глубоко вздохнув, и глотая слова в очередных рыданиях, она молча показала пальчиком на цветок, валявшийся у её ног:
- Он сломался..., - а слёзы текли и текли по её милому личику.
Я пристально взглянул на цветок - это была головка от прекрасной когда-то алой розы, искромсанная в лохмотья, изодранная лепестками. Она мёртвым обрывком распласталась у ног девочки, а Зильда никак не могла успокоиться.
- Кто тебя обидел? Кто сломал твою розу?
Минуты три я всё пытался успокоить девочку, наконец, мне это удалось. Она подняла розу, размазывая слёзы по лицу, взяла меня за руку и повела за собой. Мы вышли к клумбе, заросшей цветами. Зильда указала мне розовый стебель, на котором ещё недавно распустилась бутоном роза, безжизненно лежавшая в её ладони.
- Ты сорвала его? - Девочка утвердительно кивнула головой:
- Я хотела с веточкой, но она колется. Я сорвала цветок и играла с ним, обрывая лепестки и выжимая из него сок. Я всегда так делаю дома, но мамины розы из вазы не колются и не умирают. А этот... - она снова готова была зареветь, но я тихо сказал:
- Ты сделала ему больно. И, не выдержав, цветок умер.
- А что, если его посадить обратно? - вдруг спросила она. Я молча покачал головой, ближе подойдя к ветке, оставшейся без цветка.
- Это невозможно, - ответил я, - но посмотри, на этой же веточке есть ещё один бутон. Он обязательно распустится красивой розой, только больше не срывай её. И ещё запомни, - продолжил, - никогда никому не делай больно. Тогда больно не будет и тебе самой.
Она серьёзно посмотрела на меня и строго так сказала:
- Но я же хочу с ним поиграть, взять его домой, напоить водой... - и тут же добавила: - Я поняла. Я больше так не сделаю. Я ошиблась.
Я понял, чего она хотела - она хотела ИМЕТЬ цветок.
- Хорошо, улыбнулся я и, взяв её за руку, повёл к цветочной палатке: - Выбирай!
Цветы здесь были на всякий вкус и цвет: срезанные, в горшках, цветущие и нет. Но Зильда потянула меня к маленьким розовым кустикам. Здесь они были трёх цветов - белые, жёлтые и красные.
- Хочу вот этот, - указала она на куст с прекрасными красными розами.
- Но они же колючие! - заметил я.
- И пусть! - улыбнулась девочка, - Если я не буду их обижать, они не будут колоться. - и засмеялась красиво так, будто колокольчик раздался.
Я протянул продавцу деньги, а малышка бережно прижала горшок со своим кустиком, обёрнутым в подарочный целлофан, к груди и быстро зашагала к подъезду в самом конце дома...