Берёзы нынче не в фаворе. Некоторые, не перенеся отставки, преждевременно облетели, словно их уже и нет. Только белые стволы медленно кружат в вальсе и укоряюще шепчут: "А вот будет всем вам зимняя вьюга!"
Зато осины ликуют, дрожат от нетерпения, предвкушая свой триумф. Золотой эфир их нарядов слегка подрумянен по краям, что заставляет подумать о целомудренной наивности, а вовсе не об опытности уверенных в себе красавиц. Но, увы, никто почему-то не приглашает их на танец.
Усталые рябины, согнувшись под бременем коралловых кистей, уже и не думают о танцах, а лишь мечтают о пернатых гостях, которые освободят их от спелой ноши.
Придорожные кустики вертят разноцветными головами, следя за летающей и не всегда попадающей в такт палочкой ветра-дирижёра.
Тополя натянули слегка побитые молью прошлогодние костюмы и через окраину города торопятся попасть на бал, хотя никто особенно и не приглашал этих грязнуль. Правда, есть среди них замечательные экземпляры. Безупречно сшитые ярко-желтые френчи сидят как влитые, делая своих обладателей похожими на важных персон. Под нестройный аккомпанемент уличных ветерков тополя царственно взмахивают ветвями и бросают на тротуары горсти медяков: на, Боже, что нам не гоже.
Широко зевают сосны, иронично улыбаются ели.
- Скучно... О! О! О! - простуженный дождик забыл носовой платок вон на той серой тучке.
- Ну что, государыня Матушка-Осень, не удался тебе сегодня бал?
- Не каждый год, не каждый. Не все, как говорят, коту масленица.
- И что ж теперь?
- А вот дождусь сестры своей, все хозяйство передам, отдохну немного и новый указ сяду писать. Шелков и парчи побольше на Востоке закажу. Портных из Европы выпишу. Ветер отправлю музыке учиться, чтоб не фальшивил. Все будет, дай срок.