Я по амбару метен, по сусекам скребен... Однако на сметане таки замешен... Вот и получилось то, что получилось. А чего вы еще хотели? Чтоб бог знает из какого сора - да и вышло что-то стоящее? Держите карман шире! А сметана тут ваша только все усугубила. Ибо... Черт, как высокопарно излагаю! Все из-за этой сметаны. Замесили бы на воде, я бы тогда - парень-рубаха, свой в доску. Сказали бы: "Лежи!" Лежал бы лепешкой на подоконнике. А так сами виноваты, что меня круглым, словно мяч, рыхлым, будто губка, сделали. Небось, старуха в тесто еще и яйцо Рябино бухнула. Сдобы захотелось, видишь ли! И куда ж мне при таком стечении обстоятельств было деваться?
В общем, покатился я, покатился... С окошка на завалинку, с завалинки на травку... Говорите, ни до чего хорошего не докатился? Как знать! Ушел же от этих серых-бурых. А с Лисой мы поладили. Это вам всякие трубадуры-литераторы, художники-деревенщики, фольклористы доморощенные сказок понарассказывали, что, дескать, "Ам!" и так далее. А на самом-то деле...
Лисонька-лапушка, зазнобушка сладкоголосая, лишь облизывала меня - кусать не смела, отчего я блестящим, глазурованным таким стал. Теперь, конечно, уже не то, а тогда... Да-а, жили мы с Лизаветой... Ах, как жили! Вам такое в самом распрекрасном сне не приснится. Она со мной так нежно... Я ей тоже всяческое удовольствие доставить старался. Иногда она, правда, уходила из норы. Надолго уходила. Но я без обид! Не ржаной огрызок, чай, понимал все прекрасно: такой эффектной дамочке себя показать, на других посмотреть, перекусить, опять же, в хорошем месте просто необходимо.
Н-да... Вот я и говорю, неплохо мне жилось. Пока черстветь не начал. У нас ведь как? Пока мягкий и душистый, тебя все любят, берегут всяко, принюхиваются, десертом даже называют. Бабке спасибо, не пожалела положить в тесто ложку (целую столовую ложку!) меда липового. Потому-то я довольно долго продержался, а так бы в десять раз скорее зачерствел.
Ну, а Лиса-Лизонька моя, не будь дурой, когда я уж не первой свежести стал, понадкусить попробовала. Зубик сломала да меня со злости за шкаф закинула. А там паутина и даже плесень в уголке. Неряхой была моя рыжая подружка, что и говорить. Так бы я и сгинул в непотребном месте, если б Лиса переезжать не надумала. Говорят, к Зайцу подалась, в лубяную избушку. Только вряд ли, хлипковат Заяц для такой фифы.
А я, как шкаф двигать стали, выкатился - да и восвояси. Родной дом, знаете ли, всякому душу греет. Меня ведь, если поотчистить хорошенько, водицей колодезной сбрызнуть да в нежаркую печь посадить ненадолго, еще оживить можно. Очень даже можно. Я тогда... Я много еще чего сделать смогу. Вот увидите!
Ой, что это? Зачем? Не надо! Не надо меня в бадью, говорю вам. Чтоб всеобщего любимца, звезду леса и на корм свиньям?! Я жаловаться буду. Я не какой-нибудь, я на сметане...
- Я Колобок, Колобок... Не ешь меня, тупорылая, я тебе песенку спо...