- Мам! Ну, ты чего? - протянула Лена. - Прям как маленькая.
- А чего они? Ну, он - ладно. А ей к чему ахать? Противно!
Вера Андреевна провела ладонью по экрану телевизора, смахивая пыль.
- Дурацкий сериал. Айда лучше чай пить, - скомандовала она дочери.
Лена послушно пошла на кухню. Пока грели чайник, нарезали хлеб и колбасу с сыром, молчали. Первой не выдержала Вера Андреевна:
- Ну, что ты ухмыляешься? Смешно тебе над матерью?
- Да, не, мам, не смешно. Просто... - Лена во всю старалась скрыть лукавую улыбку.
- Что просто?
- Странно. Ты ж не монашка какая-нибудь. Сколько вы с папой прожили?
- Двадцать девять годков. Без месяцу ровно двадцать девять... - Вера Андреевна промокнула передником вдруг зашмыгавший нос.
С Мишей они познакомились на новогоднем вечере. Строительное училище пригласило девчонок из швейного. Была ёлка, Дед Мороз и танцы под оглушительный гром местного ансамбля. Весь первый медленный танец Миша пытался выведать её имя. Вера отвечала сначала уклончиво, потом решила назвать себя как-нибудь покрасивее, Вероника, например. Но музыка, щедро источаемая усилителями, перекрывала человеческие голоса. В конце концов, Вера, набрав побольше воздуха в легкие и почти коснувшись Мишиного уха, закричала, разбивая слово на слоги. В этот самый момент умолкли гитары.
- Ве-ра, - пронеслось по залу.
Миша, как после купания, прочистил мизинцем ухо и солидно произнёс:
- Очень приятно.
Потом он проводил Веру до дому. А летом они расписались. И началась семейная жизнь. Родилась дочь, через пару лет - сын. Всё как у людей. Миша оказался хорошим мужем: не пил, не гулял, по дому всё делал. Бюджетом управляла Вера и очень успешно управляла: в доме всегда был достаток, а на пятнадцатую годовщину свадьбы даже смогли позволить себе машину.
Про секс это сейчас со всех сторон кричат. А тогда об этом деле молчали. Да и слова-то такого не знали. Однажды, правда, в гости подружка забегала. И не подружка даже, а так - одноклассница. Она всегда непутёвая была. А тут с курорта вернулась. Вся такая причепуренная, довольнёшенькая, и давай рассказывать, как перед нею кавалеры штабелями укладывались, а она то с одним, то с другим; то там, то сям... Выдумывала, наверняка. Вера ей так и сказала, а та обиделась, ничего, говорит, ты не знаешь за своим Мишей. А ведь Миша против других мужей - золото: и внимательный, к каждому дню рождения - подарок, и заботливый, словом никогда не обидел. Чего ещё надо? Правда, закралось тогда сомненьице, что чего-то, может, промеж них и не хватает. Но ведь не спросишь же, как там у супругов быть должно. Вера стыдилась. Да и у кого спрашивать?
Пятнадцать лет они жили вместе со свекровью. Здесь, в этой двухкомнатной квартире. Рядом с их диваном - детская двухъярусная кровать, за тонкой перегородкой - бабушка со своей бессонницей. Какое уж тут удовольствие, какие крики. Но жили хорошо, правильно. Детей вырастили, образованием их обеспечили. Дочь замуж выдали, сына женили. Что ещё? Миша вот только рановато помер. Жалко.
А Луиза эта вообще из Америки. У них за океаном всё по-другому. А может, и не по-другому, просто для кино напридумывали.
Вера Андреевна посмотрела исподлобья на дочь.
- А ты сама-то веришь?
- Во что, мам? - Лена уплетала чёрный хлеб с колбасой так смачно, что Вера Андреевна тоже сделала себе бутербродик.
- Ну-у, что так бывает... Как в кино. Чтоб до крика и всё такое...
- Мам, ну ты даешь! Такие вопросики, - Лена смутилась и покраснела. Кусок колбасы соскользнул с хлеба и булькнулся в чай.
Вера Андреевна кинулась затирать образовавшуюся на столе лужицу, а Лена только с третьей попытки подцепила колбасу, чтоб вернуть её на законное место. Чай пришлось выплеснуть и налить новый.
Разговор как-то сам собой перешёл на другую тему, более актуальную. Лена с мужем планировали ремонт в своей квартире. И надо было срочно решить, какие обои лучше: розовые или желтые, потемнее или посветлее. Это дело серьёзное - выбор цвета обоев, ведь окна выходят на север.