Аннотация: Специально для Литературного клуба "КоРобка Сюрпризов". http://www.korobka-surprizov.ru/index.xps Там и фотографии есть.
"КОЛЯ? ДА!!! ТЕАТР"
Предыстория
Впервые я познакомилась с творчеством Николая Коляды в 1988 году, когда на страницах журнала "Современная драматургия" прочла его пьесу "Барак".
"Осень. Вечер. Грязная комната в бараке-общежитии. Обшарпанные стены, тусклая лампочка под потолком. Небеленая печь..." Так начиналась пьеса. Помню, первым желанием было закрыть журнал и заняться каким-нибудь делом. Мы тоже тогда жили в доме с печным отоплением, похожем на барак. Да еще и с маленькими детьми. Вся эта серость быта и так надоела. Хотелось почитать о чем-нибудь приятном, красивом, даже веселом. А тут...
Кто помнит то время, знает, как много тогда говорилось о так называемой "чернухе" в литературе. Вот и я, взглянув на начало пьесы Н. Коляды, решила, что она из этого разряда. Однако действующие лица - студенты. Это заинтересовало. Я на тот момент уже окончила университет, но годы студенчества в памяти еще были свежи. В общем, пьесу я прочитала. На одном дыхании...
"Больно... Больно... Как это больно - быть человеком", - хотелось кричать по прочтении. Поразил финал пьесы, когда оказалось, что ломаются самые сильные и стойкие люди, а настоящая, но невидимая и не признаваемая сила духа остается у меньшинства, которое не в состоянии противопоставить злу кулаки, лишь упорно произносит свое настойчивое "Нет!", ни на что не надеясь. Прошло уже чуть ли не двадцать лет, но вот, видите, помнится.
Пару лет спустя, мне на глаза попалась еще одна пьеса Коляды. "Рогатка". И снова пронзительный крик оголенных человеческих сердец. Можно было бы обвинить автора в том, что произведения его намеренно публицистичны, эдакие беспристрастные фотографии нашей ужасной действительности. Наверное, было бы проще воспринимать его творчество, если бы дело было только в правдивости изображенного. Нет, в пьесах незримо присутствовало еще что-то такое, что заставляло прочувствовать одиночество и незащищенность чужой души сполна. Что-то такое, что заставляло задуматься о собственной духовной состоятельности.
Июльские события
Прошло много лет. Я, естественно, время от времени посещала театры Екатеринбурга, но в "Коляда-театре" не случилось побывать. Не театрал я, да к тому же всегда предпочитала традиционные спектакли, а с именем Николая Коляды всегда было связано нечто новаторское, смелое, авангардное.
Но мимо событий, которые произошли в Екатеринбурге нынешним летом, я пройти не могла. Об этом немало писалось в газетах, неоднократно говорилось в телевизионных новостях, не только местных, но и центральных, много информации в Internet. Поэтому нет смысла в моих комментариях, тем более что я была рядовым наблюдателем. Лишь кратенько расскажу, что произошло.
14 июля в помещение, которое "Коляда-театр" арендовал у Центра молодежной поэзии, ворвались люди, сломали сцену, испачкали стены, залили окна краской, испортили костюмы. Весть об этом быстро разнеслась не только по городу, но и по всей стране. Ужасало то, что такое бесчинство могли сотворить люди, каким-то образом причастные к искусству. Главный режиссер и директор театра Николай Коляда поначалу заявил, что театр прекратил существование, поскольку репетировать актерам, а тем более принимать зрителей негде. Но театр решил не сдаваться, и 18 июля актеры начали голодовку. Было составлено открытое письмо министру культуры, губернатору, мэру города, собраны подписи. Конфликт до конца не разрешился, но 24 июля поздно вечером актеров "Коляда-театра" все-таки пустили в здание. И началось восстановление помещения.
Открытие театрального сезона, запланированное на 2 августа, решили не отменять. Мало того, сезон, можно сказать, открыли чуть раньше - 1 августа. Специально для журналистов был сыгран спектакль "Старая зайчиха".
Сейчас известно, что театру предложено другое помещение. Но до середины сентября спектакли будут проходить на прежней площадке - в подвальчике на Ленина, 69. Новый дом "Коляда-театра" - симпатичный старинный особнячок - находится на Тургенева, 20. Там нет электричества, воды, канализации; придется отстраивать сцену, зрительный зал, в общем, превратить "помещение" в Театр. Но ни режиссера, ни актеров это не пугает, они надеются, что с октября театр сможет распахнуть двери и пригласить зрителя к себе в гости. И я верю, что у них получится.
Такого видеть не доводилось
Праздник чувствовался уже на подходе к театру. Идем мимо гостиницы "Исеть" и видим: что-то краснеет впереди. Это деревья, растущие у театра, обвязаны блестящими лентами, пышные банты трепещут на ветру. Тут же, на тротуаре, стенды с театральными афишами, фотографиями спектаклей. Дверь в театр открыта настежь. По лестнице спускаемся в подвальное помещение и попадаем... в домашний музей, где в уютном соседстве расположились патефон и радиола, вышивки крестиком и забавные поделки. На столиках свечи, тут же журналы, газеты, книги. Можно взять карамельку, сесть за уютный круглый столик и пообщаться с кем-нибудь из сотрудников театра, потому что они тут же, как и положено радушным хозяевам, встречают гостей-зрителей.
Но, несмотря на необычность театрального фойе, которое так и хочется назвать гостиной, мы все-таки находимся в театре. Звучит звонок (вернее, поется знакомая с детства песенка, ей доверили быть звонком), и сам Николай Коляда приглашает нас в зрительный зал. Тут снова приходится удивляться. Сцены-то нет! Но есть ряды стульев, каждый следующий ряд чуть выше предыдущего. Именно по расстановке стульев понимаем, где будет играться пьеса. Но перед нами дверной проем, за ним небольшая комната. Режиссер объясняет: действие будет происходить именно там, в комнате. Ей-Богу, такого я еще не видела. Оглядываюсь вокруг - и снова удивленье: вокруг все черное: и стены, и пол, и стулья, и лестница, и странная галерея под самым потолком.
Затем слышим предупреждение, что надо отключить сотовые телефоны. Это уже стало привычным ритуалом во всех зрелищных заведениях, но здесь вместо диктора с менторским голосом к порядку трогательно призывает пятилетний ребенок. Звучит музыка, и в зал, пританцовывая-притопывая, выходят...
Яркие карнавальные парики, шубы-куртки, разноцветные боа и резиновые сапоги с пестрым рисунком - вот такая экипировка странного кордебалета. "Мон ами, мон амур..." - поется в песенке. На лицах актеров улыбки, они танцуют, от души веселятся. Хочется улыбнуться им навстречу...
Заканчивается спектакль той же мелодией, что и начинался, те же парики и боа на актерах, а я, кажется, готова расплакаться. Почему?
Почему так больно
Не стану пересказывать содержание пьесы - слишком неблагодарное это занятие. А вот о чем спектакль заставил задуматься, сказать стоит.
Прежде всего, хочется отметить, что постановка насквозь метафорична. Группа актеров, изображающая по замыслу драматурга то псевдоафриканскую группу, то зайчиков из поминаемого главными героями спектакля, вдруг начинает восприниматься зеркалом, против которого сидим мы, зрители. Да, конечно, все мы оделись много приличнее: безумным парикам предпочли скромные прически, верхнюю одежду оставили в фойе на вешалках, но не свойственно ли всем нам надевать на лица маски, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не догадался, что на самом деле у нас на душе. Аллегория эта становится совсем прозрачной, когда Таня с Мишей, главные герои пьесы, начинают раскланиваться в сторону театральной массовки, а вовсе не зрительного зала.
Людям свойственно желание нравиться, в этом нет ничего дурного. Но как часто это желание захлестывает и превращает человека в некоего броненосца, которому якобы на все наплевать. Но оказывается, у всех есть душа, тонкая, ранимая и требующая любви. Только не всегда мы даже сами себе готовы в этом признаться. Еще бы! Ведь в обществе принято быть сильным и успешным. Однако знаки, похожие на те, что находит в окружающем мире герой пьесы, подспудно ощущаются если не всеми, то многими. Тогда почему же нам так страшно, так невозможно трудно улыбнуться открыто навстречу друг другу? Не заученно и одинаково ровно улыбнуться, как это делает забавная массовка, а по-настоящему: тепло и без подвохов. Увы, у меня нет ответа на этот вопрос. Однако я рада, что после просмотра спектакля возник сам вопрос.
Эпилог
Так предусмотрено традицией, что все, начавшись, когда-нибудь приходит к своему завершению. Если была предыстория, то должен быть и эпилог. Чего ж хотите, я тоже принимаю устоявшиеся законы. Только, пожалуй, эпилог данного опуса, я преобразую в пролог новой истории.
Схожу-ка я в "Коляда-театр" еще раз, или даже несколько раз. И знаете почему? Ни за что не догадаетесь. Пьесы Николая Коляды задели за живое? Безусловно, но причина не в этом. Понравилась игра актеров? Конечно, столь искренней и самозабвенной игры я давно не видела. Но причина не только в этом.
Просто мне запомнился жест режиссера в момент, когда спектакль почти закончился, и главные герои, словно на бис, играли завершающую сцену. В порыве то ли привычной им ненависти, то ли не реализованной до конца любви Таня и Миша, ухватившись за грудки, неистово трясут друг друга. Но сценическая площадка маленькая, неудобная, и Николай Коляда интуитивно протягивает к актерам руки, чтобы в случае чего уберечь их от падения. Мелочь, ерунда? А я в тот момент почувствовала, кажется, сам дух театра, ту атмосферу, в которой рождаются рассказы о человеческой мечте преодолеть одиночество, обрести тепло и сочувствие окружающих.
Вся наша жизнь состоит из мелочей, даже вехообразующие события поначалу бывают едва приметными. Не мной это придумано, но я радуюсь, когда удается заметить что-то незримо-важное, что позволяет еще на чуть-чуть продвинуться в понимании этого мира. За что и хочу сказать "огромное спасибо" театру Николая Коляды.