Солнечный луч тихо крадется по темному дубовому шкафу, перепрыгивая с корешка на корешок без всякого почтения к древним фолиантам. Вот сейчас он качнется и заберется на маленький, веснушчатый, чуть курносый носик. Хозяйка забавных веснушек чуть зажмурится, затем поднимет взгляд - и улыбнется.
Лучик послушно прыгает на тонкое сосредоточенное лицо, девушка смешно морщится, отрывается на миг от работы - и улыбается. Она улыбается почти всегда, незаметно, как ей кажется, наблюдая за Ником.
Никен часто бывает здесь, в богатейшей библиотеке Космоцентра. Хотя существует огромное море инфокристаллов, но старинные надежные бумажные книги навевают покой и уют. Последнее время он приходит перед полуднем, когда в обычно пустом хранилище работает тихая девчушка, студентка-волонтер. Она перебирает книги, заносит в классификатор, вновь что-то пишет - а сама поглядывает искоса и улыбается. Он смотрит на тонкие руки, легко летающие над клавишами - и заботы отступают, прячутся за старинными шкафами, им нет места там, где в ясном солнечном круге невольно тянется ему навстречу худенькая девчоночка. Разумеется, никому ничего плохого не придет и в голову, ведь он - Председатель Звездного Совета, бывший командор Второй Звездной, репутация, чтоб ее. Впрочем, ему и самому не приходит. У него жена, любимая, как и в юности, двое дочерей, уже и не жданная пристань. А тут всего лишь девчонка, тоже годящаяся ему в дочери. Но он приходит вновь и вновь. Достает из кармана тюбик, протягивает молча. Привычно расстегивает одной рукой пуговицы на светлой рубашке, такие модные сейчас старинные пуговицы. Ник не любит футболок - их неудобно снимать, а просить о помощи он не хочет. И упрямо отказывается от надежных магнитных застежек. Но ей протягивает тюбик легко и привычно. Мазь выписана давно - смягчающее, противовоспалительное, обезболивающее. Обычно с полуночи уже не смыкает глаз, мечется по комнате, словно тигр по клетке. Можно пойти в медпункт: провели бы все назначенные процедуры, толку от них... Профессионально нанесли бы эту же мазь в безнадежной попытке сделать хоть что-то. Но Ник качает по карману красную капсулу: "Не более одной в день", и ждет полудня, ждет светлоглазую девчонку. Она все также осторожно склоняется над плечом, губы по-прежнему ободряюще улыбаются ему, тонкие пальчики тихо-тихо касаются толстых старых шрамов, легонько втирая мазь. В ясном взгляде нет ни испуга, ни жалости, лишь осторожное желание защитить, помочь - и боль уходит. Неподвластная лучшим докторам, боль уходит всегда от одного лишь движения легких пальцев. Красная капсула который день подряд ненужно качается по карману. Он хорошо знает, что это значит: "Не более одной в день". Председатель Звездного Совета - наркоман... Весело. Ник привычно поправляет короткий пустой рукав. Раздробленную руку отрезали еще на Галанте, судя по всему - ржавой пилой. Теперь жутковатые покрученные шрамы не уберешь самой современной аппаратурой. И обычное обезболивающее пить бесполезно, шрамы лишь чуть-чуть ноют на непогоду. Но так часто, хватая нежданным приступом, жутко, до темноты в глазах, болит рука, давно отрезанная на Галанте.
Девчонка поднимает голову от очередного толстого фолианта, улыбается, ловит его взгляд и быстро опускает глаза. Он улыбается тоже, даже не в ответ - сам себе. Теплый летний ветерок веет из открытого окна, шевелит волосы, касаясь кожи так же легко, как и ее пальцы.
Этим утром, как и всегда, он заходит в библиотеку. Она смотрит молча. Уже объявлено - и всем сотрудникам Центра, да и всему Союзу. Гершанские корабли нарушили границу у Цереи. Хрупкое перемирие лопнуло, словно мыльный пузырь. Впрочем, это всего лишь официальный повод, донесения разведки гораздо серьезнее. След гершанского катера обнаружен за орбитой Юпитера. Со следующего дня устанавливается строгий режим. Личная охрана - ему. А ведь раньше даже и в голову не могла бы придти мысль о необходимости охраны на Земле. Также вводится пропускная система в Центре. А значит - уже завтра отсеются почти все гражданские, кроме официальных сотрудников. Кому захочется проходить многоуровневые проверки? Ник, словно извиняясь, качает головой. Девчушка улыбается в ответ - и веет тихим теплом, словно кто-то включил "на обогрев" маленький смешной вентилятор. Глядит, как и прежде, но сквозь тихую ласку взгляда рвется тоска, огромная, безграничная, безнадежная тоска, заполонившая весь мир. Ник готов разрушить горы, лишь бы прикрыть эту тоненькую фигурку, защитить. Отчего, собираясь кого-нибудь защищать, мы всегда желаем что-либо разрушить? Он подходит вплотную, касается нежных пальцев, касается плеч, легко, как и она. Притягивает к себе тонкое светящееся лицо, губами снимает невидимые слезинки с ресниц и смотрит, как исчезает из светлого взгляда бескрайнее море боли. На мгновение вдруг темнеет в глазах, кажется, что хрупкая фигурка раздваивается, мерцает тихим всполохом, а прозрачные глаза смотрят из невообразимой дали - но ему уже все равно.
Сидит один в пустой библиотеке, бездумно уставившись в окно. Только не нужно лгать самому себе. Мужик, взрослый мужик, ты же давно это знал. Ты же ждал этого, ждал... А теперь даже не станешь ее искать - зачем? У тебя семья, дочери. Ник прикрывает глаза, вскидывает голову к солнцу и сквозь полусомкнутые веки вновь видит тоненькую фигурку, рванувшуюся ему навстречу. Привычно опускает руку в карман, вертит меж пальцев капсулу и вдруг замирает. Медленно раскрывает ладонь: вместо привычного алого цилиндрика - небольшой, меньше мизинца, гладкий прозрачный футляр. В таких чаще всего хранят инфокристаллы. Но здесь - за плотной прозрачнейшей оболочкой лежит нежно-лиловый цветок с узкими длинными лепестками, чем-то похожий на вытянутый ввысь бутон подснежника. Уже не светящиеся высушенные листики странным образом сохраняют хрупкую щемящую нежность.
Главная башня Генеральной Ассамблеи Земли черной зеркальной стрелой вонзается в небо. Никен торжественно устраивается за огромным столом в претенциозном официальном кабинете. Ситуация сложнейшая. Чужой разведкатер вынырнул вновь по старому следу и сумел уйти в последнее мгновение. Совет, потрясенный призраками гершанских крейсеров на земной орбите, почти единогласно утвердил акт об установлении временного чрезвычайного положения. Да, авторитет командора - великая вещь. Ник сосредоточено перебирает бумаги. Ли Зонг, координатор от Совета, сидит рядом с обычным невозмутимым видом. Умнейший мужик, работать с таким - одно удовольствие. Но и - хитрейший лис, которого не проведешь. Впрочем, это уже не важно.
- Я подписал указ о начале переговоров.
Совет бы сейчас поднял шум и не собрал бы и четверти голосов. Никто не начинает переговоры без крайней нужды. Коридор обнаружен, уже перекрыт, все службы на ушах. Обстреляли бы пару орбитальных гершанских баз, чтобы неповадно было, да и точка.
Но Ли спокойно глядит на Никена. Это долг правителя - принимать решения. Это его обязанность - посылать людей на смерть.
Командор протягивает подписанный указ и мгновение даже наслаждается выражением глаз всегда невозмутимого советника.
- Да, я иду ведущим.
Оба знают, что это значит - именно у ведущего переговоры заряженное оружие за спиной. Впрочем, всех парламентеров ждет одинаковая судьба.
- Совет не допустит.
Ник улыбается. Введено чрезвычайное положение - отныне Совет не может ему приказывать.
- Переговоры не являются необходимостью, - Ли пытается держать марку.
Ник качает головой:
- Причина крайне серьезная. Реальная угроза Земле - повод для любых действий.
Командор мог бы засунуть голову в песок и спустить все на тормозах. Мог бы развязать полноценную военную кампанию - и стать героем. Невольно касается стола - тонкая, приятно греющая пальцы матовая пластина до сих пор называется отчего-то "черным чемоданчиком". Но Никен объявил переговоры - и Ли глядит, как на смертника. Впрочем, переговоры чаще всего завершаются успехом. Подписываются мирные договора, устанавливаются границы. Трансляция идет в режиме реального времени, договоренности подтверждаются обеими сторонами. Но, рано или поздно, представитель Земли - кем бы он ни был - вдруг выхватывает обязательное по протоколу оружие и начинает стрелять. Если успевает.
С привычным непроницаемым видом вновь смотрит Ли. Возможно, прикидывает, кого бы избрать следующим Председателем Совета. Таких беспроигрышных кандидатур, как легендарный звездный командор, в запасе не так уж много.
Их вообще уже почти не осталось - ветеранов Второй Звездной. И никого из тех, кто помнил бы первую встречу с долгожданными братьями по разуму. Всё, что можно было тогда разглядеть на мерцающих смутных экранах дальсвязи - тонкие руки и ноги, глаза, как у стрекоз. Их называли эльфами - в честь давней, так и не сбывшейся мечты человечества. Называли до тех пор, пока не столкнулись на Галанте лицом к лицу. Первая мирная встреча продлилась недолго. Не очень эстетичная, мягко говоря, внешность гершанцев вызывала отвращение. Вплоть до тошноты - у гражданских. Что, впрочем, не могло быть причиной для космодесантника, прошедшего всевозможные тесты, выхватывать оружие и палить в упор. Лучший результат за все последующие десятилетия - гершанская делегация положена полностью. Вот это и стало началом конца. Десантника выдали гершанцам - для суда. Всё командование, принимавшее решение, ушло в отставку, но было уже поздно. Мирная, благополучная Земля дрогнула при виде того, что сделали с парнем. Нет, земляне не отвечали тем же - они просто стреляли. Стреляли везде и всегда.
Ник привычно поправляет рубашку. Рука больше не болит.
Ему уже не до игры в гляделки. Ли, кажется, тоже. Вдруг ясно проглядывает неприкрытая усталость на лице этого старого, очень старого человека.
- Ты же знаешь, что тебя ждет.
Знает. Уж он-то хорошо знает. Длинные кровавые ленточки, развешанные в ряд. Вместо флагов, что ли?
Странная раса, наперекор всему соглашающаяся вести разговор лишь с человеком из плоти и крови. И облеченном властью. А символ власти испокон веков - боевое оружие. Кто и когда дал им это понять? Когда и кого мы сумеем убедить в обратном?
В узких глазах Ли неистребимый отсвет темного узорчатого металла, тысячелетней стали, давно уставшей воевать:
- Ты нужен Земле, крайне нужен. Ты знаешь сам. Любой крен в сторону - и мы пойдем ко дну. Устал посылать мальчишек в огонь? Без тебя в нем может сгореть Земля.
Ник молчит. Зато странно разговорчив Ли:
- Очередной баран на очередную бойню? Или ты надеешься устоять? Безнадежно. Умирают все и всегда.
Ник опускает руку в карман и привычно крутит меж пальцев продолговатый футляр. В одном-единственном месте галактики росли когда-то светящиеся лиловые цветы - в речных долинах давно уже сожженной войной Галанты.
- Может быть, я сумею хотя бы понять - почему?
Вновь молча смотрит Ли. Может быть...
Давным-давно рассыпались пеплом лиловые бутоны на далекой Галанте.