Аннотация: История, выдранная по особым обстоятельствам ломом и пилой из общей истории, которая будет дописана после. >> Алёна Русанова возвращается в Москву после демобилизации и лечения.
Утром Алёна Русанова тщательно выгладилась, умылась и стянула в узел отросшие косички. В таком почти нарядном виде она отправилась в управление. По дороге она купила газету и в трамвае прочитала передовицу. Московские рабочие были обеспокоены и требовали подавить преступность в столице. Отдельной статьёй шло требование усмирить тех волков, что встали на другую сторону закона. Алёна на этой заметке невольно занервничала. Именно этим ей предстояло заниматься.
Бывшая барская усадьба на окраине города почти не изменилась с войны. Только ели немного подросли, а гараж - бывшая барская конюшня - сгорел и стоял за забором из побуревших досок. Новый гараж собрали из палок и мусора чуть в стороне. Внутри самого уже ничто не напоминала о старых владельцах, только под потолком кое-где остались завитки лепнины да старые газовые светильники, которые всё никак не успевали снять.
- Вам к кому? - дежурная на входе лениво пролистала её сопроводительные и выписала пропуск.
- К полковнику Адашеву.
- Новенькая, значит.
Алёна с трудом сдержалась, чтобы не рассказать, где именно и как именно она служила под началом Адашева. И насколько она старше самой маленькой хамки в тёплой шали.
- Это очень важно?
- Как тебе сказать... -дежурная пожала плечами. - Двести седьмой кабинет, второй этаж, - она сунула бумаги обратно Алёне в руки.
- А...
- Девушка, не задерживайтесь, вы не одна тут.
- Спасибо, - она заткнула документы за борт шинели. На главной лестнице несколько рабочих разложили побелку и краски. Пришлось идти в обход. На дверях кабинетов второго этажа повесили новые таблички, а нумерацию поменяли. Так что кабинет Саавы Андреевича она нашла скорее по тяжёлому солоноватому запаху старого волка, нежели по номеру кабинета.
Она постучалась и вошла.
В маленькой комнате с невероятно высокими потолками стоял стол и открытый железный шкаф. Последний был забит бумагами настолько, что дверца не закрывалась, и её подпирал старый кирпич. За столом сидел молодой белобрысый человек в гимнастёрке без погон и наброшенной на плечи курткой. Он выглядел очень симпатичным: с большим чистым лбом, прямым носом и крупными глазами.
- Мне нужен полковник Адашев, - Алёна на всякий случай выпрямилась и приложила ладонь к бровям. Парень встрепенулся отложил в сторону бумаги.
- Я вас внимательно слушаю, барышня.
- Я знаю, как Саава Андревич выглядит.
- Кхм, - парень улыбнулся. - Вы Алёна, верно?
- Да. - вряд ли тут ждут ещё одну Алёну.
- Саава Андреевич вас ждал к полудню.
- Рабочий день начинается в девять.
- Вы педант? В наше время это редко встречается, особенно среди женщин.
Первое приятное впечатление мгновенно улетучилось. Алёна с трудом сдержала рык и возразила:
- Это беда не только женщин.
- Возможно. А вы...
- Алёнка? Уже тут? - Алёну схватили жёсткие руки и развернули. Пятки оторвались от земли. Полковник Адашев крепко её обнял и теперь покачивал из стороны в сторону, как ребёнка. На голове у Саавы Андреевича не было ни единого волоса, не считая густых сизых бровей. Взрывом ему посекло лицо, и брови теперь клочками торчали в разные стороны. От этого вид у него был угрюмый, даже угрожающий, хотя все их однополчане и не только знали, что он вовсе не такой суровый, как кажется.
- Я... так точно!.. - полковник разжал руки, и Алёна плюхнулась на пятки. Голова пошла кругом.
- Надо же, ещё могу поднять. Не совсем старый, а? - Саава Андреевич приобнял её и развернул к своему столу. - Тимур, знакомься, мой старый друг и товарищ, Алёнка Михайловна Русанова. Племянница Андрея Александровича. И Румянцева, кстати, тоже.
- Рад знакомству, - молодой Тимур подошёл к ним. - Будете работать с нами?
- Да, - Алёна осторожно кивнула. - А вы...
- Теперь уже - капитан Ладыженский, Тимур Юрьевич, - он протянул Алёне ладонь с длинными узкими пальцами. Как у пианиста. Она вежливо сжала его руку. Ладыженский. Неудивительно, что он такой молодой и уже в таком звании. Сколько бы с этим не боролись, всё-равно кто-нибудь да попытается протащить своих детей наверх. А уж если этот ребёнок - единственный, поздний и любимый сын, то... Чёрт с ним. Алёну проблемы наличия и отсутствие совести не касаются.
Рукопожатие задерживалось дольше приличий. Ладыженский не спешил разжимать ладонь. Пришлось сделать это первой.
- Товарищ Ладыженский теперь работает в нашем управлении наблюдателем от совета, - пояснил Адашев.
- Общественный контроль, так сказать, - широкого улыбнулся молодой волк. - Вы...
- Думаю, нам было бы неплохо сначала разобраться с более насущными делами, - начальник взял Алёну под локоть и повёл к выходу. - Время идёт, а работа стоит.
- Разумеется! - Ладыженский шутливо отсалютовал полковнику и сел обратно за стол.
Адашев закрыл дверь и коротко улыбнулся.
- Не обращай на это трепло внимания.
- Что это за "наблюдатели"? Что-то новое?
- Его выперли из аппарата совета, - Адашев отвёл её к низкому полукруглому окну в торце коридора. - И чтобы не очень обижался, отправили сюда.
- Из совета? - То, что теперь называлось просто "советом" или, не скрывая сарказма, "волчьим синодом", когда-то носило гордое название "Круга" или "съезда князей". Старый рудимент, который уже не имел фактической власти, но пытался влиять на им подобных. Никакой пользы, живёт лишь потому, что "так привыкли". Волки веками жили своими тесными семьями, и теперь с трудом привыкали к новому миру без границ и старых суеверий. Хотя многие, к сожалению Алёны, за старое держались всеми зубами и насмерть.
- Да. Говорят, там вышла одна очень нехорошая история с некой девицей, и родственники Леночки потребовали крови... Ну, родня его жены, ты понимаешь, - Адашев поиграл бровями. Алёна кивнула. Намёк более, чем очевидный. - Историю удалось замять, но не от наркомата. Там решили, что молодёжь совсем озверела. Вот наши сизогривые отправили его сюда. В наказание, и в надзиратели... Но тебе это знать ни к чему. Ты тут за другим. Знаешь, чем мы занимаемся?
- По-прежнему ловите наших, которые преступили закон.
- Они уже не наши, - поправил её Адашев. - А так да, всё верно. По-прежнему ловим волков. Но кроме этого ещё нам сейчас передали разную рвань и ублюдков, которые даже обернуться толком не могут. То, чем наркомат заниматься нынче, оказывается, не может. Мол, у них самих нет ни сил, ни людей, сами бандитов ловят так, что спать не успевают.
- Так действительно же всякой сволочи теперь по подворотням...
- А теперь мы, вместо того, чтобы настоящего опасного врага ловить, должны эту шушеру пугать по ночам. А ни денег больше не дали, ни людей новых. - Адашев передёрнул плечами. - Хотя моё дело малое. Получил приказ - выполняй. А ты теперь тоже снова будешь выполнять приказы. Готова?
- Да.
- Вот и славно. Ребята тебе объяснят, что делать. Главное - не напортачить. У тебя образование какое?
- Медицинский три курса.
- Хм. Тогда отправим тебя на юридически, - Адашев почесал складки на затылке. - Чёрт, мне казалось, что ты хоть техникум какой-то, да закончила... Ааа, ладно, не отправлять же тебя обратно. В общем, будешь учиться, а то я тебя как образованную записал, чтобы не отправлять на улицу в бобики...
Они завернули за угол коридора и остановились перед покосившимся дверями с завитками.
- Принимайте пополнение, - Адашев пинком распахнул одну створу и вывел Алёну на средину большой квадратной комнаты. Окна из неё выходили на две стороны, в сад и на барский пруд. Из рассохшихся рам, не смотря на бумагу, сквозило. По углам стояли три стола, большой железный шкаф, лекционные щиты и портрет Ленина высотой почти с неё. Вождь лукаво смотрел на присутствующих поверх щита с противопожарными инструкциями. На одном из столов стояла трофейная пишущая машинка. За ней сидел мужчина средних лет с чудовищно волосатой шеей и руками. Второй оказался Алёне знаком. Рыжий Миша Сокол, её старый товарищ и сосед, сидел около окна и читал книгу. Увидев её, он растерянно улыбнулся. Миша всю жизнь был похож на большого растерянного ребёнка. И тем радостней Алёне было его увидеть, убедиться, что он жив и здоров.
- Паша, куда Хуре делся? - Адашев оглядел эту компанию и упёр руки в бока.
- А я знаю? - волосатый пожал плечами.
- А кто знает?
- Они поехали к Лявкиной мамаше проверять, не заявлялся ли он к ней. Заодно и Удода проверить. Вдруг он тоже в городе.
- Удод? Вам что, делать нечего? Он же обычное ворьё!
- Так мы теперь тоже ворьём занимаемся же, Саава Андреич! - волосатый со скорбной рожей развёл руками. - Всё, у чего волк хотя бы прабабку трахнул- всё наши гости! И ведь теперь, говорят, с января даже пристрелить мерзавцев нельзя будет! Новый кодекс вводят.
- Это не твоего ума дело, -нахмурился Адашев. - Раз там сказали надо, значит, надо. Что нового?
- Да ничего же... - протянул волосатый. - Ребята уехали. Миша вон теорию выдвинул, что Лявкин в сорок четвёртом у нас в Киеве засветился. Помните, там было дело, когда волк сожрал бабу, у которой прятался, и явившихся за ним ребят?
Адашев повернулся к Мише. Тот вздрогнул и спрятал книгу за спину.
- Я просто предложил.
- Доказательства есть?
- Нет, только косвенное.
- Тогда ищите доказательства, - Адашев оглянулся на Алёну. - А это наш новый сотрудник, знакомьтесь.
- Мы знакомы, - пробормотала Алёна.
- Не со всеми! - возразил волосатый.
-Так познакомитесь. Пока Алёна будет на подхвате. Товарищ надёжный, но только недавно демобилизована. Так что наших правил не знает, вы её введёте в дело.
- А товарищ грамотный?
- Опытный. Грамотным будет, когда пойдёт учиться.
Волосатый покачал головой.
- Тогда барышне придётся с нами тяжело.
- Не тяжелее, чем раньше, - возразила Алёна. Миша улыбнулся в кулак.
- Будем считать, что группой ты довольна. Хуре явится перед обедом, он тебе даст работу. Вопросы?
- Нет вопросов.
- Тогда выбирай стол и присаживайся, а я пойду.
Адашев похлопал её по плечу и вышел. Сокол вскочил с места и кинулся к ней.
- Как я рад тебя видеть! - Миша с чувством сжал Алёну в объятиях. - Ты не представляешь, как я был рад, когда дядя сказал, что ты жива! На тебя ведь присылали, как на остальных.
- Да я сама рада, что я жива! - Алёна с шумом втянула в нос запаха старого друга. Да, Мишка изменился! Теперь кроме книжной пыли и лекарств от него пахло оружейным маслом и ещё чем-то острым и неприятным, от чего хотелось чихать. Похоже на "розочку", грёбанную смесь перца со специями и ещё какой-то дрянью, которой весьма эффективно вышибала у волков не только нюх, но и порой сознание. Алёна её нюхала два раза в жизни, и все эти воспоминания были очень неприятными.
- Будем знакомы, барышня, - волосатый поднялся из-за стола и вразвалочку подошёл к Алёне. Он был невысоким, коренастым и похожим на обезьяну. На вид, ему шёл уже четвёртый десяток, и эти сорок лет явно выдались бурными: нос смотрел на бок, части зубов не хватало. А ещё он был не чистокровным волком. Скорее всего, их кровь попала к нему два или три поколения назад и вызвала эту отталкивающую схожесть с обезьяной. Вряд ли он мог вызвать какие-нибудь изменения в своём теле. От него пахло дешёвым одеколоном вперемешку с потом, бензиновой гарью и немного старой собакой.
- Павл Архарович, - волосатый сжал её ладонь. Вблизи он оказался ещё и удивительно низким. Его макушка едва ли доставала ей до подбородка.
- Алёна.
- А по батюшке?
- Михайловна.
- Алёна Михайловна, славно. Про вас мы слышали много хорошего.
- Павел Архарович...
- Павл. Вот такое у меня забавное имя, - поправил её волосатый. - Но вы можете называть меня "Павел", я уже привык, что все забывают.
- Я не забываю, - возразил Михаил.
- Ты чаще всех забываешь.
- Редко же... - Михаил недовольно отвернулся от товарища. - Ты теперь тут работаешь?
-Да. А ты что тут делаешь? Тоже перевёлся?
- И да, и нет. Считай, консультирую товарищей, мы вместе работали в войну. Да и паёк хороший, и чувствую себя полезным... Черти, как же я рад тебя видеть! Могла бы написать перед приездом. Ты ведь вчера вернулась, да? Я у дяди Андрея во вторник был, он ничего не говорил про тебя.
- Я думала, что позже приеду. Я ему уже с выпиской на руках телеграфировала.
- И, как там в Рязани?
- Тихо. Миша, а Марк Богданович сегодня здесь будет?
- Да. После обеда с синода приедет. Он же теперь князь!
- Да, я уже слышала, - Алёна кивнула. Марк Богданович, полковник и волчий князь, был двоюродным братом её матери и хорошим другом брата отца. Именно благодаря дружбе дяди Андрея с дядей Богданом её родители почти сорок лет назад и познакомились. До войны они даже жили с ним в одной квартире. Весёлое было время. Их даже арестовывали вместе, а потом вместе же и отпустили.
От неприятных воспоминаний её лицо изменилось.
- Алён, что-то не так?
- Нет, всё в порядке. Хотела поблагодарить дядю Марка за машину.
- Что?
- Он дяде Андрею, чтобы меня встретить, свою машину на день отдал. Хотела его поблагодарить.
Миша покачал головой.
- Расскажешь, что случилось?
- Да там рассказывать нечего, немного бок поцарапали, - пожала плечами Алёна. - Дядя Андрей просил извиниться за него.
Михаил обиделся.
- Не хочешь, не рассказывай.
Алёна сжала губы, скосила взгляд на заправляющего в машинку чистый лист Павла Архаровича и покивала головой. Она ведь понятия не имела, что это за человек. Миша всё понял верно.
- Архарович, мы в столовую сходим, ты не возражаешь?
- Буржуи, - огрызнулся волосатый. - Не разоритесь?
- Так мы молодые, дома готовить ещё некому, - они прикрыли за собой дверь и отошли к окну в торце коридора.
- Ну, рассказывай, - велел Михаил.
Алёна не была в Москве почти шесть лет. Те два или три раза, что она приезжала сюда на побывку, не в счёт. Так что она возвращалась не домой, а в странное и незнакомое место, которого она почти не помнила. То ли потому что кругом почти не было военных, мешков с песком, патрульных, а люди не вздрагивали, когда оживало радио. Даже встречающий её дядя Андрей выглядел чужим в простом гражданском пальто и старой пыжиковой шапке. Брат её отца, если верить похоронкам, остался у Алёны единственным близким родственником и единственным же соседом по квартире. Дядя Марк ещё год назад выписал её из своей квартиры: переезжал на новое место после развода с женой. Её вписали к дяде, туда же привезли несколько чемоданов с родительскими вещами и отцовский письменный стол.
Они ехали по знакомым улочкам их старого Соколиного района, мимо давно обезглавленных церквей и единственной местной достопримечательности, сильно покосившегося домика царя Петра. Алёна сидела рядом с дядей и не знала, что ему сказать. Война его изрядно побила. Соломенные волосы побелели, а лицо покрылось множеством морщин. У неё появилось желание как-то его утешить, вспомнить двоюродных братьев, которые так и не вернулись, вспомнить своих родителей и своих братьев и сказать, что всё будет хорошо и что они хотели бы, чтобы их любимый отец, брат и дядя жил дальше. В конце концов, они оба были живы. Но Алёна никогда не умела говорить хорошо и правильно. Она так ничего не сказала и смотрела в окно. Поэтому стремительно приближающуюся к ним из проулка машину первой заметила именно она.
Выскочивший из проулка перед домом додж едва не снёс им весь перед. Игорь, их водитель вывернул руль. Газ снёс заметённую снегом водяную колонку и врезался в театральную тумбу. Игорь ударился грудью о руль и со стоном начал заваливаться на бок. Алёна ударилась головой о его сидение. В глазах на мгновение потемнело. Дядя с руганью выскочил из машины. Алёна с трудом нащупала под шинелью свой наградной пистолет и попыталась выйти. Когда она уже высунулась, дверца пришла в движение и несколько раз стукнула её по голове. В лицо ударил пряный сладкий запах "розочка". У него немедленно заболели до рези глаза, нос забило, а в горле пересохло. Адская смесь всегда действовала безотказно. Её вытащили наружу и положили лицом на капот.
- Дядя... - Алёна с трудом повернула голову. Его положили напротив неё. Несколько мужчин ходили около их газа. Двое уже выволакивали бесчувственного водителя. Тот не сопротивлялся. Неужели он умер?..
- Это кто? - её голову грубо ухватили за затылок и приподняли. Сил сопротивляться не было. Внутри нарастал ужас. Так же её арестовывали десять лет назад, вместе с дядей Богданом. Её назвали предательницей и шпионкой, упрятали в каменный мешок и... она не могла об этом вспоминать, от страха сердце едва не выпрыгивало из груди.
- Понятия не имеем, - дядя попытался поднять голову, но его грубо уткнули обратно. Против него применили ту же чёртову вонючую смесь. Те, кто их схватил, всё предусмотрели. - Про бабу никто ничего не говорил.
- Про женщину, Рюмин, по женщину.
- Какая сейчас-то разница?
- Я - полковник МГБ Румянцев, - внезапно почти чётко прохрипел дядя. - Кто вы такие?
- Кто ты? - первый голос прозвучал уже не так зло.
- Полковник Румянцев! - закричала Алёна. Получился невнятных хрип. В рот попали растрепавшиеся волосы, и она закашлялась. Но этого, похоже, хватило.
- Документы, быстро!
Её карманы и одежду обшарили. Далеко лезть не пришлось, всё было в кармане шинели. Дядю тоже обыскали. Кто-то грязно выругался, кто-то робко спросил "и что будем делать?"
- Ничего! - снова рассердился голос. - Подыми их.
Алёну схватили за плечи и подняли. Их окружали несколько неприметных мужчин. Алёна насчитала пятерых. Трое в неброских старых пальто, ещё двое - в тёплых бушлатах с заплатками. Были ещё двое - она чувствовала их запах - но они стояли за спинами.
- Прошу прощения, вышла ошибка, товарищ полковник, - вперёд шагнул невысокий широкомордый мужик. Его лицо было таким красным, словно он только что выбежал из раскалённой бани. - Мы не знали, что это ваша машина.
- А чья это, по-вашему, машина? - дядя Андрей подошёл к их водителю. Парень пришёл в себя, и теперь сидел на снегу и крутил головой.
- Не могу сказать, товарищ полковник, - красномордый сглотнул и протянул дяде его документы.
- А с этим что делать? Вы напали на честных людей без ордеров и приказов, разбили казённую машину, едва не убили водителя. Замечательная у вас ошибка вышла!
- Ммм, мы разберёмся, как так вышло. Виновные понесут надлежащие взыскания...
Алёна протёрла лицо снегом. Стало легче дышать. Мужчины отошли от них и тихо шептались в стороне. Красномордый то надувал, то сдувал щёки и нервно поглядывал на дядю.
- Алёна, иди-ка ты домой, - дядя Андрей порылся в карманах и протянул ей связку ключей. - Тут уже не далеко. Ты ведь помнишь, где мы жили?
- Разумеется, помню! - Алёна оглянулась на мужчин. То, что они столкнулись с коллегами, было очевидно. Это кто-то из их наркомата, ныне министерства. Но вот кого они ловили? Раз использовали "розочку", то точно знали, что в автомобиле будут волки. Получается, ловили кого-то своего? Но зачем?
- Но без тебя я никуда не пойду! - вдруг они соврали, и им был нужен дядя? Просто решил избавиться от неё... Нет, глупость. Она же была обездвижена и не опасна. Алёна снова вспомнила слабость в теле, своё бессилие - и разозлилась. Дядю она тут не оставит.
- Считай это приказом.
- Ты же архивариус!
- Но звание осталось за мной. Так что это всё-таки приказ. С ними я выясню всё сам.
- Дядя, я не уверена...
- Иди домой, - он твёрд развернул её в сторону улицы и чуть подтолкнул в спину. - Возьми чемодан. Обещаю тебе, как только я отправлю Игоря в больницу, приду. Или хочешь проехать с ними?
- Нет
- Тогда иди. Я знаю, что делаю.
Алёна послушно взяла чемодан и побрела по плохо расчищенной дорожке вдоль забора трамвайного депо. Она несколько раз оглядывалась, но фигуры мужчин по-прежнему мирно стояли друг рядом с другом. Высокая фигура дяди и его большая белая шапка были видны лучше всех. Его не бьют, не скручивают... Что же тогда происходит?
Когда дядя Андрей вернулся домой, уже стемнело. Алёна сидела на широком подоконнике кухни и не включала свет. Чем меньше света, тем безопасней.
- Хочешь есть? - слишком весело спросил дядя и полез в холодный шкаф.
- Где ты был?
- Отвёз Игоря в больницу. Жить будет.
- А почему так долго?
- Отвёз в нашу больницу. Ну, и тарантайку Богдану вернул. Её теперь ремонтировать... Есть картошка. Будешь?
- Нет, спасибо. Дядя, почему они ошиблись?
- Потому что молодые идиоты. Точно не будешь?
- Нет.
- Решила, что снова за нами приехали?
- Да, - этого скрывать она тоже не хотела. Она просидела по чьему-то доносу почти два месяца в тесной грязной камере, едва не потеряла мужа и родителей. Ей было страшно. В прошлый раз её арестовывали с дядей Богданом точно так же. Не дали ни опомниться, не предъявляли обвинений.
- Эти придурки ошиблись, - дядя поставил на стол перед ней кастрюлю и миску с яйцами. - Не бойся.
- Хорошо.
Но липкий старый страх остался. Она верила дяде. Да и если бы правда за ними приехали, остановились бы? И как они ошиблись? За кем они могли охотиться, если они ехали на машине дяди Богдана? За ним самим? Но если бы так, дядя не был бы таким спокойным.
Михаил слушал её рассказ молча. Алёна была плохим рассказчиком, её постоянно то душили эмоции, то казалось, что в её словах мало смысла и чёткости. Когда она привела свои путанные предположения, что их хотели арестовать, Михаил кивнул.
- Вряд ли бы Андрей Александрович умолчал, если бы действительно хотели его арестовать. Они же даже не друзья, а братья, что ли. Пятьдесят лет рядом. Это сейчас только, когда Андрей Александрович в архив ушел, стали реже видеться. Но и то...
- Я тоже так думаю. Но всё-равно страшно. Миша, ты ведь помнишь, когда нас арестовали в тот раз?
- Помню. Не надо об этом. Я только думаю, что в этот раз так уже не будет. Ну, тебя не коснётся, ты же.. Я... А! - он раздражённо дёрнул себя за волосы. - Лучше пойдём действительно сделаем чая.
Всё время до обеда Алёна проболталась. Делать ей было решительно нечего. Архарович после горячего чая подобрел, рассказал ей, как ещё до войны ему погрыз ногу одичавший волк, что по-настоящему работать её поставит только лично капитан Хуре, что она успеет наработаться, ведь дел больше, чем и послал с бумагами группы по кабинетам. По дороге она не удержалась и сунула в них нос. Ничего интересного. Какие-то справки, отчёт, одна выписка из личного дела. Этим, что ли, она будет заниматься?
От таких мыслей становилось тоскливо. Лучше бы она послушалась своего комбата и пошла обратно доучиваться в медицинский. Пусть её от вида больниц и больных тошнит, зато была бы польза. Война, конечно, закончилась, но врачи-то всегда будут нужны. А она? Преступность как раз не вечна. Будет она мучиться, возиться с бумажками, учиться с нуля. И? Что потом? Волки живут дольше людей. Что будет потом?
Марк Богданович появился перед обедом. Они с Мишей спускались вниз в столовую, а Адашев и дядя Марк поднимались им на встречу.
- Кого я вижу! - Марк Богданович схватил её в объятия и крепко сжал. - Живая! И здоровая! Я не поверил, когда узнал, что лысый чёрт всё-таки перетащил тебя к нам!
- Вы знакомы? - она оглянулась на Адашева. Тот пожал плечами.
- Узнал только когда уже подписывал твой перевод. Так что это случайность.
- Я пойду к Юмашеву зайду, Марк Богданович, - Адашев пожал ему руку и пошел дальше. Дядя Марк ещё несколько раз сжал её в объятиях.
- Какая ты красивая, а? И живая! Хоть кто-то из наших вернулся, - он погладил её по щеке. Алёна сглотнула подступивший к горлу комок. Дядя Марк тоже постарел. Его голова поседела, а лицо стало больше похоже на печёное яблоко, чем на лицо. Одни складки, морщинки.
- Андрей сказал, у вас вчера случились проблемы, - старик заглянул ей в глаза. Алёна от неожиданности не смогла ничего ответить и молча кивнула. - Ты в порядке?
- Да. Дядя сказал, что они нас перепутали с кем-то.
- Понабрали шпану, которая ничего не умеет, - дядя Марк насмешливо фыркнул. Но ей показалось, что особого веселья он не чувствовал. - Водителя теперь ещё из-за них искать. Ты сейчас куда? Обедать?
- Да.
- Давай провожу тебя.
- А вы же...
- Дела подождут. Я свою племянницу шесть лет не видел. Могу же я десять минут посветить тебе?
- Не положено же. И не удобно...
- Брось, - дядя взял её под руку и повёл вниз.
- Не надо, вы же ещё и в форме, - она смущённо смотрела перед собой. Внизу дежурная что-то втолковывала трём мужчинам. Михаил преематывал шарф. Две женщины несли бумаги. Один из мужчин отвернулся от дежурной и посмотрел на лестницу. В глаза бросилось его широкое красное лицо.
- Это он, - пробормотала Алёна. Ложь, всё ложь. Всё снова повторяется.
- Кто? - дядя Марк вздрогнул.
- Они вчера нас с дядей Андреем чуть не угробили. И машину вашу разбили. Вот он, с красной мордой, - Алёна вцепилась в рукав дяди. - Это точно они!
- Они? - старик нахмурился.
- Да! Что они тут делают?! - Алёна оглянулась на него. - Они снова сюда пришли!
- Успокойся.
- А что делать? - к её ужасу краснорожий посмотрел прямо на неё. И узнал. Он весь подобрался, оборвал разговор с дежурной и пошел вперёд.
- Дядя, что будем делать.
- Успокойся.
Краснорожий и двое его сопровождающих остановились в нескольких ступенях от них.
- Товарищ Румянцев, я...
- Стоять, где стояли, - спокойно велел им дядя. Алёна попыталась оглянуться на него, но он крепко держал её голову. - Не смей трогать оружие, или я её пристрелю.
Краснорожий вздрогнул отступил на шаг.
- Алёна, мы идём наверх, -дядя потащил её за волосы за собой.
- Я...
- Милая, помолчи, пожалуйста.
Они задом поднялись по пустой лестнице на второй этаж. В коридоре никого не было. Алёна почувствовала запах двух женщин, спрятавшихся за соседней кабинету Хуре дверью. Дядя потащил её именно туда.
- Товарищ Ру... - одна, маленькая и с небольшим животиком, попыталась было возмутиться, но замолкла при виде оружия. Дядя забрал алёнин пистолет и выпустил её волосы.
- Прошу прощения, барышни, у нас возникла неприятная ситуация, - он направил на них свой пистолет. - Садитесь вот тут вот около сейфа, пожалуйста.
Более рослая и крепкая сделала шаг вперёд, но дядя нахмурился.
- Ада, не шути со мной. Быстро села, где сказал.
Обе женщины послушно сели там прямо на пол. Алёна попятилась к двери.
- Милая, хорошо, что ты не ушла, - дядя снял её пистолет с предохранителя, дослал патрон и направил ствол прямо на неё. - Постой там ещё немного.
- Дядя, я... я не хочу... я не понимаю!
- Я не хочу причинить тебе вреда. Ты ведь в этом не виновата.
- Дядя, это какая-то ошибка!
- Нет, милая, это не ошибка. К сожалению, я знал, что так оно и будет, - дядя Марк грустно улыбнулся.
- Но ты же не предатель!
- Разумеется, нет. Но когда у нас казнили настоящих предателей?
- Сейчас уже всё по-другому... - Алёна не знала, о чём ей думать в первую очередь. Такого вообще не могло быть, это всё ей должно просто сниться!
- Разумеется. Поэтому ты сейчас спустишься вниз и окажешься где-нибудь подальше отсюда.
- Я никуда не пойду!
- Разумеется, пойдёшь. И скажешь Адашеву, что я убью этих барышень, если меня не выпустят из здания. Мне нужен автомобиль и минут пятнадцать форы.
- Дядя, зачем? Ты же не виновен! Суд!..
Лицо дяди Марка страшно исказилось. Нос словно провалился, а челюсть выдвинулась вперёд, глаза из светло-серых стали жёлтыми. Алёна сжалась. Дядя напуган до ужаса и едва на её глазах не превратился в волка.
- Второй раз меня не возьмут! - закричал старик. Оружие в его руках заплясало. Женщины на полу сжались. Алёна испуганно попятилась назад. - Иди! Иди, я сказал!!
. Она на всех парах скатилась вниз. Около лестницы Адашев ругался с краснорожим, Тимур Ладыженский пытался чего-то добиться от них обоих, а люди, которых Алёна не знала, толпились и смотрели на потолок, словно там проступили весёлые картинки.
- Алёнка! - Адашев схватил её за грудки. - Что происходит?
- Он сказал, что убьёт их, если вы не дадите ему автомобиль и фору, - выпалила она.
- Кого? Что там?! Какая машина?!
Его голос потонул в гуле голосов. Рядом появился краснорожий.
- Это недопустимо. У меня ордер на арест гражданина... по обвинению в шпионаже на враждебные разведки...
-Замолчали все! - оглянулся на собравшихся Адашев. Сотрудники испуганно притихли.
- Какой шпионаж? -ошарашенно пробормотала Алёна.
- Расследование показало! -прорычал краснорожий.- Расследование! На него вражеская агентура показала, как на источник информации о наших делах! Вы думаете, я сюда пошутить приехал?!
-Саава Андреевич, - Миша Сокол возник откуда-то из-за спины Ладыженского. - Можно я к нему схожу? Он не сможет мне навредить. А я может быть, уговорю его девочек отпустить. У него там Маруська, она же беременная. Может быть, я смогу что-нибудь сделать.
Адашев несколько мгновений смотрел на Михаила, потом кивнул.
- Иди, если знаешь, что делаешь.
- Знаю, Саава Андреевич, - Михаил коротко улыбнулся и побрёл на второй этаж.
Алёна сжала кулаки. Стоящий напротив неё красномордый неуверенно переминался с ноги на ногу и поглядывал на Адашева. Если бы она могла, то убила его на месте.
- Товарищ Адашев, надеюсь, вы знаете, что делаете, - Ладыженский держал в руке револьвер и выглядел очень возбуждённым.
- Разумеется.
- Вы уверены в нём?
- В Соколе? - уголок губ Адашева резко дёрнулся. - Больше, чем себе!
- Тогда я полностью доверюсь вашему мнению!
Алёне захотелось треснуть его за этот неуместный пафос. Ладыженский аккуратно взял её за локоть.
- Алёна, вы бы шли отсюда. Он же ведь ваш родственник?
- Ничего, подожду.
- Алёна, идите... Пожалуйста, сейчас же будет стрельба.
- Я привыкла.
- Нет, я всё-таки настаиваю.
- Нет, - она вырвала руку. - Я останусь.
Пока они спорили, Адашев и невысокий волк обсуждали, можно ли подняться наверх через окно с другой стороны. Тут на лестнице снова раздались шаги. По чугунным ступеням мимо ведер с побелкой спешно сбежали две женщины.
Одну, ту самую беременную Марусю, немедленно увели подальше к другой лестнице. Вторая, Ада, осталась.
- Он сказал нам убираться, - женщина не выглядела напуганной, скорее обеспокоенной. - И оставил там Сокола.
- Товарищ Адашев, я требую штурма! - встрял Тимур.
- Товарищ Ладыженский! Идите сами и штурмуйте, пока не опухните!
- Вы хотите отпустить преступника?!
- Я ничего не хочу! - Адашев сорвался на крик. - А особенно я не хочу, чтобы моих людей убивали! Вы знаете, кто такой Румянцев?! Он за линию фронта ходил и таких, как ты, - он ткнул Тимура в грудь, - душил, как котят! Одной рукой! И да, я хочу, чтобы он ушёл! Пусть валит в лес и хоть бежит пешком до границы! Но он не убьёт никого из моих людей! Это вам понятно, товарищ хрен-с-горы-наблюдатель?!
Ладыженский густо побагровел и открыл рот для ответа.