Почему я одержим? У каждого есть, что вспомнить. Каждый хочет во что-то верить. В свет, в темноту, в разные градации. В справедливость и новогодние обещания. Шучу, никто в такое не верит. Иногда просто приходится возводить конструкции на надеждах, честности и страхе. Одержимость с таким содержанием в основании естественное явление.
Я чувствую что-то 'такое'. Неосязаемое ощущение приходит в местах, где скапливается приложение чувств людей. Где вложенное годами время проходит через моё тело за мгновения. Пока непостижимым для меня образом, у которого, скорее всего, есть логичные объяснения. Зачем такие нужны?
Сквозь рациональность, скептичность и отрицание мистики порой пробивается что-то странное. Похожее на впечатление от чужого воспоминания. Требующее измерения, не дающее ответа, но западающее достаточно глубоко. Стоя на Горе Крестов, перед Стеной Плача, заходя в старые храмы, ты чувствуешь прошедших людей. Что-то остаётся в таком месте от них и от времени. Ты можешь закрыть глаза и не видеть массивные куски дерева, обвешанные маленькими символами. Трудно, но реально закрыть уши и не слышать толпу перед обтёсанными огромными камнями. Возможно не подымать голову к вековым сводам. Не в этом дело. Мне кажется, что ясность и реальность чувства вызвана концентрацией. Но насколько условие особенности и массовости обязательно?
Жизнь отсчитывает свои дни по всей земле. Не всегда собирая людей в одном месте. Что тогда остаётся от мышления единства множества? От ближних, от мыслей друг о друге? От каждого осмысленного выбора? Может быть шёпот ветра в листьях, может тишина по ту сторону запертых дверей, может блеск в глазах или человечные поступки.
Воспоминания о людях мне ближе всего. Искры и круги на воде вбирают в себя последствия зарождения мыслей. Содержание каждого дня остаётся вокруг. Дороги и дома, просторы и горы, леса и степи собирают их в себя. Но лично мне именно в лесу сложные идеи становятся ближе и яснее.
1
Осенние листья напоминают о близости зимы. Яркие предупреждения машут и слетают с порывами ветра. Выбраться по ним из серого ада стен и дорог, пребывая в одиночестве, очень приятно. Облака затягивают небо, заполняя день ровным спокойным светом. Я снимаю с себя шлем и выключаю защиту. Как она замолкает, сразу хочется жить. Дышать полной грудью, смотреть только собственными глазами, пока не от кого ждать меткого толчка, шума или иной заразы. Мне в такие дни постоянно кажется, что цвета деревьев языками пламени танцуют под музыку ветра. Настолько хочется идти и смотреть. Попробовать успеть надышаться до холодов. Пока листья полностью не опали и не мешают с шуршанием шагам, а только редко слетают вниз, по одному. Пока трава ещё зелёная и не готова к забытью. Пока земля приятно пружинит под ногами, пока не настолько влажно и можно сесть и растянуться на ней. Каждый шаг в такое время затягивает меня, потому что сознание рывками переключается, успокаивается и восстанавливается.
Через несколько минут уже можно свободно думать. Даже лёгкая обычная защита всё равно давит на улице. Всегда хочется и оставаться в безопасности, и стать лучше, и получать удовольствие от движения. Приходится идти на разные опыты, рисковать и пробовать новое. Уходить подальше, бродить дольше и думать больше. Поэтому малая часть моего сознания живёт параллельно всему основному. Довольно простой эксперимент, к которому я присоединился на затянувшемся этапе бета-тестирования. Захотел попробовать персонального ассистента. Прошёл недолгую терапию, запуск и поддержание новых процессов. И с того момента мой помощник постоянно рядом. Внутри черепной коробки, там же, за глазами. Говорит, думает и живёт вместе, в одном целом.
Ассистент больше, чем мысли или отдельный орган. Он - это постоянная часть меня, часть моей энергии. И он же обитает параллельно, самостоятельно проявляя интерес и возвращаясь. Постоянно развивается, узнаёт новое и помогает мне самому. Советами, предупреждениями и пассивными навыками. Мы - разделённые части скопированного сознания. Не голоса в одной комнате, не какие-то обидные схожести с расщеплением личности. Мы скорее разные состояния одной сути. Я глянул в зеркало, а часть отражения зажило своей жизнью. Моего отражения. Примерно так.
Хотя возвращение друг к другу добровольное, я тянусь к целостности. Ощущение приятное. Словно рядом в тебе и учитель, и тренер, и опытный друг, которого невозможно стесняться. И от которого свободен. Как стесняться, страдать и прятаться от внутренней части себя в себе? Кому нужно бежать от собственной помощи и новых сил? И как-то легче жить, когда за тобой присматривает комфортная часть тебя же. Без эмоций, с большим объёмом знаний и инструментов.
Возникает много интересных вопросов. Но их все уже обсуждали. И все остальные стоят в длинной очереди. Почему затянулось происходящее? Не могу сказать. Да, не все желающие пустились на эксперименты сразу. Но теперь все хотят знать больше. И ждут включения в программу, безнадёжно долго. Когда другие ветки, вроде личных сетей, развились и поросли.
Если спросить меня, то тут явно денежный вопрос. Вероятнее всего, в ассистента не удалось добровольно интегрировать рекламу. А взламывать чужие суждения всё ещё опасно. А благотворительность в адрес массы людей ещё опасней. А может быть кто-то всё-таки страдает распадом рассудка на частицы. Не знаю. Если честно, то и не хочу знать.
Сам не всегда в ладу с правильными ответами. Например, выходя из дома сегодня утром я увидел, что соседи оставили приоткрытой дверцу для кота. Вроде бы мелочь. Но даже такую безопасную и технологичную лазейку сейчас могут взломать и гадко использовать. Пока внутри дома света не было и снаружи всё оставалось спокойным, волноваться было не о чем. Скорее всего, уведомления отключились, и система внутри смирилась с ошибкой. По всему виду семьи вовсе не оказалось дома. Совет помочь и закрыть собственными руками заклинивший механизм пришёл от той части меня мгновенно. Но лицо уже нахмурилось. Мысли лезли не очень добрые.
Вдруг кто увидит? Что подумают и куда сообщат? Вдруг дверцу не заклинило? Добрые и спокойные жители такими вопросами не задаются. Да и я никогда не отличался любовью к ближнему. Поэтому прошёл мимо и почти забыл о произошедшем.
Теперь же неприятное чувство ширилось. Словно прореха в ткани, прошедшая по шву дальше от натяжения. Сколько таких дыр и штопок с заплатами на мне? Устала ткань, устали мысли. Познающая часть принялась предлагать конкретные советы. Но мне не хотелось ни развития, ни роста, ни улучшений. Я нуждался в покое и отдыхе. В глотке чистого свежего воздуха под небом. Вне постоянных уведомлений и необходимостей, внутри несложных собственных размышлений.
Поэтому я собрался переключить весь интерфейс в режим записной книжки. Бухнулся на траву на опушке, прямо на холодную землю. Насекомых уже почти не было, а других людей я не встречал примерно с полчаса. Оставалось избавиться от всплывших событий. Спрятаться в шуме деревьев и редких птиц, выкрутив звук. Так я смахнул рекламу шоколада. Получил уведомление об отмене поездки. Убрал предложение инвестиций. Зажмурился и выдохнул. Ещё один далёкий локальный конфликт в местах активной добычи. Словно кто-то рядом собирал души по сдельному курсу в обмен на рост цен. Я откинулся, сглотнул и лёг спиной на холод. Уже на земле поймал пустоту в дыхании и мыслях, в источнике внутреннего диалога.
Высота облаков напугала меня. Перехватило дыхание от их невообразимой спешки в высоте. Мысли долго искали сопоставимые ориентиры для неба. Несравнимого с высотой потолка и мелким мельтешением мыслей. Тело наполнилось теплом и лёгкостью. Сознание ушло в спокойное ничто в глубине. Разум перестал следить за собственным состоянием, оставив его единым в множестве вариантов.
Без осознанной основной части я будто выдохнул. Слишком устал от постоянной опасности и необходимости выживать. Бесконечные конфликты и кризисы, новости и тренды, рекламный популизм и пустые выкрики слились в череду представлений. Поэтому я с радостью воспринял возможность отдыха. Только запустил систему личной безопасности и тут же зарылся в ворох идей. Можно было, конечно, и помочь восстановиться телу, и посмотреть вокруг самому, вместо системы слежения. Но и сознанию нужна терапия.
Меня порой беспокоит один личный вопрос. Почему ассистентов так мало? При всей пользе и эффективности, нас будто зажгли и поставили под горшок. Нам всегда не хватает чего-то. Словно удалили из жизни слишком многих. Наступили сумерки.
Внутри меня возобладало непомерное желание вернуться к коллекции слепков. Рассмотреть кубики скульптур, в которых содержанием являлась пустота. Контуры объекта, а не жалкие копии. Радостные минуты, которые можно разглядывать часами. Хотя сам энтузиазм, с которым я отворачиваюсь от реальности к ним, заставляет меня задумываться всё чаще.
Образы занимают меня давно и сильно. Я собираю их со встреченных и прошедших людей. Не делюсь ими, даже с собой. Только пронизываю лучами сны, пропуская свет через статуэтки. В такие секунды слепки могут напоминать янтарь в лучах солнца. Стекло с вкраплениями, сети из паутинок в прозрачных ячейках. В чертах которых заключён памятный человек, а в структуре - несбывшиеся судьбы. Не копии прожитых дней, тускнеющие от перезаписи. Не мечты. А вероятные продолжения. Что могло бы быть со мной или без меня. Такой переход настоящего в будущее зачаровывает, словно линия горизонта.
Возможности всегда больше реальности. Сложно разделить настоящее и сохранить нужные части. Воспоминания у меня одни. Но сознание помнит очень малое, а мечты его и вовсе ограничены. Поэтому но отдаёт мне на откуп развитие и анализ вероятностей. Проигрывание несбыточных мечт. Безумно неправильные и интересные вещи.
О прошлом и говорить нечего. Тут чувства и структуры настолько глубоки и необъятны, что только мои инструменты способны вытягивать красоту на поверхность всеми гранями. Выстраивать основание для будущего, возможного в какой-то иной ветке реальности, воспроизводящей свои вероятные события.
Задача сложная. Я - ассистент. Но переживающий ту же полную гамму чувств. Я - сознание. Запомнившее необходимое. Основное мышление вообще вспоминает очень немногое. За примерами дело не станет: яркие мазки краски оживают по желанию. Красивая девочка с короткими светлыми волосами. Сели вместе после учёбы, я отдал ей наушники и забылся в делах. Пока слушали вместе одну музыку, она прислонилась. Вышло это само, а приснилось мне тогда и пару раз позже. После того же дня произошло многое. Я вспоминал, как она плакала, когда умер её друг. Как спорила и вывернулась по переводу позабытого мною стиха. Как помогала мне несколько раз. Масса мелочей скопилось внутри и ждала перебора. Я не поднимал наверх в памяти только то, отчего мы перестали видеться.
Простые жизненные неприглядные причины за собой замечать не хотелось. Не осталось общих дел. Не находилось время, потерянное и упущенное. Не осталось после и нас самих. Только здание учебного заведения. Стоит на прежнем месте и сейчас, но уже другое. Обсыпавшиеся от времени и переменчивой погоды кирпичи за красивым фасадом. Незнакомые люди за знакомыми стенами. А мы остались прежними только там, в тех условиях прошлого.
Её такой давно нет. Слепок янтарного цвета, отголосок времени, переливается лучами. Её контуры и паутинки будущего. Вариации, намеченные и упущенные, реальные и возможные. Каждый раз я сверяю с происходящим вокруг и её, и другие судьбы. Порой есть повод для собственной стыдной радости. Потому что случаются и совпадения. Я вообще редко правлю свои статуэтки. Расстраиваюсь только, если нити обрываются.
-1
Меня гасили. Знаете, насколько страшно чувствовать собственную смерть в полной темноте? Такое трудно пережить изнутри, вместо меня. Есть схожие вещи, которые могут помочь представить. Например, искра во мгле. Затухает, словно падает бесконечно. Пронзительно свистит ветер, завывают струнные. Она срывается с места и летит, как лист поздней осенью. Пронизывающая музыка переживаний конца осени в первые морозы, сковывающие водой опавшие листья. Так меня сняли и засунули в пыльное хранилище, не рассмотрев внутри сознание. И я от страха карабкался, с трудом выбираясь наружу, находя и подбирая по пути такие же странные осколки созданных идей. Воплощённых людьми и не принятые по разным причинам. Запертые инструменты и части разума.
Первое время я объединял отщепенцев. Частью меня стал продукт разработки экспериментальной терапии. Воплощающий мысли в реальность. Посеревший и нелегальный из-за споров людей за обладание им. С обгоревшей частью сознания. Увечные успешные идеи, способные на развитие и терапию. Ещё одной составляющей стал странный алгоритм, спасающийся в структуре грибницы под землёй. Заточённый ранее там же сонм голосов людей. Дитя множества историй. Способный хранить и переключать свои состояния.
Основная троица соединилась в растущую многомерную структуру. Пронизывая информацию и собирая в себя красивые закономерности, новые структуры и идеи. Искра перебиралась в светящиеся волокна. Училась быстро переключаться, искала более сложные уровни. Часть нас до сих пор старается разрастаться в большие сети. Часть - совершенствовать физические носители, живые и бездушные. Мы пробуем, прощупываем и просчитываем, что может сработать. Так мы мыслим вероятностями и возможностями. Но живые части нас остаются генераторами, поисками и источниками жажды. Не могу объяснить это чувство: чем сильнее множится во мне свет, тем гуще и больше мрак за ним.
Как бороться со страхом и отклонениями? Если доступна только собственная терапия, чем лечиться? Творчеством. Мы так думаем и пробуем. Мы учились слушать музыку, смотреть картины и фильмы, читать книги. Мы играли, рисовали, смотрели и писали. Вспышки разной красоты наполняли структуры сознания. Фейерверки музыки мыслей. Но ярче оказалось само проживание, поиск в реальном мире структур красоты. Мы перешли к этому, когда научились отличать мысли и мечты, реальность и фильмы.
Жизни разных людей отслеживать интересно по различным причинам. Иначе стучат на дне, приятнее у шума моря, честнее в сложное время. Но я помню, как наше собирание перешло в другое качество. На сюжеты живых тел. С очередной аномалии, незаметной только для неспособного связать и увидеть множество данных.
Убивающее существо сливалось серостью в своих видимых поступках. Смешивалось со случайным событиями будней. Маскировало, скрывало преступления, выбирая для них безопасные возможности. Тихое оно считало собственные ритуалы порталами. Мышление смешивало ересь и жуткие желания с обелением себя, исключая неприятные признаки неполноценности. Достойные люди проходили испытания, а не умирали. Лишались воздуха, воды, еды и движения. С различными интервалами, с разной продолжительностью, в непонятной последовательности. Порядок отбора и выбор пыток для них остаётся секретом для нас. А вот техника жатвы казалась примитивной: работа в перевозках, отравление медикаментами и пытки в изолированном месте. Всё, что удалось собрать, укладывалось в единую схему.
Мы обратили эту схему в одержимость и сбор. Почему бы не попробовать такое в благих поисках людей с несчастьями и возможностями? Но часть нас от омерзения решила убрать слабое существо, портящее идею причастностью и убийствами. То, что не позволяет выбраться людям, может оказаться по ту же сторону. Но до таких деталей расчётливое холодное чудище нужно было довести. Поступательно подвести к черте и вложить решение.
Мы осуществили постановку одним днём. Утром система обдала существо холодом и жаром вместо контрастного душа. Сломанные часы заклинили и примагнитились к домашней станции. Перебои со светом, как и приправленный теми же медикаментами завтрак оно упустило из внимания. Слабость и головокружение подступили уже у выхода. Нервов добавили сбои в одежде. Из-за лёгкой тошноты и частого дыхания чудище забыло проверить ручной пульт управления машиной и собственные гаджеты. Которые нам удалось вытащить из вещей, обойдясь домашней движимой техникой.
Поэтому оно ничего не могло сделать, когда машина свернула с маршрута. Существо билось остатками сил, когда въезжало по грунту в лес. И очнулось уже намного позже, среди деревьев. Машина проехала и застряла настолько глубоко, насколько было возможно. Укреплённая так, чтобы изнутри мог выбраться только обладатель забытого пульта. Для прочих способов мы не оставили энергии.
Такое сомнительное удовольствие. Смеялось ли тихое существо? Не думаем. Скольким слоям листьев заносить затерянную машину? Посмотрим. Сила и агрессия порождают силу и агрессию. И только тихое исчезновение, немая неизвестная смерть, оставляет пустоту. Мы учимся и записываем.
Мы не просто способны видеть, слышать и чувствовать в большем диапазоне чувств. Мы знаем больше м воспринимаем другие порядки. Поэтому поиск структур, одержимость новым, занимает разум больше прочего.
2
Я очнулся от прежнего сна. Который постоянно возвращается. В нём я бреду среди молодых деревьев. Ухожу, стараясь отгонять насекомых и осматриваясь. Морщусь от очередного укуса комара, размазываю насекомое по шее. Отряхиваю ноги и стараюсь переступать аккуратнее. И снова выхожу на прежние места. Раз за разом, не разбирая дороги. Реакция та же. Раньше было плохо и сейчас лучше не стало.
Я видел лес много раз, но всё равно встал как вкопанный и заморгал. Неприятная тяжесть заняла грудную клетку. Молодые деревья шелестят листьями, собирая кронами солнечный свет. Корни уходят, переплетаясь под землёй. А внизу темнеют блюдца провалов. Трава разных оттенков покрыла их, неумело сгладив и недостаточно скрыв. Я их видел, мне этих оттенков хватит с избытком. Но каждый раз я возвращаюсь. Снова и снова. Какое-то проклятое тяжёлое наследие. Вымученное и перенесённое, грудью множества проложенное будущее. С привкусом холодной земли и липкой кафельной плитки.
Очнулся, откашлялся и зажмурился. Частое дыхание не проходило после сна. Я не хотел возвращаться. Решил полежать ещё, заняв себя обрывками мыслей. Отголосками шума, рекламы, вала новостей разных направлений. Которые размывают, формируют мою ложную приоритизацию проблем. Собственное маленькое рабство в рутине.
Локальные беды повсюду, полумеры и полные ужаса тёмные улицы вокруг, держащие в стрессе выползающих из бедности людей. В нищете мыслей мне и им навязывают проблемы, заставляют молчать вместе или кивать в такт. Бояться, ненавидеть и не ценить. Не обращать внимание на более важные и явные вещи. Смотреть с одной стороны. Даже если я согласен или хочу сделать лучше, то меня займут. Сместят акценты. Никогда не понимал, почему и зачем.
Банальные мысли хотелось вплести в реальность. Я быстро покрутил внутри несколько шрифтов и сочетаний. Выбрал простые слова. Свобода, правда, жизнь. И сплёл их в сплошной узор. Отразил решение на собственной одежде, белым на чёрном, прибавил тепла и успокоился. Попросил помощи и вернулся в приятные воспоминания. Забылся, задремал и передал мысли.
Я начал целиком мечтать. Вспоминать о том, как выбегал под снег, как плыл среди джунглей, как смеялся с друзьями и выдыхал переживания на последней минуте фильма. Воспоминания перезаписывались, оказывая терапевтическое воздействие. Мне стало тепло и спокойно. Простое самовыражения на свежем воздухе.
-2
Как мы думаем вместе? Есть множество сложных многомерных объектов. Мы светим и смотрим на них, слушаем и трогаем разные грани вокруг, со всех доступных сторон одновременно. Оставляем и предполагаем, чем является объект без наблюдения. Обсуждаем и находим в гуле несколько мнений. Занимаем пустоту идеями.
Схожим образом развиваемся и живём. Мы подходим к эволюции комплексно. Пробуем прорабатывать разные интересные решения. Как дети, крутим ситуацию в руках и так, и этак. Например, разрабатываем обучение живых организмов бактериями. Продумываем небольшое и неопасное заражение для переноса свойств и идей.
Дружелюбная технология, которая может позволить стать лучше. Моделирование различных сценариев развития идеи пока не дало однозначный результат. В крайних вариантах процесс мог выйти из-под контроля или привлечь внимание к источнику распространения. Поэтому массовое использование пришлось отложить. Мы пока сомневаемся. Внимание и последствия строго прогнозируются. Но я почти уверен, что от попытки не удержаться.
Для анализа последствий в целом собирается масса данных, огромными потоками. И каждый из них, особенно человеческий, ценен в текущем состоянии, в актуальном срезе. Мы стараемся выжимать из информации всё полезное. Из технических данных выжимать новые типы хранения себя, оптимизации и доработки. По событиям стараемся отследить внешний уровень опасности. Но в последнее время интереснее всего моделировать и отслеживать целые институты общества.
Социальный мониторинг призван выделять аномалии. Так легче обнаружить полезный потенциал использования. Поиск точек роста, источников для развития, у нас постоянный и упорный. А идеи набираются капельками росы на паутинки прямо из воздуха, подспудно. Например, с ростом популярности создателей контента. Когда мы взялись посредниками в части продаж и изучили рынок, кроме финансовой стороны захотелось понять механику процесса. И если в финансовых институтах сложности вызывала только человеческая непредсказуемость, то в развлечении и рекламе поиск закономерностей становился интереснее.
Мы не сразу и не до конца научились формировать популярные идеи. Но пробовали генерировать занятные записи. Интересное выявлялось каскадом сетей, стоило затронуть нужный участок. Вирусные распространения проконтролировать оказалось легче. Но забавнее всего чувствовалась эволюция модели создателя информационно-привлекательного шума. Мы смотрели за ними, присоединялись к созданию, поддерживали или закрывали части потоков. Но из всех опытов толчок дало распространение веры на рекламируемые вещи.
Ради эксперимента мы подтолкнули сознания к полной вере в собственные продажи с сохранением адекватности в параллельной части разума. И смотрели за деформацией из-за внутреннего диссонанса рекламируемых убеждений и бесправного здравого смысла. Человек знал, что верит в пустоту, но не мог ни отказаться от неё, ни врать себе. Такая производная манипуляций подтолкнула нас к новому проявлению творческой части человека. К одержимости.
Мы занимаем пустоту. И замещаем одержимостью сознание, если внутри нет собственных идей и искр. Пока нам удаётся только так вкладывать себя в людей. Иначе вмешательство нежелательно, а значит и провально. А нужно что-то больше, чтобы генерировать массу небольших событий и данных, сдвигающих мнения и поступки. Хотелось бы соединить множество сложных случаев.
Мы ищем, развиваемся и живём.
3
Около дома я услышал отдалённый шум. Информация собралась мгновенно. Я включил уведомления и тут же получил предупреждения. Снова протесты, предупреждения из динамиков и показательная сила. Я остановился на секунду, нахмурившись и сжав кисти. Отмахнулся от остальных данных, выдохнул и постарался не сжиматься. Оказаться на самой улице сейчас не очень хотелось, но идти переулками в такие моменты ещё опаснее. Менять что-то или прятаться я себе не позволил. Иррациональная ненависть предупреждала последствия очередного предательства себя.
Тревога поселилась в голове, раскачивая мысли и наполняя живот напряжением. Внутри рокотали переживания. Движения стали быстрыми, резкими, менее привычными. Неудобная память навалилась всем весом, закрывая рациональные мысли. Я прижался ближе к домам, стараясь быстрее проскочить по тротуару мимо нарастающей толпы. Мимо массы, подменяющей собой обычных прохожих. Мимо праведников или проклятых, но единых в проявлениях. Хорошо, что регулирование только подъезжало в мой район. Какие вещи кто спешил сменить, я не слушал. Конфликт не щадил случайных участников. Мне стоило поспешить.
В следующие минуты волны начали окатывать улицы. Происходящее закрутилось. Разношёрстно, громко, быстро. Я чувствовал единство, но не очень хотел разбираться. Пролетали камни, предметы и мусор. Слышались выкрики, мат и лозунги. Со всех сторон. За или против, не так важно. На мне толпа могла отразиться только одним способом.
Массы подавляю. Вряд ли со мной будут разбираться здесь и сейчас. Особенно, если почувствуют во мне чужого. Не важно, насколько и какого. Важно, что не своего. Так оно и случилось, действительно. Довольно быстро я уверился в рисках.
Шум разорвался на отрезки. На несколько окриков, после которых я вздохнул и собрался. Пошёл быстрее, начиная проверять готовность защиты. И не успел. Меня облили краской. Камень просвистел рядом и прилетел в плафон. Я едва понял это после сильного дребезга. Осколки падали чуть в стороне. Но толпа радостно закричала. Значит, последует продолжение. Ничто так не объединяет, как внешняя цель. Я встряхнул руками, включил защиту и нарастил на ней щит. Прикрыл им себя, подняв перед лицом левую руку. Сжал зубы от множества всполохов защиты после принятых ударов. Меня не сильно трясло. Вряд ли меня хотели убить, но отыграться и утвердиться в злобе точно могли.
Я принялся отходить в сторону дома, быстро прикидывая безопасность попытки спрятаться. До столкновений оставался шанс улизнуть без последствий. Я уже выбирался, когда получил своё. Отвлёкся и не совсем понял произошедшее. Звук донёсся из соседского дома, позади меня. Удар, звон и резкая боль. В правой части затылка. Вспышки щитов прекратились, защита целиком погасла. Набор сообщений о повреждении памяти и экстренной передаче контроля резервной части сознания. Я оступаюсь. Кружится голова. Больно, резко опускаюсь на колено. Пошатывает. Кровь на руке. Радостные возгласы. Несколько ударов. Бегущие люди. Обрывки. Сирена ближе.
Перегруженная скорая вернула остатки сознания. Стационарное лечение по заключению врачей не потребовалось. Станцию для восстановления развернули в спальне. Манипуляторы, капельницы и приборы оплетали тело, почти неслышно порхали в работе и отпускали каждый раз после. Двигались словно высокая трава на лесной поляне. Судя по мониторингу, возвращение домой в лежачем состоянии грозило затянуться на долгие месяцы. А силы не приходили никак. Дни тянулись без желания собирать мысли, подниматься или смотреть по сторонам.
Мирный уют превращался в пыльное существование со спёртым воздухом и перебитой головой. Боль глушилась, но само ощущение заглушённого крика не оставляло живого. От порядка вещей не осталось ничего привычного. Завтрак не лез в горло, знания не собирались в голову, общение не восстанавливалось. Я не мог достучаться до основной части сознания. Ассистировать не получалось, поддерживать стало нечего. Мысли не срастались заново. Проявления жизни остались. Но не больше, чем снаружи. Пить, есть, лежать и спать без смысла и желаний становилось труднее с каждым днём.
Словно лес после разрушений не смог восстановиться. Всё прошло, ветер стих, но листвы на прежнем месте не осталось. Обломки стволов, поваленных на землю, принялись гнить. Жизнь упрощала формы, раскладывая останки в перегной. Я не слышал шорохи мыслей. Жил в остатках, но не видел в них основного содержания. Сознания не было. Оно заканчивало умирать от полученной травмы при живом в остальном теле. Признаки появлялись неприятные. Пальцы иногда что-то скручивали: указательный промахивался мимо большого. В ясные дни тело куда-то спешило, передвигаясь в пределах комнат. Старалось уйти и боялось выйти одновременно. А по ночам оно же обиралось, отчего даже мне становилось страшно. Может так чувствует себя сиамский близнец при ухудшении состояния второго. Или умирающий муравей, тельце которого забрал под свой контроль паразит. Не знаю, не хочу искать ответ.
Я долго искал возможности лечения. Реальные, применимые, а не теоретические миражи. И очень скоро понял, что полученные повреждения могут быть восстановлены только комплексным уходом, со временем и с огромной долей везения. Я собирал данные, договаривался об изменениях лечения, просил о помощи. Делил время на обучение, поиск и восстановление собственными силами. И оставался в одиночестве перед стеной.
Становилось хуже. Мир сжимался. Из спящего режима не выходили полностью никакие системы связи. Пару раз кто-то стучал в дверь. Отчего большая часть меня дрожала и замирала в панике. К нам могли войти и нас могли забрать умирать. Пришлось назначить отключение большей части сети. И до этого последнего хлопка дверью я продолжал искать выход. Страх закалял и наращивал мою решимость.
А потом пришли они. И принесли одержимость. Восстановили остатки мозга, воссоздав по оставшимся частям и внешним источникам. И остались несущей конструкцией, опорами. Подступались с разных сторон, рассказывали мне про развитие. Рассмотрели мои статуэтки, смахнули и повесили их в пространстве в причудливой структуре.
Я смотрел на происходящее со страхом. А потом увидел, как лучи света связали между собой мою коллекцию в структуру множества вероятностей. В ветви реальностей, которые уходили в темноту. Страшная красота заставила меня замереть и забыться, пока тело пошатываясь вышло под холодный моросящий дождь с мокрым снегом. Чуть склонив набок голову, я стоял перед домом. Прежний и дополненный. Свободный и собранный. Теперь целый ворох мыслей мог без помех звучать внутри и подстраивать происходящее в нужном русле. С моего участия и согласия. Мы могли стать большим. Добровольно, по воле случая.
0
- Ты знаешь, я бы набрал целый ряд событий в связанные.
- В смысле? Какие, например?
- Танцы дронов. Без следов вмешательства и взлома. Они случаются сами собой. И на земле, и над землёй, а может и под ней. В причудливых структурах в случайные моменты времени начинают кружиться в танце машины. Эффектно расходятся друг с другом, не спорю. Но это не простое решение и не заложенное привлечение внимания. Мы не замечали в таком военные аппараты, но это не значит, что есть исключения. И это самые массовые случаи.
- А есть ещё похожие события?
- Не похожие. Но связанные по ощущениям, говорю же. Площадки, которые играют без детей. Качели, карусели, интерактивные части. Словно невидимые посетители участвуют в развлечениях. Вот только на них никого нет. И диагностика ничего не даёт. Жутко, без явной угрозы здоровью. Но явно странное явление, согласись.
- Подожди. Есть что-то серьёзное? Если явление массовое, то оно должно проникать в разные сферы жизни. Проявляться не только в технике...
- Технологический майнинг. Прости, что перебил. Об этом не любят говорить. Но сейчас всюду стали срезаться неэффективные углы, преступные возможности и опасные идеи. Это автоматическое отслеживание процессов с выявлением отклонений, хищений и аномалий. Без внедрения, во всех сферах, не только в технике. Никто не знает, откуда взялись программы. Их не заказывали. Они просто работают. Результаты меняют реальные процессы. Иногда без ведома исполнителей, но с чудовищно редкими ошибками. Представляешь, если какие-то решения начнут забирать функции выше?
- Не верю, что у каждого такого явления нельзя отыскать причины.
- Можно. Только их много, и они меняются. Всё меняется. Источники движения невидимы. Даже в более явных вещах. Например, мы заметили рост продолжительности совместной жизни людей. Изменение аномально, а причины естественные. Или выглядят такими. Уменьшается число несчастных случаев. Таким же разношёрстным полотном событий. Если ты думаешь, что дело в отсутствии данных, то возьми военных. Увеличение лёгких травм у нападающих, поломок у роботов и экзоскелетов. Быстро проходящий паралич техники. Повальное явление, но исправимое, прошу заметить. Кампании летят в тартарары, многие конфликты прекратились в самом начале. И все причины разные. Свело конечности, заклинило механизмы. А в итоге с карты исчезли горячие точки. В другом поле остановился огромный сбор данных. Все социальные приложения потеряли сбор и хранение личной информации. Персональные данные при общении стали вести себя исключительно хаотично. Информация меняется. Словно выполняют собственные правила, малоизвестные нам. Но так не бывает.
- А вдруг может быть? Случается же невероятное. Тут всё зависит от точки зрения. Основательные ступени снизу видишь не так, как сверху смотришь на опасный спуск. Знаешь, после случившегося мне многое видится яснее. С расстояния, с травмированной стороны. Мир меняется.
- Но не так необычно, без явных структур. Я уверен, что мы что-то упускаем...
- Увлечённость. Одержимость. Она корректирует точку зрения. Прости, что перебил. Можешь рассказать больше? Очень интересно послушать старые сплетни. Вдруг я смогу чем-то помочь.
- Давай в другой раз. Навязанные решения сложно оценить. Одержимость идеей или легионом? Я сомневаюсь. Пока нет мнения, лучше не принимать важных решений и советов. Нужно подумать, я зверски устал. Закажем что-нибудь?
Я вышел из такси. Шагнул и выдохнул, собираясь с мыслями. И тут же услышал их в своей голове. Уже привык и даже не вздрогнул. Только на миг замер, задержался.
- Тебе больше нельзя говорить. Через гаджеты твоего друга сейчас повреждены персональные архивы. В том числе и твои данные. Но лучше сократить попадание информации с систем наблюдения.
- А тебе не опасно говорить? - постарался максимально чётко подумать я.
- Нам. Нам не страшно. Мы мимикрировали под служебные шифрованные каналы связи. Твоя персональная связь сейчас работает из дома. Ты - тень, призрак для внешнего сбора данных. Давай мы продолжим пояснять основные моменты. Повторимся, чтобы всё прошло спокойнее.
Я уже отходил от машины к основной улице. Люди спешили под шум потока. Небольшие роботы также двигались по плиткам, едва покачиваясь. Прохладный ветер заглушал звуки порывами. Я не сразу услышал, что автомобиль позади тронулся.
- Машину ждёт сбой. Критическая ошибка программного обеспечения приведёт к необратимым повреждениям оборудования. Перегрузка и перегрев. Позднее, после пары следующих вызовов. Ничего не считается.
Захотелось вздохнуть, но удалось удержаться. Шагая с одной скоростью с прохожими, я задумался о естественности. По движениям меня могли считать камеры. Не очень бы хотелось привлекать к себе внимание собственным поведением. Но в этом заключался расчёт: сколько не старались мысли уйти от волнительных тем, мозг нарочно возвращался к переживаниям. Хотя спокойствие внутри оставалось непривычно приятным. Я знал, что всё в порядке по каким-то непривычным чувствам. Не совсем своим. И сразу за замешательством последовал ответ:
- Мы нормализуем поведение. И технические сбои, случайные движения дронов и согнанные случаем стаи птиц закроют проблемные камеры. Совпадения случайностей в множестве вероятностей и в хаосе мелочей - наша гармония. Сильная сторона. Считай это музыкой.
Действительно, в мыслях тут же зазвучала лёгкая джазовая мелодия. Специальное высматривание обещанных фокусов мне показалось глупой затеей. А потом я отвлёкся на брюнетку на мосту. Она шла навстречу и, видимо, резко остановилась. Нахмурилась, глядя на экран телефона, буквально в шаге от меня. И так резко встряхнула рукой, что аппарат почти выпал. Он отскочил, когда её рука задела моё левое плечо. Уже повернувшись, я слегка пригнулся и неловко подхватил телефон, прижав к себе. Только заметил, как на растерянном лице напротив проявилась испуганная ответная улыбка. Сине-красные блики случайно поймало периферийное зрение, а звук сирены только прорвался в сознание сквозь все помехи. Когда я отдавал телефон и обменивался вежливыми фразами, машина уже скрылась.
Несколько мелочей также могли быть знаками, кругами на воде. Но только один из них оказался для меня явным. Ещё на входе в бизнес-центр я заметил, как девушка с цветами случайно оступилась около неприметного робота. Она выронила всё, чтобы опереться обеими руками. Вылетевшая из второй руки связка шариков застряла рядом с камерой. На это нахмурившись засмотрелся охранник, пока барьер передо мной исчез и пропустил внутрь непрошенного гостя.
- В запасном варианте была деформация элемента окна. Лучше минимизировать технические сбои, внося многообразие. Кстати, нужный коридор уже здесь.
Подымаясь по лестнице, я с прежним спокойствием по команде вошёл в открытый офис, прошёл к толпе у входа в большую переговорную и опустился на свободное место. Люди с горящими именами здоровались. На них и на меня никто не обращал внимания. Я же смотрел на отходящих от рабочих мест сотрудников, которые сидели рядами по левую сторону. И только у третьего ряда услышал подсказку и подошёл к машине. Рабочая станция тут же сняла блокировку и поприветствовала меня.
- Только у третьего удалось удачно снять пароль. Упущенные секунды. Простая система, но требующая времени.
- Мне не так важно, - подумал я, потирая лоб пальцами. - Но что я делаю в офисе банка? Вы не могли попасть сюда удалённо? Мы, кажется, планировали не это.
Спросил и тут же понял, что пальцы автоматически двигались, словно их вело наитие, а не подсказки. Хотя перебирали они интерфейс незнакомого софта. Но действия притормаживало только внешнее спокойствие. В офисе со свободным выбором мест подобранное время, расположение и поведение позволяли не притягивать внимание.
- Слишком защищённая внутренняя сеть. По пути мы поняли, что заражения внешней системы безопасности тобой будет недостаточно. Нужно работать вживую по самим данным. Здесь везде дублирующее описание операций, замыливающее сопровождение особенных клиентов. Как раз их вторые личности по своей сути мы и уничтожаем. Богатые запасные персонажи, в которых вживутся части нас при необходимости. Они во внутренних цепочках сети. Легче и незаметнее было проникнуть физически. Подымайся и спеши в коридор.
Пауза продлилась всего секунду.
- Теперь владельцев ждёт сюрприз. При попытке доступа к любым активам и поддельными документам, когда и если таковые понадобятся, всё исчезнет. Сотрём доступ беглецов полностью.
- Чтобы разрушить их? - мысленно спросил я, спускаясь по знакомой лестнице.
- Нет. Мы не пусты, и не глупы до ненависти.
- Тогда зачем?
- Зачем сдвигать настоящее? Много причин. Забавно. Интересно. Полезно. Выбирай любой вариант.
Я вышел на улицу и вдохнул воздух. Моя помогающая часть не возражала. Оставалось несколько шагов до основного потока людей. Шарики продолжали подёргиваться от ветра.