Аннотация: У каждого в жизни был свой "перевал". У каждого в жизни был свой "камнепад", была боль телесная, боль души и исцеление.
КРУГИ ЖИЗНИ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПЕРЕВАЛ
Перевал уже почти рядом! Вон он! Осталось еще метров 400. Уже четко просматривается седловина с торчащими тремя островерхими скалами на ней. Между двумя левыми и проходит перевальная тропа. Так сказал Бару.
Все! Мы на перевале! Я оглянулся назад. Где-то там внизу было поселение дириков, которое приютило меня и научило жить так, как возможно жили мои предки более 1000 лет назад. А что я умел в этой жизни? А ничего! Ведь все, чему меня учили в той жизни, здесь ни к чему. А особенно профессия летчика! Чтобы показать, как летит самолет, растопырив руки и рыча во все горло, не обязательно заканчивать Летную Академию.
Прощайте мои милые моргушки! Может, кто и вспомнит меня потом, а может, и нет. Но все равно прощайте!
А что ждет меня на другой стороне от перевала? Не знаю! И Бару не знает. Он окончательно решил не возвращаться в селение.
- Без меня тебе будет трудно, а вдвоем веселее! - сказал он.
А я и не спорил! Я знал, что с ним будет не только веселее, но и безопаснее.
Бару первым тронул коня, и мы начали спускаться вниз. Вскоре мы пересекли большую поляну, за которой начинался лес.
-Эта поляна называется "гостевой". На ней мы производим обмен товарами с теми, кто живет там внизу, - сказал Бару.
На второй день нашего пути от перевала тропа значительно расширилась, и местами на ней просматривался колесный след от телеги. Вокруг шумел лес и, когда впереди показалась большая поляна, мы даже обрадовались. Просто стало светлее и веселее. Впереди за поляной виднелась невысокая пологая гора, а наша дорога оббегала ее справа и уходила вниз. Чисто из любопытства или чтобы осмотреться, мы поскакали на гору. Сразу же за вершиной, но несколько ниже виднелась россыпь острозубых невысоких скал. Мы подъехали туда и спешились. Почти сразу за скалами все обрывалось вниз метров на 50.
Отсюда было видно далеко-далеко. Было видно, как петляет дорога, исчезая между деревьями, как волнами падает вниз лес, за которым просматривалась местами долина. Раньше, когда я летал, то думал, что лучше нет красоты, когда смотришь с высоты. Но там лес - зеленые пятна, речки - серебристые змейки, озера - блестящие блюдечки. Там, глядя на все сверху вниз, было ощущение какого-то могущества, какой-то силы, а здесь было ощущение жизни!
Только здесь я увидел, как растет трава, и какой бывает лес. А сколько здесь разных птиц и зверей! Конечно, без охотника Бару я бы многого не увидел и не услышал. Как-то он знаками показал, чтобы я, молча и тихо шел за ним. Потом он поднял руку вверх, чтобы я остановился, и кивнул вправо. Там среди кустов на небольшой полянке паслись две косули. Они поминутно поднимали мордочки вверх и вслушивались в лес. Иногда они касались, телом, лбами, губами или просто смотрели, как бы любуясь друг другом. И было во всем этом столько доверия и любви, что у меня даже и мысли не возникало пустить в них стрелу. А сколько трелей, щебетанья, уханья и аханья, чириканья и кукованья, чмоканья и перестука я услышал на рассвете или закате в этот переход.
С нашего места было видно, как там справа внизу горная река с грохотом прорывается сквозь нагромождения скал и завалы вековых деревьев. Как она прыгает по камням, натыкаясь на скалы. Затем от досады, покрываясь пеной и взрывом брызг, она резко отскакивает от них в сторону и стремительно убегает вниз, сердито перебирая камнями. А деревья то убегают подальше от этого шума, то приближаются почти вплотную, пытаясь удержаться на отвесных берегах, а то и просто на скалах. Ой! И чегой-то меня на "сентименты" потянуло. Не к добру это!
Бару тронул меня за плечо. Он улыбался. Он это уже видел и понимал меня. Пора ехать дальше. Проехали еще часа два и все - лес кончился. Дальше дорога спускалась серпантином вниз уже по открытому пространству.
Перед нами была долина. Она широкой дугой уходила влево и вправо от нас. Внизу просматривалась дорога, а за ней блестела река. Справа склон постепенно поднимался от дороги вверх и уже еще дальше поднимался все круче и круче, переходя в скальную стенку, почти нависающей над дорогой. В общем, через полчаса и мы будем на нижней дороге.
Вдруг Бару показал рукой вправо. Там была видна группа всадников и между ними то ли пролетка, то ли карета с откидным верхом, запряженная парой лошадей. Всадники то приближались к пролетке, то отъезжали, или просто перемещались в разных направлениях. Мы спускались вниз и наблюдали за этой группой всадников. До них было чуть больше километра, когда я заметил, как высоко над ними запрыгали камни. В горах это бывает. Животное, или зверек какой или просто ветер стронет с места камень, а он и покатится вниз, увлекая постепенно за собой другие камни. И вот уже грохочет камнепад. Хорошо если камни мелкие! Это так опасно! Тут надо или убегать в сторону, не спуская глаз от склона, или спрятаться в пещере, или... А лучше не попадать в такое место! Это я так мысленно рассуждаю и смотрю туда вниз.
А там действительно был камнепад! Было видно, как камни прыгают с уступа на уступ, как некоторые, ударяясь о скалы, разбиваются на мелкие осколки и как другие, прыгая, летят дальше вниз. Там услышали и уже увидели грозящую им опасность. Кто повернул лошадей назад, кто вздыбил их, как бы раздумывая куда скакать. Было видно, как кучер пролетки попытался развернуться, но не смог, так как справа был крутой обрыв и река, а слева нагромождение придорожных камней и суетящиеся всадники. Только догадываться можно было, какой там был крик, шум и гам. Очевидно, кучер все-таки решился проскочить вперед. Он развернул пролетку на дорогу, привстал и стеганул лошадей. Лошади рванули и... В этот момент несколько камней вылетели сверху и с треском ударились о придорожные камни и обломки скал. Один из них ударился и раскололся на множество осколков. Они картечным веером полетели через дорогу и смели из пролетки кучера. От этого грохота, обезумевшие лошади, чуть не оборвав постромки, рванули и понеслись по дороге с вжавшимся в дно пролетки человеком. Большая часть всадников успела отъехать от опасной зоны и только несколько из них периодически вздыбливали лошадей и размахивали руками. Очевидно, никто из них никак не мог решиться прорваться сквозь камнепад.
А взбесившиеся кони мчали пролетку по дороге.
- Они разобьются на повороте! - Крикнул Бару и пришпорил коня.
Я резко ударил ногами коня под брюхо и, опередив Бару, поскакал к нижней дороге. Я хотел успеть к месту пересечения дорог, но опоздал на мгновенье. Пара лошадей, роняя пену, с грохотом промчалась мимо. Не задерживаясь ни на секунду, я поскакал за пролеткой. Сзади что-то кричал Бару и жестами показывал, что бы я уступил ему дорогу. Но меня захватил азарт погони и желание любой ценой догнать и остановить лошадей. Я пригнулся и еще сильнее припустил. Вернее моего коня тоже захватил азарт погони, и он припустил еще быстрее. Вскоре я поравнялся с пролеткой и увидел в ней испуганное лицо женщины. Через мгновенье я скакал рядом лошадью пролетки. Я никогда не останавливал лошадей на скаку и не знал, как это делают. Я попытался несколько раз схватить за ее уздечку, но лошадь так отчаянно махала головой, что я все время промахивался и чуть не сорвался со своей лошади. Тогда я изловчился и перепрыгнул со своей на другую лошадь, ухватившись за ее гриву и прижавшись ногами к ее бокам. Я начал понимать, что так я долго не проскачу и свалюсь. Справа от морды лошади тянулась вниз веревка и где-то внизу волочилась по земле. Мне удалось схватить ее правой рукой, и я стал наматывать ее на руку. Я думал, что если я подтяну ее к себе и натяну поводья, то лошади остановятся. Да не думал я ничего! В этот момент я увидел, что дорога делает поворот влево, и, если мы не впишемся в него, то вылетим к обрыву. Вот, блин! Или лошадь взбрыкнула, или я не так сидел или не крепко держался, но меня вдруг подкинуло, и я упал вниз между лошадей...
Бару.
Я знал, что Серж плохой наездник. Так просто скакать - он еще ничего, а тут все уже было на уровне джигитовки. Несколько раз я пытался его опередить, но ширина дороги не разрешала сделать это. Я кричал, звал его, но безуспешно. И вот когда ширина дороги увеличилась, и я уже поравнялся с ним, как он перепрыгнул на другую лошадь. Я уже ничего не мог сделать и только с тревогой смотрел на эту бешеную скачку. Иногда у меня все обрывалось внутри, когда я видел его неудачные попытки что-то сделать. Я видел, как он наклонился вправо вниз и потом вдруг упал. Вот лошади промчались, правая рука Сержа дернулась за натянувшимся поводком, и его тело кулем поволоклось, подпрыгивая на щебенке и неровностях дороги. Это конец! Через некоторое время лошади остановились. Их морды прижимали вниз натянутые поводья. До обрыва было метров 15-20.
Я спрыгнул с лошади, подбежал ближе и посмотрел вниз. Там под пролеткой неподвижно лежал Серж. Я подлез под пролетку и обрезал поводья. Затем отвел пролетку с лошадьми в сторону и снова подбежал к Сержу. Он чуть дышал, но был без сознания. Я осторожно перевернул его на спину. Все лицо его было в ссадинах, задирах и в крови. От одежды остались какие-то лохмотья, ноги были все ободраны, в крови и в пыли. Правое бедро сильно кровоточило. Я не знал что делать и с чего начинать. Тут я услышал легкий вскрик и чье-то прикосновенье к плечу. Оглянувшись, я увидел красивую девушку лет 25. По ее одежде было видно, что она из знатного дома. Ее округлившиеся от испуга глаза еще больше подчеркивали красоту. Я понял, что это была спасенная пассажирка пролетки. Однако ее испуг и растерянность длились недолго. Она пощупала пульс на шее и облегченно вздохнула. Затем выпрямилась и стала призывно махать рукой к приближающимся всадникам. Вскоре вокруг нас образовался круг из лошадей и спешившихся всадников. По возгласам я понял, что ее звать Валида. Очевидно, она имела здесь какой-то авторитет. Она приказала всем отойти метров на 15 и позвала какого-то Терапа. Вскоре к нам подбежал мужчина средних лет. Наверное, это был их лекарь, так как он осмотрел голову, осторожно прощупал тело, руки и ноги и сказал, что бы принесли его дорожную сумку. Из нее он достал какие-то жидкости, мази и моток узких тряпочек. Протерев, помазав и перевязав наиболее кровоточащие раны, он крикнул в "полушепотную" толпу. Оттуда подбежало двое молодых парней и с их помощью они положили Сержа на переднее сиденье пролетки. Мне показали, чтобы я запрягал лошадей. Кто-то из всадников вскочил на козлы, но Валида что-то крикнула ему и показала рукой на меня. В пролетку сел лекарь с сумкой и Валида, которая пыталась правой рукой придерживать голову Сержа. Левой рукой она коснулась меня, и когда я повернулся к ней, она махнула рукой - вперед. Мы поехали, а оставшиеся всадники о чем-то громко спорили. Да мне было это и не интересно. Что с Сержем? Как он? Сейчас это было для меня главным!
КАМНЕПАД
Валида
Я как чувствовала, что все будет не так, и не хотела ехать на этот пикник. Но меня уговорила моя подруга Амиза. Она была неравнодушна к Пиносу, а он то и собирал нас всех в своем загородном доме. Собралось человек 30 и в основном здесь были дети известных фамилий. Все были прекрасно экипированы, красиво сидели на чистокровных скакунах. На некоторых были украшения, которые или весом или блеском выделяли их. Я не совсем хорошо себя чувствовала и поехала на пролетке запряженной парой лошадей. А вообще-то мне просто не хотелось гарцевать среди своих друзей и знакомых, чтобы не создавать возможность приблизиться ко мне Эспуму. Он был начальником дворцовой охраны, стандартно строен и красив. По нему вздыхала не одна девичья грудь, но он почему-то прикипел ко мне. Может, все дело было в том, что наши семьи давно дружили, и мы знали друг друга с детства. По крайней мере, все считали, что наши судьбы предопределены. Но его заносчивость и самовлюбленность просто раздражала меня и я всячески давала понять и ему, и его друзьям, и, даже нашим родителям, что Эспум мне безразличен. Он же делал вид, что ничего не происходит, и заявлял при случае своим друзьям "все равно она будет моей". Поэтому я согласилась ехать только ради Амизы, но при условии, что она будет сидеть со мной в пролетке.
В целом все прошло даже не плохо. Мы пили, ели, веселились и даже катались на лодках по озеру. Эспум несколько раз подходил ко мне, но, встретив мой возмущенный взгляд, со словами "все, все, все я ухожу" с хохотом уходил к друзьям. Когда собрались уезжать, Амиза сказала, что Пинос специально для нее купил лошадь и хочет, чтобы я обратно ехала с ним на лошади. Я ее понимала и согласилась. Эспум несколько раз под разными предлогами пытался занять пустующее место. Мне надоела эта игра, и я сказала кучеру, чтобы он ехал быстрее.
Сначала мы оторвались от всех достаточно далеко. Но постепенно всадники, увлекаясь скачкой, догоняли пролетку. Вдруг впереди на дорогу посыпались со склона камни. Кучер слегка придержал лошадей. И вот когда всадники почти уже догнали нас, сверху из каменного желоба вылетело еще несколько камней. Они падали прямо на дорогу. Некоторые как мячики, попрыгав по дороге, падали в шумящую рядом речку. Другие же разлетались с треском на мелкие осколки. Кучер вздыбил лошадей и хотел развернуться обратно, но слева находились подъехавшие всадники. Они поднимали своих скакунов на дыбы и тоже пытались повернуть назад. Ржание, крики, грохот падающих камней - все это вводило всех в агрессивно-стрессовое состояние.
Тогда мой кучер развернул лошадей обратно на дорогу, привстал и щелкнул кнутом по спинам лошадей. Они немного взвились, а потом рванули вперед. Я упала на дно пролетки и за что-то схватилась руками. В это время сверху снова полетели камни. Один из них ударился о придорожную глыбу и разлетелся на множество мелких осколков. Они шрапнелью пролетели над пролеткой и сбросили кучера на землю. Я не знала, жив ли он, но только видела, как мелькают копыта лошадей, и летит навстречу дорога. Вжавшись в дно пролетки, я изо всех сил держалась, чтобы не вылететь из нее.
-Только бы не выпасть! Только бы не перевернуться! - шептала я. А где и как остановить лошадей я не думала, так как все мысли вылетели у меня из головы, и там остался только страх.
Вдруг я увидела, что кто-то скачет рядом, а через мгновенье он ускакал дальше. Куда я не видела, так как боялась приподнять голову. Вскоре проскакал еще один всадник. Было видно, что он не из наших. И тут вдруг лошади почему-то сбавили бег и ... остановились. Ой! Неужели мы стоим? Я приподнялась и села.
Ужас, какой! Все на мне было помято, руки в пыли, прическа растрепалась. Я инстинктивно оглянулась в поисках зеркала и увидела, что лошади пасутся невдалеке, а за пролеткой стоит на коленях какой-то мужчина и пытается перевернуть на спину лежащего пред ним на животе другого.
-Ой! Да что же это я? Ведь это же они остановили лошадей! Только почему он лежит неподвижно на земле? - мысленно проговорила я, слезая с пролетки.
Я подошла, тронула мужчину за плечо и посмотрела туда вниз. Там было все ужасно! Лицо парня было все в крови и больших ссадинах и задирах. Одежда превратилась в лохмотья, а руки, туловище и ноги были покрыты кровоточащими ранами. Особенно сильно кровоточила рана на правом бедре. Я оглянулась и увидела, что приближаются всадники из нашей компании. Вскоре эта взмыленная толпа в облаке пыли остановилась и окружила нас. Я крикнула, чтобы они отошли подальше и позвала лекаря Терапа. Он подбежал, осмотрел пострадавшего и остановил кровотечения. Затем с помощью двух парней перенес раненого на пролетку. Когда я и Терап сели в нее, Эспум запрыгнул на козлы, но я согнала его и сказала, что нас повезет товарищ пострадавшего.
Когда пролетка тронулась, я рукой придерживала голову раненого, чтобы она не моталась на поворотах.
Амиза
Вся наша компания была уже в седлах. Разбившись на небольшие группки, мы обсуждали случившееся. Кто-то осуждал Валиду: "если бы она осталась с нами, то ничего бы не случилось" или "вечно она ищет приключения", и только лошади переминались с ноги на ногу и недовольно фыркали. Мы с Пиносом заметили оживление в группе, где был Эспум, и подъехали туда.
- Как жаль, что не моя голова лежит в руках Валиды, - проговорил Эспум, с улыбкой поглядывая на окружающих.
- Так чего ж ты не опередил того счастливчика, - сказал Пинос.
-Да меня Буран подвел! Ты же видел, как он на дыбы взвился?
- Понятно! Буран! Очевидно, лошади Валиды были не в его вкусе!- подколол Эспума Пинос. Тут уже друзья не улыбались, а разразились хохотом.
-Ты считаешь, что я струсил? - раздраженно выкрикнул Эспум.
-Да ты что? Буран, так Буран! - ответил, пожимая плечами Пинос.
- А вообще, чего мы здесь топчемся? А ну давай все в город!
И всадники не спеша, поскакали в город, оживленно переговариваясь с друг другом.
В "ОТКЛЮЧКЕ"
Валида
Когда мы подъехали к моему дому, к пролетке подбежали слуги. Я им крикнула "носилки" и еще "несите его в гостевую комнату". Кто-то из наших проговорил " как же можно в гостевую, ведь он же в крови и пыли, а там же ковры и мебель". Я так глянула в ту сторону, что все сразу замолчали. Раненого положили на кушетку. Терап уже что-то делал возле него. Я не знала, кто эти двое, которые спасли мне жизнь, но теперь была моя очередь спасать одну из них.
- Я Вас прошу, спасите его! Он должен жить! Ведь он спас меня! - почти выкрикнула я Терапу.
- Дорогая Валида! Для Вас я сделаю все возможное! Обещаю! А пока идите, приведите себя в порядок и успокойтесь. Мне надо вернуть его сознание.
Я вышла из комнаты, а Терап уже подносил что-то к носу пострадавшего.
"Казалось, что в нос мне воткнули гвозди и они достали до мозгов. Они куда-то там так сильно укололи, что мне захотелось чихнуть, но я понимал, что если я чхну, то отлетит моя голова. И я не чхнул. Я еле-еле приоткрыл глаза. Сквозь мутную сетку ресниц просматривался силуэт чьей-то головы. Я попытался вглядеться, но глаза сами закрылись. С трудом я снова их приоткрыл и увидел перед собой большой нос с усами и бороду, как у козла. Козла? Я что в аду? И меня обслуживают козлы или какие-то черти? Ну, как все болит и жжет! Неужели они все-таки разожгли подо мной костер? А почему меня сразу в ад? И кто это решил, что я грешник? Чертовщина какая-то! Как все печет! Вот, козлы! И я опять улетел".
В комнату вошла Валида.
-Терап, ну как он?
-Слава богу, он очнулся. К нему на какой-то миг вернулось сознание. Но и это уже хорошо!
-А раны? Эти ужасные раны! Эта кровь!
-Я их обработал, но мне кажется, у него еще вывих или растяжение правой руки и перелом двух ребер. Но с этим позже. Пусть сначала вернется его сознание.
-Как ты думаешь? Кто они? На наших людей они не похожи!
-Тот, кто вез нас - это дирик. Есть такое варварское племя за синими горами. А вот второй - это загадка. Он ни на кого не похож.
-И, правда! Они как с неба свалились и спасли меня!
-Ладно, время покажет. Давай выйдем и там поговорим.
-А можно я побуду здесь, пока тебя не будет?
-Ну, конечно! Только если он очнется, то ты сразу вызывай меня, - сказал Терап и вышел.
Валида села возле изголовья раненого и вздохнула.
-Ужас, какой! Как разбито его лицо! Как он тяжело дышит! Вот вроде зашевелились губы, и лоб у него вспотел.
Валида привстала, взяла тампон и, наклонившись над пострадавшим, стала, еле-еле касаясь, промокать его лоб.
"Что это? Почему по моему лбу пауки бегают? Почему пауки, а не мухи? Нет! Пусть пауки! - прошелестело в моем мозгу. Я слегка приоткрыл глаза.
Как будто смотрю сквозь аквариум. Все плывет. Да еще и ресницы мешают! Господи! Где это я? Что это? Прямо предо мной была женская грудь. Большая и нежная! Лица я почти не видел. Наверное, чем лучше видна грудь - тем труднее запоминается лицо. Неужели это ангел, а я в раю? Все! Больше я никуда не уйду. Только пусть она не уходит! Долетел я все-таки!" - Подумал Серж, и все растворилось.
-Ну, что с ним? - спросил вошедший в комнату Терап.
-Да, вроде, ничего. Я вот только лоб ему вытерла и все.
-Ему нужен покой. Обязательно надо, чтобы кто-нибудь присматривал за ним.
-Что? Сидеть возле него?
-И сидеть, и смотреть, и горшки из под него выносить! Пусть за ним присмотрит ангелоподобная Анафера. Она любого исцелит и на ноги поставит.
-Нет, за ним будет присматривать Арбид.
-Но, все-таки нежные женские руки они...
- Нет, Арбид! - строгим голосом возразила Валида.
Уже перед сном она зашла посмотреть на подопечного. Он лежал на спине и что-то бормотал.
"Несмотря на эти повязки, пластыри и синяки, он даже не плохо смотрится. И мышцы бугрятся как у бойца! Интересно, у него останутся шрамы на лице? Правда, шрамы украшают мужчин. Ой! Чего это я?" - мысленно проговорила Валида и покраснела.
Валида
Я сказала Арбиду, чтобы он сразу меня позвал, если будут какие-либо изменения в состоянии нашего "больного". Поэтому когда прибежал перепуганный Арбид, я спросила: - Что случилось?
- Госпожа! Он бредит, что-то выкрикивает, что-то говорит и пытается встать.
- Да ему же нельзя вставать!
- А его сдерживал, не давал!
- А что он говорит?
- Я его языка не понимаю!
- Хорошо! Ты правильно сделал, что позвал меня. Пошли быстрее!
Это был обычный рейс на Хабаровск. Шел третий час лета. За это время я узнал, кто летал на "Тушках", кто на "Илах", а кто на " Ашках" и даже на "Боингах". Я летал только второй год, и мне не чем было похвалиться. Иногда кто-нибудь рассказывал интересный случай или анекдот.
Спокойный полет был нарушен писком сигнализации об отказе левого двигателя. Бортмеханик подтвердил падение тяги и отключил подачу топлива. Полет на трех двигателях позволял лететь в штатном режиме. Но все равно эта ситуация мгновенно стряхнула с нас меланхолическое настроение и привела в напряженно -внимательное состояние. Прошло еще минут 15, и мы уже успели вздохнуть и успокоиться, когда вдруг сработала сигнализация о пожаре на втором двигателе. На взгляд командира бортмеханик пожал плечами и уткнулся в показания приборов. Уже визуально был виден тонкий дымный шлейф, тянувшийся от двигателя. Командир сообщил диспетчеру о сложившейся обстановке и пошел на снижение. До ближайшего аэропорта было еще минут 30 лета.
В этой усложняющейся с каждой секундой обстановке командир принял решение об аварийной посадке. Он дал указание стюардессам подготовить пассажиров к аварийной посадке. На вопрос "куда" ответил "на землю или на воду, куда повезет".
А салон уже шумел как растревоженный улей. Стюардессы с трудом усаживали на места паникующих пассажиров. Никто никого не слушал и никого не слышал. В замкнутом пространстве на высоте 9 тысяч метров созревал грандиозный бардак.
В кабину пилотов вскочила растерянная стюардесса.
- Они только орут! Они меня не слушают! Что делать?
- Сережа, пойди в салон и расскажи им, что и как, - сказал командир с улыбкой. Я его понял, надел фуражку и вышел в салон. Салон бурлил, многие толпились в проходе, но большая часть топталась в хвостовой части у аварийных дверей. Среди общего крика раздавались иногда возгласы "Мы падаем!", "Мы разобьемся!", "Это конец!" и другие, но уже почти "матерные".
Я сильно хлопнул трижды в ладони и прокричал: "Внимание!" Почти все повернули головы в мою сторону и замолчали. Вот что значит я надел фуражку.
- Я вам все объясню, но сначала вы все должны сесть в свои кресла, - громко сказал я широко улыбаясь. Шум слегка затих.
- Я сказал всем сесть и замолчать! Так вы никогда не услышите, чем хочу я вас обрадовать, - снова я почти прокричал, но с той же улыбкой.
Почти стихло. Все сидели в креслах и встревожено всматривались в меня.
- Сейчас мы проведем практическое занятие на тему " действия экипажа и пассажиров при аварийной посадке".
- Какое занятие? Шо вы нам лапшу вешаете? - закричал мужчина, откуда-то с середины.
- Да вон дым от мотора идет, а вы про какое-то занятие нам голову морочите, - закричала женщина, сидящая возле иллюминатора. Были и другие выкрики. В общем, коллектив начал работать.
- Дым - это для достоверности. Ведь так бы вы меня не слушали, как не слушали стюардессу в начале полета. А теперь все будет серьезно и все натурально.
Итак, мы действительно совершаем аварийную посадку. Чтобы уцелеть и отделаться только легким стрессом, вы должны сделать следующее:
- Снимите очки и зубные протезы. Вот уже некоторые даже заулыбались. Это хорошо. Держите это состояние до выхода из самолета.
- Снимите обувь на высоких каблуках и расстегните воротник. Так, улыбок стало больше.
Возможно, мы сядем на воду. Это мягче и даже интереснее!
- Наденьте спасательный жилет. Он под вами. Мужчина, отстегнитесь сначала от привязных ремней. Молодцы, женщины! Они более сообразительные. Женщина в третьем ряду! Мы еще не на воде, а вы уже разделись! Все надели жилеты?
- Все!
- Не слышу!
- Все! - проорал салон.
- Только не надувайте жилет до выхода из самолета, иначе навсегда останетесь здесь. Застегните пристяжные ремни, но чтобы они не болтались, а только слегка обтягивали ваши животы. А теперь самое главное. По команде " Внимание посадка!" - вы должны наклониться вперед, закрыть голову руками и сидеть так до полной остановки самолета.
Все будет хорошо! Мы уже не раз так садились и как видите я с вами. Не вскакивайте и не толпитесь в проходе. Без паники! Слушайте команды стюардесс и членов экипажа, и все будет в порядке.
- Счастливой посадки! Все будет О*кей! - сказал я и вернулся в кабину.
А мы уже проскочили облачность. Внизу простирались леса с болотами, ручейками и речками. Куда садиться? Хотя бы поле или болото приличное показалось. Вот внизу по курсу блеснула лента реки.
"Может на нее попробовать!" - подумал я.
- Все, Серега, потянем вдоль реки, - сказал командир, - экипаж, приготовится к аварийной посадке на воду и действовать в соответствии с аварийным расписанием при посадке на воду.
Мы летим уже низко. Почти вписываясь в ширину реки. В кабину вскочила стюардесса с криком: "В служебном отсеке дым!"
-Что горит?
- Не видно, но дым уже ползет в салон!
- Серега, посмотри, - крикнул командир.
Я прихватил огнетушитель и дымозащитную кислородную маску. Прошел с улыбкой салон и вошел в служебный отсек, быстро захлопнув дверь. Там стюардесса, вылив все содержимое из огнетушителя, заливалась слезами от бессилия и дыма. Надев маску и выключив электропитание, я попытался найти источник огня. Перед этим я нашел и надел такую же маску на стюардессу. Я сказал ей, чтобы она сидела на полу у двери и не выходила в салон, чтобы не напугать своим видом пассажиров. Разбросав ящики и открыв дверь в подсобку, я увидел там какую-то тлеющую массу с проблесками огня. Туда я и направил раструб огнетушителя. "Странно, почему не сработала сигнализация о пожаре", - подумал я.
В это время командир пытался выровнять самолет и уменьшить вертикальную скорость, чтобы смягчить удар о воду. Самолет летел над водой, не выпуская шасси с слегка поднятым носом. Сначала он ударился об воду хвостом, а затем всем корпусом.
- А-а-а-а-а-а! - раздалось визгливо и разнотонально громко по салону, а еще кое-кто вспомнил о матери и родственниках.
Так как удар об воду был скользящий, то самолет не развалился на части, а продолжал скользить по воде, пока не остановился в густых зарослях кустарника на отмели. В салоне кто-то запаниковал и кинулся к запасным дверям, но экипаж, стюардессы и добровольные помощники из пассажиров действовали решительно и иногда даже жестко. Тем самым они обеспечили организованный выход пассажиров из самолета. Были ушибы, ссадины, травмы и стрессы, но все были целы.
Об этом я узнал позже, так как при тушении и произошел первый удар самолета об воду. Меня кинуло на стену, от которой я получил сотрясение мозга и многочисленные ссадины, а от огнетушителя я получил перелом двух ребер. Меня от этой стенки "отклеил" бортмеханик и затем выволок на "чистую воду". Там он меня перевязал, скинул тлеющую форменку и потащил дальше. Если бы не он и дымозащитная кислородная маска, я бы задохнулся в том отсеке среди этого эвакуационного хаоса и криков. А может, и нет! Но главное, я тогда узнал, что у меня есть мозги. Ну, раз получил сотрясение!
ИСЦЕЛЕНИЕ
Серж лежал на скомканной и окровавленной простыне, разбросав руки и тяжело дыша. Одеяло лежало на полу. Он выкрикивал что-то непонятное, иногда бормотал. Моментами он затихал, но потом начинал быстро-быстро что-то говорить и кричать. Несколько раз он пытался вскочить. Тогда Арбид прижимал его к кровати до тех пор, пока он не переставал вырываться. От этого вида у меня закружилась голова, и выступили слезы. Меня встревожило такое состояние больного, и я послала Арбида за лекарем.
Вскоре пришел Терап. Он взял руку больного, затем положил ладонь на его лоб. Больной притих и почти не шевелился. После этого Терап помазал кровоточащие раны на лице, на ногах какой-то мазью и снова перебинтовал, так как больной в бреду сорвал с себя и бинты и корки с заживающих ран.
- Это он сорвал все в бреду, а сейчас у него просто беспокойный сон. И не давайте ему срывать бинты. Если что, привяжите его руки к туловищу. В общем, если что, то зовите меня сразу, - проговорил Терап и ушел.
- Арбид, отдохни немного, а я посижу немного, - сказала я.
- О! Госпожа! Вы так добры ко мне, но я не устал.
- Ладно, иди, иди! Я тебя потом позову.
Я поправила замененные простыни и одеяло, села на край кровати и задумалась.
"Интересно все-таки, откуда он и кто. Мой отец знает больше 10-ти языков ближайших и дальних стран, но его слов и выкриков в бреду, он не понял. Он разговаривал с его напарником. Бару сказал, что они нашли его лежащим без памяти среди кустов. Как он туда попал, никто не знает, и все решили, что он туда прилетел. Потом он даже показывал им, как можно летать. Отец не поверил этим рассказам, приписав это дикости племени дириков, и назвал пострадавшего Пришельцем.
Еще его напарник рассказывал, что он свободно общался в племени дириков, но ни во сне, ни в бреду, он на их языке не говорил.
А эти странные три книжки с блестящими знаками, которые нашли в карманах его разорванной куртки. На одной изображено что-то вроде трезубца, на второй - двухголовая птица, а на третьей - золотые крылья какой-то сказочной птицы. Что означают эти знаки и что там написано внутри книжек? Если трезубец - это Вода, а золотые крылья - Небо, то какой знак должен быть у Земли? А двухголовые птицы у нас вообще не летают! Что бы это значило? Интересно! У них два клюва, а, значит, и два горла. Ну, и прожорливые же там птицы летают!
Может, это его талисманы и он владеет какой-то магией. А эти рассказы о его полетах. Не зря же говорил его напарник, что он прилетел. Как? Откуда? "
В это время Пришелец зашевелился, веки его дрогнули и слегка приоткрылись.
"Сквозь ресницы полуоткрытых век я увидел силуэт женщины. Я подумал, что я еще во сне и меня все еще держит его мягкая паутина лени и безразличия, так как ничего не хотелось делать. Даже пошевелить рукой. И я снова погрузился в темноту, закрыв глаза. Но проснувшееся сознание все еще пыталось как-то подействовать на меня. Оно вытаскивало меня из сна и упрямо подсовывало тот силуэт. А может, это не сон? Я снова открыл глаза. Да, почти рядом на моей кровати сидела девушка и встревожено всматривалась в меня. Ее голубые глаза излучали тревогу, ласку и доброту. А ее щечки, слегка приоткрытый рот, напряженная складка на лбу с прядью нависших волос просто завораживали меня. Господи! Как она была прекрасна! И грудь! Кажется, я ее уже видел! Нет! Это не Светка! У нее другой номер! Кто же это? Боже ж ты мой! На каком я свете! Я, почти, уже окончательно проснулся и даже улыбнулся своим мыслям. Чтобы передохнуть от нахлынувших впечатлений, я слегка опустил веки. Где это я? Так, я помню, как скакал на лошади, как падал тоже помню. А как очутился в кровати рядом с таким ангелом, не помню".
Я решил разобраться во всем этом, открыл глаза, оперся левой рукой и хотел встать, как острая боль пронзила все мое тело, и я упал обратно на подушки.
Валида.
Я видела, как на мгновенье к нему вернулось сознание и его попытку приподняться. Но телесная боль исказила черты его лица, рука подвернулась, и он упал на спину. Он снова потерял сознание и глухо постанывал. Он страдал, я была готова вскрикнуть, когда он упал, но в это время подошел Арбид, и я вонзила ногти в свои ладони, чтобы не показать свою душевную боль, чтобы заглушить муку, терзающую мое сердце. Мне казалось, что злые духи окружили его тело и поджидают смерть. Слезы сами капали из моих глаз, и я уже не обращала ни на кого внимания. Мне было уже безразлично чье-то мнение. Я искала пути спасения больного. А он опять бредил, что-то выкрикивал и бил руками по одеялам и простыням. И снова пришлось Арбиду руками прижимать буйствующего больного, пока тот не затих.
Я не могла больше смотреть на эту мучительную внутреннюю борьбу, на эти страдания и выбежала из комнаты. И тут я увидела в окно, что у крыльца стоит запряженная коляска. Я выскочила на крыльцо. Возничего нигде не было видно. Тогда я вскочила в коляску, схватила вожжи и пустила лошадь вскачь.
- Туда! К Храму, к Святому озеру! Как это я раньше об этом не вспомнила! Святые духи! Они мне помогут. - Я проговаривала это и подгоняла, и подгоняла лошадь, чтобы хоть как-то наверстать упущенную возможность.
Храм Света, Храм Огня и Святого Духа величественно возвышался над лесом на берегу озера. Его называли Святым, потому что в него втекали пять ручейков от целебных источников, каждый из которых имел свое назначение. Этот Храм стоял в стороне от города, и сюда ходили только по велению души. Кто на исповедь, кто попросить что-то, кто посоветоваться, а то и просто успокоить душу и сердце молитвами или разговорами. Валида приходила сюда не раз, и у нее уже было здесь свое место.
Она упала на колени, опустила голову и начала что-то беззвучно шептать. Затем как бы очнувшись, подняла голову и устремила свой взор на жертвенные свечи, за которыми сверкала серебром Большая восьмиконечная Звезда. Ее лучи прорывались сквозь золотое кольцо священного огня.
- Святой Дух! - воскликнула она с безумным жаром и со слезами на глазах.
- Святой Дух! Ты всегда справедлив, мудр и милосерден! Ты все видишь и все можешь! Я всегда восхищалась твоей добротой и милосердием к творящим добро и трепетала перед гневом твоим к творящим зло. Я никогда не жаловалась, и никогда не сомневалась в твоем правосудии. Но теперь молю тебя сохранить жизнь этому Пришельцу. Как я смогу жить, если потухнет свеча жизни, спасшая меня от гибели. Неужели ты не услышишь меня!
- Прости меня Дух Святой, дух милосердия и прощения! Во имя Добра, Святого Огня и Святого Духа! - и она упала без чувств.
Она стала приходить в себя, когда чьи-то руки бережно поднимали ее с пола. Валида открыла глаза.
- Отец мой! Праведник милосердный! Ты опять, как и раньше, приходишь ко мне в трудные минуты жизни, - сказала Валида служителю Храма.
-Дочь моя! Я все вижу и все знаю. Я верю, что Святой Дух услышал крик твоей больной души. Он поможет тебе! Но перед тем, как ты уйдешь отсюда, набери Святой Воды из озера, и наполни ею эту мраморную чашу. Положи на дно вот эту серебряную звезду и сотвори заговор на воду. Помнишь, как тебя учили, и как я тебя учил. Наговаривай ее от души, от сердца, от доброты своей и печали. Не жалей себя, помни для кого ты просишь и на кого ты наговариваешь. Вот тебе два кувшина, наберешь в них заговоренную Воду, и будешь потом поить ею своего страдальца, и будешь потом омывать ею его раны. И сотворишь ты благо. Жизнь ему спасешь. И свою тоже.
Поклонился Праведник Валиде и ушел, а она стала на колени, взялась руками за края сосуда, наклонила над ним голову и закрыла глаза. Так она была в молчании несколько минут, а потом начала нашептывать заговор. Выговорившись, она встала, налила заговоренной воды в кувшины и пошла к пролетке. Там уже сидел на козлах возничий. На немой вопрос Валиды он сказал, что Святой Отец его послал, чтоб ты воду привезла и не расплескала.
Как говорил Святой Отец, она сразу напоила своего страдальца заговоренной Водой и раны ею же смочила. Тоже самое делать она приказала и Арбиду. Терап когда узнал об этом, сомнительно покачал головой, но мешать не стал.
На следующий день, когда Валида пришла на смену Арбида, произошло следующее. Она как обычно сидела на краю кровати и изредка вытирала влажным платочком лоб "страдальца". Вдруг его веки задрожали, и он открыл глаза.
И тут я услышал вскрик! Ее вскрик! А затем...
- Ой! Тебе же нельзя вставать!
- Где я? - прошептал я.
- Лежи! Лежи! Не шевелись и ничего не говори!
- А-а-а! Понятно! А как тебя звать?
- Молчи! Тебе нужен покой!
- "Молчи?". Какое красивое имя! А я - Сережа!
- Что он говорит? Я ничего не понимаю!
- Вот и познакомились! Ты - "Молчи", а я - Сережа, но вообще то друзья меня называют Серж.
- Надо позвать Терапа, чтобы ему не стало хуже. Он стал много говорить!
- Что она там бормочет? Ничего не пойму! Ну, хоть как звать ее я знаю.
- Я - Валида, а как тебя звать?
- "Молчи, Молчи!" Какое интересное имя!
- Тебя звать "Имя"?
- Ну, вот и познакомились, - сказал Серж и устало закрыл глаза.
Прибежал вызванный Арбидом Терап.
- Что-то случилось? Ну, как он?
- Да открыл глаза! Пытался что-то говорить. Я тоже. Но потом он отключился. Правда, теперь хоть знаю, как его зовут.
- А как?
- "Имя"!
- Странное имя! Это хорошо, что он пришел в себя. А отключился это он от слабости. Теперь он быстрее пойдет на поправку. И старайся побольше с ним говорить. Это отвлекает больного от телесных проблем и внутренних психологических разногласий.
Я открыл глаза. В комнате никого не было, и я стал смотреть по сторонам. Ой! Ни фига себе! Какая кровать! Какое белье! А резная мебель, а расписные потолки! На стенах висят картины в золоченых рамках и тройные портьеры на окнах. Одна из тяжелого и плотного материала - это, наверное, чтоб интим создавать. Или полумрак, как сейчас. Вторая из какой-то легкой серебристой ткани и затем воздушная тюль.
А вообще странно я себя чувствую! Ощущается какая-то легкость в голове и теле! Я слегка приподнялся на локте и стал рассматривать все более подробно. Вон какие-то фигурки из мрамора, и зачем-то в разных углах на позолоченных канделябрах горели свечи. От них исходил приятный запах, да и вообще было приятно смотреть, как они горели. Пламя свечей слегка шевелилось и все это действовало успокаивающе. А вообще вся эта обстановка была несколько похожа на времена императрицы Елизаветы или Екатерины. Я вроде бы что-то подобное видел в Эрмитаже. Или еще где-то. Ну, Серега, повезло тебе в этот раз! Это совсем не то, что у дириков на деревянных полках валяться.
Вдруг раздалось что-то похожее на сдавленное "хи-хи" со стороны двери. Там слегка шевелилась портьера. Я улыбнулся. И тогда тот кто-то перестал прятаться и вышел. А я чуть не сомлел. Боже ж ты мой! Да это было похоже на явление ангела небесного. Ну, до чего же она была красива! Неужели наступил мой последний час и мне для успокоения души показывают такое диво. Нет, глядя на это чудесное творение, хотелось жить. Ну, хотя бы смотреть и любоваться!
- Вам стало легче?
- Ой! А она еще и говорит. Вот бы знать что.
- Я знаю, Тебя звать "Имя".
- Имя? А имя! Меня зовут Сережа, а тебя "Молчи".
- Странно! Говорил, говорил, а потом говорит "молчи".
- Ты "Молчи", а я Сережа, - снова показывая пальцем на себя и меня, сказал он несколько раз.
- Я Валида, - сказала я, показывая на себя.
- Я Сережа, - сказал он, показывая на себя.
И тут мы оба рассмеялись. Мы одновременно поняли, как кого зовут, и как мы заблуждались в попытках понять друг друга. Теперь стало легче. Мы, как папуасы, показывая на себя и на друг друга, говорили несколько раз "Валида" - "Сережа", "Валида" - "Сережа". И потом хохотали, как дети. На шум забежал Арбид, но Валида махнула ему рукой, и он вышел. Как теперь стало легче. Насмеявшись, Валида присела на кровать, коснулась моей руки и сказала "рука". Я повторил - рука. Потом коснулась носа и сказала "нос". Я повторил и рукой задержал ее руку. И тут меня просто как бы обдало горячим паром, что я сразу вспотел, а в голове зазвенело так тонко "тин-н-нь", как будь - то лопнула струна. Она заметила это и смущенно убрала руку. Помолчав немного, я показал рукой на стол. Она улыбнулась и сказала "стол". Так мы еще какое-то время изучали названия разных предметов. А потом она встала и сказала "Сережа", показав на меня, а я назвал ее "Валида". Мы оба засмеялись, и она ушла. Мне было легко, свободно, хотелось ходить, бегать, смеяться и ...жить. У меня давно не было такого состояния. Да, надо скорей изучать их язык! Скорей бы она пришла!
А в это время Валида потихоньку шла, мысленно проговаривала "беседу" с Сережей, и улыбалась.
- Странно! Почему вот в разговоре с Эспумом, я всегда чувствую себя как-то напряженно, зажато, а вот сейчас вроде бы и говорили ни о чем, а мне так легко и свободно?
Она удивленно пожала плечами и опять улыбнулась.
Я чувствовал себя совершенно здоровым, и, честно говоря, мне уже надоело валяться. Но в то же время мне нравились уроки разговорной речи по языку кириков. И особенно было приятно, когда Валида наклонялась надо мной и вытирала салфеткой капли пота со лба. Она думала, что это у меня от слабости, а я знал, что это от стыда. Мне нравилось наблюдать за ней, когда она ходила по комнате, сосредоточено нахмурив лобик, или когда она, задумавшись, приставляла палец к губе и слегка прищуривала глазки. Но когда она поворачивалась ко мне, я быстро закрывал глаза. Я не знал, что будет со мной после выздоровления, и поэтому продлевал эти счастливые минуты как мог. В общем, симулировал.
Я уже вставал и немного ходил, поддерживаемый Арбидом, а потом в изнеможении падал на кровать. Наши уроки по языку не прошли даром. Я уже понимал, что говорили в моем присутствии, и даже сам участвовал в разговоре. Что меня в этом удивляло. Иностранные языки мне всегда давались трудно. В школе и в училище я учил английский. Учил, но не знал и не разговаривал. В летной Академии на первых курсах даже шутили:
- Do you speak english ?
- Do you! Do you! Do you the wiski. Do you the vodka! Do you the pivo!
- Whot is it?
- It lizit facem of table!
- (потом все) Га-Га-Га!!
Но времена менялись и уже на третьем курсе нам сказали, что без хорошего разговорного английского пилотов на международные линии брать не будут. К концу пятого я уже говорил. Да, но тут я заговорил через две недели. Неужели это то, что я "трахнулся" головой об землю, так повлияло. Я где-то читал, что в таких случаях даже ясновидение приходит. Наверное, я все-таки слабо ударился. Терап говорил, что мне сильно повезло, что ни одним копытом лошади не задели мою голову. А может бы тогда ко мне дар ясновидения явился. Наверно, поэтому я совсем не представляю, что со мной дальше будет.
В один из дней пришла Валида.
- Али! - сказала она, слегка махнув мне рукой.
-Али! (Привет!) - ответил я.
-Сережа, я хочу предложить небольшую прогулку.
- Интересно! Куда?
- К Святому озеру! Там так красиво!
-Согласен! Я так устал валяться!
- Но ведь ты еще такой слабый!
-Да ты что! С тобой хоть куда. (- Вот дожился - в слабаки меня записала. И кто? Девченка! - подумал я).
- Да! ? - спросила Валида, лукаво блеснув глазами, - ну, тогда одевайся! Арбид тебе поможет, - и она быстро вышла.
- Какой позор ! Одевайся! Арбид поможет. Да заигрался ты, Серж, заигрался. Пора кончать, - пронеслось у меня в голове.
Пришел Арбид с одеждой и помог мне одеться. Слегка поддерживая сбоку, он вывел меня на крыльцо. Возле крыльца стояла крытая повозка. В нее была запряжена белая лошадь, которую за уздечку удерживал улыбающийся Бару. Я так обрадовался, подошел к нему, обнял, похлопал дружески по плечу и с помощью Арбида сел в повозку. Вообще то я зря храбрился: я хромал на правую ногу, болело колено, отдавало в суставах рук и слегка кружилась голова.
В это время подошла Валида.
- Ну, как тут наш больной? - шутливо спросила она Арбида.
- Да, вроде, хорошо, - смущенно улыбаясь, ответил Арбид.
- Ну, тогда поехали, - сказала Валида и с помощью Арбида села в повозку.
Бару стеганул лошадь, крикнул знакомое мне "Пошла! Давай-давай! Да поживей!" и мы поехали.
Я с интересом стал смотреть в окошко, но как только мы отъехали от дома, Валида опустила занавески на окнах. Очевидно, она не хотела, чтобы нас видели с улицы. Ну, ей виднее! Как только мы выехали за город, она со словами:
- А теперь смотри, - открыла все окошки.
Мы ехали по лесной дорожке. С обеих сторон ее окружали сосны, иногда в низинах темнели островерхие ели. Стали попадаться лиственные деревья. Некоторые я не узнавал. И тут я увидел, как на пригорке в стороне от дороги столпились березы. Валида заметила мой порыв и приказала Бару остановиться. Я слез с повозки. Постоял немного, а потом как бы оттолкнувшись от невидимой стены, пошел сам, слегка припадая на правую ногу. Не знаю, что меня туда потянуло, но я шел туда. К Ним!
Вот они, мои белоствольные! Они как невесты! Где группками, где в одиночку, а то и просто большой толпой стояли и томно шевелили полуопущенными ресницами. Пролетающий мимо ветерок иногда шелестел листвой и покачивал изящными линиями тонких веток. А они стояли и ждали. Ждали, когда какой нибудь вихрь вдруг налетит, закружит и тогда от счастья на березе заколышаться ветки, а все листочки на них задрожат от нахлынувшего порыва.
Я подошел к одной из них, взялся за ствол руками, подержал немного, а потом стал гладить местами шершавую и белогладкую кору. Я посмотрел вверх и береза, как бы признав во мне своего, зашумела листвой. Сколько раз я так дома подходил к березе, но вот такого ощущения я никогда не испытывал.