Яхимович Сергей Иванович : другие произведения.

Сказка таёжного Крутояра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Снежить, младший брат Стужи, сводя старые счёты с обитателями Крутояра, похищает крутоярских девиц и утаскивает их в свою далёкую обитель. Трое парней отправляются спасать своих невест. На своём пути они встречают шамана Оржика, тот устраивает парням испытание, из которого они с честью выходят. Шаман Оржик и шаман Бо помогают молодым героям найти дорогу в логово Снежитя. Парни одолевают Снежитя и возвращают домой своих невест. Добро и любовь побеждают.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   С К А З К А Т А Ё Ж Н О Г О К Р У Т О Я Р А
  
   в трёх действиях
  
  
  
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
  
  
   П а р ф ё н
   М и к о л а
   А в д о т ь я
   Л у к а Крутоярские
   С т е п а н
   К у з ь м а, обитатели
   А к у л и н а
   М а т р ё н а
   У с т и н ь я
  
  
  
   Шаман О р ж и к - Полуфантастический
   персонаж
  
  
  
  
   С н е ж и т ь
   П у р ж а к
   С т у ж а Фантастические
   П р о т и в н и к Л у к и персонажи
   П р о т и в н и к С т е п а н а
   П р о т и в н и к К у з ь м ы
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е
  
   На завалинке у дома сидят дед П а р ф ё н и дед М и к о л а.
  
  П а р ф ё н. Ох-хо-хо-хо. .А денёк-то сегодня неплохой Бог дал.
  М и к о л а. Твоя правда, Парфён. Славный нынче выдался денёчек.
  П а р ф ё н. А только, сдаётся мне, может и непогода налететь. Вишь, как затягивает?
  М и к о л а. Знамо дело. А как не налетать, ежели до сих пор где-то рядом Снежить бродит?
  П а р ф ё н. Вот то-то и оно...А ведь пора бы уже ему и угомониться. Вышло, однако, его время.
  М и к о л а. А как не выйти, коли трава изумрудом высветилась и птицы гнезда вить начинают?
  П а р ф ё н. Вот я и говорю, беда будет, если Снежить в наши края снова воротится...
  
   (Из-за плетня выглядывают М а т р ё н а и А к у л и н а)
  
  М а т р ё н а (со смехом). Дед Парфён, а дед Парфён? Ты скажи нам, а кто такой этот Снежить?
  М и к о л а. Тише ты, девка! Молчи! Ни слова больше...Ни слова, ни полслова.
  А к у л и н а. Дед Микола, да ты, никак, боишься его? Он, что, очень страшный, этот Снежить?
  П а р ф ё н. Акулина, сказано тебе, укороти язык.
  
   (Девушки, смеясь, выбегают из-за плетня и садятся рядом с П а р ф ё н о м и М и к о л о й)
  
  А к у л и н а. Дед Парфён! Дед Микола! Расскажите, не дразните нас.
  М и к о л а. Нишкни, девки. Не положено вам про то знать.
  М а т р ё н а , А к у л и н а. Почему? Почему не положено?
  П а р ф ё н. Малы шибко, вот почему.
  А к у л и н а (смеясь). Дед Парфён, это не мы малы, это ты у нас совсем уже старым стал.
  П а р ф ё н (грозится). У-у, проказницы! Вот ужо я вам задам.
  М а т р ё н а. Дед Парфён, а нам не страшно. Мы тебя не боимся, ты у нас дедушка добрый.
  М и к о л а. Добрый-то он, конечно, добрый. Но зато и строгий, не дай Бог.
  А к у л и н а. Дед Микола, а вот ты у нас хоть и добрый, а не строгий.
  М и к о л а (насупясь). Я тоже строгий.
  М а т р ё н а. Не обманывай нас, ты не строгий. Вот бабка у тебя, точно, ох, какая строгая.
  П а р ф ё н. Микола, а ведь девки правду говорят. Уж больно Авдотья у тебя строга.
  М и к о л а. Может, для кого-то и строга, а для меня - в самый раз.
  А к у л и н а. Дед Микола, а дед Микола? А правду люди говорят, будто бы ты свою бабку Авдотью из-под венца украл?
  М и к о л а. Врут, не было того.
  П а р ф ё н. Микола, окстись! Как же это не было, если я сам тебе в этом деле помогал?
  М а т р ё н а. Дед Парфен, неужто правду люди говорят?
  М и к о л а. Не слушайте его, девки, никого я не крал. Авдотья моя сама, по своей воле, из-под венца со мной убежала...
   (Приоткрывается дверь, выглядывает А в д о т ь я)
  
  А в д о т ь я. Кого им слушать не пристало, так это тебя. Язык - как помело!
  М и к о л а. Авдотьюшка! А чего такого я сказал-то? Разве ж я их обманываю? Разве не ты со мной из-под венца убежала?
  А к у л и н а. Бабушка Авдотья! Скажи нам, неужто так всё и было? Неужто дед Микола правду говорит?
  А в д о т ь я. Ох, девоньки мои, рыбки золотые. То ли было то, то ли не было, а только давным-давно уж всё быльём поросло. И чего это вы о том вспоминать надумали?
  М и к о л а (с обидой). Ну уж, так уж и быльем поросло. Скажешь, тоже...А ведь всё, как будто вчера, случилось, а Парфен? Как же такое забыть можно?
  П а р ф ё н (довольно потирая бороду). Ха!...Да-а. Были и мы с тобой добры молодцы, а не мокры курицы. Есть и нам о чём вспомнить, о чём молодым поведать.
  А к у л и н а. Вот и поведали бы нам. А мы бы вас послушали.
  М и к о л а. Хм...Можно...Вот только с чего начать?
  М а т р ё н а. А ты, давай, с самого главного начинай. А ну, дед Микола, признавайся, ты свою бабку Авдотью шибко любил?
  А в д о т ь я. Ах, охальницы какие...(Уходит в дом)...И не стыдно им, не совестно.
  М и к о л а. Ну, любил, не любил...Как вам сказать...Шут его знает, что тогда со мной за наваждение случилось...(Дверь в дом приоткрывается, А в д о т ь я тихонько выглядывает)...Как увижу её, так на меня прямо столбняк находит! Бывалоча, стану посреди дороги, и стою, только улыбаюсь ей, словно болван какой, бессловесный, и сказать ей ничего не могу. И чем дальше, понимаешь, тем хуже. Ни днём, ни ночью никакого спокоя мне не стало. Всё вокруг её дома олухом топчусь. Меня и на смех поднимать стали, и собак спускать, а всё без толку. Ничего не помогало. Мать моя, покойница, царство ей небесное, даже к знахарке водила, да только та никакой болезни у меня не обнаружила, окромя немочи душевной. И развеять ту немочь никакой возможности не предвиделось, потому как причина её, Авдотьюшка моя разлюбезная, целыми днями перед глазами у меня крутилась. Тогда уж батюшка мой, пусть и ему земля будет пухом, сам решил действовать. Взял он, да и отвёз меня в город, к родственникам, подальше от Авдотьи. Да только там совсем я без неё занемог. Даже дохтура вызывать пришлось. Сильно на меня потратились, а всё зря. И так меня тогда немочь-тоска одолела, что как-то раз, в самую глухую полночь, вылез я в окно и, как был, в одном исподнем, так до нашей деревни и побежал босиком. А, как прибежал, так не домой к себе, и ни куда ещё, а прямо к Авдотье своей, под окно. Там, у неё, на завалинке и пристроился...
  П а р ф ё н. Ох, и здорово же ты тогда, Микола, учудил.
  М а т р ё н а. Дед Парфён, ты не перебивай его. Пускай дед Микола дальше рассказывает.
  А к у л и н а. Ага! Давай, деда, говори. Интересно, аж дух захватывает.
  М и к о л а. Да-а...Ну, вот. Лежу это я, значит, на завалинке, и даже холода никакого не чую. А только слышу, кто-то за окном всхлипывает. Прислушался...Ба, да это же Авдотьины слезы! Не знаю уж, чего бы я ещё тогда накуролесить успел, да только она окошко-то приотворила, да со мной сама заговорила. Слушаю я её, а что она мне говорит, никак толком разобрать не могу. Смотрю на неё, а у неё слезы по щекам бегут! И так мне её стало жалко, что, кажись, вот прямо сейчас бы взял её на руки, да и унёс за тридевять земель. Кое-как уразумел, наконец, что она мне через окно сказать хотела.
  А к у л и н а. Что, деда, что?
  М а т р ё н а. О чём она тебе хотела рассказать?
  П а р ф ё н. Да о том, что просватали её! Пока Микола на излечении в городе находился, просватали её родители.
  М а т р ё н а. Ой!...Да неужто так?...Ой, как страшно-то...
  П а р ф ё н. Да уж, знамо дело, страшно, коли возьмут, да за нелюбого просватают.
  А к у л и н а. Бабушка Авдотья! Ты иди к нам сюда! Послушай, какие про тебя тут страсти рассказывают.
  М а т р ё н а. Бабушка Авдотья, слышишь? Выходи, побудь с нами!
  А в д о т ь я (появляясь). А я никуда и не уходила. Я тут рядом стою, и всё, что вам Микола, почем зря, брешет, всё слышу.
  П а р ф ё н. Авдотья, а разве не так дело было? Разве тебя родители за милого просватали?
  А в д о т ь я. Врать не стану, не люб мне тот жених был.
  М а т р ё н а. А чем не люб-то, бабушка Авдотья?
  А к у л и н а. Бабушка Авдотья, расскажи нам, что знаешь. Как наверняка узнать, люб тебе какой молодец, или нет?
  А в д о т ь я. Поменьше бы вы, девки, об этом думали. Не тревожили бы свои головушки, до поры, до времени. Пускай они лучше пока о песнях ваших, да о нарядах беспокоятся. А как время придёт, так не голова, а сердце вам подскажет, люб вам тот молодец, али не люб.
  М а т р ё н а. Бабушка Авдотья, а тебя-то за кого тогда просватали? Чем тот парень тебе не приглянулся? А к у л и н а. Может быть, лицом не вышел?
  П а р ф ё н (в сердцах). Тьфу ты, девки! Как будто с лица воду пить?
  А к у л и н а. А коли не с лица воду пить, чего же тогда бабушка Авдотья за него не пошла?...Или злой он, как лешак таёжный, был?
  А в д о т ь я. Глупости вы, девки, болтаете. Всё при нём было. И лицом он был, хоть куда, и ростом на славу вышел, и нравом незлобив. На людей, как пёс цепной, не кидался.
  М а т р ё н а. Так за чем же тогда дело стало?
  А в д о т ь я. Говорю же вам: не люб он мне был. Не люб, и всё тут...
  
   (Из-за плетня появляются С т е п а н и К у з ь м а)
  
  С т е п а н. Неужто тебе так дед Микола полюбился, а, бабушка Авдотья?
  А в д о т ь я. А как же иначе? Я им о том и толкую, а они, глупые, никак этого уразуметь не могут.
  А к у л и н а. Ой! Степан пришёл.
  М а т р ё н а. Ах! И Кузьма с ним.
  С т е п а н. Здравствуйте, люди добрые.
  П а р ф ё н. Здорово, коли не шутишь.
  К у з ь м а. День добрый, уважаемые.
  М и к о л а. Добрый, Кузьма, твоя правда. Ох, и добрый же нынче выдался денёчек...А вы откелева путь держите? Отчего не в поле?
  С т е п а н. Так праздник же сегодня!
  М и к о л а. Фу ты, ну ты, мать честная! Точно...А я и забыл...Да-а, совсем я старый стал...А ты, бабка, куда смотришь? Почему мне не напомнишь?
  А в д о т ь я. А то ты сам не знаешь, что сегодня праздник. Ты разве делом занят? Ты чем здесь, на завалинке занимаешься?
  М и к о л а. Как это, чем? Вот, разговор с ними веду. На солнышке греюсь.
  А в д о т ь я. А ты, Парфён, что тут с Миколой делаешь?
  П а р ф ё н. Дак и я разговор веду. Жду, покуда ты нас за праздничный стол не пригласишь.
  А в д о т ь я. Ты слышал, Микола?
  С т е п а н (смеясь). Бабушка Авдотья, видать, у вас с дедом Миколой каждый день стол праздничный. Вот он и забыл, какой у нас день сегодня.
  А в д о т ь я. Ах, вы, негодники какие! Озорные ребятишки, нечего сказать. Ещё подумают люди, что мы с ним постов не соблюдаем.
  А к у л и н а. Степан! Кузьма! Не мешайте бабушке Авдотье. Пусть она лучше расскажет, как из-под венца сбежала.
  С т е п а н. Как, сбежала?
  К у з ь м а. Быть того не может!
  А в д о т ь я. Почему же не может? Или я, по-вашему, сразу старухой родилась? Небось, и помоложе вас побыть успела. Да и вы, ребятки, Бог даст, ещё постарше меня станете.
  К у з ь м а. Прости нас, бабушка Авдотья, за слова неловкие. Не в обиду тебе было сказано, а от удивления.
  А в д о т ь я. Чему же тут удивляться?
  К у з ь м а. Да как же можно было родителей ослушаться? Грех ведь это.
  М и к о л а. Грех, ребятки, грех. А и по-другому никакой возможности не было.
  А в д о т ь я. Что же, выходит, мне головой в петлю лезть, коли я без него и дня прожить не могла?
  А к у л и н а (крестится). Избави Бог от такого!
  М а т р ё н а (крестится). Спаси и сохрани!
  А в д о т ь я. А за тот свой грех, что я родителей своих, царство им небесное, ослушалась, что супротив их воли пошла, я сполна рассчиталась. Да и Микола мой ни перед кем в долгу не остался, ни перед Богом, ни перед людьми...Так, нет, а, Микола?
  М и к о л а. А я, Авдотьюшка, ни о чем не сожалею.
  А в д о т ь я. А ты думаешь, я о чём-то сожалею?
  П а р ф ё н. Эх, огонь, бабка! А в девках была...Ух! Как пламя огненное. Вот парни на огонёк и слетались...
  
   (Слышится песня)
  
  А в д о т ь я (прислушивается). Кто это?...Никак, Устинька поёт?
  М и к о л а. Она...Хорошо поёт.
  П а р ф ё н. Да-а...Славная, однако, девушка.
  К у з ь м а. Хорошая она, Устинька.
  С т е п а н. Мало сказать, хорошая. Просто замечательная!
  М а т р ё н а. Что же в ней такого, замечательного? Девка, как девка, ничего в ней такого, особенного нет. ...Ну, может быть, чуть-чуть покрасивше других.
  А к у л и н а. А мы с тобой разве плохи?...(Поворачивается вокруг, разводит руками)...И мы, вроде бы, девки справные.
  П а р ф ё н. Вы девки ядрёные, тут спору нет.
  М и к о л а. Однако же, сдаётся мне, Авдотья, эта Устинька сильно тебя в молодости напоминает.
  А в д о т ь я. Ну, ты, Микола, и сказанул! Устинька, она - как цветок нежный, цветёт, и людям глаз радует. А, как холодом повеет, так, глядишь, враз и завянет. Вспомни, разве я такой в молодости была?
  П а р ф ё н. Куда там! К тебе, Авдотья, и подходить страшно было. Того и гляди, сам огнём заполыхаешь.
  К у з ь м а. Бабушка Авдотья, а ты и сейчас у нас, хоть куда.
  С т е п а н. Любую другую бабку за пояс заткнёшь.
  А в д о т ь я. Ах, вы, льстецы какие! Притворщики эдакие. Тоже, небось, моих пирогов отведать сильно захотелось?
  С т е п а н. Да уж, знамо дело, не отказались бы.
  М а т р ё н а и А к у л и н а (хором). И мы тоже! Мы тоже хотим!
  А в д о т ь я. Ну, что тут с вами поделаешь? Раз уж так хотите, давайте, несите угощение из дома. Как ты Микола? Не будешь против, если мы тут все вместе с тобой, на солнышке, посидим?
  М и к о л а. Ох, как славно! Авдотьюшка, я и сам тебя хотел об этом попросить, да из головы вылетело...
  
   (М а т р ё н а, А к у л и н а, А в д о т ь я уходят в дом. С т е п а н и К у з ь м а выносят лавки)
  
  П а р ф ё н. Да-а, Микола, натворили вы тогда с Авдотьей делов.
  М и к о л а. А что нам делать-то оставалось? Я ведь, можно сказать, счастье своё спасал.
  П а р ф ё н. То-то и оно. Ты-то у нас молодцом оказался, спас таки своё счастье. А я вот не сумел...
  С т е п а н. Дед Микола, скажи нам, а ты как, до сих пор со своей бабкой счастлив?
  К у з ь м а. Только честно скажи. Нам врать не надо.
  П а р ф ё н. Чего вы его спрашиваете? Глаз у вас самих нет, что ли? Сами разве не видите, как наш Микола от счастья прямо-таки лоснится.
  М и к о л а. А ты не ругай их, Парфён. Молоды они ещё, не понимают, что к чему...
  
   (А в д о т ь я, М а т р ё н а, А к у л и н а выносят угощения, раскладывают на столе)
  
  А в д о т ь я. Рассаживайтесь, люди добрые...Угощайтесь, чем Бог послал.
  С т е п а н. Спасибо, бабушка Авдотья. Знатное угощенье ты нам, однако, приготовила.
  К у з ь м а. Вот, девки, поучились бы у бабушки Авдотьи.
  А в д о т ь я. А ты, Кузьма, зря за них беспокоишься. Они и сами, какое хочешь, угощение научатся готовить, коли встретят по сердцу своему друга любого.
  С т е п а н. А коли их родители за нелюбого отдадут?
  А к у л и н а. А мы за нелюбого не пойдём.
  М а т р ё н а. Мы, как бабушка Авдотья, из-под венца с любым сбежим.
  С т е п а н. Никак не могу я в толк взять, как это можно было, вот так, взять, и сбежать? Неужто за вами никакого догляду не было?
  П а р ф ё н. Какое там, не было. Целый дозор за Авдотьей выставили! Всё её от Миколы прятали.
  К у з ь м а. Как же они тогда своё счастье спасти сумели?
  
   (Появляются У с т и н ь я и Л у к а)
  
  У с т и н ь я. Здравствуйте, бабушка Авдотья, дедушка Микола...Здравствуй, дедушка Парфён...Матрёна, Акулина, и вы здесь? Как я рада вас видеть...Степан, Кузьма, и вас так же.
  Л у к а. С праздником, люди добрые! Счастья вам во всём и удачи.
  М и к о л а. Ой, ребятушки! Как славно, что вы к нам пришли!
  П а р ф ё н. Садитесь с нами за стол. Вместе праздник отмечать будем.
  У с т и н ь я. Спасибо вам на добром слове.
  Л у к а. Очень мы благодарны вам за ваше приглашение. Только опасаемся, как бы нам тут лишними не оказаться.
  М и к о л а. Как это, лишними?
  Л у к а. Как-никак, а всё же гости мы незваные.
  А в д о т ь я. Незваные, зато всегда желанные. Садитесь скорее за стол, и не бойтесь. От нас не убудет, а вот веселья в нашей компании прибудет. Как, ребята, вы не против?
  А к у л и н а. С чего это мы будем против? Устинья - подруга нам.
  М а т р ё н а. Мы ей завсегда рады.
  С т е п а н. А мы с Лукой сызмальства не-разлей-вода.
  М и к о л а. Вот и хорошо, ребятушки, вот и славно.
  У с т и н ь я. Простите нас, пожалуйста, люди добрые, за то, что мы, кажется, невзначай, разговор ваш перебили. О чём вы тут между собой беседовали?
  А к у л и н а. Ой, Устинья, ты представить себе не можешь! Наша бабушка Авдотья, оказывается, с дедом Миколой из-под венца сбежала.
  К у з ь м а. Да и дед Микола, выходит, был парень не промах. Такую бабку от жениха увёл!
  П а р ф ё н. От дурень! Разве ж Микола бабку увёл? Он же первую девку увёл!
  К у з ь м а. Вот я про то и говорю.
  У с т и н ь я. Бабушка Авдотья, как же вы на такое решились? Как осмелились? Вы с что, заранее с ним сговорились?
  А в д о т ь я. Ничуть ни бывало. Никакого сговора промеж нас тогда не было. А вот воля Божья на то, знать, была.
  М и к о л а. Да, девки, она правду говорит. Не было у нас с ней уговора бежать.
  С т е п а н. А как же тогда всё получилось? Ты, Кузьма, соображаешь что-нибудь?
  К у з ь м а. Да нет. Я тоже ничего уразуметь не могу.
  А к у л и н а. Бабушка Авдотья, не томи душу. Рассказывай, давай.
  А в д о т ь я. Ну, что же, слушайте...Привезли меня, значит, в церковь с женихом. Стою я под венцом и, когда поп за Ивана говорит, я, про себя - за Миколу. Поп за Ивана, а я за Миколу! Видать, услышал Бог слова мои, сжалился, Миколу к крыльцу и пригнал, да не одного, а с Парфёном. А у того кони завсегда, как у ведуна какого, больно лихие были. Вот, выходим мы из церкви. Я, как Миколу увидала, только вскрикнуть, и успела: "Спаси Бог!", и бежать к нему навстречу. А он не растерялся, хвать меня в охапку, и в сани к Парфёну. А уж дальше я ничего не помню.
  М и к о л а. Я и сам тогда, как в тумане, был.
  П а р ф ё н. А я помню. Погоня за нами была знатная! Коней же всегда на свадьбу самых лучших подбирают. Да куда им за моими угнаться! У меня, как нарочно, на такой случай, в упряжке Вихрь был, Ветерок, да Ураган коренным. Оставили мы погоню далеко позади. А что впереди беглецов ожидало, они и ведать не ведали.
  Л у к а. Что же потом с вами сталось? Куда вы путь-то держали?
  П а р ф ё н. Ну, вот, отвёз их подальше, пристроил на время к хорошим людям, да и назад воротился. Проведать нужно было, как дома дела обстоят, скоро ли можно будет беглецам назад вернуться.
  К у з ь м а. Ну и как? Неужто всё тихо было?
  П а р ф ё н. Какое там, тихо! Такой шум поднялся, лучше и не вспоминать...Одним словом, некуда было им возвращаться.
  А к у л и н а. Как, некуда?
  П а р ф ё н. А вот так. Прогнали их родители со двора обоих.
  М а т р ё н а. Ой-ёй-ёй! И куда же они, бедные, подались? Чем хоть жить-то стали?
  А в д о т ь я. Ох, Матрена...Лучше бы и не вспоминать о тех временах. Только всю душу разбередишь.
  М и к о л а. В тайгу мы с Авдотьей подались. Она нам, как родная. И накормит, и напоит, и от непогоды укроет. Долго же нам, однако, скитаться пришлось, прежде чем родители нас простили.
  П а р ф ё н. Ты шибко-то на них не наговаривай. Простить-то они вас скоро простили, чего тут роптать? Вот только долго найти вас не могли. И не нашли, пока вы сами из тайги не вышли.
  С т е п а н. А слыхал я...Народ сказывает, что из тайги-то вы уже богатыми вернулись. Сразу дом себе поставили, хозяйством обзавелись. И до сих пор, говорят, вам то богатство таёжное помогает.
  А в д о т ь я. У-у, недоросль какой, неразумный! Бог нам во всём помогает! И в тайге он нам помог, как будто из самого ада вытащил и назад, к людям вернул...А иначе и к Снежитю в лапы попасть могли бы. Тогда всё, конец.
  М и к о л а. Твоя правда, Авдотья. Ежели к нему попал, трудно человеку из его лап вырваться.
  У с т и н ь я. Бабушка Авдотья, а почему этого Снежитя так все боятся? Кто он такой? Человек какой, дикий, таёжный, или кто?
  А в д о т ь я. Нет, не человек он.
  А к у л и н а. А кто? Может, зверь какой, лютый, неведомый?
  А в д о т ь я. Снежить, он пострашнее любого зверя будет...Хоть и не зверь он вовсе.
  С т е п а н. Да кто же он тогда? Демон, что ли?...Или дух лесной?
  П а р ф ё н. Нет, ребятушки, не угадали. Не демон он, и не дух, не зверь, и не человек. Так, однако, про него в старину говорили. А ещё мне в детстве сказывали, как легко он своё обличье менять умеет.
  А к у л и н а. Как?
  П а р ф ё н. То добрым молодцом красной девице явится и прельстит, то охотнику в виде зверя покажется, и в чащобу непролазную на смерть заманит. Бывает, и того хуже: раздвоится, растроится, а то и целой гурьбой на празднике объявиться может. И давай народ смущать, мордобой да поножовщину устраивать...
  М а т р ё н а. Фу-у ты, чертовщина какая!
  А к у л и н а. А ещё сказывают, богатства у него несметные? Так, нет?
  А в д о т ь я. Да на что тебе его богатства-то? Ещё и сама не знаешь, как страшен он, а уже спрашиваешь.
  А к у л и н а. А я про богатства просто так спросила. Просто к слову пришлось.
  М а т р ё н а. Ну, не скажи, подруга моя, не так это просто. Богатство вовсе неплохо иметь.
  У с т и н ь я. Может быть, и неплохо, а только никакое богатство милого не заменит. А вот милый, богатый он, бедный ли...
  М а т р ё н а. Да ты, Устинья, как не от мира сего! Хочешь сказать, что милый и в нищете утешит?
  К у з ь м а. Вот те раз! Беднякам приятно слышать.
  А к у л и н а. Чего ты взъерепенился? Она не про бедных, а про нищих говорит.
  К у з ь м а. А разве это не одно и то же?
  П а р ф ё н. Как бы не так, ребятки.
  С т е п а н. Чем же бедность от нищеты отличается?
  П а р ф ё н. Зарубите себе на носу: в бедности любой оказаться может, а вот нищета не у каждого в голове поселяется. От бедности человек и своими руками с Божьей помощью отобьётся, а вот нищету так просто из головы не выкинешь. Коли однажды завелась в голове, пиши пропало. Не встанет больше такой человек на ноги.
  А к у л и н а. А бедняк? Ему-то как из бедности подняться?
  П а р ф ё н. А как люди подымаются? Ты, вот, к примеру, хотя бы нашего деда Миколу возьми. Ему ведь с Авдотьей спервоначалу в какой ещё бедности помыкаться пришлось. Зато теперь первым богатеем числится...Да и сын у них мельник, дочка мастерица-рукодельница...
  С т е п а н. Да-а...Этого у них не отнимешь. Все справно живут.
  П а р ф ё н. Вот то-то и оно.
  М а т р ё н а. А всё же, не зря люди сказывают, должно быть, без Снежитя тут дело не обошлось.
  А в д о т ь я. Тьфу ты! Типун тебе на язык! И не заикайся о нём больше.
  У с т и н ь я. Почему, бабушка Авдотья? Ты его так боишься?
  А в д о т ь я. Бояться не боюсь, но и вспоминать о нём не хочу...Ух, как сразу холодом повеяло...
  
   (Раздаётся гром, появляется С н е ж и т ь со свитой)
  
  М и к о л а. Ой, девки, накликали вы беду! Сам Снежить к нам пожаловал...
  С н е ж и т ь. О-о-о! Знакомые лица...Авдотья, как поживаешь?...Микола, без меня не скучаешь?
  М и к о л а. Однако, и не вспоминаю о тебе. Не шибко-то ты мне нужен.
  С н е ж и т ь. Да и ты, старичок, мне без надобности. А вот к жёнушке твоей у меня разговор имеется... Ну, как, Авдотья? Помнишь наш уговор?
  А в д о т ь я. Врёшь! Не было промеж нас никакого уговора.
  С н е ж и т ь. Не было, так не было, будь по-твоему. А вот спор между нами вышел. И пообещал я тебе тогда, что ещё придётся нам свидеться, и уступишь ты моему хотению за дар мой, бесценный...
  А в д о т ь я. Не бывать тому никогда! Не нужно мне от тебя никаких даров каверзных!
  С н е ж и т ь (смеясь). А ну-ка, посмотри сюда...(Показывает А в д о т ь е волшебное зеркало)...Глянь в чудо-зеркало...Сразу вспомнишь, какой красавицей была. Да я мигом могу стереть с твоего лица прошедшие годы! Могу разгладить морщины, выпрямить спину...Могу убрать седину и сделать походку легкой...Ну, скажи, кто против этого устоит? Какая женщина не соблазнится?...И ведь взамен почти ничего не попрошу. Даже от Миколы отказываться не придётся. Вот, прими от меня этот дар чудесный...
  А к у л и н а. Бабушка Авдотья, бери!...Чего ты ждёшь?
  М а т р ё н а. Соглашайся скорее, пока он не передумал!
  А в д о т ь я. Замолчите, бесстыдницы! Сами того не ведаете, что говорите. Узнали бы лучше наперед, что он взамен получить хочет.
  К у з ь м а. Да чего ему от людей-то понадобилось? По всему видать, ни в чём он нужды не испытывает.
  С н е ж и т ь. Ха-ха-ха-ха! От тебя, парень, мне и впрямь, ничего не надо, а потому я тебе ничего и обещать не буду. А вот от неё, от моей старой знакомой, хотел бы я кое-что заполучить, и если бы она согласилась, сильно бы мои владения расширились...
  А в д о т ь я. Не бывать по-твоему! Зачем мне моя молодость? На что она мне, если мой Микола вместе со мной состарился?
  М и к о л а. А по мне, Авдотьюшка, так ты с годами ничуть хуже не стала.
  С н е ж и т ь. Вот люди-простофили! Какие глупые...Вечной молодости не хотят...Ну, да ничего, всё равно я своего добьюсь. Раз так, раз не соглашается, тогда вон её с собой прихвачу...(Показывает на У с т и н ь ю) ... Там, в моих владеньях бескрайних, краях безотрадных, быстро к ней грусть-тоска придёт. А от той тоски мои владенья только разрастаться будут! А чтобы побольше тоски девичьей было, возьму я ещё и подружек её с собой за компанию. Пускай они у меня все вместе воем воют, тоску смертную, да страх на всех нагоняют...
  
  (Гремит гром, С н е ж и т ь со свитой начинают круженье. Слышатся крики девушек, они исчезают вместе со С н е ж и т е м и его свитой)
  
  Л у к а. Устинька! Где ты?...Отзовись!
  К у з ь м а. Эй, Матрёна!...Слышишь? Ответь мне, где ты?
  С т е п а н. Аку-ли-на-а-а-а! Откликни-ись!
  А в д о т ь я. Ой, ой, ой! Люди добрые, горе-то какое! Горе горькое к нам пришло!
  М и к о л а. Эй, Снежить, кончай безобразничать!...Слышишь? Верни девчат назад!
  П а р ф ё н. Отдай людей, ненасытный!
  Г о л о с (откуда-то сверху). Ни за что!...Ни-ког-да!...Ха-ха-ха!
  Л у к а. Устинька, свет мой ясный, где тебя искать?...Куда идти? В какую сторону податься?
  П а р ф ё н. Лука, ты в своём уме? Неужто и впрямь к Снежитю за Устиньей идти собрался?
  Л у к а. А что мне делать остаётся? У меня другого выхода нет. Всё одно, без неё, без Устиньки, радости моей, мне на свете не жить. Пойду вызволять её.
  П а р ф ё н. Куда ты пойдёшь, горячая голова! Дорога во владения Снежитя никем не отмечена, куда идти, никто толком не знает.
  Л у к а. Пойду, куда глаза глядят. А сердце дорогу подскажет.
  А в д о т ь я. Сердце хороший проводник, но и голове забывать негоже. Для чего она тебе дана? Она тебе не враг, покуда ум за разум не зашёл.
  П а р ф ё н. О чём ты, Авдотья? Разве у нашего Луки нет своей головы на плечах? Уж в этом ему не откажешь.
  М и к о л а. Это правда. Она у него, хоть и горячая, но работает исправно.
  А в д о т ь я. Вот и слава Богу. А всё ж таки, не след ему одному по тайге шататься.
  С т е п а н. Почему одному? Мы с ним вместе пойдём. Не у него одного Снежить подругу утащил. Верно я говорю, Кузьма?
  К у з ь м а. А что поделаешь? Придётся идти, девок выручать...Ох, видать, не зря этот Снежить бахвалился, грозился, что и до наших краёв свои владенья расширить может.
  П а р ф ё н. Упаси Бог! В его владениях люди, если они ещё человеческий облик не потеряли, долго жить не могут. Если он по настоящему, в полную силу, до нас доберётся и прочно здесь обоснуется, или уходить отсюда всем, или помирать придётся!
  К у з ь м а. Я про то и говорю. Надо нам идти, девок выручать, а Снежитя этого, проклятого, за его пределы больше не пускать.
  Л у к а. Где же пределы его владений? Кто нам об этом поведает? Кто помочь сможет?
  М и к о л а. Сдаётся мне, однако, ребятки, что в этом деле вам без помощи шамана Оржика не обойтись. Спервоначалу к нему вам путь держать надобно.
  А в д о т ь я. А ведь верно, Микола! И как это у меня из головы вылетело? Ступайте-ка вы, ребятки, смело, к шаману Оржику. Он неподалеку от владений Снежитя живёт, он больше любого другого о нём знает. Если Оржику по нраву придётесь, то он вам обязательно поможет.
  М и к о л а. Идите прямо к шаману Оржику, и не робейте. Он разные тайны земли знает, он вам в этом деле поможет.
  К у з ь м а. Люди говорят, больно страшен он.
  А в д о т ь я. Да не страшный он!
  К у з ь м а. Не страшный?
  А в д о т ь я. Нет. Просто на нас непохожий.
  М и к о л а. Ну, похожий, не похожий, а в беде поможет.
  П а р ф ё н. Не всем, однако, Оржик помогает.
  М и к о л а. Нам с Авдотьей когда-то помог...
  Л у к а. Не боюсь я шамана! Страшный он, или нет, только пусть нам поможет. Степан! Кузьма! Вы со мной?
  С т е п а н. С тобой, Лука, с тобой.
  К у з ь м а. Прощайте, люди добрые! Если что, не поминайте лихом.
  С т е п а н. Небось, ещё свидимся...Ждите нас...
  
   (Л у к а, С т е п а н и К у з ь м а уходят)
  
  А в д о т ь я (крестит их вслед). Спаси и сохрани их, Господи!
  М и к о л а. Помоги им, Господь, одолеть Снежитя...
  П а р ф ё н. Не отвернись от них, Боже, в пути их нелёгком...
  
  
  
  
  
  
  
  
   Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е
  
   Происходит на фоне гористой, таежной местности.
  
  К у з ь м а (идёт, ноги заплетаются). Ух! Сильно я уморился, братцы...Не пора ли отдохнуть?
  С т е п а н. Пожалуй, что пора...Что скажешь, Лука?
  Л у к а (оборачиваясь). Не пристало отдыхать нам, друзья. Торопиться нужно.
  К у з ь м а (в изнеможении садится). Не могу я, Лука...Сил больше нет. Уже сколько дней в пути, и всё вот так, почти без передыху. Перед глазами, как будто пелена стоит...
  С т е п а н (садится). А Кузьма-то прав. Совсем ноги не держат... И дышать нечем...Устал и я.
  Л у к а. Не усталость это, друзья мои, а болезнь горная. Высоко мы с вами в горы поднялись. Ещё немного, и мы у цели.
  К у з ь м а. Сколько же это, по-твоему, немного?
  С т е п а н . Когда же цель, наконец, перед глазами появится?
  Л у к а. Как только облака не над головой у себя увидим, а под ногами, так, считай, мы до цели добрались.
  С т е п а н. И зачем только этот шаман так высоко в горы забрался? Неужто ему по облакам ходить вздумалось?
  К у з ь м а. Да нет, видать, не для того, чтобы ходить...А, может быть, этот Оржик как-то летать на облаках приспособился? Вот бы и нам так. Правда, Степан?
  С т е п а н. А что? Было бы здорово, на облаках. А то всё больше на своих двоих приходится...А, может быть, он ещё и спит на облаках? Что скажешь, Лука?
  Л у к а. Нет, друзья мои. Я думаю не для этого он за облака поднялся, поближе к небу.
  К у з ь м а. А для чего?
  Л у к а. Для того, чтобы, отрешившись от земной суеты, познать вечную тайну земли нашей.
  К у з ь м а. Тайну земли?...Слыхал я о тайне земных сокровищ...
  С т е п а н. Что за тайна?
  К у з ь м а. Сказывают, там, в неведомых местах, где не ступала нога человека, ход под землю имеется. Стерегут тот ход чудища ужасные, и ведёт он прямо вглубь земли. И, если одолеть тех чудищ и пройти до самого конца подземного хода, то в конце тьма рассеется, и очутишься там, где земные сокровища спрятаны. И так этих сокровищ много, и так они человека своим блеском ослепляют, что светло внутри земли, как будто от солнца! И если кто сможет подобраться к ним, да ещё скажет слово заветное, то завладеет теми сокровищами и сможет купить на них всё, что его душа пожелает! Так что и работать тому человеку никакой надобности больше не будет.
  С т е п а н. Неужто и табун лошадей купить можно будет?
  К у з ь м а. Что там табун? Целые царства-государства можно будет купить!
  Л у к а. Зачем?
  К у з ь м а. Что значит, зачем?
  Л у к а. Зачем тебе, Кузьма, чужое царство-государство?
  К у з ь м а. Почему чужое?
  С т е п а н. Неужто, Кузьма, ты наше царство купить хочешь?
  К у з ь м а. Хм...А почему бы и нет?
  С т е п а н. Ты, что же, думаешь, наш царь-государь тебе его продаст?
  К у з ь м а. Не знаю...Я как-то об этом не подумал.
  С т е п а н. Эх, Кузьма, Кузьма...Вечно ты вот так, не подумаешь, а говоришь.
  К у з ь м а. Ну, вот! Уже и сказать ничего нельзя.
  Л у к а. Почему нельзя? Ты говори, Кузьма, а мы тебя послушаем.
  С т е п а н. Пускай говорит, да только не заговаривается. Это же явная глупость!
  К у з ь м а. Почему глупость?
  С т е п а н. Никогда не поверю, что такой сильный шаман уединился от всего мира, поднялся выше облаков, только для того, чтобы добыть земные сокровища и начать скупать царства-государства.
  К у з ь м а. А для чего?
  С т е п а н. А вот для чего. Вечная тайна земли нашей заключена не в богатствах несметных, а во власти беспредельной!
  К у з ь м а. Во власти?...В чём же тут тайна?
  С т е п а н. А разве это не тайна? Скажи, откуда появляются правители земные? И почему перед ними склоняют головы целые народы и страны?
  К у з ь м а. Несуразное говоришь, Степан, не в обиду тебе будет сказано. Что значит, откуда? Как будто сам не знаешь, откуда. Что царь, что правитель, что вождь какой, великий, все они одним и тем же путём на свет Божий появляются, что и последний бродяга. Какая же в этом тайна?
  С т е п а н. Тайна и есть. А что же, если не тайна? Если и бродяга, и великий вождь одним путём в этот мир приходят, то почему одного люди камнями, а другого цветами забрасывают?
  К у з ь м а. Ну, это, как раз, проще простого объясняется. У каждого разные заслуги перед народом имеются, вот каждому по-разному и воздаётся.
  С т е п а н. А вот и не так это просто, как тебе, Кузьма, кажется. Не по заслугам людям на земле воздаётся. Тут, брат, великая тайна кроется! И по всему видать, Оржик её разгадать хочет. Недаром народ сказывает, что есть ещё и потаенная тропинка, которая ведёт на крышу мира. И стережёт, говорят, ту тропинку демонов легион. И если найти ту тропинку и пройти по ней до конца, демонов не убоявшись, то на самом верху увидишь камень. На вид тот камень совсем неказистый, но от земли оторвать его не каждому под силу. Но уж если оторвёшь его от земли, и к груди приложить сможешь, то весь мир тебе подчинится! А ты миром править будешь, как тебе вздумается.
  К у з ь м а. Как так?
  С т е п а н. А вот так. Кого захочешь, того наградишь, а кого захочешь, того накажешь. Даже казнить любого сможешь, и никакого для этого суда тебе не понадобится. Вот в чём тайна великая заключается.
  Л у к а. Эх, Степан, Степан. Какая же это тайна, если для неё уже давным-давно названье имеется?
  С т е п а н. Ну, ты и сказанул, Лука! Какое такое названье, если ещё ни один человек той тропинки на крышу мира не отыскал и названия этому не придумал?
  К у з ь м а. Ну, что скажешь, Лука?...Прав Степан, или нет? Как можно такое словами назвать?
  Л у к а. Такое всего одним словом можно назвать.
  К у з ь м а. Каким?
  Л у к а. Произвол.
  К у з ь м а. Произвол?...Фу ты! Слово-то, какое, несуразное.
  Л у к а. Несуразное вы оба говорить вздумали, друзья мои. Великая тайна жизни и смерти - вот вечная тайна на земле нашей, матушке! Зачем человек приходит в этот мир? Куда он после смерти уходит?...Да и есть ли, вообще, смерть, или одна лишь только её видимость?
  С т е п а н. Да-а...Твоя правда, Лука. Это тайна - всем тайнам тайна. Меня и самого, честно говоря, эти вопросы очень занимают. Зачем я на свет родился? Зачем на свете белом живу?...Думаешь об этом иной раз, думаешь, а ответа никак не находишь.
  К у з ь м а. И меня, друзья мои, признаюсь, эти вопросы с недавних пор стали волновать. Что со мной будет, когда смерть за мной придёт? Куда я после этого отправлюсь? В каком мире окажусь? С кем встречусь?... Хорошо бы с теми встретиться, кого в этом мире любил.
  Л у к а. Ну, это, Кузьма, известное дело: кого любил, с теми и встретишься. Любовь, она ведь и после смерти людей соединяет. Что там люди! Она целые миры, видимые и невидимые, в одно целое слить может.
  С т е п а н. Лука, такое чудо лишь одному Творцу вселенной под силу.
  Л у к а. Так ведь Он и есть - Любовь!
  
   (Из глубины пещеры появляется шаман О р ж и к)
  
  О р ж и к. Истину изрекаешь, человек...Давно я таких слов от людей не слышал...Говори, кто ты, и зачем сюда пожаловал?...И кого ещё с собой привёл?
  С т е п а н. А сам-то ты кто такой, и откуда взялся?
  К у з ь м а. Ты, может быть, и не человек вовсе?...Ты не дух ли лесной?
  О р ж и к. Я вижу, ты боишься духов, незнакомец.
  К у з ь м а. А кто же их не боится?
  О р ж и к. А зачем тогда пришёл в страну, где непосвященному не отличить духа от человека?
  К у з ь м а. Ой! Чур меня, чур меня! Неужто ты и в самом деле дух лесной?
  О р ж и к. Нехорошо. Не принято так у людей, вопросом на вопрос отвечать. Если в сердце зла не таите, отвечайте прямо! Зачем сюда пожаловали?
  Л у к а. Не гневайся на нас, добрый человек. Мы шамана Оржика ищем, потому и пришли сюда.
  С т е п а н. Молчи, Лука! Зачем ты ему открылся? Вдруг он всё-таки не человек?
  Л у к а. Прости, добрый человек, моих друзей неразумных. Они сами не ведают, что говорят. А тебя мы хотим попросить, помочь нам найти короткую дорогу к шаману Оржику.
  О р ж и к. Отвечайте честно, кто и откуда отправил вас к шаману Оржику?
  К у з ь м а. Бабушка Авдотья!
  С т е п а н. И дед Микола советовал нам к нему с бедой нашей обратиться.
  Л у к а. А идём мы из Крутояра таёжного. Крутоярские мы, оттуда путь держим.
  О р ж и к. Так это, значит, Авдотья из Крутояра таёжного вас сюда послала? Знаю её, знаю, и давно знаю ...Ну, а уж Микола ни в чём бы ей перечить не стал. Значит, это я вас дожидался, навстречу вам вышел. Это про вас мне ветер северный весть принёс, а о беде вашей орёл вольный рассказал.
  Л у к а. А сам-то ты кто по имени будешь?...И откуда ты, добрый человек, наших Авдотью с Миколой знаешь?
  О р ж и к. Тот я, к кому вы путь держите! Я и есть шаман Оржик, которого вы ищете. А Миколу вашего с Авдотьей, крутоярских, я с тех пор знаю, когда вас ещё в помине не было. В большом долгу я перед ними, и до тех пор, пока не соединюсь с Великой Пустотой, этого долга мне не вернуть.
  С т е п а н. Как же ты, шаман, перед нашими людьми в долгу мог оказаться?
  О р ж и к. А сами они вам не рассказывали об этом, когда ко мне отправляли?
  К у з ь м а. Нет, ничего не говорили. Сказали только, что никто, кроме тебя, не в силах нам помочь.
  О р ж и к. Так, значит, о моём долге перед ними и не заикались?
  Л у к а. Ни словом, ни намёком. Предупредили только, что не всяким людям ты помогаешь.
  О р ж и к. Узнаю Авдотью. Видать, с тех давних пор ничуть не изменилась. Какой была, такой и осталась.
  С т е п а н. А что там промеж вас тогда случилось-то? Что за история?
  О р ж и к. Это давняя история...Слушайте, расскажу вам. Был я тогда молодым шаманом, и ещё не таким сильным, как сейчас. Но и тогда уже мои силы Снежитю жить мешали. Вот и решил он меня извести, раньше времени в долину предков отправить. Пустил он промеж наших людей слух, что, мол-де, узнал шаман Оржик тайный ход к богатствам земли. А я тогда об этих богатствах и знать не знал, да и неинтересно это мне было. Да не то лихим людям. Они ведь не то, что ради всего богатства земного, а ради добычи самой малой могут любого человека к праотцам отправить, безо всякого на то его согласия. Вот как-то раз подкараулили они меня на узкой тропинке, выскочили из темноты, связали, и давай мучить, тайну земных сокровищ выпытывать. И до того они меня замучили, что душа моя уж совсем было от тела отделиться захотела. Да тут на моё счастье Авдотья с Миколой случайно на таёжной тропинке появились. И ведь могли бы спрятаться, убежать, или просто мимо пройти, сделать вид, что не заметили, но нет! Вступились они за меня, отбили у лихих людей, и потом ещё долго меня выхаживали, к жизни возвращали...Да-а, если бы не они, не было бы сейчас меня с вами...Или от злобы на весь род людской мог бы стать великим чёрным шаманом, и похуже Снежитя с людьми поступать, мстить им за свои муки-страдания.
  К у з ь м а. Так вот оно что. Вот почему ты не всяким людям помогаешь.
  О р ж и к. Нет, не всяким...И не всегда.
  Л у к а. А с нами как поступишь? Поможешь нам, в беде нашей? Назад ни с чем не отправишь?
  О р ж и к. Отправить не отправлю, но и о помощи разговор вести не стану, покуда вас не испытаю.
  С т е п а н. Почему так?
  О р ж и к. Может статься, что никто из вас испытания не выдержит. О чём же тогда разговор вести?
  Л у к а (подходит к шаману). Я готов. Испытывай меня, Оржик, не будем терять время.
  О р ж и к. Ты испытания просишь, а твои товарищи будут поодаль стоять? Так не годится, пускай тогда лучше совсем уходят.
  С т е п а н. Обижаешь! Мы тебе Луку одного не оставим. Мы с ним всегда заодно.
  О р ж и к. Ты чужой судьбой распоряжаться не вправе. Ты за себя отвечай, если на дело лютое решился.
  С т е п а н. Прости меня, если что не так сказал. Привыкли мы так: один за всех, все за одного.
  К у з ь м а. Ага. Друзья мы с малых лет. Выросли вместе, вместе работаем, вместе гуляем.
  О р ж и к. Работать, да гулять, это вам не то, что с нечистью воевать. В битве беспощадной каждый сам за себя ответ держит.
  С т е п а н. Испытывай меня, шаман.
  О р ж и к. Хорошо. Ты за себя сказал, а что твой товарищ скажет?
  К у з ь м а. А что я? Я, как все...
  
   (О р ж и к подходит к К у з ь м е , отводит его в сторону)
  
  О р ж и к. Видишь, ты один стоишь? Сам только за себя говоришь. Что твои товарищи сказали, в расчёт не принимаешь. Что тебе делать, только своё сердце спрашиваешь...Ну, как? Спросил своё сердце?
  К у з ь м а (прислушивается к себе). Спросил.
  О р ж и к. Ну и что?...Что тебе твоё сердце говорит?
  К у з ь м а. Молчит оно...Трепыхается. Шибко ему боязно...Но назад я всё равно не пойду, товарищей не брошу. Готовь свое испытание, шаман!
  О р ж и к. Ну, что же, хорошо...Будь по-вашему. Все трое испытание пройдёте...(Берёт в руки бубен, начинает камлать)...Эй-эй-эй-эй! Что сидит внутри, наружу выходи!...Эй-эй-эй-эй! А ну, скорей выходь, облекайся в плоть!...Эй-эй-эй-эй! Выходи, выходи, во плоти приди!...Эй-эй-эй-эй! Приди сюда бойцом, встань к лицу лицом!...Эй-эй-эй-эй! Перед тем, как воевать, надо силу испытать!...Эй-эй-эй-эй! Встань перед ними тут, к тебе сами подойдут!...Эй-эй-эй-эй! Когда подойдут, тогда и бой начнут!...Эй-эй-эй-эй! Страх подальше отгони, смело этот бой прими!...Эй-эй-эй-эй! Пусть победит тот, кто сильней!
  
   (Из пещеры выходят трое. Один - настоящий монстр, другой крепкий воин, третий на вид маленький и хилый. Они подходят и становятся напротив Л у к и, К у з ь м ы и С т е п а н а)
  
  О р ж и к. Вот ваше испытание! Оно перед вами. Сразитесь с ними и, если победите, то продолжим наш разговор.
  К у з ь м а. Как же нам с ними бой вести?
  О р ж и к. Пусть каждый сам выберет себе бойца себе по силе...Кто первым будет свой выбор делать?
  К у з ь м а (поспешно). Я, я! Можно, я?
  О р ж и к. Ну, что же, будь по-твоему, выбирай.
  
   (К у з ь м а подбегает к бойцам и выбирает из них самого хилого на вид)
  
  К у з ь м а. Вот! С ним бороться буду...Он, должно быть, сильный боец.
  О р ж и к. Хорошо, ты свой выбор сделал. Пускай теперь другие выбирают.
  С т е п а н (отстраняя Л у к у). А ну-ка, погоди, Лука. Дай-ка, я выберу...(Подходит к монстру)...Ты хоть на вид и больно грозен, да и я не лыком шит.
  О р ж и к. Выбор сделан! У тебя, Лука, выбора не остаётся...Начинайте бой...(Бьёт в бубен)...Пусть свершится судьбой предопределённое!
  К у з ь м а (подбегает к своему противнику и лупит его). Вот тебе!...На!...Получай!...Вот тебе, вот тебе...
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Ах, так? Ну, что же...(Отвечает очень профессионально)....А как тебе? Понравилось?...Ещё не желаешь?
  С т е п а н (подходит к своему противнику). Ну, держись, страшила! Сейчас я тебе покажу, где раки зимуют!
  П р о т и в н и к С т е п а н а (начинает борьбу). Небось, удержусь, не упаду...
  Л у к а. Пора и мне, с Божьей помощью, в бой вступать...(Подходит к противнику)...Не обессудь, противник мой, незнаемый. Хоть и не имею против тебя никакой злости, а биться с тобой надо...(Делает поклон своему противнику)...Прости меня заранее, если причиню тебе боль или обиду нечаянную.
  П р о т и в н и к Л у к и (делает ответный поклон). И я хочу до начала боя попросить у тебя прощения...
  
  (Противники сходятся, начинается схватка. О р ж и к отходит к пещере, садится, начинает бить в бубен во всё убыстряющемся темпе. По мере его убыстрения борьба приобретает всё более яростный характер, слышны удары и вскрики дерущихся)
  
  К у з ь м а. Ого!...Ой!...Ай!...Так нечестно!
  С т е п а н. Ух, ты!...Ага!...Получил, зверюга?
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Ну, что скажешь, удалец? Хватит тебе, или ещё поддать?
  П р о т и в н и к С т е п а н а. Ох, ты!...Ишь ты, прыткий какой...
  
   (Л у к а начинает одерживать верх над своим противником)
  
  Л у к а. Ну, что? Признаёшь себя побежденным?
  П р о т и в н и к Л у к и. Ох!...Признаю...Твоя победа.
  Л у к а. Нет ли у тебя какой обиды на меня?...Всё ли было по правилам?
  П р о т и в н и к Л у к и. Нет у меня никакой обиды, бой был честным...Ты сильный противник, Лука, спасибо тебе...
   (К у з ь м у начинает одолевать его противник)
  
  К у з ь м а. Эй, кто-нибудь, помогите!...На помощь! Он погубит меня!
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. А ну, отбивайся сам, или тебе конец!
  Л у к а. Держись, Кузьма! Я иду к тебе на помощь!
  
  (П р о т и в н и к Л у к и отходит к О р ж и к у , тот встаёт, продолжая бить в бубен, и поднимает руки. При этом его одежды раздвигаются, П р о т и в н и к Л у к и ныряет в складки одежды шамана и незаметно проскальзывает в пещеру, как бы исчезая)
  
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Вам и вдвоём со мной не справиться!
  Л у к а. Мы ещё посмотрим....Хоть ты и сильный воин, по всему видать...
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Так сдавайтесь мне тогда!
  Л у к а (помогая К у з ь м е). Никак нельзя нам сдаваться...Не за себя мы бой ведём, не ради собственной славы...
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Ох...Чувствую, однако, слабость меня одолевать стала.
  К у з ь м а. Добивай его поскорее, Лука! Добивай, покуда не оклемался!
  Л у к а. Нет, Кузьма, так не годится, если бой по правилам ведёшь. Он нам ничего плохого не сделал, ты его сам на бой вызвал.
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Ох, Лука, нет больше сил с тобой бороться. Одолели вы меня.
  Л у к а. Раз так, тогда давай, закончим бой, и простим друг другу боль и обиды.
  П р о т и в н и к К у з ь м ы. Странный же ты парень, Лука. Трудно с таким, как ты, противником биться...Видать, потому и справиться с вами не смог...
  
   (С т е п а н стонет, поверженный своим противником)
  
  С т е п а н. О-о-о-о! Пропадаю!...Прощайте друзья, не поминайте лихом!
  П р о т и в н и к С т е п а н а (готов разорвать С т е п а н а)... А-а-а-а!
  Л у к а (бежит на помощь С т е п а н у). Степан, держись!
  
  (Л у к а хватает за одну руку П р о т и в н и к а С т е п а н а , К у з ь м а вслед за Л у к о й хватает его за другую руку. В это время П р о т и в н и к К у з ь м ы отходит к О р ж и к у ,тот встаёт, раздвигая складки своего балахона. П р о т и в н и к К у з ь м ы ныряет в складки одежды шамана и, как будто исчезает, скрываясь в пещере)
  
  П р о т и в н и к С т е п а н а (вырывается). У-у-у-у...
  К у з ь м а. Не дёргайся! Всё равно у тебя ничего не выйдет!
  П р о т и в н и к С т е п а н а (рычит). У-у-у-у...
  Л у к а. Не шали! Ишь, чего захотело, чудище, друга нашего погубить...
  
  (Л у к а и К у з ь м а отталкивают П р о т и в н и к а С т е п а н а, склоняются над С т е п а н о м и приводят его в чувство. П р о т и в н и к С т е п а н а тем временем исчезает в пещере тем же способом, что и другие противники)
  
  С т е п а н (приходя в чувство). Где я?...Что со мной?...Жив я ещё, или уже умер?
  К у з ь м а (обнимая С т е п а н а). Жив, жив, Степан! Жив, товарищ мой верный...
  Л у к а. Полегче, дружище. Вдруг он себе чего повредил, пока с чудищем бился?...Только где же оно?... (Озирается)...Где чудище?...Куда оно могло подеваться?
  К у з ь м а (озираясь по сторонам). Точно! Нет его нигде...И наших противников тоже нет...Где они? Ты не знаешь?
  Л у к а. Кроме нас троих, да ещё шамана Оржика, никого больше не видно.
  К у з ь м а. Тогда с кем мы бились? Не приснилось же всё это нам?
  О р ж и к (подходя). Чем обеспокоен, Кузьма? Ты же победил! Вы все победили.
  Л у к а. Так-то оно, так. Хорошо, конечно, что победили. Только кого мы победили? С кем бой вели?
  О р ж и к. Вы боролись с тем, что внутри у каждого из вас сидит!
  К у з ь м а. Что-о? Уж не хочешь ли ты сказать, шаман, что тот парень, который чуть меня не угробил, во мне живёт?
  О р ж и к. Это не парень чужой в тебе живёт, Кузьма, а твой собственный страх. С ним ты и боролся. Его силу в поединке смог на себе почувствовать.
  К у з ь м а. А с кем тогда Степан боролся? Не со страхом же? Он из нас самый храбрый.
  О р ж и к. Степан с гордостью своей непомерной боролся.
  К у з ь м а. Ого! Вот это силища! Втроём еле справились.
  Л у к а. А кем был мой противник? Не знаю, страх это был, или что-то ещё, одно могу сказать: он был честным и благородным.
  О р ж и к. Ты, Лука, боролся с собственным сердцем. Оно у тебя благородно, и бой между вами был честным и благородным. А потому ты всегда можешь положиться на своё сердце. Оно тебя никогда не подведёт. Слушайся его в трудную минуту! А ты, Кузьма, опасайся своего страха. Он может и над тобой одержать верх, и другим навредить. Но это ещё полбеды. Хуже обстоят дела у Степана. Его гордыня так велика, что ему ни за что не справиться с ней в одиночку. Так что никогда не оставляйте его одного. Кузьма! Всегда держись рядом со Степаном. Твой страх не даст его гордыне погубить вас, а сердце Луки всегда подскажет, что вам делать.
  Л у к а. Хорошо сказал, шаман. Только не знает моё сердце, что нам дальше делать, в какую сторону идти. Оно лишь тоскует по моей Устиньке, да тревожится за тех, кто нас в родном Крутояре дожидается.
  С т е п а н. Ты, шаман, ещё не выслушал нас толком, с какой бедой мы к тебе пришли, а уже советы даёшь.
  К у з ь м а. А ведь верно! Мы ещё и поведать не успели, с чем пришли, а он нам уже испытание устроил. И ещё стыдить начал...
  О р ж и к. Опасения ваши, друзья мои, напрасны. На то я и шаман, чтобы заранее о беде вашей прознать. Потому и вышел к вам навстречу, что принял её близко к сердцу. В одном только сомневался, хватит ли у вас сил с бедой этой справиться, себя защитить и подругам своим помочь. Для того вам это испытание и устроил.
  С т е п а н. Помоги тогда нам Снежитя изнижтожить. И твоего, и нашего врага заклятого.
  О р ж и к. Не вздумайте и мечтать об этом!...Эх, Степан, вижу я, опять гордыня тебя мучает, невесть куда заносит.
  К у з ь м а. Но разве это было бы плохо? Разве нет такой возможности, как-нибудь Снежитя до смерти одолеть, чтобы не докучал он больше ни тебе, ни людям?
  О р ж и к. Нет такой возможности, как нет у вечности конца. Не знает он смерти.
  С т е п а н. Какая же нам, шаман, от тебя польза, если врага нашего погубить ты не в силах?
  О р ж и к. Не о том ты, Степан, речь ведёшь. Не затем вы сюда пожаловали.
  Л у к а. Прости их, Оржик, за их речи неразумные. Мы одного лишь от тебя хотим. Скажи, как дорогу во владения Снежитя отыскать? Надо нам своих невест из плена вызволять. Если с Божьей помощью их у Снежитя отобьём, то и родной Крутояр от его набегов потом защитить сможем.
  О р ж и к. Вот теперь, Лука, дело говоришь. В таком деле я вам помогу, от своих слов не откажусь. Узнаете, как дорогу к нему отыскать.
  К у з ь м а. Только сказывали нам, что дорога к Снежитю никем не отмечена.
  С т е п а н. Да, так говорят, что, мол-де, путь в его владения людям заказан. И что, если сам не захочет, то и не найдёшь его, как ни старайся.
  О р ж и к. Правильно люди говорят. Не может человек по своей воле, по собственному хотению, до Снежитя добраться, и к тому же ещё в живых остаться. Но вам, друзья мои, бояться нечего. Смело идите вперёд!
  Л у к а. Как же нам идти? Куда? В какую сторону ноги направлять?
  О р ж и к (поднимая бубен). Слушайте! Как ударю в бубен, так далеко его слышно...(Начинает бить в бубен)...Пускай мой бубен услышит шаман Бо!...Тот, который живёт на самой крыше мира!...Пусть шаман Бо попросит силы сверхчеловеческие!...Пусть эти силы направят луч прямо в сторону владений Снежитя!...Этот луч волшебный! Его не скроют ни тучи, ни ночная мгла!...Следуйте за ним!...Идите прямо, куда указывает этот луч!...Так вы достигнете владений Снежитя...О, силы, выше человеческих, проявитесь!
  
   (О р ж и к бьёт в бубен, появляется луч)
  
  К у з ь м а. Ой, смотрите! Вот он, луч волшебный!
  С т е п а н. А и правда...Ну и чудеса! Пойдём, Лука...
  Л у к а. Спасибо тебе, шаман Оржик! Век тебя не забудем.
  О р ж и к. Погодите, рано ещё благодарить. Прежде вам Снежитя победить нужно, а это, ох, как нелегко будет.
  С т е п а н. Не бойся, шаман, как-нибудь и с ним справимся. Где наша не пропадала?
  О р ж и к. Ты, Степан, уже свою слабость познал. Так не забывай впредь о своей гордости непомерной! И ты, Кузьма, помни о том страхе, что внутри тебя сидит. Держитесь вместе, и слушайтесь Луку. А он пусть своему сердцу доверяет. А вот Снежитю ни в чём доверять нельзя! Запомните, друзья мои: он никогда не говорит правды.
  Л у к а. Запомним это...А что нам ещё нужно знать?
  О р ж и к. Никогда и ничего не берите от него в подарок, и ничем с ним не обменивайтесь. Ничем, запомните это.
  Л у к а. Если верить ему нельзя, и изничтожить до конца невозможно, как же мы узнаем, что одолели его?
  О р ж и к. Как только победите его и невест своих спасёте, так земля сразу вам знак подаст.
  К у з ь м а. Какой знак?
  О р ж и к. Огненный. Сами увидите, как земля жаром заполыхает... А теперь идите с миром!
  
   (С т е п а н , К у з ь м а , Л у к а кланяются шаману О р ж и к у и уходят)
  
  О р ж и к (вслед). О, Великая Пустота! Наполни воинов силой!
  
   (О р ж и к бьёт в бубен)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Д Е Й С Т В И Е Т Р Е Т Ь Е
  
  Убежище С н е ж и т я , напоминающее одновременно замок и пещеру. Сбоку громадная дверь на засове. В центре большое кресло-трон, на нём восседает С н е ж и т ь. Слышен звук приближающейся повозки.
  
  С н е ж и т ь. Ну, вот, дождался гостей! Сестрица пожаловала...И, небось, не одна. Всё со своим муженьком разъезжает...Хороша парочка - Пуржак да Стужа...И что она в нём нашла?...А ведь кто только к ней не сватался! И Полярный Хиус, и Лютый Хлад сватов засылали, и Дед Мороз из-за Каменного Пояса приходил, а только никто, кроме Пуржака, ей не подошёл. Совсем сестрица сбрендила! Забыла про то, что мы с ней голубых кровей, как людишки говорят. А Пуржак этот кто такой? Гоняет только с утра до ночи, и с ночи до утра своих работников почём зря. То Метель за Вьюгой посылает, то Вьюгу за Снегопадом...Правда, богат он, спору нет. Да вот только Стужа его не за богатства в мужья выбрала. И что мне больше всего не нравится, так это то, что они с людишками больно мирно живут. Надо же, Стужа, принцесса Стужа, а до чего дошла: людские закрома охранять взялась! А Пуржак их поля снегом потеплее укутывать вздумал. Весело им стало с людьми жить. Полюбили они их песни да сказки слушать...А что в этих песнях хорошего? Так, вой один, почти, как у Вьюги. Да и сказки у людей глупые. Добро в них, видите ли, в конце побеждает. Глупости всё это! Не бывает в жизни так. Лично я терпеть не могу этих людишек! ... (Появляются С т у ж а с П у р ж а к о м)...По мне, так давно бы их всех со свету сжил...
  С т у ж а. Опять ты, братец мой, злобствуешь?
  С н е ж и т ь (притворно). Что ты, что ты, сестрица, разве я злобствую?
  С т у ж а. Опять своевольничаешь? Опять с людьми проказничаешь?
  С н е ж и т ь. О чём это ты, сестрица моя, разлюбезная? Что-то я тебя не понимаю.
  С т у ж а. Пуржак, муж мой милый, ты слышал? Братец-то мой, оказывается, свою сестру понимать перестал!
  П у р ж а к. А почему это тебя, славная моя Стужа, так сильно удивляет? Очень это на него похоже. Всегда он таким был.
  С т у ж а. Твоя правда. Не впервой ему с людьми воевать.
  С н е ж и т ь. Что ты, сестрица! Разве я с ними воюю?
  С т у ж а. Опять ты, Снежить, лжёшь? И кому? Мне, своей родной сестре!
  С н е ж и т ь. Да нет же, Стужа, не лгу я тебе. Не воюю я с людьми. Просто я их терпеть не могу, и всё время пакости им устраиваю.
  П у р ж а к. За что? Что тебе люди плохого сделали?
  С н е ж и т ь. А для чего они на свете живут? Зачем мою землю топчут? Зачем мне жить мешают?
  П у р ж а к. На этой земле ты не один живёшь. А в твоих владения вообще люди по доброй воле не приходят. Зато ты к ним частенько наведываться любишь и всячески жизнь им портишь. Так что, не они тебе, а ты им жить мешаешь.
  С н е ж и т ь. Да, мешаю! И всегда буду мешать, пока существую. А существую я вечно!
  С т у ж а. Значит, правду северный ветер принес...А ну, отвечай: зачем ты крутоярских девок украл и силой у себя в замке удерживаешь?
  С н е ж и т ь. Захотел украсть, и украл! А что ты мне за это сделаешь? Укорять будешь? Так я уже давно на твои укоры внимания не обращаю.
  П у р ж а к. Одумайся, Снежить! Как ты со своей родной сестрой разговариваешь? Она же так всегда о тебе переживает, так заботится...
  С н е ж и т ь. Нечего об мне заботиться! Я в своих владениях сам о себе позабочусь.
  С т у ж а. Что же, братец, выходит, тебе уже ни забота наша, ни помощь не требуется?
  С н е ж и т ь. Ну уж нет! Признаюсь честно, люблю я у вас с Пуржаком в гостях время препровождать, отдыхать от зелени да от тепла весеннего.
  П у р ж а к. То-то же. А то самостоятельного из себя строить стал. Так слушайся же нас! По-хорошему тебя просим: отпусти девушек домой, в Крутояр.
  С н е ж и т ь. С чего это ради я вдруг отпустить их должен?
  С т у ж а. Отпустил бы ты их лучше, братец мой неразумный, а не то накличешь беду. И на себя, и на нас накличешь беду неминучую.
  С н е ж и т ь. Я - Снежить! Мне никто не страшен!...Тем более какие-то жалкие людишки. Какая со мной беда приключиться может? Смешно и слушать вас.
  С т у ж а. А вот нам не до смеха. Не смеха ради пришлось нам с моим супругом разлюбезным от важных дел оторваться да к тебе примчаться. Поверь мне, предчувствия дурные меня одолевают.
  С н е ж и т ь. Ах, вот оно что. У тебя, оказывается, предчувствия есть? Каких ты только глупостей от людей не набралась...Может быть, ещё признаешься, что и на душе у тебя тяжело, и что сердце у тебя ноет?
  С т у ж а. А вот такого признанья ты, братец мой непутёвый, вовек от меня не добьёшься. Бессердечные мы с тобой, и бессмертные...Хотя, душа всё-таки у принцессы Стужи имеется.
  С н е ж и т ь. Неужели?...И у господина Пуржака она есть?
  П у р ж а к. А как же? Отчего же моя душа к душе Стужи так и льнёт, так и льнёт?
  С н е ж и т ь. Ха! Вот так родственнички у меня, оказывается, какие, задушевные. К чему бы это?...Хорошо хоть сам я ни души, ни сердца не имею. На то я и Снежить бессмертный! Ха-ха-ха-ха!
  
   (В это время полумрак замка прорезает луч света)
  
  С т у ж а. Ой! Вот оно, начинается...Чего боялись, того и дождались.
  П у р ж а к. Предчувствия тебя и на этот раз не обманули, милая моя жёнушка.
  С н е ж и т ь. А что такое?...Чего это вы вдруг перепугались?
  С т у ж а. А сам ты разве не видишь? Не понимаешь, что это для тебя означает?
  С н е ж и т ь. Что я, по-вашему, понимать должен?
  С т у ж а (показывает на луч). Смотри!
  С н е ж и т ь (смотрит). Ну и что? Какой-то шальной пучок света пробился ко мне во дворец...Эка невидаль.
  С т у ж а. А ты внимательнее посмотри! Видишь, откуда пробился этот луч?
  С н е ж и т ь (всматривается). Видать, издалека...Может, от звезды какой...Или от самой луны...А что? Может быть, и там уже обо мне известно.
  П у р ж а к. Слишком много о себе воображаешь. Думаешь, это с далёкой звезды тебе знак подают?
  С н е ж и т ь. А почему бы и нет? Все-таки, как-никак, я - принц Снежить, а не какой-то там пуржак-работяга безродный.
  С т у ж а. Молчи, глупец! Никогда не смей над моим супругом верным насмехаться! А не то пожалеешь, и горько пожалеешь. Запомни, это были слова Стужи, а не весенней оттепели!
  С н е ж и т ь. Прости меня, Стужа. И ты, Пуржак, прости, если огорчил тебя нечаянно.
  С т у ж а. Вот так-то оно лучше будет.
  С н е ж и т ь. И всё-таки, дорогие мои родственники, не понимаю я причины вашего беспокойства. Что в этом пучке света особенного?
  П у р ж а к. Этот луч не простой. Он идёт с самой крыши мира.
  С н е ж и т ь Да-а?...Ну и что?
  С т у ж а. А то, что отправить его оттуда мог один лишь только шаман Бо! И только по просьбе шамана Оржика шаман Бо мог направить этот луч в твои владения. Этот луч укажет твоим врагам дорогу к тебе!
  С н е ж и т ь. Не знаю я никакого шамана Бо.
  П у р ж а к. А шамана Оржика знаешь?
  С н е ж и т ь. Его знаю, скрывать не стану, и давно знаю. И сколько знаю, столько с ним враждую.
  П у р ж а к. Давно знаешь, да, видно, плохо знаешь. Оржик и Бо - шаманы самой высшей степени посвящения в тайны земли! Они друг друга высоко ценят и очень уважают.
  С н е ж и т ь. Они нас должны уважать.
  П у р ж а к. Что значит, уважать?
  С н е ж и т ь. Будто сам не знаешь, что это значит. Даже последние людишки на земле, и те знают, что значит, уважать.
  П у р ж а к. Что?
  С н е ж и т ь. Уважать, это значит - бояться!
  С т у ж а (воет). О-о-о-о! За что же мне наказание такое, с братцем моим неразумным? Не пристало посвящённым в тайны земли кого-то бояться, будь то смертный, или бессмертный. А уважают они друг друга не потому, что боятся, а потому, что признают свои силы равными. И если эти силы в одном деле объединятся...
  П у р ж а к. Когда они свои силы вместе объединяют, то становятся сильнее любого из нас, бессмертных. Мы должны быть благодарными им за то, что они до сих пор не направили эту силу против нас.
  С т у ж а. А ты, неразумный, похоже, на этот раз вывел их из себя. И чем ты только мог так шаманов разозлить? Уж не утащил ли ты к себе и Устиньку крутоярскую?
  С н е ж и т ь. Да! И её тоже! Вот такой я, плохой. И её вместе с подругами.
  С т у ж а. Как же ты посмел? Устиньку, душу светлую, сердце горячее...
  С н е ж и т ь. Ох, не говори, какое горячее! Сам на себе уже почувствовать успел. Пришлось её вместе с подругами подальше упрятать в подземелье, а то уж больно жарко в моих чертогах стало.
  П у р ж а к. Вот и отпустил бы их с миром. Самому бы сразу полегчало.
  С н е ж и т ь. Ещё чего! Не для того я их сюда притащил.
  П у р ж а к. Вот наказание какое...Сама видишь, Стужа, какой у тебя братец, невразумляемый.
  С т у ж а. Вижу, Пуржак, вижу, и очень об этом сожалею...Можно даже сказать, скорблю.
  С н е ж и т ь. Дома у себя скорби! А в моих чертогах я скорби не допущу. У меня весело должно быть! Ох, и люблю же я повеселиться, особенно, когда кому-то плохо.
  П у р ж а к. Стужа моя ненаглядная, ты слышишь? Он, никак, прогоняет нас с тобой?
  С т у ж а. Ну, что же, раз так, пускай один остаётся. Пусть сам, как хочет, так и выпутывается из беды... Прощай, брат.
  П у р ж а к. Прощай, Снежить. Нелегко тебе одному придётся, но ты сам в этом виноват, сам беду накликал...
   (П у р ж а к и С т у ж а уходят)
  
  С н е ж и т ь. Ладно, ладно, уходите. Скучать без вас не стану...И пока что никакой беды для себя не вижу. Подумаешь, что-то там наверху засветилось...(Расхаживает по зале, выглядывает в окно)...Ага...А кто же это там у дверей топчется?...Быть такого не может!...Да это же, никак, парни крутоярские? Вот так ухари...Не ожидал, не ожидал. Явились, не запылились...И как это они дорогу ко мне отыскали? Небось, за девками своими сюда пожаловали? Что, скучно без них стало?...Ну, да и мне что-то не очень весело...А вот мы сейчас вместе повеселимся...Вот смеху-то будет!...Раз так сильно хотите, получите своих девок...(Заходит за кресло-трон, на ходу заворачивается в складки одежды, и приседает)...Останетесь довольны! Мало не покажется...
  
  (Из-за кресла выходят уже трое: С н е ж и т ь-А к у л и н а, С н е ж и т ь-М а т р ё н а и С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Все трое одеты в одежду С н е ж и т я)
  
  С н е ж и т ь-А к у л и н а (бьёт себя в грудь). Ха! Справная девица получилась. Как раз впору для Степана...То-то парень обрадуется...
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а (пританцовывая). Да и Матрёна вышла, хоть куда...Девка не промах, и спеть, и сплясать сумеет...(Кружится, танцуя)...Пускай Кузьма поспешает.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я (вздыхая). Ох, право, не знаю, всё ли так, как надо, с Устиньей вышло ... (Поводит плечами, рассматривает свои руки, ноги)...Какая-то она не такая, как эти...Непонятная...Правда, и Лука у неё не без странностей...Лишь бы только чего не вышло...А не бросить ли эту затею, пока не поздно?
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Не знаю, что тебе и сказать на это.
  С н е ж и т ь-А к у л и н а (смеясь). Кому это, тебе? Сам себе ведь говоришь! А чего себя самого стесняться? Вот делов-то. Был один Снежить, а теперь зато целых три!
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. То-то, и оно, что три. Я, когда в одном теле был, себя раза в три сильнее чувствовал, чем теперь, когда на три части развалился.
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Не робей! Как парни своих девок увидят, так сразу головы потеряют. Где им на радостях Снежитя в нас разглядеть? А вот тут, главное не сплоховать. Поскорее развести их по разным углам, обнять, к себе покрепче прижать, да душу у каждого и выстудить. А уж потом с ними, парнями бездушными, делай, что хочешь. Можно и в Крутояр с ними обратно смотаться, да ещё там покуролесить, победокурничать. Можно и у других крутоярских души заморозить постараться...Если, конечно, Авдотья не помешает. Авдотьи боюсь. Она меня в любом обличье распознает. Прямо беда мне с ней.
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. А ведь правда. Об Авдотье я и не подумал.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Опасно такое дело начинать, если не обдумать всё заранее, не обмозговать всё, как следует...
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Ничего страшного! Если на всякие пустяки обращать внимание, так из моего дворца и носа высовывать не стоит.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Не такой уж она пустяк, эта Авдотья вредная. Её даже Оржик уважает, мой старый враг.
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Он и шамана Бо, своего старого друга, тоже сильно уважает.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Тем хуже! Если два таких сильных шамана против меня объединились...
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Хотя, если рассуждать здраво, чего мне бояться? Кто что плохого мне может сделать?
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Вот именно! Убить меня нельзя, я же бессмертный!
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Да и покалечить, тоже, пожалуй, невозможно.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. И всё же...Если всё же можно как-нибудь покалечить?
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Каким таким образом?
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Ума не приложу, каким образом жалкие человечки мне навредить могут?
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. И почему это сестрица Стужа так за меня перепугалась?
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. И не на шутку перепугалась. Мне и самому не по себе стало, только я виду не подал.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. И Пуржак по этому поводу сильно расстроился, а это на него совсем не похоже.
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Ох, что-то тут не то. Чего-то я в этом деле недопонимаю, и это меня начинает злить...
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Нет, не буду злиться. Лучше буду веселиться!
  
  (С н е ж и т ь-А к у л и н а, С н е ж и т ь-М а т р ё н а, С н е ж и т ь-У с т и н ь я начинают кружиться в хороводе. Входят Л у к а, С т е п а н и К у з ь м а)
  
  С т е п а н. Акулина! Ты здесь?...Наконец-то я нашёл тебя! Здравствуй, милая моя, хорошая...
  К у з ь м а. Матрена, как я боялся за тебя! Уже и надежду потерял, вновь тебя увидеть...
  Л у к а. Устинька! Устинька моя, свет ясный...Какое счастье...
  
  (С н е ж и т ь-У с т и н ь я, С н е ж и т ь-А к у л и н а, С н е ж и т ь-М а т р ё н а молча перемигиваются, и делают друг другу какие-то знаки)
  
  С т е п а н. Почему молчишь, Акулинушка?...Иль уже позабыть меня успела?... Неужто не рада меня видеть?
  К у з ь м а. Матрёнушка! Что с тобой приключилось?...Почему стоишь, и только смотришь, ничего не говоришь?
  Л у к а. Устинька, сокровище моё! Коли не можешь ни слова, ни полслова вымолвить, так и не надо. Ты же знаешь, что для меня самое главное. Главное, что ты жива, что я снова могу тебя видеть.
  С н е ж и т ь-А к у л и н а (подмигивает). Кажется, готовы...Ну, что же, тогда начнём.
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Пора начинать, а то, глядишь, поздно будет.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Ох! Хоть и не нравится мне все это, да делать нечего. Надо игру начинать.
  Л у к а. Какую игру?...С кем ты, Устинька, играть собралась?
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Соскучились мы тут без вас, так долго вашего прихода дожидаючись. Ждали мы вас, ждали, еле дождались. Столько времени сиднем взаперти просидеть пришлось...
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Ох, и скучно же нам без вас было! Чуть от грусти-тоски не померли. Вот и хотим с вами поиграть, тоску нашу девичью развеять.
  Л у к а. Странны речи ваши, девицы красные, подруги наши милые. Для нас они какие-то непонятные...
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Что ж такого, непонятного, в словах наших для тебя, Лука? Кажись, мы на родном языке речь ведём, как с пелёнок мамка с папкой учили. Разве не так люди промеж собой в родном Крутоярье изъясняются?
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Так, так! Всё ты правильно, Матрёна, говоришь, всё понятно. А вот Лука, видать, совсем одичал, пока со Степаном моим, да с Кузьмой по тайге скитался. Это, Лука, должно быть, человеческие слова понимать перестал, правда, Стёпушка?
  С т е п а н. Странно. Как Лука скажет, так за ним правду признаю. А как Акулина моя заговорит, так её словам во всём доверяю.
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Я так и знала! Всегда я в тебя, любезный мой Стёпушка, верила! Иди поскорее сюда, ко мне, друг мой сердечный, дай мне тебя обнять...
  
   (С н е ж и т ь-А к у л и н а подбегает к С т е п а н у и обнимает его)
  
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. А ты чего столбом стоишь, Кузьма? Посмотри на друга своего!...Ну? Неужто ты меня признать не желаешь, как Лука Устинью?...Может быть, ты только за компанию вместе с товарищами отправился? Может, и не хотел вовсе свою Матрёнушку из плена вызволять?...А, может быть, я тебе разонравилась?
  К у з ь м а. Что ты, что ты! Бог с тобой, Матрёна! Как ты могла такое обо мне подумать? Ты мне не просто нравишься, я в тебе души не чаю...
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Ах, как я рада слышать от тебя такие слова приятные...
  
   (С н е ж и т ь-М а т р ё н а подбегает и обнимает К у з ь м у)
  
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Лука, друг мой милый! А ты что стоишь, как вкопанный?...Да не думай ты ни о чём! Ни в чём не сомневайся! Лучше обними покрепче свою Устиньку, и всё будет хорошо...Всё будет, как прежде...
  
   (С н е ж и т ь-У с т и н ь я подходит к Л у к е и пытается его обнять)
  
  Л у к а (нерешительно). Ах, как я хотел бы прижать её к своему сердцу!...Как оно истомилось в разлуке с милой моей Устинькой...(Тянется к С н е ж и т ю-У с т и н ь е , но вдруг отстраняется)...Нет! Постой!...Погоди, что-то тут не то.
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Что такое?
  Л у к а. Почему ты такая холодная?...Дай-ка, я взгляну тебе в глаза... Да ты не Устинька!...Кто ты?
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Да Устинька я, Устинька твоя!...(Пытается обнять Л у к у , но тот отстраняется)...Ты, Лука, видать, с дороги притомился...Или, может быть, успел меня разлюбить?...А, Лука? Разлюбил, или нет?
  Л у к а. Как мог я разлюбить свою Устиньку? Духи таёжные, ветры неуёмные знают, как я люблю её! И любить буду, пока бьётся в груди моей сердце! Её люблю, а не тебя, существо неведомое...Отойди от меня подальше ...Отойди, я сказал! Сгинь! А не то, как бы хуже тебе не стало...
  
   (В это время С т е п а н и К у з ь м а усаживаются в кресло-трон. С н е ж и т ь-М а т р ё н а и С н е ж и т ь-А к у л и н а садятся с двух сторон на поручни кресла и продолжают целовать и миловать парней. С т е п а н и К у з ь м а находятся в трансе)
  
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Твой разум помутился, Лука!...У тебя ум за разум зашёл, коли ты меня не признаёшь!
  Л у к а. Постой-ка...(Рассматривает С н е ж и т я-У с т и н ь ю)...А почему ты в таком странном наряде?
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. А чем мой наряд плох? Разве он мне не к лицу?
  Л у к а (подбегает к креслу-трону, трясёт друзей). Степан! Кузьма! Очнитесь! Гляньте на Матрёну с Акулиной! На них такие же одежды, как и на Устинье!
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Так это ж хорошо! Разве у неё наряд некрасивый? И у нас с Матреной такие же, красивые...
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Ты только погляди, как наши наряды самоцветами горят-переливаются! Любо-дорого поглядеть. Чем же ты, Лука, недоволен?
  Л у к а. Э-э, нет, не выйдет! Не обманете! Не те вы, за кого себя выдаете! Крутоярские девушки в одинаковые одежды не одеваются, каждая на свой манер вырядиться хочет. Не нашинские вы, не крутоярские, хоть и обличье наших невест имеете...Так кто же вы, отвечайте!
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Я - Матрёна.
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. А я - Акулина, разве не узнаёшь?
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Устинья я! Сколько раз тебе можно повторять?
  Л у к а (хлопнув себя по лбу). Эх! И как это я мог позабыть? Говорили же мне Авдотья с Миколой! Рассказывали, как Снежить свое обличье изменять может. Раздвоиться, растроиться, всё ему нипочём. Коли так, а я вижу, что это так и есть, то все вы трое - всего лишь один Снежить!
  
  (С н е ж и т ь-У с т и н ь я , С н е ж и т ь-М а т р ё н а , С н е ж и т ь-А к у л и н а весело смеются)
  
  Л у к а. Ах, ты, нечисть! А ну, отпусти! Не позволю друзей моих верных погубить!
  
   (Л у к а хватает за ноги С т е п а н а , К у з ь м у, пытается вытащить их из кресла-трона. С н е ж и т ь-А к у л и н а и С н е ж и т ь-М а т р ё н а удерживают парней в кресле. С н е ж и т ь-У с т и н ь я нападает на Л у к у сзади)
  
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Всё равно тебе одному со мной не справиться! Сдавайся лучше, а не то я тебе покажу!
  Л у к а (отбиваясь). Ещё посмотрим, кто кому покажет...
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Конечно, я тебе!...(Выхватывает кинжал и делает выпад)...Ты всего лишь человек! Против меня, бессмертного, ты - ничто!
  Л у к а (отбивая выпад). Да, я человек! А ты - нечисть, оборотень! А против человека нечисть всё равно, что облако против солнца!
  
   (Л у к а выбивает кинжал у С н е ж и т я-У с т и н ь и и хватает её)
  
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Он схватил меня! Скорее, на помощь! У меня сил не хватает вырваться!
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Быстрее! Сливаемся воедино! Тогда ему со мной не справиться!
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. А как же Степан с Кузьмой? За ними присматривать надо, а то ещё оживут. Души-то я у них ещё не совсем выстудить успел...
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Не время о них думать, самому спасаться надо. А ну, ко мне, сюда, скорее!
  Л у к а. Ишь ты какой! Не бывать по-твоему...
  
  (Л у к а отталкивает от С н е ж и т я-У с т и н ь и подбегающих С н е ж и т я-М а т р ё н у и С н е ж и т я-А к у л и н у в разные стороны, хватает С т е п а н а и К у з ь м у за ноги, стаскивает их с кресла-трона, соединяет их руки вместе. К у з ь м а и С т е п а н понемногу приходят в себя, как будто пробуждаясь ото сна)
  
  С т е п а н. Где мы?...Что это с нами было?
  К у з ь м а. А почему это я сплю стоя, как лошадь? Раньше так никогда со мной не бывало...
  Л у к а. Друзья мои, это вас Снежить чуть не погубил! Да, да, это он! Не верьте глазам своим! Это не невесты наши, а Снежить, оборотень! Это он принял обличье наших невест, когда на три части разделился! Но при этом и сам себе навредил. Теперь каждая часть его слабее любого из нас!
  С т е п а н. Раз так, сейчас мы его враз по отдельности изничтожим!
  К у з ь м а. Осторожно, Степан! Помни, что тебе шаман о твоей гордости говорил...
  
  (С т е п а н, К у з ь м а и Л у к а пытаются изловить каждого С н е ж и т я по отдельности, те изворачиваются, забегают за кресло-трон и пытаются соединиться вместе)
  
  С н е ж и т ь-М а т р ё н а. Скорее, а то сейчас схватят!
  С н е ж и т ь-А к у л и н а. Быстрее, пока Кузьма со Степаном не совсем очухались!
  С н е ж и т ь-У с т и н ь я. Ну, вот, наконец-то! Весь в одном месте собрался...
  
   (С н е ж и т и оказываются за креслом-троном. Л у к а , С т е п а н и К у з ь м а окружают их)
  
  С т е п а н. Ишь ты, хитрюга какой! В одно целое соединиться задумал...(Замахивается)... Сейчас мы тебя проучим...
  К у з ь м а. Ага! Каверзы людям строить отучим...
  Л у к а. Пусть ещё хоть раз попробует у нас девок воровать, да парней дурачить!
  С т е п а н. Ишь, чего удумал, злодей! Душу мою, бессмертную, выстудить захотел? Да я тебе сейчас за это сердце твоё ледяное на огне растоплю! Вот тогда посмотрим, на кого ты будешь похож...
  
   (В залу вбегают С т у ж а и П у р ж а к)
  
  С т у ж а. Лука! Степан! Кузьма! Остановитесь! Не делайте этого, не надо! Пожалейте его...
  
  (С т е п а н , К у з ь м а и Л у к а перестают мутузить С н е ж и т я и выходят из-за кресла-трона)
  
  С т у ж а. Ох, недаром чуяла я, что беда с моим братцем приключиться может.
  П у р ж а к. Да, Стужа, недаром. И, как всегда, права оказалась. Придётся теперь нам за него отвечать, неразумного родственника из беды выручать.
  Л у к а. А-а, госпожа Стужа! Добро пожаловать...И тебе, Пуржак, наш привет.
  П у р ж а к. И мы тебя приветствуем, Лука. А, кроме привета, у нас со Стужей к тебе большая просьба имеется.
  С т у ж а. Ой, да какая там просьба? Не прошу я вас, а умоляю! Не губите вы Снежитя, братца моего непутёвого. Отдайте вы его нам на поруки, а мы за это на всё будем согласны. Если хотите, навсегда уйду из Крутояра, никогда больше не буду на вас холодом дышать. И Пуржак, муж мой, вас больше никогда не потревожит.
  К у з ь м а. Что ты, Стужа! Как это ты уйдёшь от нас? А как же мы без тебя наши зимние запасы уберечь сможем?
  С т е п а н. А поля кто нам укрывать будет, если и Пуржак за тобой уметелит?
  Л у к а. Правду мои друзья говорят. Ты, госпожа Стужа, и супруг твой, Пуржак, вовсе вы нам не враги. Знаем мы, что без вас крутоярским жителям совсем туго придётся. Одни хвори у них, да болезни останутся.
  С т у ж а. Вот спасибо на добром слове! Не думала, я, не гадала, от людей вдруг похвалу услыхать. Ну, раз такое дело, буду вам и впредь помогать. Только брата моего не губите.
  Л у к а. Не затем мы сюда пришли, чтобы братца твоего злокозненного погубить. Пусть живёт, только наших невест пускай нам отдаст.
  К у з ь м а. Вот заберём их у него, и тотчас назад, в родной Крутояр. Там нас уже, должно быть, заждались.
  П у р ж а к. Не беспокойтесь, ребята, я вам в этом деле помогу. Я вас хорошо понимаю, я и сам без своей жёнушки ни дня прожить не могу.
  С т е п а н. Помоги нам, Пуржак, и мы тебя вовек не забудем.
  П у р ж а к. Если вы нам Снежитя под присмотр отдадите, то, считайте, что мы с вами в расчёте.
  Л у к а. Забирайте своего Снежитя. Вы со Стужей существа серьёзные, не то, что он. Даром людей дурачить не станете.
  С т у ж а. Вот спасибо! Благодарю вас, люди!
  П у р ж а к. Ну, раз такое дело...(Подходит к двери на засове, и срывает засов. Дверь открывается)... Идите смелей. Там своих невест найдёте.
  Л у к а (бежит в открывшуюся дверь). Устинька!
  С т е п а н. Акулина-а-а!...(Бежит вслед за Л у к о й)...Где ты?
  К у з ь м а (бежит вслед). Матрёнушка!...Это я, твой Кузьма!
  
   (Из-за кресла-трона выползает С н е ж и т ь)
  
  С н е ж и т ь. Ох, сестрица! Как хорошо, что вы вовремя назад вернулись. А то я чуть было совсем тут не пропал.
  П у р ж а к. То-то же, будешь знать, как выкомыривать...Благодари, благодари сестру. Если бы не она, не знаю, как бы ты из беды выпутался. Это она вовремя почувствовала неладное.
  С т у ж а. Всем своим существом почувствовала, как из-под земли жар пошёл...А сейчас ещё больше чувствую...Жар всё ближе к нам подбирается...Спешить надо! А то всё труднее дышать становится...
  
   (Свет в сине-зеленых тонах начинает меркнуть)
  
  П у р ж а к. Верно говоришь, Стужа, пора нам поторапливаться. Я и сам уже жар от земли почуял...Ух! Даже говорить трудно становится. Пойдём, Снежить, пока не поздно.
  С н е ж и т ь. Ой!...Плохо мне...Не могу идти.
  П у р ж а к (поддерживает С н е ж и т я). Если мы сейчас из твоего замка в наши со Стужей владения не уберёмся, то нам совсем худо станет.
  С н е ж и т ь. А как же мой дворец? Неужели он людям достанется?
  С т у ж а. Да не нужен им твой дворец! Они сюда не за богатствами твоими, а за своей любовью пришли ...Да не бойся ты! Ничего без тебя с твоим замком не случится. Как земля остынет, так назад вернёшься... Пошли же!
   (С т у ж а и П у р ж а к уходят, уволакивал за собой С н е ж и т я. Становится совсем темно, звучит музыка. Вновь появляется свет, на этот раз в красно-золотистых тонах. На сцене расцветает ковёр из цветов. Из-за двери, ведущей в подземелье выходят С т е п а н с А к у л и н о й, К у з ь м а с М а т р ё н о й, Л у к а с У с т и н ь е й)
  
  С т е п а н. Глядите, друзья мои!...Что это?...Земля-то, словно жаром заполыхала!
  К у з ь м а. Ага...Даже ступать по ней боязно.
  М а т р ё н а. Не бойся, Кузьма. Ты приглядись внимательно, это же цветы!
  У с т и н ь я. Жарки!...(Подбегает и дотрагивается)...Милые мои цветочки...Это я вас во сне видела...Вы нам и дорогу домой укажите.
  А к у л и н а. Верно, Устинья, говоришь. Это не простые цветы, а жарки весенние.
  Л у к а. Степан! Кузьма! Друзья мои верные! Мы же с вами Снежитя одолели! Вот нам земля знак огненный и подала, как шаман Оржик обещал...И твой сон, Устинька, вещим был. Не дадут нам теперь жарки с пути сбиться.
  К у з ь м а. Вот здорово!...Однако же, пора нам в путь-дорогу домой отправляться. А то нас, наверное, уже в Крутояре потеряли.
  С т е п а н. Ничего, скоро опять увидят. Да не одних, а с невестами!
  А к у л и н а. Ах!...(Прижимается к С т е п а н у)
  К у з ь м а. То-то веселья будет. Сразу три свадьбы сыграем!...Матрёна, ты против не будешь?
  М а т р ё н а. Я? Как же я могу быть против?
  У с т и н ь я. Сразу три, наверное, не получится. Гостей собрать не успеем.
  Л у к а. Твоя правда, Устинья. Кроме крутоярских, обязательно и шамана Оржика на свадьбу позвать придется. И шамана Бо...
  С т е п а н. А ведь верно. Как же без них свадьбу играть? Без них ничего бы у нас не получилось.
  Л у к а. Да и о Стуже с Пуржаком забывать негоже.
  У с т и н ь я. Ты прав, Лука, без них тоже не обойтись.
  К у з ь м а. Так пусть и шаманы, и Пуржак со Стужей будут почётными гостями на нашей свадьбе!
  С т е п а н. Правильно! Если бы Стужа с Пуржаком за нами правды не признали, то неизвестно ещё, чем бы дело кончилось. Пускай и они гостями на свадьбе будут...
  
   (Все громко высказывают знаки одобрения)
  
  Л у к а (громко). Эй, Стужа!...Пуржак!... Где вы, отзовитесь!...Вы нас слышите?
  С т у ж а, П у р ж а к (издалека). Мы вас слышим!
  Л у к а. Гостями у нас на свадьбе будете?
  С т у ж а, П у р ж а к (издалека). Будем, обязательно будем...Ждите нас...
  
   (Издалека слышится смех и звон колокольчиков)
  
  М а т р ё н а. Ну, вот, умчались...Теперь раньше Покрова Стужа с Пуржаком у нас не появятся.
  К у з ь м а. Вот на Покров свадьбу и сыграем! А теперь - домой...
  
  
   К О Н Е Ц
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"