Лира взбежала по ступеням к церкви вслед за охотниками. Сердце заходилось, кровь пульсировала в голове, раздирая её изнутри почти невыносимой болью. Она была в шаге от краха. Бездна вцеплялась в плечи крохотными, но острыми как бритвы коготочками страха. Она кричала в оба уха: "Что ты делаешь, Лира?!" А избранная - избранная готовилась произнести текст посвящения...
А ведь все складывалось так хорошо! Дэви больше не мог влиять на ее мысли, его вампиров-надсмотрщиков удалось услать по ложному пути. Группа охотников доверяла Лире, она планировала с их помощью довести избранную до церкви Микаэля, а там сбежать с Литой и, возможно, Ульриком на близкую Пустошь, где все уже было готово для другого ритуала - ритуала уничтожения дара... Но Лита загорелась идеей исцеления вампиров сильнее, чем когда-либо прежде, и Ульрик смотрел на маленькую избранную с таким восторгом, что Лира все яснее понимала: он не отдаст ее на алтарь для жертвоприношения.
В начале бала она снова встретились, и охотник вторично поклялся ей помочь. Его неведение было велико: он до сих пор не знал, что она служит Дэви... он даже не знал, что посланница главы ордена в этом году - вампирша! Лира с радостью восполнила этот пробел в его знаниях.
Но сейчас Ульрик уже узнал всю правду. И Лира узнала, как выглядит отвращение на его лице. Отвращение к вампирше по фамилии Диос. Видеть это было... больно.
Лира немного воспряла духом, когда Мира Вако покинула группу, ринувшись на битву с их общим врагом - кукловодом. Улучив момент, она обратилась к Ульрику.
- Вы клялись послужить мне... - начала она, не отпуская его взгляд.
- Отступаем в церковь! - крикнула Селеста, и Ульрик вздрогнул, ничего не сказав, отвёл глаза. Лира улыбнулась, насмешливо и отчаянно:
- Вы клялись мне помочь!
Но охотники уходили, и она, очертя голову, бросилась за ними.
- Лита! - крикнула она, с силой распахнув тяжелые двери церкви. - Слушай меня, сестра! Никакого посвящения! Идем на Пустошь. Этот дар погубит тебя, нужно избавиться от него!
Лита вздрогнула, но даже не подняла глаз. Ее губы шевелились - она уже начала читать ритуальную формулу. Тоненькая избранная-малышка дрожала, как свеча на ветру. Зато все охотники развернулись против Лиры. На их лицах - и на лице Ульрика тоже, - читалось знакомое отвращение к предателю.
Дэви зловеще молчал, "Упустила! Упустила!" - вопила Бездна... Лира собрала волю в кулак.
- Корвус, вы клялись мне помочь! - крикнула Лира.
- Я клялся охотнице, а не вампирше! - нашёлся Ульрик.
- Уничтожение дара - и есть задача охотников!
Было видно, он заколебался. С ним и Селеста... Но в это время крыатые тени ворвались под своды церкви, и все решилось: охотники обратили свое оружие против вампиров, в мгновение ока забыв о Лире.
"Время уходит. Скоро будет поздно!"
Лира попробовала разрушить стены, запирающие Бездну, но не смогла сосредоточиться. Мысли рассыпались. В голове звенел гневный вопль Госпожи. Взгляд Ульрика жёг хуже огня. Лира бросилась к Лите, договаривавшей ритуальную формулу, сквозь строй охотников, защищавших избранную. Но Селеста, заметившая это движение, коротко махнула рукой, и игла кинжала кольнула Лиру в левый бок. Она охнула, схватившись за рану, но сделала еще шаг к Лите. К избранной, обойдя защиту охотников, рванулись и вампиры, но вдруг завизжали, рванулись обратно под потолок, заметались. Они бились о стены как гигантские мотыльки. Находя выход, вопя, мчалась прочь от церкви, забыв о задаче. Новый, невиданный страх гнал вампиров прочь: дар обрёл настоящую силу.
Лира не бросилась бежать, замерла, глаза остекленели, остановились на одной далёкой точке. Внезапная боль пронзила её копьём: посвящение совершилось! Дар Литы сиял как солнце, странное солнце ночи. Маленькая светлая звезда спустилась с тёмного неба в старую церковь Микаэля.
- Посвящение совершилось, - всё ещё плакала избранная. - Что мне теперь делать?! Теперь я могу исцелять?
"Поздно, Лира. Ты виновата. Ты разделишь мою боль!" - зашептала Бездна, сжимая и царапая плечи.
"Я всё исправлю! Только..." -
Охотники угадали её боль и слабость. Все трое двинулись на неё. Лира бросилась к двери, но Ульрик преградил ей путь. Она хотела отшвырнуть его с пути, но не сумела пройти защиту охотника. Она хотела вновь призвать Бездну, но ту пугал свет дара, она сама не пожелала бы выйти из своей клетки сейчас. Лира кинулась к дверям, но кто-то успел ухватить ее плащ:
- Стой!
Задыхаясь от боли, Лира обернулась. Ульрик...
- Я хочу вам помочь! Исцелить вас - это будет настоящая помощь... - быстро заговорил он. Да, Лира чувствовала его яростное желание вернуть её к людям. Вернуть, а не убить. Но ведь охотник не знает, что для предательницы возвращение равносильно смерти! А он уже перехватил её руку... Странное прикосновение! Нет, он не тот помощник, которого ждала Лира. Не Бездна направила его к ней, может быть, извечный враг Бездны? Этот охотник так больно задевает её раненую душу, когда просто касается рукой!
- Ты не остановишь меня! - крикнукла она. - Ты, нарушивший клятву! Проклинаю тебя! Проклятие на весь твой род!
Эхо отразило ее слова от стен множеством проклятий... И испугался ее Ульрик или просто... пожалел, но он убрал руку. Лира сбежала по ступеням, прочь от церкви. Охотники почему-то не пытались ее догонять. Надо отметить: они сразу безоговорочно уверились в своей победе... Что ж, это только на руку глашатаю Бездны!
"Я ещё не проиграла!" - Лира послала эту мысль Дэви, но не стала слушать, что он скажет. Она опять закрылась образом смешного Ульрика, преградившего путь голосу Бездны.
Ноги сами несли ее обратно в дом Реддо. Лира знала: избранная обязательно появится там. Ведь ее дар связан с Бездной также как дар Лиры. Бездна звала их сейчас туда... Их обоих.
Веселье в доме Реддо было в самом разгаре: так далеко ещё до последней кадрили! Никто здесь не подозревал, какое ужасное событие произошло только что. Лира кружила по бальной зале, и гримаса боли временами кривила её лицо: дар приближался. Избранная шла на бал. Лира заметила отсутствие в зале многих молодых вампиров:
"Юнцы! Испугавшиеся дара, удрали...".
Идей, что делать дальше, в голове не было. Если б в церкви она не открыла своих намерений, могла бы до сих пор быть с группой. Но сейчас... Охотники не дадут ей и близко подойти к Лите. А если и удастся прорваться сквозь их защиту, усилившийся дар избранной, высветив ее темные намерения, сожжет ее.
Хуже всего было то, что она овершенно перестала понимать, чего хочет. Повеления Бездны тонули в сиянии дара. И что-то внутри тянулось к этому свету, вопреки рассудку. Что-то, нервным и радостным дрожанием ответившее на желание Ульрика по-настоящему помочь ей - Лира почувствовала его сквозь всю боль... О, вот, она опять изменница, опять предательница! Предала охотников ради Бездны, теперь предает Госпожу ради... охотника? Нет, нет оставить эти мысли!
Когда избранная и охотники вернулись в дом бала, она ушла к дальним комнатам второго этажа. Лира бродила по коридору, временами бросая панические взгляды в сторону бальной залы, где сияло солнце дара. Она ступала осторожно, прямая как палка, всё ещё пронзённая болью. Странный грустный Арлекин. Она была в смятении.
Откуда этот человек появился в коридоре, Лира не сумела понять. Она не заметила, как он подошёл. Мужчина в красной мантии и белой маске. Когда его тень нависла над ней, она только подумала: "Вот ведь, воистину, не вовремя!"
- Всё не мог подойти к вам раньше, леди. Скажите пожалуйста, что это за герб у вас на костюме?
Лира скорчила недовольную гримасу и нехотя, мало заботясь о том, чтобы её поняли, начала объяснять:
- Это герб владыки вампиров. Я здесь с поручением от него.
- Ваше ''поручение'' я вижу.
- Правда? - вздохнула она и впервые внимательно поглядела на собеседника.
Мужчина был не так прост, как хотел показаться. Он точно знал и про герб, и про ее связь с Дэви. Может быть, знал больше самой Лиры.
- Зачем вы задаёте вопросы, на которые вам известны ответы? - неприязненно бросила Лира. - И вы не представились.
- Пока я в маске, я могу назваться любым именем, так что представление ничего не даст! - при этих словах брошь с гербом Первого вампира откололась от ее костюма и упала на пол. Мужчина подобрал её, но не пожелал отдать владелице.
- Мой герб, - спокойно сказал он, вертя брошь в пальцах. - Теперь известен, как знак владыки вампиров. Занятно.
На Лиру нашло оцепенение, вполне естественное для ситуации. Она застыла, глядя на собеседника во все глаза.
- Макта Вастус?
- Я предпочитаю: Виталий Фонс, - он говорил в обыкновенной манере, как многие гости бала-маскарада. Но было в нём что-то иное, отличное от всех. Его костюм, внешность, манера говорить - всё это было таковым только на сегодняшнюю ночь. Он же был совсем иной, принадлежал к другой эпохе. Это не они играли - он пришёл играть!
Звонкий смех избранной внизу. Шёпот: "Чудо!" Кого-то уже избавили от Бездны... Лицо Лиры исказилось от боли. Первый вампир поглядел с состраданием:
- Что с вами, леди? Вы ранены? - его ноздри затрепетали, он учуял кровь - заживающий порез Селесты на боку.
- Это пустяк!
- Моё бедное, невинное дитя, - он приблизился, коснулся её щеки. - Я знаю, как ты можешь избыть боль. Иди к ним.
- Нет!
- Вы почти разделены с Бездной. Это больно, это как рана, невидимая. Её можно исцелить, вернувшись в жизнь смертных или уничтожив источник боли - избранную.
Разделена с Бездной?! - это неприятно поразило Лиру. Она... предала Госпожу? Нет, нет! Госпожа простит её, когда она убьёт избранную... Простит и вновь примет к себе! -
Она не замечала, что говорит это вслух. А Первый вампир обнял её и гладил по голове. Потом он сел, усадил её к себе на колени и покачивал - так успокаивают перепуганного, рыдающего ребёнка.
"Не плачь. Делай свой выбор, пока можешь. Пока у тебя есть свобода делать его. Я дал вам свободу, я дал вам выбор, я - Макта Вастус! Вы - дети мои, а не рабы, не марионетки... Иди. Исцелись. Убей или живи. Голос мой, несчастный глашатай мой, опять явившийся в мир не вовремя!"
- Я не знаю, что мне делать, - созналась Лира, и ей стало легко. - Я сделаю, как вы прикажете, господин всех вампиров. Вы один знаете волю Бездны, я - скверный глашатай...
"Нет! Решить ты должна сама, моё свободное дитя. Послушай, я открою тебе тайну - одной тебе, больше никому. Вот она: ты принадлежала Бездне с рождения. Все люди принадлежат Ей с рождения. Служение Ей заложено в вас, как в неповоротливую гусеницу - мечта о прекрасных крыльях бабочки. Поэтому и став снова смертной, ты не уйдёшь от Неё далеко. Ты не бросишь Госпожу, вернувшись в жизнь, ты продолжишь служение Ей, если захочешь..."
"Я ничего не получу, вернувшись в жизнь! Разве я жила? Я только играла, наблюдала. Меня нет. Меня и не было никогда. "Кто я?", "Когда я была?", "Зачем я была?" - Никто. Никогда. Ни за чем. Я - пустой сосуд. Я обретаю полноценность, лишь пуская в себя Бездну. Без Неё, без Её воли, Её власти, Её приказов я ничто. Это так! Но он... Ульрик... Он волнует меня, смущает меня... пугает меня! Почему я ненавижу его осуждающий взгляд?!"
- Моё бедное дитя, - Макта поцеловал её в лоб - прикосновение ледышки. Лира очнулась.
Они стояли в коридоре и их разделяла первоначальная дистанция - два шага. Белые глаза Макты глядели холодно и равнодушно.
- Охотники... они... не подпустят меня к избранной с оружием, - запинаясь, пробормотала Лира. Макта взмахнул, и ее правую ладонь заполнила холодная тяжесть, будто в руку лег невидимый клинок. Лира сжла ладонь в кулак. Да, длинный кинжал, как для ритуала. Очертания его лезвия блеснули в свете электрических свечей и пропали.
- Что это?
- Одно из множества проявлений силы Бездны. Ты можешь сделать Ее мечом, щитом, лекарством, ядом - чем пожелает твое сердце. Чего оно желает сейчас?
- Б-благодарю, господин, - быстро сказала Лира и бросилась вниз.
Она по-прежнему не знала, что собирается делать. Не знала точно также, как о судьбе избранного в Призрачном парке - просто согласилась об этом не думать. Только рукоять невидимого кинжала удобно лежала в похолодевшей, окаменевшей, ставшей частью ее оружия ладони. Она сама была сейчас оружием - ножом, что Макта метнул в сердце солнца.
Тихо, неслышно она возникла на пороге комнаты, где охотники прятали своё сокровище. Ульрик преградил ей путь.
В зале зазвенели первые аккорды вступления к Хрустальному вальсу. Две девушки пробежали коридором, смеясь... Обычный бал. Обычный дом. Обычные гости. А двое не совсем равнодушных друг к другу просто стоят в дверях, беседуют. Ничего сверхъестественного...
- Вы не понимаете, что вы делаете, - спокойно, даже сонно сказала Лира. Она не знала, что сделает в следующий момент, но помнила одно: "Ей нужно увидеть избранную". Что будет дальше, она не знала... просто не хотела знать!
- И что мы делаем, по твоему мнению? - с горячностью спросил Ульрик.
Лира решила не отвечать, и ему было довольно её молчания. Юноша помимо воли любовался ей. И, заметив его восхищённый взгляд, Лира улыбнулась совсем так, как в начале бала, когда они танцевали свой первый танец: милая робкая улыбка, очаровательные ямочки на щеках...
"Мне всё равно, всё равно, лишь бы они дали мне время выполнить, что задумано..."
- Я хочу поговорить с тобой, - выдержав долгую паузу, намеренно неуверенно призналась она, длинные ресницы тенью легли на щеки: крохотный и точнейший расчет. - Мне нужно сказать... -
Лира не знала, что хочет сказать. Наверное, это было просто желание отвлечь его.
- Я знаю, вы уже исцелили кого-то. И я тоже больше не хочу быть carere morte. Я прошу об исцелении. -
Ульрик будто смутился и глядел уже не так напряженно:
- Ты... ты говорила, что хочешь уничтожить дар, что это долг охотников...
- Тогда я не видела чистый дар, не знала, каков он в зените силы. Теперь вижу, что он действительно способен исцелять и хочу исцелиться. Я пришла одна, без оружия... видишь? -
Лира разжала кулаки, ладонями к охотнику, показывая, что они пусты. Подсознательно она ждала, что невидимый кинжал со вполне слышным звяканием упадет на пол, но необычное оужие просто... растворилось.
- Хорошо, иди, - буркнул охотник, отступая.
Сердце бешено стучало. Лире казалось, оно заполняет собой весь мир. Весь мир пульсировал, как одно огромное сердце... И избранная, конечно, уже видела, кто идет к ней.
- Иди же сюда... Это моя сестра, не останавливайте её! - велела она охотникам.
Лира, улыбаясь, прошла к ней через всю комнату, сопровождаемая настороженными взглядами охотников. Мира недоумённо хмурила брови, точно силилась разгадать сложную загадку. Ульрик шаг в шаг следовал за ней, готовый предупредить, отклонить, отразить любое её движение. Лира видела, как он волнуется, и усмехалась: "Я не обману твоих ожиданий!''
...При этом она по-прежнему отказывалась думать о том, что собирается делать дальше. Может, исцелившись, она упадет в объятия Литы и разрыдается?
Ясный взгляд, тихий голос избранной были обращены к ней:
- Ты хочешь, чтобы я тебя исцелила? Ты carere morte, но я уважаю твою волю. Ответь мне. Я сделаю так, как ты хочешь.
Лира криво усмехнулась: тяжело всё время поддерживать на лице спокойную маску, особенно если каждое слово избранной ударяет, как острым кинжалом! Она сложила руки на груди, оглядела охотников. Всем своим существом она ощущала их тревожные взгляды.
- Стойте! - крикнула Мира Вако. - Вы хотите исцелить её?! Она же... Нет, только не ее!
- Она этого хочет, - заметила избранная, и Вако сникла, замолчала, словно устыдилась своих слов, Она отвернулась, уставилась в зеркало на стене. Треснувшее зеркало: кто-то из гостей Бала уже успел полюбоваться своим отражением в нём...
- Что ж, если так, я... понимаю ее, - глухо сказала она.
- Она этого хочет! И может, давно может, - прошептала Лита. - Как жаль, что вы не видите! В вас, во всех вас сила такая же... нет! Сила большая, чем во мне! Иди за мной, и я выведу, - последнее она договорила уже одной Лире и протянула ладонь. Тело налилось силой, как натянутая пружина. Оно выдавало ее все еще не проговоренное задуманное. И, торопясь, пока это не прочитали охотники, Лира сделала последний шаг к избранной.
- Исцеляю, - радостно сказала Лита и коснулась её костюма на груди. Лучи дара теплом свечи коснулись сердца Лиры, и улыбка застыла маской, глаза остекленели. Больно, как больно! Она отступила назад, и Ульрик робко коснулся её плеч, желая удержать... или обнять? Все звуки стихли, все огни погасли. Осталось биение проснувшегося сердца, дрожание возрождённой жизни, похожее на огонёк свечи - на кончике тонкой золотой нити.
"Исцелена! Ещё одно чудо!" - Мира загадочно улыбалась своему отражению в зеркале. Солен и Селеста опустили кинжалы, улыбаясь, как улыбаются, видя младенца...
Лира тяжело, сквозь стон выдохнула. Чтобы не упасть, уцепилась за Ульрика, и охотник, более не раздумывая, бережно обнял её. "Исцелена..." - сквозь боль донёсся печальный шёпот Бездны. Как убрать эту боль?! Лира сжала правую руку в кулак и почувствовала в ней гладкую холодную рукоять. Золотистое лезвие опять сверкнуло, на миг ослепив всех. И в этот миг Лира не то шагнула, не то шатнулась на избранную, замахиваясь кинжалом в сердце источника боли. Заученное движение охотника: косо в солнечное сплетение, - и Лира замерла: не отпуская кинжал, сжимая рукоятку, машинально, испуганно, как на первом испытании охотников.
"Что дальше?!" - обычно кричат здесь новички...
Время тянулось медленно, как мёд из ложки. Никто не ахнул, даже не вздохнул. Тишина комнаты сгибала плечи Лиры, придавливала к полу, а чуть подальше оглушительно гремела музыка, смех... Почему никто не кричит: "Убийца"? Почему?!''
Она ждала: вот сейчас - клинок в спину убийце - и всё кончено... А избранная качнулась, отступила назад, освободившись от кинжала.
- Я говорила... В конце концов избранный погибнет от руки исцеленного. Потому что это закон. Потому что само наличие избранного отнимает самое важное, что есть в вас... - вымолвила Лита. Её рука описала длинную дугу, закончившуюся на молодом охотнике. - Ульрик... - Она подавилась этим именем и тихо осела на пол. Мира подхватила её. Алое пятно расплывалось на бледно-зелёном платье избранной, окрашивая и ленты, и каменья, и вышивку, украшавшую наряд, в свой цвет.
"Я никого не убивала. - Почему эта мысль? - Её душа свободна - это не значит: смерть".
Лира обернулась к Ульрику, ей важно было знать, что чувствует он, видит ли и охотник, что она - не убийца! Ульрик отступил от Лиры и стоял теперь рядом с Солен. В его глазах была такая ненависть, что у Лиры пересохло во рту. Не злость к чудовищу, растоптавшему красивый цветок - другое: она убила ту, которую он поклялся защищать. Это была ненависть... к самому себе, осознание своей вины и своей доли в смерти избранной.
"Никто не виноват", - хотела сказать Лира, и разум пронзила мысль: "Он что, верил мне, верил, что я хочу исцелиться?! Он сошёл с ума..."
- Ничего нельзя сделать, - прошептала Мира и отвернулась от Литы, не выдержав ее гаснущего взгляда. - Ничего нельзя сделать! И... Диос, я тебя убью!
Лира мгновенно очнулась, бросилась прочь из комнаты в залу, к танцующим, счастливо не ведающим, что творится у них за спиной. Вампирша за ней.
Лира не надеялась сбежать. Она была готова к смерти с того момент как ударила избранную кинжалом. Сейчас ноги несли по инерции, она даже засмеялась такому наивному желанию своего тела сохранить жизнь. Лира пробежала всю залу насквозь и, когда Мира настигала её, путь вампирше Вако преградил кукловод Дэви. За спиной вампира Лира прислонилась к стене, потом упала в кресло. Она тяжело дышала и с удивлением, ужасом смотрела как легко, свободно вздымается и опадает грудь. Она чувствовала жар румянца на щеках. Что за...
"Исцелена" - вот, что это значит...
"Госпожа", - слабо позвала Лира. Бездна молчала. Тишина, как после контузии. Теперь Лира и Бездна были разделены. Вокруг был только звонкий и плотный мир настоящей жизни и настоящей смерти.
- Леди Диос, вы великолепны! - бессмертный обернулся к ней. Мира ретировалась. - Верно, что кричит эта вампирша? Вы убили избранную?!
Лира замотала головой:
"Я не убивала. То есть, я просто выпустила на волю её душу. Избранная - заложница своего дара, я освободила её!" - Думать так мешала картинка алой крови на зелёном платье. Она нехотя признала:
- Да. Убила... -
Она вздрогнула: ей привиделись глаза Ульрика.
- Вы великолепны! Почему вы плачете?
- Я... больше... не carere morte! - выдохнула Лира.
- Она исцелила вас?
- Мне пришлось поддаться. Иначе было не подойти к избранной близко, - Лира глубоко вздохнула.
Избранная мертва - это было точно. Дар больше не освещал бальную залу своими лучами. Он растворился где-то в мире, кто-то, возможно, уже поймал его луч, стал новым избранным... Избранная мертва, но дар не мёртв!
"Я сделала, что смогла, господин". - Дэви молчал. О, она опять забыла, что исцелена! Проклятие Дэви в её крови сгорело вместе с собственным. Владыка не мог читать мысли смертной.
"Снова смертная! Что же ей делать со своей нелепой жизнью?!"
- Не огорчайтесь. Может быть, вы сможете вернуться к carere morte, - утешил вампир. - Я могу сейчас же дать вам каплю крови.
- Не надо! - откуда, с какого дна души вырвался этот вопль? Лира больше ничего не хотела. Она умерла вместе с Литой. Она сгорела дотла, как свеча. Ей ничего не было нужно ни в мире смертных, ни в мире бессмертных.
- Я оставлю вам охрану, не уходите далеко, - прошелестел кукловод и ушёл. Лира съёжилась в кресле, зажимая уши. В зале всё ещё звенел прозрачный Хрустальный вальс. Эта простая красивая мелодия теперь всегда будет напоминать ей о первой жертве.
Лира больше не плакала. Глаза были сухи, пусты. Она проводила взглядом вампира, уверенно идущего через залу на негласную территорию ордена, поискала и охотников - и нашла Солен и Селесту. Мира куда-то пропала. Ульрик... Охотник стоял в дверях комнаты, где Лира убила избранную, будто охраняя их. Его лицо было замкнутым и чужим, в глазах мелькало то же, так напугавшее Лиру, безумие. Он всё винил себя...
"Хрустальный вальс всё звенит... Какой длинный котильон! Или таково время для смертных? Невозможно - чувствителен каждый удар сердца, каждый вздох. Нелепая, бессмысленная жизнь - сокровище, отданное не в те руки..."
- Госпожа... - опять прошептала Лира. Молчание. В этом звонком, ярком мире она была никому не нужна.
Рабы кукловодаа оставили свои посты, поспешили в зимний сад. Сердце Лиры опять пребольно трепыхнулось: неужели их хозяин попался охотникам? Наверное, он заслуживал смерти, но Лире сейчас больно было видеть чью угодно смерть. Она побежала за рабами.
Да, охотники загнали вампира в угол. Кто-то, кажется, Селеста ослепил его святой водой. Его пригвоздили к решётке в зимнем саду. Солен и Селеста встали около на страже. Ульрик медленно, как во сне, замахивался кинжалом.
Лира подлетела к ним, заслонила собой кукловода.
- Я не позволю вам этого сделать! - воинственно крикнула она. В голове шумело, она плохо осознавала, что делает, что говорит... Но Ульрик опустил кинжал. На его лице было отчаяние человека, знающего, что попал под власть чар, но не могущего избавиться от наваждения.
- Вы не понимаете, что вы делаете! Вы отправляете его душу прямиком в Бездну!
- Что?! - охотник был бледен... и так по-прежнему беспомощен перед ней! - Ты! Ты ещё жива?! Зачем ты пришла?! Убирайся отсюда, тварь!
Воздуха вокруг было слишком мало - как на горной вершине, Лира задыхалась. Сердце стучало ещё громче, отдаваясь болью во всём теле. Лира почти ничего не видела, чёрные пятна поплыли перед глазами, но она старалась глядеть прямо перед собой - туда, где должны были быть глаза Ульрика.
- Я умираю, Ульрик. Я не умею жить... Ты ничего не понял! Мне нужно поговорить с тобой. Я хочу рассказать тебе... Только мы должны говорить не здесь!
- Лгунья!
- Я не лгала тебе! - она заломила руки.
- Предательница!
Точно он ударил её. Голова Лиры дёрнулась, как от оплеухи:
- Я не виновата! Это всё владыка... Меня обманули! Меня всегда все обманывали...
- Не лги! Вампир! Убийца!
- Я не убивала людей! Никогда! Ради своей вечности - только жалкие капли! Спроси лучше, скольких убила ваша верная союзница, Мира Вако?! Что он, орден?! Убийцы, лжецы, предатели! Один ты веришь в священные обеты! Они только пользуются тобой ради своей выгоды! Как пользовались мной...
Ульрик покачал головой:
- Ты убила избранную!
Тогда ударил, теперь убил. Лира вздрогнула, точно сама получила кинжал в сердце. Не отводя от юноши безумного взгляда, прошептала своё последнее оправдание:
- Я никого не убивала. Умирают только carere morte. Её душа свободна, это не значит: смерть.
И вдруг... - так открывается родник из иссушенной земли пустыни, она поняла, что значит эта боль, эта бешеная пульсация. Лира просто не умела отличать одну боль от другой: боль-наказание и боль-преображение... - "Ты влюбилась, Лира Диос!" - осознав это важнейшее из открытий, она кинулась к охотнику, вцепилась в него, как утопающая.
Умирающая...
- Я не жалею ни о чём. Не соверши я ошибки в прошлом, мы бы не встретились, - быстро-быстро забормотала она. - И я благодарна Бездне за это! Мои слова ничего не изменят сейчас, ты никогда не поверишь им... но сказать их мне нужно!
- Да... какого чёрта?! - крикнула Солен. Оставив начавшего биться вампира, свободной рукой амазонка всадила кинжал Лире в спину. Он бил милосердно, и Лира больше ничего не чувствовала. Внезапно притихшая, обмякшая, она сползла на пол, охотнику под ноги. Сознание меркло под тихий звон колокольчиков Хрустального вальса. Последней мыслью было: "Я не хочу к Ней! Ульрик, я люблю..."
Наутро второго после пожара в Академии и первого - после кардинского бала вампиров дня, когда сражающиеся стороны притихли, осмысливая все случившееся, Винсент постучал в дверь квартирки Латэ. Ему отворила Адора Рете.
- Винсент, - осунувшееся после двух бессонных суток лицо герцогини было непривычно строгим и отчужденным. - Ты к Филиппу? Увы, он не сможет поговорить с тобой.
- Мне нужно с ним поговорить!
- Винсент, он уже не поднимется. Вчера его хватил удар.
- Тем более! -
Не дожидаясь новых возражений, он отстранил Рете, пробежал в комнату, бывшую спальней. Зажатая в кулаке телеграмма, прочитанная полчаса назад, жгла ладонь хуже солнечных лучей. Хотелось с криком отшвырнуть ее, как ядовитую змею, как отвратительное насекомое. Немыслимо было поверить ей! Невозможно было ей не поверить.
Старик лежал в постели, голова утопала в мягкой подушке. Левый искривившийся угол рта спрятался в глубокой кожной склдке, а глаза пусто глядели на зашторенное окно, из которого, помнил Винсент, открывался прекрасный вид на Академию...
На обуглившийся остов Академии...
- Знаете, что охотники получили из Карды сегодня утром? - звонко, горько спросил он неподвижного, вряд ли слышащего и видящего его Латэ. Не спросить не мог - этот новый страх обратится безумием, если он не поделится им немедленно и, лучше всего, с кем-то, знавшим их историю с Мирой от начала до конца.
- Телеграмма! - еще звонче крикнул он, разворачивая истерзанный лист. - Карл сказал ждать вестей из Карды... Мы ждали - и дождались! На Балу Карды была избранная, и она... исцеляла вампиров. Её сопровождали охотники и Мира Вако. К сожалению, сохранить дар они не смогли. В четвёртом часу утра избранная была убита... Вот так! Что скажете? Вы скажете... хоть что-то?
Лицо старика и не дрогнуло. Только глаза медленно повернулись и бессмысленно уставились на Винсента. И ему стало стыдно за вспышку. Но, все же, он сказал еще не все...
- Ещ из Карды пишут, что бал закончился не за час до рассвета, как обычно, - голос задрожал, как у волнующегося смертного. - Супруга герцога перевела все часы в доме на час назад. А на рассвете, во время последнего танца бала, слуги отворили окна и... Все вампиры были испепелены солнцем. -
Голос совсем сел. Винсент вдохнул побольше и хрипло сообщил:
- Миру Вако не видели среди покидавшиих бал смертных гостей. Значит, она... -
Все-таки он не договорил. В горле заклокотало - подавленный стон отчаяния. С тех пор, как Винсент прочитал кардинскую телеграмму, принесенную Дарой к Источнику, где собирались охотники, он ни разу не пустил его наружу. Потому что это значило принять смерть Миры. Смерть Миры! Пока еще не больно от этих слов, как шок после ранения. Боль придет позже, а за ней осознание и принятие. ...Если эта рана не убьет его раньше.
- Винсент, Филипп не виноват в том, что случилось в Карде, - вступила вставшая в дверях Рете. - И, что бы ни было между вами в прошлом, жестоко сейчас говорить ему все это. Дай ему уйти спокойно...
- Он это начал! Не он, я был избранным, но он позволил моему дару существовать, зная, скольких он погубит! И теперь Мира... она... -
Он опять ярко представил, как потерявшая дар, утратившая последнюю надежду тетушка сама выходит под прозрачные лучи бледного зимнего солнца, и замолчал, бессильно комкая телеграмму.
- Ты рано отчаиваешься: подробные известия из Карды поступят лишь к вечеру, - тихо заметила Рете.
- Рано? - он зло засмеялся. - От Миры нет вестей, избранная мертва, дар вновь неизвестно где, глава ордена при смерти, в Доне хозяйничает Дэви, покров после всех свалившихся на орден напастей едва защищает охотников и, Бовенс говорит, следующей ночью и эта преграда на пути вампиров падет... - и вы говорите не отчаиваться?
Рете кивала на каждое его жестокое заключение, нервно сцепив пальцы. Но на последних словах вскинула голову и даже слабо улыбнулась.
- Во всем произошедшем есть кое-что хорошее для тебя, - сказала она. - Если Мира мертва, а ты жив, значит, ты не ее кукла. Теперь ты свободен, Винсент.
Он не смог сразу ответить: в горле поднялся ком. Резко помотал головой, потом выдавил:
- Я всегда был свободен. -
Как горько, что ему уже не сказать Мире это, не разбить стены всех своих нелепых обид за прошедшие годы! Но... - слабая надежда все-таки мерцала, как огонек свечи, -...может быть, Мира жива, и он еще успеет это сказать? Сказать, что благодарен за подаренное время, попросить прощения за то, что, хоть в мыслях, не вслух, но называл ее хозяйкой... Как страшно он ошибался!
Старик на постели заворочался, и Винсент на мгновение вынырнул из пустоты отчаяния. Губы Латэ зашевелились:
- Дар... один... избранный... один.. -
Винсент ждал еще, но Латэ замолк, бессмысленный взгляд старика по-прежнему упирался в стену. И отчаяние, подкормленное раздражением, нахлынуло с новой силой.
- Избранный опять неизвестен! - резко, как лезвием полоснул, прошептал он. - Дар не спасет охотников завтра у Источника! И Мира это понимала, поэтому... - опять явилась картинка вампирши, в отчаянии простирающей руки к солнцу, и Винсент закрыл глаза. - Она едва нашла дар, и тут же потеряла его. Потеряв мечту, она не захотела жить. -
Адора не ответила, он и сам почувствовал фальшь в последней фразе и замолчал. Адора прошла мимо него к окну, чуть отдернула штору, чтобы видеть, как солнце шествует по крышам Доны. Подробные объяснения из Карды придёт позже, а пока, в тишине, они следили, как мир, катящийся во тьму, в последний раз заливает уже ненужный свет. Никого не спасший, никого не воскресивший, не дарящий - отнимающий надежду... Последний ненужный день.
Глава 35
ВОСЕМЬ КУКОЛ МИРЫ
Немолодой проводник с сочувствием смотрел на их троицу.
- Возвращаетесь с Бала Карды? - поинтересовался он.
Солен Реддо нервно поправила причёску. От последней, впрочем, мало что осталось. Диадема сгинула... Из их троицы она одна успела переодеться в дорожное платье, у двух её спутниц из-под пальто предательски выглядывали края неуместных здесь пышных бальных платьев.
- Да, - холодно сказала Солен.
- В Академию, - сочла нужным добавить Мира. И тут же удостоилась внимательного взгляда проводника: может быть, из-за неестественно бледного лица, может быть, из-за новеньких шрамов от воды Источника, её лицо украшающих... Но брошь с гербом ордена на платье, видимая благодаря предусмотрительно распахнутому пальто, успокоила этого, без сомнения, видавшего последствия декабрьских балов Карды, человека.
Хмуро, неприветливо встречала их Дона. Снегом и ветром... Мира застыла на перроне. Что-то тревожило её. Какая-то горечь... - странно горький, мутный воздух! - перехватывает горло. Должно быть, с северного озера пришёл этот белёсый туман... Ненужная растерянность - только не здесь, только не сейчас!
Поезд из Карды прибыл почти пустым. Кроме них троих в Доне сошёл всего один человек, мужчина, но его фигура мелькнула в клубах пара и скрылась. Он торопился куда-то, и Мира понимала эту спешку: неуютно было на Кардо!
"Покров... Когда мы въехали под него? Я не помню... Я не почувствовала! Где он?"
Габриель подошла незаметно, тихо встала рядом. Недавно прошедший снег облеплял её волосы, воротник пальто. Её губы побелели. Должно быть, и ей сейчас было холодно.
- Жаль, - притворно вздохнула она, - научную работу мне, видимо, не доведётся закончить, - она улыбнулась, глаза хитро блестели. - Впрочем, это к лучшему, давно не могу похвастаться особенным научным рвением...
- Вы пройдёте посвящение сразу же, как только мы доберёмся до Источника, - пообещала Мира.
- Я совсем забыла сообщить вам, - сказала Солен с наигранной беззаботностью. - Вас не было в доме, когда огласили результат жеребьёвки. Судя по вашему вполне счастливому лицу, держу пари, вы не знаете, что Двадцатый Бал вампиров принимает Дом Вако?
Мира охнула, негромко засмеялась, но тут же резко оборвала смех:
- Замечательно. У меня есть пятнадцать лет, чтобы подготовиться... Подождите меня в здании вокзала. Оно под покровом и должно быть безопасно. Я быстро проверю обстановку и вернусь.
Площадь вокзала Кардо была пуста. Ни одного экипажа. Только угольно-чёрные ночные тени оживали и скользили следом, цеплялись за ноги. Мира уходила от здания вокзала всё дальше, и её страх разрастался. Его холодные быстрые пальцы уже гладили кожу. Она ждала: вот сейчас покров скользнёт по лицу прохладной шелковистой тканью, но впереди не было ничего.
Ещё один мягкий, осторожный шаг. Она прошла всю площадь. Над самой головой пронеслась какая-то сумасшедшая ночная птица.
"Нет покрова... Нет покрова!"
Крик раздался позади, и Мира обернулась. У здания вокзала бесновалась туча чёрных крыльев. Ловкие смелые движения... Это дикари! Вампиры разбивали окна и влетали в здание: должно быть, почуяли прячущуюся там жизнь.
Мира бросилась Солен и Габриель на выручку. Она хотела преобразиться, но тень подержалась секунду и растаяла. Мало сил! Вчерашний поединок с кукловодом сильно утомил её, тем более, что запасов стабилизированной крови было очень, очень мало. Солен уже бежала навстречу и тащила Габриель, едва передвигающую ногами: девушка была на пороге обморока. В дверях охотницу настигли два вампира. Солен полоснула одного кинжалом, второй попытался схватить смелую герцогиню за руки, но каким-то чудом охотнице удалось достать и его.
Мира подбежала к ним, приняла из рук Солен бесчувственную Габриель.
- Что с ней? - задыхаясь, спросила она. - Укусили?
- Нет, ей внезапно стало плохо. Думаешь, это?.. - Солен не договорила. На проспекте, вливающемся в улицу Греди, показался одинокий экипаж. Грохочущей повозкой правил мужчина. "Не-враги..." - ещё не узнав, кто возница, но доверившись этому не требующему объяснений ощущению, они бросились навстречу.
Экипаж остановился перед ними, и девушки опешили. Это была нарядная свадебная карета: ленты, цветы... но дверца распахнулась, и оттуда выглянула охотница в обыкновенной темной одежде. Диана.
- Полезайте внутрь! - быстро велела она. - Берите арбалеты... - она и сама держала заряженный арбалет с серебряной стрелой.
- Вас послали нас встретить? Но как вы узнали? Я не отправляла сообщений из Карды!
Мужчина с козел обернулся. Это оказался Марк.
- Утром пришли плохие новости из Карды. Вас не ждали, - хмуро сказал он. - Но эта мечтательница, - кивок на Диану, - все-таки уговорила меня по пути от Рете завернуть на вокззал и проверить, не приехал ли кто первым послебальным поездом из Карды. Жаль, - он мрачно окинул взглядом спутниц Миры. - Вижу, спасение ты не привезла.
Мира смешалась, и пристыженная, и раздосадованная прямотой охотника:
- Мы поможем всем, чем сможем, Тэго.
К вампирам на вокзальную площадь спешило подкрепление откуда-то из Центра, и разговор пришлось отложить. Солен, поддерживая Габриель, первой поднялась в карету. Марк выстрелил в дикаря, бросившегося на лошадь, и крикнул Мире:
- Быстро! -
Улица Греди, как всегда, казалась бесконечной. За громадами домов то и дело мелькала ещё не тронутая льдом река и разорванная цепочка огоньков - фонари Набережной. Кони летели быстро, но клочья тумана в небе, имеющие форму огромных летучих мышей, были быстрее. Диана дала Солен арбалет, другой кинула Мире, но та не взяла его. Она не отрывалась от Габриель: трясла её, щипала, пару раз хлопнула по щеке.
- Глубокий обморок, - тревожно сказала она. - Плохо! Что же делать?
Солен не ответила. С изяществом герцогини и проворством простолюдинки она перебралась к Марку. Её арбалет защёлкал, и крылатые твари бросились врассыпную с пути кареты, несколько рухнуло под копыта коней. Мира же вновь обратилась к Габриель.
- Что с ней? - звонко спросила Диана. - И что это за смертная? Зачем с охотницами прибыла смертная... - начала рассуждать она про себя, и тут же вскинула удивленный и радостный взгляд на Миру. - Ой! Она, что, та? ...Та, кто нам так нужен?!
Мира не ответила. Она все также пыталась поскорее привести Габриель в чувство.
- Что же ты, избранная?! - испуганно спросила она, глядя в бледное, равнодушное лицо бесчувственной девушки. - Ты нам нужна!
- Так значит, это была ложь, в телеграмме? - радостно крикнула Диана. - Ложь, чтобы сбить вампиров Дэви со следа, да? Я что-то такое и подозревала! И Алексу так и сказала! Я... ох, если б ты знала, как нам здесь нужен дар!
- Я знаю, как он здесь нужен, - кратко, зло сказала Мира. - И Габриель - избранная. Но в телеграмме была не ложь...
...Звенят колокольчики Хрустального вальса - от этой мелодии у Миры теперь всегда будет мороз по коже. Избранная, Лита, едва найденная - потеряна. Ульрик склоняется над ней, зовёт - всё напрасно. А Миру качает, кружит мелодия вальса. Взгляд не отрывается от маленького узкого разреза на платье Литы, такого... знакомого - крохотного и смертельного. Дар сияет в крови избранной, но Мира знает: сейчас этот свет потухнет и мир окончательно погрузится во тьму. Дар уйдёт - и нет больше сил его искать. Нет больше сил сражаться против рока carere morte. А Дона? - Дона будет отдана Дэви...
Габриель суетится рядом, ещё пытается что-то сделать, как-то помочь. В ней не угасла - едва разгорелась надежда.
- Ничего нельзя сделать, - Мира слышит свой голос как бы со стороны. Всё тонет в пелене тумана, и она благодарит этот мягкий покров, он не даёт в полной мере осознать, что произошло. Хоровод масок кружит её. В пленительной мелодии нескончаемого Хрустального вальса слышится прозрачный смех безумной Лиры Диос.
- Ничего нельзя сделать. Видите? - её дар уходит. Сияние совсем ослабело. О, как я могла поверить Лире Диос!
- Вы видите дар, как сияние?.. Он, как проклятие, прячется в крови? - Габриель вдруг взвивается. - Я знаю!
- Что...
Но девушка уже режет себе руку кинжалом Миры.
- Чтобы стать carere morte, нужно соприкоснуться ранами, так? Может быть, и здесь?.. Я попробую. Это уже никому не причинит вреда. -
Последняя фраза долго звенит эхом: так говорил Ульрик час назад, только совсем по другому поводу... Глупцы! Слепцы! Как они могли отправиться на бал, когда нужно было немедленно ехать в столицу?! Это дар коснулся их - казалось тогда охотникам... На самом деле - просто безумная сказка кружила головы, но кто осмелился бы сказать это вслух? Безумная сказка об исцелении вампиров вдруг стала реальностью. С ними дар - и кто им страшен?
А упрямая Габриель зажимает разрезанной ладонью рану Литы. Ещё мгновение - избранная вздыхает в последний раз и умирает. Мира обречённо следит, как быстро тает сияние дара - вот на платье тёмное пятно обычной человеческой крови. Но Габриель отнимает ладонь от груди избранной и показывает свой порез вампирше:
- Светится? - спрашивает она.
Мира молчит, наверное, целую минуту. Потом робко, ещё не веря новому чуду, шепчет:
- Светится...
Мира повернула Габриель набок и принялась расстёгивать платье, чтобы ослабить корсет. Девушк"а очнулась.
- Что? ...Где? - бессвязно забормотала она. Потянулась, чтобы достать застёжки платья на спине и, коснувшись холодной руки вампирши, очнулась окончательно.
- Всё в порядке. Мы едем с охотниками
- Здесь... везде... вампиры! За нами летят.
- С ними справятся, отдыхай.
- Ты чувствуешь carere morte на расстоянии? Говорили, так Винсент мог делать! - зачарованно прошептала Диана. - А что еще ты...
- Оставим пока это, - резко оборвала ее Мира: Диана подобралась к вызывающей у нее испуг теме. - Дар у нас - и довольно. Что творится в столице? На вокзальной площади я не почувствовала покрова.
Увидев Марка, Диану, услышав об Алексе, она здорово воспряла духом: эти охотники, бывшие в Академии в ночь штурма, выжили и на равных ведут войну с вампирами. Значит, не все так плохо. Значит, жив и Карл... вот только почему за время разговора Диана ни разу не сослалась на мнение главы ордена?