Яковцев Яков : другие произведения.

Неукротимые хакеры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Романы из серии "Кровь и слезы" имеют следующую очередность: "Афганский транзит", "Серп и меч", "Дочь за отца", "Кровь и слезы", "Неукротимые хакеры". Предлагаемый читателю роман, как и предыдущие, посвящается сотрудникам криминальной милиции. Очень хорошо, если читатель ознакомлен с предшествующими произведениями, тем не менее, данный роман можно читать и независимо от остальных, так как в нем имеется свой сюжет, а новые герои дополняют сюжетную линию, выводя старых героев романов данной серии на порог новых соисканий и приключений. В данном романе описывается жизнь и рабочие будни сотрудников криминальной милиции, вышедших на пенсию, которые и не думают уходить с передовых позиций. Показана работа оперативных служб ФСБ России, проблемы, с которыми сталкивается общество при обуздании нового вида преступников в лице хакеров. Последние неуловимы и неукротимы, но это только до тех пор, пока за дело не берутся ветераны оперативных служб криминальной милиции и сотрудники ФСБ. Совместные оперативные мероприятия позволяют не только укротить преступников, но и подчинить их бурную деятельность интересам общества. В романе описываются самые нестандартные приемы "обуздания" хакеров, способы их подчинения интересам общества. Рассказывается, как хакеры, выявленные сотрудниками правоохранительных органов, начинают сотрудничать с ними в интересах государства. Помогают разведывательным службам ФСБ в поиске и добыче секретной информации. Роман посвящен сотрудникам криминальной милиции.

   РОМАН
  
  
  
   Неукротимые
   хакеры.
  
  
  
  
  
   Авторы: Яковцев Яков Валерьевич,
   Борсуков Виталий Александрович
  
  
   От авторов.
  
   Романы из серии "Кровь и слезы" имеют следующую очередность: "Афганский транзит", "Серп и меч", "Дочь за отца", "Кровь и слезы", "Неукротимые хакеры".
   Предлагаемый читателю роман, как и предыдущие, посвящается сотрудникам криминальной милиции. Очень хорошо, если читатель ознакомлен с предшествующими произведениями, тем не менее, данный роман можно читать и независимо от остальных, так как в нем имеется свой сюжет, а новые герои дополняют сюжетную линию, выводя старых героев романов данной серии на порог новых соисканий и приключений.
   В данном романе описывается жизнь и рабочие будни сотрудников криминальной милиции, вышедших на пенсию, которые и не думают уходить с передовых позиций. Показана работа оперативных служб ФСБ России, проблемы, с которыми сталкивается общество при обуздании нового вида преступников в лице хакеров. Последние неуловимы и неукротимы, но это только до тех пор, пока за дело не берутся ветераны оперативных служб криминальной милиции и сотрудники ФСБ. Совместные оперативные мероприятия позволяют не только укротить преступников, но и подчинить их бурную деятельность интересам общества.
   В романе описываются самые нестандартные приемы "обуздания" хакеров, способы их подчинения интересам общества. Рассказывается, как хакеры, выявленные сотрудниками правоохранительных органов, начинают сотрудничать с ними в интересах государства. Помогают разведывательным службам ФСБ в поиске и добыче секретной информации.
  
  
   Роман посвящен сотрудникам
   криминальной милиции.
  
  
  
  
   Глава 1.
  
  
  
   Зыкин положил, наконец, телефонную трубку, вытер носовым платком, выступивший на лбу пот, и открыл папку с принесенными по его требованию документами. Надписи на папке: "Conseil EuropИen pour la Recherche NuclИaire", "секретно", говорили, что в ней самая свежая информация о подготовке к запуску адронного коллайдера, расположенного на границе между Францией и Швейцарией. Не спеша, будто бутылку с джином раскупоривал, Сергей Александрович открыл папку, пролистал её, затем положил перед собой поудобнее и принялся изучать её содержание. Его интересовало не все, а лишь те моменты, которые касались запуска коллайдера. Выбрав их в тексте, Зыкин взял из пинала ручку с зеленым стержнем и подчеркнул их. Затем вновь взялся перечитывать то, что уже выделил зелеными чернилами, теперь самое главное и интересное он выделял красным стержнем, последнее даже озвучил себе под нос: ".... Охлаждение обмоток сверхпроводящих электромагнитов самого мощного в мире ускорителя в Европейском центре ядерных исследований подходит к завершению. Большинство из них уже достигли рабочей температуры... Она всего на 2 градуса выше абсолютного нуля (-271o C), и учёные надеются начать разгон первых пучков частиц уже в следующем месяце. Если всё пойдёт, как планируется, в ближайшие дни встречные пучки протонов, движущихся со скоростью около 0,99999998 от скорости света, начнут сталкиваться. Число столкновений будет постепенно увеличиваться, приближаясь к запланированному уровню в миллиарды событий в секунду...". "Еще не запустили, - выговорил про себя Зыкин. - Значит, время еще есть...". Нажав кнопку селекторной связи, Зыкин обратился к секретарше: "Маша, зайди ко мне!".
   - Когда тебе принесли данную папку?
   - Я её принесла к вам немедленно, - сообразив в чем дело, выговорила, точнее - доложила секретарь-референт, так четко могут выражаться только люди военные, а не смазливые "куклы", которые перед кабинетом своих директоров играют роль "букета роз", либо еще что-то в этом духе.
   - От Горничного и Толкачева информация поступала?
   - Нет, Сергей Александрович. Пока тихо!
   - Кабинет проверяли?
   - Так точно, товарищ полковник, - перешла на официальный тон Маша, тем самым подчеркивая без лишних слов, что "жуков" в кабинете не выявлено, можно говорить спокойно. - Они же и принесли данную информацию.
   Кто такие - "они", Зыкин даже не стал спрашивать, так как знал это и без Маши. Поинтересовался другим:
   - На словах нас сильно подгоняют?
   - Да-а, - печально, протяжно выговорила Маша. - Тревожатся, что провороним запуск этого ускорителя, и первая информация пройдет мимо. Еще,... - Маша задумалась на мгновение, похоже, формулировала предложение, чтобы, как всегда, точно и четко доложить все. - Еще, Сергей Александрович, интересовались Фельдманом, учителем нашего хакера Машевского, который сбежал в Израиль, и до сих пор не пойман.
   - Ясно, Маша! Но это второстепенное. Нас интересует коллайдер, а поэтому позови мне Горничного и Толкачева.
   Зыкин знал, что в Новосибирске с 1994 года работал ускоритель ВЭПП -4М, который был модернизирован в 2006 году в ВЭПП -2000, однако и один, и второй - модернизированный образец первого, сильно уступали по прогнозам адронному коллайдеру, который должны были запустить в Западной Европе. Заполучить информацию о нем во время первых его испытаний, было стратегически важно, поэтому и волновался Зыкин, что не успеет выполнить то, ради чего была затеяна столь сложная игра. Что касается Фельдмана, то он интересовал Зыкина значительно меньше, хотя этот "товарищ" и причинил немало вреда банковской системе, вооруженным силам, да и общественности в целом.
   Маша отреагировала четко, без лишних слов:
   - Хорошо, Сергей Александрович, я сейчас позову Николая Станиславовича и Сергея Викторовича, - она повернулась через левое плечо, будто была в строю и направилась к двери, однако не дошла до неё метров двух, остановилась, повернулась и выговорила виновато:
   - Извините, Сергей Александрович, выпустила из внимания. Мне сообщили... Точнее, вам рекомендовали, чтобы вы дали понять Горничному, что на Толкачева он может опираться. Дело в том, что у Николая Станиславовича может появиться много работы, соответственно, и проблем, и ему могут понадобиться "свои" квалифицированные люди. Полагают, что о Сергее Викторовиче Толкачеве, который внедрен в вычислительный центр в качестве хакера, - секретарь-референт на мгновение сбилась, но тут же выправилась, - сейчас Горничному можно рассказать.
   - Спасибо, Маша, - Зыкин несколько раз согласительно кивнул головой. - Я, вообще говоря, и сам думал это сделать... Но видя, что у них нормальные производственные отношения, не спешил ставить Николая в неловкое положение.
   - Конечно, - согласилась с шефом Маша. - Теперь Коля не влепит Сергею подзатыльника, хотя, с другой стороны, Толкачеву теперь не открутиться, все сказанное Горничным придется воспринимать, как приказ...
   В ожидании разработчиков "особого проекта" Сергей Александрович закурил. "Что там снова не лепится у Горничного? Почему до сих пор не взломали защиту? Снова, наверное, уперлись в защиту дублирующего сервера? Снова Толкачев начнет рассказывать, что "дублер" работает медленнее из-за мощной зашиты, а это не дает возможности подобраться к нему?..." - один за другим следовали в голове Зыкина вопросы, ответы на которые вот уже месяц не могли "прорости" из подземной части вычислительного центра, где и находилось бюро по разработке новейших технологий, правда все его почему-то в компании называли "подземельем", а Горничного соответственно - "хозяином подземелья". Он непосредственно и руководил хакерами, работающими там, у него и были все ответы на данные вопросы, а еще - у Толкачева, который играл роль вожака в группе хакеров, прозванных по легенде "ворошиловскими стрелками". Они "лоббировали" данное направление среди хакеров, были как бы авангардом в мероприятиях по получению информации о коллайдере.
   Данная оперативная комбинация носила кодовое название "особого проекта", из-за неё и варилась жуткая "каша" из зашифрованных сотрудников ФСБ, ученых, хакеров, военных инженеров, отставных оперов, бандитов и прочих сословий и социальных групп, и это в самом, что ни на есть мирном заведении - вычислительном центре коммерческой компании "Омега". Причем, в основном все делалось для "обуздания" нового поколения преступников - крекеров, которые были основной движущей силой в решении данного вопроса. По сути они были учеными-программистами, себя именовали хакерами, а в глубине души ничем не отличались от бандитов, вооруженных самым современным оружием и средствами защиты - знаниями в области ЭВМ!
   Для "обуздания" хакеров была создана довольно сложная система безопасности, главный фактор в которой - был человеческий. На электронику рассчитывать сильно не приходилось, так как этот вид мер безопасности "отвинченные головы", как называли иногда хакеров в компании, в любой момент могли превратить в оружие, которое затем обратить против своих потенциальных противников. А кто они - "их" противники, хакеры, похоже, порой и сами не знали. Разложив по полкам какой-нибудь НИИ, они могли загнать информацию, которой цены не было, в Пентагон за спортивную майку и ящик пива, а затем, распивая его, тупо ржать, засоряя электронную сеть поздравлениями и похвалой друг-друга, точнее - идиот-идиота... И ничего, абсолютно ничего им сделать было практически невозможно, так как они "продвинулись" больше других в виртуальном мире, там жили по "своим" понятиям - "кодексу чести хакера", любые средства и оружие были бессильны в отношении "их", а объект преступления - не предсказуем, как в прочем - и последствия...
   От размышлений Зыкина отвлекла Маша.
   - Горничный пришел, Сергей Александрович, - довольно резко обозвался голосом секретаря-референта динамик. - Пускать?
   - Да, Маша, пусть заходит.
   - Здравствуйте, Сергей Александрович, - протиснувшись в дверной проем своей могучей фигурой, обозвался Горничный. - Я без Толкачева, - сразу начал он с главного, двигаясь к управляющему вычислительного центра компании "Омега", чтобы пожать протянутую им руку. - Он работает сейчас у себя дома, со мной он на связи по электронной почте...
   - Что там у вас не лепится, Коля? - пожимая могучую пятерню Горничного, тоже с главного начал Зыкин, хотя практически был в курсе всех проблем. - Сумели подобрать необходимые скрипты к базам данных?
   - Только к одной, Сергей Николаевич, программа писалась на языке MYSQL. Проблема сейчас её декодировать, но её мы решим. На твитерах Машевского я нашел декодер...
   - А кто смотрел движок, на котором писался сайт?
   - Филатов Степан занимался этим непосредственно, - со вздохом выговорил Горничный. - Но прибомбасы к нему смотрел и я... Проблема сейчас в том, чтобы сорвать всю информацию с сервера, в том числе и дублирующего... Если мы будем бегать по ссылкам к базам данных, потом выяснять, как работают компилирующие браузеры, то времени потратим гораздо больше, чем я думал....
   - Коля, я не хакер, тебя учить не собираюсь, - перебил Горничного Зыкин, предвидя лекцию о многочисленных языках программирования. - Ты сам выбрал второй способ... А я тебе сразу говорил, что надо ломать сервер рабочий и дублирующий, скачивать все содержимое, потом искать способы декодировать информацию хотя до уровня установления паролей...
   - Непросто все это, Сергей Александрович....
   - Коля, а я и не говорил, что будет просто... Ты же сам понимаешь серьезность "проекта"?!... И кто наш главный заказчик!?...
   - Понимаю, Сергей Николаевич! Еще, как понимаю!... - Горничный несколько раз взмахнул своими богатырскими руками. - Но ничего поделать не могу.
   - А этот, Машевский, которого тебе прислали не так давно? - Зыкин, прищурившись, посмотрел на Горничного. - Мне говорили, что он большой специалист в области языков программирования низкого уровня.
   - Это так, Сергей Николаевич... Но его в свободном режиме мы не запускаем в интернет...
   - И не надо! - решительно перебил Горничного Зыкин. - Ты сделай ему распечатку, пусть ищет слабые места, декодирует её...
   - Именно этим мы, Сергей Николаевич, сегодня и занимались!
   - Хорошо, Коля! Дай мне телефон Толкачева и его нынешний IP, - Зыкин недовольно сощурил глаза, так как Толкачев без согласования с ним перенес работу на дом. - Я сам свяжусь с ним...
   - Что хакерам говорить, и другим работникам компании по этой теме "проекта"? - поинтересовался Горничный, записав на календаре координаты Толкачева. - Служба безопасности, работником которой являюсь и я, возможно, начнет интересоваться "проектом" в деталях?... Что мне говорить Картонову, он все-равно доковыряется?...
   - Вряд ли, Коля, - решительно перебил Зыкин Горничного. - У них специфика другая, не те задачи, да и не того полета они "птицы"... С начальником службы безопасности Симкиным не стоит говорить вообще, а его зама, все-таки, придется склонить к сотрудничеству. Я сам подумаю, как лучше "обработать" Картонова. Он хороший опер, в будущем все-равно будет нам полезен... Всем говори больше о пиаре, сенсациях и тому подобное... Выдели на данное направление этого новенького, как его,... - Зыкин почесал голову, вспоминая, - Бобрикова... Пусть он выводит всю мишуру на сайт компании... Но!... С цифрами, Коля, не шути!... Как поступать с информацией, из-за которой мы здесь варимся, ты знаешь, не мне тебя учить, - на несколько мгновений управляющий вычислительного центра вдруг задумался, потом выговорил. - Толкачеву можешь доверять, Коля, это наш человек.
   - Он не хакер?! - удивился Горничный.
   - Но ведь и ты не хакер, не коммерсант, не охранник, не "нянька" для "отвинченных голов", но работаешь здесь! Зачем глупые вопросы?...
   - А его люди?
   - В точности, как и все твои - электронные бандиты!... Исключая, конечно, "психиатра", которого дали тебе для связи...
   - А психолог компании случайно не "наш"?... - Горничный набрался смелости улыбнуться. - Он ведь может предсказывать будущее, Сергей Александрович?!...
   - Коля, не зли меня!... - шутка пришлась явно не по душе Зыкину. Психолога компании он терпеть не мог, хотя зная мнение всего коллектива "Омеги", страховался - не подпускал Евдокимова к себе даже на пушечный выстрел.
   - А кому я еще могу доверять в таком случае?
   - Всем и никому, Коля!... - Зыкин начал волноваться. - Мне! Все!... Точка!... Толкачев - страховка, если вдруг ты будешь умирать, а информация пойдет!... - разозлившись, управляющий вычислительного центра ударил по столу кулаком. - Ты, что не представляешь, какая шумиха поднимется, если все вылезет наружу?!...
   - Представляю! - Горничный печально качнул головой. - Вложены огромные средства, силы, чтобы интеллект хакеров пустить в нужное русло... Как всегда, все знают ровно столько, сколько от них требуется для главного!...
   - Хорош базар разводить, Коля! - решительно пресек Горничного Зыкин, хотя в глазах промелькнула искра смеха. - Ты знаешь, у кого в кабинете находишься!?...
   - Слушаюсь, товарищ полковник!... - улыбнулся "хозяин подземелья".
   - Тогда, товарищ капитан, свободен!...
  
  
  
  
   Глава 2.
  
  
  
  
   Уставившись в потолок, Бобриков лежал на кровати в своем одноместном номере общежития и размышлял, стоит ему обращаться к Вере за помощью в приобретении ноутбука, или нет. У самого его возможности приобрести средство связи с миром не было, на шее болталась золотистая цепочка с массивным закрученным бараньим рогом - "кулоном", который в любой момент мог взорваться, стоило ему только удалиться от вычислительного центра компании на расстояние, больше оговоренного.
   Вера была проституткой, с которой Бобриков познакомился в кафе общежития, и уже около трех месяцев поддерживал с ней не только "деловые" отношения, но и успел подружиться с девушкой. Вера была немного старше Бобрикова, однако это можно было определить только по её рассудительности и мудрости, выглядела она исключительно, как кукла барби. Всё в ней было доведено до такого лоска, до такой точности, что глядя на неё, у Бобрикова порой возникало ощущение, что перед ним не земная девушка, а ангел, створяя которого, Всевышний продумал все: от ногтей на тонких длинных пальцах нежных, как пух, белых ручек, до кончиков темно-русых, вьющихся, тонких, мягких, как хлопок, волос, уложенных в строгой прическе, которая изумительно подчеркивала всю красоту высокого прямого лба, отделенного от слегка продолговатого лица тонкими бровями. Те, в свою очередь, как радуга на весеннем небе, дополняли красоту огромных голубых глаз с тонкими веками и длинными густыми ресницами. А тело!?... Какое нежное и приятное тело было у Веры. Оно трепетало, как воробушек, от прикосновения, дышало жизнью, как ключевая вода, извергало запах миллиона букетов полевых цветов. На нем не было ни одной морщинки, белая бархатная кожа, как первый снег, была всегда прохладна, но не холодна, наоборот, изнутри через неё, от самого сердца било тепло, которое пронизывало насквозь, давало жизненное спокойствие и страсть, хотелось дышать, упиваться, обнимать ласкать тело Веры. Раз, притронувшись к ней, уже невозможно было отпустить девушку. Ею упиваться можно было бесконечно. Девушка была рождена для любви, и не могло быть на Земле мужчины, взгляд которого угодил бы на Веру, и, не остановившись на ней, прошел бы далее равнодушно, мимо её исключительно правильной груди, широковатых бедер на длинных, ровных ногах, и, горящих восходом солнца, ясных, отдающих синевой неба, глаз. А улыбка!? Голос!? Когда Вера улыбалась!?.. Еще больше, когда смеялась!?... Сердце вон рвалось из груди ввысь, в космос, к свободе, к очищению от всего земного! Её смех был настолько богат, что его можно было сравнивать с пением жаворонков, с трелями соловья, с пением всего воплощения красоты Земли, всего Мира, Вселенной!... Она была Божество!
   Стоило Бобрикову только посмотреть Вере в глаза, завести с ней разговор, он влюбился в неё по самые уши, а когда попробовал её плоть, едва не сошел сума от удовольствия. Такого чувства, такой страсти, такого пламени, которые Саша получил от Веры, он ранее не испытывал. Нет!... Правильно будет сказать, не испытывал он и одного процента от того блаженства, которое дала ему Вер за один час. И это неудивительно!... Она была само совершенство!
   Интернет, будоражащий сознание хакера, демон, затаившийся глубоко в сердце, толкающий его на воровство, без которого он не мог жить, изнывал, страдал от прогрессирующей клептомании, ломающей его психику, переворачивающей мировоззрение, - всё уходило в тень от присутствующей рядом Веры, становилось второстепенным, ненужным, глупым и порочным. Хотелось все забыть, удерживать её рядом любыми способами, и даже зубами!... Но!?... В мгновения, когда сознание прояснялось, хотя бы на секунду, появлялся трезвый рассудок, начинал бить колокол в голове. Затем звон появлялся в ушах, переходил на все тело. Он бил так громко и отрезвляюще! Звонил, будто плакал! Предупреждал: Вера не твоя! Проститутка! Общая!... Что Бобриков все-таки приходил в себя и начинал давать отчет своим действиям и руководить ими. Он выкладывал деньги, которые девушка честно заработала, и встреча заканчивалась.
   Даже когда отношения между ними переросли в дружеские... По крайней мере, Бобриков полагал, что Вера не только его половой партнер, но и, как минимум, товарищ, парень всегда рассчитывался с девушкой, боясь, что она его больше не навестит, бросит и забудет. Изначально оговоренные условия их встреч, Саша не нарушал, соблюдал с точностью до цента. Да и сумма в двадцать долларов для него была не такой уж и значительной.
   В разговорах с Верой Бобриков становился каждый раз все откровеннее, уже не раз допускал правдивые рассказы и своей прошлой жизни. Пока все было тихо, его никто не беспокоил, не спрашивал, не конкретизировал рассказанное девушке. Тем не менее, что-то сдерживало Сашу обратиться к Вере с просьбой помочь ему приобрести ноутбук, без которого жизнь ему казалось темной и никчемной, так как возможности реализовать себя не было никакой, а хотелось!... Еще как хотелось, ведь рядом была такая девушка.
   Вычислительный центр компания "Омега", в котором довелось работать Бобрикову, размещалась в пятиэтажном здании на южной окраине города Калининграда. Современная постройка была возведена, вероятно, на старом немецком фундаменте, так как имела еще три этажа, которые уходили глубоко под землю, стены в них имели метровую толщину, в условиях мирного времени такие сооружения не возводятся. Вычислительный центр был мозгом компании, хотя она занималась весьма широким кругом вопросов, от разработок в области самолетостроения, до монтажа клипов всемирно известным музыкантам и звездам эстрады.
   Подвальное помещение компании - "подземелье", как его иногда совершенно не из плохих побуждений называли в "Омеге", где и работали хакеры, имело подземное сообщение с общежитием для работников порта. Два этажа левого крыла в нем имели закрытый тип. Они арендовались "Омегой" и были закреплены за службой безопасности компании, что было удобно как для последних, так и для арендодателей, ведь при вычислительном центре был целый отдел, который занимался маркетинговыми вопросами для флота, а за "Омегой" числилось целых три торговых судна, два из которых имели довольно приличное водоизмещение. Похоже, в деятельности "Омеги" вычислительный центр играл немаловажную роль, так как его управляющие Зыкин был на правах заместителя президента компании, а группа "сотрудников", в которую влился Бобриков, образовывали его "козырную масть", либо - "процессор", как называли между собой хакеры свой отдел, располагавшийся в подвальном помещении пятиэтажного здания.
   Коллектив вычислительного центра был не настолько велик, чтобы Бобриков не разобрался в "механизме" его деятельности, тем более, спектр вопросов, которые ему уже представлялось возможным решать, был довольно широк. Последний из них - разработка дизайна для страницы сайта компании "Омега", где должна была разместиться "горячая" информация для журналистов об ускорителе элементарных частиц. Данные сведения вот-вот должны были поступить от группы хакеров, работающих под руководством бывшего курсанта ПВО Толкачева Сергея. Они искали способы получения самой свежей и актуальной информации об испытаниях коллайдера, расположенного между Францией и Швейцарией. Её уже многократно запрашивали различные источники, зная, что сайт компании один из самых продвинутых в мире.
   Дизайн на странице сайта, где должна была разместиться "горячая" информация делался Бобриковым по поручению Горничного, который сразу заметил в Саше талант художника и оформителя, кроме того, формирующийся хакер, оказался отличным оптимизатором. Все это быстро вознесло Сашу до небес, порой он и сам не знал, как лучше себя хвалить за свой талант.
   Симкин Семен Казимирович, доставивший Бобрикова в Калининград, занимался вопросами безопасности компании. В вычислительном центре не было специализированной службы охраны, какая бывает на предприятиях, либо в крупных супермаркетах, её функции выполняли люди с вспомогательными производственными функциями. В каждом из отделов было по несколько таких сотрудников, назывались они работниками службы экономической безопасности, и подчинялись в производственных вопросах начальникам отделов, а по линии обеспечения безопасности - Семену Казимировичу, если вопрос касался оперативных мероприятий, то его заместителю - Картонову. Вторая параллель была главной и определяющей в деятельности работников экономической безопасности, особенно, если вопрос касался оперативной работы, так как Картонов, в отличие от Симкина, считался ставленником группы учредителей компании, её реальных владельцев, точнее - криминальных структур. Начальники отделов вынуждены были считаться с мнением Симкина и Картонова, так как через них в компанию доводилась стратегическая линия её экономического развития. В результате получалось так, что служба безопасности компании задавала генеральное направление, а в производственных вопросах контролировалась специалистами "Омеги", в то же время не выпучивалась собой, как ненужный придаток фирмы.
   Люди, образующие службу безопасности имели, как правило, не только инженерное образование, но и опыт оперативной работы в силовых ведомствах, все они в бывшем были военными, либо милиционерами, что выразительно подчеркивала и их строевая выправка, чем они контрастно отличались от сутулых нескладных очкариков и толстозадых бухгалтеров и менеджеров компании.
   Группа, в которую влился Бобриков, состояла из двадцати четырех человек, все в прошлом хакеры, выловленные в различных концах света, либо, каким-то образом, заманенных в компанию. Практически все они считались "свободными" и только Бобриков со своим напарником Мышонком носили "ошейники". Руководил группой хакеров Горничный Николай Станиславович, он же всходил в штат службы безопасности, что ни от кого в вычислительном центре не было тайной. Возможно, поэтому его в компании называли "хозяином подземелья", а хакеры между собой звали Горничного -дядей Колей. Внешне "хозяин подземелья" был чем-то похож на богатыря Илью Муромца, при этом соображал в программировании, как "три компьютера в кучу связанные". После окончания высшего военного инженерного училища на Украине он не пошел служить в ряды вооруженных сил, а предпочел гражданскую работу в России. Там его "учредители" компании и выявили, предложив стоящую работу в вычислительном центре "Омеги". Именно он "курировал" все вопросы в виртуальном мире, с которыми сталкивалась компания, в том числе и вопросами безопасности по линии ограждения "Омеги" от электронных взломщиков, а также - поиском таковых, их установлением, сбором информации компрометирующей их деятельность. В частности, Мышонок, как называли напарника Бобрикова, был уличен именно людьми Горничного и извлечен из "норы", - комнаты ветхого общежития политеха одного из сибирских вузов. На потрепанном компьютере устаревшей модели, из комнаты с протекающим потолком и прогнившим полом, Машевский Юрий устраивал такой "беспредел" в мировой "электронной общественности", что о его деятельности знали даже в Пентагоне.
   Машевский, как и Бобриков, был человеком замкнутым, что называется - сам себе на уме. Ни одному, ни второму в группе не доверяли, поэтому кабинет, в котором они работали, был лишен выхода в электронную сеть компании и, разумеется, - интернет. "Норные", как иногда без злобы, "по-дружески", дразнили Бобрикова и Мышонка занимались составлением программ исходя из конкретных задач, которые перед ними ставились, и делали это довольно успешно, так как не только Горничный, но и Зыкин, и Симкин их часто хвалили.
   Жизнь Бобрикова нельзя было назвать лишенной свободы, просто ему не давали на руки паспорт, а так же вручали на руки ограниченное количество денег, остальные перечисляли на счет в банке, по поводу чего ему ежемесячно доводилась информация. Точнее сказать, денег на руки Бобрикову давалось столько, сколько он заказывал в начале месяца, поэтому говорить, что он нуждался в еде, либо одежке, - нельзя, жил он нормально, все жизненные потребности мог вполне обеспечить, все, кроме двух: выйти в интернет и еще одной, связанной с его болезнью - клептоманией. Он болел, страдал, изнывал из-за того, что ничего не мог утянуть, спереть, своровать. Затаившееся в нем существо каждый вечер теребило его сознание, не давало уснуть. Несколько раз в общественных туалетах он подхватывал новые бруски с мылом, которые затем выбрасывал за неимением в них надобности, несколько раз он воровал со столов ручки, карандаши, фломастеры коллег, которые отправлялись вслед за похищенным мылом, из-за невозможности их использовать. Единственное, что удавалось Бобрикову иногда, так это похитить в универсаме что-нибудь из рыбных деликатесов, либо пакетик орешков или семечек. Нужды в этом он, естественно, никакой не испытывал, средств на продукты хватало, просто, хотя бы на мгновение, на душе становилось легче, "зверь" внутри него на некоторое время притихал, полученный адреналин, как стимулятор, пробуждал в нем работоспособность и жизнерадостность.
   Выйти в интернет Бобриков не имел шансов, последнее давало о себе знать больше всего, клептоман был поставлен в рамки, в которых реализовать себя было практически невозможно. Более того, каждую неделю в рабочий кабинет к Бобрикову и Мышонку заходил психолог компании Евдокимов Олег Сергеевич. Как бы мимоходом, случайно, он наведывался к "норным" и проводил с ними дружеские беседы за чашкой кофе. Саша терпеть его не мог, по мимике было видно, что неприятно было общаться с Евдокимовым и Мышонку. Последний в немногочисленных разговорах с Бобриковым нехорошо отзывался о психологе компании, похоже, ему Евдокимов каким-то образом ранее насолил. Однажды, как бы невзначай, Мышонок все же предупредил Бобрикова: "Прячь свои мысли от Евдокимова, он их, вероятно, читает, думай о программировании, когда он заходит к нам, в компьютерах он профан, и тогда его способности ничего не стоят". Саша попытался расспросить более подробно у Мышонка о возможностях Евдокимова, но тот только отмахнулся. И, вообще, Машевский вел себя, как знаток, в отношениях с Бобриковым, что Саше очень не нравилось. Тем не менее, выхода не было, приходилось терпеть, так как Машевский все же имел больший стаж в компании. А Евдокимову хакеры наигранно улыбались, стараясь забыть все о своих "проделках".
   Ежемесячно "норных" проверял психиатр, результаты которого доводились непосредственно Симкину. О них Бобриков мог лишь догадываться. Однако, судя по всему, у Мышонка дела складывались гораздо лучше, так как его радиус перемещения по городу был значительно шире. Несравненно продолжительнее было у Машевского и время для прогулок, которое, к тому же, постоянно увеличивалось, в то время как у Бобрикова, оно стояло на месте, и равнялась одному часу, все остальное время он должен был проводить в комнате, либо в спортзале, либо в кафе общежития.
   В рабочем кабинете психиатра ежемесячно менялся "ошейник", вероятно в загадочном "кулоне" садилась батарейка. Замену производил Горничный, а золотистые цепочки ему передавал психиатр. Энергоемкие "кулоны" часто давали о себе знать. Во время прогулки стоило лишь удалиться на расстояние, превышающее оговоренное, цепочка на шее начинала вздрагивать от вибрации "кулона", не ощущать её было невозможно, тем более, Бобриков хорошо запомнил результаты эксперимента проведенного еще в домовладении Катрин, когда в результате взрыва данного "ошейника" у чучело отлетела "голова". Горничный дерзко подшучивал, когда менял "тормоза" у хакеров, от чего Бобрикову становилось больно на душе. Взломать "ошейник" стало мечтой его жизни в неволе, однако на данный момент времени подступиться к реализации данного "проекта" у него не было ни малейшего шанса. Каждый раз ему приходилось скрипеть зубами от злости, когда ему его непосредственный начальник менял цепочку, называя эту процедуру "заменой тормозов", то - "сменой тормозных колодок", то - "ремонтом системы дистанционного тормоза". Психиатр в это время внимательно всматривался в глаза "испытуемого", от чего у Бобрикова возникало ощущение, что его сканируют, от этого становилось еще более неприятно, но он ничего поделать был не в силе, а когда однажды начал возражать, получил такого подзатыльника от Горничного, что голова кружилась до самого вечера.
   Дважды с Бобриковым работал гипнотизер, однако, похоже, безрезультатно. Так как при первой же возможности в универсаме, что-то спереть, Саша все возвращал на "круги своя"... А его ручки прятали в карман пакетик с чипсами или семечками, а если везло, то и баночку с черной икрой.
   Даже Кашпировский, которого, каким-то образом, уговорили посетить вычислительный центр, не помог Бобрикову избавиться от клептомании. Две недели, правда, Саша ничего не выносил из универсама, возникало жуткое ощущение - будто пауки выползают из похищенной вещи. По этой причине он даже стеклянную баночку с лососевой икрой разбил в магазине, а мыло, похищенное на работе, выбросил вместе с джинсовой, так как возникло такое ощущение, что во всех её карманах спрятались пауки. Но пауки мерещились Саше непродолжительное время, "зверь", затаившийся в нем, вероятно, оказался сильнее великого гипнотизера, спустя две недели, Бобриков превозмог себя и похитил в киоске, что располагался около здания вычислительного центра, открытку для поздравления Веры с праздником Восьмого марта. Возможно, открытка была слишком тонкой, поэтому не возникло ощущение, выползающих пауков, об этом трудно судить, но факт в том, что после данной кражи, все стало, как прежде: вновь руки тянули в карманы все, что "плохо лежало".
   Саботировать работу было глупо, её результат был напрямую связан с денежной выручкой, выдаваемой на руки, и теми "свободами", которые дозволялись. В частности, в кафе имелась возможность встречаться с Верой, а это для Бобрикова дорогого стоило. Вера чем-то напоминала его бывшую подружку Юлю, только была более рассудительна и многократно обаятельнее её. Жить и не встречаться с Верой, Бобрикову не мыслилось, а значит - надо было работать...
   С Юлей Бобрикову пришлось расстаться, даже не попрощавшись, впрочем, как и со своими родителями и всем миром, в котором он жил ранее. И если мать с отцом Сашу еще хотелось увидеть, Юля полностью затмилась в его сознании Верой, и вспоминалась очень редко, как мимолетное прошлое, к которому вернуться уже никогда не суждено.
   Вообще говоря, Бобрикову было, за что винить себя самого, то неудержимое желание воровать, воровать и воровать, все-равно, рано или поздно должно было чем-то прерваться, и он понимал это, хотя и ничего с собой поделать не мог. То, что он угодил не нары, а в "ведомство" криминальных структур, для него было в некоторой степени и "спасательным кругом". Исход его деятельности, жизни и быту мог оказаться плачевнее, окажись он за решеткой реально. Там, таких, как Вера, не встретишь, свои плотские желания не удовлетворишь. Да и работать, наверняка, придется не на компьютере, а кельмой. Здесь же его свобода была урезана "тормозами" частично, а возможность учиться, пополнять знания в области программирования стала практически безграничной, так как на все вопросы ему предоставлялся ответ, и если Горничный сам чего-то не знал, то приносил ему соответствующую книгу, либо дискету и информацией. Часто по различным позициям его консультировал Мышонок, который оказался большим специалистом в языках программирования низкого уровня. Именно на них в электронной сети порождаются вирусы, а для уничтожения "клещей" их творцы предлагают пользователям "антивирусы", вслед за которыми, иногда внутри них, идут специальные программы - взломщики паролей, раскодировщики, декодираторы и тому подобное.
   С Мышонком у Бобрикова были сугубо деловые отношения. Все, что касалось личного, строилось между молодыми людьми с трудом, хотя и жили они в одном блоке, занимая одноместные номера. Несмотря на примерно одинаковый возраст, любовь к компьютерам, программированию, личные отношения между хакерами выстраивались туго, не находились общие точки соприкосновения. О себе Мышонок никогда не рассказывал Бобрикову, тот, в свою очередь, тоже молчал о своем прошлом. По приходу с работы, они разбегались по своим комнатам и редко когда пересекались в ванной, либо прихожей блока.
   Стаж работы Мышонка в компании был немного больший, чем у Бобрикова, он угодил в неволю на несколько месяцев ранее, однако отношение к нему со стороны Горничного было значительно более доверительное. Бобриков про себя объяснял это тем, что Мышонок, вероятно, согласился присматривать за ним и "сливать" о нем информацию, в то время как сам Саша, отказался делать подобное в отношении напарника, когда его вызвал к себе Николай Станиславович и попытался "вербовать". Скорее всего, Саша испугался недоразумений, в которые нетрудно попасть, будучи "агентом". Быть исправным "стукачом" ему тоже не хотелось. В общем, Саше вспомнились методы лечения за ложь в органах государственной безопасности Беларуси. Рукописи на спине и ниже поясницы, сделанные дядей Лешей с помощью резинового дубинала, держались более двух месяцев, это не учитывая того, что первые две недели после воспитательного процесса, приходилось спать на животе.
   Прошло более полугода, а отношения между хакерами так и не превращались в дружеские. Нет, сказать нельзя, что они не разговаривали между собой. На работе приходилось часто советоваться, спрашивать, делиться опытом, однако не было того необходимого для дружбы "узелка", после развязки которого возникают доверительные отношения.
   Бобриков не боялся, что Мышонок "засветит" его интимную связь с Верой. Никакой угрозы для безопасности компании в этом не было, а значит, крамолы за собой Бобриков в этом не видел, хотя Мышонок никогда из кафе не приводил девушек, а если и спускался туда, то только покушать.
   Два дня назад Бобриков не понял, к чему это, Мышонок предупредил его утром перед работой, сказав, чтобы тот был поосторожнее в разговорах с подружками, не придал он сказанному значения, вероятнее всего, из-за того, что слово "осторожность" слишком часто употреблялось в компании, в сочетании со словом "внимательность". Крайне удивился Бобриков и сказанному Мышонком по дороге в общежитие. Когда они шли по подвальному переходу из вычислительного центра тот вдруг сказал ему: "Саша, зайди ко мне, когда отдохнешь после работы, перед тем как идти в кафе!".
   Умывшись, Бобриков приготовил себе кофе, съел несколько бутербродов с колбасой. Когда колики в животе прошли, улегся на кровать. В голову сразу ударили мысли: как выйти в интернет, каким образом приобрести ноутбук? Обращаться к Мышонку по этому поводу Бобриков и не думал, слишком подозрительным виделся ему сибирский хакер. Да и считал себя почему-то Юра более взрослым, более "крутым" в области программирования, что очень не нравилось Саше.
   От мыслей, связанных с приобретением ноутбука и предстоящей встречей с Верой, его оторвал стук в стену. "О! Точно! Обещал же зайти, - сказал сам себе Саша, вставая с кровати. - Что ему понадобилась от меня?".
   Набросив рубашку, Бобриков вышел в блок и постучал в дверь смежной комнаты.
   - Заходи! - тут же услышал он голос Мышонка.
   - Чего ты хотел, Юра? - заглянув в комнату напарника, поинтересовался Бобриков.
   - Заходи, узнаешь! - Мышонок встал с кровати, положил на журнальный столик книжку, закрыл и тут же замкнул за Бобриковым дверь.
   - Ну!? - присаживаясь в кресло, несколько раздраженно спросил Бобриков.
   - Я попал в неприятную ситуацию с проститутками через две недели после того, как оказался здесь, - делая звук громче в телевизоре, выговорил Мышонок. - Не хотелось, чтобы и ты "наступал на кочергу". Дело в том, что многие из проституток прислуживают службе безопасности компании, наверняка, тянут из тебя всякую информацию, которую затем используют...
   - Перестань, Юра!... - перебил Бобриков напарника и хотел было встать, чтобы идти к себе в комнату, однако Машевский остановил его.
   - Саша! Я попал под раздачу, попросив проститутку купить мне мобильник, - Мышонок со злостью посмотрел в глаза Бобрикова. - Если у нас в блоке сделают несанкционированный шмон, наверняка, обнаружат ноутбук, который я с таким трудом притаранил в номер. Я тебе этого не прощу потом...
   - Что?! - Бобриков от удивления плюхнулся в кресло, как перевернутый блин на сковородке. - Ты сказал, у тебя есть ноутбук?!...
   - Есть, Саша! Но может и не быть! Если ты натравишь на нас, на меня, службу безопасности "Омеги". - Мышонок взволнованно встал с кровати и принялся ходить по комнате. - Не говори ни о чем серьезном с Верой, прошу тебя! Я уверен, что она, как и все проститутки, которые допускаются в кафе, прислуживают Картонову.
   - Ладно!... - после непродолжительной паузы, выговорил Бобриков. - Будет тебе. Покажи ноутбук?!...
   - Покажу! Только не сейчас!
   - А когда, Юра?
   - Успеешь! Заходи сразу после полуночи!... Точнее, когда Веру свою выпроводишь! Она ведь сегодня придет?
   - Придет!...Но-о я...- Бобриков замычал, не зная, что сказать, чтобы скорее посмотреть на то, почем так долго плакало его сердце.
   - Ты её быстро спровадишь! Правильно?! - Машевский дополнил Бобрикова на свой манер, выдвинув как бы и условие.
   - Хорошо! До встречи!...
  
  
  
  
   Глава 3.
  
  
  
  
   Закрыв за Картоновым дверь, Соловьева Вера приняла душ и с отвращением подумала о предстоящей с Бобриковым встрече. Его она не могла терпеть ни одной клеточкой своего организма, но приходилось притворяться. Со слов Юрия Геннадьевича - разработка данного клиента, была последним её делом в штате службы безопасности, проверкой и исследованием личности данного клептомана должен был закончиться её годовой контракт с компанией, далее - домой, на безденежную преподавательскую работу, к дочери, за которой сейчас присматривали родители.
   Бобрикова Соловьева возненавидела с первой их встречи, когда она пошла в ванную комнату, тот влез к ней сумочку и похитил у неё крем для лица, который стоил пятьдесят долларов. В течении двух последующих месяцев Саша безрассудно пользовался похищенным, напоминая запахом французской парфюмерии о совершенном злодеянии. Этого времени было достаточно, чтобы выработалось чувство неприязни к "крысе", однако от этого Соловьевой было лишь хуже, так как работать с клиентом, которого "не перевариваешь", было очень тяжело. Попытка, удалиться от Бобрикова, оказалась безуспешной. Паренек быстро "прирос" к ней, и успел к этому времени "слить" довольно ценную информацию о своих сообщниках в мире интернета. Данной информацией заинтересовался не только Горничный, её непосредственный "куратор", но и Картонов, по воле которого она оказалась здесь. Не помочь Юрию Геннадьевичу, Вера не могла, так как ранее, он спас её от неминуемого рабства. Спасение стоило Картонову службы в органах внутренних дел, в завязавшейся спонтанно перестрелке в подъезде, где жила она в квартире этажом выше над оперативником, последний применил табельное оружие, из которого поразил её сутенера и двух арабов, прибывших за ней для отлета в страны Ближнего Востока. Дело приобрело резонанс республиканского масштаба, её соседа, подполковника белорусской милиции Картонова, осудили за превышение пределов необходимой обороны к трем годам лишения свободы условно и выдворили из органов внутренних дел. Устроившись в данную компанию, Картонов перетянул её к себе, это было безопаснее и прибыльнее, чем "работать" на сутенера. А не "работать" Верочка не могла, так как возможности содержать трехкомнатную квартиру, малолетнюю дочь и двух престарелых родителей, один из которых тяжело болен онкологией, на зарплату воспитателя детского сада, либо учительницы начальных классов, не было ни какой возможности. Нет, можно, конечно, было продать, или обменять трехкомнатную квартиру, но Соловьева не хотела этого делать, потому что понимала - вторую такую она вряд ли купит.
   Возраст Веры подходил к той черте, за которой заниматься данной "работой" было себе в убыток, после двадцати пяти лет её "цена" начнет резко падать. Данный контракт по её предположению был последним в её "бизнесе", суть которого - торговля собственным телом. По возвращении в Беларусь Верочка планировала открыть мини-кафе, место которому она уже давно присмотрела, требовался лишь начальный капитал.
   Соловьева доверяла Картонову, который был заместителем начальника службы безопасности, руководил оперативной работой, так как он был её земляком и соседом. От него же Вера знала, что разрабатываемый клиент страдает клептоманией, однако имеет уникальные способности в области программирования и из-за этого, очень нужен "фирме". Компания не жалела средств на Бобрикова, так как "игра стоила свеч", двух своих сообщников, которых он "засветил" с её помощью, служба безопасности уже "припутила", только они работали независимо от Саши, которого никак не могли избавить от рецидивов воровства.
   Во время последней встречи Бобриков сообщил ей, что нуждается в её помощи, ему было необходимо что-то приобрести. Что именно, он не сказал ей, так как торопился на работу, - они проспали... Об этом он должен был рассказать ей сегодня при встрече.
   Играть роль легкомысленной проститутки Верочке стоила немало усилий, тем более, она была старше Бобрикова на четыре года. Он вешал ей "на уши макароны", что из-за своих уникальных способностей не может перемещаться по городу, компания беспокоится за его здоровье и поэтому запретила ему свободное передвижение, а она должна была "верить" этому, постоянно в такт хорошо сплетенной лжи махать головой, строить доверительно глазки, в общем - играть... Соловьева была рада, что это её последний клиент, хотелось скорее домой, поэтому не приходилось жалеть сил в "игре". Она применяла свои самые "козырные" методы и трюки, чтобы уделать клептомана, чтобы его, наконец, быстренько задвинули "на полку", которой он соответствовал, а её отпустили.
   Вера любила вкусно поесть, и необходимость соблюдать диету постоянно раздражала её, как в прочем и шейпинг, которым приходилось заниматься через день, и плавание, на которое её обязали ходить.
   На столе дышала паром тарелка с ужином: овсяные хлопья и морковь - для кожи, укроп и петрушка - против отеков, помидоры и огурцы - потому что в них мало калорий. А ей хотелось жареного мяса с картошкой и квашеной капустой и жирного белорусского борща, наваристого и обжигающего, с перцем и плавающими на поверхности кусочками сала. И еще торт, бисквитно-кремовый, который она уже год не видела. Один из её клиентов, заинтересовавший "Омегу" капитан торгового судна, как-то сказал Вере, что у неё древние вкусы, мол, если и стоит любить торты, то типа "Полет" - безе с орехами. Но она не любила безе, ей хотелось простой квадратный торт, такой, как делают в магазине "Кулинария", что напротив её дома в Беларуси, торт, в котором на толстом желтом бисквите лежали огромные кремовые разноцветные васильки и колокольчики, розы и ромашки. Может, конечно, это и глубокое прошлое, безвозвратно ушедшее детство, - древность, но Соловьеву и это тешило в тортах. Она очень любила свое детство, которое было у неё очень счастливым и добрым, наполненным лаской и родительским теплом. И все, что было с этими годами связано, было ей дорого, даже если это и напоминало древность, по сравнению с современной реалией жизни, напоминающей больше суровый бесчеловечный переход от феодализма к капитализму, пусть он и насыщен красивыми цветными картинками, одеждами, рекламами, пропитан зелеными "бумажками", от которых людская совесть таит, как сливочное масло на сковородке.
   Вера считалась дорогой сотрудницей компании. В отличие от других проституток, с которыми сотрудничала служба безопасности, с ней был заключен контракт, в разряд её клиентов не попадался сброд, случайные связи были полностью исключены. От неё требовалась не только красота, любовный жар и женская плоть, но и интеллект, которым её одарил Бог и педагогический университет. "Работа" с клептоманом Бобриковым, относилась к категории несложных, легких "работ", так как практически полностью отсутствовал риск, а клиент не относился к категории опасных, стариков и извращенцев. Более того, насколько он был продвинут в программировании, настолько был темным в вопросах жизненных. С учетом того, что она знала о нем от Картонова, его ложь, порой, казалась детскими сказками. Иногда ей стоило немало усилий сдерживаться от смеха, строить вместо этого доверчивые глаза, делать вид, что она легкомысленна и пуста, как учащаяся какого-нибудь кулинарного техникума, которая ничего, кроме как обольщать и ублажать мужчин, не умеет. Последнее, надо заметить, тоже дело непростое в условиях рынка и конкуренции, многие из мужчин уже давно перестали "клевать" на восемнадцатилетних "пустышек", многим из них, особенно статным чиновникам, хотелось не только молодого тела, но и хорошего собеседника. В этом Вера превосходила всех своих конкуренток в компании, именно поэтому без разрешения Картонова её не мог задействовать никто, а Юрий Геннадьевич, в свою очередь, её в обиду не давал. Похоже, "по-соседски" он её оберегал, а если и доводилась сложная "работа", то Соловьева отдавала себе отчет - это было необходимо компании, очень нужно Юрию Геннадьевичу.
   Вера жила в двухкомнатной квартире, которая для неё одной снималась службой безопасности. Это было вовсе не из-за того, что Картонов был её соседом в Беларуси, а вызвано необходимостью - многих из клиентов приходилось "принимать" не в условиях гостиничных номеров, где чиновники всегда испытывают определенную настороженность, а в условиях домашних, "игра" начиналась со "случайного" знакомства объекта с молодой красивой "бухгалтершей" компании. Он настойчиво начинал её добиваться и угождал в "сети", попадал к ней на квартиру, где из него тянулась необходимая для компании информация. Соловьева знала, что дважды её клиентов фотографировали в момент, когда она разыгрывала "экстаз" от получаемых удовольствий, однако прибегать к шантажу, используя компромат, добытый с её помощью, так и не пришлось службе безопасности, негативы и фотографии Картонов уничтожил на её глазах.
   Вера очень уважала Картонова, в некоторой степени он был для неё надеждой и опорой в жизни. Соловьева знала, что Юрий Геннадьевич не женат, пару раз она, желая хоть чем-то отплатить ему, предлагала себя. Она видела по его глазам, что очень нравится ему, тем не менее, Картонов отказывался, говоря с улыбкой: "Верочка, если я тебя хотя бы раз попробую, то ни одна сила у меня тебя не заберет, и будешь ты, хочешь этого или нет, со стариком под мышкой ходить".
   Стариком Картонова вовсе назвать было нельзя, вероятно ему было лет сорок, может чуть больше. У Веры была масса клиентов возрастом значительно старше Юрия Геннадьевича. От своей конкурентки, хохлушки Зои Шевелевой, она знала, что Картонов нормальный во всех отношениях мужчина, не импотент, по крайней мере. Порой ей было даже досадно, что он отказывал ей. "Может брезгует из-за того, что я занимаюсь проституцией? - проскакивала в сознании Веры в таком случае мысль, но она тут же отодвигалась на второй план. - Да! Но ведь услугами Зойки он пользовался! Хотя и говорила она, что Геннадьевич был пьян, мало вероятно, чтобы он плохо соображал!... Гад, этот Картонов! Сволочь старая!..."
   Соловьева сама того не заметила, как возненавидела Шевелеву после её рассказа о Картонове, только позже она осознала, что это у неё получилось из-за того, что Юрия Геннадьевича она приревновала к Зое. Однако Вера была слишком умна и понимала, что вряд ли судьба позволит соединиться ей с Картоновым в брачном союзе, слишком глубокую трещину для этого поставила в их отношениях жизнь. Поэтому она делала все, чтобы исключить неделовые отношения с Юрием Геннадьевичем, и хотя порой это у неё плохо получалось, что не ускользало от хитроумного оперативника, все же к этому она стремилась всеми силами во имя своего блага, и спокойствия Картонова.
   Съев через силу ужин, Вера отправилась в кафе общежития, где должна была состояться очередная встреча с Бобриковым. Домой она его к себе не приглашала, была осведомлена, что ему нельзя отходить от общежития дальше универсама. То, что у него на шее "ошейник" способный разорваться в случае удаления мошенника на расстояние, превышающее определенный радиус, Вера не знала, ей об этом не говорил ни Картонов, ни Саша. Последний лишь заметил как-то, что дорого ему может стоить прогулка по городу, как в прочем и компании, так как его бесценные мозги не имеют аналога в мире.
   - Привет! - окликнул Соловьеву Саша, лишь только Вера зашла в общежитие. - Я тебя уже заждался.
   - Здорово! Что будем делать, мой ненаглядный.
   - Для начала покушаем, - показывая на дверь в кафе, выговорил Бобриков. - Затем по ходу определимся.
   Сашу нельзя было назвать скупердяем. В кафе он заказывал различные блюда. Правда Вера не ела много, могла выпить за компанию стакан сока, скушать бутерброд с ветчиной, алкоголь она практически не употребляла: если имелась возможность, прямо говорила, что выпивать не будет, если обстановка требовала, делала из бокала маленькие глотки, создавая видимость компаньона-собутыльника. Она даже могла притвориться пьяной, когда это было необходимо в целях "работы", однако к алкоголю она относилась с большой настороженностью, понимая, что от него она быстро потеряет красоту и форму, более того, можно было попасть в зависимость от зеленого змея, что довольно часто случалось с её подружками по "работе". Тогда "цена" таковых опускалась до копеек, а жизнь со временем ничего не стоила, так как "работать" приходилось, где придется, без какой-либо охраны, с непредсказуемыми клиентами: пьяными стариками-извращенцами и ненасытными юношами-отморозками.
   - Как у тебя на работе? - уминая огромный шницель, поинтересовался Бобриков. - Как твои детки, пеленки, распашонки?
   - Нормально все, Саша, - отпивая томатный сок небольшими глотками, врала Вера. - Устаю, конечно, но ничего не поделаешь. Сегодня на экскурсию детей водила в соседнюю школу, намаялась с ними, того и гляди, чтобы не затерялись среди детворы.
   По легенде предложенной Картоновым, Соловьева сказала Бобрикову, что работает воспитателем в детском саду. Ей было удобно сочинять, рассказывая о данной работе, а так же - мнимо входить в роль воспитательницы, так как она была специалистом в данной области, и в случае чего, могла выйти из любой даже самой непредсказуемой ситуации.
   - А как родители? - задал дежурный вопрос Бобриков. - Папу не положили в больницу?
   - Нет, дома находится. Его напичкают лекарствами, дня три чувствует себя удовлетворительно, затем вновь обострения...
   О родителях своих Соловьева рассказывала Бобрикову практически всю правду, только мысленно моделировала их жизнь в Калининграде. Врать таким образом было значительно проще, так как не было необходимости сочинять что-то новое и держать это в голове, чтобы не запутаться.
   После непродолжительного ужина, Бобриков, как обычно, повел Веру к себе в номер. Девушка еще в кафе заметила некоторую суетливость за Сашей, однако не придала этому значения, решила "стабилизировать" его состояние и настроение в комнате.
   Лишь только Бобриков закрыл на защелку входную дверь, она положила свою маленькую красивую ручку ему на живот, затем медленно опустилась к паху, расстегнула молнию на ширинке джинсов и проникла внутрь. "Хозяин" трусов под джинсами сразу очнулся и стал увеличиваться в размерах. Вера заглянула в глаза Бобрикова. Его зрачки быстро увеличивались, глаза вначале прояснились, будто их подожгли с внутренней стороны, затем стали покрываться туманом дурмана. Вера пошевелила взбунтовавшегося "хозяина" рукой более активно, второй рукой она взяла Бобрикова за затылок и прислонилась к его губам лицом. Богатый запах её дорогих духов и парфюмерии сразу дал о себе знать, Саша сладко вдохнул исходящий от неё воздух и несколько секунд стоял с заполненными сладким ароматом легкими. Он наливался силой и энергией, как футбольный мяч, не прошло и минуты, как похоть Сашу стала разрывать на части. Выведенный из себя ласками опытной Веры, Бобриков набросился на девушку, как зверь... Он стонал и вопил от удовольствия, а когда вошел в тело девушки взвыл, как волк в полнолуние. Никто и никогда не доставлял ему такое удовольствие, как это могла сделать Вера. Нежными, точными, уверенными движениями она легко добивалась от Саши того, чего хотела. Он извивался как вьюн в её миниатюрных, будто выточенных из фарфора ручках. Вера без труда управляла телом Саши, будто оно было наполнено воздухом, а не плотью и кровью. Саша закричал в экстазе, будто в нем взорвалась бомба, одновременно Вера почувствовала внизу своего живота удары, а затем ослабление напряжения. Соловьева без труда могла накрутить "пружину" снова, однако не стала этого делать, она тоже успела удовлетвориться. Теперь ей хотелось узнать то, что недосказал Саша в прошлый раз, утром, спешно собираясь на работу.
   С первой же попытки ввязаться с Бобриковым в серьезный разговор, Вера поняла, что ничего у неё сегодня не получится. Объект либо устал на работе, либо у него какое-то дело, делиться которым он с ней не намерен. Суть начатого разговора о помощи в приобретении и доставлении какой-то вещи, Саша будто забыл. Когда она и второй раз стала его подводить к нужной теме, Бобриков вдруг неожиданно выпалил, что устал, ему необходимо отдохнуть. Соловьева не стала давать повод заподозрить её в любознательности, это могло насторожить клептомана, тогда время её контракта могло увеличиться на непредсказуемо-продолжительный срок.
   Кокетливо улыбаясь, Вера обняла Бобрикова и сочувственно поцеловала его. "Отдохни сегодня, Сашенька, - выговорила она шепотом на ухо Бобрикову, коснувшись кончиком языка его шеи. - Мне тоже сегодня следует удалиться раньше. Я тоже устала на работе...". Вставая с кровати, Вера медленно и нежно коснулась члена Бобрикова сначала рукой, затем животиком, грудью, снова рукой. Дурман вновь появился на глазах Саши, однако Вера предусмотрительно отслонилась от него, встала и быстренько оделась. "Все, Саша! - решительно осекла она Бобрикова, который было рванулся к ней. - Я сегодня плохо себя чувствую...".
   Саша встал вслед за девушкой. Медленно одевшись, он принялся готовить себе кофе, а Вере заваривать зеленый чай. К интересующей Солоьеву теме, Бобриков и не подумал возвращаться, он явно куда-то спешил, но пытался скрыть это.
   В этот раз в комнате Саши Вера провела не более часа. Как обычно, для расчета он вложил ей в руки двадцать долларов и, поцеловав в щечку, вызвался провести до остановки маршрутного автобуса.
   - Не надо, Саша! - решительно пресекла его намерение Вера. - Ты сегодня устал, отдохни. Встретимся, как договорились, через неделю.
   Обычно встречи с Бобриковым происходили через день, два, редко когда через три дня, в этот же раз Бобриков по собственной инициативе предложил встретиться через неделю. Вера знала, что не от желания поиметь другую проститутку отсрочил встречу Саша, у него появилась какая-то тайна, скрытый интерес, вот и отодвинул он её в сторону. Смириться с этим она не могла, в её интересах было быстро вывернуть Бобрикова на изнанку. Навязываться с вопросами она и не решалась, опыт подсказывал, что этим можно усугубить положение, "вернуться к началу отсчета", как выразился однажды Картонов относительно подобной ситуации. Вера решила навестить кафе и завтра вечером, просто не стала говорить об этом клептоману. Девушка была уверена, что если Бобриков её увидит, то вряд ли устоит, все-равно, хотя бы из чувства ревности, её возможного контакта с кем-либо, потащит к себе в комнату.
   До выхода из общежития Бобриков все же провел Веру. Без куртки вышел на крылечко. Не скрывая своих чувств от вахтера, который уставился на него через стеклянную дверь, поцеловал девушку в губы, потом щечку. Соловьева ответила ему взаимным поцелуем, затем, искренне и мило улыбнувшись, побежала к остановке. "Ох и дался ты мне, Саша! - выговорила Вера, поднимаясь по ступенькам в автобус. - Похоже, еще придется мне с тобой повозиться!...".
  
  
  
  
   Глава 4.
  
  
  
  
   Мышонок к приходу Бобрикова уже вошел в интернет, через него в электронную сеть вычислительного центра и бороздил файлы компании.
   - Знаешь фамилию Веры? - не оборачиваясь, поинтересовался он, когда Бобриков зашел к нему в комнату.
   Конечно, - ответил Саша, подсаживаясь к Мышонку. - Когда она мылась в ванной, - клептоман на мгновение замер, так как вспомнился неприятный эпизод. Тогда он похитил из сумочки Веры крем, которым потом мазал все тело, чтобы быстрее расходовать его. - Я посмотрел её паспорт.
   - И?!...
   - Соловьева.
   Тут же Мышонок забил данную фамилию в поисковик собственного производства и через минуту получил первую информацию. В огромном красном треугольнике высветился восклицательный знак, под ним мерцающая строка: "Информация в компетенции службы безопасности компании "Омега", введите пароль!".
   - Господи, как дети!... - улыбнулся Мышонок и что-то ввел. - Читай!...
   Информация о Вере была довольно скудная. Сообщалось, когда она поступила на работу в службу безопасности, указывалось, что она работает по контракту младшим сотрудником, несколько слов было о её "протеже", - Картонове, руководителе оперативной службы, которого Бобриков в глаза не видел, однако слышал о нем много страшных историй. Затем появилась таблица с заработной платой Веры.
   - Ух, ты! - даже подпрыгнул Саша. - Она получает больше меня, плюс гонорары с моей стороны.
   - Две штуки, это не деньги в рамках компании, - улыбнувшись, выговорил Мышонок. - Обычная постельная разведка. Я же тебе говорил, чтобы ты языком много не теребил... Она тебе нравится?
   - Еще и как!
   - Ты однажды после спортзала уснул раньше обычного, я попробовал её снять в кафе...
   - И что?! - даже подпрыгнул Бобриков, чувство ревности в нем разорвалось, как снаряд.
   - Ничего, - Мышонок развел руки в стороны, будто птицу счастья выпустил. - Она мне отказала. Похоже, она ориентирована на тебя, дружок! - Мышонок хихикнул. - Но ты не отчаивайся. Здесь другую ты не найдешь. Просто, имей ввиду, что она "барабашка", не трепись много и все!...
   - Мне повезло!
   - В смысле с Верой, как девушкой, - ехидно подшутил Мышонок. - Ты хотел сказать, что она девчонка классная!
   - Дурак ты, Юра!?... Или подкалываешь? Я её едва ли не попросил купить ноутбук.
   - А-а-а!?... Это как сказать, Сашенька?!... Быть может, со вторым "ошейником" ты бы вел себя более рассудительно!? - Мышонок явно язвил, чтобы предостеречь друга и, соответственно, себя. В случае несанкционированной проверки, наверняка, ноутбук, который он заносит себе по вечерам в номер, мог быть обнаружен.
   - Что же мне, порвать отношения с Верой?
   - Ни в коем случае, Саша, так как к тебе будут искать иной подход. А так ты все знаешь, просто будь внимательным и рассудительным в разговорах со своей подружкой. Смотри, чтобы она без тебя сильно не шарилась по твоим вещам. В общем, ты понял?...
   - Понял, - выдохнул Бобриков. - Я здесь, как на ладони, как подопытный кролик!...
   - Хуже, Саша, чем ты сказал. Но не в этом суть! Надо думать, как бежать отсюда, главная проблема - "ошейник". Я уже в течении месяца думою, собираю информацию о нем в интернете, ничего!...
   - Не может быть?! - удивился Бобриков. - Что-то должно быть!
   - Сам посмотришь, я тебе дам на часок ноутбук. Вероятнее всего, кустарщина, сами делают эти "тормоза" для нас, вот и нет никакой информации...
   Какую-либо полезную информацию об "ошейнике" Бобрикову не удалось добыть этой ночью, зато, заглянув на свою электронную почту, он узнал, что Юлька, его любовь, родила ему дочь и живет в настоящее время у его родителей. Перед тем, как его похитили, Юлька несколько раз высказывала подозрения о своей беременности, но Бобриков не предавал этому значения. Родив ребенка, она, естественно, направилась туда, где могла выжить, т.е. - к его родителям, так как у неё самой никого не было из родных, она была детдомовской. А в условиях белорусского "социализма" выжить матери одиночке, тем более, студентке, - невозможно!
   Каждый месяц она сбрасывала на его электронную почту письма, надеясь, что любимый отзовется, но безрезультатно. Саша хотел было послать информацию о себе, но остановился, вспомнились слова Мышонка об осторожности. Наверняка, служба безопасности знает его электронный адрес, и сможет его тут же вычислить, по крайней мере, контроль над ним усилится. "Надо искать способ побега из этого пекла, - выговорил про себя Бобриков. - Это не жизнь!?... В клетке, пусть она и золотая, невозможно обрести счастье!...".
   Затем Бобриков зашел на сайт, на котором когда-то с Ершовым, своим учителем, открыл журнал. Дизайн и вид сайта сохранился, внешне он не отличался от того, каким он был ранее. Лишь информации стало значительно больше на нем, да посещаемость возросла. Выбрав несколько статей из каталога "политика", Бобриков без труда определил, что Ершов в настоящее время нет в Беларуси, куда-то эмигрировал. "Вот совдепия, - ругнулся почему-то Саша на свою Родину. - Одни лохи в Беларуси чувствуют себя превосходно! Все остальные гниют-деградируют, бегут-погибают...".
   Журнал пробудил в сознании Бобрикова плохие воспоминания, неприятные ассоциации, проплыли нехорошие мысли из прошлого, и он осудил себя за то, что так подло ранее поступал со своим бывшим учителем: воровал общественные деньги, использовал информацию предоставляемую Ершовым для своих сайтов, стучал на него в органы государственной безопасности. Вспомнилось почему-то и то, как он был сурово наказан за обман оперативником КГБ, дядей Лешей, который, пристегнув его наручниками к березе, "отдолбил" его задницу резиновым дубиналом, приговаривая: "Это тебе за обман, это тебе за воровство!...". "Вот к чему тебя привели кражи! Ненасытность! - ругнулся на себя Бобриков, выключая ноутбук. - Теперь думай, как спрыгнуть с этой карусели, да так, чтобы голова не осталась в "ошейнике"!...".
   Возвратив ноутбук Машевскому, который не спал, делая вид, что увлекся чтением книги, Бобриков быстро разделся и улегся спать. Не хотелось на работе выглядеть уставшим, тем более, завтра вечером вновь имелась возможность "полазить" в интернете. "Надо придумать, как разгадать тайну "ошейника", тогда можно будет свалить отсюда на все четыре стороны!" - закрывая глаза, выговорил про себя Бобриков, а затем язык предательски провернулся и, опершись о полость рта, издал звук: "С Верой". Мозг уловил этот звук через неба и заработал, будто компьютер.
   - Блин, как обидно, что Вера против меня. Как быть? - запрыгали в голове Бобрикова мысли. - А если бы я попросил её купить ноутбук?!... Во, обосрался бы!... Дядя Коля заколебал бы меня своими "тормозами"... А Вера - сука, хотя и красивая! Как быть с ней!?...
   Бобрикову было крайне обидно, что он практически доверился Вере, а она его коварно обманывала все это время, строила из себя воспитательницу детского сада, которая подрабатывает из-за финансовых затруднений вызванных болезнью отца.
   Сдержать себя, устоять перед Верой было непросто, потому что Бобриков успел влюбиться в девушку. Но, не зря ведь говорят: кто кого любит, тот того и губит!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5.
  
  
  
  
   На работу Горничный пришел не было еще и семи. Почти в полночь ему позвонил Зыкин и сообщил, что программа, созданная группой хакеров под руководством Толкачева, проникла сквозь защиту электронной сети научно-исследовательского центра Европейского совета ядерных исследований, и сквозь проделанные "бреши" поступила первая, самая свежая и объективная информация о результатах испытания большого адронного коллайдера.
   Эти сведения, безусловно, были не только сенсационными, но и стратегически важными для государства. Зыкина не зря теребили из-за этого нового источника энергии со всех сторон: начиная от министерства обороны, заканчивая редакцией захудалой газетенки, которая спешила опубликовать сенсацию, а он, соответственно - всех по вертикали. Больше всех, конечно, доставалось Горничному, под руководством которого на данном направлении работала целая группа крекеров высшего пилотажа.
   Данную информацию от группы Зыкина ожидали уже целый месяц, но постоянно что-то не получалось. Лишь после того, как "ворошиловские стрелки" несколько дней назад плотно пообщались с Машевским, "вирус" просочился сквозь пароли, а вчера вечером Толкачев получил, наконец, первую информацию, среди которой была и государственной важности, из-за неё было разыграно немало "бутафории" и спектаклей, сочинено много легенд и автобиографий, а "спецслужбами" потрачено много сил и средств.
   Группу Толкачева в компании называли "ворошиловскими стрелками" вовсе не из-за того, что её образовывали спортсмены, либо какие снайперы. Такое прозвище хакеры получили из-за деяний своего руководителя Толкачева Сергея, который раньше учился в военном училище ПВО. Перед учениями старшекурсников, он, будучи курсантом первого курса, проник в электронную сеть министерства обороны, затем части, в которой находились ракеты, и задал им цели так, что "старикам" надо было только нажать специальные коды, чтобы они угодили в "десятку" во время проверки их практических знаний. В последний момент "взлом" в электронной сети был выявлен, и систему кодов изменили, к счастью, из-за необъятных просторов сибирского края, две выпущенные ракеты, хотя и не поразили цели, ущерба большого не причинили народному хозяйству России и её военно-промышленному комплексу, тем не менее, Толкачева "декодировали" и вышибли из училища. В последующем он образовал группу единомышленников, с которой промышлял в Перми, оттуда они досаждали всем до тех пор, пока не были выловлены московской братвой. Далее их определили в вычислительный центр под начало Горничного, где они и стали называться "ворошиловскими стрелками". Однако все это было давно. За три года работы в вычислительном центре Толкачев со своими единомышленниками хорошо себя зарекомендовал, жили теперь хакеры в своих собственных квартирах в городе, работали в "подземелье" по собственному желанию, так как сильно сдружились с его "хозяином" - дядей Колей, а также - на зарплату жаловаться не приходилось. Более того, у них имелась возможность совершенствоваться и "творить", а это самое главное для хакеров.
   Вместе с Толкачевым под начало Горничного доставили ещё двух хакеров Скороходова и Филатова, однако когда они стали "свободными", вероятно, из-за сохранившихся связей в электронной сети, "ворошиловские стрелки" перетянули в вычислительный центр еще троих своих дружков. Они были "свободными" с первого своего дня работы в компании "Омега", и хотя Горничный видел их крайне редко, они практически не выходили из-за своих компьютеров по месту жительства, все они считались работниками "подземелья".
   Ускорителями заряженных частиц - коллайдерами, Толкачев занимался уже не один год, к этому его подвели собственные "интересы": когда учился в школе, у него была мечта создать ракету, типа американского "Томагавка"; когда поступил в военное училище - электромагнитную пушку; когда стал хакером - ускорителями, придающим элементарным частицам вещества, скорости света, а также проблемами, вытекающими из этого, в том числе - черными дырами, аномальными явлениями, апокалипсисом и прочими... Затем переключился на Пермский треугольник, учиняя там пиары и бутафорию с НЛО для журналистов и новых русских в электронной сети, а также - на ночном небе, с помощью специального оборудования. Однако, из-за непредвиденной поломки лазерной установки, собранной по его собственному проекту, получился сбой в "программе", НЛО "пролетели" мимо зрителей, не попали в поле зрения богатых, избалованных жен олигархов. Журналистское расследование выявило блеф, расплата последовала немедленно - мошенников определили в "подземелье" вычислительного центра под начало Горничного, где они и стали признанными в мире хакерами.
   Однако, как высоко не летали "ворошиловские стрелки", проникнуть в электронную сеть научно-исследовательского центра Европейского совета ядерных исследований не удавалось, нужен был специалист в области ассемблера, и он к счастью нашелся в "подземелье" - это был Мышонок. Он "подкорректировал" программу Толкачева, и она "пробила" пароли защиты западноевропейских ядерщиков, драгоценная информация, будто березовый сок весной, "закапала" на электронные носители хакеров компании "Омега". Но это были пока только "капли", был проломан лишь первый уровень "защиты" Европейского центра ядерных исследований, самое-самое хранилось ещё глубоко за хитрыми паролями и кодами, взломать которые еще предстояло.
   Горничный больше других в компании дружил с хакерами, понимал их, так как сам был сильным программистом. Взаимностью отвечали и хакеры, поэтому между собой звали Горничного дядей Колей, а на его могучий подзатыльник, практически не обижались. Не получить удар "метлой", это значит не работать в "подземелье", между собой они говорили об "отцовском" подзатыльнике Горничного, хотя последний был и ненамного старше "гениев" - дяде Коле было всего лишь тридцать лет. Солидность ему придавали его огромный рост и широкий торс. О том, что Горничный сотрудник ФСБ, а вокруг него одни легенды, кроме полковника Зыкина, руководившего группой внедренных в компанию сотрудников ФСБ, никто в компании не знал, возможно, кое-что было известно Толкачеву, так как Сергей Александрович недавно сослался на него, но и это вряд ли, довольно засекреченным считался данный "особый проект". А из-за своей "видоизмененной" жизни, Горничный порой и сам забывал, кто он есть на самом деле: "нянька" для хакеров, ил капитан ФСБ. Он жил практически обычной жизнью, суть которой - организация работы хакеров в целях, определяемых органами государственной безопасности. Все остальные "воспитатели", "надзиратели" и "врачи" вокруг "гениев" знали столько, сколько им было положено, главное! - обеспечение государственных интересов!... Но многие из "нянек" об этом даже не догадывались, выполняя свои служебные обязанности. Потому!... - что так было надо!...
   Включив компьютер, Горничный первым делом ознакомился с секретной информацией, сразу её "отфаршировал", закодировал и спрятал на своем винчестере. Затем просмотрел все, что удалось заполучить за ночь. "Ноу-хау" было немало, а обработать данную информацию и представить в различные источники следовало быстро. Нужно было срочно распределить работу по её обработке между подчиненными. Для начала Горничный начертил большую таблицу, в которой было двадцать четыре колонки - количество подчиненных ему хакеров. Тут же, информацию полученную "ворошиловскими стрелками" он разбросал в виде целей и задач по двадцати двум колонкам, две колонки он оставил пустыми, так как два хакера: Бобриков и Машевский, не имели доступа к интернету. Им еще не доверяли в компании.
   Бобриков, как быстро установили специалисты компании, в том числе - психиатр, страдал клептоманией, а Машевский хорошо владел ассемблером, был опасен из-за создания программ-вирусов, программ-взломщиков и прочей ахинеи. В разряд "свободных" работников компании его допускать никто не решался, так как вскоре после доставления его в вычислительный центр им была совершена попытка приобретения средств необходимых для несанкционированного выхода в интернет. К счастью, с помощью "специальных" работников службы безопасности, действия Мышонка были своевременно пресечены, однако недоверие к нему сохранилось. Но основная причина этому, все-таки, заключалась в том, что и сам Горничный не был так силен в языках программирования низкого уровня, и не мог оперативно проверять Мышонка. Именно поэтому, последний оставался в разряде хакеров, к которым применялись специальные ограничивающие свободу меры - "тормоза" в виде золотистой цепочки со специальным "кулоном". И стоило только носителю данного "кулона" превысить определенный радиус, на который он был запрограммирован, следовал взрыв, эффект которого обязательно демонстрировался злоумышленнику, прежде чем на него одевали "ошейник".
   Когда работа была закончена, Горничный посмотрел на две пустые колонки. Поразмыслив несколько минут, решил: Мышонку следует дать задачу продолжить разработку программы на ассемблере по взлому паролей в Европейском центре ядерных исследований, приставив к нему сегодня Филатова или Скороходова, а Бобрикова надо озадачить дизайном для страницы под данную информацию на сайте вычислительного центра. И хотя все практически было уже готово, данной работой Бобриков занимался на протяжении последних нескольких дней, с учетом полученной информации, многое следовало переделать, уделив больше внимания конкретным физическим выкладкам, а не одному "пиару", как планировалось в самом начале.
   Горничный рисовал карандашом схему, в соответствии с которой следовало расположить информацию о работе коллайдера на сайте компании "Омега", когда к нему в кабинет зашел психолог компании Евдокимов.
   - Коля, присмотрись к своему Машевскому, - сразу после приветствия предупредил он Горничного. - Мне кажется он, как и в прошлый раз, что-то приобрел, и прячет это от нас с тобой.
   - Вряд ли, Олег Сергеевич, - не согласился с психологом компании Горничный. - На днях он был очень занят. Быть может, поэтому вы, Олег Сергеевич, в нем что-то неправильно "рассмотрели"? - последние слова "хозяин подземелья" выговорил едва ли не по буквам, как бы, стараясь, подчеркнуть свое недоверие к словам Евдокимова.
   - Нет, Коля, - покачал головой Евдокимов. - Я за ним наблюдаю уже больше недели... И ответственно тебе заявляю, что у Машевского появился выход в интернет...
   - Да, Олег Сергеевич, появился, только не совсем, - Горничный на мгновение задумался, стараясь сформулировать правильно ответ "экстрасенсу" так, чтобы он понял, в чем суть дела. - Он помог Толкачеву проломать защиту в электронной сети научно-исследовательского центра Европейского совета ядерных исследований, но сделал это теоретически, работая с программой вне сети интернета...
   - Я тебе не об этом, Коля, - не соглашался Евдокимов. - Надо проверять его каким-то особым способом. Дело в том, что последствия нездоровые мне видятся от всего этого...
   - Это тебе к Картонову надо обращаться, Олег Сергеевич. Все экстравагантные вопросы решает у нас он. Я программист... Извини, у меня много работы...
   Хакеры, в прочем, и Горничный, с некоторым пренебрежением относились к Евдокимову, считая его "лишней спицей в колесе". Между тем, не все в компании так считали, и те, с кем Евдокимов все же вступил в доверительные отношения, знали, что психолог компании на самом деле был способен "читать" мысли людей при определенных обстоятельствах. Именно поэтому его Симкин перетянул к себе в службу безопасности из цирковых артистов, именно поэтому ему были предоставлены довольно широкие полномочия.
   Не только к словам Евдокимова Горничный относился с пренебрежением, не шибко-то он доверял и другим сотрудникам, приставленным к хакерам: вахтерам, уборщицам, проституткам. Больше он делал ставку на проверку личности "подчиненного" в процессе работы, все остальное казалось ему второстепенным. Именно поэтому у него с Евдокимовым часто возникали трения, именно поэтому психолог компании и другие "специальные" сотрудники, причастные к "подземелью", докладывали свои подозрения непосредственно начальнику оперативной службы Картонову. Тот, будучи в бывшем оперативником, знал к чему можно "прикрутить" свой интерес, а на что и внимания не следует обращать. С кадрами он работал "тонко": глаза его всегда были заинтересованными, когда он слушал собеседника; щедр был на похвалу; постоянно был в курсе всех личных проблем подчиненных; знал, кого и как следует поощрять, а кого - драть без зазрения совести и чести.
   Картонова побаивались в компании, так как он непосредственно был связан с Катрин, а методы его работы - "мусорские", как называли их между собой хакеры, многих держали в "узде". Юрий Геннадьевич на людях много не мельтешил, подобно пауку он сидел в своем портовом здании и собирал с обиженных и недовольных, любивших навестить его, необходимую для работу информацию. В общество он выходил, когда кому-либо следовало хорошенько ввалить. При этом методы его наказания совершенно не походили на дисциплинарные взыскания, они были настолько индивидуальные и изощренные, что не остерегаться его было невозможно. В компании в этом быстро убедились, и даже Симкин особо не лез в дела своего заместителя.
   Больше всего в компании Картонова боялись хакеры. Их психологию Юрий Геннадьевич, похоже, не понимал, поэтому разбирался с ними довольно сурово, как когда-то поступали и большевики. Наказывая одного, он старался запугать на долгие времена и других, чтобы рецидивы больше не повторялись. Многие из хакеров его не видели и в глаза, но со слов своих "соратников" знали о его существовании, слышали и о его методах воспитания: в частности, историю о том, как один из беглецов, целый месяц носил "кулон" на мошонке, поддерживая его рукой, знали все. Со вторым из сбежавших, спрятавшимся в лесу на дереве, он расправился не менее сурово: привязал к дереву овчарку, а охранникам приказал не отвязывать её, пока "созревший" крекер сам не свалится с дерева. Дело было зимой, даже около костра охранники озябли, ожидая, когда "плод" дозреет. Бедолагу, по прибытию "домой", не только "кулон" на шею зацепили, но и сняли с обмороженных ладоней кожу чуть не до костей, а в замен, на задницу положили двенадцать швов, так как у Мухтара оказались слишком острые зубы, и никакими тампонами кровь остановить не удавалось... После этого, "Александры Матросовы" в компании вот уже целый год как не выявлялись, а "ошейники" стали применяться в самых исключительных случаях: как правило, связанных с переездами хакеров на новое место "жительства", иногда - к психически-больным, типа Бобрикова, а также - крайне неблагонадежным, совершившим серьезное нарушение, либо - которым Картонов, просто напросто, не верил, как, например, Машевскому.
   Следует заметить, что начальник оперативной службы компании чаще других выступал против применения "ошейников", предпочитая "традиционные" методы контроля за "народом", однако по установившейся в компании традиции, "тормоза", все-таки, продолжали использоваться. Они очень нравились Симкину, а со своим шефом ссориться из-за "пустяков" Картонов и не собирался, ведь он был опером. Более того, к "ошейникам" нередко прибегал и сам, используя их главным образом для устрашения.
   Картонов редко к кому обращался с просьбами, но если просил о чем-то, ему не отказывали. Чаще происходило все наоборот, за помощью бежали к нему, а дальше происходило все так, как с теми, кто любит ходить в "гости" к сотрудникам уголовного розыска... Некоторых Картонов по собственной инициативе "спасал" от нападок начальства, они тоже превращались в его "друзей". В компании никто не знал с кем Картонов "дружит" и сколько у него таких "товарищей". Но стоило только грузчику в каком-нибудь захудалом складе потянуть ящик тушенки, начальник оперативной службы уже на следующий день знал не только кому он его продал и сколько выручил денег, но и с кем их прокутил в пивнушке, и с каким придорожным "тюльпанчиком" таскался по подворотням.
  
  
  
   Глава 6.
  
  
  
  
   Бобриков с недовольством воспринял сказанное Горничным - внести изменения в дизайн сайта. Еще большее недовольство он выразил, когда увидел несколько листов теоретических выкладок по работе коллайдера, которые следовало "красиво" преподнести читателю и журналистам.
   - Дядя Коля, кому нужна теоретическая физика? - попытался возразить Бобриков. - Быть может, её предложим каким-то иным способом?
   - Каким, Саша? - Горничный всмотрелся покрасневшими от компьютера глазами в лицо хакера.
   - Быть может электронной почтой?...
   - Саша, не собирай чепуху, - тут же перебил он Бобрикова, разобравшись, что тот не хочет вникать в суть самого физического явления, так как именно под него следовало перестроить дизайн сайта. - Бери и учи!... Нам не выгодно набиваться с информацией, так как автоматически удешевляем её стоимость... Пусть смотрят и прицениваются.
   - Хорошо, дядя Коля, сделаем. Сколько у меня времени?
   - День, Саша! Не более того... При этом учти, что информация только пошла, - Горничный на мгновение задумался. - Сделай так, чтобы она уходила не в каталог, а постранично распределялась... Там посмотрим потом...
   Разложив перед собой распечатку с "позаимствованной" информацией, Бобриков принялся знакомиться с ней. Первоначально ему пришлось ознакомиться с понятием топ-кварков, чтобы определить, сколько места и где лучше расположить о них сведения, затем он приступил к изучению механизмов электрослабой симметрии, понятию кварк-глюонной плазмы, постепенно перешел к более сложным физическим явлениям - к фотон-адронным и фотон-фотонным столкновениям. Когда в целом с представленной информацией он ознакомился, сам удивился, что пришло время обеденного перерыва. Но на обед не спешил, сам того не заметил, как увлекся работой. Машевский тоже находился в кабинете, строчил на компьютере какую-то программу. Похоже, его тоже поглотила работа, так как в столовую он и не думал пока идти. Поразмыслив, Саша решил приступить к оформлению сайта. "Самое трудное - начать!" - сказал он про себя.
   Первым делом он вычленил самую главную информацию, а именно - что большой адронный коллайдер будет самым высокоэнергичным ускорителем элементарных частиц в мире, превосходя на порядок по энергии своих ближайших конкурентов -- протон-антипротонный коллайдер Тэватрон, релятивистский коллайдер тяжёлых ионов RHIC. Её Бобриков загнал в самый верх страницы мерцающей строкой. Картинки с черными дырами, информацию о возможных авариях и катастрофе пришлось убрать. Теперь следовало все делать наоборот, "шокировать" читателя не возможными последствиями несчастного случая, а полученными цифрами в результате испытания коллайдера. Эти данные еще не получили широкой огласки, они должны были заинтересовать специалистов.
   Бобриков не был физиком, но имел неплохую математическую подготовку, а главное - обладал хорошей интуицией, он чувствовал, как лучше подать информацию, и что преподнести читателю для обозрения.
   Когда страница разбилась на окна, а вверху замерцала информация о новом, незнакомом человечеству источнике энергии, Бобриков вновь обернулся к Машевскому. Теперь он хотел получить первую похвалу.
   - Юра, как?!...
   - Хорошо, Саша! Молодец!... Пойдем пообедаем, а то сейчас ко мне придут "ворошиловские стрелки" и я останусь голодным...
   В столовой, которая находилась на первом этаже вычислительного центра, Мышонок остановил Бобрикова, который стал ему рассказывать о том, что сегодня прочитал о коллайдере, хотя информация данная ему и показалась довольно интересной.
   - Я знаю, как проломать защиту резервного сервера и скачать всю информацию о коллайдере, - неожиданно выпалил Машевский. - Я нашел скрипты, за которые зацепится мой "вирус". Даже если страхующие сервера мало-оборотистые, они захватят его, а он за собой затянет "взломщика" по элементам. Далее останется лишь вывернуть сервера наизнанку.
   - Я думал они взломали их, - Бобриков вопросительно посмотрел на Машевского. - Информация ведь пошла?!
   - Нет, Саша, они влупили по хорошему блоку базы данных, не более того, - Мышонок ехидно улыбнулся. - До сути им еще далековато...
   - Юра, мне кажется, что самая главная проблема будет декодировать данную информацию?
   - Нет, Санек, - Мышонок еще шире улыбнулся. - Декодировать информацию они смогут без труда. Я раскрыл им один из своих твитеров... Благодаря моей программе ты сейчас мне рассказываешь о коллайдере. Толкачеву данная информация пришла в ноликах и единичках.
   - А к чему ты завел данный разговор?
   - К тому, Санек, что у меня есть нужная дяде Коле программа, но я не выдам им своего "взломщика".
   - Почему? - удивился Бобриков. - Больше сделаешь, раньше "ошейник" снимут... Получишь премию, соберешь денег... Купишь квартиру...
   - Чепуха все это, Саша, - выслушав летописный рассказ Бобрикова, не согласился Машевский. - Во-первых, дядя Коля остерегается меня из-за того, что я лучше его знаю ассемблер. Во-вторых, Саша, я не собираюсь ждать "с моря погоды", я намерен бежать, и сделаю это... В-третьих, программу-взломщика, которую требуют от меня сейчас, я собираюсь применить в ближайшее время, чтобы пробить пароли системы безопасности "Омеги". Я думою, что пришло время компании поделиться с нами. - Мышонок так величественно посмотрел на Бобрикова, будто был игроком высшей лиги по футболу, и только что забил гол.
   - А что ты тогда делаешь сейчас так увлеченно?
   - Я спустился "ниже" ассемблера, пытаюсь в нолях и единицах добраться до истины. По-идее должно получиться...
   - Блин! Это такая тупая работа!
   - Да! А как ты думал! - развел в стороны руки Машевский. - Это очень большая работа и на ассемблере. Я попытаюсь создать программу похожу на свою.
   - Но она будет все-равно откомпилирована, как её узнают?
   - Дядя Коля не дурак. Он тебе любую программу дизассемблером сделает читаемой. Думаешь, не разберется?!...
   - Разберется, наверное, - печально покачал головой Бобриков. - Он всегда во всем разбирается, его надуть невозможно... Да и Толкачев не дурак, можно сказать, что он "наш" и работает по "высшему пилотажу".
   - Вот видишь, - Мышонок пожал плечами. - Мне непросто их обмануть, но надо!
   - Мне, Юра, кажется, что это невозможно.
   - Возможно, Саша, не спеши! Самая большая проблема у нас - избавиться от "ошейников". Не могу ничего придумать... - неожиданно Машевский замолчал, повернув голову едва ли не на сто восемьдесят градусов. - Вот это дама! - вырвалось из груди хакера. - Секретарша Зыкина - это просто чудо! Она даже лучше твоей Веры будет!...
   - Не лучше! - сразу же парировал Бобриков. - Тем более, она старовата...
   - Как и твоя Вера!
   - Старше, Юра, что ты не видишь?
   - Ну, может на годика два, не более...
   - Ладно! - Бобриков встряхнул головой. - Из-за этих красоток все беды...
   - Не все, но многие, - согласился Машевский. - И откуда они только берутся на нашем пути?! - он, наконец, отвел голову от Машеньки, которая рассчитывалась за приобретенный обед. - Мне нельзя смотреть на её бедра, я могу непроизвольно кончить. - Печально выговорил Мышонок и, увидев, что Бобриков жадно наблюдает за Машей, вероятно, сравнивая её с Верой, вновь повернулся к секретарю-референту вычислительного центра. - Классная девушка!... - вновь вырвалось у него из груди.
   Да! - выдохнули и легкие Бобрикова. - Девушка - супер!... Но Вера лучше!...
  
  
  
  
   Глава 7.
  
  
  
  
   Веру Картонов навещал часто, примерно раз в неделю, поводы для этого не вызывали подозрения у девушки. Сегодня во второй половине дня, Юрий Геннадьевич заехал, чтобы передать ей заработную плату за месяц, заодно выяснить, как поживает Бобриков.
   Нельзя сказать, что Картонов был обязан сам ехать для этого к Вере. Он её мог вызвать к себе в рабочий кабинет, если это грозило расшифровкой, мог передать деньги и необходимые инструкции через Горничного. Однако Юрий Геннадьевич не поступал так, Соловьёву он навещал сам, собственной персоной, и делал это довольно часто по меркам оперативных контактов с агентурным аппаратом. Картонов желал лично знать, что у девушки все нормально, жизнь её идет спокойно, на "работе" - без осложнений, а точнее говоря- заместителя начальника службы безопасности, что-то тянуло к Вере, и порой он с трудом мог объяснить себе, почему так происходит.
   Вера только пришла с бассейна, оказалась не совсем подготовленной к встрече. Но Картонов и не подумал упрекнуть девушку, которая, разговаривая с ним, ходила по квартире и выкладывала из огромной кожаной спортивной сумки свои многочисленные шмотки, парфюмерию, крема, шампуни, так как сам был виноват - пришел на пятнадцать минут раньше обещанного.
   Приготовив впопыхах Картонову кофе, Вера плотнее запахнула шелковый халат с высокими разрезами, открывающими при каждом её шаге красивые длинные ноги, и, сделав совершенно ненужный круг по кухне, где заместитель начальника службы безопасности наслаждался бразильским напитком, направилась в ванную. Взгляд Картонова ей все же удалось "привязать" к разрезам на халате, он тупо уперся в дверь и разлетелся по квартире, так сочное переспевшее яблоко нелепо и печально разбивается о кирпичную стену, когда его бросают, не желая перебросить её, чтобы дать измученному путнику, утолить голод и жажду, а чтобы показать свою силу и мощь в бросательном искусстве. Губы Картонова пошевелились в ругательном слове, однако в пространстве на кухне оно не распространилось, заглохло глубоко в легких, как и мысль в глубине сознания, желавшая вырваться наружу в комплименте девушке.
   Тщательно обмыв теплой водой лицо, Вера хотела было нанести на лицо питательный крем, но подумала, что жирный блеск кожи не украсит её. Мгновение девушка колебалась. "А, черт с ним, - печально выговорила она про себя. - Он на меня все-равно не реагирует. Я ему не нужна!... Какая разница, как я выгляжу? Чем хуже, тем лучше".
   Выбрав из выстроенных на полочке кремов самый густой, она стянула волосы на затылке и скрепила их заколкой, туго повязала полиэтиленовую повязку, предохраняющую волосы от попадания на них крема, и наложила на все лицо жирный белый состав. Глаза по контрасту сразу стали казаться изумрудными, сверкающими и огромными. "Так-то будет лучше!" - выговорила она злобно про себя, вызывающе вздернула подбородок, распрямила плечи и вернулась на кухню.
   - На вашу долю приготовить яичницы? - Вера все же улыбнулась в ответ Картонову. - Наверняка, не обедали?
   - Не хочу, спасибо, нет времени.
   - Вот так всегда, - печально констатировала Вера. - Хотя бы раз пригласили меня в кино, или театр.
   - Закончится контракт, Вера, перед отъездом домой сходим в ресторан, - Картонов предусмотрительно отодвинулся от дверки холодильника, так как Вера едва ли не оперлась на его плечо своей грудью. - Ты мне лучше скажи, чего Бобриков неделю в кафе не спускается?
   - Трудно сказать, Юрий Геннадьевич, не нравлюсь я ему, старая уже, - Вера все же прикоснулась к Картонову бедром. - Лешка-бармен мне бы сразу отзвонился. Первые три дня я гуляла около общежития, да все даром...
   - Присмотрись сегодня повнимательнее к его вещам, да и самому ему. Что-то подозрительно они вести себя начали с Мышонком...
   - Это ваш экстрасенс так считает? - Вера улыбнулась, вспомнив о психологе компании Евдокимове, который пару раз встречался и с ней. Да только Вера послала его, когда он начал придумывать нелепые вопросы, чтобы проверить устойчивость её психики. - Он так считает, или этот здоровяк, Горничный?!...
   - Горничный не слишком внимателен по отношению к своим подчиненным, ты права, Вера, - Картонов понял, к чему клонит девушка, ему она уже не раз говорила, что её непосредственный начальник кроме компьютеров, ничего в жизни не видит. - Но это не значит, что ты должна ему дерзить. Тем более, он знает, что ты попала в его "подотчет" по моей воле, похоже, не хочет вмешиваться...
   Картонова, вообще говоря, устраивала позиция Горничного по отношению к некоторым вопросам оперативной работы, он не лез туда, в чем смыслил плохо. Несмотря на свое богатырское телосложение, какое может быть только у омоновца или спецназовца, Николай основную часть своего жизненного времени, не менее четырнадцати часов в сутки, проводил за компьютером, совершенствуя свой профессионализм. А чтобы не потерять спортивную форму, вероятно, и офицерскую выправку, систематически ходил в спортзал, где выправлял позвоночник штангой и гирями, сжигал лишние калории, замещая, таким образом, красивых девушек железными снарядами, а белки при этом превращал в связки узловатых мышц, а не разбрасывал их бездарно по простыням, как это делают многие молодые мужчины его возраста. Тем более, если пользуются успехом у девушек. Горничный был и сильным, и симпатичным, и умным, и материально хорошо обеспеченным, он не мог не нравится девушкам. Его флегматичность, вероятно, из-за неё он не был женат, за всеми его хорошими качествами здорово маскировалась, да и кому нынче были нужны горячие дуэлянты "Пушкины", у которых в голове лишь пылкие слова, в руке мушкет, а в кармане - пусто. Девушки как раз к таким, как Горничный, и тянулись нынче. Спокойствия и достатка в семье желало подавляющее большинство представительниц слабого пола. Только добивались этого женщины в своей жизни разными способами: одни стремились стать чиновниками, напрягая свой ум, иногда тело, другие, наоборот, тело использовали, как основное орудие труда, третьи, вообще - глупо вкалывали по двенадцать часов у станка, либо за прилавком, стараясь заработать то, что потом сделает их амазонками. На Горничного хитроумные уловки представителей слабой половины человечества, похоже, не действовали, поэтому Николай, не смотря на свой тридцатилетний возраст, оставался неженатым.
   Трудно сказать, почему Горничного не возлюбила Вера. Вероятно, девушка привыкла, чтобы ей уделялось постоянно внимание и не просто!... А Горничный в отношениях со всеми был ровным, как удав. Если надо, вправлял мозги, не взирая на внешность и заслуги, кому словами доставалось от него, а кому - и по голове. Когда "виновнику торжества", так "дядя Коля" называл "длинных на язык" хакеров, на затылок ложилась его тяжелая рука, а это, похоже, не раз случалось с его подопечными "с отвинченными головами", дисциплинарный проступок помнился долго, и больше не повторялся. Подзатыльник Горничного - удар, который хакеры прозвали "метлой", стал известным даже в интернете, как и сам Николай Станиславович, которого в антивирусной программе один из хакеров умудрился изобразить в форме Ильи Муромца, держащего в руках огромную метлу. Похоже, с хакерами у Горничного было все в цвет, так как в виде Карабаса Барабаса и, даже, папы Карлы, его пока не изображали.
   Со стороны Горничный вовсе не казался толстым, хотя и был очень крупным, быть может, даже излишне широким, скорее - он выглядел через меру здоровым и накаченным, как, например, Арнольд Шварц Негер, но это ничуть не портило его внешний вид.
   - Куда же ему деваться, кроме как не в экран компьютера!? - Вера вновь съязвила, говоря о своем непосредственном начальнике. - Сам заместитель начальника службы безопасности греет меня, бля... - Соловьева дерзко усмехнулась, ругнувшись. - Дак откуда "дровишки", Геннадьевич? Чего ты считаешь, что подозрительно себя ведут Бобриков с Мышонком?
   - Девчат у них не было, а выглядят они уставшими, Вера. Я сам встречался с Евдокимовым три дня назад и вчера. А "психологу" не верить, у меня нет оснований...
   - Шулер ваш Евдокимов, не более того, - Вера махнула рукой, показывая, что и слушать не хочет о нем. - Не думаю, что ему можно верить...
   Картонов знал, что Евдокимова Соловьева не любит гораздо больше, чем Горничного. Во время разговора с ней, "психолог" довольно точно высказал то, что девушка думает, о чем мечтает, чего хочет, был в её мыслях и Картонов, но Олег Сергеевич не сказал Юрию Геннадьевичу, какую роль занимает он в жизни Веры, сославшись на профессиональную тайну. Соловьевой же не понравилось то, что высказал о ней Евдокимов, она вспылила во время сеанса, между "пациентом" и "психологом" завязался спор, в ходе которого Вера и послала Олега Сергеевича на "три веселых...". С тех пор она не встречалась с ним, категорически уклоняясь от сеансов "дурнотерапии", как называли встречи с Евдокимовым практически все сотрудники компании.
   Картонов, в отличие от Соловьевой, доверял Евдокимову, хотя тоже с ним старался меньше контактировать. Встреч с психологом "Омеги" Юрий Геннадьевич избегал, вероятно, по той причине, по которой Вера его ненавидела, называя "экстрасенсом". Заместитель начальника службы безопасности на собственной шкуре убедился, что Евдокимов способен читать мысли людей, а ввиду того, что у него на душе было, как правило, далеко "нечисто", демонстрировать это вовсе не хотелось. Именно поэтому, с Евдокимовым в компании никто не хотел общаться, называли встречи с ним - сеансами "дурнотерапии".
   Кто имел возможность, кому дозволялось, тот уходил от контактов с "психологом". Кто был подневольным, тому избежать встреч с психологом компании не удавалось. Впрочем, не мог исключить с ним бесед и Картонов. Олег Сергеевич отчитывался ему о проделанной работе и о всех своих подозрениях. А из-за того, что Горничный был не всегда внимателен в работе с подчиненными, ему приходилось встречаться с Евдокимовым несколько чаще, чем это следовало. Но Картонов об этом не сожалел, так как на этом участке сейчас работала и Вера, а её безопасность волновала оперативника больше всего. Именно с подачи Евдокимова, Картонову дважды в течении последней недели довелось навестить вычислительный центр и общежитие, где проживали Машевский и Бобриков. Пришлось даже переговорить со всем "обслуживающим персоналом" на этой линии "невидимого фронта".
   Евдокимов по образованию вовсе не был психологом, и Картонов это знал точно из его личного дела. Олег Сергеевич до того, как "угодить" в "Омегу" на "хитрую" должность, работал иллюзионистом в одном из московских цирков, и кроме циркового училища у него за спиной ничего не было. Есть люди, которые могут читать мысли на расстоянии. Это бесспорный факт. Но таких людей единицы. Это сущие самородки. Как правило, эти способности приписывают себе мошенники и шарлатаны, к которым некоторые стремились отнести и Евдокимова. Но не получалось!.. Так как у него за спиной стоял Картонов, который, хотя и не на сто процентов, но верил "психологу".
   То, что Олег Сергеевич не шулер, и мысли людей на самом деле может читать, Картонов знал не только из своего жизненного опыта и примеров на себе, но и судил по тому резонансу в "Омеге", который следовал от сотрудников, побеседовавших с иллюзионистом. Часто они выскакивали из его кабинета, будто были облиты кипятком, бранясь и матерясь на "психолога", а Картонов вслед за этим получал ту информацию, которой интересовался. И, довольно часто, все получалось в масть. В разговорах, которые немедленно следовали за сеансами "дурнотерапии", Юрий Геннадьевич выяснял, что нецензурщина "пациентов" не была уж такой и беспочвенной, просто не все хотят показывать свой внутренний мир, но его очень нужно знать руководителю оперативной службы компании. Вот поэтому и получалось так, что Картонов иногда, как бы невзначай, "натравливал" иллюзиониста на интересующих его лиц. Так однажды получилось и с Верой, когда Картонову захотелось узнать, что она думает о нем. Но поговорив с Соловьевой, а потом с Картоновым, похоже, Евдокимов разобрался в том, чего хотел добиться заместитель службы безопасности, используя его природный дар. Сославшись на профессиональную тайну, он ушел от рассказа о чувствах Веры, а Картонову намекнул, чтобы он не злоупотреблял своими служебными полномочиями.
   К психологам Картонов, вообще говоря, относился с недоверием, впрочем, как и все!... Вера, будучи педагогам по образованию, именно на это и била, критикуя Евдокимова. Но Юрий Геннадьевич, в отличие от других сотрудников компании знал, что Олег Сергеевич никакой не "психолог", и в компанию его Симкин взял не за "педагогическое" мастерство, а за умение предсказывать события, определяя мысли людей. И если психиатр "Омеги" больше говорил умных речей, чем делал реально полезного, его Евдокимов почему-то называл "топором", то "психолог" на самом деле предугадывал многие события, и Симкин им дорожил не зря. Как в прочем, не зря его Семен Казимирович и "пастил" около Горничного с группой хакеров. Симкин был человеком старого поколения, с вычислительной техникой не очень-то дружил, поэтому подыскал нестандартный способ контроля за данным участком работы компании, где смыслил недостаточно хорошо.
   У Веры была сложная "работа", а Евдокимов, вероятно, был плохим педагогом, поэтому "побеседовав" с ней, сказал что-то лишнее, не очень лицеприятное. Соловьевой это очень не понравилось, вот она и перестала контактировать с психологом "Омеги", называя его всякими нехорошими словами. Обязать Веру на встречи с Евдокимовым никто кроме Картонова не мог, последний, в свою очередь, понимал как нелегко девушке, и старался уберегать её от лишних душевных травм. А что может быть на уме у проститутки, догадаться нетрудно... Психических и физических травм Вере пережить довелось немало. До работы в компании под началом Картонова, ей довелось пережить две серьезных травмы и пластическую операцию из-за причиняемых побоев. Последний раз, когда за неё пришлось вступиться Картонову, это ему стоило работы в органах внутренних дел, один из арабов, которого потом Юрий Геннадьевич все-таки достал из пистолета через окно лестничной клетки подъезда, ударил Веру по лицу кастетом. Три месяца её "ремонтировали" врачи, чтобы вновь лицо её приобрело идеально правильные черты.
   Есть Вере совсем не хотелось, но здоровый аппетит является свидетельством спокойствия духа, тогда как его отсутствие говорило бы о нервозности. Делая вид, что жареная яичница доставляет удовольствие, Вера, сидя перед Картоновым, уминала её, причмокивая.
   - Не спеши, - подшутил в этот раз Картонов, видя, что девушка ест через силу. - Я знаю, что после бассейна аппетит пробуждается. - Юрий Геннадьевич с последними словами направился к выходу. - Позвони мне завтра утром, меня начинают волновать хакеры.
   - Скорее я, Юрий Геннадьевич! - не преминула возможности вставить Вера. - Ведь, волнуясь за меня, оберегая мою психику, вы подкинули мое тело Бобрикову?
   Картонову стало очень больно на душе, на мгновение он даже растерялся и не знал, что ответить девушке. Можно было, конечно, сказать о том, что дома, в Беларуси, либо здесь, под другими, ей было бы намного опаснее, но это могло обидеть и без того, убиваемую жизнью, Веру. Поразмыслив несколько секунд, Картонов печально выговорил:
   - Скоро, Вера, это беда закончится, ты уедешь домой и навсегда забудешь свою нынешнюю "работу", как страшный сон. До свидания!...
   - Подождите, Юрий Геннадьевич, - Вера решительно направилась из кухни в прихожую и закрыла приоткрытую дверь. - А вас? Вас я смогу забыть?!... Вы об этом не подумали?!...
   Картонов не знал, что ответить девушке. Всматриваясь в её голубые глаза, он молчал. Ему хотелось обнять Веру, крепко прижать её трепещущее тело к себе, прямо сейчас собрать её шмотки и отвезти их вместе с девушкой к себе. А дальше?... Что делать дальше?.... Он её значительно старше, у неё вся жизнь впереди, чего ему лезть в её личную жизнь, из-за него она никогда не забудет всего ужаса, который ей довелось пережить.
   - Подожди, Вера, - выдохнул Картонов. - Время все расставит по свои местам. Позвони мне завтра!
   - Позвоню, Геннадьевич! Позвоню! Я же знаю, что ты очень волнуешься за меня, - выкрикнула Вера, уже открывшему дверь Картонову. - До свидания!...
  
  
  
  
   Глава 8.
  
  
  
  
   Симкин был "кадром" старой закалки. В воровской "команде" Солдата он прошел путь от самых низов. Жизнь учила его бороться и побеждать правоохранительные структуры в условиях тоталитарной системы, в этих беспрерывных сражениях он и сформировался в того, кем был в настоящее время. А произошло это по той простой причине, что быстро Симкин усвоил одно замечательное правило: с правоохранительными органами в советской карательной системе лучше не бороться, а влиться в них, и по возможности руководить в них на наиболее значимом направлении - политическим. Большие высоты Семену Казимировичу так и не открылись, однако до замполита в одной из зон на Урале он все-таки дослужился. Там и пересеклись его пути дорожки с покойным Солдатом, который в последующем не забыл доброту Семена Казимировича, и когда тот вышел на пенсию подтянул его к себе.
   Правев свои лучшие года в местах, где люди отбывают наказание, Симкин обзавелся обширнейшим кругом знакомств. И хотя суровая служба и жизнь в лагерях наложили свой отпечаток на личность Семена Казимировича, в целом он был человеком весьма полезным для организации. Его! - "старого кадра", не зря в компании "Омега" считали представителем криминальных кругов. Это было вовсе не из-за того, что его часто срывало на разговорную речь, присущую лагерям, и даже - воровской жаргон, что существенно "подмывало" его репутацию в солидной коммерческой структуре, все дело было в том, что при коммунистах так все перепуталось к развалу СССР, что толком трудно было разобраться: кто бандит, кто враг народа, кто криминальный авторитет, кто смотрящий?... А из-за того, что Симкин был в свое время, в том числе, и надзирателем над политическими "преступниками", которые в последующем оказались вовсе и не преступниками, сам он оказался: "тираном", "извергом" и даже - "фашистом". Но это, если смотреть по сословиям и ролевым функциям личности в обществе, в реальной же жизни, к концу службы Семен Казимирович, разочаровавшись в справедливости "развитого социализма", так спелся со своими подопечными, что золотую цепочку толщиной в мизинец уже тяжело было прятать под армейской рубашкой, и ему часто, даже в жару, на люди приходилось выходить в кителе.
   В последние годы своей службы он спокойно занимался решением своих личных вопросов, передав воспитательные функции в зоне криминальным авторитетам. Жизнь по "понятиям" в лагере оказалась более благоприятной, чем по законам "развитого социализма", поэтому, когда к власти пришли демократические силы, Семена Казимировича немедленно заметили, а перед пенсией повысили в звании. На заслуженный покой он ушел в звании полковника внутренних войск, но об этом даже он сам быстро забыл, так как в будущей своей жизни прибегал лишь исключительно к связям со своими подопечными, а не сослуживцами.
   Надо заметить, должность начальника службы безопасности компании "Омега", Симкин заслужил честно, дураком или идиотом его назвать было нельзя. Он быстро ориентировался в сложнейших ситуациях, был хитер, достаточно коварен, а его обширнейшие связи: от братвы, которая скрывалась у сомалийских пиратов, до смотрящего какой-нибудь заброшенной зоны в Сибири, - были крайне полезны в деятельности не только службы, которую он возглавлял, но и всей компании.
   Время, конечно, изменилось. Новые веяния в "фирме" с приходом к власти Катрин, бывшей помощницы покойного Солдата, не совсем устраивали Симкина. Однако перечить ей, он не смел, за "мадам", как иногда он величал смотрящую за "фирмой", стояла Московская братва, а с ними спорить - себе дороже, это тебе не политические заключенные времен застоя. К тому же, как ощущал Симкин, совершенно по иному работала "тайная полиция" Империи. Грубые побои, заточение в лагеря - стали немодным, вопрос нынче решался совершенно в ином контексте: кто реально будет всем управлять, "мухи" или "котлеты" займут свое место за кулисами?
   В иерархии покровителей Росси-матушки после дедушки Ленина и сам черт "ногу сломать боялся", не зря большевиков больше чумы боялись во всем мире. Симкин это быстро понял, и не претендовал на многое, занимая, тем не менее, довольную солидную "ступеньку". Сейчас же, все стало гораздо сложнее, он это "чувствовал" своей старой, покрытой рубцами, шкурой, понимал, что "поезд его ушел", и, все-таки, еще держался. Не выпучиваясь сильно вперед, находил способы показать, на что способны "старые кадры".
   Присылаемые на различные должности, бывшие опера и военные инженера, вообще говоря, устраивали Симкина, так как были профессионалами, и с ними оказывалось довольно несложно устанавливать деловые отношения. Гораздо труднее ему было работать с новой электронной сетью, где в настоящее время и чинился самый опасный "беспредел", причем - людьми, с мировоззрением не понятным Симкину, с которыми договориться он не мог, так как не мог разобраться в их ценностных идеалах. Именно поэтому, хакеров Семен Казимирович не мог терпеть, но отдавал себе отчет в том, что на этом направлении деятельности надо работу вести, при этом - самыми современными и нестандартными способами. Неоценимым помощником в этом Симкин считал своего заместителя Картонова, который, как ему казалось, мог подчинить и "обуздать" любого и каждого, он и занимался больше вопросами "контрразведки". В то время как сам Симкин "курировал" больше вопросы, касающиеся "внешней разведывательной деятельности". Именно так, про себя, он обрисовывал круг своих обязанностей, и был прав.
   Вполне научно Симкин все называл не просто так, эполеты полковника дураку прицепить трудно, еще сложнее продвинуть дурака на ту должность, которую занимал в компании Семен Казимирович. Он был профессионалом, просто времена его уходили, и часто, картина видения мира, выглядевшая раньше вполне нормально, даже научно, теперь смотрелась примитивно, а иногда даже и смешно.
   Чтобы успешно контролировать хакеров, "беспредельщиков новой эпохи", Симкин был вынужден прибегнуть к помощи Евдокимова, бывшего иллюзиониста-циркоча. Точнее, он обратился бы за помощью и к черту, если бы имелась такая возможность, только бы обуздать "отвинченные головы", но не "выявив такового", как он позже объяснил суть дела Картонову, был вынужден обратиться к помощи представителя потусторонних сил - Евдокимову, или - "Нострадамусу XXI века", как иногда называли экстрасенса в компании. Его гениальный учитель Амаяк Акопян, близкий товарищ Симкина, ему в свое время от системы материалистов тоже досталось, не предупредил начальника службы безопасности, что "Олежек", не только талантливый иллюзионист, но и очень любит поговорить, в результате, Симкину пришлось выслушать некоторые "постулаты" теории "психолога". Когда Евдокимов закатил ему лекцию на два часа, рассказывая о том, что левое полушарие головного мозга отвечает за работу и деятельность человека днем, а правое!... - ночью собирает и перерабатывает информацию, которую мозг получил днем, в том числе, и на бессознательном уровне, преобразуя её в сны!... - подсказки для человека, а затем!... - как содрогаются глаза, зрачки и мышцы на теле, когда человек думает, что по этой "дрожи" можно читать мысли, то постарался удалить от себя Олега Сергеевича, поставив задачу в начале перед Горничным, отбирать информацию у него, а когда Катрин прислала ему в заместители Картонова, то и ему!... У самого Симкина, говорить с Евдокимовым не было никаких сил, тоталитарная система дедушки Ленина сделала из него убежденного материалиста, и не в какие чудеса он верить не хотел, но верил!.... В предсказанное Евдокимовым он верил и заставлял подчиненных прислушиваться к "Олежеку"!
   Добросовестно "психолог" высматривал все, особенно там, где работали "отвинченные головы". С хакерами он вступал в сложные разговоры, особенно теми, которые были с "ошейниками". У них не было возможности убежать от Евдокимова, либо послать его на "три веселых", так как незамедлительно следовал удар "метлой", а "леща" Горничного, как быстро выяснил Олег Сергеевич, хакеры боялись значительно больше, чем его. Вот и "злоупотреблял" иногда Евдокимов физическими возможностями Горничного, отрабатывая свои рабочие часы. Но! Как показывала практика в "Омеге", и, в частности, Картонов уловил это, Олегу Сергеевичу удавалось многое. Поэтому его могли за глаза дразнить и обзывать самыми непристойными словами, в том числе - и ругательными, но никто, никогда не называл Евдокимова дармоедом.
   Собранную за день информацию, "психолог" старательно "обрабатывал своим правым полушарием", когда спал. Утром "по методике" Эдгарда Кейса систематизировал её и передавал в службу безопасности: Симкину, Горничному, либо Картонову. Последнему чаще, так как Семен Казимирович, имея больший житейский опыт, а так же - должность рангом выше, располагал большими возможностями "свалить вовремя" от "Нострадамуса" компании. Горничный никому и ничему, кроме компьютеров, не доверял. А вот Картонов оказался человеком более "понятливым", более "добросовестным", он выслушивал своего собеседника "с большим вниманием", что не раз подчеркивал и сам Евдокимов. Ему и доставалось больше всего от "Нострадамуса".
   Картонову Симкин доверял, потому что он, хотя и был раньше опером, т.е. - "лукавым", в компании считался ставленником Катрин, а вот Евдокимову он доверял меньше, так как последний был "не от мира сего". В то же время, сказать, что Евдокимов для него быль "ноль" - нельзя, несколько раз Олег Сергеевич шокировал шефа своей осведомленностью о его прошлом, правильно, все-таки, сказать: Симкин не терпел "психолога", поэтому из своего заместителя пытался сделать "интерпретатор", т.е. - посредника в доведение до него информации. Всю требуху Картонов должен был отсеивать, а суть преподносить ему "на блюдечке с золотой каемочкой". Последнее не получалось из-за того, что Картонов относился к Евдокимову чуть лучше, чем Симкин, будучи человеком более молодым и терпеливым, но ненамного...
   Тем не менее, Симкин неплохо владел обстановкой в "Омеге". Он видел, что вычислительный центр за последние три года занял одно из лидирующих мест среди структурных единиц компании. Директор Зыкин - чрезвычайно быстро набрал силу. В настоящее время темы, которые были основными в работе вычислительного центра: коллайдер и электромагнитная пушка, широко вылезли за рамки гражданских и коммерческих. Они подозрительно, но очень изящно прикрывались хакерами. "На этих идиотов можно списать все! - не раз замечал про себя Симкин. - Любой шпионаж, можно представить как хулиганство хакеров в электронной сети". И если ускоритель элементарных частиц еще можно было как-то приспособить к коммерческим целям, то электромагнитную пушку приклеивать к чему-либо, кроме как к "оборонке", - выглядело "горбато". От этого "проекта", который не афишировался, разрабатывался где-то глубоко в закромах Зыкина, несло "духом чекистов", это ощущал своим "нюхом" Симкин, но не вмешивался... Будучи человеком опытным, он туда тоже больше старался направить деятельность своего заместителя Картонова, даже не высказывая при этом никаких своих подозрений: "Геннадьевич из круга оперов, т.е - "лукавых", сам сообразит, что делать, мне уже ни грех и в стороне постоять, посмотреть на все это".
   Толкачев в компанию угодил в роли хакера, искавшего "истину" в конструкции электромагнитной пушки три года тому назад по рекомендации московской братвы. По информации, посеянной вскоре после его прихода, он даже сконструировал электромагнитную пушку, стреляющую гвоздями. Скорость снаряда получалась довольно большой, и значительно превышала скорость пули. Затем неожиданно тема заглохла, если что-то и всплывало, то преподносилось все, как получение информации для модернизации образца сделанного Толкачевым, либо, как "пиар" для журналистов. Под этим предлогом хакерами было взломано немало паролей, чего Симкин не мог не знать, так как у него тоже имелись осведомители, и определенные способы получения информации. Более того, Семен Казимирович был человеком интересующимся, в бывшем - военным, поэтому знал, что проблема создания электромагнитного оружия давно интересовала человечество, да только слишком дорогим удовольствием она была для оборонки...
   Первая практическая попытка создать электромагнитную пушку была осуществлена еще в 1916 году. Тогда снаряд массой в несколько десятков граммов так и не удалось разогнать до скорости пули. На этом, естественно, ученые не остановились, продолжив свои исследования в данной области. Однако, как ни старались они, до настоящего времени, ни одна армия мира так и не получила на вооружение кинетическое оружие. Все время электромагнитная пушка оказывалась, по каким-то причинам, неприемлемой для использования её, как орудия для уничтожения живой силы противника и военной техники. Основные причины этому были широко известны: для получения необходимых ускорений разгона поражающих элементов в обмотках электромагнитных пушек, следовало генерировать огромные токи, а технологии их получения оказывались слишком сложными и дорогостоящими; кроме того, увеличивать магнитное давление до цифр сопоставимых с "бесконечностью", было невозможно из-за достижения пределов механической прочности конструкции пушки, что вынуждало увеличивать габариты и массу кинетического оружия до неприемлемых размеров; еще большие проблемы возникали с источниками питания, поэтому дело доходило до того, что в качестве поставщика энергии предлагались ядерные реакторы.
   Симкин не мог не заинтересоваться "проектом" Толкачева, однако в разговоре с ним выяснилось, что его "автономную компактную пушку" изъяли сотрудники ФСБ, и кроме фотографии "изобретения" у него ничего нет. "Как это пушку забрали, а тебя выпустили, соколик?" - вопрос, который возник в мгновения у Симкина, и не нашел ответа в последующем.
   В "сказки Андерсена" Семен Казимирович разучился верить, еще, будучи, лейтенантом, а теперь - когда вся жизнь была за спиной, купить его на дешевую наживку, было практически невозможно. Он "нюхом" чувствовал, что Толкачев не хакер, но не стал совершать попытки его расшифровать, так как от него сильно разило духом "чекиста". С "конторой" ссориться, Семен Казимирович не решался, тем более, довольно быстро аналогичные подозрения у него стали возникать ко многим сотрудникам вычислительного центра, начиная от Зыкина.
   Картонов попал к нему в замы только два года тому назад, он многое не знал, не видел компанию при Солдате, поэтому ему, возможно, было труднее разобраться, кто есть "ху..."! Но из-за того, что Симкин не мог с уверенностью сказать себе, что он не из круга "ЧК", свои подозрения битый жизнью Семен Казимирович держал при себе. Больше он всего он акцентировал свою работу в вычислительном центре на обуздании хакеров, что сделать было очень непросто.
   Картонов быстро сообразил, что Симкин был прав, удерживая Евдокимова в штате службы безопасности, так как вовсе он не был шулером, просто он был человеком очень неординарным, как в прочем, в некоторой степени - и хакеры, против которых и работала данная "фигура" на "шахматном поле". Бить "отвинченные головы" мозгами "инопланетными" - было одним из способов удержания хакеров в повиновении. Даже, если положить, что Евдокимов "перегибал палку", иногда - "нес пустоту", как выражался Горничный, то сам факт его присутствия в здании вычислительного центра, напоминал собой наличие в нем потусторонней силы - "домового", а это, безусловно, играло свою, пусть и субъективную роль - устрашающе воздействовало на "закрученные" мозги хакеров.
   Из жизненного опыта Картонов знал, что во все времена в историю человечества вместе с именами правителей и тиранов, полководцев и бунтарей, великих поэтов и художников, гениальных математиков и смиренных монахов попадали имена ловких проходимцев и жуликов, смелых искателей приключений и хитроумных пиратов. Их "ласково" называют авантюристами, но в каждой шутке, только доля шутки, как и в каждой сказке, только доля сказки. А слово "авантюра" - французское, означает - "приключение" и восходит к латинскому, где оно переводится как "случайный", "непредвиденный" и, кроме того, - "чужеземец", "пришелец". Так вот, уж если и относить Евдокимова к категории авантюристов, то лучше всего ему подходила характеристика словом - "пришелец", так как на самом деле он мог то, что обычному Земному человеку было не под силу и не по уму-разуму. Более того, хакеров тоже следовало отнести к категории своеобразных "авантюристов", они познали лучше других то, в чем люди разберутся лишь спустя несколько десятилетий, т.е. они продвигали науку. Но нет лучше способа контролировать авантюриста, как поставить над ним другого авантюриста, и лучше - если это будет баба Яга, либо еще кто-то в этом роде, так как ничем другим, в смысле, земным, обыденным - хакера не запугаешь.
   После встречи с Соловьевой, которая в этот раз, как никогда ранее, была натянутой, Картонов направился в вычислительный центр, хотелось застать Евдокимова на рабочем месте, так как разговор на дому у Олега Сергеевича мог затянуться и до утра, подвергать себя такому "испытанию", Юрию Геннадьевичу вовсе не хотелось.
   В кабинете Евдокимова находился Горничный. Это было кстати, так как никто в компании, кроме Коли, не мог так решительно и бесповоротно прекращать разговоры с "психологом", когда тот переходил к "высшим материям".
   - Вот, Юрий Геннадьевич, подоспел, к счастью, - Евдокимов вскочил из-за стола, больше напоминающего ученическую парту, и направился с протянутой рукой к Картонову. - Здравствуйте, Юрий Геннадьевич, присаживайтесь... У нас здесь спор с Николаем вышел, - сразу перешел к делу психолог компании. - Не хочет он меня слушать!...
   - Мне факты нужны, Олег Сергеевич, - здороваясь с Картоновым за руку, огрызнулся Горничный. - А у вас только гипотезы, не более того.
   Горничный хотел было покинуть кабинет Евдокимова, но Картонов положил ему руку на плечо, показывая знаком задержаться.
   - Ну как мне вас убедить в очевидном? - закрутил головой Евдокимов. - Почему вы мне не верите?... - как бы с горяча, он взял Картонова за руку и некоторое время, будто пульс измерял, постоял около него. - Коля! - неожиданно выпалил он. - Иди к себе в кабинет. Мне поговорить надо наедине с Юрием Геннадьевичем.
   Психолог компании, кем официально числился в "Омеге" Евдокимов, уже не раз потрясал Картонова своими возможностями, удивил он его и в этот раз. Когда дверь за Горничным затворилась, он, усевшись за свою "ученическую парту", выговорил, вглядываясь в глаза заместителю начальника службы безопасности:
   - Сейчас вы были у девушки, её зовут Вера. Кажется, я её знаю. У вас был напряженный разговор с ней. У вас не получается какая-то совместная операция. Вспомнил!... - не отрывая взгляда от глаз Картонова, он замолчал на некоторое время, затем также неожиданно продолжил. - Я знаю девушку, у которой вы были. Вы её любите! И она вас!...
   - О!-о!-о!... Вы широко берете, Олег Сергеевич! - попытался обмануть себя и пресечь нравоучения "психолога" Картонов. - Это уже выходит за круг вопросов, которые мы должны рассмотреть сейчас...
   "Подождите! - Евдокимов решительно перебил Картонова. - Вовсе не так!...". Неожиданно, даже довольно нахально, "психолог" взял вновь за кисть Картонова. Если бы Юрий Геннадьевич не знал "экстрасенса", то последний мог получить и по бороде за подобного рода выходку. Но с причудами Евдокимова Картонов уже сталкивался, уставившись в лицо "Нострадамуса", оперативник решил "покориться судьбе". "В общем, круг замкнулся! - печально констатировал Евдокимов. - Правду говорить?! Или не всё рассказывать!? - взгляд Евдокимова вдруг стал страшным. - Очень нехорошо все складывается, Юрий Геннадьевич!...".
   - Как ты мне дорог, Олег Сергеевич!... Давай! Чего томишь!...
   - Я!... Вы, Юрий Геннадьевич! Девушка, которую вы любите! Не в силах будем предотвратить то, что случится. Мошенники уже получили, что хотели, у них есть орудие преступления... Специальные программы это, или компьютер какой-то, точно не знаю. Они освободятся, точнее один из них, который доставляет боль вам и Вере, и многим другим людям... Это маленькое исчадие ада... Зло, которое он несет в себе, только выходит наружу, дальше - хуже!... Вера от него пострадает сильно! Да! - на последних словах Евдокимов стал переходить на крик. - Ваша девушка!...
   - Сергеевич, никакая она не моя! - Картонов хлопнул ладонью по столу. - И не кричи, пожалуйста!...
   - Это сейчас не ваша, Юрий Геннадьевич! - решительно перебил Картонова "психолог". - Но в скором будущем!... - Евдокимов вдруг замолчал, будто ему пробку в рот забили. Затем посмотрел вопросительно на Картонова и, видя, что тот подает знак продолжать, заговорил. - Взрыв будет!...
   - Ох, ты!... - Картонов не сдержался и встал со стула. Рассказ Евдокимова стал превращаться в бред, как показалось заместителю начальника службы безопасности. - А конец света не предвидится часом, Олег Сергеевич?!... - съязвил Картонов, задвигая стул под стол. - По-моему, ты очень широко берешь!
   - Я правду говорю! - решительно выговорил Евдокимов. - Быть может, вы предотвратите эти жуткие события!?... Хорошо, если сможете!... - "психолог" встал из-за стола, но рукой замахал, показывая, чтобы Картонов сел. - И сядьте, пожалуйста, Юрий Геннадьевич. От того, что Наполеон изолировал Ленорман, возращение на трон Бурбонов, он предотвратить не смог.
   - Постараемся, Олег Сергеевич, не допустить страшных событий! Извините меня, я был не сдержан сегодня, - Картонов протянул руку, показывая тем самым, что собирается уходить. - Вы, Олег Сергеевич, еще раз, на всякий случай, попытайтесь систематизировать свои мысли, потом доложите их Горничному... До свидания!
   Выйдя из кабинета Евдокимова, который был больше похож обстановкой на вигвам шамана, Картонов вздохнул на полные легкие и выговорил про себя: "Не без правды врет Сергеевич, ё... м!... Поэтому и бегут люди от него!... Говорит о небе, думает о земле! Случай, конечно, тяжелый!..."
   Горничному Картонов все же приказал осмотреть жилища хакеров, когда они покинут общежитие, выставить дополнительно вахтера на ночь, соблюдать все требования безопасности в случаях, когда в общежитие заносятся большие закрытее сумки, вплоть до вызова сотрудников милиции для досмотра, кроме того, попросил незаметно доставить к нему утром Мышонка для "дружеской" беседы. Здание вычислительного центра Картонов покинул, когда в нем практически никого не было. Дело близилось к полуночи.
   - Что за день!? - садясь за руль служебной "Ауди-100", выговорил Картонов. - То Вера мозги полоскала, то Евдокимов этот!... Будто с цепи все сорвались!....
   - Проезжая около общежития, Картонов не преминул возможности посмотреть на окно в номере Бобрикова. В нем свет не горел. "Интересно!... Где же Вера?! - удивился Юрий Геннадьевич. - Неужели Бобриков снова выпроводил домой девушку?... Надо Мышонку завтра на хвост наступить и посильнее. "Норные", похоже, на самом деле, что-то затевают!...".
  
  
  
  
   Глава 9.
  
  
  
  
   Мысль о том, каким образом избавиться от "ошейника" Бобрикову в голову пришла во время любовных игр с Верой. Когда после недельного перерыва он привел её к себе в номер и с жуткой страстью набросился на неё, у него случайно запутался "кулон" за серебряную цепочку девушки. "Ошейник" предательски начал вибрировать, от чего Бобриков быстро пришел в себе.
   - Ну что? - недовольно фыркнула Вера, услышав вибрацию и на своей шее. - Что за чепуху ты, Саша, нацепил на себя!?... Как ребенок, ей Богу!...
   - Осторожно! Не дергайся! - прошептал Бобрикова и, прижавшись щекой к шее девушки, принялся распутывать цепочки.
   - Ты скоро!?... - У Веры дело подходило к экстазу, естественно, девушку злило, что Бобриков отвлекается. К тому же его "кулон" так неприятно "подпрыгивал" у неё на шее, что казалось вот-вот, и он заберется к ней в рот.
   - Подожди!...
   Вибрация прекратилась, когда "кулон" освободился. Испуганный Бобриков повалился на бок и закрыл глаза. Желание заниматься любовью пропало, будто ничего и не было. Вера обиженно толкнула его в бок, затем попыталась прижаться к нему грудью, однако Александр лишь дежурно обнял девушку, "Подожди! - прошептал он её на ухо. - Я устал!...".
   - Врешь! - Вера удивилась, недоумевая, что произошло с Бобриковым. - У тебя еще и нагрузки сегодня не было!...
   - Это здесь, а на работе!?...
   - Что на работе!? - девушка вновь капризно толкнула Бобрикова в бок, только теперь не очень ласково, а кулаком. - А ну!... Поднимайся!...
   "А если бы я порвал цепочку! - проскочила в голове хакера мысль, когда, все же угодив Верочке, он сделал то, чего хотела она, как ему казалось, уже вовсе не из-за денег. - Что бы было?! Неминуемо взрыв! Да! Но, это в случае если проводимость цепочек разная, а если примерно одинаковая? Ничего не будет!.... Это идея!".
   В этот раз Бобриков тоже не стал задерживать Веру в своей комнате, даже наоборот, сославшись на большую загруженность на работе и утомляемость из-за этого, дал понять ей, что не стоит его сегодня "мучить".
   Попытки Веры вовлечь Бобрикова в разговор ни в кафе, ни во время секса, ни после него, когда они, как обычно, пили чай, - не увенчались успехом. Саша вел себя замкнуто, явно куда-то торопился, спать вовсе не собирался, неумело врал, относительно своей усталости. "Что-то с Бобриковым происходит не то! - расставаясь с хакером выговорила про себя Вера. - Надо сообщить Картонову об этом. Пусть ищет способ проверить его во время моего отсутствия, ночью. В противном случае, мне придется трахаться с ним до старости!...".
   Мыслью, которая навернулась на Бобрикова во время секса, о том, как избавиться от "ошейника", Саша решил незамедлительно поделиться с Мышонком. Тот к его возращению уже включил ноутбук и "ковырялся" в интернете.
   - Что-то быстро наш удалец провел, Веру! - не отрываясь от компьютера, съязвил Мышонок. - Похоже, через экран ты облучаешься!... Неужели больше одного раза не можешь сделать девушке?
   - Хватит пороть чепуху, - огрызнулся Бобриков. - Я, кажется, придумал, как избавиться от "ошейников".
   - Ух, ты!... Вот это парень! - не унимался хакер, который был счастлив, что, наконец, его напарник выпроводил проститутку и можно позаниматься любимым делом. - Наверное. Тебе Вера рассказала, как это сделать? - Машевский засмеялся и хлопнул в ладоши. - Так попробуй!... Когда моему котенку нацепили такую цепочку и взорвали её, от него пух и когти посыпались... - Мышонок на последних словах приубавил прыть, вероятно, ему стало жалко кота Василия, которого в целях его запугивания, взорвали с помощью "кулона". - Ну! Чего замолчал?
   Бобриков мысленно представил, как разлетелось пухом, кровью и плотью животное Мышонка, ему почему-то тоже стало жаль котенка, затем вспомнилось, как с помощью "кулона" взорвали чучело перед ним. На мгновение ему стало страшно, поэтому заговорил с Машевским далее Бобриков только после продолжительной паузы, и совсем даже неуверенно.
   - Сегодня я с Верой занимался любовью...
   - Молодец! - дерзко перебил напарника Мышонок. - А я сидел и ждал, слушал и дрочил, балдел от счастья и думал, когда, наконец, мой напарник выкинет эту шалаву вон, чтобы я мог заняться делом!?...
   - Не смей так говорить на Веру, - вырвалось почему-то из груди Бобрикова, хотя он на неё был очень сильно обижен.
   - Ах, да!... Забыл! Ты же её любишь, как и свою Юлю, что с принесенышем у твоей мамы сейчас сидит.
   Бобриков пожалел, что рассказал Мышонку о Юле, ему стоило немалых усилий собраться с силами, чтобы сдержаться, и не грохнуть сейчас в морду напарнику. Трезвый рассудок все же взял верх и Бобриков выговорил:
   - Наши цепочки запутались сегодня?
   - Не вижу! - хихикнул Мышонок, которому увлечение напарника Верой было явно не по душе. Он как мог мстил Бобрикову за причиняемые неудобства. - Голова ведь у тебя на месте?
   - "Кулон" начал вибрировать, Юра! Понимаешь!?... Очнись! Отвлекись от своей неприязни к Вере!...
   - Не к Вере, а к твоим глупым поступкам... - на последних словах Машевский замолк, встал с кресла и посмотрел на Бобрикова. - Как ты говоришь?.... Начал вибрировать?
   - Да! Именно! Проводимость, Юра, возросла, и "кулон" начал вибрировать.
   Машевский вылез из-за стола, его глаза вмиг затуманились какими-то формулами и расчетами, от чего стали казаться мутными. Он нервно начал ходить по комнате, выговаривая какие-то законы, которые были непонятны Бобрикову:
   - Ток идет по пути наименьшего сопротивления... Сопротивление - величина обратно пропорциональная проводимости. Проводимость прямо пропорциональна поперечному сечению проводника, обратно пропорционально роду проводника и его длине... Вещество, из которого сделана цепочка, нам неизвестно, возможно, золото... А вдруг нет! Другим проводником не заменишь, на проводимость другого металла "кулон" сразу реагирует... В цепочке Веры проводимость оказалась большей, но "кулон" не разорвался, хотя завибрировал, значит рассчитан на изменения и перепад сопротивления в один-два порядка... Но исключать взрыв нельзя в случае разрыва основной цепи... Сила тока в цепи прямо пропорциональна зарядку, который проходит через его поперечное сечение в единицу времени... А плотность тока - величина векторная, модуль плотности тока прямо пропорционален силе тока, обратно пропорционален площади поперечного сечении проводника. Подобрать другой проводник практически невозможно... Вряд ли предусмотрен взрыв в случае перепада сопротивления из-за пересечения этой же цепочки, её перекручивания... Комбинацию из двух "кулонов"... Наверняка, исключили при расчетах... Проверить!... Как можно проверить!?... Вероятно, в кулоне электролит, а может нет?!... Явление электролиза... Как предусмотреть в данном случае изменения плотности тока?!...
   Машевский в размышлениях, бормоча какие-то физические и химические законы себе под нос, ходил по комнате минут пятнадцать. Бобриков не вмешивался, так как он учился на экономиста и в тонкости высшей математики, физики и химии посвящен не был. Видя, что нашел интересную задачу для напарника, Саша принялся заваривать кофе.
   - Иди сюда! - неожиданно скомандовал Машевский, доставая из-под майки цепочку. - Доставай свой золотой бараний рог!...
   Он был наполовину головы ниже Бобрикова, поэтому последнему пришлось наклоняться. Когда Мышонок перекинул цепочки, одна через другую, "кулоны" в них даже не завибрировали.
   - Мы на свободе, Саша! - буквально выкрикнул Машевский, подпрыгнул и повис от радости на шее Бобрикова. - Молодец!...
   - Надо ко всему подготовиться, Юра! Главное все сделать обдуманно и четко!... - попытался успокоить Машевского Бобриков, так как хакер от радости готов был выпрыгнуть в окно.
   - Правильно, Санек! И начнем с документов и денег!... Ты, пожалуйста, только не проговорись Вере!... И будь осторожен с Евдокимовым. Я точно не знаю, он вычислил, что я хочу купить мобильник, или проститутка... А, возможно, они вдвоем меня сдали!... В общем, Саша, я все сделаю, только ты молчи и будь благоразумным!... Да! - Мышонок на мгновение стал серьезным и поднял указательный палец вверх. - И не вляпайся где-нибудь на краже!... - он замолчал только на мгновение. - Я прочитал твое досье, когда проник в электронную сеть службы безопасности, - уточнил сразу же Мышонок сказанное, заметив, что Бобриков поник. Не без вранья, естественно, так как о том, что Бобриков клептоман, Машевский знал и от заместителя службы безопасности Картонова, который с ним провел "дружескую" беседу после поимки его "на мобильнике". Его поручения Машевский обязался выполнять и вынужден был это делать, так как его младшему брату "Омега" обязалась помочь.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10.
  
  
  
  
   Картонову дважды за последний месяц снился один и тот же сон, о котором он никому не рассказывал, точнее - боялся воспроизвести его даже в собственном сознании, который, похоже, как и его мысли, умудрился "прочитать" в нем Евдокимов.
   Нет, все-таки, правильно будет сказано, не мысли прочитал в нем Евдокимов, а то, что творилось у Картонова на подсознательном уровне, глубоко в сердце, там - откуда ничего не достают, не показываю на людях, где мало ворошат события, и переставляют их в возможные жизненные комбинации, часто этого "собственники" боятся, сами не прикасаются к нему своими мыслями, но оно есть, существует реально, независимо от нашего сознания и силы воли, это то, что формирует из каждого индивидуальность, что отличает человека от животных, возможно, это и есть человеческая душа.
   Картонов имел немалый жизненный опыт, и хотя с такими как Евдокимов ему ранее сталкиваться в жизни не приходилось, сторониться "пришельца" он и не думал. Чтобы быть максимально эрудированным и полезным компании человеком, Картонову пришлось самостоятельно кое-что изучить из "языков", на котором говорил "чужеземец", из теорий, которыми руководствовался "непредсказуемый". Нельзя сказать, чтобы Юрий Геннадьевич перевернул горы литературы, однако всем доступный сонник прошел через его руки.
   Вывод о том, что практически все отрицательные образы снов одни и те же у всех людей, и они сбываются, может сделать каждый мало-мальски эрудированный человек. Выпал во сне зуб - кто-то из знакомых отойдет в мир иной, если зуб с кровью - умрет родственник, и т.д. Неведомым образом сознание преодолевает как-то пространство и время, формируя в сознании человека информацию, в том числе и о будущих события и фактах, только в этом, на самом деле, надо уметь разбираться. Не каждому это дано, но, похоже, Евдокимову удавалось многое. Вероятно, поэтому с ним никто не хотел контактировать в компании, он был способен проникнуть туда, где люди все прячут даже от самих себя. Вот и Картонова он "достал" во время последней встречи, Юрию Геннадьевичу стоило немалых усилий сдержаться, не послать "пришельца", как это легко и просто сделала Вера когда-то, как хитро от этого уходил Горничный, ссылаясь, что верит лишь "в точные науки и верные расчеты", как ловко избегал Евдокимова и Симкин, в то же время - никому не позволяя при этом, убирать Олега Сергеевича из штата службы безопасности. Об этом, вообще говоря, никогда и речи не возникало, на "пришельца" бранились за глаза, но все считали его на своем месте - "психологом"! Разве мог Картонов поставить вопрос об устранении Евдокимова из компании, как ненужного "элемента", если тот, хотя и потоптался по его "мозолю" ногами вчера, но сделал ведь это, мало-мальски, тактично: выгнал из кабинета в начале Горничного, извинился, спросил, всю правду говорить, или - что касается дела. Но, главное, то, что нельзя было сказать о его "предсказаниях", как о полном "бреде". Не зная, где был Картонов, он определил это, и довольно точно ударил в самую середину: "У девушки, которую он любит!....". То, что Картонов сам себе боялся признаться в этом, вовсе не означало, что он не испытывал чувств к Вере. Да! Юрию Геннадиевичу было больно слушать Евдокимова, но это не значит, что "пришелец" не прав. У него такая работа - предсказывать возможные неблагоприятные события для компании, возможно, поэтому многие из них и не наступали, потому что Картанов делал все необходимое, чтобы предотвратить их.
   Юрию Геннадьевичу вновь приснилась Вера в зареве яркого пламени, только яркую вспышку вокруг неё в этот раз нельзя было сравнить с заревом заходящего солнца, как ему это показалось в прошлый раз. Она приобрела очертания взрыва, так как дым, а вовсе не туман, окутал её. Все другие предметы вокруг хорошо просматривались в этот раз. И не в больницу с ней раненной, спешил Картонов, как ему мерещилось в прошлом сне, а в церковь, купала которой показывались из-за нагромоздившихся на его пути автомобилей, - на венчание, именно поэтому у Веры было кристально белое платье, и только багрянец на нем был вовсе не от красного заходящего солнца, а от крови, которая сочилась из её многочисленных ран.
   Картонов вскочил среди ночи в холодном поту и долго ругался матом на себя, на Евдокимова, и - свою жизнь, которая к нему вовсе не была милосердной. А утром, первое, что он сделал, сам позвонил Вере и спросил у неё о самочувствии, затем - о делах... Второе, что он сделал, дал распоряжение доставить к нему из Новосибирска младшего брата Машевского, Картонов почему-то интуитивно почувствовал недоброе за хакерами, к которым была приставлена Вера, и хотя они были полностью "обложены", лишняя страховка ему после "предсказаний" Евдокимова и жуткого сна, вовсе, не казалась излишней. Симкину, к помощи которого пришлось прибегнуть, Картонов объяснил свое решение необходимостью более цепко держать в руках хакеров, а так же тем, что Сергей Машевский уже вполне мог работать под могучим крылом Горничного, продолжая свой образовательный процесс. Как у него обстоят дела в школе-интернате, Картонов знал от его старшего брата Юры, которого вот-вот к нему должен был привезти Горничный на "собеседование".
   - Ну, Евдокимов!... - ругнулся на "пришельца" Картонов, отдав последние распоряжения по доставке Машевского младшего. - Ну и напугал ты меня!... И сам молодец!... Как баба старая, уши развесил, потом паникуешь! - ругался он и на себя. - Сопливые подростки тебя запугали до полусмерти!...
   Картонов не был предсказателем и прорицателем в компании, как Евдокимов, он не отличался большими познаниями в области программирования, как Горничный, не был он и психиатром, разбирающимся в психике "нестандартных" пациентов, коими являлись хакеры, он был оперативником с большим стажем работы и опытом, вовсе "не в белых перчатках", и знал самые верные и надежные способы воздействия на людей. Да, безусловно, не всегда эти способы были гуманны, но потому он и был в должности заместителя начальника службы безопасности по оперативной работе, что от него не ждали пряника, скорее - удара, или оплеухи, в общем, действий наступательного характера, иногда причиняющих боль и страдания людям во благо интересов компании, но, главное, - интересов Катрин, которая поставила его на данную должность.
   Путь Юрия Геннадьевича в компанию "Омега" назвать ветвистым нельзя. После недоразумения, которое произошло с ним прямо в подъезде дома, где он проживал, в отношении его возбудили уголовное дело за превышение пределов необходимой обороны. Данное уголовное дело было весьма деликатным, и все обошлось бы, не прибудь арабы за соседкой Верой из Ближнего Востока в составе межгосударственной делегации. Дело в том, что в тот момент времени, белорусские власти, израсходовав раньше положенного российские кредиты, будучи отвергнутыми европейскими государствами, в поисках финансовой подпитки устремили свой взор на Арабские Эмираты, Африку и Латинскую Америку. Прибывшая с Ближнего Востока комиссия обещала помочь, и все пошло бы в масть, вообще говоря, не получись небольшая загвоздка. Вместе с государственными деятелями в Беларусь прибыли и бандиты, которым были обещаны красивые девушки. К многоженству в это время власти Беларуси относились уже вполне нормально, оно даже стало модным среди представителей власти. Поэтому никто и не думал отказывать в помощи своим будущим компаньонам. Благо, комитет государственной безопасности всегда держит руку на пульсе, к помощи сутенеров приходится прибегать. Подключить их к решению государственных "проблем" не составило труда. Однако, вероятно, голубоглазых девушек нашлось недостаточно, и сутенеры принялись решать данную проблему экспромтом, "импровизируя", т.е. - хватать всех в подряд, кто стоял на хорошем счету в данной "отрасли" народного хозяйства Беларуси. По ходу они так увлеклись процедурой ублажения бандитских нравов "вишневоглазых", вероятно, не желали уступать государственным деятелям ни в чем, что стали по городу разъезжать с оружием, а девушек заталкивать в дорогие "Джипы" силой, угрожая пистолетами.
   Двоих из преступников, напавших на Веру, Картонов положил прямо в подъезде безукоризненно четко, они вдвоем оказались вооруженными, один из них даже успел выстрелить в сторону оперативника. А вот по третьему подполковник стрелял через окно лестничной площадки, когда тот убегал к "Джипу". Безусловно, Картонов погорячился, когда применил в данном случае оружие, тем более, пуля угодила в цель - преступник был ранен в плечо. Но, к счастью, выжил, а прибывшие сотрудники патрульно-постовой службы обнаружили на заднем сиденье "Джипа" автомат "Калашникова", подоспевшие чуть позже эксперты выявили на оружии, зафиксировали и изъяли с места происшествия отпечатки пальцев, которые, как выяснилось, принадлежали раненному преступнику. Это было большим плюсом для оперативника. Появилась позиция у защиты, что Картонов расслышал, как третий из нападавших, перед тем как рвануться к машине, выкрикнул: "Сейчас всех перестреляю!", и применил оружие, чтобы упредить кровопролитие. Вероятно, оно так и было на самом деле, и все обошлось бы, не вмешайся в бандитско-милицейские разборки представители белорусской власти. Они так хотели убедить своих заграничных деловых партнеров в справедливости белорусского правосудия, что пообещали сами разобраться во всем, и наказать всех виновных "на полную катушку".
   "Телефонное право" в Беларуси к этому времени отодвинуло действующее законодательство так глубоко в судейские совещательные комнаты, что фактически все серьезные уголовные дела, особенно - политические, представители власти рассматривали сами, не выходя из своих кабинетов, без суеты прокуроров и красивых речей адвокатов. Свою позицию они доводили до назначаемых ими же судей по телефону, без излишних разбирательств со свидетелями, примерно так, как это было в тридцатых годах при Иосифе Виссарионовиче. Далее, напоминающий больше "бутафорию", или "спектакль", которыми так славилась сталинская эпоха правосудия, суд выносил изложенный по телефону вердикт, обличив его юридическими терминами, на этом все и заканчивалось, так как о гласности не могло быть и речи. Те, кто сильно "мешал", "злил" самых-самых правильных и умных в стране, могли и вовсе "затеряться", поэтому желающих высказать правду, находилось немного, более того, все они в основном и нашли "свою дорогу...". Даже экс-министра внутренних дел "борцы" с коррупцией умудрились куда-то "запрятать", и сделали это так, что до сих пор на всем земном шаре о нем нет никакой информации.
   Не повезло Картонову еще по одной причине, у него были старые счеты с одним из прокуроров областной прокуратуры, который уже давно точил зуб на оперативника, специализирующегося на борьбе с организованной преступностью. Его выводы: "Пуля поразила убегающего со спины... Пуля поразила убегающего в плечо, а не руку и не ногу.... Подсудимый стреляет на отлично... Стрелял подсудимый по убегающему через окно лестничной площадки, находившейся между вторым и третьим этажами, а значит не мог его слышать и знать его умысел... Обнаруженный в "Джипе" автомат, изъят с места происшествия с процессуальными нарушениями...", - трудно было опровергнуть, в результате, Картонов был осужден, его приговорили к трем годам лишения свободы условно. Когда "бутафория" закончилась, к Картонову подошел бывший начальник УБОП Погрызин, который присутствовал в зале судебного заседания в течении всего судебно процесса, тщетно пытаясь помочь своему старому другу, оперативнику служившему под его началом. Когда все провалилось, Погрызин, как мог, успокоил Картонова, в тот вечер было выпито очень много водки, а затем дал ему координаты Катрин, сообщив, что она хочет с ним встретиться, и вспомнить былые, лихие времена.
   О том, что Катрин присматривает за белорусской братвой, Картонов знал, однако не знал оперативник, что Катрин и есть та Катя, разведчица, которая в конце девяностых была внедрена в группировку Солдата, и потерялась с вором в законе. Длительное время о ней не было никакой информации, Картонов лично осуществлял оперативное сопровождение по уголовному делу в отношении Солдата и знал Катю заочно и по фотографии, впрочем, и она его знала таким же образом. Картонов считал себя должником Кати, так как полагал, что по его вине она потерялась. Катрин так не думала, зла на Картонова не держала. О судилище, учиненном над оперативником, она узнала от Погрызина и включилась в дело в противовес органам власти. Первое - это самое главное, она поубавила прыть сутенеров, которые больше приносили пользы не братве, а белорусским органам власти, выполняя "особые" поручения по линии государственной безопасности. Затем она материально задобрила судей. В то время, когда их "топтали ногами" по телефону, обещая копеечные премии, финансовая подпитка, судя по приговору с условным сроком заключения, им оказалась кстати. Немалых усилий стоило "поубавить горе" заграничных деловых партнеров, навестивших представителей белорусской власти, здесь, безусловно, не обошлось без ФСБ России. Государственная безопасность России имела на этот счет свои "интересы", поэтому в помощи Катрин отказано не было. В итоге, Картонов избежал реального лишения свободы, приговор развернулся колючей проволокой лишь условно.
   И все-таки не пошел бы Юрий Геннадьевич к Катрин, не скажи ему Погрызин, что Катя в настоящее время является зашифрованным работником ФСБ России. Полковнику пришлось рассказать своему бывшему подчиненному всю историю о её возращении из Чечни, не лукавя, доподлинно. Только после этого Картонов согласился повстречаться с Катериной, которая, якобы работая в связке с российским вором в законе Холажевым, присматривала за белорусской братвой, и "вспомнить вместе "лихие" времена".
   Компания "Омега" ранее "курировалась" Солдатом. После его смерти бразды правления взяла в свои руки Катрин. Картонова она определила заместителем Симкина, возложив на него обязанности руководителя оперативной службы компании. Катерина хотела видеть на подобных должностях истинных профессионалов, поэтому постепенно устраняла с дороги старые кадры, заменяя их оперативниками из силовых структур. Фактически Картонов был подотчетен ей, а не Симкину, поэтому начальник безопасности несильно лез в дела оперативной службы компании. Там решались дела особого характера, как правило, те, которые интересовали непосредственно Катрин. А она представила администрации "Омеги" Картонова, как "своего человека", призванного обеспечить согласованность действий с её "коммерческими" структурами. На "интересы" Катрин никто и не думал посягать, все в компании знали, что за ней стоит Московская братва.
   Веру Картонов перетянул к себе в Калининград не случайно, он очень симпатизировал своей соседке. Оперативник знал, что Соловьева занимается проституцией, однако не осуждал её за это. Материальное положение, в котором оказалась её семья, было незавидным. Устроив её в службу безопасности, он оставил её своем непосредственном подчинении, что подчеркивало - Вера профессионал высшей категории. Первоначально Соловьевой приходилось разрабатывать "сложных" клиентов, но это было необходимо для того, чтобы "фирма" убедилась в "компетентности" девушки. Через три месяца "практики" компания заключила с Верой договор - годовой контракт, предоставив ей для "работы" двухкомнатную квартиру. После этого Картонов постарался убрать Веру с "линии фронта", передав её в оперативное подчинение Горничного, который занимался хотя и подозрительными, неординарными личностями - хакерами, но они считались "своими", т.е. - работниками "Омеги", и были под полным контролем службы безопасности. "Работа" с ними не таила в себе той опасности, которая могла возникнуть при проверке и разработке зарубежных гостей, как правило, это были капитаны торговых кораблей, либо - государственных чиновников, как правило, это были старые извращенцы-взяточники, либо - криминальных авторитетов, многие из которых "земли под ногами не чувствовали". Здесь все было намного спокойнее и обыденнее. Нет, конечно, нельзя сказать, что Картонов полностью закрыл собой Соловьеву, иногда она использовалась для сложных операций, но это было редко и тогда, когда Картонов был в силе обеспечить полную безопасность девушки.
   Вера нравилась Картонову, как девушка, но он был значительно старше её, кроме того, он был в дружеских отношениях с её отцом Константином Семеновичем - офицером внутренней службы, бывшим пожарником. Во время Чернобыльской катастрофы Константин Семенович принимал активное участие в тушении пожара и ликвидации последствий аварии, через несколько лет после этих жутких событий он начал болеть, а в последнее время особенно. У него врачи обнаружили рак. Вера боролась за жизнь отца, как могла, вот и искала "специфические" источники доходов в "социальном" государстве, пока не попала под влияние сутенеров. Картонову стоило немало усилий вырвать Веру из пасти белорусской братвы, хорошо помогла Катрин. Вряд ли бы сутенеры, сплетшиеся с органами власти в один "канат", простили бы Соловьевой смерть одного из своих "ведущих" специалистов в области работорговли, которого, защищая девушку, Картонов застрелил. Тем более, полученные в качестве предоплаты деньги, она так и не вернула бандитам, мотивируя свой поступок во время "дружеской" беседы с Катрин тем, что ей платили за работу с арабами по месту жительства, выезд за границу не предусматривался. Основную часть выплаченных ей денег она отработала. Кроме того, ей пришлось потратиться на операции, так как её серьезно избили.
   Официально Вера состояла в штате "Омеги", как младший сотрудник службы безопасности. От родителей она скрывала свою истинную "специальность". Не говорил об этом Соловьевым и Картонов, хотя уже давно знал, что Вера занимается проституцией.
   Девушка, в отличие от своих "подружек" была не только красива, но и умна. У неё все было в цвет и в масть. Не исключено, будь Картонов лет на десять моложе, он вырвал бы Соловьеву из этого "промысла", предложил бы ей свою руку и сердце. Но он считал себя недостойным молодой божественно-красивой девушки, у которой вся жизнь была еще впереди. Материально он ей, естественно, помочь не мог, особенно, когда работал в милиции. Сейчас для неё он сделал все, что было в его силах, исходя из жизненной реалии.
   Такими товарищами, как Бобриков, Картонов, вообще говоря, не занимался, в его обязанности входили задачи компании стратегического характера. Саша попал в поле зрения заместителя начальника службы безопасности "Омеги" в силу стечения обстоятельств. Направляя клептомана в компанию, Катрин сообщила ему, что он сделал много плохих дел его старому знакомому Виктору Степановичу Ершову. Картонов внимательно изучил досье на Бобрикова. Связался с Ершовым, который был вынужден из-за проделок Саши свалить из Беларуси в Польшу. Тот и поведал ему о хакере всю необходимую информацию.
   Ершова, который в управлении по борьбе с организованной преступностью возглавлял следственный отдел, Картонов когда-то спас: вытащил из пекла вместе с сотрудниками наружки КГБ. Последние пошли на грубейшее служебное нарушение - они расшифровались, чтобы помочь милиционеру, вступившему в единоборство с одним из преступных кланов Солдата. Не без участия Картонова чекисты пошли на спасение Ершова, один из сотрудников наружки КГБ был хорошо знаком с Юрием Геннадьевичем, а пересеклись они в таком месте, где либо мочить должны были друг друга, либо вместе выручать раненного Виктора Степановича. Естественно, пошли по пути взаимопомощи.
   Ершов едва выжил, долго лечился от ран, затем уехал в деревню, устроился там учителем. Теперь, когда у него все стабилизировалось, ему удалось издать несколько своих книг, создать интернет-журнал, нашелся "кадр" - Бобриков, по вине которого Ершов едва ли не угодил в тюрьму. Бобриков из-за своей неудержимой алчности подставил бывшего коллегу Картонова под "жатку" карательной машины белорусского режима. Виктор Степанович едва ли спасся, не последнюю роль в этом сыграла Катрин, которая помогла ему спешно покинуть Беларусь, а затем "припутила" Ершова. В отличие от Картонова, который был направлен в Калининград, Ершова Катрин определила на аналогичную должность в Польше, в фирму, специализирующуюся на поставках в Россию дорогих автомобилей.
   После разговора с Ершовым, Картонов взял Бобрикова "на прицел", хотя это и не входило в его прямые обязанности. Занялся хакером Картонов еще и потому, что довольно быстро выяснилось, что Бобриков довольно ценный "фрукт" для компании, и очень хорошо дополняет аналогичного ему "взломщика" по кличке Мышонок. Ценные кадры - прерогатива Картонова, тем более появилась возможность убрать с "линии фронта" Соловьеву. Её он перекинул на более спокойный участок "работы", передав в оперативное подчинение Горничному. Последний непосредственно занимался хакерами, и другими товарищами "с отвинченными головами", как называли подобных Бобрикову в "Омеге". У Горничного хотя и возникали проблемы в работе из-за непредсказуемости его гениальных кадров, они не таили в себе опасности для Веры. У девушки контракт подходил к своему логическому завершению, и Картонов хотел вывести её с "поля боя" с наименьшими душевными травмами. Тем более, она принесла много пользы "Омеге" своими делами и умом. Вере приходилось участвовать в рисковых мероприятиях по разработке государственных чиновников, где нередко применялась и фотосъемка.
   Как правило, практически все проститутки отказываются "соблазнять" кого-то, если стоит условие фиксации их действий с целью последующего шантажа клиента. И, как правило, основная причина этому - страх, девушки отдают себе отчет в том, что шантажируемый не будет расстрелян из-за "демонстраций", и, наверняка, попытается отомстить за причиненный моральный и материальный ущерб. Картонову стоило немало усилий убедить Веру в необходимости поступиться совестью и не поддаться страху. Девушка выполняла все указания Юрия Геннадьевича, чем сыскала себе славу смелого "специалиста" в своей области и преданного сотрудника компании. После этого Картонову не стоило труда не подставлять Веру под непредсказуемых клиентов, отводя ей второстепенные роли.
   Вера изумительно проявила себя и на второстепенной роли, разрабатывая Бобрикова. Дело в том, что Катрин очень нуждалась в сильных программистах. Правильно, все-таки будет сказано: в гениальных хакерах с пухом под носом испытывают нужду многие коммерческие компании, точнее - все!... Но проблема состоит в выявлении таковых, и последующей процедуре вовлечения их в деятельность в интересах работодателя. Дело в том, что как правило, хакеры личности довольно неординарные и плевать они хотели на все законы и обязательства. Стоит им только ворваться в интернет, они начинают переворачивать с его помощью все на свете. Будучи при этом совершенно неуловимыми, и в большинстве случаев - безнаказанными! Они совершают такие преступления по степени тяжести, которые порой не под силу целой организованной преступной группе. Но! Что самое страшное!? В кругу товарищей "с отвинченными головами" считается, что совершить какое-либо преступление в виртуальном мире, на самом деле - реальном, - это "супер!...". Таким хвала и почет, судя по их междоусобной переписке! А острота конкуренции такова, что если один из хакеров снял деньги с карточки у какого-нибудь инженера, взломав пароль, то второй обязательно должен попробовать взломать банк, в котором лежали деньги обворованного клиента, а у третьего - непременно поковыряться в делах Пентагона, чтобы выяснить, не ищут ли за содеянное его друзей американские разведчики.
   С помощью Веры Картонов "подарил" Катрин двух хакеров, которые с Бобриковым облапошивали народ, в том числе и Ершова, когда тот создал интернет-журнал.
   Таким образом, передав Веру Горничному в оперативное подчинение, Картонов убил четырех зайцев: четко контролировал процесс становления в "Омеге" Бобрикова - ценного кадра; сумел установить участников преступления, направленного против Ершова, тем самым, - помог старому другу в установлении его нарушенных прав; оказал услугу Катерине - подарил ей двух выявленных сообщников Бобрикова, считая себя её должником; убрал с "линии фронта" Веру, определив ей безопасный участок "работы" до окончания её контракта с компанией.
   Бобрикова, надо заметить, Картонов "обложил" со всех сторон. Кроме Веры за ним присматривал его хороший знакомый - Свиридов Николай, работающий начальником охраны, расположенного рядом с общежитием универсама, а также - Мышонок, хотя последнему Картонов и не очень-то доверял.
   Со Свиридовым Картонов познакомился сразу после прибытия в Калининград на работу. Как-то он пошел в универсам, где стал случайным свидетелем разразившегося в предкассовой зоне магазина конфликта. Охранник задержал молодую девушку с похищенным товаром, но она, как заметил со стороны Картонов, работала не одна, а в составе целой группы молодых девиц и двух крепких подростков. За неё активно вступились сообщники, подогревая общественность. В споре охранник начал ругаться, и в его не очень цензурных словах стали проскакивать белорусские народные ругательства, в общем - маты. Картонов сразу сообразил, что перед ним земляк, который попал в сложную ситуацию, и вызвал подкрепление из вычислительного центра по мобильнику. Через пятнадцать минут инцидент был разрешен, а с охранником Юрий Геннадьевич подружился. В последующем, Картонов помог охране универсама с приобретением видеокамеры, а те, в свою очередь, не отказывали ему в небольших, но очень ценных услугах: они не только присматривали за стоянками у вычислительного центра и общежития, фиксируя необходимый Юрию Геннадьевичу транспорт, но и наблюдали за некоторыми работниками "Омеги", проживающими в общежитии, и, естественно, приобретающими товар в универсаме.
   Наивный Бобриков полагал, что ворует в универсаме продукты и его не замечают, но это было вовсе не так, просто его не задерживали по просьбе Картонова, так как ему нужно было знать, избавился Саша от клептомании, или продолжает болеть. Судя по рассказам Свиридова, о выздоровлении Бобрикова не могло быть и речи. Ему не помог даже Кашпировский, которого с таким трудом удалось уговорить посетить компанию для осмотра подопечных Горничного: двум из пяти "с отвинченными головами" великий гипнотизер помог, два человека оставались под вопросом, и только Бобриков раскодировался не прошло и двух недель, о чем Картонову незамедлительно доложили охранники универсама.
   Мышонку Картонов не верил, хотя и держал его "за конец ёмко". Дело в том, что Машевский был выходцем из неблагополучной семьи, мать его недавно лишили родительских прав, а младшего брата - Сергея, отправили в детский дом в Новосибирск. Судя по информации, Сергей превосходил в математических способностях даже своего старшего брата, и Картонов пообещал помочь ему взамен на услугу со стороны тески-хакера: Мышонку он поручил присматривать за Бобриковым на работе и дома, фиксируя все неординарные поступки. Пока информации от Машевского серьезной не поступало, было лишь известно, что иногда на работе у сотрудников, контактирующих с Сашей, пропадают ручки, а в общественном туалете - мыло, больше ничего Мышонок Картонову не сообщал.
   Вызвав Мышонка к себе, Картонов явно перестраховывался, но им двигали чувства... То, что он скрывал даже от самого себя, что так бесцеремонно и беспардонно, но правдиво, вчера выдал Евдокимов.
   Картонов не имел возможности выяснить, чем занимается Бобриков в рабочее время, так как абсолютно ничего не смыслил в программировании. Не знал он, не мог даже вообразить себе, что за тайна появилась у него в общежитии. В словах, приставленной к нему Соловьевой, он начал сомневаться. Мозг Картонова не мог понять, как можно отказаться от Веры, заменить её чем-то, или кем-то другим. "Поправку на ветер" он делал для себя, так как чувствовал, что может быть необъективен в оценке данной ситуации, из-за того, что Соловьева ему, как минимум, очень сильно нравилась. Тем более, хакеры тоже своеобразные "пришельцы". Не доверять он стал Вере потому, что, возможно, она тоже тяготела к нему душой и сердцем, из-за этого, несмотря на пропасть между ними, допускала "брак", не стремилась разобраться в Бобрикове, как следует "разведчице", до самого предела - в целях собственной же безопасности. Контракт с нею подходил к окончанию, и она ожидала "финишной полосы". Картонову было плевать на то, что она не до конца выворачивает хакера, точнее!... - почти плевать!... Его больше волновала её собственная безопасность, которая, судя по его снам, и грёбаным предсказаниям "пришельца", была весьма под вопросом. Юрий Геннадьевич не мог позволить, чтобы с головы Веры упал хотя бы один волосок, он очень боялся, что из-за его малейшего просчета, с ней что-либо случиться.
   Картонов мог без труда поставить прослушку в комнате Бобрикова. Но!... Что можно было услышать!?... Дорогая процедура, была бы расценена неадекватно его коллегами. Кроме восклицаний и айканий проститутки, они вряд ли бы что-то путное услышали. Силы и средства задействовать в холостую, было несолидно, тем более, его же человек - Вера, лично была приставлена к Бобрикову. И самое главное!... Картонов не мог себе представить, как сможет слушать то, что творится вокруг Веры во время её "работы" над этим сопливым негодником Бобриковым...
   Последнее время Картонов стал замечать за собой, что ненавидит Бобрикова. Конечно, данное чувство у него зародилось из-за Веры, и Юрий Геннадьевич отдавал себе отчет в этом. Но "работа" Веры с одним лишь клиентом - Бобриковым таила в себе меньше опасности, чем с любым другим "объектом", приходилось выбирать меньшее между двух зол. Но от этого легче Картонову не становилось. На душе было плохо!... И разобраться становилось с каждым днем труднее: любовь к Вере у него рвалась наружу, её безопасность, или ненависть к Бобрикову душила. Возможно, из-за этого он дал сегодня довольно неординарное распоряжение - доставить к нему младшего Машевского. В некоторой степени, это было слишком жестоко по отношению к Мышонку. Но Картонов не мог поступить по-другому, тем более, - не собирался делать что-либо плохое Сергею. Здесь, под присмотром, как думал Юрий Геннадьевич, он продолжит обучение, будет по возможности зарабатывать себе на жизнь, потом все-равно "фирма" взыщет... Но главное, что Мышонок после этого не проведет его, он будет подвязан за живое, а значит выполнит любое поручение, и, следовательно, безопасность Веры он сможет укрепить еще сильнее.
   Картонов понимал, что ненависть, зародившаяся в нем по-отношению к Бобрикову, могла стать серьезной помехой в его работе, поэтому и это чувство он глубоко прятал в глубине своей души, подавляя всеми возможными способами. Юрий Геннадьевич не исключал, что вчера и эту "беду" Евдокимов в нем сумел рассмотреть, когда выкрикнул: "Круг замкнулся!", затем понес "бред", от которого даже бывалому оперативнику стало жутко...
   Мышонок, зашедший вслед за Горничным в кабинет Картонова, был в два раза меньше ростом своего непосредственного "научного руководителя", как иногда хакеры звали дядю Колю. Они все его уважали, так как он был специалистом в своем деле, многим из них помог в познании различных языков программирования, обучил определенным тонкостям. Он знал больше каждого из своих подопечных, однако не по всем направлениям, и если где-то чувствовал, что отстает от своего "подчиненного", старался "подтянутся". "Лучший способ контролировать хакера, - считал Горничный. - Знать все, на что он способен. Тогда по подчерку нетрудно будет вычислить, кто допустил "бяку". Кроме того, задания, адресуемые подчиненным, не могут иметь положительного результата, - не раз высказывал свои соображения Горничный. - Если руководитель не знает, на что способен его подчиненный".
   Хакеры у него работали, как отбойные молотки. Часто они творили чудеса, которыми потом восторгались все в вычислительном центре. То, что выползало порой из подвальных помещений "конструкторского бюро Горничного" восхищало не только сотрудников "Омеги", многие из разработок подчиненных дяди Коли патентовались, а затем расходились по всему миру. Не забесплатно, конечно, продавались "мозги" компании. В университете столько Горничный не заработал бы и за всю свою жизнь, сколько он имел в компании за год. Было выгодно и "Омеге" содержать "конструкторское бюро Горничного", хотя и работники его стоили недешево компании. Однако хорошо по поводу этого выразился как-то Симкин: "Лучше мы "отвинченные головы" будет нянчить здесь, у себя под носом, на глазах у Горничного, чем они будут иметь нас со своих ободранных комнат и сырых подвалов... Каждый из них может причинить нам столько вреда, что и один процент от него, не будет стоить всех нынешних расходов на содержание "гениев". Но, главное! - надежность и бесперебойность!...".
   В кабинете начальника оперативной службы Мышонок чувствовал себя вполне раскрепощено. Руку Картонову он пожал раньше, чем это сделал Горничный. Последний после приветствий удалился, сославшись, что ему необходимо поговорить с девушками, работающими в экономическом отделе безопасности. Без приглашения Мышонок сел за стол, выложил на него руки, будто готовился к приему пищи, сжал их в замок, затем обратил туда же и свой взгляд, показывая тем самым, что ждет, своего собеседника.
   Картонов не торопился. Ему всегда тяжело давались разговоры "с отвинченными головами", а основная проблема в этом - он не понимал, чего они хотят, а еще - та беспардонность, мнимое свободолюбие, разгильдяйство, которые перли со всех дыр у хакеров. Перечисленные качества - неотъемлемый атрибут виртуальных "пришельцев", только по разному эта "гадость" выходила у них: у одних - прямо с языка капала, разговоры таковых напоминали собой больше "словесный понос", как характеризовал это "явление" Горничный; у других - через задний проход, от чего, вероятно, и подпрыгивали они на стульях, точно, как оладьи на сковороде, когда раскаленный жир выталкивает воду из теста; у третьих - через нос, эти чмыхали и хихикали даже тогда, когда находились в исключительно пустой комнате. Приземлившейся на потолке мухи было достаточно, чтобы комната разразилась смехом изнутри.
   Мышонок был уверен, что ничего плохого ему не сделают в этом кабинете, поэтому вел себя вполне спокойно и непринужденно. И, вообще, обстановка в компании была таковой, что хакеры считались практически полноправными членами "Омеги", их не чуждались, не сторонились, с ними вступали во всевозможные разговоры, у них даже консультировались по некоторым вопросам. Не стеснялся этого и Горничный, что сильнее всего поднимало авторитет хакеров в поднебесье. Все, что касается общения "отвинченных голов" с членами компании, зависело от радиуса их дозволенного перемещения по вычислительному центру, точнее - по его подземной части, так как дядя Коля крепко стоял в центре невидимой окружности на "хвостах", которые к тому же были привязаны к его ноге "морским узлом" с помощью "ошейников", не давая хакерам ни малейшего шанса запрыгнуть в виртуальный мир и скрыться там от него.
   - Теска, я послал за твоим братом, - ласково начал Картонов с главного, после затянувшейся паузы. - Мне кажется ты ему будешь рад. Поселим его с тобой в комнате, будет он посещать школу, пока не получит среднее образование, а затем...
   - "Ошейник" оденете, как на собаку! - неожиданно, довольно резко вставил Машевский. Парень на глазах побледнел от слов Картонова, а его губы даже задрожали.
   - Юра, скажи, чего бы ты хотел, и я исполню это!? - Картонов быстро заметил, что разговор может разладиться, поэтому постарался стабилизировать обстановку любым способом. - Постараюсь!... - уточнил он, видя, что установилась пауза после сказанного им. Скорее всего, Мышонок думал, что ответить, так как так широко ему еще ничего не предлагалось.
   - Глупости все это, Юрий Геннадьевич, - неожиданно, дрожащим голосом выговорил Мышонок. - Ничего вы не сделаете! Мы здесь рабы у вас!...
   - Подожди, Юра! Не надо о высоких материях! Когда ты влез в кошелек к московской братве, и перевел их деньги в Израиль, где до настоящего времени прячется твой бывший учитель математики, ты, наверняка, осознавал, что просто так тебе это с рук не сойдет. Ты похитил деньги за три пятисотых "Мерседеса", которые переводили в Польшу, неужели ты думаешь, что миновал бы тюрьмы, поймай тебя правоохранительные органы?...
   - Менты там не лазят, а ФСБ дела до этого нету... - начал было оправдываться Машевский, однако Картонов его пресек:
   - Погоди, дружок! Ты хочешь сказать, что имел право распоряжаться этими деньгами?!
   - Нет, конечно! Но-о-о!... - Мышонок, не зная, что ответить, замычал, затем неожиданно замолк, пожимая плечами.
   - Ты хочешь сказать, что твоя одаренность дает тебе право пользоваться чужими деньгами?
   - Нет, Юрий Геннадьевич! Все!... Давайте замнем эту тему! Я не хочу, чтобы мой брат приехал ко мне, несмотря на то, что он живет сейчас в плохих условиях.
   - Ты же хотел этого в прошлый раз?
   - Это было в прошлый раз, а теперь я решительно возражаю против приезда своего брата. Я не хочу, чтобы он видел меня с "ошейником". Я не хочу, чтобы он знал, что такое неволя!...
   - Хватит нести чепуху, Юра! - перебил Мышонка Картонов, видя, что тот пытается играть на высоких чувствах. - Во-первых, твой "ошейник" - красивая цепочка, второе, радиус твоего перемещения, как и время, практически неограниченны, ты сможешь даже посещать родительское собрание в школе, в третьих, - за работу ты получаешь деньги, через три-четыре года купишь квартиру, чего ты плетешь всякую чепуху о неволе?! Ты же нигде не найдешь более оплачиваемую работу?! А "ограничитель" - временная мера, ты же сам это понимаешь!?...
   - Найду!... - неожиданно вставил Машевский. - Я не пропаду!
   - Снова беспредельничать станешь?! В тюрьму захотел?
   - В тюрьму вы меня не посадите, Юрий Геннадьевич, скорее убьете...
   - Не исключено! - решительно согласился Картонов, не собираясь лукавить перед преступником. - Ты заслужил наказание! И, похоже, тебе дали слишком много свободы, раз ты начал так рассуждать: строить из себя невинную девственницу, обиженную Машу. В прошлый раз ты был намного сговорчивее, однако, как видишь, снятые с тебя ограничения идут только во вред тебе же самому!...
   Мышонок в мгновение уловил негодование Картонова. Радиус его перемещения и время прогулок могло сократиться в любой момент. Вероятно, быстро осознав нелепость своих слов, он попытался изменить тактику.
   - Когда привезут Сергея?
   - На днях! - более точно Картонов не мог ответить, так как следовало решить много формальных вопросов, чтобы все выглядело законно. - И ты подпишешь сейчас документы, которые я тебе дам. Мы их сбросим по факсу в Новосибирск.
   - Какие документы?
   - Относительно опеки и попечительства, Юра!... Твоему брату только шестнадцать, а ты уже совершеннолетний, - достав документы из стола, Картонов бросил их на сложенные в замок руки Машевского. - Читай!... Будешь официальным опекуном брату!
   - Ладно! - процедил Мышонок сквозь сжатые зубы. - Подпишу!...
   - Как поживает Бобриков? - поинтересовался как бы невзначай Картонов, пока Машевский читал документы. - Новости есть?
   - Какие новости, Юрий Геннадьевич, - не отрывая взгляда от документов, начал лукавить Мышонок. - Ворует он ручки на работе, мыло в туалете... Вы же сами мне говорили, что он клептоман...
   - Так, может, вылечился? - перебил Картонов Машевского, рассказ которого ему показался очень уж "дежурным". - Неужели без изменений?
   - Трудно сказать, Юрий Геннадьевич, - хакер даже не моргнул глазами, продолжая свою "сказку". - Может просто так ручки на работе теряются. А может мне кажется, что Бобриков ворует мои карандаши?...
   - Ясно! - Картонов недовольно кивнул головой. Скрыть свое негодование ему не удавалось. - Подписал?
   - Да! Возьмите, - протянул бумаги Машевский.
   - Так может, скажешь, чего ты хочешь? Чего тебе не хватает для полного счастья? Если дело в "ошейнике", как ты говоришь, то и эту тему можем обыграть в ближайшем будущем?
   - Знаете нашего уважаемого психолога Евдокимова?
   - Чего же не знаю, знаю, - Картонов, явно не понимая в чем дело, ответил на вопрос автоматически, затем все-таки задумался на мгновение, уточнил:
   - А он здесь причем?
   - Он богат на притчи, Юрий Геннадьевич.
   - Знаю такой грешок за Евдокимовым, - спокойно отреагировал Картонов.
   После одного из разговоров с "психологом" он был посвящен в некоторые тонкости его работы "с отвинченными головами". С помощью притч Олег Сергеевич настраивал "испытуемого" на те мысли, которые хотел "прочитать" у него. Эта "процедура" была похожа на то, как музыкант-профессионал настраивает свою гитару, чтобы сыграть сложную мелодию. Картонова не удивил Машевский, головы хакеров были постоянно забиты сложными программами и алгоритмами, чтобы вычленить их "нехорошее" из этой "ереси", как называл мысли хакеров Евдокимов, последнему приходилось порой прикладывать немало художественного таланта, настраивая "музыкальные инструменты".
   - Так вот, Юрий Геннадьевич, он мне рассказал одну очень интересную притчу.
   - И?!... - Картонова заинтересовала "настройка" Евдокимова, быть может, и сейчас в разговоре с Машевским она поможет. Подскажет, что болит у него на душе. И с ним станет легче общаться.
   - Разговорились как-то воробей и курица, - Мышонок бросил вредный взгляд на Картонова, и, не разжимая рук, куда вновь обратил свой взгляд, будто ожидал удар "метлой", продолжил:
   - Воробей сидел на заборе, а курица прохаживалась внизу. "Послушай, тебе не надоело все ходить и клевать? - спросил воробей. - Ведь ты летать окончательно разучилась!".
   "Неправда!" - обиделась курица. Она изо всех сил замахала крыльями и взгромоздилась на ограду. "А вот скажи, не надоело тебе летать и прыгать? Живи в курятнике. Хозяйка будет подсыпать тебе зерно в твою кормушку - клюй, не зная забот!...".
   В этот момент подул сильный ветер. Курица, как ни держалась за ограду, все-таки слетела вниз. И, приземляясь, подвернула ногу. В курятник она направилась, прихрамывая. А воробей расправил крылышки, полетал вокруг, да снова сел, только теперь на дверку курятника.
   " Ты толстая и жирная, - крикнул он курице, которая подпрыгивая на одной ноге, искала себе место в курятнике, боясь, что её затопчут "подруги". - Надеешься только на свою хозяйку... Но ей ты не нужна больная, а крылья тебе в передвижении не помощник, они атрофировались. Если тебя не затопчут твои же "подруги", которым, кроме жратвы ничего не надо, тебя зарубит хозяйка... Так, в чем твое счастье?!...".
   Комментарии были излишни. Картонов прекрасно понимал, что Машевский настроен на свободу. Безусловно, данная притча не побудила его к этому, она побудила его, вероятно, раскрыться перед Евдокимовым. А тот сразу "забил в колокола". И, возможно, был прав. "Но у Машевского нет шансов бежать, тем более приедет брат, - сразу прикинул Картонов. - Значит, благодаря Евдокимову, все же удалось упредить нехороший поступок. Но как он может бежать, ведь кругом обложен? Может эти все мероприятия создают впечатление неволи у Машевского. Может поэтому он капризничает? Может поэтому он выложил сейчас эту притчу?".
   - Юра, к чему ты эту притчу мне сейчас рассказал, - попытался расставить все точки над "i" Картонов. - Ты хочешь обвинить меня в не гуманности, сравнивая себя с "курицей", мечтая вновь, превратиться в свободного "воробушка"? - Картонов злобно сощурил глаза, ему стал надоедать этот неприятный разговор "с отвинченной головой". - Я тебе скажу на этот счет вот что!... - несколько матерных слов вырвались у Картонова сами собой. - Отлетался ты! Нечего было покушаться на чужое!... Некоторых, очень вредных, хотя и свободных "воробушков", отстреливают! - заместитель начальника службы безопасности хлопнул ладонью по столу. - А тебе, "воробушек", повезло, тебя в золотую клетку посадили! Кормят, смотрят за тобой, обещают свободу, если ты исправишься!...
   - Исправлюсь! - Мышонок сделал вид, что сломался, но Картонов заметил, что это далеко не так. Уловил это и хакер. Печально он посмотрел на Картонова и спросил:
   - Сколько можно меня обкладывать со всех сторон?! Чего вы меня дергаете?! Чего лезете в мою личную жизнь!? Я работаю на вас, скажите спасибо и не трогайте меня!... Были основания вызывать меня и заводить этот нелепый разговор? Чего, не с того, не с сего, вытаскиваете моего брата?
   Картонов не стал спешить с ответом. Оперативные выкладки Машевскому не скажешь, а дать неаргументированный ответ, было некрасиво.
   - Я хотел, как лучше, Юра!... Извини, возможно, перестарался. Но ведь в прошлый раз, когда мы с тобой говорили, ты сказал, что хочешь видеть здесь своего брата?
   - Ладно, Юрий Геннадьевич!... Давайте не дергать друг друга. Привезете брата, хорошо!... Буду вам благодарен!
   После подписания документов Мышонок стал совершенно бледным, но Картонов этого не заметил. Будучи излишне нервным и недовольным собой, заместитель начальника службы безопасности горячился. Юрию Геннадьевичу даже стало казаться, что он зря затеял эту процедуру по доставке Сергея в Калининград, и, вообще, ему вдруг стало казаться, что все его действия вокруг хакеров, касающиеся безопасности компании, излишни, он перестраховывается, "отвинченные головы" и так "обложены" полностью, нет у них никаких шансов, что-либо сотворить плохое, вредное для компании, общественности и его Веры.
   - Ладно, Юра, крепись!... Будь благоразумным! - Картонов протянул Машевскому руку. - Скоро увидишься с братом. Я уверен, все у тебя нормализуется, жизнь станет на круги своя...
   - Я тоже так думаю, - пожимая руку Картонову, выговорил Машевский. - Прощайте!...
   - До свидания, Юра! - попытался уточнить Картонов, но Мышонок не обернулся, выходя за дверь его кабинета.
   - Как вы мне дороги, "ненормальные"! - ругнулся про себя Картонов, когда дверь за Машевским затворилась. - "Инопланетяне" херовы!...
  
  
  
  
   Глава 11.
  
  
  
  
   В то время как Мышонок "настраивал" Картонова притчами Евдокимова, сам автор завлекательных историй, "натягивал струны" в другом "музыкальном инструменте". Воспользовавшись тем, что в своем рабочем кабинете Бобриков остался один, Евдокимов крепко наступил ему на "хвост", и выбил-таки "норного" из состояния равновесия, рассказав Саше очередную свою притчу. Она взяла его за душу так, что его загруженный алгоритмами мозг все-таки дал сбой, защитные "антивирусные" его механизмы "затрещали", и он отреагировал, освободившись на несколько мгновений от "ереси" на нужные Олегу Сергеевичу "позывные". Точнее, Евдокимов рассказывал Бобрикову притчу, называемую - "От себя не убежишь". Саша на мгновение сосредоточил на ней свое внимание на ней и был предательски пойман за "поток" хлынувших у него из нутрии чувств. А "психолог" не унимался, продолжал "рисовать":
   - И так обеспокоился человек видом своей собственной тени, и так стал недоволен следами, которые оставляют его ноги, что решил сбежать от того и другого... Встал он, посмотрел в последний раз на свою тень, которая печально исказилась на неровностях от мебели, затем на ботинки, которые вновь оказались грязными, запыленными, вонючими, и побежал... Бежал он, бежал, и вдруг обернулся, тень не отставала, а ноги еще больше запылились, а следы на грязной дороге, куда устремился человек, добиваясь уединения от погони, стали еще более выразительными... Он приписал свою неудачу тому, что бежал недостаточно быстро, и ускорил темп... Так он бежал пока у него не разорвалось сердце. Неудачник не мог сообразить, что если бы он просто остановился в тени, его тень сразу бы исчезла, а если бы он сел, поднял ноги и оставался бы спокойным, не было бы больше и следов... Так и в жизни некоторые бегут от себя, своих болезней, но не понимают того, что надо разобраться в себе изначально, а потом совершать активные действия.
   - Ладно вам, Олег Сергеевич, - на удивление Евдокимова, отреагировал Бобриков. - Не знаю, кого вы имеете ввиду с этой своей притчей, но думается мне, что попали вы не по адресу.
   - Саша, а ты с воровством почему не можешь завязать? Может ты не хочешь избавиться от этой проблемы? Скажи, чем тебе можно помочь? - вопрос был направлен прямо в лоб Бобрикову, раньше так категорично Евдокимов не говорил с ним никогда. -Ну!? - подогнал "пришелец" "инопланетянина", пытаясь считать у него интересные мысли.
   - А с чего вы взяли, что я ворую? - неожиданно нагло ввязался в спор Бобриков, что было на руку Евдокимову, который пошел ва-банк. - Вы что, меня поймали на воровстве?
   Желая освободить сознание Бобрикова от, текущих "рекой", алгоритмов и программ, которые существенно мешали в работе, Олег Сергеевич не стал категорично отвечать на вопрос Бобрикова, тем более, не все ему мог он и сказать, а сразу же приступил к рассказу другой притчи:
   - Как-то вор ночью натолкнулся на засохшее придорожное дерево, он подумал, что это милиционер, испугался и стал убегать... Влюбленный юноша увидел в этом дереве свою девушку, к ней он спешил на свидание. Ребенок, напуганный страшными сказками взрослых, увидев дерево, расплакался: ему показалось, что это приведение...
   Но во всех случаях дерево было только деревом. Мы, Саша, видим мир таким, каковы сами. Если ты вор, то ты смотришь на окружающих себя с позиций, наблюдают за тобой, или нет, дадут тебе удовлетворить твою страсть, или нет...
   - Хватит, Олег Сергеевич, заливать здесь, - злобно выговорил Бобриков, однако переступать грань дозволенного не посмел, так как боялся "метлы", которой уже получил один раз. - Неужели у вас совсем нет работы, кроме как сидеть здесь и отвлекать меня?...
   - А чего ты боишься быть со мною откровенным? - автоматически, вопросом на вопрос ударил Евдокимов, провоцируя Бобрикова на дальнейший разговор.
   - С чего бы вы это взяли, Олег Сергеевич?
   - Вижу, Саша! - Евдокимов не отводил глаз от пойманного ранее взгляда Бобрикова, как никогда ранее, он был "читаем" сейчас экстрасенсом.
   Олег Сергеевич готов был пожертвовать многим, чтобы продлить эти мгновения. Ему совершенно было все-равно, что сейчас будет говорить Бобриков, что он думает сейчас о нем, главное было то, что он мыслит о жизни в целом, какие у него намерения, не являются ли они агрессивными, вредными для окружающих, как можно предотвратить зло исходящее от этого маленького исчадия ада. А то, что Бобриков "дышит" злом, Евдокимов уже не сомневался, слишком многое ему удалось сегодня рассмотреть в хакере. Увиденное им "кино" не то, что настораживало, пугало Олега Сергеевича. Но он и не думал выключать "телевизор", как мог, он стал накручивать "пружину генератора", подавая вновь и вновь "напряжение на экран".
   - Вы набросились здесь на меня, как волки, - взорвался Бобрикова. - Надзирателей в этой чертовой "Омеге" больше, чем реальных работников: дядя Коля смотрит меня в компьютере; вы меня пасете, как пастух овцу, в кабинете, я даже выдворить не имею права вас, хотя вы мне мешаете; проститутка, - хакер на мгновение задержал дыхание в легких, но все же не сдержался и выдохнул наболевшее. - "любуется" мною в постели, высматривает, все ли я правильно делаю для компании, не собираюсь ли учинить какую гадость...
   - Стой, Саша! Погоди!... Дам тебе ответ на твою озлобленность интересным сказанием!- решительно перебил Бобрикова Евдокимов, и приступил к рассказу новой притчи:
   - Как-то во дворец забежала собака. Оглядевшись, она увидела множество собак вокруг себя. Все они были злыми, шерсть дыбом поднималась на их холках... Их было много! - последнее предложение экстрасенс сказал так выразительно, что, желавший что-то выкрикнуть, Бобриков замолк, он даже раскрыл рот от повествуемой истории, не исключено, гипноз, которым иногда удавалось пользоваться Евдокимову, сработал, подействовал на хакера. - Собаки были повсюду! - продолжал экстрасенс своим громовым голосом. - Будучи весьма разумной собакой, она оскалилась, чтобы на всякий случай защитить себя от этих сотен окружающих её собак и испугать их. Все собаки вокруг оскалились в ответ, как по команде... Она зарычала!... Они с угрозой ответили ей...
   Теперь собака была уверена, что жизнь её в опасности, и стала злобно рычать и лаять. Ей пришлось напрячься, она стала лаять изо всех сил, очень отчаянно. Но когда она залаяла, те сотни собак тоже начали ей отвечать рычанием и лаям. И чем больше она лаяла, тем больше отвечали ей они.
   Утром эту несчастную собаку нашли мертвой. Дело в том, что человек, который построил этот дворец, покрыл все стены, полы и потолки зеркалами. Собака была там одна, в том дворце были лишь сотни зеркал. Никто не дрался с нею, вообще не было никого, кто мог драться, но она увидела саму себя в зеркалах и испугалась...
   Так, Саша, вероятно, и ты, бежишь от своего недуга, лаешься с самим собой, а впереди нет у тебя пути, без избавления от клептомании, ты все-равно погибнешь...
   - Хватит, Олег Сергеевич, - не сразу очнулся после рассказа Бобриков. - Скоро приедет дядя Коля, а у меня ничего не готово. Удар "метлой" получу не за что, из-за ваших бредней!... Сходите в соседний кабинет, там, наверняка, по вам уже соскучились...
   В соседний кабинет Евдокимов не пошел. Из кабинета Бобрикова "психолог" вышел "прозревшим". Он окончательно разобрался в ходе мыслей Бобрикова, и теперь не сомневался, что он готовит побег. Говорить об этом Горничному, он не хотел, устал от недоверия. По этой же причине, Олег Сергеевич решил не рассказывать свои соображения Картонову и Симкину. Евдокимов сам задумал пресечь побег Бобрикова и доказать тем самым свою компетентность, а так же полезность!...
  
  
  
  
  
   Глава 12.
  
  
  
  
   Мышонок к этому времени уже перевел часть денег в "кошелек" своего учителя в Израиль, только этого не замечали в "Омеге", однако должны были заметить в ближайшем будущем. Так как его "троянский конь" - специальная программа-вирус, уже зацепилась за файлы в бухгалтерии компании и беспощадно, в то же время, незаметно, подрезала "хвосты" всем переводам денежных средств в собственную службу безопасности.
   Программа, придуманная Мышонком, таила в себе много хитростей: во-первых, она была незаметной и реагировала только на перечисления, осуществляемые в службу безопасности, таким образом хакер мстил "за поруганную честь" и отнятые свободы в виртуальном мире; во-вторых, она была практически неуничтожаемая, так как со всеми антивирусами, которыми пользовались в компании, она была "знакома": перед тем, как исчезнуть с носителя информации, она цеплялась, как колючка, за программу, которой её пытаются уничтожить, а по окончании её действия сохранялась, как семена сорного растения на грядке; в-третьих, деньги она "подрезала" определенными "порциями", что не бросалось в глаза; в-четвертых, она их сразу маскировала в виртуальном мире, прежде чем они попадали в Израиль в совместный с учителем Машевского электронный кошелек, который тоже был как бы "рваным", так как сразу "распылял" перечисляемую сумму на специальные парольные сайты, называемые твитерами и торентами в кругу хакеров. С них, зная специальные коды, деньги можно было переводить куда угодно, как свои собственные. В вот обнаружить их, было практически невозможно в виртуальном мире.
   После разговора с Картоновым, свое решение - бежать, Мышонок и не думал отменять. По приходу в общежитие, первым делом он сбросил предупреждение брату на один из парольных сайтов, куда он наведывался. Туда же заходил и его бывший учитель Фельдман Абрам Иосифович. "Если не Сергей, то учитель заметит данную информацию, -полагал Мышонок. - А уж кто-кто, а Абрам Иосифович найдет способ предупредить Сергея... Если даже Сергей не получит мое письмо, здесь его не убьют из-за меня... Получит образование, я его спасу позже!...".
   Разговор с Бобриковым, относительно побега, состоялся сразу после его прихода с работы.
   - Саша, когда к тебе приходит Вера? - затянув клептомана прямо с блока к себе в комнату, без лишних слов спросил Машевский.
   - Завтра, - ответил Бобриков. - А что это значит?
   - Это значит, Саша, что завтра, проводив проституток, мы уже сюда не вернемся!
   - Как это? - у Бобрикова даже рот раскрылся.
   - А так! - Мышонок хлопнул Бобрикова по плечу. - Проведем девчат, себе я тоже сниму проститутку на вечер... А в общежитие не вернемся. Берем такси и катим отсюда вон, поэтому в куртку собери все необходимое...
   - А документы?
   - Это проблема, но вопрос решается с одним из местных "товарищей", с которым я познакомился в интернет-кафе.
   - А почему бы нам не подождать?...
   - Если брата моего привезут раньше, чем я свалю отсюда, то, вероятнее всего, я никогда отсюда сбежать не смогу. Меня привяжут за яйца, понимаешь?...
   - Ясно, значит завтра!...
   - Да, Саша, готовься!...
   После разговора с Бобриковым, Машевский вышел в интернет и связался с Герой, такая кличка была у парня, с которым он познакомился в одном из калининградских кафе. Вопросов предстояло решить много: где отсидеться до того, как появятся реальные наличные деньги и будут подготовлены документы, как бежать дальше, где пересекать границу, где "приземлиться" далее, чтобы тебя не нашли.
   Гера был тоже хакером. Он запускал программу-вирус в одном из городских кафе, где барменом, как выяснилось позже, работал его старший брат. Сидя за стойкой, около стеллажей со спиртным и различными сладостями, Гера ковырялся с какой-то программой. Она не подчинялась ему, и он злился. Мышонок сразу определил, что парень возится ни с чем иным, как "вирусом", либо - каким-то "нездоровым" придатком к чему-то, так как программа была написана на языке программирования низкого уровня - ассемблере, таковым пользуются в практике только профессионалы "высшего пилотажа" в спектре узких проблем и нужд. В данном языке программирования Машевский был силен, как бы невзначай, он предложил свои услуги. Парень вначале отмахнулся брезгливо: не мешай мол, однако Мышонок сам заинтересовался программой и, заказав коктейль, присел на высокий металлический стул прямо к стойке бара. Через двадцать минут он выявил ошибку и подсказал её незнакомцу, тот разрешил Мышонку зайти за стойку бара, там Юра и показал Геру мастерство, приобретенное под началом еврея Абрама Иосифовича, усовершенствованное в "Омеге" под руководством могучего дяди Коли. Машевский не только подсказал начинающему хакеру его неточности, но и предложил более перспективный вариант решения поставленной задачи. Через половину часа они были у Геры дома, там сибирский хакер полностью потряс своими возможностями и компетентностью начинающего "свой путь" калининградского хакера. После небольшого боевого крещения: успешно спущенного в интернет очередного "вредителя", между хакерами завязались дружеские отношения. Именно Гера и помог в последующем Машевскому в приобретении ноутбука.
   О дружбе с Герой Мышонок ничего не рассказывал Бобрикову, как впрочем, не говорил он ему и о том, где же все-таки хранится ноутбук. Вовсе не под матрасом своим хранил "орудие труда и жизни" Машевский, "игрушку" он прятал в спортзале за батареями, куда каждый день два раза: утром и вечером, спускался он, как бы, для поддержания тонуса и увеличения своей мышечной массы, эмитируя подражание своему "научному руководителю" дядю Колю. При этом, вечером он забирал ноутбук в номер, утром, перед работой, когда еще Бобриков спал, либо занимался утренней "разминкой" с Верой, заносил обратно.
   Машевский не исключал того, что номера могут "шмонать", допускал он и то, что "экстрасенс" разоблачит Бобрикова, как когда-то, в первых же "дружеских" беседах, "вывернул" его наизнанку. Именно поэтому, своего соседа Сашу он посвящал в дела настолько, насколько это было необходимо для дела. Тем более, Бобриков был клептоман - "потенциальный залетчик", как охарактеризовал его про себя Мышонок, используя для сведений первоначально информацию о клептомании, как психическом заболевании, от Картонова, затем он данную тему развил в интернете и выяснил подробно, кто такие клептоманы. "Это не хакеры! - успокоил себя Машевский, когда через "Googol" разобрался во всех симптомах заболевания своего соседа по блоку. - Хакеры - это круто, а клептоманы - психи!...". Но, с другой стороны, Бобриков ему был нужен и как хороший специалист, и как носитель "ошейника", с помощью которого он не мог избавиться от своего, аналогичного "ошейника". Тем более, - идея освобождения принадлежала Бобрикову.
   Все вопросы, которые подлежало решить в связи с побегом, Мышонок "разгребал" самостоятельно до поздней ночи. Спать лег уставшим и измученным...
  
  
  
  
  
  
   Глава 13.
  
  
  
   Всю ночь Евдокимов провел в своей машине, в сквере, что напротив общежития. Вооружившись газовым пистолетом, прибором ночного видения и большим термосом с кофе, он честно, как часовой-шнурок, отдежурил всю ночь. Правда, безрезультатно...
   О своей "самодеятельности" он никому не рассказывал, не хотелось больше Олегу Сергеевичу выглядеть дураком в глазах коллег. Мысли, которые он запечатлел в разговоре с Бобриковым однозначно говорили о том, что Саша намерен бежать. Почему-то был уверен Евдокимов и в том, что "рванет" клептоман не один, а с Мышонком.
   Газовый пистолет он взял из-за того, что "видел" опасность, исходящую от хакера, она ему мерещилась во сне, она читалась в его мыслях, особенно, когда с помощью психологических приемов он выбил Бобрикова из состояния равновесия.
   "В-4" пассат Евдокимова был укомплектован автомагнитолой и это существенно ему помогло скоротать ночь, которая, несмотря, что весна уже пришла, была еще довольно прохладной.
   Место он выбрал так, что окна в номерах Бобрикова и Мышонка ему были видны. Свет в комнате клептомана перестал гореть близко к полуночи, а вот Машевский спать не ложился до трех часов ночи, и это обнадеживало Олега Сергеевича. "Готовимся к бегству, соколики, - выговаривал про себя "психолог", ожидая, что свет погаснет, и хакеры через окно полезут из общежития. - Не получится!... Я вас здесь сцапаю!".
   Через дверь они бежать не могли, так как в ночное время ни одного, ни второго не выпустил бы вахтер, который негласно тоже состоял в службе безопасности компании. Насчет этого у них имелись свои инструкции, и Евдокимов это знал от Горничного.
   Тем не менее, после того как свет погас в комнате Машевского, никакого побега так и не произошло, и Евдокимов долго ругался на себя за бездарно проведенное время. Отступать Олег Сергеевич все же не думал. Заехав домой, он привел себя в порядок, одел костюм, и направился на работу. В вычислительном центре с разрешения Горничного он взял себе в помощники охранника, дубликаты ключей от комнат хакеров, которые имелись у дяди Коли, и пошел делать "шмон" по месту их жительства.
   У Горничного были какие-то неприятности, он ожидал Симкина, чтобы ехать к Картонову. Евдокимов не стал выяснять, что и как, так как мало понимал в профильных делах компании. Несмотря на свою занятость, Горничный с удовольствием уделил ему время, а охранника, переданного в помощь, даже проконсультировал. Попросил в случае обнаружения чего-либо, немедленно с ним связаться по мобильному телефону.
   К сожалению, и эта попытка обличить хакеров в побеге, разбилась у Евдокимова в пух и прах. Разбитый, измученный, ниспавший он возвратился к себе домой, чтобы принять ванну, и поспать хотя часок-два перед вечерним "дежурством". Этой ночью он вновь решил выступить на "пост". Себе Евдокимов верил, а его чувства говорили: "Хакеры сбегут!... Учинят много бед во время своего бегства!...".
   Говорить об этом кому-то, разумеется, было нелепо. Подтверждением тому, была впустую проведенная под общежитием ночь. Окажись на его месте кто-нибудь другой по его "посылке", подколок, упреков и сквернословия на работе избежать не удалось бы.
  
  
  
  
   Глава 14.
  
  
  
  
   Встреча с начальником службы безопасности компании "Омега" Симкиным ничего хорошего не предвещала, тем более, он сам собирался навестить Картонова. Вероятно, случилось что-то серьезное, и Семен Казимирович заволновался.
   К себе Картонова Симкин вызывал редко, так как знал, что он напрямую работает с Катрин. Все необходимое, касающееся работы, Картонов получал в понедельник на утренней планерке у Симкина, больше они фактически не контактировали, даже рабочие кабинеты у них были в разных зданиях. Если Симкин заседал в головном корпусе компании, там где находился и вычислительный центр, олицетворяя службу безопасности, то кабинет заместителя начальника службы безопасности по оперативной работе находился в одном из не очень приглядных портовых зданий, на берегу моря.
   В принципе основные проблемы "Омеги" были в порту, там решались главные коммерческие задачи компании. Поэтому Картонов не удивился, что его кабинет с экономистами службы безопасности, разместили ближе к морской глади Балтийского моря.
   Симкин задерживался, что было нехарактерно для него. Семен Казимирович отличался исключительной пунктуальностью. Когда утром с ним разговаривал Картонов по телефону, тревога начальника службы безопасности была не скрываемой, однако озвучивать проблему по телефону Симкин не стал, указав, что сам навестит порт, т.е. ведомство Юрия Геннадьевича. Сказал также, что имеются проблемы, под силу решить которые только ему, Картонову, возглавляющему оперативный отдел службы безопасности "Омеги".
   Картонов не собирался искать "темную кошку в темной комнате", разгадывать то, по поводу чего к нему намеревался приехать Симкин. Это было и невозможно, так как спектр решаемых им вопросов был весьма широк: от внедрения своих людей в команды на корабли, до индивидуальной проверки уборщицы туалета компании. Ясно было только одно, понадобиться какая-то нестандартная оперативная комбинация, осуществить которую возможности имелись только у Картонова.
   Юрий Геннадьевич улыбнулся и выговорил про себя: "Ну, Коля, ты молодец, своего не упустишь, выдурил у Катрин тачку за хакеров!...", когда увидел, что из черного шестисотого "Мерседеса", припарковавшегося под самым его окном, вылезли Симкин и Горничный. "Хозяин подземелья" покинул автомобиль последним, небрежно хлопнув водительской дверкой. Семен Казимирович размахивал руками, двигаясь к зданию, что говорило о его нехорошем настроении, было понятно: на Горничного он почему-то бранится. Тот, в свою очередь, пожимал плечами и отрицательно кивал головой, шествуя вслед за начальником службы безопасности, похоже, отказывался от обвинений, инкриминируемых ему. Лица у обоих были суровыми: у Симкина даже надменность пропала, а Горничный, вообще, больше походил на битую собаку, на его вечно улыбающемся лице теперь была такая обиженная мимика нарисована, что Картонов даже подумал, не избил ли шеф этого здоровяка в пылу гнева.
   В кабинет Симкин и Горничный зашли, громко споря между собой. Лица обоих были разгоряченными.
   - Закалибали меня эти хакеры, Геннадьевич! - протягивая руку для приветствия, не унимался Симкин. - Представляешь, звонит сегодня главный бухгалтер, говорит деньги мимо прошли. Тридцать тысяч евро, представляешь!? Мимо!?...
   - Присаживайтесь, - совершенно не понимая в чем дело, показывая на стулья у стола, выговорил Картонов. С вопросами он не спешил, так как не знал с чего начинать. Сама по себе сумма денег была небольшой, Картонов понял, что не в деньгах проблема. Симкин был явно не в духе и горячился. Вероятно, он тоже был не совсем в курсе, что и как произошло, поэтому он и прихватил с собой Горничного, которого беспощадно бранил всю дорогу, так как у последнего был совершенно растерянный вид, и даже пот на лбу выступил, хотя на улице было совершенно нежарко, май выдался довольно прохладным.
   Вытерев носовым платком пот на лице, Горничный посмотрел на Картонова, и, не обращая внимания, на ругающегося Симкина попытался объяснить суть дела:
   - Дело, Геннадьевич, здесь, возможно, и не в наших "гениях". Не исключено, кто-то со стороны проник в сеть службы безопасности и сделал переадресацию денег, перечисленных на наш счет из "центра".
   - А чего все деньги не пропали?! - буквально выкрикнул Симкин. - Почему только перечисленному авансу "крылышки" подрезали?!...
   - Дело в том, Семен Казимирович, что хакеры люди, как правило, больше интересующиеся, либо играющие с жертвой, - спокойно, повернувшись к Симкину, ответил Горничный. - Они либо желали заявить о себе, пугнуть нас, либо испытывали программу какую-то...
   - Какую же это, Коля, программу они испытывали?!... - даже подпрыгнул со стула Симкин, извергнув из себя целую серию нецензурных слов.
   - Мне нужно было остаться в вычислительном центре и разобраться во всем, а не ехать сюда, Семен Казимирович, - пытаясь сохранить трезвый рассудок, спокойно выговорил "хозяин подземелья". - Геннадьевичу пока ничего вразумительного мы не скажем...
   - Скажем, Коля! Скажем! - отрицательно покачал головой Симкин. - Твоих пидаров трясти надо, за яйца вешать, а мы их гениальность испытываем, проверяем их профпригодность ё!... - начальник службы безопасности вновь извергнул из себя много ругательных слов и упреков в адрес группы Горничного, но виртуальный мир был отделен от него непроницаемой стеной. Посмотреть за неё мог, сидящий перед ним здоровяк - Горничный, ему же оставалось только одно, смотреть, наблюдать, думать, что можно предпринять на основании информации его "компетентного" подчиненного. Это положение, когда невозможно было что-то предпринять, чтобы найти правильный ответ, прямо выворачивало Симкина наружу:
   - Ты, Коля, можешь строить из себя Геракла перед "отвинченными головами", тот тоже строил из себя благородного: первым не нападал, а своих противников убивал тем же способом, которым хотели убить его. - Симкин злобно сощурил глаза и посмотрел на Горничного. - Я с ними скоро начну разбираться так, как это было в сталинских лагерях. Туда тоже попадало много гениальных... Шарашки для них становились раем небесным. Вот и я скоро переведу их на тюремный режим, а ты, Коля, тогда посмотришь, что такое быть надзирателем в стае голодных, ободранных и обозленных на тебя собак... Тогда ты уже не будешь думать о своих программах и компьютерах, этой ё... электронной сети, а будешь смотреть не завалился ли дубинал за полку, и как лучше его применить в случае неповиновения...
   С трудом Картонов "въехал" в суть дела, быстренько по телефону распорядился подать кофе в кабинет, достал из сейфа бутылку коньяка, "успокоил" несколько Симкина. Когда за столом установилась мало-мальски рабочая обстановка спросил у Горничного:
   - Коля, откуда проникли в сеть службы безопасности?
   - Трудно сказать на данный момент точно. Скорее всего, через интернет, Геннадьевич, откуда же еще! Фактически, это мог сделать кто угодно. Но в таком случае, Семен Казимирович, правильно подметил, ущерб для нас, вероятно, был бы многократно большим. Кто-то заявил о себе, либо испытывал свое изобретение...
   - Наши могли? - сразу же уточнил Картонов.
   - Вряд ли, Геннадьевич. Пароли ломанули несколько дней назад, а у моих доступа к интернету во внерабочее время нет, у них даже мобильных телефонов не имеется... А особо "гениальные" не имеют доступа к интернету и днем...
   - Не имелось, Коля! - решительно, но сравнительно спокойно уточнил Симкин. - Теперь надо всех проверять по новому кругу...
   - Я отправил сегодня в общежитие охранника с Евдокимовым проверить комнаты самых неблагонадежных...
   - Всех надо было проверять, Коля!... - вновь не сдержался Симкин. - Всех! Сколько их у тебя в "подземелье"?
   - Сейчас двадцать четыре. Но неблагонадежных пять, точнее, - Горничный задумался на мгновение. - Все-таки два!... - последние слова Николай Станиславович выдохнул с горечью, затем уточнил. - Бобриков и Машевский.
   Картонова это насторожило, так как со слов Веры он знал, что у этих двух хакеров появилась тайна. Кроме того, давно уже танцевал Евдокимов, "предсказывая" нехорошее... Юрий Геннадьевич почему-то тоже ждал пакости, именно от этих двух "гениев", поэтому и вызывал вчера Мышонка к себе на "собеседование", а доставлением его брата из Новосибирска занимались сейчас подчиненные ему сотрудники.
   - Геннадьевич, там у тебя сотрудница под Бобриковым лежит? - с упреком Симкин обратился к Картонову. - Она ничего не говорит? - начальник службы безопасности, вероятно, хотел выругаться в адрес Соловьевой, но не сделал этого, зная, что она землячка его заместителя, и он "неровно к ней дышит", - Неужели нашей Вере не удастся вывернуть эти "отвинченные головы" через член?...
   - Пока не удается, Семен Казимирович, - печально ответил Картонов. Более подробно, он ничего сказать не мог, о предполагаемой тайне он, как Евдокимов, говорить не имел права. От его требовались факты.
   - А орлы твои взяли малого Мышонка за конец, или еще нет?
   - Занимаются, Семен Казимирович, сегодня уточню на какой стадии все...
   - Это ты правильно сделал, Геннадьевич, что подхватил меньшего брата Машевского за "хвост". Ему об этом говорил?
   - Вчера беседовал с Юрой. Предупредил... У Машевского, вообще говоря, вроде, как и выхода нет, привязан по ногам и рукам к компании. Хотя и разговор с ним был довольно напряженным, - не стал все-таки скрывать своих чувств Картонов. - Факты говорят, что ему тяжело рыпаться, обложен вокруг, как и Бобриков... Но интуиция мне говорит, что от этих двоих "инопланетян", которых назвал и Коля, можно ждать всякой гадости.
   - Чем они сейчас занимаются у тебя? - Симкин перевел взгляд на Горничного.
   - Коллайдер "выворачивают", Семен Казимирович: Машевский "взломщика" делает, а Бобриков реализацией "пиаров" занимается.
   - Это по той информации, что твои "ворошиловские стрелки" у французов сперли? - уточнил Симкин. - О том коллайдере, что на границе Франции и Швеции?...
   Картонов знал, что "ворошиловскими стрелками" Симкин называет бывших курсантов ПВО, неудачно запустивших ракету, вторгнувшись перед учениями в противовоздушную сеть министерства обороны. К счастью обошлось без жертв, но с училищем им пришлось попрощаться. Некоторое время они "беспредельничали" в виртуальном мире, пока не угодили в "фирму". В настоящее время они имели хороший заработок, работали в вычислительном центре практически на общих основаниях, и хотя числились за Горничным - "обитали" у него в "подземелье", жили практически свободно, в своих квартирах.
   Недавно им удалось "заполучить" довольно ценную информацию о коллайдере - новом источнике энергии. Им заинтересовалась как оборонка, так и наука, естественно, и СМИ... Обрабатывая данную информацию, "Омега" продавала некоторые выкладки. На одном из направлений работали и неблагонадежные хакеры: Машевский с Бобриковым.
   - Да, Семен Казимирович! - после затянувшейся паузы ответил Горничный. - Причем, стратегического у них ничего такого нет... Больше для СМИ об опасностях, исходящих от коллайдера: черные дыры, оружие, экологические катастрофы и тому подобное.
   - Ясно! То есть запороть ничего они нам не могут!
   - Практически нет!
   В общем, так, мужики: один слева, другой справа, займитесь проверкой хакеров, особенно этих двоих, которых называли только что. Я сейчас к экономистам, затем сам в бухгалтерию съезжу, - стал подводить итог всему Симкин. Вероятно, он собирался наведать "своих" людей в экономической службе безопасности здесь в порту, чтобы "пошушукаться" с ними перед тем, как говорить с главным бухгалтером. - А ты, Коля, тоже!... - уже без злобы, но требовательно выговорил начальник службы безопасности. - Направь своих проверенных хакеров в бухгалтерию к Алисе. Пусть посмотрят, может смогут выявить что-то!... На работу я доберусь сам!... Завтра утром позвоните!...
   Коньяк пошел на пользу Симкину, так как к "своим" людям он пошел в нормальном настроении. То, что здесь, в портовом здании, сидели самые проверенные кадры Симкина, Картонова ничуть не смущало. Юрий Геннадьевич знал, что Семен Казимирович специально их держал подальше от Алисы Сергеевны, главного бухгалтера "Омеги", чтобы их не "перевербовали". А ей начальник службы безопасности почему-то не доверял.
   Когда дверь за Симкиным затворилась Картонов обратился к Горничному:
   - Коля, что за тайна могла образоваться у Мышонка и Бобрикова? Не связано ли это у них как-то с тем же коллайдером? Я не физик, в этом деле соображаю плохо, но знаю, что тема-то громкая?
   - Нет, Геннадьевич, - улыбнулся Горничный. - Исключено. Эта тема - больше "пиар". Слышал, наверное, о Пермском треугольнике, НЛО, черных дырах, апокалипсисе и т. п?
   - Как же не слышать, имея дело с хакерами, - выговорил Картонов, однако уловил, что Горничный блефует, поэтому все-таки постарался выяснить:
   - А какая тайна могла у них образоваться, Коля?
   - Не могу тебе ничего сказать, Геннадьевич, - развел в стороны руки Горничный. - А "предсказания" собирать, как Евдокимов, сам понимаешь, я не могу...
   - Коля, у них тайна в виртуальном мире, ты не уходи в сторону... - попытался Картонов поставить на "путь истины" Горничного, однако тот довольно резко перебил его.
   - Геннадьевич, ты не Симкин и не Евдокимов, а опер в бывшем, значит должен понимать, что говорить о "тайне", которую ты где-то выудил по своим каналам, я не могу, не разобравшись в её сути. Поэтому, извини, разгребу "вирус", тогда и доложу... Если у тебе есть компетентные в программировании люди, подключай их, сделаем быстрее, но балаган давай с тобой не будем разводить...
   На том и закончилась встреча. Более подробно об о всем Горничный пообещал Картонову сообщить в ближайшие дни, после разбирательств с программой - орудием хищения денежных средств.
  
  
  
  
   Глава 15.
  
  
  
  
   Вечером, перед побегом, Бобриков направился в универсам со списком на руках, составленным Мышонком. Предстояло не только самим хорошо покушать, угостить девушек, но и кое-что прихватить с собой в дорогу. Все шло своим чередом, пока взгляд Бобрикова не уперся в стеклянную баночку, емкостью 0,125 литра с черной икрой, выставленной вместе с рыбными деликатесами.
   Самое удивительно было то, что у Саши были деньги, чтобы её купить, точнее - у него хватило бы денег купить и пять, и десять баночек этого деликатеса, но он попал под влияние того "существа", которое просыпаясь в нем, вило из него веревки, а его силой воли, похоже, вытирало себе зад. Бобриков отдавал себе отчет в том, что его ждет Машевский, что на сегодняшний день запланирован побег, что у него с Верой прощальный вечер сегодня, что всякие недоразумения неуместны, но ничего со "зверем" внутри его, он поделать не смог. Рука сама потянулась к "чужому" и запрятала похищенное "к нему" в под джинсы, в плавки. Приятный "адреналин" мелкой дрожью пробежал по телу Бобрикова, как предвестник "кайфа", который поймает его сознание на выходе из магазина. И все было бы хорошо, не окажись в службе охраны магазина новый сотрудник. Он не просто зафиксировал факт хищения клептоманом продукции магазина, а взял его после расчета в предкассовой зоне за воротник и "легко" хлопнул его в пах. Саша взвыл от боли, ему показалась, что его мошонка запрыгнула от удара в банку и самостоятельно там фаршируется. Боль стала неимоверная, и Саша закричал. Похоже, это было на руку охраннику, который несопротивляющегося клептомана легко заволок в кабинет охраны.
   - Саша! Дорогой наш! Приплыл!...- охранник, находившийся за железной дверью, так искренне улыбнулся и широко расставил руки, что Бобриков на мгновение подумал: встретил хорошего знакомого. Он даже отставил чашку с кофе, так "рад" был визиту Бобрикова. - Наконец-то, ты угодил сюда!...
   Саша сразу заметил на стенде под названием "Наши постоянные клиенты - клептоманы" свою физиономию и снимок рядом, где он совершал кражу. Однако, из-за пережитого шока, еще не соображал, в чем же дело, что за спектакль разворачивается вокруг него здесь и сейчас. Взгляд его невольно вновь "забежал" на стенд, он был зафиксирован видеокамерой в один из моментов, когда совершал хищение мясных деликатесов. Снимок был весьма завлекательный: Бобрикова запечатлели, когда его голова, как у совы, была повернута на сто восемьдесят градусов, а правая рука ковырялась где-то под мышкой, но со стороны казалось, что клиент пытается почесать себе спину, засунув руку под майку.
   Службу охраны универсама он достал к этому времени до предела, и, несмотря на то, что ущерб причиняемый им, возмещался магазину через службу безопасности "Омеги", стражи магазина давно мечтали разобраться по-русски с этим клептоманом. Искренне желал этого и начальник охраны Свиридов, но, пообещав Картонову только изучать личность данного "товарища", не осуществлял задержаний, приказывая и подчиненным, не делать этого.
   Бобриков, тяжело сопя в нос, еще не понимая, что с ним произошло, посмотрел вначале в лицо стражу, оно ему ничего не говорило, он и раньше в универсаме видел этого охранника. Надпись на бейджике: "Начальник охраны Свиридов Николай", ему также показалась незнакомой. Зато он вел себя так, будто знал Бобрикова сто лет, подпрыгивая, он размахивал руками и восклицал, радуясь встрече с ним.
   "Искренне" улыбаясь, начальник охраны несколько раз обошел вокруг Саши. Затем подошел к воришке и посмотрел в его блудливые, лживые, затуманенные от досады глазки. Трудно сказать, что хотел рассмотреть в них Свиридов, но Бобрикову стало на мгновение страшно от сурового взгляда стража. Но тот, будто прочитал ужас в глазах Бобрикова, и нежно, даже, быть может, ласково, погладил его по голове. Не правильно понял "игру" вокруг него Саша, совершенно неточно расценил он действия охранника. Вероятно, определив место, куда было спрятано похищенное, сноровисто Свиридов "хлопнул" по нему. Сделал он это так профессионально, будто каждый день тренировался над этими ударами: резко, быстро, в тоже время, как бы невзначай, легко, будто насекомое согнал со штанов. Он даже ойкнул вместо Бобрикова, когда эффект от его действия достиг ожидаемого результата.
   Острая боль от прошлого удара превратилась к этому времени в тупую, она еще не прошла, ступни ног еще заворачивало на колени, но когда последовал этот удар, у Бобрикова в глазах помутнело. Свалившись на колени, он не закричал, как в прошлый раз, ему дышать было нечем, не то, чтобы кричать. Искры фонтаном били в глазах, пол кабинета стал мерещиться каким-то фиолетово-оранжевым, будто радуга на него спустилась. Такой острой боли Саша не испытывал еще никогда в жизни.
   - Пристегни его в складе к батареи, Витя!... - распорядился начальник охраны, доставая мобильный телефон из нагрудного кармана. - Пусть там повисит, пока я разберусь, что с этим клептоманом делать...
   Слова Свиридова казались далекими, будто он говорил с противоположной стороны широкой реки. Затем его за воротник, что-то потянуло вверх, ноги его уже стали на ступни, когда выше поясницы под ребра сзади последовал еще один удар. Теперь его саданул тот из стражей, который его приволок сюда. Он собирался тащить его куда-то дальше, чтобы пристегнуть наручниками к батареи. Похоже, чтобы Саше было легче "плыть", он ударил его ребром ладони по почкам, как веслом по воде бьет разгоряченный рыбак, когда рыба не клюет, но плавает у самой поверхности воды.
  
  
  
  
   ******
  
  
  
   Картонов ехал домой, когда обозвался мобильный телефон.
   - Слушаю Коля, - прочитав высветившуюся надпись, обозвался Картонов. - Что случилось?
   - Твоего клептомана сегодня задержал мой охранник, Геннадьевич, что с ним делать? Может в милицию сдать, чтобы там его проучили в обезьяннике?
   От последних слов Картонову стало даже не по себе. Показав поворот вправо, он сразу же припарковался. О том, что у Бобрикова "ошейник" он сообразил гораздо раньше, чем сам хакер. Глупый клептоман даже не подозревал того, что воруя, мог попасться, а при доставлении в милицию потерять голову от взорвавшегося на шее "кулона". К счастью, помнил это Картонов, именно поэтому он попросил Свиридова, в случае чего, звонить ему днем и ночью относительно Бобрикова. Но сейчас заместитель начальника службы безопасности "Омеги" вдруг осознал, что его мера была недейственной. Не окажись в магазине Свиридов, все могло закончиться трагически не только для самого клептомана, но и для милиции, и, возможно, для других граждан, угодивших в эпицентр взрыва. Вряд ли бы доказали, что компания причастна к взрыву, тем не менее, как досадно все это выглядело бы!?... "Надо придумать что-то вместо "ошейников", - решил про себя Картонов за доли секунд. По телефону он немедленно высказал свою просьбу Свиридову:
   - Коля, не надо в милицию!... Дай ему палок и отпусти домой... Ущерб завтра мы возместим и подгоним вам еще одну видеокамеру!...
   - Не вопрос, Геннадьевич!...
   - О! Черт! - Картонов вытер выступивший на лбу пот, пряча мобильник в кармане. - Мы же не предусмотрели этого совершенно!... Хорошо Свиридов мне позвонил! А если бы он сдал Бобрикова в милицию!?... Завтра, все-таки, надо пересмотреть эти хакерские "тормоза"!...
   Поставив автомобиль около подъезда дома, Картонов не пошел в квартиру, в голове у него крутились какие-то сумрачные не то мысли, не то предчувствия. В киоске напротив девятиэтажки, где располагалась его квартира, купил бутылку пива, которую тут же открыл, и опустошил до дна. В голове наступило некоторое просветление, похоже, усталость, заработанная за день отступила, но на душе легче не стало. Картонов достал мобильный телефон и набрал номер Веры. Вызов пошел. "Значит Бобрикова еще в кафе нет, - определил Картонов. - Надо предупредить девушку, что сегодня клиент будет битым, поэтому, возможно, будет вести себя нестандартно".
   - Слушаю, Геннадьевич, - обозвалась на противоположном конце "провода" девушка.
   - Привет, Вера!... - явно замешкался Картонов с ответом, из головы вдруг все вылетело и он не знал, что говорить.
   - Здравствуйте, Геннадьевич. Говорите! - подогнала его Вера. -Ну!...
   - Вера, сегодня Бобриков, наверное, опоздает... Его задержала охрана универсама...
   - Воровал что-то? - вставила Вера.
   - Да! - сразу обозначил суть дела Картонов. - Поэтому ты не удивляйся, если он сегодня будет вести себя нестандартно. Наверняка, он будет битым!...
   - Хорошо, Геннадьевич. Я поняла. А мы когда с вами встретимся? - неожиданно вставила девушка. - Я уже успела соскучиться по вам!...
   Вера!... Не сыпь мне соль на рану... - с паузами выговорил Картонов, затем все-таки добавил:
   - Завтра после обеда заеду. Только будь, пожалуйста, внимательной!...
   - Если пообещаешь, что будем заниматься сексом! - совершенно неожиданно выпалила Вера. Ранее она никогда не называла Картонова на "ты", тем более, вот так открыто не предлагала себя. Юрий Геннадьевич знал, что Вера не злоупотребляет спиртным, точнее - практически не пьет. Что с ней стало, для него было загадкой.
   - Вера, у тебя все нормально? - тихо, будто кто-то подслушивал, спросил Картонов. - Ты не под кайфом, случайно?
   - Нет, Геннадьевич! Дак, что?!...
   - Хорошо, Вера! Я согласен. Только, пожалуйста, будь внимательной!...
   - Договорились, Геннадьевич!.... - связь прервалась, похоже, появилось какое-то препятствие, возможно, в кафе спустился Бобриков, и Вера была вынуждена прекратить разговор.
   Разговор с Соловьевой вовсе не успокоил Картонова, даже - наоборот!... Чувство беспокойства еще больше усилилось. Домой в пустую квартиру не тянуло совершенно, и Картонов решил сходить в магазин, купить продуктов на неделю. Ходить по магазинам для бывшего оперативника было сущим наказанием, по этой причине постоянно в его квартире не хватало то хлеба, то сахара, то еще какой-нибудь мелочи, хотя от яств холодильник мог ломиться.
   "С чего ты взял, что ты уже старый?! - задал сам себе вопрос Картонов, гуляя по весеннему вечернему городу. - С чего ты взял, что в тебя нельзя влюбиться?... Из сорока двух прожитых лет пятнадцать пришлось на детство и отрочество, а на протяжении следующих двадцати семи лет ты постоянно ощущал влюбленность в себя со стороны женщин. Да! Когда дело подходило к сорока, эта интенсивность снизилась... Тем не менее, с чего ты взял, что Вера не может тебя полюбить?! Быть может, наоборот, даже... Увидев немало горя и зла, она нуждается в человеке степенном, мудром... Ей уже вовсе не хочется молодца с "отбойным молотком", как у Аполлона, а требуется спокойствие, ровность в жизни!... Более того, ты посмотри на молодое поколение, - обратился сам к себе Картонов, подводя итог своим размышлениям, тем более, вторая бутылка с пивом уже заканчивалась, а сумка была заполнена всем необходимым. - Они же из-за этих компьютеров такие неловкие, нескладные, как те дистрофики: пальцы тонкие, длинные; плечи сутулые, с задом по ширине равные, трудно иногда разобрать - девка перед тобой, или пацан; возможно поэтому они не бреют свои лица, по пуху, больше похожим на тот, что растет у осла на животе, легче определяется пол современника... Чем ты им уступаешь?... Ничем!... А чего тогда боишься взять Веру в жены? Потому, что дурак!... Все! Точка!... Завтра же сделаю ей предложение, а там, что будет...".
   Домой Картонов возвратился сравнительно поздно, усталость он оставил на улице, в квартиру зашел с хорошим настроением, счастливым и довольным. Сам себе он разрешил сделать Вере предложение!...
  
  
  
   *******
  
  
  
   Мышонок печально посматривал на часы, а Бобрикова все не было. "Что могло с ним случиться? Уже надо было избавиться от "ошейников", а этот мудак гуляет где-то!? - вопросы один за другим наворачивались у него в сознании. - Может Веру в кафе встретил, отлепиться не может?".
   В ожиданиях Машевский спустился в кафе. Вера сидела с двумя своими подружками. Бобрикова не было. Заказав коктейль, Машевский подошел к Вере и спросил, не поможет ли она ему сегодня с выбором девушки. Сидящая рядом блондинка в изумрудном жакете сразу заявила:
   - Меня зовут Наташа, а тебя как?
   - Юра, - хакер оценивающе пробежал глазами по проститутке.
   - Я тебе подхожу?
   - Вполне! - Машевский, сам не зная почему, пожал плечами. - Я подойду с другом позже, подождите нас девушки.
   - Хорошо, Юра! Подгони, пожалуйста, Сашу, - сразу же отреагировала Вера. - Он где-то затерялся там у себя...
   - Нет, Вера, он в магазине...
   - Хорошо, мы ждем вас!...
   У себя в номере, печально посматривая на инструмент, подготовленный для снятия "ошейников", Машевский просидел не менее получаса, пока, наконец, в блок не зашел Бобриков. Сумки с продуктами при нем не было. Вид у него был такой потрепанный, будто его пропустили через мясорубку.
   - Юра, извини! - сразу начал Бобриков. - Меня избили хулиганы, а сумку с продуктами отняли...
   - Идиот!...- ругнулся на напарника Мышонок. - Как только тебе голову не открутили!? Быстро раздевайся и ко мне в комнату!....
   Машевский сразу же закрыл и замкнул за Бобриковым дверь, когда тот зашел к нему.
   - Ты чего майку не снял? Быстро раздевайся!
   Рубцы на теле от милицейской резиновой палки, которыми наградили Бобрикова в универсаме охранники, от побоев хулиганов мог не отличить только полный идиот. Машевский к данной категории людей не относился. Увидев изрисованную красными полосами спину, Мышонок сразу же сообразил в чем дело, тем более, знал, что Бобриков страдает клептоманией.
   - Ох, Саша!... Если бы ты мне был не нужен сейчас, послал бы я тебя!...
   - Ладно, Юра, извини, - выговорил печально Бобриков, однако правду говорить даже не подумал. - Это менты не разобрались в чем дело... Наградили...
   - Иди сюда!... Прижмись ко мне так, чтобы я мог перекинуть цепочку... Когда я их перекушу, свои концы вместе с моими своди воедино обратно, а вот этой проволокой, - он взглядом показал на свою тумбочку, где лежали различные приспособления и инструменты. - Скрутишь их крепко воедино, когда снимешь... И будь внимателен... Из-за твоей пустой головы, может слететь и моя...
   Через половину часа хакеры освободились от "ошейников".
   - Саша, у тебя в руках мина! - предупредил Бобрикова Мышонок. - Не забывайся об этом. Положишь её, куда посчитаешь нужным...
   - Юра, уже поздно, нас могут не выпустить из общежития.
   - Я с девушками говорил в кафе... Нас ждут... В комнату их не ведем... Гуляем в кафе, затем проводим до автобуса, но обратно не возвращаемся... В общем, как договаривались...
   Бобриков обрадовался этому предложению Мышонка, так как даже не представлял, как сможет раздеться перед Верой, не говоря уже о половом акте с ней. Все, что было ниже пупа, болело со страшной силой, причем не только пах, но и задница...
   Девушки в кафе удивились, когда Бобриков и Мышонок сказали, что сегодня не могут их пригласить к себе. Обе сделали печальный вид.
   - Я сегодня не заработала ничего, - жалобно выговорила Наташа и посмотрела на Мышонка. - Двум клиентам отказала из-за тебя, - девушка сощурила глаза. - С этого начнем наше знакомство?...
   - Извини, Наташа!... Возьми деньги! - Мышонок двинул ей по столу под рукав купюру достоинством в пятьдесят долларов.
   - А мне? - наигранно улыбнулась Вера, подходящему с подносом Бобрикову.
   - Возьми! - Саша выложил на стол двадцать долларов. Про себя Бобриков процедил сквозь зубы:
   - Я тебе покажу сегодня, как зарабатываются деньги!...
   В кафе долго не засиживались, так как дело подходило к полуночи. Хакеры боялись, что вахтер их не выпустит, поэтому сами стали подгонять девушек, высказывая свое намерение их проводить до автобусной остановки.
   Когда подошел маршрутный автобус, вместе с поцелуем Бобриков вложил Вере в сумочку свою цепочку. Юра ограничился рукопожатием, расставаясь с Наташей. Свою цепочку он использовал по-другому...
   Белый "В-4" пассат Евдокимова Мышонок не мог не узнать, когда они шли к остановке маршрутного автобуса. Жирную царапину на заднем правом крыле данного автомобиля месяц назад сделал он ключом от комнаты, проходя мимо него. Во время обеденного перерыва хакер выбежал в киоск за пирожками и собственными глазами видел, как, приехавший к вычислительному центру, Олег Сергеевич замыкал свой "летучий галандец". Перед этим Мышонок получил удар "метлой", так как из-за "нездоровых" притчей Евдокимова и затяжной болтовни с ним, не успел выполнить работу, порученную Горничным. Дядя Коля и не подумал выслушивать оправдания хакера о том, что ему помешал в работе "экстрасенс". Грозная рука Горничного "милосердно" приласкала его затылок, однако зло от удара в сердце отложилось на "психолога". Теперь вновь появилась возможность поквитаться с Олегом Сергеевичем, и Машевский не хотел её упускать.
   Согнувшись около автомобиля, Юра несколько отстал от молодых людей. Бобриков обернулся, но, скорее всего, сообразил в чем дело, так как белый "В-4" пассат "психолога" знали все. Вокруг никого не было. В машине играла музыка, мерцал голубой свет. Водитель - несомненно Евдокимов, скорее всего, спал. Пестрившейся голубизны в салоне автомобиля было достаточно для Машевского, чтобы убедиться, что за рулем психолог компании. "Что ты здесь делаешь в столь поздний час, уважаемый Олег Сергеевич?" - вопрос, который родился моментально в голове хакера. Ответ на него не требовался, так как мысль - наказать "экстрасенса", родилась моментально. Делая вид, что завязывает кроссовок, Мышонок незаметно зацепил на глушитель то, что по своей сути являлось миной. От прикосновения к железу цепочка завибрировала, но снимать её Машевский уже побоялся. "Не заметит! Слишком малая вибрация!.. И музыка помешает!" - принялся он успокаивать себя, догоняя в припрыжку Бобрикова и девушек.
   Около остановки маршрутного автобуса постоянно находились "частники". К ним и обратились хакеры... Теперь они были свободны!...
  
  
  
   Глава 16.
  
  
  
   Выезжая на "дежурство", в этот раз Евдокимов прихватил с собой и автомобильный телевизор. Его намерение - поймать хакеров в момент их бегства, только усилилось после первой неудачной ночи. "Ошибся, придурок! - констатировал про себя самокритичный Олег Сергеевич. - А если бы в "засаду" ты посадил кого из службы безопасности!?... Вот смеялись бы с тебя сегодня!?". Но отступаться от своего намерения Евдокимов и не думал, слишком все очевидным казалось для него. "Я уверен, что побег будет совершен сегодня! - выговорил он себе, собираясь на "дежурство". - Я сумею доказать, что был прав... Я сумею уменьшить последствия горя и беды, исходящие от Бобрикова!".
   Автомобиль он припарковал на прежнем месте около общежития. Был удивлен, когда вечером Бобриков с сумкой пошел в соседний универсам и застрял там на целых полтора часа. Вначале Евдокимов посетил магазин, однако в торговом зале не обнаружил его. Вернувшись к автомобилю, сделал несколько кругов по кварталу, но безуспешно. Бобрикова нигде не было. Проезжая около общежития в очередной раз обнаружил, что свет в комнате Бобрикова зажегся. На мгновение у него зародилась мысль, что он делает совершенно глупую работу, что все его "предвидения" событий - пустота, блеф. На некоторое время Олег Сергеевич даже перестал верить самому себе. "Как же я буду говорить о будущем коллегам, если не докажу себе, что прав! - обозначил себе цель Евдокимов. - Если я ошибаюсь, значит, грош мне цена!...".
   Свет в комнате Бобрикова долго горел, погас вместе со светом во всем блоке. Однако, ни Бобриков, ни Машевский не показывались. Олег Сергеевич вышел из автомобиля и прогулялся около общежития. Через окно, в помещении кафе он увидел и одного, и второго с девушками. "Ясно! Часа два-полтора можно отдыхать! - решил про себя Евдокимов. - Пока заведут девушек к себе в номер, пока разденутся, пока чая выпьют, дело молодое...". В салоне автомобиля "психолог" включил телевизор, чтобы не уснуть, положил на сиденье пассажира прибор ночного видения, чтобы сразу, в случае чего, обнаружить злоумышленников, и постарался сосредоточиться на программе, которую с трудом брала антенна старого, допотопного автотелевизора.
   Усталость заработанная в прошлую бессонную ночь дала о себе знать, Евдокимов сам того не заметил, как погрузился в дремоту. Проснулся Олег Сергеевич от жужжания телевизора, сбилась антенна, либо были какие-то помехи. Взяв прибор ночного видения с сиденья, он осмотрелся. Свет в комнатах Бобрикова и Машевского по-прежнему не горел, в зале кафе было пусто. Злоумышленников он заметил около остановки маршрутного автобуса, они садились в такси. Все произошло довольно быстро, красная "девятка" на его глазах тронулась, проехала мимо, и направилась к центру города. "Это побег! - обрадовался в душе Евдокимов. - Значит, все-таки, я был прав!...". Олегу Сергеевичу даже показалось, что парни, сидящие на заднем сиденье такси, помахали ему рукой, но в этом он уверен не был, так как в этот момент заводил двигатель в своей "В-4" пассате. Придерживаясь на расстоянии пятидесяти метров от "девятки", он принялся преследовать злоумышленников.
   Взрыв позади автомобиля, раздавшийся, когда Евдокимов проехал не более пяти километров за такси, как показалось "психологу" был не связан с его транспортным средством, и только потеря управления, а затем жуткий скрежет, дали ему понять, что взорвалось что-то у него. Неуправляемый автомобиль вынесло на встречную полосу движения, где его подрезал встречный "Джип", едва уклонившийся от лобового столкновения, далее, что еще запечатлел мозг Евдокимова, был глубокий откос. Затем кромешная темнота...
  
  
  
   *******
  
  
  
   Вера и не могла ощутить вибрацию "кулона". В опустевшем салоне маршрутного автобуса, она положила сумку на пустое сиденье впереди неё. Печально уставившись в окно, она любовалась весенним, залитым разноцветными огнями, городом. Её совершенно не беспокоило то, что она и сегодня ничего не выяснила у Бобрикова, "тайна", которой заболел хакер, оставалась нераскрытой.
   Печалиться было нечего, сам Картонов позвонил ей и предупредил, что Бобриков будет битым сегодня, так как его задержала охрана универсама на воровстве. Нелепыми и смешными казались после этого рассказы Саши за столом в кафе о том, как он браво убегал от наряда милиции, как вынужден был бросить свою сумку с продуктами питания, чтобы не угодить в обезьянник. Конечно, Вере пришлось строить доверительные глаза, создавать видимость, что она верит клептоману, сочувствует ему, однако в душе было смешно. Не ускользнуло от Веры и выражение лица Мышонка, который едва не рассмеялся в кафе, когда Бобриков начал нагло врать. И только Наташа сидела и поддакивала ему, соглашаясь с тем, что милиция иногда "беспредельничает".
   Веру больше беспокоила предстоящая встреча с Картоновым. Она набралась сегодня смелости, когда он ей позвонил, и сообщила ему то, чего добивалась от него уже долгое время. Фактически она предложила ему свою руку, дала согласие связать с ним будущее. Не знала только Вера, как сказанное ею, будет расценено заместителем начальника службы безопасности "Омеги". Решиться ли он забыть её прошлое, и связать с ней свою жизнь, либо будет хитринками и смешинками уходить от прямого ответа до окончания её контракта с компанией, а затем даст ей под зад и отправит к родителям в Беларусь.
   Вспышку от взрыва Вера не заметила, как впрочем, ничего не смогла и расслышать. Ночь для неё наступила в мгновение... Единственное, что ей показалось в последний момент - это ощутило все её тело, руки и ноги, дак это то, что переднее сиденье сорвалось с креплений и устремилось на неё, будто его подхватил великан, и махал им....
  
  
  
  
   Глава 17.
  
  
  
   Что ситуация вышла из-под контроля старший лейтенант ФСБ России Толкачев понял, когда Бобриков и Машевский сели в красную девятку "такси" и двинулись от общежития к центру города. "Как же "ошейники" они обесточили?" - вопрос, который сразу не нашел в голове Толкачева ответа, он-то и побудил старшего лейтенанта к действиям.
   Разворачивая свою "девятку", сотрудник ФСБ удивился, что за "девяткой" со злоумышленниками увязался белый "В-4" пассат. "Это, что за маскарад? Неужели служба безопасности не спит? - удивился Толкачев и даже высказал комплимент в адрес начальника оперативной службы. - Молодец этот Картонов, хотя и милиционер в бывшем... Интересно тогда, что он еще знает? Пока ведь тихо все!?... Не буду спешить звонить Зыкину, надо во всем разобраться. Похоже, служба безопасности в теме!...".
   О том, что Машевский взломал защиту в системе службы безопасности "Омеги" и пристроил "жука" в финансовом отделе "центра", Толкачев знал через несколько минут после совершенного крекером деяния. Так как через три часа после этого аналогичная программа взломала все пароли защиты в "Европейском центре ядерных исследований", и информация из него уже "потекла" ручейком, а не "капала", подобно березовому соку. Толкачев очень хорошо знал психологию хакеров, так как фактически им был сам. В его "легенде" понадобилось не слишком много новшеств, чтобы внедрить его в "подземелье" к дяде Коле, от которого он, кстати, тоже получал подзатыльники. Вместо военного училища противоракетной обороны он закончил другое "специальное" заведение, хотя "грохот" о том, что его вышибли из военного училища, еще долго раздавался в виртуальном мире. Сергею стоило немало сил вытерпеть эту боль, по мнению "военного" хакера, - лучше бы его "обосрали" в реальной жизни. Но!... Эта была его плата за "переквалификацию".
   Толкачев очень хорошо понимал, что никогда в жизни Машевский просто так не выдаст программу-взломщика, из-за которой угодил в "подземелье". Следовало создать ему условия, чтобы он данную программу попытался применить, и они были достигнуты!... Машевскому не зря дали возможность прогуливаться. Сомнений не было в том, что он все-равно приобретет ноутбук, и выведет на подобных себе, как этому не будет препятствовать бывший милиционер Картонов. Последний, кстати, оказался "крепким орешком" со своей "хитроумной" допотопной милицейской системой "закабаления". В первый раз, когда Машевский попытался найти выход в интернет, ему не дали и шагу ступить. Картонов, вероятно, с наводки "экстрасенса" Евдокимова подложил под него проститутку, которая вытянула с него всю информацию до самых пят. Но это оказалось кстати в плане обеспечения безопасности, дальше пришлось работать с учетом этого...
   За Машевским было установлено наружное наблюдения, и он не заставил себя долго ждать, вывел на Геру, который образовал в Калининграде целую группу хакеров- отморозков. Им оставалось малое, чтобы выйти "на тропу" войны в виртуальном мире. К счастью, органами государственной безопасности они были выявлены своевременно.
   Через Геру Машевский приобрел ноутбук, который приволок в общежитие. Спрятал его он очень грамотно. Горничному неделю пришлось поднимать гири и качать свой толстый зад, чтобы незаметно выявить ту открывающуюся доску в спортивном зале, под которую прятал свой компьютер Мышонок. Далее, все просто: в него вмонтировали антенну и передающее устройство, и как только Машевский включал свою "игрушку", вся информация с его экрана ровно ложилась на экран компьютера сотрудников ФСБ. Здесь проявляла свое "творчество" добросовестный капитан ФСБ - Маша Евсеева, она собирала её на жесткий диск, если надо, вызывала Горничного или Толкачева, в крайнем случае - шефа, полковника ФСБ Зыкина, который и руководил группой внедренных в "Омегу" зашифрованных сотрудников ФСБ.
   То, что деньги стали вытекать из кармана службы безопасности "Омеги" небольшими "порциями" по потайным "тропам" виртуального мира, оказалось крайне выгодным для ФСБ, так как удалось, наконец, установить местонахождение учителя Машевского, шпиона высшего пилотажа Фельдмана Абрама Иосифовича. С помощью своих агентов, таких идиотов как Мышонок, он не только набивал свои карманы деньгами Российской Империи, но и причинял ей вред в области государственной безопасности, особенно страдала оборонка. В настоящее время Фельдман был не только задержан, но и давал, вероятно, последние в своей жизни показания... Другие каналы, по которым устремились "ручейки" с деньгами, похищенными в "Омеге", проверялись, однако не все они были выявлены. Крекер прятал деньги за пароли своих закодированных сайтов. Однако это мало волновало сотрудников ФСБ. Теперь они не сомневались в том, что рано или поздно все твитеры Машевского им удастся вскрыть.
   Бобриков мало интересовал ФСБ, так как был хакером невысокого полета, кроме того - был психически болен. То, что его Картонов привязал к проститутке, устраивало сотрудников ФСБ. Крайне удивительным был его побег вместе с Мышонком. "Чего тебя, клептоман херов, Машевский взял с собой? Чем ты так ему понравился?..." - преследуя "В-4" пассат, задавал вопросы Толкачев, будто рядом с ним сидел Бобриков, и не мог пока ответить на них. Как в прочем, не понимал он и то, каким образом удалось отключить "кулоны" хакерам.
   Вспышка под бензобаком белого пассата промелькнула настолько неожиданно, что Толкачев даже подумал, что ему это померещилась. Далее раздался взрыв большой силы, и вся задняя подвеска вылетела из-под "В-4" пассата прямо на дорогу. Она разлетелась по всей округе по деталям. Толкачеву стоило немало усилий, уклониться от них, чтобы не вылететь в кювет, в то же время не выпустить из внимания, преследуемое "такси". Белый автомобиль "наружки" службы безопасности "Омеги" вынесло на встречную полосу, где он едва ли не столкнулся с "Джипом", а затем в кювет. Толкачев хотел было остановиться, но заметил в зеркало заднего вида, что водитель аварийно затормозившего "Джипа" вылез из автомобиля и направляется к откосу дороги. "Разберутся!..." - выговорил про себя старлей, и продолжил наблюдение за красной "девяткой".
   Теперь сомнений у Толкачева не было, что надо звонить Зыкину.
   - Слушаю, Сергей! - послышался сонный голос полковника. - Что у тебя там?...
   Маскируясь, чтобы не быть обнаруженным, Толкачев изложил Зыкину суть дела.
   - Преследуй до конечной остановки, Сергей, помощь будет. - встревожено выговорил полковник. - Я тебе скоро перезвоню!...
   Толкачев не успел довести "такси" до дома, где проживал Гера, позвонил Зыкин.
   - Сергей, укажи номер автомобиля, который преследуешь, и свой?...
   Толкачев приблизился к красной "девятке" прочитал номер и передал его Зыкину, затем сообщил государственный номер своей "девятки". Еще через минуту Зыкин позвонил и приказал прекратить преследование, указав, что "наружка" взяла объект... Еще через пять минут последовала команда: возвратиться на базу, что значило - в управление ФСБ.
  
  
  
   Глава 18.
  
  
  
   Картонов был крайне удивлен, когда рано утром ему о "ЧП" сообщили не его подчиненные, а директор вычислительного центра Зыкин, к тому же он попросил отворить ему дверь, чтобы "сделать пару глотков кофе". Телефон разбудил его, не было и шести утра, разумеется, не обошлось без ругательств в адрес администрации вычислительного центра, которые Картонов высказал, когда брился, а затем спешно наводил порядок на кухне.
   - Что там могло случиться, паникеры гребаные, - ругался про себя начальник оперативной службы на сотрудников вычислительного центра. - Муха пролетит в неположенном месте, они уже дергаются... Волнуются... Переживают... Зачем ко мне домой ехать? Типа я и сам не явился бы на работу. Надо, приехал бы прямо в вычислительный центр к этим отморозкам Горничного "с отвинченными головами"...
   Юрий Геннадьевич быстро привел себя в порядок, согрел воду. Таким образом, к встрече Зыкина внешне оказался подготовленным, но не морально и, тем более, - не психологически, так как сути дела он толком не знал, еще больше он недоумевал от того, что к нему приехал сам управляющий вычислительного центра, который к его работе не имел практически никакого отношения. В прочем, нельзя было даже сказать, что как-то по служебной лестнице, Картонов был зависим от него, так как Симкин - начальник службы безопасности, тоже был на правах заместителя президента компании.
   - Здравствуйте, Юрий Геннадьевич, я к вам по очень важному делу, - с порога начал Зыкин, снимая плащ и здороваясь за руку с недоумевающим Картоновым. - Давайте пройдем на кухню. - Зыкин сам подогнал хозяина квартиры, так как тот показался ему растерянным. - Разговор у нас не на пять минут, выкурим не одну сигарету...
   Только теперь Картонов понял, что перед ним вовсе не гражданский человек, что перед ним представитель правоохранительных органов, причем, - оперативных служб. Все его повадки, слова, движения, мимика, были настолько знакомы подполковнику милиции в отставке, что сомнений не возникало, перед ним вовсе не управляющий вычислительного центра, роль которого Зыкин до этого так успешно играл. Перед ним оперативник, которому что-то надо, и непросто арестовать его, либо добиться каких-то показаний, к нему пришли договариваться... Картонов совершенно не удивился, когда Зыкин на кухне показал ему удостоверение полковника ФСБ, занервничал, взбесился он, будто на его ведро холодной воды вылили, когда Сергей Александрович выговорил печально:
   - Младший сотрудник службы безопасности компании Соловьева сильно пострадала от взрыва "кулона", подложенного ей Машевским и Бобриковым в сумку перед побегом...
   - Что с ней? - злобно выговорил Картонов, полагая, что "комитетчики" причастны к этому, поэтому и разыгрывается данная картина. - Где она? Почему меня не предупредили, что снимаете "ошейники" с этих отморозков? - заместителя начальника службы безопасности так понесло, что он сам того не заметил, как стал задавать нелепые вопросы. - Почему мне только сейчас говорите о случившемся?...
   - Успокойтесь, Юрий Геннадьевич! - решительно перебил Картонова Зыкин. - Самое страшное, к счастью, уже позади. Соловьеву на вертолете мы отправили в Санкт-Петербург в нашу специализированную клинику. Поверьте, мы сделали все, что могли. - Зыкин замялся на мгновение, потом все-таки выговорил. - Мы знаем, что Вера ваша хорошая знакомая, вы к ней неравнодушны, мы сделали все, что было в наших силах в сложившейся ситуации.
   - А как хакерам удалось сбежать, как им удалось снять "кулоны"? - недоумевая, выкрикнул Картонов, вероятно, полагая, что не обошлось без посторонней помощи, а точнее - без помощи ФСБ.
   Зыкин быстро уловил то, что хотел сказать Картонов, поэтому тоже отреагировал довольно резко:
   - Я, пусть и формально, но всего лишь управляющий вычислительного центра, а вы, Юрий Геннадьевич, заместитель начальника службы безопасности. Мне кажется, ролевыми функциями в данном случае мы поменялись. То, что говорю вам я, должны были говорить вы, а то, - что вы спрашиваете у меня, должны были знать от своих подчиненных. Это если нормально поставлена работа службы безопасности... - Зыкин злобно с ехидцей сощурил глаза, но усугублять разговор вопросом: "Не так ли?", не стал. Наоборот, он попытался нормализовать отношения, прояснив суть обстановки:
   - Наши оперативные мероприятия несколько пересеклись, Юрий Геннадьевич. Мы помогали вам, точнее - службе безопасности "Омеги", но не хакерам в бегстве. Вина за то, что они избавились от "кулонов" и взорвали с их помощью Соловьеву и психолога компании Евдокимова, которого, вероятно, вы, либо Симкин, довольно неосмотрительно отправили сторожить хакеров, в одинаковой степени ложиться на вас и на нас... - Не договорив, что хотел сказать, Зыкин закурил. Затянулся на полные легкие, и вместе с дымом выдохнул. - Точнее, все-таки, больше виновата служба безопасности "Омеги", так как у нас другие задачи и цели, вы это понимаете, не хуже меня...
   - Евдокимова тоже взорвали? - удивился Картонов. Теперь напористость с него слетела. Стал появляться трезвый рассудок. - Мы его не посылали в наблюдение!... Он жив?
   - К счастью, да... - теперь удивленно выговорил Зыкин. - Ногу сломал, обгорел немного, но жить будет. Опасности большой нет... А как он оказался около общежития, почему он преследовал беглецов?
   - Вероятно по собственной инициативе, Сергей Александрович. Он хотел доказать, что его предсказания были правдивыми... - Картонов отрешенно ударил кулаком по столу.
   - Куда уж более, - вставил и Зыкин, кивая головой. - Мне тоже, возможно, следовало быть более внимательным к информации, поступающей от "психолога".
   С Евдокимовым Зыкин не имел дел, хотя от Горничного и Толкачева много слышал о нем. Пару раз он пытался попасть к нему на прием, но Маша профессионально "отфутболивала" его, как и всех подозрительных, кому не место в кабинете управляющего вычислительного центра. Проверяться на наличие подслушивающих устройств и так приходилось довольно часто. К нему полковник ФСБ не относился серьезно, точнее - как к "подземельному страшилке", не смотря, что Горничный и Толкачев говорили ему, что психолог компании, вовсе не психолог, а экстрасенс, которого специально Симкин переманил из цирка для присмотра за хакерами. В целом, присутствие лишней "няньки" было не во вред интересам полковника ФСБ, поэтому он сам относился к Евдокимову лояльно, т.е. - никак, и требовал сдержанности в отношениях с "психологом" от Горничного и Толкачева, Маше он все же приказал: "Не пускать потусторонние силы", так как и реальных препятствий и врагов было немало.
   - А с Верой?... Что с Верой, Сергей Александрович?! - не унимался Картонов, которого девушка беспокоила больше всего на свете, ведь вчера вечером он решился сделать ей предложение.
   - Имеются проникающие ранения в область живота и груди, - печально констатировал Зыкин. - Однако врачи обещают спасти девушку... По-моему, Юрий Геннадьевич, раны не глубокие, её ударило пластиком от сиденья. Просто ран много, и большая потеря крови...
   - А почему её в Питер отправили? Что здесь нельзя было сделать операцию?
   - Причин несколько, Юрий Геннадьевич: во-первых, чтобы милиция меньше лезла в дело, во-вторых, там специалисты значительно сильнее, в-третьих, понадобиться пластическая операция, так как повреждено лицо...
   - Где эти отморозки?... Вы их задержали?
   - Ни в коем случае, Юрий Геннадьевич... Более того, мы поможем сделать им документы, и приставим к нужной банде!...
   - Вы знаете, где они?
   - Они у одного из калининградских хакеров отсиживаются сейчас, его зовут Гера, через него Машевский приобрел ноутбук.
   - Ни х... себе... - не понимая в чем дело, Картонов выругался, встал из-за стола и закурил. - Вы умышленно допустили хищение денег, вы умышленно позволили им бежать?...
   - Хищение денег мы допустили умышленно, Юрий Геннадьевич. Чего греха таить!?... А второе - неверно. Их упустила служба безопасности, в обязанности которой вменено - сторожить "отвинченные головы". Просто, кто-то проворонил хакеров, а теперь ищет крайнего?! - Зыкин вновь сощурился, но уже незлобно, скорее - с издевкой, так прищуривается гроссмейстер, когда жмет руку проигравшему перворазряднику, осмелившемуся скрестить с ним шпаги на шахматном поле при условии, что шахматный гений будет играть с повязкой на глазах, т.е. - вслепую. - Что касается хищения денег?... - Зыкин печально посмотрел на банку с кофе, но даже не притронулся к ней. Похоже, он что-то хотел сказать, но сдержался и после непродолжительной паузы продолжил:
   - Относительно похищенных у службы безопасности денег поясняю: дело все в том, что нам была необходима программа Машевского, которой он взламывал пароли "Омеги". Принцип-то работы один и тот же... Её мы тут же переделали, точнее - подкорректировали, и взломали с её помощью пароли в Европейском центре ядерных исследований... Это очень сложная оперативная комбинация, а цена данной информации - огромная!...
   - Не понимаю?!... - Картонов смотрел удивленно на Зыкина. - Горничный профессионал в программировании. Он мне говорил, что тема коллайдера - дешевый фарс, "пиар", не более того...
   - Капитан ФСБ Горничный, старший лейтенант ФСБ Толкачев наши люди... Они внедрены в "Омегу" для организации хакеров, обуздания их ума в государственных целях. Они непосредственно занимались коллайдером, слава Богу, мы своего добились...
   Горничный говорил вам, Юрий Геннадьевич, то, что нужно было нам... Вы ведь не маленький, и не дилетант, понимаете?... Государство нуждается в подобного рода информации, с помощью хакеров она нынче достижима...
   - Да!... - Картонов взял себя за голову, и стал прохаживаться по кухне. Теперь он понимал, что сотрудники ФСБ переиграли его, как матерые опера надуривают малолеток, когда ловят их на первой краже. - Значит, если хищение информации даже вылезет наружу, виновата будет коммерческая компания "Омега", точнее - какой-то отмороженный хакер из "Омеги", а если все пройдет тихо, то - слава Богу, а ФСБ в любом случае будет снимать только пенки...
   - Я бы эту тему не поднимал с вами, но вы ведь знаете, что Катрин сотрудница ФСБ, благодаря ей, вы попали в компанию. При этом, будучи судимым, спокойно приехали в Калининград... Вас не удивляет масштаб деятельности компании, её связи?! Неужели вы думаете, что такую игру можно было бы бандитам осуществлять безнаказанно?!...
   Картонов не отвечал, взявшись за голову, он прохаживался по кухне. Ощущение было такое, что ему только что сняли штаны, и выдрали его по голой заднице ремнем, как мелкого хулигана.
   Зыкин, в свою очередь не унимался:
   - В начале двадцатого века у России была слабая тайная полиция, Юрий Геннадьевич, и Империю уничтожили... Второго раза не будет, мы отстоим Россию.
   Мне кажется вы не маленький и понимаете, что эта обычная игра спецслужб по добыче информации...
   В настоящее время в Подмосковье возобновились работы по строительству подобного ускорителя, которые были начаты еще в советское время. В проект были вложены огромные деньги, но с развалом СССР все заглохло, а ведь сумели создать чудо под землей: подземный кольцевой тоннель имеет диаметр 5 метров, расположен на глубине около полусотни метров. По длине и глубине залегания он аналогичен кольцевой линии Московского метро. Сейчас встал вопрос реанимировать советский коллайдер... Понятно, что результаты испытаний адронного коллайдера в Европе, нас не могут не интересовать. Второй Чернобыль нам не нужен... Тем более, Москва!... Мы имеем возможность посмотреть со стороны на эту "машину", прежде чем "мастерить" свою... Что здесь плохого? Обычная повседневная работа разведывательных служб...
   - Ошибок при строительстве не допустим, - отрешенно дополнил Зыкина Картонов. - Пусть французы все испытают, а мы посмотрим и подумаем, какие слабые звенья в проекте следует устранить, что заменить американским, или китайским оборудованием...
   - Естественно, Юрий Геннадьевич!... Это очень дорогой "проект", поэтому и оперативная комбинация того стоила... Вы не думайте?...
   Я и не думаю, Сергей Александрович!... - Картонов, наконец, пришел в себя, разобравшись, в чем суть дела. - Все нормально! Я просто устарел! - Картонов признал свое поражение в "игре", операция была осуществлена превосходно, он, опытный опер, даже ничего не сумел заподозрить. - Я просто стал примитивен!... - выговорил он так отрешенно, будто дохлого кота съел.
   - Все нормально, Юрий Геннадьевич, ошибки бывают у всех. Всем известный Покрышкин однажды случайно свой бомбардировщик сбил, один летчик выжил, а второй погиб...
   - Да ну? - удивился Картонов, полагая, что Зыкин говорит не о том Покрышкине, который стал трижды Героем СССР. - Может вы не того Покрышкина имеете ввиду?...
   - Того! Того, Юрий Геннадьевич, - с лукавством в глазах улыбнулся Зыкин, вероятно, ему понравилось, что пример из жизни заинтересовал Картонова. Полагая, что дальнейший рассказ придется кстати, полковник приступил к "обработке" своего очередного клиента:
   - В июне 1941 года часть, где проходил службу Покрышкин, дислоцировалась в Молдавии. Вообще-то, Александр Покрышкин воевал на американской "кобре", точнее -Р-39, на этом самолете он и прославился. "Кобры" поступали в Союз по ленд-лизу. Однако в начале войны он летал на МИГ-3. А в первом бою потерпел жуткую неудачу, сбил советский бомбардировщик Су-2. Последний был очень схож с немецким Юнкерсом, а из-за того, что бой был очень жестким, Покрышкин ошибся...
   - И его не расстреляли? - Картонов удивился еще больше.
   - Нет, Юрий Геннадьевич, - Зыкин даже хихикнул. - Александра Покрышкина не расстреляли, не сослали в лагерь, не направили в штрафбат, вероятно, сказывался недостаток людей в авиации. И не ошиблись!...
   На 19 августа 1944 года за Покрышкиным числилось 550 боевых вылетов, в том числе сложных, разведывательных. Он сбил 53 вражеских самолета. Стал первым в стране трижды Героем Советского Союза. В годы Второй мировой войны часто дело доходило до абсурда, увидев самолет Покрышкина в воздухе, либо услышав его в переговорных устройствах, немцы не вступали в бой... Именно поэтому, Александру Покрышкину часто приходилось осуществлять вылеты не на своей "кобре", а на самолетах молодых летчиков...
   - Интересно, конечно, - покачал головой Картонов, быстро осознав, что идет обычная оперативная "обработка". - Но сейчас, по-моему, не то место, - а потом, после паузы добавил, - и не то время, Сергей Александрович, чтобы мы обсуждали Героев СССР...
   - Я согласен, - быстро сообразил Зыкин и попытался исправиться. - Я понимаю, что у вас ранее была совершенно иная специфика в целях и задачах... Кстати, наблюдая со стороны за вами, я восторгался вашей работой!...
   Последние слова были явно не от сердца. Картонов это понял, как впрочем, и то, что сказаны они были вместо предложения сотрудничать с ФСБ в данной операции. "Вот так вербуются люди, попадают в зависимость, а дальше преданно служат России-матушке!" - выговорил про себя Картонов, однако выпендриваться и не подумал, "партия" была проиграна и это следовало признать.
   - Что вы хотите от меня? - перебил красивую сказку Зыкина Картонов. Присев за стол, подполковник прикурил от зажигалки, которой запалил себе сигарету и Зыкин. - Вы ведь приехали сюда не для того, чтобы рассказать мне, какой я тормоз? - последние слова Картонов не побоялся сказать, так как на уши сваливалась обычная оперативная "лапша с клецками", которую сотни раз приходилось вешать и ему.
   - Перестаньте, Юрий Геннадьевич, - стал строить из себя доброго молодца Зыкин. - Вы отличный оперативник, естественно, вашими способностями и возможностями мы планируем воспользоваться в ближайшем будущем. Однако на данном этапе операции, когда пошла легализация оперативных мероприятий, мы подключили силы из вне, я попросил бы вас не принимать мер по розыску Мышонка и Бобрикова. Мы хотим их поводить...
   - Понятно... - кивнул в такт словам Зыкина Картонов. - Круг лиц "с отвинченными головами" есть возможность расширить, чего ж упускать такую возможность.
   - Очень хорошо, Юрий Геннадьевич, что вы меня понимаете, - Зыкин расплылся в улыбке. - Еще, я бы хотел вас попросить, не раздувать со всего этого "бучу" и не прибегать к помощи милиции... Расследованием взрывов занимается ФСБ, кроме того, вы знаете, что обстановка под контролем...
   - А Симкин?
   - Его пыл поубавит ФСБ, а вы станете связующим звеном, будете представлять ему информацию, не выходящую за рамки: совершенно секретно. А делать все будем мы, что касается Бобрикова и Машевского...
   Далее, Зыкин так и не попросил ни о чем Картонова, однако, чтобы это не выглядело, как - "пошел ты на три веселых", рассказал, что с помощью Мышонка, они вычислили местонахождение Фельдмана, учителя и шпиона в одном лице, длительное время находящегося в розыске. Порекомендовал быть крайне внимательным, при доставлении в Калининград Машевского младшего, предусмотреть все меры безопасности при его "трудоустройстве". Посоветовал быть предусмотрительным в отношениях с Симкиным, который, несмотря, что в бывшем замполит, является кадром из криминальных кругов. В общем, суть дальнейшего разговора можно свести к следующему: Картонова культурно попросили закрыть рот и не рыпаться, продолжать свою работу в том духе, котором он её и выполнял ранее. Однако, не будь Зыкин оперативником, они бы не надрались. Печально рассмотрев еще раз банку с кофе, полковник ФСБ все же спросил у Картонова о наличии у него водки... Что было дальше? Опера искали "общие цели и задачи!...". Пообещали не подводить друг друга!...
  
  
  
  
  
  
   Глава 19.
  
   В вычислительном центре Горничный остался один из сотрудников ФСБ, все остальные были измотаны произошедшим ночью происшествием. Больше всего досталось полковнику, ему к бессонной ночи, прибавилась и большая доза спиртного, которую ему, раньше, чем к завтрашнему дню, никак не удастся вычихнуть из себя. Но обстановка требовала того, "нейтрализовать", склонить на свою сторону Картонова, было стратегически важно, тем более - пострадала Соловьева, к которой он явно равнодушен не был. А значит, мог выйти из-под контроля, развязав поиски хакеров своими милицейскими методами. Судя по разговору, только что состоявшемуся с Зыкиным, полковнику пришлось выпить с Картоновым не одну бутылку водки, уж сильно язык заплетался у Сергея Александровича, когда он отдавал свои последние распоряжения, как и что делать, кому и что можно говорить.
   В правом нижнем углу компьютера выскочила информационная рамка, что означало - поступила очередная "порция" информации с Европейского центра ядерных исследований, когда в кабинет зашел Симкин. Вид у начальника службы безопасности был такой, будто его только что розгами выдрали. К разговору с ним Горничный был готов, как впрочем, знал он и то, что с ним только что беседовали в ФСБ.
   - Недосмотрели вы, Коля, хакеров, а те набедокурили, - присаживаясь на свободный стул у окна, даже не поздоровавшись, печально выговорил Симкин. - Меня только что в ФСБ допрашивали по Евдокимову?...
   - И что, Семен Казимирович?
   - Да ничего у них нет на нас конкретного... Сказали сильно не шуметь и нам... Якобы, в интересах следствия, чтобы избежать перехлеста в розыскных мероприятиях, нам следует довериться ФСБ в розыске лиц взорвавших нашего "психолога"... Они-то не знают, что Соловьева наша работница, говорят, что у них не один такой факт сегодня случился ночью... Полагают, что террористы... - Симкин усмехнулся почему-то, но радости не было в его глазах. - Они вряд ли доковыряются до нас, "кулоны" превращаются в пыль во время взрыва, а разорванная цепочка мало, что скажет им об "ошейнике"... Более того, на месте ДТП Евдокимова ничего обнаружить так и не удалось.
   - Не знаете, где Картонов, Семен Казимирович? - вставил как бы невзначай Горничный, даже не оторвавшись от экрана компьютера. - Мне утром он звонил, сказал, что все утрясет, как и вы предупреждал, чтобы я сидел спокойно...
   - Его, вероятно, еще в ФСБ пытают, Коля... Но Геннадьевич знает, что говорить, с него, как с гуся вода... А вот тебе следует на всякий случай подчистить здесь все. "Ошейников" больше ни у кого нет?
   - Нет, Семен Казимирович. Все чисто... А в компьютерах по указанию Картонова я уже все удалил лишнее, либо закодировал... Одним словом, всем чисто...
   - Чисто!... Чисто!... Сколько раз ты меня успокаиваешь!? Проворонил "отвинченные головы"?! Тебе Евдокимов ведь говорил?!... - Симкин раздраженно хлопнул ладонью по подоконнику. - Ладно, я старый, не могу его выслушать, не хватает у меня терпения, но ведь ты мог бы и прислушаться!?... Я говорил с ним сегодня в больнице... Сказал, чтобы он помалкивал больше... А ты, Коля, мудак!... У тебя и деньги увели из-под носа, и сами они свалили...
   - Деньги я найду, Семен Казимирович, будьте уверены, - попытался успокоить Симкина Горничный, так как начальник службы безопасности стал переходить на мат и лагерны жаргон. Так с ним случалось всегда, когда он нервничал, к этому в компании были уже все приучены, и даже радовались, что имеются признаки, по которым легко определять, в каком настроении нынче шеф. - А от Картонова им далеко не уйти, Семен Казимирович. Наверняка, с сотрудниками ФСБ он решает вопрос с поимкой этих отморозков...
   - А что дальше, Коля? - Симкин печально посмотрел на Горничного. - Он сумеет договориться с сотрудниками ФСБ?!
   - Сумеет, Семен Казимирович!... Картонов такой змей, что сможет договориться даже с мертвым!...
   - Ты вот что, Коля, присмотри, чтобы эти "отвинченные головы" снова к нам в электронную сеть не проникли... Если мне еще пожалуются, я тебя лично уволю...
   - Сделаем, Семен Казимирович, - выговорил Горничный, направившемуся к двери Симкину, и услужливо кивнул головой. - Сделаем все, как вы говорите...
   - Будут новости, я у себя в кабинете... Без Картонова не принимай никаких мер по розыску этих отморозков, мне сказали в ФСБ, что накладка может получиться, не стоит раньше времени рыпаться... - Симкин все же остановился на несколько секунд у двери, размышляя о чем-то . - Поговорим с Картоновым, определимся, что делать... Катрин очень недовольна нами!... Вот это, Коля, очень плохо!
   - Да?!... - Горничный отвлекся от экрана компьютера от последних слов Симкина, делая вид, что испугался. - Это, конечно, очень серьезно, Семен Казимирович!... - "хозяин подземелья" закрутил головой, будто ему на голову лили кипяток. - Будет обидно, если машину у меня Катрин потребует назад!...
   - Я бы, Коля, будь это не машина Катрин!... - Симкин от злости даже посинел, сделав паузу. Вероятно, его взбесило высказывание Горничного относительно сто сорокового "Мерседеса", "подаренного" ему в обмен на хакеров, выявленных с "подачи" Соловьевой. - Я бы, Коля, тебе в задницу этот шестисотый "Мерс" засунул!... Мы получаем все из-за тебя!... А ты, мудак, о тачке своей печешься! - с последними словами Симкин громко хлопнул дверью.
   "Надо Симкина переводить куда-то, - выговорил про себя Горничный, когда обстановка в кабинете и коридоре разрядилась. Симкин, похоже, натолкнулся на уборщицу, когда выходил из его кабинета, так как вслед за грохнувшемся ведром, еще несколько минут на все "подземелье" звучали его матерные слова. - От криминала надо избавляться... Если с коллайдером пройдет всю тихо, пусть Катрин забирает этого корифея вместе с Евдокимовым к себе в Беларусь... Там нынче большой дефицит интеллектуальных кадров, Батька выдворяет из страны всех, кто его умнее... Симкину в самый раз будет, пристроиться на Интеграле каком-нибудь..."
   Когда в "подземелье" установилась рабочая обстановка, Горничный открыл страницу с поступившей информацией и быстро её прочел. На английском языке было написано: "...Значения в тысячи ТЭВ вряд ли будут в обозримое время достигнуты на обычных ускорителях, и именно поэтому такую популярность получили ускорители на встречных пучках... Тем не менее, в космосе таких частиц немало... Их гораздо меньше, чем "комаров" в атмосфере Земли, примерно в 100 миллиардов раз, так что вряд ли кому-то из космонавтов удавалось испытать на себе такой удар... Но всю нашу планету потрясают несколько тысяч таких столкновений в секунду, а за время её существования их было примерно 1021 раз. За всё время работы женевского ускорителя в рамках эксперимента LHC планируется воссоздать примерно 1017--1018 ударов... Так что без всякого участия физиков, этот эксперимент уже был повторен на Земле десятки тысяч раз...".
   "Для журналистов сойдет... Для них эта сказка и писана! - выговорил про себя Горничный, перевев текст на русский язык. - Эту информацию мы разместим у себя... Жаль только Бобриков пропал... И, вероятно, уже не вернется сюда". Достав телефон из нагрудного кармана, Горничный позвонил Скороходову.
   - Ты где, Петя?
   - Дома за компьютером, Станиславович.... Шеф наш приболел, просил тебе передать, да я заработался, запамятовал...
   - С Толкачевым я сам разберусь, приезжай ко мне, придется тебе взять направление деятельности Бобрикова.
   - Давай, дядя Коля, не вопрос, мы и сами хотели его заполучить... В Перми уже заскучали люди...
   - Я тебе заскучаю!... Будешь работать в рамках проекта... Жду!...
   - Станиславович, подожди! Не ложи трубку! - поторопился высказаться Скороходов, которому очень не хотелось отрывать свой зад от компьютера. - Там к тебе Филатов поехал, поэтому мне может не стоит ехать, работы много?... - он начал буквально молиться, слова: "работы много", Скороходов выговорил так, будто изобрел новую теорему Пикара и если сейчас не выполнит ряд математических расчетов, то она забудется и канет в небытие.
  
   - А что такое, Петя?...- Горничный сразу просек в чем дело. - И почему вдруг Филатов надумался покинуть свою шарашку? Мне кажется, вы не только проституток заказываете себе на дом, но и пиццу, и одежду, наверное?... Интересно, кто мусор выходит выбрасывать?
  
   - Не телефонный разговор, Станиславович, - сразу изменился в голосе Скороходов, когда вопрос встал о визите Филатова Степана в вычислительный центр, - помнишь, ты просил его проверить, куда Тарик деньги переводил?
  
   - Помню, что дальше?
  
   - Дальше тебе он сам все расскажет... Ты ему информацию сбрось на дискету, которая меня касается, я сегодня вечером посмотрю.
  
   - Хорошо, Петя... Когда ко мне Степа приедет?
  
   - Да он в "подземелье" где-то у тебя... Ему помогают там два человечка...
  
   - Ладно, Петя, до свидания.
  
   Закончив разговор со Скороходовым, Горничный открыл на компьютере папку под названием "Мазхар". В ней содержалась информация о студентах Великобритании арабского происхождения. Один из них Тарик Аль-Даур, который используя систему Western Union, перечислял значительные суммы денег в Эстонию. В последующем полиция Великобритания установила их причастность к террористической группе, которая работала в Европе, а вот деньги затерялись, так как в Эстонии их получали люди, которые занимались конвертацией обычных денег в электронные. Сумма оказалась вполне приличной, поэтому не могла не вызвать интереса у Толкачева. Он и поручил Филатову "погулять по прибалтийской электронной сети", посмотреть, имеется ли возможность найти данные деньги. Вскоре после этого в СМИ появилась информация, что неизвестные хакеры взломали официальный сайт президента Латвии и оставили ему там не очень хорошие поздравления. Ничего обидного там не было, но в это время международные финансовые структуры Европы согласились предоставить балтийской республике кредит в размере 7,5 миллиардов евро. По Интернету пошел резонанс, что хакеры пытаются завладеть данными деньгами. Проблемой вынужден был заинтересоваться Горничный, по его глубокому убеждению не обошлось без шалости "отвинченных голов" Толкачева. Последний, в свою очередь, заверил, что к этому не причастен сам, не причастны и его люди. Спустя несколько дней хакеры взломали сайт "первого джентльмена Латвии", а затем "посыпались" и сайты высокопоставленных чиновников Литвы и Эстонии... Но вред никакой причинен не был, хакеры лишь оставили безобидные поздравления. Власти Прибалтики стали бить в колокол, а Горничный приказал Толкачеву: " Коль, Сергей Викторович, это не твои люди там бедокурят на прибалтийском трафике, ты мне, пожалуйста, найди их... Возможно, это те же "товарищи", что помогали Тарику отмыть деньги?...".
  
   Горничный усложнил задачу Толкачеву, а тот в свою очередь нагрузил Филатова, хотя было понятно изначально, что связи между террористами и хулиганами никакой нет. Это были своеобразные меры профилактики, чтобы Филатов не занимался "самодеятельностью". И даже, если он не был не причастен к взлому президентского сайта, ему предстояло показать, что он "мастер высшей лиги", и найти тех, кто это сделал.
  
   Горничный не стал Филатова искать по "подземелью", он сам к нему пришел.
  
   - Садись, Степа! Рад тебя видеть!... - Горничный встал, широко расставил руки, подержал за плечи Филатова, отчего его две руки едва не слепились в одну через ветхую хакерскую грудь. - Какие у тебя новости?... Говорят, ты всю Прибалтику на уши поставил за пару-тройку недель?...
   - Да ну, дядя Коля, - Филатов широко улыбнулся в ответ Горничному, поправил очки на носу, поднял голову, так как был лишь по солнечное сплетение Николаю Станиславовичу. - Я просто кое-что раздобыл, вот и пришел к вам.
  
   - Молодец, Степа! Чем порадуешь? Вывел террористов Аль-Каиды на чистую воду?
  
   - Почти все деньги Тарика Аль-Даура прошли мимо Прибалтики, вероятно, он их прятал таким образом, но не все... Часть денег пошло на счет наших общих знакомых в Питере. Сергей их хорошо знает, это те, что электромагнитную пушку собирают. Дак вот, они стали искать детали в Интернете не на одну пушку, а на две...
  
   - А ты откуда знаешь?
  
   - Да потому, что они у нас опытный образец скопировали, тот который Сергей Толкачев делал...
  
   - Тот, который только одну стенку ведра пробивал, а во второй делал только вмятину?...
  
   - Оно водой было заполнено, Степанович, - обиделся хакер. - Поэтому наша пушка его насквозь не пробивала...
  
   - Ладно, - Горничный махнул рукой, таких историй в своем кабинете он выслушал столько, что информация подобного рода его совершенно не удивляла. - Давай дальше!...
  
   - Вероятно, они за счет этих денег делают электромагнитную пушку себе и друзьям Тарика...
  
   - А как они её переправят?
  
   - Вообще это несложно, учитывая, что на таможне в конструкции электромагнитной пушки ни кто не разбирается. По деталям её можно переправить без проблем... Но в этом нет необходимости, они все покупают из Питера в Германии, указывают адрес, куда что доставить, а друзьям Тарика шлют чертежи и схемы, как что собирать... Именно это нас выручает в получении о них информации.
  
   - Ну и что будет, когда они соберут пушку?
  
   - Она не сильнее двустволки будет, а по весу как мотоцикл, вот и думайте сами!?...
  
   - А если они её модернизируют?
  
   - Сергей её уже несколько лет модернизирует, да только ничего ему так и не дулась сделать...
  
   - Ладно, об этом я сам с Толкачевым поговорю? А что ты скажешь по президентским сайтам? Кто 9 мая поздравил народы стран Балтии от имени их президентов с Днем Победы?
  
   - Не знаю, - Филатов ответил почти уверенно, но щеки около носа у него покраснели, что не выпустил из своего внимания Горничный.
  
   - Да, Степа, ты теряешь свой профессионализм!... Тебя уделали оказывается!?
  
   - Я бы мог сказать, что это те же ребята из Питера... - неуверенно заговорил Филатов. - Но...
  
   - Что "но", Степа?! Колись, пока я добрый!...
  
   - Но я сам так сделал, чтобы в случае чего на них стрелки перевели!...
  
   - А какого хера ты делал на президентских сайтах? - начал делать серьезный вид Горничный, так как данный факт его больше смешил, более того, он был уверен в том, что это все "проделки" Филатова.
  
   - Я на всякий случай посмотрел, нету ли связи у властей Прибалтики с Аль-Каидой!... - начал совершенно неумело врать Филатов.
  
   - А в задницу ты им не стал смотреть через видеокамеры, что установлены у них в туалетах?...
  
   - Нет, конечно... - Толкачев замялся, потов выговорил. - Посмотрел только, что у них в кабинетах, - хакер, наконец, сбросил с себя испуганный вид и улыбнулся, видя, что Горничный закрыв лицо ладонью смеётся, хотя всячески пытается это от него скрыть, делая вид, что сморкается в носовой платок.
  
   - Ты и службу безопасности значит у них посетил?!... - Горничный сделал строгое лицо, но это у него плохо получалось.
  
   - Мимоходом, дядя Коля... - улыбка не улетучивалась с лица Филатова.
  
   - Степан, чего ты ржешь, сколько тебе лет?
  
   - Двадцать два, дядя Коля, - закивал головой Филатов. - А смеюсь из-за того, что ты еще не все знаешь...
  
   - А что еще?... - лоб Горничного сморщился, что говорило о том, что он не намерен больше шутить.
  
   - Э-эти питерские хакеры... - неуверенно начал Филатов, но Горничный тут же его осек, используя нецензурные слова: "То есть ты!...".
  
   - Ладно!... Не в этом дело, - Филатов махнул рукой, чтобы Горничный не мешал ему говорить, и продолжил:
  
   - Они от имени президента одного из прибалтийских государств поздравили студентов математического факультета с Днем Победы, с вручением каждому по порции мороженного.
  
   - Я не удивляюсь, что данная информация не вылезла наружу, - печально выговорил Горничный. - Идиот ты, Степа!... Допрыгаешься сам, а Толкачева снова арестуют фээсбэшники!...
  
   - Не арестуют...
  
   - А на какой хер, ты своих "коллег-идиотов" в Питере подставляешь?...
  
   - Я их не подставляю, потому что сделал все чисто... Я им рейтинг поднял в хакерской среде... Они не обидятся...
  
   - Толкачев с тобой поговорит, Степа! - разраженный Горничный встал из-за стола и вручил Филатову дискету. - Все иди от меня... Не могу тебя видеть, потому что сорвусь! Дискету передай Скороходову!...".
  
   "Надо через Геру направить к этим хакерам в Санкт-Петербурга беглецов. Пусть Мышонок с Бобриковым их просветят! - решил про себя Горничный, когда дверь за "отвинченной головой" затворилась. - А Филатова надо приструнить... Он уже земли под собой не чувствует!...".
  
   Горничный понимал, что Филатов не нарушил хакерских "понятий", давить на него совесть было бесполезно. Тем более, его гораздо лучше знал Толкачев, который, соответственно и ввалить мог ему более "компетентно". А из-за того, что за одно и то же деяние в юриспруденции не принято наказывать дважды, Горничный и решил поручить это дело непосредственному начальнику "отвинченной головы".
  
  
  
   Глава 20.
  
  
  
   Когда в компании все поутихло, решающую роль сыграли в этом сотрудники ФСБ, забравшие в свое производство уголовные дела по фактам взрыва Соловьевой и Евдокимова, Картонов решил навестить Веру. По телефону он уже с ней разговаривал не раз, со слов девушки, самочувствие её было удовлетворительное, а на его предложение - выйти за него замуж, она отреагировала нормально - согласилась!
   У Картонов будто крылья после этого выросли, настроение держалось превосходное целую неделю. Окрыленный, он посетил в больнице Евдокимова, на этот раз терпеливо все слушал, не перебивал, не старался убежать, тем более, не верить Олегу Сергеевичу после случившегося, оснований не было. Практически все он предсказал. Причем, не желая выглядеть идиотом, сам постарался пресечь побег хакеров, от чего и пострадал.
   - Ошибся я ненамного, Юрий Геннадьевич, - печально анализировал свои напутственные речи Евдокимов. - Мне почему-то виделось, что убежит один Бобриков, вот я и не взял себе помощников... А получилось, что сбежали они вдвоем!...
   - Все нормально, Олег Сергеевич!... Вы меня поразили своими предсказаниями! Вы настоящий экстрасенс!...
   - А сейчас вы собираетесь жениться! - неожиданно выпалил Евдокимов, не вставая с кровати. Как бы невзначай, он лишь взял руку Картонова. - Собрались ехать к той девушке, о которой я уже с вами говорил раньше... Но не поедите!
   - Тьфу, ё... мать, - Картонов даже подпрыгнул со стула. - Олег Сергеевич, что вы говорите!... Я уверен, что поеду, даже с отцом Петром договорился. Хочу сделать Вере сюрприз, повенчаться прямо в больнице!...
   - Замечательно! - совершенно спокойно выговорил Евдокимов. - Повенчаетесь!... Только здесь будете венчаться, и очень скоро!...
   Картонов стал быстро "сматывать удочки" после сказанного Евдокимовым, но тот задержал его:
   - Геннадьевич, послушай анекдот...
   - Давай, Сергеевич, - из приличия Картонов согласился уделить внимание герою компании, и присел рядом на кровать.
   - Колдунью Гермиону принудили сдать экзамен, - поправив себе подушку под головой, тут же заговорил Евдокимов. - Готовит она, значит, очередное колдовское зелье и вдруг видит, что не взяла с собой один компонент. Она, вдруг, запамятовала, что в коридоре перед дверью его забыла, или у себя дома... Смотрит по сторонам и думает, что же делать. Наконец находит решение. Гарри Потер в это время готовился к экзамену за дверью, а его неугомонная сова Букля досаждала всем. Подносит свое варево к столу членов комиссии Гермиона и говорит:
   - К сожалению, курицы у меня с собой не было, но я нашла ей неплохую замену.
   - Ваше зелье действенное, - попробовав, согласились все члены комиссии. - Вы сдали экзамен!
   Когда Гермиона выходила в коридор, то столкнулась в двери с Гарри Потером. У того на плече сидела Букля.
   - Извини Гермиона, - сразу отреагировал маленький волшебник, видя, что Гермиона удивляется, глядя на сову. - Моя Букля куда-то запропастилась, вот я и позаимствовал твою бешеную курицу... Она не подведет, как думаешь?
   - Букля не подвела, а вот сработает ли моя курица, не знаю, Гарри?...
   Евдокимов засмеялся со своего анекдота сильнее Картонова, а пожимая ему руку на прощанье, сказал на всякий случай:
   - У нас в компании будут скоро значительные перемены, вас они коснутся непосредственно, Геннадьевич!...
   Картонов не понял смысл, рассказанного Евдокимовым анекдота, с ним вместе он засмеялся скорее из приличия, в нем было что-то смешное, но скорее, больше было "оригинального". Что-то своеобразное "играло" в "сказке" между строк, когда Олег Сергеевич, рассказывал её. Было что-то "примешанное" к повествованию автора, от которого "психолог" унаследовал данный анекдот. Он хотел с помощью данного "рассказа" что-то высказать заместителю начальника службы безопасности, предупредить его о чем-то, и, вероятно, не решаясь сделать это напрямую, пошел закулисным путем - попробуй, догадайся сам, о чем я тебя предостерегаю. Если ты веришь мне - "допрешь" до сути, а если в твоих глазах я клоун, то пусть моя "сказка" останется для тебя анекдотом.
   Вечером того же дня, Картонову позвонила Вера и сообщила, что её на днях переведут в Калининград, все операции, которые ей были необходимы, осуществлены успешно... Реабилитацию будет проходить по месту жительства!...
  
  
  
  
  
   Глава 21.
  
  
  
   В угасающем свете пламени свечей на стену ложились гигантские тени от скромного убранства квартиры Картонова. Огромная двухместная кровать, приобретенная к приезду Веры, контрастно выделялась от всего остального. Она не могла не впечатлить девушку, даже повидавшую виданное... Однако, о прошлом думать не хотелось, Вера желала думать о настоящем, о будущем, об о всем хорошем - жить и радоваться. Наконец, сбылась её мечта: сегодня Картонов, едва она оказалась в Калининграде, встретил её, сделал предложение выйти за него замуж, а завтра - в церковь, венчаться.
   Он даже не дал её заехать домой, привез к себе в холостяцкую однокомнатную квартиру, которую украсил огромной кроватью и шикарно накрытым столом. Все было чудесно, Вера даже позабыла о некоторых своих ещё не полностью зарубцевавшихся от пластической операции шрамах. Водитель из службы безопасности "Омеги", доставивший её из Санкт-Петербурга в Калининград, сразу отзвонился шефу, а дальше... Далее Картонов не выпускал её из своих рук, будто боялся, что она испарится.
   Вопреки воле глаза Веры не задерживались на деликатесах, которыми был убран стол, на кровати, которая стояла рядом, стоило только сделать несколько шагов. Взгляд её тянуло к лицу Картонова, к его прищуренным с хитринкой глазам, налившихся кровью губам, и ничего она с собой не могла поделать. Практически, Картонов все время молчал, смотрел на неё, она тоже. Они совсем немного съели, и выпили лишь по бокалу шампанского. Их дурманило чувство, давно зародившееся в их душах. Оно бесполезно угнеталось ими же самими, а теперь вырвалось наружу. Слов и не надо было, страсть на лице Картонова, будто Пикассо написал.
   В минуты безмолвия через открытую балконную дверь было слышно, как шуршит листва за окном. В комнате не было жарко, хотя и лето было в разгаре. С моря тянуло прохладой, а спрятавшееся за горизонт солнце, похоже, не жалело своих дневных трудов. Легкий сыроватый воздух колыхал занавески, но не мешал, даже - наоборот, в свете затухающих свечей, которых Картонов зажег не менее двух десятков, их тени напоминали морские волны.
   Вера быстро ощутила, что хочет ответить на страсть Картонова, которую он и не собирался сегодня скрывать от неё. Она узнала в себе знакомое, неистовое, пронизывающее все её существо желание, и не сдержалась...
   Встав из-за стола, Вера медленно сняла со своих плеч рубашку, в которую её укутал подполковник после ванной, единственная одежка упала около её пяток. Девушка не двигалась. Широко открыв глаза, она поймала взгляд Картонова, он блуждал по её телу. Она сделал шаг, но не для того, чтобы двинуться к нему, а чтобы раздвинуть ноги, как раз на них сейчас смотрели глаза возлюбленного, медленно поднимаясь верх. Теперь взгляд застопорился, дурман стал растворять зрачки, которые и так были прищурены. В комнате установилась какая-то неистовая тишина. Вера терпела, сдерживая себя. Она ждала, когда страсть вырвет Картонова из-за стола. Широко открыв глаза, она с любопытством наблюдала, как наполняется "чаша" дурманом любовного зелья. Легким движением она коснулась ладонью своих половых органов и ощутила, что там все мокро, их будто раскрывало все изнутри, и ей стоило немало усилий устоять, не сделать три шага, разделяющих её от возлюбленного.
   Картонов, вероятно, уловил дрожь, которая пробежала по её телу от жуткого возбуждения. Медленно, будто боялся, что Вера сейчас раствориться, исчезнет, он встал из-за стола. Левой рукой он попытался прикрыть пах, так как брюки изнутри распирало, неуверенно он сделал к ней два шага, их глаза встретились. Вера ощутила руку Картонова у себя между ног, и дрожь пробежала по её телу с еще большей силой. Широко подняв локти, она повисла на шее возлюбленного. "Любимая!" - выдохнул Картонов прямо ей в грудь....
  
  
  
   Глава 22.
  
  
  
  
   Картонов понял, что сотрудники ФСБ ему доверяют, когда в его присутствии заговорили об электромагнитной пушке. В кабинете у Зыкина к приходу Картонова уже находились Горничный с Толкачевым, а также - было прилично накурено, что говорило о том, что разговор между ними затянулся. Беседа, вероятно, часто переходила в спор, так как росинки пота у крепыша Горничного на лбу торчали прямо, как новогодние елки. При этом, искрились всеми цветами радуги, отражая свет настольной лампы, что горела у полковника на рабочем столе. Вид у Зыкина тоже был не свежий: прическа нарушилась, волосы расползлись по голове, вывернувшись сединой наружу, галстук был приспущен, и болтался на животе, как метла у Бабы Яги. Толкачев выглядел сравнительно неплохо, но обычной беззаботной улыбки на его лице не было. Его серьезному виду джинсовый костюм явно не соответствовал, сидел на крепких плечах, как убранство папуаса Пятницы на Робинзоне Крузо.
   Поздоровавшись со всеми, Картонов сел на свободный стул у стола и, выполняя просьбу Зыкина, принялся вникать "в тему, пока суд да дело...".
   Речь шла об испытаниях кинетического оружия, а также о том, что кто-то вторгся в базу данных оборонки. Кто это сделал Картонову, первоначально понятно не было, однако постепенно, он стал входить в курс дела.
   Зыкин был на взводе и говорил, подпрыгивая:
   - ... Несмотря на традиционно плотную завесу секретности, в средства массовой информации все же просочились сведения о том, что в 1960-х годах Советский Союз разработал экспериментальную пушку, выстреливающую поток частиц тяжелых металлов: вольфрама и молибдена. Скорость частиц доходила до 25 км/с в атмосфере и более 60 км/с в вакууме...
   - Это старая информация, Сергей Александрович, - перебил Зыкина Горничный, однако не успел больше и слова выговорить, горячившийся полковник ФСБ, тут же заткнул "хозяину подземелья" рот:
   - А то, что электромагнитную пушку планируют разместить в космосе и на тихоокеанских кораблях тоже?... - Зыкин так ударил по столу ладонью, что его календарь подпрыгнул. - Они конкретно пишут, указывая дату, что будет работать два спутника... Один из них несёт систему управления и коммуникации, второй служит пусковой платформой для боеприпасов... Последние представляют собой вольфрамовые стрелы, длиной 6,1 метра и диаметром 30 сантиметров. Стрелы входят в атмосферу на скорости 11 километров в секунду, выдерживая нагрев за счёт специального теплозащитного покрытия. - Зыкин не сдержался, видя равнодушие Горничного. Встав со стула, он взял распечатку, ткнул пальцем с текст и поднес её к "хозяину подземелья", сидевшему около Картонова. - Смотри!... При морском базировании электромагнитную пушку предполагается разместить на корабле... Тем самым, уйдя от проблемы ее больших габаритов и массы. Питать электромагнитную пушку при этом будет энергетическая установка корабля... Это все как понимать, Коля!?...
   - Страшного ничего не случилось, Сергей Александрович, - вмешался в разговор вместо Горничного Толкачев. - Это говорит лишь о том, что с помощью Геры мы правильно ориентировали наших хакеров...
   - Действительно, Сергей Александрович! - обозвался и Горничный. - Вы ведь прочитали данную информацию не в газете "Правда", а получили её через передатчик, вмонтированный в ноутбук хакеров. Эту информацию они пока лишь собирают!...
   - Это мы должны собирать, а они сидеть!... Но будет наоборот чувствую!... Скоро мы будем вместо них сидеть за решеткой, господа офицеры. Ваше равнодушие меня очень беспокоит. В общем, - Зыкин на несколько секунд задумался, похоже, запас матерных слов у него поиссяк, потом, все-таки, больше приказал, чем выговорил просто так. - Разгоняем эту шарашку к ё... матери!... Я больше рисковать не могу и не хочу!...
   - Зря, - довольно дерзко возразил Толкачев, - Я сам занимался сбором информации об этом оружии... Считаю, хакеры плавают по самому верху какого-нибудь НИИ.
   - Не более того, Сергей Александрович, - подержал Толкачева Горничный, будто хотел снова послушать патефон, который из-за того, что пружина распрямилась, перестал играть. - Надо еще поработать с ними используя внедрение Машевского и Бобрикова...
   - А это тогда что, Коля? - полковник прямо подпрыгнул на стуле. - На прочитай! - Зыкин взял с сейфа вторую распечатку и бросил её по столу к Горничному на блокнот. - Читай!... Там красным выделено!... Чтобы тебе понятен был принцип действия секретного оружия!
   Ничуть не смущаясь, "хозяин подземелья" аккуратно разложил перед собой распечатку, вытер носовым платком выступивший на лбу пот, это единственное, что выдавало беспокойство Николая Станиславовича, и, посматривая на Толкачева, будто читал ему вечернюю сказку перед сном, озвучил:
   - Работает установка... следующим образом... Грузы раскручиваются относительно оси... Затем обрывается связь между грузами, в результате чего грузы поворачиваются на рычагах под действием центробежных сил. При этом ось смещается в сторону противоположную стороне смещения грузов, так как расположение центра масс системы не должно изменяться, поскольку на систему не действуют внешние силы... В ходе этого смещения ось приобретает осевую скорость. По достижении осью максимальной скорости, она отсоединяется от грузов с рычагами, и дальше они летят самостоятельно, но в противоположные стороны... Дульная скорость снарядов в ствольной артиллерии не превышает 2 - 2,5 километров в секунду и это почти теоретический предел, так как скорость разлета молекул пороховых газов при взрыве порохового заряда достигает только 3 километра в секунду... Поражающие элементы кинетического оружия обладают значительно большей энергией... Разгоняются до скорости 4 километра в секунду, но это не предел...
   - Это теория, Сергей Александрович, - высказался Толкачев, как только Горничный закончил. - Под неё еще надо много всего разного...
   - Знаешь, уважаемый Сергей Викторович! - решительно перебил Зыкин Толкачева, - ты далеко уходишь от классических методов борьбы с преступностью. Как бы тебе это боком не вылезло... - полковник сделал паузу, так останавливается неподготовленный студент на экзамене когда у него забирают шпаргалку, медленно перевел взгляд с Толкачева на Картонова, будто у него на лице было что-то написано, и продолжил: - Юрию Геннадьевичу я приводил пример из жизни с Покрышкиным... Тебе, Сергей, я скажу о другом летчике - Рихтгофене... С него смеялись из-за того, что он не пускался в героические авантюры... Напротив, Рихтгофен во всем следовал учебнику по тактике ведения боя, стараясь не повредить самолет и принести максимальную пользу своему подразделению. Многие и сегодня считают эту педантичность основой таланта знаменитого авиатора... Английские и французские летчики за время боевых действий привыкли к излишней горячности немецких пилотов и буквально ловили их на "живца", а Рихтгофен ловил на "живца" их, пользуясь спокойствием и своей немецкой педантичностью.
   Вот и скажи мне, Сережа, кто прав я или ты?!...
   - Ладно,... - Толкачев замолчал также неожиданно, как и начал, вероятно, у него появились какие-то сомнения. - Хотя!? - старлей потер рукой нос, теперь джинсовый костюм на нем сидел, как набедренная повязка первобытного человека на министре образования. - Может быть, им и пора уже опуститься на землю?! Возможно, работа под нашим контролем будет и эффективнее, и безопаснее!?....
   После этого еще минут десять фээсбэшники спорили между собой, точнее - больше с Горничным, пока тот, наконец, не закивал головой и не согласился.
   - Ладно! Смотрите сами!... - подняв руки вверх, будто к его голове приставили пистолет, выговорил "хозяин подземелья". - Готовить места "новобранцам"?! - он вопросительно посмотрел на Зыкина. - Когда?...
   - Да, Коля, готовься!... - Зыкин кивнул головой. Похоже, он был доволен, что одержал, наконец, победу над молодыми "продвинутыми" офицерами, не прибегая к своим полномочиям. Затем перевел уставшие глаза на Картонова, было очевидно, что перед "посиделками" полковник за компьютером провел не один час, скорее всего, не спал всю ночь. - Юрий Геннадьевич, из Санкт-Петербурга ждите пополнение, прибудет четыре хакера... Продумайте меры безопасности вместе с Горничным...
   - Ко мне в группу? - неуверенно поинтересовался Толкачев. - Ведь это моя тема.
   - Нет, Сергей, ты займешь по отношению к ним нейтральную позицию. Своё ты получишь по передатчику... Помоги лучше Геру, подыскать Мышонку с Бобриковым очередную "жертву"... Надо, вероятно, деньжат подкинуть им для переезда?... В общем подумай сам, как не оставить без работы "норных"?
   - Есть, товарищ полковник, - отрапортовал Толкачев. - Сделаем!... Деньги предлагаю запускать небольшими порциями на твитеры Мышонка от имени арестованного Фельдмана...
   - Принимается, - обрезал Зыкин, давая тем самым понять, что здесь данному вопросу не место для обсуждения. - Все, господа офицеры, до свидания!...
   Картонова полковник придержал, когда совещание закончилось. Положив ему руку на плечо, Сергей Александрович даже очень вежливо выговорил:
   - Подождите, Юрий Геннадьевич, есть разговор.
   С последними словами Зыкин направился к шкафу, откуда извлек бутылку коньяка, две рюмки и вазочку с конфетами.
   - Я ваш должник, - глазами он показал на бутылку в руке. - В прошлый раз ты меня угощал...
   - У меня водку пили, - не дал договорить Картонов Зыкину, - А сейчас коньяк?...
   - Это неважно, Геннадьевич, - тут же наполнив рюмки, выговорил Зыкин. - За здоровье!...
   - Я вообще по делу, Геннадьевич... - прикусив конфетой, сразу заговорил полковник.
   - Я и не сомневался, Александрович... Я уже взял себе за правило, если мы выпиваем, жди новостей...
   - Это точно! - Зыкин тут же наполнил рюмки еще раз. - Между первой и второй пуля не должна пролетать, - браво, будто тост сказал, выговорил полковник. - За здоровье!...
   - Будем здоровы!...
   - Как у Веры самочувствие? - закуривая, поинтересовался Зыкин. - Вы, говорят, расписались?...
   - Да, Александрович!... Повенчались!... А самочувствие, слава Богу!... Все осталось позади!
   - Домой не собираетесь?
   - Пока нет, решили остаться здесь, - Картонов тоже закурил.
   - Я чего, собственно говоря, пригласил тебя, Геннадьевич, - наполняя рюмки в третий раз, осторожно выговорил Зыкин. - Скоро придется тебе возглавить службу безопасности в компании...
   - Вообще, мне и на этой должности живется неплохо, с Симкиным у меня все хорошо. - Картонов последние слова выговорил, похоже, не очень уверенно, и это не ускользнуло от Зыкина, но фээсбэшник не подал вида.
   Дело в том, что невольно Картонов попал в неловкое положение. Сотрудничая с ФСБ, он вынужден был многое скрывать от Симкина. На душе от этого с каждым днем становилось все труднее, какое-то решение этому должно было наступить. Вероятно, фээсбэшники, подмяв под себя компанию, потихоньку устанавливали в ней свои правила игры, и кандидатура Картонова их устраивала значительно больше. Это, вообще говоря, не очень удивляло подполковника, так как Симкин, считался ставленником Солдата, т.е. - выходцем из криминальных кругов, его же направила в "Омегу" Катрин, а то, что она разведчица, и работает с ФСБ, оперативник знал точно, так как много лет тому назад занимался оперативным сопровождением по уголовному делу возбужденному в отношении Солдата. О том, что Катя внедрена в круг его самых близких людей, он знал превосходно.
   Тем не менее, Картонов был опером опытным, понимал, что должность начальника безопасности в "Омеге" "горячая". Его могут спалить, как свечку. В случае прокола, все вылезет наружу по вычислительному центру, как деятельность преступного клана белорусских криминальных структур. Ему автоматически достанется больше всего, так как он призван по должности бороться за интересы компании, а начальник - это не зам. Правоохранительные органы его припрут к стене, а журналисты растерзают, как воронье дохлую кошку. И все-таки, сказать открыто: нет, было глупо в его положении, он уже допустил немало проколов, и слишком много знал... Просто так, ему с "крючка" спрыгнуть никто не даст... Значит надо "играть" дальше. "Кому сейчас легко?" - выговорил про себя Картонов, выслушивая напутственные слова Зыкина, которые последовали незамедлительно.
   - Так-то оно, конечно, так, Геннадьевич, но дело в том, что времена Семена Казимировича прошли, сейчас требуются везде профессионалы... А работы предстоит много, и сложной...
   - Я и на этой должности имею достаточно полномочий, - попытался выкрутиться в последний раз Картонов, хотя понимал, что это все пустое. - Я сумею вас подстраховать...
   - Нас нечего страховать, Геннадьевич, - решительно перебил Картонова полковник. - Надо работать! Совершенно иные правоотношения вокруг, совершенно иные требования предъявляет к нам нынче жизнь... Нам предстоит урегулировать новые правоотношения, возникающие в обществе... Обуздать хакеров в интересах государства - дело далеко непростое.
   Пойми, Геннадьевич, мы можем оказаться не одни такие самые умные... Я уже не говорю о контрразведке враждебных нам государств, где профессионалов много... Николай Александрович Романов, он же - Николай II, имел огромное состояние, когда ему было сорок девять лет, оно оценивалось в более чем в 230 миллиардов американских долларов, это не считая золота в Казани, которое Колчак так и не уберег от "чумы", это не считая огромных запасов золота, хранившихся православной церковью... Разве допустил бы царь голод? Наша экономика только становилась на ноги... Раздели царские деньги на жителей Империи - мы были поистине богаты на то время. Империю взорвали из нутрии спецслужбы, как детский воздушный шарик...Пришла "чума" и уже через несколько лет в Империи было людоедство от голода, в тридцатых годах оно повторилось... Сталин так беспощадно уничтожал ленинцев, что забыл про экономику... А "гвардия" продолжала свою работу. Правда, в последующем от неё откажутся все государства... Но это не означает, что стало тихо! Россия до настоящего времени в воображении многих "товарищей" рассматривается как сырьевой придаток мира...
   Мы должны быть готовыми ко всему!
   А Симкину мы подыщем работу, уйдет с повышением...
   Слышал о португальских мореплавателях пятнадцатого века, эре великих открытий?
   - Слышал, Александрович, - скорее автоматически, чем осознанно ответил Картонов. Чудеса, красноречие и кругозор в познаниях работников вычислительного центра его уже давно перестал удивлять, один Евдокимов чего стоил.
   - Тогда скажи, откуда такой прорыв?
   - Колумб, наверное, - Картонов неуверенно пожал плечами. Через мгновение он пожалел, что попытался ответить на вопрос, так как уставший Зыкин, ослабленный организм которого уже хорошо взял алкоголь, закатил ему целую лекцию.
   - Школы мореплавателей открыл принц Генрих в Португалии, учить начали морские команды, научный подход!... Понимаешь?!
   - Понимаю, - Картонов вновь кивнул головой, хотя толком не понимал, к чему клонит Зыкин.
   Это не ускользнуло от полковника, который, переубедив Горничного с Толкачевым, теперь решил, похоже, под самые "корни" взять в свой оборот и Картонова.
   - Гвоздику, перец, мускатный орех, корицу и многие другие специи мы с тобой сегодня, Геннадьевич, можем приобрести практически в любом магазине. В ХV веке в Европе они были баснословно дороги, и за них давали золота больше, чем они весили сами. Представляешь?... - Зыкин начал с далека, спросил, но ответа и не думал дожидаться, тут же продолжил:
   - Растения, из которых изготавливали пряности, росли в Индии, Шри-Ланке и на так называемых островах пряностей, которые в настоящее время являются частью Индонезии. Специи, придававшие неповторимый вкус пище, очень ценились в Европе, так как для европейских мореплавателей были практически недоступны. С угасанием цивилизации викингов, которая, кстати, положила начало эпохе Рюриковичей у нас на славянских землях, в европейской истории наступил спад в исследовании морей. И только в конце XIV века наступило некое шевеление, а потом - в XV веке, наступила эра, которая ознаменовалась в истории новой эрой великих открытий, сделанных португальцами. Они отправлялись в плавания на поиски сказочных богатств Дальнего Востока: шелка, жемчуга, пряностей, необычных рабов.
   Путешествия были длительными и опасными, ничего подозревавших путников поджидали многочисленные разбойники, дикие племена, пираты. Жажда наживы двигала человечеством, а открытия осуществлялись под гром канонад бортовой артиллерии, залпы мушкетов, лязг сабель и штыков.
   На Индийском океане главенствовали арабские торговцы, которые покупали пряности на Востоке, а затем продавали их купцам итальянских городов - Венеции и Генуи. Венецианцы и генуэзцы везли свой товар в другие европейские страны. Стоимость специй за это время вырастала в сотни раз по сравнению с первоначальной.
   На Индийском океане арабы были не единственными мореплавателями. Китайский флот вел торговлю с Восточной Африкой. В 1405 году на исследование тайн Индийского океана отправился большой китайский флот под предводительством Ченг Хо, высокопоставленного военного чиновника из окружения императора Ченг Тсу. Уместно здесь заметить, что Ченг Ху руководил и другими походами. В частности, он сумел обогнуть оконечность Африки и выйти на просторы Аталантического океана.
   Столетиями пряности в Европу привозили арабские купцы, которые плавали на каботажных судах с заостренными носами и кормой, называемых дау. Эти корабли имели треугольные, латинские паруса. Капитаны арабских судов были искусными навигаторами. Как и древние греки, они пользовались астролябией, которая была усовершенствованна арабскими астрономами в 700 году нашей эры. С помощью астролябии определяли высоту солнца и звезд над горизонтом, что позволяло рассчитывать географическую широту.
   В 1419 году принц Генрих, сын короля Португалии Джона I, основал мореходную школу, расположенную в старом форте на скалистом берегу Атлантического океана. Это было огромное достижение, теперь опыт мореплавателей аккумулировался, а офицеры Португалии получали уже специальное морское образование. Они автоматически становились выше на голову тех, кто по-прежнему добивался познаний в области мореходства методом проб и ошибок.
   Генрих считал, что, освоив северо-западное побережье Африки, его страна достигнет преимущества в торговом отношении, поэтому принц не только занимался образовательным процессом, но и начал снаряжать специализированные исследовательские экспедиции. Они на голову в вооружении и грамотности капитанов судов и их команд превосходили пиратов и разбойников. Поэтому были значительно более успешными.
   Год за годом Генрих убеждал капитанов своих кораблей в необходимости получения специальных знаний, а вооруженных знаниями побуждал продвигаться все дальше на юг. Он пропагандировал науку, которая и вывела португальцев в первые ряды в мореходстве в XV веке. К моменту его смерти в 1460 году снаряженные им экспедиции достигли широт современного государства Сьерра-Леоне в Западной Африке.
   Согласно воспоминаниям его друга Гомеца Инна де Азурара, Генрих желал: "Открыть земли, лежащие за Канарскими островами и мысом Боядор; торговать с живущими в тех странах христианами; найти новые мусульманские владения; распространить христианскую веру; привести в исполнение предсказания его гороскопа, гласившие, что он будет участником великих и знаменитых завоеваний; откроет то, что неведомо другим".
   К сожалению, принц Генрих не прославился, как мореплаватель, зато его последователи, подготовленные им морские команды и капитаны, прославили его имя в веках.
   В 1487 году португальский Путешественник Бортоломео Диас сумел обогнуть южную оконечность Африки и выйти на просторы Индийского океана. А в 1492 году Колумб высадился на землю, которую назвал Сан-Сальвадор...
   К чему эта история, ты хочешь спросить? - Зыкин заглянул в глаза Картонова, и вновь не стал дожидаться ответа. - Нам нужно не просто обуздать хакеров, их нужно научить учиться, чтобы они стали лучшими в мире... Да, Геннадьевич, представь себе, наши хакеры должны стать лучшими в мире и при этом контролироваться...
   И тебе в этом отводится не последняя роль, твой гений оперативника даже очень понадобиться нам. Понимаешь меня?
   - Ладно!... - Картонов согласительно кинул головой, понимая, что в данной ситуации он, и даже Катрин, бессильны что-либо изменить. Если "чекисты" поставили на него, надо работать, с ними в кошки мышки не поиграешь, это тебе не испорченная "машина" "социального" государства.
   - Если моя кандидатура подходит, я согласен, - видя, что Зыкин ждет более полного ответа, выговорил Картонов.
   - За это и выпьем, Геннадьевич! - тут же подхватил Зыкин и чокнулся своей рюмкой с Картоновым. - За победу!....
   Осушив рюмку, довольный Зыкин решил продолжить начатое, чтобы, похоже, Картонов окончательно проникся делами, которыми занимаются фээсбэшники в вычислительном центре, и стал для них надеждой и опорой в их оперативных мероприятиях.
   - Интернет, Геннадьевич, - это место, где более полутора миллиардов человек не только трудятся, но еще и отдыхают. Причем для некоторых из них "жизнь" в виртуальном мире гораздо более значима, чем реальная. Я говорю о хакерах, - Зыкин на мгновение сделал паузу, оценивающе посмотрел на бутылку с недопитым коньяком, вазу с конфетами, подошел к телефону и по селекторной связи обратился к секретарше. - Маша, принеси, пожалуйста, два кофе, и бутербродов из буфета, я сегодня задержусь на работе.
   - Хорошо, Сергей Александрович, одну минуту, - сразу отреагировал динамик селекторной связи чудесным голосом секретаря-референта.
   Зыкин, пока секретарша выполняла его распоряжение, разлил коньяк по рюмкам и посмотрел на Картонова.
   - Это ничего, Геннадьевич, что мы с тобой немного поговорим?
   - Нормально, Александрович!... Мне же нужно просвещаться, чтобы "бить в ключе".
   Бутерброды с ветчиной и кофе оказались кстати, Картонов тоже был голоден, и с удовольствием подкрепился.
   - Дак вот, Геннадьевич, что мне хотелось тебе договорить, - сразу приступил к повествованию Зыкин, когда тарелка с бутербродами оказалась опустошенной. - Рядом с нашим материальным миром существует еще один, состоящий из кодов, невидимых электромагнитных волн, мерцающих мониторов и бесконечных виртуальных историй. Причем абсолютно полноценный, со своей культурой и правилами жизни, с заговорами и обманами, со своей иерархией и финансами. Все это просто пока мы не можем адекватно воспринимать, чтобы оценить его мощь и силу. Как, например, в воде человек без специальных приспособлений слабый, даже водолаз намного сильнее уже будет... Так и в этом виртуальном мире, который "населяет", как я уже говорил, полтора миллиарда человек существуют свои специфические правила и законы. Это далеко не белорусские, - Зыкин ответил улыбкой усмехнувшемуся Картонову, выражение "специфические законы" стало нарицательным в мире. - И те, кто эти правила и законы усвоит быстрее, будут в нем иметь силу и вес. Без электронной сети человечество уже не может существовать. Как когда-то человечество не могло существовать без освоенных морских путей... Принц Генрих, как я уже тебе рассказывал, быстрее других понял это, создал морские школы и Португалия продвинулась... Сейчас, по мнению экспертов, от двух до пяти процентов мирового ВВП приходится на финансовые махинации. А это уже не миллиарды. Это более триллиона долларов. Практически все эти деньги проходят по различным путям электронной сети, где их прячут, "отмывают" различными способами, пускают вновь в теневой оборот. Представь, если эти деньги взять под контроль, что будет?... Человечество сразу получит огромные деньги, которые можно будет потратить на социальные программы и прочие хорошие вещи.
   Самый доходный бизнес, как считали раньше, - торговля оружием. Сейчас оборот от незаконной торговли оружием в год составляет один миллиард долларов США. А годовой оборот "виртуальной" преступности - около ста миллиардов долларов. И это лишь то, что прямо-косвенно прошло по уголовным делам.
   Преступления в данной области совершают не спецназовцы со здоровенными мускулами и лошадиным здоровьем, а, как правило, щупленькие очкарики с нарушенной психикой, с заработанной у компьютера дистрофией, сколиозом и прочими болезнями. У многих из них даже нет умысла сделать людям плохое, часто похищенные деньги они разбрасывают по свету за неимением в них надобности: одни всей школе заказывают мороженное на деньги какого-нибудь всемирно известного банка, другие - заваливают кафедру математического анализа презервативами, третьи - заказывают новогоднюю елку около своего общежития с "поправкой на ветер" - чтобы она была самой большой в городе и наряжена самыми дорогими и красивыми игрушкам... Одним словом, хакеры хулиганят!... Но ущерб!?... Пойми, Геннадьевич, каков ущерб от их преступной деятельности?!... Разве не зря у нас в вычислительном центре называют их "отвинченными головами"?...
   - Согласен, - кивнул головой Картонов, видя, что Зыкин ждет от него реакции. - Это направление преступников перещеголяло всех. Медвежатники по сравнению с ними, безобидные воришки.
   - Вот именно, Геннадьевич!... Но скоро мы забудем об этих мобильниках, телевизорах, антеннах, приемниках... Это произойдет в течении десяти-двадцати лет... Мы все вольемся в единую электронную сеть. Интернет поглотит все!... У России есть еще шанс, занять достойное место под солнцем, надо только не потерять эту возможность. И решающая здесь роль принадлежит компьютерным гениям, как мы отнесемся к ним, сумеем ли заинтересовать их общественными интересами...
   - Согласен, Сергей Александрович, - речь Зыкина заинтересовала Картонова. Многие позиции фээсбэшниов стали ему теперь понятны.
   - Тогда будем работать, Юрий Геннадьевич!...
   Когда Картонов выходил из кабинета полковника, ему вспомнился "анекдот" Евдокимова. "Вот сука! - ругнулся без зла, скорее к слову про себя изрядно набравшийся подполковник белорусской милиции в отставке. - Откуда он только все знает?!...Какое-то "Поле Чудес", а не вычислительный центр!... Еще немного, и я начну отзываться на слово "марсианин"...".
  
  
  
  
  
  
   Глава 23.
  
  
  
   О том, что Вера намерена остаться в Калининграде, а не возвращаться домой, она сообщила сразу же по прибытию из Санкт-Петербурга. Только в отличие от Картонова, который смалодушничал перед Симкиным, она прямо сказала своему супругу еще перед венчанием, что фээсбэшники её там тщательно "обработали". Это не сильно удивило Картонова, а то, что она ему рассказала правду, наоборот лишь укрепило его решение - взять Веру в жены.
   Теперь, после разговора с Зыкиным, Картонов и сам понял, что такое "обработка". Разве можно было упрекать в чем-то Веру, тем более - она правдиво сказала, что её просили оказать воздействие на него, чтобы "он не свалил домой, а согласился остаться и продолжить работу". Фээсбэшники не просто так говорили с Верой, они организовали ей серию великолепных пластических операций, подыскали новую работу по специальности в компании. Чего ж их винить в чем-то?... Тем более!... И это главное!... Картонову было гораздо приятнее работать в службе безопасности компании, которую "курирует" ФСБ, а не "крышует" какой-нибудь криминальный авторитет с наколками на пальцах, груди и под трусами.
   Открыв дверь ключом, Картонов в прихожей увидел Веру. Она мило улыбалась, а зеленый махровый халат, в который было укутано её изумительное тело, чудесно сочетался с огромными голубыми глазами девушки.
   - Набрался? - усмехнулась она. - Тяжело?
   - Да, - печально выговорил Картонов. - Раньше килограммами пил, все по барабану... А теперь уже не то, организм стал хитрым...
   - Пойдем, любимый, на кухню, я тебе отличную пиццу приготовила. Сейчас съешь, попьешь крепкого чая, примешь горячий душ, и завтра будешь, как огурчик...
   Когда Картонов пришел в себя, а его мозги начали хорошо соображать, Вера печально выговорила:
   - Юра, у меня плохая новость...
   - Какая, если не секрет?
   - Я сегодня была у гинеколога. Мне сказали, что возможно у нас не будет детей из-за меня. Точнее, причина тому, ранение...
   - Зря, ты это, Вера, нервничаешь, - попытался успокоить супругу Картонов, хотя и у самого на душе стало нехорошо. - Прошло слишком мало времени после операций. Мне кажется, рано еще об этом... Все образуется...
   - А если нет? - Вера заглянула своими огромными глазами прямо в душу Картонову.
   - Что нет, Вера? - подполковник не знал, что ответить супруге, он попал в смятение.
   - Ты меня не бросишь?
   - Нет, конечно, Вера, - уверенно заявил Картонов и обнял супругу. - Ты у меня на всю жизнь, любимая. У нас все будет хорошо...
   - Допей чай, - Вера нежно отстранила руки Картонова, прижала их к своему лицу, поцеловала, а когда убрала вовсе, подполковник заметил на её щеках слезы.
   - Любимая, я тебя умоляю, не переживай, не нервничай раньше времени...
   - Хорошо...
   - Как у тебя на работе? - поинтересовался Картонов, хотя хорошо знал, что без происшествий, все нормально, так как УПК, где Вера была заместителем директора, был исключительно для детей компании, а его супруга, с шестью охранниками состояли в штате службы безопасности "Омеги". Естественно, первым делом, приходя на работу, Картонов интересовался обстановкой в учебно-производственном комплексе.
   Детский сад "Омеги" называли УПК по той простой причине, что кроме детей дошкольного возраста, в нем была группа детей, не имеющих среднего образования, они его получали под присмотром службы безопасности компании. Это были особенные дети, представляющие особый интерес для компании, в частности, туда определили и Машевского младшего, где его не только специально обучали, но и присматривали за ним соответствующим образом.
   - Все нормально, - чисто автоматически выговорила Вера, а затем подумав спросила:
   - Юра, а у Машевского есть родные, он брата надеется увидеть?
   - Скажи ему, что брат в командировке за границей, как только приедет, они сразу увидятся...
   - Это я и сама знаю, - перебила Вера супруга. - А что с матерью?...
   - А он хочет к матери? - Картонов посмотрел на супругу. - Её лишили родительских прав...
   - Нет, он ждет брата. Из УПК он никуда не рвется, ему нравится у нас. С Сенькой Карташовым и Валькой Петрушенко он подружился, помогают все втроем нам присматривать за детворой...
   - Ну и ладушки, - махнул головой подполковник. - Но не расслабляйтесь!... Помните, что их вырвали из окружения преступников. То, что они гениальные, не значит, что они хорошо воспитаны. Кстати, какое место по шахматам в городе занял Карташов?
   - Третье, - печально выговорила Вера. - Сказал, что больше не будет играть в шахматы, займется программированием, как и брат.
   - Старший Карташов часто его навещает?
   - Практически, каждый день... Утром отводит его в колледж. Они все втроем там учатся...
   - А охранника отправляете с ними, - перебил Картонов супругу, ему показалось, что-то нехорошее в этом. - В колледже охранник находится?
   - Все время, пока они занимаются, охранник там дежурит. Не волнуйся, любимый!... Все будет хорошо!... Они ведь и сами рады, что у них есть крыша над головой. К тому же питание у них хорошее, да и в развлечениях не отказывают...
   - Ладно!... Я рад! Отдыхаем, или как? Простишь, что я выпивший?...
   - Или как, любимый!... Прощу...
  
  
  
  
   Глава 24.
  
  
  
   Не прошло и недели после разговора Зыкина с Картоновым, Симкина забрали "на повышение" в Беларусь, а Юрия Геннадьевича назначили начальником службы безопасности компании. Не последнюю роль в этих перестановках сыграла и Катрин, которая лично навестила Калининград, и удосужилась повстречаться со многими сотрудниками компании, в том числе и Зыкиным. С последним разговор у неё длился не менее двух часов, именно столько около вычислительного центра стоял черный шестисотый "Мерседес" с белорусскими номерами.
   Нет, Симкина никто не обидел, должность на одном из предприятий в Беларуси он получил вполне приличную. Там промышленность находилась как раз на том уровне развития, при котором происходило становление Семена Казимировича как "специалиста", а затем - он быстро начал устаревать, соответственно - и угасать, как ценный кадр организации. Катрин, вероятно, и сотрудники ФСБ этого допустить не могли, в преданных людях испытывают нужду не только вожди тоталитарных систем... В той или иной степени, "преданные" нужны всегда, везде и при любых обстоятельствах. Вопрос, конечно, стоит в степени важности исполняемых функций, но! - это вторая сторона медали!...
   Решением своих покровителей Симкин оказался вполне доволен. Он и сам считал, что устарел для работы в "Омеге", особенно в вопросах, которые решались в вычислительном центре. Семен Казимирович не сомневался, что Катрин правильно его двигает по полям "шахматной доски".
   Благоприятным, как в скором будущем сообщила Картонову Катрин, оказался и политический режим для Семена Казимировича. Он мало отличался от того, который был в Союзе, и Симкин, чувствуя себя, как сыр в масле, не без помощи сотрудников ФСБ, как решил про себя Картонов, уверенно пошел вверх по ступенькам иерархической пирамиды органов государственного управления. Довольно быстро из заместителей предприятия он перескочил в чиновничье кресло управленца "вертикали", а затем занял неплохую должность в министерстве транспорта, где "лоббировал" вопросы в порту на побережье Балтийского моря.
   Все это не удивляло, вообще говоря, Картонова, так как интеллектом с Симкиным мало кто мог потягаться в органах власти "социального государства со специфическими общественными отношениями". А насколько Семен Казимирович смышленый, коварный и хитрый, в "Омеге" хорошо знали и помнили! - в своих "ежовых рукавицах" он держал компанию более десяти лет, и никто открыто против него никогда не выступал. И сейчас его убрали вовсе не из-за того, что он оказался человеком некомпетентным, причина основная тому заключалась в другом - представители криминальных кругов, которыми была "пропитана" гниловатая политическая система Советского Союза, культурно устранялись за кулисы. Без криков и разборок, под рукоплескания и поздравительные реплики, они занимали свои ячейки в системе новых правоотношений, и каждому находилось место по заслугам на территории бывшего Союза, как правило, связанное с повышением в должности.
  
  
   ******
  
  
   Личные дела четырех хакеров, выловленных по наводке Машевского и Бобрикова в Санкт-Петербурге, легли на стол Картонову на следующий день после их доставления в Калининград. Юрий Геннадьевич уже вступил в должность начальника службы безопасности компании, поэтому все вопросы теперь решались непосредственно через него. Просматривая их, Картонов не мог не обратить внимания на фамилию Ершов. Тут же, открыв его личное дело, он стал вычитывать самое главное: "Ершов Руслан Викторович..., студент четвертого курса физико-математического факультета..., мать - Ершова Раиса..., отчим - Кремнёв...., работает в должности главного инженера..., с группой .... осуществил взлом паролей...., для родителей и окружающих подался в заработки на Дальний Восток..., группировка хакеров захвачена криминальными структурами, которым был причинен ущерб ...".
   "Это сын Степановича, без сомнений, - быстро пришел к выводу Картонов. - Ох, б... жизнь!... Надо срочно разобраться с Русланом, успокоить Раису и Степановича, им и так в жизни досталось...".
   - Коля! Срочно зайди ко мне! - тут же по мобильнику обратился Картонов к Горничному.
   - Через час буду, Геннадьевич, только расселю "гостей"....
   Картонов не знал, как проходила операция по задержанию хакеров. Её осуществляли сотрудники ФСБ. Естественно, в её суть его они не посвящали. Из личного дела было понятно, что все сводилось к бандитским разборкам, как это обычно делалось с подопечными Горничного. Тем не менее, Картонову стало ясно, что подставивший старшего Ершова Бобриков, будучи внедренным с Машевским в группировку хакеров в Санкт-Петербурге, "вывел на чистую воду" и Ершова младшего.
   - Вот сука этот Бобриков! - ругнулся на весь кабинет начальник службы безопасности "Омеги". - Точно говорил Евдокимов, что много крови этот гад выпьет!... Из-за него и у меня детей не будет, Вере весь живот распотрошили! - со зла он ударил кулаком по столу. - Пойду сам взгляну на отрока Степановича, может помощь нужна?!... - встав из-за стола, он двинулся к двери, но передумал. - Нет, не надо горячиться!... - выговорил он себе под нос. - Пусть вначале Горничный расскажет, что и как... А то дров наломаем сейчас!...
   "Хозяин подземелья" был человеком пунктуальным, ровно через час секретарь-референт сообщила о его приходе.
   - Здоров, Коля, - Картонов встретил Горничного в центре своего огромного рабочего кабинета. - Есть проблемы...
   - Что за проблемы, Геннадьевич? - спокойно выговорил "хозяин подземелья", когда они уселись за стол напротив друг друга. - Чем могу помочь?
   - Руслан - сын моего друга, - положив перед Горничным личное дело Ершова, выдохнул из груди боль Картонов. - Его родителям и так в жизни досталось... Мать изнасиловали бандиты... Отец устроил им самосуд!... В общем, ты меня понял!?
   - Я все знаю о его родителях, Геннадьевич, - совершенно спокойно выговорил Горничный, будто ничего и не произошло. - Я даже в курсе, что Ершов Виктор Степанович работает в Польше в коммерческой фирме, которую мы тоже "курируем". Дело все в том, что если бы мы сейчас не вычленили Руслана из этой преступной группы, через год-два он получил бы солидный срок за свои проделки. Я знал, что ты меня позовешь, Геннадьевич, и мы рассчитывали на тебя. - Горничный сделал небольшую паузу, посмотрел в лицо Картонову, пожал плечами и выговорил. - Уверен, в случае чего, ты нас подстрахуешь, уладишь все недоразумения с родителями Руслана... Мне Катрин рассказала о твоих взаимоотношениях с Ершовым старшим, сообщила, что вы вместе служили...
   - А раньше не могли сказать?
   - Нет, Геннадьевич, не могли, - спокойно, но уверенно выговорил Горничный. - Ты сам знаешь, что такое оперативная комбинация!... Нам все это дорогого стоит!...
   - "Ошейники" применяли?
   - На Руслана "ошейник", точнее - "браслет", мы не одевали...
   - От "ошейников" отказались? - в глазах Картонова сразу наступило просветление. - Подвели ведь!?...
   - Естественно...
   - Чего не "окольцевали" Ершова?
   - Я был уверен, что ты с ним договоришься и так, Геннадьевич, - теперь уже немного цинично выговорил Горничный. - Он парень неплохой... Я уверен, ты с ним сумеешь построить диалог...
   - А если бы я отказался? - Картонов посмотрел в глаза Горничного, но он даже глазом не моргнул. - Если бы я сказал, что давайте отвезем его к отцу в Польшу?... Пусть батька родной с ним разбирается!?
   - У нас было время исследовать окружение каждого из хакеров. Кстати говоря, все втроем они из хороших семей, - Горничный на несколько секунд задумался, но не дал возможности заговорить Картонову, продолжил начатое:
   - Если бы вы стали "капризничать", Геннадьевич, мы бы вышли на Катрин, которая может повлиять на обстоятельства дела, так как тоже хорошо знает Ершова. Вероятнее всего, она не стала бы вытягивать его из Польши из-за сына-хакера, который многим доставлял неприятности, желая прославиться со своей электромагнитной пушкой. Скорее, она попросила бы вас проявить по отношению к Руслану "отцовские чувства". - Горничный задумался на некоторое время, похоже, вновь старался систематизировать мысли, затем продолжил, так и не дав возможности вновь заговорить начальнику службы безопасности:
   - Если вы хотите переправить Руслана к отцу в Польшу, это глупо, - он вдруг искренне засмеялся, как ребенок, хотя, имея добродушный характер, не хотел причинять боль Картонову.
   Начальника службы безопасности компании рвало на куски от негодования и бессилия, что-либо сделать. Юрий Геннадьевич вдруг ощутил, как все же нелегко было Симкину, который, наверняка, сообразил, что компанию подчинили себе фээсбэшники. Он поэтому и покинул с радостью "Омегу". Ему же предстояло каким-то образом установить отношения с чекистами и работать с ними плечо о плечо, что было очень непросто, так как разные были цели и задачи. Но выхода другого пока Картонов не видел. "Кому сейчас легко!?" - выражение, которое довольно часто он высказывал про себя.
   Вот и сейчас в разговоре с Горничным он вдруг ощутил, что с каждым словом, каждым новым шагом все больше запутывался в хитроумных "сетях" своих "компаньонов". Но надо было жить, учиться, совершенствоваться...
   - Ну!... - не сдержался, все-таки, Картонов. - Чего смеешься? Говори!
   - Дело в том, Геннадьевич, что хакеру все-равно, где находиться! - Горничный вытер слезы, выступившие на глазах от смеха. - Вы даже не представляете, какую залепу сказали?... Хакеру главное защитить свой IP-адресc, а также - скрытые свои сайты: твитеры и торенты, где у него содержится множество различных декодеров. Руслану нет разницы, где сидеть за компьютером, главное, чтобы быть в интернете... Это может быть Польша, может быть Украина, может быть глухая, забитая деревня. Если мы направим Руслана к отцу в Польшу, его программа заработает по новому кругу... Хакеры находят друг-друга так же легко, как разнополые животные перед случкой... Быть может, в Польше у него найдется такой помощник, что стрелки московских Курантов начнут тикать в обратную сторону... Одним словом, если вы желаете погубить парня, инициируйте его направление к отцу. А я вам скажу следующее: быть может, здесь, в кругу себе подобных, под нашим контролем Руслан сделается известным ученым, или инженером... И уж точно не угодит в тюрьму!...
   - Коля, все вы б... чекисты одинаковые, - Картонов хлопнул ладонью по столу. - Но все-таки радует, что Руслан в безопасности, и вы ему не одели "браслет"... Я бы все-равно заставил его снять! - Картонов сам того не заметил, как сказал очередную глупость. - Мы и это предвидели, - Горничный улыбнулся, но дружески. - Зачем же нам совершать лишние действия, тем более, они дорогостоящие, все это сопряжено с определенным риском...
   После этих слов не сдержался и Картонов. В улыбке расцвело и его лицо. Смех, вырвавшийся из глубины души, был со скорбью и радостью, печалью и надеждой. Безусловно, Картонов чувствовал себя униженным, но он не был молод, чтобы пороть горячку, пытаясь доказать, какой он всесильный. Жизнь научила его чувствовать ту "нишу", которая отведена ему нынче в обществе. Да и стоило ли поднимать "штыки", ведь оперативная работа, которая шла у него за спиной делалась на самом деле во благо интересов людей, а не какого-то криминального авторитета. Государство часто не успевает урегулировать ряд общественных отношений законными способами, хорошо если эти "бреши" берут под контроль оперативные службы милиции, или государственной безопасности, но ведь часто, точнее - практически всегда, этим гораздо раньше начинают пользоваться криминальные структуры. А когда их устраняешь с передовых позиций, начинается война...
   - Что матери сказали? - несколько успокоившись, выговорил Картонов.
   - Руслан послал ей видеозапись, что уехал на заработки на Дальний Восток...
   - Как обычно!...
   - Да... Нам проще все свести, в случае чего, к криминальным разборкам... Тем более, ребята интересные подобрались, все друг друга стоят... Будущие "ворошиловские стрелки"...
   - Что у него с учебой, Коля?
   - Руслан и без того взял академический отпуск, так что с учебой мы ему не ухудшили положения. А за то, что мы его захватили, точнее - вырвали из криминала, он еще нам спасибо скажет... Они, Геннадьевич, серьезно нагадили многим влиятельным людям. Нам еще повезло, что Машевский влился в их "проект" и снял со своих счетов в Израиле все деньги. Когда они переводили их в Германию, мы сумели осуществить изъятие. Этими деньгами мы заткнули все "дыры", которые наши "гости" умудрились сделать в кошельках питерских авторитетов.
   - А где сейчас Бобриков с Машевским?
   - "Норные" сейчас в Москве обитают... Волноваться не стоит, обстановка под контролем... Просто мы их переориентировали.
   - Ладно! - Картонов встал из-за стола, - спасибо, Коля, за информацию и взаимопонимание!...
   - Не за что, Геннадьевич, - пожимая руку Картонову, улыбнулся Горничный. - Работа наша такая...
   - Жила бы страна родная!... - ядовито дополнил Картонов фээсбэшника.
  
  
  
  
  
   Глава 25.
  
  
  
   - Не верится мне Юра, что нас встретит твой Гера, - печально выговорил Бобриков, спускаясь по длинному эскалатору под землю. - Где та станция Выхино?
   - Через все Москву считай поедем, Санек... Это восточная часть города.
   В подземной электричке к счастью оказались свободные места, и хакеры с удовольствием уселись на сиденья.
   - Повезло нам, Юра, - печально высказался Бобриков. - Еще чуть-чуть и нас тоже загребли бы эти сволочи... Кто они такие будут?...
   - Не знаю, Санек, - едва ворочая языком, выговорил уставший Мышонок. - Я думаю у пацанов врагов было немало... Работают они неплохо, только тема гнилая у них... Зачем им эта пушка понадобилась?
   - Я согласен с тобой, Юра! Надо брать какие-то реальные проекты, сколачивать первоначальный капитал и сваливать за границу. Паспорта ведь у нас теперь чистые, кто додумается проверять?
   - Давай в Польшу махнем через полгодика...
   - Нет, Юра, - перебил напарника Бобриков. - Там у меня враг имеется... Поедем лучше в Германию, там ведь много русских. Покажем себя, они помогут нам заякориться. Заодно и тему последнюю с деньгами разгребем, ведь там твои деньги накрылись?...
   - Мои, а не твои! - злобно отреагировал Машевский. - Ты лучше расскажи, кто у тебя враг в Польше? Кому ты в Польше перешел дорогу?
   - В Польше я никому дорогу не переходил, Юра. Туда из-за меня вынужден был бежать мой бывший учитель... Извини, мне не хочется об этом всем рассказывать, да и история эта слишком длинная.
   - Зря ты свинью подложил своему учителю, Санек. Своим учителям и родителям гадить нельзя. Вот у меня с Абрамом Иосифовичем все ладушки... Можно было бы свалить в Израиль, только он куда-то отлучился, а деньги наши по моей вине тю-тю...
   - Как отлучился? - удивился Бобриков. - Он же отзывается на твоем твитере?!...
   - Вот именно, - печально кивнул головой Машевский. - Адрес деньгам он показывает, а насчет себя говорит, что занят пока... Одним словом, не может он нас сейчас принять, боюсь, что обиделся он на меня.
   - А денег много?
   - На питание хватит, а также на небольшие расходы. Но за границу, Санек, с этими деньгами не поедешь.
   - А брат отзывается? Ты же говорил, что Сергея служба безопасности забрала в Калининград?
   - Отзывается.... Я его трогать пока не стану. Он сыт и одет, созданы условия в "Омеге" для его обучения... Вообще говоря, Санек, херню мы спороли... Через месяц-второй сняли бы нам эти "ошейники", и жили бы мы, как "ворошиловские стрелки" в собственных квартирах...
   - У нас была возможность купить дом и в Польше, и в Германии, Юра, - проворчал недовольно Бобриков. - Если бы ты не поймал ворону!... Зачем ты деньги с Израиля перевел Питерской братве? Как ты мог поверить?!... Быть может, они эмитировали их хищение в Германии?!...
   - Санек, иди ты на хутор бабочек ловить. Еще раз говорю! Это деньги мои, а не твои, и больше мне не напоминай о них, - Машевский едва ли не стал кричать, так как его стали брать психи, и он заговорил едва ли не жалобно. - Я же сказал, что больше в гнилых проектах участвовать не буду!... Перед учителем стыдно... Оставил голую задницу ему, сука, - ругнулся на себя Машевский, обхватив руками голову. - А он не бросает меня. Не забывает. Пополняет счет наш, как может...
   - Ладно, хорош, скоро выходить, - попытался успокоить напарника Бобриков. - Теперь главное встретить Геру, он ведь обещал работу?!...
   - Обещал-то, обещал... Но ты же помнишь, что говорил Руслан? - уставший, обманутый Машевский всхлипывал и едва ли не плакал. - Он говорил, что в Москве сплошной лохотрон, в любой момент можно подставиться и угодить на нары...
   - Я тебе скажу, что Питерские тоже хороши!...
   - Нет, Санек, деньги в Германию при мне переводили! - Машевский злобно затряс кулаками, потом ударил себя по коленям. - Это немецкие хакеры нарушили кодекс чести... Я их все-равно найду гадов!...
   - Не злись, давай вставать, - Бобриков помог подняться Машевскому. - Смотри, выехали из-под земли... Скоро приедем.
   На станции метро Выхино в Москве "норных" ожидал Гера, подготовленный сотрудниками ФСБ, а в километре от станции, на улице Снайперской, в многокорпусном девятиэтажном доме, около живописного озера, сотрудник ФСБ Бучков Егор, который должен был принять к себе квартирантов на постой, и "сердечно" помочь хакерам с трудоустройством.
   В ближайшем будущем хакеров ожидала очень серьезная "научно-исследовательская" работа. Вопросы внедрения Машевского и Бобрикова в преступную организацию, прорабатывало ФСБ России...
  
  
  
   ЭПИЛОГ.
  
  
   Сотрудники ФСБ учли все, да не совсем... Читателю уже известно, что клептоманы непредсказуемы, в любой момент в их психике может наступить сбой. Сотрудники ФСБ недооценили Бобрикова, не смогли предусмотреть то, что когда-то предсказал экстрасенс компании "Омега" Евдокимов, а именно, что сбежит только один хакер, который причинит много бед.
   Сбой в психике Бобрикова побудил его к очередной мелкой краже. Из-за этого между хакерами возник конфликт, и Саша не вернулся на квартиру, которую услужливо предоставили им сотрудники ФСБ. Бобриков к этому времени имел достаточно практических знаний и навыков, чтобы самостоятельно будоражить электронные сети. Выход хакера на "тропу войны", грозил большими неприятностями. Найти его, оказалось непросто, и ФСБ прибегло к помощи бывшего сотрудника криминальной милиции Картонова.
   Об "охоте" на хакера рассказывается в следующем романе, который называется "Время собирать камни".
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"