Яковец Михаил : другие произведения.

Пустоши

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мир, который не воплощает ни одну из голубых мечт людей, грезящих о свободной и лёгкой жизни. Мир, в котором закон и сила - синонимы, а солнце не греет по-настоящему. Мир, где люди не помнят, откуда они там взялись, а алюминий - металл, заменивший собой деньги. Но даже в таком мире есть проблеск света, даже в ловушке безысходности есть тот, кто приведет людей к чему-то лучшему. "Пустоши - не дом для нас всех. Пустоши - то, что создано нами..."
  ГЛАВА 1. ПАША.
  И снова боль, снова эти ненужные, мешающие сосредоточиться воспоминания, которые лезут в голову снова и снова, мешая работать. Но справиться с очередным, с одним из многих приступов - это уже простая обыденность, которая пройдёт. Пройдёт также, как и каждый раз до этого. Паша схватил длинные тёмно-зелёные листья и, собрав их в охапку, потянул наверх, слегка прокручивая. Батат нехотя поддался и вышел из земли. "Отлично, половина уже есть", - пронеслось в мыслях сборщика, - "ещё всего-то пять сотен и на сегодня всё". Свет неоновых ламп своей белой пеленой слепит глаза, и поэтому, смотреть наверх нет никакого желания, но тут голос Грушина, как раз-таки сверху, разнёсся над плантацией:
  - Павел! Давай сюда, бросай ростки и руки вымой, жду на платформе через пять минут.
  Чего ожидать от очередного внезапного приказа хозяина плантации, было неизвестно, поэтому радости его бодрый голос не вызвал. Остальные рабочие тоже поморщились, услышав сказанное - Дима покачал головой, явно показывая своё неодобрение, Жмых сплюнул и продолжил извлекать из земли бататы, недовольно бурча, а Коля так и вообще бросил перчатки и пошёл в комнату с вещами - там он обычно оставлял рюкзак, в котором всегда находилась парочка самокруток. Паша, молча наблюдая за демонстративным "фи" своих... если друзей, то тех людей, которые копаются с ним в грязи каждый день с утра до ночи, тоже направился в комнату, чтобы положить перчатки и помыть руки. Пройдя через поле, раскинувшееся в огромной бетонной теплице, он дошёл до небольшой металлической двери и, пригнувшись, протиснулся в щель, чтобы не открывать железяку ещё сильнее, иначе она снова издаст этот невыносимый скрежет, ведь петли её не смазывались уж бог знает сколько. В небольшой комнатушке, три на три метра от силы, на одном из старых деревянных ящиков для рабочей одежды и инструментов, сидел Коля, выпуская струйку дыма.
  - Ну вот зараза, опять не получилось, - раздосадовано выдохнул он, - когда уже у меня получится делать эти колечки, как Жмых фигачит.
  - Да брось ты, нашёл себе цель, - Паша подсел на соседний деревянный ящик, - зачем тебе это, этим ты Жеку не удивишь.
  Коля, молодой худощавый парнишка с длинными чёрными патлами, свисающими до плеч, лишь хмыкнул, сделав ещё одну неглубокую затяжку. Новая попытка сотворить из дыма кольцо не увенчалась успехом, а самокрутка уже почти закончилась.
  - Ладно, на, докуривай, Паш, - парень встал с ящика, направляясь к двери, - ты только нашему работодателю снова херни всякой не наговори, чтобы он нас потом не стал опять прессовать.
  - Не нервничай, мне не впервой.
  Так, перекинувшись парой фраз с Колей, Паша докурил бумажный свёрточек с сушёной травой, и тоже направился к выходу. Возле двери он ополоснул руки в умывальнике - подвешенной на стене оловянной кастрюле с просверленным дном и пробкой, которая открывается, если надавить снизу, и вышел назад, под белый свет неоновых ламп, ставший уже даже в какой-то степени родным за последние несколько лет. И снова вспышка, снова воспоминание о чём-то страшном, о том, когда ему было больно. Но он не помнит. Не может вспомнить о чём-то, что до сих пор кажется ему важным, не может даже заглянуть за ту белую пелену.
  - Чего вкопался как батат? - хриплая насмешка Жмыха выдернула Пашу из раздумий.
  - А, да ничего, иду к Грушину, - протянул Паша, уже направляясь к лестнице наверх.
  Пройдя по обшарпанному коридору от балкончика над теплицей и юркнув вправо в один из проходов, ведущих к лифту, Паша потянул за рычаг, и металлическая клеть, громыхая, медленно поползла наверх. Там она остановилась и, по обыкновению, дверь заклинило так, что её пришлось открывать с помощью рычага - деревянной палки, лежащей в лифте как раз на такой случай. Справившись с дверью лифта, Паша преодолел буквально пару метров и открыл следующую, ржавую металлическую дверь, ведущую на улицу. Сухой ветер ударил в лицо, а глаза прищурились, чтобы не пропустить мелкую пыль, вздымаемую с земли этим самым ветром. Вокруг, как и всегда, нет ничего кроме истрескавшейся глинистой почвы с редкими сухими кустиками, и далёкого белого солнца, которое, несмотря на своё нахождение в зените, не греет от слова "совсем". Грушин стоит в десятке метров от входа в лифтовую шахту подземного агрокомплекса, а перед ним машина. Удивительно видеть её здесь - рейнджеры в этих местах не бывают почти никогда, и у Паши сразу возникло нехорошее предчувствие. Завидев его, Грушин - пузатый мужик с большой, наполовину седой неухоженной бородой и маленькими юркими глазами, помахал рукой, мол "иди сюда, да поскорее". Он так часто делал, когда хотел показать важность происходящего, но сейчас Грушин был заметно взволнован, можно сказать, что Паша впервые видит его таким нервным. Подойдя поближе, Павел окинул взглядом машину - это был высокий джип с открытым верхом и каркасной рамой, на не очень больших колёсах, но с тентом и мощным бампером. Ничего особенного для тех мест, где неподалёку находятся базы рейнджеров. Но здесь появление такой достопримечательности выглядит как минимум настораживающе. Хотя, ещё сильнее напрягли Пашу те, кто сидят в кабине: трое отъявленных головорезов - двое со шрамами, у всех баданы на лицах, а пушек - как будто собрались ехать убивать всех бандитов в округе. Опять же, если подумать, то и сами они на вид - чистой воды бандюги. Но это только на вид. На деле, рейнджеры - единственные, кто ещё хоть как-то пытается поддерживать порядок в Пустошах, и они - единственные, кому не наплевать на то, что здесь творится. Ну, по крайней мере, они так говорят и пытаются всех в этом убедить. И надо признать, периодически, у них получается доказывать это не словом, а делом. В общем, воевать эти ребята умеют отменно, и вроде как опасности для мирного населения не представляют, но всё-таки, стрёмно было находиться рядом с вооружёнными до зубов людьми.
  - Это он? - из машины донёсся женский, слегка хрипловатый голос.
  - Ну, вообще да, - с осторожностью проговорил Грушин, - а вы что, прям насовсем хотите?
  - Это мы ещё посмотрим, насовсем - не насовсем, - нетерпеливо ответил ему тот, кто сидел за рулём.
  - Давид Амвросьевич, - обратил на себя внимание Паша, - вы звали.
  - Да, да, звал тебя, сынок. Что же, давай думать будем. Тут тебя покупать приехали.
  - В смысле как покупать? - опешил Паша.
  - Да вот так, мы твоему работодателю деньги за три месяца твоей работы, а ты с нами, - передвинула набок кепку сидящая на заднем сидении девушка.
  Не то, чтобы Паша удивился тому, что его собрались перекупить - это обычное дело в Пустошах - работодатели покупают рабочих у других работодателей, если те хорошо выполняют свои обязанности и имеют хорошую репутацию. Это и рабочему выгодно - лучшее место работы, больше платят, и работодателю - деньги за несколько месяцев, время найти новую рабочую силу, а остальное в карман. Но удивляло то, что вдруг рейнджеры, которые не занимаются подобным, решили перекупить простого сборщика из агрокомплекса, да ещё и не самого продуктивного, и с частыми паническими атаками.
  - Так вам я нужен? - Паша подошёл к джипу, - может вы кого другого ищите?
  - Да вроде ты, у нас приказ, - сидящий спереди мужчина с тёмной щетиной и густыми бровями, скрывающими близко посаженные карие глаза, снял бардовую бандану с лица и внимательно посмотрел на Пашу.
  - Что же, Павел, - прервал повисшее молчание Грушин, - ты больше не мой работник. Тебя завезут в факторию, чтобы вещи собрал, я договорился.
  - Вот и замечательно, - приободрённо сказала девушка в кепке, давай агроном, запрыгивай.
  Когда сам непонимающий, зачем он это делает Паша, перелез через борт на заднее сиденье, сидящий спереди рейнджер передал Грушину тканевый мешочек с алюминием, и джип рывком тронулся с места, поднимая за собой облако пыли.
  - Что же ты как кол проглотил, - девушка натянула бандану посильнее, прячась от сухого ветра, и достала из стоящего в ногах рюкзака кусок ткани, на котором красовалось множество заплаток, и протянула его Паше, - на, повяжи, а то доедешь уже с пневмонией.
  Не в силах что-либо возразить из-за того, что всё произошло слишком быстро, Паша принял тряпку из рук рейнджера, и повязал на лицо. За поворотом, после спуска с холма, показалась его родная фактория.
  - Так что же случилось? - Паша повернулся к девушке. Он не мог просто так сидеть и смотреть в неизвестность. Его спутница, судя по всему, невысокая, хоть понять это пока она сидит достоверно нельзя, с короткими волосами, косо состриженными сбоку, и тёмными глазами, оберегаемыми от пыли длинными густыми ресницами. Остальное разглядеть не получилось, всё скрывает амуниция, только на правой руке, выглядывающей из-под футболки, красовались два тоненьких шрама - один ниже локтя, на предплечье, а другой выше, как будто полоснули граблями, и до кожи достали только два шипа из множества.
  - Ты о чём это? - девушка отвлекла Пашу от разглядывания себя.
  - Ну, куда вы меня везёте, зачем вам, рейнджерам, сдался простой рабочий из фактории на отшибе?
  - Не могу рассказать, мне запретили. Сам всё узнаешь, как приедем. Только со сборами не затягивай надо успеть до того, как темнеть начнёт. Иначе трудно будет.
  - Гискары?
  - Они самые. А я вижу, ты знаком с местной живностью. Что, довелось возвращаться с плантаций позже заката?
  - Угу. Вроде того.
  На самом деле, гискара Паша видел всего два раза в жизни - один раз, когда он был ещё маленьким, рейнджер принёс одного такого в факторию, он уже не помнит, зачем, а второй - год назад, когда они с Колей и Жмыхом шли к агрокомплексу, с утра пораньше, и видимо, стая этих тварей ещё не успела спрятаться в свои норы. К счастью, было уже достаточно светло. Но внешний вид ночных чудищ, надо признать - не самое приятное зрелище: небольшие, с собаку размером, но с длинным тонким, под два метра хвостом, вместо шерсти серо-бурая шкура, изобилующая ороговевшими покровами и складками, а на хвосте несколько длинных костяных шипов. Двигаются почти бесшумно и, по рассказам тех, кому не повезло с ними столкнуться, нападают стаями, практически не оставляя жертве шанса на спасение. Девушка промолчала, видимо, сочтя тему исчерпанной. Больше её интересовали не истории выживания в Пустошах, коими она и так была сыта по горло, а новый пассажир джипа, которого они выкупили у скупердяя работодателя, заломившего за него баснословные деньги. Перед ней сидит парень, на вид лет ему чуть больше двадцати, но нельзя сказать, что он обладает тем ребячеством, которое присуще людям его возраста. Что-то есть во взгляде его серо-голубых глаз, направленных вперёд. Он не боится, нет. Не страшится неизвестности, и того, куда его везут. Он не чурается работы, позволяющей ему выжить в Пустошах, но что-то гложет его, и гложет сильнее чем страх перед дорогой с людьми, которых он видит первый раз, или страх перед шипами ночных гискаров. Он другой, гораздо более сильный духом, чем кажется на первый взгляд. Паша не видит впереди свою факторию, которую любой другой боялся бы покидать. Его взгляд сейчас гораздо дальше. Он что-то ищет, но что - известно только ему. Пока что. *** ГЛАВА 2. ФАКТОРИЯ. Аня бежала по дороге, размахивая палочкой, на которую был привязан кусочек зелёной ткани, весело развевающийся на ветру, а за ней гнался Гриша, с радостными криками о том, что он догонит и отберёт флаг. День уже почти закончился и белое солнце как всегда опустилось к дальним скалам, постепенно скрываясь из виду. Совсем скоро надо будет возвращаться, иначе, как и Витю в прошлом году, гискар утащит. Уже собравшись бежать назад, Аня услышала приближающийся гул, и из-за поворота, клубя пылью, вылетел джип, подпрыгивая на грунтовой дороге. Дети бросились в стороны, пропуская махину и, закрывая лицо руками, чтобы пыль в глаза не попала, помчались назад, к домам. - А неплохо у вас тут, ухоженно, - Даша окинула взглядом сложенные из камня невысокие дома, построенные по стандартной схеме, как и любые другие жилища в соседних факториях: каждый дом строился высотой полтора метра или чуть ниже, а внутреннее пространство увеличивалось за счёт ямы, которая копалась перед постройкой дома. Всё это делалось для лучшего сохранения тепла по ночам и меньших затрат материала. Сложенные из кирпича круглые стены снаружи и внутри покрывались глиняным раствором для большей прочности и теплоизоляции, а крыша выкладывалась из металлических балок и пластин, которые в большом количестве находились в разрушенных постройках на краю Пустошей. Освещение проводилось с помощью кабелей, под землёй по неглубоким канавкам к каждому дому, от генератора, который стоял в центре поселения, в специально выстроенной для него землянке. Как и везде, в этой фактории всё было сделано по уму, даже глаз радовался. Паша, который уже успел познакомиться со своей спутницей, кивнул, в знак согласия с положительным мнением рейнджера о фактории, и уже было собрался перелазить через борт, как девушка окликнула его: - Павел. Не надо убегать и пытаться нас обмануть. Не выйдет из этого ничего. Собирайся и поехали. До схрона ещё часа полтора езды, как раз впритык к темноте. Так что, десять минут тебе на сборы. И если попрощаться с кем-то хочешь - то это тоже входит в отведенное время. - Не волнуйся, я быстро. Мне то и собирать толком нечего. А прощаться... - Паша уже шёл к домам, отвернувшись от машины, но чувствовал, как его спину сверлят взглядом три пары глаз. Они что-то скрывают, да и вообще, всё это странно, но переть против рейнджеров с пушками, отвесивших за тебя приличное количество алюминия - неблагоразумно, как минимум. Да и Дарья, вроде как, нормально относится к нему, хотя бы общается, сухо и кратко, но не отстраняется, и это немного успокаивает - его точно выкупили не просто так. - Дядя Паша вернулся! На машине приехал! Мама, смотри! - наперебой кричали двое детей, проносясь мимо Павла, направляющегося к одному из домов. Женщина сорока лет, покрывающая раствором трещины в стене этого самого дома, обернулась, посмотрев сначала на Пашу, а потом на джип, стоящий в десятке метров за его спиной. - Паша? Ты рано сегодня. Кто это? - женщина ополоснула руки в небольшом ведёрке с водой, подходя ближе к парню. - Это рейнджеры. Они меня выкупили у Давида Амвросьевича, сказали ехать с ними. Зачем - не знаю, времени на сборы десять минут дали, - Паша говорил, как можно отчётливее, не зная, какой реакции ждать. Удивление в глазах женщины сменилось волнением и страхом, она подошла ближе, продолжая смотреть на джип. - Пашенька, как же это?! Как я могу отпустить тебя с этими... - Головорезами? - неизвестно как, Дарья бесшумно подошла сзади, но её фраза, по всей видимости, и правда была именно такой, какой собиралась её закончить женщина. Та замялась при виде девушки рейнджера и нервно сглотнула, приобняв Пашу. Он был для неё человеком, которого она любила как своего ребёнка: пятнадцать лет назад, найдя маленького мальчика, лежащего без сознания возле норы гискаров за дальними скалами, обессилевшего и загнанного, они с мужем не могли оставить его. Мария, так звали женщину, забрала мальчика в факторию и начала растить его как своего сына. К сожалению, мальчик ничего не помнил. Он не помнил ни своих родителей, ни того, как он оказался здесь. Единственное, что он знал - это то, что его зовут Паша, а из воспоминаний были лишь белый слепящий свет и сильная боль. - Маш, они защищают Пустоши. Они - не те злые убийцы, которыми их представляют, - Павел пытался хоть как-то успокоить свою практически мать, понимая, что выбора у него нет, борясь со своими же эмоциями - Помнишь, как ещё давно к нам рейнджер тварь принёс? Того гискара, который... ну, ты поняла... Он ведь не был таким, каким вы всегда рассказывали. После этих слов женщина отстранилась, нервно вздохнув. Она отдала половину своей жизни на то, чтобы вырастить брошенного мальчика, сделав из него человека. Она лишилась мужа, практически сразу после того, как на них снизошло счастье стать настоящими родителями - его убил гискар. Паша заменил для Ани и Гриши отца, будучи их старшим братом. Это очень рано вывело его из состояния детства, в котором он, надо признать, толком и не прибывал никогда. Требовалось постоянно работать, чтобы хоть как-то обеспечить семью, а фактория и сама тогда жила бедно, не было тех, кто мог бы найти лишнюю порцию пищи для ещё одного голодного рта. Лишь в последние пару лет всё стало хоть немного налаживаться - агрокомплекс Грушина стал приносить неплохой доход из-за того, что одну из соседних колоний буквально уничтожил обвал скального массива. В округе стало меньше еды и рабочей силы, поэтому агрокомплекс и стал пользоваться большим спросом, работы привалило. 'Так всегда и бывает - счастье одних строится на горе других. Это закон природы, от него не денешься никуда' - так Грушин говорил. Но как он завладел столь прибыльной плантацией, в общем-то, неизвестно, а сам он и не распространяется на эту тему. Отвлёкшись на воспоминания, Мария так и стояла возле ведёрка с глиняным раствором, а Паша уже успел пойти в дом: он не обращал внимания на такие уходы своей приёмной мамы в прострацию - со смертью мужа она стала более замкнутой, стала часто погружаться в свои мысли, уходить в себя, и к этому уже все привыкли. Но сейчас у неё собирались забрать единственного человека, благодаря которому у её детей есть мужской пример перед глазами и крепкое плечо человека, которого она вырастила и поставила на ноги. А сделать Маша ничего не могла. Своим потускневшим взглядом она смотрела на джип, из трубы которого снова повалил чёрный дым, на уже собравшегося Пашу, обнимающего её и прижимающего так крепко, что стало тяжело вдохнуть, на рейнджеров, помогающих ему закинуть вещи в багажник. Все звуки вокруг как будто стали тише, приглушились пустой болью, а комок, вставший в горле, не давал возможности окликнуть детей, которые, плача, хватали пашу за ноги чуть выше колен, пытаясь удержать его дома, удержать того, кто был с ними с первого дня их жизни, того, у кого на глазах навернулись слёзы, того, кого они, скорее всего, уже не увидят. Он не знает, куда едет, но, возможно, там он станет ближе к ответам на то, кто он есть. Дети этого не понимали, так же, как и не понимали, что значит отсутствие выбора. Им это ещё предстоит узнать. Они вырастут и станут такой же опорой для мамы, какой был Паша. Но сейчас надо уходить. Поднялось облако пыли, высекаемое из-под колёс, и джип резко тронулся, переваливаясь через колдобины на грунтовой дороге. Ветер, уже не такой тёплый, как был днём, ударил в лицо, заставив посильнее натянуть бандану, а взгляд невольно устремился назад, выхватывая из пыли силуэты Маши и брата с сестрой. Дети ещё какое-то время бежали за джипом, но вот и они исчезли за поворотом, а потом и вся фактория осталась где-то позади. - А барахла то у тебя прилично, - прокричал водитель, чтобы его услышали через гул мотора и звук колёс, бьющихся о пыльные камни, - ты, я вижу, консерватор, рейнджеру точно не надо столько бурды в трёх рюкзаках. Паша не знал, что ответить, поэтому промолчал, внимательно рассматривая водителя. Это был крепко сложенный парень, чуть старше его. Со спины было трудно разглядеть, да и пыль мешала - летела со всех сторон, загораживая обзор. Но из того, что получилось разглядеть - волосы у рейнджера были длинные, светло-коричневые, собранные сзади в тугой хвост, сложенный вдвое, видимо, чтобы не мешался своей длиной. Его сухие, жилистые руки крепко сжимали поржавевшее колесо руля, направляя джип по наиболее правильной траектории, в объезд самых непреодолимых ям и камней. Паша перевёл взгляд. Сидящий справа от водилы рейнджер был куда крупнее, шире в плечах и в целом, выглядел более устрашающим. Такому громиле и пушка не нужна, голыми руками хребет переломает и дело с концом. Паша не видел у себя в фактории таких здоровяков, да и на плантациях, те, кто приходили, тоже небыли такими огромными. 'Интересно, сколько же он ест', - пронеслось в голове у Паши. Ещё, когда рейнджер посмотрел на него перед посадкой в джип, возле агрокомплекса, у парня ком в горле стал, зато сейчас он чувствовал себя в относительной безопасности - убивать его точно не собираются, зато гискаров с таким громилой можно не бояться. Он их пушкой не расстреливать будет, а глушить, так сподручнее, при его то габаритах. Те мужчины, что сидели впереди, разительно отличались от Даши, сидевшей рядом на заднем сидении. Она по сравнению с ними казалось хрупкой и беспомощной. Вообще сложно представить, как эти трое работают вместе. Справедливости ради, Паша вообще слабо представлял себе, чем занимаются рейнджеры, как устроен их быт, но эта компания не вызывала у него сильных переживаний. Они в своих коротких разговорах буквально с полуслова друг друга понимали - сработавшийся отряд убийц, что может быть более воодушевляющим для парня, который всю жизнь только и делал, что собирал бататы под землёй? - Приехали! - спустя чуть больше часа времени, джип резко остановился, когда водитель дал по скрипучим тормозам, и Паша чуть не расшиб нос о переднее сиденье. Благо, он успел выставить вперёд руки и лишь слегка проехался скулой по металлическому подголовнику. - Осторожнее! - девушка, уже перепрыгнувшая через борт, пустила смешок, одновременно с этим перекидывая через плечо автомат. Стало немного обидно и стыдно, но Паша не подал виду, перемахивая через борт с другой стороны и направляясь к багажнику, в котором уже копошился здоровяк. - Валер, пусти нашего пассажира вещи забрать, а то напихал тут, хер пролезешь, - водитель, которого остальной экипаж джипа называл Борн, тоже подошёл к багажнику. Вообще, самого сильного и высокого представителя отряда звали Валера, но без клички, а у рейнджеров - позывного, такой шкаф остаться не мог, и его все называли Конг. По дороге Даша рассказала, что это - огромная горилла-мутант из какой-то старой книги, которая лежит у них на базе среди прочих древних печатных изданий. Воображение у Паши было хорошее, хоть обезьян он и видел только на картинках, так что живо представив себе описанное спутницей, про себя согласился - позывной что надо. - Угу, - Конг подвинулся, закуривая самодельную сигарету, - давай, вытаскивай свои манатки. Уже практически стемнело, так что все торопились как можно быстрее достать всё из машины, и когда вещи покинули багажник, рейнджеры сразу же направились в сторону от дороги. Там они, в свете фонариков, начали раскапывать небрежно набросанную сухую землю и, спустя пару минут, перед ними показалась металлическая пластина люка, поблёскивающая в тусклом фонарном свете. Где-то поблизости раздался пронзительный писк, похожий на вопль неисправной сирены. - Мать твою, быстрее! - Даша сбросила со спины автомат, сняв его с предохранителя. Для Паши это действие ничего не значило - он не разбирался в оружии от слова совсем, но догадаться о том, что сейчас будет, не составило труда. Конг и Павел начали тянуть тяжёлую крышку люка - времени разгребать оставшийся грунт не было, так что надежда оставалась на грубую силу двух, пусть и разных по этой самой силе мужчин. С двух сторон зазвучали выстрелы - Борн тоже выхватил оружие, открыв огонь в темноту. Краем глаза Паша заметил, что не видно того, по чему палят Даша с Борном, но он отчётливо слышал хриплый рык и скулёж, которые доносились из темноты. Люк с трудом открылся и Конг, с криком 'Заскакивай!', пихнул парня внутрь. Паша ввалился в темноту, упав на что-то сухое и мягкое, на глубину около двух метров. За ним, продолжая безостановочно стрелять короткими очередями, спустилась Даша. Она, правда, в отличие от него, спускалась по лестнице, вделанной в стену, не прекращая огонь, пока полностью не скрылась в люке. Конг тоже залез внутрь, продолжая спиной удерживать тяжёлую пластину люка, давая Борну возможность залезть. Последний последовал примеру Дарьи и прекратил стрелять только в тот момент, когда они с громилой оказались на уровне земли. Конг отпустил люк и несколько десятков килограмм металла с грохотом опустились на землю. Сверху раздался град ударов по пластине и шипение вперемешку с рыком, но спустя пару минут, шум сошёл на нет. - Ебана рот их там! - Борн отбросил автомат и, крутя небольшую динамо-машину, включил налобный фонарь, прикреплённый к его шапке. - Все целы? - поинтересовалась Даша, подбирая автомат Борна и ощупывая стену слева от лестницы. - Меня малёх задело, но то так, царапина, - все посмотрели на Валеру, зажимающего рукой рану на плече, из которой тонкой струйкой стекала кровь. - Полоснули, когда люк закрывал. Выдохнули - рана, судя по всему, неглубокая, а гискары не ядовиты, так что, можно сказать, отделались малой кровью. Раздался гул, а за ним щелчок - где-то в дальнем конце небольшой землянки заработал генератор и в помещении начал разгораться тусклый свет неоновой лампы, прикрученной к каменной стене. Это Даша потянула за рычаг, запустивший освещение. - Надо тебя обработать, - девушка направилась к сброшенным вниз вещам, лежащим рядом с Пашей на куче старой ткани и матрасов, набросанных под лестницей. Начиналась длинная ночь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"