В эту пору могут выделиться три группы сходной динамики, несмотря на то, что представляют различные направления: интеллектуалы (поэты и писатели), музыканты (и другие несчастные) и пластические артисты. Все будут пересекаться в Институте Ди Телья, но пока они заседают в интеллектуальных кафешках столицы, так называемые, привязанные к прилавкам - эстаньо с улицы Кориентес - получившие такое прозвище за их склонность к английским традициям. Вся эта культура баров уже подразумевалась ранее в относящейся к Буэнос-Айресу богеме, которая тяготела к литературе и журналам начала десятилетия и независимым театрам, к "новому аргентинскому кино" 1961 года и к такому поэтическому объединению как "Поэзия Буэнос-Айреса".
Мигель Гринберг считает, что "Хотя места менялись постоянно, привычки "эстаньо" в барах издавна были свойственны Буэнос-Айресу. Внезапно один человек садился за столик и мог разговаривать с Альдо Пельегрини (Aldo Pellegrini), Раулем Гонсалесом Туньон (Raúl González Tuñón) или Энрике Молиной (Enrique Molina). Это были места встреч, где падал один, там падал и другой. Среди писателей предпочиталось кафе "Комедия" по улице Майпу-и-Парагвай, для студентов-философов - "Кото Грандэ" по адресу Виамонте 500. Другие места были в "Ла-Пас", по диагонали находились кафе "Рамос" и "Гарделито". И, хотя, музыканты там не западали, многие из них ошивались где-то поблизости.
Может быть, Хавьер Мартинес останавливался в "Эль Модерно"...
- Хавьер, уникумы, которые останавливались в барах, были Морис и ты?
- Не все околачивались по барам: Пахарито, Пипо, Морис... Например, мы пошли в "Модерно" искать контакт с миром живописи и литературы ... кстати и с женщинами, тоже. Закончилось все очень хорошо; мы нашли контакты, много знакомств, и нашли девушек. По этой схеме были сделаны группы Manal и Almendra из Ди Телья. Идея была выгодна для всех: вам необходим рок-н-ролл, а нам нужна культура и всё такое прочее, но не ваши варварские шахты. Закончилось всё тем, что владельцы площадок поняли рок и для праздников всегда нанимали нас играть.
В отличие от Мигеля, Антонио Даль Масетто (Antonio Dal Masetto) рассказал нам, что интеллектуалы не часто зависали в барах, они чаще ютились по квартирам... "не было общей традиции идти в бар, чтобы найти самого себя, не зачем идти туда где находились все".
Эта эра уже с иной динамикой. Она сплотила по домам три группы. В большом старинном родовом, сдаваемом в наём, доме была создана коммуна, в которой вещи и затраты разделялись между всеми. Так случайно переплетались дороги музыкантов с пластическими актёрами и интеллектуалами. Антонио помнит, что жил с Хавьером в одном доме около Ла Бока, и воодушевлённо, описывает систему расходов в коммуне Сан-Хуан-и-Боливар: "Они изобрели формулу, по которой ты мог жить, не имея денег, или по крайней мере до тех пор, пока ты не получал под зад коленом. В кухне была доска, где у каждого было две вертикальные колонки, чтобы отмечать то, что он тратил и то, что он ел. Ты мог покупать еду, есть немного и оставлять для тех, которые хотели есть больше. Или даже не так. Ты мог просто есть, даже приглашая гостей, чтобы в течении месяца прибавлялось то, что ты тратишь на еду по отношению к количеству еды, которую ты съедаешь. Делился общий расход, и если у тебя не было денег, ты оставался должен определённую сумму, которую ты возвращал, покупая еду менее чем за два дня. Совершенная система".
В Центральном Колледже Буэнос-Айреса (сегодня это Национальный Университет), у Педро Пухо (Pedro Pujó) и Хавьера Арройуело (Javier Arroyuelo) был журнал, который назывался "Наше поколение" ("Nuestra generación"), в котором кроме них сотрудничали другие ученики Колледжа и знакомые Карлоса Пельегрини (Carlos Pellegrini). В нулевом номере, была заметка от издателя, так называемого Хорхе Альвареса (Jorge Alvarez), который позже, в зрелости, окажется компаньоном Педро, Хавьера и Рафаэля Лопес Санчеса в издательстве "Маниока".