Яковлев Максим Леонидович : другие произведения.

Пришёл Антипа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что нас ждёт в скором времени, а, может и пришло уже...
  ПРИШЁЛ АНТИПА
  Драма в четырёх действиях
  
  Действующие лица:
  Антипа -Тим Рыбкин - приезжий молодой человек с Алтая
  Генрих Александрович Неглинский - глава семьи, литератор
  Оксана - его дочь, дизайнер по интерьеру, незамужняя
  Дэн - сын Оксаны от первого брака, телерепортёр
  Яна - дочь Оксаны от второго брака, студентка медвуза
  Борис Борисович - крупный бизнесмен
  
  Действие первое
  Гостиная в американском колониальном стиле в подмосковном доме Неглинских: высокий камин, над ним плоский телевизор, высокие окна, обрамлённые драпировкой, старинная мебель: светлый диван, прямоугольный стол, несколько стульев с высокими спинками, два кресла в углу у торшера...
  (В гостиной появляется глава семьи. Взъерошен, одутловат; подходит к столу)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Опять голяк, опять Бас-кун-чак, ни рыбки, ни кустика... ни единой строчки сегодня! Битых два часа просидел, как в мёртвой пустыне. (берёт со стола недопитый бокал, принюхивается, отпивает) Фу, "Пепси". Может, правда, пойти выпить чего-то стоящего, иногда помогает...
  (Входит Яна - в куртке и шапочке)
  ЯНА - Дед, ну, где ты ходишь! Я была наверху, тебя нет...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ничего не лезет в башку...
  ЯНА - Дед, дай мне ключи от машины, надо человека доставить.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Какого человека?
  ЯНА - Привезу, узнаешь. Я возьму?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Там, у двери на полочке...
  ЯНА - Уже взяла. Ты супер сегодня! С первого раза дал!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не гони, не дай бог, царапина или вмятина, убью.
  ЯНА - Там не моя вина была, меня троллейбус прижал!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот не до этого мне сейчас, а то бы я... Всё, иди!
  ЯНА - Просто не твой день, а ты не парься и оторвись. Включи футбол, выпей пива, и жизнь улыбнётся.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - На мне обязательство, нужно что-то выдавить, хоть пару абзацев...
  ЯНА - Достоевский ты наш! Чмоки-чмоки!.. (убегает)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Постой! а почему не мать?.. (дёрнулся было за Яной) Вот зачем разрешил?! Такси же есть! Ну, полный Баскунчак! (подходит к буфету, ищет выпивку) Надо выпить. Достоевский... Достоевский, кстати, тоже детективы кропал...
  (Входит Оксана: сразу видно - дизайнер)
  ОКСАНА - Янка уехала? Что-то быстро у вас. Пришла помочь ей тебя обработать. Спасибо, па. Ты расстроился?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (махнул рукой) - И сам не понял, как это я... Башка не варит ни фига. Значит, одно большое расстройство сожрало другое маленькое, вот и всё. Авось, не нарвётся, как прошлый раз...
  ОКСАНА - Да нормально ездит, не бойся. Просто срочно понадобилось, не продай я свою "Хондочку", вообще никаких вопросов. Ничего, скоро новую куплю, уже присмотрела, и никто к тебе лезть не будет.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Такси что ли трудно вызвать?
  ОКСАНА - Говорю же, срочно!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - У вас всё срочно. Ладно, есть у нас выпить что-нибудь, кроме "Пепси"?
  ОКСАНА - Опять Баскунчак? Может, я как-то помогу тебе?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А что ты не поехала? Ты хоть водишь аккуратно, не нахально.
  ОКСАНА - Я хотела, но прикинула, ему с Янкой свободней, они же почти ровесники. Он пока ни с кем не знаком из нас. Могла, конечно, и я, и даже легко... ну, не знаю, в общем, решила так. Он позвонил, я объяснила, на какой станции выходить...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да о ком собственно речь? Кто такой?
  ОКСАНА - Он сын моей школьной подруги... Оля Кутепова, ещё ночевала у нас, помнишь, на нашей старой квартире, её отец из дома выгнал, она его с соседкой застукала, когда матери дома не было. Она потом к мужу на Алтай уехала, после института. У неё сейчас другая фамилия, Рыбкина.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А-а, Кутепова. И что ему нужно от нас, этому сыну?
  ОКСАНА - Приехал посмотреть столицу, которую никогда не видел своими глазами. Он уже и в Тобольске был, и в Екатеринбурге, теперь, значит, в Москву.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - У него нет денег на гостиницу? Почему обязательно к нам? Ну и денёк мне сегодня выдали!
  ОКСАНА - Я не знаю, есть ли деньги или нет, не в этом дело. Мне неудобно не принять его.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Скажите на милость, какие политесы.
  ОКСАНА - Да, политесы! А кто нас регулярно, из года в год, алтайским мёдом снабжает? Между прочим, если всё посчитать, не меньше бочки наберётся.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, хорошо, давай оплатим приличный номер в гостинице. На сколько он дней сюда?
  ОКСАНА - Не знаю, как я могла об этом спрашивать? Я почти ничего не знаю о нём, даже имя не помню, она и раньше мне говорила, но вылетело напрочь, короткое слово какое-то. Знаю только, что пришёл из армии, и что в четырнадцать лет его чуть не посадили в колонию за участие то ли в угонах машин, то ли в ограблении, или то и другое, не помню, но почему-то не посадили...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Шикарный молодой человек с уголовным прошлым!
  ОКСАНА - А кроме того, присутствует и личный мой интерес. У Олиного мужа брат имеет туристический бизнес на Телецком озере, он там какой-то начальник...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Телецкое? Это где?
  ОКСАНА - В горах Алтая. Это жемчужина, это такая фантастическая красота! Я в интернете все ролики пересмотрела, там столько легенд, столько тайн!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А как же Швейцария, ты же была там.
  ОКСАНА - Швейцария просто жалко хнычет в сторонке. Я теперь хочу туда, на Телецкое, я чувствую, мне надо туда, хочу рисовать, набраться новых идей! У него там собственная яхта или катер, можно объездить всё озеро без всякой спешки, останавливаться в любом месте! А какие там водопады, какие невероятные мохнатые горы - одна за другой, как стадо спящих великанов!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Хм, стадо великанов.
  ОКСАНА - Па, мне категорически надо быть там! Я знаю, что говорю.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, это меняет дело, раз так. Всегда говорил, что в России есть на что посмотреть. А что если... (вдруг застывает в лице)
  ОКСАНА - Па, что с тобой? Что случилось?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А что если я своего следака закину на поиск в тайгу, на Алтай... он там в горах заплутает, попадёт в передрягу, в какие-нибудь лапы медведя, а преступник его спасёт, он поволочёт его на себе в глухое селение на озере, и тот ему станет обязан жизнью... А?
  ОКСАНА - Круто! Просто Вильям Шекспир!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А?! Погнали наши городских! Прощай Баскунчак! Чую, текст помчит теперь, как сайгак. Ты знаешь, что нет никого на свете быстрей сайгака? не догонит ни волк, ни самый резвый скакун! Доча, ты мне действительно помогла, барбариска моя! (обнимает, целует её в висок)
  ОКСАНА - А всё благодаря этому парню, если бы не он, я не сказала бы ни слова о горах Алтая, об озере, и о всём таком. Видишь, он ещё не приехал, а оказался полезен, по-моему, это хороший знак.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, что ж, остаётся надеяться, что его пребывание здесь окажется не очень обременительным.
  ОКСАНА - Па, я прошу тебя, только не донимай его своими намёками, как ты умеешь, он их может принять за насмешку.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - По части насмешек это не ко мне, это к Дэну, ты лучше его предупреди. Кстати, где он?
  ОКСАНА - Отсыпается после вчерашнего. Хорошо бы один. Я поговорю с ним.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Было бы славно, если бы этого парня, этого дембеля из Сибири, не пришлось водить за ручку по всем достопримечательностям. Армия, какая она ни есть, приучает к самостоятельности, по-крайней мере, в моё время было так.
  ОКСАНА - Не безпокойся, в любом случае, это тебя не затронет. Я поселю его в дальней гостевой комнате.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Думаю, недели хватит ему.
  ОКСАНА - Я, кажется, вспомнила, он едет к московским святыням, Оля так и сказала, "к святыням".
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что-то вроде паломничества? Ещё и паломник! Пилигрим, так сказать! А что, в старой доброй Москве было принято привечать у себя паломников, всяких там странников, юродивых. Был такой обычай благочестивый. Вот и нам подвезло...
  ОКСАНА - Па, скачи-ка ты лучше сайгаком за своим следаком!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (со смехом) - Скачу, доча! Пойду к себе, наколошмачу пару-тройку страниц.
  ОКСАНА - Я накрою в гостиной, когда приедет. Тебя позвать?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (уходя) - А как же! Уж больно любопытно глянуть на этого сибирского странника! Обязательно! (уходит)
  
  Та же гостиная через полчаса; в центре накрытый стол на пять человек.
  (Входит Дэн. Помят, подавлен с похмелья; его знобит. Озирает стол, хватает бутылку шампанского, судорожно вскрывает с хлопаньем пробки, и пьёт из горлышка...)
  (Вбегает Оксана с вазой фруктов)
  ОКСАНА - Дэн, какая же ты!..
  (Дэн пьёт, делает знак рукой: "погоди")
  ОКСАНА - Весь в своего папашу! (ставит вазу на стол)
  (Дэн отрывается от бутылки, плюхается в кресло рядом с торшером)
  ОКСАНА - Такой же, как он раздолбай...
  ДЭН - По логике, если он раз-долбай, то я уже два-долбай, а мой сын, если таковой когда-нибудь материализуется, станет, соответственно, три-долбаем. Но происхождение термина остаётся загадкой...
  ОКСАНА - Да потому что вы кого хочешь задолбаете вконец своей ненормальной манерой говорить и жить!..
  ДЭН - Мамуль, ну, не злись, я был не в адеквате, душа горела, надо было срочно спасать...
  ОКСАНА - Душу он спасает, ему для этого брют понадобился!
  ДЭН - О, я оценил! Сухенького, то, что надо!.. Всё опять включено, живительные токи запустили перезагрузку, замигали процессоры, зажужжали синхроны, защёлкали контакты, процесс восстановления успешно активирован, ещё немного (изображает самособирающийся трансформер) и система автономного субъекта под кодовым ником Дэн, готова творчески потреблять, в том числе, белки и углеводы, а также мыслить и страдать, в соответствии с брутальной пушкинской формулой... хотя, и спорной с точки зрения электронного общества.
  ОКСАНА - Ну, коли похмельный процесс завершён, я прошу, приведи себя в порядок, переоденься.
  ДЭН - Мамуль, я в полном адеквате. Но по какому поводу сей живописный ланч? Прививается новая традиция? Можешь не сомневаться, я феерически за!
  ОКСАНА - Нет, ты ещё не в полном адеквате, если не помнишь о нашем недавнем разговоре. Дэн, приди в себя, наконец!
  ДЭН - Я вспомнил! К нам едет... ревизор. Я помню, я помню, кто-то должен приехать. Небольшой сбой процессора...
  ОКСАНА - Полчаса тебе объясняла, разжёвывала, кто и зачем. Вот здесь, на этом месте в гостиной!
  ДЭН - Просветление, вот, что несколько запоздало в подкорке. Молчи. Я всё скажу! Приедет сын твоей подруги с Байкала, так?
  ОКСАНА - Ну, хоть, что-то! Не с Байкала, а с Алтая, балбес.
  ДЭН - Ужасно хочется утолить, вчера почти ничего не ел... Позвольте как бы нечаянно приобщиться? Малую толику!..
  ОКСАНА - Перетопчешься. Надеюсь, мне не понадобиться заново объяснять, почему он будет гостить у нас?
  ДЭН - Всё скажу! за один только ломтик колбаски!..
  ОКСАНА (подходит к нему с кружком колбасы) - Ну, говори.
  ДЭН (изображает голодную собачку) - Потому что мы чем-то ему обязаны, какими-то посылками из Сибири!
  ОКСАНА - Не ему, а его матери, моей подруге Оле, она нам мёд присылает каждый раз к новому году.
  ДЭН - Который я терпеть не могу!
  ОКСАНА - Ничего не получишь!
  ДЭН (жалобно скулит) - А ещё, потому что ты собираешься поехать к ним в гости на какое-то озеро за идеями...
  ОКСАНА - Вот это уже почти попал. Ладно, держи. (даёт колбаску)
  ДЭН (жадно жуёт и запивает шампанским) - Ты не сказала, как его зовут, между прочим.
  ОКСАНА - Не сказала, оттого, что забыла, вылетело из памяти.
  ДЭН - Так это у меня наследственное?! А ты меня!.. Ты ни за что истязала ребёнка?!
  ОКСАНА - Тебе уже двадцать четыре, сынуля. И хватит придуриваться! Хватит!.. Ты можешь понять, когда уместно, а когда не уместно, в конце концов!..
  ДЭН - Мамуль, ты чего?
  ОКСАНА - Эта твои подначки и выверты, эти ужимки, намёки, смешочки... уймись, хотя бы на время! Если я ещё что-то представляю в твоих глазах, пожалуйста, прошу, попридержи язык по отношению к нашему гостю, не смейся над ним. Он простой парень, пришёл из армии, из глубинки. Пожалуйста... Ради меня.
  ДЭН (встаёт, оставляя на полу бутылку) - Конечно, не буду! Моя смешная милая, милая мама...(обнимает мать) Мой самый любимый, самый непотопляемый островок... Прости.
  ОКСАНА - Правда?
  ДЭН - Правда. Хочешь, я откушу и выплюну свой язык.
  ОКСАНА - Ты опять?
  ДЭН - Не бойся, я постараюсь не задеть его самолюбия, даже если он будет того заслуживать. Или давай так: как только тебе покажется, что мои выражения становятся чересчур агрессивны и оскорбительны, ты подашь мне сигнал. Ну, не могу я молчать, как пень, это несовместимо с моей природой!
  ОКСАНА - Какой сигнал?
  ДЭН - Незаметный, естественный. Например, сделать лёгкий кульбит, нет, это не совсем для тебя, или вот - громко высморкаться...
  ОКСАНА - Какой же ты всё-таки...
  ДЭН - Я шучу! Я хотел, чтобы ты улыбнулась. Просто поправь причёску, это обыкновенно, и не вызовет никаких подозрений.
  ОКСАНА - Ну, хорошо. И только попробуй не заметить этого!
  ДЭН (прикладывает ладонь к груди) - Торжественно клянусь!
  (Звонит мобильный телефон Оксаны, лежащий на камине. Оксана берёт его в руку, слушает... Дэн снова садится в кресло, прикладывается к шампанскому...)
  ОКСАНА - Как ушёл? Куда?.. Ты что-то сказала ему?.. Яна успокойся! Где вы находитесь?.. У нашего рынка? Это же рядом. Не истери! Десять минут это недолго, мало ли, что понадобилось... Почему идиот? Ах, идёт, а мне послышалось идиот... Вот, видишь, как всё объяснилось. Не высказывай ему!.. Ну, ждём вас. Пока.
  ДЭН - Я уж понадеялся, что сбежал.
  ОКСАНА - Человек вышел, чтобы купить цветы и торт. Прекрати лакать из бутылки, они скоро приедут! Ты обещал привести себя в порядок, что сидишь?! Вы все сговорились, что ли?!..
  ДЭН (встаёт) - Ну, раз обещал, хоть это и спорный факт... Пойду под душ, я уже созрел для него. (уходит)
  ОКСАНА - Так-так, они уже на подходе, минут пятнадцать, не больше. Что-то творится, не нравится мне это. Его и ноги здесь не было, а уже всё искрит... Нет, надо прерваться, сбросить эмоции. (садится на диван) Надо прерваться... (перебирает в руке цепочку с кулоном-оберегом) Надо... (смотрит на оберег) надо спросить у неё, не просто же так я её оберег ношу. Ну-ка, как там говорится... (закидывает голову и кладёт на лоб оберег) О, славянская мать-богиня Додола, вещая Перуница, царица-молния, призываю помощь твою, просвети моё чело и судьбу, скажи, нет, ответь... в общем, дай мне знать, что мне, что нам ждать от этого человека? Как-то так. (прислушивается, проходит минута) Ни-че-го. Ноль целых, ноль десятых. Ну, где ты, мать-Додола?.. (опять затихает на время) Вроде горячо на лбу, правда, горячо... (вдруг вскакивает на ноги) Что это?! Слышала, ей-богу, слышала! Отчётливое "беги". Беги... От чего беги, от кого? Куда? Странно. Я же не спрашивала, бежать или не бежать? Я о другом просила. (трясёт головой) Чепуха какая-то... А может, в смысле: беги, встречай гостя? Ладно, сеанс окончен. Хорошо отец не видел, ох, он устроил бы мне... (оглядывает стол) Так, возместить бутылку шампанского, принести вазу для цветов, остальное всё есть... (забирает недопитую бутылку, уходит)
  
  Та же гостиная через полчаса
  (входят Оксана с цветами и тортом, Тим в синей рубахе, и Яна в джинсах и майке с непонятной аляповатой надписью)
  ОКСАНА - У вас красивое имя, Тим. А полное это Тимофей?
  ЯНА - Я уже допытывалась, он отмалчивается.
  ОКСАНА - Это наша гостиная, проходите, Тим, располагайтесь, будьте, как дома...(ставит цветы в вазу на столе)
  ЯНА - Будьте, как дома, но не забывайте, что вы в гостях.
  ОКСАНА - Яна, ты в своём уме?!
  ЯНА - Это всего лишь шутка, Мума. Тем более, у Тима с юмором всё в порядке.
  ТИМ - Правильно, я считаю так и должно быть.
  ОКСАНА - Ради бога не обижайтесь, это издержки индивидуальности нашей неординарной Яны.
  ЯНА - У нас тут все неординарные, каждый по-своему.
  ОКСАНА - Да уж. И вы, Тим, ещё не раз убедитесь в этом.
  ЯНА - Надеюсь, вы тоже составите нам компанию.
  ОКСАНА - Присядьте, Тим, устали, наверное, сейчас подойдут наши, мой сын и папа.
  ТИМ (присаживается на диван) - А как их зовут?
  ОКСАНА (садится рядом) - Я думаю, вам будет лучше познакомиться непосредственно с ними. Тим, если вы не против, предлагаю перейти на "ты". Мы с вашей мамой давние подруги с детства, да и вообще легче общаться...
  ТИМ - Конечно, тётя Оксана, нет проблем.
  ЯНА - Я тоже - за! Тим, как тебе наша гостиная?
  ТИМ - Как в каком-то фильме...
  ЯНА - Всё наша Мума, она у нас дизайнер по интерьеру. Этот - в американском колониальном стиле, но лично мне ближе хайтэк. А в каком фильме, по-твоему?
  ТИМ - Не знаю, в голливудском.
  ЯНА - "Крёстный отец"?
  ТИМ - Ненавижу его.
  ЯНА - Опа! Какой сюрприз деду!
  ОКСАНА - Где же наш Дэн, никогда вовремя не приходит! Всё-таки наследственность это...
  (Входит Дэн, за ним - Генрих Александрович)
  ДЭН (подхватывая последнюю фразу Оксаны) - Наследственность это преемственность родовой традиции, от деда к внуку! Всем привет!
  (Тим и Оксана встают)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (потирая руки) - Самое время по случаю закусить!
  ДЭН (подходит к Тиму, протягивает руку) - Просто Дэн.
  ЯНА - Мы уже перешли на "ты".
  ДЭН - Отлично!
  ТИМ (пожимает руку Дэну) - Я Тим.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (протягивает руку Тиму) - Генрих Александрович Неглинский, так сказать, глава этого безалаберного, но обаятельного семейства.
  ТИМ (отвечает рукопожатием) - Тим... Андреевич. Рыбкин.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Но Тим это же не полное...
  ОКСАНА - Прошу всех к столу! Тим, тебе сюда. (показывает место)
  (Все рассаживаются за столом; Генрих Александрович - с торца стола, с другого, противоположного - Тим)
  ТИМ (совершает, стоя, молитву) - Господи, благослови яствие и питие рабам твоим...
  ОКСАНА - Тим, у нас это не принято.
  ТИМ (с улыбкой) - Так надо. (садится)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ничего, ничего. В этом даже есть очарование нашей забытой русской старинки.
  ОКСАНА - Дэн, открой шампанское. Сейчас у нас просто лёгкий такой перекус, по случаю, а позже будет полноценный обед.
  ДЭН (открывает шампанское и разливает по бокалам) - Предупреждаю сразу, я не смогу. Мне через час в суровые казематы Останкино, за мной заедут.
  ОКСАНА - Сегодня воскресение, Дэн, какое Останкино? Что ты мне впариваешь тут?
  ДЭН - СМИ понятие круглосуточное, так уж повелось со времён инквизиции. Сам шеф припрётся, да продлит аллах его дни!..
  ТИМ - Почему аллах?
  ЯНА - Я тоже смоюсь, мы с курсом едем на похороны, у нас препода зарезали. Мума, прикинь, из-за какого-то места на стоянке!
  ОКСАНА - О,кей, катитесь на все четыре...
  ТИМ - Вы так всегда разговариваете? Ну, вы даёте!
  ОКСАНА - Да нормально, Тим, привыкай. (поднимает бокал) Ну, с приездом тебя, Тим Андреевич, добро пожаловать к нам!
  ДЭН - Раньше говорили ещё "со свиданьицем".
  (Все чокаются бокалами, выпивают)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Тим Андреевич... хм. Тим, ты извини, но как-то нехорошо получилось, я тебе представился полным именем, Генрих Александрович, а ты каким-то урезанным. Что значит Тим? Тимур? Тимофей?
  ЯНА - Деда, коли его! А то мы с Мумой били-били, не разбили...
  ДЭН - А мне по барабану, как хочет человек, так пусть и зовут его. Я - Дэн, он - Тим, она - Яна, какие вопросы? Дед, тебя как в детстве звали, не Генрих же? Гена или Гера?..
  ЯНА - Гарик!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не угадали. Меня Гиря звали, а в институте почему-то Глинкой, по фамилии, наверное.
  ЯНА - Класс! Дед Гиря!
  ДЭН - Вот, видишь.
  ОКСАНА - Ну, не приставайте к человеку, может, он стесняется.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ладно, оставим, Тим так Тим.
  ТИМ - Я своего имени не стесняюсь, дело не во мне.
  ЯНА - А в чём?
  ТИМ - Я бы даже хотел, чтобы меня называли настоящим именем, но людям всё равно удобней Тим.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, заинтриговал, братец! Мне уже из чисто профессионального интереса любопытно...
  ЯНА - Я теперь спать не смогу!
  ОКСАНА - Захочет, сам скажет. Перестаньте.
  ТИМ - Моё имя Антипа.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Антипа? Антипа Андреевич, ага.
  ЯНА - Супер! Первый раз слышу.
  ДЭН - Однако.
  ОКСАНА - Да, необычное имя.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, что ж, выпьем за нашего Антипу Андреевича! Как там, по-церковному, многая лета, так кажется?.. Хотя, есть куда более экзотические: Мокий, Пармён, Фемистокл...
  ЯНА - Это уж совсем отстой!
  ОКСАНА - Тебя так папа назвал?
  ТИМ - Мне дали имя при крещении. По святцам, десятого января.
  ДЭН - Я знаю, это такой церковный календарь имён.
  ЯНА - А родители? Они не были против?!
  ТИМ - А с чего им быть против? Это же преподобный Антипа Валаамский и Афонский!
  ЯНА - И чо?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Тогда другое дело, Валаамский!..
  (Дэн с Яной смеются; Оксана показывает им кулак)
  ОКСАНА - Давайте, кто хочет чаю?.. Я сейчас принесу, Яна помоги мне. (уводит Яну с собой)
  ДЭН - Тим, ради бога, не принимай...
  ТИМ - Да я понимаю, люди часто смеются по глупости. Бывает.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (сдержанно) - М-да...
  ТИМ - Генрих Александрович, а у вас, откуда такое имя? Какое-то не русское, Генрих...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, что значит, не русское? Мы же европейская нация. Имя дала мне мама, большая поклонница немецкой культуры, в частности, Гейне. Вполне естественно.
  ТИМ - Наверное, торт сейчас принесут, я хороший купил, как увидел, о! беру! Он один такой был, я когда его вижу всегда покупаю...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Всё хочу спросить, ты в каких войсках служил? Не в десантных?
  ТИМ - В погранвойсках.
  ДЭН - Ловил шпиёнов и диверсантов?
  ТИМ - Шпионов спецслужбы ловят, наше дело граница.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А где именно?
  ТИМ - Курильские острова, точнее, остров Кунашир.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Курилы? ну, представляю! Дикие скалы, птичьи базары и океан ревёт... красота!
  ТИМ - Там очень красиво, необыкновенно, и горы совсем не дикие, но людей мало.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Почему не дикие, а какие же?
  ТИМ - Вы же там не были.
  ДЭН - Дикие, не дикие, вопрос сугубо индивидуальный. А как насчёт нарушителей, попадались?
  ТИМ - Нарушители рыбаки, в основном, японцы, корейцы...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот сдадут Курилы японцам...
  ТИМ - Не сдадут.
  ДЭН - Переговоры-то всё равно ведутся, а вода камень точит...
  ТИМ - Мы слышали об этом. Если сдадут, будут прокляты. Нельзя сдавать землю, где крест стоит! Не по-русски.
  ДЭН - Ну, мало ли, крест, политика такая штука, там свои резоны...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Аляску-то отдали с крестом.
  ТИМ - Но не язычникам же! Сейчас бы не отдали америкосам.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А что изменилось-то?
  ТИМ - Америкосы хуже язычников стали.
  ДЭН - Причём здесь язычники, не язычники? Мы все люди.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А мне вот нравится его прямота! Молодец Тим! А то мы привыкли со своей толерантностью, всё этак, бочком, бочком, ах, что вы, что вы...Иной раз и обухом надо!..
  (Входят Оксана и Яна с чайниками и нарезанным тортом; ставят на стол, разливают по чашкам...)
  ОКСАНА - О чём шумим, господа? Тим, тебе покрепче?
  ТИМ - А это какой? А то я с бергамотом не люблю, ненавижу.
  ОКСАНА - Яна, ты какой заварила?
  ЯНА - Опа! А я, между прочим, хотела с бергамотом, потом решила цейлонский, который дядя Вартан привёз.
  ОКСАНА - Слава богу!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Предлагаю выпить за счастливый случай, спасший нашего гостя от ненависти!
  ДЭН - Мы были на волосок от трагедии, страшно подумать!
  ТИМ - Я понимаю, смешно, но дело не в случае и не в трагедии, до меня только сейчас дошло!..
  ДЭН - А дело, оказывается, в том, что...
  ТИМ - Что это Господь всё устроил, Он и торт послал, и чай - то, что надо! Тётя Оксана, вы правильно сказали, слава Богу!
  ЯНА - Ты серьёзно? Прикольно.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - М-да. Ну, что ж, перейдём, так сказать, к "Чайковскому"...
  ОКСАНА - Так о чём вы тут говорили?
  ДЭН - О Курильских островах, которые Тим стерёг от японцев.
  ОКСАНА - Опять политика, тогда лучше не продолжать. Тим, расскажи, как там моя подруга Оля, мама твоя, и вообще, как вы там живёте? Так хочется повидаться, сто лет не виделись!
  ТИМ - Всё нормально, отец с мамой работают, сестра теперь тоже, а брат женился, в деревне живёт.
  ОКСАНА - Родители всё там же работают, на железной дороге?
  ТИМ - Да, на том же направлении. Отец начальником участка, мама на станции маневровым диспетчером.
  ОКСАНА - И как она, устаёт, наверное?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ещё бы! Диспетчер! Сплошная нервотрёпка, уйма всяких поездов, скорых, товарных, пассажирских, бывает такая путаница, я-то знаю...
  ТИМ - Откуда вы знаете?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Откуда, неважно. Писатель многое должен знать...
  ТИМ - Никакой нервотрёпки и путаницы. Обычная работа, по мне, так ужасно скучная.
  ДЭН - Дед, ты, похоже, опять пролетел.
  ОКСАНА - Не представляю, Олька на ответственной работе, двигает поездами туда-сюда... Не представляю! Всегда такая весёлая...
  ТИМ - Весёлая, точно.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Нет, сейчас, конечно, спокойней, другая система управления, компьютеры, а раньше-то всё вручную, телефоны, графики на стене, связь хуже некуда...
  ЯНА - А тортик не свежий.
  ОКСАНА (вполголоса) - Яна, ты обещала, кажется.
  ТИМ - Не может быть, хороший торт. Я вижу, вы никто не едите его...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, почему, я попробовал кусочек. Пока.
  ТИМ - Зачем вы врёте? Я же вижу.
  ОКСАНА - Тим, скажи, пожалуйста, вот ты вернулся из армии, ты уже как-то определился с работой? Тоже на железную дорогу пойдёшь?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Кстати, а где вы там живёте, на своём Алтае? В Барнауле?
  ОКСАНА - Па, я же тебе сто раз говорила!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Представь себе, не помню!
  ДЭН - Наследственное.
  ТИМ - Родители и сестра в Барнауле. Я к брату решил, в деревню.
  ОКСАНА - А сестра, кажется, Варя, она кем работает?
  ТИМ - В детском саду, воспитательницей. Думали, уйдёт, но нет.
  ОКСАНА - Ну, хоть, какая-то работа...
  ТИМ - Главное, себя нашла.
  ОКСАНА - Мало платят, наверное.
  ТИМ - Кто много стоит, тому всегда мало платят.
  ДЭН - Вау! Это нужно отлить в граните!
  ЯНА - Значит, наша Мума много не стоит.
  ОКСАНА - Прекрати, он сказал о сестре. (Тиму) Я всё-таки не пойму, чем ты будешь заниматься в деревне? Разве там есть работа?
  ТИМ - Если и есть работа, то на земле.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Фермерство! Молодцы, ребята!
  ТИМ - Ненавижу это слово, не наше. Крестьянствовать будем, Бог даст, прикупим ещё гектаров двадцать. Всего почти тридцать пять.
  ДЭН (присвистнув) - Не слабо!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Скотоводство? Коровы, телята, молоко, масло, мясо...
  ЯНА - Шкуры.
  ТИМ (со смехом) - Скажи ещё, рога и копыта!.. Свой сыр делать будем, свою колбасу гнать будем!..
  ДЭН - Гнать, это здорово.
  ОКСАНА - Крестьянство... каторжный труд с утра до ночи.
  ТИМ - Да что вы, тётя Оксана, каторжный труд это где-нибудь на галерах или в офисах штаны протирать. А у нас раздолье, земля!..
  ДЭН - А брата как зовут? Мне интересно.
  ТИМ - Сергей, зовут. (обращается к Оксане и Генриху Александровичу) Можно и мне спросить?
  ОКСАНА - Разумеется, Тим, здесь всегда свободное общение.
  ТИМ - Мне интересно, откуда у вас такой дом? С таким богатым оформлением, с такими большими комнатами, да ещё такой участок с поляной и прудом?..
  ЯНА - А ещё и парк есть английский, и сад, и прислуга...
  ОКСАНА - Яна, не сочиняй. Понимаешь, Тим... вот представь, если я, например, приеду к вам и буду спрашивать: а откуда у вас это жильё, эта земля и прочее? Мало ли, кто как живёт. У меня просто язык не повернётся, мне даже в голову не придёт такие вопросы задавать.
  ТИМ - Пожалуйста, я могу ответить. Квартиру, трёхкомнатную, отец с матерью получили, им по социалке предоставили от железной дороги. Дом в деревне, это родовой, от наших предков. Земля по колхозному наделу, вернее, по долям, у нас оба деда и бабушки в колхозе работали, остальную мы с братом берём в рассрочку, по договору. Конечно, родители тоже помогут...
  ОКСАНА - Да я не об этом, как ты не понимаешь. Как-то не принято.
  ДЭН - Может быть у них там это нормально.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да у нас тоже никаких секретов! Извольте, молодой человек, дом построил мой брат, ныне покойный, на свои деньги, умер холостым и бездетным, после него всё досталось мне и всем нам (показал на родных). Вот, собственно, и вся история. Интерьеры, естественно, оформляла моя Оксана, до неё они были не столь изысканы. Ну, и участок тоже он покупал, тогда на эти места были другие цены, хотя, в общем, уже считались достаточно престижными. Могу прибавить, уж коли на то пошло, что есть ещё и квартиры в Москве и Питере, но они сдаются внаём. Я удовлетворил твою любознательность? (пытается дружески улыбаться)
  ТИМ - Теперь ясно.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Надеюсь, за сим не последуют вопросы о том, на какие средства всё это было приобретено?
  ТИМ - Жалко вашего брата. Наверное, он умер глубоко несчастным.
  ДЭН - Я думаю, многие хотели бы быть такими несчастными.
  ЯНА - А что, по-твоему, счастье?
  ТИМ - Счастье? Надо подумать...
  ОКСАНА - У каждого своё понятие. (посмотрев с укором на Яну)
  ТИМ - По-моему, счастье, это, чтобы семья и работа в радость.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Неплохо сказано.
  ДЭН - Ну, это в идеале.
  ОКСАНА - Тим, ты идеалист-романтик! В твои годы это простительно.
  ТИМ - Я христианин, а все христиане идеалисты, но это же не отменяет счастья.
  ЯНА - Семья уже давно не обязательный элемент для счастья. Можно жить счастливым и без семьи. Вот мума наша живёт без мужа и прекрасно себя чувствует при этом.
  ТИМ (Яне) - Неужели ты правда такая?
  ОКСАНА - Что ты обо мне можешь знать, дочка.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Яна в чём-то права, новое время диктует новые отношения, расширяются степени личной свободы, многие ценности пересматриваются. Другое дело, что люди в массе своей достаточно консервативны, сказывается и сила инерции, мы часто не готовы разом покончить со старым, уже отжившим...
  ЯНА - Дед, мой респект! Ты крутяк!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (смеясь) - Я ещё тот чувак!
  ДЭН - А ты оказывается у нас продвинутый, ещё один шаг и ты - в "голубой стране"! А может уже? признавайся...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Пока не дошёл...
  ОКСАНА - Дэн, что ты несёшь?! Па, что значит, ещё не дошёл?! Вы что, с ума посходили все!..
  ЯНА (выходит из-за стола) - Не вижу ничего ужасного, ну, вот совсем ничего!.. Мума, очнись, ты уже не на той планете, ты теперь на другой! Ау!..
  ДЭН - Ну, да, на планете, где ты, то ли Яна, то ли Ян - уже не имеет значения. А скоро уже и человек не будет иметь значения, и будут сплошные симулЯны без признаков человека!..
  ЯНА - Придурок конченый!
  ДЭН - Зато ты у нас мечта гуманоида!..
  ОКСАНА - Стоп, я сказала!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - В самом деле, что-то вы забурились не в тему, ребята...
  ОКСАНА - А ты тоже хорош! Чувак...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Признаюсь, похулиганил. (Дэну) Что ты так смотришь на меня? Да, вот такой у вас дед плохой, шутить любит.
  ДЭН - Мне это шуткой не показалось.
  ЯНА - Дед, я с тобой, пусть я тоже плохая...
  ОКСАНА - Ладно, не будем разбираться, тут все отличились.
  ТИМ - Отчего человек бывает плох? Оттого, что забывает, что над ним Бог.
  ЯНА - Ну, вот, всё и объяснилось! Я тащусь от него!..
  ОКСАНА - Знаешь, Тим, иногда лучше... Честно говоря, я не ожидала от тебя. Может быть, с твоей точки зрения мы плохие, но мы такие, какие мы есть, и мы здесь у себя, в своём доме...
  ТИМ - Это преподобный Амвросий Оптинский сказал.
  ОКСАНА - А кто это?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, как же! Один из самых почитаемых святых, служил старцем в Оптиной пустыни, что-то там было связано у него не то с Толстым, не то с Достоевским... Известная фигура.
  ДЭН - Я тоже знаю, мы там один сюжет снимали.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (Тиму) - Ты ещё не был в Оптиной?
  ТИМ - Нет, но я буду. И в Лавре, и в Голутвинском, и в Новодевичьем, и в других. Но первым делом в Кремль, где Успенский, Архангельский. А вы были? (оглядывает всех) Там же наши святыни! Там истоки!..
  ОКСАНА - В Кремле? конечно. В алмазном фонде...
  ЯНА - Блин, я не могу! Истоки!..
  ДЭН - Там в каком-то из них на царство венчали? В Архангельском, кажется? А, нет, в Успенском, вспомнил! Точно, в Успенском соборе.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Тим настоящий паломник, как бывало на Руси-матушке, ну, как говорится, в добрый путь! Между прочим, я, ведь, тоже крещёный, где-то даже крестик лежит...
  ОКСАНА - Между прочим, я тоже, и крестик имеется. (вынимает из-за пазухи и показывает)
  ТИМ - Вот именно, что, между прочим. А крестик католический, вы замените его.
  ОКСАНА - Тим, ты с родителями также разговариваешь?
  ТИМ - Нет. Они же такого не говорят. Зачем вы этот оберег носите?
  ЯНА - Мяу... мяу... Я лучше мяукать буду.
  ДЭН - Это правильно, уж лучше кошкой... или котом?
  ОКСАНА - Дэн, ты же сам её провоцируешь.
  ДЭН - Я хочу, чтобы у меня была обыкновенная человеческая сестра, а не какое-то существо с "другой планеты"! А всё эта её Лява, одно имечко чего стоит! подруга или подруг, неопределённого рода...
  ЯНА - На себя посмотри!
  ДЭН - Вся в тату, как гюрза какая-то, брр!.. и ты туда же...
  ЯНА - А ты лузер на побегушках! Алкаш!
  ОКСАНА - Да что с вами! Я вас не узнаю сегодня, что вы вцепились друг в друга? Вы же всегда во всём вместе были!..
  ТИМ - Яна, не надо, ты же сейчас осквернилась!
  ЯНА - Что?! Я осквернилась?! Да пошёл ты в..! (встаёт и выходит)
  ОКСАНА (Тиму) - Ну, чем она осквернилась, что ты говоришь такое?!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Знаете, молодой человек, вы уже начинаете переходить всякие границы...
  ДЭН - Он уже их давно перешёл. Что странно для пограничника...
  ОКСАНА - Есть масса других выражений, но ты почему-то выбрал именно это. Оскверняется! Можно подумать, она дерьма наелась!
  ТИМ - Человека оскверняет не то, что входит в него через рот, но то, что выходит, всякие оскорбления, матерщина...
  ОКСАНА - Боже мой, Тим, у меня нет слов!
  ДЭН (присвистнув) - По ходу, мы тут все замараны выше крыши! Как же без матерка-то?
  ОКСАНА (Тиму) - Ну, откуда ты взял?!
  ТИМ - Это из Евангелия.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Постой, постой, это что получается, я, к примеру, вижу, что человек дурак, я и говорю, дурак, а, по-твоему, выходит, я оскверняюсь тем, что правду сказал?
  ТИМ - Нет, не так, и не по-моему, а так сказано Богом. Когда мы говорим плохие слова, мы говорим так от ненависти к человеку, или от зависти, или от презрения к нему, потому что из нас вышло зло, но оно отразилось не на его душе, а на нашей собственной, и заразило её, как болезнь! Кто оскорбляет, у того больная душа.
  ДЭН - А поскольку мы частенько прохаживаемся подобными словечками по знакомым и незнакомым, то...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - То мы, значит, все тут душевно больные, с чем я всех нас и поздравляю!
  ОКСАНА - Это уже чересчур, он совершенно не это имел в виду. Тим, мы, что, по-твоему, душевно больные?
  ТИМ - Получается, что так. Но я не считаю вас плохими!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, сегодня просто фейерверк какой-то! Спасибо, дочка, порадовала!..
  ТИМ - Простите, если я чем-то обидел. (встаёт) Я не хотел.
  ДЭН - Да уж, ты нам всем палкой по башке настучал! По-христиански.
  ТИМ - Тётя Оксана, я, правда, не хотел, честное слово! Мне нужно выйти, извините.
  ОКСАНА (встаёт) - Пойдём, я покажу тебе, где и что.
  (Тим и Оксана уходят. Генрих Александрович барабанит пальцами по столу. У Дэна звонит мобильный телефон, он встаёт и отходит в угол к камину)
  ДЭН (по мобильнику) - Да, я готов. А вы где?.. Через сколько?.. О,кей. Ты дорогу-то помнишь? а то, как в тот раз, упилишь в Барвиху... (смеётся) Я на перекрёсток выйду, напротив заправки. Ладно, давай.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что это у вас за работа такая, с середины дня, да ещё в выходной?
  ДЭН - Служба, дед. Есть такая работа - Родине мозги промывать.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Служба. Вот, если бы ты, действительно, отслужил. Я в твои годы... (запинается и смолкает)
  ДЭН - Опаньки! Дед, ты влетел, с тебя купюра! Сам говорил, никогда не скажу этой пошлой фразы, а если скажу, с меня "пятерик".
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Твои пять штук. (кивает) Потом отдам.
  ДЭН - Извини, но всё по чесноку.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Надо бы и мне поработать, но после всего, что он тут устроил, этот... этот Антипа! ни за что уже браться не хочется! Настрой сбит напрочь, душа не на месте!.. Учить меня вздумал, щенок сопливый!
  ДЭН - Ты так расстроился? Серьёзно? А мне совершенно по барабану. Жаль пацана, ему бы жить и жить. В наше время и с такой колокольней в башке ходить!..
  (Входит Оксана)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, что, дочь моя, что скажешь?
  ОКСАНА - Пошёл к себе. Переодевается.
  ДЭН - Мамулик, ты держалась, как триста спартанцев! Но ты должна оценить и моё смирение, я наступил себе на горло, я не позволил себе ни на йоту того, что надо было позволить!..
  ОКСАНА - Я оценила. (садится в кресло) Надеюсь, эти его поездки по святыням займут львиную долю времени, и на общение с нами останется, как можно меньше. Бедная Оля! Я представляю, как ей тяжело с ним... Неужели она стала такой же?! Это ужасно! Ужасно!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты видела мою сдержанность, мою деликатность, я позволял ему высказываться, о чём угодно, но повторения этого я больше не выдержу! Это надо быть настолько безтактным, настолько не воспитанным, я даже не подберу слов, настолько наглым, тупым! Не понимать, кто перед тобой находится, не понимать, что ты в чужом доме, что ты с людьми, которые в сто раз образованней, интеллектуальней, духовней! Скотина! Дубина еловая!..
  ОКСАНА - Простите меня, это мой гость. Я постараюсь, чтобы он доставлял нам как можно меньше неприятностей и дискомфорта.
  (входит Яна)
  ЯНА - Концерт окончен? Или ждём продолжения?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, уж нет! Пусть только попробует, я этому святоше алтайскому..!
  ДЭН - Пасть порву, да, дед?
  ЯНА - Я бы порвала.
  ДЭН - Вау!..
  ОКСАНА - Умоляю, не начинайте ссоры! Вы же брат и сестра, вы оба Неглинские!
  ДЭН - Если б мне было наплевать на родную сестру, я бы тупо молчал и всё! (Яне) Прости, не обижайся.
  ЯНА - Принимается. Ты тоже забудь...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Как и положено интеллигентным людям.
  ЯНА - Мума, не могу найти свой шарфик, ну, помнишь, который ты привезла из Швеции?
  ОКСАНА - Я его постирала, ещё не вынула из машинки.
  ЯНА - Блин!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Мы снова единая и не делимая семья!
  ОКСАНА - Слава богу, нам удалось сохранить лицо.
  (Входит Тим с большим пакетом подарков)
  ТИМ - Тётя Оксана, Генрих Александрович, Яна и Дэн, это вам от нас подарки, дары Алтая! (подходит к столу, вынимает подарки) Это вот мёд наш... Это мясо марала, тут и вяленое, и колбаса... Это хариус копчёный, очень вкусный, можно под пиво...
  ОКСАНА - Давай я тебе помогу... (раздвигает на столе посуду) Тим, ну, зачем же так много! Даже как-то неудобно... Спасибо огромное!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Благодарствуем, молодой человек! Вот уж действительно, дары Алтая! Оленина! Давненько не пробовал, но знаю, вкуснятина та ещё!..
  ТИМ - Это вот сыр алтайский, нам этот сорт очень нравится...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Думаю, и нам тоже! (смеётся)
  ОКСАНА - Ой, ну, ты нас... просто ставишь в неловкое положение...
  ТИМ - Это ещё не всё, теперь личные подарки! (достаёт тёплую на меху безрукавку с орнаментом) Это вам, тётя Оксана, и вот ещё от мамы... (подаёт шампунь)
  ОКСАНА - Ну, я не знаю!.. Это уж слишком! Спасибо тебе, спасибо Оленьке, спасибо вам всем! (целует Тима)
  ЯНА - Ничего себе!
  ТИМ - Генрих Александрович, тут вам вязаные носки из верблюжьей шерсти, и ещё вот... (отдаёт носки и записную книжку в кожаном переплёте) Вы же пишете.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Спасибо, дорогой! (рассматривает записную книжку) Дорогая вещица, и, как раз, кстати! Отлично!
  ОКСАНА (рассматривая безрукавку) - Ой, как мне нравится! Просто супер! Я буду носить!..
  ТИМ - Яна, это тебе... (достаёт вязанную шапочку-ушанку) Монгольская, из козьей шерсти. И шампунь тоже. (подаёт ей в руки)
  ЯНА - Это мне?! (бежит к зеркалу над камином, надевает шапочку) Смотрите, как круто! (прыгает от восторга) Я же такую и хотела! Я прямо в ней и пойду!.. Дай, я тебя поцелую! (целует Тима в щёку)
  ТИМ - Ян, тут ещё варежки. (отдаёт ей)
  ЯНА - Это в пару к шапочке! Дай, поцелую... (целует Тима)
  ДЭН - Тим, по-моему, ты здорово ошибся с подарками...
  ОКСАНА (испуганно) - Дэн, прекрати! Прекрати немедленно!..
  ДЭН - Ещё как ошибся! До тридцать первого декабря месяц с лишним, а ты уже дед-морозом явился...
  ОКСАНА - А мы будем считать, что это новогодние подарки!..
  ТИМ - А это тебе, Дэн (протягивает ему подарки) Вот шарф и шапочка такая свободная, и ещё вот... это алтайский бальзам.
  ДЭН - Класс! Это же хипстерский наборчик! (жмёт Тиму руку) Вау!..
  ОКСАНА - Ты нас просто убил!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Слава Алтаю!
  ЯНА - Дэнчик, одолжишь мне свой шарфик? На один разочек, ну!..
  ДЭН - Сейчас я мягкий и добрый, пользуйся. (отдаёт шарф Яне)
  ЯНА - Йес! (целует брата)
  ТИМ - Кажется всё. Извините, но я хотел бы помыться...
  ОКСАНА - Конечно, Тим, дорогой, там полотенце твоё, такое полосатое... Шампунь сам себе выбери, какой хочешь...
  ТИМ - Простите меня. (уходит)
  ОКСАНА (кричит вдогонку) - Спасибо тебе за всё!
  ДЭН - Похоже, нас всех умыли. (смотрит на часы) У, мне пора! Бегу, бегу!.. (быстро уходит)
  ЯНА - Мне тоже!.. (убегает вприпрыжку)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (встаёт) - Мы все были сегодня немного не сдержаны, но кончилось замечательно!..
  ОКСАНА - Просто хуже некуда.
  
  Действие второе
  Прошло три дня.
  Кабинет Генриха Александровича в загородном доме Неглинских. Массивный рабочий стол с настольной антикварной лампой; за столом во всю стену книжный стеллаж. Стены покрыты зелёным сукном с хаотично развешенными масками: африканскими, венецианскими маскарадными, посмертными гипсовыми - великих людей; в простенке между окнами - камин, на нём бронзовая копия роденовского "Мыслителя".
  (Генрих Александрович сидит за столом, бегает пальцами по клавишам ноутбука. В дверь на противоположной стене стучат, сначала негромко, потом громко и настойчиво ...)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Погоди, погоди... Ещё нет, ещё нет, ещё маленький обед... Уже заканчиваю!..
  (голос Оксаны за дверью: К тебе можно, па?! Пожалуйста!)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (откидывается на кресле) - Всё! Занавес!.. Ну, входи, дочь моя ненаглядная...
  (входит Оксана)
  ГЕНРИХТ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Представляешь, закончил! И как закончил! Просто улёт!..
  ОКСАНА - Извини, но я себе места найти не могу! Что-то надо делать! ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Мой опер скорешился с преступником, который спас его от смерти в горах Алтая. Они, что называется, нашли друг друга, причём настолько, что вместе уничтожают банду торговцев наркотиками! Опер делает другу новые документы и устраивает его в полицию в свой отдел, но его начальник об этом догадывается и вымогает у них огромную взятку, тогда эти друзья подбрасывают ему наркотики и выставляют его главарём уничтоженной банды. Начальник кончает с собой, и моего опера назначают на место начальника! А?!
  ОКСАНА - Голливуд бьётся в истерике. Па, ты меня слышишь?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - И главное, добро побеждает! Но как!..
  ОКСАНА - Не слышит. У тебя внук пропал! Твой внук!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Для Голливуда, между прочим, было бы вполне привлекательно, там есть нюансы...
  ОКСАНА - Ты что, не въехал ещё?! Я сейчас из окна выброшусь!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да въехал я. Никуда он не пропал.
  ОКСАНА - В понедельник уехал, во вторник позвонил один раз, в среду вообще ни разу, и сегодня тоже! Всё время "недоступен"!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, и что? Парень уехал с группой, там, сама понимаешь, особая тема, меры предосторожности и всё такое...
  ОКСАНА - Ты хочешь сказать, что он там в окопах?! Но он же, когда звонил, говорил, что они только в самом Донецке материал снимают, и в полной безопасности!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А что он должен был сказать тебе - матери? Я бы точно также поступил.
  ОКСАНА - Ну, хотя бы эсэмэску какую-нибудь! Хоть что-то!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не волнуйся, если бы что-то случилось, уже передали бы. Ты новости смотрела?
  ОКСАНА - Смотрела, говорят про перемирие, про отвод войск...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что тебе ещё надо?
  ОКСАНА - Услышать! Просто услышать его!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Наверняка им приказали выключить телефоны, чтобы их не смогли засечь по сигналу и не грохнуть по ним.
  ОКСАНА - Но там же перемирие!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты глупая, что ли? Включи голову-то.
  ОКСАНА - Значит, они на самой передовой?!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не бойся, их туда не пошлют, он же не военный корреспондент. Но осторожность не помешает, это же ясно, как дважды два.
  ОКСАНА - Ты меня не обманываешь, па?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (выходит из-за стола) - Ну, вот, скажи, когда я тебя обманывал? Моя Кася, моя дочуня...(обнимает её)
  ОКСАНА - Никогда. Только один раз, когда мама... когда мамы не стало. И ещё, когда говорил, что овсяную кашу обожают все на свете красавицы и принцессы. И про Деда-мороза...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А что было делать? Это единственная каша, которую я относительно сносно готовил, с другими кашами были проблемы. А про Деда-мороза чистая правда!
  ОКСАНА - Представляю, как тебе одному приходилось в той нашей старой квартирке, не умеющему ни готовить, ни кормить, ни стирать, мой бедный, мой героический па!.. Ты же мог нанять кого-нибудь...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я пригласил хорошую женщину, но понял, что уже никого не смогу принять, как хозяйку. Никого. (целует дочь) Послушай меня. Не бери никакого несчастья в голову и зря не талдычь об этом, а то и, правда, накличешь!..
  ОКСАНА (целует отца и отходит к окну) - Ладно, постараюсь держаться на том, что с ним всё в порядке.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты мне лучше расскажи, как твой новый проект прошёл? Небось, оглушили восторгами?
  ОКСАНА - Как же! Этот наш эстрадный звездун даже не захотел сдержаться на камеру, морду скривил. А ко мне повернулся, мямлит, мол, бедненько как-то, придётся самому дополнять... Свинья такая! На халяву шикарную зону отдыха со всеми делами ему обставили в туземном стиле, думала, мой лучший проект, а он "бедненько"!.. Ни ума, ни вкуса! Ни капли совести, у придурка!.. Сюжет, конечно, не пустят по телеку, но хоть свои поддержали, все возмущались на это хамство! Всем всегда нравилось, а этот...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - И плюнь на него. Ты в своём деле всё уже доказала, тебя такие люди оценили, не ему чета! Подумаешь, какой-то эстрадный попка, возомнивший себя... как мне одна цыганка сказала: всякая сосиска мечтает стать сарделькой!..
  ОКСАНА (смеясь) - Да я уже плюнула! Мне за себя не стыдно.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот это самое главное!
  (У Оксаны звонит мобильный телефон)
  ОКСАНА - Дэн, это ты? Что?.. Плохо слышно! Ты где? Что случилось?!.. Только говори правду... Слава богу! А почему ты звонишь по другому номеру?.. Что?.. Скажи ещё что-нибудь, там не опасно?.. Не можешь? Береги себя, я прошу, мы просим тебя, пожалуйста!.. Сыночек, целую тебя, ты обязательно поз... Прервали.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, что? Убедилась?!
  ОКСАНА - У него что-то с телефоном, кто-то дал ему свой.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Так! Сегодня отличный день! (потирает руки) Я закончил роман, это раз, Дэн позвонил, это два, ты прекрасный дизайнер, три... А где Яна, ещё не пришла?
  ОКСАНА - Скоро уже должна. Между прочим, у неё была практика, и профессор поставил её в пример всей группе!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Это четыре! Целых четыре повода!.. Слушай, ты представляешь, я совершенно забыл о нашем паломнике, алтайском, как его?.. Словно его и не было совсем. Так хорошо!..
  ОКСАНА - Он второй день в поездке по монастырям, должен завтра вернуться. Да уж, без него как-то спокойней.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не то слово! Я теперь думаю, что если из армии начали выходить такие святоши, вроде него, то, наверное, мы правильно сделали, что откосили Дэна от армии. Скорей бы он уехал назад в свою берлогу, Антипа!
  ОКСАНА - Я звонила Оле, благодарила их за подарки, она сказала, что Дэн собирается после Москвы ехать в Псков и в Новгород. Надо будет спросить его невзначай, может, уже на днях?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Кстати, с подарками. Положение обязывает нас, так сказать, отыграться, ты подумай, кому и что, скупиться не будем.
  ОКСАНА - Я уже почти всё придумала...
  (Раздаётся телефонный звонок по стационарному аппарату. Оксана опережает отца, берёт трубку...)
  ОКСАНА - Слушаю... Да, это дом Неглинских... (прикрывает трубку ладонью) Это тебя. Ты дома? (отец отвечает кивком головы) Он дома. Передаю...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (принимает трубку) - Да, это я... Здравствуйте. Назовитесь, пожалуйста... Извините, ещё раз, какой компании?.. Нет, признаться, не слышал. Чем могу быть полезен?.. Не телефонный разговор, ну, что ж... Вот уж действительно заинтриговали!.. Завтра? Да, вполне устроит... Хорошо, я жду вас к одиннадцати... Всего доброго. (кладёт трубку радиотелефона)
  ОКСАНА - Может, что-нибудь скажешь, наконец?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Даже не знаю, что сказать...
  ОКСАНА - Кто это был? Он же сказал тебе имя.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Сказал. Его имя Борис Борисович.
  ОКСАНА - А фамилия?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не сказал. Просто, Борис Борисович, представитель совета директоров компании "Райблизко". Что это?
  ОКСАНА - "Райблизко"?! Ничего себе! Вот это да!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты знаешь о ней?
  ОКСАНА - Ещё бы! Па, это очень крутая компания! Мы им оформляли один из офисов, супер солидные дяди, такие по пустякам обращаться не станут, это сто пудов!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Интересно, причём тут я?
  ОКСАНА - Вспомни, что он сказал тебе?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да ничего такого, дескать, не телефонный разговор. Сказал: "Позвольте мне сохранить интригу, уверяю вас, вы не останетесь равнодушным к предмету нашей беседы". И всё.
  ОКСАНА - А говоришь ничего! У них к тебе какое-то предложение...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Чем хоть они занимаются?
  
  ОКСАНА - Кажется, инвестиционные проекты, что-то с нефтью или газом, прииски, и всякое разное, можно посмотреть в интернете. А ещё у них есть свой издательский холдинг, точно!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот это кое-что навевает...
  ОКСАНА - А ты заметил, какой безприкословно спокойный голос? Меня даже дрожь взяла...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что-то есть. Все эти наши миллионеры любят иногда поиграть в этаких "Крёстных отцов". Но придёт холёный тип, лет под шестьдесят, с вежливой маской лица, как у иностранца, а говорить будет нудно и обстоятельно, вот увидишь завтра.
  ОКСАНА - А вдруг он совсем другой?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты знаешь, я терпеть не могу твои гадания: может, так? может, этак?.. И вообще, мы говорили до этого о другом, о том, что у нас имеется четыре повода, чтобы их отметить. Конкретно я хотел бы поужинать с хорошим виски! Имею я это право?
  ОКСАНА - Па, я совсем забыла, ты же закончил роман!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Одного этого достаточно было бы!..
  ОКСАНА - И Дэн позвонил!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот видишь! Нужно смотреть вперёд без задних мыслей! Только так!..
  ОКСАНА - А нельзя его отменить, этот визит, или хотя бы перенести?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Опять! Ты же сама сказала, что мне хотят сделать какое-то предложение. Ну, нельзя же так! Что с тобой?
  ОКСАНА - Я не знаю, прости меня. Сегодня весь день на нервах...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Всё нормально, дочуня! И с Дэном и со всем остальным! Хватит уже!..
  ОКСАНА - Проехали. Пойду, займусь ужином. (выходит)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Иди, милая. (подходит к копии роденовского "Мыслителя"; какое-то время смотрит на него...) - Завтра что-то ждёт. Как бы там ни было, решать-то мне... Вот так, дружище! (хлопает по спине "Мыслителя")
  
  Действие третье
  На следующий день.
  Гостиная в доме Неглинских.
  (Оксана устанавливает на столе десертное блюдо, раскладывает на нём фрукты; Яна сидит на диване, листает картинки в своём смартфоне...)
  ОКСАНА - Наверное, лучше без фруктов. Пусть будет печенье с орешками и конфеты, если дело дойдёт до чая, как раз то, что надо...
  ЯНА - Угу.
  (Входит Генрих Александрович, внешне безмятежен)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (напевает) - Паду ли я, стрелой пронзённый... Как-то тихо сегодня, у соседей ничего не гудит, не тарахтит. Видел опять кота, зачастил к нам, мерзавец такой, и где он только пролазит? Сидит, а в зубах у него крыса не крыса, дрянь какая-то, так он подошёл к нашей клумбе и зарыл её под моими пионами...
  ОКСАНА - Па, а куда ты планируешь посадить его?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Хороший вопрос. Думаю, мы сядем здесь. (показывает на кресла у торшера) Как бы несколько параллельно друг другу...
  ЯНА - А давайте на фоне камина, как Путин с Трампом?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Любопытно, кто же из нас Трамп?
  ЯНА - Это уж сам решай!
  ОКСАНА - Я тоже думаю, у торшера. Уютно, непринуждённо.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Девочки, я надеюсь, вы понимаете, что ваше присутствие будет не совсем уместно? Это, мягко говоря.
  ОКСАНА - А почему нет? Вы же не из какой-нибудь тайной ложи...
  ЯНА - Вот именно! Шу-шу не пройдёт!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Причём тут ложа, не ложа, обратились лично ко мне, а не ко всем нам. Неужели надо объяснять такие вещи? (к Яне) Тебе-то зачем?
  ЯНА - Дед, ну ты что?! Это же "Райблизко"! Мне только самую суть!..
  ОКСАНА - Давай так, если дело строго конфиденциальное, мы уйдём.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вижу, вы по-хорошему не понимаете!..
  (Раздаётся звонок по стационарному телефону)
  ОКСАНА - Это он. Без пяти одиннадцать.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (снимает трубку телефона) - Слушаю... Подъезжайте, я вам открою. (кладёт трубку) Вот и он. Ладно, сядете здесь на диване, но если потребуется - без разговоров!..
  ЯНА - Йес, май кэп!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Впускать с машиной или нет?
  ЯНА - Ну, дед! Ты хочешь, чтобы они там за забором, что ли?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Впущу, так и быть. Я пошёл. (уходит)
  ОКСАНА - Не буду ничего менять, пускай фрукты будут.
  ЯНА - Да, не парься ты!..
  ОКСАНА - Тебе Дэн не звонил?
  ЯНА - Не звонил. Я сама пыталась, безполезняк.
  ОКСАНА - Надо будет новости посмотреть потом. Не дай бог, обстреляют их!..
  ЯНА - Ты же говорила, что там перемирие, что они в Донецке, в центре города...
  ОКСАНА - Это он говорил. А как там на самом деле, не знаю!..
  ЯНА - Я час назад прошлась по новостям - ничего такого!
  ОКСАНА - Слава богу!.. Ещё этот визит зачем-то...
  ЯНА - "Райблизко"! С ума сойти!..
  ОКСАНА - Я сначала тоже обрадовалась.
  ЯНА - Вот бы туда устроиться!..
  (Входят Борис Борисович, сухощавый, пожилой, где-то под семьдесят или около того, в костюме тройке, и с папкой в руке, и Генрих Александрович, несколько торжественен)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Прошу пожаловать в наше жилище, в наш замечательный дом. Это наша гостиная, самое популярное место в доме. Моя дочь Оксана. А это, соответственно, моя внучка Яна.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Как это у вас интересно, вперёд о недвижимом, потом о живом. Здравствуйте, милые дамы.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А вот это вы напрасно. Никакая недвижимость не станет мне дороже моей семьи, я говорю без всякого пафоса. Есть в мире ценности несоизмеримые по своему значению, во всяком случае, для меня, и, думаю, для них тоже.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Пожалуй, следует зафиксировать. (садится на стул в торце стола, вынимает записную книжку, записывает) "... дороже моей семьи... ценности несоизмеримые по своему значению"... Авось, пригодится.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Знаете ли, такая профессиональная писательская привычка выстраивать мысль...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - И всё-таки, поинтересуюсь... (обращается к Оксане и Яне) разделяете ли вы эту мысль, произнесённую только что главою вашего семейства? Я не тороплю.
  ОКСАНА - Можете не сомневаться, разумеется, разделяю.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - А вы, юная леди?
  ЯНА - Ну, в принципе, да. Всегда есть что-то важнее...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Как видите, мы представляем собой единый фронт! (смеётся) В духовном плане!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ (осматриваясь) - Прекрасная гостиная, это надо признать!.. У вашей Оксаны есть вкус, мы не случайно привлекали её к оформлению одного из офисов. И какой выбор! Колониальный стиль в американском духе, можно снимать "Унесённые ветром" или даже "Крёстный отец"...
  ОКСАНА - Это был выбор моего дяди. К сожалению, он не успел увидеть этого.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вы назвали мой любимый фильм!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вполне ожидаемо для интеллигентного человека...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Для всех нас, так же, как и для вас, настоящее удовольствие находиться здесь.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Для всех? Можно понять ваше эстетическое или эмоциональное влечение к этому месту, что касается меня, то никакого удовольствия от него не испытываю. Я привык говорить честно и прямо.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Будьте любезны изложить нам цель вашего визита.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - То есть, вам всем?
  ОКСАНА - Мы с Яной можем уйти, если это вас так смущает.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Нисколько. Тем более, по той причине, что дело, так или иначе, затронет всех. Но как-то не хорошо...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что не хорошо?..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Не хорошо, что я один сижу, а вы все стоите. Прошу садиться. Нам предстоит большой разговор.
  (Оксана и Яна садятся вместе на диван - напротив Бориса Борисовича; Генрих Александрович продолжает стоять)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я не понимаю, что происходит!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Присядьте, Генрих Александрович, в ногах, говорят, правды нет, а правда нам, ой, как понадобится.
  (Генрих Александрович садится на диван рядом с Оксаной)
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Как хорошо уложены... (показывает на блюдо с фруктами) Оксана, кто вам ближе, Матисс или Сезан?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Может быть, пора, наконец, сказать, зачем вы сюда пришли?!..
  (Входит Тим, чем-то доволен)
  ТИМ - Здравствуйте! Я это... чтобы вы знали, что я вернулся.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не понял. Как он вошёл сюда?
  ЯНА - Нарисовался! Привет, человек-подарок!
  ОКСАНА - Я дала ему ключ, я же не знала, когда он вернётся. Тим, ты извини, у нас тут разговор, ты перекуси там, чего найдёшь...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Разговор, который никак не начнётся...
  БОРИС БОРИСОВИЧ (Оксане) - Тим это кто? Ваш сын?
  ОКСАНА - Нет, он сын моей школьной подруги, приехал посмотреть столицу, разные места...
  ЯНА - Разные монастыри, он у нас, как это... божий странник.
  ОКСАНА - Тогда уж не странник, а паломник.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Паломник? В самом деле?! Интересно.
  ТИМ - Да какой я паломник, так... Хотел древние монастыри осмотреть, соборы Кремлёвские...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Стало быть, вы это, Тим, по душевному влечению? или всё же из любопытства?
  ТИМ - Хотелось знать, есть там дух или нет.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вот вы какой... Тим.
  ЯНА - Его настоящее имя не Тим, а Антипа.
  ОКСАНА - Ну, зачем ты так, Яна!..
  ЯНА - А что, не правда?! Тим, ты обиделся?..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Антипа? Вот как?! Антипа. Да ещё и богомольник... Интересно.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я не понимаю, какое это всё имеет сейчас значение?!
  ТИМ - Спасибо, Яна. Моё имя Антипа. И я это понял.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Молодой человек, вы меня поразили. В самом деле, верующий?
  ЯНА - Да у него это на лбу написано.
  ТИМ - Надеюсь, не только на лбу.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - По-моему, мы попусту тратим время!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Какая изумительная редкость! Верующий...
  ТИМ - Я больше не "Тим"! Прошу вас всех называть меня Антипа, тем именем, с которым я и крещён.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Хорошо, хорошо! Антипа так Антипа, только, пожалуйста, оставь нас, нам нужно поговорить...
  ОКСАНА - Тим, ой, извини, Антипа, у нас действительно важная встреча, ты пока отдохни там...
  ЯНА - Чао, Антипа!.. (посылает ему воздушный поцелуй)
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Антипа, мне доставляет удовольствие называть вас по имени, так вот, Антипа, если вас не затруднит, я предлагаю вам составить нам всем компанию. Мне будет чрезвычайно интересно ваше присутствие здесь.
  АНТИПА - Но я не знаю, кто вы, откуда вы?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Это легко исправить, меня зовут Борис Борисович. В настоящий момент я, скажем так, являюсь представителем компании "Райблизко", и нахожусь в этом доме с целью... впрочем, вы сами всё скоро услышите.
  АНТИПА - Я знаю, известная компания, но зачем такое название?
  ЯНА - Блин, тебя не спросили...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Как будто я тоже где-то встречал это сочетание, хотя это неважно, встречал, не встречал...
  ОКСАНА - Да, конечно, встречал, и по радио, и по телевизору...
  АНТИПА - Но почему-то вы взяли именно это слово.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Молодой человек, думаю, вам не обязательно знать все подробности, может быть, всё прояснится само собой. Скажите прямо, Антипа, вы остаётесь?
  АНТИПА - Да, остаюсь. (садится в кресло у торшера)
  ОКСАНА - Я не ожидала от тебя!..
  ЯНА - Лично мне фиолетово...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А я настаиваю, чтобы он ушёл! Это моё право распоряжаться в собственном доме!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - На вашем месте я не настаивал бы на этом праве, а также, в отношении собственности...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что вы хотите сказать?!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Минуту терпения, господин Неглинский. Собственно мы к этому и подошли уже... (откидывается на спинку стула) Итак, начало всей этой истории ведёт нас в уже не близкие, но и не столь отдалённые годы, которые принято называть "лихие девяностые", а точнее, в самый час пик пятнадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто второго года, на станцию московского метро "Проспект мира". Стоящий на платформе мужчина, сорока трёх лет, кстати говоря, мой ровесник, в кепке и потрёпанной куртке ничем не привлекал внимания, но вот к нему откуда-то протиснулся человек с увесистым "дипломатом" и спросил: вы такой-то, такой-то? Несколько удивлённый мужчина ответил: "Да", после чего, неизвестный ему человек со словами: "Слава богу, не обознался! Это вам", вручил ему "дипломат" и растворился в гуще толпы, перед самой остановкой поезда. Двери открылись, мужчину с "дипломатом" внесли в вагон, и он поехал дальше своим обычным маршрутом с одной пересадкой к себе домой на улицу Подбельского. И, конечно, где-нибудь по пути он должен был заглянуть в "дипломат", а кто бы не заглянул из нас? Жаль, не довелось быть свидетелем его реакции, но вообразить её совсем не трудно, я думаю, глаза его расширились, а рот непроизвольно открылся. Ещё бы! "Дипломат" был битком набит купюрами, и половина из них в валюте. Купюры были разного достоинства и далеко не все в банковской упаковке, но сумма по тем временам более, чем внушительная... Вот так начиналась наша с вами история. Генрих Александрович, если не ошибаюсь, вы проживали тогда с молодой женой на съёмной квартире, где-то в районе Выхино?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я вообще не понимаю, что здесь происходит, и какое всё это имеет к нам отношение! Для детектива неплохо, это я могу отметить, как профессионал, но к чему...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Ещё как неплохо! Особенно, когда вы узнаете имя того счастливца с "дипломатом"!.. Неужели не догадываетесь?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не догадываюсь. Уж это точно не я.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Ладно, сохраняем интригу. Обладатель неожиданного богатства не отнёс его в милицию, и никому не рассказал о нём, даже своим родным, он не отнёс его в банк, не накупил себе разных глупостей, вроде дорогих иномарок, шмоток и прочего, не разбазарил, не прокутил... Нет, господа, весь капитал, доставшийся ему на халяву, он пустил в дело, в оборот, и не просто пустил, но пустил с умом! (обводит взглядом присутствующих) На что, собственно, и был наш расчёт.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Может, хватит уже играть в прятки?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Никто не играет. Через год он стал миллионером. Вложил деньги в издательские проекты, вышли большие тиражи книг самых дефицитных авторов, за которыми все гонялись в совсем недавние советские времена: Чехов, Булгаков, Шукшин, всего не упомнить, Дюма, Рабле, Мопассан, Конан Дойл, исторические и детективные серии, любовные романы, Барков, хе-хе. К тому же, и не раз переиздавались. Нашёл партнёров по поставкам компьютеров и прочей техники, и сорвал куш! Завёл алкогольный бизнес: водочка, а позже и спирт пошли на улёт. Сахар был в дефиците, он и тут преуспел. Правда, во многом помогли его случайные и не случайные связи, приятельства, знакомства со времён комсомольско-партийной молодости, но ведь надо ещё было суметь воспользоваться, знать, где войти и откуда выйти...
  ОКСАНА - Па, мне кажется, я догадываюсь.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А я не хочу догадываться!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Прошло несколько лет с того памятного дня в метро, и наш герой, на полном основании, позволил себе обзавестись престижной собственностью, и не только себе. Своему ближайшему родственнику, например, оставшемуся после смерти жены с малолетней дочкой на руках, купил хорошую квартиру, ту самую, на Проспекте Вернадского...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я так и думал! Мой брат, которого вы тут изображали всяческими небылицами, не занимался ничем подобным! Какие-то сказки, чушь! Хотя бы потому, что он никогда не жил на улице Подбельского, уж мне ли не знать!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Именно вам и не знать, так как в то время вы состояли в ссоре со старшим братом и не общались друг с другом целых четыре года, не так ли? Он был резко против вашей женитьбы, причину вы знаете, это и послужило поводом к разрыву. До этого он жил на квартире ваших родителей в Кунцево, потом обменял на Подбельского, но уже находился вне поля вашего зрения...
  ОКСАНА - Вы что, всё время следили за ним?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Собирали информацию, нужно же было знать, кому мы доверяем такую сумму.
  АНТИПА - Похоже на мафию.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Всё куда проще, дорогой Антипа. В те, действительно, лихие годы, быстро появлялись и испарялись лихие деньги, неимоверно лихие деньги! Их уже не называли деньги, просто бабло, деньги превратились в бабло, но что легко даётся, легко и теряется. Шёл великий грабёж, и было куда трудней заработать деньги, чем тупо сорить и бросаться ими. Я понимал, что долго так продолжаться не будет, и если по-умному не пристроить эти цветные бумажки, то в будущем ничего не светит, кроме одинокой старости на тюремной шконке. Я знал, что есть немало людей, не имеющих капитала, в голове у которых полно идей и проектов, остаётся только найти. И мы находили их.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Брату повезло устроиться на работу в одну удачную фирму, которая вышла на очень доходный бизнес...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Не сомневаюсь, что Лев Александрович рассказывал вам что-то подобное, но вам ли не знать, что это был невероятно скрытный и не доверчивый человек, о которых говорят, себе на уме. На самом деле, он и создал, и организовал эту фирму, занимавшуюся всеми перечисленными проектами, вам же, своему младшему брату, посчитал за благо не говорить всей правды, а сказаться всего лишь приближенным к руководству сотрудником фирмы, столь удачно и бурно разбогатевшей.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - У вас имеются тому доказательства?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Они вам будут представлены.
  ОКСАНА - Не понимаю, зачем было устраивать спектакль с "дипломатом"? Разве нельзя предложить человеку то же самое и на тех же условиях, но открыто и не таясь? Вы чего-то боялись?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Здесь что-то не так. Только не говорите мне, что вы были уверены в том, что человек, которому ни с того, ни с сего, досталась огромная сумма денег, непременно поступит так, а не использует их совершенно иначе...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Какая в наши дни может быть уверенность в людях, что вы!
  ЯНА - Он же мог просто исчезнуть с ними.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот именно! Ищи, свищи!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Я ожидал этих ваших вопросов. Вы не могли не задать их, люди не так сложны, как им кажется. Надеюсь, вам всё станет ясно. Видите ли, я игрок. И я уверяю вас, что никакое казино, никакие карты и прочие азартные сумасшествия не сравнятся по силе риска и удовольствия с игрою на человека... Да, могли быть какие-то непредсказуемые действия, которые невозможно бы было предотвратить, всё-таки свободу воли никто ещё не отменял, но я не хотел стеснять его инициативы, энтузиазма, драйва. Согласитесь, что человек, работающий на чужого дядю, и человек, уверенный, что работает на себя, это большая разница. С другой стороны, как вы уже слышали, мы не доверяли деньги, кому попало. Я мог бы спросить всех вас, как поступили бы вы на месте Льва Александровича, но не спрошу, потому что все ваши ответы мне известны заранее. Пожалуй, спрошу одного Антипу, скажите, что вы сделаете с чемоданом денег?
  АНТИПА - Я не возьму их, я же знаю, что они от дьявола.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Хороший ответ.
  ЯНА - В его репертуаре.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Тебя послушать, всё, что не по вашему убогому православию - всё от дьявола!..
  АНТИПА - В общем, да. И вы сами это сказали, хоть, и не хотели этого говорить.
  ЯНА - Не давайте ему спичек, он нас всех спалит на костре!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Какая-то несусветная дикость! Антипа, скоро я буду не в силах сносить твои выходки, уж извини меня!..
  АНТИПА - Я понимаю вас, Генрих Александрович, вы не можете видеть правду. (вздыхает) По своему невежеству.
  ЯНА - Блин, я не могу!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, знаешь!..
  ОКСАНА - Антипа, помолчи, я прошу тебя!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Я прекращаю ваш спор, господа. Он уводит нас от темы. На чём мы остановились?.. Ах, да, насчёт капитала. Так вот, к моменту своей роковой кончины, Лев Александрович обладал капиталом, превышавшим первоначальный почти в пятьдесят раз. Я не стану сейчас озвучивать общей суммы, чтобы не разжигать страстей но вам досталось от него лишь несколько счетов в банке и эта недвижимость. Об основном капитале, как и о фирме, по каким-то причинам он скрыл от вас. Итак, некоторые из прежних проектов были свёрнуты, как не приносившие прибыли. Часть денег он сумел выгодно вложить в акции известных компаний, в основном, нефтегазовых. Но фирма уже не искала новых проектов, по сути, прекратив своё развитие, видимо, он посчитал, что достиг желаемого, но я бы добавил и другую причину, по-моему, просто напросто иссяк его, как это нынче модно говорить, креатив. У каждого свой предел. Нам стало известно, что он собирается продавать свою фирму, он даже нашёл покупателя, а это уже выходило из допустимого нами поля возможностей. В его планах было посвятить остаток жизни путешествиям и прочим радостям жизни, к тому же, появилась любимая женщина, почти жена, в общем, всё, как в том знаменитом фильме: "хороший дом, хорошая жена, что ещё нужно, чтобы встретить старость"... Я понял, что плод созрел, пришлось открыть перед ним все карты, всю, так сказать, сермяжную правду. Мы встретились с ним, и он подписал все бумаги, - мы умеем быть убедительны и безприкословны, и с той минуты всё, чем он когда-то владел, принадлежит уже не ему, а нам.
  ЯНА - Но это не честно! Не справедливо! Он заработал всё это своим умом, своим талантом, своим здоровьем!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Бедный мой брат... Вы убили его!
  ОКСАНА - Всё это просто ужасно. Но почему вы пришли сейчас? После смерти дяди прошло пять лет!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Не все сразу. Начнём в порядке поступления претензий. Итак, о справедливости. Здесь всё чисто: таковы правила игры. У него был выбор, он мог отказаться от денег, мог сдать их в милицию, например, и продолжал бы жить свободным от чьих-то замыслов и уловок. Теперь о таланте. Разве без наших денег он мог бы проявить его? Это мы помогли ему реализовать его методы обогащения. И что там ещё? Да, о смерти. После нашей встречи, после юридической процедуры передачи своего капитала, он поехал сюда, в этот дом, на машине своей любовницы, она была за рулём, и вам известно об этом из материалов следствия. Что произошло на шоссе в сорока километрах от поворота к этому посёлку, никто не знает, но машина на ровном месте съехала на обочину, и, не сбавляя скорости, врезалась в единственный, невесть откуда взявшийся, бетонный блок. Оба погибли. Какой нам был смысл убивать его? Но уж, коли на то пошло, скажу. Было бы нужно, убрали.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Чего же вы ждали все эти годы?
  ОКСАНА - Хотите устроить ещё один спектакль?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Во-первых, Лев Александрович был далеко не единственным нашим, так сказать, нештатным старателем, надо было уделять внимание и прочим его коллегам, не до всего доходили руки. Во-вторых, вам дали возможность попользоваться частью его капитала, который, как вы считали, достался вам по наследству. За эти пять лет вы растранжирили неприлично крупную сумму...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вы хотите сказать, что доходы по акциям и проценты по вкладам...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Ровно это я и хотел сказать. Для чего мы это сделали? Это же очевидно. Для того, чтобы сделать вас должниками. Вам будет предъявлен счёт за истраченные чужие деньги, а то, что они чужие, то есть, наши, а не ваши, заверено лично Львом Александровичем. А попользовались вы на славу, в своё удовольствие, могу напомнить на всякий случай. Одна только обстановка и оформление этого обширного двухэтажного особняка, вместе с новейшим техническим оснащением, плюс обустройство ландшафта, озеленение участка с цветниками и садом, полянами и прудом, не считая гаража и прочих построек, чего стоило! Опять же, путешествия по миру, по городам и курортам: отели, кемпинги, бунгало... Говорить ли о покупках иномарок, разумеется, престижных моделей, сколько их было за это время! Вот и ещё одна покупка наметилась для Оксаны, так ведь? Правда, в последнее годы вы перешли на более экономный режим, что вполне оправданно, уж слишком заметно стали таять финансы. В общем и в частности, жилось вам комфортно и сладко, кстати, как и Льву Александровичу, успевшему вкусить от богатой жизни, но когда-нибудь всему приходит конец, для кого раньше, для кого позже. Увы, но всё это великолепие (обводит рукой) вам больше не принадлежит...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Так сколько же мы должны, по-вашему?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - У вас будет возможность ознакомиться с документами. (показывает на папку) Сумма же вашей задолженности достаточно значительна, чтобы вы могли рассчитаться с нами. Да вам, собственно, и нечем рассчитываться. Думаю, Оксана, как хороший дизайнер, и её сын на телевидении зарабатывают неплохо для поддержания более-менее среднего уровня жизни, ну, а Яна и господин литератор с его жалкими гонорарами, не что иное, как обычные иждивенцы.
  ЯНА - Вы поставите нас на счётчик?!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Яна! Какие похвальные познания! Впрочем, есть варианты.
  АНТИПА - Вы чудовище.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Об том чуть позже.
  ОКСАНА - Я не могу представить!.. (закрывает лицо руками)
  ЯНА - Пи-пи, сказала мышка... Я просто в шоке!..
  ОКСАНА - У меня полное ощущение, что всё ушло из-под ног, что мы повисли и барахтаемся в какой-то невесомости!..
  ЯНА - У меня тоже. Как страшный сон...
  АНТИПА - Беда в том, что вам жалко терять всё это.
  ЯНА - Да заткнись, ты!.. Святоша.
  ОКСАНА - Антипа, я же просила тебя! Тебе легко говорить!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (Антипе) - Да, представь себе, это была наша крепость, защита, наш мир, наш любимый мир, мы в нём жили! и ничто не заменит его! Понимаешь ты, если ты способен это понять?!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Я часто думал, есть ли на свете такой кусочек пространства, такой закуток обитания, в котором бы я обрёл покой и отраду, - где бы то ни было, на дне океана, в пустыне, в тайге, среди небоскрёбов... Я перебрал все уголки земли, и не нашёл ни единого.
  ЯНА - Так и хочется сказать: нам бы ваши заботы!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Хорошая шутка, Яна, но я прощаю. Ваши проблемы только в вас самих, и больше ни в ком.
  ОКСАНА - Вы живёте за счёт других и ещё пытаетесь нас учить! Вы думаете, правда за вами?! Ошибаетесь!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Думаю, богатые живут за счёт бедных, но штука не в этом. Штука в том, что бедные мечтают жить, как богатые.
  АНТИПА - Это правда.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да кто вы такие, в конце концов?!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Пора уже было спросить об этом. Нас принимают за жестоких безжалостных монстров со стальными челюстями и щупальцами вместо рук, и это будет очень близко к действительности. Мы существуем для того, чтобы править миром или какой-то частью мира, смотря, кому и сколько по силам, но для этого мы приучаем мир жить по правилам нашей игры. Ещё немного, и мы сможем сказать, что играем миром. Человека что-то должно манить, - кого-то успех его дела, кого-то богатство и деньги, кого-то такой вот дом с живописным прудом и садом, кого-то почёт и слава, кого-то власть, для нас же всё это не главное...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Можно подумать, что власть не главное!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - То, что по факту в твоих руках, уже не манит. Главное - это абсолютное безграничное своеволие,- свободно распоряжаться любой судьбой... Круче быть ничего не может.
  АНТИПА - Бог не допустит этого, не надейтесь.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Посмотрим.
  ОКСАНА - И вы так открыто обо всём говорите?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Оцените мою откровенность. Я вижу, в ваших глазах мелькает страх, вы боитесь, в этом меня обмануть невозможно. Но успокойтесь, не настолько ужасно всё, что случилось с вами. Люди думают, у нас мёртвое сердце и холодная, как могила душа, это неправильно. Как видите, перед вами не злобный уголовник, и не мертвец. Я прилично и чисто одет, не выражаюсь матом и по блатному, не растопыриваю пальцы, хотя татуировки присутствуют, но я не выставляю их напоказ, это пошлость. И, как это ни странно для вас, но мы тоже способны любить животных, ценить прямоту и верность, радоваться весенней капели, и наслаждаться музыкой "Битлз" или "Дип пёрпл". Как-то всё это совмещается в нас. Мы даже способны на милость, в какой-то степени...
  АНТИПА - Не верьте ему, он лжёт.
  ОКСАНА - Что нас ждёт?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Сколько ещё вы будете издеваться над нами?! Чего вы хотите от нас?!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Ничего. Хотят обычно от тех, кто хоть что-то может, но вы ничего не можете. Вы останетесь голенькими, как стриженные овечки без малейшего счёта в банке, без машин, без этого домика, без земли. Разве что... так и быть, берите квартиру на Проспекте Вернадского, и помните мою доброту.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Это грабёж! Он пугает нас!.. Но у нас есть право обратиться в суд...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Желаете судиться с нами? Тогда можете забыть о квартире. Итак, считаю до трёх. Вы подаёте в суд? Да или нет? Считаю, раз... два...
  ОКСАНА - Нет! Суда не будет! Ради бога!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Но я не слышал от него ответа.
  ОКСАНА - Ну, папа! Пусть, что-нибудь..!
  ЯНА - Дед, ты не догоняешь! Ты хочешь ночевать с бомжами? или в ментовке?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не подаём. Не надо.
  АНТИПА - Это называется безпредел. Но вы ответите!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Отвечаю, это не безпредел. Это гуманность.
  АНТИПА - Суд будет. Божий Суд!..
  ЯНА - Да, конечно, боженька нам поможет!..
  АНТИПА - Поможет, если вы захотите.
  ЯНА - Прям сейчас, да? Я хочу! Боженька, помоги!.. Бред.
  ОКСАНА - Если бы это было возможно! Эх, Антипа, Антипа...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты думаешь, ты делаешь нам добро, говоря вот такие глупости? Ты можешь понять, что в данный момент нам от твоей глупости не лучше и не легче, а только больнее!.. Ты можешь понять, что если бы этот Бог действительно был где-то на небе, то Он бы в первую очередь не допустил бы на земле вот таких вот... персонажей! (показывает на Бориса Борисовича) А уж если они существуют, да ещё и процветают, то Кого и о чём нам просить?! Какой в этом смысл?! Всё равно, что просить у холодильника или молиться фонарному столбу! Ты это можешь понять?!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ (слушает с интересом, поглядывая, то на Антипу, то на Генриха Александровича) - Что скажешь, Антипа? Тяжко тебе в стане безбожников?
  АНТИПА - К сожалению, сейчас очень много крещёных, но по сути, неверующих. А вы, Борис Борисович, играете не столько людьми, сколько огнём и мечом Господним.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ага, напугал ты его! Нет, я удивляюсь, что у нас в армии творится, если из неё такие вот Антипы выходят!..
  АНТИПА - Армия тут не причём, я был верующим и до армии.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, да, особенно, когда машины угонял и грабил кого ни попадя...
  ОКСАНА - Он тогда ещё подростком был...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Какие подробности!.. Вам не стыдно, сочинитель тупых детективов? Или мне рассказать тут, чем вы занимаетесь перед зеркалом в ванной?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (вздрогнув и краснея) - Откуда вы это...
  АНТИПА - Что было, то было. Но сам я никого не грабил. (улыбаясь) Я тогда и поверил в Бога. Меня должны были в колонию для несовершеннолетних отправить, а я Его попросил, чтобы не отправляли, и попросил, чтобы он дал мне другую жизнь...
  ЯНА - Я сейчас расплачусь.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Это можно устроить, девочка.
  ЯНА - Извините...
  АНТИПА - Я увидел мир и свои поступки, чего раньше не видел!..
  ОКСАНА - Тебе не кажется, что всё это не к месту, что всё это мимо?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Один не к месту, другой злодей. Мы для них явно лишние здесь...
  ОКСАНА - Что вы собираетесь делать с нами?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Мне кажется, что пора уже разъяснить всю ситуацию до конца! Нам грозит потеря всего на свете, и мы желаем знать...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Стоп! (достаёт записную книжку, читает) "Никакая недвижимость не станет дороже моей семьи. Есть в мире ценности несоизмеримые по своему значению". Это, ведь, вами сказано, Генрих Александрович? Под этим и Оксана подписалась и Яна. Все ваши ценности с вами, чего же вам горевать?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вы обещали показать бумаги.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Всё здесь... (открывает папку, протягивает ему несколько листков) Это копии, можете оставить себе. Надеюсь, вы помните почерк брата и его подпись? Юридически всё безупречно.
  (Генрих Александрович, после него, Оксана и Яна читают документы в потрясённом молчании...)
  АНТИПА - Но, ведь, по сути, ничего не потеряно!..
  ОКСАНА - Мы же не сделали ничего плохого! Зачем вы так с нами?!
  ЯНА - Это ужасно безчеловечно, я-то думала, что "Райблизко" это что-то вроде счастья... Вы делаете нас несчастными!.. Ни за что!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - В, конце концов, Борис Борисович, это не справедливо! Вы не можете быть таким жестоким, таким безпощадным, если вы действительно способны любить животных, если вы восхищаетесь музыкой "Битлз", то в вас должно быть чувство справедливости, элементарное чувство справедливости!..
  ЯНА - Мы же не преступники! Нельзя же так с людьми, которые не виноваты! Мы не виноваты!.. Это ошибка! Какой-то бред!..
  ОКСАНА - Да, мы потратили эти деньги, но мы думали, что это наши деньги! мы были уверены!.. Мы не должны отвечать за это!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вы поступаете с нами, как со своими врагами, а это не справедливо! Мы вам не враги! Это неправильно, поймите, вы не можете судить нас за это!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Требуете справедливости?
  ОКСАНА - Мы не требуем, но если можно, мы очень просим!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вам не нравится, как я судил вас. Хотите, чтобы рассудил кто-то другой?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - В том смысле, что если в принципе...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Хорошо, я готов уступить этот право другому. (поворачивается в сторону Антипы) Молодой человек, ваше слово, и ваш суд. Если не возражаете.
  АНТИПА - Я?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Именно вы. С вашего согласия, я предлагаю вам определить дальнейшую судьбу всего их имущества вместе с финансами. Внимание! Согласия остальных на это не требуется! Итак, согласны ли вы взять на себя этот суд?
  (Оксана, Генрих Александрович, Яна переглядываются между собой)
  АНТИПА - Не знаю... Вы действительно, вы серьёзно?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - То есть, как это?..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Как он решит, так и будет. Антипа, я жду.
  АНТИПА - Если так, я согласен.
  ОКСАНА - Теперь всё у тебя в руках...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Итак, дважды не повторяю, я подтверждаю для всех, что заранее подписываюсь под любым приговором, который будет вынесен Антипой в отношении всего имущества и финансов семьи Неглинских.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я не понимаю, что это значит?!..
  (шум голосов семьи Неглинских...)
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Антипа, прошу вас. (чуть слышно) Сыграем...
  АНТИПА - Честно говоря, не думал, что окажусь в таком положении, и что вообще попаду в этот разговор, во всё это... (встаёт) Мне лучше стоя, если можно.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Как угодно, Антипа.
  АНТИПА - По моему мнению... Господи, благослови! (крестится) По моему мнению, Борис Борисович, то, что вы хотите отнять у этой семьи всё, что она имеет, неправильно. Всё началось с обмана! Одного этого достаточно, чтобы у вас не было никакого права решать судьбу этих людей и их имущества. Да, старший брат Генриха Александровича, можно сказать, присвоил себе эти ваши деньги, он не смог преодолеть этот соблазн и взял их, и в этом его вина, но он их не воровал. Поэтому, все доходы или, как вы говорите, капитал, полученный им с этих не ворованных денег, не может принадлежать никому, кроме самого Льва Александровича и тех, кому он захотел отдать какую-то часть из своего капитала, то есть, своим родным.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Оставьте все эти нравоучения при себе. Выносите приговор и дело с концом.
  АНТИПА - Я хочу, чтобы моё решение было понятным. Поэтому, повторяю, никакого права на этот капитал у вас, Борис Борисович, нет, и не может быть. Действительно, тот, кому вы подсунули чемодан с деньгами, заработал всё то, что вы отняли у него и не законно присвоили, благодаря своим способностям, своим связям, своей сообразительности, своим трудом. Это значит, Борис Борисович, что вы, обязаны вернуть этой семье всё то, что по праву принадлежит им, как наследникам Льва Александровича.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - И фирму с её капиталом тоже? Вы с ума сошли! На кону слишком большая ставка, слишком! Боюсь, не готов...
  АНТИПА - Отдадите всё до единого, кроме той суммы, что была в чемодане, она возвращается к вам без всяких процентов: в наказание за ваш обман, за эту вашу игру!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Я не думал, что речь пойдёт о всём капитале. Вы отдаёте себе отчёт, какие это деньги!..
  АНТИПА - Какие бы ни были, они не имеют к вам отношения. Вы сами мне дали право решать этот вопрос. Вы передумали? Или захотели поиграть с нами, а когда что-то пошло не так, то сразу в кусты?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Хорошо! (стукнув кулаком по столу, наподобие судейского молотка) Будь, по-вашему. Забирайте!..
  (Оксана, Генрих Александрович и Яна боятся пошевелиться...)
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Ну, что, Неглинские, что молчите? Не верите, что это взаправду? И, тем не менее, это правда. Я возвращаю всё ваше имение до копейки, плюс, весь капитал покойного Льва Александровича вместе с фирмой... Господа миллионеры.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не может быть...
  ЯНА - Антипа, прости, пожалуйста, я вела себя, как дура!
  ОКСАНА - Мне ужасно стыдно, Антипа... За всех нас. Прости.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я всю жизнь Бога молить буду!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Итак, решение о возврате всего капитала принято окончательно.
  АНТИПА - Да, именно так. Это, во-первых.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Стоп, я не понял. Что такое, во-первых? Неужели ещё не всё?..
  АНТИПА - Не всё. (переходит с места на место) Правда требует от нас быть честными до конца. Я должен объявить окончательный итог.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Фу-х... Давненько так не захватывало...
  АНТИПА (заметно волнуясь) - Как уже было сказано, весь капитал, заработанный Львом Александровичем, включая то, что он подарил своим родным, принадлежит семье Неглинских. Это неоспоримо и неизменно. Однако, учитывая тот факт, что всё это состояние, всё это богатство семьи Неглинских было добыто на нечестные ворованные деньги, о чём было сказано самим Борисом Борисовичем, оно, с нравственной точки зрения, не имеет права на существование. Поэтому, семья Неглинских должна с ним расстаться...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Я не ошибся в тебе. Браво, Антипа!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что? Что ты сказал?!
  АНТИПА - Говорю, что всё принадлежащее вам имение от Льва Александровича вы раздадите людям, не оставив себе ничего, кроме того, что заработали сами своим трудом. Это и есть слово правды.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Но, каков масштаб! Я восхищён!..
  ОКСАНА - Антипа, что ты творишь? Зачем тебе это?!..
  АНТИПА - Не я, тётя Оксана, это Господь даёт вам великий шанс поступить по Его завету. Этим вы спасёте не только себя, но и душу несчастного Льва Александровича, который умер грешником даже без покаяния! Подумайте, как он мучается там...
  ЯНА - Что, вообще ничего?! А где нам жить? На улице?!..
  АНТИПА - У вас будет жильё на Проспекте Вернадского. Всё остальное вы продадите и раздадите тем, кто действительно нуждается в помощи, всем, кто голоден или болен или в беде...
  ЯНА - Да он чокнутый, ненормальный! Кого мы слушаем?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я расцениваю это, как самоуправство! Знаешь, Антипа, я тоже немного разбираюсь в религии, ты не думай, что ты здесь один такой, так вот, я заявляю тебе, что ты не Ангел Божий и не пророк, ты самый обыкновенный грешник, и ты не можешь судить других и решать чужую судьбу! Не можешь, понял?! Ты еретик!
  ОКСАНА - Я тоже знаю, это не по-христиански, ты взялся решать самовольно, Бог тебе не велел, а значит, ты не от Бога!..
  ЯНА - Нет, ну, дура я конченная, поверила!.. Блин, кому я поверила!..
  АНТИПА - Я судил не от себя, я судил по-евангельски.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Итак, вердикт вынесен. На этот раз можно поставить точку. Антипа, я правильно понимаю?
  АНТИПА - Да. Точка. (садится в кресло)
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Утверждаю приговор! Кем бы вы ни считали меня, но я сдержу своё слово. Вы сделаете всё, как сказал Антипа.
  ОКСАНА - Если б я знала, чем это кончится!.. Не прощу себе!..
  ЯНА - Нет, ну, как он нас всех поимел! Нате вам за то, что не молитесь! За то, что иконам дурацким не кланяетесь!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А если мы ничего продавать и раздавать не будем? Что тогда? Заставите? Или убьёте?..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Как тебе такое, Антипа? Вопрос по делу.
  АНТИПА - Думаю, у них не будет другого выхода.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Как это не будет выхода? Выход всегда есть, тебе ли не знать об этом. Но вижу, что это уже вне пределов твоей компетенции. Тогда на этот вопрос отвечу я. (откланяется на спину стула) Итак, господа Неглинские, советую вам, по-хорошему, сделать всё согласно вынесенному приговору. Мы, само собой, внимательно проследим за этим, смухлевать у вас не получится.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, раз так, возьмите всё себе! Какая нам разница, вы нас лишите всего или мы сами всего лишимся? Это по-крайней мере, не так унизительно и противно...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Я дал слово, и я своё слово сдержу. Будете продавать, и раздавать свои миллионы сами до последнего рубля.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А вот не будем! Не будем!..
  ОКСАНА - Вы сами только что сказали, что есть выход.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вы настаиваете? Ладно, скажу. В случае неподчинения вынесенному Антипой вердикту, вы поступаете в полное и безраздельное распоряжение нашей компании.
  ЯНА - В "Райблизко"?!
  ОКСАНА - Что значит, в полное распоряжение?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - То, что вы и ваши интересы станут нашей собственностью, по причине вашего долга и нанесённому нам ущербу. То есть, вступает в действие мой первоначальный вариант, который вы все считали несправедливым.
  АНТИПА - Я чувствовал, что вы всё перевернёте по-своему! Грош цена вашему слову!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Умерьте пыл, молодой человек! Всё остаётся в силе. Но, что прикажете делать, если они упрутся и не подчинятся вашему гениальному замыслу? Или вы предлагаете их всех ликвидировать? Это можно в принципе обсудить...
  АНТИПА - Я этого не предлагаю, и обсуждать не собираюсь.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вы хотите, чтобы я заставил их это сделать? Но тогда всё то, что вы присудили, теряет всякий смысл. Так или нет?
  АНТИПА - Заставлять нельзя, неправильно, здесь вы правы.
  ОКСАНА - Слава богу, признал, что ты нас именно заставляешь!..
  АНТИПА - Это ложь. Я сказал, что вы должны это сделать.
  ЯНА - А мы не хотим!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Так можно долго ходить по кругу. Я разрубаю это кольцо, чтобы, наконец, всем и всё стало ясно. Итак, приговор вынесен и утверждён. Вам, Неглинским, предстоит перевести весь свой капитал в деньги и раздать неимущим и прочим нуждающимся под строгим контролем нашей компании. Но если выполнение этого приговора будет сорвано вами, то все вы, Неглинские, со всем вашим имуществом и капиталом, поступаете в полное распоряжение нашей компании, которую я представляю. На этом я провожу черту. Заседание объявляю закрытым.
  ОКСАНА - Но можем мы знать, хотя бы, на каких условиях?
  БОРИС БОРИСОВИЧ - На наших условиях, и в наших интересах.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Но, что это за условия? Что вообще происходит?! Какое-то новое крепостничество!..
  ЯНА - По Конституции вы не имеете права...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот именно! Это нарушение всех норм и законов, и любой суд не позволит...
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Какой суд? Вы опять за своё?
  ОКСАНА - Это он просто к слову, в качестве аргумента... Но вы же не феодал, а мы не рабы, чтобы с нами так обращаться!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Причём здесь феодал, мы с вами в двадцать первом веке, если не ошибаюсь. А рабы, они были и будут всегда, вот, к примеру, у православных... Антипа, ты же раб Божий?
  АНТИПА - Да, раб Божий.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вот, видите, он раб Божий, а вы наши рабы, во всяком случае, можете ими стать добровольно. И ещё неизвестно, что выигрышней...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Почему вы лишаете нас хоть какого-то представления о нашем будущем? Ну, зачем вам наша свобода?.. Вы говорили, что способны на милость!
  ОКСАНА - Борис Борисович! Проявите к нам милость, пожалуйста! ну, что вам стоит! Вы богаты, всевластны, вам всё под силу! Вы же не бездушный маньяк, не палач, не садист! Умоляю, отпустите нас!..
  ЯНА - Мы бы никогда не пошли на такое, если бы знали об этом!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Хорошо, я открою вам в общих чертах. Вы будете работать по своей профессии, но с учётом наших интересов и нашей политики. У нас есть своё телевидение, свои заказчики и объекты для дизайн-проектов, свои издательства, клиники, и так далее. Мы найдём применение каждому, даже такому сочинителю, как Генрих. Ваше вознаграждение обеспечит вам нормальный уровень жизни. Пока достаточно.
  ЯНА - Но я студентка.
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Окончите институт, станете эндокринологом, и работайте. Каждый из вас подпишет с нами безсрочный контракт.
  АНТИПА - Договор с дьяволом!
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Слишком экзотично. Начитались классиков.
  ОКСАНА - Но где же милость, Борис Борисович?! Отпустите нас!..
  БОРИС БОРИСОВИЧ - Вы можете выбирать, могло быть хуже.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Чудный выбор, хочешь, иди, стреляйся, хочешь, вешайся...
  ЯНА - Я лично жить хочу!..
  АНТИПА - Зачем я только приехал сегодня.
  БОРИС БОРИСОВИЧ (встаёт) - Итак, господа Неглинские, даю вам время на размышление, иначе говоря, на ваш коллективный выбор. Через два дня к вам приедут мои люди и оформят ваше решение. Антипа, это было незабываемо! Кто-нибудь, откройте ворота моей машине. Мой водитель успел, наверное, выспаться. (уходит)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Дочка, я не могу, проводи его...
  (Оксана выходит за Борисом Борисовичем)
  ЯНА (Антипе) - Ну, что, раб Божий, ты доволен?
  АНТИПА - Этот Борис Борисович, он хочет посмеяться над нами, над всеми! Он думает, что обыграл нас, что он уже выиграл!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Но это не тебя, а нас, Неглинских, тут всех унасекомили, благодаря тебе, убогому! Ты понял? Тебе!..
  ЯНА - Обокрали и обосрали!..
  АНТИПА - Зачем вы так говорите, как будто всему конец!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - То, что ты сделал, хуже убийства.
  АНТИПА - Но это не так!
  ЯНА - Ну, конечно, мы же тебя благодарить должны, на руках качать!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Скажи, что тебе стоило остановиться на первом своём решении, когда ты сказал, "во-первых"? Что тебе стоило на этом поставить точку?! Ты думаешь, что мы эти миллионы пустили бы по ветру, что начали бы жировать, купаться в золоте? Ты думаешь, мы такие жадные, такие ненасытные паразиты, что нам бы и в голову не пришло кому-то помочь, с кем-то поделиться? Да, вот тебе, например, на твоё фермерское хозяйство, на покупку земли и прочего, думаешь, не дали бы? Дали, не сомневайся! Зачем же ты обижаешь нас своим подозрением, принимаешь нас за каких-то мерзавцев, за какую-то дрянь человеческую?!
  АНТИПА - Если бы я так думал, Генрих Александрович, я бы сделал, как вы хотите и все миллионы были бы ваши...
  ЯНА - Уж лучше бы ты подумал! Идиот.
  АНТИПА - Но я не считаю вас плохими, наоборот, я думаю, вы можете, вы сможете!.. Не каждому выпадет такое...
  (Входит Оксана)
  ОКСАНА - Уехал.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Он что-нибудь сказал ещё?
  ОКСАНА - Ничего не сказал. Улыбался.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Сволочь. Не человек, а тираннозавр какой-то, ящер!
  АНТИПА - Не надо отчаиваться, не надо бояться, вам только кажется, что это трудно - жить по евангельской правде...
  ОКСАНА - Оставь нас. Ты уже сделал своё дело.
  ЯНА - Чёрное дело!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Принесло тебя на нашу голову!..
  АНТИПА (встаёт с кресла) - Я понимаю ваши чувства, всё это вдруг свалилось на вас... Но правда не ждёт, она не подгадывает.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Кто позволил тебе быть выразителем правды?! Кого ты возомнил из себя?! Святого?!
  АНТИПА - Правда не выбирает ртов...
  ОКСАНА - Антипа, уйди, пожалуйста! Уйди, я прошу тебя!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Нет уж, пусть выслушает, что заслужил! Ты вошёл в чужой дом и взял на себя такую наглость решать судьбы людей, которых никогда не знал и не знаешь! Ты вторгся в наш мир, чтобы взорвать его! Чтобы от него остались одни развалины! Чтобы лишить нас привычного образа жизни и вытолкнуть нас в какое-то другое, неведомое, страшное существование! В такое существование, против которого восстают и кричат наши души!..
  ОКСАНА - Действительно, что ты знаешь о нас? Как ты можешь понимать нас, ты, который прожил с нами всего пару дней, да и то неполных? Тебе открыты наши души, наши мысли?..
  АНТИПА - Мне не нужно этого.
  ЯНА - Супер! Он универсальный солдат, ему пофиг...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Мы жили в своём мире, мы привыкли в нём жить, да, бывали какие-то ссоры, обиды, как у всех нормальных людей, но мы всегда улаживали эти мелкие неприятности, находили общий язык, в конечном счёте, нас всё устраивало!..
  АНТИПА - Наверное, потому, что вы одного духа.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да, представь себе! Мы одного духа, нормального, уважительного к любой человеческой личности! А вот какого духа ты?! Скажи, какого ты духа, если всех трясёт от тебя, если ты выводишь людей из себя, если, стоит тебе появиться, как тут же возникают столкновения, вихри, конфликты?.. Это о чём говорит? Не знаешь? Я скажу тебе, о чём. Это всё говорит о том, что ты несёшь в себе что-то недоброе, что-то нехорошее, вот что! А настоящий христианин должен приносить людям тишину и покой...
  АНТИПА - Ошибаетесь, как христианин, я должен нести правду.
  ЯНА - Что, дед, получил?
  ОКСАНА - Какую правду?! О чём?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Между прочим, твой Амвросий говорил: стяжи дух мирен, и другие спасутся вокруг тебя!
  АНТИПА - Это преподобный Серафим говорил.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да, какая разница! Что ж ты ваших святых не слушаешься?
  АНТИПА - Когда я говорю, во мне мир.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Врёшь! От тебя бежать хочется!..
  ОКСАНА - Антипа, скажи мне, зачем ты всё это устроил? Ради чего?! Ты не мог помолчать? Просто посидеть тихонько и помолчать? И всё!..
  АНТИПА (вздыхает) - Я не смог.
  ОКСАНА - С какой целью?
  АНТИПА - С целью вашего спасения.
  ЯНА - Спаситель, блин!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Это чушь! Не серьёзно. Нет, тут что-то другое...
  ОКСАНА - Антипа, ты хоть понимаешь, что ты несёшь?! Зачем нас спасать? От кого, от чего?.. Мы тебя просили?!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - А не сговор ли это, вот, что я думаю. Не подстроено ли всё это специально?
  ОКСАНА - Ты хочешь сказать...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я хочу сказать, что всё, как-то странно выглядит: первым появляется этот ящер, Борис Борисович, потом, как бы случайно, входит Антипа... потом этот ящер предлагает ему участвовать в нашем разговоре, потом отдаёт Антипе право судить нас, якобы, из объективности, и они вдвоём разыгрывают весь этот спектакль над нами... А мы принимали всё за чистую монету!..
  ОКСАНА (всматривается в Антипу) - Это правда? Антипа?..
  ЯНА - Нас развели, как лохов! Блин, оладьи!..
  АНТИПА - Генрих Александрович, как вам такое в голову могло придти? Я первый раз в жизни вижу этого Бориса Борисовича!..
  ЯНА - Ну, да, ну, да...
  ОКСАНА - Да нет, я не верю в это. Антипа, он, конечно, может сморозить какую-нибудь глупость, но чтобы такую подлость?.. А главное, какой ему смысл? В чём его интерес?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Но мы же его совсем не знаем! Поди, угадай, что у него в голове, у этого религиозного фанатика!..
  ЯНА - Да я же вам говорила, он хочет нас втащить на аркане в это, как там у них... в Евангелие!
  АНТИПА - Почему на аркане?
  ЯНА - Ну, что, убедились? Сам признал!..
  ОКСАНА - Но для этого ему совсем не обязательно быть заговорщиком с Борисом Борисовичем. Это твои фантазии, па.
  АНТИПА - Вы только поймите, какой вам Бог посылает шанс! Это же настоящее счастье!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты психически невменяемый человек, Антипа, я теперь ясно вижу. Но даже это не даёт тебе никакого права подвергать нас, людей, которые приняли тебя в свой дом, такой дикой унизительной процедуре, как раздача нашего состояния кому ни попадя, тем самым, обрекая нас на жалкое существование!..
  ЯНА - Да у них у всех крыша съехала, кто молитвы бормочет!
  АНТИПА - Я психически нормальный, Генрих Александрович, и ничему такому вас всех не подвергаю, как вы говорите. И ваше существование, если вы решитесь на этот шаг, будет совсем не жалким, зачем вы так? Но, даже если и жалким, то от этого будет только выше цена вашей жертвы! Нужно лишь потерпеть...
  ОКСАНА - Но ради чего? Заклинаю, ради чего?! Скажешь ты нам, наконец, или нет?!
  АНТИПА - Ради Христа.
  ЯНА - Здрасьте, приехали...
  ОКСАНА - Христу понадобилось наше имущество? Ох, Антипа...
  АНТИПА - Тётя Оксана, это в первую очередь нужно вам, чтобы вы это сделали ради Христа для своего спасения! А ещё Он сказал: "приобретайте себе друзей богатством неправедным", понимаете? Те несчастные, кому вы раздадите своё богатство, они будут всю жизнь вспоминать вас, молиться за вас, они - ваши заступники перед Богом!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Послушай, дружок, а почему бы тебе самому не сделать этого, ради Христа и спасения? Что ж ты других подставляешь, не хорошо, не порядочно как-то. Взял бы, да и продал всё, что там у тебя имеется...
  ЯНА - Или пусть бы родителей своих заставил отдать всё в пользу неимущих! Представляю, что они ему скажут!..
  ОКСАНА - В самом деле, Антипа, начни с себя. Покажи всем пример.
  ЯНА - Вот Христос обрадуется!..
  АНТИПА - А что мне отдавать? Я ещё ничем не обзавёлся, только планирую землю купить и хозяйство устроить, чтобы отца с матерью поддержать, когда им на одну пенсию жить придётся.
  ЯНА - У тебя же есть брат с хозяйством, пусть тогда он всё продаст!
  АНТИПА - У брата дети маленькие. А у родителей и так ничего нет, кроме квартиры. У вас ведь тоже квартира будет.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ишь, ты, как ловко, на всё ответ есть!
  АНТИПА - Вы знаете, что сказал Христос! Он сказал: "Если ты хочешь быть совершенным, то продай имение твоё и отдай его нищим, и тогда будешь иметь сокровище на небесах, и возьми крест твой, и иди за Мной". И Он даёт вам эту возможность!..
  ЯНА - Супер! Осталось только крест где-нибудь прикупить, ну, такой, чтоб нести на плечах. Ой, я представляю!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Значит, сокровище есть, но на небесах. Отдай земное сокровище, и получи взамен небесное. Ага. Такая вот приманка для простачков, вроде тебя... А зачем оно мне там?!
  АНТИПА - Потому что, "где сокровище ваше, там будет и сердце ваше"! Там другое сокровище, в миллион раз лучше земного! Это не золото, не бриллианты, это венцы, невероятные духовные таланты!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Венцы, таланты... Бедный мальчик, как же тебе голову задурили!
  ОКСАНА - Антипа, но ведь Христос сказал, "если хочешь быть совершенным", понимаешь? "Ели хочешь". Ключевое слово "если"! То есть, на наше усмотрение, правильно? А если мы не хотим, то что?
  АНТИПА - Не знаю. Христос ничего не сказал об этом, но разве вы не хотите быть совершенными?
  ЯНА - Мы хотим быть нормальными, обыкновенными, как все, хотим делать ошибки и безрассудства, впутываться в разные истории, всё попробовать, всё испытать и понять, любить и ненавидеть, сходиться и расставаться, хотим получать удовольствие от жизни, которой больше не будет, потому что она для каждого из нас - единственная!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты моя умничка! Обеими руками - за!
  ОКСАНА - Я тоже.
  АНТИПА - Когда-то и я так считал. Но Бог меня вовремя повернул.
  ЯНА - И флаг тебе в руки! Вперёд к совершенству, шагом марш! Только оставь нас в покое! Нам и в нашем несовершенстве не хило!..
  ОКСАНА - Да и что оно такое, совершенство? Идеальный человек? Проходили, знаем, князь Мышкин... который в сумасшедшем доме.
  ЯНА - Мума, ты супер!..
  АНТИПА - Совершенный, вернее, тот, кто выбрал этот путь, он - не от мира сего, он другой, он старается жить, как учил Христос. Он хочет быть с Христом в вечной жизни и в вечной радости - в том, чего нет, и никогда не появится на этой земле!..
  ОКСАНА - Ты действительно во всё это веришь или придуриваешься? Потому что я не могу понять, какой может быть Христос?! какой Бог?! какая вечная радость?! если меня дважды бросали мои мужья, если меня лишили женского счастья, а теперь хотят отнять и этот дом, устроенный и обласканный мной до последней дощечки, и весь наш обжитый любимый мир?! Чтобы мы своими руками отдали всё это кому-то другому?! чтобы мы отказались от самих себя, от своих милых привычек, слабостей, увлечений, пусть грешных! но полных жизни?! чтобы мы променяли всё это на какое-то обрубленное ущербное существование?! Ты же молодой мужик, тебе жить надо, а не умирать!
  АНТИПА - Я и собираюсь жить, и зову вас с собою, а вот то, что вы перечислили, это всё и есть умирание, тётя Оксана! Христос это же наш Бог, вы просто никогда не обращались к Нему, Он говорит, "придите ко Мне все, и вы найдёте покой душам вашим"! и ещё говорит, что "радости вашей никто не отнимет"!.. Ничего особенного не требуется, всего лишь жить в чистоте.
  ОКСАНА - Но уж коли этот мир существует, как созданный Богом, то почему надо отказываться от него?! Где логика, Антипа?
  АНТИПА - Потому что он наполнился злом. Разве вы не видите?
  ЯНА - Не видим! Это ваши попы придумали!..
  ОКСАНА - Что ж это Бог не помешает злу?
  АНТИПА - Потому что всё это входит в замысел творения.
  ЯНА - Всё расписано от и до, класс!
  АНТИПА - Я не сказал, что всё расписано от и до, это ересь.
  ОКСАНА - Прекрасная отговорка: "входит в замысел творения"! Будете крутиться-вертеться в оправдании всех зол и несчастий, здесь попустил, здесь не попустил, и всё равно ничего не ясно, мне это уже вешали на уши!..
  АНТИПА - Бог управляет всем по Своему усмотрению. Это же Бог!
  ОКСАНА - Антипа, ну, о чём ты?! Смешно же! Я понимаю, Бог необходим церковникам, это их хлеб, но зачем Он нам - мне, ему, ей, тебе? Для того, чтобы ложиться спать и вставать по утрам, чистить зубы, готовить завтрак, идти на работу, с кем-то встречаться, влюбляться, рожать детей, отмечать праздники, тратить деньги по своему желанию, для этого Бог не нужен! Для нашей жизни не нужен!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Может, хватит обсуждать эту белиберду?! Какой-то религиозный фанатик втянул нас в эту бучу, в этот безсмысленный танец с саблями, а мы и клюнули! Молодой человек, соберите в кучку мозги, и впитайте ими элементарный постулат двадцать первого века: идея о Боге давно отжила, она полностью выработала свой ресурс, полностью! Когда-то, да, сыграла свою роль в истории, но в реалиях современной жизни она абсолютно неприемлема и не применима! Это даже неловко говорить тебе! Примерно то же самое, что в наше время пользоваться огнивом вместо пьезозажигалки! Наука всё уже объяснила, во всяком случае, в этом вопросе, так что, не парься, и нас не парь!..
  АНТИПА - Вы же говорили, что готовы были Бога молить?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Фигура речи, не более.
  АНТИПА - Вы же крещёный человек, и Оксана. Как же вы можете?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да, крещёный, все крестились в те годы, древняя традиция, красивый обряд, мы же русские, как-никак! Крестик где-то лежит, я храню.
  ОКСАНА - И я крестилась, пошла с подругой, да с мамой твоей! она всё хотела, чтобы именно в этом храме, ну, и я заодно. И что из этого?
  ЯНА - Между прочим, я тоже, когда в Грецию ездили, там пол группы крестились. Я даже крестик золотой купила, потом на пляже потеряла.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты теперь понимаешь, что ты нам всем тут устроил, Антипа?! Во что ты нас втянуть решил, какое ярмо на нас навесить хочешь, святой угодничек! Глаза бы мои тебя не видели!..
  АНТИПА - На этот путь трудно вступить, я понимаю вас. Но надо.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Сколько несчастья ты нам принёс! сколько ран! сколько муки! За что?! Что мы сделали тебе такого, чем обидели?!.. Я за всю жизнь пальцем никого не тронул, никого не обокрал, не ограбил, никого не предал, ни одну женщину ни одним словом не оскорбил, дочь свою выкормил, воспитал, и никогда у Бога, ни у кого-то ещё помощи не просил, всё как-то сам, своими силами свой воз тянул, своими! своими силами, жилами, понял ты?! Работал честно, сначала верстальщиком, потом начальником отдела в типографии, потом, когда стало возможно, благодаря брату, начал книги писать, я с детства писать мечтал, сочинять истории, я жил, я живу, как умею, тихо, никому не мешая, чтобы уйти в свой час в эту землю! а ты пришёл, и тянешь меня в какую-то другую жизнь, которую я не знаю! к какому-то Богу, Которого я не знаю! Не знаю и не хочу!..
  ОКСАНА - Антипа, ты хоть представь, на что ты нас толкаешь! Ты хочешь, чтобы мы жили не с чувством собственного достоинства, а с чувством собственной виновности или, по-вашему, греховности, а Великим постом не ходили в театр или в ночной клуб, но стояли в храме со свечкой или читали дома псалмы?!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Так его, доча! Умница!
  ОКСАНА - Ты хочешь, чтобы, вот я, например, не могла посмотреть эротический фильм, не могла подурачиться в весёлой компании, но ходила, потупив глазки, такая скромная недотрога, чтобы безсонными ночами не мечтала о близости, пусть, и с женатым мужчиной, но смиренно славила Бога за всё, что было?! а душа моя была предана до конца не детям, не родному отцу, но Христу?! Ты хочешь, чтобы мы следили за каждым шагом своим, за каждым словом, и не смели позволить себе отойти ни вправо, ни влево, ни даже выругаться от души, а чуть оступились, так тут же бежали бы каяться и просить прощения?! И что там ещё у вас? Чтобы наши головы занимали мысли не о насущном быте, не о завтрашнем дне, но о Страшном Суде, чтобы Бог был для нас во всём и везде, а себя бы считали червями в дерьме! Чтобы пальцем не тронуть того, кто в лицо или в душу плюнул, но чтобы бил нас всякий, кому только вздумается, а мы бы радовались, как идиоты, что не ответили и не отомстили?! Вот, во что ты хочешь нас превратить, Антипа!
  АНТИПА - Это и называется, взять и нести свой крест! Но зато, вы откроете для себя много духовных радостей, которых раньше не знали!.. Вы напрасно боитесь, ничто не отнимет у вас ни солнца, ни нашей зимы, ни чистой любви, ни дружеского застолья, ни светлых праздников... Конечно, потребуется преодолеть себя, пройти очень узким путём через пот и слёзы, но, ведь, и награда великая!..
  ЯНА - Нет, уж лучше к этому змею, Борису Борисовичу. По-крайней мере, там и зарплата нормальная обезпечена и уровень жизни, а не какое-то узкое существование с этими скучными заповедями и молитвами, да ещё не моги ни о ком сказать, что ты думаешь!
  АНТИПА - Неужели не понимаете, что он именно на это и рассчитывает, что он сделал ставку в своей игре на вашу душевную слабость, на вашу привязанность к привычной расхристанной жизни?! Что он вас, как кроликов за морковку в клетке своей запрёт!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Твоя морковка, знаешь, не слаще, а куда горше будет!.. Опять втянул нас в своё болото!
  ОКСАНА - В общем, так, Антипа, это последнее, что я скажу тебе, больше ты не услышишь от меня ни слова, просто не вижу смысла. Значит, послушай меня. Если всё, что ты нам тут расписывал, реально, что ради этого действительно стоит сбросить всё старое, всё, чем мы жили до этого, то пусть нас в этом убедит Сам Христос!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Браво, доченька! Гениально!..
  ОКСАНА - Сможет Он это? Тогда без вопросов! Встанем и пойдём за Ним - и с крестом, и с молитвой, и со всеми постами!..
  ЯНА - Мума, ты супер! Вот пусть придёт и покажет, если Он - Бог!
  (Все смотрят на Антипу; он сидит, опустив голову; медленно встаёт с кресла...)
  АНТИПА - Он здесь. Он давно уже здесь.
  ЯНА - Блин! Чо-то не вижу!..
  АНТИПА - Когда-нибудь вы поймёте это...
  ОКСАНА - Всё, Антипа! Если Он здесь, но мы почему-то никак не уловили этого, значит, Его нет! И больше ни слова! Хватит с нас!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Короче, фокус не удался! (смеётся)
  АНТИПА - Ставите условия Тому, без Кого не могли бы родиться, дышать, творить и любить, без Того, Кто принёс Себя в жертву, чтобы спасти вас от безконечной невыносимой смерти, Кто зовёт вас в вечную жизнь...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Красиво звучит! Растёшь прямо на глазах, тебе надо в священники, точно, а там, глядишь, и приходик не бедный достанется. Надеюсь, высказался полностью, наконец?
  АНТИПА - Всё, как в Евангелии: "не мечите бисера перед свиньями".
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - До оскорблений докатился? Молодец! Молодец, Антипа, ты один у нас ангел, а мы все свиньи!.. Молодец!
  АНТИПА - С Христом не хотите быть, и не хотите идти за Ним...
  ЯНА - Наконец-то, ты это понял! Слава Богу!..
  АНТИПА - Хотите жить с бесами, под их диктовку? Живите.
  ОКСАНА - Ну, совсем привет!..
   (Антипа выходит из гостиной)
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - И подарки свои забери!..
  (Какое-то время все сидят молча...)
  ОКСАНА - Зря ты это с подарками, просто вернули бы тихо и всё.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, довёл меня! Я терпел, я терпел до последнего, но сколько можно?! Свиньи, видите ли! Подлец!.. Вот и всё их православие хвалёное - свиньи мы, понятно? Вот кто мы им!..
  ЯНА - И правильно, дед! Пусть забирает свои подарочки!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не хочешь в святые, значит, свинья!..
  ОКСАНА - Получается, что выбирать нам в общем-то не из чего. Или рабы Божии, или рабы этого... змея, Бориса Борисовича.
  ЯНА - Зато рай будет близко.
  ОКСАНА - Да уж. Ближе некуда.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Думается, что выбор-то, как раз ясен. Надо, как говорится, взглянуть правде в глаза, то есть, из двух зол выбрать меньшее. Ну, вступим мы в эту компанию, в эту "Райблизко", там, поди, сотни людей работают, и ничего, я лично не слышал, чтобы там скандалы какие-то или кто-то жаловался, в конце концов, не концлагерь же! Фирма известная, не подпольная, не криминальная, ты же сама восхищалась ей, что она такая вся из себя крутая...
  ЯНА - Я тоже считаю, ничего такого страшного нет! Работа по специальности за приличные бабки в престижной фирме, а главное, без всяких там жертв, постов, покаяний и узких путей! Пахать под чью-то указку? да легко!..
  ОКСАНА - Этот Борис Борисович сказал прямым текстом: будете нашими рабами! Вы забыли? Внешняя вывеска у них шикарная, но что-то мне не по себе...
  ЯНА - Есть такие типы, которым нравится пугать, они балдеют от того, что могут повелевать, что кто-то боится их или подчиняется им.
  ОКСАНА - А если они служители зла? Вам всё равно? Мне нет.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Терпеть не могу этих твоих шатаний: то - давай, так, то - давай, эдак, то - опять так... У своей мамаши переняла, такая же была. Что ты опять начинаешь?! Поработаем, разнюхаем, что да как, а там посмотрим...
  ОКСАНА - Мне кажется, он не только работу имел в виду.
  ЯНА - А что ещё? Тело? Душу? Мозги?
  ОКСАНА - Ну, а вдруг, и душу, и тело? Ты готова?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Что ты несёшь, Оксана?! Прекрати!..
  ЯНА - Между прочим, уж если кому и приносят всё это в жертву, так это Христу! Я тоже кое-что знаю.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - В общем, так, девочки, без всяких ненужных страхов и паники! Разберёмся! Никто нас на каторгу или на Голгофу не тащит! Есть у меня один знакомый в органах... Пощупаем этого Борисовича с его "Райблизко", завтра же и займусь этим.
  ОКСАНА - Сто пудов, у него и там всё схвачено! Разве не видно?..
  ЯНА - Щупай, не щупай, долг за нас никто не заплатит, а договор всё равно подписывать, не под крестом же корячиться и на иконы пялиться вместо телека!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Тупой разговор! И я, болван, повёлся на эти "а вдруг", "а мне кажется", кажется ей! Креститься надо!.. Всё! Кончаем болтать всякую дурь! Навыдумывали себе каких-то чудовищ! Люди занимаются бизнесом, заинтересованы в личной преданности всех, кто входит в компанию, давно известный корпоративный принцип, как в Японии и Китае! Кася, доча, я прошу тебя, кончай раскачивать, итак дерьма наглотались сегодня, что дальше некуда!..
  ЯНА - Уж это точно, по самые гланды!
  ОКСАНА - Да, сегодня наш самый чёрный день. Я, как чувствовала, не хотела просыпаться, ещё подумала, вот бы проспать весь день, проскочить во сне до следующего утра...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Этот твой урод, Антипа, влетел сюда из своей Сибири, как Тунгусский метеорит, и всё перевернул здесь вверх дном! Влез со своим православием!.. Без него всё по-другому прошло бы, без этой пытки, которую он нам устроил! У меня до сих пор все поджилки дрожат!..
  ОКСАНА - Он, конечно, многого наговорил не к месту по своей наивности, и слишком много взял на себя, но он это делал из-за того, что хотел нам добра, как он его понимает, я уверена в этом.
  ЯНА - Нам такого добра не надо!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (продолжает ходить по комнате) - Всё! забыли, и выкинули этого Антипу из головы с его древними сказками! Нас ждут нелёгкие дни, переезд, новая обстановка, работа в фирме, и, вообще, надо взять себя в руки, не раскисать! Собраться!..
  ОКСАНА - Мы так усиленно уговариваем себя, так боимся стать похожими на Антипу, на наших предков... Вам не смешно? А мне смешно, так смешно, что выть хочется!..
  ЯНА - Ну, вот опять! Сколько можно, ну, мума-а!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я запрещаю тебе говорить на эту тему!
  ОКСАНА - Я и сама не хочу об этом, но не могу! не могу! не могу-у!..
  ЯНА - А я не хочу сушить своё тело и молодость!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Яна, прекрати! Не видишь, у неё истерика, принеси валокордин, что ли... (садится рядом с Оксаной) Оксана, приди в себя, вернись, ты же умная девочка! Ну, что ты!..
  ЯНА - Кажется, я на камине валидол видела. Сейчас... (подбегает к камину, находит упаковку с таблетками, отдаёт деду) Две штуки.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - На, возьми под язык... (даёт Оксане таблетку) Я и сам возьму... (кладёт себе в рот) Ничего, всё пройдёт. Пройдёт обязательно... Не война же!..
  ОКСАНА - Простите меня. Не знаю, что это было...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот увидишь, ничего страшного не случится. А если случится, то так нам и надо...
  ОКСАНА - Что?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Шучу! Ты же меня знаешь.
  ЯНА - Ну, и шуточки у тебя!
  ОКСАНА - Бедный Дэн, он ещё не знает! Как ему говорить об этом?! Я боюсь за его реакцию, он бывает непредсказуем! Совершенно!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я беру это на себя. Он малый не глупый, всё поймёт и оценит, как надо. Мы сплотимся в кулак. Мы ещё разберёмся! Неглинские не сдаются!..
  ОКСАНА - Не представляю, не могу себе даже вообразить, как мы сможем без этого... (оглядывает гостиную) Неужели это всё уже не наше? Неужели этого больше не будет с нами?.. Наш родной, наш милый, добрый, просторный, уютный, обжитый до каждого сантиметрика, только наш и ничей другой, лучший в мире любимый дом! Как же ты будешь без нас?! Без наших шагов, без нашего шума, без нашей тишины, без наших голосов?.. Придут другие, совсем чужие, станут всё переделывать, станут убивать твою память о нас... и если когда-нибудь мы случайно войдём в тебя, ты нас не узнаешь!..
  ЯНА - Мамочка, ну, пожалуйста!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (встаёт, начинает ходить по комнате) - Остановись, я прошу тебя!.. Это слишком больно! Слишком больно!..
  ОКСАНА - Всё станет чужим, и дом, и наш сад, который будет служить другим, если его не вырубят, и наши полянки, на которых нам было так вольно, так весело, сколько было на вас всяких забав, дружеских встреч с гостями, шашлыков, новогодних фейерверков!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, всё, всё, хватит, достаточно!..
  ОКСАНА - Прощайте, наш дом, наш сад, лужайки и пруд! Наш мир!..
  ЯНА - Я бы всё отдала, чтобы не расставаться с этим!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да, это самое дорогое! Дороже только мы сами, мы, живущие друг для друга, наше родство, наше сплочение! Что ещё может быть выше этого?!..
  ЯНА - Ни что не может, и ни что не заменит!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Родные мои!.. (подходит, встаёт на колени перед диваном, и обнимает их) Главное держаться вместе!
  ОКСАНА - Наверное, правда, для таких, как мы, Бог не нужен.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Но и Бог о нас, знаешь, не очень-то ласково отзывается... (встаёт на ноги) Впрочем, это неважно.
  ЯНА - Ну, что, похрюкаем?!.. (нервно смеётся)
  ОКСАНА - Мне уже ничего тут делать не хочется, ни готовить, ни посуду мыть, ни убираться...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (ходит вдоль стола, подходит к креслу, где сидел Антипа, но всё же садится на стул, на котором был Борис Борисович) - Ничего, мы ещё посмотрим, кто смеётся последним...
  ЯНА - Жили мы, жили, и вдруг яма...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Чёрт его дёрнул взять эти деньги! Эх, Лев, дорогой, подгадил ты нам всем, братец! Ох, подгадил!..
  ЯНА (с криком сквозь слёзы) - А ты бы не взял?! И я бы взяла, и мама, и Дэн! Все бы взяли!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да я не виню, просто вырвалось из нутра. Проклятые деньги!.. А, с другой стороны, не будь их, не было бы и нашего дома и всего остального. Ну, хоть, пожили, как люди...
  (Яна сворачивается ничком на диване, плачет; Оксана прижимает её к себе; Генрих Александрович сидит в позе, чем-то похожей на роденовского "Мыслителя"...)
  ОКСАНА - Мы выдержим, мы поднимемся, мы встанем...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да... "Горелово, Неелово, Неурожайка тож"... Вчера лопнула моя любимая чашка, всё думал, к чему бы это?
  ОКСАНА - На Проспекте Вернадского мы там уже сто лет не были.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Неплохой район. Правда, гостиная маловата. Поместимся, поместимся, как-нибудь...
  
  Действие четвёртое
  На другой день.
  Больничная палата в московской клинике.
  (Дэн с перевязанной головой на больничной койке, листает какой-то старый журнал, отбрасывает его; лежит, уставившись в потолок... Вторая койка пуста.)
  (Входит Антипа с рюкзаком в руках.)
  ДЭН - Ну, ты метеор!
  АНТИПА - А то! Ты позвонил, я, как раз, в метро спускался, оказалось, всего несколько остановок, и с маршруткой повезло. Как ты?
  ДЭН - Лучше всех!.. Хорошо черепок не пробило, ободрало только. Осколок от мины. Ты проходи, садись, койка свободная.
  АНТИПА - Мама знает? Она вчера и сегодня утром с ума сходила, от тебя же не было ничего!..
  ДЭН - Знает, верней, узнала минут десять назад.
  АНТИПА - Ты, что, позвонил мне первому? Раньше, чем твоим?!
  ДЭН - Да, я нарочно так сделал, очень нужно сказать тебе кое-что. Они пока соберутся и доедут, у нас с тобой будет время поговорить.
  АНТИПА - Дэн, можно я буду называть тебя Денисом?
  ДЭН - Там, под Донецком, меня все Денисом звали, так что давай...
  АНТИПА - Денис, я тоже должен рассказать тебе о том, что произошло вчера в вашем доме, мы там поссорились немного...
  ДЭН - Все живы, значит, ничего ужасного. Тим, об этом потом. Сначала я.
  АНТИПА - Добро. Но я уже не Тим, я Антипа.
  ДЭН - Правда?! Ну, и правильно! Уважуха! А у меня ведь тоже настоящее имя совсем другое.
  АНТИПА - Так ты не Денис?!
  ДЭН - Ежели по крещёному, то получается звать меня Даниилом. Но как-то уж больно космато...
  АНТИПА - Можно просто Данилой.
  ДЭН - Я подумаю. (приподнимается и садится на койке) Тим, то есть, Антипа, ответь мне, это очень важно, только по чесноку, без всяких круть-верть, прямо, как топором, есть Бог? Ты веришь в Него?
  АНТИПА - Да. Бог есть. Верю и знаю.
  ДЭН - Тогда я скажу. Прошло уже больше суток, когда нас накрыли обстрелом из миномётов. Мы снимали репортаж на позициях, всё было тихо. Перемирие. Два дня там пробыли. Почти уже всё отсняли. С ребятами ополченцами вместе картошку ели с тушёнкой, спали в одном укрытии. Я никогда в жизни не думал, что встречу таких людей, я даже не знал, что они могут в принципе быть, что такие реально есть на земле, такие, какие, наверное, это я сейчас уже думаю, шли на мучения, на смерть ещё со времён Орды... я других теперь не могу представить!.. Как тебе объяснить, их надо видеть, надо видеть, как они ходят, смотрят, какой у них взгляд бывает, о чём они говорят и поют, с ними легко, спокойно, надёжно...
  АНТИПА - Удивительно, что ты никогда не встречал таких раньше. Неужели их настолько мало и они уже редкость, чистые люди.
  ДЭН - Да, именно чистые! Ты чувствуешь правду, она в том, как они воюют, как они живут на передке и в тылу, даже в том, как они умирают. В них что-то детское, беззащитное, но оно сильнее любого железа, его нельзя победить, и нельзя обидеть... Мне один особенно в душу запал. Василий, позывной "Вакса". Он хотел взять себе что-то вроде "Сорренто", обожал неаполитанские песни, но все его звали Ваксой, - обязательно где-то вымажется, то сажей, то краской, то глиной, но отходить от него не хотелось, так, кажется, всю жизнь и ходил бы за ним... Перед взрывом мы сидели на ящиках у гаража, пообедавшие такие. Вакса сидел чуть впереди, напевал свою: "скажите девушки подружке вашей"... Резкий свист и грохот. Он успел заслонить меня и спиной опрокинуть на землю, закрыл почти полностью... Боли особой не было, просто обожгло над виском и всё. Я начал подталкивать в спину, - думал, он нарочно удерживает меня, - "Вакса, ну, хватит, всё уже!" - я не мог и подумать!.. От обстрела погиб ещё один ополченец и, говорили, кто-то из местных жителей, а ранили меня и нашего оператора, но его только царапнуло по плечу, отделался обычным пластырем... Вот так, Антипа. И не стало моего Ваксы!..
  АНТИПА - Сочувствую. Да упокоится душа его...
  ДЭН - Ты знаешь, я иногда задумывался, мне было непонятно, вот мы сидим в каком-нибудь уютном ресторанчике, базарим с друзьями, выпиваем, то-сё... а они, наши ровесники, ну, или чуть постарше, они там воюют и умирают. Причём, умирают по-настоящему: сегодня ты, и то, что живёт с тобой, есть, а завтра тебя и всего, что было с тобой, уже нет навсегда! И что будет с нами, если они не будут воевать, а будут также, как мы, сидеть в городах с друзьями, базарить о том, о сём, смеяться, гулять с девчонками?.. Кто они? Почему? Ради чего? Не понимал. Думал, типа, им надо, они и воюют. А нам не надо. Вот так я думал, придурок. Каждому своё!.. Но теперь-то я знаю истину, что те ребята, которых я видел там, на Донбассе, с которыми вместе прожил те дни, они просто делают эту работу, работу войны - между жизнью и смертью, хотя им это тоже не надо в принципе, но они это делают, потому что надо, надо! и кто-то должен!.. Конечно, не все такие, конечно, попадались вояки, фанаты войны, она у них в жилах, без неё они никому не нужны, да и самим без неё ничего не нужно...
  АНТИПА - Разве ты не взял бы оружие или не пришёл бы помочь, чем только можешь, чтобы отбить врага, если это потребуется?
  ДЭН - Ты, наверное, будешь смеяться, мне такое даже в голову не приходило, - ну, как бы, есть же армия, всякие войска, и всё такое. Это я сейчас уже после Донбасса, въехал, что не смогу уже быть другим, каким был до этой поездки, что настоящий мужик не имеет права жить сытым червём, а я хочу быть мужиком. Настоящим. Как Вакса.
  АНТИПА - Данила, я так рад за тебя!.. В армии и на войне у многих ребят происходит этот сдвиг: ты либо становишься настоящим мужиком, как ты говоришь, либо подонком. Прорывается то, что в тебе больше всего.
  ДЭН - Но я ещё не всё рассказал. Я хотел тебе о другом! О совсем другом. Тогда, после обстрела, когда я выбрался из-за его спины, я увидел его лицо... Я уже понимал, что он мёртвый, что он убит, но я увидел лицо не мёртвого человека, а кого-то другого! И ребята это заметили, никакой смертной муки, ни боли, ни страха... Даже не знаю, как об этом сказать, с чем это можно сравнить... Ну, как если бы ему сделали что-то невероятно радостное, необыкновенное, или подарили что-то такое, что дороже всего на свете!.. Он смотрел на небо не с ужасом, а с благодарностью! А в груди торчал, похожий на тюльпан, осколок, который летел в меня... Я всё время спрашиваю себя, что могло так удивить и обрадовать Ваксу в самый момент его смерти?! И каждый раз отвечаю на это только одно: Запредельное!.. То - что мы не можем знать и почувствовать в этой жизни и на этой земле. Поэтому я и позвал тебя. Антипа, мне очень нужно услышать твоё объяснение! Что это было?..
  АНТИПА - Ты правильно всё назвал, Данила. Это действительно Запредельное, хотя, можно сказать и Безпредельное. Это ещё называют Бог. Тот, Которого для многих не существует, потому что им удобнее жить без Него, но также и потому, что Бог открывается не всем и не каждому, но только тем, кто ищет Его...
  ДЭН - Спасибо тебе! Честно говоря, я боялся услышать что-то другое, из-за этого и не рассказывал никому, кроме тебя...
  АНТИПА - И тебе спасибо, Данила. Как будто я тоже увидел его лицо...
  ДЭН - Знаешь, что я взял у него на память?
  АНТИПА - Покажи.
  ДЭН - Смотри... (достаёт из-под подушки молитвослов) Он с ним не расставался.
  АНТИПА (рассматривает) - На церковно-славянском?! Здорово!
  ДЭН (убирая молитвослов обратно) - Не знаю, говорить ли об этом с родными, поймут ли они? И вообще, как-то нужно жить по-другому теперь... Что у тебя там было вчера с моими, рассказывай.
  АНТИПА - Думаю, слава Богу, что тебя там не было, я имею в виду до твоей командировки, мы бы так с тобой не сидели бы...
  ДЭН - Видать, по крупному зарубились! Рюкзак-то к чему? Уезжаешь?
  АНТИПА - Уезжаю, пора уже.
  ДЭН - Жаль, что до этого дошло! Ну, давай, правду-матку, режь!..
  АНТИПА - Тот разговор начался ещё до моего прихода, я случайно попал на него...
  (В палату входят Оксана, Генрих Александрович и Яна)
  ОКСАНА (бросается к сыну) - Мой мальчик! У тебя глубокая рана? Почему ты сидишь, тебе надо лежать! Ложись, я прошу тебя!..
  ДЭН - Да ничего страшного, просто чиркнуло...
  ОКСАНА - Ну, я умоляю тебя, приляг! С травмой головы обязательно надо лежать!.. Господи, я как чувствовала!.. Ты ляжешь или нет?! я сейчас врача позову!..
  ДЭН (ложится на койку) - Мамуль, правда ничего опасного, успокойся. Быстро вы домчались. Дед, ты рулил? Хулиганил?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Повезло, пробок не было...
  ЯНА - А по-моему, Дэн в порядке.
  ОКСАНА - Цвет лица вроде нормальный... ты не обманываешь нас?
  ДЭН - Клянусь Дедом-морозом!
  ОКСАНА - Ну, понятно, всё такой же. Мы принесли тут фрукты, сок, минералку, колбаски, твой любимый "Чеддер"... Дать что-нибудь?
  ДЭН - Не хочу. Куда вы столько! Мне уже нанесли ребята, и зам главного был...
  ОКСАНА (передаёт пакет Яне) - Яна, убери в холодильник.
  ЯНА (ставит пакет в холодильник) - Я только одного не понимаю, присутствия здесь этого... богомольца придурошного!
  ОКСАНА - Антипа, что ты здесь делаешь?! Ты же сказал, уезжаешь!.. Зачем ты сюда пришёл?! Откуда ты узнал, что Дэн в больнице?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ну, ты и поганец!..
  АНТИПА (с улыбкой) - Никто не наградил меня больше, чем вы и Яна.
  ОКСАНА - Скажи нам, как ты здесь оказался?!
  АНТИПА - Пришёл проститься с Данилой.
  ДЭН - Я всего лишь позвонил, узнать, как дела, ну, и...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (Антипе) - Мало тебе было всего, что ты устроил с нами, ты и Дэна приехал изводить своими баснями!..
  ОКСАНА - Ты, что, ему первому позвонил? Раньше, чем нам?!
  ДЭН - Просто он оказался ближе, чем вы. Территориально. Поэтому приехал чуть раньше вас. А что стряслось-то?
  АНТИПА (встаёт, поднимает рюкзак) - Я ухожу. До свидания.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Нет, уж, прощай! Прощай и больше не появляйся! Чтобы и духу не было твоего!..
  АНТИПА - Выздоравливай, Данила! (машет рукой и выходит)
  ДЭН (вскидывает вверх кулак) - За Родину, за Сталина, Антипа!..
  ОКСАНА - Ты теперь Данилой стал? И причём тут Сталин?
  ДЭН - Хотелось чего-то выспреннего. Данилой не стал, пока.
  ЯНА - Значит, он тебе ещё не успел рассказать?
  ДЭН (показывает на пустую койку) - Дед, проходи, садись, и ты тоже, мам. Может вы, наконец, объясните, в чём вся трагедия?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Да, трагедия! Благодаря твоему расчудесному Антипе мы лишились всего! Почти всего!..
  ДЭН - Антипа?! Он что, злой волшебник?..
  ОКСАНА - Дэн, вчера к нам пришёл некий Борис Борисович, представитель компании "Райблизко", ты, разумеется, слышал о ней. Оказалось, что наш покойный Лев Александрович на какой-то станции метро, двадцать с лишним лет назад, получил большую сумму денег, но не знал от кого...
  ЯНА - Это ещё в лихие девяностые.
  ДЭН - Вот так просто взял и получил?
  ОКСАНА - Он получил их от кого-то из людей этого самого Бориса Борисовича. Просто сунули ему чемодан и сбежали. Но это было подстроено специально! Он ничего не знал!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Оксана, дай я! Лев по натуре всегда был себе на уме, у него был талант предпринимателя, бизнесмена, но он не имел возможности. Они, каким-то образом, это узнали, и решили сыграть на этих его качествах, на его способности делать деньги! Они не сказали, от кого и зачем он получил эту сумму, чтобы не сковывать его инициативу и предоставить ему абсолютную свободу творчества, потому что одно дело, когда ты работаешь на чужого дядю, и другое дело, когда ты работаешь на себя! Он думал, что работает на себя!
  ДЭН - Почти гениально, но кто мешал им вложить деньги самим?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Это же уголовная структура, они умеют только грабить и воровать, а на другое у них мозгов не хватает!..
  ОКСАНА - Он был в полной уверенности, что кто-то ошибся, что его никогда не найдут, что он полный хозяин этих денег!..
  ЯНА - На это они и рассчитывали!
  ДЭН - Я бы, наверное, тоже не отказался, но я бы не так потратил...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Поэтому тебе и не дали бы их!
  ОКСАНА - Короче говоря, на эти деньги Лев Александрович сумел построить свой бизнес, завёл свою фирму, стал миллионером, купил брату квартиру на Вернадского, приобрёл престижный земельный участок, построил дом, где мы жили... в общем, всё это придётся отдать, потому что он подписал соответствующие бумаги и юридически всё законно, вот в чём весь ужас!..
  ДЭН - Ну, дядя Лёва! Ну, жучила! И никто не знал!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Его заставили подписать, они всё контролировали все эти годы, все его шаги, а когда увидели, что он хочет продать свою фирму и пожить в своё удовольствие, они напомнили ему на чьи деньги он всё имеет, и кому по их понятиям всё это должно принадлежать, понимаешь, какие твари?! Конечно, ему угрожали, уж это-то они умеют, и подписал! Вот такие упыри!..
  ЯНА - Человек своим горбом и талантом честно всё заработал!..
  ОКСАНА - Он подписал в тот день, когда разбился насмерть в аварии. Мы, ничего не зная, пользовались тем, что он нам оставил, тратили с банковских счетов на свои нужды, а эти гады из "Райблизко" ждали все эти годы, чтобы мы накопили себе такие долги, которые нам никогда не выплатить! Мы теперь полностью в их власти!..
  ДЭН - Но я не вижу, где тут Антипа?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я скажу тебе где. Этот жулик, Борис Борисович, предложил Антипе рассудить всю эту нашу ситуацию, и дал слово, что, как он, то есть, Антипа, приговорит, так всё и будет сделано, понимаешь?! Отдал весь суд твоему Антипе! Такая вот воровская блажь!..
  ОКСАНА - И Антипа, к сожалению, дал согласие быть судьёй.
  ЯНА - Он нам всем и насудил! Святоша!
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - По началу, всё правильно сказал, чтобы всё, заработанное Львом, было отдано нам по праву, за вычетом той самой суммы в чемодане, с которой всё и пошло. А потом, ударила ему дурь в башку, якобы, православная, то есть, он, возомнив себя, видимо, пророком или Самим Христом, вдруг выдал, чтобы мы всё наше имущество, дом с участком, машины, акции, в общем, всё, что имеем, раздали бы неимущим и разным нуждающимся, потому что всё это нажито на воровские деньги, а, значит, неправедно!.. Так, видите ли в Евангелии прописано! Ну, разве не убогий дурак?!..
  ОКСАНА - Кроме квартиры на Вернадского. А если мы не согласимся всё это сделать, то все поступаем в компанию "Райблизко", по сути, становимся её рабами...
  ЯНА - А если без эмоций, то просто подписываем с компанией договор, по которому нам будет обезпечена работа и нормальное существование.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Этот прохвост, Борис Борисович, поставил на этом точку! То есть, или мы своими руками лишаем себя всего и катимся на все четыре стороны, или нас лишают нашего капитала принудительно и, плюс к тому, включают, тоже принудительно, в эту их фирму!..
  ОКСАНА - Как его не называй, но этот Борис Борисович, он всё рассчитал, он отличный психолог, и поэтому уверен, что мы не пойдём на то, что нам присудил Антипа, не сможем! И все достанется ему!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Он, однозначно, подонок и сволочь, но выбрать Антипу, это глупо и неприемлемо! Средневековье какое-то!..
  ОКСАНА - Сынок, ты же понимаешь, что раздавать своими руками, всё, что тебе так дорого, к чему ты привык, с чем уже сжился кожей, сроднился, это хуже всякой пытки, это безчеловечно!..
  ЯНА - Так помимо этого, нам потом ещё надо взять крест и плестись всю жизнь за Христом, представляешь? Ради спасения, блин!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Вот в такое дерьмо мы все угодили! Но, как говорится, из двух зол, всегда выбирают наименьшее...
  ОКСАНА - Может быть, Антипа в чём-то и прав, может он действительно хотел, как лучше, наверное, есть и такой путь...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Для этого надо было жить где-нибудь в позапрошлом веке!..
  ЯНА - Не хватало, чтобы мы ещё все посты соблюдали, ага, щас!
  ОКСАНА - Мы думаем, что ты, Дэн, посмотришь на всё это с пониманием, без мальчишества, без лишней горячности, без каких-то резких поступков, это страшные люди, им безполезно вредить, они могут просто убить, им ничего не стоит!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Дэн, ты знаешь, я всегда ценил твой юмор, твою ироническую жизнестойкость, твоё умение не унывать при любых неприятностях, тем более, что в данном случае, если взглянуть на всё, так сказать, холодным умом, то ничего, собственно жуткого нет! И пусть они подавятся нашим капиталом и нашим домом! Есть ценности выше материальных благ! Мы ещё вернём!..
  ОКСАНА - Мы ждём от тебя твоего слова... Что ты думаешь?
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Не дави на него, человек вернулся раненый, а тут ещё и мы шарахнули этой новостью!.. Он скажет.
  ЯНА - Если кто и шарахнул, так это наш алтайский булыжник!..
  ОКСАНА - Сынок, ты себя плохо чувствуешь? Почему ты упорно уставился в потолок? Почему ты молчишь?!
  ЯНА - Да он специально, вы, что, Дэна не знаете?..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Дэн, ну, скажи что-нибудь. Пора уже!
  ДЭН - Думаю, мой ответ вас не очень обрадует.
  ОКСАНА - Дэн, сынок, я прошу тебя, ты только...
  ДЭН - Я думаю, прав Антипа. Будет правильно, если мы сделаем, как он сказал.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Ты это серьёзно? Ты хоть представляешь, что ты нам говоришь?! У тебя там совсем крыша съехала, что ли?!..
  ОКСАНА - Па, ну, зачем ты так?! Это твой внук! Он имеет право!..
  ЯНА - Дэн, кончай прикалываться! Уже достало всех!..
  ДЭН - Мне тоже нужно кое что рассказать вам...
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Я считал тебя... я думал, у тебя хватит мозгов!.. Я надеялся, как никогда!..
  ЯНА - Он тебя завербовал или заколдовал тут? Ну, хорёк!..
  ОКСАНА - Да перестаньте вы!.. Послушайте меня! Я предлагаю отложить этот разговор! Дэну необходимо поправиться, нам тоже не мешает успокоиться. Когда Дэна выпишут, мы спокойно всё обсудим.
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ - Остался один день!.. У нас нет времени! Вопрос выеденного яйца не стоит! Не стоит!.. (хватается за грудь) Что ещё обсуждать?..
  ОКСАНА - Па, что с тобой?! Сердце?.. Ему плохо! Яна, позови врача, быстро! Скажи, чтобы срочно!..
  (Яна выбегает из палаты)
  ОКСАНА - Па, тебе больно? Ты можешь дышать? Тебе лучше прилечь, вот сюда... (укладывает отца на койку)
  ДЭН (привстаёт и садится на койке) - Господи! из-за чего?!..
  ОКСАНА - Па, ты меня слышишь? Сейчас придёт врач, он всё сделает, слышишь?.. Потерпи!..
  ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ (тихо) - Я здесь, я слышу... потерпи...
  ДЭН - Потерпи нас, Господи!.. (неумело крестится и склоняется головой)
  ОКСАНА (крестится вслед за сыном) - Только не конец... Только не это! Только не конец всему!..
  
  Занавес
  ____________________________________________________
   24 декабря 2019 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"