Покосившееся крыльцо старого домика приюта навевало такую же надежду о хорошем обеспечении животных. У входа, через дыру в решетчатом заборе, смутно угадывались очертания дверей и замызганной, отрепанной женщины. Она стояла, нагнувшись вперед к земле, когда я подошёл, и распределяла остатки корма по мискам. Я кашлянул, подойдя сзади. - Вам чего?,- на автомате, бодро и резко, не оглядываясь, бросила она словно треснувшим голосом. - Вы и к животным так относитесь как к людям?,- попытался съязвить я. Женщину прям разогнуло от моей фразы и тона, она поправила свои грязные витушки локонов и повернулась ко мне. Её глаза впились в меня с какой-то напряжённой надеждой и отчаянием, как будто молили, забери меня отсюда в тёплое гнёздышко, где почти ничего не нужно будет делать, а заниматься собой, и мало того, где будут холить и лелеять не ты, а тебя. Я не отвёл глаза, а с вызовом встретился с ней взглядом и, выдержав его, звонко отчеканил:
--Здравствуйте, уважаемая. -Это моё дело как отношусь! Кто заслуживает хорошего отношения к тем получше. А кто..,- она запнулась.
--А кто не заслуживает, о тех можно забыть или даже пинка дать?,- попробовал завести её я, прижмуря глаза,- а разве доброту и заботу можно и нужно заслуживать!?
--Да что вы понимаете, поверхностно судя со стороны! Тут сразу видно кто ем дышит, в таких условиях! Это ж не люди, они не умеют врать и притворяться! - выпалила она и опустила глаза, не выдержав взгляда и, видимо, осознав что-то такое от которого бывает жажда общения с незнакомым человеком.
--Да они мне как братья и сёстры, - тихо промычала, - и я очень быстро привыкаю к ним. Повисла пауза. -Извините, - твёрдо выпалил я. -Ну да, и злиться тоже привыкаю, - добавила она помягче, - на людей. Вы тоже.
Риту было не узнать. Она металась по загону кругами, изредка повизгивая и бросаясь лапами на мягкую сетку.
Я прямо сказал Наде, как звали подобревшую вдруг женщину, что её хозяйка в больнице и очень переживает за собаченку и ждёт встречи после их взаимного ранения. И когда мне открыла клетку быстро поймал собачку. Мне показалось что она замерла, но вскоре подняла мордочку и лизнула меня в подбородок и начала выворачиваться как вьюн. Всю дорогу к больнице, когда я ехал в маршрутке, я прижимал её к груди и непрерывно гладил и почёсывал за ушками. Наконец перед нами, хотя Рите было конечно пока всё равно, раскинулась серая коробка больницы. Я прошёл во внутренний дворик квадратного комплекса буквой П, на всякий случай спрятав собаченку за молнию на куртке, ближе к телу, так сказать, и решился на отчаянный поступок.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, я громко крикнул: --Эля!!
И только голуби всполошились, затрепетав крыльями в углу дворика.
Нервно сглотнув комок в горле от некого позора и неудачи, я поднял Риту повыше на вытянутых руках за передние лапы и замахав ими туда-сюда, повторил крик: --Эля!?, - еще громче.
В окнах на втором и третьем этажах показались удивленные пациенты и, как мне удалось рассмотреть, и люди в белых халатах. Они вовсю глазели на меня, прильнув к стеклам, и даже два окна открылись, блеснув на солнце. Рита же от неудобного положения, или учуяла людей, громко и звонко залаяла.
Вдруг из окна второго этажа показалась знакомая копна волос и силуэт, и я, отчаянно замахал поднятой собачкой еще выше: --Эля, приве-ет!
Силуэт схватился ладонями за уши, или щёки, точно рассмотреть мне не удалось. -Выходи к нам!! Мы соскучились, а ты!?,- вложил я остатки голоса в крик. Силуэт Эли быстро скрылся, и я тоже, подхватив Риту под хвост, прижал к себе, и мы поспешили к центральному крыльцу. Но, обдумав всё по дороге, я не решился быть на виду у всех. Мы забрели мимо кустов в обветшалую деревянную беседку где каких-то два дедушки в пижамах украдкой курили.
Я присел на потрескавшуюся, облупившуюся лавочку в беседке и, поглядывая на крыльцо постоянно, принялся ждать. Наконец показалась знакомая фигура, которую было трудно не узнать так она вертела головой по сторонам и всматривалась в даль. Я опять поднял Риту выше и пощекотал её. Она завизжала и залаяла. Голова Эли мигом повернулась в нашу сторону и её такое гибкое тело двинуло к нам, почти вприпрыжку. Я с трудом скрывая волнения пытался настроиться не просто отбивать атаку, но и наступать.
--Оу, Боже. Как это называется!?,- Эля скрестила ладони под носом.
--Это называется возвращение любимицы и её...вашего помощника, - нашёлся я
--Ах, моя Ритуська, как ты моя девочка? Но зачем?
--Чтоб порадовать хозяйку больше и лучше, а то мне она не так рада.
-- Ну по виду с нею всё в порядке, - пригляделась Эля.
--По Вашему виду с Вами тоже, - отметил я, незаметно разглядывая- или как Вы?
-- Да что я. Скоро выпишут, скукота здесь. И букет Ваш давно завял.
-- О, да не может быть, Эля, - я обратился по имени, - Вы вспоминали меня.
-- Та да, пришлось. Кроме того, Ольга Петровна напоминала своей иронией мол такой интересный и внимательный молодой человек.
--А вы. Ты, выглядишь гораздо лучше, - выдал я увиденную правду, а не поддержку.
-- Спасибо, Гена. Ты тоже.
--Это я оттого что ты в порядке и с настроением и отношением получше.
--Та я тут столько всего передумала, перевспоминала, переосмыслила.
--Да, в таких местах много времени на посмотреть на жизнь под другим углом.
--Да, и когда слишком уходишь в себя то и общения, пусть простого, но не хватает.
--Всего хорошо в меру, - начал я.
--Но мера у каждого своя, - она улыбнулась, словно солнечного зайчика отблеск.
--Как тебя лечили, ничего серьезного, последствия?,- твердо вел я линию искреннего интереса.
--Все уже нормально. Не хочется сейчас смаковать подробности, извини, - Эля перевела взгляд на голубое небо.
--Но ведь в девчонками в палате не так уж скучно,- пробовал я продолжить разговор.
--Та я всё время думала, что же там случилось с этими камнями, с Ритой.
--Уж поверь, случилось поразительное и загадочное, почти как в кино
--Да ну? И что же? Может расскажешь?
-Конечно. Но это длинная история. А тебя когда выпишут?
--Обещали завтра уже. Ты знаешь, больница и расслабляет и разленяет как-то
--И словно отупляет, -добавил я
--Да да. Если жалеть себя, прислушиваться к телу и не работать над собой
--Иногда нужно и пожить на найтралке.
--Что что?, - задумчиво она взглянула мне прямо в глаза.
--Ну, автомобилисты так говорят, - когда мотор работает авто, но вхолостую.
--А как это вхолостую?
--Это когда нет сцепления с передачей на вал и на колеса.
--А. Да, наверное. Но так и бензин зря тратиться, как и жизнь.
--Это точно ты подметила.
--Знаешь. Прильнула она ближе ко мне, когда мы шли по аллея парка больницы:
--А я ведь как выросла стала бояться быстрой езды, и вообще быстро жить, хочется покоя как-то, гармонии, самодостаточности в ленивом что ли одиночестве.
--Почему?,- просто спросил я.
--Ну, во-первых, это после того как я в юности упала с карусели и сломала ногу, но нога то ерунда срослась, но вот животный страх остался.
--А во-вторых?, - я серьезно сжал скулы. Я знал, что если женщина начала говорить, то она хочет, ей нужно, и её трудно остановить и не стоит перебивать.
--Во-вторых, стала замечать, что с развитием этого прогресса люди стали агрессивнее, замкнутее, ну короче, как роботы. И их можно понять, бесконечные стрессы, неопределённость будущего и детские страхи. И плюс бешеный ритм жизни чтобы выжить.
--А тут словно оазис в пустыне, нет, пит-стоп в гонках, - произнес я, продолжая автомобильную аналогию.
--Почти. По прямой дороге жизни ехать многим скучно хоть и заедешь далеко. И, понимаешь, люди ищут приключения, повороты, виражи, экстрим. Людям нужны эмоции. Получать больше чем отдавать.
-- К сожалению, - вставил я.
--Что к сожалению?
--Что меньше отдают.
--А. Да да, - она вела мысль дальше, словно боялась упустить:
--По прямой ты живёшь шаблонами, стереотипно, привычно, как все, и да, можешь далеко заехать, набрав скорость, и не сбрасывая на поворотах
--Но и можешь попасть в аварию, - продолжил я её метафору.
--Да. Так вот. Люди спасаются этими скоростями от одиночества и погружения в себя, познания себя. Живут почти бездумно, выжимая всё из тела, пока она может и даёт.
--Это не так уж плохо, это дисциплинирует и позволяет чего то достичь в этогой жизни, - сказал я
--Чего достичь? И, главное, для чего?
--Ну как же. Успеха, самоудовлетворения собой, опыта, много друзей, путешествий, развлечений
--И ты туда же. Но ведь не для этого мы живём
--А разве жизнь не дана один раз чтобы выжать из неё удовольствий по максимуму?
-- Но ведь удовольствия, равно как и успехи и пачки денег с собой в гроб не положишь, - почти воскликнула она
--Это да. Но чтоб было не так жалко умирать.
--А что жалеть то. Но, наверное, только перед смертью истинно поймешь всю бренность и бессмысленность этих метаний, - вела она,- ну или в больнице
--Мне нравится, что тут спокойно, но не люблю медицинские запахи, - вставил я
--Человек такое существо, что ко всему привыкает, - вздохнула Эля,- и к скоростям, и к оправданиям и к зависимостям, и ко лжи.
--Да уж. А еще мы привыкаем как выглядел и вёл себя человек раньше и тот старый портрет, образ в нашем сознании очень трудно изменить, - добавил я.
--А ты веришь что люди меняются?, - спросила она.
--Да, верю, но думаю, что редко. И уж точно не меланхолично раздумывая или повинуясь чувству вины или зову совести. А вследствие каких-то потрясений, бед, или аварий там, болезней.
--О, да, я тоже так подумала. Мы переглянулись и взялись неосознанно пальцами.
--А есть другой тип людей, - после паузы и порыва ветра продолжила она:
--Которые ищут всевозможных поворотов в жизни, хитрых, извилистых путей, чтоб мало трудиться, но получать дофига.
--Это точно. И которые тоже часто не хотят спускать скорость на этих поворотах и часто вылетают на обочину, - выдернул я свою мысль.
--Потому что на лжи и хитрости даже медленно далеко не уедешь. На втором третьем резком повороте или заглохнешь или руль заклинит или завязнешь на обочине, - размышляла Эля уже смелее, словно сама с собой.
--Эх, да. Часто гонщики говорят: чтобы хорошо вписаться в поворот нужно равномерно не сбавлять скорость и не делать резких движений рулём. А такие люди часто дёрганные, изворотливые. За всё приходиться рано или поздно расплачиваться.
--Перед кем?,- с интересом спросила она.
--Думаю, перед Богом.
--А ты интересный собеседник. И вроде бы понимающий не робот, - она почесала нос, - но что-то ветер разгулялся, и я продрогла в этом халате.
Я молча снял куртку и накинул ей на плечи. Мы развернулись вокруг старого полуразрушенного фонтан и не спеша, двинулись в сторону больничного крыльца.
--Ну а теперь твоя история, автогонщик Гена, что тебе там удалось нарыть, - улыбнулась она, просто и неожиданно спросив, что я аж похолодел.
--История у Украины, - попытался отмахнуться я.
--Что там случилось?,- Эля остановилась и исподлобья посмотрела на меня.
Я молчал, перебирая паутину мыслей с чего бы начать.
--Нет, не так, - услышал я вдруг,- начни с того - кто ты?
- Как кто? Гена, - оторопел я.
--Это твоё имя? Но кто ты?,- махала головой Эля.
--Человек. Мужчина, - пробирался я к истокам
--Это Вид организма и пол, - не унималась она.
--Ну,- задумался я,- я биохимик.
--Это профессия, ну или увлечение.
--Я. Я, тогда. Мы шли молча некоторое время, - Я уникальная душа в теле.
--Вот! Это уже теплее, даже горячо, - почти вскрикнула Эля, оглядевшись зачем-то вокруг,- Ладно,- расслабилась она,- не напрягайся.
--Постараюсь.
--Чем ты занимаешься? И с чего всё началось?
--Я всегда был неуёмным экспериментатором, любил опыты, комбинировать, - созрел у меня мой портрет.
--Ага, великий комбинатор как Остап Бендер!,- звонко хихикнула Эля.
--Ну почти, - улыбнулся я,- но я очень любил всегда всякие опыты по химии, смешивать всё, катализаторы, необычные сочетания и реакции, всё такое вообще.
--Это я уже поняла, как только ты начал, но зачем тебе это?
--Как зачем? Ах ну да. Если копнуть глубже...То, наверное, затем что у меня есть мечта.
--Какая?,- просто спросила она.
--Я хотел, и хочу вывести новое вещество, с необычными свойствами
--Ага, и с помощью его править миром ну или улучшить свою жизнь, - искренне залилась смехом Эля.
--Почти в яблочко. Да, мне хочется своим умом и смекалкой, ну и конечно везением, резко улучшить свою жизнь.
--А что для тебя хорошая жизнь? У-лу-чше-нна-я, - по слогам проговорила она.
--Это когда жить и иметь возможность делать только то, что ты хочешь.
--А что ты хочешь делать?
Меня сбила с толку такая прямая, упорная наивная простота. Я задумался.
--Я бы хотел написать огромный роман, больше чем "Война и Мир".
--Дай угадаю, - ткнула она мне пальцем в грудь,- и чтобы все им зачитывались до дыр!
--Это да, но не только. Чтобы люди, читая его, словно целиком и полностью переносились в мой мир. В только мой.
--Тебе одиноко в своём мире?,- Эля замерла и повернула голову в сторону противоположную от меня.
--Видимо, да, - машинально ответил я, - Часто.
--У каждого свой уникальный мир. И да, это большой талант, так описать, так раскрыть свой мир, чтоб к нему потянулись люди и мало того, чтоб захотели в нём остаться, - размышляла она вслух.
--Но я боюсь и этого тоже, - сухо ответил я, и голос мой дрогнул.
--А почему?
--Если они останутся в моём мире, то потеряются для своего мира, и для мира людей.
--Это точно. Но ты придумаешь им выход же, - улыбнулась она,- Из Нарнии твоей.
--Для выхода нужно пройти испытание. И не просто прочесть книгу и понять. А сделать некое действие, зашифрованное в книге.
--А, да, - Эля загорелась, - И это действие станет доступным лишь тем кто внимательно читал книгу.
--Точно. Некий ребус.
--Но зачем тебе это? Любишь играть?
--Только ролевые игры, - съязвил я, пытаясь пошутить.
--В детстве значит не наигрался, - медленно сказала она, - или экспериментатор.
--Скорее второе. Комбинатор. А ты веришь, что все проблемы не только в голове, но и...из детства? - спросил я, пытаясь перехватить инициативу и выслушать её.
--Да, корни многих проблем и комплексов уходят в, - она закашлялась, - нет, растут из детства. Потому что это время, когда мы наиболее восприимчивы и впечатлительны, и то что поймали, ну или нам навязали, почти всегда, нет, всегда, впечатывается в нас на всю оставшуюся жизнь.
--Точнее не скажешь, - я так же медленно восхищённо посмотрел на неё.
--Вот ты в детстве кем хотел стать? Услышал я от неё.
--Микробиологом. А ты заметила, что когда мы были дети, то понятие стать ну или быть для нас полностью заменяло понятие кем работать?,- осенило меня.
--Кстати да, точно. С детства общество и родители нас программировали что профессия должна быть одна и на всю жизнь и мол это должна быть не работа, а образ жизни. Как-будто повар, допустим, спит и видит готовку, а дома, скорей всего, его уже может уже тошнит от приготовления пищи.
--Как ты права, - сказал я и замолчал.
--Гена?,- с жарким интересом одернула меня Эля,- Так что же там произошло, что ты там нашёл? Или не хочешь говорить?
--Почему, - я приготовился доставать из памяти те события, - получается, с неба упали обломки метеорита, взорвались от удара о землю и распались, понимаешь.
--Да ты что!?,- воскликнула Эля.
--Да. Но не это главное. Эти инопланетные камни принесли с собой некие микроорганизмы, тоже неземные, у нас таких нет.
--И ты их исследовал?
--Да, я взял пробу и сделал опыты и выявил такое, что просто жесть!
--И что с ними не так?
--Та с ними всё так, очень даже.
Эля взглянула мне прямо в глаза пытаясь понять своим искренним интересом насколько важно, ответственно и страшно, если она это узнает.
--Ну и? Жуть как интересно, - звонко и твердо допытывалась она.
--Это некие грибы, как я понял. И они выявили поразительные свойства. Вот ты слышала, знаешь, что такое мимикрия?
--Ну это так животные маскируются, изменяя цвет и иногда тело, сливаясь с внешним миром, да?
--Да. Но это одна из её проявлений. Мимикрия - это копирование внешнего вида с соприкасаемым предметом, ну или фоном. И эти грибы, после некоторых манипуляций с ними, умеют копировать предмет, с которым входят в контакт.
Ну и еще они очень быстро размножаются при этом.
--Капец. Это невероятно, - брови Эли взлетели на лоб, - Ты прям волшебные грибы нашёл,- полушутя одобрила она с серьёзным лицом.
--И чего тебе удалось от них добиться?,- прямо спросила она,- если не секрет конечно.
--Это надо видеть, показать, - ответил я.
Мы обогнули огромный круг, гуляя по больничному парку, и вернулись назад к центральному входу.
--Ах. Сказать, что мне интересно-ничего не сказать, - выпалила Эля, - но мне уже пора. Возвращаться в палату.
Кроме того, начал моросить мелкий противный дождь и поднялся сильный ветер. Эля хватала ладонями развевающиеся волосы, но сняла с плеч мою куртку и протянула мне: -- Похоже твоя мечта начинает сбываться.
--Так слушай. Если тебя выпишут завтра, я бы тебя встретил и, - я пару секунд подумал подбирая важные и нужные слова,- И приглашаю к себе на чай, но главное конечно посмотришь что творят мои грибы,- и тут я засомневался как будто это такой длинный сон,-- Если они не разучатся это делать.
--А если вдруг разучатся, то это будет красивая сказка, чтобы заманить меня и соблазнить, да?,- прощебетала она.
--Вот убедишься, - я долгим взглядом пристально задержался на её зрачках. Они сначала бегали слева направо, а потом вдруг замерли и доверительно расширились.
Эля заморгала: --Ладно. Я пойду.
Мы подошли к крыльцу. Увидев листок с какой-то медицинской рекламой на пороге, я быстро поднял его и, достав авторучку, черкнул свой номер телефона: --Вот. Позвони, когда будут выписывать. Неплохо бы продолжить наше знакомство, а эти грибы вовсе не повод и не ловушка. Мне с тобой так легко и. Ладно. Иди. Буду ждать звонка. Пока.
--Пока, грибовод. Кстати, я тоже биохимик. Но я по дерьму, - она зашагала по ступенькам.
--Что, что?,- удивленно задержался я.
--Ну я работаю в лаборатории завода по переработке отходов. Ты тоже прячься. Чтобы не простудиться.
Я облегченно вздохнул и махнув ей рукой, развернулся и быстро зашагал прочь.
Я вышел за ворота больницы и набрав полный ход спешил домой. Как же она мне нравилась. Было что-то в её выражении лица и в этих живых мечущихся глазах такое родное и близкое. Но как она разговаривала! Её интонация подтверждала её интерес, и было в ней, помимо ума, умение строить связные фразы, словно песни, ещё и эта детская непосредственность, и простота, но отнюдь не наивность. Словно светлая аура позитива ореолом витала вокруг неё и даже когда она хмурилась это было чрезвычайно мило и трогательно.
Вот они женские чары, - думал я. Интересно, а что она думает обо мне. Но пусть это пока останется загадкой, -решил я. Так интереснее.
Я чувствовал себя с нею как хотел и мог, мне было легко и просто, но оставшись один я решил основательно подготовиться к встрече, чтобы как следует её удивить и поразить. Прежде всего я принялся за уборку и закончив, решил забрать её из больницы достойно и красиво. Видно и у меня в крови остался некий выпендрёж и желание показать себя получше. И я придумал цель. Отлично было бы забрать её на новенькой машине. Мне до завтра нужно купить машину. За грибы. Я рассмеялся вслух, так что прохожие спереди оглянулись и недовольно зыркнули на меня.