Этот текст шел из тьмы непроявленного в человеческое симптоматического авторства с осени 2005 по лето 2006. "За какие такие грехи и зачем и зачем" непонятно. Подпольный человек Достоевского давно провалился вместе с миром и чаем, который ему не пить. Сакральные испарения Руси исконной, Руси Параллельной, до сих пор существуют, они являют бытие таких вот людей. Китеж Град виден до сих пор в темных водах странных сердец. Мир изменился, теней больше нету, другие стали тени. Подполье ушло еще больше в подпол, даже не в пространственных характеристиках выражаясь, но континуальных. На неведомые орбиты, всё оторвалось вместе с постмодернизмом, я - концептом, которое есть лишь еще один винтик, единиценолик информации, код всеобъемлющего Молоха, ноосферы, электрически непонятного поля формы, Левиафана, царствия Антихриста.
Почему и зачем становятся подпольными? Непонятно, верно некая внутренне ведущая инициациатическая предрасположенность существуют, план. А ведь "Всё идет по плану". В никуда... в данном контексте "Всё" есть поистине "Всё", то бишь универсальное слововыражение Абсолюта, как Аум у индусов. Сакральный окоп - это откуда видно краем глаза, слышно краем уха происходящее по ту и эту сторону Ничто. В подполье мелко - тараканье, современный мир кажется плоским.
Как - то летом, будучи в Крыму, в горах, я призвал, мною призвалось нечто из тьмы. Оно повергло меня на колени, звезды светили так же, и быть может, изменило Я, поселило иной дискурс in mу too washing brain. Тогда измождено - спокойный я вернулся спать домой, и То не давало о себе знать. Это призвание из тьмы дало мне новое осмысление прошлого, в виде черной ткани разорванной пополам. До и после. Все архетипы детства, отрочества, юности я выкинул, одни только фотоальбом на потеху оставил и не заглядываю туда. В пластах сверхсознательного, лучезарных шарах необладательно моей истинной сущности, "Нутри", сохранились воспоминательно - детерминирующие элементы, которые и сформировывали основу.
Общество, с его общеобразованием, барачно - муравейной общежизнью содержит только сделанных под одну мерку представителей. Tabula rasa души младенца заполняется полностью осознанием рабьего предназначения и прочей информацией. Информации всякая какого - либо позитивного аспекта не имеет, она скандха - вихрь, черный вихрь неизвестно откуда, из подчеловеческого скорее всего, ада сознательного, извне. Эта вихрящаяся дрянь и сеть я - концепт современного человека, "последних людей" Ницше.
В детстве лежа в постели как - то снизошло до меня чувствознание бездушие всего, страшного паука в центре всего, и миров вяло вздрагивающих вокруг. Миры нанизаны на паутине, он пожирает, втягивает нити. В ненасытной черной дыре его рта всё сгинет. Безвозвратно. Холод прошиб тогда моё тщедушное тельце. Страха не было, лишь ощущение обреченности, гадливость бытия. После Того, снизошло, вновь, так, наверное обречены мы в последние времена, Другие Боги взошли и Брахма оидиотев превратился в лавкрафтианского Азатота.
Рене Генон писал в предисловии к "Кризису современного мира": "Судя по актуальному состоянию нашего мира, грядущая трансформация будет тотальной, и в какой бы форме она ни проявилась - а уточнять это пока не следует, - она в той или иной степени должна затронуть весь мир в целом".
Золотой Век. Корова Дхармы стоит на четырех ногах, всё хорошо иерархично связанно, апполоническо. Синергия, Евангелие от Иоанна. Вообще - то, покоя не даёт одно, раз ты в Темные Времена знаешь Свет, так, утверждай свет, живи в Сатья - юге. Наперекор времени с левосторонней свастикой в сердце. Утверждать отсутствие. Негативизм и диалектика, непонятность. Лучше сразу утвердить тотальное отрицание, в соответствии с ницшеанским "падающего подтолкни". Закрасить свастику и Всё чёрной гуашью Бытие вместе с Брахмой - Азатотом, Вишну - Ньярлототепом, Шивой - Йог - Соттогом. Наступит Час Махапралайи. Умолкнут священные гимны, флейты Азатота, оттопчет Шива свой последний танец... И ночь, тьма, безатрибутивность Вселенского Ну и Что.
В данный миг Da - Sein, я делаю попытку разобраться с жизнью и уйти из неё. Судьба или аннигилирует полностью (сие есть смерть вторая) или трансмутирует, Финист Ясный Сокол обращается. Тот, кто жаждет вершины должен сойти в бездну. Эта человеческая жизнь не есть ли бездна? Это состояние без дна. Парение на поверхности, мыслете... На дне, во сне... там хранятся печати истинного имени, Атман. На две. "При приближении к Абсолюту всё двоится" - загадочно выразился некий Жан Парвулеско.
Помню, одна моя знакомая вырезала лезвием во всю руку "как я всех вас ненавижу". Ненавидеть можно равного. Обратная сторона. А кто сильнее в конце концов Бог - демиург - Паук или нечто сущее во мне, интенция Ничто, вектор Великой Пралайи. Субъект, как странный аттрактор есть именно это - моя точка, которая станет точкой перехода всей системы в некое сверхиное, метакачественной состояние.
Среди хаотического распада всего и вся, постмодернизма от бесконечья ризомы до поверхностных структур отсутствия нужно либо сохранить стержень, свой собственный, либо бесхребетить вместе со всем. Не сгибаясь, но плавая по поверхности ленты Мёбиуса. Могущественные, наделенные внеземною силою маги способны восстать, сами будучи стержнем, вокруг которого вращаются звезды. De Profundis воззвать не к Земле, с её жалкочеловеческими предложениями "прах в прах", но в эдакое героическое никуда.
Постепенно, вспоминая...
Я множество раз уходил из дома, с ножом и топором, так по - подростовски, но под предлогом "не могу больше терпеть профанической действительности". Это ни к чему не привело. В итоге находится новотошнотворное лоно, снова женщина и компромисс. Сейчас оглядываясь на черную ткань и забывая "взгляд обращенный назад", мне ясно сознается, словесно и пошло, что нет иной эзотерической практики в нашем абсолютно десакрализованном мире, кроме самоубийства. Покончить с собой, как человеком - среди - людей, инициировать себя, таким образом, в "должно превзойти", к этому призывает меня Всё и Вселенское Ну и Что.
В каждой строчке и начало и конец. Клубок мультиков. Вне направления, вне цели, радикальное "не" текста. Здесь наедине с интерфейсом и умиранием своей силы в тексте, я чувствую себя хоть как - то вне, этой странной жизни, мнимых обстоятельств, обязательств...
Теплота трупного распада и формирования эмбриона, лоно возвращения того же самого, реальная жизнь и текст, всё плавно перемешивается, "тело высится в даль".
На мне маска. Нечеловеческая. Быть может, человек в маске зверя. Лицо уже размазалось, вот и сбылись предсказания. Я сделал себя много гадливее, нежно - разложеннее. Странноаттрактный атанор бытия - в - мире смрадно пахнет, завершая Nigredo. Ныне, восславится мгновение словами Ван Ямина - "Не разбив сосуд не познать пустоты".