Рокова Яна : другие произведения.

Немного о любви (отрывки)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОБЩИЙ ФАЙЛ (закончен) Это отрывки из большого (раннего) произведения, которое, я полностью выкладывать не буду - там, по здравому размышлению, надо много дорабатывать... Немного о школе, немного о юности и колледже, немного о взрослой жизни... :-)))
   НЕМНОГО О ЛЮБВИ (отрывки)
   школьные годы чудесные... *не судите строго, это кусочек самого первого моего "опуса" :-)
  
  ***
  
  ...Раннее промозглое утро. В комнате темно и душно. Уже по-утреннему громко тикают часы, предвещая приближение минуты, когда будильник взорвет тишину квартиры своим звоном. Глаза не хотят открываться, одеяло нежно обвивает тело. Подушка обладает магической силой, и нет желания поднимать с нее голову.
  Ленка начала припоминать события минувшего дня, но еще более ее занимали мысли о дне сегодняшнем. В школу идти не хотелось - задания уроков она забыла даже вписать в дневник. Но, зато, там она снова увидит Его, - занимающего так много места в ее сердце. Она блаженно потянулась и, вдруг, вздрогнула - на тумбочке зазвенел будильник. Она решила понежиться еще минутку, повернулась к стене и... заснула.
  В комнату вошла мать, открыла окно, включила верхний свет:
  - Лен, ты в школу собираешься? Время - без пятнадцати восемь.
  - А? Да, щас встаю... Что?! Сколько время?
  Она вскочила, скинула ночнушку, надела бюстгальтер, кофточку, кинулась в ванную. Одной рукой умываясь, нащупала зубную пасту и щетку. Пасты в тюбике почти не осталось. Кое-как выдавив пасту на половину щетки, Лена умудрилась почистить зубы. Вытерла лицо полотенцем, причесалась; схватив с веревки, натянутой над ванной, колготки, скользнула в комнату; на ходу схватила юбку и пиджак (они висели на вешалке около двери в комнату). Плюхнувшись на кровать, она натянула красные колготки, юбку. Накинув пиджак, бросила взгляд на руку, где должны были быть часы. На руке, естественно, часов не было. Они остались у Ляльки...
  

не без этого :-) [из инета]

  ...Бросив взгляд на будильник и, убедившись, что уже без пяти восемь, Ленка схватила сумку, вытряхнула тетрадки, пенал... Затем, бросила обратно линейку, пенал, косметичку. Посмотрев по расписанию, какие предметы должны быть сегодня, она выдвинула ящик стола, взяла нужные тетради и, бросив в сумку, захлопнула его (книжки Ленка давно уже не таскала с собой лишним грузом. И, потом, всегда есть те, у кого за партой оказалось два учебника, и кто к тебе "неровно дышит". Хотя больше половины класса придерживались того же мнения, что и она). Осмотрев себя в зеркало, Лена критически скривилась: темные прямые волосы, немного сонные серые глаза, курносый нос, пухлые губки - ничего особенного... Хоть челку накрутить, чтобы казалась пышнее... Девчонка метнулась в ванную, включила щипцы, потом опять в комнату, достала косметичку: тушь, румяна, блеск для губ - в одно мгновение легли на ее личико (по правде сказать, оно и так было очень даже ничего). Вошла мать, недовольно взглянула:
  - Опять мажешься? Лучше бы уроки учила с таким постоянством. Я вот в школу схожу на родительское собрание: что это учителя вас в таком виде пускают на занятия?
  - Мам, потом, некогда мне. И ведь совсем не видно, - отбрыкнулась дочь.
  Мать, демонстрируя свое недовольство, молча положила яблоко в сумку непутевой дочки и ушла на кухню. Ленка бросила туда же косметичку и, застегнув молнию, влетела в ванную. Там она наскоро накрутила челку и выдернула шнур из розетки. В прихожей споткнулась о свои же сапожки, которые вчера так и оставила грязными прямо посередине. Всунув в сапоги ноги, Ленка схватила с вешалки дутую красную куртку, подхватила сумку, ключи и выпорхнула за дверь. На ходу одеваясь, вызвала лифт и услышала сзади звук открываемой двери квартиры и голос матери:
  - Придешь домой, позвони! Слышишь, обязательно позвони!
  - Ладно, - бросила она, входя в открывшуюся кабину лифта.
  Время поджимало, но лифт, казалось, назло останавливался на каждом этаже и собирал людей, которые не торопились перешагнуть порог кабины и нажать кнопку. Наконец-то первый этаж. Протиснувшись между теми, кто вышел раньше, она слетела с лестницы и выскочила из дома. Ленка побежала по дорожке, что вела к школе, по пути уворачиваясь от холодных капель воды, сыпавшихся с задетых ею кустов сирени, заросли которой обступали дорожку со всех сторон.
   На перекрестке с другой, большой, дорогой стояла Лариска, нервно поглядывала на ее часы, торопила:
  - Быстрее, соня, хочешь чтобы нам опять в дневник записали опоздание и мне мамка голову оторвала?!
  - Не боись, успеем - "за 10 минут до Канадской границы", - отозвалась она, но не сбавляя быстрого шага, вперемежку с короткими пробежками, поспешила в школу.
  Лялька шла рядом, вид у нее был заговорщицкий, но она пока изо всех сил старалась сдерживаться, чтобы не разболтать выпирающие из нее последние новости. Глаза у Ляльки были сонными, несмотря на то, что уже с утра на них были наложены тени, чтобы хоть как-то сгладить припухлость век. Сразу видно было, что Лялька успела вернуться домой раньше матери (что свидетельствует по ее неиспорченному настроению), но уснула не сразу, прокручивая события прошедшего дня.

Школа (условно та, в которой учится Ленка и Леха) [из инета]

  Уже во дворе школы к ним подскочил Славик, предложил донести сумки (оставалось каких-нибудь 20 метров до входа) и угостил импортной жвачкой. Правда, попросил обратно фантики и вкладыши. Девчонки, смеясь, отдали ему бумажки.
  В дверях было подозрительно пусто. Так оно и есть: двери были закрыты, и дежурные зловеще улыбались за ними. Дежурили две девчонки и парень. В это время дежурившая с ними учительница отошла, чтобы положить уже оттянувшие руки отобранные дневники опоздавших. Славик сделал блаженное лицо и начал жалобный рассказ о том, что он помогал бедной одинокой старушке перейти дорогу, (хотя как и у подружек, на его пути не было ни одной проезжей части дороги); про маленького слепого котенка, который жалобно мяукал и которого Славик обогрел и накормил своим бутербродом. И про участкового, которому он помог задержать особо опасного преступника, фоторобот которого уже год висит на доске около школьного двора: "ИХ РАЗЫСКИВАЕТ МИЛИЦИЯ" и т. д.
  Девчонки засмеялись и, оглянувшись на ушедшую учительницу, открыли щеколду. Славик вынул еще жвачку, сунул девчонкам и проскользнул в дверь, подружки - за ним. Проскочив к вешалке, они быстро сбросили куртки и, схватив мешки со "сменкой", скрылись в правой двери, ведущей на лестницу. Славик успел крикнуть дежурившим девчонкам:
  - Не забудьте отдать фантики, я заскочу на перемене, не потеряйте!..
  - Нет уж, мы их себе на память оставим...
  - Мы тоже собираем, еще приноси, - дразнили дежурные, весело смеясь.
  Дежуривший с ними парень улыбался чему-то своему, видимо что-то предвкушая.
  Едва Ленка с друзьями скрылась в проеме дверей, как из-за другого угла показалась учительница. Дежурные согнали с лиц улыбки и, как ни в чем не бывало, снова стояли у закрытой двери, за которой собралось несколько испуганных, досадующих и заспанных учеников. Приближение учительницы, дежурившей сегодня, ничего хорошего им не обещало. У некоторых уже очень мало места осталось для записей опозданий без уважительной причины. Ребята благоразумно развернулись и ретировались к выходу, решив переждать первый урок где-нибудь поблизости. Они свернули за кусты и перелезли забор детского сада. Так они и просидели на веранде, наслаждаясь свободой. А за кустами через дорожку, за школьной стеной, их одноклассники и не подозревали, глядя в окно на крышу веранды, что там прогуливали английский Леха, Олег и Ромка, числившиеся в журнале: "they are ill". Как бы они им позавидовали! Сегодня была трудная тема (для тех, кто не учил, разумеется).
  
  - Романова Лариса, come to the blackboard, please.
  - I am not ready today, - Лялька потупила взор.
  - Why not? It"s very bad, Take your seat. Keep silence! Who is ready today?
   В классе повисла гнетущая тишина.
  - Who is ready today? - повторила "англичанка".
  Тишина стала звенящей. Все усердно смотрели в пустые тетради или в учебник, открытый не на той странице (и даже не на той теме), что проходили. "Англичанка" обвела всех суровым взглядом и отвернулась к доске:
  - The theme of our lesson today is...
  Все облегченно вздохнули. Зашуршали учебники, тетради, заскрипели ручки. Лариска расстегнула браслет и протянула часы.
  - Потом расскажу, - наклонилась она к уху подружки, отдавая часы.
  - Успела? Ну, Лялька, ты как всегда - ни дня без приключений, - заметила та.
  - Keep silence! - дошел до них голос учительницы. Они замолчали, стали записывать тему урока. По оконному стеклу стекали мелкие капли дождя, за ним виднелась мокрая крыша веранды. "Зачем только так спешила? - подумала Ленка. - Все равно его нет. Где он: заболел? ушел с Ромкой по своим делам? или опять встретился с Танькой? Что он в ней нашел... Вся его компания ходит с этими девками. Но ведь их всего две, да и ведут они себя только по-дружески: иногда прикалываются, иногда подлизываются, иногда ругаются. И всегда имеют защиту. Им есть на кого положиться". Ленка немного завидовала этим двум, особой красотой не отличавшимся, девчонкам. Зато она могла видеть его каждый день: то сбоку, то сзади... стараясь не привлекать особого внимания одноклассников и все замечающей Ляльки. Сейчас его место пустовало, Лена непроизвольно вздохнула и отвернулась от мокрого окна.
  - Ну, ну, Ленок, не расстраивайся, придет твой долгожданный - еще целых пять уроков...
  - Ну, тебя, Ларис, - начала оправдываться она, - Но это так я не оставлю. Почему я должна волноваться и трепать свою нервную систему, надо поговорить серьезно. Уже не маленький - пора ему разобраться в своих чувствах! - распалялась Лена.
  Глаза ее сузились, губы сжались. Лялька понимающе кивала головой, но видно было, что ее все равно не очень занимает этот вопрос, пока она не поделится своими, переполнявшими ее, переживаниями. К тому же она была принципиально против всяких историй в своем классе и школе (за исключением, пожалуй, девяти- и десятиклассников). А тем более вздыхать по этому общему любимчику Лехе, избалованному всеобщим вниманием среди прекрасной половины класса. Лена поняла это, взглянув на Ляльку и, мотнув головой, как будто отгоняя свои мысли, провела рукой по лицу. Оно приобрело свой привычный открытый и милый вид. Засмеялась:
  - Эх, Ларис, у тебя своя свадьба...
  - Лена, Лариса - еще одно замечание, - в голосе учительницы звенел металл, - придете ко мне в следующий раз на дополнительные занятия. А за эту тему поставлю по "паре" и той, и другой. Если не уважаете себя, научитесь уважать своих товарищей. Вообще весь класс сегодня безобразно подготовился к занятию. Значит так: к следующему уроку выучить эту тему и новый урок, я спрошу очень многих, даже, наверное, проведем небольшой тест. Запишите домашнее задание.
  Англичанка повернулась к доске и стала выводить мелом, громко повторяя вслух "exercise 2, page 35; exercise 5, page 37" и... "
  ...И тут раздался долгожданный звонок с урока. Все повскакали с мест, хватая на ходу учебники и тетради, заталкивая их в сумки и рюкзаки. На одну минуту в дверях создалась "пробка". На учительницу уже никто не обращал внимания. С криком "Good bye!", больше похожему на "Банзай!" ученики по одному вырывались из кучи-малы и оказывались по другую сторону двери. В школьном коридоре сливалась большая река ребят, вытекая (как ручейки) из разных классов.
  Славик помчался вниз к дежурному, который ждал его. Они отошли в сторонку, и Славик что-то вынул из кармана и отдал ему. Тот засветился радостной улыбкой и засунул это "что-то" поглубже во внутренний карман пиджака. Дежурившие девчонки с кем-то хихикали у дверей. Слава подошел к ним и увидел за дверью Ромку, Олега и Леху. А из коридора шла дежурная учительница и уже неслось со всех сторон: "Шухер! Шухер!"
  Пообещав девчонкам "тыщу миллионов до неба" пачек жвачки (с возвратом фантиков) и наскоро вынув из пачки еще три сигареты, он открыл дверь и впустил одноклассников. Ребята сразу же прошмыгнули под вешалки. Надо заметить - в самое время. Парнишка-дежурный судорожно запихал сигареты опять во внутренний карман пиджака и пообещал Славке, что он теперь пропустит хоть целый батальон. Подошла дежурная, Лидия Петровна, недоверчиво покосилась на Славика, спросила в чем дело.
  - Ни в чем, - невозмутимо ответили ребята.
  Славик решил ретироваться. Лидия Петровна прошла к вешалкам и заглянула под них. Славик был уже у входа на лестницу. Дежурные тихонько хихикали. Лидия Петровна повернулась к ним - естественно она ничего не заметила. На всякий случай строго посмотрев на ребят, она удалилась раздавать дневники опоздавшим, в которые за целый урок успела записать двадцать одно замечание (причем, некоторым - с последним предупреждением).
  Леха, Олег и Ромка раздвинули куртки и всевозможные пальто и плащи, и медленно опустили ноги, которые благоразумно поджали, повиснув на руках. Их дневники сегодня были спасены. Сняв свои куртки и повесив их, они прошмыгнули на лестницу и, как ни в чем не бывало, начали подниматься по лестнице наверх. Следующим уроком было черчение. В углу, около дверей класса, с надписью: "Кабинет рисования и черчения", была навалена куча сумок и рюкзаков; сами ученики носились по холлу и коридорам; некоторые играли в "трясучку", некоторые в "очко" с самодельными картами.
  И тут Леха увидел ее: она стояла в углу у окна и жадно слушала Лялькину болтовню. Леха подошел к девчонкам потихоньку (они не заметили его, увлеченно болтая о чем-то своем) и обнял сразу обеих. Они вздрогнули и развернулись к нему:
  - У тебя ум есть? - поинтересовалась Лялька, - Хочешь нас заиками оставить?
  - Сумасшедший, - скорее ласково, чем с упреком, проворковала Ленка, слегка покраснев. - Что это ты английский прогулял? Проспал небось? Гулять надо меньше и вовремя спать ложиться.
  - Да нет, я опоздал слегка, а там Лидушка сегодня дежурит. У меня уже места не осталось в дневнике. Да и сейчас еле проскочили, спасибо "Фантику", выкупил. К ним подошел Славка:
  - Ну, что, прогульщик, проспался?
  - "Фантик", друг, я тебя никогда не забуду, - поблагодарил Леха. - Друг спас друга...
  Ромка, забросив свой рюкзак (изрядно потрепанный, зато с обалденными значками), подошел к ним.
  - Привет, Лялька! Привет, Ленок, скучали по мне?
  - Еще бы, вся извелась, ненаглядный мой, - съязвила Лариска.
  - Ага, я себе места не находила. Чуть с Лариской не подрались - не могли определить, кто больше скучает по тебе, еле нас растащили, - подхватила Лена.
  - Я так спешил, так спешил, но не успел, родные мои. Но в следующий раз я исправлюсь, - продолжал придуриваться Ромка.
  Все засмеялись, продолжая перебрасываться шутками. Лена улыбалась, но думала совсем о другом: "Если бы не Ромка прикалывался, а Леха... Да, нет, лучше бы не прикалывался, а на полном серьезе, - она бы рассказала ему, как она без него скучает, когда его нет рядом. Когда она его не может видеть хоть пять минут." Но он никогда не говорит о своих чувствах и не поймешь: шутит или любит. Да и вряд ли бы он поверил ей - Лена разговаривала со всеми в своей полушутливой-полусерьезной манере: когда совсем не улыбаясь, могла признаться в любви к самому "чмошнику" в классе, или с улыбкой рассказать, что она схватила "пару" по контрольной; или, что ее родителей вызывают в школу за "отличное поведение". Многие плакали, проклиная свою судьбу и того, кто вызвал (вместе со всей школой), потому что это не предвещало ничего хорошего. С начала учебного года все были предупреждены, что из 3-х классов останется всего два (остальные будут отчислены из 9-ого. Тем более что рядом еще две школы-восьмилетки, из которых должны были принять 26 человек, согласно спущенной "сверху" норме). В списки предполагаемых отчисляемых попадали за разные провинности, но народу набралось уже прилично. Родители сходили с ума, прикидывая, куда бы пристроить своих чад, в случае окончания ими только восьми классов. Еще они требовали от детей послушания и прилежания, применяя всяческие поощрения при хорошей учебе и взыскания и наказания (не пускали на дискотеки, в кино, не давали денег, не покупали новые дорогие "тряпки"и т.д.), - в противном случае. А в пятнадцать лет что значит не ходить на дискотеки, не иметь новых записей модных синглов, ходить в одежде, купленной в "Детском мире" или на "Черкизоне"?!
  
  ...Прозвенел звонок. Стали заходить в класс. Ромка галантно пропускал девчонок вперед, не забывая каждой что-нибудь "отколоть". Надо сказать, что его остроты были не только лестными. Из всего класса ему, пожалуй, нравились всего четыре девчонки (Ленка и Лариска среди них). Он никогда не позволял в их адрес двусмысленные шуточки, за исключением, когда они были в своем кругу: Леха, Ромка, Славка, Ленка, Лариска, Ольга и Кирилл, Светка; да и то, всегда получал в ответ язвительные замечания.
  Все расселись по местам, достали альбомы, чертежные принадлежности... Ластики слегка "полетали" по классу... Вошел Андрей Степанович - Андрюша (как его называли девчонки, тайно влюбленные в него, молодого выпускника колледжа, учащегося в заочном институте и подрабатывающего в школе на 1,5 ставки) - учитель Труда и Черчения, как всегда подтянутый и веселый.
  - Привет, двоечники, - поздоровался он, - Кто сегодня готов к уроку? Поднялся лес рук.
  - Неужели?! Это, наверное, не к добру, что это на вас нашло такое вдохновение к работе?
  Лялька достала Лене ее альбом, который брала, чтобы Сашка начертил им обеим, проекцию.
  - Спасибо, Лялька, - поблагодарила Лена, - небось поцелуями расплачивалась?
  Лариска загадочно улыбнулась и ничего не ответила. Ленка посмотрела на первый ряд. Леха сидел у окна и разглядывал новые фантики Славки. Рядом сидела Файка, черноглазая татарка, и усердно перерисовывала что-то в его альбоме. Ленка вздохнула и отвернулась. Впереди сидели Ольга и Кирилл Веселовы - близнецы или двойняшки, - Ленка постоянно забывала, как они правильно называются. Иногда, ради смеха, они переодевались, и редко кто мог отличить их на улице (особенно, если были спрятаны под шапкой роскошные волосы Ольги, а Кирилл накрашен импортной Ольгиной косметикой). Андрей Степанович прошелся по классу, остановился над Лялькиной партой:
  - Ты делаешь успехи, Романова, неужели никто не помогал?
  Лялька хитро прищурилась:
  - Мне помогал старший товарищ...
  - Наверное, в порядке шефства над отстающими, - съехидничал Андрей Степанович.
  - Ага, откуда Вы знаете? - сделала удивленные глаза Лялька.
  В классе захихикали...
  ...Лена сидела, задумчиво рисуя на чистом альбомном листе с хорошо начерченной рамкой и штампом. Карандаш был прекрасно отточен, и линии, одна за другой, плавно ложились на бумагу, вырисовывая знакомый профиль и анфас. Лялька заглянула через руку Ленки и ухмыльнулась:
  - Да-а, Ленок, ты уж совсем... Нафиг он тебе нужен, чтобы так переживать? Заведи себе другого и его забудешь. Все равно разбежитесь после школы в разные стороны.
  - Да не учите меня жить... - вяло отозвалась Лена. - Сама знаю...
  Она повернулась к окну: Леха с Файкой о чем-то оживленно спорили. Оказалось - из-за линейки: Лехина линейка была сплошь изрисована и исписана. Она ему надоела, а у аккуратистки Файки была как будто только что из магазина. Она для вида сопротивлялась, но готова была пожертвовать ею, что бы Лехе доставить удовольствие. И, потом, у нее должна будет остаться как бы частичка него - в рисунках и каракулях.
  Ленка закусила губу и отвернулась. Посмотрев на свой альбом, она, рядом с нарисованными профилями, нарисовала еще один - Файкин.
  Критически осмотрев, она удовлетворенно перечеркнула все нарисованное и захлопнула альбом.
  До звонка оставалось десять минут.
  - Демина, ты уже закончила? - поинтересовался Андрей Степанович, подходя к ее парте. Взял альбом, перелистав, остановился на изрисованной странице.
  Удивленно взглянув на рисунок, он перевел взгляд на Шохина и Юсупову, потом на Ленку, и вернул альбом, записав что-то карандашом на той странице. Улыбнулся, подмигнул и отошел к своему столу.
  Ленка открыла альбом, Лариска вытянула шею.
  Там было написанно: "Алена, не бери в голову, все пройдет зимой холодной. А чертеж ты все-таки принеси в след. раз."
  Ленка посмотрела не учителя и, покраснев, кивнула головой. Лариска рядом еле сдерживалась, чтобы не засмеяться в полный голос. Кирилл и Ольга, с интересом повернулись к ним, но Лена уткнулась носом в альбом и тихонечко кусала губы, чтобы сдержать улыбку.
  ...Прозвенел звонок. Загремели стулья, задвигались столы. Вскоре в классе никого не осталось, кроме Андрея Степановича. Он посмотрел на пустые ряды и еще раз усмехнулся. "Вот она - чистая и первая, - подумал он, вспомнив рисунок Деминой, - ей можно позавидовать, лучше, чем сейчас потом уже, когда повзрослеет, у нее не будет. Чем взрослее становишься, тем чаще теряешь надежду и любовь, тем больнее заживают раны и глубже остаются рубцы."
  
  ***
  
  Он вспомнил Катьку. Как он ее любил! А она, однажды не дождавшись его с билетами в кино, обиделась и наделала непоправимых глупостей. А он не мог прийти - друг разбился на мотоцикле; он ездил к нему в больницу, так как родные Вадьки были в загранке. Друг остался жив, все шрамы зажили, и Вадик удачно женился. А он, Андрюшка, потерял Катьку. Он ее сейчас жалел: вышла замуж в 17 лет. Родила "своего" Андрюшку и развелась с мужем. Живет с родителями и, иногда звонит ему, чтобы поболтать о жизни. Он знал, что она очень переживает такой поворот судьбы, плачет. Но с собой ничего не мог поделать. Между ними стоял маленький Андрюшка, которому недавно исполнилось пять лет.
  Шесть лет он вспоминал свою Катьку, ее смех, голос, огромные карие глаза и волосы - длинную черную толстую косу, которую она распускала по голым плечам. Он сходил с ума, путаясь в них и наслаждаясь запахом ее тела. Он не мог себе представить, что не она будет хозяйкой в его доме и матерью его детей.
  Его веселая и нежная Катька не сумела оценить его преданность дружбе и обиделась. Позвонив ей вечером, он не услышал от нее ни слова. Она бросила трубку. И он психанул.
  
  ***
  
  ...Прозвенел звонок. Он мотнул головой, как бы отгоняя видение, и захлопнул журнал. Сейчас у него было "окно". Надо было освободить класс Людочке с ее пятиклашками, для занятий рисованием и отнести журнал "историчке". У 8-го "В" следующим уроком была история. Он поднялся. В класс заглянула любопытная мордашка. Андрей сказал:
  - Входите, я уже ухожу, только тихо!
  В ответ раздалось: "Залетай! Ура!" И в класс ввалились четыре человека; самый первый оказался внизу. В дверях образовался затор. Девочки сзади визжали. Ребята кричали и смеялись.
  Андрей Степанович поднял двоих верхних за шкирку и поставил на ноги. Они подхватили портфели и, хохоча, пошли к своим партам. Мальчишки в дверях поднялись на ноги и проскользнули мимо Андрея, успевшего двоим отвесить по щелбану. Остальные прорвались в класс, и Андрей, наконец-то, покинул его.
  В коридоре он столкнулся с Людмилой Сергеевной - молодой выпускницей художественной школы, как и он, повышающей свой уровень знаний на заочном отделении в институте. Людмила Сергеевна спешила, сегодня ее пятиклашки должны были рисовать натюрморт красками.
  - Привет, Людмил! - поздоровался Андрей Степанович.
  - Ой, Андрей, что это тебя не было в учительской? - поинтересовалась она, - Кого-нибудь задержал на перемену?
  - Да, нет, просто надо было кое-что подготовить для следующего урока, - соврал Андрей Степанович.
  - Ну, ладно. Я побегу, а то мои весь класс разнесут, - заволновалась Людмила.
   Из-за двери с надписью "Кабинет рисования и черчения" слышался писк, визг, хохот и грохот. Андрей улыбнулся:
  - Да-да, беги.
  Заглянув в кабинет истории, он отдал журнал и пошел в учительскую. За общей комнатой была еще одна - темная, без окон, где можно было померить молоденьким учительницам свои тряпки, обновки, а тем, кто постарше - посплетничать. Также эта комната использовалась как "курилка".
  Войдя, он поздоровался и подошел к Вере, занимавшей непонятную должность "чего-то там по воспитательной работе с детьми и подростками". Она носила Катькину девичью фамилию и приходилась ей двоюродной сестрой по отцу. Мать Кати и Верина мать, были сводными сестрами. Веру и Катю путали с детства все, кому не лень. Разница в возрасте была четыре года, но в их облике, казалось, никакой разницы не было. Андрей находил в ней многие Катькины черты. А Вера тайно его любила. Они дружили, встречались не только в школе. Но он никак не мог преодолеть в себе давнее чувство.
  Сейчас Вера писала отчет о проведенных мероприятиях. Андрей нагнулся, поцеловал ее в щеку и сел рядом.
  - Как дела, малыш?
  - В норме! Сигареты в сумочке, пепельница в шкафу, за горном.
  Он встал, вынул сигареты из Вериной сумочки, подошел к шкафу. Открыв дверцу, отодвинул горн в сторону (на него чуть не свалились барабанные палочки) и увидел пепельницу. Он чертыхнулся и, вытащив пепельницу, поставил ее на стол, на уже написанный отчет.
   Вера откинулась на стуле и смотрела на Андрея. Молодой мужчина закурил и протянул Вере купленную вчера для нее шоколадку. Она взяла ее, встала, подошла к нему. Нагнулась к его уху, зашептала:
  - Миленький, хорошенький, спасибо! Но можно я еще и покурю, а потом шоколадку съем?
  Он почувствовал, что она его целует и отстранился.
  - Бог с тобою, золотая рыбка, - вздохнул он, протягивая ей пачку и зажигалку.
  Вера блаженно затянулась.
  - Андрюш, надо нарисовать плакат, поможешь? - заискивающе спросила она.
  - В чем дело? Было бы сказано! К какому дню?
  - Послезавтра, - обрадовалась она.
  - Хорошо. - Пообещал Андрей.
  Вера бросила сигарету в пепельницу и подскочила к Андрею.
  - Спасибо, - чмокнула она его в щеку.
  Он улыбнулся: "Эх, Верка, Верочка! Конечно, я все сделаю, лишь бы слышать звонкий твой (или, все же, Катькин?) смех!" - подумал Андрей.
  
  ***
  
  ...Прозвенел звонок.
  Ленка и Лариска выскочили первыми. У входа на лестницу они столкнулись с Юркой и Егором - Ларискиными друзьями из десятого класса.
  - Привет, малявки, - поздоровались они, улыбаясь.
  - Здорово, коли не шутите! - Лариска сделала серьезное лицо, - Что-то долго вас не было видно?
  - Да все дела, да случаи... - начал Егор.
  - Дело есть на сто миллионов, отойдем, - попросил Юрка Ларису.
  Они отошли. Юра о чем-то говорил Ларисе и та, засмеявшись, пообещала что-то, кивнув головой. Лена, отвернувшись от Егора, который рассказывал ей новый анекдот, увидела Леху. Он шел позади Ольги и попытался выдернуть одну волосинку из ее пышной прически. Она запищала. Кирилл, шедший сзади, с Ромкой и Светкой, вступился за сестру:
  - Но-но, потише, голову оторву! - он выпятил грудь.
  Ольга, обрадовавшись защите, щелкнула Леху по носу и умчалась, хохоча во все горло.
  - Какая наглость! - возмутился Леха, - Я этого так не оставлю!
  Он бросил сумку, которую подхватил Кирилл, и побежал вслед за Ольгой. Ребята сзади дружно расхохотались.
  - Боевая девушка. - Похвалил Егор.
  Лена повернулась к нему:
  - Ну, дальше, не отвлекайся...
  - Ну и вот: "Приходит он к любовнице, звонит, а та ему: "Кто там?" - он: "Семнадцатый просит посадку!" - " Двадцать первый, освободите взлетную полосу!"
  Ленка рассмеялась.
  - Ну ладно, пока! - Лариска подошла к ним, - У нас сейчас "самостоятельная" будет, надо идти.
  Они попрощались и разошлись.
  - Что он тебе наговорил? - спросила Лялька.
  - Да, так, анекдот рассказал прикольный. А ты видела нашу Олечку?
  - Да-а... уж... - пропела Лялька, - Сейчас чего расскажу - обхихикаешься, - и она зашептала Лене на ухо, о чем они беседовали с Юркой.
  Лена засмеялась:
  - Во дает!
  - Ага.
  
  ...Лена села рядом со Светкой; Лариска, со своими способностями к математике, - сзади, с Денисом. Впереди сидели Веселовы. Ольга очень хорошо знала алгебру, поэтому вся их компания, кроме Кирилла и Светки, оказалась на "2-ом варианте".
  Прозвенел звонок. Все расселись. Валентина Петровна подняла голову:
  - Кто отсутствует?
  - Лебедев и Павлов, - раздалось несколько голосов.
  Математичка отметила их в журнале и опять подняла голову:
  - А что это у нас за пересадки? Надеетесь на Веселову? Наивные! Я ей дам отдельное задание.
  - Ту-ду-ду-ду... - пропела тихонько Лялька; известие было не из самых приятных.
  Валентина Петровна пересадила Ольгу на первую парту и дала ей чистый лист и перфокарту с индивидуальным заданием. Остальным написала задание на доске:
  - Приступайте! Ничего страшного для тех, кто учил, - пообещала она.
   Послышались вздохи, зашуршали листы тетрадок "для самостоятельных работ". Ленка повернулась к Лариске:
  - Ну, что? Как не хочется третью двойку получать в этой четверти!
  - "Ни бэ!" - Лариска сделала жест рукой и полезла в сумку.
  Ленка прикрыла ее от внимательного взгляда учительницы. Вскоре Лариса сунула Ленку раскрытую "рабочую" тетрадь. Три уравнения там были решены. Лена обрадовалась и положила тетрадь себе на колени. В это время Кирилл передал Светке шпаргалку. Она посмотрела в потолок, потом - за окно и принялась писать. Валентина Петровна прошлась по классу:
  - Молодец, хорошо. Правильно, - похвалила она Светку. Та, словно так и должно быть, опять завела глаза на потолок и принялась писать дальше, как будто именно оттуда ей пришло озарение. Лена прыснула и закусила губу, чтобы не рассмеяться.
  - Демина, у тебя уже готова работа, что ты чему-то так радуешься?
  - Нет, еще немножко, - посерьезнела Лена.
  - Давай-давай, делай. Кто напишет - отпущу раньше, - подбодрила она класс.
  Все зашуршали еще усерднее. Учительница села на место.
  - Готово? - она взяла у Веселовой исписанный листок. Пробежала по нему глазами, кивая головой.
  - Так, так. Все верно. Молодец! Можешь идти. Быстренько собирайся и не мешай другим развивать свои умственные способности.
  Валентина Петровна предполагала, что если оставить Ольгу еще на пять минут, она всем решит задание. Она только не знала, что Ольга в первую очередь решила задачи второго варианта и передала шпаргалку Лехе, с которой тот списывал ответ с привычной ему быстротой и легкостью. Через несколько минут она покинула класс.
  Четвертый пример в тетради Ленка не нашла и, теперь, они с подругой сидели и делали вид, что думают. Ленка спрятала Ларискину тетрадь в сумку и повернулась к окну. Леха закончил работу и посмотрел на нее. Кивнув на свою тетрадь, он скорчил рожу, высунув язык.
  - А у меня - он че-он че!!! - похвалился он шепотом.
  Ленка сузила глаза и покачала головой.
  - Я тебе припомню, Лешенька-Лешенька, - пообещала она зловещим шепотом.
  - Только не бей, - Леха умоляюще сложил руки и, слегка приоткрыв ладони, показал ей шпаргалку. Через минуту Ленка уже списывала четвертый, недостающий пример в свою тетрадь. Передав шпаргалку Лариске, она посидела еще три минуты, чтобы та успела списать у нее за спиной, и сдала тетрадь.
  - Все сделала, Демина?
  Со своего места поднялся Леха и тоже подошел к столу.
  - И ты тоже, Шохин?! - удивилась Валентина Петровна, - Ну идите, гуляйте пока.
  Она недоверчиво покачала головой:
  - Кто еще готов?
  Поднялось несколько рук.
  - Сдавайте и отдыхайте, - сказала она.
  Ребята покинули кабинет. За дверью Ленка чмокнула Леху в щеку:
  - Спасибо!
  - Маловато будет, - улыбнулся Леха, - Я теперь умываться не буду. (На его щеке остался отпечаток блеска с Ленкиных губ).
  Они пошли в столовую, куда уже ушла Ольга. За ними вышли еще несколько человек...
  
  За столом Ольга посмотрела на Леху:
  - What is it? - она показала на его щеку.
  - Людская благодарность, - засветился Леха радостной улыбкой.
  - Понятно, - она ревниво покосилась на Ленку.
  В столовую вошла Лариса.
  - Лор, иди сюда, - позвала Ольга, - Смотри, какая наша Лена благодарная. - Она показала на Лехину щеку.
  За Лялькиной спиной вырос Ромка.
  - Везет же некоторым, меня бы так благодарили, - он завистливо посмотрел на Лешку.
  Вошли ребята: Светка, Кирилл и Славик. Леха уступил место Свете, а сам сел с ребятами.
  ...Прозвенел звонок. Звонкое эхо, прокатившись по коридору, затихло вдали и, вдруг, стало нарастать. Послышался гул, приближающийся со всех сторон - топот мчавшихся "на кормежку" старшеклассников.
  Посуда зазвенела. Двери не переставали греметь и колебаться, задеваемые почти каждым учеником, спешившим первым из двух-трех, оказавшихся у самой двери, попасть в столовую.
  
  Наевшись, Лариска с Леной отнесли посуду на мойку и пошли в физкультурный зал. Двери были еще закрыты, и они поднялись в раздевалку. Вскоре подошли остальные девчонки. Физкультурную форму Лена забыла, а ведь была мысль: "Сегодня не прогуливать, осталось пять занятий до конца четверти." Но проснулась поздно и все забыла. Лариса, ради солидарности, тоже убрала обратно кроссовки и спортивные брюки.
  Девчонки переодевались. Светка демонстрировала новый бюстгальтер. Ее обступили плотным кольцом, обсуждали достоинства оного и восхищались "заграницей":
  - Наши так не умеют!
  - Такие узенькие бретельки!
  - Да-а, а они отстегиваются?
  - А я видела отстегивающиеся - еще лучше. К тому же их можно заменить на прозрачные...
  - Это в "анжелике" отстегиваются!
  - А мне мать не купила, - пожаловалась Юлька Умнова.
  - Без застежки? А-а... - протянула Файка.
  - А у меня недавно был наподобие, - влезла в разговор Наташка, - Костик долго не мог понять, как его снять, - похвасталась она, хихикая.
  - Ты бы ему помогла, - съязвила Лялька.
  - Он сам разобрался, - парировала Наташа.
  Некоторые с завистью, а некоторые с неодобрением посмотрели на нее:
  - Ой, Наталья, смотри!
  - А больше он тебе ничего не помогал снимать?
  - Она сама справляется, без сопливых, - вступилась Нинка, которая тоже не раз пользовалась услугами своего Димки. Ни разу, правда, дальше расстегивания лифчика не заходившими.
  Нинка, наслушавшись рассказов о "залетах", отчаянно боялась сама оказаться в такой ситуации и начинала сопротивляться, если поцелуи казались ей более настойчивыми, чем обычно. Дима нехотя отпускал ее и шел курить. В такое время он выкуривал по три-четыре сигареты за один раз и ходил потом чернее тучи, болезненно морщась при неловком движении.
  Закончив переодевания, девчонки обсуждали свои проблемы.
  ...Прозвенел звонок.
  Они стали спускаться вниз по лестнице. Ребята уже носились по залу, некоторые висели на канате. Ромка и Кирилл сидели на "козле", рядом - Славка и Леха, от смеха то и дело перегибаясь пополам. Ромка, как всегда, что-то рассказывл.
  Вышел из своего кабинетика Игорь Данилович - Игорек - еще один молодой учитель, "физкультурник."
  - Построились! - скомандовал он.
  Ребята потянулись в строй.
  - Почему не в форме? - поинтересовался он у пятерых девчонок, стоявших в конце.
  - Мне нельзя, - сказала Юлька Умнова.
  - Мне тоже, - повторила Лариска.
  - И мне... - эхом откликнулась Ленка.
  - У меня справка на две недели, - оправдалась Файка Юсупова.
  - А у тебя? Тоже, почему-то, "нельзя"?
  - Почему "почему-то"? У меня "праздники", - поведала Нинка, потупив взор.
  - Когда же у тебя "будни" будут? - поинтересовался, усмехнувшись, Игорь Данилович.
  Вздохнув, он поставил напротив их фамилий точки в журнал, пообещав, что еще один такой "праздник" повторится в следующий раз, - и они автоматически превратятся в двойки. Он повернулся к остальным:
  - Разминка! Пять кругов тянем мысок! Пять кругов - колени подтягиваем к груди! Пять кругов - спортивным шагом и три круга "гуськом". Приступай! Раз-два! Раз-два!
  Пол дружно загудел под ногами ребят. Лариса с Ленкой подошли поближе к двери. Леха бежал рядом с Наташкой и все пытался подставить ей подножку, делая вид, что он "на полном серьезе". Наташка боялась и повизгивала.
  - Шохин! Побежишь еще пять кругов! - пообещал Игорь Данилович, заметив Лехины попытки.
  - Я больше не буду, простите засранца, - затянул Леха.
  Игорь показал ему кулак и покачал головой. Лешка побежал дальше. Пробегая мимо стоявших у дверей девчонок, он, улучив мгновение, когда Игорь Данилович отвернулся, дернул обеих за волосы:
  - Сматываетесь? Заложу! - крикнул он, убегая дальше.
  - Гад! - бросила Лариска. - Я тебе припомню!
  - И я тоже! - пообещала Ленка, потирая голову, хотя он дернул их за волосы совсем не больно.
  - Игорь Данилович! А Шохин у Вас за спиной рожи корчит! - соврали девчонки.
  - Получишь! - пообещал Игорь Данилович Лехе.
  Лешка поднял глаза к потолку, сделал испуганное лицо и замотал головой:
  - Врут они, Игорь Данилович, напраслину возводят. Как Вы им только поверить могли! - устыдил он преподавателя.
  - Ну, ладно, живи пока, - подобрел Игорь, - Но смотри! Пять кругов условно у тебя уже есть.
  - Рад стараться! - выпалил Леха и украдкой скорчил рожу.
  Ребята заржали. Игорь повернулся и сурово оглядел всех. Пробегая мимо девчонок, Леха показал им кулак и хотел что-то сказать...
  - Давай-давай, набирай обороты, - подбодрила Лариска.
  Ленка беззвучно смеялась. Он махнул рукой и побежал дальше. Улучив момент, когда Игорь Данилович отвернулся, Лена и Лариса выскользнули из зала и побежали наверх в раздевалку...
  Леха, увидев, что девчонки "слиняли", переключил свое внимание на Ольгу и Наташку. Наташа опять запищала, а Ольга спряталась за Кирилла. Кирилл сделал Лехе подножку, и они вдвоем, не удержавшись, рухнули на пол. Игорь повернулся к ним:
  - Шохин! Веселов! Вам еще по пять кругов, - елейным голосом проговорил он.
  Ольга и Наташка ехидненько захихикали.
  - Веселова! Белова! По три круга, за то, что смеетесь над чужим горем, - ехидно заметил Игорь. У Ольги и Наташи вытянулись лица. Они жалобно посмотрели на Игоря:
  - Мы больше не будем, - захныкали они.
  - Приступайте! Раз-два, раз-два... - отрезал Игорь, улыбаясь.
  Тут уж все заржали. А громче всех - Кирилл и Леха:
  - Давайте наперегонки, девчонки!
  - Давайте-давайте, ради солидарности, тоже по пять кругов!
  Ольга с Наташкой, не сговариваясь, показали им языки и побежали. Ребята - за ними. Через два круга Игорь их остановил:
  - Ладно, на первый раз хватит. Становись! На первый-второй рассчитайсь! - скомандовал он.
  Все построились, рассчитались, разошлись по командам. Несколько человек прошли в его кабинет, принесли оттуда сетку и мячи. Началась игра в волейбол.
  Прозвенел звонок. Игра закончилась вничью. Все были возбуждены и разгорячены. Бегом бросились в раздевалку.
  Наверху о чем-то оживленно болтали Ленка и Лариска. Увидев одноклассниц, они замолчали.
  - Секретничаете?
  - Как всегда, Лелька и Лялька!
  Светка и Ольга подошли к ним.
  - Пойдете с нами в кино? - спросила Ленка.
  - Во сколько?
  - Куда и когда? - в один голос спросили Света и Оля.
  - В "Высоту", на пять, - отозвалась Лариса.
  - А наши мальчики? - спросила Света.
  - О! Куда уж мы без них? Надо только поставить их в известность, - ответила Лариса.
  Они подождали, пока Веселова и Фомина переоденутся, и вышли из раздевалки. Ребята их ждали.
  - Ну, что Олечка, набегалась? - участливо поинтересовался Ромка и, не выдержав, рассмеялся.
  - Набегалась! - огрызнулась Ольга.
  - Ну и славно! Не умеешь работать головой - работай ногами! - съязвил Ромка и заработал "сливку". Ольга кинулась вниз, чуть не грохнувшись на лестнице, Ромка - за ней и, на поровороте, тоже чуть не упал. Ребята заржали.
  - Пойдем в кино на пять часов? - спросила Светка.
  - Да, а кто пойдет? - поинтересовался Слава.
  - Мы, - отозвалась Лариска.
  - А ты? - Лешка взглянул на Лену.
  - Угу, - ответила та.
  
  Все побрели на биологию. Прозвенел звонок. Подозрительно долго никто не шел. Ребята уже начали подумывать: "А не пойти ли нам домой?", когда пришла "англичанка".
  - Римма Николаевна заболела, будет английский. Быстренько поднимайтесь в кабинет, вам не помешает лишний раз повторить материал, - "обрадовала" она.
  Раздались разочарованные возгласы. Многие решили, что два раза в день английский - это слишком насыщено, и полкласса "сдернуло" домой. Они потихонечку растянулись длинной цепочкой, а потом и вовсе отстали на лестнице и рванули в раздевалку. "В шесть секунд" оделись и уже были на улице. Славка и Ленка с Лариской пошли налево; Ольга, Кирилл и Светка - направо. Ромка, Леха и Нинка догнали Олега, Юльку и Дениса, и свернули за угол школы.
  
  На перекрестке Славка и Лариска расстались с Леной и пошли к своим домам. Ленка шла, помахивая сумкой, и предвкушала сегодняшний поход в кино...
  Как-то незаметно оказавшись возле самого дома, Ленка зашла в подъезд. Там сидели две девочки 5-6-ти лет, и играли в куклы на пыльной батарее.
  - Здрасьте, тетенька! - пропищали они хором.
  - Привет! - улыбнулась она, оторвавшись от своих мыслей.
  Лифты не работали. Настроение ее несколько ухудшилось. Пришлось подниматься пешком по грязной лестнице. Стены были изрисованы разными признаниями и предложениями. Телефоны, имена, похабщина и "грязные" рисунки. Она скривилась. "Весь подъезд засрали, - подумала она брезгливо. - Чмошники!" Стекло в балконной двери на ее этаже было разбито. Лена осторожно толкнула ее. Дверь жалобно задрожала, открываясь, но стекла не осыпались, и она прошмыгнула на общий балкон. Взглянула на школу: полкласса остались на английском. "Завтра достанется нам, тем кто сбежал. Ну и ладно! Это будет завтра," - подумала Ленка и вошла на этаж к квартирам.
  Открыв дверь и сбросив сапожки, девушка пошла в комнату и включила телевизор. Там была "сетка". Лена пощелкала ручку настройки программ и нажала кнопку "ВЫКЛ". Бросив куртку на кровать, она стащила с себя юбку и пиджак. Оставшись в одних колготках и блузке, пошла на кухню, по пути всунув ноги в тапочки. Достала из холодильника корейку и отрезала крупный кусок. Подогрев чай, Лена отрезала хлеб и положила сверху кусок корейки. Чай и бутерброд она отнесла в комнату, включила магнитофон и села за стол. Раскрыв свою любимую очередную фэнтези на середине, она полистала ее немного, чтобы найти нужную страничку.
  "Вот, теперь то, что надо!" - удовлетворенно подумала она, и, усевшись поудобнее, подвинула чашку и бутерброд к себе поближе. Отхлебнув из чашки, поморщилась, но за сахором на кухню идти было лениво...
  
  Через пару часов Лену прервал звонок телефона.
  - Алло!
  - Лена, ты почему мне не звонишь? - раздался голос матери, - Как дела?
  - Нормально.
  - Что получила?
  - Ничего. Меня не спрашивали.
  - А как утром, не опоздала?
  - Нет.
  - А почему ты сама не позвонила, уже половина четвертого?
  - Да я только зашла, мам, мы дежурили сегодня, - соврала Ленка. - Сейчас сделаю уроки и пойду гулять.
  - Только обязательно сделай, а не меняй утром тетради, - заметила мать.
  - Хорошо, пока, - заторопилась Ленка.
  - Возвращайся не поздно! Слышишь, Лен, в девять - домой! Уже темно, на улице полно шпаны. Чтоб нам с отцом не волноваться, - напутствовала мать.
  - Ладно, пока, - Ленка бросила трубку и посмотрела на часы.
  И правда - полчетвертого - 15:35.
  Она умылась в ванной, включила щипцы. Намазала лицо кремом и пошла обратно в комнату. Достала джинсы, легкую водолазку. Вынув теплый свитер из пакета, она повертела его в руках, но потом затолкала обратно и бросила в шкаф, решив надеть жилетку.
  Пока девушка собиралась, позвонила Лариска, поинтересовалась, во сколько подружки будут встречаться.
  - Некогда, Лялька, я опаздываю, - затараторила Лена. - Ты собирайся и жди, я тебе звякну. Пока!
  - Пока!
  Девушка села перед зеркалом. Очистив лицо от излишков крема, она выдавила из тюбика тональный крем и нанесла его на лицо легкими движениями. Тушь никак не хотела ложиться ровно и не пачкать веки. Пришлось искать ватные палочки и все счищать. Лена наложила сиреневые тени на веко около ресниц и серые - на верхнюю часть. Под самыми бровями она провела кисточкой с белыми тенями. Щеки самую малость подкрасила румянами, а губы - "клубничным" блеском.
  Скинув блузку, она побрызгалась дезодорантом и натянула водолазку.
  В ванной она накрутилась и выдернула щипцы из розетки. В родительской комнате подошла к серванту, открыла "заветный" ящик. Слегка обмакнув пальчик в мамкины французские духи, она провела им у себя за ушами и по вискам. Немного подумала и надушила запястья - пусть тоже ароматно пахнут... Убрав флакон, Лена взглянула на часы, которые показывали 15:55. Она бросилась в свою комнату, натянула джинсы, полосатую жилетку, взяла из кошелька деньги и побежала в коридор.
  Набирая Ларискин номер, она успела набросить куртку и влезть в сапоги.
  - Лялька! Выходи, я готова!
  - Иду! Шесть секунд.
  Ленка бросила трубку, выключила свет, взяла ключи, перчатки и вышла в общий коридор. Лифты еще не работали. Она прошмыгнула на лестницу и "слетела" с нее за две минуты.
  Лариска уже ждала ее. Они побежали на остановку. На остановке их ждали Ольга и Светка со Славкой. Подошел автобус - битком! И ни одной маршрутки, как назло! В следующий автобус еле втиснулись.
  В кинотеатр ребята приехали в 16:56.
  
  - Ну, наконец-то! - обрадовался Леха.
  - А мы думали, вы не придете, - начал Ромка, - Хотели уже каких-нибудь девчонок с собой позвать.
  - А нас около дома звали-звали большие мальчишки; что мы отказались? - изобразила досаду Ольга.
  - Да, если бы мы знали, что вы будете под присмотром, мы бы не волновались, - продолжила Светка.
  - Остались бы там, - подхватила Лена.
  Немножко попререкавшись, ребята прошли в холл. Мальчики пошли в туалет курить, а девчонки - в зал. Через некоторое время ребята подошли к ним.
  Лена (совершенно случайно, ага) сидела самая крайняя. Леха оказался рядом.
  Сначала ребята придуривались, смеялись и комментировали события индийского фильма, потом успокоились.Ленка сидела рядом с Лехой, справа от нее - Лариска и Славик. Потом - Кирилл, Светка, Ольга и Ромка.
  Через полчаса Ленка, "испугавшись", что сейчас убьют брата девушки, схватила Леху за руку. Он сжал ее и засмеялся:
  - Трусишка - зайка серенький, тебе бы "Спокойной ночи, малыши!" смотреть! - Но до конца фильма уже не отпускал ее руку.
  Счастлтвая девчонка прижалась к нему. Он нежно гладил ее пальчики. Рука его была влажная и настойчивая. По спине разлилась приятная волна тепла, а в груди почему-то было так волнительно...
  - Ты замерзла? - спросил Леха, повернувшись к ней.
  - Нет, - она только сейчас почувствовала, что дрожит, и покраснела: "Черт возьми! Надо же..." Ей не хотелось показывать своих ощущений. Но Лешка не стал задавать больше вопросов. перехватил ее руку другой рукой и обнял одноклассницу за плечи. Слегка прижав к себе, он заставил ее придвинуться поближе...
  Чем закончился фильм, Ленка помнила плохо - в висках стучало, и она еле сдерживала частоту своего дыхания, чтобы не выдать себя...
  
  Потом пешком всей дружной компанией шли домой, и напротив своей остановки ребята разошлись: Ромка пошел провожать Светку, а Кирилл и Ольга пошли к своему дому. У них сегодня было торжество - день рождения отца. Ребята постояли еще немного, перебросившись шуточками и разошлись. Леха, Слава, Лариса и Лена пошли в свою сторону. На перекрестке дорог они расстались. Славик провожал Ларису.
  
  На тропинке заросшей по обе стороны кустами сирени (правда, сейчас торчали лишь голые ветви), Леха остановился:
  - Пойдем, погуляем? - предложил он.
  - Пойдем, - сразу согласилась Ленка.
  Они прошли мимо дома и поднялись по небольшой горке на тротуар, который вел к парку. Пока шли, весело болтали о всякой ерунде и смеялись.
  В лесопарк они не пошли, а свернули налево, на дорожку, где почти никогда никто не бывает - вдоль железнодорожных путей. Там, через несколько шагов, Леха взял ее руку в свою и слегка сжал. Лена слабо ответила на пожатие горячих пальцев и опустила голову, пряча улыбку. Потом они шли молча, разгребая пожухлые коричневые листья (эту тропинку не часто подметали), изредка перебрасываясь парой фраз. Хорошо было просто молчать вдвоем...
  Вокруг была тишина, нарушаемая лишь звуком их шагов, да треском корки льда, на которую они наступали. Время от времени проходили редкие вечерние электрички ("час пик" уже прошел), со свистом уносясь к Москве или в сторону пригорода. Месяц ярко светил, воздух был прозрачным и обжигал дыхание. Около их лиц клубились облачка пара. Морозно...
  Ленка зябко поежилась, ее начало знобить: "И что это я свитер не напялила?" - с досадой думала она.
  Лешка посмотрел на нее. В ярком свете луны и мощных железнодорожных ламп, он увидел Ленкины покрасневшие нос и подбородок.
  - Замерзла, лягушка? - улыбнулся он. - Пойдем, погреемся, а то я тоже окоченел.
  - Время - всего восемь часов, - кивнула девушка, взглянув на часы. - Пошли ко мне в подъезд?
  - Пойдем.
  Они поднялись в лифте до Ленкиного этажа. Постояли минут десять, отогревая руки на батарее. Двери лифта постоянно открывались. Лешка шмыгал носом, а Ленка здоровалась со всеми соседями, которым, казалось, не будет конца. Всех как будто прорвало именно в это время возвращаться домой. Ленка с Лехой переглянулись, вызвали лифт и спустились вниз. Побрели в Славкину двенадцатиэтажку. На десятом этаже никого не было, и ребята встали у окна.
  - Давай погрею, - предложил Леха, беря Ленкины руки в свои.
  Он снял с нее перчатки, засунул ей в карманы и, взяв опять ее руки в свои, поднес к лицу. Немного подышав на них, он ощутил, что они потеплели. Вдруг девушка почувствовала, что он целует ее пальцы. Губы его были горячими, но влажными и нежными. А нос - ледяной. Она засмеялась.
  - Лех, у тебя нос не отвалится? - поинтересовалась она.
  - Да кто ж его знает? Не должен, - он отпустил ее руки и раскрыл свою куртку: - Засовывай сюда, здесь теплее, - предложил он Ленке.
  Она сунула ему руки за пазуху и пощекотала его. Он взвился, как угорь:
  - Ой, Ленка, не надо, умоляю! Ведь умру в самом расцвете лет! - взмолился Лешка.
  Парень прижал ее к себе, и она обняла его за талию. Голова девушки оказалась на уровне Лехиных губ, и она спрятала лицо у него на груди.
  Они долго стояли, боясь пошевелиться. И вдруг Лена почувствовала, что он целует ее волосы. Она замерла, слушая прерывистое дыхание нравившегося ей одноклассника, ощущая около своего уха его теплые ищущие губы. Ей казалось, что он слышит бешеные удары ее сердца. Глаза начали непроизвольно закрываться, на веки навалилась какая-то неведомая тяжесть. Как же хорошо... и странно...
  - Лех, не надо... - прошептала Лена.
  - Почему? Чего ты испугалась? - тихо спросил Леха, целуя ее в щеку и улыбаясь.
  - Не надо, Леша, - еще тише попросила Ленка, не в силах сама отстраниться от него.
   Щеки ее пылали, в глазах плыл туман. Ей стало жарко. "Действительно, чего я испугалась? - думала девушка, - не пойми чего лопочу, как девочка-ромашка. Щеки и уши горят. Он, небось, чувствует это и смеется про себя. Дура! Бог мой, какая же я дура!"
  - Пойдем на улицу, мне жарко, - предложила Лена, хотя ей вовсе не хотелось туда идти, просто она не видела другого выхода из этого дурацкого положения.
  - Может, еще погреемся? - Лешка вопросительно посмотрел ей в глаза.
  - Нет, пойдем воздухом подышим, домой скоро.
  - Как хочешь, - нехотя согласился он.

Вечерняя прогулка [из инета]

  Они спустились вниз и вышли на улицу. Холодный ветер слегка остудил Ленкины щеки. Она глубоко вздохнула и наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Но глупая довольная улыбка почему-то никак не хотела сходить с лица. Ленка украдкой взглянула на Леху. Тот закурил. "Как все глупо получилось", - подумала Ленка и опять вспыхнула.
  Говорить почему-то не хотелось. Сейчас не было подходящей темы. Ленка поковыряла ногой мерзлую землю: "Интересно, что он сейчас обо мне думает? Будет ли еще такой случай?" - пронеслось в голове.
  - О чем думаешь? - вслух спросила она.
  - Ни о чем. А ты?
  - Я тоже. Ни о чем.
  - Даже обо мне? - с деланной обидой удивился Леха.
  - О! О тебе я всегда думаю, когда больше не о чем, - поддразнила девушка.
  Леха бросил сигарету.
  - Та-а-ак... - протянул он, делая свирепое лицо.
  Ленка взвизгнула и кинулась прочь, хохоча во все горло. Он ее быстро догнал и схватил за руки.
  - Ну, что, попалась?! Так когда же ты обо мне думаешь?
  - Всегда, всегда, отпусти, Лешенька, - запричитала Ленка, стараясь не рассмеяться.
  - То-то!
  Парнишка оказался лицом к лицу к ней. Они посмотрели друг другу в глаза. Он что-то хотел добавить, но опустил голову и отвернулся. Ленка взглянула на часы. Было без двадцати десять.
  - Ой, пора домой, а то вставят мне мои драгоценные родители.
  - Время еще "детское", - пытался остановить ее Леха.
  Но Лена не могла дольше задерживаться. Сейчас и так опять начнутся нравоучения с порога: "Где была? С кем была? Как уроки? Мы волнуемся."
  Алексей проводил одноклассницу до дома.
  - Сама доедешь в лифте или проводить? - спросил Леха.
  - Даже не знаю, вдруг обидят "большие мальчишки"... - закокетничала Ленка.
  - Ну пойдем-пойдем, - Леха галантно открыл перед ней дверь...
  
  - Ну ладно, Лех, я пойду, - шептала Ленка, стоявшая не шевелясь в его объятиях.
  - Угу.
  - Ну все, теперь - пока! Мне уже пора.
  - Тебе уже давно было "пора". Теперь все равно получать, подожди, постой еще, Ленок.
  Лифт неожиданно остановился на их площадке. Ленка вздрогнула и, едва они успели отскочить друг от друга, открылись двери и из кабины вышли Ленкины родители.
  - Привет, а я уже домой иду, - сообщила Лена.
  - Здрасте, - поздоровался Леха.
  - Здравствуй, Алеша, как дела в школе? - поинтересовались родители, - Нормально?
  Леха кивнул.
  - А вы далеко ходили? - спросила Ленка.
  - Тебя встречали. Время - почти десять часов. Мы как договаривались, Лена? Ну ладно, дома поговорим, - мамин тон был не очень утешительным.
  Родители ушли.
  - Ладно, Лех, пока! - Ленка махнула рукой и, вздохнув, поплелась вслед за родителями.
  - Ни пуха! - пожелал Леха.
  - К черту! - отозвалась она около дверей.
  - Пока! - он нажал кнопку вызова лифта.
  - Пока!
  
  Ленка подошла к своей двери и услышала, как хлопнули дверцы закрывшегося лифта. Толкнула свою дверь. Домой входить не хотелось.
  - Лена, ну что ты - застряла? Ночь на дворе. Тебя что, наказывать надо? Ведь не пять лет. Знаешь, что мы волнуемся, - раздалось из коридора.
  - Мам, меня провожали. Мы ходили в кино с ребятами из класса, - начала Ленка.
  - Лучше бы уроки вместе делали, - посоветовал папа.
  - Не рано ли "женихов" завела? Мазаться начала. Шляешься по ночам... - не унималась мать.
  Ленка разделась и ушла в свою комнату. Переодевшись, она пошла в ванную и умылась. "Надо подлизаться, - подумала она. - Все было так хорошо. Не хочется портить вечер".
  - Мамулечка, - начала она с порога кухни. - Не обижайся на меня, пожалуйста, я постараюсь больше не опаздывать.
  - Ты очень постарайся, - смягчилась мать.
  - Спокойной ночи, - Ленка чмокнула мать в щеку и убежала к себе в комнату.
  Мать занялась своими делами, покачав головой вслед убегающей дочке:
  - Горе ты мое луковое, - вздохнула она.
  
  Ленка включила бра над своей кроватью, сняла часы. Разобрав кровать и вытащив ночнушку, она пошла в ванную комнату. Сполоснув ванную, она заткнула дырку стока воды и включила душ. Пока ванная наполнялась теплой водой, она сняла колготки и трусики, перевела немного воды в кран и начала стирать их над раковиной. Напротив нее было огромное зеркало. Ленка критически осмотрела себя. "Интересно; как я ему сегодня - понравилась? - задала она себе вопрос. - Как дура - не надо, не надо... Да, я еще одна дура в нашем классе, которая сходит с ума оттого, что он только заговорит со мной. А сегодня он сам предложил мне пойти погулять. А как он обнимал меня! Полжизни бы отдала, чтобы вот так - все заново! А вдруг он сейчас встретился со своей компанией, с этой своей Таней, и рассказывает, как я краснела и заикалась... Боже мой! Глупо все вышло! Все, небось, ржут сидят..."
  От таких мыслей ей сделалось не по себе. Настроение испортилось. Колготки она давно выстирала, и сейчас тупо смотрела на свое отражение в зеркале:
  - Бе-э-э... - высунула Ленка язык, дразня зеркальное отражение.
  Расстегнув бюстгальтер, она закинула его на веревки, что были натянуты над ванной, развесила свои мокрые тряпки и натянула резиновую голубую шапку. Отставив подальше тапочки, залезла в воду. По телу прошла легкая судорога. Вода была прозрачной и чуть теплой. Она ласково и нежно приняла Ленкино тело.
  Ленка наслаждалась. Она опять подумала о Лехе. Вспомнила его руки и губы, целующие ее лицо. Настроение опять улучшилось. "Я ему тоже нравлюсь, - думала девушка. - Не может же он так прикидываться, да и не пошел бы он гулять со мной, если бы не захотел".
  - Эй, дочь, ты там не заснула? - прервала мать Ленкины грезы, постучав в дверь.
  - Не-а, скоро выхожу, - отозвалась та.
  Она быстренько ополоснулась, вытерлась махровым полотенцем и открыла пробку слива. Набросила халат и пошла к себе в комнату.
  Ленка слегка замерзла. Взбив подушки, она скинула халат, надела ночнушку, нырнула под одеяло и замерла. Немного отогревшись, девушка вылезла из-под одеяла и взяла с тумбочки книгу. Полистав ее немного, она нашла нужную страницу, но прочитала лищь несколько строк. Мысли заработали опять в направлении проведенного с Лехой вечера. Лена выключила свет и начала мечтать, да так замечталась, что и не помнила когда наступил глубокий сон.
  
  Мать осторожно вошла в комнату, луч света упал на кровать. Книжка лежала на одеяле, а сама Ленка мирно спала, загадочно улыбаясь чему-то своему во сне. Мать взяла книгу, положила ее на тумбочку и, открыв форточку, осторожно вышла из комнаты.
  - Артем, ты ложишься? - спросила она, заходя в комнату к мужу.
  - Да, да, Ириш, сейчас иду. Счет узнаю... - по телевизору шел футбольный матч. - Как наше чадо - дрыхнет?
  - Дрыхнет твое чадо; опять, небось, уроки не выучила. О чем думает? Ведь восьмой класс уже. Не хватало еще, чтобы гулять допоздна начала. Мальчики провожать ходят. Ну и детишки пошли! Ты бы хоть раз занялся воспитанием, поговорил бы с ней; может, она тебя лучше послушает, - наседала Ирина на мужа. - Ты-то меня слышишь?!
  Момент был интересный, и Артем болезнно морщился, глядя на экран и стараясь не пропустить слова комментатора, которые путались с тирадой его жены.
  - Да, да, Ирин, я поговорю. Ты иди, ложись. Мне завтра надо рано встать: договорился с мужиком одним встретиться. Он мне обещал посмотреть, что там стучит в двигателе.
  Ирина поняла, что половина изложенного ею ушла "в никуда" и она, махнув рукой, ушла в спальню. "...Надо завтра мясо поставить варить с утра и позвонить Ольге насчет сапог..." - это были ее последние мысли перед тем, как заснуть.
  
  ...Мать Лены повернулась, и губы ее приоткрылись в полуулыбке, как бы отвечая на поцелуй мужа. Артем получше укрыл ее одеялом.
  "Милая моя Иришка, помнишь ли ты свои пятнадцать лет? - думал Артем. - А ведь целовались мы с тобой еще в седьмом классе... И нравы тогда были строже, что же ты хочешь сейчас? Ты была смешной девчонкой с бантиками в косах. А наша Ленка? Она похожа на тебя, такая же стройная и веселая, но немного взбалмошная. Они все сейчас такие - ее поколение - "акселераты"! Нет, пожалуй, Ленка красивее, чем ты была в ее годы. И не удивительно, что ее ходят провожать. За тобой целый "табун" бегал, а была ты со мной... Ирочка, милая моя девочка, что же ты стала такой сварливой? Надо тебе что-то приятное сделать. Завтра же и займусь. А с дочкой надо поговорить: мальчишки - мальчишками, а школу закончить необходимо... Завтра и поговорю... Или, лучше, послезавтра... " - и тут ему начал сниться сон...
  Квартира наполнилась тишиной. Только было слышно, как где-то тикают часы и капают капли воды из слегка проржавевшего крана на кухне.
  За окном слабо светила луна и падал первый снег, покрывая черную землю с пожухлой замерзшей травой. Проехала машина, осветив фарами несколько фигур, шедших с магнитофоном. Гуляла молодежь. У кого-то были проводы в армию. Они заголосили песню "Девочка в баре", немного не в такт подпевая "Примусу". Их голоса долетали до открытой форточки в комнате Ленкиных родителей. Ирина поморщилась и, накрыв голову одеялом, придвинулась к мужу. Он был такой теплый, такой родной: она опять погрузилась в сон.
  
  А Ленке снился Леха. Всю ночь. Он был с ней и она была счастлива, только вдалеке маячила какая-то тень, слегка омрачая это призрачное счастье...
  "Это всего лишь сон", - подумала Ленка проснувшись, но неприятное ощущение не проходило.
  - Алена, - позвала утром мать. - Пора вставать.
  - Угу, сейчас, - отозвалась дочка.
  Вставать ей никак не хотелось! "Что же все-таки значит этот сон?" - думала она, вылезая из-под одеяла и закрывая форточку. Она выдвинула ящик стола и, включив свет, достала картонные картинки - "французский пасьянс". Перемешав их, разложила на столе. Получилось: "дорога", "в конце месяца", "любовь", "раздумье", "кровать", "злые сплетни, наговоры", "рюмка" и "успех в учебе".
  "Содержательно, - подумала Ленка, - особенно "любовь в конце месяца" - в кровати, что ли, после рюмки? Туфта какая-то." Она собрала их и положила обратно в ящик. Редко, когда получалось что-нибудь вразумительное. Но девчонка каждый раз искала сходство событий с тем, что выпадало на картинках. И, если что-то сходилось, она им верила. А если нет - начинала сомневаться: протаскивала их через ручку двери, пробовала посидеть (вообще-то надо было подкладывать карточки тем, кто ни разу не был целован. Ленка решила, что ей тоже можно, тем более, что она с самого лета ни с кем не целовалась), и еще придумывала много разных хитростей. И так продолжалось до тех пор, пока не начинало сходится то, что было на картинках и то, что на самом деле. Плохому Ленка старалась не верить - так было приятнее. Не удовлетворившись "французским пасьянсом", Ленка достала "сонник" и стала вспоминать, что ей сегодня снилось:
   "...Ветка - любовь,
   Машина-ускорение в делах,
   Вишня - слезы,
   Ветер - успех в любви,
   Короткие волосы - утрата,
   Заяц - потеря..." - читала она.
  Ленка, вдруг, отчетливо вспомнила сон, который был уже под утро: дерево, одиноко стоящее на поляне. Она и Он. Они целуются, протягивают друг другу руки, но им мешают ветки. Веток становится все больше и больше. На краю поляны стоит какая-то неясная фигура. Вдруг, Он оказывается рядом с той темной фигурой. Сильный ветер; с дерева летят лепестки; кругом все стало белым. Дерево - вишня.
  Она бежит вслед уходящему Лехе, а цветки шуршат под ногами. Из-под ног выскакивает белый заяц и, вздымая вверх целый вихрь белых лепестков, убегает к лесу. Она остановилась. Лешка манит ее рукой. Он идет к ней, но никак не может приблизиться, даже на метр.
  Ленка хочет броситься к нему навстречу, но вместо этого срывает с дерева ягодку и, положив ее в рот, чувствует вкус вишни. Она ходит вокруг вишни и обрывает ягоды. Кто-то берет ее за руку и поворачивает к себе. Это - Он. Он целует ее волосы. Ей хорошо, она обняла его и... и, вдруг, ощутила пустоту. На краю поляны темная фигура. Проезжает машина, в ней сидит Леха и смотрит на нее. Он не говорит ни слова, просто сидит и смотрит. Ленка хочет ему что-то сказать, но ей как-будто кто-то закрыл рот рукой. Она проводит рукой по волосам и, вместо длинных прядей, чувствует короткую стрижку... Она рядом с каким-то домом, выходит Он. С другой стороны улицы показывается женская фигура. Он берет Ленку за руку, и они убегают. Лес... Кусты... Скамейка... Дорога... Он целует ее; они идут и ветер обдувает их лица, шевеля волосы на голове. Проехала машина... Лена стоит на балконе и смотрит на Него. Он курит, встает на стул, протягивает ей руку. Она наступает на край балкона, и они прыгают вниз... и плавно слетают на крышу столовой, которая пристроена к дому. Ленка вылезает из сугроба и отряхивается. Это вовсе не сугроб, а копна лепестков. Лешка стоит рядом и молча ждет ее. Он снимает белые лепестки с ее волос и обнимает ее. Вдруг, он опять исчезает. Ленка беспомощно оглядывается. Вдалеке видна женская фигура. Лена плачет... Она идет по улице навстречу огромному потоку людей: у всех одинаково отсутствующий взгляд. Они все о чем-то говорят, но Ленка не может понять ни слова. Вдруг она видит Леху и пробует пробраться к нему сквозь толпу. Он молча смотрит на нее, а люди все идут и идут, и Ленка никак не может преодолеть последние метры, ее отталкивают назад. Позади Лешки - женская фигура. Лена останавливается и плачет. Леха идет к ней, обнимает ее, целует. Губы его горячие и...
  ... Ленка проснулась.
  - Лена, иди завтракать! Ты еще не оделась? - возмутилась Ирина. - Давай быстрее, а то в школу опоздаешь. И брось свою галиматью, лучше уроки повтори. - Она вышла из комнаты и загремела на кухне кастрюлями.
  Ленка мотнула головой, закрыла "сонник" и стала заправлять кровать. Через пятнадцать минут она сидела за столом и вяло жевала бутерброд, запивая его горячим чаем. Вкусно пахло варившимся мясом.
  - О чем задумалась, Лен? - мать вопросительно взглянула на грустную дочку.
  - Ни о чем, так просто, - ответила та. "Но что же все-таки обозначает мой сон?"
  Ленка доела, поставила в раковину грязную чашку и ушла в комнату. Прикрыв поплотнее дверь, она вытащила косметичку. Быстренько проделав привычную манипуляцию, она схватила сумку и выскочила в коридор.
  - Лена, время восемь часов! - раздался голос матери с кухни. - Одевайся теплее, на улице снег!
  - Хорошо!
  Ленка взглянула на руку: "Тьфу! Опять забыла надеть." Она, как была в одном сапоге, так и поскакала в комнату. Взяла с тумбочки часы, надела на руку и попрыгала назад. Она услышала шаги матери, которая шла с кухни, чтобы посмотреть, надела ли дочь шапку и шарф.
  Ленка схватила куртку, сумку и открыла дверь.
  - Лена! Шапку надела?!
  - Мне не холодно, ма! Я быстро до школы добегу, пока!
  Дочь спешила "сдернуть", чтобы мама не заставила ее умываться и стирать губы, которые сегодня намазала ярче обычного. Дверь хлопнула за спиной, и Лена поспешила к лифту.
  На улице было темно и тихо. Серые снеговые облака ползли по низкому утреннему небу. На углу, возле школьного забора ждали Лариска и Славик. Лена прибавила шаг и скрылась за зарослями голой замерзшей сирени. На тропинке, на свежевыпавшем снегу, отпечаталось всего несколько пар следов. Начинался новый день...
  
  ***
  
  Шли дни и недели...
  В комнате был полумрак.
  - Ты сегодня опять не идешь с нами? - Таня посмотрела на него грустно.
  - Не-а, надо с Ромкой сходить в одно место... - ответил Леха.
  - Ну что ж, пока; закрой за мной, - она направилась в прихожую.
   Закусив губу, девушка надела сапоги. Леха держал пальто, стоя рядом. Она выпрямилась, и он помог его надеть Тане.
  - Спасибо, - она застегнула пуговицы и открыла дверь. - Счастливо провести с "Ромкой" время, - немного желчно попрощалась она.
  Леха стоял у открытой двери и смотрел вслед уходящей девушке. Он услышал, как ее шаги смолкли внизу около двери в подъезд, и лишь тогда захлопнул свою.
  "Странно, - думал он, - никогда не мог себе представить ее такой грустной и задумчивой, как последние дни. Всегда смешливая, готовая "подколоть", независимая... Что с ней? Неужели она ревнует меня к Ленке? Вот никогда бы не подумал."
  Лешка усмехнулся мелькнувшей догадке. Ему это было приятно, но все же его мучили кое-какие сомнения. "Хотя, нет, вряд ли, - продолжал рассуждать Лешка, - она со всеми одинакова. Ее не поймешь - кто ей нравится. Скорее всего, они не хотят, чтобы наша компания развалилась..."
  Он достал сигареты и пошел на кухню. Включив газ, подошел к окну и открыл форточку, чтобы было поменьше дыма в квартире; закурил. Бросив взгляд вниз, он увидел Татьяну: она стояла и смотрела на его окна. В руке она сжимала комок снега, ее взгляд был каким-то отрешенным.
  Снег растаял и она, будто, очнулась. Увидев Леху, смотрящего на нее из окна, Татьяна разжала ладонь, и с нее потекла вода. Она усмехнулась, надела перчатку и махнула ему - "Чао!", быстро развернулась и пошла прочь.
  "Чудеса!" - подумал Лешка. Он потушил сигарету и пошел звонить Ленке.
  Да-а, чтобы дозвониться ей с первого раза - об этом не стоило и мечтать. "Наверняка треплется с Лариской или Светкой" - подумал Леха. Он снял со стены гитару и завалился на диван. Пальцы легко пробежали по струнам. Гитара была хорошо настроена.
  - "...Судите судьи, таких заброшенных ребят.
  Вам не понять, о чем они, порой, грустят;
  Не о любви, которой нет уж много лет
  И лишь остался в душе неизгладимый след..."- его голос не был сильным, но отличался мягкостью. Его было приятно слушать. Он пел негромко, скорее "мурлыкал" себе под нос. Но это, как ни странно, заставляло замолкать окружающих, если он пел в компании, и внимательнее слушать его. Пел он, в основном, "душевные" песни, но когда приходилось петь веселые, блатные - дурачился "на всю катушку", заражая окружающих своим веселым смехом.
   Многие находили его очень привлекательным, но красивым, его, пожалуй, нельзя было назвать.
  Невысокого роста, но крепкого телосложения, он походил на мужичка. Голову он держал прямо, но взгляд его казался не высокомерным, а скорее настороженным. Плечи слегка опущены вниз, руки в локтях чуть разведены в стороны. При ходьбе он не размахивал ими, руки были опушены вдоль туловища, и от этого походка казалась более уверенной. Черты лица не крупные: черные прямые брови; небольшие глаза и нос; маленький, хорошо очерченный рот; мелкие, но ровные зубы. Густые черные волосы были коротко острижены, на подбордке пробивался легкий черный пушок. Картину довершали несколько веснушек, которые ему, почему-то, шли.
  Когда Лешка улыбался, на его щеках появлялись ямочки, а глаза принимали лукавое выражение. Его улыбку долго нельзя было забыть. А некоторые просто не в состоянии были это сделать. Леха пользовался успехом у одноклассниц. Он это знал, что не шло ему на пользу.
  Парнишка отложил гитару и снова набрал Ленкин номер. Послышались длинные гудки: "Наконец-то дозвонился!"
  - Привет! У тебя телефон не перегрелся?
  - Ой, Леш, привет! Да я заболталась с Лялькой! - Лена была рада этому звонку.
  - В пять у "деревянного камня". Я жду.
  - Лех, не успею, - заканючила Лена.
  - А ты постарайся, - посоветовал Леха, - Пока! - он положил трубку, зная, что если он еще будет разговаривать с ней, то она и к семи часам не придет.
  Потянувшись до хруста, Лешка поднлся, взял из вазы горсть конфет и положил в карман. Посмотрев на часы (было всего четыре), он надел кроссовки, взял ключи и отправился к Мишке.
  На улице было тихо. Начинался мороз. Снег скрипел под ногами. Кое-где зажгли фонари. Наступал вечер.
  
  Мишка открыл дверь:
  - Заходи!
  Леха зашел, снял куртку и кроссовки, и прошел в комнату. В большой комнате работал телевизор, а в маленькой - Мишкиной - во всю гремела музыка. Леха прошел в маленькую комнату. Музыка гремела так, что нельзя было ничего расслышать.
  Сверху донизу комната была увешана полками. Книги были в красивых обложках в хорошем состоянии. Много было редких подписных изданий. Справа стоял гардероб, за ним - стол, над которым висели полки с учебниками. Слева, около окна - рабочий стол-тумбочка, на которой стоял разобранный магнитофон и куча деталей, рядом дымился горячий паяльник. Пахло канифолью. Над этим столом тоже висели полки, в которых стояли диски и кассеты. Их было очень много.
  Мишка хорошо разбирался в магнитофонах: из двух запросто мог собрать три работающих, добавив незначительное количество деталей. Его записи отличались хорошим качеством. Почти всегда он писал с дисков. Все, что представляло интерес в музыкальном мире соответствующей категории музыки, в крайнем случае через полторы-две недели, было у него.
  Между столом и полками, ближе к двери, стояла софа. Она была собрана и над ней, заменяя ковер, висели фотографии знаменитых рок-, поп-групп: "родные" и сделанные любительским объективом. Мишка увлекался фотографией.
  На диване сидели Татьяна и Марина, с увлечением рассматривая какие-то фотографии, и смеялись над ними. Маринка была в наушниках. Непонятно только, зачем. Скорее всего для того, чтобы не оглохнуть от музыки, которая лилась из двух огромных колонок, стоящих по обе стороны окна на угловых полках. Мишка их сделал сам и очень гордился ими: громкость и чистота звука были изумительными.
  Девчонки подняли головы. В Таниных глазах мелькнуло изумление, которое сменилось любопытством. Маринка искренне обрадовалась:
  - Лех, привет! Что это ты совсем нас позабыл? Чем занят был?
  Леха подошел к Марине, и она поцеловала его в щеку.
  - Да все дела разные... - улыбнулся парнишка.
  - Все с "Ромкой" дела-то делаете? - словно между прочим, поинтересовалась Маринка, - А еще?
  - Уроков много задают, - уклончиво ответил Леха. - Понятно?!
  - Ну, ну, понятно... - посочувствовала Таня, - чего ж здесь непонятного? - она хмыкнула.
  Вошел Мишка:
  - Чай будете? - Он обвел присутствующих взглядом и получил утвердительный ответ. - Девчонки, пошли со мной!
  Лешка остался один. Он взял фотографии, которые перед этим рассматривали Таня с Мариной. Это были летние фотографии их компании. На них строили рожи и дурачились Танька, Маринка, Мишка, Валерка, Игорь, Вовка с Олегом и он, Леха.
  
  Ему, вдруг, остро вспомнился тот день. Он только что вернулся в Москву с летнего отдыха, и Мишка решил запечатлеть этот день на память. Впечатлений была целая куча. Все изменились. Но как изменились их девчонки!!!
  Маринка с детства была интересна собой. А вот Татьяна расцвела только теперь. И если к Маринке давно привыкли, и особенно не поражались ее внешними данными, воспринимая их как должное, то Татьяна приковывала к себе внимание. Ребята с удивлением замечали, что все чаще и чаще ловят себя на мысли о ней не как о давнем друге детства, а как о человеке, слишком много значившем в их сердце.
  

Дуб в парке [из инета]

  
  ***
  
  Лешка вспомнил тот день, когда они вечером пошли в парк. В тот день они гуляли до поздней ночи, играя в "салки" и "прятки" на стадионе. Рядом с главным, обнесенным забором и трибунами по краям, был еще один - "любительский". Ворота - не ворота, - железные сваренные трубы на вытоптанной поляне среди многолетних дубов. Сквозь густую листву, издалека, пробивается свет фонаря. Теплый и ласковый ветер треплет волосы. Рядом прошел водящий Мишка.
   Они прятались вдвоем. Лешка почувствовал, как девушка взяла его руку и сжала (он готов был рассмеяться и выдать их обоих: он бы, конечно все равно успел добежать и выручить себя, но на свои силы Таня не надеялась). Смех, вдруг, сразу куда-то пропал, сердце участило удары. Он повернулся к ней и обнял девушку за плечи. Руками она обвила его шею. Он наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Она ему ответила. Голова пошла кругом. Время остановилось...
  ...До них донеслись голоса: оказывается, все давно были найдены, кроме них. Лешка отошел от Тани и тихо подкрался к разбитому дереву, которое служило "палочкой-выручалочкой". Не успел Мишка отвернуться, как Леха подскочил к дереву и отстучал:
  - Палы-выры!! За себя и за Таньку!
  Мишке пришлось водить еще кон...
  На обратном пути Танька даже не подала вида, что что-то между ними произошло. Весела и остра на слово - как всегда! Даже, пожалуй, больше обращала внимания на Вовку и Олега, чем на него. А он долго не мог забыть то ощущение ее маленькой руки, ласкающей его шею и ее жадных губ. Он тогда впервые понял, что целоваться-то он почти не умеет, а именно в тот момент ему хотелось быть "на высоте".
  
  ***
  
  Мишка вошел в комнату с бутылкой коньяка и двумя шоколадками.
  - Ого! Сегодня праздник? - Леха давно уже не заходил, и начал отвыкать от такого угощения.
  - Ага, по случаю Вашего прихода. Ведь это теперь целое событие, - ехидно заметила Таня, входя в комнату вслед за Мишкой, с чайником и чашками на подносе.
  Маринка притащила две тарелки с бутербродами и села на диван. Мишка "слетал" за стаканчиками и табуреткой.
  В дверь позвонили. Леха пошел открывать. На пороге стояли Вовка и Олег.
  - Здорово, Леха! Как делищи?
  - Привет! - они пожали руку, протянутую Лехой.
  - Сколько лет, сколько зим! Какими судьбами? Девочки наши соскучились по тебе, - Олег пристально посмотрел на Лешку.
  - Да ну?! - притворно удивился Леха.
  Они прошли в комнату. Девчонки, забравшись с ногами, сидели на софе. Мишка менял кассету. Вовка взял бутылку:
  - Ну что, за встречу?
  - Разливай, сейчас придумаем, за что выпить. - Таня подвинула стаканы.
  Мишка и Олег сели на стулья, а Вовка с Лехой - на софу, рядом с девчонками.
  Олег заметил, что Леха взглянул на часы:
  - Торопишься?
  - Да не очень, - Леха смутился: "Надо успеть с Ленкой встретиться, и с друзьями давно не общался". Если бы он не настаивал перед этим на встречу с Леной, он бы точно остался. Ему не хотелось, чтобы Ленка на него обижалась, но от ребят уходить ему тоже не хотелось.
  - Да, ладно, у всех могут быть личные дела, - заступилась Таня.
  - За то, чтоб почаще встречались! - Маринка подняла стаканчик и посмотрела на Леху.
  - Ага, и тем же составом, - подхватил Мишка.
  Леха молча чокнулся и залпом опрокинул стакан. Сморщился, выдохнул и потянулся за шоколадкой.
  - Кто же так пьет коньяк? - назидательно спросили Мишка и Вовка одновременно.
  - Только добро переводишь, - огорчился Вовка.
  - Надо с толком, с чувством, с расстановкой... - Мишка наглядно показал, как надо это делать. Танька и Маринка рассмеялись.
  - Ладно, учту, - пообещал Леха.
  Девчонки поделили шоколадки: одну взяли себе на двоих, а другую отдали ребятам.
  - Почти по-братски, - констатировал Олег, глядя на маленькую плитку, что они оставили им на четверых. Мишка с Вовкой набросились на бутерброды.
  - Ну ладно, мне пора, ребят, - спохватился Леха.
  - Зря, батенька, зря, - Вовка опять взял бутылку.
  - Может, останешься? - спросила Маринка, лукаво глядя на него.
  - Нет, мне, правда, надо встретиться с одним другом, - нехотя проговорил Леха.
  - Или с подругой, - невзначай обронила Таня.
  - С "Ромкой", небось, а, Лех? - Мишка подмигнул ему.
  - С ней! Откуда знаешь? - притворно удивился Леха, принимая игру.
  Они еще немного поржали по этому поводу, Леха замучился выкручиваться.
  - Ну ладно, будешь в Москве, заезжай, - бросил напоследок Олег, дожевывая очередной бутерброд с сыром.
  - Пока!
  - Счастливо провести время!
  - "Ромке" привет передавай, а то замерзла, небось уже... - напутствовали его ребята.
  Лешка отшучивался, одеваясь. Открыл дверь:
  - Ну все, пока! - попрощался он и вышел...
  - Ща приду, - пообещала Таня и ушла в ванную.
  Открыла кран, полилась холодная вода. Она увидела себя в зеркале: предательски дрожали губы и покраснели глаза. Она опустила руки в воду и смочив их, провела по лицу. "Не смей! Дура, он тебя не стоит!" - приказывала она себе. Слезы душили ее, но усилием воли она заставила себя успокоиться.
  Через три минуты она была в комнате, веселая и заводная, как всегда. Ребята убрали еду, посуду и достали карты. Игра в "козла" сама по себе интересная, но когда надо уследить за тем, чтобы не перемигивались соперники, а самой убежать от "шахи", то некогда думать о наболевшем. Тем более, оставшиеся ребята были далеко не замкнутыми пеньками - весь вечер прикалывались и перебрасывались шуточками.
  Время провели здорово. Вовка и Олег проводили Таню и Марину домой. Мишка остался убираться. Завтра должна была приехать мать с отчимом.
  
  - Спокойной ночи, - вздохнула Таня, надевая тапочки.

Таня [из инета]

  Таня тихонько открыла дверь. Дома уже спали, она сняла сапоги и пальто в прихожей, нащупала в темноте тапочки и на цыпочках пошла к себе в комнату.
  - Та-ань, - дверь в родительскую комнату приоткрылась. - У тебя совесть есть, время сколько? - поинтересовался отец.
  Он очень рано вставал на работу, поэтому рано ложился. Отсутствие дочери в столь поздний час его раздражало; он волновался, когда она поздно возвращалась, хотя знал, что ее всегда провожают.
  - Пап, только десять часов, мы у Мишки кассету Маринке записывали, - объяснила она.
  - Позвонить можно было?
  - В следующий раз позвоню, - пообещала Таня.
  - В следующий раз приходи пораньше. Спокойной ночи! - посоветовал отец и тихонько закрыл дверь, жена уже дремала.
  Теперь можно было включить свет, все равно "засекли". Она вошла в свою комнату и подошла к телефону. Рука долго вытирала пыль с диска, затем неуверенно подняла трубку и набрала номер.
  - Алло! Кого вам надо? - услышала она знакомый голос и быстро нажала рычаг. "Дома!" - удовлетворенно подумала она и, свободно вздохнув, отправилась спать.
  
  ***
  
  ...Приближался Новый год.
  В школах усиленно исправляли четвертные оценки, писали сочинения и контрольные работы. Дома покупались елки; с антрессолей и из шкафов доставались елочные игрушки; придумывались новогодние поздравления и подарки. Искали варианты: куда бы отправить родителей и у кого справлять встречу Нового года.
  Ленкина компания пришла к выводу, что самый лучший вариант - у Лехи. Мать с отцом и младшим братом должны были уехать к бабушке на три дня. Трехкомнатная квартира - чего еще желать?
  Ленка начала готовить почву заранее:
  - Мам, мы с девчонками хотели пойти к Лариске на Новый год, ты не против? - она заискивающе посмотрела матери в глаза.
  - А кто еще там будет?
  - Света и Оля. Ну, может, еще Кирилл и Слава.
  - Опять ваша компания? Еще, наверное, Алеша и Рома. Не нравится мне это, - покачала головой мать.
  - Да нет, - соврала Ленка. - Они, кажется, в зимний лагерь едут...
  Ирина была не первый год замужем, но как объяснить четырнадцатилетней дочери, чего именно она боялась и что ей не нравилось во встрече праздников девочек совместно с мальчиками, она была не в состоянии; сказывалось ее собственное воспитание - как-то неприлично было говорить на столь волнующую тему, будто этой темы вообще не существовало. По крайней мере, ее воспитали так, что когда в присутствии Ирининых родителей, показывали по телевизору сцены горячих поцелуев, она не знала куда девать глаза, не говоря уж о намеках на постельную сцену. С мужем она чувствовала себя свободно, но отношения с собственной дочерью не смогли стать доверительными. Ленкина мать так и не смогла начинать разговор на эту тему, не заливаясь ложной краской стыда. Поэтому, Ленка чувствовала неискренность и замыкалась, стараясь обходиться без подробностей, чтобы не видеть, как мать начинает раздражаться, пытаясь найти подходящие к случаю слова.
  Иру волновал выбор дочери, она видела, кого та предпочитала. Кирилл и Славка были еще совсем мальчишки, но Ромка и Алешка - другое дело. Видно было, что они привыкли нравиться девочкам. От них исходила какая-то волна сексапильности. Даже она, взрослая женщина, чувствовала это. Через год-другой, эти мальчики будут отъявленными сердцеедами. Ирине не хотелось, чтобы дочка испытала разочарование, когда увидит, что не одна она пользуется его благосклонностью, мальчик был сильной личностью...
  - А что ты мне в четверти принесешь? Троек много?
  - Нет, мам, всего одну. Я постараюсь успеть ее исправить, - заканючила Ленка, чувствуя, что мать удается уломать.
  - Хорошо, - поставила мать условие. - Если исправишь тройку - пойдешь. Только обещай, что пить шампанское, да не дай Бог, чего покрепче, не будете. А я еще Ларисиной маме позвоню, попрошу, чтобы проследила.
  - Мам, ну чуть-чуть, нас же много будет, там на донышке бокала всем достанется. Что это за Новый год - без шампанского? Мы будем хорошо себя вести.
  - Ладно, Лена, ты уже взрослая, понимаешь что к чему. Но чтобы обязательно позванивала, а то мы будем волноваться. И ночевать домой приходи, - нехотя согласилась Ира.
  - Ладно, мам, - Ленка чмокнула мать в щеку.
  Она прекрасно знала, что ночевать она не придет (если только утром), но сейчас об этом не стоило заводить разговор, пока мама не передумала.
  - И тройку исправь! - напомнила мать.
  
  ***
  
  ...Леха подошел к звонившему телефону:
  - Але! Слушаю!
  - Здорово, Леха!
  - Привет, с наступающим! - обрадовался Лешка. - Как Новый год собираешься встречать, с нашими?
  - А как же, мы все к Олегу дернем, - сообщил Мишка.
  Лехе очень хотелось пойти к Олегу со своей компанией. Там все же было интереснее. Все ребята были старше него, но эта разница не была заметной. Просто был немного другой уровень общения. В последнее время он немного отделился от них, и Маринка с Танькой его постоянно подкалывали по этому поводу. Они были такие недоступные, что парнишка иногда даже терялся в разговоре с ними. Ребята относились с пониманием. Олег как-то начал разговор по поводу Ленки, но Мишка умело увел его в сторону. Их устраивало, что девчонки больше внимания уделяют им, а не своему любимчику. Как младшему из ребят, ему многое прощалось и уделялось больше внимания, хотя равные отношения были со всеми.
  Леха вздохнул. Со своими одноклассниками были общие проказы и разные забавные истории. Он уже договорился о встрече Нового года, хотя колебался, правильно ли он поступил: к Олегу придет Танька, но она сейчас так далека, а здесь - Ленка. Он знает, что нравится ей, если не сказать больше. Она намного проще и понятнее Таньки. Одевается даже лучше, и вообще... "Тьфу, запутался совсем!" - разозлился Леха.
  - Ты понимаешь, Мих, ко мне, наверное, Ромка со всей кодлой завалит. Приходите! Мои уезжают. Гульнем!...
  - Ладно, заскочим. Если будет скучно, приходи, мы тебя всегда ждем. Особенно Маринка - все время о тебе спрашивает.
  - Я знаю, она мне вчера звонила, мы так поржали: ну Олег дает... А Вовка чего?.. Ха-ха!..
  Они поболтали еще немного, посмеялись. Мишка сообщил последние новости и, пообещав "завалить на огонек", попрощался...
  
  ***
  
  31 декабря. День.
  Ленка надевала новую юбку, когда в комнату вошла мать:
  - Собралась уже? А может, не пойдешь? - без особой надежды спросила мать. - Новый год все-таки семейный праздник? Или пригласи девочек к себе, - попробовала она еще раз.
  - Ну нет, ма, мы уже договорились, - Лена знала, что мать и не надеется удержать ее дома. Спрашивает, так, на всякий случай и вяло "отнекивалась".
  - Ладно, только звони и не задерживайся долго, - вздохнула Ирина.
  
  Через полчаса Ленка чмокнула мать в щеку, крикнула отцу: "Пока! С наступающим!" и умчалась к Лариске.
  В 10 часов 18 минут она с Лариской, Ольгой и Светкой поднималась по лестнице старого сталинского дома. На лестничной площадке курили Славка и Леха.
  - Какие люди! - обрадовался Славик. - Время - как раз - девять! Ну как часы!
  - Мы так спешили, так спешили, - начала уверять Лариска, - но не успели...
  Опоздали они, конечно, четко: на час и двадцать минут.
  Леха бросил окурок и спустился к ним. Открыл дверь, девчонки вошли, разделись и прошли в комнату.
  В комнате работал телевизор, верхний свет был выключен. В левом углу от входа в комнату стояла елка, украшенная разноцветными гирляндами фонариков. Посреди комнаты стоял стол, накрытый вышитой скатертью, на нем - несколько тарелок с салатами, бутылка водки, две бутылки шампанского, две бутылки "Алазанской долины", ваза с яблоками и апельсинами, и восемь приборов.
  Лешкина мама, уезжая, наготовила всего-всего, осталось только вынуть из холодильника и поставить на стол. Напекла пирожных и достала из заначки бутылку шампанского, наивно полагая, что этого вполне хватит встретить праздник. Ромка предвидел это и притащил из дома бутылку водки и две бутылки "Алазанской долины", купленных на сэкономленные на обедах деньги. Кирилл с Ольгой притащили бутылку полусладкого шампанского.
  Девчонки - Ольга с Лариской - ушли на кухню, Ленка и Светка - в ванную, поправлять прическу и макияж.
  Через час почти все было готово: на столе стояли разные салаты, закуски: ветчина, колбаса, сыр, копчености были красиво разложены по тарелкам. На кухне ребята дочищали последние картофелины.
  Лариска положила кур на противень и поставила в духовку, - останется только зажечь газ и ждать, когда подогреется. Ромка дочистил последнюю картофелину и бросил в кастрюлю с водой:
  - Где приз победителю? (Леха с Кириллом старательно счищали шкурки, в их кучке осталось три картофелины).
  - Это нечестно, у тебя было меньше! - возмутился Кирилл.
  - Зато вы вдвоем чистили, а я один, - отстаивал свой приз Ромка.
  Ольга достала два больших пирожных-безе (девчонки их спрятали, чтобы хоть что-то оставить "на потом" - к чаю; когда они пришли, оставалось только полтарелки - их мальчики были сладкоежками):
  - Получите!
  Ромка открыл рот и откусил кусочек протянутого Ольгой безе.
  - Маловато будет, - он заискивающе посмотрел на подругу, которая закрывала шкаф с оставшимися пирожными.
  - Хорошего понемножку, - поставила точку Ольга и отдала ему второе пирожное.
  - Ну ладно, пошли что ли, туда, - позвала Светка, уходя в комнату.
  
  ...Без трех минут двенадцать открыли бутылку шампанского, и Ромка разлил его по фужерам. Ребята успокоились и подняли их в ожидании.
  - С Новым 19** годом, дорогие товарищи! - сказал диктор по телевизору.
  Под бой Кремлевских Курантов выпили первый бокал.
   В половине второго ребята насытились и выбрались из-за стола. Стол отодвинули к стене и уселись смотреть телевизор.
   Леха сел в кресло:
  - Лен, поди сюда, я тебе чего на ушко пошепчу...
  Лариска, Славка, Ольга и Рома устроились на диване и сейчас возились из-за "думочки". Ромка невзначай обнял Ольгу, и они успокоились. Славик великодушно уступил подушку Лариске. Света сидела в кресле, а Кирилл на подлокотнике, справа от нее. Он наклонился к ней и что-то шептал на ухо. Светка улыбалась и качала головой. Лена подошла к Лешке. Он потянул ее за руку, и она оказалась у него на коленях.
  - Врушка ты, Лешенька-Лешенька, отпусти! - Ленка только сейчас поняла, что Леха ее "надул" (надо сказать, что она не сильно расстроилась. Брыкалась только ради приличия).
  Лешка схватил обе ее руки и прижал к себе. Сопротивляться было бессмысленно. Лена положила голову ему на плечо. Почувствовала, как его рука, которой он обнимал ее за талию, медленно и неуверенно поползла вверх. Ленка вся напряглась и тихонько, как бы невзначай, положила свою руку поверх руки мальчика.
  - Смотри, какая у тебя клешня по сравнению с моей рукой, - попыталась она перевести Лешкино внимание на более отвлеченную тему.
  Леха перевернул руку ладонью вверх и приложил к Ленкиной ручке. Да, разница была, действительно, заметна. Он закрыл ладонь, захватив Ленкины пальцы.
  - Что, попалась?
  - Лех, отпусти, отпусти, пожалуйста, - запищала Ленка, - больно же!
  - Поцелуй принцессы! - Леха широко улыбался.
  Ленка чмокнула его в щеку. Он отпустил ее руку и опять обнял ее за талию.
  Лариска посмотрела на часы:
  - Ой, мне домой пора. А то мать ввалит.
  Славик заметно погрустнел.
  - Лялька, может, останешься? - попробовал уговорить Леха (он боялся, что Ленка тоже уйдет с ней).
  То, что она не останется, было ясно. Если Лариска что-нибудь решала, то трудно было заставить ее изменить принятое решение, если только были веские причины на то.
  Ленка тоже знала, что Лариска не останется: с одной стороны, плохо - без Ляльки было немного скучновато, а с другой - хорошо. Лялька должна была подойти к телефону, если вдруг позвонит Ленкина мать (ведь они договаривались, что будут у Ларисы, а иначе Ленке пришлось бы встречать Новый год дома). Но самая главная причина была в том, что к ней в половине третьего должен был "завалить" Саша, с которым у них был очередной "мир".
  - Нет, правда, - пора. Через полчаса уйду. Может, выпьем еще? - предложила она, чтобы ребята не расстраивались.
  Славик встал, открыл бутылку "Алазанской долины" (до этого пили шампанское и водку) и разлил всем по рюмочке. Ольга взяла два апельсина: один стала чистить, а второй бросила Ленке. Ленка с Лехой выпили на брудершафт. Лешка поставил обе рюмки на журнальный столик, стоявший рядом, и опять обнял Ленку.
  Вскоре она почувствовала, как Лехина рука коснулась ее груди. Ленка тихонько гладила его по щеке, играла с волосами. Почесала за ухом:
  - Лех, почему ты не мурлыкаешь? - прошептала Ленка.
  - Мыр-мыр-мыр... - спохватился Леха.
  - Брысь под лавку! - Ромка закатился смехом. - Лелька, не буди в нем зверя!
  Ленка засмеялась, она уже давно почувствовала, как Леха напрягся, как неровно дышит. Ей это нравилось и, в то же время, было не по себе - непривычно, все-таки.
  - Ромик, брось сигаретку, - попросил Леха.
  - И мне, - Ленка протянула руку.
  - Дети зеленые будут, - предупредил Кирилл, передавая сигареты.
  - Не-е, не должны, - отмахнулась Ленка, взяла сигарету и зажигалку.
  Но прикурить ей было не суждено. Восемь раз она зажигала огонек, а Леха дул на него и не отпускал Ленку, которая пыталась вырваться.
  Ребята наблюдали эту сцену и хихикали:
  - Лелька, когда тушат огонек - просят поцелуя, - наконец, подсказал Кирилл.
  - Ни за что!!! - Ленка дернулась еще раз, развернулась и умудрилась пощекотать Леху.
  Он взвизгнул и отпустил ее. Она прикурила и села подальше.
  Светка с Кириллом ушли в Лешкину комнату.
  Ольга с Лариской стали убирать грязные тарелки, Ленка ушла с ними.
  Ленка поставила чайник и позвала Леху, чтобы он достал чашки.
  Ромка со Славкой курили в комнате. Через полчаса Лариска собралась домой. Славка тоже стал собираться.
  - Слав, проводишь Ляльку - приходи, - позвала Светка.
  - Да нет, что-то уже спать охота, - соврал Славик (без Лариски ему здесь делать было нечего, да и дома обещал быть в два часа, а сейчас уже двадцать минут третьего).
  - Если передумаешь, приходи, - пригласил Леха.
  - Ну, ладно, пока! Счастливо попраздновать!
  - И тебе удачи! - пожелала Ленка, хитро улыбнувшись.
  - Спасибо! - Лариска тоже улыбнулась, предвкушая встречу с Сашкой. Она повернулась к Славику, он открывал дверь:
  - Пошли?
  - Ага! До завтра! Звоните! - и они ушли.
  Ромка с Ольгой пошли на кухню, чтобы помахать Ляльке со Славиком из окна; Светка с Кириллом - опять в Лехину комнату.
  Леха закрыл дверь и повернулся к Ленке:
  - Хочешь чего покажу?
  Ленка пожала плечами. Он взял ее за руку и открыл дверь в комнату родителей. Там, занимая почти полкомнаты, стояла огромная кровать, с двух сторон были тумбочки, на которых стояли ночники. На одной из тумбочек стоял приемник. Над кроватью висел красивый пушистый ковер, такой же ковер, только более грубый, был на полу. Справа от двери стоял гардероб. В углу - трюмо, за которым, между гардеробом и стеной, висела полка со всякой косметикой и побрякушками.
  Около окна были два небольших кресла и маленький журнальный столик. Рядом с левым креслом стоял торшер.
  Низко висела люстра. Даже, скорее, не люстра, а абажур, обтянутый атласной материей, по краям которой были пришиты кисти. Торшер и ночники были такими же. Было очень уютно.
  В кресле валялся халат, оставленный Лешкиной матерью. Он спрятал его в шкаф и подозвал Ленку к окну.
  - Смотри! - он задвинул шторы и обнял ее. - Зыко получилось?
  У Ленки забилось сердце. Она услышала, как Ольга с Ромкой прошли в комнату и смеялись за стеной.
  Леха включил приемник, нашел музыкальную программу. Вещала какая-то западная станция. Впрочем, там чаще пели, чем говорили.
  Песни были как раз подходящие по случаю: тихие и медленные - что-то про любовь и прочее.
  Леха опять подошел к Ленке, обнял ее за талию. Она положила руки ему на плечи и провела по шее к скулам. Леха наклонился и поцеловал ее в щеку. Ленка прижалась к нему сильнее. Он целовал ее щеки, затем прикоснулся к губам. Ленка ответила ему, и он приник сильнее. Одна рука его скользнула вниз, другой он гладил Ленку по спине все настойчивей и настойчивей. Ленке казалось, что она сходит с ума.
  От него пахло вином и сигаретами. Не сильно. Приглушал запах апельсинов, которые они с Ленкой ели, соревнуясь, кто быстрее очистит и съест апельсин (Лешка съел быстрее, но ему не засчитали, так как он не дочистил почти половину кожуры). Легкий запах дорогого одеколона (взятого у папы, когда он уехал) чуть-чуть пропускал запах мужского тела.
  Ленка закрыла глаза, и не было сил поднять веки. Лешка целовал ее шею. Он расстегнул ворот рубашки и пуговицы на груди у себя. Ленка увидела сильные мышцы. Он вытащил ее блузку из юбки и залез под нее рукой. Ленка почувствовала, какие у него сильные и
  нежные руки.
  - Лех, не надо, Лешенька... - она плохо соображала, что говорит. Слишком много желаний и чувств вдруг всколыхнулось в ней. Но она еще немного помнила, что есть черта, за которую пока переступать не надо.
  Лешка скользнул к ее груди и почувствовал в руке теплый тугой бугорок. Он второй рукой нащупал застежку бюстгальтера и, после нескольких попыток, расстегнул ее.
  Ленка вся дрожала. Он гладил ее грудь, чувствуя маленькие комочки сосков на упругой гладкой коже. Он прижался к ней и почувствовал, что Ленка улыбается. Он еле владел собой. В нем горело дикое желание. Ленку он прижал так, что она это тоже почувствовала своим животом. Леха смутился на мгновение, но потом опять прижался к Ленке. Целовался он классно. "Если бы тогда я мог, как сейчас!" - вдруг подумал Леха, вспомнив летний вечер в парке. Но это было лишь мгновенное воспоминание...
  
  Ромка снял со стены гитару. Играл он тоже хорошо. Ольга молча слушала. Когда Ромка был один - он был отличным парнем. Но стоило появиться кому-нибудь третьему - начиналась игра на публику.
  Он допел песню про несчастную любовь и, взяв последний аккорд, начал новую, про какую-то "чувиху". Он вдохновенно орал и бренчал на одних "блатных", похохатывая между куплетами. Песня и впрямь была заводная. Ольга крепилась-крепилась, и тоже расхохоталась:
  - Перестань, Ром! Лучше что-нибудь душевное, - попросила она.
  - "А когда ты надоешь мене,
  Негритяночку найду себе.
  Не грусти, чувиха первая,
  Буду бегать я к тебе-э-э..." - многообещающе выводил Ромка.
  Ленка немного пришла в себя, услышав, как Ромка играет на гитаре, и они с Ольгой смеются. Она чуть отстранилась:
  - Леш, не надо, не надо, - шептала она тихо.
  - Почему?.. - тупо спрашивал Леха, целуя ее.
  - Не сейчас, не сегодня, - она "взяла себя в руки" и, упершись руками в грудь, оттолкнула его слегка.
  - Я сейчас или умру или... одно из двух, в общем, - поделился Леха.
  Ленка, сочувственно улыбаясь, заправляла блузку в юбку.
  Леха вылетел из комнаты. Мягко сказать - "вылетел". Он шел очень осторожно, но целеустремленно.
  Ленка прошмыгнула в ванную и посмотрела на себя: волосы растрепаны, тушь слегка осыпалась, глаза - узкие щелочки, на шее под волосами - засос. "Мама дорогая!" - ужаснулась Ленка, посмотрев на покрасневшие распухшие губы, - "Рабочий орган!" Она включила холодную воду, набрала в ладонь и приложила к губам. Долго Ленка так упражнялась, но небольшой результат все же был. Она причесалась, выскользнула в прихожую, вытащила из сумки косметичку и, взяв ее, опять скрылась в ванной.
  Леха уже сидел на кухне и курил.
  Ленка подкрасила глаза, губы, выдавила немного "Жэ-Мэ" и нанесла на лицо, попытавшись слегка скрасить покраснение около губ. Если не приглядываться - пожалуй, можно было ничего не заметить. Она вышла на кухню:
  - Дай сигаретку, - попросила она Леху.
  Ромка с Ольгой, услышав, что Леха с Ленкой вышли, тоже пришли на кухню.
  - Чем это вы здесь занимаетесь? - поинтересовались они.
  - Плюшками балуемся, - не моргнув глазом, ответил Леха.
  - А-а! - Ромка понимающе кивнул.
  - А где Светка с Кириллом?
  - В комнате, наверное, сидят, - Ромка понизил голос и доверительно сообщил: - В темноте...
  Ольга ушла. Через минуту донесся ее голос:
  - Свет, Кирилл, выходите! Хватит разбредаться! Пошли чай пить.
  Что они ей отвечали из-за двери, было не слышно.
  - Кирюш, выходи, а то мамке все расскажу, что ты с большими девчонками в темной комнате сидишь! - стращала Ольга.
  Они ей что-то ответили, и Ольга закатилась смехом.
  - Ща они придут, - сказала она сквозь смех, появившись в дверях. Ольга тоже взяла сигарету и прикурила.
  Через десять минут вышли Светка и Кирилл. Кирилл прошел на кухню и закурил. А Светка прошмыгнула в ванную. Ленка краем глаза заметила, что Светка примерно в таком же состоянии, в каком она была некоторое время назад: растрепанная, вся краска осыпалась.
  Ленка улыбнулась и украдкой взглянула на Кирилла. Он нервно курил и вяло отвечал на шуточки, которые сыпались в его и Светин адрес.
  Чайник, поставленный Ольгой, начал закипать. Ребята докурили и пошли в комнату.
  Светка вышла из ванной.
  - Лен, как ты предусмотрительно оставила косметичку. Что бы я сейчас делала без нее? - поблагодарила она Ленку.
  - Интересно, что ты без нее делала в темной комнате? - как бы невзначай поинтересовалась Ольга.
  Ленка переглянулась со Светкой, и они не выдержали - залились смехом. Ольга тоже смеялась.
  - Оль, ну ты чо? Маленькая, что ли?
  Ленка сняла чайник с плиты, и они пошли в комнату. На столе еще оставалось выпить и поесть. Ленка поставила чайник на журнальный столик. Подвинули к дивану кресла и сели вокруг журнального стола. Ленка сделала несколько глотков. Горячий чай неприятно разливался по телу. Стало душно. Ромка открыл форточку, повеяло морозным воздухом.
  В дверь позвонили.
  Леха пошел открывать. В коридоре послышалась возня и смех:
  - О! Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты!..
  - Здесь живет мальчик, который себя хорошо ведет? - поинтересовался Дед Мороз, - Мы с внучкой мимо проходили и решили зайти, - поведал он Лехе.
  Леха, давясь от смеха, зашел в комнату, за ним, широко улыбаясь, шел Дед Мороз и Снегурочка. Помимо Деда с "внучкой", в комнату ввалило еще человек пять (про них Дед Мороз ничего не сказал, по-видимому, это были "зверюшки", которые обычно их сопровождают). Но в этот раз это были не традиционные зайчики и лисички, а не пойми кто.
  - Здравствуйте, ребята! - поздоровался Дед Мороз с Лешкиной компанией.
  - Здравствуй, Дедушка Мороз! - подыграли они.
  Получилось совсем как в детском саду.
  - Любите ли вы получать подарки?
  - Да!
  - Смотря какаие!
  - А выпить будет?
  - Кто их не любит?
  Вперед вышла "Снегурочка" и Мишкиным голосом спросила Леху:
  - Мальчик, как тебя зовут?
  - Алеша, - прошептал Леха, сгоняя улыбку.
  - Расскажи нам с Дедушкой какой-нибудь стишок, а мы тебе чего дадим... - заинтриговала Снегурочка.
  Ромка притащил табуретку с кухни и, давясь от смеха, подбадривал Леху:
  - Ну давай, Алеша, не бойся! Рассказывай!
  Леха взобрался на табуретку, поправил воротник рубашки, откашлялся и заржал.
  - Все, все, я сейчас! - пообещал Леха, пытаясь сдержать смех. Наконец, он успокоился. Все старались тоже сдерживаться, хотя то и дело слышались смешки.
  Леха прочитал четверостишие.
  - Ну что, Дедушка, нам понравились стишки? - спросила Снегурочка. Дед Мороз кивнул.
  - А вам, ребята? - не унималась Снегурочка.
  - Да, да!
  - Очень понравились!
  - Подарок давай!
  "Снегурочка" полез в мешок к Деду Морозу, что-то достал и передал ему:
  - На, вручай!
  Дед Мороз торжественно протянул подарок Лехе.
  - Спасибо!!! - Леха с готовностью принял бутылку водки.
  - Может, еще что-нибудь рассказать? - с надеждой спросил он.
  - Нет, достаточно. Теперь пусть все рассказывают или поют - подарков мало, - оправдывался Дед Мороз, пряча мешок от наседавших Ромки и Светки с Ольгой.
  Леха взял гитару, и они всей шаблой заголосили что-то подобающее случаю.
  - Хорошая песенка, - похвалил Дед Мороз и полез в мешок.
  Кому досталась жвачка, кому - апельсин, Лехе досталась пачка презервативов, Ромке - пупсик, Светке - пачка сигарет.
  - Фу, запарился, - сказал Дед Мороз, стаскивая с себя бороду и тулуп. - Ну что, повторим встречу? - Вовка вытащил из-за пазухи бутылку шампанского.
   Леха достал коробку конфет, девчонки слетали на кухню, принесли компот, порезали колбасы, сыра, хлеб. На 13 человек едва хватило по чуть-чуть шампанского. Ленке было неприятно, что они пришли. Она заметно погрустнела.
  Леха смеялся где-то возле Таньки. Мишка продолжал изображать Снегурочку и приставал к Кириллу. Маринка с Танькой помогали Лехе завязывать воздушные шары, которые он с Валеркой и Олегом надувал из той пачки, которая ему досталась, когда раздавали подарки. Игорь вешал эти шары на елку.
  - Не елка, а пиписька какая-то... - сказал Ромка, поморщившись.
  Ребята заржали...
  - Ром! - Ольга уничтожающе взглянула на него.
  - Оль! Ну ты сама посмотри! - он показал на елку. - Ну разве не порнография? Да еще добро не по делу переводят...
  - А тебе надо? - Маринка взяла две оставшиеся резинки и протянула Ромке.
  Ромка покраснел:
  - Да нет, сейчас не надо. То есть, я вообще говорю, - наконец, высказался Ромка, махнув рукой.
  Ребята сели за стол, пропустили по стаканчику водки.
  Ленка ушла в Лехину комнату. Зашла Светка, принесла сигареты:
  - Покурим? Ты чего, Лельк?
  - Да так... - Ленка вздохнула и вытащила из пачки сигарету.
  Взяв пепельницу, они взобрались с ногами на Лехину кровать, закурили. Зашел Кирилл:
  - Что это вы здесь в темноте сидите? Пошли в карты играть.
  - Да ну, что-то неохота, - ответила Ленка.
  Кирилл включил магнитофон и тоже залез на диван, устроился между девчонками. Ленке почему-то было очень тоскливо.
  
  - Тань, иди! - позвала Маринка, раскладывая карты.
  - Во что? - спросила Танька, беря карты, - В "козла"?
  - Угу, - отозвался Леха, перекладывая козырей в одну сторону.
  Ребята были уже хороши: движения замедлились, глаза припухли и покраснели, язык слегка заплетался. Чудны!
  Танька тоже пила, но все ясно понимала. Правда, ей казалось иногда, что она наблюдает все это со стороны.
  Ребята проигрывали. Леха злился и пытался поймать Таньку с Маринкой, когда они переглядываются. Это ему не удавалось, и он злился еще больше. Мишка тихонечко ухмылялся попыткам своего друга. Танька слабо "окусывалась", Маринка пыталась его успокоить. Вокруг них собралась вся компания, за исключением Кирилла, Светки и Ленки, которые сидели в другой комнате, и Игоря, который "мучил" гитару в углу дивана.
  Ребята проиграли.
  - Давайте еще сыграем, - предложил Леха. - На желание?
  - Правда, давай на желание, Марин, - попросил Мишка.
  Девчонки согласились.
  Танька в очередной раз открыла карты: тоска - три козыря, дама треф, восьмерка и девятка. Посмотрела на Маринку - та болезненно поморщилась: карта не шла. Счет был 10 : 2 в пользу ребят.
  - У меня складывается такое впечатление... - начала Танька.
  - У меня, кажется, такое же, - с полуслова подхватила Маринка.
  "Интересно, какое придется выполнять желание?" - одновременно возник вопрос у обеих.
  Ребята заметно повеселели. Как и следовало ожидать, желание придется придумывать ребятам.
  - Ну, теперь я такое пожелаю... - Леха мечтательно закрыл глаза.
  - Я тоже... - пообещал Мишка.
  - Может, пойдем, погуляем? - предложил Игорь, откладывая гитару.
  Все согласились.
  
  Целая куча народа вывалила на улицу. Погода стояла теплая. Словно по заказу, шел снег. Мягкие пушистые снежинки, кружась, сверкали при свете фонарей и плавно опускались на землю.
  Мишка и Леха замешкались, о чем-то зашептались, и тут же воскликнули:
  - Э! Что за дела?!
  Они обернулись, увидели Таньку и Маринку, которые смеялись и начали лепить вторые снежки. Мишка отряхнулся и нагнулся за снегом. Леха тоже нагнулся и тут же снова завопил. Второй комок снега попал ему в ногу, а первый, когда он нагнулся, провалился за шиворот. Неприятно потекли по шее и спине холодные струйки.
  - Та-а-к! - зловеще протянул он.
  Мишка от второго снежка увернулся. В девчонок они промахнулись. Переглянувшись, Леха и Мишка сорвались с места. Ближе была Танька. Когда она сообразила, что дальше произойдет, было уже поздно. Маринка кинулась прочь. Татьяне было уже бесполезно бежать. Она сделала слабую попытку, но ребята уже схватили ее за руки. Она завизжала. На миг они отпустили ее, но тут же снова схватили и повалили на снег.
  - Гады! Я вам припомню! - заканючила Танька, пытаясь подняться.
  Ребята заржали, помогли ей подняться и помчались за Маринкой. Еще две девчонки и Ромка оказались на снегу. С Маринкой произошло точно так, как и с Танькой.
  Ольга нашла квадратик линолеума, оставшийся после ремонта кухонь в квартирах.
  - Пошли на горку! - предложила она.
  Ребята собрали еще несколько пластинок линолеума. Их, оставленных днем малышней, валялось во дворе много.
  Все рванули на школьную горку. Вдоволь накатавшись, решили собираться домой. Ленка с Лехой шли первыми, за ними растянулась остальная толпа. Танька и Маринка шли сзади с Мишкой и угорали со смеху, слушая очередной анекдот.
  - Когда же ты мне желание загадаешь? - спросила Маринка, вопросительно заглядывая Мишке в глаза. Она догадывалась, что он ей загадает. - Только выполнимое, Миш...
  Танька пошла быстрее и догнала своих ребят. Она тоже догадывалась, что Мишка пожелает. "А что же пожелает Леха?" - подумала она и поискала его глазами. Увидев, она закусила губу: он только что вошел в подъезд, открыв дверь перед Ленкой.
  Они подошли к Лехиному дому. "Интересно, - подумала Таня, - кто же здесь сегодня лишний?"
  
  Вернувшись домой, сняв шапки, варежки, перчатки и верхнюю одежду, ребята быстренько прошли в комнату.
  - Лех, мы тебе так натоптали, дай тряпку, - позвала Маринка.
  - Да ладно, Марин, потом уберу.
  - Давай-давай, - поторопила Марина.
  Леша принес тряпку и помог ей вытереть пол, затоптанный грязными сапогами. Снег, который прилип на улице, начал таять, и получилась огромная грязная лужа в прихожей.
   Леха отнес тряпку, Маринка мыла руки в ванной.
  - Спасибо, Марин, - поблагодарил Леха.
  - Не за что!
  Они вошли в комнату, было тихо.
  - Лех, сыграй что-нибудь, - попросила Ольга.
  - Давай, Лех, что-нибудь душевное!..
  - Пожалуйста!..
  - Да ладно, Лех, не ломайся...
  Лешка взял гитару, провел по струнам и запел...
  Песни были, как на подбор, жалостливые: все про любовь, да все про несчастную. Каждый думал и вспоминал о чем-то о своем.
  Танька нервно закурила.
  Маринка, задумавшись, как бы не заметила, как Мишка ее обнял. Ленка стояла, ее душили слезы: песня была посвящена Татьяне и ей же предназначалась. Лене очень захотелось отсюда сразу же уйти. Она подошла к Ольге.
  - Оль, я пойду, - шепнула она ей.
  - Мы тоже скоро уходим, подожди? - предложила та.
  - Нет, - Ленка тихонько выскользнула из комнаты.
  Быстро одевшись, она вышла из квартиры. На улице, немного придя в себя, побрела к Ларискиному дому. Ей было очень тоскливо: она любила Лешку и, в то же время, ненавидела вместе со всей его компанией.
  
  В маленькой комнате было жарко. Ленка открыла окно и забралась под одеяло. Она уже перебросилась парой слов с Лариской в прихожей и та снова "усвистала" в комнату к Сашке, где они теперь хихикали.
  Ленке было грустно, она закрыла глаза и стала считать слонов. Дойдя до 428-ого, она заснула.
  Перед глазами плыли прозрачные молочно-розовые слоны; они шли один за другим, плавно покачивая хоботами и ушами. Постепенно слоны уменьшались в размерах и уплывали за линию горизонта. Больше ей до утра ничего не приснилось.
  
  А утром пришла Лариска с чашкой кофе.
  - Ваш кофе!
  Ленка спросонья никак не могла въехать, чего от нее хотят. Голова слегка кружилась, язык еле ворочался. Она вылезла из-под одеяла:
  - Спасибо! Уже выспались?
  - Сашка еще дрыхнет.
  - Сколько время?
  - Не знаю.
  - Через полтора часа надо 'сваливать', - сказала Лена, посмотрев на свои часы.
  Она зевнула и потянулась за чашкой...
  
  ...Сашка развалился на диване и смотрел телевизор, время от времени его разбирала зевота.
  - Все, пойду досыпать, - он помотал головой, отгоняя сон, и решительно встал.
  - Я тоже пойду, - собралась Ленка.
  Она помогла Ларисе убрать посуду и пошла одеваться. В коридоре уже стоял одетый Сашка. Ленка скромно отвернулась - Сашка прощался с Ларисой.
  - Не нацеловались еще? - не выдержав, спросила она. - А то, может, пойдем уже?
  Сашка нехотя оторвался от Ларисы, и та показала Ленке кулак:
  - Позвони! Вечно всю романтику распугаешь, - проворчала она.
  Ленка только хмыкнула. Саша галантно пропустил ее вперед, и они ушли...
  
  
  ***
  
  ..."Скоро, скоро разбежимся в разные стороны, - думала Ленка. - Осталось совсем чуть-чуть."
  На улице во всю зеленела листва; трава наливалась соком, из нежно-салатовой превращаясь в ярко-зеленую. Конец мая.
  Ленка отвернулась от окна и, перестав грызть ручку, с тоской посмотрела в свою пустую тетрадь. Шла подготовка к выпускным экзаменам. Сегодняшнее задание было своеобразной репетицией предстоящего.
  Для многих уже было понятно, как все сложится в ближайшее время: больше половины класса в девятый не поступят. Ленка пойдет учиться в колледж, бывший когда-то техникумом. Всю весну они с Лариской "посещали" подготовительные курсы. "Посещали" - конечно, громко сказано, но на решающих занятиях девушки были и, как ни странно, оказались одними из лучших. На занятиях в группе было всего пять девчонок. Ребята оказались в большинстве своем интересные. Ленка и Лариска тоже часто ловили на себе заинтересованные взгляды. Иногда они снисходили до того, чтобы вместо занятий пойти с ребятами в кино. Но чаще девчонки прощались с ними в раздевалке, потому что на улице Ленку ждал Леха, а Лариску - Сашка. Иногда приходила вся Ленкина компания.
  Чем ярче припекало солнышко, тем меньше ребят посещало курсы...
  
  Вот уже неделю, как занятия в группе закончились. На последнем занятии (это было что-то вроде тестирования), им недвусмысленно дали понять, что почти всех посещавших курсы примут, даже если экзамены сдадут на "3". Ленку гораздо больше волновали выпускные экзамены в школе, тем более это было совсем близко - осталось чуть больше двух недель.
  Лена взглянула на первый ряд, - Леха усердно переписывал что-то с листа бумаги. "Как всегда, выкрутится, любимчик дам", - вдруг с неожиданной злостью подумала Ленка, - "Кто же на этот раз для него постарался?"
  Ольга повернулась вполоборота, как будто взять линейку:
  - Ну что сидишь? Поверни листок...
  Ленка очнулась. Повернула лист с заданием так, чтобы Ольге удобно было прочесть.
  Через восемнадцать минут девушка, закончив переписывать правильно решенный Ольгой первый пример, напрягла свои извилины, и с остальным заданием справилась сама. Она и первый пример могла бы решить сама, но никак не получалось настроиться на выполнение работы. Мысли были заняты совсем другим. Ленка опять уставилась в окно: все живет, цветет, а у нее на душе неспокойно...
  
  Дня три назад Ленка звонила Лехе, ответил женский голос. Ленка, кажется, узнала, кому он принадлежит. Он до сих пор так и звенит у нее в ушах.
  - Алло, Алексея можно к телефону?
  -...А Вы... Вы не туда попали, - ответила "трубка".
  Послышались короткие гудки. Ленка устало опустила трубку на рычаг. "Туда, туда я попала, только, кажется, не в то время".
  А через час он сам позвонил:
  - Привет! Ты чего не звонишь, я жду, жду, - как всегда, начал было Лешка.
  Лена прервала его:
  - Ответь мне на такой вопрос: почему я "не туда попала"? Танькиного телефона я не знаю... Может, она у тебя секретарем устроилась?
  - Лен, ну ты чего? - догадался Леха.
  - Ничего! Разобрался бы сначала в своих чувствах, всю весну маешься. Чао! - она с грохотом опустила трубку на рычаг.
  "Танька мне вчера примерно то же сказала", - с горечью подумал мальчишка. Ну как он мог выбрать одну из них, когда ему нужны были обе? Они как бы дополняли друг друга. Оставшись с одной из девчонок, он наверняка будет думать, что сделал неправильный выбор. Отказаться от их нежной бескорыстной любви, которую они не очень умело скрывали, но все-таки старались сохранить чувство собственного достоинства, дав ему возможность первому проявить свое отношение к каждой, он был не в силах. Они поддразнивали его и с легким сарказмом остужали его пыл, если он хотел чего-то большего, чем могли себе позволить хорошо воспитанные девушки (хотя разуму все сложнее и сложнее было бороться с требованием плоти); но если он чуть "остывал", каждая проявляла массу усилий, чтобы его вновь начинали волновать сложившиеся между ними отношения. Честно говоря, без Таньки и Ленки, ему хватало внимания со стороны женской половины, но его-то, по-настоящему, задевали за живое только эти двое: одноклассница, восемь лет просидевшая с ним почти что за соседней партой, и подруга детства, на которую он взглянул по-новому лишь год назад...
  
  Ленке очень хотелось поплакать от своей беспомощности, но она пошла в ванную и включила холодную воду. Долго умывалась под прозрачной, чуть пахнущей хлоркой струей и, вроде бы, охладила свой пыл, но вдруг, неожиданно для самой себя, разревелась. Она рыдала и размазывала горячие слезы руками по всему лицу, а вода сильной струей текла в раковину, обдавая Ленку холодными брызгами. Она увидела свое перекошенное лицо в зеркале: "Так тебе и надо, уродина!" - "выдавила" она своему отражению. Отражение еще больше перекосилось.
  В комнате надрывался телефон.
  Вдоволь наревевшись, она все-таки умылась, посмотрела на свое распухшее от слез лицо и потянулась за полотенцем.
  В дверь позвонили. Ленка вытерла лицо и пошла открывать. Все еще всхлипывая, она посмотрела в дверной глазок и замерла: там стоял Он.
  Потом были долгие утешения и уговоры. В конце-концов Ленка дала себя уговорить, пообещав, что все забудет и выкинет из головы...
  
  Вечером, лежа в кровати, она еще и еще раз "прогоняла" перед собой картину: Лешка такой родной и любимый (совсем не ехидный и не далекий, каким иногда бывает), целует ее и гладит по волосам:
  - Лен, ну не надо, не плачь, что ты себе напридумывала?...
  Все-таки Леха был эгоистом: он так и не сделал выбор. Он просто не мог ее отпустить сейчас, так же, как три часа назад утешал другую...
  А девчонка стояла, спрятав лицо у него на груди, и улыбалась глупою счастливою улыбкой. Сердце замирало от радости и нежного счастья - он рядом...
  "Могла бы так простоять целую вечность, - думала Ленка. - И что это я разревелась, как последняя дура! Может, правда, не туда попала. Если бы я была ему не нужна, он бы не прибежал... Какие теплые у него руки... А сердце стучит так же часто, как и у меня... Я сейчас, наверное замурлыкаю..."
  В прихожей открылась дверь.
  "Мама!" - мелькнуло у Ленки в мозгу. Она замерла и отстранилась:
  - Ладно, Леш, все нормально.
  - Ну, я тогда пошел, а то уже поздно.
  - Ага, - спохватилась Лена. - Мать пришла.
  Она вышла в коридор проводить одноклассника. Набросив ветровку, он притянул подругу к себе. Лена глубоко вздохнула, и в нос приятно заполз какой-то едва уловимый знакомый запах. Весь вечер девчонка ломала голову, вспоминая, где она его могла чувствовать раньше. Вдруг ее обожгло: это Татьянины духи, которыми она постоянно пользовалась. (Надо отдать им должное - изысканный запах был неповторим). Стойкий нежный аромат долго не давал забыть себя. Ленка не так часто встречалась с Танькой в тесном кругу, но духи "соперницы" вызывали в ней всегда чувство легкой зависти. Пожалуй, именно по этой причине, она подсознательно старалась найти себе такие духи, которые были бы не всем известны и оставляли долгую память о своей владелице. (Но это пришло позже - в то время огромного выбора не было)...
  
  "Значит, все-таки, это правда, - горько думала Ленка. - Мы друг друга заменяем, а Лешка даже не отдыхает - поди плохо! Козел!!!"
  Сердце больно защемило, откуда-то изнутри стало нарастать волнение. Настроение испортилось с поразительной быстротой. Лена осторожно вылезла из-под одеяла и закрыла дверь. Затем, стараясь не шуметь, открыла письменный стол и из "тайника" вытащила начатую пачку 'Marlboro'. Осторожно выйдя на балкон, она посмотрела, что делают родители: в их комнате было темно, на кухне - тоже. В большой комнате окно светилось слабым сиреневым светом - родители смотрели телевизор, форточка закрыта - отлично!
  Ленка устроилась поудобнее на корточках внизу (чтобы ее не было видно с родительского балкона, и чтобы дым от сигареты не поднимался вверх), вытащила из щели между коробками спички и закурила.
  Делая затяжку за затяжкой, она постепенно успокаивалась... но вдруг что-то изменилось. Дечонка инстинктивно сжалась и замерла. Через секунду она поняла в чем дело - погас свет в большой комнате - родители выключили телевизор. "Сейчас пойдут спать!"- мелькнула мысль. Ленка выпихнула недокуренную сигарету через щель на стыке пола и бордюра, затолкала спички обратно в "тайник" и тихо, стараясь не скрипеть дверью, прошмыгнула в комнату. Забравшись под одеяло, она замерла - мимо комнаты прошел отец.
  "Фу! Пронесло," - с облегчением вздохнула безобразница. Ей совсем не хотелось огорчать родителей. Мысль об опасности быть застигнутой за этим занятием, на какое-то время отвлекла ее от переживаний по поводу "коварного возлюбленного" Лехи.
  ...Ленка тихо лежала и смотрела в потолок. На нем причудливо колыхались тени проезжающих мимо машин. Свежий майский ветер ласково залетал в приоткрытую дверь балкона, чуть колыша занавеску на окне. Ночная свежесть проникла во все комнаты, заставив все замереть в тишине. Только слишком громко тикают часы... Родители давно улеглись. Стало прохладно, Ленка натянула одеяло и отвернулась к стене...
  
   немного о послешкольной жизни героев, в т.ч. о колледже...
  
  ***
  
  ...Позади осталась школа со всеми ее уроками и домашними заданиями, неудачами и отличными оценками, вызовом родителей на "маленькие родительские собрания" и коллективными уходами с уроков, полная волнений и беззаботных радостных дней. Половина класса покинули навсегда ее стены. Ленка с Лариской поступили в техникум, совсем недавно переименованный в гордое "колледж".
  Лена покидала школу со смешанным чувством радости и боли.
  Радость от того, что начинается новая ступень жизни, смена обстановки, новые друзья, новые отношения. И боль от того, что уже не вернуть ушедшие дни. А в них было не так много плохого. Ее любовь, ее переживания, старые друзья, с которыми прошли долгие восемь лет, вместе попадая в разные переделки - это уже в прошлом. Больше всего ее угнетало, что с Лехой ничего не складывалось: она никак не могла преодолеть тот барьер, что вырос весенним вечером. Она не хотела верить, что он так легко от нее отказался, но прекрасно понимала, что это действительно так. Татьяна имела больше шансов на успех. Но больше всего Лешкину одноклассницу выворачивало от того, что у него не хватало сил расстаться ни с одной, ни с другой, и приходилось обеим врать. Хотя, кто знает, может он был совершенно искренен в тот момент, когда говорил "Ты единственная..." Ленке и, чуть раньше - Таньке, в общем-то, каждый по-своему индивидуален...
  Но и она не могла себя пересилить и заставить выбросить Лешку из головы: как она могла кому-то другому позволить испытать нежность его теплых ласковых рук, его губ требующих ответа на свой поцелуй; а чуть заметные ямочки на его щеках, когда он улыбался; а лукавый взгляд его серых глаз и заразительный смех; а завистливые взгляды одноклассниц, видевших их вдвоем после занятий; а его карманы, полные конфет лишь для нее?!! Нет: вечером Лена ложилась с мыслью о том, что завтра поставит точку в их отношениях, но стоило ей не видеть его в воскресенье, а потом провести с ним наедине какое-то время, и она опять оказывалась полностью в его власти. С ним она испытывала незнакомое чувство привязанности, она вся трепетала от его прикосновений. Возможно, это просто совпало с ее взрослением. Ей требовались такие переживания, а Лешка был самой подходящей для этого кандидатурой. Правда, он был не так уж сильно искушен в этом вопросе, но природа подсказывала, как себя следует вести. С Ленкой он был более уверен в себе...
  
  Татьяна могла вывести его из равновесия - из-за небольшой разницы в возрасте, она сильнее чувствовала свои желания и то, что испытывал он. Его поступки были еще по-мальчишески угловатыми, но уже проскальзывали черты мужчины, не знающего отказа. Ей нравилось что-то новое открывать в нем, а так же раскрываться самой. Татьяна знала о Ленке (не все, конечно), но надеялась, что после того, как они не будут больше делить школьную парту, той останется меньше шансов на продолжение отношений. Так же, как закончилась год назад ее дружба, только-только начавшая перерастать во что-то более большое.
  
  Его родители уезжали в Хабаровск, к новому месту назначения отца. Бабушку, под присмотром которой они оставили сына, неожиданно свалил инсульт, и ее парализовало. Ее взяла к себе старшая дочь, но парнишке пришлось уезжать с родителями. Сначала письма были полны тоски по оставшимся в столице друзьям-одноклассникам, а потом он начал с энтузиазмом описывать свои новые знакомства и увлечения, и Таня поняла, что она не сможет наслаждаться лишь одними письмами, их разделяли не только тысячи километров, но и новые отношения, которые начали складываться у нее с друзьями, когда она так неожиданно изменилась, взрослея и расцветая. Ей нужен был не просто друг, с которым она могла обо всем поболтать. Ей нужен был парень, который заставил бы ее относиться к себе, как к женщине. Лешка был молод, но зажигал ее, так же не очень искушенную, но желавшую большой и светлой любви. И девушка решила тоже не отказываться от него, пока не найдет ему подходящей замены; остаться одной после того, как она окунулась в волшебный водоворот страстей оказалось выше ее сил. Почему-то это возможное "одиночество" страшило ее больше, чем насмешливые, но не обидные замечания и шутки друзей в их адрес.
  
  Танька и Ленка молча "бесились" и терпели создавшееся положение. Только неизвестно, кто больше страдал от этого "треугольника" - они или Леха, в эгоистичном упрямстве не отпускать ни одну из них, не упускающий момента заставить страдать еще чье-нибудь юное сердечко, но все же не находя альтернативы Татьяне и Лене...
  
  ***
  
  Все изменилось в один погожий денек, хотя Ленка даже не догадывалась тогда об этом.
  Целую неделю лили дожди и вот, наконец, накануне вечером выглянуло солнышко. Ветер за ночь высушил листву, и вода с тротуаров все-таки получила возможность исчезнуть в бездне канализационных стоков, лишь кое-где оставались лужи на выбоинах дорог. На улице стало прохладно и светло.
  В этот день был экзамен по математике в колледже. Русский (диктант) уже сдан.
  ...Дождавшись, когда Лариска выйдет из аудитории, Лена подхватила сумку, и они вышли из здания.
  - Фу-х! Мама дорогая! Лишь бы все было нормально, - выдохнула Лариска.
  - Ляльк, ну что ты все волнуешься? На "трояк" все равно натянут в любом случае.
  Экзамен, надо сказать, был не такой уж сложный. Девчонки сдавали его тем же преподавателям, что проводили занятия на подготовительных курсах. Преподам самим не резон было бы ставить плохие отметки, получается, они плохо подготовили абитуриентов. Некоторым, буквально "за красивые глазки" завышали оценку. Однако, это не относилось к тем, кто пришел "с улицы". К ним были чуть построже: если ты знал, как решать квадратные уравнения - считай - три балла у тебя в кармане.
  Надо сразу сказать, что экзамены, сами того не ожидая, Ленка сдала на "5", а Лариса на "4". За диктант они получили такие же оценки, только наоборот: Лариска - "5", а Ленка, допустившая грубейшую ошибку в слове "народовольцы", вместо "а" в первом слоге, написавшая "о" - четверку, за счет своих мечтаний и переживаний. Глупо, конечно, но ничего - обошлось. Стипендия им была обеспечена.
  Пока этого еще не зная, девчонки переживали. Сердца у обеих стучали в убыстренном темпе, в руках и ногах чувствовалась легкая дрожь, сказывалось волнение.
  "Сейчас бы покурить!" - мелькнуло у обеих в голове. Ленка оглянулась назад, на ступеньках стоял парень...
  

Макс [из инета]

  ...Максим стоял на ступеньках колледжа и как раз открыл новую пачку сигарет, когда открылась дверь, и вышли две симпатичные девчушки. Они оживленно болтали, и видно было, что очень возбуждены. "Экзмен сдавали, - оценил Максим, - Перваки. Хм! Сколько их еще будет у них..." Он вспомнил про свои три, из которых осталось пересдать еще один (слава Богу!), последний, и передернул плечами.
  Одна из девчонок была была светленькой, другая - темненькой. Обе хорошо сложены, стройные, с положенными юным девушкам округлостями - не отнять ни прибавить - всего в меру... Косметика еле заметна - все-таки вступительные экзамены, надо быть поскромнее. Они были хороши своей молодой свежестью: на одной была вельветовая темно-синяя юбка и черная футболка с абстрактным, но не вызывающим рисунком, которая выгодно обрисовывала молодые формы. На ногах были белые колготки и черные "лодочки". На плече висела кожаная сумка. На другой - юбка-шотландка, в клетку красно-белых тонов, белая блузка. На ногах белые колготки и красные "лодочки". В руках она держала яркий пакет. Ее светлые волосы были собраны в конский хвост и перетянуты красной резинкой. С первого взгляда ему больше понравилась светловолосая девушка.
  Девчонки остановились в нерешительности и, о чем-то посовещавшись, кивнули в сторону Максима. Та, что была темненькой, подошла первой. Светленькая, в красной юбке, остановилась чуть позади.
  - Молодой человек, у Вас не найдется сигаретки... Или двух? - заискивающе спросила темненькая.
  - А дети зеленые не будут? - вежливо поинтересовался Максим.
  - А мы пока повременим, а когда надо будет - бросим, - пообещала светленькая, включаясь в разговор.
  Максим вытащил две сигареты.
  - Вы что, прямо здесь курить будете? - он с любопытством смотрел на девчонок.
  Они в нерешительности переглянулись.
  - Пошли за угол, - предложила светленькая.
  - Пошли, - согласилась вторая.
  - Меня возьмите, а то скучно, - "забросил удочку" Максим.
  - Кому? Нам без Вас или Вам без нас? - с ехидством спросила светленькая.
  - Конечно вам! - не моргнув глазом, парировал Максим.
  Девчонки прыснули.
  - Пошли!
  Из дверей здания вышли еще несколько человек, сдавших экзамены. Троица направилась за угол во двор колледжа.
  - Давайте знакомиться, - предложила светленькая, пока они шли. - Меня зовут Лариса, ее - Елена, а Вас?
  - Максим, и если можно на "ты".
  - Вот и славно! Мы только старались соблюсти приличия. А ты здесь учишься?
  - Угу, грызу гранит науки.
  - А на каком курсе?
  - Можно сказать, на втором, если не провалю последний экзамен, больше пересдавать не дадут.
  - Понятно, - они рассмеялись.
  Разговор покрутился вокруг учебы и порядков в колледже, слегка затронулись школа и дом. Поискали общих знакомых, друзей.
  К великому удивлению девчонок, он прекрасно знал Леху и его компанию. Одно время они вместе занимались в спортивной секции и были в очень хороших отношениях. Для Ленки это была сногсшибательная новость.
  Ребята сидели за вторым зданием колледжа, точнее в проулке между корпусом и забором соседнего завода, на парте, которую кто-то предусмотрительно туда притащил. Максим Ленке понравился: его открытый взгляд, улыбка, масса юмора... Он был высокого роста, со светлыми (даже, скорее, пепельными) волосами. Коричневая рубашка-поло с короткими рукавами и желтой отделкой хорошо сидели на его спортивной подтянутой фигуре. Голубые, в нужных местах протертые джинсы, и слегка запыленные светлые кроссовки, удачно дополняли его прикид.
  Ленка заметила, что и подружка "положила глаз" на парня.
  "Ну, за нее можно не волноваться, - думала Лена. - Ей с Сашкой романтики хватает - каждый день какой-нибудь сюрприз... Интересно, есть ли у него девка?.. Наверное, есть..." Эта мысль слегка отравила Ленкино настроение.
  Максим взгянул на часы.
  - Ладно, побегу, надо отработать практику, три часа осталось. А то и так опоздал на пятнадцать минут. Не зачтут это время и придется заново потеть. Еще увидимся, надеюсь, - он улыбнулся с искренней заинтересованностью в будущей встрече.
  - Да, если ты сдашь экзамен и если мы поступим.
  - Самое главное - не терять надежду, - улыбнулся без пяти минут второкурсник.
  - Ну, пошли, и нам пора, - заключила Лялька, бросив "бычок".
  Ленка затушила окурок, и они пошли к главному входу.
  - Ну, ни пуха тебе! - пожелала Ленка Максиму, глядя ему в глаза.
  - К черту! Спасибо!
  Дойдя до дверей, Ленка протянула руку:
  - Пока! Приятно было познакомиться!
  - Еще бы, с хорошим человеком всегда приятно, - пошутил Максим.
  - Вообще-то, в тебе есть один недостаток, - заметила Лариса, - от скромности ты не умрешь.
  - Это уж точно, но людей без недостатков вообще не бывает. Ну, все, бегу!
  - Пока!
  - Пока!
   Девчонки развернулись и пошли через дорогу под эстакаду, махнув на прощанье рукой и весело щебеча о чем-то. Он оглянулся еще раз и открыл дверь. Колледж встретил его темной прохладой холла и запахом недавно покрашенных стен. Максим взглянул на часы и рванул по лестницам и коридорам, на бегу придумывая "отмазняк".
  ... - Кто бы мог подумать, - Ленка никак не не могла прийти в себя, - познакомиться с парнем, который хорошо знает Лешку, - Никогда его раньше не встречала.
  - Мир тесен, - филосовски изрекла Лариска...
  
  ***
  
  Суббота, 1 сентября.
  Ласковое солнышко проглядывает через шторы. Ленка встала в радостно-волнительном настроении, даже на два часа раньше, чем обычно.
  ...У колледжа, как в пионерлагере, строились первогодки под табличками с номерами групп. Некоторых девчонки уже знали - в основном тех, кто ходил с ними на подготовительные курсы.
  В первый день практически не было занятий: знакомились с преподователями, правилами колледжа, внутренним расписанием и новыми предметами по выбранным специальностям.
  
  На второй неделе учебного года пришли агитаторы из разных кружков самодеятельности (хор, студия танца). Лариска смекнула, что это вобщем-то некоторая свобода, потому что иногда на репетиции снимают с занятий. Они с Ленкой решили пойти на танцы. На третьей паре их пригласилипройти в малый актовый зал.
  Поднявшись наверх, девчонки обнаружили, что там полно народа. Новенькие, человек тридцать, разбрелись по разным углам, собираясь небольшими группами, делясь своими впечатлениями и соображениями.
  В углу, у самого дальнего окна, сидели ребята из ансамбля, вокруг них громоздилась куча музыкальных инструментов. Четверо ребят и три девченки смеялись, что-то тихо напевая и подыгрывая себе на неподключенных электрогитарах. Около них группировалась основная часть новеньких, которые уже освободились от формальностей (т.е. записали их фамилию, имя, отчество, номер группы и где они хотят заниматься). Теперь они ждали остальных, когда всех "учтут" и "худруки" будут заниматься своими прямыми обязанностями.
  Парень, что играл на гитаре, поднял голову и удивленно воскликнул:
  - О! Ща приду!
  Лариска первая заметила его. Как раз записывали Ленкину фамилию, когда от группы у окна отделился смутно знакомый парень и направился в их сторону. Ленка подошла к Ларисе и та шепнула:
  - Макс!
  Девчонки заулыбались и развернулись в сторону Максима.
  - Какая встреча! - искренне обрадовался второкурсник.
  - Привет! - Ленка прищурилась.
  - Все-таки сдал? - притворно уивилась Лариска.
  - Обижаешь, - Максим выпятил грудь. - Это ж надо умудриться, со второго раза не сдать...
  Ленка была приятно удивлена: "Надо же, не забыл эпизодическую встречу..."
  
  ***
  
  Полетели учебные дни. Слава Богу, на дом задавали только устные задания. У доски спрашивали редко, ждали ответа с места, создавая этим круговую поруку, хотя группа разбилась "по интересам". Один отвечает - сзади подсказывают. В большинстве случаев преподаватели замечали это, но за виртуозность, с которой ребята подсказывали и отвечали, ставили хорошие отметки. Часто бывало, что подсказывали, открыв учебник на нужной теме, так как сами не знали урока, но при этом умудрялись выдать сжатую и правильную информацию, - создавалось впечатление, что человек действительно добросовестно проработал задание.
  Хуже было при самостоятельных работах по пройденному материалу, но где студент не выкрутится?! Обычно, кто-нибудь привлекал к себе (или еще к чему-нибудь: на потолке, за окном, за дверью) внимание преподавателя, а в это время все усердно списывали, кто откуда мог.
  Ленка часто встречалась с Максимом, но все больше на репетициях в актовом зале. Девки из ансамбля едва кивали и, с затаенным неодобрением, смотрели в их сторону.
  Колледж занимал Лену все больше и больше. Уже не так часто наплывали воспоминания о прошедших школьных днях. Но иногда было так тоскливо! Она набирала до боли знакомые семь цифр и слушала Его голос. Надо заметить, что девушка все спокойне (пожалуй, самое подходящее слово) относилась к Лехе. Хотя иногда, приснившись ей во сне, он все еще заставлял ее сердце быть в разладе с разумом.
  Лена догадывалась, что Танька "взяла верх". Все реже и реже Ленка встречалась со своей школьной компанией, а вдвоем с Лехой почти совсем не виделись, лишь иногда перезванивались. То, что между ними происходило, в какой-то момент треснуло, когда девушка поняла, что тот не до конца искренен с ней. Она призвала всю свою гордость, и новая жизнь, новые знакомства, частично помогали им постепенно отдаляться друг от друга. Леха поступил в училище. Вместе с ним - Ромка. Веселовы и Светка перешли в 9-ый. Конечно, этот было уже не то, что их бывший класс. В этот девятый собралось много чужих.
  
  ...Лариска не пришла - сдернула к Сашке. Ленка прогуливала русский в старом корпусе на втором этаже. Спустившись в курилку, она услышала голоса.
  Там стояли Максим и Колька из его группы. Они уже покурили, когда открылась дверь. Максим остановился:
  - Привет, Ален, уже гуляешь? - он повернулся к другу. - Колян, ты иди, я потом... Догоню!
  Николай понимающе улыбнулся и подмигнул Ленке:
  - Не боишься с ним одна оставаться? Ужа-а-сный тип!
  - Нет, - Ленка смущенно улыбнулась.
  - Смотри! Потом не говори, что я тебя не предупреждал ! - напутствовал Колька, удрученно вздохнув.
  - Спасибо, - поблагодарила Ленка.
  Николай видел, что эти две девочки с первого курса пользуются благосклонностью Макса. Он был бы не прочь завязать отношения с одной из них, но Макс его "обломал". Ему больше нравилась Лариска, но несколько раз увидев встречающего ее Сашку и по-достоинству оценив, насколько ничтожны там его шансы, переключил внимание на ее подругу. Ленку Лешка почти ни разу не ждал около выхода из колледжа. У них почти что одновременно заканчивались занятия, но его дорога к дому занимала около часа времени. Девушка чувствовала безысходность их отношений, но сама не могла поставить точку. Встречаясь все реже, они уже не находили общих тем для долгих разговоров, а близость не прельщала Ленку, она чувствовала, что эти руки и губы касались не только ее одной. Она боялась быть отвергнутой, после того, как покажет свою слабость и покорится его воле, силу и притягательность которой она в чувствовала, находясь рядом с ним.
  Оставшись вдвоем, Максим вытащил сигареты:
  - Угощаю! - великодушно предложил он.
  - Спасибо. У меня, правда, свои есть, но на халяву, - сам знаешь, - и уксус сладкий.
  - Ага, и черный хлеб - пряник, - подхватил Максим, - И хлорка, как творог идет.
  Он протянул зажигалку и Ленка прикурила. С наслаждением затянулась несколько раз. (Начав баловаться сигаретами в школьной компании, чтобы испытать новые ощущения, она не чувствовала особого восторга от этого занятия. Но здесь - другое дело. В колледже курили 85% учащихся. И Ленка подозревала, что многие курили именно потому, что баловались окружающие: когда сам куришь, а не вдыхаешь едкий дым недорогих отечественных сигарет, чувствуешь себя гораздо лучше. Новые знакомства легче заводились после совместных перекуров. Все встречи происходили в основном в курилке, так как она была одна на оба здания, а занятия групп происходили в разных корпусах, и не часто пересекались дорожки первокурсников и ребят старших курсов. Но недавно Ленка поймала себя на мысли, что ей стало нравиться это; похоже, она уже не знала, чем себя занять на небольших переменах между парами, кроме как поболтать с девками или спуститься сюда, вниз).
  Максим смотрел на нее как-то странно. Они помолчали. Наконец, он решился. Парень опустил ее руку и вытащил "бычок" из теплых Ленкиных пальцев.
  - Оставь на пару дохлых...
  Ленка слабо запротестовала. Макс ловким щелчком отправил ее окурок в урну.
  - Лен у тебя есть парень? - он вопросительно смотрел ей в глаза.
  Она не удивилась - это было вполне логично.
  - Как тебе сказать: вроде бы есть, но, скорее всего, нет, - медленно проговорила девушка, отвечая ему долгим взглядом.
  Макс опустил глаза. Он не стал спрашивать, почему получил такой ответ. Интуитивно он чувствовал, что сегодня не надо.
  - Лен, оставь свой телефон.
  - Зачем?
  - Пошли в кино? - предложил Максим, не отвечая на ее вопрос.
  - Хорошо, - согласилась она.
  Максим просиял и пообещал, что позвонит ей, когда узнает во сколько начинается сеанс.
  Они вышли из курилки и стали подниматься по лестнице. Вдруг Ленка издала какое-то восклицание и бросилась опять вниз. Максим на секунду замешкался, потом, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Навстречу ему шла заведующая отделением бухучета, которая с большим неодобрением относилась к полуофициальному присутствию в здании помещения курилки и своих подопечных девушек гоняла оттуда. Макс отметил про себя: "Ну и реакция!" и, усмехнувшись, пошел наверх. Его это не касалось.
  Отсидевшись в туалете положенное время, Ленка осторожно выглянула - все спокойно.
  Максима она догнала в холле, около раздевалки.
  - Ну ты слиняла! Откуда ты узнала, что это она?
  Ленка довольно хихикнула:
  - Женская интуиция.
  - Не-е, а серьезно? - Макс загорелся любопытством.
  - Да у нее каблуки стучат по-особенному, - призналась Лена.
  - А-а, - разочарованно протянул Максим.
  Ленка улыбнулась, он открыл перед ней дверь, и они вышли из здания к дороге. С эстакады съезжал автобус. Ребята неспеша перешли дорогу (движение здесь было не очень оживленным) и залезли в подошедший автобус.
  Максим галантно оплатил за двоих и подошел к девушке с двумя билетами в ркуах.
  - Давай поиграем, - предложила Ленка.
  - Ага! - Максим взял себе нижний билет. - На щелбаны!
  Ленка чуть не заржала в голос, увидев кислую мину Макса: у нее остался билетик с номером 123899, а у него - с номером 123900. Видимо, он уже прикидывал, сколько ему достанется. Ленка сжалилась и простила ему щелбаны, но с условием, что он выполнит одно ее желание. На том и порешили, к великой радости Макса, уже судорожно потиравшего свой лоб.
  Ребята стояли на задней площадке полупустого в этот час автобуса. Максим подошел к ней вплотную и положил руки на поручни так, что Ленка оказалась внутри. От него пахло хорошим недешевым одеколоном. Лена блаженно вдохнула. По телу пробежала легкая дрожь, опустившись вниз живота. Девушка почувствовала, что сейчас начнет глупо улыбаться, и опустила голову. Кажется, у нее появился шанс расстаться со своей школьной привязанностью...
  
  Почти самостоятельная жизнь в колледже Лене нравилась гораздо больше, чем школа, оставшаяся позади. Занятия начинались позже половины восьмого, и это очень радовало Лену, обожавшую поспать, особенно, если накануне вечером прогулка с Максом затянулась... Родителям Лены Максим нравился, и ее спокойно отпускали, уверенные, что производивший положительное впечатление молодой человек затем проводит их дочь до самых дверей квартиры. Любимая подруга была рядом. Внимания со стороны сильной половины - выше крыши - в колледже 3/4 студентов - мальчики.
  Веселые будни, прогулянные по уважительным и не очень уважительным причинам пары... Репетиции танцевальной студии, очень часто совпадающие с репетициями местного ансамбля или начинающиеся сразу после их занятий... Ленке не всегда нравилось внимание невольных зрителей, потому что замечания руководитель кружка ей делал не реже, чем остальным девчонкам. Ребят в их студии не было.
  Пусть уж лучше приходят смотреть на представление, когда они все в костюмах, в ярком макияже... Но Макс упорно дожидался ее, развалившись в кресле где-нибудь в середине зала (репетиции происходили на сцене в актовом зале колледжа), иногда в одиночестве, но чаще у него была кампания, которая отпускала ехидные замечания, то веселя, то раздражая девчонок, пока, наконец, терпение руководителя не достигало предела и он просил "очистить зал от посторонних"...
  Учеба давалась достаточно легко. Здорово поволноваться пришлось лишь в первом семестре, когда их пугали, что первое полугодие сразу выявит тех, кто к выбранной в дальнейшем профессии не пригоден... Но все обошлось. Конечно, приходилось в срочном порядке перед зачетами переписывать пропущенные когда-то лекции, сдавать необходимые лабораторки, и, как обычно, готовить шпоры в последнюю ночь перед экзаменами... Шпаргалками пользоваться Ленке почти не приходилось, но "повторение" материала, пока его записывала микроскопическим почерком на миниатюрных листочках, шло на пользу...
  Участие в самодеятельности сильно разнообразило бесшабашную жизнь подруг - много забавных случаев происходило и на самих репетициях, и на выступлениях-конкурсах, когда соревновались с соседними учебными заведениями.
  Выезды в трудовой лагерь в Астрахань на уборку арбузов в августе... Целый роман можно было написать только после первой поездки - сколько там завязалось нежных романтических отношений, и бурных страстей, отголоском тянущихся и по возвращении в родные пенаты. Ленке было проще - Макс ее одну не отпустил (на всякий случай) и, скорее всего, был прав - находясь в более тесных отношениях, чем во время занятий, вдали от пристального родительского присмотра, только лишь с молодыми, не обремененными семьями преподавателями колледжа, закрывающими глаза на некоторые шалости вверенных подопечных, молодежь отрывалась на полную катушку - и девочки, и мальчики...
  А еще были нелепые "наряды" первокурсников на местную овощную базу зимой (лучше бы по осени, как всех нормальных студентов посылали на картошку), когда администрация на какой-то договорной основе подбрасывала поставщикам овощной продукции в столовую колледжа бесплатную рабочую силу, обещая прогульщикам, посетившим базу, закрыть глаза на пропуски занятий. Все бы ничего, но стойкий запах подгнившей капусты в продуваемых сквозняками хранилищах, и бесконечная лента контейнера, на которую надо укладывать очищенные от гнилых листьев кочаны... бррр. После таких мероприятий, как правило, закупалась изрядная доза спиртного, и всей группой... даже двумя, потому что посылали, обычно, одну группу, состоящую из ребят и одну - из девчонок (а так как, девушек было меньше, то ходили они чаще, уже с другим составом сопровождающих) совершался выход на природу - благо идти к метро или автобусной остановке, чтобы добраться до дома, надо было через парк. Разогретые, ребята не чувствовали даже мороза, пробиравшего до костей, устраивали валяние в снегу, обстрелы снежками и прочие милые шалости...
  Правда один раз чуть было не загремели в милицию, когда кто-то из бдительных граждан, возвращавшихся вечером домой через полупустой парк (зимой сумерки наступают рано) увидел огромную толпу подростков - визжащих девчонок и ржущих парней, которые явно были навеселе... Тогда, внезапно окруженные тремя машинами с мигалками уже почти на выходе с безлюдных дорожек к цивилизации и основной дороге, освещенной фонарными столбами, отделались легким испугом... Но долго боялись, что выяснится, из какого они учебного заведения (никто не признался, что учатся в колледже номер*) и им всем влепят выговор...

АК-47 [из инета]

  На стрельбище по НВП было прикольно. Не прикольно только отрабатывать на скорость облачение в средства защиты и конкретно в ...... А вот из АК-47 пострелять холостыми - это было нечто! Конечно, ни у кого из девчонок не получилось разобрать-собрать автомат Калашникова так же быстро, как это проделал инструктор, сразу вызвавший невольное уважение, хотя до этого, словно подтверждая бытующие байки, он изъяснялся довольно шаблонно для военного в отставке, но в норматив они уложились, и Лена недели две ходила гордая-прегордая своим результатом и приставала к Максу, что хочет пострелять еще, пока, он не сломался и не отвел ее в тир... Тот выходной день тоже выдался замечательным. Макс оказался неплохим стрелком и даже выиграл для подруги приз, объявив ей, что это занятие не для женщин и пусть она лучше не стрелять учиться, а гордится своим мужчиной, у которого, по определению, это должно получаться не в пример лучше...
  
  Дни летели за днями, золотая осень сменялась промозглой погодой, а затем, снежной зимой со своими прелестями новогодних вечеринок, сдачей экзаменов и каникулами... А затем звонкой весенней капелью, следующей сессией и жарким летом, когда все разъезжались на отдых, чтобы к следующему учебному году набраться новых впечатлений и соскучиться по старым друзьям... Для Ленки это, казалось, была самая радостная пора ее беззаботной юности...
  
  ***
  
  ...Вокруг палатки, стоявшей на небольшой поляне между двумя соснами, сгущалась тьма. Рядом, с правой стороны от входа расположилась еще одна, двухместная. Напротив - две четырехместные. Посереди поляны, примерно на одинаковом расстоянии от всех палаток, была вырыта неглубокая яма, на дне которой лежали угли, покрытые золой. Около ямы вбиты два колышка, друг против друга. Вокруг ямы - три толстых коротких бревна, на которых можно было бы посидеть у костра.
  Рядом закричала ночная птица, ей вторил филин откуда-то из глубины леса. Поляна, где расположился небольшой отряд из девяти человек, находилась на его краю.
  Невдалеке протекала какя-то тихая мелководная речушка с довольно прозрачной водой и не очень густыми зарослями камышей у берега. Оба берега реки были пологими. Недалеко от того места, где расположились ребята, речка делала небольшой поворот - там один берег значительно приподнимался по сравнению с другим, а сами воды еще больше замедляли свой ход. На поверхности воды плавали листья водяных лилий, и сами лилии радовали глаз нежной шелковой белизной распускавшихся днем лепестков. Над речкой порхали изумрудно-синие перламутровые мотыльки и стрекозы, чуть касаясь воды кончиками своих крылышек.
   Между лесом и речкой простирался ровный луг, заросший невысокой сочной травой, в которой беспрестанно стрекотали кузнечики. Какие-то розоватые цветы, похожие на гречиху, обильно покрывая часть луга, издавали нежный пьянящий аромат. Над ними летали мухи, кружились бабочки, пестрея расцветкой своих крыльев - их было несколько видов. И, до самого захода солнца, гудели лесные труженицы - пчелы, собирая цветочный нектар и пыльцу.
   На краю леса деревья росли редко, подпираемые лишь негустым подлеском молодой зелени. Здесь было несколько миленьких полянок, на одной из которых и устроились ребята. Дальше, вглубь, лес становитлся все гуще и мрачнее. Он был протяженностью примерно два-три километра и на другой его стороне расположились дачные поселки, обнесенные по периметру сеткой-рабицей в два метра высотой. Так как лес внутри был не очень приветливый, народ, в основном, ходил по его краю. На свои дары лес не скупился. Поэтому можно было спокойно распологаться здесь, не опасаясь, что кто-нибудь из местных отдыхающих нарушит эту вылазку на природу.
  
  Стояла тихая безветренная погода. Когда догорел костер и последний из присутствующих наконец-то заполз в свою палатку, наступила почти непроглядная тьма. В этой темноте, среди высоких сосен, лениво шевеливших ветвями, еще долго слышались смешки ребят, переговаривающихся между собой и находящимися в других палатках. Вторая ночь опустилась на небольшой лагерь.
  В первый же день разбились на пары.
  Это было последнее лето, проведенное с ребятами из училища. Они, наконец, сдали госэкзамены и получили распределение на работу, где им должны были завести трудовые книжки и откуда по осени ребят будут провожать в армию. В трех палатках разместились пары, в последней - Ромка с Лехой и Алка, одна из четырех девчонок со второго курса соседнего швейного училища. Две ее подруги давно, еще с прошлогодней дискотеки, гуляли с ребятами из его группы. Еще одна, Надька, проявила благосклонность к Сане, самому высокому и, на первый взгляд, застенчивому, когда он помогал ей затащить рюкзак в электричку с платформы.
  Алла была невысокого роста, со светлыми крашеными волосами, милым детским личиком и неплохой фигуркой. Она не была ни красавицей, ни умницей, но твердости и хитрости ей было не занимать. Для себя она решила, что наступило время расстаться с невинностью. Один раз она уже пожалела, что не стала "взрослой" - на первом курсе с симпатичным молодым курсантом, которых они приглашали на дискотеку в свое училище.
  Преподаватели и воспитатели не любили людей со стороны, поэтому, следуя предписанию организовать вечер отдыха (культурный досуг), в своем училище, где учились, в основном, девочки, решили сделать "ход конем" и пригласить мальчиков из военного училища. Это будет и дисциплинировано, и организовано, так как с ними придет пара преподавателей, чтобы следить за своими кадрами, и более надежно. Но мальчики, как и везде, были разные. Во время танцев, Костя с друзьями остановили свой выбор на четырех девчонках, которые от души веселились, вели себя расковано. Их ждало небольшое разочарование при выходе из здания: оказывается, одну, самую заводную и, по-видимому, лидера этой компании, ждал какой-то парень. А с остальными завязался непринужденный разговор и проводы девушек по домам.
  Через некоторое время у Аллы и Кости состоялся неприятный разговор: парнишка настаивал на физической близости, если Алка хотела бы считаться его девушкой. Ее тогда это очень возмутило, они немного повздорили, но когда она, насидевшись дома и напрасно прождав его звонка, все же решилась, было уже поздно. На очередной дискотеке в ДК, она его увидела с девчонкой из соседней группы. Судя по холодности, с которой Костя держался при встрече с ней и прозрачным намекам на то, что "поезд уже ушел", Алла поняла, что отвергнута. Вот тут она почувствовала, что глубоко обижена.
  По прошествии нескольких месяцев была попытка с ее бывшим другом и одноклассником, но у них ничего вразумительного не получилось. Он явно не имел большого опыта, она тоже, но чтобы выкрутиться из неловкого положения, ей было заявлено, что это она плохо старалась.
  Уязвленная Алка стала более развязно себя вести, чтобы показать, что она уже все прошла и все умеет. Однажды ей пришлось столкнуться с более взрослыми ребятами, когда она с Надькой ездила в дом отдыха на выходные дни. Дойдя до решительного момента, парень понял, что связался с "девочкой". Он недолго боролся с противоречивыми чувствами приятной победы, что он будет первым, и тем, что эта неопытная "мокращелка" сможет доставить ему немало хлопот, если вдруг что-то обернется не так. По глупости они уже обменялись адресами. Парень не так давно еле выпутался из подобной истории с девственницей. Он дал ей понять, что ему нужна женщина, а не ребенок. Так все сорвалось в очередной раз. А чем она могла похвастаться перед подругами, которые рассказывали о своих необыкновенных ощущениях, которые на самом деле таковыми не являлись, потому, как стонали и закатывали глаза они не от испытываемого оргазма, а от того, что так было показано в фильмах, где подразумевалось, что герои фильма - превосходные любовники. Их тела не были уже телами девочек, но еще не стали телами женщин, которые ощущают всю силу и прелесть любовных переживаний.
  Алла согласилась идти в поход с подругами - у двух из них были приятели из соседнего училища.
  
  Ребята гуляли последнее лето перед армией. Кто знает, сведет ли их еще вместе судьба после двухлетнего перерыва. Все-таки почти три года вместе - немалый срок. Отметить окончание училища решили дружным походом своей небольшой компании на лоно природы. Для большего веселья прихватили немалое количество спиртного и девочек.
  Девчонки согласились охотно. Им было жарко и скучно в Москве, где они отрабатывали практику перел началом летних каникул.

Лёха [из инета]

  Лешка понимал, что эти девочки не будут их ждать, пока они отслужат положенные два года. Их связывали слишком поверхостные чувства, которые ни к чему не обязывали.
  Ромка, тяжело переживавший разрыв с Ольгой Веселовой, которая после десятого класса поступила в институт и там нашла себе бойфренда, объяснив Ромке, что детство кончилось, и у них, оказывается, разные интересы и разные дороги в жизни, лениво рассматривал своих друзей и этих девчонок. Он сам не проявлял к ним особого интереса. Если бы Ольга могла его видеть, был бы смысл "закадрить" одну из них, чтобы та поревновала, но Ольга не видела, а у него самого не было подходящего настроения.
  Алка "положила глаз" на Леху, ей давно нравился этот невысокий смазливый парень, который иногда заходил вместе со своим другом к ним в училище за одной из ее четырех подруг. Она не упускала случая пококетничать с ним, на зависть однокурсницам, а он охотно принимал эту игру. Леша всегда пользовался успехом в женском обществе.
  Единственное ему не давло покоя, то, как они расстались с Деминой: так и не определившись, с кем он хочет остаться на самом деле - с Татьяной или с Леной, бывшей одноклассницей, он все же потерял одну из них. Ленкина гордость не могла мириться со второстепенным положением. Она видела, что Таньку он все-таки ставит на первое место. Как раз на первом курсе Демина познакомилась с Максимом, с которым через некоторое время ее стали связывать довольно близкие отношения. Ленка пыталась таким образом доказать и Лехе, и себе, что она сумеет прожить без него. Это давалось ей с большим трудом, особенно, когда она встречалась со своими бывшими одноклссниками. Он это чувствовал, но его уязвленная гордость так же мешала ему сделать первый шаг к примирению.
  
  ***
  
  Он ревновал к Максу. О том, что Максим и Ленка вместе, Леха узнал от самого Максима, встретив его как-то вечером возле Ленкиного дома. Они остановаились поболтать как старые знакомые, и выяснилось, что Максим уже некоторое время гуляет с интересной девчонкой из Лешкиной школы. У Лехи очень неприятно защемило в груди, когда ради любопытства он поинтересовался, как ее зовут. Фамилии подружки Макс не знал, и Леха очень надеялся, что это просто тезка, но ему пришлось сильно расстроиться, когда в очередной раз их бывшая школьная компания собралась вместе у Ромки...
  Ленка, как всегда, опаздывала. Леха, Ромка, Славка и Кирилл стояли на лестничной площадке у открытого окна, чтобы дым от сигарет шел на улицу, а то соседи вечно шумели, что после их сборищ не продохнешь. Девчонки сплетничали, кто кого последний раз видел, развалившись и устроившись поудобнее перед видаком у Ромки дома.
  Лешка стоял лицом к окну, и его смех после рассказанного Кириллом анекдота, вдруг куда-то пропал: он увидел, как на перекрестке перед домом остановилась парочка. Девушка, в которой он узнал Ленку, встала на цыпочки и поцеловала провожающего ее парня. Он попытался ее удержать, но она что-то торопливо сказала ему, и он, отдав ей ее объемистый пакет, кивнул и развернулся в обратную сторону. В этом высоком стройном парне Леха узнал Макса. Славка, увидев, как друг переменился в лице, взглянул в окно и догадался в чем причина.
  - А что ты хотел? - задал он риторический вопрос.
  Только слепой мог не видеть, что между Лешкой и Ленкой происходит. Также знали они и о существовании компании из Лешкиного двора и Татьяны. Конечно, Лехе было ужасно обидно - он не готов оказался видеть Лену с другим. Он слишком хорошо помнил, какая она была с ним. И Ромка, и Славка предупреждали его, что он будет жалеть, если они расстанутся - Ленка им нравилась, но не очень сильно допекали его своими советами, понимая, что Леха слишком избалован женским вниманием, чтобы внять советам друзей. Его очень задело, что Ленка все-таки вырвалась из его сетей, что не он нашел предлог, чтобы расстаться, а она сама решила этот вопрос. Даже если бы они расстались, и она на какое-то время осталась одна, парню было бы легче. Но она нашла себе подходящую замену. Лешка, хорошо знавший Максима, понял, что расчитывать на то что Ленка разочаруется в Максе и вернется к нему, практически бесполезно...
  Лешка довольно быстро оценил ситуацию и ему очень захотелось побыть одному, но на него были устремлены взгляды друзей, в которых можно было прочесь: "Мы же тебя предупреждали..."
  А внизу уже хлопнула дверь и стало слышно, как Ленка торопливо бежит вверх по ступенькам. Поэтому он пожал плечами, показывая что "ему все равно, с кем она теперь" и отвернулся от окна, чтобы ребята не заметили, как он кусает губы, и как на его скулах "играют" желваки.
  Потом, у Ромки дома, он хотел казаться равнодушным, однако у него не очень выходило и получалось, что он постоянно "задевал" Ленку какими-нибудь замечаниями.
  Если бы они тогда смогли найти в себе силы во всем разобраться и простить друг друга, но девушка хотела ему показать, что на нем свет клином не сошелся, а Лешка был слишком уязвлен, что она променяла его (он к этому не привык), да упрям - ушла так ушла, не бегать же за ней... Он не знал и не мог тогда оценить, сколько Ленка пролила слез в подушку, прежде чем решиться на разрыв отношений со своей первой любовью. Мириться с положением "подруги номер 2" не было больше сил, но если бы не Макс, она еще долго находилась бы под властью Лешкиных чар. Максим стал ее первым мужчиной, но это произошло лишь незадолго до ее восемнадцатилетия. Кроме Ленки и Максима об этом никто не знал, почему-то многие были уверены, что все произошло гораздо раньше. Лена не хотела признаться даже себе, что она не совсем забыла Лешку, что он по-прежнему волнует ее, хотя она уже не была такой "ручной", как раньше.
  
  ***
  
  Шохин учился на втором курсе, а Таня, после десятилетки поступила в медицинский институт, они с ней стали видеться еще реже. Примерно в это время, она ушла из дома на квартиру к какой-то старушке. Это было недалеко, в соседнем доме, но собирались у нее, в основном, компанией. Лешка все больше отдалялся. Он был настолько вышиблен из колеи Ленкиым уходом, что боялся проявлять какие-либо глубокие чувства - до этого его не бросали. Он не знал, как это больно, когда человека надо с кем-то делить. Он был слишком эгоистичен в плане собственности. Но с Таней он не мог играть в полутона, она все чувствовала...
  Летом Леха ездил трудовой лагерь в Краснодар, и там, на лоне природы, "поближе" познакомился с одной подругой, которая стала его первым опытом. Он не испытывал к ней особого чувства. Она была достаточно интересна собой, довольно развита в сексуальном плане. Он получал, что хотел, и ему не надо было ее любить. Ему достаточно было, что восхищались им - так было гораздо легче.
  
  Когда Татьяна допустила его к себе, у него появилось какое-то смешанное чувство удовлетворенности и разочарования. После нескольких лет вместе - случилось то, что должно было случиться. В первый раз все получилось несколько скомкано. Затем они с удовольствием занимались любовью, трепетно переживая каждую встречу. Но Лена, которая была не с ним, более волновала его воображение. Скорее всего, если бы Танька оставила его, то он то же самое испытывал бы по отношению к ней. Но сейчас уже ничего нельзя было изменить...
  
  ***
  
  Через полгода Таня на практике в военном госпитале встретила молодого интересного мужчину-врача. Он был на семь лет старше ее. И совсем без восторга отнесся к тому, что за ним закрепили трех практикантов. Он был слишком молод и еще не привык к тому, что лечил не людей, а пациентов. Он очень по-доброму относился к каждому из них, близко воспринимая их заботы и тревоги. Кроме того, несмотря на молодость, был опытным профессионалом. Таня с восхищением смотрела на его работу и с удовольствием шла на практику, хотя им мало что доверяли делать стоящего...
  Она жила одна, денег постоянно не хватало. Хотелось покупать себе нормальные тряпки и косметику, обновлять обстановку в своей комнате. У родителей она принципиально не хотела ничего брать. Уже давно с нее слетела вся дурь, она заходила к родителям в гости, но несмотря на уговоры, оставалась твердой в своих намерениях жить отдельно. Конечно, ей просто повезло со своей хозяйкой. В противном случае, помаявшись, она бы пристыженно вернулась под родительское крылышко.
  Татьяна устроилась дежурить по выходным в диспетчерской скорой помощи. Пока она училась, не могла позволить себе такой же график, как у остальных - "сутки через трое". График немного сбивался, но, в конечном итоге, всем было удобно, особенно во время дачного сезона, когда трудно было найти пенсионерку, не желающую на выходные съездить покопаться в грядках. Только перейдя на четвертый курс, она сама выезжала в составе бригады, но это случилось гораздо позже.
  А здесь, она вновь встретилась со своим недавним наставником. Он тоже иногда подрабатывал в бригаде скорой помощи.
  
  Однажды выдалось тихое спокойное дежурство. Было всего четыре выезда в ночное время. В соседней комнате, где бригады ждали вызова, дремала молоденькая медсестра, а Таня наслаждалась обществом обаятельного врача. Он заварил крепкий кофе и зашел поболтать, так как телефоны сегодня почти не звонили. Это были телефоны районной скорой, а не перегруженные "03".
  Таня сама не знала почему, но ее очень тянуло к этому сильному независимому мужчине. Они иногда встречались не только во время работы, и ей нравилась его манера ухаживания. Он видел в ней не подругу, как Леха, а женщину. Андрей (так его звали) разбудил в ней эту женщину. Это случилось, когда он сказал, что уезжает в командировку. Каким-то внутренним чутьем Таня поняла, что это не простая командировка - все-таки он человек военнообязанный. У них была всего одна ночь, но это была волшебная ночь, переполненная странными обостренными чувствами, будоражащими кровь и сводящими с ума, ночь, плавящая тела опьяняющей страстью и заставляющая замирать от нежности и глухой тоски предчувствия скорой разлуки...
  
  Через два месяца она узнала, что Андрей вернулся неделю назад. Она сбежала после второй лекции и поехала к нему домой. В небритом, с помятым лицом и погасшим взглядом мужчине, она не сразу узнала человека, который ей был дорог. Он нехотя посторонился, и она прошла в комнату, где стояла куча пустых бутылок из под водки, еле различимых в сизых клубах табачного дыма. Она не хотела верить своим глазам.
  - Что с тобой? - только и смогла тихо спросить она, подавленая представшей перед ее взором картиной.
  - Я никогда не смогу забыть то, что видел...
  Она сделала шаг к Андрею и прислонилась к его груди, он сильно сжал ее в своих объятиях. Таня почувствовала, как его всего колотит. Она подняла голову и попыталась поймать его взгляд, но он, придя к какому-то решению, отстранил девушку и, крепко сжав ее плечи, твердо сказал:
  - Ты сейчас должна уйти, я не хочу чтобы ты видела меня таким, мне надо научиться с этим жить...
  - Но...
  - Я позвоню, - он прижал ладони Татьяны к своему лицу и, закрыв глаза, простоял так полминуты, затем проводил девушку к дверям и закрыл за ней дверь, не давая возможности ей заговорить, качая головой и призывая ее отложить все выяснения до следующего раза.
  ...Он не позвонил...
  
  Сама Татьяна сначала стеснялась позвонить - практически никто из знакомых не знал об их отношениях, и они с Андреем с самого начала решили их не афишировать, но когда все же решилась - было поздно. Сняла трубку какая-то женщина и, на Татьянин вопрос можно ли попросить к телефону Андрея, и скоро ли он будет дома, ответила, что и сама хотела бы это знать - он снова уехал "туда"... Этой женщиной была его мать. И в ее голосе звучала тревога...
  
  Где он был "там", Таня узнала гораздо позже, когда медперсонал военного госпиталя провожал в последний путь своих коллег: Андрея и еще двух врачей-хирургов. Два гроба были закрыты.
  Пытаясь спасти жизнь девятнадцатилетнего парнишки, в теле которого застрял неразорвавшийся снаряд гранатомета, Андрей и еще один врач-хирург, опасаясь за жизнь других, остались вдвоем в операционной. Чуда не произошло. Взрыв был мощный. Второй хирург погиб мгновенно. Андрей еще несколько минут успел прожить, но кровопотеря была слишком сильна. Третьего хирурга, прибывшего с ним из Москвы, сразила пуля снайпера... Это об удачных операциях, довольно редких, показывали сюжеты по телевидению, а о настоящих потерях предпочитали молчать...
  
  На траурном митинге было много людей, слез, цветов, было сказано много хороших слов, но Таня этого почти не видела. Она, как завороженная смотрела на запаяный гроб.
  Рано утром ей позвонила медсестра отделения, с которой она успела подружиться во время практики в госпитале, и сказала, что ночью из аэропорта привезли человека, с которым Татьяна, возможно хотела бы проститься. Медсестра знала, что он Татьяне нравился, но что девушка пользовалась взаимностью не догадывалась. Она была всего на несколько лет постарше Тани, но у них было много общего, что и вызвало приятельские отношения между штатной сестрой и девочкой-практиканткой, проработавшей здесь всего месяц.
  ...Через несколько дней ее нашел друг Андрея, с которым он был в этой последней в его жизни "командировке" и передал лист бумаги, на котором было всего несколько фраз. Андрей как раз писал ей, пытаясь как-то объяснить, что с ним происходило (вкратце, конечно, без подробностей... почему-то очень хотелось "оправдаться" перед этой девчонкой...), когда поступили раненые. Это было не его дежурство, но нашлось всего двое врачей, готовых рискнуть...
  
  ...После ухода товарища Андрея, который с трудом "вычислил" кому было адресовано недописаное письмо (он лишь на похоронах отметил среди плачущих и сочувствующих, одну девушку, которая, словно окаменев, неотрывно смотрела на гроб Андрея), Таня несколько раз перечитала ровные строчки, затем встала, выбрала книгу, которую много раз читала, и вложила письмо между ее страниц. Она приказала себе забыть обо всем. Помнить о том, когда она была с ним и что в конце-концов могло бы у них быть, было выше ее сил. ЕГО больше нет, а значит, нет и ИХ. Осталась только ОНА и она должна продолжать жить, хочется ей того или нет. Таня вспомнила его последние слова: "Я должен научиться с этим жить...". Теперь она должна научиться жить с этим, если ей хватит сил, или постараться стереть этот кусок жизни из своей памяти...
  
  Лешка видел, что Татьяна изменилась, но что произошло, он не знал. Девушка вдруг стала более недоступной и более непонятной для него, как-будто она повзрослела, а он так и остался мальчишкой. Его не очень устраивало такое положение, однако он не хотел разобраться в чем дело, пустив все на самотек, легко завязывая новые знакомства для душевного комфорта и получая в них то, чего ему не доставало с Таней.
  
  ***
  
  ...К вечеру заметно похолодало. Это была суббота - третий день пребывания компании на природе. Порадовавшись, что не опустошили все бутылки в предыдушие дни, когда стояла жара, ребята приступили к наверстыванию упущенного. Вскоре все были "хороши". Парочки разбрелись по палаткам, у костра остались лишь Леха, Ромка и Алла. Девчонка явно хотела большего внимания со стороны ребят: она строила глазки, хихикала, кокетничала и, вместе с ними, смеялась над их сальными шуточками...
  ...Спотыкаясь об коряги и уворачиваясь от веток, норовящих хлестнуть по лицу, ребята на нетвердых ногах заходили вглубь леса. Им все казалось, что они ушли недостаточно далеко, так как слышали звук магнитофона, ручка громкости которого была раскручена до предела.
  - Она явно тебя хочет, - усмехнулся Ромка, кивнув назад, где у костра осталась сидеть Алла, пока ребята отлучились по малой надобности.
  Леха самодовольно улыбнулся: он тоже заметил это. А что, собственно ему терять? Почему бы не доставить удовольствие друг другу?
  

Звездное небо ... [из инета (фото А. Сапегина)]

  Но он даже не мог представить тогда, что он потерял. Та ночь на природе уже успела стереться из памяти... Эти высокие звезды над кронами деревьев, потрескивание сухих веток в костре, стрекотание сверчков в траве, покрытой росой, и ощущение, будто все вокруг принадлежит тебе...
  Леха явно "перебрал", потому что он понял, что произошло, только когда Ромка (постеснявшись заходить), стоял около палатки и, чертыхаясь, тщетно звал друга, чтобы он и Алка привели себя в порядок, если это необходимо, потому что его зажрали комары и он хочет спать по-человечески...
  
  ...Ромка, увидев, что Леха зашел в палатку, а Алка скользнула за ним, "вспомнив" что что-то забыла взять там, усмехнулся и, отойдя в сторонку от костра, потому что там было слишком жарко - организм был и так разогрет, прислонился спиной к сосне и прикрыл глаза. По возне и смеху, который раздался после того, как девчонка оказалась в палатке, Ромка мог предположить, чем все это кончится. Он хорошо знал своего друга и приготовился ждать. Ему что-то крикнул Саня, намекнув, что если ему негде спать, они с Надькой потесняться, но Ромка отшутился.
  
  Когда воздух стал прозрачным и более прохладным, Ромка почувствовал, как его пробирает дрожь, и ощутил на лице и голых кистях рук, противные укусы назойливых комаров. Прошло почти два часа, как он "вырубился". Костер давно погас, во всех палатках стояла тишина, если не считать храпа ребят. Он вспомнил, почему оказался здесь, попробовал устроиться поудобнее, но комары и холод не давали больше уснуть. Ромка пытался подавить зевоту, но у него только сводило челюсти, поэтому он поднялся и решительно позвал Леху...
  
   "взрослая" жизнь...
  
  ***
  
  ...Наступили первые осенние дни. Лешка на работу ходил просто так, особо не утруждая себя. Да к нему так и относились, как ко временному работнику. Скоро осенний призыв, под который он попадал.
  Вот уже второй раз Таня разрешила ему остаться на ночь. Так как она жила отдельно от родителей, такое могло случаться и почаще, но сама она почему-то избегала этого, да и Лешкина мать "пилила" сына, если он искал причину не ночевать дома. Она понимала, что он все равно будет гулять, поэтому к его приходу в первом - втором часу ночи, относилась более-менее спокойно. Ее больше занимал младший сын, который начал покуривать. Лешка надеялся, что Таня будет ждать его. Мишка и Олег уже год отслужили. Он завидовал им - следующей осенью они уже вернуться. Игорь призвался с весенним призывом. Он, Леха, как самый молодой из их компании, уходил позже всех. Когда ушел Мишка, он порадовался, что ему еще не скоро идти. Тоскливее всех покидать друзей первому, зная, что по возвращении все уже будет не так. Лешка переписывался с ними. Он знал, что Маринка Мишку ждет, хотя "официально объявлено" об этом нигде не было.
  
  Лешка собирался к Татьяне, когда выйдя из дома, он увидел на качелях во дворе две знакомые фигурки. Он подошел - ими оказались девчонки, с которыми ребята были летом в походе. С тех пор они больше не встречались. Лешка тогда галантно проводил Аллу почти до дома, справедливо решив, что больше ей ничем не обязан...
  
  В этот день он к Тане так и не дошел.
  Земля плыла у него под ногами. Все на что он надеялся до этой встречи, ушло куда-то в сторону. Известие о том, что Алла от него беременна, он воспринял сначала, как шутку, когда же она показала ему медицинскую карту, он тупо вертел ее перед глазами, пытаясь сопоставить диагноз врачей: "беременность 13-14 недель" и подсчитать, в каком месяце он с ней спал. Перед Лехой проносились какие-то обрывки: крашеные белые пряди химической завивки волос разметались по куртке под ее головой, жадные влажные губы; чуть осыпавшаяся тушь под ресницами; она закрывала голую грудь руками, вся трепеща от его прикосновений. Он был уверен, что она сама хотела этого, слишком откровенно ввалившись в палатку вслед за ним и упав в его объятия. Но когда дело дошло до пиковой точки, вдруг зажалась. Ее трясла мелкая дрожь, то ли от страха, то ли от возбуждения. Он удивленно, еле ворочая языком поинтересовался, "уж не девочка ли она?", но не получив вразумительного ответа, все же решил ее успокоить. Сам он уже не был в состоянии противостоять своему порыву.
  - Не бойся я не сделаю тебе больно... Нам будет хорошо... - говорил он привычные в этой ситуации слова, умело лаская ее руками и постепенно погружаясь в нее. В какой-то момент она закричала и зажалась, но он быстро привел девчонку в норму. Когда все кончилось (выпитое давало себя знать), он устало откатился от нее и почти сразу уснул, а Алла еще долго лежала, терзаемая противоречивыми чувствами: с одной стороны ей было немного больно, так как она лишилась девственности и для первого раза все продолжалось слишком долго, да еще к тому же он сразу о ней забыл, как будто то что она ему дала, для него ничего не значило. А с другой стороны Алла наконец-то переспала; переспала с тем, с кем хотела - Лешка ей очень нравился. И тешила себя надеждой, что это взаимно...
  На следующий день он несколько раз при всех обнимал и целовал ее. Аллочка была довольна. Лехины друзья ухмылялись. Лешке было все равно, но раз девчонке нравится - почему бы не доставить ей маленькую радость? То, что девушка переспала с почти незнакомым парнем, совершенно без всяких намеков на любовь и продолжение отношений с его стороны, было немного некрасиво, но, в общем-то, все сами отвечали за свои поступки, поэтому никто предпочел не обращать на это особого внимания - вслух осуждать не стали ни Леху, ни Аллу. Когда он провожал ее домой, они шутили и смеялись. Парень пообещал звонить, и девушка даже сама написала ему номер телефона, но, очевидно, у него были дела, а потом она сама уезжала, так как практика кончилась. И только когда у нее второй раз случилась задержка, поделилась этим с Надькой. Та сделала круглые глаза и поинтересовалась, как она предохранялась. Где это случилось и с кем, подруга знала. Алка пыталась вспомнить, но тщетно: она ведь тоже была навеселе. Она понадеялась на то, что Лешка должен был во время остановиться. А Лешка, привыкнув, что Таня его даже не нагружала этим вопросом, так как сама была близка к медицине, и сама искала лучший способ контрацепции (в основном пользуясь противозачаточными таблетками), не думал, что это может обернуться так серьезно. Ему вобщем-то везло. С другими девушками у него тоже не было проблем, они сами о себе заботились, были достаточно опытными в предупреждении нежелательных последствий.
  Когда же Алла обратилась ко врачу, пришлось рассказать все матери, она еще не была совершеннолетней. Были истерики, крики, слезы. Страшно было, что ребенок зачат не совсем трезвыми родителями... Но на аборт все равно опаздали, пока ждали результата анализов. Врачи наотрез отказались рисковать, делая несовершеннолетней прерывание беременности после трех месяцев. "Надо было раньше с дочкой за ручку ходить", - устало сказала зав.отделением гинекологии расстроенной Алкиной маме. Эта женщина с беременной "девочкой" была не первая, и уж конечно, не последняя, кому приходилось говорить такие слова... Оставалось последнее средство...
  
  Лешка не хотол связывать себя узами брака. По крайней мере не с ней. Он потерял Демину, теперь теряет Таньку... Но с другой стороны, будет ли Танька его ждать? Тем более, после того как узнает об этом? Она догадывалась и раньше о его похождениях, но никогда не было последствий, и он очень умело мог подтвердить, что она и только она одна нужна ему... Родители Аллы грозили статьей за развращение несовершеннолетней... Его мать была в шоке... Друзья удивлялись: "Ну как же ты так лопухнулся?..." но никто уже ничего не мог изменить...
  Алка, вообще-то была симпатичной. Леха у нее оказался "первым". От ребенка теперь уже все равно никуда не денешься (не сдавать же его в дом малютки после рождения). Алименты всю жизнь платить тоже не хотелось... Лешка долго не мог решиться, но за свои ошибки надо расплачиваться, поэтому через месяц сыграли свадьбу, и Алла переехала к нему.
  
  За два дня до получения повестки из армии, он встретил Таню. Она мужественно держалась и даже поздравила его со свадьбой. Он попытался ей объяснить, но девушка была слишком уязвлена его поступком. Как будто упала пелена с ее глаз: куда она раньше смотрела? Как она могла на что-то надеяться, ведь он так же таскался бы по бабам, если бы на месте его жены оказалась она. "Бог миловал," - утешала она себя. То что он женился, вызывало к нему уважительное отношение, но то, что "нажравшись", ему было все равно с кем спать и он даже не думал о последствиях, ее очень задевало. Татьяне было больно осознать, что она не может теперь иметь на него никаких прав, какие бы отношения не были у них в прошлом. И, хотя у нее появлялась иногда мысль, что если бы она догадалась раньше так же "привязать" его к себе, Таня ее гнала. Никто не гарантировал, что со временем он изменится и будет примерным семьянином, и она не останется одна, без образования, без приличной работы, с ребенком на руках...
  (и никто тогда не знал, что через несколько лет все переменится, и в отношении работы, и в отношении людей, и в определении жизненных ценностей...)
  Лешка не нашел в себе мужества самому обо всем рассказать Татьяне, она узнала о его свадьбе от Маринки. Бывшая подруга была просто "раздавлена" услышанным, хотя ей преподнесли все, не сгущаяя красок. Но девушка обладала достаточно твердым характером. Это была не первая ее потеря, хотя, пожалуй, была самой болезненной. Она приказала себе не расслабляться и филосовски отнестись к тому, что случилось: "Все что Бог ни делает - все к лучшему..."
  Поэтому, хотя при встрече с Лехой здорово нервничала, ему эта последняя встреча далась с большим трудом.
  
  Дома, на робкие попытки жены, вызвать его из ванны, в которой он сидел весь вечер, вернувшись домой, отмалчивался. Только было слышно, как в раковину лилась мощная струя воды, заглушая все остальные звуки. Ему никого не хотелось видеть. Ромка и Славка уже два дня пребывал на Угрешке; с Кириллом, у которого в институте была военная кафедра и ему не грозил призыв, все же были не те отношения, чтобы обсуждать свои чувства. Ребята из двора уже давно "топтали сапоги". Он остался один...
  Выйдя из ванной, пришел в свою комнату, сразу завалился в кровать и отвернулся к стене. Когда Алла попыталась все же выяснить, что случилось, Лешка повернул к ней припухшее лицо и произнес всего одну фразу: "Не обольщайся..."
  Алла закусила губу и пошла смотреть телевизор. В этот вечер она очень хорошо прочувствовала, как это больно, когда от тебя отворачивается любимый человек. И тут же, словно поняв происходящее между будующими родителями, заволновался и начал толкаться, впервые дав маме почувствовать, что она не одна, находящийся внутри нее эмбрион. По срокам все совпадало, ему было чуть больше четырех месяцев, но ребенок был не слишком желанным в этом мире...
  
  Лешка в конце-концов смирился с тем, что случилось, но сделав один благородный жест, оставил за собой право жить дальше как ему хочется, - у каждого оставалось право на личную свободу...
  
  ***
  
  - Как мне надоели постоянные отлучки по выходным, прям Серега - брат родной.
  - Лен, ну пойми, я обещал. Помочь надо.
  - Помощник! А мне ты тоже обещал, что поедешь со мной.
  Ленка ходила по комнате и собирала вещи. Три дня назад они договорились с ребятами, что поедут в Лыткарино на карьер, а вчера позвонил Серега, школьный друг Максима, и позвал к себе на дачу помочь перетаскать кирпичи для строительства нового дома.
  
  Максим весной вернулся из армии, куда его призвали два года назад, едва дав закончить четвертый курс и защитить диплом. Он уходил одним из последних уже в июне. Надежда на то, что сможет "погулять" до осеннего призыва лопнула, но зато теперь он уже дома.
  Ленка его дождалась, хотя клятв и обещаний не давала, благоразумно рассудив, что два года это все-таки приличный срок. Она несколько раз приезжала к нему, пока он находился в Ленинграде, а затем в Мурманске. Макс был связистом. Они часто переписывались. Не было недели, чтобы он не получал ее письма, а если выдавалось ночное дежурство, она звонила. Ребята ему завидывали; можно было пересчитать по пальцам тех, кому не пришло через некоторое время после расставания последнее письмо, смысл которого сводился к тому, что "...прошла любовь, завяли помидоры, ботинки жмут и нам не по пути..."
  
  В августе будет два года, как Лена устроилась на работу. Еще год и она - вольная птица. Положенные три года после учебы будут отработаны. Лена хотела уйти на другое место. Вообще-то коллектив был неплохой, только платили жалкие копейки. Лена немного завидовала тем девчонкам, которые попали на ВПК. Там были порядки построже, но зато повыше оклады. Лена не унывала. После основной работы она подрабатывала еще на полставки уборщицей.
  Теперь ей хватало средств на всякие безделушки. Но хотелось бы работать в более молодом коллективе. Здесь были женщины предпенсионного возраста. Они с Лариской были самыми молоденькими.
  Но Лариска с Сашкой планировали пожениться осенью, когда их многочисленная родня вернется из отпусков. В связи с этим Лена сразу нарисовала себе безрадостную картину, как к весне поближе ее любимая подруга уйдет в декрет, и она на несколько лет останется там одна.
  Сама Лена не стремилась к замужеству. Ей исполнилось недавно всего двадцать лет. Максим, придя из армии, неожиданно показался ей несколько посторонним. Иногда ей казалось, что в письмах они лучше понимали друг друга. Вполне возможно, что так и было, потому что прежде чем доверить свою мысль бумаге, надо было чуть подумать над составлением фразы, тогда как диалог происходил не всегда в хорошем настроении и не было желания следить за интонацией голоса и вылетавшими небезобидными словами.
  Максим собирался поступать в вечерний институт. Поэтому тоже не сильно настаивал на немедленной свадьбе. Все-таки это удовольствие стоило немалых денег, а мать и так раскошелилась, обновив ему практически весь гардероб после его прихода, так как почти все доармейские вещи стали малы. Да и мода за два года изменилась.
  Максим с Леной пришли к обоюдному согласию, что сейчас их пока ничто не подгоняет к заключению брака: ни перспектива жилья, так как у обоих позволяла площадь, ни нежелательная беременность, в этом они оба были очень аккуратны. Поэтому, можно было эту волнующую процедуру отложить хотя бы до следующей весны, когда Максим сам заработает достаточно денег, чтобы все сделать так как хотелось бы им самим, а не родителям. Все-таки это должен быть их, Лены и Максима, праздник.
  Конечно, хотелось бы узаконить свои отношения побыстрее, но лишь для того, чтобы не заниматься любовью урывками. Ленка с Максимом соблюдали приличия, и их родители не знали наверняка, хоть и догадывались (тоже все-таки не маленькие), что их дети уже узнали об отношениях между мужчиной и женщиной...
  
  Ленка никогда не подозревала за Максимом ничего, что могло бы ее обеспокоить, но сейчас смутно чувствовала какую-то тревогу. И еще была обижена, что все планы нарушились.
  - Ну хочешь, поедем со мной, нас же двоих приглашали, я же тебя зову, уже не знаю в который раз? - без особого энтузиазма предложил Максим.
  - Поезжай куда хочешь, - устало сказала Ленка, опустившись в кресло.
   Максим сидел на диван-кровати, подперев щеки руками, и наблюдал за Ленкиными передвижениями...
  ...Через час он ушел.
  Ленка позвонила Лариске (Сашки не было), и они пошли в парк. Побродив по лесу, подруги вернулись к Ленке - должен был зайти Сашка.
  ...На улице постепенно темнело.
  Когда за Лариской и Сашкой закрылась дверь, Ленка набрала заветные семь цифр. После двух гудков трубку сняли. Она затаила дыхание... Женский голос ответил: "Алло!", и Ленка бросила трубку: "Когда же он вернется?" Почему-то всегда, когда было тоскливо, Ленка вспоминала Леху. Этой осенью он должен прийти из армии, и хотя она знала, что дома его ждет жена и сын, девушка искренне хотела его увидеть. За несколько лет все обиды стерлись из памяти и остались лишь приятные воспоминания о переживаниях первой любви, виновником которой, как ни крути, был всеобщий любимчик Леха...
  Даже сейчас, по прошествии четырех с половиной лет, она все еще вспоминает Его. И сердце сжимает щемящая боль: какая-то смесь сладкой тоски, которая с каждым годом постепенно слабеет. Ленка помнит первые два года: она готова была отдать полжизни, чтобы вернуть время вспять, и хотя бы несколько дней побыть рядом с Ним. Конечно, она могла бы сама приложить к этому какие-то усилия, но боялась, что мечты разрушатся (так и бывает в большинстве случаев, к сожалению), а она будет жалеть о своем поступке и все время думать: а что, если бы сделать по-другому?.. И вот уже этой осенью Леха придет... И Серега... (про него будет позже, это не Максов друг)*
  
  ***
  
  ...Ленка улеглась перед телевизором, придвинув к себе тарелку с бутерами. Завтракать по-человечески не хотелось. Через час должны заехать на машине Лариска с Сашкой и его другом.
  С утра уже стояла жара, день обещал быть отличным. Сумка с вещами была собрана во время вчерашнего разговора с Максом.
  
  Вечером, вернувшись с карьера, Ленка решилась ехать на дачу (она так смело решилась, так как была там уже пару раз с Максом и Сережкой на его машине). Сборы не заняли много времени, она только переоделась.
  
  Через три часа Лена уже "голосовала" на шоссе под щитом, на котором красовались две стрелки: толстая, обозначавшая главную дорогу - "пос. ЛЕСНОЙ 15 км." и тоненькое ответвление - "д. ШИШКИНО 10 км." Еще через полчаса она была на пороге дома (ехать, в общем-то, было недолго, просто машины почти не ходили: суббота - все уже на дачах).
  ...В клубе, который был по соседству с домом, во всю гремела музыка. "Местная дискотека", - решила Ленка. Ее проводило несколько пар заинтересованных глаз сидевших на крыльце клуба ребят, когда она шла мимо.
  Деревянный дом, состоящий из двух комнат с кухней посередине, стоял посреди деревни. На другой стороне, за добротными домами, огороды спускались в самом конце к оврагу.
  Шишкино стояло на холме. Внизу под холмом, за полем, виднелась еще какая-то деревня. Огни весело освещали почти каждый дом.
  За деревянным домом (дом был из хорошего материала, только не крашеный, поэтому казавшийся более ветхим, чем на самом деле) был выложен фундамент нового дома - грандиозной задумки Сережкиных родителей. Они недавно купили дачу, и решили построить ее себе на совесть, собираясь жить здесь почти все время.
  Слева от дома лежала груда рассыпанных кирпичей, а справа, сзади дома, - уже сложенная огромная стопка - плод труда Максима и Сережки.
  Железобетонные плиты и строительный лес (доски) тоже лежали рядом с кирпичами. Стволы(бревна) и доски были заботливо накрыты от дождя огромной целлофановой пленкой.
  Свет горел в обеих комнатах. В большой части - яркий. В маленькой - бра или ночник - с улицы трудно было угадать. Из большой комнаты слышались громкий веселый смех и звон посуды. У Ленки заныло сердце в дурном предчувствии. Она уже почувствовала себя круглой идиоткой, но все-таки решилась и, поднявшись на крыльцо, толкнула дверь...
  Как она и предполагала, дверь оказалась заперта. Прежде чем постучать, она внимательно оглядела косяк. Неожиданно для себя девушка увидела звонок. Ленка вздохнула и вдавила кнопку. В глубине дома раздалась приятная трель звонка...
  На некоторое время воцарилось молчание, затем из большой комнаты послышались недоуменные восклицания и шаги, направляющиеся к входу. Остановившись за дверью, хозяин спросил:
  - Кто?
  - Свои! - Ленка придала своему голосу побольше наглости.
  - А! Щас, погоди минутку, Лен, - за дверью пробормотали что-то вроде проклятья, и шаги удалились.
  Некоторое время слышалось неясное шептание, затем дверь раскрылась. На пороге стоял смущенный Серега:
  - Лен, извини, что заставил ждать. Заходи, мы тут это... плюшками балуемся...
  Ленку уже всю трясло:
  - Макс здесь?!!!
  - Да, ща он выйдет, - еще больше замялся Серега. - Да ты пройди, у нас там застолье такое!!! - попробовал изобразить радушие Максов дружок. - Ты как раз вовремя...
  - Боюсь, ты хотел сказать совсем другое: "предупреждать надо!" Или я неправа? Сдается мне, что твоя жена не знает, с кем ты здесь "кирпичи таскаешь"? - Она круто развернулась и сбежала вниз по ступенькам.
  - Лен! - крикнул Серега. - Постой!
  Но Лена не остановилась на окрик. Она почти бежала. Справа мелькнули опять по очереди: клуб, два дома с выглядывающими из-за палисадника зарослями "золотых шаров" (был конец июля), магазин...
  Максим выскочил на крыльцо.
  - Макс, она пошла на дорогу, ее надо вернуть, куда она на ночь глядя?
  Максим спрыгнул со ступенек и рванул за Ленкой. Несколько любопытных глаз возле клуба проводили его взглядом. Сережка стоял на крыльце и матерился. Ему нравилась эта девчонка. Если бы он мог подумать, что так все обернется... Он готов был разогнать свой "бедлам". В сущности, не они к девкам "подъехали".
  
  Днем, таская с Максимом кирпичи, они заметили, как мимо них туда-сюда продефелировали симпатичные девчонки. Надо сказать, что они заметили это, когда те прошли уже в третий раз, хихикая и бросая на грязных от кирпичной пыли ребят лукавые взгляды.
  Перед обедом, намаявшись, ребята пошли к колонке за водой. Умывшись и попив водички, Максим присел на лавку для ведер. Поставив ведро посередине, с другого края присел Серега и вытащил сигареты:
  - Чего ты Ленку не уговорил приехать?
  - Уговоришь ее. Мы чуть не поругались: она не хочет туда, я - сюда...
  - Может, вы уже устали друг от друга?
  - Не знаю. Может, из-за жары она такая вся задерганная стала?.. - Макс досадливо сплюнул.
  Серега сочувственно протянул:
  - Да-а-а, - и представил себе свою жену, которая здорово располнела в последнее время, как она плавится от жары...
  Жена должна была скоро пойти в отпуск. И в эти выходные осталась дома, потому как к ней обещали приехать знакомые переписать диски и видеокассеты.
  Она была неплохой женщиной, но иногда жена его просто бесила... И еще, со стройными Сережкиными сотрудницами... было очень трудно сравнивать.
  
  Так они сидели, покуривая и по очереди прикладываясь к ведру с ледяной водой, когда в конце улицы появились знакомые фигурки. Макс и Серега переглянулись и заржали.
  Через несколько минут девчонки подошли, и завязалась непринужденная беседа...
  Вечером договорились встретиться. Они звали ребят в клуб, но, зайдя за ними, решили никуда не ходить, а посидеть дома.
  Сережка нашел в запасниках бутылку водки, а Макс организовал незамысловатую закуску из имеющихся в наличии консервов, пока Серега развлекал дам. Девки были очень даже ничего. Катя вызвалась погадать на картах на судьбу каждому из ребят, но только по очереди. Как раз была очередь Максима, когда неожиданно приехала Ленка.
  Кто знал, чем могло все это закончиться? Было видно, что девкам до смерти надоели свои "местные" кадры. Совершеннолетние соблазнительницы были рады захватить внимание интересных молодых дачников.
  Ребятам это тоже льстило. Конечно, Макс все равно не променял бы Ленку ни на кого, если бы пришлось выбирать. Но все обернулось ужасно глупо и обидно.
  
  ...Он догнал ее у выхода на дорогу:
  - Лен! Постой, я тебе объясню все...
  Она молча шла вперед, боясь разреветься. Лицо и уши горели, и сверлила только одна мысль: "Боже, какая я дура!"
  Он схватил ее за руку и попытался остановить. Ленка вырвалась:
  - Пошел ты !!!
  Слова больно хлестнули его слух, он опешил. Ленка, всегда добрая и веселая, немного капризная, - и так ему говорит... Они же ничего такого не делали... Подумаешь, "селянки", как прикололся Серега, окрестив девушек, поужинали вместе с ними... Задетое самолюбие взято верх.
  - Ты сама виновата, вечно ничего не хочешь! Тебе хорошо, только когда я пляшу под твою дудку, тогда тебе весело, а так - вечные придирки! Что ты думаешь, я не знаю, что ты без меня остаешься делать? - это он уже попер в дурь.
  Парень сильно встряхнул ее. Она отшатнулась и с размаху влепила ему звонкую пощечину.
  - Дрянь, - процедила Ленка сквозь зубы и отвернулась.
  Он стоял, оглушенный: желание попросить прощения и ответить ей тем же, боролись в нем. Проклятое самолюбие опять выиграло. Он развернулся и пошел обратно. Левая щека его сильно горела и напоминало, какие бабы стервы... Ленка слышала его удаляющиеся быстрые шаги, и щемящая боль сильнее и сильнее сжимала сердце...
  
  Максим "влетел" на ступеньки. Сережка курил, сидя на перилах, нервно затягиваясь и поминутно стряхивая пепел.
  - Серег! Она ушла, если хочешь, попробуй ты ее вернуть.
  - Черт! Все равно автобусов больше нет. Ей не уехать. Я боюсь, меня она тоже пошлет... Пошли! - он соскочил с перил и парни направились к дороге.
  Девчонки сидели в доме за неубраным столом, притихшие, с чувством смутной вины за происходящее.
  Покурив, они вышли на улицу, не решаясь уйти и оставить незакрытым дом. Вернувшись на крыльцо, закурили еще по сигарете, с досадой думая, что было бы, еслиб не приперлась подруга Максима.
  
  ..."Запорожец" с картинкой инвалидной коляски на лобовом стекле, поравнялся с молоденькой девушкой метров через триста, после того как автобусная остановка осталась позади. Она "голосовала", подняв левую руку, правой придерживая кожаную сумку, что весела у нее на плече. На стройной фигурке были вареные джинсы, куртка и кроссовки на липучках. Темные волосы на самой макушке стягивала цветная резинка.
  Машина притормозила. Семен Афанасьевич ожидал услышать наглаватое: "Папаш, не подбросишь?" - (молодежь нынче пошла), но вместо этого девушка спросила срывающимся голосом:
  - Извините, Вы не подвезете меня до шоссе?
  - Садись, - он распахнул дверцу, девушка быстро залезла в машину и они тронулись вперед.
  Семен Афанасьевич отметил, что девушка вот-вот расплачется:
  - Обидел кто-нибудь или чего случилось? - осторожно поинтересовался он.
  - Дома неприятности, - коротко ответила она и отвернулась к окну, закрыв лицо левой рукой.
  - А ты чья же будешь? - опять задал вопрос водитель.
  Она медленно повернула голову: мужчине за рулем было на вид лет шестьдесят. "Какого тебе надо, старый хрен", - с неприязнью подумала Ленка, но вслух выдавила:
  - У меня здесь знакомые, - девушка опять повернулась к окну.
  - А-а-а, - протянул Семен Афанасьевич досадливо.
  Он понял, что ей не хочется поддерживать беседу. Так они молча доехали до шоссе. У щита, где была развилка дорог "пос. ЛЕСНОЙ - 15 км." и "д. ШИШКИНО - 10 км.", а на обороте - километраж до Москвы, Лена вылезла из машины и, поблагодарив шофера, захлопнула дверцу и медленно поплелась к Москве... Пешком... Шофер ехал в сторону поселка Лесного, и им дальше было не по пути.
  Ленка не имела ни малейшего представления, что она будет делать дальше. Сейчас злость слетела и она, вдруг, трезво оценила ситуацию: ночью, на пустынном шоссе, одна, за сто с лишним километров от Москвы... Ей стало так жалко себя! В носу предательски защекотало, и крупные горячие слезы хлынули из глаз. Она уселась прямо на дороге и разрыдалась, закрыв лицо руками...
  
  ***
  
  ...Свет фары выхватил из темноты силуэт человека, сидящего прямо на черной ленте дороги. Хорошо, что мотоциклист ехал с дальним светом: затормозив, он спрыгнул на асфальт и, сняв шлем, подошел к сидящему:
  - Алле! Ты придурок, какого... - дальнейшие слова, готовые сорваться с его губ, застряли на языке (а они были ой, какие выразительные!).
  Это была девчонка - он определил это по хвосту на затылке, заколотому цветной резинкой. Она сидела, в оцепенении поджав коленки и закрыв лицо руками. Он снял перчатки и осторожно отнял ее руку от лица. Она подняла голову.
  Личико было довольно милым, хотя следовало бы обладать некоторым воображением, чтобы представить его во всей красе. Сейчас глаза и нос слегка распухли, а на щеках красовались два черных ручья от туши, но слез уже не было.
  Девчонка всхлипнула и, вроде бы, очнулась. Глаза расширились от удивления, она словно только что проснулась.
  - Что случилось, Вас кто-нибудь обидел? - спросил парень.
  Он был в недоумении: молодая девчонка, одна, за несколько километров от всех населенных пунктов, в слезах... На ней не заметно каких бы то ни было следов насилия... И все же, такое отчаяние и горе на ее лице... - Встаньте!
  Она автоматически сжала протянутую руку, и он легко поднял ее на ноги.
  - Я могу тебе чем-нибудь помочь? - он перестал церемониться.
  Она неожиданно уткнулась ему в куртку и зарыдала. Он растерялся, обнял ее и, гладя по волосам, зашептал:
  - Ну что ты, успокойся, скажи в чем дело... Как тебя зовут-то?
  - Ле-е-ена, - выдавила девушка сквозь слезы. - Идио-о-отка. Дура по-о-оследняя!!! - ругала она себя.
  - Ну зачем уж так-то, небось наговариваешь на себя,- попытался пошутить парень. - А меня можешь называть просто Дмитрий Николаевич... шучу - Дима.
  - Козел! Что ж мне так везет-то в жизни, - не унималась Ленка.
  - Простите, это Вы мне? - слегка опешил Дима.
  - Не-ет! Это я о своем любимом, - Ленка всхлипывала, глотая слезы и шмыгая носом.
  Дима приподнял бровь - он, наконец, начал понимать что к чему:
  - Лена, ты очевидно помешала приятному времяпровождению своего друга, я правильно понял ситуацию?
  - Да-а-а, - выдавила она.
  - Как же ты одна оказалась здесь? Где твой друг, что-то я не совсем понимаю вашу любовь? - диалог получался странным, то переходили на "Вы", то снова начинали "тыкать" друг другу, словно увиделись не япть минут назад, а были по меньшей мере в приятельских отношениях
  - Он остался, меня инвалид какой-то подвез от Шишкино.
  - Как же ты решилась на ночь глядя? - Дмитрий недоуменно окинул взглядом маленькую несчастную фигурку.
  - А что, я с его бабами кровать делить буду?! - вызывающе всхлипнула она. - Черт меня дернул... Я же чувствовала, что не надо сегодня приезжать! Знать ничего не знала бы, - причитала Лена.
  Ни о чем не подозревая, она всколыхнула его память, болезненно отозвавшуюся на ее слова: "Лучше бы не знать...". Димка мотнул головой, словно отгоняя нахлынувшие видения.
  - Он, действительно, козел, если отпустил тебя одну здесь. Он не местный?
  - Нет, - она вытерла нос тыльной стороной ладони.
  Он наклонил голову, будто соглашаясь со своим внутренним голосом.
  - Ну все, глупый ребенок, не плачь, я уверен, что он не стоит твоей слезинки, а ты уже целое море наплакала - вся моя куртка промокла.
  - Куртку пожалел - вот она твоя гнилая сущность, - девушка перестала плакать и, всхлипывая, попыталась сдержать улыбку.
  Так как губы ее дрожали, получилась довольно жалкая мина. Ленка представила себя со стороны, и ей показалось все это ужасно забавным: "Вот если бы все это не со мной происходило - я бы уморилась со смеху" - подумала она про себя.
  - Я вытру, - Лена попяталась стереть мокрые следы с его куртки.
  Дима был приятно удивлен: "Девчонка с чувством юмора, хоть и попала в печальную историю, старается держаться молодцом." Еще больше он удивился тому, что когда она расплакалась, в нем что-то откликнулось, рванулось ей навстречу. Ему захотелось защитить и помочь ей чем-нибудь. Правда, он тут же испугался этого порыва - его сердце всегда должно оставаться холодным, а принятое решение - твердым. Он не в силах забыть ту боль, что принесла ему одна из этих особей прекрасной половины.
  - Куда тебя подбросить, маленькая ехидна?
  Лена удивленно подняла голову, они посмотрели друг на друга и засмеялись.
  - Вот и поговорили...
  - Обмен любезностями, хм!
  Он достал носовой платок и протянул ей:
  - На, вытрись.
  - Не надо, - запротестовала Ленка. - Я так.
  Она попыталась вытереть щеки ладонями, еще больше размазывая грязные пятна.
  - Не бойся, он чистый, я всего два раза в него сморкался...
  Она посмотрела на него и они опять рассмеялись. Это была шутка. Платок (у мотоциклиста!) был чистый и свежий, но даже само его наличие было странным.
  - Я так понял, что живешь ты далеко, - посерьезнел Дмитрий.
  - Да, мне сейчас некуда пойти - я москвичка.
  - Ну, садись, - он взял ее сумку и направился к мотоциклу.
  Ленка покорно поплелась за ним, благоразумно рассудив: если что и будет, так этого не миновать. У нее было странное чувство, что все происходит во сне, и не с ней, а с кем-то другим. А она все происходящее наблюдает со стороны.
  Он надел шлем и перчатки.
  - Вопрос можно? - вежливо поинтересовалась Ленка. - А куда ты, собственно, собираешься меня везти?
  - Лен, расклад такой: мне надо в 5.30 быть в Москве. Сейчас мы едем на дачу, я беру тачку и тебя. И, если ты не против, утром будешь дома.
  Лена заметила, что это было сказано уже совсем не шутливым тоном. Будто вдруг что-то натянулось в его голосе.
  - Я согласна, - она уселась сзади.
  - Держись крепче! Можешь за меня, только не ерзай!
  Он поднял спинку и она немного облокотилась на нее, обвив его талию руками. На какой-то момент ей вспомнилась деревня и Серега...
  
  Сумка была прекреплена к багажнику. Димка выжал сцепление и прибавил газ.
  "Ява" взвыла и рванула вперед. Ленку отбросило назад и она, ахнув от неожиданности, сильнее вцепилась в его куртку. Было приятно и немного волнующе вдыхать запах кожаной куртки, прижавшись к сильной спине.
  Ветер трепал ее волосы. Скорость была приличная, но Димкина "Ява" шла практически бесшумно. Лене показалось, что она какая-то необычная, но толком она ее разглядеть не успела, - не до этого было.
  Девушка выглянула из-за Димкиной спины: в свете фары было видно, как навстречу им несется целый рой каких-то мелких ночных бабочек и мошек. Несколько штук влепилось прямо Ленке в лицо, она инстинктивно зажмурилась и спряталась обратно за спасительную спину.
  Они ехали по высокой местности, но видно было, что дорога дальше идет вниз. Мотоцикл съехал с холма и нырнул в низину; сидящие на нем ощутили на себе холод и плотность неизвестно откуда взявшегося тумана. Свет фары едва пробывал его густую пелену.
  Ленка поежилась. От бешеной скорости на холодном ветру она почти сразу замерзла, а тут еще мокрый туман. Она старалась крепче держаться ледяными непослушными пальцами за Диму.
  Теперь Лена догадалась, почему он так тепло одет: короткие сапожки, кожаные штаны и куртка, из-под которой виднелся свитер с высоким воротником, а на руках - перчатки.
  Дима, слегка сбавив скорость, спросил через плечо:
  - Лен! Не замерзла?
  - Есть немного, - крикнула она ему в ответ.
  Он кивнул и расстегнул, поочередно отпуская руки, молнии на карманах куртки. Лена замирала, когда он бросал руль: еще бы - на такой скорости! Мимо мелькали кусты и редкие деревья, растущие по обочине дороги. Столбы электропередач неслись им навстречу, сливаясь в частый забор. "Не дай Бог, какой-нибудь камушек попадет под колесо!" - с ужасом подумала девушка, и словно ледяные пальцы пробежали по ее позвоночнику. Она непроизвольно передернула плечами.
  - Залезай! - он оттопырил карман левой рукой и кивнул на правый, призывая Лену справиться с ним самой.
  Лена засунула свои замерзшие руки в карманы его куртки и ей сразу стало лучше. Ветер уже не мог мог пробить плотную кожу, а через внутреннюю подкладку шло тепло от тела. Руки начали быстро согреваться.
  Мотоцикл вынырнул из полосы тумана опять на возвышенность. Впереди показался какой-то населенный пункт. Издалека были хорошо видны фонари. По-видимому, они находились почти перед каждым домом. "Как ночная электричка", - почему-то подумала Лена.
  Вдруг она услышала нарастающий рев моторов, и из поселка на дорогу выехало несколько мотоциклов. Они набирали скорость, выскакивая на шоссе, и быстро приближались к ним. Лене стало как-то не по себе. Расстояние быстро уменьшалось, Дима немного сбросил газ. Сквозь рев моторов мчащихся навстречу мотоциклов, были слышны свист, девчачий визг и громкий хохот.
   Они тоже начали притормаживать. Дима поднял руку в знак приветствия, встречные тоже. На двух мотоциклах, те, кто сидел сзади, помахали обеими руками. Поравнявшись с ними, Лена услышала, как кто-то из ребят удивленно присвиснул, заметив ее. На небольшой скорости они разминулись и вновь прибавили газ. Девчонки взвизгнули.
  Ленка успела разглядеть семь мотоциклов, на которых сидело по два человека, и на одном из них - трое. Насколько Ленка успела разглядеть, на мотоциклах силели парами: парень, за ним девушка. На всех были шлемы, за исключением двух ребят на последнем, где сидело три человека. Они рокерили друг перед дружкой, гоняя по пустынному ночному шоссе, ржали и орали, давая выход своей молодой, никуда не применяемой энергии...
  
  Лена облегченно вздохнула. Они подъехали к поселку и свернули на улицу. Почти не сбавляя скорости, Димка поехал по дороге. Вслед им раздался заливистый лай, замолкая по мере их удаления от охраняемого собаками участка. Дома закончились. Справа мелькнул небольшрой пустырь и пошли сосны. Оказалось - за ними еще несколько домов за высокими заборами. В двух из них горел свет. Дмитрий остановился около первого. Их дорога заняла 10-15 минут.
  В глубине дома залаяла собака. По ее голосу, чувствовалось, что не шавка: представительно так, серьезно, отбивая всякую охоту без надобности заходить вовнутрь.
  - Приехали! - сказал Димка, не глуша мотор.
  Лена слезла с мотоцикла и потянулась, разминая ноги и спину. От того, что она слишком крепко держалась, у нее все тело начало ныть. Дима легко соскочил, открыл ворота, зайдя внутрь через калитку и, садясь опять на "Яву", махнул Ленке: "Входи!", дал газ и скрылся в глубине двора. Лена осторожно вошла во двор. Дима выходил из гаража, держа в руке ключи от "Явы" и Ленкину сумку.
  Лена услышала, как в доме хлопнула дверь, она повернула голову: от крыльца по тропинке к ней неслась огромная собака, размером с теленка. Она не лаяла, а с хрипом выдыхала при каждом прыжке. Ленка остановилась и замерла, широко раскрыв глаза. Ладони моментально вспотели и она попыталась "взять себя в руки", внезапно вспомнив, что собаки бросаются на тех, кто их боится.
  - Гай! Ко мне!
  Услышала девушка повелительный окрик. Собака мгновенно остановилась и, с угрозой взглянув на незнакомку, подошла к хозяину. Это был великолепный мраморный дог.
  В окошке на втором этаже мелькнул силуэт и слегка шевельнулась штора.
  - Иди, не боися, - позвал Дима девушку. - Гай! Свои!
  Он похлопал пса по холке. Ленка медленно, словно стараясь растянуть время, подошла к собаке. Кобель обнюхал ее и сел рядом с хозяином.
  "Пожалуй, это самое неприятное, что со мной произошло в этот вечер", - думала Лена, пока Гай обнюхивал ее руки. Как она не старалась сдержать себя, ей представлялось, что псу ничего не стоит откусить их по самые локти.
  Дима протянул руку, и кобель побежал вперед к дому, затем он закрыл ворота и развернулся:
  - Прошу!
  Ленка нерешительно двинулась по дорожке вслед за собакой...
  
  ...- Это Ирина, моя сестра, - представил Дима эффектную девушку. - Это Лена.
  - Очень приятно, - удивленно приподнялась с кресла Ирина, увидев незнакомую заплаканую девчонку. - Проходи, присаживайся.
  Она показала рукой на соседнее кресло.
  - Мне тоже.
  Лена прошла, снимая на ходу куртку - в комнате было достаточно тепло. Бросив ее на спинку кресла, она блаженно опустилась в него и, с интересом, который попыталась скрыть, обвела взглядом комнату.
  Это было небольшое уютное помещение - не то гостиная, не то библиотека. В левом дальнем углу от двери стоял угловой диван, по обе стороны от него - кресла. Перед диваном находился журнальный столик. Слева от входной двери от пола до самого потолка стоял книжный шкаф, а за креслом - высокий узкий шкаф (как потом Ленка узнала - там была посуда, бокалы, рюмки и прочая мелочь). В правом дальнем углу на тумбочке стоял японский цветной телевизор с видаком, перед которыми в беспорядке лежало около двадцати видеокассет и дисков.
  Ближе к входу находилась решетка декоративного камина и, почти дверь к двери, был вход в соседнюю комнату. Темно-красные с золотым отливом шторы на окне были раздвинуты, и в комнату вплывала ночная прохлада, вытесняя плотную дымовую завесу.
  Ирина потушила длинную дамскую сигарету и отодвинула пепельницу. Мягкий свет, стоящего за диваном торшера, приятно разливался по комнате, не достигая противоположных углов, создавая некоторую загадочность и дополнительный уют.
  - Лен, извини, - обратился Дима к девушкам. - Ир, зайди ко мне на пять минут.
  Ирина подвинула к Ленке стопку журналов и поднялась:
  - Я сейчас, ты пока полистай.
  - Угу, - Ленка с удовольствием взяла в руки каталог...
  
  ... - Лена, я что-нибудь приготовлю, ты посиди еще немножко одна, - извиняющим тоном попросила Ирина.
  - А можно, я тебе помогу? - предложила Лена.
  - С удовольствием, если это тебя не затруднит. Признаться, приготовление пищи - не моя стихия, - обрадовалась Димкина сестра.
  Девушки спустились на кухню.
  - Правда у нас с едой довольно скудно, бабуля задержалась до завтра - у нас кризис. Вчера посидели так славно... - с лукавой грустью вздохнула Ирина. - Кофе я сварю - это я делаю потрясающе, - без лишней скромности заявила девушка, - но чего бы еще такого сделать к нему?!
  Она беспомощно оглянулась. Ленка скромно стояла в хорошо обставленной кухне (даже слишком хорошо для дачи, по Ленкиным представлениям), и выжидающе смотрела на Ирину.
  Та уже в третий раз захлопывала холодильник. На столе стояла банка кофе, яйца, полпачки сливочного масла, сыр, две пачки творога и батон белого хлеба.
  - Давай бутерброды с сыром и приправами пожарим, - предложила Лена. Она забыла как это блюдо по-другому называется.
  - А что для этого надо? - озабочено начала Ирина, - А, впрочем, ты предложила - ты и делай.
  - Ну, ладно, - Ленка подошла к столу.
  Она нарезала хлеб и сыр, намазала куски хлеба сливочным маслом.
  - Помидоры, зелень, майонез, колбаса... - есть что-нибудь?
  - Сейчас раздобудем. Я у тебя за младшего поваренка, - засмеялась Ира, скрываясь за дверью, ведущей на улицу.
  
  Наверху в уютной гостинной сидело четверо: двое ребят и две девушки. На столике перед ними стояли турки, в которых было приготовлено кофе, издавая великолепный аромат. В маленьких глиняных чашечках, покрытых темной эмалью, находился божественный напиток, прикрытый сверху пеной, похожей на густую шапку кремового цвета. Посередине стола стояла бутылка ликера, а на огромном блюде - бутерброды: куски белого хлеба, посыпаные тертым сыром, на котором лежало по дольке помидора, веточка петрушки и укропа. И все это сверху было залито какой-то неизвесной Ленке приправой. Бутерброды были слегка поджарены и источали изумительный запах.
  - Не иначе Леночка делала, - съехиднячал Володя, пришедший минут десять назад. - У тебя, Ириш, только напитки хорошо получаются, - намекнул он на вчерашнюю вечеринку.
  Ирина, действительно была неповторима в составлении коктейлей и других напитков, но готовить не любила, да и не умела...
  - Наглец! - Ирина притворно возмутилась.
  - Очень вкусно, - похвалил Дима, попробовав горячий бутердрод.
  - Знаю, что врешь, но все равно приятно, - опустила глаза Лена.
  - У! А действительно!... - заталкивая очередной "бутер" в рот, воскликнул Володя.
  Через семь минут на огромном блюде остался всего один бутерброд.
  Девушки, развалившись в креслах с усмешкой наблюдали, как ребята шутливо ссорятся из-за него.
  - Я у тебя в гостях, значит ты мне должен уступить, - убеждал Володя Димку с серьезным видом.
  - Как бы не так, ты придешь домой, там поешь, а я в своем холодильнике больше ничего уже не обнаружу. И все из-за гостей, - он повернулся к Ленке. - Алена, не принимай на свой счет. Если бы не ты, я бы ни за что не попробовал таких замечательных "бутеров".
  Лена покраснела от похвалы и расплылась в улыбке, а Димка затолкал бутерброд в рот и допил свой кофе.
  - Вот если бы у меня был бутерброд, я бы с тобой поделился, - пообещал Володя, с грустью посмотрев на жующие челюсти Димки.
  - Жаль, что у тебя его нет, - притворно вздохнул тот.
  Девушки прыснули, ребята не выдержали и тоже заржали.
  - И все-таки это не по-товарищески, - пожурил Володя друга.
  
  Ирина с интересом наблюдала за словесной перепалкой брата и своего возлюбленного, а думала в это время о новой знакомой. Это было так непохоже на ее двоюродного брата: неизвестно откуда привести в дом незнакомую девчонку. Лена, очевидно была не их круга; Ира заметила, как та, со скрытым интересом, разглядывала обстановку, как удивленно читала названия приправ на баночках в кухне, словно все ей было в диковинку. Дима сказал сестре, чтобы она Лену ни о чем не спрашивала, он потом сам ей объяснит ее появление здесь. "Ир, у нее неприятности, не лезь к ней, если она сама тебе ни о чем не расскажет. Я не хочу, чтобы она еще раз все это переживала. Я понятно выражаюсь? И дай ей, пожалуйста, привести себя в порядок, лады?!" Ирина не решилась задавать вопросы, готовые сорваться у нее с языка. Она молча кивнула и он чмокнул ее в щеку: "Умница!"
  И, хотя на кухне, когда девушки остались вдвоем, у нее так и чесался язык, она не осмелилась ослушаться брата, а Лена не пожелала ей ничего объямнять.
  "Она не так проста, как кажется на первый взгляд, эта штучка, - с удовлетворением подумала Ирина, - Я бы на ее месте давно бы разговорилась. Процентов 70% - "за"..."
  
  После того, как все было готово, Ирина провела Лену к себе, предоставив ей воду, лед и различные кремы.
  Девушка нерешительно уставилась на такое изобилие. Ирина улыбнулась:
  - Лен, сначала сними остатки косметики вот этим молочком, потом помассируй лицо кусочком льда, затем маска из вот этого, - она взяла яркий тюбик, повертела, потом взяла маленькую баночку и протянула Ленке, - Нет, лучше этим кремом...
  Ленка покраснела и благодарно улыбнулась.
  - Дома я провожу эту прцедуру гораздо проще, - попыталась она объяснить свою растерянность.
  - Ничего страшного, Лен, я профессиональный косметолог. Для меня это в порядке вещей, как тебе твоя работа... Ты, кстати, работаешь уже или учишься?
  - Работаю, - коротко ответила Лена.
  Ирина невольно поморщилась. Ей не удалось разговорить новую знакомую, и от остальных вопросов, так и распиравших ее, она воздержалась. Внизу приветственно залаял Гай.
  - О! Володя! Лен, ты заканчивай здесь поскорее и приходи, я пока все принесу наверх, напутствовала Ирина, выходя из комнаты.
  Она могла бы сама сделать Ленке маску и привести ее лицо в порядок, но ее искусство довольно дорого стоило: "Еще чего, если я буду каждой заезжей подруге делать макияж..." Она не успела додуматься, что было бы, потому что на нижней ступеньке лестницы попала в объятия Володи.
  
  И вот все уже поели и выпили по паре чашек кофе. Дима ликер пить не стал, а Ленка решилась лишь на самую малость, с кофе. Ирина достала еще две рюмки и начатую коробку шоколадных конфет. Им с Володькой ехать никуда было не надо и они налили себе еще.
  - Ладно, - Дима посмотрел на часы, почти десять минут второго, нам пора, Лен, собирайся...
  
  Подойдя к машине, Лена обернулась к дому. Ирина и Володя стояли у окна и она махнула им рукой, они помахали в ответ и исчезли за шторой. Через несколько минут свет в той комнате, где они сидели, погас и загорелся в комнате Ирины. Лена улыбнулась своей догадке и повернулась к машине.
  На Димке были высокие кроссовки, джинсы-"пирамиды", из под распахнутой кожаной куртки (единственного, что осталось от мотоциклиста), выглядывала рубашка-поло.
  Черные вьющиеся волосы он взъерошил рукой, проведя ладонью ото лба к затылку. Рядом крутился Гай. Димка потрепал пса по морде и отправил его домой.
   Он распахнул дверцу серебристого "Мерседеса":
  - Залезай! - Дима принял ее сумку. Лена села на кожаное сиденье и слегка поерзала, устраиваясь поудобнее.
  Он закрыл ворота и, выйдя через калитку, сел в машину. Бросив на заднее сиденье Ленкину и свою сумки, он повернул ключ зажигания и машина плавно тронулась с места.
  Выехав на шоссе, Димка прибавил скорость и машина легко понеслась навстречу темноте, вырывая фарами небольшой кусок дороги впереди себя. Темные ночи в конце июля становились день ото дня все длиннее и длиннее. А звезд в небе становилось все больше.
  "В августе вообще будет как в планетарии..." - почему-то подумала Ленка, взглянув на медленно плывущее над машиной небо. Димка протянул ей пачку "More" (очевидно, позаимствовав у сестры, так как сам курил "Marlboro"):
  - Закуривай...
  Она аккуратно вытащила одну, и он щелкнул зажигалкой.
  - Пепельница там, - кивнул он на дверь.
  Ленка затянулась и выпустила дым. Струйка быстро выплыла в окно через открытое стекло. Ночной ветер приятно обдавал лицо своей свежестью, и Ленке было так хорошо и приятно, хотя так и не покидало чувство нереальности происходящего с ней.
  Машина быстро мчалась к Москве...
  
  ***
  
  У Ленки шли практические занятия. Она перенимала опыт будующей работы, можно сказать, на месте. Ее наставником был тридцатилетний молодой интересный мужчина. Он имел семью. Очень любил свою молодую жену Оксану и своих близняшек. Так же он любил свою работу и был в этой сфере достаточным профессионалом. Молодому предпринимателю нужен был бухгалтер. Он сам взялся обучать молодую девушку, которую решил взять к себе, собираясь заняться другими обязанностями.
  При распределении по окончании курсов закрытого типа его выбор пал на Демину Елену Артемьевну. У нее не были выдающиеся знания, но она старалась и было видно, что ей это занятие нравится. Были и лучшие выпускницы, но внешние данные оставляли, как говориться, желать..., хоть и были скрыты лучшей косметикой ведущих западно-европейских фирм. Были там и молодые ребята, но это - не то.
  Свою ученицу Виктор Кирсанов собирался использовать не только по бухгалтерскому профилю. Она должна была к тому же представлять собой лицо фирмы. При сделках, выбирая наиболее оптимальные варианты для деловых партнеров, она должна была искать способы уменьшения дележа их прибыли с государственными структурами, по возможности соблюдая Закон. Все это Виктор умел сам и собирался научить этому Лену. По причине того, что хоть деловые люди - есть деловые, но все-таки люди, и земные радости им не чужды, Виктору нужна была красивая и умная девушка. Уже несколько раз, благодаря Ленкиной очаровательной улыбке, он смог добиться наиболее выгодных условий при заключении сделок. (Надо сказать, что не было даже намека на пошлость или какую-то сексуальную подоплеку).
  Виктор ценил своих людей. Ленке нравилось работать, хотя она еще боялась принимать крупное самостоятельное решение. Ей было намного спокойнее, когда она отвечала на запросы или что-то делала, бросив взгляд на Виктора Эдуардовича и, увидев, как он одобрительно кивает.
  
  ...- Алена, ко мне должен вот-вот подойти друг, нам надо кое-что обсудить. Я покурю, ты прими его, если я не вернусь к тому времени.
  - Хорошо, - улыбнулась Лена, отворачиваясь от монитора компьютера.
  Виктор Эдуардович вышел. Вообще-то можно было покурить и здесь (даже была пепельница и мощный кондиционер), но Кирсанов берег свою сотрудницу, хотя он знал, что девушка иногда сама "балуется". На работе курить он ей не разрешал. Это было "...не принципиально, но желательно..." - так ей было заявлено, и Ленка не посмела ослушаться. Виктор Эдуардович являлся для нее авторитетом.
  
  Лишь однажды, когда они засиделись допоздна, выискивая затерявшуюся валюту, подняв кучу документов, он сам предложил ей кофе и сигареты. Приятно было расслабиться, провернув такую работу. Здание почти опустело, лишь в нескольких комнатах еще сидели люди. Сам собой завязался непринужденный разговор.
  - Лена, извини за любопытство, как ты попала на эти курсы?
  - Честно сказать, меня устроил случайный знакомый.
  Без посторонних и в нерабочее время они были на "ты", но в остальных случаях Ленка соблюдала субординацию.
  - Случайный? - Виктор недоверчиво улыбнулся.
  - Да, это вобщем-то отдельная история, - погрустнела Ленка...
  
  Примерно минут через пять, после того, как ушел Кирсанов, вошел посетитель. Лена подняла голову и глаза ее округлились:
  - Здравствуй...те, Дима, - выдавила она.
  - Лена? Ты ли это?! Я и не ожидал, что встречу тебя здесь.
  - По-видимому, ты..., то есть Вы и есть друг Виктора Эдуардовича? - оправилась Лена от удивления.
  - Да, мы договорились на это время, - он бросил взгляд на часы. - Не надо "Выкать". Как ты здесь устроилась? Работа нравиттся?
  - Да! Должна сказать "спасибо" тебе. Если бы не ты, я вряд ли могла бы расчитывать на такое место.
  - Да не за что, - улыбнулся мужчина. - Ты уже закончила обучение?
  - Да, закончила... Ах, ведь мы больше не встречались с тех пор, как ты помог мне поступить на курсы.
  - А вообще как дела, простила своего ненагладного?- он с удивлением подумал, что ему действительно интересно, как у нее идут дела.
  Дмитрию почему-то очень не хотелось, чтобы в личном плане у нее все было в порядке, хотя ни о чем серьезном по отношению к ней не задумывался. Она промелькнула в его жизни приятным эпизодом, и мужчина не особенно надеялся встретиться вновь. Его гораздо больше сейчас интересовали семейные дела, да и на работе скопилось множество проблем.
  Но сегодня, увидев девушку здесь и, по достоинству оценив ее недорогой со вкусом подобраный костюм и умело наложенный макияж, почувствовал, как какое-то забытое чувство колыхнулось в нем.
  Сейчас Лена значительно выигрывала по сравнению с той заплаканной девчонкой, встреченной Димкой июльской ночью на пустом шоссе. И даже с той, которой он, повинуясь какому-то внезапному порыву, помог устроиться на престижные курсы, ничего не требуя взамен.
  Ему было приятно смотреть на нее. Он даже поймал себя на мысли, что зря он не встречался с ней с тех пор. На Ленке было серое платье из мягкой легкой шерсти. Темные волосы были заколоты заколкой-бантом из такого же материала, украшенной белыми перламутровыми бусинками и чем-то в виде броши. В ушах - бижутерия из белого перламутра. Темные колготки и черные туфли на небольшом каблучке дополняли ее костюм. В косметике преобладали коричнево-серые тона. Сегодня она выглядела очень даже ничего - даже сама себе нравилась, что случалось крайне редко.
  - У меня все нормально, а друг мой тогда здорово перепугался, когда я исчезла на ночь глядя в незнакомой деревушке, - улыбнулась Лена. - Но это все в прошлом, он сейчас учится и работает, ему не до глупостей, вроде любви...
  - Да ладно, небось позванивает, встречаетесь? - Дима сам не знал, как это слетело с языка. Ему же должно быть все равно - встречается ли она с этим "козлом" или нет. - Поди помирились давно, милые браняться - только тешатся.
  - Да, нет, зачем?.. - вздохнула Лена, пожав плечами...
  
  Максим позвонил утром на следующий день. Звонок был междугородний. "Ты дома? С тобой все в порядке?" - облегченно закричал он в трубку. "Да! Можешь больше не беспокоится и меня не беспокой! Желаю удачи!" - Лена аккуратно опустила трубку на аппарат.
  Макс приехал через несколько часов, целый день названивал и вечером все же сам приходил к ней домой, но Лена так и не вышла из своей комнаты. Как нельзя кстати подошло время ее отпуска, и у нее на работе нашлась "горящая" путевка в Анапу...
  Лена, не раздумывая, провела черту под их отношениями, улетев на 24 дня под ласковое южное солнце. Их любовь в один вечер превратилась в ничто. Конечно, они не остались друг к другу равнодушны, но от любви до ненависти, как говорится, всего один шаг, но каждый считал что виноват в сложившейся обстановке партнер, и не хотел сделать этот шаг назад...
  
  Дима еще что-то хотел сказать, но в это время вошел Виктор.
  - Здорово!
  - Салют!
  Мужчины пожали друг другу руки в знак приветствия.
  - Это наш новый молодой специалист, - представил он Лену.
  - Очень приятно, но мы уже познакомились, - улыбнулся Дима.
  - Да, - смущенно опустила глаза Лена, увидев слегка удивленную физиономию своего шефа.
  - Алена, подготовь нам папку номер 1043, номер 238 и бланки договоров, - обратился Виктор Эдуардович к ней. Затем повернулся к Диме: - Пройдем в мой кабинет. Ну, как твои дела? Как Андрюшка? У нас был заказ, и я ему великолепный автомобильчик выменял...
  Дима был уже в дверях и Лена не расслышала, что он ответил.
  ...- Да, я своим тоже взял. Заберешь? Ну ладно, я сам заеду к крестнику... На днях... В субботу?.. Я сейчас...
  Он опять вернулся к Ленке:
  - Ален, напои нас кофе и можешь быть свободна на сегодня, мы теперь надолго задержимся.
  Он протянул ей папку:
  - Занеси ее секретарю, чтоб сегодня отправили с курьером.
  Лена открыла папку, бегло пробежала глазами по документам (это вошло в привычку - все проверять по два раза "на всякий случай", так как была пара неприятных инцидентов), одобрительно кивнула и положила на край стола. Там надо было поставить еще свою подпись.
  - Витя, - собралась она с духом. - А кто такой Андрюшка?
  - Сын, - ответил он. - Cын Дмитрия, а что?
  - Сын?!! - Лена почувствовала, как предательски земля уходит из под ее ног.
  Она не могла себе даже представить этого.
  - Почему тебя так это удивило? - он увидел, как девушка переменилась в лице.
  - А? Да нет, нет, ничего, все в порядке, - попыталась справиться со своим волнением Лена.

Лена Демина (условно) [из инета]

  Виктор удивленно посмотрел на нее, потом лицо его посерьезнело, но он, ничего не сказав, скрылся в дверях. А Ленка в коридор и беспомощно прислонилась к стене... Заколка больно впиявилась в кожу головы... Лена распустила волосы и горестно вздохнула... Глупо же расстраиваться из-за мужчины, которого она по большому счету знала всего несколько часов... Глупо и смешно... только, почему же тогда так хочется заплакать?...
  
  
   В этой части все еще присутствуют слабенькие эротические сцены, кому это неприятно, пожалуйста, не читайте...
  
  
  ***
  
  ...- Если бы я был один, я бы поехал, но чужой жизнью рисковать не могу.
  - Да ну, брось. Ксюха твоя дома?
  - Нет, у матери. Завтра ее с киндерами забирать надо, - Виктор досадливо поморщился.
  Погода нарушала его планы. Он бы с удовольствием сейчас отправился к теще, где находилась его семья.
  - Ну и заедешь сразу. Елене, наверно, тоже спешить некуда.
  Они постояли на крыльце и вернулись в дом. Шел ноябрь месяц. И вроде уже начиналась зима, но потом как-то передумала. Уже третий день стояла оттепель. Причем, под вечер температура падала до минус 1-2 градусов мороза и лужи замерзали. Снег с дорог почти не убирался и, разлетающийся из-под идущих по шоссе машин, оставался на краю дороги, превращаясь в грязные беспорядочные груды. Увеличилось число аварий. Особенно - в ночное время, из-за плохой освещенности и гололеда на автомагистралях. Сегодня погода была еще ужаснее. К вечеру пошел снег с дождем, укрывая сплошной белой пеленой все вокруг, в том числе и предательские обледенения на дороге. Приехал сосед и, зайдя к Дмитрию Николаевичу за справочником, который тот обещал ему достать, пожаловался, что машина совсем не слушает руля. Да к тому же 'дворники' не успевают справляться со снеговой завесой.
  Два года тому назад в такую погоду (только это было в октябре) у Дмитрия Николаевича погибла жена в автокатастрофе и это обстоятельство заставляло его перестраховываться (а также отложило отпечаток на все его дальнейшие отношения с женщинами). А с Виктором была девушка.
  
  Обсудив дела (в субботний день не хотелось находиться в грязной загазованной Москве), партнеры разъехались на отдых. Кто вернулся обратно в город, кто на свои 'фазенды'. Совместив приятное с полезным, заключив обоюдовыгодный для всех сторон договор и отдохнув на свежем воздухе среди великолепных подмосковных сосен, гости и компаньоны отметили свое пребывание здесь отличным коньяком. Гости 'посерьезнее' уехали со своими шоферами. Виктор сам был за рулем. Он только-только начал вводить Елену в курс дела и пока еще сам ездил с ней везде, и считал, что его фирма не может сейчас себе позволить иметь постоянного шофера для полуслужебных-полуличных целей. Виктор Эдуардович берег средства, вкладывая их в наиболее серьезные дела, создавая базу для будущего предприятия. Он был рад, что Лена оказалась именно той, что ему нужна: она безукоризненно справлялась с работой и ставила интересы фирмы выше своих личных интересов.
  
  Обучаясь на курсах, Лена поняла, что ей необходим английский язык. Она видела как легко дается предмет ее согруппникам, как они, иногда рисуясь, обсуждают те или иные вопросы, начитавшись зарубежных источников. За 2,5 месяца обучения она ни с кем близко не сошлась, хотя поддерживала дружеские отношения со всеми в группе. Она чувствовала границу между ними и была единственной из 15 человек, пришедшая 'со стороны' (их было так мало, потому что знания давались в максимально сжатые сроки и к каждому абитуриенту преподаватели старались найти индивидуальный подход. Наименьшее количество обучающихся давало больше гарантии, что они получат полную и обширную информацию и усвоят ее).
  Лена старалась особо не выделяться среди заграничных шмоток и косметики своих соучеников, пустив в ход почти все свои 'выходные' наряды и изрядную долю фантазии, но в разговоре она чувствовала, как мало знает по сравнению с выпускниками спец.школ. Да и вообще: приемы, загранки, рестораны, дачи, личные мобильные телефоны (Ленка, например, даже компьютер приобрела совсем недавно) и т. п. Конечно, родители, пристраивая своих чад сюда, делали хороший выбор. За невероятно короткий срок здесь давали кучу практических знаний по наиболее выгодной сейчас профессии...
  С Ленкой учились и четыре женщины (примерно к тридцати годам). Все, как на подбор были страшные, но косметика скрывала их изъяны, создавая что-то вроде 'женщины с шармом'. Учились они великолепно без особых усилий. Было видно, что все это им знакомо. Как потом Лена узнала, две из них надолго собирались в загранку с мужьями и надеялись получить там соответствующую работу. Эти курсы давали диплом, аналог мирового уровня, тогда как к выпускникам ВУЗов РФ и СНГ относились очень настороженно, и их шанс был крайне мизерным. За два месяца Ленка уволилась с работы и, посещая четыре раза в неделю эти занятия, вот уже месяц работала на новом месте. Сейчас она даже с благодарностью вспоминала эту несчастную Сережкину дачу и свою поездку туда, что так круто изменила ее жизнь...
  
  ...Единственное, чего боялся Кирсанов, это то, что Лена влюбится (с кем не бывает!?), выйдет замуж и надолго уйдет в декрет. В этом плане он был эгоист и ни с кем не хотел делить свою способную ученицу и преемницу, хотя в глубине души сознавал, что вечно так быть не может. Успокаивало только то, что пока у Елены на горизонте никто не мелькал, она 'с головой' ушла в работу, пытаясь вытеснить из памяти и сердца прошлое.
  Она очень переживала из-за разрыва с Максимом, но старалась держать себя в руках. Как нельзя кстати полученная работа очень помогала ей справиться со своей проблемой. Но Виктор не догадывался об этом. Лена не афишировала свои неудачи. Стараясь отогнать мысли о Максиме, она иногда предавалась мечтам о дальнейшем знакомстве с ее неожиданным спасителем Димой. Воображение разыгралось, когда он предложил ей протекцию на престижные курсы. Ленка много раз потом задавала себе вопрос: 'почему?'. Но в то время она согласилась и сейчас не жалела об этом. Однако, ее мечты с треском лопнули, споткнувшись о фразу, услышанную ею от шефа и обращенную к Димке: 'Как твой сын?'.
  'Сын!'- стучало у нее в голове - 'Ну почему я раньше не подумала что у него могут быть жена и дети?'- укоряла она себя.
  Видя, как растерялась Лена, когда он сказал, что у Димки есть сын, Виктор задумчиво почесал подбородок (что означало у него работу мысли). Однако, он не пришел ни к какому выводу и от вопросов воздержался, решив, что все выяснится как-нибудь само-собой. Но мысленно поставил это себе на заметку.
  
  ***
  
  Лена не очень хотела оставаться на ночь в чужом доме без необходимых предметов (в самом деле, не таскать же ей на деловые встречи ночнушку, халат и зубную щетку), но ничего не поделаешь. Не совсем трезвый водитель за рулем в такую погоду - все равно что самоубийца.
  
  ...За окошком шел мокрый снег и ветер качал высокие сосны, а в небольшой гостиной на втором этаже, было тепло и уютно. Двое мужчин и молодая девушка смотрели новую комедию, скаченную из интернета. На полу, среди машинок, ползал малыш. Это был симпатичный мальчик, примерно трех лет. Правда, его поведение было немного странным: он не хныкал, но и не смеялся, лишь улыбался несколько раз за вечер; не лез ко взрослым, а тихонько играл в свои игрушки, принеся их из своей комнаты в гостиную, где ему было, наверное, повеселее с людьми. Сейчас он увлекся новой игрушкой - машиной, которую ему привез Виктор.
  В 9 часов Дима поднялся:
  - Вы меня извините, я ненадолго. Андрей, собирай игрушки, пойдем спать.
  - У-у, - Андрюшка умоляюще посмотрел на папу.
  - Давай-давай, заяц, загоняй машины в гараж и попрощайся с крестным и тетей Леной.
  Андрюшка вздохнул и стал собирать разбросанные по всему полу машинки. Собрав целую охапку, он удалился в соседнюю комнату. Затем вновь пришел и, зацепив машины одну за другую, повез свой импровизированный поезд спать. В дверях он остановился и, подойдя к Виктору попрощался за руку:
  - До свиданья, крестный. А ты не уедешь?
  - Нет, Андрейка, беги. Тебя папа уже ждет. Спокойной ночи!
  - Спокойной ночи, зайчик, - Ленка улыбнулась и помахала рукой.
  Мальчик смутился, улыбнулся и, подхватив свои машинки, убежал.
  Оставшись одни, Лена спросила:
  - Вить, мне показалось, или Андрей странный какой-то?
  Виктор закурил.
  - Ты знаешь, это печальная история: два года тому назад погибла его мать. Ему не говорили - Андрюшке года еще не было, - но он как-то сам почувствовал это и очень изменился. Он был нормальным беспокойным ребенком, а теперь стал таким серьезным и флегматичным. Знаешь, он никогда не произносит слово 'мама'. Димка очень переживает за него, хоть не показывает вида.
  - Боже мой! - ужаснулась Ленка. - Как же так вышло? Значит, он один воспитывает сына?
  - Да. Правда ему помогают его родители и, иногда, бабушка, но, в основном, - он сам.
  - А как же ее родители?
  - Он не поддерживает с ними связь.
  - А почему он не найдет Андрюшке "маму"? Мне кажется, что для Димы это не проблема?
  - Лен, бывают разные ситуации. Это еще более печальная история. Он не выносит баб, то есть женщин - прости, если обидел, - но это так.
  - Но чем же мы ему не угодили, что попали в такую немилость? - удивилась Лена, вспомнив, как он подобрал ее на пустынном ночном шоссе.
  - Если хочешь, спроси у него сама. Я не знаю точно, что произошло у него с женой, но после ее гибели Димка презрительно относится к тем, кто существенно отличается от него анатомически, хоть и не выставляет это напоказ.
  Виктор помолчал.
  - Боюсь, что ты не получишь ответа; я как-то спросил его, но он отмолчался. Димка не любит понапрасну трепать языком, я его давно знаю.
  Лена кивнула и уткнулась в телевизор. Но ей было уже не так смешно, хотя все еще шла комедия. Она вдруг поняла, почему у Димки менялся голос, когда затрагивали эту тему. Он пережил такую трагедию. Честно говоря, Ленка не знала до прихода Димы к ним в офис, что у него есть сын. И, уж тем более, не могла представить такой расклад. Она немного надеялась, что их встреча что-нибудь породит. Но, к разочарованию мечтательной Ленкиной натуры, чуда не произошло. Если, конечно, не считать того, что он устроил ее на курсы, после которых она попала на эту работу.
  И вот она на его даче сидит, смотрит кино, пока он укладывает спать своего сына.
  'Все, - думала Ленка, - он совсем в другой жизни, и я там ни с какого бока не клеюсь.' Ей стало очень жаль себя. Все ее романы кончались черте чем: или она для себя напридумывала слишком хорошую развязку? В жизни ведь все бывает совершенно по-другому.
  Виктор с нежностью подумал о своих близнецах и любимой Оксанке: 'Не повезло Димке, но ведь жизнь не кончилась, встретит он еще нормальную девчонку, будет все o'key ', - размышлял он. Взглянув на Лену, отметил про себя: 'Надо же, как ее поразила эта весть, я-то думал, что она все знает. Но, черт возьми, что же случилось в том октябре? Не иначе, он что-то узнал о Маринке, если не желает о ней вспоминать, и знать не хочет ее родичей...'
  Витя был недалек от истины.
  
  ***
  
  ...В тот холодный и промозглый день октября (два года назад) Дима вернулся домой. В квартире была гнетущая тишина. Маринки и Андрюшки дома не было.
  Он не удивился, что его не ждали, потому что должен был приехать только через два дня. Маринка часто уезжала к матери, ленясь возиться со стиркой и готовкой малышу. Дима периодически бывал в командировках, поэтому не сильно возражал против отлучек жены. Ему не совсем нравилось, что ведет она себя так же, как до замужества. (Они здорово гуляли 'по молодости').
  Все бы ничего, но ведь теперь у них ребенок - предмет Димкиной гордости, (Марина 'обузу' не хотела), а она очень мало уделяет Андрюшке внимания.
  Он позвонил теще, но телефонный номер оказался занят. Дима собрался, поймал 'тачку' и, через полчаса, позвонил в дверь тещиной квартиры.
  Дверь открыл тесть:
  - А, Дима, что так рано? Заходи, - он распахнул дверь и пропустил зятя в прихожую, - Лид, Дима приехал!
  Лидия Георгиевна попрощалась с трубкой, и с улыбкой подошла:
  - Димочка пришел, - сладко протянула она. - Что же ты не позвонил? Мы тебя не ждали. Андрейка спит, а Мариночка ушла к подружке.
  При этом она отвела взгляд. Дима взглянул на часы.
  - А скоро она придет? Уже поздно, может ее встретить?
  - Да нет, должна скоро появиться. Ты проходи пока, голодный, небось. Есть будешь?
  - Да, спасибо, не откажусь, - Дима прошел в ванную помыть руки.
  - Сейчас я разогрею, - пообещала Маринина мать. - Ой! Забыла, - махнула она рукой и скрылась в спальне.
  Дима вымыл руки и решил взглянуть на сына. Проходя мимо тещиной спальни, он услышал, как та говорит по телефону:
  - Игорь, позови Марину, Дима приехал. Да-да, срочно...
  Димка невольно остановился.
  - Марина, - опять зашептала теща. - Езжай домой, муж заявился... А что я должна сказать? Я сказала, что ты у подружки, он встречать даже хотел пойти... Допрыгались... Как это, придумай?! Сама приезжай и разбирайся, нас с отцом нечего впутывать... и поскорее, пока он не спросил у какой ты подружки...
  
  ...В 6 часов утра проснулся Андрей. Переодев его и покормив, Дима начал собирать вещи. Всю ночь ему мерещились всякие гадости. Он больше не настаивал, чтобы пойти встретить жену. А ее родители даже не заикались об этом, смущенно предполагая: '...может быть, подружка одна дома боится ночевать, поэтому Мариночка у нее осталась?...' или '...автобусы перестали ходить, - не пешком же возвращаться в такую поздноту...'
  ...Положив сына в коляску, Дима оделся, набросил сумку на плечо и, постучав в комнату Маринкиных родителей, попросил:
  - Как заявится, пусть домой летит мухой. Я не собираюсь ее здесь больше ждать.
  
  Дома (они жили с родителями Димки, правда это громко сказано: родители почти все время были в загранке, приезжая в Союз лишь в отпуск) Дима разгрузил коляску, раздев Андрюшку, вывалил перед ним кучу игрушек в манеж; выбросил грязные памперсы, выпил кофе и забылся тяжелым беспокойным сном. Он очень злился: его жена мотается по ночам черте где.
  
  Около 12 часов дня он проснулся от того, что Андрейка ревел во весь голос, и трезвонил телефон.
  - Да?! - поднял Дима трубку.
  Это звонила зареванная теща:
  - Дима, горе-то какое, Марина разбилась...
  - Как?!! - опешил он.
  Сон мгновенно улетучился, а сердце рухнуло куда-то в пустоту...
  
  ...- Дмитрий Николаевич, - следователь был деликатным человеком. Он смотрел на измученного бессонными ночами (сын болел) молодого парня и старался подобрать нужные слова. Ему не хотелось лишний раз напоминать тому о его горе, но надо было уточнить детали. - Видите ли, дело в том, что Ваша жена была беременна. Срок 4-5 недель. Вы знали об этом?..
  До Димы плохо доходили слова. Он не был дома в связи с последней командировкой почти два месяца. Все перемешалось в Димкиной голове: радостный Маринкин голос, когда он звонил ей издалека, о том что Андрюшка растет, и что они по нему очень скучают... И искореженная 'Волга' его лучшего друга на мокром асфальте в куче битого стекла вокруг...
  Как показала экспертиза: шофер не справился с управлением в нетрезвом состоянии.
  Шел густой снег и под ним не видно было покрытых льдом мелких луж, на одной из которых и занесло машину. Она вылетела на встречную полосу, по которой шел мощный трейлер VOLVO. VOLVO уехала, задержавшись лишь на 3 часа, для дачи свидетельских показаний, а двое в 'Волге' остались здесь навсегда.
  Диме сообщили, что при вскрытии обнаружено, что его жена имела половую связь со своим спутником (специальная экспертиза на основании анализа подтвердила это); что жена была беременна; что три с половиной месяца назад она делала мед.аборт. (Чуть позже, он с горечью обнаружил, что тоже не он являлся этому причиной. После родов ей запретили принимать противозачаточные средства в течение года, а по-другому отгородить себя от возможных последствий она не догадалась. А, может, просто не забивала себе этим красивую головку). Еще ему сообщили, что сейчас 'гражданка Глухарева Марина Федоровна и ее спутник Сонин Игорь Ильич, находились в средней степени опьянения...'
  Дима сильно переживал: мало того, что она оставила сиротой ребенка, да она еще и опозорила его имя. Он даже несколько раз, проходя мимо зеркала, пытался нащупать у себя на голове пробивающиеся понты: 'Надо же, я - рогоносец! - горько удивлялся он. - Уж лучше бы ушла к Игорю нормально, по-человечески, а то, как кошка бегала, втихую, пока меня не было дома... Хотя, может потому и бегала, что меня часто не бывало... А друг? Я-то считал, что могу на Сонина во всем положиться...'
  Дима ни кому не сказал, что ему стало известно. Ее родители догадывались (или точно знали) обо всем и не смели смотреть ему в глаза. Дима тогда забрал сына и уехал к своей бабушке (по отцовской линии) в Одессу, подальше от осточертевших соболезнований...
  ...И вот прошло уже два года; более-менее наладилась жизнь, стали затягиваться старые раны; сын подрастал здоровым и крепким, только не умел от души радоваться жизни, будто висела над ним тень его матери.
  На похоронах (Дима не ходил ни на те, ни на другие), мать Игоря истерично кричала: 'Потаскуха! Эта грязная дрянь виновата, что нет больше Игорька...' Женщину пытались успокоить, но у нее мутился рассудок: 'Будь ты проклята! Чтоб гореть тебе в аду синим пламенем! И выкормыш твой чтоб сдох!' - вопила воспитанная в общем-то женщина, лишившись сына. Бабки у подъезда жались плотнее друг к другу и крестились, перешептываясь. Потом Игоревой матери стало плохо, и ее отвели в сторону от гроба.
  У нее остался еще младший сын. Отец Игоря, Илья Сергеевич, лежал дома с сердечным приступом. Беда не приходит одна: помимо смерти сына, трагически погибшего и разбившего отцовскую 'Волгу', у него были огромные неприятности на работе. Смерть отодвинула на задний план все другие заботы, но они все же остались.
  
  ***
  
  ...Выпитое шампанское давало себя знать (Ленке всегда хотелось от него, простите, писать).
  Возвращаясь снизу и кутаясь в мягкий махровый халат Димкиной матери (выданный ей Димой вместо ночнушки, - ее он просто не знал где взять), Ленка прошла мимо двери в Андрюшкину комнату. Дверь была слегка приоткрыта, и оттуда доносились негромкие всхлипывания. Лена беспомощно оглянулась. Она ночевала в комнате напротив. По-видимому, это была комната для гостей. Больше на этом этаже никого не было. Дима с Витей еще долго сидели в гостиной и ушли спать наверх, на третий этаж, где была Димкина комната.
  Лена осторожно приоткрыла дверь. На кровати сидел Андрюшка в смешной пижаме с медвежатами, и плакал, тихонько всхлипывая и размазывая слезы маленькими кулачками.
  У Ленки сжалось сердце.
  - Андрюшенька, что случилось, маленький, почему ты плачешь?
  Она подошла к нему и села на корточки перед кроватью, пытаясь заглянуть мальчику в лицо.
  - Мне страшно, - признался он, - Там, за окном кто-то ходит... вдруг он меня заберет?...
  За окном, действительно, что-то стучало и хлопало от сильного ветра.
  Ленка, поддавшись внезапному порыву, обняла малыша:
  - Глупенький, это просто ветер. Спи спокойно, не бойся.
  - Не-е-ет, - он обвил ручками ее шею. - Не уходи.
  - Ну, давай, я включу свет.
  Она высвободилась и включила висевший на стене ночник.
  - Не уходи, все равно, - попросил Андрюшка.
  - Ну, ладно, ты ложись, а я посижу рядом, хорошо?
  Она заботливо укрыла мальчика одеялом и, подвинув маленький детский стульчик, села рядом с кроватью. Андрюшка взял ее руку в свои ладошки и закрыл глаза. Ленка свободной рукой погладила его вьющиеся волосики и мягкую щечку.
  - Спи, заинька, а я тебе сказку расскажу...
  
  ...Два раза малыш с испугом открывал глаза, хотя, казалось, он вот-вот заснет, но увидев, что тетя сидит рядом, опять закрывал их со вздохом облегчения.
  Ленка боялась пошевелиться, решив, что уйдет, когда он покрепче уснет...
  
  Очевидно, шампанское (или коньяк) давало себя знать не только Ленке. В пятом часу утра, поднимаясь на третий этаж, повинуясь какому-то внезапному импульсу, Дима обернулся и заметил, что из-за приоткрытой двери в комнату сына, пробивается неяркая полоска света. Он с удивлением подошел и распахнул дверь.
  Его взору предстала невероятная картина: его Андрюшка, который разрешает себя целовать только двум бабушкам и двоюродной тетке Ирине, держит в разжатом кулачке прядь волос незнакомой (впервые увиденной в этот день) тети. А на его лице - блаженное выражение. Лена, закутавшись в халат, сидит рядом на маленьком стульчике. Ее голова покоится на руке, которой она облокотилась на подушку спящего ребенка.
  Дима подошел и тихонечко тронул Лену за плечо. Она с трудом раскрыла глаза и подняла голову. Непонимающе взглянув на заспанного, в одних трениках, Димку, она, наконец, сообразила где находится.
  - Андрюшка просыпался, - объяснила она. - Ему было страшно.
  - Спасибо, Лен, пойдем спать, - он помог ей подняться.
  Лена поправила мальчику одеяло и тихонечко пошла к двери. Дима задержался, выключил ночник и вышел, прикрыв за собой дверь. Ленка уже почти пересекла небольшой холл.
  - Знаешь, Лен, ты первая женщина за два года, которой он разрешил себя уговорить и приласкать. Он почему-то не признает никого, кроме тетки и родных бабок.
  - У тебя замечательный сын, Дим. Я всегда хотела иметь сына, - поделилась Ленка.
  - Я тоже, - глухо отозвался Дима.
  - Ладно, спокойной ночи, - Лена скрылась в дверях своей комнаты.
  - Спокойной ночи...
  Дима задумчиво постоял несколько секунд и направился в гостиную. Очевидно, курить, потому что Лена услышала, как за не плотно прикрытой дверью, он задел бронзовую пепельницу.
  'Как это я так заснула?' - укоряла она себя. Ленке было почему-то неудобно. Но, с другой стороны было приятно, что мальчик именно ее выбрал среди всех Димкиных подруг (если они все-таки были, после всего случившегося с Димкиной женой). 'Может быть у них не было просто случая как-то сблизиться с ребенком? - Ленка задумчиво пожала плечами. - Хотя, Витя говорил, что Димка ненавидит всех баб. Или я что-то не понимаю... Плохо соображается...' Она еще немного поворочалась и уснула.
  
  ... Проснувшись рано (привык - дома маленькие дети), Виктор обнаружил, что Дима лежит, подсунув руки под голову, и отрешенно смотрит в потолок.
  - Димон, ты чего так рано - выспался?
  Дима повернул голову:
  - Кирсанов, ты знаешь, твоя Елена сегодня ночью смогла уложить Андрюшку. Он чего-то испугался и плакал...
  - Да ну?! - Витя сел в постели...
  
  ...Вечером, принимая ванну, Ленка старалась припомнить вдруг лихо закрутившиеся события. 'Неужели так бывает?' - с недоверием спрашивала она свое отражение в зеркале.
  Возвращалась она на Димкиной машине, сидя на заднем сидении, рядом с жавшимся к ней и дремавшим Андрюшкой.
  
  Собираясь утром с Виктором домой, они прощались с Димой и его сыном.
  Андрюша грустно смотрел на уезжающую, но ставшую какой-то родной и близкой, тетю Лену. Ленка поцеловала мальчика в щечку и, кивнув Диме на прощание, направилась к машине.
  "Мама!" - услышала она за спиной и резко развернулась.
  Андрюшка бежал к ней, протянув ручки и, срывающимся голосом, кричал:
  - Мама!! Мамочка!!!
  Лена кинулась к нему навстречу и прижала к себе. Он уткнулся личиком в воротник ее пальто и, плача, умолял:
  - Мама Лена, не уезжай, не уезжай...
  Лена сама готова была разрыдаться:
  - Андрюша, ну что ты, мой родной, успокойся. Успокойся, я останусь.
  Дима и Витя все еще стояли около дома и, с открытыми ртами, наблюдали эту сцену.
  Виктор первым обрел дар речи:
  - Глухарев, я тебе ее не отдам, - предупредил он, полушутя - полусерьезно.
  Лена, тем временем, подняла малыша на руки и вернулась к дому.
  Мальчик ни за что не захотел расставаться с наконец-то найденной мамой, и Кирсанов уехал домой один...
  
  
  ***
  
  
  Таня привычным жестом поправила складки на халате и надела перед зеркалом шапочку, убрав под нее темную прядь волос.
  - Пока! - Она попрощалась с Галькой, уходившей домой отсыпаться, и выпорхнула в коридор подвала.
  - Здравствуйте!
  - Здрасте!
  - Доброе утро!
  - Привет, Танюш!
  - Татьяна Михайловна, наконец-то я Вас застал, - расплылся в улыбке Вадик - молоденький медбрат, подрабатывающий в свободное от учебы время.
  Таня так же подрабатывала, пока училась. Но теперь, к счастью, шесть лет института были позади, и она уже год работает, с содроганием вспоминая бесконечные переезды: на первую пару - в один корпус института, на вторую - через всю Москву, - в филиал. А 'анатомичка'?! Придя впервые в 'разделочный', почти половине группы стало плохо (ребята не были исключением). А желтый противный жир покойников? А органы, которые надо было назвать и описать, выловив их из огромной бочки с формалином, чтоб не тухли, - так называемый "учебный материал"?! Теперь она уже не передергивала брезгливо плечами, это была ее работа. Все было в порядке вещей.
  В коридоре то и дело сталкивался зевающий медперсонал: одни шли с дежурства, другие из дома, слегка раскрасневшись от утреннего морозца.
  Таня подошла к лифту и, вместе с другими, поднялась к себе на 4-ый этаж.
  - Привет, как наши больные поживают? - поинтересовалась она, здороваясь с сидевшей на 'посту' мед.сестрой, затем к девушке, которую сменяла. - Нин, разве сегодня ты дежуришь?
  - Мы с Валькой поменялись, - Нина встала, потянулась, достала папку с исписанными листами.
  Здесь были результаты анализов, данные температуры больных, новые назначения в историях болезни и прочая мура (в общем, все что положено).
  Таня быстро пролистала их, проверила приготовленные на утро лекарства. Нина уже разложила таблетки и порошки по ячейкам (по номерам палат и коек) на специальном подносике.
  - Внутривенно и внутримышечно уже сделано, - доложила Нина.
  - Можешь идти, Нин, - Таня переставила на столике контейнер с использованными одноразовыми шприцами (по идее за ними должен был быть строгий контроль, так же как и за катетерами и капельницами из пластика, но это было только - 'по идее'). - Новенький?
  Она увидела еще одну карту с историей болезни.
  - Да, я не успела подложить - ночью привезли.
  - Угу, - Таня подвинула стул и села.
  Пока Нина поочередно выдвигала ящики из стола, проверяя 'ничего не забыла?', Таня задумчиво смотрела на нее. 'Опять Валька пользуется тем, что у Нинки никого нет' - думала она. - Небось наплела ей с три короба, чтобы лишний раз дома ночевать.' Валька недавно вышла замуж и, хотя медовый месяц уже прошел, все еще находилась в любовной эйфории. Танька ей немного завидовала. У нее самой на личном фронте было затишье.
  А Нина, как всегда, всех выручала. Это была высокая плотная девушка, лет двадцати семи. У нее были большие серо-голубые глаза, светлые брови, ресницы и волосы; нос слегка вздернут, а плохо очерченные губы среднего размера. Пряди химической завивки выглядывали из-под белой накрахмаленной косынки.
  Если бы Нинка нормально красилась, она неплохо бы выглядела, даже, если учесть ее габариты (фигура довольно пропорционально сложена). Но излишняя застенчивость портила все дело. Она была исполнительной, доброй и отзывчивой, но не имела того огонька и задора, так заметного в Вале и Тане. В компании (когда в редкие дни собирался в своем кругу мед. персонал), она чувствовала себя скованно.
  Правда, у нее в Бронницах был жених. Точнее, он был из соседнего городка. Как-то летом приехали ребята на заготовку кормов. Он был среди них - работал ремонтником на машине тех.помощи. Так как техника находилась уже на полном износе, он почти постоянно 'дежурил' рядом с полем, на котором работали машины. Иногда у него выпадали свободные вечера, в один из которых он и встретился с Ниной, приехавшей в отпуск к родителям.
  Мать Нины уже тайком подумывала о свадьбе (чай, засиделась Нинка в девках-то), но молодежь решила годик подождать, получше узнать друг друга (в таком возрасте, обычно, принимают серьезные решения), ведь за две с половиной недели трудно по-настоящему узнать человека.
  Сейчас они переписывались, иногда звонили друг другу. На праздники он приезжал сюда к ней, в Москву, в общежитие.
  Одевалась Нина неброско, хотя под розовым халатом этого видно не было. Она, как, впрочем, и многие, красила его 'Фантазией'. Фантазия ограничивалась розовым или голубым. На ногах у нее были шерстяные носки и тапочки (в отличии от Тани и Вали, которые старались ходить в туфельках на низком каблуке и, только в самые холода, тоже влезали в носки и тапки). В зимнее время по коридорам гуляли сквозняки, а Нина была не из числа тех, кто мерз, но форсил. И, потом, целые сутки на каблуках - довольно утомительно.
  
  - До свидания, - попрощалась Нина, направляясь к лифтам.
  - Пока! - отозвалась Таня и придвинула карту вновь поступившего.
  С первого взгляда было видно, что в приемном отделении постарались: лист почти сплошь был исписан, в отличии от других, где ограничивались несколькими строчками, не считая 'ФИО', паспортных данных и номера страхового полиса.
  - Доброе утро, Татьяна Михайловна, - поздоровался высокий мужчина, лет сорока, в синем адидасовском костюме.
  - Доброе утро, - улыбнулась Таня, поднимая голову. - Как Вы себя чувствуете, Григорий Николаевич?
  - Спасибо, может, сегодня выпишусь, - он подошел к стойке и, на разграфленном листке напротив своей фамилии, записал: '36,6'
  Поставив градусник в специальную баночку со спиртовым раствором, он задержался, облокотившись на стойку поста.
  - Танюша, Вы сегодня очень хорошо выглядите, мне прямо выписываться неохота, - промурлыкал он.
  Таня даже не порозовела от такого комплимента, она давно привыкла к ним. Ей довольно часто приходилось это слышать от выздоравливающих мужиков.
  Эти мимолетные знакомства почти ничем не заканчивались. Правда, было несколько действительно хороших знакомых из числа бывших пациентов, но их можно было пересчитать по пальцам. Таня работала в мужском отделении.
  Она усмехнулась, подумав про себя: 'Мужики - одно слово! Чуть подлечились и сразу - ухаживания, комплименты; очень часто - цветы, а сами по полдня на телефоне висят (кто может ходить), своим любимым, да женам названивают. А треть из них потом к молоденьким медсестрам, дежурившим по ночам, под юбку норовят залезть. Тьфу!'
  Он постоял еще немного и ленивой походкой направился к телефону-автомату, позвякивая мелочью.
  
  ...В 11 часов, после обхода, Таня вернулась на пост. Наташа, младшая медсестра, взяв приготовленные лекарственные препараты и шприцы, двинулась по палатам...
  Таня подготовила документы на выписку, и, только успела сложить их в папку с надписью 'подпись зав. отделением', когда зазвонил местный телефон. Попросили Наталью. Таня закрыла папку и пошла разыскивать Наталью по палатам.
  Та была уже в самом конце коридора.
  - Наташ, к телефону, - позвала Таня. - Беги, я закончу.
  - Осталась 'тяжелая', - сообщила она на ходу. - Спасибо!
  'Тяжелой' называли палату, в которой старались собрать больных с наиболее серьезными травмами. Так легче было осуществлять наблюдение и оказывать необходимую помощь. Их было две, специально оборудованных. Сейчас одна пустовала, что случалось не часто.
  В 'тяжелой' лежали 'не ходячие': трое мужчин и молодой парнишка, почти мальчик. Все, кроме поступившего ночью уже еле-еле передвигались, хотя было видно, с каким трудом им это удается (особенно Стасику - так звали мальчика). Он очень переживал по этому поводу; казалось, что эта боль навсегда. Он лежал 'на вытяжке', с грузом в восемь кило, привязанным к скобе, продетой сквозь пятку, уже полмесяца.
  
  Молодой мужчина лежал, закрыв глаза, на высоко поднятой подушке. Голова его слегка склонилась на левую сторону. Светлые волосы спутались и налипли на лоб. На заострившемся носу блестели капельки пота. Губы сухие и горячие, чуть приоткрыты; щеки (на одной была наложена повязка, пропитанная фурацилиновым раствором и прикрепленная лейкопластырем), впалые и бледные. Он тяжело дышал.
  Таня наклонилась к нему и осторожно убрала влажные волосы со лба. Он с трудом открыл глаза и провел языком по запекшимся губам.
  Девушка приподняла одеяло и высвободила его левую руку. Затянув шнур, нащупала вену и, протерев кожу спиртом, она быстрым точным движением воткнула иглу. Он чуть заметно сощурился.
  - Не больно? Немного будет щипать, скоро пройдет, - она ободряюще ему улыбнулась.
  Он поморщился. Фамилия этого больного была Нефедов. Таня поправила ему одеяло и прошла в следующую кабинку, собрав медикаменты...
  
  ...- Татьяна Михална! Тань, иди быстей! - растрепанная Наталья всем своим видом показывала беспокойство, - Нефедову из 409-ой плохо...
  - Как это плохо?! Что с ним? - холодно спросила Татьяна, отрываясь от телефона в ординаторской.
  Она не любила паники (хотя по молодости тоже, иногда, терялась в трудных случаях):
  - Приведи себя в порядок, больных распугаешь.
  Наташка поправила рукой волосы и одернула халатик.
  - Тань, он бредит в полубессознательном состоянии.
  Таня нахмурилась.
  - Я перезвоню, - сказала она в трубку и быстро поднялась. - Пошли!
  Идя по коридору, она взглянула на часы (было восемь минут двенадцатого) и отдала распоряжения. Наталья бегом направилась к посту. Таня вошла в палату.
  Один из мужчин спал, похрапывая во сне. Стасик полулежал в кровати, с испуганным видом наблюдая за кроватью находящегося напротив Нефедова.
  Перед палатой был небольшой предбанник, где находились туалет и душевая. В самой палате было шесть кроватей, с широкими проходами для каталок, по три штуки с каждой стороны от входа. Напротив входа - окно, около которого стояли пара стульев и небольшой стол (им почти никогда не пользовались в этой и аналогичной палате. Сначала еду приносили прямо в кровати, затем пациенты сами ходили в столовую, находящуюся дальше по коридору). Между собой кровати были разделены шторами. Такие же шторы закрывали и вход. Получались, как бы отдельные кабинки, внутри которых, кроме койки, находились еще тумбочка и стул. Обычно шторы были раздвинуты, - так удобнее было общаться; но при желании можно было отгородиться от слишком дотошных или унылых соседей.
  
  Итак, Таня стремительно вошла в палату:
  - Почему не спишь?
  Не дожидаясь ответа, она задвинула занавесь на 'кабинке' Стасика и подошла к Нефедову.
  Его трясло, как в лихорадке, на стене рядом с ним была нажата кнопка вызова персонала. Татьяна отключита "вызов", откинула байковое одеяло и нащупала пульс. Правая нога покоилась на специальной подставке для 'вытяжки'. Из раны на бедре, сквозь тугие бинты, проступили бурые пятна крови.
  Прибежала Наташка. Таня быстро воткнула иглу, установила капельницу и повернулась к ней:
  - Кто сегодня в перевязочной? Светка?
  - Да, - испуганно подтвердила Наташа.
  - Б...ь, чтоб у нее руки отсохли! Сколько раз ей говорить, чтобы смотрела, что делает. - Ей только веники вязать.
  Наталья внутренне сжалась: 'Танька злится - это не к добру, Светке влетит завтра 'по первое число'.
  Светка, смазливая, ленивая и безответственная девка, была чьей-то протеже. Ей часто все сходило с рук. Больные на нее жаловались. Перевязки Светка делала кое-как: то перетянет, то с заживающей раны нечаянно болячку сковырнет, то вообще забудет про какую-нибудь палату на пару дней. Но, обычно, дело кончалось тем, что ее переводили в другое отделение, с этажа на этаж, с предупреждением в устной форме.
  В данном случае она сильно перетянула бинты и они врезались в открытую рану. От бедра, где была рваная рана, почти до самых пальцев, нога приобрела темно-бордовый, с синеватым отливом, цвет и распухла. Он уже поступил с огромными гематомами и отеком, но то, что было сейчас, ни в какие рамки не влезало. Не удивительно, что от такой боли он почти терял сознание (еще молодец, сколько продержался с такой перевязкой на своих ранах и потерей крови). Таня больше всего боялась образования тромбов в крови.
  - Неси бинты, - отрывисто приказала она.
  Наташка бросилась исполнять; в уме вертелось: 'только бы все правильно сделать (она еще только месяц оставалась на ночные дежурства, когда с нее спрашивали не как с практикантки), Таньке сейчас под горячую руку лучше не попадать'.
  ... Через 20 минут все было закончено. Аккуратно и осторожно перевязав рану, Таня накрыла Нефедова одеялом и нащупала пульс. Он бился почти ровно. Мужчина уже спокойно дышал. Таня убавила поток в капельнице, где лекарственной смеси оставалась, примерно, на 1/3.
  - Иди, я сейчас приду, - она прошла в душевую, где находился умывальник и вымыла, запачканные в крови руки.
  И только затем сняла перчатки, профилактику против разной дряни, в том числе - СПИДа. После двух случаев за 2,5 года (один из которых, к счастью, не подтвердился), перчатки надевались чисто автоматически, чтобы исключить малейшую возможность подцепить какую-нибудь заразу по глупости. В том случае, пожилая женщина, имеющая стаж почти в 30 лет работы в медицине, заразилась через маленький порез на своем пальце.
  
  ...Таня намочила салфетку и, отжав ее, осторожно приложила на влажный лоб Нефедова (как она успела посмотреть в карте 'Олега Евгеньевича') и зачем-то погладила его волосы. Он ей нравился. Это было странно. Впервые представ перед ней утром, в довольно жалком состоянии, он нахально занял все ее мысли. Сначала она не заметила этого, затем удивилась. Потом попробовала сравнить его с Лехой. Единственное, что из этого вышло, что оба они слишком далеки от нее: об Олеге она ничего не знает, кроме того, что он попал в катастрофу во время каких-то испытаний, из-за вышедшей из строя техники, управляемой компьютером. Есть ли у него семья, дети? Еще она знает, что травма достаточно тяжела и не предсказуема в своих последствиях: смещение спинных позвонков, проникающая рваная рана бедра и перелом двух ребер. Задеты нервные окончания в довольно важных для мужчин органах.
  Про Леху было известно не больше: был в армии, женился 'по залету'. Растет сын. Они с женой живут плоховатенько (она младше Лешки) и, похоже, он от нее погуливает. Мишка, Маринкин муж, знает гораздо больше, но из "мужской солидарности" не посвящает в подробности ни Таньку, ни жену. Не часто они теперь собираются большой своей шаблой, - только по великим праздникам. У всех своих забот хватает. Только Татьяна частенько наведывается к единственной паре, что у них получилась: Маринка и Мишка. Правда, живет рядом, в соседнем доме, - не надо далеко тащиться.
  
  Как-то, поругавшись с родителями и, поспорив, что сумеет и одна прожить, не сидя у них на шее, сняла комнату у одинокой старушки. Сначала это была комната в двухкомнатной квартире. Затем, помогая дряхлой старушке по дому, покупками и просто хорошим отношением, так пришлась той по душе, что она написала завещание в пользу Татьяны (дом был кооперативный, с выплаченным паем. Как в него попала эта бабушка - один Бог знает).
  Через 4 года старушка умерла. Таня сильно переживала: за это время бабулька стала ей как родная. У них никогда не возникало конфликтов. Старушка любила, когда к ее постоялице приходили друзья: она довольно демократично относилась к шумным вечеринкам молодых (может быть, вспоминая свою бурную молодость). Правда, ей не часто доставляли хлопоты. Молодежь вела себя пристойно. Все потом за собой убирали и к бабушке относились с уважением, приглашая ее разделить с ними компанию. Она смущенно отказывалась, но в душе ей было приятно.
  И, вот теперь, Таня имела свою двухкомнатную квартиру. За 2 года после смерти хозяйки, она уже почти обставила ее новой мебелью, наделав долгов, и теперь постепенно отдавала, иногда подрабатывая на 'скорой'.
  Не было у нее семьи. Когда-то она до безумия любила: Леша, Лешенька... Теперь между ними лежала огромная пропасть: сначала его одноклассница Ленка (Таня хорошо понимала, что у них были равные с ней шансы, и не обольщалась напрасной надеждой. Правда, по ее мнению, Лешка тоже никак не мог решиться, куда его сильнее тянет). А сейчас еще больше - у него жена и сын. Даже если бы была одна жена, это уже чужая жизнь. А ребенок?! Таня была в отчаянии. Она понимала, что 'клин клином вышибают', но все не было этого 'клинышка', который помог бы ей забыть первую любовь...
  
  ...Примерно через две с половиной недели после поступления Нефедова в больницу, Таня стала случайной свидетельницей и невольной слушательницей такого разговора: к Олегу пришли две посетительницы, по-видимому, его невеста со своей матерью.
  Яркая эффектная женщина, лет сорока, пыталась его убедить:
  ...- Олежек, ты же понимаешь, что ты, мягко говоря, почти инвалид. Вика такая еще молоденькая. Не надо портить ей жизнь, у вас не может быть полноценной семьи. Конечно, сейчас врачи делают чудеса... И это тебе должно помочь в ближайшее время. Но ведь неизвестно, когда это будет. Зачем лишние проблемы?! Ты выздоровеешь, найдешь себе другую девушку. Даст Бог, будете счастливы... Короче говоря, ты не должен, Олежек, взваливать такой груз на хрупкие Викины плечи, я - мать, пойми меня правильно...
  Вика сидела молча, не пытаясь что-либо возразить или согласиться с матерью, но на лице ее, сквозь красиво наложенный макияж, проступали красные пятна. Было видно, что ей не по себе.
  Таня невольно замерла под потоком этих слов, предназначенных не для ее ушей, но так больно резавших слух. Если бы Олег ей не нравился, она, пожалуй, спокойнее отнеслась бы к этим излияниям, но сейчас это ее просто взбесило: как эта холеная кобылица не понимает, что ему и без того очень кисло (вообще-то, многое из того, что Викина мать пыталась ему объяснить, было правдой. В данный момент он был почти инвалидом). Но можно ведь было все 'разборки' отложить до лучших времен, хотя бы на полгода, пока парень выпишется и хоть как-то привыкнет к своему положению...
  Таня присела на край Стасиковой кровати. Парнишка тоже слышал эту тираду. Она зло бросила использованный шприц в лоток (вообще-то процедуры делала медсестра, но Таня с удовольствием заменяла любящую лишний раз потрепаться по телефону Наташку, именно в этой палате).
  С Натальей ей нравилось работать в смене, так как та была очень ловкой, сообразительной и исполнительной. А еще она была любительницей приключений. Рассказывала Наташка о них подробно и со смехом, не щадя ни себя, ни своих оппонентов, попадающих в идиотские ситуации. Времени у нее на эти приключения было достаточно. Она была не замужем, и ее вполне устраивал такой режим работы - 'сутки, через трое'. Таня с удовольствием слушала долгими бессонными ночами Наташкины разглагольствования, вспоминая свои похождения. Сейчас ей казалось, что она уже не может позволить себе такое же поведение, как у Натальи; все-таки разница в возрасте почти шесть лет. Таня даже слегка завидовала Наташкиному отношению к жизни.
  Девушка устало посмотрела на Стаса. Он недоуменно поднял глаза:
  - Татьяна Михална, разве можно такое говорить человеку? А предавать его в такое время?! Это же предательство, да? - тихо спросил он.
  - Я не знаю, Стас. Но, не дай Бог тебе встретиться с такими людьми.
  - А я вообще не женюсь, - запальчиво воскликнул Стасик. - Раз все такие сволочи... Если кто пойдет за меня замуж - я ведь тоже почти инвалид, - грустно добавил он.
  - Типун тебе на язык, глупый мальчишка! - улыбнулась Таня.
  Она поднялась, взяла свой лоточек и двинулась дальше по палате. Подойдя к Нефедову, она извинилась за прерванную беседу и, ловко обогнув сидевшую на стуле перед тумбочкой девушку, оставила таблетки.
  Олег покраснел и отвел глаза (было видно, что ему неприятно и неудобно, что кто-то еще слышит их беседу).
  Таня посмотрела на часы.
  - Вам пора заканчивать, скоро будет обход врачей, - нахально соврала она (по субботам и воскресеньям никаких обходов не было, и она сама была единственным дежурным врачом в своем отделении на этом этаже). - У Вас еще 5-7 минут, не больше, - Таня постаралась быть естественной, хотя скрывать неприязнь к этим двум женщинам ей было трудно.
  - Да-да, доктор, мы понимаем, - ответила мать за двоих.
  Олег благодарно посмотрел на Татьяну. Вика опустила голову, покусывая губы. Ее пальцы теребили носовой платок.
  - В общем-то, мы уже закончили, - добавила мать.
  Таня кивнула и направилась к выходу.
  - Олег, я считаю, ты, как мужчина, понимаешь, что теперь ни о какой свадьбе не может быть и речи... Конечно, мы вернем то, что уже затрачено, чтобы все было по-людски. А Вика тебя будет навещать пока ты не выздоровеешь. Да, Вика? - обратилась она к дочери.
  - Мам, ну что ты заладила? - упрекнула Вика мать. - Потом поговорим на эту тему, когда Олега выпишут.
  - Я знаю когда что говорить, ты еще слишком молода, и не знаешь жизнь!
  - Куда уж, - тихо огрызнулась дочь.
  Женщина повернулась к Олегу и извиняюще улыбнулась:
  - Пойми меня правильно, Олежек, я - мать!
  - Я Вас понял. Большое спасибо, что навестили, - тихо начал Олег. - Конечно я не питаю иллюзий на свой счет... Вика! Неужели нельзя было это все сказать тебе самой?
  - Ну зачем ты так, Олежек?! - вмешалась Викина мать.
  - Можно я поговорю с Викой, - раздраженно попросил Олег.
  - Ну мы же уже все обсудили, - притворно удивилась женщина.
  - Мама! - Вика попыталась ее одернуть.
  - В общем-то Вы правы, нам больше нечего обсуждать. И говорить с Вами не о чем, - горько усмехнулся Олег. - Желаю счастья! Прощайте!
  Вика поднялась.
  - Олег, я хотела,.. - начала было она, но Олег перебил:
  - Не стоит, иди Вика, мне не нужно твоих оправданий; мне они уже не помогут, да и тебе тоже.
  - Напрасно ты так, Олег, - Викина мать встала и, подталкивая дочь к выходу, обернулась. - Ну, все равно, поправляйся, выздоравливай, мы будем очень рады.
  - В чем я очень сомневаюсь, - тихо прошептал Олег закрывшейся двери.
  Он закусил губу. В голове гудело и было ощущение полнейшей пустоты. 'Инвалид' - прозвучало, как приговор. Он много думал об этом, боясь произнести слово вслух. И, вдруг, услышал это от людей, с которыми хотел связать свою жизнь. До свадьбы с Викой оставалось чуть больше месяца.
  Он представил, как будет плакать мать, узнав что даже невеста (правда, не без помощи несостоявшейся тещи), от него отвернулась. Ему, вдруг, до слез стало жаль своих родителей, так мечтавших поскорее обзавестись внуками. А он так и не оправдал их надежды. Да и будут ли теперь у него дети? Это больше всего страшило его. Он стиснул зубы и отвернулся к стене.
  
  Таня сидела на посту, когда мимо проходили посетительницы Нефедова.
  - Девушка, можно Вас на минутку? - окликнула она Вику.
  Та удивленно повернулась:
  - Меня?
  - Да. Извините, что вмешиваюсь, но неужели у Вас не нашлось ничего другого ему сказать? - тихо спросила Таня.
  Вика, явно не ожидавшая такого вопроса, неприязненно посмотрела не нее, не найдя что сказать. Зато, нашлась ее мать:
  - Какое Вам дело, - раскудахталась она. - Сама, небось, с калекой не стала бы жизнь связывать.
  - Зачем Вы так говорите?! Он пройдет курс лечения и будет вполне нормальным, здоровым человеком.
  - Подумаешь, наполовину: не лезьте не в свое дело.
  - Вика, Вы когда-нибудь потом пожалеете о своем отступничестве.
  - Себя пожалейте, - огрызнулась Викина мать. - За чужими людьми 'утки' выносить и в грязных бинтах ковыряться... Фу!
  Вика скривила губы и пошла к лифту; ее мать, гордо подняв голову (видимо, с чувством выполненного долга, что она уберегла дочь от тяжкой участи), двинулась за ней.
  У Тани возникло чувство, что она вляпалась в какую-то гадость; она даже не нашлась, что бы такое, достойное, сказать в ответ. Но потом было уже поздно. Она просто плюнула им вслед и, тяжело поднявшись, пошла в ординаторскую. Неужели эти две мымры никогда не пользовались услугами врачей, чтобы вместо благодарности за оказание помощи высказывать презрение к такой нужной (временами) профессии...
  Вытащив из пачки сигарету, Татьяна только собралась прикурить, как дверь открылась и зашел Гиви, - здоровенный грузин, - массажист из реабелитационного центра, находящегося в соседнем корпусе.
  - Зраствуй, дарагая, Тэймура ищу, - пояснил он.
  - Здравствуй, Гиви. Он на второй этаж пошел.
  - Ты чито грусная, Таня?
  Она попыталась ему вкратце объяснить в чем дело. Он слушал, недоверчиво качая головой, и переодически восклицая:
  - Вах! Чито за люди?!
  Немного подумав, Гиви решил:
  - Ты ево привади на другой нэдэле. И малчика. Я буду гаварить с Тэймуром.
  - Спасибо, Гиви! - просияла Таня и чмокнула его в свежевыбритую и обильно политую туалетной водой щеку. - За мной коньяк!
  - Одным таким 'спасыбым' нэ отдэлаешься, - расплылся Гиви, блестя золотыми коронками на зубах. - А про конъяк патом разгавор будэт...
  
  
  ***
  
  
  Лена проснулась оттого, что в детской заплакала Дашка. Она открыла глаза и прислушалась: 'может, замолчит?'. Но Дашка требовала маму. Она увидела, как дверь приоткрылась и появилась лохматая заспанная голова сына:
  - Мам, ты уже не спишь?
  - Да, заяц, уже встаю, - Ленка улыбнулась и, выпорхнув из-под одеяла, набросила халат.
  Она поцеловала Андрюшку и, отправив его одеваться, поспешила к неумолкающей Дашке.
  Та стояла в кроватке, уцепившись пухлыми ручками в спинку, и горько плакала (мама заставляла себя долго ждать). По толстым румяным щечкам стекали огромные слезинки. Она пыталась их слизывать острым длинным язычком, не переставая, однако, плакать. Увидев Ленку, она для порядка всхлипнула пару раз и протянула к ней ручки.
  - Мама-а, - губки все еще дрожали.
  Ленка засмеялась:
  - Сладенький мой глупышок, ну что ты так переживаешь? Я же никуда не денусь. Не могу ведь я бросить такого милого котенка, - уговаривала она дочь, беря ее на руки и целуя.
  Дашка была еще сухая. Лена взяла горшок, пристроила его на кушетке (чтобы любимой дочке не холодно было на полу, - на ночь открывали окно, и в комнате было довольно свежо). Расстегивая пуговки на ползунках, она целовала Дашку в мокрые щечки:
  - Счастье ты мое, что бы я без тебя делала?
  Дашка счастливо улыбалась и обнимала маму за шею, слегка покряхтывая, чтобы показать, как она ее любит.
  Ленка почти 'таяла': кто же еще будет любить тебя, просто за то что ты есть? Разве только Андрюшка... Но его она не носила, не чувствовала, как он перебирает ножками ее внутренности и волнуется, когда ему что-то не нравится, беспокойно ворочаясь внутри нее.
  Ленка уже два года была Глухаревой. Дашке через две недели будет год, а Андрюшке только что исполнилось пять.
  
  Умыв и одев Дашку, она оставила ее под присмотром сына и отправилась на кухню готовить им завтрак. Через открытую дверь в детскую она слышала заразительный и счастливый смех Андрюшки и повизгивания дочери.
  Через час с небольшим, к дому подъехала 'Volvo' и посигналила. Андрюшка завязывал шнурок на кроссовке; маленькая Дашка вертелась рядом, предлагая ему еще и папины ботинки. Андрюшка смеялся:
  - Даша, поставь на место, я уже оделся. Мам, ну скажи ей сама, она, что, не понимает?! А где мой рюкзак?
  - Андрюш, где ты его вчера бросил? Дашунь, поставь папины ботиночки. Посмотри, Андрюша уже обулся.
  Даша удивленно посмотрела на брата (да, действительно), потом перевела взгляд на свои туфельки (и я в ботинках! Чудеса! Может, маме предложить?); она повернулась к Ленке и протянула ей.
  - У? - спросила она (тебе, мам, не надо?).
  - Спасибо, мой золотой, сейчас Андрюшу выпроводим и тоже гулять пойдем.
  Андрюшка вынырнул из своей комнаты с ярким рюкзачком в руках. Подставил маме лоб для поцелуя и, распахнув дверь, побежал вниз по лестнице. Лена прикрыла за сыном дверь и, взяв Дашку на руки, подошла к окну посмотреть, как он добрался до машины.
  Внизу хлопнула дверь, и мальчик выскочил на улицу. Ксения, жена Виктора, вышла из машины и, открыв дверцу, посадила ребенка на заднее сидение, затем повернулась и помахала Ленке и Дашке рукой.
  Машина плавно тронулась и скрылась за углом, оставив после себя лишь сизое облачко дыма из выхлопной трубы.
  - Тетя, - сказала Дашка уверенно.
  - Да, тетя Ксюша. Как ты скажешь 'Ксюша'?
  - Ксюся, - Дашка старалась справиться со своим языком.
  - Что-то есть, - похвалила Ленка, смеясь. - А еще раз?
  - Ксюся! - уверенно повторила Дарья.
  - Ну, что ж, неплохо, - Лена поцеловала дочь.
  - Дюся, дззь, - оживилась от похвалы Дашка и помахала ручкой в окошко (это должно было означать: Андрюша уехал туда).
  Андрюшка ходил на занятия при лицее. Там обучали чтению, рисованию, музыке, ритмике, этике, логическому мышлению, математике, английскому языку, а так же, два раза в неделю, уделяли знакомству с компьютерами.
  Ксения водила туда своих двойняшек, которые были на год с небольшим младше Андрюшки, и брала его с собой, чтобы не загружать Ленку, которая возилась с маленькой дочерью. Затем, подождав, пока детишки отзанимаются (Ксюшины дети были в младшей группе), она забирала их и отвозила по домам. В сущности, это было что-то вроде элитного детского сада, где воспитателей-педагогов принимали на конкурсной основе. Сюда, в основном, приводили детей для занятий, но при желании (или по необходимости) можно было оставить ребенка на весь день в специальных группах (от 3-х до 4-х и от 5-и до 6-и лет). Помимо учебных классов здесь были великолепный спортивный зал и большой бассейн.
  
  Гуляя с Дашкой во дворе, Ленка задумчиво размышляла о том, что пора бы выходить на работу. Надо найти детям няню. С Димкой у них уже был разговор на эту тему. Он не хотел, чтобы жена работала:
  - Лен, нам что денег не хватает? - устало спрашивал он. - Я хочу, чтоб у моих детей была мать рядом, а не чужая тетя. Я хочу, чтоб ты ждала меня с работы и вкусно готовила.
  - Дим, ну как ты не понимаешь, я уже издергалась. Мне надоело сидеть в четырех стенах. Посмотри, как я раздалась, - упрекала она.
  - Ты уже не девочка, редко у кого остается после родов фигура шестнадцатилетней. А мышцы подтянуть можешь в клубе. У нас шейпинг-зал действует уже месяца четыре. Довольно хорошо поставлено. А на массаж и в бассейн я тебе давно предлагал сходить.
  - А Даша? Андрюшка-то уже большой - сам уляжется, а эта кукла никого не признает. Может, ты будешь приходить пораньше с работы? - заискивающе 'пытала' она мужа.
  - А может с мамой поговорить? - предложил Дима.
  - Не знаю, надо попробовать, - нерешительно протянула Лена. - Звонил Виктор, мы как раз говорили с ним о работе.
  - Витя - молодец, он свою Ксюху дома держит.
  - Дим, может, ей это просто нравится. А я морально устала. Мне надо переменить обстановку.
  Дима обнял жену:
  - Лен, тебе надо просто отдохнуть съездить. Скоро мои вернутся, а ты на пару недель уедешь.
  - Одна?! - Лена сбросила его руки.
  - Лен, ну ты же знаешь, как я занят сейчас. А, потом, целых две недели - это для меня просто нереально.
  - И скучать не будешь? - с ехидством спросила Лена, убирая посуду со стола.
  Ее халат призывно распахнулся. Он остановил жену, взял из ее рук тарелки, сложил их в раковину и повлек ее за собой в комнату.
  - Дим, ну ты что выдумал? А посуду мыть? - она попыталась остановить его.
  - 'Все в сад!' - он обнял ее и потащил упирающуюся жену на кровать.
  Дрожащими пальцами Дима развязал пояс на халате и распахнул его. Шелковое кружевное белье приятно проскользнуло под его пальцами. Лена прикрыла глаза и обняла Димкину шею. Губы встретились с его губами, и разговор о работе на этом был закончен.
  И вот теперь она вновь и вновь подумывала о ней.
  
  - Тёп-тёп, - сообщила Дашка (сама иду), выводя Лену из задумчивости.
  - Молодец, котенок, хорошо топаешь.
  Маленькая дочкина фигурка смешно передвигалась, переваливаясь с ноги на ногу. В верхней одежде Дашке было еще трудновато ходить. Дома-то она уже бегала.
  
  Ленка боялась, что Андрей будет ревновать к маленькому брату или сестре. И пыталась ему объяснить, пока еще ходила в положении, что скоро ему принесут маленького.
  Лена давала Андрюшке потрогать свой живот, когда Дашка там ворочалась, и видела, как у мальчика удивленно расширяются глаза. Он помогал Ленке складывать проглаженные пеленки и распашонки для малыша; выбирал сам в магазине игрушки и сильно волновался, когда маму увезли.
  Придя домой, Лена постаралась побольше внимания уделять старшему.
  - Сынок, - говорила она, - я тебя очень люблю, но ты у меня уже взрослый. Ты сам можешь сказать, если у тебя что-то заболит, сам попросишь есть и пить. Поиграешь тоже сам. А Дашенька еще не умеет кушать, играть, говорить. Ты не обижайся, если я буду уделять ей больше внимания, хорошо?
  Андрюшка (тогда ему было четыре года) внимательно слушал.
  - Понимаешь, зайчик, я сама должна угадать, чего она хочет. Если у меня не получается - она плачет. Эта крошка еще совсем беззащитна и беспомощна.
  - Можно я буду тебе помогать, мам? Хочешь, я буду с ней гулять? Я уже взрослый, папа сказал что я буду Дашу всегда защищать. Да, мам?
  - Конечно, мой родной. Смотри, какие у нее маленькие пальчики.
  Даша жмурилась от яркого света лампочки и чмокала губами, высовывая кончик язычка.
  - Мам, она есть хочет! - воскликнул Андрюша.
  Лена взглянула на часы.
  - Да, действительно. Я сейчас покормлю ее. Но давай сначала переоденем нашу девочку. Дай мне, пожалуйста, пеленку с клубничками.
  Андрюшка бегом принес пеленку и с любопытством разглядывал маленькую сестру. Он протянул ей руку и она инстинктивно зажала в свой кулачок его палец.
  - Мама, смотри! - восхищенно воскликнул мальчик. - Она меня держит!
  На Дашкином личике мелькнуло подобие улыбки.
  - Она тебя уже любит, сынок.
  - Я ее тоже люблю, только еще не очень. Я тебя и папу больше люблю. Я ее тоже буду любить сильно, потом... Правда, мам, - заверил Андрюшка Ленку.
  - Хорошо, - она ласково потрепала его волосы. - А теперь беги к папе.
  Благодаря терпению и любви, Диме и Лене удалось преодолеть барьер, который часто возникает в семьях с несколькими детьми - детскую ревность к младшему. Когда Дашка спала, Лена старалась больше времени проводить с сыном.
  Дима вечером стирал в машинке детские тряпки, привозил продукты и сам готовил, сам убирал квартиру. Андрей не чувствовал себя ущемленным в родительской ласке. Ему давали небольшие поручения, и мальчик гордился своей ответственностью.
  Летом он важно вышагивал вслед за коляской, и своим друзьям, не без гордости, сообщал, что в ней едет его сестра, Даша.
  Дашка родилась с черными кудряшками, огромными серо-синими глазами и маленькими губками под курносым носиком. За полгода цвет волос изменился. Они стали почти русыми, но зато здорово отросли, и теперь их украшали всевозможные бантики, миниатюрные резиночки и заколки.
  Итак, Дарья в кружевном платьице, колготках, туфельках и с бантами в кудряшках, выезжала во двор. Она не пугалась чужих людей, как некоторые дети: улыбалась направо и налево своим беззубым ртом. Зубов у нее было маловато для ее возраста. Некоторые ее ровесники имели по 4-6 штук, а некоторые, правда, совсем не имели.
  У Дашки уже появились 'женихи' из числа Андрюшкиных друзей. Один обещал жениться и пел ей песни, рассказывал выученные в детском саду стихи. Даша, надо отдать ей должное, благосклонно выслушивала, не перебивая. А второй пытался ее катать на велосипеде. Дашка судорожно цеплялась за руль маленького трехколесного велика; толстые короткие ножки болтались в 10-15-ти сантиметрах над педалями. А кавалер старался посильнее разогнаться, чтобы прокатить 'невесту' с ветерком. Он имитировал визг тормозов, рев мотора. Звонил в клаксон, издавая пронзительный писк, отчего Дашка пугалась и пыталась тут же соскользнуть с велосипеда. Иногда у него 'заканчивался бензин' и он отставал от ребенка, чтобы 'заправиться'.
  Лену немного беспокоило, что Дашка плохо говорит. Она сама, по рассказам мамы, в этом возрасте уже во все горло 'ура' кричала. Но Дима успокаивал ее:
  - Андрюшка вообще до полутора лет двух слов связать не мог. Специально с ним занимались; специалист домой почти два месяца приходил. А к трем годам он уже ни одну букву не перевирал, ты же помнишь?!
  - Дим, все равно волнуюсь, а вдруг так и будет, все-таки девочка... Вдруг, не вылечат, некрасиво, когда девочка шепелявит или картавит.
  - Тьфу, дурочка, это тебя не вылечат. А ее и лечить не надо, она просто еще мала. Да, мой золотой птенчик?
  Он тискал дочь, отчего та весело повизгивала.
  - Да! - она кивнула головой, соглашаясь с папой, будто понимая, о чем речь.
  
  Дети спали, Димка тоже разленился после обеда (сегодня был редкий день, когда он находился дома).
  - Лен, сходи ты за диском, пожалуйста.
  - Да ну, вечером сам прогуляешься.
  - Ну ладно, мурзичек, ведь ты все равно в аптеку за витаминами идешь (в аптеке продавались югославские витамины 'Пиковит'. Очень вкусные, со всякими полезными компонентами, имеющие свойства повышения активности, снятия утомления, способствующие росту костей и зубов. Дашка с Андреем их обожали). Всего-то через дорогу...
  - Ну ладно, только ты позвони, предупреди, что я приду, ладно?
  - Так, ладушки. Зовут его Сергей, а дом его второй от угла. Крайний подъезд, третий этаж, квартира - забыл какая - справа. Найдешь?
  Пока он это говорил, у Ленки постепенно вытягивалось лицо. Затем она сглотнула и кивнула. Это был адрес Максова друга, к которому он ездил на дачу. 'Мир тесен' - как всегда в таких случаях подумала Ленка и пошла одеваться.
  
  Дверь открыла Сережкина жена.
  - Лена? Привет, какими судьбами?
  - Добрый день. Попутным ветром. Уже не думала встретиться когда-нибудь, но - как видишь. Я на пять минут, диск забрать.
  - Проходи, - кивнула девушка.
  - Да нет, я подожду...
  - Иди-иди. Сереж! Лена пришла!
  Из комнаты вышел сияющий Сережка, немного смутившийся (видно, вспомнил про обстоятельства, приведшие к этой развязке).
  - Лен, привет, пройди, а? Мы уже досматриваем, минут 10 осталось.
  Ленка пожала плечами - ну ладно, мол, чего уж делать? Сережка галантно принял ее пуховик. Она сняла ботинки, оставшись в лосинах и длинном свободном свитере, который мягко обрисовывал все ее соблазнительные округлости. Лена прошла в комнату и замерла.
  В кресле перед телевизором сидел парень. При ее появлении он обернулся к двери, глаза их встретились.
  - Здравствуй...
  - Здравствуй, Максим.
  - Какими судьбами?
  - Кривыми дорожками...
  - Как ты изменилась, похорошела...
  - Спасибо, ты тоже ничего, - кивнула она. - Кстати, смотри на экран, а то я диск заберу, будешь потом думать - чем закончилось.
  Сережка вошел в комнату, неся перед собой поднос с кофе.
  - Лен, ты с сахаром или без?
  - Спасибо, с сахаром. А жена твоя?
  - А! Она потом попьет, у нее там все жарится-парится - не до кофеев.
  - Понятно.
  - Что же твой муж не пришел?
  - Отдыхает.
  - Да-а, круто. А ты, значит, не устала? - съязвил Максим.
  - А что, собственно, за наезды? - с вызовом спросила Ленка. - Может, мне доставляет большую радость принести любимому мужу диск?
  - Да ладно, брось врать-то, так не бывает, - влез Сережка. - Моя бы не пошла.
  - Значит, ты не заслуживаешь этого, - парировала Ленка.
  - Интересно, а если бы я был твоим мужем, ты бы исполняла мои просьбы? - не унимался Макс.
  - К счастью, ты не мой муж, хотя мог бы им стать.
  - Почему же 'к счастью', может, - нет? - поинтересовался Максим.
  - К счастью, к счастью, - уверила его Ленка. - Ну ладно, фильм уже кончился, пора мне.
  - Посиди, сейчас кофе допьем, - остановил ее Сережка.
  Ленка кивнула и, откинувшись в кресле, взяла в руки чашку со своим недопитым кофе. Максим с интересом разглядывал ее. Ей было от этого немного не по себе, но в то же время она чувствовала, что его взгляд ее ласкает, заставляет вспоминать забытое...
  
   - Я провожу тебя, - предложил Макс.
  - Как хочешь, - согласилась Лена.
  Они вышли, захлопнув дверь за сгорающими от любопытства (что же дальше будет?) друзьями Максима.
  - Ну как ты? - спросил Максим, выходя из подъезда.
  - Нормально.
  - Семья, дети?
  - Да.
  - Ты счастлива?
  - Безумно.
  - Серьезно?
  - Да, вполне.
  Максим немного помолчал. Ленка коротко и однозначно отвечала на его вопросы, сама она им, по-видимому, не интересовалась. Так они дошли почти до ее дома (благо, надо было пройти всего через два двора).
  - Ну ладно, Макс, счастливо тебе, - остановилась Лена. - Я уже пришла.
  - Ага, - погрустнел Максим.
  И вдруг (сам не зная, как получилось, видно - оттого, что вертелось в голове) у него сорвалось с языка:
  - А я женюсь! - выпалил он и удивленно замер (что это я говорю?).
  - Давно пора, - снисходительно одобрила Лена.
  - Ты серьезно? - тихо спросил Максим.
  Лена молчала, разгребая ногой (в дорогом ботинке) грязный снег. Максим вдруг обнял ее и сильно сжал, приподняв на цыпочки (от избытка чувств, наверное).
  - Лена!
  - Поставь меня обратно, пожалуйста, - тихо попросила она, не пытаясь, однако, вырваться.
  Он аккуратно опустил ее и спрятал за спиной руки.
  - Что это я, в самом деле?... - пробормотал он. - Извини, сам не знаю, что нашло.
  - Ничего, бывает, - улыбнулась Ленка.
  - Смотри-ка, прогресс - ты уже со мной разговариваешь.
  - Да, скоро можно будет дружить семьями, - усмехнулась она.
  - С чего бы это?
  - Да так. Мне уже полегчало просто. Сначала было очень больно...
  - Ну ты же знаешь, что ничего не было!!!
  - Теперь знаю, но это уже ничего не меняет.
  - 'Но я другому отдана и буду век ему верна'...
  - Может быть, надеюсь. Зачем ты начал этот разговор? К чему сковыривать болячки со старых ран?
  - Моя рана открылась и кровоточит...
  - Не надо, Максим, - Лена чувствовала, как она все больше и больше летит в то время, из которого она с трудом выбиралась и старалась забыть.
  Воспоминания нахлынули на нее. Она грустно взглянула на Максима. Он взял ее руки и прикоснулся ими к своему лицу (она не отдернула их). Парень сильнее прижался к ее ладоням.
  - Лен, я до сих пор помню твой запах, - прошептал Максим.
  Он очень любил погружаться в теплые Ленкины ладони. Она ласкала его, нежно поглаживая его щеки, шею и волосы. Так было раньше. Он почувствовал, что сходит с ума.
  - Не надо, Максим, - вернула Лена его на землю. - Не надо, милый.
  Она нежно потрепала его по щеке и выдернула руку.
  - Я жена, мать двоих детей, не делай мою жизнь насыщенней, чем она есть. Мне хватит приключений.
  - Ты его очень любишь? - с надеждой, что 'не очень', спросил Макс.
  - Максим, он сумел помочь мне забыть мою боль, - она выразительно кивнула в сторону Макса.
  - Скорее, обиду. - поправил Максим.
  - Может быть, теперь не столь важно, - пожала плечами девушка. - Ему было тоже нелегко, однако он преодолел себя, и у нас двое детей, которых мы любим. Я не хочу ничего менять в наших отношениях, мне слишком дорог покой моей семьи.
  - Двое? - переспросил удивленно Макс.
  - Сын и дочка.
  - Двойняшки?
  - Нет, Андрюше - пять, дочке - скоро год.
  Макс кивнул, удовлетворив свое любопытство, но потом вдруг словно очнулся:
  - Ско-о-олько?! - Максим загибал пальцы, соображая, каким образом Ленкиному сыну могло быть пять лет. - Но ведь... - начал он, запинаясь.
  - Это нетрудно подсчитать, - перебила Лена. - Андрюшку не я родила, но он мой ребенок, такой же, как Дашка. Если бы не он, я, пожалуй, до сих пор ходила бы в девках.
  - Ленка, как же ты решилась?.. - он недоверчиво покачал головой, не решившись добавить 'взять чужого ребенка'.
  - Да вот... - она сделала неопределенный жест рукой.
  Получилась неловкая пауза. Максиму о многом хотелось спросить, но он не решался. Лена не провоцировала его на дальнейшую беседу.
  - Ладно, - тяжело вздохнул он. - Вот и поговорили...
  - Угу, - усмехнулась Ленка.
  Максим, видя, что дальше стоять не имеет смысла, постарался придать своему голосу больше бодрости:
  - Пока! Извини, если чем обидел.
  - Пустяки, не бери в голову.
  - Да, 'бери в рот, больше влезет'...
  Лена неодобрительно покачала головой:
  - Устарело, уже не так смешно... - она кивнула ему на прощание и пошла к подъезду.
  Максим медленно развернулся и двинулся домой.
  Через несколько шагов они одновременно обернулись и, улыбнувшись совпадению, махнули друг другу рукой и увереннее зашагали дальше. Ленкино сердце сильно стучало (с Максом творилось примерно то же).
  
  Придя домой, Лена прислонилась к вешалке в коридоре. 'Ну зачем, зачем опять все это переживать?' Она испуганно поймала себя на мысли, что забыла она его совсем не так сильно, как думала. Она посидела немного на скамеечке, не раздеваясь. Затем отняла руки от лица (в бок больно уперлась коробка диска, находившаяся в большом кармане пуховика) и встряхнулась:
  - Дим, а Дим! - позвала она.
  Из комнаты вышел Димка, удивленно посмотрев на нее:
  - Ты чего не раздеваешься?
  Она протянула ему диск.
  - Я там Макса встретила, - выдохнула Ленка и опустила голову.
  Дима помолчал, обдумывая полученную информацию, сделал выводы и наклонился к Ленке. Она безвольно сидела, подперев щеку кулаком и ни о чем не думая. Он развязал ей шнурки на ботинках и, сняв их, подставил тапочки. Она непроизвольно всунула в них ноги. Он поднял ее, снял с нее пуховик, обнял и повел в комнату к Андрюшке.
  Мальчик спал, сладко улыбаясь во сне, ручки были полусжаты в кулачки и лежали на подушке. Ленка невольно улыбнулась.
  - Сладенький, - умилилась она.
  - Угу, - согласился Дима. - Пошли!
  Лена, не совсем понимая, что муж от нее хочет, отправилась дальше. Он увлек ее в Дашкину комнату.
  - А эта еще слаще, ты только взгляни, Лен, - указал он на маленькую Дашку.
  Дочь спала кверху попой, поджав коленки и засунув руки под живот. Это была ее любимая поза (почти все дети в этом возрасте так спят). Во сне она причмокивала губами - наверное, снилось что-нибудь сладенькое (как она сама). Одеяло ее съехало в ноги, и половина была под ней. Но в комнате было достаточно тепло, поэтому Дашку не стали беспокоить.
  Димка повернул Лену к себе и, посмотрев ей в глаза, серьезно произнес:
  - Лен, это - твои дети. Я и ты, мы - семья. И я не допущу в нее больше никого. Если тебя что-то не устраивает, беспокоит или раздражает, скажи мне, я постараюсь исправить положение.
  - Все в порядке, Дим, я просто испугалась.
  Он обнял ее, и она припала ему на плечо. Он целовал ее, руками ероша густые волосы.
  - Леночка, я тебя никому не отдам, слышишь, котенок, ты только сама не наделай глупостей. Мы ведь достаточно взрослые люди, чтобы найти выход и накопившемуся раздражению, и усталости, и непрошенным воспоминаниям, да?
  Ленка кивала, ей было хорошо и уютно. Приятно было чувствовать теплую руку мужа. Ощущать его заботу и ласку. Давно уже она такого не видела. Все как-то времени не хватало в повседневности других забот.
  А Дима сам испугался. Он знал, что забытая любовь нередко воскресает и, хотя был уверен в жене, но, слава Богу, был мужчиной, а не 'чуркой', и ревности был не чужд.
   По этому поводу появилась головная боль о том, что, может, он сам в чем-то виноват, надо быть повнимательнее к жене, потерпимее...
  
  
  ***
  
  
  Таня была в отгулах, когда выписали пациента палаты номер 406 по фамилии Нефедов. Она этого не знала, так как уезжала к подруге на дачу.
  Вернувшись, она первым делом направилась в четыреста шестую, куда перевели ребят из палаты номер 409 (так как там было специальное оборудование для 'тяжелых', в котором они больше не нуждались) и была неприятно удивлена этим обстоятельством. Честно говоря, это ее просто выбило из колеи. Столько раз представляла себе сцену прощания (мечты, мечты...), что ей не хотелось верить, что она его больше не увидит.
  'Как всегда, - горько усмехнулась про себя Татьяна, - только размечтаешься, понастроишь себе воздушных замков, как они начинают рушиться, не успев подарить хоть несколько месяцев наслаждения.'
  Сегодня выписывали Стасика. Он подошел к ней, когда Таня стояла в коридоре и задумчиво смотрела на растаявшие за окном лужи и грязный ноздреватый (от вечного посыпания песково-солевой смесью - еще советское изобретение, от которого портится обувь) снег, лежавший на обочине дорожки, которая шла от корпуса к корпусу и терялась вдали за воротами огромной территории спец.больницы.
  - Татьяна Михайловна, - тихо позвал он.
  - Да? - она повернулась и улыбнулась ему: - Собрался? У тебя все в порядке?
  - Нормально! Гиви на славу поработал... - он немного помолчал, словно не зная, как начать разговор. - Олег просил передать Вам огромный привет и большое спасибо за все.
  'За все, - подумала Таня, - неужели это - 'все', и больше ничего не будет?..'
  - Он так ждал, что Вы придете, - донесся до нее голос Стасика.
  Таня закусила губу и кивнула:
  - Спасибо. Не знала я, что это будет так скоро... - она сокрушенно покачала головой (столько всего осталось недосказанным между ней и Олегом). 'Хотя, может, я сильно преувеличиваю и придаю этому большее значение, чем следовало?" - думала девушка.
  
  После первых сеансов ребятам было очень плохо. Дело в том, что они не освободились еще от боязни (свойственной почти всем людям с любыми переломами - бояться владеть рукой или ногой, по привычке (уже без гипса) не нагружая данный орган), чтобы снова не испытать сильную боль и не усложнить свое положение.
  Таня буквально силой заставляла Стаса и Олега посещать массажиста (к которому не так уж легко было попасть без предварительной записи почти за месяц-полтора). Иногда, когда было посвободнее, она сама сопровождала их в реабилитационный центр, находящийся в другом здании, через подземный переход, соединяющий все корпуса больницы, наподобие лабиринта. Ребят не переводили туда совсем, так как Гиви (Георгий Шавлович) оказывал им услуги, можно сказать, частным порядком. Когда дело пошло на лад, и первые страхи и боль были преодолены, ребята сами начали проявлять интерес к скорейшему выздоровлению и восстановлению сил...
  
  Как-то ночью Таня застала Олега, пытавшегося ходить по коридору, когда там никого не было (сама она уходила с поста в ординаторскую). Он пытался ходить без костылей. Она замедлила шаги, сначала не поняв, кто это, при свете тусклых 'ночников'. Затем, узнав темно-зеленый, бутылочного цвета, спортивный костюм (при желании не обязательно было облачаться в казенную больничную безразмерную пижаму), она застыла. Потом тихонечко, стараясь не стучать каблучками по полу, поспешила за ним.
  Молодой мужчина шел с большим трудом. Одной рукой изредка опирался о стену и сквозь зубы матерился.
  Вдруг он покачнулся и, воскликнув от неожиданной боли, чуть не потерял равновесие. Девушка тут же оказалась рядом:
  - Олег!
  Он повернул к ней искаженное гримасой боли лицо и очень смутился.
  - Нефедов! - упрекнула Таня, подставляя свое плечо, чтобы он мог на него опереться, - Почему вы не соблюдаете постельного режима?
  Олег молчал.
  - Придется мне отметить это в больничном листе, со всеми вытекающими из этого последствиями, - сурово пообещала она.
  Олег тяжело переводил дыхание.
  - Ну не могу же я всю жизнь лежать? Мне же надо самому научиться ходить.
  - Надо пробовать по чуть-чуть, - выговаривала она ему. - Когда разрешат, и под наблюдением врача или сестры.
  - Ну да, чтоб у них уши завернулись, - усмехнулся парень, подумав: 'Интересно, много она успела услышать, пока я шел?'
  - Ничего, - успокоила его девушка. - Мы к этому привыкли. Не ты один, Олег, пытаешься 'встать' на ноги раньше времени. Учти только, что перелечивать - в два раза сложнее, и тебе будет больнее.
  Она вздохнула.
  - Я так испугалась, - призналась девушка, помогая ему идти обратно к палате.
  Он внимательно посмотрел на нее (у него даже на какое-то время перестала болеть нога).
  - За меня? - недоверчиво переспросил Олег. - А! Ну в качестве больного, разумеется, - догадался он.
  - И в качестве больного - тоже, - проговорила Таня медленно, словно оценивая каждое слово.
  Она отвернулась и повлекла Олега за собой. С горем пополам они добрались до палаты.
  - Ложись, герой, - Таня помогла Олегу улечься и накрыла его одеялом.
  Затем заглянула в соседнюю со Стасиком кабинку. Там горел ночник, а его 'хозяин' уже спал, не выпуская из рук полузакрытую книгу. Таня аккуратно вытащила книжечку и, положив ее на тумбочку, выключила свет.
  - Таня, - позвал Олег, - Можно Вас на одну минуту?
  - Иду! - Таня легкой походкой подошла к нему.
  Олег мялся, собираясь с мыслями, затем решился:
  - Тань, это правда - что ты сказала в коридоре? - спросил он.
  - Что именно? - сделала удивленный вид девушка.
  - То, что ты испугалась не только как за вверенного тебе больного?
  - Ах, это... - начала она деланно-безразличным тоном.
  Потом, присев на край кровати, тихо проговорила:
  - Конечно, правда.
  Он высвободил руки из-под одеяла и, нащупав ее ладонь, потянул к себе. Таня не сопротивлялась. Он притянул ее настолько, что лицо почти касалось его губ, и он, нежно обняв ее, осторожно поцеловал. Девушка почувствовала теплое дыхание, слетевшее с его губ, у нее все покачнулось перед глазами, по телу пробежала волна легкого трепета. Она инстинктивно подалась вперед, губы снова коснулись его губ...
  Она так долго ждала этого, не смея себе признаться, что это серьезно. Ноги сделались ватными, все кружилось и неслось куда-то далеко, губы сливались все сильнее и сильнее, языки сплетались, натыкаясь друг на друга и на ровные ряды зубов. Ладонями она осторожно ласкала его волосы и щеки (на правой остался едва ощутимый шрам). Задевая скулы, она чувствовала под пальцами короткую щетину (очевидно, он не брился сегодня), но странно - лицо об нее она не царапала.
  Он тоже ласкал ее спутавшиеся волосы. Шапочка давно слетела с них и теперь валялась на полу, потому что никому до нее не было дела.
  Дыхание у Олега становилось все прерывистее, он все сильнее прижимал к себе девушку. Таня почувствовала, как внизу живота просыпается желание. Она готова была отдаться этому чувству и забыть обо всем остальном... Но тут всю романтику распугал Олегов сосед, громко захрапев во сне.
  Таня испуганно дернулась. Олег попытался удержать ее, но она уже владела собой.
  - Ну что ты, Олег, не надо, слышишь?! - она твердо отстранилась.
  Он язвительно заметил:
  - Ну конечно, а вдруг я так и останусь инвалидом? Зачем лишние переживания и ответственность за несбывшиеся надежды...
  Таня вспыхнула:
  - Запомни, я не заслужила твоих оскорблений. Ты будешь здоровее многих здоровых и сам будешь решать, с кем заводить отношения. Но я на дежурстве, и мне приходится прятать свои личные чувства под белый халат. Ясно?!.. Ну зачем ты так, Олег? - укоризненно покачала она головой, вставая.
  - Танюш, прости меня, ради Бога, - Олег приподнялся на локте, поморщившись от пронзившей его боли. - Я дурак! Прости...
  
  Это случилось всего лишь в прошлом месяце. За прошедшие с того дня недели, Олег уже почти поправился. Он довольно свободно передвигался (Георгий Шавлович делал просто чудеса), и со стороны, только лишь если очень приглядываться, можно было заметить, что он слегка прихрамывает на правую ногу.
  Татьяна с нетерпением ждала дни своих дежурств и с удовольствием подменяла Вальку, у которой была 'своя свадьба'. Как ни странно, вот уже сколько времени она была под эйфорией любви. Медовый месяц растянулся аж на полгода. Многих это даже перестало удивлять. Скорее, они удивились бы обратному. Редкое счастье досталось Валентине. По нашей жизни, медовый месяц заканчивается гораздо раньше своего срока. Хорошо, если его хватает на первые несколько дней.
  К Олегу приезжали родители. Он было не хотел им ничего говорить, чтобы они не переживали и не волновались, но все равно пришлось. Здесь сыграла свою роль и несостоявшаяся свадьба с Викой.
  Мама долго держалась, но под конец все-таки расплакалась. Отец прикрикнул на нее, и та поспешила утереть слезы.
  Отец говорил хорошие и мудрые слова, стараясь утешить и поддержать сына, но Олегу тогда было слишком больно. Даже сам он не мог понять, что больше болит: его рана и перелом или обманутое сердце.
  Через пару месяцев он постепенно начал приходить в себя.
  Мужики по палате, которые догадывались о том, что у него произошло с невестой, давали разные, по большей части авторитетные, советы (но сами знаете: советы давать гораздо легче, чем ими воспользоваться в своей беде).
  Олег часами лежал и смотрел в потолок, где в солнечные дни играли тени от замерзших за окном деревьев.
  Совсем недавно выписали мужчину. Он ушел домой на костылях (правда, в сопровождении жены и двоих ребятишек). Но Олег видел свою перспективу. Его будут встречать только мать с отцом и несколько друзей, не занятых семейными заботами. Правда, и начальство захаживало к нему. Олегу сначала казалось, что это дань приличия (вроде бы их вина...), затем, когда Владимир Данилович пришел в четвертый раз, Олег подумал, что, может, все-таки есть другая причина...
  
  ...- Что, Олежек, не спится? - подняла Таня тяжелую от усталости голову.
  Целый день прошел кувырком: в 408 и 409-ую опять 'набились' люди. За сегодняшний день поступило четыре человека, и трое из них оказались 'тяжелыми'. Ей очень хотелось теперь отоспаться. Наташка уже дрыхла 'без задних ног" на обшитом 'под кожу' диване в холле перед телевизором. Таня подавила зевоту и улыбнулась:
  - Я устала.
  - Вижу, но я тебе не помешаю, - пообещал Олег. - Надоело сидеть в палате, побуду здесь. Хочешь, подежурю за тебя?
  - Спасибо, - Таня потянулась и зевнула, прикрыв ладошкой рот.
  Олег в это время смотрел в окно.
  - Сто лет не был на улице, так хочется взять снег в руки. Хотя, в этом году, наверное, не придется, - уже с грустью проговорил он.
  Таня встала и подошла к нему. Он взял ее за руку, при этом чуть не уронив костыль (он пытался ходить только с одним - это было уже после того, как попробовал пройтись вообще без них). Тимуру Константиновичу удалось убедить парня, что рисковать не стоит - придет время, все будет o'key, и без лишней спешки.
  Татьяна почувствовала тепло его ладони и легкое пожатие руки. Она попыталась представить, что у Олега на душе сейчас.
  - Хочешь, я выведу тебя ненадолго? - вдруг спросила она.
  - Как? Там все-таки зима. В одеяле, что ли? - недоверчиво спросил Олег.
  - Нет, ты наденешь мой пуховик.
  - А ты?
  - Я - Наташкину дубленку.
  - А она не будет против?
  - Я же ее не буду спрашивать, - пожала плечами Таня. - Проспала, так проспала.
  - Давай, - оживился Олег. - Вот только удобно ли это?
  - Посиди здесь. Если кому не будет спаться...
  - Ясно, - перебил он Таню шутя. - Пару кубиков морфия...
  - Ага, а лучше - героинчика. Я в раздевалку спущусь.
  Тетя Дуся недовольно поворчала - перебили сон. В пожилом возрасте это довольно неприятно. Пока молодые - тут же видишь вновь прерванный кусок. А в старости начинают лезть в голову разные заботы и думы, ныть, разбитые ревматизмом суставы...
  Таня взяла с вешалки свой пуховик и Наташкину дубленку (шапки и сапоги ей были ни к чему) и, пожелав гардеробщице спокойных сновидений, поспешила на четвертый этаж.
  Пуховик оказался Олегу в самый раз, если не поднимать рук (тогда видны были голые запястья и ткань начинала подозрительно натягиваться на спине и плечах). Таня застегнула ему 'молнию' и, накинув дубленку, позвала Олега за собой...
  Стоя на расчищенной веранде огромного балкона, Олег любовался падающими снежинками, которые сказочно блестели, попадая под свет фонарей, стоящих вдоль дорожек, соединяющих корпуса больницы, и в окнах, залитых синим ультрафиолетовым светом операционных палат и родильного блока, находящегося через два корпуса от них. Почти весь этаж родблока был освещен синим. Там шла дезинфекция кварцем. Лишь в одном окне горели нормальные софиты. По-видимому, там должна была появиться на свет, или уже появилась, новая жизнь.
  Таня подняла воротник и, поднявшись на цыпочки, отряхнула белые пушинки снега со светлых Олеговых волос. Он зажмурился - снежинки попали ему на лицо. Затем она накинула на голову Олега капюшон от пуховика и заботливо застегнула:
  - Не форси, а то замерзнешь...
  В воздухе уже носились новые запахи: стояли последние дни февраля.
  Татьяна легко прислонилась к его плечу, не мешая ему наслаждаться свежим воздухом. Олег обнял ее одной рукой и прижал к себе (под другой у него был костыль). Она уткнулась ему в грудь и замерла. Так они простояли довольно долго.
  Олег собирался с мыслями, видимо, хотел что-то сказать или спросить. Таня ждала. Но он так и не произнес ни слова.
  Пауза затягивалась.
  'Он, наверное, сравнивает меня с Викой, - думала девушка. - Интересно, кто из нас проигрывает: она - потому что бросила его, или я - потому что здесь таких, как он, полно (и он вполне может думать, что я с каждым вторым от 16 до 50 обнимаюсь по ночам), а я его подобрала?'
  У Олега и вправду иногда мелькали такие мысли: 'Не может быть, - думал он, - что такая, довольно интересная девка добровольно вешает на шею такой груз. Может, ради спортивного интереса? Так сказать, для коллекции (ведь, наверняка, вне стен больницы ее ждет кто-нибудь покрепче здоровьем). А вдруг, из жалости (ведь у меня довольно 'тухлый' случай?)' От одной этой мысли, что его жалеет молодая девушка (еще мать или какая-нибудь старушка - можно понять, куда ни шло), его бросало в холодный пот. Он гнал от себя эти мысли, но они вновь возвращались, как только Татьяна Михайловна заканчивала свое дежурство и приходила (правда, не всегда) сказать 'Пока!' Он не видел ее по двое суток, когда дежурили Валя и Нина, и за это время успевал набить свою голову всякой фигней до отказа. Слава Богу, приходили к нему довольно часто друзья. В ожидании и во время их посещения время пролетало незаметно.
  
  Дни летели. Вот уже и Стасик ушел домой. От Олега ничего не было слышно. Конечно, Татьяне не составляло большого труда взять историю его болезни и посмотреть там данные его паспорта, чтобы узнать адрес или телефон и найти его. Девушке очень хотелось этого, но она из последних сил держала себя в руках. Это ей удавалось с трудом. Таня стала молчаливой, грустной, и даже чуть похудела...
  
  ...Татьяну вызвали в 'приемку' (приемное отделение), ничего не сообщив. Уставшая после суток, она должна была уже смениться, но Нинка попросила побыть за нее до обеда: наконец-то она собралась замуж, и сегодня они, вместе с женихом, пошли подавать заявку во Дворец бракосочетаний.
  Позевывая на ходу (не помогал даже крепкий кофе, выпитый с утра в немереных дозах), Таня плелась по коридору первого этажа в левое крыло корпуса, где находился приемный покой.
  Александра Григорьевна, или просто - тетя Шура, нянечка-сестра, в обязанности которой входило записать паспортные данные больного, измерить температуру, помочь переодеться в больничную амуницию и произвести необходимый 'туалет', а затем вызвать с этажа дежурного врача, сидела за своим столиком и никак не среагировала на появление доктора (хотя, обычно, ждет - не дождется, когда с нее снимут обязанности и ответственность за больного, забрав его на нужный этаж - на какой, решает врач, в зависимости от характера болезни).
  Таня удивленно замедлила шаги:
  - Теть Шур, Вы вызывали? - 'Может, это шутка была?' - подумала девушка.
  - А, Танюш, там в холле тебя ждут, - заговорщически подмигнула Александра Григорьевна.
  Таня еще больше удивилась и, одернув по привычке халат, двинулась к холлу.
  В небольшом помещении квадратной формы, две стены которого были застеклены снизу доверху, а в двух других были двери: одна шла в предбанник, а оттуда - на улицу; а другая - в приемную палату, из которой вышла Таня, почти никого не было.
  В дальнем углу в кресле сидел молодой мужчина. При виде вошедшей докторши он поднялся. В руках у него был яркий полиэтиленовый пакет и огромный букет темно-бордовых роз (недешевых даже по внешнему виду). Их было двадцать пять.
  Он подошел к Татьяне и протянул букет:
  - Доктор! Это - Вам! - торжественно произнес Олег. - Спасибо Вам за все!!!
  - Здравствуй, Олежек! - Таня приняла букет и прижалась к Олегу, поднеся розы к лицу и вдыхая их нежный аромат. - Ты сошел с ума! - восхитилась она букетом.
  - Здравствуй, Танюш! Извини, я не мог раньше выбраться. Родители были так рады, что не хотели пускать меня обратно, - усмехнулся он, обнимая своего бывшего врача.
  От неожиданной радости у Татьяны даже выступили слезы. Она их смахнула украдкой и подняла к Олегу лицо.
  - Я тебя очень ждала, но боялась, что ты уже не придешь, - призналась она.
  - Глупая, - улыбнулся он. - Я же должен был лично выразить свою признательность.
  Таня расплылась в довольной улыбке.
  - Пойдем, посидим, - предложил Олег, увлекая ее подальше от дверей.
  Минут через 20, Таня провела его наверх.
  - Теть Шур, я возьму халатик? - Таня подошла к служебному шкафчику.
  - Возьми, возьми, - разрешила сестра.
  Татьяна достала халаты, выбрала, который побольше, и подала Олегу. Здесь хранились списанные халаты 'на всякий случай'; они были чистые и служили страховкой, если кто-нибудь вдруг забывал свой. В больнице преобладал молодой персонал, не все приходили на работу из своего дома. Такое случалось не часто, но 'имело место быть'. Или, как в данном случае, можно было провести кого-нибудь наверх, не привлекая излишнего внимания. Пока он надевал его, сестра позвала к себе девушку.
  - Тань, это чо - твой? - не выдержала тетя Шура.
  - Да нет, - отмахнулась Таня. - Бывший пациент.
  - Ну-ну, - недоверчиво покосилась Александра Григорьевна на пышный букет в ее руках.
  - Да точно, теть Шур, что мне врать-то, - улыбнулась Таня.
  - Смотри-и-и... - погрозила на всякий случай толстым пальцем 'любопытная Варвара' и сощурилась в ехидной улыбке - мол, я-то знаю - не один год на свете живу.
  - Ладно - ладно, - пообещала Таня и побежала догонять Олега (он был уже у лифта).
  
  Олег принес Гиви Шавловичу и Тимуру Константиновичу по бутылке дорогущего коньяка и две огромных коробки конфет сестрам и врачам, которые его обслуживали.
  Таня подумала: все-таки Бог есть! Она ведь сегодня уже должна была быть дома, но осталась, и Олег ее нашел. В это время Олег сказал:
  - Я боялся, что тебя не застану. Ведь сегодня не твое дежурство, я правильно подсчитал?
  Таня кивнула.
  - Но я все равно нашел бы тебя, - заверил Олег. - Я ведь только приехал, два часа назад...
  - Ты устал? - встрепенулась Таня.
  - Уку, - он постарался придать себе бодрый вид, отрицательно помотав головой.
  Но, несмотря на его старания, модный прикид и благоухание не то воды, не то лосьона на его гладко выбритом подбородке, Таня видела, что ему уже тяжело. Все-таки, после такой травмы трудно переносить дальнюю дорогу.
  Олег был в Минске у родителей. В Москве он занимал служебную однокомнатную квартиру. Правда, скоро ему должны были дать постоянную прописку, вместе с однокомнатной квартирой, на которую подходила его очередь. Дали бы раньше, но, в связи с событиями 1991 года, организации, где он работал, пришлось поубавить свою деятельность. Она потеряла на какое-то время сильное влияние. Правда, теперь, сменив старое название на другую абревеатуру, снова стала набирать свою мощь и влияние.
  
  Две недели Олег пробыл в Москве. Почти каждый день они виделись с Татьяной, за исключением тех дней, когда она работала.
  Олег чувствовал, что ему постоянно не хватает ее заботливых рук и губ, ласковых глаз. Он был весь в ее власти, она так же с нетерпением ждала встречи. Они встречались у нее в квартире. Насовсем он не оставался. Однако, в их отношениях появилась трещина. Даже, скорее, не трещина, не знаю как назвать... Смутная тревога не покидала Олега, а, наоборот, нарастала день за днем. Дело в том, что попытки сближения ничем не закончились. Дальше ласк, поцелуев и объятий дело не пошло.
  Он боялся, что не сможет оказаться в достаточной степени 'мужчиной' и, действительно, эта мысль не давала ему покоя, он так и не смог ничего сделать.
  Татьяна видела, как он борется с собой. Ощущала своим телом, как у него то нарастает, то ослабевает желание, необходимое для нормального процесса близости. Однако, она была очень осторожна и видела, что это больше психологический барьер, который он должен преодолеть сам.
  
  Девушка осторожно высвободилась:
  - Олег, милый, не мучай себя, - прошептала она, нежно целуя его лицо.
  Он был крайне подавлен. Волосы его спутались и были чуть влажны от недавно принятого им душа.
  По его телу, разгоряченному ласками, но не сумевшему отдать им должное, пробегали мелкие судороги.
  - Прости, - попросил он Татьяну и осторожно отодвинулся к стене.
  Она молчала, собираясь с мыслями, как бы помягче подбодрить его, как успокоить. Приподнявшись на локте она нежно смотрела на широкие Олеговы плечи, из его груди вырвался полувздох, полустон.
  'Боже, что он сейчас переживает?! Ведь после травмы это его первая ночь и так неудачно все получилось'- пронзила девушку мысль. Она отбросила все свои ощущения. Ее разгоряченное и жаждущее тело, соскучившееся по мужчине, хотело еще и еще. Но Таня мужественно отбросила эти мысли.
  - Олег, родной мой, не думай ни о чем, - попросила она, прижавшись к его спине грудью и проведя рукой по его щеке. - Это все временные трудности. Все пройдет. Ты только не думай о том, что не сможешь, у нас с тобой все получится, в следующий раз...
  Олег чувствовал спиной ее упругие нагие бугорки груди и мягкую шелковистость живота. Ее волосы щекотали ему щеку, когда она шептала слова успокоения, целуя его. А он был готов разрыдаться от жалости к себе, что ему не суждено доставить радость и наслаждение любимой девушке. Еще никогда ему не хотелось себя чувствовать мужчиной настолько сильно, как сейчас. Но все, о чем он думал долгие месяцы в больнице, все его страхи и переживания по этому поводу выплеснулись в эту ночь, и его подсознание сыграло с ним эту жестокую шутку.
  Ему казалось, что Таня разочаруется в нем, и если и будет поддерживать отношения, то только из жалости. То, что она говорила ему, он относил к элементарной вежливости, после размолвки с Викой он очень осторожно относился (даже с подозрением) к словам женщин. Ему тяжело было совместить в своем воображении друга, любимую, врача в одном лице. В лице Татьяны.
  Он повернулся к ней:
  - Прости меня, Танюш, я очень хотел, но не смог... - прошептал он, кусая губу.
  - Не говори ничего, - она закрыла ему рот поцелуем. - Я все пойму, поверь...
  
  В течение этих двух недель были еще две попытки, но они так же закончились ничем. Олег даже боялся оставаться на ночь, чтобы не повторились позорные капитуляции. Он стал подавлен и раздражен. Все мысли были заняты только этим. 'Значит, - все; значит, это - все!!! Мой диагноз подтвердился. Вика от меня спаслась и все забыла, а Таня, если она действительно готова связать свою жизнь с моей, будет вынуждена лишиться радости материнства, и со временем ей будет все тяжелее обманывать себя, что ей так хорошо (насчет простого удовлетворения естественного сексуального желания он не очень беспокоился. Тот, кто читает это, наверняка знает, что существует очень много, даже гораздо больше, чем вы об этом знаете, способов доставить женщине наслаждение и удовлетворить ее, не прибегая к помощи предмета мужской гордости)".
  
  ...Олег вышел из кабинета немного взволнованный. Все анализы подтвердили, что он вполне 'дееспособен', и что причину его неудач надо искать совсем в другой области. Ему посоветовали обратиться к психологу.
  Таня сидела у окна и листала брошюру. При виде его она поднялась из низкого кресла и подошла к нему.
  - Все в порядке? - осторожно поинтересовалась она.
  К сожалению, девушка не могла ему помочь преодолеть свои страхи до тех пор, пока Олег не поверит до конца в то, что она действительно хочет ему помочь, потому что он слишком много для нее значит.
  Олег коротко кивнул, и они пошли к выходу. У кабинета сидели мужчины. У каждого были свои проблемы, выливающиеся в одно общее горе - импотенцию. Об этом не думали, пока были здоровы; но вот болезни, стрессы, а для кого-то - лекарства или наркотики сделали свое дело, и теперь они (которые рассказывали смешные и сальные анекдоты на эту тему и сами смеялись больше других) пришли к врачу, к своей последней надежде: неужели это конец?! Возраст был самый различный - от 16 до 70 лет (и в 70 еще беспокоит, что ты, мягко говоря, 'выдохся' (посмотреть бы на его бабушку...) Вот как бывает!).

В санатории [из инета]

  Через день Олег уезжал по путевке в санаторий на Черноморское побережье.
  
  За три недели, что он пробыл там, он звонил только раз, после того, как Татьяна отыскала его через администрацию санатория, выдумав какой-то более-менее подходящий предлог, представившись работником больницы, где он проходил лечение, для выяснения каких-то, якобы, неясностей.
  - Да? - голос Олега был официальным.
  - Олег, ты там не умер? - поинтересовалась она.
  - Тань... ты??! - задохнулся Олег.
  - Я тебя не очень испугала?
  - Конечно, нет... - он замолчал, пытаясь собраться с мыслями. - Как ты меня нашла?
  - А ты скрывался? - язвительно осведомилась девушка. - Тебе хорошо без меня? - тихо спросила она, помолчав.
  У Олега все перемешалось в голове. В санатории он пробовал сближаться с двумя девушками, обе попытки окончились ничем. Одна из девушек (точнее, женщин) очень старалась; девушками их трудно было бы назвать, чтобы не обидеть девушек, хотя обе были что надо - ядреные девицы - кровь с молоком!
  Олег хотел убедиться, что то, что сказал врач, действительно так. Он и мысли не допускал, что они ему могут заменить Татьяну, но все-таки попытался с ними переспать, зная, что это ни его, ни их ни к чему не обязывает. Ему было стыдно от одной мысли, что он изменяет, и (не дай Бог!) она узнает об этом. Быть может, это тоже в какой-то степени повлияло на его немощь.
  - Я дурак! Тань, прости меня, я просто идиот. Я так скучаю без тебя! Я должен был все обдумать. Я не могу все перекладывать на тебя. Никто не виноват, что так получилось. Все может продолжаться не год и не два, если обойдется. Я не имею права сейчас ничем тебя обязывать. Пойми, пожалуйста, - голос его срывался, он судорожно сжимал трубку: 'Что она мне ответит, поймет ли?'
  - Это все? - строго спросила Таня, переваривая услышанное.
  Ей было больно и обидно. Он все равно не верил ей до конца... не верил в то, что он ей дорог.
  - Будешь выезжать, сообщи - я тебя встречу, и все обсудим. Надеюсь, за оставшееся время ты сходишь к врачу проверить - у тебя с головой порядок? Пока! - съязвила она напоследок и бросила трубку. - Идиот!
  Это было сказано вслух безучастному телефонному аппарату.
  'Боже мой! - удивилась Таня, - Да я, кажется, ревную. Я так влюбилась, что не хочу его делить ни с кем. Даже с простыми взглядами санаторных пациенток, скользящими по наливающемуся силой после болезненной травмы молодому Олегову телу и симпатичному лицу.' Она за время его отсутствия ловила себя на мысли, что он может там найти, с кем переспать (рядом с санаторием для комитетчиков было два пансионата). Она успокаивала себя, что, может, так и лучше - пусть для самоутверждения "залезет" на кого-нибудь и успокоится на этом. Только страшно было - вдруг понравится? Она взяла сигареты и пошла курить на балкон.
  Появившиеся было слезы высушил прохладный ветерок, ласково коснувшись щеки и, подхватив дымок сигареты, полетел дальше. Таня начала успокаиваться, делая затяжки все глубже и глубже.
  Олег на другом конце провода все еще прижимал к уху телефонную трубку, когда услышал 'Пока!' и короткие гудки. Стук сердца гулко отдавался в висках, мешая сосредоточиться. Он провел рукой по лицу, снимая напряжение, и опустил трубку: 'Солнышко мое! Нашла же ты себе импотента бестолкового! Мне молиться на тебя надо, а я все обман ищу.' - подумал он, и тут только заметил, как его с любопытством разглядывает дежурная сестра (из кабинета которой он говорил с Татьяной). Ей было около тридцати пяти лет. Выглядела она очень хорошо. Вульгарности не было и следа, и, все же, что-то указывало на то, что она слишком хорошо знает жизнь и людей.
  Он смутился, поняв, что она слышала весь разговор.
  - Извините, - он провел рукой по светлым волосам, откидывая их назад, и пошел к выходу. - Я пойду!
  Она улыбнулась улыбкой все понимающей женщины и кивнула ему:
  - Угу! Идите...
  Он уже взялся за дверную ручку, когда она окликнула его:
  - Молодой человек!
  Он стремительно обернулся и выпустил ручку, будто бы обжегся. Олег встретил ее взгляд, она больше не улыбалась, только глаза светились теплым светом:
  - Она вас любит, - сообщила сестра.
  - Я тоже ее очень люблю, - Олег удивился, что так легко смог произнести это слово.
  Он очень осторожно относился теперь к таким заявлениям. Тем более, совершенно постороннему человеку выложил то, что даже не произносил вслух, тая в самых сокровенных глубинах своей измученной души.
  - Это не просто слова, - серьезно сказала женщина. - Берегите свою любовь, не замыкайтесь на собственные проблемы, все будет в порядке. Не закрывайте свою душу. Любовь не стучится два раза в эти двери.
  Он почему-то сразу поверил этой красивой усталой женщине.
  - Спасибо, до свидания, - Попрощался он.
  Олегу стало спокойно и хорошо, как будто кто-то расставил за него все по своим местам.
  Вечером он позвонил Тане, сообщить, что приедет на следующий день. Но она знала, что путевка на 28 дней, как минимум, поэтому категорически запретила ему появляться здесь раньше, чем закончится срок. Он пытался возразить, но она положила трубку, чтобы не возобновлять недавний разговор...
  
  ...Через 10 дней Татьяна встретила Олега. Легкий ужин при свечах, сладкое шампанское и месячная разлука сделали свое дело. Они не начинали трудного разговора, боясь спугнуть охватившее их чувство нежности, счастья и потребности друг в друге не расставаться ни на час.
  Татьяна наполнила ванну душистой пеной и позвала Олега (сама она была в белом обтягивающем стрейч-платье, которое не доходило до колен и оголяло плечи).
  - Раздевайся, - скомандовала она ему.
  Он пытался было возразить, но девушка настояла:
  - Олег, все равно тебе нужен душ, ты же два дня в поезде не мылся. Если хочешь, я выйду, - видя как он смутился, предложила она.
  Татьяна поняла, что он боится опять оказаться 'не на высоте'. - Олег, давай мы с тобой все страхи и разговоры отложим до завтра, - предложила девушка, обнимая его шею. - Я от тебя не жду ничего сверхъестественного.
  Он коснулся губами ее губ:
  - Хорошо...
  Она вышла и прикрыла за собой дверь:
  - Можешь не запирать, я не приду.
  Олег отдернул руку от дверной ручки и начал расстегивать пуговицы на рубашке...
  Через 20 минут она пришла: на девушке были черные полупрозрачные шелковые трусики, едва прикрывавшие упругие загорелые ягодицы, и бюстгальтер, из которого выглядывали два холмика грудей. Ткань только чуть прикрывала соски, а снизу форму держали косточки, так же задрапированные тканью.
  - Прости, родной, не удержалась, - доверительно сообщила она, закрывая за собой дверь, чтобы не было сквозняка.
  Олег от неожиданности (хотя втайне надеялся, что она придет и боялся этого), сначала чуть было не вылез, потом спохватился, что он 'в чем мать родила' и съехал обратно в ванную. Так что на поверхности остались только голова и колени, которым было мало места в наших, 'совковых' ваннах при его росте. Пена шапкой лежала на воде.
  Татьяна осторожно присела на корточки около ванны:
  - Ты здесь не уснул? - она сгребла пену и подбросила вверх. Мыльные хлопья плавно опускались вниз, переливаясь всеми цветами радуги и с тихим шорохом лопались. Проводив их взглядом, они посмотрели друг на друга, не зная как быть дальше.
  Девушка провела по его волосам и шее и почувствовала, как он напрягся. Ее сердце тоже затрепетало и застучало сильнее.
  - Иди ко мне, - она повернула его голову и он уткнулся мокрой щекой в ее ладонь, закрыв глаза.
  - Я знаю, чего ты хочешь, но боишься себе в этом признаться, - тихо прошептала она.
  Олег молча терся щекой об ее ладонь.
  - Ну что ты как кот, только не мурлычешь? - нежно упрекнула она его, вставая.
  Выпрямившись, она поцеловала его мокрые волосы:
   - Вылезай, я принесу тебе полотенце.
  Она высвободила руку и вышла из ванной. У Олега все стучало в висках и он чувствовал, что действительно хочет ее сейчас, и ни часом позже.
  Девушка вернулась и у него что-то сжалось в груди: 'А, вдруг, опять?...' Включив душ, он повернулся спиной к Татьяне и поднялся из ванной, чтобы смыть мыльную пену. Она залюбовалась его фигурой, держа развернутое полотенце.
  - Все! - сообщил он ей, не поворачиваясь.
  - Хорошо, иди вытирайся, - она подала ему полотенце и помогла завернуться в него.
  Его кожа немного сохла после грязевых лечений в санатории от московской воды.
  В комнате царил полумрак, разгоняемый двумя импортными толстыми свечками, стоявшими на трельяже и еще несколько раз отражающимися в его зеркалах. Тихо играла музыка. В сумерках за окном шелестел ветер. А в не задвинутые шторами промежутки оконной рамы бессовестно подглядывали далекие звезды.
  На кровати, поверх матраца и подушек, была постелена простыня из какого-то нежного материала, одеяла не было.
  Татьяна подтолкнула Олега к кровати:
  - Возьми другое полотенце, (небольшое полотенце висело на стуле рядом с кроватью, а то, в которое он был завернут сейчас стало совсем влажным).
  Олег обернул сухое полотенце вокруг бедер и сел на кровать. Таня подошла и нежно, но настойчиво заставила его лечь, положив ему руки на плечи. Она достала крем для тела и принялась втирать его, массируя плечи и спину Олега легкими прикосновениями пальцев. Под действием крема кожа сразу становилась гладкой и упругой. Он попытался остановить девушку, чувствуя нарастающее желание, но она убрала его руки.
  - Лежи тихо, потерпи немножко, - улыбнулась она. - Теперь перевернись и расслабься...
  Он попробовал внять ее совету, откинувшись назад и закрыв глаза. Олег почувствовал, как его охватывает спокойствие, а нежное прикосновение Таниных пальцев навевают на него чарующие видения. В комнате приятно пахло ароматизированными свечами и тонкими духами девушки.
  Она опускалась все ниже и ниже, пока не коснулась полотенца, под которым вздулся бугорок; Таня коснулась его, будто невзначай, и он ответил ей, качнувшись. По спине пробежал холодок и она почувствовала, как внизу ее живота что-то сжалось. Она, улыбаясь, осторожно начала разматывать полотенце. Олег замер, тело его напряглось. Таня раскрыла полотенце и не стала вытаскивать его из-под Олега, чтобы не нарушать и так с трудом найденное ощущение неповторимости данного момента. Она опустилась щекой на его живот и прижалась к нему, почувствовав, как прерывисто задышал мужчина; его грудь часто вздымалась, сердце выбивало барабанную дробь, как при совершении смертельного номера в цирке.
  Девушка повернула голову и губами коснулась его живота. От пупка вниз убегала узенькая дорожка вьющихся волос. Она целовала его, опускаясь вдоль этой дорожки все ниже.
  Татьяна сидела между его ног (он больше не двигался с тех пор, как она его уложила на спину), поэтому ей было удобно прижиматься к нему и ощущать кожей его трепет. Девушка расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. Подняв глаза, Таня увидела, как его пальцы сжали простыню... Из груди Олега вырывались хриплые стоны, дрожь по его телу пробегала все сильнее. Ладони стали влажными и пальцы, перебирающие ее волосы, судорожно сжимали растрепавшиеся пряди. Девушка сама так увлеклась и отдалась завладевшему ею чувству, что еще чуть-чуть и она тоже получит оргазм (слишком давно у нее не было сексуальной жизни, почти столько же, сколько и у Олега)...
  (вырезано, чтобы не менять жанр*)
  ...Пальцы его разжались, и пряди ее распущенных и спутавшихся волос выскользнули из его расслабленных рук. Девушка поднялась с колен и прилегла на кровать рядом с Олегом.
  Мужчина лежал, закинув подбородок, глаза были закрыты, на носу и лбу виднелись капельки пота. Она осторожно стерла их пальчиками и увидела, что его губы полуоткрыты, он, видимо, пытается что-то сказать. Таня улыбнулась и прикрыла его губы своей ладошкой. Олег поцеловал ее и девушка услышала, как он прошептал:
  - Спасибо...
  - Молчи, - так же тихо прошептала она, едва касаясь его губами. - Ты молодец! Ты сумел! Отдыхай...
  Она вытащила из-под него полотенце и, прикрыв его бедра, пошла в ванную.
  Между ее ног тоже было слишком влажно. Такого давно уже не было. Пожалуй, с самого первого раза, но тогда она не знала, что от сильного желания у женщин выступает специальная смазка, которая говорит, что она уже готова принять в свое лоно мужчину, и порядком перепугалась. И еще она вспоминала, как тряслись колени и ноги никак не хотели ложиться прямо, а все раскрывались, принимая последнюю позу; а на отяжелевшие веки как будто кто положил пятачки - глаза не хотели открываться. Но тогда все это омрачалось чувством непонятного страха: 'Что это со мной? Зачем?'
  Татьяна сполоснулась и принесла из кухни пакет холодного сока. Присев на край кровати, она налила сок в стакан и легко коснулась Олеговой руки. Он с трудом открыл глаза. Девушка протянула ему наполненный стакан. Он приподнялся на локте и выпил прохладительной влаги. А Таня любовалась им и думала, что наверное, он испытывал сейчас примерно то же, что и она, тогда, впервые.
  Олег поставил стакан на пол, притянул девушку к себе, обнял ее, и они упали опять на простыню. Таня молча положила голову ему на грудь.
  - Спасибо, мой ангел, так хорошо мне еще никогда не было, - прошептал Олег.
  - Я знала, что ты сможешь, - Таня обняла его. - Ты просто не верил в себя и не мог отключиться. Теперь тебе не нужен никакой психолог, ведь с остальным - все в порядке...
  - Я так боялся потерять тебя, - признался Олег. - Но я должен тебе еще что-то сказать.
  Он заколебался, Таня подняла голову и посмотрела в его глаза, в которых отражались искорки пламени свечей. Он не выдержал и опустил густые красивые (даже девушки мечтали бы о таких) ресницы, и молча покусывал губу, собираясь с духом.
  - Что случилось, Олег? - Таня поняла, что что-то серьезное и внутренне напряглась.
  - Тань, мне тяжело об этом говорить, да и не время сейчас, наверное... Но я должен быть чист перед тобой. Решай сама: - он сделал паузу, все еще не решаясь произнести самого главного. - Там, в санатории... Я спал... с женщиной...
  Он не отпускал девушку, не в силах разжать объятия и почувствовал, как она дернулась, словно от удара. Он уже проклинал себя за то, что начал разговор на эту тему. Конечно не эти слова он должен был сейчас ей говорить.
  - Если ты скажешь, я уйду, - слова давались ему с трудом.
  Таня не пыталась высвободиться из-под его рук.
  - А ты бы хотел уйти? - она боялась, что он скажет: 'Да' или 'Не знаю', но мужчина покачал головой:
  - Нет, конечно, нет. Но я такая свинья, меня просто следует гнать в шею.
  - Да, ты такая свинья, что и на свинью-то не похожа, - попыталась пошутить девушка. - Так сколько их было? - поинтересовалась она и Олег почувствовал ироничные нотки в ее тоне.
  Он не понимал: издевается она над ним, уязвленная его словами, или серьезно спрашивает, но не ответить не мог:
  - Две...
  - Маловато будет, - вздохнула Таня. - Значит, я не первая. Ну и как, успешно?!- В ее голосе явно слышалась издевка.
  - Нет, - честно признался он. - Я, помимо всего прочего, боялся, что ты узнаешь...
  Тут Татьяна начала смеяться, сначала тихонько, потом увидев Олегово ошеломленно-удивленное лицо - все громче и громче, прогоняя внезапной истерикой свой недавний испуг.
  Олег поднялся и встряхнул ее за плечи, голос его срывался:
  - Пожалуйста, Тань, не надо. Я не выдержу...
  Она оседала в его руках и продолжала смеяться, запрокидывая назад голову.
  Он отпустил ее и начал одеваться. Таня, наконец, замолкла. Она сама не ожидала такой истеричной реакции на Олегово признание. Она тоже поднялась с кровати, подошла к Олегу сзади, обняла его за талию и прижалась к его спине. Он замер с брюками в руках. Мысленно он уже попрощался с ней, проклиная себя за идиотскую правдивость.
  - Олежек, - Таня развернула его к себе лицом. - Слава Богу! Как я рада, что ничего у тебя не получилось!
  Он не совсем понял ход ее мыслей.
  - Что ты имеешь в виду? - переспросил он.
  Девушка усадила его на кровать (он послушно сел, выпустив из рук брюки, из карманов посыпалась мелочь) и обняла его за шею:
  - Следи за моими губами: я не хочу тебя ни с кем делить. Все, что было до этой ночи - забудь. Ты имеешь право на свою собственную личную жизнь. Но теперь тебе надо решить, я торопить не буду.
  Он уткнулся лицом в ее грудь: уши и лицо его просто пылали.
  - Олег, - позвала Таня. - Ты за пару недель разберешься в себе?
  Он поднял голову. Его глаза были глазами верной собаки, провинившейся перед любимым хозяином.
  - Я тебе точно не противен? - он пытался заглянуть ей в лицо, чтобы увидеть отразившиеся на нем подлинные чувства девушки.
  Она в ответ закрыла глаза, подтверждая, что не противен. Олег взял теплые Танины ладони и прижал их к своим щекам:
  - Я должен тебе сказать, - взволнованно начал он.
  - Да?! - недоверчиво переспросила Татьяна. - Что, еще? Я за один вечер все сразу не вынесу...
  - Не перебивай, пожалуйста, - попросил мужчина. - Пойми, я не мог раньше этого сделать, пока не был уверен в себе (он сделал паузу, чтобы подобрать помягче выражение причине своей неуверенности). Я просто не имел права навязывать тебе свои чувства, - он смотрел в глаза ставшей серьезной девушке. - Я тебя люблю... Нет, я тебя не просто люблю, - я жить без тебя не могу! Не думай, что это под влиянием только что пережитого блаженства...
  - Олег, - Таня попробовала высвободить свои руки, но он не отпустил. Девушка сдалась и присела рядом с ним на корточки. - Если бы ты проверился по моему совету у доктора, лечащего мозги таким, как ты, то давно бы уже понял, что я пережила за все эти месяцы. Если бы ты знал, как я тебя люблю - у тебя просто совести бы не хватило лезть на других баб...
  - Тань, ну... - он скривился, как бы говоря: 'Ну, пожалуйста, давай забудем эту тему'.
  Она придвинулась и нашла губами его губы. Олег жадно ответил и они повалились на кровать.
  В эту ночь он второй раз был наверху блаженства. На этот раз девушка тоже была удовлетворена по-настоящему...
  Минут через пятнадцать после этого, Татьяна пошла в душ, Олег тоже пришел и, когда вода вновь очистила их тела, он почувствовал, что хочет еще.
  - Боже, какой ненасытный! - приятно удивилась Татьяна, указывая Олегу ниже пояса.
  - Сам не пойму, - признался он, придвигаясь к ней еще ближе.
  Девушка мягко отстранила его:
  - Хватит на сегодня, он и так славно потрудился, - она провела ладонью по его животу...
  Олег сдернул с вешалки полотенце, укрыл им Татьяну чуть выше груди, пропустив под мышками и, подхватив девушку на руки, вышел с ней из ванны. Таня ойкнула:
  - Уронишь!
  - Нет, - уверил он. - Ты слишком драгоценная. Я лучше сам разобьюсь.
  Таня не стала дрыгаться, боясь что ему будет больно (все-таки тяжести таскать после такой травмы), но как только он опустил ее на кровать, высказала ему все.
  Он не стал долго выслушивать ее упреки и заставил замолчать, навалившись на нее и целуя.
  Она обняла его за шею и оторвала его губы от своих.
  - Довольно, мой родной, на эту ночь, довольно, - Таня мягко шептала ему на ухо нежные слова, боясь, что Олег неправильно поймет ее просьбу и замкнется в себе.
  Но он все понял. Нехотя он встал, снял простыню, нашел одеяло и улегся, натянув его до самых плеч. Татьяна в это время искала таблетки.
  - Зачем? Оставь все, как есть, - попросил Олег.
  Таня удивилась его просьбе, ведь она же могла 'залететь', а это совсем пока в ее дальнейшие планы не входило. Она подошла к кровати (видимо, Олег хотел подтверждения что он может дать жизнь еще человеку):
  - Олег, в тебя за последнее время столько всякой химии вкололи, что лошадь сдохла бы. Хорошо, если ты через полгода очистишься процентов на 60-70...
  Он грустно смотрел перед собой и кивнул, соглашаясь с веским доводом. Таня наклонилась и поцеловала его лоб:
  - Нам ведь нужен здоровый ребенок?!
  - Конечно, солнышко, - он обнял ее. - Конечно ты права. Делай, как считаешь нужным.
  Таня запила таблетку соком и задула свечки. Олег распахнул одеяло и девушка, забравшись на кровать, придвинулась к его горячему телу.
  Они еще долго не могли уснуть. Последнее, перед тем, как провалиться в сонную бездну, было услышанное ею: 'Солнышко мое любимое, я всю жизнь искал тебя. Но нашла меня ты, и я благодарен тебе за это...'
  Олег шептал нежные слова признания, уткнувшись в Танины, приятно пахнущие волосы. Он думал, что она уже спит, но девушка слышала все, не в силах, однако, даже улыбнуться в ответ.
  Было пять часов утра. Вступал в свои права новый день...
  
  ...В конце лета Олег стал обладателем ордера на однокомнатную квартиру в районе Крылатских Холмов.
  Хотелось сделать ремонт до наступления дождливых осенних дней. В срочном порядке закупались краска, клей, обои, шпаклевка, грунтовка, водоэмульсионка, растворители и прочая ерунда.
  Сантехнику решили сменить пока только в ванной. Олег без проблем (договорившись на работе) все уладил и, спустя четыре дня, у него уже стояла бельгийская ванна, заботливо укрытая, от греха подальше, Татьяниными руками бумагой и полиэтиленовой пленкой. А раковина в упаковке (забитая в деревянном ящике и засыпанная стружкой), ждала своего часа на балконе. Под нее уже были пробиты новые дырки в стене и сделано крепление, однако, пока пользовались старой.
  Таня взяла отгулы и старалась чем-нибудь помочь Олегу, что было в ее силах, чтобы побыстрее закончить ремонт, и сдать квартиру на год. Олег жил у нее. Они не были женаты, хотя несколько раз поднимался этот вопрос. Последний раз, когда Олегу предложили поездку по служебным делам за границу.
  Это было намечено на конец ноября. Мужчине предстояло привести свое жилье, (в котором в данный момент он не сильно нуждался, так как жил у девушки) и личную жизнь в порядок. Ему предстояло выехать на восемь месяцев, при условии, что все пройдет нормально и не случится никаких непредвиденных ситуаций. В противном случае срок растягивался на неопределенное время. Ему по версии нужна была жена, и было бы лучше, если б они официально оформили отношения сами, без подставных лиц. Олег знал, что Татьяну уже проверили и занесли в картотеку, как возможный вариант, хотя ему никто ничего не говорил, - он знал это по опыту своей профессии, стараясь относиться к этому, как к неизбежности и не обращать внимания на то, что кто-то больше, чем положено интересуется его личной жизнью.
  Итак, пока они не обсуждали вопрос о браке до конца. Но это можно было уладить в течении 2-х дней. Татьяне трудно было решиться бросить работу и уехать из страны на такой долгий срок. Она ведь еще ни разу нигде не бывала.
  А пока она взяла на себя ответственность за обеспечение едой ребят, которые помогали Олегу. Помимо этого ей досталась покраска труднодоступных мест (батарей и оконных рам), хотя честнее было бы сказать, что у нее было больше терпения и старания аккуратно все сделать. Ну и еще, ко всему прочему, на ней были уборка и мытье.
  Приходил дядя Олега, двоюродный брат его матери, живший в Москве. Он был классным специалистом по отделке жилья, почти полжизни проработав на разных строительных объектах.
  Через неделю у Олега начинались занятия по подготовке к будущей командировке: ему предстояло пройти большой курс теории и основательно, с полной нагрузкой, восстановить физическую форму...
  
  ...Дядя Гриша, пройдясь по помещению и, для большего представления, поковыряв и пощупав стены и потолки, деловито сказал:
  - За неделю сделаем.
  И, действительно, у него слова не расходились с делом...
  
  - Ну чем мне вам помочь, может сделать что-нибудь? - в четвертый раз спросила изнывающая от никчемности своего присутствия девушка.
  Татьяна была 'на черных работах'. Основную массу делал специалист (честно говоря, он почти все делал сам. Ему было проще сделать, чем объяснить, чего он хочет добиться, - меньше времени занимало. И, потом, все-таки опыт и навык работы, - за ним никто не успевал).
  У Олега как раз был перекур. Он взял валявшуюся на столе веревку и предложил:
  - Разрежь на куски по 5 сантиметров.
  - Зачем? - удивленно взяла она протянутый моток.
  - Надо. Только не ошибись, чтобы все ровные были.
  - Не-е, ну, правда, зачем такие маленькие? Точно по 5 сантиметров? - переспросила девушка.
  - Ну сказал же, - невозмутимо подтвердил Олег.
  Но Таня все же решила выпытать у дяди Гриши. Он как раз процеживал новую банку водоэмульсионки и пробовал валик - нет ли комков.
  Когда дядя Гриша понял в чем дело, то бросил марлю, через которую цедил краску и рассмеялся. Тут и до нее дошло, что Олег так пошутил.
  - Ах! И свинтус ты противный! - возмутилась Таня под дружный гогот мужчин.
  - Ну тебя же надо было чем-нибудь занять, - оправдывался Олег. - Ты сама просила...
  
  ...Был выходной день. Вот уже две недели, как Олег привез в квартиру кое-какие вещи и они оставались ночевать здесь. Хотя еще пахло свежими обоями и пол блестел, покрытый новым лаком (на нем всего было две-три царапины от гардероба), Татьяна оставалась здесь. Отсюда ей было ближе добираться до работы и Олег уже целыми днями пропадал на своих лекциях, приходя домой совсем уставший от таких нагрузок, после почти годового перерыва.
  Оставались кое-какие мелкие недоделки: в частности - в туалете. Сиденье почему-то оказалось без шайб и прокладок для крепления. Олег хотел купить новое, но девушка сопротивлялась: 'Лучше пусть будет пока так, а потом сразу весь комплект сменим,' - уговаривала она (им предлагали импортный - белый или голубой - унитазы были на складе; можно еще было взять желтый, финского производства).
  Но Тане непременно хотелось черного цвета бачок и унитаз, чтобы они гармонировали с рисунком плитки (такие она видела в каталоге и это прочно засело в ее голове). Олег не стал спорить. Честно говоря, им уже жалко было сдавать квартиру. Все так уютно получилось и, потом, они сюда вложили столько своих сил и души. Не сговариваясь, Таня и Олег не возвращались к вопросу о сдаче квартиры, стараясь избегать этой темы...
  
  ...Олег ходил из угла в угол и что-то сосредоточенно искал.
  - Тебе помочь?
  - Да, неплохо бы найти две 3-х или 5-ти копеечные монетки. Есть сейчас такие?
  - Надо поискать, должны где-то валяться в старых вещах. Она встала и пошла рыться в огромном картонном ящике. - Разные не подойдут?
  - Не-а, только две трех- или две пятикопеечные; копейки тоже маловаты.
  - А зачем? - полюбопытствовала девушка.
  - Надо чтобы уровень воды был выше, - с расстановкой просветил он.
  - Да-а? - недоверчиво подняла брови Таня.
  - Угу.
  - А как? - не унималась девушка.
  - Ну, ты что сама не понимаешь, - он сделал удивленное лицо: 'мол, чего таких простых вещей не знаешь?' - Бросишь в бачок монетки, он и поднимется, уровень-то...
  Олег отвернулся под пристальным взглядом девушки.
  - Но тогда какая разница, какие моне... Так! Опять, значит, меня дуришь! Ах, ты, болтун несчастный, - набросилась она на Олега. - У меня там картошка сейчас сгорит, а он мне побасенки рассказывает и даже не улыбается, бессовестный!!!
  Олег уже еле сдерживался.
  - Тань, ну кто виноват, что ты всему веришь?! Тебе просто приятно всякие небылицы рассказывать, - уговаривал он ее сквозь смех.
  Девушка развернулась и гордо удалилась на кухню, покусывая губы, которые расплывались в улыбке: ей самой было смешно - она ни капельки не сердилась. Олег тихонько, как выгнанный кот, царапал дверь, виновато потупив взор.
  Татьяна выглянула из-за стеклянной двери, уперев руки в бока и напустив на себя неприступный вид, в руке у нее была скалка. Олег, дурачась, бухнулся на колени, умоляя о пощаде. Таня на минутку 'расслабилась' и он, распахнув дверь, кинулся на кухню. Быстро обняв ее, так что руки девушки оказались под его руками и не могли ему ничем помешать, он страстно поцеловал ее в губы. Она отшатнулась и попробовала укусить его за нос. Олег не ожидал такого коварства и не успел увернуться. Таня, довольная тем, что отомщена, позволила ему целовать себя дальше. Через несколько секунд она почувствовала полное безразличие к жарившемуся блюду. Им обоим захотелось иного. Единственное, что она успела сделать, - это протянуть руку к плите и повернуть ручку: недожарившаяся картошка перестала шипеть на сковороде...
  К этому времени уже вовсю шла 'борьба под одеялом' в комнате, охваченной золотым багрянцем заходящего солнца. Его лучи мягко ласкали обнаженные тела среди разбросанных по кровати вещей...
  
  
  ***
  
  
  Музыка неслась из мощных динамиков колонок. Тени от цветомузыки рисовали замысловатый узор, выхватывая детали предметов, находящихся в комнате. Напротив стены, на которой были укреплены колонки, стояла раздвинутая софа.
  Макс и Лена развалились на ней, и наслаждались волшебными аккордами чарующей мелодии. Ее голова лежала на плече Максима и по его телу разливалась приятная теплая волна почти забытого ощущения, что это "родное" желанное тело рядом.
  За окном хлестал дождь. Крупные капли долетали до стекол и мокрыми ручейками стекали вниз. Разъярившийся ветер трепал бельевые веревки, натянутые вдоль балкона.
  Максим жил в бабушкиной однокомнатной квартире. Бабушку родители взяли к себе. Дома невозможно было оставаться. Родители постоянно попрекали его в инициативе развода. Его жена, которой она была всего восемь месяцев, им нравилась. Максим же всегда искал в ней сходство с Леной и их непохожесть вызывала в нем раздражение.
  
  - Мне так не хватало тебя все эти годы, - признался он.
  Лена удовлетворенно кивнула в ответ. Она это знала.
  Нечаянная встреча около дома ее матери два месяца назад, тоже натолкнула ее на размышления о прошлом. Дашка сидела на качелях, а Андрей бегал с ребятами по двору, играя в "войнушку". Лена стояла возле песочницы и читала "Московский Комсомолец".
  Повинуясь внезапно охватившему ее чувству, что на нее кто-то смотрит, она чуть опустила газету и подняла глаза, встретив пронзительный взгляд молодого мужчины, устремленный на нее. Лена не сразу узнала его, но когда он улыбнулся, Лена почувствовала, что краснеет. Напротив стоял Макс, не решаясь подойти. Она кивнула ему в знак приветствия, и тогда он сделал шаг вперед...
  
  ...Лена затруднилась бы ответить, что ее заставило согласиться прийти сюда, но теперь ее мысли были далеко от дома. Они с Максимом просто валялись на его софе и предавались воспоминаниям одиннадцатилетней давности.
  У Максима было сильное желание вновь ощутить теплоту и нежность ее упругого тела, но он не смел сделать ни намека на это. Лене было хорошо и приятно чувствовать под своей головой сильное плечо и его руку, перебиравшую локоны рассыпавшихся волос. Она видела, как грудь Максима поднималась и опускалась при каждом глубоком вздохе. Стук сердца глухо отдавался в ее ухе, прижатом к нему.
  Единственную вольность, которую они еще позволили себе - это поцелуй Ленкиных пальцев, когда она закрыла Максу губы, пытавшемуся вспомнить интимные подробности их "дружбы" одиннадцатилетней давности.
  Под окнами завыла сигнализация задетой кем-то машины, и Лена инстинктивно посмотрела на часы:
  - Ого! - удивилась она. - "Ленинградское время - ноль часов, ноль минут"...
  - Пора? - удрученно спросил Макс.
  Лена кивнула и нехотя поднялась. Она потянулась, распрямляя спину и при этом изящно прогнулась. Максим не в силах отвести взгляд, нахально "раздевал" ее глазами. Лена поняла в чем дело и усмехнулась:
  - Это было самое сладкое, так что не напрягайся.
  - Не могу, - честно признался парень и тоже встал, чтобы проводить гостью, - это от меня не зависит...
  
  После ее ухода (Лена запретила себя провожать, так как ночевала с детьми у родителей в соседнем доме), Максим вновь достал фотографии, на которых они были запечатлены вместе.
  С каким удовольствием Ленка рассматривала их. Действительно, большинство фотографий были в единственном экземпляре только у него. В них отражались довольно интересные моменты того времени, когда они были вдвоем. На какой-то миг ему показалось, что не было всех этих лет, но убрав "фотки", Лена вновь вернула его в реальный мир. Она заставила его понять, что "Лена+Максим" - это просто мираж. Этого уже никогда не будет. Она сделала это довольно корректно, но ему было все равно так больно и так горько...
  Максим понимал, что Ленка никогда не решится на развод, она не захочет терять сына. Да даже и о том, чтобы встречаться с ним тайком, хотя бы иногда, тоже не было речи. Максим видел, что она вполне искренне любит своего мужа. В противном случае она бы не пришла к нему сегодня. Ленка была слишком уверена, что эта встреча ни к чему не обязывает, и уверена в своих чувствах к Диме. Очевидно, он тоже доверяет ей. Даже в довольно интимной, располагающей к близости обстановке, она осталась твердой, едва тема разговора уходила чуть дальше, чем следовало бы.
  Да и что, собственно, он мог дать ей и ее детям? Максим знал, что тот достаток, в котором жила Ленка, свалился на нее не вчера. Ее муж не был "новым русским", которые живут красиво, хорошо, но очень мало...
  Макс был в отчаянии. У Лены есть муж, сын, которого она считала своим и пятилетняя дочь; а у него в активе - развод с женой, к которому он отнесся равнодушно, и безрадостная перспектива, что когда-нибудь он все-таки встретит свою любовь, похожую на ту, что семь лет назад потерял. Ах! Как глупо все получилось тогда. Но судьба вмешалась и подарила Ленке прекрасный шанс, а что же теперь делать ему? Он не находил ответа на этот свой вопрос.
  Максим взял валявшуюся в кресле гитару и пробежался пальцами по струнам. Диск в проигрывателе давно кончилась и "умная" аппаратура сама отключилась, лишь огоньки светодиодов горели в темноте. Под его пальцами рождалась нежная грустная музыка, с нотками отчаяния и безысходности, так соответствующая его душевному состоянию. Он почти жалел, что Лена приходила. Она как бы подарила какую-то надежду, но дав ему прикоснуться к себе, тут же одернула. И стало еще хуже и больнее, чем было до этого.
  На определителе высветился номер новой подружки Максима, но он не стал брать трубку. Отложив гитару, он отключил звонок и уткнулся лицом в подушку. Больше всего на свете ему хотелось сейчас уснуть и ни о чем не думать и ни о чем не жалеть...
  
  
  ***
  
  
  Таня встала, отбросив тяжелое одеяло. Олега уже не было дома. Дочь сидела на кровати и тихонечко 'читала' своим ребятам сказки (у нее было около пятнадцати мягких игрушек, она называла их 'спальными').
  Тане снился сон, который она уже видела много раз в разных вариантах: будто через много лет она встречается с Лехой. Он обнимает ее, и она, прижавшись к нему, как тогда, давно, пытается спросить, как ему было все эти годы - хорошо или нет без нее? Но потом все куда-то исчезало, смешивались краски, тускнела такая реальная картина, и она просыпалась с горьким осадком на сердце.
  Они на самом деле не виделись уже более 7-ми лет. У нее сложилась, в общем-то, нормальная жизнь: муж ее любил, хотя в последнее время был более сдержан в проявлении чувств, стал более прохладным. Она невольно чувствовала причину в том, что начала поправляться.
  Когда родилась дочь - это было за границей, где ее муж отбывал последний месяц командировки, - Таня не сразу начала принимать противозачаточные таблетки, и когда выяснилось, что опять беременна, то непременно решила сделать аборт. Девочке не исполнилось еще и трех месяцев, для Татьяны нагрузка была слишком велика - иметь двоих детей с такой маленькой разницей.
  Аборт был не очень удачным, ей пришлось еще долго долечиваться от последствий и, чтобы оградить себя от дальнейшего, последовала совету лечащего врача, вставила спираль.
  Однако это дало нежелательный эффект. Таня стала полнеть, несмотря на то, что почти ничего не ела и усиленно занималась физическими упражнениями.
  Еще ее немного беспокоило то, что на горизонте замаячила Вика - несостоявшаяся невеста Олега. Она неудачно вышла замуж, развелась, и вот уже который раз, как бы невзначай, попадалась Олегу. Он сдержанно здоровался с ней по старой памяти: былой боли, когда она бросила его на больничной койке не было, так как дальше его жизнь сложилась хорошо - он нашел ту, что поддержала его в трудный для мужчины период и подарила ему счастье стать отцом. Поэтому он со смешанным чувством жалости и удовлетворения (от того что именно так повернулась судьба), остановился с ней поболтать о том, что когда-то было или могло бы быть.
  Вика ухватилась за ниточку воспоминаний и решила выжать из этого все, что можно. Олег сделался задумчивым и раздражительным, хотя никак не мог найти причину этому, сам не догадываясь, что мысленно сравнивает Татьяну с Викой: 'А что было бы, если...' Правда, он не допускал мысли о том, чтобы действительно Татьяну заменить Викой...
  
  Тане было сегодня особенно грустно. Она одела дочь, накормила и, отправив ее играть, села у телефона.
  Она долго протирала на аппарате радиотелефона несуществующую пыль, прежде чем набрать заветные семь цифр, вдруг, с необыкновенной ясностью, всплывшие в ее сознании. Она не думала, что через много лет так быстро восстановит их в памяти. Набирая их, она подумала, что его там, скорее всего, уже нет: или у жены, или переехал куда-нибудь. Молодая женщина уже собралась положить трубку на рычаг (Таня почему-то несознательно не воспользовалась на этот раз автодозвоном), но тут послышался мужской голос:
  - Алло?
  Она не узнала его, но на всякий случай, запинаясь, тихо спросила:
  - Добрый день, Алексея можно к телефону?
  - Это я, - ответил нерешительно голос, по-видимому тоже соображая, что за дама ему звонит.
  У Татьяны кровь прихлынула к щекам, а ладони, вдруг, стали влажными. 'Нет! Неужели, все-таки он, Леха', - судорожно соображала она:
  - Здравствуй...те. Вы меня, наверное, не помните?
  В трубке послышалось учащенное дыхание. Тане показалось, что он догадался, кто ему звонит. Очевидно, это было настолько невероятным, что он боялся ошибиться.
  - А все-таки, с кем имею?... - осторожно поинтересовался мужчина. Было слышно, как он замер в ожидании ответа.
  - Столько времени прошло - конечно всех не вспомнить, но я Вам подскажу: когда-то мы были с Вами очень близкими друзьями. Это было еще до того, как слова 'близкие друзья' начали восприниматься синонимами 'вместе спали'.
  Таня услышала на другом конце провода смешок и свое имя:
  - Татьяна?
  - Что так неуверенно? Да, причем, та самая...
  'Остапа несло...'- подумала она, представив себя со стороны: пожалуй, еще минуту назад она бы бросила трубку, обливаясь холодным потом, как она делала не раз раньше, когда ей приходила в голову шальная мысль позвонить Лешке. В последний момент она представляла себе, как он, смеясь, рассказывает своей жене и друзьям, о том что его 'достает' какая-то старая 'любовь' и т. п., она отказывалась от этих мыслей о звонке.
  Но сегодня, все еще под властью сна, решилась.
  - Я тебя не отвлекаю? - сразу поинтересовалась она. - А то, не дай Бог, внесу сумятицу в семейную жизнь или, может, ты торопишься куда-нибудь?
  Леха пропустил мимо ушей про семью (сделав вид что не расслышал - ему не хотелось обсуждать семейные неурядицы с Татьяной), поэтому он ответил:
  - Даже если бы я куда-нибудь шел, я отложил бы все дела. Это ведь не каждый день случается: звонок из далекого прошлого.
  Таня лихорадочно соображала, что же сказать дальше, пытаясь определить по интонации его голоса, правда ли он настолько рад, как говорит, или это насмешка.
  - Алле, - позвал он. - Ты еще на проводе?
  - Да, - подтвердила Татьяна.
  - Ну, рассказывай, как дела: семья, дети? - подбодрил он.
  Таня понемногу приходила в себя; в конце концов, это же она первая позвонила, а он отобрал у нее инициативу.
  - Да - муж, дочь.
  - Большая?
  - Четвертый год...
  - Ого!
  - Да, ладно 'огокать', у самого ведь, небось, уже в школу ходят?
  - Не-е, - протянул Леха. - Только один пойдет на следующий год.
  - Так значит, все-таки двое?
  - Ты знала? Два пацана...
  - Слышала, - ответила Таня. - Мне, почему-то, все время старались сообщить что и как у тебя...
  - А я пытался тебя забыть, - помолчав, признался Алексей. - Только не получилось...
  
  ***
  
  ...Ленка наконец-то уложила свою неугомонную Дашку. Дочь спала в доме с прабабушкой. Они практически не расставались. Трехлетняя Дашка командовала ею как хотела, и Ленкиной бабушке это нравилось.
  "Старый да малый!"- изумлялась девушка, вспоминая как их с Юлькой (двоюродной сестрой) воспитывали - им такого безобразия не позволялось.
  Ленка ушла на терраску. Она ночевала там, как раньше, когда они с Юлькой были еще девчонками. Юлька уже побывала замужем, развелась. К счастью, детей пока не было. Сейчас она уехала "на юга" с очередным другом.
  В пятницу приехали ребята: Колька с Наташкой, поженившиеся четыре года назад и имевшие трехлетнего прелестного мальчика; Валерка с женой, Сашка с женой и детьми. У Сашки их было двое: пацан - пяти лет и двухлетняя дочь.
  Давно уже все вместе не виделись. Сегодня собирались уложить детей пораньше и посидеть с шашлычками - вспомнить старые добрые времена. Наташка забежала сообщить, что видела по дороге сюда Серегу* (теперь это тот Серега - еще одна подростковая "любовь" Ленки). Он обрадовался приглашению заскочить на пикничок (в душе он мечтал увидеться с Ленкой - столько лет прошло!). Девушка закрыла глаза и предалась воспоминаниям...
  
  ***
  
  ...Витька копался в сложном переплетении проводов, пытаясь убрать попискивающие шумы с ленты кассетного магнитофона, но это практически было невозможно сделать - влага от опускающегося на ночную землю тумана давала себя знать. Корпуса колонок вибрировали от мощного звука, несущейся из динамиков музыки.
  Закончился быстрый темп. Ленка с Наташкой сели на бревно, лежавшее на краю вытоптанной за несколько дней площадки. Они тяжело дышали.
  Поначалу дискотеки проходили в старом амбаре, состоявшем из трех огромных, разделенных стенами помещений; каждое имело отдельный вход. К сожалению, это долго не продлилось. "На огонек" стало собираться много случайных людей. Ребята, местные жители, после работы заваливали сюда, чтобы пропустить стаканчик-другой и повеселиться. Водку или самогон они привозили с собой на каком-нибудь тракторе "Белорусе" или стареньком ЗИЛке, которые после смены оставались в их полном распоряжении.
  Молоденькие девчонки, обычно, благоразумно сматывались в более спокойное место (кто знает, чего еще захочется этим здоровым жлобам?). Еще они немного побаивались драки. Конечно их мальчики никому своих подруг в обиду не дадут, но "огребли" бы они сами здорово - все-таки разные весовые категории: местные мужики, привыкшие все выяснять кулаками и пятнадцати- восемнадцатилетние пацаны.
  Сами ребята тоже без особого энтузиазма воспринимали вторжение чужих, но мужественно терпели их еще некоторое время, чтобы не показаться напуганными или раздраженными из-за того, что им портят всю "малину". Постепенно, они под разными предлогами сворачивали свои манатки и присоединялись к девчонкам.
  И вот однажды, когда никто не ждал, случился пожар: старый сухой амбар сгорел за одну ночь. Он стоял довольно далеко от деревни и поэтому не представлял угрозы распространению огня. Народ даже не проснулся от поднимающегося из-за деревьев зарева пламени. Зато к обеду на месте амбара была только площадка, на которой не росла трава, тогда как вокруг поднимались заросли чертополоха; да еще кирпичная пыль с несколькими битыми кирпичами и обугленные бревна. Сам фундамент местные жители разобрали до самого основания - в хозяйстве все пригодится.
  Очевидно, подвыпившие деревенские ребята, заигрались в карты и не заметили какой-нибудь непотушенный "бычок" сигареты. Трудно предположить, что они этот сарай специально подожгли - не совсем ведь идиоты. (Хотя - дикие люди, дикие нравы). Правда, больше уже не заезжали, прослышав что случилось в Дирково, смутно догадываясь о причине этого пожара. Они опасались лишних разговоров, ведь помнили, что дирковские ребята ушли оттуда гораздо раньше них.
  И вот, спустя несколько дней, когда улеглась шумиха вокруг этого дела, ребята нашли новую площадку на другом месте для реализации своей идеи. Забросив, под угрозой короткого замыкания, два конца проводов на (высоковольтные?) провода, протянутые от распределительного трансформатора, стоящего на окраине деревни, Витька скоммутировал мощную установку для проведения дискотеки под открытым небом. И теперь танцы были в полном разгаре.
  
  Сережка о чем-то шептал на ухо Светке (одной из трех девчонок, проходивших летнюю практику на ферме, стоящей неподалеку от Дирково). Так как Наташка, Ленка и Юлька были недоступны, ребята (чтобы сохранить свое мужское достоинство и не ударить "лицом в грязь" друг перед другом), не гнушались пользоваться навязчивой благосклонностью местных доярок.
  Честно сказать, Витька с Сережкой старались почаще быть на глазах у Наташки с Ленкой, чтобы те поревновали. Таким образом ребята хотели показать им, что на них свет клином не сошелся, подумаешь - королевы!
  А случилось это после того, как Витька и Серега, приняв некоторое количество согревающего (для смелости) и страстных поцелуев, возжелали кое-чего еще. Сережка настойчиво приглашал Ленку в горенку (не отапливаемую комнату с маленьким окошком, которая, чаще всего, служила кладовой в деревенских домах. В летнее время там можно было спрятаться от жары - толстые стены из бревен не давали пробиться горячему воздуху с улицы, а под полом горенки, обычно, располагался погреб, что тоже способствовало сохранению прохлады).
  Витька тоже делал слабые попытки уговорить Наталью. Ленке в то время было шестнадцать лет: она прекрасно понимала, зачем ее зовут в горенку, хотя Сережка не произносил вслух ни одного непристойного предложения (язык тела тоже достаточно понятен), но для нее существовало строгое "табу" на такие вещи, хотя она сама еле сдерживала свое желание. Ее тело, разгоряченное поцелуями нравившегося ей мальчика, требовало продолжения. Однако, девчонки взяли себя в руки: ребят "обломали", да еще подкалывали по этому поводу.
  Витька и Серега даже между собой не разговаривали на эту тему, боясь признаться друг другу, что с позором были отвергнуты.
  Они лишь ограничились двусмысленными намеками о произошедшем накануне вечером. Не сговариваясь, решили параллельно заняться доярочками. Городских девчонок это злило, но они старались не показать вида, что им больно видеть, как их мальчики кокетничают с другими. Ленка старалась тоже показать Сережке, что пользуется успехом. От настойчивых провожающих не было отбоя: Ленка и Наташка приезжали на лето в другую деревню, которая находилась в двух с половиной километрах от Дирково.
  
  ...Медленная мелодичная песня тихо вплыла в ночной воздух. Сережка покосился на Ленку и, нежно обняв Светку за талию, повел ее в середину освещенной огнями цветомузыки площадки. Наташка толкнула Ленку локтем:
  - Видала?
  - Ну и что... - отозвалась Лена, правда, глаза ее предательски защипало.
  Втайне она ждала, когда же Серега пригласит ее (да и пригласит ли?), они недавно поругались из-за какого-то пустяка, но все обернулось крупной ссорой: Ленка намекнула ему на связь с дояркой, а он ей припомнил всех ее мальчиков (с которыми у нее, вообще ничего не было, кроме нескольких невинных поцелуев... с двумя-тремя). Для ребят это был "просто праздник какой-то". Они многозначительно улыбались и помалкивали о происшедшем, потому что рассказывать было не о чем. Дав небольшую надежду на продолжение, Ленка обрывала (по мере возможности - тактично) все дальнейшие встречи. Так как хвастаться было нечем, а признаться что не смог добиться взаимности - стыдно, ребята просто напускали таинственного тумана, давая остальным пищу для размышления. И каждый рисовал картину в меру своей испорченности.
  Витька не выдержал и пригласил Наташку. Девушка, скрыв победную улыбку, медленно, словно делая ему одолжение, поднялась.
  "Витькина" доярка осталась стоять со своей подружкой в другом углу площадки. Всем им - и Наташке с Ленкой, и дояркам - с видимым трудом доставалось переносить компанию друг друга.
  Доярки одевались дорого, но безвкусно (хотя, по вполне понятной причине, Ленка могла простто предвзято относиться к соперницам).
  Мишка пригласил Юльку, двоюродную Ленкину сестру, которая была на год младше ее. Игорь подошел к Ленке:
  - Можно Вас пригласить?
  Ленка нехотя поднялась:
  - Смотря куда...
  Он улыбнулся и обнял ее за талию. Ленка поймала Сережкин взгляд, и обвила руками шею Игоря. Тот был наверху блаженства. У Сережки все клокотало внутри. Он сделал вид, что очень счастлив: Света положила голову ему на плечо и Сережка, увидев, что Ленка как раз повернулась к ним лицом - закрыл глаза, словно от удовольствия. В довершении ко всему он нежно поглаживал Светкину спину, что-то бормоча ей на ухо.
  Как же Ленке было противно обнимать Игоря! Нет, он был очень симпатичным неплохим парнем, но ей-то нужен был не он! От натянутой улыбки уже начинало сводить челюсти. Наконец, медленная мелодия закончилась.
  - Давай что-нибудь повеселее, Вить, - попросила Ленка, услышав что опять начинается медленная музыка.
  - Медленную давай, - подал голос Серега.
  Но тут пришла на помощь Наташка, она положила свою ладонь на Витину руку, заставив его остановить кассету, и елейным голосом произнесла:
  - Витенька, солнышко, и так холодно. Ну что без конца на месте топтаться? Давай быструю, а?! - заглядывала она ему в глаза.
  Витя нашел другую кассету и объявил:
  - По просьбам наших милых дам!...
  Лешка, Игорь и Юлька выскочили на площадку под рок-н-ролл. Сережка сплюнул досадливо и достал сигареты. Света подошла к своим. Витька схватил за руку Ленку и, присевшую было рядом с ней Наташку, и рывком поднял девушку на ноги, приглашая в круг.
  Наташка с Витькой составляли классную пару. (Наталья когда-то занималась бальными танцами), остальные отступили подальше и, топчась на месте, одобрительно хлопали им.
  Вдалеке послышался рев мотоциклов. Музыка смолкла. Шум нарастал все сильнее. Витька прислушался:
  - "Минск"?
  - "Ява", - отозвался Игорь.
  - Наши, небось, катят, - произнесла Юлька.
  Пока Витька менял кассеты, подъехали два мотоцикла. Девчонки перекинулись приветствиями с подъехавшими и удалились покурить.
  При ребятах им было не очень удобно (О, времена!). Доярки засобирались на утреннюю дойку - время третий час ночи.
  Ребята обступили подъехавших мотоциклистов и оживленно о чем-то "базарили". Девчонки вернулись, покурив, с набитыми жвачкой ртами, чтобы сбить сигаретный запах. Валерка, сидевший на "Яве", предложил отвезти их домой (они были из одной деревни), но девчонки поблагодарили:
  - Не-е, спасибо. Время еще детское. И, потом, ведь нас не бросят, - наперебой заговорили Юлька и Ленка.
  Наталья повернулась к ребятам:
  - Ведь правда, Вить?
  Витя согласно кивнул головой, что ему еще оставалось делать.
  - Наше дело предложить... - произнес Сашка, сидевший на другом мотоцикле, натягивая шлем: - Счастливо оставаться!
  - И долго не задерживайтесь, - напутствовал Валерка, разворачивая мотоцикл.
  Девчонки засмеялись. Они знали, что их деревенские мальчики колесят в поисках приключений, так как их девочки уходили в другую деревню; не драться же из-за них, хотя, практически все эти годы подряд до этого лета, именно так решались подобные проблемы: с колами или штакетинами от первого попавшегося под горячую руку палисадника, "стенка на стенку"... Или подрисовывали на указателе буковку "у" и получалось вместо "Дирково" - "Дурково". Потом наступало недолгое перемирие - и все сначала... В этот раз перемирие затянулось. Слава Богу, пока все держали себя в руках. Наташку и Ленку с Юлькой это устраивало: не пойдут же они в другую деревню, если их деревенские ребята с теми "на ножах" - все-таки "не по-товарищески".
  
  Витька, наконец-то, завел медленную музыку.
  - Дамы приглашают кавалеров! - объявил он.
  Юлька было дернулась к Сережке, но Наташка удержала ее за кофту:
  - Молодая еще...
  Юлька недовольно поморщилась и, поджав губки, пригласила Игоря. Ей тоже нравился Сережка, но она не спорила с девками (а то в следующий раз вообще оставят дома). Наташка грациозной походкой подошла к Вите, и парень засветился счастливой улыбкой. Лена набралась мужества и подошла к Сережке. Он с деланным равнодушием согласился.
  Танцевали они "на пионерском расстоянии". Девушка сделала попытку приблизиться, но Серега твердо отстранил ее. Лена посмотрела ему в глаза, и парнишка отвел взгляд. На его скулах играли желваки.
  - Ты можешь уделить мне полчаса своего драгоценного времени?
  Сергей пожал плечами:
  - Запросто. Очень надо? - поинтересовался он прохладно.
  - Хотелось бы, - выдавила из себя девушка.
  Когда мелодия смолкла, Ленка взяла его за руку и тихонько увлекла за собой по тропинке. Тропинка убегала вниз - к оврагу, скрытому кустами. Там был горбатый мостик с ограждением лишь с одной стороны, а дорожка убегала дальше, теряясь за деревьями и выходя прямо к домам поселка.
  Наступила неловкая пауза.
  - Ну? - Сережка вопросительно посмотрел на Лену.
  - Сколько это будет продолжаться?
  - Что - "это"? - усмехнулся Серега, делая вид что плохо понимает, о чем речь.
  - Сам понимаешь, не маленький, - Ленка начинала нервничать, Серега не хотел обсуждать их отношения.
  
  Недавно, играя в волейбол, Ленка заметила, что Серега старался "гасить" со всей силы по мячу, когда делал пасс Ленке, хотя бы этим вымещая свою злость на нее. Сначала Лена не придала этому значения. Но когда поняла, что это делается специально, взбесилась. Она сделала вид, что ей пора домой. Всю дорогу она материлась, а придя домой - разревелась. Вдоволь нарыдавшись, ей полегчало. То, что Серега путается со Светкой, выделяя ее среди остальных доярок, Ленку раздражало. Они надолго удалялись вместе и Ленка боялась, что Сережка получает от Светки то, что так берегла она. Лето заканчивалось, была уже середина августа. Правда, в Москве был Леха. Но там же была и его компания с Татьяной... Там был Макс... Но Сережка, которого она встречала каждое лето, занимал ее мысли. Она никак не могла смириться с тем, что он променял ее на какую-то практикантку. Их дирковские девки ее не волновали - они не составляли конкуренции.
  
  - Почему ты так обращаешься со мной? - спросила она. - Неужели ненавидишь до такой степени?
  Сережка склонил голову набок: "ну наконец-то ее прорвало!" - с удовлетворением подумал он.
  - Разве тебя это задевает?
  - Я не могу больше так и ты это знаешь...
  Лена сделала шаг к нему и взяла его руку в свою. Девчонку била нервная дрожь. Для нее этот разговор был большим испытанием. Как она решилась на него, спрятав свою гордость, до сих пор сама не понимала. Но теперь отступать было некуда, и она стояла перед Сережкой красная, сгорая от стыда, что первая начала выяснять отношения. Сережка поддался порыву и обнял ее. Она уткнулась лицом в его грудь, он потерся щекой о ее волосы.
  - Ты чего дрожишь, замерзла?
  Лена мотнула головой. Все-таки многое осталось недосказанным: была Светка, были его отлучки с ней; были Ленкины провожающие, - Сережка же тоже не знал всей правды, что у девчонки ни с кем еще не было ничего предосудительного. Он мягко отстранил ее:
  - Ну так что же ты от меня хочешь? - продолжал он, не в силах остановиться.
  Если бы в шестнадцать лет ума было побольше - он понял бы на что Ленка решилась, и что он терял со своим упрямством. Но его просто ослепляла ревность.
  Ленка отшатнулась:
  - Знаешь, я в тебе очень ошибалась, оказывается, - она разозлилась не на шутку и на него, а еще больше - на себя, за свое идиотское поведение.
  - Что же - я дурак по-твоему или скотина? - процедил Серега, прищурив глаза.
  - Ты сам это сказал, заметь! - съязвила Ленка и повернувшись, побежала обратно. - Догадливый!
  Серега сплюнул и достал сигарету:
  - Б**дь! - выругался он.
  Не хотелось перегибать палку, но так получилось и последняя фраза больно стегнула слух.
  
  Ленка долго не могла уснуть. Во-первых, - разговор с Серегой, а во-вторых - все-таки, дождались короткого замыкания. Сырой туман сделал свое дело. Хорошо, хоть отделались сгоревшей цветомузыкой. Все живы-здоровы.
  Деревня на три дня лишилась света. Ох, как же поносили бабки своих и чужих внуков! Ребята старались держаться подальше от домов, сматываясь с обеда куда-нибудь на речку, или сидели дома у одного из них. Добирались огородами, чтобы своим видом не вызывать новый всплеск брани.
  
  На следующий день Наташка "намылилась" снова идти. У нее с Витькой все наладилось. Юлька накрасилась чуть ли не с обеда, и ходила за Ленкой:
  - Ну мы идем или нет?
  Ленка была не в силах признаться, что плохо поговорила с Серегой (слишком мало времени прошло). Конечно, она сообщила подружкам, что он козел, и все "свалила" на него. Юлька поверила. А Наташка не стала задавать лишних вопросов.
  
  К вечеру они были на конце деревни "Дирково". Ребята тусовались у остановки. Тут подтянулись их ребята: Валерка, Сашка, Колька - на мотоциклах. Притормозив, они остановились поболтать. Ребята посмеивались, перебрасывались шутками. Здесь же были доярки. Юлька забралась к Сашке на заднее сиденье "Явы". Наташка с Ленкой наблюдали за Серегой, который что-то слушал и кивал, соглашаясь со Светкой. Ольга и Верка стояли рядом. Образовался круг. Постепенно шуточки становились сальными.
  Витьки не было: он еще ужинал, когда ребята свистнули ему, вызывая. Он выглянул, сказал, что догонит.
  - Гитару захвати! - подсказал Игорь.
  - Ладно! - усмехнулся Витька. Весь день он ковырялся на чердаке с испорченной цветомузыкой.
  Ребята ждали его на конце деревни.
  
  Одна из шуток "проехалась" по Наташке. Она вспыхнула. Серега довольно усмехнулся. В Ленке поднялась волна негодования: она ему ответила вместо подруги. Серега согнал улыбку.
  Это был "поединок".
  Светка с подружками ухмылялись: наконец-то этим двум городским выскочкам досталось, до этого ребята не позволяли себе как-нибудь унижать Лену и Наталью.
  Да и сейчас Витька прекратил бы это безобразие, но его пока не было. Все замолкли, ожидая чем закончится дело.
  Сидящие на мотоцикле в душе торжествовали: "может, девки поругаются с дирковскими и не будут туда ходить?" Сами они в этот спор пока не встревали, с интересом наблюдая за словесной перепалкой Ленки и Сереги. У Ленки было такое настроение: "ща в морду вцеплюсь!" Их спор и взаимные обвинения заходили все дальше, и никто из них не желал прекращать его.
  - Ты сама неизвестно с кем и где бывала! - выпалил, наконец, он.
  - Да-а? Ты, что свечку держал?
  - Если ты со мной вела себя так, я представляю, как с другими! - язвительно продолжал он гнуть свою линию. - Скажи, я был пьян, а то поимел бы тебя!
  - Ого! - послышались ободряющие возгласы.
  - Во, дает!
  Валерка удивленно и недоверчиво поднял бровь.
  - Да?!! - Ленка была разъярена. - Ну, кто же "поимел" меня?- она ткнула пальцем в грудь Игоря (так как он стоял ближе всех): - Ты?
  Он отшатнулся.
  - Не-е, Лен, ты чо?!
  - Может, ты, Леша? Поднимите-ка руку, кто претендует еще?!!
  Ребята смущенно замолкли - им никому ничего "не обломилось". Да и вообще, они чувствовали себя виноватыми за то, что допустили зайти Сереге и Ленке так далеко.
  - Серег, давай, кончай, - попытался остановить Игорь.
  - Пусть она заткнется!!!
  - Ты хотел поиметь меня?!! Да с тобой не то что - трахаться, я бы на одном поле срать не села!!! - Ленке было уже все пофигу.
  - Сука! - Выдохнул Сережка.
  Никто уже не улыбался. Ленка вздрогнула, как от оплеухи. Подскочив к Сереге, она отвесила ему пощечину.
  - От всей души! - восхитилась Юлька.
  Серега рванул Ленку за воротник телогрейки (ночи были уже прохладные и все, практически, ходили в телогрейках, зато под ними - "форма ? 1"- парадная).
  - Ты-ы... - задохнулся он, сжав кулаки.
  - Ну, - подбодрила Ленка, с ужасом представив, с какой мордой она будет ходить, если он ударит ее. - Чего же ты ждешь?
  Лена поймала его, полный ненависти, взгляд. Девушка поняла, что он не ударит. Валерка рыпнулся слезть с мотоцикла, но Наташка остановила его, сделав предостерегающий жест.
  В это время подошел Витька.
  - А еще вчера ты говорила, что любишь меня, - усмехнулся Сережка, брезгливо отпуская Ленкин ворот.
  Ему доставило удовольствие сказать при всех, что она сама искала примирения. Он готов был ударить ее, но в последнюю минуту опомнился: в глубине души Сережка ее любил. Сейчас эта любовь боролась с ненавистью. Ненависти в данный момент было больше. Ударить девку - он считал ниже своего достоинства. И, потом, можно было бы сразу же схлопотать "не отходя от кассы". Уж от Валерки с Колькой - точно.
  У Ленки безвольно опустились плечи:
  - Зачем же так больно, Сереж? - тихо спросила она. - Еще вчера я тебя действительно любила...
  Она развернулась и быстро пошла обратно к своей деревне.
  - А любовь-то - она бывает зла... - прошептала Наташка.
  - Полюбишь и такого козла! - констатировала Юлька, которая сидела позади Сашки и не боялась громко высказывать свои мысли.
  - Дурак, ты Серег, - Витька подошел к нему. - Иди, догони...
  - Ща, разбежался, - внутри у Сережки все еще кипело, но он уже чувствовал себя полным идиотом.
  - Лен, подожди, - Наташа бросилась вслед за подругой.
  - Останься, Наташ, пусть все будут там, - попросила Лена не останавливаясь.
  - Да выбрось ты его из головы, козла гребаного, - попыталась все же она задержать и подбодрить Ленку.
  Лена мотнула головой. Наташка отстала. Вернулась.
  Валерка, ссадив Кольку, завел "Яву" и догнал Ленку:
  - Ленок, хочешь я ему сейчас башку откручу и скажу: "Так и было", - с надеждой спросил он, не глуша мотор.
  - Нет, - Ленка уже еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
  Валерка взял ее за руку и притянул к себе. Она уткнулась ему в куртку и судорожно вздохнула. Он обнял ее:
  - Все, Лен! Поехали, я тебя покатаю, хочешь?
  - Уку, - промычала девчонка.
  - Домой?
  Она кивнула. Он снял шлем и отдал его Ленке.
  - Да, ладно, не надо, - вяло отбрыкнулась она.
   Он молча стукнул по макушке шлема, чтобы тот "сел" на Ленкину голову.
  - Молчи, женщина...
  
  Через 5 минут он затормозил у ее калитки, ведущей в палисадник.
  Лена сняла шлем и протянула Валерке. Он взял его.
  - Спасибо...
  - "Спасибо " на хлеб не намажешь, - отозвался Валера.
  Он достал сигареты:
  - Дальше одна дойдешь?
  Девчонка кивнула и, повернувшись, побрела по тропинке, затем остановилась:
  - Дай сигаретку, - попросила она.
  Валера подумал с полминуты, потом протянул ей пачку:
  - Ты курить-то умеешь? - полюбопытствовал он.
  - Дурное дело не хитрое... - отозвалась Лена, прикуривая от протянутой другом зажигалки.
  Докурив, Лена бросила "бычок" и повернулась к дому:
  - Пока!
  - Лен, может посидим, - остановил Валера.
  - Мне надо побыть одной, спокойной ночи, Валер.
  - Ну, пока, - вздохнул он.
  Лена закрывала дверь в дом, когда до нее донесся рев заводимой Валеркой "Явы". Вскоре шум мотора известил о том, что Валера опять направился в сторону Дирково.
  
  Наташка тем временем отозвала Витьку в сторону:
  - Берите своих подружек, Серегу и дергайте отсюда.
  Витька кивнул. Наташка боялась, что Валерка, вернувшись, затеет выяснение отношений, или Сашка с Колькой опомнятся. Пока их занимала Юлька. Витька понял ее и, чмокнув в щеку, подошел к стоявшим невдалеке дояркам:
  - Светик, Олечка, девочки - пойдем, - он приобнял их, увлекая за собой.
  Светка вывернулась:
  - А Сережка?
  - Дерзай. - Пожал плечами Витька, кивнув в сторону друга.
  - Сереж, ты пойдешь с нами? - спросила она, подходя к нему.
  - Да отвали ты! - он повернулся к ней спиной.
  - Сереж, да ладно, пойдем, - пыталась успокоить Света, уязвленная его ответом.
  - Сказал, отвали! - бросил он через плечо.
  Игорь подошел к ней:
  - Свет, ты иди. Ща мы вас догоним.
  Витька кивнул Лешке головой, чтобы тот постарался увести Сережку. Леха махнул рукой: мол, ты иди, все будет "o"key!"
  Светка загубила губу.
  Витька уводивший с собой девчонок, оглядывался назад. Он помахал Наташке, увидев что та смотрит им вслед. Она кивнула и подошла к своим. Сережка нехотя поддался уговорам друзей и поплелся вслед за Витькой и доярками.
  В это время послышался шум подъезжающей "Явы", и луч дальнего света фары охватил оставшихся возле дирковской остановки.
  
  Подъехал Валера. Настроение у него было боевое:
  - Ну, где этот сучонок?
  - Успокойся, Валер, - остудила его пыл Наталья. - Он уже дома, небось.
  Ребята промолчали, не став разубеждать Валерку (они-то знали, что Серега пошел в другую сторону). Колька с Сашкой решили, что Наташка лучше знает, как поступить.
  - Га-авнюк! - сплюнул Валерка.
  - Ну, что, вляпались? - съехидничал Сашка.
  - Дяденьки, простите засранок, - в один голос заканючили Юлька и Наташка.
  Валерка пристально смотрел на них:
  - Надо же, ведь не улыбнутся! - восхитился он.
  Юлька захихикала. Наташка все еще сдерживалась, но губы сами расплывались в улыбке.
  Валера кивнул на сиденье позади себя:
  - Залезайте. Только сидите смирно - не щекотать, а то руль брошу, - предупредил он.
  Через три минуты площадка перед остановкой опустела.
  
  ...Был почти полдень, когда Юлька зашла на терраску.
  - Лен, бабка ругается, скоро обедать пора, - заканючила она, - Вставай!
  Ленка нехотя повернулась под одеялом.
  - Как там на улице? - спросила она поднимаясь и позевывая.
  - Жара! А нам еще ягоду собирать...
  - О-о-о... - простонала Ленка, опять откидываясь на подушки и натягивая одеяло: - Я сегодня "их бин больной".
  - Ну, конечно, я что, одна корячиться там должна? - возмутилась Юлька.
  - Ну ладно, ладно, встаю, - вздохнула Ленка.
  Младшая сестра уселась в кресло и, поджав ноги, смотрела как Лена заставляет себя выползти из-под одеяла; пошатываясь спросонья, ищет тапочки; потом путается в ночнушке и, наконец, влезает в сарафан.
  - Во Сережка дурак, да?- попыталась Юлька затронуть волнующую ее тему.
  Ленка поджала губы и отвернулась, чтобы Юлька не видела ее лицо. Она принялась заправлять кровать.
  - А тебе-то что? - будто бы удивилась Ленка.
  - Может, зря ты с ним поругалась, - вздохнула Юлька, - Он все-таки неплохой парень.
  Уж она бы с ним не ругалась. Если бы только могла на что-то надеяться. Плохо быть младшей сестрой.
  - Можешь взять его себе, - повернулась Ленка и уселась на только что заправленную кровать, - Нам такого говна не надо... А! Может он тебе нравится?
  Юлька вспыхнула:
  - Да, нет... Я просто так сказала.
  - Точно что ль? - наседала Ленка на сестру, - Наша Юлечка захотела быть еще одной подружкой Сережкиной - вот смеху-то, кому рассказать.
  - Сама ты дура, - огрызнулась Юлька, хотя в глубине души обрадовалась: раз Ленка злится - это надолго. Даже если Сережка и захочет помириться - ничего у него не выйдет. А там, глядишь, и на нее глаз положит...
  
  ...Отнеся корзинки с ягодами в подвал (на улице было очень жарко), Ленка с Юлькой вымыли руки и, увидев, что бабушка ходит на заднем огороде, собирая с картофельной ботвы колорадских жуков, решили "слинять" на улицу, пока их не "запрягли" еще на какую-нибудь работу по дому.
  У Наташкиного дома сидел Колька на мотоцикле.
  - Привет!
  - Здорово!- обменялись они приветствиями.
  - Давно сидишь?
  - Да уж порядком - обещала через 5 минут выйти, а уже все 15 прошли, - усмехнулся он.
  Юлька хотела облокотиться на мотоцикл, но коснувшись разогретого на нещадно палящем солнце бензобака, ойкнула и схватилась за обожженную руку:
  - Предупреждать надо! - упрекнула она заржавшего Кольку.
  - Ничего, до свадьбы заживет, - успокоил он ее, посмеиваясь.
  Ленка зашла в дом за Натальей. Та уже была готова.
  Почти до ужина "резались" в карты: сначала в "козла", потом, внемля просьбам и нытью Юльки, которая ходила вокруг (в "козла" играли вчетвером: Ленка с Наташкой, другая пара - Колька с Сашкой), - в "дурака".
  Подошел Валерка:
  - Привет, как делишки?
  - Лучше не бывает...
  - Карты, небось уже дымятся?
  - Да, откуда знаешь? Третья колода уже, - улыбнулась Лена.
  Он внимательно посмотрел на нее: "Глаза немного припухли - наверное, проплакала полночи, но ничего, держится - молодец!" - удовлетворенно подумал он.
  - А как насчет "трое на трое" в "козлеца"?
  - Можно и в "козла". Ща, только кон доиграем.
  - Лучше в "бур-"...
  - А кто будет мухлевать, - тому всей колодой по наглой рыжей морде, - предупредил Валерка.
  Все посмотрели на Ленку.
  - Зачэм так гаваришь, абидно, слюшай! - притворно возмутилась она.
  Ребята знали, что Ленка с Наташкой дают условный сигнал друг другу - какая у них карта пришла. Но их невозможно было "поймать за руку". Ребята постепенно оставили эту затею, но на всякий случай предупреждали, что они знают о жульничестве.
  Девчонки ухмыльнулись. Сашка собрал карты и, перетасовав их, протянул Юльке. Валерка кивнул:
  - Давай, подсними нам козырей побольше.
  - Размечтался, - отозвалась Юлька.
  Поплевав через левое плечо, она сдвинула половину колоды...
  

Сережка [из инета]

  ...Заигрались так, что услышали подъехавший мотоцикл только когда он был в двадцати метрах от дома, перед которым и собралась компания. Наташка с интересом подняла голову. Сквозь кусты сирени, росшей в палисаднике, было трудно разглядеть - кто это.
  "Минск" свернул на тропинку, ведущую к дому и резко затормозил.
  Юлька вытянула шею. Ленка напряглась, но не повернулась (она сидела спиной к подъехавшему мотоциклисту).
  - Лен, я хочу извиниться... - услышала она знакомый и такой желанный сейчас голос.
  Лена медленно повернулась и окинула Сережку, стоящего у калитки и не решающегося войти, презрительным взглядом.
  - Чо делается, товарищи дорогие! - всплеснула руками Юлька (она знала, что Ленка не простит его, и радовалась в душе, что нет в лице сестры "соперницы").
  Наташка бросила на нее неодобрительный взгляд. Юлька скорчила рожу. Валерка откинулся на спинку лавки и, вытащив сигареты, ждал продолжения вчерашнего спектакля.
  - Лен, я не знаю, что на меня нашло вчера, прости, - тихо повторил Серега.
  Все с интересом переводили взгляд с одного на другую.
  - Бог простит... - отозвалась она.
  - Ну хочешь, я перед тобой на колени встану при всех? - Сережка тяжело дышал.
  - Это ни к чему. Ты напрасно теряешь время.
  Ленкин нос задирался все выше и выше. Ей доставляло огромное удовольствие быть на высоте положения. Втайне она мечтала, чтобы он пришел и при всех попросил прощения. И, теперь, когда это случилось, вместо того, чтобы простить его (как требовало ее сердце), она все больше "говнилась".
  Сережка окинул взглядом собравшихся:
  - Вы бы расселись поудобнее, - предложил он ехидно.
  Ребята смущенно начали подниматься. Вообще-то, они понимали, что лишние здесь сейчас, но было так интересно...
  Наташка собрала карты:
  - Пошли, Юль, я тебе покажу как раскладывать клевый пасьянс...
  Бедная Юлька еле оторвала свою задницу от скамьи - так не хотелось ей идти с Наташкой в дом, - но подчинилась и нехотя поплелась за подругой. Колька завел "Яву" и ребята, дурачась, уселись позади него.
  Колька газанул и Сашка, сидевший на багажнике, остался стоять на тропинке:
  - Э! Орлы! - возмутился он.
  Ребята заржали и Колька притормозил:
  - Держись крепче!
  Сашка вскочил на багажник и ухватился за Валерку. Тут мотоцикл наклонился и они все втроем чуть не грохнулись.
  Наконец, со свистом и гиканьем, они скрылись за соседним палисадником. Послышался треск ломающихся штакетин. Очевидно, они приложились к другому забору.
  В конце концов Колька выровнял мотоцикл и поехал развозить друзей по домам.
  
  Лена ковыряла ногти, сидя на табуретке. Сережка присел рядом на лавку.
  - Лен, ну идиот я, ну что же делать - родился таким, - грустно сказал он, пытаясь заглянуть ей в глаза.
  Она пожала плечами:
  - Бывает хуже...
  Он хотел взять ее руку в свои, но она отдернула.
  - Не прикасайся ко мне!
  - Ты ведь сама не хочешь ругаться. Давай все забудем. А, Лен? - настаивал он.
  Лена поднялась:
  - Мне домой пора...
  - Я не пущу тебя, пока не простишь, - преградил Сережка дорогу девушке.
  Ленка прищурила глаза:
  - Отвали!
  Она стояла перед ним в легком голубом сарафане. Распущенные, слегка выгоревшие на солнце волосы трепал ветер. Лицо ее пылало гневом. Ленка была хороша! Как больно Сережке было сознавать, что он теряет ее.
  - Лен...
  - Да пошел ты!.. - она оттолкнула его в сторону и легко побежала к своему дому.
  Он тяжело вздохнул и натянул шлем. "Минск" попыхтел, но все же завелся (с третьего раза) и, оставив облачко сизого дыма из выхлопной трубы, скрылся за углом. Рев мотора стал удаляться...
  Юлька влетела на крыльцо, когда все закончилось, досадливо потирая ушибленную ногу. Все действующие лица уже исчезли. Подошла Наташка:
  - Не успела? - ехидно спросила она.
  - Да я просто... - обернулась смущенно Юлька.
  - Угу, - усмехнулась Наталья. - Иди домой, а то бабушка вас уже, небось, обыскалась - ужинать пора.
  
  На следующий день приехала Ленкина мать. Это была суббота. Оказывается, Макс уже вернулся из трудового лагеря (в первый год обучения в колледже Ленка не ездила в Астрахань) и звонил ей.
  Лена недолго боролась со своими противоречивыми чувствами.
  Вечером она гулять не пошла, а в воскресение уехала в Москву, к большой досаде ребят и Наташки. Юлька переживала меньше.
  Но Сережке было совсем не до нее. Когда он узнал, что Ленка уехала, напился как следует и два дня не вылезал из дома. Потом попытался искать утешения со Светкой.
  Ленка в это время наслаждалась любовью Макса. Клин клином вышибают...
  
  ***
  
  ...Прошло много лет с тех пор, пока их снова ненадолго свела судьба. Сережка так и расстался со Светкой, не найдя в ней того, что было в Ленке (тем более, что лето заканчивалось, практикантки отправлялись к себе. Ребята - в Москву).
   Ленка долго не приезжала в свою деревню - только иногда, на недельку, но гулянье было уже не то. Их ребят забрали в армию. С малолетками гулять не интересно - другой уровень.
  Если раньше они пройдут, бывало, за ручку держась с мальчиком и целый день потом вспоминают, то теперь любая 13-15-тилетняя "подружка", не стесняясь разницы в возрасте своих собеседников, запросто (да еще с подробностями) рассказывала, где и с кем она трахалась.
  Ленку с Наташкой это не возмущало, а, скорее, пугало - что же за поколение такое? И что же будет с их детьми? Ведь эти девчонки были всего лет на пять младше них, из хороших благополучных семей...
  
  
  ...Андрюшка уехал с группой из лицея в Англию.
  Ленка очень переживала за него. Но свекровь вызвалась сопровождать детей, вместе с ней - еще две родительницы. В группе было по пятнадцать человек детей, уезжающих на две недели.
  Димка улетал в Бонн на деловые переговоры.
  Ленка с Дашкой, оставшись одни, решили навестить бабушку. Ленкины родители проводили начало отпуска в деревне. Прожив недели полторы, они отправились отдыхать за границу. Дима купил им тур в Анталью. Они долго отнекивались (для Ленкиных родителей это было дорогое удовольствие), но она, поняв в чем дело, утешила:
  - Халява, сэры! За все уплачено, - смеялась дочь. - Ладно вам, один раз живем...
  
  
  ...Лена потянулась и поднялась с кресла. За окнами террасы пели свои вечерние песенки птички. Солнце клонилось к закату. Далеко за огородами, над оврагом, пролегающим среди полей, поднимался туман.
  Молодая женщина вытащила косметичку из сумки и подвинула зеркало к себе поближе. Она сегодня должна выглядеть по высшему классу! Лена давно уже не держала обиду на Серегу, да и любовь прошла. Все, что было связано с ним плохого - постепенно забылось. Остались лишь приятные воспоминая. Она чисто по-женски хотела ему понравиться.
  Он ей был не нужен - ведь есть Димка, которого она любит. Есть семья. Но все равно, ей хотелось нравиться и ощущать теплую волну восхищения ею для поддержания тонуса.
  Иркины уроки не прошли даром. (Ирина, Димкина двоюродная сестра, была косметологом). Через двадцать пять минут Лена выглядела так, как ей хотелось: косметика только подчеркивала ее достоинства, оставаясь практически незаметной для окружающих. У Лены был неплохой вкус. Она критически осмотрела себя и осталась довольна.
  Натянув джинсы, Лена бросила взгляд на руку, где должно было быть обручальное кольцо. Кольца не было. У нее на секунду перехватило дыхание (кольцо, помимо того, что оно просто имело немалую ценность - с несколькими крупными бриллиантами, - было ей дорого, как Димкин подарок). Потом облегченно вздохнула: ни на одной руке не было украшений. Ведь она сама сняла их, когда копалась в грядках. Разводя раствор для удобрения почвы, надела резиновые перчатки и, чтобы не порвать их нечаянно, сняла свои кольца и перстни на летней кухне. Там они и остались. Лене не хотелось сейчас за ними возвращаться - на ночь бабушка закрывала ее на ключ. Кухня стояла на небольшом расстоянии позади дома.
  
  Ее уже ждали.
  Лена прикрыла поплотнее шторы, выключила свет и, тихонечко затворив за собой дверь, сбежала по ступенькам вниз.
  На одну минутку задержалась у окна, послушать, спит ли Дашка и, услышав мирное посапывание дочери, легко побежала дальше. Дома было все в порядке, но она немного волновалась в приближении встречи с гостем из далекого прошлого.
  
  
  ...У костра, разведенного в пересохшем пруду Николаем и Валерой, над которым уже витал запах шашлыков, сидело пять человек: Наталья, Николай, Валера, Оксана (его жена) и Саша.
  - Опаздываешь, - поднял голову от костра, в котором шипело сыроватое бревно, Сашка.
  - Извини, борода, - улыбнулась Лена. - А где же твоя половина?
  Сашка не успел ответить, как раздвинулись прибрежные кусты и появилась Людмила.
  - Привет, я что - самая последняя? - спросила она обводя взглядом собравшихся, - Надо же, сегодня Лена умудрилась прийти раньше меня.
  Ребята усмехнулись и посмотрели на Ленку (у Люды была уважительная причина - ей надо было уложить своих "гавриков").
  Ленка возмущенно вскинула голову:
  - Неправда, я уже четвертый раз раньше прихожу...
  Ребята захохотали.
  - Да, рук не хватит, пальцы загибать, - пошутил Валерка.
  Ленка фыркнула и села на бревно рядом с девушками.
  Свинина с телятиной, залитая маринадом из сухого вина и пряностей, кусочки которых сейчас нанизывал на шампуры Валера, приятно пахли. Несколько порций уже было готово. На перевернутом ящике, покрытом куском фанеры, стояли стаканчики и закрытая бутылка хорошей водки. В большой миске - нарезанные крупными кусками огурцы и помидоры со сладким перцем. На блюде - готовый шашлык. Бумажные салфетки валялись в корзине, в которой Наташка принесла блюдо и стаканы. Невдалеке (чтобы уберечь от тепла огня), стояли еще несколько бутылок и упаковка баночного пива.
  Валера уложил шампуры на самодельный мангал над тлеющими углями и присоединился к ребятам.
  Пламя костра, отодвинутого немного в сторону, чтобы только брать из него угли, причудливо отражалось на лицах и в глазах собравшихся.
  - Ну, поехали! - провозгласил Сашка, открывая бутылку.
  Замелькали руки с протянутыми стаканами и получившие "добро" девчонки (которым доверили лишь порезать так называемый салат), накинулись на шашлык.
  - Полегче, - смеялся Валерка. - Сначала давайте за что-нибудь выпьем...
  - Угу, - согласилась Лена, перекатывая во рту горячий кусочек свинины.
  - Давайте за то, что мы столько лет имеем возможность видеться друг с другом, хоть пару раз в год, - предложил Колька.
  - Можно и с этого начать, - поддержала мужа Наташка.
  
  ...Ребята возились у костра, подбрасывая веточки и вороша угольки, чтобы шашлык равномерно жарился. Девчонки, чуть поодаль на бревнышке, обсуждали поведение детей. "Шашлык не терпит женских рук", - сказал Колька и девушки не стали возражать.
  Какое счастье, хоть один день отдохнуть от кастрюль и просто посидеть - расслабиться.
  Перебрасываясь шуточками, вспоминали старые истории, проказы: набеги на чужие сады, "стукалочку" (это когда полено или что-нибудь тяжелое, но не очень большое, привязывают к длинной веревке с одного конца, затем укрепляют над дверью какой-нибудь зловредной личности, а за другой конец веревки дергают, спрятавшись на безопасное расстояние. Веревка раскачивается, полено стучит в дверь. Выходит заспанная "рожа", а там - ни души. Только за кустами, через дорогу еле сдерживаемое ржание. Если на пятый раз вас не поймает выскочившая личность, и вы отделаетесь всего лишь небольшим курсом "трехэтажного мата" - считайте, что вечер не пропал даром - очень занимательно) и еще много-много всего....
  
  Ленка с Оксаной, которая с удовольствием слушала рассказы о похождении своего мужа и его друзей в недалеком прошлом, закатывались со смеху над очередной байкой Валерки, когда послышался рев приближающегося двигателя мотоцикла.
  Водка, приятно согревавшая Ленкины внутренности, давала о себе знать.
  "Такой знакомый звук! Это же "Минск" Сережкин," - мелькнуло у Ленки в мозгу. Но она уже не так встрепенулась, как если бы это было ранним вечером. Выпитое придавало ей уверенности. Щеки лишь еще больше порозовели, когда сквозь раздвинутые кусты ступил на тропинку, ведущую к их костру Сергей.
  На нем были черные джинсы, высокие кроссовки и клубная куртка. Волосы, спадавшие на правую сторону, чуть прикрывали его лицо. Он откинул их кивком головы и, поискав взглядом Ленку, приостановился на мгновение.
  Лена подняла газа и улыбнулась ему:
  - Ну, здравствуй...
  - Здравствуй, - расплылся он в улыбке, потом, словно спохватившись: - Привет честной компании!
  Обменявшись приветствиями он отступил в сторону и, на Сашкин приглашающий жест, ответил:
  - Ничего что я не один?
  - О чем "спич", Серег, с дамой? - с надеждой в голосе спросил Колька, увертываясь от кулака, которым Наташка ткнула его в бок.
  - К сожалению - нет, - удрученно вздохнул Сергей.
  - Ну, ладно, неси, - разрешил Сашка.
  Сережка развернулся и скрылся в темноте.
  Через пару минут опять послышался треск кустов и, на освещенную пламенем яркого костра площадку, вышел Серега с двумя бутылками "Смирнофф".
  Ленка, в сердце которой, всплыли далекие дни, и не желавшая так быстро "затолкать" их обратно в глубины своего сознания (все-таки они были ей дороги), не сразу заметила (ее взгляд был прикован к Сережке, возмужавшему и еще более похорошевшему с тех пор, как они расстались), что за ним шел высокий парень.
  Люда и Оксана с интересом разглядывали вновь прибывших. Лена, чье внимание было поглощено Сережкой, мельком взглянула на его спутника.
  На нем была черная кожаная "косуха", голубые джинсы. На ногах - тяжелые ботинки военного образца. Темные, чуть волнистые волосы были зачесаны назад и стянуты в хвост резинкой. Под черными прямыми бровями - чуть прищуренные насмешливые глаза. Нос ровный прямой, чувственные губы, выступающие скулы и подбородок с еле заметной ямочкой - дополняли его портрет. Под курткой, которая распахнулась, когда он протянул руку для приветствия, Лена увидела защитного цвета "десантку", под которой проступали сильные мышцы.
  - Александр, - Представился он по очереди всей компании. - Можно Алекс...
  Все расселись.
  
  - Ну, что, продолжим? - предложил "местный" Сашка, посмотрев на всякий случай на свою жену (выпито было уже достаточно).
  - Разумеется, - отозвалась Люда.
  Сашка удивленно поднял бровь и принялся открывать бутылку, пока Людмила не поняла вопроса.
  Кругом была непроглядная тьма. Высоко в небе, куда уносились горящие искры, рассыпались звезды. Вдалеке кричала ночная птица. Деревья, освещенные светом костра, причудливо качали своими ветвями, поддаваясь легким порывам прохладного ветерка.
  Ребята снова вспоминали свои похождения, армейские приколы...
  Не сговариваясь, обходились без бытовых проблем и разговоров о работе. Все уже были навеселе. Несколько кусочков шашлыка еще были нанизаны на шампуры. Их не снимали: есть уже не хотелось.
  
  ...- Ты все на "Минске" рассекаешь, - спросил Колька, кивнув на кусты, за которыми Сережка оставил мотоцикл.
  - Ага, - согласился Сережка, - Не пешком же топать. Жаль не обзавелся "Harley Davidson".
  Они посмеялись.
  - Да ладно, сам-то на розовом Кадиллаке колесишь, что ли?
   - Я - нет. Но среди нас есть такие товарищи, которые нам совсем не товарищи, - кивнул он на Ленку, - этой "Пежо" подавай...
  - Да, ну?! - удивился Сережка.
  Среди своих, деревенских, Ленкино удачное замужество всегда было причиной для подкалывания. Лена не обижалась. Это не было черной завистью.
  Алекс, приехавший с Серегой, с любопытством окинул Ленку взглядом: ничего особенного не выделяло ее среди остальных.
  Наташка вспомнила какую-то историю и рассказывала ее Людке и Оксанке, которые чуть не плакали от смеха, отпихиваясь от наседающих ребят. Они не хотели, чтобы их жены были в курсе тех событий:
  - Молчи, молчи, - уговаривал Наташку Валерка, сам смеясь громче них.
  - Ща, я про тебя что-нибудь вспомню, - пообещал Сашка, изображая работу мысли.
  Колька ломал палки, подбрасывая их в огонь. Он смотрел на жену и чувствовал уколы ревности. Она развеселилась не на шутку. Но он знал, что это напускное веселье. Он заметил, как Наташа украдкой смахнула слезы, набежавшие, когда вспоминали дирковских ребят.
  Витька, с которым она гуляла тогда, погиб в горячей точке, куда их забросили после учебки, в неполных девятнадцать лет. "Может она до сих пор его любит?" - думал Колька, слишком близко к сердцу всегда принимая эту тему: "Ведь прошло столько лет - все "раны" уже должны были затянуться".
  Лена сидела на корточках у костра и "мучила" ветку, то пихая ее в огонь, чтобы та загорелась, то вытаскивая - чтобы полюбоваться, как она искрится и мерцает в темноте, когда помашешь ею из стороны в сторону. (Дурацкое, конечно, занятие). Она улыбалась, прислушиваясь к Наташкиному рассказу, и украдкой ловила на себе изучающий взгляд Александра.
  Сережка много не пил. Переводя взгляд с одного на другого, глядя на веселящуюся компанию, он все чаще останавливался на Ленке: "Она изменилась, - думал он, хотя не мог вспомнить существенной разницы, - что-то утратилось. Ее жесты стали более женственными. Под джинсовым костюмом угадывались хорошо сформировавшееся молодое тело. Лицо выглядело свежим, несмотря на изрядное количество выпитого: лишь в глазах еле заметный блеск и щеки покраснели. Хотя это, может, от того, что она сидит у самого огня... Да! Она не чувствует себя неуверенной" - понял он вдруг. Раньше он мог вывести ее из себя и заставить сделать то, что хотелось ему. Теперь - вряд ли. Молодая женщина знает, чего она стоит. Она знает, что нравится и чувствует свою силу. "Она никогда не будет со мной!" - ощутил буквально физически, неизвестно откуда взявшуюся мысль, Серега.
  Отогнав ее, будто навязчивую идею, он мотнул головой и, поднявшись, подошел к Ленке. Она выпрямилась и, хитро прищурившись, посмотрела ему в глаза. Он выдержал ее взгляд. Так они простояли минуты три, читая в глазах друг друга, как мелькали эти годы, прошедшие в разлуке. Что было, чего не было, что могло бы быть, но теперь, к сожалению, уже никогда не будет...
  Ленка отвела взгляд и посмотрела на догорающий костер.
  - Пойду, послушаю, вдруг Дашка проснулась, - спохватилась она.
  - Можно я провожу? - с надеждой спросил Серега.
  Лена кивнула.
  Ребята, заметив их "немой разговор", с интересом наблюдали что будет дальше, и просьба Сережки вызвала новый взрыв хохота. Все все прекрасно понимали.
  Лена демонстративно взяла Сережку под руку и поднялась с ним наверх по тропинке. (Они сидели на дне пересохшего от беспощадной жары, много лет нечищеного пруда. Обычно, пруд чистили раз в два года, давая проход бьющим из-под земли ключам воды).
  Когда Сережка с Ленкой скрылись за прибрежными кустами, в которых терялась тропинка, ведущая на большую дорогу, Алекс поймал себя на мысли, что хотел бы оказаться на месте друга. Он знал, что Серега когда-то любил эту девчонку, поэтому, вздохнул, вытащил сигареты и, закурив, присоединился к смеющимся ребятам. Пришла пора анекдотов. Александр умел показать себя в компании, был приятным интересным собеседником и очень скоро само-собой забылось, что он здесь всего два с половиной часа, как знаком со всеми.
  
  Лена отпустила Сережкину руку и, тихонько отворив калитку, подошла к окошку, послушать, спит ли ее дочь. Дашка как раз что-то пробормотала во сне, но перевернувшись на другой бок, крепко заснула. Лена, облегченно вздохнув, вернулась к ждущему ее с нетерпением и вожделением Сережке.
  На востоке появилась розовая полоса зари. С листвы капали мелкие капли росы и, с тихим шелестом, опускались в такую же мокрую траву.
  - Завтра будет жарко, - сказала Лена.
  В соседнем доме пропел петух и слышно было, как куры зашевелились во дворе на насесте. Но вставать было еще рано, все опять стихло.
  Утренний ветер был прохладным; налетая порывами, он растрепал Ленкины волосы и закрыл ее лицо. Сережка подошел к ней и нежно убрав их назад, поднял его ладонями к своим губам. Губы мужчины и женщины встретились. Несколько секунд он наслаждался вкусом, слаще меда. Она не ответила, но и не отвернулась. Серега еле заставил себя оторваться:
  - Ты все еще не простила меня?
  - Давно уже простила, - улыбнулась Лена, проводя языком по губам. Помада осталась цела - не зря она ей сегодня накрасилась: "Долгий поцелуй" оправдал свою рекламу.
  Она прижалась к нему, "зарыв" лицо в его куртку и обняв за талию руками.
  Сережка обнял девушку и, вдруг, остро почувствовал, что это все - это просто прощание. Он сам не знал откуда пришло это прозрение. Лена давала ему понять, что он прощен, но прошло столько лет и столько воды утекло, что не имеет смысла начинать что-либо заново. Продолжения не будет. Это - конец всем надеждам и переживаниям. Они останутся лишь друзьями. Слов не требовалось, почему-то все было понятно.
  Он поцеловал ее волосы на макушке. Лена подняла голову.
  - Спасибо, - произнес он грустно.
  Она кивнула, печально улыбнувшись.
  - Пойдем, а то ведь умрут от любопытства, - потянула она Сережку.
  Он нехотя повиновался.
  - Выше голову! - подбодрила она его, когда они свернули на тропинку к пруду.
  - Лен, - остановил ее Серега, дотронувшись до руки.
  - Да? - обернулась девушка.
  - Я хочу, чтобы ты знала: я тебя любил все эти годы...
  - И женился от большой любви ко мне, - съехидничала Ленка.
  - Я все равно любил тебя, где-то в глубине души.
  - Наверное, очень-очень глубоко, - засмеялась она.
  
  "Блин!- подумал Сережка с досадой, он же помнил эту "крылатую" фразу - Надо было так вляпаться! Вот, теперь она, зато, похожа на ту Ленку, которую он помнил: веселая, озорная, чуть ехидная." Он знал, что Ленка "в курсе" о его женитьбе и о том, что он разошелся с женой.
  Александр, с которым он приехал, его давний московский дружок, был в таком же положении. Только Сережка сам загулял, бросив жену с двухлетним сыном - она его ужасно раздражала. Особенно тяжело было выносить тещу, у которой они жили. Он женился "по залету". Ни ему, ни ей ребенок не был нужен в то время. В остальном они друг друга устраивали. На аборт она опоздала, спохватившись слишком поздно в чем причина задержки. Сын рос плаксивым и набалованным. К процессу воспитания теща зятя не допускала, и Сережка, в конце концов, плюнул на них на всех. Алименты на содержание ребенка с него удерживали на работе. Иногда он подбрасывал бывшей жене немного денег, но сам был в ее доме редким гостем.
  От Алекса ушла жена. Ушла к пятидесятилетнему мужику, у которого была куча денег. Да еще прихватила кое-что из нажитого за полтора года совместной жизни. Его жена как раз успела сделать два аборта. Ей не хотелось обременять себя пеленками и сопливыми носами. Закончив школу, она не стала выходить на работу, сразу вышла замуж.
  Расстались так же - без слез и сожалений. Делить было нечего - она взяла почти все.
  Алекс принял предложение Сереги поразвлечься у него в деревне: в этом году здесь "цвел малинник". Раньше был "избыток" ребят. Сейчас девчонки 15-16-ти лет мотались в поисках приключений туда-сюда небольшими группками, шаря голодными взглядами на всех: от 14 до 30. На три, рядом находившиеся деревни, было семь человек ребят их возраста.
  И уж, конечно, Сережка не ожидал, что встретит здесь сейчас Ленку.
  
  - Ладно, Сереж, я тебе на этот раз поверю, - пообещала она, - Я ведь тебя тоже тогда любила...
  (Немного странно это признание для девушку, у которой был любимый - одноклассник, но в 14-16 лет, она еще находилась "в поиске" и мальчики были строго разграничены во времени и месте обитания, поэтому та первая привязанность была искренна и к одному и к другому... Макс получился хорошей заменой, но лишь до поры до времени...)
  Лена отвернулась и раздвинула кусты. Семь пар любопытных глаз встретили ее появление.
  - Ну что, не ждали так быстро? - Ленка "взяла быка за рога".
  Ребята немного смутились. Видимо, каждый в глубине сознания подумал, что Лена и Сергей найдут о чем поговорить наедине и чем заняться. Лена, пожалуй, их даже разочаровала.
  Сережка придал себе бодрый вид и шагнул вслед за ней. Опять начались шуточки.
  Со стороны проезжей дороги послышались голоса. Это молодежь возвращалась из "чужой". Двое ребят по-джентельменски разводили по домам своих многочисленных подруг. "В наше время было лучше: две-три девчонки, остальные - ребята," - не сговариваясь подумали Лена и Наташа. И, переглянувшись, поняли что подумали об одном и том же.
  Ленка усмехнулась:
  - И нам уже пора по домам...
  Все было съедено, почти все выпито (остались лишь четыре банки пива).
  Небо на горизонте становилось все светлее. Разбросав несгоревшие головешки, ребята стали потихоньку собираться.
  - Теперь нескоро увидимся, - пробормотал Серега, помогая Наташке собирать шампуры.
  - Почему? - удивилась та. - Завтра приезжайте.
  - Да, наверное, не стоит... - кивнул он в сторону Ленки.
  - Какие глупости, - услышав его слова, возмутилась Лена. - Мы же обо всем договорились. Я буду очень рада вас видеть..
  - Может, заедем, если так, - пожал плечами Серега.
  - Давай-давай, я тебя с дочкой познакомлю, - подбодрила Лена.
  - Да, уж, очень утешительно, - тихо упрекнула Наталья подругу.
  Распрощавшись, разошлись, наконец, по домам. Алекс и Сергей проводили Лену.
  - До свидания, - она по очереди протягивала им руку.
  - Пока.... - Сережка легко пожал ее.
  - Спокойной ночи, - произнес Алекс, глядя Ленке в глаза и она, вдруг, ощутила внезапный импульс, который передался ей при пожатии руки.
  Она невольно вздрогнула и внимательно вгляделась в его лицо. Александр улыбнулся. Его насмешливый взгляд перевернул в Ленке все с ног на голову. Она выдернула руку и побежала по дорожке к дому, кивнув им на прощание.
  Сережка прикрыл за ней калитку и повернул к своему старенькому, знававшему лучшие времена, мотоциклу.
  Ленка долго не могла уснуть. И совсем не Сережка был тому причиной...
  
  ...Дети возились в песочнице. Наташка с Оксанкой и Валеркой, спорили, кто вчера больше выпил и обсуждали, почему оставили на сегодня так мало пива.
   Ленка с Сашкой, его женой и Сережкиным другом, наблюдали, как Колька и Сергей играют в бадминтон, отобранный у Колькиной младшей сестры.
  Сестре он велел быть "свободной" и она, поджав губы, направилась к подружкам. Вскоре они втроем (его сестра; Катька, 16-тилетняя девица, и 17-тилетняя Лерка) возвратились. Девчонки были ярко накрашены. От жары краска прямо на глазах таяла и подтекая, придавала лицу, скорее, отталкивающий вид. Но они этого не понимали. Им казалось, что если ярче накрашены - значит взрослее, независимее и привлекательнее. Вообще-то, их привлекали Серега и Саша, недавно подъехавшие. Встали у забора. Девочки, видимо на что-то надеялись.
  
  - Ты, мазила! - горячился Колька. - Сколько я еще буду за воланчиком бегать?!
  - Да я нечаянно, - смеялся Серега, оправдываясь. - Я десять лет назад последний раз в руках ракетку держал.
  - Ты ее уже полчаса "насилуешь", - не унимался Колька.
  Ребята на лавочке ржали, девчонки-подростки у забора хихикали и строили глазки.
  С Сережкиной подачи воланчик опять унесло совсем в другую сторону. Он сделал извиняющий жест:
  - Ну, все - это в последний раз, честное слово.
  - Оправдываться будешь в милиции, - заворчал Колька.
  - Все, я с тобой устал играть, - засмеялся Серега. Затем добавил - Ты меня "морально достал".
  Колька притворно возмутился и отдал ракетку сестре:
  - На, играй!
  - Я теперь не хочу, - заупрямилась она, ломаясь.
  Катька выхватила у нее из рук ракетку.
  - Со мной не забоишься? - спросила она Сережку.
  - Не-ет, - протянул тот и начал игру. - Кто проиграет - лезет купаться в одежде.
  - Идет! - согласилась Катька, видевшая его игру перед этим.
  Как она ошиблась! С Колькой Серега дурачился. Но не мог же он позволить себе проиграть девочке.
  
  Катька повизгивая, бегала от Сереги, который пытался поймать ее и столкнуть в пруд. Два раза она уже вырывалась. Он затаскивал ее на мостик (мостик был почти до середины пруда), чтобы окунуть сразу поглубже. Наконец, она сама поскользнулась и с размаху влетела ногой прямо в грязь около берега. Сережка великодушно простил ее, смеясь. Они пошли отмываться на мостик и восстанавливать дыхание после возни на такой жаре.
  - Сыграем? - предложил Алекс Ленке.
  Она взяла ракетку и вышла на площадку. Дашка высунула из-за песочницы свою голову:
  - Мам, а можно я тебе лаванчик буду приносить? - попросила она.
  - Ага, только не "лаванчик", а воланчик, - отозвалась Лена.
  - Даш, ты лучше играй в свои куличики, - посоветовал Алекс. - А то вместе с мамкой устрою вам "банный день".
  Дашка с любопытством посмотрела на незнакомого дядю: "Во, заливает!"
  
  Воланчик четко летал вперед-назад, резко ударяясь об упругие струны ракетки.
  На Александре были джинсы и "борцовка", из под которой выглядывала темная поросль вьющихся на груди волос. Мускулы волнами перекатывались под смуглой кожей, когда он встал, разминаясь.
  Лена, как была в шортах и черной шелковой маечке, копаясь в огороде, так и вышла на улицу, вслед за тянущей ее за руку Дашкой.
  С утра она накрасила только ресницы, да наложила немного помады на губы, чтобы уберечься от солнца. Больше никакой косметики на ней не было. (Идти домой, когда приехали ребята, было уже неудобно. Причину-то можно было бы найти, но потом - если она вернется накрашенная, это станет заметно, и все поймут, для кого она красилась). "Пусть будет естественно!" - смирилась Лена. На ногах - резиново-пластмассовые тапочки из Китая. Лена ходила в них по огороду из дома на летнюю кухню, да так и не переодела. Ее волосы были заплетены в косу-"колосок" - от затылка вниз, захватывая все новые пряди, свободным оставался лишь небольшой хвостик, перехваченный одной из Дашкиных резинок.
  Сидящие на лавке с интересом наблюдали за играющими, не забывая что-нибудь "отколоть" после каждой подачи.
  Даже Наталья с Валерой перестали выяснять, кто больше выпил, и присоединились к остальным. Оксана пошла откапывать зарытую сыном машинку. Колька громко вел счет.
  
  И тут Ленка выиграла... Она желала этого, но не надеялась (по правде сказать, это вышло случайно).
  Алекс опустил ракетку:
  - Может мир? - робко предложил он.
  - Ну уж, дудки! - Ленка еле переводила дыхание, он ее загонял.
  Кто-то из ребятни, проходившей мимо и остановившейся поглазеть, налил ведро воды и поставил его на лавочку возле колодца.
  Александр не успел сообразить, как она оказалась рядом с колодцем и, схватив ведро, дернула изо всей силы (чтобы оно не запуталось в прикрепленной к нему цепи). Серега первый сообразил, что сейчас произойдет и только успел крикнуть: "Алекс!", как на того обрушился ледяной душ - почти 10 литров воды, шутка ли?
  На минуту Саша лишился дара речи. Его разгоряченное игрой тело не ожидало такого коварства - прямо шоковая терапия. Потом до него дошло, что все еле сидят на месте и держатся за лавку, чтобы не свалиться от смеха на землю.
  Даже вся "песочница" тихонечко повизгивала от восторга: такого большого дядю - и так облили - ха-ха!
  Александр выпрямился: ледяные струйки стекали за ремень и просачивались под джинсами дальше вниз. Футболка была мокрая, хоть выжимай. С зачесанных назад и собранных в хвост волос, капала вода, струйками стекая по лицу.
  Лена стояла перед ним, сгибаясь пополам от смеха и пыталась сказать ему: "Мол, извини, так получилось..." Он глубоко втянул в себя воздух и, прежде чем она успела опомниться и отскочить, схватил ее за плечи и притянул к себе. Затем, обняв, прижал еще сильнее.
  Дикий вопль пронесся над деревней. Лена теперь тоже стала холодная и мокрая. Только что она почувствовала "на своей шкуре", каково ему сейчас.
  Дашка залезла на самый верх песочницы и, воинственно размахивая ведерком, кричала:
  - Отпусти мою маму сейчас же!
  - Ишь ты - защитница, - накинулся Алекс на девочку, не отпуская вырывающейся Ленки, - А меня тебе не жаль?
  Дашка что-то прикинула, склонив голову набок:
  - Тебя мне жаль, но не очень. Маму - жальче!
  - Придется отпустить, - вздохнул Александр.
  Дашка удовлетворенно вернулась к своим формочкам.
  Лена вдруг почувствовала, что ей в живот что-то уперлось. Она подняла голову и, по вспыхнувшему лицу парня, поняла что это.
  - Если я тебя не отпущу - ты умрешь со смеху, - он кивнул вниз. - Сам удивляюсь, что на него нашло...
  Ленкины глаза смеялись. Сама она пыталась сдержать смех.
  В это время опять кому-то приспичило попить и в ведро снова набрали воды.
  - Если я тебя отпущу - продолжал он, - все остальные оставят детей сиротами. (Он имел ввиду, что все будут "угарать" над его внезапным желанием, с которым он не в силах справиться. Оно было слишком очевидным, чтобы остаться незамеченным). Что делать?
  Молодая женщина осторожно отстранилась и, отступив, развернула его так, что он оказался ко всем спиной. Да уж! Даже через плотную джинсовую ткань было видно, что Ленкина плоть пришлась ему по вкусу.
  Лена стояла перед ним в мокрой, облепившей ее грудь с выделившимися сосками, майке (бюстгальтер в такую жару она не носила), с еле сдерживаемым смехом. Она была сейчас великолепна! Волосы слегка растрепались, щеки порозовели - он хотел ее. Сейчас! Здесь!
  Самое удивительное, что на Ленку тоже на какое-то мгновение нашло подобное затмение. Она тряхнула головой, и тут в поле ее зрения попало ведро, наполненное водой. Он проследил за направлением ее взгляда и отшатнулся:
  - Только не это!... - успел крикнуть Алекс и вновь потонул в обрушившимся на него потоке воды.
  - Вуаля!
  - Второй раз... - простонал он, отплевываясь.
  - Зато как эффективно, - захихикала Лена, намекая на его проблему.
  - Я этого так не оставлю, - пообещал он ей, пытаясь оттянуть от тела прилипшую "борцовку".
  - Всегда рады помочь, - осклабилась Лена, на всякий случай отбегая подальше. - Еще обращайтесь...
  На лавочке уже просто икали. Колькина сестра пыталась подняться, но это ей не удавалось. Малышня повизгивала. Ребятишки постарше пытались изобразить только что увиденную сцену и что-то радостно выкрикивали. Народ Саша с Леной развеселили - свет туши!
  - Даша, нам домой! - взвизгнула Лена, увидев что Александр направляется в ее сторону.
  Какой-то пацаненок решил помочь "другому лагерю" и быстро крутил колодезную ручку, пытаясь зачерпнуть еще ведерко воды. Это ведро явно предназначалось Ленке.
  Она не стала ждать: скинув тапочки, чтобы они не мешали, слетая с ног на бегу, бросилась к дому.
  У самой калитки Алекс все-таки настиг девушку. Его смеющиеся глаза не предвещали ничего хорошего для Ленки (расплата должна была наступить), но, дотронувшись до нее, оба, вдруг, опять ощутили всплеск бешеной энергии. Их будто обожгло друг об друга.
  У Ленки пропал смех, хоть она еще улыбалась. Александр с интересом смотрел на нее, медленно отпуская. "Это все неспроста!" - мелькнуло у Ленки в голове. Алекс провел своей рукой по Ленкиной щеке и она ощутила, как все ее тело затрепетало, готовое этой руке подчиниться.
  Он сам от неожиданности отступил назад. В Ленке проснулась женщина и она увидела, как он опять смутился: очевидно, кое-что и ему давало о себе знать.
  - Я пойду, пожалуй, - хрипло пробормотал он. - Считай, что ты прощена.
  Лена оторопело смотрела ему в след. Женщина почувствовала, что любуется его телом, его походкой, его голосом... "Стоп! - сказала она себе. - По-моему, мне надо прилечь - я перегрелась..."
  - Мам, - дочь бежала к дому, теряя по дороге формочки из ведра, то и дело останавливаясь, чтобы собрать их.- Мааам...
  - Давай быстрее, Дашунь, - торопила Лена.
  Ей хотелось побыстрее накормить и уложить дочь, чтобы остаться одной - сесть и подумать над случившимся. Дашке пора было обедать и принимать послеобеденный сон. Лена очень рассчитывала, что сегодня ребенок сразу заснет. Ей надо хорошенько разобраться, что же это, все-таки было...
  
  ...Вечером вышли поиграть в картишки около Колькиного дома. Лена, как обычно, подошла последней.
  В воскресение должен прилететь муж. Лена хотела выехать домой пораньше. Бабушка уговаривала ее оставить Дашку, но Лена не решалась - бабушке "стукнуло" 74 года. Ей самой до себя, в огороде дел полно, а за Дашкой - глаз, да глаз нужен.
  Собирая вещи, Ленка вздохнула - две недели пролетели незаметно. На днях вернется Андрюшка. Она уже соскучилась по сыну. "Может привезти их обоих сюда? - подумала она. - Или, все же, к себе на дачу, в Димкин дом? Ну, ладно, там решим..."
  
  Лена накрасилась, откинув назад чуть влажные после душа волосы и скинула купальный халат. Под ним ничего не было. Лена машинально достала шелковое белье и не спеша надела его. Она не собиралась долго засиживаться с ребятами. Но сегодня, скорее всего, последний раз за это лето они собрались все вместе. Лена натянула джинсы и свободную блузку из х/б трикотажа. На улице было еще жарко, но августовские ночи становились день ото дня все прохладнее, поэтому она взяла под мышку джинсовую куртку и собралась было выйти. Но в последнее мгновение задержалась, вернулась и достала духи. Она не вытаскивала их из сумки с прошлого раза, когда они с Димкой ездили вдвоем отдыхать. Их подарила ей Ирина, Димина сестра. Маленький оригинальный флакончик вмещал в себя необыкновенный состав, от аромата которого можно было сойти с ума. (Говорят, такими духами пользовались наложницы в гареме какого-то арабского шейха. Лена склонна была этому верить, так как нигде, даже за границей, в продаже она их не встречала). Лена редко ими пользовалась - берегла.
  Поддавшись внезапному импульсу, девушка аккуратно обмакнула пальчик и подушилась. Втянув носом воздух, она на минутку прикрыла глаза от восхищения и медленно выдохнула. Затем поправила спадавшую на лицо прядь и, взглянув на часы, висевшие на стене, торопливо пошла к Колькиному дому.
  
  Под фонарем, стоящим во дворе перед домом, который включали на ночь, собралась большая толпа самого разного возраста: здесь были и Ленкины друзья, и Александр с Сергеем, приехавшие незадолго до ее прихода, и ровесники Колькиной сестры, ждавшие ее появления, и еще какая-то 9-10-тилетняя малышня. Правда, их быстро разогнали по домам.
  Немного посидев здесь, прошвырнулись по деревне и, когда стемнело, вернулись к дому.
  Молодежь "мучила" гитару, негромко играл кассетный магнитофон.
  Взяв колоду карт, Люда перетасовала их
  - Перекинемся в дурачка трое на трое? - вопросительно взглянула она на Наташку.
  Расселись: Наташка, Люда, Лена - против Валерки, Сашки и Кольки.
  Оксана слушала магнитофон, с интересом наблюдая за игрой. Серега попросил гитару и, отдав ее Александру, слушал, как тот ловко перебирает струны, подтягивая и отпуская колки, чтобы добиться желаемого звучания.
  
  Алекс что-то мурлыкал себе под нос, наблюдая за ночными бабочками, бьющимися в стекло стоящей неподалеку Колькиной "BMW". Старенький "Минск" приютился рядом. Подъехала "Ява".
  Катька слезла с мотоцикла и подошла поближе.
  - О! В картишки играете, я тоже хочу, - заканючила она.
  - Ща, девок "дурами" оставим - ты следующая, - пообещал Колька, подвигаясь, чтобы та могла присесть.
  - Неужели? - вопросительно кивнула Катька.
  Лена развела руками:
  - Не везет в карты - повезет в любви...
  - Так что не отчаивайтесь, - Сашка похлопал жену и, сидевшую с другой стороны от него, Наталью, которая злилась. Наташка не любила проигрывать.
  Катька поднялась и вернулась к сидевшему на мотоцикле парню. Вокруг него толпились еще двое ребят, Колькина сестра - Женька и Лерка.
  - Я на сегодня накаталась, - сообщила она. - Пойду тут потусуюсь.
  Парень, видимо, не очень огорчился. Катя повернулась к Сергею и Алексу.
  - Как здорово ты играешь!
  Александр наклонил голову, принимая похвалу. Катя подсела поближе к Сереге и попросила Алекса:
  - Давай, что-нибудь для души...
  - Ага, чтоб душа сначала развернулась, а потом - свернулась, - поддержал Сергей, смеясь.
  - Щас сделаем, - пообещал Александр.
  Он прикрыл глаза, придал своему лицу подобающее лирическо-страдальческое выражение и запел. Катя с наслаждением приложила голову к Сереге на плечо. Сережка покосился на нее, усмехнулся и расслабился.
  Лена подняла голову, прислушиваясь к чистому сильному голосу Алекса и, оценив Катькины попытки, подняла вверх большой палец.
  - Отлично смотритесь! - она подмигнула Сереге. - Ты пользуешься успехом.
  Он развел руками:
  - А как же ты думала? - довольно улыбнулся Сергей.
  На самом деле он мечтал, чтобы на Катькином месте была Лена. Но Ленка в это время проигрывала, ей сейчас было не до любовных затей. Лена умоляюще глядела на сиротливую козырную девятку и готовилась достойно остаться "дурой". Валера с победным видом выкладывал на стол по очереди: козырную десятку, даму, короля.
  - А это - от меня лично! - вручил он ей две шестерки, пристраивая на плечи, как погоны.
  - "Финита ля комедиа" - произнесла Ленка, тяжело вздохнув. Девчонки расстроено заерзали на лавке. Лена поднялась.
  Катька открыла глаза и вскочила:
  - Я! Я! Чур, я играю!
  Валерка подвинулся, освобождая место:
  - Претендент номер два! - провозгласил он.
  Катька строила глазки. Женя уселась на заднее сидение "Явы" и уговаривала сидящего за рулем парня, чтобы тот ее покатал. Лера с другими ребятами подошли к играющим.
  Лена с тоской смотрела на мотоцикл. "Как бы мне десять лет сбросить! - подумала она - Все было как будто вчера..." Она обожала ночную езду на большой скорости, когда ветер свистит в ушах, а мотоцикл, ревя, несется навстречу непроглядной мгле, врезаясь в стайки ночных бабочек и мошек, вьющихся над дорогой.
  Сережка поднялся, чтобы подойти к игравшим в карты и, проходя мимо Ленки, замер. Он наклонился к ней и вдохнул.
  - Боже! Что за дивный запах! - восхитился он.
  Лена шутливо оттолкнула его:
  - Иди, иди, ты мне с Катькой изменяешь.
  - И не только с ней, - поддразнила Лерка.
  Женька уселась поудобнее и, обхватив талию сидящего впереди парня, помахала всем рукой. Мотоцикл взревел и тронулся с места.
  Лена стояла перед Александром и смотрела, как его пальцы быстро бегают по струнам. Он играл какую-то прелюдию. Нежная грустная музыка отозвалась щемящей болью в Ленкином сердце. Лена, конечно, ни за что не променяла бы свою теперешнюю жизнь на другую, но иногда так хотелось вернуться на денек-другой в свои далекие пятнадцать-семнадцать лет.
  Алекс поднял голову и их глаза встретились. Лена опять почувствовала, что между ними как бы протянулась невидимая нить. Она была не в силах отвести взгляд. Александр ошибся в аккорде, и Лена улыбнулась: "Значит, ни я одна испытываю волнение!". Он скорчил виноватую гримасу и, проведя по струнам рукой, закончил игру. Кто-то из ребят тут же попросил гитару, и Сашка протянул ее парню. А потом нечаянно он дотронулся до Ленки, и она почувствовала, что в ней что-то всколыхнулось.
  Девшка передернула плечами, зябко поежилась, отгоняя наваждение. (Совсем не от холода). Однако, чтобы остальные ничего не заподозрили, взяла куртку и накинула на плечи. Алекс встал, взял куртку в руки и галантно подержал, помогая Ленке надеть ее как следует.
  Наклонившись, он почувствовал идущий от Ленкиных волос зовущий и, вместе с тем, нежный запах незнакомых духов.
  - Я бы украл тебя... - прошептал он ей тихонько.
  Лена грациозно распрямилась, запахивая джинсовую куртку на груди:
  - А я - не против.
  Он замер, переваривая услышанное.
  Тут опять доиграли кон. Катька, Наташка и Сергей с Валеркой остались вне игры.
  - Так хочется прокатиться - кивнула Лена на стоящий мотоцикл.
  - Да уж были времена... - вздохнула Наталья.
  - Могу предложить свои услуги, - произнес Александр.
  - Лен, не слушай его, - спохватился Серега. - Он от своих двух по колесу дома хранит, как память.
  - Да ладно, заливать! - возмутился Алекс.
  - Это ж надо! - не унимался Сергей - Два таких классных мотора грохнуть! Я тебе свой не дам!
  Ребята засмеялись.
  - Пожалел для друга, - пристыдил Александр Серегу. - Да он у тебя сам от старости на днях развалится...
  - Домой пешком пойдешь, - предупредил тот.
  - Спорим, я его гвоздем заведу? - смеялся Алекс.
  Серега хотел дальше продолжать полушутливый спор, но, что-то прикинув, вытащил ключи.
  - На, лови! А то ведь, правда, все расковыряешь, - произнес он, бросая их.
  Расстояние было приличное. Наташка заметила только мелькнувшую на металлической поверхности, попавших в полосу света ключей, вспышку искры. Она бы ни за что их не поймала. Она даже не заметила, куда они полетели. Алекс ловко вытянул руку - и ключи звякнули у него в ладони.
  Наталья восхищенно толкнула Ленку плечом.
  - Ну, ни пуха!... - прошептала она ей.
  - К черту! - отозвалась Лена, направляясь к мотоциклу.
  Алекс уверенно подергал какие-то рычаги на руле, проверяя "надежность". Лена перекинула ногу и, взгромоздившись на сидение, крикнула:
  - Вы тут не скучайте без нас!
  Серега непроизвольно дернулся за ними, но, спохватившись, вновь опустился на лавку.
  - Только вы недолго! - предупредил он.
  - Постараемся, - промурлыкала Лена, усаживаясь поудобнее.
  - В натуре, Алекс - поаккуратнее... - беспокоился Серега.
  Он знал что Александр тихо ездить не умеет. Все-таки малознакомая местность, ночь...
  - Не волнуйся, солнце мое, - произнесла Катька, нахально усаживаясь к нему на колени, - я тебе не дам умереть с тоски.
  Сережкино сердце рвалось к удаляющемуся с Ленкой мотоциклу, но он, взяв себя в руки, вдруг обнял Катьку и крепко стиснул ее.
  Катерина вспыхнула. Смех-смехом, но одно дело - ровесники, совсем другое - взрослый мужчина. Она почувствовала исходящую от него силу. Даже запах был не такой; она немного поутихла, поняв, что взяла слишком "круто". Сережка был ей "не по зубам". Он ничего не понял, но готов был продолжать шутливую возню.
  Наталья была довольна: как ее эта Катя "достала". Вечно крутится возле дома (вроде бы к Женьке пришла), а сама все Кольку задевает ненароком. Конечно, она совсем не представляла собой какую бы ни было конкуренцию, но поставить ее "на место" все же кому-то следовало.
  "Неужели мы выглядели так же, когда "клеились" ко взрослым ребятам?! - со стыдом подумала Наташка, - Лучше и не вспоминать... Нет, все-таки было по-другому, более пристойно", - успокоила она себя.
  Ребята, посмеиваясь, продолжали играть. Снова включили магнитофон. Подошли еще девчонки, которые ходили в другую деревню. Пацаны окружили Сережку и просили показать аккорды какой-то песни. Катька делилась впечатлениями с подошедшими подружками.
  Наталья пошла в дом, вынести Оксане воды. Колька с Валеркой слушали мелодию, которую подбирал на гитаре Серега. Люда тасовала за Сашку карты. Взглянув на мужа, увидела, что тот подавил зевок.
  - Может, домой пора, Саш, - спросила она участливо.
  Он мотнул головой:
  - Я лучше завтра подольше посплю.
  - Деловой! - возмутилась Людмила, представив, что опять ей придется с утра возиться с двумя детьми. Поспать она тоже любила.
  Люда разложила карты. В это время вернулись Наташа и Оксана.
  Под фонарем, ярко освещавшим площадку в радиусе пяти метров, порхали мошки и бабочки. Их маленькие крылышки отбрасывали причудливые мелькающие тени на столе, заборе и лицах собравшихся.
  Валерка прислушался: "Минск" неровно взревел, когда Алекс переключил скорость, выезжая на ровную дорогу, где недавно положили новый асфальт. "Износился совсем, - подумал он, - раньше Серега очень следил за состоянием мотоцикла". "Минск" стал быстро удаляться по шоссе, судя по звуку, рассекающему ночь.
  Валерка бросил "бычок" и взял свои карты:
  - Кто ведет? Под "дурака" ходим?..
  ... Было почти половина второго ночи...
  
  ...Ветер трепал Ленкины волосы, портя прическу. Они ехали без шлемов. Александр уверенно вел мотоцикл, они громко переговаривались, стараясь заглушить шум неровно работающего мотора. Вот уже минут сорок они колесили по окрестным дорогам.
  Лена сначала немного трусила - Алекс гнал слишком быстро. Серега был прав - тихо ездить этот парень не любил (а, может, просто не умел). Мелькали столбы электропроводов, вспыхивали и уносились прочь таблички дорожных знаков. Ленка будто окунулась в прошлое - даже эти ночные гонки так же, как раньше, щекотали ее нервы.
  Вдруг, когда мотоцикл подъезжал к повороту, за которым был железобетонный мост через реку, на дорогу выскочил заяц. Алекс резко затормозил: мотоцикл, скрипя резиной об асфальт, протащился еще метра три.
  - Уф! - выдохнула Ленка, которая еле удержалась, вцепившись в куртку парня, чтобы не слететь.
  Она почувствовала, как у того тоже облегченно опустились плечи. На такой скорости, попавший им под колесо заяц, мог стоить нескольких переломов. Заяц, попав под луч фары, ошалело присел, вместо того, чтобы бежать. Алекс повернулся к Ленке:
  - Не иначе, он хочет быть приготовленным с укропом, - улыбнулся он.
  Побледневшая было Лена тоже улыбнулась.
  Тут заяц опомнился и опрометью бросился в поле. Александр газанул:
  - Я его все равно догоню!
  - Сомневаюсь, - поддразнила Лена.
  - Держись крепче!
  Он уже разворачивал мотоцикл. Через минуту они неслись по сухой торчащей стерне, оставшейся после уборки пшеницы. Заяц, совсем обезумев от настигающего его рева мотора, мчался как сумасшедший.
  Впереди показалась высокая трава. Заяц, уже не петляя, прижав уши, стрелой летел к этим спасительным зарослям.
  - Тормози! - закричала Ленка, похлопав Алекса по спине. - Река!!!
  Александр сбросил газ и мотоцикл, въехав передним колесом в траву, из которой выпорхнули дремавшие мотыльки, затормозил.
  - Могли бы успеть, - с досадой кивнул он в сторону замкнувшейся за зайцем зелени.
  - Да ладно! - махнула рукой Лена. - Впереди - спуск к реке...
  Александр привстал и заглянул вперед, пытаясь что-то разглядеть в темноте.
  Он увидел, что примерно в пятистах метрах от того места, где они стояли, мелькает свет фонарей. Мысленно прикинув где они находятся (как-то раз он был здесь днем с Серегой), он кивнул. Действительно, от убранного поля, через которое они только что проехали, до реки было совсем недалеко: только небольшая полоска травы, которая плавно спускалась к реке, становясь все мягче и сочнее. За рекой рос негустой кустарник, затем шли огороды, заканчиваясь у задних дворов домов.
  Недалеко от того места, где Алекс остановил мотоцикл, был пляж, и слева, в двадцати метрах от него, - подвесной мост на металлических тросах. Тропинка, убегающая вдаль от другого края моста, петляла между огородами и выходила на дорогу, которая пролегала посередине деревни. Если бы Александр решил проехать по этому шаткому мостику, то они как раз оказались бы на той дороге, по которой ехали, срезав, примерно, полтора километра.
  Девушка сползла с мотоцикла. Вокруг снова потихоньку застрекотали сверчки, запищали комары, восстанавливалась размеренная жизнь ночных обитателей.
  Лена потянулась (с непривычки отсидела всю задницу) и поежилась. Она немного замерзла: под джинсовой курткой была надета только легкая кофточка.
  - Поедем? - Лена ждала ответа.
  Алекс медленно повернулся к ней.
  - Мотоцикл перегрелся, - неуверенно произнес он, похлопав по бензобаку.
  - Неужели? - с неподдельным интересом осведомилась Лена. - Мотоцикл?
  Он слез с него, поставив мотоцикл на подножку, и подошел к девушке.
  - Честно сказать - я тоже, - он положил руки ей на плечи.
  Лена наклонила голову и щекой коснулась его руки.
  - Замерзла? - он почувствовал, какая она холодная.
  Александр быстро расстегнул свою куртку и, не принимая Ленкиных возражений, накинув ей на плечи, обнял ее, пытаясь согреть.
  Они стояли совсем близко, тесно придвинувшись друг к другу, и девушка почувствовала, как теплая волна желания поднимается откуда-то снизу и разбегается по всем клеточкам ее тела.
  Алекс остался в одной "десантке", которую он переодел после дневного ледяного душа, но ему, по-видимому, не было холодно.
  Он наклонился и, скользя щекой по Ленкиным волосам, коснулся губами нежной шеи. Аромат тонких незнакомых ему духов, затуманил его голову. Лена чуть склонила шею, давая ему возможность целовать еще и еще...
  Миллионы звезд смотрели с высоты ночного неба. Ветер как будто нарочно разогнал все тучки - ни единого облачка. Далекие звезды беззвучно подмигивали, подталкивая сделать последний шаг...
  Кожаная "косуха" Александра полетела к ногам, когда их губы встретились. Лене стало жарко. Алекс нежно, но настойчиво расстегивал пуговицы на ее куртке, пытаясь добраться до упругих холмиков груди. Она обняла его за шею и чувствовала, как того тоже трясет мелкая дрожь.
  Чуть влажные горячие ладони молодого мужчины нежно и ласково скользили по ее бархатной коже (Лена осталась лишь в шелковом нижнем белье). Вот он справился с застежкой на бюстгальтере и помог Ленке высвободить руки из лямочек, не переставая целовать ее.
  Соски на груди стали словно каменными. Саму грудь и низ живота сводило от нестерпимого желания. Алекс прерывисто дышал, а Лена была готова застонать, если сейчас же он не возьмет ее. Но Александр был восхитительным любовником и, похоже, он знал все правила этой игры-прелюдии...
  Через минуту, когда уже не было больше сил сдерживать свой порыв, Лена почувствовала, что ее трусики соскользнули по ногам на землю. Она грациозно перешагнула их и предалась безумно вспыхнувшей страсти...
  ...Весь мир закружился вокруг них...
  
  ...Кусты и деревья начали приобретать сероватую окраску - небо медленно бледнело с восточной стороны.
  Комары, привлеченные запахом разгоряченных человеческих тел, начали свой незамысловатый танец, касаясь кончиками своих крылышек и ножками, противно попискивая, но еще не решаясь укусить живую плоть. Загудела, приступая к утренней дойке, стоящая неподалеку ферма. Порыв ветра принес запах парного молока и чуть слышный запах навоза. Где-то закричал петух, откликаясь, заголосили другие. Постепенно опять все стихло, лишь слышно было, как по дороге проехал мотоцикл (возвращалась домой отгулявшая на сегодня молодежь)...
  Лена с трудом открыла глаза. Давно не было так хорошо...
  Она лежала на сильной, поросшей черными волосками, Сашкиной руке, прижавшись всем телом к его груди с расслабленными сейчас мышцами. Лена повернула голову и увидела, что его, всегда насмешливые глаза, полны грусти.
  - Я хочу быть с тобой, - тихо произнес он.
  - Ты же знаешь - это невозможно, выдохнула девушка и рывком поднялась с измятой травы.
  Он медленно сел.
  - Извини, я понимаю всю бесполезность этого разговора...
  Лена встала и поежилась: пора бы домой. Все тело начало пощипывать от прикосновения с жесткой травой и укусов комаров, которые все-таки перешли в атаку.
  Лена решительно двинулась к спуску к реке.
  - Неужели полезешь? - недоверчиво спросил Алекс, передернув плечами, представляя, как ледяная проточная вода охватывает тело.
  Лена собрала волосы и, высоко подняв их в пучок, придерживала одной рукой, чтобы не замочить. Она заходила все дальше от берега и, только зайдя по грудь в воду, почувствовала подбирающийся холод. Все-таки не май месяц. Если бы ее разгоряченное безумной страстью тело остыло раньше, она вряд ли решилась бы лезть в реку августовской ночью.
  Александр подошел к воде.
  - Иди! - махнула она, приглашая.
  Он набрал в грудь побольше воздуха и, отступив на шаг назад, кинулся в воду, разбрасывая вокруг огромные брызги. Ленка отпрянула назад и, смеясь, наблюдала, как Алекс пытается восстановить дыхание. Он сделал на собой героическое усилие и окунулся.
  - Все, срочно вылезаем! - приказал парень.
  Лена, гоня перед собой волны, подошла к берегу.
  - Ой! - спохватилась она. - А как же я голыми ногами пойду по песку - потом носки не надеть на мокрую грязь?
  - Нет проблем, - пожал плечами Александр.
  Он подхватил ее на руки и легко вынес из воды. Ленке было приятно чувствовать, что ее несут сильные нежные руки. Она ощущала удары его сердца. Волоски на его груди мягко щекотали кожу. Она прижалась к нему, и цепочка с брелком (на котором была выгравирована группа крови и еще что-то), висевшая у него на шее, ледяной змейкой скользнула ей по груди. Девушка вскрикнула, и Александр прижал ее еще сильнее, поднимаясь вверх к разбросанной отсыревшей одежде и, сиротливо стоящему, пахнувшему бензином, мотоциклу.
  Он заставил себя опустить ее на ноги. Лена распустила пучок и утренний ветер растрепал ее волосы. Она стояла перед ним совершенно нагая с блестящими капельками воды на свежем теле.
  - Ты похожа на русалочку, - молвил спутник, любуясь ее видом.
  Лена улыбнулась и начала собирать одежду. Алекс натянул джинсы и закурил.
  Наконец, Лена была готова: она подошла к "Минску", пока Александр застегивал свою куртку, и провела рукой по сидению. От пальцев остались мокрые бороздки: все было покрыто росой. Подошел Алекс и, вытащив из-под седла моток веревочных концов, тщательно протер сиденье и стеклышки на приборах.
  Листва становилась все более зеленой, а небо - голубым; совсем скоро встанет солнце.
  Александр повернул лицо к Лене, на нем читалась готовность совершить какое-нибудь безрассудство.
  - Рискнем? - полувопросительно-полуутвердительно произнес он, прищурясь.
  У девушки раскрылись широко глаза. Она замотала головой.
  - Значит, рискнем, - подытожил Алекс, убирая с земли ноги и разворачивая мотоцикл.
  Лена, вцепившись в спутника влажными от выступившего пота ладонями, зажмурив в страхе глаза, молилась, чтобы они проскочили этот чертов подвесной мост и не свалились вниз. Река была не очень глубокая, но с высокими берегами, поэтому мост находился на достаточно большой высоте от поверхности воды.
  Проржавевшие канаты визжали, а доски трещали под тяжестью мотоцикла и седоков. Когда они переехали поперек последней доски и уже были почти у дороги с асфальтовым покрытием, Лена осторожно открыла глаза. "Очень освежающе!" - подумала она, пытаясь унять дрожь в руках и ногах.
  - Ты, псих, - постучала она ему по спине. - Я дальше пойду пешком!!
  Он обернулся, смеясь:
  - Ты никогда на заднем колесе не ездила?
  - Нет! Не желаю! - завизжала Лена. - Стой!
  Он смеялся и имитировал попытку поднять переднее колесо. Конечно, он бы не рискнул: во первых - Лена сидела сзади; во-вторых, -"Минску" - "в обед сто лет" - еще развалится...
  
  Перед домом он плавно затормозил. Птички уже распевали свои утренние песенки, приветствуя новый солнечный день. Дома приобрели свои естественные цвета, из серых превратившись в зеленые, желтые, голубые, с выделившимися белым наличниками окон. Из-за заборов, расположенных перед домами палисадников, выглядывали поздние летние цветы на клумбах.
  - Жаль, что эта ночь так быстро кончилась, - тихо произнес Александр.
  - Да-а, - протянула Лена. - Хорошо то, что быстро заканчивается.
  Он не мог оторвать от нее взгляд, пытаясь запомнить черты ее лица. Она нежно обняла его шею руками и простилась с ним долгим поцелуем...
  
  ...Сережка не мог уснуть. Он уже давно проводил девчонок до дома, чмокнув Катьку на прощание (он видел, что ей хотелось этого, она была бы не прочь еще погулять, но Серега не в силах больше улыбаться, спешил остаться один). Хорошо, что уехавший с Женькой парень вернулся, когда народ начал расходиться по домам. Потеряв надежду на скорое возвращение друга, Сережка с радостью согласился с предложением парня подбросить его до дома.
  Когда он услышал шум возвращающегося мотоцикла, притворился спящим. Ему не хотелось разговаривать с другом - он боялся, что то о чем он не желал думать - случилось.
  Александр осторожно вошел на террасу, где ребята ночевали. Серега ровно дышал, отвернувшись к стене и закрывшись с головой одеялом, хотя было довольно тепло в помещении. Саша аккуратно, стараясь не шуметь, разделся и нырнул в свою кровать. Он долго ворочался, однако сон свалил здоровый молодой организм.
  Сережка приподнялся и прислушался - Алекс спал. Сергей почувствовал какой-то едва уловимый запах. Он откинул одеяло и встал. На стуле, поверх остальной одежды, валялась "десантка" друга. Сергей взял ее и поднес к лицу. "Вот он!- пронзила его сердце страшная или, скорее, горькая, догадка. - Это запах Ленкиных духов. Значит, она была с ним!" - вертелось в его голове. Он со стоном отшвырнул футболку на пол и выскочил на улицу, хлопнув дверью.
  Алекс открыл глаза. Спросонья никак не мог "въехать", что случилось. Взгляд упал на смятую пустую кровать Сережки, затем - на валяющуюся на полу "десантку". Он поднял ее и тоже почувствовал исходящий от нее аромат. Он вскочил и вышел на крыльцо.
  На нижней ступеньке сидел Серега, закрыв ладонями лицо. Рядом валялась разодранная пачка сигарет. Александр закусив губу, осторожно опустился рядом.
  - Серег, прости, я не думал что это настолько серьезно, - произнес он.
  - Я сам не думал, - признался тот, пытаясь дышать ровнее, но в груди, словно застрял ком.
  Они долго сидели молча: Алекс не знал, что можно сказать в утешение и оправдание, а Сережка был благодарен ему за это молчание. Наконец, Александр нарушил тишину.
  - Она уезжает утром...
  - Я должен ее еще раз увидеть, - решительно заявил Сергей.
  - Я уже простился, - произнес Алекс.
  Ему тяжело было бы вновь переживать сцену расставания.
  - Пошли! - Сережка встал и, поискав в разодранной пачке уцелевшую сигарету, которой там не оказалось, отшвырнул ее подальше.
  Алекс покачал головой, не одобряя идею друга, но все же поплелся за ним одеваться...
  
  ...На дороге перед Ленкиным домом стоял сверкающий полировкой Peugeot 307, Сережка скромно остановил свой поцарапанный "Минск" рядом. Александр присвистнул, окинув взглядом машину: "Круто", - удивленно подумал Сашка, представив себе вчерашнюю простую девчонку, абсолютно не выделяющуюся среди своих друзей и не строившую из себя бог знает что, как многие из его знакомых, теми или иными путями поднявшиеся на более высокую ступень благосостояния.
  Из калитки выскочила заспанная Дашка. Следом за ней шла ее прабабушка. Она утирала непрошенные слезы - очень трудно было расставаться с правнучкой. Дашка чмокнула ее и чуть не шлепнулась, запутавшись в Ленкином пиджаке от костюма, который девочка тащила в руках, "помогая" маме.
  Бабушка, вздохнув, пошла закрывать гараж; а Даша, встряхнув пиджак, на который нечаянно наступила, и оставшись довольная результатом, поплелась к машине. Увидев подъехавших ребят, она очевидно решила, что короткое знакомство дает ей право считать их за своих.
  - А! - воскликнула она. - Здрасьте-мордасти. Мы уезжаем...
  - Заметно, - кивнул Александр.
  Сережка разглядывал девочку, пытаясь представить: если бы они с Ленкой не разругались десять лет назад, может, это была бы его дочь.
  Алекс, очевидно, догадавшись о чем тот думает, слегка толкнул его:
  - Спустись на землю, а то в небе тесно от "мечталкиных".
  Серега грустно усмехнулся.
  Дашка, постояв с ними еще немного, пошла занимать "лучшие места".
  Хлопнула калитка, и на улицу вышла Ленка. Волосы были собраны и заколоты на затылке заколкой из какого-то экзотического дерева, с очень красивой резьбой, лишь около ушей - завитки локонов. На лицо наложен свежий макияж. В ушах - длинные серьги из множества мелких деталей такого же дерева, как и заколка в волосах. Она приостановилась на мгновение, не ожидая увидеть ребят. Ей было приятно, что они приехали проводить ее.
  Бабушка, видимо вспомнив молодость, помахала рукой Дашке, сидевшей в машине, и повернула к дому.
  Она считала Лену достаточно благоразумной, чтобы разобраться в своих отношениях (это ж не Юлька; та частенько ищет на свою голову приключения), поэтому, заметив провожающих, она предоставила им возможность попрощаться одним.
  На Ленке был дорогой, со вкусом сшитый, костюм из светлого льна. Не до конца застроченные клинья длинной юбки и жилетка, образующая спереди классический воротник, застегивающийся на груди и, проходя под мышками, оставляющий открытой спину, не скрывали тело, а, наоборот, подчеркивали все его очертания. К этому костюму полагался пиджак. Он уже валялся на заднем сиденье машины, слегка истоптанный и помятый Дашкой.
  Лена подошла и, посмотрев на ребят, поняла, что Сергей догадался о том, что произошло между нею и Алексом. Она видела, что ему больно это осознавать, но ничем не могла помочь.
  Спать она так и не ложилась: попробовала прилечь, но сон не шел... Слишком сильно она переживала случившееся.
  Лена напилась кофе и пошла будить Дашку. Около шести утра она была готова отправиться в путь.
  Подставив по старой памяти Сережке щеку для поцелуя, она протянула руку Александру. Сережка коснулся гладкой свежей кожи ее лица, и сердце его участило удары. Алекс поднес ее руку к своим губам и замер. Он видел, какая огромная пропасть лежит между ними: одно обручальное, унизанное крупными бриллиантами кольцо чего стоило. На среднем пальце красовалось кольцо с затейливым рисунком алмазов, а по запястью руки плавно скользил хитросплетенный браслет часов, которые так же сверкали россыпью камней. Эта дама была совсем из другого мира. Еще вчера он ни за что бы не подумал, что эта простая, веселая, обыкновенно одетая девчонка, может быть так недоступна.
  Лена пошевелила пальцами, выдергивая руку. Он нехотя отпустил ее.
  - Увидимся! - она кивнула им на прощание.
  - Пока! - отозвался Сергей.
  - Прощай, - прошептал Александр, сознавая, что вряд ли их снова сведет судьба.
  Лена села в машину и легко тронулась с места.
  - Ну и дурак же ты был десять лет назад! - удрученно сказал он Сереге. - Такую девку потерять!...
  - Знаешь, как утешить, - зло огрызнулся тот.
  Оба с тоской смотрели вслед удаляющейся машине. Ленкина дочь несколько секунд махала им на прощание с заднего сидения, пока поднявшаяся из под колес пыль не скрыла стоявших посреди дороги ребят.
  Лена увозила с собой два сердца. Словно почувствовав это, она притормозила. Дашка удивленно уставилась на маму:
  - Мы что-нибудь забыли?
  - Нет, мой ангел, все в порядке, - вздохнула та.
  Она нажала кнопку и крышка люка плавно отъехала в сторону.
  Поправив зеркало заднего обзора, Лена вдавила педаль газа. Стрелка на приборной доске, показывающая скорость, устремилась к отметке "140". Сильнее разгонять машину она не решалась, все-таки совсем недавно положили новый асфальт, гладкий как зеркальная поверхность. Лене больше нравилось, когда за рулем сидел Димка. Она чувствовала себя гораздо уверенней, несмотря на более высокую скорость. У мужа был "Джип-Гранд-Чероки" такого темно-синего цвета, что казался почти черным. Стоил он значительно меньше, но своими размерами и дизайном внушал Лене большее уважение, чем ее машина.
  "Пежо" выскочил на дорогу - в такую рань практически никого еще не было. Девушка на спидометр - стрелка продолжала отклоняться вправо.
  Лена включила CDchanger на 10 компакт-дисков, и салон наполнился нежной печальной мелодией Chris De Burch c альбома 1994 года, идущей из вмонтированных сзади колонок. На следующем "компакте" будет "Acoustic Alchemy"... Ленке нравились некоторые старые композиции...
  Дочь дремала в обнимку с огромной немецкой куклой, которая так и валялась в машине на заднем сиденье.
  "Пежо" быстро приближался к Москве...
  
  
  ...Вечером, лежа в объятиях мужа, Лене показалось, что произошедшее вчерашней ночью, было не наяву. Она видела себя со стороны, как бы во сне. А так, как ее сны были вне обсуждения, а тем более - вне осуждения, то, решив для себя, что это был всего лишь сон, Лена, со спокойной совестью, придвинулась к теплому родному Димкиному боку и блаженно расслабилась. Мимолетная связь помогла ей еще более ценить собственного мужа. Правда, она не совсем поняла, каким образом: может, просто она чувствовала свою вину перед ним? Лена не стала вдаваться в детали и провалилась в сладкий мир своих грез...
  
  ...Через три месяца Лена попала на презентацию нового клуба. Муж уговорил - друзья будут с женами.
  Выйдя из машины, Дима подошел к какому-то мужчине. Тот, улыбаясь поздоровался и представился Лене. Она не сразу ощутила на себе пристальный взгляд.
  Когда сообразила, что на нее кто-то смотрит - поискала в толпе и, вдруг, встретила знакомые, чуть насмешливые глаза. Она даже рот окрыла от изумления: Александр был кем-то вроде телохранителя в сопровождении этого мужчины, с которым ее только что познакомил муж. Он стоял у него за спиной и "сверлил" Лену взглядом.
  Она была хороша! Черное бархатное платье с глубоким декольте, в ушах бриллиантовое серьги, с изумрудом в середине, На шее - колье, на руке - браслет, в том же стиле, что и серьги. Ее можно было принять за восходящую звезду.
  Она привлекала к себе внимание, и Диме это льстило. Ему было приятно, что его женой любуются. А вот крутому мужчине, которого сопровождал Александр, стоило бы волноваться. Ему просто повезло, что никто не вздумал покушаться на его жизнь. Алекс был полностью поглощен поисками мелькающей в толпе Лены, и проклинал тот день и час, когда увидел ее.
  Слишком больно было ощущать, что не имеет на нее никаких прав и даже не смеет мечтать о том, что она когда-нибудь снова будет с ним.
  Молодая женщина тоже видела его. На его великолепной фигуре хорошо сидел костюм. Правда Лена один раз заметила, что под мышкой с левой стороны проступила кобура, очевидно, он имел оружие.
  "Надо спросить у Димки, что же за мужик такой крутой, что его охрана допущена в клуб с оружием," - мелькнуло у девушки в голове.
  Черные волосы Александра, как всегда, зачесаны назад и собраны в хвост.
  Он дотронулся до темных очков, будто поправляя их, - поприветствовал Лену поднятой рукой.
  Она послала ему воздушный поцелуй. При близкой встрече они не подали вида, что знакомы.
  Правда, Диме что-то подсказало в сердце, отчего вдруг Лена погрустнела. Внимательно присмотревшись к жене, он уловил устремленный на нее взгляд охранника. Тот отвернулся, заметив пристальный взгляд Ленкиного мужа.
  Дима знал, что Лена не настолько глупа, чтобы разрушить их союз, но про себя решил больше времени уделять жене.
  
  Через четыре дня он поставил ее перед фактом, что он привел в порядок все свои дела и намерен отправиться с ней на две недели за границу - пусть только она выбирает, куда ей хочется.
  - Никакие возражения не принимаются, - сразу "обломал" он Ленку, пытавшуюся было возразить. - Я уже говорил с тещей, она переедет к нам на это время (его родители были в отъезде), чтобы не таскать за собой Андрюшкины и Дашкины вещи.
  Лена, конечно, согласилась, правда, немного переживала за детей, хоть они и оставались под присмотром ее матери. Она была благодарна Диме за то, что он ничего не спросил, а догадался ее отвлечь после неожиданной встречи с Сашей на той немыслимой презентации. Ленка волновалась за себя, так как почувствовала, как Александр одним своим магнетическим взглядом притягивает ее к себе. Она была недалека от того, чтобы снова найти повод остаться с ним наедине. Очевидно, они на все 100 % подходили друг другу... в каком-то смысле...
  
  Две недели вдалеке от дома, наедине с любимым мужем, сделали свое дело - Лена практически "излечилась"... Дима успокоился. В семье вновь воцарилось полное благополучие...
  
  
  ...и жили они долго и счастливо...
  
   КОНЕЦ.*
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"