Рокова Яна : другие произведения.

Простая сложная жизнь-5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    КНИГА 5
    ЗАВЕРШЕНО.
    Ознакомительная часть.
    В этом файле выложено примерно 2/3 объема 5-й ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ книги))).
    Жизнь бывает простая, бывает сложная... поэтому, как от неприятных сюрпризов в ней никто не застрахован, так и приятные сюрпризы и радостные, счастливые моменты в ней тоже бывают. Герои этой истории честно выстрадали свое счастье, поэтому справедливо получили именно то, что заслуживает каждый из них.
    За указание на "очепятки" буду очень признательна :-))
    Спасибо, мой лю ЗКП, laki
    КОММЕНТАРИИ ПРИВЕТСТВУЮТСЯ ЗДЕСЬ :-)
  
  
  ВНИМАНИЕ! ATTENTION! ACHTUNG!
   УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ПРОТИВНИКИ ОТНОШЕНИЙ М+М, а так же М+Ж+М, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЧИТАЙТЕ ДАННУЮ СТРАНИЦУ - НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ САМИ И, ПО ВОЗМОЖНОСТИ, НЕ РАССТРАИВАЙТЕ АФФТОРА.
  
  УВЕРЕНА, ЧТО НА СИ МНОЖЕСТВО ПРОИЗВЕДЕНИЙ, СПОСОБНЫХ ДОСТАВИТЬ ВАМ РАДОСТЬ И УДОВОЛЬСТВИЕ, А НЕ ГАДЛИВОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ОТ ПРОЧИТАННОГО.
  
   ЛИЦАМ МОЛОЖЕ 18 ЛЕТ, НЕОБХОДИМО НАЖАТЬ КРЕСТИК В ПРАВОМ ВЕРХНЕМ УГЛУ МОНИТОРА
  
  СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ,
  ВАШ АФФТАР :-))
  
  

Обложка к ПСЖ - 5 [laki]

  
  
  
ПРОСТАЯ СЛОЖНАЯ ЖИЗНЬ-2
  
   КНИГА 5
  
  
  
  ***
  
  Аня так и не смогла расслабиться, несмотря на уверения Егора, который снова ушел на территорию родильного блока, куда не допускались посторонние. Где-то на другом этаже здания приглушенно слышался плач детишек, на который она вначале даже не обратила внимания. Хотя, может быть, просто подошло время кормления, вот груднички и активировались...
  Злющий Ромка, на скулах которого ходили желваки, отойдя к дальнему окну, с кем-то жестко общался по мобильной связи. Сначала, кажется, была Лерка. Задав ей несколько уточняющих вопросов, Роман сухо сказал, что пока ничего неизвестно, и он ей перезвонит, как только будут новости. Затем мужчина позвонил еще кому-то. Судя по его тону, разговор был не слишком приятным.
  Анна не прислушивалась, занятая своими мыслями. Лишь отстраненно отметила, что несколько раз в весьма нелицеприятных и непечатных выражениях сосед упомянул мать Кирилла, кажется, на полном серьезе собираясь предъявить ей иск за клевету и предумышленное нанесение моральной травмы, повлекшее за собой угрозу здоровью и жизни Оксаны и ее малышки. То ли абонент был не согласен с формулировкой, то ли требовал какие-то уточнения, чтобы приступить к составлению искового заявления, но Ромка еле сдерживался, чтобы не наорать на бестолкового крючкотвора, уверяя, что это дело он так не оставит, сколько бы ни стоили услуги адвоката. И ему наплевать, что тетка могла быть в состоянии аффекта. И, мол, пусть эта стервозина еще скажет спасибо, что она ему в тот момент не попалась под горячую руку, иначе он тоже мог бы сослаться на свое состояние невменяемости, вырвав ее поганый язык прямо там, где она имела неосторожность высказаться. Сосед грозился еще и Киру ввалить, чтобы держал свою мать подальше от Ксюхи...
  Отговаривать Ромку от его затеи (по крайней мере, в данный момент) Аня не посчитала нужным. Во-первых, может быть, она что-то не так поняла, рассеянно пропуская через себя эту обрывочную информацию, и только догадываясь об истинном значении его фраз. Во-вторых, пусть мужчина выпустит пар. Честно говоря, сейчас она готова была сама накатать подобное заявление на злобную тетку. И наплевать на последствия, и как к этому отнесется Оксана.
  Женщину не отпускал страх за дочь и внучку. Конечно же, идеально было бы отходить сорок недель, но и плюс-минус две недели - еще не критично. Ее и саму кесарили с Димкой из-за проблем со зрением и миомы матки. Спираль, поставленная после рождения дочки, оказалась палкой о двух концах. С одной стороны, не приходилось беспокоиться о том, чтобы нечаянно не залететь, но с другой доставляла много неприятных моментов во время затяжных и обильных месячных и, как оказалось, спровоцировала развитие миомы. Больше Анна на подобные эксперименты не отважилась.
  Но Димку вытащили ровно день в день, едва (по подсчетам специалистов) развитию плода сравнялось тридцать восемь недель. У Ксюшки же тридцать восьмая неделя только началась... По мнению обывателей, лучше уж ребенку родиться семимесячным, чем восьмимесячным, дескать, на восьмом месяце у плода снижается концентрация вещества, которое отвечает за раскрытие легких при рождении и за самостоятельное дыхание. У семимесячного ребенка концентрация этого вещества выше...
  Понятно, что раз отошли околоплодные воды, о сохранении беременности, речь уже не идет, но почему врачи не стали стимулировать естественные роды? Только ли из-за слабости после нервного срыва и нестабильного давления? Насколько уместно в данном случае кесарево сечение? Или политика медучреждения, оказывающая платные услуги, подразумевает, что операция стоит дороже, поэтому и рекомендовали именно ее?
  Но ведь, пациентка не 'с улицы', должны же коллеги Егора понимать, что на своих не наживаются, мало ли, когда придется попросить за родственника, у которого найдутся проблемы, находящиеся в компетенции Панова? А Егор всем ясно дал понять, что считает ее семью своей...
  Впрочем, рассуждать на эту тему, не имея достаточных аргументов за и против, Ане оказалось не под силу. Оставалось только уповать на порядочность людей, от которых зависели чужие жизни.
  Думать о патологических последствиях, спровоцированных преждевременными родами, оказалось очень страшно. От жалости к крохотной малышке, о существовании которой ее безалаберная мамочка догадалась лишь незадолго до того, как та начала шевелиться в утробе, сердце заходилось тупой болью. В голову полезли всякие ужасы. Несмотря на утверждение врачей, наблюдавших беременность Ксюшки после ее выписки из клиники, где ее некоторое время продержали на сохранении, что сейчас с ребенком все в порядке, снова закрались мысли о том, что они могли что-то нечаянно пропустить или не придать должного значения. И пусть Егор уверял, что клиника оснащена прекрасным современным оборудованием, но человеческий фактор тоже нельзя исключать. И даже самые лучшие специалисты - всего лишь живые люди, с множеством своих личных проблем, от которых не всегда удается абстрагироваться на работе. Да мало ли что - не выспались, оказались подвержены метеозависимости, были эмоционально взвинчены в момент обследования пациента...
  Нет, Анька не искала коллегам Панова оправдания. Когда речь шла о жизни и здоровье собственных самых близких людей, она оставалась непримирима. Но на подсознательном уровне понимала, что это не спасает.
  Почему-то в памяти всплыл давнишний разговор с подругой.
  В стране тогда многим задерживали выплату заработной платы. Причем, если бюджетников еще как-то старались поддержать, то рабочим и служащим, имевшим несчастье оставаться на своих разваливающихся предприятиях, приходилось ох как несладко. Серьезный завод по выпуску продукции для ВПК, на котором в то время работала свекровь, вообще распустил своих работников в отпуск за свой счет на неопределенное время. Оставшиеся без средств к существованию люди хватались за любую возможность хоть что-то заработать, чтобы прокормить семьи. Люди с высшим образованием и многолетним опытом работы на сложном оборудовании, устраиваясь продавцами в ларьки, всеми фибрами души презирая подобное ремесло, и зачастую 'прогорая' из-за неприспособленности к подобному роду занятий. Впрочем, тогда многим, не имеющим коммерческой жилки и склонности к авантюризму, приходилось нелегко.
  Как раз накануне памятного спора с подружкой Аня была в районной поликлинике и нечаянно стала свидетельницей разговора расстроенной врачихи и медсестры. Интеллигентного вида немолодая врачиха жаловалась, что рушится личная ее жизнь из-за дурацкой невозможности сдать пальто в химчистку (на новое у нее банально не было средств). И мужчина, с которым у одинокой женщины намечался серьезный роман, страшно обиделся, что она вторую неделю 'динамит' его со свиданиями, выдумывая какие-то несущественные отговорки. Но она просто не могла ему признаться в том, что едва сводит концы с концами, не желая показаться ему обузой и какой-то нищенкой, не способной прилично одеться, чтобы пойти с ним в ресторан. Насколько Аня поняла из обрывочных фраз, этот предприниматель как-то обмолвился, что презирает женщин, ищущих в отношениях только материальную выгоду.
  В какой-то мере Аня понимала его позицию. Среди ее бывших одноклассников, которые в смутное время подались в свободное плавание, был парень, весьма успешно сумевший не просто удержаться на плаву, но путем сложных махинаций, поднявшийся до вполне приличного (или, скорее, даже до неприличного, по сравнению с остальными невезунчиками) уровня благосостояния. Природа обделила его яркой внешностью (из-за чего бедняга здорово страдал в детстве и подростковом возрасте, нажив кучу комплексов), зато расщедрилась на остроту ума и сообразительность. Самое смешное, что не обремененный личной жизнью, он и впрямь посвятил свободное время поискам несовершенства законов тогдашнего времени. И, проанализировав экономическую ситуацию, сделал правильные ходы, ограничив свое участие в сомнительных полукриминальных сделках, зато давшие прекрасный финансовый результат и принесшие вполне ощутимую прибыль. Так сказать, заработал начальный капитал для будущего бизнеса, который, к слову сказать, процветает и по сей день.
  При нечаянной встрече и банальном обмене вопросами 'как жизнь?', Аня прекрасно помнила сквозящую в его голосе неподдельную горечь. Парень скупо упомянул о том, как нелегко разобраться в девушках, которые раньше его ни во что не ставили (и ладно бы просто игнорировали, так ведь и брезгливо морщились, с презрительной жалостью глядя на его невзрачную внешность), а теперь будто и не видят, что внешне он остался таким же... И даже не стесняются делать недвусмысленные намеки о создании прочных семейных отношений в расчете на житейские блага, которыми ополоумевший от нечаянной радости мужик должен осыпать великодушных барышень, готовых принести свою красоту и молодость в жертву законному браку с таким, как он...
  Внешность бывшего одноклассника была действительно не просто серой, а даже в чем-то отталкивающей непропорциональными чертами лица, сутуловатостью и тщедушностью тела, делая в глазах ровесниц убогим и ущербным. Но только дураком он никогда не был...
  Так что поверить в подозрительность ухажера врачихи, который вроде бы тоже только недавно хорошо поднялся и не желал, чтобы его финансовое благополучие заслоняло от претенденток на роль спутницы его собственную личность, Аня могла. А также могла посочувствовать и опасениям женщины, у которой кроме оконченного мед.вуза, гордости и чувства собственного достоинства (чтобы не опускаться до оправданий причин ее уклонения от свиданий в зимнее время года) ничего не осталось. Это подружке-коллеге она могла запросто пожаловаться, дескать, вторую неделю, как ни зайдет до начала приема или после работы, в единственный оставшийся в ближайшей округе приемный пункт химчистки, он оказывается закрыт. Пришлось специально отпрашиваться с работы на два часа раньше, чтобы наконец-то застать приемщицу.
  А разведенная подруга, как раз и прозябающая в этом приемном пункте приемщицей (потому что из-за маленького ребенка не могла устроиться в более подходящее по графику работы место, но, не имея возможности оставить сына с няньками, была обязана предоставить в отдел соцобеспечения справку с места работы для выплаты субсидии), разорялась, что в кои-то веки нашла возможность пристроить сына у соседки и пойти в поликлинику, а врача на месте не оказалось!
  По мнению подружки, сравнивать ее отношение к ненавидимой работе, и отношение мед. работников к своим обязанностям и тому, что они позволили себе заняться решением личных вопросов в рабочее время - нельзя. Анька тогда еще пыталась поспорить с подругой, подтрунивая над ее отношением. Дескать, она-то не заморачивалась опозданиями на работу или уходом пораньше, потому что ошалевала со скуки в отсутствие клиентов, сокрушаясь о том, что вынуждена прозябать за копейки в этой конуре (большую часть помещения бывшего приемного пункта сдавали в аренду какому-то ИП).
  От мыслей о проблемах далеких 90-х, Аню отвлекло оживленное движение. В родильный блок, судя по мельтешению теней за стеклянной дверью с магнитным замком, привезли еще одну роженицу. Видимо, молодую женщину доставили на этаж каким-то другим путем. А перепуганного мужчину, облаченного в одноразовый халат, шапочку и бахилы, сопровождала медсестра, с которой они поднялись из приемного покоя на лифте и теперь торопливо шагали по коридору мимо ее соседей. Папашка, наверное, желал присутствовать при рождении наследника. Посторонившись, пропуская их, Аня невольно покачала головой. Анатолий не изъявлял желания наблюдать за таинством рождения детей. Да она и сама была категорически против подобного зрелища.
  Оба соседа проводили сосредоточенно шагавшего парня удивленными взглядами. Судя по всему, и Рома, и Артем тоже были противниками родов в присутствии мужчин, имеющих непосредственное отношение к появлению на свет последствия любовной связи.
  Впрочем, в Оксанином варианте, раз она дала согласие на кесарево, их бы все равно не пустили в операционную.
  Ненадолго уплыв мыслями в прошлое, Аня судорожно вынырнула из них, чтобы снова окунуться в невеселые переживания о насущной проблеме.
  Если с ребенком все в порядке, значит, проблемы с состоянием самой Оксаны? Что значит, она слишком ослабла? Отчего? Ведь не мучилась схватками сутки напролет, как некоторые несчастные.
  Представить, что ее жизнерадостная и достаточно выдержанная девочка настолько впечатлилась из-за скандала, устроенного Кирилловой матерью, Ане было сложно. Если только это не явилось последней каплей. Ксюхе нелегко дались внезапные перемены в собственной жизни и далеко идущих планах. Несмотря на поддержку родни и соседских парней, личная неустроенность загоняла девушку в эмоциональный вакуум, заставляя подавлять бушующие в душе страсти из-за расставания с любимым человеком, и переживать из-за непоправимой ошибки. С появлением ребенка Ксюшка смирилась, но она не могла не понимать, что это не спасение от одиночества. Она еще слишком молода, чтобы успокоиться на мыслях о том, что этот ребенок будет рожден 'для себя'. Естественно, как и всем нормальным людям ее возраста, хочется любить и быть любимыми. Фиктивное замужество и добрые дружеские отношения с благоверным не спасают от упаднических мыслей и самоедства. Анька от всей души сочувствовала дочери, но не представляла, насколько та была близка к грани, за которой последовал срыв.
  Конечно, скорее всего, виной тому общее нестабильное состояние нервной системы во время беременности...
  И, тем не менее, она не ожидала, что подобное потрясение извне способно спровоцировать преждевременные роды. Ведь, по сути, мать Кира, несостоявшаяся свекровь, для ее дочери - никто! Да наплевать на ее мнение с высокой колокольни! Собака лает - ветер носит...
  Или, наоборот, именно из-за того, что грязью обливала мать человека, которого дочь продолжала любить, и спровоцировало этот шквал эмоций, который оказался фатальным?
  Жаль, что она не присутствовала при подлых обвинениях. Желание вцепиться мерзкой гадине, не постеснявшейся трепать нервы беременной женщине, в морду лица, заставляло что-то внутри клокотать от негодования. Только попробовала бы в ее присутствии рот открыть на ее девочку!
  Чувствуя, что заносит куда-то не туда, Аня судорожно выдохнула и медленно разжала пальцы. На ладонях остались лунки от длинных ногтей...
  'Господи, только бы обошлось. Прошу тебя, будь милостив к моим девочкам...' - прикрыв глаза в сотый раз, прошептала Аня в бессильном отчаянии помочь чем-то еще. Сейчас уже от нее ничего не зависело. Оставалось только уповать на профессионализм опытных врачей...
  У Аньки в голове не укладывалось, насколько надо быть озлобленной и непримиримой к ситуации, что взрослый сын не желает забывать бывшую подружку. А вдруг это самая настоящая любовь? Кто может гарантировать и делать стопроцентные прогнозы? Почему бы не отступить в сторону и не позволить совершить ему поступок, продиктованный велением сердца? Если Кир прав, и не обманывается в своих чувствах - значит, будет счастлив. Какая мать не желает счастья своему ребенку? Если же она окажется права - и у Кирилла с Оксаной нет будущего, не в чем будет упрекнуть за то, что из-за ее вмешательства ничего не вышло. Может, сын и сам пришел бы к ней за утешением. Разве не отличный шанс доказать, что она всегда готова поддержать и излить свою нерастраченную материнскую любовь?
  Вообще-то Аньке трудно было представить себя на месте Кирилловой мамаши. Как бы безмерно она не любила своего младшенького, но острое чувство несправедливости, когда поняла, что какая-то, скажем так, чужая девчонка сможет отобрать ее кровиночку, проступило лишь однажды, заставляя задыхаться от беспомощности и ужасая перспективами.
  Сейчас Аня уже с улыбкой вспоминала творившийся в душе раздрай. Слава богу, со временем смирилась с тем, что когда-нибудь сыночка придется отпустить от своей юбки. То ли это из-за того, что у нее все-таки было двое детей, то ли просто природой так заложено, что со временем взросления ребятишек, крепкая незримая связь, которую специалисты разграничивают на три этапа, ослабевает... Неважно. Главное, что такого ужаса от потери эмоциональной связи со своим чадом, который будто и забыл на тот момент о ее существовании, Аня больше никогда не испытывала.
  
  ***
  
  Сейчас, по прошествии стольких лет, Анна уже спокойно относилась к Димкиным сердечным привязанностям, наверное, еще тогда, в детстве сына, получив 'прививку' от синдрома эгоистичной собственницы, или просто в одночасье исчерпав отведенный ей предел переживаний по данному вопросу.
  Впрочем, к остальным мужчинам в ее жизни это не относилось. Сын - это сын, такой удел матери, отпускать повзрослевшее дитятко на поиски личного счастья и мириться с его выбором. А вот муж - это совсем другое дело. Наверное, именно поэтому она так и не смогла простить Толю, хотя по-человечески понимала, что изжившие себя отношения следовало закончить. А уж про Егора и говорить нечего. Раз уж он влез в ее жизнь, когда она уже и не ждала чудесного дара проказника Амура, даже мысли о том, чтобы отпустить СВОЕГО любимого мужчину, уступив другой женщине, если вдруг возникнет необходимость, приводила женщину в отчаяние.
  Анна раньше как-то не задумывалась о том, каково было матери Толика, когда единственный сыночек объявил о своем намерении жениться, потому что откладывать на потом это событие стало невозможно.
  Сраженные внезапно нахлынувшими чувствами, как и любая молодежь, они с Толей наслаждались любовным угаром, но ее родители слишком негативно были настроены против добрачных отношений. Может быть, Ане не приходило в голову раньше рассуждать на эту тему, потому что свекровь приняла выбор Анатолия и никогда не высказывала невестке своего 'фи'. И всю свою материнскую любовь, беззаветную привязанность и готовность к самопожертвованию перенесла на внуков?
  Над бабушкой Олей подтрунивали из-за ее чрезмерной привязанности к детишкам, которых она беззастенчиво баловала. Но с этим все домочадцы как-то мирились. Ее желание постоянно опекать детей, словно дотошной наседки над неугомонными цыплятами, вызывало понимание и умиляло. Даже несмотря на болезненный развод, у Ани с бывшей свекровью сохранились теплые, доверительные отношения. Слишком светлой и искренней оказалась привязанность Ольги Игнатьевны к внукам, и, видимо, к той, которая подарила ей это счастье.
  Интересно, какой бабушкой она сама окажется для собственной внучки? Несмотря на свою недавнюю категоричную неготовность становиться бабкой в тридцать с хвостиком, Ксюхину малышку Аня уже любила всей душой, и мечтала взять на руки крохотное продолжение своей родной крови...
  Очень хотелось, чтобы ребенок был здоров и счастлив. Смогут ли Ксюшка с Артемом окружить свою дочку заботой и вниманием в такой степени, чтобы девочка как можно дольше не догадывалась об истинных взаимоотношениях родителей?
  И какую роль в ее жизни отвел себе Роман? Временами Ане казалось, что Ромка больше всех остальных вместе взятых ждет появления этого ребенка на свет...
  По идее, радужное будущее, все равно казалось неясным. И Анино воображение просто пасовало перед возможным развитием событий. Но это сейчас было не главным.
  Только бы операция прошла успешно, и обе девочки оказались живы и здоровы...
  
  ***
  
  Внезапно относительную тишину коридора нарушил надсадный крик женщины, раздавшийся из-за дверей родового блока: 'Аа-а... мамочки-и-и... аа-а...'
  Аня непроизвольно вздрогнула и резко обернулась. Оба соседа замерли, в смятении глядя на закрытую дверь. Душераздирающих криков не последовало.
  Ромка застыл посреди коридора, в котором после разговора по телефону продолжал наматывать круги. А Тёмка аж привстал с банкетки, видимо, готовый кинуться на помощь жене.
  Аня невольно улыбнулась.
  - Со звукоизоляцией у них слабовато... - пробормотала она, отлепляясь от окна в конце коридорчика и направляясь к ребятам.
  - Это же не Ксюшка так кричит? - обернулся Артем, услышав ее шаги.
  Отчаяние, сквозившее в глазах Тёмки, было таким выразительным, что Аня поймала себя на мысли, что не призналась бы ему, даже если бы это действительно стенала в муках ее дочь.
  - Нет, Тём. Кесарево сечение обычно делают под общим наркозом... При удачном... - запнулась она, - стечении обстоятельств, мы, скорее всего, услышим лишь крик новорожденного.
  - Ааа... - с огромным облегчением выдохнул парень.
  Но новый крик заставил его снова оцепенеть и поежиться, будто мороз драл по коже.
  - Господи, что они там с ней делают? - выдавил он, бледнея.
  - Насколько я компетентна в подобных вопросах, женщина вот-вот родит. Обычно орут во время схваток, а раз они такие частые...
  - Не продолжай, пожалуйста, - нервно сглотнул Артем, рухнув обратно на банкетку. - Как-то мне уже нехорошо...
  - Да, Тём, вот такая несправедливость... - иронично заметила Аня, чтобы хоть как-то абстрагироваться от нервирующей обстановки. - При зачатии ребенка удовольствие обычно получает мужчина, а вот отдуваться приходится женщине. Хорошо бы отцы ценили муки, через которые приходится проходить женщине, рожая.
  - Аня... - укоризненно зыркнув на тёщу, опустил глаза парень, приняв едкое замечание на свой счет.
  Удовольствие его было сомнительным, потому что в расстройстве от свалившихся тогда на его долю огорчений, было как-то не до любовных утех... просто так получилось... И, справедливости ради надо сказать, что он готов был разделить с Ксюхой ответственность и как-то облегчить ее теперешние страдания. Только вот как? Природой же такого не предусмотрено...
  При своем нынешнем состоянии, покраснеть как полагается, Тёмка не смог, зато бледные скулы окрасил румянец. И юноша перестал походить на свежее умертвие.
  - Дочерей Евы подобным образом Бог наказывает за ослушание. Мало того, что сама нарушила запрет трогать плоды с Древа Познаний, так еще и Адаму подсунула... - заступился за мужиков Роман, присев рядом с любовником и ободряюще приобняв его.
  - Рома, чья бы мычала... - нервно усмехнулась Аня. - Тот грех, которому подвержены вы...
  - Ладно, признаю! - вскинул Роман руки в жесте проигравшего. - Мы этот философский вопрос как-нибудь в другой раз обсудим.
  - Боюсь, я не настолько сильна в казуистике, чтобы спорить на подобную теологическую тему, - поморщилась Аня, снова вздрогнув от неожиданно раздавшегося затяжного крика, в этот раз более мучительного.
  - Ну когда она уже разродится-то? - закрыл уши руками Артем. - Чувствую себя узником в застенках гестапо, ожидающим своей очереди на допрос...
  - А ты представь, Тёмыч, каково там этому герою, который решил посмотреть, как жена рожает, - заметил Ромка.
  - Очуметь! - рассеянно согласился Артем, поднимаясь.
  - Ты куда? - обеспокоено спросил старший парень.
  - Не знаю... Подышу пойду, - кивнул Тёмка на окно в конце коридора.
  Рома удивленно перевел взгляд на закрытую форточку (в клинике была хорошая система климат-контроля), но останавливать юношу не стал, наверное, интуитивно почувствовав, что тот хочет побыть один.
  - Анют, сядь-посиди, еще только двадцать минут прошло, - взглянув на часы, кивнул Рома на банкетку.
  Поколебавшись, Аня опустилась рядом с молодым мужчиной. Панов пока не появлялся. И Аня не могла понять - хорошо это или плохо. С одной стороны, ему и не следовало гулять туда-сюда, таская невидимую грязь из общего коридора в стерильное помещение операционной. А с другой стороны, вдруг что-то пошло не так, и акушерам понадобилась его помощь? И хотя Анна понимала, что по сегодняшней специальности Егор вряд ли может что-то предложить, но с его армейским опытом (в том числе и в горячих точках, когда хороший хирург способен на разные чудеса, чтобы спасти жизни бойцов), верила, что Панов справится с любой поставленной задачей. В том числе и самостоятельно сделать женщине кесарево сечение.
  От очередных мучительных мысленных вопросов их отвлек новый душераздирающий крик, сменившийся неразборчивыми причитаниями.
  А буквально через минуту распахнулась дверь и в коридор вывели парня, который все-таки не справился со своей миссией. Здоровенный бугай в униформе медицинского работника, поддерживающий бедолагу, подвел его к дверному проему и передал с рук на руки подставившей плечо медсестричке.
  Аня почему-то решила, что этот здоровяк - анестезиолог. По крайней мере, такой же 'габаритный', с пудовыми кулаками, работал в свое время у них в роддоме, где она рожала своих детей. А соседки по палате хихикали, дескать, это если на кого наркоз во время кесарева не подействует, то, заполучив от такого бугая хук с левой, гарантированно снова окажешься в отключке...
  Почему-то выходить в коридор мужчина не стал, тут же поспешно исчезнув с горизонта в недрах внутренних помещений.
  - Ром, помоги девушке, - опомнилась Анька, вскакивая.
  Банкетки стояли на достаточном расстоянии от дверей, поэтому медсестре и впрямь приходилось нелегко кантовать полубессознательное тело вдоль коридора.
  
  Спустя несколько минут, когда потенциального папашку усадили на скамейку и сунули под нос ватку с нашатырем, тот немного очухался.
  - Ну что, пойдете еще раз? - сочувственно спросила девушка, обеспокоенно вглядываясь в его бледное лицо. - Или хватит с Вас впечатлений?
  - Я... я лучше тут... - смущенно признался парень, машинально стискивая пальцы, чтобы избавиться от противной нервной дрожи в конечностях.
  - А по мне, так это самое верное решение, - добродушно усмехнулась медсестричка. - Держите, вдруг еще раз пригодится, - сунула она ему в руки вату с нашатырем и упорхнула обратно.
  Рома потряс головой, устало провел ладонями по лицу, запустил пятерни в растрепавшуюся шевелюру и усмехнулся:
  - Давай, братан, держись! Все будет нормально...
  - Я сам не знаю... Я вроде крови не боюсь, а тут... - попытался оправдать свою позорную потерю сознания будущий папаша. - Знал бы, что Ленка моя так будет мучиться...
  - Не стал бы детей клепать? - съехидничал Рома, стараясь отвлечься от собственных тревог.
  - Нет, ну... нет, конечно... - растерялся молодой мужчина. - Просто оплатил бы кесарево... А что? Сейчас вон каждой второй просто так, без всяких показаний делают... А она: сама буду, сама! Блин! Думал, все! Не довезу до больницы, в машине родит... Извините... - закрыл он лицо ладонями, судорожно всхлипнув.
  Видимо, впечатлений и переживаний ему и впрямь хватило с лихвой.
  А за стеклянной дверью вновь женщина зашлась в крике и почти сразу же последовал обиженный рев новорожденного младенца.
  Анька встрепенулась, но тут же поняла, что вряд ли таким жизнеутверждающим баском может голосить их девочка. Да и сорок минут, обозначенного Егором минимума, еще не истекли. К тому же неизвестно, сразу ли приступили к операции, как только он вернулся в операционную.
  Зато парень, на лице которого промелькнула целая гамма противоречивых эмоций, подскочил, будто подброшенный пружиной. Рома благоразумно отступил в сторону, освобождая проход. Счастливый папашка метнулся к двери, безуспешно подергал. И обернулся к оставшимся с отчаянным выражением:
  - Меня же пустят туда? Да? Я же должен быть сейчас рядом с женой и ребенком!
  Затем снова подергал руку и заколотил в дверь кулаком:
  - Эй! Эй, кто-нибудь! Впустите меня, пожалуйста! У меня только что ребенок родился!
  На его вопли персонал пока почему-то не реагировал, и молодой мужчина снова обернулся к невольным зрителям.
  Рома указал ему глазами на ватку, которую тот до сих пор держал в руку. Дескать - вдохни, а то от переизбытка чувств опять свалишься в обморок.
  Тот так и сделал, машинально скопировав жест советчика. Но тут же отшатнулся, откинув прочь ненужный мусор и сердито глянув на шутника.
  - Рома! - укоризненно выдавила Аня, одернув веселящегося за чужой счет соседа.
  - Я же от души, - не моргнув глазом, соврал пакостник. - Просто жалко мужика. Вот ведь, готовился, наверное. Жене, небось наобещал, что держать за ручку будет, но самый ответственный момент проворонил...
  Кто-то из хлопотавших вокруг роженицы акушерок, наконец, освободился или над парнем просто сжалились. Дверь распахнулась, и его впустили внутрь.
  - Везет же! - с завистью пробормотал Ромка.
  - В смысле?
  - Ну, он уже отмучился... - объяснил Роман Сергеевич, обернувшись в сторону застывшего изваянием Артема, который все так же созерцал пейзаж за окном, обхватив предплечья ладонями.
  Аня проследила за взглядом старшего соседа. Первой мыслью было вскочить и подойти к напряженному юноше. Почему-то сердце защемило то ли от жалости, то ли от нежности. Не понять, что Тёмка переживает, чувствуя себя кругом виноватым, было невозможно. Но так и не решилась нарушить выбранное им одиночество. Возможно, именно сейчас в этих стенах, где в муках корчившихся от боли женщин появлялись на свет новые жизни, он познавал для себя что-то новое, сокровенное. По-человечески хотелось утешить, но сейчас ее материнский инстинкт был не слишком уместен. Для закалки характера время от времени полезно давать мальчишкам время на осмысление своих поступков, чтобы из них могли получиться жизнеспособные мужчины, рядом с которыми надежно и уютно. Можно расслабиться и почувствовать себя слабыми женщинами.
  - Анют, ты посидишь одна, я на минутку? - повернулся к Ане мужчина.
  - Куда же я денусь, - слабо улыбнулась Анна.
  Мужская поддержка для Тёмки, действительно, гораздо уместнее в такой ситуации.
  Роман направился было в сторону Артема, но тут зазвонил его мобильный.
  У Ани, глядевшей ему вслед, создалось впечатление, что сосед не желает сейчас ни с кем общаться. Но телефон трезвонил с завидной настырностью. Чертыхнувшись, Ромка выудил мобильник из кармана и поднес трубку к уху:
  - Да, пап...
  ...
  - Пока ничего конкретного...
  ...
  - Нет, не сама. Кесарево делают.
  ...
  - Да, держимся.
  ...
  - Об этом потом! Мне нужно будет задействовать твоего ушлого знакомого. Мои законники...
  ...
  - Нет, не оставлю!
  ...
  - Да, хорошо подумал! - сорвался он на рык. - У меня было время поразмыслить! Ты меня знаешь! Мою семью лучше не трогать! Ладно, все, пап... потом... а то снова заведусь... Сейчас не до этого.
  ...
  - Зачем ты ей сказал? Чтобы и мать еще с ума сходила?! Ну ты даешь! Не ожидал от тебя...
  ...
  - Ладно, ты ее успокой как-нибудь. Как будут новости, позвоню. Да-да, обещаю!
  Не дойдя до безучастного к окружающему миру Артема, Ромка постоял посреди коридора, запихнул мобильник обратно в карман и вернулся к Ане.
  - Что стряслось, Ром? - встревоженно спросила она соседа.
  - Мать неожиданно позвонила, а отец возьми и ляпни, что у нас тут такие дела...
  - Зачем же он так неосмотрительно?
  - Да он сам не ожидал, она его врасплох застала - сразу в лоб спросила, что с Ксюхой.
  - Откуда Лида-то узнала? - удивилась Аня.
  - Не представляю... - пожал плечами Ромка. - Наверное, эта, как ее, ваша женская интуиция, - предположил он. - В общем, отец ей возьми да и выложи, что меня прямо с совещания выдернули...
  - Господи... - сочувственно покачала головой Анна. - Ты хоть позвони ей, небось, волнуется. Скажи, что как только что-то прояснится...
  - Она в церковь отправилась и мобильник отключила, - досадливо перебил Рома. - Отец сейчас туда поехал...
  Анна вздохнула. Как же все-таки странно устроен мир. Люди, которые, по идее, должны бы проявить если уж не любовь к ближнему, то хотя бы великодушие, на деле совершают мерзкие поступки. А тот, кому вообще не должно быть никакого дела до посторонних проблем, настолько близко к сердцу принимает чужую беду.
  Хотя, если родители Романа приняли выбор сына и считают Тёмку членом семьи, неудивительно, что Лидия отправилась просить милости для младшенького...
  Аня растроганно смахнула выступившие слезы.
  - Эй, Анюта, ты чего? - забеспокоился Рома, заглядывая ей в лицо.
  - Нет, ничего... просто... - всхлипнула Аня.
  - Анька, да ты чего раскисла-то? Ну-ка прекращай немедленно. Все будет хорошо! Давай-ка, радость моя, соберись! Блин! Ну, Ань! Я же не умею утешать... - занервничал Рома, не придумав ничего лучшего, кроме как крепко стиснуть ее в объятиях. - Все, Анют... Все нормально, успокойся... - тихонько похлопал сосед ее по спине. - Давай-ка подумай о чем-нибудь приятном...
  - Издеваешься? Я пока ни о чем, кроме как о дочери и малышке, думать не могу, - гнусаво пробормотала всхлипывающая женщина, и впрямь успокаиваясь в надежных мужских объятиях. Рома, конечно, далеко не Егор. И у Ани слишком много претензий осталось к соседу. Но не оценить его спонтанный жест дружеской поддержки, она не могла.
  - Вот и думай о том, что с нашими девочками будет все хорошо...
  - Я стараюсь...
  - Старайся лучше, - посоветовал Ромка, аккуратно усаживая ее на банкетку, мысленно закончив: 'я же тоже не железный'.
  Позволив Аньке привалиться к своему сильному плечу, Рома постарался расслабиться. Хотя, по совести говоря, самому бестолково рассиживаться (когда внутри все кипело от желания поквитаться с виновницей этой катавасии), вовсе не хотелось. Сейчас приоритетной задачей было выдержать испытание на тягостное ожидание вестей. И хотя какое-то внутреннее чутье ему подсказывало, что с Ксюхой и ребенком все будет в порядке, мужчина все равно нервничал. Подобное состояние было нетипично, причиняя жуткий дискомфорт. Ромка привык контролировать ситуацию, а сейчас от него ровным счетом ничего не зависело. Хотелось как-то поддержать совсем сникшего и ушедшего в свои переживания Артема, но Роман чувствовал, что Аньке он в данный момент нужнее.
  
  Изнуряющее, томительное ожидание все больше нагнетало и без того нервозную обстановку. Казалось, что кто-то там, на Небесах, просто издевается, приостановив размеренное течение Времени и превратив его в густую, вязкую патоку. Секунды никак не хотели перетекать в минуты, и воцарившееся напряжение с каждым мигом становилось все ощутимее. Голосистые младенцы, чей плач доносился с другого этажа, немного поутихли или просто слух перестал реагировать на ставший привычным шум... А известий все не было и не было. Они жадно прислушивались к звукам, доносившимся из-за двери, стараясь уловить хоть малейший шорох, но пока что все заглушал только близкий плач недавно родившегося малыша. Счастливый папашка, в самый неподходящий момент лишившийся сознания, тоже не торопился покидать родильную палату. Видимо, ему разрешили немного побыть с семьей или выпустили через другой вход.
  Аня молчала, боясь нарушать относительную тишину. Ромка тоже не находил тем для разговоров, снова предавшись мрачным мыслям о возмездии стервозной дуре, вздумавшей накинуться на Ксюху с обвинениями и угрозами...
  
  И когда дверь в очередной раз распахнулась, выпустив Панова с территории родильного блока, оба вздрогнули от неожиданности.
  Анна почувствовала, как внезапно ей перестало хватать воздуха. Ослабли колени, и сердце провалилось в пятки, лишив возможности вскочить на ноги и кинуться мужчине навстречу. В сознании стремительно пронеслось - не может же быть, что они просто не услышали столь долгожданных криков второго младенца, который должен был появиться в соседней родовой? Но это значит, что... духу не хватило, чтобы озвучить даже мысленно свои ужасные предположения.
  Узрев откровенную панику, исказившую черты побледневшего лица Ани, улыбка вышедшего мужчины слегка померкла:
  - Солнце, ты как себя чувствуешь? - стремительно подошел Панов, опустившись перед ней на корточки.
  - Что? - непослушными губами выдавила Анна, не узнав собственный голос, похожий на слабый шелест ветра. - Говори...
  - Милая, все хорошо! - взяв ледяные пальцы любимой женщины в свои ладони, поспешил уверить Егор. - Ксюша в порядке. Умничка, наркоз перенесла хорошо. Состояние стабильно...
  - Да не томи уже! - взорвался Ромка, вскочив на ноги. - Как ребенок?!
  - У нас девочка, - просиял Егор. - Вес два восемьсот пятьдесят, сорок девять сантиметров. Красавица!
  - Дюймовочка... - слабо улыбнулась Аня, как-то вдруг обмякнув и не замечая хлынувших из глаз слез облегчения. - А почему мы не слышали плача?
  - В смысле, не слышали? Она хорошо голосила. Восемь баллов по шкале Апгар - это норма, Ань.
  - Я не слышала... Там недавно еще одна женщина родила...- кивнула она на закрытую дверь в род.блок.
  - Солнышко, так это родильная палата рядом находится, - наконец сообразив, что обеспокоило Аню, пояснил Панов, целуя ее в мокрые щеки. - А операционная в самом торце. Тут же еще две родовых палаты сначала идут. Неудивительно, что не слышали. Все хорошо, ангел мой. Поздравляю, ты теперь можешь гордо носить имя бабушки!
  - Хоть прабабушки, - на удивление покладисто согласилась Аня, обняв Егора за шею и снова расплакавшись от облегчения, от избытка радостных эмоций, вытеснявших теплой волной леденящий страх нависшей беды. - Господи, спасибо тебе...
  Панов добродушно рассмеялся, не став острить по поводу ситуации, и что он не претендует на столь громкое звание Творца.
  Честно сказать, он и акушерам-то не мешался, оставаясь сторонним наблюдателем. Пару раз хотелось подсказать коллегам, как надо правильно производить рассечение передней брюшной стенки... Но он благоразумно промолчал, усовестившись. Если абстрагироваться от того факта, что режут близкого человека, коллеги провели операцию на твердую пятерку.
  - Анют, вас к Оксане сегодня не пустят. Она сутки пробудет в интенсивной терапии под наблюдением. Завтра, как переведут в палату, можно будет переговорить с ведущим врачом.
  - Переговорить? А, да, конечно...
  - Могу попросить, чтобы показали девочку, хотите?
  - Конечно! - тут же встрял Ромка. - Ты чего спрашиваешь-то? Сам налюбовался...
  - Через окошко! - предупредил Егор. - Ребенка сейчас готовят к перемещению в палату. Ладно, тогда ждите здесь. Я предупрежу, а то увезут... И это... счастливого папашу в норму приведите, - кивнул Егор в сторону Артема, про которого все почему-то на время забыли. - Малышку на пару минут к стеклу поднесут, нечего такую кроху таскать по всему отделению.
  Аня нахмурилась.
  - Может, тогда вообще не надо... - робко спросила она.
  - Как это не надо?! Надо, конечно. Только ты уж проследи, чтобы ни один микробчик даже близко не подползал, - попросил Рома.
  - Обязательно, - хмыкнул Егор, поднимаясь с корточек. - Я скоро, - пообещал он, направляясь к двери в род.блок.
  
  - Тёмыч! - развернулся сияющий Ромка к любовнику. - У тебя дочь родилась, слышал?! Солнце... - обескуражено остановился Роман, наконец, сообразив, почему Артем все еще стоит у окна, а не приплясывает рядом от радости.
  Плечи парня, запрокинувшего голову к потолку, сотрясались в беззвучном рыдании. Видимо, он не хотел показывать никому свою слабость. Для его нервной системы сегодняшний день тоже не прошел бесследно.
  - Тёмка, дуралей... - хмыкнул Рома, бросив быстрый взгляд на Аню, предупреждая, чтобы не вмешивалась.
  Она и не собиралась. Несмотря на легкий укол совести - как бы столь эмоционально напряженный день не спровоцировал Артему очередной приступ жестокой мигрени (отголоска прошлогодней трагедии, произошедшей с юношей), сейчас на первом месте все-таки были мысли о здоровье родных девочек - Оксане и ее крошке.
  - Зови его скорей, а то дочку сегодня и не увидит, - шепнула Анька, резво поднимаясь на ноги, чтобы подойти поближе к дверям.
  Радостная новость, что все обошлось, буквально окрыляла. И уж бабкой-развалюхой, которой Аня почувствовала себя совсем недавно, до колик перепугавшись дурных вестей, она себя больше не ощущала.
  Господи, какое же счастье, когда с близкими все в порядке! Мир снова засиял, заискрился радужными красками, наполняя душу ликованием и радостью!
  Очень хотелось немедленно увидеть Ксюшонка, поздравить ее с тем, что она теперь тоже мама... Но Аня помнила свое состояние после кесарева. И уж первые часы после наркоза точно прошли как-то мимо одурманенного сознания. Егор сказал, что с обеими девочками все в порядке. Значит, так оно и есть...
  Теперь бы отдышаться, прийти в себя, как-то организоваться, собираясь с мыслями, позвонить родне, позаботиться о передачке разрешенных продуктов и вещей для Ксюши. И оставить ЦУ ошалевшим от радости парням, замершим сейчас в обнимку у окна.
  
  - Артем?! - все-таки окликнула Анна, забеспокоившись, что ребята упустят свой шанс увидеть малышку.
  - Ща идем! - отозвался Рома, разворачивая Тёмку, который как-то неловко, по-мужски неловко вытирал мокрые глаза. Ну оно и понятно, не так уж часто мужики дают волю эмоциям.
  За стеклянной дверью наметилось какое-то движение, и Аня поспешила подойти ближе, услышав за спиной торопливый топот приближающихся парней.
  
  ***
  
  Девчушка, которую улыбающаяся акушерка предъявила столпившейся по другую сторону дверей родне, и впрямь показалась невозможно маленькой. Светлый пушок на головке, едва заметные бровки и реснички на плотно сомкнутых, блестящих от мази веках, крохотный носик-кнопка и аккуратно очерченный ротик вызвали у Ани восхищение и умиление. Тело малютки было запеленато под самую шейку.
  - Вау! - восторженно выдохнул оказавшийся справа от Анны Роман, и подался вперед, загораживая обзор остальным. - Какая славная малявочка... - благоговейно прошептал он.
  Аня отчасти понимала желание соседа получше рассмотреть это чудо, но все равно сердито отпихнула молодого мужчину. Ей и самой не терпелось подольше полюбоваться на девочку, которую вот-вот унесут.
  - А... а они всегда такие? - сиплым от волнения голосом произнес Тёмка.
  - Какие 'такие'? - Аня скосила глаза на зятя.
  - Страш... странные, - дипломатично поправился юноша.
  На лице Артема отражалась целая гамма самых противоречивых эмоций, стремительно сменявших друг друга: недоверие, смутное разочарование, искренняя радость, что-то напоминающее сочувствие и жалость... Похоже, на Артема зрелище новорожденного произвело не лучшее впечатление. Впрочем, неудивительно, ведь сознание привыкло фиксировать видеоролики про здоровых розовощеких крепышей-ангелочков с огромными ясными глазками, рекламирующих современные памперсы или какие-нибудь детские смеси и фруктовое пюре. И вид только что народившегося ребенка со светло-голубыми прожилочками под тонкой светлой (видимо, в отца) кожицей, откровенно говоря, был не слишком утешительным. Это еще повезло, что крохотное личико не было морщинистым и не носило ярко-выраженного оттенка красного или желтушного цвета. Да и плотно зажмуренные глазки, выпачканные в тетрациклиновой мази, не украшали ребенка.
  Когда Ане первый раз показали дочь, которую рожала сама, в положенные сорок недель, она показалась ей сущим ангелочком. Сына принесли лишь на третьи сутки, когда сама немного оклемалась после кесарева сечения. И она вот так же, как сейчас Артем, тоже довольно скептически отнеслась к заявлению врачихи, что мальчик у нее красавец. В отличие от дочери, у Димки были явно выраженные 'мужские' черты лица. Нос казался вообще огромным. Да и сурово нахмуренные бровки на кривящемся личике готового разреветься младенца, не внушали достаточного оптимизма.
  Но эти мысли пронеслись, не оседая. Материнское сердце все равно захлебывалось от счастья и радости в связи с рождением сыночка. А куда деваться от нормальных женских инстинктов?
  Анне трудно было определить, что именно расстроило Артема. То ли он ожидал, что ему сразу предъявят маленькую прекрасную принцессу, унаследовавшую гены довольно привлекательных внешне родителей, и теперь сомневался в собственных возможностях, опасаясь, что Ксюха или Ромка обвинят 'бракодела' в том, что не оправдал их надежды. То ли ощутил укол совести за то, что не в состоянии сразу проникнуться к родной доченьке безграничной любовью, и жалел малышку, неповинную в его спящих чувствах...
  Выражение Тёмкиного лица показалось до того комичным, что Анька не выдержала и рассмеялась:
  - Тём, не переживай, только что народившиеся детки обычно такими страшненькими и бывают. Месяцам к четырем-пяти будет выглядеть обворожительно.
  - Ты уверена? - покраснел он, тщетно пытаясь скрыть смущение и неловкость от вырвавшегося откровенного сомнения.
  Неосознанно подавшись вперед и приложив ладонь к стеклу, словно хотел ласково дотронуться до ребенка, юноша уверенно произнес:
  - Я в любом случае буду ее любить и как следует заботиться о своей дочке!
  - Катюшка и сейчас у нас самая лучшая! - поддержал Рома ревниво, будто кто-то помимо Тёмки вздумал оспаривать этот факт.
  - Кто бы сомневался, - улыбнулась Аня, ободряюще погладив взволнованного зятя по плечу.
  Она верила в то, что он будет хорошим отцом для ее внучки, но сам парень, похоже, произнес эти слова вслух для собственной пущей убежденности. Это Рома уже дозрел до осознанного принятия столь ответственного шага, как появление в его жизни ребенка, а Тёмка пока еще выглядел напуганным мальчишкой, у которого в запасе оставался почти месяц, чтобы свыкнутся с ролью отца. И теперь в его душе, скорее всего, царила настоящая паника. Но ничего, Аня интуитивно чувствовала, что Артем справится и без поддержки любовника. Хотя самой почему-то было спокойнее из-за того, что Роман Сергеевич будет рядом с молодыми родителями.
  На удивление, она не ощущала соседа 'третьим-лишним' в семье своей дочери. Слишком уж нетипична оказалась вся эта ситуация.
  
  ***
  
  Дальнейшие события этого дня, полного сюрпризов, оказались немного смазанными и суматошными.
  Малышку довольно быстро унесли, едва медсестричка убедилась, что все заинтересованные лица смогли рассмотреть ребенка.
  Ребята все еще пребывали в эмоциональном трансе, возбужденно делясь впечатлениями. Рома, на какое-то время забыв о планируемой мести, был просто в неописуемом восторге, невольно пугая Аньку своей брызжущей во все стороны, хмельной радостью. Можно подумать, что это у него только что родился долгожданный наследник. Артем оказался чуть сдержанней, видимо, испытывая неловкость за недавний демарш.
  Сразу после того, как девочку унесли, вышел Егор. Он поздравил молодого папу и извинился, что не может немедленно уехать домой. У него еще не закончился рабочий день. К тому же сегодня у него оставалось еще два пациента, которым заранее было назначено время приема во второй половине дня. Внутренняя политика этого учреждения не позволяла врачам заставлять клиентов, платящих за комфортное медицинское обслуживание приличные деньги, себя ждать. Понятно, что сегодня у Панова оказались чрезвычайные обстоятельства. Но его пациенты со специфическими болячками вряд ли готовы были проникнуться от всей души чужими проблемами. Конечно же, ряд кресел для ожидающих очереди перед кабинетом Панова был удобным, но... не стоит забывать о том, что этим несчастным проще 'пешком постоять', чем пытаться комфортно пристроить свою пятую точку в долгом ожидании...
  - Да-да, радость моя, иди, конечно. Вечером отпразднуем, - обняла Аня любимого за шею, еще раз безмолвно благодаря мужчину за то, что он оказался в ее жизни. И сейчас, в такой сложный момент был рядом.
  - Спасибо тебе огромное, Егор! - от души поблагодарил Артем, крепко пожимая Ромкиному другу руку.
  - Да брось, мне-то за что? Это вон бригаду благодарить надо, - кивнул он назад.
  - Тебе - за то, что так оперативно поставил всех своих на уши, и все обошлось...
  - Да это нормально, - улыбнулся мужчина, нехотя ослабляя объятия на талии все еще льнущей к нему Ани. - И потом, Ксюха мне ведь самому как родная дочь. Как же иначе?
  - С нас причитается, - обмолвился сияющий, как новенький золотой, Рома.
  - Само собой, - хмыкнул Панов. - За такое значимое событие и мне придется здесь проставляться.
  - А что предпочитают твои коллеги? - деловито осведомился сосед. - Коньяк, виски, какую-нибудь экзотику?
  - Вечером поговорим. Вы с именем-то определились? - спохватился Егор.
  - Конечно! Катюшкой назовем! - тут же отозвался Роман.
  - Может быть, все-таки Анечкой? - влез Тёмка.
  Анна закатила глаза, поймав смеющийся и немного ревнивый взгляд своего мужчины. Тему имени для девочки обсуждали уже не раз. Из-за суеверного предубеждения Анька была категорически против того, чтобы всего через поколение имена прямых родственников повторялись. Ксюша, как ни странно, оказалась солидарна с матерью. Других вариантов Артем почему-то не рассматривал, а Оксана ничего не имела против предложенного Романом имени 'Катюшка'.
  - Екатерина Артемьевна Азарова... - посмаковал Панов на языке. - Красиво звучит. Ладно, девочки-мальчики, мне действительно пора бежать. Кстати, ты сам за рулем?
  - Нет, с водилой. Отец не пустил за руль. Семеныч внизу дожидается.
  - Отлично. Я хотя бы за Аню буду спокоен, - кивнул Егор.
  - И Тёмку с собой возьмем, - внесла рац.предложение Анна, с беспокойством оглянувшись на младшего парня.
  - Я на байке! - запротестовал тот.
  - Правильно! - поддержал Рома соседку. - Завтра заберешь. Никуда он со стоянки не денется.
  - Но...
  - Я тебя завтра утром захвачу, когда на работу поеду, - пообещал Егор и, быстро распрощавшись, отправился в свой корпус.
  - Блин! Ну что вы со мной, как с маленьким? - надулся Артем.
  - Не гунди, солнце, - устало попросила Аня, примирительно сжав ладонь насупившегося парня. - Тём, ты сейчас в облаках витаешь. Не хочу переживать, что на дороге окажешься невнимательным. Пожалей мои нервы, пожалуйста. Я тебя очень прошу, не упрямься.
  Отказать Ане Артем не мог, с нежностью взглянув на женщину, с которой его связывало и разделяло слишком многое. Тем более, отчасти она была права. Череда неожиданно произошедших событий, основательно потрепавших всем нервы, слегка дезориентировала. Внутри (он толком и не определился - на сердце или в желудке) все еще вибрировала лихорадочная дрожь. Подвергать себя возможной опасности попасть в аварию не следовало. Ведь у него только что родилась дочь! И он собирался доказать Ане, Ромке, Ксюхе и самому себе, наконец, что он достоин быть прекрасным отцом самому родному и пока совсем беспомощному существу, которое нуждается в его любви и заботе.
  
  ***
  
  Остаток дня прошел в приятной суматохе. Конечно же, первым делом выйдя из здания, все схватились за телефоны, отзваниваясь родным, чтобы сообщить о радостном событии.
  Пришлось по нескольку раз вкратце пересказывать события, из-за которых Катюшка появилась на свет раньше положенного времени, но радость от того, что с молодой мамочкой и новорожденной девочкой, по уверению врачей, все в порядке, затмевала остальное и сглаживало сопутствующий негатив и беспокойство.
  Георгий Семенович, водитель, истомившийся в машине в ожидании 'хозяина', выскочил навстречу. Вообще-то он был весьма тактичным товарищем, не позволяя себе проявлять излишнего любопытства в делах, непосредственно его не касающихся (за что и ценился своими работодателями), но в данном случае, заметив, что Роман Сергеевич и его спутники выглядят довольными, не выдержал:
  - Ну как? Все в порядке?
  - У нас девочка!!! - просиял Роман. - Семеныч! Ты прикинь?! Такая классная! Вес Два восемьсот пятьдесят, рост сорок девять!
  - Ой, какая малюсенькая, - ахнул водитель.
  - Ничего, вырастим, откормим! - оптимистично пообещал Рома.
  - Да ладно, девка ж - не парень, зачем ей двухметровой дылдой вымахать? А ваша красавица, наверное, в Оксану Анатольевну миниатюрной уродилась, - покосился Георгий на высокого Артема.
  - Дефилировать по подиумам невысоким девушкам не дано, - поддела Аня, тихонько вздохнув, вспоминая одно из своих несбывшихся мечтаний юности.
  - Да и ладно, - беспечно отмахнулся Ромка. - Не такое уж и благодарное занятие. Там столько грязи в этой кухне высокой моды, Ань. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я бы туда своей дочери вообще запретил соваться!
  - Начинается, ну, держись, Тёмочка, - едва слышно хмыкнула Анна, а вслух произнесла: - Но решающее право голоса имеют все-таки непосредственные родители, Ром, так что расслабься. Если Катя вообще станет прислушиваться к мнению 'предков'.
  - К счастью, у нас еще достаточно времени, пока Катюшка вырастет, - пожал он плечами, уверенный, что Артем его поддержит.
  - Угу. Только, мудрые люди говорят, что детей надо начинать воспитывать, пока они поперек лавки умещаются, - парировала Аня.
  На это у Ромы не нашлось, что возразить, и он согласно кивнул, прекращая невольно возникшую пикировку.
  - Поздравляю! От всего сердца поздравляю! С девочками все-таки попроще, чем с пацанами, - авторитетно заявил Семеныч, поочередно пожав мужчинам руки. - Анна Андреевна, Вас тоже поздравляю с внучкой. Вот же какая бабушка молодая...
  - Это точно, - улыбнулась Анна, невольно вспомнив, как свекровь ее подруги несколько лет назад шипела на внука, чтобы он не смел орать на весь морской пляж: 'баба Лена!', а называл ее просто Леной. Тогда ей было смешно, а сейчас она ловила себя на мысли, что не прочь подольше оставаться просто Аней, без всяких официально принятых в обществе приставок, обозначающих родство. Впрочем, до того времени, как малышка начнет разговаривать, еще долго, авось, и свыкнется с этим 'титулом'.
  
  В дороге Анна, которой Рома великодушно уступил переднее пассажирское сидение, она порадовалась, что настояла на том, чтобы Тёмка поехал с ними. Эмоции у перенервничавшего парня перехлестывали через край. Впрочем, Рома и не давал ему прийти в себя, то и дело радостно толкая локтем в бок своего любовника или обнимая его, грозя придушить от избытка чувств и нечаянно оставить новорожденную Тёмкину дочь сиротой.
  Анька и сама пребывала в блаженной нирване. Ликование в душе от благополучного исхода операции заглушали вполне понятную тревогу о том, что все-таки Катюшка появилась на свет так неожиданно рано.
  
  По дороге заехали в продуктовый супермаркет, чтобы устроить небольшой пир в честь новорожденной. Аня только подивилась размаху Ромкиной щедрости, потому что сосед оставил в отделе элитных вин внушительную сумму.
  Первым делом упорхнув домой, чтобы собраться с мыслями и приготовить все, что Ксюше может понадобиться в больнице, и сообразить, не надо ли за чем-нибудь сбегать в магазин или что-то из вещей дочери постирать-погладить, Аня ненадолго распрощалась с ребятами, пообещав, что вскоре придет, чтобы как следует отметить событие. Обмыть пяточки - это же святое дело!
  Семеныча парни тоже хотели позвать, но тот благоразумно отказался, сославшись на то, что, скорее всего, завтра утром его услуги снова понадобятся начальству. Вручив
  Георгию бутылку с наказом выпить в ближайший выходной за здоровье Катюшки, Рома отстал от подчиненного.
  Ребята еще порывались сразу же отправиться за недостающей мебелью для переделки Ксюхиной комнаты в детскую, но Аня охладила их пыл, пообещав, что все успеют. Не стоит пороть горячку. Сегодня уже не до этого. Тем более после кесарева девочек не выпустят раньше чем через неделю. И парни могут даже не жертвовать своей работой, сделав необходимые покупки и собрав кроватку для малышки в грядущие выходные.
  Телефон разрывался. Сначала позвонили переживающие коллеги с работы, узнать, как дела (Аня же сорвалась посреди рабочего дня), потом позвонил Димка, который отправился гулять без мобильника, и только что вернувшись, узнал от деда с бабушкой, что стал дядей. Немного посокрушавшись по поводу того, что никто не догадался сфотографировать его племяшку, сын дал себя уговорить не срываться в Москву немедленно. Ане удалось его убедить, чтобы отдыхал и набирался сил в последний месяц летних каникул, пообещав, что позже отец или она с Егором приедет за ним, чтобы забрать сразу со всеми вещами.
  Потом позвонили Тёмкины родители, наперебой выхватывая друг у друга трубку, чтобы еще раз поздравить с внучкой и уточнить, точно ли не надо приезжать прямо сейчас, а подождать, пока Оксану с Катей выпишут из роддома. Уверив их, что сами справятся, Аня подтвердила, что помнит о том, что коляску покупают они, и тепло распрощалась с недавно обретенными родственниками.
  Потом снова позвонил Анатолий, тоже никак еще не в состоянии осознать, что уже стал дедом. Аня толком и не поняла, что бывший муж хотел от нее услышать, кроме поздравлений с новым членом огромного клана Азаровых.
  За непривычной суетой и постоянно отвлекаясь, Анна даже не заметила, как незаметно пролетело время, и раздался звонок от соседей, сообщивших, что они уже все извелись в ожидании застолья. Дескать, у них все готово и ждут только ее с Егором.
  - Но Егор еще...
  - Он уже отзвонился, едет! - перебил Роман. - Давай, приходи скорее, и Егор сразу к нам зайдет. Ждем!
  
  Живенько собравшись, Аня чуть нос к носу не столкнулась в дверях с родителями Ромки, заезжавшими поздравить ребят и уже собравшимися уходить.
  - Анечка, поздравляем Вас! - обрадовалась ее приходу Лидия Николаевна, крепко обняв.
  - Спасибо! - просияла Анна, немного неловко чувствуя себя от проявления чувств женщины, с которой была едва знакома. - А вы что, уже уходите?
  - Да мы только так... на минуточку, мальчишек поздравить, - смущенно призналась Лида. - Вы уж тут сами, по-семейному...
  - Мам, ну что ты выдумываешь? Места всем хватит! - недовольно произнес Рома, отчаявшийся уговорить родителей присоединиться к празднику.
  Отец, правда, уже выпил пару рюмок за малышку и ее родителей, а Лидия Николаевна была за рулем, и собиралась отвезти мужа домой. Женщина опасалась, что с их стороны слишком нетактично присутствовать на семейном торжестве по сути чужой семьи. Это они с Сергеем приняли выбор сына и считают Тёмку своим младшеньким. Но как к этому вопросу отнесется официальная родственница - Ксюшина мать, и по совместительству - тёща Артема?
  - Вот еще глупости какие! - перебила Анна, загородив выход. - Оставайтесь непременно! Такое событие следует отмечать на широкую ногу. Тем более что не чужие люди. Лида, Сергей, даже слушать ничего не хочу, давайте-ка за стол! - распорядилась Аня. - Ром, ну ты-то куда смотришь? Рассаживай, давай родителей. Если надо, можно у нас в квартире пару стульев захватить. А скоро Егор-то появится?
  - Да с минуты на минуту. Только что звонил. Он уже к дому подъезжает, спрашивал, не надо ли в магазин заехать, вдруг мы на радостях что-нибудь забыли, - откликнулся с кухни Артем.
  
  ***
  
  Тостов в честь виновницы торжества, ее родителей и новоявленных бабушек-дедушек с пожеланиями всяческих благ, здоровья и счастья было произнесено в этот вечер, наверное, больше, чем какому-нибудь заслуженному юбиляру. Выяснив, что из суеверных соображений, заранее не приобрели даже 'конверт' для новорожденного на выписку, Лида заявила, что этот подарок за ней.
  - Вот Ксюша вернется, тогда сами будете покупать, какой нравится. Тем более зима впереди, и еще один точно не помешает. А я тут недавно такой изумительный летний вариант присмотрела. И как раз для девочки!
  - С рюшечками и бантиками? - глумливо уточнил Рома.
  - Представь себе! - с вызовом ответила Лида. - Впрочем, Ксюше должно понравиться. Анечка, он такой нарядный, воздушный! Кипенно-белый атлас и жемчужная вышивка кружев, - мечтательно прикрыла она глаза, не замечая понимающих улыбок собравшихся.
  Отказать в такой малости Ромкиной матери, которая умудрилась преподнести необходимость внесения своей лепты в семейный бюджет Тёмкиной семьи одновременно и заискивающе-просительно, и в тоже время безапелляционно, никто не посмел.
  В чем-то Аня даже понимала эту женщину, отчаявшуюся дождаться собственных внуков.
  - Анечка, Вы не стесняйтесь, если нужна моя помощь, я всегда свободна, - предложила Лида. - Надо ведь подготовить комнату к приезду девочек. Может быть, лампу для кварцевания помещения купить? У меня приятельница работает агентом по продаже медицинского оборудования...
  - Лидия Николаевна! - встрял Егор. - А, может, без фанатизма обойдемся? Если уж действительно понадобится, я через своих поставщиков закажу. Не переживайте, пожалуйста.
  - Ну ладно, как скажете, - слегка сникла Ромкина мать.
  - Егор, а чуть потактичнее нельзя? - стукнула Аня коленкой Панова под столом.
  - Анют, ну в самом деле! Ксюшу не выпишут, пока хирург не убедится, что ее шовчик в порядке. Я сам проконтролирую, если хочешь. А других показаний к применению этого агрегата в доме я не вижу, честно. Нормальному ребенку не обязательно расти в инкубаторских условиях, чтобы потом не пришлось болезненно адаптироваться, когда пойдет в сад или в школу. Рома с Артемом столько времени не зарастали грязью при своей холостяцкой жизни, неужели поленятся проводить влажную уборку и проветривать помещение, когда в доме появится грудной ребенок?
  - Ладно-ладно, Егорушка, ты меня почти убедил! - сдалась Лида.
  
  За кухонным столом (ломившемся от выставленной снеди), который парни не удосужились разложить, чтобы увеличить полезную площадь, из-за чего все теснились рядышком, царила уютная непринужденная атмосфера теплой радости. Женщины ударились в воспоминания о том, как сами рожали и совершенно в других условиях, нежели теперешние. Были бы средства заплатить за комфорт и внимание медперсонала. Мужчины снисходительно внимали, не забывая запивать воспоминания, вворачивая очередной подходящий тост и с аппетитом налегая на выставленные закуски. Мельком прошлись по смешным и курьезным случаям из младенческих лет детишек. Заставив Ромку краснеть и укоризненно одергивать мать, а Артема, жадно ловившего информацию о детстве своего любимого парня, собственной жены и Аниного младшенького, откровенно ржать. Благо, его мама за столом не присутствовала и рассказать что-либо компрометирующее из его сопливого детства не имела возможности.
  Ребята очень сокрушались, что не догадались запечатлеть первые минуты жизни Катюшки на планшет или хотя бы на мобильники. Роме не терпелось похвастаться своим родителям получившейся у Ксюхи с Артемом красавицы-дочки. Анна подозревала, что хоть Роман и не кричал об этом вслух, он вполне мог гордиться своим участием в непростом деле поддержки Оксаны во время беременности. И хотя дочь не слишком капризничала, но все-таки время от времени привередничала в предпочтениях в еде и прочих житейских мелочах, способных основательно отравить жизнь мужчинам в ожидании, пока будущая мамочка разрешится от бремени.
  - Анечка, не переживай, я уверена, что теперь все будет хорошо! - оптимистично щебетала Лида, не замечая, от какой рюмки по счету делает глоток французского коньяка.
  Ромка затарился Remy Martin основательно, и поэтому на стол была выставлена уже третья бутылка. Разлитые по рюмкам предыдущие две, собравшиеся гости вынуждены были выпивать 'до дна'. Впрочем, никто и не думал отказываться. Не каждый день происходит такое грандиозное событие, как рождение ребенка.
  - Ты знаешь, Сережка меня как ошарашил новостью, я чуть в обморок не упала... Вот честное слово, Анюта! Никогда не думала, что буду так переживать! Не помню даже как до церкви долетела... Ничего не видела кругом... Из машины выскочила, даже не подумав закрыть, чтобы не угнали.
  Анька слушала признание Лиды, мысленно поражаясь, насколько близко к сердцу Ромкина мать восприняла ситуацию. И насколько небезразличны ей оказались чужие дети. Не зная, как выразить ей свою признательность за поддержку и участие, просто погладила по плечу, успокаивая - все позади.
  - Дай ей бог здоровья, женщина-служка в храме оказалась сердобольная, и косынку какую-то сунула, чтобы голову повязать, и к иконе Богородицы Федоровской под руку подвела, и вместе со мной молитвы шептала. Ох... не могу... - всхлипнула Лида, поспешно вытерев увлажнившиеся глаза. - Прости... просто не думала даже, что так остро будет сердце болеть... ну да ладно... А потом вдруг так легко на душе стало, спокойно... не знаю даже, как словами передать, будто и впрямь благодать снизошла... - все пыталась высказаться Лида, снова переживая недавние ощущения. - А тут как раз и Сережа подъехал... Ну а потом Ромка отзвонился... Господи, Анечка, как же я за тебя рада! Дождаться внуков - это же такое счастье, - искренне произнесла Лидия. - Давай, дорогая, за наших девочек! С мальчишками столько проблем... Ой, да что я тебе рассказываю, у тебя же и сынок есть, - спохватилась она.
  - Давай, за женщин, - благодушно согласилась уже основательно захмелевшая Аня. - За бабушек и внучек, за мамочек и дочерей, за сестер...
  - Ооо, дамы уже без нас соображают! - возмутился Сергей Романович, уличив жену и ее соседку в том, что они втихаря устроили междусобойчик.
  - Присоединяйтесь! - быстро сориентировалась Лидия, приподняв свою рюмку. - Мы тут за женщин пьем...
  - Ну так и мы не против, - улыбнулся Ромкин отец.
  - За женщин - это святое! - поддержал Егор, поднимаясь и подавая пример остальным вскочившим 'гусарам'.
  - Я вообще не помню первые три дня, когда у меня сын родился, - признался Сергей Романович, опрокинув рюмку и снова усевшись.
  - Правда? - изумилась Лида. - А как же ты умудрялся ко мне в роддом приезжать?
  - Как-как... на автопилоте, наверное, - пожал плечами Ромкин отец. - Я же знал, что ты меня ждала, а, значит, должен был хоть ползком приползти. Когда есть цель, настоящий мужик всегда найдет средство для ее достижения. Правда, я себе на всякий случай еще в первый день записку с адресом в карман положил. Ну, мало ли, вдруг чего...
  - Чтобы добрые самаритяне тебя домой доставили? - хмыкнул Ромка.
  - Ну, сынок, - пожал плечами мужчина, - не будь таким убежденным пессимистом. Все-таки мир не без добрых людей... По крайней мере, во времена моей молодости это явление было очевидным...
  Ромка быстро взглянул на Аню, видимо вспомнив о том, что исключения случаются и настоящее время, и тепло улыбнулся сидящей напротив соседке.
  - Ты мне в этом раньше не признавался! - шутливо укорила мужа смущенная Лида.
  - Да зачем тебе еще и за меня было волноваться, Лидусь? - добродушно рассмеялся Сергей. - На свиданках я старался держаться огурцом! Тем более что ты там могла разглядеть-то, с пятого этажа? А на фоне остальных счастливых папаш, отметивших рождение своих отпрысков, я вроде выглядел вполне достойно.
  - Ну ничего себе, вот так живешь с человеком столько лет...
  - Срок давности уже истек, Лидия Николаевна, - улыбнулся Артем.
  - И то верно, - прижалась она щекой к плечу мужа, молча благодаря его за прожитые вместе годы и за то, что он старался оберегать ее от лишних волнений.
  - А отмечал я со всеми подряд: с соседями, с родней, с коллегами, с друзьями-соратниками... кажется, даже, с какими-то санитарами.
  - Опаньки? Я что-то такого не помню, пап, - поддел Ромка, предлагая продолжить сеанс откровенных признаний про давно минувшие дни.
  - Ну, тебе-то с чего помнить? - усмехнулся Сергей. - С санитарами - это я когда ночью уж очень одиноко почувствовал себя в четырех стенах и отправился Лиду с ребенком проведать, - пояснил он для остальных невольных слушателей. - Споил заразам бутылку 'Столичной', а они меня все равно к Лидусику не пустили. Дескать, в палате десяток баб лежит, они такой визг поднимут...
  - Сережа! - укоризненно поморщилась Лида.
  - Ну, женщин, то есть, - быстро поправился он. - Это не я так неуважительно сказал, а санитары! - попытался оправдаться он. - Ну и вот... Ромку, правда, показали... - улыбнулся он, уплывая мыслями на тридцать лет назад. - Такой забавный был пацанчик, я чуть не расплакался от гордости и умиления, - сконфуженно признался Сергей Романович. - Хотел, как водится, пальчики пересчитать, да нянечка распеленывать не стала. Разворчалась старая грымза, мол, сейчас разбудим, а ей потом полночи всю ораву успокаивать. У них же там, как цепная реакция - один заголосил, а тут и другие подхватывают... И поди разбери, чего им надо-то, таким крохам - то ли титьку дать, то ли пеленки менять. В общем, быстренько выпроводила меня вон, пригрозив, что если сам не уберусь подобру-поздорову, то сдаст меня в милицию на пятнадцать суток, и жену с ребенком некому будет из роддома забирать. Вот такие дела...
  - А мы у Катюшки тоже не пересчитали... - задумчиво нахмурился Тёмка, выслушав ностальгические воспоминания мужчины.
  - Егор?! - стремительно обернулся к Панову Роман. - Ты же видел Катю...
  - Да все у нее на месте, полный комплект, - усмехнулся Егор.
  - Я все боялся, как бы не перепутали моего сына с чужим мальчишкой, - продолжал вспоминать Сергей Романович. - Мало ли случаев...
  - Да я тоже боялась, - призналась Лида. - Понятно, что нарочно никто не будет, но вдруг нечаянно...
  - Рома, ты чего напрягся так? - рассмеялась Анька. - Не волнуйся. Деткам на запястье бирки вешают с фамилией матери.
  - Да-да, это обязательно, - закивала Лида, подтверждая сей факт. - В мое время был просто квадратик медицинской пеленки на бинтиках. Ой, я тут недавно читала, что сразу после родов организм женщины вырабатывает огромную дозу окситоцина. По мнению ученых исследователей, это приводит к сокращению матки и включению определенных участков головного мозга, отвечающих за сохранение потомства. Однажды услышав и увидев СВОЕГО ребенка, женщина почти никогда не ошибется и не возьмет по ошибке чужого.
  - Но Ксюхе-то кесарево делали! - забеспокоился сосед, заставив мать смущенно умолкнуть из-за неудачно приведенного примера. - А нашей девочке точно повесили? Под пеленками не видно нифига.
  - Аж три штуки, - кивнул Егор. - Розовенькие. На каждую ручку и на щиколотку.
  - Ты уверен? - всерьез озадачился Рома.
  - Ромыч, прекрати паниковать, ну хочешь, я сейчас позвоню, уточню? - пошутил Панов.
  - Да, хочу! Звони! - без всяких скидок на иронию, кивнул Ромка.
  - У меня мобильник в кармане пиджака, а пиджак в коридоре остался, - попытался увильнуть Егор.
  - С этого позвони, - тут же протянул Ромка лежавшую на рабочем столике трубку домашнего телефона. - Ни за что не поверю, что номера справочной клиники наизусть не знаешь.
  - Правда, Егор, позвони, пожалуйста, - попросил Артем, невольно заразившись от Ромкиной паранойи.
  - Рома, Артем, да вы что?! Прекратите уже сеять панику на ровном месте, - попыталась одернуть их Аня.
  Но соседи ее и не слушали. Да и Егор, видимо, посчитал, что проще будет удовлетворить искреннее беспокойство изрядно принявших на грудь парней, чем оставшееся до завтрашнего свидания с девочками в роддоме время уговаривать их не беспокоиться понапрасну.
  - Только вы тогда потише галдите, а то я ничего не услышу, - предупредил Панов, набирая номер клиники.
  Впрочем, собравшиеся и без всякого предупреждения мгновенно замолкли. Аня и Лида недоуменно переглянувшись, до последнего надеясь, что это просто розыгрыш. Сергей Романович - с интересом, но тоже, видимо, не слишком веря, что Егор пойдет на поводу у молодого отца и его мнительного партнера.
  А Ромка и Артем напряженно застыли в ожидании достоверной информации.
  
  Аня закусила губы, стараясь сдержать смех, представив реакцию оператора из справочной службы, когда ей звонит заведующий отделением колопроктологии и требует немедленно соединить с род.блоком.
  Потом, правда, выяснилось, что звонил Егор все-таки своим непосредственным подчиненным, озадачив медсестричку на посту поиском по внутреннему справочнику необходимого номера. А потом еще и повеселил дежуривший в послеродовом детском отделении медперсонал, когда попросил девушку подойти к детям, родившимся сегодня днем, и прочитать, что написано на их бирках. При этом Панов демонстративно перевел настройки телефона на громкую связь, чтобы все собравшиеся за столом убедились, что он не искажает информацию. Впрочем, пока что был слышен лишь разноголосый ор младенцев.
  - А что случилось, Егор Александрович? - озадачилась медичка, быстро затараторив, отчитываясь: - У нас сегодня всего пятеро детишек народилось. И еще одна мамочка уже второй час в родилке тужится...
  - Да ничего серьезного не случилось, Валюша. Это частная просьба, - успокоил Панов.
  - Так, что тут у нас... Ага, двойншки-пацаны у Алексеевой, еще один мальчик, мать - Ракитина, девчушка-кесаренок - мать Азарова...
  - Нет, Валюша, Вы не по журналу регистрации сверяйте, а по деткам, - попросил Егор. - Нас девочки интересуют, - хмыкнул он.
   - А... сейчас! - спохватилась девушка, (сквозь детский плач послышался торопливый звук шагов). - А девочка у нас сегодняшняя только одна, у Азаровой. Та-ак, вот она. Хорошенькая такая кроха, светленькая, голубоглазая.
  - Что там у нее на бирочках, можете вслух зачитать?
  - Да, конечно, сейчас разверну ребенка. Подождите минутку.
  - Изверги, зачем же теребить малышку лишний раз? - фыркнула Лида недовольно. Однако и сама она теперь уже замерла в нетерпении.
  В трубке послышался сначала какой-то шорох, затем недовольное кряхтение и, наконец, протестующий плач, перемежаемый воркованием женщины, уговаривающей младенца не капризничать.
  - Тише, тише маленькая, вот умничка... Хорошая девочка... Ну-ка, что тут у нас?
  Девочка на уговоры не соглашалась и успокаиваться не собиралась. Только вот для родни, которая так и не услышала крика новорожденной несколько часов назад в род.доме, ее вопли были сейчас вроде райской музыки.
  - Ох, да что же ты так разошлась-то, артистка? - мягко пожурила Валентина свою подопечную. - Ну все-все, крохотулечка, чшшш... тише-тише, моя хорошая... я аккуратненько... Алло, Егор Александрович, Вы слушаете?
  - Да-да, - подтвердил Панов.
  Тёмка непроизвольно подался вперед, как будто боялся пропустить хоть слово. Рома тоже сейчас походил на охотничьего пса, сделавшего стойку, учуяв дичь.
  - Все бирки идентичны: ФИО матери - Азарова Оксана Анатольевна. Пол ребенка: девочка. Вес - 2850, рост - 49 сантиметров... Дата рождения, время рождения... - дотошно перечислила медсестра все данные.
  - Спасибо огромное, Валюша, Вы меня очень выручили! - поблагодарил Егор. - Теперь отец ребенка будет спать спокойно, - окинул он выразительным взглядом поочередно обоих соседей.
  - Ой, - развеселилась недоумевающая девушка, - Вы бы сразу сказали, что Ваш родственник такой мнительный. Педиатр был час назад, все показатели в пределах нормы. Никаких дополнительных указаний и рекомендаций нет.
  - А пальчики? - спохватился Рома.
  В полнейшей тишине квартиры его голос прозвучал довольно громко.
  Видимо, несмотря на то, что недовольная незапланированной воздушной ванной Катюшка всерьез раскапризничалась, медсестра его услышала, потому что рассмеялась и произнесла:
  - Не волнуйтесь, пожалуйста, папочка, по пять пальчиков на каждой ручке и ножке. И все складочки симметричны! Настоящая красавица получилась, поздравляю Вас! Ой, а можно мне уже заняться ребенком?
  Артем покосился на Рому, которого обозвали 'папочкой', но тот лишь удовлетворенно хмыкнул. Главную для себя информацию он все-таки получил.
  - Да-да, конечно, Валентина, - поспешно согласился Панов. - Не только можно, но и нужно! До свидания!
  - Ладно, - облегченно выдохнул Рома, приобняв Артема когда Егор нажал отбой. - Будем надеяться, что преждевременные роды не принесут нам больше никаких неприятных сюрпризов. Но, блин! Я как представлю... - передернул он плечами, припомнив пытку неизвестностью и свой страх за девчонок, граничащий с отчаянием. - Я все-таки этого дела так не оставлю! Ксюха могла бы сама родить, а теперь у нее на всю жизнь шрам останется. И вообще...
  - Рома... на теле иногда не так больно иметь шрамы, как на душе, - тихо заметила Анна.
  - Пап, ты мне визитку дашь завтра, ладно? Я с твоим Поланским хочу побеседовать, - продолжал гнуть свою линию Рома. - Мои крючкотворы что-то воду мутят, дескать, пострадавшая сама должна иск подавать. Ксюхе сейчас не до того. Но у нее Тёмка есть. Вот как муж и отец ребенка, чья жизнь подверглась опасности...
  - Я вообще-то тоже за то, чтобы это дело не спускать на тормозах! - воинственно заявила Лидия Николаевна, удивив собственного мужа. - Таких, как эта бессовестная дрянь, учить надо! Иначе не проймет. А то и гляди, еще что-нибудь учудит, раз грозилась. Ну как же можно?! Ведь сама она - женщина, и ребенка носила, должна же была хоть немного понимать, что нельзя так поступать! - горячилась Ромкина мать. - Я, конечно, не знаю, насколько серьезные отношения связывали Оксану и ее сына. Но даже если мальчик по-прежнему любит Анину дочь, что уж тут сделаешь? - вздохнула она, украдкой одарив грустным взглядом свою собственную 'невестку'.
  - Мам, прекрати проводить неуместные аналогии, - недовольно попросил Роман, крепче обняв виновато опустившего глаза в пол Артема. Все-таки обсуждение их приватной жизни с партнером приняло слишком личный характер. И хоть за столом собрались самые близкие, и, так сказать, 'сочувствующие и понимающие', стало обидно за любимого парня. - Наши отношения пусть и нестандартные, зато настоящие. Всякое в жизни бывает.
  - Да это верно... А, может, это я плохая мать, раз не стала бороться за тебя всеми средствами, вплоть до скандалов в общественных местах? - задумчиво прошептала она.
  - Ну все, этой даме больше не наливать, - резюмировал Рома, отставляя опустевшую рюмку из-под коньяка от матери подальше.
  - Тёма! - спохватилась Лида. - Артем, посмотри на меня, пожалуйста! - потребовала она, невольно применив свой коронный фокус с модуляцией голоса, хорошо поставленный еще со времен ее учительской карьеры.
  Юноша непроизвольно встрепенулся. Что уж говорить о нем, не так давно оставившем школьную скамью, если даже Роман все еще покупался на такой коварный прием в исполнении собственной родительницы. Дождавшись Тёмкиного внимания, Лидия Николаевна быстро произнесла: - Сынок, ты только не подумай, что я что-то лично против тебя имею. Я тебе уже раз сказала, что ты нам как родной, то так оно и есть. Говорю при всех, ты всегда можешь рассчитывать на нас с Сережей.
  Сергей Романович, гонявший по опустевшей тарелке последний маринованный грибочек, наконец-то поймал его и, запихнув в рот, на этих словах жены слегка поперхнулся, но возражать любимой женщине не стал.
  - В общем, на МЕНЯ ты в любом случае можешь рассчитывать, - уверенно закончила Лидия. - А то и впрямь это еще неизвестно, кого из вас надо было в свое время спасать от другого.
  - Спасибо, - благодарно улыбнулся Артем, мельком поймав странный взгляд Анны.
  Тёмке даже показалось, немного ревнивый, хотя, наверное, померещилось после столь обильных возлияний за здоровье Оксаны и дочки. Но Ксюшина мать тоже оставила заявление Лидии Николаевны без комментариев, и Артем выкинул свои беспочвенные подозрения из головы. На Анину-то поддержку и сочувствие он, действительно, мог рассчитывать. Убеждался в этом уже не раз.
  - Вот это уже ближе к истине, мам, - фыркнул Роман, прекрасно понимая, что если бы не его настойчивость, вряд ли он бы заполучил свое любимое сокровище.
  - Предлагаю тост за любовь! - предложила Аня, чтобы разрядить обстановку.
  - Точно! - поддержал Рома. - Во всех ее проявлениях.
  - Это как-то обтекаемо звучит, - заметил Егор, поморщившись.
  - Ну, тогда за проявление искренности и взаимности в своих чувствах к любимым людям, - тут же подредактировал тост Ромка.
  - Согласен! - поддержал Панов. - В такой интерпретации - совсем другое дело!
  - Я все-таки даже представить себе не могу, что у этой тетки в голове творилось, если на женщину в положении набросилась, - вновь вернулась Лида к беспокоившей ее теме. - Она вообще-то вменяемая?
  - Не переживай, мам, я разберусь, - пообещал Рома. - Бланк искового заявления мне на почту скинули, вечером набросаем черновик. Да, Тёмыч? - встряхнул он о чем-то сосредоточенно размышляющего парня.
  - Ром... - замялся Тёмка, - мне кажется, это не совсем правильно...
  - В смысле? - не понял Роман.
  - Ну, насчет того, чтобы немедленно иск подавать. - Как-то... не знаю, давай все-таки Ксюху в известность поставим?
  - Да ты что, серьезно, что ли, сомневаешься?! - возмутился Ромка. - Тебе наплевать, что твоя жена и ребенок пострадали из-за этой суч... сумасшедшей скандалистки? - в последний момент заменил он подходящее слово из уважения к сидящим за столом женщинам.
  - Так, мальчики! Давайте, не будем сейчас обсуждать этот момент, - встряла Аня. - А то неизвестно еще до чего договоритесь. Завтра на трезвую голову спокойно обсудите, хорошо?
  - Ань, а ты что, тоже против? - с подозрением уставился Роман Сергеевич на соседку.
  - Нет, не против. Я довольно-таки заинтересованное лицо, если ты помнишь. Это не на меня Маринка нарвалась, я бы нашлась, что ей ответить! Честно говоря, вообще не ожидала подобной выходки. Кир производил впечатление воспитанного молодого человека из интеллигентной семьи.
  - А ты знаешь, как ее зовут?
  - Конечно, - кивнула Анна. - Должна же я была иметь хоть некоторые данные о родителях парня, который встречается с моей дочерью. Мы хоть и не были представлены, но Кирилл в свое время упоминал, мать - Марина Львовна. Вот отчество отца не помню. Глеб Королёв.
  - Ничего, сам узнаю, - зловеще пообещал Рома.
  - Зачем тебе? Знаешь, в данном случае я солидарна с Артемом. Не поговорив с врачами, которые нам обозначат ситуацию, с самой Оксаной, наконец, не следует предпринимать поспешных действий. Мне кажется, что это был импульсивный спонтанный срыв, и других не последует. Ну не идиотка же она, в самом деле.
  - Да Ксюхе-то только от этого объяснения не легче, - уперто гнул свою линию Роман. (Лида тоже хотела было высказаться, но лишь кивнула, молча поддерживая мнение сына). - Мне наплевать, что там у нее случилось - материнская любовь взыграла или ПМС зашкалил! Или ты думаешь, что Лерка все выдумала, приукрасив? А, может, рассчитываешь, что Кирилл еще раз попытает свое счастье? Раз на свадьбе не получилось... - осекся он, резко замолчав.
  - Неважно, на что рассчитываю я, - устало вздохнула Аня, не обратив внимания на последнюю фразу. - Как-то не верится мне в серьезность угроз Марины. Но если Кирилл все еще... любит Оксану, и надеется, что у них что-то получится, представь, каково им будет общаться? Не думаю, что он вообще в курсе безобразной выходки своей мамы.
  - Да пошел он в... лесом вместе со своей мамашей! Пусть и дальше держится за ее юбку. Ксюхе такой козел не нужен! - безапелляционно заявил сосед.
  - Ром, остынь. Ты не разбираешься в загадочных женских душах, - мягко улыбнулась Анька.
  - С чего это вдруг? Ааа, ты намекаешь, что любовь бывает зла... Но только, Анют, со стороны-то оно виднее. Так что я даю вполне объективную оценку, - уперся Рома.
  - Давай лучше завтра поговорим на эту тему, - примирительно предложила Аня. - Сегодня мы все взвинчены, перенервничали...
  - Да, поздно уже, - спохватилась Лида, коря себя за несдержанность.
  Не следовало ей начинать этот разговор, тем более на нетрезвую голову. Для одного дня произошло слишком много событий. И теперь она непозволительно расслабилась, пытаясь прийти в себя и не замечая, что хватила лишнего, потеряв контроль над чувствами. Честно говоря, и не ожидала, что так остро воспримет вопиющую несправедливость по отношению к Ксюше. А ведь совсем недавно сама готова была предъявить малолетней аферистке кучу претензий в том, что девчонка умышленно окрутила Тёмку, переспав с нетрадиционно ориентированным парнем. Аня права, наутро наверняка проблема будет выглядеть немного иначе...
  - Предлагаю еще раз тост за наших девочек, и - по домам. Завтра как-никак рабочий день, - внес конструктивное предложение Егор, переживая за Аню. - Пусть Оксана с Катюшей будут здоровы и счастливы - это главное. И пусть жизнь пореже сталкивает их со всякими мегерами.
  - Лучше уж вообще без подобных встреч, - проворчал Сергей Романович неодобрительно.
  - Это верно, - кивнул Панов. - От дураков и буйно-помешенных хамов лучше держаться подальше.
  - Тут как раз на один тост и осталось, - попытался разглядеть на свет бутылку Артем, поднимаясь, чтобы разлить остатки коньяка собравшимся гостям.
  - У нас еще есть, - кивнул Рома на пакет из супермаркета с горячительными напитками, стоявший на полу возле окна кухни.
  - Достаточно на сегодня. Цель - отметить торжественное событие, а не подогреться до подходящего настроя, чтобы немедленно отправляться бить морды виновникам, - прохладно заметила Аня.
  - За новорожденную и ее мамочку! - озвучила Лида, приподняв наполненную рюмку. - В самом деле, засиделись мы совсем. Только теперь придется такси вызывать, - спохватилась женщина.
  - Может, Семеныча дернем? - потянулся Сергей за своим мобильником.
  - Перестань, Сережа. Дай человеку отдохнуть. Он и так у вас по ненормируемому графику пашет.
  - Зато и получает нормально, - фыркнул Ромка.
  - Ничего, машины здесь оставим, на такси доедем, - решила Лидия Николаевна. - У Георгия тоже семья есть. Пусть хоть сегодня со своими домочадцами побудет...
  
  ***
  
  Придя домой после того, как распрощались с соседями и семейством Поляковых-старших, Аня еще раз проверила сумки с приготовленными вещами для Ксюши. Успокоившись, что ничего не забыла, женщина быстренько ополоснулась под душем и забралась под бочок к уже совсем засыпающему Егору.
  Панов довольно сдержано высказал свое мнение по поводу претензий Оксаниных родственников к мамаше ее бывшего парня. Правда, пообещал в ближайшие дни выяснить у своих медицинских коллег, специализирующихся по детским недугам, каковы прогнозы в перспективе здоровья и развития ребенка, вынужденного появиться на свет раньше положенного времени. Панов не стал лишний раз пугать Аню, но его самого больше беспокоило состояние Оксаны, в своем благостном положении опекаемой всю беременность родными и близкими, и оттого оказавшейся морально не готовой к встрече со злобными реалиями окружающего мира.
  Егор был согласен с Романом, что безнаказанным оставлять подобное вопиющие безобразие ну никак нельзя, вот только и подзуживать друга, способного и без благословения Ксюшкиных близких осуществить задуманное возмездие, тоже не горел желанием.
  Ромка в экстремальных ситуациях привык поступать спонтанно, руководствуясь какими-то велениями своей далеко не безупречной души, а разум хирурга предпочитал холодно-взвешенные решения, максимально выверенные, чтобы впоследствии не пришлось жалеть о жертвах своего скальпеля или других подручных инструментов.
  
  Покрутившись немного, Аня почувствовала, что долгожданный сон, готовый восстановить силы после эмоциональной встряски, который начал одолевать еще у соседей за столом, куда-то испарился. Поерзав немного, она вновь мысленно вернулась к животрепещущей теме привлечения к ответственности виновницы сегодняшних событий. Ромкина непримиримая позиция, откровенно говоря, ей импонировала. Она и сама была бы не прочь проучить хамку, посмевшую оскорбить ее дочь и довести до нервного срыва, спровоцировавшего преждевременные роды.
  О какой-то там лояльности по отношению к родительнице Кира речи не шло, но Анну смущало внутреннее убеждение, что им следует учитывать позицию Оксаны, все-таки в данном случае именно ее дочь - самое заинтересованное лицо. И вполне возможно, что страх за здоровье собственной малышки, продиктованный материнским инстинктом, перекроет все остальные морально-этические доводы. И тогда уже со спокойной душой можно будет отдать бразды правления в деле возмездия Роману Сергеевичу Полякову с его отцовскими связями, не опасаясь, что Ксюха потом обидится на своих заступников, обвинив их всех в неуместном рвении.
  Анна сама была матерью двоих детей и прекрасно понимала, что родная кровиночка для нормальной среднестатистической женщины всегда будет оставаться объектом обожания, который сложно подвергнуть конструктивной критике. Несмотря на поступки, из-за которых в первую очередь матери укоряют себя 'за недогляд', за издержки воспитания, находя оправдание для своих чад и ища злой умысел в отношении чужих детей. Пытаясь защитить и оградить всеми возможными и невозможными способами от их тлетворного влияния. И с пресловутой материнской ревностью к избранникам детей была знакома не понаслышке.
  Да, матери ревнуют, переживая за любимое дитя и считая, что оно достойно самого лучшего партнера для долгой, благополучной и счастливой совместной жизни, но насколько далеко можно зайти в подобных рассуждениях?
  В памяти снова невольно всплыл давнишний случай, теперь уже даже просто смешной. Но в тот момент Ане вовсе так не казалось, потому что на обливающемся кровью сердце скребли кошки, и удручала собственная беспомощность в изменении ситуации.
  
  ***
  
  После очередной ОРВИ, подхваченной младшим ребенком в детском садике, выздоровевшего сына участковый педиатр благополучно выписала. На улице, несмотря на морозец, стояла погожая погода. Во дворе детской районной поликлиники весело искрился под яркими лучами утреннего солнышка выпавший накануне снежок, и Аня решила, что можно не ждать автобуса, а неторопливо прогуляться до дома пешочком. Ребенку полезно подышать свежим воздухом перед обедом. К сожалению, дворники пока еще не успели управиться с уборкой снега во дворах, поэтому они не стали сокращать путь, а пошли по расчищенному мини-трактором тротуару вдоль главной улицы.
  Аня надеялась, что сумеет отвлечь пятилетнего сына разговорами, и тот не обратит внимания, что путь проходит мимо магазина детских товаров, но ее надежды не оправдались. Едва заметив витрины 'Детского мира', ребенок категорически уперся, не желая продолжать путь. Никакие уговоры про 'другой раз' и объяснения, что до зарплаты осталось несколько дней, и сейчас они не могут позволить себе непредвиденные траты, на сына не подействовали. Димка горячо убеждал, что не станет ничего клянчить, как в предыдущие разы. Дескать, он все понимает, и они только одним глазком посмотрят на игрушки.
  Материнское сердце, глядя на умоляюще состроенную мордашку и жаркие заверения в благоразумии, дрогнуло...
  Но, естественно, клятву свою маленький Димка не сдержал.
  Впрочем, это надо было предвидеть, раз в отделе игрушек целая витрина была заставлена новинками наборов LEGO. Сынок с упоением возился с конструктором с трехлетнего возраста и лет до тринадцати, собирая сложные модели, порой, без всяких схем, просто по вдохновению души. Правда, семейство радовало это увлечение, так как проблема с выбором подарков для мальчика на всякие праздничные даты была решена. А под горы деталей конструктора была даже выделена огромная выкатная тумба под его кроватью. Кроме того, Аня подозревала, что сын и читать-то научился очень рано благодаря своему увлечению. Потому что незадолго до пятого дня рождения застала его за сосредоточенным складыванием мелких букв в рекламных каталогах конструктора в слова, пытаясь прочитать сагу про легендарных Биониклов.
  Увидев очередную фигурку робота (рекламируемого в предыдущем каталоге), сын вцепился в прилавок обеими руками и заревел белугой, уверяя, что три дня до зарплаты ждать никак не может, потому что он давно мечтал именно об этом Бионикле.
  Аня пыталась призвать его к совести, и не позориться перед тетей-продавцом и другими покупателями. Старалась отвлечь уговорами, лихорадочно обшаривая взглядом витрину в надежде увидеть компромиссное решение возникшей проблемы. К сожалению, денег с собой действительно было слишком мало на то, чтобы купить что-то, способное заинтересовать маленького привереду. И в то же время страдала от понимания, что идти на поводу у капризов сына - крайне непедагогично. Расстройства добавляли мысли о том, что Димка сейчас наревется, вспотеет, а потом на улице глотнет холодного морозного воздуха и снова подхватит простуду.
  В отчаянии Аня решила поступить уж совсем непедагогично - за шкирку вытащить сына из магазина и на улице отшлепать за безобразное поведение. В конце концов, уже не такой и маленький, чтобы устраивать подобные сцены, заставляя ее краснеть перед посторонними людьми.
  Правда, до рукоприкладства так и не дошло.
  Неожиданно ребенок успокоился сам. Причем так внезапно, как будто просто выключили звук. Утерев рукавом мокрый нос, Дима еще разок всхлипнул и смущенно заулыбался. Слезы, зависшие на слипшихся ресничках, моментально высохли. (Сыну почему-то достались даже более густые и длинные ресницы, чем дочери, впрочем, может, так оно было и задумано, ведь девочкам проще подкорректировать это упущение Природы, воспользовавшись хорошей тушью).
  Аня удивленно обернулась, проследив за завороженным взглядом дитятки, и усмехнулась.
  Оказывается, рядом с ними оказалась маленькая девочка (наверное, ровесница Димки) со своей мамой и младшим братиком-грудничком в коляске.
  Дети буквально застыли, внимательно изучая друг друга.
  Аня снисходительно улыбнулась маме девочки, которая покупала какие-то погремушки для младшенького.
  Быстро управившись с покупками, молодая женщина подхватила дочь за руку и покатила коляску с младшим ребенком к выходу из магазина.
  Димка тут же вложил свою ладошку в Анину руку и потянул ее следом.
  От радости и облегчения, что удалось прекратить безобразную сцену, Аня поспешила уйти из магазина, едва успев в тамбуре натянуть на пританцовывавшего от нетерпения ребенка шапку и болтающиеся на резинке варежки.
  Вот только на улице оказалось, что Димка благополучно забыл, что они направлялись в сторону дома, где его ждали сладости на кухонной полке и обещанный мультик на DVD.
  Не реагируя на робкие попытки напомнить о том, что им в другую сторону, Димка целенаправленно потопал вслед за маленькой незнакомкой, будто зомбированный ослик на невидимой веревочке, привязанной к девочке.
  Вот тогда-то Аня и ощутила, что она неожиданно перестала существовать для собственного ребенка. Для своего ласкового котеночка, который, даже если отправлялся с бабушками-дедушками на прогулку, спустя ровно час требовал немедленного возвращения домой, потому что невозможно соскучился по любимой мамочке.
  Ему достаточно было только прижаться к Ане, понежиться в материнских объятиях, и получить поцелуй в румяную щечку, чтобы вновь чувствовать себя счастливым и готовым расстаться, снова отправляясь на прогулку... Счастье, что в детский сад он ходил без истерик при расставании. Зато какими теплыми и трогательными были встречи по вечерам!
  И вдруг вот так, в одночасье... будто мать вдруг стала совершенно не нужна...
  Для Ани нетипичное поведение ребенка оказалось настоящим потрясением, шоком! Она чувствовала себя глубоко несчастной и покинутой женщиной, ужасаясь от такой перспективы. Слишком сильна была ее привязанность к сыну, которого буквально обожала.
  Надо сказать, что девочка (в самом деле, весьма симпатичная, похожая на прелестную куколку: огромные ясные синие глазки в обрамлении светлых ресничек, удивленно-восторженно вскинутые бровки, крохотный курносый носик, чарующая полуулыбка и алые щечки), скорее всего, уже догадывалась о возможностях своих чар, которыми покоряла воображение юных поклонников. То ли просто, подчиняясь интуитивным порывам загадочной женской души, шла впереди рядом со своей матерью, то и дело оглядываясь, чтобы сориентироваться. И если ей казалось, что мальчик немного отстал, она специально притормаживала свою родительницу, удерживая ее, и мешая толкать коляску по плохо отскобленному от снежной наледи тротуару. При этом она так невинно и вместе с тем порочно-забавно бросала призывные взгляды из-под ресниц, что Аня невольно ассоциировала эту сценку с диснеевским мультиком 'Книга Джунглей'. Когда Маугли буквально ошарашила встреча с прекрасным существом у водопада, заставившим человеческого детеныша на время позабыть о существовании своих серых собратьев, Балу, Багиры и иже с ними...
  К счастью, женщину с детьми встречал муж. И появление взрослого мужчины рядом с предметом своего слепого обожания, маленького Димку слегка обескуражило и охладило.
  Воспользовавшись замешательством сына из-за впечатления от встречи счастливо завизжавшей девочки, повисшей у отца на шее, Аня быстренько утянула Димку за ближайший угол какого-то здания, и повела домой. Крепко вцепившись в маленькую ладошку и понимая, что не готова отпустить его от себя не только сейчас, но и в обозримом будущем. Даже ради его счастья.
  Смятенное сознание отказывалось подчиниться доводам разума, что Димка живой человечек со своими потребностями и желаниями. Чувство собственницы, готовой зубами перегрызть глотку любому, кто посягнет на ее семейную идиллию, буквально зашкаливало. Противно было осознавать, что ревность к посторонним настолько сильна, потому что просто наивно и глупо надеяться, что для сына она навсегда останется единственной любимой женщиной.
  Но в тот момент Ане было не до копания в собственной душе, пытаясь нащупать предпосылки внезапной вспышки необоснованной ревности к невинной малышке.
  Было просто плохо от осознания того, что когда-нибудь это произойдет, и сыну дороже будет какая-то посторонняя девчонка, а не собственная мать. И еще накрывало огромное облегчение о том, что это наваждение кончилось. И ее мальчик снова с ней...
  Надо сказать, что ребенок переключился довольно быстро, и уже подходя к подъезду дома весело чирикал о своих планах 'пообедать' сладостями и первым делом посмотреть обещанный мультик, а не разобраться в ящике с игрушками.
  Анька же до самого вечера ходила под гнетущим впечатлением, не зная, плакать ей или смеяться из-за собственной непредсказуемой реакции на забавную ситуацию. И потом еще несколько дней вспоминала свое угнетенное душевное состояние, приглядываясь к поведению ребенка...
  А ту девочку, из-за которой Ане пришлось пережить немало неприятных минут, с тех пор больше не встречали, скорее всего, ее семья перебралась в другой район Москвы.
  
  Сделав нелицеприятные для себя выводы из той давней истории из Димкиного детства, Аня очень надеялась, что когда придет время, она сумеет справиться с собственническими инстинктами и отпустить сына, лишь бы ее драгоценный мальчик был счастлив в своем выборе.
  
  ***
  
  Наконец-то распрощавшись с гостями, Рома, которому, несмотря на навалившуюся усталость, не терпелось немедленно начать действовать, вновь вернулся к беспокоившей его теме обсуждения иска против Кирюхиной мамаши.
  - Рома, перестань, пожалуйста, а то я начинаю чувствовать себя Павликом Морозовым, - устало попросил собиравшийся отправиться спать Артем.
  Рома шагнул ближе, обняв нахохлившегося юношу со спины:
  - Тёмыч, ну ты сам посуди, кто, если не ты, должен быть заинтересован в том, чтобы на твою семью не наезжал кто попало?
  - Ром, меня и самого еще толком не отпустило. До сих пор киплю от негодования. И все же присутствует внутреннее убеждение...
  - Так абстрагируйся, - посоветовал Роман, не дослушав. - Ты же мужик, Тёмыч! Решения должен принимать мужчина.
  - То, что ты меня трахаешь, а не наоборот, не дает тебе право сомневаться в том, что я не баба! - резко вывернулся Артем из объятий партнера.
  - Тогда не давай повода, - желчно заметил Роман, с вызовом складывая на груди руки.
  - Хочешь кулаки почесать - я к твоим услугам, - зло прищурился Тёмка.
  - Хочу. Но не об тебя. От тебя я хочу добиться понимания, что ты просто обязан доказать способность самому позаботиться о своих девчонках...
  - В любом другом вопросе! - вскипел юноша. - Но тут речь не о моем желании и амбициях, а о том, что мы можем влезть туда, куда Ксюха нас не просит! А вдруг, Кир - ее судьба?
  - При чем тут судьба, когда речь идет о жизни и здоровье? - завелся старший парень.
  - При всем, Рома. Взгляни чуть дальше своего носа. Тебе бы понравилось, если бы она стала лезть со своими советами, регламентируя наши отношения, посчитав, что делает благое дело?
  - Ты куда-то не в ту степь заехал, - недовольно фыркнул Роман. - При чем тут наши с тобой отношения?
  - Ром, я не хочу проворачивать такие дела за ее спиной. Клянусь тебе, если буду уверен в том, что Ксюха жаждет сатисфакции, я обязательно поддержу эту идею с иском.
  - А без ее 'одобрям' никак? - съехидничал мужчина. - Пора избавляться от своей инфантильности, Тёмыч, тебе почти двадцать лет!
  - Ну давай еще скажи, что ты в мои годы готов был армией командовать, - огрызнулся уязвленный Тёмка, невольно проехавшись по их десятилетней разнице в возрасте.
  - Представь себе, морально был готов, - посмурнел старший парень, почувствовав болезненный укол. Время от времени он сам задавался мысленным вопросом, насколько скоро наступит пора задумываться над разницей в возрасте с партнером. - Только кто бы мне дал развернуться...
  - Пришлось ограничиться коллекционированием адептов иной веры в идеальных мужиков, - вырвалось у Тёмки неожиданно для самого себя.
  Вообще-то он старался не заморачиваться тем, сколько парней у Романа было до него. Во-первых, потому что у каждого человека может быть собственное небезупречное прошлое. А, во-вторых, дать понять любимому человеку, что подвержен такому убогому недугу, как ревность - это недопустимо, и зачастую приводит не к убежденности в глубоких чувствах, а доставляет массу ненужных проблем обоим. Негативно окрашенное, болезненное чувство, обычно возникающее при ощущаемом недостатке внимания, любви, уважения или симпатии со стороны человека, которого ценишь, теперь уже отсутствовало. Им обоим хватило одной затяжной ссоры для того, чтобы понять, как тошно друг без друга. А разжигать и подпитывать в душе отрицательные эмоции, желание безраздельно распоряжаться всем временем, душевными и телесными силами любимого человека, выражая недоверие и подозрительность, ни к чему хорошему не приведет...
  Только к саморазрушению личности.
  - А вот этот выпад был сейчас продиктован вовсе не гуманными соображениями, - резко посерьезнел Роман.
  - Извини, вырвалось, - стиснул челюсти Тёма, коря себя за несдержанность.
  - Ладно, проехали, - неожиданно согласился Рома, решив, что обязательно позже поднимет еще и этот вопрос. Ему вовсе не нужно было, чтобы у Тёмки закрались хоть малейшие подозрения и повод сомневаться в том, что он единственный и неповторимый. Именно тот, кого он и пытался отыскать среди множества предыдущих претендентов, с которыми оказалось интересно занимался лишь сексом. - Речь не обо мне. Хорошо, допустим, ты учитываешь чувства собственной жены к другому парню... хотя, если честно, Тём, это звучит бредово, - вскользь заметил провокатор. - А если из-за преждевременных родов со здоровьем твоего ребенка в будущем начнутся проблемы?
  - Не каркай!!! - взвился Артем. - Я сам до колик боюсь даже думать на эту тему. Тут вообще без вариантов! И все-таки я хочу, чтобы Ксюшка мне по-прежнему доверяла. Я люблю свою дочь, и волнуюсь о ее будущем, но уважаю и ее мать. Попробуй просто меня понять, не бросаясь голословными и обидными обвинениями в том, что мне наплевать на близких. А то наворотим дел...
  - Не знаю, как твой демарш расценивать. Честное слово. У меня просто в голове не укладывается занятая тобой позиция, - сокрушенно вздохнул Роман, отчаявшись достучаться до разума зациклившегося на своем Тёмки.
  - Я тоже ужасно чувствую себя. Не дави на мое самолюбие.
  - Если это самолюбие, а не что-нибудь другое... - оставив за собой последнее слово, удрученно махнул рукой Ромка, но не выкинул из головы мыслей об этой непростой ситуации.
  - Я и так чувствую себя кругом виноватым: не был рядом с Ксюшкой, не смог оградить ее от нелепых претензий... Не я придумал план мести... Я вообще-то без тебя что-нибудь стою? - горько усмехнулся младший парень.
  - Да! - тут же уверенно отозвался Роман.
  - Тогда учитывай, пожалуйста, мое мнение в своих макиавеллевских комбинациях, - попросил Артем, впрочем, не особо надеясь, что ему удалось переубедить Ромку. - Мне плевать на этику в отношении Кирюхиной матери, и на самого него, если честно - тоже. Но мне не безразлична Ксюшка. Ради нее прошу.
  
  ***
  
  На следующий день ребята чуть не извелись в ожидании звонка от Ксюхи, которую обещали во второй половине дня перевести из палаты интенсивной терапии в послеродовую. Рома удивился, что ей выделили не VIP- палату, а попроще, на две персоны. И хотел уж было наехать на Егора, чтобы он посодействовал в передислокации. Но Оксана уверила, что это ее инициатива, дескать, так хоть поболтать с живым человеком будет возможность, а то совсем скучно целую неделю прозябать в четырех стенах. Почему-то всего несколько одноместных палат были заняты мамами, находившимися вместе с новорожденными. Остальные женщины пока что могли позволить себе небольшую передышку от забот о малышах, прежде чем вернутся домой и окунутся в повседневную жизнь, посвященную ребенку.
  Рома с Артемом, на несколько часов задвинувшим временную работу, на которую, как и собирался, юноша устроился летом, поехали к девушке днем, не дожидаясь вечерних часов посещения. Тем более, вечером после работы должна была заехать Аня, а всех посетителей скопом вряд ли пустят в палату одновременно.
  
  Без животика, осунувшаяся после суток, проведенных на одной минералке, да еще и на фоне больничной койки, застеленной бельем веселенькой расцветки, Оксана выглядела непривычно худенькой и болезненно бледной. Однако девушка нашла в себе силы улыбнуться растерявшимся от жалкого зрелища и чуть замявшимся на пороге парням, облаченным в одноразовые медицинские бахилы, халаты и маски. Одной из позиций, запрещенных для передачи в палаты роженицам, оказались цветы, поэтому ребята заявились только с разрешенными соками и молочными йогуртами.
  Поговорить обо всем как следует не получилось, потому что Тёмка с Романом пришли навестить Оксану в неурочный час. Успели лишь поздравить молодую мамочку, обменяться бурными впечатлением о Катюшке, которую удалось увидеть накануне, как заявилась дежурная медсестра. И попросила посетителей удалиться, ссылаясь на то, что в тихий час пациентам положено отдыхать, дескать, если уж не сочувствуют собственной родственнице, то следует уважать хотя бы права ее соседки по палате.
  Артем поцеловал жену, пообещав приехать на следующий день и в указанное для посещений время. Рома же задержался рядом с Аниной дочерью чуть дольше, отослав Тёмку поставить йогурты в холодильник, находившийся в холле.
  Вышел он буквально спустя три минуты, крайне недовольный.
  Оксана холодно осадила соседа с его предложением подать исковое заявление, процедив, что в данный момент даже слышать не хочет ни о Кирилле, ни о его придурочной матери, однако, категорически запретила всякие претензии против невменяемой тетки от чужого имени.
  
  Девушке очень не хотелось распространяться о том, что творилось у нее на душе. Первым делом оказавшись в послеродовой палате и добравшись до мобильного, она позвонила Лерке, закидавшей ее смс-ками с вопросами о ее самочувствии. После положенных поздравлений, охов и ахов, подружка, наконец, виновато призналась, что у Марины Львовны были все основания подозревать Оксану в том, что именно из-за нее Кирилл куда-то уехал. Ксюшка была еще слишком слаба, чтобы подробно обсуждать полученную информацию к размышлению, и почему подруга скрытничала столько времени о том, что Кир не угомонился и не забыл ее. Сейчас Оксане было вовсе не до бывшего возлюбленного и причин, которыми он руководствовался, принимая столь решительные действия, которые трудно было ожидать от разумного парня.
  Анестезия давно отошла и Ксюха пыталась понять, стоит ли просить еще обезболивающего, или можно терпеть ноющую боль в области шва.
  Минувшие сутки остались в памяти полубредовым кошмаром. Мало того, что ее все еще лихорадило и трусило после стресса и операции, а беспокойство о ребенке не давало впасть в спасительное забытье, так еще надо было переворачиваться с боку на бок. Первый раз, после того, как сняли лед, и пришел хирург с требованием перевернуться, Оксана даже ушам своим не поверила, решив, что у нее слуховые галлюцинации. Девушка не то что пошевелиться, она и дышать-то боялась глубоко, опасаясь, что шов разойдется от мелкой вибрации тела, и внутренности выпадут наружу. В области шва припекало и горело огнем, а вот в груди разливался леденящий душу холод. Она почти не чувствовала своих коченеющих пальцев рук и ног. И лишь слабое попискивание подключенной аппаратуры убеждало ее в том, что она жива и относительно здорова.
  Однако с горем пополам ей удалось осилить необходимое физическое упражнение. Хирург остался доволен, оставив ее на попечение дежурных сестер. Немного придя в себя и озвучив свои страхи заплетающимся языком, Ксюха здорово повеселила медичку, расплывчато успокоившую ее, мол, это обычная практика для ускоренной реабилитации после операбельного вмешательства.
  Утром приходил Егор, и, выслушав ее жалобы, авторитетно подтвердил, что ее состояние вполне нормально. Причин не доверять мнению Панова у Оксаны не было. Его визит благотворно повлиял на Анину дочь.
  Но после ухода потенциального отчима, Ксюшка вновь загрустила, пытаясь абстрагироваться от болезненных ощущений в ожидании, когда истекут положенные сутки ее нахождения в интенсивной терапии.
  И теперь, хоть она и была рада навестившим ее Артему и Роме, больше всего Оксане хотелось увидеть свою малышку, которую обещали принести вечером. Правда, не на кормление, а просто показать. Пока еще у Ксюхи держалась незначительная температура, и девушка терялась в догадках - это последствия кесарева сечения или признаки того, что скоро придется сцеживать невостребованное молоко. Наливающаяся грудь нещадно ныла...
  
  Побоявшись еще больше расстраивать помрачневшую Ксюшку, Рома поспешно согласился не предпринимать никаких шагов до того момента, когда она немного оклемается, понадеявшись, что уже в ближайшее время Оксана передумает. Тепло распрощавшись с девушкой, Ромка настоятельно рекомендовал ей побольше отдыхать, набираясь сил, и думать о чем-нибудь приятном.
  - Если что-нибудь понадобится, звони в любое время, привезу, - обронил сосед, выходя из палаты.
  - Не волнуйся, Ром, конечно позвоню. Ты же знаешь, я не постесняюсь, - улыбнулась Ксюха, слабо помахав ему рукой, и не заметив любопытствующий взгляд соседки по палате, которая старательно делала вид, что крепко спит.
  
  ***
  
  Тёмке Роман решил пока не стал озвучивать приватный разговор с Ксюхой. Тем более и одному, и второму нужно еще было появиться на работе. Артем забрал оставленный накануне на стоянке возле клиники байк и уехал.
  Однако уже вечером, вернувшись домой, Роман снова вернулся к щекотливой теме, решив, что Ксюху можно и не ставить в известность, чтобы ее не терзали моральные аспекты данного вопроса.
  
  - Ну так в чем дело, я что-то не пойму? - остановился Ромка, вновь обернувшись к Артему. - Именно ради Ксюшки и Кати все и затеяно. Не ради же себя.
  - Ром... Я не знаю, как тебе объяснить, но мне просто как-то не по себе. Вот представь, что мои родители на тебя наехали... или твои - на меня.
  Роман скептически скривился.
  - Ты только гипотетически представь такой вариант, - не сдавался Артем. - И как мы с тобой после этого можем общаться, когда дошло до судебного разбирательства? Это же столько гадости всякой, столько грязного белья натрясут... Все-таки родители - это...
  - Я не понял? Что тебе дороже - мнение Кира или здоровье собственных жены и ребенка? Тебе что, плевать на них? Или ты испугался, что...
  - Прекрати выставлять меня трусливой свиньей! - возмущенно перебил Артем. - Я тебе совершенно о другом говорю. Здесь особый случай! У тебя твое 'хочу', как обычно, реальный мир застилает, а ты не подумал о том, что ей сейчас вообще не до этого? В общем так: если Ксюха не против того, чтобы мы вмешивались, то я обеими руками - за! А если мы влезем в ее отношения с Киром...
  - Да ты всерьез решил, что этот мудак способен на серьезный поступок из-за того, что пару раз попытался добиться встречи с ней?
  - Не знаю... Я почему-то верю, что у него к Оксанке ничего не перегорело.
  - А, может быть, просто взыграло в одном месте, когда он ее бросил, а она быстренько замуж вышла? И без него не пропала, а, наоборот, оказалась в шоколаде?
  - Думаешь, удобно жить просто 'в шоколаде', когда на сердце пустота? И сидя рядом с нами, завидовать подружкам, у которых есть настоящие, а не фиктивные отношения со своими парнями? Дурак ты, Ромыч.
  - Ну конечно, один ты только с тонкой душевной организацией, а у меня шкура, как у бронтозавра, и души нет ни фига, и принципов никаких, так, что ли? - язвительно спросил Роман.
  - Все равно, я считаю, что нельзя так...
  - Нельзя на людей в общественных местах бросаться, да и вообще нельзя трогать моих близких, ясно?! Пусть эта дура, как там ее, Марина Львовна, в наморднике ходит, если не умеет себя вести. Я бы по-другому с ней поговорил, не прибегая к цивилизованным методам, не будь она бабой. Ну ничего, я этому сучонку объясню, чтобы и сам подальше держался и мать свою приструнил!
  - Я бы тоже объяснил! - с вызовом вскинулся Артем. - Я уже пытался с ним связаться через Лерку. Но она сказала, Кира вообще в городе нет. Он еще в конце весны уехал куда-то, далеко и надолго. Может, поэтому его мать и бесится.
  - Ну вот и хорошо, что умотал, хоть мельтешить рядом не будет. Может, Ксюха и вообще о нем думать забудет. И мне, честно говоря, насрать, по какому поводу эта стерва бесится. Но я буду не я, если она не перестанет спать спокойно.
  - Ром...
  - Последний раз спрашиваю, будешь писать исковое заявление?
  - Пока не поговорим с врачами и Ксюшкой - нет.
  - Не ожидал я от тебя такого малодушия! Да я бы за собственную дочь голыми руками удавил!!!
  - И что дальше, Ром? Ну затеем мы это дело...
  - И правильно! Чтобы в другой раз неповадно было.
  - А если Оксанка против? Если потом будет всю жизнь нас упрекать, что мы с тобой виноваты, что Кир...
  - Да что ты докопался до него? Свет на нем клином не сошелся! Другого найдет! Да и не найдет - неважно. Девичью мечту выйти замуж осуществила, программу-минимум по поводу материнства реализовала.
  - Ага, и всю жизнь меня за это добрым словом поминать будет. За то, что я ей эту самую жизнь сломал! Доучиться нормально не получилось, а теперь с ребенком на руках! Кого и где Ксюшка искать будет? Много ли ты найдешь тех, кто готов чужого спиногрыза воспитывать?
  - Не смей так говорить про Катю! Я вообще не собираюсь отдавать нашу малышку какому-то там потенциальному...
  - Я тоже не собираюсь Катю никому отдавать! Именно поэтому хочу, чтобы Анина дочь мне доверяла. Ты сам подумай - какая нормальная мать откажется от своего ребенка, чтобы устроить личную жизнь? А я хочу, чтобы Ксюшка могла мне доверять в любых вопросах, касающихся ее и нашего ребенка!
  - Значит, ты хочешь быть кругом хорошим, только я получаюсь кровожадным монстром, жаждущим мести?
  - Я такого не говорил.
  - А знаешь, если тебя так волнует этическая сторона вопроса, я ведь, в крайнем случае, могу и сам выступить родственником со стороны отца ребенка, и накажу абсолютно постороннего человека за оскорбление чести и достоинства, повлекшие за собой угрозу жизни ребенка и матери...
  - И кем же ты мне приходишься, родственничек? Думаешь, если дело зайдет так далеко, у Кировой мамаши или ее родни не найдется смышленого адвоката, который снова Ксюху изваляет в грязи за то, что с геями связалась? Ты такой 'всемирной' славы для нас хочешь?
  - Ох, я же чуть не забыл, что ты до сих пор шифруешься! - ехидно бросил Ромка. - Да, конечно, пусть грязью жену и дочь обливают, главное, чтобы собственные родители не узнали, что их сын...
  - Заткнись! Иначе сейчас наговоришь то, о чем потом будешь жалеть... или просто огребешь по морде, - еле сдерживаясь, процедил Артем.
  - Последний раз спрашиваю, будешь мне помогать?
  - Пока сам не поговорю с Ксюшкой - нет.
  - Вот, блин! - сплюнул Ромка. - Правду в народе говорят - муж и жена - одна сатана.
  - А ты чего ожидал?
  - Ты - мой парень!
  - А Ксюха - не только моя жена, но и мой друг. Нельзя с друзьями так поступать, за их спинами свои амбиции тешить... - в сердцах хлопнув дверью, ушел Артем ночевать в Ксюхину комнату.
  
  ***
  
  Оставшись в одиночестве, Рома долго не мог уснуть. Внутри молодого мужчины все кипело от негодования на непробиваемость Артема. Прокрутившись полночи и слегка остыв, он все-таки нашел в себе силы признать, что доля рационального подхода к этой неприятной теме в словах любовника есть. По уверению специалистов, с которыми Рома уже успел переговорить сам, с новорожденной девочкой при должном уходе должно быть все в порядке. Это обстоятельство несколько примиряло его с Тёмкиной позицией. Но все равно Кирюхину мать стоило как следует припугнуть, иначе, почувствовав себя безнаказанной, она и впрямь может возомнить себя орудием справедливости. И если Кир не оставит попыток добиться Ксюхиного расположения в будущем, не даст она им спокойной жизни.
  Впрочем, судьба Кирилла Романа трогала мало. Гораздо важнее было ублажить собственное 'хочу', как верно заметил любимый парень, и учесть пожелания дорогих и близких сердцу людей.
  Наверное, не было еще такого случая, чтобы Ромкин изворотливый ум не нашел подходящего решения проблемы.
  
  И буквально на следующий день в присутствии отцовского знакомого, имеющего в определенных кругах великолепную репутацию удачливого адвоката, состоялась встреча Романа с мужем возмутительницы спокойствия.
  Оброненная Егором фраза о том, что с более уравновешенными эмоционально мужиками договориться всегда проще, невольно нашла подтверждение и из уст Поланского, одобрившего предложенную Романом Сергеевичем версию решения вопроса.
  
  Продемонстрировав Глебу запись из кафе с камер наблюдения в торговом центре, которые доставили Поланскому через два часа после того, как тот пожелал иметь материал для ознакомления, адвокат ненавязчиво объяснил расстроенному и растерянному отцу Кирилла возможные негативные последствия безобразной выходки его жены, ссылаясь на пункты и статьи Уголовного и Гражданского Кодексов РФ.
  Рома аж заслушался, поежившись, до того у Поланского складно выходило запугивать невольную жертву.
  Поначалу, правда, Королёв-старший даже пытался возмутиться, дескать, он понятия не имеет, что они тут пытаются инкриминировать его семье, подсунув какую-то фальсификацию. Мол, Марина никогда себе подобного бы не позволила. Но чем дольше и внимательнее он вглядывался в довольно приличную запись компромата, тем больше понимал, что респектабельно выглядевшие и серьезно настроенные мужики, заявившиеся к нему в офис, ничего не приукрашивают.
  Он ведь еще несколько дней назад почувствовал, что Маринка из-за чего-то жутко расстроена. Жена ничего ему так и не объяснила, сославшись на неприятности на работе. Лишь из обрывочных фраз ее разговора по телефону с подругой, дескать, она сама сожалеет о такой глупости, и не знает, что это на нее накатило, заподозрил, что проблема вовсе не на работе. Тем более что Марина отгуливала последние денечки отпуска.
  В чем-то Глеб понимал жену, сильно сдавшую после отъезда Кирилла. Ей никогда не нравился образ жизни его брата Бориса, пытавшегося заглушить давнюю боль потери, перебирая мужские профессии с подоплекой суровой романтики. Она не хотела, чтобы сын становился таким же неприкаянным и несчастным, чтобы мотался по огромной стране за длинным рублем. Жена вбила себе в голову, что Кирилл губит собственную жизнь, бросив престижную работу в Москве, оставив семью, отказавшись от цивильных условий уютного теплого дома. Он тоже не слишком одобрял авантюрную задумку единственного ребенка. Но решил, что сыну надо попытаться попробовать пожить по-другому, чтобы точно понять, чего тот хочет.
  Видимо, у Марины просто долго скапливалось, вот и накипело так, что прорвало. Не настолько уж она и ненормальная мать. Она-то была уверена, что Кир просто сохнет по бывшей девушке, а тут выясняется, что его пассия вовсе и не в такой же грусти-тоске, а вполне себе живет припеваючи, и даже в положении. В то время как их сын где-то там, на чужбине на что-то надеется. Вот и подействовала эта злополучная встреча с объектом семейных разногласий на Маринку, как красная тряпка на матерого быка.
  Просто сорвалась. Наверняка уже жалеет, раз виновато избегает привычных уже рассуждений на тему привязанности сына... даже жалко ее, дуреху. Особенно если представить, что Кирюшка узнает про безобразную сцену и встанет на сторону Оксаны.
  Матерям, говорят, очень тяжело мириться с тем, что любимая женщина для мужчины становится ближе родной крови...
  
  - Надеюсь, Вы сумеете убедить свою супругу в том, чтобы она...
  - Извините, надеюсь, с Ксюшей и ее ребенком сейчас все хорошо? - перебил Глеб, очнувшись от невеселых раздумий.
  - Пока что трудно сказать, - неопределенно отозвался адвокат, напуская тумана.
  - Мне ужасно неловко за этот инцидент. Может быть, я могу как-то компенсировать моральный ущерб? Или лучше сначала Марине Львовне самой извиниться? В каком роддоме Оксана находится? Можно ее навестить?
  - Советую Вам и в особенности Вашей жене держаться от Оксаны Анатольевны как можно дальше! - прорычал Ромка, жалея, что Артем не видел этой записи. Тогда бы, наверное, не стал так радеть за отношение Ксюхи к ее бывшему парню. - И имейте в виду, если, не дай бог, злонамеренное действие Вашей жены аукнется Оксане или ее ребенку впоследствии, ее муж...
  - Роман Сергеевич, - холодно напомнил разгорячившемуся Роме адвокат, который привык действовать по собственному сценарию, - мы с Вами договаривались, что обсуждать данный вопрос буду я, а Вы просто присутствуете при нашем разговоре.
  - Хорошо, - сдержанно отозвался Рома, скрипнув зубами...
  
  Выслушав заверения от Королёва-старшего, что он проникся серьезностью вопроса и оставив подавленного клиента поразмышлять над тем, как ему дальше быть, мужчины забрали компромат и ушли.
  Ромка не мог сказать, что получил истинное удовлетворение от провернутого дела, но на душе стало легче. Глеб клятвенно пообещал приструнить любимую супругу. А уж как он будет объясняться со своей женой - пожалеет и посочувствует своей женщине или подробно растолкует ей, какая она дура, раз так подставилась - плевать. Хотя, судя по первому впечатлению, отец Кирилла вполне себе адекватный мужик, и наверняка выскажет своей благоверной, чтобы она подумала, как будет оправдываться перед сыном, которого пыталась защитить от мнимых посягательств Аниной дочери...
  
  ***
  
  Свою квартиру к выписке Оксаны с ребенком из роддома ребята буквально вылизали. И что удивительно, не прибегая к помощи Ани, которая пока что не могла взять даже полноценный отгул, так как работала на двух участках, подменяя находящуюся в отпуске коллегу. Кто же мог предположить, что ей самой отпуск, запланированный на сентябрь, понадобится немного раньше.
  Впрочем, Ромка с Артемом, почему-то пару дней едва разговаривающие друг с другом, без женского надзора не оставались. Лидия Николаевна добровольно взвалила на себя некоторые обязанности, удивляя Анну своим энтузиазмом.
  Больше всего времени занял сбор детской кроватки и пеленального столика. Купив детскую мебель и мужественно отказавшись от услуг сборщика, ребята решили, что справятся сами, благо весь необходимый монтажный инструмент в доме имелся.
  Глядя на их мучения в попытке прочитать нелепую инструкцию и раскиданную по всему полу головоломку из различных комплектующих будущей конструкции, Ромкина мать попеняла обоим за скаредность. За что была изгнана пристыженным и сердитым сыном в помощь Ане на кухне, с пожеланием не лезть в чисто мужские дела.
  К счастью, вскоре приехали Тёмкины родители. И Валерий Николаевич без всяких инструкций за полчаса управился с возникшей проблемой, укоризненно высказав сконфуженному Артему, дескать, совсем он в своей Москве позабыл, откуда у нормального мужика должны руки расти.
  В предвкушении скорой встречи с малышкой, женщины быстренько навели порядок. Протерли дезинфицирующим раствором установленные на заранее оговоренные с Оксаной места столик и кроватку. Застелили ее приготовленным бельем и разложили детское приданое по ящичкам комода.
  Оставив Лидию 'за старшую', Аня отправилась устраивать Тёмкиных родных (до сих пор находящихся во власти заблуждения о роли Романа в жизни их сына), у себя в квартире. Благо Димка все еще отдыхал в деревне, и комната детей оказалась свободна для приема дорогих гостей, тоже жаждущих увидеть свою внучку...
  
  ***
  
  Оксану выписали только на одиннадцатый день вместо седьмого, как она надеялась. Девушка очень расстраивалась из-за врачей-перестраховщиков. Сначала им не нравилось, что так долго держится температура. Вроде бы и шов хорошо заживал, но, видимо, все равно какие-то внутренние воспалительные процессы присутствовали. Егор уверял, что, к сожалению, так бывает, потому что при всем старании врачей, они все-таки не боги, и не умеют творить чудеса. А у разных людей, независимо от пола и возраста, организм по-разному воспринимает постороннее вмешательство в естественные процессы.
  Сама же Ксюха грешила на то, что это все-таки из-за шва, который она нечаянно намочила, решив самостоятельно принять душ в тот же вечер, когда ее перевели в послеродовую палату. Или из-за молочного йогурта прямо из холодильника. Впрочем, тут она утверждать не решалась, потому что горло першило и после операции, из-за введения в трахею интубационной трубки.
  Обидно, что назначили сильнодействующие и, как показалось Оксане, не привычной к подобным процедурам, жутко болючие антибиотики. Про то, каково было передвигаться, пока не сняли швы, согнувшись в три погибели и шаркая ногами по полу, как древняя старуха, это отдельная песня. Да и остальные прелести, сопровождающие послеоперационное состояние, тоже заслуживали отдельной оды, о которой, впрочем, Оксана могла поговорить лишь делясь 'страстями' с соседкой по палате и подругами по несчастью. Плакаться не то что мужу, но даже и родной матери девушка стеснялась.
  Потом выяснилось, что Катюшка, ее крохотное голубоглазое чудо, не набирает в весе. А самым большим расстройством стал вердикт педиатра, настоятельно рекомендовавшего вообще отказаться от кормления грудью из-за этих самых антибиотиков, способных наградить ребенка жестоким дисбактериозом.
  О подобной проблеме Ксюха знала не понаслышке. Она смутно помнила, что мама сама вначале кормила брата. С Димкой матери делали кесарево сечение и потом пичкали антибиотиками. Летняя жара того года держалась в районе +35, поэтому всем, кому делали операцию, антибиотики назначали без вариантов. Оксана помнила, как все семейство переживало, сочувствуя маленькому Димке, который и есть-то толком не мог, потому что постоянно крутило животик. А от дисбактериоза грудничку прописали какие-то сладкие капли перед едой, которые нельзя было разбавлять водой, и он давился из-за приторного сиропа. В общем, 'веселуха' была еще та... До тех пор, пока маме ее гинеколог категорически не запретила кормить грудью, отругав и ее, и заодно педиатра из детской поликлиники, придерживающегося традиционной методики. Сама гинеколог семьей была не обременена, и свободное время посвящала изучению инновационных методик по ведению беременности и выхаживанию новорожденных.
  Собственно, ее вмешательство и решило проблему. У Димки примерно через месяц наладилось нормальное пищеварение, а мать еще полгода страдала от последствий лечения антибиотиками.
  И в данном случае, Оксана не желала вреда своему ребенку. В конце концов, хоть и считается, что грудное молоко способно укрепить иммунитет, но если оно приносит больше вреда, чем пользы, зачем упираться? К тому же сейчас можно купить любые детские смеси, были бы средства или такие спонсоры, как их Ромка.
  Егор, правда, сказал, что сам закажет необходимое питание для новорожденной, чтобы точно быть уверенным в том, что оно качественное, а не контрафактная подделка. Да и цены по оптовым поставкам значительно отличаются от тех, которые накручивают при розничной продаже.
  
  Накануне выписки Аня передала дочери одежду и косметику, намекнув, чтобы Ксюша позаботилась о том, в каком виде предстанет перед объективами фотокамер на ступеньках роддома. Дескать, дублей-то переснимать не будут, и чтобы самой на себя потом можно было взглянуть без слез, лучше перестраховаться.
  
  Провожали Оксану и Катю растроганные и, видимо, как следует отблагодаренные врачи и медсестры с пожеланием непременно приходить еще. Оксана скромно улыбалась и кивала, опасаясь зарекаться, но в ближайшие лет пять-десять, уж точно не хотела вновь проходить через эту почетную процедуру. Теперь она прекрасно понимала, что значит для женщины родить ребенка. И даже не могла определиться (наслушавшись разговоров с соседками по палатам), что лучше - самой рожать, может быть, мучаясь несколько часов подряд, а потом еще неделю ходить с красивыми звездочками лопнувших сосудов на лице, или вот так, когда сам процесс извлечения ребенка прошел мимо сознания?
  
  Накормленная перед выпиской и переодетая в сухие памперсы Катюшка блаженно покряхтывала, давая себя нарядить в красивые одежки. В отличие от орущего во всю мощь легких ребенка, которого пеленали на соседнем столике, тоже готовя вручить счастливому папаше.
  Оксану встречала целая делегация: Артем со своими родителями, Анатолий, Аня с Егором, и даже Роман с Валерией. Ромка еле уговорил свою мать, которой не терпелось увидеть девочку, остаться дома. Если еще его присутствие, как свидетеля со свадьбы молодых родителей можно было объяснить (тем более, он находился за рулем машины, на которой собирались забирать Оксану с дочерью), то присутствие 'дальней родственницы' непонятно с чьей стороны вызывало некоторое недоумение. Лида и сама понимала абсурдность своего желания увидеть крошку хоть одним глазком, поэтому постаралась взять себя в руки, успокоенная обещанием сына, что тот обязательно пришлет ей фотку сразу же, а воочию она сможет познакомиться с ребенком чуть позже в ближайшие дни.
  И чуть в сторонке, стараясь не мозолить глаза взволнованной предстоящей встречей родне и друзьям - Марго с огромным букетом.
  Лерка недобро косилась на подругу Кирилла, но не горела желанием затевать скандал в столь радостный день. Хотя искренне считала, что, несмотря на поддержку девушки в тот злополучный день, ей тут вообще делать нечего. Ксюхе вряд ли нужны Риткины поздравления и извинения 'за тетю Марину'.
  
  Валерия долго размышляла, написать ли отсутствующему в социальной сети Киру, что тут произошло, и что у Ксюхи действительно родилась девочка, но потом твердо решила, что не станет. Девушка сама настолько оказалась шокирована выходкой его матери, что теперь уже вовсе не была уверена, что у Оксаны с Кириллом когда-нибудь может выйти что-то путное. Эта мегера точно не даст им спокойной жизни, или постоянно будет попрекать и сына, и невестку чужим ребенком. Ну нафиг таких родственничков.
  
  Лерка хоть сама и сгорала от нетерпения увидеть дочку подруги, но ей было до ужаса забавно наблюдать за парнями. Тёмка превратился в натянутую струну, то и дело проверяя какие-то настройки в фотокамере, вяло отмахиваясь от родителей, наперебой дающих ему наставления, как надлежит вести себя молодому отцу, в надежде, что они ему непременно пригодятся в самое ближайшее время. Лерка недоумевала, почему фотик у него в руках, ведь обычно папочке вручают новорожденного. Впрочем, по ее прикидкам, пока еще в запасе было около четверти часа до того, как выпустят Оксану, поэтому она не стала уточнять, как Артем выйдет из положения.
  Аня с Егором тихонько ворковали о чем-то своем, обнявшись в сторонке. Ксюхин отец, стараясь не слишком откровенно пялиться на бывшую жену, украдкой разглядывал счастливую парочку. Лерке было немного жаль мужика, видимо, так и не забывшего о прожитых с Анной Андреевной годах. Ей пока было сложно представить, отчего люди перестают любить друг друга и пытаются построить новую семью, оставив в руинах прежнюю любовь и детей. Ведь когда-то и Ксюхины родители любили друг друга, и считались вполне себе крепкой ячейкой общества. Впрочем, на собственной шкуре Валерия не хотела бы узнавать цену предательства чувств. Слишком хорошо помнила наигранное веселье тети Ани в желании не показывать, как обидно и больно оказаться брошенной женщиной. А особенно пробирало от играющей на губах улыбки, сочащихся сарказмом реплик и при этом потухшего, какого-то безжизненного взгляда в глазах Анны Андреевны, в то время, пока тянулся бракоразводный процесс и первые полгода после него. Напускное безразличие давало Ксюхиной матери иллюзию независимости и умения держать удар. И многие покупались. Но Лера слишком часто бывала в семье подруги, чтобы не отметить перемены, происходившие с Анной Андреевной тогда. Сейчас же женщина будто получила вторую молодость. Как же все-таки преображает взаимная любовь, пусть даже и настигшая в зрелом возрасте.
  Валерия по-доброму завидовала Ане и Егору, надеясь, что самой ей не придется ждать почти до сорока лет, чтобы прочувствовать подобное.
  Среди всей этой толпы друзей и родственников Оксаны, ожидающих ее выписки, Роман Сергеевич казался самым невозмутимым. Лерка украдкой вздохнула - нравился ей этот молодой мужчина. И чисто внешне, и манерой держаться и вести беседу, привлекал какой-то харизматичностью, оказываясь в центре внимания. Жаль, что он не рассматривал ее в качестве хотя бы временной подруги, пожалуй, закрутить романчик с таким выдающимся самцом, она бы себе позволила. Но и он тоже нервничал, стараясь не показывать вида. И эксклюзивный букет, который Роман теребил, поправляя то лепестки бутонов, то листочки, выглядывающие из шикарной упаковки, Лерка все-таки на всякий случай у бывшего свидетеля отобрала, чтобы цветы дожили до вручения Оксане.
  
  На фотографиях оказалась запечатлена огромная толпа, в центре которой стояли счастливые родители в окружении дедушек-бабушек Кати, и сияющий Артем держал 'конверт', внутри которого едва можно было рассмотреть утопавшую в пене белоснежных кружев малышку, забавно жмурящую глазки от яркого солнца.
  
  Посовещавшись, решили отметить возвращение девочек из роддома у соседей, хотя первоначально Аня предлагала свою квартиру для проведения праздничного застолья.
  Дом встречал молодую мамочку и ее дочь идеальной чистотой и порядком.
  Первым делом, скинув балетки, Ксюха захотела посмотреть, как все устроено к их приезду, и отправилась осматривать комнату. Артем все еще не готов был выпустить свое сокровище из рук. И украдкой, с каким-то мальчишеским превосходством бросая взгляды на партнера, посмеивался над Ромкой, у которого, видимо, тоже чесались ладони, чтобы подержать долгожданного ребенка. Но любовник мужественно крепился - приходилось старательно придерживаться легенды, что он всего лишь близкий друг семьи и не претендует на большее.
  Ксюха вошла в свою комнату и восхищенно замерла, остолбенев.
  И вовсе не от вида шикарной детской кроватки под роскошным балдахином и нового комода с пеленальным столиком, на котором высился импровизированный многоярусный 'торт' из детских подгузников. Вся комната была заполнена разноцветными воздушными шарами, удерживаемыми между полом и потолком мягкими игрушками, привязанными к длинным тонким ленточкам.
  Зрелище пронизанного солнечными лучами светлого помещения, казалось нереальным, будто кто-то взмахом волшебной палочки заставил наполненным гелием шарики замереть, не дав им взлететь под потолок, и не позволяя опуститься под тяжестью игрушек, согласно законам притяжения.
  Когда завороженная Оксана вошла, колебание воздуха слегка взволновало композицию, девушка провела ладошками по ленточкам, заставив прийти всю 3D-шную картинку в движение... Такую инсталляцию нужно было обязательно запечатлеть и выложить в Instagram.
  Естественно, шарикам в детской не место. Надо бы их вынести отсюда, но Ксюха все никак не могла налюбоваться зрелищем. Как же красиво получилось, и как приятно внимание, даже трогательно до слез... Ведь не поленились же взрослые парни надувать шары и привязывать игрушки в ожидании их возвращения.
  Пожалуй, тех игрушек, которые уже здесь есть, Катюшке хватит на все ее детство, но Оксана подозревала, что кое-кто на этом не успокоится. Невероятно, до чего махрового эгоиста Романа Сергеевича изменила возможность прикоснуться к чуду рождения желанного ребенка от любимого человека.
  Стало немного грустно от размышлений о том, как Кирилл бы отнесся к появлению Катюшки? В голове всплыли строки песни, которую Кир заказал на радио в надежде, что она услышит его отчаянное признание-просьбу:
  '...Я в одиночестве страдаю.
  Чувства плачут - не сотрёшь...
  Дни бегут за днём, прошу - не остывай.
  Год заменит год, ты жди, не уставай...'
  Стоит ли ей чего-то ждать? Тем более долгое время... год или еще дольше?
  Одно дело отбить у соперника девушку, которую когда-то любил, совсем другое - женщину с чужим ребенком...
  Способен ли Кирилл на такую самоотверженность? И хотела бы она стать его призом в соперничестве с Артемом, которому, собственно, нужен был лишь ребенок и просто статус женатого парня, чтобы не привлекать внимание к своей нетрадиционной ориентации?
  Пожалуй, в свете последних событий - нет. Кир слишком любит и уважает своих родителей, и в частности мать, чтобы не прислушиваться к ее мнению. А свое мнение по поводу того, кем считают ее, Марина Львовна обозначила предельно ясно. До сих пор противно и мерзко от ушата грязи, который та выплеснула прилюдно...
  Оксана неприязненно поежилась.
  Она настолько была шокирована неожиданными (и как Оксана считала, будучи не в курсе предыстории, безосновательными) нападками несостоявшейся свекрови, что тогда просто растерялась, не сумев постоять за свои честь и достоинство. А потом даже думать не хотела о бывшем парне, из-за мамаши которого чуть не произошла трагедия. Катюшкины интересы для Оксаны были в приоритете. Переживания о жизни и здоровье доченьки затмевали все остальное.
  Но после признания подруги сердце снова оказалось не на месте, Леркины слова разбередили душу. Да еще и Маргарита, которую Оксана точно не ожидала увидеть возле роддома, внесла лепту в раздрай чувств.
  
  Марго дождалась, пока схлынет первый ажиотаж накинувшейся на Ксюху родни с поздравлениями. На ее счастье молодую мамочку слегка оттеснили, сгрудившись вокруг маленькой крошки на руках довольного отца. И Рита поспешила воспользоваться суматохой, быстро подойдя к Оксане и протянув свой роскошный букет из белых роз и нежно-розовых гербер:
  - Это не от меня, от Кира, - поспешно произнесла девушка, внимательно вглядываясь в дрогнувшее лицо Оксаны, машинально отшатнувшейся от неожиданного презента.
  - Не стоит, - холодно произнесла Кирюшкина зазноба, у которой и так в руках была целая охапка цветов. - Обойдусь без поздравлений от посторонних.
  Рита, которой довелось присутствовать при безобразной сцене в кафе и провожать жертву обвинений тети Марины в больницу, слишком хорошо понимала чувства Оксаны, чтобы обидеться на нее и гордо удалиться восвояси.
  - Подожди, Оксан... я так и думала, что ты не возьмешь. Кирилл очень просил все равно попробовать. Он... не думай, что он не огорчен, что у вас с ним все так вышло, но он просил передать, что рад за тебя.
  Оксана скептически фыркнула.
  - И что бы ни случилось, желает тебе только счастья, Ксюш, - гнула свою линию Марго.
  - И все-таки ты зря беспокоилась, - резко ответила Оксана, начиная злиться.
  - Оксан, я хотела еще раз извиниться за тетю Марину...
  - Ты всерьез считаешь, что мне нужны извинения за то, что произошло?!
  - Нет, конечно, я очень сожалею. Я уверена, и она не хотела подобного. Кирилл не знает, какую роль мать сыграла...
  - Предлагаешь не рассказывать ему? - неприязненно спросила девушка. - Впрочем, мы давно не общаемся, и вряд ли станем в будущем, - выразительно оглянувшись на сгрудившуюся вокруг Артема с дочерью на руках родню, добавила Оксана.
  - Оксан, он считает иначе. Кир надеется, что сумеет тебя вернуть.
  - Рит, тебе-то какое дело до того, на что он там надеется? - устало спросила Анина дочь.
  - Кирилл - мой старый друг, он мне почти как брат.
  - Надо же, - не поверила Ксюха. - А мне его мать представила ваши отношения иначе.
  - Я говорю тебе, как есть, твое дело - верить или нет.
  - А зачем я в его семье с чужим ребенком и, вообще, зачем им я?
  - Не им, Оксан, ЕМУ.
  - Сейчас не время и не место для таких разговоров, - поморщилась Ксюшка, не желая развивать болезненную тему, вносившую смятение в ее сознание.
  - Я понимаю... - поспешно согласилась Марго. - Может быть чуть позже? Можно я тебе позвоню?
  - Ты знаешь мой номер? - удивилась Анина дочь.
  - Кирилл дал.
  - Не думаю, что это хорошая идея...
  - У тебя есть время передумать, он еще не скоро вернется.
  - Не надо, не звони, - покачала головой Оксана. - Мне все равно...
  - Ксюша... - начала было девушка, но тут народ опомнился, что Ксюшку на время оставили без внимания и потребовал маму Кати на первый план. Пора было сделать памятные снимки и везти уже новорожденную домой.
  - Девушки, хватит секретничать, идите сюда поближе, - позвал Анатолий, радующийся за дочь, внучку и за то, что, учитывая кровное родство с крошкой, его не игнорируют, - общий снимок сделаем.
  - Извини, - обрадовалась Оксана неожиданной помощи в прекращении неприятного, расстраивающего ее разговора.
  - Держи! - все-таки всучив огромный букет замешкавшейся Оксане, которую уже тянули ближе к Артему, Рита быстро ушла.
  - Чё ей-то надо было? - шепнула Лерка недоуменно.
  - Потом, - отмахнулась Оксана, пытаясь удержать охапку тяжелых (для ее нынешнего состояния) букетов.
  
  Валерия к Оксане домой не пошла, там и так слишком много народу собралось. Договорившись, что как-нибудь заскочит в ближайшее время, когда Ксюха немного пообвыкнется, близкая родня налюбуется на внучку и гости разъедутся, девушка чмокнула подругу в щеку и распрощалась с ними у подъезда.
  Анатолия на правах родного деда на семейное торжество позвали. И Аня мысленно порадовалась, что сын, ее родители и родители бывшего мужа все еще за городом, иначе точно не хватило бы места, чтобы всем гостям разместиться за кухонным столом соседей.
  
  ***
  
  Катюшка в машине снова задремала. Артем все не мог насмотреться на свое сокровище, пытаясь потеребить ребенка, чтобы добиться хоть какой-нибудь реакции. Но девочка продолжала сладко посапывать. Тёмка даже немного разочаровался, что она такая безучастная к происходящему вокруг.
  Оказавшийся за рулем Роман вел машину настолько аккуратно, будто вез не ребенка, а вот-вот готовый взорваться боевой снаряд, невольно позабавив Ксюху, заметившую разницу с его обычной манерой вождения.
  Зато дома, едва малышку успели развернуть, Катя показала, что голосочек у нее будь здоров, какой звонкий. Мужчины занервничали, женщины тут же засуетились, заохали, заахали, наперебой предлагая варианты возможного недовольства крохи. Но ровно до тех пор, пока Ксюха не помчалась (насколько было возможно в ее пока еще не слишком мобильном положении) переодеваться, и Тёмка не отправился срочно выносить шарики, чтобы освободить помещение для своей маленькой принцессы.
  Рома взял орущую Катю на руки, не придумав ничего лучше, чем рассказать ей привычную сказку. Ребенок еще пару раз всхлипнул и замолк.
  - Ой, ну надо же чудеса какие, - удивилась Тёмкина мама, переглянувшись с Аней, придирчиво косящейся на соседа в готовности перехватить внучку. - Вот это я понимаю! Рома, у тебя просто талант обращаться с детьми, - похвалила она молодого мужчину.
  Ромка польщено улыбнулся, удивляясь, что уловка сработала. Не зря же он всю беременность рассказывал сказки, порой раздражая Ксюху, которой надо было заниматься переводами или просто хотелось спать. Но рассказывать секрет своего успеха Анин сосед Елене не стал. Подходящего случая, чтобы объяснить, что Артем с Ксюхой вовсе не снимают у него комнату, а теперь являются полноправными владельцами этой квартиры, у ребят не нашлось. Впрочем, и для объяснения всех остальных тонкостей в их взаимоотношениях, тоже.
  Роман млел от удовольствия и наслаждался непривычными ощущениями причастности к появлению на свет этого маленького голубоглазого чуда. Ему страшно было представить, что он мог не придать значения нечаянно подслушанному разговору Артема с Оксанкой, когда девушка, страшась признаться матери, отважилась на поздний аборт и металась в отчаянии, собирая необходимую сумму. Этот ребенок в какой-то степени именно ему обязан своим появлением на свет. И Ромка в полной мере чувствовал свою ответственность за Катю. Он и сам не понимал, откуда в нем такая странная потребность защищать и заботиться о маленьком человечке. Неужели, действительно, это всего лишь срабатывают возрастные инстинкты, заставляющие мужчину думать о продолжении собственного рода?
  Пожалуй, попробуй сейчас кто-нибудь отнять у него ребенка (причем из самых добрых побуждений - накормить-искупать-уложить спать), он бы не отдал. Следовало срочно взять себя в руки и перестать расплываться в глупой умильной улыбке, не сводя глаз с удивленно таращившейся на него малютки. Анька поймет, хоть уже и так с неодобрением косится на наглого узурпатора, поправшего права родных бабушек-дедушек. Но Тёмкиным родителям ни к чему подозревать его в странной привязанности к чужому ребенку. Слишком много здесь собралось сегодня претендентов, чтобы понянчиться с виновницей торжества.
  - Вот все-таки что значит зрелый подход, - заметил Анатолий, помогавший Артему перетащить шары в большую комнату, немного ревниво покосившись на свидетеля со свадьбы дочери. - Артем-то, сдается мне, испугался, когда увидел, насколько Катюша мала. Я и сам первое время боялся детей на руки брать. До того они мне казались хрупкими и уязвимыми.
  - Ничего, привыкнет, - не согласился Рома. - Отец он или кто? Ксюшке пока тяжело купать ребенка, вот и будет у Тёмыча сразу 'боевое крещение'.
  Аня хмыкнула, вспомнив, как после первых родов вообще боялась самостоятельно купать дочь.
  Толик в тот вечер отправился на подработку, которая помогала молодой семье позволять себе иногда всякие приятные излишества. А Аня, отпустив мужа, в последний момент перепугалась, что одна в воде просто не удержит крохотное скользкое тельце. И когда бабушка Вера предложила свои услуги обрадованной молодой мамаше, то только стояла рядом, трясясь от волнения, комкая в руках приготовленную пеленку, и причитала, чтобы та не утопила ее малышку. Анина мать лишь посмеивалась, самостоятельно и ловко управляясь в детской ванночке с пятидневной крохой, несмотря на то, что давным-давно уже не практиковалась в подобном занятии.
  Но озвучивать компрометирующий ее, как мать, факт из собственной биографии Анна сейчас не стала.
  Честно сказать, Рома и сам опешил, когда нарядный конверт 'распаковали' и развернули малявку. Слишком крошечными показались ручки-ножки, пока еще, как и положено у младенцев, смешные и непропорциональные по сравнению с головкой, покрытой длинным пухом светлых волос.
  Он вполне мог понять впавшего в ступор Артема, до которого с легким запозданием дошло, насколько хрупко и ранимо это существо, которое он так крепко прижимал к себе по дороге домой.
  Теперь же парень просто боялся даже дотронуться дрожащей рукой до крохотных пяточек, не говоря уж о том, чтобы погладить сжатые в кулачки пальчики на ручках.
  
  - А крестить-то Катеньку будем? - задалась вопросом Лена, когда отзвучали первые застольные поздравления молодым родителям и пожелания их дочери.
  Девочку пытались уложить в кроватку, но она, убаюканная знакомым голосом, теплом рук и, наверное, завороженная стуком сердца, которое у Ромки просто заходилось от нежности и переполняющих эмоций, позволила себя забрать лишь спустя час.
  - Ну, видимо, с крестным папой мы определились, - задумчиво произнесла Оксана, осторожно забирая дочь у Романа, чтобы отнести в детскую.
  - Всегда готов! - отозвался тот, с сожалением расцепляя руки.
  - Рома, только сразу предупреждаю - никаких золотых крестов грудному ребенку - серебро лучше успокаивает. И покупай самый малюсенький из возможных предложений, ладно?
  - Почему? - удивился сосед.
  - Ой, а я тоже слышала, что чем меньше крестик, тем меньше грехов по жизни нести, - похвасталась эрудицией Елена под снисходительным взглядом мужа.
  - А в крестные кого - Валерию?
  - Нет. Я Ирке обещал, - покачал головой Артем, вспомнив о троюродной сестре.
  - Да она ж в Москве-то бывает раз от раза, - нахмурилась Елена. - Хотя, конечно, крестными все-таки лучше родню брать. Раньше-то ведь оно как было - если что с родителями, так именно крестные родителей и заменяли, отвечая за нравственность и духовное воспитание крестника.
  - А тут еще и кровные узы. Стыдно детей-то обижать было, - кивнул Валерий Николаевич. - Тем более обычно подбирали хорошо обеспеченных в материальном плане родственников, чтобы ребенок не считался в семье, еле сводящей концы с концами, лишним ртом.
  - Ну, наша Иришка вполне подходит на роль крестной, - согласилась Елена. - Вот только бы жила поближе к вам.
  
  Катю решили окрестить в ближайшее время, как только будут уверены, что пуповинка хорошо зажила и никаких неожиданностей не случится. Хотя Рома, который, как крестный отец собирался оплачивать обряд (он же и выбирал храм), уверял, что купель серебряная и значит, по идее, вода в ней подействует только благотворно.
  Единственное, что крайне смутило Ромкину мать, которой сообщили, что он будет крестным, так это нравственные критерии, по которым ее сын ну никак не подходил на роль крестного отца. Однако и Артем, и Оксана решили, что его личная жизнь не окажет негативного влияния на девочку.
  Сам же Рома, подойдя к вопросу ответственно, но как обычно, подстраховавшись, выбрал красивый, уютный храм, убедившись, что именно в нем исповедоваться перед обрядом не обязательно. Требуется только свидетельство о браке родителей ребенка. Не хотелось ему шокировать батюшку подробностями личной жизни. А насчет всех остальных правил - поголодать и воздержаться от секса накануне таинства, Роман был согласен.
  
  ***
  
  Первые дни после возвращения Ксюхи из роддома пролетели для нее почти незаметно.
  Оксана надеялась лежа в больнице, что родные стены помогут ей поскорее прийти в себя. В какой-то мере так оно и произошло. Забота и внимание близких благотворно сказались на самочувствии. Однако настроение все равно было странным. Эйфория от кардинальных перемен в ее жизни стала сходить на нет. Радостное возбуждение от поздравлений и счастливого щебетания родни уже несколько утомило. Дни стали казаться похожими один на другой, постоянная суета и никакого прогресса к упорядочению событий.
  Болезненные симптомы в районе послеоперационного шва, правда, с каждым днем девушку беспокоили все меньше. Разве что вызывало недоумение странное онемение вокруг шва. Но Анна уверила дочь, что у нее подобные ощущения длились вообще почти полгода. Грудь Оксане разрешили больше не перетягивать - молоко перегорело, но все равно следовало следить за диетой. Таблетки, которыми пичкали для скорейшего прекращения процесса лактации, угнетающе действовали на печень. Надо было ограничивать себя в продуктах, которые обычно помогают поддерживать у кормящих женщин эту функцию.
  К тому же, после того, как более подробно удалось пообщаться с Леркой на тему бывшего парня, и та призналась, сколько времени Кир обивал ее порог, пытаясь отыскать Ксюху, в голову Оксаны снова полезли всякие посторонние мысли. Молодой жене и матери такие вовсе были неприличны.
  Девушка понимала, что с матерью своего бывшего парня она не желает больше общаться ни под каким предлогом. Но сердцу не прикажешь, и Кира не получалось выкинуть из своей жизни.
  
  ***
  
  Родители Артема остались гостить до ближайших выходных, благо Анин сын все еще был в деревне, и свободная комната оставалась в их распоряжении. Они старались предложить свою помощь Оксане, пока коллеги Анны не вернутся из отпусков и она не сможет уйти в свой законный отпуск, запланированный на сентябрь. К тому же нужно было купить коляску и автомобильное кресло для перевозки грудничка, если придется куда-то ездить с Катей на машине.
  Артем тоже пока еще дорабатывал последние дни по трудовому соглашению на временной работе. Вняв Ромкиной страстной речи по поводу того, что он сам в состоянии оплачивать квартплату, Тёмка все-таки считал себя обязанным вносить посильную лепту в семейный бюджет, тем более во время летних каникул. Он всего на неделю съездил к своим повидаться с друзьями, родными и немного помочь родителям. Парень надеялся закончить работу, съездить к родителям еще раз, помочь выкопать картошку и вернуться к Ксюхиным родам. Но все вышло иначе. Мать с отчимом и слышать теперь не хотели о его помощи, решив, что они еще сами в состоянии справиться с огородом. И Артем уличил их в том, что раньше они просто прикидывались, внушая, что никак не в силах обойтись без его участия.
  Валерий Николаевич лишь посмеялся:
  - Естественно, раньше ты просто так болтался бы без дела со своими друзьями-приятелями. А то, глядишь, и нам подмога, и сам ощущал свою полезность. Но теперь я за тебя спокоен, сынок. Семейному человеку уже некогда дурью маяться, убивая свободное время в сомнительных компаниях. Так что не переживай, ты здесь, жене и ребенку, больше нужен.
  Ксюхе отдыхать было некогда. Надо было показаться у гинеколога, встать на учет в районной детской поликлинике, отвезти в отдел соцобеспечения документы на пособие, хотя Рома и предлагал вообще забить на эти копейки, дескать, волокиты больше, чем весомого вклада в семейный бюджет.
  Оксана не согласилась. И вовсе не из жадности урвать от государства хоть какие-то крохи. Просто в будущем может вдруг понадобиться что-то. И возникнет неразбериха, где же она была раньше и почему не обращалась, как все нормальные люди, за положенным по закону пособием.
  Хорошо хоть регистрировать ребенка в ЗАГСе ее не делегировали. Ходили Артем с мамой. А заодно и прописывали девочку тоже Ксюшины муж и мать. Естественно, даже не обсуждалось, что Катя будет прописана в квартире, которая раньше принадлежала Роману.
  К концу недели Оксана уже ловила себя на малодушной мысли, что в роддоме ей было даже уютнее, когда она была предоставлена сама себе.
  Пока Аня была на работе, мать и отчим Артема искренне пытались помочь невестке управляться с внучкой, но Ксюшка стеснялась показаться перед Тёмкиной родней ленивой и неприспособленной к своей роли жены и матери. Постоянно присутствие посторонних людей в доме почему-то раздражало и напрягало девушку. Хотелось остаться снова лишь втроем, точнее, вчетвером с центром их маленького мира - с Катей.
  Ксюха не могла расслабиться, лишний раз позволить себе полежать, даже если чувствовала усталость и тянущую боль в районе шва. Ей очень хотелось произвести на Тёмкиных родителей приятное впечатление, чтобы они радовались за сына и хорошо отзывались о своей невестке.
  Почему она чувствовала такую потребность - необъяснимо. То ли из-за отголосков нападок несостоявшейся свекрови, то ли из-за того, что ее саму пугали мысли о том, что она плохая жена и никудышная мать, раз все еще в глубине души мечтает поехать в Англию. Пора бы с розовыми мечтами распрощаться, но их реально было жаль...
  А теперь вымотанная и физически, и морально замученная угрызениями совести, Ксюха очень расстраивалась из-за своего состояния, начиная психовать и раздражаться по любому поводу. День казался похожим на другой, суматоха с организацией регистрации, прописки, вставания на учет в поликлиниках и привыкания с каждодневному ритуалу кормления-купания-прогулок, жутко утомили...
  Несколько раз в течение дня хотелось отрешиться от всех забот, отдохнуть и немного подремать, но, как назло, именно в то время, когда Катю пора было кормить или укладывать спать, а потом девушку снова захватывала круговерть домашних дел.
  Оксана бродила по своей комнате, бросая грустные взгляды на сиротливо стоявшие на полке над письменным столом исписанные лекциями тетради, учебники и пособия, которые приобретались в личное пользование помимо тех книг, которые выдавались в университетской библиотеке. Когда они ей теперь пригодятся? И не забудет ли она потом все, что учила предыдущие четыре года?
  А затем еще приехали бабушки-дедушки, не выдержав искушения поскорее познакомиться с новорожденной.
  Аня с Егором ездили за Димкой в деревню, и ее родители, раз уж случилась такая оказия, непременно пожелали взглянуть на правнучку и попросились в город вместе с ними. Аня пыталась отговорить, уверяя, что и через пару-тройку недель будет не поздно, наоборот, Катя еще немножко подрастет и станет только интереснее. Но отец, переглянувшись с матерью, предупреждая ее возражения, упрямо повторил, что им непременно надо срочно в Москву, дескать, все равно нужно в поликлинику сходить, выписать рецепт на бесплатные лекарства...
  Аня усмехнулась, поняв, что если она не согласится с доводами родителей, то они все равно приедут своим ходом 'на перекладных' - а это три разных маршрутных автобуса, два с половиной часа трястись в электричке и еще час в метро.
  Конечно же, основной причиной их желания было не посещение участкового врача (потому что в период их отъезда, она сама ходила вместо родителей за необходимыми им лекарствами), а в том, чтобы полюбоваться маленькой правнучкой. Да и подспудный страх пожилых людей, что они могут и не дожить до встречи, тоже необходимо было учитывать.
  Родители Анатолия тоже не стали откладывать свой визит, вернувшись с дачи.
  Так что хоть Оксана и была рада встрече со своими дедушками-бабушками, и с удовольствием принимала поздравления и выслушивала восторженные отзывы родни о ее маленькой красавице, на девушку это все равно действовало утомляюще. Да и живот постоянно тянуло, несмотря на то, что она носила специальный бандаж, поддерживающий поврежденные мышцы.
  Остальным, желающим посмотреть на нового члена семьи, сославшись на суеверные предубеждения, было категорически отказано в посещениях до тех пор, пока Кате не исполнится месяц.
  
  Утром в день отъезда Елены и Валерия Николаевича, прежде чем отправиться провожать родителей, Артем помог Ане вытащить коляску на улицу. Как ни сокрушались жильцы дома, имеющие маленьких детей, но постройка 70-х годов не позволяла обеспечить крутые ступени, ведущие из холла подъезда к лифтовой площадке, специальными полозьями, потому что не хватало узкого пространства лестницы, чтобы остальные жильцы могли беспрепятственно передвигаться, не спотыкаясь на этих 'полозьях'.
  
  Оставшись дома в одиночестве, Ксюшка перемыла детские бутылочки, приготовив их к следующему кормлению, закинула очередную порцию белья в стиральную машину, перегладила сваленные в кучку на гладильной доске Катины пеленки, распашонки и ползунки.
  Вообще-то глажкой она могла бы и не заниматься, приданого из детских вещичек неожиданно оказалось в избытке. К тому же Тёмка не брезговал сам упражняться с утюгом. У Оксаны сложилось впечатление, что парень, предпочитающий в отличие от Романа, удобные джинсы, рубашки-поло и джемпера, которые необязательно было гладить после стирки, воспринимал это священнодействие в виде увлекательного эксперимента. Было, конечно, опасение, что Тёмка по своему обыкновению умудрится что-нибудь прожечь от усердия и из-за нехватки необходимого опыта в обращении с утюгом, но умная бытовая техника сама реагировала, 'распознавая' тип ткани и начиная тревожно попискивать, если выставленный режим не подходил для глажки очередной вещи.
  Сочувствуя Оксаниному нынешнему состоянию, ребята категорически запретили ей самой развешивать постиранное белье (за что Ксюха была искренне благодарна им, потому что тянуться к высоко подвешенным бельевым веревкам и в обычное время для человека с ее средним ростом было проблематично). Пока еще даже поднимать руки вверх, чтобы прибрать длинные волосы в косу или в хвост, было тяжело. И по утрам ей помогал Артем, в рекордно короткий срок научившийся вполне сносно справляться с этой непростой миссией.
  
  Переделав дела, Оксана осталась удовлетворена своим посильным вкладом и, наконец, вспомнила о приближающемся дне рождения Лерки. Подруга сказала, что непременно желает ее видеть у себя, хотя бы на пару часов. А значит, нужно поискать в своем гардеробе необходимый наряд среди платьев, которые теперь наверняка снова окажутся впору. Перебрав вешалки, Ксюшка извлекла из недр платяного шкафа свое любимое, которое подразумевало отсутствие бюстгальтера. В конце августа все еще держалась теплая погода, и платье с открытой спиной вполне походило для намеченного мероприятия. В конце концов, после стольких месяцев облачения в мешковатую одежду хотелось вновь почувствовать себя стройной девушкой, которой идут облегающие фигуру красивые наряды.
  Воспрянув духом, Оксана живо скинула халатик и осторожно, стараясь не задеть шов, переоделась. Каково же оказалось разочарование отдышавшейся после экзекуции облачения в узкое платье Ксюхи, со слезами на глазах разглядывающей свое отражение в зеркале, не передать словами. Без подходящего бюстгальтера эту вещь теперь носить оказалось невозможно - вытачки в районе груди оказались заметно выше.
  Попытавшись оттянуть ткань вниз или приподнять грудь, чтобы форма и содержание совпадали, Оксана окончательно убедилась, что, замерев в одном положении, этот номер еще проходит, но стоит только пошевелиться, как сразу становится очевидно несоответствие.
  Вдоволь погоревать по этому поводу девушке не удалось, потому что позвонила их староста, только вернувшаяся в город с летнего отдыха, поздравить с рождением ребенка и уточнить, что Оксана планирует дальше - брать академический отпуск или как? Заодно напомнила, что сегодня последний день для регистрации и окончательного утверждения списков уезжающих на один семестр в Англию. Дескать, ее и так уже отругали в деканате за безответственность, пригрозив, что не успеют для группы 'англичан' оформить все должным образом для выезда студентов по обмену за оставшиеся две недели до начала занятий. Насколько Оксана была в курсе, списки готовились для трех стран, по направлениям изучаемых в университете трех основных иностранных языков. 'Немцы' и 'французы' уже сидели на чемоданах, у них обучение начиналось с первого сентября. А у 'англичан' из России - с пятнадцатого числа.
  На всякий случай подав вместе с остальными счастливчиками с потока документы на оформление выезда еще в начале лета, Оксана до последнего момента оттягивая свое решение взять академический отпуск после рождения ребенка, уступив тем самым шанс кому-то из оставшихся одногруппников поехать вместо нее. И сейчас, растерявшись от необходимости немедленно принимать непростое решение, Ксюха пообещала перезвонить через пару часов, ссылаясь на срочную потребность заняться грудным ребенком. Причина была уважительная, и староста, хоть и неудовлетворенная информацией, распрощалась с девушкой на время.
  
  Расстроившись окончательно, Ксюшка решила принять душ, чтобы немного взбодриться и прийти в себя. В конце концов, от ее решения сейчас зависело очень многое в планах на ближайшее время, и, кто знает, может быть, и на всю оставшуюся жизнь...
  В кои-то веки снова захотелось стать маленькой маминой-папиной дочкой, за которую все решат взрослые...
  Придирчиво рассмотрев себя в большое зеркало, Оксана почувствовала, что настроение только еще больше упало. Грудь заметно изменила форму, опустившись. Не говоря уж про безобразный шрам, щедро выкрашенный зеленкой, и от этого пугающий еще больше. Края поврежденных тканей тянулись друг к другу и между ними участки новой розовой кожи напоминали ноздреватый весенний снег. Видеть подобный эффект заживления на своем теле было омерзительно.
  Девушка горестно вздохнула. Некогда красивое тело потеряло былую привлекательность. Обидно, что рождение ребенка произошло именно так, а не иначе, заодно лишив Катюшку возможности питаться грудным молоком. Да еще и дальнейшая учеба коту под хвост. Ксюха считала, что практика общения с непосредственными носителями основного изучаемого ею языка была бы хорошей рекомендацией при устройстве на работу. Но если возьмет академку, на будущий год вряд ли ей удастся снова оказаться в списках счастливчиков 'на обмен'. К тому же в университете ходят слухи о сокращении финансирования подобных проектов. Кто знает, вдруг это последний шанс? Или такую практику оставят, но все затраты на обучение и проживание за рубежом лягут на плечи самих студентов? Вряд ли отец согласится раскошеливаться еще и на эту прихоть. Спасибо, что до сих пор оплачивает каждый семестр, ведь и так немалые суммы с каждым разом возрастают минимум на 10%.
  С горем пополам, чуть не поскользнувшись, Ксюха перебралась через высокий бортик ванной, запоздало сообразив, что чудом избежала увечья.
  - Неудачница... - тихо прошептала Оксана, окончательно разочаровавшись в своей жизни.
  Девушка действительно оказалась в полнейшем смятении, понимая, что и винить-то в своем нынешнем состоянии особо некого, кроме себя самой. Если бы не тот злополучный вечер 'утешения', подаривший им с Тёмкой дочь, сейчас не приходилось бы ощущать себя настолько опустошенной и беспомощной. Видимо, круговерть последних дней, не дающая ей возможности взять небольшой тайм-аут, сказалась на душевном состоянии. Потому что в данный момент Оксане казалось, что собственная жизнь больше никогда не будет принадлежать ей. Достаточно вспомнить лишь давний разговор между матерью и бабушкой Олей, естественно, не предназначенный для ее ушей, но нечаянно подслушанный. Когда Ольга Игнатьевна отчитывала невестку, чтобы та прекратила переживать и забыла про личную жизнь, мол, это мужикам позволительны измены, а женщины в первую очередь принадлежат детям. Дескать, все, Аня, тебе уже не двадцать лет. И про себя забудь. Вот вырастишь детей, а там уже и...
  Смешно и грустно, ну кому нужна тетка предпенсионного возраста, обремененная детьми и внуками?
  Да и мамины родители постоянно попрекали Анну тем, что не сумела сохранить семью, а уж когда на горизонте нарисовался Панов, то и вообще не одобрили подобной связи, считая, что она не должна думать о личной жизни, пока Димке не исполнится восемнадцать.
  По их логике получается, что и ее личная жизнь теперь принадлежит лишь Катюшке. Вряд ли старшее поколение одобрит ее желание найти свою пару. Не объяснять же родне все тонкости ее брака с Артемом. Тёмка - хороший парень, и вполне подходит на роль заботливого отца, вот только счастливой семейной жизни у них никогда не будет. Разве она не достойна такой малости - почувствовать себя любимой и желанной женщиной? Даже не обязательно официальной женой...
  До того вдруг стало жаль себя, что Оксана горько расплакалась, не ощущая жгучих слез, текущих по щекам, смешивающихся с теплой водой из душевой лейки.
  
  Неизвестно чем бы закончилось Ксюхино душевное самокопание, потому что девушка была предоставлена сама себе на несколько часов. Погода на улице стояла хорошая и Анна не намерена была скоро возвращаться с прогулки, прихватив с собой порцию молочной смеси для Кати, решив, что пребывание на свежем воздухе в парке для малышки предпочтительнее, чем нахождение в квартире. Осень с ее непредсказуемой погодой - не за горами, вот тогда и можно будет ограничиваться 'прогулками' на лоджии во время сна девочки.
  Зато вернулся проводивший родителей Артем. За шумом льющейся воды и сквозь собственные всхлипы, Оксана не услышала, как хлопнула входная дверь в квартиру. А вот Тёмка, проходя мимо двери ванной на кухню, прекрасно расслышал слишком характерные звуки горьких рыданий. В груди парня неприятно потянуло:
  - Ксю? - растерянно позвал он, осторожно постучав. - Что случилось?
  - Ни-ничего, - всхлипнула Оксана, постаравшись справиться с рыданиями.
  - Ты в порядке? - уточнил Артем, лихорадочно соображая, кто мог расстроить или обидеть девушку.
  - Да.
  - Ты меня обманываешь! - решительно заявил Артем, приникнув ухом к двери. - Я же отсюда слышу, как ты плачешь.
  - Тём, уйди, а? - безнадежно попросила Оксана, не желая рассказывать о своих горестях. Не хотелось показаться перед мужем слабой размазней, не умеющей держать свои эмоции в кулаке.
  - Ксюнчик, радость моя, открой дверь, поговорим, - попытался дозваться жену Артем.
  Но Оксана на контакт идти не желала, а из-за двери ванной только слышались приглушенные шумом льющейся воды рыдания.
  Встревожившийся не на шутку Тёмка не придумал ничего более действенного, чем метнуться за шилом, чтобы вскрыть нехитрый замок.
  Манипуляции с замком Ксюха пропустила мимо ушей и потому едва успела машинально прикрыть низ живота и грудь, когда дверь неожиданно распахнулась, и парень влетел в ванную.
  - Ксюшка... - тихо выдавил он, замерев напротив нее будто в ступоре.
  Больше всего Артема поразила не нагота мокрого женского тела, не Ксюхино зареванное лицо, а страшный пока еще шрам внизу живота, измазанный зеленкой, который ей не удалось прикрыть рукой.
  Сердце зашлось от жалости и сочувствия к Аниной дочери. Тёмка впервые увидел последствия появления Кати на свет. Парень побледнел, пытаясь взять себя в руки. Сейчас не стоило давать волю собственным переживаниям.
  - С ума сошел? - слабо возмутилась Оксана, затравленно взглянув на него. - Уйди! Только п-подай полотенце, п-пожалуйста...
  Одной рукой сдернув с вешалки полотенце, второй отключив воду, Артем быстро закутал почти не сопротивляющуюся его помощи все еще вздрагивающую от сдерживаемых рыданий девушку, бережно обнял, прижав к своей груди:
  - Ксю, девочка моя, ну что стряслось?
  Неожиданно почувствовав себя еще более уязвимой в кольце надежных рук, подкупленная неподдельным участием и тревогой, звучавшими в голосе Артема, Оксана, вместо того, чтобы успокоиться, снова разревелась. Ничего не отвечая, лишь горько, надсадно всхлипывая, судорожно обвила Тёмкину шею обеими руками, цепляясь за этот островок сочувствия, как утопающий за соломинку.
  - Радость моя, кто тебя обидел? Ксюш? - безуспешно пытался достучаться Артем до сознания жены, осторожно поглаживая ее по вздрагивающей спине. - Или ты плохо себя чувствуешь? Шов болит? Ну скажи мне, Ксюш... ты меня пугаешь, не плачь, пожалуйста... Ксюнчик... - крепко прижав к себе, тихо просил Артем, лихорадочно соображая, что следует предпринимать в таких случаях. Успокаивать плачущих девчонок он не умел. Да и пока не знал причины, заставившие Оксану сорваться.
  И Ксюшка сдалась.
  В смятении, перескакивая с пятого на десятое, девушка сбивчиво высказывала основные тревоги, вогнавшие ее в глухую тоску. И про то, как теперь жалко выглядит, и про то, что не кормит ребенка, и про то, что душа буквально разрывается от желания быть с дочкой и продолжить учебу со своей группой, и про загубленную личную жизнь, перспектив в которой она, откровенно говоря, не видела...
  Слишком хорошо Оксана теперь понимала мать, когда та сокрушалась по поводу измены отца. Ну кому из ровесников в здравом уме нужна женщина с малолетним чужим ребенком, когда вокруг полно молодых, красивых и свободных от всяческих обязательств? Явно уж не бывшему парню, по которому все еще плакало ее сердечко. Что бы там Ритка не рассказывала, Кирилл слишком уважает мнение своих родителей. И, по их мнению, ей в жизни их сына не место...
  А строить отношения с кем-то еще, не страшась снова обжечься, почему-то не получалось даже мысленно.
  Повинуясь острому чувству, диктующему немедленно выразить ей свое участие, Тёмка бережно подхватил Оксану вместе с полотенцем, вытащил ее из ванной и поставил на теплый резиновый коврик. Не обращая внимания на забрызганный водой пол, парень опустился на колено, прижавшись щекой к ее бедрам, опасаясь причинить боль, но в то же время готов был губами целовать страшный послеоперационный рубец.
  Если бы он мог что-то изменить! В голове промелькнуло, что сам лично насобирает нужную сумму на пластику. Не стоит ей из-за шрама делать трагедию. Пусть не сейчас, немедленно, все-таки такая процедура, наверное, стоит недешево... Но, может быть, Ромка согласится дать взаймы.
  Артем готов был отказаться от всяких бонусов, щедро предлагаемых любовником, лишь бы Ксюха не чувствовала себя такой несчастной и не расстраивалась по пустякам. Хотелось подбодрить жену, рассказать, что она все равно у него самая красивая, и это напоминание о рождении их ребенка когда-нибудь сойдет на нет. У Ани ведь шов едва заметен...
  Но вовремя прикусил язык. Знать, что у Ани есть тонкий, едва заметный шовчик, ему, по идее, не положено. Пусть даже они вместе были в бане. Раздельный купальник хоть и едва прикрывал ее тайну, но все-таки прикрывал...
  - Спасибо тебе за дочь, родная моя. Мне так жаль, что тебе приходится отдуваться за нас обоих, - признался Тёмка. - Ты самая лучшая девчонка на свете, Ксюш. Вот увидишь, скоро все образуется, и ты почувствуешь себя счастливой. Я все для тебя сделаю. Ты мне веришь? - поднял он сосредоточенное лицо, глядя на Оксану снизу вверх.
  - Тём, ну ты чего выдумал? - удивилась Ксюха его порыву. - Поднимайся, давай, - сквозь слезы улыбнулась девушка.
  Заставлять себя упрашивать Артем не стал. Ксюшка и так уже мелко дрожала, хотя в помещении ванной комнаты было довольно тепло, даже зеркало запотело от влажного пара.
  Решив воспользоваться тем, что слегка вывел Ксюшку из ее состояния, Артем поспешил закрепить успех, накинув на ее плечи еще одно полотенце. Обняв, он выпроводил ее из ванны в комнату.
  Осторожно усадив к себе на колени, облепленные влажной тканью джинсов охнувшую девушку, снова обнял, прижимая к своей груди:
  - Перестань расстраиваться, Ксюшонок, - ласково, успокаивающе погладил Артем жену по спине, стараясь не морщиться от холодных капель воды, стекающих с мокрых волос Оксаны ему на шею и плечо. - Не изводи себя, пожалуйста. У нас с тобой замечательная дочка. Вдруг она чувствует сейчас твое настроение, и тоже будет плакать?
  Ксюха вздрогнула, еще сильнее прильнув к мужу.
  - Ой, я не подумала...
  - Ничего, Аня справится, - уверенно пообещал Артем, прижавшись губами к мокрому лбу жены, склонившей голову к его плечу, - главное, ты не плачь больше. Все будет хорошо, вот увидишь. Я тут подумал... - немного замялся юноша, стараясь придать свои словам убедительности. - Я ведь могу взять академку, а ты сможешь доучиваться в этом году.
  - С ума сошел? - не поверила Ксюша, отстранившись и внимательно взглянув на парня.
  - А что, прецеденты были, я узнавал, - жарко подтвердил он, поддернув повыше наброшенное на плечи Оксаны полотенце, заботливо прикрывая ее мокрую голову, чтобы не простудилась. - Любой родитель имеет право уйти в отпуск по уходу за ребенком, тем более ты не кормишь.
  - И что, бросишь свой универ? Ты не боишься, что тебе сразу вручат повестку в армию? - забеспокоилась Анина дочь.
  - Пока ребенок до года - вряд ли, - не слишком уверенно возразил Артем, снова привлекая девушку к себе.
  - Не выдумывай, Тём. Я просто сорвалась, - тяжело вздохнула Оксана, вновь пристроив голову на его плече и обняв в благодарность за его поддержку. - Прости, Тём. У меня, наверное, послеродовая депрессия...
  - Так рано? - поразился Артем. - Я читал, что она не сразу наступает...
  - Так и у меня не сразу, я почти месяц держалась, - всхлипнув, сквозь слезы снова улыбнулась Оксана, чувствуя себя крайне неловко за демонстрацию истерики. Как ни странно, физически она сейчас ощущала неимоверную слабость, но вот выплеснутые эмоции действительно принесли облегчение на сердце.
  - Ксюш, я серьезно - готов, - мужественно повторил Тёмка, чувствуя внутренне убеждение, что действительно справится.
  Ксюхе и так уже досталось сполна за их непростительную слабость в тот день, когда два одиночества искали утешения для своих сердечных бед. Теперь его очередь идти на жертвы. Хотя, какие это жертвы, если разобраться? Катюшка - его маленькое голубоглазое чудо, принесшее столько радости в дом... Он - мужчина, в конце концов, муж и отец. Его обязанность не допустить, чтобы его девочки чувствовали себя несчастными. Ребенку нужен человек, который будет заботиться о нем, который будет угадывать его нужды. Неужели он не справится с поставленной задачей? Пока она еще слишком крошечная, чтобы перенимать какие-то чисто женские навыки, копируя манеру поведения матери. А потом Оксанка вернется и перехватит эстафету...
  Артем сейчас действительно не видел весомых причин, которые могли бы помешать такому развитию событий. На его взгляд, его предложение было лучшим и едва ли не единственным выходом из сложившейся ситуации. Нельзя загонять Ксюшку в угол, оставляя ее один на один с морально-этическими терзаниями. Оба виноваты в том, что так случилось, вот и ответственность следует разделить на двоих.
  Аня поймет... Должна понять. А перед остальными родственниками и с Ксюхиной стороны, и со своей Артем готов был держать оборону и не допустить, чтобы хоть кто-то посмел осудить его жену за ее желание отправиться на учебу вместо того, чтобы сидеть в декрете.
  Присутствовал, конечно, слабенький росточек обиды за Катюшку, которой необходимо материнское внимание. Тёмка придерживался традиционных взглядов на то, что маленькими детьми должны заниматься женщины. Но разве Ксюха, несмотря на все их с Ромкой старания, чувствующая себя несчастной, сможет в полной мере окружить дочку той любовью и заботой, которая Катюшке необходима?
  Буквально вчера вечером, они с Ромкой (вместо того, чтобы заняться любовью, уверившись, что Оксана с Катей сладко спят в соседней комнате), читали статью о психо-эмоциональном развитии детей. Там было большое пространственное рассуждение на тему того, что первые эмоциональные проявления ребенка связаны с физиологическими потребностями: в еде, питье, температурном комфорте, движениях, в отсутствии болевых ощущений, удобстве положения тела и тому подобное. Новорожденным детям свойственны простейшие положительные и отрицательные эмоциональные реакции, но им также присуща и потребность в ощущениях - зрительных, слуховых, тактильных, вкусовых, обонятельных. И благодаря эмоциональному общению взрослого с ребенком физиологические и эмоциональные реакции преобразуются в социально значимые эмоции, что способствует успешности развития, воспитания и обучения ребенка в будущем. О том, что этот эмоциональный контакт взрослого с ребенком первоначально возникает на основе первых ориентировочных реакций на взрослого (его мимику, голос, движения), которые благодаря их частому эмоциональному контакту прочно закрепляются. Взрослый становится значимым и необходимым объектом, с которым ребенок начинает эмоционально контактировать, реализуя свои познавательные потребности. Отсутствие же контактов с матерью, ощущения ее любви, своей нужности, желанности приводит к задержке эмоционального развития и неблагоприятно влияет на психическое здоровье ребенка...
  Статья оставила неоднозначное впечатление. И теперь он мучительно раздумывал о том, как Ксюха сможет создать необходимый для гармоничного развития Катеньки радостный эмоциональный фон, если сама не чувствует себя удовлетворенной жизнью?
  Сколько еще может последовать таких срывов в ближайшее время? Артем практически забыл, глядя с какой любовью и нежностью Ксюха наглаживала свой животик, погружаясь в благостное созерцание чего-то тайного, ведомого только ей, что этот ребенок изначально для Аниной дочери был нежеланным, ломая все ее планы.
  Он ни капли не сомневался в том, что Оксана любит Катюшку, и останется заботливой матерью. Но как же быть с этим дурацким эмоциональным настроем?
  
  Честно сказать, накануне вечером Артем в кои-то веки с тех пор, как родилась Катя, оказался настроенным на секс. Поначалу, как только Ксюша попала в роддом и потом, когда приехали его родители, такого острого желания заняться с Ромкой любовью даже не возникало. Как-то не до того стало. Тёмка вообще грешным делом ловил себя на мысли, что у него все атрофировалось, и неизвестно, вернется ли ощущение потребности в столь низменных желаниях - чисто физиологическом процессе удовлетворения. Ромка был рядом, и ему вполне хватало просто дружеского тепла и участия, этой надежной поддержки от любимого парня.
  Но, видимо, стресс в связи с рождением ребенка, наконец-то отпустил, и природные инстинкты потребовали компенсации за почти месячное воздержание. Да и Рома был совсем не прочь возобновить более тесные отношения.
  Пока Артем принимал душ, Роман лениво листал статьи в Твиттере. Когда Тёмка вернулся и, скинув намотанное на бедрах полотенце, развалился рядом на кровати, Рома привлек младшего парня к себе ближе, предлагая вместе почитать интересные выводы психологов, прежде чем заняться друг другом.
  Ромка казался немного озадаченным после прочтения той статьи. Запихнув выключенный планшет под кровать, чтобы не раздавить потом, забыв, куда его кинули, он откинулся на спину и уставился в потолок, о чем-то глубоко задумавшись. Тёмке тоже было над чем поразмышлять, и поэтому он просто улегся рядом, прижавшись боком к теплому боку Романа, но стараясь не провоцировать его своим обнаженным телом.
  До секса вчера так и не дошло.
  Спустя какое-то время, уже засыпая в обнимку с любовником, Артем тихо рассмеялся, ткнувшись носом в его плечо.
  - Чё ты ржешь? - сонно спросил Роман.
  - Не представлял себе раньше, что Катюшка для тебя значит больше, чем я...
  - Дурак ты, Тёмыч, - добродушно фыркнул пристыженный Ромка, чмокнув младшего парня в висок и крепче обняв. - Ты и твоя дочь - для меня самые любимые существа на свете. Не обижайся, пожалуйста, я тебя завтра отлюблю за все это время, ладно? Давай сейчас просто поспим...
  - Не, сразу за весь месяц не надо, - затрясся в беззвучном смехе Тёмка. - Боюсь, моя задница твоего энтузиазма не выдержит.
  - Я постараюсь сдерживаться, - пообещал Рома, нежно и многообещающе погладив обнаженное бедро любовника.
  Артем мгновенно напрягся:
  - Поляков, убери руки с моего зада, пожалуйста, - глухо попросил он.
  - Почему?
  - Потому что продолжение - завтра, а мне второй раз в душ не хочется. Так и быть, давай просто поспим, - отодвинулся он на всякий случай на свою сторону кровати.
  И уже проваливаясь в сон, ощутил, как прогнулся матрац под тяжестью тела, придвинувшегося к нему вплотную Романа.
  - Тём... - осторожно позвал Ромка, пытаясь разглядеть в полумраке комнаты выражение лица Артема, - ты ведь не думаешь, что я... ну, что я тебя просто не хочу?
  - Не знаю, что и думать, - завредничал Артем, ощутив в груди теплую волну благодарности за то, что Ромке небезразлично его мнение насчет демарша в кровати. - Однако, странная тенденция, не находишь?
  - Вот только попробуй вспомнить о моем почтенном возрасте, - с угрозой шепнул Ромка, слегка прикусив ухо охнувшего от неожиданности парня.
  - Блин, Ромыч, придурок! Больно же, - зашипел юноша, пытаясь натянуть одеяло на голову, чтобы Рома больше не покушался на его чувствительные органы.
  - Прости, - шутливо повинился Роман, выпутывая Тёмку из раковины одеяла, которую он успел соорудить над головой. - А ты меня не расстраивай своими дурацкими намеками на мое половое бессилие и не провоцируй на агрессию.
  - Угу, и будет мне счастье, - вздохнул Артем, снова оказавшись в объятиях любовника и смиряясь со своей участью.
  - Тёмыч, я тебя люблю, солнце...
  - Аналогично, - потерся Тёмка щекой о жесткое плечо старшего парня.
  - И никогда в этом не сомневайся.
  - Не буду, - пообещал Артем, расплываясь в блаженной улыбке.
  
  ***
  
  Заехавший в обеденный перерыв домой Роман застал удручающую картину, хотя все самое душещипательное он уже пропустил. Притихшая Ксюшка теперь просто молча сидела на коленях мужа, обессилено опустив голову на его плечо, обтянутое насквозь промокшей тканью футболки, но оба словно и не замечали этого.
  - Тёмыч, что случилось? - остановился в дверях комнаты Рома, с недоумением уставившись на парочку. - А где Катя? - обшарив взглядом детскую и не найдя ребенка, встревожился Анин сосед.
  - С ней Аня в парке гуляет, - поспешил предотвратить панику Артем.
  - А у вас что за трагедия успела произойти? - невольно выдохнув, сосредоточился теперь Ромка на девушке. - Меня всего полдня не было. Ксюш? - присел он перед Оксаной на корточки, целомудренно одернув полотенце, прикрывая ее голые колени.
  - Да все нормально уже, - слабо улыбнулась девушка, потрепав его по руке.
  - Ты замерзла уже! - возмущенно заметил Ромка. - Чего не одеваешься?
  - На самом деле, НЕ нормально, - сдал ее Тёмка, крепче обняв, когда Ксюха попыталась возмущенно дернуться. - Не до одевания было, - упрямо повторил он. - У нас тут возникло сразу несколько проблем, которые я знаю, как решить, но мои аргументы, видимо, недостаточно убедительно звучат.
  - Ладно, я готов внимать, - выпрямился нахмурившийся Роман, всем своим видом выражая готовность выслушать суть проблемы. - Одну минуту! - метнулся он в ванную за феном...
  
  - Поезжай, Оксан. Мы справимся, - деловито уверил Рома, когда Артем озвучил главные пункты. - Ты не волнуйся за дочь, Ксюш. Ты же знаешь, что никто ее здесь не обидит. За твоим сокровищем организуем самый лучший уход. Честно. Тем более Аня рядом. Сейчас она в отпуске, потом я отпуск могу взять, да из мамки моей отличная няня выйдет. Потом Анюта обещала еще за свой счет взять месяц в ноябре. А потом твои бабушки...
  - Они уже не в том возрасте, чтобы нянчиться с грудничками, - покачала головой Оксана.
  - Да кто их заставляет нянчиться?! Но просто присмотреть-то могут. Даже из кроватки необязательно тягать. Сказку там рассказать или колыбельную спеть? Бутылку с водой дать?
  - Ну да, конечно. Даже пеленки менять не надо...
  - Вот и я о том же! - воодушевился перспективой Роман. - Ксюш, ну что ты думаешь, такая команда не справится с одним ребенком? Да Тёмке даже не придется академку брать! Всего полдня в универе, и все остальное время при Кате будет. Ему-то ты доверяешь?
  Оксана покосилась на напрягшегося мужа, улыбнулась и кивнула.
  - Кому же доверять, если не ему, - взъерошила она Тёмкины волосы на затылке, заставляя юношу расслабиться. - Но, Ром, а как же ваши спорт-клубы и другие разные увлечения? Ты готов вот так запросто похоронить себя на полгода в домашнем рабстве?
  - Как ты сама-то думаешь, что для меня важнее? - усмехнулся молодой мужчина. - Ксюш, поверь, это не тот случай, когда чувствуешь, что идешь на великие жертвы. И потом, не на полгода, а всего на четыре месяца.
  - Ну да, разница, конечно, несравнима... - неуверенно кивнула Оксана. - Но все равно, куда мне теперь? Я уже ничего не успеваю. Сегодня окончательные списки утверждают, чтобы билеты выкупать.
  - Значит, иди умываться и одеваться. Что там тебе еще нужно, документы какие-то? Я с тобой съезжу.
  - А Катя? Мама же скоро вернется уже.
  - Артем останется. И заодно Анюте все объяснит.
  Тёмка поежился, не представляя, как Аня отреагирует на новость, но решительно кивнул, поцеловав в щеку и аккуратно спихнув жену со своих коленей:
  - Давай, Ксюш, шевелись. Сама сказала, рассиживаться некогда.
  - Мне накраситься надо, - горестно вздохнула Оксана, представляя, как жутко выглядит зареванное лицо.
  - Не обязательно. Не на кастинг идешь. Солнечные очки надень, и нормально, - утешил Ромка, не давая ей времени на раздумья и возможности отказаться от затеи. - И босая по полу не ходи, простудишься!
  - Хорошо, папочка, - фыркнула Оксана, чувствуя внутренний подъем и в то же время холодок в районе солнечного сплетения от волнения. Почему-то не оставляло ощущение авантюры, в которой она добровольно согласилась участвовать.
  
  Пожалуй, без сопровождения прущего как танк Романа Сергеевича, уверенно пресекающего ее малейшие попытки дезертировать, Оксана так и не доехала бы до университета, сомневаясь в том, что поступает правильно. Но Ромка был достаточно терпелив и убедителен.
  Отметившись в деканате и получив уверения, что больше беспокоиться не о чем, дескать, дополнительную информацию и наставления отъезжающим сообщат чуть позже, Рома решил провернуть еще одно дело.
  Интуиция подсказывала, что следует перекрыть малейшие лазейки для Ксюхиных сомнений. И сейчас как раз самое время подтвердить готовность Лидии Николаевны выступать в качестве няни, чтобы Ксюшкина душа была спокойна за дочь. Ведь получается, что она оставляет свою кроху не на двух мужиков, не обузой своей матери (Анна пока не собиралась увольняться с работы и могла лишь временно помочь нянчиться с внучкой), а на вполне компетентного человека, желающего взвалить на свои плечи этот груз забот. В идеале, конечно, было бы, если бы мать имела медицинское образование патронажной сестры, но и педагогическое наверняка чего-то стоит, пусть она давно и не практиковалась. Главное ведь отношение к ребенку. А нерастраченной любви и какой-то одержимой надежды оказаться нужной и полезной 'бабушкой', поучаствовать в процессе ухода и воспитания, Ромкиной маме было не занимать.
  Вызвав Артема и свою мать, Рома позаботился о посещении нотариальной конторы и о заключении официального договора с няней, оговорив в соглашении такие условия ответственности за несовершеннолетнего ребенка для Лидии, что, пожалуй, она могла бы и вывезти его из страны, не вызвав вопросов на таможне.
  Сама Лида, боясь спугнуть забрезжившее счастье и осуществление мечты, старалась как можно более тактично и убедительно объяснить колеблющейся Оксане, что она готова соблюдать интересы ребенка и в первую очередь его матери, т.е. Оксаны, а не своего деятельного сыночка.
  - Ксюшенька, ты не переживай, пожалуйста. Хочешь, можешь сама оставить мне необходимые инструкции и пожелания по уходу за твоей дочуркой. Когда мне приступать? Может быть, уже сейчас, пока ты не уехала, хоть ненадолго появляться, чтобы ты могла убедиться, что я справлюсь? - тревожно заглядывала Ромкина мать в лицо девушки.
  - Да, наверное, хоть ненадолго, но надо. Пусть и Катюшка немного привыкнет, - рассеянно отвечала Оксана. - Я Вам все покажу-расскажу. В крайнем случае, мама рядом. Вы ведь нормально общаетесь с моей мамой? - забеспокоилась девушка.
  - Анна Андреевна - очень приятный человек, отзывчивый и открытый душой. Я рада, что мы с ней познакомились. И рада за Егора. Жаль, Ромка наш не встретил такую женщину, - немного грустно произнесла Лида, украдкой кинув взгляд на сына, стоявшего неподалеку, рядом с Артемом.
  
  ***
  
  Аня, хоть и подозревавшая, что сосед исполнит свое обещание дать Ксюхе возможность доучиться, как он грозился, уговаривая не делать аборт, все-таки надеялась, что у него хватит благоразумия понять, что грудному ребенку прежде всего нужна собственная мать, а вовсе не отец или вообще посторонние люди. Пожалуй, сказать, что Анна оказалась шокирована, было бы неправильно. В душе женщины бушевали самые различные противоречивые эмоции - от благодарности за сдержанное обещание сделать ее дочь счастливой до гневного возмущения, мол, какого лешего Рома постоянно лезет со своими аферами в чужую семью?!
  Хотя против кандидатуры Лиды в няни для Катюшки, Анна не могла найти достойных аргументов. Разве что слегка кольнуло чувство досады, похожее на ревность, к тому, что Катя может привязаться к чужой женщине, которая будет проводить с ней досуг в дневное время, пока близкая родня ребенка на работе или учебе.
  Пока перспектива отъезда Оксаны не простиралась дальше разговоров, Анна все-таки чувствовала себя более спокойно, но сейчас сердце разболелось из-за переживаний за дочь и внучку.
  Егор высказался более определенно, но не столько из-за Кати (невольно польстив самолюбию готового взвалить на себя ответственность папашу), сколько из-за безалаберного отношения парней к состоянию Оксаны.
  
  - Так, давайте немедленно рассказывайте, что вы еще придумали? - возмущенно потребовала Аня, едва вся троица заговорщиков вернулась домой.
  Егор в этот момент ходил по квартире с полотенцем на плече, ожидая, когда Катюшка, наглотавшаяся воздуха, срыгнет и ее можно будет укладывать спать. Аня, может, и не доверила бы ему внучку, но Панов сам зашел к соседям, объяснив, что очень соскучился за день, и не хочет ужинать без нее. Тем более Димка все равно где-то до сих пор гуляет. А потом и вовсе отобрал ребенка, накормленного молочной смесью, сказав, что от нее сейчас слишком веет негативом.
  Аня не очень поверила мужчине в такое объяснение, но малявку все-таки отдала, почувствовав укор совести. Слишком уж трогательно смотрелся Егор, бережно прижавший к груди ребенка, с неподдельной нежностью принявшийся ворковать с капризничающей малышкой. Ему еще не поздно было иметь собственных детей. От нее. Вот только в ближайшее время Аня была не готова осчастливить своего любимого мужчину, и именно поэтому было так больно, что не оправдывает его ожидания.
  
  Ксюшка быстренько чмокнула сердитую мать в щеку, юркнула в ванную помыть руки и забрала Катю у Егора.
  - Тём, помоги мне, пожалуйста! - крикнула она из комнаты, спасая мужа от гнева родительницы.
  Оксана была уверена, что мать немного покипятится и остынет, вот только прямо сейчас объясняться с ней не было никакого желания. Девушка и так чувствовала себя предательницей: и по отношению к дочери, и по отношению к Тёме, и даже к Ромке, которого оставили одного на растерзание родни. Впрочем, ему не впервой, раз великий комбинатор затеял всю эту канитель с отъездом, пусть попробует выкрутиться.
  
  - Анют, Тёмка ведь рассказал тебе основное? - осторожно спросил Рома, глядя на женщину и опасаясь встречаться взглядом с вставшим за ее спиной Егором.
  - Я хочу услышать твою версию. В твоем исполнении все звучит гораздо убедительнее, - сердито прошипела она, мотнув головой, уклоняясь от успокаивающего поцелуя Панова.
  - Анют, да не переживай. Не принимай все слишком близко к сердцу. Все будет хорошо.
  - В твоем понимании 'хорошо', это как, Рома?
  - Блииин, Ань, я не знаю, как тебя убедить, - уставший сегодня за целый день всех уговаривать, сдался Ромка. - Ну прибей меня, если тебе будет легче.
  - Не поверишь, иногда так и хочется придушить тебя собственными руками.
  - Очень даже поверю. Но, Ань... Ну вот все-таки ты какая-то непоследовательная, - укоризненно покачал он головой, радуясь, что Егор не встревает в их разборки, а только обнимает свою женщину, молча оказывая ей поддержку.
  - Интересно, на основании чего ты пришел к такому неутешительному выводу? - вздернула бровь соседка.
  - Потому что сама говорила, что твоей дочери учиться надо!
  - Надо БЫЛО БЫ! - подчеркнула Анна.
  - Ань, ну если бы Оксана сразу сделала свой выбор, тогда Катюхи не было бы. Ну смотри, какая у нас лялька хорошенькая, неужто ты ...
  - Это не кукла, а живой ребенок, - холодно поправила Анна. - И, естественно, я как-то уже не представляю жизни без Кати. Только лучше бы она родилась через год.
  - Еще скажи, что лучше бы не от Тёмки, - набычился Рома.
  - Не знаю... - вздохнула Аня. - Может быть, и лучше. Хотя генетический материал бесспорно, качественный.
  - Я бы даже сказал, уникальный, - не преминул похвалиться Роман. - Вот, видишь сколько плюсов.
  - Ром, вместо того, чтобы радоваться чужим достижениям, завел бы своего. Ну хотя бы помог какой-нибудь несчастной, став донором.
  - Э, нет, Ань. Я не хочу чужих, и считаю, что это аморально - плодиться, даже не зная, где и в каких условиях будет расти твой ребенок. К тому же, слышала, по телеку передавали, что возникают прецеденты с установлением отцовства?
  - Как это? Донорство спермы вроде как анонимная процедура? Ну разве что прикладывается описание этнических особенностей внешности, так сказать, характерные признаки 'породы'.
  - Угу, а анализ ДНК?
  - Да ты шутишь?
  - Клянусь, тут недавно статью одну читал - столько разных мнений по этой щекотливой теме. Дети имеют право знать, кто их биологические родители. А мужики, исправно относившие семя для того, чтобы, как ты говоришь 'осчастливить' желающих стать родителями, могут оказаться атакованы исками о взыскании алиментов, если факт отцовства установлен.
  - Офигеть! - присвистнул Егор.
  - Не то слово, - согласился Рома, стараясь увести разговор подальше от своей неприятной темы.
  - Знаешь что, ты мне зубы не заговаривай. Лучше скажи, каким местом ты думал, что Ксюхе надо сейчас возвращаться в универ? А тем более куда-то ехать? Ей ведь еще вредны физические нагрузки, - опомнилась Аня. - По-хорошему, она бы еще до сих пор на больничном была. Ты это понимаешь?
  - Аня, ты думаешь, депресняк лечится проще?
  - Рома! - повысила голос Анька, начиная кипятиться, - вам-то балбесам, конечно, все пока фиолетово. Главное, что ты свое обещание исполнил, да?
  - Ну Анют, что-нибудь придумаем. До отъезда-то еще почти две недели. Что ты раньше времени переживаешь?
  - Ксюшка - моя дочь, как я могу за нее не переживать?
  - Но ты же не слишком возражала, когда мы раньше эту тему обсуждали.
  - После нормальных родов естественным путем гораздо легче восстанавливаться. А как она свой багаж тягать будет, если ей не больше трех килограмм поднимать можно?
  Как она чемодан свой потащит?
  - Так не нужен ей ваш допотопный.
  - Минуточку...
  - Ну Ань, ладно, не будем заострять. Я ей свой чемодан отдам, который с нормальными колесами.
  - И я могу, - неожиданно поддержал Егор. - У меня тоже вполне пристойный и небольшой. Да, в конце концов, купим ей, какой нравится. Потом когда-нибудь пригодится еще.
  Анька даже отшатнулась от Панова, посчитав его замечание предательством своих интересов. И снова сердито сверкая глазами, уставилась на Романа, надеясь пробудить в нем если уж не совесть, то хотя бы чувство сострадания к ближнему.
  - Блин! - в сердцах высказался Рома, проникнувшись под пылающим взглядом соседки. Да и мать, отведя в сторонку возле нотариальной конторы, ему всю плешь проела по поводу того, что Оксане тяжести таскать нельзя. - Ладно! Анют, считай, что уговорила! Я сам ее провожу. Легче тебе будет?
  - Как это? - скептически усмехнулась Аня.
  - Обычно. Узнаю, каким рейсом студенты улетают, куплю билет...
  - А визу?
  - Ань, ты сомневаешься в том, что если мне надо, я не сумею всех на уши поставить, но сделать так, как хочу?
  - Не сомневаюсь. И это временами пугает.
  - Все, значит, договорились. Справитесь без меня три-четыре дня?
  - Куда же мы денемся с подводной лодки, - вздохнула Аня, чувствуя удивительное облегчение. Ей действительно будет спокойнее, если не будет переживать, как Оксана доберется до места временного проживания. Понятно, что мир не без добрых людей. И она не одна едет. Но однокурсники сами будут нагружены вещами. Все-таки не на неделю уезжают. На целых четыре месяца!
  - Пожалуй, это самое разумное твое решение, - одобрил Егор друга, под шумок снова привлекая Аню к себе и обнимая поперек живота. - А я попробую договориться с одним знакомым тамошним коллегой. У него жена-гинеколог в частной клинике. Так что при малейших подозрениях насчет шва или всяких проблем по женской части, Ксюша сможет обратиться непосредственно к ним. В студенческую страховку вряд ли входит подобная услуга.
  - Обложили со всех сторон... - вздохнула Аня, устало прислонившись затылком к груди Панова. - Мне все равно как-то не по себе...
  - Анюта, родная моя, сейчас на дворе 21 век, и спутниковая связь существует, и с авиарейсами в этом направлении, слава богу, проблем нет. В крайнем случае, заберем Ксюшку домой, и все, - успокоил Егор. - А сейчас пойдем домой ужинать, а?
  - Ой, пойдем, конечно, - согласилась Аня. - Пусть тут родители сами теперь управляются, как хотят.
  - А вы с нами ужинать не будете? Мамка целую кастрюльку перцев фаршированных передала, - попробовал соблазнить Роман.
  - Не сегодня! - отрезал Панов, сдернув с плеча и кинув в друга скомканное полотенце и увлекая Аню к входной двери. - Спокойной ночи молодежи сам передашь, - кивнул Егор Ромке, закрывая за собой дверь в соседскую квартиру.
  
  ***
  
  Лида решение Романа проводить Оксану одобрила. Сергей Романович тут же сориентировался, надавав поручений по работе. Мать только махнула рукой:
  - Ром, главная твоя задача обеспечить Ксюше комфортный перелет, а в интересах бизнеса пусть тебе фирма командировку оформляет. Ты понял?
  - Конечно, мам, - подмигнул Рома. - Я так и прикидывал.
  - Мне иногда кажется, что тебе надо было не строительным бизнесом заниматься, а чем-нибудь, к чему у тебя больше способностей, - поддел Поляков-старший.
  - Ничего, пап, одно другому не мешает.
  - Лишь бы не мешало окружающим, - фыркнул Сергей Романович. - Но в данном случае, я с матерью солидарен. Доставишь Оксану в целости и сохранности, а потом уже и нашими делами займешься. Если что, в командировку потом съездишь, или я сам смотаюсь. Но если получится совместить - в первую очередь нужны оригинальные подписи Ольшанского на контракте.
  - Да помню я, помню, - отмахнулся Роман.
  
  
  Последняя неделя перед отъездом промелькнула незаметно.
  Ромка с Артемом вполне освоились и с кормлением, и с купанием, и даже с оздоровительным массажем для новорожденных, но днем все-таки большая часть забот ложилась на Аню. Лидия Николаевна появлялась несколько раз, но пока не торопилась принимать бразды правления в свои руки, считая, что Оксане самой нужно как можно больше времени проводить в общении с дочкой, пока она еще не уехала. Анна видела, какими глазами Лида смотрит на Катюшку, как расцветает, беря малышку на руки, и как сдерживает себя, стараясь не навязывать хозяевам свою помощь. И Анька была очень благодарна Роминой матери за эту тактичность и понимание момента. Оксане вовсе ни к чему чувствовать себя 'отодвинутой' от ребенка, близкую разлуку с которым девушка ощущала все явственнее.
  
  Порадовав в первые осенние дни погожими денечками, погода неожиданно испортилась. Уходящее лето и так у большинства людей вызывает приступ меланхолии, а уж в совокупности с настоящей осенней слякотью: пасмурным небом, затянутым серыми тучами, из которых беспрестанно моросит противный дождь; холодным, порывистым ветром и увяданием зелени, и вообще подавляет хорошее настроение.
  Готовой к отъезду Ксюхе в эти дни почему-то было особенно тоскливо.
  Вернувшийся из университета Артем зашел в комнату, увидев ее свернувшейся на диване в комок, рядом со спящей дочкой.
  - Привет, Тём, как дела? - вяло среагировала девушка на появление в дверях своей комнаты мужа.
  - Нормально.
  - Обедать хочешь? - приподнялась она на локте.
  - Я в универе перекусил, - тихо ответил он. - Как вы тут?
  Не желая объяснять причину своей хандры, Оксана просто пожала плечами, снова укладываясь в прежнюю позу.
  Видеть Оксанку подавленной Тёмке не нравилось. Но он прекрасно понимал ее состояние. Ее мечта практически осуществилась, но внутренние сомнения продолжали терзать Анину дочь. Впрочем, было бы странно, если бы Оксана вела себя по-другому. Любой нормальной молодой матери страшно расставаться со своим ребенком надолго. А некоторым так и вовсе немыслимо. Хорошо хоть Ксюха была довольно рациональным человеком, и понимала, что глупо не использовать выпавший ей шанс.
  Тёмка постоял немного в дверях, но, видя, что Оксана не горит желанием общаться, вздохнул и вышел.
  Правда, вернулся он буквально спустя пять минут, переодевшись в домашние спортивные штаны и простую белую футболку. Как Аня подшучивала - в униформу. Это Ромкина мать надоумила ребят обзавестись несколькими комплектами домашней одежды, дескать, нельзя подходить к ребенку в той, в которой они общаются с множеством людей, чтобы не спровоцировать какой-нибудь вирус, ведь у малышки еще слабенький иммунитет к болячкам из внешнего мира.
  Артем прилег рядом, взял Ксюшкину ладонь, сжав тонкие пальчики жены, молча выражая поддержку.
  - Я не представляю, как оставлю Катю... - призналась Оксана, в очередной раз терзаясь моральными сомнениями. - Она еще такая маленькая...
  - Ксю, мы справимся, - ободряюще подмигнув жене, пообещал Тёмка. - Даже хорошо, что она пока маленькая и не понимает, что тебя не будет рядом несколько месяцев.
  - А вдруг она меня не вспомнит потом? - вздохнула Ксюша, озвучивая свои затаенные страхи.
  - Хочешь, я какую-нибудь твою фотку увеличу и на стену повешу? - предложил парень.
  - Да ну тебя, - улыбнулась Оксана.
  - А что такого? Ксюш, я серьезно! - загорелся идеей Артем. - Выбери, какая тебе больше нравится. Или давай я тебя специально сфотографирую? Вон и место как раз подходящее, - кивнул он на свободную стену рядом с детской кроваткой.
  - Ладно, я подумаю над твоим предложением, - прижалась она к плечу подвинувшегося ближе Артема. - Осторожно, котенка нашего не раздави.
  - Ни за что! - покосился Артем на сладко посапывающую под боком дочку.
  
  Вернувшийся с работы Роман застал семейную идиллию. Проснувшаяся Катя, будто купаясь в ауре своих родителей, чувствовала себя вполне довольной жизнью. И даже не скандалила из-за мокрых ползунков. Женщины дружно решили, что вредно постоянно держать ребенка в памперсах, и облачали Катюшку в них только во время прогулки и ночного сна.
  Артем старался привлечь ее внимание яркой, приятно шуршащей шариками погремушкой. Катя пыталась сфокусировать взгляд на раздражающем слух предмете, но надолго ее пока не хватало, если Артем усложнял упражнения, сдвигая игрушку чуть в сторону. Впрочем, на разных форумах по теме развития грудничков, ее способности считались вполне достойными для месячного возраста.
  Пройти мимо комнаты с приоткрытой дверью Рома не смог. Слишком соскучился за целый день по своим домашним.
  - Ну что ты там партизанишь, Ром? - усмехнулась Оксана, заметив его силуэт. - Иди сюда.
  Второй раз приглашать соседа не пришлось.
  - И где тут наша красавица? - улыбаясь, склонился он ближе к ребенку. - Ой, кажется, кто-то у нас уплыл... Чего ребенка не переодеваете, изверги?
  Оксана так и не могла понять, на что именно реагировала Катя: на его голос, в котором появлялись чарующие, бархатные нотки; узнаваемые черты лица или на его собственный аромат. Но малышка сразу засучила ручками-ножками, часто задышала и разулыбалась во весь беззубый рот.
  - Ты моя прелесть! - растроганно прошептал Рома, протянув руки к девочке. - Привет, мой ангелочек, - погладил он ее по животику. - Как ты тут, не капризничала без меня? Маму с папой не обижала?
  - Не тискай ребенка, Ром, - пресекла Ксюшка попытку Романа немедленно взять девочку на руки. - Пока лежит, на ручки не просится, не провоцируй.
  - Ну и строгие же у тебя родители, Катерина, - пожаловался Роман девочке. - Придется послушаться, да? Да, моя ласточка? И вредные. Не переодевают нашу девочку... Я тоже по тебе весь день скучал, - улыбаясь и нежно поглаживая крохотные пяточки в смешных носочках, поведал Рома.
  - Эх... а мы с тобой тут вроде мебели, Тём, - съехидничала Оксана, умиляясь на взрослого мужика, дорвавшегося до любимой игрушки. - Ни тебе сказать: добрый вечер, мои домочадцы, ни спросить, как ваши дела...
  - Эм... я, что, забыл поздороваться? - изумился Ромка, выпрямляясь.
  На что Катя моментально среагировала, начав хмурить бровки и кукситься.
  Оксана погладила ее по животику:
  - Да никуда теперь Рома не денется, не вздумай плакать, котенок мой.
  - Вы еще не ужинали?
  - Нет, тебя ждали. Мама предлагала накормить, но мы ее отпустили. Разогреть? - приподнялась на локте Оксана.
  - Я сам разогрею, - вздохнул Ромка, заставляя себя отойти от дивана, на котором расположилось все семейство Азаровых.
  - Давай я помогу? - встрепенулся Артем.
  - Не надо. Побудьте с Катей. Я позову, когда на стол накрою, - великодушно разрешил Роман. Хотя на самом деле предпочел бы, чтобы Ксюха отправилась на кухню, а он занял ее место рядом с малявкой.
  Почти весь репертуар детских сказок и колыбельных Роман успел выучить наизусть. Ему казалось, что Катя уже различает интонации, прислушиваясь к произносимым словам. То начинает беспокоиться, издавая какие-то непонятные и совершенно бессвязные звуки, то, наоборот, успокаивается, почти замирая...
  Понятно, что месячный ребенок пока еще практически ничего не умеет, но Ромке почему-то не надоедало наблюдать за ней. С момента рождения Катюшка набрала почти килограмм веса, взгляд стал уже более осмысленным, да и черты лица немного изменились. Особенно это было заметно по фотографиям, сделанным при выписке из роддома и на крестинах. Разница в каких-то двух неделях, а все равно она уже другая.
  
  После того, как Рома ретировался на кухню, так и не потискав свое маленькое сокровище, его принцесса отказалась и дальше благодушно терпеть мокрые пеленки, и обижено заревела.
  - Ну вот, я так и знала, - вздохнула Оксана, приподнимаясь.
  Лежавший с края Артем моментально скатился с дивана, подхватив скандалившую Катюшку на руки. Бережно прижав орущего ребенка к груди одной рукой, парень подал вторую руку жене, предлагая опору.
  - Хочешь, я поменяю ползунки? Полежи пока...
  - Да я уже отдохнула, Тём, спасибо. Я поменяю, клади ее на пеленальник. И помоги лучше Ромке с ужином, ладно?
  - Хорошо! - поочередно чмокнув дочь и жену в щечки, воодушевился Артем. Он и сам за целый день успел соскучиться по любимому парню. И сейчас немного задевало справедливое замечание Оксаны, что все внимание Ромки сконцентрировано в первую очередь на ребенке.
  Артем понимал, что ревновать партнера к собственной крохотной дочери абсурдно, и старался прогнать дурацкие мысли о том, а нужен ли он сам Роману?
  Странно чувствовать себя несправедливо обделенным, и в то же время почему-то распирает от гордости, что именно благодаря его участию теперь есть на свете человечек, который покорил сердце любимого парня, мечтающего о таком чуде. Кто бы мог подумать, что ситуация, которая должна была развести их по жизни в разные стороны, рассорив всех, наоборот еще больше сплотила. И не только троих главных участников, принимающих решение о рождении Катюшки, но и близких людей, нашедших общий язык с родней с каждой из заинтересованных сторон.
  Вот только тяжким грузом на душе лежат вынужденный обман собственных родителей, которые вряд ли посчитают подобный союз и сложившиеся отношения нормальными...
  Артем уже жалел, что не признался им давным-давно. Ну не убили бы его, в конце концов! По крайней мере, не насмерть... А если бы и заставили вернуться в родной город, подальше от столичных соблазнов, все равно мог бы сбежать...
  Тогда пугала предсказуемая реакция отчима на это непотребство. Как бы он ни был привязан к сыну любимой женщины, считая своим, но гомиков Валерий Николаевич не жаловал и в этом вопросе был категоричен.
  Семнадцатилетнего Тёмку в то время пугал сам огромный город, в котором он чувствовал себя чужим, неопределенность и неуверенность в завтрашнем дне, если вдруг Ромке надоест с ним встречаться и опекать, не позволяя хлебнуть дерьма, которое поджидало бы его, пустись он в свободное плавание...
  Нет, не надоел бы. Теперь Артем в этом точно был уверен. Вот только время и возможности упущены. И как теперь распутывать все это, он не знал. Скверно обманывать людей, которые искренне верят, что ты счастлив, и все у тебя в порядке - получение высшего образования, семья... Жаль разбивать надежды и чаяния родителей, и невыносимо неловко за то, что поступил как последний трус... и перед родителями, и перед Ромкой, который не заслуживает того, чтобы стыдиться связи. Даже Аня, хоть и не заикается больше о том, что некрасиво врать самым близким людям, наверняка молча осуждает его за малодушие и подсознательный, какой-то парализующий страх пережить скандальные разбирательства...
  
  Поменяв дочке ползунки, уложив малышку в кроватку и включив диск с классической музыкой, Оксана вошла на кухню, чтобы закинуть мокрые пеленки и ползунки в стиральную машину.
  - Мальчики, у вас ничего не горит? - хихикнула девушка, кивнув на шкварчащую подгорающим маслом сковородку, на которую увлеченные обнимашками парни забыли выложить ужин.
  Поспешно отлепившись друг от друга, слегка смущенные тем, что их застукали, ребята живо засуетились.
   - У нас все под контролем, Оксан! - уверил Рома, опрокидывая на разогретую сковородку макароны и котлеты.
  А Тёмка, мило алея покрасневшими кончиками ушей, молча отобрал у нее мокрые пеленки и ползунки, чтобы ей не пришлось наклоняться, запихивая детские тряпки в стиралку.
  - Ты очень тихо передвигаешься, - упрекнул Рома девушку, пряча улыбку.
  - Ну, прости, я не подкрадывалась, - усмехнулась Оксана. - Я думала, что ты действительно проголодался и накрываешь на стол.
  - Еще как проголодался, - согласился Ромка, бросив шкодливый взгляд на Артема, молча сверкнувшего глазами, но проглотившего пошловатый намек. Ему было приятно, что соскучился любовник не только по маленькому чуду, с недавних пор поселившемуся в их доме.
  
  ***
  
  Накануне отъезда, наблюдая за сборами Романа, Аня вскользь заметила:
  - Страна на пороге кризиса, пора укреплять партнерские связи с местными патриотами, а не с зарубежными партнерами, - намекнула она на его запланированную встречу, о которой распорядился Поляков-старший.
  - Так Серега Ольшанский местный, Ань. У него жена - англичанка. Они вместе уехали к ее родителям и живут там уже больше полугода. Какое-то дедово наследство все никак не поделят. Или наоборот какие-то его пункты выполняют.
  - Есть чего делить? - поинтересовалась Анна.
  - Скорее всего, я не вникал. Сама понимаешь, расспрашивать как-то неудобно было. Мы не настолько близкие приятели.
  - Как же он здесь бизнес бросил без присмотра?
  - Он старается оттуда контролировать. И, видимо, жена молодая важнее.
  - Или наследство приличное.
  - Твои слова не лишены здравого смысла, - кивнул Ромка, скептически рассматривая свой полупустой чемодан.
  - Что с собой берешь? Джентльменский набор: черную икру и водку?
  - Водку - само собой, а вместо икры Серега просил привезти тульских пряников и банку соленых огурцов.
  - Он что, настолько соскучился по русской закуске? В Англии нет приличных кондитерских? И с огурцами проблемы?
  - Не знаю, - усмехнулся сосед. - Может, человек ностальгирует по Родине. Только не знаю, какие выбрать? В магазине такое разнообразие всяких корнишонов, что глаза разбегаются. Но мне больше нравятся те, которые Тёмкина мама присылает. И твои. Может, какие подороже взять?
  - Не думаю. Я сама порой теряюсь. Иногда можно нарваться, хотя вроде одна и та же фирма на этикетке. В разное время покупала, а будто по другой технологии засолены. Сплошной уксус. А ты возьми домашней засолки, Ром.
  - Мы позавчера последнюю банку Тёмкиных вскрыли. За следующей партией надо ехать, или ждать, когда родители снова гостинцы привезут, - досадливо вздохнул Роман.
  - У меня на балконе полно. Сходи, выбери. Димка дома, и покажет тебе, где взять.
  - Не жалко?
  - Я в этом году каких только не назакрывала: и соленые, и маринованные, и ассорти с помидорами и патиссонами.
  - Не, а это идея! - обрадовался Роман. - Тебе, правда, не жалко, Ань?
  - Да бог с тобой, Рома. Не жалко, конечно.
  - Ну все! Тогда осталось сложить только презенты, - вздохнул он, с облегчением захлопывая крышку чемодана. - Водку и пряники Семёныч вечером завезет.
  - Как ты с двумя чемоданами поедешь? - усомнилась Анна.
  - И еще сумка спортивная будет, - подсказала Оксана, появляясь с Катей на руках на пороге большой комнаты.
  - Справлюсь! - безмятежно заявил Роман, улыбнувшись девушке. - Что я, не мужик? Дай-ка мне Катюшку сюда, - требовательно протянул он ладони к ребенку.
  - Подожди, я только покормила, не надо ее тискать, - ревниво прижала Оксана дочь к себе еще крепче.
  - Тебе можно, а мне нет? - шутливо упрекнул Рома.
  - Я - мать и имею право! - ворчливо парировала Оксана.
  - А я - крестный отец!
  - Может, посчитаетесь? - проходя в комнату, съехидничал Тёмка, мимоходом чмокнув жену в щеку и подмигнув своему любовнику.
  Аня только головой покачала, глядя на это почти ежедневное представление. Хорошо хоть Артем старался не встревать, мужественно дожидаясь 'своей очереди' подержать дочь на руках.
  
  ***
  
  Уезжала Оксана с тяжестью на сердце, клятвенно заверив родных, что как только узнает, сразу же вышлет график занятий, и будет прилежно учиться, не позволяя себе расслабляться и вестись на всякие глупости, на которые могут подбить друзья-приятели из числа одногруппников. И потребовала подтверждение, что ребята будут держать с ней связь в любое время дня и ночи. Благо сейчас планшеты у всех и по скайпу можно было переговариваться он-лайн. И даже Катюшке визуально предъявить родную мать-кукушку, оставившую такую кроху на попечение родственников.
  Провожали Ромку с Ксюхой в Домодедовский аэропорт Егор и Аня, оставив Тёмку с Катей дома под присмотром Лидии Николаевны.
  Без слез распрощаться не получилось. Егор вручил Оксане визитку с номерами телефонов и переведенной самой девушкой выпиской из ее медицинской карты. Правда, ей пришлось просить Егора расшифровать кое-какие значения медицинских терминов. Кроме того, Панов передал для своих знакомых из Лондона какой-то презент, который пока находился в багаже Романа.
  - Я так странно чувствую себя с одной дамской сумочкой, - поежилась Оксана, стоя рядом со своими.
  Впрочем, народ пока что тоже тусовался со своей провожающей родней, отметившись у сопровождающего преподавателя, но не торопясь проходить таможенный досмотр. Лишь трое ребят, скинувшись на такси, приехали в аэропорт самостоятельно и теперь неприкаянно топтались поодаль, не решаясь навязывать свое общество одногруппникам, занятым прощанием с родственниками.
  - Ксюш, если вдруг будешь чувствовать недомогание, просто очень соскучишься, или 'фунтики' закончатся, да неважно... в общем, звони, хорошо? - серьезно напутствовал Егор Александрович девушку. - Ты только помни, что самочувствие сейчас для тебя главное. Поучиться-то никогда не поздно, а вот здоровье потом, бывает, и за деньги не восстановишь.
  - Не грузи, Егор, - нахмурился Рома, потянув девушку от цепляющейся за нее Ани, приобнял он младшую соседку. - Все будет хорошо. Но за здоровьем все-таки следи, Ксюх, тут Егор прав.
  
  В привычной суете аэропорта, фоном звучащих объявлений о прибытии, отлете и задержках каких-то рейсов, обрывочных фраз и смеха толпящихся вокруг людей, шума от колес чемоданов и тележек, внутреннего волнения от предстоящей разлуки и бурлящего в крови адреналина от встречи с неизвестным, Оксана вдруг остро почувствовала, как хорошо, что Ромка летит с ней. Все-таки испытание перелетом для ее состояния пока на грани возможного. А ведь еще и до универа, который расположен на юго-западе Англии, в полутора часах езды от Лондона (с вокзала Паддингтон) придется трястись в поезде.
  На инструктаже для отъезжающих им выдали информацию, что Университет находятся примерно в полутора километрах от города Бат. Автобусы часто курсируют между кампусом, городом и основными местами проживания обучающихся. Так что студенты всегда могут без проблем добраться до места временной подработки или до дома и вести активную социальную жизнь. Про сам город сказали, что он входит в тройку городов мира, включенных в список всемирного наследия ЮНЕСКО, что само за себя говорит о том, что там наверняка есть великолепные музеи и галереи. И за культурную жизнь (если на это останется время во время сжатого до одного семестра учебного процесса), можно не переживать. В Интернете Ксюха нашла информацию о том, что там есть приличные рестораны, кафе и пабы, огромное количество магазинов, расположенных в центре, и блошиный рынок. Кроме того, в ссылках на достопримечательности Бата упоминалось, что его пригород изобилует множеством интересных мест. И из этого городка легко добраться до Стоунхенджа, Солсбери, Уэлса, Гластонбери, ущелья Чеддер, Оксфорда и Бристоля.
  
  Дождавшись объявления об отбытии рейса Домодедово - Хитроу, Егор утянул вмиг погрустневшую женщину в машину:
  - Все-все, пойдем. Анюта, ну что ты, радость моя, не раскисай. Через пять часов они отзвонятся...
  - Четыре часа лететь.
  - Ну, хорошо, - покладисто согласился Егор, открывая перед ней дверцу автомобиля. - Четыре часа двадцать минут, да прибавь еще, пока выйдут из самолета, получат багаж...
  - Они и с вокзала обещали позвонить. И потом, когда уже на место прибудут.
  - Куда денутся, конечно, позвонят! - уверил мужчина, помогая Ане усесться на пассажирское сидение. - Ну все, родная, хватит слезы лить.
  - Я стараюсь, - всхлипнула она, украдкой утирая бегущие по щекам слезы. - Просто как-то... неспокойно у меня на душе. Может, все-таки лучше было не отпускать?
  - Ох уж эти женщины... - рассмеялся Панов добродушно. - Перестань себя изводить. Ксюша уже взрослая, разумная девушка. Не можешь же ты всю жизнь держать ее возле своей юбки. Пусть почувствует самостоятельность, страну посмотрит. Там есть на что взглянуть.
  - Будет ли у нее время на осмотр достопримечательностей?
  - Милая, лишь бы самочувствие позволяло. Ну себя вспомни в ее годы, наверняка ведь лишним часом сна пожертвовала бы, лишь бы получить новые впечатления?
  - Пожалуй...
  - Ну вот, наконец-то убедил, - с облегчением выдохнул мужчина. - Поехали домой. Тебя там еще одна девочка ждет.
  - Да! - спохватилась Аня. - Конечно! Надо позвонить, узнать, как там Лида с Тёмкой справляются...
  
  ***
  
  В первый день, оставшись без матери, уже к вечеру Катя раскапризничалась всерьез, отказываясь от еды и пустышки и не желая успокаиваться. Никакие уговоры Артема, Ани и даже Димки с Егором не помогали. Видимо, Ксюха (которая благополучно отзванивалась из каждого пункта передвижения) нервничала, переживая, и девочка интуитивно это чувствовала.
  Отправив сына и Егора домой спать, Аня вспомнила об уловках своей матери, когда той приходилось подменять ее. И облачилась в домашний халатик дочери, радуясь, что не успела постирать его, и на ткани сохранился тонкий аромат Оксаниных духов. Почувствовав родной запах, или уже просто утомившись рыдать, малышка, наконец, соизволила покушать и уснула, так и не доев обычную порцию.
  Затишье длилось чуть более часа, а затем последовал новый всплеск обиды ребенка, обманутого в своих ожиданиях.
  Аня сама находилась на грани истерики, с трудом сдерживая стоявшие в глазах слезы. И держалась, наверное, только потому, что на маявшегося рядом Артема, пытающегося сдержать отчаянную зевоту, вообще было жалко смотреть. Парень переживал за всех сразу.
  - Тём, иди тоже ложись, - сжалилась она над ним. - Тебе же завтра на занятия идти.
  - Ну как я тут усну? - с тревогой глядя на ребенка, потер он ладонями осунувшееся лицо, в слабом свете ночника казавшееся не просто бледным, а вообще лишенным красок.
  - Вторую подушку на ухо положи и овец посчитай, - невесело пошутила соседка, переложив на другую руку всхлипывающую внучку, набирающуюся сил, прежде чем снова разразиться громким отчаянным плачем.
  
  Через некоторое время девочка все-таки успокоилась, но при первых же попытках уложить ее в кроватку, малышка вновь начинала громко протестовать.
  - Давай я покачаю, а ты хоть перекусишь? - предложил Артем.
  - Не хочу есть. Сделай мне чай, пожалуйста.
  - Сейчас! - опрометью бросился Тёмка выполнять распоряжение.
  Аня пересела в кресло-качалку, поглаживая ребенка, специально тихонько и монотонно шепча ей всякие нежности, мужественно решив просидеть хоть всю ночь в кресле, только бы не чувствовать, как разрывается сердце от жалобного плача крохи.
  
  Естественно Ксюшке никто не признался, что все совсем не так благостно, как парням представлялось. Плотно прикрыв дверь в комнату, где Аня возилась с Катюшкой, Артем в очередной раз уверил жену, что ребенок прекрасно себя чувствует и вообще у них все под контролем. Пожелав ей спокойной ночи и успехов в предстоящей учебе, Тёмка распрощался с девушкой и отправился звонить Роману, докладывать настоящую обстановку.
  Рома расстроился, но велел держаться выбранной тактики, и ни в коем случае не признаваться Оксане, насколько все хреново.
  Настроение у всего семейства было подавленным, зато Оксана, успокоенная заверениями, наконец-то вздохнула свободно, решив, что и впрямь не стоит себя изводить понапрасну. Ее маленькое сокровище осталось под присмотром самых близких и любящих людей. Неужели они не смогут достойно позаботиться о ее дочке во время ее отсутствия? Но полностью отрешиться от мыслей о малышке ей удалось только глубокой ночью, когда сон все-таки сморил девушку.
  Наверное, именно то, что Ксюшка наконец-то успокоилась, каким-то образом по недоступным обычным людям каналам космической связи передалось и Кате. Ведь не зря же уверяют, что между родителями и детьми существует некая полумистическая связь?
  
  - Анют, чай готов, - шепотом доложил Артем, опасаясь спугнуть наступившую внезапно тишину квартиры. - Давай, я попробую переложить ее в кроватку?
  - Я боюсь рисковать, - честно призналась Аня, покосившись на распластавшуюся на ней девочку.
  Ей самой казалось, что ребенок лежит не слишком удобно. Зато Катюшке, видимо пришлось по душе, что она оказалась прижата крохотным ушком к ее левой груди, прямо к теплой коже в вырезе распахнувшегося халатика. Может быть, биение сердца подействовало умиротворяющее, или перестали мучить газики, или просто уже не было сил плакать, но Катя теперь беззастенчиво дрыхла. А Аня все равно боялась даже переместить ладони, которыми придерживала внучку, опасаясь новой порции ночного скандала.
  - Я сейчас! - пообещал Артем, вновь скрываясь в кухне.
  Вернулся он буквально через пару минут с термо-кружкой в руках.
  - Не побрезгуешь из моей попить?
  - Конечно, не побрезгую, что ты выдумал? - улыбнулась соседка благодарно.
  - Просто подумал, что из чашки пить тебе в таком положении неудобно будет. Пей, я придержу, - поднес он кружку к ее губам...
  
  Прежде чем послушаться и пойти спать, раз уж наступило затишье, Артем поставил рядом бутылочку с теплой водой и укрыл расположившуюся в кресле с ребенком Аню пледом, заботливо подоткнув со всех сторон. Повинуясь какому-то наитию, прижался щекой к щеке измотанной женщины. Оба замерли от неожиданности и спонтанно возникшего понимания момента истины. Странная нелогичная привязанность на духовном уровне, подкрепленная давним и единственным физическим контактом, продолжала существовать, вопреки тому, что у каждого была своя собственная и довольно счастливая личная жизнь. Анька почувствовала, что ее бросило в жар от ставшей такой же горячей щеки парня, медленно, словно нехотя, заставившего себя отстраниться.
  - Извини...- выдавил он непослушными губами, внимательно вглядываясь в ее лицо, опасаясь увидеть укор или неприязненное удивление от проявленной вольности.
  - Все нормально... - эхом отозвалась она, смущенно опустив ресницы.
  - Ты все-таки была права, не разрешив называть себя матерью...
  - Иногда я бываю права, - кивнула Аня, пытаясь угомонить пустившееся вскачь сердечко. - Спокойной ночи, солнце мое...
  
  ***
  
  Утром, ни свет ни заря, приехала Лидия. Прокравшись на цыпочках в Ксюшкину комнату и убедившись, что и Аня, и Катя крепко спят, Ромкина мать не разрешила пошатывающемуся после бессонной ночи Артему будить их.
  - Катюшку кормить пора, - напомнил он.
  - Тём, у меня, конечно, не слишком большой опыт, но поверь, если бы Кате сейчас важнее была пища, она бы ее потребовала.
  Припомнив, что как-то раз, строго соблюдая трехчасовой ритуал, они уже пытались накормить полусонную кроху и потерпели фиаско, Артем нехотя согласился.
  Пока парень принимал душ, собираясь в универ, Лидия Николаевна пожарила ему яичницу и сварила крепкий кофе, а перед выходом из дома, отобрала ключи от байка, велев отправляться на учебу на общественном транспорте.
  - Лидия Николаевна! - возмутился Артем, буравя сердитым взглядом вредную женщину. - Да я, честное слово, нормально себя чувствую и не засну по дороге! На байке в два раза быстрее доберусь, и в пробках стоять не придется.
  - Хорошо, если тебе мало моего авторитетного мнения, давай разбудим Анну Андреевну, и с просим ее, - уперла Лида руки в бока, демонстрируя свою непреклонность в данном вопросе.
  - Так нечестно, это шантаж, - рассмеялся Артем, сдаваясь. - Вы прекрасно знаете, что у меня совести не хватит будить Оксанину маму. Она же всю ночь с Катюшкой маялась. Я думал, что Ромка характером в отца пошел.
  - Ну что ты, милый, - улыбнулась Лида. - От осинки не родятся апельсинки. Успехов тебе, сынок. Мелочь на дорогу есть?
  - У меня студенческий проездной.
  - Тем более! Поезжай спокойно, мы тут без тебя управимся.
  
  ***
  
  Аня проснулась от аппетитных запахов готовящейся еды, проникающих с кухни в едва заметную щель под дверью комнаты. С трудом разлепив глаза, она с удивлением обнаружила, что за окнами уже светло. Ей казалось, что когда она, еле выпутавшись из-под пледа, перекладывала Катюшку в кроватку, впереди еще была добрая половина ночи. Ребенка давно пора было кормить, но Катя почему-то не подавала признаков нетерпения.
  Перепугавшись не на шутку, Анька, будто подкинутая пружиной, вскочила с дивана и подлетела к детской кроватке.
  Катя уже не спала, обиженно дуя губки. На милое ангельское личико время от времени набегала тень недовольства, но пока она еще держалась, занятая серьезным процессом и слегка покряхтывая. Анна склонилась к ней, испытывая неимоверное облегчение, и Катюшка, наконец, определилась, громко заявив о своей обиде на взрослых, плохо выполняющих свои обязанности.
  - Доброе утро, мой зайчик! Сейчас все исправим, моя девочка, - бережно подняв орущую внучку на руки, повинилась Анна. - И переоденем, и накормим. Тшшш, не плачь, мой воробышек...
  - Анечка, доброе утро! - заглянула в комнату Лида. - Проснулись, наконец?
  - Доброе утро, - кивнула Оксанина мать, обрадовавшись присутствию няни. - Лида, приготовь, пожалуйста, смесь, пока я переодену Катюшку.
  - Не ходи босиком. Давай я переодену.
  - Да тут салфеткой не обойтись, - поморщилась Анна, принюхиваясь к специфическому аромату памперса. - Надо попку обмыть.
  - Не переживай, я справлюсь, - улыбнулась Лида. - Смесь уже готова. Ксюша оставила мне ЦУ. Девяносто грамм, правильно?
  - Да. Спасибо!
  - Анют, ты не обидишься? - замялась Лидия. - Я немножко похозяйничала, пока вы спали. Мне все равно заняться было нечем. Я там щи поставила варить и плов почти готов.
  - Да ну, какие обиды? - изумилась Аня. - Я в этом доме тоже не хозяйка. Наоборот, только благодарна буду, что ты об обеде позаботилась. Вчера с проводами некогда было готовкой впрок заниматься.
  - Егор просил перезвонить ему, когда проснешься. Он заходил утром, но не стал тебя будить.
  - Да, позвоню, конечно, - кивнула Аня, гадая, приснился ей поцелуй Панова или он, в самом деле, заходил в комнату, где они с Катюшкой ночевали?
  Вот ведь как иногда странно бывает. После развода с мужем она была почти уверена, что никому теперь не нужна, а сейчас, даже получив статус бабушки, все еще может похвастаться, что нравится мужчинам, о которых можно было только мечтать...
  Пустячок, а как на душе приятно...
  
  В четыре руки быстренько обеспечив ребенку комфорт, обе женщины теперь с умилением сидели рядышком на диване, наблюдая как Катя с аппетитом, слишком торопливо уплетает молочную смесь.
  - Ох, жадинка маленькая, опять воздуха наглотаешься, - укоризненно покачав головой, посетовала Аня, поджимая замерзшие пальцы босых ног.
  - Иди уже сама умывайся, одевайся, я покормлю, - пыталась прогнать Аньку Лида, сочувствуя ей.
  - Да ничего. Сейчас Катюшка поест, тогда уже и собой займусь, - не сдавалась Аня, с ужасом припоминая минувшую ночь. - А у тебя там на кухне ничего не сгорит?
  - Ой! - вспорхнула Лида с дивана. - Я вроде на тихий огонь ставила. Ребятам надо все-таки индукционную плиту приобрести. Я уже отвыкла от газовой, - причитая, умчалась она спасать готовящийся обед.
  Аня улыбнулась, глядя ей вслед. Удивительно, как легко и непринужденно Лида вписалась в их жизнь.
  - Ну что, красавица моя, - обратилась она к внучке, - видишь, жизнь с отъездом твоей мамочки не остановилась. Так что давай-ка ты, больше не скандаль по ночам, ладно? А то и меня надолго не хватит, и папа твой будет спать на лекциях. Никто не собирается обижать нашу любимую крошку, да?
  То ли успокоенная интонациями ласкового голоса, то ли пригревшись в тепле рук родной бабушки, переодетая и накормленная Катюшка, уверившись, что ничего кардинально в ее распорядке дня не поменялось, решила пока не капризничать и благосклонно разулыбалась.
  - Кушай-кушай, баловница, - усмехнулась Аня, аккуратно промокая мягкой салфеткой уголки ротика девочки. Из-за улыбки молочная смесь в два тоненьких ручейка полилась по пухлым щечкам.
  
  Выпроводив Лиду с Катей на прогулку, Анька приняла душ, закинула грязное белье в стиральную машинку, мысленно еще раз поблагодарив Ромкину мать за приготовленный обед. И снова легла подремать. Полусонное состояние напрочь отбивало желание вообще шевелиться. Прошедшая ночь помогла вспомнить одну из причин, из-за которой она не хотела больше детей. Бессонные ночные бдения и грудное вскармливание в первые месяцы оставили не самые приятные воспоминания о материнстве, когда, покормив малыша, которому пока не требовалось столько питания за один раз, нужно было идти и сцеживать остатки молока, чтобы не застоялось. И дело было даже не в лени, а в том, что физически не оставалось сил. Особенно по ночам. И что такое мастит у кормящей матери (слава богу, в легкой форме), Анна знала не понаслышке.
  Однако и нескольких бессонных ночей кряду, способны подарить ей не менее неприятные симптомы жуткой мигрени, когда становится вообще ни до чего, происходящего вокруг.
  Все-таки возраст берет свое...
  Аня только что в полной мере оценила подарок судьбы, посланной им в виде альтруистки Лиды, которой не суждено было дождаться собственных внуков, и всю свою нерастраченную любовь она могла выплеснуть на Тёмкину дочь, раз уж Ромка объявил ее своей наследницей.
  Как сложится дальше - никто не ведает. Может, когда-нибудь и Рома пересмотрит свою ориентацию и решит обзавестись собственными детьми, или влетит нечаянно, как Артем. Но на данном этапе Аня успокоилась. Лида оказалась дипломатичной в вопросе о том, какое место она занимает по отношению к ребенку, и больше не вызывала безосновательной ревности.
  
  Пара часов неурочного сна вернули женщине способность радоваться жизни. По крайней мере, к еще одной бессонной ночи к возвращению Лиды с Катюшкой с прогулки, Аня оказалась готова.
  
  ***
  
  Прежде чем расстаться с Оксаной и ее группой, Ромка отловил какого-то крепкого однокурсника своей подопечной, пообещав пацану много бонусов, если тот избавит девушку даже от малейших напрягов с багажом, который ей не следовало тягать, и пообещал потом отблагодарить парня. Тот слегка удивился, потому что оказался из параллельного потока, с которым Оксана в родном универе практически не пересекалась.
  - Не бойся, это ни к чему тебя не обязывает, - великодушно сообщил Ромка, сетуя, что на территорию кампуса посторонних не пускают, и он сам не может проводить Ксюху до дверей выделенной ей комнаты. - Она замужем. Просто после операции нельзя физически напрягаться.
  Парнишка проникся и, уверив Романа Сергеевича, что непременно поможет, раз такое дело, отправился к своей группе. Сопровождающие преподаватели как раз договаривались с встречающей стороной, как лучше организовать остаток дня.
  Порешили на том, что сначала всех разместят по комнатам, чтобы студенты могли оставить багаж и немного отдохнуть. И через час снова всех соберут в холле, чтобы проводить на ужин, после которого состоится беглое ознакомление с внутренней территорией.
  
  Рома, у которого на сегодня больше не было никаких мероприятий, отправился обратно в Бат, решив переночевать в местной гостинице.
  Сообщение из дома его напрягало. Он малодушно гнал мысли о том, что Анька его прибьет по возвращении домой за очередную аферу. В кои-то веки молодой мужчина почувствовал угрызения совести, но постарался отмахнуться от них, выискивая положительные моменты. Не может быть, чтобы Аня не нашла, как успокоить грудного ребенка. Понятно, что крошке предпочтительнее присутствие родной матери, но ведь и Анна Катеньке не чужой человек!
  Конечно же, перевешивало давнее Ксюхино желание закончить учебу вместе со своим курсом, предварительно побывав на этой практике. Так что не стоит сомневаться.
  Девушка заметно оживилась после утомительного перелета, подремала в шикарном поезде, увозившем их из Лондона в Бат. И совсем воспрянула духом, разглядывая мелькающие за окнами автобуса, следующего в сторону Университета, пейзажи и сохранившиеся практически в первозданном виде старинные постройки. Несмотря на то, что Аня не жалела средств на поездки детей на заграничные экскурсии, в Великобритании ни Оксане, ни Димке бывать еще не доводилось.
  
  Однако все равно на душе у Романа Сергеевича было неспокойно.
  Пообщавшись с приятелями, Рома выяснил, что, оказывается, в самом Бате обитает один из знакомых по гей-тусовке. Вполне себе адекватный парень. И если быть уж совсем точным, один из его бывших, о связи с которым остались не самые неприятные воспоминания...
  Вот такому, как Витюнчик, он бы никогда не доверил девушку. Впрочем, Витьку уже никто и никогда ничего не доверит... Да и черт с ним!
  Рома грязно выругался, отгоняя мрачные воспоминания о бывшем любовнике. Жизнь продолжается! За все свои грехи он будет отвечать позже, лишь бы они не замарали тех, любимый и дорогих, кто сейчас рядом...
  
  Иван, как ни странно, обрадовался звонку из своего далекого прошлого, сразу согласившись на встречу, и даже предложил приехать к нему, чтобы у его нынешнего партнера не возникало поводов для беспокойства и ненужных сомнений.
  Ромка слегка удивился, но предложение принял. Ему и самому было любопытно посмотреть, ради кого Ванька оставил Родину и укатил за бугор. Неизвестно, обрадуется ли его позднему визиту сам хозяин дома, но раз ему так проще ориентироваться в вопросах доверия, Рома был не прочь подыграть.
  Надо отдать должное сожителю Ивана, не слишком симпатичному внешне, но обладающему приятной располагающей манерой общения, почти сорокалетнему мужчине, деликатно оставившему их наедине. Немного посидев с ними в гостиной, после того, как стороны были представлены друг другу, он, извинившись, ушел, предоставив им возможность поговорить без посторонних.
  Роман не слишком много распространялся о своей нынешней личной жизни, вкратце упомянув, что девушка, за которой он просит приглядывать, ему почти как сестра. На удивленный вопрос Ивана, как, если она не суррогатная мать, женщина смогла оставить крохотного ребенка, Рома жестко ответил, что не бросила, а доверила ему.
  - Не, Рома. Я все-таки не могу тебя представить в роли отца... Ты уверен, что справитесь? А то и в нормальных-то парах с рождением ребенка до развода доходит? - участливо спросил Ив.
  - Справимся, - уверенно отозвался Роман. - И ты, пожалуйста, хоть раз в три дня сам позванивай Оксане, а то вдруг постесняется тебя беспокоить. Мне надо, чтобы она нормально училась и не впадала в депресняк.
  - И все-таки вы отчаянно поступили...
  - В крайнем случае, просто заберем ее обратно, и все.
  - А может и впрямь, лучше сразу забрать? - слегка испугался ответственности за незнакомую девушку Иван. С девчонками он вообще предпочитал не связываться. Слишком уж они непредсказуемы оказались для его понимания.
  - Даже не думай в этом направлении! - пресек неуместные советы Рома. - Можешь ее на выставку какую-нибудь сводить, культурные мероприятия разрешаю. В общем, все, что может ее порадовать и помочь отвлечься. А мы с Тёмычем...
  - Рома, неужели ты наконец-то остепенился? - склонив голову к плечу, с интересом разглядывая Романа, спросил парень. - Неужели нашел того единственного, и не тянет больше на сторону?
  - Да, - уверенно кивнул Поляков.
  - Хотел бы я на него взглянуть...
  Ромка вздохнул и полез за сотовым телефоном.
  - Так и быть, покажу, - решил он.
  Иван долго листал фотографии, придирчиво разглядывая симпатичного светловолосого парня. Как он ни старался придраться к слишком смазливой внешности, но точеные черты лица, волевой подбородок и широкие плечи никак не вязались у него с образом 'девочки'.
  - Красивый мальчик, - сдержанно отозвался Иван. - Такой, небось, дорого обходится?
  - Ты не поверишь, - хмыкнул Ромка, отбирая телефон. - Боюсь, я все-таки никогда не расплачусь с ним за то, что он дарит мне...
  - Вот сейчас не совсем понял, - выгнул бровь собеседник.
  - Это слишком сложно передать словами. А если вкратце - я его люблю. И это взаимно.
  - Потрясающе... - растерянно протянул Иван, в голосе которого смешалось сразу несколько оттенков: тоски, неверия, легкой зависти и одобрения. - Я даже и не мечтал от тебя услышать подобное признание. Пусть даже адресованное кому-то.
  - Ладно, хватит анализировать мою частную жизнь, - опомнился Ромка. - В общем, пока Ксюха здесь, мы будем проходить очередное испытание на прочность нашего союза, как-то так. Я достаточно убедительно обрисовал свою позицию?
  - Вполне, - кивнул парень.
  - Спасибо за понимание и благодарю за внимание. Мне, наверное, уже пора. Не стоит злоупотреблять гостеприимством этого дома, - поднялся Роман, кивнув на лестницу, ведущую на второй этаж, куда удалился партнер Ивана.
  - Конечно. Мы же еще увидимся завтра, - вежливо подхватил молодой человек, вставая с кресла.
  Ромка по его глазам видел, что тот хотел бы еще о многом поболтать, но все-таки действительно не стоило напрягать его друга. Да и сам он уже мечтал только о том, чтобы очутиться в кровати гостиничного номера.
  - Обязательно увидимся. До завтра!
  
  ***
  
  На следующее утро, как только Ксюха сообщила, что получила учебники и расписание, и теперь у нее есть немного свободного времени до тех пор, пока вся группа не отправилась на организованную экскурсию для ознакомления с ближайшей прилегающей территорией и местными достопримечательностями, Рома связался с Иваном.
  Так что Ромка встречал вышедшую к воротам девушку не один, а вместе с симпатичным худым парнем лет двадцати пяти.
  - Знакомься, Ксюш. Это Ив. Он свободный художник и уже года три обитает здесь, так что побудет твоим личным гидом, если вдруг надумаешь куда-то отправиться без своих.
  
  Парень произвел на девушку приятное впечатление, хотя она прекрасно догадывалась, откуда у Ромы такие знакомые.
  Молодой мужчина уже говорил по-русски с едва заметным акцентом. Видимо, сказывалось трехгодичное проживание в Англии.
  Он предусмотрительно привез Оксане карту с подробным маршрутом проезда к клинике, адрес которой дал Егор. Причем даже указал все номера общественного транспорта, посоветовав, если боится заблудиться, просто вызвать такси. И вообще пообещал по первому требованию свою помощь по сопровождению или просто поболтать, оставив все координаты для связи.
  Когда у него зазвонил мобильный, и он, извинившись отошел, Оксана полюбопытствовала:
  - Это, конечно, далеко не Артем, но все-таки приятный тип. Случайно не из твоих бывших?
  - Как ты догадалась? - опешил Рома.
  - Ну... Он как-то по-особому на тебя смотрит...
  - В смысле?
  - Я даже не знаю, как бы это поточнее выразить... - замялась она, подбирая определение. - Не с вожделением, желая переспать и заценить, а скорее с сожалением об упущенном... Чем он тебя не устроил, Ром, если не секрет?
  - Это я его не устроил.
  - Да быть не может! - не поверила Оксана.
  - Угу, - усмехнулся Роман. - Я для него оказался слишком темпераментным.
  -Это ты сейчас так ненавязчиво хвастаешься? - поддела она.
  - Ну... расценивай, как хочешь. Ксю, он творческая личность, а мне нужен драйв. Мне интереснее ходить не на выставки модернизма и амбициозных непризнанных талантов, а на тот же мототрек, на скалодром... Но вообще-то у Ваньки есть настоящий талант. Он рисует потрясающие пейзажи. А раньше еще и матрешек на заказ раскрашивал, но это так, скорее не для души, а для заработка.
  - А! Так все-таки не Ив, а Иван?
  - Ну... сама понимаешь, быть в нашей стране геем по имени Ваня, как-то не комильфо. К тому же Ив - красивый творческий псевдоним. Вот так и прижилось... Не стесняйся, на первый взгляд, не слишком уж он закостенел здесь, в туманном Альбионе. И вообще, Ванька мне всегда казался серьезным, вдумчивым, порядочным...
  - Как же он семью оставил?
  - Семье не нравилось ни его увлечение рисованием, ни тем более ориентация, которую он и не думал скрывать. Так что сейчас он живет с вполне респектабельным мужчиной.
  - Интересно, как мне его представлять своим друзьям, чтобы не приставали с расспросами, не буду же я говорить, что он 'замужем'.
  - И не надо, скажи, что состоит в браке. Ксю, в русском языке так много определений на все случаи жизни... Кстати, он обещал тебе обеспечить культурную программу. Если будешь чувствовать себя нормально, можешь помотаться с ним по выставкам или по историческим местам. Все равно его партнер с утра до вечера на работе, а у Ваньки свободный график.
  - Звучит заманчиво, - благосклонно кивнула девушка, впитывая информацию.
  - Только в злачные места с ним не суйся, от греха подальше. Все-таки это не Тёмка с прекрасной физической подготовкой. Наваляют Ванюше на раз-два, а тебе проблемы с законом чужой страны ни к чему, согласись.
  - Даже спорить не буду, - поспешно кивнула Оксана.
  - А в остальном, все будет хорошо, Ксюшонок, выше нос... - подбодрил мужчина.
  
  Успокоившись насчет того, что представленные друг другу Оксана и Иван поладили, Ромка распрощался с девушкой. Всучив ей кредитную карту, специально оформленную на ее имя (на всякий пожарный случай), Роман крепко обнял соседку, поцеловав в висок:
  - Ксюнчик, в общем, если что, звони, я приеду и заберу тебя, хорошо?
  - Ты издеваешься? - отшатнулась Оксана возмущенно. - После стольких мытарств и сомнений? Ром, я подыхать буду, но не позвоню. У меня совести не хватит подвести ваши ожидания.
  - Глупая ты...
  - Главное, если вы не будете справляться, обязательно дайте знать. В конце концов...
  - Все, даже не думай об этом! Учись спокойно. Связь будем держать. Твой планшет исправен. Так что и Катюшку увидишь, и маму с братом. Можешь даже на ночь колыбельную дочке петь...
  - Ты сейчас в Лондон вернешься?
  - Не в сам Лондон, в пригород. Я договорился на вечер о встрече с нашим партнером. Ох, забыл спросить, какой презент матери твоей купить, помимо магнитика и Бейлиса?
  - Даже не знаю, - растерялась Оксана. - Сам что-нибудь придумай. Она тарелочки собирает.
  - Ладно, сам решу, - кивнул Рома, резко развернувшись и направляясь к машине, за рулем которой его ждал Иван, чтобы отвезти обратно в городок и проводить на лондонский поезд.
  
  ***
  
  Утром на четвертый день пребывания в Великобритании Рома позвонил:
  - Ань, ты меня подвела под монастырь, - убито произнес он.
  - В смысле? - перепугалась Аня.
  - Все три банки огурцов уже вскрыли и, попробовав, потребовали рецепт. И теперь Серега не подписывает мне договор, уверяя, что родичи его не простят, если он упустит такой шанс.
  - Блин, Рома! - возмутилась Анька. - Ну и шуточки у тебя!
  - Какие шутки?! Лучше бы я эти несчастные огурцы в магазине купил.
  - Ага, в местном, чтобы было куда послать адресно, если пришлись по вкусу, - рассмеялась Аня, не до конца поверив в искренность бредового заявления соседа, но жалея его деньги, потраченные на междугороднюю связь. - Ладно, записывай, только кто переводить будет?
  - Я тебя умоляю, что там переводить? Даже я справлюсь. Или там секретный ингредиент присутствует? Типа собирать голышом в полнолуние ночью...
  - Не знаю, не пробовала. Может, и еще вкуснее при таком условии. Есть несколько нюансов, но в основном это относится к исходным материалам - сорту огурцов и химическому составу воды для рассола. Если взять воду из родника, а не водопроводную, вкуснее получаются. И обязательно в холоде подержать хотя бы пару часов перед засолкой.
  - Тогда напиши подробненько, пожалуйста, и инструкцию скинь мне.
  - Прямо сейчас?
  - Ну да. Мне через два часа уже в аэропорт выезжать. Хотелось бы еще в гостиницу за вещами успеть заехать.
  
  ***
  
  Вернулся Роман с полным чемоданом презентов. Домой он привез несколько сортов изысканного английского сыра, элитные сорта чая с этикетками известного лондонского магазина, несколько бутылок Шотландского скотча и Ирландского виски. Катюшке - смешную грелку-медвежонка и пару погремушек. Себе и Артему - по теплому пуловеру. Матери, которая на днях собиралась отмечать день рожденья - чайный сервиз из Веджвудского фарфора. Отца он облагодетельствовал одной из бутылок с алкоголем.
  Ане, помимо магнитика и Бейлиса, достались теплый плед, фарфоровая тарелка с изображением знаменитых достопримечательностей Великобритании и сувенирный набор английских монет достоинством от одного пенни до двух фунтов.
  Егор и Димка тоже оказались охваченными щедростью соседа...
  
  На третий день после возвращения, Романа Аня уже собиралась ложиться, когда услышала, как хлопнула входная дверь у соседей.
  Рома с Артемом уверяли, что ночью справятся сами, и поэтому сердце оказалось не на месте, куда это кто-то из них отправился на ночь глядя? Первым делом подумалось, что с Катей что-то случилось, и один из соседей помчался в аптеку.
  Предупредив Егора, что она сходит узнать, в чем дело, Аня отправилась в соседнюю квартиру.
  Артем выглядел встревоженным:
  - Анют, ты чего примчалась?
  - А что у вас случилось?
  - С Катюшкой все нормально. Покушала, покакала, спит, - скороговоркой отчитался Тёмка.
  Не слишком поверив, Аня все-таки прошла в Оксанину комнату и, убедившись, что девочка, действительно, безмятежно спит, бочком прижимаясь к теплой грелке, обернулась к зятю:
  - А куда это Рома отправился на ночь глядя? Вы что, поругались?
  - Нет, с чего нам ругаться? Ромке позвонили - у них на стройке какие-то проблемы. Я хотел с ним поехать, но он не разрешил тебя беспокоить, так что я при ребенке остался.
  - Иди-ка ты тоже ложись, - вздохнула Анна, поежившись и сочувствуя Роме, которому в такую мерзкую погоду пришлось выходить из дома. За окнами хлестал проливной дождь, и даже при закрытых пластиковых окнах было слышно завывание ветра. - Ты вряд ли чем сумеешь ему чем-нибудь помочь сейчас. Лишь отвлекать будешь. Я побуду с Катюшкой, только Егора предупрежу.
  - Ань...
  - Иди-иди. Тебе завтра в универ, - отправила она парня спать.
  
  Рома явился среди ночи, промокший насквозь, притащив на ботинках кучу грязи со стройки.
  - Заходи уже, - выйдя в прихожую, поторопила Аня замешкавшегося на пороге мужчину, пытавшегося разуться на коврике перед входной дверью.
  Тёмка тут же тоже выскочил из своей комнаты, зябко кутаясь в одеяло, и вопросительно уставился на любимого.
  Ромка вяло, скорее, по привычке, чмокнул его в висок, стараясь не прижиматься мокрой одеждой к чистому белью. И, развернув Тёмку на сто восемьдесят градусов, без разговоров отправил обратно спать.
  - Ром? - обиженно нахмурился Артем, не ожидавший такого обращения. Ведь он же искренне беспокоился и хотел поддержать, если требуется.
  - Потом, Тёмыч. Не обижайся, - слабо улыбнулся Рома. - Погрей лучше местечко, я скоро приду.
  - Хорошо, - процедил уязвленный парень, ретируясь обратно в комнату.
  
  - Замерз? - участливо спросила Анна.
  - Устал, - признался Ромка.
  Выглядел он и впрямь неважно. Предыдущие полубессонные ночи с Катей, которой пока требовалось обязательное ночное кормление, да еще и сегодняшняя нервотрепка, видимо, все-таки добили. Серый цвет осунувшегося лица его совсем не красил, а ставшая заметной складка между бровей и мрачный взгляд делали его старше.
  - Сейчас чайку горячего, а-аанглицкого хлебну... - мечтательно произнес Рома, брезгливо стягивая мокрую одежду прямо в прихожей.
  - Мне отвернуться, или ты трусы оставишь? - зевнув, поинтересовалась Аня.
  - Господи, чего ты там не видела? У Панова все то же самое.
  - У Егора лучше, - мстительно парировала она.
  Ромка только хмыкнул в ответ на ее ехидное замечание, но все-таки оставил уже расстегнутые джинсы, слегка подтянув их на узких бедрах.
  Выглядел молодой мужчина, следившей за своей физической формой, сногсшибательно. И хотя в соседней квартире, буквально за стеной, у Ани в кровати сейчас спал любимый мужчина, она поспешно отвела взгляд от соблазнительных кубиков пресса на упругом животе соседа. Хорош, зараза. И прекрасно знает о том, какое впечатление производит на окружающих...
  - Только свежезаваренный не пей, а то вообще не уснешь. Я лучше тебе сейчас с мятой и мёдом сделаю, - выдавила она. - А свой "англицкий" утром выпьешь.
  - Анют, да не надо, я сам...
  - Сам за собой грязь вытри и ботинки помой. Я все равно уже проснулась. Катю кормила... - тихо пояснила она, отправляясь в сторону кухни.
  
  Обнаженный по пояс Ромка уселся на табуретку, устало вытянув ноги.
  - Ну, жалуйся, что у вас стряслось? - участливо спросила соседка, колдуя над отваром мяты. - Как дела?
  - Хреново. Эти уроды, которых понабрали по объявлению, зарплату обмывали и в какую-то драку ввязались. Ладно хоть не до смерти друг друга поубивали, мне только смертей и тяжких телесных не хватало... Честно говоря, я так и не понял, кто там прав, кто виноват, кто первый начал. По-таджикски плохо разумею...
  - Я думала, у вас на стройке в основном русские и украинцы...
  - Всяких хватает. Сама понимаешь, сейчас время такое... - поморщился Роман. - В общем, менты понаехали, всех построили... Бля! Прости, Ань... Просто зла не хватает! Нет бы сказать, что безработные, без регистрации, так они, заразы, вспомнили, где зарплату получали. Так бы просто пару дней в КПЗ посидели, а теперь нам с иммигрантскими службами разбираться.
  - Я думала, что народ в основном приезжает, чтобы заработать, да своим, оставшимся дома семьям деньги отослать.
  - Большинство так и пашет, но в каждом стаде паршивая овца найдется.
  - И что, договориться никак?
  - Сходу не получилось. Там какие-то менты принципиальные больно. Или разнарядку выполняют, или прямой заказ получили, хрен разберешь. В общем, грозят еще и налоговиков натравить...
  - О как! Это уже хуже.
  - Сам знаю, - досадливо кивнул Роман.
  - Ладно, Ром. Утро вечера мудренее. Пей чай и иди, поспи, что ты сейчас среди ночи решишь? Срочный аудит устроишь?
  - Ну, бухгалтершу-то нашу я с постели поднял, - признался сосед. - Та уверяет, что последний аудит не выявил никаких нарушений. Разве что за прошлый квартал была пара сделок, по которым до сих пор нет оригиналов подписанных документов. Бля, говорил же, не надо связываться с ненадежными клиентами! - стукнул он кулаком по столу.
  - Тише ты! - одернула Анна.
  - Но нам же, как обычно - подешевле и побыстрее, - будто и не заметив ее слов, продолжал сетовать Рома. - Хорошо хоть у Ольшанского как раз все дооформил. Вот там контракт был на несколько миллионов. За это точно бы уцепились.
  - Большие суммы-то, по которым нет документов?
  - Она навскидку не помнит. Обещала с утра к восьми на работу приехать и пошерстить, где чего не так.
  - Ну, ночь ты своей бухгалтерше тоже испортил, - резюмировала Анна.
  - Ань, ну не могу же я все сам контролировать! Она за это приличные бабки получает. И нехилую премию ежеквартально и при сдаче очередного объекта.
  - Бухгалтерия - это такая область, где даже в самых лучших, образцовых учреждениях трудно навести порядок, - заступилась Анька за коллегу. - Все равно найдется хоть какая-то паршивая овца, особенно при таких оборотах, как у вас, которая непорядочно относится к своим обязанностям и пофигистически к документам.
  - У вас тоже так?
  - У некоторых клиентов еще хуже, - вздохнула Анна. - Но сколько не объясняй, им - фиолетово. - Люди на словах договариваются, живые деньги видят, нафига им бумажки? А как жареный петух клюнет, сразу начинают просить, чтобы бухгалтерия что-нибудь придумала. А нам-то нафига этот геморрой? Одни уточненки только задушили именно из-за того, что вовремя документов не предоставляют, а потом всю отчетность переделывать приходится.
  - Ладно, Ань. Спасибо за терапию. Мне вроде чуток полегчало, - улыбнулся Рома. - Хочешь, я с Катей останусь, а ты можешь к себе идти. Я все равно пока не усну.
  - Нет уж, нечего рядом с ребенком негатив распространять, - не согласилась соседка, поднимаясь с табуретки. - Пойду, Катюшку проверю...
  
  Ромка молча тянул вкусный чай, который и впрямь успокаивал, прикидывая, как переиграть то, что уже заварилось, с минимальными потерями для интересов бизнеса.
  Анна вскоре вернулась с предложением, чтобы он точно узнал, каких именно документов не хватает, на стройматериалы или на выполненные работы и услуги. У них обслуживалось много разнопрофильных фирм, в том числе и желающих оптимизировать свои налоги. Многие хозяева предпочитали показать лишнюю реализацию, чтобы заплатить минимальный налог, лишь бы не показать убыток по налогу на прибыль, или НДС 'к возмещению', грозящие немедленной камеральной налоговой проверкой. Не секрет, что оригиналы документов от нерадивых клиентов поступали действительно с огромным опозданием. Руководители и учредители фирм предпочитали уплатить налоги и спать спокойно. Были и такие, у которых 'разовые' клиенты исчезали насовсем. И теперь они вполне могли заинтересоваться, помогая не только Ромкиным проблемам, но и своим, задним числом оформив документы от реально существующей фирмы.
  - Если не больше ста тысяч, чтобы можно было уложиться в один договор и расплатиться наличкой по авансовому отчету, я, скорее всего, тебе помогу, - пообещала Аня. - Как быстро сумеешь уточнить и передать реквизиты?
  - Наши реквизиты я тебе сейчас скину, - воодушевился идеей Рома, открывая планшет. - Тебе на рабочую почту или в личку?
  - В личку, конечно. Я сначала переговорю кое с кем, потом тебе уже сообщу, получится или нет.
  - А сумму уточню утром, когда бухгалтерия заработает. Не знаю, честно, товарных накладных или актов на услуги не хватает.
  - Хорошо. И дай мне на всякий случай телефон вашего главбуха. Думаю, мы быстрее договоримся на своем профессиональном языке. И иди, ложись, Ром. Я тебя разбужу.
  - Я будильник на полседьмого заведу.
  - Не надо. У нас живой будильничек есть. Уж до семи-то Катюшка точно еще раз кушать захочет. И сходи-ка ты в душ, - поморщилась соседка, выразительно опустив взгляд на его мокрые носки.
  - Сил нет, честно...
  - Притащить тебе тазик с водой сюда?
  - Ты серьезно? - чуть не поперхнулся чаем Роман.
  - А что такого?
  - Благодарю тебя, добрая женщина. Но я, пожалуй, воздержусь. А то еще ляпну, хвастаясь где-нибудь, как ты меня обихаживала, а Панов меня потом придушит.
  - А ты не трепли языком, где ни попадя.
  - Вот за что я тебя люблю, Ань, так это за твою отзывчивость, - признался сосед.
  - А ты меня любишь? - удивленно изогнув бровь, усмехнулась Анна.
  - Сам удивляюсь, откуда в тебе такая способность располагать к себе людей. Я же знаю, как ты ко мне по-настоящему относишься. В твоих глазах я никогда не стану безупречным, белым и пушистым. Но зато, когда ты видишь, что мне хреново, готова протянуть руку помощи, - разоткровенничался Роман.
  - Поляков, ну какая тебе разница, как я на самом деле отношусь к тебе? - удивилась Анька.
  - Ну... - неопределенно пожал он плечами.
  - Нет, я не спорю, какие-то вещи я тебе, наверное, никогда в жизни не прощу. Но я вижу, как ты относишься к моей дочери, к Артему, к Катюшке. И не могу не уважать тебя за то, что ты идешь на значительные жертвы.
  - Когда знаешь, во имя чего, это и не жертвы вовсе, Анют, - серьезно ответил Роман.
  - Да, наверное, ты прав... - вздохнула она, закрывая щекотливую тему.
  - Блин, отец небось теперь снова распереживается из-за этой нервотрепки... - немного помолчав, вслух подумал Ромка. - Как-то чувствую себя... будто это я дело всей его жизни завалил. Мерзко...
  - Ром, что зависело лично от тебя? Самому проверять все бумажки, которые поступают в бухгалтерию? Или лично проверять отдел кадров, который понабрал работников без регистрации? Знаешь, как говорят, где тонко - там и рвется. Надо было прописывать инструкции, согласно вашей специфике работы с людьми, а потом уже и со своих служб отчет спрашивать.
  - Работу-то я проверял. Качественно делают. Иначе прораб давно бы уже истерил, обивая пороги кабинетов начальства. Он у нас мужик крутой, и начальников участков гоняет в хвост и в гриву, чтобы на местах проявляли бдительность.
  - Ничего. Понятно, что ситуация неприятная. Но, в конце концов, штрафы заплатите и в следующий раз будете более внимательны.
  - Ты представляешь, какие штрафы могут поиметь с нас?
  - Примерно, - кивнула Аня. - Смотря, какой оборот, и насколько страшны нарушения. Надеюсь, шестизначной цифрой все-таки обойдетесь.
  - Утешила, - хмуро усмехнулся Рома. - Не забывай, что это все-таки частная собственность, и собственники мы с отцом, а не чужой дядя.
  - Рома, я все прекрасно понимаю. И поверь, я тоже знаю счет деньгам, даже тем, которые только на бумаге, потому что в руках одновременно сразу столько денег ни разу не держала. Но здоровье и душевное равновесие важнее. С голоду не пухнете. В конце концов, на гостинцах от Тёмкиных родителей все ваше семейство перезимовать сможет. Да и я поделюсь дарами с приусадебного участка.
  - Это ты уж какой-то совсем мрачный вариант нарисовала, хорошо хоть про сухари, которые будешь передавать, не упомянула, - нахмурился Рома. - Но все равно спасибо тебе за поддержку.
  - Не за что, Ром, обращайся, - улыбнулась соседка, дружески потрепав его по плечу.
  - Блин... Ань, ты права, - поймав ее ладонь, благодарно сжал пальцы Ромка. - Завтра с утра подниму связи, посмотрим, как можно уладить это все с минимальными потерями для нервов, расчетного счета и черной кассы. Ты прости, пожалуйста, я тебя подвел, - повинился он. - Видишь, какой хреновый из меня помощник Тёмке будет в ближайшее время. Наверное, снова придется к тебе обращаться.
  - Рома, это все ерунда. Не бери в голову. Мы с Катей обойдемся без тебя.
  Ромка вскинулся, негодующе взглянув на женщину.
  - Конечно, Катеньке будет не хватать твоих сказок, - поспешно польстила Аня соседу, для которого участие в заботе о ребенке было принципиальным вопросом, - но мы справимся. Я справлюсь. Артема не дергай, пусть втягивается в процесс учебы. Я для чего отпуск брала? Вам в октябре достанется, когда я в своих отчетах погрязну. Ты уж постарайся со своими проблемами на работе разобраться поскорее. И мать пусть отца поддерживает, а то ему опять на таблетках придется существовать. Родители-то год от года не молодеют.
  - К сожалению, - согласился Рома, с ностальгией вспоминая те времена, когда отец сам разруливал все возникающие проблемы и неурядицы, связанные с семейным бизнесом.
  - С Тёмкой сам объяснишься, - продолжила Аня, - он мальчик разумный, не будет придумывать себе лишнего, почему ты на работе зависаешь. И, кстати, зря ты с ним так сейчас. Я понимаю, ты не хочешь его грузить тем, в чем он тебе ни помочь, ни посоветовать ничего не сможет, но он давно уже не ребенок, Ром. Не ущемляй его самолюбие. Или потом не удивляйся, что не получается делить "печали и радости".
  - Ты думаешь, он всерьез обиделся? - обеспокоенно выпрямился Роман.
  - Тебе видней.
  - Вот, блин! - с чувством высказался сосед, сдержав более грязное ругательство. - Ладно, скажу, что ему спросонья черт знает что померещилось... - вслух решил он.
  - Неужели прокатит?
  - Я постараюсь быть убедительным, - самоуверенно кивнул Роман.
  - Ну вот и договорились... - зевнув, прикрывая рот ладонью, подвела итог беседы Анна.
  - Панов меня прибьет, - вспомнил вдруг о еще одной проблеме сосед.
  - Егор тоже взрослый мужчина. Он должен был догадываться, что раз хочет жить с женщиной, имеющей детей, то ее внимание будет распределено между всеми членами семьи, - вздохнула Анька.
  - Ты все-таки боишься, что он заскучает?
  - Да ну тебя, психолог доморощенный, - отмахнулась Аня, не желая признаваться в собственных сомнениях. - С Егором я разберусь. Главное, чтобы Димка не почувствовал свою безнадзорность и не решил, что мне до него нет дела, раз я вожусь с внучкой, а не капаю на мозги с учебой и поведением.
  - Ань, твой сын уже взрослый парень.
  - Если бы еще рост соответствовал разуму, - грустно вздохнула она. - Себя-то вспомни в пятнадцать лет...
  - В пятнадцать лет я вообще бесился, если мне кто-то пытался указывать, как надо правильно жить, - нехотя согласился Рома, с трудом подавив зевоту.
  - Все, закончили эту неприятную тему, - спохватилась Анна. - Отправляйся ноги мыть и спать. Осталось три часа всего.
  
  Ромка поднялся и поплелся в ванную.
  Аня быстренько сполоснула пустую чашку и вспомнила про курицу, которую надо было разморозить еще с вечера.
  Пока она покрутилась на кухне, Рома уже ушел к себе в комнату.
  Посетив перед сном в туалет, Аня не удержалась, кинув взгляд на постель, виднеющуюся за полураспахнутой дверью в комнату ребят.
  Рома притулился с края, потому что Артем 'грел местечко' посередине широкого разложенного дивана, замотавшись в одеяло, словно гусеница в кокон. Здоровый молодой (и наверняка разобиженный) организм успокоился на том, что любимый парень вернулся домой.
  Видимо, будить свое сокровище Рома не решился.
  Сходив в Оксанину комнату, Анна взяла плед и аккуратно укрыла соседа.
  - Спасибо, Анют, - сонно пробормотал Роман. - Ну как тебя не любить после этого?
  Анька не удержалась и погладила его по волосам:
  - Спи уже, неугомонный. И перестань болтать ерунду, а то Егор и впрямь решит, что меня у вас в квартире не только внучка держит.
  
  ***
  
  Егор мужественно выдержал целую неделю вынужденного отсутствия Ани по ночам, прежде чем высказать ей свое недовольство.
  Пока ребята утром собирались на работу и учебу, Анька оставляла Катюшку под присмотром папаш и сбегала к своим мужчинам, разбудить и накормить их завтраком. Сын был не слишком доволен ранней побудкой. Зато Егор радовался этим встречам, будто не виделся с любимой женщиной целую неделю, а не всего лишь со вчерашнего вечера.
  Но потом все-таки внес предложение переместить Катю к ним. Как-то странно было ночевать в квартире женщины в ее отсутствие.
  - Нет, это не здорово ты придумал, - покачала головой Анна. - Ребенку надо находиться в привычной обстановке. А тебе по ночам необходимо высыпаться, чтобы не заснуть во время операции.
  - Не засну.
  - Егорушка, родной мой, потерпи еще немножечко, пожалуйста. Надеюсь, Рома скоро уже со своими проблемами разделается, и я снова буду коротать ночи у тебя под боком.
  - С одними разделается, другие начнутся. Не у Ромки, так у Артема, - недовольно проворчал Панов, лишенный привычного уже ночного общества. Ладно бы потерпеть без секса пару недель, все-таки он не юный пацан и вполне способен силой воли подавить зов природы. Но хоть обнять и поласкать-потискать разомлевшую во сне любимую женщину он ведь имел право? - Слушай, Анют, а давай ко мне переедем, а? Подальше от твоих проблемных соседей?
  - А Катя? А Димка?
  - И Катюшку заберем. А Димка... ну придется ему на час раньше вставать, чтобы в школу мотаться.
  - Честно говоря, мне тоже привычнее в родном доме с ребенком нянчиться, - вздохнула Аня. - Но так нам Катю и отдали, размечтался...
  - Правильно, наверное, - серьезно ответил мужчина. - Нам свой собственный ребенок нужен.
  - Егор... - смутилась Анна, занервничав. Разговор серьезный, вот только время неподходящее, да и ситуация какая-то неправильная. - Давай немножко подождем? Вот Оксана вернется, тогда и подумаем насчет собственных детей, ладно? Не могу я сейчас разорваться между всеми вами. И перед тобой неловко, и дочку жалко. Хочется, чтобы у нее душа не болела, пусть себе спокойно учится. Подождешь?
  - Потом еще что-нибудь придумаешь. Годовой отчет, например... - не поверил мужчина.
  - Да нет... - не слишком убедительно возразила она.
  - Обещаешь, что займемся устройством личного счастья, как только приедет Оксана? Прямо в новогодние каникулы?
  - Хорошо.
  - Конечно, это я хорошо придумал, - похвалил сам себя Панов. - Но ты обещаешь?
  - Обещаю!
  - Пальцы покажи, вдруг ты фигушку сложила? - шутливо поймал Егор ее в объятия.
  - Чесслово, обещаю! - рассмеялась Анька, обвивая его шею руками и целуя в губы. - Ой, колючий... Все, радость моя, я вам бутерброды сделала, кофе сварила. Попинай Димку, пожалуйста, чтобы не опоздал. Мне бежать пора, а то...
  - А то соседи опоздают по своим делам, - с сарказмом закончил фразу Егор, нехотя выпуская Аню из объятий, чтобы она могла еще разок сбегать в комнату к сыну. Чмокнуть и его, пожелать успехов в школе и поторопить, чтобы быстрее просыпался.
  - Не вредничай, я все равно тебя люблю, - усмехнулась она, обернувшись в дверном проеме и послав сидящему на разворошенной постели мужчине воздушный поцелуй.
  
  ***
  
  Дыхание осени, с каждым днем становившееся все ощутимее, принесло с собой неповторимое очарование увядающей природы, напоследок расщедрившейся на яркие краски.
  До конца отпуска Анны оставалась всего несколько дней. Сентябрь промелькнул почти незаметно. Сегодня она сама гуляла с внучкой в парке. Девочка безмятежно спала, убаюканная свежим прохладным воздухом и тихим покачиванием катящейся по аллее коляски. А Анька пыталась разобраться в собственных чувствах и переживаниях. Личная жизнь, которая сейчас оставляла желать лучшего, наверняка скоро снова войдет в привычное русло. Странно, что с Егором они и знакомы-то всего ничего, чуть больше года, но казалось, что этот мужчина настолько прочно вошел в ее жизнь, будто она знала его всегда. Удивительно терпеливо отнесшийся к ее занятости с ребенком, Панов определенно заслуживал поощрения. И разговор об их собственном ребенке не давал женщине покоя. Но до нового года, когда придется выполнять свое обещание, еще оставалось время, и Аня старалась пока не загадывать, как все сложится. Наверняка, как обычно, просто не будет. Бывшая свекровь, Ольга Игнатьевна, понимает, что общий ребенок сплотит их союз еще крепче, но собственная мать вряд ли одобрит желание почти в сорок лет обзаводиться еще одной 'проблемой'. Ане и самой было немного неуютно от грустных мыслей, что когда этот пока что абстрактный ребенок пойдет в школу, ей будет уже за сорок пять... Каково ему будет, если одноклассники поинтересуются, почему у него такая 'старая мама'? Хорошего настроения подобные размышления не прибавляли. Аня слишком хорошо помнила собственное любопытство, когда встречалась на родительских собраниях в школе, где училась дочь, с женщиной в летах с печатью усталости на некрасивом лице. Молодые мамашки (вроде нее самой в то время) все гадали, почему же не видно родителей мальчика. И удивлялись, насколько глубоко 'бабушка' пытается вникнуть во всякие тонкости учебно-воспитательного процесса. Обычно пожилые представители семейств тщательно записывали все на бумажке, чтобы потом отчитаться занятым родителям, добросовестно сдавали деньги на разные мероприятия, и отбрехивались от принятия каких-либо важных вопросов, которые следовало немедленно решить путем голосования.
  Лишь спустя какое-то время кто-то бестактно задал той женщине вопрос в лоб, и выяснилось, что это вовсе не бабушка, а мать...
  Трагедия унесла жизни ее первой семьи и взрослого сына. Не представляя, как вообще дальше жить, она решилась найти себе новый смысл жизни, цепляясь за привычные для нормальной женщины инстинкты о ком-то заботиться, кому-то дарить всю оставшуюся нерастраченную любовь, чтобы приглушить боль от перенесенной потери. Про отца толком оказалось ничего неизвестно. Но, к слову сказать, мальчишка у нее удался на славу - симпатичный внешне, хорошо физически развитый для своих лет, умненький, живо интересующийся происходящим вокруг, вежливый... Видимо, она уделяла достаточно времени и сил на его развитие и воспитание характера сильной личности... Впрочем, оно и понятно... Молодым женщинам нужно уделять внимание мужу, карьере, подругам и не забывать о собственной привлекательности... Если детки здоровы и не слишком ленивы в учебе, можно себе позволить и прочие радости...
  И все-таки многие были шокированы. Молодость бывает жестока, и осознание настоящих ценностей приходит лишь со временем, с приобретением собственного, порой не слишком радужного жизненного опыта.
  Для Анны проблемы о ком заботиться и кому отдавать всю свою любовь и нежность, не стояло. Димка время от времени не давал забывать, что он все еще ребенок, и нуждается в опеке взрослых. Да и Катюшка - маленькое ясное солнышко, объединившее вокруг себя столько людей, радовала своим появлением на свет.
  Аньке общий с Егором ребенок был нужен для еще большего единения с любимым человеком, утверждения каких-то незыблемых основ настоящей семьи. А значит она обязана обеспечить своего мужчину наследником или наследницей.
  В конце концов, она и сейчас еще не выглядит на свои тридцать девять. Так что, возможно, не будет вызывать нездоровое любопытство родителей одноклассников своего будущего ребенка, и их с Егором сын или дочь не станет стесняться возраста родителей, с недоумением сравнивая их с молодыми родственниками своих друзей-приятелей.
  В данный момент Аню больше беспокоило будущее собственной дочери. Оксана теперь оказалась так далеко от дома... Каково ей на самом деле было принять решение о расставании со своей малышкой так скоро после ее рождения? Настолько ли хорошо самочувствие дочери, как она пытается убедить на сеансах ежедневной связи? Легко ли дается учеба, ведь преподают им на иностранном языке? Успокоилось ли Ксюшкино сердечко, тоскующее по бывшему парню?
  Мысли о Кирилле и его родственниках расстраивали Анну. Ей нравился этот парень, и где-то в глубине души жила надежда, что Оксана не напрасно не может забыть его. Да и настойчивые попытки Кира вернуть былые отношения, чем-то подкупали. Но теперь вряд ли вообще стоит заморачиваться на эту тему. Не даст его мать им с Оксаной спокойной жизни. Не такую свекровь Анна хотела бы для своей девочки.
  Но как все сложится дальше, когда Ксюшка вернется обратно? Как долго просуществуют ее формальное замужество, и как они с Артемом будут делить Катюшку, если Оксана встретит достойного ее любви парня и захочет устроить нормальную личную жизнь? Ромка настолько сильно привязан к Тёмкиному ребенку, что вряд ли обрадуется возможности сбагрить Катю на попечение Ксюхи. Соседу, неожиданно оказавшемуся чуть ли не важнее родного отца для Катюши, этот ребенок слишком дорог.
  Эта ситуация ужасала и восхищала одновременно. Но Анна даже боялась представить размер катастрофы, которая может разыграться, попробуй кто-нибудь объявить Ромке, что он, в сущности, по отношению к Катеньке - никто. И даже его нынешний статус крестного отца не сможет дать ему никаких прав на этого ребенка.
  Как они будут объяснять взрослеющей и задающей неудобные вопросы девочке о том, что за отношения сложились в их неправильной семье?
  Думать обо всем этом, в общем, и в частности, становилось иногда просто невыносимо и даже страшно. И Анька малодушно старалась переключаться на насущные вопросы и заботы. Жизнь порой полна разных сюрпризов. И лучше бы они оказались приятными...
  Неспешно, торжественно-медленно ступая по разноцветному ковру опавших листьев, Аня любовалась их ажурным узором, прислушиваясь к тихому шелесту под ногами, едва слышному звуку поскрипывания каких-то частей детской коляски. Запутавшийся в ветвях деревьев ветер, раскачивая их, шепотом жаловался на неумолимо тающие теплые дни и приближение зимних холодов... Вдалеке за деревьями, над прудом перед дворцом бывшей графской усадьбы (вокруг которой собственно и располагался теперь городской парк, любимое место прогулок жителей этого микрорайона), слышалась прощальная перекличка гусей или уток, припозднившихся с перелетом на юг...
  Сюда в глубину парковых аллей почти не долетали звуки большого города. Только лишь старички-пенсионеры да женщины с колясками или малыми детьми, еще не посещающими детский сад и школу, в будний день время от времени попадались навстречу.
  Отпуск в этом году пришлось провести в городе, и Анну, привыкшую уже коротать время в заслуженном отдыхе если уж не на заграничном курорте или экскурсиях, то хотя бы на даче или в деревне, это слегка обескураживало. Но она не жалела... Все-таки, несмотря на заботы и хлопоты, которые доставляла Катя, это было самым настоящим чудом, пронзительно ярким и вскрывающим в глубине души что-то до боли знакомое, трепетное. Наверное, просто заставляло вспоминать свои ощущения, когда Аня сама становилась молодой матерью. Сколько необъяснимой распирающей радости, гордости, восторга и умиления, неясных тревог, надежд на будущее детей сопровождало ее в те дни, когда Ксюха и Димка были совсем крошечными. И она сама даже представить себе не могла, что когда-нибудь расстанется с мужем...
  
  А между тем, пока наступившее недавно бабье лето радовало теплыми солнечными днями, бывший муж неожиданно зачастил в гости. Первопричиной, как подумалось Аньке, было, конечно же, его негодование о том, что Оксана уехала. И хотя он сам поначалу возмущался Ксюхиной безответственностью по отношению к обзаведению детьми на последнем курсе университета, сейчас Анатолий был слегка шокирован решением дочери, которая оставила грудного ребенка на попечение Ани и Артема и укатила доучиваться.
  Анна была уверена, что родная кровь и впрямь толкала Толю на желание повидаться с 'осиротевшей' внучкой. Но тем не менее его визит без предупреждения ее сильно удивил.
  
  Неохотно пропустив мужчину в свою квартиру, она все-таки предложила кофе, пока Анатолий ждал возвращения Лиды с девочкой с прогулки. Сама Аня была занята приготовлением обеда на всю их большую дружную 'коммуну'.
  Разговор не клеился. Обсуждать с Толиком последние новости, спрашивать о его новой семье, успехах в работе, встречах с общими друзьями, желания не возникало. Особенно неприятно было бы в очередной раз оправдываться, что она не сумела повлиять на решение дочери. Удивительно, что в этот раз Толик хоть удержался от обычного набора упреков о том, что она увлечена собственной личной жизнью и до собственных детей нет дела. Дескать, именно поэтому и не отыскала нужных, убедительных слов, несмотря на все прочитанные книги и претенциозные потуги авторши, размещающей свои 'нетленки' на СИ. Оправдания перед бывшим мужем, с которым уже давно ничего не связывает, вызывало у Ани глухое раздражение и неприязнь.
  - Вообще-то ты и сам должен помнить дорогу в парк. Обычно Лидия Николаевна гуляет по центральной аллее, так что если приехал повидаться с внучкой, вполне можешь отыскать их, - намекнула она не слишком вежливо. - И избавь, пожалуйста, от вынесения мне мозга. Мне и родителей хватает.
  - Ань, я же работаю через день, - не захотел Толик понимать, или просто не придал значения ее намеку, горячо отстаивая свою позицию о доверии внучки постороннему человеку. - Зачем было нанимать няню? Могли бы просто попросить меня.
  - А что, тебе заняться нечем? - удивилась женщина. - Насколько я знаю, твой младшенький еще мал для детского сада. Неужто прогулки с сыном менее важны?
  - Жена справляется, - пожал плечами Толя. - К тому же у нее куча подруг с малолетними детьми. Вот они все в одно время и выгуливают детей, заодно и сами общаются. Что мне там делать?
  - Ну, не знаю... - слегка растерялась Анька, потому что его объяснение выглядело вполне логично. - Дома чем-нибудь займись.
  - Я иногда жутко скучаю по нашему дому...
  - НАШЕГО больше нет, Толик, - напряженно отозвалась она.
  - Но оно было, - упрямо продолжал он настаивать, жадно следя взглядом за колдующей над плитой Аней.
  Поднявшись, мужчина подошел вплотную, встав за ее спиной так, что занервничавшей Ане стало неуютно и даже вдруг жарко. Оказывается, когда прошлое так неожиданно пытается повернуть время вспять, волнуя мелькающими фрагментами когда-то приятных и дорогих сердцу ощущений, выясняется, что еще не все перегорело начисто. И какие-то отголоски памяти пытаются напомнить, как когда-то волновал его голос, аромат любимой туалетной воды, тепло крепких больших ладоней, осторожно, почти тактично, словно спрашивая разрешения, опустившихся на плечи.
  - Толь, отойди и сядь на свое место, пожалуйста, - глухо попросила Анна, пытаясь справиться с наваждением.
  - Я могу помочь. Хочешь, картошку почищу или лук порежу? - понимающе хмыкнул мужчина. Но нарываться на более жесткий отпор не стал, отступив и вновь усевшись на свое бывшее место главы семейства.
  - Я справляюсь, Толь. Пей свой кофе, пока не остыл, - судорожно дернула плечом Анька, прогоняя неуместные воспоминания и злясь на неловкую ситуацию.
  Муж и раньше мог помочь на кухне. Только вот чтобы он сам добровольно предложил свою помощь, особенно с самым нелюбимым занятием? Это было странно и вызывало смутное чувство дискомфорта.
  - Грибного супчика хочется... - мечтательно произнес бывший, принюхиваясь к аппетитному аромату пара, поднимающегося над кастрюлей.
  - Жена не балует? - поинтересовалась Аня, мысленно посетовав на то, как язвительно прозвучал ее слова, будто ее и впрямь все еще задевает что-то.
  - У нее не такой наваристый получается, как у тебя... - польстил мужчина Аниным поварским способностям.
  - Ну, не переживай, - слегка усмехнулась она. - Со временем привыкнешь. Тебе же тоже поначалу не вся моя стряпня нравилась. Хотел, чтобы я тебе готовила, как твоя мама.
  - Я много чего хотел... - вздохнул Анатолий.
  Обняв обеими ладонями кружку с кофе, но так и не притрагиваясь к самому напитку, уставился он в чашку пустым взглядом...
  Молчание затягивалось, но никто из них не торопился нарушать возникшую неловкую паузу...
  К счастью, вскоре вернулась Лида, избавляя Аньку от необходимости развлекать бывшего мужа, ударившегося в воспоминания, бесполезными теперь разговорами, пока он ждет встречи с младшенькой представительницей огромного семейства Азаровых.
  
  Суп из белых грибов уважали все, включая соседей. А Тёмка с Димкой так и вообще могли попросить двойную порцию добавки. Так что супчику Анна наварила с запасом. Да и картошки (хоть она и сама понимала, что это не совсем полезное блюдо в рационе) с домашними котлетами нажарила аж две сковороды. Так что вполне могла поделиться с незваным-нежданным гостем. Доброе сердце и природное радушие хозяйки дома не позволило Ане оставить отца своих детей без обеда.
  Сосед, плотно занятый на работе, сегодня не смог выбраться на обед домой, Артем с Димкой пока что были на учебе. Решив их не ждать еще полтора-два часа, пообедали втроем. Лида тактично старалась поддерживать ничего не значащую беседу за столом, и сразу после трапезы, отправилась укладывать Катю, сославшись на свои прямые обязанности няни. Анна осталась у себя в квартире встречать сына из школы, не понимая, почему Толик не торопится так же убираться восвояси. С внучкой он повидался и даже успел пообщаться с проснувшейся девочкой, весьма успешно справившись с ее кормлением молочной смесью. Тарелку любимого некогда супа 'выпросил'. Пора бы и честь знать...
  Но мужчина все-таки остался, мотивируя тем, что хочет дождаться встречи с сыном...
  Найти серьезных аргументов против, после того как сама пустила бывшего мужа на порог, Анька не смогла.
  
  Вернувшийся из школы Дима неожиданному присутствию в доме отца не слишком обрадовался. На этой неделе он уже успел схлопотать замечание на истории и 'пару' по литературе. Обидно, что двойку влепили всего лишь за забытую тетрадь с выполненным домашним заданием, из-за того, что утром собирал рюкзак впопыхах. У Егора Александровича было суточное дежурство, а мамка не сумела так же быстро, без лишних уговоров, как это получалось у Панова, поднять его утром с кровати. Так что порадовать родителя, неожиданно заинтересовавшегося успехами своего отпрыска, было пока что нечем. Не считать же достижением сразу две пятерки по физкультуре за упражнения на отжимание и подтягивание на турнике...
  Анатолий считал само собой разумеющимся, что парень по физ-ре должен иметь 'отлично'. Правда, за эту легкость в нормативных упражнениях для школьника, приходилось благодарить, скорее, тренера по рукопашке, к которому его 'сосватал' Роман еще осенью прошлого года. Сосед тогда решительно перекрыл ему возможность слоняться после школы по улицам в поисках приключений на собственную задницу. В компании таких же дружков-приятелей, у которых были проблемы с отцовским вниманием и влиянием.
  В общем-то наука, полученная на серьезных тренировках, Димку уже не раз выручала. И теперь он уже не бесился из-за необходимости посещать эти самые тренировки, когда в погожий денек хочется все-таки улизнуть на улицу и почувствовать свободу и независимость от взрослых. И только теперь начал понимать насколько Рома был прав, не дав ему в тот переломный момент сорваться во все тяжкие. Мать действительно просто уже не справлялась, не находя убедительных слов, чтобы достучаться до его сознания, пытающегося отрицать прописные истины и подстегивающего пацана проверить рамки дозволенного. А Димка, хоть и сочувствовал ей, все-таки, наверное, в глубине души (под влиянием причитаний бабушек) винил ее в том, что не сумела сохранить семью, удержать отца. Отца он тогда просто ненавидел за предательство, за слезы матери, за ее уход 'в себя', и все равно скучал, безумно тоскуя о том времени, когда жил в атмосфере любви заботы, ощущая себя счастливым и полноценным. А, может быть, просто тосковал по уходящему беззаботному детству...
  Время действительно лечит...
  В общем, как бы там ни было, но сейчас собственный отец для Димки оказался далеко не на первом месте в списке тех мужчин, мнение которых было для него действительно важным. И его запоздалые нравоучения и даже искренний интерес к его жизни, скорее, напрягали пацана, чем вызывали ответный отклик и благодарность за участие. К тому же настойчивое желание постоянно таскать Димку на встречи с родней и новой семьей, тоже не добавляли мальчишке понимания к проявлению любви со стороны отца.
  
  Однако Анатолий или не хотел замечать очевидного, или просто догадывался, что другой вариант событий вряд ли теперь возможен, и довольствовался тем, что есть. Его почему-то тянуло к бывшей семье, к атмосфере привычного домашнего уклада (двадцать лет все-таки огромная часть осознанной жизни). В квартире многое было сделано его собственными руками, на кухне витали аппетитные запахи любимых блюд, готовящихся женщиной, которая казалась изученной до последней строчки книгой, и в то же время ставшей вдруг такой незнакомой и интересной...
  Не понимая, что творится в собственной душе, желая избавиться от возникших мучительных сомнений и разобраться в себе, Анатолий зачастил по два раза на неделе под предлогом свиданий с внучкой и сыном. Аня нервничала. Бывший муж раздражал, не понимая намеков на то, что внучка обитает в соседней квартире. А с сыном он может видеться на нейтральной территории или у своих родителей. Ольга Игнатьевна только рада была, когда ее приходили проведать дети и внуки...
  Как-то раз бывший муж приехал, когда Анна кормила малышку у себя дома, в ожидании представителя компании по замене счетчиков воды.
  Анатолий застыл в дверном проеме, прислонившись к косяку, с тоской глядя на эту картину.
  - Что? - подняла голову Аня, будто почувствовав его пристальный взгляд.
  - Ничего, - мотнул он головой, отгоняя нахлынувшее наваждение.
  - Не маячь в дверях, иди сюда. Только сядь сбоку, пожалуйста, чтобы Катя не отвлекалась, - велела хозяйка, вновь возвращая свое внимание девочке.
  Покормив ребенка, Анна поднялась, собираясь вручить пустую бутылочку деду, чтобы он отнес ее на кухню.
  - Давай я лучше Ксюшку подержу, - протянул Толя руки.
  - Держи! Только это не Ксюшка, а уже ее дочь, Катерина. Очнись, Толь. Что с тобой творится?
  - Сам не знаю, - смутился мужчина, виновато взглянув на внучку, одетую в шапочку из тонкого трикотажа.
  Наверное, именно эта деталь одежды и ввела его в заблуждение. Оксана от рождения была темненькой, в Аню. Катюшкина внешность являлась отражением обоих родителей. От Артема девочке достались светлые волосы и ясные синие глазки. И под шапочкой цвета волос не видно. А вот все остальное...
  Грудной ребенок на руках как-то по особенному расцветающей Ани, когда она смотрела на увлеченно сосущую бутылочку малышку, тихая аура умиротворения, привычный уют квартиры, в которой он прожил с бывшей женой много лет, и в которой она не слишком многое изменила после развода, вызывали у Толи странные приступы настоящей ностальгии. Что-то переключалось в его мозгу, затуманивая разум. В груди становилось тепло и тут же начинало тянуть, покалывая под левой лопаткой. Может быть, конечно, это состояние можно было списать на характерные возрастные признаки и служило сигналом обращения к врачам, но Толик отмахивался от неприятных мыслей. Слишком уж он дорожил этими встречами, и тратить свободное от нынешних семейных обязанностей время на визиты в поликлинику вместо поездок сюда, в этот дом, не считал возможным.
  - Чего ты хочешь, Толь? - поставила вопрос ребром Анна, понимая, что следует поскорее разобраться со странной ситуацией.
  - Сам не знаю...
  - Новый брак уже приелся? Или ты, наконец, догадался, что бытовуха всегда приходит на смену романтике?
  - Да не то что бы... просто прошлое тянет...
  - Забудь! - уверенно посоветовала Анна. - Иди вперед, не надо оглядываться. И меня не тяни.
  - Но у нас же было много хорошего...
  - У нас было много всего разного! А теперь у каждого своя жизнь, - не согласилась Анька, удивляясь, что теперь эти слова Толи, которые ей так хотелось услышать два года назад, уже не греют самолюбие. Скорее, наоборот, напрягают, заставляя нервничать и испытывать смутное чувство вины, хотя вроде себя ей упрекнуть было не в чем.
  - Ты меня прогоняешь?
  - Не создавай мне, пожалуйста, проблем, - уклончиво попросила Аня.
  - Этот твой ревнует? - вдруг неприязненно произнес Анатолий.
  - У 'этого моего' есть имя. И Егору незачем сомневаться. Поводов нет...
  На этом в тот день неприятная тема оказалась исчерпана. Маленькая внучка потребовала внимания, и оба, кажется, вздохнули с облегчением, что этот разговор сам собой завершился.
  С Егором, на чьи вещи он постоянно нарывался взглядом, ощущая его незримое присутствие, Анатолию пока что пересекаться не удавалось, но он и сам не горел желанием видеть своего соперника, занявшего в жизни некогда дорогого человека ЕГО место.
  
  Но однажды Егор вернулся рано, Аня, как обычно, вылетела его встречать, схватив полотенце, чтобы по пути из кухни в прихожую вытереть мокрые руки. Толик вышел в следом, впоследствии кляня себя за неуместный мазохизм.
  Сцена встречи бывшей жены с ее сожителем оказалась болезненной занозой, застрявшей в сердце мужчины. И хотя когда-то давно Аня так же встречала его приход, да и нынешняя жена частенько баловала, соскучившись за целый день возни с Максимкой, Толе стало неприятно - горько и завидно.
  Егор, не ожидавший застать соперника, хотя Аня и не скрывала, что бывший муж иногда заезжает 'в гости к сыну', заметно напрягся. Взгляд вернувшегося домой мужчины, еще секунду назад затуманенный нежностью, вдруг затвердел, приобретя бритвенную остроту, словно предупреждая. Панов сдержанно кивнул, здороваясь, но так и не подал ладони для рукопожатия. Может быть, соскучившись, пока еще был не в силах отцепить ладони от Аниной талии... Но что-то подсказывало огорченному Толе, что причина кроется совсем в другом.
  Мужчины примерно минуту мерялись взглядами. Один сейчас на правах хозяина возвращался в этот дом. Но в то же время его положение все еще оставалось неофициальным. В то время как Анатолий сейчас номинально был в таких же дурацких условиях... И оба интуитивно почувствовали, что им тесно на этой территории вдвоем.
  Правда, Ане не пришлось говорить открытым текстом, что мужу не стоит и дальше на что-то надеяться, и пытаться реанимировать их общее прошлое. Сцена встречи впечатлила Толика, который вдруг затосковал по бывшей семье. То, что Аня не захлопнула дверь перед его носом и несколько дней подряд терпела его визиты, говорило лишь о том, что и она помнила, что у них было это общее прошлое и совместно нажитые дети. В настоящем и будущем ему места рядом с ними нет...
  Как ни тяжело было смириться с этой горькой истиной, но пришлось признать свой окончательный проигрыш...
  Может, оно и к лучшему. То, что было, уже отболело, а разрываться заново между новой семьей и очаровательным сынишкой, в котором души не чаял, и рваться сюда, к той, рядом с которой прошла половина жизни, безумство. Не стоило тешить себя пустыми надеждами и мучиться угрызениями совести, что снова невольно предает кого-то из близких...
  
  - Я все-таки буду заезжать иногда, - тихо произнес Анатолий, прощаясь и внимательно глядя на Аню, как будто стараясь запомнить каждую черточку ее лица, каждое движение...
  - Только предупреждай заранее, - нехотя согласилась она. - С детьми не разводятся, Толь. Но я не слишком рада нашим встречам. Постарайся меня понять, пожалуйста.
  - Я понимаю.
  - Вот и хорошо, - с облегчением вздохнула женщина. - Ты здорово облегчишь жизнь и мне, и самому себе.
  
  ***
  
  Неожиданно для самого себя, обычно уверенного в своем обаянии и превосходстве, успехе у женщин, Егора очень задело поведение соперника, который вдруг замаячил на горизонте. Даже мелькнула мысль вызывать Анатолия на серьезный мужской разговор, но что предъявить тому, кто имел право на встречи с сыном и внучкой? Первая жена Панова никогда не отказывала ему во встречах с их сыном. И ее новый муж относился с пониманием к этой ситуации.
  По идее и ему сейчас нужно было спокойно 'самоустраниться' и не забивать себе голову всякими глупостями, от которых пропадал сон и аппетит. Но почему-то не получалось. Обычно хладнокровия и выдержки, присущей хорошему хирургу, вполне хватало, но в данном случае отчего-то подобная ситуация не давала Панову покоя.
  
  - Что это было? - поинтересовался Егор, не выдержав и пары дней после столкновения с бывшим хозяином этого дома.
  Сама Аня эту тему поднимать не хотела и, честно говоря, даже немного страшилась объяснений, надеясь, что они вовсе не потребуются. Потому что внятно объяснить то, что она интуитивно чувствовала, вряд ли сумела бы. Вот на бумаге выходило излагать гораздо складней. Но на занятия любимым творчеством пока просто не оставалось времени...
  - Я не знаю... - замялась она, отвернувшись и принявшись с удвоенным рвением надраивать и так уже сияющую чистотой кастрюльку, в которой варила макароны на ужин. - Толя обещал больше не беспокоить частыми визитами.
  - Я предпочел бы, чтобы он вообще не беспокоил, - честно признался Панов. - Но я понимаю, что у него тут дети...
  Егору не нравилось, что Аня не хотела встречаться с ним взглядом. Но разговаривать на такую животрепещущую тему с ее спиной он не собирался. Резко поднявшись с табурета, он шагнул к ней ближе, порывисто обняв свою женщину, лишая ее возможности спрятаться за остервенелым скопившейся после приготовления ужина мытьем посуды. - Ань?
  Судорожно вздохнув, Анна выпустила из рук намыленную губку. Закрыла кран и попыталась развернуться в его объятиях, чтобы оказаться лицом к лицу. Но хватка Егора оказалась железной, не позволив совершить этот маневр.
  - Солнце, я ТЕБЯ люблю, и только тебе по-настоящему рада, - погладила она влажной ладошкой его руки, сомкнувшиеся на ее животе. - Расслабься уже. И не думай об этом, ладно?
  - Мне все-таки хочется...
  - Егор, если я начну сейчас перечислять, чего хочется мне... - поморщилась она. - Я вот не хочу, чтобы ты со своими бывшими любовницами в одном месте работал. Особенно с Жанной.
  - Почему именно с ней? - безмерно удивился мужчина, наконец, разворачивая хозяйку и пытаясь понять, шутит она или нет.
  - Я только ее и знаю, и с остальными знакомиться не хочу, - Аня попыталась отпихнуть его, но тщетно. - Согласись, у меня тоже может быть масса поводов для сомнений!
  - Пора навестить Рахиль? - поддел неожиданно развеселившийся Панов. - Я могу тебя записать на ближайшую дату.
  - Себя запиши! - рассердившись, все-таки оттолкнула она его довольно резко. - Или обоих... - неожиданно сдалась Аня.
  - Может, обойдемся? - вновь распахнул мужчина объятия, приглашая мириться.
  - Обойдемся, - прильнула она к нему сама, крепко прижавшись, обняв за талию, и не собираясь признаваться, что, несмотря на легкую размолвку, все равно было приятно, что Егор слегка приревновал ее к бывшему мужу. Значит, по-прежнему не хочет терять. Конечно, если рассматривать этот вопрос тщательнее, то и выглядит этот эпизод по-разному: то ли Панов до сих пор не доверяет и сомневается в ее чувствах. То ли не уверен в самом себе... В любом случае, это стимулирует его не расслабляться.
  - Пойдем-ка, моя звездочка, закрепим достигнутую договоренность, - нежно поцеловав в уголок рта, потянул Егор ее в комнату.
  - Посуда же не домыта, - попыталась пискнуть Аня, не собираясь слишком уж упираться. - И Димка скоро вернется...
  - Вот вернется, поужинает и домоет, - решительно оборвав ее жалкий лепет, резюмировал Егор. - Не будем терять времени, пока никого нет дома.
  - Мы с тобой как два подростка, оставшихся без надзора родителей, - хихикнула она, торопливо семеня за ним в комнату.
  - Ага, - безмятежно согласился Панов. - И я постоянно ловлю себя на мысли, что и ощущения схожие.
  - В смысле?
  - В том смысле, что у меня постоянно стоит, стоит только подумать о тебе.
  - Правда, что ли? - вспыхнули Анькины щеки от этого грубоватого, но достаточно откровенного признания, приятно согревшего душу. Предложение любимого и впрямь было слишком заманчивым, чтобы искать повод для отказа. И до возвращения сына оставалось чуть больше часа...
  - Когда я тебе врал? - неожиданно прижав ее ладонь к своему паху, чтобы убедилась в правдивости слов, хмыкнул он.
  - Ой!
  - Не просто "ой", а "ой-ё-йой"! - передразнил он, пропуская ее в комнату первой и сразу подталкивая к кровати.
  - Бедненький, несчастненький... - фальшиво посочувствовала Анька, плюхнувшись на кровать и игриво принимая соблазнительную позу.
  - Да, уж... особенно тяжко приходится на работе, - пробормотал Панов, пожирая загоревшимся взглядом ее ножки под развратно распахнувшимися полами коротенького халатика...
  
  ***
  
  К началу октября Поляковы утрясли возникшие проблемы, и Ромка с чистой душой посвятил свободное время семье. Лида тоже повеселела. Как Аня ни пыталась заставить Ромкину мать поверить, что мужу и сыну ее поддержка нужна больше, Лидия старалась не отлынивать от своих обязанностей няни, и хотя бы на несколько часов приезжала побыть с Катюшкой, давая Ане время на личные дела. На удивление 'большим колхозом' получилось пережить непростое время почти безболезненно.
  Аня с радостью перебралась ночевать обратно к себе. А уж как радовался Егор, в ближайшие выходные устроивший ей незабываемые сутки 'постельного режима', увезя в свою квартиру...
  
  Оксану, ежедневно выходившую на связь, старались не расстраивать своими неурядицами, бодро рапортуя скучающей вдалеке от семьи девушке, что все в порядке.
  За прошедшее время она почувствовала заметное улучшение физического состояния и не горела желанием ехать в клинику к знакомым Панова, чтобы пройти обследование, за что получила нагоняй от Егора Александровича и клятвенно пообещала в ближайший выходной все-таки договориться о встрече с доктором.
  Поначалу ей тяжеловато приходилось втягиваться в учебный процесс из-за посторонних мыслей о дочке, о доме и не слишком хорошего самочувствия. Но Ксюха старалась не расклеиваться из-за слабости и жалости к себе, переживая непростое время с достоинством, раз уж семья позволила ей воспользоваться шансом продолжить учебу.
  Помня о просьбе Романа не оставлять Ксюшу без внимания, Иван каждые три дня добросовестно созванивался с подопечной.
  Буквально через неделю после знакомства, парень сумел уговорить Оксану выбраться в город. Оба остались довольны совместным времяпрепровождением, успев поглазеть и на интересную дизайнерскую выставку, и немного прогуляться по великолепному ландшафтному парку, и наговориться всласть, посидев в местном пабе.
  Однокурсники, приехавшие в Университет вместе с Оксаной, предпочитали проводить свой досуг более динамично и развлекаться на полную катушку, благо городок Бат предоставлял студентам такую возможность. Она немного завидовала своим бесшабашным друзьям, почувствовавшим полную свободу вдалеке от дома, но внутренние ощущения появившейся ответственности не позволяли Ксюхе допускать былого сумасбродства. Будто с рождением дочери она внезапно повзрослела на несколько лет. Может быть, это было лишь отражением ее нынешнего эмоционального состояния, но девушку это не обстоятельство не слишком огорчало. Наоборот, удивляло и радовало.
  И теперь Ксюха с нетерпением ждала следующей встречи с интересным молодым человеком (пусть и неправильной ориентации), чтобы плотнее приобщиться к ознакомлению с местной культурой и достопримечательностями в сопровождении навязанного ей Ромкой 'гида'. С ним действительно неожиданно оказалось легко и просто общаться практически на любую тему. Разница в несколько лет, удивительная тактичность парня, проявление некоторой старомодной галантности и вместе с тем покровительства с его стороны, несмотря на не слишком внушительную внешность, чем-то подкупали. А еще Ив обещал пригласить ее в галерею на выставку собственных работ, которая намечалась в начале декабря. И Оксана теперь с нетерпением ожидала повода познакомиться с его творчеством. Пока что он, хоть и приглашал ее к себе домой, чтобы познакомить со своим партнером, отчего-то забавно стеснялся хвастаться своими картинами перед бывшей соотечественницей.
  
  ***
  
  Ветер глухо подвывал за окнами, заглушая доносившийся с улицы привычный шум города. Отопление в домах еще не включили, но в квартире Аниных соседей было тепло. Ребята посчитали, что не стоит ребенка кутать в теплые одежки и врубили приобретенный по случаю рождения Катюшки калорифер, поддерживающий уютное тепло в доме.
  Холодное осеннее небо хмурилось сгущавшимися тучами. Настроение у Анны было соответствующим. Первая шестидневка октября успела вымотать. И хотя в эту субботу она ушла с работы не слишком поздно, едва закончив с имеющейся в наличии на сегодняшний день первичкой, ощущение усталости не проходило. Привычная задержка с документацией раздражала. Уж лучше бы она сегодня проторчала на работе до позднего вечера, внося данные с накладных, счетов-фактур и актов в бухгалтерскую программу, чтобы уже в понедельник можно было начать подбивать итоги и рассчитывать налоги хотя бы по нескольким фирмам. Но, увы, ни одна из них пока не радовала полным комплектом. Впрочем, это обычное явление. Видимо, снова в последние дни отчетности придется задерживаться допоздна.
  Как-то раз на неделе в очередной раз забежав после работы к соседям, чтобы повидаться с внучкой, к которой успела прикипеть всем сердцем, Анна стала свидетелем интересного разговора.
  Пока она баюкала девочку, оттаивая после тяжелого дня рядом с этим крохотным светлым существом, Артем поинтересовался, почему бы Ромке не устроить ее к себе на работу. Анька уже было открыла рот, чтобы озвучить свое мнение по данному вопросу, но ей стало любопытно, что ответит сосед.
  Обычно невозмутимый Ромка даже слегка растерялся. Но Артем ждал ответа, и старший парень, недовольно взглянув на любовника, задавшего неудобный вопрос, пояснил:
  - Наша бухгалтерия меня вполне устраивает. По штатному расписанию свободных единиц нет.
  - Ну ты же сам хозяин, введи еще единицу... - продолжать гнуть свою линию Тёмка, удивляясь, почему эта светлая мысль не пришла ему в голову раньше. Ведь появляется сразу столько положительных моментов. Ромка мог захватывать соседку на работу на машине, и ей не пришлось бы добираться на перекладных маршрутке-метро-автобусе. И помимо зарплаты в семейной фирме Поляковых случались частые премии. Да и режим дня был вполне приемлемым в отличие от того, как работала Аня, когда во время отчетного периода он становился ненормированным.
  - Я - не единственный хозяин, а всего лишь соучредитель. Это, во-первых. Во-вторых, Аня вряд ли согласится быть просто ведущим специалистом. Обычно увольняются с предыдущего места, уходя на повышение, - покосившись на соседку, произнес Роман. - Я прав, Ань?
  - Продолжай, - милостиво кивнула она.
  - Наш главбух поднаторела в тонкостях ведения бухучета в строительстве. У Анюты сейчас немного другая специфика, и на самостоятельное обучение уйдет много времени. Так что в любом случае, у нее поначалу тоже будет ненормированный график и куча нервотрепки.
  - А что, нельзя сначала поучиться? Например, побыть замом у той же главбухши?
  - Тёмыч, 'зам' у нас тоже нормальная, грамотная тетка. Тем более, эти две хорошо сработались, а характер у обеих не сахарный.
  - Я согласна с Ромой, - кивнула Анька, утешая разочарованного Артема. - Отношения в коллективе очень многое значат для качества самой работы и желания по утрам отправляться на нее. А уж работать со знакомыми или родней, поверь, солнце, удовольствие сомнительное. Не хватало нам ругаться из-за рабочих моментов, выясняя, чей косяк - руководства или бухгалтерии привел к нештатной ситуации. Хватит нам с Ромкой и домашних трений.
  - Почему ты думаешь, что будут косяки? - не сдавался младший парень.
  - Потому что они встречаются в любом бизнесе, а уж в строительном, наверняка, не реже, чем в остальных отраслях.
  - Но, Ань, а приличная зарплата?
  - Всех денег никогда не заработать, - философски пожала она плечами. - К тому же строительство и впрямь не та область бухгалтерского и налогового учета, в которой я отлично разбираюсь.
  - Ну и, в-третьих, - воодушевился Роман, обрадованный тем, что Анька не слишком обиделась на его нежелание устраивать ее к себе на работу, - не забудь, что Панов хочет детей. Я больше чем уверен, что он своего добьется. И кого я потом буду искать на Анино место, когда она уйдет в декрет? Не, Тём, при всем моем трепетном отношении к Анюте, я просто не вижу достаточно веских аргументов за осуществление этой сомнительной рокировки.
  Судя по хмурому виду Тёмки, Рома его своей пламенной речью не убедил, зато Аня не удержалась, аккуратно придерживая дрыгающую ножками, ручками и улыбающуюся Катюшку, поаплодировав старшему соседу:
  - Браво, Ром! Ты практически идеально изложил свои соображения. Я придерживаюсь того же мнения.
  - Правда? - внимательно взглянул на нее Роман, пытаясь понять, действительно ли соседка во всех вышеперечисленных вопросах согласна с ним. - И не припомнишь мне потом, что я такая свинья неблагодарная, не захотевшая помочь с трудоустройством?
  - Ром, свинья всегда найдет, где вляпаться, так что, конечно же, я что-нибудь тебе да припомню, - съехидничала Анька. - Но в качестве работодателя ты меня и впрямь не слишком устраиваешь.
  - Не хочешь оказаться зависимой? - догадался сосед.
  - От тебя - не хочу, - выдержала Аня его пристальный изучающий взгляд.
  - Я что-то пропустил? - подал голос Артем.
  - Да нет, это все отголоски прошлого, - качнула головой Анна, поднимаясь и предлагая закрыть тему. - Я уложу Катю.
  - А сами мы никак не справимся? - чуть уязвлено спросил сосед.
  - У вас впереди целая ночь, - хмыкнула Анна. - Еще нанянчитесь.
  
  Катюшка в этот вечер долго не могла угомониться, Ромка пару раз заглядывал, предлагая свою помощь, но Аня никак не могла найти в себе сил расстаться с девочкой, маленьким родным существом. По-прежнему очень болезненно реагируя на то, если кто-то упоминал ее статус бабушки, женщина испытывала почти материнскую любовь и нежность к этому ребенку. Пару дней после отъезда Оксаны, когда внучка устраивала ночные скандалы, пытаясь заполучить внимание отсутствующей родной матери, Аня даже ловила себя на мысли, что у нее затяжелела, заныла грудь. И вокруг сосков появились какие-то странные полупрозрачные выделения. Она где-то читала о случаях, что у некогда рожавших женщин, кровных родственниц новорожденного, может вырабатываться лактация. Такой 'радости' Анна не хотела ни в коем случае. Становиться 'кормящей бабкой' на время отпуска было бы глупо. Да и вряд ли эта еда смогла бы заменить малышке полноценное питание, которое Катюшка получала от искусственного вскармливания качественными молочными смесями. Кроме того, Аньку чуть ли не до холодного пота прошибли мысли о том, что это не описанный где-то редкий случай насмешки природы крепкой родственной привязки, а всего лишь вполне себе обычный признак патологии, встречающейся у многих женщин после сорока. И сигнализирует о немедленном посещении маммологического центра. Известно же, что все болезни от нервов и неблагоприятной экологии. Проживание в огромном мегаполисе наверняка накладывала свой отпечаток на здоровье. Да и несмотря на то, что хоть сейчас жизнь ее и была весьма насыщенной, и все-таки носила позитивный характер, не признать, что за последние пару лет пришлось перенести немало стрессов, Анна не могла.
  К счастью, Катюшка быстро прекратила испытывать нервы родственников на прочность и больше таких серьезных скандалов не устраивала, странные выделения на ареолах сосков пропали. И Аня, мысленно перекрестившись, благополучно выкинула из головы тревожившие ее симптомы, о которых никому не сказала.
  
  Переложив уснувшего ребенка в кроватку, Аня устало выпрямилась, с удовольствием потянув затекшие мышцы, и только теперь, словно очнувшись от своих мыслей, ощутила за спиной чужое присутствие.
  Медленно повернув голову, уверенная, что снова столкнется с неугомонным Ромкой, желающим самолично проконтролировать процесс укладывания обожаемой крестницы, она поняла, что на этот раз в комнату зашел Артем.
  - Спит... - шепотом сообщила очевидное женщина, намереваясь уходить.
  Дома ее уже наверняка заждались Егор и Димка. Но Артем почему-то не отступил поспешно в сторону, пропуская. И, сделав шаг, она неожиданно оказалась стоящей совсем вплотную к парню, близость с которым действовала на нее странным образом.
  Несмотря на наличие любимого мужчины, во взаимности чувств которого у Анны не оставалось сомнений, чужой парень все еще волновал какие-то струны в ее душе. Егор дарил ей по-настоящему фееричное наслаждение от занятий сексом, и был хорош не только в постели, но и показал себя надежным, верным и заботливым спутником, с которым удивительно гармонично удавалось существовать рядом. И у Аньки не находилось приемлемого объяснения, что с ней происходит в непозволительно близком присутствии Артема. Это походило на волшебное наваждение, которое не мешало ей жить, но в то же время тревожило своей абсурдностью. Испытывать к собственному зятю подобное чувство, неподдающееся разумной трактовке, временами здорово смущало взрослую женщину, беспокоящуюся, что у нее все-таки непорядок с головой.
  Совершенно обычные жесты юного соседа, принимаемые спортивной фигурой позы, живая мимика лица, его голос, выразительный взгляд, отражающий настроение парня, в исполнении Артема временами просто завораживали ее. И услаждали взор, как при созерцательном любовании произведениями настоящего искусства. Хотелось дотрагиваться до него, лаская ладонью совершенные черты лица, ерошить светлые волосы, проводить кончиками пальцев, повторяя изгибы стройного, в меру накаченного тела. Впрочем, так было и в самом начале их знакомства. Но почему же до сих пор не отпускало? Как такая напасть могла приключиться с ней, взрослой, вроде бы самодостотаточной женщиной, имеющей регулярный умопомрачительный секс с шикарным мужчиной, Анна не понимала. Столько всего успело произойти с той единственной ночи, когда она, одурманенная коварным алкоголем и странным сигаретным дымом, занималась с этим мальчишкой любовью...
  Почему она не чувствовала той же самой восторженности и трепета, когда в поле зрения попадал старший сосед? Зрелая красота тридцатилетнего мужчины, которому досталось от природных щедрот не меньше бонусов, чем любовнику, вовсе не меркла на фоне Тёмки. И многие девушки, ровесницы Артема, мечтательно представляли себя рядом с брюнетом из этой парочки, а вовсе не с красавчиком-блондином. Но на Анну Ромкина внешность все-таки не действовала таким разрушающим сознание образом. Может быть, виной тому был непростой характер и не всегда поддающиеся ее пониманию поступки старшего соседа, вызывающие стойкое неприятие?
  И в данный момент, когда теплые ладони не отступившего с пути Артема коснулись ее плеч, будто пронзив все нервные окончания посланным электрическим импульсом, Анькино сердечко сделало отчаянный кульбит и снова затрепыхалось пойманной пташкой, выдавая ее состояние.
  - Тёма, солнце... - сглотнув, пролепетала Аня, стараясь справиться с неуместным проявлением чувств.
  Очень хотелось вложить в интонацию голоса упрек за эту провокацию с его стороны. Но, вышло, скорее всего, как обычно, тепло и поощряющее, потому что вместо того, чтобы поспешно отдернуть руки, парень обезоруживающе улыбнулся. Склонился ниже, окутав ароматом туалетной воды, запах которой ему безумно подходил, едва ощутимо дотронулся губами до ее щеки, обжигая теплым дыханием, и прошептал:
  - Спасибо, Анют...
  И только после всех этих манипуляций, вызывающих слабость в Аниных коленях, будто нехотя отстранился, напоследок скользнув ладонями от плеч к ее локтям.
  'Твою же мать!' - мысленно выругалась Аня, непроизвольно поежившись от этой словно украденной нежной и мимолетной ласки. Всего лишь выражения признательности за посильную помощь, скорее всего ничего и не значащей для Артема, но так убийственно действующей на нее саму...
  - Да не за что, - пытаясь взять себя в руки, хмыкнула Аня. - Мне пора домой.
  - Да, конечно, - согласно кивнул Ромкин любовник, поспешно отступая в сторону. - Пойдем, провожу...
  - Боишься, не найду выход? - немного грубовато пробормотала Анна, с досадой отмечая, что и в самом деле слегка дезориентирована в пространстве. Просто безобразие какое-то! Ладно был бы серьезный повод растекаться лужицей, а что такого особенного в этом дружеском, невинном поцелуе в щеку за то, что уложила ребенка спать?
  - Я ничего не боюсь, Анют. Но лучше уж все-таки сдам тебя Егору с рук на руки, чтобы он не бухтел потом, что ты одна колобродишь поздно вечером, - проболтался сосед.
  - Не наговаривай на Панова. Быть не может, чтобы он беспокоился, как я добираюсь из одной квартиры в другую, пройдя пять шагов от двери к двери в закрытом от посторонних людей предбаннике.
  - И все-таки он беспокоится... Так что лучше уж я провожу, а то в следующий раз не отпустит тебя так поздно.
  - Куда же он денется? У меня же тут внучка!
  - А Егор считает, что раз я отпустил Ксюху, то теперь сам должен выполнять отцовские обязанности по отношению к Кате, не слишком напрягая остальную родню.
  - Он тебе прямо так и сказал?! - опешила Аня.
  - Нет, не в ультимативной форме, конечно, - поспешил уверить Артем, хитро прищурившись и сверкнув в полумраке белозубой улыбкой. - Но намекнул, чтобы в октябре мы с Ромкой на тебя не слишком-то рассчитывали.
  - Я сама решаю! - возмутилась она громким шепотом.
  - Тише, - покосился Тёмка на детскую кроватку. - Ань, не сердись на него. И не сдавай меня, пожалуйста, что я тебе тут наябедничал. Он просто проявляет заботу, разве тебе не приятно?
  - Ну... - замялась Аня, пытаясь понять, что перевешивает - возмущение на Панова из-за его попытки внести какие-то ограничения, или все-таки радостная признательность за его внимание? По всему выходило - второе.
  - Ладно, не сдам, - кивнула Анна, прислушиваясь к звуку воды, льющейся в ванной комнате. Видимо, старший сосед уже отправился принимать душ перед сном. - Пойдем, проводишь...
  
  Женщине и в голову не приходило, что Артем, который невольно вызывал у нее особенные чувства, может испытывать нечто подобное и по отношению к ней. Ведь у него есть любимый человек, с которым они уже успели испытать и радость, и разочарование от порицаемой обществом нетрадиционной связи, да вдобавок красавица-жена, подарившая Тёмке счастье стать отцом, что с его ориентацией при иных обстоятельствах оказалось бы крайне проблематично.
  Вот только Артема тоже удивляло и тревожило собственное отношение к Анюте. Слишком хорошо он помнил ее осознанную поутру реакцию на их близость, которая до сих пор вызывала некоторое недоумение.
  Но как бы он ни старался, все равно не получалось абстрагироваться от мыслей, что близость с Аней для него вовсе не забавный и не досадный эпизод в его жизни. И очень огорчало, что теперь нужно воспринимать эту удивительную женщину не иначе как доброй соседкой, тёщей и бабушкой его дочери. Выбор богатый, и Артем старался придерживаться общепринятых правил. Но в глубине души парень сожалел, что ничего нельзя изменить...
  То, что он чувствовал по отношению к Ане, для него и самого оставалось неясной загадкой. Вот с определением своих чувств к Роману, юноша ни капли не сомневался. Ромка для него всегда оставался тем человеком, расставание с которым лишило бы его смысла жизни, оставив в душе непроходящую боль и на месте разбитого сердца зияющую дыру. Этот эксперимент уже ставился. Хватит. Повторять его, чтобы проверить отношения на прочность, не ослабли ли чувства, Артем не хотел. К еще одному близкому человеку, к собственной жене, Тёмка испытывал теплую дружескую привязанность, готовность многим пожертвовать ради этой связи, но не физическое влечение...
  А вот какой-то патологический щенячий восторг, желание понежиться от прикосновения ласковых теплых рук нравившейся ему женщины, и в тоже время уверенной внутренней готовности уберечь и защитить ее от каких-то, наверное, даже и не существующих в природе невзгод, обескураживали парня, лишая его привычной ориентации.
  Анька хоть тысячу раз могла повторять, что она ровесница его матери, и во многих вопросах ее рассуждения действительно перекликались с отношением к жизни его собственной матери и Лидии Николаевны, но соседка почему-то все равно оказывалась вне этой возрастной категории. И Артема не смущало номинальное родство после заключения брачного союза с ее дочерью.
  Что с этим раздраем собственных чувств делать, парень не знал, принимая как должное и не желая лишаться этого странного душевного трепета и теплого света, которым озаряли его мысли о соседке.
  Его отношение к Анне не было похожим на страстное физическое влечение к партнеру, скорее на удивительную платоническую привязанность, покрытую флером чувственных переживаний.
  И, поддаваясь какому-то внутреннему задору, Тёмка не мог отказать себе в искушении лишний раз произвести на нее хорошее впечатление, чем-то удивить, заинтересовать, чтобы удовлетворенно подловить момент, когда она сердито отводит вспыхнувший ясный взгляд, стараясь справиться с собственным смущением. Ему нравилось дразнить Аню, радуясь, что не одному приходится бороться с этим наваждением, влекущим их друг к другу.
  И еще безумно хотелось заставить Анюту забыть о том, как жалко и убого он выглядел, когда впервые им пришлось познакомиться ближе.
  Никто из окружавших Артема, знавших о произошедшей с ним трагедии, старался даже не намекать о том случае, старательно избегая запретной темы, щадя его самолюбие и гордость. Тёмка был очень благодарен своим близким за эту тактичность, но иногда все-таки пытался размышлять, как на самом деле они воспринимают случившееся? Как парень ни убеждал себя, что ни в чем не виноват, и не мог никак воспрепятствовать насилию, получив подлый удар по темечку, лишивший его сознания и позволивший связать и поиздеваться над безучастным к происходящему телом, до сих пор накатывала черная ненависть к ублюдку. И бессильная злость на бывшего любовника Романа, посмевшего так унизить его человеческое и мужское достоинство, которому не удалось отомстить лично, накрывала с головой.
  Артем не мог простить себя за естественный в подобных обстоятельствах срыв, за свои слезы перед Аней, продемонстрировавшие слабость духа...
  Сеансы психотерапии с Рахиль Абрамовной не прошли даром. Черное марево отчаяния и ненависти, отравляющее душу так и не состоявшейся местью подонку Витюнечке, со временем притупилось, или просто оказалось заперто где-то глубоко в закоулках подсознания. Но до сих пор было невыносимо стыдно за то слюнтяйство, которое видела Аня, приезжая в клинику, чтобы изо дня в день находится рядом, морально поддерживая его до возвращения Ромки...
  К счастью, отравляющие существование воспоминания терзали Тёмку не слишком регулярно, и близкие люди вроде бы и вовсе не замечали, что время от времени они все еще его тревожат.
  
  ***
  
  Октябрь пролетел почти незаметно. Пропадая с утра до ночи на работе, Аня безумно скучала по внучке, стараясь хоть ненадолго поздно вечером заглянуть к соседям, чтобы полюбоваться на спящую кроху. Ребята держались молодцами, умудряясь справляться ночами самостоятельно, хотя оба осунулись и ходили с красными, припухшими от недосыпа глазами. К сожалению, Аня им помочь сейчас не могла. Даже одна бессонная ночь во время отчетности грозила ей страшной мигренью на следующий день. И рисковать она не решалась.
  Лида, получившая свою 'снегурочку' в полное распоряжение в течение дня, пока Артем был в универе, буквально лучилась счастьем, сожалея лишь о том, что октябрь так быстро закончился, и Аня взяла отпуск за свой счет, чтобы подменить ее. Правда, на работе отпустили с трудом, выторговав, что Анна Андреевна хотя бы раз в неделю будет показываться, разгребая свой стол и решая вопросы по своим фирмам, в нюансах которых разбирается лишь она сама.
  Впрочем, Ромкину мать это обстоятельство только обрадовало. А Аня была спокойна насчет ребенка, купающегося в любви и заботе, наверное, самой лучшей няни, о которой они все могли бы только мечтать.
  В ноябре Катюшку практически совсем перестали мучить колики по ночам. И можно было делать большой перерыв на сон между кормлениями. Развивалась девочка в соответствии с возрастом, кое в чем даже обгоняя сверстников, что давало повод радоваться и гордиться ее успехами.
  
  Еще в сентябре, как только Катюшке исполнился месяц, педиатр предложила посещать бассейн при детской поликлинике.
  Первый раз Анна сама ходила получать инструктаж водных процедур, пока Лида, подвозившая их на машине, ездила в магазин. Медсестра показала нехитрые упражнения в огромной ванне, которые Ане (в свое время занимавшейся с двумя своими детьми), не составило труда повторить.
  Похвалив 'мамочку' (Анна не стала поправлять женщину-инструктора, что она является бабушкой), ей разрешили сразу переходить в мелкий бассейн, где молодые мамы плавали вместе со своими грудничками.
  Первый раз в бассейн Аню сопровождал Артем. Их время, как начинающих, было самым ранним. И они оказались поначалу единственными клиентами кабинета ЛФК.
  Тёма жутко перепугался, когда увидел, как запросто переодевшаяся в спортивный закрытый купальник Анна, поддерживая кроху лишь за подбородок и страхуя макушку, разрешает девочке барахтаться в мелком бассейне. Но это еще было полбеды. Едва очухавшись от первого потрясения, парень чуть сам не кинулся в воду прямо в одежде, когда увидел упражнения с нырянием. Самое смешное, что Кате нравилось бултыхаться в воде, и даже нырять с открытыми глазками, задерживая дыхание, а совсем неприлично раскапризничалась она лишь когда ее вытащили и понесли одеваться.
  Пожалуй, вряд ли бы натерпевшийся страха за ребенка Артем отпустил Аню еще раз, если бы не увидел, как спустя некоторое время пришли другие мамаши, и как их детки (чуть постарше Кати) вообще самостоятельно плавают, вполне уверенно держась на воде и под водой. Конечно же, матери их страховали, да и в каких-то роликах на форуме он видел подобные чудеса, но как-то не очень верил, что так может почти каждый обычный маленький ребенок, которого правильно познакомили с водяной стихией...
  Орала Катюшка знатно. Практически без перерыва, не обращая внимания ни на какие уговоры бабушки, отца и медсестры-инструктора. Слыша ее вопли, кое-кто из детишек тоже попытался вторить, вместо того, чтобы наслаждаться плаванием...
  И пока вытирали Катю нежным полотенцем, и пока избавляли ушки от лишней влаги, и пока кутали в памперсы и теплые одежки. В общем, когда Аня всучила взмокшему, перенервничавшему папаше кулек с младенцем и бутылку с молочной смесью, к которой малышка жадно припала, наконец-то заткнувшись, все присутствующие вздохнули с огромным облегчением.
  Выпроводив Артема с девочкой за дверь кабинета, Аня переоделась, собрала вещи и уже собиралась присоединиться к Тёмке, когда подошла медсестра и смущенно попросила больше не приводить мужа на занятия. Дескать, пусть в следующий раз ожидает вас в коридоре.
  Анна сначала вспыхнула от предположения, что Тёмку приняли за ее мужчину. Все-таки разница в возрасте не могла не бросаться в глаза, пусть даже и в слегка затуманенном теплым паром помещении (впрочем, инструктор, наверное, слышала, как тот называл ее просто по имени). И только потом до нее уже дошел смысл просьбы, вызвав понимающую улыбку.
  И впрямь, красивый, молодой, атлетически сложенный парень в чисто женской епархии вызвал массу ажиотажа. Кое-кто из мамаш вместо того, чтобы заниматься детишками, бессовестно косились на интересного мужчину. Инструктору, отвечающему за безопасность младенцев на вверенной ей территории, наверняка ни к чему были разные неприятные неожиданности, пусть и по вине слишком ветреных мамаш.
  Судя по всему, ни Артему, ни Роме не светило заменить ее. И это Тёмка был еще полностью одет...
  Впрочем, думать о том, кто будет ходить на занятия с Катей в бассейн в октябре, не пришлось. Неожиданно в детской поликлинике объявили карантин в связи с вспышкой краснухи, и на семейном совете постановили, что рисковать здоровьем полуторамесячного ребенка не стоит. В конце концов, Катерина еще настолько мала, что вполне свободно может поплавать и в домашних условиях. Единственный минус, что каждый раз перед подобным купанием в общей ванне, придется отдраивать ее дезинфицирующими средствами.
  
  ***
  
  К середине ноября все уже настолько приноровились к особому режиму и привыкли к тому, что в доме маленький ребенок, что, кажется, даже уже и не помнили времена, когда Кати не было на свете.
  Тёмка зависал в большой комнате над своими университетскими заданиями, Романа отправили в магазин, вручив длинный список необходимых покупок. Димка увязался с ним за компанию, типа помочь потом донести многочисленные пакеты с едой, но на самом деле в надежде присмотреть себе новые наушники, пока Рома будет выбирать продукты.
  Панов, только что вернувшийся от матери, зашел к соседям, чтобы позвать Аню домой.
  - Егор, чай будешь? - засуетилась Лида. - Мы только что попили, даже не успели со стола убрать.
  - Не откажусь, - обрадовался мужчина, расслабленно усаживаясь на табурет возле Анны, тискавшей внучку. - Но лучше кофе.
  - Анют, давай-ка, я подержу Катюшу, а ты поухаживай за своим мужчиной, - ловко устранила 'соперницу' за внимание девочки Ромкина мать.
  Егор расхохотался, оценив маневр, но Лидию Николаевну это вовсе не смутило. Обе женщины, чувствующие взаимную приязнь, взглянув друг на друга, просто улыбнулись.
  Лида пока что вела в счете в их негласном соревновании за право понянчиться с ребенком. И это еще хорошо, что удалось временно устранить главного 'узурпатора' Рому.
  
  Выставив перед Егором чашку ароматного кофе и десерт, Анна снова было уселась рядышком с Пановым, собираясь отобрать внучку обратно. Но Лида вдруг вспомнила о том, что неподалеку от их дома вскоре закрывается на ремонт приличный обувной магазин, и в связи с этим уже неделю висит объявление о распродаже сапог.
  - Анют, прости, совсем из головы вылетело. Вы бы хоть съездили, посмотрели, вдруг чего приглядишь? Я себе две пары взяла, уж очень колодка удобная.
  Анна хотела было отказаться, заявив, что она лучше поспит пару часиков, чем будет мотаться по бутикам.
  - На пенсии отоспишься, - строго сдвинула брови Лида, но тут же прикусила язык, решив, что не совсем поняла значение намека. Но, взглянув на невозмутимого Егора, видимо, не рассчитывающего на что-либо иное в эти пару часиков Аниного отдыха, уже более уверено добавила. - Для женщины лучший отдых - это хороший шоппинг. Анют, ну в самом деле, ну что такое одна пара сапог?
  - У меня не одна пара - и осенние есть, и зимних целых две, - неуверенно возразила Анька.
  - Ну и что? Осенние-то - одни на все случаи жизни - и в пир, и в мир? Пусть даже они будут такие замечательные, как у тебя. Когда вы последний раз куда-нибудь выбирались вместе? Побалуй себя, не жадничай. Егор? - обратилась Лидия Николаевна к мужчине, решив надавить на совесть 'спонсора'.
  Аня, покраснев, взглянула на ухмыляющегося Панова, присутствующего при деликатном обсуждении.
  - Классику посмотрим? - предложил он, зная ее вкусы и скромные запросы. - Действительно никуда не годится, что у тебя всего одни осенние сапожки.
  - Ладно, так и быть, - согласилась Анна, нехотя поднимаясь и признавая очередное поражение.
  В чем-то Лида была права. Эта осень не сулила ей массу культурных развлечений. С маленьким ребенком не очень-то получается выделить время на свидания. Впрочем, у них с Пановым уже был конфетно-букетный период, так что жаловаться нечего. Егору, который все-таки предпочитал светский образ жизни, наверное, нелегко было отказаться от большинства интересных мероприятий, на которые он раньше выделял время, выводя в свет то одну, то другую свою пассию. А теперь мужчина послушно коротает вечера дома, не заикаясь о том, что мог бы культурно и интересно провести свой досуг. И хотя бы ради него следовало позаботиться о достойном гардеробе. Вдруг придется куда-то сопровождать? Некрасиво получится, если окружающие знакомые будут сравнивать ее вкусы со вкусом женщин, которые были рядом с Пановым до нее.
  
  От обилия предлагаемого ассортимента шикарных сапог, с действительно достойной скидкой, у Ани разбегались глаза. Егору понравились аж четыре пары, и он предлагал взять их все. Анна колебалась между двумя - из кожи и замши, потому что даже с учетом приличной скидки, цены все равно были немалыми. Хотя, и из мягкой коричневой кожи казались ей очень даже привлекательными. И она с тоской бросала взгляды на висевшую неподалеку сумку и перчатки, идеально гармонировавшие с этим оттенком сапог из новой коллекции, на которую скидки оказалось не предусмотрено.
  Взяв себя в руки и мысленно уверяя, что со своей зарплаты она не может позволить себе такого изобилия 'излишеств', женщина мужественно отложила в сторону коричневую пару. Она и так уже нервничала, переживая, как там Лида справляется с малышкой? Анина душа рвалась домой, к маленькой внучке. И совесть грызла за то, что дочь доверила ей свою кровиночку, а она занимается шоппингом.
  От Егора, видимо, все-таки не укрылись ее колебания, и он уговорил взять одни классические из черной замши, из прошлой коллекции со скидкой. И эту пару из нынешней коллекции. Вместе с сумкой и перчатками.
  Несмотря на то, что с Пановым Анна уже была больше полугода, но все до сих пор никак не могла привыкнуть к мысли, что мужчине приятно тратиться на подобные покупки, балуя ее. Единственным утешением стало то, что ему тоже купили 'обновку' - новые домашние тапки...
  Довольная и немного смущенная, Анна не смогла отказать обвешенному пакетами с покупками Егору в посещении кафе, куда Панов заманил ее под предлогом того, что жутко проголодался.
  Посидев в кафе, немного отдохнули и расслабились. Поймав загадочный взгляд Егора, забывшего про недопитый остывающий кофе, Аня не выдержала:
  - Почему ты на меня так странно смотришь?
  - Я жутко соскучился...
  - Когда успел? Мы с тобой вместе уже несколько часов, не расставаясь.
  - Мне все равно мало, - вздохнув, признался Панов. - Скорее бы ночь...
  - Да ну тебя, - смутилась Анька, опуская ресницы.
  - Мне бы еще вечер пережить, пока ты с Катей понянчишься, - добавил он немного ехидно.
  - Мы ненадолго заглянем к соседям, и сразу домой, - пообещала Аня, спохватившись, что слишком расслабились. - Допивай кофе, поехали уже...
  - Ладно, - вынужденно согласился мужчина, предвкушая более интересное занятие, чем шоппинг и посиделки с соседями.
  
  Вернувшись и даже не заходя к себе в квартиру, Анна первым делом заглянула к соседям, узнать, как они без нее справлялись.
  Лиду уже отпустили домой, Артем гремел какими-то кастрюлями на кухне. Ромка сам нянчился с Катей.
  Анна потребовала с порога:
  - Ром, отдавай ребенка.
  - Обновку примерь сначала, - прижав к себе ее внучку, предложил ухмыляющийся нахал.
  - Ты издеваешься? - возмутилась Анька. - Я устала, как собака. Сил нет еще раз все перемерять.
  - Ничего я не издеваюсь. Нам с Катей интересно, где вы столько времени пропадали, и заодно оценим ваш вкус, да моя маленькая? - улыбнулся Рома девочке, тут же откликнувшейся на его улыбку.
  - Завел бы своего, - фыркнула Анька ревниво.
  - Могу тебе то же самое предложить, - парировал сосед, поспешно ретируясь в свою комнату, пока не отобрали его сокровище.
  Со стороны кухни послышался звон упавшей крышки с кастрюли, потом приглушенное ругательство обжегшегося парня и, наконец, он сам выглянул в коридор с шумовкой в руке, на которой чудом удерживалась огромная картофелина.
  - Ой, как хорошо, что вы вернулись! Анют, можешь попробовать, нормально ли я посолил в этот раз? Только подуй, горячая, зараза...
  - И тебя отстранили от детеныша? - посочувствовала Аня зятю, аккуратно принимая из его рук предмет для дегустации.
  - Он соскучился, Ань, - добродушно улыбнулся Артем. - Сейчас еще искупаем, накормим. Вот сказку расскажет, тогда и угомонится.
  - Солнце, так нечестно. Отец-то - ты!
  - Слава богу, хоть это не оспаривает, - рассмеялся Тёмка. - Ну и еще, пожалуй, плюс в том, что ночью впереди меня бежит, если Катя проснулась... Хоть отсыпаюсь.
  - С ума сойти, кто бы мог подумать о такой самоотверженности, - покачал головой топчущейся с пакетами в руках за Аниной спиной Егор.
  - Вот и я о том же, - кивнул юноша. - Я уж тут переживать начал, что Катюшка вырастет, а я так и не успею прочувствовать свое отцовство.
  - Не переживай, золотце, - успокоила соседка. - Хорошо, что у тебя такой Ромка есть. А то некоторые только пнут ночью - угомони ребенка! И крутись, как хочешь...
  - Ну как, нормально или еще посолить? - вернулся к более актуальной теме парень.
  - Угу, вполне, - одобрила Аня, чуть надкусив картофелину. - Молодец, в этот раз не облажался.
  - Стараюсь! - просиял довольный похвалой Тёмка.
  - Да пора бы уже научиться, - ехидно заметил Панов, слегка приглушив восторг юного повара.
  - Егор, не придирайся. У них в доме есть, кому готовить, - заступилась за любимчика Анна.
  Панов только хмыкнул.
  - Не спорьте. Лучше позовите Димона и раздевайтесь, сейчас ужинать будем, - радушно предложил Артем, убегая в кухню, где у него что-то вдруг зашипело, зашкворчало на плите.
  - Какой же все-таки Ромка молодец, что подбил меня в свое время на эти совместные трапезы, - обернувшись к Егору, тихо шепнула Анна. - Веришь, никакого желания сейчас нет готовить ужин. Все-таки шоппинг - очень утомительное занятие.
  - Ты только Ромычу поменьше комплиментов отвешивай, а то загордится, - посоветовал Егор, опустив пакеты с покупками на пол и расстегивая куртку. - И после ужина сразу домой, хорошо?
  - Конечно, как скажешь, родной, - игриво потерлась Аня щекой о плечо своего мужчины.
  - Подлизочка моя... - ласково погладил он ее по голове, как маленькую девочку.
  
  ***
  
  К началу декабря соседи Ани вновь почувствовали себя вполне счастливой семейной парочкой, втянувшись в монотонный и беспокойный процесс ухода за грудным ребенком. Наверное, в этом была не только ее заслуга и неоценимая помощь добровольной дневной няни Лиды, но и Ксюхино участие. Девушка подстроилась под выработанный ребятам алгоритм, дающий им возможность урвать немного времени для себя.
  Оксана скучала по оставшейся дома дочери, растущей вдали от нее, и парни взяли за правило ежедневно хотя бы в течение нескольких минут показывать маленькой Кате 'живую маму', проецируя путем каких-то манипуляций с проводами и подключением компьютера к телевизору изображение с веб-камеры Ксюхиного ноута на огромный экран, стоявший в большой комнате.
  Катюшка удивленно таращила глазки, пытаясь определить источник ласкового, полного любви и нежности женского голоса, обращавшегося к ней по имени. И, наверное, теряясь в ощущениях, потому что нежилась она на сильных мужских руках отца или крестного, во время сеанса сидевших с нею на диване напротив телевизора.
  И если маленькому ребенку, которому вовсе незачем было проводить время перед телеком, этого суррогатного общения пока хватало, Ксюха явно испытывала дефицит в своем влиянии на формирование сознания ребенка. А, может быть, глубоко в душе раскаивалась, что променяла радость этих первых месяцев связи с главным сокровищем своей жизни на бонусы к будущей карьере.
  Катюшка уже активно гулила, пытаясь воспроизвести некоторые слоги, ловко переворачиваясь со спинки на животик, поднимала головку, с интересом рассматривая поменявшие положение предметы, тянулась к разбросанным вокруг погремушкам. И, ухватив их, могла подолгу играть, ощупывая форму, разглядывая яркие цвета, прислушиваясь к издаваемым игрушкой звукам. И хотя девочка предпочитала быть в центре внимания, а не примерно вести себя, лежа в своей уютной, обвешанной погремушками кроватке, удавалось все-таки иногда оставить ее одну.
  И Оксана, весьма болезненно задетая за живое, потому что первым слогом Катя произнесла 'па', а вовсе не 'ма' и не 'ба', подолгу разговаривала с маленькой дочкой, пела смешные песенки на двух языках, развлекая ее.
  Артем пристроил мобильную веб-камеру над детской кроваткой, а отличные колонки (презентованные зятю Анатолием, одобрившем идею хотя бы с таким вот общением) воспроизводили изумительный живой звук, создавая иллюзию присутствия Оксаны в комнате.
  Видимо, эти 'разговоры' не пропали даром, потому что уже через четыре дня Катя произнесла такое долгожданное для Оксаны 'ма', заставив расчувствовавшуюся Анину дочь разрыдаться от счастья. И перепугав соседок по комнате в университетском кампусе, решивших, что у Азаровой какие-то неприятности дома.
  
  ***
  
  Из сладкой утренней дремы Артема вывел какой-то шорох и ритмичное, но уже тяжелое дыхание, доносившееся из-за спины, со стороны расстеленного на полу ковра.
  Парень потянулся расправляя задеревеневшие за ночь в неудобной позе мышцы, пошарил рукой по все еще теплой постели, но, не наткнувшись на партнера рядом, разочарованно вздохнул. Ромка уже сбежал...
  В приоткрытую форточку тянуло сквозняком. Артем зябко поежился, плотнее укутываясь в одеяло, через силу заставил себя перевернуться на другой бок и приоткрыл глаза, с трудом разлепив длинные пушистые ресницы.
  В комнате по-зимнему времени еще было сумеречно, и поэтому лаконичный комплекс утренних отжиманий Романа, старавшегося поддерживать шикарное тело в тонусе, вызвал у Тёмки интересные ассоциации, не имеющие никакого отношения к спорту.
  Видимо, Рома уже давно поднялся. Судя по начавшему сбиваться дыханию, он уже заканчивал с добросовестной зарядкой. Движения сильного упругого тела, с красиво переливающимися мышцами под кожей, которую уже щедро орошал выступивший вдоль позвоночника пот, навевали отнюдь не те мысли, сродни легкой зависти к силе воле молодого мужчины, старающегося сохранить свою физическую форму в безупречном состоянии.
  Тёмка почувствовал наливающуюся тяжесть в паху, знакомое предвкушение слегка занывшего и запульсировавшего сфинктера, и поспешил улечься на живот, крепко зажмурившись. Времени на занятия упоительным утренним сексом совсем не оставалось. Будильник уже давно оповестил, что пора встречать новый трудовой день.
  С кухни доносилось ласковое ворчание Ани, выговаривавшей Катюшке за нежелание кушать молочную смесь. Совсем недавно в рацион ребенка начали вводить фруктовые соки, и пока что Катин организм по-разному реагировал на новинки питания. Лидия Николаевна, которая до рождения 'снегурочки' нянчилась с грудным ребенком почти тридцать лет назад, переживала, пугаясь каждого 'внепланового' пачканья подгузников. Но слава всем святым, неотложку 'на каждый пук' вызывать не пыталась...
  Ромка наконец-то легко поднялся с пола и шагнул ближе, обдав жаром вспотевшего, славно потрудившегося над поддержкой рельефа мышц тела.
  - Солнце мое, подъем!
  - Угу, и тебе с добрым утром, - промычал Артем, уткнувшись лицом в подушку и вцепившись пальцами в одеяло.
  Хотелось переждать нахлынувшее возбуждение, чтобы Ромыч не ржал, будто у него в трусах гномики пытаются поставить палатку. Тёмке больше импонировало самому глумиться над партнером, подловив его на этой утренней особенности половозрелых особей мужского пола.
  С Ромкой никогда неизвестно, каким образом он станет будить дальше. То ли, нежничая, чмокнет в подставленную неосмотрительно холку, вызывая приятные мурашки по всему телу, из-за чего захочется лужицей талого снега растечься по простыне. То ли просто и без затей сдерет одеяло, придавая вектор ускорения живительным пинком, чтобы поторапливался с утренними процедурами и не опаздывал в универ. К сожалению, с приходом зимы, любимый байк, на котором так удачно удавалось избежать пробок и заторов на городских магистралях, пришлось отправить в гараж загородного Ромкиного коттеджа. Зато теперь Артем частенько по утрам ездил в метро с Аней, ловко впихивая ее в переполненный вагон подземки и вполне обоснованно, загораживая от толчеи толпы, обнимал, плотно прижав к себе. И тихо млел, уткнувшись лицом в ее макушку, вдыхая аромат волос миниатюрной женщины, щекочущих его подбородок.
  Жаль, что Анюте надо было выходить уже через две станции, а ему ехать дальше, в центр. Он бы с удовольствием наслаждался этой 'законной' близостью гораздо дольше...
  
  Сегодня снова оторвать голову от подушки сил не было. Полубессонные ночи с просыпающейся и требующей еду Катей, накапливаясь, все-таки срубили и Тёмкин здоровый молодой организм. Этой ночью он первый вскочил, услышав в передатчике 'радио-няни' предвещающее скандал недовольное кряхтение проснувшейся дочери.
  И потом, когда она уже удовлетворенно заснула на его руках, выпив всего половинную порцию молочной смеси, еще долго не мог заставить себя переложить ее обратно в кроватку.
  Маленькое сопящее (особенно молчащее) чудо вызывало в нем бурю эмоций. Такая крошечная (действительно, как Аня и обещала, еще более похорошевшая и ставшая похожей на карапузов из рекламы детских товаров), Катюшка выглядела для Артема настоящей красавицей, и казалась молодому отцу целой неизведанной Вселенной. Пока что ее потребности были вполне примитивны, но размышления о том, какая она будет, когда чуть подрастет и примется с жадным исследовательским любопытством, свойственным всем маленьким детям, изучать окружающий мир, открывали простор для полета его фантазий...
  Время от времени, когда все семейство терялось в догадках, чего маленькой капризуле (переодетой, накормленной, выкупанной и прочее...) не хватает, Тёмка с раздражением вздыхал, удивляясь, как они с Ромой могли сами подбить Оксанку на то, чтобы она уехала? Уж мать бы точно догадалась, как утешить родное дитя. Но вот в такие часы очаровательной тишины, наступающей вслед за громким ревом наконец-то удовлетворенного чада, сердце замирало от любви и нежности, которые охватывали вроде бы беспричинно, ошеломляя глубиной этих чувств и эмоций, зарождающихся словно из ниоткуда и мощным потоком направленных на дочь.
  Попытки Тёмки как-то обосновать для себя странную зависимость, проваливались с треском. Наверное, это и есть бессознательный родительский инстинкт, проявляющийся к потомству, заставляющий априори считать своих кровиночек самыми-самыми расчудесными. Повелевая заботиться, холить и лелеять, защищать их, не считаясь с собственными желаниями и возможностями...
  Что уж говорить о нем, родном отце, когда даже Ромка надышаться не мог на свою крестницу, которая порой заставляла ревновать. Правда, Артем так и не смог определиться к кому именно: то ли Ромку к Кате, то ли дочь к своему любимому парню...
  
  И снова приходили странные мысли о том, почему же у его родного папаши отсутствовал этот самый отцовский инстинкт? Может быть, какой-то сбой на генетическом уровне? Почему для отчима он, чужой сын, стал роднее и ближе в духовном плане, чем для своего биологического папаши, даже не интересующимся с тех пор, как ушел от матери, как они без него обходятся? Глупые детские обиды и смутная вина непонятно за что (что было с ним, маленьким мальчиком, не так, раз отец бросил его?), снова поднимались из глубин подсознания. И Тёмка стеснялся своих переживаний, пытаясь изжить давнишнюю боль потери. Разумом он понимал, что союз скромной провинциальной девочки Лены из очень среднестатистической семьи и столичного красавца-студента Валеры с самого начала выглядел мезальянсом. Видимо никогда его родной папа не питал настоящей любви к девчонке, которая втюрилась по самые уши, и просто позволял любить себя со всей пылкостью неиспорченной открытой души. И рано или поздно ушел бы, будь у него даже не один ребенок, а семеро по лавкам. Возможно, всем было бы еще проще, если бы он ушел сразу, а не издевался над чувствами матери, пытающейся сохранить неудачный брак. Особенно выбешивала отцовская наглость из-за его блядских интрижек с малолетней соседкой-профурсеткой.
  Кто знает, может быть, именно из-за этого неприятия ее бессовестного поведения, он так и не смог испытать положенную подростковую влюбленность в ровесниц, когда пацаны-приятели начали обращать внимание на одноклассниц или девчонок, живущих во дворе по соседству. Тихие забитые скромницы вообще как-то проходили мимо Тёмкиного восприятия девчонок, как личностей, с которыми могли пересекаться его интересы. Зато боевые, развязные девицы вызывали стойкое неприятие, ассоциируясь все с той же прошмандовкой, которая, невзирая на разницу в возрасте и семейное положение, совращала взрослого мужика. Чьей вины в этом было больше - ее распущенности из-за недостатков семейного воспитания или же похотливой натуры дорогого родителя, купившегося на бесстыжее предложение, Тёмка не знал. Да и, честно говоря, знать не хотел.
  Однако, наверное, именно эта детская психологическая травма и не позволила ему познать первые радости близости с противоположным полом с девушкой, за которой бегала половина класса... Неизвестно, чем закончилась бы попытка первого взрослого опыта с Ольгиной сестрой. Может быть, полнейшим провалом, опозорившим его мужское начало и задевшим самолюбие и гордость, пресловутое мужское эго. Или переросло бы в более серьезную влюбленность, и он остался бы в своем городке, как честный человек, предложив пожениться. Кое-кто из ребят не видел особых перспектив и вполне довольствовался тем, что женились, плодились и оставались на малой родине, утешаясь обычными повседневными радостями семейной жизни, как и родители, и родители их родителей... В общем-то тоже вариант. Пусть с заранее предсказуемым финалом...
  Забавно, что его первой женщиной, если можно считать не совсем правильное физиологическое занятие любовью, стала Анна, прочно запечатлевшая его именно на свой образ. Образ нежной и страстной, очаровательно раскованной в своем внезапном откровении, идущим из самого сердца, естеством и честностью в занятии любовью, желанной женщины...
  Если бы его первый удачный опыт был с такой, как она (хотя иррационально Артем был уверен, что таких женщин вообще больше не существует в природе), то, скорее всего, и не решился бы на секс с парнем...
  Впрочем, Ромка - это вообще отдельная история. Отношения с партнером, завязавшиеся явно с подачи каких-то неведомых сил, отключивших на время его мозг, были сродни взрыву сверхновой. Интригующие, лишающие собственной воли и в то же время дарящие необыкновенное чувство свободы и понимания, что он может свернуть горы ради того, чтобы быть вместе с Романом...
  Сначала ошеломление от глубины собственного падения (щедро приправленное болевыми ощущениями в разных непривычных местах) здорово деморализовало. Но с организмом творилось что-то невообразимое. Сердце сбивалось с ритма, душа ликовала и рыдала одновременно, а каждая нервная клеточка, кажется, все еще откликалась на прикосновения теплых губ и ладоней, стоило лишь прикрыть глаза, и снова окунала в безумства произошедшего (страшно представить) между двумя парнями! И этот убойный коктейль эндорфина и серотонина вызывал настоящую эйфорию, затмевал все разумные доводы, глуша жгучий стыд за свое нравственное разложение...
  А на смену самоедству и моральному страданию снизошло озарение и спокойное принятие случившегося, как необходимая данность. Да, он не такой, как большинство, но он счастлив. До неприличия, до свинячьего восторга...
  Жаль только, что поделиться своей радостью со всем миром не может. Большинство его знакомых просто не захотят понять и станут презирать...
  Про родителей уж и вообще думать не хочется. Жаль их разочаровывать. Нет, даже не так... Скорее, просто невозможно...
  Как с этим жить, Артем не знал, и пытался абстрагироваться от неприятных мыслей, но все чаще замечал, как из-за размышлений на подобную тему, в районе солнечного сплетения рождается холодный комок, неприятно сосущий внутренности. Когда-нибудь нелицеприятная правда вылезет наружу... Не зря говорят, что все тайное однажды становится явным...
  
  ***
  
  В прошлые выходные приезжали Тёмкины родители. И чуть было не застукали его в одной кровати с любовником.
  Накануне Аня с Лидией Николаевной отпускали их с Ромкой развеяться. Из ночного клуба, где, по старой традиции, собирались компанией, парни вернулись далеко за полночь, и, естественно, продрыхли почти до обеда. У Панова в тот день было суточное дежурство, поэтому Лидию Анька отпустила домой, оставшись ночевать с внучкой в квартире ребят.
  И когда раздался звонок в дверь, именно соседка, не ожидавшая гостей так рано, открыла свату со сватьей, согнувшимся под тяжестью сумок с гостинцами с собственного приусадебного хозяйства.
  Видимо, Анна быстрее сообразила, как спасти щекотливую ситуацию, чем вскочивший спросонья Артем, которого покрыла ледяная испарина при мысли, что сейчас будет?!
  Реакцию отчима на подобное безобразие Тёмка даже боялся представить. Валерий Николаевич не постеснялся бы не только высказать в непечатных выражениях все, что он думает по поводу небесно-голубых отношений между двумя мужиками, но и самолично мог 'подлечить' обоих от 'пидорской зависимости'. Благо, силушки в матером сорокалетнем мужчине было еще ого-го сколько, и Артем четко осознавал, что отчим, заменивший ему отца, не спарринг-партнер, и драться с ним, даже защищаясь, он не станет. А Ромка вряд ли останется в стороне, наблюдая за 'избиением младенца'. У любимого парня, в свое время прошедшего суровую армейскую школу в спец.войсках и получившего весьма специфические навыки по выживанию, вообще сносит крышу, если кто-то пытается обидеть тех, чью защиту он считает своим долгом. В общем, картина вырисовывалась страшная в своем непредсказуемом финале, сродни грядущему апокалипсису...
  Про реакцию матери, придерживающейся определенной точки зрения по вопросу нетрадиционных отношений между людьми обоих полов, тоже думать не хотелось. Несмотря на то, что Тёмка, как сыр в масле катался, купаясь в теплой атмосфере любви и доброжелательности, привязавшись к людям, ставшим в чужом городе семьей, родители все равно занимали в сердце парня особое значимое место, как и положено у любящих, уважающих своих предков, сыновей.
  От страха немедленного разоблачения родителями постыдной тайны, у Тёмки по всему телу пробежали ледяные мурашки. К горлу подкатил ком тошноты, а в ушах загрохотал пульс, мешая сосредоточиться на доносящемся из прихожей, приглушенном закрытой дверью в их комнату, радостном обмене приветствиями между новыми родственниками.
  Впрочем, 'постыдным союзом' для взрослеющего и становящегося все более независимым от чужого мнения парня, его отношения с Ромкой казались почему-то только в присутствии родителей. Артем уже мысленно готов был отстаивать свое право на личную приватную жизнь даже перед друзьями детства, несмотря на возможность получить в ответ полное непонимание, неприятие, презрительные насмешки или просто по морде. За то, что не сказал раньше, как низко он пал, и они волей-неволей общались с 'гнойным пидором', не догадываясь о его пристрастиях. Но вот мать с отцом оставались теми, кому просто невозможно было признаться в том, что он гей...
  Перед Ромкой Артем испытывал почти болезненное чувство неловкости. Особенно, когда вспомнил, как судорожно, словно их уже уличили в предосудительной связи, скинул с голой ляжки теплую сухую ладонь, ободряюще сжавшую его бедро, призывая успокоиться и не паниковать. А, взяв себя в руки, по-тихому отыскать хотя бы штаны, чтобы выйти из комнаты и поздороваться с родственниками. Кто же знал, что они домчатся так быстро, появившись на пороге ни свет ни заря, ведь раньше обеда их и не ждали...
  Путаясь с штанинах домашних спортивных брюк, судорожно сдергивая напяленную наизнанку, затрещавшую по швам футболку, Артем чувствовал, как его колотит нервная дрожь. Уши, наверняка ставшие малиновыми, выдавая его с головой, заныли, готовые вообще отвалиться...
  Какое же он все-таки ничтожество! И в данный момент, неизвестно, что было хуже - врать родителям, вдребезги разбивая их надежды и чаяния, или же предстать перед любимым человеком в таком неприглядном виде. В очередной раз обрекая Ромку на горькое разочарование из-за того, что выставил себя слабохарактерным трусом и подонком в его глазах. Ведь это только со стороны могло казаться - как удобно пользоваться всеми благами, которыми обеспечивает щедрый партнер, помимо самого настоящего чудесного счастья ощущать себя любимым и исключительным. Но это все не так! Не в удобстве дело. Вовсе нет. И Артем ценил именно духовную и физическую связь, значившую для него несоизмеримо больше, чем материальная сторона вопроса "удобного" сожительства с партнером.
  Тёмка чувствовал себя прескверно: незрелым, обгадившимся щенком, готовым, поджав хвост, тихо поскуливать в уголке, лишь бы не выволокли за шкирку и не натыкали носом в зловонную кучу искусственно созданных проблем.
  Вранье и обман близких удручали юношу, но язык не поворачивался признаться в горькой правде про свои 'неправильные' отношения в личной жизни.
  И еще ужасно страшило то, что Ромка, со свойственной ему склонностью к многоходовым импровизациям по урегулированию спонтанно возникающих конфликтов, придумает какую-нибудь каверзу, раз и навсегда разрубив этот Гордиев узел, чтобы положить конец бесконечной лжи. Артем мысленно молился всем богам, обещая когда-нибудь придумать приемлемый выход, но только чтобы сейчас Поляков промолчал, не встревая и не обостряя и без того взрывоопасную ситуацию. Пусть побудет просто близким другом, или соседом, у которого молодая семья снимает комнату...
  Только бы не скандалить при Ане. Только не так...
  
  Анна, надо отдать ей должное, быстренько провела уставших с долгой дороги родственников в кухню, велев Валерию оттащить туда сумки, и вручив едва раздевшейся Елене, не успевшей опомниться и заподозрить неладное, внучку. И пока молодые бабка с дедом умилялись сменой гримас на хорошеньком личике малютки, удивленно таращившейся на них, пытаясь определить 'свои' они или 'чужие', Аня прикрыла дверь в кухню, давая возможность Артему выскочить из большой комнаты и сделать вид, что только что поднялся с кровати в комнате дочери.
  
  Честно сказать, Анька и сама была напугана возможной перспективой разборок вопиющей ситуации в семье соседей. Как-то уж очень не хотелось присутствовать при подобном скандале возмущенных и шокированных открытием родственников. Да и ребят, откровенно говоря, было жаль. Анна никогда не ратовала за права гей-меншинств, считая подобные союзы извращенной шуткой природы, но это касалось общей массы. Познакомившись настолько близко с представителями нетрадиционных предпочтений в любви, она вполне искренне принимала этот союз, решив для себя, что исключения как раз и подтверждают правило. Чего только в жизни не бывает. Отношения Романа с Артемом, несмотря на их неоднозначность и на то, что их чувства уже проходили проверку на прочность, не вызывали иррационального отторжения, наоборот, очень гармонично ассоциировались в сознании женщины с каким-то светлым и чудесным волшебством.
  
  К счастью, в тот злополучный день для Артема обошлось без эксцессов и нервотрепки, родительская бдительность притупилась рядом с обожаемой внучкой.
  Роман вел себя корректно, сдерживая свои собственнические замашки в отношении Кати, и Елена даже не преминула пару раз поставить положительного во всех отношениях соседа в пример сыну, порадовавшись, что у него вдалеке от родного дома есть такой хороший друг, хоть и немного старше по возрасту. Валерий Николаевич и вовсе был покорен серьезным и в то же время очень по-свойски близким по характеру мужиком, с которым нашлись подходящие темы для мужских обсуждений и добродушных застольных споров.
  Немного посидев с гостями, Анна устроила приехавших на выходные Тёмкиных родственников у себя дома, а сама уехала ночевать к Егору, который сразу после дежурства тоже отправился отсыпаться к себе домой.
  
  Вечером, жалея сына, Елена велела ему ложиться спать. Она сама, меряя шагами небольшую, погруженную в темноту комнату, пыталась уложить хныкавшую без привычной, рассказанной Ромкой сказки, Катюшку. И Артему ничего не оставалось делать, как улечься на Ксюхину кровать, в которой предыдущую ночь спала Аня...
  Подушка хранила нежный аромат ее духов, будоража сознание парня, на которого за целый суматошный день свалилось слишком много впечатлений. Совесть терзала из-за обмана родителей, хватало переживаний из-за Ромкиного отношения к этой ситуации вынужденного вранья. И сквозь этот коктейль досады на самого себя прорывалось умиротворяющее наслаждение, дарящее покой и тихую волшебную радость, волнующую и согревающую мятущуюся душу... Ромыч велел забыть ту единственную ночь с соседкой, но разве можно забыть те ощущения, которые заставила испытать близость с Анютой?
  Под тихую, знакомую с детства колыбельную, вплетающуюся в канву ночи убаюкивающей мелодией, вдыхая едва ощутимый аромат женщины, которую боготворил, сознание юноши уплывало в радужные дали, где все было понятно и правильно, где не было обмана, предательства и лжи. Только радость бытия, в которой так приятно и легко было растворяться печалям и невзгодам...
  
  По правде говоря, Артем даже обрадовался откладывающемуся разговору с Романом. Перед ним стоило бы извиниться за свое малодушие в очередной раз прикинуться шлангом, избегая объяснений с родителями.
  Рома великодушно делал вид, что все в порядке, оставляя этот груз на совести любовника, но Артем чувствовал, что это далеко не так. И придется снова доказывать, что между ними все по-прежнему.
  
  Проводив родителей, и уверив, что обойдутся с ребенком без помощи Ани, Артем наконец-то уселся за свои домашние задания, оккупировав компьютерный стол, на котором высилась стопка тетрадей с лекциями.
  Ромка довольно быстро уложил Катю, по памяти зачитав ей отрывок из 'Айболита', сходил в душ и вернулся в комнату, завалившись на разобранный диван с планшетом в руках.
  Стоило сосредоточиться на конспектах, но Артем время от времени терял смысл вычитываемых строк текста лекций, щедро перемежаемых схемами, пытаясь сформулировать модель предстоящего объяснения с любовником. По всему выходило, что инициатива должна исходить именно от него. Рома просто отыграл роль соседа - доброго приятеля семьи. Надо сказать, как всегда, практически безупречно...
  Разозлившись на себя за то, что так и не придумал, с чего начать, и без толку просидел над не запомнившимся конспектом, Артем с раздражением отшвырнул тетрадь и взял другую...
  Покосившись на любовника, с досадой отметил, что тот так же невозмутимо устроился на диване, бесстыже изображая античное божество на отдыхе, прикрытый всего лишь обернутым вокруг бедер полотенцем. Кто бы знал, как хотелось завалиться к нему под бочок... Нет, даже лучше повалить окончательно, оседлав его торс, лишая самодовольной ухмылки превосходства, деморализуя преимуществом силы, навалиться сверху своим весом и зацеловать, заласкать до потери пульса, чтобы он и не вспомнил вчерашний подъем 'по тревоге'...
  Но Рома продолжал лениво листать какие-то статьи и картинки в планшете, а Артем безуспешно утешать свою неугомонную совесть. Утром они едва успели скомкано перекинуться парой фраз, и пришли к выводу, что не стоит усугублять, давая родичам Артема пищу для размышлений. Пока не вернулась Оксана, лучше и впрямь не обострять. А то еще решат, что Тёмка из-за отсутствия законной супруги пустился во все тяжкие. Заодно и Ане достанется, что не уберегла для своей дочки любимого зятя от происков коварного соседа...
  Немного поглумившись по этому поводу, не сговариваясь, щекотливую тему свернули. Но с отъездом источника волнений, она вновь стала актуальной.
  
  Артем все-таки постарался абстрагироваться от невеселых дум и погрузиться в процесс зубрежки лекций. Однако его намерения вскоре были прерваны весьма наглым, но, пожалуй, самым приятным способом.
  Увлекшийся чтением Тёма не заметил, как неслышно поднявшийся с дивана Роман подошел ближе к креслу, на котором он сидел. И, склонившись, провокационно лизнул его ухо.
  Тёмка передернул плечами, довольно зажмурившись. Руки сами собой выпустили шлепнувшуюся мимо стола тетрадь и взметнулись вверх, останавливая собравшегося было разогнуться Ромку.
  Крепкие объятия мужчины, обрадовавшегося, что на него наконец-то обратили внимание, стиснули Артема поперек груди.
  - Ром, извини... - покаянно пошептал Тёмка.
  - Ладно, проехали, - великодушно отозвался Роман, скользя губами по изгибу подставленной шеи.
  Артему многое хотелось сказать: и о том, что он по-настоящему дорожит их отношениями, и как признателен за проявленное терпение и снисходительность, и о том, как больно, что приходится скрывать свои чувства от посторонних. Но от неожиданности в голове все перемешалось, и пока он пытался поймать ускользнувшую умную мысль, подходящую случаю, Рома уже произвел ловкий маневр, в результате которого Артем оказался сидящим у него на коленях, плотно прижатый спиной к голой груди любовника.
  Добротное кожаное кресло, немного откатившись от стола, жалобно скрипнуло под весом двух атлетически сложенных мужских тел, но ни одному, ни другому в голову не пришло пожалеть бездушный предмет интерьера.
  Ладони Ромки забрались под свободную футболку, пройдясь по гладкой коже твердого живота Артема, и скользнули выше. Кончики пальцев игриво сжали моментально затвердевшие горошины сосков.
  - Мрр, - словно проказливый кот, собравшийся полакомиться свежими сливками, издал Рома какой-то странный мурлыкающий звук, и слегка прикусил мочку уха парня, откинувшего голову ему на плечо. - Тёмыч, ну вот какого фига ты у меня такой соблазнительный, а? - задал Ромка риторический вопрос в пустоту комнаты.
  Честно сказать, дезориентированный ласковой интонацией голоса, ставшего глубоким и вкрадчивым, будто с вкраплением бархатных ноток, Артем даже толком и не понял смысла произнесенной фразы. Вроде бы целых два дня были на глазах друг у друга, но под бдительным оком родни, не смея хоть как-то проявить свои симпатии, он тоже успел жутко соскучиться. И теперь просто тихо млел, позволяя любовнику оторваться. Ромка честно заслужил поощрение.
  Судя по всему, Роман, по идее обязанный обладать большей выдержкой хотя бы в силу старшинства, тоже молча страдал от невозможности прикоснуться вот так, без оглядки.
  И теперь явно будет с наслаждением измываться, мстя за пережитое.
  Очень хотелось забить на лекции и переместиться из кресла на удобную кровать или хотя бы на более надежный пол. Прошлого раза, когда в самый неподходящий момент коварное компьютерное кресло выскользнуло из-под них, чуть не приведя к травме, с которой неловко обращаться к врачам, хватило. И жестоко прерванный акт, и отбитые колени-задницы-локти оказались еще только цветочками, вызвав лишь нервное ржание, когда прошел первый шок, по сравнению с "ягодками". Потому что грохот упавшего кресла и дружные матюги, сопровождавшие стремительный полет и жесткое приземление, разбудили спавшую в соседней комнате Катюшку...
  Кое-как разобравшись, где чьи конечности, Артем помчался успокаивать дочь. Ну как помчался... похромал, в чем мать родила, тихо охая и держась за поясницу. Ромка же, оторжавшись, тоже кое-как поднялся с пола и поковылял искать чудодейственный бальзам 'Спасатель'. Эрекция под впечатлением от казуса, сошла на нет...
  И ни в эту ночь, ни в две последующие, пока пострадавшие в результате падения тела напоминали любовникам о приключении, экстремального секса как-то не хотелось.
  
  То ли забыв о недавнем происшествии, то ли решив, что, авось, пронесет (ведь не падает же снаряд два раза подряд в одну и ту же воронку), Рома снова предпринял попытку предыдущего сценария.
  Слегка сдвинув Артема чуть ниже и широко разведя ноги любовника, пристроив стройные конечности на мягкие подлокотники, Ромка беспардонно, не спрашивая разрешения, залез к нему в штаны, ухватив ладонью через тонкую ткань трусов уже налитый ствол. Тёмка судорожно выдохнул, доверчиво подаваясь бедрами навстречу теплой ладони. Кресло угрожающе качнулось назад.
  Артем машинально зацепился болтающейся в воздухе ступней за низ столешницы, пытаясь удержать равновесие.
  Рома, дорвавшийся до желанного тела, которое сводило его с ума, казалось, даже не обратил внимания на подозрительные симптомы, продолжая вдохновенно и ритмично наглаживать, скользя ладонью по пульсирующему, уютно расположившемуся в его ладони члену.
  Прикрыв глаза, прислушиваясь к чему-то, ведомому ему одному, словно пытаясь уловить какой-то глубокий сакральный смысл в этом единении, растворяясь в своих ощущениях, в предвкушении, он едва ли не капал слюной на задравшуюся к самой шее Артема футболку. И из последних сил пытался оттянуть момент, когда не выдержит, срывая дурацкие тряпки с узких бедер все еще одетого партнера, или же Тёмка, уже рвано вздыхающий, отключаясь от реальности, разденется сам.
  Ерзание крепких ягодиц младшего парня по собственным бедрам, болезненно сладко стискивая зажатый между телами член, доставляло Роману какое-то особенное мазохистское наслаждение. Нежность, присутствующая в самом начале, отступала, и на смену ей, как случалось чаще всего, приходило страстное желание немедленно переходить к следующему этапу. На краю уплывающего сознания промелькнула мысль о том, куда же в последний раз сунули коробку с презервативами, но тут же пришло воспоминание, и Роман вновь переключился на внутреннее созерцание энергетических потоков. Которые сейчас стремились навстречу, пронзая тела любовников крохотными электрическими разрядами. На уровне интуиции ощущаемые обоими парнями эти невидимые обычным смертным колебания, будто по камертону подстраивали их друг под друга...
  И все-таки Рома не выдержал первым. Досадливо рыкнув, он оттянул широкую резинку Тёмкиных трусов и жадно обхватил бархатистый, бугрящийся налитой кровью венами ствол, аккуратно провел подушечкой большого пальца по головке, размазывая выступившую капельку предэякулянта, осторожно, почти нежно скользнул по уздечке, обвел пальцами венчик и снова туго обхватил у основания.
  Артем глухо всхлипнул, облизав приоткрытые пересохшие губы.
  - Не так быстро, родной, - удовлетворенно хмыкнул Рома, чуть пережав возбужденный уже до предела орган парня и чувствуя, как у самого внутренности скручиваются в тугой узел от нахлынувшего желания.
  Тёмка недовольно выругался, пытаясь развернуться к нему лицом.
  Компьютерное кресло угрожающе поехало назад, норовя, как и в прошлый раз, скинуть занимающихся непотребством парней.
  - Ром, давай без изысков, а? - изогнувшись, судорожно вцепился Артем в край стремительно отдаляющейся столешницы.
  - Ладно, уговорил, - нехотя убрал Рома руки от Тёмкиного сокровенного, позволяя ему сползти со своих коленей и перебраться на более устойчивую поверхность.
  Пошатываясь, будто пьяный, Артем неловко поднялся и развернулся к вставшему с кресла Роме:
  - Я хочу быть сверху, - обняв, прошептал он ему в губы, лаская затуманенным взором любимые черты лица.
  Ромка по привычке вздрогнул, но тут же взял себя в руки, вспомнив, что это просто оборот речи, и Артем наверняка имеет в виду вовсе не доминирующее положение Верхнего. Этот вопрос обсуждался уже неоднократно, и он каждый раз находил слова для категорического отказа, смягчая свою принципиальную позицию вроде бы убедительными доводами. Поначалу, когда Тёмка только осмелел и захотел попробовать себя в новой роли, парень всерьез обижался за это неравноправие, свято полагая, что именно безоговорочное доверие Нижнего своему партнеру и есть высшая степень проявления чувств в союзе равных. Но потом, раз за разом натыкаясь на отказ, выслушивая какие-то, порой уж совсем притянутые за уши причины, смирился с Ромкиным пунктиком в этом вопросе.
  Вот только для самого Романа эта тема была почему-то болезненной, и самолюбивый эгоист никак не хотел попробовать хотя бы разок уступить в виде эксперимента или внесения пикантного разнообразия. Впрочем, на разнообразие поз, мест соития и прочих атрибутов, сопровождающих занятия любовью, Поляков не скупился, пытаясь компенсировать задетому в своих чувствах Артему заморочку из-за своих собственных тараканов в голове.
  
  До дивана, который находился всего в нескольких шагах, стоило лишь пересечь комнату, любовники не добрались. Пнув бесшумно отъехавшее в сторону пустое кресло, Артем повис всем весом на Роме, вынуждая его опуститься на ковер. Когда в руках Ромки появился заветный квадратик с презервативом, никто уже потом и не вспомнил, главное, что как-то умудрились про него не забыть.
  Распаленные страстью парни уже не нежничали, жадно, требовательно забирая то, что принадлежало им по праву. Затяжные поцелуи взасос и просто торопливые поцелуи в губы, лицо, шею, грудь, плечи, в общем, куда смогли дотянуться в таком положении, перемежались объятиями и прикосновениями рук, скорее, на грани боли, чем ласки. И вскоре они цеплялись друг за друга так отчаянно, словно кто-то пытался растащить их в стороны. Хриплое, сбивчивое дыхание, оригинальный, ритмичный звук шлепков обнаженной плоти, смачное чмоканье отлипающей и вновь прилипающей при слиянии кожи, покрытой испариной, и бессвязный шепот взаимных признаний и претензий создавал поистине убойную атмосферу...
  Рома, добросовестно отрабатывающий свое право совать член в чужую задницу (а не наоборот), глядя из-под прикрытых век (когда удавалось все-таки разлепить их, с трудом выныривая в реальность, чтобы полюбоваться восхитительным, страстным и завораживающим танцем оседлавшего его гибкого молодого тела), забывая себя, приближаясь к долгожданной разрядке, уже терялся, кто все-таки из них кого трахает...
  Впрочем, это грубое, емкое слово было неуместно. Как-то вот не подходило оно к тому определению, которым оба считали этот физиологический, противоестественный человеческой природе процесс.
  И когда апогей долгожданной разрядки все-таки накрыл обоих, а обессиленный Артем, на мгновение позже последовавший в блаженную нирвану за своим партнером, распластался на нем, Рома только сдавленно хрюкнул. Ему пока что было сугубо фиолетово, что по животу расплылось горячее липкое пятно спермы, которое слишком быстро остывало, просачиваясь из-под ставшего вдруг тяжеленным Тёмки, и стекало противными потеками по бокам. И не слишком комфортно было в промежности, где под расслабленные уже ягодицы тоже немного просочилось из-под презерватива, съехавшего с опавшего члена, когда Артем пошевелился, избавляясь от чужеродного органа в своем теле.
  Рома лишь отстраненно порадовался, что все улики их безудержной страсти останутся на полотенце, которое успел только развязать, а не откинуть в сторону. И не придется утром отчищать светлый ковер от неуместного 'орнамента'.
  А пока что он все еще судорожно цеплялся за Артема, пытаясь так же, как и его горячий любовник, восстановить сбившееся дыхание, унять сумасшедшее сердце и утихомирить клокочущий где-то у горла пульс...
  До ночного кормления Кати осталось всего пара часов, и надо бы отпинать себя в душ, перебраться на кровать и хоть немного вздремнуть. Но не было ни сил, ни желания подниматься, расставаясь хоть на миг с тем, кто только что дарил безумную радость единения. Даже не физического, а где-то на другом уровне бытия - духовного, бессознательного, приносящего упоительное ощущение гармонии и счастья...
  
  ***
  
  Первый зимний месяц выдался суматошным.
  Еще в начале казалось, что жизнь, вошла наконец-то в нормальное русло, но к концу декабря оказалось, что семейство маленькой Кати Азаровой ждет еще много сюрпризов.
  На работе у Анны образовался аврал. Все-таки ноябрьский отпуск за свой счет оказался непозволительной роскошью, и теперь она наверстывала упущенное, погрязнув в документах, стопками громоздившихся у нее на столе. Нужно было провести горы первички, проконтролировать недостаток документации, подергать руководителей фирм, чтобы побеспокоили своих нерадивых партнеров и потребовали предоставить недостающие накладные, акты, счета-фактуры, договора в преддверии годовой отчетности.
  У Егора в клинике тоже уплотнился сезонный график плановых операций, так что домой они оба приползали еле живыми. Ни о какой серьезной светской жизни, да и просто о нормальном отдыхе не шло и речи. Анька еле успевала управляться с домашними делами по вечерам и стремительно проносившимся выходным дням. Димка, к счастью, не слишком огорчал поведением и школьными оценками, так что хоть из-за сына не приходилось лишний раз волноваться и переживать.
  Один из двух выходных на неделе, с молчаливого одобрения Егора, Анька все-таки посвящала внучке, отпуская ребят, позволяя им хоть немного развеяться. Она еще помнила, каково это, когда ломается привычный ритм жизни. Лида своим 'выходным' не слишком радовалась, но не упиралась, настаивая на ежедневном присутствии возле Катюшки. Все-таки собственный дом тоже требовал ее внимания. Не говоря уж о муже. Правда, Сергей Романович в последнее время, если удавалось пораньше уйти с работы, сам по вечерам заезжал за женой.
  Отпустив личного водителя, мужчина не упускал возможности пообщаться с подопечной Лидии. Дочка у Артема оказалась забавная. И Сергей Романович, смирившись, старался воспринимать девочку своей внучкой, хотя до сих пор помнил то ощущение безмерного удивления и негодования, когда Ромка огорошил новостью, что у НЕГО с АРТЕМОМ будет ребенок.
  Сергей так и не смог бы сформулировать, что же он по-настоящему чувствует, глядя на то, с каким слепым обожанием Ромка носится с чужим ребенком. Правда, малышка платила своему крестному взаимностью. А у Ромкиного отца кошки скребли на душе от осознания того, что у сына могли быть и собственные дети. И самое главное, что и особых усилий-то прилагать не надо было. Это с головой, в смысле с ориентацией, у Ромки непорядок, а так-то - нормальный физически здоровый мужик, весьма недурен собой и материально обеспечен. Только свистни, тут же образовалась бы очередь из молодых баб, желающих завести потомство от такого племенного жеребца... Даже далеко ходить не надо - Акимычева дочка, хоть и присмирела немного в своих притязаниях, до сих пор на своего шефа облизывается. Ан нет, не нуждается паршивец в женском внимании...
  И пусть бы мать ребенка Роме была не нужна. Нравятся ему мужики в постели, да и бог с ним. В конце концов, можно же подойти к такому деликатному вопросу с выдумкой. И по примеру цивилизованной заграницы заключить контракт на совместное воспитание общего потомства. Хотя черт его знает, может, это и впрямь выглядит более абсурдно и аморально, когда предметом сделки служит живой человечек, нуждающийся в заботе и внимании. Нормальные родители детей растят в уютной атмосфере привычных семейных ценностей, подавая собственный пример ежедневного общения и прививая крохе понятия об уважении чувств и интересов, о взаимовыручке, о терпении и понимании.
  Сергей переживал молча, опасаясь даже заикаться на подобную тему в разговорах с женой. Один раз как-то намекнул, так получил от Лиды такую отповедь, что тут же сделал вид, что пошутил и смирился с имеющейся данностью.
  Видимо, Лида более ясно представляла себе, что такая кощунственная идея неосуществима. Для нее теперь существовало два сына. И внучка. И, кажется, единственная женщина, которую она представляла рядом с ребятами - Оксана, которая не вносила разлад в отношения Ромки и Артема, являясь матерью ее драгоценной 'снегурочки'.
  Каждый раз, взяв Катю на руки, Сергей Романович вглядывался в личико гримасничающей девчушки и с удивлением признавал, что в ней неуловимо есть что-то и от Ромки. Внешностью Катя удалась в своего биологического отца, но вот влияние крестного на ее характер явно прослеживалось. Казалось бы, ну что взять с такой крохи? Но этот лукавый взгляд, обезоруживающая беззубая улыбка, вызывающая способность добиваться желаемого, манипулируя многочисленной родней - этого у Катюшки было не отнять.
  И старший Поляков тяжело вздыхал, признавая, что не всем его мечтам и надеждам суждено осуществиться в этой жизни. И, пожалуй, и впрямь нечего гневить богов, а, наоборот, благодарить Небо хоть за то, что имеет.
  
  ***
  
  В этот субботний день с самого утра стояла прекрасная погода. Яркое солнце хоть и абсолютно не грело, зато выпавший накануне снег под его лучами красиво искрился, переливаясь перламутровым блеском. Голые ветви деревьев и тонкие прутики высаженных вдоль парковой аллеи кустов гнулись под тяжестью снежных шапок. А отсутствие ветра создавало очарование нереальности сказочных декораций.
  Несмотря на выходной день, народа в утреннем парке пока что было совсем немного. И Аня радовалась этому обстоятельству, потому что пришлось гулять по центральной аллее. Только ее ответственные за это дорожные службы успели расчистить. Грейдер как раз урчал где-то вдали, заканчивая свою работу.
  Несмотря на то, что детская коляска была оснащена надежными колесами, они с Егором все-таки не рискнули свернуть в одну из боковых аллей, чтобы испытать, не застрянут ли колеса в нетронутом снегу.
  Поначалу Катюшка, которой с каждым днем на сон требовалось времени все меньше, пыталась капризничать, не желая лежать в коляске. Но Аня уже не готова была к такому подвигу, чтобы закутанную в зимние одежки девочку носить на руках, давая ей возможность глазеть по сторонам. И с удивлением припоминала свою жертвенность, когда крохотный Димка вынуждал ее таскаться с ним на руках. Она отчаянно завидовала всем встреченным мамашкам, у которых дети спокойно выгуливались в колясках. Ей же приходилось носить свое сокровище в 'кенгурятнике', да еще и каким-то образом толкать перед собой коляску, от которой было больше мороки, чем пользы. На послеобеденных прогулках Ксюха частенько выручала, но утром, пока дочка была в школе, приходилось тяжко. Временами казалось, что спина просто отвалится. Но ничего, как-то пережили то нелегкое время...
  Растущая в самом начале аллеи березовая рощица сменилась посадками сосен. Благотворный хвойный аромат и размеренное, слегка пружинившее качение коляски сделали свое дело. Катюшка наконец-то угомонилась и прикрыла ресницы, на которых все еще дрожали прозрачные капли слез горькой обиды на неумолимых взрослых. Трагично сложенные бантиком губки постепенно расслабились, и ребенок заснул.
  - Господи, какое счастье, - благоговейно прошептала Аня, любуясь ангельским личиком своей любимицы.
  - Да здравствует тишина! Аллилуйя! - поддержал Егор. - Давай теперь я повезу, - мягко оттеснил он Аню в сторону, одной рукой крепко ухватившись за ручку коляски, а второй ободряюще приобняв спутницу. - У меня такое ощущение, что Катя специально концерт устраивает, возмущаясь, что ее папаши посмели в свой выходной заняться друг другом, а не ею.
  - Надеюсь, что ты ошибаешься, - поморщилась Анна. - Одного эгоиста в нашей семейке вполне достаточно. Ромка, конечно, ее жутко балует. Хорошо хоть Тёмка лишен предрассудков и старается соответствовать статусу нормального родителя.
  - Артему ничего не остается, как пытаться быть противовесом от перекосов Ромкиного воспитания. На мой взгляд, Тёмка не меньше привязан к Кате. Вот только наверняка соображает, чем может обернуться в дальнейшем, если не будет занимать принципиальную позицию строгого, но справедливого отца. Ромыча уже не переделать. Не думал, что его так может переклинить на ребенке...
  Аня промолчала, обдумывая услышанное. Медленно брести по аллее, наслаждаясь окружающими красотами, относительной тишиной зимнего парка рядом с любимым человеком было безумно приятно, но не слишком удобно. Она мягко высвободилась из объятий и взяла Егора под руку.
  - Знаешь, я в чем-то Ромку понимаю, - неожиданно признался Панов. - По молодости наличие детей воспринимается как-то немного по-другому. По крайней мере, я быстро избавился от эйфории и ощущения того, что обзавелся наследником - какой я молодец! Боюсь, что сейчас буду тоже не слишком адекватным отцом. И хотя теперь за плечами кое-какой опыт, и на многие вещи смотрю под другим углом и, наверное, догадываюсь, как надо правильно поступать в той или иной ситуации, мое отношение будет не объективным...
  - Ты на себя наговариваешь, - улыбнулась Аня, не слишком поверив.
  - У мужчин со временем меняются приоритеты. Не у всех, конечно, - поспешил добавить Панов.
  Анька снова поморщилась. Наверное, Егор не имел в виду ничего такого, и озвучил именно собственные ощущения. Но почему-то стало неприятно. Ведь и бывший муж, слава богу, оставивший свою затею с воспоминаниями об общем прошлом, надышаться не мог на своего 'последыша'.
  Почему-то снова стало обидно за собственных детей. Понятно, что они уже выросли, но иррациональное чувство собственничества не давало ей смириться с тем, что для Толи, подошедшего к сорокалетнему рубежу, рождение 'внебрачного' ребенка, которого он и не планировал с любовницей, но именно из-за его появления и потерял семью, все-таки оказалось подарком.
  И еще появилось странное чувство вины перед Егором, который непроизвольно признался в том, как хочет еще раз испытать отцовские чувства. Наверное, им и впрямь следовало обзавестись общим ребенком. Но многочисленные страхи и сомнения не оставляли Анну в покое. Вроде бы она все прекрасно понимала: общий ребенок для людей, переживших горечь предательства и разочарования в предыдущем браке, пытающихся построить новую семью - это же самая большая драгоценность. Воплощение их надежды на лучшую долю и, в какой-то степени, подтверждение удачности нынешнего союза.
  Панов стал ей слишком дорог, чтобы она не учитывала его интересы.
  А, значит, именно она должна смириться, отмахнуться от своих страхов и утихомирить неугомонных тараканов, которые время от времени начинали донимать.
  Осталось как-то пережить декабрь, дождаться возвращения Оксаны и заняться наконец-то устройством личного счастья.
  Сама Аня старалась не поднимать волнующую ее тему, так до конца и не определившись в своих ощущениях от предстоящего...
  
  ***
  
  Димка сегодня оказался в няньках. Лидия Николаевна отправилась к стоматологу, сетуя на неудачно назначенное время и пообещав, что вернется сразу, как только посетит врача. Мать все еще пропадала на работе. А у Артема, который, по идее, должен был уже вернуться, неожиданно образовалась дополнительная пара. Преподаватели - тоже люди. Пришлось, конечно, срочно перекраивать свои часы лекций, чтобы донести до студентов необходимый материал, и тогда уже со спокойной совестью отпрашиваться у руководства свалить перед праздниками на пару дней раньше. Решая свои личные проблемы в преддверии новогодних праздников, они поломали планы и студентам.
  
  От посильного участия бабушки Веры и бабушки Оли присмотреть за Катей, пока остальных нет дома, Димка мужественно отказался, и теперь сожалел о необдуманном решении, безуспешно пытаясь договориться с племяшкой, чтобы та хоть немножко полежала спокойно. Он уже перепробовал все средства для развлечения вредной крохи: завалил Катюшку игрушками, включал ей классическую музыку в специальной обработке для детей, пытался накормить. И даже поменял мокрый подгузник, не решившись облачить девочку в памперс, раз уж взрослые строго регламентировали этот вопрос. Пацану просто зудело поскорее добраться до компа. При матери или Егоре Александровиче такой свободы уже не будет. Сначала потребуют предъявить сделанное домашнее задание, потом начнут приставать, интересуясь, как вообще прошел очередной день.
  Димка всерьез расстраивался. И дело было вовсе не в несделанных назавтра уроках и отмененном вечером свидании с очередной подружкой, ради сегодняшнего мероприятия. Просто в сетевой Игре как раз сегодня намечалось грандиозное сражение, обещавшее призы и разные другие полезные бонусы. Поэтому мысленно Димон уже сидел перед монитором экрана своего компьютера, намереваясь посветить время до возвращения матери с работы именно этому болезненно-прекрасному увлечению, отказываясь от настоящего мира с бесконечными возможностями, но ограничивающими его свободу различными правилами и обязанностями. Дитя своего века, Дима с легкостью готов был променять несколько часов своей жизни на увлекательный виртуальный мир, погружаясь в иллюзию своего всемогущества и пытаясь именно там, в Игре, доказать самому себе и остальным участникам, что он способен на многое...
  Отчаявшись договориться с племянницей полюбовно, забрав девочку, Димка отправился в свою квартиру.
  Уложив неугомонную кроху на расстеленную поверх покрывала пеленку на диване в большой комнате, он прилег рядом, елейным голосом принявшись убеждать Ксюхину дочь, что ей очень-преочень хочется спать.
  Утомившаяся скандалить Катя, утонув в мягких складках одеяла на широкой постели, поддаваясь почти гипнотическому воздействию голоса безалаберного дяди, который чуть ли ни наяву грезил вожделенной компьютерной игрушкой, наконец-то уснула.
  С всевозможными предосторожностями Димка сполз с дивана, выложив по краю 'бортик' из подушек и подперев их на всякий случай стульями. Со скоростью метеора переодевшись и разложив на письменном столе учебники и тетради в живописном порядке, чтобы создать видимость усердного выполнения домашних заданий, парнишка наконец-то плюхнулся в кресло перед монитором и включил компьютер. Вот только, не иначе как по закону подлости, Анин сын забыл проверить, подключены ли напяленные на голову наушники. Как оказалось, разъем был вставлен не до конца, и громкий звук раздался не в наушниках, а из стоявших на полу колонок стереосистемы.
  Недовольная резкой побудкой Катя обиженно заплакала, испугавшись. Димка не ожидавший такой подставы и сам подпрыгнул в кресле. С ожесточением сдернул с головы наушники и помчался успокаивать кроху, забавно перемежая смачные эпитеты по поводу собственной безголовости и припоминая самые ласковые слова утешения для маленькой капризули. В этот момент Димка как никогда ясно решил для себя, что пока категорически не готов брать на себя ответственность за детей, доставляющих столько неудобств. И твердо решил помнить о безопасности интимных отношений с подружками. Собственная свобода оказалась подростку слишком дорога. Племяшку он любил всем сердцем, но одно дело уделить ей немного времени, повозившись с забавной малышкой, а потом, сбагрив ее родне, заняться более привычными делами, и совсем другое потакать ее потребностям и капризам ежедневно изо дня в день.
  
  Вернувшийся из универа Артем, обнаружив отсутствие дочери в квартире, тихонько зашел к соседям (Катюшка в это время должна была спать), и застал комичную сцену.
  Димон, отчаявшийся снова уложить ребенка спать и не имеющий возможности с ней на руках предаться любимому времяпрепровождению у компа, вслух с выражением читал параграф из учебника по биологии, развалившись на родительском диване рядом с играющей собственными пальчиками Катей.
  Девочка милостиво внимала, решив для разнообразия перестать скандалить, и только что-то лопотала на своем птичьем языке.
  Димка время от времени отвлекался, пытаясь добиться от ребенка не только бесконечного агуканья, и отдельных слогов 'ма', 'па', 'ба', но и 'дя'.
  - Катя, скажи: "дя-дя", - придерживая открытую страницу в книге рукой, уговаривал Дима. - Я же твой родной дядя! Скажи: дя-дя Ди-ма. Это же так просто!
  Катя забавно морщила лобик, собирала губки бантиком, вздыхала, концентрируясь, но снова выдавала обычную бессвязную тираду и расплывалась в беззубой улыбке...
  - Эх... - огорченно вздыхал Димка, снова утыкаясь взглядом в учебник:
  - Ну, тогда слушай дальше... Строение сердечнососудистой системы...
  - Кхм... - подал голос Тёмка. - Как вы тут?
  - О! Наконец-то! Катюха, твой папа пришел! - обрадовался Димка возможности спихнуть ответственность за ребенка тому, кому от этой почетной обязанности ну никак не отвертеться. - Терпимо! Забирай свое сокровище.
  - Утомила?
  - Ну... не так чтобы очень, - уклончиво отозвался Анин сын. - Но такая же вредина, как ее мама.
  - Ксюха-то при чем? - удивился Артем.
  - Вот когда Катюшке можно будет сидеть, я ей тоже привяжу баранку к креслу, и пусть сидит, ловит, - неожиданно и как-то не совсем логично, объявил Димон.
  - В смысле?
  - Мне Ксюшка так делала, чтобы я не приставал, пока мама спит в выходной день. Мамка не разрешала ей долго смотреть телек, а по утрам всегда мультики показывали. Я просыпался и, пока не начинал требовать маминого внимания, Оксанка меня быстренько выуживала из кроватки, утаскивала на кухню, пристегивала в детском кресле. И подвешивала баранку на ленточке над креслом, а сама в это время смотрела мультики. Потому что, если бы разбудил маму, то все веселье заканчивалось.
  - Как сейчас помнишь? - съехидничал Артем, не поверив, что годовалый ребенок мог что-нибудь помнить из своего счастливого детства.
  - Нет, конечно, - хмыкнул Димка. - Просто часто об этом вспоминали. У нас где-то даже фотка такая есть. Мамку как-то раз телефонный звонок разбудил, она и застукала нас...
  - Как-то мне не верится, что Аня по утрам могла спокойно спать, если ее дети уже проснулись.
  - Ну так я же ночью ей спать не давал, - скромно потупился Димон. - В будни мама рано вставала, чтобы Ксюху в школу собрать. А по выходным пыталась отсыпаться. Отец-то у нас по скользящему графику работал и не всегда мог ее подменить...
  - Твоя история, конечно, интересна, но баранки на веревочке будешь своим детям привязывать, когда обзаведешься ими, - не согласился с Димкиными коварными планами Артем, поднимая потянувшуюся к нему дочь на руки.
  - Да и пожалуйста, - не обиделся Анин сын, с облегчением захлопывая учебник с недочитанным параграфом. - Я пока не тороплюсь впрягаться в семейную жизнь. У меня других забот полно.
  - Ты бы все-таки сначала уроки доделал, озабоченный, - хмыкнул Тёмка, кивнув на погасший экран работающего компа. - А то потом опять от матери влетит.
  - Чуть позже, - не стал спорить Димка, сожалея, что Артем прекрасно догадался о его ближайших планах, но выслушивать нравоучения от Ксюхиного мужа не хотелось. Впрочем, как и спорить с ним. А то мамка и впрямь обратится к 'семейному специалисту', чтобы временно заблокировал доступ к компьютерным играм. К сожалению, Тёмка, не собираясь терять статус любимого зятя, почему-то больше прислушивался к просьбам тёщи, чем к желаниям шурина, а еще друг называется!
  
  ***
  
  Новогодние праздники неумолимо приближались. Несмотря на усталость от работы, Аня чувствовала необыкновенный душевный подъем. Совсем скоро должна была вернуться дочь. Она безумно соскучилась по Оксане, хоть и общались с ней по нескольку раз в неделю. Очень интересно было посмотреть, как малышка отнесется к появлению мамы не на экране телевизора, а вживую. Единственное, что ее огорчало в настоящее время - Артем провалил зачет. И женщина переживала за своего любимчика, едва ли не больше чем он сам.
  Несмотря на то, что Тёмка усердно готовился к зачету, это его не спасло от неудачи после бессонной ночи с Катей, у которой резался первый зуб. Если бы хоть кто-то догадался, в чем дело, можно было бы обойтись без подобной жертвенности с его стороны, но, увы. Ромка укатил в командировку, и Артем самонадеянно решил, что вполне справится ночью с грудным ребенком и сам. И действительно в первую ночь после отъезда крестного, девочка вела себя вполне достойно, дав отцу выспаться. А уже на следующую, вдруг, раскапризничалась.
  Артем постеснялся будить ночным звонком Лидию Николаевну и тем более Анну, у которой как раз накануне была новогодняя корпоративная вечеринка на работе. Да, честно сказать, просто не догадался, что Катя, то беспокойно хныкающая и не находящая удобного положения на его руках, то, наоборот, замирающая в какой-то вялой апатии и постоянно мусолящая кулачок, не просто скучает по Ромке. И только под утро, чуть ли не валясь с ног от усталости и переживаний, Тёмка все-таки не выдержал и разбудил соседку, попросив прийти. У Кати к тому времени уже поднялась температура и помимо обильного слюноотделения, насквозь промочившего уже третью распашонку, появились сопли.
  - Ань, Катюшка, наверное, простудилась, - удрученно признался Артем. - Ума не приложу, где? Я вроде сквозняков в квартире не устраивал и не перегревал ее, укутывая потеплее. И никто из нас не болеет... А еще с животиком беда. Как думаешь, надо участкового врача вызывать или неотложку?
  Померив у девочки температуру, Аня покачала головой.
  - Неотложку не надо. Парацетамол мы сами в состоянии дать, а потом все равно пошлют к участковому педиатру. Ты сам-то как? - сочувственно покосилась она на бледное замученное лицо соседа. Артем старался подавить отчаянную зевоту и пытался держать открытыми тяжелеющие, припухшие веки. - Спал хоть немного?
  - Не помню...
  - Ложись, подрыхни. Примерно час у тебя еще есть. Я разбужу. Сдается мне, что у Катюшки просто зубки режутся.
  - Ты уверена? - вскинулся юноша с надеждой.
  - Тёма, не переживай, все будет хорошо, - подбодрила Аня расстроенного и измученного бессонной ночью парня.
  - Ань, мне ее так жалко, - признался Артем, трогательно целуя обслюнявленный кулачок изнывающей от недомогания дочери. - Лучше бы у меня что-нибудь болело, честное слово!
  - Не выдумывай, - одернула его соседка. - Я побуду, пока Лида не приедет. Заодно и в поликлинику дозвониться попробую. В крайнем случае, вызовем врача из детского отделения Егоровой клиники. Но, скорее всего, это именно зубки, - решила Аня, глядя с каким остервенением Катя набрасывается на пустышку, к которой оказалась довольно равнодушна с самого рождения. Но, едва взяв в рот, девочка тут же обиженно выплевывала силиконовую игрушку. Видимо жевательно-сосательные движения болезненно отзывались на воспаленной десне.
  - Мне уже некогда спать. Сегодня к восьми надо. Я лучше в душ пойду, может, хоть взбодрюсь, - отрицательно покачал головой Артем.
  - Иди. А я пока кофе тебе сварю... Тише-тише, моя хорошая... - приголубила Аня внучку, обессилено склонившую головку к ее плечу. - Устала, маленькая моя? Сейчас папе завтрак сделаем и пойдем баиньки, хорошо?
  Катюшка снова жалобно захныкала - понимай, как хочешь...
  
  ***
  
  Артем почему-то никак не мог сосредоточиться на доставшемся ему задании. Мало того, что полусонный мозг отказывался активироваться, так еще и мысли постоянно крутились вокруг дочки - как она там? Точно ли это зубки или чего похуже? И еще Тёмка очень переживал, из-за того, что кто-то из огромного семейства мог решить, будто он недобросовестно заботился о собственном ребенке. Дескать, стоило только Роману отлучиться, как Катя сразу заболела. И сразу понятно, кто у них в семье более ответственный мужик. Утешить уязвленное самолюбие было нечем. В общем, в голову лезли всякие дурные мысли, которые вовсе не способствовали нормальной сосредоточенности на поставленных вопросах для сдачи зачета.
  И в результате вместо заслуженной оценки 'отлично' или, на крайний случай, 'хорошо', Артему объявили 'удовлетворительно'.
  Наверное, половина его группы была бы рада тому, что вообще не завалила этот чертов зачет, результат которого шел в диплом, и экзамена по этой дисциплине не предвиделось. Но в том-то и дело, что по остальным предметам у Тёмки пока что выходили красивые результаты. Даже английский язык, стараниями Оксаны, удалось подтянуть.
  И Тёмка решился на отчаянную аферу, попросив возможность пересдачи.
  - Молодой человек, Вы же прекрасно знаете политику нашего университета, - скрипучим голосом укоризненно выговаривала преподавательница, возглавляющая троицу экзаменаторов. - Возможность пересдачи у нас предусмотрена только для 'неудов'. И для того чтобы со второго захода получить четверку, Вы должны с блеском сдать зачет на пять баллов.
  - Я прекрасно знаю, что за вторую попытку баллы снижаются, - устало буркнул Тёмка. - Я готовился.
  - Результат мы все видим, - хмыкнул молодой аспирант, вальяжно откинувшись на спинку стула и со скучающим видом 'отбывая' свою повинность быть включенным в состав экзаменационной комиссии.
  - Вот именно! Если бы Вы действительно готовились, всю ночь повторяя материал, шансов было бы куда больше. Но, судя по Вашему помятому виду... - прозрачно подхватил Альберт Игоревич, третий преподаватель, который как раз и читал лекции в этом семестре у будущих программистов по обсуждаемому предмету.
  Тёмка неприязненно взглянул на него. Этот мужик неопределенного возраста почему-то ужасно раздражал его своими странными маслеными взглядами, хотя вроде бы имел стандартную ориентацию. По крайней мере, ничего такого, что прямо указывало бы на его отношение к гей-сообществу, Артем за ним не замечал.
  - Да у него семейные обстоятельства! - не побоявшись санкций, не выдержал возмущенный наговорами приятель, сидевший в первом ряду столов в аудитории и поэтому невольно слышавший разговор.
  - Позвольте узнать, что за семейные обстоятельства? - подался вперед Альберт, пристально уставившись на своего студента.
  - У меня грудной ребенок заболел, - нехотя выдавил Артем.
  - А при чем тут Вы? - удивился аспирант.
  - Потому что маленькие дети, когда им плохо, имеют свойство плакать, мешая спать! - сорвался Артем.
  - Можно было бы подушку на ухо положить. Знаете, эм... Азаров, - заглянув в ведомость, уточнила преподавательница, - Вы не первый и не последний, кто обзаводится семьей, не закончив учебы.
  - Так он сам - 'кормящий отец', - хохотнул кто-то из Тёмкиной группы.
  - По-вашему, всем семейным теперь надо делать одолжение? Университет отвечает за качество выпускаемых специалистов. А устранение личных проблем, мешающих учебе - Ваше личное дело. Не справляетесь с программой дневного обучения - переводитесь на вечернее отделение или на заочку, - подхватил Альберт Игоревич. - В крайнем случае, всегда можно договориться о дополнительных занятиях по предметам, в которых Вам самостоятельно трудно разобраться.
  Артем мысленно передернулся. С какой это стати Альберт почти откровенно намекает на готовность подтянуть отстающих путем частных уроков во внеучебное время? На стесненного материальным положением человека, препод вовсе не походил. Достаточно взглянуть на его дорогой прикид и соответствующие аксессуары - вполне приличные часы и гламурный зажим для галстука. Или это такой 'ход конем' для возможности пообщаться в приватной обстановке пустой аудитории или вообще на дому?
  Почему-то никаких других вариантов в Тёмкину голову в этот момент не пришло. Да и этой информации для размышления пока что оказалось выше крыши для уставшего после бессонной ночи мозга.
  - А вот интересно, что же тогда делает мать Вашего ребенка? - донеся до Артема голос преподши.
  - Моя жена тоже студентка, и в этом семестре ее учеба проходит за границей. Так что, да, в какой-то степени, я - 'кормящий отец', - процедил Тёмка сквозь зубы. - Днем, пока я на учебе, с ребенком сидит няня. И мать жены помогает по мере сил. Но ночью мы не можем позволить себе такую роскошь...
  В этот момент 'ожил' один из сваленных на преподавательском столе мобильных телефонов, отобранных у студентов перед зачетом, так сказать, для чистоты проверки знаний.
  Взвинченный неприятным обсуждением его частной жизни, Артем не мог не узнать рингтон, поставленный на звонки соседки. Наплевав на то, что это вызывающе самонадеянно, не спросив разрешения у комиссии, парень подскочил и схватил свой вибрирующий телефон, судорожно нажав соединение:
  - Да?!
  - Тёма, солнце, не волнуйся, у Катюшки всего лишь режется зуб, как я и предполагала, - отчиталась Анна. - Врач уже была. Лида в курсе. Все, я на работу помчалась. А тебе успехов!
  - Спасибо, Анют, - невольно улыбнулся Артем. В данный момент ему уже было не до зачета. Главное, с Катюшкой ничего непоправимого не происходит.
  - Хорошие новости? - желчно поддел аспирант, ухмыльнувшись. Видимо, тоже не слишком верил в то, что Азаров всю ночь таскался с ребенком на руках, а не кувыркался с какой-нибудь подружкой. Такие красавчики обычно пользуются большой популярностью у противоположного пола. И вряд ли наличие законной жены служит достаточно веским аргументом в таком возрасте, когда хочется иметь все, что шевелится...
  - Да! Всего лишь режется зуб, - облегченно выдохнул Тёмка, растерев ладонями усталое лицо.
  - А сколько вашему сыну или...
  - У меня дочь. Четыре с половиной месяца, - сухо проинформировал юноша.
  - Удивительно... - задумчиво окинув Артема взглядом, потеплел голос сжалившейся над ним преподши.
  У нее самой была дочь-студентка, у которой тоже вот так головокружительный роман закончился рождением бэбика. Только зять, засранец, и не думал включаться в воспитательный процесс, пока сынок не вырастет из пеленок и памперсов. Дочери пришлось взять академический отпуск, потому что бессонные ночи, по словам ее благоверного, у кроватки должна проводить мать, а его дело, дескать, зарабатывать. А то, что сам сидит уже полгода на шее у родственников жены, только катаясь на многочисленные собеседования, не дающие положительного результата, вроде как ни в счет.
  Мужественно подавив в себе некрасивое чувство зависти к счастью и взаимопониманию в чужой семье, женщина тяжело вздохнула.
  - Давайте так, - строго взглянув на своих спутников, решила глава комиссии, - естественно, в виде исключения, - чуть повысив голос, чтобы остальным в аудитории было слышно и не возникло неуместных вопросов. - Азаров, даем Вам три дня на решение домашних проблем. И тридцатого придете вместе с параллельной группой. Но учтите, что все условия - прежние. Чтобы получить 'хорошо', нужно постараться на 'отлично'. Готовы рискнуть? Иначе нет смысла. И если при пересдаче покажете худший результат, то за допуск к экзаменам придется платить, - не удержалась она от напоминания.
  В конце концов, если бы не подобные мелкие 'приработки', которые преподавателям обеспечивали нерадивые студенты, ей проще было бы самой сидеть с внучкой, чем содержать семью дочери.
  - Да, я готов рискнуть! - обрадовался Артем. - Благодарю за понимание и за предоставление еще одного шанса.
  - Можете идти. В этой ведомости мы ставим 'неуд'. Вы точно решили? - все еще колеблясь, прежде чем отрезать пути к отступлению, кисло уточнил Альберт Игоревич.
  - Да! Я приду тридцатого декабря, - уверенно кивнул Артем, поднимаясь.
  Он не любил, когда вмешивались в его личную жизнь, но в данный момент даже был благодарен своим одногруппникам, неожиданно заступившимся за него. Сам бы он вряд ли решился озвучивать настоящую причину своей неудачи. Это его проблемы, что он оказался не в состоянии сосредоточиться на зачете. И при всем желании обвинить свою любимую крошку, у которой выдался тяжелый, но обязательный этап взросления, не мог. И неважно, что у нее там - зубки режутся, или просто день перепутала с ночью, он - отец, а, значит, должен сам справиться со всеми проблемами...
  Упускать свой шанс исправить оценку Артему не хотелось. К тому же Рома должен был вернуться двадцать девятого числа, и Тёмка мог рассчитывать на него.
  Ксюха сообщила, что ее встречать придется днем тридцать первого. Их группа улетала из Москвы позже всех, но и обратно 'немцы' и 'французы' вернулись двадцать четвертого, как раз накануне католического Рождества. А 'англичан' почему-то задержали...
  Но на Новый год все семейство будет в сборе.
  
  ***
  
  Новогодние каникулы, на которые Панов возлагал большие надежды, удались на славу. Вернувшаяся Оксана, успевшая безумно соскучиться по Кате, от дочери практически не отходила, успешно "реабилитируясь" в глазах старшего поколения (своих бабушек и дедушек), недовольных ее решением немедленно после рождения ребенка продолжить учебу. Но Ксюшка и в самом деле чувствовала потребность быть рядом с дочкой, которая с каждым днем становилась все более интересной личностью, и уже не просто спала-ела-пачкала пеленки. Как раз начался самый интересный возраст, когда каждый день случается какое-то пусть крохотное, но новое достижение в развитии обожаемого ребенка.
  К тому же ребята в этом году никуда не умотали на каникулы. Так что участие Ани и даже Лидии Николаевны было обитателям соседской квартиры на данном этапе не нужно. Сергей Романович обрадовался возможности отдохнуть вместе с женой подальше от городской суеты.
  Димку отправили в спортивный зимний лагерь, куда он рвался сам. Как подозревала Аня, чтобы оказаться подальше от родительского надзора. И уповала лишь на то, что за подростками все-таки будет надлежащий контроль со стороны наставников-воспитателей-тренеров. Димка уже не впервые отправлялся туда. И в самый первый раз Анины переживания сводились к тому, как бы ребенок не заболел, вспотев и не переодевшись после тренировки, не остался бы голодным со своими привередливыми предпочтениями в еде, и не забыл потом, при возвращении, собрать все свои манатки. Зарядки для телефона, оставленные в розетке гостиничных номеров или зимние ботинки, сиротливо пристроенные сушиться возле батареи или любимая футболка в сушилке душа - это хоть и малые потери, но все равно неприятные...
  Теперь она переживала за повзрослевшего сына уже по другому поводу, прекрасно помня о том, как сама в пятнадцать лет, будучи в лагере, умудрялась вместе со своими ровесниками дурить вожатых, нарушая правила и режим дня после объявленного отбоя. Только бы не учудили что-нибудь непристойное, типа распития алкоголя или скоротечного романа под воздействием бушующих подростковых гормонов. Такое случалось с безалаберными подростками во все времена. И не важно - пионерский лагерь это или современный спортивно-оздоровительный.
  
  Аня с Егором оказались предоставлены сами себе, и с удовольствием упивались этой свободой от посторонних обязательств. Правда, у Панова выдалось суточное дежурство, а у нее, как обычно, в середине каникул - несколько сверхурочных, чтобы вовремя сдать отчетность после окончания долгих выходных. Ну и пришлось, конечно, нанести несколько обязательных визитов родне. Почему-то в этом году общение с родственниками воспринималось не праздником, а досадным недоразумением, вынудившим их выбраться из уютного гнезда, которое они устроили в кровати в квартире мужчины.
  Аня невольно ловила себя на мысли, что эта тяга друг к другу здорово смахивает на неудовлетворенность молодоженов, хотя такое определение для их с Егором довольно долгих отношений было сомнительным.
  
  Наверное, следовало бы, как показывают в порядочных заграничных фильмах, перед запланированной беременностью сдать необходимые анализы, но перед Новым годом у Анны просто не оставалось для похода в поликлинику свободного времени. Да и чувствовала она себя вполне хорошо, никаких особых жалоб на собственный организм не имела. И поэтому обидно стало, что после восхитительных каникул, посвященных не просто друг другу, а далеко идущим планам, месячные снова пришли точно в срок по лунному календарю.
  Решив, что это подсознание все еще тормозит внутренние естественные процессы зачатия из-за ответственности перед имеющейся семьей и страхом токсикоза (который уж очень неуместен во время отчетности, плавно растягивающейся аж до конца апреля), Аня не слишком расстроилась. Лишь почувствовала легкую досаду, сожалея о сожженных нервных клетках в переживаниях о том, уместно ли вообще в ее возрасте желание обзаводиться детьми. Скорее всего, честно было бы признать, что она ощутила некоторое облегчение, что собственная беременность откладывается.
  Егор вообще посмеялся, дескать, не переживай, родная, будем работать тщательнее над этим вопросом. Столько, сколько потребуется.
  Сам процесс Аньке безумно нравился - нежные ласки умелого и желанного мужчины сменялись страстными занятиями любовью, даря пьянящее ощущение собственной значимости и полноценности, наполняя ее жизнь радостными красками и чувственными переживаниями.
  
  Январь и февраль пролетели практически незаметно. В марте у Панова в клинике настали напряженные дни в связи с какой-то аттестацией всего их лечебного комплекса. Аня погрязла в своей годовой отчетности, радуясь, что получила передышку в разговорах с Егором о ребенке, потому что очень уж ее напугало оброненное вскользь замечание Панова, что, в крайнем случае, он готов даже на ЭКО.
  Аня особо не интересовалась темой экстракорпорального оплодотворения. Проблем с зачатием для нее никогда не существовало. Скорее уж, наоборот, всегда страшилась залететь по неосторожности. И подтверждением тому в прошлом женщины имелась и парочка абортов. Наверное, закон подлости в действии. Ни одного, ни второго ребенка Аня с Анатолием не планировали - так получилось. А теперь, когда собственный малыш, в котором откровенно нуждался любимый мужчина, солнечная радость в доме, скрепляющая союз людей, сознательно готовых стать родителями, был необходим - результата нет...
  Вообще-то, Аня немного кривила душой, раздумывая над 'необходимостью' рожать почти в сорокалетнем возрасте. Может быть, стоит успокоиться на том, что у обоих уже есть внуки? У сына Егора не так давно родился очаровательный здоровый мальчишка.
  На крестины Аню не звали, и Егор ездил один. Она не слишком расстраивалась по этому поводу, понимая, что для бывшей семьи Панова она по-прежнему остается посторонней женщиной. Пожалуй, ей было бы неприятно, если бы Анатолий, считавший своим долгом поддерживать отношения с детьми, притаскивал на домашние семейные торжества свою нынешнюю женушку. И только странное злорадное удовлетворение грело душу. Анна надеялась, что Толиковой жене, так же как и ей, когда Егор уезжает повидаться с сыном, становится немного грустно и волнительно от того, что у него есть свое собственное 'прошлое'.
  
  На всякий случай Аня решила все же проверить свое здоровье. Тем более из женской районной консультации уже неоднократно и настойчиво приглашали на профилактический прием. Гинеколог и стоматолог не самые любимые врачи у большинства женщин, обычно к ним на прием люди ходят только, когда уже совсем приспичит, а последний раз она была там аж пару лет назад...
  В результате профилактического осмотра и осторожных вопросов про возможность беременности, выяснилось, что давнишняя миома, приобретенная ею после нескольких лет ношения вживленной спирали, аборты и застарелый шрам от кесарева сечения, вряд ли поспособствуют благополучному зачатию. Но про эти неблагоприятные факторы Аня и сама была в курсе.
  Врачиха слегка удивилась смущенному любопытству Азаровой, удастся ли ей забеременеть, но снисходительно обнадежила, дескать, если действительно решили, несмотря на критический возраст, стать матерью, то ничего невозможного нет. Стоит лишь пройти интенсивный курс терапии, и у нее появится вполне серьезный шанс. А для начала можно попробовать обойтись 'витаминчиками'. Впрочем, заодно посоветовала не слишком расстраиваться из-за неудачи - двое-то детей у Анны уже есть.
  На прямой вопрос Ани, что это за новомодные витамины, уж не опостылевшие ли в своих рекламах очередные БАД, гинеколог слегка стушевалась и быстренько перевела разговор дальше.
  
  О том, что она ходила в районную поликлинику, Аня Егору решила не говорить.
  Отчасти принятому решению способствовал нечаянно услышанный обмен мнениями гинеколога с медсестрой, когда она вышла из кабинета врача и остановилась, отыскивая в недрах сумочки номерок от сданной в гардероб верхней одежды.
  
  - Нет, я все-таки не понимаю этих баб под сороковник, - философски рассуждала врачиха, не удосужившись проверить, плотно ли прикрылась дверь за очередной пациенткой, - на что рассчитывают-то, собираясь рожать? Тут и у двадцатилетних через одну патологические проблемы, а все туда же! А нам потом объяснительные строчи зав.отделением и глав.врачу, почему на участке столько проблемных беременных, будто это мы работать с населением разучились. Сначала на профилактический прием на аркане затаскивать надо, а как приспичит - потом удивляются своим диагнозам.
  - Все женщины хотят немножечко счастья, - миролюбиво отозвалась медсестра. - В таком возрасте уже сознательно идут на определенные жертвы и с собственным здоровьем, и с материальными затратами. Ну, или чтобы просто удержать мужика рядом. Я так поняла, что эта женщина в разводе.
  - Свет, ты сама-то понимаешь, что потом с этим 'счастьем' по врачам замучаются таскаться? - устало поинтересовалась немолодая врачиха. - И, поверь мне, еще не каждый нормальный мужик выдержит такое испытание, если не дай бог с ребенком что серьезное. А уж из-за пресловутой городской экологии или возраста родителей - какая разница! У нас сейчас вообще нет стопроцентно здоровых людей. И кому она нужна потом будет со своим ребенком? Жила бы себе, радовалась, внуков нянчила, если уж так приспичило с детьми повозиться. А то и вовсе для себя бы пожила по-человечески. Я вот наоборот только и мечтаю, чтобы мои оглоеды поскорее отучились и женились, наконец! Хоть вздохну свободно. А ведь мы с ней почти ровесницы!
  - Мне кажется, Людмила Филипповна, Вы как-то однобоко рассматриваете ситуацию...
  - Да нет, Свет, не подумай, что я ей завидую, - перебила врачиха недовольно. - Выглядит-то Азарова, безусловно, получше меня...
  - С нашими окладами...
  - И с нашими мужиками... - грустно подхватила гинеколог. - Ладно, вызывай следующую...
  
  Замершая было Анна, невольно став свидетельницей собственного обсуждения, окончательно расстроилась. Она и сама до жути боялась возможной патологии, а тут вместо утешения, как нарочно, такой неприятный прогноз. Понятно, что врачи перестраховываются, и обязаны предупредить о возможных последствиях, ссылаясь на статистические данные, но все равно очень неприятно. И особенно обидно то, что обсуждают вот так, за глаза, словно старушки-сплетницы на лавке возле дома...
  
  Свое депрессивное состояние после посещения районной поликлиники Аня пыталась объяснить усталостью на работе. Уж лучше бы она съездила к Егору в клинику. Все-таки врачи, принимающие пациентов по дорогой страховке, более тщательно следят за своими языками и соблюдением определенной этики. Да и Рахиль Абрамовна, заманив на чашку ароматного чая на травах, наверняка нашла бы слова поддержки для совсем упавшей духом подруги своего 'крестника'.
  
  ***
  
  В конце апреля, несмотря на относительно здоровый образ жизни, специальную диету и прочие изыски, не принесших Панову ожидаемого положительного результата своих стараний по улучшению демографической обстановки, Аня уже не на шутку занервничала. Особенно когда, убираясь в квартире Егора, нечаянно наткнулась на результаты его анализов, сделанных, судя по дате, буквально на днях. Из заключения следовало, что с его репродуктивной системой все было в полном порядке, и, значит, проблемы, действительно, у нее самой.
  Почему он ничего не сказал ей о том, что обследовался, и как допустил, чтобы она увидела эти справки, Аня спросить не решилась. Просто сделала вид, что и в глаза их не видела. То ли Егор все еще собирался с духом, чтобы поставить ее в известность, то ли, полагался на милость природы, давал им обоим шанс обойтись без вмешательства медицины...
  Мысли о стремительно тикающих биологических часиках неустанно преследовали Аньку, мешая радоваться каждодневным мелочам. Снова поселился страх, что разочарованный, расстроенный неудачами и ставший задумчивым Егор, которому захотелось зрелого отцовства, охладеет к ней. Потерять этого мужчину Аня не могла. Она верила ему в том, что он действительно успел прочно привязаться к ее семье за время их знакомства. И в то же время сомневалась, прекрасно понимания, насколько хрупко бывает безоблачное счастье. Бывшего мужа не удержали рядом ни почти двадцать лет совместного брака, ни наличие двоих детей. И насколько оправданы подготовкой к аттестации задержки Егора допоздна работе? Или это уже следует считать определенным тревожным сигналом к предстоящему расставанию?
  
  ***
  
  В марте на несколько дней в Москву приезжал бывший Ромкин парень Иван со своим партнером. Иван собирался проведать свою родню, а заодно провести для своего сожителя ознакомительную экскурсию по историческим и злачным местам столицы.
  С согласия Романа Оксана пригласила их к себе в гости. Так сказать, в благодарность за услугу поддержки, за которую она была безмерно благодарна парням, решившим вопрос с ее опекой вдали от родного дома.
  Артему визит из прошлого Ромки дался не слишком легко, но он постарался ничем не выдать своего недовольства ситуацией. Однако неоднократно ловил себя на мысли, что непроизвольно наблюдает за каждым взглядом, которыми обменивались Рома с Иваном. Ревновать было глупо, ведь прошло уже много лет с тех пор, как они расстались. Да и Ромка всегда уверял его, что никогда прежде не испытывал со своими партнерами ничего подобного тем чувствам, которые возникли к нему. Но Артем ничего не мог поделать с болезненной занозой, застрявшей в сердце, и ощутил искреннее облегчение, когда нежданные гости покинули их квартиру.
  Ромка, кажется, не заметил этого напряжения. Льстить его самолюбию или давать повод для беззлобных подколок у Тёмки не имелось ни малейшего желания.
  
  Ив привез Оксане расписных матрешек, подтвердив свое умение и мастерство в области почти позабытого прикладного искусства. Бум на сувениры подобного плана давно прошел, и в стране хватало своих умельцев для поделок, интересных лишь иностранным туристам.
  Иван сказал, что это презент для Катюшки, но Оксане откровенно было жаль отдавать семимесячной дочери на растерзание такую красоту. При одной из встреч Ив просил ее рассказать о семье, и заинтересовался фотографиями Ксюхиных родственниц. Фотки давно оставившей этот бренный мир прабабушки у нее с собой не было, но Тёмка отсканировал старый снимок, взятый у Ани, и прислал.
  Оксане тогда и в голову не пришло, зачем Иван интересуется ее родословной по женской линии. Но теперь, глядя на стилизованные под обычную манеру росписи 'одежки', но искусно, с филигранной точностью выполненные портреты женщин - ее прабабушки Полины, бабушки Веры, матери Анны, ее собственный и Катюшкин - наконец-то догадалась. Видимо, он еще тогда задумал сделать ей свой подарок. А ведь Ромка говорил, что Ив больше не занимается подобным баловством...
  Отдавать матрешек Кате, у которой появилась манера все пробовать на зубок или выкидывать из кроватки, Ксюхе стало откровенно жалко. Поэтому до поры до времени преподнесенный от души авторский сувенир переместился на почетное место на полку с книгами.
  
  ***
  
  Несмотря на весеннее пробуждение природы: яркое солнце и молодую зеленую поросль, по-особенному упоительный апрельский воздух, будораживший все живое, обещая радостные перемены после долгого зимнего сна, Ане казалось, что ее душа все еще остается запертой в белых холодных и равнодушных чертогах минувшей зимы.
  Отчаяние разъедало изнутри, чужие радости не вызывали обычного отклика порадоваться вместе. Ощущение собственной ущербности и неполноценности угнетало. Былая легкость и ощущение распахнутых за спиной крыльев сменилось депрессией и какой-то апатией, пригибающих ее к земле. Да и вообще, происходящее вокруг воспринималось, словно через призму из мутного стекла. Даже находясь не просто среди людей, а рядом с теми, кто ей по-настоящему дорог, Анька ощущала себя лишней. И наблюдала за суетой будто бы из-под купола, оставаясь среди людей наедине с собственными тяжкими раздумьями и страхами.
  Егор пытался отвлечь ее от невеселых дум о собственной ущербности, не совсем понимая, что именно с ней происходит. Старался растормошить ее, погружающуюся все глубже в пучину отчаяния из-за невозможности осчастливить любимого мужчину долгожданным ребенком. Но на его расспросы Аня неизменно отвечала, что это всего лишь весенний авитаминоз и усталость из-за отчетного периода на работе.
  Признаться, что у нее, как выяснилось, проблемы по женской части, почему-то не хватало смелости. Она подозревала, что Егор с энтузиазмом примется их решать, благо хороших гинекологов среди его знакомых коллег-врачей хватало. А если 'решит', то какова вероятность из-за диагноза 'старородящей' все-таки произвести на свет ребенка с физической или умственной патологией? И остаться потом со своей проблемой один на один, как и прогнозировала эта бесчувственная тетка из районной гинекологии?
  Все чаще Ане хотелось избежать общения и просто побыть наедине сама с собой. Желание писать свои опусы куда-то улетучилось вместе со сбежавшим вдохновением, не хотелось смотреть телевизор, слушать музыку, даже читать...
  Анька на автомате интересовалась успехами сына, немного оттаивала рядом с внучкой, ловя себя на мысли, что завидует собственной дочери из-за того, что та подарила соседям такое счастье - почувствовать себя папашами. А сама она до ужаса боялась, что не сможет преподнести Егору, который был для нее не просто сожителем, не просто другом, но самым любимым человеком, такой же бесценный подарок - здорового ребенка.
  Этот навязчивый страх поддерживался еще и вынужденным общением со старой знакомой, которая в свое время 'рискнула' родить в тридцать восемь, и теперь расхлебывает в одиночку последствия своего решения, мучаясь с больным ребенком. Стараясь оградить себя от негатива, Анна даже перестала сама звонить ей. Но той время от времени требовалась привычная 'жилетка', и послать ее со своими жалобами на жизнь к кому-нибудь другому, у Ани не хватало духа. А ведь подруга когда-то тоже старалась не думать о плохом варианте и мечтала о радости в семье, которая появится с рождением еще одного ребенка, и даст им с мужем повод выбраться из затянувшей рутины семейных будней.
  В результате теперь - ни мужа, ни нормальной семьи, ни приличной работы. И гражданская совесть, и материнское сердце не позволяют ей отказаться от пожизненной обузы, сдав неудавшееся чадо в спец.интернат...
  Аня бессчетное число раз спрашивала саму себя, стоит ли и ей рисковать всем, что она имеет сейчас?
  
  ***
  
  В конце мая Егор укатил в командировку - то ли делиться опытом, то ли, наоборот, набираться. Расставание хоть и ненадолго, всего на несколько дней, вызывало у Ани противоречивые чувства. С одной стороны женщина понимала, что им надо немного отдохнуть друг от друга из-за возникшего напряжения в отношениях, а с другой очень уж не хотелось отпускать своего любимого мужчину надолго.
  Прощание накануне его отъезда вышло долгим и безумно нежным. Они практически и не спали той ночью. Тем более что в четыре утра за Егором уже пришло такси, чтобы отвезти его в аэропорт на семичасовой рейс.
  Крепко обняв полусонную Аньку, оставляя ее нежиться в теплой кровати, Егор посоветовал немного отвлечься, пока его не будет. И даже 'благословил' на посиделки с подружками, с которыми она в последнее время редко встречалась.
  Впрочем, повод тут же нашелся. Бывшая одноклассница как раз пригласила подруг отметить свой день рожденья.
  
  Возвращалась из уютного ресторанчика, Аня чувствовала себя и впрямь бодрой и помолодевшей, радуясь, что любимый зять вызвался встретить ее в столь поздний час.
  Не дожидаясь, пока Артем выйдет из машины и откроет дверь со стороны пассажирского сидения, Анька неуклюже выбралась сама. Подхватив сползший с голых плеч палантин и чуть не уронив прямо в лужу у ног клатч, она сладко потянулась, разминая все косточки и наслаждаясь прохладой наступившего вечера.
  - Устала? - сочувственно спросил Тёмка, любуясь миниатюрной аппетитной фигуркой соседки, облаченной ради похода в ресторан в весьма интригующее платьице, открывающее колени. Высокие каблуки туфель выгодно подчеркивали стройность ног. Может быть, он всегда необъективно оценивал эту женщину, по стечению обстоятельств оказавшуюся его тёщей, а, может, просто волшебство опустившейся на город ночи скрадывало возрастные изъяны, но как ни придирался Артем, почему-то никак не получалось представить, что Аня ровесница его матери. Наверное, и Ксюха будет так же хорошо выглядеть в ее возрасте.
  
  Тёмка мысленно похвалил себя за то, что забрал соседку из ресторана, потому на компанию симпатичных веселящихся дам бальзаковского возраста, чувствующих себя довольно вольготно и раскованно, уже с интересом поглядывали мужики с соседних столиков. Вряд ли Анна дошла до той кондиции, чтобы знакомиться с посторонними мужчинами в отсутствие Панова, но ему отчего-то неожиданно неприятна оказалась сама мысль, что кто-то разглядывает его первую настоящую женщину, рисуя в своем воображении пикантные сценки продолжения знакомства.
  И еще Артему почему-то польстило удивленное и слегка завистливое выражение лиц Аниных подруг, когда он объявил сияющей улыбкой соседке, что 'любимый зять' приехал за ней. 'Собутыльницы' Ксюшкиной матери (кстати, распивающие бутылку, присланную с одного из соседних столиков) отправились по домам на такси.
  
  - Нет... Наверное, просто слегка укачало. Пить надо меньше... - вздохнула Аня, признавая за собой грешок.
  Полезла в сумочку за жвачкой, но чуть не выронила выскользнувший мобильник, предпочла поймать его, а совсем новая пачка Орбита шлепнулась в лужу под ногами. - Вот, блин! Тём, у тебя жвачка есть?
  Артем пошарил в карманах, достал начатую пачку и вытряхнул на ладонь пару мятных подушечек. - Держи!
  - Спасибо, солнце, - обрадовалась Анька, забирая одну.
  Не хотелось, чтобы сын, выйдя в коридор чмокнуть загулявшую мамашу, учуял запах коньяка. И зачем только она 'шлифанула' сверху каким-то итальянским игристым вином, которое имениннице прислали кавалеры с соседнего столика? На этикетке было что-то про 'Франчакорта Сатен Брют...', и оно очень смахивало на привычное шампанское. Именинница решила не отказываться от знака внимания, тем более что солидные мужики вели себя пристойно. Видимо, не искали легких развлечений, а собрались на деловую встречу или просто решили скоротать вечер с друзьями. И после парочки танцев не возомнили, что имеют право присоединиться к женщинам, предпочитавшим ненадолго забыть, что у каждой из них дома есть семьи.
  - Может, прогуляемся? - предложил парень, взглянув на светящиеся окна в своей квартире. - Заодно и проветришься...
  - Давай, - неожиданно для самой себя согласилась Анна, решив, что полчаса особой роли не сыграют.
  Катюшку уже должны были уложить спать, так что присутствие Артема в данный момент его семье вряд ли было крайне необходимо. Димку она загнала домой еще в половине одиннадцатого, и ругаться с сыном, если он сейчас снова у компа, а вовсе не занят уроками, желания не было. В такой приятный вечер не хотелось портить настроение ни себе, ни окружающим.
  
  Фонари вдоль улочки, которую они выбрали для променада, видимо, в целях экономии электроэнергии, горели через один. Уцепившись за локоть Артема, чтобы не навернуться на высоких каблуках по причине злоупотребления алкоголем, Аня наслаждалась неспешной пешей прогулкой. Тёмка весело отчитывался за прошедший день, рассказывая о прикольной лекции в универе, о дочке, а она просто радовалась теплому вечеру, недавней встречей с подругами и ощущению свободы и легкости из-за отошедших на задний план собственных проблем...
  Проходя мимо очередного скверика, Аня непроизвольно приостановилась и с наслаждением вдохнула ароматный воздух распустившейся сирени.
  Артем сначала растерялся, не сообразив, чем вызвана внезапная задержка, а потом улыбнулся, аккуратно отцепив пальцы соседки от своей руки и ломанулся в затрещавшие под его весом кусты.
  Анька и ахнуть не успела, как он уже неуклюже спускался, надрав охапку сирени. Мокрые после недавнего дождя листья весьма щедро оросили его рубашку. Сегодня Артем был облачен в черные джинсы и темно-серую рубашку навыпуск, плотно облегающую безупречный торс. На запястье тускло поблескивал подаренный ею серебряный браслет, с которым Тёмка не расставался. Несмотря на мрачноватый стиль, выглядел парень сногсшибательно. Впрочем, в Анькиных глазах он и в растянутом на коленях трико, и рваной майке не растерял бы своей привлекательности.
  Обрывая кусты, Тёмка умудрился оцарапаться об ветки, обломанные предыдущими 'мародерами'. Но эти неприятные мелочи, казалось, нисколько не огорчили юношу, довольного реакцией соседки.
  Беспечно облизнув выступившую из царапин на руках кровь, сияющий Тёмка всучил ей сирень и теперь чувствовал себя героем, наблюдая за по-детски восторженной улыбкой Ани, зарывшейся лицом в цветы.
  Вдоволь налюбовавшись на это зрелище и сжалившись над героическими попытками Аньки сохранить равновесие в не слишком удобной для прогулок обуви, Артем потащил ее на детскую площадку, решив, что подышать свежим воздухом можно и здесь.
  Вот только обе деревянные лавочки были изгвазданы в песке. Наверное, днем дети лепили куличики (теперь сиротливо размокшие из-за дождя и разъехавшиеся неопрятными кучками), а безмозглым мамашам в голову не пришло объяснить чадам, что лавки здесь вовсе не для подобных забав. Пластиковая поверхность сидения качелей тоже оказалась мокрой.
  Скептически покосившись на короткое платье спутницы, Тёмка небрежно провел ладонью по сиденью, стряхивая излишки воды, вытер руку об джинсы, плюхнулся на качели сам и решительно притянул соседку, усадив ее на свои колени.
  - Ммм... - неопределенно прокомментировала Аня такое самоуправство, с наслаждением скинув туфли и боком привалившись к груди Артема. - Не могу сказать, что я сильно против, но это как-то...
  - Не ёрзай только, - перебив формирующуюся в затуманенной алкогольными парами голове соседки мысль, рассмеялся Тёмка и аккуратно обнял ее за талию, чтобы не соскользнула босыми ногами на землю. - Надеюсь, твои ровесники уже спят и нас не осудят.
  - А твои? - поддела Аня, кивнув на компанию подростков, проходящих мимо них по тропинке, ведущей наискосок через площадку.
  Те с глумливыми ухмылками покосились в их сторону, но слишком невнятно что-то обсуждали между собой, чтобы обижаться или огрызаться в ответ на непристойные замечания. Аня понадеялась, что в полумраке плохо освещенной фонарем детской площадки, пацаны не поймут, что 'подружка' в романтической парочке, устроившейся на качелях, в два раза старше своего спутника.
  - Это, скорее, ровесники твоего сына, у которых более беспечные родители, - съехидничал Артем. - Ребенка домой загнала, а сама допоздна гуляешь, вредина.
  - Так я не одна, не беспризорная, - парировала Аня. - Ты же встанешь на защиту моей девичьей чести, если кто-нибудь будет приставать, не рассмотрев в темноте, что 'молодая была уже не молода'? - процитировала она слегка кокетливо.
  - Не сомневайся, - без тени улыбки кивнул парень. - И в темноте, и при свете дня, и вообще...
  - Эх, Тёмка, Тёмка... - задумчиво пробормотала Аня, приобняв Артема за шею и рассеянно взъерошив волосы на его затылке. - Какое же ты сокровище, солнце наше... И почему только ты выбрал парня?
  - Не знаю... может, потому, что он выбрал меня? - открыто улыбнулся юноша, млея от нечаянной ласки нежных женских рук и с удивлением отмечая в голове странный шум, как будто успел пригубить крепкий напиток.
  Аромат веток сирени, бережно прижатых Аней к груди, плыл в вечернем воздухе дурманящей, почти осязаемой дымкой, перемешиваясь с запахами мокрой земли, травы и листвы, дразнящим ароматом женской горячей кожи и утонченных духов.
  Артем поерзал.
  - Промок? - спохватилась Анна. - Может, пойдем домой? А то отморозишь что-нибудь важное.
  - Не волнуйся, Анют. Не промок и не отморожу. У меня джинсы плотные, - успокоил Тёмка. - Давай посидим еще немного. Я же тебя выгуливаю, забыла?
  - А! Точно! Нехорошо показывать дурной пример несовершеннолетнему сыну. Гуляем дальше, пока не протрезвею, - рассмеялась Аня, беспечно болтая босыми ногами.
  Артем подавил вздох сожаления, потому что она убрала пальцы с его затылка, чтобы двумя руками поддерживать рассыпающийся букет. Он чуть было не пожалел, что наломал веток сирени, но потом вспомнил, как она радовалась, и смирился.
  На взгляд Тёмки Аня была не так уж и навеселе, скорее, просто отпустила себя, наконец-то, позволив расслабиться. И ему нравилась ее сегодняшнее настроение. В последнее время соседка выглядела подавленной, будто что-то тревожило ее, не давало покоя. Сначала Артем искренне верил объяснениям, что она просто жутко устает на работе, потом подозревал, что что-то не складывается в отношениях с Егором. Но, пристрастно наблюдая за дорогими ему людьми, которым желал счастья, решил, что Панов, как всегда, безупречен. И, значит, причина Аниного мрачного настроения кроется в чем-то другом...
  Может, следовало просто спросить в лоб? Вдруг в его силах помочь исправить ситуацию и вернуть искрящуюся радость ее глазам? Тёмке нравилось, когда Аня улыбалась. Вот так же легко и открыто, как сейчас, а не скупо, мимолетно, будто пугаясь, что за каждую капельку радости ей придется вдвойне заплатить чем-то важным...
  Артем прижался щекой к затылку притихшей в его объятиях женщины, вновь зарывшейся лицом в сирень.
  - Тебе так нравится этот аромат?
  - Люблю сирень, - кивнула Аня. - Жаль, она долго не стоит, и, сорванная, быстро вянет...
  - Хочешь, я тебе целый куст выкорчую? Посадишь на лоджии в ведро и будешь пару недель нюхать, пока не отцветет? - дурачась, предложил парень.
  - Вот придумал, - хмыкнула соседка. - А потом ее куда, к вам притащу? Будете Катюшкину коляску летом в тенёчке ставить...
  - Да нет, стрёмно Катю уже в коляске на балкон выставлять. Не дай бог, эта егоза проснется и молча поднимется. Еще кувыркнется через бортик, - серьезно рассудил ответственный папочка.
  - И то верно, - спохватилась Анька. - Я так однажды Ксюху чуть не проворонила, не услышала, как она проснулась. Хорошо, она в зимнем комбинезоне была, неповоротливая. Еле успела подхватить, а то тоже могла бы из коляски сигануть.
  - Хорошо хоть не с балкона, - машинально пробормотал Тёмка.
  - Ты что! Я же все-таки не совсем мать... в смысле не мать, а ехидна... Тьфу! Не ехидна, а нормальная мать! - наконец высказалась Анька, развернувшись к зятю и возмущенно уставившись на давящегося смехом парня. - Ну что ты ржешь-то?! Я окна всегда прикрывала, только форточки оставляла! У меня паранойя с первым ребенком была почище, чем сейчас у Лиды.
  - Ой, не могу... Прекрати меня смешить, 'не совсем мать', - передразнил Артем, перехватив сползающую с коленей Аньку поудобнее. Его рука оказалась под ее теплой полной грудью, и парень аж вздрогнул от неожиданности, почувствовав легкое возбуждение и смятение. Поспешно сдвинул ладонь ниже, на талию, надеясь, что Аня не придала нечаянному прикосновению особого значения. - Что-то как-то странно язык у тебя заплетается. Похоже, ты не слишком быстро выгуливаешься. Не замерзла еще? - заботливо поправил он палантин на ее плечах, чтобы скрыть дрожь собственных пальцев.
  - Не-а... - буркнула Анька обижено, снова прильнув к его груди, чуть ли не зарывшись носом в расстегнутый ворот рубахи, пахнущей дорогим парфюмом. Подобная ароматерапия ей безумно нравилась. Ссориться по пустякам не хотелось, слишком хорошо ей было сейчас нежиться в теплых, целомудренно-бережных объятиях молодого человека, защищающего ее от дуновений свежего ветерка. - Я вообще могу заткнуться! - пригрозила она, но тут же встрепенулась:
  - Слушай, Тём, расскажи лучше, как тебя угораздило познакомиться с Ромкой?
  - Зачем тебе? - удивился юноша.
  - Интересно, - неопределенно пожав плечами, призналась Аня. - Ромку бесполезно пытать, для него ваши отношения слишком... интимны, что ли...
  - Так тебе с постельными подробностями? - съехидничал Артем, изобразив изумленное негодование.
  - Не, с подробностями не обязательно. Не стоит выносить сор из избы...
  - Какой сор?!
  - В смысле, я хотела сказать, что у меня и так воображение хорошее. Можешь в общих чертах...
  - Представляю, что ты там себе в таком состоянии нафантазируешь, - хмыкнул Артем.
  - Предлагаешь мне умереть от любопытства? - заискивающе осведомилась соседка, лукаво взглянув из-под полуопущенных ресниц.
  - Ты же не кошка, - миролюбиво погладил Тёмка ее по спине, надеясь отвлечь. Как-то не готов он был сейчас откровенничать на такую тему, да и вообще не собирался делиться с кем-нибудь своим сокровенным. Даже с Аней...
  - Муррр... - не согласилась слегка дезориентированная ситуацией Анька с его выводом, томно прогнувшись под его ладонью и продемонстрировав грацию тянущейся кошки.
  - Упс, - сглотнув, снова напрягся Артем. Непроизвольно замер, каменея. Как-то неожиданно не к месту услужливая память выдала интригующую картинку их единственной ночи. Не следовало ворошить прошлое, к которому участники междусобойчика отнеслись так неоднозначно.
  Тёму до сих пор мучило возникшее наутро недопонимание. Сколько раз он порывался поговорить начистоту, но каждый раз что-то останавливало и мешало объясниться. Может быть, стоит попытаться еще раз?
  - Ань, - охрипшим голосом произнес Артем, - я давно хотел тебе сказать... Вот только не уверен, что и сегодня подходящий случай...
  Анна удивленно подняла голову, выражая готовность внимать. Правда, то ли от такой близости нравившегося ей мальчишки, к которому питала нежную привязанность, то ли под воздействием коварного игристого вина, в ее затуманенном разуме происходили странные вещи, и этот вечер казался ей не совсем реальным...
  - Анют, я... ты только пойми меня правильно, я вовсе не претендую ни на что, - накрыл он на всякий случай ее руки своими ладонями, чтобы соседка сгоряча не звезданула пощечину, вообразив себе какую-нибудь пошлятину, ведь горазда же раздувать из мухи слона. - Ань, ты, наверное, и сама догадываешься, как я к тебе отношусь...
  - Как? - тупо переспросила она, все еще не понимая, куда он клонит.
  - Ты мне нравишься... - обреченно признался Артем.
  - В смысле?
  - Очень нравишься. Как человек и как женщина, - терпеливо повторил парень.
  - А женщина - не человек?
  - Я не договорил, - не купился он на ее провокацию увести разговор в другое русло.
  - Тёма-а-а... - чуть ли не простонала Анька в полнейшем смятении, - не мели ерунды...
  - Нет уж, послушай, - неожиданно упрямо продолжил Артем. - Я прекрасно понимаю, как нелепо мое признание выглядит со стороны...
  - Думаешь, я настолько пьяна, что завтра сможешь отпереться, мол, у меня приключились слуховые галлюцинации? - попыталась пошутить Аня, хотя ей самой стало совсем не до шуток. - Или я на тебя надышала алкогольными парами, и у тебя помутился рассудок?
  - Отпираться от своих слов не буду, - твердо пообещал парень, - несмотря на твое постоянное подчеркивание огромной возрастной пропасти. Я просто хочу тебе объяснить, что тогда, у Ромки на даче...
  - Стоп! - решительно прервала Анька, попытавшись встать, но Артем ее удержал неожиданно властно. Только клатч шлепнулся на землю рядом с туфлями, но Аня и не вспомнила в этот момент, что в сумочке лежал ее мобильник. - Кто старое помянет, тому глаз - вон!
  - Хорошо, - покладисто вздохнул парень, погладив ее пальцы. - Просто знай, что ты меня не совращала. И не мучайся, пожалуйста, из-за того, что мы... были вместе... И прости меня, нас...
  - Артем... мне не нравится эта тема. Будем считать, что уже давно простила...
  - Честно? - стараясь скрыть громадное облегчение, все-таки с подозрением уточнил он.
  - Мамой клянусь! - дурашливо подтвердила Анька, но тут же спохватилась:
  - Только Полякову не проболтайся нечаянно! Ни к чему ему знать, что я больше не держу на него обиды.
  - Спасибо, Ань... Веришь, будто и впрямь камень с души свалился...
  - Верю, моя радость... Спасибо тебе, Тёмка, за то, что ты такой... - обернулась Аня, пытаясь разглядеть выражение его глаз. Свет фонаря, стоявшего возле подъезда дома еле достигал детской площадки, и на лицо молодого человека падали причудливые тени.
  - Какой? - улыбнулся заинтригованный Артем, склонившись совсем близко.
  - Такой... - Анька лихорадочно перебирала в голове подходящие эпитеты, но никак не могла сформулировать фразу. Мечта, с которой она разминулась во времени, и потому утешением может служить лишь платоническая любовь. И никакие признания ни к чему. - Такой светлый, ласковый, добрый, красивый... солнечный... моя мечта... - тихо повторила она, прошептав прямо в его губы, неожиданно оказавшиеся чересчур близко, позволяя смешиваться их дыханиям.
  И так почти ничтожное расстояние между их лицами неумолимо сокращалось, но Аня не могла, да и не хотела сейчас сопротивляться магнетическому притяжению. Еще один миг и... На краю сознания мелькнула мысль о предусмотрительности с мятной жвачкой...
  Женщина моргнула, невероятным усилием воли прогоняя безумное наваждение, и, быстро схватив ладонями его лицо, поцеловала парня в кончик носа.
  Зрачки Артема обиженно сузились, но в затуманенных глазах мелькнуло понимание.
  - И тебе спасибо, Ань, - сконфуженно пробормотал Тёмка, поспешно выпрямляясь.
  - А мне-то за что? - вздохнула Аня, опустив глаза и принявшись судорожно теребить рассыпавшиеся по ее коленям ветки сирени.
  - За то, что не дала разыграться своему воображению, - с легкой грустью произнес Артем, признавая ее правоту.
  Так им обоим проще. Следует и впредь держать при себе то, что не должно усложнять никому жизнь - ни им, ни их близким и дорогим людям...
  - Так какие подробности ты хотела услышать? - нарочито бодро произнес он, спешно меняя тему.
  - Уже никакие, - великодушно отмахнулась соседка, все еще оглушенная чуть было не случившимся. - Я и впрямь не кошка. Это слишком личное. Твое, Тём, ваше с Ромкой...
  - Ты точно не умрешь от любопытства?
  - Не дождешься! Сама придумаю, что и как, - пообещала Аня беспечно.
  - Мне уже страшно неловко, - съехидничал парень, вновь обнимая ее, слегка раскачиваясь, словно баюкая свою беспокойную подопечную, выводящую его из равновесия.
  Умиротворенная Аня притихла, прислушиваясь к постепенно укладывающемуся волнению, отрешенно отметив, что в ее состоянии в уютных объятиях недолго и отключиться...
  Артем покосился на прикорнувшую на его плече спутницу и глубоко вздохнул. Сама того не подозревая, Аня всколыхнула в его памяти события, к которым юноша относился неоднозначно. Стараясь теперь принимать их как данность, иначе, при попытке проанализировать, и представить, что было бы, если... мозг начинал вскипать.
  
  ***
  
  Как-то по весне внимание Романа, неоднократно наблюдавшего в загородном клубе на автодроме за группой байкеров, привлек высокий стройный блондин, участвовавший в паре заездов новичков. (Сам Рома время от времени развлекался, принимая участие в любительских гонках на внедорожниках). Но все не было удачного момента, чтобы подойти и познакомиться поближе. К тому же парень явно не выглядел не то что сторонником, но даже и просто сочувствующим определенному кругу любителей нетрадиционного секса. Байк у него был клубный, взятый на прокат, защитная экипировка вообще оставляла желать лучшего. Эконом-минимум, без которой устроители просто не допустили бы его к соревнованиям. Впрочем, 'упаковка' Ромку волновала мало, а вот хорошая физическая форма, в которой парнишка содержал свое тело, да и смазливая внешность - очень даже.
  На лето Рома потерял этого юнца из вида, но почему-то не выкинул из головы, как он чаще всего поступал со всеми прочими симпатичными парнями, если не видел перспективы в развитии отношений. В принципе, Роман нередко обращал внимание на интересных молодых людей. Как обычно мужики пялятся на женские прелести, так Ромке нравилось ласкать взглядом молодых, здоровых парней. Все-таки в мужской стати есть что-то притягательное, сродни эстетической красоте античных статуй. Впрочем, женщинами время от времени Рома тоже интересовался, когда от их внимания и притязаний было лень отбрыкиваться или случалось подходящее настроение.
  Никто из тех, у кого Роман пытался получить хоть какую-то предварительную информацию, толком не смог пролить свет на то, откуда красавчик-блондин появился в этой тусовке. Кто-то упоминал, что в прошлом сезоне он сюда приходил с приятелем, но потом начал появляться один. И никто не смог внятно ответить, по какой причине парень до сих пор плотно не прибился ни к одной компании, держась несколько независимо. Видимо, сам 'безлошадный', но одалживаться не привык, а чтобы регулярно участвовать в заездах, скорее всего, не было лишних средств. Как получается накопить или перезанять, так и объявляется на треке. До одержимого фаната байк-клуба, парнишка явно не дотягивал. Те любыми правдами и неправдами готовы заполучить очередную дозу адреналина, которая выплескивается в кровь, когда ввязываются в рискованную игру.
  Правда, Поляков мимоходом выяснил, что юноша иногда делал вклад по минимальной ставке на лидера гонок, и только. Роме понравилось это благоразумие, потому что сам прекрасно знал, как тяжело отказываться от призрачного шанса сорвать большой куш на тотализаторе.
  К концу лета давняя встреча притупилась в памяти, и Ромка постарался выкинуть из головы все, что было связано с объектом его интереса. К тому же летом этот парень вообще ни разу не появился на треке. Скорее всего, приезжий, и на каникулы или в отпуск отправился в родные пенаты. А то и вовсе в армию загремел. По возрасту вроде похож на призывника.
  Но как-то осенью в субботний выходной Роме вдруг снова померещился красавчик-блондин, моментально заставив екнуть сердце и почувствовать легкое возбуждение. Ему показалось даже, что хмурый день стал немного ярче. Поляков не собирался анализировать причину вновь вспыхнувшей заинтересованности. На легкий путь к тому, чтобы заполучить этого парня к себе в постель Ромка не особо рассчитывал. Почему-то сначала хотелось просто пообщаться, хотя бы перекинуться парой слов. Вполне возможно, что внешность обманчива, и за красивой оболочкой ничего путного не присутствует. Сколько раз он уже обжигался на мальчиках-красавчиках? Особенно на тех, что с виду выглядят не слишком порочно. Уж совсем развязных шлюшек мужского пола Ромке претило допускать в свою постель.
  В тот день Поляков здесь находился с приятелем. Но едва они закончили собственные соревнования, надеясь потом, вернувшись в город, устроить дружеские посиделки в каком-нибудь кабаке, как того вызвонила недовольная супруга, учинив благоверному скандал и велев немедленно возвращаться домой.
  Ромка снисходительно покивал головой на неловкие оправдания недавно женившегося мужчины и, сочувственно похлопав по плечу, кивнул:
  - Ничего, в другой раз как-нибудь пересечемся...
  Приятель поспешил отчалить, чтобы не усугублять домашнюю обстановку, а Поляков остался поглазеть на заезд байкеров по усложненной трассе автодрома 'Профи'.
  В этот раз блондинчик оказался среди толпы зрителей. Роман наблюдал за ним издалека, с интересом изучая сменяющиеся эмоции на лице парня, переживающего за то, что происходило на треке. Заметно было, что ему жутко хочется поучаствовать, но, видимо, оказался совсем на мели, поэтому и довольствовался малым, заряжаясь энергией болельщиков.
  Рома протиснулся сквозь плотный срой азартных зрителей, переживающих за своих друзей или просто за участника, оказавшегося в этот день в фаворе у публики, на которого сделали ставку.
  Вблизи парнишка показался Полякову еще привлекательнее, аж кончики пальцев зачесались, как захотелось дотронуться, например, чтобы стянуть резинку с его длинных волос, собранных в стильный хвостик. Причем это странное ощущение вызывало у Романа недоумение - как-то раньше не случалось ему мандражировать, заводя поверхностные знакомства. Молодой мужчина привык контролировать ситуацию, и поэтому слегка разозлился на себя. Глубоко вздохнув, беря себя в руки, дождался, когда участники заезда промчатся мимо и, разбрызгивая грязь из-под колес, переместятся на дальний участок автодрома (потому что за ревом моторов и визгом шин было не расслышать друг друга).
  - Почему сегодня не участвуешь? - непринужденно поинтересовался Рома, придвинувшись еще ближе.
  
  Артем даже не понял сначала, что обращаются именно к нему.
  Но остановившийся рядом взрослый парень вновь заговорил:
  - Я видел тебя несколько раз на треке... Так чего сегодня за ограждением?
  Артем неопределенно пожал плечами.
  - На мели, что ли? - подсказал Рома, не желая оставлять попыток разговорить юношу.
  Тёмка быстро смерил взглядом словоохотливого парня. Высокий брюнет с правильными чертами мужественного лица был облачен в короткую черную кожаную куртку, тертые джинсы, явно не турецкого пошива, крепкие армейские берцы (самое оно для сегодняшнего прохладного дня). Артем, обутый в любимые старенькие кроссовки, даже позавидовал, у него самого ноги уже основательно замерзли. Да и бейсболка не слишком спасала от порывов холодного злого ветра. Он как раз собирался натянуть поверх нее капюшон толстовки, когда парень заговорил с ним.
  Образ собеседника дополняла черная трикотажная бандана, придавая молодому мужчине очарования и легкого изящества, ассоциировавшегося у юноши почему-то не с завсегдатаем байкерской тусовки, а с пиратом. Еще он заметил мельком дорогие наручные часы спортивного типа на его запястье. Марку разглядеть Тёмка не успел, но судя по тому, что там наворочено - явно не дешевый бренд. Из серии тех (как шутил один из его друзей), что показывают даже направление ветра...
  Вообще-то Артем не собирался распространяться на тему своего затруднительного финансового положения. Мало ли в Москве провинциалов, приехавших сюда на учебу или в поисках лучшей доли, но бестолково спустивших родительские 'отступные'. Развлечение мотогонками было не из дешевых, и Тёма уже исчерпал свой лимит свободных средств на месяц. А до следующей передачки 'пособия' из дома надо было протянуть еще две с половиной недели.
  Артем и сам перебивался случайными подработками (то курьером, то упаковщиком на каких-нибудь складах, то промоутером сомнительных салонов красоты, вновь открывающихся бутиков или стоматологических клиник), но, к сожалению, именно случайными. Стабильного источника дохода у юноши не было.
  Теплый взгляд незнакомого брюнета, странное завораживающее сияние насмешливых и в то же время каких-то порочно притягательных глаз в сочетании с радушной улыбкой, располагали к откровению. (Впоследствии Артем не раз обвинял Ромку в том, что он его просто загипнотизировал. Впрочем, Рома и не отказывался, правда, в зависимости от ситуации и настроения то принимался все отрицать, то, наоборот, подкалывал, дескать, даже усилий прилагать не надо было - сам виноват, что попался).
  Решив, что, в конце-то концов, он и видит этого взрослого парня в первый и, скорее всего, в последний раз, так что ничего не теряет, Артем нехотя ответил...
  - Рискнешь выйти, если проспонсирую? - неожиданно предложил новый знакомый.
  - Простите, не понял? - слегка опешил Тёмка, напрягаясь.
  Вообще-то поговорку о бесплатном сыре в мышеловке, причем только для второй мышки, парень помнил. Только, видимо, Рома уже тогда расточал свои флюиды обаяния, гипнотически подействовавшего на Артема, подавляя его инстинкт самосохранения.
  Язык у Романа был хорошо подвешен, и поэтому для него не составило особого труда наплести с три короба: и про меценатство, и собственную блажь, и про давний спор с приятелем. Который, дескать, утверждал, что любой пацан из новичков на треке при огромном желании не сможет сделать привычного лидера гонок, даже если есть потенциал. Рома же придерживался мнения, что, профессиональный опыт тут ни при чем, лишь был бы азарт и капелька удачи.
  Артем был в корне не согласен с утверждением, что опыт необязателен, но и отмахнуться от слов о переменчивой фортуне тоже не мог.
  Он немного поколебался, удивляясь столь странному заманчивому предложению, но здоровые амбиции взяли верх. Очень хотелось доказать самому себе и этому верившему в его потенциал парню, что он способен на многое. На профессиональную трассу его, конечно, никто и не допустит, но вот на вторую, средней сложности...
  - А если я продую гонку? - на всякий случай поинтересовался юноша.
  - Не обеднею! Кто не рискует - не пьет шампанское, - беспечно пожал плечами Роман, стараясь отогнать наваждение.
  У мальчишки оказались пронзительно-красивые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Цвета мартовского неба в солнечный день. Темно-голубые, ясные радужки, и затягивающие, словно в омут, бездонные зрачки...
  Поляков старался выглядеть невозмутимо, чтобы притупить бдительность насторожившегося пацана, колеблющегося в принятии окончательного решения, нужного ему.
  В душе Ромки творилось что-то невообразимое. Хотелось позволить парнишке проявить себя и, чем черт не шутит, почувствовать радость победы. Он прекрасно помнил, как в таком возрасте хочется всем и вся доказать свою крутизну, независимость и превосходство. Нормальные амбиции настоящих мужчин, закаляющих характер и волю к победам, помогающие впоследствии успешно двигаться по жизни. Впрочем, и в случае проигрыша Роман рассчитывал, что сумеет найти слова поддержки и утешения.
  И еще почему-то было страшно выгонять это наивное синеглазое чудо на трек. Хотя в этот день вроде бы не было тех, кто обычно без зазрения совести нарушает правила, не гнушаясь подлыми приемчиками, выпихивая неопытных соперников с достаточно сложной трассы. Ромке не хотелось бы, чтобы его вмешательство ассоциировалось у парня с неудачей.
  Поляков отчаянно боялся спугнуть свою 'добычу'. И чувствовал себя настоящим хищником, охотившимся на осторожную дичь. Интуиция подсказывала, что в этот раз он не ошибся в своем выборе, и этот парень может стать тем человеком, с которым захочется встретиться еще не единожды. Если уж и не в постели, то хотя бы просто чтобы пообщаться.
  Хотя, положа руку на сердце, Ромка уже давно повзрослел и не слишком верил в чудеса.
  - Следующий заезд для новичков через час сорок, - деловито произнес он. - Пошли, тебе следует подать заявку и подобрать экипировку, - потянул Ромка парня за собой, схватив за руку.
  Тёмкина ладонь оказалась твердой, сухой и холоднющей. Молодого мужчину точно искрой обожгло от простого прикосновения, хотя в данный момент он не витал в эротических фантазиях и не испытывал потребности немедленного удовлетворения плотских желаний.
  Артем напрягся, вырвав свою ладонь, и удивленно притормозил.
  - О! Извини, - обезоруживающе улыбнулся Рома, спохватившись, что слегка увлекся и поторопил события. Приходилось повышать голос, потому что кругом народ бесновался, подбадривая мотогонщиков, заходящих на очередной круг. - Будем знакомы - Поляков Роман. Коренной москвич. Жен и детей не имею. Не был, не состоял, не привлекался... - слегка рисуясь, отрекомендовался он, пристально глядя в лицо собеседника.
  Губы парня скривились, стараясь сдержать улыбку. С чувством юмора, похоже, у мальчишки все в порядке.
  - Артем... - коротко представился юноша в ответ, назвав только имя и город, откуда родом. После чего протянул ладонь для рукопожатия.
  Скупая, минимальная информация была моментально оценена Романом. Впрочем, здесь никто фамилий не спрашивал, Лишь бы платили бабки, а назваться можно было любым 'погонялом', типа Властелина Дорог. У кого на что хватит полета фантазии и непомерных амбиций.
  - Последний круг... - с сожалением оглянулся Артем на трек, вдруг снова останавливаясь.
  - Окей, - кивнул Поляков понимающе. У самого у него приоритеты уже оказались расставлены, и воплощение собственной прихоти затмевало зрелищное действо, отошедшее на второй план. - Пять минут роли не сыграют!
  
  Артем заметно волновался, чувствуя себя не в своей тарелке. Он впервые выступал в подобном амплуа чьего-то персонального ставленника. Все-таки груз ответственности, что не справится и не оправдает оказанного доверия, слегка давили на психику. А еще присутствовали некоторые сомнения: вдруг окажется, что он уже разгубастился, настраиваясь на соревнование, а странный спонсор скажет в последний момент, что это все шутка или проверка на вшивость. И поднимет на смех, дескать, купился, дуралей...
  Как-то не хотелось Тёмке оказаться клоуном среди толпы незнакомых людей.
  Но Роман торопливо и деловито таскал его за собой, о чем-то с кем-то договаривался и, в конце концов, привел его в раздевалку, сунув комплект подходящей экипировки. Подождал, пока Артем переоденется, чтобы пойти в ангар, служивший гаражом стальным двухколесным коням, принадлежащим клубу.
  - Дерзай, я в тебя верю! - напутствовал Роман, покидая стартовую площадку, на которой выстраивались участники намечающегося заезда.
  Для членов клуба, участвующих в профессиональных гонках, призовой фонд исчислялся в денежном эквиваленте. Впрочем, суммы даже за первые места были не такими уж и заоблачными. Для любителей, нерегулярно выходящих на трассу автодрома, предполагались недорогие имущественные призы.
  
  По сторонам Тёмке глазеть было некогда, и он не знал, как реагирует на его потуги Рома, оставшийся вместе с остальными зрителями за ограждением. Удовлетворяет ли мужика вложение денег или тот уже пожалел, что подобная блажь пришла в голову. Надо было сосредоточиться на заезде, и Артем готов был рвать жилы, чтобы превзойти самого себя в жажде победы и довольно нелепой, на первый взгляд, надежде на одобрение и похвалу от постороннего человека.
  Цель была лишь одна - драка за призовые места. Достаточно было и 'бронзы', чтобы выйти в ноль и не остаться обязанным незнакомому парню, сделавшему на него ставку, заплатив взнос за участие и прокат принадлежащего клубу имущества.
  Отец, точнее отчим, всегда приучал Артема к самостоятельности и к тому, что мужик может надеяться только на себя и на лучшего друга. Впрочем, не забывал подчеркивать, что в амурных ситуациях к друзьям все-таки не следует обращаться. А то останешься без девчонки и без друга.
  
  Артем немного сожалел о своем спонтанном решении слепо довериться Роману. Вообще-то он редко шел у кого-то на поводу, стараясь думать о последствиях принятия того или иного шага. Эта сделка выглядела чистой воды авантюрой, и Тёмка не мог понять, отчего он удостоился подобной милости. Это ж нарочно не придумаешь, чтобы так совпали желания и возможности. На Крестную фею, готовую выполнить заветное желание, Роман Поляков как-то мало походил. Разве что ровно с двенадцатым ударом курантов, следуя сказочному жанру, карета превратится в тыкву. Впрочем, до полуночи было еще далеко, вместо кареты у Артема был мотоцикл, взятый напрокат в клубе, а казенное имущество придется сдать сразу после заезда. И желательно в презентабельном виде, чтобы не выплачивать хозяевам указанную в договоре неустойку за порчу собственности. Какой-то незначительный урон, вроде царапин при столкновении на треке, учитывался в страховке, которая входила в сумму взноса.
  Но что-то все-таки в этом взрослом парне было такого, отчего Артем с недоумением отмечал - его потянуло к Роману, как будто он знал его много лет. Тёмке нравилось с ним общаться, приятно было окунаться в какое-то магнетическое обаяние этого мужчины с его самоуверенной жизненной позицией.
  Артему иногда не хватало этой уверенности в себе и своей правоте, хоть он и не признался бы никому в подобной слабости характера. Это его внутренние противоречия. И, возможно, они сами собой пройдут со временем, когда он окончательно повзрослеет и будет твердо стоять на ногах, не завися ни от чьего мнения, даже от родительского. Впрочем, Тёмка и сейчас чувствовал себя достаточно взрослым, отстаивая собственные интересы и позиции. И лишь спустя какое-то время стыдливо признавал, что вновь погорячился в какой-то ситуации, проявив юношеский максимализм и несдержанность.
  Почему-то Роману хотелось доверять и оправдать его надежды на успех.
  
  За рулем байка Артем чувствовал себя не слишком комфортно. Честно сказать, он не ожидал, что для заезда ему достанется такой мощный зверь. И дело было даже не в габаритах мотоцикла и объеме двигателя, потому что, устроители соревнований старались соблюдать более-менее честные условия между возможностями участников. Но этот чужой байк был для него тяжеловат, особенно без предварительной обкатки и ознакомления с техническими возможностями и капризами двухколесного монстра. Лишь бы на сложной трассе не оказалось каких-либо сюрпризов. И это касалось как самого трека, так и поведения участников, а оно порой бывало совершенно непредсказуемым.
  На крутых виражах, вписываясь в поворот, Артем еле удерживал его, зато на прямой трассе автодрома байк показал себя выше всяческих похвал.
  Впрочем, Тёмка все равно предпочел бы более легкий и маневренный. Жаль, у него не было вообще никакого собственного.
  Нацепив шлем, Артем еще раз убедился, что Рома выбирал экипировку со знанием дела. Впрочем, выбирал не он, но именно Поляков дергал тех людей, которые в этом безупречно разбирались, и не собирались прекословить тому, кто только и отстегивал бабки.
  О такой одежде для подобных развлечений Артем не смел и мечтать. Самому быстро на такое шмотье не заработать, а смысл приобретать что-то, если потом не так часто сможешь воспользоваться по назначению? В какой-то мере Тёмка все-таки был практичным человеком.
  Гаденькую мысль о странном расточительстве нового знакомого, арендовавшего байк и экипировку для совершенно постороннего человека, Артем малодушно изгнал, чтобы не портила настроение. Сейчас некогда было распыляться на такие мелочи, главное не облажаться и войти хотя бы шестерку призеров. К тому же приблизительная оценка наручных часов 'заказчика банкета' слегка успокоила совесть юноши.
  
  Удача благоволила, а, может, собственное желание победить и сила воли позволили сделать почти невозможное. И хоть руки тряслись от напряжения (байк и впрямь оказался тяжеловат), но адреналиновая подпитка являлась чем-то вроде блокады для остальных чувств, отводя физическую усталость на второй план.
  Сам заезд Артем в тот раз почему-то запомнил очень смутно: легкий мандраж, ликование в груди от предвкушения бешеной скорости... онемение судорожно вцепившихся в руль пальцев... мысленная затрещина, чтобы внутренне собраться... надрывный рев моторов, скандирование толпы зрителей... визг буксующих в грязи колес, дымовая завеса из выхлопных труб... стартовая прямая... первый поворот... успеть увернуться от столкновения... снова поворот... выровнять байк... увернуться... оценить ситуацию... обогнать мчащегося впереди... снова вираж...
  Несколько кругов по автодрому для зрелищности и накала страстей у наблюдающих со стороны... финишная прямая... иии-и-и... Йес!!! Бинго!!!
  Победа была оглушительной. Каких-то несколько секунд разницы, но они имели значение. Тёмке досталось первое место в заезде!
  И в качестве приза - вполне приличная экшн камера в комплекте с автомобильным видеорегистратором.
  Он стремился к успеху и готов был рвать жилы ради этого, но честно сказать, и сам не ожидал такой удачи.
  Запоздало начало потряхивать от воспоминаний, когда он пару раз буквально на волосок оказывался от травмоопасной ситуации. И не помогли бы сложенные высокими штабелями старые покрышки вдоль трассы, выкрашенные веселой краской. Если на такой скорости тебя со всей дури впечатает в закостеневшую на холоде твердую резину, да еще и придавит мотоциклом, вряд ли получится отделаться лишь синяками и шишками.
  Смертельных случаев, конечно, на его памяти, на этом автодроме не происходило, но покалечиться самому гонщику или раздолбать байк - это обычное дело для столь экстремального вида спорта.
  Впрочем, одна нога (которой пришлось рефлекторно взять на себя роль дополнительного тормоза, выравнивая мотоцикл при входе в очередной вираж) все-таки пострадала. Но это, скорее, даже не вывих, а обычное растяжение. (Спасибо обувке, входящей в комплект экипировки, а то и до перелома было бы недолго). Наверное, в ближайшее время придется похромать, и разориться на эластичный бинт, ну это все пустяки...
  
  А пока что на победителе, облитом откуда-то взявшимся шампанским и пивом (что гораздо уместнее на подобных мероприятиях), висели визжащие девчонки. Тёмка пожалел, что расстегнул казенный комбез, распарившись после гонок, и брызги пойла попали на его повседневную одежду, но это было лишь досадной мелочью, не заслуживающей в данной ситуации особого внимания. Какие-то совершенно незнакомые парни и даже здоровые бородатые и мужики с пивными пузами пытались пожать руку и от всей души (или, скорее, со всей дури) хлопнуть по плечу, а то и просто облапить до хруста в костях, чуть не придушив медвежьими объятиями.
  Тёмка впервые получал столько внимания к своей персоне. Было и приятно, и довольно напряжно. Сердце все еще заполошно качало бурлившую кровь, голова трещала от разноголосого гомона толпы, а на плечах наверняка останутся синячищи...
  Но среди мельтешения этой оравы болельщиков перед глазами и оглушительного гвалта разрозненных фраз, терзающих уши, Артем хотел отыскать того единственно, благодаря кому у него и появился хороший шанс испытать себя. И понежиться в лучах неожиданной и в то же время честно заслуженной славы. Жаль, что это мимолетное состояние. Буквально до следующих выходных, когда состоится очередная гонка, в которой определится новый фаворит. На постоянное подтверждение высокого статуса у него банально нет средств и времени. Это сейчас, пока учеба только началась, он мог себе позволить побалбесничать в выходные, но проживание отдельно от родителей, да и вообще выживание в условиях негостеприимной к приезжим столице, требовало иных развлечений - поиска стабильного заработка и полной отдачи сил на ниве образования. Артем понимал, что так или иначе от армии ему не отвертеться. И, в общем-то, не собирался отлынивать от почетной обязанности дееспособных граждан мужского пола послужить Родине. Просто опасался, что после службы учиться будет намного труднее, поэтому предпочитал сначала закончить хороший вуз.
  
  Неизвестно, сколько бы продолжалась эта вакханалия с желающими сфоткаться рядом с симпатичным парнем, тем более что свинцовое небо наконец-то обрушило на землю тонны воды. Осенний холодный дождь перемежался с колючей крупой, больше похожей на град, чем на слипшийся снег, и поспособствовал быстрому остыванию страстей.
  Да и этот заезд на сегодня был последним. Обычно самые сильные впечатления народ получает, наблюдая заезд гонщиков в категории 'профи'. Но те будут соревноваться в мастерстве лишь завтра. На сегодня они тоже откатали свое время...
  Кто-то поспешил ретироваться, кто-то из подогретой пивом молодежи продолжал, не обращая внимания на погодные условия, радоваться жизни.
  Артем почувствовал, как постепенно успокаивается пульс и просыпается зверский аппетит...
  Но следовало еще сдать арендованное имущество местной администрации и найти способ добраться до дома. Общественный транспорт в виде раздолбанных маршруток ходил довольно редко. А до остановки рейсового автобуса надо было топать почти пару километров пешком. Поврежденные связки голеностопа все больше давали о себе знать.
  Нужно было поторопиться, пока нога окончательно не распухла и не разнылась, чтобы успеть дохромать до родной общаги и отлежаться. Хорошо, что завтра воскресенье и можно будет с чистой совестью полдня проваляться в постели, забив на набег в столовку. Может быть, кто-нибудь из сердобольных приятелей поделится жратвой из собственных запасов. Он же всегда, как положено, 'проставляется' на этаже, когда родители присылают домашние гостинцы...
  
  Рома оказался поблизости неожиданно, когда Артем уже было отчаялся отвязаться от настойчивых притязаний каких-то ушлых девиц. С одной стороны это внимание было приятным, а с другой - обременительным. Чем обычно заканчиваются такие спонтанные проявления эмоций и свидания без взаимных обязательств, Артем знал (правда, понаслышке). Что с этими девчонками делать, когда разговаривать станет не о чем, он теоретически тоже представлял. Только пугала неопределенность: во-первых, куда с ними пойти, если наличности кот наплакал, а, во-вторых, как его привередливый организм отреагирует в самый последний, ответственный момент, если, конечно, дойдет до него? Предыдущий неудачный опыт близости с девушкой принес разочарование и массу комплексов. Видимо, что-то внутри противилось против мимолетных отношений, а на серьезные у Тёмки не было подходящих кандидаток.
  Аккуратно, но непреклонно Рома вклинился в его окружение, отстранив мимоходом кого-то из толпы новоявленных поклонниц:
  - Пойдем, провожу, - предложил мужчина, выручая оккупированного приятеля. - С победой тебя! Молоток!
  - Спасибо! - зарделся довольный Артем, удостоившийся крепкого рукопожатия.
  - А что с ногой? Мне показалось, ты прихрамываешь?
  - Растяжение, наверное, - предположил юноша, преисполненный благодарности за избавление от обременительного общения с болельщицами и болельщиками.
  - Засада... - нахмурился новый приятель. - Ну ничего, потерпи. Или в травмпункт заедем? Тут, кстати, тоже есть мед.кабинет. По идее, там кто-то должен дежурить в дни соревнований.
  - Да не надо, Ром, само пройдет. На мне, вообще, все, как на собаке, заживает, - похвастался Артем, поправив запихнутую за пазуху коробку с призами.
  - Ты здесь с кем-то?
  - Да нет. Сам по себе...
  - Тогда я тебя до дома подброшу, - решил Роман.
  - Я в общаге университетской живу на юго-западе. Можно просто до ближайшего метро, если тебе не по пути, - на всякий случай предупредил Артем, обрадовавшись неожиданному предложению.
  В такую мерзкую погоду ковылять под дождем с поврежденной ногой пару километров до остановки автобуса, который привезет его лишь до автостанции на окраине города, а потом еще осилить несколько пересадок в городском транспорте, не было никакого желания.
  - Да пофиг, - пожал плечами Рома. - Я не тороплюсь никуда.
  
  У Полякова оказался приличный внедорожник (участие в гонках он принимал на клубной машине). Артем даже постеснялся в своей мокрой от дождя, слегка пропитавшейся брызгами шампанского и пива одежде ломиться в салон.
  - Давай-давай, - подбодрил Ромка, усмехнувшись, заметив смятение на лице юноши. - Все равно пора в сервис гнать, заодно и почистят все. Проголодался?
  - Ага, - не стал скрывать Тёмка, просто не видя смысл притворяться.
  - Оно и понятно, - кивнул Рома своим мыслям. - В приличный ресторан нас вряд ли пустят в таком виде, - скептически окинул он взглядом спутника. Да и сам молодой мужчина был одет более чем демократично. - Можем заехать в пиццерию, тут неподалеку есть вполне пристойная забегаловка.
  - Может, лучше в МакАвто? - застеснялся вдруг Артем своего непрезентабельного вида, представив, как их сторонятся посетители, или охрана попросит удалиться, окинув взглядом одежду в пятнах от пива. Как-то неловко получится. Унижаться Артем терпеть не мог. К тому же в его представлении, Биг-Мак и стакан колы стоили примерно, как половина пиццы, а на целую коробку разоряться слишком расточительно при его стесненных средствах.
  Рома кивнул, уверенно выводя машину на трассу с разбитой многочисленными авто-мото средствами импровизированной стоянки (на заасфальтированной площадке не всегда хватало места желающим). А такому четырехколесному монстру, как у Романа, раздолбанные, размокшие от грязи колеи были нипочем.
  'Как на танке или на тракторе...' - с невольным уважением подумал Тёмка, немного расслабляясь в тепле салона.
  Поначалу он даже и не почувствовал, что из-за мокрой одежды начал мерзнуть. И только когда, избавившись от арендованного имущества, и в толпе других, спешивших сегодня покинуть трек, вышел на открытую местность к стоянке машин, почувствовал, как ледяной ветер пробирает до костей, а за шиворот сыплется снежная изморось.
  Его курточка 'на рыбьем меху', как шутил отчим по поводу синтепоновой подкладки, совсем не спасала от такой поганой погоды. Надо было все-таки забирать из дома пуховик. Но Тёмка надеялся, что до зимы еще далеко, и он успеет смотаться домой. Или родители приедут проведать его и захватят зимние тряпки. Все равно толком хранить негде. В их комнате в общаге (впрочем, как в других) постоянно тусуется куча народа. И никто особо не заморачивается в том, чтобы что-то 'одолжить на время'.
  Ромка даже не спрашивая, нужен ли подобный сервис, включил обогрев салона и подогрев сидений.
  - Кресло можешь отодвинуть назад, - кивнул он. - Ногу вытянешь. И кроссовок расшнуруй и сними.
  - Да нормально и так, а то потом не натяну, - смущенно улыбнулся Артем, с приязнью взглянув на своего спутника. Любимые кроссовки он таскал, что называется, и в пир, и в мир третий месяц подряд. Да и носки были не первой свежести. Дождаться своей очереди, чтобы постирать вещи в единственной работающей на два этажа общаги стиральной машине, было крайне проблематично. Так что лучше уж как-нибудь обойдется без подобного стриптиза.
  Хотя из-за участливого замечания стало веселее. Мелочь вроде бы, но эта неожиданная забота приятно удивила. Пока что Тёмка чаще сталкивался с тем, что здесь, в большом городе, каждый сам за себя в ответе, и особо рассчитывать на дружескую поддержку не приходится. Да и то верно, кто они друг другу - так, жизнь столкнула на некоторое непродолжительное время в подходящих условиях, а затем развела в стороны. И, скорее всего, пути-дороги и интересы больше не пересекутся, зачем распыляться по мелочам? Так никакого душевного тепла не напасешься, слишком расточительно получается. За прошедший год самостоятельной жизни в столице Артем успел многому научиться и избавиться от розовых очков.
  У него абсолютно не было причин доверять этому молодому мужику, и все-таки он ему почему-то доверял и ловил себя совершенно на идиотской мысли, что именно таким другом, который его понимает с полуслова, с полувзгляда, хотел бы обзавестись.
  Вот только друзья с неба не падают, и для того чтобы можно было переводить кого-то из статуса приятеля в верные товарищи, следовало сожрать не один пуд соли, и пройти проверку временем...
  Пока что Артем просто расслабился, наслаждаясь приятной ломотой натруженных мышц, из которых постепенно уходило напряжение и холод, а задницу уже ощутимо начало припекать. Тёмка расстегнул куртку и стянул с головы бейсболку. Длинная прядь, выбившаяся из прилизанной челки, упала на лицо. Парень недовольно фыркнул, пятерней заправив ее за ухо, но через мгновение она снова загородила ему глаза. Артем привычным жестом стянул резинку с куцего хвоста и снова собрал волосы в опрятную прическу.
  Свои манипуляции он проделал на автомате, даже не задумываясь, какое впечатление эта сценка произвела на его спутника, поспешившего сосредоточиться на дороге. Вообще-то Ромке было по-барабану, какой длины волосы предпочитали его временные дружки, лишь бы их прическа не раздражала его чувство прекрасного, и выбранный ими образ не вызывал внутреннего отторжения.
  А вот в случае с этим парнем Поляков даже не нашел, к чему именно придраться. Нет, по мелочам, конечно, можно было бы отыскать кучу изъянов, но, в общем и целом, не получалось. И стильный, аккуратный хвостик, в который были собраны светлые прядки, довольно гармонично вписывался в созданный юношей образ. Ничуть не умаляя внешних достоинств мужественности, а, наоборот, придавал ему некоторой пикантной бунтарской индивидуальности.
  
  Рома с живым интересом наблюдал за непосредственной щенячьей радостью, с которой усевшийся в машину Артем первым делом принялся потрошить свой приз. Раскрыв упаковку, он вытряхнул себе на колени камеру, и теперь с интересом вертел ее в руках, время от времени заглядывая в прилагающееся описание технических характеристик.
  Полякова самого слегка потряхивало. И Роман даже не мог определиться от чего именно - то ли от холода, забравшегося и под его куртку, то ли из-за присутствия в непосредственной близости этого парнишки.
  - Ром, а можно обогрев сидений уменьшить? Или лучше совсем убери, - не выдержал Тёмка, состроив умоляющую рожицу. - Иначе яйца вкрутую сварятся.
  - Да легко! - отключая функцию, загоготал Роман. Слишком уж много вариаций на тему спасения аппетитной задницы и прочих мужских причиндалов у него возникло после этой фразы Артема.
  - Фух... - блаженно откинулся юноша на спинку кресла. - Вот это кайф!
  - Помни мою доброту, - хмыкнул Рома.
  - Век не забуду, - машинально отозвался Тёма.
  Видимо, наигравшись с экшн-камерой, он аккуратно упаковал ее в коробку, любовно погладил ладонью яркий картон и, словно спохватившись, обернулся к сидящему за рулем:
  - Слушай, Ром, это же, в общем-то, твой приз...
  - В смысле? - не понял Роман, покосившись на спутника. - Ты же выиграл.
  - Ну... - замялся юноша, - если бы ты не дал мне возможности поучаствовать...
  - Да ну, не выдумывай! - отмахнулся Поляков. - Ты размялся, я - развлекся, и не ошибся, поставив на тебя. День прожит не напрасно. Не парься, Тём. И у меня уже есть одна, - указал он на девайс в собственной машине, великодушно умолчав о том, что у него-то покруче будет, - зачем мне вторая?
  - Да мне, честно говоря, ее и прицепить-то не на что, - вздохнул юноша. - Разве что на велик? Да и тот дома остался. Лучше бы за первое место, а не за второе давали мойку высокого давления...
  - Чем лучше?
  - Можно было бы отцу отдать. А такие 'игрушки', - кивнул Артем на камеру, лежавшую у него на коленях, - он себе в машину вряд ли поставит. Да и объясняться придется, откуда она взялась, зачем на такие прибамбасы потратился... - задумчиво почесал он кончик носа.
  - А правду сказать? - поддел Роман. - Что ты ее не покупал, а честно выиграл?
  - Боюсь, вместо благодарности, получу порцию 'дюлей', - криво усмехнулся Артем. - Родители вообще против того, чтобы я близко к мотоциклу подходил. Сколько раз клянчил, обещая примерное поведение, - пожаловался Тёмка, - на все будущие дни рождения и праздники разом - один единственный подарок просил, блин!
  - Не убедил? - хмыкнул Рома, любуясь разоткровенничавшимся парнишкой.
  - Не-а, - сокрушенно вздохнул спутник. - Уперлись, как... не знаю кто! Заладили, дескать, я у них один - надежа и опора на старости лет... Эх... Да ладно, что-нибудь придумаю! - будничным тоном продолжил он. - А ты точно не претендуешь на эту приблуду?
  - Да нет, конечно, - уверил Роман. - А на родителей не обижайся, Тём. Мои - такие же. До сих пор на мозги капают по любому поводу, хотя и живу отдельно, и в долг не прошу, сам достаточно зарабатываю.
  - Да ладно? - слегка удивился Артем. - Теперь-то за что на тебя наезжают?
  - Находят причины, - уклончиво отозвался Роман, не собираясь вдаваться в подробности щекотливых тем пререканий с предками. - Тёмыч, любые нормальные родители будут беспокоиться за своих детей, даже когда у тех собственные дети появятся. Это сродни инстинктам. А уж про то, сколько случаев нелепых и обидных смертей байкеров-любителей...
  - Вот тут я с тобой не соглашусь, - заупрямился Артем, видимо, для него это все-таки была болезненная тема. - Если брать статистику, то автомобильных аварий гораздо больше...
  - Но не забывай, что в основном на мотоциклах гибнут и калечатся молодые парни, - перебил Поляков. - Отсюда и сострадания у людей больше к таким несчастным случаям. Толком-то даже и не пожили, детей не успели завести. Естественно, что родители переживают, как бы что-то не произошло с собственным отпрыском.
  - Нуу, не знаю... Если рассматривать с этой точки зрения...
  - Вот именно! Когда у тебя появятся собственные дети, наверняка лучше поймешь своих предков.
  - Вот и они мне так же говорят, - вздохнул Тёмка, провожая в боковом зеркале взглядом стремительно отстающий рейсовый автобус, который они только что обогнали.
  Тёма успел заметить, что тот был забит битком. Многие из молодежи, готовой проводить досуг на загородном автодроме, пока еще не имели личных транспортных средств, и не всегда удавалось напроситься с кем-нибудь за компанию на машине или на мотоцикле. Так что по выходным выручку на этом маршруте они автопарку обеспечивали.
  Несколько раз Ромкину машину, следовавшую на приличной скорости, в легкую обходили на мотоциклах. Но Артем сейчас совсем не завидовал беднягам, в такую отвратительную погоду вынужденным гонять без надежной крыши над головой. Байкерский сезон уже заканчивался, пора ставить двухколесных коней на прикол до самой весны.
  Все-таки хорошо, что Поляков предложил его подкинуть. На этот автобус он бы точно не успел дохромать с поврежденной ногой. А следующий должен был подъехать с интервалом в сорок минут. Дожидаясь, околел бы на остановке от холода и злого ветра.
  Парень невольно порадовался своему везению. А уж когда Роман свернул к одноэтажному строению с яркой вывеской, изображающей аппетитную пиццу, отогревшийся и разомлевший Тёмка почувствовал себя просто счастливчиком.
  
  В пиццерии они все-таки не стали усаживаться за стол, забрав с собой четыре огромные коробки. Артем удивился, но промолчал. Потому что у него самого настолько подвело желудок, что он готов был сожрать три из них самостоятельно.
  От протянутых Тёмкой денег, чтобы купить еду вскладчину, Рома отказался, удивленно мазнув по купюрам мелкого достоинства взглядом.
  - В другой раз ты угощаешь, - бросил он небрежно, дав понять, что не собирается довольствоваться разовой встречей.
  С одной стороны эта самоуверенность Артема немного покоробила, а с другой дала повод порадоваться, потому что все, что он наскреб по карманам на добровольный взнос, было на самом деле и всей его наличностью на ближайшее время. Так что Поляков невольно избавил его от угрызений совести и бесславной смерти от голода.
  
  Роман взял пиццы с разной начинкой. Одну 'Четыре сыра' они по-братски разделили прямо в машине, съехав на обочину и жадно накинувшись на еду, пока расплавленный сыр еще не остыл и смачно тянулся длинными полосками.
  Набрасываясь на один и тот же облюбованный кусок и нечаянно встречаясь пальцами, Ромка шутливо возмущался, но уступал голодному проглоту лучшие куски, а Артем давился дармовой едой и тоже был до неприличия доволен. Почему-то с этим парнем, с которым знаком всего несколько часов, было очень легко и свободно. А, может, он просто интуитивно почувствовал зарождающуюся духовную близость.
  И ни один тревожный звоночек не дребезжал, когда он согласился доедать оставшуюся пиццу, запивая купленным в придорожном магазинчике пивом (Рома расщедрился на целую упаковку), когда тот пригласил его к себе, напомнив, что живет отдельно от родителей.
  В университетское общежитие Тёмке немедленно возвращаться не хотелось. Хотя следовало бы переодеться в чистые тряпки и отлежаться хотя бы сутки. Но в выходные наверняка в общаге царил кавардак. А вещи уже практически высохли прямо на нем.
  Даже поврежденная нога, находясь в относительном покое и тепле, не так сильно ныла.
  
  ***
  
  Выйдя из машины у высокой типовой башни из светлого кирпича, стоявшей в окружении пятиэтажек спального района, Артем даже не особенно приглядывался к месту, куда его занесло. Никаких посторонних мыслей о том, как он будет отсюда выбираться поздно вечером, чтобы добраться до места своего временного пристанища тоже не посетило.
  Рома вручил ему ключи, велев закрыть машину, а сам загрузился коробками с пиццей, упаковкой пива и небольшим пакетиком из аптеки, в которую они зарулили буквально возле дома.
  
  Первым делом хозяин квартиры отправил прихрамывающего парня в душ, выделив ему чистое полотенце. Артем без всякой задней мысли и не подумал запереться. Скинув свои тряпки, юноша шустро забрался в ванную, задвинул полупрозрачную занавеску. И теперь, нежась под теплыми струями воды, льющимися из исправно работавшей лейки, наслаждался изумительной чистотой небольшого помещения (по сравнению с общаговскими душевыми), размышляя, каким бы из выставленных на полочке гелей и шампуней воспользоваться...
  Рома, видимо, тоже не страдал излишней щепетильностью, потому что без стука вошел забрать Тёмкины вещи, оставив взамен джинсы и футболку из личных запасов. И буквально застыл, чувствуя, как оживает собственный член, когда узрел силуэт парня, нежащегося под струями воды за занавеской.
  Тому и в голову не пришло стесняться мужского взгляда. Что он никогда не был в мужской раздевалке и душевой, что ли? После тренировки в университетском спортзале вид голых парней, в плотном облаке специфического амбре мокрых тел, потной одежды и вонючей обуви, как-то не способствовали посторонним фантазиям. Рома ничуточки не выглядел озабоченным мужскими прелестями, а Артем не имел никаких внешних физических изъянов, из-за которых мог бы страдать парень его возраста, и как-то не часто встречался с людьми нетрадиционной ориентации, чтобы побеспокоиться о безопасности собственной задницы.
  Тёмку все еще не отпускало пережитое на автодроме: радость победы, избыток внимания от непостоянных поклонников, знакомство с приятным человеком... Все эти события вместе будили в его душе что-то странное. Возбуждающее, подталкивающее к дальнейшим подвигам.
  Наверное, надо было все-таки вернуться в общагу и влиться в привычную тусовку. Можно было завалиться в койку и до одури порезаться в какую-нибудь игрушку на планшете соседа. Или, например, присоединиться к компании студентов, проживающих на его этаже. По выходным, если некуда было податься в такую мерзкую погоду, они обычно устраивали спонтанные сабантуйчики с выпивкой, картишками или нардами. Или вообще напроситься с одногруппниками в женский корпус. Может быть, и ему перепало бы сегодня радости плотских удовольствий. Когда-то же надо начинать. Смешно сказать, что он, дожив до восемнадцати, еще не трахнул ни одну телку. Естественно, об этой пикантной подробности, уязвляющей его мужское самолюбие, не догадывались даже старые друзья, оставшиеся в родном городе, не говоря уж о просто приятелях из универа. Потому что оставаться девственником было как-то даже неприлично и вызывающе при нынешних временах и нравах. И наводило на определенные мысли по поводу его неполноценности и несостоятельности.
  
  Рома сглотнул, поправив болезненно упершийся в туго натянувшуюся ширинку член, и заставил себя отвести глаза от соблазнительного силуэта юноши.
  Уловив чужое присутствие, Артем высунул голову из-за занавески. Длинные, потемневшие от воды пряди висели сосульками, занавешивая красивое лицо, и Ромке страсть как захотелось дотронуться до них пальцами, чтобы убрать за ухо и любоваться точеными чертами.
  Тёмка был еще по-юношески строен, даже скорее, худощав (впрочем, с чего бы нормальному студенту, оторванному от папы с мамой и родительских харчей, жировать?), но чувствовалось, что высокий парень обретет приличную форму, заматерев, потому что хорошо и пропорционально развит физически. И Роману это безумно нравилось. Субтильные парни (а Нижними чаще всего и оказывались именно такие), хоть и не спутаешь их с девушками, уже приелись. Все его предыдущие мальчики были симпатичными на мордашку. Разве что кроме художника Ивана, но тот брал другим. Рядом с ним было тепло и спокойно, но в то же время сферы их интересов вне постели разительно отличались, и поэтому отношения были хоть и стабильными, но скучными и, наверное, тяготили обоих.
  Вот с последним его любовником, Витюнчиком, скучать не приходилось. Красивый мерзавец, беззастенчиво пользовавшийся привилегиями фаворита, чем-то даже забавлял Рому. Интересно было бы приручить этого змееныша. Но чем дольше они встречались, тем больше Ромка убеждался, что горбатого только могила в состоянии исправить. Витя был требовательным и жадным не только в постели, но и вне ее, к тому же понятие о верности, хотя бы во временных отношениях, он не имел.
  А вот подобного пренебрежения к собственной персоне Рома терпеть не мог. И едва уличив Витька в двуличности, расстался с ним, сожалея о потраченном на неблагодарного любовника времени, хотя отдавался тот самозабвенно и вполне профессионально. Впрочем, для дорогой шлюхи это нормальное качество. Во время секса Рома не испытывал неприязни, погружаясь в процесс и абстрагируясь от всего остального. Но вот после сексуальной разрядки оставалось горькое послевкусие и отвращение к тому, что опять не смог справиться с собственной слабостью: '...и лучше уж один, чем вместе с кем попало...' - это не про него. Отказывать себе в мелких радостях, вроде снятия сексуального напряжения, он не считал нужным. И в то же время...
  Может быть, пора уже перестать быть таким наивным? Мать утверждала, что большинство людей просто не знают, как демонстрировать свои положительные черты или умело преподносить их. А вот весь негатив так и прет, вызывая отторжение у окружающих. В конце концов, все живые люди со своими тараканами в головах и понятиями о добре и зле, и идеальных просто не существует в природе. Пороков великое множество, ну и как тут устоять от соблазнов...
  Но Ромка не хотел держать рядом с собой человека, который, не задумываясь, предаст. На которого невозможно рассчитывать, который не разделяет твоих повседневных интересов и увлечений, не понимает твоих возможностей и потребностей... Нет, хорошо, что он дал Витьке от ворот поворот. Это не тот человек, который достоин его внимания и того, чтобы тратить на него свое время и немалые средства.
  
  Тёмка слегка запаниковал:
  - Ром, ты куда поволок мои вещи?!
  - В стирку кину. Я тебе чистые принес, - хрипло пробормотал Роман, стараясь абстрагироваться от неуместных мыслей и умерить пыл разыгравшегося воображения.
  - Да ладно, я бы и так походил. До вечера не успеют высохнуть, а мне в общагу до 23.00 надо вернуться, а то на вахте не пустят.
  - Во-первых, твоя одежда все еще влажная после дождя со снегом, во-вторых, когда засохнет - будет противной и с заскорузлыми пятнами там, где пивом заляпана. А, в-третьих, от твоих тряпок просто жутко воняет, - демонстративно поморщился Рома. - У меня стиральная машина с хорошим отжимом. К вечеру уже все высохнет, не беспокойся.
  Тёмка и сам чувствовал противный запашок смеси пота, пива и несвежих носков, поэтому неохотно сдался, соглашаясь с вескими доводами.
  Быстренько приняв душ, Артем порадовался, что на нижнее белье ретивый знакомый не покусился. Облачившись в свои труселя и слегка великоватые ему джинсы и футболку хозяина (Рома все-таки был чуток посолиднее в плечах и бедрах), Артем выбрался из ванны.
  
  Роман уже загрузил вещи Тёмки в стиральную машину, стоявшую в кухне (лишив его возможности передумать остаться в его доме на ближайшее время), запихнул банки с пивом в морозилку и теперь ожидал парня, чтобы оказать своему гостю, коварно заманенному в логово, первую помощь.
  Артем вышел заметно прихрамывая. Хозяин квартиры вытряхнул из аптечного пакета эластичный бинт и какую-то мазь. Едва увидев замявшегося в дверях комнаты парня, Роман с чистой совестью велел ему усаживаться на постель и закатать штанину, чтобы он мог наложить тугую повязку, обеспечивающую неподвижность травмированного голеностопа.
  Проявление заботы со стороны Полякова Артему было странно, но в то же время приятно, и отказываться он не спешил. Утолившее первый голод, разомлевшее от тепла и чистоты тело требовало отдыха. Что уж отказываться от комфортного сервиса, раз предлагают?
  Да и подсознание настойчиво советовало расслабиться, пока есть возможность.
  Достаточно профессионально упаковав Тёмкину конечность в повязку, Рома удовлетворенно выпрямился.
  - Сиди здесь, я сейчас по-быстрому в душ смотаюсь и пиццу разогрею, - велел он, кинув гостю в руки пульт от телевизора.
  - Оки, - отозвался Артем, с интересом озираясь по сторонам.
  
  Рома и впрямь отсутствовал не больше десяти минут. Артем только краем уха отметил характерный писк микроволновки, заглушаемый льющейся в ванной комнате струей воды.
  - Ща еду притащу, - сообщил Ромка, появившись в дверях одетым лишь в домашние спортивные брюки.
  Тёмка скользнул взглядом по его обнаженному торсу, невольно почувствовав легкую зависть к превосходной физической форме следящего за собой парня.
  - Да пошли на кухню, чтобы не мусорить в комнате, - запротестовал было Артем, наконец-то бегло рассмотрев и оценив интерьер холостяцкой квартиры.
  Не похоже было, что здесь хотя бы время от времени обитает женщина, а, значит, и убираться Ромке приходится самостоятельно. Тёма терпеть не мог производить уборку, хотя и не противился тому, когда это действительно надо было делать.
  Домашнее хозяйство вела мать, а у них с отчимом были вполне себе мужские обязанности - наладить-починить, если что-то сломалось в доме по части сантехники, электрики или плотницкому делу. Помочь дотащить сумки с покупками, встретить мать, если та возвращалась поздно вечером со смены, когда ее временно переводили на другой участок, чтобы уж совсем не сидеть дома или отправиться в отпуск за свой счет, когда распустили несколько цехов на комбинате. Семья Кашкиных никогда не бедствовала, но и лишней копейки практически не водилось в доме.
  Так что Артем умел ценить чужой труд.
  Рома отмахнулся от предложения, достал из шкафа футболку, чтобы не смущать мальчишку, щеголяя перед ним раздетым, и скрылся в кухне.
  
  А потом они сидели на полу, привалившись спинами к ребру разложенного дивана, снова шутливо отбирали друг у друга куски разогретой пиццы, чокались запотевшими банками с пивом, вяло обсуждая передачи спортивного канала (сначала шел бокс, потом футбол, затем кикбоксинг...) и довольно оживленно припоминая какие-то случаи из собственной жизни. Причем обоим одинаково нравилось и слушать друг друга, и делиться своими впечатлениями, мыслями, эмоциями относительно того или другого момента, всплывавшего в беседе.
  А потом пиво кончилось, и Рома достал коньяк из своих стратегических запасов. В бутылке оставалось меньше половины, зато забористый благородный напиток, смакуя его маленькими глоточками, оказалось приятно перекатывать на языке, наслаждаясь богатым букетом послевкусия.
  Честно сказать, по мнению Артема, водка была бы уместнее, но юноша решил, что не стоит привередничать. Да и когда и где он еще попробует дорогущий напиток?
  Тёмке нравилось в гостях. Он уже вполне освоился в этой атмосфере гостеприимного дома, привык к чужим, незнакомым запахам, приглушенным звукам, доносящимся сквозь стены многоэтажки. Приспущенные жалюзи на окнах большой комнаты не позволили заметить, что ночь уже совсем близко. Они приехали домой, когда темно-серое небо пасмурного дня походило на вечернее. А пока отогревались, трапезничали, болтали и смотрели телек, и вовсе потеряли счет времени.
  В очередной раз сподобившись дохромать до туалета, чтобы освободиться от излишком пива, Артем кинул взгляд на окно кухни, видневшееся в приоткрытую дверь, и встрепенулся, судорожно пошарив по карманам в поисках сотового телефона. Если его не подводило зрение, то за окном уже давно царил поздний вечер.
  В чужой одежде его мобилы не наблюдалось. Артем вышел в коридор, пошарить в кармане своей куртки, но выяснилось, что верхнюю одежду Рома тоже постирал. Правда, все, что было в карманах, вынул (Артем время от времени забывал про подобную предусмотрительность). И все его невеликие пожитки теперь были свалены кучкой на тумбочке в прихожей: мобильник, несколько купюр мелкого достоинства, горсть мелочи, студенческий проездной, полупустая пачка сигарет и новенькая зажигалка.
  Сотовый телефон окончательно разрядился, и не то что позвонить, даже просто узнать время оказалось невозможно.
  - Ром, который час?
  - Да еще рано, - удивился Ромка, глянув на наручные часы, - без двадцати десять.
  - Мне в общагу пора, - с сожалением признался Тёмка, занервничав, потому что не слишком хорошо себе представлял, сколько по времени будет добираться до нужного места. А принявший на грудь Рома уж точно не повезет его. И как тут обстоят дела с общественным транспортом в субботний вечер, Артем тоже представлял слабо.
  
  Расслабившийся было Ромка, наслаждался безмятежной болтовней с парнем, с которым, оказалось, пересекались многие интересы (в частности, увлечение экстремальными видами спорта, походами, желанием проверить потенциал собственных возможностей, толкающим на разные авантюры, из-за которых по молодости не раз влетало от родителей), и откровенно блаженствовал. Ситуация умиротворяла и одновременно возбуждала молодого мужчину. Как выяснилось, у них даже предпочтения в жанрах фильмов были общими. Правда, вот музыку любили разную. Но это не так уж важно...
  Обсуждая различные темы, Роман отчаянно боялся что-нибудь ляпнуть, выдавая свои нетрадиционные наклонности. Этот мальчишка нравился ему, хотя Поляков предпочитал более взрослых приятелей. Десять лет разницы, как выяснилось, могло стать большой проблемой в разрезе взаимопонимания людей из разных поколений. И в то же время, еще ни с одним из своих временных любовников Ромке не удавалось настолько проникнуться к ним расположением буквально с первых слов, с первого взгляда...
  В конце концов, даже если этот парень останется для него хорошим приятелем...
  'Нет! - кисло признался самому себе Рома. - Просто приятелем Артем быть не может хотя бы потому, что он сам не выдержит издевательства над собственной природой. Не настолько же он мазохист, чтобы быть рядом с человеком, к которому отчего-то тянет как магнитом, и держать себя в руках, даже не пробуя соблазнить на большее?'.
  Этого эгоистичный товарищ, привыкший, так или иначе, добиваться желаемого, позволить себе не мог.
  Но не мог и отпустить мальчишку, который, может быть, уже завтра пожалеет о том, что убил вечер с ним, вместо того чтобы свалить с какой-нибудь симпатичной девчонкой в клуб или кафешку, а потом затащить ее к себе и вдоволь покувыркаться (дело-то молодое). Поляков еще помнил себя в таком нежном возрасте, когда хотелось кидаться на все, что шевелится...
  Осознав, что настал переломный момент, Роман резко поднялся и отправился проверять сохнувшую в ванной одежду. Батареи центрального отопления пока еще не затопили, и самое теплое место в его квартире оказалось именно в ванной, где воздух нагревался от трубы с горячей водой.
  Высохли лишь туго обмотанные вокруг змеевика Тёмкины носки. Надо было так же намотать и джинсы, но их просто повесили, аккуратно расправив. Остальные вещи все еще оставались влажными, и расстроившийся Артем обескуражено потянулся снять свои джинсы с батареи, надеясь, что не отморозит по дороге домой ничего важного.
  - Ты куда? - удивился Ромка, остановив его порыв. - Оставайся уже до завтра. Места хватит. У меня два дивана в квартире, так что ночлег обеспечен.
  Возможно, будь Артем более трезв, он бы и не согласился на подобное предложение, но от выпитого пива, сверху отшлифованного коньяком, жарко обжегшим внутренности и теперь, казалось, приятно растекающимся по всему телу, парень уже слегка осоловел.
  - А... и ладно! - решительно махнул он рукой. Предупреждать своего соседа по комнате в общаге, что не придет ночевать, Тёмка не посчитал нужным. Тот, небось, только обрадуется возможности воспользоваться его отсутствием в личных целях. Бывало и такое, что приятель просил среди ночи свинтить куда-нибудь в соседнюю комнату, чтобы позабавиться со сговорчивой подружкой.
  Съеденная днем пицца давно уже усвоилась, и Рома отправился инспектировать свой холодильник на предмет чего бы еще пожрать. Он пока еще не чувствовал голода. Потому что его мучил голод совсем другого плана, а вот своего гостя, страдающего нормальным для его роста и возраста метаболизмом, и, соответственно, аппетитом, следовало подкормить.
  Потом они снова пили, болтали о какой-то ерунде, пытались философствовать с умным видом, изрекая пьяные банальности и заумности...
  В какой-то момент поднявшись, Ромка поставил бокал с коньяком на телевизор. А потом, рассказывая очередную байку из своей бурной жизни 'в лицах', размахивая руками для пущей наглядности происходивших событий, задел его, и содержимое недопитого бокала пролилось на внутренности, через щели над задней крышкой кинескопа. Сразу послышался треск закоротивших микросхем, от поврежденных деталей завоняло характерным душком оплавленных проводов. И во всей квартире вырубился свет.
  Ромка смачно выругался, моментально, в отличие от впавшего в ступор Артема, сообразив выдернуть шнур из розетки, и отправился проверять пробки, надеясь, что их просто выбило, и не придется вызывать дежурную бригаду электриков. К счастью, пакетник просто автоматически вырубило и, после того как он передернул тумблеры, в квартире снова воцарилось электрическое освещение.
  Артем распахнул форточку и, скинув хозяйскую футболку, пока что пытался разогнать ею едкий дым. Парень здорово расстроился из-за инцидента, но вернувшийся с лестничной площадки в квартиру Рома, заставший полуодетого гостя, сглотнул и поспешил успокоить юношу.
  - Говно вопрос, Тём! Я все равно собирался менять его. Этому телевизору уж лет не знаю сколько. Еще в 90-х покупали. Представляешь, даже ни разу не чинили его. Вот же раньше делали вещи! Мне просто нравилась цветопередача, для глаза приятно, не раздражает. А то есть такие, что фиг настроишь, как хочется. Да и не было у меня первоочередной необходимости в приобретении новой техники. Родители купили себе новый телек, а этот мне сбагрили. Я хотел потом отвезти его на дачу. Там все равно еще не достроено, так что пока вполне перебивался.
  - Надо попробовать починить. Я немного разбираюсь, - уверенно произнес Артем. - У тебя фен в доме есть? Давай просушим внутренности?
  - Да ладно тебе, - усмехнулся Рома беспечно. - Фен-то в доме, естественно, есть. Но, думаю, это уже не поможет. Да и древние платы к этому ящику будет сложно разыскать. У меня даже схемы от него нет. Хотя, может, у родителей в квартире где-нибудь валяется Но, боюсь, ремонт встанет ненамного дешевле, чем купить такой же новый. К тому же, точно таких, небось, уже и в продаже-то нет. Разве что на ebay полазить?
  - Ром... я, правда, могу попробовать, - Артему показалось важным как-то компенсировать негатив, разрушивший приятную атмосферу уютной ауры квартиры из-за этого инцидента.
  Он почему-то чувствовал и собственную вину, будто сам угробил хозяйский любимый раритетный телек. Впрочем, у Тёмки дома был почти такой же, хоть и попроще, и показывал вполне исправно. И в том, что у Sony Trinitron и впрямь были приятные глазу цветовые характеристики, Артем был согласен. От чудовищного контраста ярких красок некоторых не менее известных марок, перевирающих настоящее положение дел, у него самого начинали уставать глаза, когда приходилось смотреть телевизор дома у кого-нибудь из приятелей. Не зря же говорят, на вкус, на цвет...
  К тому же, ведь если бы не его присутствие в доме, вряд ли Роман сам себе принялся рассказывать смешные и забавные случаи, бродить по квартире, распивая коньяк и размахивая руками.
  - А необходимые платы можно на радио-рынке поискать, только не знаю, сколько они стоят, - замялся Тёмка, мысленно сетуя на свою ограниченность в средствах.
  - Тебе, правда, хочется возиться с этим? - приятно удивился Рома. Вообще-то он уважал людей, у которых имелось какое-то серьезное хобби.
  - Ну да. Руки у меня вроде не из жопы растут. По крайней мере, в этой области, - немного красуясь, произнес Тёмка.
  Насчет ремонта бытовых приборов он и впрямь на многое годился, ему нравилось реанимировать полезные в доме вещи.
  Вот только упоминание про филейную часть парня всколыхнуло в Ромке совсем иные мысли, нежели надежу на восстановление угробленного нечаянно телевизора.
  - Да ради бога, ковыряйся, - великодушно предложил Роман, откровенно любуясь своим гостем, которому, похоже, было невдомек, какие желания он вызывает своим полуодетым видом, - только не сегодня.
  - Ну, сегодня-то я точно внутрь не полезу, - благоразумно отозвался Артем. - У меня с собой ни тестера, ни паяльника, ни, опять же, нужных плат нет. Давай, тащи фен и отвертку, что замер?! - прикрикнул он на хозяина.
  
  Развернув многострадальный телевизор и сняв заднюю крышку, Тёма принялся высушивать внутренности, скептически прикидывая предстоящий объем работы. На первый взгляд выходило, что заменять придется всего две платы (хорошо, хоть коньяка было немного, и он не столь щедро оросил внутренности). Но, как правило, во время ремонта выясняется куча неприятных нюансов, к которым следовало быть готовым. Иногда, конечно, все обходилось просто профилактической пропайкой отвалившихся ножек микросхем, у которых высох припой, но в данном случае на чудо рассчитывать не приходилось. И Артем готов был рискнуть. Ему почему-то хотелось еще раз прийти в этот дом, и повод был как нельзя кстати благовидный...
  Пока не удосужившийся натянуть футболку Тёмка, склонившись над внутренностями телевизора, колдовал с феном, Рома решил занять себя уборкой пустых коробок из-под пиццы и пива, в живописном порядке раскиданных по полу. Потому что вид обнаженной спины, поясницы с очаровательными ямочками, плавного изгиба аппетитной задницы, с которой чуть ли не до половины сползли великоватые без поддержки ремнем джинсы, бросало Рому в жар. Он то и дело незаметно поправлял рвущийся на волю болезненно пульсирующий член, и надеялся, что Тёмка не заметит его 'почесывания' в паху и не решит, что он недостаточно хорошо помылся. Благо свободная домашняя футболка прикрывала бедра и не позорила владельца квартиры, выдавая его возбуждение. Мало ли мужиков, не стесняющихся прилюдно почесывать свое хозяйство?
  Вскоре Артем отложил фен и заявил, что больше пока ничем 'пострадавшему' помочь не сможет. Дальнейшие манипуляции по реанимированию откладываются, по крайней мере, до завтрашнего дня, когда можно будет смотаться на радио-рынок и заехать к нему в общагу за тестером и паяльником.
  
  Без работающего фоном телека стало неуютно, Рома скачал какой-то фильм на комп, и парни снова уселись рядышком на полу, пристроившись напротив раскрытого ноутбука. Просмотр очередного шедевра сопровождался поеданием наскоро сварганенных бутербродов, заказанного в 'Планете Суши' самого большого сета роллов и допиванием коньяка.
  То ли фильм был подобран не слишком правильно для совместного просмотра мужчин, то ли сказавшееся за день события все еще возбуждающе действовали на нервную систему обоих, то ли выпитого было слишком много... но так или иначе Артем потом не мог понять, в какой момент все изменилось.
  Во время очередной шутливой возни на палочках (хаси) для поедания китайско-японской пищи, обычной между мальчишками, возомнившими себя Кунг-фу Пандами (но вряд ли приставшей едва познакомившимся взрослым парням), отвоевывая себе более приглянувшийся ролл, после какого-то замечания о сюжете фильма, Артем запальчиво возмутился безобразием, творящемся на экране. Странное возбуждение, интерес и отвращение, гремучий коктейль эмоций готов был выплеснуться через край.
  Рома отреагировал не менее странно. Вместо того чтобы поржать, поддержав мнение младшего товарища, он вдруг перехватил рукой Тёмкины палочки, аккуратно изъяв их у него из пальцев, отложил вместе со своими в сторону. Затем взял его за руку, заставляя развернуться к себе лицом. От неожиданности Артем не успел уклониться от подобной вольности, да и отползать было некуда, в спину упирался мягкий край дивана.
  - Ты когда-нибудь целовал парня? - огорошил Рома его вопросом.
  - Чего?! - округлились глаза у Артема, а сердце сделало кульбит, потому что Ромка словно подсмотрел его мысли, от которых сам Тёма пришел в ужас.
  - Нет, конечно!!!
  Про то, что когда большой компанией лет в двенадцать-тринадцать играли 'кис-мяу' или 'в бутылочку', и там уж приходилось выполнять условия игры, и чмокать того, на кого укажет горлышко раскрученной бутылки, независимо от половой принадлежности, он благоразумно промолчал.
  - Вот так, например... - Рома не дал ему возможности приподняться. Резко переместившись, он уселся сверху на колени закаменевшего Артема и впился губами в его губы.
  Тёмка замычал, попытался оттолкнуть, но в голову будто шибануло. Внизу живота разлилась огненная лава, вдоль позвоночника пронзительно шарахнуло, словно голыми руками притронулся к оголенным проводам. Никогда еще он не испытывал ничего подобного. Пусть его опыт в постели был плачевен, да и поцелуями не слишком злоупотреблял, но эти ощущения не шли ни в какое сравнение с тем, что юноша испытывал ранее.
  
  Артем машинально вскинул руки, намереваясь то ли оттолкнуть ополоумевшего спьяну мужика, то ли придушить его, чтобы не оставлять свидетелей своего конфуза. Но Рома вдруг ослабил напор, сменив тактику натиска на едва ли не робкие попытки простого ознакомления, осторожно, едва касаясь дыханием, целуя припухшую губу, уголок приоткрытого в немом изумлении рта... И привычный мир для Тёмки перевернулся с ног на голову. И почему-то стало так незначительно чужое мнение, презирающее подобный опыт общения двух особей одного пола, если его сознание помахало ручкой, и противоречивые ощущения оглушали, а тело безбожно предавало мужское естество.
  Внутри что-то вопило и корчилось от восторга и ужаса, а просторные чужие штаны вдруг сделались тесными в районе паха. Наверное, если бы Тёмка не знал вообще, что из себя представляет спонтанное возбуждение, решил бы, что у него что-то приключилось с желудком, сделавшим немыслимый кульбит. Например, приступ аппендицита, правда, какой-то неправильный, не с правой стороны, а прямо посередине над лобком. В животе что-то заполошно трепыхалось, пульсировало и плавилось: то ненавязчиво щекоча, будто именно там сконцентрировался клубок нервов, которые кто-то тихонько гладит; то формируясь огненным шаром, готовым взорваться, достигнув пика.
  Артем сам не понял, в какой момент потянулся за добавкой порции дикого адреналина, замешанного на безрассудстве и возбуждении, когда Рома на миг отстранился для того, чтобы убедиться, что ему тоже не снится ответный порыв...
  Меньше всего тот хотел бы напугать этого парня своим натиском. И в то же время понимал, что с трудом удерживается от того, чтобы не разложить его прямо здесь, на полу. Потому что сам уже чуть ли не постанывал от болезненно-сладких ощущений возбуждения.
  Взгляд глаза в глаза, и как в зеркальном отражении - такая же шальная муть, огромные зрачки, затопившие всю радужку, то ли из-за полумрака (комната освещалась лишь сияющим экраном монитора ноута, отбрасывая причудливые тени на их лица), то ли из-за разгорающейся неуемной жажды удовлетворения, когда уже нет сил остановиться и отыграть назад. Ни одному, ни другому уже не было дела до того, что происходит на экране...
  Слишком яростным и необузданным стало желание немедленно получить нечто другое, не эстетическое наслаждение от просмотра вполне себе прилично смонтированного фильма с претензией на красивую эротику, а такое, сродни удовлетворению животных инстинктов, которые глушат все остальное. Наверное, как у самцов во время весеннего гона.
  У Ромы никого не было уже больше месяца, и этот парень, от которого веяло юностью и невинностью, по-настоящему сводил с ума.
  У Артема же, положа руку на сердце, и вообще никого по-настоящему не было. И оттого ошеломление от новых ощущений оказалось сногсшибательным. Хорошо, что он все-таки сидел, иначе не уверен, что ослабевшие в коленях ноги позорно бы не подкосились. Слишком сильным было то, что настигло его, лишая возможности рассуждать здраво.
  И оба упивались этим странным, охватившим их состоянием, не задумываясь, кажется, во что выльется их несдержанность необузданного желания. В этот момент вряд ли хоть один думал головой, а не другим местом, подаваясь ближе друг другу навстречу. И если несколько минут назад затянутая в тугую повязку нога Артема немного ныла, отвлекая его, то теперь неожиданная анестезия в виде приводящих в смятение поцелуев отключила эту незначительную боль, убрав дискомфорт. И даже тяжесть тела, усевшегося на его бедра Ромы, не казалась неприятной, наоборот. Артем почему-то не хотел освобождаться из этого плена. Хотя вполне мог бы отбиться. Просто другие, дремавшие до поры до времени и проснувшиеся совершенно не к месту инстинкты подавляли все прочие.
  Молодая кровь бурлила, запуская химические процессы, отвечающие за выработку соответствующих гормонов и стимуляцию мозга, повелевающего совершать определенные действия. В свое время Тёмка наткнулся на статью, в которой просто и доступно были разложены по полочкам все эти 'неземные чувства'. Биохимический процесс был сложным и поэтапным. На первом этапе обычно вырабатывается гормон фенилэтиламин, отвечающий за увлечение и заинтересованность партнером. Если увлечение взаимно, в кровь поступает один из самых сильных гормонов - допамин, вызывающий любовный экстаз, который люди обычно испытывают в пылу романтической влюбленности. Он заряжает силой, энергией, толкает на рискованные, безрассудные поступки и возбуждает до крайности. Пожалуй, по своему воздействию, он в чем-то сравним с наркотиком, который непременно вызывает привыкание. И нужны все новые и новые дозы допамина. Но если взаимности нет, то человек испытывает 'наркотическую ломку', изводит себя ревностью и самоуничижением, не понимая, чем же он не хорош для выбранного объекта обожания. Неразделенная любовь - одно из самых сильных и разрушающих потрясений для организма, люди могут впасть в сильнейшую депрессию и даже решиться на суицид. Обычно, отчаявшись добиться взаимности, человек просто ищет нового партнера, и все повторяется сначала...
  К счастью (или к несчастью), Артему пока что не доводилось испытывать на собственной шкуре ничего подобного, так что проверить верность утверждений автора данной статьи не представлялось возможным.
  Однако были и следующие этапы: если отношения переходят в иную плоскость и подразумевают физическую близость, в силу вступает гормон окситоцин, который вызывает очень сильные эмоции. Без него, оказывается, невозможен оргазм и сексуальное удовлетворение. Причем, утверждалось, что у женщин выделение этого гормона запаздывает, в отличие от мужчин, этим и объясняется, почему представительницам слабого пола требуется длительная прелюдия и откровенные разговоры-уговоры.
  Артем даже отстраненно удивился, что именно сейчас так четко представилась информация из той статьи, о которой он практически и не вспоминал до сегодняшнего дня.
  Во время интимной близости, прикосновений, поцелуев, гормон окситоцин вырабатывается во всё больших количествах, и способствует поступлению в организм такого мощного болеутоляющего, как гормон эндорфин. По своему составу и действию этот гормон напоминает морфин, он успокаивает нервную систему, дает человеку чувство умиротворения и безопасности. Гормон эндофрин часто называют 'гормоном счастья'.
  Вывод - чем чаще человек оказывается в постели с предметом своей страсти, тем больше эндорфина вырабатывается, и тем сильнее он привязывается к своему партнеру, 'подсаживается' на этот наркотик. Естественно, что после такого пьянящего гормонального напитка, люди уже совсем теряют разум и жаждут получить все новые и новые порции. Возникает необходимость постоянно видеть, слышать, прикасаться к партнеру, чтобы опять привести в действие механизм по выработке гормона эндорфина. Мозг просто привыкает к раздражению и требует новой порции гормонов. И даже уже неважно, отвечает твой партнер взаимностью чувств или нет.
  Против физики и химии не попрешь...
  Правда, в той же статье оговаривалось, что такое состояние эйфории длится от силы три года, после чего выработка эндорфина прекращается и, собственно, 'прошла любовь, завяли помидоры...'
  Но если за это время в семье появляется ребенок, то партнеры могут продержаться еще несколько лет, не нуждаясь в особых химических добавках, так как остается привязанность и потребность заботиться о совместном потомстве.
  Именно этим и объясняется, что теперешнее большинство семей, почувствовав кризис отношений, пускаются на поиски новой 'дозы', разрушая старые связи. Благо, в наше время никого уже не удивишь несколькими браками или внебрачными отношениями без обязательств...
  Единственное, что может поспособствовать крепким связям некогда любящих пар, это состояние влюбленности, когда нужно постоянно стимулировать мозг - нескучным общением на разные темы, совместными мероприятиями и новыми интересными впечатлениями...
  Впрочем, в Тёмкином случае, ни о каких прочных и дарящих 'гормон счастья' связях на долгие годы, не могло идти и речи.
  Но в данный момент это все стало совершенно неважно!
  В ушах раздавался глухой набат, и словно через толщу воды, до сознания доносилось учащенное сбивчивое дыхание, перемежаемое тихими стонами получаемого удовольствия, подстегивающее эти самые инстинкты проявляться еще ярче, напрочь отключая сознание.
  
  Никогда ни при каких обстоятельствах Роман Сергеевич Поляков, доживший почти о тридцатника, не испытывал еще такого, как с этим парнем, который, похоже, и целоваться-то взасос толком не умел, зато проявил недюжинное желание научиться, мило смущаясь, но добросовестно осваивал новые для себя отношения между парнями.
  Рома только мысленно молился, чтобы инстинкты не отрезвили беснующиеся гормоны партнера, напомнив, что он тоже мужчина. Сколько это наваждение продлится? Да хоть целую вечность!
  А еще Роман четко осознавал, что если они остановятся и не доведут все до логического конца, он потом будет на стену лезть со своим стояком или придется топать под ледяной душ и удовлетворять себя вручную. Причем, этот мальчишка был настолько притягателен, что Роман подозревал - не удастся ему так просто отделаться от мыслей о Тёмке. Тот станет все равно являться к нему в эротических фантазиях, и тогда ладони рискуют покрыться мозолями...
  Поняв, что сопротивляться Артем не намерен, наоборот, подался вперед, теперь уже вцепившись в его затылок, будто опасаясь, что Рома отстранится, молодой мужчина, что называется, тоже отпустил вожжи, позволяя своим рукам шарить по телу юноши, тактильно убеждаясь в крепости мышц, гладкости разгоряченной кожи.
  Занятая им позиция оказалась не слишком удобной для продолжения. Невнятно выругавшись, Ромка рывком поднялся, чуть не оставив в крепких пальцах Артема часть своей, затрещавшей по швам, измятой футболки. Резко выпрямился, рывком стягивая мешающуюся тряпку, и протянул руку, предлагая подняться.
  Все еще дезориентированный Артем доверчиво вложил свою ладонь в протянутую руку хозяина, и был вздернут на ноги. Тут же сморщился от боли, прострелившей ногу в районе растянутых связок, на миг трезвея и ошарашено вглядываясь в лицо Романа, волосы которого в живописном беспорядке торчали во все стороны. (Скорее всего, его собственными стараниями, слишком он взлохматил их, увлекшись в процессе поцелуев). Наверняка собственная прическа (Тёма не только не удосужился высушить свою шевелюру феном, но даже и расчесать их) теперь была похожа на воронье гнездо из соломы.
  Но, похоже, Романа вовсе не смущала эта досадная мелочь.
  Очутившись на ногах, Тёмка с удивлением понял, что с его коленями творится что-то не то. Да и в зоне растяжения все еще ныло, потихоньку отпуская. Пошатнувшись, потому что неожиданно повело в сторону, Артем решил, что не стоит больше злоупотреблять алкоголем - как-то не хочется выглядеть слабаком перед этим образчиком мужественности и притягательного обаяния. На всякий случай Тёма опустился на диван пятой точкой и почувствовал себя намного уверенней.
  Рома, на какой-то миг испугавшийся, что наваждение минуло и сейчас последует разбор полетов с грязными обвинениями в домогательстве, подобрался, судорожно разыскивая аргументы в пользу только что произошедшего.
  - Что это было? - потряс головой вспыхнувший как переспелый помидор, обескураженный Тёмка, отчаянно ища на лице нового знакомого признаки отвращения или насмешки.
  Но ничего хоть отдаленно похожего не разглядел. Пожалуй, только азарт и неудовлетворенную жажду. Вот только чего именно хотел Роман? То ли продолжения соперничества в устроенной шутливой потасовке, отстаивая свое мнение по поводу все еще идущего сериала, то ли более интересного, но не подобающего двум мужикам занятия...
  Пока Артем со скрипом соображал, пытаясь осмыслить, что это они вообще устроили, Рома не дал ему возможности опомниться. Опустившись рядом с юношей на кровать, обыграв, как показ демонстрации очередного приемчика, быстро завалил его на спину, прижав коленом обе его нижних конечности, которыми Тёмка пытался взбрыкнуть, как резвый жеребенок. Но Роман тут же ослабил хватку на запястьях парня, который явно не привык проигрывать, а до настоящей драки Поляков доводить не собирался.
  А потом они рычали, катаясь по широкой поверхности дивана, сбивая покрывало, стремясь отвоевать главенствующее положение сверху. С каким-то исступленным воодушевлением терзая губы друг друга поцелуями, довольно чувствительно прихватывая зубами обнаженные плечи или неосмотрительно подставленную шею. Впрочем, к этому отчаянному безумию примешивалась и толика нежности. Пострадавшее местечко тут же заглаживалось пальцами или касанием губ, словно извиняясь за излишнюю жестокость.
  От слишком тесного соприкосновения тел обнаженными животами и грудью, от вполне чувствительных тычков острыми коленями куда придется, возбуждение и не думало схлынуть, наоборот нарастало, хотя казалось, что дальше и некуда. Руки уже беззастенчиво оглаживали упругие задницы партнера, то и дело соскальзывая к животу и дотрагиваясь до оттопыренных ширинок. Болезненная потребность получить разрядку диктовала теснее прижаться пахом друг к другу, одновременно ловя кайф от этого пленения оплетенными руками и ногами, и с тайным злорадным удовлетворением отмечая, что 'спарринг-партнер' тоже практически на грани. Кто кому расстегивал пуговицы и молнии, чтобы облегчить собственные страдания и дать доступ чужим ладоням к сокровенному, вряд ли отложилось в затуманенных безудержной страстью головах парней.
  
  В какой-то момент оказавшийся сверху Артем распластался на Ромке, пытаясь восстановить дыхание и глотнуть пересохшими губами глоток воздуха. Больше всего Тёма опасался конфуза кончить прямо в трусы. А все к тому и шло.
  Пора было ретироваться в туалет или душ, и заканчивать это издевательство над организмом вручную, потому что иного развития событий по своей наивности он как-то не допускал, несмотря на довольно многозначительное начало этого охренного эксперимента.
  Рома обманчиво расслабился, усыпляя бдительность юноши, но вдруг резко дернулся, выскальзывая из-под ойкнувшего от неожиданности Артема. Придавив его, молча навалился сверху, обнял за плечи и уткнулся лбом в его лоб, покрытой испариной.
  - У тебя когда-нибудь был секс с парнем? - тяжело дыша, глухо поинтересовался Рома, понимая, что даже если Артем сейчас очнется от своего наваждения и пошлет в пеший эротический тур, он все равно будет не в состоянии просто отпустить его. Только не его, с кем так сладостно замирает сердце, захлебывающееся от захлестывающих эмоций, и аж яйца звенят от желания оприходовать вожделенную задницу. И было помимо этого желания еще что-то менее приземленное и более возвышенное. Потому и целовался он с парнем, хотя обычно предпочитал менее интимную прелюдию. Хотелось выпить до донышка чистую незамутненную похотью страсть, которую сумел разжечь в мальчишке.
  - Охренел? Я не пид... м-м-мать! - высказался Тёмка, проглотив конец непристойности, почувствовав, как крепкая ладонь сжала его член сквозь трусы. - О-у... - задохнулся он от пронзившего позвоночник наслаждения.
  - Учту, - коротко пробормотал Рома, по-хозяйски запуская руку в трусы своего гостя.
  - Постой! - спохватился Артем, зажимаясь и отчаянно красней от пришедшей в голову мысли, - я же не... наверное, надо как-то... - так и не смог выдавить он слово 'подготовиться'.
  Рома сначала было нахмурившийся из-за невольной отсрочки и, чувствуя легкую панику, догадался сам:
  - Не волнуйся, человеческий организм устроен довольно органично... - ему не хотелось сейчас отвлекаться на ликбез о нетрадиционных способах занятий любовью, но следовало немедленно усыпить не к месту проснувшуюся мнительность дилетанта, - в общем, не парься, Тём. Ничего непоправимого не произойдет. А если что лишнее и прилипнет к презервативу, так это пустяки, дело житейское, - дурашливо прикусил он пылающую мочку напрягшегося мальчишки.
  Хотелось переключить его, и Роман тихонько подул ему в ухо, вызывая щекотные мурашки. Артем поежился, пытаясь увернуться от дурацкой ласки. Как-то вот слова Ромки про то, что всякое может случиться, не внушали оптимизма и должного доверия. Оконфузиться перед кем бы то ни было, Тёмке вовсе не улыбалось. Вместо того чтобы расслабиться и отпустить ситуацию на самотек, юноша только еще больше зажался, деревенея всем телом.
  - Тёма, солнце, это мои проблемы, слышишь? - вложив в свой проникновенный голос максимум уверенности, подбодрил Рома, играя пальцами с восхитительно гладким, прямым и твердым членом партнера. Бархатистая нежная кожица ласкала его ладонь, и Роман едва ли сам не готов был замурлыкать от удовольствия тактильных ощущений.
  У Тёмки отчего-то потолок закружился перед глазами, и он малодушно прикрыл веки, машинально подаваясь бедрами навстречу чужой теплой сухой ладони.
  Да и собственные руки вдруг осмелели, нахально пытаясь нашарить ширинку на джинсах Романа, чтобы доставить ему взаимное наслаждение. Артем сейчас не заморачивался морально-этическими терзаниями, идя на поводу своих неудовлетворенных инстинктов. Мужчина чуть приподнялся, упершись локтем и коленями в матрац, разрешая своевольничать с его гениталиями. И в то же время, не теряя преимущества момента, сдернул штаны с Тёмкиных бедер, вместе с бельем. Артем что-то протестующее замычал, попробовав зажаться, но Рома снова навалился сверху, накрывая его губы своими. И юный партнер снова расслабился, разводя подрагивающие от напряжения колени в стороны (насколько позволили 'стреножившие' его джинсы).
  Но Романа все равно не устраивала такая неудобная позиция. Приспущенные до коленей штаны не давали ему преимущества маневренности своих поползновений. Честно сказать, он сейчас сам с трудом соображал, чего же ему хочется больше - расслабиться и дать Артемовым шаловливым ручкам довести дело до логического завершения, потому что от еле сдерживаемого возбуждения уже звездочки плясали перед глазами, или продолжить самому старательно измываться над выдержкой нечаянного любовника.
  
  Победило второе. Дав себе мысленную затрещину и напомнив, что из них двоих, все-таки он взрослый мужик, а не озабоченный подросток, Рома со стоном отстранился, аккуратно высвободив свой член из Тёмкиной ладони, и рывком сдернул с него штаны до щиколоток, в последний момент опомнившись, что у того повреждена нога. Аккуратно высвободил из штанины ступню, поправил чуть сбившийся из-за их борьбы эластичный бинт и, резво стянув собственную одежду, подполз обратно, вклинив свое колено между ног парня, шире разводя его длинные стройные ноги в стороны. Тёмка снова потерялся в своих ощущениях, позволяя чужим рукам ласкающими движениями мять и оглаживать свою задницу. Чувственные наслаждения зашкаливали, мешая сосредоточиться на том, что последует дальше.
  А между тем, чуткие пальцы коварного соблазнителя, оказавшегося в ловушке собственных эмоций, беспардонно раздвигали ягодицы вожделенной 'добычи', нежно обводя чувствительные складочки слишком узкого сфинктера, явно не готового к вторжению каких-либо посторонних предметов. Но Рома хотел этого парня, просто до безумия, до рези в животе. И следовало его хоть немного растянуть, чтобы свести на нет болезненные симптомы, и не отвадить раз и навсегда от желания когда-либо повторить смелый эксперимент с сексуальным партнером.
  Прежде чем двигаться дальше, Ромка вдруг вспомнил о парочке необходимых вещей, порадовавшись, что не переложил их куда-нибудь в другое место.
  Отвлекая постанывающего Артема, теряющего связь с реальностью, Ромка нащупал под матрацем полупустой тюбик лубриканта и начатую пачку презервативов.
  Усевшись ягодицами на пятки, Ромка перехватил руку Тёмки, усердно дрочившего его ствол, потому что сам уже был почти на грани разрядки. Но в Ромкиных наполеоновских планах преобладали совсем иные фантазии и последовательность действий.
  - Погоди, - выдохнул он. - Подожди минуту. Сейчас... - стиснув у основания свой член, переждал Рома опасный момент, и на всякий случай вообще отстранил ладонь Тёмки подальше от своего хозяйства.
  Живо открутил аккуратную крышечку и щедро выдавил смазку на пальцы.
  Ему еще ни разу не приходилось иметь дело с девственниками, и он намеревался оставить только приятные впечатления от чужеродного проникновения в святая святых податливого тела парнишки.
  От ощущения прохладной скользкой субстанции на горячих пальцах, которые беспрепятственно по одному скользнули в узкую дырочку, Артем выгнулся, испуганно уставившись на бесстыдника. Но Рома быстренько вновь отвлек парня, перехватив ладонь, пытавшуюся оттолкнуть его руку и утвердил ее на собственном члене, чтобы Тёмке было чем заняться.
  Контраст ощущений от растекающегося холода (лубрикант у Ромы был качественным с приличным процентным содержанием анестетика) скользкой смазки и горячих пальцев, уверенно, со знанием дела ласкающих анус и простату, заставляли Тёмку ужасаться собственной порочности и уносили в иную плоскость бытия. Да и подрагивающий от напряжения гладкий ствол молодого мужчины, увитый налившимися кровью сосудами вен, доставлял странное удовлетворение собственного могущества и осознания, что ощущения партнера подвластны его воле.
  Артем не был безгрешен, и к своим восемнадцати годам успел изучить основы рукоблудия, упражняясь в самоудовлетворении, поэтому примерно представлял себе, что именно может испытывать мужчина от ласки в определенной последовательности. Впрочем, никакой особой схемы действий у парня не было, он действовал, скорее, на чистых инстинктах, отрешенно представляя, что его ладонь ласкает самого себя. И то, что Рома поддается на эту провокацию, шипя сквозь зубы и периодически перехватывая его кулак, придерживая неуместное рвение, чтобы все не закончилось слишком быстро, доставляло Тёмке не меньше удовлетворения, чем то, что происходило с собственным телом.
  В какой-то момент Рома все-таки резко отстранился, боясь не выдержать. Кто знает, выпадет ли второй шанс за ночь довести задуманное до логического завершения?
  Артем невыразительно хмыкнул, принимая признание партнера, чуть было не испытавшего поражение. И обхватил неожиданного любовника за шею, поглаживая плечи. Парню хотелось поцелуев, от которых кружилась голова хуже, чем с перепоя. Тёмка наконец-то достиг такого состояния, о котором, хвастаясь, болтали друзья-приятели, а он никогда не испытывал подобного.
  И Артему сейчас было глубоко наплевать, что упражняется он с парнем, а вовсе не с симпатичной девчонкой. Рома ему нравился. И это было где-то на грани подсознательных рефлексов. Нравилась внешность следящего за своим телом парня, нравился его запах, будораживший что-то внутри, его улетные поцелуи, отключающие сознание. И даже прикосновения рук, нахально и в то же время бережно исследовавших его тело в самых неожиданных местах. Это ничуть не походило на похоть и вожделение, а на самую настоящую одержимость, идущую откуда-то из сердца, словно ведомую какими-то древними первобытными инстинктами. Отдавая и забирая столько, сколько в состоянии выдержать. Не спаривание, а желание принадлежать друг другу, подчиняя своей воле и подчиняясь. На равных. Пусть недвусмысленное его положение 'низложенного на лопатки' и походило на капитуляцию. Он просто шестым чувством ощущал, что Рома испытывает такую же потребность, и будет готов на все, чтобы заполучить желаемое. Но если они хотят одного и того же, какой смысл в данную минуту устраивать разбор и выяснять, кто круче?
  У Артема не было опыта подобных отношений, а, судя по умелому Ромкиному обращению, тот знал, что надо делать. И следовало просто довериться более умелому в таких деликатных вопросах партнеру.
  Тёмке импонировали в Роме и его манера общения, без бравирования возрастным превосходством и успешности, и подкупала легкость и откровенность, с которой он рассказывал какие-то забавные истории и случаи из своей жизни. И в то же время молодой мужчина был благодарным слушателем, умело задавая наводящие вопросы. Ему почему-то хотелось рассказывать обо всем на свете... Оказывается, что у них были даже общие увлечения и интересы! Правда, у Артема (в виду отсутствия достаточных средств для осуществления своих задумок) некоторые области увлечений так и оставались теоретическими, а заподозрить Ромку в том, что он говорит, не имея за плечами достаточного личного опыта, было нельзя.
  Казалось бы, они знакомы меньше суток, но странное родство душ, потянувшихся навстречу друг другу, не оставляло возможности к сопротивлению.
  Может быть, те, кто познал любовь с первого взгляда, ощущают схожие симптомы?
  Насчет таких сильных чувств Артем, конечно же, был скептически настроен, но чем еще объяснить необъяснимое, он не знал. Разве что собственным спермотоксикозом, сыгравшим с ним дурную жестокую шутку. Но в этом некого винить, кроме самого себя. Если бы не был таким переборчивым, давно бы уподобился своему соседу по общаге, которому для самоутверждения было важно не качество, а количество партнерш, пропущенных через казенную раздолбанную койку.
  
  Наверное, было бы гуманней поставить Тёмку на четвереньки, в пресловутую колено-локтевую позу, все-таки такая позиция менее травматична для последствий, но Рома хотел видеть его лицо в самый ответственный момент. Да и потом тоже. Чтобы успеть среагировать на изменение эмоций и подкорректировать собственную технику, угол проникновения, ритм...
  Несмотря на то, что обычно Поляков слыл махровым эгоистом в постели и предпочитал заботиться в первую очередь о собственных интересах и лишь, во-вторых, о том, чтобы его партнер тоже получил свою порцию удовольствия, сейчас Роман отчаянно сдерживался, чтобы ублажить доставшееся ему нежданно-негаданное непорочное сокровище.
  Слишком деликатна была его миссия. Следовало исполнить свою партию с ювелирной точностью, чтобы можно было рассчитывать на продолжение. Чересчур уж лакомым кусочком оказалась попавшая в его сети добыча.
  
  Тёмка плохо помнил дальнейшую последовательность событий, скорее, на уровне необычных ощущений, после того как Рома аккуратно пристроил его ноги у себя на плечах, а к растянутому и пульсирующему от возбуждения сфинктеру прижалась твердая головка члена, казавшаяся огненной на фоне обильно вымазанной прохладным лубрикантом кожи.
  Вожделение... смущение... нетерпеливое ожидание... запоздалый страх, который подавлялся сумасшедшим желанием единения... Оглушающая боль, выдавившая из-под зажмуренных ресниц невольные слезы... Наполненность, распирающая изнутри... Солоноватый привкус во рту из-за до крови прикушенной губы, чтобы не заорать, и теплые твердые губы, собирающие влагу с висков, покрывающие его застывшее лицо невесомыми извиняющими поцелуями. Невнятный шепот каких-то ласковых глупостей, которые обычно предназначаются для девичьих ушей, но неожиданно приятно отзывающихся в душе...
  Разум постепенно вытесняет эти несоответствия, по мере того, как удручающе болезненные ощущения тают, уступая место неохотно возвращающемуся возбуждению. Прикосновение чужих чутких пальцев к опавшему было члену, вновь заставляя его ожить, и игривое поглаживание поджимающихся яичек, не кажутся развратным и отвратительным посягательством. Еще присутствовало странное ликование от осознания того, как же нелегко приходится и его коварному партнеру, соблазнившему на такое непотребство, который мелко дрожит от напряжения, пытаясь обуздать свое неуемное желание продолжить немедленно. И эта легкая вибрация странным образом тоже возбуждает, отключая от ощущения неприятных симптомов.
  Вообще-то Тёмка и сам до конца не осознавал, чьей вины в происходящем было больше. То ли Ромкиной (ведь он первый начал!), то ли его собственной, потому что ему посмели предложить подобное, а он вовсе не нашел в себе силы отказаться...
  В страшном сне не могло привидеться такое... И все-таки это уже происходило...
  Но дальше отстраненного удивления, Артем не стал копаться в причинно-следственных связях, повлекших такую нестандартную для его мироощущения ситуацию, потому что Рома посчитал, что уже можно переходить к следующему этапу. Впрочем, в кои-то веки Роман чутко реагировал на партнера, а не на свои собственные желания. И едва Артем неосознанно сам подался ему навстречу, лишь обозначив движение, Рома воспользовался этим, медленно начиная раскачиваться по нарастающей амплитуде. Очень осторожно наращивая темп, будто поддразнивая и раззадоривая, предлагая проявить инициативу. Впору самому было прикусить себя за запястье, чтобы отвлечься и суметь удержаться в определенных рамках.
  Вот только Артему и так было не сладко, и Роман старался максимально облегчить нагрузку на неподготовленный к таким перипетиям организм парня, полностью удерживая свой вес, упершись коленями и одной рукой в матрац, потому что вторая была задействована интимной лаской. Рома не собирался давать Тёмке возможности прийти в себя именно теперь.
  Артема же бросало то в жар, то в холод. Под спиной чувствовалась сбитое в азартном процессе возни покрывало, позвоночник был мокрым от выступившего пота, а предплечья и ноги, наоборот, покрылись гусиной кожей.
  Тёмка ощущал, как его тело напряженно, и в то же время остро реагирует на каждый толчок внутри, постепенно подхватывая предложенный ритм. Подкатывающее удовольствие болезненно-приятно затапливает каждую клеточку, концентрируясь внутри живота, затрагивая простату, спазмами отдается в крестце... Он уже почти ничего не соображал, ведомый одним желанием получить разрядку. Пальцы рук до боли впивались в спину Романа, пальцы ног рефлекторно поджимались, а колени, обхватившие Ромкины бедра, сжимались теснее, стараясь заполучить его полностью, вобрать в себя, и невольно мешая мужчине, взявшему на себя ответственность за их первый раз.
  Но Рома не роптал, сам приближаясь к пику, и отчаянно надеясь кончить одновременно с Тёмкой...
  И когда мальчишку, уже не владеющего собой, отдаваясь и забирая, выгнуло дугой в пароксизме наслаждения, а горячий жемчуг изверженного семени оросил животы их обоих, Ромка зажал в кулаке медленно опадающий член Артема и сразу последовал за своим нежданно обретенным сокровищем. Рассыпаясь на мириады осколков рассеивающегося по телу блаженства, заставляя пусть на краткий миг, но раствориться сознанием в бесконечности Вселенной, сливаясь с неизвестным и загадочным, чему нет объяснения в человеческом языке...
  У него даже не хватило силы воли, чтобы рухнуть рядом с обессилившим юношей, который, похоже, пребывал в полнейшей прострации от произошедшего. Так и навалился на него сверху, придавив немалым весом расслабленного тела, прижался ухом к груди, в которой глухо бухало сердце, и расплылся в блаженной улыбке.
  Тёмка только крякнул от неожиданности. Попытался спихнуть, упершись руками в Ромкины плечи, но оставил безрезультатные попытки, зарывшись пальцами в волосы своего нечаянного любовника, такой же умиротворенный и отрешенный от всего на свете...
  Добраться до ванной пока что не было сил, ни у одного, ни у второго, но все-таки следовало бы избавиться от использованного презерватива и разобрать кровать. Может, еще постелить Тёмке на диване в маленькой комнате. Ясно же, что он не привык спать с мужиками...
  Впрочем, Рома тоже не жаловал отдых, с кем-то деля свое ложе. Одно дело - секс, и совсем другое сон рядом с тем, к кому ты не испытываешь больше никаких особых чувств. Вот только сегодня ситуация была неординарной. И все дело было в этом парне, кажется, проваливающимся в безмятежный сон, так и не выходя из своего сладкого забытья. Скорее всего, завтра он не сможет подняться - натруженные в непривычных местах мышцы жестоко отомстят... Но это будет завтра, и Рома уже заранее ему сочувствовал и прикидывал, как бы облегчить страдания несчастного. Но сейчас он просто хотел спать. Рядом с этим мальчишкой, обнимая его во сне и прислушиваясь к дыханию, чтобы в любой момент можно было дотронуться и вдохнуть неповторимый запах утраченной невинности, от которого у Романа ехала крыша. Может быть, и впрямь не врут, когда говорят, что люди рефлекторно реагируют на чужие феромоны, невольно подсознательно ища себя идеального партнера, как элементы пазла, со всеми его выпуклостями и неровностями характера и привычек, подходящего именно им?
  
  Засыпал Артем на разобранной постели неожиданного любовника, чувствуя приятный холодок между натруженных, зудящих ягодиц и неприятный дискомфорт от прилипших к скользкому лубриканту трусов. Ромка настоятельно рекомендовал намазать задницу, так сказать, во избежание неприятных утренних симптомов.
  И застеснявшийся Артем, снова доверился более опытному приятелю, на настойчивые расспросы буркнув, что все в порядке, и он точно не порвался, потому что ничего не кровит, а только немного зудит и чешется. Наверное, просто растянутые мышцы стремятся занять привычное положение.
  - Ты уверен?
  - Хочешь сам взглянуть? - ехидно парировал Артем, густо покраснев.
  - Я... ладно! - неожиданно махнул рукой Рома, понимая, что не стоит давить в таком деликатном вопросе. - Не буду тебя грузить. Я же не из простого любопытства спрашиваю, Тём. Я был сверху, и значит, я должен был себя контролировать...
  - Да какая теперь-то разница?! Контролировал или нет, уже все позади. Все в порядке.
  - А у тебя точно нет аллергии на латекс?
  - Откуда я знаю?! - возмущенно прошипел Артем, осторожно усаживаясь на край постели. - Я же тебе сказал, я впервые кого-то подпустил к своей заднице.
  - То есть, как это не знаешь? - удивился Рома. - Ты что с девушками без защиты спал?! Это же, как игра в русскую рулетку...
  - Ни с кем я еще не... - рявкнул Тёма, но тут же прикусил язык, испуганно уставившись на взрослого парня, у которого буквально отвисла челюсть от подобного откровения. - Ну, давай, скажи, что в наше время таких, как я, не бывает, если только не законченный урод и не ботан... - зло прошипел Артем, понимая, что уже проболтался о том, что у него не было настоящего сексуального опыта.
  - Прости, котенок... - покаянно вздохнул Рома, присев на корточки возле обиженно сопящего парня и обняв его колени, стараясь сдержать неуместный смех. - Ты только не дуйся, как мышь на крупу. Я вовсе не смеюсь, просто, действительно, немного удивился...
  - Не лезь в мою личную жизнь, пожалуйста, - буркнул Артем, с подозрением покосившись на расположившегося у его ног парня, но тот хорошо владел своим лицом, чтобы выдать истинные эмоции.
  - Не буду, - поспешно согласился Рома, мысленно порадовавшись, что у Тёмки никакой 'личной жизни' толком и не было. В мозгу сразу же возникла масса вариантов того, хорошая это новость или плохая. Пока что выходило, что очень даже великолепная!
  - Ну что, будем спать укладываться? - похлопал он его по коленям.
  - Ты уверен, что я тебя не потесню? - накрыл Артем Ромкины руки своими ладонями, слегка сжав их. - Я, правда, могу поспать и на другом диване.
  - И будешь всю ночь корчиться в три погибели. Он короткий, тебе и мне не по росту, - отрицательно мотнул головой Роман. - Ложись уже, не выпендривайся.
  - Надеюсь, ты не громко храпишь...
  - Я вообще не храплю! - возмутился хозяин.
  - Поверю на слово, - кряхтя, неловко перебрался Артем на указанное место.
  - Ну а что тебе остается? - хмыкнул Ромка.
  Улегшись рядом и заботливо укрыв обоих одеялом, он подвинул юношу к себе ближе.
  Тёмка сначала было напрягся. То сумасшествие, накрывшее с головой и бросившее их в объятия друг к другу, сошло на нет. И теперь он отчего-то застеснялся проявления лишних эмоций. Но затем как-то расслабился и задышал ровнее, уткнувшись лицом в ключицу парню, так и не отпустившему его отодвинуться на свою половину широкого дивана.
  Понимал ведь, что так неудобно и вообще глупо вешаться на шею тому, кто позволил испытать радости плотских утех. Вот уж, правда, через тернии - к звездам. В многострадальной заднице до сих пор были странные ощущения... Но сладостный миг окрыляющей и пленительной разрядки, скорее всего, тоже никогда не сможет забыть...
  Наверное, хорошо, что не знал заранее, насколько болезным будет первый этап. Удивительно, как вообще получилось отключиться и кончить. Хотя, Ромка уверенно подвел его к черте, уводящей за грань возможного - этого не отнять. Почему-то кольнула неуместная ревность - и где он только таким фокусам научился? И много ли было у Полякова подопытного материала для отточки мастерства?
  Пришедшие в голову мысли Артема удивили. Рома не тот объект, к которому можно предъявлять какие-то претензии...
  Но в данную минуту очень хотелось спать. Слишком много эмоций было потрачено за сегодняшний день. И сейчас Тёмка просто нежился в объятиях любовника, бережно прижимающего его к себе, будто и впрямь он был великой драгоценностью. Глупо, конечно, не бывает таких чудес... Но с другой стороны, Артему и самому не хотелось избавляться от этих утешающих, надежных и обещающих еще много чего-то необычного объятий.
  Его затуманенный событиями минувшего дня и выпитым алкоголем разум терзался все-таки не чудовищным вопросом, как он докатился до подобного, чтобы переспать с парнем. Наоборот, ему казалось немыслимым, если окажется, что сегодняшнее ему лишь пригрезилось и завтра утром он проснется в общаге. Все такой же неприкаянный, не прибившийся ни к одной из групп однокурсников, избегающий интимных контактов с девушками (которые всячески показывали, что они вовсе не прочь, чтобы он поучаствовал в спонтанных оргиях), и в то же время мечтающий наконец-то попробовать - каково это переспать с кем-то по-настоящему.
  
  Раскаяние пришло к Артему под утро, когда проснулся будто от толчка извне. Некоторое время приходил в себя, пытаясь сообразить, где он находится и как тут очутился.
  Осознание произошедшего пополам с разъедающим стыдом за совершенное накануне безумство повергло юношу в пучину отчаяния. Тёмка возненавидел самого себя, судорожно хватая воздух пересохшими, саднящими от поцелуев губами, стараясь угомонить бешено застучавший пульс. Парень похолодел, представив, как унизительно опозорился.
  Спросонья Артем не мог толком соображать и полагался только на органы чувств. Его тело, пока не задеревенело от ужасного открытия, блаженно нежилось, ощущая приятное тепло, обнаженное бедро недвусмысленно прижималось к такому же мускулистому и явно не женскому.
  Опасаясь разбудить своего подельника по непристойностям, Артем медленно повернул голову. К сожалению, видение спящего рядом парня не спешило рассеиваться... А значит, ничего не приснилось...
  Лежавший рядом мужчина все еще безмятежно дрых. На красивом, породистом лице его с едва начавшей пробиваться щетиной, застыло довольное умиротворение. Тёмка судорожно сглотнул, скользнув взглядом по припухшим губам, волевому подбородку, по сильной шее, украшенной смачным засосом (неужто он сам вчера так увлекся?!) по широким плечам, по рельефу расслабленной сейчас руки, лежавшей поверх одеяла.
  Не признать, что этот взрослый парень чем-то по-прежнему привлекал его, Артем не мог, будто попробовал наркотик, от которого получил жестокую зависимость, и от осознания этой беспомощности, как теперь жить дальше, пребывал в полном ауте.
  
  Решив, что объяснения ни к чему, Артем потихоньку отодвинулся. Совершенно не было желания слушать, как подбирая слова, чтобы не обидеть, нечаянный любовник намекает ему, что ночь невероятных чудес и неприятных открытий о собственной сущности, миновала, и им пора разбегаться в стороны, потому что у каждого своя собственная жизнь. Позабавились и хватит...
  Сколько у Полякова таких 'разовых мальчиков на ночь' здесь побывало?
  От этих прискорбных мыслей стало так горько, что защипало в носу. И ощущение, что извалялся в дерьме, не проходило. Артем настолько глубоко оказался потрясен случившимся, что пронзительная боль в крестце, отдающая в поясницу, когда он резко поднялся, даже не отвлекла его от желания как можно скорее покинуть этот дом. В котором он оставил нечто важное... если уж не честь и совесть, то что-то очень близкое к этому понятию.
  Естественно, свое унижение и уязвленное самолюбие Тёмка не собирался выставлять на обсуждение, и об этой его глупой прихоти наконец-то заняться хоть каким-то сексом, никто никогда и ни за что на свете не узнает! Достаточно и того, что он сам будет помнить. Потому что это сегодня выглядело как обычное извращенное половое сношение, а еще вчера было пронизано тысячью роившихся в теле ощущений и потрясающих эмоций. И отказаться от предлагаемого наслаждения не представлялось никакой возможности.
  На душе было горько и муторною. А главное, ведь, по здравому рассуждению, некого обвинить. Роман его не насиловал. Разве что умело соблазнил... А что до того, дескать, мог бы устоять, но спьяну переклинило, так ведь просто надо меньше пить. Особенно с красивыми незнакомыми мужиками, выступающими в роли спонсоров...
  Надо же, попался как доверчивый малолетка сексуально-озабоченному маньяку... 'Деточка, хочешь посмотреть на котеночка, он у меня дома...'
  Артем передернул плечами от омерзения к себе и ситуации в целом.
  Не надевая выделенных ему 'гостевых' тапочек, юноша успел сделать пару шагов к двери, чтоб забрать свою одежду из ванной, быстро одеться и ретироваться прочь из этого дома, пока хозяин не проснулся.
  Честно сказать, Артем просто не представлял, как при свете дня посмотрит ему в глаза, а уж если тот примется насмешничать... Но что-то не отпускало его, словно оплетая невидимой паучьей сетью, в которую он попался как беспечная муха. Тёмка даже пару раз оглянулся, пытаясь избавиться от наваждения, заставляя себя запомнить черты человека, которого следовало безжалостно вытравить из памяти, стыдливо преподносящей ему разрозненные картинки вчерашнего безумства.
  Он уже был возле двери, когда Рома неожиданно открыл глаза, убедился, что любовника рядом нет, рывком сел на постели и обернулся в сторону двери.
  Оба замерли.
  Артем вспыхнул и первым опустил взгляд на свои босые ноги.
  - Ты куда? - спросонья хрипло спросил Роман.
  - Домой.
  - Тём, стой! - выскочил Ромка из-под одеяла, и успел перехватить решительно направляющегося в сторону ванны парня, крепко обняв, прижимая к себе.
  Тёмка дернулся было вывернуться, но Рома держал крепко и в то же время бережно. Только что терзавшие сомнения потихоньку развеивались, уступая странному чувству. Артем ненавидел себя за это проявление бесхарактерности, замерев, сжимая кулаки, потому что ладони чесались обнять это горячее спросонья тело, бесстыже прильнувшее обнаженной кожей к его собственной. Такая близость дурманила рассудок, которому все-таки следовало уже определиться, чего на самом деле испытывает и чего хочет.
  - Как ты себя чувствуешь, солнце? - проворковал Рома на ухо, щекоча дыханием.
  - Погано, - честно ответил Артем.
  - Что, так плохо? - нахмурился Рома, чуть отстранившись, пытаясь заглянуть в лицо любовника, занавешенное растрепанными волосами. Потянулся убрать непослушные пряди за ухо, но Артем увернулся от прикосновения. - Лубрикант на столе. Намажь еще. Точно крови нет, Тём?
  - Ты что, доктор, что ли? - окончательно вывернулся Тёмка из его объятий, набычившись. - Я не хочу обсуждать эту тему!
  - Ага... Ясно... - пришел к какому-то выводу Рома, опечалившись, потому что внезапно осознал, что если сейчас отпустит это мнительное чудо, то потом уже не заманит обратно никакими коврижками. - Значит, тебя терзают смутные сомнения...
  - Вовсе не смутные, а совершенно омерзительные! - вздернул подбородок Артем, но, встретившись с серьезным взглядом хозяина квартиры (в котором не было ни грамма насмешки или презрения к падшей личности, которую банально отымели, а только искренне участие), беспомощно сник. Обхватил себя руками за плечи, почувствовав, что стало как-то холодно и неуютно, и ссутулился.
  Наверное, видок у него еще тот: стоит тут в одних трусах, переминаясь босыми ногами (на одной из которых съехал сбившийся за ночь бинт, будто у неряшливой двоечницы). Тёмка разозлился на ситуацию, поставившую его в заведомо невыгодное положение против этого уверенного в себе парня. Хотя куда уж невыгодней?
  - Иди сюда, поговорим, - примирительно предложил Рома и, взяв за руку, потянул его за собой к кровати, надеясь предъявить серьезные аргументы.
  - О чем тут говорить? - вырвал свою ладонь Тёмка, остановившись в двух шагах от дивана, на котором вчера предавался пороку, и потом сладко дрых всю ночь, не терзаемый муками совести и не загоняясь моральной стороной вопроса.
  - Обо всем... Мы же взрослые люди, неужели не найдем тему для беседы? Например, о нас с тобой.
  - Рома, ну ты сам-то в это веришь? - скривившись, как от зубной боли, скептически усмехнулся Артем. - Какие МЫ? Я - парень. Ты - парень. Это же ненормально! Зачем тебе это надо?
  Ромка неожиданно дернул его на себя, усаживая на колени. Артем зашипел от пронзившей спину боли, стиснув челюсти, чтобы не заорать в голос. Рома спохватился, перехватив за талию, положил горячие ладони на поясницу, будто точно знал, где именно у него болит. А, впрочем, почему бы не знать? Судя по его умелому обращению, он проделывал подобные фокусы с партнерами по постельным забавам неоднократно.
  Артему вовсе не хотелось выглядеть жалко и несчастно. В конце концов, что бы вчера ни произошло - он мужик, и не собирается плакаться о легком недомогании в некоторых частях тела. Но приятное тепло, расползающееся от поясницы, в которой болезненные ощущения и впрямь стали менее заметны, заставили его замереть, боясь спугнуть это хрупкое равновесие.
  Ромка пробежался пальцами по позвоночнику ссутулившегося юноши, едва касаясь, легко поглаживая, снова спустился к пояснице. Его прикосновения стали более уверенными, словно это уже была не ласка, а мануальная помощь.
  
  А потом Роману пришлось приложить немало красноречия, привести достаточно серьезных убедительных аргументов, что ничего ужасного, зазорного и омерзительного не произошло. И вовсе они с ним не моральные уроды, и не извращенцы, а очень даже обычные люди со своими специфическими потребностями в занятиях сексом.
  - Я - не пидор! - твердо произнес Артем, пытаясь убедить скорее Рому, чем себя самого, оттого что, несмотря на строгие заветы, по которым жил до вчерашнего вечера, теперь готов был запаниковать. Потому что, черт возьми, ему невероятно трудно было заставить себя отлепиться от этого парня, будто отравившего его существование каким-то приворотом. Все в нем вызывало какой-то эстетический восторг и легкую зависть. Начиная от густой шевелюры темных волос, правильных черт лица и заканчивая красивыми ступнями с аккуратно подрезанными ногтями. Нравилось меняющееся выражение глаз, то иронично-насмешливое, то внимательное и серьезное. Казалось, от проницательного взгляда нового знакомого невозможно скрыть то, что творится в душе, будто он видит тебя насквозь. Может быть, оттого, что Роман намного старше. Хотя поначалу Артем даже не догадывался насколько.
  Тёмку завораживали полноватые, четко очерченные губы, растягивающиеся в белозубой открытой улыбке, абрис точеного профиля, тембр голоса... Нравилось его тело, которое сам лапал вчера, где хотел и как хотел, шалея от необычных ощущений.
  У Ромы были по-мужски красивые руки... Хотя раньше Артему и в голову не приходило разглядывать у кого какие. Впрочем, раньше-то его чужие ладони не трогали с целью доставить интимное удовольствие.
  Пожалуй, он вообще никого не мог вспомнить, кто обращался бы так вольно с его телом. От отца и потом от отчима, гладящих по голове, или хлопавших по плечу, выражая одобрение за какой-то поступок, или утешая в детских обидах, иногда доставалось и по заднице. За дело. Не столько больно, сколько обидно. Но ни биологический родитель, ни отчим никогда не злоупотребляли своим авторитарным правом в вопросах воспитания. От отчима чаще 'прилетало' ремнем, а не здоровой мозолистой ручищей. Все-таки к тому времени, как мать второй раз вышла замуж, Артем уже считался большим мальчиком. А все прочие 'близкие контакты' сводились к дружеским потасовкам с приятелями и одноклассниками (с целью выяснения, кто круче), шутливой возне на реке (там, правда, в детстве даже сдергивали друг с друга плавки), и обычным дворовым дракам среди подростков за раздел контролируемой территории. То, что происходило вчера, ни в одну из этих категорий не вписывалось, и поэтому в душе и чувствах парня царил полнейший раздрай.
  Невольную брезгливость у Артема вызывало, если у парня оказывались мягкие пухлые руки, какие-то изнеженные, безвольные, похожие на женские. И такое же невольное уважение - когда ладонь, как лопата, с разбитыми костяшками суставов пальцев, в мгновение ока сжимающихся в кулаки, которые знают как и куда бить. Еще пять раз подумаешь, прежде чем задирать хозяина таких рук...
  У Ромки явно была не крестьянская кость, и, тем не менее, не покидало ощущение, что силушки ему не занимать. И, самое ужасное, предавшему Артема телу нравились эти прикосновения сильных и одновременно нежных мужских рук. Будоражили и приводили в уныние, потому что так неправильно, так не должно быть... И все-таки было...
  А еще Тёмке нравились кубики пресса на поджаром животе хозяина квартиры. Движения, похожие на ленивую грацию матерого хищника, который точно знает, что можно прикидываться неповоротливым и вдруг метнуться и сделать выпад, чтобы притупившая бдительность добыча не ускользнула...
  Артем сглотнул, прикрыв ресницы, продолжив мысленное созерцание: перед глазами проплыл образ твердых подтянутых ягодиц, стройных ног с крепкими мышцами... Даже на лобке волосы у Романа в идеальном порядке, будто он и там строго следит, не допуская дремучести, пожалованной от природы.
  Сам Тёмка никогда не экспериментировал не только с бритьем собственной интимной зоны, но и с подмышечной областью. Как-то не принято было среди его друзей, оставшихся дома, изгаляться подобным образом. Враз на смех поднимут, замучаешься отбрехиваться от глупых шуточек. Вот здесь, в городе, в душевой спортзала универа, он не раз отмечал, что бритые подмышки у парней не такая уж редкость, да и от излишков пота, чтобы на одежде не оставалось белесых разводов при усиленной физической нагрузке или в знойную жару, говорят, помогает...
  Артем надеялся, что когда-нибудь обязательно встретит стройную, симпатичную, добрую, нежную и веселую девчонку, которая украдет его сердце. Естественно, юноша рассматривал вариант взаимности, а как же иначе? Но пока что все эти сочетания условий не находились, сконцентрированные в одной-единственной кандидатке. Или оказывалось, что у подходящих под его стандарты девушек уже есть свои парни.
  Тёмка не падал духом, хотя иногда на душе становилось погано, и в голову лезли всякие вопросы, что с ним не так? Почему жаждут общения только хабалистые развязные девицы, которые сегодня с одним, а завтра уже с другим? Вроде и не шлюхи, так, любительницы-коллекционерки. И симпатичные, и веселые, но на этом все...
  Артем не понимал, что у них за душой, за демонстрацией взбалмошного характера. И именно этой непредсказуемостью они пугали парня, жаждущего чего-то чистого и светлого, чтобы дух захватывало. А с этими фифочками, пожалуй, только потусоваться вместе и можно, и ни о каких глубоких чувствах речи нет. Оказаться в чьем-то 'списке' Тёмке не хотелось, а для того, чтобы привлечь и удержать кого-то рядом, предложив взамен не только разделить постель, но интересы и увлечения, банально не хватало свободной наличности. Девочки, соглашающиеся на эксклюзивные отношения, хотели красивого ухаживания, свиданий, подарков, демонстрации чувств, чтобы можно было похвастаться перед менее удачливыми товарками. А когда ему ходить на свидания? Учеба, подработка, где и как придется...
  В чем-то Артем их понимал и не торопился осуждать. Рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше. И пока они не определились, находятся в поиске. Наверняка у этих девушек тоже куча требований к тому, кто удостоится их настоящей любви и верности.
  Но эти сакральные знания ничем не могли помочь в его личной проблеме. И теперь Артем загонялся от пришедшей в голову мысли, а что если все его прежние неудачи и придирчивое копание по поводу девушек были отрицанием женщин на подсознательном уровне? Может быть, он как раз относится к категории латентных геев? Иначе чем объяснить, что вчера согласился на секс с парнем, которого видит первый раз в жизни. А сегодня, как ни в чем не бывало, пытается найти в нем изъяны, и не находит...
  Тёмка мог бы сейчас соврать вслух, что вовсе не нужен ему этот парень, но перед самим собой врать было как-то глупо.
  А Роман Поляков ему действительно нравился. Аромат его кожи, щекочущий обоняние, его глубокий, проникновенный голос, смех, манера разговора, эрудированность, отсутствие жлобства...
  И ощущения от секса вчера были улетными, сродни виражам на треке, и даже лучше. Может, оттого, что впервые, или потому, что вчера весь день был наполнен эмоциями под завязку?
  Но как бы там ни было, а, так или иначе, эти события связаны именно с Ромкой.
  Перечислять достоинства этого парня - пальцев рук не хватит. Так не бывает, наверняка есть какие-то подводные камни, о которых ему пока неизвестно. И не станет известно, если он немедленно уйдет. Рома казался практически идеальным. Если бы не один недостаток. Самый главный. Этому баловню судьбы нравились мальчики...
  И Тёмка себя чувствовал обманутым, оттого что повелся на это обаяние, и, кажется, серьезно влип. Потому что до сих пор не испытывал ни к кому ничего подобного с тем, что сейчас творилось в его мятущейся душе.
  
  - Угу, конечно, - фыркнул Ромка. - Один раз - не пидарас... Тёмка, котенок...
  - Перестань! Я не девочка, чтобы меня уговаривать и называть уменьшительно-ласкательными прозвищами, - заявил уязвленный Артем.
  - Ты лучше, чем любая девочка, - обхватив лохматый затылок ладонью, удержал Роман голову Тёмки и прижался губами к виску возмущенно вскинувшегося парня. - И даже лучше, чем многие мальчики, уж поверь моему богатому опыту...
  - Так тебе все равно, с кем ты трахаешься? - неприятно поразился Артем, снова попытавшись отстраниться, но Ромкины объятья сомкнулись стальной хваткой, не позволив ему совершить подобный маневр.
  - Нет, не все равно, - серьезно произнес Рома. - Поэтому я не делаю вид, что сладко сплю, и не слышу, как ты дезертируешь, а пытаюсь убедить тебя в том, что ты - особенный, уникальный.
  - Рома, я хоть и приехал из глубинки, но все-таки немного ориентируюсь в реалиях окружающего. Слова - это просто слова, сотрясение воздуха. Я - не восьмиклассница, которой нужно утешение, после того, как рассталась с девственностью. Как-нибудь обойдусь без крайностей. И вообще, почему я должен тебе верить?
  - Мне интуиция подсказывает, что это так. А она меня редко подводит, - самодовольно хмыкнул Роман.
  - И как же ты раньше не догадался следовать своей интуиции? И до сих пор не нашел кого-то особенного? - поддел Тёмка, для удобства положения высвободив зажатую между их телами руку. Девать ее было некуда, и он, просунув свою руку ему под локтем, машинально обнял Рому.
  - Я живой человек, Тёмка, - довольно зажмурился Роман, почувствовав прикосновение ладони юноши к своей спине, но не стал акцентировать внимание на этой вольности, довольствуясь ничтожно малым. - И достаточно молод, чтобы не обращать внимания на характерные нам, мужчинам, потребности. Но...
  - С чего ты решил, что у нас с тобой тоже не банальный перепихон с целью удовлетворить эти самые потребности, а нечто возвышенное? - насмешливо уточнил, задетый за живое Артем.
  - Просто поверь мне... - вздохнул Ромка, уткнувшись лбом в его плечо. - Ну вот куда ты сейчас собрался, чудовище? Как тебе вообще не стыдно было бросать меня спящего, даже не попрощавшись? Я тебя чем-то обидел, оскорбил?
  - Н-нет, - нехотя выдавил Артем, признавая правоту его укоризны.
  Темные пряди Ромкиных волос приятно щекотали обнаженную кожу, но Артем не хотел поддаваться чувствам. Слишком уж они диссонировали с его разумом и шли вразрез с его понятиями о том, как должен себя вести настоящий мужик.
  - Что я должен был подумать, проснувшись и обнаружив, что тебя нет? - увещевал Рома, поглаживая Тёмку по спине, выписывая пальцами замысловатые вензеля и волшебные узоры, отвлекая, расслабляя и неимоверным образом заставляя Тёмку чувствовать себя виноватым не в том, что изменил природе своей сущности, а в том, что чуть не предал их зарождающиеся отношения.
  Артем тяжело вздохнул. В голове крутилось много всяких мыслей, но приемлемых оправданий на этот случай у него пока что не было.
  - Хорошо, я тебя отпущу сейчас, но когда мы снова увидимся? Я жутко тебя хочу, Тёмыч... - для наглядности в том, что не врет, Рома взял свободную ладонь парня и прижал к своему стоящему по стойке смирно члену.
  - Я, п-пожалуй, пока завяжу с выпивкой. Особенно с дармовой, - невесело сострил Артем, слегка запинаясь. В голове снова воцарился сумбур оттого, что это признание пролилось бальзамом на сердце, заставило покраснеть до корней волос, а перед глазами калейдоскопом снова замелькали картинки творящегося накануне непотребства. Которое еще вчера, не выглядело таковым, и лишь при свете дня и на трезвую голову пришло раскаяние в содеянном.
  - Между прочим, мне тоже бывает больно, - тихо произнес Рома, отстраняясь и пытаясь заглянуть парню в лицо. - И обидно, что ты даешь мне понять, будто наша встреча вышла случайно, и не была божественно предопределена, - не поскупился он на некоторую пафосность заявления, делавшего его немного ироничным, - а переспали просто по-пьяни...
  - Прости, - устыдился Артем, чувствуя, что незаслуженно оскорбил парня, возможно вполне искренне полагающего, что прав в своих заблуждениях.
  - Знаешь, давай-ка попробуем заново... - оптимистично закончил Рома давить на совесть гостя.
  - Это как? - насторожился Артем, недоверчиво покосившись на хитрый, гипнотически притягательный прищур глаз хозяина квартиры.
  - А вот так... - осторожно ссадил Рома его со своих колен, но все еще удерживал в кольце рук, - во-первых, отправляйся в ванну, и минут двадцать-тридцать поваляйся в воде, погрей спину. Станет легче, проверено. А я пока организую нам завтрак. Яичницу с грудинкой будешь?
  - Буду!
  - Кто бы сомневался, - добродушно усмехнулся Рома. - Надеюсь, пяток яиц тебе хватит?
  - Не знаю, не знаю, - прижал Артем руку к своему животу, намереваясь продемонстрировать втянутое пузо. Но неприятный дискомфорт от подобного действия из-за растревоженных накануне внутренностей, заставил его поморщиться.
  Рома тут же скользнул ладонью на его живот, сочувственно вздохнув:
  - Потерпи, солнце. День-два не слишком комфортно будет, потом все пройдет. После завтрака смотаюсь за продуктами, а то уже и нечем тебя потчевать, кроме консервов...
  - Да ладно, я же пошутил! - смутился Тёмка. - Я вообще-то не привередливый...
  - Это радует, - улыбнулся Рома, мимоходом не удержавшись от соблазна погладить его бедро, и наконец-то отпустил восвояси. - Иди в ванну, Тём. Достать чистое полотенце или вчерашним вытрешься?
  - Проверяешь? - хитро улыбнулся Артем.
  - В смысле?
  - Ну, то, что я не привередливый, - ехидно подмигнул мальчишка.
  - Иди уже, чудовище! - заливисто рассмеялся Рома, подтолкнув юного любовника к двери. Пока что необязательно мальчишке знать, что он готов потакать его незначительным капризам.
  - А потом? - остановился Артем на пороге.
  - Потом посмотрим, что у тебя с ногой, и...
  - Поедем на радио-рынок? - заметавшийся взгляд Тёмки вдруг зацепился за покореженный телевизор со снятой задней крышкой.
  - Зачем? - удивился Рома.
  - Ну... я же обещал попробовать починить твой телек...
  - Упс... Я и забыл, - покаялся Роман. - Ты вообще-то уверен, что надо этим заниматься? Я давно уже хотел 'плазму' и домашний кинотеатр приобрести...
  - Почему, нет? Одно другому не мешает, - пожал плечами Артем. - Если у меня получится, будет что отвезти на дачу. На помойку-то всегда успеешь выкинуть...
  
  Пока Артем нежился в наполненной до краев теплой водой ванной, Рома на спринтерской скорости сгонял в ближайший магазин, потому что при инспектировании холодильника обнаружил, что запасы нормальной еды практически иссякли. Не кормить же, в самом деле, своего мальчика консервами. Надо было купить ему что-то более существенное, вкусное и полезное для организма, подвергнувшегося нехилому стрессу. А тратить драгоценные минуты общения на совместную прогулку в магазин за продуктами было просто глупо.
  Местечковый магазинчик был из категории эконом-класса, и в первый момент Рома, впервые сюда заглянувший, даже не смог сориентироваться, чем именно можно здесь отовариться. Но ехать в более пристойный супермаркет, например, в тот же 'Ашан', не рискнул. Вдруг за время его долгого отсутствия Артему надоест отмокать? Выйдет, обнаружит, что остался один, напридумывает себе всяких глупостей и сбежит. Ищи потом ветра в поле. Не подкарауливать же его потом возле универа, чтобы объясниться. Кроме названия вуза, Ромка еще даже не выяснил, на каком тот факультете и не узнал номер группы...
  Итак, самый ближайший магазин хоть и оставил убогое впечатление, но другого варианта у Романа Сергеевича не было. Зато здесь, на соседних полках располагались и продукты, и предметы первой необходимости, например, зубные щетки. Запасной, для непредвиденных гостей, которых он бы с удовольствием поселил у себя дома, у Ромки в хозяйстве не было.
  Придирчиво разглядывая даты изготовления и реквизиты производителя, молодой мужчина торопливо покидал в корзину лучшее из предлагаемого ассортимента: хлеб, ряженку, несколько видов йогуртов, упаковку ветчины, палку сырокопченой колбасы, несколько сортов сыра, свежую куриную тушку, упаковку яиц, два пакета натурального сока, бутылку минералки, кусок фасованной парной телятины, какие-то сладости, фрукты.
  Покрутил в руках упаковку мужских трусов, брезгливо пощупав ткань. Как-то не верилось надписи на этикетке, что здесь действительно 95% чистого хлопка и лишь 5% лайкры. Рома считал, что честнее было бы написать 50/50. Да и качество отделочных швов оставляло желать лучшего. Впрочем, насколько он успел обратить внимание, на Тёмке были практически такие же. Бедный парень вынужден был носить их вторые сутки. Вряд ли его труселя не пострадали от соприкосновением с остатками лубриканта на коже, нанесенного уже в профилактических целях перед сном.
  Нет, когда-то давно Рома тоже не заморачивался по поводу нижнего белья, довольствуясь тем, что находил на полке в шкафу. Но с тех пор, как начал получать вкус от своей интимной жизни и переехал от родителей, ему гораздо больше нравилось покупать белье настоящих известных марок, продающееся в дорогих магазинах, дающих стопроцентную гарантию, что товар на прилавках - не контрафактная подделка.
  Самому Роме больше нравился покрой 'боксеров', а не 'плавок'. Нежная прочная ткань приятно охватывала бедра и остальные интимные детали мужского естества, обеспечивая комфортный теплообмен и не сковывая движений.
  Вот только ближайший брендовый бутик, в котором обычно отоваривался Поляков, когда возникала необходимость обновить гардеробчик, находился еще дальше, чем нормальные продуктовые магазины. А ему уже следовало немедленно мчаться домой. Обещал ведь Артему успеть пожарить яичницу
  Повезло, что в карманах оказалась наличка. Почему-то здесь не работали терминалы для считывания с кредитки информации и, соответственно, списывания денег. Рома неуютно чувствовал себя в одной очереди с пенсионерками, традиционно посвящавшими утро закупке продуктов, на которых красовались 'ценники дня', то есть товар подлежал срочной реализации, так буквально на днях истекал его срок годности.
  
  К счастью, Рома управился с покупками за двадцать минут. Даже успел заскочить в аптеку за хорошей зубной щеткой. Ни одна из тех, что продавались с магазинчике, не впечатлили мужчину. Заодно затарился новым тюбиком смазки (на всякий пожарный случай).
  И когда распаренный, разомлевший и слегка повеселевший Тёмка вышел из ванной, Роман уже выливал яйца на сковородку, на которой шкворча и распространяя по кухне умопомрачительный аппетитный запах поджаривалась порезанная тонкими ломтиками грудинка.
  - Не уложился? - хмыкнул Артем, с удовольствием втягивая тонкими ноздрями дразнящие ароматы готовящейся еды.
  - Ты все равно еще зубы не чистил, - парировал Рома. - Щетку бери и топай, как раз все будет готово.
  Артем перевел взгляд на стол, на котором были свалены купленные Ромкой продукты, упаковка трусов и новая зубная щетка.
  В животе неприятно ёкнуло от запоздалого понимания, что хозяин квартиры бросал его одного, а вдруг в это время кто-нибудь приперся бы из Поляковской родни или знакомых, а он ни сном, ни духом, голышом в ванной?! Но в то же время приятно удивила подобная оперативность. Ромкина забота (надо же, не только про жратву вспомнил, но и про зубную щетку!) чем-то неуловимо подкупала.
  - Оки, - кивнул юноша, не став спорить.
  Зубы по утрам и вечерам он чистить привык. И если вечером еще мог себе позволить 'забить' на эту процедуру, то утром все-таки старался следовать рекомендациям стоматологов и совету родителей. А уж сегодня сам бог велел поскорее избавиться от не слишком приятного привкуса вчерашних возлияний (все-таки пиво с коньяком настоящее извращение). Тёмка уже и так, насколько сумел, выдавив немного пасты на палец, успел поскрести налет на эмали белоснежных зубов.
  Пока гость продолжал утренние процедуры, Ромка покидал продукты в холодильник, оторвал ценники на трусах и запихнул их в стиральную машинку в режиме блиц-стирки, чтобы затем быстренько высушить на батарее и отдать Артему. Роман был твердо уверен, что чистые, хоть и сомнительного качества, все равно лучше, чем перепачканные засохшим гелем для смазки. Вообще-то, он бы мог предложить Тёмке не только джинсы и футболку, но и нижнее белье из собственных запасов, но посчитал это моветоном.
  Заправив кофеварку и расставив тарелки, Рома собрался выкладывать подоспевшую яичницу, но в этот момент у него зазвонил мобильный.
  
  Вышедший из ванной Артем, услышав обрывки приватного разговора, из которого до его слуха долетела только пара фраз, деликатно не стал ломиться в кухню, а, сцапав в прихожей сигареты, отправился на лоджию курить. Ему следовало взять небольшой тайм-аут на осмысление полученной информации (которая выглядела, мягко говоря, неоднозначно), прежде чем решить, что делать дальше.
  Щеки и уши юноши пылали от негодования из-за слов хозяина этой хаты: '...нет, Сань, сегодня в клуб никак не смогу... Да, не один... Нет, не 'снял' на ночь. Ты же знаешь, таких я вообще к себе никогда не вожу. Тут абсолютно особый случай... Иди ты в жопу! И туда тоже иди, придурок! Дэнчику привет!' - рассмеялся Рома, торопливо заканчивая разговор, отвлекающий его от священнодействия приготовления пищи для дорогого гостя.
  Наверное, его фраза про 'абсолютно особый случай' должна была польстить самолюбию любовника, но молодому парню резануло слух Ромино хлесткое 'снял'... как будто какую-то дешевую проститутку. И неважно, что Рома употребил отрицательную частицу 'не' перед этим словом.
  Осознание того, что его, действительно, вчера очень умело и профессионально 'сняли', наполнило голодный желудок Тёмки желчью, а душу горечью. Обидное слово, вычлененное из контекста разговора, жгло сознание парня каленым железом.
  Одной сигареты, которую нервно выкурил буквально в три затяжки, показалось мало. Тут же прикурил вторую, мучительно соображая, как бы теперь уйти из этого дома, окончательно не потеряв человеческого достоинства и не показав, как его огорчил и деморализовал нечаянно подслушанный разговор. Пожалуй, даже утром, спросонья не было так плохо на душе, как стало теперь.
  
  Рома отложил мобильный, ничуть не жалея о том, что отказался от встречи в гей-клубе. Приятная компания, с которой Поляков поддерживал отношения среди парней, предпочитавших нетрадиционный секс, обойдется сегодня без его присутствия.
  Живо настрогав колбасу и сыр, нарезав ломти свежего душистого хлеба, Ромка распределил приготовленную яичницу по тарелкам, налил кофе и озадачился, куда это запропастился Артем? Пока разговаривал, ему показалось, что какая-то тень промелькнула мимо распахнутой двери в кухню, но, обернувшись, он уже никого не увидел. Раскочегаренная кофеварка громко фырчала, наполняя готовым напитком подставленные кружки, в раковине лилась вода, да и сам разговаривал по телефону, так что сразу даже и не понял, что в ванной уже никаких посторонних шумов нет.
  Отправившись разыскивать Тёмку по квартире, Роман учуял запах сигаретного дыма, тонким шлейфом тянущегося из-под двери в маленькую комнату, через которую был выход на лоджию.
  
  Юноша даже не обернулся на звук рывком открывшейся пластиковой двери. Ссутулившаяся поза парня, облокотившегося на перила в проеме раздвинутых фрамуг, выражала глухую оборону одновременно с вселенской скорбью.
  Поляков нахмурился - что еще-то приключилось за пять минут? Может быть, зубная щетка ядовитой оранжево-салатной расцветки не устроила эстетический вкус 'не привередливого' мальчика?
  Роман шагнул на балкон, обнял со спины мгновенно напрягшегося и повернувшегося к нему с искаженным лицом парня. Все еще не понимая, что произошло, Рома отобрал сигарету, ловким движением перехватив ее из Артемовых пальцев, и мягко произнес, объясняя подобное самоуправство:
  - На голодный желудок курить вредно, солнце.
  - Какое тебе дело до здоровья того, кого снимаешь на ночь? - желчно поинтересовался Артем, изо всех сил стараясь сохранить самообладание и ничем не выдать, как его потряхивает от унижения и негодования. Отбиваться от объятий старшего парня, отстаивая свою свободу и независимость, надо было еще вчера, когда этот двуличный мудак полез с поцелуями. А сейчас юноша надеялся, что до того дойдет, что притворяться добрым дяденькой уже не обязательно, и сам уберет свои клешни. Хотя Тёмке очень хотелось вывернуться и от души звездануть по этой наглой красивой роже, на которой он не сумел прочитать 'правильной' реакции на свою отповедь.
  - Никакого, - ровно ответил Роман, прямо глядя в бездонную синь гневно пылающих глаз оппонента.
  Артем даже растерялся от противоречивых ощущений.
  Юноше почему-то показалось, что хозяин квартиры примется как-то оправдываться или хотя бы сделает вид, что удивлен предъявленным упреком. Но Роман так и не убрал руку с его спины, и горячая ладонь мужчины обжигала кожу даже сквозь толстовку (Тёмка был уже облачен в свою одежду), мешая абстрагироваться от противоречивых эмоций.
  Выдержав достойную театральных подмостков паузу, Рома так же ровно и спокойно продолжил:
  - До тех, кого я снимал и тупо трахал, мне нет абсолютно никакого дела, - сделав затяжку экспроприированной сигаретой, щелчком пальцев старший парень ловко отправил ее в свободный полет с балкона.
  Лицо мальчишки сначала побледнело от гнева, затем на скулах вспыхнули малиновые пятна. Артем дернулся, что было сил, и все-таки освободился из плена ненавистных объятий. На автомате замахнулся ударить, отвечая на явное оскорбление, но Роман ловко перехватил его кулак, вывернув руку каким-то хитрым приемом, и толкнул спиной к стене лоджии, чувствительно приложив Тёмку лопатками к холодной кирпичной кладке.
  Младший парень моментально ощетинился, внутренне собираясь и готовясь дать достойный отпор. Роман, бесспорно, был в лучшей физической форме, да и весовые категории не равны, но и Артем был не лыком шит, закаляя характер в дворовых потасовках. К тому же уязвленное самолюбие, несмотря на ощущение недомогания из-за ночных страстей, требовало сатисфакции, невзирая на проигрышную ситуацию.
  Однако Рома тут же отпустил его руку, сделав шаг назад и освободив немного личного пространства. Упер ладони по обе стороны головы набычившегося Артема и твердо произнес, не отводя взгляда:
  - С тобой я занимался любовью, Тёма. Может быть, тебе без должного опыта трудно понять, в чем разница, но, поверь мне на слово, она существенна.
  Такое откровенное и обезоруживающее признание повергло юношу, неискушенного в интригах и общении с лицемерами, в шок. Однако заподозрить случайного любовника в неискренности его слов Артем не сумел, и почему-то сразу поверил. Вся его злость на себя, на Ромку и на пикантную и некрасивую ситуацию в целом сдулась, как старый воздушный шарик, и улетучилась в мгновение ока. Взгляд Артема панически заметался, выдавая душевное смятение.
  - Все еще хочешь ударить? - беззлобно поинтересовался Поляков, приходя на выручку.
  - Не знаю, - процедил Тёмка сквозь зубы, чувствуя себя идиотски глупо. Тяжело вздохнул, признавая этот раунд за любовником.
  - Пойдем завтракать, чудовище. На голодный желудок тебе со мной точно не справиться, - фыркнул Ромка, на мгновение прижавшись щекой к пунцовой щеке обретенного вчера сокровища.
  - Как ты вообще ладишь с людьми, Ром? - проглотив застрявший в горле ком, тихо спросил Артем, все еще не двигаясь с места.
  - С разными людьми по-разному, солнце, - чистосердечно признался Роман. - Кто-то считает меня эгоистичным чудовищем, кто-то чуть ли не святым.
  - Ну, это они тебе беспардонно льстят, - не удержался от шпильки Тёмка. - До святого ты явно не дотягиваешь.
  - Ну, не знаю, не знаю... - задумчиво протянул Рома. - Может, и впрямь, со стороны виднее... После завтрака я тебе о себе поподробнее расскажу. А ты мне о себе, лады?
  - Думаешь, мне стоит задержаться после завтрака?
  - А сам-то ты что думаешь? - напрягся Рома, но тут же, испугавшись неудобного для себя ответа, оборвал открывшего было рот Артема на полуслове. - Пошли, а то замерзнешь совсем, - приглашающе махнул он рукой на балконную дверь.
  Тёмка нехотя, нарочно демонстративно медленно и независимо отлепился от стены и шагнул через порог в комнату. Рома поплелся следом, успокаивая бешено стучавший пульс и проклиная Рыжего, которому срочно потребовалось подтверждение предварительной договоренности о том, состоится ли сегодня встреча приятелей в ночном клубе.
  Полякову сейчас не было никакого дела ни до гей-тусовки, ни до нескольких старых приятелей, с которыми пересекались интересы, и поэтому сохранялись почти дружеские отношения. Ни до кого и ни до чего, кроме этого чересчур мнительного на свой счет мальчишки, ради которого он был готов объяснять свои поступки и действия.
  
  Естественно, ни на какой радио-рынок они ни после завтрака, ни после обеда не поехали... Слишком сложно оказалось выбраться из дома. Наверное, не зря говорят, что любовь - это болезнь, при которой требуется постельный режим...
  Так и провалялись почти до самого вечера на диване, по очереди рассказывая о своих жизнях до эпохальной встречи. Пока еще не слишком откровенно, взахлеб, стараясь все-таки подсовывать внимательному слушателю такие эпизоды, которые способствуют составлению приятного впечатления. Отчего-то оба парня неосознанно дорожили зарождающимися отношениями и не хотели вытаскивать сразу всех своих скелетов из шкафов, опасаясь нечаянно оттолкнуть, не понравиться, вызвав интуитивное неприятие или подсознательное отторжение. Впрочем, Тёмке-то особо скрывать было нечего. Не так уж много успел он нагрешить за свои неполные восемнадцать.
  Обнимались, разговаривали, делали набеги на кухню, вместе наскоро готовили перекус, снова говорили, целовались и обнимались, лапая друг друга как озабоченные подростки, впервые оставшись без надзора родителей. Снова занимались любовью, потому что доведенный до предела Артем оказался способен на подобный подвиг, а Ромка не нашел в себе сил отказать глупому мальчишке, хотя и знал, что несколько ближайших дней его лучше не мучить... И снова просто разговаривали... Или уютно молчали, тесно прижавшись друг к другу, переплетя пальцы и едва обозначая легкие прикосновения-поглаживания, немного стесняясь проявлять откровенную нежность. Вернее, для Ромки это ощущение было пока что непривычным, а для Артема и вовсе казалось недостойным мужчины чувством...
  Не включая свет с наступлением осенних ранних сумерек утомленные, умиротворенные, эмоционально переполненные парни тихо млели от ощущения странной гармонии, охватившей обоих. Страшно было нарушить наступившую благоговейную тишину. Не хотелось вспоминать о том, что время неумолимо отсчитывает мгновения, приближая воскресный вечер, а с ним и необходимость расставания в преддверии рабочей недели...
  
  Артем не позволил себя подвезти до проходной на территорию университета, попросив его высадить из машины у метро. Не хотелось запутавшемуся в своих чувствах юноше, чтобы у случайных знакомых возникли какие-то вопросы.
  Душа Тёмки, впервые столкнувшегося с чем-то пугающе прекрасным и таким же ужасно неправильным, заполошно трепыхалась, сердце рвалось на части, эмоции переполняли... Вот только поделиться своей радостью, надеждами, сомнениями и страданиями, было абсолютно не с кем. Никто из приятелей-одногруппников не поймет. Да он и сам бы не понял, расскажи ему кто-нибудь из ребят, что связался с парнем.
  Но его невменяемое состояние не укрылось от проницательного соседа по комнате.
  Понаблюдав вечером за передвигающимся будто сомнамбула Тёмкой, за его мечтательно-отсутствующим выражением лица, лихорадочным блеском сияющих глаз и блуждающей на губах улыбкой, сосед сделал вывод:
  - Все! Наконец-то влип наш красавчик! Втюрился, не иначе...
  Артем и сам уже догадывался, что окончательно погиб, подсев на сладкий, сводящий с ума наркотик по имени Роман Поляков, но признаваться и рассказывать подробности своего спонтанно возникшего романа не собирался...
  
  Какие чувства испытывал на протяжении почти целых суток до следующей встречи Рома, история умалчивает.
  Вряд ли, несмотря на опыт прежних отношений, ему оказалось легче пережить недолгую разлуку, ведь он искал свою половинку души много лет. А для эгоистичной и собственнической натуры мужчины выпустить обретенное сокровище хоть ненадолго, оказалось настоящей мукой...
  
  ***
  
  Из глубокого мысленного экскурса в прошлое Тёмку вывел звонок Романа, показавшийся чужеродным в относительной тишине теплого вечера. Роме позвонил Егор, потому что не смог дозвониться Ане. И теперь уже встревожившийся Анин сосед разыскивал Артема, на машине отправившегося забирать любимую тёщу с девичника. И хотя Роман доверял навыкам вождения своего партнера, все равно, мало ли на дорогах возникает непредвиденных ситуаций. Сам однажды попал в аварию, преспокойно ожидая на светофоре, когда загорится зеленый свет, а водитель небольшого грузовичка, разогнавшийся на всех парах по соседней полосе, вдруг понял, что сейчас вылетит на перекресток, и надумал тормозить. Вроде адекватный мужик, и не новичок за рулем, но уходя от столкновения с фурой, шофер почему-то резко вильнул вправо (хотя слева можно было свой грузовик хоть поперек полос поставить), и по касательной протаранил его машину. Хорошо хоть только железо покорежило, а участники ДТП отделались легким испугом.
  
  Оксану грузить своими надуманными страхами Рома не стал. Не дождавшаяся папы Катюшка мирно уснула у него на руках, а Ксюха наконец-то уселась за свои институтские задания. Два из трех гос.экзаменов девушка сдала на отлично, за один получила четверку. Впрочем, пятерок по этому предмету в их группе вообще не было. А теперь Ксюшка корпела над дипломной работой. На предзащите ей указали на некоторые недочеты, которые срочно следовало исправить.
  Рома плотнее прикрыл дверь в комнату девочек и ушел к себе, собираясь узнать, что могло задержать Артема с Аней так долго.
  
  Коротко обрисовав ситуацию с решением о спонтанной прогулке, Тёмка натянуто рассмеялся. Потому что Рома высказал свои опасения по поводу некоторых неадекватных женщин, которые в нетрезвом состоянии любят заморачиваться всякими глупостями и наутро горазды устраивать никому не нужные разборки.
  - Тём, я надеюсь, у тебя голова на плечах присутствует? - осторожно поинтересовался Роман. - А то Анюта инкриминирует тебе завтра и эту блажь с прогулкой, и букеты, и все остальное...
  - Что ты имеешь в виду под понятием всего остального? - напрягся парень, плотнее прижав трубку к уху, чтобы Анна, очнувшаяся от своего апатичного созерцания окружающего, не услышала чего лишнего.
  - Да так... к слову пришлось... - поспешно отмазался Рома, поумерив не к месту взыгравшую ревность. - Смотри, вот Панов вернется и спросит с тебя по полной...
  - За что?!
  - Да за все! Где вы? - деловито поинтересовался мужчина.
  - Мы на детской площадке, во дворе... - рассеянно отозвался Тёма.
  - Возле дома?
  - Нет, между пятиэтажками, напротив школьного двора, - уточнил Артем. - Не вижу отсюда номер дома...
  - Ладно, сейчас буду! - заявил Ромка, отключая связь.
  
  - Чего это он? - обескуражено уставилась Аня на озадаченно нахмурившегося Артема.
  - Сказал, сейчас придет...
  - Ох! - хихикнула Анька, озаренная догадкой. - Ну тогда давай не будем провоцировать твоего Отелло, - ловко соскользнула она с коленей младшего соседа.
  - Ты куда босая?! - возмутился Артем, не успев перехватить ее.
  Резво поднявшись, подхватил ахнувшую от неожиданности Аню и бережно усадил ее на качели. Сунув подобранный с земли клатч в руки женщины, сам опустился перед ней на корточки. И, удерживая за щиколотку, поочередно принялся отряхивать от прилипшего песка небольшие аккуратные ступни, обтянутые тонкими чулками, чтобы можно было обуть сброшенные ранее туфли.
  - Щекотно, Тём, - попыталась Анька освободить свою конечность из ладоней Артема, как-то уж слишком долго и нежно проводящего простую процедуру. - Достаточно уже, можешь туфельку примерить, - стараясь скрыть охватившее ее смущение, поддела она.
  На самом деле щекотно ей не было ни капельки. А вот приятные ощущения прикосновений снова не к месту взбудоражили улегшееся было трепетное возбуждение.
  Не стоит поддаваться искушению. Да и в Золушку и ее пажа играть как-то несолидно.
  - Ты же не боишься щекотки, - буркнул Артем, видимо, тоже поняв тщетность попытки держать ситуацию под контролем.
  Быстренько обув на нее туфли, подал руку, помогая встать.
  Утвердившись на ногах и целомудренно одернув подол платья, Аня вновь уцепилась за услужливо оттопыренный локоть спутника, прижимая букет и сумочку к груди свободной рукой. Но не успели они выйти на тропинку, ведущую к дому, как увидели спешащего к ним Романа.
  Тёмка воздержался от ехидного комментария, и Аня тоже решила промолчать, не став шутить по поводу того, что сосед, не иначе, как бегом бежал. Вряд ли прошло более пяти минут после его звонка.
  - Добрый вечер, Ром. Решил тоже совершить вечерний променад? - улыбнулась она.
  - Ага. Говорят, на ночь полезно дышать свежим воздухом, - кивнул Роман, бросив быстрый оценивающий взгляд на обоих. От молодого мужчины, многозначительно закатившего глаза, не укрылись и свежие царапины на руках любовника, и букет сирени в Аниных руках. - Тебя, кстати, Егор потерял, - мстительно объявил он соседке. - Потому что у тебя телефон недоступен.
  - Ой! - спохватилась Анька. - А который час? У меня, наверное, зарядка окончательно сдохла... Мне надо срочно позвонить ему!
  - Держи! - великодушно сунул Ромка ей в руки свой мобильник. - Давай пока твой веник подержу.
  - Это не веник! - возмутилась она, неловко прижимая ветки сирени к груди, пытаясь удержать и их, и снова съехавший с плеч палантин, и норовящую выскользнуть из рук сумочку.
  - Давай, подержу! - все-таки забрал лишнее у нее из рук сосед. - Помни мою доброту.
  - Спасибо! - пискнула она, судорожно вызывая абонента, которого страсть как захотелось немедленно услышать, чтобы вытеснить из головы и сердца неуместные ощущения и переживания, вызванные иллюзорными мечтами сегодняшнего вечера.
  Ну зачем ей морочить голову молодому парню и потом терзаться ощущением вины за то что чуть было не поддалась искушению? Когда у нее уже есть тот, рядом с кем хочется провести оставшуюся жизнь ...
  Артем с Романом деликатно отошли в сторонку, но бдительности не теряли, иронично поглядывая на воркующую со своим любимым соседку, видимо и впрямь решив, что несут за нее определенную ответственность, и обязаны доставить загулявшую женщину домой в целости и сохранности. Какие-то из прошлых жизненных уроков все-таки откладываются в памяти...
  
  ***
  
  Ксюшка успешно окончила университет, благополучно сдав гос.экзамены и защитив диплом. Повод для радости, действительно, был. Две девушки из ее группы умудрились завалить экзамены на пятом курсе, хотя слабеньких студентов безжалостно отчислили еще на третьем году обучения. Одногруппники были шокированы принципиальностью администрации. И деморализованных девчонок было откровенно жаль - теперь их родителям придется проплачивать еще целый год обучения, а ведь сумма не маленькая. И это только финансовая сторона вопроса. А ведь существует еще и моральный аспект. Ксюхе было даже неловко, когда преподы и куратор группы ставили ее в пример, дескать, несмотря на случившуюся у студентки Азаровой любовь и рождение ребенка, она-то голову не потеряла и на учебу не забила.
  Объяснять каждому, что ей просто необыкновенно повезло с родней и соседями, девушка посчитала неуместным. Собственно, если бы не поддержка Романа, с подачи которого все и потакали ее капризу доучиться вместе со своей группой, она могла бы оказаться третьей неудачницей, оставшейся на второй год...
  Родители и Тёмка приезжали на торжественное вручение дипломов. Потом родственники чествуемых выпускников разъехались, а Артем остался сопровождать Ксюху на неофициальную часть спонтанно устроенной вечеринки.
  Сначала Оксана подумала, что будет не слишком красиво выделяться на фоне не обремененных браком приятелей, таская за собой мужа. Но оказалось, что кое-кто также пригласил своих друзей-подружек. То ли чтобы те не ревновали, выдумывая невесть что, то ли просто похвастаться, мол, в личном плане у них все в порядке.
  В отличие от одногруппников, у Ксюхи с личной жизнью как раз ничего в порядке не было, но только кто сумел бы догадаться о такой проблеме, если Тёмка, волей-неволей перезнакомившейся практически со всеми, пока вынужден был сопровождать беременную Оксану, вел себя просто безупречно. Рядом с надежным другом Ксюшке было легко и радостно. Пожалуй, окажись на его месте Кир, она бы уже начала ревновать из-за пристального, подогретого возлиянием спиртных напитков, внимания подруг, осаждающих белобрысого красавчика. Но Артем на удивление элегантно выкручивался, снисходительно относясь к ситуации, оставаясь при этом галантным и вежливо напоминающим, что у него есть законная жена. Ксюша чувствовала, что вызывает безотчетную зависть, но по большому счету ей было плевать на чужое мнение. Тёмке она была благодарна за то, что он достойно держится и оказывает ей моральную поддержку.
  Главное испытание с гос.экзаменами и защитой диплома позади. И теперь она с чистой совестью могла все свое время посвятить Катюшке. Рома уже позаботился о том, чтобы она не беспокоилась насчет трудоустройства, оформив ее у себя на работе. Его отец вовсе не возражал, что в штат пришлось ввести новую единицу. По большому счету, еще одного переводчика для улучшения связей с деловыми зарубежными партнерами строительной фирме не требовалось. И новые должностные обязанности Ксюхе никто не навязывал, договорившись, что она просто время от времени будет заниматься переводами стандартных текстов контрактов и доп.соглашений к договорам. Просто, чтобы не расслабляться без языковой практики и не вызывать недоумения у прочих сотрудников семейной фирмы Поляковых.
  Такая постановка вопроса с решением ее проблем по трудоустройству после университета на ближайшее время устроила всех. Оксана хотела быть рядом с дочерью. По крайней мере, до тех пор, пока малышке не исполнится хотя бы полтора года. И тогда уже решить по обстоятельствам - сидеть ли в декрете до трех лет или вплотную заняться поисками интересной работы и карьерным ростом.
  И единственное, что омрачало ее нынешнее состояние - полное отсутствие нормальной личной жизни. Ее интимные отношения с мужчинами закончились в тот день, когда они так неосмотрительно утешали с Артемом друг друга...
  Не сказать, чтобы Оксане за прошедшее время никто не нравился. Вспомнить хотя бы рыжего красавчика Брендона, брата-близнеца ее новой знакомой из Великобритании. Брендон и Эшли были детьми доктора, которого Ксюхе 'сосватал' Панов, беспокоясь о ее состоянии после родов. Слава богу, настоящей помощи не потребовалось, и ее общение с врачами носило лишь характер планового медицинского осмотра. Оксана и не собиралась напрашиваться на странную дружбу с семьей Мендлеров. Но Эшли, дочь доктора, оказалась искренне заинтересована традиционными обычаями, многовековой и неоднозначной историей России и этнической культурой. И сама попросила Оксану стать ее гидом в понимании загадочной русской души. Ксюха с удовольствием приняла предложение новой подруги. И даже почувствовала легкое разочарование и светлую грусть, когда пришло время расставаться с ребятами и возвращаться домой.
  Иван, несмотря на то, что прожил несколько лет в Англии все-таки в душе оставался русским. А Ксюхе было на самом деле интересно пообщаться с представителями коренных англичан. Несмотря на то, что на многие исконные ценности и события дети доктора Мендлера смотрели с современной позиции, все-таки старались сохранить некоторые традиции, уходящие корнями в древнее прошлое. Ксюхе было безумно интересно общаться с ними, узнавая для себя что-то новое, пытаясь проникнуться чуждым ей менталитетом, немного чопорной атмосферой английских семейных ценностей и манерой поведения людей, у которых в предках затесались даже аристократы.
  Она не скрывала, что замужем и имеет дочь. Это помогало сохранить некоторую дистанцию в отношениях с сыном доктора, которому она явно нравилась. На протяжении всего срока их недолгого знакомства, парень старательно изображал джентльмена. Но перед отъездом, понимая, что, возможно, судьба больше и не сведет их, оставив для связи Всемирную Паутину и мобильную связь, признался все-таки в своих чувствах, высказав, что ощущает какую-то неправильность в ее отношениях с мужем. Ксюха даже немного растерялась, не ожидая подобного откровенного разговора. Это объяснение было уже лишним, невольно переводя их ни к чему не обязывающий легкий флирт на иной уровень общения. А Брендон сказал, что если вдруг она поймет, что Артем не тот человек, который ей нужен, то будет счастлив предложить ей свои руку и сердце.
  К такому повороту событий Оксана оказалась абсолютно не готова.
  Двадцатипятилетний спортивно сложенный и довольно эрудированный рыжий красавчик казался ей более здравомыслящим парнем. Ксюха не слишком хорошо понимала, как он представляет себе их совместное будущее. Одно дело, когда они просто встречались, чаще всего втроем, и родители близнецов снисходительно смотрели на приятельские отношения великовозрастных отпрысков с русской девушкой, не претендующей на то, чтобы войти в их семью. И совсем другое, как восприняли бы чужеземку в качестве законной супруги сына. Кроме мороки с получением гражданства и оформлением кучи соответствующих документов, главным препятствием для рассмотрения соблазнительного предложения было то, что Брендон почему-то не принимал в расчет Катюшку. Видимо, считая, что чужой ребенок в его матримониальные планы никак не вписывается. Честолюбивый молодой человек серьезно подходил к вопросу о собственных законных наследниках.
  Ксюхе младший мистер Мендлер нравился и внешне, и было приятно поговорить с ним на разные отвлеченные темы. Помимо прочих достоинств, брат Эшли обладал изумительным чувством утонченного английского юмора. Но все-таки она предпочла бы видеть его в качестве друга, а не супруга. Живой огонь не разливался по жилам, когда Оксана находилась от парня в непосредственной близости, и сердце не трепыхалось, сладко замирая в предвкушении, стоило лишь подумать о нем или услышать его голос...
  Такая привилегия будоражить ее душу, была лишь у одного человека, о существовании которого Оксанка тщетно пыталась забыть...
  Кирилл...
  При регулярных сеансах связи с Леркой девушка умышленно не спрашивала, не слышала ли подруга каких-нибудь новостей о бывшем парне. И старалась пресекать попытки Валерии поковыряться в ее душевной ране.
  Ксюше казалось, что вдали от дома она быстрее забудет Кира, и в какой-то момент почувствовала, что почти избавилась от этой болезненной зависимости.
  Но стоило ей возвратиться домой, как вернулась и память о прошлом, освеженная прогулками по излюбленным местам их встреч, странными снами, в которых она снова была вместе со своим коварным любимым...
  Днем еще удавалось отрешиться от невеселых дум. Катюшка здорово справлялась с задачей занять все ее внимание. Да и окончание пятого курса требовало сосредоточенности. Как бы Ксюхе ни нравилось самой возиться с дочерью, но доучиться было необходимо. И помощь добровольной няни Лидии Николаевны оказалась поистине неоценима.
  Бабушки и мама, конечно, тоже помогали по мере сил. Но в начале нового года у Анны на работе, как обычно, случался аврал с отчетностью, а пожилые женщины старшего поколения уже не рисковали брать полную ответственность в заботе о крошке, которой не исполнилось и года, когда Оксане требовалось посетить занятия или консультацию в университете.
  
  ***
  
  Нежась ночами в уютных горячих объятиях Егора, ласково вычерчивая кончиками пальцев замысловатые узоры на твердых мышцах расслабленно раскинувшегося на кровати мужчины, Аня никак не могла отделаться от неясного чувства вины перед ним, ощущая себя в душе уже не двадцатилетней девчонкой, а настоящей старухой, чей поезд уже ушел, и попытки зачать ребенка от любимого смешны и нелепы.
  Она и не заметила, когда именно появилось раздражение, неясная, невысказанная обида на саму себя: почему сразу не сообразила, не согласилась на предложение Панова пожениться, тщательно следя за контрацепцией, а вдруг тогда еще был шанс... Но приближающийся сороковник воспринимался ею не как очередная дата дня рождения и повод для застолья с родными и близкими, а суровым приговором, исключающим помилование. Казалось, возникла какая-то внутренняя преграда, заслонка, отделяющая 'до' и 'после', упавшая с эффектом гильотины и отрезавшая какие-то невидимые узы, которыми успели сплестись их с Егором сердца и души...
  Возможно, попытайся они с самого начала подкрепить свой союз общими детьми и поняв, что их, скорее всего, не будет, не стали бы мучить друг друга, пока не слишком прикипели.
  Как все сложится дальше?
  С приходом лета недопонимание и размолвки стали частыми гостями в стенах Анькиной квартиры. Может быть, виной тому оказалась изнуряющая июльская жара, очередной отчетный период на работе или то, что Панов теперь снова допоздна пропадал в клинике. Егор уверял, что готовит себе подходящую временную замену, так как после очередных августовских отпусков персонала в сентябре ему предстоит длительная командировка, и должность заведующего отделением не слишком легкая ноша для его предполагаемого заместителя. Но в голову Аньки лезли всякие посторонние домыслы, весьма негативно сказывающиеся на их отношениях. Егор уже боялся шутить не только на болезненную для обоих тему все не наступавшей, несмотря на его старания, беременности, но и вообще. Потому что Анькина мнительность и подозрительность в отношении того, чем именно занимается Егор у себя в клинике, перешагнула все мыслимые пределы. Спасибо хоть не высказывалась прямо, упражняясь в язвительных пикировках.
  Попытки Панова каким-то образом загладить свою несуществующую вину, только подстегивали разыгравшееся воображение Ани из-за неуверенности в самой себе, в том, что она по-прежнему нужна ему, такая 'бракованная'. Вопрос об обследовании с ее стороны и, если потребуется, проведение ЭКО, поднимался уже неоднократно, но Анька под любыми предлогами пыталась избежать неприятной темы и сворачивала разговор. Страшно было признаться прямо, что она отчаянно трусит рожать. Она боялась обидеть гордость и самолюбие Егора, задеть честь мужчины намеком на то, чего она на самом деле опасается - будто он бросит ее, если вдруг...
  Или уйдет к какой-нибудь ушлой молодице, типа Жанны Аркадьевны, потому что она сама не может дать ему то, чего Панов хочет.
  И ведь понимала, что даже перед самой собой 'оправдания' звучат не слишком убедительно, и, возможно, вообще нелепо, но как по-другому объяснить свое нежелание предпринимать более серьезные попытки к решению проблемы, Аньке просто не приходило в голову.
  Почему-то Аня была уверена, что процедура ЭКО оправдана только в том случае, если у отчаявшихся пар действительно нет никаких шансов обзавестись потомством. Может быть, кто-то там, наверху, посылает им испытания за бывшие грехи? А то слишком уж хорошо было вместе, и так не бывает, чтобы кому-то было отмерено безоблачного счастья по самые краешки. Подспудно Аня ожидала всего чего угодно - от измены привыкшего к холостяцкой жизни Егора до обычной усталости друг от друга, как это случается и во вполне благополучных семьях.
  А, может быть, просто, не судьба? И пора, наконец, смириться?
  И еще раздражало непонимание ее сомнений собственной матерью, которая только пожимала плечами - дескать, и у одного, и другого есть уже взрослые дети, и даже внуки - занимайтесь ими и не придумывайте себе лишних проблем. Если нужны друг другу, то найдете и другие общие интересы, чего уж так убиваться, ишь, придумали себе блажь...
  Хорошо хоть не произносила вслух подразумевающегося конца фразы: '...на старости лет'... Хотя, какая это старость, а как же тогда поговорка про 'ягодку' в сорок пять?
  Аня пыталась взглянуть на ситуацию под разными углами зрения и пришла к выводу, что действительно, ссоры и взаимные упреки и подозрения ни к чему хорошему не приведут.
  Придется жить с грузом непонятной обиды и собственной вины. Потому что без Егора она свою жизнь теперь вообще не представляла.
  Но в начале августа, перед тем как отправиться в очередной отпуск, который намеревалась провести в деревне с детьми и внучкой, они с Егором все-таки всерьез рассорились практически на пустом месте, и уезжала она с огромной тяжестью на душе и неспокойным сердцем...
  Чтобы хоть как-то абстрагироваться от невеселых дум, вместо ленивого размеренного отдыха и любования пасторалью, Аня до изнеможения изводила себя, разыскивая все новые и новые занятия, которые, как известно, никогда не заканчиваются в хозяйстве. Родители, вначале с благодарностью принявшие энтузиазм дочери помочь в огороде и по дому, теперь всерьез забеспокоились ее гиперактивностью в желании занять каждую минуту свободного времени, ведь она находилась в законном отпуске. Но как ни странно, физически Аня не чувствовала особого дискомфорта, разве что с непривычки поначалу немного тянуло мышцы от качественной прополки огорода. Гораздо хуже было ночами, когда долгожданный сон все не шел, и она гипнотизировала свой сотовый в надежде, что Егор позвонит и предложит помириться...
  Но Панов почему-то предпочитал общаться с ее детьми, передавая через них скупые приветы маме. И Анька с ума сходила от мыслей, а что если по возвращении в город Егор, который пока что перебрался к себе в квартиру, не вернется обратно к ней.
  Но сама так и не решилась набрать его номер, не пытаясь разобраться в том, что ею движет - врожденное женское упрямство или уязвленная гордость. Слишком непростым оказался вопрос...
  
  ***
  
  Конец августа наконец-то снова порадовал погожим днем. Почти всю предыдущую неделю лил дождь. Слякоть и промозглая погода, сопровождаемая холодным ветром, прогнали Оксану с дочкой из Подмосковья в столичную квартиру. Матери, находившейся в отпуске, пора было выходить на работу, и Ксюха не решилась оставаться с бабушкой и дедом в деревне. Городские условия все-таки больше подходят для возни с маленькими детьми. Из брата оказался плохой помощник. У Димки на уме были друзья-приятели и собственные подружки. Впрочем, что взять с подростка?
  Егор приехал за матерью, и Оксана напросилась с ними, хотя Артем с Ромкой обещали забрать ее через несколько дней. Да и Лидию Николаевну, которая безумно соскучилась по своей подопечной за две недели вынужденного отдыха вдали от 'снегурочки', готова была приехать и забрать девочек на своей машине.
  Димка наотрез отказался уезжать в Москву, несмотря на то, что до школы осталось всего три дня. Перед тем, как Аня ушла в отпуск, она уже обеспечила вызванному в город младшему ребенку обновление гардероба, и теперь Дима с чистой совестью уверял недовольных его взбрыкиванием взрослых, что он успеет докупить необходимую канцелярию - тетради, ручки, обложки и в последний день перед школой.
  Ругаться с сыном по поводу его 'самостоятельности' Ане не хотелось. Слишком злободневными сейчас для нее оказались другие проблемы. К тому же она прекрасно помнила свое состояние в конце каждого лета, когда безумно хотелось продлить каникулы хоть на один-единственный денек, чтобы еще разок потусоваться с друзьями, с которыми приходилось прощаться до следующего года. Правда, сейчас это уже не так актуально - мобильная и Интернет-связь на высоте. О таком во времена ее юности подростки даже и не мечтали. Да и общественным транспортом обеспеченные карманными деньгами детки умеют пользоваться. Так что при желании вполне могут встретиться и в городе. Другое дело, что в городских условиях не чувствуется атмосферы полной свободы, упоительной сельской свежести прохладного августовского воздуха и не видно огромного бархатного купола неба с россыпью мириадов звезд...
  Впрочем, в дождливые дни, этого чарующего неба не видно и в пригороде. Но главное же - настроение! Для довольных жизнью людей, как известно, у природы нет плохой погоды.
  Заручившись уверением давних знакомых односельчан, которые оставались до тридцатого августа в деревне, что они обязательно заберут в Москву и приятеля своего оболтуса, Анна разрешила Димке остаться еще на пару дней.
  Может быть, она и повредничала бы еще, но две недели вынужденной разлуки с Егором и бурное примирение, состоявшееся минувшей ночью, когда они уехали объясняться друг с другом подальше от дома, чтобы ее родители не заподозрили напряженности в их отношениях, сыграли свое.
  
  Аня думала, что в Москву придется возвращаться налегке с кем-нибудь из своих старых друзей, прихватив лишь самое необходимое. Остальные ее вещи и часть собранного урожая, который непременно всучат родители, могли забрать Артем с Ромкой, когда приедут за Оксаной. Но Егор позвонил в пятницу во второй половине дня, будничным тоном поинтересовавшись, не нужно ли чего захватить из продуктов, потому что он едет в деревню. У Аньки, уже и не ожидающе его звонка, аж дыхание перехватило, настолько успела соскучиться по родному голосу. Но она постаралась взять себя в руки, чтобы этот свинтус, вымотавший всю душу, не догадался о разбушевавшихся эмоциях. Хорошо ему с опытом десятилетней холостяцкой жизни манипулировать ситуацией. Небось, научился на своих многочисленных подружках, как правильно 'воспитывать' капризных женщин. Если, конечно, вообще заморачивался отношениями, которые начинали тяготить.
  Похоже, Панов, как примерный муж с приличным стажем совместной жизни, даже не рассматривал вопрос о том, что не приедет за ней. Ане на примере ровесников хорошо знакомы были подобные отношения. Даже если любовь давно осталась в прошлом, существуют еще и взаимные обязательства по совместному проживанию, заставляющие супругов следовать общепринятым нормам. Женщина, как водится, пусть уже без энтузиазма, а по привычке ведет домашнее хозяйство, а мужчина обеспечивает комфортное существование домочадцев, избавляя от проблем по мелкому бытовому ремонту, ну и заодно выполняя обязанности бесплатного извозчика...
  
  Честно сказать, семейный ужин, к которому как раз прибыл Егор, оказался для Ани сущей пыткой. Панову сразу же освободили местечко рядом с ней, усадив дорогого гостя слишком близко. Одного нечаянного прикосновения коленями под столом оказалось достаточно, чтобы ее начало потряхивать. Не говоря уж о том, когда встречались их руки, и Анину кожу будто пронизывало током. Егор вполне был способен проявить светские манеры и попросить кого-нибудь другого из домочадцев передать ему миску с салатом, кусок хлеба или соль. В конце концов, мог бы дотянуться и сам. Но ему будто бы доставляло удовольствие мимоходом, слегка небрежно просить именно ее!
  Оксана, торопливо доедая свою порцию, чтобы отправиться укладывать уже капризничающую Катюшку, косилась на мать и тихо ухмылялась своим мыслям. Димка, слава богу, вроде бы не замечал, что между матерью и ее любовником чуть ли не сыплются искры. Пацану хотелось скорее улизнуть на улицу к своим дружкам-подружкам. Родители Ани пытались поддерживать беседу, обсуждая с Егором последние телевизионные новости. И неодобрительно поглядывали на взрослую дочь, проницательно догадываясь, что раз явно нервничающая Аня не проявляет обычного радушия по отношению к этому мужчине, значит, не все так гладко стало в их отношениях.
  Видимо, за прошедшее время родители уже успели свыкнуться с мыслью о том, что Егор не посторонний мужчина для их дочери, потому что дед Андрей сердито позволил себе сделать взрослой дочери замечание. Да и мать после ужина пыталась что-то спросить, улучив момент, когда они остались в летней кухне наедине.
  Распространяться о том, что у нее творилось на душе, Аньке жутко не хотелось. И чтобы не отвечать на неудобные вопросы, она поспешно сбежала с кухни и позвала Егора прогуляться перед сном вдоль деревни.
  Однако пятничный вечер, когда по дороге все еще сновали машины припозднившихся дачников, плохо способствовал назревающему выяснению отношений. То и дело кто-нибудь из знакомых притормаживал, чтобы поздороваться и перекинуться парой слов о погоде, природе, и пожаловаться на то, сколько времени сегодня провел в пробке, выбираясь из города. Аня была к подобному ритуалу привычна, а вот сосредоточенно что-то обдумывающий Панов не выдержал и предложил немного покататься по округе.
  
  Впоследствии Анька даже не смогла вспомнить, что послужило катализатором дальнейших событий. И после какой именно фразы тяжелого 'серьезного разговора' об их совместной дальнейшей жизни, уставший от недомолвок мужчина просто выволок ее из остановившейся на опушке леса машины. И завалил на теплый капот, прервав ее необоснованные претензии, нелепые обвинения и жалкие оправдания крепким поцелуем. А потом долго и обстоятельно доказывал своей мнительной подруге, кто в семье главный, готовый тащить груз любой ответственности на своих сильных плечах, какие бы испытание не выдались им обоим. Они даже не заметили, как из низко плывущих над землей туч вновь заморосил надоевший за последнюю неделю дождик...
  Ненасытное, какое-то неистовое и вместе с тем полное отчаянной нежности (несмотря на не слишком подходящий антураж) 'убеждение' избавленной от лишней одежды Аньке понравилось. Хотя и немного покоробила ситуация, потому что Панов просто расстегнул и приспустил штаны (впрочем, в полевых условиях и при такой погоде оголяться полностью было бы странно). Пуговицы на его рубашке довольно чувствительно оцарапали ее поясницу, и она недовольно ойкнула.
  - Что? - хрипло спросил Егор, на миг замерев, вцепившись пальцами в ее бедра.
  - Всю спину ободрал... - лаконично пояснила она.
  - Прости, - сквозь зубы выдохнул мужчина, отстранившись.
  Аня снова машинально скривилась, подавшись назад за ускользающим теплом, и услышала довольный смешок. К спине тут же снова прижалось горячее мужское тело. Только теперь полы рубашки были расстегнуты, и Егор прижимался к ней оголенным животом и грудью.
  Они довольно долго просто катались по округе, а серьезный разговор не занял много времени. И капот машины был еще теплым. К тому же сюда они подъехали прямо по стерне скошенного поля, а не по разбитой уборочной техникой грунтовой дороге с колдобинами и ямами, заполненными дождевой водой, и поэтому машина оставалась относительно чистой (не считая налипшей на колеса грязи и крошева соломы). Но все равно не слишком приятно было прижиматься к металлической поверхности обнаженным животом. Видимо, сообразив, Егор подсунул свою ладонь, принимая на себя часть неудобств. Вторая рука властно путешествовала везде, где заблагорассудилось ее хозяину. Ну а так, как для более тесного тактильного контакта с обнаженной кожей оставалась лишь филейная часть Аниного тела, то больше всего ласки досталось ее бедрам и ягодицам. Очень уж позиция мужчины с замашками собственника оказалась подходящей именно для такой 'инвентаризации' своего сокровища.
  Анька и не запомнила момент, когда коварный соблазнитель добавил остроты ощущений, аккуратно скользнув пальцами между ее ягодиц. Казалось, что его губы и руки были везде, успевая согревать ее обнаженную кожу на прохладном ветру, не замечая нудно моросящего, похожего на морские брызги, дождя. И ее тело, зажатое между капотом машины и телом мужчины в распахнутой рубахе, подстраиваясь под единый ритм, плавилось от его прикосновений, пронизанное искрящейся энергией жизни и каждая нервная клеточка ликовала от ощущения наполненности и все нарастающего удовольствия, грозящего превратиться в неземное блаженство.
  Обычно ей претили такие вольности со стороны Егора. В услугах проктолога она пока не нуждалась, и, как правило, пресекала его поползновения из-за своей мнительности. Но не сегодня. Почему-то сама ситуация - занятие любовью поздним вечером в чистом поле жутко возбуждала и будоражила. Ее пальцы бессильно царапали гладкий капот, но Панов не позволял ей повернуться к нему лицом, продолжая неистово терзать ее тело, доводя до сладкого изнеможения.
  Только почему-то возникло ощущение, что Егор занимается с ней любовью в последний раз, будто прощаясь и желая навсегда запечатлеть в ее курином мозгу этот момент абсолютного единения, которого у нее уже ни с кем никогда и нигде больше не будет...
  От пришедшей в голову дикой мысли, что так и есть на самом деле, Аньке стало безумно страшно и горько. Но почти тотчас этот леденящий душу страх растворился в дурманящей разум и плавящей тело сладкой истоме, последовавшей за кульминацией страстного соития. Казалось, будто из нее выпили все силы и лишили способности что-либо соображать, и вообще желание шевелиться...
  
  И потом, когда оба обессиленные только что случившимся добрались до салона машины и упали в кресла, все еще переживая отголоски постепенно утихающей страсти, неожиданно для себя Анька вдруг разрыдалась, уткнувшись в плечо Егора.
  - Ну что опять не так, родная моя? Я был неосторожен? - всполошился любовник, попытавшись отстраниться и заглянуть ей в лицо.
  Переполненная неоднозначными впечатлениями, пресыщенная качественным, пусть и грубоватым сексом, Аня ощущала приятную ломоту во всем теле, а внизу живота все еще пронзительно пульсировал теплый комок постепенно затухающей страсти.
  - Да. Нет. Не знаю... - нелогично выдавила она, судорожно цепляясь за измятую, влажную от дождя рубашку спутника, кое-как застегнутую второпях не на все пуговицы, перемежая всхлипы полубессвязными признаниями в том, что просто не представляет своей жизни без него.
  Слегка опешивший от бурных признаний и весьма польщенный прорвавшимся откровением Панов, с трудом развернувшись, чтобы поудобнее обнять ее (все-таки даже в просторном салоне его машины сделать это так как хотелось, оказалось весьма проблематично), поспешил воспользоваться минутной слабостью любимой женщины.
  Отнекиваться от очередного, практически ультимативного предложения узаконить брак в самое ближайшее время после душещипательного признания в собственных чувствах, Анька посчитала верхом глупости.
  Заодно Егор на всякий случай уточнил, что фамилию будет менять женщина. 'Жена берет фамилию мужа. Потому что такая правильная традиция существует в нашей семье', - съехидничал он, вспомнив не слишком приятную сцену, которую закатила Ксюшка Артему, категорически отказавшись брать его фамилию при замужестве.
  - Давай только без свадьбы обойдемся, - постепенно успокаиваясь под ласковым поглаживанием ладоней Егора, жалостливо шмыгнув носом, попросила Аня.
  - Да как скажешь, счастье мое, - покладисто кивнул улыбающийся мужчина, прижавшись губами к ее виску. Он и сам не горел желанием участвовать в предсвадебных мероприятиях, типа традиционного выкупа невесты, который грозились организовать Анины дети. Хотя устроить настоящий праздник для желанной женщины был не прочь. Вот только мнение самой Анны ему было хорошо известно. - Ань...
  Пауза затягивалась, и она вопросительно подняла голову, чтобы услышать продолжение.
  Егор, казалось, только и ждал момента, когда она лучше сконцентрируется, чтобы уяснить себе смысл произнесенных им слов.
  - Я тоже не представляю уже своей жизни без тебя, Анют, когда же ты это, наконец, поймешь и поверишь мне, а?
  - Ты мне напоминай почаще, - глубоко вздохнув, попросила она, теснее прижимаясь к его плечу.
  - Как сегодня? - ухмыльнулся Панов по-мальчишески озорно.
  - Можно и как сегодня, - слегка смутилась женщина. - Только это... как бы сказать... такое вольное, я бы даже сказала, грубоватое обращение слегка дезориентирует. Мы с тобой все-таки взрослые люди...
  - Хорошо, счастье мое, в следующий раз поберегу твои старенькие косточки, - поддел Егор, - буду любить тебя нежно и трепетно в теплой постели, при свечах и в более романтической обстановке...
  - Я согласна просто на постель, а то до сих пор дух захватывает от картинки, как мы с тобой со стороны выглядели...
  - Не беспокойся о потере нравственного облика, радость моя, - беспечно отозвался мужчина. - На небе сегодня даже луны нет, - кивнул он на припорошенное каплями дождя лобовое стекло, за которым клубились быстро сгущавшиеся сумерки, - так что вряд ли мы кого-то шокировали.
  - В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит... надеюсь, Димка не под дождем шляется, а хотя бы под козырьком остановки со своими дружками тусуется, - вспомнила Аня о сыне.
  - Дело молодое. Даже если и под дождем - не сахарный, не растает, - успокоил Панов, радуясь, что по основным жизненно важным вопросам пришли, наконец-то, к единому мнению. - Ну что, домой поедем или еще посидим?
  - Не знаю, мне и тут хорошо, - пригревшись и слегка осоловев, призналась Аня. - Главное, ты - рядом...
  - Ты не представляешь, как я успел соскучиться, - тихо прошептал Егор, скользя губами вдоль ее скулы, вдыхая аромат ее кожи и наслаждаясь показной покорностью подставляемой под неспешную ласку женской щеки и шеи.
  Выражение лица спутницы в сумраке пасмурного вечера было практически неразличимо, но Егор ощущал, что ей нравятся его прикосновения. На гладкой коже нежной щеки чувствовался привкус соленой горечи высохших слез, и его отчего-то безумно заводило это сочетание демонстративной беззащитности любимой женщины и мощной силы, сквозившей в ее спонтанном признании. Неужели она так и не догадывается до сих пор, какую власть имеет над ним?
  - Почему ты мне не звонил? - вдруг встрепенулась Аня.
  - Я мог бы задать тебе тот же вопрос, - быстро парировал мужчина, прихватив губами мочку ее ушка.
  - Значит, выбрал беспроигрышную тактику, бессовестный? - сердито ткнула она его локтем, пытаясь абстрагироваться от щекотных мурашек из-за его прикосновений. - Я места себе не находила...
  - Знала бы ты, что я пережил за эти две недели, - обезоруживающе улыбнулся Егор, даже не поморщившись от чувствительного, но вполне заслуженного тычка. - Квиты?
  - Не уверена... - вздохнула Анька, нахмурившись.
  От неудобного положения мышцы начали затекать, но отлепиться сейчас от Егора и отодвинуться, чтобы нормально устроиться на соседнем пассажирском кресле, казалось кощунственным нарушением какого-то волшебства, окутавшего их.
  - Придется еще раз постараться вымолить твое прощение, - не слишком расстроился Егор.
  - Только не на капоте, - живо сориентировалась Аня. - Он наверняка уже остыл, - передернула она плечами, представив, как ее голая задница касается холодного мокрого металла.
  - Ну не настолько уж у меня садистские наклонности, - усмехнулся Панов, с сожалением расцепляя объятия и мимоходом погладив аппетитное бедро спутницы. - А где мы сегодня ночуем?
  - Если хочешь, в пчельник уйдем.
  Егору уже как-то раз довелось коротать ночь в пропахшей медовым воском просторной постройке, в которую на зиму Анин отец заносил ульи.
  Матрац на широкой панцирной кровати оставлял желать лучшего, а из-за туго набитых пуховых подушек утром ломило шею, но зато в пчельнике почти до обеда царил приятный полумрак. Не отвлекало даже монотонное жужжание за окнами, затянутыми стальными сетками от проникновения внутрь работящих насекомых, старательно заполняющих соты медом. Ульи стояли неподалеку от пчельника, поэтому днем в этот участок огорода никто не рисковал соваться без москитных сеток, да и вообще старались лишний раз не тревожить эту домашнюю живность. А, значит, никто не нарушит уединения их временного приюта, пока сами не проснутся и не соизволят выйти.
  Егор мечтательно вздохнул в предвкушении предстоящей ночи.
  - Давай-ка пристегивайся, Анют, домой поедем, - многообещающе предложил он.
  
  Взбудораженная данным обещанием наконец-то пойти с Егором в ЗАГС, Аня вдруг задалась вопросом, кого из подруг выбрать свидетельницей? И тут же поинтересовалась, ляпнув прежде, чем сообразила, что сама знает ответ:
  - Егор, а кто у тебя будет свидетелем на свадьбе, Ромка?
  - Нет! - категорически отверг ее предположение нахмурившийся мужчина. - Никиту попрошу. Ты... Тебя устроит? - покосился он на спутницу, уже пожалев, что так бескомпромиссно озвучил свою позицию по отношению к бывшему лучшему другу, которому так и не смог простить предательства.
  - Вполне, - кивнула своим мыслям Аня и надолго замолчала, уставившись перед собой в лобовое стекло на танцующие в свете фар над дорогой тонкие нити дождя...
  
  Остановив машину возле дома, Егор вышел из машины и помог выбраться Ане.
  - Эх, жаль, поблизости нет автомоек, представляю, как завтра твои дети поглумятся, увидев это, - кивнул он на заляпанные грязью и травой колеса дорогой иномарки.
  - Предлагаешь сейчас помыть?
  - Нет уж, - сразу пошел на попятную Панов, приобняв ее и подтолкнув к распахнутой калитке, - спать идем.
  - Мне бы в душик сначала... - вспомнила Аня. И, обернувшись назад, спохватилась:
  - Ты только калитку не запирай, Димка еще гуляет.
  
  Пока Аня возилась с кипятильником, чтобы подогреть воду, и плескалась в душе, Егор, не мудрствуя, окатился по пояс из бочки, стоявшей рядом с душевой постройкой. Стараясь не шуметь и не разбудить уснувших домочадцев, перетащил выделенное им постельное белье из веранды в пчельник.
  Только он закончил обустраиваться на новом спальном месте и разделся, как прибежала Аня, надеясь, что сегодня Панов не воспримет ее поспешность на счет нетерпения поскорее продолжить постельные забавы. Просто на улице, по сравнению с разогретым воздухом душевой, было ощутимо прохладно, а она решила, что вполне обойдется длинной свободной футболкой на голое тело, чтобы пробежаться по огороду к месту ночлега.
  - Гаси скорее свет, Анют, - прикрытый одеялом до пояса обнаженный мужчина приглашающе распахнул объятия.
  Выключив свет и оставшись в кромешной темноте, Аня на ощупь попыталась перебраться через уже улегшегося Егора.
  Он перехватил, лишив способности шевелиться, едва только она оказалась на нем.
  - Попалась? - благодушно мурлыкнул он ей на ушко.
  Ответить Аня не успела, потому что от кучи вещей, сваленных на лавке при входе в помещение, раздался характерный мультяшный возглас.
  Анька непроизвольно вздрогнула, теснее прижимаясь к мужчине:
  - О, господи, напугал... Ты чего себе такой дурацкий рингтон поставил? - негодующе воскликнула она.
  - Это не смс, - немного смущенно отозвался Егор, проворно поднявшись, чтобы выключить напоминалку. - Это Миньончики хотят, чтоб я в них поиграл...
  - Что? - недоверчиво переспросила Аня, решив, что ослышалась. Ну не будет же, в самом деле, нормальный взрослый мужик убивать время, развлекаясь подобной игрушкой. Или именно этим Егор и занимался по вечерам, сидя в своей квартире и ожидая, кто кого переупрямит и позвонит, сделав первый шаг к примирению? - И много миссий успел выполнить? - еле сдерживая смех, выдавила она.
  - Достаточно, - уклончиво отозвался Панов, плюхаясь обратно в кровать и подвигая ее к себе ближе, чтобы отвлечь, пресекая глумливые подначки.
  Секса Ане было на сегодня достаточно, но Егор, видимо, слишком соскучился за две недели в разлуке. Или просто хотел сгладить впечатление от сумасшедшего вечернего рандеву. И любил ее нежно, постоянно вслушиваясь в ее дыхание, перемежаемое тихими стонами, чувствуя легкую дрожь возбужденного ласками тела и ловя отголоски эмоций, овладевающих любимой женщиной. Будто настраивал музыкальный инструмент, благодарно откликающейся на прикосновения умелого настройщика.
  Вновь утомленная сладкой истомой Аня почти мгновенно уснула, свернувшись калачиком у него под боком, а Егор еще долго лежал, переживая сегодняшние впечатления, перебирал пряди ее волос, пропуская между пальцами, вдыхая аромат своей удовлетворенной женщины... В какой-то степени он понимал опасения разоткровенничавшейся Ани, высказавшей наконец-то свои претензии, и пытался привыкнуть к мысли о том, что готов уступить ей, чтобы не плодить лишних проблем. В конце концов, может, это и впрямь эгоистично не считаться с ее затаенными страхами в желании зачать ребенка?
  Они взрослые, состоявшиеся, самодостаточные люди. И у обоих есть дети и внуки...
  Но как бы ни привлекательны были размышления о том, что они могут принадлежать только друг другу, расставаться с мечтой об их общем ребенке было подобно настоящей пытке...
  Так и не придя ни к какому выводу, Егор все-таки уснул...
  
  ***
  
  Вернувшись в Москву Ксюха с интересом наблюдала за дочкой, в силу своего нежного возраста успевшей позабыть обстановку квартиры, в которой отсутствовала все лето, и теперь с познавательным интересом заново изучала место, куда ее привезли. Впрочем, для Кати главным было то, что рядом постоянно находились родные, заботливые люди: мама, папа, Лида, Аня с Егором, и, конечно же, обожаемый крестный.
  
  У Лидии Николаевны второй день гостила какая-то родственница, и Оксана сама отправилась с дочерью на дневную прогулку, мечтая о вечерней встрече с Леркой, с которой еще не успела увидеться с тех пор, как вернулась в город.
  Рома был на работе, Артем поехал в универ решать какой-то вопрос с общежитием. Оксана вообще считала, что ему не обязательно держать за собой место в университетской общаге, все равно Тёмка там не живет. Но муж предпочитал делать ежемесячный взнос за предоставление временной регистрации, чтобы не светиться перед своими предками наличием собственной жилплощади в Москве. Уж какие порывы на самом деле диктовали ему эту блажь - то ли чтобы у его родителей не возникало ненужный вопросов, то ли чтобы его местный военкомат не трогал с уточнением, действительно ли он является студентом, но раз Тёмке так спокойнее, она и не лезла со своими советами.
  
  Оксана неспеша направлялась домой после прогулки, надеясь, что зевающая Катя все-таки не уснет раньше того, как она успеет накормить ее обедом. Время от времени дочка предпочитала капризничать и отказываться от еды в пользу дневного сна.
  Несмотря на то, что на асфальте поблескивало отраженное в многочисленных лужах солнышко, Ксюха все-таки умудрилась найти сухой участок, чтобы выпустить Катюшку из прогулочной коляски и дать годовалому ребенку возможность размять ножки. Наверное, надо было чуть раньше сворачивать прогулку, но неугомонная Катя радостно носилась по скверику, гоняя голубей, слетевшихся на дармовое угощение специально прихваченной из дома булкой. Еле-еле удалось утащить ребенка, нашедшего себе забаву. Хорошо, что какой-то мужик вышел прогуляться с собакой, и та своим тявканьем разогнала осмелевшую голубиную стайку.
  
  Оксана была погружена в свои мысли и поэтому здорово перепугалась, машинально шарахнувшись вместе с коляской в сторону, подальше от края тротуара, потому что на проезжей части вдруг остановилось такси, истошно взвизгнув тормозами.
  Сердито покосившись на водителя, напугавшего и ее и сразу встрепенувшуюся Катюшку, которая уже совсем было осоловела, умаявшись на прогулке, Оксана в первую минуту даже не обратила внимания, что из машины ломится какой-то мужик, и намеревалась продолжить путь к дому.
  Все еще взволнованно переваривая только что пережитый стресс, девушка склонилась к ребенку, чтобы убедиться, что дочка не слишком напугалась. А, выпрямившись, и снова машинально взглянув в сторону причины беспокойства, пораженно замерла, не в силах допустить, что грезит наяву...
  Потому что бородатый мужик, оказавшийся молодым парнем, был уже в нескольких шагах от них.
  - Кир... - беззвучно прошептала оглушенная непониманием происходящего Оксана, чувствуя, как внезапно ослабли колени.
  Она оказалась совершенно не готова к встрече, хотя, признаться, сотни раз мысленно моделировала такую возможность...
  Вряд ли Кирилл услышал ее шепот, но он не в силах был остановиться в двух шагах от своей мечты. И поэтому просто подскочил, заключив замершую девушку в объятия, и крепко прижал к своей груди. Ему сейчас было глубоко наплевать на то, что подумают редкие прохожие, на то, как сама замужняя Оксана воспримет его нахальные претензии на близость, позволительную лишь близким друзьям. И даже на то, что дядя Боря пытался образумить его, цепляясь за рукав, когда Кирилл внезапно велел шоферу такси немедленно остановиться.
  Парень сам не ожидал, что именно сейчас, только что сойдя с поезда и проезжая неподалеку от дома бывшей девушки, увидит ее.
  Кирилл намеревался сначала показаться родителям дома. Потом привести себя в порядок: отмокнуть в нормальной ванной, сходить в парикмахерскую сбрить бороду и подстричься, чтобы не походить на бандита с большой дороги. А затем уже переодеться в цивильную одежду, купить цветы Оксане, огромного плюшевого медведя ее дочери и тогда уже отправиться с визитом к девочкам, мысли о которых согревали его все это время вдали от родного города.
  По большому счету надо было еще посетить стоматолога и вставить утраченный в жестокой драке зуб, но эту процедуру за пару часов не провернуть. Хотелось предстать перед Оксаной во всей своей былой красоте, чтобы у нее даже и мысли не возникло о том, что он теперь не дотягивает до идеальной смазливости ее блодинчика-мужа.
  Но лишь увидев ее и моментально узнав, Кир почувствовал, что из груди словно вышибло воздух, как от удара поддых. Все благие намерения тут же напрочь смело и осталось лишь одно единственное желание немедленно прикоснуться к девушке.
  И теперь, намертво вцепившись в свое сокровище, все еще оглушенный эмоциями из-за неожиданной встречи, парень просто не мог заставить себя разомкнуть сведенные словно судорогой руки и хотя бы ослабить хватку. Сердце задыхалось от нежности, но вряд ли Оксана, едва имевшая возможность дышать, могла оценить это по достоинству.
  Девушка сейчас и сама пребывала в ступоре, уткнувшись лицом в колючий свитер грубой вязки, пропахший дымом костров и сигаретами, терпким мужским потом и едва различимым ароматом какой-то туалетной воды (а, может, и вообще обычного дешевого одеколона или средства от мошкары).
  Но на Ксюху эта убийственная смесь ароматов подействовала колдовским образом. Потому что, несмотря на странное амбре, этот запах проникал в ее подсознание, ассоциируясь с родным человеком, с тем, с кем ей когда-то было безумно хорошо и комфортно, несмотря на то, что потом пришло разочарование.
  Она все еще никак не могла поверить, что человек, которого она так и не сумела выкинуть из памяти и из сердца, вдруг материализовался белым днем посреди улицы. Оксана почему-то не помнила, как умудрилась выпустить коляску из рук, и опомнилась только теперь, чувствуя, как под ее пальцами жалобно потрескивают натянувшиеся нитки шерстяного свитера. Да уж, что говорить о Кирилле, когда она сама вцепилась в своего бывшего парня, точно лесной клещ - не отодрать.
  Лицо запылало от запоздалого смущения, и до слуха наконец-то долетел настойчивый лепет Кати, требующей внимания мамы к своей персоне. Но у ее щеки, под высоко вздымающейся мужской грудью, гулко бухало сердце. Точно также, как и у нее самой, то готовясь выскочить из грудной клетки, то замирая от восторга и страха - а что же дальше?
  Глаза предательски защипало, но Оксана даже не сообразила, что это от избытка эмоций.
  И лишь когда уставшая наблюдать странную картину девочка умудрилась извернуться в коляске и дотянуться до застывших взрослых, они наконец-то соизволили отлепиться друг от друга.
  - Ма! Ма! Ма-ма-ма-ма-ма! - пыталась дозваться Катя, сопроводив обращение весьма чувствительным тычком лопаткой, сунутой под колено Кириллу.
  Парень наконец-то обернулся, нехотя выпустил смущенную Ксюху, принявшуюся судорожно поправлять примятый льняной пиджачок, и присел на корточки возле прогулочной коляски.
  - Привет, малышка! Вот ты какая, красавица... - восторженно прошептал молодой мужчина, жадно вглядываясь в изумленное лицо девчушки и с сожалением констатируя, что от своего отца ребенку досталось во внешности больше, чем от матери.
  Но это промелькнуло на краю сознания и потонуло в ворохе других мыслей. Не так Кирилл представлял себе встречу с девочками, но сейчас просто пытался осмыслить, что чувствует. Ведь он давным-давно смирился с тем, что у Оксаны будет не его ребенок. Свыкся, простил, принял всем сердцем.
  Подруга детства изредка сообщала новости из дома. Но Ритка не уточняла подробности, объявив, что больше напрашиваться в подруги к Оксане не станет. Хватило и того разговора, когда Ксюху выписывали из роддома.
  Кирилл очень хотел заполучить расположение Оксаниной дочери, не совсем представляя, как надо общаться с маленькими детьми. По здравому рассуждению, годовалому ребенку уже поздно дарить погремушки, а куклы, наверное, еще рано. Именно поэтому он представлял себе, как заявится с визитом, притащив в подарок огромного белого плюшевого медведя с умильной мордой. И надеялся, что маленькая девчушка будет рада такому большому презенту, а ее мамочка не станет ворчать про очередной пылесборник в квартире, потому что наверняка у ребенка уже и так полно мягких игрушек. В чем, в чем, а в щедрости Ксюхиных соседей Кирилл нисколько не сомневался. И тем острее было его желание доказать, что он тоже вполне способен взять на себя ответственность за заботу и благополучие любимой женщины и ее дочери.
  Но сейчас Кир все равно ощущал смутное беспокойство и подспудный страх завалить главный экзамен. А вдруг он настроил себе воздушных замков, и все зря? Вдруг не сумеет абстрагироваться от мыслей, что эта очаровательная маленькая девочка - чужая ему?
  Но нет, похоже, в последнюю минуту он испугался напрасно. От визуального контакта щемящее чувство обретения целостности никуда не делось и не развеялось. И парень был этому бесконечно рад.
  Катюшка склонила голову набок и удивленно произнесла, неожиданно подавшись вперед и цепко ухватив пальчиками его за отросшую бороду:
  - Ба-ма-лей?
  - Что? - изумился Кирилл, отшатнувшись от неожиданности и едва успев увернуться от нового тычка лопаткой.
  - Катя! - спохватилась Оксана, испугавшись, что дочь нечаянно покалечит ничего не подозревающего, слишком доверчиво приблизившегося к ней Кира, и перехватила опасную для окружающих игрушку.
  - Ба-ма-лей! - решила девочка, с интересом рассматривая свои пальчики, к которым прилипло несколько безжалостно выдранных колючих волосков. Впрочем, ребенок совершенно не чувствовал себя виноватым в том, что бородатый дядя морщась, потирает подбородок, до которого она умудрилась дотянуться.
  - Прости, Кирюш, - стараясь не рассмеяться, смущенно объяснила Ксюха. - Катюшка решила, что ты - Бармалей. Видимо, вчера ей снова рассказывали на ночь любимого 'Айболита', - нейтрально произнесла она, не вдаваясь в подробности, кто именно укладывал ребенка спать.
  Кирилл переглянулся с наконец-то вышедшим из машины дядей Борей, и мужчины рассмеялись, развевая неловкость от спонтанной встречи.
  Щеки Оксаны все еще были мокрыми от слез. Мельком взглянув на девушку, Борис укоризненно заметил племяннику:
  - Давай, Бармалей, заканчивай детей пугать. Поехали домой, хоть в порядок себя приведешь, а то, небось, от тебя такое амбре, что до слез прошибает, - грубовато пошутил он, кивнув в сторону Оксаны.
  Кирилл виновато взглянул на Ксюшку, но она уже и сама сообразила, почему окружающее видится, словно сквозь туман, и отчего пылающие щеки студит прохладный ветерок. И поспешила стереть невольные слезы радости ладошками.
  - Исё? - озадаченно перевела Катя взгляд синих, как у отца глаз, на второго бородатого дядю, затем снова уставилась на Кирилла.
  - Что она говорит? - заинтересовался Кир.
  - 'Ещё', - перевела Оксана на понятный взрослым язык. - Видимо, имеет в виду - 'еще один Бармалей'.
  - Слышал? - съехидничал Кирилл, улыбнувшись простодушной крохе. - Устами младенца глаголет истина - еще неизвестно, кто из нас двоих больше на 'Бармалея' похож.
  - Да что тут гадать, оба хороши! - добродушно усмехнулся Борис, с любопытством разглядывая забавную девочку.
  Вместо того, чтобы разреветься от испуга, когда дернулась коляска от середины тротуара заехав чуть ли не на газон, и теперь оказавшись в окружении посторонних, она только с неподдельным интересом в ясных глазках разглядывает их. Видимо, у малышки даже и в мыслях не возникло, что кто-то может обидеть. А это говорит о том, что в семье у этого ребенка все благополучно и нет причин для подсознательного страха. Так обычно реагируют дети, которые купаются в любви и заботе взрослых, ограждающих их от жестоких реалий внешнего мира.
  Имеет ли Кир право вмешиваться в чужую уже семью? И как объяснить упертому парню, втемяшившему себе в голову, что только с ним Оксана будет по-настоящему счастлива, что его желания недостаточно?
  Хотя, с другой стороны, увидев спонтанную встречу, Борис невольно позавидовал молодым людям. Не похоже, что их былые чувства перегорели. Вот только хорошо это или плохо - кто знает?
  - Ксюш, я так рад тебя видеть, нам обязательно нужно поговорить... в пять минут я не уложусь, - взволнованно произнес Кирилл, жадно пожирая ее горящим взглядом.
  - Я тоже рада, - кивнула Оксана, мысленно посетовав на свою несдержанность и с облегчением понимая, что Кир даже не догадывается, насколько она рада его видеть. Почему-то все давнишние обиды пока что оказались блокированы незамутненным ощущением внезапного обрушившегося счастья.
  - Потом поговорите. Дай девочкам в себя прийти, - попробовал Борис достучаться до сознания племянника, понимая, что неловкость ситуации затягивается. И не желая, чтобы Оксана сейчас нечаянно выпалила Киру о том, что за скандал устроила его мать. Глеб сообщил ему о том инциденте прошлым летом... Но Кира решили пока не посвящать в подробности. Вдалеке от дома не стоило парня сбивать с панталыку.
  - Д-да, - запинаясь, произнесла Оксана, вспомнив, что ребенка следует покормить и уложить. - Нам действительно уже пора... Кате спать пора.
  - Бай-бай... - подтвердила девочка, протянув ручки, чтобы ее вытащили из коляски.
  - Сейчас пойдем домой, мой ангел, потерпи минутку, - пообещала Ксюха скуксившейся дочери.
  - Ксюш, позвони мне, как освободишься, ладно? Нет, я сам тебе позвоню... - запаниковал Кирилл, понимая, что Оксана сейчас уйдет, а он пока не готов расстаться.
  - Я позвоню, Кирюш. Обещаю, - улыбнулась девушка, хватаясь за коляску. - Я действительно рада была тебя увидеть. Катя, помаши дядям ручкой.
  - Пока-пока! - послушно продемонстрировала Катюшка привычный жест, которым обычно провожала Ромку на работу по утрам.
  - До свидания, умница, - растрогался Борис, помахав девочке широкой мозолистой ладонью.
  - Пока, Катенька, - чуть ли не с придыханием повторил Кирилл, все еще цепляясь взглядом то за одну, то за другую 'свою девочку'.
  Почему-то в данный момент он ни капли не сожалел, что не проехал мимо, постеснявшись своего непрезентабельного вида, и предстал перед теми, кого хотел видеть своей семьей в полной красе 'а-ля геолог', больше похожим на лесного разбойника или на того же Бармалея из детской сказки...
  Душа парня ликовала и плакала одновременно. Он безумно надеялся на то, что Оксана окажется рада его видеть... Не ошибся! И желание отобрать у Артема незаслуженное счастье только окрепло. Пусть довольствуется своим наглым любовником, извращенец! Правда, почему-то Кир чувствовал смутную вину перед маленьким ангелом, чью семейную идиллию он собирался разрушить. Он был полон решимости компенсировать Кате внимание и заботу ее биологического отца. И был искренне уверен в том, что ребенку не место в семье, где он может увидеть нетрадиционные отношения мужиков. Вот только простит ли его девочка, когда подрастет и поймет его роль в своей жизни?
  Кирилл умел просчитывать ситуацию, и уже сейчас ему было что предложить Оксане. В этот сезон артель оказалась с солидной прибылью. И Кир не жалел, несмотря на некоторые неурядицы и откровенно серьезные проблемы, сопровождающие их на протяжении минувшего года, что подписался на это авантюрное предприятие. Обидно только, что для успешной задумки ему следовало отправиться на заработки еще минимум на один сезон. Пока что заработанных денег хватило бы лишь на голые стены в окраинной новостройке. На отделку собственного жилья и на приобретение предметов интерьера следовало подкопить. Именно об этом он и хотел поговорить с Оксаной. Прежде всего надо было убедить девушку в том, что потеряв ее, осознал, как он ее любит и очень нуждается именно в ней. А потом уже можно выкладывать козыри в пользу того, что он в состоянии обеспечить ей с дочерью нормальные условия для совместного проживания, которые в свое время выдвинул Ксюхин отчим.
  Кириллу очень хотелось услышать, что Ксюша обрадуется признанию и радужной перспективе, и будет его ждать, поверив, что только он сделает ее счастливейшей из женщин...
  
  ***
  
  Своим возвращением и открытой демонстрацией бурной радости от встречи Кирилл ураганом ворвался в размеренное течение Оксаниной жизни, заставив былые чувства к этому парню, устаканившиеся было страсти и страхи встрепенуться с новой силой. Ксюша не находила себе места, мечась по квартире и удивляясь, как она вообще смогла вспомнить о нуждах ребенка и отпустить любимого человека, едва прикоснувшись к нему?! Оксана безумно хотела снова увидеться с Киром и в то же время отчаянно опасалась новой встречи и назревшего разговора по душам. До чего они договорятся? Есть ли у них хоть какой-нибудь шанс быть вместе? Знает ли Кирилл, как его мать относится к сердечной привязанности своего чада? Или до сих пор находится в блаженном неведении?
  Как он сам относится к Катеньке? Было ли внимание к ребенку продиктовано обычной снисходительной данью вежливости, чтобы польстить ее материнскому самолюбию? Или же простым обывательским любопытством, которым страдает большинство людей - бывших одноклассников, соседей, знакомых семьи, которые вечно хотя быть в курсе глобальных изменений, происходящих с теми, с кем приходится сталкиваться время от времени? Или ему действительно было крайне необходимо увидеть маленького человечка, который невольно стал причиной ее скоропалительного замужества. Искренне ли Кирилл был рад случайной встрече или теперь, немного поостыв и удовлетворив любопытство, будет рассуждать здраво?
  Сама Ксюха сейчас вообще была не в состоянии соображать и рассуждать трезво. Слишком многое осталось неясным и недосказанным.
  Кое-как уложив накормленного ребенка, девушка уселась на диван и замерла, будто бы впав в анабиоз. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, но сил пошевелиться не было, ее словно парализовали сумбурно скачущие в голове мысли о будущем. Есть ли в ее будущем Кир? Строит ли он такие же воздушные замки, какие рисуются в ее воображении? Или, как принято у мужиков, воспользуется ее настроением, чтобы взять реванш за свое попранное самолюбие? Или Кирюша просто захочет потешить свое эго, благосклонно принимая ее вспыхнувшую с новой силой любовь?
  Сердцем Оксана чувствовала, что Кириллу совсем не до утешения собственных амбиций, но женское подсознание иногда толкает делать ложные выводы из разрозненных фактов, удивительным образом переиначивая их и придавая новый оттенок.
  
  Решив отвлечься, Ксюха попыталась заняться привычными домашними делами, но все валилось из рук. Ей определенно надо взять тайм-аут, чтобы уложились первые страсти. Не следует поддаваться эмоциям. К тому же, кинувшись в омут с головой, она рискует ни за что ни про что обидеть и оскорбить законного мужа. А уж Тёмка-то ей точно ничего плохого не сделал, и она просто не имеет права так бессовестно поступить с близким другом.
  Наверное, надо как-то пережить этот непростой момент, как говорят - 'переспать с возникшей проблемой, утро вечера мудренее', глядишь, и приснится какой-нибудь вариант, устроивший всех. Или, поостыв и придя в себя, успокоится на том, что два раза в одну и ту же воду в реке не зайти, и Кириллу нечего делать в ее жизни.
  Сейчас же Оксана ловила себя на мысли, что полна бурлящей жажды деятельности, как будто выпила целую упаковку адреналиновой гадости - энергия переполняла до краешков и требовала каких-то кардинальных решений и немедленных действий.
  Поддаваться эмоциям было проще, чем пытаться обуздать их... Но все-таки Оксана справилась. И когда Кир позвонил, не выдержав ожидания обещанного звонка от нее, Ксюха попросила перенести их встречу на следующий день.
  Суббота обещала порадовать хорошей погодой. Ребята собирались побыть дома, и Катю можно было со спокойной душой оставить под присмотром отца и крестного, чтобы не разрываться от необходимости обсудить с Кириллом все вопросы, которые накопились за время их разлуки, и не рваться домой, украдкой поглядывая на часы. И хотя Анна обычно без проблем оставалась с внучкой по субботам, Оксана почему-то в этот раз не хотела напрягать мать. Девушке казалось, что та без восторга воспримет новость о возвращении Кирилла.
  Аня, конечно же, была бы рада, устрой Ксюха свою личную жизнь по-человечески, но у умудренной опытом женщины были свои аргументы в пользу нецелесообразности возобновления былых отношений, в которых присутствовало предательство. Ксюхе почему-то казалось, что Тёмка в данном вопросе быстрее поймет ее, чем родная мать.
  
  ***
  
  Кириллу тоже нелегко далась вынужденная разлука после нечаянного столкновения. Из-за того, что Оксана перенесла 'свидание' на другой день, парня начали одолевать нешуточные сомнения в том, что она вообще захочет слушать его неоспоримые аргументы за возобновление былых отношений. Никогда не думал, что окажется настолько мнительным. Душу грело воспоминание о том, как Ксюха непритворно обрадовалась неожиданной встрече, все еще вызывала невольную улыбку реакция Катюшки на двух 'бармалеев', преградивших им с мамой путь домой... И хотя он мысленно был готов к тому, что добиваться расположения придется у обеих девочек, безумно обрадовался, что Ксюшкина дочь моментально покорила его сердце, невольно упрощая ему задачу, чтобы воспринимать чужого ребенка своим.
  Подсознательно молодой человек уже давно свыкся с тем, что ребенок любимой женщины - часть ее самой, но не все из его окружения разделяли точку зрения Ксюхиного отчима, в свое время открывшего глаза на эту простую истину. Кирилл был согласен с позицией Егора Александровича, но 'доброжелатели', скептически относившиеся к его радужным планам на чужую семью, приводили веские примеры обратной стороны медали при таком раскладе...
  Дядя Боря, с которым неоднократно возникали споры по этому животрепещущему вопросу, его выбор уважал. И Кирилл был благодарен отцовскому брату за моральную поддержку, которую не смог получить от собственных родителей. За прошедший год, который провел бок о бок с родственником, которого его мать старательно пыталась отвадить от дома, Кир, казалось, повзрослел на целую жизнь.
  Ему несказанно повезло, что дядя Боря не побоялся взять на себя ответственность и поручиться за племянника перед своими приятелями, которые крайне настороженно принимали в артель новичков. Слишком уж много подводных камней оказалось у этого непростого бизнеса, о котором Кирилл имел довольно смутное представление.
  Добывать золото оказалось совсем не так просто, как ему представлялось, уезжая из привычной городской среды обитания. Помимо романтики, доблести и удачи - это слишком тяжкий труд. Киру казалось, что надо только найти нужное место, где есть золотишко, и копай себе на здоровье. Этот вопрос его мало заботил. Он прибился к артели профессиональных старателей случайно. Можно даже сказать от безнадеги и отчаянности своего положения, в которое его поставил ультиматум Оксаниного отчима. Но оказалось для того, чтобы найти это нужное место, где в границах месторождения золото лежит буквально под ногами, следует включать логику, чтобы тупо не перекапывать каждую пядь земли или с утра до ночи не ковырять определенную породу. Провернуть этот фокус просто физически невозможно.
  Открытое месторождение - огромное пространство сопок, непроходимой тундры, ледяных ручьев и быстрых речек, коварных озер и гнилых болот, иногда протяженностью от десяти и до тридцати километров. Значит вначале необходимо определить места наиболее вероятного успеха...
  Старательство означает частную, в отличие от государственной, разработку месторождения. Частная добыча, несмотря на попытки жесткого контроля со стороны властей, было, наверное, во все времена: и при царе Горохе, и во время советской власти, и теперь... Правда, скорее всего, никто не мог точно сказать, сколько на самом деле было вольных рабочих казенного или частного золотого промысла - кто их считал? Старатели - в большинстве своем люди особого, в какой-то мере таинственного и оригинального образа жизни и труда. Наверное, в характере золотодобытчика должна присутствовать определенная авантюрная жилка любителей риска и искателей приключений.
  Кирилл, как, наверное, и большинство обывателей, раньше считал, что старателей привлекает возможность быстро разбогатеть или у них со временем входит в привычку жадное стремление заработать побольше. И его всегда поражала эта особенность - ведь на свете существует множество способов улучшить свое благосостояние, не подвергая свою жизнь и здоровье рискованным испытаниям. Но за последнее время Кирилл смог убедиться в ошибочности своих логических умозаключений, лично сталкиваясь с людьми, которых больше привлекало само золото, а не денежный эквивалент, на который обменивалось добытое.
  Для кого-то, как, например, для Бориса Королёва, важна была не материальная заинтересованность, а возможность сбежать из рамок обыденности, бессмысленности жизни, прозябания на одном месте, смертной тоски по погибшей много лет назад семье и от обычной скуки. Смерть жены и ребенка надломили его. Борис так и не сумел обзавестись новым якорем - собственным домом, семьей, стабильной работой от звонка до звонка... И все его метания по огромной стране и пробы себя в разных суровых мужских профессиях, по ненормированному графику, порой без выходных дней, если этого требовал вахтенный метод, - не что иное, как добровольное самоистязание, своеобразный рецепт выживания, чтобы не свихнуться от тоски по безвозвратно утраченному прошлому.
  Для Кирилловых родителей, особенно для матери, такой 'никчемный' и вредный для здоровья образ жизни был категорически неприемлем.
  Дядька терпеливо обучал Кирилла основам непростого ремесла, рассказывая и показывая тонкости, подавая собственный пример, выдавая какие-то хитрые секреты, начиная от погодных примет и до элементарного соблюдения личной гигиены в походных условиях. Заставлял просчитывать ситуации, проявлять наблюдательность и сноровку, не лезть на рожон, когда не просят, учил разбираться в людях и быть снисходительным или, наоборот, безжалостным к проявлению тех или иных людских слабостей, которые могут косвенно или напрямую задеть его и пагубно повлиять на всю дальнейшую жизнь. Вынуждал думать головой, принимая решения. Подталкивал проявлять и закалять характер, когда это крайне необходимо, чтобы завоевать определенный авторитет и уважение среди людей, с которыми волей-неволей приходилось находиться бок о бок продолжительное время. Но главное, все-таки разбираться в людях - кто ему действительно товарищ, к которому можно повернуться спиной или помочь в драке под лозунгом 'наших бьют!', а кого проще держать на расстоянии выстрела из дробовика. У отцовского брата был колоссальный опыт по выживанию в реалиях сурового климата, непростых взаимоотношениях с разными по складу характера и мировоззрению людьми. Все происходило как-то само собой, это был его привычный стиль жизни. Дядька исподволь обучал своего горячо любимого племянника каким-то незыблемым основам существования. И было в этом сакральном знании что-то дикое, первобытное, заставляющее вкалывающего до седьмого пота Кирилла более ясно понимать свое мужское начало и четче осознавать, чего он хочет от жизни. Ради чего он терпит лишения и проходит суровые испытания. И без кого не мыслит свое дальнейшее существование.
  Этот год, проведенный вдали от отчего дома среди старателей, охотников, немногочисленного местного населения, каких-то криминальных элементов неопределенного рода занятий, дал парню больше представлений о жизни, чем армейская служба в таком же сугубо мужском сообществе.
  Впрочем, службу в той военной части, где ему довелось коротать свой срок отдачи гражданского долга Родине, теперь и сам Кир считал пребыванием в санатории.
  Бесспорно, его личная физическая подготовка и кое-какой армейский опыт помогли держаться на определенном уровне, но без деликатного покровительства родного дядьки ему бы не выжить в этом полукриминальном бизнесе и не выдержать последствия всех тягот, последовавших за принятием авантюрного решения быстро заработать.
  Дядя Боря разом заменил ему и отца, и брата, и друга, и бесценного духовного наставника...
  
  Кирилл долго не мог уснуть, перебирая в памяти каждое мгновение встречи и мысленно репетируя свой предстоящий диалог с Оксаной. Да и сновидения его были полны робкой надежды и тревожных предчувствий, поэтому не удалось ему всласть выспаться на удобной кровати в родном доме. Проснулся парень в несусветную рань, разбуженный дружным храпом отца и дяди, которые долго еще сидели ночью на кухне вдвоем, довольствуясь остатками закусок с праздничного стола.
  Кир еле дождался, пока бесконечное, по-осеннему хмурое утро засияет солнечными лучами. Его душа рвалась немедленно отправляться на встречу с Ксюшей, но он мужественно пытался напоминать себе, что в выходной день людям надо дать шанс выспаться.
  Мать накануне настолько обрадовалась его возвращению - не знала, куда усадить, чем накормить, расспрашивая о новостях или сама принимаясь перечислять все, что произошло во время его отсутствия, что Кирилл всерьез опасался препятствий с ее стороны, чтобы выбраться из дома. Оба брата Королёвы-старшие не выдержали вчерашней суеты женщины и ретировались из-за празднично накрытого стола по случаю возвращения любимого чадушки в кухню, чтобы чувствовать себя более свободно в общении. Даже Борису она несказанно обрадовалась, ведь он наконец-то он вернул ребенка домой практически в целости и сохранности. Марина Львовна надышаться не могла на свое великовозрастное сокровище, и Кирилл чувствовал острую вину перед ней за то, что ей пришлось пережить, пока его не было. Похоже, она так не изводилась даже, когда он служил в армии. Так что отчасти парень был благодарен Оксане за полученную отсрочку, ублажая интересы хлопотавшей вокруг него родительницы.
  
  Кирилл заявился к Ксюхе, лучась неподдельной радостью, чистенький, гладко выбритый, аккуратно подстриженный и одетый в рубашку с отцовского плеча - оказалось, он сам немного поправился. Или, скорее, возмужал, и многие вещи из своего привычного гардероба жмут в плечах. Видимо, физический труд на свежем воздухе благотворно повлиял.
  Молодой человек объявился с громадным белым плюшевым медведем, которого полночи (когда мать наконец-то, наглядевшись и насытившись расспросами, отпустила его спать) искал по Интернет-магазинам, и таким же, еле удерживаемым в руках букетом белых роз...
  Первоначально Кирилл не хотел ставить Оксану в неудобное положение перед имеющейся семьей, но затем решил, что следует сразу честно объявить о своих чистых намерениях.
  И еще не хотелось объясняться с матерью, куда он такой красивый намылился с утра пораньше. Почему-то интуитивно молодой человек чувствовал, что та его не поймет. И хотя отступать от намеченного плана был не намерен, ругаться и портить себе и ей настроение в такой погожий день у него не было желания. Хотелось сохранить эту хрустальную чистоту и восторженное предвкушение от встречи с Оксаной.
  Отец и дядька все еще спали. И Кирилл старался не шуметь, собираясь на свидание.
  Марина Львовна выскочила в коридор, когда он уже собрался выходить. Внизу его ждал курьер из Интернет-магазина с доставленной игрушкой.
  - Кирюш, ты куда в такую рань, сынок? А завтрак? Что же ты меня не разбудил? Я сейчас... - всполошилась полусонная женщина, наверное, впервые за последнее время выспавшаяся всласть, не мучаясь переживаниями, где и как ее кровиночка? Сыт ли, здоров, не попал ли в какие-либо неприятности?
  Кирилл проигнорировал первый вопрос:
  - Я не хочу завтракать, мамуль. Не переживай, с голоду не умру. У меня важная встреча.
  - Какая встреча, с кем? - встрепенулась Марина Львовна.
  - Очень важная, - быстро шагнув к матери, чмокнул он ее в щеку. - С любимой... и с еще одним замечательным человечком.
  - Кирюша...
  - Потом, мам! Пожелай мне удачи! - потребовал он, уже стоя на пороге.
  - Удачи... - машинально произнесла женщина, ощутив, как заныло сердце в недобром предчувствии. Но любимый сынок уже аккуратно прикрыл входную дверь снаружи.
  Марина Львовна обессилено прислонилась к косяку, надеясь, что интуиция ее подводит, но упрямо ноющее сердце твердило о том, что ее предположение верно.
  - Господи... к НЕЙ помчался, не иначе... Вот, дурной! Королёвская порода... ох, что же теперь будет-то... - прошептала она, поежившись и почувствовав, как ледяная ладонь какого-то суеверного страха сжала горло.
  Вчера не нашлось минутки, точнее, удобного момента, чтобы как-то намекнуть сыну, рассказать, представить историю годичной давности в выгодном для себя свете, а теперь уж поздно... Как Оксанка представит тот неприятный инцидент? Кому Кир поверит больше - родной матери или той, к которой рвется его сердце? Любовь слепа...
  Первым желанием было разбудить Глеба и Бориса, чтобы мужчины своим авторитетным мнением заставили ребенка вернуться и не принимать поспешных решений. Но пока она придумывала достойную причину, на которую поведется муж и его брат, драгоценные минуты были упущены. Она услышала, как на этаже глухо лязгнули створки лифта, подбирая пассажира. Теперь уж звони - не звони, Кирилл вряд ли вернется домой, пока не удовлетворит свою блажь.
  Кое-как по стеночке добравшись на ослабевших ногах до кухни, Марина Львовна накапала себе валерьянки. Чувствуя, что лекарство помогает слабо, открыла недопитую мужчинами бутылку водки и залпом махнула полрюмки. Задохнулась от крепкого напитка, ободравшего небо и гортань. Судорожно хлебнула воды прямо из чайника (хотя такого бескультурья себе никогда не позволяла). Затем рухнула на табуретку и неожиданно разревелась, чувствуя себя глубоко несчастной, покинутой, обманутой в своих ожиданиях и надеждах. Сотрясаясь всем телом, захлебываясь в слезах, закрывая лицо ладонями, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, раздирающими на части. Выплескивая наружу все, что носила в себе целый год: и то, о чем сожалела и раскаивалась, и то, в чем была свято уверена, считая себя правой. Как они все, даже муж, не понимают, что она вовсе не такая стерва, какой ее пытались выставить, а всего лишь любящая мать, желающая своему единственному ребенку только счастья? Да, при встрече с бывшей девушкой сына она проявила излишнюю эмоциональность и неприкрытое возмущение из-за того, что Кирилл все еще сох по своей подружке, а она, оказывается, и думать о нем забыла, устраивая личную жизнь.
  Марина Львовна просто хотела высказать свое отношение к сложившейся ситуации и вовсе не рассчитывала, что из-за устроенного скандала Оксана едва не потеряет ребенка... Подумаешь, какая ранимая барышня с тонкой душевной организацией выискалась!
  Просто Марина Львовна была свято уверена, что Кирюшке рано еще в двадцать три года всерьез думать о создании собственной семьи, пусть бы погулял в свое удовольствие, пока молодой. Остепениться-то еще успеет. А то много сейчас таких - сначала женятся, едва молоко на усах обсохло, детей наделают, а потом разбегаются в стороны, поделив имущество, с опаленной душой, сломленные неудачами в семейной жизни. И болтаются потом неприкаянные, перебиваясь связями с неподходящими женщинами или воспитывая чужих детей. Она хотела для своего сына настоящего счастья, крепкой семьи и радости в доме. Что-то похожее, как у нее с Глебом, а не как у большинства знакомых. Несмотря на то, что ребенок давно уже вырос, и при встрече со знакомыми приходилось обсуждать устройство личной жизни повзрослевших чад, женщину пугали грядущие перемены в собственном доме, не позволяя ей подсознательно смириться с круговоротом течения времени. Оксана показалась Марине Львовне хищницей, ставшей иметь слишком много влияния на вернувшегося из армии Кирилла. Отпустить обожаемого сына в свободное плавание и отказаться от участия в его жизни Марина была пока еще не готова морально.
  В голове несчастной, расстроенной женщины как-то все сумбурно перемешалось, мешая вычленить одну простую истину - сын стал совсем взрослым и самодостаточным человеком, не нуждающимся в гиперопеке родителей...
  
  ***
  
  Металлическая дверь на этаже оказалась распахнута, и Кирилл беспрепятственно подошел к квартире соседей семейства Азаровых, где сейчас проживала Оксана. Глубоко вздохнув, как перед прыжком с трамплина, молодой человек надавил на кнопку звонка. В глубине квартиры послышалась переливчатая трель и чьи-то уверенные шаги.
  Всю дорогу сюда Кирилл волновался и ощущал легкий мандраж от предстоящего свидания, предвкушая долгожданную встречу с любимой. Но теперь вдруг неожиданно успокоился - все, назад пути нет. Теперь, если хочет добиться желаемого результата - только вперед! Невзирая на возможные препоны со стороны собственных родителей, матери, отчима Оксаны и обоих парней, покровительствующих девушке.
  
  Открыл Артем, смерил с головы до ног долгим пронзительным взглядом, криво ухмыльнувшись при виде 'подношений', и лишь затем посторонился, разрешая пройти в квартиру.
  От неожиданности, что дверь ему откроет не Оксана, а кто-то другой, Кир немного растерялся, но быстро взял себя в руки - пришлось импровизировать. Потому что в прихожую, смешно семеня, примчалась Катя, спасаясь бегством от матери, пытающейся напоить ее кефиром. Девочка пораженно застыла, вперившись взглядом в игрушку, которая оказалась чуть больше ее роста.
  - Катерина, пока не выпьешь свой кефир, гулять не пойдем... - донесся из кухни недовольный голос Оксаны. - Кто там пришел?
  Ребенок проигнорировал предупреждение насчет условий прогулки, перевел взгляд на гостя. Милое личико удивленно вытянулось. Голубые глазенки широко распахнулись, а ротик сложился в правильную буковку 'О'. Наверное, малышке пока еще трудно было сопоставить облик визитера с одним из вчерашних 'бармалеев'. Произошедшие перемены во внешности были слишком кардинальны.
  - Ксюш, иди сюда. Тут гость пришел, видимо, по твою душу, - ровно произнес Артем, настороженно покосившись на возмутителя семейного спокойствия.
  - Иду! - отозвалась девушка. - Только руки сполосну... - послышался шум воды в раковине.
  Катюшка вдруг застеснялась, прижалась к ноге отца, подергала его за штанину, и, запрокинув голову, с неподражаемой вопросительной интонацией прошептала, указывая пальцем на медведя:
  - Кате?
  - Да уж явно не мне, - улыбнулся Тёмка дочери и выжидательно взглянул поверх ее головы на Кира, приглашая озвучить цель визита.
  - Привет, Катюша, - опустился Кирилл на корточки, чтобы лицо девочки оказалось на уровне его глаз.
  - Пивееет, - тихонько прошептала она, слегка порозовев и внимательно рассматривая его лицо, которое лишилось колючей растительности.
  - Я шел к вам в гости... - замялся Кир, растеряв вдруг все заготовленные фразы, но малышка терпеливо ждала объяснений, и парень неожиданно воодушевился: - Смотрю, а на лавочке во дворе мишка сидит. Такой грустный-грустный, чуть не плачет... Скучно ему одному без добрых друзей. Я его с собой позвал, ты не против? Мне почему-то показалось, что вам вдвоем будет веселее... Можно, он у вас поживет? Хочешь с ним подружиться?
  - Хотю! - радостно кивнула Катюшка, отлепившись от папы и вцепившись в игрушку. Справиться с медведем, чтобы утащить его в свою комнату, девочке оказалось не под силу. Впрочем, сейчас шел только первый этап знакомства, к которому любознательная малышка приступила немедленно: аккуратно пощупала мягкую светлую шерстку; осторожно ущипнула за кожаный нос; заворожено, склоняя голову то к одному плечику, то к другому, заглядывала в удивительно живые игрушечные глаза-бусины.
  - Слишком тривиально, - желчно прокомментировал Тёма, недовольный ранним визитом, но не считавший себя вправе вмешиваться на данном этапе. - Без выдумки: 'бабе - цветы, детЯм - мороженое'...
  И сам поразился, до чего грубо прозвучало. Честно говоря, Артему вовсе не хотелось, чтобы какой-то посторонний человек приходил к ним в дом с подарками для жены и дочери. Еле сдержал первый порыв оторвать ребенка от игрушки и, схватив на руки, унести подальше от претендента на дочкино внимание. И в то же время свербела мысль о том, что по большому счету он сам Оксане - посторонний. И разовый секс, подаривший им обоим обожаемого ребенка, на самом деле ничего не значит. Можно ли с уверенностью считать, что духовно он стал Ксюхе ближе, чем ее бывший парень? Все-таки даже самый близкий друг в большинстве случаев может проиграть любимому человеку...
  Именно поэтому, пока Оксана не вынесла окончательного вердикта, Тёмка старался держаться нейтрально и не чинить препятствия Кириллу в попытке наладить отношения не только с любимой девушкой, но и с ее 'бесплатным приложением', которое всем приходилось учитывать в запутанной формуле многогранных взаимоотношений взрослых.
  - Не язви, пожалуйста, - попросил Кир, стараясь не вестись на провокацию, отвечая на явное хамство.
  Чувства Артема он тоже старался учитывать. Вполне возможно, окажись он на его месте, и на порог бы не пустил соперника, хотя, по большому счету, делить им было нечего. Штамп в Тёмкином паспорте, подтверждающий его статус женатого человека, был лишь фикцией. С супружеским долгом, который порядочный мужчина обязан регулярно выплачивать жене помимо всего прочего, на что рассчитывают женщины, выходя замуж, Артем явно не справлялся. И поэтому просто не имел морального права стоять на его пути.
  Кирилл так и не принял в душе нетрадиционную любовь Ксюшкиных соседей, но теперь уже не брался оголтело осуждать парней, занимая непримиримую позицию ярого гомофоба. Не понять ему прелесть подобных отношений, ну и слава богу! Лишь бы забрать девочек, которые чувствуют себя под крылышком гей-парочки вполне комфортно, купаясь в заботе и внимании.
  
  В большой комнате Роман на повышенных тонах разговаривал по телефону, видимо, несмотря на субботний день, устроив разнос подчиненным за какие-то огрехи, из-за чего они не укладываются в рабочий график. Оправдания про какие-то нестыковки с вовремя неподвезенными необходимыми стройматериалами его не волновали, дескать, надо было правильно составлять смету, если предполагали такую накладку, а теперь уже до понедельника вряд ли чего можно решить. Выходит, получается почти двое суток простоя...
  Велев держать его в курсе событий, мужчина отключил связь, вышел в прихожую, удивленно воззрился на незваного гостя и неприязненно процедил:
  - Ооо, какие люди! Привет! А мама знает, куда ты с утра пораньше отправился? - ехидно уточнил он.
  - При чем тут моя мать? - нахмурился Кир, не понимая плоского юмора.
  В принципе, Рома мог бы уколоть и побольнее, но намек на то, что он все еще должен отпрашиваться у родителей, выходя из дома, слегка возмутил. Неприятно было уже то, что ни один, ни второй из парней не подали руки, хотя бы машинально не дернулись поприветствовать обычным мужским рукопожатием.
  'Впрочем, нашел из-за чего расстраиваться, - мысленно одернул себя Кирилл. - Гомик руки не протянул, велика честь!'
  Ксюха вышла из кухни в домашней одежде - в чем-то среднем между очаровательной пижамой и спортивным костюмчиком. Без грамма косметики, волосы небрежно собраны в хвост... Такая милая, домашняя, родная... Лицо девушки пылало от смущения, она уже поняла, что это не Лида и не кто-то из ее родни.
  - Ром, Артем, прекратите! - прошипела она сердито. - Кир, привет! Почему ты не позвонил?
  - Извини, Ксюш... - резко поднялся с корточек парень, вцепившись взглядом в лицо любимой. Кир не желал, чтобы она за него заступалась, хотя отчасти оказалось приятно. Просто прошедший год научил несколько по-другому смотреть на такие вещи. Там, где территория разборок самцов - женщина должна оставаться сторонним наблюдателем. - Испугался, что ты снова перенесешь разговор, - честно признался он. - Для меня он очень важен. Пожалуйста, удели мне немного времени... Это тебе, - вспомнил он про цветы, протягивая букет.
  - Спасибо, - довольно зарделась Ксюха. - Раздевайся, проходи... - пригласила девушка, машинально поправив прическу.
  Рома перевел взгляд с одного на другую и вопросительно вздернул бровь.
  - Может, лучше?... - выразительно кивнул Кирилл на входную дверь, приглашая уйти.
  - Мне все равно переодеться надо, - вздохнула Оксана расстроено.
  Не хотелось, чтобы Кир застал ее в таком по-утреннему непрезентабельном виде. Но теперь уже глупо метаться...
  Цветы источали нежный, изумительно свежий аромат. Она любила такие розы, с тугими бутонами, играющими оттенками от чуть зеленоватого у чашелистика до желтоватого у кончиков лепестков. И с мясистыми стеблями (с редкими, но внушительными шипами), на которых бутоны гордо удерживались несколько дней, не думая повиснуть в первый же вечер...
  - Может быть, я здесь тебя подожду?
  - Лучше за дверью, - хмыкнул Артем, неожиданно развеселившись. - Ну что застыл истуканом? Письменное приглашение требуется? Проходи уже, гость дорогой.
  - Кирилл, кофе будешь? Мы еще тоже не завтракали... - спохватилась Оксана.
  - Будет, - решил за него Роман, подхватив крестницу вместе с медведем в охапку. - Пойдемте на кухню, нечего в прихожей топтаться.
  - Я переодеться хотела...
  - Ну так иди, - милостиво кивнул Поляков. - Не съедим мы твоего гостя.
  - Кирюш, я мигом! - пообещала Оксана, исчезая в своей комнате. - Только цветы в воду поставлю...
  Кирилл немного замялся, чувствуя себя не в своей тарелке. Он и не особо рассчитывал на радушный прием со стороны парней, но и этого снисходительно-покровительственного тона не ожидал. Скорее представлял себе, что попытка вызвать Ксюху на свидание будет встречена мужской половиной обитателей этого дома более агрессивно.
  - Ты не слишком форсируешь события? - мимоходом поинтересовался Роман.
  - Надеюсь, что нет, - огрызнулся Кир.
  - Ну-ну...
  Неопределенность повисла в воздухе. Будто ни один из троих молодых мужчин не могли понять, как же следует себя вести...
  - Пути! - забарахталась Катюшка подмышкой у крестного, требуя отпустить. Ей так неудобно было тискать нового друга-медведя. - Ома, путиии...
  - Ох, егоза, уроню ведь! - пригрозил он девочке, слегка встряхнув, пугая.
  - Неть! - не поверила малышка, заливисто рассмеявшись.
  Кир невольно улыбнулся брызжущему оптимизму и радости девчушки.
  Роман ушел в кухню первым. Артем вежливо посторонился, пропуская нежданного гостя, и вошел замыкающим.
  Рома наконец-то отпустил вертящуюся ужом Катю в детское кресло и всучил кружку с крышкой-поилкой вместо соски. - Держи, ангелочек. Мама сказала, Кате надо выпить кефир. Ты же у нас послушная девочка? Пей скорее.
  - Мама казяла... - послушно повторила Катя, но чашку отодвинула в сторону обеими ладошками. - Ни хотю!
  - Ай-яй-яй, - укоризненно покачал головой Артем, как обычно выступая в роли строгого папы. - Как некрасиво Катя себя ведет... Какой же пример ты показываешь своему другу? Мишка посмотрит на такую капризную девочку и не захочет с тобой дружить. Придется дяде Кириллу отнести его на ту лавочку, где взял...
  - Эм... - попытался было возразить Королёв, чувствуя подвох. Забирать обратно подарки он был не намерен.
  - Неть! - нахмурилась девочка, вцепившись в кружку. - Мама казяла - пей!
  Пригубив кефир (который почему-то разлюбила сразу после того, как его перестали давать ей в бутылочке с соской и начали приучать к кружке), Катя забавно поморщилась. Затем перевела взгляд на усаженного на одну из табуреток медведя и хитро улыбнулась, протягивая кружку в сторону игрушки. - Мися, пей!
  - Вот, молодец. Добрая девочка, - похвалил Рома сообразительную крестницу. - Но кефирчик ты пей сама, солнышко. Маму надо слушаться. А Мишку мы сейчас тоже чем-нибудь угостим. Присаживайся, Кир, - небрежным жестом Роман ближе подвинул гостю табурет.
  Тот все еще топтался возле стола, потому что быстро прикинул, что табуреток на кухне только четыре штуки. И три из них уже заняты Тёмкой, его любовником и огромной мягкой игрушкой. Если он усядется на четвертую, то Оксане присесть будет некуда. Похоже, Роман специально продемонстрировал, что в этом доме ему места нет...
  И теперь, когда старший из Ксюхиных соседей, глумливо усмехнувшись, кивнул на оставшееся место, парень снова слегка растерялся.
  Все трое были насторожены, хотя старались явно не демонстрировать агрессию, но какие-то неуловимые жесты, напряженные спины, разворот плеч, старательно сдерживаемая мимика, не позволяющая читать собственные эмоции, нагнетали обстановку, вызывая обостренное чувство опасности, буквально витающее в воздухе...
  Артем полез в холодильник за сливками, колбасой и сыром для бутербродов. Рома занялся приготовлением кофе. Кириллу дали возможность передохнуть и осмотреться 'на местности', но он особо не обольщался. Парни наверняка молча терпят его присутствие, пока он не озвучил цель своего визита. Но сначала молодой человек хотел поговорить с Оксаной. Собственно, только от ее решения зависит, станет ли он рушить размеренную жизнь любимой прямо сейчас, немедленно, или будет проводить свой маневр по воплощению мечты в реальность постепенно и безболезненно для ее окружения.
  
  Вскоре кофе и бутерброды были готовы. Ксюша на удивление быстро переоделась и присоединилась к компании парней.
  Кирилл вскочил, собираясь уступить ей свой табурет. Девушка, оценив дислокацию, нахмурилась, и укоризненно взглянула на Артема. Муж невозмутимо отвел взгляд и поднялся:
  - Сейчас еще стул принесу.
  - Не ходи, - одернул любовника Роман, выдворяя игрушечного медведя с табуретки и усаживая прямо на пол рядом с Катиным креслицем. - Катюш, держи сухарик, - предложил он девочке. - Угости Мишу.
  - Ня, Мися, есь... - принялась лопотать она на своем птичьем языке, проявляя радушие и гостеприимство, тыча сухариком в добродушную звериную морду.
  Полюбовавшись на занятого ребенка, все наконец-то приступили к завтраку, хотя, откровенно говоря, аппетита, почему-то не было ни у одного из собравшихся за столом, несмотря на умопомрачительный аромат свежесваренного кофе и обилие выложенных на большое блюдо бутербродов.
  Анины соседи исподлобья пристально наблюдали за обоими, чувствующими себя не совсем свободно Ксюхой и Кириллом, подмечая, как те бросают жадные взгляды друг на друга, периодически выпадая из реала.
  
  Роман оказался не слишком доволен визитом вернувшегося в Москву Королёва. Причем не конкретно каким-то отдельным действием или его неосторожно сформулированной фразой, а на подсознательном уровне, видимо, понимая, что с появлением этого парня в их устоявшейся жизни грядут грандиозные перемены.
  Артем постарался больше не хамить незваному гостю, понимая, что рано или поздно такая ситуация все равно бы случилась. Он не ошибся в оценке характера бывшего парня своей жены. Судя по тому, с каким упорством Кирилл принялся воплощать свою угрозу вернуть Оксану, парень не перед чем не остановится. Впрочем, Ксюше Тёмка сочувствовал и искренне желал ей нормального женского счастья, которым сам не сумел обеспечить Анину дочь.
  Ксюху же просто захлестнули противоречивые чувства. Долгожданное утро, на которое она уповала, дескать, решение, как поступить, придет само собой, ничем ей не помогло. Ее по-прежнему тянуло к Кириллу, но моральные терзания из-за ответственности перед мужем и дочерью не спешили испаряться бесследно.
  И только Катюшка, заполучившая новую интересную игрушку в безраздельное пользование, была всем довольна. В силу своего нежного возраста ни о чем не догадываясь и не ведая забот, тревог, сомнений и надежд, терзающих ее близких.
  
  ***
  
  Поговорить Оксане с Кириллом толком не удалось. Выйдя из дома, долго решали, куда податься, чтобы просто не слоняться по улице. И в результате отправились в ближайшее кафе, по случаю выходного дня работающее уже с одиннадцати утра.
  Кириллу не терпелось высказать цель своего настойчивого визита, но в заведении было не протолкнуться от семейных парочек с гомонящими детьми, что не слишком соответствовало его представлениям о том, как в такой обстановке обсуждать животрепещущие вопросы, решающие судьбу их обоих.
  К счастью, Оксана не торопила. Они уселись в дальнем углу за крохотный столик 'на двоих', напротив друг друга и заказали мороженое. Присутствие постороннего предмета между ними оставляло иллюзию сохранения приличий, но колени соприкоснулись под столиком, и Ксюша не смогла отказать себе в небольшом удовольствии, и не отодвинулась. Даже сквозь ткань джинсов можно было ощутить тепло его тела, поднимающегося от ног к животу, заставляя что-то приятно и возбужденно трепетать внутри в предвкушении. Наверное, просто слишком давно у нее не было полноценного секса (не считать же те редкие моменты самоудовлетворения, когда просто невмоготу было отвлечься чем-нибудь от физиологических потребностей здорового организма, требующего разрядки). Перейти грань дозволенных замужней женщине отношений с кем-то из парней, с которыми так или иначе общалась в течение последнего времени (а это, без малого, почти два года), Оксана так и не решилась, хотя Артем вряд ли осудил бы ее за подобную слабость.
  И теперь девушка просто наслаждалась присутствием спутника, лелея надежду, что Кирилл находится примерно в таком же положении, и испытывает хотя бы наполовину похожие эмоции.
  Перебивая друг друга, смеясь и поминутно извиняясь, они пытались расспрашивать о том, что интересного происходило в их жизни в последнее время. Осторожно пытались угадать то, что не было произнесено вслух. Оба опасались невольно спугнуть волшебство момента или разрушить хрупкую атмосферу безотчетной радости, задав неловкий или неуместный пока что вопрос.
  Абстрагируясь от внешних раздражителей и царящего в кафе гомона от непоседливых детей, одергивающих их родителей и реплик персонала, им обоим одновременно хотелось и говорить, и слушать, не думая, не анализируя, просто наслаждаясь чарующими звуками родного до боли голоса, любоваться чертами любимого лица напротив, отдаваться во власть прикосновений, жадно впитывая эти эмоции, вызывающие ощущение правильности и целостности. В какой-то момент Кир накрыл ее ладони своими и уже не выпускал.
  Оксана и сама не стремилась вырваться из нежного плена теплых больших ладоней своего кавалера. Заказанное мороженое было позабыто и постепенно превратилось в странного вида молочную консистенцию с сиротливо плавающими в ней кусочками фруктов и шоколадной крошки.
  Находясь под впечатлением от долгожданной встречи, оба окончательно потеряли ощущение времени, все глубже погружаясь в свой собственный, созданный только для них двоих мирок...
  Оксана, будто загипнотизированная своим визави, уже слабо воспринимала смысл повествования, да и Кирилл периодически зависал, не заканчивая фразы, чувствуя себя тонущим в глубоком взгляде сидящей напротив девушки, которую мечтал назвать своей... Ощущение нереальности полета в бездонную, темную глубину вызывало трепетный восторг. Сердце в груди парня билось неровно, но под пальцами, ласкающими тонкое девичье запястье, он чувствовал такой же ритм. Здесь и сейчас они снова становились одним целым, будто настроившись в унисон на одну волну...
  
  Неизвестно, сколько времени продолжалась бы подобная идиллия, но она была прервана неожиданным появлением общих знакомых, узнавших их и пожелавших лично подойти поздороваться и выразить свой интерес по поводу встречи вроде бы расставшейся пары.
  Радостные приятели налетели, бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство, внеся невольный диссонанс в их уютное уединение. Но отчасти Оксана оказалась даже рада компании, которая помогла сбросить возникшее наваждение. Солнечный день уже начал меркнуть, предвещая скорые осенние сумерки, а они и не заметили пролетевшие часы...
  Пока еще не следовало слишком забываться и расслабляться. Кирилл так и не произнес подспудно ожидаемого признания вслух, хотя его поведение, жесты, взгляды говорили сами за себя. Но девушка слишком хорошо помнила свои ощущения жгучей обиды, звериной тоски и разбитого сердца, которое так и не удалось полностью заключить в броню на случай повторных экспериментов с чувствами.
  Кто-то ляпнул, мол, знает ли Оксанин муж, где и с кем она в данный момент проводит время. Кирилл тут же помрачнел, внутренне подобрался, собираясь огрызнуться, но Ксюха опередила. Успокаивающе сжав его пальцы, она ехидно отбрила любопытного:
  - У Тёмы мы с Киром отпросились до вечера, не переживай.
  На слишком любознательного поборника нравственного облика общей подруги сразу же накинулись остальные, упрекая за бестактность, хотя Ксюшка подозревала, что им и самим не терпелось задать подобный вопрос.
  Обижаться на подобную беспардонность людей, которые давно и хорошо их с Кириллом знали, было просто глупо.
  Вежливо отвязаться от назойливых друзей не удалось. Так что пришлось отправляться всей большой компанией в караоке-клуб, отмечать радостную встречу чем-нибудь покрепче, чем предлагаемыми в семейном кафе безалкогольными напитками...
  
  ***
  
  На обратном пути, напевшись до хрипоты и слегка захмелев не столько от выпитого алкоголя (тем более, приехав к Ксюхиному дому на машине, парень не пил), сколько от теплой, душевной атмосферы дружеской встречи, Кир попытался вернуться к животрепещущей теме, ради которой он и пришел к Оксане с самого утра. Но получилось как-то сумбурно и сбивчиво, наверное, не передав и десятой доли тех эмоций, которые он должен был вложить в свою убедительную, пылкую речь.
  Девушка слегка опешила, оглушенная информацией, и занервничала. Как-то не готова она оказалась сразу дать ему однозначный ответ. Ей было безумно приятно услышать признание в любви, подкрепленное столь неординарным поступком Кирилла, который, оказывается, уехал из родного дома не зализывать душевные раны, а зарабатывать стартовый капитал для их будущей совместной жизни. Ксюша оказалась на распутье, погрязнув под лавиной нахлынувших чувств. С одной стороны - отрадно признать, что человек, которого не смогла вытравить из сердца, способен на такой серьезный мужской поступок ради нее, а с другой - отчего-то в памяти вдруг всплыли мелочные претензии и давние обиды. Прежде чем строить совместные планы, неплохо бы прояснить вопрос относительно несостоявшейся свекрови. Кир еще совсем недавно был образцовым любящим сыном, прислушивающимся к мнению родителей. Насколько крепко он уверен сейчас в том, что самостоятельно принятое решение не поколеблется после очередного вмешательства матери, которая однозначно считает, что она не пара ее драгоценному сыночку? И в то же время не хотелось портить такой замечательный, полный радостных и волнительных эмоций день. Судя по всему, Кирилла так никто и не удосужился просветить насчет скандала, который закатила Марина Львовна после его отъезда на заработки. Хотя в это с трудом верилось. Неужели даже подруга детства не просветила? Ведь Ритка оказалась невольной свидетельницей инцидента...
  Несмотря на то, что с ребенком, родившимся из-за отвратительного скандала и стресса раньше времени, ничего страшного не произошло, Оксана не могла простить женщине хамского пренебрежения к ее интересному положению и оскорбительных слов в свой адрес. Понятно, что дети не в ответе за поступки родителей, но в данном случае на карту поставлено слишком многое, чтобы не считать этот момент незначительным недоразумением.
  Отчасти Ксюха понимала мать Кирилла, которая по-своему разумению интерпретировала возникшую ситуацию, считая, что таким образом спасает своего сына от происков недостойной аферистки и вертихвостки. Но только отчасти...
  Но пока не будет ясно, способен ли Кир действительно сделать непростой выбор между родителями и ею, о дальнейших их отношениях придется забыть. К сожалению, других вариантов, например, просто смириться и сделать вид, что все в порядке, кротко терпеть косые взгляды Марины Львовны, которая не считала ее достойной партией, и молча глотать обиду, Оксана не видела.
  Как-то слишком много всего случилось в течение последних суток. Может быть, надо просто свыкнуться с мыслью, что Кирилл теперь после своего признания никуда пропадать не собирается? И стоит дать себе и ему еще немного времени, чтобы впоследствии глубоко не раскаиваться, что поддались эмоциям, безумно соскучившись друг по другу? Будет же еще возможность спокойно поговорить и обсудить все нюансы, чтобы не осталось недоговоренности и неопределенности. Тем более Кир пообещал завтра отправиться с ней и Катюшкой на дневную прогулку. Вот и поговорят в спокойной обстановке...
  Можно даже приурочить встречу с Кириллом к дневному сну дочурки, чтобы уж точно никто не отвлекал его внимание от серьезной темы. Хотя интересно было бы понаблюдать, как он отнесется к непоседливому ребенку без сторонних наблюдателей в лице Романа и Артема. Хватит ли ему выдержки и терпения не просто из вежливости делать вид, что сфера его интересов распространяется не только на нее, но и на дочку. Пока что Оксана старалась не обольщаться, что, собираясь утром на встречу, он не забыл о презенте и для ребенка. Но очень подкупало его не наигранное любопытство, с которым Кир вчера при случайной встрече возле дома разглядывал Катюшку и то, с каким серьезным видом старался добиться ответного расположения крохи сегодня утром.
  
  Кирилл выглядел заметно расстроенным, но упрекнуть в том, что девушка ушла от немедленного ответа, не посмел. У парня закралось легкое подозрение, что он чего-то не учитывает в сложившихся обстоятельствах, но что именно, помимо очевидной несвободы любимой от официального замужества, так и не понял. Слишком растерялась и вдруг помрачнела Оксана после его признания и расписывания дальнейших радужных перспектив, вместо того, чтобы обрадоваться.
  Он ведь так надеялся, что самое главное уже прояснили - их взаимные чувства не ослабли! Наоборот, будто только укрепились в долгой разлуке, засияли новыми гранями. Он не мог обмануться, глядя в глаза своей женщины, подмечая малейшие изменения живой мимики любимого лица, жадно ловя тончайшие оттенки интонации в ее голосе. Свидание, хоть и слегка подпорченное бесцеремонным вмешательством общих приятелей, было просто чудесным... до изложения его планов. Как будто время повернуло вспять и окунуло в самый лучший период их былых отношений. Хотя нет, теперь чувства Кирилла стали еще более глубокими и в какой-то мере осмысленными, хотя, говорят, чувства вообще не подвластны разуму.
  Молодой человек уже не просто самодовольно радовался, гордо лаская хозяйским взглядом спутницу, что у него такая симпатичная, умная и веселая девушка, вполне достойная такого гарного хлопца, как он. Родственники и, в частности, мать с самого детства внушали, что он особенный и заслуживает самой замечательной девушки в качестве избранницы. Теперь Кир четко осознавал, что хотел бы видеть рядом с собой не просто красивую девчонку (на зависть прочим парням), а именно этого конкретного человека со всеми своими достоинствами и недостатками, без которого не мыслил своего дальнейшего счастливого существования. И теперь уже ревниво прикидывал, соответствует ли он такой замечательной женщине? Захочет ли Ксюха доверить ему свою жизнь и жизнь дочери? Этот вопрос для молодого человека, успевшего всего за год вдали от дома повзрослеть на несколько лет, оказался первостепенной важности. Кириллу необходима была уверенность, что вся его затея не напрасна, что Оксана простит его за прошлые обиды, оценит искренность чувств и впечатлится его упорством в достижении намеченной цели. И обязательно дождется, пока он действительно сможет предложить ей достойное совместное будущее. Если следующий сезон будет таким же удачным, Ксюхе придется потерпеть свое фиктивное замужество и подождать его всего лишь год... Пусть хотя бы пообещает, что будет ждать, на большее он пока и не смел замахиваться.
  Проведенный совместно день - говорящие взгляды, трепетные прикосновения, заставляющее сердце сбиваться с ритма и гнать быстрее кровь - дали Кириллу почувствовать, как за спиной разворачиваются крылья, и душа ликует, трепетно вбирая в себя малейшие оттенки настроения любимой, даря надежду...
  Ксюха, казалось, даже не замечает приобретенных им физических изъянов: огрубевших от работы ладоней; покрывшихся тонкими шрамиками когда-то холеных, музыкальных пальцев рук; выбитого в жестокой драке зуба, который, естественно, не успел вставить за полтора дня. Поначалу Кирилл стеснялся даже широко улыбаться, но потом как-то забылся, тая под изучающим, ласкающим взглядом своей визави. Слишком расслабился, внезапно одурев от привалившего счастья снова, как прежде, быть просто рядом с Оксаной, держать за руку, вдыхать аромат ее кожи, слушать ее голос и смех.
  Это его женщина! Которая как-то незаметно стала родней и ближе всех на свете. Видимо, раньше он был просто слеп, раз для того, чтобы это понять, им и пришлось расставаться.
  И теперь, как ни горько было осознавать, уязвленное самолюбие снова крепко страдало из-за того, что наткнулся на невидимый барьер, гасящий радость. Неужели он поспешил? Что именно напугало Оксану, заставив замкнуться и уйти от, казалось бы, важного для обоих разговора?
  Непонимание ситуации здорово деморализовало, но парень постарался не показать вида, что огорчен.
  
  ***
  
  Провожал Кир Ксюшку до самой квартиры. Признание молодого человека в любви грело душу Аниной дочери, сметая оставшиеся барьеры. И в то же время его непоколебимая уверенность в том, что они совсем скоро будут вместе, невольно ломало Оксанино представление о правильности поспешных выводов. Кирилл однозначно дал понять, что видит их семью вместе с Катей. И это, бесспорно, подкупало девушку похлеще обещаний обзавестись отдельной квартирой, в которой они будут жить. Вопрос актуальный, и Оксане нравилось, что он так серьезно подошел к нему, думая о семье. Но, прежде всего, все-таки надо было понять, как надолго хватит его энтузиазма, и не перегорит ли Кир, столкнувшись с непониманием его желаний собственными родителями.
  Впрочем, в данный момент, у Ксюхи просто голова шла кругом от навалившихся новостей и неясных перспектив. Будет еще ночь (когда наедине сама с собой сможет взвесить все 'за' и 'против'), и отложенный назавтра разговор.
  Оксана очень надеялась, что уж к завтрашнему дню, она все-таки придет к какому-то разумному решению. Сейчас, рядом с любимым парнем, колени почему-то превращались в жидкий студень, пальцы леденели, щеки жарко пылали, а мозг вообще отказывался мыслить рационально, погружая девушку в состояние блаженной эйфории. Открытие о своих умственных способностях Ксюху скорее огорчало, чем радовало, и утешением служило лишь то, что ветреный любимый пребывал примерно в таком же незавидном положении.
  Обоим хотелось переступить определенную грань, все-таки не чужие люди, но отчего-то так и не решились даже на нормальный 'взрослый' поцелуй, целомудренно держась за ручки и молча вздыхая о большем...
  
  Домой вернулись притихшие со смутным чувством неудовлетворенности и вины друг перед другом. Но, несмотря на это недоразумение, какое-то ощущение недосказанности, расцепить переплетенные пальцы им едва хватило сил, прежде чем распахнулась дверь квартиры. Оксана даже не успела достать связку ключей. Видимо ее прихода ждали, и едва услышав, как звякнул набранный код домофона, уже караулили в прихожей.
  
  Катюшка снова выбежала в коридорчик, желая поделиться впечатлениями о новом друге-медведе, от которого не отходила, добившись разрешения уложить его в свою кроватку во время дневного сна. Так и спала с подаренной Кириллом игрушкой в обнимку, к ревнивому неудовольствию крестного.
  Оксана подхватила на руки дочь, расцеловав малышку в обе румяные щечки.
  Сценка была до того трогательна, что Кир невольно замер, откровенно любуясь и немного завидуя этой искренней привязанности самых родных людей. Почему-то вспомнилось собственное сопливое детство, как он, устав за целый день от поучительных нравоучений бабушки, приставленной в няньки, выбегал встречать родителей с работы. Отчего-то очень отчетливо проступили те воспоминания, как, счастливо повизгивая от радости, подхваченный сильными руками отца, он взмывал под самый потолок, не пугаясь высоты. Или нежился в ласковых объятиях присевшей перед ним на корточки матери, с тревогой оглядывающей его с головы до ног - ничего ли не приключилось с драгоценным сокровищем в ее отсутствие?
  Детские воспоминания были теплыми и какими-то очень правильными, до сих пор оставляя в душе благодарный след за эти светлые моменты. Впрочем, ему вообще было грешно жаловаться на свое детство - физическое наказание практически не применялось, мудро заменяясь на душещипательные беседы о том, что такое хорошо и что такое плохо. Да и в скромных детских запросах вожделенных подарков на всякие праздничные даты единственный сын практически не знал отказа.
  Хотелось, чтобы и у его детей остались лишь светлые воспоминания, когда повзрослеют. И Ксюхино поведение по отношению к дочке напрямую совпадало с представлениями Кирилла о радостной, теплой атмосфере в собственной семье.
  Счастливое материнство как-то незаметно сделало Оксану еще краше и привлекательнее в его глазах. Почти неуловимо изменило девичью фигурку, подарив женственности, томной притягательности, нежности и теплого внутреннего света. Или просто он приучил себя к мысли, что Ксюха теперь не одна...
  
  С кухни доносились умопомрачительные ароматы готового ужина. Кирилл только теперь почувствовал, что жутко проголодался. Духовная пища в виде развлечений в караоке-клубе и энергетическое истощение от непростого объяснения, так и не принесшего пока какой-либо определенности, оказались коварны.
  Он не ожидал, что его снова позовут за стол. В общем-то, наверное, не стоило соглашаться, но Кирилл, впечатленный сценкой встречи 'своих девочек', машинально кивнул на вежливое приглашение Тёмы, и теперь уже отступать было поздно...
  Неловкость от его присутствия на семейном ужине как-то незаметно сошла на нет. Катюшка, усаженная в свое креслице, очаровательно гримасничала, что-то лепетала, постоянно отвлекая внимание взрослых на себя и вызывая умиление. Роман и Артем на удивление вели себя подчеркнуто корректно, хоть и многозначительно переглядывались, пряча ехидные ухмылки.
  
  Оставшиеся полчаса до того, как Катюшке надо было отправляться купаться перед сном, Кирилл провел в детской, устроившись вместе с Тёмкой на покрытом ковром полу. Малышка металась между двумя парнями, родным отцом и претендентом на это почетное звание, подсовывая им свои игрушки и требуя покатать разноцветный мячик. Кирилл не мог без растроганной улыбки наблюдать за ней, брызжущей радостью довольного жизнью, любознательного и веселого ребенка. Присутствие Артема молодого человека немного нервировало, но открыто возмущаться он, конечно же, не решился. Спасибо, что ему вообще дозволили пообщаться с девочкой.
  Роман остался на кухне прибираться после ужина, но, управившись с этим неблагодарным занятием в рекордно короткие сроки, тоже присоединился к веселью в детской. Троим далеко не тщедушным парням и крохотному ураганчику, носящемуся между ними, едва хватало места для маневров на полу в маленькой комнате, так что Ксюше досталась роль наблюдателя за забавами мужчин, развлекающих любимое чадо.
  Девушка с ногами забралась в кресло и погрузилась в задумчивое созерцание какой-то сюрреалистической картины. Почему-то ей раньше даже в самых смелых мечтах в голову не приходило увидеть подобное зрелище воочию. Невольно отмечая, что Кирилл старается привлечь Катино внимание, нахально перехватывая его у Ромки, Оксана поморщилась. Посвящать Кира в то, с какой трепетной нежностью Тёмкин любовник относится к их дочери, она не сочла уместным, и теперь переживала, что этот недочет может выйти боком.
  Впрочем, беспокоилась она не напрасно. Время от времени, оказавшись рядом с Киром, девочка придирчиво вглядывалась в его лицо, протягивала ручки к гладковыбритому подбородку молодого мужчины, убеждалась в отсутствии колючей растительности и снова возвращалась к своим забавам с мячиком.
  Кирилл, не слишком избалованный детским вниманием за неимением таких мелких родственников или знакомых, буквально замирал, боясь спугнуть исследовательский интерес малышки. Цепкие и в то же время нежные крохотные пальчики, прикасавшиеся к его лицу, вызывали целый сонм непередаваемых ощущений, о которых раньше он не имел и понятия. Хотелось прижаться щекой к мягкой румяной щечке Ксюшиного ребенка, вдохнуть аромат чистоты и невинности, как это позволялось Оксаниным соседям по квартире. Но он старался держать себя в руках, почему-то стесняясь неведомо откуда взявшегося желания.
  Катюшка, своим детским сердечком чувствуя искреннее расположение к себе вчерашнего дяди-'Бармалея', заявившегося утром с подарком, открыто шла на контакт, что закономерно вызвало у Романа, и так еле терпящего присутствие Кирилла, приступ жгучей ревности.
  
  Пока Оксана наслаждалась свиданием, Анины соседи каких только не настроили версий развития событий. То, что Кир будет провожать девушку до самой квартиры в их предположениях занимало всего 10 %. Но безумно хотелось сразу же узнать, как Ксюха решила вопрос с потенциальной свекровью, и как сам Кирилл оправдался за недостойное поведение матери, из-за которой чуть не произошла настоящая трагедия. По лицам возвратившейся парочки было непонятно, до чего они договорились, и именно поэтому Артем решил позвать соперника за стол.
  Однако во время ужина, парни пришли к неутешительному выводу, что до сих пор так ничего и не ясно. Похоже, Ксюха пребывает где-то на небесах от свалившегося на их головы 'счастья'. С одной стороны, они понимали состояние девушки, которая вновь почувствовала себя любимой и желанной, а с другой - не на шутку были взволнованы ее нетипичной реакцией на происходящее. Видеть ее несчастной и потерянной, если вдруг не сегодня-завтра, она наконец-то поймет, что вновь жестоко обманулась в своих ожиданиях от встречи с бывшим парнем, как-то не хотелось.
  И последней каплей в переполненный сосуд Ромкиного недовольства ситуацией, оказался наглый узурпатор внимания любимой крестницы, отчего-то проникшейся искренней симпатией к постороннему, в общем-то, человеку.
  Ласковые, ободряющие улыбки и общение с девчушкой были действительно доброжелательными и душевными, чего нельзя было уже сказать о тех колких фразах, которыми парни обменивались с Киром.
  
  - Вы прекратите, наконец, цепляться к человеку, который мне не безразличен? - не выдержала Оксана, нахмурившись. - Мы сами как-нибудь разберемся...
  - Ксюш, не надо за меня заступаться, - старательно сдерживая собственное раздражение, улыбнулся девушке молодой человек, не желая омрачать любимой этот вечер. - Я сам могу огрызаться. Просто не позволяю себе этого в присутствии женщин и детей, - язвительно намекнул он на более приличное воспитание.
  Тёмка многозначительно выгнул бровь и насмешливо хмыкнул, полоснув по сопернику потемневшим взглядом синих глаз, предлагая задуматься 'правильно воспитанному' над тем, что он вообще-то здесь на птичьих правах, и в гостях хамить вовсе некрасиво. То, что, не сговариваясь, они с Ромкой сами принялись подначивать нарушителя семейного спокойствия, почему-то не отложилось в сознании Артема и совесть не царапнуло.
  - Знаешь, Ксю, я как старший и более опытный товарищ, посоветовал бы тебе немного обуздать свои чувства, - с менторской интонацией заметил Роман.
  Кир вскинулся, нахмурившись, пока еще не имея права, но готовясь защищать СВОЮ территорию, и Рома припечатал, поймав Катюшку в объятия и становясь абсолютно серьезным:
  - Чего ты сама хочешь, Оксан? Если снова поиграть в любовь с этим парнем, - кивнул он на гостя, - дели его посулы надвое на всякий случай. Так потом всем будет проще.
  Кир возмутился:
  - Я, по-моему, не давал повода для подобного отношения. И мои намерения...
  - Ты просто запамятовал, - перебил Артем, подлив масла в огонь. - Ксюха тебя из армии ждала. А ты решил, что это не слишком веский довод, чтобы учитывать его в своем стремлении к свободному выбору.
  - Я не собираюсь ограничиваться обещаниями, - процедил Кирилл, на скулах которого заиграли желваки.
  - Угу, еще скажи, что это было давно и неправда, - поддел Рома.
  - Мои намерения сейчас более чем серьезны. Оксане я их озвучил. Вам тоже повторить? - желчно осведомился он.
  Катюшке не понравилось, что взрослые перестали обращать на нее внимание, и она закапризничала, вырываясь из объятий крестного.
  Спохватившись, Ромка отпустил девочку, кинув мячик, за которым она побежала, в сторону Артема.
  - Было бы интересно услышать все из первых уст, - согласно кивнул Тёма. Несмотря на то, что подсознательно он понимал, что рано или поздно этот разговор состоится, он почему-то не был готов к нему. - Мало ли, что ты там наобещал МОЕЙ жене.
  Катя поймала мячик, высоко подняла его, продемонстрировав всем, какая она молодец, и потянулась к отцу за поощрением. Артем обнял малышку, потерся носом о ее нос-кнопку и выпустил девочку, забрав у нее игрушку и подтолкнув яркий мяч обратно в сторону Романа.
  Кирилл скривился, будто от набившей оскомину кислятины, но все-таки выдавил:
  - Надеюсь, ты не станешь слишком рьяно цепляться за фиктивный брак?
  - Я еще не услышал вразумительной версии твоей конечной цели сегодняшнего визита, - парировал Артем. - Но, согласись, фиктивный или не фиктивный у нас союз, а я все-таки лицо крайне заинтересованное.
  - А ты уже решил вопрос с нежеланием твоей мамы видеть Ксюшу невесткой? - ехидно поинтересовался Рома. - К тому же с таким очаровательным 'довеском', - окинул мужчина крестницу любящим взглядом.
  - Так, мальчики! Хватит! - поднялась девушка с кресла. - Еще раз повторяю для особо непонятливых, - строго обвела она взглядом агрессивно насупившихся парней, - это наше личное с Киром дело.
  - Ты ошибаешься, Оксан, - чуть ли не хором ревниво отозвались оба Аниных соседа.
  - При чем тут моя мать? - разозлился Кир. - Не она же собирается жениться на Оксане. Я!
  - Ого! Какой ты прыткий, сразу жениться... - склонил голову к плечу Артем, пристально разглядывая парня.
  Впрочем, сейчас Тёмка почему-то ощущал себя не мужем, которого нахально, открытым текстом пытаются 'подвинуть', а близким родственником, почти что братом Оксаны. И в душе не слишком сопротивлялся этой абсурдной ситуации. Гораздо негативнее он отнесся бы к тому, что бывший Ксюхин парень не имел бы столь далеко идущих серьезных планов на девушку.
  - Я люблю Ксюху и сожалею, что не успел вернуть ее до того, как...
  - Как появилась Катюшка? - хмуро уточнил Роман.
  - До того, как мне выдвинули условия, на основании которых пришлось отступить на время.
  - Какие условия? - заинтересовалась Оксана. - О чем это вы?
  - Потом, Ксю! - дружно ответили парни, не желая вдаваться в подробности слегка сомнительной 'сделки'. Соседям не хотелось оправдываться за самоуправство и рассказывать девушке, что Кир неоднократно предпринимал попытки встретиться с нею до свадьбы и даже на самой свадьбе. А сам несолоно нахлебавшийся отставной 'жених', не горел желанием лишний раз терзать свою гордость и озвучивать постигшее его фиаско. Все-таки оба раза, когда сцеплялся с парнями, именно он проигрывал.
  - Интересно, как ты себе представляешь существование этих женщин рядом? - живо перевел тему Артем. - Вряд ли твоя мать захочет делиться.
  - В смысле? - не понял Кирилл. - В чем проблема? Ты бредишь, что ли? Зачем им меня делить?
  - Я что-то тоже не совсем понимаю, ты разве не в курсе, что твоя мамаша прошлым летом устроила целое шоу, прилюдно обвинив Ксюху в грязных домогательствах к тебе? Или тебя устраивает такое положение, когда любимую женщину втаптывают в грязь?
  - Ром, не надо! - попыталась встрять Оксана, но ее жалкие попытки не перетряхивать 'грязное белье', испортив свое хорошее впечатление от сегодняшнего дня, не возымели успеха.
  Пока атмосфера дискуссии накалялась, Катя отпинала мячик от крестного в сторону дяди-'Бармалея'.
  - А ты хоть знаешь, что у Ксюшки именно из-за этой истории случились преждевременные роды, и пришлось делать кесарево? - желчно поинтересовался Артем.
  - И, слава богу, что все обошлось! А если бы нет?! Твоей матери было плевать, что она устроила скандал девчонке на сносях, не пожалев ни ее, ни ребенка! - обвиняюще выплюнул Роман. - Что ты Ксюхе наобещал сейчас? Готов защищать от нападок дражайшей родительницы? Если нет - то и не морочь девчонке голову!
  - Чего вы несете?! Совсем охренели?! - вскочил Кирилл, машинально подхватив споткнувшуюся о раскиданные по полу игрушки малышку, не дав ей упасть. Его пальцы готовы были сжаться в кулаки от праведного гнева на подлый поклеп. Но, почувствовав невесомость детского тельца, молодой человек словно отрезвел, бережно прижав ребенка к груди, опасаясь навредить хрупким косточкам. Катя, не привыкшая к тому, что в ее присутствии кто-то повышает голос, испуганно насупилась. - Моя мать не могла опуститься до подобной гнусности!
  - Думаешь, я вру? Оставь ребенка! - потребовал Рома, тоже поднимаясь. - Оксан?!
  Ксюхе сказать было нечего, начатый парнями разговор принял совсем безобразный оборот и агрессивный настрой. Она не хотела, чтобы Кир узнал все вот так. В конце концов, он же не виноват, что у его матери случилось помутнение рассудка, когда он уехал. Но и парней, искренне беспокоящихся за ее судьбу (хотя, скорее всего, в первую очередь за судьбу Катюши), она тоже очень хорошо понимала. И все-таки было ужасно обидно, что испоганили такой хороший день. Девушка красноречиво нахмурилась, отводя взгляд.
  - Оксан, это правда? - попробовал получить ответ Кирилл от любимой.
  - Да.
  - Но она не могла, - растерялся он, не обращая внимания на попытки Кати освободиться от чужих рук. Аура дяди-'Бармалея' теперь не грела, а больно жалила, и девочка чувствовала себя некомфортно.
  
  Артем молча встал и, отобрав дочь у подавленного полученной информацией к размышлению соперника, что-то успокаивающе зашептал ей на ушко, отчего малышка снова пришла в хорошее расположение духа.
  Кирилл действительно почувствовал себя так, будто на голову вылили ушат помоев. В чудовищное обвинение, высказанное в адрес матери, он поверить никак не соглашался, но не могли же все втроем так вдохновенно врать? Ну ладно еще Ксюхины соседи, что взять с пидарасов? Но Оксана-то ведь точно не могла солгать!
  В сознании обескураженного парня промелькнула смутная догадка, отчего любимая не захотела отвечать сегодня на его предложение, но он тут же прогнал ее, как несостоятельную.
  - Я не верю! Моя мать хоть и бывает эксцентричной, но она никогда бы не опустилась до подобного! Вы что-то не так поняли, или...
  - 'Или' не было, Кир, - тихо перебила Оксана. - Марго присутствовала вместе со своей матерью. Можешь спросить у них... Я думала, твоя любимая подружка тебе уже все доложила...
  - Ритка знала? - изумился Кирилл, чуть не потеряв дар речи.
  Девушка молча кивнула.
  - Похоже, близкие оберегают твою нежную психику от разного рода потрясений, - вздохнул Артем уже почти примирительно.
  Слишком жалко выглядел сейчас соперник, чтобы добивать его окончательно.
  - Слушай, Тёма! - взвился Кир, резко шагнув к сопернику, но, наткнувшись взглядом на удивленный ясный взгляд Оксаниной дочери, устроившейся на руках у отца, чуть не споткнулся, устыдившись порыва. Пугать девочку он совсем не хотел. И хотя внутри все клокотало от возмущения и неверия, постарался взять себя в руки.
  - Спокойно, Кирилл, - участливо хлопнул его по плечу Роман. - Ты иди уже сейчас домой, а. Прояснишь все сам, подумаешь, взвесишь, стоит ли тебе действительно становиться камнем преткновения женских интересов, тогда и приходи, если уверен, что Ксюху в твоей семье никто не обидит.
  Кир неприязненно скинул чужую ладонь.
  - Да не кипишись, - хмыкнул Рома понимающе. - Мать у тебя одна, так что хорошенько подумай, стоит ли ввязываться в семейные склоки ради бывшей девушки и чужой теперь жены.
  - Ксюша у меня тоже одна! - процедил Кирилл упрямо. - Не волнуйся, я разберусь. Уверен, что это просто какое-то недоразумение, - произнес он, резко развернувшись и направившись в прихожую.
  - Я провожу, - устало вздохнула Оксана, направляясь следом.
  Больше всего ей сейчас хотелось расплакаться от отчаяния, что все так некрасиво вышло с этими выяснениями подробностей. Лучше бы они с Киром расстались у подъезда...
  - Ксюх, - окликнул девушку Артем, - извини, мы хотели, как лучше.
  - А вышло как всегда, - горько отмахнулась она, не оборачиваясь к мужу.
  Тёмка виновато скривился, взглянув на мрачного любовника.
  - Ну что ты так укоризненно смотришь? - огрызнулся Ромка, тоже чувствующий, что немного перегнул палку. - Сам ведь начал. А с другой стороны - как иначе? Ксюшка сейчас в облаках будет витать, а потом, если не срастется у них, в подушку выть по ночам? Жаль девчонку. К тому же Катеньке такая бабка, как Кириллова мать, и вовсе не нужна! Да, мое сокровище? - улыбнулся Рома растерянной девочке, не понимающей, что вокруг происходит. - У нас Аня есть и няня Лида, да, мой ангел?
  - И баба Лена, - подсказал Артем, целуя дочь в щечку.
  - Само собой! - поспешно подтвердил Ромка полномочия Тёмкиной мамы в качестве любящей бабушки.
  
  ***
  
  Не поверив, просто не желая верить наговору, Кирилл ушел, жалея о том, как закончился так хорошо начавшийся день. Точнее, он еще не закончился. Предстояло еще одно крайне неприятное объяснение. Киру не терпелось спросить у матери, в самом ли деле имело место какое-либо вмешательство с ее стороны, или это, действительно, чудовищное недоразумение? Только вот как начать непростой и крайне неприятный разговор? Как-то раньше не приходилось ему бросать родителям в лицо обвинения не пойми в чем и требовать ответа.
  У молодого человека в голове не укладывалась сцена прилюдного скандала, учиненного интеллигентной женщиной по отношению к его любимой девушке и имевшего такие ужасные последствия. А что если бы и впрямь с Ксюшей или с Катей случилось что-то непоправимое?! Эти мысли леденили душу, и он малодушно затолкал их подальше, словно опасаясь сглазить и навлечь на своих девочек беду.
  Кирилл не хотел верить в подобный поклеп на мать, и все-таки что-то подсказывало, что Оксанины соседи сказали правду. И как он ни пытался себя убедить, что им придется ответить за навет (спасибо дядиной школе по выживанию в суровых условиях, закаливших его и морально, и физически, теперь-то уж вряд ли он окажется проигравшей стороной, если дойдет до драки), но на душе было муторно.
  В какой-то момент пришла спасительная идея сначала позвонить Марго, раз уж она, по уверению Ксюхи, была в курсе событий. Почему, интересно, Ритка и словом не обмолвилась об инциденте?
  Он был благодарен подруге детства за то, что та все-таки отправилась поздравить Оксану с рождением ребенка от его имени и даже умудрилась украдкой сделать пару фоток на мобильник. Сколько раз он потом с мазохистским наслаждением разглядывал не слишком качественные снимки, пытаясь рассмотреть личико Оксаниной дочки в ворохе кружев. И страдая от невозможности ничего исправить, представлял, что это не Артем, а он стоит рядом с молодой матерью и держит на руках своего ребенка.
  Эти мечты вызывали глухую тоску и тупую, тянущую боль в груди. Они отравляли его и в то же время помогали держаться, служа материальным напоминанием, ради чего он ввязался во всю эту авантюру с быстрым заработком. Вкалывая на износ, день за днем преодолевая себя, ни физически, ни морально не готовый к насилию над собственным организмом, Кирилл упрямо испытывал силу воли и закалял характер, мечтая о том, как вернется и кинет к ногам любимой 'добычу', по древнему обычаю первобытных людей меняя ее на место у очага и заслуженную ласку.
  С сотовой связью были огромные проблемы, но он все равно с горем пополам заряжал телефон, довольствуясь мощностями старенького генератора, чтобы не нарушать ежедневный ритуал мысленной связи со 'своими девочками', с маниакальной настойчивостью снова и снова открывал папку с файлами фотографий и до рези в глазах глядел на дорогие сердцу лица. Помимо этих, возле роддома, у него были и другие Оксанины снимки. И глухими ночами Кир перебирал в памяти события, с которыми был связан тот или иной кадр, перекладывая их в своем воображении будто драгоценную мозаику, создавая свой собственный рисунок, чувствуя, как укрепляется его вера в то, что они снова будут вместе...
  Риткин мобильник оказался вне зоны действия сети. И автоответчик веселым голосом подруги предлагал изложить суть проблемы, оставив сообщение. Этот вариант парню не подходил. На всякий случай позвонив Марго на домашний, Кирилл нарвался на Риткину маму, но почему-то вдруг почувствовал себя неловко и постеснялся задать свой животрепещущий вопрос.
  
  Чем ближе подходил парень к родному дому, тем все больше замедлялись его шаги, и решимость прояснить все немедленно куда-то испарялась. Кирилл соскучился по привычному уюту и комфорту, окружавшему его с самого детства. Расслабился, разомлел от оказанного ему дома приема после долгой разлуки. И даже хлопоты матери, с ее навязчивой заботой, не столько раздражали, сколько умиляли, позволяя проявлять снисхождение к удрученной его долгим отсутствием родительнице.
  
  Из-за двери родной квартиры тоже доносились вкусные запахи приготовленной еды. Мать, небось, уже вся извелась, переживая, что он целый день где-то шляется голодный. Несколько раз за день пыталась дозвониться и заманить его домой, пообещав приготовить мясной террин (рулет из говяжьего фарша, грибов и овощей, запеченный в беконе). Но разве мог он поторопиться расстаться с Ксюшей ради того, чтобы устроить праздник своему желудку? Пообещал лишь, что постарается вернуться не слишком поздно. Мать, небось, и отца с дядькой еще не приглашала ужинать, дожидаясь, пока соберутся все вместе...
  Вот только на душе скребли кошки и аппетита у Кирилла теперь совсем не было... У Ксюшки дома накормили его по самое горлышко - аж тошнит... И явно не от приготовленных парнями домашних котлет с румяной корочкой, нежного картофельного пюре и салата из свежих овощей, а от информации, с которой Кир не знал, что и делать.
  
  ***
  
  - Ну наконец-то! - обрадовался Глеб, увидев входящего в комнату сына. - Давай скорее мой руки и садись за стол. А то мать без тебя и нас не приглашает. Уже желудки к позвоночнику прилипли.
  Борис тоже поднял голову, оторвав сосредоточенный взгляд от шахматной доски, и приветственно кивнул племяннику. Похоже, партия зашла в тупик, но дядька не любил сдаваться и теперь искал выход, чтобы слить ее хотя бы вничью.
  - Не выдумывай! - примчавшись из кухни, сердито отмахнулась Марина Львовна от ехидного замечания мужа. - Просто мясо сегодня что-то долго запекается.
  Кирилл слабо улыбнулся, угадав со своим предположением. Ждали только его.
  - Кирюш, сынок, ты чего такой хмурый? - осторожно спросила женщина, обеспокоенно вглядываясь в бледное лицо парня.
  Сердце снова, как и утром, когда он только что ушел, неприятно заныло в недобром предчувствии. Чего только она не успела передумать за целый день! Острое чувство вины за то, что влезла, куда не просили, и ощущение надвигающейся катастрофы раз двадцать сменялось твердым убеждением в своей правоте в борьбе за справедливость. До сих пор обжигала обида на несносную девчонку, которая успешно устроила свою личную жизнь в то время, когда Кирюша одним махом решил перечеркнуть свою. Да и какая бы мать не встала на защиту интересов собственного ребенка?!
  - Я не хочу есть, спасибо, мам, - ровно отозвался он.
  - Как это 'не хочу'?! - возмутилась Марина Львовна. - Я твое любимое блюдо сегодня приготовила. И не завтракал, и целый день без горячего - хочешь проблем с желудком? Вон, бледный какой! Взрослому мужчине требуется нормальное питание.
  - Вот именно! - дурашливо поддел Глеб, ласково приобняв жену. - Я, между прочим, у тебя тоже вроде как еще мужчина в самом расцвете лет. И Борька - хоть куда, а нас ты так не пичкаешь.
  - Вы оба - сознательные, - отмахнулась женщина.
  - Спасибо, мам, за сомнительный комплимент, - скривился Кирилл.
  - Ой, Кирюш, я вовсе не хотела сказать, что ты у нас все еще неразумное дитя, - смутилась Марина Львовна, - но для матери ж...
  - Я понял, мам, - оборвал ее оправдания Кир. - Ладно, на эту тему потом.
  - Пойдем, хоть просто за столом посидишь, - подержал Борис сноху, смутно догадываясь, что не все так гладко прошло у племянника на новом свидании с его зазнобой, с которой еще вчера у него на глазах они продемонстрировали свои горячие чувства друг к другу.
  Старания матери, полдня проторчавшей на кухне, чтобы приготовить его любимое блюдо, Киру как-то совестно оказалось проигнорировать. К тому же отец с дядькой вообще не виноваты в том, что он загостился.
  'Вот точно, надо было расставаться с Ксюшей на полтора часа раньше, не поднимаясь к ней на этаж, или отказаться от приглашения на ужин, и все были бы счастливы. Хотя бы сегодня...', - с досадой подумал Кирилл, с ожесточением намыливая руки и плеща в лицо ледяной водой.
  
  За столом, несмотря на богатую сервировку и выставленные угощения, царила натянутая, гнетущая атмосфера. Погруженный в свои невеселые размышления Кир, не желал принимать участия в поддержании разговора мужчин, не забывающих отпускать комплименты кулинарным способностям хозяйки. Даже от выпивки отказался, хотя, может и следовало немного принять на грудь, чтобы слегка отпустило. Но хотелось иметь трезвый взгляд на ситуацию при разговоре с матушкой. Откинувшись на спинку стула, Кир неосознанно закрылся, скрестив на груди руки, и теперь просто ждал, когда семейная трапеза закончится.
  Мать, кидавшая на него обеспокоенные взгляды, нервничая, что он вообще ничего не положил себе в пустую тарелку, становилась все немногословнее. Наверное, если бы не работающий фоном телевизор, хоть как-то оживлявший настроение, ужин и вовсе для семейства был бы испорчен.
  
  Вряд ли от обоих Королёвых-старших укрылась эта молчаливая дуэль взглядов матери и сына. Борис уже успел поделиться с братом своими умозаключениями на основании наблюдения за поведением племянника в течение последнего времени, и 'обрадовать', что Кирюшка и не собирался выбрасывать из головы 'блажь' вернуть себе бывшую девушку. Видимо, не такая уж это и блажь, какой ее пыталась себе и остальным представить Марина, не желая верить в серьезную сердечную привязанность сына. Тем более что Борис сам лично наблюдал за неожиданной встречей - такие чувства нельзя сымитировать. Похоже, тут все всерьез и надолго - и с той, и с другой стороны. Вот ведь, как бывает...
  А раз сегодня племяш вернулся чернее тучи, видно, что-то пошло не так. И Глеб подозревал, что Оксана все-таки рассказала Кириллу о давнем инциденте, виновницей которого стала его мать. И именно поэтому теперь парня грызет чувство вины. Не позавидуешь - оказаться на распутье между женщинами, которые хоть и по-своему, но одинаково дороги сердцу.
  - Ох, - отвалился Борис от стола, всем своим видом выражая состояние наевшегося 'до отвала', - как всегда, Марина, твоя стряпня на высоте! Благодарю за великолепный ужин. Замечательная у тебя хозяюшка, Глеб. Не был бы ты мне братом, увел бы такую женщину, как пить дать!
  - Хватит зубоскалить, болтун, - добродушно улыбнулся брат, прекрасно зная, что Борис хранит верность своей покойной жене.
  - Пошли-ка, партию доиграем, - предложил Кириллов дядька, чувствуя, что сыну с матерью надо остаться наедине.
  Глеб тоже ощущал нечто подобное, но в отличие от брата, его, наоборот, беспокоило это обстоятельство. И не хотелось бы, чтобы Марина ссорилась с сыном, но, похоже, все-таки повод назрел. И тут он ничего не мог поделать - ведь еще тогда, больше года назад, обозначил свою позицию, глядя как Кирюшка переживает расставание со своей девушкой. И убедительно просил жену не вмешиваться, опекая на свой манер взрослого парня, у которого собственная голова на плечах. Но она решила по-своему. Видимо, недостаточно убедительно изъяснялся, пытаясь понять и ее чувства.
  
  Мужчины удалились в гостиную, Марина Львовна подхватилась собирать опустевшие тарелки, но почему-то все валилось из рук. Чуть не грохнув блюдо от любимого сервиза, неловко сгружая его в раковину, она оставила это занятие и опустилась на краешек стула.
  - Сынок, что все-таки случилось? - страшась услышать ответ, но все-таки не в состоянии больше мучиться от неизвестности, поинтересовалась женщина. - Где ты был-то целый день?
  - С Оксаной.
  - А! Ну понятно, - ожесточенно поджала губы Марина Львовна. И тут же спохватилась, понимая, что немного неправильно ведет свою партию. - Зачем же ты вообще с ней встречался, Кирюш? Вы же расстались, сынок! Все! У нее - семья, ты себе тоже найдешь...
  - Мам! - резко перебил Кир, расцепив руки и уронив сжатые кулаки на столешницу, отчего жалко звякнула оставшаяся на столе посуда.
  Марина Львовна непроизвольно вздрогнула от неожиданности - раньше Кир не позволял себе подобных выходок демонстрации злости и недовольства.
  Но сейчас парень даже не обратил внимания, что ведет себя неподобающим образом. Безусловно, этот жест не был призван запугать родительницу тем, что растерял уважение к старшим и все приличные манеры, вдалбливаемые с детских лет, ему хотелось просто немного спустить пар накопившегося раздражения на мерзкую ситуацию. Кир чувствовал, что внутри все дрожит натянутой струной, клокочет, не находя выхода. И очень старался держать себя в рамках, чтобы получился конструктивный разговор, а не взаимные обвинения и упреки в бездушии и нежелании понимать сторонние интересы. Действительно, его положение сейчас - хуже не придумаешь. Обе - и мать, и Оксана - были ему очень дороги. И как, скажите на милость, он должен себя чувствовать, чтобы не оказаться предателем по отношению к обеим, какую позицию он должен занять в этом противостоянии? Он же не черствый, бессердечный эгоист. Матери он, минимум, обязан своим появлением на свет. Но и что же он за мужик, если не сумеет защитить свою женщину от любых нападок, от кого бы они не исходили!
  - А что, 'мам'?! Ну и что она тебе там нарассказывала? Что мать твоя - чудовище? Не постеснялась в глаза сказать то, что думаю по поводу женской верности и чести?! - покрывшись красными пятнами из-за праведного гнева, пошла в наступление Марина Львовна.
  - Нет, мам. Все гораздо хуже, - процедил Кирилл сквозь зубы, опасаясь сорваться. - Ксюха меня пожалела. И не выставила за порог сразу же, хотя имеет полное право.
  - Пожалела она! - неприязненно фыркнула мать. - Да какие права она вообще на тебя теперь может иметь?
  - Мама! Ты считаешь, узнав, что переживая за меня, ты отыгралась за свои истрепанные нервы на ней, я могу не считать себя виноватым? И, поверь, услышать столь потрясающую новость от посторонних людей было крайне неприятно. Я ведь до сих пор, пока ты сейчас не подтвердила, не хотел верить, что ты могла так поступить с человеком, который мне очень дорог! С чего ты решила, что Оксана должна была хранить мне верность, если я сам, идиот, отпустил ее?! - все больше горячась, повысил голос Кирилл. - Между прочим, я ведь с твоей подачи с ней расстался! Сколько ты на мозги мне капала, что она мною крутит, как хочет? А я и уши развесил, поверил, что еще не нагулялся вволю... - не удержался он, уколов мать упреком.
  - Значит, по-твоему, я одна виновата?! - возмутилась женщина.
  - Нет, мам, я не меньше тебя виноват, и даже больше. Особенно в том, что привык доверять вам с отцом, и впрямь засомневался из-за каких-то мелочей. Показалось мне, что слишком уж обременительны взаимные обязательства с кем и как нам общаться, раз мы считались парой.
  - Вот именно, считались! Да мало ли кто с кем гуляет по молодости, пока не найдет то, что нужно, - сердито произнесла Марина Львовна. - Да, мне с самого начала не слишком нравились ваши отношения. Но я-то хочу для тебя самого лучшего! А со стороны, знаешь ли, очень заметно было, как ты ей в рот смотришь! А если бы до свадьбы дошло? Села бы девка тебе на шею и ножки свесила? Ты этого хотел, превратиться в подкаблучника?
  - Нет, конечно... - растерялся сбитый с толку Кир.
  - А все именно к этому и шло! - желчно заметила мать. - Разве я тебе зла желала? Я хочу, чтобы ты женился на скромной девушке из интеллигентной семьи, с университетским образованием и...
  - Мам, у Ксюхи не три класса церковно-приходской школы, это, во-первых. Во-вторых, мы, извини, тоже не дворянских кровей, или я чего-то не знаю о своем генеалогическом древе? Да и причем тут вообще образование и происхождение?! Мне с человеком жить, а не с ее дипломами и метриками! Оксанка внешними данными и интеллектом не обделена, не белоручка, а самое главное - она любила меня, мам! Чего мне еще желать было?
  - Ну почему я вообще должна оправдываться? Да если бы твоя Оксана любила тебя, страдала-горевала бы, как вон в сериалах показывают, разве сразу выскочила бы замуж?
  - Да причем тут ОНА?! - сорвался на крик Кирилл. - Это Я испугался, что теряю свободу и независимость! Я ее оттолкнул от себя, а что ей оставалось делать? Ждать у моря погоды? У нее, знаешь ли, тоже гордость есть. А я слишком поздно догадался, что УЖЕ сделал этот выбор!
  - Кирюш, сынок, послушай... - пошла на попятную женщина, потрясенно глядя на неузнаваемого сына.
  Таким она его не привыкла видеть. Сейчас напротив нее сидел уже не мальчик, а мужчина, твердо осознающий свою позицию. И эта точка зрения кардинально отличалась от той, которую занимала она сама. Несмотря на существующую прочную родственную связь, Кирилл все-таки редко делился настолько сокровенными мыслями. Марина Львовна и не подозревала насколько серьезно его отношение к бывшей девушке, что он готов даже признать свои ошибки и взвалить на себя всю вину. Хотя со своим жизненным опытом женщина могла бы поспорить - наверняка виноваты оба. Не бывает так, чтобы ни с того ни с сего люди вдруг начинали тяготиться отношениями, значит, какие-то предпосылки все же были.
  Переживая за свою кровиночку и получая редкие скупые известия издалека, о том, дескать, что жив-здоров, Марина Львовна почти смирилась с тем, что Кирилл уехал на какое-то время. И втайне надеялась, что, согласно поговорке, все его сердечные и душевные раны (на ее взгляд, не заслуживающие таких острых переживаний) постепенно затянутся. Не зря же говорят: с глаз долой, из сердца - вон! И глупый мальчишка, хлебнув лиха вдали от комфортных условий привычной городской жизни, станет больше ценить то, что давала ему любящая и заботливая семья. И он не станет таким же неприкаянным и независимым, как отцовский брат. В конце концов, на Оксанке свет клином не сошелся. И даже если Маргариту Кир привык считать лишь подружкой и товарищем по детским забавам, не рассматривая дочь друзей их семьи в качестве будущей жены, в многомиллионной столице полно еще молодых, красивых, умных и достойных ее Кирюшки девушек. С которыми могла бы получиться приличная партия, надумай он жениться. Хотя Марина и считала, что сыну еще рано думать о собственной семье - пусть погуляет вволю, благо не девица, и современные реалии не требуют сохранять целибат в добрачных отношениях молодых людей.
  Но все ее надежды потерпели крах. Кирилл не жалел о своем спонтанном решении податься за длинным рублем, не сломался от выпавших на его долю трудностей, наоборот, будто бы закалил характер, неожиданно повзрослев. Марина Львовна даже не знала - радоваться этому обстоятельству или нет. И благодарить ли Бориса или проклинать деверя, всего за год с небольшим умудрившегося так повлиять на новую жизненную концепцию Королёва-младшего.
  И теперь женщина сидела напротив своего сына, оглушенная откровением, пылающая негодованием, придавленная ощущением собственной вины и растерянности, что же теперь делать ей, матери?!
  - Я даже не знаю, что именно хочу услышать от тебя, мам, - устало признался Кир. - Но уж точно не очередного очернения Ксюхи в моих глазах. Ты хоть представляешь, что должна была пережить беременная женщина, на которую внезапно и незаслуженно выливают ушат помоев и несуразных обвинений?!
  - Ишь ты! - обиделась уязвленная Марина Львовна, передумав раскаиваться. - Ее ты, значит, жалеешь и защищаешь, а ты подумал... представил хоть на миг, что чувствовала твоя родная мать, зная, чем ты пожертвовал ради этой девчонки? Своим существованием в нормальных условиях, приличной работой, своим здоровьем и жизнью, наконец! Я вообще чуть не поседела, узнав, куда ты собрался! Я что же, по-твоему, бессердечная стерва, которой нет дела до собственного ребенка? Да у меня сердце разрывалось на части, глядя на то, как ты страдаешь и маешься! Да было бы из-за чего и из-за кого! Если бы твоя Оксанка любила тебя по-настоящему, неужели так скоро смогла бы нырнуть в чужую койку и быстренько выскочить замуж? Да ни за что не поверю! Это ты, сынок, в своем слепом обожании, не хочешь замечать очевидного!
  - Мам, не смей! Как бы там ни было, - поморщился Кирилл, почувствовав, как болезненный словесный удар матери по его самолюбию достиг цели, - но ты все равно не имела права так поступить с ней. Ты хоть понимаешь, что Ксюшка могла бы проклинать и тебя, и меня всю жизнь, если бы тогда потеряла ребенка? Как, по-твоему, мне было бы жить без нее дальше? Как после такой трагедии заставить поверить, что она дорога и нужна мне, как воздух?
  - При чем тут ты? Это не твой ребенок, с чего такая забота о чьем-то душевном равновесии?
  - Мам, ты действительно не понимаешь, или просто прикидываешься? - вскочил Кирилл на ноги, нервно отмеряя шаги по кухне. - Ксюха для меня слишком дорога, чтобы я мог отделять одно от другого! Может, для тебя это будет открытием, но для большинства других женщин их дети также являются смыслом жизни. Я уже устал раскаиваться в том, что допустил роковую ошибку, и не я являюсь отцом Ксюшкиной дочке! Но представь, что ты могла бы потерять меня...
  - С ума сошел?! Типун тебе на язык, - испуганно округлились глаза у сидевшей за столом, резко побледневшей и схватившейся за сердце женщины.
  - Вижу, представила, - удовлетворенно произнес Кирилл, слегка усовестившись, что заставил мать напрячь воображение. - Я общался с Катюшкой. И мне становится не по себе только от одной мысли, что эта малышка могла погибнуть из-за осложнений при преждевременных родах. И это ты виновата в том, что довела Оксанку до такого состояния. Как ты могла, мам? У меня в голове не укладывается, ведь ты тоже женщина! Неужели даже ни капли не жаль было ни Ксюху, ни ее ребенка?
  - Ах, какая тонкая душевная организация у этой девицы. Да почему я должна была жалеть ее?! Тебя-то она не пожалела: не прибежала на вокзал, не вцепилась обеими руками, умоляя не уезжать на край света!
  - Мы с тобой говорим, как будто на разных языках, - с горечью высказался Кир, снова начиная заводиться.
  - Это ты не хочешь меня услышать! - возмущенно прошипела Марина Львовна. - Зачем ворошить прошлое? Неужели ты думаешь, что сможешь простить и забыть ее предательство по отношению к тебе?! Зачем ты сейчас пытаешься кинуть к ее ногам свою жизнь? Найдешь себе другую девушку, в сто раз лучше!
  - Мне не нужна другая!!! - взорвался парень. - Я люблю Оксанку и хочу быть с ней!
  - А ты думаешь, мы с отцом сможем смириться с тем, что именно ЭТУ ты приведешь в дом?! - не осталась в долгу Марина Львовна, скептически скривившись.
  - Не говори за отца! Я уверен, он поймет.
  - Ну, конечно, это же в крови у вас, у Королёвых! Втемяшить в голову, что на одной-единственной свет клином сошелся, и другие даже не заслуживают внимания, - разгорячилась мать. - Хорошо же Борька успел тебе мозги промыть. Сам всю жизнь мается, похоронив себя заживо, и ты туда же?!
  - Однако ты не слишком расстраиваешься, что отец такой же, как дядя Боря, - желчно парировал парень. - И всю жизнь ты для своего мужа - единственный свет в окошке. Мама, сними розовые очки. Таких, как мой отец и дядька - по пальцам пересчитать можно. Или ты думаешь, что сама такая особенная и неповторимая? Или правильно 'воспитала' своего мужчину? Так все мужики - кобели, мам. Это я тебе как человек, уже почти четверть века к их племени относящийся, говорю! Просто иногда нам везет, и мы встречаем свою единственную женщину, и даже понимаем это. А вот если вовремя не поймем тогда и... - выразительно-обреченно махнул Кир рукой. - Только почему об этом говорю я, а не ты - мне?! Ведь ты же, по определению, должна была поделиться со мной своей женской мудростью, мама!
  - А с чего ты вдруг решил, что именно Оксана твоя и есть та самая пресловутая половинка?! - едва сдерживая злые слезы, закричала Марина Львовна, забыв, что даже за закрытыми дверями мужчины в гостиной наверняка слышат их разговор на повышенных тонах. Но ее сейчас крайне мало занимало, что они там могли подумать, услышав практически небывалый в стенах этого дома прецедент скандала. Где-то на краю сознания проскользнула обида на мужа из-за того, что тот не явился ее поддержать, и она вынуждена вправлять сыну мозги сама.
  - Потому что я ТАК чувствую!
  - Сынок, это всего лишь... даже не знаю, как сказать, чтобы не обидеть, - снова резко сбавила обороты Марина, в панике от происходящего не понимая, как себя вести. - Может быть, ты сам все себе придумал? Я понимаю, там, где ты был, мужчины женским вниманием не слишком избалованы. Ну переключись ты хоть ненадолго, оглянись вокруг, и ты сам все поймешь...
  - Я не хочу переключаться на других! Мне нужна одна-единственная женщина - Оксана.
  - Но она-то уже не одна! Неужели ты готов воспитывать чужое отродье?! - в отчаянии достучаться до замутненного любовным дурманом разума, зло соскочило отвратительное определение с губ Марины, о чем, впрочем, она тут же пожалела, глядя, как закаменело лицо сына. Честно сказать, на самом деле она вовсе не хотела выплевывать подобные оскорбления, просто слишком переволновалась, и неприятная ситуация окончательно вышла из-под контроля. Марина боялась, что Кирилл наделает еще больших глупостей, чем уже совершенные, и тем самым окончательно погубит свою жизнь. Разве такой судьбы она хотела для своего любимого мальчика?
  - Да, мама, я хочу растить и воспитывать ребенка женщины, которую люблю, - еле сдерживая ярость из-за ее пренебрежительного тона, твердо произнес парень. - И готов взять ответственность за них обеих. Надо же, наивный, надеялся на то, что вы с отцом по достоинству оцените мой порыв и то, что воспитали из меня порядочного человека.
  - Да, наконец-то ты оценил, сколько мы с отцом вкладывали в тебя! Вот только склонность к дурацкому самопожертвованию ничего общего не имеет с порядочностью!
  - Извини, что неправильно понял и не оправдал ваших чаяний, - саркастически усмехнулся парень.
  - А если через полгода-год-пять лет ты устанешь от такой жизни, зависимости и взваленной на плечи ответственности? Что тогда будешь делать, и как будешь чувствовать себя?
  - Ничего, надеюсь, мой хребет выдержит.
  - Но, в конце концов, у тебя будут и свои дети...
  - Очень надеюсь, что Ксюшка захочет иметь детей от меня, а предыдущая беременность и кесарево не аукнется для нас с ней проблемами с ее здоровьем.
  - Вот видишь! Ты сам уже сомневаешься! - попыталась подловить на слове мать.
  - Я боюсь не ответственности, мам, а того, что Ксюха не захочет мне довериться... - ледяным тоном поправил Кирилл.
  - Бред какой-то, - расстроено призналась женщина, не скрывая неприязни и разочарования. - Я не хочу нянчиться с чужими детьми, не хочу и не могу видеть женщину, которая пренебрегла моим сыном. Зачем тебе подбирать объедки с чужого стола? Она вытерла об тебя ноги, а ты снова стелешься половичком? Где твоя гордость и самолюбие, Кирюша?! Представь только, как это выглядит со стороны? Почему ты не можешь понять моих чувств?
  - А должен был? - подняв голову, внимательно посмотрел Кир в глаза матери, заставив ее потупиться. - Знаешь, мам, я просто не ожидал, что ты, вместо того чтобы, как обычно, поддержать меня хотя бы добрым советом...
  - Это и есть мой добрый совет, - перебила мать, - забудь свою драгоценную Оксану. У нее есть муж. Это его головная боль - заботиться и о ней, и об их ребенке. А ты попробуй найти себе другой объект для обожания. Уверена, свободные и достойные девушки, как мухи на мед слетятся. И ты мне еще потом 'спасибо' скажешь, что уберегла...
  - Ну, спасибо...
  - Кирилл, я тебя очень прошу, подумай над моими словами, пойми, не смогу я мириться с этим... Я категорически против того, чтобы ты общался с этой девчонкой!
  - То есть, ты меня банально сейчас ставишь перед выбором - или ты, или она? - замер Кирилл посреди кухни, неверяще уставившись на мать.
  - Раз по-другому ты меня услышать сейчас не хочешь! - в запале высказалась Марина Львовна. - Надеюсь, совесть или хотя бы сострадание не позволят тебе угробить наше с отцом здоровье в переживаниях за твое будущее, и...
  - Хорошо, мам... я тебя услышал... - еле слышно выдавил побледневший Кирилл сквозь зубы, перебив ее на половине фразы. - Я не буду обременять ни тебя, ни отца своими проблемами. И расстраивать не буду, заставляя лицезреть тех, без кого не представляю смысла своего существования.
  Марина насторожилась, чувствуя подвох, но пока еще не успела сообразить, к чему ведет Кир. Парень же монотонно продолжал свой отчаянный монолог, стараясь снова не сорваться на крик, хотя очень хотелось:
  - Живите, как привыкли, по своим устоям и правилам, не стыдясь глядеть в лицо своим знакомым за то, что вырастили бессовестного, черствого и неблагодарного свинтуса, пожелавшего немного личного счастья вопреки твоим представлениям о нем.
  Высказавшись, молодой человек круто развернулся, вышел из кухни и аккуратно, даже как-то издевательски тщательно прикрыл за собой дверь. Вот только растерянно моргавшей женщине в ступоре глядящей на его удаляющеюся спину, показалось, что он захлопнул ее с оглушительным треском.
  Колени Марины подкосились, губы предательски задрожали, глаза заслонила пелена соленой влаги, и из груди готова была прорваться истерика.
  - Кирюша... - прошептала она непослушными губами, грузно опустившись на табурет и нервно ломая пальцы, - сынок, как же так...
  Не прошло и нескольких минут, как в кухню влетел обеспокоенный происходящим Глеб:
  - Марин, что происходит? Ты мне можешь объяснить?! Он вещи собирает!
  - Как? Зачем?! - испугалась она, но тут же с предельной ясностью поняла, что окончательно проиграла 'сопернице'.
  Молодой мужчина сделал свой выбор. И горечь невосполнимой потери затопила материнское сердце. Марина Львовна почему-то чувствовала себя подло и жестоко обманутой. От разочарования и боли хотелось кричать в голос и бить посуду, но она продолжала тупо сидеть, пялясь сквозь распахнутую дверь кухни на мечущегося по своей комнате Кирилла, собирающего какие-то вещи в большой рюкзак, с которым только вчера вернулся домой. Женщина почти не слышала ничего из того, что говорил ей собственный муж, пытаясь добиться хоть какой-то вменяемой реакции на происходящую катастрофу. Лишь чуть слышно бормотала словно мантру:
  - Нет-нет-нет, сынок... Я же не этого хотела! Не надо так, Кирюшенька... Что же ты творишь, дурачок? Нет-нет-нет... Она тебе жизнь погубит...
  
  ***
  
  Братья Королёвы, которым стало вовсе не до шахматной партии, услышав обрывки разговора на кухне, в данном случае проявили мужскую солидарность. Кириллу уже давно пора было повзрослеть, хотя, конечно, столь крутого виража в проявлении своей гражданской позиции ни Глеб, ни даже Борис от него не ожидали.
  Поняв, что от Марины в таком состоянии сейчас толку не добьешься, Глеб сунул в руки жены стакан с водой, в который накапал валерьянки, и решительно отправился в комнату сына, надеясь урезонить парня. Но даже Борис, к авторитетному мнению которого Кирилл прислушивался теперь, понимая, что у этого человека за плечами огромный жизненный опыт, не сумел убедить его не пороть горячку и не торопиться покидать родные стены. В конце концов, зачем уходить из дома на ночь глядя? Чай, не классовые враги собрались под одним кровом, а родные люди! Мало ли что наговорят сгоряча, о чем уже совсем скоро начнут жалеть и раскаиваться. Просто надо всем остыть и попробовать заново поговорить...
  Но в данном вопросе Кирилл оказался непримирим. Слишком задело его отношение матери, уперто не желающей понимать его чувства к любимой девушке. Кир не ожидал ничего подобного, даже представить себе не мог, что в их семье конфликты могут происходить на такой почве. И тем горше было на душе у парня, который сейчас многое терял и переосмысливал, понимая, что никаких гарантий на безоблачное будущее у него с Ксюхой нет. И даже не из-за его ослиной упертости и нежелании дать страстям немного остыть, прислушиваясь к матушкиному совету. Вряд ли мать сумеет скоро смириться с его выбором невесты, спасибо, что хоть отец занял нейтральную позицию... А у него просто нет этого времени на долгие размышления. Быть может, в данный момент Оксана тоже решает для себя что-то важное, что повлияет на их будущие отношения. Возможно, именно сейчас ждет его телефонного звонка. Но звонить Кирилл не решился. Ему очень важно, просто необходимо было видеть выражение ее глаз... И невозможность немедленной встречи сводила с ума.
  Как бы Кирилл не любил свой дом и семью, он ощущал себя уже не желторотым птенцом, а вполне оперившимся, значит, пора проявить твердость и определяться с жизненно важными приоритетами, если готов вить собственное гнездо.
  Парня раздирали противоречивые эмоции - он был практически в полушаге от того, чтобы окончательно сорваться, психануть, в приступе глухого бешенства высказать родне все, что накипело, в совершенно непечатных оборотах речи. Благо за прошедший год наслушался и запомнил всякого разного, порой весьма точно, емко и однозначно характеризующего различные неприятные ситуации. И затем гордо уйти, хлопнув дверью, сердясь на их непонимание.
  Но, стиснув зубы, продолжал методично собирать свой баул, пытаясь вспомнить, что из личных вещей ему может понадобиться на первое время на съемной квартире. Хорошо, что вопрос с кредитом на машину, который брали родители, уже снят. Как оба ни возражали, но Кир первым делом решил именно этот вопрос, закрыв свой 'долг' из тех денег, что успел заработать. И теперь без угрызений совести мог забрать автомобиль, зная, что никто не сможет упрекнуть его в том, что пользуется игрушкой, подаренной родителями к его возвращению из армии. Впрочем, наличие собственного средства передвижения в данный момент было не настолько актуально. Когда снова уедет с дядей Борей, машину все равно придется оставить в Москве.
  Сегодня он намеревался переночевать в гостинице, потому что напрягать своим визитом кого-либо из друзей-приятелей, не вызывая недоуменных расспросов, не представлялось возможным. А объясняться, выворачивая душу наизнанку или жалуясь на жизнь, сейчас уж точно не хотелось. Пожалуй, предпочтительнее было бы забиться в какую-нибудь берлогу, чтобы отлежаться и прийти в себя, не реагируя на попытки родителей достучаться до его разума или шантажировать материнскими слезами и мольбами.
  
  А еще хотелось немедленно увидеть Оксану, чтобы попросить прощения за безобразную выходку собственной матери, убедиться, что Ксюхина радость от встречи ему не приснилась.
  Парень буквально задыхался от невозможности немедленно стиснуть свою девушку в объятиях, ощущая сосущую пустоту не только в душе, но и в ладонях, истосковавшихся по телу любимой, к которой так и не посмел притронуться по-настоящему (не считая вчерашних объятий), несмотря на то, что хотелось этого до одури. И теперь маялся - а надо ли было так тщательно сдерживать себя, чтобы у Ксюхи не зародились неприятные ассоциации с только что откинувшимся с зоны зэком, истосковавшимся без женщин?
  И в то же время молодой человек с пронзительной ясностью понимал, что немедленно кинуться к Оксане - не вариант. Он пока еще не может предложить им с Катей ничего определенного. Да и поздним вечером баламутить чужое душевное равновесие, заявившись на порог к замужней женщине с собственными вещичками как-то неприлично и даже опасно для здоровья. Неизвестно, как отреагирует Ксюха, а уж ее соседи точно не проникнутся признательностью за такую выходку и окончательно растеряют всю лояльность. И вместо того, чтобы предложить раскладушку для ночлега, с превеликим удовольствием спустят его с лестницы. И будут по-своему правы...
  
  Отец не посмел удерживать, взвалив часть вины за происходящий в доме конфликт на свои плечи, и сожалея о том, что не успел подготовить сына к неприятному известию. Надо было еще вчера поговорить на эту тему, но не хотелось омрачать долгожданную встречу. Он надеялся, что Кирилл хотя бы пару-тройку дней подождет, сначала пообщавшись с друзьями, приходя в себя после длительного отсутствия и тяжелой работы, прежде чем рванет к своей любимой... Ошибся.
  Но и уговаривать практически взрослого парня, давя на совесть, дескать, пожалел бы чувства матери, не стал. Где-то в глубине души Глеб надеялся, что до Марины теперь быстрее дойдет смысл того, что она натворила со своей непримиримой позицией. Вместо того, чтобы найти союзницу в лице вероятной невестки, решила вести с ней войну и получила такой вот неутешительный плачевный результат. Сколько мужиков живут в семьях в ладу и согласии, воспитывая чужих детей, зачем упираться и навязывать свое видение благополучной ячейки общества?! Да и кто может гарантировать прекрасные супружеские отношения там, где нет настоящих чувств? Если Кирюхе не хватает для полного счастья именно этой девушки и ее ребенка, то просто преступно глупо сопротивляться его желанию. Пусть живет своим умом и набивает собственные шишки. Если и не скажет спасибо за то, что пытались предостеречь, по крайней мере, упрекнуть ему родителей будет не в чем. Все решил сам.
  Оглядываясь назад, Глеб мог с уверенностью сказать, что и сам бы не стал слушать ничьих мудрых советов, а действовал бы по велению сердца...
  А Кирилл не настолько черств и равнодушен, чтобы затягивать конфликт, если мать поменяет точку зрения. Значит, надо просто подождать, пока она признается самой себе, что ради благополучия и счастья сына готова пойти на некоторые моральные жертвы и компромисс со своими принципами.
  
  Выходя из своей комнаты, все еще не в состоянии проявлять милосердие к близким, Кир кинул лишь быстрый взгляд в сторону кухни и молча отправился в прихожую обуваться. На матери, что называется, лица не было. Ей даже не пришлось прикидываться нездоровой, имитируя серьезное расстройство от потрясения его поведением. Несчастная женщина, которая за прошедшее время практически приучила себя к мысли, что все обошлось и не стоит переживать и страшиться реакции Кира, если он узнает о ее вмешательстве в Оксанину жизнь, в полной мере убедилась в опрометчивости своих надежд. Что только она не успела передумать за то время, пока сын отсутствовал: и проклинала свой язык, раскаиваясь, и убеждала себя в правомерности выступления в защиту интересов Кирилла, и снова сомневалась, и боялась его реакции. В особенности такой непредсказуемой, как теперь, когда развитие событий пошло по самому мрачному сценарию.
  Она не могла его потерять вот так. Так же не должно быть! Она - самый близкий человек, желающий единственному сыну самого светлого счастья. Неужели он не понимает, что Оксана эта со своим ребенком повиснет у него ярмом на шее? Ну к чему связываться с замужней женщиной? Зачем ему все это? Она искренне недоумевала, и поэтому принять его решение оказалось почти неподъемной ношей, камнем легшей на сердце...
  
  - Проводить тебя до машины? - обратился дядька к Кириллу.
  - Не надо, - выразительно кивнув на большой рюкзак и кейс с ноутом, раздраженно мотнул головой парень. - Не развалюсь под такой ношей.
  - Позвони мне, как доберешься, - скорее потребовал, чем попросил Борис, понимая, что парню сейчас только до себя. Но, несмотря на злость и обиду, не следует все-таки заставлять родных сходить с ума от неизвестности, заставляя придумывать себе всякие ужасы, и переживать за его мрачное состояние духа.
  Именно Борис настоял на том, чтобы Кирилл, если уж не хочет переночевать у кого-нибудь из своих старых друзей, поехал не в гостиницу, а к одному из их общих знакомых, Михаилу, с которым были на приисках. Единственный, помимо них, москвич сейчас все равно проживал один в двухкомнатной квартире. А на попытку Кира возразить, что, дескать, тот может в данный момент наслаждаться обществом какой-нибудь подружки, наверстывая свое отсутствие вдалеке от нормальной сексуальной жизни в мужской компании, и он окажется при них третьим-лишним, дядька только насмешливо фыркнул. Оказывается, Кирилл был несколько невнимателен к своему окружению, погружаясь в мечты о встрече с Ксюхой и отказывая себе в маленьких радостях, которыми мужики все-таки скрашивали трудовые будни вдалеке от дома.
  А вот Михаил не удержался от соблазна переспать с собутыльницей, прибившейся к их компании на одной из остановок, уже на обратном пути. Знойная деваха имела пышные формы и весьма сомнительную репутацию. А он теперь пожинал неприятные последствия своей невоздержанности, проклиная свое либидо. Женского общества в суровом краю на всех не хватало, и тут вдруг приспичило так, что напрочь позабыл о мерах предосторожности при случайном сексе. К слову сказать, от прилипчивой девки, положившей на него глаз, убежденному холостяку все-таки удалось отвязаться, вот только домой мужчина привез о ней незабываемую память под дружные подколки спутников, догадавшихся, с чем связаны его неприятные симптомы, проявившиеся через несколько дней после любовных утех. Что уж говорить - таблетки от склероза или запас презервативов под рукой обошелся бы Михаилу куда меньшими моральными и финансовыми убытками, чем лечение у венеролога. А теперь на ближайшее время о постельных забавах пришлось забыть, что приводило крепкого сорокапятилетнего мужика в настоящее уныние. И в отсутствии оздоровительной трудотерапии в виду вынужденного отпуска, пока артель не уладит текущие дела и не соберется в очередную поездку за добычей благородного металла, грозило периодом тяжелой депрессии вплоть до запоя.
  Справедливо решив, что обоим не помешает компания для взаимной моральной поддержки, Борис позаботился о том, чтобы временно пристроить племянника, которому все равно где-нибудь придется снимать угол.
  
  Проводив мрачного Кирилла, братья Королёвы молча переглянулись и разошлись. Глеб отправился успокаивать жену, а Борис - разбирать выделенную ему в этом доме постель, мысленно прикидывая, не загостился ли он у брата. И не пора ли обзаводиться собственной берлогой, а не довольствоваться случайным приютом, время от времени возвращаясь в столицу...
  
  ***
  
  В расстроенных чувствах проводив Кирилла, Оксана искупала малышку и, всучив ребенка Роману, по сложившейся традиции уже приготовившемуся читать Кате сказку на ночь, сама отправилась в душ.
  Водные процедуры слегка охладили пыл ее негодования на вмешательство соседей, но, в то же время, девушка понимала, что ребята подспудно подстегнули Кира к определению своей позиции в связи с вскрывшимися фактами злонамеренных действий со стороны его матери. Теперь слишком многое зависело от его решения, а ей оставалось только маяться в ожидании.
  
  Выйдя из ванной, она застала ставшую в последнее время привычной картину: муж с дочкой, прижавшись щекой к щеке, дрыхли на ее не разобранной постели, Ромка задумчиво любовался ими обоими, монотонно раскачиваясь в кресле-качалке. Несмотря на разницу в возрасте и половой принадлежности не обратить внимания на черты фамильного сходства Катюшки и Артема не получалось. Закрытая детская книга небрежно валялась у соседа на коленях. Возле дивана на полу сидел огромный плюшевый медведь, видимо, по желанию Кати тоже вынужденный слушать сказку на ночь.
  - Опять усыпил обоих? - усмехнулась Оксана, плотнее запахивая на груди халатик. - Освобождай мой диван - перекладывай Катю и забирай Тёмку. Я спать хочу.
  - Ты все еще злишься? - поинтересовался Роман.
  - Нет. Но и радоваться пока нечему... - вздохнула она, аккуратно подвинув игрушку и присаживаясь на краешек дивана.
  Честно говоря, спать ей не слишком хотелось. А любоваться умиротворенными белобрысыми сонями сегодня было отчего-то тяжело. Оксана только что вдруг остро ощутила, насколько она привыкла к этой уютной гармонии, царившей в их странной семейке. И Кирилл, увы, сюда точно не вписывался.
  Почему-то показалось, что стоит ей с Катей уйти к нему (если, конечно, Кир не передумает их забирать после разговора с матерью), то для Тёмки с Романом это будет серьезным испытанием. Вряд ли они обрадуются возможности снова остаться лишь вдвоем в этой квартире.
  Анина дочь не обольщалась на свой счет, но вот Катюша прочно вошла в жизнь ребят, наполнив их отношения новыми чувственными оттенками и охотно взятыми на себя отцовскими обязанностями, а также еще большей ответственностью по отношению друг к другу и к остальным членам семьи. Оксана дорожила этими отношениями, но, тем не менее, ее душа рвалась к любимому парню. И то, что мысленно строит планы на совместное с будущее с Кириллом и Катюшкой, отравляло ее сознание неясным ощущением собственной вины. Ведь, так или иначе, какая-либо сторона останется в проигрыше. Как хорошо, что хотя бы дочь пока не понимает, что является самым драгоценным семейным сокровищем, которое придется как-то делить...
  - Согласен, - кивнул мужчина. - Ксюш... я понимаю, может быть, вообще еще рано начинать этот разговор, но я хотел бы знать, что ты сама думаешь по поводу Кира?
  - Давай не сейчас, Ром, - устало попросила Оксана. - Боюсь, сейчас действительно рано что-либо обсуждать.
  - Хорошо... - нехотя согласился мужчина, поднимаясь, чтобы исполнить ее просьбу освободить спальное место. - Надеюсь, если завтра с утра он снова примчится сюда, ты не потащишь Тёмку сразу же разводиться?
  - Почему тебя так волнует этот вопрос? - изумилась Оксана, невольно накрыв ладонью обручальное кольцо. - Ты же сам убеждал, что наш с Артемом брак - вынужденная мера, чтобы к моменту рождения у ребенка имелся полный комплект родителей. Оговоренный год супружеской жизни уже давно минул. Разве ты не будешь рад?
  - Не знаю, - честно признался сосед. - Ладно, уговорила, давай отложим этот разговор на потом, - тихо произнес он, склоняясь над спящими. Аккуратно убрал Тёмкину ладонь с животика Кати, бережно поднял сонную девочку на руки и осторожно переложил в детскую кроватку. Затем обернулся к Оксане:
  - Будешь с нами чай пить?
  - Нет, спасибо, - отказалась девушка. - Тёма, подъем! - легонько пощекотала Ксюха свесившуюся с дивана пятку мужа.
  - Угум... - сонно отозвался он, смешно дернув ногой, стараясь избежать диверсии.
  - Просыпайся, солнце наше, - хмыкнула она, перехватив его руку, машинально шарившую в поисках исчезнувшего из-под бока ребенка.
  Не найдя искомого, Артем резко распахнул глаза и рывком уселся на кровати:
  - Блин! - с чувством высказался парень, укоризненно взглянув на еле сдерживающих смех домочадцев. - Сколько раз просил, чтобы сначала меня будили! Чуть инфаркт миокарда не получил!
  - Испугался, что Катя с кровати скатилась, пока ты бессовестно дрых? - поддела Оксана.
  - Испугался, - морщась от неяркого света ночника, признался Артем.
  - Ты хоть помнишь, на чем сегодня сказка закончилась? - иронично поинтересовалась девушка.
  - Шутишь? Он, как обычно, буквально через пять минут срубился, - хмыкнул Роман, подавая любовнику руку, чтобы помочь подняться.
  Вряд ли полусонный Артем нуждался в подобной помощи, но Ксюху невольно кольнула белая зависть к этой мелочи. Парни никогда не выставляли напоказ свои нежные отношения. Порой, наблюдая за их грубоватыми словесными перепалками или дурашливым обменом какими-нибудь ловкими приемчиками (будто забылись, что находятся дома, а не отрабатывают их на тренировке в своем спорт-клубе), Анина дочь ловила себя на мысли, что они вообще вот-вот подерутся по-настоящему. Естественно, до драки не доходило, но нервишки здорово щекотало. Впрочем, много ли она понимала в нетрадиционных союзах?
  Может быть, оттого что уже очень долго была одна, а, может, просто из-за предоставленной ей возможности хоть краешком глаза подсмотреть за чужим счастьем, Ксюха не могла осуждать Тёмку с Ромой за ту честность и искренность, которые они неосознанно демонстрировали своим отношением друг к другу...
  - Ладно, спокойной ночи, - грустно улыбнулась девушка, подставляя мужу щеку для невинного поцелуя.
  - Сладких снов, Ксюшонок, - отозвался Артем, привычно, по-дружески чмокнув ее.
  - Спокойной ночи, - эхом подхватил Роман, нетерпеливо подтолкнув любовника к выходу из комнаты.
  
  Подождав, пока парочка, отправившаяся на кухню пить чай, закроет за собой дверь, Оксана скинула халат, натянула пижаму. Прихватив сиротливо оставленную на полу игрушку, улеглась с ней в обнимку, уткнувшись носом в белоснежный мех. Ей почему-то казалось, что плюшевый медведь, с которым целый день играла Катюшка, пахнет Киром...
  Ксюша долго не могла уснуть и подсознательно, в самом деле, ждала звонка от Кирилла, мучаясь предположениями, выяснил ли он подробности, в которые ребята ткнули его носом. Злость на Артема с Ромкой уже почти прошла. Но на душе девушки все-таки было неспокойно.
  
  Стараясь отвлечься от расстраивающих ее тревожных мыслей, Оксана прикрыла глаза и начала перебирать в памяти каждую мелочь сегодняшней встречи. Кирилл изменился, почти неуловимо, но все же... Стал более мужественным, собранным, серьезным и немного циничным. Черты загорелого обветренного лица стали жестче, впрочем, это не умаляло его привлекательности в ее глазах. А уж когда, дурачась в караоке-клубе он совсем расслабился, комментируя выступления желающих покрасоваться на сцене, она и вовсе была околдована его заразительным смехом, искрящимися глазами, улыбкой, делавшими его снова тем самым мальчишкой, в которого она когда-то втрескалась по уши...
  Как она ни упиралась, Кирилл все-таки вытащил и ее к микрофону, уговорив спеть дуэтом...
  Первый куплет они еще подстраивались друг под друга, а потом незнакомые люди в зале уютного клуба и пришедшие с ними вместе друзья, будто бы вовсе перестали существовать...
  Это было сродни волшебной магии. Будто бы в процессе извлечения звуков участвовали не только их голосовые связки, а души и сердца... А взгляд глаза в глаза нес больше смысловой нагрузки, чем романтический текст известной песенки...
  Наверное, не зря их дуэт сорвал бурные овации невольных слушателей и просьбы подольше не передавать микрофон ожидающей своей очереди компании. Иногда действительно можно пожертвовать желанием самовыразиться, слушая чужое исполнение, приятно ласкающее слух. Сцену покидали с сожалением, но совесть не позволила им воспользоваться предоставленным шансом подольше наслаждаться появившимся ощущением колдовских чар, в которые они внезапно окунулись. Все-таки люди пришли именно в караоке-клуб для того, чтобы и самим получить возможность развлечься, держа в руках микрофоны...
  
  Кто бы знал, как ей хотелось снова оказаться в сильных и нежных объятиях, ощущая трепет и ликование в душе, как хотелось почувствовать тепло его огрубевших от физической работы ладоней, прижаться к твердой мужской груди, запустив собственные ладошки под его рубашку... Неужели эти мечты когда-нибудь осуществятся в обозримом будущем?
  Ксюхе было невозможно мало доставшихся на свидании прикосновений. Горько осознавать, что сейчас пальцы неосознанно ласкают плюшевый мех, а не тело любимого парня. Собственная кожа буквально зудела, все еще будто наяву ощущая чувственно переплетенные пальцы рук. Она вовсе не нуждалась в поддержке под локоток, когда спускались и поднимались по лестницам, но была признательна Киру за то, что тот не растерялся и проявил инициативу. И от почти невинного объятия за талию, будто машинально обозначая для всей компании, что только он имеет право так обнимать свою девушку, до сих пор бросало в жар и становилось трудно дышать. Что уж говорить о мучительно-сладкой пытке просто сидеть рядом, тесно прижавшись бедрами и коленями, даже сквозь одежду чувствуя жар и легкий тремор возбуждения, но пока что, увы, неосуществимого желания обладать. Хотя в какой-то момент Оксана была готова встать и уйти за ним, если бы предложил сбежать ото всех.
  Впрочем, хорошо, что не предложил, потому что неизвестно чем бы закончилась внутренняя борьба с собственной совестью. Только подсознательная убежденность в том, что замужней женщине не следует терять разум, и вдолбленные родителями нормы поведения и морально-этического облика девушки, которая заслуживает уважения, послужили сдерживающим фактором. Уж очень велик был соблазн самой повиснуть у Кирилла на шее. Как раньше, перебраться к нему на колени и, с глубоким чувством удовлетворения и предвкушения, с наслаждением наблюдать, как изменяется ритм дыхания парня, расширяются зрачки, затуманивая жадный взор, маняще приоткрываются губы, а под ладонями, ласкающими сильную шею, отчаянно бьется жилка...
  Оксане нравилось дразнить его, лаская, одаривая поцелуями любимое лицо, будто нарочно растягивая прелюдию. Впрочем, сама она тоже таяла в объятиях Кирилла, бесстыдно позволяя себя ласкать и нежить, как ему заблагорассудится. В эту игру можно было играть вдвоем. Они всегда интуитивно чувствовали потребности друг друга и тот момент, когда надо уступить или, наоборот, полностью перехватить контроль за удовольствием для обоих...
  Будет ли так теперь? Пусть даже не так упоительно сладко, до головокружения, но будет ли?
  Потому что все равно никого, кроме Кира, Ксюха не представляла с собой в одной постели...
  Девушка судорожно вздохнула, сдерживая всхлип, поспешно вытерла обожженную горячей слезой щеку о медвежью морду, и постаралась успокоиться, прислушиваясь к ровному, умиротворенному дыханию спящей дочки... Слезы не помогут, так стоит ли их лить...
  Ромка поднял вопрос с расторжением брака, и ему она не ответила, но если быть честной самой с собой - она готова... Да и Роман, наверное, задавал вопрос только ради проформы. Не может быть, чтобы он не мечтал заполучить своего ненаглядного Тёмочку обратно в полное и безраздельное пользование официально... Хотя, как их решение обосновать для родни, уверенной, что у них с Тёмкой счастливый удачный брак, Оксана пока не представляла...
  Впрочем, не стоит торопить события... Дождаться бы завтрашнего дня. Спросит ли Кир у матери о 'голословном' обвинении и придет ли, как обещал, чтобы сопровождать ее и Катю на прогулку днем?
  
  Не слишком радостные мысли становились все более расплывчатыми, обрывочными и в какой-то момент Ксюха все-таки провалилась в спасительный сон. Из царства Морфея ее вырвал невнятный шум, сопровождаемый непечатными выражениями и сдержанным мужским смехом. Слегка дезориентированная спросонья, она, наконец, сообразила, что эти звуки доносятся из-за стены, из комнаты, в которой обосновались парни.
  Сон пропал окончательно, острый укол зависти к тому, что эти двое получают плотские удовольствия (судя по доносившимся звукам, пусть и сопряженные с риском покалечиться, в запале страстей сверзшись с кровати), вновь заставили упиваться собственной иррациональной обидой за то, что она не имеет подобной возможности.
  В данный момент она была согласна даже на такой вот, судя по всему, экстремальный секс. Лишь бы утолить ставший невыносимым с возвращением Кирилла 'голод' собственной плоти. Слишком изуверской пыткой оказалась близость любимого из-за того, что приходилось соблюдать какие-то, нафиг никому не нужные приличия.
  
  Дождавшись, пока босые ступни соседей прошлепают по паркету из комнаты в ванную и обратно, Оксана выползла на кухню попить воды.
  В соседней комнате воцарилась тишина, видимо, удовлетворив свои нужды, ребята наконец-то тоже улеглись спать.
  Легче от глотка воды почему-то не стало, в горле по-прежнему ощущался горький ком. Ксюха уже и не знала, отчего - то ли из-за зависти к чужим утехам, то ли из-за того, что Кирилл так и не позвонил. Девушка уселась на табуретку, зябко обняв плечи, подсознательно оттягивая момент возвращения в свою одинокую постель. Ей было холодно, и этот холод шел откуда-то изнутри, вымораживая душу.
  В дверном проеме неслышно возник Артем, щеголяющий в одних трусах:
  - Ксюшонок, мы тебя разбудили? Прости, пожалуйста... - повинился юноша.
  - Главное, чтобы Катюшка не проснулась, - поспешно ответила Оксана, стараясь, чтобы голос не выдал ее душевных терзаний.
  Наверное, ей все-таки не удалось справиться с эмоциями, потому что Тёмка решительно переступил порог, подошел и опустился на корточки, заглядывая в глаза жены, в которых стояла мучительная тоска, не позволившая ему просто развернуться и пойти спать под боком у любовника...
  Оксана попыталась отвернуться, но Артем положил ладони на ее колени (целомудренно обтянутые пижамными штанами), слегка сжав их:
  - О чем грустишь?
  - Обо всем сразу... - судорожно вздохнула Оксана.
  - Все будет хорошо, - твердо пообещал муж.
  - Когда, Тём? - неожиданно почувствовав себя совершенно несчастной, всхлипнула девушка.
  Живительное тепло дружеской поддержки, наверное, было лишним. В носу засвербело, и слезы подступили вплотную, грозя прорвать хрупкую плотину, сдерживаемого недовольства происходящим вокруг. Она еще пыталась справиться, удержать рвущиеся наружу эмоции, устыдившись демонстрации своей слабости, но Артем уже поднялся и, обняв, потянул ее прочь с кухни, видимо считая, что не вправе бросить родного человека наедине с собственными страхами и сомнениями.
  Отведя в комнату, запихнул в кровать, плотно закутал и улегся рядом, крепко обняв поверх одеяла:
  - Все будет хорошо, Ксю, вот увидишь.
  - Я устала ждать, Тём, - уткнувшись ему в шею, прошептала Она, давясь все-таки хлынувшими слезами. - Если бы ты только знал, как я устала ждать и надеяться... Я хочу к нему... Почему он не позвонил? Не поверил? А вдруг он больше не вернется ко мне?
  - Глупышка моя, - чувствуя отголоски странной ревности и в то же время острого сочувствия девушке, улыбнулся Артем, - ну куда он от тебя денется?
  - Не знаю...
  - Вот и не придумывай то, чего не знаешь, - наставительно изрек он.
  - Вдруг снова послушает, что ему мамка напоет про меня? Или про Катю?
  - Не плачь, радость моя. Не послушает... А если послушает, то и нечего расстраиваться. Я сам тебя не отдам такому козлу, который не имеет собственного мнения и не знает, чего хочет. А Катюшку тем более!
  Ксюха испуганно притихла, внезапно осознав, что именно так и будет. При всем своем понимании абсурдной ситуации и вроде бы дружеских отношениях, Артем вполне способен проявить строптивый характер. И если решит, что Кир ей не подходит, то вполне может усложнить жизнь своим вмешательством. Фиктивный у них брак или нет - никого не волнует, но официально Артем имеет возможность отстаивать свои супружеские и отцовские права, препятствуя разводу. А у нее нет таких связей с хорошими адвокатами по семейному праву, как у Романа, который наверняка выступит на стороне любовника.
  Нет! Этот деликатный вопрос с прекращением фиктивного замужества ни в коем случае нельзя решать сгоряча, на эмоциях.
  
  Надо отдать должное Тёмкиному терпению, выдержке и такту, с которыми он почти полчаса выслушивал жалобы Аниной дочери на ее несчастья и страхи перед неясным будущим, убеждая, что все образуется в лучшем виде.
  - Спи, Ксюшонок, хватит себя накручивать. Утро вечера мудренее, - баюкая девушку в своих объятиях, наконец, велел он.
  Аккуратно стерев слезы с ее щек, нежно прикоснулся губами к мокрому виску жены.
  Оксана и впрямь послушалась. Наревевшись, пригрелась в коконе одеяла и объятиях мужа, и обессилено притихла.
  Артем осторожно выдохнул - можно подумать его не страшили грядущие перемены, которые он тоже остро и отчетливо ощущал...
  Кирилл не отступится и обязательно вернется. Если и не завтра, то чуть позже, когда примирится с самим собой и раздраем в душе. Судя по всему, ему придется сделать непростой выбор в пользу одной из любимых женщин, к которым очень привязан. И Артем в чем-то даже сочувствовал невольному сопернику, потому что сам был примерно в таком же незавидном положении. Ему тоже претила перспектива делать выбор между родителями и Романом, который все-таки однажды предстоит сделать, потому что ни мать, ни отчим не примут предосудительной связи с парнем.
  Тёмка точно знал, кого он выберет, но всеми фибрами души хотел как можно дольше отсрочить неминуемые объяснения. Все-таки родители слишком много значили в его жизни. Но Ромка теперь значил гораздо больше...
  
  ***
  
  Квартира Михаила оказалась не слишком уютной и по-холостяцки запущенной. Сразу видно, что постоянной хозяйки в доме не водилось, да и сам владелец жилплощади здесь бывает наездами. Мебель, стоявшая в доме, казалось, специально была собрана из разных эпох. О каком-либо стиле в простеньком дизайне интерьера не шло и речи. К тому же жилье оказалось захламлено не распакованной бытовой техникой на все случаи жизни. Видимо, покупалось с прицелом на будущее, но за неимением достаточных побудительных мотивов к задействованию ее в каждодневном использовании, так и не нашло рационального применения. И теперь помещения чем-то походили на импровизированный склад челночника 90-х годов.
  
  Несмотря на позднее время для приема гостей, Михаил неожиданно обрадовался компании, уверяя, что Кир его ничуть не потеснит. А об оплате за съем комнаты вообще не хотел слышать, по крайней мере, до конца уже текущего месяца. Дескать, если Кирилл и впрямь надумает не просто погостить пару недель, то тогда и будет предметный разговор об аренде жилья с первого числа следующего месяца. По выражению хозяина - 'чтобы считать удобнее'. Кир сделал вид, будто поверил, хотя точно знал, что хозяин вполне способен управляться с многозначными числами и без калькулятора.
  Отзвонившись дяде Боре и сообщив, что нормально устроился у их приятеля, Кирилл надеялся сразу улечься спать, но проклятое забвение, чтобы хоть ненадолго отключиться, наступать никак не желало.
  
  Мысленно прокручивая разговор с матерью, жалея, что сорвался в какой-то момент, а в какой-то не высказался более грубо и внятно, Кирилл то и дело переключался на воображаемое объяснение с Оксаной, раз за разом отметая его и придумывая диалог заново. Его извинения уязвленной девушке не нужны, это понятно, но, тем не менее, просить прощения придется. И с какими глазами он придет к ней, и что скажет? Попросит потерпеть еще немного... Звучит бредово. А позвать Ксюшку в снимаемую у Михаила комнату он не мог.
  Батареи еще не затопили. Зябко кутаясь в одеяло, Кир прислушивался к звукам и запахам чужого запущенного жилища. Сквозь щели в рассохшихся от времени деревянных рамах с противным свистом сифонили сквозняки. Покрытые желтоватой, местами облупившейся старой краской штапики, удерживающие стекла, казались парню анахронизмом. В их районе давным-давно в домах красовались пластиковые рамы. Даже у тех, кто считал подобное излишество слишком дорогим удовольствием. Муниципальные власти планомерно проводили замену, заодно украшая стены старых домов современными красочными панелями, 'отмывая' выделенные на капремонт средства. Со стороны и впрямь смотрелось симпатично. Ну кого волнует, что в 'бюджетном' проекте для окон использовался самый дешевый профиль, который из-за сезонных погодных условий вел себя ничуть не лучше, чем старые деревянные прототипы.
  Канализационные трубы и батареи центрального отопления тоже подверглись частичной замене. Кирилл помнил, как Ксюшкина мама сетовала на последствия 'улучшений', расстраиваясь, что им сменили аккуратную чугунную трубу в ванной на какое-то убожество, сваренное из отрезков разнокалиберных труб, из-за чего это помещение теперь напоминает бойлерную.
  Родители, посмотрев, что творилось во время 'капитального ремонта' у своих знакомых в соседнем доме, пришли в ужас от подобной перспективы. Хорошо, что в их многоэтажке проживал кто-то из больших административных шишек района. В их доме ремонт сделали в рекордно короткие сроки, качественно и с учётом пожеланий жильцов. Конечно, пришлось доплачивать за 'индивидуальные проекты', обошедшиеся в копеечку, но зато и плеваться не тянуло за такую вот благотворительность городских властей.
  У Михаила в доме трубы тоже требовали замены. Наверное, сгодился бы даже этот общегородской 'эконом вариант'. Равномерное шлепанье разбивающихся о дно ванны капель воды из подтекающего крана раздражало. Не говоря уж о том, что не получалось избавиться от ощущения брезгливости, глядя на ржавые потеки на вполне приличной сантехнике.
  Руки у дяди Миши росли откуда надо, да и слесарный инструмент в доме имелся. Вот только почему-то он не спешил самостоятельно устранить неисправности и заменить хотя бы прокладки в кране, да и работников РЭУ не жаловал.
  То ли пока приходил в себя после долгого отсутствия, то ли сейчас, в связи с непредвиденным 'недомоганием' крепкому мужику было не до подобных глупостей.
  Вообще-то друзья-приятели уважали его за дотошность в том, чтобы все в хозяйстве работало исправно. И без просьб и напоминаний Михаил находил себе занятие, осуществляя небольшой ремонт возникающих неполадок. Мелкие плотницкие и электромонтажные работы для мужчины так же не представляли затруднения.
  Может быть, все дело в том, что в этом доме не было женщины, которая ткнула бы его носом в существующую проблему, требующую мужских рук?
  Кстати, почему все-таки?
  Не встретил ту, единственную женщину, или когда-то разминулся с ней?
  Вообще-то Кириллу была не настолько любопытна чужая частная жизнь, чтобы искать ответы, просто бродившие в голове мысли в какой-то момент свернули не туда.
  А вот сам он встретил ту, рядом с которой хотел прожить долгие годы. Но тоже чуть было не разминулся. Но теперь-то уж приложит все усилия, чтобы удержать ее.
  И если Ксюхе надо доказать, что мужчина нужен не только в спальне, но и в хозяйстве пригодится - научится обращаться с газовым ключом (слава богу, гвозди забивать или заворачивать шурупы умеет с третьего класса). В крайнем случае, можно по специальности заработать достаточно денег, чтобы пригласить квалифицированных специалистов.
  Мечты, мечты...
  Наверное, можно было бы снять хотя бы однокомнатную квартиру в приличном состоянии, не требующем ремонта, и перевезти Ксюху с Катей туда. Но кто будет с ними рядом, когда он снова уедет? Вряд ли Оксанка согласится утомлять ребенка переездами и нервировать новой обстановкой на краткий срок. Да и как она будет обходиться с малышкой одна, без помощи родни, которая всегда под боком?
  Эх, как было бы здорово, если бы все проблемы с матерью и Оксаной сами собой рассосались чудесным образом. Ведь они могли бы пожить у него, пока обустраивают новое, собственное жилье... Места в просторной трешке вполне хватило бы на четверых взрослых и одного очаровательного ребенка.
  Ужасно хотелось обойтись без ссор и объяснений с близкими сердцу женщинами, но, увы, не сложилось.
  Невозможность просто пропасть еще на год, не предприняв хотя бы попытки что-то объяснить, Кирилла страшно огорчала, но он героически прогнал упаднические мысли.
  
  Покрутившись с боку на бок, прислушиваясь к легкому скрипу пружинного матраца, парень поднялся с выделенного ему дивана и теперь мерил шагами погруженную в полумрак комнату, натыкаясь на выступающие углы немногочисленной мебели, какие-то вещи, коробки, захламляющие большую часть помещения. И дело даже было не в том, что он не ориентировался пока в чужой квартире. Просто мысли были слишком далеки от того, чтобы помнить об инстинкте самосохранения и обращать внимание на несколько лишних синяков. Душа корчилась от боли - гнев и злость уже схлынули, оставив горькое сожаление с привкусом пепла. Если бы он не уехал, могло ли бы быть все иначе?
  Но ведь он не мог не уехать, лишив себя шанса предложить Ксюхе с дочерью свое покровительство. Ее соседи, отчим и, скорее всего, ее отец, придерживались каких-то ортодоксальных взглядов на распределение ролей в семье. И считали, что мужчина, претендующий на счастливую семейную жизнь с Оксаной, должен обеспечить свою женщину нормальными условиями. С одной стороны это напоминало какой-то нелепый фарс, как в мексиканских мыльных сериалах для домохозяек. Чушь какая - с милым ведь должен быть рай и в шалаше! А с другой - Кир понимал сейчас, пока ребенок совсем маленький, Ксюха крайне уязвима и зависима от своих близких. Ни нормальной работы со стабильным заработком для молодой матери сходу не найти; ни жилья, вздумай она взбрыкнуть, пойти наперекор родне и проявить характер, заявив, что готова уйти к нему. Понятно, что ситуации бывают разными и любовный дурман часто застилает молодым людям разум. Но они уже вышли из возраста Ромео и Джульетты, и следует твердо оценивать свои реальные возможности.
  Как долго они продержатся на голом энтузиазме, пустившись в свободное плавание? И не разобьется ли утлый челн их любви о скалистый берег бытовых проблем? Меньше всего Киру хотелось бы навернуться с высоты восхитительного полета, где парила его душа, и растерять это ощущение счастья единения, уверенности во взаимных чувствах. Не хотелось, чтобы Оксанка из самой замечательной девушки на свете превратилась в сварливую стервочку, пилящую его за неустроенный быт и недостаток денег. Ничто так не угнетает, как осознание собственной неполноценности и нереализованности мечты. Одних голых стен, на которые сумел заработать, для счастья маловато будет...
  Понятно, что многие семьи оказываются в гораздо худших бытовых и финансовых условиях, и ничего - как-то живут и чему-то радуются. Ищут способы справиться самостоятельно в борьбе против выпавших на их долю невзгод и неурядиц, а не просто выжить назло врагам.
  Нафига такие жертвы? Киру не хотелось, чтобы у них было 'как-то'. Хотелось, чтобы было если уж и не превосходно, то хотя бы хорошо.
  Жаль, Анна Андреевна не готова оставлять работу ради внучки. Представить, что Ксюха запихивает Катю на пятидневку в ясли (потому что, услуги хорошей няньки с безупречными рекомендациями обходятся слишком дорого), а сами они с ней пашут от зари до зари на работе, отказывая себе в малых радостях, чтобы 'когда-нибудь потом' в их светлом будущем обеспечить себе достойное существование, было сложно.
  
  (Про участие Лидии Николаевны в воспитании Кати Кирилл пока не знал, и поэтому не рассчитывал на то, что не просто хорошая, а отличная няня у них останется в любом случае. Ромкина мама не готова была отказаться от любимой снегурочки, которую нечаянно вымолила для 'приемного сына').
  
  Собственное воображение парня пасовало перед безрадостной картинкой унылого быта.
  А значит надо сейчас, стиснув зубы, добиться хотя бы начального старта. Вряд ли он достоин того, чтобы Оксанка жертвовала своим комфортом в угоду его амбициям, интересам и прочему.
  И, выходит, что Ксюхино семейство по-своему право - хочешь, чтобы любимые девочки были довольны и счастливы, не жалея о том, чего лишились, - будь любезен обеспечь их не хуже. Все обязательно вернется сторицей. С работы будет тянуть домой, где тебя ждут, где тебе рады и где по-настоящему отдыхаешь душой и телом, вкусно накормленный и обласканный вниманием. И не придется искать уважительные причины, из-за которых можно отсрочить возвращение.
  Как же обидно, что за один сезон не удалось заработать столько, чтобы снова не уезжать. Хотя дядька сказал, что нечего гневить богов - в этом году у артели вышел весьма удачный прибыток.
  Но внутри все протестовало против скорого расставания. Если бы не благородная цель с ее конечным результатом, было бы совсем невыносимо мириться с подобной ситуацией. Но он справится. Обязательно. Ради Оксаны с Катей. И не только.
  И мать не права - он вовсе не собирается превращаться в подкаблучника и потакать своей женщине во всем, что ей заблагорассудится потребовать. Во-первых, потому что Ксюха вполне адекватный человек, способный реально оценивать запросы и возможности. А, во-вторых, потому что эгоистичное желание и самому быть счастливым напрямую зависит от того, как Оксана и ее дочка будет себя чувствовать рядом с ним. Понятно, что абсолютно счастливыми людьми себя могут считать только неизлечимые идиоты, куда уж совсем без трудностей? Но если его девочки в целом будут довольны, значит, и сам он будет получать нехилые дивиденды со своего вложения в копилку семейного блага, и будет черпать от них позитивные эмоции. Так что это стремление с его стороны вполне логично, если не сказать - эгоистично.
  Как-то давно, кажется, еще в прошлой жизни, Ксюха обмолвилась, характеризуя старшего из своих соседей, что он законченный эгоист и поступает так, чтобы самому получить обязательную выгоду. Но глядя на довольного жизнью Романа, Кир сейчас лучше понимал его позицию. Вот вроде бы тот старался 'для себя', но ему впору позавидовать, потому что действительно так и получалось - наверное, у каждого зрелого человека должно быть место, куда хочется возвращаться день за днем долгие годы в любом состоянии души и тела. Для Ромки такой отдушиной служила семья, которую он каким-то невероятным образом создал, собрав вокруг людей, которыми дорожил. И кто посмеет осудить его за это?
  
  Но для начала надо объяснить Ксюхе, что он уже не отступится в любом случае. И его уход из дома - не просто акция протеста против авторитарной позиции недовольных его выбором родителей, а вполне себе осознанный и взвешенный поступок. Хоть и смотрится глупо, чем-то смахивая на поиски вселенской справедливости в юношеском возрасте. Он уже не бушующий подросток с замашками максималиста, а мужчина. А мужчина и обязан заботиться о своей семье. И, значит, иного выхода, чтобы получить Оксану с Катей, у него просто нет.
  Пусть девочки и принадлежат пока другому, но это ведь номинально, и вопрос времени, когда он сможет ввести их в СВОЙ дом. Главное, что Ксюха не высказалась против этой затеи. Значит, осталось доказать, что он заслуживает доверия и, если уж не любви до гроба (Кир очень надеялся, что со временем добьется и этого), то хотя бы стойкой привязанности. Странно, что он не замечал за сбой подобной потребности пару лет назад, когда семья в его воображении выглядела необходимым атрибутом взрослой жизни, но каким-то абстрактным...
  Встречи с друзьями-приятелями, которые проверяются временем, поиск себя, реализация каких-то планов - безусловно, важная составляющая в жизни каждого нормального человека, но семья - это особый якорь, помогающий зацепиться на месте, и как бы абсурдно не звучало - удержаться на плаву.
  Теперь Кирилл точно знал, что его душеньке угодно. И даже испытывал зависть к Роману и Артему, которым привычные рамки условностей были ни к чему. Парни, оказывается, с удовольствием коротали вечера дома. Вполне себе уютные часы досуга, какие-то мирные, пронизанные атмосферой любви и гармонии. Он же сам, придурок, лишил себя подобного удовольствия. Главное теперь было не упустить шанс все исправить. Мать поймет. Пусть со временем, но обязательно должна понять...
  На сердце все равно было тяжело, но, в то же время, надежда согревала и утешала. Только невозможно стыдно стало, что усомнившись, он снова невольно обидел Ксюшку.
  
  Кирилл несколько раз порывался позвонить ей, хватая мобильный, но одергивал себя, понимая, что извиняться надо только при непосредственном контакте, глядя в глаза.
  И пусть вина его была не явной, а косвенной, но последствия материнского поступка могли иметь необратимый характер. Представить себе, что Кати, солнечного котенка, несущего светлую радость всем вокруг, не было бы на свете, Кирилл не мог. Он очень надеялся на то, что ему удастся поладить с девочкой. По крайней мере, его душа моментально отзывалась, хоть и сидело занозой, что Катюшка слишком уж похожа на биологического отца, а, значит, забыть о его существовании не получится. Но зато она и Оксанина дочь... И это вполне перевесит все сомнения и негатив, которые могли бы отравить его жизнь и на подсознательном уровне.
  Он очень надеялся, что со временем появятся и собственные дети. Не сейчас, позже. Когда Оксана достаточно окрепнет поле рождения Кати. К тому же эгоистично хотелось наслаждаться ее вниманием. Понятно, что единолично и безраздельно уже не получится, но молодой человек даже помыслить не мог, что станет ревновать к Катюшке. Наоборот, у него теперь целых два источника вдохновения и объекта заботы. Скучать уж точно не придется...
  
  Кирилл остановился у окна, оперся ладонями на холодный камень широкого подоконника сталинской пятиэтажки, и прижался пылающим лбом к стеклу.
  Не стоит искать мотивы для оправдания или обвинения собственной матери. У нее своя правда. Виноват в разрушении отношений с любимой девушкой он сам и никто другой. Ксюха была его. И Катя могла бы быть его дочерью. И много еще чего могло бы быть...
  Или не быть...
  Можно было бы избежать или не допустить горьких последствий, которые приходится расхлебывать. Насколько же все было бы проще, если бы не было той нелепой ссоры из-за Ритки и последующего расставания...
  Тогда казалось, что он прав, а Ксюха разобиделась, устроив скандал на пустом месте. И в тот момент он действительно почувствовал некоторое облегчение, получив 'передышку' в их отношениях. Только как-то уж очень скоро обретенная свобода начала тяготить. И теперь именно ему почему-то в разы больнее, что все вышло так, а не иначе. Но так и надо, чтобы никогда не забывал взвешивать свои решения, не смел вымарывать эти ощущения из памяти, чтобы вновь не допустить ничего похожего, не повторить глупых и страшных ошибок.
  Сейчас появился шанс если уж и не начать все с чистого листа, то хотя бы в дальнейшем избежать досадных помарок...
  Парень чувствовал себя в состоянии справиться с этой задачей и торопил наступление нового дня.
  Представив, что скоро увидит Ксюху и Катюшку, губы сами собой растянулись в мечтательной улыбке.
  Побелевшие костяшки пальцев стиснули край пыльного подоконника, на котором в разнокалиберных горшках засох причудливый гербарий завядших без полива в отсутствие Михаила растений. Впрочем, похоже, они и изначально-то были какими-то чахлыми.
  Вот Ксюха любит цветы и такой печальной участи для домашней флоры никогда бы не допустила.
  Сочувственные мысли по поводу погубленных хозяйских растений были вытеснены из головы парня незабвенным образом Оксаны...
  И снова захотелось хотя бы просто обнять девушку и застыть неподвижно, вдыхая аромат ее волос... Такой родной, притягательный, дразнящий...
  Как же он уже опять успел соскучиться...
  Но камнем на душе лежит ссора с матерью, омрачая радость.
  
  Кир тяжело вздохнул.
  Надо взять себя в руки, отрешиться от посторонних мыслей и лечь спать. Завтра насыщенный день. Даже если Ксюха и не даст положительный ответ (из-за чего Кирилл нервничал, как влюбленный подросток, с которым старшеклассница может отказаться пойти в кино), он не собирался складывать лапки и сдаваться. Слишком высока была ставка. А вдали от дома хорошо мечтается о таком, как собственный дом, семья, уют, любимая, дети... И все эти понятия почему-то ассоциировались с образом лишь одной женщины - с Оксаной.
  Наверное, он и впрямь в отцовскую 'бракованную' родню однолюбов.
  Бедный парень, вымотанный физически и морально, лишь под утро забылся тяжелым тревожным сном. Батарея мобильного сдохла, но, перетряхнув все свое немногочисленное барахло, Кир убедился, что кабель для зарядки телефона (а также наручные часы) умудрился забыть дома. Чертыхнувшись, но стараясь не расстраиваться, он отложил бесполезную игрушку, понадеявшись, что завтра воспользуется хозяйским. Жаль только, что никакого другого будильника у него под руками нет.
  
  ***
  
  Бессонная ночь, проведенная парнем в тягостных раздумьях в чужой квартире, нелегко далась ему, измученный организм жестоко отомстил наутро ломотой в висках.
  Мысленно Кирилл то и дело возвращался к разговору с матерью, неприятно пораженный ее непримиримостью в отношении Оксаны. Однако это не помешало ему все так же твердо придерживаться собственного мнения. Вот только неприятное чувство потери не получалось выкинуть. Все-таки надежные тылы - любящая семья, куда можно возвратиться в любом состоянии души и тела, многое значит. А теперь даже непонятно, где его дом...
  
  Погода окончательно испортилась, и к утру холодный северо-западный ветер нагнал сизые, тяжелые тучи, которые, разверзнувшись, обрушили на город тонны воды. Дождь барабанил по стеклам, разбиваясь о скосы отливов, в приоткрытую форточку тянуло бодрящей свежестью. Под эту мерную дробь дождя, закутавшись в тяжелое ватное одеяло, выделенное Михаилом, спалось особенно сладко.
  А, может быть, дело в том, что негатив отступил на время, и Кириллу снилось воплощение его мечты: просторная и в то же время удивительно уютная собственная квартира, в которую Оксанка вошла хозяйкой, и пара-тройка чадушек, выбегающих наперегонки из детской, радостно галдя, чтобы встретить его возвращение с работы...
  
  Проснулся Кирилл словно от толчка извне, с гудящей будто с похмелья головой. За окном было по-утреннему сумрачно, но ощущение времени все-таки тревожило. Чертыхнувшись на вырубившийся мобильный, Кир посмотрел на висевшие на стене часы и выругался более витиевато - почти полдень!
  Надо было хотя бы предупредить Оксану, что уже не успевает ко времени прогулки. Впрочем, какая прогулка, когда за окном такое творится?
  Покрутив бесполезный телефон, Кир вышел из комнаты, убедился, что Михаил куда-то ушел, оставив записку, дескать, чувствуй себя как дома, буду поздно.
  Сотовый мужчины оказался вне зоны досягаемости, а домашний телефон - за дверью соседской комнаты. Входить в отсутствие хозяина квартиры в его апартаменты, показалось Кириллу неудобным, хотя замка на двери не было. Хоть отправляйся на улицу искать таксофон.
  Но телефонный разговор ничего не решит. Кир интуитивно чувствовал, что от его сегодняшних слов будет зависеть очень многое...
  В просторном холодильнике было пусто. Желудок недовольно заурчал, сетуя на отсутствие нормальной еды. Поставив чайник, чтобы заварить найденный на полках растворимый кофе, парень отправился в душ, надеясь, что не только освежится, но и мозг, наконец, проснется и будет на его стороне.
  
  ***
  
  Ксюха маялась в ожидании звонка. Ей почему-то казалось, что Кир должен позвонить с самого утра, и отчаянно боялась, что любимый не позвонит. Странные иррациональные страхи возвращались и множились. У нее все внутри обрывалось только от одной мысли, что несостоявшаяся свекровь смогла его убедить больше не встречаться с ней. Или же он сам сделал свой выбор в пользу сыновнего долга...
  
  К тому времени, когда Кирилл наконец-то проснулся, Ксюха совершенно извелась в ожидании, пыталась взять себя в руки. При каждом телефонном звонке сердце девушки замирало в радостном предчувствии, но эти звонки и сообщения были не от Кирилла. И она снова волновалась и тревожилась - а вдруг что-то случилось? Может быть, стоит позвонить первой? Потом уязвлено вспоминала о гордости и откладывала свой мобильник в сторону от соблазна. Что-что, а навязываться она никому не собиралась.
  Конечно, будет больно, если она, поверив и размечтавшись, обманулась в своих ожиданиях. Но не смертельно. Это только кажется, что сердце перестанет биться, если Кир не вернется. А на самом деле - не перестанет, и солнце не взойдет на западе, и не сядет на востоке... В глобальном масштабе никакой вселенской катастрофы не случится, а уж свой собственный Армагеддон чувств как-нибудь переживет - чай, не впервой...
  Девушка была благодарна Артему за ночное утешение. И особенно благодарна за то, что утром его рядом уже не оказалось. Все-таки не слишком удобно жаловаться собственному мужу на свою любовь к другому мужчине.
  
  Ромка с Артемом были отпущены еще с утра и на целый день по своим делам. И теперь Оксана радовалась, что они не видят ее в таких расхлябанных чувствах, из-за которых становилось неловко. Почему-то не хотелось показывать слабость, и уж тем более не хотелось, чтобы присутствовали свидетели ее метаний и переживаний. Не хотелось выглядеть в глазах ребят жалкой наивной дурочкой, ожидающей чуда или обломавшейся с ним...
  О прогулке на улице сегодня не было и речи - если бы просто моросил дождь, она бы могла отправиться. Но ветер налетал со всех сторон, то и дело меняя направление, трепал одежду и прически, выворачивал спицы, а то и вовсе вырывал у прохожих из рук зонты. И Оксана просто не видела критической необходимости мерить лужи, сражаться с природной стихией, грозящей обеспечить коварной простудой. Это Кате будет все равно в закрытой от ветра и дождя коляске, а вот 'водителю экипажа' придется несладко.
  Дочь, словно чувствуя ее нервозное настроение, капризничала, невзирая на попытки Оксаны отвлечь малышку. Наверное, было бы легче, останься Ромка с Артемом дома. Просто забрали бы Катю к себе, чтобы она не касалась негативных эмоций матери. Но, увы, сегодня девочки были предоставлены сами себе...
  Чтобы хоть как-то отвлечься, прогоняя глубоко затаившуюся тоску (пока Катюшка самостоятельно занималась игрушками, лишь время от времени привлекая внимание матери), Оксана приготовила обед, перевела несколько страниц очередного рабочего текста, и даже поболтала со свекровью.
  С родителями Артема ей было легко общаться - простые, открытые, искренние люди располагали к себе. И Анина дочь чувствовала вину за то, что они с Тёмкой невольно обманывают их ожидания. Как супруги Кашкины отнесутся к известию, что их ввели в заблуждение относительно большой и чистой любви детей? Будет очень жаль, если и мать, и отчим Артема презрительно отвернутся от нее, обидевшись за вынужденный обман.
  Елена чем-то неуловимо напоминала Ксюхе собственную бабушку Олю. Матери повезло со свекровью, которая даже после развода сына оставалась желанным гостем в доме бывшей снохи, приходя в гости не только, чтобы повидать взрослых внуков.
  
  С обедом вышло удачно - проголодавшиеся, промокшие и продрогшие ребята возвратились рано. Непогода помешала и их грандиозным планам на совместный отдых вне дома.
  Обратив внимание на угнетенное, нервозное настроение Оксаны, соседи пристали с расспросами. В результате которых она сдалась и раздраженно высказала, что ее беспокоит.
  Обменявшись многозначительными взглядами, Артем отправился укладывать накормленную дочь спать. А Ромка уселся рядом, приобняв нахохлившуюся, словно замерзший воробей, девушку.
  - Ксюх, радость моя, ну вот что ты дурью маешься, скажи на милость?
  - В смысле? - удивилась она.
  - Безо всякого смысла, - улыбнулся Роман. - Думаю, тебе уже просто необходимо расслабиться и получить хоть какое-то удовольствие. Долгое воздержание негативно сказывается на здоровье и общем тонусе, и такое состояние вредно как для мужчин, так и для женщин.
  Брови Аниной дочери поползли вверх. И на всякий случай она интуитивно попыталась отодвинуться. Ромкины шикарные идеи, рождавшиеся в голове парня спонтанно и с завидной регулярностью, как бы помягче выразиться, не всегда казались удачными для окружающих.
  - Не бойся, - рассмеялся сосед, - я вовсе не собираюсь предлагать свою или Тёмкину кандидатуру. Есть у меня один молодой, брюнетистый на примете...
  - Издеваешься?! - возмутилась Ксюшка, раздумывая, что лучше - гневаться или смертельно обидеться за насмешку над ее чувствами.
  - Ничуть, - не моргнув глазом, ответил Рома. - Думаю, Тёмычу просто неловко дать тебе свое благословение. Слишком он у нас с тобой правильный в некоторых вопросах. Так что эту неблагодарную миссию выполняю сам.
  
  Он невольно поморщился, вспомнив утреннее пробуждение в одиночестве. Всего несколько шагов до соседней комнаты, но что только не успел вообразить за эти пару минут. Но открывшаяся его взору картина заставила устыдиться собственных мыслей, прогнав мутную пелену совершенно неуместной ревности к Аниной дочери.
  Продрогший в прохладном помещении Тёмка, на котором из одежды присутствовали лишь трусы, во сне трогательно жался к закутанной в одеяло жене. Дислокация Катюшкиных родителей в кровати Оксаны Романа откровенно порадовала и успокоила, заставив усовеститься.
  Прокравшись на цыпочках к детской кроватке, он полюбовался на мирно посапывающую крестницу, поправил одеялко, мимоходом погладив сжатые в кулачки крохотные пальчики девочки, и неслышно отступил в сторону.
  Артем с удовольствием принял предложение пойти коротать остаток ночи на привычное ложе. Тем более что, озабоченный состоянием его окоченевших конечностей, Ромка не успокоился, пока лично не растер их, согревая теплом ладоней. А затем улегся рядом, прижавшись грудью к спине, оплетя руками и ногами тело любовника, и провокационно задышал в шею, заставляя того сомневаться в целесообразности сна в ущерб более интересным развлечениям.
  Тёмке хотелось поделиться своими сомнениями по поводу Ксюхиных переживаний, но Рома оборвал его, заявив, что не желает в своей постели обсуждать посторонних - ни девиц, ни тем более мужиков. В чем-то Артем понимал любовника, но игривое настроение окончательно пропало, и они все-таки решили поспать.
  
  А утром Тёмка проснулся оттого, что рядом с диваном слышалась какая-то возня и радостный дочкин голосок.
  С трудом приоткрыв ресницы, парень убедился, что ему не мерещится. Рома разлегся на полу, удерживая на вытянутых руках хохочущую крестницу, которой то позволял потоптаться по своей груди, то поднимал чуть выше, дразня. Катюшка что-то лопотала, смешно дрыгала ножками, пытаясь найти опору. Но Артем мог бы поклясться, что ей больше нравилось болтаться в воздухе.
  Оба были чертовски довольны, сосредоточенные на своей забаве, и даже не обратили внимания, что бодрствующих в комнате стало уже трое.
  Обижаться на раннюю побудку Артем не стал. Наверняка переодетой с ночи и накормленной Катюшке уже надоело сидеть на кухне, вот и перебрались в комнату.
  Представить себе, что однажды ребенок исчезнет из их с Ромкой повседневной жизни, которую дочь наполняла каким-то особым смыслом, юноша не желал.
  Решив, что в выходной день может позволить себе еще немного поваляться в потели, Тёма не стал окликать их, демонстрируя, что уже проснулся. И с затаенной нежностью еще долго наслаждался умиротворяющей взор идиллией, наблюдая сквозь прикрытые ресницы за этой нехитрой игрой двоих самых любимых существ, без которых он уже не мыслил своего существования.
  И только легкая заноза - напоминание о том, что в соседней комнате, в смятении чувств, находится Оксана, не давали ему ощущать себя в эти минуты абсолютно счастливым человеком. Ксюшка заслуживает быть любимой и желанной. А свое самолюбие и собственнические замашки, которые диктуют подсознанию никому не отдавать девушку, которая по-настоящему ему вовсе и не жена, а просто подруга, придется держать в узде. Это справедливо.
  
  Пока Ксюшка сосредоточенно раздумывала над тем, глумится сосед или, в самом деле, пытается войти в ее незавидное положение со своим экстравагантным предложением, вернулся Артем. Удовлетворенная тем, что полный комплект самых близких ей людей: папа-мама-крестный - снова в сборе, да еще и под умиротворяющий шелест дождя за окнами, малышка уснула очень скоро.
  - Дурак ты, Ром, - уже не так уверенно возразила Оксана, покосившись на мужа. - А, потом, где мне заниматься моральным падением? Сюда привести? - скептически усмехнулась девушка.
  По перекосившимся лицам парней поняла, что такой вариант они даже не предполагали.
  - В какой-нибудь гостинице? Или попросить кого-нибудь из подруг уступить собственную жилплощадь на пару часов?
  К удивлению Оксаны, Артем не вмешивался, молча кусая губы. Но выражение его лица вовсе не свидетельствовало о том, что он категорически возмущен или оскорблен обсуждением данной темы. Видимо, и впрямь у самого просто язык не поворачивался произнести подобное предложение вслух.
  - Бабушкина квартира пока свободна, - вспомнил Рома, рассеянно зацепив взглядом подоконник, уставленный цветочными горшками с пышной декоративной зеленью. Ксюха, увлекавшаяся озеленением их жилища, сама просила, чтобы ей напоминали о необходимости поливать цветы и в квартире материных родителей, которые все еще пребывали в деревне...
  - Точно! И как я сама не догадалась, - желчно буркнула она, поднимаясь с табуретки. - А то ведь скоро приедут, или Кирилл снова уедет на свой гребаный прииск. И к кому потом обращаться со своими сексуальными проблемами?
  - Ксю... - окликнул смутившийся Артем, чувствуя себя участником дрянной театрализованной постановки.
  - Да ну вас, - отмахнулась Оксана, выходя с кухни.
  
  ***
  
  Кир все-таки объявился ближе к вечеру.
  Оксана к тому времени успела несколько раз переменить свое отношение к ситуации с его долгим отсутствием.
  Но на этот раз ребята не стали высовываться из своей комнаты, предоставив возможность ей самой открыть входную дверь горе-ухажору и высказать ему все, что накопилось.
  - Привет... Извини, я снова без звонка, телефон сдох... Можно войти? - замялся Кирилл на пороге.
  В его жадном и в то же время тоскливом взгляде, читалось столько противоречивых эмоций: вина, любовь, сожаление, нежность, надежда, решимость, отчаяние и снова надежда, что девушка не смогла остаться равнодушной, как бы ей этого не хотелось показать.
  Естественно Ксюха выдавила: 'Да!'.
  
  Новый визит мрачного и решительно настроенного парня, опять заявившегося с букетом и какой-то большой яркой коробкой, впечатлял. Кирилл молча переступил порог, почему-то растеряв все заготовленные фразы в оправдание поступка своей матери, покусившейся на святое для него. В голове молодого человека все еще не укладывалось, как адекватная женщина оказалась способна на такое. Почему не подумала о его чувствах, о чувствах Оксанки, да хотя бы элементарно - о последствиях стресса в такой ситуации для беременной женщины?
  Ужасаясь мыслей о том, как могло все обернуться, Кирилл чувствовал, что Оксана с дочкой стали ему еще дороже. И эта незримая связь не истончалась, а будто бы укреплялась день ото дня, не теряя ни своей новизны, ни привлекательности.
  Хотелось забрать обеих девочек из этого чужого дома немедленно, будто только он один в состоянии оградить их от любых неприятностей и забот, укрыть от всего враждебно настроенного мира. Кир чувствовал, что выстрадал эти отношения и заслуживает награды, добиваясь права назвать их своими.
  Но едва Оксана открыла дверь - словно онемел и оказался дезориентирован воцарившимся хаосом в собственных чувствах.
  Дождавшись разрешения пройти, опустил коробку на пол и протянул Оксане букет.
  Девушка машинально приняла его, не разрывая взгляда, и вдруг сама сделала шаг навстречу.
  Только этой малости и не хватало. Кирилл сгреб ее в охапку и застыл, нимало не заботясь о состоянии зажатого между их телами несчастного букета нежно-коралловых ранункулюсов. Благо - не розы с их острыми шипами.
  Видя его замешательство в выборе миленькая продавщица посоветовала купить именно эти цветы, чем-то одновременно напоминающие и купальницы (все реже и реже встречающиеся на лесных опушках), и на нежные розы.
  В голове парня билась теперь лишь одна мысль - не отпущу! Только и сумел выдавить:
  - Прости...
  - Тебе не обязательно извиняться за своих родителей, Кир, - придушенным шепотом отозвалась Оксана, не пытаясь высвободиться из тесного плена крепких объятий.
  - Ты слишком великодушна, - грустно улыбнулся он, прижавшись губами к ее макушке.
  
  Может быть, они еще долго не смогли бы отлепиться друг от друга, но из дальней комнаты подала голос проснувшаяся Катюшка, обнаружившая, что к моменту ее пробуждения никого из взрослых рядом нет. Вопиющее безобразие!
  На требовательный зов ребенка Артем выглянул из большой комнаты, старательно делая вид, что не замечает в прихожей ничего необычного. Следом за ним показался Роман, за пару часов успевший соскучиться по крестнице.
  Оксана было дернулась, но Ромка, проходя мимо скульптурно застывшей композиции, лишь махнул рукой, снисходительно ухмыльнувшись:
  - Мы сами справимся.
  - Ну вот... цветочки помялись... - смущенно пробормотала Оксана, нехотя отстраняясь и не решаясь поднять глаз. Стараясь скрыть волнение, девушка с жалостью расправила измятые лепестки и слегка потерявшие первоначальный привлекательный вид шарообразные бутоны.
  - Не расстраивайся, радость моя...
  - Как же не расстраиваться? - возразила она. - Красивые какие... были...
  - Завтра тебе принесу такие же, или еще лучше. Какие захочешь, - утешил Кирилл, с неприязнью разглядывая чужое обручальное кольцо на безымянном пальчике любимой девушки.
  - Не надо цветов, лучше сам надолго не пропадай. Я тебя так ждала... - призналась она, потупившись.
  - Прости, что я так долго не шел, Ксюшонок, - повинился молодой человек. - Сначала позорно проспал, а потом все никак не мог собраться с духом... Я не знал... Понимаю, что это не оправдание, и все же...
  - Все, замяли!- прижала она ладонь к его губам. - Не хочу вообще обсуждать эту тему. И уж точно не сейчас.
  Она врала ему и себе. Очень хотелось обсудить именно это. Но страшили ответы на так и не заданные вопросы. Хватило лишь бессонной ночи и половины дня в ожидании, чтобы понять, что она не готова никому уступать любимого человека. Даже его матери.
  Нет, Ксюша вовсе не собиралась объявлять войну женщине, без которой Кира не было бы на свете. И разве не лучшим ответом считается то, что он все-таки вернулся?
  
  Отказываться от очередного чаепития в этом доме Кирилл не стал...
  Вот только снова почти точь-в-точь повторилась дурацкая ситуация, когда вокруг оказалось слишком много лишних людей. Присутствие Оксанкиных соседей напрягало и ее саму, и его. Да и парни, которым они попали под пристальное перехлестье взглядов, кажется, были не в восторге от его визита. Непросто снова оказалось всем, за исключением безмятежного крутящегося под ногами ребенка, дорвавшегося до очередного подарка от дяди-'Бармалея'.
  Легкая застольная беседа не клеилась, слова застревали в горле, приступами накатывало удушливое волнение, расцветая на щеках лихорадочным румянцем. Но глаза сильнее всего выдавали чувства. Пылкие взгляды, которыми обменивалась влюбленная парочка, соблюдая условности, говорили сами за себя.
  
  По поводу подарка для Ксюхиной дочки - дорогой развивающей музыкальной игрушки, от которой Катюшка оказалась в восторге, несмотря на то, что у нее уже была подобная этой, морщившийся от громких звуков Артем высказался крайне негативно. И попросил впредь не делать такие подлянки остальным домочадцам. Кирилл тоже уже слегка офигевший от какофонии извлекаемых ребенком звуков, поспешил согласиться с разумным требованием Катиного отца.
  А потом Тёмка к вящей радости присутствующих отвлек ребенка, уговорив малышку оставить новую игрушку и поиграть в прятки. Прихватив затисканного со вчерашнего дня медведя, прятаться они ушли в большую комнату, которую занимали парни.
  Роман же с заговорщицким видом всучил Аниной дочери ключи от квартиры ее бабушки Веры, уверяя, что ей прямо сейчас необходимо идти спасать домашние растения.
  - Я вечером схожу, когда Кирилл уйдет, - заупрямилась Оксана, испугавшись, что Кирилл воспримет это намеком, что ему уже пора и честь знать.
  - Никогда не откладывай на потом то, что можешь сделать сейчас, - слегка перефразировав поговорку, авторитетно заявил сосед. - Кир тебе поможет управиться с лейкой. Заодно и поговорите, - не слушая робких возражений, отрезал он. - Действуй по обстановке, Ксюшонок, - заботливо помогая девушке облачиться в легкий плащик, шепнул Ромка на ухо, незаметно что-то запихнув в карман.
  Трогательная забота не осталась без внимания Кирилла, ревниво взирающего на странную сцену.
  Честно говоря, он никак не мог сообразить, что же сие значит?! Их обоих фактически выставили за дверь. С одной стороны этот момент тревожил, а с другой - действительно обрадовал возможностью поговорить наедине.
  А через пять минут, когда они поднялись в лифте на верхний этаж, где находилась квартира Ксюхиных родственников, и девушка, сунув руку в карман, вместе с ключами вытащила пачку презервативов, картина более-менее прояснилась.
  - Сводник бесстыжий! - вспыхнув до корней волос, высказалась Оксанка, судорожно запихивая обратно в карман плаща коробочку, уличающую Ромку в безнравственности. Небось, щедро отслюнил из собственных запасов.
  Она просто не могла себя заставить поднять голову и посмотреть в глаза Кириллу. Вот что он теперь может подумать об их дурацкой семейке? Что они втроем периодически устраивают безобразные оргии? Рома - придурок! Как он мог так подставить ее?! Да и муженек, с чьего молчаливого попустительства, сосед позволил себе такую подлую выходку, не лучше! Оба - гады!
  Мысли лихорадочно заметались, а сама она, оглушенная коварным предательством парней, напротив, словно впала в ступор, судорожно зажав в руке связку с ключами и не решаясь открыть заветную дверь.
  Поговорить без посторонних ушей им с Кириллом действительно надо. Да, честно сказать, она не отказалась бы и от молчаливого общения, когда тела, сплетаясь в древнем, как мир, любовном танце, сами кричат об испытываемых чувствах. Но не так же откровенно, будто обухом по голове!
  - Ксюш... - мягко начал заинтересованный происходящими метаморфозами молодой человек.
  - Кир... это не то, что ты подумал... - пролепетала она, еще больше расстроившись, представляя, как убого смотрится со стороны ее жалкая попытка оправдаться в глазах любимого.
  Неизвестно, как Ромка умудрился угадать, что Кир воспримет именно так, как он и рассчитывал, но, видимо, у мужиков тоже есть какая-то собственная логика, недоступная женскому пониманию. Потому что, вместо того, чтобы разозлиться, устроив ревнивую сцену, или оскорбиться, начав подозревать незнамо в чем и соглашаясь с матушкиными доводами о полном отсутствии нравственности у некоторых особ, Кирилл неожиданно обнял. Отвлек невесомым поцелуем в пылающую щеку и аккуратно вытащил ключи из ее ладони.
  - Не драматизируй, Оксан, - посоветовал парень. - Все хорошо, родная моя. Этот ключ? - выбрав один из связки, показал он, смутно припомнив, какой замок она вскрывала пару лет назад, когда вот так же, только тайком, они использовали квартиру родителей Анны Андреевны для свиданий, полных чувственного наслаждения.
  Все еще крайне смущенная и раздосадованная спутница только кивнула.
  А у него пульс забился чаще, почти оглушая, и пальцы предательски дрогнули, выдавая отчаянное волнение.
  Думать о том, какую цель преследовал Роман, толкая Оксанку на прелюбодеяние, вовсе не хотелось. Кирилл сейчас был почти благодарен ее соседу за появившуюся возможность. И за то, что Тёмка сделал вид, будто ничего не замечает и не понимает.
  Значит, парни, действительно, не обманывали насчет того, что отпустят ее, если поверят, что он проникся ответственностью. Или, сам того не зная, прошел какой-нибудь из их дурацких тестов на вшивость? Слишком уж было непохоже на то, что гей-парочке смертельно надоело просто изображать, будто Ксюха не мешает их личной жизни. Тут действительно, что-то другое. Скорее, так заботятся о любимых младших сестрах...
  Вот только больно ранила Ксюшкина реакция. Он ожидал немного другую...
  Почему она выглядит такой подавленной? Неужели не рада, что они могут наконец-то прикоснуться друг к другу, ну и не только прикоснуться, украдкой сорвав поцелуй...
  Пусть так не принято, пусть их встреча с версией 'полить цветочки' звучит нелепо, но в данный момент Кир был согласен даже на эту малость, удивляясь, куда подевалась его выдержка, хладнокровие и готовность долгой осады, чтобы переубедить любимую, если она все еще сомневается в его чувствах.
  
  Справившись с замком, Кирилл пропустил девушку вперед, аккуратно прикрыл за собой дверь и остановился.
  Оксана тоже застыла, терзая собственные пальцы, видимо, психуя и не зная, как теперь себя вести.
  - Ксюш, - уронив связку с ключами на полочку под зеркалом, позвал Кирилл, - солнышко мое, повернись ко мне, пожалуйста?
  - 'Гюльчатай, открой личико', - нервно хихикнула она, передразнив, стараясь скрыть собственное волнение, и потянулась к выключателю. - Надо свет включить...
  - Не надо, - перехватив ее руку, Кир мягко потянул на себя, заключая девушку в объятия. - Я пойму, если ты скажешь, что идея с поливом цветов была идиотской.
  - Вот именно - абсолютно идиотской! - сердито подтвердила она. - Два имбецила! Кир, извини, я не думала, что они на такое сподобятся...
  Теплые ладони парня, сомкнувшиеся на ее пояснице, обжигали даже сквозь одежду.
  - Я не в обиде...- глухо пробормотал он, заводясь от ее близости все сильнее.
  - Зато я в обиде! - попыталась она отстраниться, но Кир не отпустил, чувствуя, как слишком поспешно и неукротимо оживает мужское естество. - Как ты не понимаешь? Это же выглядит, как... как... - задохнулась она от возмущения, не решаясь произнести непристойность вслух, чтобы слова и впрямь не обрели должный вес и негативный смысл.
  - Дурочка ты моя, - догадавшись, наконец, что именно ее тревожит и смущает, расслабился парень, тихо рассмеявшись. - Ничего предосудительного я не успел себе придумать, чесслово, Оксан! И не старайся убедить меня в обратном.
  - Ах, дурочка?!
  - МОЯ! - поспешил исправиться Кирилл, акцентируя внимание на другом слове из превратно истолкованной фразы.
  Оксана глубоко вздохнула, удовлетворенная пояснением и прижалась плотнее, радостно отметив, что его тело остро реагирует на такое тесное соседство. С этим утверждением она была согласна. И впрямь глупо отрицать, что ЕГО.
  И, наверное, в самом деле - дурочка, раз голова идет кругом, а колени превращаются в жидкий студень. И хочется в чем-то оправдаться, и в то же время послать все условности к чертовой матери и утянуть его за собой в комнату, чтобы там...
  Ох, от одних только мыслей снова бросило в жар...
  - Кир, у меня никого не было почти два года... - тихо призналась она, не зная, считать ли это признание добродетелью или же очередной глупостью.
  - У меня тоже, - эхом откликнулся парень, перехватив сразу обе ее ладони и прижав в красноречивом жесте к левой стороне груди, где под мягкой толстовкой глухим набатом то ликуя, то тревожно замирая, бухало его сердце. - Слышишь?
  Оксана кивнула, но, сообразив, что в темноте прихожей, он не сумеет различить ее жест, послушно повторила:
  - Да.
  - Оно принадлежит тебе, драгоценная моя девочка... - доверительно прошептал Кирилл ей на ушко, щекоча нежную кожу мочки теплым дыханием.
  Получилось немного торжественно и вместе с тем очень проникновенно, заставив Ксюхино сердечко также отчаянно затрепетать.
  - Ты - мое сокровище, одна-единственная, - поглаживая ее пальчики, продолжил уговаривать молодой человек, - такая нежная, любимая, такая желанная...
  - Серьезно? - уточнила Оксана, пытаясь сопротивляться обволакивающей магии его голоса, убаюкивающего уплывающее сознание. - Чувствую себя прямо-таки роковой женщиной...
  - Точно, - грустно улыбнулся он. Мать, скорее всего, теперь окончательно уверилась в этом.
  - Продолжай, мне нравится... - поощрительно потерлась щекой Оксана о тыльную сторону его ладоней, удерживающих ее руки.
  - Я пытался жить без тебя, родная, - медленно произнес парень, высвободив одну руку, чтобы обнять ее. Почему-то вдруг испугался, что она опять ускользнет, исчезнет, как бывало во сне, - но, оказывается, не могу...
  'И я не могу', - мысленно согласилась разомлевшая Оксана.
  - Совсем не могу без тебя, Ксюш. И не хочу... Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты снова научилась мне доверять... - отпустив и вторую руку, Кирилл снова стиснул ее в объятиях, не рассчитывая на ответное признание. - Я понимаю, ты совсем от меня отвыкла...
  'Не просто отвыкла, можно сказать, совсем одичала...' - стараясь сохранить рассудок, попыталась она мысленно сострить, но ирония вдруг показалась неуместной. Каждому его слову она сейчас безоговорочно верила. Видимо, не зря бытует мнение, что женщина любит ушами...
  Но соскучившийся по мужской ласке организм отчаянно требовал каких-то более решительных действий. В конце концов, он ведь может и потом рассказать о своих возвышенных чувствах, когда оба будут таять от сладостной неги, охватившей утомленные нежной страстью и удовлетворенные тела.
  Она вовсе не против такого признания. Какой женщине не понравится, что она в глазах любимого единственная и неповторимая?
  - ...и потребуется какое-то время... - глухо произнес Кирилл, сглотнув горький ком в горле.
  'Какое время? Кому? Зачем?!' - испугалась Оксана.
  Не в силах больше бороться с собственными желаниями, Ксюха скользнула ладошками под толстовку и замерла, наслаждаясь упругой гладкостью горячей кожи на его животе.
  - Ксюшааа... - опасно изменился голос партнера, - что ты творишь?
  Нет, Кир был вовсе не против инициативы со стороны любимой, просто хотел быть точно уверен, что девушка хорошо отдает отчет своим действиям и потом не пожалеет о своей сиюминутной слабости, поддавшись наваждению момента. Если ей необходимо, он потерпит. Во всяком случае, попытается отказаться от манящей возможности секса, хотя уже с трудом представляет, каким образом это осуществить. Но слишком велика цена за поспешные решения... Ему никак нельзя ошибиться и вместо того, чтобы упрочить свое положение рядом с ней, нечаянно оттолкнуть, разочаровав. В очередной раз.
  - Отвечаю тебе взаимностью, - мурлыкнула очаровательная соблазнительница, ласково скользнув разведенными в стороны ладонями, охватывая еще больший участок обнаженной кожи, до которого добралась.
  Кир задохнулся очередным глотком воздуха, чувствуя, что собственные джинсы стали слишком тесны в паху.
  - Ты, правда, этого хочешь? - с сумасшедшей надеждой уточнил он, боясь спугнуть неосторожным словом или движением ее решительный настрой.
  - Два сапога - пара, - нарочито удрученно вздохнув, прошептала она и тихонько рассмеялась.
  - Почему? - тупо переспросил обескураженный ее замечанием парень.
  - Потому что ты тоже - дурачок... - дразня, провела она пальчиком по кромке пояса его джинсов.
  Он нахмурился, но быстро сообразил:
  - Но ТВОЙ?
  - Мой... и только мой! - уверенно кивнула Оксана, подняв голову и заглянув в замутненные страстью глаза.
  - Ты разведешься?
  - Прямо сейчас? - опешила девушка.
  - Ну, сегодня воскресенье, вряд ли ЗАГСы работают...
  - Кирюш, а что, от моего ответа будет зависеть, пройдем ли мы дальше, "в опочивальню", или ты потопчешься в прихожей, пока я поливаю цветы? - уточнила Оксана, не представляя, плакать ей или смеяться над неуместной теперь уже щепетильностью.
  - Я серьезно... - тихо произнес Кирилл, пристально вглядываясь в ее лицо.
  - Давай, мы этот нюанс обсудим чуть позже, - мягко предложила она, чувствуя, что нить их разговора уходит куда-то не в ту степь.
  Вопрос с разводом стоял теперь как никогда остро, но только вот точно не в данный момент.
  - Ладно, я согласен... - наконец, выдавил он, видимо, смирившись.
  - Еще бы, - снова весело поддела Ксюха, красноречиво обведя пальчиками внушительную выпуклость на оттопыренной ширинке его джинсов. - В таком состоянии мужчины обычно на многое соглашаются...
  - Вредничаешь?
  - Ага...
  - Хочешь сделать из меня подкаблучника?
  - Думаешь, у меня получится? - усомнилась Оксана.
  - Боюсь, что у тебя - да, - признался Кир, удивляясь, что вовсе не против этой зависимости. Ксюха, кажется, и не осознает, насколько велика ее власть над ним. Но признаваться, пожалуй, не следовало... Может, и впрямь, в таком состоянии, когда мозг переместился совершенно в другую часть тела из положенного места, плохо соображается?
  - Я не буду часто пользоваться своими привилегиями и возможностями, - великодушно пообещала Анина дочь.
  - Спасибо... - совершенно серьезно поблагодарил Кирилл, склоняясь, чтобы накрыть ее манящие губы своими.
  
  Плащик, в кармане которого лежали злосчастные презервативы, да и остальные предметы туалета ужасно мешали осуществлению морального падения замужней женщины, но избавлялась от излишков одежды влюбленная парочка уже в комнате. Потому что у Кирилла, подхватившего Ксюху на руки, все-таки не хватило выдержки устоять против соблазна немедленно и со всем должным старанием доказать своей женщине, что она не ошиблась в выборе, и теперь, как честный человек, будет обязана развестись с Артемом.
  
  ***
  
  Комната встретила ввалившихся в нее нежданных гостей приятным сумраком. За окном по-прежнему стояла ненастная погода. Занавески оказались раздвинуты к стенам, и оконный проем прикрывал лишь легкий тюль с ажурной вышивкой. Глаза, привыкшие к полумраку прихожей, хорошо различали очертания предметов. Да и в интерьере с тех пор, как Кирилл здесь был в последний раз, ничего кардинально не изменилось. Сейчас парень, полагаясь на собственную координацию, не смотрел под ноги, наслаждался собственными ощущениями, не чувствуя тяжести прильнувшей к его груди Оксаны, которую бережно удерживал на руках. Волнующее предвкушение, затуманенный страстью взгляд девушки, обнимавшей его за шею, манящие губы, тянущиеся за поцелуем, сводили с ума, будоража кровь и вселяя уверенность в собственных силах и, если потребуется, в скрытые резервы, открывающие второе дыхание.
  Кир быстро пересек комнату и осторожно опустился на край низкой софы, стянул плащ с плеч девушки, пытаясь не выпустить ее из объятий. Получилось не очень ловко, но они все-таки справились. Ненужная деталь туалета упала на пол, но поднимать ее не стали. Отвлечься друг от друга хоть на мгновение показалось кощунством. Оксана лишь слегка поерзала, удобнее устраиваясь на коленях спутника.
  Шаловливые пальчики осмелевшей девушки пробрались под распахнутый ворот его рубашки. Кирилл перехватил их, на мгновение замерев и завороженно залюбовавшись выражением лица недовольно сморщившейся Оксаны, внезапно лишившейся возможности делать то, что ей заблагорассудится.
  Ксюха озадаченно нахмурила брови, но поняв, чем вызвана умильная улыбка, иронично скривившая губы парня, немного смутилась, сердито боднув его в плечо. Затем нарочито покорно расслабилась, предлагая действовать самому.
  Кир испытал мимолетное разочарование, но тут же воспользовался предоставленной возможностью. Принялся ласкать легкими прикосновением, утешая, молча извиняясь за этот обломчик. И заставляя девушку в его объятиях окончательно разнежиться, маня обещанием грядущего наслаждения.
  И обоим хотелось, чтобы это наваждение длилось нескончаемо...
  Несколько месяцев грустившее по уехавшим жильцам помещение постепенно наполнялось теплом человеческих тел, и в воздухе уже отчетливо ощущались флюиды вожделения разгорающейся страсти.
  Осторожно скользя горячими ладонями по изгибу позвоночника, предумышленно задевая аппетитные ягодицы, Кир заставлял партнершу грациозно выгибаться, подставляя шею и грудь под ласку его ищущих губ. В какой-то момент желающая получить больше, Оксана прогнулась назад так опасно, что он поспешил подстраховать, крепче перехватывая талию девушки. Он просто не мог позволить ускользнуть ей, как в измучивших его снах. Не мог допустить, чтобы она вновь растаяла бесплотным призраком, оставив в одиночестве смаковать горькое послевкусие разочарования и унимать глухую тоску, стальным обручем сжимавшую грудь. Сколько раз за прошедшее со дня глупой ссоры время он просыпался с невыносимым чувством безвозвратной потери, утраты целостности души, лишившейся чего-то родного, светлого и радостного...
  Отвлечься встречами с друзьями, каким-то хобби или поиском замены Оксанке не получалось... И на приисках эта потребность вернуть ее себе ничуть не ослабла, наоборот, только крепла день ото дня...
  Несмотря на желание поскорее сорвать одежды, оба сдержанно и неторопливо наслаждались процессом, позволяя раздевать себя друг другу. Будто чутко прислушиваясь к собственным ощущениям, заново узнавая и оценивая их после долгой разлуки, исподволь пугаясь возможных перемен, страшась обмануться в своих ожиданиях и, в тоже время, с мазохистским наслаждением понимая, что конечный этап неожиданного рандеву все равно предполагает постель. Им обоим необходимо удостовериться, что они по-прежнему способны быть вместе... или же, наоборот, следует заняться любовью и поставить финальную точку, чтобы уже окончательно расстаться...
  И сам процесс чем-то напоминал неконтролируемую ядерную цепную реакцию, которую уже невозможно остановить...
  Понятия правильности и недопустимости происходящего для Оксаны тесно переплетались между собой, и эмоциональный накал, скручивающий внутренности в тугой жгут, грозил в любой момент прорвать плотину переполнявших девушку ощущений.
  
  Кириллу очень хотелось вернуть утраченное по собственной вине, чтобы между ними все было как тогда, раньше...
  Слишком хорошо он помнил свое состояние, когда осознал, что потерял Ксюху. Казалось, что ему не вынести подобной пытки. И это чудовищно удручало парня, который всегда с иронией относился к тем, кто воспевал 'неземные чувства'. Его любовь корчилась в агонии, но не желала умирать. Выжила и окрепла...
  А тогда, поначалу, от невозможности ничего исправить хотелось биться головой об стену, выть или кричать до срыва голоса. Но разве это помогло бы?
  В иные, особо поганые для него моменты парню казалось, что он разучился дышать без нее, и саднящее болью сердце кровоточило. Понимал, что это лишь игра воображения и приобретенный невроз из-за срыва, из-за утраты привычного образа жизни. Ему безумно не хватало ее ежедневно, ежечасно, ежеминутно. И мысли о том, где она и с кем, думает ли о нем, переживает ли их разлуку так же остро, сводили с ума...
  А в его жизни наступила серая полоса, будто ярко расцвеченная реальность с исчезновением Оксанки утратила радужные краски. День казался похожим на следующий, наполненный какими-то бессмысленными событиями, действиями, разговорами, встречами... Время от времени это ощущение отпускало, позволяя сделать вдох, взять паузу, но затем захлестывало с новой силой.
  Кирилл стеснялся проявлений слабости, стараясь избавиться от своей зависимости от девушки, не смея поделиться наболевшим даже с близкими друзьями. С кем-то из них, кто обязательно понял бы его состояние. Рассказать о том, как безнадежно вляпался, тому, кого когда-то высмеивал за подобную дурость. Друзьям, возможно, в свое время было так же погано, а он пытался поддержать их на свой лад, подшучивая или же вовсе зло высмеивая за то, что предавали чрезмерное значение чувствам, размягчающим мозг, разрушающим человеческую и в частности мужскую сущность.
  Ревность, обида, сожаление, робкая надежда заставляла мучиться, окунаясь с головой в топкую черноту безумства. Слава богу, обошлось, удержался на краю, не повелся на искушения, обещающие сладостное забвение и избавление от наваждения. Да и смог бы он заставить себя позабыть все, что было связано с Оксанкой? Однозначно - нет... Ведь пытался же...
  Может быть, действительно стоило пройти через все душевные мытарства, чтобы понять, что иногда боль укрепляет дух и заставляет мобилизоваться, заставляя идти дальше и добиваться желанной цели?
  Почему-то захотелось рассказать Ксюшке, поделиться с ней своим открытием, чтобы она прочувствовала и поняла, как туго ему пришлось вдали от нее, но, пожалуй, сейчас не время... Когда-нибудь потом... может быть... А, может, и вовсе не стоит лишний раз бередить прошлое, в котором они оказались предоставлены сами себе, пытаясь каким-то образом жить друг без друга.
  Он не хотел вызвать к себе у Оксаны чувство жалости.
  '...она вернется, она вернется,
  она мне ночью затмевает солнце,
  она услышит, она заплачет,
  и я надену ей кольцо на пальчик...' - почему-то всплыли вдруг слова привязавшейся песни, которую он уже ненавидел всеми фибрами своей души... потому что она стала чуть ли не навязчивым гимном в ожидании долгожданной встречи и получении шанса все исправить...
  Кирилл потряс головой, прогоняя наваждение.
  И все-таки накопившееся откровение буквально распирало. Чтобы не поддаться ему, Кир перешел к более решительным действиям.
  Бережно развернув Оксану, чтобы девушка оказалась к нему спиной, он зафиксировал ее руки, предупреждая возможное сопротивление, и поцеловал за аккуратным ушком, прокладывая влажную дорожку к нежной мочке с крохотной серьгой-гвоздиком. Ксюха блаженно прикрыла глаза, склонив голову к плечу, открывая его фантазиям еще больший простор.
  И Кирилл целовал... целовал... то почти невесомо скользя вдоль линии шеи, щекоча нежную кожу теплым дыханием, то осторожно прикусывая и заставляя ее зябко ёжиться. Заводился сам и чувствовал ответную реакцию, откровенно наслаждаясь своей властью, подчиняя, заставляя ее поступать так, как ему хотелось...
  
  Каждый миллиметр освобожденного от одежды тела Кир сначала исследовал прикосновением пальцев, затем губами, скользя по плечам, по выступающим косточкам ключиц, предплечьям...
  Нежность и желание переполняли Ксюху, заставляя преодолевать остатки смущения, продиктованного осознанием того, что это не слишком честно по отношению к Артему. И в то же время казалось, что поступить иначе просто невозможно потому, что предадут что-то более важное - самих себя. И если с совестью как-то можно договориться и оправдать себя в глазах окружающих, то прийти к внутреннему согласию гораздо труднее.
  Ксюха наконец-то поняла, что же это за определение - когнитивный диссонанс. Противоречия выворачивали сознание наизнанку, но физическая оболочка, бесстыдно подставляющаяся под неспешные ласки парня, и душа, которая сейчас трепетала от нахлынувших чувств, были против этого самого сознания, и рациональные размышления разбивались вдребезги о возникшую на пути разумных доводов против адюльтера скалу, под лозунгом: 'хочу и все тут!'
  Оксана льнула к парню, как ошалевшая от мартовских флюидов в воздухе кошка. А у Кирилла дрожали пальцы, и сбивалось дыхание от восторга и неверия, что то, чего он так долго ждал, чего вожделел, наконец-то происходит не в его воображении, не в тысячный раз перед мысленным взором в эротических мечтах, а по-настоящему.
  Ксюха не мешала ему наслаждаться процессом, лишь покорно поворачивалась, грациозно подставляя линию шеи и плеч под ищущие горячие губы. Он зачем-то стянул резинку с ее хвоста, и волосы рассыпались по плечам, мешая ему. Но, казалось, он этого и не замечал. Наоборот, ему нравилось перебирать длинные пряди, которые он осторожно сдвигал в сторону, чтобы добраться до свободного кусочка обнаженной кожи.
  Внутри был пожар, спровоцированный сотней крохотных костров, распускавшихся, словно розовые бутоны при быстром воспроизведении видеосъемки. Только-только расцветал один (пронизывая все тело насквозь через нервные окончания, словно корнями-ниточками уходившие куда-то вглубь, задевая потаенные струны, заставляющие душу петь), замирал на несколько секунд и начинал увядать, как рядом по соседству уже распускался новый, не менее чувственный и восхитительный. И, казалось, этому не будет ни конца, ни края.
  Самое ужасное (или прекрасное, смотря с какой стороны рассматривать проблему) заключалось в том, что она предполагала - именно так и будет. Потому что так реагировала на прикосновения Кирилла всегда, но, тем не менее, была приятно поражена, что ничего не изменилось. И в то же время приобрело некие новые оттенки, наложившиеся на дорогие сердцу памятные мгновения из прошлого, заставляя замирать от восторга и ужаса, от мыслей, что откажись она снова впустить Кира в свою жизнь, могла бы никогда больше не почувствовать этого восторга единения со своей половинкой.
  Собственный неповторимый запах кожи парня с ароматом горьковато-свежих ноток лайма его туалетной воды дурманил. Каждый жест, каждое уверенное прикосновение в обнаружении эрогенной зоны, изученной вдоль и поперек, вызывало бурю восторга и сладостной неги.
  Ксюха поражалась тому, сколько же у нее, оказывается, обнаружилось новых чувствительных участков кожи. Думать о том, откуда взялась такая милость природы, было лениво - может быть, повзрослела или же после рождения ребенка изменился гормональный фон. А, возможно, все гораздо прозаичнее - просто жутко соскучилась без секса, и эти восхитительные 'спецэффекты' - лишь игры подсознания и химических процессов, бушующих в организме, очнувшемся от спячки.
  Оксане хотелось немедленного продолжения, но в тоже время было безудержное желание отсрочить развязку, после которой наступит закономерное опустошение...
  
  Оставшись в одном нижнем белье, Оксана, прогнулась назад, томно подставляя все еще целомудренно прикрытую бюстгальтером грудь для ласки. Мысленно радуясь, что хоть и не надела в ожидании прихода Кирилла красивое кружевное белье, но и темно-синий трикотажный комплект спортивного, который частенько надевала под домашнюю одежду, ощущая себя в нем более комфортно, был в тон.
  Для соблазнения мужчины, конечно, не самый лучший вариант, но Кирилл, похоже, и так терял голову, смакуя удовольствие. Оксана не сопротивлялась, позволяя парню в полной мере получить то, чего он хочет. Ей нравились его настойчивые попытки доказать, что она не пожалеет о своем безоговорочном доверии умелым рукам и губам...
  А он все выцеловывал шею и плечи, оглаживая ладонями стройное тело, докуда мог дотянуться: спину и бедра, грудь, руки, живот, колени... Кожа девушки будто бы истончилась, став сверхчувствительной к неспешной, дразнящей ласке. Особенно вдоль кромки белья. Затвердевшие соски вызывающе выпирали сквозь трикотаж удобного бюстика, немного смущая и, в тоже время, заставляя удовлетворенно подмечать, что Кир шалеет от этой власти над ее телом и разумом.
  Ласкающие пальцы ни на миг не останавливались, то нежно скользя по коже и будто вытягивая за собой тонкие ниточки дрожащих от напряжения и возбуждения нервов, спеша очертить территорию, признанную собственностью. То довольно чувствительно впивались в кожу, в порыве прижать, притиснуть еще ближе, клеймя...
  В данный момент Оксана чувствовала потребность подчиняться, словно в трансе предугадывая желание партнера, выгибаясь и подставляясь, подчиняясь и невольно приручая его...
  Так и раньше было - они перехватывали друг у друга инициативу, поочередно исполняя ведущую роль, вот только теперь было не совсем понятно - кто ведущий, а кто ведомый в этой любовной прелюдии потому, что это оставалось где-то за гранью. Но молодые люди полагались на заложенные природой инстинкты...
  Сознание отключалось и уплывало, а все действия происходили то ли на самом примитивном уровне, то ли, наоборот, где-то в иных эфирных или астральных сферах, не доступных человеческому восприятию в обычном для него состоянии. Мыслительный процесс, казалось, тоже не участвовал в священнодействии, отдавая власть интуиции на уровне ощущений...хорошо - плохо, нравится - не нравится...
  Пылающее лицо с припухшими от поцелуев губами, трогательно открытая нежная шейка, высоко вздымающаяся грудь с одуряюще соблазнительной ложбинкой между упругими холмиками, возбуждающе затвердевшие соски, трепет ресниц, нежные, ласкающие прикосновения пальцев... Мягкая полоска ткани на крутом изгибе бедра, манящего дотронуться до восхитительно гладкой кожи...
  Кирилл пытался зафиксировать открывающееся его взору, но никак не получалось сосредоточиться на чем-то одном. И он сдавался, немного раздраженно принимаясь вновь представлять целостную соблазнительную картину, когда белье, все еще целомудренно прикрывающее интимные зоны, наконец-то можно будет сорвать...
  Никто и ничто не помешает им...
  Предвкушение распаляло, но осознанная отсрочка закономерной развязки, к которой собственно и шло дело, все же походила на изощренное издевательство.
  В какой-то момент Ксюха оказалась лежащей на спине поверх застеленной покрывалом софы. На краю сознания девушки промелькнула мысль, что надо было бы захватить собственное постельное белье, но тут же испарилась.
  Мама после отъезда ее родителей на полгода в деревню на всякий случай поменяла белье на свежее, чтобы бабушке или деду не возиться с этим, если приспичит приехать на пару дней для посещения поликлиники.
  Ну что ж, придется потом еще раз поменять...
  В какой момент они умудрились содрать жестковатое для обнаженной кожи гобеленовое покрывало, Ксюха не заметила. Как, впрочем, и то, как ловко у Кира получилось справиться с хитроумной застежкой на бюстгальтере.
  Горячие ладони накрыли ее грудь, подушечками пальцев кружа по линии ореола сосков, теребя и сжимая. Но, несмотря на уплывающее сознание, Оксана все-таки напряглась, когда его рука, сдвинулась с живота ниже, к резинке увлажнившихся между ног трусиков. Шрам после кесарева был незаметен, находясь как раз на линии резинки. Но именно визуально, стоит ему лишь дотронуться до истончившегося рубца...
  Ксюха подавила вздох сожаления - увы, ее тело теперь не слишком идеально...
  
  Кирилл все чаще замирал, нежа свое сокровище, покрывая легкими поцелуями лицо и грудь девушки - щеки, нос, глаза, подбородок, виски, губы... задерживаясь и углубляя поцелуй... желая растопить лед отчуждения, продолжая усыплять ее бдительность, отогревая жаром своей, неимоверным усилием воли удерживаемой страсти, уносящей последние остатки самообладания
  Ксюха вдруг отстранилась, соскользнув с его коленей. Кир не успел издать возглас недовольства и разочарования, как девушка уже обернулась лицом к нему, упершись ладонями в его плечи и толкая назад, вынудив опрокинуться на спину.
  Уселась рядом, расстегнула оставшиеся в петлях пуговицы на рубашке. Распахнув полы, с явным удовольствием огладила его грудь и твердый живот, заворожено гипнотизируя дорожку темных волосков, уходящую под пояс джинсов. Недовольно нахмурилась, заметив появившийся на левом боку небольшой шрам. Невольно потянулась потрогать:
  - Больно?
  - Уже нет, - усмехнулся он, накрыв ее пальцы.
  - Кир...
  - Ксю, только не начинай меня жалеть, - попросил он. - И, потом, шрамы же украшают мужчину, забыла?
  - Я тебя и так люблю, без всяких лишних 'украшений'...
  - И я тебя, безумно и безнадежно... - откликнулся мгновенно, приподнимаясь и высвобождая руки из рукавов рубашки. Перевернулся на бок, привлекая ее ближе и укладывая рядом. Прижал коленом ее ножки, а потом и вовсе перекатился, подминая девушку под себя.
  - Главное, что не безответно, - улыбнулась Ксюша, обвивая руками его шею.
  - Это точно, - согласился молодой человек.
  Ему нравилось то, что Оксана готова взять инициативу на себя, но пока просто оказался не готов к этому. Она официально принадлежала другому, а осознание этого факта приносило почти физические страдания. И Кир подсознательно старался стереть чужой запах с ее кожи, замещая его своим. Вроде бы и понимал, что интимной близости между его любимой и Тёмкой нет, и все равно инстинкты собственника вопили - не зевай, сделай ее своею!
  Нависнув над улыбающейся шальной улыбкой девушкой, попытавшейся удержать его лицо ладонями, Кир мотнул головой, высвобождаясь, и принялся методично вновь 'клеймить' ее поцелуями, утверждаясь на 'своей территории'. А затем прижался лицом к ее обнаженному животу, шепча всякие нежности, которые соскакивали с языка, прежде чем он успевал подумать, насколько они уместны. Ему нравилось, как она замирает под его бормотание, прислушиваясь, но вряд ли улавливая смысл, скорее ориентируясь на гипнотический тембр голоса, завороженная ласковым речитативом...
  Теплое дыхание, щекоча кожу, действовало на девушку одуряюще, парализуя собственную волю. Сладостное томление и возбуждение затапливало. Ее не оставляло ощущение, что Кирюшка совершает какой-то одному ему ведомый ритуал, но мешать она не собиралась. Ее ладони увлеченно гладили его плечи, пытаясь притянуть еще ближе, ласкали сильную шею, зарывались во взъерошенные на затылке волосы. Ксюха ловила себя на мысли, что готова в любой момент перейти от нежности к более действенным методам: вцепиться в него ногтями и не выпускать, если вдруг вздумает отстраниться. Потому что больше ни на миг не хотела оставаться одна. Без него.
  От невозможности выразить всю ту нежность и признательность за даримые мгновения наслаждения и надежды, под прикрытыми веками скопилась влага. Оксана хотела его до безумия, до немого крика, рождавшегося глубоко внутри. Если бы не иррациональный страх, что распугает своим неуместным восторгом всю романтику, наверное, все-таки нарушила бы относительную тишину квартиры...
  Он волновал ее, будоража все чувства. То и дело в памяти калейдоскопом всплывали различные моменты их предыдущих встреч: и дорогие сердцу, и те, которые навсегда хотелось бы вычеркнуть, но сейчас не время тревожить взаимные обиды и пытаться разрешить некогда возникшие недоразумения, заставляющие тешить страдания.
  Анина дочь хотела похоронить неприятные воспоминания, преследующие ее второй год подряд. Ни к чему ворошить и упиваться ими, главное - он ведь вернулся! Он рядом! Чего еще пожелать?
  Внизу живота тугой пружиной сжимался пульсирующий комок, учащенно бьющийся пульс захлебывался от накатившего желания.
  А Кир, будто нарочно, измывался, неспешными ласками, прикосновениями рук и губ вымаливая прощение за то, что оставлял одну, за все свои прошлые обиды и причиненные огорчения, не оставляя ей возможности для трусливого отступления...
  Ксюха снова вдыхала запах его кожи, перемешанный с ароматом парфюма, требовательно притягивая еще ближе, целовала уже чуть влажную шею, замирая от наслаждения. Губы Кирилла вновь накрыли ее, лаская языком, перемешивая дыхания...
  А потом обоим просто перестало хватать воздуха. От пронзительной нежности, от одуряющей страсти, от дикого вожделения близости...
  С трудом расцепившись, чтобы чуть отдышаться, парень продолжил ублажать любимую, опускаясь ниже вдоль стройного тела, выцеловывая сложный хаотичный рисунок на ямочках возле ключиц, не обойдя лаской грудь. Облизал твердые горошины сосков, втягивая их губами, слегка покусывая, и доставляя тем самым еще большее чувственное наслаждение. Затем дразняще легонько подул на все еще влажную кожу, остужая. Чуть отодвинулся, любуясь извивающейся под ним, старающейся сдержать вздохи-всхлипы партнершей, и снова принялся дразнить...
  Возбужденная, плавящаяся под его ласками девушка прогнулась навстречу, обхватила его бедра стройными ножками, судорожно выдыхая, сдерживая тихие стоны. Срывающимся голосом шепча его имя и что-то еще, еле слышное - то ли просила остановиться и прекратить сладостное издевательство, то ли обещая никогда не простить, если не перейдет к более действенному методу удовлетворения ее разбуженного либидо. И от этого откровения, одновременно беззащитной невинности и порочности, у самого Кира буквально сносило крышу и лихорадило, как в бредовом беспамятстве или глубоком трансе.
  Последняя преграда в виде увлажнившихся трусиков полетела в сторону. Кажется, они затрещали по шву, когда Кирилл стаскивал их, но Оксана не протестовала. В эту минуту ее занимали совсем другие проблемы, нежели утрата детали от удобного комплекта белья...
  Усилиями Ксюхи наполовину сдернутые с его бедер трусы, которые дальше он стаскивал самостоятельно, пытаясь проявить чуть ли не цирковые способности к подобному фокусу, последовали вслед за ее бельем на пол. Правда, из-за того, что ему не хотелось ни на миг выпускать Оксану из объятий, получилось не слишком изящно. Так что пришлось все-таки приподняться. А заодно и отыскать в кармане Ксюшиного плаща 'подарочек' от ее предусмотрительного соседа.
  Кирилл даже и помыслить не мог, что уже сегодня ему выпадет шанс заняться любовью. А на случайные связи молодой человек не рассчитывал, не считая нужным постоянно таскать в кармане средства контрацепции. Хотя Михаил на правах старшего товарища, на основании собственного печального опыта, назидательно советовал не пренебрегать такими вещами.
  Как только он оторвал зубами кончик фольги от вынутого из пачки с презервативами квадратика, грациозно поднявшись, Ксюха нетерпеливо перехватила его руку:
  - Я сама! - непреклонно объявила она.
  Кир и не думал возражать. Встав перед ней на матрас, прогнувшийся под его коленями, кусая губы, ждал, пока Оксана справится с резинкой, раскатывая ее вдоль возбужденного, гордо торчавшего члена. Судя по выражению лица девушки, мимолетно приласкавшей напряженный ствол, у нее возникло множество вариантов, как разнообразить их сексуальную жизнь, но в данный момент она оставила их при себе, молча соглашаясь на примитивный классический секс. Кир был благодарен ей за то, что не стала давать волю фантазиям. Все будет, только позже... потому что сейчас уже действительно нет сил сдерживаться, пока не случился конфуз от перевозбуждения. Лишить Ксюшу ожидаемого удовольствия от занятия любовью, он не считал возможным. Только не в этот раз!
  А его любимая девочка всегда интуитивно чувствовала подобные нюансы, и Кирилл был признателен ей за эту деликатность. Все-таки, когда лишний раз проезжаются по самолюбию, пусть и не из желания побольнее задеть и унизить, а в виде шутки, - все равно неприятно.
  Ксюшка же молча приняла условия, кусая губы, чтобы сдержать улыбку. И Кирилл мысленно поклялся обязательно чуть позже отплатить ей за это милосердие... Наверняка ведь одним 'заходом' не отделаются, чтобы погасить внутренний пожар, так что у него еще будет шанс реабилитироваться...
   Морально мобилизовавшись, парень едва сдержался от хриплого рыка, заваливая ее на спину, ловко раздвинув коленом ее ножки, и медленно, одним слитным движением проник в горячую влажную тесноту. От этого невероятно острого чувства эйфории, почти экстаза, опалило горячей волной, прокатившейся от самого паха к мозгу, на миг отключая его...
  Пульс захлебывался, сердце гулко долбилось в груди под ребрами, глухими дробными раскатами шаманского бубна отдавая в висках, клокотало в горле, и в паху сводило от невыносимого желания слиться в этом единении еще ближе... Настойчивое желание вытесняло все остальные мысли из сознания, заставляя захлебываться от дикого шального восторга, замешанного на чувственной, хрупкой нежности и пожирающей изнутри страсти, заставляющей сжиматься внутренности, отдаваясь во власть древнего как мир танца двух тел...
  
  ***
  
  Сонная тишина обнимала, ластилась, укрывая темным покрывалом. Причудливые тени скользили по стенам, по потолку, преломлялись на не слишком ровно уложенных плитах перекрытия, извивались от дуновения сквозняка, треплющего легкий тюль...
  Наконец-то во второй раз за вечер унялся бешено клокочущий пульс, и почти восстановилось дыхание. На обоих накатило нереально умиротворяющее блаженство...
  Оторваться друг от друга просто не было сил. С чувством глубокого удовлетворения, Кир мысленно поздравил себя с тем, что сдержал данное самому себе обещание, и Ксюхе теперь действительно не на что было бы посетовать...
  С трудом преодолев сопротивление не желающих больше напрягаться мышц, он приподнялся, облокотившись на согнутую руку. И теперь ласкающим взглядом скользил по изгибам совершенного тела, в котором лично для него не было ни одного изъяна. И до сих пор не мог поверить, что ему не снится чудесный сон. Разогретое страстными и нежными ласками, удовлетворенное тело любимой сейчас расслабленно наслаждалось полученной передышкой от затянувшегося марафона. Ему очень хотелось по полной программе ублажить свою девочку, и он геройски справился с поставленной задачей.
  Ее обнаженное загорелое тело со светлыми треугольничками в зоне бикини резко выделялось на кипенно-белых простынях. Ксюхины пожилые родственники придерживались старых традиций в выборе цвета постельного белья. И неожиданно этот контраст оказался потрясающе эффектным.
  Несмотря на то, что парень только что пришел в себя, ему вновь со страшной силой снова захотелось прикоснуться к ней, будто убеждаясь, что раскинувшаяся рядом роскошная девушка - не мираж, не бред его воображения, рожденный воспаленным мозгом.
  Пальцы ласкали теплую, чуть влажную от выступившей испарины кожу, повторяя изгибы изящного стана. Пусть он и так знал наизусть каждую черточку ее лица, каждый дюйм ее тела, каждую родинку, но Кириллу требовалось подтверждение ее принадлежности ему. Драгоценной собственности, доставшейся в полное его распоряжение, пусть всего лишь на несколько, удручающе быстро пролетевших часов.
  
  И теперь парень ласкал и нежил свою любимую, словно дорвавшийся до жертвы маньяк, совершая торжественный ритуал.
  Ксюхе надоело изображать безучастную к окружающему миру натурщицу под умелыми и чуткими пальцами скульптора, проверяющего степень идентичности со своим гипсовым творением...
  Утянув запротестовавшего было Кира улечься, сама опустилась к нему на грудь, щекоча длинными распущенными волосами, и принялась изучать его: очерчивала пальчиками абрис точеных скул, прямого носа, твердого подбородка, припухших от поцелуев жестких губ, разглаживала излом густых бровей...
  Киру не хотелось закрывать глаза, чтобы не лишать себя возможности видеть выражение лица развлекающейся девушки. Но веки сами наливались свинцовой тяжестью, прикрывались в немом блаженстве. Силы воли хватило лишь на то, чтобы приобнять ее, не позволив отодвинуться, даже если захочет, и медленно поглаживать поясницу, слегка заезжая на спину, ложбинку вдоль позвоночника, теряющуюся между аппетитных половинок гладких упругих ягодиц. Хотелось охватить ладонью все, но нет - сил сопротивляться нежной, убаюкивающей ласке, действительно, не осталось.
  Как же хорошо...
  
  За окном, разгоняя чудесное наваждение, взорвались несколько залпов фейерверка.
  - Блин, ну что за люди?! - невольно вздрогнув, недовольно фыркнул Кирилл, распахивая ресницы.
  - Ну извини, Кирюш. У нас тут не только в новогоднюю ночь устраивают салюты, - улыбнулась Оксана. - Погодные условия или неурочный час - народу не помеха. Свадьбу, наверное, играют, - предположила она. - Отсюда не слышно. А вот из окон мамкиной квартиры... В общем, на той стороне дома с нашего этажа отлично понятно - свадьбу гуляют или отмечают чей-то день рожденья...
  - Жильцам не позавидуешь, - заметил Кирилл.
  - Ага, - согласилась Ксюха. - Хорошо хоть не в будни празднуют. Обычно загулы до утра в выходные дни устраивают...
  Накинутое одеяло чудовищно мешало, и Кир сдвинул его в ноги. В комнате было прохладно, и контраст горячих тел, плотно прижатых друг к другу, и соприкасающихся кожа к коже, приносил упоительный комфорт и приятное наслаждение.
  Ребята ощущали себя на какой-то другой планете, затерянные вне времени и пространства. Точнее, для этих двоих пульсировали особые биоритмы...
  Все проблемы отошли на задний план. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но и Кир, и Оксана готовы были подчиняться чужим правилам, лгать самим себе и окружающим, чтобы сохранить это чувство единения, умиротворения, сонной неги и абсолютного счастья, которое накрыло их...
  - Как же хочется пить, - пробормотал Кирилл, облизав сухие губы. - Только вставать не хочу...
  - Принести? - участливо поинтересовалась Ксюха, которая мужественно давила в себе подобные симптомы жажды. - Кипячёной, естественно, нет. Но у моих продвинутых стариков отдельный фильтр стоит, - попыталась она встать.
  - Не надо, я сам.
  - Справишься?
  - Постараюсь, - улыбнулся парень, чмокнув ее в нос и нехотя отодвигаясь, чтобы подняться с постели. - Тебе принести?
  - Нет. Я все равно хотела...
  - Уже в душ? - упал духом Кирилл, хотя и понимал, что эта сказка для двоих вечно длиться не может.
  - Нет, пока лишь в дамскую комнату, - рассмеялась Оксана, вкладывая ладонь в его руку, протянутую, чтобы помочь ей подняться.
  Утвердившись на ногах, Ксюха прихватила одеяло, чтобы не разгуливать по квартире голышом. Не столько из-за стеснительности, сколько из-за того, что, покинув гнездышко, хранившее тепло их тел, ей стало зябко.
  - Только чур, я первый! - заявил Кирилл, с интересом наблюдая за ее попытками, в надежде, что Ксюшка все-таки оставит большое ватное одеяло в покое. К тому же он с трудом представлял, насколько удобно ей будет в кабинке туалета с накинутым на плечи двуспальным одеялом, которое сейчас волочилось по полу, не желая превращаться в легкое парео.
  - Эй, ты же пить хотел, а не наоборот! - шутливо возмутилась девушка.
  - Одно другому не мешает, - парировал он, поспешно разворачиваясь к выходу из комнаты.
  - Вредина! Женщинам и детям надо уступать! - безапелляционно объявила она, в сердцах отбросив непослушное одеяло обратно на софу.
  Кир резко развернулся и смерил ее внимательным взглядом, заставив Оксану стушеваться. Она настолько привыкла к тому, что дома ребята их с Катей безбожно балуют, что сейчас вдруг усовестилась - а вдруг Кирилл примет ее заявление за чистую монету и всерьез задумается, нужна ли ему такая избалованная эгоистка?
  Сердце испуганно сжалось, и Ксюша уже открыла было рот, чтобы торжественно заверить, что неудачно пошутила, но Кир вдруг добродушно рассмеялся:
  - Как я мог забыть?! - ужаснулся молодой человек, сдерживая смех. - Уговорила, радость моя, - иди первая.
  - Точно? - усомнилась она, недоверчиво глядя на хитро улыбающегося парня.
  - Чесслово! - уверил Кирилл, облегченно переводя дух.
  Мелочно ссориться из-за таких пустяков, он вовсе не собирался. Для того, кто целый год приучал себя к мысли, что любимые девочки в его жизни, которых он надеялся отвоевать у соперника, теперь самое важное так позорно проколоться, было недопустимо. Видимо, придется еще поработать над собой. И Ксюха, безусловно, права. Ей незачем будет уходить от мужа, если он не собирается создать лучшие условия. Головокружительный секс - лишь одна из составляющих повседневной жизни брачных партнеров, но он не может затмить все остальные мелочи, из которых и состоит счастливая совместная жизнь. В конце концов, нормальные родители каждому пацану с детства внушают эту прописную истину о привилегированном положении слабого пола и малолетних чадушек.
  Его, в общем-то, тоже правильно воспитывали, делая акцент на половую принадлежность к сильной половине человечества, только мать никогда не позволяла забывать, что он у нее совершенно особенный.
  - Я погорячилась... пожалуй, я в состоянии потерпеть еще, - пошла на уступки Оксана.
  - Я тебя все равно люблю, - понимающе улыбнулся Кирилл.
  Подошел, обнял, зарылся лицом в ее спутанные, рассыпавшиеся по плечам, волосы. Ксюха обхватила его талию, извиняюще потерлась кончиком носа о его грудь.
  - У тебя нос ледяной! Давай-ка быстренько беги по своим делам и ныряй в постель. Попить тебе принесу, - велел Кир, решительно отцепляя ее от себя.
  
  ***
  
  Ксюха снова выбралась из-под одеяла, поднялась, подошла к окну, чтобы чуть шире открыть форточку. Кириллу пришлось отвести ставший масляным, загоревшийся взгляд. Обнаженный женский силуэт на фоне оконного проема смотрелся весьма эротично. Мужское естество стало вновь оживать.
  Неуемное желание боролось с рациональным размышлением о том, стоит ли уподобляться животному в период гона.
  Хотелось сохранить эту особую, светлую ауру, которая держалась сейчас, оставив на потом много сладких моментов.
  Оксана медленно вернулась, плавно ступая по скрадывающему звук шагов паласу. Забралась под приветливо откинутое одеяло, прижалась прохладной кожей к разгоряченному телу. И все-таки это было выше сил - сдержаться.
  Следующий раунд был более обстоятелен и нежен. И в то же время, будто для закрепления результата, более страстен...
  
  А потом, когда зверски проголодавшиеся ребята подкрепились найденными у бабушки с дедом стратегическими запасами консервов и поллитровой банкой клубничного варенья, и снова переместились на софу, Кирилл попытался снова заикнуться о разводе, но Ксюха накрыла его губы ладонью.
  - Позже, Кирюш... Слишком много нюансов...
  Кирилл и сам понимал, что Оксана права. Он же все равно скоро уедет, но иррациональный страх, что девушка потом по какой-то причине передумает, заставлял его маяться, ощущая сосущий холодок под ложечкой. Артем, который сейчас на пятом курсе, сразу после окончания универа уйдет в армию. А вдруг он не успеет вернуться с прииска, и они разминутся с ним? Хотя, собственно, его непосредственное участие и не нужно. Достаточно лишь согласия самих Оксаны и Тёмки.
  Или вдруг Анна Андреевна отговорит дочь, приведя в пример поступок собственного бывшего мужа. Дескать, один раз предал и может снова подвести. Все-таки мнение родителей что-то да значит...
  Невольно вспомнилась собственная мать, и снова нахлынуло чувство вины и раздражения, внося диссонанс в такую умиротворяющую атмосферу.
  Кирилл придвинулся ближе, накрыв ладонью тонкий, едва заметный рубец внизу Ксюшиного живота. Хотелось стереть его, портивший стройное, гибкое тело, разгладить... вот только пальцы дрожали от невозможности убрать вечное напоминание о том, чего могло бы не случиться, будь все немного иначе.
  Причин для сомнений и опасений было множество, но сходу не удавалось вычленить лишь одну, самую весомую причину среди тех, что лезли в голову, и это отнюдь не успокаивало парня.
  
  Грустную улыбку вызвала Ксюхина попытка не позволить ему дотронуться до операционного шрама. Перехватив его руку, изучающую плавный изгиб обнаженного бедра и соскользнувшую на живот, снова вернула ее к себе на бедро. Кирилл сначала поверил, что ей просто больше нравятся прикосновения к этому участку тела. Но после третьей неудачной попытки догадался. Не руками изучал, привыкая к этой отметине, - губами нашел, удерживая ее руки вдоль тела. И тщательно выцеловывал каждый миллиметр изувеченной кожи, словно вновь прося прощение, что допустил подобное...
  
  Над его собственной попыткой не позволить ей обнаружить выболевшие отметины от язв, некрасивыми пятнами украшающие его голени, Оксана просто посмеялась. Кир надеялся, что когда-нибудь они полностью исчезнут. Хорошо хоть не видела, на что они были похожи в самом начале. Кто же знал, что дядя Боря не просто так настаивал на том, чтобы он следил за состоянием ног и обувки. Почему-то не верилось, что суровые будни артельщиков настолько отличаются от армейских.
  Он сначала даже и не обратил внимания на натертые места. Так, неприятный дискомфорт, да и только. Не хотелось акцентировать ничье внимание на столь несущественной проблеме - что он, не мужик, что ли, не сможет потерпеть? Почти неделю терпел, пока расчесанные в кровь натертости не покраснели и не загноились, заставив не просто хромать, обливаясь потом из-за поднявшейся температуры, но шипеть от дергающей боли, аккуратно наматывая портянки и втискивая ноги в сапоги. Почему-то обычные трикотажные тряпки спасали лучше, чем удобные высокие носки, которые специально покупали вместе с прочим необходимым обмундированием для этой поездки. Они и сохли быстрее после стирки, и не жаль было их выкидывать, когда приходили в негодность.
  Получив от дядьки нагоняй за неуместную дурость, выслушав нелестные комментарии о своем умственном потенциале от остальных спутников, Кир, наконец, проникся ответственностью. В итоге, вместо завоевания авторитета (дескать, какой геройский парень), получил щелчок по носу, невольно подведя своего поручителя.
  Лечили язвы подручными средствами долго и муторно. Но хорошо хоть знали, как и чем, потому что почти каждый в свое время прошел через подобный конфуз. Видимо, на свете и впрямь мало умных людей, которые учатся на чужих ошибках, предпочитая набивать собственные шишки.
  Он попробовал отшутиться, уклоняясь от пристального внимания Оксаны к этой проблеме. И посмеяться-то Ксюха посмеялась, вот только веселье ее было наигранным. Девушка всерьез распереживалась, действительно ли у него теперь не осталось проблем, кроме памятных отметин? К тому же, скрывая явную досаду, обиженно отчитала, дескать, как он может сомневаться, что ее волнует лишь внешняя оболочка человека?
  'Оболочка' его и впрямь слегка пообтрепалась, но тем радостнее было слышать, что Ксюху не оттолкнули печальные перемены некогда лощеного облика.
  Занемевшая рука, на которой устроилась Оксана, затекла. Но он скорее бы допустил, чтобы конечность совсем отвалилась, чем намекнуть любимой слегка подвинуться, разрешив ему восстановить затрудненный кровоток.
  Кончиками пальцев почти невесом скользя по упругой коже аппетитных ягодиц, на которой вырисовывал сложный орнамент, Кир млел от наслаждения. И разомлевшая Оксанка чуть ли не мурлыкала от удовольствия...
  Он уже вполне освоился в чужой квартире, с легким удивлением отмечая, что ни приятные мелодии, ни интимное световое сопровождение, запрограммированные на музыкальном центре, оставшемся дома в его комнате, не имеют значения...
  Неслышная посторонним музыка звучала у них в душе, а серый слякотный вечер наполнился удивительными яркими оттенками. Он не знал, как это можно было объяснить, наверное, все дело в особом настрое на того, с кем находишься рядом...
  
  Сквозь приоткрытую дверь балкона с соседнего этажа доносились звуки музыки.
  И если до этого момента любовники наслаждались своей собственной симфонией, звучавшей внутри и только для них двоих, то теперь, немного отойдя от пережитого, постепенно возвращаясь в привычную реальность. Но все равно все еще не хотелось расставаться со сказочным наваждением, навеянным близостью. Щемящая нежность распирала, грозя перелиться через край, и хотелось щедро делиться ею с самым родным существом, ютившимся рядом близко-близко...
  Разложенная софа была в их полном распоряжении, но воевать за 'свою' половину кровати не было нужды. Отодвинуться друг от друга не было ни желания, ни сил. Да даже сами мысли о подобном казались кощунственными.
  Правда, теперь стали различимы и посторонние звуки - где-то далеко внизу к подъезду дома подъезжали машины, время от времени хлопала входная железная дверь, еле слышно пищал домофон, кто-то где-то разговаривал, за стеной неразборчиво бормотал громко включенный телевизор. Кто-то на нижнем этаже слушал музыку. И в какой-то момент Кир машинально подхватил, потому что незамысловатый текст как нельзя лучше согласовывался и с его мыслями:
  - ...Никому я не открою, только тебе,
  Мне приснилось ночью долгой, день не придет...
  Осоловело млеющая на грани сна и яви, Оксана даже не сразу сообразила, что ей не мерещится тихий, едва слышный шепот, вплетающийся в звуки бередящей душу мелодии... Такой пронзительно нежной, заставляющей замирать сердце и буквально таять...
  Она медленно повернула голову, чтобы убедиться, что у нее не начались слуховые галлюцинации. Но Киру с его вокальными данными и музыкальным слухом нечего было стесняться. Он сейчас был предельно откровенен в своих чувствах, повторяя слова чужой песни, чужой истории любви:
  - ...Хай-нору-лэй,
  Ты - смысл жизни моей.
  Норулэй-норулай,
  Мое спасение, важнее солнца и неба.
  Хай-нору-лэй,
  И среди тысяч людей,
  Норулэй-норулай,
  Ты лишь одна, кто понимает мою печаль...
  - Ты лишь один, кто понимает мою печаль... - беззвучно прошептала Оксана, вновь прикрывая ресницы...
  Кажется, только что она поняла, какую песню следует сделать ИХ песней, если все-таки дойдет до свадьбы... впрочем, сначала надо получить развод, но думать об этой проблеме сейчас категорически не хотелось.
  Кирилл как-то давно (когда они мечтали безотносительно к дате торжественного события, просто потому что подвернулась тема) спрашивал, какие развлечения она предполагает на собственной свадьбе. И был согласен на исполнение песни дуэтом, и на традиционный "танец молодоженов", который наверняка потребуют родственники. Правда, участие в выкупе невесты у него и тогда вызывало зубовный скрежет...
  Впрочем, без выкупа она вполне обойдется. Один раз подружки уже повеселились за счет Артема, хватит с них.
  Да и вообще много чего лишнего можно опустить. Второй раз выходя замуж вовсе необязательно устраивать целое шоу. Вот только Кирилл вряд ли согласится просто на роспись. Ему почему-то важно "затмить" Артема и оказаться на его месте. Чтобы она вспоминала именно их свадьбу, а не первую свою 'репетицию'.
  А песня все-таки красивая... Да и несколько уроков мастер-класса можно взять, чтобы красиво станцевать постановочный вальс, не оттоптав друг другу ноги...
  У них обязательно получится!
  И пусть те, кто не верил, что они могут быть вместе, обзавидуются или просто примут, как данность...
  
  Возвращаться домой не хотелось теперь еще сильнее. Как можно расстаться с любимым, едва обретя долгожданное счастье и душевный покой? И как смотреть в глаза парням, оставшимся дома? И собственной дочке, между прочим.
  
  Оксана хоть и приняла душ, с жалостью смывая запах своего мужчины с кожи, но все равно чувствовала себя странно - одновременно до неприличия счастливой и, в то же время, неуверенной, что поступила правильно, поддавшись на провокацию Ромки, быстрее всех сообразившего, что ей нужно, чтобы достичь гармонии. Слишком давно она уже жила не в ладу сама с собой...
  А, может быть, эта встреча была необходима всем четверым...
  Но в любом случае, пора прощаться с чудесной сказкой и возвращаться к мирской суете... Катюшку следует накормить, искупать и уложить спать.
  Рома с Артемом, безусловно, справятся и сами, но... все-таки лучше будет, если она проявит сознательность и покажет своим домочадцам, что не забыла о дочке, с головой окунувшись в свою любовь.
  От них самих теперь зависит, чтобы эта реальность вновь стала похожа на сказку, в которой каждому из заинтересованных лиц будет хорошо и комфортно... только бы нечаянно не нарушить хрупкого равновесия, молчаливой договоренности, которая существует сейчас. И продержаться еще немного...
  Черт! Офигенно долго! Почти целый год!
  Плюс-минус на триста шестьдесят пять дней и ночей снова остаться одной, без Кирилла... пусть теперь и не стала бы игнорировать редкую возможность выйти с ним на связь, но этого короткого общения будет чудовищно мало!
  Ксюха вдруг отчетливо поняла, что не готова отпустить его... даже не на год, а на более короткий срок... на ночь, на час...
  Безумие какое-то...
  Вот только, скорее всего, умолять его остаться, будет бесполезно. Кир не поддастся на соблазн, для него слишком важна стала независимость и возможность доказать, что он - настоящий мужчина и в состоянии САМ обеспечить своей семье благополучие и стабильность...
  И вот что ей теперь прикажете делать?
  
  ***
  
  Закрывая дверь в квартиру родителей Оксаниной мамы, Кирилл вдруг досадливо хмыкнул.
  - Что? - удивилась Ксюха, возившаяся с ключами.
  - А цветы-то мы так и не полили...
  - Упс... - рассмеялась девушка. - Ну и ладно.
  - Нет уж, иди поливай, - остановился Кирилл, нахмурившись.
  Почему-то не хотелось даже в мелочах показаться безответственным. Понятно, что Роман не всерьез намекал на помощь в поливе растений, но ведь и уколоть не преминет при случае, что не справился с возложенной миссией.
  - Да ну! - отмахнулась Ксюха. - Возвращаться - плохая примета. Завтра сбегаю, полью. Вот Лида приедет...
  - Кто такая Лида?
  - Лидия Николаевна. Ромкина мама. Она нянчится с Катей днем, пока я занимаюсь переводами.
  - И ты доверяешь ребенка постороннему человеку? - удивился Кир, отобрав у нее ключи и вновь открывая замки.
  - Кирюш, наша няня Лида - вовсе уже не посторонняя. Она отлично справляется с малышкой. Поверь, если бы не Ромкина мама, нам всем пришлось бы очень туго. Я уж не говорю про то, что не смогла бы в этом году закончить универ.
  - Ну, не знаю... Где у тебя тут лейка? - деловито спросил он, включая свет в прихожей.
  - Вместо лейки - кувшин. Он на кухне, на подоконнике.
  - Оксан, а зачем тебе вообще сейчас работать? Разве тебе не положен отпуск? Как он там называется - декретный или по уходу за ребенком? - проходя в кухню, чтобы взять инвентарь для полива комнатных растений, вновь задался вопросом Кирилл.
  - Радость моя, размер пособия по уходу за ребенком до полутора лет составляет 40% от среднего заработка. Я ни дня не работала.
  - Содержание семьи - забота мужчины, - не преминул уколоть Кир, старательно поливая растения.
  - Не наезжай на Тёмку, если бы так остро стоял вопрос с содержанием, он бы бросил универ и...
  - ...и сразу бы загремел в армию!
  - Не исключено, - вынуждено согласилась Оксана. - Но, к счастью, не перевелись еще альтруисты, готовые спонсировать своих близких, пока они сами не в состоянии как следует встать на ноги.
  - Роман?
  - Естественно. Он решил, что раз уж обзавелся такой большой семьей, то это ЕГО забота на ближайшее время.
  - Я его освобожу от лишних обязательств, - твердо пообещал Кир.
  - Я только - за! - улыбнулась Ксюха, оставшаяся сторонним наблюдателем спасения цветов от обезвоживания.
  - Блин! Солнце, тащи скорее тряпку! Я, кажется, перестарался с поливом этого горшка.
  - Сейчас! - кинулась она к раковине.
  Из переполненного поддона и впрямь весело потекла струйка воды, намереваясь сползти с подоконника на пол.
  - У нас дома только мама цветами занимается - никого больше не подпускает, - невольно вспомнил он, оправдывая свою косорукость.
  - Ясно.
  Спохватившись, что Ксюхе может быть неприятно упоминание о его матери, молодой человек запнулся и поспешил переменить тему.
  - Так зачем ты все-таки занимаешься переводами?
  - Без языковой практики потом будет очень сложно. Слишком быстро забываются какие-то важные нюансы. К тому же у меня уже стаж копится. Вдруг, к тому времени, как я соберусь на пенсию, ее еще не отменят? - пошутила она.
  - Да ну тебя, Ксюш. Как-то несерьезно, по-моему, - скептически поморщился Кир, отжав мокрую тряпку над раковиной и, с чувством выполненного долга, махнув в сторону прихожей. - Ну вот, теперь можно идти домой.
  - Не переживай, Кирюш, я сама хотела работать. И, поверь, я не перетруждаюсь - у меня очень удобный гибкий график. Рома мне предложил настолько выгодные условия сотрудничества, что отказываться было бы не то что неразумно, а просто грешно.
  - Ладно, допустим, на данном этапе тебя устраивает собственная карьера. Но зачем все-таки няня? Почему не ясли? - никак не мог успокоиться Кирилл, дожидаясь, пока Оксана вновь закроет дверь покинутой квартиры на все замки. - Я понимаю, твоя мама пока не собирается на пенсию, чтобы сидеть с внуками. Но там все-таки специалисты по работе с такими маленькими детьми, всякие развивающие методики... Я как-то видел сюжет по телевизору...
  - Шутишь? - обернувшись, перебила Оксана. - По телевизору обычно показывают или обличающий преступную халатность ролик, или, наоборот, хвалебный. Чтобы люди глядели и умилялись, до чего все здорово. Особенно во время какой-нибудь предвыборной компании. Смотря кто проплатил соответствующий заказ для целевой аудитории.
  - Мне кажется, что ты слегка преувеличиваешь, - усомнился Кирилл. - Причем тут ясли?
  - Ну, как бы там ни было, а Катю в ясли не отдам! Знаешь, я много чего понаслушалась уже, да и на форумах родители пишут всякие ужасы.
  - Да ладно, брось, - не поверил Кирилл, вызывая лифт, который тут же приветливо распахнул дверные створки. - Ты же сама в детский сад ходила...
  - Понимаешь, в детском садике дети постарше и все-таки более приспособлены к самостоятельности. И тогда, в своем нежном возрасте, я представляла себе все иначе, не замечая существующих проблем, которые должны волновать родителей. К тому же я и впрямь с удовольствием ходила туда, в отличие от многих, кто по два часа ревел после того, как оторвали от мамкиного подола. Я только тихий час зверски ненавидела. Но, знаешь, ты лучше сам по сайтам полазь, собственное мнение составь, - посоветовала Оксана.
  Они уже приехали на свой этаж, и тема разговора сама собой увяла.
  - Ты меня до дверей квартиры будешь провожать? - кокетливо спросила Ксюша, ластясь к нему в попытке урвать хоть еще минуточку времени, которое принадлежит им двоим.
  - Конечно, - улыбнулся Кир, обняв ее.
  - Блин, я ключи от дома забыла... Только бабушкина связка есть, - пошарив по карманам плащика, посетовала девушка. - Придется звонить...
  
  ***
  
  Пока Кирилл с Оксаной отсутствовали, Тёмка сгонял в магазин за кое-какими продуктами и теперь все втроем - Рома, Артем и Катя участвовали в приготовлении мексиканской закуски (имеющей ацтекские корни) к начосам (чипсам из кукурузной муки). Столь неординарный выбор меню был спровоцирован звонком Рината, который буквально накануне вместе с Олегом вернулся из Мексики, и теперь горел желанием встретиться, чтобы похвалиться недельным отпуском с любовником, который наконец-то совпал у обоих парней.
  Рома в принципе был не против. В ночной клуб они с Артемом давно уже не выбирались. Да и остальные - Савва, Игорь и даже Дэн вроде бы не прочь пересечься.
  Олег, находившийся рядом с Ринатом, пытался что-то комментировать по ходу разговора, а под конец и вовсе отобрал у партнера трубку и принялся по второму кругу взахлеб рассказывать о своих впечатлениях от этой страны.
  Рома всерьез сомневался, что на мексиканском курорте гораздо лучше, чем в Доминикане, например. Но тут, скорее всего, решающую роль сыграл совершенно другой фактор. Главное, чтобы компания подобралась удачная, а то любой отдых на самом лучшем курорте может быть загублен на корню.
  Судя по всему, у Олега с Ринатом никаких разногласий на личном фронте не возникало.
  Ромка слушал, поддакивал, удивлялся, давя зачатки зависти. Ему вдруг тоже безумно захотелось выбраться с Артемом куда-нибудь, чтобы отдохнуть только вдвоем. Пока Катюшка еще маленькая и столь резкая перемена климата вредна для ее нежного организма.
  Тёмка всегда был надежным и благодарным спутником. И наверняка с таким же восторгом, как Олег сейчас, радовался бы новым впечатлениям. Любимого парня так приятно удивлять и баловать. У самого в душе разливается ликование от того, что рядом именно тот, кто предан всем сердцем, кто полностью разделяет твои интересы и увлечения. Тот, кто значит гораздо больше, чем просто друг или сексуальный партнер.
  Слишком долго он искал себе именно его - одного-единственного...
  Осталось меньше года на то, чтобы осуществить какой-нибудь тур. Ведь потом будет разлука на целый долбанный год!
  Роман старался не думать о том, что он сам будет делать целый год, когда Артем отправиться служить в армию. Нет, грандиозные планы достроить наконец-то загородный дом, у него присутствовали. И молодой мужчина утешал себя надеждой, что это и будет его спасением от тоскливого одиночества. Какое счастье, что теперь у них есть Катюшка, маленькое чудо с такими же темно-голубыми глазами, как у ее отца... Роман был уверен, что забота о любознательном и непоседливом ребенке не даст ему затосковать всерьез.
  
  Распрощавшись наконец-то с приятелями, Рома предложил устроить дегустацию блюд мексиканской кухни. Раз уж пока не получается попробовать стряпню настоящих Североамериканских аборигенов...
  Версий рецепта гуакамоле на просторах Интернета оказалось великое множество, и теперь ребята, выбрав три, показавшихся им наиболее интересными, пытались воспроизвести их в домашних условиях.
  Традиционно эту пюреобразную субстанцию - соус на основе спелого авокадо - полагалось употреблять с кукурузными чипсами, но среди рецептов мелькали предложения попробовать ее с обжаренными хлебцами из пшеничной муки и даже с креветками.
  Два больших пакета королевских креветок Артем тоже купил, решив, что ими можно с удовольствием полакомиться и без всяких соусов и салатиков. Правда, на всякий случай взял упаковку темного пива.
  
  Поставив кастрюлю с водой для креветок на плиту, перемыв овощи и подготовив необходимые специи, парни приготовили три миски и принялись резать все ингредиенты, периодически заглядывая в планшет, чтобы свериться, в какую миску чего и сколько требуется.
  Участие Катерины в процессе семейного кулинарного производства хоть и сводилось к минимуму, но все равно оказалось важным. Катя указывала на какой-либо овощ, Рома давал ей его подержать и торжественно представлял:
  - Катюш, это - помидор. Видишь, какой большой и красный? Скажи: 'крррасный!'
  - Кх...асний! - послушно повторял ребенок, еле удерживая в ладошках огромную тяжелую помидорину. - Тёстый...
  - Не толстый, а тяжелый, - улыбаясь, поправлял Ромка, - и крррасный!
  - Кх...кхасний... - попыхтев, но так и не выдавив недающийся пока звук 'р', нахмурилась Катя, потеряв интерес к этому овощу, и потянулась за зеленью.
  Ухватив с тарелки веточку, понюхала, забавно сморщилась, затем все-таки решилась попробовать на зубок. Так и не поняла - понравилось ей или нет, и вопросительно уставилась сначала на отца, диктующего последовательность нарезки, затем на крестного.
  - Эта травка называется кинза. Какой это цвет, знаешь?
  - Зеёний!
  - Умница моя! - похвалил Ромка, отобрав пучок слегка пожеванной травы.
  - А это - болгарский перец, - дав подержать в ладошках следующий овощ, терпеливо пояснил Поляков.
  Наблюдавший за этой сценкой Тёмка хмыкнул, процитировав:
  - Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса.
  - Ну и что? - не оценил иронии старший парень. - Мама говорит, для правильного и быстрого развития, детям очень полезно все исследовать самим - посмотреть, пощупать, попробовать. И словарный запас увеличивается, и другие полезные навыки приобретаются. Между прочим, твоя любимая Аня тоже солидарна с моей мамкой.
  - Я разве спорю? - стушевался Артем, решив не обращать внимания на замечание про его особое отношение к соседке, являющейся тёщей (интересно, в свете последних событий с появлением Кирилла, надолго ли у него сохранится статус Аниного зятя?). - Просто смешные ассоциации возникли...
  Катюшка покрутила сочный аппетитный перчик в руках, внимательно изучив со всех сторон, подергала за крючкообразный хвостик, погладила пальчиками гладкий глянцевый бочок, поковыряла впадинку на месте бывшего цветка. Попробовала укусить, но так широко не получилось раскрыть ротик. И с сожалением протянула обратно крестному:
  - На, куси!
  - Нет, спасибо, я кусать не буду, - вежливо отказался Ромка.
  - Папа?
  - Я тоже не буду, котенок, - помотал головой Артем. - Мы его сейчас порежем вместе с остальными продуктами, и тогда будем кушать.
  - Кате? - кокетливо склонив головку к плечу, уточнила малышка на всякий случай.
  - Эм... - замялся Артем, переглянувшись с Ромкой.
  - Я сначала сам попробую, ладно? А то, вдруг, эта еда только для взрослых, - серьезно объяснил пришедший на выручку Роман.
  - Вообще-то, во втором рецепте нет ни чеснока, ни жгучего перца, - задумчиво протянул Тёмка, перечитывая рецепт. - Смотри: болгарский перец, помидор, ½ репчатой луковицы, авокадо, сок лайма, соль...э... по вкусу, оливковое масло. Наверное, можно будет дать ей немножко лизнуть...
  - Дя! - согласилась девочка.
  Артем продолжил кромсать уже осмотренные ребенком ингредиенты, стараясь не перепутать, в какую миску в каких пропорциях ссыпать с доски нарезанные овощи и зелень.
  Очищенный чеснок Катя цапнула сама и сразу попробовала облизать.
  - Ой! Сипитца! - сообщила она, возвращая невкусный зубчик обратно на тарелку.
  - Конечно, щиплется, - рассмеялись парни. - Ты же уже пробовала его. Забыла?
  - Этя? - требовательно указала она на большую белую луковицу.
  - Это... О! Катюш, ну-ка отгадай загадку: 'Сто одежек и все без застежек. Кто его раздевает, тот слезы проливает'. Что это? Помнишь, мы с тобой картинки смотрели в книжке? (Правда, иллюстрация изображала золотистую кожуру на этом представителе семейства луковых).
  - Люк! - обрадовалась девочка подсказке.
  - Правильно, угадала - лук. Его лучше в руки не брать, - отодвинув луковицу в сторону Артема, пояснил Роман.
  Тёмка с тяжким вздохом принялся чистить коварный представитель флоры, запоздало догадавшись, как любовник в очередной раз провел его. Если бы сразу сообразил, что развлекать ребенка гораздо интереснее, чем изображать младшего поваренка, теперь не пришлось бы завидовать, что не Ромке придется проливать слезы.
  Однако справившись с кожурой, но не успев начать резать, Артем поднялся, чтобы засыпать в закипевшую в кастрюле воду партию креветок.
  Воспользовавшись минуткой, пока сползшая с его колен Катя отщипывала от мокрого пучка укропа веточки, Рома разрезал луковицу пополам. Жгучие фитонциды радостно вырвались на свободу, и у него тут же защипало глаза, а, заодно, освежило память. Решив, что, пожалуй, лучше ошпарить лук кипятком, чтобы слегка притупить неприятные свойства, Анин сосед отошел к раковине. Сполоснув нож и вручив его надеющемуся избежать резки лука Артему, который старательно перемешивал в кастрюльке креветок, будто ничего важнее этого в данный момент нет, Ромка отпихнул его бедром от плиты, молча указав на разделочную доску.
  - Я так и знал! - сокрушенно вздохнул младший парень, поняв, что его хитрость не удалась. И поплелся к столу, возле которого крутилась дочь.
  Рома ошпарил лук, и тут раздалась трель дверного звонка.
  - Это Ксюха. Я открою! - предупредил Артем, рванув в прихожую.
  Рома только хмыкнул вслед дезертиру, пытаясь проморгаться из-за выступивших слез. Ядреная луковица попалась.
  А когда повернулся к столу, только и успел крикнуть:
  - Катя, НЕТ!!!
  Ребенок, на минуту оставленный без присмотра, решил продолжить дегустацию самостоятельно. Благо тарелка стояла на краю стола. А измятая и слегка пожеванная веточка укропа стала уже неинтересна. Встав на цыпочки, Катя потянулась за очередной веткой зелени и нечаянно зацепила кое-что новенькое. Следующим, привлекшим ее внимание ингредиентом для 'взрослого' блюда, оказался стручок халапеньо (разновидность жгучего перца чили), так удобно уместившегося в маленький кулачок и идеально подходящего по размеру для детского рта, чтобы откусить острый кончик.
  Испугавшись окрика, вместо того, чтобы выпустить из рук поднесенный ко рту овощ, Катюшка живо сомкнула зубки на перце, пока не отняли.
  Дальше последовала немая сцена.
  Мужчина шокировано застыл, а Катя, почувствовав всю прелесть вкушаемого продукта, вытаращила глаза и закатилась в беззвучном крике.
  Ромка кинулся к ней, стремительно подхватил девочку на руки, бесцеремонно выковыривая пальцами коварный кусочек, чтобы она не проглотила его. И ребенок наконец-то завизжал на полную мощь легких, обидевшись на мерзкую 'бяку', из-за которой нежный язычок и нёбо теперь пылали огнем.
  В этот момент Артем, у которого в руках все еще был нож, распахнул входную дверь...
  
  ***
  
  Ничего не понимая в происходящем, но моментально среагировав на странную встречу и более чем странное звуковое сопровождение, Кирилл рывком задвинул растерявшуюся Оксану себе за спину, загораживая от возможной опасности. И тут же весь подобрался, приняв оборонительную стойку.
  Пожалуй, в спонтанном действии было не столько продуманного, сколько инстинктивного. Кроме того, что мужская сущность требовала защищать более слабых физически, так Оксана занимала эксклюзивное место в градации близких людей. Ради благополучия любимой женщины не приходится думать о собственной шкуре. С Тёмкой Киру уже приходилось сталкиваться в драке. Правда, без применения холодного оружия. Тесак в руках Ксюхиного мужа выглядел зловеще-внушительно, но в то же время немного гротескно. В том, как выбить у противника нож, чтобы уравнять шансы, по просьбе дяди Бори парня натаскивал бывший десантник, оказавшийся среди артельщиков. Сам Илья не спешил заделываться добровольным инструктором, в свое время отмотав срок за превышение самообороны. Жена не дождалась его возвращения, подала на развод и с ребенком, которого теперь воспитывал посторонний мужик, видеться не разрешала. Ему теперь проще было среди таких же неприкаянных, чем-то обиженных жизнью, но отвечающих только за себя.
  Благодаря жесткой муштре (если уж Илюха брался за что-то, то делал это обстоятельно и методично), однажды Киру удалось избежать более серьезных последствий, чем выбитый зуб и неглубокий порез на левом боку. Да и в остальных стычках, в которых все-таки доходило до мордобоя, молодой человек с благодарностью вспоминал своих немногочисленных наставников. Даже Полякова, своим коронным ударом в печень заставившего корчиться у его ног, когда пытался качать права, добиваясь встречи с Оксанкой. Кирилл не забыл пережитого унижения и боли, но зла на соседа Азаровых уже не держал, понимая, что Роман таким образом (раз не доходят слова) пытался оградить беременную Ксюху от ненужных потрясений. В то время он, действительно, вряд ли бы адекватно воспринял ее 'предательство', и наверняка наговорил бы много лишнего, поняв, что безнадежно опоздал со своим предложением помириться.
  Артем, у которого и в мыслях не было пугать своим воинственным видом возвратившуюся парочку, только удивленно хлопнул ресницами, пытаясь сообразить, чем вызвано странное поведение Кирилла. Но тут раздался душераздирающий вопль разобиженной Катюшки.
  Услышав голос орущей благим матом дочери, сердце Оксаны ухнуло в пятки, и она машинально рванула вперед, собираясь прийти своему ребенку на помощь, несмотря на надежную преграду. Богатое воображение на этот раз напрочь отказывалось представлять возможные варианты происходящего. Слишком уж неправдоподобными выходили мрачные картинки, сродни сюжетам из криминальной хроники.
  - Катя!!! Господи, Тёма, что у вас случилось?! - перепугалась девушка, растеряв благодушный настрой после упоительного секса, и попыталась высунуться из-за надежной широкой спины своего любимого, но тот пресек ее попытку, качнувшись в сторону.
  - Не знаю! - вздрогнул побледневший Артем, бросившись обратно в кухню.
  - С ножом поаккуратнее! - крикнул вдогонку Кирилл, решительно входя в квартиру, в которой одуряюще аппетитно пахло готовящейся едой: весело булькавшими в кастрюльке креветками, мелко порубленной с чесночком сочной зеленью, соком лайма, которым поливали измельченную мякоть авокадо, чтобы не потемнела. На попытку смертоубийства по непонятной причине обстановка походила мало, но отнюдь не снимала возникшего напряжения.
  Ксюха, движимая материнским инстинктом, диктующим ей немедленно оказаться рядом со своей кровиночкой, его обогнала, неожиданно грубо отпихнув в сторону.
  - Ксюш, постой! - попробовал Кир удержать ее, но она вывернулась.
  - Все живы! - поспешил заверить Роман, пытаясь предотвратить панику среди домашних, в спешном порядке промывая под струей проточной воды рот ревущей и вырывающейся из рук малышки. Оба из-за брызг были уже с ног до головы мокрыми.
  - Ромыч, что случилось?! - потрясенно уставился на обоих Артем, оставивший Ромку и дочь одних на кухне всего на пару минут.
  - Перец чили, - виновато пояснил Рома ввалившимся практически одновременно в дверной проем родителям ребенка, умывая личико Кати над кухонной раковиной. - Тише-тише, маленькая моя, сейчас все пройдет. Потерпи, мой ангел. Тёмыч, поищи быстро какое-нибудь народное снадобье! - нервно распорядился сосед.
  Кирилл, оказавшийся за спинами Катиных родителей, с облегчением выдохнул, сообразив, что нож оказался в руках Артема случайно.
  Оксана прошла на кухню, молча отобрала у соседа ребенка, прижав мокрую, растрепанную дочь к груди, чтобы хоть как-то поделиться теплом. И, поглаживая по вздрагивающей, вспотевшей от надрывного рёва спинке, зашептала утешительные слова на ушко, перемежая уговоры поцелуями в мокрые щеки.
  - Ма-а-а-маа... - захлебываясь слезами, рыдала Катюшка, пытаясь пальцами залезть к себе в рот и оттереть пострадавший язык. В помощи крестного девочка разочаровалась и теперь искала утешения в материнских объятиях. Первый шок уже прошел, но заметного облегчения не последовало. Малышка доверчиво прильнула к Оксаниной груди, высунув розовый язычок и жалобно поскуливая.
  - Маленькая моя, ну как же ты так, птенчик мой? Не плачь, мое сокровище. Ну давай, подую? - предложила Ксюха, отчаянно ища выход. Как нарочно, варианты оказания первой помощи при подобных казусах напрочь вылетели из головы.
  Рома сдернул с вешалки полотенце и, подойдя к Оксане, попытался промокнуть мокрую кофточку, в которую была одета девочка.
  - Может, надо переодеть? - предложил Кир, растерявшийся от творившегося вокруг бедлама. Кого тут защищать и кому начистить морду за то, что обидел кроху - не совсем ясно.
  - Ничего страшного, не замерзнет, - отмахнулась Ксюха. - Главное, 'пожар' потушить. Эх ты, чудушко мое несчастненькое, - посочувствовала она дочке. - Тише, тише, мой воробушек, скоро станет легче... потерпи немножко...
  Саму малявку в данный момент и впрямь меньше всего волновала проблема мокрой одежды.
  
  Входная дверь квартиры так и осталась открытой. И Димка, который торопился домой, чтобы не влетело от матери за то, что снова опаздывает к оговоренному времени уже на двадцать минут, выйдя из лифта, не удержался от любопытства сначала заглянуть к соседям.
  - Ой, а чего это у вас происходит? Кто тут мою племяшку обижает?! - поинтересовался Анин сын, протиснувшись мимо прислонившегося к стене Кирилла, молча взирающего на происходящее. Парень не знал, чем помочь в этой ситуации, а толкаться вокруг Кати на оказавшейся не слишком большой для троих взрослых и одного ребенка кухне посчитал излишним. Беспомощность удручала, и отрадными мыслями были лишь те, что, слава богу, все не так страшно, как пригрезилось ему в первое мгновение. Все-таки представить себе, что Ксюху они с Артемом делят, устроив поножовщину - как-то уж совсем попахивает сюрреализмом...
  - Катя перец чили раскусила, - отмахнулся Тёма, лихорадочно набирая интересующий запрос в планшете.
  - Ух ты, жесть! - восхитился подросток. - Мамка мне, помнится, молоко давала, - небрежно заметил он, не особо надеясь, что переполошившиеся взрослые прислушаются к его замечанию.
  - Что-то я такого не помню, - скептически нахмурилась Оксана.
  - А тебя просто дома не было, - пожал плечами брат.
  - А ты-то откуда помнишь, или ты уже в сознательном возрасте экспериментировал? - поддел Кирилл.
  - Ну-у... - замялся Димка, не собираясь отвечать на провокационный вопрос.
  - Да! Точно. Вот здесь все советуют или молоко, или подслащенную воду, - согласно кивнул Артем, стремительно просматривая вывалившиеся по запросу сообщения. - Вот написано: 'молоко смешивается с капсаицином - веществом, которое содержится в разных видах стручкового перца и обеспечивает жгучий вкус - и помогает смыть его с рецепторов вашего языка...', - быстро дочитал он и кинулся к холодильнику доставать пакетик молока с детской кухни.
  - Блин, оно же холодное, зараза, - спохватился Роман.
  - Но там написано - сразу! - возразил Тёма.
  - Наливай, давай! Половину сюда, - протянул Ромка Катину кружку-непроливайку, - половину - подогрей.
  - Катюша, солнышко, посмотри на меня, доченька, - обратилась Оксана к не желающей ничего слушать, хнычущей девочке. - Сейчас мы тебя молочком полечим. Только ты его не глотай сразу, хорошо? А то горлышко заболит.
  - Ни хотю...
  - Надо, маленькая моя. В следующий раз не будешь всякую бяку в рот таскать без спросу.
  - Ни будю, - пообещала девочка, снова жалобно всхлипнув. - Дюй... - высунув язык, снова попросила она.
  - Котенок, давай я подую? - предложил Артем, сочувственно глядя на дочку.
  - Неть, мама... - не согласилась Катюшка, уцепившись обеими ручонками за Ксюхину шею.
  - Ну, мама так мама... - покладисто согласился Тёмка, протянув кружку с холодным молоком.
  - Катя, Катенька, - вновь попыталась достучаться до разобиженного ребенка Оксана, - просто подержи во рту, поняла? Не глотай!
  Ромка подвинул для Ксюши табурет, и сам устало опустился на соседний:
  - Пожалуй, методика исследования окружающего мира путем личного знакомства с некоторыми явлениями, имеет некоторые изъяны, - с неохотой признал он.
  - Просто кое-кто, наверное, забывает, что ребенку чуть больше года, - тихо заметил Кирилл, заработав недовольные взгляды обоих 'папочек'.
  Но, к сожалению, он был прав - не уследили! И оба молча проглотили желчное замечание еще одного претендента на воспитание Оксаниной дочери. С этой егозой действительно ни на минуту нельзя расслабиться.
  
  - Кир, а ты что тут делаешь? - наконец-то решил поинтересоваться Дима, крайне удивившись присутствию бывшего Ксюхиного парня в соседской квартире. Он хоть и подозревал, что такой вариант возможен, поверив Кириллу, когда тот пообещал вернуть себе его сестру, но не ожидал, что тот объявится так скоро и внезапно.
  - Отвечать обязательно? - поморщился молодой человек, не совсем представляя, как заявить собственный статус после только что состоявшегося свидания с Оксанкой. Да и вообще сейчас крайне неуместно обсуждение этого щекотливого вопроса. На повестке дня более серьезная тема - спасение несчастного ребенка, пострадавшего от безалаберности взрослых.
  - А тебе разве не пора дома показаться? - неожиданно пришел на выручку сопернику Артем.
  - Ой, вообще-то да! - спохватился Димка. - Если чё, я скажу, что у вас полчаса потусовался, ладно?
  - Ладно, да не играет, - покачала головой вредная сестра. - Сколько тебя прикрывать можно? Неужели так сложно вовремя домой вернуться и мамке нервы не трепать?! Иди уже, оболтус!
  - Я тебя тоже люблю! - хмыкнул подросток. - Племяшка - держись! Всем пока! Не провожайте, дверь за собой захлопну!
  
  Пока Ксюха с Тёмкой на два голоса уговаривали Катю не глотать холодное молоко, Рома уже приготовил на смену теплое. И, отобрав потянувшегося к нему ребенка у родителей, разрешил:
  - Все, конфетка наша, можешь теперь просто пить.
  Катя жадно припала к новой порции молока, приносящего облегчение. Через минуту в кружке остались лишь капли.
  - Исё! - попросила она жалобно.
  - Налей еще, - вздохнула Оксана. - Судя по всему, кашу она на ужин уже не будет.
  - И на ночь придется памперсы одевать...
  - Да уж... - снова поморщилась Анина дочь.
  Только-только начали приучать Катю и по ночам проситься в туалет, стараясь свести использование подгузников к минимуму.
  - Что-то мне уже ничего не хочется - ни начосов, ни креветок... - раздосадовано пробормотал Тёмка.
  - Нет уж! Давайте-ка вы тут все доделывайте, - встрепенулась Ксюха. - А мы в комнату пойдем. И, кстати, креветки отваривать надо не больше пяти минут, а они уже при нас минут десять кипят. Смотри, будут жесткими, как резиновая подошва.
  - Ой, точно! - засуетился Артем, хватая дуршлаг, чтобы откинуть на него переварившихся креветок. Выудил одну, обжигая пальцы, очистил от хитиновой оболочки. Попробовал и поморщился. - Пожалуй, в самом деле, жестковаты теперь... Ну ничего страшного, в крайнем случае, будем есть чипсы...
  - Братца моего угости, он любые сметет, даже после ужина, - посоветовала Оксана, снова забирая дочь. - Здоровый растущий организм требует постоянной подпитки. И куда только в него влезает?
  - Добрая ты женщина, - хмыкнул Тёма. - Катюшку переоденешь?
  - Да. Кир, поможешь мне? - неожиданно обратилась Ксюша к своему спутнику.
  - Конечно, - отозвался молодой человек, - только ботинки сниму, - смущенно опустил он глаза вниз, разглядывая обувь. Разуваться, когда тут что-то такое непонятное творится, было некогда.
  Артем так и остался стоять с возмущенно отвалившейся челюстью. Впрочем, высказаться он не успел, Оксана поспешно ушла, унося дочь, а Кирилл, живо оттащив обувь в прихожую и сполоснув руки, последовал за ней.
  Едва они скрылись в маленькой комнате, Тёмка почувствовал, как оказавшийся рядом любовник ободряюще сжал его плечо, выводя из ступора:
  - Мне не легче, солнце. Но...
  - Не уверен, что быстро привыкну к этому 'но', - тяжело вздохнув, тихо пробурчал юноша.
  - Тебе помочь убрать здесь все? - чмокнув партнера в висок, спросил Роман.
  Он прекрасно понимал, что присутствие Ксюхиного парня в их доме напрягает всех, но, к сожалению, ничего не поделаешь. И Оксана, наверное, права - Кир должен воспринимать свою девушку и ее дочь, как одно целое, чтобы почувствовать всю прелесть ответственности, возложенной на мужчину, собравшемуся обзаводиться семьей. Дети требуют слишком много внимания, которое будет отнято у главы семейства.
  Сам Роман дозрел до отцовства, пусть и такого странного, довольствуясь ролью крестного прелестного ребенка. Тёмка смирился с ранним подарком судьбы, неожиданно оказавшись папочкой, и не просто привык - прикипел к дочери. Отдавать Катю Королёву никто не собирался, но она, наверняка, по настоянию Ксюхи, будет проводить с ней и Кириллом какое-то время. А для этого надо убедиться, что ненаглядной крестнице будет хорошо и комфортно у мамы с отчимом.
  Не только Рома, но и Артем прекрасно понимал, зачем Оксана привлекает 'постороннего' к процессу ухода за ребенком, но ему и впрямь от этого знания не становилось легче. Его Тёмка тот еще собственник, хоть и не собирается признаваться в подобном грешке.
  - Сам справлюсь, - выдавил юноша, по привычке прижимаясь ближе, пока никто не видит проявления их предосудительных нежностей, но тут же брезгливо поморщился. - Бля, Ромыч, иди, переоденься, мокрый весь...
  
  ***
  
  Рома хмыкнул и отправился переодевать мокрую футболку. Раздосадованный откровенной отставкой жены Артем, на удивление ничего не перепутав и нечаянно не испортив, управился с приготовлением блюд за считанные минуты и переместил использованную в приготовлении гуакамоле посуду в раковину.
  Осталось лишь содержимое двух мисок прокрутить в блендере.
  
  Хныкающую Катю тоже переодели, но с маминых рук она слезать не пожелала. И согласна была еще на одну кружку молока. И сказку, и Рому...
  Кирилл отправился на кухню просить добавки.
  Озвучив требование ребенка, парень получил новую порцию теплого молока и поспешно сбежал, чувствуя себя крайне неловко наедине с мрачным и расстроенным Артемом. Впрочем, он бы на месте облажавшихся парней, не сумевших справиться с обязанностями нянек, тоже расстраивался.
  
  Отдав кружку с молоком девушке, Кир присел на корточки возле опустившейся в кресло Оксаны, аккуратно убрал прилипшую прядку волос со лба настороженно покосившейся на него малышки. И, подмигнув, ободряюще улыбнулся ей:
  - Все будет хорошо, маленькая.
  - Катя хоосяя... - сделав глоток, сообщила девочка. - Ома казал - неть... бяка сипица... хны-ы...
  - Конечно, Катя хорошая, и больше не будет всякую бяку в ротик брать, - улыбнулся молодой человек, удивленно вскинув глаза на Оксану. - Ксюх, я ее понимаю!
  - Это несложно, - улыбнулась она. - Просто надо было привыкнуть. Катя довольно хорошо для своего возраста изъясняется.
  - Да я вообще думал, что дети в год с небольшим только 'мама' говорить умеют.
  - Ну, некоторые и до трех лет молчат, а потом сразу предложения выдавать начинают. Судя по таблице в методичке, Катя у нас немного обгоняет сверстников, хотя, мама утверждает, что и я, и Димка в годовалом возрасте букву 'р' уже выговаривали. Но мы с Катюшкой постоянно разговариваем, книжки читаем, картинки рассматриваем, пытаемся 'не понимать', чтобы у нее был стимул объясняться более активно. Надеюсь, скоро и с этой проблемой справимся. Другое дело, раннее развитие речи еще не гарантирует, что она у нас в школе круглой отличницей станет.
  - А почему нет?
  - Да хотя бы в пример моего младшего братца взять. В детстве чуть ли не вундеркиндом прикидывался, а теперь из-под палки учиться заставляем. Всей семьей! Где это видано, чтобы у парня его возраста уроки проверяли?!
  - Он просто ленится, Ксю. На уме, небось, девчонки, чипсы и все такое... Возраст дурацкий...
  - Да причем тут возраст? Ты же, несмотря на гормональный взрыв, нормально учился? И большинство ребят стараются все-таки каким-то образом обуздать свои желания, потому что есть слово такое 'надо!' - не согласилась Оксана. - Чем он хуже?
  - Да ничем не хуже... Скажу тебе честно, в его годы и мне ужасно скучно было протирать штаны за партой. Не спорю - какие-то предметы, действительно, вызывали интерес. Но в большинстве своем все-таки действовали угнетающе. Мало того, что в школе полдня проторчишь, так потом еще и дома уроки делать надо.
  - Ага, а то стока дел, стока дел... - передразнила Оксана.
  - Естественно! - вполне серьезно кивнул Кирилл. - Хорошо хоть я уже в этом возрасте музыкалку окончил. Но, сама посуди - репетиция в группе, тренировка в спортивной секции, очередная баталия по сети, да и просто потусоваться с друзьями надо было успеть... Не забудь сюда еще постоянные мысли о девичьих прелестях.
  - Да уж, - иронично усмехнулась Оксана, припомнив, что насчет школьной формы у них в те годы в школах было послабление, а модные тенденции предполагали джинсы с заниженной талией, которые весьма аппетитно открывали взору мальчишек обнаженную поясницу, а иногда и чуть ниже.
  - Вот-вот. А тут еще и уроки на следующий день выучить!
  - И не с горем пополам, а на 'четыре' или 'пять'.
  - Само собой. Чтобы мамка похвалила, какой я у нее молодец, - слегка смущенно признался Кирилл, с удивлением отметив, что мать и отец, в самом деле, своей верой в его возможности подстрекали желание прыгнуть выше задницы.
  - Думаешь, наша мама не пыталась манипулировать Димкой? Сыграть на его самолюбии, амбициях, или не поощряла за отличные оценки и примерное поведение? К, сожалению, они с отцом не слишком преуспели. Видимо, пока сам не поймет, чему все-таки отдавать приоритет - своему 'хочу' или 'должен', и все-таки послушать старших и взяться за ум, - ничего не сделаешь. Сейчас, правда, стало чуть легче, но все равно обидно, что приходится каждый раз беседы для вправления мозга проводить.
  - Мне кажется, еще и от преподавателей многое зависит.
  - Ну, не знаю... Учителя вроде все те же остались, что и у меня были.
  - Девочки, как правило, более усидчивы и сознательны, - улыбнулся Кир.
  - Ну, конечно, это озабоченные мальчики их подбивают вместо утвержденных школьной программой предметов заняться изучением основ половой жизни, пока родители на работе, - хмыкнула она. - Коварные какие.
  - Не наговаривай на нас, - мечтательно прищурился Кирилл, - ты чаще меня подначивала.
  - Еще скажи, что это я тебя совратила, - притворно возмутилась Оксана.
  - Да я теперь уже и не помню, кто кого совращал, с тех пор много воды утекло, - лукаво прищурился Кирилл. - Мы же не будем ссориться по этому поводу?
  - Нет, конечно, - поспешно согласилась Оксана, чмокнув притихшую дочку в макушку.
  - Мне сейчас кажется, я думал о тебе тогда постоянно...
  В том, что невольно сравнивал свою новую подружку из другой школы с симпатичными одноклассницами, Кирилл признаваться не собирался.
  - А теперь?
  - И теперь, - серьезно кивнул собеседник. - Но тогда было по-другому, и приносило некоторые неудобства...
  - Неужели внешне проявлялось? - рассмеялась польщенная признанием девушка.
  - Бывали конфузы, - подтвердил Кир, - впрочем, я не один такой озабоченный в классе был. И слава богу, теперь уже перерос. Не переживай, Ксюш, еще пара-тройка лет - и Димон повзрослеет, перестанет доставлять вам столько хлопот.
  - Ну, будем надеяться... Знаешь, как часто я стала теперь задумываться о том, какой Катя вырастет? С кем будет дружить, чем увлекаться? Как будет меняться на разных этапах взросления... Мамка говорит, не торопи события, мол, сейчас, лет до трех, самый прекрасный возраст.
  - Ну, наверное, женщина, воспитавшая двоих детей, знает, о чем говорит, - рассудил Кирилл.
  Утомившаяся рыдать Катюшка судорожно всхлипнула и прикрыла глазки, больше не возражая против нечаянной ласки. Кир осторожно погладил детскую ручку, испытывая странную трепетную нежность к ребенку.
  До сегодняшнего дня он и не предполагал, что маленькие детки могут так громко и горько плакать. Иррациональная злость на парней, не уследивших за крохой, не отпускала:
  - Ксюш, ты не боишься Катю оставлять с ними? - кивнул он в сторону кухни.
  - В смысле? - изумилась Оксана.
  - Ну, я не в том смысле, что они, как бы это помягче сказать...
  - Кир, пожалуйста, чтобы больше не возникало недоразумений: они - геи, а не педофилы! - сердито вскинулась девушка.
  - Ну, я примерно это и имел в виду, - поторопился он уверить Оксану в своей толерантности, - но, может, они просто не в состоянии нести ответственность за маленького ребенка?
  - Артем с Ромой оказались в состоянии справиться с грудной Катюшкой, когда я уезжала в Англию. Конечно, и Лидия Николаевна днем помогала, и моя мама по вечерам заходила, но все равно.
  - Но откуда ты знаешь...
  - Кирилл, мне предъявляли сытого, здорового, ухоженного ребенка ежедневно!
  - Как это?
  - Мы по скайпу общались. Неужели ты думаешь, что я уж совсем не мать, а ехидна? - обиженно поджала губы Оксана.
  - Да нет, конечно! - поспешил заверить Кирилл. - Просто она такая маленькая и беззащитная... Блин! Не знаю, как выразить. Я, в самом деле, волнуюсь, а ты им так запросто доверяешь.
  - Конечно, доверяю, Кирюш, - улыбнулась Ксюха, оттаивая. - Ты же прекрасно понимаешь, что в сегодняшнем инциденте не было ничьего злого умысла.
  - Но почему они оставили опасные предметы в доступном месте? А если бы она стащила всю тарелку и уронила бы ее на себя? А если...
  - Кир, поверь, это досадная случайность! Катя обычно ничего без спросу не берет, особенно если вместе с ней рассматривать и объяснять, почему нельзя трогать. Все острые, колюще-режущие или мелкие предметы, розетки, лекарственные препараты, бытовая химия и прочее, прочее - вне зоны доступа. Но ведь никто не застрахован от досадной случайности. Уверяю тебя, они переживают не меньше твоего. Оба. И неважно, кто из них должен был контролировать Катюшку и не уследил...
  - Ну, тебе виднее, - нехотя согласился Кир, вспомнив, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
  Катя пила молоко все медленнее и медленнее, время от времени по ее личику с горестно насупленными бровками пробегала легкая тень. Но девочка все-таки постепенно успокаивалась, впадая в полудрему и расслабленно обвисая на руках у матери.
  - А вдруг она прямо так уснет? - забеспокоился Кирилл. - Так и будешь всю ночь сидеть в кресле?
  - Своя ноша не тянет, - улыбнулась Оксана, любуясь своим угомонившимся сокровищем. - Хорошо, что уже переодели ее, не придется тормошить. Правда, не знаю, как она без каши дотянет до утра. Хотя вон как уже пузико надулось... - погладила она девочку по выпяченному животику.
  - Мне, наверное, уже пора, да? - с сожалением поинтересовался Кир из вежливости.
  На самом деле уходить от обеих девочек жутко не хотелось. Он готов был остаться здесь, чтобы сторожить их сон и любоваться умиротворяющим зрелищем. Все-таки есть что-то такое духовно-возвышенное в образе красивой молодой женщины с маленьким ребенком на руках... А, может быть, это озарение на мужчин снисходит в определенном возрасте или обстоятельствах.
  - Кирилл? - позвала озадаченная его выражением лица Оксана.
  - А?
  - Ты... это... с нами еще? А то у тебя такой взгляд странный...
  Признаваться в том, что готов молиться на 'своих девочек', Кир не стал, смутившись минутного наваждения. Торопиться особо было некуда, наоборот хотелось подольше оставаться с Оксаной. Тем более своих домашних он все еще не хотел видеть, и магазины, где можно было бы купить кабель для зарядки мобильного телефона, уже закрыты.
  Он отчаянно надеялся, что Ксюха начнет возражать, попросит задержаться еще. Но она только грустно кивнула, потянувшись навстречу губами.
  Видимо, он снова загостился в чужом доме, где обитали те, кому принадлежало его сердце. Пора уходить...
  
  Кирилл отступал к двери почти неслышно, но девочка все-таки почувствовала его уход. Приоткрыла глазки и сильнее вцепилась в опустевшую кружку-непроливайку.
  - Бона... - пожаловалась малышка. - Катя хоосяя...
  - Только не всегда послушная, - согласно кивнула молодая мать.
  - Мися не идет, - беспокойно вскинулась малышка, пытаясь отыскать взглядом среди множества игрушек недавно подаренного плюшевого медведя.
  - Не уйдет, - пообещала Оксана, аккуратно возвращая ребенка в горизонтальное положение. - Катя у нас самая хорошая девочка на свете. Мишка не уйдет. Спи, моя радость.
  - Казька?
  - А давай я тебе лучше песенки включу?
  - Казька. Ома! - опомнилась Катюшка, что крестный почему-то не торопится к своей ненаглядной крошке совершить обязательный вечерний ритуал с чтением сказки. Она, в общем-то, не возражала бы и против присутствия любимого папочки Артема. Но папа у Кати пытался быть строгим, и если уж она сама виновата, что потащила в рот всякую гадость без спросу, наверняка начнет журить. А ей было и без нравоучений тошно. Сама себя наказала. Хотелось простого участия и безусловного обожания. Поэтому однозначно в данный момент необходим тот, кто все эти вкусные эмоции ей обеспечит. Ни папа, ни мама, ни бабушка, ни замечательная няня Лида, - Рома!
  - Кто бы сомневался, - пробормотала Оксана, осторожно выбираясь из кресла.
  
  Выглянув из комнаты, чтобы позвать Романа, Оксана услышала голоса в прихожей и отправилась туда.
  - Кир, ты ведь не торопишься? - нарочито небрежно поинтересовался Артем, наблюдая за согнувшимся, чтобы обуть ботинки, гостем.
  - Да не особо... - выпрямился Кирилл.
  - Вот и чудненько, тогда проходи, разговор есть.
  - Мальчики, в чем дело? - напряглась Оксана, втискиваясь между мужем и любимым парнем, невольно закрывая Кира спиной.
  - Ксюш, - мягко обнял ее за плечи польщенный и смущенный заступничеством Кирилл. - Нам и впрямь пора поговорить...
  - Что прямо сейчас? Артем?
  - Можно и позже, - покосившись на жену, пожал плечами Тёмка.
  - Лучше сейчас, - решил Кирилл.
  - Артем, Кир, - растерянно переведя взгляд с одного на другого, заволновалась Оксана. - Рома?! - накинулась она на вышедшего из большой комнаты старшего парня.
  - А чё сразу Рома-то? - подражая ее младшему брату, включил дурачка Тёмкин любовник. - Ксюх, не уподобляйся наседке, - хмыкнул вредный сосед, забирая потянувшуюся к нему с маминых рук девочку. - Пойдем лучше Катюшке сказку читать. Да и, вообще, что для тебя может быть важнее интересов ребенка? Да, моя славная? - подмигнул он Кате.
  - Дя! - согласилась любимица.
  - О чем разговор? - не унималась Оксана, лихорадочно перебирая в памяти возможные претензии парней друг к другу. Даже по первым прикидкам выходило, что они есть. - В чем дело?
  - Ксюшонок, не волнуйся, нам с Артемом действительно пора кое-что обсудить.
  - Послушайте...
  Но никто ее слушать не стал. Мужчинам нужно было для начала решить вопросы между собой.
  Ребята скрылись на кухне, плотно прикрыв за собой дверь. Она было рыпнулась следом, но Рома заступил ей путь и выразительно кивнул в сторону маленькой комнаты, приглашая присоединиться к прослушиванию очередной сказки.
  Возмущаться беспределом парней было бесполезно. Даже если потом и надумают извиняться за свинское пренебрежение, то в данный момент все равно поступят по своему разумению. Уж за время общения с ними, она худо-бедно выучила манеру их поведения. Каждый из них троих (несмотря на то, что Артем в паре с Ромкой как бы 'ведомый'), пытается на себя примерить шкуру альфа-самца. Авторитета ее мамы, возможно, хватило бы, чтобы они тут же раскаялись в своем поведении и объяснили, что опять не поделили, хотя не факт. Но тревога от этого понимания никуда не испарилась.
  - Мама, Ома... казька, - напомнила Катя, ластясь румяной щечкой к гладко выбритой щеке крестного.
  Оксана сердито поджала губы, но все-таки прошла в их с Катей комнату, проигнорировав ослепительную улыбку Романа, вежливо пропустившего ее вперед.
  
  ***
  
  Ксюха хотела дождаться окончания разговора Артема и Кирилла, напряженно, но тщетно прислушиваясь к еле слышным звукам, доносившимся с кухни, но неожиданно оказалась усыпленной воркованием Романа, душевно, 'в лицах' рассказывающего очередную сказку. Кажется, она отключилась даже раньше сладко пригревшейся у нее под боком Катюшки.
  По крайней мере, когда очнулась, среагировав на требовательный зов ребенка, сообщавшего, что срочно требуется горшок, оказалось, что дочь уже переложили в детскую кроватку, а сама она заботливо укрыта пледом. Выбравшись из кровати, успела 'спасти' сухую пижамку, еще раз пожалеть малышку, все еще ощущавшую неприятные последствия от опрометчиво разгрызенного перчика, и отправилась разведать обстановку.
  Дома никого не оказалось. И у девушки не было ни малейшего представления, куда подевался народ. Правда, потом сообразила, что горстку креветок и треть пакета начосов с красиво разложенной в три небольшие пиалы закуской оставили ей. Со своими 'гостинцами' ребята могли свалить только в соседнюю квартиру. Видимо и впрямь вняли ее совету сбагрить 'резиновых' креветок Димке.
  Заглянув в холодильник и убедившись, что банку пива ей тоже оставили, Оксана с опаской очистила хитиновый панцирь. Но креветка оказалась вполне съедобной. Видимо, из другой партии, которую Тёмка не удосужился испортить.
  Девушка послала мысленную благодарность заботливым домочадцам и уселась лакомиться, гадая, о чем таком неотложно важном Артем говорил с Кирюхой. Очень хотелось немедленно выяснить, но, к сожалению, Кир предупредил ее, что на некоторое время остался без мобильной связи.
  
  Послонявшись по квартире, Ксюша разобрала кровать и улеглась спать, не зная, что перед уходом Кирилла, Артем слазил на антресоль и нашел в коробке среди запасов всякой 'нужной' всячины зарядку, подходящую к телефону Королёва, намекнув, что не следует больше заставлять Оксану накручивать себя в ожидании его звонков.
  Расстались они не слишком довольные состоявшейся беседой, но все-таки прояснившие основные моменты.
  Тёмка решил, что серьезный разговор лучше вести на трезвую голову, но гостеприимно предложил Киру пива, от которого тот вежливо отказался, так как был за рулем. Под трудно жующиеся креветки со злосчастной закуской Артем честно поведал, что препятствовать разводу он не собирается. Вот только им с Ксюхой предстоит пережить сопряженные с этим проблемы объяснения с родней, которая и с его, и ее стороны даже не предполагает, насколько их брак не соответствует привычному обывательскому представлению.
  Кир, грустно усмехнувшись, сказал, что они с Артемом находятся примерно в одинаковом положении - Тёмкина родня не захочет признавать его союз с парнем, а его родители, точнее, мать, не собирается мириться с тем, что он выбрал Оксану. Про то, что ушел из дома Кирилл упомянул вскользь. На эту информацию Артем лишь многозначительно покачал головой, оставив без комментария. Непонятно - то ли одобрил, то ли, наоборот, не позволил слететь с языка очередной язвительной колкости.
  Мельком коснулись дальнейших планов: предстоящей Тёмкиной службы в армии, покупки Королёвым квартиры для троих человек с перспективой на расширение семьи, на которую следовало подкопить. Артем сразу же предупредил, что согласие на удочерение Кати Кир не получит. И даже не потому, что тот пока еще сам не пристроен, и все слова об отдельном от родителей жилье - пока что только слова.
  Королёв попробовал было возмутиться, попеняв ему на нетрадиционную связь с парнем. Дескать, если сильно постараться, то органы опеки однозначно присудят проживание ребенка в семье матери. За что чуть было не схлопотал от еле сдержавшегося после его заявления Артема по морде:
  - Я не собираюсь препятствовать Ксюхе забирать Катюшку, чтобы она какое-то время могла быть с вами, - процедил он зло, - но даже не пытайся подбить Оксанку на лишение меня отцовских прав, ясно?!
  Его биологический отец в свое время то ли сам внес рацпредложение, то ли с радостью согласился избавиться от ответственности, когда Валерий Николаевич, женившись на матери, захотел усыновить пасынка и дать ему свою фамилию, но уподобляться собственному папаше Артем не собирался. Слишком болезненно он переживал это пренебрежение, несмотря на то, что отчим оказался порядочным человеком и с лихвой заменил ему настоящего отца.
  - Я не собирался... Просто, действительно, не понимаю, зачем тебе лишние хлопоты?
  - Вы себе еще нарожаете, а я не собираюсь второй раз жениться. Вряд ли у меня когда-нибудь будут другие дети.
  - Бля, Тём, но это же ненормально! Подумай о Кате! Клянусь, я не обижу ее, буду относиться как к собственному ребенку. Ну всем же лучше будет, если девочка будет жить в нормальной семье, а с тобой лишь видеться!
  - Нет!
  - Ну почему?!
  - Я сказал - нет, - твердо повторил Тёмка. - К тому же ты не учитываешь Ромыча.
  - Причем тут он? - удивился Кирилл.
  - Кир, ты, в самом деле, не в курсе, что если бы не Роман, не было бы нашей Катюшки?
  - Поясни-ка, - напрягся сбитый с толку Кирилл. - Он-то каким боком? Катя - твоя копия... Или?
  - Эк, у тебя как воображение разыгралось, - рассмеялся Артем. - Катя - моя дочь. Ни Ксюха, ни я не то что совместных детей не планировали, но и вообще в страшном сне представить не могли, что окажемся в одной постели... - замялся юноша.
  - Короче! - поморщился Кирилл, не желая мусолить неприятную тему, заставлявшую до сих пор терзаться от необоснованной ревности. В то время, когда Оксана переспала с Тёмкой, они уже были в ссоре, так что формально он никаких претензий к сопернику иметь не должен. Но разумные доводы не всегда находят отклик в сердце и компромисс с собственными чувствами.
  - Оксанка была в панике, решив, что беременность создаст ей слишком много проблем, - глухо поведал Артем. - Представь себе молодая девчонка, переживающая личную трагедию разбитого сердца, - с упреком взглянул он на собеседника, - а тут еще и эта проблема на голову свалилась...
  - Не ветром же надуло, - нервно перебил Кир, в сердцах отодвинув от себя подальше тарелку с начосами, которыми угощался. - Ты, мудак, постарался!
  - Постарался... - не стал спорить Артем. И даже бранное слово от наглого гостя пропустил мимо ушей, потому что не жалел теперь о том, что так получилось. Что у них теперь есть Катюшка.
  - Ну, и дальше? - чувствуя себя мазохистом, нетерпеливо произнес Кирилл, постаравшись взять себя в руки и услышать версию Артема.
  - Сначала - предыстория, - из чувства легкой мести все-таки продолжил по порядку Тёмка. - Во-первых, она сама сидела на шее у матери; во-вторых, на четвертом курсе брать академический, когда отец, заведший новую семью, платит за твою учебу, не слишком здорово; ну а в-третьих, ребенок от студента-гея - не предел девичьих мечтаний, сам понимаешь... Я тоже был в полном шоке, когда она сказала. Но к своему стыду, даже не попробовал отговорить от аборта, а попытался найти денег на прерывание. Если бы ни Ромка, нечаянно услышавший наш разговор, и не вправивший нам обоим мозги, она бы... - Тёмка не закончил фразы, передернув плечами.
  Даже сейчас, когда доченьке уже пошел второй год, он с содроганием представлял себе, что они с Ксюхой могли осознанно погубить ее в состоянии эмбриона, и чувствовал себя полнейшим подлецом, с молчаливой подачи которого Анина дочь взяла бы страшный грех на душу. Особенно теперь это ощущение стало особенно ярко, когда осознал и прочувствовал, что такое твой родной ребенок, требующий заботы и внимания, заставляющий волноваться даже по пустякам и радоваться малейшим успехам. Пусть не желанный, но, безусловно, беззаветно любимый.
  - Да и вообще, львиную долю по обеспечению Ксюхи всем необходимым во время беременности, Ромка взял на себя. Ну а когда Катя родилась, стал ее крестным...
  - Ромыч, получается, герой? - с легким налетом сарказма заметил Кир.
  - Ну... в данном случае - да, - нехотя признал Артем, понимая, как на фоне благородно поступившего любовника проигрывает сам. - Рано или поздно ты все равно узнаешь правду. Так что...
  - Не судите строго?
  - Нет. Я с себя вины не снимаю. И не тебе все-таки нас с Ксюхой осуждать, - насупился Артем.
  - Н-да. На это есть Высший суд... Все там будем, - не слишком оптимистично рассудил молодой человек, слушая невольную исповедь. - Знаешь, я, порой тебя просто ненавижу так, что удавить хочется, а иногда... - оборвал себя Кир на середине фразы. Немного помолчал, затем продолжил:
  - Слушай, Тём, а, может, ты не совсем 'голубой'? Говорят, у них на баб вообще не встает, - задумчиво склонил голову к плечу Кирилл, пытаясь абстрагироваться от того, что речь косвенно идет о Ксюше. Впрочем, ничего удивительного в том, что Ксюха невольно умудрилась соблазнить даже красавчика-ненатурала. И хотя Кирилл считал себя уже достаточно опытным мужчиной, понимающим, что вкусы и представления о женской красоте и достоинствах у всех разные, все равно испытывал невольную гордость за свою Оксану. - Может, ты 'би'?
  - Тебе-то какая разница? - изумился невольно покрасневший Артем, будто его застукали на месте преступления, почему-то представивший себя не рядом с девушкой, о которой шла речь, а с Аней...
  Возможно, они с Ромычем и впрямь неправильные геи, но Королёву об этом рассказывать не стоит - перетопчется.
  - Да мне по-барабану, - примирительно отозвался Кир. - Просто подумал, а вдруг ты все-таки когда-нибудь встретишь такую девушку, что забудешь про всяческие извращения и захочешь завести нормальную семью.
  - И? Что-то я теряю ход твоей мысли?
  - И тогда у тебя будут другие дети. Ты же не захочешь, чтобы Катя росла с мачехой...
  - Сказок начитался? - невольно рассмеялся Артем. - А чем, собственно, роль отчима от мачехиной отличается - и тот, и другой вроде как заменяют родителей. Почему ты думаешь, что гипотетическая женщина будет относиться к моей дочери хуже, чем ты?
  Кир даже растерялся от подобного сравнения, вызвав усмешку у Артема. Впрочем, юноша тотчас стал вновь серьезным:
  - Кир, Ромка в Кате души не чает. Впрочем, ты сам видел, что это чувство взаимно. И как ты представляешь себе, что я позволю отобрать у нас это маленькое счастье?
  - Бред какой-то, честное слово! - все-таки не согласился с такими слабыми аргументами Ксюхин парень. - Мало ли кто в ком души не чает. В первую очередь надо думать о ребенке, а не о своих шкурных интересах!
  - И все-таки не советую тебе связываться с Поляковым. Он готов многим пожертвовать ради своего ближнего круга. Для остальных - это страшный и беспринципный эгоист и порядочная сволочь.
  - Но ты-то по-прежнему с ним. Чем он тебя так крепко держит, Тём? - неожиданно сочувственно спросил Кирилл.
  - Я его люблю со всеми его недостатками, закидонами и прочим. Ты в его ближний круг не входишь. Может быть, пока, а возможно и никогда не удостоишься...
  - Я должен расстроиться по этому поводу? - насмешливо уточнил Кир.
  Тёма неопределенно пожал плечами:
  - И, кстати, больше чем уверен - на первом месте у Ромыча не родители, и даже не я, а наша с Ксюшкой дочь. Не советую тебе с ним бодаться из-за Кати.
  - Неужели Ксюша согласится с тем, чтобы вышло по-твоему? - усомнился собеседник.
  Артем полоснул его взглядом исподлобья, и Кир осекся.
  - Вы уже говорили с ней на эту тему, да? - догадался он, чувствуя себя довольно странно. С одной стороны вроде бы можно радоваться - 'чужое отродье' ему никто не собирается навязывать в довесок к неподходящей жене, как пугала мать. А с другой... Вся беда в том, что он уже не воспринимал Катюшку 'чужим ребенком'. У него было время привыкнуть к мысли о том, что Ксюха теперь не одна. А уж когда лично познакомился с очаровательной малышкой, та окончательно покорила его сердце. - Мы с тобой вдвоем ничего не решим, так?
  - Именно, - кивнул Артем.
  - Но ты можешь дать слово, что не будете препятствовать Ксюхе, чтобы она в любой момент могла пообщаться с дочкой?
  - Естественно! Катю вообще не должны коснуться наши взрослые проблемы.
  - Блин... но ведь она будет расти, общаться со сверстниками, - досадливо пробормотал Кирилл. - А вдруг кто-нибудь 'сердобольный' откроет ей глаза на то, кем вы с Романом являетесь? Поверь, в простонародном варианте это слово звучит совсем не политкорректно, а вульгарно и мерзко.
  - Охотно верю, - скривился как от кислого лимона младший парень, - но давай не будем заглядывать так далеко вперед. Может быть, к тому времени, как Катя подрастет, народ станет более толерантно относиться к чужим потребностям в интимной сексуальной жизни.
  - В свете последних событий этот вопрос довольно актуален, - желчно заметил Кир.
  - Значит, в основном договорились, - невольно выдохнул Тёмка. - Не хотелось бы устраивать вокруг нашей дочери безобразную свару, Кир, пытаясь поделить ее при разводе.
  - Согласен.
  - И, кстати, чтобы ты не расслаблялся, - нарочно медленно произнес Артем, чтобы до Кирилла хорошо дошел смысл сказанного, - после развода Ксюшка для меня останется не только матерью моей дочери, но и, по-прежнему, другом. Или, скорее, даже сестрой. Если обидишь...
  - Не надейся.
  - Хорошо, значит, тоже договорились, - удовлетворенно кивнул юноша.
  - Интересно, просто так, из чистого любопытства спрашиваю - что будет?
  - Башку тебе оторву, а Ксюху обратно замуж позову.
  - Да ладно?
  - Классными девчонками не разбрасываются. И у Кати снова полный комплект родителей будет.
  - А что ты с ней...
  - Всё! Хватит эту тему мусолить, - оборвал Артем, поднимаясь.
  Кирилл тоже поднялся из-за стола. Видимо, на сегодня аудиенция окончена. Пора и честь знать.
  
  ***
  
  После ухода Кирилла, освободившийся Роман, усыпивший обеих девочек, подговорил Тёмку взять креветок, чипсы, пиво и гуакамоле и отправиться к Ане, которая в последнее время что-то совсем расклеилась, жалуясь на усталость и полусонное состояние, наверное, навеянное осенней непогодой. Надо же ей было оказать моральную поддержку, пока Егор находился в командировке. Ромка, правда, подозревал, что причина ее хандры кроется вовсе не в осеннем ненастье, а в отсутствии Панова.
  Да и пребывающему в раздрае чувств Артему следовало немного отвлечься.
  После дегустации блюд (Димка и впрямь за милую душу смолотил все креветки из неудачно сваренной партии), уселись играть в Alias.
  Оказалось весело, несмотря на позднее время. Рома вволю поглумился, подначивая соседку шутками по поводу недостойности звания 'мастер художественного слова' (намекая на ее увлечение эпистолярным жанром), которая в паре с сыном проигрывает, отставая уже на два круга. Ну что делать, если блиц-общение Ромки с Артемом напоминало ментальное. Они практически с полуслова считывали друг у друга мыслеобразы. Видимо, у Ани с Димкой из-за принадлежности к разным поколениям, был разрыв шаблонов в мышлении. И за отведенную минуту на аллегоричное представление слова, которое надо было угадать, и сам ответ - не получалось настроиться.
  Ромка с Артемом хохотали от души, глядя на их потуги изобразить пантомиму, отчаянно жестикулируя, чтобы дополнить образ и донести свою подсказку.
  И все-таки, несмотря на то, что Аня злилась, заявив, что Рома с лихвой заменяет ей дурацкие подколки бывшего мужа, всем было весело, особенно комментировать чужие проколы и подтрунивать над тем, что в отчаянной попытке догнать соперников по игре, Димка решил смухлевать и 'походил' за ребят их фишкой в обратную сторону. Навстречу со своей.
  Полтора часа пролетели, как пять минут. Пока Анна не спохватилась, что завтра - рабочий день, а кое-кого потом не добудишься в школу, рискуя опоздать на работу.
  
  Закуска, от одного из ингредиентов которой нечаянно пострадал ребенок, по мнению подопытных дегустаторов (Ани и ее сына), получилась удачной. Причем Анна даже затруднялась ответить, какой из рецептов на ее вкус самый лучший. Почему-то в последнее время вся пища казалась женщине неострой и недосоленной. А, может, в отсутствие любимого мужчины просто не было аппетита. Она жутко скучала по Егору, стараясь отвлечься на домашние дела, но все валилось из рук.
  Ребят она ругать не стала, хотя и расстроилась, жалея любимую внучку, ворчливо пробормотав что-то вроде, мол, 'у семи нянек - дитя без глазу'. Дескать, у Лиды-то проколов не бывает. А они - трое взрослых - не уберегли.
  О том, что они были лишь вдвоем, а Оксана в это время безмятежно проводила время в обществе своего бывшего парня, не сговариваясь, оба заговорщика умолчали. Если Ксюха захочет - сама расскажет матери. А то мало ли, в чем Анька их еще придумает упрекнуть.
  
  А вот Катя потом целую неделю, прежде чем попробовать даже привычное кушанье, с неподражаемо серьезной мордашкой разглядывая предложенное лакомство со всех сторон, на всякий случай дотошно уточняла: 'тосьно ни бяка?'
  
  ***
  
  Возле дома, где Кир снимал квартиру, шел затяжной ремонт старой сталинской пятиэтажки и куска теплотрассы, проходящей рядом с этим зданием. Груды битого кирпича, обляпанная застывшим цементом бетономешалка, какие-то доски для опалубки вырытой траншеи, покореженные ржавые трубы и аккуратная горка новых виднелись сквозь щели в покосившемся низеньком заборчике, вокруг которого были развешаны красные фонари. И от этого местность казалась заброшенной и какой-то зловещей. Несколько чахлых деревьев с облетевшими листьями слегка оживляли унылый ландшафт. Детская площадка с погнутыми качелями и кривой горкой пребывала в ужасном состоянии. Да и до ближайшего приличного продуктового магазина, который находился в начале улицы, далековато. Аптека, правда, находилась прямо в подвале с торца дома Михаила.
  Невольно сбавив скорость, Кирилл аккуратно проехал к стоянке и припарковался. Выбрался из машины, придирчиво оглядел местность и пришел к неутешительному выводу, что Кате тут уж точно не место. Да к тому же квартиру он снимал на четвертом этаже в доме с трехметровыми потолками и без лифта. Ксюхе самостоятельно трудно будет затаскивать и коляску и маленького ребенка так высоко. Как ни обидно, как ни хотелось бы ему немедленно забрать девочек, но прав Артем в том, что Оксане с дочкой сейчас лучше оставаться в привычных условиях проживания. И без собственной квартиры в доме, вокруг которого будет приличная инфраструктура, нечего сбивать любимую девушку с панталыку.
  А ночью Кирилл все-таки залез на форум про ясли и детские садики. Почитав противоречивые отзывы родителей и сочувствующих, решил, что няня Лида, о которой услышал столько хвалебных отзывов, всяко лучше чужих посторонних теток с дипломами, подтверждающими их право работать с малолетними детишками.
  А еще лучше, если бы Оксана сидела дома сама. Вряд ли Ксюхина натура позволит стать ей обычной домохозяйкой. В свое время его мать объясняла свое желание работать тем, что женщина обязана себя реализовать не только в семье, иначе будет чувствовать себя неполноценной и ущемленной в правах. А так, глядишь, и не скучно днем, реализуя свои амбиции и общаясь с коллегами, и радостно вечерами, когда все семейство собирается вместе...
  Если Ксюха и после рождения второго ребенка захочет работать - пусть. Только бы не слишком увлекалась карьерой. Хорошо все-таки, что она не бухгалтер, как Анна Андреевна, пожалуй, такой авральный режим во время отчетных периодов, которые с перерывами длятся почти полгода, ему не по вкусу.
  
  ***
  
  Долгие осенние ночи и короткие, но на удивление солнечные, хоть и прохладные дни пролетали стремительно, приближая момент расставания. В первой половине дня вместе с дядей Борей и хозяином квартиры Михаилом Кирилл докупал необходимые запасы и снаряжение для следующей поездки. Под добродушное подтрунивание мужчин он старался освободиться до обеда, чтобы остаток дня провести с Оксаной.
  Ксюха тоже старалась закончить со своими переводами побыстрее, усиленно налегая на работу в утренние часы, когда приезжала няня.
  Лидия Николаевна была просто счастлива снова заполучить свою 'снегурочку' в полное распоряжение, с неохотой сдавая свои полномочия, когда на пороге возникал Кирилл. С Королёвым женщина пожелала непременно познакомиться, но, несмотря на приятное впечатление, произведенное молодым человеком, держалась настороженно, чувствуя в его лице соперника за внимание Катюшки.
  И еще, интуитивно ощущая, что в отношении этих двоих, Оксаны и Кирилла, замешаны слишком серьезные чувства, Лида смирилась с тем, что Анина дочь предпочла Тёмке своего бывшего парня. Как женщина женщину она ее прекрасно понимала. Артем хороший друг, но все-таки не муж в обычном понимании этого слова. Но все равно терзалась странной ревностью за своего 'младшенького', хотя буквально полтора года назад считала Ксюху дерзкой 'разлучницей'. А теперь, не слишком скрывая хитроумного замысла подольше быть с Катей, подбивала Оксану, чтобы они не торчали дома, а проводили вместе с Кириллом больше времени только вдвоем, ведь ему скоро снова уезжать.
  Ксюшка и сама все прекрасно понимала, и тема его скорого отъезда была болезненной занозой в сердце.
  Почему-то категорически не хотелось отпускать его от себя, несмотря на разумные доводы парня, уже раз десять объяснявшего расстроенной подруге, что иным путем у него просто нет возможности быстро заработать на квартиру. А без собственного жилья, некуда их с Катей забирать. Пусть даже Артем будет отпускать дочь лишь на время. Но и в этом случае, ребенку надо создать комфортные условия. Это Ксюха готова была рискнуть примерить на себя роль жены декабриста и терпеть какие-то лишения, но дочь она за собой не потащит. Значит, будет сама раз за разом возвращаться к Ромке с Артемом. А Кирилл был категорически против такого расклада. Он опасался, что в один из далеко не прекрасных дней, она все-таки захочет снова жить в нормальных человеческих условиях и останется в квартире парней.
  Лучше уж еще год, в крайнем случае, два потерпеть...
  
  Оксана даже не скрывала своей грусти от предстоящей разлуки, радуясь, как ребенок, ежедневным встречам с Кириллом. Особенно совместно проводимым ночам в квартире родителей ее мамы, которые на их счастье все еще не закрыли дачный сезон.
  Млея в объятиях друг друга влюбленная парочка ощущала, как сознание плавится от невысказанной нежности, сторицей заменяя слова, выражая чувства любовными ласками. Но, увязнув в этой сладкой патоке приятных ощущений, Ксюхина душа рыдала - полынной горечью просачивалось понимание, что переполняющее ощущение счастья слишком быстротечно и будто бы висит на волоске. Потому что впереди еще целый год одиноких ночей с мыслями о том, как он там, вдалеке от нее? Как ей выдержать время вынужденной разлуки? И поздний осенний рассвет, возвещавший о начале еще одного дня, приближающего расставание, бил наотмашь по оголенным нервам девушки...
  
  Ксюхе не хотелось обманывать мужа, несмотря на его 'благословение' на встречи с Кириллом. И когда парни насели на нее вдвоем, чтобы призналась, что именно ее угнетает, вгоняя в депрессивное состояние, Рома просто расхохотался, а Артем, напротив, отнесся с пониманием, дружески обняв:
  - Ксюх, но ведь ты же не придираешься ко мне и не устраиваешь сцен ревности за то, что я с первого дня оставался с Ромкой, чего ты себя изводишь?
  - Ну я же знала, что так и будет... - смущенно попыталась оправдать она свое нелогичное поведение. Отказываться от Кира она не собиралась, но противоречия буквально душили.
  - Дурочка ты моя... - чмокнул муж ее в нос. - Ну что ты себе надумала про непорядочность, Ксюшонок? Ты молодая, здоровая женщина, твои желания вполне естественны...
  - Спасибо, Капитан Очевидность, - смущенно прошипела она сквозь зубы.
  - Моя вина, что я не могу обеспечить тебе полноценной сексуальной удовлетворенности, - погладив ее по голове, будто неразумное дитя, грустно улыбнулся Тёмка. - И, между прочим, меня это тоже здорово огорчает. Я хочу, чтобы мать моего ребенка была счастлива. Если тебе с Киром хорошо и радостно, я просто не имею права упрекать тебя в чем-то. Кирилл к тебе относится с уважением и любовью, очарован Катей. Мне не страшно доверять вас ему. Не придумывай лишних сложностей. Нам и так всем непросто.
  - И все-таки одно дело, если бы мы были в разводе, а другое - когда в глазах общественности я наставляю тебе 'рога', - вздохнула Оксана, прильнув к груди парня, к которому относилась, как к любимому брату.
  - Ну, Ромку же все воспринимают другом семьи. Почему же Киру пока не присвоить тот же статус в глазах твоей драгоценной общественности, состоящей, небось, из любопытных соседок. Я угадал?
  - Да заколебали уже! - в сердцах призналась Оксанка. - Они же все в курсе, что мы с Кирюхой встречались раньше. И теперь, естественно, если и не напрямую спрашивают, то взглядом прожигают, теряясь в догадках, почему это он снова рядом со мной и Катей крутится. Я в этом доме выросла. Жильцы знают бабушку с дедом, маму, меня с самого рождения...
  - Бесполезно, Тём, - покачал головой Рома. - Это, наверное, на генном уровне сбой, передающийся у них по женской линии, - хмыкнул он. - Я даже знаю, кому сказать спасибо за подобное 'правильное' воспитание.
  Артем нахмурился.
  Да уж, то, как Аня восприняла 'ужасное' приключение на Ромкиной даче, это нечто... До сих пор становится стыдно от тех обвинений в их адрес, которыми щедро сыпала соседка, осознавшая наутро, что чудесный сон 'на троих' - вовсе не сон, а реальность. Надо же так было все перевернуть с ног на голову и невольно опошлить.
  Ну ладно, Анюта - человек, чье детство и отрочество пришлось на времена СССР, в котором, как известно из учебников истории тех времен, не было места сексу, но Ксюха-то - продукт современной эпохи! Могла бы и не загоняться со своей правильностью в вопросах семьи и брака.
  - Даже не думай, котенок, и посылай всех куда подальше. Нечего совать нос в наши семейные дела.
  - Тебе-то хорошо советовать. Знаешь, мне тоже было бы плевать, если бы в этом же доме не жили мои ближайшие родственники...
  - Жениться надо было на сироте, - съехидничал Рома, припомнив крылатую фразу из кинофильма, но на него столь свирепо посмотрели оба, что он поспешил заткнуться, признав свою шутку не слишком удачной.
  
  ***
  
  Артем было успокоился, выяснив причину немедленного Оксаниного желания получить развод, и уповал на сознательность девушки, которой выгоднее бы было считаться замужней, когда Кирилл снова уедет. Вот только он не учел ее почти болезненную привязанность к парню и силу женской логики...
  На дне рожденья одного из друзей Кира, на который их пригласили вместе, помогая девчонкам убирать со стола, Ксюха вернулась в комнату за оставшейся грязной посудой. И нечаянно услышала обрывок разговора захмелевших ребят, вышедших покурить, неплотно притворив за собой балконную дверь. Кирилл как раз делился впечатлениями о реалиях своего житья-бытья в далеком краю. Ни Ксюхе, ни матери, ни даже отцу он не собирался рассказывать о неприятностях, которые в изобилии сопровождали их поход и вносили серьезную долю риска в авантюрной гонке за приобретением быстрого благосостояния. Он считал, что подробности ни к чему, чтобы не волновать и не пугать своих близких. Борис полностью разделял его точку зрения.
  Однако алкоголь развязал язык, да и с давним приятелем можно было пооткровенничать, слегка рисуясь... Было что-то в профессии старателей сродни покорителям Дикого Запада. А удачный сезон позволял себя чувствовать победителем, прошедшим трудности и достойным награды.
  Ну а то, что риск был достаточно серьезен, добавляло свою изюминку в повествование.
  Кир ни за что не стал бы откровенничать с Ксюхой, не желая ее волновать и расстраивать. Достаточно и того, что она переполошилась, увидев небольшой шрам на его теле, оставшийся на вечную память о предыдущей поездке на быстрые заработки.
  Ему откровенно повезло в тот раз. И потому что крепко вбитая Ильей наука по самообороне помогла, и потому что в их артели подобрались настоящие мужики, которые своих в беде не бросают. Кирилл Королёв, предупрежденный дядей Борей, что вдалеке от больших городов царят собственные порядки, старался лишний раз не нарываться специально, провоцируя кого-либо на выяснение, кто круче, но обстоятельства не всегда идут навстречу пожеланиям. С отморозками, кочующими по просторам сурового края, промышляя разбойными нападениями на небольшие группки старателей, старались вообще не связываться. Там, где, как говорили раньше 'царь - далеко, а бог - высоко', приходилось выживать собственными силами, смекалкой и надеждой на то, что в случае непредвиденных обстоятельств товарищ прикроет спину и придет на выручку. Кто-то из артельщиков откупался частью добытого собственным потом и упорством, кто-то, пользуясь разрешением на владение огнестрельным оружием, пытался сопротивляться откровенному рэкету, рискуя лишиться здоровья, а то и самой жизни...
  Вокруг добычи золота частным порядком всегда существовал криминал в том или ином его проявлении.
  Им повезло, стычка бандитов с их артелью обошлась минимальными потерями для здоровья, нервов и общей доли добытого на тот момент.
  Но кто мог гарантировать, что и в другой раз капризная фортуна будет благосклонна именно к ним? Или, если не лихие беспринципные типы, то природа сурового края окажется немилостива к рисковым мужчинам?
  
  Затаившаяся со стопкой грязных тарелок в руках, Ксюха вычленила из кусочка разговора, что Кир мог серьезно пострадать, и если уж не погибнуть, то получить увечье, гораздо худшее, чем скромный шрам.
  Страх за парня, дозировано скормившего ей информацию о том, как на самом деле было трудно зарабатывать на их будущую совместную счастливую жизнь в достатке, мгновенно выморозил остальные чувства. В том числе и здравые рассуждения о том, что он - мужчина, который должен заботиться о своей семье, не посвящая свою женщину в личные проблемы.
  Противоречивые желания немедленно закатить скандал с выведением обманщика на чистую воду и с тем, чтобы просто вцепиться в него и не отпускать, повиснув на шее, Ксюшка мужественно удавила в зародыше, решив не портить общему другу праздник.
  Вечером, довольный проведенным днем в обществе любимой девушки и друзей, Кир позаботился о том, чтобы у них не осталось времени на посторонние разговоры, предложив Оксане более интересное занятие...
  
  Помимо давления со стороны Оксанки Киру выпало нелегкое испытание для нервов из-за собственной матери, которая пыталась манипулировать сыновней привязанностью и то ли всерьез, то ли очень хорошо играла, изображая серьезное расстройство здоровья, вынуждая Кирилла мучиться нешуточными угрызениями совести. Шутка ли, если мамка даже задвинула любимую работу, слегла со скачущим давлением и взяла больничный.
  Хмурый отец раздраженно попросил отнестись с пониманием к женской слабости и настаивал на возвращении Кирилла домой. Хотя бы на время, пока Марина Львовна не поправится.
  Кирилл подозревал, что она и не собирается выздоравливать, пока отцовский брат не уедет на прииски один. Борис был с его мнением согласен, но не давил, не лез с советами, оставляя нелегкий выбор за племянником.
  Сыновний долг, несмотря на серьезные разногласия в вопросах его личной жизни, велел молодому человеку навестить испереживавшуюся за него родительницу, но встреча вышла тяжелой, гнетущей. Марина Львовна по-настоящему обрадовалась, воодушевившись его приездом, но, поняв, что сын остался верен своим убеждениям, снова принялась причитать, то хватаясь за сердце, то закатывая глаза, прося поднести стакан воды и лекарства. Умоляла, просила, грозила, плакала и снова умоляла не маяться дурью...
  Кир чувствовал себя последней сволочью, но все-таки не собирался поддаваться на шантаж, пытаясь успокоить мать и отстоять свое право на самостоятельные решения.
  Видя, что ничего из обычного арсенала женских уловок не помогает, Марина вдруг пошла на уступки и, скрепя сердце, дала добро, чтобы он женился на ком угодно, лишь бы не уезжал никуда. Правда, на то, чтобы его избранницу поселить в своей квартире, женщина все-таки не соглашалась. Возможно, надеясь на то, что если неугодная 'невестка' помыкается с ним по съемному жилью или будет ютиться в однокомнатной квартире со своим ребенком, то живенько отстанет от ее мальчика, и Кирилл непременно поймет, как он ошибся в своем выборе, а она - любящая мать - была права! Или Кирюша осознает, что подобная ноша не по его плечу, и опять же вернется в лоно семьи...
  Уходя в своих мечтах далеко вперед, Марина Львовна даже великодушно решила, что не станет попрекать его за несколько лет жизни, отнятых у нее из-за этой ужасной ситуации.
  В общем, Кириллу было впору хоть застрелиться. И самое ужасное, что обе женщины - и мать, и Ксюха, каждая по-своему, но пытались давить, заставляя его мучительно искать выход, но все-таки не видя иного, как поездка еще на один сезон с артелью золотодобытчиков. И хорошо бы, чтобы он оказался таким же удачным, как предыдущий...
  
  На следующую ночь после дня рождения Кириллова друга, Ксюхе приснился страшный сон, наверняка навеянный неприятными знаниями о реальных опасностях, подстерегавших любимого, не на шутку испугавший взволнованную девушку. Даже когда она вынырнула из тягостного сна, какого-то липкого кошмара, полного сюрреалистичных картинок неминуемой гибели Кира, мрачные видения остались неприятным осадком, тянущим сердце...
  Судорожно прижавшись к сонному Кириллу, стараясь унять бешено колотящийся пульс, ей никак не удавалось избавиться от нехорошего предчувствия, что не следует впредь расставаться. Дата планируемого отъезда неумолимо приближалось, а интуиция вопила - не отпускай! И Оксана не выдержала, закатив полноценную истерику, со слезами и причитаниями, льющимися непрерывным потоком, из которой Кирилл уяснил, что она на грани. И плевать ей на пожелания родни и собственные амбиции молодого человека. Дескать, она больше не может - и так уже три года выпали из жизни, пока она жила без него: то ждала из армии; то мучилась от пустоты в душе, переживая разрыв; то маялась надеждой, мечтая, чтобы он сдержал обещание, адресованное ей в прощальном привете перед отъездом, когда заказал песню на радиостанции... Хватит с нее! Смысл гневной, полной горечи речи Аниной дочери сводился к тому, что она хочет быть с человеком, которого выбрало ее сердце, уже сейчас, а не в необозримом будущем. Чтобы, как положено у нормальных пар: делить на двоих радости и горести, воспитывать и растить Катю наравне с Артемом, родить Кириллу сына или дочь и общаться регулярно, имея гарантированную возможность непосредственного контакта с любимым человеком, без которого она уже не могла обходиться. И желала видеть его если уж не ежечасно, то хотя бы ежедневно и в живую, а не посредством связи, которая наверняка в той 'жопе мира', куда он собирается, будет оставлять желать лучшего.
  Претензий было высказано много, пожеланий еще больше. И никаких разумных доводов, которые ранее держали ее, Ксюшка признавать не желала, соглашаясь даже на немедленный развод, лишь бы он не уезжал...
  
  Кое-как успокоив рыдающую девушку, Кир с тяжелым сердцем отправился на съемную квартиру, откуда его снова вызвонил отец, попросив заехать домой, дескать, матери снова плохо...
  Мрачный вид расстроенного парня, объявившегося на пороге отчего дома, заставил Бориса крепко призадуматься о целесообразности его упрямого желания поступить как должно, как требуют родные его избранницы, поставив в жесткие рамки предварительной договоренности, по условиям которой 'вернут' ему его Ксюшку.
  А вдруг Оксана права, да и Маринка слишком уж правдиво 'симулирует', проев им с Глебом всю плешь, - иногда женская интуиция, над которой столько потешаются юмористы-сатирики, бывает слишком чуткой, а жизнь потом заставляет жестоко пожалеть о том, что в свое время отмахнулись от предупреждения.
  С таким похоронным настроением Кирюшке уезжать не годилось. Брат уже колебался, устав от истерии жены, и собирался поговорить с сыном, чтобы предложить взять жилье в ипотеку. Правда, им придется оформлять ее на себя, так как Кирилл в данное время не имеет постоянного места работы...
  Борис не пытался отговаривать брата, считая, что этот вариант хоть и имеет слабые места, но вполне жизнеспособен. В принципе, по большому счету, их предприятие особо не пострадает, если Кир откажется от долевого участия в старательской артели. Мужик, вместо которого его племянника брали в прошлом сезоне, вроде бы утряс свои проблемы и теперь снова мог пополнить привычный, неоднократно проверенный, притершийся друг к дружке коллектив...
  Невольно наблюдая за метаниями Кира, Королёв-старший серьезно размышлял почти целые сутки, прежде чем сделал встречное предложение, которое могло бы существенно облегчить жизнь сыну родного брата. И не поставить его опять в зависимое от родителей положение.
  
  Удрученные душевным состоянием Оксаны, Артем с Романом тоже основательно задумались над перспективой прожить ближайший год с женщиной, находящейся в смятенных чувствах, колеблющихся от депрессии до агрессии. Дисгармония внутри семьи никак не входила в список их пожеланий и представлений о том, каким должен быть уютный домашний очаг.
  Следовало срочно вносить коррективы в такие расчудесные, вроде бы устраивавшие всех перспективные планы по устройству Ксюхиной личной жизни.
  Вызвонив Кира, парни позвали его на переговоры.
  Борис, не слишком хорошо уяснивший, что же за отношения у этой странной компании, отправился с племянником, к которому он был искренне привязан, переживая за него, за неимением собственных отпрысков. Точнее присоединился чуть позже, исподволь выведав, где состоится встреча и этот их серьезный разговор. Слишком уж ему показалось подозрительной такая смена настроения, мало ли что на уме...
  Однако к его глубокому облегчению, оказалось все не так страшно, как тертый жизнью мужчина уже успел себе предположить, невольно представляя самый неприятный сценарий развития событий.
  Плодотворно и вполне мирно побеседовав в небольшом уютном ресторанчике, мужчины отправились домой, чтобы еще раз попытаться переубедить непреклонную Ксюху, оставшуюся при своем мнении относительно прозябания в одиночестве, ожидая подвигов от нового кандидата в мужья.
  Совместными усилиями все-таки решили, что не стоит усугублять состояние девушки, а заодно и мамы Кирилла...
  
  Счастливая до безобразия Оксана, буквально прилипла к Киру. Впрочем перенервничавший парень не возражал против демонстративной близости, крепко обняв ее. Они словно подпитывали друг друга энергией, пусть и, соблюдая приличия, старались не слишком тесно жаться друг к дружке под насмешливыми и понимающими взглядами невольных свидетелей.
  Новый расширенный 'семейный совет', к которому присоединились не только Ксюха, но и Аня с Лидой, решил не брать никакую ипотеку, чтобы не загонять себя в многолетнюю кабалу, и вторичное жилье в спальных районах не стали рассматривать, как альтернативный вариант. После многочисленных прений, большинством голосов решено было покупать квартиру в новостройке. Пусть она требовала бы отделки, потому что продавались практически 'голые стены', но пока Оксане было где жить, а Кир готов был и дальше продолжать снимать комнату у Михаила. Естественно, о том, чтобы Катя переехала в заведомо ухудшенные условия речи и не шло.
  И замирающая от страха Ксюха, как бы не передумали, сказала, что перебьются без всего готового, год-другой потерпят, чтобы заработать себе на нормальное жилье, вернее на его отделку, так чтобы можно было сразу заселяться, а не жить еще несколько лет в состоянии перманентного ремонта и обустройства. Так что больше она его на далекие заработки отпускать не намерена.
  Борис предложил интересный вариант, дескать, никого ближе племяша (не считая брата Глеба) у него нет, так что на старости лет надеяться не на кого, поэтому он готов финансировать из своих сбережений часть задуманного, чтобы приблизить заветную для молодежи цель. И предложил занять у него денег 'в долг' с отдачей по мере возможности, а вместо процентов хотел лишь, чтобы их квартиры были в шаговой доступности. Ему хватило бы и хорошей 'однушки' в Москве. К тому же ребята могли в первую очередь отделать ее (учитывая его возрастные вкусы в выборе интерьера) и пожить в ней, пока он будет в отъезде, по мере сил и возможности обустраивая собственное гнездышко так, как им нравится...
  
  Рома скептически отнесся более чем к щедрому предложению Кириллова родственника, но явного подвоха не заметил. Да и Кириллу этот вариант показался гораздо интереснее, чем брать взаймы у родителей. Слишком неприятно было выслушивать упреки от матери, которая пыталась манипулировать его сыновним чувством долга, дескать - мы на все ради тебя готовы, а ты, неблагодарный, променял родительскую любовь и жертвенность на какую-то девку...
  Дядя Боря мягко, но настойчиво посоветовал, чтобы Кир хотя бы изредка показывался дома, постепенно приучая мать смириться с его выбором.
  А Марина Львовна как-то в одно из свиданий здорово удивила сына, предложив мировое соглашение. Дескать, в своей квартире она все равно Оксану с ее девочкой на постоянной основе видеть не желает, но не против, если он как-нибудь пригласит их на семейный обед, чтобы познакомиться поближе...
  Наверное, эту уступку можно было бы считать прогрессом в непростой ситуации, но молодой человек не слишком обольщался.
  
  Выслушав сбивчивый пересказ волнующегося Кира, Оксана холодно поблагодарила за приглашение, но встречаться отказалась, твердо заявив:
  - Извини, Кирюш, я не готова. Я постараюсь никогда не обсуждать твою мать ни в глаза, ни за глаза, потому что эта женщина подарила мне тебя, но и ты избавь меня от поводов для ненужных нам обеим встреч. Надеюсь, твоей фантазии и такта хватит, чтобы утрясти этот вопрос деликатно.
  Кирилл заранее подозревал, что из этой затеи ничего не выйдет, но все-таки здорово огорчился, столкнувшись с неожиданным упрямством Оксаны.
  Ох уж эти женщины...
  Он понимал ее, учитывая и высказывание матери в ее адрес, и невольное участие дражайшей родительницы в преждевременных родах, но, в то же время, ему хотелось мирного существования среди женского окружения, чтобы душа не разрывалась на части. И потом, на свадьбе все равно им придется увидеться... Как бы мать ни противилась его союзу с Оксаной, но такое событие в жизни единственного сына не может проигнорировать. Может быть, им стоит высказать накопившиеся претензии друг к другу или попытаться найти общий язык без невольных свидетелей со стороны приглашенных на торжественное мероприятие гостей?
  
  ***
  
  Для успокоения совести Оксана предложила немедленный развод, но Тёмка все же попросил повременить. Дескать, поживите так, а вдруг что-то не сложится? Он уже совершенно свыкся с мыслью, о том, что женат на самой чудесной девушке, с которой не было поводов для скандалов и серьезных ссор, о которых рассказывали ему женатые друзья, завидуя белой завистью благополучному внешне браку. И даже не женатые...
  
  ***
  
  Как-то раз бессовестно проспав утром из-за насыщенной ночи с любовником, собиравшийся впопыхах Тёмка забыл дома первую в этом семестре курсовую работу, которую надо было срочно сдать. Первой до нее, оставшейся сиротливо валяться на тумбочке перед зеркалом в прихожей, добралась вездесущая дочь. К счастью, Ксюха успела спасти курсовую из цепких ручек любознательного ребенка. И, дождавшись приезда Лиды, чтобы оставить малышку с няней, помчалась к Тёмке в универ.
  
  Его землячка, которой Артем и намекал, и объяснял открытым текстом, что он категорически не приемлет мнения, дескать, жена - не стена, подвинется, все еще время от времени предпринимала попытки заинтересовать блондинистого красавца, будто невзначай пересекаясь с ним на территории университетского городка. Да и не она одна. Одногруппницы бывшего Кашкина, а ныне Азарова тоже не верили в лебединую верность. А Тёмка, как на грех, вводил прекрасный пол в заблуждение, будоража девичьи сердечки. Высокий, спортивно сложенный, уверенный в себе, ироничный, открытый в общении и в тоже время загадочно-таинственный в том, что касалось его личной жизни. Не то что некоторые, имеющие сомнительную славу бросаться на все, что шевелится, теша собственное эго. Да еще, по слухам, и примерный семьянин, души не чаявший в маленькой дочке. Просто мечта, а не парень! Обидно ведь, что уже успела захомутать какая-то пигалица!
  А уж когда позапрошлой весной Артем начал приезжать на занятия то на спортивном байке, то на джипе (это когда он на Ромкиной машине подвозил беременную жену в ее университет) - окончательно покорил многих романтически настроенных барышень. Молоденьким девушкам во все времена нравились парни, выглядевшие круто. И неважно, на чьи доходы приобретались дорогие игрушки для взрослых мальчиков. Это потом уже приходит прозрение, чаще всего запоздалое...
  Для самого Тёмы необычайная популярность, которой он вовсе не искал, оказалась загадкой.
  Но девчонки продолжали украдкой вздыхать и на что-то надеяться. Если уж и не заполучить его в полноправное пользование, то хоть попробовать пофлиртовать, все-таки, когда такой парень пополняет список поклонников, это не может не греть женское самолюбие.
  Наивные... Но они и не догадывались до сих пор, что соперничать им надо вовсе не с Оксаной.
  
  Благостными солнечными днями по весне и ранней осенью на переменах между парами студенты вываливали из аудиторий на улицу, чтобы успеть потусоваться на свежем воздухе...
  Расстроенный из-за собственной безалаберности Тёмка стоял среди пестрой компании шумных сокурсников и прочих студентов возле университетского КПП, постоянно поглядывая на аллею, ведущую к автобусной остановке неподалеку от метро, в ожидании Оксаны. Получив смс от жены, сообщившей, чтобы он вышел к воротам на первой же перемене, он все равно нервничал, опасаясь, что она не успеет подъехать в перерыве между парами. Попробовал ей дозвониться, но в метро связь прерывалась. В данный момент Ксюха была недоступна.
  Погруженный в собственные мысли, парень не сразу обернулся на оклик Ольги. Отстав от своих спутниц, девушка радостно заулыбалась, желая пообщаться, раз выпал удобный случай.
  С некоторых пор Артем старался избегать этой девушки. Слишком уж интенсивно для всего лишь младшей сестры его бывшей одноклассницы (из-за неудачной близости с которой он здорово засомневался в своем мужском естестве), Ольга интересовалась его личной жизнью. Но, видимо, сегодня у него оказался не слишком удачный день.
  - Привет, Тёмчик, не меня ждешь? - кокетливо улыбнулась она, подходя ближе.
  - Привет, - рассеянно отозвался Артем, не обратив внимания на заигрывание. - Жена должна подъехать...
  - Ааа, - поскучнела она, но тут же сориентировалась:
  - Артем, а можно я на твоем байке сфоткаюсь? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуста.. - заканючила Оля, состроив просительную мордашку.
  - Иди. Вон он стоит, - кивнул Артем в сторону университетской стоянки, которая была рядом с КПП.
  - Не, лучше ты меня сфотографируй, чтобы хороший кадр получился, - продолжала наглеть знакомая.
  Решив, что проще дать Ольге, чего она хочет, чем отказать, чтобы побыстрее отстала, Артем кивнул ей. - Пойдем. Только быстро.
  - Конечно! - обрадовалась она, спрятав победную улыбочку.
  
  Трогательная сценка, как Артем со своего байка, осторожно за талию снимает Ольгу, пожелавшую сделать селфи, оказалась для Аниной дочери совершенной неожиданностью. В первый момент неприятно полоснуло ревнивое негодование. Она тут, понимаешь, приводила себя в порядок, побив все собственные рекорды по скорости укладки волос и наложения скромного дневного макияжа (чтобы Тёмке не стыдно было за свою женщину перед приятелями), ехала через половину Москвы, торопясь выручить его, а забывчивый бесстыдник нашел время развлекаться с девчонками! Но заметив на лице Артема неприязненное, обреченное выражение, девушка успокоилась. Ни ее интересы, ни тем более интересы Ромы, Тёмка попирать не собирался.
  Ольгу Ксюша недолюбливала еще с тех пор, как та пожелала восстановить справедливость, докопавшись до них с Киром в фойе кинотеатра, невольно заставив выкручиваться и оправдываться перед своим парнем за то, что ранее представлялась Тёмкиной девушкой.
  А уж понять, что эта сценка постановочная и устроена в ее честь, не составило труда. Как только Оля, заметив 'соперницу', сделала вид, что не может удержаться на ногах: обвила шею Артема руками, прильнув пышным бюстом, и звонко чмокнула парня в щеку, видимо, из переполняющего чувства благодарности.
  Выручать друга, ограждая его от назойливого внимания дотошных поклонниц, не желающих понимать намеков, что его сердце занято, Оксане было не впервой.
  Кое-кто из Тёмкиной группы знал ее в лицо и тут же шикнул, предупреждая товарища о появлении законной супруги. Артем дернулся, поспешно отцепляя Ольгины руки от своей шеи. Остальные притихли в ожидании шоу. На чужие скандалы всегда любопытно смотреть.
  Но Ксюха разочаровала половину собравшихся, а прочих заставила позавидовать Тёмке.
  Поздоровавшись с его одногруппниками и небрежно кивнув 'сопернице', девушка решительно оттерла Ольгу в сторону и, ластясь к смущенному Артему, у которого на щеке предательски алел след от губной помады, проворковала:
  - Привет, счастье мое, отойдем в сторонку?
  Артем безропотно последовал за ней:
  - Ксю, извини...
  - За что, солнце? Не устаю самой себе завидовать, что ты у меня такой... рыцарь. Не дал девушке осрамиться, растянувшись перед всей честной компанией, - отмахнулась Анина дочь, открыв вместительную сумочку, чтобы достать влажные салфетки. - Ты бы посоветовал своей землячке сходить к стилисту, пусть подскажет, что с раннего утра краситься яркой помадой, идя в учебное заведение, по меньшей мере, вульгарно, - не понижая голоса, посоветовала она, заботливо оттирая красный отпечаток чужих губ с его щеки.
  Позади раздались одобрительные и ехидные смешки, но Оксана не стала оборачиваться, чтобы убедиться, что Ольга вспыхнула от досады.
  В принципе, Оля была достаточно симпатична на мордашку, да и фигуркой обладала весьма аппетитной, так что Ксюха вовсе не кривила душой, считая, будто та сознательно выставляет себя в неприглядном свете, вместо того, чтобы пользоваться преимуществом перед другими девушками, дарованным ей природой.
  Помимо забытой курсовой работы Оксана притащила Тёмке несколько свежих пирожков, которые Ромкина мама умудрилась испечь рано утром, и пакетик его любимого сока. И настойчиво посоветовала оставить себе салфетки, во избежание лишних казусов.
  - Ксю, я тебе говорил, что ты самая лучшая девушка на свете? - тихо произнес Артем, глядя в смеющиеся глаза жены и расцветая в белозубой озорной улыбке.
  - Сто раз, но если повторишь в сто первый, мне будет приятно, - не удержавшись, погладила она ладонью очищенную от чужой помады скулу парня.
  И невольно поймала себя на мысли, что, кажется, понимает свою мать, время от времени допускающую вольности по отношению к любимому зятю, мимоходом, словно путая его с Димкой, одаривая ласковым прикосновением, будто ненаглядного сыночка. Почему-то, внутренне соглашаясь с тем, что Артем принадлежит Роману, Ксюха готова была благосклонно взирать только на нежности от своих домашних. Всем прочим хотелось надавать по рукам (или губам - неважно) - ибо нефиг лапать солнечного мальчика, который принадлежит ее семье!
  Показав всем, что нисколько не сомневается в порядочности любимого мужчины, Ксюха привстала на цыпочки, обвив его шею руками и заставляя склонить голову. И прошептала в самые губы (со стороны, скорее всего, должно было выглядеть нежным и страстным поцелуем):
  - Катя пыталась мне всучить пирамидку, чтоб тебе было чем заняться, но я не взяла, не обидишься?
  - Ага, детских игрушек мне явно не доставало, - поддерживая игру на публику, обнял Артем гибкую талию Аниной дочери, прижимая к себе ближе, - особенно на следующей паре...
  Перекрывая гомон молодых голосов, в здании пронзительно прозвучал фрагмент узнаваемой мелодии.
  - Звонок?
  - Предупредительный, - подтвердил Тёмка. - Спасибо, Ксюшонок.
  - Да не за что, - улыбнулась она, отстраняясь. - Все, тебе пора, солнце. Удачи!
  - До вечера!
  - Пока!
  
  Подождав, пока Оксана скроется в конце аллеи, Тёмка помчался догонять своих приятелей, спешивших возвратиться в аудиторию. Парни как раз оживленно обсуждали, как на месте жены или 'законной' подруги поступили бы их девушки, доведись им застукать пусть и не слишком опасную, но все равно достаточно двусмысленную ситуацию. Артему льстило то, что Оксана оставила о себе приятное впечатление, а заодно невольно подтвердила его гетеросексуальную ориентацию... Осталось уповать на то, что Ольге все-таки когда-нибудь надоест на него охотиться и она всерьез переключиться на кого-нибудь другого.
  
  ***
  
  Рома, в отличие от Артема, которому развод, как оказалось, вовсе не был нужен, находился в двойственном состоянии. С одной стороны хотелось поскорее разорвать этот фиктивный брак, ведь именно так и задумывалось вначале всей грандиозной авантюры. А с другой, вроде как, действительно, и ни к чему. И ему спокойнее, когда заинтересованные взгляды посторонних, беспардонно облизывающие Артема на улице, натыкаются на обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. Ксюшка оказалась идеальной женой для Тёмки, решив сразу множество возможных проблем с его нестандартной ориентацией. Сейчас всем спокойно и всё всех устраивает. Разумеется, кроме самих Оксаны и Кирилла, который собирается не просто жениться на Ксюхе, но и обязательно венчаться, будто этот шаг гарантирует ему, что тогда уж любимая от него точно никуда не денется.
  Артем считал, что, в идеале, разводиться следует, когда он уйдет в армию. Ему казалось, что это будет выглядеть вполне логично. Да и за грядущий год у Оксаны будет время все взвесить и еще раз подумать. И отсрочка объяснения с родней выглядит весьма привлекательно...
  
  Как-то раз присутствовавшая при их очередном обсуждении этой темы Аня возмутилась:
  - Интересно ты себе представляешь картину, мой зятек любимый! Как родителей обманывать столько времени, Ксюшка тебе была хорошим прикрытием, а теперь хочешь ее бессовестной вертихвосткой выставить, если не сказать более грубо?!
  - Ань, да ты что?! - опешил Артем. - И в мыслях не было!
  - А со стороны будет выглядеть именно так! - припечатала женщина, оскорбившись за дочь. - Вы уж как-нибудь этот вопрос решите, чтобы с наименьшими потерями для ее репутации получилось.
  - Хм.. а ведь и правда, - нехотя признал Ромка, немного помолчав. - Не слишком красиво со стороны будет смотреться, хотя, действительно, очень логично. Блин! Анька, ты как обычно, всю малину обломала...
  Артем вообще расстроено поник, потом встал и ушел из комнаты, собираясь с мыслями.
  Внеся свои пожелания и не услышав немедленных встречных предложений, Аня засобиралась домой.
  - Как-то ты в последнее время и впрямь выглядишь неважно, - заметил Роман, поднявшись, чтобы проводить соседку в прихожую. - Анют, давай, не раскисай, скоро вернется твой ненаглядный Панов...
  - Хорошо бы, - вздохнула она, - да только это не так уж скоро - почти три недели еще...
  - И из-за Ксюшки не переживай, Ань. Мы сами разберемся, обещаю. Все будет хорошо, завтра отоспишься...
  - Завтра я работаю.
  - Так суббота же?
  - У меня отчетный период, забыл?
  - Забыл... - признался Ромка. - Голова кругом, - выразительно кивнул он назад, где в маленькой комнате резвилась Катя, развлекаемая Оксаной и Кириллом, а в кухне мрачный Тёмка, не включая света, пытался решить поставленную тёщей нелегкую задачу...
  
  ***
  
  В субботу Анька еле смогла оторвать голову от подушки. Ее отчаянно мутило.
  Решив, что из-за переживаний за Ксюху с ее идей развода и нежеланием отпускать Кира на прииск, от глухой тоски по Егору, несмотря на то, что они ежедневно созванивались и в течение дня обменивались смс-ками, поднялось давление, она со стоном снова откинулась на подушки, стараясь отдышаться. Хорошо, что сегодня необязательно являться на работу строго к 9.00.
  Надо все-таки зайти в аптеку и приобрести что-нибудь от этой возрастной напасти.
  
  Долго понежиться в постели не получилось. Поясница начала ныть в районе почек, и утренний зов природы давал о себе знать. Не стоило все-таки вчера у соседей налегать на маринованные огурчики по рецепту Тёмкиной матери. А потом три раза за ночь вставать попить водички.
  Лена с Валерой снова с оказией прислали две огромные коробки домашних разносолов. Забрав гостинцы, ребята еле дотащили их от машины до квартиры. Ромка, правда, ругался, дескать, нечего было и из багажника вытаскивать. Пусть бы Артем сразу половину вез в университетскую общагу, угощать своих вечно голодных приятелей. А их и так со всех сторон снабжают: и Тёмкина родня, и Аня от родителей из деревни урожай привезла, и Лида без запасов на зиму не осталась. Да еще и бабушка Оля с расчетом на семью внучки уйму банок накрутила.
  
  К вечеру Анька и думать забыла о неприятных утренних симптомах. Работы оказалось выше крыши, а голодный желудок, утром напрочь отказавшийся принимать пищу, теперь был согласен на что угодно. Даже на оставшиеся у соседей в трехлитровой банке маринованные огурчики без всякого гарнира...
  В аптеку возле дома Аня все-таки зашла на всякий случай. Пожилой дядька-провизор то ли из природного любопытства, то ли в силу профессионализма, прежде чем отпустить какое-то лекарство без рецепта, привык уточнять беспокоящие симптомы. Выслушав женщину, старичок сдвинул очки на кончик носа и деликатно посоветовал купить тест на беременность. А таблетки принимать уже после того, как она убедится, что утренняя тошнота, головокружения и общее вялое самочувствие не является причиной интересного положения.
  Хорошо, что в крохотном помещении аптеки в этот поздний час, кроме нее, не было других покупателей. Аня была в шоке - вот так просто? То есть, они с Егором старались больше полугода, чего только не перепробовав, и все безрезультатно. И вдруг? Даже не смешно. Особенно если учесть, что Егор уже второй месяц в командировке, а она точно помнит, что месячные в прошлый раз были... Или это было еще в начале августа?
  В полнейшей прострации Аня добралась до дома, не чувствуя вкуса еды перекусила холодным кусочком курицы (благо Димка столовался сегодня у соседей), приняла душ и сразу улеглась спать, торопя утро.
  
  На удивление, в воскресенье она проспала долго. И, возможно проспала бы дольше, не разбуди ее громкий шепот в прихожей.
  Высунувшись уточнить, с кем это беседует сын, Анна застала бывшую свекровь. Ольга Игнатьевна в своем репертуаре попеняла ей за то, что она еще дрыхнет, вместо того, чтобы приготовить ребенку завтрак.
  Анька слабо огрызнулась, дескать, не маленький - в чайник воды налить и сделать себе кофе и пару бутербродов парень вполне в состоянии. А она имеет право в воскресенье поспать подольше, снова целый месяц работая с одним выходным в неделю.
  - Ой, бросала б ты свою дурацкую работу уже! - завела свою песню пожилая женщина. - Всю жизнь у тебя эта бухгалтерия в ущерб собственному здоровью и интересам семьи.
  - И кто меня кормить будет?
  - Вот хорошего мужика завела, он пускай и кормит, - решила свекровь.
  - Егор-то не против, но Димку он содержать не обязан. Да и я - всего лишь гражданская жена... Мало ли как дальше наша жизни сложится... - зевнув, не согласилась Аня.
  Эта тема обмусоливалась уже не первый год, только раньше Ольга Игнатьевна пыталась переложить заботу о содержании семьи на собственного сына. А в связи с последующим разводом Аня только убедилась в правоте своей точки зрения, что женщина должна иметь независимый от мужчины источник дохода. Дискутировать и дальше было лень, и она постаралась переменить тему:
  - А чем это так вкусно пахнет?
  - Бабуля пирог принесла! - похвастался Димка, указав на завязанный пакет, в очертаниях которого угадывалось большое блюдо, источающее аппетитный запах свежей сдобы с яблочной начинкой. И бидончик с теплым клюквенным киселем.
  - Ничего себе, когда Вы успели? - удивилась Аня.
  - Да я уж сегодня с шести утра на ногах, - усмехнулась визитерша.
  - Ура! Сынок, ставь чайник! - обрадовалась Анна. - Будете с нами завтракать?
  - Нет, благодарю, - отказалась Ольга Игнатьевна. - Пойду обед готовить деду. Да у меня еще одна партия теста на подходе - Толик вечером заедет.
  - Ааа, ну привет ему, - поскучнела Анна.
  - А то заходите, он вроде один обещал заглянуть, - заискивающе предложила пожилая женщина, скучавшая по прежним порядкам, когда по выходным ее навещали сын с невесткой и обожаемые внуки.
  - Не, спасибо, я сегодня ленюсь... Что-то я в последнее время себя развалиной чувствую, надо хотя бы отоспаться, - пожаловалась Анька, чувствуя легкое головокружение и слабость.
  - Какие твои годы?! - пожурила свекровь. - Тебе еще рано! Что у тебя сегодня на обед?
  - Пока не придумала.
  - У нас пирог есть, - подсказал сын.
  - Вот, точно!
  - Ишь, разбежалась! Пирог - детЯм! - строго поджала губы свекровь.
  - Я так и знала! - притворно расстроилась Аня, до сих пор вынужденная отчитываться бабушке Оле, чем она собирается кормить ее внука. Впрочем, за много лет совместного общения, это уже вошло в привычку. И если на ритуальный вопрос Толиковой матери Аня опрометчиво упоминала, например, сосиски (хотя всю неделю разнообразила меню парной телятиной, свиными отбивными, котлетками из печени, курицей и рыбной, и домочадцы уже просто требовали сосисок), Ольга Игнатьевна возмущалась ее безалаберностью по отношению к здоровой пище. И начинала тут же предлагать варианты спасения желудков семьи. Могла сбегать домой и принести уже готовое мясо или паровые котлетки, или не ленилась сходить в магазин за свежим мясом, дескать, все равно выбралась из дома прогуляться.
  Анька и ругалась с ней, и возмущалась, и просто принимала, как должное, благодаря за заботу... Ну вот такая у нее замечательная свекровушка была, что поделаешь...
  - Ладно, заболталась я с вами. Дима, не забудь пирожка ребяткам занести, и половину киселя Катеньке отлей, - спохватилась Ольга Игнатьевна.
  - Мне и самому мало, - съехидничал внучок.
  - Вон мамку проси, пусть она тебе еще пирогов напечет и кисель сварит, а мне третий раз тесто ставить некогда. Клюква-то есть еще у тебя? - нахмурилась женщина, снова переключаясь на бывшую сноху.
  - Да, - обреченно кивнула Аня. - Крахмал только закончился.
  - Эх ты, а еще бабкой называешься! Ну вот что ты за хозяйка такая нерадивая? - всплеснула руками свекровь. - Пусть Димочка зарулит ко мне, как на гулянку пойдет, отсыплю.
  - Я просто купить не успела, только позавчера Катюшке кисель варила, последний крахмал истратила, - привычно принялась оправдываться Аня, не желая расстраивать пожилого человека. - Ребята обещали в список покупок включить, они на машине поедут...
  - Да ты бы хоть мне позвонила, у меня-то всегда запас!
  - Ба, ну что ты испереживалась так? - не выдержал Димка, заступаясь за мать. - Ты же наварила киселя, сегодня уже обойдемся. А завтра Тёмка купит и крахмал, и еще три сумки всякой всячины, мама ему о-го-го какой список накатала! Знаешь, раньше свитки такие были, которые глашатаи на площадях зачитывали?
  - Ну ладно, вы молодые - сами разберетесь, - примирительно махнула рукой Толикова мать. - Эх, хотела Катюшку застать, а они уже гулять ушли, - будто позабыв о нравоучениях, сокрушенно вздохнула Ольга Игнатьевна, кивнув в сторону стены, за которой располагалась соседская квартира.
  - Завтра заходите, - предложила Аня. - Они с десяти до двенадцати на прогулке обычно бывают...
  
  Распрощавшись с матерью бывшего мужа, Аня наконец-то вспомнила о насущной проблеме и решилась использовать тест...
  
  Несколько трепетных минут в ожидании результата дались ей с огромным трудом. А дальше, увидев заветные 'две полосочки', ее обуяли настолько противоречивые чувства, что задрожали колени, и пришлось присесть на край ванны, пережидая, когда уймется бешено зачастивший пульс. Самое время принять таблетки от повышенного давления, да только беременным они противопоказаны...
  Зачерпнув в дрожавшие ладони ледяной воды, она умылась, разглядывая свое ошалевшее отражение в зеркале, пытаясь унять целый шквал охвативших ее эмоций... Неужели у них получилось?!!
  Встав боком к зеркалу, собрала ткань ночной сорочки, чтобы она плотно охватила талию. Придирчиво окинула взглядом пока еще совершенно плоский живот, пощупала ладонями - вроде никаких изменений...
  Волнение, радость, страх, нервная дрожь - она хотела ребенка, и Егор безумно обрадуется... Наверное...
  Только следом за волной эйфории накатил удушливый страх. Слишком уж много всего навалилось на ее хрупкие плечи в последние дни. Казавшаяся еще недавно такой желанной беременность, вдруг показалась не слишком уместной в свете последних событий... Мало того, что не отпускало опасение, что почти в сорок лет будет трудно носить ребенка, а вдруг все-таки какая-то патология? Что если положат на сохранение? Кто будет заниматься домом и сыном? Да еще из-за дочки нервотрепка. Ксюхе нужны крепкие тылы, а она тут со своими проблемами.
  А как к сногсшибательной новости отнесутся коллеги на работе? Недавно одна из сотрудниц их фирмы ушла в декрет, еще одна девочка, недавно выскочившая замуж, отчаянно пытается забеременеть, методично обходя врачей. Обязанности одной разделили на всех, на место второй уже подыскивают замену, потому что объем работ не потянуть, даже раскидав ее обязанности на остальных сотрудников. И руководство, предложившее в виде стимуляции поднятия морального духа коллектива также поделить ее оклад, не слишком вдохновляет на такие подвиги. Со своим бы участком справиться... да уж, ее беременность среди коллег будет воспринята неоднозначно...
  Снова закружилась голова. Анька сдернула полотенце, намочила его под струей воды, прижала к пульсирующим вискам. Сердце предательски заныло.
  Вот теперь и думай - отчего: то ли от первого потрясения, то ли возрастное, то ли все-таки это не соматические проявления, а самые что ни на есть обычные симптомы беременной женщины. С Ксюхой и Димкой Анне удалось счастливо избежать непередаваемых неприятных ощущений, описываемых в медицинских справочниках и передаваемым из уст в уста перед кабинетом в женской консультации среди 'товарок по несчастью'. Перспективы ближайший триместр по утрам проводить в обнимку с унитазом, а потом толкаться в транспорте, добираясь на работу, ужаснула...
  А еще внезапное решение Кира (под давлением Оксаны) остаться и искать варианты с жильем, исходя из тех средств, которыми располагает на данный момент... и необходимый этим двоим развод... Ужас! Но, с другой стороны, хочется, чтобы и у дочки была нормальная семейная жизнь, а не жалкая пародия.
  Вот только что подумают об их семейке сватья со сватом? Девка наигралась в любовь с Артемом и нашла другого? Городская фифочка, что с нее взять... А мамаша ее, вместо того, чтобы вправить дочери мозги, сама захотела простого бабского счастья со своим сожителем, на старости лет решив родить... Хотя, Егор теперь-то уж точно настоит на оформлении отношений...
  Димка еще школу не закончил... В каких выражениях выскажут свое осуждение ее собственные родители? Ребенок будет младше внучки...
  Егорова мама, допустим, будет не против. А его сын, который с самого начала не слишком обрадовался серьезному папиному увлечению, вряд ли станет счастлив узнать о появлении братика или сестрички, младше его на двадцать с лишним лет. Впрочем, парень старается сохранить прохладно-вежливые отношения, и вряд ли его мнение будет учитываться, решая, сохранять ребенка Егора или нет.
  Аня понимала, что ее рассуждения не выдерживают серьезной критики, но... но слишком много этих 'но' заполошно заметались в голове растерявшейся женщины, матери двоих детей, позорно не догадавшейся о симптомах недомогания.
  И главное надо сообщить Егору... Или не стоит пока? А вдруг, это внематочная? - снова разволновалась Анька. В таком возрасте - запросто. Только вчера сдуру не переключила канал по телеку, где шел сюжет об этой проблеме. К тому же низ живота и впрямь тянуло несколько раз...
  Видимо придется все-таки в срочном порядке посетить гинеколога, чтобы подтвердить или опровергнуть показания теста.
  
  Выйдя из ванны, Аня отказалась от пирога, щедро предложенного сыном.
  - Не хочу, милый. Отнеси Ксюхе. И не забудь киселем поделиться с племяшкой.
  - Ма, с тобой все в порядке? - нахмурился подросток, с тревогой глядя на бледную мать.
  - Более-менее.
  - Голова болит? Может, таблеточку?
  - Нет, благодарю... я лучше еще пойду, полежу...
  - О! А я тогда гулять, ладно?
  - Дим, а уроки?
  - Потом, мам! - пообещал пацан.
  Настаивать на медленном выполнении домашнего задания, пререкаясь с младшеньким, у пребывающей в растрепанных чувствах женщины не было ни малейшего желания.
  Свернувшись комочком, Аня улеглась под плед, спрятавшись от мира, будто могла таким образом спастись и от настигшего ее счастья, которое таковым в отсутствие Егора почему-то не казалось.
  Хотелось, чтобы он оказался рядом, поздравил, пожалел, поддержал, пообещал, что они со всем справятся вместе...
  Ее кидало из крайности в крайность. Радостное волнение и мысли о том, кто же будет - девочка или мальчик? На кого будет похож? - сменялось досадой на свое не слишком прекрасное самочувствие. Себя было жалко до слез. И Ксюшку, у которой тоже наметились грандиозные изменения в личной жизни. Даже Димку, которому волей-неволей будет перепадать меньше внимания. Сначала в доме появился чужой мужчина, теперь вот еще и ребенок... Хорошо, что с Пановым у Димки сложились теплые, доверительные отношения и Егор смог завоевать авторитет у пацана. Но как сын воспримет брата или сестру? По идее, взрослый уже парень, должен понять и принять... И в то же время, наверное, тяжело ему будет мириться с тем, что вдруг превратится в старшего брата из младшенького любимчика семьи, которого баловали все кому не лень...
  Впрочем, один младший братик у ее детей уже есть. Спасибо Толику - постарался. Но Димка, не простив предательства родителя, относится к мальчику, как к пустому месту, несмотря на все потуги отца внушить им, что они - родные братья...
  А вдруг и к ее с Егором ребенку сын станет относиться так же, ревниво посчитав, что его совсем бросили? Мало ли, что уже не маленький и некоторые подростки в его возрасте умудряются своих детишек наклепать...
  И совестно было перед крошечным чудом, обитающим у нее в животе, из-за которого привычный уклад жизни придется кардинально поменять... Главное, чтобы не внематочная...
  Как быть? Кто бы дал точный ответ на все вопросы, роем рассерженных ос жужжащие в голове...
  Егору говорить раньше времени не хотелось. Предыдущие разочарования больно били по нервам обоих.
  На глаза навернулись слезы. Ну почему, когда он так нужен рядом, торчит в своей дурацкой командировке?!
  Вообще-то Аня не была склонна к беспричинному проливанию слез и постаралась взять себя в руки, надеясь, что это лишь начало гормональной перестройки организма, а не банальная истерика от страха перед неясным будущим.
  Свернувшись в позе эмбриона, женщина уткнулась лицом в стену, мучительно ища варианты развития дальнейших событий. Но спустя какое-то время, устав от череды нерешенных немедленно вопросов, ей и впрямь удалось уснуть.
  
  Вернувшись с прогулки, Дима застал мать с припухшими от слез глазами:
  - Мам, ты чего, плакала?
  - Да так, - отмахнулась Аня, позволив сыну себя обнять.
  - Что тебя расстроило? - удивился внимательный ребенок. - Я же вроде не поздно? Ща пообедаю и сразу за уроки, честно мам! Или ты снова своих сентиментальных книжек начиталась? - съехидничал вредный пацан, постоянно смеявшийся над ее эмоциональным восприятием нравившихся ей романов.
  - Сегодня обед подают в соседней квартире.
  - И чем там потчуют? - заинтересовался проголодавшийся мальчишка.
  - Я не ходила. Рома сказал, у них сегодня на первое борщ, на второе - плов, а на третье...
  - О! А можно только второе?
  - А можно вовремя приходить, чтобы для тебя отдельно не разогревать? - сердито заметила Аня. - И тихо там, Катюшка спит еще в это время.
  
  А когда ближе к вечеру позвонила свекровь, поинтересоваться, понравилась ли ее стряпня и спросила, что делает мать, сидевший за уроками, осоловевший после сытного обеда Димка ляпнул:
  - Плачет...
  - Господи, что у вас случилось?! - переполошилась Ольга Игнатьевна.
  - Пирог ты ей 'зажала', бабуль, вот она и обиделась, - сострил Димон без задней мысли.
  Ну нельзя же так с пожилым человеком, у которого обостренное чувство долга перед ближними...
  Ровно через два с половиной часа, когда Димка пользуясь полусонным состоянием матери, опять свалил на прогулку, мать Анатолия снова очутилась на пороге их квартиры с горячим пирогом, испеченным специально для бывшей невестки.
  Анька растроганно обняла свекровь, пообещав открутить Димке голову за такие шуточки, когда тот соизволит вернуться с улицы...
  Чай уселись пить вместе, а потом Ольга Игнатьевна все-таки выпытала, отчего это у Ани глаза на мокром месте и такой потерянный вид.
  
  Выслушав сбивчивые восторги и сомнения в связи с интересным положением, пожилая женщина сама прослезилась и однозначно заявила, дескать, нечего маяться дурью - такой замечательный мужик, как Панов, заслуживает счастья, а, значит, надо рожать и точка! И нечего слушать тех, кто будет лезть с другими советами и пожеланиями. В конце концов, это их с Егором жизнь. Понятно, что легко не будет, ну ничего, и во время войны бабы рожали, и в гораздо более старшем возрасте. А сейчас, слава богу, мирное время и хорошее медицинское учреждение под рукой - неужто Егор не побеспокоится пристроить ее наблюдаться к себе в клинику?
  
  - Уж не знаю, смогу ли я, как раньше помогать тебе нянчиться с малышом, годы уже не те, но на мои пироги можешь смело рассчитывать, - хмыкнула на прощание Ольга Игнатьевна, обняв снова расчувствовавшуюся невестку.
  - Спасибо! - воспрянула духом Анна, получив нечаянную поддержку там, где и не надеялась.
  И благодарно обняла женщину, которая на протяжении многих лет принимала живейшее участие, вникая в семейные проблемы сына. Иногда деликатно, иногда не очень, но зато всегда искренне, переживая за них всей душой...
  
  Проводив мать Анатолия и позвонив Димке, чтобы топал домой доделывать уроки, она набрала Егору сообщение, пока он не вышел на привычный вечерний сеанс связи. Из-за разницы в часовых поясах, они старались выбрать оптимальное время для обоих.
  'Привет, счастье мое! Очень соскучилась, но жутко хочу спать. У нас все нормально. Позвоню завтра. Люблю. Целую. До связи.'
  Лаконично, но разговаривать она сегодня точно с ним не хотела - расстояние не спасет, а Егор поймет по эмоциям в ее голосе, что что-то произошло и будет допытываться правды или переживать, что же случилось, накручивая себя. Пусть спокойно спит этой ночью...
  А вот когда она посетит гинеколога, и врач подтвердит или опровергнет ее предположения, тогда и...
  
  ***
  
  Сидящая в удобном кресле-трансформере мелкая капризничала и ни за что не хотела есть рисовую кашу. Рома терпеливо уговаривал Тёмкину дочь скушать еще ложечку 'за маму, за папу, за крестного...', и так далее, благо кровных родственников и особ, зачисленных в этот внушительный список приближенных, у малышки было предостаточно.
  Ребенок чаще всего покупался на ласковые уговоры обожаемого ею няньки, но сегодня было особенно сложно убедить полусонную капризулю в необходимости здорового питания.
  - Ома, сяма! - заявила Катя, пытаясь отобрать и вторую ложку, которой хитрый Ромка пытался накормить ее, пока девочка со скучающим видом ковырялась в тарелке собственной, крепко зажатой в крошечном кулачке.
  - Да не 'Ома', а Р-р-рома, - поправил ее Роман.
  - Ома! - согласилась Катюшка, хитро щурясь.
  Артем, сочувственно косившийся на безуспешные попытки партнера, пытался отвлечь свое чадушко примитивными приемами, типа: 'Катя, отрой ротик - летит самолетик' и тому подобной чушью, которую вешают на уши маленьким деткам.
  В прихожей требовательно зазвонил его мобильный.
  - Справишься? - одними губами прошептал Артем, боясь спугнуть достигнутый компромисс.
  То ли устав капризничать, то ли просто смирившись, Катя послушно открыла рот, глотая кашу, но теперь проказница не выпускала серебряную ложку, прихватив ее мелкими, острыми, как бритва, молочными зубами, которых к году с небольшим у нее оказалось аж целых восемь штук.
  Рома кивнул.
  Артем сбегал за телефоном, на ходу включая его, и вернулся в кухню, чтобы иметь возможность изобразить какую-нибудь очередную забавную пантомиму, отвлекая ребенка.
  И только потом пожалел, что взял трубку сам, а не сунул ее сразу Ромке.
  Звонила Лидия Николаевна, вынужденная оставить свою ненаглядную 'снегурочку' на целых четыре дня, сопровождая мужа на юбилей к его родственникам в другой город.
  Вообще-то приглашение получили на всю семью, включая Романа. Но мальчики посчитали, что Ромкина мама, здорово выручавшая их в этом году, взвалив на себя добровольные обязанности няни, имеет право на незапланированный отпуск.
  Правда, Поляков-старший, смеясь, пошутил, что для жены это, кажется, вовсе не поводом для радости, а наказанием. Для отдыха ей достаточно было и того времени, пока Оксана на целый месяц летом забирала девочку с собой в деревню к своей родне.
  - Добрый вечер, Лидия Николаевна, - вежливо произнес погрустневший Артем в трубку, глядя на закатившего глаза Рому, прекрасно представляющего, что сейчас последует.
  Как они оба и предполагали, пришлось отвечать на кучу въедливых вопросов и выслушивать нотацию о недопустимости нарушения режима дня. А они уже и так здорово проштрафились, потому что часы неумолимо показывали без четверти девять, а Катюха все еще сидела за столом, вместо того, чтобы видеть если уж не десятый, то хотя бы второй-третий сон.
  Проштудировав кучу соответствующей литературы по обращению с детьми от рождения и до трех лет, учитывая рекомендации педиатров, детских психологов, опытных мамашек и педагогов, а так же особенности характера ребенка, и прочие условия, Лидия подвела итоги проделанной работы. И составила несколько оптимальных по ее разумению графиков, стараясь четко соблюдать чередование кормлений, обязательные прогулки на свежем воздухе, с развивающими играми и дневным сном. Очередной примерный режим дня для ребенка 12-15 месяцев (напечатанный крупным шрифтом на листе формата А4 и закрепленный магнитиками на холодильнике), гласил, что ужин должен быть в 19.00 - 19.30, а ночной сон, составляющий у детей этой возрастной категории не менее десяти часов - в 20.00 - 20.30
  - Лидия Николаевна, - постарался бодро произнести Артем, - мы уже заканчиваем ужинать. Буквально две ложки осталось, и на горшок - и спать!
  - А купать ребенка будете на полный желудок?! - возмутилась Лида, сердито поглядев на прикрывшегося газеткой мужа, усевшегося отдохнуть после экскурсионной прогулки, устроенной им принимающей стороной на второй день после празднования юбилея. Будто именно он виноват в том, что пришлось уехать.
  К сожалению, суматошная жизнь диктовала свои условия. И чем дальше, тем все реже становились встречи не молодеющих с годами родственников, собирая их только по серьезным (а порой и весьма прискорбным, в отличие от юбилеев) поводам.
  Целый день Лида мужественно держалась, пытаясь подавлять порывы каждый час контролировать ситуацию, напоминая себе, что оставила 'внученьку' не с посторонними людьми, а с родным отцом и собственным сыном, оказавшимся чуть ли не образцовым приемным родителем. Кроме всего прочего, в соседней квартире находилась Оксанина мать, так же не чаявшая души в своей родной внучке. Да и сама Оксана готова была по первому зову ребят прийти на выручку, благо ее любимый мужчина оказался понимающим в этом вопросе. Но иррациональное чувство неприятия подобной ситуации оказалось сильнее.
  Фанатичная преданность интересам ребенка, вкупе с требовательностью опытного педагога составляла чудовищный коктейль, но спорить с Лидией никто не решался. Пожалуй, лишь Оксана выпадала из этого списка побаивающихся замечаний Ромкиной мамы.
  Лидия опасалась, что если она станет давить на родную мать ее 'снегурочки', то будет лишена привилегии столько много времени проводить с малышкой.
  Она прекрасно видела, что Оксана разрывается между желанием жить с дочерью и своей сердечной привязанностью к парню, который упустил свой шанс подарить ей первого ребенка.
  Однако, совестливо вспоминая свою горячую молитву в храме, куда Лида чуть менее двух лет назад все-таки пошла выпрашивать себе с мужем внуков, почему-то не получалось по-настоящему раскаиваться в такой просьбе к Всевышнему, с поистине божественным юмором решившему наболевшую проблему. Косички годовалой крохе (родившейся, как по заказу, с довольно длинными волосами) заплетать еще было не из чего, зато забавные хвостики (в которые собирали светлые, как у Тёмки, волосенки, чтобы не лезли в глазки) получались отменными.
  А уж когда Лидия Николаевна вытребовала у своих мужчин официальный статус няни, оформленный ушлым юристом и закрепленный в договоре между заинтересованными сторонами, так и вообще теперь даже настоящие, кровные родственники Катеньки Азаровой, вряд ли могли отобрать у нее девочку, когда им вздумается.
  И пусть только кто-нибудь из соседей или слишком любознательных до чужих семейных дел знакомых попробовал бы косо посмотреть на маленькую крошку, которую она беззастенчиво величала внученькой, когда они выходили на прогулку!
  - Лидия Николаевна, мы гуляли долго, погода такая хорошая стоит...
  - Тёма, соблюдение режима дня...
  - ...залог правильного развития Кати и нашего будущего благополучного существования, когда она пойдет в школу, - заученно подхватил Артем. - Не волнуйтесь, у нас все хорошо. Она только раскапризничалась из-за рисовой каши...
  - А почему вы ей рисовую на ужин даете? - встревожилась Лида. - Животик слабит?
  - Немного... - признался Артем, глядя на Рому, (выразительно постучавшему себя по лбу, дескать, ты забыл, с кем разговариваешь, дурачина?)
  - Ну вот, я так и знала! - расстроилась Лидия. - Чем днем накормили ребенка?
  - Да ничего такого не давали, - пожал плечами Тёмка. - Разве что сок 'яблоко-слива'...
  - Точно? От этого вполне может, - нехотя согласилась женщина. - Со сливой пока больше не давайте. Лучше 'груша-банан'. Если у вас закончился, у Анны должен быть. Она мне говорила, когда Катеньку последний раз к себе забирала.
  - Да вы не волнуйтесь, отдыхайте там. Мы вполне справляемся, - снова попытался убедить Артем Ромкину мать. - Если что Анну Андреевну позовем или Ксюхе позвоним.
  - Ане свою личную жизнь устраивать надо, и ей сейчас вредно нервничать, не дергайте ее по пустякам. Да и Оксану не тормошите. - Лида все-таки очень боялась, что Ксюха примчится и заберет дочь, благо сейчас молодая женщина работала в режиме удаленного доступа, и сидела над переводами договоров, статей и составлением заказанных резюме дома. Ей проще самой возиться с ребенком, чем отвлекаться на инструктаж папашкам. - Лучше мне звоните, хорошо?
  - Да! - согласился Тёмка, не совсем понимая, чем же это лучше, когда она находится в другом городе.
  - И еще...
  - Ой, я сейчас Роме трубку передам, - наконец-то сориентировался Артем, как избежать следующего этапа полоскания мозгов, безмерно радуясь тому обстоятельству, что его тёща в отличие от 'свекрови' никогда не капала ему на мозг, практически всегда находя для него время пообщаться, поддержать добрым советом или просто дружеской беседой. Ласковая, ироничная, нежная, понимающая...
  Оксана была во многом похожа на мать, но все-таки он не испытывал к жене странной сердечной привязанности и не чувствовал такого всеобъемлющего душевного тепла, как к Ане.
  Наверное, Рома все-таки небезосновательно слегка ревновал его именно к старшей соседке. У Артема даже иногда возникали удивительно кощунственные мысли, что если бы не громадная разница в возрасте, он вполне мог бы влюбиться в нее, и на радость собственным родителям счастливо устроить семью с женщиной, а не с мужчиной.
  Хотя к чему вообще рассуждать на эту тему? У Ани есть Егор, а у него - непредсказуемый, эгоистичный, коварный, порой просто невыносимый, но бесконечно любимый Ромка, обожающий их с Катюхой...
  Чего еще желать?
  Погрозив кулаком ухмыляющемуся Артему, забравшему дочь из детского кресла и собравшемуся отправиться в ванную отмывать чумазую мордашку девочки от каши, пронесенной мимо рта, Рома взял трубку.
  - Да, мам?
  - Ома! - вцепилась Катя в своего второго папу.
  - Я сейчас приду, мой ангел, - поцеловал он пальчики крестницы, отцепив от своей футболки. - Да, мам, я уже снова весь во внимании... - проводил Роман завистливым взглядом Артема, скинувшего на него дальнейшие разборки с обеспокоенной 'бабушкой'.
  
  - Водичка, водичка, - привычным речитативом начал Тёма, открыв кран и настроив подходящую комфортную температуру, прежде чем собрать воду в ладонь, -
  Умой Катино личико, - аккуратно обтер он ротик и пухлые щечки, попытавшейся облизнуть его мокрые пальцы дочери:
  - Чтобы глазоньки блестели,
  Чтобы щечки краснели...
  - Сёцки, - смешно надув щеки, подхватила девочка.
  - Чтоб смеялся роток...
  - Оток, - заулыбалась она.
  - Чтоб кусался зубок.
  На последней строчке Катя, привычная к этому 'ритуалу', рассмеялась и демонстративно слегка прикусила папины пальцы.
  - Сшшш... - прошипел Артем, мужественно стараясь справиться с инстинктом самосохранения, и не выдернуть руку, чтобы не оставить чадушко без зубов. Слава богу, просто так Катюшка не имела дурной привычки кусаться. А вот этот момент в детской прибаутке почему-то вызывал у нее вдохновение побаловаться, проявляя максимальный артистический натурализм.
  Артем опасался, что за подобное попустительство ни Оксана, ни Лидия Николаевна его не похвалят, но отказать любимому ребенку в такой малости не мог.
  И хотя Катя веревки вила из Ромы, а его самого почему-то слушалась, признавая отцовский авторитет, Тёмка испытывал какую-то сентиментальную радость от того, что иногда она позволяла себе и с ним пошалить.
  - Водичка-водичка,
  Умой Катино личико.
  Катя кушала кашку,
  Испачкала мордашку.
  Чтобы чистенькой всегда
  Наша Катенька была,
  Помоги, водичка,
  Умыть Катино личико...
  - Мой лицико... - фыркала довольная проказница, пытаясь сунуть под струю воды и собственные ладошки, но вместо помощи отцу лишь намочила рукава домашнего платьица.
  
  - Уф... - появился в дверях ванной Роман, уверив мать, что они сделают все правильно, но сейчас вынужден попрощаться, сославшись на то, что ему нужно помочь Тёмке искупать ребенка. - Катя, иди ко мне?
  Девочка перекочевала с рук на руки.
  Поляков прижался лицом к ее шейке, вдыхая специфический детский запах своего сокровища, и расплылся в довольной улыбке, даже не поморщившись, когда мокрые детские ручонки обвили его шею.
  - Пижаму чистую найди. С медвежатами, - распорядился он, взглянув на любующегося парочкой Тёмку.
  Вроде бы прошло уже достаточно много времени, но Артему никак не удавалось привыкнуть к тому, что Ромка настолько привязан к их дочери. Кто бы мог подумать, что в этом человеке способны уживаться столько противоречий.
  - С какими? - уточнил Артем.
  - С сиреневыми.
  - Они лиловые, а не сиреневые.
  - Не придирайся. И воду проверь, - велел Рома, кивнув на плавающий градусник в уже приготовленной ванне (самолично отдраенной им перед приездом Катюшки домой, потому что ей было раздольнее принимать ежедневные водные процедуры в большой, а не в своей детской).
  - Хитренький какой, - уныло поплелся Артем в комнату разбирать кроватку и искать указанную пижаму в шкафу среди огромных стопок детского белья.
  Комната, которая по молчаливому согласию оставалась за Оксаной и ребенком, теперь практически полностью принадлежала Катюшке. В шкафу всего одна полка была занята Ксюхиными вещами, необходимыми ей на время, если ей приходилось задерживаться в их квартире.
  Остальное, несмотря на ворчание Оксаны, что маленькие дети не успевают изнашивать такое количество вещей, было забито именно детскими тряпками всевозможных моделей и расцветок. Благо сейчас не ограничивались распашонками и ползунками, и даже на грудничков можно было найти какую угодно модель, подражающую взрослой. А уж для девочки, которой шел второй год - и подавно!
  Рома оказался еще тем барахольщиком. Даже странно, что Тёмка считал когда-то, что любовник балует его. Честно сказать, он немного побаивался, что Ромка испортит ему дочь своим сумасшедшим рвением обеспечить ей счастливое детство, в котором она ни в чем не знала бы отказа.
  Наверное, это был своего рода фетиш мужчины, твердо решившего, что своих детей у него не будет. Или желание похвастаться, что у него тоже есть, о ком заботиться... Или своеобразная компенсация Кате за то, что именно он когда-то решил за всех (и за ее родителей в частности) вопрос с официальным оформлением отношений, которые по большому счету не нужны были ни Ксюхе, ни ему самому.
  Но если бы Поляков, имеющий непревзойденный дар убеждения (или манипулирования людьми), споря с соседкой и ее дочерью, не настоял на свадьбе, на том, чтобы Ксюха перебралась жить к ним, на том, чтобы полностью взвалить на свои плечи опеку над молодой семьей, сейчас Оксанка вполне могла бы просто свалить к своему драгоценному Королёву вместе с малышкой.
  А без солнечного, ласкового и проказливого котенка, Катеньки, их с Ромкой дом казался осиротевшим. Даже когда Ксюшка забирала дочь на выходные, оставляя им возможность наслаждаться обществом друг друга, вместо должного облегчения и эйфории свободы от ответственности, ощущали какую-то неприкаянность. В уютной атмосфере квартиры чего-то отчаянно не хватало. Чего-то (точнее кого-то) очень важного, необходимого для того, чтобы чувствовать себя полноценной семьей.
  Страшно подумать, в какую степень Рома возвел бы свою гиперопеку над родным ему по крови ребенком.
  Впрочем, кто его знает...
  
  Тёмке повезло, что искомая пижама оказалась не так уж далеко запрятана.
  Возвращаясь, он невольно скользил взглядом по детским фоткам, плотно завесившим стены коридора.
  Некоторые и впрямь получились бесподобными. Удалось запечатлеть живые эмоции ребенка, поймать интересные моменты, выбрать удачный ракурс и правильную композицию. И на каждой - Катюшка. С самого первого дня (благо разрешили снимать даже в родильном блоке частной клиники) и до недавнего времени.
  Одна. С мамой. С мамой и папой. С ним и Ромкой - обожаемым крестным. Остальные фотки, с многочисленными родственниками и особами, приравненными к ним, были записаны на диски, и некоторые распечатаны и вставлены в специально приобретенный по этому случаю альбом.
  Такое же трио (он, Оксана и улыбающаяся полугодовалая Катюшка) висело на почетном месте у его родителей дома, в стильной рамке 20х30...
  Вот только о том, какое место занимает в его жизни Роман, бывший на свадьбе 'другом жениха', они до сих пор не знают. И о том, что дата рассмотрения дела о разводе с Ксюхой уже намечена...
  И Аня, и Егор, и Оксана в один голос твердили - лучше расскажи сам. Негоже вводить близких в заблуждение. Но родители и так были шокированы скоропалительной свадьбой сына, который вроде бы уехал в большой город учиться, а не устраивать семейную жизнь.
  И Тёмка не смог. Слишком понравилась его матери и отчиму невеста, хоть и оказалась 'слегка беременной'. И они так искренне желали им всяческого счастья и долгих счастливых лет совместной жизни, что у него язык не повернулся рассказать правду об их непростых взаимоотношениях...
  А ведь, приняв решение о разводе, все-таки придется сказать, чтобы не тешили себя дальнейшей надеждой на то, что в гости он теперь (когда Катя чуть подрастет, чтобы нормально переносить дальнюю дорогу) будет приезжать вместе с женой и ребенком.
  Благодушное настроение из-за невеселых размышлений улетучилось.
  Артем поморщился, но снова невольно улыбнулся, услышав, как любимый мужчина воркует с Катюшкой:
  - Солнышко мое, мы будем купаться с уточкой или рыбкой? - предложил выбор Роман.
  - Утя! Ыба! - радостно согласилась Катя на обе игрушки, потянувшись к ним.
  - Рр-рыба. Дочь, скажи: 'рыба', - пристал к девчушке Рома, доставая с полки яркую резиновую рыбку.
  - Ыыы-ба! - послушно попыталась повторить девочка, хватая игрушку.
  - Уку, не так, - помотал головой Роман. - Рр-рыба!
  - Ыыы-ба.
  - Рррр... как тигр рычит? Рррр...
  - Ы-ба! - упрямо повторила Катя.
  - Ром, да успокойся, будет она 'р' говорить, - вклинился в очередной сеанс обучения Артем.
  - Анюта утверждает, что у нее оба уже к году 'р' выговаривали. И мама моя тоже уверяет, будто я рычал на всех.
  - Ты и сейчас рычишь, - хмыкнул Артем. - И, кстати, мама твоя и уверяла, что ничего страшного. Развитие в пределах нормы. А ей с логопедическим образованием - виднее.
  - Если бы кое-кто опомнился раньше, что ждет ребенка... - недовольно вздохнул Рома, нежно прижимая кроху и расстегивая на плечике тонкого трикотажного платьица кнопки, чтобы снять перед купанием, - может, она уже предложениями разговаривала бы.
  - Угу, вундеркиндом оказалась бы, - скептически хмыкнул Тёмка. - Перестань. Она и так короткими предложениями выражает свои потребности.
  - Катюш, ну скажи 'рыба'? - снова попросил Рома.
  - Утя! - решила девочка положить конец измывательствам, отбросив рыбку в сторону и потянувшись за уточкой.
  - Капризуля, врединка маленькая, - пожурил ее Роман, стараясь не рассмеяться находчивости любимицы, глядя на давящегося смехом Артема, помнившего о педагогическом моменте и не собиравшегося поощрять хитрюгу.
  
  ***
  
  Аню своими проблемами с разводом, поиском и покупкой квартир Оксане с Кириллом и его дяде Борису, а так же планами на новую свадьбу ее дочери и свою собственную, домочадцы и соседи старались не грузить. Егор строго-настрого запретил им волновать будущую жену. Правда, Анька категорически отказалась от грандиозного торжества, согласившись лишь на присутствие после росписи в ЗАГСе за праздничным столом в арендованном зале маленького уютного ресторанчика самых близких людей. Панов не слишком расстроился. И хотя готов был подыграть раздосадованным Аниным детям и Артему, которые жаждали шоу с выкупом невесты в его исполнении, вздохнул с облегчением. Счастлив ли был он узнать новость, которая и сама по себе замечательная, буквально окрылившая будущего папочку, так еще и приближает заветную цель окольцевать упрямую женщину? О, безусловно!
  
  На следующий день после того, как тест на беременность показал положительный результат, выбивший привычную почву из-под ног, Аня не смогла с утра пойти к врачу, чтобы не объясняться по телефону с начальством, почему это она в отчетный период просит полдня в счет отгулов. Которых у нее, к слову сказать, с учетом уже потраченных, оставалось к октябрю еще штук восемь. Но к вечеру женщина уже настолько накрутила себя, что снова разнылось сердце и преследующее с утра головокружение только усилилось. Какая уж тут работа, когда мысли совершенно не о том, чтобы прикидывать, как получше оптимизировать налоги клиентов. Да и обеспокоенный ее странной смс-кой Егор позвонил в неурочное время, чтобы узнать, как она себя чувствует.
  Как ни выкручивалась Анна, страшась обнадежить своего мужчину раньше времени, вновь невольно разочаровывая, Егор не слишком поверил в нарочитую бодрость голоса и уверения в том, что дома и конкретно у нее все в порядке.
  А вскоре после его звонка, позвонил Ромка:
  - Привет, дорогая. Колись, что с тобой? Панов мне на уши присел и велел в принудительном порядке отвезти тебя в клинику.
  - Зачем? - ахнула Анька. - Что ты ему сказал?!
  - Сказал, как есть, что ты в последнее время стала похожа на снулую рыбу. И если это не признак хандры из-за его отсутствия, то что-то более серьезное.
  - Блин! - расстроилась Анька, переживая за Егора. - Ну, Рома. Ну вот кто тебя за язык тянул? Я сама...
  - Ты сама - безответственная женщина.
  - Это я-то?!
  - Ну, не я же. Я все-таки, не женщина, - съехидничал он.
  - Ром, не грузи... и так тошно.
  - Вот-вот, и я о том же. Короче, во сколько за тобой заехать? Учти, после пяти из города будем выбираться по пробкам.
  - А зачем из города? Я в свою районную хотела сходить.
  - Интересно, зачем тебе тогда Панов страховку у себя в клинике покупал, если ты не пользуешься возможностью...
  - Ладно, тут ты уел, - перебила она соседа. - Ну не могу же я к тому врачу, к которому собираюсь, ехать прямо с работы... Мне надо подготовиться...
  - Морально? - сострил он.
  - Рома, не заставляй меня говорить открытым текстом, что именно мне нужно сделать, чтобы не стыдно было идти на прием. Давай, я попробую на завтрашнее утро отпроситься, а?
  В трубке послышалась напряженная тишина, затем, Рома, видимо, сообразил на что она намекает и осторожно поинтересовался:
  - А к какому специалисту ты собралась? Егор договорился с терапевтом...
  - Ну, терапевт, мне, наверное, тоже не помешает, - попыталась уклониться от ответа Анна, поспешив выскочить в коридор, пока любознательные коллеги не начали прислушиваться к ее разговору.
  - Постой-ка, тебе к женскому доктору надо, что ли?
  - Ну наконец-то, дошло! - иронично подтвердила она.
  - Анюта, ты ведь взрослая женщина, мать двоих детей, а ведешь себя как ханжа. Какие могут быть от меня секреты, дорогая? Что тебе там надо - подмыться, побриться? Часа хватит?
  - Блин, Ромка, засранец! Прекрати вгонять меня в краску, - запыхтела она рассержено, вызвав ехидный смешок собеседника. - Если ты сам все так хорошо знаешь-представляешь, зачем переспрашиваешь?
  - Радость моя, мне так нравится тебя злить, ты такая смешная...
  - Я - не твоя радость!
  - Ну, ладно-ладно, не кипятись - Пановская.
  - Вот-вот, и не забывай об этом, пожалуйста.
  - Не забуду, - поспешно уверил он. - А Егор-то в курсе? Хотя, нет, иначе бы не стал просить меня проконтролировать ситуацию.
  - Никто пока не в курсе. И ты не трепись. Я пока ни в чем не уверена на 100%.
  - Что, совсем-совсем никто?
  - Ну... свекровь... моя бывшая свекровь знает. Но пока больше никто.
  После непродолжительных дебатов, Рома велел не маяться дурью (а то, дескать, и он уже начал переживать из-за возложенной на него ответственности просьбой друга), и отпроситься на час пораньше уже сегодня, чтобы успеть заскочить домой.
  
  В результате, посещением врача женщина осталась довольна. На сегодняшний день Анна оказалась его последней пациенткой, и поэтому (и еще потому, что практически весь персонал знал, кем приходится эта женщина уважаемому в коллективе клиники коллеге), к ней отнеслись с особым вниманием. Единственное, что омрачало ее радость от долгожданного сообщения о том, что ее восьминедельная беременность вовсе не внематочная, а самая что ни на есть настоящая, был ворох направлений на всевозможные обследования. Как плановые, так и вызванные беспокойством гинеколога состоянием ее сердечных ритмов, ведь ее сердечку теперь приходится нести двойную нагрузку.
  Сама Аня считала, что это лишь результат тоски по отсутствующему в пределах досягаемости Егору и из-за переживаний о том, что творится в семействе дочери. Женщина была твердо уверена в том, что к сорока годам ей еще рано жаловаться на этот орган. Ну а то, что давление пониженное - так это у них семейная особенность, передающаяся по женской линии, и раньше почему-то головокружения не бывало. Наоборот, тошно было, если давление повышалось до общепринятой нормы 120/80.
  - Пока повода для серьезных волнений я не вижу, - с доброжелательной улыбкой сообщил врач, в свое время наблюдавший за течением Ксюхиной беременности, - но по результатам посмотрим, может быть, придется погостить у нас недельку-другую. Поколем витаминчики...
  - Но я сейчас... до конца октября никак не могу... - растерялась Аня, поймав себя на дурацкой мысли, что ее отговорки отчетным периодом на работе смахивают на анекдотичную ситуацию. Про второсортного артиста, неожиданно приглашенного сниматься в шикарном проекте, достойным премии 'Оскар', а он отказывается от единственного в жизни шанса, потому что ему надо 'бомбить' на рождественских ёлках, мотаясь по частным корпоративным вечеринкам и детским утренникам.
  - Что значит, 'не могу'? - удивился врач. - И, потом, что за несерьезный подход к такому ответственному и радостному событию? - пожурил он. - То расстраивались, что не получается зачать, то теперь вот капризничаете. Счастливый будущий папочка-то в курсе?
  - Пока нет, я хотела убедиться, чтобы наверняка. Он ведь тоже очень надеется. Разочаровываться раз за разом слишком больно.
  - Ну, по возвращении Гошку ждет приятный сюрприз, - заулыбался коллега Панова понимающе. - Анна Андреевна, но мы ведь, в случае чего, не будем с Вами дожидаться его приезда, чтобы прибегнуть к 'тяжелой артиллерии'?
  - В случае чего? - тут же испугалась она.
  - Если мне не слишком понравятся результаты обследования, - терпеливо уточнил гинеколог. - Вы ведь знаете, что у нас тут шикарные условия. Хотите - будет отдельная VIP-палата, или, наоборот, с соседкой, чтобы не слишком скучать.
  В тех редких случаях, когда Аня попадала в больницу, она и не предавалась тоске и меланхолии, скрашивая свой досуг чтением книг, а то и составлением плана-болванки к своим новым сюжетам. Признаться, соседки по палате, желающие потрепаться языками 'за жизнь', чтобы скрасить однообразное времяпрепровождение, в какой-то степени ей даже докучали. В кои-то веки и на законном основании можно было, отрешаясь от дискомфорта в связи с недугом, полностью окунуться в мир собственных фантазий, из которых домашние постоянно выдергивали ее, чтобы она, будучи женой и матерью, удовлетворила их нужды.
  Однако у доктора имелось свое видение:
  - Впрочем, теперь уж Вам скучать некогда: прежде всего, следует соблюдать режим дня, с обязательным дневным отдыхом, ну и, естественно, в рацион меню обязательно включить полезные для построения клеток эмбриона продукты. Памятку с примерной диетой я Вам вручил. После обследования, если успеете до конца недели - милости прошу ко мне в пятницу. Или прощаемся до следующей недели, хорошо?
  - Да! - с облегчением выдохнула Анна, любезно провожаемая доктором до дверей кабинета.
  - Вы как домой добираться будете? Я освободился, могу Вас отвезти, - предложил мужчина великодушно.
  - Благодарю. Я с сопровождением. Прямо до дверей квартиры, - улыбнулась Аня.
  - Ну тогда, счастливого Вам пути. Результаты будут поступать ко мне сразу же после обработки в лаборатории и расшифровки. Если вдруг что-то непредвиденное, я Вас вызову раньше. Номер Вашего мобильного в регистрационной записи не поменялся?
  - Нет.
  - Ну вот и славно. До скорой встречи, - попрощался врач.
  
  - Ну?! - нетерпеливо подскочил Ромка с кресла для посетителей, едва она вышла из кабинета гинеколога с кипой направлений в руках.
  - Можешь меня поздравить, - смущенно зарделась соседка. - Скоро я буду матерью троих детей.
  - Правда?! Анька! Какие же вы молодцы! - искренне обрадовался Поляков, в первом порыве бережно заключая ее в объятия. - Всё - с Панова причитается! Он, как я понял, пока не в курсе? А какой срок? Еще неизвестно, кто будет пацан или девочка? Что врач сказал, все в порядке? - закидал он ее вопросами.
  - Погоди, не части, - рассмеявшись, отмахнулась она. - Срок 8-9 недель. Я сама думаю, что восемь. Егор еще не знает. УЗИ для того, чтобы определить пол, будут делать после двадцатой недели. На первый взгляд, все нормально, анализы сдам, специалистов пройду - буду знать, в порядке или нет. Все, хватит пока вопросов. Есть хочу. И поехали уже домой, Ром.
  - Да, конечно, Анют. Сейчас куда-нибудь заедем, перекусим. О! Тебе же теперь, наверное, не любая еда подходит, - слегка приуныл он, лихорадочно вспоминая, что из более-менее приличных забегаловок при въезде на МКАД будет у них по пути к дому.
  - Давай просто в какой-нибудь супермаркет зарулим, булочку и пакетик сока купим? - облегчила она ему задачу.
  - Как скажешь, радость моя, - машинально отозвался Роман.
  - Я - не твоя радость!
  - Как скажешь, - покладисто согласился сосед.
  - Ром, с тобой все в порядке? - обеспокоенно заглянула Анька в лицо спутника.
  - Да... а что?
  - Ты повторяешься...
  - Я? А... ну... это просто от потрясения, - выкрутился Ромка, подмигнув ей.
  - Точно-точно?
  - Ну, конечно, - подтвердил он, взяв себя в руки.
  На самом деле его в данный момент терзало двойственное чувство: настоящая, искренняя радость за давнего друга, за Анюту, которые хотели общих детей и наконец-то дождались этого чуда. И в то же время - приступ острой, душной зависти, мешающей этой непритворной радости. Рома никогда не страдал лицемерием. И потому сейчас чувствовал себя не просто неловко, а вообще раздавленным. Очень уж некстати припомнил он свои мысли о том, что и сам мог бы стать отцом, ненароком 'осчастливив' именно эту женщину...
  'Нет, так никуда не годится!' - дал Роман Сергеевич себе мысленную оплеуху. Он уже определился, сделав свой выбор в пользу Артема и Катюшки... Ни к чему бередить душу мечтами о гипотетических возможностях, которые безвозвратно упущены...
  А другие женщины, встречавшиеся в его жизни, все-таки до роли матери его детей никак не дотягивали.
  - Пойдем, НЕ МОЯ радость, - съехидничал он, отобрав ее сумочку и дружески приобняв за плечи. - А то гардероб закроют, и придется нам раздетыми топать до машины.
  - Здесь, как в хорошем ресторане - до последнего клиента, вряд ли закроют, - не поверила Анна в такую перспективу. На улице все-таки не май месяц, чтобы через всю территорию клиники до автостоянки частного транспорта идти без верхней одежды.
  - Будем надеяться на лучшее, - утешил сосед. - Домашним сегодня похвастаешься?
  - Сначала Егору, потом всем остальным, - улыбнулась Аня, прижав ладони к животу.
  - Справедливое решение, - одобрил Рома.
  
  ***
  
  
  
  
  
  Мои любимые и уважаемые читатели, полный файл выложен на сайте "Призрачные миры" (Feisovet)
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"