Старик закряхтел: - Чем это может радовать? - Куда тебе идти, парень?
Сойотоль смотрел в глаза Геша и видел всепроникающий страх. Он был густым, тяжелым. "А он с ним живет уже десять лет" - подумал Сойотоль.
-Он всегда был недоволен - что в молодости, что сейчас, - сказала, Майте. - нельзя просто так пугать юношу. В отличие от нас он не болен и мне кажется, сможет тут выжить. Сойотоль, что ты собираешься сделать?
Сойотоль замешкался. Вопрос его разозлил.
-Что делать? Извините. Но я оказался в совершенно незнакомом месте, меня притащила сюда чья - то злая воля, я оказался посреди пустыни и вы спрашиваете что делать?
-Не сердись, - сказала старуха - тебе все равно придется дать ответ на этот вопрос, рано или поздно. Я боюсь, что скоро ты останешься один, и помочь будет некому.
-Не хороните себя раньше времени - Сойотоль занервничал. Он не знал, что делать дальше. Старики помрут - им виднее. А он остается один посреди сухой земли, не зная, куда направится и где искать помощь. И что ему делать? А вдруг через несколько дней вся эта чертова земля, наконец, истончится и он сам станет горсткой пепла?
Старики внимательно смотрели на Сойотоля. Они были останками старого мира, которые за долгие годы увидели здорового человека. Человека, который своим присутствием нарушал привычный ход вещей.
Старик снова погладил рукой стол и выронил цепь тяжелых слов: - Сойотоль запомни - у нас говорят, что чужак всегда к переменам. К плохим или хороши - неважно. Сам подумай, Сойотоль - неужели просто так у нас появится среди кладбища живой?
-Может боги решили пошутить и выбросили человечка на кладбище ради забавы, - Сойотоль все дальше погружался в уныние. Неприятная догадка вспыхнула в мозгу. Сойотоль обвел стариков глазами и четким голосом спросил: - Я могу заболеть? Я могу истончится?
-Случится может все, -ответил дед , - но я не верю, что ты можешь заболеть. Может на тебя эта хворь не действует - кто знает!
Майте подошла к Сойотолю и мягко положила руки на плечи. - Мы тебя напугали, но по-другому сделать не могли. Мы можем прожить несколько месяцев, а может и несколько дней. Тебе все равно придется уйти отсюда рано или поздно, хотя мы тебя полюбили.
- Вы толком меня не знаете, - пробурчал Сойотоль.
-Люди разные, но я чувствую, что ты добрый, - Майте поправила волосы на голове у парня и добавила - мы не хотим тебя отпускать, потому что никакой старик в последний час не отпустит вестника жизни. Я скажу тебе, что нужно попытать счастья - даже если кажется, что его рядом нет.
-Я могу его и не обнаружить, - сказал Сойотоль старухе.
-Может случиться и так, - сказал (вмешался в разговор?) Геш.
Сойотоль уставился в окно. Ему не хотелось разговаривать, не хотелось думать, о том что произойдет завтра, ведь ничего хорошего не предвиделось. Нужно бежать с этой земли. И как можно быстрее. Но куда?
- Геш, скажите - на восточном материке остались люди?
- Говорили, что остались, - старик задумался. - Да, да! - закивал он радостно головой, - остались. Компания приплыла к нам из восточных земель. Встретили нас, все разузнали, испугались и отправились обратно.
-Но вас, почему не взяли с собой?- возмутился Сойотоль. Невиданное и мерзкое дело - не забрать из погибельно края двух стариков!
- Они нас боялись, - сказала Майте и, помолчав, добавила осторожно, как будто сомневалась в правильности догадки - наверное земля нас не отпустила. Точнее лиходейская воля, которая наслала хворь, не дала уйти. Мы привязаны к нашему миру и тут останемся.
Конец разговору подвел Геш: - А уплыть отсюда вряд ли получится - деревья все давно исчахли. Из них и плота нормально не построишь. Если куда идти, то в столицу -Кильвите. Она заброшена, но, может, в библиотеке ты отыщешь нужные знания. Пешком туда - пять дней ходу. Буде следовать за рекой на север - как-нибудь доберешься.
Сойотоль больше не мог терпеть - напряженным и тонким голосом он выдавил из себя короткое -" Я выйду" и нетвердым шагом направился к двери.
Никакого облегчения. Сойотоля тошнило от здешней сухости, пыли, от отвратительного ощущения безысходности и горя. Ему хотелось взять красок и расплескать их по округе, что бы все засверкало, что бы запели птицы, и трава перестала хрустеть под ногами.
Он злился. Злился на того, по чьей воле оказался тут, злился на стариков, потому что они лишили последних надежд, злился на себя. Он ничего не замечал перед собой и, убыстряя шаг, пошел Криков стариков он не услышал. Он шел все дальше и дальше. Он шел к морю.
Сойотоль опомнился, когда услышал шум воды - отчаянье привело его к берегу. Он закричал: - Где ты? Покажись! Протяни мне свою руку! Гадина ты! Мерзость!
Сойотоль с остервенением выплевывал ругательства вперемешку с угрозами, а когда слова закончились, дрожа всем телом, опустился на землю. Последнее, что оставалось сделать - это заплакать. И Сойотоль тихонько заплакал. Он поднял глаза и увидел море - совсем рядом. А вокруг была ночь. Вода манила парня. Ему хотелось погрузиться в нее и спокойно пойти на дно. Сойотоля тянуло вниз. Он ужасно устал от всей этой нервотрепки и желал покоя. Но где его найти? И тут он услышал шорох справа. Сойотоль повернул голову, всмотрелся в темноту и увидел лисицу. Сначала он не поверил своим глазам, а потом понял, что резкие движения, вспугнут животное и поэтому замер на месте. Зверь был настоящим. Сойотоль уже свыкся с отсутствием сильных запахов в этом мире и поэтому звериный запах неописуемо сильным. Сойотолю не хотелось, что бы этот миг заканчивался, но лиса, судя по всему, потеряла, к нему интерес и исчезла во тьме.
-Вот оно! Вот оно! На радость у Сойотоля не хватало сил, и поэтому фразу он через силу просипел.
Он ослабел. "Значит ту осталось что - то живое" - обрадовался уставший человек.
Сойотоль заснул с трудом - настоящий, не призрачный зверь не давал ему покоя. Но скоро он улегся на песке (возвращаться к старикам было поздно) и заснул.
Ранним утром Сойотоль вернулся к разбитому поселку. У дома его никто не встречал. Судя по всему, старики еще не проснулись или слишком устали, чтобы выйти во двор. Парень зашел в дом и увидел за столом двух стариков, покрытых коричневым пеплом. Сойотоль предполагал, что так произойдет, но не ожидал, что случится так скоро. Старики совершенно истончились. Теперь они не просто пахли пеплом - они в него превратились. Сойотоль, ступая на цыпочках, подошел к ним поближе и удивился - тела стариков были коричнево-прозрачными и просвечивали на солнце. Казалось, что со стариков сняли пепельный слепок - были заметны вены на шее, покореженные руки старухи и редкие волосы старика.
Сойотоль испытывал облегчение - ему было бы трудно оставить стариков одних, но теперь ничто не держало его тут. В мозгу у него появилась озорная мысль проверить пепельные статуи на прочность, но он отогнал эту мысль - к умершим надобно относиться с уважением.
Осторожно ступая по земляному полу, Сойотоль начал искать сапоги старика. Они были сшиты из тюленьей кожи, и могли очень пригодиться ему - не хотелось пять дней шляться по степи босиком. Он нашел их в углу, натянул на ноги, взял мешок с сушеной рыбой и повернулся, что бы в последний раз глянуть на кратковременное пристанище. Но смотрел он на стариков - их коричневые фигуры завораживали и не давали уйти. "Интересно - как поступали с умершими в этих краях? И как поступить мне?"- подумал он. "Развеять пепел по ветру? Прочитать молитву об упокоении? " В конце концов, Сойотоль решил ничего не трогать и молча вышел.
Куда идти?
На север за рекой.
А где река? До реки еще нужно добраться.
Ну, а если нет никаких других вариантов, то пора собираться в путь.
Сойотоль держал путь на север.
Первый день был легок. Пейзаж по сторонам не менялся - блеклое небо, мутное солнце, серая истончившаяся земля с пепельной травой и противная муть впереди. Несколько раз Сойотоль делал привалы, усаживался на землю (вызывая неприятный хруст травы), набивал желудок сухой рыбой и шел дальше.
Не было ничего. Ничего и никого. Сойотолю казалось, что звуки вообще перестали существовать, и он идет в первозданной пустоте, существовавшей до сотворения мира. К концу дня нервы его не выдержали, и он загорланил старую южную песню, про пьяного пастуха, а потом про тихую ночь. "Да, тишины тут с избытком" - подумал Сойотоль. После песен стал еще жутче - Сойотолю казалось, что слова отбиваются от невидимого купола и бьют его по голове. Ночью он пришел к маленькой речке и обрадовался - вода была живой и настоящей. Сначала Сойотоль этому даже не поверил - настолько безжизненным было все вокруг. Он с жадностью глотал воду и под конец улегся на берегу, тихонько насвистывая песенку. Теперь странник не сомневался, что в этом мире можно выжить.
На следующий день он продолжил путешествие, следуя за речкой, которая постепенно расширялась, а берегу наполнялись зеленью (сухой и болезненной на вид) и животными (они были ничем не лучше растений). А вот рыба в реке совсем не казалась больной и, судя, по всему, не пахла пеплом.
На третий день путник увидел изменения. Небо беззвучно пересекла белая линия, которая стала постепенно расплываться длиннохвостым пятном. С запада появилась еще одна и пошла наперерез первой. С северной стороны показалась еще одна - самая длинная. Разрезав горизонт на две части, она поползла дальше на юг. Сойотоль, как зачарованный, наблюдал за непонятными событиями. Он не знал, что они предвещают, но ему было так скучно, что он обрадовался появлению чего - то нового. Все полосы понемногу расплылись в небе и растаяли. Сойотоль еще немного пошарил взглядом по небу, но когда понял, что ничего нового не появится, пошел дальше.
На четвертый день путнику стало плохо - пришли воспоминания, от которых раньше на сердце стало бы теплее, а теперь они только мешали. Сойотоль вспомнил прошлую жизнь - родителей, родные земли, тихую и размеренную жизнь служителя городского архива. Он отгонял от себя мысли о том, что может никогда этого не увидеть снова и остаток жизни провести в беззвучной пепельной пустыне. Сойотоль никогда еще не оказывался в такой необычной, и, надо признать, почти безвыходной ситуации. Давным-давно, еще в детстве, он чуть не заблудился в лесу, но нашли его, слава богам быстро. Отделался испугом как говориться. Через несколько лет чуть не утонул в речке. Но все эти страхи. когда - то такие яркие и волнующие, теперь казались пустяковыми. На него в лесу даже медведь не успел напасть. И волки его зимой не уносили как других детей. На юге бывало и такое. А вот теперь он окончательно загряз и не знал, что делать. Еда его не беспокоила - в живой реке, которая удивительным образом не иссохла, как все остальное, водилась рыба, а это значит, что с голоду он не помрет. Но что делать дальше? Он может найти разрушенный дворец и поискать там карты, по которым решит куда направиться. Старик уверял, что дворец еще не разрушен, но полагаться на слова человека, который последний десяток лет прожил, наблюдая медленную смерть мира, не стоило. Дворец мог давно превратиться в пепел. Сойотолю давно надоело это слово, но не было дня, когда бы он его не вспоминал. На севере все покрыто туманом. Сойотоль сомневался, что там можно найти помощь. Единственная безумная мысль, которая пришла ему в голову - построить лодку и уплыть в восточные земли. Но где тут отыщешь твердую древесину? Сойотоль гнал все эти мысли и пытался думать об одном - как побыстрее добраться до дворца.
Тем временем левый берег реки стал выше правого и Сойотоль решил, что нужно на него перебраться. Топча глину под ногами он выбрался на верх и огляделся. Река мирно текла на север, а потом плавно поворачивала на восток. На левом берегу, куда ни глянь, простиралось безжизненное серое полотно степных трав. Это была первая в жизни прогулка Сойотоля, от которой он не получал удовольствия. Казалось, что он выполняет какую-то занудную и неблагодарную работу, вышагивая каждый день по степи несколько лиг. Дома дорога сама ложилась под ноги, а тут казалось, что он скоро увязнет в этом сухом болоте.
На пятый день Сойотоль увидел столицу степного королевства. Казалось, что она сам есть продолжение степи - такая же серая и истлевшая громада закрывала горизонт. Стены города все были в трещинах, прорехах и, наверное, могли рассыпаться в любой момент. Столицу окружали группы селений пепельного цвета - казалось горстки пыли разбросали по степи.
Сойотоль прошел под хрупкими воротами и вышел на городскую площадь, в центре которой стояла статуя, изображающая горделивого воина на коне. Как и все вокруг она стала хрупкой пеплом. Парень подошел вплотную к статуе и не удержался - коснулся ее. Статуя не рассыпалась - она оказалась намного более крепкой, чем ожидал Сойотоль. Он не рассчитал силы, слишком сильной надавил рукой на ногу лошади, и статуя рассыпалась, покрыв странника пеплом. Сойотоль закашлялся, начал было смахивать с себя эту гадость, но остановился - в нескольких метрах от него трое мужчин в серых потертых плащах и каждый из них держал за уздечку вороного коня. Все они были, как и Сойотоль - нестерпимо живыми и полными красок. Сойотоль был так изумлен их появлением, что поначалу не заметил, что незнакомцы его не замечают, хотя он стоял в двадцати шагах от них. Больше всего Сойотоля взволновали кони - с первого взгляда стало понятно, что они боевые и врядли подружатся с ним. От животных повеяло такой тяжелой злобой, что Сойотоль невольно сделал шаг назад, хоть его до сих пор не заметили. Сойотоль сразу же вспомнил о лошадях, про которых ему рассказывал Геш.
Двое из всадников были высокого росту, черноволосыми, взгляд их был колючим и внимательным. Третий был светловолосым и хрупким. От него веяло такой же злобой как и от коней.
До Сойотоля наконец то дошло, что незнакомцы его не видят. Судя по- всему пепел делал человека невидимым. Сойотоль уже и не знал - радоваться ему или нет. Он до ужаса не хотел приближаться к всадниками думал только об одном - что бы пепел не опал с его тела.
Незнакомцы, не переговариваясь, двинулись дальше по площади. У места, где стоял памятник, а теперь и Сойотоль один черноволосых всадников, с погнутым носом остановился и недовольно что - то сказал. Светловолосый скривил тонкий рот и ответил первому. Погнутый нос внимательно осмотрел место, где стоял Сойотоль, хмыкнул и пошел дальше. За ним последовали остальные. Когда лошади процокали мимо Сойотоля его обдало волной злости, которая чуть не сбила его с ног. Когда всадники исчезли в глубине города Сойотоль не выдержал и побежал к воротам. "Только бы не заметили, только бы не заметили" - думал он. Отбежав от городских ворот на порядочное расстояние, Сойотоль остановился от мысли, что его заметят, а пепел рассеется и его увидят. Но ничего такого не произошло.
Сойотоля колотило. Никогда он еще не сталкивался с животными и людьми, от которых так явственно веяло такой неприкрытой злобой. Почему то он был уверен, что разговаривать с ними то же самое, что самому забраться в могилу. Бежать отсюда и побыстрее! И он побежал. Во всю силу он несся по степи прочь от истлевшего города. Страх гнал его впереди вперед, но еще больше он испугался, когда услышал неподалеку лошадиное ржанье. "Как ржавчиной рот прополоскать"- подумал Сойотоль и споткнулся. Когда он поднялся пред ним стоял черный конь и лениво размахивал хвостом, который к ужасу Сойотоля оказался клубком змей. Красные глаза коня смотрели на парня с интересом. Он снова заржал, мотнул головой и медленно двинулся на Сойотоля. Сойотоль отступил назад, понимая, что ничего не сможет сразится с конем - оружия у него не было, но зато появился шанс познакомится с крепкими копытами и змеиными зубами. Лошадиный хвост начал по - немногу удлинятся и теперь Сойотоль четко увидел с десяток маленьких змеиных головок, которые направлялись к нему. Сойотоль не выдержал и побежал. Конь кинулся вдогонку, быстро нагнал несчастного парня и Сойотоль почувствовал удар копытом по ноге. Он упал на траву, развернулся, волоча ушибленную ногу, и посмотрел на коня. Со стороны казалось , что в степи колыхаются два ярких пятна - одно маленькое, белого цвета, а второе побольше - черное. Послышалось змеиное шипение, и Сойотоль увидел, как к нему приближаются тонкие змейки лошадиного хвоста.
Тяжело дыша, Сойотоль переводил взгляд с лошадиной морды на змей, а потом услышал, как в голове прозвучали старые детские стишки: "Добрый, добрый конь степной - будь добрее ты со мной". Сойотоль и сам не понимал, что делает и без всякой надежды. Просто от отчаянья повторил строчки вслух. Конь рассерженно фыркнул. Сойотоль с облегчением увидел как змейки снова превращаются в обычный лошадиный хвост. Теперь уже с большей уверенностью он повторил стишок еще раз, и конь заржал, но теперь приветственно и без злорадства.
Конь неуклюже согнул ноги и опустился на землю перед Сойотолем. Юноша не верил своим глазам - тварь, которая нагнала на него столько страху, теперь ему подчинилась.
Сойотоль внимательно рассматривал коня. Животное было полно силы - злой, но управляемой. Парень вспомнил, что тут могут появится всадники и тогда ему не сдобровать. А на таком коне можно доехать... только куда? В степи от них не скроешься, значит, придется прятаться в лесу. Сойотоль чувствовал, что выбор не самый разумный, но больше ничего не оставалось. Он волновался - примет ли его конь, но все обошлось. Наверное, теперь он считал Сойотоля своим новым хозяином.
Сойотоль с детства был знаком с лошадьми, поэтому в седле он держался крепко. Единственное чего он боялся - это чтоб тварь снова не решила за ним поохотится.
- Неси меня подальше отсюда, - сказал Сойотоль коню и тот откликнулся на просьбу - без всякого принуждения рванул с места и через мгновение исчез в степи.
Конь несся по пустынному миру, не снижая скорости, подобный ярко черной полосе, которая разрезала сухой воздух пополам .
Все дальше и дальше на север бежал конь, унося Сойотоля. Через несколько часов безостановочной скачки он почувствовал явный лесной запах. Казалось, что тонкой струей этот запах тянется прямо к Сойотолю, увлекая за собой. Юноша чуть не охмелел от насыщенности ароматов и радостно крикнул коню: - Следуй за запахом! К лесу!
Конь взревел как обезумевший и поскакал еще быстрее. Степь слилась в сплошное белесое марево, которое постепенно начало тускнеть и наполнятся вечерними тусклыми красками. Поздним вечером Сойотоль прибыл к лесу, который скрывался в огромной степной балке. Он спешился и оглядел лес - никакого тумана не было, а лишь огромная черная масса деревьев, от которой не пахло опасностью. Наоборот - от леса веяло жизнью и спокойствием.
Удивительно, но именно в этот момент Сойотоль почувствовал себя в безопасности.