Аннотация: Фанфик по PSoH. Леон/Ди, в меру грустный, даже немного агнстовый, но боятся не стоит. Постманга.
Леон лежал на диване, задрав ноги в грязных ботинках на спинку, накрытую идеально-чистой накидкой из китайского шелка. Жидкая осенняя грязь капала на гладкую поверхность ткани, покрывая ее неопрятными пятнами. На душе детектива было неспокойно - сегодня в его жизни произойдет еще один важный поворот. Он уйдет из мира чудесного - так же неохотно, как пришел. Вернее, даже не пришел - пролез тайком, уцепившись за полу одежды графа.
Первый поворот судьбы был не то, чтобы чудесным - скорее, неожиданным и сметающим все. Леон встретил графа. В любой сказке продолжением этого предложения было бы похоже на "и влюбился в него безоговорочно и безоглядно". Но это было не так - тени простой симпатии проникли в их отношения далеко не сразу, они просачивались по капле, положив начало странной дружбе.
Второй раз судьба резко вильнула в сторону, когда граф исчез. Еще не понимая почему, Леон почувствовал странную пустоту в душе. Она не исчезла до тех пор, пока детектив не принял решение - бросить все и бежать за Ди. Не понятно, ради чего, зачем; без надежды обнаружить и без понятия, что сказать при встрече.
И нашел ведь, наткнулся в непонятно уже которой по счету столице. Обнял, смущаясь, бормотал что-то невнятное ошеломленному графу. А тот зачем-то позволил остаться рядом с собой, днем обращаясь с ним так, словно и не было последних дней перед побегом, а ночью отвечал на судорожные поцелуи внезапно прозревшего детектива.
А потом было несколько абсолютно счастливых месяцев - Оркотт вернулся на любимую работу, пусть и в другой стране, жил в магазинчике, каждый день приходил на работу, пропахнув благовониями и сладостями, каждый вечер приходил с работы, чтобы войдя, обнять чудом не потерянного навсегда графа. Они не ссорились, не кричали друг на друга, жизнь казалась по началу чудесной сказкой, а потом обернулась тяжелой реальностью. Ослепленному собственным счастьем детективу понадобилось восемь месяцев, чтобы понять - все изменилось к худшему. Ди был совершенен - от улыбки до вышивки на очередном своем чеонгсане. Леон был слишком человеком рядом с этим ожившим идеалом. Ди был всегда как будто за толстым стеклом, он был всегда где-то "там", а Оркотт всегда где-то "здесь", по ту сторону от графа. И если раньше лицо Ди оживлялось хотя бы при ссорах, то теперь оно оставалось изысканно-вежливым даже при поцелуях.
Такое вообще часто случается, что один любит, а второй позволяет любить. Но никогда еще такая любовь не была настолько безнадежной - потому что никто и никогда еще не любил совершенство. И от этой любви Леон потерял гораздо больше, чем приобрел.
Детектив решил, как обычно, идти напролом - прямо сегодня, прямо сейчас сказать, что его достала вежливая улыбка Ди, его ненастоящее, чересчур идеальное лицо, его загадочный взгляд, в котором нет ни намека на чувства. И то, как граф позволяет любить себя и быть рядом, но умудряется одновременно быть настолько далеко от Леона, насколько это возможно.
Однако Ди, шагнувший в гостиную, понял все по одному взгляду на лицо Оркотта.
-Вы наконец решились уйти, мой дорогой детектив? - Спокойно спросил граф, присаживаясь в кресло напротив и неспешно наливая себе остывший чай.
-А ты и рад? - чересчур грубо ответил Леон, злясь на себя за то, что сердце по привычке грохнулось о ребра при звуке его голоса.
-Что вы, - с набившей оскомину улыбкой протянул граф, - мне абсолютно все равно. Это ваша жизнь.
-Некоторое время ты являлся ее частью. - Упрямо пробормотал Оркотт, как обычно раздражаясь от холодного слова "вы". - Надо было сразу понять, что если полюбить идеальное существо, то ничем хорошим это закончиться не может. - В гостиной повисла неловкая пауза, а потом Леон с ожесточенной горечью в голосе продолжил. - Я думал, что твоя фраза насчет непонимания человеческих чувств - всего лишь дурацкое кокетство. Возможно, я и в самом деле идиот, как ты говорил - но я верил, что ты меня полюбил. Или полюбишь - осталось лишь немного потерпеть, и все изменится. Я ошибался, и уходить уже слишком поздно. Но я все равно уйду - просто чтобы доказать самому себе, что смогу жить без тебя.
Граф молчал, глотая чуть теплый чай, и смотря сквозь детектива с намертво приклеенной улыбкой.
-Ди? - На несколько тонов теплее произнес Леон, делая короткий шаг к своему худшему из наваждений. И остановился, отрезвленный взглядом встрепенувшегося графа - надменным, жестоким и неуловимо равнодушным.
-Вас никто не держит, детектив. Разве что человеческая привычка обманывать самого себя - вы с самого начала знали, что я не человек и все человеческие чувства мне чужды.
Леон кивнул, по-военному четко развернувшись на каблуках и выйдя прочь из комнаты - вещи были собраны, квартира на окраине города оплачена на три месяца вперед, пути к отступлению были отрезаны.
А граф все так же сидел в кресле и пил безвкусный холодный чай, в который забыл положить сахар.
Лишь когда в чашке не осталось и капли, Ди отмер и сказал тихо давно стоявшему в дверях тотесу:
-Тетсу, собирай вещи. - С каждым словом голос повышался. - Мы уезжаем отсюда. Немедленно! Сейчас же! - Чашка с тихим звоном лопнула в излишне сильно сжимавших ее руках.
Жизнь Леона казалась устроившейся - продвижение на работе, девушки, непрерывно вьющиеся вокруг таинственной персоны детектива, приличная зарплата, хорошая квартира. Но в сердце Оркотта все расширялась и расширялась черная дыра, втягивающая в себя все эмоции, впечатления, устремления, оставляя одну лишь усталость. Он избегал чудес, хотя те с навязчивой частотой появлялись в его жизни. Леон полностью посвящал себя работе, подсознательно выбирая самые опасные дела . Без чудес и без их главного источника - таинственного китайца, чье имя Оркотт запрещал себе произносить даже в мыслях - жизнь была пресной, скучной и абсолютно бессмысленной.
-Эй, Оркотт, спишь на рабочем месте. - Сзади послышался смешок, и на плечо со всего размаху опустилась рука Нотта. - Герой, тут работа для тебя как раз - несколько безбашенных ребят захватили торговый центр и отказываются вести переговоры. В общем, все, как ты любишь.
Леон был единственным человеком, который задержался в напарниках этого рискового парня - остальных отпугивал его цинизм и жуткая неудачливость. За пять лет службы Нотт успел два раза побывать в реанимации, получить больше дюжины тяжелых ранений, неисчислимое количество мелких и потерял трех напарников.
-Поехали, чего стоишь? - Весело откликнулся Оркотт, подхватывая со стола кобуру и застегивая на плечах. - Я веду.
Нотт состроил разочарованную рожу и кинул детективу ключи. Леон с довольной ухмылкой поймал их, и обернулся к вошедшей секретарше:
-Линда, держи за нас кулаки, мы поехали в "Грей филд". Вернемся живыми - с тебя кофе и пончики. - Он подмигнул девушке и вышел, поигрывая небрежно ключами.
Садясь в машину, Леон дал себе зарок - если вернется с этого дела живым, то покончит с воздержанием и начнет с кем-нибудь встречаться. Пора бы уже забыть этого проклятого графа...
А девушка смотрела из окна на Оркотта, как обычно беззвучно желая удачи. И вдруг испуганно ахнула и отшатнулась - на ветку у окна опустился огромный черный ворон, ехидно каркнувший вслед уезжающей машине.
-Кыш! - Закричала она, топая ногами и размахивая скрученной папкой. Птица еще раз каркнула и будто бы нехотя взлетела с ветки. А Линде показались, что у ворона, безжалостного предвестника смерти и бедствий, по-человечески насмешливые глаза.
А всего через несколько часов в эфир вышел выпуск новостей.
-В результате перестрелки в торговом центре "Грей Филд" в центре Лондона погибло три человека и пять получили серьезные ранения. Врачи клиники "Хирон" сейчас сражаются за их жизни. Преступники помещены под стражу и ожидают решения суда. Жертв могло быть гораздо больше, если бы не полицейские Томас Нотт и Леон Оркотт, сумевшие отвлечь внимание преступников от невинных граждан. К сожалению, оба полицейских пострадали и находится в реанимации. Мы будем и дальше следить за событиями в Лондоне. А теперь к происшествию на трассе шестьдесят...
Из вмиг ослабевших рук вывалилась чашка, опрокинувшись на стол и залив белоснежную скатерть чаем. Болезненно расширившиеся глаза все еще смотрели на погасший экран.
-Что с вами, граф? Вы в порядке? На сам лица нет. - Приговаривал почтенный сэр Волкер, постоянный клиент зоомагазина, заманивший Ди к себе в гости, чтобы получить консультацию по разведению богомолов. Он был восхищен вежливостью молодого человека, и не уставал каждый раз ставить его в пример своей внучке, поэтому сэр Волкер был совершенно поражен, когда граф Ди встал из-за стола и, не извинившись и в движении опрокинув стул, вылетел вон из его дома.
-Ну что за молодежь пошла. - Проворчал англичанин, провожая Ди возмущенным взглядом.
-До "Хирона" подбросите? - Граф с отчаянным выражением лица спрашивал уже в третьего водителя. На этот раз ему повезло - и он забрался на переднее сидение, нервно стиснув пальцами шелк чеонгсана.
-С вами все в порядке, леди? - Подозрительно спросил пожилой индус.
-Да...да. - Кивнул рассеяно Ди. - Вы не можете включить радио, пожалуйста? Новости.
Водитель такси пожал плечами и исполнил просьбу пассажира, попав как раз на конец выпуска.
-...скончался, не приходя в сознание. Жизнь второго полицейского вне опасности. Приносим искренние сожаления семье погибшего. А теперь новости культуры...
Граф побледнел, и еле прошептал:
-Выключите, пожалуйста. - Индус растерянно выключил и посмотрел на пассажира сглубоким сочувствием.
-Кем он вам был? - Тихо спросил он.
-Всем. - Коротко ответил Ди после длительной паузы. До конца поездки в машине стояла тишина.
Он шел к двери, как на эшафот, каждый шаг давался все сложнее - как будто в воде. Сделать последний и подойти к двери, откуда слышится женский плач и чьи-то причитания. А рука, потянувшаяся к ручке двери весит, наверное, целую тонну.
Ди набрал воздуха в грудь и открыл дверь, решительно - ибо промедли он хотя бы еще секунду, то скорее всего он ушел бы обратно и выкинул этот день из памяти. И думал бы, что Леон уже наверняка женился, наплодил детей, отрастил пивной живот и перевелся в дорожную полицию.
Но он уже на пороге морга, а тело загораживает молодая девушка с заплаканным лицом. Граф не видит, красивая ли она - что-то случилось с его глазами, их режет и жжет.
-Позвольте выразить вам свое сочувствие. - Слова даются графу тяжело, ему почему-то кажется, что это он должен стоять на ее месте. Пусть хотя бы в последний раз, но так, чтобы Леон знал - он был здесь до конца. С ним.
-Спасибо. - Девушка всхлипнула и посмотрела на графа. - Он был таким хорошим. Мы собирались пожениться...и вот...он погиб. Это так неправильно! - Она снова расплакалась, не видя пораженного лица Ди. - Мой Нотт...
С души графа рухнул тяжелый камень, который не давал дышать. Ди тихо пробормотал:
-Ваш Нотт был замечательным человеком. - И практически бегом вышел из палаты морга, как на крыльях летя в палат Оркотта.
На этот раз шаги к двери дались легко, дверь распахнулась, и граф влетел в комнату, совершенно не раздумывая о том, что скажет Леону. Ди просто хотел увидеть его - живого, пусть и не ждущего его.
Детектив сидел на койке и разматывал бинт на шее - он немного мешал дышать. Вставать с койки и даже сидеть Оркотту еще запрещали - поэтому, когда послышался звук открываемой двери, Леон раздраженно и боязливо вскинул взгляд, думая увидеть врача или медсестру...и обомлел.
На пороге его палаты стоял, задыхаясь от быстрого бега, Ди, и от его идеальности остались только нелепые ошметки. У него раскраснелись щеки, опухли глаза, прическа была растрепана, а на чеонгсане красовались бурые подтеки чая.
Его лицо, совершенное прежде, сейчас было искажено гримасой боли и облегчения - и от этого оно казалось безумно живым.
В палате повисла пауза - они смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Слова сейчас могли только все испортить, и это понял даже обычно непонятливый детектив. Сейчас вообще все было настолько хрупким, что могло сломаться от одного неосторожного движения - и тогда граф выйдет из палаты, и Леон его больше никогда не увидит.
Оркотт неловко поднялся, пошатнувшись, но устояв на ногах, и сделал несколько шагов вперед, к молчаливо застывшему Ди. И порывисто обнял, прижав уже не столь совершенное создание к себе, внезапно ясно осознавая, что все это время он догонял графа, а по-настоящему догнал только сейчас.