Начнём с того, что я вообще-то в Чебоксары хотела. Только билетов на прямой поезд туда не оказалось, а чего я буду делать в жутком городе Канаше в три часа тёмной чувашской ночи - неясно. А вот на Ленинградском вокзале через дорогу билеты в Санкт-Петербург оказались. Назло Чебоксарам купила. Окончательно поверила в то, что всё-таки еду в Питер, когда столкнулась практически нос к носу с бюстом Петра Первого на Московском вокзале. Спросонья производит большое впечатление, почти такое же, как московский памятник ему же работы Церетели, не к ночи будет помянут. Больше впечатляет только то, что из Москвы я уезжала в плюс двадцать в накинутой "для приличия" ветровочке, а тут плюс три и дождь. На вокзале предстоит провести упоительные два часа - метро пока ещё закрыто Кофта начинает оправдывать мамино определение "поддергайка", норовя оставить моё брюшко наедине с собачьим холодом, от чего уютнее не становится. Подумывают об убийстве анонимного турецкого модельера, того, кто придумал поезд, приходящий на вокзал в четыре часа утра и всего гидрометеоцентра поголовно, если от этого погода улучшится. Как только открывается заведение под загадочным названием "Куриное бистро" направляюсь туда. Недолго (минут пять) дивлюсь на ценник "Кура-гриль", потом грею руки чаем, попутно подслушав за соседним столиком диалог молодой женщины с сыном родственницы:
-А тебе, Вова, сколько лет?
-Четыре.
-А у меня есть сын Гриша, ему тоже четыре.
-А тебе?
-А мне двадцать шесть.
-А зачем?
-А я и сама хотела бы знать, зачем мне столько...
Очередь к кассам метро напоминает очереди за колбасой моего перестроечного детства. Не хватает только номерков на руках. Конец месяца, мне, как всегда, повезло. Передо мной к окошку проскакивает дядька. В ответ на моё недовольное: "Ничего, что тут очередь?!" говорит: "Спасибо, солнышко!". Во-первых, ненавижу, когда меня называют солнышком, во-вторых, ладно, что проскочил, чёрт с ним, а ботинки зачем топтать, а в-третьих, где, чёрт возьми, логика?! В конце соседней очереди стоит явно пострадавший с вечера дядька. Ну, явно плохо товарищу. К нему подходит этакая девочка-ромашечка и робко спрашивает: "Скажите, а за месячными сюда?". Дядька секунд двадцать сверлит девушку тяжёлым взглядом и заявляет: "Девушка, за месячными - это к гинекологу!!!" Девушка исчезает, я шизею, но остаюсь в очереди... Я закалённая, меня такими вещами не возьмёшь!
Бреду по Невскому проспекту, постепенно осваиваясь и переставая бояться. Я столько слышала про этот город, что боялась, что он мне не понравится. Собственных впечатлений о нём почти не было. Первая поездка запомнилась только приставаниями одноклассника Жени, экскурсоводшей образца "Управдом - друг человека" (такая тётка телосложения "кирпич в юбке" с химией на голове, громким пронзительным голосом и твёрдокаменным убеждением, что ей все вокруг должны; просьба не считать это предложение наездом на Нонну Викторовну Мордюкову) и панорамой Исакиевского собора. От ходьбы согреваюсь, и город уже не кажется таким огромным и пугающим. Семь утра. Пью утренний кофе в некоем уютном заведении. То есть, в заведении, которое было бы уютным, если бы не, извините за выражение, песня Димы Билана "Я ночной ФулЮган" на такой громкости. Начинаю рассуждать: ага, он всегда вечно пьян, у него есть наган и он при всём при этом похож на маман. Представляете себе тогда его маман? Да уж, не хотела бы я встретиться с этой особой в тёмном переулке. Ужас какой, больше не буду слушать Диму Билана в семь утра...
Портье в гостинице улыбается: "Вам, девушка, повезло. Вам достался одноместный номер с двуспальной кроватью. У нас в гостинице таких всего два!" Спасибо, конечно, но на фига там двуспальная кровать, если он одноместный? Хотя наглым образом валяться по диагонали мне понравилось.
Невский проспект - район проживания вечноголодных интеллектуалов-импотентов с плохим зрением. Неверящие могут посчитать количество заведений общепита, книжных магазинов, оптик и секс-шопов...
Настроение стремительно повышается. Появляется даже желание напевать. Правда, песня какая-то не очень подходящая к случаю: "Скорый поезд" группы "Браво" времён Сюткина. Хотя один раз я себя вообще поймала на том, что с самой оптимистичной интонацией мурлыкаю себе под нос "I only want to say, if there is a way, take this cup away from me" и далее по тексту. И лечиться, наверное, поздно.
Топографический кретинизм, как известно, неизлечим. Долго изучаю путеводитель с целью понять, что где находится. Чем дольше изучаю - тем меньше понимаю. В итоге пользуюсь любимым методом "Туда, не знаю, куда, потом первый поворот налево". Я, в конце концов, в центре, все достопримечательности в любом случае должны быть рядом. Собственно, брожением и разеванием рта по сторонам и занимаюсь... Что ещё делать, если все музеи закрыты?
Натыкаюсь на группу финских туристов. Анекдоты про "горячих финских парней" соответствуют действительности примерно наполовину: они говорят вообще без интонаций, но очень громко и быстро. Такое ощущение, что в мозг забивают гвозди.
Из любви к творчеству Татьяны Толстой собираюсь посетить набережную реки Оккервиль, но пугает дорога: сначала на метро куда-то на край географии, потом автобусом...
Вторую ночь провожу на вокзале (купить обратный билет оказывается сложнее). Выглядит это гораздо менее страшно, чем звучит: бомжей, в отличие от Москвы, почти нет, разве что нежарко и какая-то сильно православная бабулька заявляет, что если я не в юбке, а в джинсах, без головного убора и не хочу идти с ней на утреннюю службу в лавру, это верный показатель того, что я кончу свою жизнь под забором. Пожалуйста-пожалуйста, только отстаньте. В правилах поведения в зале ожидания написано, что лежать на лавочках нельзя. Я ложусь, но, услышав шаги охранника каждый раз резко сажусь. После пятого раза он начинает уверять, что я могу лежать и не бояться... То ли у меня такой трогательно-беззащитный вид (с учётом баскетбольного роста и красных волос, сомнительно), то ли питерцы в принципе добрее москвичей (кто видел зверские лица московских милиционеров, поймёт, о чём я).
Снова утренний кофе, снова Дима Билан. Рыжий молодой человек за стойкой кофейни улыбается: - Доброе утро. Что будете пить?
С учётом ночёвки на вокзале и промерзания до костей, утро можно назвать добрым лишь с большой долей художественной условности... Но если мне улыбается такое рыжее чудо, значит, всё впереди... Паша (подсмотрела на бейджике), вы спасли меня от бурной ненависти к этому миру на целых тридцать минут! А там уже и потеплело слегка... Спасибо, Паша!
Немного филологии: там, где у нас "шаурма", у них "шаверма", а вместо курицы - кура. Встретила только одну вывеску "Шаурма", обрадовалась, как родной.
Покупаю книжку в дорогу. Девушка выходит из книжного и "пищит" на сигнализации. А у неё большая сумка. Они с охранником перетряхивают все вещи, каждую проверяют - по отдельности ничего не пищит, а в целом... В конце концов, сумка уже пустая, но пищит. Девушка, замявшись, достаёт из самого потайного кармашка пачку презервативов (запечатанную), выясняется, что она и была намагничена. Охранник изо всех сил извиняется, помогает складывать вещи обратно, а она машет рукой: "Ничего страшного, я и так знала, что от мужчин одни неприятности"...
За два часа до отъезда имею неосторожность ответить какому-то кавказскому дяде на вопрос "Где тут касса?", в связи с чем оказываюсь в зоне его пристального внимания (истории о темпераменте южных мужчин, видимо, правдивы). Изо всех сил прикидываюсь, что не понимаю намёков вроде: "Какого цвета мужские трусы тебе нравятся?" и на голубом глазу отвечаю, что фиолетовые. Маленькая месть. Кидаю смс Боевому товарищу Мише, что меня надо спасать, Миша перезванивает и изображает праведный гнев оставленной дома второй половины. Миш, если бы ты знал, до какой степени я тебя люблю! Дядя вянет, как парниковая петрушка, но окончательно отвязывается только узнав, что в Таллинн можно уехать автобусом со станции метро Балтийская. Туда ему и дорога.
Увидев на Ленинградском вокзале Ленина вместо ставшего уже почти родным Петра Первого, понимаю, что приключение закончилось. Хорошо закончилось.