Он был похож на угрюмого и одинокого романтически-романического героя, что обеспечивало постоянное нахождение вокруг некоторого количества девушек, начитавшихся любовных романов. Девушки полагали, что весь его цинизм, нелюдимость и грубоватость происходят от непонимания окружающих. Естественно, каждая из них думала, что она — та единственная, которая его поймёт и оценит, после чего он срочно исправится, прекратит ершиться и в благодарность останется рядом с ней на всю жизнь. Естественно, ничего подобного не происходило. Каждая кандидатка на роль единственной оказывалась на его тесной кухне, где происходили вечерне-ночные исповеди, плавно переходящие в горизонтальную плоскость (его лучший друг сначала восторгался такой прытью, а потом сбился со счёта), но утром она одевалась и уходила, а он так и не менялся. В связи с огромной популярностью любовных романов в обществе поток наивных девиц желающих понять его душу и увести за собой в даль светлую не иссякал, а время шло. Ему было уже немало лет, но никакого желания изменяться он не испытывал. И так хорошо. Поэтому, выслушав от лучшего друга очередную проповедь на тему "так жить нельзя", он встряхивал седеющей шевелюрой и говорил: "Идите-ка вы все!!!", после чего принимался рассказывать о своей тяжёлой судьбе очередной романтически настроенной. Когда он попал под машину и оказался в больнице, у дверей палаты выстроилась небольшая очередь из желающих возложить к изголовью апельсины. Он потом жаловался другу, что уже ненавидит кисло-сладкие оранжевые мячики. После выписки стареющий юноша отправился обратно на свою кухню, но сидел там уже большей частью один, потому что незаметно для себя вышел из возраста романтических героев, так что новые девушки появлялись всё реже, а старые больше не испытывали желания его исправлять, потому что у них уже были мужья и дети. Когда лучший друг позвал его на крестины дочки, он тихо закрыл за собой дверь и ушёл из дома. Говорят, его недавно видели на вокзале пристающим к какой-то девушке с просьбой его выслушать. Девушка оттолкнула его, потому что недалеко от неё стоял другой, молодой, симпатичный и, кажется, одинокий и угрюмый...