Капитан Тышковский предпочёл до самого старта находиться в рубке и отлучаться лишь в случае крайней нужды. Он успел трижды проштудировать задание, озадачить боцмана жилищем для особого пассажира. Для него Ивлев выбрал каюту на служебной палубе, где не бывает посторонних, а для пущей надёжности - поближе к корме, по соседству с двигательным отсеком. Место, скажем, не самое комфортное, большую часть времени пустующее, зато отсутствие лишних глаз и ушей здесь гарантировано.

   Днём на борт звездолёта явилась шумная компания переговорщиков. Разместившись, они тут же заняли кают-компанию и стали обсуждать что-то. Сухопарый мужчина средних лет, представившийся Виталию как глава делегации Йозеф Кауфманн, потребовал установить постоянный двусторонний канал связи с МКК и Советом Конфедерации. Потом ему понадобился "экран побольше", поскольку полутораметровый штатный монитор связи их не устраивал. Виталий поручил Долгополову беспокойных пассажиров, а сам отправился в рубку.

   Когда по корабельному времени был уже вечер, Кормчий сообщил, что к звездолёту приближается одиночная флотская шлюпка. Тышковский проскрипел неразборчивое проклятье и направился к шлюзам. В общем-то, он был далёк от мысли, что контрразведка флота решила гнуть пальцы перед гражданскими благодаря своему особому положению. Видимо, о работе агента и самом факте его пребывания на борту и в самом деле не нужно сообщать каждому встречному. Но вот чем продиктована необходимость, оставалось неизвестным. Ну и ладно, подумал Виталий, в конце концов, меньше знаешь, лучше спишь. Он вошёл в еле освещенный гулкий шлюзовой отсек необъятных размеров, в котором легко можно потеряться среди разнокалиберных шлюпок, боевых и транспортных машин казачьего десанта, разнокалиберных погрузочных и технологических роботов и направился к причалам.

   От только что пришвартовавшей шлюпки отделилась почти квадратная фигура человека, который, оглянувшись по сторонам, двинулся навстречу Тышковкому. Когда расстояние сократилось настолько, что Виталий смог разглядеть идущего, стало понятно, что человек облачен в... нищенские лохмотья. В правой руке он держал длинную палку или посох, а под бесформенными обносками угадывалась необъятная "сиротская" сума, перекинутая наискосок через плечо. Рядом с фигурой человека мыкались две облезлые собаки. Крупные псы, только худущие, скорее даже тощие. Когда Виталию удалось рассмотреть идущего получше, тот показался ему знакомым, хотя опознать наверняка мешала нелепая, бесформенная одежда и капюшон, прикрывающий половину лица. Подойдя к Виталию, нищий приветственно поднял посох и сказал:

   -- Здравствуй, капитан! Не думал, что выпадет свидеться еще раз. Не узнаёшь? -- человек отбросил капюшон.

   Виталий внимательно рассмотрел на лицо незнакомца: косматая, грязная борода, лысая макушка, окруженная длинными волосами, собранными в хвост, колючие глаза-щелочки и цепкий взгляд. Фигура незнакомца не высокая, но массивная, в этих обносках выглядела бесформенной.

   -- Признаться, нет, -- ответил Виталий, озадаченно. В непрошенном пассажире угадывалось что-то знакомое, но что именно, никак не удавалось уловить.

   -- Агент Хаски к вашим услугам, -- широкое скуластое лицо растянулось в улыбке, отчего стало еще шире.

   Тышковский еще раз присмотрелся к незнакомцу и замотал головой:

   -- Ни за что бы не признал! -- воскликнул он. -- Даже голос другой. А это что за маскарад? В простой одежде путешествовать не с руки?

   -- Извини, капитан, это часть работы. Из-за неё, собственно, и затеян ход с полётом на твоём корабле. Сколько времени понадобится, чтобы добраться до Нима? -- спросил агент.

   -- Суток трое - это максимум, -- ответил Тышковский, -- а если прыжок окажется удачным, то и нескольких часов достаточно.

   -- Нужно сделать так, чтобы не быстрее трёх суток вышло, -- твёрдо произнёс Хаски, -- Само собой, переговорщикам знать это ни к чему.

   -- Тоже часть работы? -- безо всякого энтузиазма поинтересовался капитан.

   "Не успел явиться на борт, а уже раскомандовался, -- подумал он, -- как в прошлый раз! Натура что ли такая?".

   -- Так, точно, капитан. Мне ещё надо кое-что успеть до того, как настанет время покидать корабль, -- ответил агент. -- Мне нужна каюта и еще какое-нибудь помещение, где потише, есть такие? Со мной, видишь ли, собачки, им тоже место нужно.

   -- На служебной палубе устроит? -- спросил Тышковский, скосив глаза на смирно сидевших у ног агента псов, -- тихое место, возле двигательного отсека. Любопытных глаз там не бывает, максимум - инженеры могут наведаться.

   -- Подходит, -- поправив сумку, сказал Хаски, -- показывай дорогу, кэп.

   Тышковский двинулся вперед, показывая дорогу, следом за ним зашаркал своими разлезшимися ботиками агент, а собаки затрусили рядом, тихонько цокая когтями по металлическому полу отсека. Виталий представил, как это должно выглядеть со стороны, фантасмагория! Среди космической техники бодро топает нищий, вывалившийся из машины времени, которая промахнулась на пару-тройку тысячелетий. Когда они добрались до дверей каюты, Хаски первым делом принялся осматривать окрестности: глухой коридорчик обнаруженный им неподалёку, заканчивался небольшой площадкой, пятачком метров пять шириной и такой же длины. Осмотревшись, агент удовлетворенно кивнул: несколько дверей, имевшихся там, вели в технологические внутренности корабля и открывались, видимо, лишь во время ремонта. Каюта оказалась довольно просторной, Хаски придирчиво осмотрелся там и, похоже, остался доволен.

   Расставшись с агентом, Тышковский чуть ли не бегом отправился в рубку, на ходу отдавая распоряжения: к старту готовиться, делегатов-переговорщиков разогнать по каютам и проинструктировать, как вести себя во время прыжка. Ему изрядно надоела суета последнего дня перед стартом, хотелось побыстрее закончить все дела и наконец-то отчалить. А еще спустя еще час, капитан уводил звездолёт к точке нуль-Т прыжка.