Аннотация: Избранная глава из романа "Фантазии Гармандоре"
17 глава.
Четвертый сон Гармандоре. Яблочкин спас
Иногда в мой кабинет следователя на допрос попадают очень странные люди. Сегодня ближе к обеду начался вообще цирк. Полицейские привезли двух с виду приличных, интеллигентных мужчин средних лет, которые в городе устроили серьезную потасовку. Оказывается, они подрались из-за летающих тарелок. Как дети малые, ей Богу.
Прежде всего я посмотрел, что говорит медицина: судя по анализам крови, оба уфолога были совершенно трезвые. Наркотиков в крови тоже нет. Хотя оба были изрядно помятые, с синяками, ссадинами и в разорванной одежде.
Судя по документам, это были житель Питера Загорулько В. С. и житель Москвы Саблин К.П.
Пока я читал сопроводительные документы, эти клоуны продолжали спорить. Негромко, почти шепотом, но они, блин, продолжали спорить друг с другом. Нет, ну обнаглели вообще. Так вести себя в кабинете следователя!
В пол уха я, разумеется, слушал их разговор, и понял все так, что где-то в Тверской области была замечена очередная летающая тарелка. Недалеко от нее видели инопланетян. Потом, как водится, инопланетяне улетели. А мои задержанные как раз пытались разобраться, какие именно это были инопланетяне. Загорулько утверждал, что это были самые обычные рептилоиды. А Саблин настаивал, что это были яхуелы или даже аннунаки.
Пока я сверял данные паспортов задержанных, Саблин вдруг заявил, что на самом деле это были не аннунаки, а стрекозоиды, которые, как известно, бывают трех типов. Второй начал хохотать, первый тоже засмеялся. Они примирительно пожали друг другу руки. Мирись мирись и больше не дерись.
Вот тут я ничего не понял. И зачем же было отнимать сегодня время следователя этой ерундой? Но раз уж ко мне сегодня доставили этих фриков? Работа есть работа. Не торопясь, чтобы избежать ошибок, я заполнил протокол, где отразил видимые повреждения одежды и следы побоев на лицах.
В самом конце допроса, когда протокол был уже подписан задержанными, я не удержался и спросил Загорулько:
– А Вы сами-то видели инопланетян?
– Нет конечно, товарищ следователь. Нам рассказали местные жители. Они видели на берегу реки летающую тарелку и инопланетян. Точнее сказать… местным жителям, с которыми нам удалось поговорить, все рассказали те, кто на самом деле видели инопланетян своими глазами.
Я почему-то с самого начала предполагал, что будет подобная туфта. Было ведь так интересно. И опять все заканчивается обломом.
– Значит так, задержанные. Если повторится драка? Посажу обоих на пятнадцать суток. Вам понятно?
Уфологи послушно закивали головами.
– А пока что… Вы свободны. Вот Ваши пропуска. Уйдите уже прочь с глаз моих!
Задержанные торопливо покинули кабинет. Я наконец-то достал из холодильника домашний бутерброд с курочкой, заварил себе горячего чаю.
А чуть позже, ровно в 15 часов меня к себе вызвал генерал. Он был как обычно усатый и злой. Как всегда, одет в мундир с орденской планкой. Что ж, ордена в нашем ведомстве дают не часто. Мой шеф совершенно прав, что гордится своими наградами.
У меня пока орденов нет. А с моей привычкой часто перебивать начальство? Скорее всего, наград у меня и не будет вовсе.
Генерал приветственно кивнул, показал мне на стул и положил на стол флешку.
– Максим Сергеевич, Вам нужно допросить свидетеля по странному происшествию.
В 16 часов его к Вам доставят оперативники. Материалы дела на флешке. И это все очень срочно!
– Иван Игнатьевич, Вы же знаете мою загрузку? Ничего не успеваю. Почему я?
– Знаю, что Вы, Максим Сергеевич, загружены. Но Вы ведь не только профессионал. На мой взгляд, Вы очень удачливы. Вам везет чаще, чем другим следователям.
А в этом деле очень нужен фарт. Интуиция. Странное дело. Очень странное. Непонятное!
Немного покраснев от неожиданной похвалы, я вежливо переспросил:
– А что, собственно, произошло, Иван Игнатьевич? Почему такая спешка?
Генерал своим четким командным голосом дал вводную:
– Этой ночью в престижном пансионате в Тверской области двенадцать человек сошли с ума. Кроме этого, там же двадцать два отдыхающих умерли от инфаркта или впали в кому. Еще пятеро отдыхающих этой же ночью совершили самоубийство.
Из двенадцати сумасшедших, трое несут какой бред, что якобы они кого-то убили, что их кто-то заставлял убивать… но на самом-то деле они вообще не выходили из своих комнат. Просто внезапно сошли с ума. И неизвестно почему. Токсикологическая экспертиза ничего не нашла. Психиатры и патологоанатомы тоже не прояснили, что именно случилось в пансионате. Просмотр записей камер наблюдения подтвердил: никто из посторонних не входил в номера пострадавших.
Люди сходили с ума или умирали строго по очереди, с периодичностью в две-три минуты. Всего пострадавших тридцать девять человек.
У тех, кто в эту ночь умер в этом пансионате, на лицах осталась посмертная гримаса страха, боли или отвращения. Мы с Вами люди ко всему привычные, но было тут что-то за гранью. Фото потом посмотрите.
Максим недовольно скривился, но генерал тут же призвал его к порядку:
– Вы хотите спросить, Максим, почему мы с Вами занимаемся делом из другого региона России?
–Вообще-то да, Иван Игнатьевич. Ясно же, что там в Твери на месте и без нас разберутся. А у нас в Питере и своей работы хватает. Зачем мы им нужны?
– Всем выжившим отдыхающим из пансионата спецслужбы разрешили уехать по месту жительства. Вам необходимо допросить лишь одного свидетеля из пансионата, который сегодня вернулся домой, в Санкт-Петербург. А значит, теперь с ним должны работать мы. Точнее Вы, Максим. У Вас допрос свидетеля... Сегодня в 16 часов.
Генерал посмотрел на свои классические командирские часы и холодным требовательным взглядом окинул подчиненного… генерал ждал ответа.
– Теперь все понятно, Иван Игнатьевич. Допрошу конечно. Через час.
– Ваша задача, Максим, не просто допросить, но самое главное: еще раз напомнить свидетелю о данной им подписи о неразглашении.
Пока ни одна газета, ни одни телеканал не знают о страшной трагедии в пансионате. Наша задача – чтобы и дальше сохранялась тайна следствия. Чтобы все свидетели молчали. Таково требование генеральной прокуратуры и спецслужб ко всем следователям, кто будет работать с очевидцами. Во всех регионах, куда очевидцы из пансионата вернулись по месту жительства. Вам все понятно?
– Так точно, Иван Игнатьевич. Теперь все ясно!
– Ну и разумеется, если что-то важное узнаете? Немедленно докладывайте!
Генерал жестом руки отпустил меня. Итак… Именно мне предстояло вскоре допросить одного из очевидцев тверской трагедии, жителя Питера Яблочкина В. Г. 1971 года рождения, женатого, ранее не судимого.
Просматривая материалы дела, я обратил внимание, что все пострадавшие в пансионате жили в номерах с первого по тридцать девятый. Василий Григорьевич Яблочкин жил в сороковом номере.
Получается, что именно на нем и закончились пострадавшие. В предыдущих номерах вообще все отдыхающие сошли с ума или умерли. А вот Яблочкин выжил, не сошел с ума. И во всех остальных номерах, начиная с сорокового, у всех отдыхающих все в порядке. Вообще у всех.
Странно? Да. Это было странно. Очень странно. Признаться, я очень люблю странности. Разбираясь с ними, мне часто удается понять, что и как было на самом деле.
Что ж. впервые за долгое время именно этот свидетель мне стал интересен. Очень и очень интересен.
В 16 часов в дверь постучали, и в кабинет вошел свидетель Яблочкин. Это был человек небольшого роста, плотный, плешивый, в немного мешковатой одежде, с выцветшей бейсболкой в руках. Но, несмотря на самую заурядную внешность, это был очень необычный посетитель. Почему необычный? Потому что он искренне и по-доброму улыбался.
В отличие моих «ежедневных мучителей», то есть преступников и их жертв, Василий Григорьевич в кабинете следователя улыбался. Он улыбался, блин… Хотя, почему бы и нет? Он ведь не совершал преступлений. Он не был и пострадавшим. Почему бы ему, собственно, не улыбаться следователю?
Яблочкин приветливо кивнул, еще раз улыбнулся и молча протянул свой пропуск-повестку. Начался допрос.
–Здравствуйте, Василий Григорьевич. Я – следователь, меня зовут Максим Сергеевич.
– Очень приятно познакомиться. Спрашивайте обо всем. Я готов отвечать на Ваши вопросы.
– Вчера Вы находились в доме отдыха, где погибли люди. Все правильно?
– Да, Максим Сергеевич. Еще вчера я отдыхал в очень дорогом пансионате, путевку в который мне подарили мои дети. И там действительно погибли люди. Много людей. Все было очень страшно. Невозможно как страшно.
– Заметили ли Вы, Василий Григорьевич, что-то необычное накануне того вечера?
Быть может, ночью?
– Ну, знаете, вечером вообще ничего особенного не было. Вечер как вечер…Примерно в двадцать два часа отбой. Все разбрелись по комнатам. Потом в середине ночи люди начали жутко кричать.
Приехали полицейские и медики. Много машин с мигалками, по-моему, даже была пожарная команда.
Вообще всех нас, отдыхающих в пансионате, разбудили, чтобы убедиться, что среди нас больше нет жертв. А потом уже мало кто смог заснуть.
Рано утром мы все оформили подписку о неразглашении и сразу же разъехались по домам. Вот и все, что было.
– Это все, что Вы можете рассказать по этому делу?
– Вообще-то это действительно все, Максим Сергеевич. Больше ничего и не было.
– Быть может, Вам хоть что-то все же запомнилось в последний вечер перед трагедией?
– Был самый обычный вечер. Ничем не примечательный.
– Вообще ничем? Совершенно ничего Вам не запомнилось?
– Ну, может сон мне запомнился. Но это ведь не интересно. Это и не важно.
– Ну да. Сон – это вообще ерунда, но... Давайте хоть немного еще поговорим. Не возражаете?
Посетитель кивнул и опять мне улыбнулся.
– А знаете, Василий Григорьевич… Расскажите хотя бы Ваш сон… О чем он был?
– Я сначала вообще не понял, что это был сон. Настолько все было реалистично.
Я оказался в каком-то подвале, где военные в камуфляже потребовали, чтобы я из калаша начал стрелять в людей. Сказали, что если я не начну убивать, они застрелят меня самого. Представляете, какой кошмар!
– Ну и Вы во сне, разумеется, начали стрелять?
– Что Вы, Максим Сергеевич? Как же я мог бы убить другого человека? Стрелять в живого человека? Это вообще невозможно.
Я-то уже пожилой, почти никому особенно не нужный. Дети совсем взрослые, и на работе без меня обойдутся… Вот только жена... Она бы тосковала без меня. Сколько лет вместе.
Но убивать? Разумеется, я отказался стрелять в других людей.
– И что сделали в Вашем сне эти военные в камуфляже?
– Они, как и обещали, тут же застрелили меня. Было очень больно. Но…
– Что, но?
– Я тут же проснулся и понял, что это был просто кошмарный сон. А через пару минут в пансионате начали жутко кричать люди, приехало много полиции и докторов. Дальше Вы все знаете. И выходит так, что ничего особенного я и не видел. Ничем Вам помочь не смогу.
– Василий Григорьевич, вот Ваш пропуск. Большое Вам спасибо, что пришли и ответили на мои вопросы. Напоминаю о Вашей подписке о неразглашении. Помните? Понимаете меру своей ответственности?
Свидетель молча кивнул. Он, разумеется, помнил и понимал.
– Если будет необходимость? Возможно, мы опять Вас вызовем…
Посетитель вежливо помахал мне старенькой бейсболкой и ушел. А я внезапно вдруг все понял…Понял, что именно произошло в доме отдыха.
Похоже, что сейчас я узнал правду. Страшную правду о том, что случилось с этими людьми в пансионате. Только что мне теперь было делать с этой правдой?
И кому я могу ее рассказать? Кому? Кто бы в это поверил!
А правда состояла в следующем: обычный, ничем не примечательный человек Василий Григорьевич Яблочкин спас человечество. И дело видимо было так.
Чуждая нам враждебная цивилизация, используя пока неизвестные технологии, провела в обычном доме отдыха очень жестокий тест над людьми. Эксперимент. Они хотели узнать: могут ли люди пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти жизнь другого человека? Готовы ли люди сами убивать, чтобы спасти свою жизнь?
В какой-то виртуальной реальности инопланетяне успели подвергнуть этому страшному испытанию сорок человек. Сорок землян в доме отдыха под Тверью.
Первые тридцать девять предпочли попытаться сохранить свою жизнь, начали стрелять и убивать. А потом они увидели, как умирают от их пуль ни в чем не повинные люди. Все стрелявшие или сошли с ума, или умерли от того, что они натворили.
А сороковым по счету оказался Василий Григорьевич Яблочкин. Он стрелять отказался, и был готов к тому, что его самого убьют за это. Что же было дальше? Убедившись, что среди людей, оказывается, есть те, кто готовы пожертвовать своей жизнью ради других людей, вражеская цивилизация немедленно прекратила эксперимент.
Если у инопланетян и были агрессивные планы по поводу Земли? Эти планы сразу же отменились. Я уверен, что, инопланетяне тут же прекратили свою миссию и немедленно улетели.
Теперь я узнал правду. Но кто мне поверит, если я в протоколе напишу эту правду? Кто же мне поверит, что всех нас... Яблочкин спас?
