Меня ненавидят и боятся. Меня достаточно часто, наравне со многими монстрами видят в кошмарах. Я - страх каждого вора, убийцы, нечистого на руку чинуши.
Я вовсе не альтруист и не супергерой, не борец с системой - я ее винтик, послушная часть, вечный палач, не разбивающий людей на правых и виноватых.
Я беспомощен, но я же всемогущ.
Когда-то я был человеком. Обычным, по сути, не таким уж и плохим, не слишком-то хорошим. Я никогда не задумывался о мировых проблемах, о борьбе со злом, не особо хотел стремиться к возвышенному и помогать другим.
Но когда я возвращался поздним вечером после работы и умер, истекая кровью, глядя в спины уходящим молодым отморозкам - а ведь, черт побери, они были всего-то лет на пять младше меня! - я ничего так искренне, истово не желал, как наказать - нет, наказывать их. Убивать этих мразей, уничтожать их, обращая в пыль, мучить долгие века, не отпускать, заставляя почувствовать все спектры ужаса и все оттенки страданий...
Я был не прав. Наверно, я должен был думать о милосердии. О том, сколь много вещей - и сколь многих людей, дорогих мне, - я оставляю. Я не знаю, что произошло бы тогда.
Но то мое желание, крепко замешанное на ненависти, исполнилось.
Казалось, я только прикрыл глаза, чтобы немного отдохнуть - и вот меня уже вылавливает нелепый мальчишка, заключая в пентаграмму на камне. Вокруг снует с камнями-молотками народ - видимо, что-то строят. Находились мы все на каком-т острове.
И верно. Спустя месяц на место пентаграммы опускается тяжелая каменная плита. Через два года ко мне приходит ощущение завершенности, целостности - оно нарушает привычный мне ход мыслей, в котором я изобретательно проклинаю всех живых.
Через десятилетия я начинаю чувствовать себя - и тогда же осознавать, кем я стал. Я стал замком. Проходят столетия, и я начинаю ощущать не только камни в себе - все, до самой мелкой трещинки, выбоинки и частички, - но и жизнь. Постепенно я ловлю закономерность в некоторых камнях - они не треснуты, на них выбиты какие-то руны. Я начинаю отличать животных от людей и иных существ - здесь есть еще странные слуги, ростом до середины бедра среднему человеку (позже я пойму, что это эльфы-домовики), есть оборотни с вампирами, странные разумные с совершенно бешенным обаянием... И такие, как я. Души, вытянутые создателями замка на ключевые точки, призванные подпитывать защиту до тех пор, пока она не сольется с естественным фоном и не войдет в резонанс и симбиоз с окружающим пространством.
Но мои собратья по несчастью не имеют разума. Они бьются в своих клетках все слабее с каждым днем, а моя тюрьма почему-то пропала, я не ограничен ею, я сам стал замком. И постепенно поглотил остальных.
Я-замок принадлежал магической семье. Сменялись поколения, и однажды мои хозяева ушли - и больше не вернулись. Спустя неделю ко мне пришли чужие люди. Их возглавлял человек, от которого так ощутимо несло тьмой, что даже я, по сути - камень, желал свести контакт с ним к минимуму.
Я еще не был достаточно силен, чтобы управлять собой. Они перестроили меня, сделав из живого светлого замка черную, неуютную тюрьму с сотнями камер. Они выжгли все живое вокруг, оставив мне лишь голые скалы, а позже подвезли горстку людей, которую заперли в маленьких клетушках, да оставили пару человек следить за ними.
Шли годы, люди во мне сменялись, но я никогда не пустовал. Со временем я научился многому... В том числе и читать своих узников. Это отвлекало меня от скуки и медленно наваливающегося равнодушия напополам с безумием. Они кричали и страдали, и я потихоньку напитывался этой зловещей аурой. А позже, когда я смог понимать, кто они и почему они здесь, я здорово встряхнулся. Мое предположение о том, что здесь хранит своих врагов тот самый пришлый темный маг, оказалось ошибочным, впрочем, тут сыграла нешуточную роль форма моего существования и, как следствие, смазанное восприятие времени. Тот парень давно умер, а меня назначили официальной тюрьмой, где теперь оставались преступники. Ненависть вспыхнула во мне с новой силой, и я старался сделать жизнь узников как можно более мучительной, не размениваясь на попытки понять, кто действительно виновен. Они сходили с ума, днем и ночью чувствуя мою враждебность, ощущая тщательно транслируемые им эмоции. Я заставлял их впадать в отчаяние и кончать с собой. Впрочем, уже зная о магической природе окружающего мира и почерпнув немалые знания о разных искусствах из их же голов, я вскоре попытался не останавливаться на их смертях. Так появились мои верные слуги, Темные Стражи. Поначалу они просто транслировали вокруг себя страх и отчаянье, но потом я вдруг осознал, в кого превратился - в бездушное существо, практически не мыслящее. Я совершал все действия автоматически, даже злорадство мое было вялым, а ненависть, как оказалось, осыпалась пеплом давным-давно: читая людей, изучая их истории я видел, что мотивы даже самых ужасных поступков далеко не всегда были темными. Это заставляло мой ум колебаться, но решения я найти не мог, потому что логика была сразу на двух сторонах в таких спорных вопросах. Я долго пытался вспомнить, чем руководствовался раньше в неясных ситуациях, позже понял - эмоциями, личным мнением.
Но у меня уже не оставалось эмоций.
Зато можно было их позаимствовать. Мои камеры никогда не пустовали, а люди казались поистине неиссякаемым генератором эмоций.
И я дал возможность Темным Стражам высасывать из людей их позитив - негатив они щедро источали и так.
Благодаря этому, благодаря вновь обретенным эмоциям я как-то встряхнулся, проснулся, даже почувствовал себя немного более живым. Я заставлял себя заниматься своими пленниками, разбирать их истории, сопереживать, разделять заключенных. Для некоторых я ослаблял действие своей давящей ауры, перекидывая ее воздействие на более достойных кары. Тогда же и пошли слухи, что невиновные могут пережить меня, а вот груз вины настоящих преступников утянет их в небытие.
Когда-то в то время я, наконец, смог понять, кем стал и куда попал. В момент узнавания меня с головой захлестнула волна веселья.
Я находился в мире Поттерианы. Позвольте представиться - самая ужасная тюрьма в мире, Азкабан.
Впрочем, до описанных Роулинг (спустя парочку веков я все же сумел вспомнить прочитанные когда-то книги с деталями, в которых и затесалась фамилия автора) событий оставалось еще веков пять как минимум. Увы, точной даты я знать не мог, зачастую заключению моих узников предшествовало неопределенное время в аврорских камерах, редко когда людей закидывали сразу по факту поимки. Раз в пару веков, быть может.
Вскоре я решил, что неплохо бы снова побыть человеком. Именно быть, а не стать окончательно - от своеобразного бессмертия, как и от Стражей, я не собирался отказываться.
Веке так в девятнадцатом я научился общаться со своими заключенными. Увы, из Стража был плохой собеседник - по сути это были бездушные тварюшки с минимум инициативы, не обладающие толком даже разумом, кем бы они ни были при жизни. Контингент среди моих преступников был самый разный, парочка ученых нашлась. Я договорился с ними о сотрудничестве, взамен на исследования возможности переселения в другое тело подарив им существенно облегченное проживание - вообще оградив от дементоров... тьфу ты, прицепилось же!.. Стражей и своей ауры (кому-то на нижних уровнях пришлось очень плохо). Даже щедро одарил их палочками - за многие века у меня их скопилось несколько дюжин, утерянные смотрителями или утаенные (не слишком-то им это помогло) заключенными. Двое недобросовестных ученых, попытавшихся сбежать, стояли немым укором совести неподалеку от своих коллег, но уже в виде Стражей - церемониться с предателями я не стал.
Увы, люди не вечны, так что из-за ротации кадров и не всегда подходящих специализаций новых рекрутов исследования несколько растянулись. Но, тем не менее, уже к семидесятым годам двадцатого века (сейчас с ориентацией во времени стало значительно полегче за счет, к примеру, газет) у меня уже был способ. Но он предполагал человека в состоянии овоща, причем в нем должна было присутствовать душа. Я видел много степеней безумия у своих подопечных, но таковой ни у кого, увы, не наблюдалось. Преступники оказались на удивление устойчивыми личностями, и к тому же, когда сходили с ума, оставались агрессивными, но хоть изломанно, все же мыслящими психами. Довести их до нужной кондиции у меня не получалось - они в основном умирали раньше. К тому же мне подходили не все, в основном мой контингент состоял из ощутимо побитых зрелых и сильных личностей, что оставляло свой отпечаток на телах, не знаю, как. Попробовал я вселиться в парочку более менее успешных вариантов - один скончался посреди ритуала, в теле другого мне было весьма и весьма неуютно.
А потом началось то, что было мне относительно знакомо. Доставляли разных людей - сначала пришел Долохов, затем оба Кэрроу, чуть погодя объявился Блэк, а потом и его родня в лице сестренки и братьев Лестранж. Блэка для разнообразия решил поддержать, но не слишком, существенно ослабив влияние дем... Стражей и вселяя ему мысль о невиновности и мести Петтигрю. Признаться, его аниформа тоже здорово помогла парню.
Время, время, время... Спустя одиннадцать с лишним лет я не препятствовал Сириусу в побеге. Он даже вызвал у меня слабую симпатию - я немало хохотал над проделками Мародеров в Хогвартсе, которые одним издевательством над Снейпом не ограничивались. Чего стоил запуск обезвреженных флоббер-червей в душевые шестикурсниц! Их визги, а их лица!.. Незабываемо...
Шло время. Какое-то время у меня пробыли Малфой с дружками, потом ушли - я не препятствовал известному мне ходу событий, зачем?..
А потом, спустя пять лет, тяжелой дождливой осенью мне привезли мою жизнь.
Сломленный апатичный молодой человек, лет семнадцати-восемнадцати. Не слишком крепкий, замызганный и беспомощный. Он не мог ничего делать сам, и обычно такие у меня помирали в течении месяца... Но он отличался от остальных девственной чистотой разума. И потому мои Стражи с самой первой минуты следили за ним, как за высочайшей драгоценностью... А я готовился к ритуалу, параллельно копаясь в его воспоминаниях. Упускать такой шанс я не собирался.
Драко Малфой, вот кто мне попался. Других детей выжившие аристократы частью сумели выцепить из цепких лапок закона, частью задерживали заседания суда, чтобы малютки посидели в теплых застенках аврората, где дементоры отсуствовали, а вот его папочка, забыв обо всем, вытаскивал из огня свою шкуру, рассудив, что немного "закалить характер" сыну не помешает. Добряк.
А вот мама сына не забыла, и чуть не в ноги Гарри Поттеру упала, умоляя освободить кровиночку. Вообще, насколько больше презрения и неприязни к Люциусу у меня накапливалось по мере чтения воспоминаний Драко, настолько же много было безграничного уважения и восхищения Нарциссой. А этот кретин соломенноголовый семейные приоритеты в свое время ощутимо сдвигал в сторону Люциуса. Тварь.
Ничего, я все исправлю в отношении Нарциссы.
Существенно заставил меня поторопиться объявившийся нежданно-негаданно Гарри Поттер, с почаса глядевший на Драко и сказавший лишь:
- Держись, я скоро тебя вытащу.
Молясь изо всех сил на каждую минуту времени, я спустя неделю провел ритуал.
Чувства были... необычными. Я привык ко множественности восприятия - как-никак, я не гнушался любоваться миром через Стражей, но все же двойственность сознания - Я-Азкабан и Я-Драко - было непривычной. Поначалу я дико путался, но, в конце концов, смог освоиться. Чтобы держать краешком сознания тюрьму и почти полностью быть Драко, находиться в его теле... быть человеком, черт побери! На это у меня ушла неделя. Через день после решения проблем за мной пришли.
Драко Малфой был отпущен благодаря поручительству Гарри Поттера и Нарциссы Малфой.