Аннотация: "Единственная истина заключена в том, что всякая жизнь питается только жизнью. Чтобы выжить, вы должны кого-то съесть". (Арнольд Гелен)
НОЧНЫЕ ПТИЦЫ. ЗАЧЕМ БОГУ ДЬЯВОЛ?
Книга 2
ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ...
***
"Человек человеку бог". (Л. Фейербах)
"Человек человеку... как бы это получше выразить - табула раса. Иначе говоря - все, что угодно. В зависимости от стечения обстоятельств". (С. Довлатов)
"Бог - ради человеков, чтобы их просветить, дабы поняли сами, что они - это скот и только". (Соломон)
***
- Приехали. - Николай слегка подтолкнул задремавшего Никиту.
Ночная безлунная, подоблачная тьма. Никита, поёживаясь, всматривался в темноту. На ум пришло - конец географии, конец истории. Да, конец всему. Странно, что они ещё живы и зачем живы? А, может быть, и не живы. Но и не мертвы. Застряли в разрыве пространственно-временного континуума.
- Как в жопе у негра! - ответил на свои мысли Никита.
- Посиди в машине. - предложил Николай.
Никита отрицательно мотнул головой:
- Вдруг ты заблудишься без меня.
Беззлобное нахальство спутника не напрягало Николая, наоборот - отвлекало от тяжёлых мыслей. Осознание катастрофы приходило постепенно: настоящее болезненно вытягивало душу из прошлого, которого уже нет, но в котором осталась вся жизнь. А Никита заноза то ли в сердце, то ли в заднице, сразу не разберёшь, и поэтому постоянное напоминание - несмотря ни на что, жизнь продолжается.
Автомобиль стоял у длинного, бетонно-стеклянного двухэтажного здания в глубине небольшого парка, сделанного под лес. Здание и парк терялись в темноте. Рукотворность окружающей природы проступала лишь при свете дня. Где вы видели естественный лес с деревьями, посаженными как бы в случайном порядке? Настоящий лес не случаен и гармоничен, искусственный - нарочит и похож на запущенную клумбу. Никита в таких тонкостях не разбирался: в темноте деревья показались ему вековыми, а здание - зловещей избищей, присевшей на свои куриные ножищи так, что их стало не видно.
Николай шёл впереди, а Никита за ним как юный пионер за своим вожатым. Учитывая опыт последних дней, вероятно, им предстоит победить Бабу-Ягу, а потом и Змея Горыныча. В здании темнота поплотнела до непроходимости, но Николай шёл уверенно без фонарика, словно у него во лбу третий глаз, ясно различающий все подробности мироустройства в любой обстановке. Никита вынуждено ухватиться за рукав всё видящего.
- Лестница. - предупредил Николай: - Вниз.
Не иначе, в Преисподнею! Никита с опаской переставлял ноги на ступеньки. Лестница не крутая, но в два пролёта. Доведись выбираться обратно по темноте - только на четвереньках.
- Стой здесь. - приказал Николай и, не дожидаясь ответа, пропал.
Ждать пришлось неизвестно сколько. В темноте и время тёмное. Темнота - враг. Темнота - страх. Время работает на смерть, отнимая у жизни мгновения, часы, годы. Время в темноте - это кризис реальности. Обостряется слух и ловит звуки, которых может быть нет. Нервы оголяются и вздрагивают при каждом вздохе, как от прикосновения. Чувствительность растёт до предела, который она не может преодолеть, но и удержаться на котором не может, и внезапно исчезает. Это смерть и конец времени. Только темнота без времени, без ужаса жизни.
Зажглось тусклое аварийное освещение и отдалось в мозге колкой вспышкой. Гроб темноты открылся. Ещё мгновение Никита стоял ни жив, ни мёртв, а когда душа в тело вернулась, оказалось, что он находится у дверей лифта.
Вернулся и Николай, набрал на вмонтированном в стену пульте код, двери лифта открылись.
- Ты видишь в темноте? - апатично поинтересовался Никита, не рассчитывая на ответ.
- В основном слышу. - посчитал нужным объяснить Николай.
- Я так и думал! - оживился Никита: - Ты Бэтмен!
- Ты бываешь серьёзным? - скорее упрекнул, чем спросил Николай.
- Если всё, что происходит - это серьёзно... - Никита задумался: - То я сумасшедший!
Да, хорошего мало. Но худшее впереди. В этом Николай не сомневался. Впереди борьба за выживание, безжалостная, беспощадная.
В Лаборатории Николай чувствовал себя дома и в настроении. Никита не удивился обстановке: как и должно быть - логово Бэтмена! Попробовал расспросить Николая, что к чему и почему? Нарвался на отговорку, мол, длинная история. Можно подумать, они куда-то спешат!
В наземной части здания до печальных событий размещались канцелярские и вспомогательные службы обширного городского управления ФБС: научно-промышленная зона в основном состояла из секретных объектов, за которыми требовался неусыпный контроль. Лаборатория находилась под землёй и была серьёзным инженерным сооружением, способным выдержать ядерную атаку. Но это не бомбоубежище в прямом смысле, так как для гражданских, чудо надёжности не предназначалось. Часть помещений находилась на консервации до первой волны эпидемии. Большой объем работы после Серой смерти вынуждал к казарменному положению, к тому же появилось много новых людей, которых срочно негде было разместить, а так же привезли дополнительное оборудование и выставили специальную охрану. После расконсервации оказалось, что собственно Лаборатория, лишь одна треть всего подземного помещения.
Приведение в боевую готовность включало и полную автономизацию: вода из артезианских скважин, накапливаемая в титановых баках, могла не портиться в них годами и десятилетиями; мини-электростанция и два подстраховочных генератора позволяли запитать электричеством небольшой городок. Сразу же были обновлены продуктовый и вещевой запасы. Быт, организованный без излишеств, включал всё необходимое для жизни на казарменном положении. Остались незадействованной только кухня, потому что в наземной части здания была неплохая столовая.
Первым делом хотелось смыть с себя почти недельную грязь странствий. Увидев душевой отсек, Никита пофантазировал вслух о том, как хорошо будет друг другу спинки потереть. Но ему не свезло. Николай, не предупредив, пошёл мыться первым и закрыл общую дверь. Никита тыркнулся, но безрезультатно. Пришлось смириться. На сон Николай отправился в свою обжитую подсобку, оставив Никиту в комнате на пятнадцать коек. Только две кровати на выбор были со свежим постельным бельём. В одной из них, взгрустнув, Никита, ещё раз после душа, сладко помастурбировал перед сном. Слово "мастурбация" ему нравилось больше, чем родное "онанизм" и вульгарное "дрочка".
У человека, который не знает день или ночь на дворе, жизненный ритм меняется: сутки становятся понятием условным, они могут длиться и двадцать четыре часа, и тридцать часов, и сорок восемь часов. Бодрствование и сон сменяют друг друга, увеличиваясь. Никита выбился из двадцати четырёхчасового цикла сразу: в первый день проспал неизвестно сколько. Николаю сначала это показалось на руку.
Встав, неизвестно когда, Никита нашёл Николая в Лаборатории.
- Чай, кофе. - предложил Николай: - Сам нальёшь или тебе в койку.
- Что-то ты разговорился. - съехидничал Никита: - Боюсь, это дурная примета.
Чай, кофе, хлеб с маслом, колбаса, сыр. Никите хотелось сразу всего. На его радость хозяева, покидая Лабораторию, оставили на аварийном электропитании бытовые помещения, поэтому в холодильниках ничего не пропало.
Чтобы занять Никиту, Николай, отложил в сторону разобранный прибор, с которым возился, и вывалил на соседний стол целый ящик DVD с фильмами, предупредив, что не все с переводом. Эта коллекция собралась постепенно: не всегда было вдохновение на работу, поэтому иногда сотрудники переживали трудовое расстройство в отвлечённых занятиях.
- What a mess! This is a problem! - ответил Никита, перебирая диски: - J'esp?re que je vais traiter. Parlez-vous fran?ais?
Удивил. Николай не ожидал такой образованности рядом.
- У меня бабушка француженка. - объяснил Никита: - Английский - куда от него денешься, если ты не пень? Слушай, а порнуха есть?
- Вряд ли. - предположил Николай.
- Спорим, что есть? - Никита хитро прищурился: - Не может не быть! На душ вместе спорим?
- Отстань. - Николай закрыл тему и продолжил прерванное занятие.
Наконец Никита выбрал фильм для души, который так толком и не успел посмотреть раньше - несколько дисков с сериалом "Зловещие мертвецы". Показал их Николаю, тот не нашёл слов, чтобы прокомментировать, очевидно, дурацкий выбор.
Застолбив за собой компьютер с креслом поудобнее, Никита исследовал его программное содержимое и не удержался - запустил Internet Explorer.
- Жаль, интернета нет. - не в серьёз огорчился Никита. - Отправил бы письма бабушкам, что жив и здоров, чего им тоже хотел бы пожелать, да...
Николай смотрел сочувственно: его тронул внезапный переход Никиты от шутовства к горечи.
- Они умерли ещё в первую эпидемию. - продолжил Никита: - А почта осталась. Вот я и писал им письма, как живу без них, как по ним скучаю... - у Никиты на глаза навернулись слезы, слезы обо всём сразу, о том, что пришлось пережить в последние дни: он словно внезапно оттаял, вспомнив о близких: - Чтобы не держать в себе, мне иногда поорать нужно, сломать что-нибудь. Не обращай внимания. И ничего не говори. Это сейчас кстати.
А что тут скажешь? У самого нервы на пределе. Николай хотя бы чувствовал себя дома, в привычной обстановке. Как помочь Никите? Орать, пусть орёт, а вот ломать ничего не надо.
Неожиданно в комнату зашла, невидимая для живых, Контактёрша. Она, как для неё обычно, была в командировке, умерла в гостинице, а кое-какие её вещи остались в Лаборатории. Поэтому Контактёрша иногда сюда приходит. Не за вещами, разумеется. Ей здесь нравится. А вещи лишь повод и возможность: пути призраков ограниченны. С чем это связано она не знает. А сколько интимных моментов припоминалось! Как-то в спальном помещении её однажды поимели сразу трое молодых горячих охранников. Ах!
- А я что говорила? - Контактёрша оценивающе смотрела на Никиту, но слова её относились к Николаю: - Гомик! А Левашов спорил! Меня на мякине не проведёшь. А парнишка, что надо! - это она уже про Никиту. - Красивая пара. Можно сказать, у обоих вкус есть, раз друг дружку выбрали. Ах...
Николай контролировал свой обычный суточный цикл, а Никита нет. Их часы бодрствования и сна разошлись сразу: Никита в первый же день не успокоился, пока не посмотрел почти всех "Зловещих мертвецов" и только после этого пошёл спать, тогда, как Николай только проснулся. Вроде бы и неплохо, что друг другу глаза не мозолят, но и не хорошо. У одного - ночь, у другого - день. А работы много и нужна помощь: проводить дополнительную проводку, переставлять оборудование, проверять работу аппаратуры.
Чтобы обезопасить Лабораторию от прежних хозяев Николай сменил входные коды, изменил схему запуска генераторов. Теперь войти сюда не сможет никто кроме него и призраков прошлого. Для экономии энергии ограничил нагрузку аварийного питания, отключил жизнеобеспечение излишних помещений. Даже грубый расчёт показывал, что двоим здесь можно прожить лет десять, но жить в Лаборатории Николай не собирался. Это всё на крайний случай.
В двух секретных, опломбированных комнатах, возле которых раньше всегда стоял пост охраны, Николая ждал сказочный подарок: они набиты оружием и боеприпасами. Если кому-то кажется, что спецслужбы, это что-то разумное и организованное, то, как раз тот случай, когда, если кажется, креститься надо. Лаборатория, убежище, база мобильного спецподразделения, склад оружия и ещё неизвестно что - завидная многофункциональность. Только общий замысел не складывался, потому что каждую функцию контролировала независимая служба. Охрана добросовестно по приказу бросила опломбированные комнаты, о содержимом которых должны были позаботиться другие командиры, да в смертельной суматохе при слабой голове руки не дошли.
Сближение суточных циклов обитателей подземелья происходило шумно. Спросонья Никита безотчётно хамил и матерился. Николай не принимал это на свой счёт. Когда идёшь вдоль похабно исписанного забора, не стоит преувеличивать: не всё там написано только о тебе. Потом Никита непременно извинялся и даже полдня вёл себя паинька-паинькой. Николай верил не в бога, а в Высший разум, который почему-то дал ему именно такого спутника и помощника. Вероятно, для того чтобы жизнь не казалась большим кладбищем.
Некоторым занятиям Николай отводил время, когда Никита спал, чтобы не навлекать вопросы, ответов на которые не было, если не считать предположений. Со стороны это выглядело как эксперименты по телекинезу, но Николай не считал уместным применять сей парапсихологический термин в своём случае. Мысль - это сила! Кто бы сомневался, но не в том смысле, что она может двигать предметы и кипятить воду в чайнике. Зачем так умалять умственную деятельность?
И всё же, Николай на расстоянии: кипятил воду в стакане, сжигал намертво микросхемы, взрывал кристаллы кварца. Мог создать что-то вроде шаровой молнии размером с горошину, но управлению это создание поддавалось плохо, вело себя хаотично и разрушительно. Предметы двигать не удавалось, даже самые маленькие. Зато, подбрасывая монетку, Николай мог заставить её сколько угодно раз подряд выпадать орлом, или решкой. Древние считали жребий божьей волей. Чтобы они сказали теперь? Да то же самое! Божья воля иногда причудлива, а конкуренция с ней - либо глупость, либо неуёмная, предосудительная гордыня.
Три раза, пытая судьбу кому мыть посуду, Никита нарвался на происки Николая, причём "монетку" предложил сам. Почувствовав неладное, неудачник сменил жребий на обломанную и не обломанную зубочистки. С первого же захода мытье досталось Николаю, что, по мнению Никиты, доказывало - торжество справедливости неминуемо!
В нарды, в кости, в "угадай, где шарик" и в рулетку с Николаем играть не стоило, потому что обойдётся дорого. Но практическое азартно-игровое приложение сил его не занимало. Николай пытался понять, как это всё происходит и при каких условиях?
На каком расстоянии, за какое время и в какой среде закипает от его усилий вода? Николай провёл десятки экспериментов, но объяснить результаты не мог. Простой расчёт показывал, что количество необходимой для этого энергии человеческий организм выработать не в состоянии, не говоря о том, чтобы ещё и передать её без потерь. Энергия - ключ к разгадке. Откуда она берётся? Николай, иногда успешно, иногда нет, мог лишь управлять этой энергией, концентрируя её мысленно в пространстве. Как её накапливать?
До своей искусственной смерти, Николая мучили жуткие кошмары наяву. Теперь он понимает, что их причина - энергетическое голодание мозга. Видение чужих смертей было подсказкой. Поэтому Николай и поставил на себе эксперимент, который так напугал Левашова. Состояние изменилось к лучшему, кошмары пропали. Что произошло? Организм по-прежнему не мог обеспечить режим работы мозга Николая. Дополнительная энергия приходила извне. Её хватало на всё, включая телекинезные и рулеточные чудеса. Энергия мысли тут совершенно не при чём.
При Серой смерти некогда было заниматься собой, а теперь, когда человеческий мир стал другим, неординарные способности Николая давали ему бесспорное преимущество в конфликтной среде новой жизни. Нет разницы - вскипятить стакан воды, или стакан мозга противника. Но на это требуется время. Эксперименты показали, что если кто-то попытается вскипятить его мозги, то Николай успеет три раза выстрелить в ответ, хотя и одного выстрела достаточно. Если сбросить со счетов его опытность и реакцию, то пуля всё равно может оказаться проворней. Тем не менее, полно других ситуаций, когда адекватный ответ не последует.
Так прошла подземная неделя. Лаборатория надёжно запечатана. Пора двигаться дальше.
- Собирайся. Уезжаем. - поставил Николай перед фактом Никиту.
Уезжать никуда не хотелось. И фильмы ещё не все посмотрел. И куда опять? Что ему неймётся? Никита расстроился, да что сделаешь? Упасть на пол, сучить ножками и орать благим матом?
- Вернёмся мы сюда ещё не раз. - успокоил Николай, увидев реакцию Никиты. - Так нужно. Ты как маленький.
Поверхность Никита воспринял напряжённо, словно шёл в клетку со львами. В Лаборатории он забылся от всего, представляя, что летит на космическом корабле, а фильмы дополнительно отшибали мозги напрочь. И вот полёт закончился, под ногами снова недружественная планета человекообразных монстров.
***
Путь был недолгим. Асфальт сменился грунтовкой, которая уводила в заброшенный посёлок, но и с неё съехали. По дороге похожей на тропу, подъехали к двухэтажному кирпичному дому, огороженному невысоким деревянным штакетником. Невдалеке от калитки грелся на солнце беспризорный беспородный пёс. Увидев, выбравшихся из машины Николая и Никиту, он радостно завилял хвостом, но на встречу не бросился.
Собак ни в доме, ни во дворе не держали, но этого пса подкармливали. В благодарность он симулировал охрану, за что и получил кличку Симулянт: лениво тявкал на незнакомых людей, но стоило на него цыкнуть, как он ретировался, поджав хвост, отбегая на безопасное расстояние от потенциального обидчика.
- Симулянт! - позвал собаку Николай и, дождавшись, когда пёс, выражая вихляющими движениями тела своё полное подобострастие, приблизился, достал пистолет и выстрелил. Не успев взвизгнуть, пёс забился в конвульсиях.
Разомлевший от вида дружелюбной собаки Никита вздрогнул всем телом.
- Сколько можно убивать! - зло закричал Никита. - Всех будем убивать?
- Как ты думаешь, что он ел все эти дни? - спокойно спросил Николай.
Никита не сразу понял вопрос. Мало ли что едят собаки? Но быстро вспомнил: первое время по дороге им часто попадались мирно соседствующие компании крыс и собак, поедающие трупы. А один раз Никита увидел, как на опушке леса человеческими останками лакомились милые, безобидные ёжики.
Дичающие собаки - проблема. В посёлке рядом их много. Этим нужно заняться в первую очередь - решил Николай.
Новое пристанище Никите понравилось. На первом этаже - кухня-столовая, вполне современная с минимумом деревенской архаики; кабинет-библиотека; какие-то шкафы и шкафчики; в дальнем углу сантехнический блок с душем и унитазом; вход подвал. Второй этаж - спальный: в самой просторной комнате стояла большая семейная кровать, вызвавшая у Никиты возглас одобрения с намёком, но Николай его не поддержал и указал фантазёру на другие двери. Три комнаты почти одинаковые, две очень женские по виду. Никита выбрал третью, не зная о том, что раньше в ней жил Николай.
В первый же день Никита навредил сантехнике дома, пытаясь неправильно добыть горячую воду, чуть не спалил кухню, балуясь со спиртовкой, и умудрился сломать кровать в своей комнате, зачем-то пробуя новое ложе на прочность, подпрыгивая на нём.
- Зачем тебе голова? - не выдержал невозмутимый Николай.
- Зачем голова, когда руки из жопы растут и под хуй заточены? - вынужден был согласиться Никита, искренне чувствуя себя виноватым.
Опасаясь оставлять Никиту одного, Николай не хотел давать ему времени на самостоятельное освоение дома. Да и вольный, лабораторный график жизни закончился. Впереди трудовые будни! Не подозревая об этом, Никита сладко спал в отремонтированной кровати. Проблема его побудки снова стала актуальной. Воинский окрик, тормашение, будильник под ухо - всё это предпосылки утреннего мини скандала. В домашней обстановке Николай вдруг вспомнил, как его в детстве будила мать - она клала ладонь на его щёку.
Николай колебался: "материнская побудка" - слишком интимно. Кто ему Никита? Случайный попутчик? Любого другого Николай высадил бы из своей машины по дороге сюда и подальше отсюда, но не Никиту. Трудно представить в прошлой жизни ситуацию, в которой они бы пересеклись даже мимолётно. А даже если бы пересеклись по маловероятному стечению обстоятельств, то, скорее всего, прошли бы мимо друг друга. И даже если бы нечаянно стукнулись лбами, их встреча продолжилась бы не дольше, чем требуется для взаимных извинений. Николай так думал, предполагал, но не был уверен, что это так. Причины, обстоятельства - для судьбы это лишь фон, который может быть каким угодно: встреча в метро или крушение мира - это не имеет никакого значения, у судьбы свои причины. Такое объяснение, хотя и приходило в голову, не устраивало Николая, потому что ничего не объясняло, а только красиво выглядело. Привычней была околонаучная образность, если рационального объяснения нет. Николай и Никита - два космических тела, случайно пролетая мимо друг друга, они зацепились своими гравитационным полями, и теперь им не суждено разлететься в разные стороны.
Никита проснулся от чего-то необычного. Он открыл глаза и не мог понять, что происходит, чувствовал уютное тепло на щеке.
- Просыпайся, пожалуйста. - попросил Николай и убрал руку.
- Если я умер, то почему я в раю? - удивился Никита: у Железного дровосека оказывается лёгкая рука, кто бы мог подумать! - А ещё раз можно?
Отрицательно качнув головой, Николай встал с табуретки и пошёл к выходу из комнаты.
- Встаю! Встаю! - почти крикнул ему вдогонку Никита. - Убедил!
То, что Николай называл посёлком, в действительности было деревней вольных непотомственных крестьян. Они облюбовали это место вблизи города для подсобных хозяйств, которые со временем переросли в маленькие фермы. Добротные дома соседствовали с летними домиками и основательными дачами - вперемешку. Место не считалось престижным, и это спасало постоянных и приезжающих только на лето жителей от внимания властей. Электричество сюда провели ещё в пору некого садового товарищества, о котором за давностью лет никто не помнил.
Николай не ошибся: по посёлку по-хозяйски бродили безнадзорные собаки. Обглоданные человеческие трупы говорили о том, что дармовая пища закончилась. Завидев людей, собаки насторожились и наблюдали.
- Вернись-ка в машину, пока я разберусь. - предложил Николай.
Никита не стал спорить. Собачки явно не обрадовались гостям и выглядели угрожающе. Очевидно, Никита слишком резво направился обратно к машине, и это вызвало реакцию друзей человека. Тявкнул один пёс, а за ним остальные. Округа огласилась злобным собачьим лаем. Николай, с двумя пистолетами наизготовку и автоматом на земле у ног, не торопился действовать. Окончательно осмелев, собаки подошли совсем близко. Никита смотрел с ужасом: они сейчас набросятся на Николая и сожрут его! Набросятся, если хотя бы один пёс из стаи на это решиться. Именно такого и высматривал Николай, но не видел. Лающая свора угрожающим поведением хотела лишь вытеснить незнакомца со своей территории.
Наконец царь горы появился. Огромный, лохматый, цепной от рождения пёс, примчался из какого-то дальнего двора на всеобщий лай. Близкого знакомства с ним Николай не стал дожидаться и выстрелил. Подкошенный пулями пёс упал на землю и пронзительно заскулил. Общий лай прекратился. У стоящих рядом с ним собак раздувались ноздри: их пьянил запах свежих ран собрата, который ещё подавал признаки жизни. Свора потеряла интерес к Николаю, а не разбежалась лишь потому, что голод сильнее страха. Обычно собаки не едят сырую собачатину: им не нравится её запах, но в варёном виде - не отказываются. Голод легко снимает этот барьер.
Собаки окружили умирающего пса. Когда он перестал биться, вероятно, самый нетерпеливый собрат из окружения, осторожно подошёл к мёртвому телу, обнюхал лужи крови, которые указывали путь к ещё не остывшей ране и резко с рычанием бросился рвать шерсть жертвы, чтобы добраться до мяса. Остальных сородичей упрашивать не пришлось. Николай убрал пистолеты, взял с земли автомат и расстрелял собачье застолье. Лишь небольшая часть стаи опомнилась и разбежалась в разные стороны.
Остаток дня с перерывом на обед ушёл на отстрел недавних друзей человека, а заодно и к приобщению Никиты к оружию. Собаки разбежались, но осторожности не проявляли: они ещё не утратили прежней близости к людям, понять, что происходит, не могли, и были голодны. Свободно разгуливающей домашней живности в посёлке не осталось, но пробудившийся охотничий инстинкт пока позволил расправиться лишь с глупыми курицами, сравнительно безобидными гусями и зловредными кошками. Вступить на территорию дикой природы собачье племя не решалось, к тому же во многих дворах остались закрытые курятники, сараи и прочие помещения, в которых от бескормицы мучилась потенциальная добыча, запах которой тянул к себе собак. Так что найти их было не трудно.
- Почему они в лес не убегают? - удивился Никита.
- В лесу волки. - пояснил Николай: - Они не дадут им шанса выжить. Порвут.
- Волки? - ещё больше удивился Никита, знакомый с лесом только в парковом варианте.
- И волки, и медведи, и много всего... - уточнил Николай: - Здесь охотничий заказник рядом.
Понятно, когда речь идёт о тайге, или джунглях, а тут, оказывается, под боком зоопарк на воле. Никита с опаской посмотрел в сторону леса.
- А что же будет с... курами, свиньями, коровами... - задумался вслух Никита: - Так и поумирают?
- Сначала одичают, все одичают, но не все выживут. - ответил Николай. - А курицы, даже летать, снова научаться.
Курица на бреющем полёте - забавно. Никита представил себе эту картинку и в голову следом пришёл весёлый факт из жизни животных, вполне в его духе.
- А ты знаешь, как слоны дрочат? - неожиданно спросил Никита.
Вот уж о чём Николай никогда не задумывался. Он отрицательно покачал головой.
- Хоботом! - раскрыл слоновью тайну Никита, довольный, что и он хотя бы что-то в тему знает.
Когда собачьи особи перестали попадаться на глаза, настало время уроков стрельбы. После первого выстрела пистолет в руке Никиты подскочил вверх, как будто ожил. Матч-реванш второго выстрела тоже не удался: руку занемела от напряжения, ожидая отдачи, и ходила из стороны в сторону, непроизвольно выписывая в воздухе что-то вроде восьмёрки.
- Не бойся выстрела, не жди выстрела и не напрягайся. - советовал Николай. - Курок не дёргай, жми плавно.
Прищурившись, Никита куда-то выстрелил.
- У тебя глаз лишний. - сделал вывод Николай.
Дав Никите совершить все ошибки новичка, Николай приступил к обучению.
- Для начала лучше держи пистолет двумя руками. - Николай показал, как это делать: - И запомни, что прицеливается всё твоё тело и оба глаза, мушка лишь помогает попасть в цель. Не "подлавливай" и не "поддёргивай" цель. Главное - удержать мушку ровно. Чуть влево, чуть вправо - не так важно. Прицеливаясь, не напрягайся, от этого глаза устают быстро. Курок спускай плавно. Если стреляешь на вдохе - рука поднимется, на выдохе - опустится. Чуть затаи дыхание. Только чуть.
Свои наставления Николай повторил в разных вариантах несколько раз, снова и снова показывал, как делать правильно. Никита на удивление не ёрничал и добросовестно учился. Вечером дома Николай показал, как разбирать и чистить пистолет. Отдал свою кобуру на ремень, себе взял плечевую, хотя именно она понравилась Никите.
- Потом, может быть. - пообещал Николай. - Ты в ней сейчас только ребра с непривычки натрёшь. И учти, пистолет в кобуре, или в кармане - бесполезный кусок железа. Как быстро ты сумеешь его достать и привести в боевое состояние, так быстро он и станет оружием. Если у противника реакция лучше, ты труп. Думай, как отвлечь, чтобы замедлить его реакцию. Даже полсекунды - это целая жизнь. Без оружия из дому ни шагу.
За один день Николай сказал столько слов, сколько не сказал за всё время их знакомства и проявил такое мягкое терпение, что у Никиты пропал настрой сопротивляться роли ученика.
Следующие несколько дней были посвящены курятине. Часть хлипких курятников разорили лисы, почуяв свою безнаказанность. В запертых строениях покрепче птицы изнывали от голода, перестали откладывать яйца и запах тухлятины только что с ног не сшибал при входе.
Николай нашёл пластмассовое ведро, проделал в днище штык ножом корявую дыру и подвесил получившийся гаджет на дереве. Курицу засовывал в ведро, так чтобы голова торчала из дырки, делал надрез на шее и спускал кровь прямо на землю. Предложил Никите попробовать, но тот отказался, посчитав за лучшее подносить кур, и просчитался. Ловля строптивых наседок в вонючих сараях оказалась утомительным, грязным и небезопасным занятием. Никита перепачкался в курином говне, поцарапал руки и чуть не проткнул ногу ржавым гвоздём. Он рассчитывал, что двух-трёх куриц вполне хватит. Как бы ни так! В каждом новом дворе оставалась кучка обескровленных тушек, а Николай всё не унимался.
- Живодёр! Тебе что, это нравится? - не выдержал Никита: - Куда столько?
- Увидишь. - Николай не стал вдаваться в подробности.
Наконец кровопускание закончилось. Тушки собрали в одну кучу во дворе дома с большим крыльцом. Николай нашёл кирпичи и поставил их в два столбика. Между ними сложил и разжёг костёр, сверху поставил ведро с водой. Затем тушки окунал в горячую воду, после чего их нужно было ощипать. Сидя на крыльце, Никита покорно выдёргивал перья, начиная с хвоста и крыльев, как показал Николай. Казалось, куриная эпопея никогда не закончится. Никита, фантазировал, что участвует в реалити-шоу "Выживание" и выполняет очередное задание, которое приведёт к победе, после чего всё станет как прежде - отдых, дом, друзья, развлечения. В некоторых случаях фантазирование здорово отвлекает, а верить в него совершенно не обязательно.
Лёгкий ветерок разносил перья по всему двору, они цеплялись за одежду, застревали в волосах. Шевелюра Никиты притягивала их к себе, а короткую причёску Николая они украсили лишь слегка. Перья, грязные и вонючие, на крылья райским ангелам явно не годились. Наступил момент, когда Николай не смог удержаться от смеха, глядя на Никиту.
- Сам такой! - без злости буркнул усталый Никита.
Железный дровосек умеет смеяться! Ради этого стоило потерпеть, решил Никита. В тяжёлом случае с Николаем, его смех означал слом замкнутости. Просто с кем-то он даже не улыбнулся бы. Эта мысль грела Никиту.
Чем ближе к финалу, тем гаже становилась работа. По сравнению с потрошением, о неизбежности которого Никита как-то не подумал, ощипывание показалось сродни гаданью на ромашке - любит, не любит, плюнет, поцелует. Курицы страдали от голода - это плохо! Пустые, без всякой гадости, куриные желудки - это хорошо. Кому что и каждому своё! Так, настроившись на философический лад, Никита опустошал куриные тушки.
Результаты упорного труда собрали в большие целлофановые мешки, заранее приготовленные запасливым Николаем. Если думать шире, то Никита уже стал привыкать к его предусмотрительности и доверял Николаю, даже если не понимал конечной цели каких-то приготовлений.
По дороге домой они натолкнулись на корову. Она лежала на земле, изогнувшись таким образом, чтобы жевать своё вымя. Струйка молока по её зубам стекала на землю.
- Вот это самоотсос! - удивился Никита.
Неожиданно Николай развернул машину обратно в посёлок. Никита откинулся на спинку сидения с видом - что ещё?! Он устал и хотел домой.
Проехали через весь посёлок к постройкам, стоящим слегка на отшибе. Николай вспомнил, что покупал здесь парное молоко. Махнул рукой Никите, чтоб оставался в машине, если хочет, но тот с недовольным видом всё же поплёлся следом.
Только зашли во двор и сразу тишину разрушил истошный, на последнем издыхании, коровий плач. Коровы почувствовали людей. Жалобное, уже бессильное, мычание надрывало душу. В маленьком коровнике оказалось три животных. Свои кормушки они вылизали до блеска. Комбикорм в мешках стоял рядом. Николай слегка наполнил кормушки и открыл воду, которая стекала из бака на крыше. Коровы не сразу набросились на еду, словно не верили в своё спасение.
- Будешь коров доить. - то ли спросил, то ли предупредил Николай.
- Я?! - изумился Никита: - Сейчас?
- Нет. Потом. - пояснил Николай: - И я буду.
Представить себя в роли дояра Никита не мог. Николай добавил корма, немного, чтобы животные не переели с голодухи.
- Пошли. - Николай махнул рукой куда-то в сторону: - Там ещё свинарник...
Как скажешь - говорил вид Никиты. Свиней хотя бы доить не надо.
Свинарник оказался большим, стоял вовсе на отшибе и зловонно благоухал. К нему вела наезженная по грунту отдельная от посёлочной дорога. Свиньи не голосили, но заворочались так, что стало слышно на улице. Николай не спешил открывать двери, закрытые на амбарный замок. Внутри помещения животные, вероятно, снесли все перегородки. Заходить к ним сейчас опасно.
- Осторожно. А то сшибут с ног и сожрут. - предупредил Николай.
- Сожрут? - снова удивился Никита. - Сожрут...
Трудно представить милого Хрюшу из "Спокойной ночи, малыши" поедающего свою хозяйку сказительницу. Раньше Никита иначе представлял себе домашних животных.
Укрытия рядом не было. Николай не знал, как поступить. Оставить как есть? Возиться со свиньями он не собирался. Была не была!
- Стой за мной. - скомандовал Николай.
Никита вспомнил, что в последний раз за этой командой ничего хорошего не последовало, да деваться некуда, и безропотно подчинился. Николай выстрелил по замку. Замок развалился, но дужка осталась в проушине. Вторая пуля сорвала проушину. Двери зашатались и открылись под напором повизгивающей массы свиных тел. Образовалась давка. Животные рвались на волю. Выскочившие свиньи очумело на ходу взрывали землю и ели её. Сзади их толкали другие животные. Вдруг одна из свиней, увидев людей, бросилась в их сторону. Не добежав, метров пять, она остановилась. Никита мог поклясться, что эта свинья сумасшедшая: её движения, её глаза, её хищно открытая пасть говорили об этом. Не только люди сходят с ума, свиньи, очевидно, тоже. Николай выстрелил, но судя по реакции, пуля не задела жизненно важных органов животного: свинья дико завизжала, бросилась было вперёд, но остановилась как вкопанная, помотала головой и рванула в сторону, не по прямой, а выписывая дугу и не переставая визжать. Остальные животные, занятые поеданием земли, не обращали на неё внимания.
Оставив свиней перепахивать околопосёлочную территорию, друзья добрались до дома без остановок на улаживание проблем с домашней живностью. Никиту так достал прошедший день, что даже его убогая комнатушка показалась ему райским уголком в сказочном дворце. После душа перед ужином Николай продезинфицировал царапины незадачливого ловца кур и смазал их заживляющей мазью. Никита разомлел, ему так понравилась забота о нём, что в голову пришла мысль - а не прикинуться ли больным?
На другой день Никита проснулся сам, и это показалось странным: Николай его не разбудил. Что-то случилось? Это мысль обожгла. Никита пулей слетел на первый этаж. Никого! Он выскочил во двор. На улице Николай возился с какой-то кастрюлей с проводами. От сердца отлегло. Никита со вздохом облегчения сел на крыльцо. Николай смотрел вопросительно.
- Нормально. Это так... - ответил Никита и вернулся в дом.
Страх. Страх остаться в одиночестве, наедине с проблемами нового мира. Паника. Такого раньше Никита за собой не замечал. Теоретически он многое знал о стрессе и пограничных состояниях психики, а вот пережил это по-настоящему впервые до боли в мышцах, до смятения. Что управляет нами, когда мы сами не управляем собой? Инстинкты? Рефлексы? Что бы это ни было, это ужасно.
На завтрак яичница с кусочками варёной курицы, гренки из свежего хлеба, ароматный чай. Николай у плиты. Никите казалось, что сейчас это всё исчезнет, и он окажется посреди каменной пустыни голый на острых камнях.
- Что с тобой? - Николай не выдержал странный взгляд Никиты. - Ты в порядке?
- Дурной сон. - соврал Никита.
С утра, пока Никита спал, Николай успел съездить проверить оставленный на развод курятник и навестил коров. Выжила только одна. Две другие не смогли справиться с перенесённым стрессом и длительной бескормицей. Николай нашёл для коровы подходящий сарай поближе к курятнику. Коровник с мёртвыми тушами сжёг, чтобы не наповаживать лесных хищников, которые непременно пришли бы за лёгкой добычей. Свиней по посёлку бродило немного. Остальные разбежались далеко вокруг.
День ушёл на продолжение заготовки курятины. Кастрюля, с которой возился Николай, оказалась устройством для быстрого копчения: отлежавшиеся, пропитанные солью и специями тушки, присоединённые за лапы к неказистому на вид электрическому прибору, который работал от аккумулятора, нужно было, держа за деревянную жёрдочку, опустить на короткое время в раствор жидкого дыма.
Жена Левашова, Галина Ивановна, любила заготавливать домашние вкусности. Специально для неё Николай не только разыскал кучу разных рецептов и способов соления, маринования, консервирования, но и технологически их усовершенствовал. Галина Ивановна скептически относилась к его рационализаторству. Так, копчёности делала на старой коптильне, не доверяя дымной жидкости и уж тем более в сочетании с электричеством. А вот сейчас запас невостребованных реагентов пришёлся кстати.
После копчения тушки доготавливались в духовке, от чего весь дом пропитался дымным запахом. Финал заготовительной эпопеи - вакуумная упаковка. Эта операция Никите даже понравилась. Он больше не ворчал. Предусмотрительность Николая похвальна. Да и что стало бы с этими курицами на воле? Вот именно! А так, только польза.
Вечером, перед тем как разойтись по своим комнатам, Никита попросил:
- Если собираешься уходить, предупреждай заранее. Ладно?
Согласно кивнув головой, Николай сообщил:
- Завтра сюрприз.
Интригующе. Интересно, что значит "сюрприз" в понимании Железного дровосека? Любопытство распирало, но расспрашивать Никита не стал. Пока достаточно и стремительного прогресса в их отношениях: никогда раньше Николай ни о чём не предупреждал. Всегда непонятно было - то ли на свадьбу собрались, то ли на похороны.
Сюрприз их действительно ждал, но вовсе не тот, который готовил Николай. Долго молчавшее кольцо Никиты вдруг засвербело, когда они заехали в посёлок. Над трубой одного из домов поднимался дым: кто-то топил печь.
- Опасность! - предупредил Никита.
Оставив машину, с оружием наизготовку, медленно подошли к дому.
- Стоять на месте! - вдруг раздался голос за спиной: - Руки! Стрелять буду!
Реакция Николая, которая в своё время удивляла десантников, не подвела и в этот раз. Последние слова незнакомца действительно стали его последними словами. Пуля попала в живот в момент, когда он закончил говорить. Смертельно раненый, давно не бритый мужик, корчился на земле рядом со своим карабином. Стоявший над ним парень в замусоленной мешковатой одежде был безоружен и оглушён случившимся.
- Не убивайте! Не убивайте! - заголосил парень, упал на колени и сложил руки на затылке, опустив голову.
Видать, есть опыт подобных ситуаций, отметил про себя Николай. Нужно выяснить, сколько ещё здесь гостей.
- Сколько вас? - Николай подошёл к парню.
- Только мы... - неопределённо ответил парень, но тут же уточнил: - Вдвоём... Были...
Николай настороженно прислушался. Всё спокойно. Эти двое, увидев чужую машину издалека, стояли наготове и выступили из-за угла соседнего дома, поэтому он их не услышал: шагов не было. Николай посмотрел на Никиту и поймал его умоляющий взгляд. Не нужно угадывать с трёх раз, чтобы узнать судьбу человека, стоявшего перед ними на коленях. Он покойник.
Нехотя и чертыхнувшись про себя, Николай опустил пистолет и скомандовал:
- Ремень из брюк и ложись на живот!
Парень суетливо расстегнул ремень, вытащил его, лёг на живот и, не дожидаясь окрика, сложил руки крест-накрест на спине.
Понятливый! Николай связал пленника. Но что с ним делать, раз не убил? По душам разговаривать? Посторонние здесь и сейчас не нужны.
- Поднимайся, иди к машине. - приказал Николай и предупредил: - Хоть слово скажешь, я передумаю.
Пленник неловко, со второй попытки, мешали связанные сзади руки, поднялся с земли и мелкими шажками пошёл к машине. Его одутловатое лицо застыло, как маска безо всякого выражения и даже глаза остекленели. Озарение пришло вдруг. Лицо ожило. Пленник повернулся к идущему за его спиной Николаю.
- Убей меня! Убей к ебеней матери! - закричал пленник. - Я не могу больше так жить! Ненавижу! За что ты его убил?! Господи, люди где?
Николай навёл на пленника пистолет. Никита отвернулся, чтобы не видеть. Пленник упал на колени и заплакал.
- В машину! - угрожающе сказал Николай.
Со связанными руками пленник, в слезах и соплях, сам в машину забраться не смог, пришлось ему помогать. Быть может, он и хотел, чтобы его здесь убили, но умирать не хотел. В вопросе жизни и смерти люди непоследовательны.
Ехали долго, часа три, то и дело, сворачивая с асфальта на просёлочные дороги, и иногда и вовсе скорее тропинки. Днём ездить опасно, можно нарваться на военных или полицию. Они хотя и редкие гости, но меткие. Николаю не хотелось с ними связываться.
Всю дорогу молчали. Никита не спрашивал, куда они едут. Рядом с ним за рулём снова сидел каменный истукан. Такого Николая он уже почти забыл.
Остановились на въезде в какой-то город. Николай открыл перед пленником дверь машины, но пассажир выходить не собирался. Он тупо смотрел перед собой и слегка раскачивался по инерции как при дорожной тряске. Пришлось его грубо вытаскивать, он упал на землю и блеванул. Хорошо, что не в машине. Николай развязал ему руки. Лицо пленника исказилось от боли. Оказывается, руки у него ещё есть, хотя они так затекли, что казалось, их больше не будет.
Возвращаясь домой, тоже молчали. Никита не знал, что сказать. Он смотрел на бегущую перед ним дорогу и старался ни о чём не думать, но всё равно о чём-то думалось: о траве, о деревьях, о небе. Заехали в посёлок, вырыли яму, сбросили туда тело и закидали землёй. Похоронами это назвать нельзя. Просто закопали с глаз долой, чтобы не воняло мертвечиной.
После опять же молчаливого ужина почему-то сразу не разошлись по своим углам, словно ждали, кто скажет что-то первым. Когда речь идёт о ссоре, то первый, кто откроет рот, обязательно изречёт глупость. Это Никита по жизни усвоил хорошо. Но тут никакой ссоры не было, хотя что-то мешало.
Непроизвольное, молчаливое заступничество Никиты за человека - понятно: иллюзии прошлой внешне гуманной жизни ещё не испарились. А вот себя Николай не понимал. Иллюзий о человечности человеческого мира у него нет давно. Под влиянием заступнического порыва Никиты, Николай отступил. Хотел ему угодить? Испугался реакции Никиты? Глупо!
- Не то время, чтобы быть добрым. - преодолел каменное молчание Николай.
Это упрёк? Или совет? И то, и другое. Железный дровосек прав. Кто пожалеет их, доведись им оказаться под прицелом? Тот парень? Нет, такого впечатления он на Никиту не произвёл. Скорее отомстит за убитого другана, который сам виноват: негоже в спину ружьём тыкать. Что за жизнь, сплошные перевёртыши!
- А если... - Никите пришла мысль, дикая только на первый взгляд. - Мало ли что... Ты меня тоже убьёшь?
Конечно, нет! Но в воспитательных целях Николай промолчал: пусть думает.
Стало ли легче от такого разговора? Да, как это ни странно!
Утром, почувствовав ладонь на своей щеке, Никита не хотел открывать глаза, он поймал руку Николая, но тот мягко её освободил.
- Не убивай меня, пожалуйста, Железный дровосек. - Никита и сам не понял, серьёзно или нет, он это сказал?
- Глупости говоришь! - сердито ответил Николай.
- Спасибо!
Сюрпризом, о который готовил Николай, оказалась баня. Она топилась до малиновых камней на берёзовых дровах с раннего утра и почти весь день. Коротать в скуке не пришлось. Натаскали воду. Почистили курятник, слегка. Корову доили вдвоём. Животное попалось терпеливое, иначе поубивало бы дояров-мучителей. Добытое молоко Николай вылил, назвав его стрессовым, а на будущее предупредил, что миф о пользе парного молока - прямой путь к поносу. С удовольствием наломали веников для бани. Убрались в доме. Помолчали не о чём на берегу речки. Никита уже привык к немногословности Николая. Интересно, сколько бы раз они уже поссорились, если болтали бы без умолку?
В бане случилось то, что и должно было случиться.
Относительно долго, прежде чем сдаться своему влечению, Николай не отвечал на домогательства Никиты из-за привычки не трахаться там, где живёшь и не жить, там, где трахаешься. У него бывали друзья-любовники, но никакой роли в его жизни они не играли. Николай всегда приходяще-уходящий сексуальный партнёр и не более того. А с Никитой всё иначе.
Лучшее средство от похотливых желаний - это совместный быт. Он отрезвляет. В академии у Николая был друг сокурсник, который советовал: представь, что твоя любовь серет, и любовь как рукой снимет! Что-то в этом есть, но видать, не всегда помогает. В случае с Никитой совместный быт делал их ближе, а не отдалял. Но это всего лишь подробность большего. Удивительно, как стремительно утвердился в жизни Николая человек, которого он знает без году неделя, словно всегда в ней был. Очевидно, что тут дело не в личных, а во внешних катастрофических обстоятельствах. Николай упорно не желал признавать своей влюблённости.
- Давай не будем ничего усложнять. - предложил Николай: - Это только секс.
Знакомые слова! Другим Никита их говорил не раз, а в свой адрес услышал впервые.
- Ну, да... - через силу согласился Никита. - Умеешь ты не испортить настроение!
Дожидаться милости от судьбы или приглашения, Никита не стал и решил по-своему: в тот же вечер он, будто только так и никак по-другому нельзя, перебрался в комнату к Николаю, не обращая внимания на его удивление. Пусть попробует возразить!
- Я же храплю. - слабо засопротивлялся Николай.
- Я тоже! - отбился Никита.
Спать вдвоём, это не просто спать, это спать вдвоём. Не у всех любовников получается. Напрасно огромные семейные кровати называют сексодромами. Сексом можно заниматься где угодно - на кровати, под кроватью, без кровати. Размер имеет значение, но это не размер любовного ложа. Спальные аэродромы нужны, чтобы спать вдвоём, но в одиночестве.
Незначительную школу совместного любовного проживания, не университеты, отнюдь нет, Никита всё же прошёл. У Николая такого опыта не было. А их кровать не позволяла уединиться. Первые три ночи показались ему кошмарными. Никита спал беспокойно, ворочался, норовил лечь поперёк кровати, то стаскивал одеяло на себя, то отправлял его на пол. Николай ходил не выспавшийся, но крепился. А когда всё же не выдержал и сделал замечание, то Никита ответил категорически: "Сам такой! Я предупреждал". Что тут к чему и почему? Никита частенько отвечал в таком духе, сшибая логику оппонента, когда хотел уйти от разговора.
Причина долготерпения Николая, хотя и не перевешивала неудобство, но была существенной: он любил смотреть на спящего Никиту. Так, вероятно, спят ангелы, порочные ангелы, когда, конечно, не брыкаются во сне. Однажды Николай обнял беспокойно заметавшегося на кровати Никиту и прижал к себе.
- Домогаешься! - буркнул полупроснувшийся Никита и снова уснул. Уснул спокойно до самого утра.
В дальнейшем этот приём действовал безотказно и упростился: чтобы ночные демоны улетучивались, Никите достаточно было уткнуться в плечо Николая.
Свой секс с парнями Николай считал добавкой к основному блюду, иногда даже десертом. Прежде он ограничивался исключительно активной ролью, но эта граница оказалась условной. С Никитой становилось неважно кто кого и куда. Николай прочувствовал и член в заднице, и узнал вкус спермы. Можно посчитать это исключением из правила, но для правила "исключений из правила", есть правило: сегодня - исключение, завтра - правило. Такая вот каша. И что тогда "основное блюдо", а что "добавочное"? Николаю хватало иронии, чтобы не думать об этом всерьёз. Предубеждение против секса между мужчинами у него изжилось само собой ещё в подростковом возрасте.
Гомофобия - это огромный, отвратительный прыщ на лбу гомофоба, в появлении которого он винит гомосексуалов. Проблема не в однополом сексе, проблема у тех, кто борется с однополым сексом, у них проблема с сексом вообще - психологическая, физиологическая, внешностная, а очень часто основа ненависти к гомосексуалам - тайное, изматывающее душу страстное влечение к публично охаиваемой ими гомосексуальности. Их аудитория конъюнктурщики и невежды: конъюктурщикам всё равно, на чьей стороне правда, не редко они сами не без греха, им важно, на чьей стороне сила и власть; невежды - жертвы внушённых им сексненавистниками социальных ритуалов, в которых правильный или неправильный секс лишь часть матрицы коллективисткой покорности, главное в ней - разделение на "своих" и "чужих", чего бы это ни касалось.
Не смотря на порой изнурительную загруженность работой, результаты которой, по мнению Николая, станут гарантией безопасности и выживания в новом мире, Никита выкроил время, чтобы сшить из тряпичных лоскутов две неказистых, но узнаваемых куклы. И как-то вечером после ужина разыграл шуточно-нешуточное ядовитое представление. Кукла Николай, авторитарная и занудливая, учила жить придурковатую, капризную и сексуально озабоченную куклу Никита.
- Молчание - золото! - поучала кукла Николай.
- Золото, золото! - дурашливо вторила кукла Никита: - Твоего этого золота уже хватит на Феррари и Майбах, и ещё на полмира в придачу! Вот почему ты не сказал, что натурал! Я переспал с натуралом! Какой ужас! Пойду с горя подрочу.
- Не смей! Нельзя тратить силы попусту. Нам ещё сегодня нужно сделать десять схронов с оружием, боеприпасами, ракетами Земля-Луна и копчёной курятиной! - строго заявила кукла Николай: - Ты ничего не знаешь за жизнь! Учись!
- Дурак, дурак! Я дурак. - резвилась кукла Никита: - Сам дурак! Пошли лучше, потрахаемся.
- Пошли. - неожиданно согласился реальный Николай.
Обижаться на Никиту? У Николая это не получилось, иногда злился на него и, кажется, готов был прибить. Ссориться не ссорились. Никита это считал своей заслугой, Николай - своей. Оба правы. Лучшим временем дня, которое Никита называл "Дорогая педарача", было время после ужина, если оно выпадало свободным: смотрели фильмы - их Никита набрал целую кладовку. Иногда просто душевно молчали. Никита пристраивался поудобней на диване, клал голову на колени Николаю, закрывал глаза. Это было приглашение к нежному массажу головы. Николай запускал руку в волосы Никиты, ласково их ворошил. Им обоим это нравилось. Если бы Никита мог мурлыкать, как кот, он бы мурлыкал. Каждый думал о чём-то своём, но на одной волне, которая уносила их из жестокой реальности в сказочный мир, где влюблённые живут вместе долго и счастливо, а если и умирают, то в один день.
В своём кукольном представлении Никита не случайно упомянул о золоте.
После инцидента с чужаками в посёлке, Николай как с цепи сорвался в стремлении обезопасить жизнь от превратностей судьбы. И начал он с топлива. Это то, что закончится в первую очередь.
Местная нефтебаза оказалась вне доступа. Её охранял минимум взвод крестов, сменяемый раз в неделю. Связываться ними Николай не стал: пусть охраняют от шальных старателей, которые уже рыскали в округе, собирая на будущее все доступные ресурсы. Это даже на руку, что охраняют, а уж кому что достанется - жизнь покажет.
Удача находит тех, кто знает, где её искать. На территории транспортного подразделения крупной нефтяной компании Николай нашёл шесть бензовозов на двадцать тысяч литров каждый, полных под завязку. Кто-то готовился к предстоящему хаосу, но не смог воспользоваться припасённым.
В подземном гараже Лаборатории легко размещались две фуры, и ещё оставалось место для нескольких легковушек. Туда перегнали два бензовоза. Остальные, так же по два, спрятали в научно-промышленной зоне так, что случайно до них не доберёшься. Доступ перекрывали массивные металлические ворота, сдвинуть которые без электричества невозможно. В каждом случае Николай изменил электрическую схему так, что теперь ворота открывались с помощью переносного генератора. В промышленную зону старатели не лезли, им ещё вполне хватало квартир, магазинов, продуктовых и промтоварных складов. Но даже если полезут, то для начала им придётся найти упрятанный в промышленном хламе генератор, а потом разобраться, куда и как правильно его подключить. Входы в помещения по внутренним лестницам Николай взорвал.
Удалось прибрать к рукам две стационарных автомобильных заправки. Старатели, как правило, не обременённые глубокими техническими познаниями, пытались механическим способом добывать топливо из подземных хранилищ, но малоуспешно и быстро отступались, оставляя после себя раскуроченное оборудование и наивно разрытую территорию. Для виду, чтобы создать впечатление разорённости, Николай тоже курочил оборудование, но пустяшное, без которого можно было обойтись. Потом запускал генератор АЗС и получал заслуженный результат. На бесконечную глупость старателей Николай не полагался, поэтому вынимал из генератора важные детали, превращая силовую установку до следующего своего визита в груду бесполезного железа.
Дополнительно в укромных уголках леса рядом с домом упрятали сотню канистр с бензином. Топливными заготовками занимались по ночам, иначе невозможно было обезопасить себя от случайного внимания. В тёмное время суток разумная жизнь замирала. Редкие военные машины и полицейские патрули передвигались только днём, старатели обычно не вылезали ночью из своих убежищ, а если это и случалось, то в основном по пьянке, чтобы дать разрядку спутанному всеобщей катастрофой сознанию, тяжело принимающему новый мир: что-нибудь разгромить, сломать, поджечь. Николай ездил, не включая фары даже в кромешной тьме. Поначалу такая езда Никиту пугала, но он быстро привык.
Днём отсыпались до обеда, потом занимались хозяйством: курятник, корова и созревающие почти в каждом дворе посёлка огороды - всё требовало внимания. С непривычки Никита поначалу обалдел от такого режима и двигался как плохо заведённая механическая кукла, но категорически отказывался отпускать ночью Николая одного. Или не хотел ночью оставаться один? Всё вместе.
В поисках очередного подходящего для заначки жизненных ресурсов места они наткнулись на целёхонькую, брошенную у пристройки к административному зданию, полицейскую машину. Это было странно: такие машины попадались редко и всегда битые. В пристройке без окон нашли мощный грузовик явно специального назначения: в свете фонаря он походил на большой броневик, что и подтвердилось при близком осмотре. Останки человеческих тел на полу и оружие очевидно не свидетельствовали о естественной смерти людей. Кузов броневика был распахнут. Там оказалось четыре поддона-контейнера со слитками золота.
Желание людей поживиться в бардаке напоследок, не удивляло. Например, в местном банке все персональные ячейки в хранилище оказались вскрытыми, причём без следов взлома. У отделений сбербанка попадались трупы на сумках с деньгами. Грузовики, забитые бытовой аппаратурой, но так и не доехавшие в пункт воровского назначения; обчищенные ювелирные магазины, по трупам в которых можно судить о яростной борьбе за материальные ценности ещё до того, как все вымерли; а вот теперь и гора золота, припасённая на чёрный день - живое о живом, и до последнего вздоха.
Никита посчитал находку забавной и бесполезной в обозримом тёмном будущем. Николай решил иначе - на дороге валяются три тонны золота. Глядишь, на что-нибудь, да и сгодятся. Золотой унитаз, к слову, - исключительно гигиенично! Мечта революционеров.
С кладом пришлось повозиться. Поддоны были закреплены на месте и связаны цепями из прочного металла между собой и стенками кузова. Бронированный грузовик не пострадал в перестрелке не поделивших добро полицейских грабителей. Перегнали его к Лаборатории, от цепей избавились с помощью ацетиленовой горелки. На землю поддон стащили, прицепив тросом к джипу. Николай ничего и никогда не складывал в одну корзину. Один поддон закопали в поле недалеко от дома. Два других отвезли на территорию воинской части, где Николай ещё недавно и своевременно разжился оружием.
Военные снимались с места по тревоге, часть техники бросили на произвол судьбы, вероятно из-за нехватки водителей, но вооружение вывезли, как полагается. В освободившемся просторном складе нашло своё место, оставшееся от заныкивания золото. Помучались, втаскивая его туда. На продуктовом складе части осталось много сухих пайков, муки и круп. Заниматься этим сил уже не было. Приехали на следующий день. Николай отобрал продукты, которые на его взгляд выдержат хранение. Перевезли их к золоту. Вход в заглублённый под землю склад загромоздили, перевернув на двери военный ЗИЛ. Казармы, столовую, штаб сожгли. Вандализм оказался приятным развлечением. И оправданным. Кто теперь полезет головёшки разгребать? Издалека видно, что поживиться нечем.
Два дня после трудов, хотелось верить, что праведных, Никита ни рук, ни ног не чувствовал и единолично объявил выходные, хотя выглядело это как забастовка. Николай было собрался один продолжать обследование территории, да не на того напал. Никита сначала заупрямился, закапризничал, стал прикидываться заболевшим, а когда понял, что его обычные уловки не действуют, сказал, как есть.
- Я пока ещё не могу, когда тебя нет рядом. - честно признался Никита, сразив своей прямотой Николая.
Во второй вечер относительного безделья Николай, сам не зная почему, настроение так на душу легло, рассказал Никите то, о чём раньше отмалчивался, игнорируя его вопросы: о первом дне их встречи, об Установке, о вакцине.
- Фашисты! Мы для них не люди! - Никита был потрясён: он предполагал что-то ужасное, но такое не мог и вообразить.
На золотом запасе заготовительное сумасшествие не закончилось. Никите казалось, что в голове Николая бесконечный список всевозможных нужд, с которыми им придётся столкнуться и к которым необходимо подготовится.
Продукты, заправленные топливом и сухим пайком автомобили разных марок, запрятанные в укромных местах, лекарства, одежда, предметы обихода... Никита сбился со счета тайников, но не перечил и лишь иногда насмешничал в своих кукольных представлениях.
Жизнь уверенно входила в новое русло. Люди постепенно оправлялись от катастрофического шока, приспосабливались и в стремлении выжить вступали в жестокую конкуренцию между собой. Первое время старатели не были проблемой, казалось, что всем хватит. Собственно, Никита и Николай то же старатели. Отличие только в том, что они, за редкими исключениями, ни с кем не вступали в контакт и не занимались обменом одного барахла на другое, или на свежие продукты. Проблемы начались, когда, по сути, банды старателей, стали захватывать территории и склады, объявляя себя хозяевами, а всех прочих - ворами.
В один из рутинных рейдов по списку Николая, на складе, где они уже бывали не раз, им на встречу вышел плюгавый мужичок с двустволкой и потребовал немедленно убраться. На свою беду он предупредил, дабы припугнуть гостей, что уже вызвал по рации подмогу. Это стоило ему жизни: нельзя оставлять в тылу человека с ружьём. Он не соврал, вскоре появилась подмога. Они шли кучей как бараны, так кучей и полегли под автоматными очередями, толком не поняв, что произошло.
Приёмы самообороны Никите давались с трудом, а вот со стрельбой и оружием он освоился быстро. Николай опасался, что сентиментальность Никиты сведёт на нет его новые навыки. Напрасно опасался. Что толку быть добрым, милосердным, сострадательным, если ты мёртвый, а, чтобы остаться живым, нужно отставить эти бесспорно замечательные качества в сторону. Или - или, третьего не дано. Каждый день новой жизни убеждал в этом Никиту.
Боевое крещение на складе прошло без нерешительности и сомнений. Николай прав: человек со здоровой психикой, не кричит - какой ужас, я убил, как я буду с этим жить, пусть лучше бы убили меня! Это идиотизм.
- Ты как? - настороженно спросил Николай.
- Нормально. - не соврав ответил Никита. - А у тебя какие-то проблемы и ты хочешь об этом поговорить?
Тема закрыта. Об этом лучше не говорить ни с кем и никогда.
Так начался отстрел старателей, где бы они ни попадались на их пути. Чаще всего противник бряцал оружием лишь для того, чтобы отпугнуть, теряя время и шанс остаться живым. Убивали и безоружных, потому что любой человек, который их увидел и остался жив - потенциальный наводчик. Старатели болтливы как интернет. От них чего только не узнаешь! Одну молодёжную группу расстреляли, как застали - спящими. А что прикажите, уговаривать придурков, мол, не спалите, пожалуйста, всё по пьянке? Следовало сначала разбудить и зачитать им их права? Права человека в Несчастной стране? И в лучшее время думать об этом было смешно и грустно, а в лихую годину и подавно. Кто первый нажмёт на курок, тот и прав.
В рядовой день ничего вокруг среди унылых складских ангаров не предвещало беды, когда кольцо у Никиты на пальце засвербело. Не раздумывая, он оттолкнул Николая и сам отскочил в сторону: реальной угрозой при обозримом безлюдье могла быть только пуля и она не заставила себя ждать, взметнув столбик пыли за их спинами. Опытный стрелок стреляет с расстановкой, а не подряд. Этого мгновения хватило Николаю, чтобы в свою очередь вытащить Никиту из зоны обстрела. Против них сработал снайпер.
Источник возникшей проблемы нашёлся невдалеке: грузовик и два легковых автомобиля, под охраной часового, стояли у самого крупного склада. По всему, серьёзная команда. Два часа наблюдения не дали особого результата - только часовой сменился. На исходе третьего часа из окрест к автомобилям подошёл снайпер - молодая женщина. Она поболтала с часовым, зашла на склад и пробыла там с полчаса. Оставив Никиту наблюдать, Николай проследил её путь обратно. Снайпер выбрала, вероятно, лучшую из возможных, позицию: не идеальный, но хороший обзор подступов к стратегической зоне, где разместилась команда; личная безопасность - трудно подобраться незаметно по пожарной лестнице, а входы на крышу из помещения наверняка заблокированы. Недооценивать женщину, взявшуюся за оружие, значит, давать ей преимущество, которым она непременно воспользуется, а часто на это и рассчитывает.
Серьёзный противник - серьёзный разговор: пришлось отступить на пару часов для перевооружения. Когда стало темнеть, время снайпера кончилось: женщина спустилась с крыши, и автоматная пуля разнесла ей голову.
Склад, в котором разместились старатели, имел три больших, распахнутых настежь входа: изрезанные газовыми горелками и почти выдернутые буксировкой, ворота, не закрывались. В суете по убитому снайперу даже часовой оставил свой пост, поэтому внутрь удалось проникнуть без уловок. В помещении, немного вглубь от раскрытых ворот, напротив стоящих на улице автомобилей, полукругом лежали складские палеты, вроде низких нар, чтобы не сидеть на полу, а посередине полукруга - настоящий огромный самовар и картонная коробка, вероятно, с сухими пайками. Николай укрылся в тени ближайшего входа - метрах в пятнадцати-двадцати. Никиту, от греха подальше, отправил в дальний безопасный конец склада.
Вероятно, раньше команда не знала потерь. Вернувшись, растерянные, раздавленные случившимся, старатели походили на офисных среднего звена менеджеров, которые приехали в выходные на ролевую игру и столкнулись с инопланетным монстром.
- Говорили, их двое - прервал тяжёлое молчанье менеджер постарше. - Никто не знает, где их логово. Вроде, в промзоне.
- Варя сказала, что двоих днём пугнула. - напомнил менеджер помладше. - Белобрысого пожалела! Они её не пожалели.
- Сходится. - согласился менеджер постарше. - Один белобрыска, другой на военного смахивает.