Яньшин Юрий Витальевич : другие произведения.

Все правые руки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У каждого нормального человека есть только одна правая рука. Но если ты - диктатор, да еще в такой стране, как Россия, одной правой руки тебе явно не будет хватать. И тут на помощь приходят соратники.
  
  
  
  antique
  
  
  1
  
  Unknown
  ru
  
  
  
  
  1
  
  calibre 4.99.4
  24.11.2021
  537c311d-61e1-4b4b-98ca-e57f83d53c5f
  1.0
  
  
  Krokoz™
  
  
  
  
  
  
  ЯНЬШИН ЮРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ
  
  
  Все правые руки
  
  
  (РАЗРЫВ - 3)
  
  
  
  Моему горячо любимому вдохновителю,
  
  
  соавтору, критику и первому читателю,
  
  
  моей маме - Морозовой Тамаре Павловне
  
  
  посвящается
  
  
  
  Береги мундир смолоду,
  
  
  а его честь, если она есть,
  
  
  позаботится о себе сама.
  
  
  (из высказываний Морозовой Т.П.)
  
  
  Вступление
  
  
  
  Самый конец июня. Обычно в Киеве в конце июня стоит невыносимая жара, которую не скрадывала даже близость Днепра. Столбик термометра редко опускался ниже 30◦С. И если бы не обилие зеленых насаждений, в которых Киев буквально утопал, то от жары, пыли и выхлопных газов проезжающих автомобилей не было бы продуху. Так было всегда за редким исключением. Но не в этом году. Весь месяц температура едва-едва превышала отметку в 25◦С, что весьма радовало горожан, не успевших или не имевших возможности позволить себе отдохновение в Куяльнике
  1
  или на худой конец в Приморске, что расположился на мелководье Приазовья. Как и всякий столичный город Киев располагал большим количеством праздношатающейся публики, заполонившей парки, скверы, да и просто улицы даже в будний день. В отличие от суматошной и всегда куда-то спешащей Москвы, с которой киевляне любят сравнивать свой город, местные жители были вальяжны и неторопливы так, что казалось будто бы кризисы, пандемия и война в донецких степях их вовсе не колышут, а являются всего лишь поводом к информационному фону в средствах массовой информации. Ближе к вечеру, конечно, выползут на свет Божий всякие там зигующие нацисты из молодой поросли и супер-патриоты, готовые рвать на себе тельники за "ридну мову", "ридну краину" и "ридну веру" в святого Сопливого,
  2
  но почему-то разбегающиеся при виде представителей военкомата. Но это будет только к вечеру, а пока город ничем не отличается от других европейских городов (ну разве что масок на лицах киевлян будет поменьше, чем в каком-нибудь Копенгагене). Первоначальная бурная радость от того, что в стране-агрессоре произошел теракт, унесший жизни так ненавидимого всей Украиной руководства и суливший кардинальные подвижки в деле окончательного разрешения военного конфликта на Донбассе, быстро сошла, на нет, уступив свое место угрюмой настороженности после выступления нового правителя Мордора. По крайней мере такие настроения появились среди служивших в Центральном аппарате Генштаба, где несомненно помнили, кто стоял за разработкой военного плана по отторжению Крыма, а потому не питали никаких радужных иллюзий на данный счет. К власти в соседней стране, к глубокому разочарованию всего "прогрессивного человечества" в лице его западных представителей, включая компрадорско-марионеточный киевский режим, пришли военные и не просто военные, а решительно настроенные, что никак не добавляло очков к первоначальному оптимизму.
  
  
  Обеденный перерыв - святое время для любого рабочего дня. Из-за ограды, что окружала здание Генерального Штаба, через будку КПП вышел высокий и плечистый военный, примерно тридцати пяти лет, в форме войск связи и звании майора, о чем говорил расположенный на погоне один крест, заключенный в золотой ромб. Перейдя широкую проезжую часть проспекта, он неторопливой походкой направился к мороженщице, стоявшей с тележкой под зонтиком и торговавшей молочной продукцией, которую время от времени доставала для подходивших к ней граждан. По случаю не слишком жаркой погоды, торговля шла ни шатко, ни валко, поэтому военному не пришлось стоять в очереди. Мужчина спросил у дородной продавщицы средних лет, пломбир в стаканчике за 15 гривен, и когда та, покопавшись в недрах исходящего паром холодильника на колесах, достала искомое, расплатился с ней двумя монетами с изображениями двух одинаковых сволочей, но разного достоинства - Хмельницкого и Мазепы
  3
  соответственно. Продавщица с равнодушным до отрешенности лицом одну монету бросила в выдвижной ящичек, где уже порядком скопилось купюр и монет, а другую почему-то сунула себе в карман передника, не отличавшегося слишком уж большой белизной, как полагалось бы по санитарным нормам. Военный не стал задерживаться возле мороженщицы поэтому, расплатившись, развернулся и не спеша, развалистой походкой двинулся к пешеходному переходу - назад, откуда только что и пришел. Будний и нежаркий день, видимо тоже подвигнул мороженщицу к передислокации с не слишком-то бойкого места. Постояв еще минут десять, ради соблюдения элементарного приличия, она нехотя начала готовиться к перебазированию, здраво рассудив, что возле стадиона Центрального спортивного клуба торговля будет не в пример бойчее, тем более через час там должен будет состояться футбольный матч между мариупольским "Колосом" и киевским "Олимпиком". Покряхтев, складывая зонт над тележкой, она не спеша вытерла руки о передник и так же не спеша двинулась в сторону стадиона.
  
  
  
  Глава 20
  
  
  I
  .
  
  
  
  28.06.2020г., Российская Федерация, г. Москва, ул. Верхняя Красносельская, д.21, здание городской поликлиники Љ 5.
  
  Рано утром, в коридоре травматологического отделения стояли друг напротив друга два человека и усиленно спорили, отчаянно жестикулируя при этом на манер итальянцев. Высокий и сухощавый доктор, совсем еще молодой, одетый в халат и бахилы, но пренебрегший обязательной маской, словно журавль склонился над маленьким и слегка полноватым человеком средних лет с небрежно накинутым на плечи халатом, тоже в положенных бахилах и тоже пренебрегшим правилами антивирусной безопасности. Сходство с журавлем доктору придавал сильно выдающийся вперед нос, который во время спора так и норовил клюнуть в темечко настырного визитера.
  - Голубчик! - уныло тянул врач. - Я вам, кажется, уже в десятый раз говорю, а вы все никак не поймете, что пациент только вчера первый раз пришел в сознание после операции и почти четырех суток полного беспамятства. У него наитяжелейшая травма основания черепа, сопровождающаяся повреждением тканей головного мозга в затылочной части. Мы почти четверо суток боремся за его жизнь, я уж не говорю о здоровье, тут уж не до него. Мы вчера даже его супругу не допустили к нему.
  - И каков, по-вашему, прогноз его состояния на среднюю перспективу? - спросил полноватый.
  - Не могу сказать, - пожал плечами "журавль". - Состояние хоть и тяжелое, но достаточно стабильное, а надежно просчитать тенденцию сейчас пока не представляется возможным из-за слишком недолгого наблюдения.
  - Значит, жить все-таки будет? - встрепенулся гость.
  - Думаю, что, скорее всего, нет, чем да, хоть он и начал показывать признаки выздоровления, но это может быть всего лишь спорадическим всплеском перед окончательным угасанием. Но даже если и выживет, в чем я крупно сомневаюсь, разве же это жизнь? - махнул удрученно рукой врач.
  - Поясните, пожалуйста!
  - Поврежден обширный участок затылочной части головного мозга, отвечающий за функционирование конечностей...
  - Э-э-э, - почесал лоб визитер.
  - Это значит, что, если не начнется отек головного мозга, который приведет к летальному исходу, то, в конце концов, мыслить и разговаривать он сможет вполне нормально, а вот владеть руками и ногами - вряд ли. Так что, сами понимаете... Мы не боги, - развел он руками, призывая в свидетели всех небожителей.
  - Да, уж. Это верно. И это только добавляет моего желания срочно переговорить с ним, - опять стал настаивать гость.
  - Вы меня не поняли. Как раз этого-то делать сейчас и нельзя. Он находится на грани. Вы можете натолкнуть его вольно или невольно на мысли, направленные в сторону от выздоровления. Поэтому ваш визит не то, что крайне не желателен, но смертельно опасен для него, так как может вызвать дополнительный стресс. Повремените с этим, хотя бы на пару дней - пока не прояснится до конца обстановка с его общим состоянием. Экий, вы, недотепа, право!
  - Доктор, я вас отлично понимаю. И находясь на вашем месте, я бы поступил точно так же, но поймите и вы меня! - отчаянно жестикулировал крепыш. - Ваш пациент, по нашим данным обладает сведениями, которые мы не можем упустить из виду. Да, я понимаю, что риск возникновения дополнительного стресса имеет место быть, и он может умереть, я понимаю это не хуже вас. Но если мы не получим от него требующиеся для нас сведения, то боюсь смертью одним его мы тогда точно не отделаемся. Будут другие смерти, вы этого хотите?! Вы же врач, черт побери! А как же не навреди?!
  - А вот это уже удар ниже пояса! - парировал врач. - Вы довольно своеобразно толкуете клятву Гиппократа! И не надо, пожалуйста, совать мне в нос свои эфэсбэшные "корочки"! Я свои права четко знаю. Как только к нам поступил пострадавший с травмой, явно криминального характера, мы тотчас, как и положено, по инструкции, оповестили об этом все соответствующие ведомства. И действовали с учетом чрезвычайного положения, объявленного по стране, а дальше уже вступают в силу законы общечеловеческой морали, но никак не сиюминутной выгоды от получения нужной для вас информации. Да-с!
  - Доктор, да побойтесь Бога! Что за белиберду вы мне тут несете?! Какая такая сиюминутная выгода?! С чего это вы взяли, что я действую от лица каких-то мифических темных сил, стоящих на пути общечеловеческой морали?! Вы что, тут, совсем сбрендили?! Да оглянитесь вокруг! Вы, что, не видите, что творится?! - уже еле сдерживаясь, буквально просипел представитель "органов".
  - Не надо на меня повышать голос, товарищ уполномоченный, - в ответ тихо, но твердо возразил реаниматолог. - На дворе не 37-й год и вы на меня глазками не сверкайте. Я сказал, что визит к пациенту, в данный момент, невозможен и все тут. Я настоятельно требую отложить его хотя бы до завтрашнего дня.
  
  Упоминание о временах не столь отдаленных вконец вывело из себя эфэсбэшника, который и так прилагал все усилия, чтобы доказать необходимость своего визита в доброжелательной форме. И, несмотря на то, что он был почти на голову ниже своего оппонента, это никак не помешало ему ухватить того за воротник халата и пригнуть журавлеобразного адепта Асклепия
  4
  к своему лицу почти вплотную:
  
  - Слышь, ты, дерьмократ туев, - прошипел он тому в лицо на манер кобры, вперив свои побелевшие от бешенства глаза прямо в зрачки оппонента, - видит Бог, я пытался говорить с тобой на человеческом языке, но, как вижу, все без толку! Придется общаться с тобой на доступном твоему пониманию просторечии. А теперь слушай меня внимательно! У нас есть неопровержимые доказательства о причастности этого типа, что лежит у тебя в реанимации, к воскресному теракту. И то, что сейчас произошло с ним, это называется "устранение соучастников в целях сокрытия главных фигурантов дела". Ты способен понять, что этим твоим пациентом дело не ограничится?! Заказчики и дальше будут заметать хвосты, а значит, будут новые теракты и новые жертвы - дети, женщины, старики! Десятки! Сотни! И ты, со своими бараньими мозгами косвенно будешь причастен к этому!
  - Да отцепитесь же от меня! - безуспешно попробовал врач отодрать от себя руки вцепившегося в него агента. Но агент, словно издыхающий бульдог, мертвой хваткой вцепился в него и никак не хотел отпускать.
  А тот меж тем продолжал, не обращая внимания на попытки доктора оторвать от себя этого явно сумасшедшего, неизвестно как оказавшегося в рядах зловещей спецслужбы:
  
  - Мне, по большому счету, плевать, подохнет или нет твой больной после допроса. Хотя я считаю, что такие типы должны кончать свою жизнь не иначе, как по приговору суда о высшей мере наказания. Для меня самым важным является то, чтобы как можно скорее получить от него нужные сведения любым путем! Слышишь?! Любым! И я их получу, хоть с твоей помощью, хоть с твоим сопротивлением. В одном ты прав. Сейчас не 37-й, но и не "святые девяностые", мать их ети, сейчас на месте президента не предатель, не пьяница и не двуликий Янус
  5
  , а настоящий правитель, у которого слова не расходятся с делами. А по сему, тебе придется очень сильно постараться, чтобы я забыл написать в отчете о том, как ты сопротивлялся проведению следственных мероприятий.
  
  - А если я все же... - проблеял реаниматолог, до которого только сейчас, кажется, судя по расширившимся зрачкам, начала доходить серьезность обстановки, сложившейся вокруг него самого и его реанимационного отделения.
  - А тогда, - перехватил агент уже робкое возражение своего визави, - я свяжусь со своими и уже через полчаса и ты, и все твои медработники будете лежать кверху жопами со сложенными на затылке руками и давать пояснения о своем саботаже. Внял?
  - Внял, - уныло кивнул тот головой, едва не задевая носом макушку следователя.
  - Ну, то-то же, - сразу оттаял представитель правоохранительной службы, отпуская лацкан докторского халата и даже как-то немного виновато за то, что погорячился, стал разглаживать помятости на нем, случившиеся по его вине. - Веди, давай.
  - Только прошу вас, - засуетился доктор, увлекая за собой агента вглубь коридора, - быть, как можно бережней с психикой пациента. Пожалуйста, постарайтесь быть с ним как можно мягче. Что бы там ни было, а все же он до сих пор находится на грани между жизнью и смертью. А если быть еще откровенней, то шансов выкарабкаться живым у него не слишком много. А вы, своим посещением, можете их сократить еще больше.
  - Ладно-ладно, не учи, док, отца детей делать, - уже вполне добродушно отозвался агент.
  Одноместная реанимационная палата, по принятым ныне стандартам, располагалась за стеклянной стеной и закрывалась такой же стеклянной дверью, видимо для того, чтобы персоналу было легче вести наблюдение за пациентами, не заходя внутрь помещения. Дойдя до палаты, доктор еще раз предупредил об осторожности обращения с "клиентом", присовокупив:
  - Если что, то я подожду вас снаружи. И еще раз прошу: не переутомляйте его. Последствия могут быть фатальными.
  - Учту, - коротко бросил агент, открывая стеклянную дверь и заходя в палату.
  В реанимационной палате, представлявшей из себя, как уже только что говорилось, нечто подобное аквариуму царил полумрак. Шторы на окнах были плотно задернуты и солнечные лучи не проникали внутрь помещения, а свет от потолочных ламп, горевший в четверть накала, едва-едва скрашивал абсолютную темень. Видимо это было сделано специально, чтобы яркий свет не раздражал лежащего на койке пациента, опутанного катетерами и проводами от датчиков, следящих за его состоянием. Голова больного была плотно перевязана бинтами, а в изголовье над ним на специальной полке стоял аппарат, отдаленно напоминавший осциллограф, мерно попискивающий в неустанной своей работе. Его зеленоватый огонек выписывал ломаную кривую. Пострадавший лежал не совсем горизонтально, а в слегка приподнятом виде, так, что складывалось впечатление, будто он хотел сесть на кровати, но вдруг передумал и не стал завершать начатый процесс, предпочитая полулежащее состояние. Глаза были прикрыты тяжело набрякшими веками. Однако веки при внимательном наблюдении чуть подрагивали, что говорило об отсутствии у него сна. Следователь, осторожно ступая по ковролину, и без того скрадывающему звук шагов замер, разглядывая лицо "клиента". Наконец, выждав еще немного, тихо, но твердо обратился к лежащему:
  - Роман Яковлевич, не притворяйтесь спящим, я же вижу, что вы не спите. У вас под закрытыми веками глаза бегают.
  Веки пациента перестали подрагивать и замерли на несколько томительных секунд, как бы размышляя - открываться или нет, а затем медленно-медленно, словно их хозяин отрывал от пола двухпудовую гирю, поползли вверх. Мутный взгляд сначала уставился в потолок, а затем все так же медленно перешел на визитера.
  - Кто вы? - слабым и чуть хриплым голосом произнес он, сфокусировав взгляд на непрошенном, но ожидаемом госте.
  - Я, Иверзев Егор Семенович - майор оперативно-розыскного управления службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом при ФСБ России.
  - Что вы хотите от меня? - все тем же слабым голосом поинтересовался лежавший.
  - Доктор разрешил мне с вами побеседовать, поэтому я хочу задать вам несколько вопросов на интересующую нас тему, - отстраненным голосом, в котором не проскользнула и нотка сочувствия, произнес майор. Это обстоятельство не укрылось от пострадавшего, поэтому сглотнув, подкативший к горлу ком, он со стоном выдавил:
  - Я ничего не знаю.
  Затем, как бы оправдываясь перед представителем "компетентных органов", добавил, чтобы разбавить лапидарность своего повествования:
  - Я возвращался вечером домой. Под аркой соседнего дома меня кто-то окликнул. Я начал поворачиваться, чтобы посмотреть, кто меня зовет, и тут он меня ударил сзади чем-то тяжелым. Я сразу упал и потерял сознание. Больше я ничего не знаю. Можно вопрос?
  - Конечно можно. Задавайте. Я весь - внимание, - живо откликнулся посетитель.
  - У меня в нагрудном кармане была крупная сумма в валюте. Не подскажете, что с ней стало?
  Гость не мог скрыть от пациента гримасу брезгливого недовольства на своем лице, подумав при этом про себя: "ему бы о Боге сейчас думать, а он о "тридцати сребрениках", ведь наверняка это была не первая его акция". Вслух же произнес сакраментальное:
  - Увы-увы, Роман Яковлевич. При обнаружении вас под аркой дома сотрудниками "скорой помощи", никаких денежных, тем более валютных средств, обнаружено не было. Все это конечно печально, - продолжил он, - и к утерянным или похищенным деньгам мы еще, безусловно, вернемся, но поговорить я с вами хотел совсем по иному поводу.
  - Какому поводу? - удивился больной, внезапно окрепшим от неподдельного удивления голосом.
  - Вы ведь не ребенок, Роман Яковлевич, - вздохнул гость, плотно и по-хозяйски умащивая свой зад на стуле, что находился подле кровати. - Вы уже взрослый человек среднего возраста, и значит должны знать, ну или, по крайней мере, догадываться, что сотрудник управления ФСБ по охране конституции и борьбе с терроризмом, вряд ли будет интересоваться банальным ограблением в московской подворотне.
  - Я не понимаю, о чем вы? - вновь выдавил из себя через силу Рахлин. Но даже беглого взгляда постороннего наблюдателя хватило бы, чтобы понять, как слова сотрудника спецслужбы напрягли и встревожили его. Заметив внутреннюю перемену в своем собеседнике, майор только усмехнулся кончиками губ, а глаза его повеселели, в них проскользнула искорка самодовольства. Он раскусил "топорную" игру своего подопечного и, как хорошая гончая, взял "верхний" след.
  - Я в полной мере отдаю дань вашему актерскому умению, однако, все же замечу, что вы несколько переигрываете, - хищно усмехнулся он.
  - Что вы от меня хотите?! Я и так пострадал после нападения, а вы вместо сочувствия и желания разобраться в том, кто мог совершить это преступление, приходите и начинаете меня в чем-то подозревать! - с нескрываемым жаром выпалил эту тираду Рахлин. На его пафосную речь тут же откликнулся осциллограф учащенным попискиванием. В ответ на тревожные сигналы аппарата, в дверях мгновенно возникла медсестра в операционном чепчике и маске, вопросительно уставившаяся на посетителя. Однако тот только махнул рукой в ее сторону "мол, все под контролем" и она быстренько умелась назад, явно не желая вступать в перепалку с "жандармом", как охарактеризовал его только что заведующий реанимацией.
  - Ой-ой! - деланно испугавшись за состояние пациента, запричитал Иверзев. - Что это вы любезный так раздухарились?! В вашем шатком положении нужно оставаться в спокойствии во избежание фатального конца. К тому же я еще не задал вам ни единого вопроса по интересующей нас тематике.
  - Каких еще вопросов?! Что вас еще интересует? Я уже все сказал! Вы, что, издеваться сюда пришли над потерпевшим?! - уже не сдерживаясь и не скрываясь, сорвался больной на своего мучителя.
  - Хм-м, - сделал озабоченное лицо майор. - Тут ведь как посмотреть еще?
  - Что вы имеете в виду?
  - Я говорю, это еще вопрос, потерпевший вы или..., - начал и не закончил он, выжидающе глядя на лежащего.
  - А кто я, по-вашему?! - искренне недоумевая, спросил тот.
  -...или преступник, - уже отчеканил Иверзев, добавив зловещих ноток в свой голос.
  - С каких это пор у нас пострадавших стало принято называть преступником!? - не сдавался пациент на фоне верещащего осциллографа.
  
  - О?! - удивился майор, поудобнее размещаясь на стуле и сложив руки перед собой на груди. - Вижу, наконец, присущий вашей нации здоровый сарказм! Значит не все так страшно для самочувствия. Однако, позволю себе, поправить вас. Я не назвал вас преступником, а всего лишь сделал предположение, а это, как говорят у нас на Привозе
  6
  - две большие разницы. Не так ли?
  
  - Я решительно, слышите, решительно не понимаю, куда вы клоните и что пытаетесь доказать?! Я честный и законопослушный гражданин, и я не позволю в отношении себя всяческих грязных инсинуаций!
  " А ведь доктор лукавил, когда говорил, что пациент находится на грани жизни и смерти. Ишь, как поет. На пороге небытия такие речи, как правило, не произносят. Да и будь его состояние настолько плохим, как утверждал длинноносый, на суматошный звон аппаратуры уже давно бы слетелся весь медперсонал. Ладно. Возьмем эскулапа на заметку, в качестве подозреваемого во взяточничестве" - подумал Иверзев, слушая упреки в свой адрес со стороны кровати. Когда запал праведного негодования Романа Яковлевича изрядно поиссяк, все-таки, как-никак, а ранение все же сказывалось на его физических и моральных силах, майор взял слово.
  - Вот я и пытаюсь разобраться в подоплеке вашего дела, а вы мусорите словами в мой адрес. И кстати, для смертельно больного вы слишком воинственны, что никак не говорит в вашу пользу.
  Опять же, крупная сумма в валюте требует своего разъяснения о своем происхождении, - вслух рассуждал майор, внимательно при этом наблюдая за реакцией, пока еще опрашиваемого, а не допрашиваемого.
  - Наличие денег в кармане у гражданина уже считается преступлением? - заерепенился Рахлин.
  - Разумеется, нет, - искренне возразил майор, всплеснув руками, - но вот их происхождение, не исключено, имеет криминальный характер.
  - Ну так и предъявите мне того у кого я их украл или выманил нечестным путем, - возразил он агенту, наивно полагая, что поддел его. Но майор был воробьем стреляным, поэтому не поддался на явную провокацию.
  - За этим дело не станет, - промурлыкал он на манер сытого кота, беспечно отмахиваясь от ехидного замечания своего визави. - Это пока не слишком актуально, от кого и за что вы получили такую крупную сумму. Меня сейчас интересуют подробности вашей жизни накануне покушения. И желательно, с самого утра двадцать четвертого числа.
  - Это еще зачем? - опять внутренне напрягся лежащий. - Ничего интересного в этом нет. Абсолютно. Сначала я хотел попасть на парад, но, слава Богу, не смог, по причине большой толчеи на подступах к Красной площади. А когда это случилось... с этим терактом, то я пришел в такое возбуждение, что никак не мог успокоиться и колесил по улицам почти до самого вечера, пытаясь прийти в себя. Вот и все. Что тут такого? Не каждый день взрывают главную площадь столицы.
  - Весь день колесили с пачками денег? Кстати, я так и не спросил, а сколько денег-то было при вас?
  - Это к делу не относится, - сказал, как отрезал Роман Яковлевич. - Сколько хочу, столько и вожу с собой. Может, я просто не доверяю банкам и все свои сбережения, предпочитаю иметь при себе. Не запрещено.
  - Ну да, ну да, - закивал, соглашаясь Иверзев. - С собой-то куда как надежнее будет.
  - Ваша ирония неуместна.
  - Ладно. Не будем спорить по поводу уместности моей иронии. Вернемся к вашим внутренним переживаниям, толкнувшим на бесцельное путешествие по городу. Или все же была какая-то цель?
  Ответом было глухое молчание.
  - Ну, хорошо, - продолжил докапываться следователь, - а скажите, пожалуйста, на каком автотранспорте вы совершали многочасовой вояж по столице?
  - Я-я, - слегка заикаясь, начал пациент, - взял машину у соседа.
  - От чего так? - спросил майор, сложив бровки домиком.
  - Я часто беру у него авто. По выходным он из дома, как правило, не выходит, а моя "Тойота" в последнее время стала частенько барахлить, поэтому пришлось ее оставить в гараже. Вы не думайте, у меня есть доверенность от него, - добавил он, как бы оправдываясь.
  - Да я и не сомневаюсь, что документы оформлены должным образом, не хватало вам еще проблем с ГИБДД, при вашей-то работе, - хмыкнул Иверзев.
  - На что вы намекаете? Да, моя работа связана с разъездами, поставками, договорами. Волка, впрочем, так же как и предпринимателя - ноги кормят. Вы ведь наверняка уже знаете все о характере моей работы, навели справки, - даже не спросил, а уверенно предположил Рахлин.
  - Как оказалось, далеко не все знаем, но не извольте сомневаться, узнаем вскорости, - задумчиво пробормотал службист.
  - У меня легальный бизнес и меня регулярно проверяют всяческие инспекции, - с обидой в голосе произнес пострадавший.
  - И в этом не сомневаюсь, Роман Яковлевич, - подтвердил гость. - Однако давайте вернемся к вашим путешествиям. Значит, вы говорите, что бесцельно мотались по столице в чаянии прийти в себя от печальных известий, всколыхнувших страну. Я правильно вас понимаю?
  - Да, - коротко ответил больной.
  - Тогда опишите приблизительный маршрут вашего движения. Где вы были? Какие места вам запомнились?
  - Ну-у, - протянул Рахлин, - так сразу и не вспомню...
  - А вы постарайтесь, может и вспомните. Ведь кто-то за вами явно наблюдал, и вел по дороге. Не сидел же он в засаде, ожидая, когда вы вернетесь? Вы ведь могли и вообще в тот день не вернуться домой. Ваша супруга говорила нам, что вы часто отлучаетесь на день или два.
  - Вы уже и с супругой успели побеседовать? - горько усмехнулся Роман Яковлевич.
  - Что поделать? Работа такая, - пожал плечами Егор Семенович.
  - Точно сказать затрудняюсь, но из того, что запомнилось, так это Воробьевы горы, Ботанический сад, набережная Москва-реки с Дворцом водных видов спорта, Поклонная гора, Новодевичий монастырь, Филевский парк. Примерно так. Крутился в центре - Хамовники, Раменки. Улицы переулки.
  - Я правильно понял, что ваш ареал приходился в основном на юго-западе Москвы? - уточнил майор.
  - Да. Именно там, хоть это и далековато от моего дома.
  - Верно. Далековато. Вы ведь недалеко отсюда проживаете - на Малой Красносельской, согласно нашим сведениям.
  - Вы прекрасно знаете, где я живу, - поморщился Рахлин. - И сюда меня "скорая" доставила, потому что это была ближайшая клиника от места преступления и моего дома.
  - Значит, вы подтверждаете, что были на юго-востоке столицы? - не унимался майор.
  - Ну да, где-то в этом районе. А где я еще должен был быть, раз не смог попасть на Красную площадь? Юго-Восток - самое живописное место в городе. Парки, памятники и прочие достопримечательности.
  - Ага, - почесал за ухом любопытный и от этого не в меру приставучий следователь. - А тогда поясните мне, каким образом вас занесло за город?
  - Не понял. Что вы имеете в виду?
  - Я говорю, что раз вы так запереживались о судьбах мира, то за каким, простите, чертом вас понесло в аэропорт Шереметьево-2? Ведь это далеко не ближний свет.
  - С чего вы взяли, что меня туда занесло!? - сделал настолько удивленное лицо Рахлин, что ему можно было бы и поверить в других обстоятельствах, уж больно искреннее удивление было в его чертах.
  - Как это с чего?! - не менее искренне сыграл удивление собеседник. - На автостоянке Международного аэропорта работают видеокамеры, и они отследили как момент вашей парковки, так и момент вашего отъезда.
  - Не было меня там. Вы что-то путаете, - насупился и поджал губы Роман Яковлевич.
  - Как это ошибаюсь?! Нисколечко не ошибаюсь. Вот, - майор залез в нагрудный карман пиджака и достал оттуда блокнот, - читаю: "Ниссан" синего цвета, государственные номера Е128СС177. Это ведь номера машины вашего соседа, не так ли?
  - Номера его, а меня в Шереметьево-2 не было. И все тут.
  - Вы, любезный гражданин Роман Яковлевич, слишком высокомерно относитесь к возможностям современной следящей аппаратуры, - назидательно парировал слова, отпирающегося от очевидных фактов Рахлина. Слово "гражданин" впервые прозвучало в палате и это не предвещало Роману Яковлевичу ничего хорошего.
  - Я уже "гражданин"? Мой статус в процессе разговора изменился?
  - Вы уж простите меня, но назвать вас "товарищем", на основании имеющихся у нас данных, как-то язык не поворачивается, - откровенно заявил майор.
  - Мне все равно, что вы себе вообразили на мой счет. Я вам делаю официальное заявление, что я не помню эпизод моего нахождения на территории аэропорта.
  - Ах, скользкий вы наш, Роман Яковлевич! - не удержался от смеха Иверзев. - Я таки поражаюсь вашему таланту переобувания на лету. Ну да, ладно, у вас еще будет время и возможность со своим адвокатом опротестовать данные видеонаблюдения. Хорошо. Вы не помните, как вас занесло к черту на кулички, вы отрицаете, фиксирование вашей персоны в аэропорту, но ответьте мне, честно и откровенно: за каким лешимм вы загримировались для того, чтобы прокатиться по городу?
  - Вы ошибаетесь, я опять вынужден это признать, - упрямо долдонил пациент.
  - Да нет же! - перебил его не слишком ласково, уже начинающий терять терпение майор. - Это вы ошибаетесь, думая, что наклеенные усы с бородой, очки и шляпа, надвинутая чуть ли не до глаз способны скрыть вашу личность.
  - А вот только не надо мне шить липовые улики. Когда меня нашли сотрудники "скорой" ничего такого при мне не было: ни фальшивой бороды, ни спортивного костюма, ни очков, ни шляпы. И в машине их тоже не было. Можете обыскать, - скривился в торжествующей ухмылке Рахлин. Активная мимика лица Рахлина не ускользнула от пытливого взора майора, как не ускользнуло от него то обстоятельство, что при этом конечности его оставались абсолютно неподвижными, что не могло быть естественным обстоятельством. И это говорило ему о многом.
  - Стоп-стоп-стоп, - остановил его въедливый майор. - Я про костюм, кстати, ничего вам и не говорил, это вы сами сейчас ненароком проговорились. Вот, полюбуйтесь, - полез он опять во внутренний карман и достал оттуда пачку фотографий, но показал только одну из них, где Роман Яковлевич "засветился" в зале ожидания аэропорта. - Не правда ли - дикое сочетание? Спортивный костюм и шляпа. Кто вас так надоумил маскироваться?
  Роман Яковлевич первый раз за весь разговор прикусил язык, ибо понял, что невольно проговорился и теперь лихорадочно искал повод для завершения крайне неприятного разговора. Повод искать долго не пришлось, потому что он сам пришел в обличии заведующего реанимацией. Приоткрыв стеклянную дверь, он заглянул в палату и зачастил:
  - Все-все, Шахерезаде пора прекращать дозволенные речи. Я и так пошел у вас на поводу и превысил регламент.
  - Вы правы, доктор, - опять еле слышно простонало койкоместо, - я очень устал. Проводите гостя.
  Но настырный агент и не думал вставать со стула, на котором так вольготно расположился, что привело в крайнее замешательство, как пациента, так и врача. Паче того, он напрочь проигнорировал словеса доктора, молча, перекинув нога на ногу. И тому ничего не оставалось, как неловко топтаться в дверном проеме. Впрочем, к чести доктора, он все же попытался через некоторое время повторить свою просьбу о добровольном выдворении, но слова майора быстро потушили его порыв:
  - А с вами, доктор, у нас еще будет отдельный разговор, но уже не здесь. И поверьте на слово, вам не стоит более досаждать мне своим навязчивым присутствием и предупредите персонал, чтобы он тоже не мелькал в поле моего зрения, а то я могу подумать, что вы в сговоре с государственным преступником.
  После этих слов, сказанных негромким голосом, похожим на резку специальными ножницами кровельного железа, заведующего, как ветром сдуло.
  - Вы не имеете права называть меня преступником! - чуть не взвизгнул Рахлин. - Это может сделать только суд, да и то на основании неопровержимых фактов преступления. А все, что вы мне тут напредъявляли не тянет даже административное правонарушение. Кому какое дело, в чем я хожу и на какой машине езжу! Это не преступление. Мы пока еще живем в свободной и демократической стране, и у вас эти штучки не пройдут. Суд во всем разберется и вас накажут по служебной линии за самоуправство и шантаж! Вот!
  - Ого, как вас понесло?! Всегда завидовал людям, умеющим обращаться с заковыристыми выражениями, - непритворно восхитился тирадой пациента майор.
  - Я свои права знаю! Мне еще не предъявлено никакого официального обвинения, а потому, либо предъявляйте его немедленно, либо убирайтесь ко всем чертям, а не то я спущу на вас целую свору правозащитников, - не унимался в праведном, как ему казалось, негодовании Роман Яковлевич - пока еще гражданин и бизнесмен.
  
  Другой бы на месте Иверзева уже давно бы ринулся с опровержениями или молча откланялся, но майор сохранял поистине эпикурейскую
  7
  безмятежность.
  
  - А вас не удивляет, что я до сих пор не поинтересовался, почему вы там оказались и что делали? - меланхоличным до безразличия голосом спросил он у лежащего.
  - Ну и почему? - буркнул Рахлин.
  - Да все по тому, что я и так это знаю.
  - Что вы можете знать?
  - Вы там совершали банальное убийство, с применением спецсредств, за что и получили гонорар, так сказать, во временное пользование, - не преминул уколоть в самое больное место представителя нации, считающей себя выше других.
  - И к-кого я, по-вашему, убил? - опять слегка запнулся опрашиваемый и капельки пота заблестели у него на носу, выдавая крайнее волнение.
  - Вы убили гражданина Вдовенко в зале ожидания, - коротко ответил тот.
  - Не знаю я никакого Вдовенко и причин его убивать, стало быть, не было.
  - Не спорю, фамилию убитого вы могли и не знать. Вы просто выполняли заказ.
  - И как же я это сделал?! Застрелил, зарезал, задушил? У всех на виду? Вы с ума сошли?
  - Да. Представьте себе. У всех на виду, в зале ожидания. И я не сошел с ума, как вы опрометчиво предположили. А убили вы его посредством авторучки, стреляющей ампулой с ядом. Этот момент очень хорошо был запечатлен камерами внутреннего слежения. Замечательные кадры, скажу я вам. Сразу видно руку опытного профессионала. Кстати, а почему вас собственно не удивляет факт того, что каким-то заурядным убийством какого-то Вдовенко заинтересовалось ФСБ?
  
  - Этой "конторе глубокого бурения"
  8
  свойственно всюду совать свой нос, - брезгливо скривил лицо лежащий.
  
  - А вот это вы зря, - беспечно отмахнулся, нисколько не обидевшийся майор. - Только вот я думаю, до какой же степени ваши, с позволения сказать, хозяева не дорожат вашей жизнью и безопасностью? У меня вообще сложилось такое впечатление, что они заранее списали вас в расход, то есть, еще до проведения вами акции по устранению Вдовенко.
  - Что вы ко мне привязались с этим, как его там, Вдовенко?! - опять разозлился Рахлин. Не знаю я его, и знать не желаю.
  - Напрасно, батенька, напрасно, - осуждающе покачал головой Иверзев. - Вам бы стоило поинтересоваться личностью своего... эээ подопечного. Это ведь не какой-нибудь торговец хурмой с Даниловского рынка, а заместитель директора ФСО, то бишь Федеральной Службы Охраны. Устранять личность такого высокого полета не доверят первому встречному без опыта проведения подобных мероприятий. Из всего этого я делаю два взаимодополняющих вывода. Во-первых, что это не первая ваша акция, а во-вторых, если вас не проинформировали об опасности предполагаемой акции, то каким бы ни был ее исход, для вас все равно все должно было закончиться фатальным образом. И то, что вы тут лежите передо мной, почти полностью парализованный, говорит в пользу моих догадок.
  - Оставьте меня! Больше я вам ничего не скажу без присутствия моего личного адвоката! Или мне уже и в адвокате отказано?!
  - Ну почему же отказано?! Ни в коем случае! И я, конечно же, могу уйти, но...
  - Что еще, черт возьми?!
  - Перестаньте, наконец, все время поминать Нечистого! Чревато. Дело в том, что, вы, наверное, уже и сами начали догадываться, что у тех людей, кто заказал вам устранение гражданина Вдовенко, как за тем и ваше уничтожение, в качестве ненужного звена, оч-ч-ень длинные руки. И я почти со стопроцентной гарантией смею предположить, что они уже связались со всеми столичными моргами и, убедившись, что вашей персоны нет ни в одном из них, лихорадочно ищут вас по всем травматологическим отделениям. Ставки в игре настолько высоки, что они ни в коем случае не успокоятся, пока не отыщут вас. И ваш наивно разыгрываемый спектакль смертельно больного их в заблуждение не введет. Хотя я признаю, что ваше состояние весьма тяжелое, однако не столь фатальное для жизнедеятельности.
  - Ч-ч-то, в-вы хотите этим сказать?! - уже с нескрываемым испугом спросил Роман Яковлевич.
  - Я хочу сказать, что заведующий реанимацией - человек не столь уж и щепетильно настроенных взглядов.
  - Вы полагаете...? - в глазах пациента уже начинала плескаться паника.
  - Да-да, милейший Роман Яковлевич, - с приторной и слащавой улыбочкой подтвердил майор догадку больного, - вы верно меня поняли. Как легко он принял деньги из рук вашей супруги за распространение информации о вашем безнадежном состоянии, так же легко он может принять деньги и еще от кого-нибудь.
  - И? - начал было Рахлин.
  - И в один прекрасный момент, дежурная на посту медсестра куда-нибудь отвлечется, а к вам зайдет совсем другая "медсестра", помните, как в фильме "Убить Билла"? И сделает вам инъекцию. Или того проще, вытащит из-под вас одну из подушек, и заботливо накроет ею ваше лицо, постояв немного в красивой позе и послушав ваши глухие стенания, пока вы не успокоитесь. Ну, так что, мне уходить? Или как?
  - Постойте, - глухим голосом, как из могилы, остановил его Рахлин. - А если я начну давать, как это ...показания... вы сможете гарантировать мою безопасность?
  - Ну, разумеется, - кивнул майор. - Мы, как никто другой сейчас заинтересованы в сохранении вашей грешной жизни. И готовы предпринять для этого все имеющиеся в нашем распоряжении силы и средства.
  - Хорошо, - с натугой выталкивая слова, проговорил Рахлин, - я готов. Спрашивайте.
  - Вот это уже другой разговор, - сразу подобрался майор и опять полез в один из своих внутренних карманов. На свет появилось устройство, чем-то похожее на толстый белый фломастер. На немой вопрос Романа Яковлевича о его предназначении, майор ответил, что:
  - Это диктофон. И я вынужден предупредить вас, что вся наша дальнейшая беседа будет тщательным образом фиксироваться данным прибором.
  С этими словами он незаметно нажал на какую-то кнопочку и, держа его обеими руками перед собой, хорошо поставленным дикторским голосом произнес:
  - Я, старший оперуполномоченный оперативно-розыскного управления службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом при ФСБ России, майор Иверзев Егор Семенович, на основании статьи 141 Уголовно-процессуального Кодекса, находясь в поликлинике, расположенной по адресу: город Москва, улица Большая Красносельская, дом 21, провожу предварительный допрос гражданина Рахлина Романа Яковлевича в качестве подозреваемого в убийстве гражданина Вдовенко, совершенного 24 июня две тысячи двадцатого года. Допрос производится с применением штатного диктофона марки Edic-mini Tiny A-45-150. Подозреваемый предупрежден о ведущейся звукозаписи допроса. Время начала допроса - 11 часов 18 минут по московскому времени. Подозреваемый, назовите полностью ваши имя, отчество и фамилию.
  - Роман Яковлевич Рахлин... - начал свое повествование подозреваемый.
  
  А далее начался подробный рассказ о жизни и деятельности человека, лежащего недвижимо на больничной кровати. Рассказ продолжался без малого полтора часа. Как из худого мешка на майора посыпались запоздалые признания о том, что акция совершенная Рахлиным в аэропорту, являлась далеко не единственной кляксой в его и без того мутной биографии. Наконец-то пролился свет на целую серию загадочных убийств некоторых российских ученых, занятых в сфере обороны страны. Так, например, стало известно, что Рахлин начал свою "деятельность" еще 11 лет назад, в уже далеком 2009-м, когда получил и выполнил заказ на устранение Андрея Бабенкова
  9
  - одной из ключевых фигур в концерне "Алмаз-Антей". Отдел, которым он руководил, занимался системами наведения зенитных ракет системы С-400. Два выстрела в голову отодвинули принятие на вооружение "продвинутых" ЗРК, как минимум, на три года. В активе убийцы по найму была смерть выдающегося микробиолога современности - профессора Валерия Коршунова
  10
  , убитого в подъезде собственного дома. Идеи профессора применялись при лечении пациентов, получивших сильную дозу облучения, в том числе ликвидаторов аварии на Чернобыльской атомной станции. Ведущим лабораториям западного полушария, занимающимся той же самой проблематикой, это крайне не нравилось. На этом послужной список киллера не исчерпывался. Уже в 2014 году он получает заказ на ликвидацию еще одного видного российского ученого, выдающегося математика современности - Андрея Червоненкиса.
  11
  Тот занимался математической статистикой и связанными с ней вопросами развития искусственного интеллекта. Убийство профессора Червоненкиса произошло в парке "Лосиный остров". Все орудия убийства Рахлин получал лично, из рук в руки, от помощника военного атташе Соединенных Штатов - Мэтью Скайлза, который уже почти пятнадцать лет прибывал в этой должности в Москве. Сам военный атташе - бригадный генерал Гаррик Хармон тоже неоднократно встречался с Рахлиным на территории посольства и лично инструктировал, завербованного агента по поводу методов устранения указанных лиц и способов сокрытия следов предстоящих преступлений.
  
  Все эти убийства до сего момента считались нераскрытыми. Одиннадцать лет Рахлину удавалось заметать следы своей нечистой совести, и он уже поверил в свою абсолютную безнаказанность и превосходство над интеллектом следователей всех мастей. И вот четыре дня назад он позволил себе немного расслабиться, а потому и не учел некоторых нюансов современности. Ко всему прочему, то, что он совершил накануне, было не просто криминалом, а частью глобальной политики, где ставки неимоверно высоки и действуют уже совсем иные механизмы и средства. Он не учел данных обстоятельств, когда соглашался на очередную "подработку" и это сыграло с ним злую шутку. И понял он это даже не сейчас, лежа неподвижно перед этим пухленьким майором с колючими глазками и улыбкой Мефистофеля, а гораздо раньше - как только пришел в себя. Он и без увещеваний Иверзева понимал, что "вышел в тираж" и сейчас находится не просто в качестве отработанного и уже никому не нужного расходного материала, но является крайне нежелательной фигурой в шахматной игре, которую во что бы то ни стало, но попытаются просто смахнуть с доски, причем любыми доступными методами.
  - Скажите, майор, что теперь будет со мной? - спросил он в заключение признательных показаний.
  - Что будет, что будет? - раздраженно передразнил его Иверзев, которому до жути хотелось поскорей вымыть руки после всего того, что ему пришлось услышать. - Сейчас я вызову реанимобиль из нашей специальной ведомственной клиники, и мы вас переведем к нам. Вы ведь прекрасно понимаете, что вашим хозяевам вы нужны лишь в качестве главного лица на ваших же похоронах.
  - Вы сможете мне там гарантировать жизнь? - все еще неуверенно поинтересовался Роман Яковлевич.
  - Разумеется! - как-то даже удивился майор глупому вопросу, а затем, поняв опасения того, пояснил. - Мы, повторяю вам еще раз, как никто заинтересованы в сохранении вашей жизни, хоть это и звучит достаточно парадоксально на фоне ваших излияний. Ваши показания должны лечь в основу обвинений Соединенных Штатов в терроризме.
  - А мне зачтут мои показания в качестве "явки с повинной"? - с надеждой в голосе вопросил он вновь.
  - Нет, - жестко пресек робкий оптимизм Рахлина оперуполномоченный. - Это не вы пришли к нам, а мы к вам, в моем лице, а значит, о явке с повинной не может быть и речи. Да и на что она сдалась вам, эта явка?
  - Ну, как же для чего? - недоуменно проговорил Рахлин. - Для суда, конечно.
  - Э-э-э, - протянул Иверзев, почесывая лоб, - исходя из моего практического опыта, могу сказать вам, что суд в отношении вас, скорее всего, будет чистой формальностью.
  - Не понял? - вскинул брови лежащий на кровати обвиняемый.
  - Да, что уж тут не понять? - пожал плечами Егор Семенович, вставая со стула. - На смертную казнь у нас, как вы наверняка знаете, объявлен бессрочный мораторий, и даже обстоятельства чрезвычайного положения, допускающие применение мер, выходящие за рамки принятого к вам не относятся, ибо они применимы только к тем, кто пойман на месте преступления. А специальных колоний, для парализованных, у нас не имеется.
  - Значит...?! - просветлел на миг лицом Рахлин.
  - Значит, Бог на свете все же есть, - закончил за него Иверзев, недобро сверкнув щелочками глаз, будто целился в переносицу пациента реанимации. - И он уже достаточно наказал вас за ваши злодеяния, определив ваше дальнейшее существование в подобном виде. Я не знаю, сколько Он вам отпустил сроку, но поверьте, вы еще не раз пожалеете, что не окончили свои дни в той подворотне. И молите Его о ниспослании милосердия вашей жене, согласившейся выносить за вами дерьмо, всю оставшуюся жизнь.
  Еще раз, передернув брезгливо плечами, он встал, и, не попрощавшись, направился к выходу. И тут в голове у него прозвенел звоночек, да так отчетливо, что ему пришлось невольно замедлить шаги. "А почему реаниматолог так настаивал на переносе его визита к подозреваемому на следующий день или хотя бы до вечера? Что же такое должно произойти в этот период времени?" И не додумав до конца эту мысль, он уже понял, что должно произойти. Дойдя до самой двери, он невольно оглянулся, быстро окидывая цепким взглядом палату и все, что в ней находилось. Взгляду практически не было за что уцепиться. Кровать с пациентом, низенькая прикроватная тумбочка, стул для посетителей, контрольно-измерительные приборы, развешанные по стенам, вот и все нехитрое убранство, из которого, даже при наличии недюжинной смекалки, никак не соорудить мало-мальски приличную баррикаду. Разочаровавшись в обстановке, опять повернулся к двери. Тут тоже все было понятно. Стеклянная двухстворчатая дверь открывалась и закрывалась исключительно благодаря фотоэлементам, расположенным по бокам изнутри и снаружи палаты. Но больше всего расстроил Иверзева факт отсутствия у дверей ручек, которые при случае можно было бы заблокировать, хотя бы на время, связав их больничным полотенцем. "Ну да, все как на Западе. Дверные ручки - рассадник микробов, а потому долой их к чертовой матери" - досадливо хмыкнул он. Поморщившись от этого неприятного открытия, он пощупал стекло пальцами, однако, и без того было ясно, что стекла дверей отнюдь не пуленепробиваемы. Нечего было и думать, чтобы принимать оборонительный бой в палате, подвергая опасности жизнь очень ценного свидетеля, от которого в ближайшее время попытаются избавиться всеми доступными методами. Поэтому выйдя из палаты, майор не стал никуда уходить, а остался на месте, прикрывая своим телом такую ненадежную стеклянную дверь. Достав из внутреннего кармана сотовый телефон (а может и вовсе не сотовый, кто их там разберет с их "наворотами") скороговоркой начал негромко докладывать ситуацию, а в конце недолгого монолога почти в приказном тоне, несмотря на то, что явно разговаривал с начальством, произнес:
  - ... поэтому срочно высылайте специальный бронированный реанимобиль в сопровождении усиленной охраны и спецгруппу захвата. Срочно! Боюсь, что один я долго не смогу продержаться...
  На том конце, по-видимому, всерьез восприняли полученную информацию, поэтому тоже не стали утруждать майора расспросами, а коротко бросили:
  - Выезжаем. Держись.
  Вернув сотовый на место, Иверзев почесав лоб, полез в другой карман и достал оттуда пистолет больше всего похожий на игрушку, настолько маленьким и несерьезным он выглядел со стороны. Опустив руку с пистолетом вниз, чтобы она не устала в ожидании обещанной подмоги, ведь, как-никак, а вес "игрушки" в снаряженном состоянии составлял почти целый килограмм, он остался стоять, замершим истуканом, возле двери палаты. Коридор реанимационного отделения был почти пуст, если не считать обычного хождения медперсонала, но так как палата, в которой находился Рахлин, располагалась в самом конце коридора, сюда никто не совался. Видимо информация о том, что тут находится особо опасное лицо, возымела свое действие, поэтому майору не составляло особого труда контролировать коридор на всю глубину. Минут через пять-семь он уже было, совсем поверил в то, что пронесет нелегкая, когда чутким ухом уловил характерный звук работающего лифта, располагавшегося в холле за углом и его открывающихся створок (реанимация находилась на третьем этаже). Он внутренне напрягся. Через несколько мгновений из-за поворота показалась тележка, на которой обычно развозят по палатам либо медицинские инструментарии и медикаменты, либо обед для неходячих пациентов. Тележку впереди себя толкала рослая медсестра. Накрытое чем-то белым, содержимое тележки мелодично позвякивало в такт ее шагам. Вид медсестры сразу не понравился майору, было в нем что-то очень неестественное и противоречивое. Ну да. Мысли, как вспышки молний замелькали в его голове: " Почему она привезла на лифте свою медицину, ведь все необходимое находится уже здесь? Почему она в маске? Местные нарочито ходят без масок, вопреки всем карантинным предписаниям. К тому же это реанимация, а не инфекционное отделение. Почему она озирается вокруг, будто никогда раньше здесь не бывала? Новенькая, что ли? Какая она все же здоровая! Ей бы не в больнице работать, а шпалы укладывать". Все эти мысли пронзили мозг Егора буквально в одно мгновенье. Оставался последний штришок, чтобы оформить ясную картину подозрений. И этот штришок не замедлил найтись. Ботинки! В просвете между металлических ножек тележки из-под длинного белого халата дылды-лжемедсестры мелькали ботинки армейского образца. Их взоры встретились почти одновременно. Рефлексы майора, воспитанные многолетними изнуряющими тренировками сработали автоматически. Он уже начал поднимать руку с пистолетом, когда его противник, а то, что это был мужчина, уже не оставляло никаких сомнений, в свою очередь прямо на ходу, не замедляя шагов моментально сунул руку под салфетку, накрывавшую верхнюю часть тележки. В его руке тут же оказался пистолет с громадным глушителем. Два выстрела прозвучали почти одновременно. Несмотря на то, что оба пистолета были предназначены для бесшумной стрельбы, в условиях естественной тиши больничного коридора, сухие щелчки прогремели неестественно громко. В этой ситуации, когда дело решают даже не мгновения, а наносекунды, майор оказался порасторопней соперника. Его ПСС-2, несмотря на кажущуюся игрушечность, с расстояния в двадцать метров, своим специальным патроном "СП-16" насквозь пробивал бронежилеты 2-го класса защиты. Свои характеристики он подтвердил и сейчас, проделав громадную дырищу во лбу киллера, грохнувшегося со всего маху на тележку, заливая ее кровью, упругие толчки которой обильно орошали все вокруг. Но все же и он успел, уже мертвым, сделать выстрел. Майор сразу это почувствовал по тому, как сразу онемело левое плечо. "Хоть бы пуля не была отравленной" - промелькнуло у него в голове, когда он стал невольно оседать на пол. На звуки выстрелов, тут же, откуда-то начали выглядывать медработники. С круглыми от ужаса глазами, и истошно гомонящие над разыгравшимся побоищем, они, оробели приближаться к месту поединка, выражая свои страхи на почтительном расстоянии. Иверзев упорно цеплялся за остатки уплывающего сознания, когда, наконец, услышал дружный топот спецназовцев, пренебрегших услугами лифта. Склонившемуся над ним командиру он немеющими губами почти прошептал:
  - Обеспечьте охрану пациента. Никого не пускать до приезда реанимобиль. Арестовать заведующего реанимацией и сотрудников местной охраны.
  - Принято! - бросил коротко склонившийся спецназовец. И уже в сторону застывшего в ступоре медперсонала, - Что вы там застряли?! Помогите же ему! Черепахи!
  Брань командира, закованных в броню бойцов, словно живой водой сбрызнула людей в белых халатах, тут же ринувшихся со всех сторон на помощь раненому. Они, ничуть не мешкая принялись бережно снимать пиджак с майора, передав его в руки командира со всем своим содержимым, и буквально на воздусях понесли, уже потерявшего сознание пострадавшего, в одну из свободных палат. Мысль Егора об отравленной пуле была пророческой. Пуля действительно была отравлена. Несмотря на все усилия медиков, он умер через пятнадцать минут, не приходя в себя. А еще через полчаса прибыл специальный реанимобиль для эвакуации главного подозреваемого в серии загадочных убийств.
  
  
  
  Глава 21
  
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  
  28 июня 2020г., г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления обороной РФ.
  
  До начала первого заседания Высшего Военного Совета оставалось еще где-то около двадцати минут. Зал совещаний расширенной Военной Коллегии, облюбованный членами Высшего Военного Совета для своих собраний, уже был почти полон. Не хватало только членов Президиума, но все присутствующие знали, что те находятся в здании, а значит, в скором времени первое заседание начнет свою работу. Пока же оставалось время, генералы и адмиралы на подобие толстых, лохматых и солидно жужжащих шмелей роились, кучковались, переползали от одной сгрудившейся сообщности к другой, шевеля жвалами и тряся сяжками рук при жестикуляции. Им было что обсудить. Все разговоры, в основном, велись вокруг темы прохождения проверки на лояльность, в которой им пришлось участвовать. Слухов о том, что кто-то из них ее провалил и соответственно изменился количественный состава уже утвержденного в своих полномочиях Совета, было предостаточно. Так же не обошли своим вниманием и тему состоявшихся вчера похорон жертв теракта, на которых многие из них присутствовали. Не обошлось и без обсуждения новостей приходящих из различных уголков страны. Всех очень интересовало, как на местах воспримут установление новых высших и доселе никому не известных властных структур. В основном новости носили позитивный характер. Люди по всей стране с пониманием отнеслись к первым шагам новой власти, направленным на жесткое пресечение волнений и беспорядков, потенциально грозивших раскачать ситуацию в стране. Заводы, фабрики, банки и прочие учреждения, за исключением тех, чья работа была ограничена карантинными мерами, работали в обычном режиме. А пример того, как поступили с руководством "Сбербанка", и вовсе отбил охоту у кого бы то ни было последовать его примеру в конфронтации с новыми хозяевами страны. И в столице, и в провинции сразу поняли, что неподчинение военным может фатально отразиться на здоровье. Когда же до людей дошли известия об аресте всех без исключения депутатов Госдумы и сенаторов Совета Федерации, вкупе с одновременным роспуском обеих палат, народ воспринял это не просто спокойно, а даже с нескрываемым воодушевлением. В прямом эфире показанный репортаж об аресте одного из известнейших депутатов - чемпиона мира по боксу среди профессионалов, Николая Валаева, который при аресте посмел оказать сопротивление, также привлек к себе народное внимание. Его так нещадно отходили дубинками, переломав при этом все ребра, что все поняли: шутить новые власти ни с кем не намерены, а уж терпеть сопротивление, так и подавно. Теперь этот любитель пострелять из снайперской винтовки с вертолета по животным Сихотэ-Алинского заповедника надолго, если не навсегда забудет, как пренебрегать законом о защите животных, занесенных в Красную Книгу. Правда, в республиках Северного Кавказа отмечались отдельные проявления стихийного, но отнюдь не массового недовольства, но когда и там до простых людей дошло, что подобное мероприятие коснулось не только их представителей в законодательном собрании страны, но и всех поголовно, то и там все быстренько успокоилось. Оптимизма добавляли и новости с мест о том, что наиболее активная часть населения, в порядке инициативы, стала формировать так называемые "бригады скорой помощи" (БСП) в помощь новым властям по обнаружению местных коррупционеров. Это стихийное явления еще только начало набирать обороты, но уже порядком напугало чиновников и связанных с ними предпринимателей, ибо эти "бригады", как правило, возглавляемые ветеранами Афгана и Чечни пользовались открытой поддержкой военных, которые в условиях чрезвычайного положения взяли на себя львиную долю полномочий в управлении регионами. И так напуганные донельзя местные власти струхнули еще больше после того, как командующие округами через военные комендатуры оповестили их о необходимости согласовывать все свои действия по управлению инфраструктурой регионов непосредственно с командованием того или иного военного округа, а в низовых структурах с военными комендантами населенных пунктов. Новой власти пошел всего лишь пятый день, а она уже всерьез стала пользоваться широкой поддержкой у населения. И дело было даже не в том, что люди банально устали от старых и уже до колик в животе обрюзгших от переедания в халявной кремлевской столовой рож, мелькавших на экране последние двадцать лет, а в том, что у новых властей дела не расходились с данным словом. Несколько ночных расстрелов на месте, схваченных на "горячем" преступлении гопников, широко показанных на телеканалах всех уровней, свели почти на нет уличную преступность, по крайней мере, в плане совершения насильственных преступлений против граждан. А когда вчера по телевидению показали, как полицейский спецназ ворвался в один из престижных сочинских ресторанов и без всяких экивоков покрошил в сечку сходку воров "в законе", не оставив никого в живых, это произвело ошеломительное впечатление на всех. Правозащитники, попробовали вякнуть что-то невразумительное по поводу соблюдения прав человека, но когда на брифинге по этому поводу вчера вечером, исполняющий обязанности министра внутренних дел Околоков нехорошо прищурившись, прямо заявил, что следующими в очередь на ликвидацию после бандитов и коррупционеров назначены они сами, то те сразу заткнулись. В сфере экономики тоже потихоньку начали проворачиваться колеса. Ярким примером поворота бизнеса к нуждам государства и отдельно взятых людей, стало дело пятигорского завода по производству стеклотары - единственного на всем Северном Кавказе. В начале двухтысячных, пользуясь неразберихой в экономике и применяя мошеннические схемы, акции этого предприятия оказались полностью в руках акционеров из Соединенных Штатов. Вначале это мало кого беспокоило, и даже местные власти, при всяком удобном случае, подчеркивали на данном примере привлекательность активов для иностранных инвестиций. Но тут грянул 2014-й год, принесший присоединение некогда отторгнутого у России незаконным путем Крыма. Принес присоединение, а заодно и некоторые проблемы. Для крымских производителей вина, пятигорский завод был всегда удобнейшим поставщиком стеклотары с самым коротким логистическим плечом. Однако американские акционеры, идя в кильватере объявленных Госдепом санкций против Крыма и всех предприятий, связанных с ним экономическими отношениями, отказались с 2014-го года поставлять продукцию для виноделов. И никакие письма и просьбы на самый "верх" ничего с этим поделать не могли - акционеры были в своем праве. Но так было только до 25 июня, пока в административное здание не вошел неприметный человечек из "Роспотребнадзора" с папочкой в руках. В папочке находилось предписание о немедленной отгрузке первой партии продукции, предназначенной для розлива вина урожая вина еще прошлого года. Директор предприятия - американский гражданин Фред Аткинсон внимательно и даже с ноткой утомленности выслушал очередного посланца от госорганов, а затем развел пухлые ручки в стороны и с сожалением отметил, что предприятие является собственностью частных зарубежных акционеров, а значит законы принятые международным сообществом для него являются приоритетом нежели местное законодательство. И после недолгих препирательств с представителем власти, вежливо намекнул тому на дверь. В подтверждение своих слов он нажал на кнопку под столешницей и в кабинете тут же выросли два дюжих охранника дебиловатого вида, жующих жвачку. Тоже видно были американцами, нанятыми из пиндосовских охранных структур с подмоченной репутацией. Это был далеко не первый визит представителя "Роспотребнадзора", поэтому мистер Аткинсон не придал ему большого значения. К вечеру он и совсем уж было позабыл об утреннем инциденте, если бы ему не напомнили об этом внезапно ворвавшиеся в кабинет, упакованные в бронежилеты СОБРовцы, без разговоров заломившие ему руки за спину. Вместе с ним были арестованы все иностранные граждане, находящиеся на территории предприятия. Охранники, попытавшиеся оказать сопротивление, плавали в луже собственной крови прямо у проходной. Никто даже и не подумал оказать им хотя бы первую помощь. Они подыхали за чужой интерес, и никому до них не было никакого дела. Арестованных набралось около сорока человек, среди которых были не только акционеры, но и лица, функции которых так и не были четко проявлены. Перед тем, как их погрузили в автозаки, им было зачитано обвинение в злостном саботаже, что в период чрезвычайного положения грозило, как минимум, длительными сроками отбывания наказания. Неприметный человечек из Роспотребнадзора опять оказался тут. С ядовитой ухмылкой он поведал директору, находящемуся в позе "пьющего оленя", что обвинения в саботаже это еще не самое страшное для всей этой теплой компании. Речь может вестись об обвинении в подготовке к террористическим актам, а это уже совсем другой оборот. Охочие до сенсаций телерепортеры, заранее кем-то приглашенные, вели прямой репортаж с места событий, взахлеб описывая происходящее. Это было настолько новое явление для России последних лет, что вся страна с затаенным дыханием прилипла к экранам телевизоров. Шутка ли?! Россия за многие годы посмела-таки начать отстаивать свои интересы, хотя бы на собственной территории.
  Напуганная внезапным арестом председателя правления Центрального Банка валютная биржа попробовала обрушить рубль на ближайших торгах, которые должны были начаться после похорон жертв теракта. Слухи об этом начали циркулировать среди биржевиков еще накануне. Но регулятор просто-напросто, неожиданно для всех, продлил каникулы биржевикам до назначения нового Председателя. Банки решили было самостоятельно, на свой страх и риск, поднять планку валютного обмена, но им позвонил кто-то с самого "верха" и настоятельно рекомендовал не заниматься отсебятиной во избежание отзыва лицензии. Предсказанного, в связи с этим, ажиотажа, как ни странно, не случилось по той причине, что организации, имеющие дело с валютой, уже успели зафиксировать прибыль и обменять по уже оговоренному заранее курсу. Прочим же, включая простых граждан, меняющих рубли на валюту, в чаянии заграничных поездок на отдых, пришлось отложить свои планы в до-о-лгий ящик, по причине закрытия всех границ. Впрочем, обсуждение этой темы было уделом высоколобых аналитиков. Народ волновала совсем другая тема, хоть и непосредственно связанная с этой. Вся страна с нескрываемым интересом наблюдала за перипетиями, произошедшими в "Сбербанке" - главном банке частных вкладчиков, коих насчитывалось порядка девяноста двух миллионов человек. Сенсацию в народе вызвал даже на поголовный арест всего состава Правления этого кредитного учреждения, во главе с навязшим у всех на зубах любителем йоги и феншуя, а пресс-конференция нового управляющего, назначенного волевым решением диктатора, в обход всех законных процедур, состоявшаяся уже во вторник. Неизвестно откуда взявшийся человек со странной фамилией Живоглот, сразу после своего назначения собрал пресс-конференцию, на которую были приглашены отечественные и зарубежные журналисты. На этой пресс-конференции он высказал настолько "крамольные" с точки зрения прежнего руководства мысли, что они поистине всколыхнули не только местное банковское сообщество, но и широкие народные массы. В частности, он заявил о смене внутреннего и внешнего курса. По его словам, отныне "Сбербанк" в своей деятельности будет руководствоваться, прежде всего, не общепринятыми нормами международного права, а законодательством России. Поэтому первыми своими шагами на этом посту он видит реальное признание Крыма, как неотъемлемой части России. Из этого следует срочная необходимость открытия филиалов банка на полуострове. На вопрос одного из журналистов, не опасается ли руководство банка санкций против его "дочек" и замораживания зарубежных активов со стороны мирового сообщества, тот просто и недвусмысленно ответил, что ничуть не опасается, так как, санкции это всегда обоюдоострое оружие и у "Сбербанка" тоже имеются возможности сильно испортить жизнь нерезидентам. "Вишенкой" же на торте прозвучали его слова о том, что "Сбербанк", являясь публичной финансовой компанией не имеет права и дальше игнорировать интересы своих вкладчиков, доверивших ей свои сбережения, а потому объявляет о том, что не станет выплачивать дивиденды акционерам по итогам 2020 года до тех пор пока не расплатится по прежним своим долгам. Тут он пояснил, что дело касается "замороженных" вкладов, открывшихся до 1991 года. Надо ли говорить, что это последнее его сообщение вызвало живейший интерес со стороны вкладчиков? И странное дело. После произнесения этих слов, уже к четвергу по оперативным данным почти прекратился отток клиентов, не прекращавшийся до этого времени уже несколько месяцев, а желание приобрести акции банка резко возросли среди населения, несмотря на угрозу международных санкций. И напротив. Акции Сбербанка, торгующиеся на международных биржевых площадках резко "просели" и стали дешевле номинала. Другой бы руководитель системообразующего банка уже забил бы тревогу, но этот ставленник диктатора, хранил олимпийское спокойствие, мало обращая внимания на эксцессы международных биржевых площадок. Некоторые из экономических аналитиков тут же поспешили с прогнозами о том, что он ждет радикального обвала для того, чтобы потом через подставные структуры просто скупить по стоимости ниже номинала собственные акции банка и тем самым избавиться от заграничных акционеров. К здравым голосам аналитиков никто не стал прислушиваться, и акции продолжили свой лавинообразный спад. Об этом тоже генералы вволю посудачили.
  Красная Площадь все еще была закрыта, как говорилось в скупых пресс-релизах "по причине проведения следственных и иных мероприятий". А по столице начали циркулировать слухи о том, что это связано вовсе не с этим, а с желанием новых властей "под шумок" осуществить перезахоронение всех покоящихся у стен Кремля. Коммунисты по этому поводу уже наметили акцию массового протеста, приуроченную к похоронам жертв теракта, но она провалилась, еще не начавшись, по причине ареста всей верхушки компартии, по совместительству состоящей из членов депутатского корпуса Госдумы. Все получилось, как в песне у Высоцкого "настоящих буйных мало, вот и нету вожаков". Впрочем, даже если бы протестная акция и состоялась, то по мнению большинства аналитиков, она не собрала бы значительного количества участников. Российская компартия окончательно дискредитировала саму себя, налево и направо продавая депутатские мандаты нечистым на руку воротилам бизнеса, боящимся уголовной ответственности за свои махинации. А уж бесконечные беганья по иностранным посольствам, недружественных к России государств, верхушки компартии окончательно и бесповоротно маргинализировали ее в глазах народа. Народ не хотел протестовать под знаменами предавших идеи настоящего коммунизма оппортунистов. Куда серьезней выглядела подготовка к массовым протестам, намеченная на ближайшее воскресенье, внесистемной оппозицией, возглавляемой Алексеем Анальным, мнящим себя борцом с коррупцией и выразителем идей всеобщей справедливости. Тут и организация была поразветвленней, да и с финансированием, щедро льющимся из-за границы, все было в порядке. По оперативным данным МВД, количество демонстрантов грозит составить от двухсот до трехсот тысяч человек, что будет куда как больше чем в 2012-м на Болотной площади. Сам руководитель будущего протестного движения, нарушив режим, предписываемый условным осуждением, скрывался на территории посольства США, откуда и осуществлял общее руководство намечаемым мероприятием. С легкой руки кого-то из остроумных политологов, будущее выступление уже окрестили "революцией зажравшихся". И это было емкое выражение, так как в ней наметили принять участие дети состоятельных родителей, недовольных первыми шагами новой власти, так называемые "белые воротнички", а попросту говоря - "офисный планктон", изнывающий от скуки анти-ковидного карантина и часть "творческой интеллигенции", как любили себя называть актеры и прочие клоуны от псевдоискусства.
  Конечно, если бы страх перед усиливающей свою мощь пандемией всерьез не овладел массами, страна уже давно представляла бы вовсю бурлящий котел, вот-вот готовый, сорвав все клапаны, взорваться и залить своей кипящей и ядовитой жидкостью все окружающее. Однако страх перед неведомым и беспощадным врагом, в лице зловредного вируса, выкашивающим, с одинаковой методичностью, богатых и бедных, не давал этому дикому вареву выплеснуться наружу. Но если в глубинке дела с короновирусной инфекцией хоть и были несколько напряженными, но все-таки хоть как-то укладывались в рамки обычной эпидемии, то в столице с ее почти двадцатимиллионным населением все выглядело куда, как печальней. Смертность достигла небывалого доселе уровня - в 2 % от всех зараженных, что представляло собой просто кошмарную цифру, о которой Минздрав, даже побоялся заикнуться, по всегдашней своей привычке скрывать правду и просто засекретил все данные, ограничившись только сведениями о новых зараженных. И только снующие туда-сюда машины "скорой помощи" и "ритуальных услуг" на фоне почти обезлюдевших улиц и свободных от всегдашних "пробок" проезжих частей, красноречиво указывали на истинные масштабы разыгрывающейся на глазах у всех трагедии. Масла в огонь людского страха подлила информация, слитая вездесущим журналистам о секретном приказе того же Минздрава, запрещавшем в категорическом тоне отпуска медицинским работникам всех уровней квалификации до особого распоряжения. Местные власти столицы, в лице мэра Себейкина, тоже не остались в стороне от этой вакханалии, издав распоряжение об обязательной кремации всех без исключения умерших, по причине отсутствия свободных мест на кладбищах. Парад Победы, назначенный на прошлое воскресенье, призван был привнести с собой хоть какую-то долю оптимизма, но из этого получилось еще более страшное событие, воочию показавшее всю беззащитность людей и хрупкость мер безопасности, призванных защитить их от всяческих неблагоприятных проявлений извне. На этом мрачном фоне светлым пятнышком было только сообщение от органов МЧС, с немалым удивлением, констатировавшим беспрецедентное снижение количества пожаров на подмосковных торфяниках, вот уже несколько десятилетий, буквально терзавших столицу своим дымом. Видимо, разговоры об искусственном их происхождении имели под собой реальную почву.
  
  Страна, будто дикий и необъезженный конь Клодта
  12
  , вздыбилась в немом оцепенении, остановленная могучей рукой опытного укротителя, всего за шаг от пропасти. Как поступит Конь-Россия? Вернется назад, испугавшись бездонной пропасти? Затопчет ли в слепой и безрассудной ярости смельчака, схватившего его под уздцы? А может, возьмет, да и перепрыгнет гибельную пропасть тупой обыденности, напрягая, все свои мышцы? Кто знает, кто знает?
  
  Не обошли своим вниманием генералы и такой животрепещущей темы, как недавние назначения руководителей высшего ранга. И если назначение Юрьева в качестве нового Министра обороны и члена Президиума Высшего Военного Совета не вызвало никаких пересудов, так как его кандидатура была согласована заранее при всеобщем и безоговорочном одобрении, то вот назначение Марии Хазаровой врио Министра иностранных дел произвело легкий ветерок недоумения со стороны генералитета. Но это был действительно всего лишь легкий ветерок не несущий в себе какого-то недовольства или тем более - отторжения. Всем нравилась эта бойкая и острая на язык примадонна российской дипломатии, снискавшая уважение у одних зарубежных представителей и яростную ненависть у других. Поэтому каких-то внятных и принципиальных возражений против ее кандидатуры высказано не было. С гораздо большей охотой зрелые мужчины обсуждали иные ее достоинства - никак не относящиеся к профессиональной деятельности. И вот теперь, на первом заседании Высшего Военного Совета, после формального представления, предстояло официально утвердить этих двоих в новой для них роли.
  Обо всем этом, да и не только об этом, сейчас судачили генералы, тихо жужжа, как сытые, но встревоженные шмели, в ожидании начала первого полноценного заседания Высшего Военного Совета. А тревожило их, помимо общей обстановки в стране, за которую они теперь впервые за все существование этой территории под названием "Россия" несли полную ответственность еще и сугубо личная озабоченность по поводу своего материального состояния. Куда деваться? Все мы люди, из простой плоти и крови. А значит и изначально вложенный в нас природой эгоизм, когда своя рубашка гораздо ближе к телу, чем интересы хоть и не чуждого, но все же абстрактного общества для нас, в сознании почти каждого индивида, за исключением святых и юродивых, занимают первые места, к Господнему сожалению. Генералы же - суть неотъемлемая часть этого общества и ничто им не чуждо, особенно те материальные блага, предоставленные им в свое время государством и пользование которыми укоренилось в их привычке, принимая порой весьма экзотические обороты. Поголовная проверка, затеянная "Малютой" Тучковым и поддержанная Главой Высшего Военного Совета, выбранного "советом волхвов", выявила причастность почти 99% высшего генералитета к тем или иным формам незаконного обогащения, проявившимся во всех своих формах. Волей-неволей, а все же пришлось явить миру в лице сограждан свое далеко не блещущее чистотой исподнее. "Заслуженным", как они себя считали, в подавляющем большинстве, генералам и адмиралам было за что тревожиться. С одной стороны чаши весов находилось их материальное благосостояние, зачастую полученное абсолютно незаконным путем, а с другой стороны - возможность принадлежать к когорте избранных, призванных наполнить свежим ветром изрядно обвисшие паруса сверхдержавы, имена которых в случае удачи навсегда золотом впишут в анналы истории.
  
  
  II
  .
  
  
  По длинному светлому и широкому коридору Национального Центра Управления Обороной шли не спеша два уже далеко не молодых офицера старшего комсостава в парадной форме. У обоих неторопливо фланкирующих мужчин на погонах горело по одной большой, вышитой золотом звезде, что говорило об их одинаковом звании и возможно о примерно одинаковом служебном положении, занимаемом ими в военной иерархии страны. Того, что был повыше ростом звали Сергей Иванович Рудов и занимал он должность Начальника Главного оперативного управления Вооруженных Сил Российской Федерации. А с недавних пор он еще и исполнял обязанности негласного заместителя Председателя Высшего Военного Совета и представлял собой, по молчаливому согласию всего генералитета, этакого "серого" кардинала при высшем руководителе страны, входя в круг особо доверенных лиц. Звание генерала армии он получил еще за месяц до описываемых событий, но мундир с новыми погонами сменил лишь на днях. Тот же, кто шагал рядом с ним, слегка неуклюжей и косолапой походкой, был никто иной, как предводитель хунты, диктатор, тиран, сатрап, душитель свобод, пугало для всех не поступивших в вуз, (пока еще) Начальник Генерального Штаба Вооруженных Сил Российской Федерации, а по совместительству еще и назначенный каким-то бородатым стариканом Председателем Высшего Военного Совета, к которому после недавних событий, волею печального случая, перешла вся власть в стране. И звали это чудовище обыкновенно - Валерий Васильевич Афанасьев. Позади них, на некотором расстоянии маячила фигура каптри с чемоданчиком на браслете, прицепленном к запястью левой руки, которому по младости лет было трудновато соблюдать приличествующую дистанцию от неторопливых генералов.
  Торопиться этим двум уже далеко не молодым людям было некуда, да и незачем. До первого заседания Высшего Военного Совета, которое должно было начаться через двадцать минут, еще оставалось время. А значит, следовало соблюдать солидность и пунктуальность, ради сохранения реноме респектабельных вершителей людских судеб на одной седьмой части суши, которая с некоторых пор размечталась стать одной шестой, как в старые добрые времена. Они шли и негромко переговаривались о чем-то, о своем, подкрепляя иногда свои слова скупыми и короткими жестами, понятными только им двоим, когда им вдогон послышались призывные возгласы:
  - Товарищи узурпаторы! Пожалуйста, сбавьте обороты, а то вас никак не догнать!
  - Да, мы, в общем-то, и так никуда не торопимся, - остановились они, обернув головы и поджидая спешащих к ним Костюченкова и Тучкова - тоже людей из ближайшего окружения новоявленного правителя. Оба догонявших были в парадной военной форме. И если Игоря Олеговича Костюченкова - Начальника Главного Управления Генштаба, а попросту главного военного разведчика все уже давно привыкли видеть в адмиральском кителе, то вот погоны генерал-полковника ФСБ, уснащавшие атлетически накаченные плечи Николая Павловича, который предпочитал всегда гражданский костюм, смотрелись как-то непривычно и вычурно.
  - Мы уже полчаса бегаем тут по коридорам, разыскивая вас. В кабинетах - нет, в зале заседаний - тоже. И даже в любимом месте пребывания тоже отсутствуют. Уж и не знали, где и искать-то вас, а вы тут, оказывается, фланируете не торопясь, - не преминул съехидничать Тучков, подходя и разводя в деланном недоумении руками.
  - Так вы же знаете анекдот про бегущих генералов, которые в мирное время выглядят смешными, а в военное время - нагоняющими страх, - в тон ему парировал также острый на язык Рудов. - Вот мы и стараемся не возбуждать понапрасну окружающих старческой рысцой.
  - А что случилось? - спросил Афанасьев, все же уловивший краем глаза тревожное и напряженное состояние главного военного разведчика.
  - Вчера вечером, глубоко законспирированный агент Барышева, сведениям которого мы всецело доверяем, прислал нам фотокопии совместного секретного циркуляра Министерств обороны и Генштаба ВСУ. Из сообщения следует, что в ближайшее время начнется генеральное наступление на Донецкую и Луганскую области с применением всех видов наступательных средств, а поводом к этому послужит инспирированное СБУ провокация в отношении мирного населения. Причем, в этой провокации будут задействованы боевые отравляющие вещества советского производства, оставшиеся на территории Украины со времен распада СССР. Начало акции намечено на завтра. Место применения - окрестности города Волноваха.
  - Д-а-а, - протянул Афанасьев, скребя пятерней затылок в растерянности, - вот уж новость, так новость. Нечего сказать, обрадовал ты меня Игорь Олегович.
  - А что, Сергей Иванович, - обратился он к Рудову, - разве на Украине имеются запасы химического оружия? Что-то я не припомню, чтобы она его декларировала в ОЗХО?
  
  - Да чего там только нет?! - отмахнулся Рудов. - Сами, небось, помните, как проходил распад. Резали, буквально, по живому. Вечером ложились спать под советскими флагами, а утром уже вставали под жовто-блакитными стягами. Что было на территории Украины, то она себе и присвоила. Адмирал Касатонов только не растерялся и успел угнать "Кузю"
  13
  . Единственный раз в жизни амерам сказал бы спасибо за то, что они настояли на вывозе в Россию ядерного арсенала, а то они и его бы прихватизировали с большим удовольствием.
  
  Афанасьев, машинально продолжая скрести свой затылок, задумчиво протянул, рассуждая при этом вслух:
  - Вот уж попали так попали... И ведь никаким макаром не отвертеться... Маркеры боевых отравляющих веществ, произведенных в Советском Союзе находятся на ответственном хранении в ОЗХО, а значит доказать идентичность примененного химического оружия с имеющимися образцами не составит никакого труда. И мы ничего этому факту противопоставить не сможем, потому, как официально Украина нигде не числится в качестве государства обладающего запасами этого адского варева, а также обладателем технологии его производства.
  - Что сообщает ваш источник? На какое число намечена провокация? - стал тут же деловито уточнять Рудов у особистов.
  - Источник не называет точную дату. Он ее просто не знает. Акция начнется после поступления из Минобороны ВСУ особого сигнала, о котором он тоже ничего сказать не может. Однако, из полученных им данных, он делает вывод, что операция намечена на ближайшие день-два, - пояснил Костюченков.
  - Т-а-а-к, - покряхтел Валерий Васильевич, - значит, если донесение получено вчера вечером, то выходит, что времени у нас на реагирование нет, от слова "совсем". Игорь Олегович, свяжись срочно с дежурным генералом Центра Управления Обороной, пусть усилит мониторинг данного направления.
  - Уже связался. Пока вас искали, то заглянули в зал принятия решений, - пояснил тот свою инициативу. Афанасьев кивнул, удовлетворенный такой расторопностью, которой сам не всегда обладал, к слову надо сказать.
  - Чем еще обрадуете, Игорь Олегович?
  - Аппараты космической разведки засекли небывалое оживление вспомогательных служб ВСУ. Идет усиленная накачка техникой и боеприпасами частей, участвующих в АТО. Все говорит за то. Что они готовятся к реваншу за Иловайск и Дебальцево. Другие источники дополняют эти сведения информацией о запрете для офицеров отпусков и увольнительных, что свидетельствует о начале широкомасштабного наступления в ближайшее время.
  - Я даже скажу, когда это произойдет, - покивал задумчиво Афанасьев. - Аккурат на пике волны воплей о химической атаке со стороны "москалей".
  Окружившие его генералы склонили головы в полном согласии с его выводами. Он поочередно обвел взглядом вдруг ставших понурыми членов Президиума. Никто из них глаз не опустил, значит, с этой стороны предательства можно было не ожидать. Затем, пожевав губами выдал:
  - Ну, и что, дорогие мои соратнички, вы можете предложить толкового при этаком-то цейтноте?
  - Как обычно, - пожал плечами и развел руки в стороны Игорь Олегович, - незамедлительно бить во все колокола. По крайней мере, эта тактика уже не единожды выручала нас в Сирии. Нам неоднократно в 17-м и 18-м годах удавалось сорвать подобные провокации "белых касок" в отношении сирийской гражданской инфраструктуры, когда мы со всех высоких трибун разоблачали намечающиеся время и место проведения подобных акций. Вот и сейчас нужно сделать нечто подобное. Причем, срочным образом. Объявить место, приблизительное время, характер боевых отравляющих веществ и иные подробности. Если в этом возникнет нужда, конечно.
  - Э-э-э, насчет иных подробностей..., - опасливо вставил Тучков. - Не засыплем ли мы ненароком тем самым своего агента, с таким трудом внедренного во вражеский стан?
  - Вот именно, - поддакнул его сомнениям Рудов.
  - Все продумано, - уверенно возразил военный разведчик. - В наших сообщениях будет сделан намек на якобы поступившие сведения от непосредственно самих исполнителях, резонно опасающихся ответственности за античеловечные преступления. Пусть хохлы ищут предателя на месте предполагаемого исполнения.
  - Ну, а мне что прикажете делать в этой ситуации? - полюбопытствовал диктатор.
  - Дать информацию Маше - пусть срочно устраивает брифинг, - начал загибать пальцы Николай Павлович. - Спускать с цепи Василия Алексеевича Небензю, чтобы тот немедленно созвал экстренное заседание Совбеза ООН, ну и поднапрячь все наши СМИ для, поднятия, как можно большего шума в медиа пространстве.
  - Это-то все понятно, - перебил его Афанасьев. - Я говорю, что лично я должен, по-вашему, предпринять в этой связи?
  - Я так думаю, - осторожно начал Костюченков, опустив глаза к самому полу, - как бы то ни было вам это тяжело, а все-таки я бы рекомендовал вам связаться с Зеленским и на пальцах объяснить ему всю пагубность последствий от опрометчиво принятых им решений.
  - Еще не факт, что решение принято им самим, - буркнул угрюмо главный эфэсбэшник, вчерашним Указом Главы Высшего Военного Совета, утвержденный в этой должности, впрочем, как и многие присутствующие, откинувшие приставку "врио" к своим должностям. - Может его собственный генералитет просто разыграл его "втемную"?
  - Этого клоуна и разыгрывать не надо, он и сам кого хочешь, разыграет и сделает вид, что совсем тут и не причем, - зло сплюнул на пол "серый кардинал".
  - Хорошо, Игорь Олегович, как только будет объявлен перерыв в заседании Совета, я тут же попробую связаться по "горячей линии" с господином Зеленским.
  - Ну, уж нет! - яростно возразил на согласие Афанасьева Сергей Иванович. - Знаю я тебя с твоими увещеваниями. Начнешь взывать к совести, разуму и прочей беллетристике.
  - А что ты предлагаешь?! - в свою очередь, тоже перейдя на "ты" вопросил Афанасьев.
  - Тут не увещевать надо, а запугивать! - едва не сорвался опять тот. - Такие люди доводов логики не понимают. Надо воздействовать на их животные инстинкты. В данном случае, на инстинкты страха смерти от возмездия. А ты у нас в международных кругах признаешься, как человек спокойный, уравновешенный и не совершающий никаких радикальных поступков.
  - И что? - не понял Афанасьев.
  - А то, что говорить с "клоуном" должен я, как всемирно признанный "ястреб". А тебе не по чину говорить с подпиндосовской подстилкой. Для него за счастье пообщаться и со мной.
  - Нет, Сергей Иваныч, - покачал головой Афанасьев, - давай не будем ломать устоявшуюся дипломатическую практику, когда глава одного государства обращается к другому главе. Ну, а если по каким-то причинам диалог сорвется, то уж тогда и тебя в качестве "ястреба" выпустим на арену международных баталий.
  - Ладно, Ваше Сясество, как скажете, - с ухмылкой развел руками Рудов под одобрительные взгляды спецуры.
  Так за разговорами они и дошли до зала Расширенной Военной Коллегии, неформально ставшего местом базирования Высшего Военного Совета. У широко распахнутых дверей в зал их поджидали Юрьев и Хазарова, которых на сегодняшнем заседании должны были официально утвердить в должности Министра обороны и Министра иностранных дел, соответственно.
  - Вы чего это тут стены подпираете, а в зал не заходите? - удивился Афанасьев нежданной робости от своих новых соратников, пожимая им руки в приветствии.
  - Ну, мы пока еще ведь не утверждены, а значит, наше присутствие там выглядело бы не совсем этичным, до приглашения от тех, кто там присутствует на законных правах, - с робкой улыбкой на широком лице объяснил свою и напарницы скромность будущий министр от обороны.
  - Борис Иванович, не будьте формалистом, - не всерьез укорил его Афанасьев. - Мы сейчас пребываем во времени, когда идут на слом все прежние стереотипы и правила, сковывающие инициативу. Чрезвычайное положение отменяет и нивелирует догмы времен спокойного существования.
  - Коли так, то ладно, будь, по-вашему, - не стал спорить Юрьев.
  - Вот и хорошо, - сказал Валерий Васильевич, беря того под локоток, и увлекая того в открытые двери. Затем вдруг обернулся и сказал:
  - А вы, Мария Владимировна, пожалуйста, задержитесь еще на некоторое время, - и деловито вскинул свободную левую руку с наручными часами к глазам, - тем более, что до начала заседания еще есть около пяти минут. У Игоря Олеговича для вас будет чрезвычайно важное сообщение, требующее от вас незамедлительной реакции.
  С этими словами он вновь увлек за собой Юрьева в зал заседаний. Тучков и Рудов последовали за ним, не отставая. Завьялов, накрепко связанный со своей ношей, привычно притулился на стульчике, кем-то заботливо выставленном в коридор. Видимо, кто-то специально рассчитал подобный случай.
  
  
  III
  .
  
  
  Войдя в зал, Валерий Васильевич заботливо указал Борису Ивановичу, резко контрастирующему в своем цивильном пиджаке с представителями генералитета, место в нижнем ярусе, а сам направился на авансцену, где занял место во главе стола Президиума. За столом, с края, уже сидел Барышев, в непривычной для него парадной форме генерал-полковника. Сегодня, в отличие от предыдущих дней он был чисто выбрит, и его лицо лоснилось от геля после бритья. Он со скучающим видом разглядывал матовые плафоны освещения, вмонтированные в потолок, поэтому появление остальных членов Президиума встретил радушной улыбкой, давно не видевшегося родственника из провинции. Тучков с Рудовым, дождавшись, кода диктатор уместит свое квадратное тело в кожаное кресло посредине стола, заняли места по его правую и левую руки. Видя, что Верховный уже занял свое место, генералы, как по команде, тоже начали рассаживаться по своим креслам. Выждав еще какое-то время, и углядев, как в зал входят Костюченков и Хазарова, Валерий Васильевич, откашлявшись, постучал пальцем по микрофону, установленному на столе напротив него, проверяя тем самым его функционирование, негромким, но хорошо слышимым благодаря динамикам голосом начал буднично:
  - Уважаемые товарищи и соратники! Позвольте начать первое совместное пленарное заседание нового высшего государственного органа управления Российской Федерации - Высшего Военного Совета и его Президиума. В ознаменование этого попрошу всех собравшихся встать и прослушать гимн Российской Федерации.
  Услышав призыв Верховного Главнокомандующего, все дружно повскакали со своих мест и вытянулись, как это и предусмотрено Уставом, по струнке. Афанасьев незаметно кивнул кому-то находящемуся сбоку авансцены и, повинуясь его кивку, зал наполнился торжественной мелодией, рожденной еще в далекое время Великой Отечественной войны. Еще никогда прежде боевые генералы, а они с учетом того, что в боях за Сирию почти все прошли горнило этой войны на ротационной основе, без преувеличения были боевыми, не испытывали таких возвышенных чувств, при исполнении главной песни страны. Подавляющее большинство из присутствующих, к своему стыду, так и не выучили новых слов гимна, поэтому потихоньку, едва шевеля губами, чтобы не дай Бог не услышали соседи, произносили знакомые с детства фразы про Ленина, коммунизм и "союз нерушимый, республик свободных". Если бы в этот момент в зале присутствовал кто-нибудь из ушлой журналистской братии, которая всегда и всюду подмечает неловкие моменты, то они к своему удивлению, смогли бы заметить невольную влагу, скопившуюся в уголках глаз многих совсем седых и не очень, мужчин, одетых в военную форму, которая, по идее, должна была избавить их от лишних сантиментов. В эти недолгие минуты они все как никогда чувствовали свою сопричастность к чему-то еще неизведанному, но, безусловно, великому. Эксперимент по смене формации, начавшийся сто три года тому назад и прерванный безжалостной и враждебной рукой накануне своего триумфа, уже реально грозил воплотиться в своей новой ипостаси. Все были настолько проникнуты этим непередаваемым чувствам, что даже не заметили, как прекратились звуки музыки и продолжали стоять, не шелохнувшись, как бы боясь спугнуть момент всеобщего единения и одухотворения.
  Афанасьеву очень не хотелось нарушать сложившуюся идиллию, но надо было начинать заседание, поэтому он поблагодарил всех присутствующих коротким кивком головы и дал знак рукой, чтобы все сели на свои места. Уже никого и ничего не стесняясь, нацепил на нос очки, публичное ношение которых до сего дня тщательно избегал, и внимательно оглядев собравшихся поверх оных, произнес сакраментальное:
  - Начнем, пожалуй. Позвольте мне, как Председателю Высшего Военного Совета открыть первое пленарное заседание. Вступительное слово, перед тем, как приступить к работе, предоставляется Николаю Павловичу Тучкову, всем нам хорошо известному, а теперь назначенному специальным Указом Директором Федеральной Службы Безопасности. Прошу Вас, Николай Павлович.
  Тучков резво вскочил со своего места, рядом с Афанасьевым и бодро вскарабкался на трибуну.
  - Уважаемые товарищи! Прежде чем начать работу нашего Совета, так сказать, на легитимной основе, позвольте доложить собравшимся о результатах, проведенной проверки. Сначала скажу о наболевшем вопросе, так интересующем, почти всех собравшихся. С подробными результатами проверки, касающимися персональных дел каждого из сидящих здесь, вы можете ознакомиться в специальной комнате. О месте нахождения комнаты вы все знаете, и где хранятся подробные сведения о каждом из нас, включая материальное состояние на текущий период и наличие должностных проступков. Как и договаривались на прошлом совещании, все декларации материального состояния будут опубликованы в десятидневный срок в центральных изданиях средств массовой информации. Сроки для исправления допущенных в свое время нарушений должностной и гражданской дисциплин, вам также хорошо известны. Это тридцать календарных дней, в течение которых мы все обязаны депонировать на счета Минфина все денежные средства, нажитые нелегальным способом. Если заявленных средств в наличие не имеется, по причине их растраты, в тот же срок необходимо оформить кредит на указанную сумму, в одном из банков и уже из этих средств, произвести выплаты по долгам. Понимаю. Больно. Однако, необходимо. К слову сказать, я свои нелегальные доходы уже перевел на счета Минфина, а так как я всегда отличался бережливостью, то не разбрасывал, украденное у государства, поэтому в долги мне залезать не пришлось, чего и вам желаю.
  В зале послышались невеселые смешки. Тучков же тем временем продолжил:
  - Что же касается недвижимости, приобретенной незаконным способом и на незаконные средства, то здесь имеет смысл подойти к этому вопросу более либерально. Поясню. У всех у вас имеются объекты недвижимости, находящиеся в вашем распоряжении в качестве служебного жилья, включая загородные постройки дачного типа. Так вот, если вам жалко расставаться с уже обустроенными вами объектами, приобретенными в обход закона, то вы можете обменять служебную недвижимость на приобретенную, а стоимостную разницу рыночной стоимости оформить в качестве кредита под символический процент.
  При этих его последних словах по залу прошелестел легкий ветерок одобрения. Генералы удовлетворенно заерзали в своих удобных креслах, мгновенно почувствовав нахлынувшее на них облегчение.
  - Если в течение тридцати календарных дней член Высшего Военного Совета не урегулирует должным образом свои имущественные отношения с государством, то органам ФСБ даны полномочия по насильственному изъятию, как финансовых активов, так и объектов недвижимости. В случае недостаточности средств, для покрытия задолженности перед государством и отказе от кредита на ее покрытие, взыскания также могут быть обращены, в таком случае, и на ближайших родственников волокитчиков.
  - Позвольте вас перебить, - вставил слово Афанасьев. - Это далеко не шутки. И миндальничать никто ни с кем не будет. Несмотря на то, что вы являетесь членами высшего управленческого органа страны - будете бомжевать на Казанском вокзале, как говорится "со чадами и домочадцами".
  - Ну почему уж так сразу и бомжевать? - с усмешкой возразил Рудов. - У нас в бункере Министерства обороны имеется достаточное количество свободных помещений, чтобы расположить там общежитие для семей высшего командного состава. И вам удобней. Встал, умылся, оделся и уже вроде как на работе.
  Зная характер Рудова - задиристый и бескомпромиссный, в зале заерзали и закряхтели, воочию представляя себе нарисованную перспективу.
  - Прошу вас, Николай Палыч, продолжить, - предложил Афанасьев Тучкову.
  - Теперь позвольте перейти к персоналиям, - забубнил Тучков без остановки, и никак не выделяя слова интонациями, что делало его речь похожей на чтение псалтыря дьячком деревенской церквушки.
  "И как это он так умудряется противно гундосить?" - недоуменно поводя носом, подумал Афанасьев. А тот продолжал свою шарманку в прежнем темпе и регистре:
  - Из сорока четырех членов Высшего Военного Совета, зарегистрированных для прохождения всеобъемлющей проверки, пройти таковую, к сожалению, не смогли двое. Это генерал-лейтенант Криворуков и генерал армии Поповский. Поданные ими накануне декларации не соответствуют их фактическому материально-финансовому положению. К тому же в отношении их деятельности у контрразведки возникли весьма и весьма серьезные вопросы. В отношении их проводятся предусмотренные законом следственные мероприятия. Ранее выдвинутые подозрения в адрес генерала армии Булдакова, по итогам проведенной проверки снимаются с повестки, как не имеющие под собой основу. Решением Президиума Высшего Военного Совета, в состав Высшего Военного Совета кооптирован по рекомендации заместителя Начальника Генерального штаба Богданова Начальник Главного Военно-Медицинского Управления ВС - Тришин Дмитрий Вячеславович, уже прошедший позавчера проверку на лояльность. Вместо арестованного, бывшего начальника Инженерных войск ВС РФ - Юрия Стравинского, в список Высшего Военного Совета по рекомендации Начальника Главного Оперативного Управления была внесена кандидатура начальника Федерального государственного бюджетного учреждения "Центральный научно-исследовательский испытательный институт инженерных войск имени Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Дмитрия Михайловича Карбышева" - генерал-лейтенанта Воронина Ивана Семеновича. Он также уже успел пройти проверку. Без замечаний прошел проверку кандидат в Министры обороны Борис Иванович Юрьев. Таким образом, подводя итоги к вышесказанному, прошу Высший Военный Совет Российской Федерации, как законодательный и контролирующий орган, утвердить свой окончательный списочный состав в количестве сорока пяти членов, включая в него, кооптированного и уже ранее согласованного Министра обороны.
  - Кто "за" предложение товарища Тучкова, прошу поднять руки, - объявил Афанасьев.
  Полукружие амфитеатра покрылось лесом поднятых рук.
  - Кто, против этого?
  Ни одна рука не поднялась.
  - Прошу секретариат зафиксировать в протоколе заседания единогласие по утвержденному списку, - торжественно произнес Валерий Юрьевич, снимая очки и кладя их в нагрудный карман.
  
  
  IV
  .
  
  
  Опять выждав какое-то время, пока уляжется шум и суета, диктатор снова взял слово.
  - Товарищи, у нас на повестке дня заслушивание программных речей нового Министра обороны, а затем врио Министра иностранных дел. Но сведения, тревожащего характера, которые поступили буквально только что, позволяют внести некоторые коррективы. А сведения таковы, и они не утешительны. По данным источника, пользующегося доверием, наши "незалежные небратья" отыскали где-то на своих военных складах, оставшихся еще со времен СССР некоторое количество артиллерийских снарядов. Снаряды начинены нервнопаралитическим газом. Так вот, они намерены воспользоваться ими для совершения провокации против собственного мирного населения, естественно, свалив это злодеяние на совесть народных республик, ну и нашу, конечно же. Я думаю, что вы можете представить себе, какая шумиха разразится во всем мире по итогам применения этого оружия. Это вам не Сирия. Работать по нам будут очень жестко и без соблюдения норм приличия. Времени на реагирование у нас практически нет. Акция намечена на ближайшее время. Возможно уже сейчас, там, под Волновахой, куда свезли эти снаряды, расчеты уже готовятся к первым залпам. Поэтому я сейчас предлагаю кратенько заслушать Марию Владимировну и побыстрее отпустить ее для того, чтобы она попыталась успеть сделать хоть что-то, чтобы предотвратить это несчастье. Все согласны?
  Зал тревожно загудел, одновременно кивая головами на предложение Афанасьева.
  - Вот и хорошо. Прошу вас, Мария Владимировна, - сделал он приглашающий жест Хазаровой.
  С распущенными и вьющимися по плечам волосами, в строгом английском костюме песочного цвета, большим отложным воротником, приоткрывающим некоторые прелести еще не старого тела, Мария Владимировна выглядела настолько впечатляюще, что при виде ее по залу прокатились, будто горное эхо, звуки восхищенных вздохов возрастных мужчин. Она была достаточно умной женщиной, чтобы иметь представление о том, какое впечатление она производит на аудиторию, которая знает толк в женской сексуальности второго порядка. И к ее чести надо сказать, что она этим зачастую, умело, пользовалась, дабы создать вокруг своей персоны необходимый для нее ажиотаж среди журналистской братии. По этому поводу в МИДе даже ходили упорные сплетни, будто бы некоторые из аккредитованных в России иностранных корреспондентов неоднократно домогались ее благосклонности, но натыкались на холодный отказ. Впрочем, подобные инсинуации никак не вредили ее репутации любящей супруги и хорошей матери.
  - Я так понимаю, что в военной среде обращение "уважаемые господа" не приветствуется, поэтому скажу по-простому: "Здравствуйте, товарищи!" - начала она довольно неожиданно и тем самым сразу же заработала аплодисменты в свой адрес. - Я знаю, что мое нежданное назначение на пост врио Министра иностранных дел вызвало у вас противоречивую реакцию, поэтому в своем кратком обращении постараюсь развеять сомнения на мой счет. К сожалению, тревожные новости, требующие срочной реакции с нашей стороны не позволяют мне выступить с более развернутым посланием, поэтому позволю себе кратко остановиться на тезисах моего личного видения участия России в международных делах. Итак, остановлюсь на приоритетах.
  Начиная с 2014 года, когда разгорелся украинский кризис, Россия перестала играть по правилам, навязанным ей еще при предыдущем руководстве страны. Перестала играть по правилам, сложившимся в системе международных отношений после холодной войны, в которых доминирующую роль играли США со своими сателлитами, и демонстративно перестала подчиняться гегемонии англосаксов. Этот смелый поступок фактически подвел черту под тридцатилетием политики нашего отступления и соглашательства с так называемым "цивилизованным миром великих держав" и стал началом эпохи активного и ничем не прикрытого соперничества между ними. Уже почти шесть лет Москва в лице ее МИДа и Минобороны наперекор всему последовательно и все более напористо придерживается этой линии. Конфликт, навязанный нам Западом после приснопамятной речи покойного президента в Мюнхене в 2007 году, становится все серьезнее и углубленнее, затрагивая почти все сферы, доступные для конфронтации с США и их европейскими союзниками.
  Сложность положения России заключается в том, что она, пользуясь благоприятным моментом истории с начала нулевых и до примерно 2008 года, так и не сумела, по настоящему переориентировать свою экономику с сырьевой модели хозяйствования к экономике нового уклада. И это, несмотря на все разговоры в "верхах" по поводу скорейшего перехода на новые рельсы развития. Западные санкции, введенные против нас за якобы военное вмешательство в дела Украины, ничем не подкрепленные обвинения во вмешательство в выборную систему США в 2016-м и вакханалия по поводу "отравления" Скрипалей осложнили и без того непростое экономическое и политическое положение нашей страны на мировой арене. Резкое падение цен на нефть, в результате конфликта интересов между странами ОПЕК, и объявленной экономической войне "на измор" этот кризис только усугубили. В этой непростой ситуации Россия будет существовать ближайшие годы. От этого никуда не деться и с этим приходится мириться, при этом, не опуская рук в борьбе за наши кровные интересы. И то, как мы справимся с этими напастями, не только предопределит наше будущее, но и окажет существенное влияние на всю систему международных отношений, в целом.
  Она взяла стакан, наполненный минералкой и чьей-то заботливой рукой поставленный загодя перед ней и, сделав несколько крупных и жадных глотков, продолжила:
  - В данный момент перед Россией, на мой взгляд, стоит задача выдержать давление со стороны США и их союзников. Это касается, как кратко, так и среднесрочной перспективы.
  Одновременно, считаю, что нам следует попытаться уменьшить политическую отчужденность, разумеется, не в ущерб экономическим и политическим интересам нашего государства. Необходимо приспособить экономику к санкциям, как это уже продемонстрировано на примере нашего сельского хозяйства, низким ценам на нефть, а также противостоять Западу в информационном пространстве, отбросив политику соглашательства и в то же время используя методы "мягкой" силы. С февраля 2014 года мы де-факто находимся в "режиме войны", а покойный президент - в роли военного лидера. Теперь эта головная боль уже принадлежит Высшему Военному Совету и его руководителю. Положение, правда, осложняется сомнительной с точки зрения международного права легитимностью новой власти. Но пока ее извиняет то форс-мажорное положение, в которое она попала в результате воскресного кошмара. Пока нам удается держаться на этих позициях. У меня есть все основания надеяться на то, что новая власть будет следовать этим курсом и дальше, не собираясь идти на попятную и мириться с наглыми поползновениями Запада за счет уступок и обещаний "исправиться". Как заявлял тоже ныне покойный Министр иностранных дел Калантаров, "с политикой умиротворения Запада в ущерб национальным интересам России покончено раз и навсегда". Тут я бы хотела к месту напомнить присутствующим крылатое, но уже порядком подзабытое выражение канцлера Российской империи Александра Михайловича Горчакова, сказанное им, после того, как Австро-Венгрия заняла Молдавию и Валахию в 1855 году. Тогда он еще был только посланником в Вене: "Я готов поставить мое имя под миром с жертвами, но не такими, что заключают в себе ущерб достоинству и чести". Не правда ли, что эти слова, разделенные более чем полутора веками, перекликаются друг с другом? Тем более бросается и схожесть обстановки вокруг России. Тогда мы тоже стояли на пороге общеевропейской изоляции после поражения в Крымской компании. Так вот, возвращаясь к реалиям сегодняшних событий, Россия, чтобы доказать миру, что ее слова не расходятся с делом осенью 2015 года снова бросила вызов миропорядку, основанному на гегемонии США, начав военную операцию в Сирии, по просьбе ее законного правительства.
  Мы, а точнее вы, находящиеся в этом зале, разрушили монополию Вашингтона на применение силы на международной арене и эффектно вернулись в регион, который покинули в последние годы существования СССР. Таким образом, главные внешнеполитические приоритеты России, и это доказывают ее действия в Закавказье, на Украине и в Сирии, - дипломатические усилия по блокированию дальнейшего расширения НАТО в Восточной и Юго-Восточной Европе и подтверждение своего статуса великой державы за пределами постсоветского пространства, путем недвусмысленной демонстрации реальной военной силы. Если говорить конкретно по странам, то на взгляд молодых сотрудников МИДа, к коим я отношу и себя, незашоренных прежними принципами, доставшимися в наследство нашим старшим товарищам от Советского Союза, то действовать нужно в следующем ключе с нашими европейскими партнерами сообразно географии, говорю по порядку.
  
  С Финляндией использовать по возможности "мягкую" силу, всячески убеждая ее в ненужности вступления в натовский альянс. Для чего использовать рычаги влияния в энергетическом секторе этой страны, безальтернативность некоторых коммерческих договоренностей в области поставок древесины, продукции нефтегазовой промышленности и незаменимости Сайменского
  14
  канала, пролегающего по нашей территории и используемого Финляндией с большой выгодой для себя. Также умело использовать систему приграничной торговли и туризма, манипулируя пошлинами и стимулированием взаимным экономическим интересом приграничных территорий с той и этой стороны.
  
  В отношении Прибалтики продолжить начатую политику по всеобъемлющему свертыванию всяческих, прежде всего экономических отношений, при этом делая ставку на обеспечение самодостаточности нашего Калининградского анклава, чтобы не дать им отыграться на нем при крахе собственной экономики, которая неизбежна при сохранении текущих политико-экономических тенденций. Как говорится, если мы сейчас пока не можем на равных биться с их хозяевами, то на холопах сможем отыграться по полной программе.
  Теперь, что касается братской нам Белоруссии. Нашей конечной целью должна быть полная интеграция наших государств. И здесь нужно проявить максимальную осторожность, учитывая взрывной и непредсказуемый характер ее лидера - Александра Лукашенко. Как выяснилось, "Россотрудничество" - оказалась просто синекурой для бездельников и дебилов, которые не выполняют возложенную на них миссию по продвижению наших интересов в республиках бывшего СССР. Поэтому здесь нужно сосредоточиться на двух вещах. Во-первых, нужно прекратить порочную практику задабривания деньгами не в меру избалованного "союзничка", который является таковым, только на словах. Деньги, которых у нас и так маловато, нужно давать только под конкретные шаги интеграции, не веря пустым обещаниям. Перефразируя Ильфа и Петрова - "утром стулья - вечером деньги" и никак иначе. Никуда он по большому счету не денется. Он не дурак и сам прекрасно понимает, что как бы он не старался понравиться коллективному Западу, его при любом удобном случае все равно схарчат и не подавятся. Наглядные примеры - Милошевич, Каддафи и Янукович. Во-вторых, необходимо всемерно усилить работу по вовлечению, как простых граждан Белоруссии, так и предпринимателей в совместные экономические и культурно-просветительские программы, нацеленные на интеграцию. Всячески стимулировать граждан этой страны сначала к желанию приехать сюда, а затем остаться, тем самым вытесняя с нашей территории чуждые нам людские элементы из Закавказья и Средней Азии. Тем самым мы усилим экономическое влияние на данной территории и выбьем почву из-под ног, начавших окапываться там сторонников прозападного курса.
  Так, теперь про Украину несколько слов. С помощью соглашения "Минск-2", заключенного в феврале 2015 года, мы надеемся создать непреодолимые препятствия для вступления Украины в НАТО и внедрить в ее политическую систему пророссийский элемент. Это как минимум. Максимум - это возобновление программы по созданию Новороссии и включения ее в свою орбиту безусловного влияния, с дальнейшим воссоединением. Что же касается оставшейся территории, то надо будет постараться экономическими и военно-политическими методами маргинализировать ее остатки, оставив их в качестве буфера между нами и Западом. Во всяком случае, в обозримой перспективе. Так как поглотить ее Запад нам без последствий не даст, да для нас это, в общем-то, не имеет никакого практического смысла. Иметь в своем составе 8-10 миллионов скрытых и явных врагов, - еще то удовольствие. Нет уж, пусть варятся в собственном соку, пока не пожрут друг друга. В конце концов, Запад никогда не страдал излишним альтруизмом, и ему вскоре надоест нянчиться с этим непослушным дитятей, и он сам постарается, высосав из нее все соки, выплюнуть обглоданные остатки нам в ладошку. Вопрос заключается только в том, что надо ли нам это? Данный тезис, разумеется, не для широкой публики.
  Примерно, то же самое, можно сказать и о Молдове.
  С Турцией, говоря простым русским языком, мы изрядно лоханулись, когда наше правительство без оглядки кинулось в объятия, невнятно извинившегося за сбитый самолет и убийство нашего посла переменчивого в настроениях диктатора. Эта ошибка прежних властей еще долго будет нам аукаться. И здесь я вижу только единственный способ хоть как-то нивелировать создавшийся перекос, когда мы находимся в состоянии зависимости от настроения, обнаглевшего османа. Способ этот - всемерно и жестко подавлять все его поползновения к усилению влияния на дела нашего Кавказа, включая репрессалии к его эмиссарам, окопавшимся там, и наложение ограничений на деятельность турецких фирм, слишком вольготно чувствующих себя на нашем внутреннем рынке. В этом контексте обратить пристальное внимание на то, что Азербайджан является неприкрытым проводником турецких интересов не только в Закавказье, но и на нашей исконной территории.
  Стратегия России, на текущий момент времени, заключается в создании таких условий, чтобы ее бывшие партнеры, а ныне соперники, и прежде всего США, были вынуждены признавать интересы нашей страны в сфере безопасности (так, как их видим мы, а не Вашингтон) и ее саму - как сверхдержаву во всех без исключения смыслах. Державу, с которой следует считаться на мировой арене. Этими приоритетами, Москва, на мой взгляд, и должна руководствоваться в переговорах с Западом, как по Украине и Сирии, так и по иранской и северокорейской ядерной программе. А в результате будущего мирного урегулирования в Сирии Россия рассчитывает, что США перестанут смотреть на нее свысока, что она вернет себе роль одной из главных внешних сил в регионе и сохранит Сирию в качестве своего геополитического и военного форпоста, способного проецировать военную угрозу мягкому подбрюшью средиземноморской Европы.
  Вместе с тем, мы всячески должны демонстрировать свою готовность к взаимодействию с европейцами по ситуации на Украине в краткосрочной перспективе и продвижению повестки дня по созданию коалиции против самопровозглашенного "Исламского государства" в Сирии. Это связано с тем, что нам хотелось бы добиться отмены или постепенного ослабления санкций и восстановления, хотя бы на каком-то уровне, экономических отношений с Западной Европой, пока программа импортозамещения не заработала во всю мощь. Мы в МИДе небезосновательно считаем, что деловые круги европейских стран - особенно Германии, Франции и Италии - вынудят свои правительства, если и не снять режим санкций, то хотя бы существенно их размыть и расшатать изнутри самой Европы. В этой связи мы с живейшим интересом наблюдаем за нынешними событиями в Евросоюзе, надеясь, что усиление национальных интересов в политике стран ЕС, связанных с ковидным кризисом откроет новые возможности для улучшения отношений с европейскими государствами по отдельности.
  Однако нельзя все яйца складывать в одну корзину, поэтому мы должны учитывать возросшую мощь Юго-Восточной Азии. Из-за разрыва с Западом еще большую актуальность, чем прежде, для нас приобрело значение связей с другими странами. Одна из главных задач здесь - повысить продуктивность отношений с Китаем - растущей мировой державой с крупнейшей в мире экономикой, которая не присоединилась к антироссийским санкциям и находясь примерно в том же положении, что и мы, настоятельно ищет с нами союзнических отношений. Однако у китайско-российской дружбы есть свои ограничения. Китай не хочет окончательно портить деловые отношения с Соединенными Штатами, а Россия старается не попасть в зависимость от экономически более сильного партнера. Кроме того, интересы и стратегия двух стран не всегда совпадают. Таким образом, основные приоритеты в этом направлении - это укрепление связей с Китаем и сохранение дружественного характера двусторонних отношений, но не создание документально закрепленного альянса с Пекином, на котором он с недавних пор настоятельно и недвусмысленно намекает при каждом удобном случае. Мы сейчас находимся в уникальнейшей ситуации, когда одна из двух сверхдержав, крайне заинтересована в нашем благорасположении. Таким случаем будет грех не воспользоваться, ведь окно возможностей не будет открыто для нас вечно. Этим надо воспользоваться по максимуму, чтобы стать если и не третьей сверхдержавой в обозримом будущем, то, по крайней мере, страной от которой судьбы сверхдержав будут напрямую зависеть, конечно, соблюдая известную осторожность. И здесь важную роль в сохранении баланса могут сыграть многолетние и дружеские отношения с Индией, которая в обозримой перспективе хоть и не сможет конкурировать с Китаем по части экономики, но своим существованием, а также своим несомненным авторитетом в странах Южной Азии, способна уравновесить экспансионистские потуги своего восточного соседа. Да, в последнее время отношения между нашими странами складываются не совсем так, как нам бы хотелось, но и в этих сложностях я вижу широкое поле деятельности для нашей внешней политики. Нам, безусловно, есть, что предложить нашим индийским партнерам и они достаточно трезвомыслящие люди, чтобы осознавать пагубность для себя усиления влияния США в данном регионе. Более того, скажу прямо - мы уже неоднократно принимали сигналы от индийской стороны о ее желании реанимировать прежние отношения доверительности и братства. И для нас было бы глупо не воспользоваться предоставленным шансом на исправление прежних ошибок.
  Вместо "Большой восьмерки" (ныне "семерки"), из которой Россию исключили, она входит в "Большую двадцатку" и БРИКС, а систему саммитов Россия - ЕС и Совет Россия - НАТО ей может заменить Шанхайская Организация Сотрудничества. Таким образом, Россия, можно сказать, обустраивается и приспосабливается к новым для нее реалиям. Ее основными партнерами становятся: Бразилия, Аргентина, Вьетнам, Индия, Индонезия, Иран, Куба, Венесуэла, Никарагуа, Пакистан и ЮАР. Однако пройдет немало времени, прежде чем Россия сможет почувствовать себя комфортно в этой новой международной среде, потому что уходить всегда легче, чем возвращаться.
  Не вызывает споров посыл о том, что среди приоритетов - развитие экономической интеграции на постсоветском пространстве. А значит поддержание близких двусторонних отношений с такими партнерами, как Белоруссия, Казахстан, Киргизстан и в какой-то степени Армения, хотя с этим, пока там все сложно, в связи с приходом к власти популистов вроде Пашиняна, будет иметь исключительное значение для России.
  Вот, в принципе и все, что сейчас на наш взгляд, должно стоять на повестке дня внешней политики России, - закончила Хазарова без всякого пафоса и после этого надолго припала губами к стакану с минералкой.
  - Гмм, - глубокомысленно промычал Валерий Васильевич, задумчиво потирая лоб, - спасибо вам, Мария Владимировна за конкретику в изложении видения вами сегодняшних задач для России на международной арене. Мы с глубоким вниманием выслушали ваш интересный доклад о перспективе международных отношений и месте нашей страны, по праву занимаемому ею.
  - Если у кого-то из присутствующих имеются к Марии Владимировне вопросы, требующие незамедлительного ответа, то попрошу высказываться, - тут же поддержал его Рудов.
  - У меня вопрос, если можно? - поднял руку, как школьник, сидящий с края стола Барышев.
  - Да. Прошу вас, Дмитрий Аркадьевич, - кивнул Афанасьев.
  - Нельзя ли в двух словах, описать текущую обстановку вокруг России. В связи с создавшимся положением?
  - Если всего лишь в двух словах, то выражаясь по-русски - полная ж..., - на полном серьезе заявила Хазарова. - Из ведущих государств мира, только Китай целиком и полностью признал новую власть и первые ее шаги, да еще Индия, хоть и несколько осторожно и уклончиво. Остальные пока с этим, мягко говоря, не то, что не торопятся, но напротив, завалили МИД гневными филиппиками по поводу массовых нарушений прав человека, а также нарушения права неприкосновенности членов депутатского корпуса. Послов наших на местах буквально взяли в осаду. В общем, пока ничего утешительного сказать не могу. Надо просто стиснуть зубы и переждать. Как правило, надолго иностранцев не хватает. Поэтому пока пускай выпустят пар. Как врио министра, я пока даю нашим послам распоряжение отвечать лаконично, что де это наше внутреннее дело, и оно никак не нарушает принятых нами на себя международных обязательств. Так что, пока на всех фронтах находимся в глухой обороне.
  - Спасибо, - кивнул и сделал у себя в блокноте пометку Барышев.
  - У кого какие еще есть вопросы, товарищи? - спросил Рудов. Обводя глазами амфитеатр.
  Вопросов было немного. И задавали их, в основном, моряки. Их, прежде всего, интересовала перспектива двухсторонних отношений с теми странами, где в ближайшее время намеревалось открыть военно-морские базы для дальнейшего расширения экспансии на просторах мирового океана. Многие из них не на шутку были озабочены устойчивостью пророссийских властей в этих странах на фоне усиливающегося давления США. Разговор получился достаточно откровенным и продуктивным по своей информативности. Некоторые адмиралы даже делали в своих блокнотах пометки, что свидетельствовало об их крайней заинтересованности, в получении из первых рук, сведений политического характера. Подводя итоги проведенной беседы с соискательницей поста Министра иностранных дел, Афанасьев не без удовольствия для себя и окружающих, резюмировал, вновь нацепляя на нос очки:
  - Ну, что ж товарищи, я, наверное, не ошибусь, если выражу всеобщее мнение о положительной оценке выступления Марии Владимировны. Лично мне импонирует ее лаконичность суждений и трезвая оценка происходящего в мировом пространстве. Поэтому, чтобы не тянуть резину, предлагаю приступить к немедленному голосованию по предложенной Президиумом кандидатуре. Кто за то, чтобы утвердить Хазарову Марию Владимировну на посту Министра иностранных дел Российской Федерации с вытекающими из этого полномочиями, прошу поднять руки?
  Ответом на его предложение стало дружное поднятие рук всех присутствующих, за исключением Юрьева, который пока не имел на это право, но его улыбка говорила о согласии с решением членов Высшего Военного Совета, к которому и он сам вскоре будет принадлежать, в чем не было никаких сомнений. Внимательно оглядев поверх очков поднятые руки, Афанасьев произнес:
  - Полагаю, что спрашивать о том кто против не имеет смысла? Поэтому попрошу группу по регламенту занести итоги голосования в протокол заседания, для издания на его основе Указа о назначении. А мне, позвольте, еще раз поздравить Марию Владимировну с новым назначением и выразить всеобщую надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество во благо России.
  Зал взорвался аплодисментами, чем несколько смутил новоявленного министра, непривыкшего к подобным выражениям признательности. Она смущенно, как девочка первокурсница начала озираться по сторонам, не зная, что ей дальше делать: то ли начать раскланиваться, как оперная прима, то ли просто сойти с трибуны. Афанасьев и тут не оплошал, вовремя придя на выручку:
  - А сейчас, товарищи, учитывая взрывоопасную обстановку вокруг Украины, требующую срочного реагирования на всех уровнях, давайте отпустим нашего нового министра, чтобы она немедленно приступила к своей деятельности.
  Собравшиеся члены Высшего Военного Совета, одобрительным гулом поддержали это решение. Встав, как по команде, они вновь разразились овациями, провожая выходящую из зала, красную, как мак, министершу.
  
  
  Глава 22
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  Там же и в то же время
  
  - Я искренне присоединяюсь к вашим аплодисментам, товарищи, тем более, что чувствую свою личную сопричастность к происходящему, так как инициатива по выдвижению Марии Владимировны на данный пост принадлежит исключительно мне, любимому, - улыбаясь, произнес диктатор и его улыбку подхватили почти все члены Высшего Военного Совета. - Эти ваши одобрительные улыбки я тоже принимаю на свой счет. Однако времени для веселья у нас нет. Мы должны закончить формирование Высшего Военного Совета. А для этого нам необходимо, как было заявлено на прошлом заседании, избрать Министра обороны. Насколько мне припоминается, уже на том совещании, был достигнут консенсус по этому вопросу и единственным кандидатом на эту должность было рекомендовано представить хорошо известного всем нам Бориса Ивановича Юрьева.
  Соглашаясь со словами Афанасьева, многие закивали. Но Валерий Васильевич, как опытный спикер, умело выдержал паузу, видимо для того, чтобы несколько подогреть интерес к сообщению, которое он намеревался сейчас озвучить. Зная за ним такую особенность, генералитет быстро притих, ожидая от своего руководителя еще какого-нибудь сюрприза. И не ошибся. Когда в зале установилась абсолютная тишина, Афанасьев продолжил, как бы рассуждая вслух:
  - Еще на том самом заседании было отмечено, что пост Министра обороны не столько военный, сколько административно-хозяйственный, и тут мне в голову пришла одна мыслишка, которая, кажется, весьма дельной. В связи с гибелью премьер-министра Меншуткина, должность Председателя Кабмина осталась вакантной. А нам ведь, быть да плыть, все равно срочно понадобится подыскивать кандидатуру руководителя исполнительного органа власти, ибо сами мы с этим не справимся, учитывая узкую направленность нашей специализации. Мы можем только выполнять функции законодательной инициативы и надзорной инстанции. Нет нужды говорить о том, что на этом посту для нас крайне важно иметь фигуру не понаслышке знающую не только тонкости экономических законов, но и механизмы принятия решений в промышленном производстве, нужен практик, так сказать, разумеется, учитывающий интересы военно-промышленного комплекса. Это тем более актуально, так как мы, без преувеличения находимся в состоянии осады. И мне не надо напоминать вам, как всегда непросто складывались отношения между нами - военными людьми и руководством правительства, особенно в приснопамятные годы ведмедевского руководства Кабмином. На этом посту необходим человек, одинаково ясно понимающий, как нужды обороны страны, так и нужды гражданского сектора. Я не без оснований полагаю, что именно таким человеком и может стать Борис Иванович. Министерство обороны и Кабинет Министров должны в трудной ситуации нынешнего дня иметь "короткое плечо" взаимосвязи. И как мне видится, Борис Иванович именно такой человек, какой нам сейчас крайне необходим на этой непростой должности. Вы не находите? - спросил он у зала.
  - То есть вы, Валерий Васильевич, предлагаете нам утвердить товарища Юрьева и в качестве Министра обороны и в качестве премьера? Мы правильно поняли? - спросил с места первый заместитель Начальника Генштаба Богданов.
  - Да. Совершенно правильно.
  - Гмм, - задумчиво сложил руки в замок Богданов, одновременно перебирая большими пальцами перед своим кругленьким животиком, - мысль, конечно интересная, но что обо всем этом думает сам Борис Иванович? Потянет ли?
  - Предварительную беседу я имел с ним по данному вопросу еще в понедельник, и как мне показалось, он не имеет каких либо принципиальных возражений, - ответил ему Афанасьев. - Так ведь, Борис Иваныч?
  Юрьев с места коротко кивнул, соглашаясь со сказанным.
  - Впрочем, давайте-ка мы лучше заслушаем самого Бориса Ивановича, его, так сказать, видение ситуации. А там уже и решим совместно, как нам лучше поступить. Борис Иванович, вы готовы сказать несколько слов о вашем понимании политико-экономической ситуации в стране? Если да, то прошу вас высказаться.
  Юрьев не стал чиниться перед собравшимися, а просто взял со стола, за которым сидел, заранее принесенную им папку и, поднявшись с места, занял место на трибуне.
  - Здравствуйте, уважаемые члены Высшего Военного Совета, - просто и без всякого пафоса в голосе начал он свое выступление. - Я благодарен вам за признание в качестве удовлетворительной, моей работы с вами в прежние времена, когда мне приходилось быть связующим звеном между правительством, военно-промышленным комплексом и Вооруженными Силами России, которые вы представляли и представляете сейчас. Да, я действительно имел накануне продолжительную беседу с членами Президиума Высшего Военного Совета, на которой мне было предложено подумать о работе не только в Министерстве обороны, но и попробовать возглавить Правительство Российской Федерации. Скажу прямо, я не слишком долго размышлял и практически сразу дал согласие. Доводы, послужившие моему согласию, только что озвучил сам Глава Совета. Мне же, сейчас, пока вы не решили мою судьбу, утвердив или отвергнув, предложенную кандидатуру, хочется, прежде всего, обозначить проблематику, стоящую перед нами и некоторые рецепты, в качестве общей концепции, по ее разрешению. Итак, начну с обозначения вызовов, стоящих перед нами.
  Давайте начнем со средств. Буду приводить данные, полученные от Росстата для служебного пользования. А именно, какими средствами Россия располагает на данный момент? Не секрет, что наша экономика сегодня работает всего лишь на половину своей мощности. В промышленности загрузка мощностей составляет примерно 60% от потенциала. Причем, это касается не только старых отраслей, но мощностей, введенных в эксплуатацию в течение последних пяти лет. Переработка сырья оставляет желать лучшего. Просто вывозим сырье, пытаясь присвоить природную ренту, не занимаясь переработкой в должной степени, с добавлением прибавочной стоимости. Далее. Интеллектуальный потенциал. Достаточно посмотреть, кто работает в ведущих технопарках мира, начиная с "силиконовой долины" и заканчивая южнокорейскими научно-производственными кластерами - там сплошная русская речь. О чем это говорит? Это говорит о том, что у нас внутри страны интеллектуальный потенциал используется, в лучшем случае на одну десятую, промышленный на одну пятую, производственный на одну вторую от потенциала. И даже если брать трудовые ресурсы, которые по старинке считаются главным ограничителем, то у нас, с учетом скрытой безработицы и возможностью поднять производительность труда, тоже нет ограничений. У нас, как вы знаете Таможенный Союз, единое экономическое пространство с притоком эмигрантов, где неквалифицированная рабочая сила представлена гражданами Средней Азии, а квалифицированная более-менее - представителями Украины и Белоруссии. То есть для технологического рывка имеются все основные составляющие. Это вселяет надежду и понимание, как этот потенциал реализовать. И здесь мы должны исходить из очень простых вещей, которых наши макроэкономисты не знают, потому что они в основном учились на факультетах политической экономии, где была схоластика и они, поменяв свои взгляды с марксистской теории на ультралибертарианскую, так и остались в схоластическом мирке. Если говорить простым языком (любой инженер меня сразу поймет, а значит и военный), то главным фактором экономического роста в современном мире является научно-технический прогресс. Никто с этим постулатом спорить не будет. С 50-х годов прошлого века, экономические модели устойчиво показывают, что 90% прироста валового национального продукта передовых стран идет за счет новой техники, новых знаний и технологий, дающие повышение эффективности функционирования и прироста разнообразия продукции. Таким образом, интеллектуальная рента является главным призом в настоящее время во всех развитых странах. И за эту интеллектуальную ренту разворачивается серьезная конкурентная борьба. Фирмы, которые здесь преуспевают, могут получить до 90% к цене продукции. Наглядным примером того служит IT-сфера, где вся продукция, в принципе, и состоит из интеллектуальной ренты. Или, например, взять авиастроение, которое на 85% состоит из НИОКР. Здесь нужно задаться вопросом: что такого должно произойти в России, чтобы все благие пожелания относительно экономического роста России сбылись?
  Еще с пятидесятых годов прошлого века всеми экономистами считается, что условием роста экономики является увеличение экономических комбинаций. На этом фоне главным критерием экономического роста является кредит. Согласитесь, что на сегодняшний момент, без привлечения доступных и посильных кредитов невозможен никакой крупный проект. Как это работает? Государства создают деньги в виде кредитных ресурсов через центральные банки для того, чтобы предприниматели смогли получить необходимый ресурс для реализации экономических проектов. Здесь кредит выступает этаким косвенным налогом на инновации. Но наш Центральный Банк делает вид, что ничего такого не знает и слыхом не слыхивал. Он просто живет в мире ростовщичества прежних веков. Он не понимает сути значения кредитов для экономического роста, не понимает, что процент по кредитам, в конечном счете, обернется налогом на инновации, считая деньги фетишем, вокруг которого надо совершать ритуальные танцы с бубном. Чем-то он даже напоминает средневековых врачей, лечивших все болезни кровопусканием. Он считает, что главная ценность в экономике это деньги. Плохо, когда они обесцениваются, значит нужно бороться с инфляцией. Но он не понимает при этом, что главный борец с инфляцией - тот же самый научно-технический прогресс. Потому что именно за счет повышения эффективности и снижения издержек производства происходит падение цен. А для того, чтобы внедрить новые технологии, нужны кредиты. Получается замкнутый круг. Деньги это вам не товар, хоть они и имеют все его признаки, а инструментарий, используемый для достижения результата. Сейчас в мире происходит переход к новому технологическому укладу. Это периодический процесс, совершаемый, примерно раз в пятьдесят лет. И пока экономика государства полностью не перестроится под новый технологический уклад, она будет буксовать в депрессивном режиме. Для того, чтобы этот новый комплекс технологий появился на рынке и начал внедряться, нужен, как говорят экономисты, инициирующий импульс. Именно таким импульсом и должны выступать дешевые кредиты. Особенно у нас. Если там у них - за границей есть страховые компании, разветвленная сеть пенсионных фондов, то у нас с этим делом все обстоит очень бледненько, поэтому уповать на что-то, кроме дешевых кредитов нам особо и не на что. По этому пути уже прошли, начиная с 19-го века, все европейские государства, так что, первопроходцами в неизведанные дали мы не станем. Тут, правда, возникает вопрос, каким должен быть приемлемый уровень кредитования? Обратимся опять к международному опыту. После финансового кризиса 2008-го года в обиход вошло словосочетание "денежно-промышленная политика". За последние 10 лет количество долларов в обороте возросло почти в четыре раза, а евро почти в два, юаня - в три с половиной. Все страны мира отреагировали на финансовый кризис расширением кредитной эмиссии под нулевой процент. Для монетаристов это кошмар кошмарный. Скажу больше и не открою секрет - кредиты стали давать даже под отрицательный процент, при условии, что за этим стоят реальные проекты. У нашего Центробанка для промышленников дешевых денег нет, а вот для всякого рода махинаторов они, почему то сразу нашлись. Я имею в виду аферу Центробанка по вливанию сотен миллиардов рублей в финансовую компанию "Открытие", якобы для спасения других банков. Но я что-то не слышал, чтобы она спасла хоть один банк. Денежки вбухали на финансовые спекуляции, а теперь даже и сами не знают, где гуляет такая прорва деньжищ. И это вместо того, чтобы профинансировать реальный производственный сектор экономики. Все ушло в песок без какой-либо отдачи в виде новых промышленных производств с новыми рабочими местами, добавочной стоимостью и так далее. Если бы все было совершено по уму, мы бы сейчас гораздо спокойней переживали кризис, связанный с ковидом. Экономическая политика это всегда сумма интересов. Наша экономическая политика неадекватна задачам экономического роста не только потому, что люди некомпетентны, а потому что они ангажированы и заинтересованы в том, чтобы получать сверхприбыли, в том, чтобы дестабилизировать макроэкономические параметры. Что такое - свободное плавание курса рубля? Это передача курса рубля финансовым спекулянтам, которые, вы только вдумайтесь, вытаскивают из России ежегодно почти по 50 миллиардов долларов.
  Юрьев на этом моменте сделал паузу, приложившись к стакану с минералкой, а Рудов, воспользовавшись образовавшейся паузой, и углядев своим орлиным взором сонное выражение на лицах подавляющего большинства, мало что понимающих в экономике генералов, постучал авторучкой по столу, грозно рыкнув в зал:
  - А ну, не спать!
  Генералы, услыхав в голосе Начальника Главного Оперативного Управления, которого боялись больше чем Начальника Генштаба и Министра обороны вместе взятых, явное неудовольствие, тут же встрепенулись, будто их облили живой водой, а диктатор, благодарно посмотревший на своего заместителя, уже обратился к Юрьеву:
  - Извините, Борис Иванович. Продолжайте, прошу вас.
  - Спасибо, - кивнул в ответ Юрьев.
  И уже тихонько, прикрыв рукой микрофон, чтобы не дай Бог не услышали сидящие в зале, на ухо прошептал Рудову, подмигивая заговорщически:
  - Если Совет утвердит кандидатуру Юрьева, то я теперь знаю, кому можно будет поручить представлять на утверждение годовой бюджет. Зомбированные, они проголосуют за все, что угодно.
  В ответ на реплику диктатора, Сергей Иванович лишь хищно улыбнулся, кивая головой в знак полного согласия с его мнением.
  
  - На чем я остановился? - тем временем продолжил Юрьев. - Ах, да! Так вот, видится ли мне свет в конце туннеля или это огни встречного поезда, как однажды пошутил известный юморист? Да. Видится. На сегодняшний день развитие нового технологического уклада растет с темпом, примерно по 35% в год. Это нанотехнологии, биоинженерия, информационные и аддитивные технологии. Поэтому нам, чтобы не отстать, сейчас необходимо бросить все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, включая, уже упомянутые мной государственные кредиты, на развитие вышеперечисленных технологий. Вторым средством по выправлению нашей экономики является, так называемое "динамическое наверстывание". Это те отрасли, где наши предприятия, по своему развитию и технологии уже близки к мировому уровню или даже являются лидирующими. К ним, прежде всего, можно отнести авиапромышленность, микроэлектронику, основанную на иных принципах, атомную промышленность и еще целый ряд. Здесь не потребуется каких-то чрезмерных усилий. Надо всего лишь расширить уже имеющиеся производства, путем все того же вливания средств. Единственная сложность заключается в способности убедить наши собственные банки в выгоде долгосрочных вложений, потому что у государства на все не хватит рук. А наши банки слишком связаны с заграничным финансовым капиталом. Для реализации этого плана я не исключаю наряду с убеждением и поощрением, также и методов по принуждению. Сложившаяся в последние шесть лет обстановка тотальных санкций против России, должна сыграть нам на руку, ибо потенциал импортозамещения не просто велик, он огромен. Первые итоги этого мы с вами можем наблюдать в сельском хозяйстве и двигателестроении. И третье направление - догоняющее развитие. Наглядным примером этого может послужить сборка автомобилей. Все вы помните, с чего мы начинали. Отверточная сборка. То, с чего начинал Китай в начале восьмидесятых. Унизительно. Неприятно. Но этот путь надо не просто пройти, а пробежать. Что, мы собственно говоря, и делаем. Сейчас, в целом по стране, нам удалось локализовать производство внутри страны, где-то на уровне 65-70%. Неплохо, но надо ускорить темпы локализации. Здесь экономический рост не будет высоким, потому что это большие и капиталоемкие отрасли промышленности. Вся эта стратегия, смешанная из трех компонентов, этакий коктейль, позволит нам, по предварительным оценкам выйти на 7-8% роста валового продукта в год. Но для реализации представленной стратегии необходимо на 15, а лучше всего на 20% ежегодно поднимать объемы инвестиций. А для этого, опять же, нужны долгосрочные щадящие кредиты. Вся история говорит о правильности именно такого подхода к развитию экономики. И Америка после "великой депрессии", и Европа с Советским Союзом после войны, и Китай при Дэн Сяопине
  15
  , развивались таким способом на кредитной экспансии. То есть, сначала расширяется объем кредита, соответственно, идет рост норм накопления за счет полученного кредита, а затем включается механизм роста производства и повышения эффективности, при этом роль государства в системе кредитования падает, оставаясь важной при каких либо кризисных явлениях. Целенаправленная денежная политика не может обходиться без стратегического планирования. Отсюда вытекает государственный контроль над целевым использованием денег. В Китае пошли по верному пути. У них до сих пор нет свободы перемещения денег по капитальным счетам. Там нет либерализации трансграничного капитала. Они там зорко наблюдают за тем, чтобы денежная эмиссия шла строго на инвестирование реального сектора экономики. Наш покойный президент, в свое время тоже пытался провести нечто подобное. Он предлагал перейти к системе специальных инвестиционных контрактов, где предприятия берут на себя обязательства освоить новые технологии, увеличить количество рабочих мест, обеспечить рост и качество продукции, а государство в свою очередь гарантировало стабильность, достаточность кредитования, и льготное налогообложение. Задумка была хорошая, но у нас как всегда, все хорошее выливается в коррупционные схемы. Так и произошло. Есть, правда, положительные исключения из этой печальной действительности, но на региональном уровне. Я имею в виду подобную систему, внедренную в Пермском Крае и еще в нескольких местах, где у местных властей остались крохи совести и перспективного мышления. Конечно, на региональном уровне говорить о реальном масштабе инвестирования сейчас просто смешно, но это хотя бы что то. Нужна, конечно, магистральная стратегия. Вот взять, например, государственный банковский сектор, который сегодня доминирует в сфере финансов, я опять про "старые песни о главном", вы уж меня простите, но просто наболело. Разве смысл его существования заключается в получении прибыли? Нигде, ни в одной стране мира Центральный Банк государства не работает на прибыль, потому что не в этом его суть. Его суть - в регулировании денежных потоков. Поэтому, когда, например, "Сбербанк" бравурно отчитывается в прибыли в триллион рублей, это же нонсенс. Откуда прибыль?! Он просто высосал их из предприятий, безбожно задирая ставку по кредитованию. Или вот еще один пример, связанный со "Сбербанком". Те, кто из вас хоть когда-нибудь брал кредит в этом банке, знают какие "грабительские" проценты он накручивает. На сегодняшний день средняя процентная ставка по потребительскому кредиту плавает в диапазоне 14-16% годовых. А между тем, дочка все того же "Сбербанка", в какой-нибудь занюханной Чехии, предоставляет подобный кредит всего лишь под 4% годовых, заранее ставя в неравные условия отечественных и зарубежных заемщиков. И это банк, считающий себя российским, да еще государственным. Что уж тогда говорить про остальных игроков по предоставлению услуг в сфере финансирования? Почему так? А все потому, что местный регулятор на законодательном уровне ограничил процентные ставки по кредитованию, искусственно снизив аппетит кредитных организаций. И банкам не остается ничего другого, как принять правила игры. Вот вам и рыночная экономика. Государство прямо вмешивается в ценообразование финансовой сферы. А у нас, стоит кому-нибудь хотя бы заикнуться о чем-то подобном, как на него тут же начинают смотреть чуть ли не как на еретика, нагло покусившегося на "священную корову" свободного рынка и предпринимательства. Когда у вас ставка кредитования зачастую превышает даже 10-12%, а норма рентабельности в промышленности 8%, это означает не что иное, как вытаскивание оборотных средств с предприятий. Глядя на финансовых флагманов с участием госкапитала, также поступают и другие банки. О каком развитии тогда может идти речь? Банкиры превращаются в банальных ростовщиков, а это уже откат в средневековье. К чему я все это говорю? А к тому, что не следует всецело уповать на саморегулирующийся рынок, который вроде как все сам решит. Дудки! Это уже архаическое понятие. Государственное регулирование и государственное планирование - уже не тени забытого прошлого, канувшие в Лету. Это уже не планы на будущее, а настоящая реальность, хочет кто этого или нет. И наши зарубежные коллеги, к сожалению, поняли это быстрее нас с вами. В условиях надвигающегося тотального дефицита, складывающегося по объективным и субъективным причинам, государственное регулирование является единственной панацеей от стагнирующей экономики, переходящей в коллапс. И не надо этого бояться. Все уже прекрасно понимают, но боятся высказаться вслух о том, что будущее за экономической формацией больше всего похожей на военный коммунизм, с его жесткой вертикалью регулирования макроэкономическими процессами и перераспределением продуктов промышленного и интеллектуального производства. У меня несколько лет назад состоялся разговор с бывшим министром финансов Индии, еще в бытность Индиры Ганди. Они в свое время национализировали банковскую систему. Нам, разумеется, делать этого не надо, у нас и так 70% банковского сектора контролируется государством. Так вот, на мой вопрос, как они сумели обуздать финансовую олигархию, он ответил: "Очень просто. У нас в Конституции написано, что интересы общества важнее частных интересов". К чему я вспомнил данный разговор? А к тому, что, если государство занимается эмиссией денежных средств, то оно вместе с этим должно неусыпно следить за тем, чтобы деньги, полученные в результате печатания, не обогащали кучку финансовых буржуинов, а служили топливом к мотору экономического развития. И чтобы не получилось, как в 2008-м году, когда государство на спасение банков, попавших в водоворот кризиса, раздало им более двух триллионов рублей, а они вскоре оказались на валютном рынке. Банкиры на эти средства покупали валюту и спекулировали ей, пользуясь падением курса рубля.
  
  И последнее. Сейчас очень модны цифровые технологии. Я не говорю, про частные криптовалюты, которые надо "майнить". Считаю их одной из разновидностей мошенничества на подобие "пирамид МММ". Я говорю про обычный рубль. Берем рубль. Определяем, что предположим единица эмиссии рубля - 1000 рублей. Мы под каждую тысячу ставим номер. И нас появляются цифровые рубли, причем - безналичные. В чем его преимущества спросите вы? Отвечаю. Его невозможно украсть, потому что сразу будет видно, кто это сделал. Второе преимущество. Этот рубль всегда адресный. Как только он появляется вне сферы, для которой он был предназначен, то есть используется вне целевых рамок, компьютерная система тут же зафиксирует данный факт и запрещает эти транзакции. Таким образом, полностью исключается, какая бы то ни была коррупционная составляющая. А победив коррупцию, мы одержим победу в мировой гонке экономик, потому что все остальные компоненты для экономического рывка у нас уже имеются в наличии - материальные и природные ресурсы, грамотное население, обладание уникальными технологиями, и я надеюсь - заинтересованность высших властей. В принципе, у меня, все, товарищи.
  Зал молчал, убаюканный речью претендента на пост премьер-министра. Юрьев, видя такую вялую реакцию на свое выступление, растерянно повернул голову к столу, за которым восседал Президиум. По его виду было видно, что он искренне растерян такой холодной реакцией. Он, конечно, не рассчитывал на бурю аплодисментов, которую сорвала его предшественница, но все же не такого равнодушия он ожидал от сидящих в зале, как он считал, далеко не глупых людей. Юрьев глазами искал поддержки со стороны Афанасьева, но помощь пришла, как ни странно, с другой стороны.
  - Э-э-э, - с протягом начал Рудов, - Борис Иванович, мы со вниманием прослушали вашу речь. Она довольно интересна, хоть и весьма академична. Были бы мы экономистами на каком-нибудь форуме, уверяю вас, ваше выступление встретили бы совсем иначе. Но мы, тут все присутствующие, как говорится "от сохи", люди с незамутненным экономическими выкладками сознанием. Многие ваши термины и понятия нам либо мало знакомы, либо не знакомы вообще. А, как и всем военным, нам бы хотелось услышать что-то более конкретное и менее научное, уж вы простите. И в этой связи мне бы хотелось задать главный вопрос, который, я уверен, у всех вертится на языке...
  Генералы, услышав такое, согласно заерзали на своих местах.
  - Да-да, конечно, задавайте, Сергей Иванович, - закивал Юрьев.
  - Представьте себе, что мы утвердили вас не только на посту Министра обороны, что не вызывает никаких сомнений, но и на посту премьер-министра. Так вот, скажите нам в нескольких словах, какие именно первоочередные действия вы бы предприняли для скорейшего оздоровления экономики? Да, и еще... Вы уж, пожалуйста, говорите так, как будто перед вами сидят первокурсники факультета экономики, а не генералы. Хотя, может быть это одно и то же.
  - Спасибо, Сергей Иванович, за подсказку. Действительно, я видимо несколько переборщил с терминологией, непривычной для слуха. Непременно учту. Теперь отвечу на вопрос, поставленный вами. Чтобы я сделал в первую очередь? Отвечаю по пунктам, в порядке приоритета.
  Во-первых. Вы уже все знаете, что председатель Центробанка арестована и ей уже предъявлены предварительные обвинения. В связи с этим, я бы срочно назначил всеобъемлющий и независимый аудит всех авуаров Центробанка, а заодно и министерства финансов, хотя бы временно, на время проверки, отстранив его министра от должности. Аудиторскую группу сформировать из представителей исключительно российских государственных и частных банков на паритетной основе. Так как у частных банков, в отношении прежнего руководства вырос большой пребольшой "зуб", то они носом будут рыть землю, чтобы найти недочеты и упущения. Представители госбанков, в свою очередь не дадут им совершить "кровавую расправу", что и послужит объективной оценке состояния Центробанка. И упаси Боже, привлекать к аудиту иностранные фирмы! Они и так уже глубоко засунули свой клювик в наши дела.
  - А не скажется ли привлечение широкого круга специалистов к аудиту Центробанка на сохранении конфиденциальной информации? - перебил Бориса Ивановича, вечно озабоченный и снедаемый паранойей Тучков.
  - Я вас умоляю, Николай Палыч! - скривил рот в усмешке Юрьев. - О сохранении какой конфиденциальной информации вы говорите, когда госпожа Наибулина даже дышала по приказу МВФ? Уж они-то там, точно в курсе всех наших дел.
  - Да, это понятно. Но продолжайте, прошу вас, - подстегнул Афанасьев оратора.
  
  - Хорошо. Да, так вот. То же самое нужно произвести и с нашим министерством финансов. Чую, что много чертей в тихом омуте там воду мутят. А для этого привлечь к аудиту министерства КРУ
  16
  и Счетную Палату.
  
  - А ничего, что в Счетной Палате сидит бывший начальник Полуянова и отчаянный либерал Курдин? - вставил свои пять копеек Рудов.
  - Скоро он сядет в совсем другом месте. Для этого уже все готово, - хихикнул Николай Павлович, потирая ладошки.
  - Ага. Тогда вопрос снимается. Экий вы, Николай Палыч, шустряк, как я погляжу! - удивился Рудов, улыбаясь во весь рот. И уже обращаясь к Юрьеву, - простите, продолжайте, Борис Иваныч.
  
  - Тогда тем более надо привлекать представителей Счетной Палаты, - продолжил Юрьев. - Так. Теперь второе. Если мне дадут карт-бланш, то я бы поставил своего человека на пост министра финансов и объединил бы эту должность с должностью председателя Центробанка, тем более, что такой прецедент уже имелся в нашей истории. И плевать на мнение МВФ и его сухопарой руководительнице - Лагард
  17
  .
  
  - И кого вы видите на этом месте? - делая вид, что не в курсе, спросил Афанасьев.
  - Сергея Глазырева, - коротко ответил Юрьев. - Если Высший Военный Совет пожелает, то его можно пригласить для того, чтобы он нам подробно и на пальцах объяснил, какой он видит работу Минфина и Центробанка. У него это получится гораздо лучше, чем у меня.
  - Хорошо. Мы обязательно воспользуемся вашим советом, - опять согласился диктатор.
  - Я продолжу с вашего позволения,- вернулся к теме Юрьев.
  - Да-да, мы внимательно слушаем, - подтвердил Афанасьев.
  - Третье. Все прежние разговоры об амнистии капиталов, которые вел покойный президент, все это - разговоры на околовсяческие темы, беззубые и ни к чему не обязывающие. Все эти дерипаски, евтушенковы, абрамовичи, ротенберги, вексельберги и прочие наши олигархи плевать хотели на душеспасительные речи, доносящиеся из Кремля. Вопрос нужно ставить жестко. И жестко обозначить дилемму. Время сюсюканий прошло, поэтому необходимо ставить ультиматум: либо они доказывают легальность происхождения первоначальных капиталов и честность совершенных сделок по приватизации, либо предприятия конфискуются в пользу государства. Однако затравленную крысу не стоит загонять в угол. Даже при таком раскладе надо дать им шанс на выживание. Если законное происхождение капиталов не подтверждается, то перед тем, как конфисковать предприятие, необходимо дать последний шанс. Он заключается в том, чтобы олигархи, уличенные в нечистоплотности, а к таким относятся практически все, скажем, в месячный срок вернули из-за границы все капиталы и инвестировали их в новые производства и технологии, получив тем самым возможность реабилитироваться перед светлым будущим за свое темное прошлое. Если они и в этом случае будут упрямиться, то пусть винят в дальнейшем самих себя. Сейчас, как раз, очень удобное время, чтобы собрать их и поговорить по душам, ибо границы перекрыты, и деваться им некуда. С теми же, кто находится вне пределов нашей страны и проявляет упрямство и нежелание сотрудничать с властью и поступать надо соответственно. Можно провести несколько акций по устрашению строптивых руками людей из ведомства товарища Барышева. И не следует опасаться, что нас объявят в очередной раз изгоями. Мир и так уже находится на пороге Третьей Мировой войны, так что стесняться не приходится. Уважения от мирового закулисья мы и так не дождемся, так пусть хотя бы боятся. Нефть и газ они у нас все равно покупать не перестанут, а вой и лай слышать с их стороны, для нас дело привычное.
  Четвертое мое действие связано с третьим. Много денег у нас уплывает прямо из-под носа и на нашей территории. Далеко за примерами ходить не надо. Взять хотя бы наши торговые сети, такие как "Пятерочка", "Магнит", "Копейка", "Перекресток", "Тройка" и иже с ними. Откройте любой поисковик в интернете и посмотрите, кому они все принадлежат. В подавляющем большинстве они зарегистрированы в Голландии, Кипре, Мальте, Люксембурге и еще ряде офшоров. Это вопиюще недопустимая практика. Не сейчас, а уже вчера настоятельно было необходимо денонсировать соглашения России с рядом стран об избежании двойного налогообложения. Если мы уже сейчас, то есть до 1 июля, начнем эту процедуру, то к 1 января 2021 года дивиденды на счетах за рубежом будут облагаться по ставке 15%, а для процентов и роялти - 20%, вместо 2-3%. Так, например, с 2017 по 2019 год объемы выплат из РФ в Нидерланды составили более 1,2 триллиона рублей. Выплачено было налогов по пониженным ставкам 33,1 миллиарда рублей. При ставке 15% в бюджет РФ могло бы поступить 180 миллиардов рублей. И это только по Голландии. А таких наберется с полтора десятка. Сумасшедшие деньги.
  Юрьев сделал паузу, не без внутреннего удовлетворения рассматривая открытые в изумлении рты маститых генералов. Слюни вожделения, буквально капали из распяленных и жадных до финансирования ртов вниз, глухо ударяясь о столешницы. "Ага! Проняло, наконец-то!" - не то с ехидством, не то с радостью подумал он. Удовлетворившись тем, что увидел, он продолжил, будто забивая гвозди в стену:
  - Покойный Министр обороны анонсировал к 2020 году в 30 раз увеличить выпуск крылатых ракет. На эти деньги их производство можно было бы нарастить еще на один порядок. И еще деньги останутся. Если меня утвердят в должности Министра обороны, эти денежки мне бы весьма кстати бы пришлись. Ракеты ракетами, но в настоящее время уже существуют прорывные и глобальные проекты в сфере стратегической обороны, которые в состоянии радикально изменить весь ход истории. Но на это нужны деньги, деньги и еще раз деньги, как говорил Наполеон наш Бонапарт. А как известно, военные технологии тянут за собой и гражданский сектор.
  Пятое. Опять же, ни для кого не секрет, что многие иностранные компании с ногами залезли в наши стратегические отрасли промышленного производства, и в ущерб нашей безопасности, рулят производственными и финансовыми процессами. У всех на слуху недавний пример, когда наш русский алюминий, вдруг в одночасье превратился в англо-американский. Пора срочно прекращать подобную порочную практику. Я не знаю, в какой форме должно быть принято данное решение: то ли в качестве закона, то ли Постановления Высшего Военного Совета, то ли просто Указа его главы. Но, несомненно, одно, надо на законодательном уровне запретить иностранным совладельцам наших предприятий, занимающих стратегическое положение, каким либо образом влиять на принятие решений по производству, сбыту и интеллектуальной собственности. Ну, вот, собственно, и все, что я хотел сказать, - подвел итог своему выступлению Юрьев и оглянулся на стол Президиума, как бы оправдываясь: "Извините, если, что не так".
  Афанасьев ободряюще улыбнулся в ответ на немое обращение своего протеже, а Рудов просто поднял кверху большой палец левой руки, что тоже свидетельствовало о благостном расположении духа. К слову сказать, вторая часть выступления произвела на аудиторию куда более яркое впечатление, нежели первая - академическая и скучная до зевоты. Объяснить это было очень просто. Все присутствующие были, так или иначе, но людьми дела, привыкшими отдавать приказы и получать приказы от вышестоящих персон. Они любили четкие и ясные формулировки в лапидарном стиле, а значит, ненавидели обильные словоизвержения на малопонятном для них языке.
  - У кого будут, какие вопросы? - вскинул брови Валерий Васильевич. - Однако прошу учесть, что Борис Иванович, не действующий премьер, поэтому отвечать за работу предыдущего состава правительства не обязан. И на задаваемые вопросы может дать ответ только исходя из собственного видения ситуации. Поэтому вопросы типа " когда и наконец, будет завершена программа по обеспечению жильем отставников" прошу не задавать.
  В зале поднялось несколько рук. Афанасьев, удовлетворенно крякнув, от осознания того, что генералитет проявляет явную заинтересованность в вопросе предстоящего выбора не просто новой экономической модели, а в совершенно ином курсе развития страны, решил упорядочить беседу:
  - Товарищи, давайте поступим так: первыми пусть начнут задавать вопросы те, кто сидит сзади и повыше. А по мере ответов будем спускаться вниз. Итак, кто у нас там вверху сидит? Анатолий Григорьевич? Прошу вас, - обратился он к командующему 31-й ракетной армией.
  Строгий и подтянутый, в отличие от штабистов, разложивших свои животы на коленях, Калач выпрямившись во весь немалый рост, с блокнотом в руке, задал первый вопрос:
  - Вот вы, Борис Иванович, только что сказали, что у нас для экономического рывка все имеется. Но еще со школьной скамьи мы знаем, что для рывка нужен не только гипотетический потенциал, но и вполне осязаемые и уже действующие производственные ресурсы вкупе со свободными капиталами, ждущими своего применения. Иначе говоря, стартовые возможности, чтобы было от чего отталкиваться. Нам же сейчас отталкиваться не от чего. Сначала нужно выстроить и подготовить базу. А судя по тому, что наш ВВП по последним данным не превышает одной целой и семи десятых триллионов долларов, сделать это будет чрезвычайно сложно без прочного фундамента. Как вы себе видите данное противоречие?
  - Никакого противоречия тут нет, - усмехнулся Юрьев. - Данные о нашем ВВП вы очевидно почерпнули из источников близких к МВФ, не так ли?
  - Они, по-вашему, не соответствуют действительности? - вопросом на вопрос ответил Калач.
  - Соответствуют-соответствуют, - закивал соискатель портфеля премьер-министра, - но тут, как говорил "лучший друг физкультурников": "Неважно, как проголосовали, а важно, как подсчитали". Все дело в методах подсчета. Неужели вы и вправду верите, что мы находимся на уровне какой-нибудь Италии?! Весь фокус состоит в том, что реальный ВВП России не тот, о котором так любят трубить всякие "блумберги". Если мы возьмем паритет покупательной способности, то нужно, как минимум, умножать на два. И в этом контексте тогда ВВП находится на уровне трех с половиной триллионов. А дальше, если копнуть глубже, мы обнаруживаем, что у нас крайне низкая монетизация экономики - где-то на уровне сорока процентов, при уровне в сто. Поясняю: монетизация - это отношение расширенной денежной массы к ВВП. То есть, эти три с половиной триллионов нужно опять помножить, примерно в два с половиной раза. Получается уже цифра в восемь с половиной триллионов "жабьих шкурок". А это, извините меня, означает, что наша экономика является крупнейшей среди европейских стран, и в общем списке занимает третью строчку, уступая только США и Китаю. Да и то, со Штатами не все чисто. Они там поднаторели в ухищрениях по методикам подсчета ВВП. Так, что наши стартовые позиции я бы не рассматривал в пессимистическом ключе.
  Калач, все это время стоявший вытянувшись в струнку, молча кивнул, удовлетворенный ответом и сел на свое место. Дальше, встал еще один генерал. И тоже с блокнотом в руке...
  Так, за вопросами и ответами прошло почти полтора часа. К чести генералов надо сказать, что они вняли предупреждению Афанасьева и старались по возможности не задавать тех вопросов, на которые Юрьев не мог ответить что-либо конкретное в силу своей пока еще слабой осведомленности в широком круге проблем, стоящих перед органами исполнительной власти. Беседа получилась насыщенной и крайне интересной для обеих сторон. Генералы оценили глубину суждений Юрьева по широкому спектру вопросов. И были явно удовлетворены глубиной суждений и откровенностью претендента на оба поста. Сам же соискатель невольно отметил для себя еще целый ряд проблем, поднятых на этой встрече и требующих скорейшего решения. В общем и целом, стороны остались довольны общением, а потому Афанасьев решил подвести закономерный итог экзамену, который Юрьев. Безусловно, сдал на отметку "отлично". Пора было закругляться, тем более, что всегда голодный Тучков, как заметил Афанасьев краем глаза, уже несколько раз нетерпеливо поглядывал, оборачиваясь назад, на табло с электронными часами, висевшими за спиной у членов Президиума. Дождавшись последнего ответа на поставленный вопрос, Афанасьев поднял руку, призывая к тишине в зале, и произнес фразу, подводящую черту под обстоятельной беседой:
  - Все, все, товарищи! Мы так можем мучить нашего Бориса Иваныча аж до самого завтрашнего утра. Пора подводить итог. А то, вон, Николай Палыч, того и гляди упадет в голодный обморок.
  В ответ на эту тираду в зале послышался откровенный смех, а его первоисточник, пожав неопределенно плечами, нравоучительно произнес без тени юмора на лице, но так, что весь амфитеатр содрогнулся от хохота:
  - Низзя, чтобы желудочный сок выделялся без причины, ему кое-когда нужна и пишша, чтобы энта, значить, без дела не сидеть и не разъедать стенки желудка, а то потом но-шпой не отделаетесь ужо.
  Не смеялись только двое - сам виновник веселья и еще маленький, толстенький полковник медицинской службы Тришин, который дождавшись окончания громовых раскатов, заметил неожиданным басом:
  - А вы, между прочим, напрасно смеетесь, товарищи. Николай Павлович, хоть и в несколько гротесковой форме, но достаточно правильно описал будущую ситуацию многих из вас. Не забывайте, что отныне, ваше здоровье, является не только вашим личным делом, но и государственным. Отсутствие на рабочем месте, по причине заболеваемости, возникшей по субъективным причинам, в наше время, можно рассматривать, как должностное преступление.
  Последняя фраза была настолько неожиданной, что разом оборвала веселый настрой у всех, кто здесь находился. Воцарилась тишина, которой, Афанасьев и решил воспользоваться.
  - Принимается без возражений! - хлопнул он по столу ладонями, как припечатал. - А посему, ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы назначить Бориса Ивановича Юрьева Министром обороны и по совместительству Председателем Правительства Российской Федерации?
  Лес поднятых кверху рук свидетельствовал об очередном правильном выборе Валерия Васильевича. Ни одного воздержавшегося или проголосовавшего против этого назначения не было.
  - Отлично! - резюмировал Глава Совета. - В таком случае, позвольте мне, от всех нас, поздравить Бориса Ивановича с назначением на эти высокие государственные посты и пожелать ему всяческих успехов на непростом поприще. Мы же со своей стороны обещаем ему всяческое наше содействие в любой необходимой форме. Сейчас в секретариате подготовят все необходимые документы, и вы незамедлительно можете приступать к выполнению своих обязанностей. Место своей дислокации определите сами, там, где вам будет удобнее руководить Министерством обороны и правительством.
  Юрьев не стал рассыпаться в подобострастных выражениях благодарности, а просто сказал:
  - Спасибо, товарищи за оказанное доверие. Я постараюсь его оправдать.
  И сошел с трибуны, направляясь к группе офицеров, сидящих за столом на краю авансцены и представлявших секретариат.
  - Кстати, - усмехнувшись, произнес Афанасьев в спину Юрьева, - вы Борис Иванович сами для себя можете выбрать, какая из должностей будет основная, а какая по совместительству. Советую выбрать в качестве основной - должность Министра обороны, у него зарплата немного выше, чем у Предсовмина.
  - Хорошо, - улыбнулся Юрьев оборачиваясь на ходу, - но, в общем-то, для меня этот вопрос не принципиален.
  - Люблю бессребреников, - со вкусом причмокнул Глава Совета вслед уходящему, премьеру и Министру обороны. - Ну, что ж, товарищи, наше первое пленарное заседание, по-моему, началось неплохо. Теперь настало время подкрепиться. Объявляю перерыв до 13.30. Во время перерыва я попытаюсь связаться с украинским руководством и прояснить складывающуюся обстановку вокруг последних событий. О результатах беседы я вас после обеда проинформирую. Приятного аппетита, товарищи, - произнес он и поднялся со своего председательствующего кресла в знак того, что заседание окончено.
  
  
  II
  .
  
  
  
  Пункт экстренной связи Национального Центра обороны.
  
  В подвал Национального Центра обороны, где находился пункт экстренной связи, а проще говоря "красный телефон", спустились втроем - Афанасьев, Рудов и ни на шаг не отстающий Завьялов. Можно, конечно, было воспользоваться и телефоном, стоящим в кабинете у Афанасьева. Но зная, как с некоторых пор украинская сторона демонстративно разговаривает на высшем уровне только на своем языке, в котором он был не слишком силен, приходилось пользоваться услугами профессионального переводчика, а значит, надо было спускаться в специально приспособленное для этого место.
  - Что, Сергей Иваныч, не доверяешь мне вести беседы с супостатами тэт-а-тэт? - беззлобно проворчал Афанасьев, косолапя по длинному коридору бункера связи.
  - Да, нет, Валерий Васильевич, не то говоришь. Просто, думаю, вдруг понадобится материться с бывшими коллегами. Я-то сам знаешь, в этом нехитром деле виртуоз, а у тебя плохо получается. Ненатурально, - ответил "пруссак", вышагивая рядом, но, не опережая, блюдя субординацию.
  - Ну, коли так, тогда - ладно.
  Вдвоем вошли не торопясь в "переговорную", оставив "ядерную тень" за дверью, запиравшуюся кремальерами, как на подводной лодке. За г-образным столом сидел уже немолодой подполковник, бодро вскочивший при появлении первых лиц государства. Этого подполковника Афанасьев знал уже несколько лет. По долгу службы ему приходилось не раз общаться с этим удивительным человеком, умевшим говорить, почти на четырех десятках языков.
  - Здравствуйте, Аполлинарий Захарович! - со вкусом выговорил Афанасьев непривычное для современности имя вытянувшегося по стойке подполковника.
  - Здравия желаю, товарищ Глава Высшего Военного Совета! - отбарабанил тот недавно принятое в оборот приветствие.
  - Ой! - притворно замахал на него руками узурпатор. - Совсем оглушил меня, старика. - Организуй-ка мне Аполлинарий Захарович телефонный разговор с президентом Украины.
  - Есть, организовать! - все также четко ответствовал тот на просьбу правителя и принялся тут же нажимать на какие-то кнопки своего телефонного аппарата.
  В помещении находилось два кресла, но Афанасьев не стал усаживаться в него, подспудно чувствуя, что предстоящий разговор не будет ни длительным, ни обстоятельным. Через некоторое время из динамика телефона оператора послышались протяжные гудки соединения. Подполковник взглядом указал Афанасьеву на второй аппарат, стоящий рядом, но тот отмахнулся:
  - Включи громкую связь.
  Аполлинарий Захарович понял, что Глава Совета хочет, чтобы Рудов тоже слышал все перипетии предстоящей беседы. Прошло, наверное, не меньше десяти гудков, прежде чем на том конце соизволили снять трубку. После некоторого скрипа и шороха раздался, наконец, чей-то спокойный и даже в чем-то уверенный голос, отлично говоривший по-русски:
  - Секретариат Президента Украины. Я вас слушаю.
  - Говорит подполковник войск связи Вооруженных Сил Российской Федерации Елизаров, - представился он по форме. И четко выговаривая каждое слово продолжил. - Здесь у аппарата Глава Высшего Военного Совета Российской Федерации - Афанасьев Валерий Васильевич. Возникла настоятельная необходимость в срочных переговорах с президентом Украины. Как скоро вы можете со своей стороны организовать эти переговоры?
  - Минутку обождите, - ответил неизвестный.
  - Принято, - коротко ответил Елизаров, а потом добавил, - ожидаем.
  Тишина на том конце провода явственно говорила о крайнем замешательстве секретариата президента "нэзалэжной". Подполковник, молча и упорно ждал ответа. После продолжительной паузы, тот же голос, но с несколько изменившейся и неуверенной интонацией ответил:
  - Подождите еще немного. Мы попробуем найти Владимира Александровича. Не кладите трубку.
  Аполлинарий Захарович сморщился и повернул голову в сторону Афанасьева. Тот утвердительно кивнул, давая понять, что согласен обождать.
  - Хорошо, - коротко бросил он в трубку и застыл в каменном ожидании.
  Недовольство связиста можно было понять. Украинская сторона, явно или по обычному своему разгильдяйству, нарушила четкий регламент подобных разговоров тем, что не представилась. И теперь подполковник ломал голову, какую сопроводительную запись к предстоящему разговору ему придется делать, не зная имя своего собеседника. На этот раз пришлось ожидать гораздо дольше. Только минут через десять все тот же голос с вернувшейся к нему уверенностью и даже как-то развязно поинтересовался:
  - А на какую такую тему правитель вашего режима собирается общаться с самим президентом державной Украины?
  В словах и в тоне, каким они были произнесены, чувствовалась ничем неприкрытая издевка, явно намекавшая на сомнительную легитимность нового высшего органа российской власти. От ярости у Афанасьева побелели скулы, но он сумел сдержаться и тихонько произнес, так, чтобы его не слышали на том конце:
  - По вопросу безопасности, который, если не решить немедленно, грозит перелиться в вооруженный конфликт между нашими странами.
  Подполковник слов слово повторил сказанные ему слова в гарнитуру, которую успел надеть на голову, на случай требующегося синхронного перевода.
  - У пана президента сейчас идет очень важное совещание по вопросам реформирования аграрного сектора, - уже совсем не скрывая злорадного тона, сообщил невидимый и не представившийся собеседник, - поэтому, если у вас имеется какая-то интересующая его информация, то вы можете ее сообщить мне, а я ее передам. И если пан президент сочтет для себя нужным, то с вами свяжутся наши компетентные органы. Будете передавать информацию?
  Лицо Афанасьева в этот момент было похоже не на человеческий облик, а на застывшую в последний миг жизни голову горгоны Медузы. Только короткая по-военному стрижка не давала его волосам превратиться в шипящий клубок змей. Губы сжались в узкую полоску. И Рудов, стоящий за спиной, и сидящий рядом на крутящемся кресле офицер-связист ждали, что тот отрицательно мотнет головой и развернувшись на месте скорым от бешенства шагом покинет помещение, но все произошло не так, как ожидалось.
  - Буду! - прошипел диктатор , раздувая от ярости крылья своего смешного "пуговкой" носика.
  
  - Размовляйте
  18
  . Я включаю запись, - ехидно проворковал динамик.
  
  Вообще-то это была несусветная ложь. Все прекрасно понимали, что подобные разговоры автоматически записываются от начала и до конца, а запись каждого разговора потом хранится в специальных секретных архивах. Но сейчас на это никто не обратил внимания.
  - Передайте вашему пану президенту, шибко озабоченному состоянием дел в сельском хозяйстве, что намечаемая им или его окружением провокация с применением боевых отравляющих средств на линии соприкосновения с силами народной милиции будет иметь далеко идущие последствия для всего правящего на Украине режима. И все полученные нами сведения по этому вопросу лягут в основу обвинения, переданного на рассмотрение Международного Уголовного Суда. У меня все, - в заключение рубанул Афанасьев решительно и бесповоротно. Сказал, как отрезал, делая знак рукой телефонисту, чтобы тот отключил связь. Тот немедленно подчинился приказу, хотя это было тоже в нарушение регламента, по которому прежде чем отключиться, надо было сделать запрос о полученном сообщении, принять ответ о его записи, самому заявить о сделанной записи и уж, потом уведомить об окончании разговора.
  Афанасьев уже начал приходить в себя, после приступа бешенства, кратковременно овладевшего им, а потому, переступая с пяток на носки, поинтересовался, у стоящего рядом, примерно в таком же немом приступе ярости, Рудова:
  - Вот и поговорили, Сергей Иваныч, как меду напились. Что теперь будем делать?
  - Да пошли они на х..., б... конченные!!! В зад им х... моржовый, чтоб голова не качалась!!! - экспрессивно и витиевато выразился тот, рубя воздух рукой.
  - Согласен с тобой, целиком и полностью, - ответил тот, ничуть не краснея, потому, как и сам обладал подобным лексиконом, будучи танкистом по природе и специальности. Но нельзя ли как-то выразить это более конкретно?
  - Конкретней? - на всем скаку остановился "пруссак". Затем, почесав переносицу, выдал уже куда более спокойным голосом. - Козе понятно, что "клоун" там ничего не решает. Его держат, как в польском преферансе в качестве "болвана", поэтому разговор с ним все равно бы ничего не дал. Надо говорить с теми, кто рулит.
  - А если еще точнее, - поправил его Афанасьев, - то с теми, кто приказывает тем, кто рулит.
  - С теми, кто приказывает, не имеет смысла говорить. Они просто сделают вид, что они тут вовсе не причем и впервые об этом слышат, - парировал Сергей Иваныч.
  - И кому тогда звонить? - вскинул брови Глава Совета.
  - Тут два варианта. Можно позвонить твоему коллеге - Корнийчуку. Или Тарану. С этим я сам могу поговорить. Все-таки мы оба с ним "немцы".
  - То есть, как немцы? - не понял Валерий Васильевич.
  - Оба родились в ГДР, во Франкфурте-на-Одере. Наши отцы даже служили в одной части и были хорошими приятелями, - охотно пояснил он.
  - А ты не говорил об этом раньше.
  - А ты и не спрашивал.
  - Так, все же, кому будем звонить? - нетерпеливо переступил с ноги на ногу главарь хунты.
  - Давай, звони своему коллеге, а если и там невпротык, то тогда уж и я попробую свои старые связи, - здраво рассудил Рудов.
  - Ладно, - не стал спорить Афанасьев со своим "серым кардиналом".
  - Аполлинарий Захарович, сообрази-ка нам связь с украинским генштабом, если можно, - обратился он уже к замершему на своем месте связисту. Тот понятливо кивнул и опять принялся выстукивать кнопками одному ему понятную комбинацию цифр.
  - И как это вы умудряетесь держать в голове все номера телефонов? - изумился Рудов, глядя на мелькание его пальцев по кнопкам. - Я же видел, что вы никуда не заглядывали и не сверялись.
  - Работа такая у нас, - усмехнулся уголками губ подполковник.
  После недолгих манипуляций с кнопками вновь послышался протяжный зуммер, означающий соединение с абонентом. Опять пришлось долго ожидать, когда кто-нибудь возьмет трубку. Афанасьев уже хотел дать отбой, когда представитель украинской стороны соизволил ответить:
  - Генеральний штаб збройных сил Украйны слухае.
  - Говорит подполковник войск связи Вооруженных Сил Российской Федерации Елизаров, - заученно и повторно представился он. - Здесь Глава Военного Совета Российской Федерации - генерал армии Афанасьев Валерий Васильевич. Прошу соединить с Начальником Генерального штаба вооруженных сил Украины для неотложного разговора, - подчеркнуто вежливо произнес положенные слова в гарнитуру связист.
  - Не розумию москальску мову, - послышалось насмешливо из динамика громкой связи.
  Подполковник-полиглот не растерялся, тем более, что по большому счету, противоположная сторона была в какой-то мере права, по тому, как, вызывающая сторона, по негласным правилам, должна говорить либо на языке принимающей вызов стороны, либо на английском, как общепринятом в мировой практике:
  - Каже пiдполковник вiйськ зв'язку Збройних Сил Росiйської Федерацiї Єлiзаров. Тут голова Вiйськової Ради Росiйської Федерацiї-генерал армiї Афанасьєв Валерiй Васильович. Прошу з'єднати з Начальником Генерального штабу Збройних сил України для невiдкладної розмови, - повторил он вышесказанное без запинки.
  На том конце провода, кажется, слегка опешили от такой неожиданности. Видимо они никак не ожидали, что Москва предусмотрит подобное развитие событий и сумеет в должной мере приготовиться к этому. Поэтому после некоторой паузы, там ничего не нашли лучшего чем просто нахамить, причем уже по-русски:
  - Мы не знаем такого органа власти от имени, которого ты пытаешься говорить, поэтому вести разговоры с узурпаторами не видим смысла, - с нескрываемым ядом процедил кто-то, тоже, кстати, не назвавшийся. И уже окончательно потеряв всякие нормы приличия, добавил, - и ты неумытая москальская рожа сюда больше не названивай.
  Последняя фраза вывела из себя даже такого уравновешенного и дипломатичного человека, как подполковник. Нарушая, в свою очередь, все правила дипломатического общения, он, не сдержавшись, проорал:
  - Ты невежа, не представившийся, как положено, знай свое место! Твое дело - соединить с начальством, а не рассуждать на недоступные тебе темы.
  В ответ на эту тираду послышались какие-то булькающие звуки, более всего напоминавшие натужный хохот. На этом связь оборвалась. Елизаров опасливо обернулся к стоящим сбоку генералам, ожидая справедливого нагоняя за проявленную неуместную инициативу. Но генералы даже не соизволили посмотреть в его сторону.
  - Они там, что, анашой, что ли все обкурились?! Я тут слыхал, что у них вроде как не запрещено уже,- недоумевающе развел руками Рудов, как бы отвечая на немой вопрос Афанасьева о неадекватном поведении "чубатых хлопцев".
  - Не скажи, Сергей Иваныч, - задумчиво покачал головой Глава. - Тут, куда все сложнее, чем кажется на первый взгляд.
  - И какую же сложность, ты, Валерий Василич, усмотрел в ругани "шестерок", что повисли на трубке связи?
  - Эта площадная брань не от сердца, а от ума. Ты разве не понял? У "шестерок", как ты говоришь, не хватило бы ни мозгов, ни мужества хамить по личной инициативе. Это сделано было по приказу свыше.
  - Поясни. Ведь они просто могли не брать трубку. Всего и делов-то.
  - Э-э-э, брат, не скажи. Тут своя, скрытая, но, тем не менее, железная логика, - не согласился Афанасьев со своим соратником. - Во-первых, они дают нам понять, что не признают и не собираются признавать новую власть и новые реалии, сложившиеся к сегодняшнему дню. Во-вторых, неприкрытым хамством, они, как бы сжигают за собой мосты, чтобы не возникло в дальнейшем даже соблазна к налаживанию хоть какого-то подобия диалога. Какое уважающее себя руководство после того, как его, буквально, обматерили, захочет возобновлять контакты? В-третьих, они реально почуяли за собой силу и поддержку извне, воочию убедившись, на днях, как хрупка и беззащитна, бывает власть, даже в такой большой стране, как наша. И четвертое. Самое главное, и самое тревожное для нас. Своим поведением они невольно признались, что у них уже все готово к проведению акции и отступать они не намерены ни при каких обстоятельствах. Счет, действительно, идет на часы, если не на минуты. И мы здесь, к сожалению, катастрофически запаздываем с принятием превентивных мер.
  - И что же делать? - растерянно спросил Рудов, до этого никогда не терявший инициативы. Афанасьев про себя отметил, что это, как бы ни первый случай, когда не он у Рудова, а Рудов у него спрашивал совета.
  - Теперь вся надежда на тебя, Сергей, - опуская отчество друга, тихо и проникновенно произнес Афанасьев. - Попробуй связаться с Тараном, раз уж вы, земляки, в некотором смысле. Поговори по-доброму, вызови чувство ностальгии. В общем, как-то так.
  - Ага. Если к телефону подойдет, - угрюмо буркнул заместитель Начальника Генштаба.
  - Само собой, разумеется.
  - Ладно. Попробую.
  - Аполлинарий Захарович, - обратился к застывшему на своем креслице связисту Афанасьев, повернув голову, - ты все слышал?
  - Так точно! - попробовал Елизаров вскочить, при этом быстро кивая головой в знак подтверждения, но остался сидеть, видя, что Главком жестом руки разрешает остаться на месте.
  - Тогда попробуй связаться с министром обороны. Чем черт не шутит? Нужно пробовать все варианты. У нас просто нет другого выхода.
  Вновь замелькали пальцы по клавишам, выстукивая одному ему известную комбинацию.
  - Ты, вот, что, подполковник, - обратился к нему Сергей Иванович, - ты, это, политесы не разводи там, а дай-ка мне самому поговорить.
  - Так точно, товарищ генерал армии! - не стал возражать связист. - Тогда возьмите трубку с телефона, что стоит сбоку от меня, - кивнул он Рудову на точно такой же аппарат. Не дожидаясь соединения, Рудов облапил своей ручищей старомодную трубку на скрученном в спираль телефонном шнуре.
  - Только громкую связь не отключай.
  - Слушаюсь.
  В отличие от предыдущих попыток связаться, абонент на том конце провода не стал испытывать долготерпение русских генералов:
  - Приймальня Мiнiстра оборони, молодший лейтенант Титоренко, - послышался почти сорвавшийся от усердия до дисканта юношеский голос. Слышно было, как он старательно выговаривает непривычные для него слова. Сразу стало ясно, что украинский язык для него - не родной.
  - Сынок, - сразу же подпустивший задушевности в голос обратился к нему Рудов, - ты бы не мог позвать к телефону Андрея Васильевича, а?
  Афанасьев с удивлением воззрился на своего друга и заместителя. Обычно "пруссак" в разговорах на службе, да еще и с младшими по званию, никогда прежде не допускал подобного стиля общения. "Тот еще, жучила" - ухмыльнулся про себя Афанасьев, дивясь пронырливости соратника.
  - А к-кто ег-го спрашивает? - слегка заикаясь, пробормотал юнец в погонах уже на привычном русском.
  - Передай ему, что звонит Сергей Иванович - земляк его из Франкфурта-на-Одере. Он поймет, - продолжал панибратствовать Рудов.
  - Хорошо. Я попробую с ним связаться, - послышалось в ответ неуверенно.
  - Вот и спасибочки, - поспешил заранее поблагодарить генерал армии младшего лейтенанта.
  Неизвестно, что именно, и как передал слова Рудова младший лейтенант Титоренко своему министру, однако, вопреки ожиданиям тот довольно быстро откликнулся.
  - Слушаю, - просипел Таран в трубку севшим голосом.
  - Приветствую тебя Андрей Васильевич, - не стал, как положено "здравствовать" своего визави русский генерал.
  - И тебя, Иваныч, тем же самым и по тому же месту, - ответил ему в тон министр вражеского государства, сразу узнавший своего собеседника. - За какой надобностью звонишь, земеля?
  - Андрей Василич, давай поговорим с тобой откровенно, как два потомственных военных, без всяких там экивоков и политесов, - сразу решил приступить к делу Рудов, подспудно чувствуя, что сейчас, от их разговора, очень многое решится в судьбе обоих государств.
  - Ну, говори. А я тебя послушаю, - снисходительным тоном, с каким обычно принимают просителей или родственников из провинции, произнес министр.
  Рудов в ответ на это только скрежетнул про себя зубами, но в его голосе ничего не изменилось. По крайней мере, этого никто с российской стороны не заметил.
  - По имеющимся у нас сведениям из источника заслуживающего особого доверия, в расположение одной из артиллерийских частей ВСУ, расположенной в районе Волновахи, накануне были доставлены спецбоеприпасы, начиненные боевым нервнопаралитическим газом. В связи с этим, у нас возникли вполне обоснованные подозрения, что готовится некая провокация с их применением. Не мог бы ты развеять наши опасения? - перешел на полуофициальный тон Сергей Иванович.
  - Ваш, так называемый "заслуживающий особого доверия источник", а сиречь - шпиён, окопавшийся где-то у нас и которого мы, безусловно, вычислим и поймаем, гонит откровенную "дезу". И без того всем известно, что Украина, в отличие от некоторых стран, не будем указывать на них пальцем, строго придерживается Конвенции о нераспространении химического оружия, а значит, не располагает никакими боевыми отравляющими веществами. ОЗХО в своих ежегодных докладах не раз отмечала нашу стойкую привязанность к неукоснительно взятым на себя обязательствам по нераспространению оружия массового поражения.
  - Андрей Василич, - пригорюнился Рудов, услышав менторскую отповедь из уст человека, на остатки порядочности которого он все-таки рассчитывал, - я думал у нас с тобой выйдет хоть и сложный, но все же конструктивный диалог, а ты мне тут комедию разыгрываешь, прости Господи...
  - Официальное заключение ОЗХО об отсутствии на территории Украины запасов химического оружия ты расцениваешь, как один из актов всемирной комедии?! - перебил его Таран.
  - Василич, ты же не дурак, в конце-то концов, и прекрасно понимаешь, о чем я толкую. Никто не говорит о масштабном количестве этих спецбоеприпасов. Просто со времен распада СССР в районе Полтавы сохранились специальные склады, хоть и небольшие, где хранилась вся эта гадость, и её учет с тех самых пор так и не производился. А то, что по договору о нераспространении оружия массового поражения, украинская сторона в 1992-м передала на ответственное хранение, с дальнейшей утилизацией на территории России, количественно не соответствовало централизованным данным, имеющимся в распоряжении нашего государства, как правопреемника Советского Союза. В 92-м году, ваша сторона самовольно и без согласования, заменила персонал полтавского склада, на срочно принявших украинскую присягу военнослужащих. И с тех пор мы не имеем доступа к этому хранилищу, о чем, кстати, не раз заявляли российские эксперты, почти на всех переговорах высшего уровня между нашими странами.
  - Пресловутый полтавский склад, о котором ты тут распинаешься, неоднократно проходил международный мониторинг в 93-м и 2013-м годах. И оба раза на нем не было выявлено никаких запрещенных к хранению веществ. Причем, в 2013-м прошла проверка после того, как вас уличили в сговоре с преступным сирийским режимом по сокрытию следов применения химического оружия против граждан собственной страны.
  - Да. Проходил. Не спорю. Но как-то странно - без представителей от России.
  - В мониторинге участвовали представители семи государств, поэтому присутствие россиян было не принципиальным и не критическим, - вывернулся украинец. - Да. И кстати, тут у тебя промелькнула фраза о провокации. Я, как министр обороны не могу её игнорировать и считаю недопустимым подобные инсинуации в отношении моего государства, против которого вот уже шесть лет идет необъявленная война.
  - Василич, да брось ты этот официоз, - попробовал зайти с другой стороны Рудов, - я понимаю, что положение обязывает тебя говорить именно так, но давай поговорим не как представители высшего комсостава, а как настоящие земляки, большую часть жизни, прожившие в едином государстве, как братья-славяне, тем более, что наши с тобой отцы дружили. Давай откинем все наносное, ведь наши распри выгодны только нашим врагам.
  - Братья, говоришь?! - еле сдерживая себя, прошипел Таран.
  Рядом на столе зазвонил некстати еще один телефон, но он не стал поднимать трубку, чтобы не сбиться с мысли.
  - Разве это по-братски - более семи десятков лет использовать в качестве колонии территорию и братский народ, выпивая из него все соки? - начал он не на шутку распаляться в праведном, как ему самому казалось гневе. - Вспомни-ка голодомор! Разве настоящий брат может, как тать в ночи прийти к тебе в дом и, угрожая ножом, отнять одну из комнат? И все это в нарушение элементарных международных норм и правил. Где была совесть у него, когда он, пользуясь временными трудностями в семье брата, начал натравливать одну часть его семьи на другую? Сколько погибло народу? Сколько осталось вдов и сирот от этой братской любви? И у тебя еще поворачивается язык называть наши народы братскими?! Нет. Вы предали и растоптали братскую любовь к себе! Сами. Своими руками. А теперь ты стоишь и просишь меня вспомнить заветы славянского единства. Стыдись, если, конечно, тебе еще ведомо это чувство, - уже почти на крик сорвался украинец.
  - Ну, что ж, - вполне спокойно сказал Рудов, дождавшись, когда иссякнет желчь из уст "западэнца", - давай поговорим о братстве и предательстве, раз уж на то пошло. Обвинения, предъявленные тобой действительно, выглядят на первый взгляд логично, да ведь только и мне, грешному, есть чем тебе ответить. Наберись терпения и выслушай, может в последний раз.
  У вас сейчас принято отсчитывать свою независимость, с какого момента? Не напомнишь?
  - С января 1918-го, - процедил сквозь зубы Таран.
  - Ну да, ну да, - покивал головой Рудов невидимому собеседнику. - Это когда к власти пришла Директория во главе с гетманом Скоропадским и объявила о своей "нэзалэжности". А не напомнишь ли ты мне, какие губернии тогда вошли в ее состав?
  В трубке слышалось только носорожье сопенье оппонента.
  - Ладно. В конце концов, историю ты знать не обязан, - продолжил вкрадчиво, но, тем не менее, напористо русский генерал. - Ну да я тебе напомню. А если ты мне не веришь, то загляни в Гугл. В нее входили - Житомирская, Черниговская, Полтавская, Киевская и Подольская губернии. Всего пять губерний. А теперь погляди, какими областями приросла Украина после образования, так нелюбимого тобой СССР. К сороковому опять прирезали на западе не хилый кусок, включая Львов. Не оставили горемычную Украину и после войны, передав ей Крым. Ты вот, давеча мне пенял, что де нарушила Россия все международные нормы и правила. Как ни странно, но соглашусь с тобой. Да, нарушила - росчерком пера, без соблюдения принятых в международной практике формальностей, увеличив вашу территорию более чем в два раза. Не помню, чтобы у проживавших в Одессе, Харькове, Николаеве и Симферополе спрашивали мнение по данному вопросу. Не упомню также протестов и со стороны киевлян с черниговцами и полтавчанами по поводу вопиющего безобразия по увеличению территории, нарушавшего не только международные, но и советские законы. Почему молчали? Да потому что выгодно было. Ты мне тут про колонию толкуешь, а я вот опять же не упомню ни одного факта из истории, чтобы метрополия увеличивала территорию и население колонии за свой счет. Поехали дальше. Опустим референдум 91-го года, где 74% жителей вашей республики проголосовали за сохранение Советского Союза. Тогда и у вас и у нас к власти пришли подлые негодяи, которые проигнорировали мнение большинства. Вы после этого быстренько, наплевав на волеизъявление народа, объявили о суверенитете, и, воспользовавшись правом на отделение, прописанном в Конституции СССР, тут же и отчалили в беловежском лесу. Вроде бы законно и в соответствии с хельсинскими договоренностями о самоопределении. Но когда 20 января 1991 года прошел референдум в Крыму о присоединении к России, причем в соответствии с международными нормами и приглашением на него зарубежных представителей, вы объявили его незаконным. То есть, себе, любимым, вы милостиво разрешили выйти из состава единого государства, вопреки воле народа, а крымчанам в этом законном праве отказали. Ну и где ваша честность и принципиальность? Или ваша принципиальность зависит от обстоятельств? Тут, значит, читаем, там - не читаем, на это закрываем глаза, а здесь рыбу заворачивали. Тогда это уже не принципиальность, а нечто совсем другое. И после этого, взывать к соблюдению нами международных норм, с вашей стороны, просто несусветное нахальство.
  В трубке послышались возмущенные булькающие звуки, которые, по всей видимости, должны были означать яростное несогласие с приведенными аргументами.
  
  - Подожди, Андрей Василич, не кидай трубку, будь мужественным офицером, - закусил удила "пруссак", - я еще не все сказал. Дай хоть раз в жизни выговориться, а потом делай, что хочешь, я тебя больше не побеспокою. Обещаю. Так вот. Теперь поговорим о предательстве. Опять же, опустим "бандеровщину" во времена Отечественной войны. У нас и своих "власовцев" хватало. Тут, как говорится, мы квиты, но в отличие от нас, вы в этом деле гораздо преуспели. Причем, преуспели еще со времен, так любимого вами гетмана Сагайдачного - ярого сторонника православия, утопившего в крови братьев по вере в Ливнах, Ельце и Лебедяни за польские сребреники, Хмельницкого с его сыночком - Юркой, а далее - Мазепой со Скоропадским и кончая Кравчуком. После "развода" вам ведь достался жирный кусок всего: промышленности, технологий, вооружений, людских ресурсов, включая научные кадры и тому подобное. Что вы сделали в первую очередь? Не знаете? А я тебе подскажу. Первым делом вы, пользуясь неразберихой из-за дележа Черноморского флота, передали судно "Диксон", напичканное секретнейшими технологиями в деле лазерного оружия, американцам, хотя мы просили у вас выкупить его, или на худой конец, никому не передавать. В результате чего, американцы сократили свое фатальное отставание в этой области почти на двадцать лет, и я уж не говорю, какую кучу денег сэкономили. Ту-160 вы нам передали в счет оплаты долгов за газ, не спорю. Но сначала допустили пиндосов в Прилуки, где они почти месяц не вылезали, снимая все параметры наисекретнейшего на тот момент бортового оборудования. Хотя мы тоже, как и в предыдущем случае просили вас этого не делать. Это я говорю про то, что первым приходит на ум, когда речь заходит о предательстве. Я уж молчу про С-300ПМ, которые каким-то образом оказались в Штатах в 93-м и прочих мелочах, типа новейших танков Т-80УД и прочей военной техники, самых передовых в мире на тот момент. Поехали дальше. Когда у нас в 94-м начался мятеж на Северном Кавказе, вы как братья, что сделали? Не помнишь? Я, зато помню. Вы наводнили Чечню своими "добровольцами" из УНА-УНСО
  19
  и инструкторами по экспресс-допросам. О том, как ваши молодчики лютовали там, с содроганием вспоминают даже местные жители, привыкшие к дикой жестокости. Да они и сами не скрывали этого, вернувшись, домой. А ваши бабы-снайперши, что творили, получая за каждого убитого офицера по 500 баксов? Вы, по-братски, как-то отреагировали на эти преступления, совершенные на территории государства, заключившего с вами договор о дружбе и взаимопомощи? Хоть одного бандюгана, замаранного кровью простых русских людей, привлекли к ответственности?
  
  - Что ж вы сами их не привлекали, там, на месте? - попробовал вставить.
  
  - А мы, в отличие от гуманиста Сталина, судебных процессов не устраивали против бандеровцев, давая каждому по "чирику"
  20
  без права переписки. Мы, если таких и захватывали, то расстреливали на месте. Шлюшек в "белых колготках"
  21
  , с характерными следами от приклада на плечах, просто связывали, а затем сбрасывали с высоты из вертолетных люков.
  
  - Мы по этому поводу никаких официальных претензий не предъявляли. Так на что же ты жалуешься? Это война, - опять вставил украинец.
  - И не думал даже жаловаться. Да. Это была война. Причем война с вашей стороны не объявленная. Это я к тому, что ты тут нас татями в ночи назвал, - поставил на место своего собеседника Рудов.
  Афанасьев с Елизаровым с восхищением, затаив на всякий случай дыхание, наблюдали за перепалкой бывших земляков.
  
  - В 2008-м во время Пятидневной
  22
  войны, не украинские ли расчеты ПВО сидели за пультами пусковых установок "Буков"? И это уже не пресловутые "добровольцы", а вполне кадровый состав украинской армии. А потом мы собирали по всем местам боестолкновений шевроны украинской армии - на случай попадания в наш плен, спешно сорванные впопыхах вашими зенитчиками и танковыми инструкторами. Это я тебе о предательстве разъяснил позицию. Да чего уж там говорить, если даже ваш бывший президент и бывший член ЦК КПСС проболтался о том, как состоял в рядах ОУН-УПА
  23
  и всячески вредил советской власти. Одним словом, перефразирую "каков приход - таков и поп". Какой народ - такие и герои. Вот такой, понимаешь, коленкор получается.
  
  - Как ты и просил, я внимательно и терпеливо выслушал слова твоей замшелой пропаганды, которая уже у всего мирового сообщества навязла на зубах. Это все, что ты хотел мне сказать? - скучным голосом вопросил министр и генерала.
  - Я хотел сказать, что провокация затеянная вами... , - начал было Рудов, но собеседник на этот раз грубо оборвал его.
  - Ша-а! Остановись, Рудов. Я запрещаю использовать этот термин в отношении вооруженных сил моей родины.
  - А как, по-твоему, я должен трактовать ваши игрища с химоружием?! - возмутился, в свою очередь, Сергей Иванович.
  - Мы ведем священную войну с интервентами за нашу свободу и независимость, - назидательно, как школьнику проговорил Таран своему коллеге по цеху. - Это над моей родиной летают снаряды и рвутся мины, а не над твоей. А судя по тому, как ты усиленно педалируешь эту тему, у меня складывается впечатление, что эта возня с химией - ваших рук дело, чтобы впоследствии обвинить нас в преступном использовании не конвенциональных методов ведения боевых действий. Недаром же говорится, что кто громче всех кричит: "Держи вора!", тот сам этим вором и является.
  - Да ты в своем ли уме?! - не на шутку взбеленился Рудов.
  - В своем. Не сомневайся. И если россияне, потеряв всякий стыд, все же осмелится на проведение этой акции устрашения, то пусть учтут, что весь цивилизованный мир будет с нами, а вы, как в случае со Скрипалями, одними санкциями, на этот раз не отделаетесь. В один ряд с нами встанет всё НАТО. А вас, в конечном итоге, будет ждать суровый приговор Международного Уголовного Суда. И Россия еще д-о-о-лго будет расплачиваться перед международным сообществом, по предъявленным ей счетам, - уже откровенно злорадствовал "щирый".
  - Какая же ты, все-таки, мразь, Андрей?! - не удержался от грубого слова Рудов.
  - Я попросил бы без оскорблений, пан генерал! И не намерен впредь их выслушивать! - с тонким, несвойственным его телесной комплекции, провизгом от истерики в голосе, проорал тот в ответ на меткую характеристику русского.
  - Нет, уж! Дудки! Разговора не получилось! Тогда слушай ультиматум! - при этом Рудов вопросительно оглянулся на застывшего в ярости Афанасьева. Тот, встретившись взглядом со своим другом, энергично закивал, заранее соглашаясь с тем, что сейчас произнесет в трубку Начальник Главного Оперативного Управления.
  
  - Запоминай каждое мое слово! - продолжил Рудов, словно выпускал залпы из "градов"
  24
  . - Нам уже терять нечего. Мы и так обложены со всех сторон красными флажками, как волки, поэтому заботиться о политической репутации, для нас не имеет никакого практического смысла. А посему, знай, что если вы, бандеровские недобитки, примените, неважно какое, оружие массового поражения, то клянусь вам, никто из вашей верхушки, включая тебя самого, не доживет до предъявления обвинений Международного Трибунала. Я уж позабочусь о том, чтобы избавить его от этой формальности. А там посмотрим, помогут ли тебе, Ондрий, твои ляхи, - несколько переиначил он бессмертные слова великого писателя
  25
  .
  
  С этими словами он с решительно опустил трубку на клавишу соединения, прекратив, ставший уже бессмысленным разговор.
  - Уф-ф! - отер выступивший пот со лба главарь хунты, как будто это он сам, только что вел яростную перепалку с невменяемым оппонентом. - Здорово ты его причесал, Иваныч! Я бы, наверное, так не смог.
  - Да ладно тебе Валер, - забыв, что они находятся не одни в помещении, вяло отмахнулся Рудов. - Ты, как всегда, оказался прав. У них действительно уже все готово. И боюсь, что никакие разговоры и ультиматумы они не слышат. Фанфары будущей победы не дают услышать разумные доводы.
  - Ладно, не тушуйся, - попытался слегка приободрить товарища Афанасьев. - Пошли, пообедаем, что ли? А то все остынет.
  - Да. Перед войной надо подкрепиться, - не стал спорить Сергей Иванович, как-то в одночасье осунувшийся и ссутулившийся.
  - Спасибо, Аполлинарий Захарович, - не забыл поблагодарить пожилого связиста Афанасьев, беря под локоток своего зама и выходя из переговорной. Вскочившего с кресла, чтобы отдать честь Елизарова, он уже не видел.
  
  
  III
  .
  
  
  Пока поднимались втроем в столовую - двое впереди, а третий, строго соблюдая субординацию, чуть приотстав, Рудов не переставал костерить на все корки, как всю украинскую верхушку в целом, так и отдельных ее представителей. Афанасьев не мешал другу изливать желчь, понимая, что если тот сейчас не сбросит лишний пар, то просто взорвется, как перегретый котел. Войдя в столовую, они увидели, что многие из членов Высшего Совета уже успели насытить свои желудки и уже не торопясь и отдуваясь на ходу, после принятого обеда, покидали зал. Свободных мест, несмотря на обеденный перерыв, было достаточно, поэтому Завьялов тихонько отделился от "сладкой парочки", как с легкой руки острослова Николая Павловича называли за глаза Афанасьева с Рудовым, и сразу направился к раздаточной. Прерогатива быть обслуженным официантами на него не распространялась. Со вчерашнего дня, по распоряжению управляющего хозчастью Министерства обороны, дабы члены Высшего Военного Совета не отрывались от событий, происходящих в стране и в мире, в столовой поместили огромный экран телевизора, подвесив его под самый потолок. Поэтому в привычные звуки столовой вплетался бубнеж последних новостей. Любимый столик Главы Совета, что находился в самом дальнем углу от входа, был пуст, как всегда, по негласной традиции. К нему они и направились, лавируя между столиками. Не успели эти двое уже далеко не молодых человека с комфортом разместить свои чресла на мягких, а не пластиковых стульях, специально поставленных именно у этого столика, как откуда ни возьмись, словно черт из табакерки опять нарисовался "злой гений" в лице все того же Тучкова.
  - Ты, Николай Палыч, нарочно, что ли караулишь нас? - насупил короткую пипку своего носа Афанасьев, зная, что никаких хороших вестей тот никогда не приносит, а значит, опять просто отобьет всякий аппетит.
  - Не одни вы были заняты. Я тоже принимал свежие отчеты от спецслужб, - нахмурился эфэсбэшник, без разрешения со стороны сидящих плюхаясь на стул.
  - Ну и чем опять огорчишь? - поинтересовался Рудов, аккуратно расстилая салфетку на коленях.
  - Почему это сразу огорчишь? - сделал вид, что обиделся Тучков, затем повел носом, принюхиваясь к запахам, витавшим в столовой, удовлетворенно покивал головой. - Ну, хоть что-то не меняется в этом безумном мире. Четверг - рыбный день, все, как и заведено с советских времен.
  - Не отвлекайтесь, рассказывайте, пока официантка не пришла, - перебил ностальгические воспоминания Тучкова хмурый диктатор.
  - В общем, дела обстоят так. Вы не поверите, но мы нашли главного фигуранта и подозреваемого в убийстве Вдовенко. Если вы помните, то на прошлой встрече я называл его фамилию.
  - Да. Помню, - отозвался Афанасьев, не отрывая глаз от меню. - Что-то среднее между Хариным и Рохлиным.
  - Совершенно верно, Валерий Васильевич. Его зовут Роман Яковлевич Рахлин, - не удержался, чтобы не подправить главу хунты жандарм. - И представьте себе, удалось не только найти, о чем я и не мечтал, но и произвести первичный допрос.
  - Так он живой?! - искренне удивился Афанасьев.
  - Вот именно, - подтвердил Тучков. - Живой, хоть и не в очень хорошем состоянии. Накануне, на него было совершено покушение, и он с черепно-мозговой травмой оказался в травматологии неподалеку от собственного места проживания.
  - И что же поведал на допросе, ваш подозреваемый? - оторвался, наконец, от созерцания меню Валерий Васильевич.
  Ответить Тучкову не дала миловидная девица в белом чепчике, а также в ослепительно белом фартучке. Всеми признанный ловелас Тучков плотоядно оглядел девушку с ног до головы и, удовлетворившись первичным осмотром, вожделенно причмокнул губами. Впрочем, девица, видимо и без того не обойденная мужским вниманием, никак не отреагировала на ужимки моложаво выглядевшего старшего офицера, а потому сосредоточилась на Афанасьеве и его заказе. Внимательно изучивший меню, тот не стал тянуть, заказав на первое рыбный суп, на второе котлеты из рыбного фарша (жареную рыбу, по причине больного желудка, заказывать не стал, хоть и любил) с картошкой, классический салат с крабовыми палочками и зеленый чай. Рудов на желудок не жаловался, а потому к рыбному супу заказал обжаренную в муке треску и салат из тунца и вареных яиц. Чай же выбрал традиционный - цейлонский. Дождавшись, когда на него соизволят обратить внимание, необидчивый в этом плане Тучков заказал себе то же самое, что и Сергей Иванович с той лишь разницей, что чая попросил две порции. Записав в блокнотик пожелания высших должностных лиц государства, официантка, удалилась, провожаемая жадным взглядом шефа жандармов.
  - Так что, вы говорите, он показал? - вернув его с небес на землю, переспросил Афанасьев.
  - Ах, да, простите, увлекся, - слегка зарумянился Тучков. - Он показал, что получил приказ на устранение Вдовенко лично от помощника военного атташе США - Мэтью Скайлза. От него же получено и орудие убийства, замаскированное под авторучку. В ходе допроса выяснилось, что вышеозначенный гражданин являлся непосредственным исполнителем еще нескольких громких заказных убийств наших видных ученых и конструкторов, - уже без всякого пафоса закончил Николай Павлович, что не укрылось от бдительного ока главы Совета.
  - Что-то вы приугасли к концу повествования, Николай Палыч, - заметил он ему.
  - Повествование на этом отнюдь не заканчивается, - совсем уже тусклым голосом произнес Тучков.
  - Вот как? Тогда продолжайте.
  - Оказывается, Рахлина искали не только мы, но и заказчики из посольства, - продолжил Тучков замогильным голосом.
  - Это не удивительно. Я бы на их месте тоже подсуетился, не обнаружив в морге после покушения тела исполнителя, - вставил Афанасьев.
  - В общем, они решили подобрать за собой "мокрые хвосты" и отправили сегодня утром киллера прямо в больницу, где он и столкнулся нос к носу с нашим оперативником...
  - И? - вскинул бровь Верховный правитель.
  
  - Произошла перестрелка. Киллер, а им оказался гражданин Соединенных Штатов - Боб Хаммонд, бывший "зеленый берет"
  26
  , охраняющий американское посольство, в результате перестрелки был застрелен нашим сотрудником. Но, к сожалению и наш оперативник - майор Иверзев получил смертельное ранение, от которого вскоре скончался прямо на месте событий, однако сумел передать не успевшим вовремя прийти на помощь сотрудникам ФСБ, запись допроса, а главное уберег подозреваемого от повторного покушения.
  
  - Хреново, - коротко выразился Афанасьев. - На ровном месте теряем людей. Лучших людей. Напишите на мое имя представление к званию Героя России посмертно этого майора и позаботьтесь о его семье. Впрочем, не мне вас учить, что и как делать. Я знаю, что вы всегда проявляли отеческую заботу о своих сотрудниках.
  - Конечно, я все сделаю. Не беспокойтесь.
  - О случившемся инциденте с гражданином США вы уже уведомили их посольство?
  - Это не наша компетенция, - пожал плечами Тучков. - Этим пускай МИД занимается.
  - Хорошо. Тогда сделаем так. Вы предоставляете Хазаровой все необходимые материалы по данному делу, тем более, как я заметил, у вас с ней сложились довольно теплые отношения...
  Николай Павлович удовлетворенно хмыкнул на это меткое предположение и если бы носил усы, то непременно подкрутил их в залихватском порыве. А Афанасьев еще раз убедился, что гусарская кровь предков Тучкова, нет-нет, да дает о себе знать, прорываясь наружу сквозь века и современные манеры.
  - Только предупреди ее не торопиться с публичными заявлениями. Сначала мы оценим реакцию амеров на анонсируемый внесистемной оппозицией воскресный марш протеста. Да и ни к чему раскрывать перед посольскими представителями наше умение практически мгновенно идентифицировать людей. Пусть они несколько денечков побудут в непонятках от пропажи своего охранника.
  - В принципе, верно. Светиться до поры до времени не стоит, - согласился Тучков.
  - А уж когда появится реакция на наши воскресные действия, то тут уж Маше и все карты в руки. Я полагаю, что она умело ими распорядится, подняв тарарам на весь белый свет по поводу причастности американского посольства к терроризму.
  Несмотря на наметившуюся удачу в деле постановки ловушки для вражеского посольства, настроение было основательно подпорчено обстоятельством гибели еще одного хорошего человека. Сколько-то их будет еще - известных и совершенно безымянных героев, кладущих свои жизни на алтарь Отечества? Обстановка несколько развеялась, когда все та же официантка привезла тележку с заказами. Тучков, чтобы как-то сгладить ситуацию, принялся деятельно помогать ей, выгружать на стол содержимое тележки.
  - Опа! - воскликнул вдруг Рудов, кивая в сторону экрана телевизора, где по каналу "Россия24" бегущей строкой сообщалось, что постпред России в Совбезе ООН созвал на экстренное заседание всех представителей стран - членов Совета Безопасности, в связи с имеющимися сведениями чрезвычайной важности, касающиеся ситуации в Донбассе. - А наша Маша даром время не теряет, как я погляжу. Молодец, девка!
  - Согласен, - удовлетворенно кивнул Афанасьев, берясь за ложку. - Оперативно сработала.
  Минут пять они увлеченно хлебали наваристый суп, в котором плавали кусочки рыбы. А когда первый голод был утолен, и пора было приниматься за второе блюдо, Афанасьев, ни на кого не глядя, обратился к Тучкову, работающему челюстями, словно мельничными жерновами:
  
  - Все это конечно хорошо, что янкесы
  27
  в очередной раз опростоволосились с этим покушением. Если правильно раскрутить это дело, то можно приобрести немалую выгоду из данного обстоятельства. Это тебе не Скрипали, тут уж им не отвертеться. Но ты нам Николай Павлович вот что скажи: уже пятый день у тебя в застенках сидят бывшие правители, из так сказать "ближнего круга" покойного президента и ты ничего не говоришь о тех показаниях, которые они дают. Неужели за все это время они не поведали ничего интересного? Не поверю.
  
  - Отчего же не поведали? Еще как поведали. Соловьями разливаются, так, что следователи не успевают фиксировать, - опроверг сомнения начальства "Малюта".
  - Ну и что интересного добились твои мастера заплечных дел? - вновь продолжил допытываться Афанасьев. - Самое главное: имели ли они причастность к совершению теракта?
  - Напрямую причастны только Пасечник, Ватрушев и Покрышев. Они имели непосредственный контакт со своими заокеанскими коллегами и координировали свою деятельность с указаниями из Лэнгли, хотя я и не исключаю того, что кураторы из-за Лужи даже их в полном объеме не посвятили в детали предстоящей операции.
  - Это что же выходит? Вся наша зарубежная агентура, вкупе с планами заграничных операций, находится под колпаком у супостата?! - скорчил недовольное лицо Рудов, вмешавшийся в диалог, но не прекращавший работать ножом и вилкой.
  - Вы, не в обиду будь вам сказано, Сергей Иванович, плохо себе представляете работу спецслужб за границей, - поморщился от того, что ему приходится толковать прописные истины, Тучков. Здесь конспирация соблюдается не только в отношении зарубежных коллег, но и в отношении к собственному начальству. Агентов и подробности планов предстоящих операций знают только непосредственные кураторы, которые посвящены в работу только своих прямых подопечных. А таких у каждого куратора - один-два, но не больше. И должностной инструкцией запрещено без крайней необходимости, это когда агенту грозит реальный провал, делиться подробностями этой информации с кем бы то ни было, включая и свое начальство. Так что, максимум, что могли выдать наши бывшие начальники, так это общие направление деятельности подчиненных им людей, ну и персоны на той стороне, в информации которых мы нуждаемся. Хотя, должен признаться, что это тоже не мало. На этих персон, как на живца, можно отлавливать наших агентов. Сейчас, мы тщательным образом проверяем круг их осведомленности, по тем или иным позициям, чтобы знать, кому из наших агентов грозит наибольшая опасность разоблачения, и кто по их сведениям из иностранных нелегалов находится под нашим наблюдением.
  - Что вы предлагаете предпринять в связи с этим, чтобы минимизировать ущерб? - поинтересовался Афанасьев, пододвигая к себе рыбные котлеты.
  - Не знаю, как по ведомству Барышева, но лично я пока приостановил активную разработку своими службами тех лиц, по делам о которых был в курсе Пасечник. И смею думать, что Дмитрий Аркадьевич поступит аналогичным образом. Есть, правда одна закавыка..., - нерешительно произнес всегда решительный жандарм.
  - Что? Говорите, не стесняйтесь.
  - Все допрашиваемые в один голос утверждают, что большинство из не афишируемых контактов с зарубежными коллегами были инициированы самим покойным президентом, якобы использовавшим информацию о нашей агентуре для торга с зарубежными партнерами.
  - Вы считаете, это действительно было так?
  - С большой долей вероятности - да, - уныло констатировал Николай Павлович и тут же дал пояснение своему пессимизму. - Иначе чем можно было объяснить, что каждый громкий провал нашей резидентуры впоследствии служил фоном для активизации деятельности по налаживанию отношений с нами со стороны эвентуальных противников. Даже непредвзятому обывателю было видно, что происходит очередной размен наших интересов на политическую активность и проявление интереса к нашей стране, как в экономическом, так и политическом плане.
  - Спецсредства применяли при допросах? - спросил Афанасьев, пропуская мимо ушей предположения Тучкова.
  - Разумеется.
  - Смотрите, не переусердствуйте, - вновь, как и несколько дней назад предостерег его Валерий Васильевич. - Они нам нужны для громкой информационной компании перед публичным судебным процессом.
  - Публичный процесс вряд ли будет уместен, учитывая характер и специфику деятельности обвиняемых, - возразил Тучков. - Хотя я согласен, что некоторые моменты этого процесса можно будет осветить в прессе.
  - Ладно. Разберемся по ходу дела. Но все же, избегайте публичного бросания тени, на личность покойного президента. Как говорится, "королева должна быть вне подозрений". Мы не можем допустить во второй раз, чтобы вера народа в своего лидера была омрачена гнусными подозрениями. Советский Союз разрушился не в 91-м году, а на ХХ съезде КПСС, когда была подвержена сомнению и публичной критике светлая личность советского вождя, - примирительно ответствовал диктатор.
  - Я понимаю, Валерий Васильевич и постараюсь предотвратить утечки в этом направлении, поддержал его Тучков.
  - А, что там с нашими политическими "тяжеловесами"? - вдруг встрепенулся Рудов, покончивший с жареной рыбой и уже нацелившийся на салат.
  - Вы имеете в виду Ведмедева, Володихина и Матвейчеву? - уточнил Николай Павлович.
  - Да, - кивнул тот.
  - Ну, там все гораздо проще, - махнул рукой жандарм. - Этих господ подвела банальная жадность. Жадность их самих и жадность их отпрысков, сызмальства воспитанных в атмосфере вседозволенности и преклонения перед Западом, где они собственно выросли и получили образование.
  Афанасьев вопросительно приподнял бровь, как бы прося дополнительных разъяснений, а Тучков, заметив это движение, ответил детскими песенкой, отчаянно фальшивя:
  - "На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош, и делай с ним, что хошь", - при этом пояснив. - Детки открывали фирмы за границей и тем самым легализовали и уводили неправедно нажитые капиталы своих предков. Предки, в свою очередь, пользуясь своим высоким положением, прикрывали деятельность любимых чад от любопытства российских компетентных органов. А их зарубежные партнеры закрывали глаза на "отмывание нечестно нажитых капиталов" за возможность влияния на внутрироссийскую ситуацию.
  - То есть ты хочешь сказать, что там только коррупционная составляющая, а факта измены Родине нет? И к теракту они не имеют никакой причастности? - недоверчиво спросил Афанасьев.
  
  - Я этого не утверждал, - помотал отрицательно головой Николай Павлович. - Без измены, тут конечно же, не обошлось. Но есть все основания считать, что их просто разыграли втемную. Как показали на допросе сами подозреваемые, их просто предупредили или намекнули через близкие им НКО
  28
  о нежелательности присутствия в этот день на торжественном мероприятии. Таким образом, их деловые партнеры, отводя опасность случайного уничтожения от своих подопечных, расчистили для них поляну политического бомонда. Те же, в свою очередь, правильно поняли посылаемые им сигналы и решили двигаться в указанном им направлении. А с НКО, так сильно заботящимися о сохранности и неприкосновенности одной из олигархических группировок, окопавшихся вокруг президента, мы уже разбираемся. Первые аресты, причем иностранных граждан, находящихся на территории России нелегально, либо с нарушением визовых обязательств, мы уже произвели и теперь интенсивно допрашиваем их на предмет осведомленности о планировавшемся теракте.
  
  Они уже заканчивали обед, когда Афанасьев неожиданно хлопнул себя по лбу:
  
  - Ах, я старая макитра
  29
  !
  
  - Что такое?! Что случилось?! - встрепенулись оба собеседника диктатора.
  - Ну ладно я - старый склеротик! - укоризненно поглядел Валерий Васильевич на своего соратника по части ущемления прав и свобод. - Но ты-то, Николай Палыч, почти на пятнадцать лет младше меня! Ты-то, почему не вспомнил, о чем мы с тобой договаривались в понедельник? Ты что мне тогда обещал?
  - Я помню все свои обещания, Валерий Василич, - усмехнулся Тучков, облапив своими ручищами мясника скотобойни, оба стакана чая. - И подготовил докладную записку о реформировании органов безопасности, просто последние события навели меня на мысль о том, что не будет ничего страшного, если этот вопрос будет рассмотрен на следующем пленарном заседании Высшего Совета.
  - Это тоже срочное дело и его нельзя откладывать в долгий ящик, - нравоучительно произнес Афанасьев. - Докладная у тебя с собой?
  - Да, - хлопнул себя по внутреннему карману "душитель свобод". - А копия, как и положено - в секретариате. Ждет вашего предварительного ознакомления еще со вчерашнего вечера, - отмел тот все укоризны, перейдя в контратаку.
  - Ладно-ладно, - смешно подергивая своим коротким носиком-пуговкой, сразу сдался Афанасьев. - Если вы готовы его озвучить немедленно, то поставим рассмотрение в сегодняшнюю повестку. Так что постарайтесь никуда не смыться.
  - Как можно?! - деланно возмутился Николай Павлович. - Я же ведь не какой-нибудь депутат, прости Господи, чтобы сбегать с заседаний! Вон, даже мундир надел по такому случаю. Парадный мундир-с, между прочим-с!
  Рудов с Афанасьевым дружно прыснули невольным смехом, глядя на выпятившего грудь "Малюту".
  Все-таки обед заканчивался на мажорной ноте.
  
  
  Глава 23
  
  
  I
  .
  
  
  
  28 июня 2020 г., Украина, г. Киев, Офис Президента Украины, ул. Банковая, д.11, 13ч.00мин.
  
  С некоторых пор на Украине стало модным употреблять к месту и не к месту "американизмы". Наивные и неиспорченные излишним интеллектом аборигены считали, что если вместо русских слов появятся их английские аналоги, то это как-то поможет им почувствовать, если и не принадлежность к западному миру, то уж во всяком случае, отстраненность от так называемого "русского мира". Поэтому первое, что сделал, избранный в прошлом году президент, так это переименовал "Администрацию Президента Украины" в "Офис Президента". Мелочь? Но зато, какая приятная. Еще вчера он кривлялся на потеху публики, участвуя в закрытых корпоративных вечеринках, а сегодня запросто переименовывает названия госучреждений. Правда, на самом здании бывшей Администрации, зажатом между узенькой Институтской и Лютеранской улицей, это обстоятельство никак не сказалось. Построенное в конце 30-х годов прошлого века по проекту сталинского архитектора Григорьева, оно предназначалось для размещения в нем Штаба Киевского Особого Военного Округа, и сумело сочетать в себе величественную массивность стен со строгой помпезностью украинского барокко. Облицованное по фасаду белым мрамором, сверкающим в лучах летнего солнца, оно, тем не менее, не выглядело чем-то тяжеловесным и вычурным, а наоборот, выгодно отличалось от невзрачных построек, окружавших его со всех сторон. Правда, злые на язык киевляне, называли причину выбора этого здания в качестве главной резиденции президента отнюдь не за его помпезность и величавость. В качестве основной причины выступали стены почти двухметровой толщины, способные, по мнению специалистов, выдерживать прямые попадания танковых снарядов и где, в случае чего, можно было бы отсидеться во время народных восстаний. Здесь, на четвертом этаже и находился кабинет президента, где тот изредка появлялся для того, чтобы с важным видом посидеть в кресле зеленого цвета, выслушивая велеречивых помощников и министров. Да, президент не любил это огромное с пышным внутренним декором здание. Он предпочитал ему тихий и уютный особняк на улице Орлика, где можно было, втайне от назойливой публики и многочисленной челяди, надираться дешевым вискарем и устраивать оргии с представительницами прекрасной половины человечества, у которых планка социальной ответственности никогда не поднималась выше плинтуса. Сегодня был как раз тот день, когда ему пришлось, скрипя сердцем, все же появиться в стенах этого великолепного, но холодного и чужого для него здания.
  
  С самого утра шли бесконечные заседания и совещания с отраслевыми министерствами, в основном посвященными их готовности к срочной мобилизации на случай обострения военной обстановки. Транспортники и дорожники отчитывались в мобилизационных ресурсах и пропускных мощностях, состоянии подвижного состава и коммуникационных трасс. Представители ТЭКа
  30
  рапортовали о заполняемости хранилищ горюче-смазочными материалами и возможностью их бесперебойной поставки на передовую. Тыловые службы из министерств сельского хозяйства и пищевой промышленности докладывали об обеспечении всем необходимым военнослужащих, занятых в АТО, по крайней мере, на первое время. Если бы все эти заседания проходили в совместном режиме, то их участникам не составило бы большого труда понять, что не сегодня, так завтра, начнется нечто грандиозное, требующее максимальной готовности и отдачи. Но хитрованы из Офиса президента разнесли совещания по времени, поэтому у каждого представителя отчитывающейся стороны складывалось впечатление о внезапном и немотивированном горячечном бреде президента, требующим в авральном режиме подготовки к обострению обстановки в том или ином секторе экономики. Поэтому поначалу никто и ничего не заподозрил, праведно сочтя все это очередной блажью "клоуна". Хотя, по правде сказать, и сам президент "нэзалэжной" мало что понимал в сухих цифрах отчетов и графиков заполняемости складов, от которых у него только рябило в глазах, и болела голова. Ему было откровенно скучно, а почти беспрерывные заседания раздражали невозможностью отлучиться и "пробежаться по дорожке"
  31
  в теплой компании и потрындеть ни о чем. Все эти совещания и заседания проводились ради одного ничем неприметного полковника Генштаба, скромно притулившегося даже не за столом, а на одном из стульев у стены, и что-то там без устали строчившего в своем блокнотике. Время от времени он отрывал из него листочки и подавал их через секретаря президенту, и тот задавал, интересовавший полковника, тот или иной вопрос докладчику. Уже прошло пять часов с момента начала череды бесконечных совещаний, когда, наконец, руководитель Офиса - Андрей Ермак сжалился над президентом и объявил о перерыве на обед. Бодро вскочив со своего обитого кожей кресла, Володимир Олександрович, как теперь принято его было величать официально, в соответствие с правилами "украиньской мови", ринулся было в столовую, где, как он уже заранее знал, его ждет поросенок с хреном, но ужимистый секретарь, непонятной гендерной ориентации, остановил его на полном ходу.
  
  
  - Пан президент! - округлив глаза не то от испуга, не то просто от неожиданности, потому что с такой ситуацией он еще никогда не сталкивался, пришепетывая и почему-то озираясь, воскликнул полушепотом, с натугой подбирая украинские слова. - Вам дзвонять з Москви. Хочуть про щось поговорити
  32
  .
  
  
  - Как з Москвы?! Защо
  33
  ?! - опешил президент, резко затормозив свое движение по направлению к поросенку.
  
  
  - Не знам нищо за това
  34
  , растерянно пожал плечами тот.
  
  
  - Кой се обади
  35
  ? - спросил Зеленский, оглядываясь в поисках поддержки подходящего к ним руководителя Офиса.
  
  
  - Руски диктатор Афанасиев
  36
  , - все также полушепотом поведал секретарь.
  
  Тут подошел Ермак и сразу вникнув в обстановку решительно вмешался, дабы слабохарактерный и "недалекий" разумом президент не наделал очередных глупостей. Он уже был посвящен в общие детали предстоящей операции, поэтому прекрасно понимал, чем может обернуться нежданный звонок из вражеской столицы, до сих пор нечасто баловавшей своего бывшего сателлита звонками подобного уровня. Дела обстояли серьезные, и Ермак был первым, кто прекратил клоунаду с "украинской мовой", заговорив на чистом и незамутненном языке предков:
  - Ступай в операторскую, - обратился он к секретарю, - и скажи связисту, чтобы на том конце обождали.
  Не дожидаясь реакции "законно избранного", секретарь мигом слинял в указанном направлении, что явно свидетельствовало о том, кто в доме настоящий хозяин. Зеленский вздумал было ерепениться, "как же, ведь русский диктатор свой первый зарубежный звонок посвятил именно ему, а значит, Украина в глазах новых российских властей значит очень много, и там считают отношения с его страной приоритетными", но наткнувшись на холодный и беспощадный взгляд своего ближайшего соратника, сразу стих и съежился.
  - Господин президент, вам не следует отвечать на этот звонок, - твердо заявил он, уже обращаясь непосредственно к своему боссу, не моргая и глядя тому в глаза. Он давно знал слабость Зеленского - не выдерживать и отводить глаза от прямого взгляда собеседника. Не выдержал он и в этот раз, хоть и выразил свое крайнее неудовольствие, пробурчав:
  - Но ты, Андрей, должен мне будешь объяснить свой поступок.
  Тот молча покачал головой, в знак отрицания, но все же снизошел до ответа:
  - Лучше пусть это сделает Сергей Петрович, - и взглядом указал в сторону телефонного аппарата, стоящего на столе президента.
  - Ты имеешь в виду Корнийчука? - уточнил Зеленский.
  - Да. Срочно свяжитесь с ним.
  - Хорошо, - с покорной обреченностью согласился президент. Корнийчука - явного ставленника националистического лобби и тайного протеже Госдепа Соединенных Штатов, президент отчаянно, до горловых спазмов боялся, чувствуя, что тому ничего не стоит организовать на него покушение, или просто сместить с такой неожиданной и такой привлекательной должности. Как и все мелкие негодяи, Владимир Александрович, был трусоват и податлив чужому влиянию, а потому, горестно вздохнув, безропотно подчинился указанию Ермака. Шаркающей походкой он подошел к своему столу и подняв трубку хриплым басом, никак не вяжущимся с хилым телосложением своего хозяина, произнес:
  - Здесь Президент. Соедините с Начальником Генштаба.
  Ждать практически не пришлось. Видимо Корнийчук находился на своем рабочем месте, поэтому сам взял трубку:
  
  - Слухаю вас
  37
  .
  
  В дверном проеме застыл, вернувшийся за дальнейшими инструкциями секретарь. Искусство лицедейства не продашь и не пропьешь. Только что басивший, президент сладким тенорком, как бандерлоги перед удавом проблеял, причем по-русски:
  - Сергей Петрович? А я вас и не узнал. Богатым будете, - раскатился мелким бесом президент, попутно переключая тумблер на громкую связь, чтобы Ермак был в курсе беседы. - Со мной сейчас пытался выйти на связь ваш московский коллега, но вот мой руководитель Офиса, прежде советует связаться с вами. Что вы обо всем этом думаете?
  - Сам Афанасьев?! Неужели?! - удивился Корнийчук. Притворяться было не перед кем. Поэтому он тоже перешел на привычный с детства язык. - И чем же он объясняет свой звонок?
  - С ним говорил мой секретарь, утверждающий, что у того какой-то важный вопрос, требующий немедленного обсуждения на высшем уровне.
  - "Это ж-ж-ж неспроста", - процитировал Корнийчук фразу из известного мультфильма.
  - Вот именно! - воскликнул Зеленский и тут же пожаловался, как малый ребенок. - А Ермак не дает мне поговорить с этим главарем хунты. При этом, никак не мотивируя свой поступок. Он сказал, что вы мне сможете лучше объяснить, почему мне нельзя общаться, с хоть и нелегитимным, но все ж таки хозяином Кремля.
  - Гм, - неопределенно промычал Начальник Генштаба. - Я тоже не смогу вам этого объяснить, тем более по телефону. Но в одном, он, безусловно, прав. Вам никак нельзя вести диалог с человеком, силой захватившим власть в своей стране. Это может негативным образом сказаться и на вашей собственной репутации.
  - Но что же мне делать?! - уже почти плаксивым на грани детской истерики голосом от того, что злые родители не отпускают погулять. - Там ведь ждут моего ответа!
  - Не мне учить вас экспромтам и выдумкам, - наставительно, но со скрытой издевкой, намекающей на профессию президента, заявил Начштаба. И уже более миролюбиво добавил. - Ну, не знаю. Придумайте что-нибудь. Пусть ваш секретарь скажет, что вы сильно заняты, находясь на совещании по вопросам агропромышленного сектора, а потом поинтересуется темой предстоящего разговора, и вежливо, да-да, вежливо предложит изложить ему все, что противная сторона хочет сообщить. Он же, в свою очередь, обещает донести до вас всю изложенную Афанасьевым информацию без искажений. Это должно поставить на место зарвавшихся москалей, думающих, что президент Украины по первому сигналу должен мчаться к ним на переговоры.
  - Да, но что же будет дальше? - промямлил Зеленский, не совсем уверенный, что сейчас подходящий случай для подобного поведения.
  - Дальше? - неопределенно хмыкнул Корнийчук. - Я полагаю, что на этом они не успокоятся, и будут продолжать искать контактов на своем уровне.
  - То есть? - не совсем понял президент.
  - Это значит, что они, скорее всего, попытаются связаться со мной, либо с Андреем Васильевичем.
  - А вы будете с ним разговаривать? - задал вопрос, вконец сбитый с толку президент недоступной для его понимания логикой.
  - Тоже не буду, но поставлю его на место, с ярко выраженным презрением, усомнившись в легитимности говорящего.
  - Хорошо, Сергей Петрович, я непременно последую вашему доброму совету. Если появятся, какие либо новые обстоятельства, в результате вашей беседы, то прошу держать меня в курсе.
  - Ну, разумеется, - вальяжно согласился Корнийчук.
  
  - Всего доброго. До побачення
  38
  , с явным облегчением попрощался президент и осторожненько положил трубку на рычаг, будто боялся кого-то вспугнуть резким движением.
  
  Ермак, нависший башенным краном над своим сюзереном, оглянулся на все еще ожидающего приказаний секретаря и рыкнул тому:
  - Все слышал?
  Тот мелко-мелко затряс головенкой в знак абсолютного понимания и проникновения в ситуацию.
  - Тогда чего стоишь? Беги шустрей! Передай все, как и было рекомендовано. Слово в слово, - напутствовал он его уже вслед.
  
  - Может, все-таки, ты объяснишь мне, почему нельзя разговаривать с русским диктатором? Ведь насколько я знаю, с ним не погнушались пообщаться ни Си
  39
  , ни Моди
  40
  , ни целый ряд руководителей бывшего Союза. От чего же мне нельзя, хотя бы выслушать его, как он выразился, важное сообщение?
  
  - Я, господин президент, охотно поясню вам точку зрения Генштаба, с которой целиком и полностью согласен, - с ноткой некоего покровительства в голосе сказал Ермак, явно наслаждаясь силой своего влияния на тщедушного, с трясущимися ручонками человечка, злоупотребляющего наркотиками.
  - Ну, попробуй, - криво усмехнулся тот, как бы мстя за свое малодушие.
  - Так вот, - не обращая внимания на это мимическое действие, продолжил руководитель Офиса. - Во-первых, я разделяю точку зрения нашего Генштаба по поводу того, что не следует придавать излишней легитимности нынешнему руководству Кремля разговорами с ним. И что с того, что с ним говорили китайцы, индусы и прочие эсэнгэшники? Их режимы не сильно отличаются от московской клептократии. Как говорится "рыбак рыбака видит издалека". Цивилизованный мир, в который мы всеми силами стремимся попасть, не желает признавать очередного российского тирана. И в его глазах мы бы сильно принизили свою репутацию в качестве форпоста свободы и демократии, заигрывая с узурпатором. Во-вторых, я, как вам известно, в пределах своей компетенции, посвящен в суть предстоящей в ближайшее время операции по полной зачистке восточных регионов от всякого рода сепаратистов. И я, к моему глубокому сожалению, не исключаю того факта, что некоторые детали будущей операции, в силу тех или иных причин, могли просочиться во вражеский стан. Что поделать? - сделал он сокрушенное лицо. - 21-й век на дворе, век информационных технологий, в котором уже практически невозможно что-либо утаить от их вездесущего ока. И хотя я исключаю предательство, по крайней мере, на высшем уровне нашего военного звена, тем не менее, было бы весьма глупо не учитывать и подобное обстоятельство. Подчиненные могли случайно проговориться или кто-то посторонний просто заметил сопутствующие операции приготовления и сделал аналитические выводы - не суть...
  - Продолжай-продолжай, - хрипло прокаркал президент, у которого уже расширились зрачки от богатого воображения грядущих последствий.
  - В общем, так или иначе, но русские могли что-то пронюхать. Что бы я сделал на их месте? - многозначительно поднял палец кверху соратник и ближайший советник.
  - Да-да! Что бы ты сделал?
  - Первое, чтобы я сделал, - пропустил мимо ушей понукание президента Ермак, - это позвонил бы президенту Украины с целью сорвать задуманные им планы. Ни для кого не является секретом, что вы, господин президент, являетесь человеком мягким и по сути добродушным. Это очень хорошие качества для любого нормального человека, но, извините меня, не для президента борющейся за жизнь державы. В этом-то я и вижу основную опасность, к счастью не состоявшейся беседы. Афанасьев, что тоже ни для кого не секрет, человек жесткий, а как показали последние события, то и жестокосердный в плане неоправданной мстительности. Так вот, я почти уверен, что он применил бы весь свой арсенал для того, чтобы запугать вас и тем самым попытаться отменить планирующееся наступление наших войск по всей линии фронта. А заодно и выведать детали плана предстоящей операции.
  - Запугать?! Меня?! - прорычал человечек, у которого все же несмотря на рык плескался в глазах неприкрытый страх за свое личное будущее после того как его как рыбу на кукан подвесили Корнийчук с Тараном, заставив подписаться под злосчастным планом провокации и из-за которого он уже третью ночь вздрагивает обливаясь холодным потом. Он даже не заметил, как тонко его только что заподозрили в способности проболтаться о государственных секретах. Троллинг высшего уровня - в переводе на молодежный сленг.
  - Хорошо, - снисходительно произнес Ермак. - Не запугать, а посеять сомнения. Вас устраивает такая формулировка?
  Президент промолчал, насупившись. Но все равно было видно, как слова собеседника задели его за живое.
  
  - Ну и, пожалуй, последний аргумент в пользу того, что не следует вести никаких бесед с представителем вражеского государства накануне решительного момента истории. В соответствие с общепринятыми в мире правилами ведения подобных разговоров, все, что было бы сказано обеими сторонами, фиксировалось бы техническими средствами. И в случае, не дай Бог, развития военного конфликта между государствами, служило бы козырем для противника. Опубликовав в средствах массовой информации голосовую запись вашей беседы, кремлевская пропаганда всему миру выставила бы себя в качестве обороняющейся стороны, обвинив нас в планируемой провокации с химическими реагентами, и которая сделала все, чтобы предотвратить дальнейшую эскалацию, путем прямых переговоров. Уж поверьте мне, спецы из RT
  41
  постарались бы выжать максимум из этой ситуации, перевернув все с ног на голову. А нам это надо? А так... никакого разговора не было. Следовательно, и предъявлять нам, по сути, нечего.
  
  - А ты всерьез полагаешь, что русские могут вмешаться в ход операции и пойти на серьезную эскалацию? - почесал за ухом президент, пребывая в растерянности от такого видения ситуации своим помощником.
  - Не думаю, - уверенно проговорил Андрей Борисович. - Россия сейчас не в том положении, чтобы своими необдуманными телодвижениями лишний раз раздражать Европу и Америку. Не до того ей, чтобы к своим проблемам связанным с пандемией, общим падением производства, стагнацией экономики в целом, внутрисистемными разборками наследников прежней власти и обвалом цен на энергоресурсы, сваливаться еще и в полномасштабный конфликт с державой, поддерживаемой почти всем цивилизованным миром. Вони и всяческих протестов будет, конечно же, много. Не сомневаюсь. Даже не сомневаюсь, что будут попытки поставить дополнительные партии оружия сепаратистам. Но если мы проявим твердость, а главное молниеносность при проведении задуманного, то эта их возня не сыграет никакой существенной роли. Они просто не успеют с реакцией на события. Все зависит от нас самих. И вы, господин президент, - решил подсластить пилюлю хитрый чиновник, - сегодня, проявив мужество, решительным образом придвинули нашу грядущую победу.
  Последние слова так подействовали на президента, что он поневоле расправил поникшие плечи и даже попытался задорно выпятить свою цыплячью грудку.
  
  
  II
  .
  
  
  
  28 июня 2020г., Украина, г.Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6, 14ч.00мин.
  
  
  В соответствие с мировой законодательной практикой в области охраны труда, обеденный перерыв должен быть у каждого работника на какой бы службе он не находился. И министр обороны в этом ряду не должен ничем отличаться от какого-нибудь заштатного клерка из захудалой киевской конторы. Но вот сегодня ему как раз таки и не суждено было пообедать. И виной тому была Москва, как в прямом, так и в переносном смысле. Угораздил же черт его бывшего приятеля по детским играм, ныне Начальника Главного Оперативного Управления ВС России, позвонить ему и тем самым напрочь лишить всякого аппетита. А ведь день так хорошо начинался. В кои-то веки, сводки, поступающие с линии разграничения между мятежными образованиями и основной частью Украины, радовали его постоянно сомневающуюся душу своим неподдельным оптимизмом. С мест доносили о готовности большинства частей и соединений, привлеченных в АТО к проведению решительной операции по окончательной зачистке от сепаратистов неподконтрольных Киеву территорий. Ко всей линии передовой были стянуты, откуда только возможно, артиллерийские дивизионы, включая системы залпового огня, танковые батальоны, вполне себе приличных "Булатов", вертолеты штурмовой авиации и прочая техника, предназначенная для первого удара и прорыва вглубь обороняющихся "московских наймитов". И не важно, что усиливая восточный фланг, приходилось буквально оголять западный, где Венгрия угрожала вторжением из-за подавления в прошлом году поползновений в Закарпатье мадьярской "пятой колонны", тоже грезившей о независимости. Плевать. С венграми потом можно будет разобраться. Венгры, по большому счету, никогда не умели толком воевать, также как и румыны. Они могли только грабить и мародерствовать. Поэтому их армия не представляла существенной угрозы для закаленных в боях и вконец обозленных потомков сечевых казаков. На крайний случай - попросить Штаты прижать к ногтю своенравного Орбана
  42
  так, что он и пикнуть не посмеет. Хорошо, когда у тебя за спиной незримо, но вполне ощутимо присутствует такой могучий союзник, как Соединенные Штаты. Если бы не они, то еще неизвестно, как сложилась бы судьба всей "незалежной и самостийной". Несмотря на уже ставшую притчей во языцех безалаберность и вороватость тыловых служб, на этот раз и они не подкачали, сработав как швейцарские хронометры фирмы "Брегет". Все боеприпасы были подвезены к передовой, и не брошены там, как попало, а размещены в строгом соответствии с регламентом временного хранения. Путем, неизвестно каких ухищрений, удалось сэкономить и сконцентрировать в нужных местах запасы ГСМ и наладить логистику. Полевые госпитали отрапортовали о готовности принимать у себя, как военнослужащих, так и гражданских лиц, если возникнет в этом необходимость. Внедренные в ряды ВСУ и добробатов агенты доносили о поднятии морального духа военнослужащих, уже не мечтающих поскорее завершить контракт и вдоволь награбивши местных поселенцев вернуться домой, потрясая ветеранскими "корочками". Взбодренные последними событиями в стране -агрессоре, они рвались в бой, чтобы окончательно поставить точку в затянувшейся кровавой бойне. После позорных разгромов под Иловайском и Дебальцево, наконец-то получилось восполнить утраченную и отремонтировать поврежденную технику. Более 700 танков, около 2000 БМП и БТРов это, как ни крути, но серьезный аргумент в любом споре. Правда, военные разведчики поговаривают, что у сепаратистов почти 1000 танков и никак не менее 1500 БМП, но к этим сведениям надо относиться с большой долей скептицизма, ибо сотрудники ведомства Василия Васильевича всегда отличались трусоватостью и перестраховкой. Кстати, только что прошла информация о том, что все последние приготовления к акции успешно завершены. Спецбоеприпасы доставлены к месту, отведенному для демонстративной химической атаки, а назначенные для ее совершения военнослужащие проинструктированы должным образом и с них взяты дополнительные расписки о неразглашении военной тайны. В общем, вопреки опасениям, все складывалось, как никогда хорошо. Андрей Васильевич даже, как-то опасался оптимистичных новостей, связанных с АТО. Уж больно необычно все складывалось для привыкшего к перманентным неудачам военного ведомства, находящегося под его началом. Все его предшественники на этом посту, а их было до него пятеро, начиная со злополучного 14-го года, не могли продержаться и года. И он внутренне уже смирился с тем, что не нарушит сложившуюся традицию. Однако судьба преподнесла ему шанс, который выпадает только единожды в жизни. И если все сложится, как и было задумано, то он не только пересидит всех своих предшественников, не снискавших, хоть каких бы то ни было лавров, кроме обидных прозвищ вроде "Гелетей Иловайский". А даже напротив. Он золотыми буквами впишет свое имя в анналы истории новой Украины, как освободитель и величайший, со времен полумифического гетмана Сагайдачного, полководец. При этом неважно, что автором операции по освобождению был не он, а этот выскочка из нацистской клоаки - Корнийчук. Он, Андрей Васильевич, знает, как устранять конкурентов в борьбе за место под Солнцем народной славы. Все было хорошо, ну или почти все, за исключением мелких шероховатостей от которых никто не гарантирован.
  
  И тут вот, на, тебе. Этот звонок из Московии. Аппетит, как и радужное настроение, сдуло будто ветром. Он уже потихоньку начал корить себя за то, что взял трубку. Правду говорят, что "любопытство сгубило кошку". Вот это самое любопытство и подвело его - многоопытного военного чиновника, закаленного в многолетней подковерной борьбе за высший военный пост в стране. Ну, в самом деле, что путного могла сообщить Москва кроме выражения очередной озабоченности по поводу концентрации украинской армии на линии соприкосновения? Это секрет Полишинеля. Делать из этого тайну не имеет никакого смысла, учитывая возможности современной космической разведки. Подкупало другое. Позвони кто-нибудь другой, да, даже сам русский диктатор, он не стал бы с ним разговаривать. О чем толковать с человеком, случайно взобравшемся на обломки бутинского трона? Но позвонил Рудов, с которым они в детстве устраивали мальчишеские шалости в военном городке на территории тогдашней ГДР. Ностальгия? Может быть. Хотя о какой ностальгии могла идти речь, если за сорок лет они так ни разу толком и не общались, за исключением мимолетных встреч на международных конференциях по безопасности? Да. Все-таки это было любопытство. Но, как и всякий порок, любопытство не закончилось ничем хорошим для Андрея Васильевича. И вот, вместо того, чтобы идти на обед, он сидит и яростно ломает в пальцах карандаши, вновь и вновь перебирая в памяти перипетии только что прошедшего разговора. Из этого состояния его вывел телефонный звонок внутренней связи. Угрюмо шевельнул бровью в сторону звонящего аппарата. Звонил начальник Генштаба. Разговаривать не хотелось, но не отвечать на звонок начальника Генштаба во второй раз было бы уже совсем неприличным делом, поэтому вздохнув, министр снял трубку с рычага.
  - Слушаю, - по-русски (корчить из себя патриота было не перед кем) и не слишком-то любезно произнес он в трубку.
  На том конце провода послышался дробный смешок Корнийчука:
  - Я смотрю, Андрей Васильевич, вы не в духах сегодня?!
  - С чего это вы взяли Сергей Петрович? - все тем же неласковым тоном ответил он вопросом на вопрос.
  - Ну, как же?! Я вам звоню-звоню, а вы трубку не берете, - взялся пояснять свое ясновидение Корнийчук. - Время обеденное, святое, можно сказать, а вас и в столовой нет. До сих пор вы отличались завидной педантичностью в вопросах регулярного приема пищи. Да и сейчас, бурчите, как разбуженный охотниками средь зимы медведь.
  - И какой же вы делаете из этого вывод? - опять задетый за живое намеком на его любовь к гастрономии спросил Таран.
  - Тут и к бабке не ходи, и так понятно, что вам звонил из Москвы главарь хунты, - опять раскатился Корнийчук неприятным дребезжащим смешком, будто чайная ложка в стакане, стоящем в купе мчащегося поезда.
  - А как вы угадали? - неприятно удивился министр проницательности генштабиста. Он реально, при этом, вообразил, что кто-то из связистов, уже успел донести тому информацию о прошедшей беседы с москвичом.
  - Да не волнуйтесь, Андрей Василич, нет у меня "крота" в вашем ведомстве, - снова просчитал его мысли Корнийчук. - Просто до того, как позвонить вам он уже отметился сначала у нашего "гаранта", а потом и у меня. Вот я и подумал, что московлянам быть да плыть, вам названивать.
  - О-о-о! - не смог скрыть своего искреннего удивления, уязвленный тем, что к нему позвонили только в третью очередь Андрей Васильевич, что говорило об истинном отношении к нему со стороны иностранных политических тяжеловесов. - И позвольте полюбопытствовать, чем же закончились ваши беседы с представителем агрессора?!
  - Практически ничем, - успокоил его Сергей Петрович. - Президент, по моей рекомендации, отказался разговаривать с главарем хунты, непризнанным мировой общественностью. Сам я, также не изъявил желания общаться с личностью, легитимность которого ничем не подтверждена. А вот судя по вашему тону, с каким вы встретили меня, ваш разговор с ним состоялся и видимо не принес вам никакого удовлетворения. Я прав?
  - Правы, но лишь отчасти. Действительно разговор состоялся, но не с тем о ком вы говорите, - не без злорадства отметил про себя министр. Ему было немного приятно от того, что начальник Генштаба, мнящий себя блестящим аналитиком, тоже иногда ошибается в своих предположениях.
  - Вот как?! - удивился Сергей Петрович, не любивший ошибаться даже в мелочах. - И кто тогда из вражеского стана побеспокоил вас?
  - Ваш тезка - Сергей Иванович Рудов.
  - В-о-о-т, даже как?! - озадаченно протянул автор последнего "блицкрига". - Сам "пруссак" значит отметился?! Ну и ну! И что за срочное дело пригорело у них на конфорках, раз они начали обзванивать всех и вся?
  - А вы, Сергей Петрович, зря не стали разговаривать с Афанасьевым, - вежливо, но не без яда в голосе слегка укорил министр генштабиста. - Пренебрегая хоть и неприятным, но весьма информативным разговором, вы очень многое потеряли, смею вас уверить.
  - И что же, по-вашему, я потерял такого, о чем можно пожалеть? - уже начиная испытывать раздражение, спросил он у Тарана.
  Если кто-то из посторонних сейчас услышал беседу двух высокопоставленных военных чиновников, то у него непременно бы возникла ассоциация с поединком двух супер осторожных фехтовальщиков, сражающихся за золото в финальном поединке. Никто из них не решался сделать решительного выпада, опасаясь нарваться на встречный укол и боясь ненароком показать своему сопернику истинные свои намерения. Вот они и кружили вокруг да около, обмениваясь многозначительными, но ни к чему не обязывающими фразами.
  - Хочу вас огорчить, милейший, Сергей Петрович, - решился все-таки нанести первый удар министр от обороны, - ваши далеко идущие стратегические планы, относительно окончательного решения вопроса с мятежом на востоке, уже не секрет для наших врагов.
  - Вы хотите сказать, что у них на столе лежат наши оперативные планы на ближайшие несколько дней? - осторожно поинтересовался Корнийчук.
  - Как это не прискорбно говорить, но скорее всего, да, - притворно огорчаясь, прошелестел Таран, на расстоянии чувствуя, как сейчас вспотел его визави.
  - То есть вы хотите сказать, что все детали плана "Благородная ярость" являются предметом изучения русских генштабистов?
  - Ну, может быть и не все детали, но в целом, план и место его осуществления им известны. За дату, правда, не ручаюсь. Но она и нам самим пока неизвестна до тех пор, пока не появится информация о полной готовности к ее проведению.
  - Не могли бы вы, Андрей Васильевич, припомнить детали вашей беседы с Рудовым? Что конкретно ему известно об операции? - в голосе Корнийчука, пожалуй, впервые с начала разговора, прозвучали просящие нотки.
  - Ему об операции известно все, кроме ее начала, но об этом я уже говорил. Ему известен тип и калибр спецбоеприпасов, место, откуда они передислоцированы и, разумеется, место их применения. А количество данных боеприпасов Москве было известно уже давно, так же как и маркировка. Сведения об этом, наверняка сохранились в архивах минобороны.
  - Это точно? А еще что-нибудь?
  - Точнее не бывает. Он даже назвал мне населенный пункт, который подвергнется артиллерийской атаке, провоцирующей наши силы к ответным действиям.
  - А что-нибудь по поводу наших ответных действий на атаку им известно?
  Таран на несколько секунд задумался, припоминая детали, но потом решительно мотнул головой:
  - Нет. По поводу этого он ничего такого не говорил, - уверенно произнес он и услышал в ответ облегченный вздох.
  - Это всё?
  - Да, если не считать угроз, всячески покарать нас в случае, если хоть один волос упадет с головы мирных жителей с нашей стороны и их сепаратистов. Но я слышал вздох облегчения. Позвольте узнать, на чем зиждется ваш неожиданный оптимизм? - в свою очередь поинтересовался Таран.
  - Зная психотип "пруссака", можно с большой долей уверенности предположить, что он выложил вам все сведения, коими располагал, - объяснил свою радость Корнийчук.
  - То есть вы хотите сказать, что о дальнейшем развитии плана операции он не в курсе? - состорожничал министр, избегая по телефону обсуждать конкретные детали предстоящего мероприятия.
  - Да. Они там думают, что мы ограничимся международным скандалом, не переходя в горячую стадию развития событий, - поддакнул Корнийчук, делая тем самым комплимент формальному начальству.
  - Однако, - продолжал вносить минорную нотку Таран, - не сможет ли предание огласке наших планов по первой стадии, каким-то образом сорвать весь ход предстоящей операции? Вы ведь согласитесь со мной, что русские не упустят шанс раззвонить на весь мир о якобы готовящейся нами провокации?
  - Непременно раззвонят. Даже не сомневайтесь, - опять согласился с ним Сергей Петрович.
  - Что-то я вас плохо понимаю, генерал, - поджав губы, перешел на официоз министр обороны. - Вас не беспокоит раскрытие противником наших планов?
  - Как я вам уже заметил чуть ранее, противник не обладает всей полнотой информации о наших планах. Иначе бы космическая разведывательная группировка наших друзей засекла бы активизацию воинских частей с той стороны. Однако ничего такого не наблюдается. Все тихо, и на суше и на море. Даже разведывательные полеты их Ил-38, как прекратились в воскресенье, так и не возобновились до сих пор. А ведь раньше они не давали нам покоя каждый божий день.
  - Может это затишье перед бурей? - опять начал сомневаться Таран, которому все больше и больше не нравилась сгущающаяся обстановка, да и последние слова Рудова с персональными угрозами никак не выходили из головы.
  - Я вас уверяю, милейший, Андрей Василич, что все закончится бурным дипломатическим демаршем и всего лишь. Да и тот нам не опасен. Члены комиссии от ОЗХО уже проинструктированы нашими друзьями в нужном ключе. Мировые средства массовой информации, априори будут на нашей стороне и уже находятся на низком старте, чтобы красочно живописать в своих репортажах с места событий варварскую сущность "преступной кремлевской хунты". А то, что они сейчас заявят о якобы нашем разоблачении, может, напротив, сыграть не в их пользу.
  - Каким образом? - удивился Таран.
  - Мы просто заявим всему миру, что это именно силами нашей разведки были вскрыты планы россиян на атаку мирного населения, а они, увидев провал своей агентуры, затеявшей эту варварскую акцию, поспешили во всем обвинить нас, имеющих "железное" алиби непричастности в виде документа ОЗХО об отсутствии подобных возможностей с нашей стороны. Как говорится "на воре и шапка горит". И уж будьте покойны, Андрей Василич, вся мировая общественность будет на нашей стороне, учитывая недавнее дело все тех же Скрипалей. А мы еще более усилим этот резонанс.
  - Как это?! - уже с долей зависти к изворотливости генштабиста спросил Таран.
  
  - После показанного по всем мировым телеканалам дергающихся в предсмертных судорогах детей, не вы и не я, а министр здравоохранения со слезами на глазах заявит, что Россия настолько погрязла в своем ничтожестве, что сама подготовила, провела и не постеснялась анонсировать эту жуткую акцию по устрашению ни в чем не повинного населения. ОЗХО, чтобы лишний раз подтвердить свои выводы о принадлежности химических веществ, направит, полученные на месте образцы пораженных тканей во все мировые сертифицированные химические лаборатории, которые подтвердят выводы о причастности русских к гнусному преступлению. Мы, в свою очередь, подтянем Красный Крест и "врачей без границ"
  43
  .
  
  - Ну, ты и жучила, Сергей Петрович, тебе бы рекламным режиссером работать. Такую бы большую деньгу загребал, у-у-у! - не смог скрыть восхищения министр обороны.
  - Спасибо, но я пока и на своем месте справляюсь со своими обязанностями, поэтому пока не думаю о подработке, - сухо поблагодарил он за сомнительный комплимент.
  Таран тут же уловил нотки неудовольствия в голосе Корнийчука и не стал педалировать эту тему, играя на больном чувстве самолюбия собеседника.
  - Значит, с этой стороны вы не видите никаких опасностей? - решил он еще раз получить окончательные уверения для полного успокоения.
  - Разумеется. Да, кстати, для вящего вашего успокоения, спешу напомнить, что в ближайшие дни нашим московским "друзьям" будет ну никак не до того, чтобы активно реагировать на события в Украине.
  - Ну-ка, ну-ка!? Может я что-то пропустил из-за суеты с нашими делами? Тут и телевизор-то забыл, когда смотрел в последний раз, - стал заранее оправдываться Андрей Васильевич в своей неосведомленности.
  - Как?! Разве вы не в курсе, что на воскресенье в Москве намечается свой Майдан?! Все мало-мальски боеспособные части, присягнувшие хунте, сейчас стягиваются в столицу для подавления массовых выступлений.
  - А-а-а, вот вы о чем, - разочарованно протянул министр, надеявшийся, на то, что Корнийчук поведает какую-нибудь информацию стратегического масштаба. - Об этом только в яслях еще не знают. Вы сомневаетесь в их способности подавить народные волнения?
  - Ничуть. Глупо было бы сомневаться в возможностях до зубов вооруженных головорезов из Росгвардии.
  - А что же тогда привлекло вас в этой информации? Восстание будет подавлено. И я даже думаю без особого напряжения.
  - А вот тут-то вы и ошибаетесь, Андрей Василич, - опять противно захихикал Корнийчук. - Восстание будет подавлено. Да. Но какой ценой? Это вам не Болотная площадь 12-го года, со слоняющимися толпами инфантильной интеллигенции. С тех пор оппозиция извлекла все нужные уроки из событий прошлого. Подсуетились не только наши западные друзья, но и наши спецы, прошедшие Майдан. Народ будет подготовлен и вооружен. Да-да. И это будут не камни, вывороченные из мостовой и не арматура в мозолистых руках пролетариата, а вполне себе эффективное стрелковое оружие. Еще раз подчеркиваю. У меня нет иллюзий по поводу исхода намечаемых событий. Восстание будет утоплено в крови, по укоренившейся русской традиции. Но оно еще более чем прежде отдалит правящую верхушку от народных масс и в еще большей степени посеет сомнения на международной арене в легитимности режима. А дальше подключатся национальные автономии, где и так не слишком спокойно, и там только ждут очередной искры, чтобы все заполыхало от Северного Кавказа до Поволжья. Не завидую я Афанасьеву. Нет, не завидую, - со вкусом произнес он и добавил. - Так, что не до нас им будет в ближайшие месяцы. Впрочем, я надеюсь, мы не дадим им этих месяцев, и управимся со всем гораздо раньше, - резюмировал довольный собой Корнийчук.
  - Эк, вас понесло, батенька, - проворчал Андрей Васильевич. - Вашими бы устами...
  - Ну почему же?! - игриво промурлыкал Начальник Генштаба. - Я и не утверждал, что у нас все так уж распрекрасно. Меня лично очень заботит утечка стратегически важной информации из недр наших с вами кабинетов.
  - Это вы про утечку о предстоящей операции? - уточнил Таран.
  - Да.
  - А вы уверены, что она произошла именно на нашем уровне? - опять начал волноваться министр.
  - Абсолютно. Конечный пункт доставки компонентов был известен только очень узкому кругу посвященных лиц. Сами же компоненты доставлены к месту только сегодня утром, значит, информация не могла прийти с места. Следовательно, источник утечки находится в Киеве. Скажу даже больше. Он находится в нашем здании.
  - Или в здании СБУ, - поправил его министр, ревностно стоящий на страже чести мундира своих подчиненных.
  - Согласен, - не стал спорить Корнийчук. - Возможно, утечка произошла и из ведомства Василия Васильевича. Но сути дела это не меняет. "Крот" находится среди нас и его необходимо срочно выявить во избежание дальнейших неприятностей.
  - Во все детали операции посвящены только мы трое - я, вы и Бурба. Но я гарантирую, что никто из нас не является тем "кротом".
  - Спасибо за доверие, - угрюмо на этот раз отреагировал Сергей Петрович. - Если не мы, то значит тот, кто является либо непосредственным исполнителем, либо передающим звеном, типа шифровальщиков Генштаба или вашего ведомства, - сразу сузил круг подозреваемых Корнийчук.
  - Вы предлагаете мне заняться выявлением агента накануне операции, забросив все остальные дела и начать сеять семена недоверия среди подчиненных? - решил все-таки возмутиться Таран.
  - Ну, почему же именно вам заниматься этим неблагодарным делом? - опять начал мурлыкать хитрющий генштабист. - Для этого есть специально подготовленные люди, которых хлебом не корми, а дай покопаться в чужом бельишке.
  - Кого вы имеете в виду? СБУ? Но их и самих надо проверять, как выясняется.
  - Я имел в виду наших заокеанских друзей. Они, как раз сторона незаинтересованная, поэтому можно рассчитывать на объективность их расследования. Тем самым это избавит нас от нужды сеять рознь в своих коллективах. Да и им самим будет, наконец, чем заняться, а то от безделья они уже стали засовывать свой клювик, куда их не просят.
  - Ну, раз эта блестящая идея посетила вашу голову, то, стало быть, вам и карты в руки, - тут же нашелся Андрей Васильевич. - Вот вы и поговорите на эту тему с их представителем.
  На этом, в принципе, их беседа, похожая на фехтовальный поединок и закончилась.
  
  
  Глава 24
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  28 июня 2020 г., Украина, Волновахский р-н, г. Волноваха.
  
  
  Еще вчера никаких изменений в судьбе лейтенанта Прокопчука не предвиделось. Служба шла заведенным порядком, к которому он уже попривык за время нахождения в этой артиллерийской части, куда его направили после окончания Академии сухопутных войск. Восемь месяцев пребывания на передовой наложили свой отпечаток на быт, дисциплину и некоторые взгляды на внутреннюю политику властей. Боевой задор первых недель нахождения в расположении гаубичного дивизиона, призванного охранять от натиска "сепаров" небольшой городок Волноваху с течением времени изрядно поиссяк. Относительно тихая обстановка на линии соприкосновения с неприятелем, когда ни та, ни другая сторона не решаются на проведение более активных действий, чем вялый обмен снарядами, расхолодила и разболтала дисциплину среди личного состава. Офицеры дивизиона, расквартированные в домах местного населения зачастую манкировали службой, в лучшем случае являясь только на утреннее и вечернее построение. Остальное время они посвящали, как правило, устройством своих личных дел, барышничали через подставных лиц на местном рынке волонтерской помощью, либо просто напивались до потери пульса, тем самым коротая время до ротации. Вопреки расхожей пропаганде, распространяемой наймитами "страны-агрессора", отношения между военными и местным населением не было антагонистичным. Теплых чувств, конечно, никто из сторон по отношению друг к другу не испытывал (военные подозревали местных в тайном сепаратизме и сочувствии мятежникам, а местные, в свою очередь, с недоверием относились к непрошенным защитникам, считая их объедалами и захребетниками), но явных конфликтов, а уж тем более грабежей, не было. Немного порыпавшись в патриотичном угаре, Стефан Прокопчук понял, что с системой конфликтовать - все равно, что мочиться против ветра, поэтому спустя непродолжительное время принял негласные правила игры и не только успокоил свои нервы, но и начал находить в своем положении маленькие радости. К таким радостям, несомненно, относился способ получения неплохого по величине и стабильного дохода от выполнения своих служебных обязанностей, о чем уже упоминалось ранее
  44
  . И, конечно же, в череде этих радостей далеко не на последнем месте стояло сердечное увлечение молодого лейтенанта. Аня Селиванова, или, как он ее любил называть Ганна - внучка местного путевого обходчика, вот уже который месяц не давала спокойно биться его сердцу. Её образ преследовал его днем и ночью, а терпкий запах волос промытых в ромашковом отваре кружил голову, когда она склонялась к его груди. Вчера у него состоялся-таки долго обещанный им Ганне телефонный разговор с родителями. Воспитанная в атмосфере, где свободные отношения, мягко скажем, не приветствовались, она долго настаивала на нем, не желая углублять взаимные симпатии до логичного аккорда без согласия на то родителей потенциального жениха.
  
  Изменения в судьбе начались вчера ближе к вечеру. И связаны они были с предстоящим разговором "по душам" с родителями. Беседа получилась не самой приятной. Ну, да ничего иного он от своих родителей и не ждал, если честно говорить. Родители, которым он ежемесячно щедро отсылал "заработанные" средства, имели совсем иные матримониальные взгляды на его будущее. Мать уже не единожды открытым текстом заявляла, что нашла для единственного сына достойную партию среди львовянок и поэтому ждет не дождется возвращения любимого чада для совершения положенного обряда бракосочетания. При этом, она, то ли по своей женской наивности (нонсенс в словосочетании), то ли просто по своей закарпатской упертости, даже и помыслить не могла о возможных сердечных пристрастиях своего отпрыска. Отец тоже не слишком далеко ушел от матери, почти во всем соглашаясь с ней. Единственный пункт, по которому расходились их мнения, так это сроки предстоящего бракосочетания. Отец не без тайного умысла считал, что предстоящий брак может помешать их совместным с сыном планами по организации своего семейного бизнеса, связанного с перепродажей и ремонтом иномарок. Он считал, что сначала надо встать на ноги, а уж потом думать о продолжении славного рода Прокопчуков. Всё это Стефан прекрасно знал и морально, как бы уже приготовился к отражению родительского натиска. И вот, вчера вечером, наконец, собравшись окончательно с духом, он и решил провести, пожалуй, самую главную в своей жизни беседу. После вечернего построения, расположение части можно было спокойно покинуть, оставив все хозяйство, даже не на своего заместителя - младшего лейтенанта Дрына, который тоже куда-то улизнул после вечернего построения, а на расторопного "головниевого майстер-сержанта". Стефан никак не мог привыкнуть к принятому недавно ранжированию воинских званий. Уединившись под сенью яблони в саду своих квартирных хозяев, молодой лейтенант удобно расположился, чтобы осуществить задуманное. Он сначала решил было ограничиться телефонным звонком, но потом, после здравого размышления, изменил первоначальное желание в пользу беседы по "скайпу". Во-первых, это было, хоть и недешевое удовольствие, но разговор по "скайпу", на взгляд Стефана, нес в себе больше уважения к родителям, нежели простой звонок по мобильнику. А во-вторых, он позволял ему более четко отслеживать реакцию предков на шокирующую новость, а значит, позволит более оперативно отреагировать на не желаемую, но неизбежную негативную реакцию с их стороны. Реакцию родителей он просчитал математически верно (все-таки артиллерист, как-никак), по крайней мере, материнскую. После нескольких минут разговора на житейские темы, призванного усыпить бдительность озабоченной будущим своего сыночка мамаши, он и вывалил на голову бедной женщины потрясающую новость. После непродолжительного ступора было все: плач, театральное заламывание рук, угроза упасть в обморок, стенания на "разнесчастную" жизнь, да и то, разбитую вдребезги, мольбы и отчаяние в заплаканных глазах, все еще красивой, несмотря на свое почти на сорока пятилетие, женщины. Все это он стоически вынес, разумно не ввязываясь в дискуссию. По опыту общения с матерью он знал, что самым верным способом в противостоянии с ней это пережидание, когда у женщины закончится весь арсенал истерических убеждений. Молча выстояв под градом материнского непонимания, он как опытный психолог знал о существовании пяти стадий принятия неизбежного, а потому был спокоен, чувствуя, что первая стадия - полное отрицание, уже подходит к концу. Это было видно по тому, как все реже и реже вздрагивали ее плечи от всхлипов и сморканий в кружевной носовой платок. Оставалось пройти еще четыре. Следующей стадией должен был быть гнев. Стефан не стал тянуть с этим и быстренько вызвал его всего лишь несколькими короткими фразами:
  
  - Мама, а, правда, что вы
  45
  меня любите так, как заявляете? Или может у вас просто какой-то свой корыстный интерес, и вы банально хотите продать меня подороже? - осторожно поинтересовался он, глядя ей прямо в заплаканные глаза. Это был, несомненно, запрещенный прием. Всем сердцем он чувствовал, что нельзя бросать в лицо матери такие несправедливые обвинения, но холодный расчет подсказывал, что это, увы, единственная возможность сломить сопротивление горячо любящей, но эгоистичной в своей любви матроны. К счастью, отец не принимал деятельного участия в разговоре, а сидел себе тихонько в сторонке, нервно поглаживая свои колени.
  
  Сказанных слов было вполне достаточно, чтобы мать вновь вспыхнула, но уже праведным гневом. Порция бензина выплеснутого им, в и без того, веселый огонек, придала пламени материнских чувств дополнительный импульс, и в то же время еще больше отнимая сил у ее сопротивления в будущем. Вновь началась истерика, но уже с упреками в сыновней неблагодарности за бессонные ночи возле его колыбели, за последний кусок хлеба, отданный ему и прочими полагающимися в таких случаях словами. Дождавшись, когда и эта волна, накрыв его с головы до ног, пронесет свою основную массу, он нанес второй, еще более мощный удар, сказав почти без эмоций:
  - Мама, если вы и дальше будете настаивать на своей точке зрения, то извините, что мне помешает просто остаться здесь? Тут хороший и теплый климат. Гораздо теплее, чем у нас на львовщине. Здесь хорошие и приветливые люди, в том числе и родители Ганны. Они уже привыкли ко мне и относятся, как к своему сыну. А контракт с армией я могу и продлить, а значит, следующее мое повышение по службе будет не за горами, - тихо произнес он, как бы рассуждая с самим собой вслух.
  А вот тут уже не выдержал, молчавший до сих пор в стороне отец. Всем нутром почуяв в словах сына угрозу своим бизнес-планам на будущее, он решительно встал на сторону сына, чего ранее никогда не делал, во всем соглашаясь с супругой и отдавая ей пальму первенства в решении всех семейных вопросов.
  - Ты сынок с плеча-то не руби, да и ты, мать, тоже, того, не дави изо всех сил, - обратился он сразу к обеим сторонам конфликта, показываясь на экране ноутбука из-за спины жены.
  Начиналась третья фаза принятия неизбежного. И эта фаза называлась "торг".
  - Сбавьте оба обороты, - меж тем продолжал отец. - Ты, мать, как я погляжу, все никак не поймешь, что нашему сыну уже не три года. Он уже вполне самостоятелен в своем праве на принятие решения. И тут уж ничего не поделаешь. Смирись. И ты, сынок, тоже сделай шаг назад. Право на самостоятельное принятие решений еще не гарантия, что все они будут правильными. И здесь тебе лучше опереться на опыт старшего поколения, в нашем лице, за неимением других.
  - Что ты имеешь в виду?! - едва не в один голос воскликнули мама с сыном.
  - Ты, мать сейчас помолчи минутку, а то от твоей сырости у нас грибок на стенах заведется. А ты, сынок, прежде чем ставить ультиматумы родителям, включи логику.
  - Ну... - протянул отпрыск, как бы соглашаясь с предложением отца и в то же время, ожидая коструктива в его словах.
  - Вот тебе и "ну", - передразнил его отец. - Я думаю, ты не будешь спорить с тем, что мы, и ты в том числе, люди совершенно иного не только сословия, но воспитания, культуры и менталитета, чем твоя возлюбленная, вкупе со своими родственники.
  - Пап, что ты такое...
  - Не перебивай отца, - прервал он возражения сына. - Предположим, что мы с мамой дали принципиальное согласие на ваши отношения. Как говоришь, ее зовут? Ганна? Хорошо. Пусть будет Ганна. Вот вы сыграли свадьбу, и ты привозишь ее к нам, в свой дом. Предположим даже, что все у вас хорошо на семейном фронте. Но ведь для тебя не секрет, как относятся у нас к выходцам с востока. Она никогда не сможет понять и принять нашего менталитета в мышлении, делах и в быту. Работу она себе нигде не найдет. Друзей и подруг у нее здесь тоже не будет. В гости тебя с ней никто не пригласит и к тебе тоже в гости не придет. Значит, она будет вынуждена все время сидеть дома взаперти. Вы оба будете находиться в вакууме общественного мнения, которое у нас, к сожалению еще очень сильное. У тебя будет две жизни: дома и вне его. И ты будешь метаться между этими двумя центрами притяжения, как загнанный в клетку зверь. И ты, действительно вскоре озвереешь от такой раздвоенности. Зная твою утонченную натуру, смею предположить, что ты не сможешь долго существовать с разорванным пополам сердцем. В результате всего вышеперечисленного у вас неизбежно начнутся семейные ссоры и недопонимание друг друга, даже в мелочах.
  - А, если... - попробовал, было, сын предположить иной сценарий, но отец опять не дал ему слова.
  - Никаких "если", - тут же парировал отец. - Теперь дальше. Предположим, ты наплевал на наше с мамой мнение и решил сделать все по-своему. Ты женился и остался там, где пребываешь сейчас. Ситуация почти зеркальная. Только в роли изгоя уже будешь выступать ты сам. Во-первых, окружающее тебя население всегда будет относиться к тебе, по крайней мере, с молчаливой враждебностью, ибо для них ты всегда будешь оккупантом. Ты сам неоднократно рассказывал, что большинство из них либо явные, либо скрытые сепаратисты. Пока за твоей спиной стоят пушки, тебе может и удастся какое-то время прожить сравнительно безопасно. Но ты же умный человек, а поэтому знаешь, что когда-нибудь пушки уберут в любом случае. Или эта территория все-таки отойдет к мятежникам, а все говорит именно за то, либо боевые действие прекратятся в результате неких договоренностей. В любом случае дислоцирование твоей части в этом месте не вечно. А это значит то, что ты останешься один в чуждой для тебя среде. И потом, - тут отец сделал многозначительную паузу для придания веса своим словам, - кем бы ты ни был, и кем бы ты себя не считал, но ты придешь в чужую семью. И вольно или не вольно, но все окружающие будут считать тебя "примаком", а, следовательно, твой вес в делах твоей новой семьи будет ничтожно мал. Подумай, надо ли тебе все это?
  - Что же делать? - озадаченно спросил отца Стефан, невольно чувствуя железную логику в его рассуждениях.
  - Решение, как всегда, лежит посередине и на поверхности! - торжествующе произнес Прокопчук-старший.
  - Как это!? - опять почти хором воскликнули мать с сыном.
  - Нужно просто не форсировать события.
  - То есть? - не понял сынок.
  - Очень просто, - пояснил папа. - Ты сколько времени уже знаком с этой Ганной?
  - С момента расквартирования. Почти восемь месяцев, - так и не поняв, куда клонит отец, ответил Стефан.
  - Вот и продолжай эти отношения. У тебя отпуск будет в сентябре, если я не ошибаюсь?
  - Да.
  - Вот и отлично. Поедешь на побывку домой. Можешь взять с собой и Ганну. Пусть приглядится ко всему сама, да и мы приглядимся к ней. Может быть, будет не все так уж и страшно, как я живописал. В любом случае, все сразу встанет на свои места. Вы проверите свои чувства друг к другу, пообщаетесь в новой обстановке, а дальше будет видно. Только не надо никуда торопиться. У вас впереди еще уйма времени на принятие решения. И умоляю, не совершай опрометчивых поступков.
  - Каких именно?
  - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Мы с твоей матерью почти два года встречались, прежде чем я первый раз ее поцеловал.
  - А-а, вон ты о чем, - улыбнулся Стефан. - Не волнуйся, в этом я настоящий твой сын, а потому веду себя крайне осторожно и предусмотрительно. Не волнуйтесь, в подоле она не принесет младенца к порогу нашего дома.
  - Вот и хорошо! - сразу повеселел отец. - Ты согласен с моим предложением?
  - Да. В принципе, я тоже думал о том, чтобы вам с ней поближе познакомиться перед свадьбой. Прокопчук-старший победно оглядел свою супругу, сверху вниз. Мать тоже с благодарностью посмотрела на мужа, который помог разрешить семейный конфликт. Из них троих только она поняла, что вышла победителем в этой схватке поколений. Скороспелой свадьбы не будет, а уж она приложит все усилия к тому, чтобы и вовсе свести на нет необдуманное решение сына, связать свою судьбу с женщиной, которая никогда не станет для него родным человеком.
  Четвертой и пятой стадий не последовало. Чтобы прийти к консенсусу хватило и трех. Все расстались довольные. Никто не считал себя проигравшей стороной.
  
  
  II
  .
  
  
  А потом ему на мобильник позвонил капитан Тарасюк и дрожащим голосом, чего никогда до этого с ним не случалось, поведал новость, только что пришедшую из штаба бригады. Утром, по его словам, следовало ожидать появления высокого начальства то ли с проверкой, то ли еще черт знает с чем, да не откуда-нибудь, а из самого Киева. Поэтому капитан настоятельно просил к утреннему построению быть не в полевой, а повседневной форме. Чертыхаясь и одновременно поминая всех святых, Стефану пришлось идти к хозяевам, чтобы одолжить утюг и гладильную доску. Как известно, любое начальство любит, чтобы форма подчиненных была отутюжена, погоны, ботинки и кокарда на фуражке сияли, вот и пришлось доставать из чемодана, редко надеваемую, хоть и чистую, но не глаженую форму. Заметив, как он неловко управляется с этой бытовой техникой, Анна отстранила его, заняв место у гладильной доски. Он с удовольствием уступил ей свое место, занявшись чисткой пистолета (вдруг будут проверять табельное оружие офицеров). Чистить пришлось старенького "макарова", ибо обещанные в качестве зримого перехода на стандарты НАТО "беретты", так и не добрались до линии фронта, осев в столице у высшего офицерского состава. В благодарность за оказанную помощь, Стефан, пока Анна гладила рубашку и брюки, живописал ей разговор со своими родителями, опустив, правда, некоторые подробности. Его рассказ о разговоре с родителями она восприняла с большим энтузиазмом, а предложение провести вместе предстоящий отпуск в доме родителей жениха, инициированное ими, так и вовсе вызвали у нее восторг. Девочка по своей наивности посчитала, что подобные приглашения могут делаться только тем девушкам, в отношении которых нет никаких сомнений. Она была заранее уверена, что сможет произвести благоприятное впечатление на предков жениха, ведь недаром же она изучает актерское мастерство. Этой ночью Стефан Прокопчук спал безмятежным сном здорового и полного оптимизма человека. Ему снился луг и Ганна, с которой он мчался по высокой нескошенной еще траве, взявшись за руки.
  А утром началась чехарда. Вместо объявленного визита высокого начальства, позвонили с КПП и сообщили, что подъехал тентованный грузовик с неизвестным грузом. Полковник дал разрешение на его пропуск к штабу бригады. Сам штаб бригады располагался в здании средней школы, которую закрыли еще осенью четырнадцатого из-за потенциальной близости к передовой стремительно приближающегося фронта, ибо шальные снаряды запросто могли влететь в классы. Подобная участь постигла не только эту школу. Из опасений за жизнь детей, в Волновахе закрыли все школы, и все ученики были вынуждены каждый день ездить на учебу в Трудовое и Новопавловку, что находились в десятке километров отсюда.
  Когда грузовик подкатил к группе принаряженных ради встречи с начальством офицеров бригады, из его кузова вылезли какие-то непонятные личности, в неуставном "прикиде", больше похожие на волонтеров, чем на кадровых военных и не торопясь стали выгружать длинные ящики. Старший из "волонтеров", достав из кармана изрядно помятый листок бумаги, опытным взглядом вычленив из группы офицеров командира бригады полковника Гончарука, направился к нему:
  - Пан полковник, - обратился он к старшему по званию без отдания чести, так как сам был без головного убора, - вот примите и распишитесь.
  Полковник взял в руки мятую бумажку накладной и вчитался в ее содержимое.
  - Противогазы?! Что за хрень?! На кой ляд нам твои противогазы?! Вы, там, в Киеве, что, совсем белены объелись? Нам нужны солдатские рационы, а не твои резинки! У людей от перловки уже животы пучит, а ты мне тут что привез?! - взъярился старый служака Олег Николаевич.
  - Насчет рационов не было никаких распоряжений. Что мне начальство приказало доставить в расположение артдивизиона, то я и доставил, согласно указанной спецификации, - угрюмо ответил экспедитор, - так что, примите и распишитесь.
  Полковник оглянулся на стоящих за спиной растерянных офицеров, как бы ища поддержки, но те сами пребывали в искреннем недоумении от происходящего.
  - Ладно. Открывай. Посмотрим, что за противогазы ты нам тут привез,- ответил он после паузы.
  Старший "волонтер", скривив в недовольстве широкий, как у лягушки рот, кивнул своим помощникам и те шустро начали ручными фомками отдирать верхние доски ящиков, которые против всех правил хранения были не заперты, а заколочены гвоздями. Офицеры, среди которых был и Прокопчук, с вялым любопытством подошли к первому "распакованному", таким образом, ящику. Подойдя поближе тихонько присвистнули. Изготовленные Бог знает, в каком лохматом году и еще столько же лет пролежавшие на каком-то складе, противогазы от длительного и неправильного хранения слежались, а резина потрескалась. Даже не беря их в руки можно было понять, что к применению они абсолютно не пригодны.
  - Ты, чё привез?! - заорал полковник, поднимая от ящика белые от накатившего бешенства глаза и нацеливая их в "волонтера". - А ну мотай отсюда вместе со всей своей хурдой!
  - Я не виноват, пан полковник, - попробовал бесполезно оправдаться тот, хотя все окружающие и без этого догадывались о его невиновности, - что мне выдали на складе, то и привез. Вскрывать и проверять содержимое нам запрещено специальным приказом.
  Содержимое четырех других, тут же вскрытых ящиков было идентичным первому, как по спецификации, так и по качеству. Гончарук и без его слов понимал, что по большому счету, доставивший непригодные противогазы ни в чем не виноват. Однако ему ужасно хотелось выплеснуть на кого-нибудь из посторонних всю свою накипевшую злость за недоимки по содержанию личного состава, за устаревшую и малопригодную технику, за гнилье, называемое "солдатскими пайками", за боль от потери боевых соратников в этой непонятной войне. Очень хотелось. Но он боялся, что посторонние уши прибывших могут неправильно истолковать его возмущение, донести до верхов, и тогда его замучают эсбэушники на предмет распространения им панических и пораженческих настроений. Поэтому приходилось молчать, испепеляя прибывших волонтеров гневным взором. Отошедший в сторонку от основного места событий Прокопчук, нагнулся и поднял деревянную крышку одного из привезенных ящиков. Из нанесенной черной краской надписи, состоявшей из малопонятного неспециалисту набора букв и цифр, следовало, что в ящиках находились противогазы ШМС-41у образца 1955 года, изготовленные в 1960 году.
  - Юбиляры, - буркнул лейтенант себе под нос, - как раз в этом году им будет по шестьдесят лет.
  Старший экспедитор тоже не стал испытывать судьбу, настаивая на подписании передаточной накладной, а извинившись, отпросился отойти неподалеку, чтобы с кем-то, видимо начальством, переговорить. Ему никто не стал препятствовать. Все ждали развязки этой для всех неудобной ситуации, а еще объяснений от кого-нибудь, зачем же все-таки привезли эту рухлядь. Шептавшиеся за спиной полковника офицеры, дружно пришли к единому мнению о том, что у службы "бэспеки" наверное, появились сведения о возможном применении противником на этом участке фронта химического оружия, ибо с "этих москалей чего только не ожидать". Откровенно поговорив со своим руководством, о чем свидетельствовала бурная жестикуляция, экспедитор твердой походкой вернулся назад и приказал своим помощникам обратно загружать в машину злосчастный груз. На немое требование Гончарука все же прояснить вопрос о назначении груза, он поспешил ответить:
  - Я человек маленький и мне ничего неизвестно. Однако меня заверили, что до обеда доставят исправную партию противогазов. Пока же мне поручено передать вам устный приказ от оперативного командования о незамедлительном инструктаже вами и вашими офицерами младшего и рядового состава на тему "безопасного обращения военнослужащих с боеприпасами, начиненными химическими, бактериологическими и радиологическими реагентами и их применением в боевых условиях". Больше мне добавить к этому нечего, - дернул он рукой к голове, как бы козыряя, но вовремя спохватился и не завершил начатого действия.
  По его манерам и тому, как четко он выговаривал слова предстоящего инструктажа, было видно, что он не обычный гражданский, а как минимум - офицер, скрывающий зачем-то свое звание под личиной простого волонтера. Он уехал, так и не прояснив обстановки, а оставшиеся только и сделали, что в недоумении пожали плечами.
  Стоявший рядом со Стефаном командир соседней батареи, долговязый и рябоватый лейтенант Галушко дернул его за рукав и тихонько спросил:
  - У тебя случаем не осталось конспектов по обращению со спецбоеприпасами?
  Он в отличие от Прокопчука заканчивал не львовскую военную академию, а киевский Национальный Университет Обороны и очень гордился этим, всякий раз подчеркивая, что имеет столичное военное образование, и в сокурсниках у него много сыновей высокопоставленных лиц, так что при случае ему ничего не стоит перевестись куда-нибудь поближе к Генштабу. И вот теперь этот зазнайка, робко заглядывая в глаза Стефана, просит у него конспекты. Смешно.
  - Да какие там конспекты!? Ты, что, с Луны свалился?! - отмахнулся Прокопчук. - У нас вообще не было такого курса лекций. К чему? В Украине все равно нет таких боеприпасов. Я и противогаз-то надевал всего пару раз за всю учебу, когда совершали тренировочные марш-броски с полной выкладкой.
  - Оно, конечно, все так, - почесал за ухом Галушко в задумчивости, - а на поверку получается, что все же они имеются.
  - Не знаю, - пожал плечами уже в который раз Прокопчук. - Приказ отдали не нам, а полковнику, вот пусть он этим и озаботится. Посмотрим, что будет дальше.
  
  Полковник не стал ничем таким озабочиваться, потому, как сам пребывал в состоянии ступора после визита "мутных личностей", как про себя назвал он волонтеров. Одно он понимал твердо - в высоких кабинетах Воздухофлотской
  46
  затевалось что-то непонятное и дурно пахнущее, и оно очень не нравилось старому вояке. Никаких приказов отдавать подчиненным ему офицерам бригады он не стал, ибо за этим неизбежно последовали бы вопросы, ответов на которые у него не было. Впрочем, распускать комсостав по вверенным им подразделениям тоже не спешил, догадываясь, что продолжение событий не заставит себя долго ждать.
  
  
  И верно. Где-то уже через час в расположении штаба бригады, в сопровождении взвода автоматчиков на МАЗе в "балаклавах" и без каких бы то ни было, знаков отличая (видно у клятых москалей научились), появился КрАЗ, с красными крестами по бокам, что говорило о его принадлежности к военно-полевой медицине. С документами у людей "без лица" и без знаков отличия, видимо, все было в порядке, если у часовых на КПП не возникло к ним никаких вопросов, хотя их появление и выглядело странным. Обычно военные медики не передвигаются в сопровождении такого кортежа. Завидев лихо подъехавших "медиков" офицеры бригады повыскакивали из здания штаба для встречи ожидаемых, но все же неожиданных гостей. Вышел для встречи и полковник Гончарук, которого незадолго до этого предупредили о появлении новых визитеров, поэтому он один не выглядел ошарашенным среди своих офицеров. Судя по всему, его все же предупредили о появлении в расположении части странного каравана. Крадущаяся кошачья походка старшего из этой группы выдавала в нем представителя "спецуры", этакого "ассасина"
  47
  , привыкшего больше делать, чем говорить. Пока он подходил к командиру бригады, его молодцы высыпались из МАЗа и взяли в оцепление санитарную машину. Всем бросилось в глаза, что к стволам их автоматов были прикручены "набалдашника" для бесшумной стрельбы. Хоть стволы их автоматов и были опущены вниз, все присутствующие понимали, что те готовы в любую секунду их поднять кверху и начать "тихую" стрельбу на поражение. На поясе у старшего группы, почти посередине - на американский манер, болталась кобура, из которой торчала рукоять громадного пистолета. "Кольт у него там что ли?" - промелькнула мысль у полковника. Не снимая "балаклавы" и не представившись, он сразу перешел на повелительный тон, изрядно покоробивший Гончарука, привыкшего, что с ним даже чины из МО разговаривают исключительно уважительно:
  
  - Мне поручено оповестить вас о доставке в расположение 128-й отдельной механизированной бригады груза особой и секретной важности.
  - Считайте, что оповестили, - благосклонно склонил голову полковник. Едва усмехнувшись от предчувствия развития водевильной истории с переодеванием.
  Спецназовец проигнорировал его ухмылку и продолжил:
  - А это, - он достал из планшета, что висел у него сбоку, - предписание Начальника Генерального Штаба об обязательном выполнении вами всех приказов отданных мной. С этими словами он вручил полковнику аккуратно сложенный пополам лист. Гончарук принял бумагу и внимательно пробежал глазами по тексту, в котором было заявлено, что податель сего действует от имени и по поручению Главного оперативного управления Объединенных Сил ВСУ и его распоряжения являются приоритетными и безусловными. Фамилия подателя документа не указывалась. Внизу стояли подписи Начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта Корнийчука и Командующего Объединенными Силами генерал-лейтенанта Наева. "Ну, прямо как в "Трех мушкетерах" - индульгенция на предъявителя от кардинала Ришелье" - подумал Гончарук.
  - Здесь не указан срок, на который я перехожу в ваше подчинение, - заявил полковник для того, чтобы хоть к чему-нибудь прицепиться.
  - На время проведения спецоперации, - коротко ответил инкогнито в маске.
  - Ну да, ну да, - покивал Гончарук.
  - В связи с секретностью выполняемой нами миссией, убедительно прошу вас, полковник Гончарук, распорядиться о присутствии на плацу только вас, вашего заместителя - Житецкого, начальника штаба - Николенко, а также командира артиллерийского дивизиона - Тарасюка с командирами артбатарей - Прокопчуком, Галушко и Щербатым. Я, верно, назвал фамилии?
  - Да, - слегка удивился осведомленности и феноменальной памяти спецназовца полковник.
  - Распорядитесь, пожалуйста, - еще раз вежливо, но настойчиво напомнил он командиру бригады.
  - Житецкий, Николенко, Тарасюк, Прокопчук, Галушко и Щербатый - останьтесь. Остальные - все свободны и могут отбыть в места дислокации своих подразделений, - с явной неохотой отдал тот приказ и подчиненные воинской дисциплине офицеры, несмотря на разъедаемое их сознание любопытство, вынуждены были поскорее убраться с глаз, чтобы не служить поводом для конфликта с прибывшими.
  - Что-нибудь еще? - уже насупился Гончарук, привыкший быть полновластным хозяином в своей части.
  - В связи с особым режимом секретности я вынужден взять с вас и подчиненных вам офицеров, находящихся здесь, расписку о неразглашении государственной тайны.
  - Я так понимаю, что вопросы типа "с кем имею честь говорить" не имеют смысла? - удивленно вскинул брови Олег Николаевич.
  - Так, точно. Не имеют. Но можете звать меня, гмм, - тут спецназовец слегка запнулся, - Остапом Григорьевичем.
  - А вас не смущает тот факт, что в присяге данной нами государству уже имеется клятва хранить военную тайну?
  - Вот именно. Военную. А тут речь идет о государственной тайне, - возразил командир спецназовцев.
  - Не вижу особой разницы, - скептически сморщил лицо Гончарук. - Разве что это опять какие-то игры киевского политикума?
  - Это не мое и не ваше дело, - грубо осадил его "Остап Григорьевич". - Наша с вами обязанность четко выполнять приказы вышестоящего руководства.
  - Не учите меня уставным отношениям, - обозлился полковник, но, не желая раздувать конфликт на пустом месте, сразу сдал назад. - Давайте бумаги. Где там расписаться?
  - Вот, - достал "Остап Григорьевич" их из того же планшета, длинную "портянку" расписки о неразглашении и протянул ее полковнику. - Ознакомьтесь, распишитесь, расшифруйте Ф.И.О. и укажите свое звание. И пусть также сделают ваши подчиненные офицеры, там вроде места должно хватить всем.
  Гончарук не стал вчитываться в предупреждающий и грозящий всеми мыслимыми карами стандартный текст, а просто припал на одно колено и прямо на нем подписал "страшилку", авторучкой, одолженной у спецназовца. Затем, чуть кряхтя, ему уже было далеко за пятьдесят, встал и молча передал бумагу для подписи своему начальнику штаба. "Остап Григорьевич" стоял, не шелохнувшись, все то время, пока бумага кочевала из рук в руки и наконец, не вернулась назад - к предъявителю, который, "очнувшись", тут же засунул ее обратно в планшет. Также молча и неподвижно вела себя вся его свита - будто статуи в рыцарских доспехах из музея средневековой истории. С нетерпением дождавшись затянувшейся процедуры ознакомления и подписания, полковник с ядовитым сарказмом поинтересовался:
  - Может теперь, дорогой Остап Григорьевич, вы соизволите проинформировать нас грешных насчет содержимого вон той машины, - кивнул он в направлении "санитарки", подозревая, что именно внутри нее и находится "груз, содержащий особо важную государственную тайну".
  - Извольте следовать за мной, - сухо ответил спецназовец и, сделав приглашающий жест в сторону машины с красным крестом, не оборачиваясь, зашагал к ней. Полковник и шесть офицеров его части гуськом потянулись за ним вслед. Дойдя до указанной машины, спецназовец ловко, без рук, забрался по откидной лесенке внутрь автомобиля. Уже изнутри высунулся обратно и строгим голосом произнес:
  - Олег Николаевич, поднимайтесь сюда, а вы, - обратился он к сопровождающим его офицерам, - обождите здесь, все равно все тут не поместитесь.
  Артиллеристы, повинуясь приказу "Остапа Григорьевича" с робким любопытством проводили взглядом своего командира, карабкающегося внутрь машины, забитой государственной тайной. Дверцу они за собой не закрыли, поэтому их дальнейший диалог был слышен стоящим внизу артиллеристам. В чреве автомобиля, вопреки ожиданиям полковника, не было ничего примечательного кроме нескольких продолговатых ящиков, схожих с теми, что привозили волонтеры давеча. Ящиков было не много - всего девять штук. Они располагались штабелями по бортам автомобиля. Четыре с левого и четыре с правого борта. Девятый ящик лежал посреди - на полу. В глаза полковнику бросился нарисованный на крышке ярко-желтый треугольник с тремя черными полукольцами внутри.
  - Это еще что такое?! - уставился он на ящик, указывая пальцем на эмблему.
  - Разве вы не знаете? Это знак химической опасности, - удивился безграмотности полковника Остап Григорьевич.
  - Я и без вас знаю, что обозначает этот символ, - обозлился командир бригады. - Меня интересует, зачем вы приволокли сюда эту дрянь?
  - Это не дрянь, пан полковник, - с ноткой тихого торжества возразил спецназовец. - Это прелюдия нашей победы.
  
  С этими словами он, присев на корточки, бережно отщелкнул два запирающих замка и откинул крышку ящика. В разделенном деревянной перегородкой ящике лежал всего один снаряд калибра 152 миллиметра и метательный заряд к нему. Три зеленых кольца расположенных ближе к верхней части снаряда не оставляли никаких сомнений в его начинке
  48
  . Дурные предчувствия, терзавшие полковника с самого утра, получили свое реальное воплощение в виде сероватого куска металла с тремя зелеными колечками.
  
  - Что вы задумали, черт побери?! - перешел на повышенные тона не выдержавший напряжения полковник.
  - Не шумите, пан полковник, - спокойно воспринимая раздражение комбрига, ответил "Остап Григорьевич".
  - Что значит, не шумите?! Вы что, там, в Киеве, совсем голову потеряли?! Вы хотите, чтобы я затеял химическую войнушку?! На своей территории?! Против своих же граждан, хоть и одурманенных московской пропагандой?! - бушевал праведным гневом Олег Николаевич.
  - На войне, как известно, все средства хороши, - бесцветным голосом парировал возмущение полковника "кардинальский посланец".
  - Нацисты тоже так думали, развязывая войну против Советского Союза. И где они теперь? - с апломбом вопросил Гончарук, никак не желавший марать свой мундир и без того не совсем "чистый".
  - Да?! И где теперь этот ваш Советский Союз?! - в тон ему возразил, тоже начавший злиться не на шутку спецназовец, и сам себе ответил. - Распался! А я не хочу, чтобы мою Украину постигла та же участь! И я сделаю все, чтобы этого не случилось! На мою Родину напал враг, многократно превосходящий нас по силам. Я, двадцать лет назад, дававший присягу служить верой и правдой Отчизне, обязан защитить ее любыми доступными для меня методами. И мне глубоко плевать на то, какими способами это будет сделано!
  - А мне, представьте себе, не плевать! То, что вы мне предлагаете, является преступлением. Я не собираюсь выполнять ваши приказы, кем бы они ни были инициированы, и что бы они собой не представляли, - уже более холодным тоном подвел черту комбриг.
  - Хорошо, - нисколько не удивился "патриот". - В Генеральном штабе предвидели вашу возможную реакцию, поэтому на этот счет у меня тоже имеется предписание. Вот, - он, покопавшись в планшете, достал еще один листок и протянул его Гончаруку.
  Это был приказ, подписанный теми же самыми лицами, о его отстранении за отказ выполнять распоряжения верховного командования и немедленном отбытии в распоряжение командования Объединенными Силами для получения дисциплинарного взыскания. Из текста также следовало, что временным командующим 128-й омбр. назначается податель настоящего документа со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями.
  - Где я должен расписаться в том, что ознакомлен с содержимым? - спокойно и даже несколько деловито спросил Олег Николаевич.
  - Вот здесь, - указал пальцем новый комбриг, - внизу страницы.
  - Дайте ручку, а то у меня нет с собой.
  - Держите, - протянул ему свою авторучку спецназовец, пошарив у себя в нагрудном кармане.
  Чтобы бывшему комбригу было удобнее расписываться, сменщик заботливо подставил свой планшет под приказ и удерживал его на весу, пока полковник выводил слово "ознакомлен" и ставил размашистую подпись.
  - Я свободен?
  - Да. Разумеется, свободны.
  - Да, вот еще что хотел сказать вам напоследок, - начал полковник, который отнюдь не выглядел огорченным.
  - Что еще? - недовольно проворчал сменщик в предчувствии последней нотации со стороны уже теперь бывшего командира бригады.
  - Моя военная карьера сегодня подошла к своему логическому финалу. Я давно уже ждал чего-то подобного, поэтому все это время не питал никаких иллюзий на свой счет. Мне, в Киеве, скорее всего, устроят какую-нибудь автомобильную катастрофу с летальным исходом, пышными похоронами и выражением глубокого сочувствия неутешной вдове. Но вы, Остап Ибрагимович (явный намек на авантюризм спецназовца), кончите гораздо хуже, чем я. При любом раскладе, вы являетесь неудобным свидетелем, поэтому от вас постараются избавиться при первом же попавшемся случае, но в отличие от меня, память о вас сотрут отовсюду, даже из архивов вашего ведомства. Не было такого человека, и все тут. Это в лучшем случае. А если все-таки это грязное белье, - кивнул полковник в сторону ящиков, - вдруг всплывет ненароком на поверхность, то ваши хозяева, спасая свои, изъеденные молью, шкурки, всех собак повесят на вас, заявляя, что это сугубо ваша частная инициатива. И тогда уже ничто не спасет вас от пожизненного срока в одной из голландских тюрем, где вы вскоре и помрете от якобы сердечного приступа. И ваши дети, если они у вас имеются, будут до конца своих дней носить клеймо детей международного преступника.
  - Хорошенькое же напутствие вы мне оставляете, - угрюмо процедил врио комбрига.
  
  - О, нет. Это не напутствие, а всего лишь предвидение вашего незавидного будущего. А в качестве напутствия я хочу пожелать вам не терять присутствия духа в свой последний час, который не за горами. Dixie
  49
  .
  
  Олег Николаевич четко козырнул при этом новому командиру бригады и, не говоря больше ни слова, полез вон из "госпитальной" машины. Весь этот разговор проходил при открытых дверях и преимущественно на повышенных тонах, поэтому его свидетелями были все оставшиеся офицеры бригады. Ошарашенные всем увиденным и услышанным, они стояли в молчаливом оцепенении от неожиданности происходящего. Выбравшись из "лживой" машины, несущей в себе смерть под знаком красным знаком милосердия, он никому и ничего не стал говорить. Все они и так слышали, а лишние слова тут были абсолютно ни к чему. Каждый из них должен был сам сделать для себя выводы. Поэтому он, молча пожав всем руки на прощанье, неловкой и слегка покачивающейся походкой, слегка ссутулившись, пошел куда-то прочь, даже не заходя к себе в кабинет, чтобы забрать с собой личные вещи. Бойцы спецназа, все еще стоящие в оцеплении никак не препятствовали его уходу. Новый командир что-то тихо сказал одному из своих сопровождающих и тот, выслушав его, неспешной походкой, двинулся вслед за Гончаруком. Все понимали, что видят своего командира последний раз в жизни, а он уходил все дальше и дальше - в небытие и забвение, тем самым прокладывая им тот же самый путь. Никто не остановил его, и никто не пошел вслед за ним. Они смирились со своей участью, решив принять действительность как объективный процесс, которому бесполезно мешать.
  
  
  III
  .
  
  
  Дождавшись, когда полковник покинет школьный двор, превращенный в плац, новый врио командира бригады не спеша вылез из автомобиля наружу. Пытаясь выглядеть бодрячком, несмотря на выволочку, которую ему на прощанье устроил полковник, "Остап Григорьевич" с наигранным оптимизмом произнес вслед удалившегося Гончарука:
  - Ну, что ж, паны офицеры, как там, в Библии говорится "пусть мертвые погребают своих мертвецов"?! Так, кажется, если я не ошибаюсь?! А мы с вами пока еще вполне живые, поэтому должны продолжать выполнять возложенные на нас обязанности.
  Чтобы хоть как-то утвердить свой авторитет, он в свою очередь тоже решил со всеми поручкаться. Однако же "балаклаву" так и не снял с головы и подлинного своего имени и звания не озвучил, предпочитая для всех оставаться просто Остапом Григорьевичем. С точки зрения соблюдения конспирации это было верным шагом. Какой смысл открываться людям, если уже через несколько часов они навсегда распрощаются. Да и сам характер предстоящей акции не располагал к панибратской откровенности, распространенной среди офицеров во всех бывших республиках бывшего СССР.
  - Паны офицеры, - продолжил он после быстрого завершения церемонии приветствия, - к сожалению, время не располагает к тому, чтобы его бездарно тратить без пользы. Поэтому, давайте, не мешкая приступим к выполнению чрезвычайно важного для нас и для всей Украины задания. Судя по всему, мне самому предстоит провести инструктаж по правилам и особенностям обращения со спецбоеприпасами, о котором говорил приезжавший до меня представитель министерства обороны. Ладно. Разберемся на месте. Вы подполковник и вы майор, - обратился он к Житецкому и Николенко, - пока можете быть свободными и заниматься своими делами, а вас капитан Тарасюк, также как и всех ваших подчиненных, я бы попросил сопроводить нас к месту дислокации вашего дивизиона.
  В ответ на эту просьбу капитан Тарасюк козырнул в знак подчинения приказам официально вступившего в должность временно командующего бригадой:
  - Есть, сопроводить! Я поеду в голове колонны, а вы тогда держитесь за мной. Тут недалеко, всего в паре километров отсюда.
  - Хорошо, капитан, - принял тот предложение капитана, залезая в кабину "санитарки" и уже обращаясь к своим людям, бросил на ходу. - Капитан Семибаба, снимите оцепление и грузитесь.
  Один из свиты нового командира, в такой же маске, как и у него, сделал отмашку и все бойцы, стоявшие в оцеплении, дружно полезли в КрАЗ.
  В артдивизионе, которым командовал капитан Тарасюк, по штатному расписанию, официально, только ему из офицеров полагался старенький, видавший виды УАЗик. Это, конечно вовсе не значило, что у других не было свих авто. Просто в служебное время не принято было использовать частный автотранспорт. Поэтому в штаб бригады каждый из офицеров прибывал либо пешим порядком, как Прокопчук, либо, как остальные, пользуясь любыми транспортными средствами, закрепленными за бригадой. Чтобы не создавать трудностей своим сослуживцам и подчиненным, Тарасюк любезно пригласил командиров батарей в свою машину. Ехали небыстро, поэтому в расположении дивизиона оказались минут через пятнадцать. Всю недлинную дорогу ехали молча, переживая про себя все перипетии сегодняшнего тревожного утра. Каждый из тех, что сидел сейчас в УАЗике знал, что ему предстоит совершить через некоторое время. Вопросы морали никого из этой четверки пока не терзали. Видимо, до них еще не дошла в полной мере мысль о совершении ими военного преступления. Желание поскорее разделаться с ненавистными сепаратистами, окончить любыми средствами так уже всем надоевшую войну и вернуться домой, в надежде позабыть все ужасы и лишения, сопровождавшие боевые действия, притупили восприятие неприглядной действительности и критическое мышление. Откровенно говоря, больше всего их сейчас беспокоили мысли о том, кто займет место их бывшего командира - Житецкий или Николаенко. А может, и вовсе пришлют какого-нибудь "варяга" из столицы, чем-либо проштрафившегося перед верховным командованием. Было бы здорово, если комбригом назначат кого-то из своих, а не пришлого. Тогда никому не придется ломать голову, в каком виде он будет принимать подношения - деньгами или "борзыми щенками". То, что "Остап Григорьевич" не сегодня, так завтра уберется восвояси, никто из них не сомневался. Его судьба, впрочем, как и судьба прежнего командира 128-й омбр. их в данный момент слабо волновала. А вот то, какую характеристику даст каждому из них бравый спецназовец, по итогам проведенной ими операции, было сейчас весьма насущным занятием для мозговых извилин. С этими мыслишками они и доехали до места дислокации. Обед уже закончился без них, хотя об этом никто и не подумал сокрушаться. Все их мысли сейчас были далеки от таких обыденных, даже в армейской среде, вещей. Первую остановку они как раз сделали на батарее лейтенанта Прокопчука. Стефан, поблагодарив капитана за любезную доставку к месту, выпрыгнул из машины. К нему, завидев необычное сопровождение, едва не на полусогнутых ногах подскочил младший лейтенант Дрын, полностью соответствовавший своей фамилии из-за непомерно высокого роста и болезненной худобы, на бегу докладывая, что в отсутствие командира батареи никаких происшествий не было. "И на том спасибо" - подумал про себя Стефан, принимая рапорт от своего зама. Рядом с ними остановились и грузовик с "санитаркой". Из нее вышел новый комбриг, на ходу отдавая приказ одному из своих подчиненных о выгрузке части боезапаса.
  - Лейтенант Прокопчук, - уже повелительным тоном обратился он к Стефану, - обеспечьте максимальную охрану боеприпасов силами своего подразделения и ждите дальнейших указаний.
  - Есть, обеспечить охрану и ждать указаний, - приставил руку к козырьку фуражки лейтенант.
  Молодчики, что прибыли вместе с "Остапом Григорьевичем" все также молча и неторопливо сначала выгрузили три ящика возле немалых размеров блиндажа, сооруженного для укрытия личного состава от ответного огня противника. По Уставу, конечно, полагалось складировать боеприпасы в обсыпных хранилищах из сборных бетонных блоков, но это все, только в теории. О бетонных ограждениях, в свое время, так никто и не озаботился, поэтому боеприпасы лежали прямо на открытых площадках - невдалеке от орудий, готовые к немедленному применению. Оглядевшись и разобравшись, где и что находится, спецназовцы вновь подхватили ящики на руки и бережно перенесли их к тем, что уже лежали там - по одному ящику возле каждого из трех орудий батареи. Да. Батарея лейтенанта Прокопчука была маленькой, а вернее сказать - недоукомплектованной. По штату ей полагалось иметь четыре буксируемых орудия, но по факту имелось только три. В бою под Иловайском, вражеский снаряд буквально в клочья разнес одно из орудий, унеся с собой жизни всего орудийного расчета. Тогда, в той или иной степени пострадали все три батареи дивизиона. У кого-то был разбит прицел, у кого-то - откатник. После переформирования бригады, командование обещало доукомплектовать дивизион орудиями, взятыми со склада длительного хранения, но в суматохе дальнейших событий, как-то позабыло об этом.
  - Младший лейтенант Дрын! - подозвал Прокопчук заместителя командира батареи.
  - Здесь, пан лейтенант! - подскочил ходульный заместитель.
  - Приставьте караулы ко всем боезарядам.
  - Есть, приставить! - принял тот приказ и поспешно козырнув Стефану побежал хлопотать о караулах.
  Дождавшись, когда все три ящика займут свои места возле орудий, "Остап Григорьевич" вновь обратился к Стефану, чем немало удивил того:
  - Стефан Брониславович, - назвал он его по имени отчеству, - ждите меня здесь, пока я не развезу по батареям боеприпасы. Когда я вернусь, мы с вами совместно продолжим уже начатое. У вас будет особое задание. Капитан Тарасюк!
  - Я здесь, пан командир, - слегка запнулся тот на слове "командир", не зная истинного звания своего временного начальника.
  - Оставайтесь в расположении батареи лейтенанта. Ваш шофер нам поможет добраться до остальных батарей. Я скоро к вам присоединюсь и верну вашу машину.
  - Есть, оставаться в расположении батареи, - отрепетовал капитан.
  Ожидание не должно было затянуться надолго. Остальные две батареи находились в радиусе около километра. Когда машины тронулись с места, появилась, наконец, возможность поговорить.
  - Пан, капитан, разрешите обратиться? - вскинул руку к козырьку Прокопчук.
  - Да, брось ты, Стефан, чиниться! Никого же рядом нет. Будь проще. Говори, что хотел, - разрешил Тарасюк.
  - Николай Игнатович, что-то я никак не пойму происходящее, - начал лейтенант раздумчиво глядя на привезенные боеприпасы.
  - Э-э-э, дорогой ты мой Стефан Брониславович, - помотал головой капитан, - ты тут не единственный, кто мало что понимает. Уверяю тебя.
  - Насколько я знаю, - продолжил комбат, - у нас не должно быть подобных боеприпасов. Мы же еще в 92-м присоединились к Конвенции о запрещении химического оружия. Откуда они здесь? Ведь по договору, все, что было на складах Советского Союза, мы передали русским.
  
  - В закромах Родины чего только не найдется, если хорошенько поискать, - пожал плечами Николай Игнатович. - Как там, в свое время сказала Голда Меир
  50
  про ядерное оружие, не помнишь?
  
  - Помню. Она сказала что-то типа того "У нас нет ядерного оружия, но если будет надо, то мы его применим", - блеснул эрудированностью лейтенант.
  - Во-во. В самую точку.
  - И все-таки, - не унимался настырный летёха, - что вы, Николай Игнатович, думаете по этому поводу?
  - Даже не знаю, что и думать, - откровенно признался тот. - Все выглядит, конечно, очень странно. Однако, судя по тому, что этим озаботилась наша служба "бэспеки", а также по тому, как все оперативно и безапелляционно это было преподнесено, у них, там, - при этом капитан поднял глаза к небу, - появилась информация о возможном применении "московлянами" химического оружия, способного в корне изменить ситуацию на фронте, посеяв панику в наших рядах. А наши, видимо, что-то пронюхали об этом, недаром же они получают зарплату, в конце-то концов. Ну, и решили, в свою очередь, не спускать этого противнику, давая понять, что на всякий хитрый болт у нас имеется гайка с секретом. Типа "только суньтесь - сразу получите в нюхало". Другого объяснения я не вижу. Утренняя посылка противогазов, тоже укладывается в эту логику. Не от своих же снарядов нам защищаться?! Правда, с противогазами вышла неудобь, но у нас это в порядке вещей. Это Украина - детка, мать ее ити, - резюмировал капитан, высморкавшись на землю и вытирая руку об штанину.
  - Сейчас вернется этот Остап Григорьевич, и надо будет у него все как следует расспросить, - приободренный изложенной версией событий заявил Стефан.
  - Ага, - саркастически поддакнул ему капитан, - прям щас, побежал расспрашивать! У такого, порасспрашивай, пожалуй - вмиг окажешься в отставке и без пенсиона. Так что, сам не полезу и тебе не посоветую.
  Их диалог внезапно прервался появлением на огневой позиции Анны. Она частенько забредала к ним, поэтому уже давно примелькалась и ее пропускали без всяких ненужных слов о нежелательности нахождения гражданских лиц, не относящихся к волонтерской службе, на передовой. Все знали, кто она такая и к кому приходит. Вот и в этот раз ее пропустили, не считая за постороннего.
  - Ты что тут делаешь?! И как ты сюда попала?! - набросился на нее покрасневший от смущения и нервно оглядывающийся на ухмыляющегося капитана, Стефан.
  - Что, значит, как попала?! - не "въехала" в ситуацию Анна. - Шла-шла и пришла. А что тут такого? Первый раз что ли?!
  - Нельзя к нам сегодня! Да и вообще, нельзя тебе тут находиться, - взяв ее под локоть, и пытаясь увести подальше от капитана, громким полушепотом начал он ее отчитывать.
  - Это почему же это нельзя?! - упрямо уперев руки в боки, стала она возражать. - Сама не дура, все понимаю. Я, прежде чем прийти сюда, спросила на КПП, приехала ли комиссия из Киева, как обещали. Мне сказали, что никакой комиссии не было, и нет, а просто приехал военно-полевой госпиталь. Вот я и подумала, что может это просто приехали вас вакцинировать от ковида.
  - А пришла-то ты зачем?! - спросил он, не зная сердиться или смеяться над наивной предусмотрительностью своей суженой.
  - Как, зачем?! - опять не поняла Анна. - Ты же умотал спозаранку. Даже позавтракать не успел. Вот я и собрала тебе тормозок, - на шахтерский манер ответила она, - чтобы ты поесть смог, как следует. Вот у меня все в сумке. Термос с чаем. Бутерброды с колбасой. Малинки немного - на десерт. С утра собирала. Свежая.
  - Ганна, ну зачем ты со мной, как с маленьким ребенком?! - краснея, как девица на выданье лепетал Стефан, бросая виноватые взгляды на капитана Тарасюка, ухмыляющегося в усы при виде этой домашней сцены.
  Однако ухмылялся он недолго. Вспомнив, что киевский "варяг" вот-вот вернется на их позицию, и ему может крайне не понравиться идиллическая сцена, он невольно сдвинул брови и начал недвусмысленно покашливать, давая понять, что посторонним все же не место в расположении воинской части, находящейся на передовой, тем более, когда ожидается проведение некоей операции по нейтрализации сепаратистов. Прокопчук правильно понял смысл покашливаний капитана, поэтому сделав крайне озабоченное лицо, принимая из рук любимой тормозок, начал тихонько шептать ей наставления и укоризны.
  - Ганна, спасибо тебе, конечно, за заботу, но право слово, сейчас это все очень не вовремя.
  - Почему это?! - хотела она прервать его.
  - Не перебивай, - в свою очередь остановил он готовый сорваться с ее уст поток слов, - а слушай внимательно, что я тебе толкую. Я сейчас выдам тебе страшную тайну.
  От этих его слов глаза у девушки округлились и загорелись жгучим любопытством, тем самым, которое когда-то подвигнул прародительницу всех женщин на опрометчивый шаг. Это не укрылось от его взгляда и он желая еще больше усилить эффект от того, что собирался ей поведать, еще ближе придвинулся к ее уху и горячо зашептал:
  - Получены секретные сведения о том, что со стороны сепаратистов готовится безумная провокация с применением химического оружия. В ближайшее время мы ожидаем, что они могут пустить отравляющие газы в сторону поселка, пользуясь ветром в нашу сторону, либо вовсе обстрелять Волноваху химическими снарядами, которые им тайно прислала Москва.
  - Та не бреши, Степа! - отпрянула она от него и в глазах у нее зажглись огоньки праведного гнева. - Николи такого не бывало и не будет. Не будут донецкие пулять в нас химией. Хоть они и сепаратисты, как вы там у себя в столицах выражаетесь, а все ж таки они нам братья - такие же шахтеры. Не станут они такого вытворять. Что они, фашисты, что ли какие?! Не будут они такого делать. И ты не повторяй чужие глупости!
  - Никакие это не глупости! - упрямо и жарко зашептал он ей почти в самые уши. - Еще с утра нам привезли партию противогазов, целую машину. О том, что кроме противогазов им привезли и еще кое-что, он решил благоразумно умолчать. - Мы, конечно, постараемся всеми силами подавить их огневые точки, но в любом случае, первый залп по городу они успеют сделать. Я очень беспокоюсь за тебя и за твоих родных, ведь они вскорости станут и моими родными.
  Эти слова несколько смягчили Анну, и огонек недоверия и упрямого отрицания очевидного в ее глазах несколько поблек, хоть и не потух до конца. Поэтому, видя зарождающееся сомнение, Стефан, уже и сам всерьез поверив в то, что говорит, решил усилить натиск.
  - Да-да. И мне не безразлична ваша судьба. А потому, первое, что ты сейчас должна будешь сделать - это срочно бежать отсюда домой. А когда прибежишь, - строго начал он ей внушать истины, почерпнутые им когда-то из брошюрок по гражданской обороне, - то всей семьей лезьте в погреб, захватив с собой все ценные вещи и документы, а главное запас продуктов и питьевой воды. Когда же услышите первые звуки канонады, смочите все имеющиеся полотенца водой и повяжите на свои лица. И ни в коем случае. Слышишь, ни в коем случае не снимайте эти повязки с лиц, пока я тебе сам не позвоню и не скажу, что все закончилось. Ты меня хорошо поняла?!
  Та, в ответ быстро-быстро закивала, постепенно проникаясь тревожным духом, исходившим от Стефана. Ведь не может же ей так беззастенчиво врать любимый человек? Вон, какие у него честные и даже где-то немного испуганные глаза. Значит и вправду волнуется и переживает за нее. А война, как ни крути, это такая вещь, что порой не знаешь чего и ожидать, хоть от чужих, а хоть и от своих земляков.
  - Да-да, поняла. А как же остальные жители? Их же тоже тогда надо предупредить?! - вылезла она некстати со встречной инициативой, от которой у него аж зубы заныли.
  - Ну, какие еще соседи, Ганна?! - возмущенно прошелестел он. - Я тебе и так раскрыл сведения чрезвычайной военной секретности! А ты сейчас побежишь трепаться об этом по всему городу. И сама панику посеешь и меня под монастырь подведешь!
  - Но как же?! Это же живые люди! Как же не предупредить их об опасности?! Женщины, старики и дети! - начала, было, она заводить речи о лживом гуманизме.
  - А, никак! - почти грубо оборвал он ее. - Тут каждый сам за себя! Моя цель - уберечь тебя и твоих близких от опасности, а об остальных людях пусть у кого другого болит голова.
  - Скажи, - тут она с подозрением попыталась взглянуть ему прямо в зрачки, - а вот, если бы я сейчас не пришла сюда и не узнала о том, что ты мне сказал, мы бы просто умерли все, так же как и остальные, так ничего и не поняв?
  - Не говори ерунды! - обозлился лейтенант, отводя свои глаза от требовательного взора Анны. - Просто ты меня немного опередила. Я уже собирался тебе позвонить и обо всем предупредить. И вообще, на каком таком основании ты тут устраиваешь мне допросы!?
  - Я просто спросила, - тихо и с какой-то обреченной грустью в голосе, - ответила она.
  Ощутив по ее тону, что совершил очередную глупость, он попытался, как мог, исправить ситуацию, а потому быстро привлек ее к своей груди и резко приник к ее губам. Однако, вопреки ожиданиям, не почувствовал никакого ответа на свой порыв. Губы девушки были холодны и сомкнуты. Он неловко потоптался, не зная, что еще предпринять такого, чтобы смягчить неловкость ситуации, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. Поэтому, еще раз оглянувшись на капитана, которому уже порядком поднадоело подкашливать, наблюдая семейную сцену, Стефан просто сказал, переходя с полушепота на нормальный тон:
  - Ганна, ты должна немедленно покинуть расположение батареи. Сейчас сюда вернется присланный из Киева командир бригады и будет нехорошо, если он застанет тебя здесь. Я уж не говорю, что за это попадет и мне и капитану, - он кивнул в сторону Тарасюка, - а потому, иди поскорей отсюда, да не забудь о том, что я тебе наказывал.
  Он взял девушку за плечи и, повернув ее спиной к себе, легонько оттолкнул. Та, как сомнамбула, не говоря ни слова и не оборачиваясь нетвердой походкой, как у слепого человека в незнакомом ему месте, побрела прочь. Он хотел окликнуть ее и сказать на прощанье, что-нибудь примиряющее, но подумав, не стал этого делать, решив отложить дальнейшие выяснения отношений на потом. Она уходила все дальше и дальше, а у него словно бы ноги приросли к земле, пустив туда свои корни, и сердце вдруг охватило такое ощущение, будто видит он ее в последний раз. Сзади неслышно подошел капитан Тарасюк и положил ему на плечо свою руку.
  
  - Нэ журысь, хлопче!
  51
  Жизнь она завсегда непросто протекает, в особенности семейная. Это я тебе говорю, как женатый со стажем, почти что в пятнадцать лет и имеющий двоих спиногрызов. Вот увидишь, к вечеру уже все уляжется, и вы помиритесь. Чай, не в последний раз.
  
  Последнее предложение он произнес не так уверенно, поэтому оно прозвучало как-то особенно зловеще. Лейтенант, слегка удивленный таким нежданным панибратством со стороны командира, которого он считал "сухарем", повернул к нему голову, но не успел ничего сказать в ответ. К ним уже подъезжала, возвращавшаяся колонна нового комбрига. Правду сказать, ни в какие другие батареи маленькая колонна автомобилей и не думала заезжать. Она просто переждала какое-то время в соседней лесополосе, и вот теперь как бы вернулась к изначальному месту пребывания.
  
  
  IV
  .
  
  
  - Ну, что капитан, - наигранно-бодрым тоном обратился к нему Остап Григорьевич, выскакивая из кабины "санитарки", - готовы к моему инструктажу и отражению вражеской атаки?
  Вслед за ним, как горошины из стручка высыпали из машины сопровождения спецназовцы. "Товар" был доставлен по назначению и разгружен, поэтому позы у них на этот раз были расслабленными, что, однако, никак не сказывалось на их готовности применить оружие по первому приказу.
  - Мы, всегда к этому готовы, пан, э-э-э... - запнулся Тарасюк, не зная в каких чинах, ходит его новый командир.
  - Можете обращаться ко мне "пан полковник", - небрежно сообщил спецназовец, видя в каком затруднении, находится его временно подчиненный.
  - Есть, обращаться "пан полковник", - вскинул руку к козырьку фуражки начарт бригады.
  - Добре, - кивнул полковник, так и не удосужившийся снять с головы "балаклаву". - Тогда отдавайте приказ о вскрытии привезенных мной ящиков.
  - Не понял, пан полковник! - слегка опешил Тарасюк. - Как это вскрыть?! Вы хотите, чтобы мы применили снаряды с химической начинкой?
  - Для своего возраста и звания, вы пан Тарасюк, на редкость сообразительны, - с сарказмом заметил Остап Григорьевич. - Именно этого я и хочу.
  - Но, позвольте, к применению спецбоеприпасов дивизион не готов, - пропуская мимо ушей едкое замечание начал возражать капитан.
  - Это еще почему?! - вскинулся полковник на вдруг заерепенившегося капитана. Он никак не ожидал сопротивления своим приказам на таком незначительном уровне.
  - Да, потому, - начал повышать голос Тарасюк, - что, во-первых, личный состав не обеспечен средствами индивидуальной защиты, во-вторых, противная сторона еще не начала обстрела, чтобы у нас возник повод на ответные действия, а в-третьих, господин полковник, скрывающий свою личность, послюните свой указательный палец и убедитесь, в какую сторону дует ветер.
  - То, есть, вы хотите сказать, что отказываетесь выполнять отданный вам приказ?! - растерялся от неожиданного сопротивления Остап Григорьевич.
  - Я отвечаю головой за сохранность жизней личного состава, вверенного мне воинского подразделения, и в соответствие с Уставом, прежде чем выполнять подобные приказы должен обеспечить его безопасность в полной мере и всеми доступными мне средствами. В случае невозможности обеспечить таковую безопасность, я имею полное право приостановить действие приказа до устранения этой опасности, - сухо и четко, как по писаному отчеканил Тарасюк.
  - Как это личный состав не обеспечен средствами защиты? По моим сведениям вам еще утром была доставлена партия армейских противогазов.
  - То барахло, что было доставлено утром, негодно к применению по причине ветхости, - не стал скрывать своего ехидства капитан, - а потому было отправлено назад. Нам обещали замену.
  
  Полковник невольно чертыхнулся про себя. Тщательно спланированная на самом "верху" операция грозила провалиться, еще даже толком не начавшись. Не говоря больше ни слова, полковник круто развернулся и сделал несколько шагов в сторону, доставая на ходу из внутреннего кармана мобильник. Минут пять длилось его общение с кем-то из тех, кого принято называть "ППР"
  52
  . После чего он вновь подошел к капитану и процедил, не скрывая своего негодования:
  
  - Руководство уже в курсе. Снаряжение прибудет через полчаса. А пока потрудитесь собрать весь личный состав батареи, кроме занятых на охране спецбоеприпасов, для прохождения инструктажа.
  - Есть, собрать, - коротко ответствовал капитан и многозначительно посмотрел в сторону Прокопчука, передавая тому инициативу.
  
  Анонсированный инструктаж ничего нового в плане информативности не принес. Полковник заученно перечислил, известные всем со школьной скамьи виды боевых отравляющих веществ, способы минимизировать последствия для организма их воздействий, а также методы оказания первой помощи пострадавшим. В заключение лекции кратенько прошелся по обеспечению безопасности при обращении с боеприпасами, начиненными отравляющими средствами. Вот, собственно, и все. И как подгадал. Последние слова его инструктажа почти совпали с прибытием на батарею еще одного МАЗа. Он был почти по самые борта загружен ящиками цвета хаки, в которых находились уже современные и отвечающие всем требованиям безопасности противогазы МЗС-ВК
  53
  . По иронии судьбы, эти противогазы были в свое время тоже произведены в России. Однако, в отличие от предыдущей партии, хранились в куда более достойных условиях, поэтому нисколько не утратили своих качеств.
  
  Пока разбирали и примеряли противогазы, день уже незаметно подобрался к вечеру. Это где-нибудь в России, в особенности к северу от Москвы, летний день тянется почти что до самой ночи, а здесь, в южных степях Украины он обрывается почти сразу, как только Солнце начинает западать за верхние этажи зданий. Вот и сейчас, несмотря на то, что на часах было всего лишь около 18.00, в воздухе уже ощущалась вечерняя тусклость. Залетали комары, прятавшиеся доселе неведомо, где от прямых солнечных лучей, повеяло легкой прохладой и птицы уже не летали в вышине, а проносились над самой землей, стараясь перед сном наловить вылезающих к вечеру насекомых.
  Озабоченно поглядывая на часы, капитан подошел к комбригу.
  - Пан полковник, разрешите личному составу приступить к ужину.
  - Капитан, - намеренно опуская "пана" сухо ответил полковник, - я, между прочим, на ногах с самого утра, и у меня маковой росинки во рту еще не побывало. Однако урчание моего желудка никак не заглушает во мне зова служебного долга.
  - Но... - хотел было возразить ему Тарасюк в том смысле, что не все рядовые батареи готовы проникнуться служебным рвением, и осекся на полуслове, наткнувшись на холодную и презрительную позу Остапа Григорьевича.
  - Никаких "но", капитан Тарасюк, - жестко оборвал он того. - Доложите о готовности батареи к ведению огня.
  - К ведению огня, батарея готова, пан полковник, - уныло доложил Николай Игнатович, умолчав о том, что по причине изношенности стволов, снаряды все равно не долетят до ближайших, хоть сколько-нибудь важных позиций сепаратистов, не считая редко разбросанных блокпостов.
  - Отлично, - резюмировал комбриг, как будто и не сомневался в ответе начарта. Подойдя к сваленным пустым ящикам от использованных ранее снарядов, он соорудил из них нечто вроде небольшого помоста, для возвышения над окружающими и ловко вскарабкался на него. Там он вскинул к глазу мощный японский монокуляр, болтавшийся у него на ремне, и начал обозревать пространство, почему-то повернувшись спиной к невидимой линии разграничения. Взгляд его упирался в дома, расположенные на окраине Волновахи. Тарасюк уже хотел съехидничать по поводу того, что позиции противника находятся в противоположной от наблюдателя стороне, но тот опередил его:
  - Скажите, пан капитан, какова приблизительная дальность от этой позиции, где сейчас с вами находимся до домов, расположенных на окраине города?
  - Около двух километров, пан полковник, - ответил тот, пожимая плечами от нелепости заданного вопроса.
  - Какова дальность прямого выстрела ваших гаубиц? - продолжил допытываться настырный Остап Григорьевич. - Причем, я имею в виду не паспортную дальность, а реальную. Все и так знают, что стволы ваших орудий изношены до предела.
  - По паспорту около шести километров, а на деле, думаю, что не более двух-двух с половиной, - опять недоуменно пожал плечами Тарасюк. - Мы не пробовали стрелять прямой наводкой. В пределах видимости таких целей нет, - пояснил он.
  - Двух с половиной, - задумчиво повторил за ним полковник, все еще не отрываясь от монокуляра. Затем, послюнив указательный палец, как недавно ему советовал капитан, выставил его кверху, проверяя направление ветра таким примитивным, но все же рабочим способом. Тарасюк растерянно топтался рядом, запрокинув голову, и глядел на комбрига, явно не понимая смысла его поведения и задаваемых им вопросов.
  - Так, точно. Думаю, что не более того, - поддакнул он выраженным вслух мыслям комбрига.
  - Если взять с возвышением, то и гораздо дальше, не так ли?
  - Это, смотря какое возвышение будет, - осторожно вставил капитан. - Если, к примеру, взять угол возвышения в 45◦, то, пожалуй, и все десять километров осилит.
  - А скажите-ка, пан капитан, артиллерия сепаратистов может достать до города? - вновь завел непонятные разговоры Остап Григорьевич и тут же, как бы оправдываясь, пояснил. - Я, ведь, как вы и сами догадываетесь, не артиллерист, знанием тонкостей вашей профессии не обладаю, поэтому и интересуюсь.
  - На моей памяти не случалось, чтобы сепаратисты обстреливали город, хоть у них, не в пример нашей, артиллерия будет посвежее. До нас они, конечно, при желании дотянуться смогут, но разброс будет великоват, поэтому прицельную стрельбу они вряд ли затеют, если не станут использовать беспилотники для коррекции огня. Но с этим у них дела обстоят не очень-то, - со знанием дела попытался объяснить Тарасюк.
  - Спасибо, Николай Игнатович, - поблагодарил его за пояснения комбриг, впервые назвав по имени и отчеству. - Ну, что ж, тогда, пожалуй, приступим. Отдайте приказ командиру батареи на изменение направления огня.
  - Как это, изменить направление?! - не понял Тарасюк. - На сколько градусов?
  - На 180◦, - с подчеркнутым спокойствием подтвердил полковник, не опуская монокуляр, которым продолжал обшаривать крайние дома Волновахи.
  - Но, позвольте, там же свои. Там наш город, - продолжал недоумевать капитан, но внутри себя с немалым опозданием уже почуявший неладную игру с химическими боеприпасами, затеянную руководством.
  - У вас что-то со слухом? - поинтересовался комбриг и, не дожидаясь ответа, проговорил с нажимом. - Выполняйте приказ.
  Тарасюк жестом подозвал к себе Прокопчука и дрожащим голосом не то скомандовал, не то просто попросил:
  - Лейтенант Прокопчук, разворачивайте орудия на 180◦.
  - Как на 180? - в свою очередь начал было недоумевать от нелепости приказа лейтенант, но капитан не дал ему продолжить, молча мотнув головой в сторону полковника, все еще стоявшего на зарядных ящиках, как статуя на постаменте.
  Видя, что лейтенант отнюдь не торопится выполнять приказ, Тарасюк уже не дрожащим, а срывающимся голосом повторил приказ:
  - Разворачивайте орудия, лейтенант. Это приказ командира бригады.
  - Есть, разворачивать, - упавшим голосом повторил Стефан и заплетающимися ногами порысил к орудийным расчетам.
  Полковник не стал вмешиваться в диалог своих временно подчиненных. Дождавшись, когда Прокопчук удалится на довольно приличное от них расстояние, Остап Григорьевич негромким, но все таким же безжалостно-отстраненным голосом продолжил:
  - А теперь, капитан, отдайте команду на вскрытие, привезенных нами ящиков со спецбоеприпасами.
  Тарасюк в ответ на это только нервно затряс головой:
  - Н-никак нем-можливо, пане полковнику, - мешая русские и украинские слова начал он, заикаясь возражать.
  - Это еще почему?!
  - То есть неконвенционное оружие. Его никак нельзя применять. А тем паче против своих же, мирных граждан. Это преступление, - сделал безуспешную попытку отбояриться Тарасюк.
  Николай Игнатович и сам не заметил, как быстро полковник слетел со своего наспех сооруженного пьедестала и нос к носу столкнулся с ним. Что-то тяжелое и тупое уперлось ему в живот. Он скосил глаза вниз и убедился в серьезности намерений начальства. Ствол громадного пистолета с накрученным на него набалдашником глушителя был красноречивым подтверждением этому.
  - Я-я, н-не могу без письменного приказа, - сделал он последнюю попытку, если не избежать своего участия в этом грязном деле, то хотя бы сложить с себя часть вины.
  - Некролог будет тебе письменным приказом, с-сучонок! - процедил сквозь прорези маски командир. - Ну! Считаю до трех! Р-раз!
  - Лейтенант Прокопчук! - по-бабьи тоненьким голоском позвал капитан Стефана, не отрываясь взглядом от прорези маски комбрига.
  - Я здесь! - не совсем по Уставу откликнулся лейтенант, вновь подбегая к ним. - Ваше приказание выполнено!
  - Лейтенант, приказываю вам открыть ящики со спецбоеприпасами, - придушенным голосом отдал он ему приказ, не оборачиваясь и не делая попыток отодвинуться от все еще упирающегося в живот ствола.
  - Есть, открыть, - без всякого энтузиазма ответил он. - Младший лейтенант Дрын, открыть ящики со спецбоеприпасами.
  Когда с мест доложили, что ящики вскрыты, лейтенант обратился к капитану:
  - Пан капитан, ящики по вашему приказанию вскрыты. Какие будут дальнейшие распоряжения?
  - Какие? - в свою очередь переспросил капитан у полковника посеревшими и враз потрескавшимися губами.
  - Зарядите ими орудия и дайте залп в сторону крайних домов, - негромко прошелестел тот через маску, и после секундной паузы добавил, - но не по самим зданиям, а так, чтобы снаряды взорвались над ними.
  В глазах капитана плавал ужас.
  - Вводные и приказ расчетам на открытие огня отдает непосредственно командир батареи, - вновь попытался ужом выкрутиться из гибельной ситуации Тарасюк.
  - Мне все равно, черт побери, кто из вас будет командовать! Поторапливайтесь! - еще сильнее вдавил пистолет полковник в капитанскую плоть.
  - Лейтенант Прокопчук, - почти прохрипел капитан, - заряжайте орудия спецбоеприпасами и командуйте открытием огня.
  - Куда открывать огонь?! - выпучил глаза лейтенант на своего вдруг спятившего командира. - По каким целям?!
  - Навесным. По окраинным домам, - почти теряя сознание, невнятно пролепетал капитан.
  - Но там же наши! - воскликнул Стефан, переводя полный недоумения взгляд с полковника на капитана. И тут до него наконец дошло... Как-то разом в голове сложился весь пазл. Тут тебе и нежданная смена руководства бригады, со зловещими предупреждениями бывшего комбрига и доставка в часть спецбоеприпасов, которых вообще-то и быть не должно на Украине, и новый комбриг, упорно не показывающий своего лица и скрывающий фамилию. А еще вспомнились глаза Ганны, перед тем, как она уходила. Это были глаза человека, догадывавшегося о своей неминуемой гибели - глаза человека восходящего на эшафот. В них не было ни мольбы, ни отчаяния, лишь только обреченная и молчаливая покорность судьбе. Он тогда не придал этому слишком большого значения, а теперь понял, что она по своей внутренней женской сущности уже все знала наперед, а потому не просто уходила от него, а уходила из этой жизни, отказываясь цепляться даже за соломинку прежних с ним отношений. Она принимала свою судьбу и ему - Стефану Прокопчуку не было там места рядом с ней. А он, чье сердце никогда до этого не было никем занято, так любивший ласкать взглядом черты ее лица и вдыхавший аромат ее волос, не единожды рисовавший в своем еще юношеском воображении воздушные замки любви, теперь вынужден собственными руками убить ее. Убить со всеми родными и близкими ей людьми, а значит, в какой-то степени и себя самого, потому что уже не на шутку считал их и своей неотъемлемой частью. Почти целый год, он всерьез считал себя защитником державы, людей населявших ее и безмерно гордился этой своей новой ипостасью. Еще вчера жизнь казалась для него наполненной смыслом бездонной чашей, из которой он собирался вкусить прелестей маленькими глоточками, так, чтобы хватило до конца своего долгого существования. Не без основания он собирался прожить свою жизнь тихо и размеренно, греясь в любви окружающих, дорогих его сердцу людей. И вот в его, как он всегда считал про себя, благородную длань потомственного польского шляхтича-рыцаря, беззаветно любящего Отчизну и преклоняющего свои колени перед единственной госпожой его сердца, какие-то злые люди вложили отравленный кинжал. При этом приказав зарезать им самое дорогое, что у него было - веру. О том, что он и сам кое-где не являлся примером морали и чистоплотности, он сейчас не помнил, да и, честно говоря, не желал помнить, оставляя эту страницу своей жизни, как бы за скобками, по большому счету причисляя себя к добропорядочной части сограждан. И теперь он вынужденно столкнулся с тем, что ложный воинский долг призывал его растоптать веру в Отчизну, веру во власть, при всех своих недостатках все-таки заботящуюся о своем народе, веру в командира и боевых товарищей, а главное - веру в себя, избравшего этот путь. Сейчас, отдавая приказ орудийным расчетам, он должен окончательно сделать свой выбор. С кем он на самом деле? Он всегда считал себя Воином Света, сражающимся с силами Тьмы, а на поверку выходило, что он был тайным адептом Нечистого. Все догмы и идеалы, вбитые ему в голову еще со школьной скамьи оказались просто мишурой, а проще говоря - личиной, скрывающей за нарисованной улыбкой доброжелательности мерзкую харю цинизма и предательства.
  На все эти мысли у него ушло не более пары мгновений. Он насупился, и упрямо набычившись почти прошептал, бодая землю взглядом и не решаясь его поднять на отцов-командиров, слившихся в непонятных для него объятиях:
  - Я не буду выполнять этот приказ.
  - Повтори это еще раз, громче, щенок! - прорычал безликий спецназовец, притворившийся их новым командиром.
  - Я не буду выполнять этот приказ, - чуть громче, но все равно не поднимая глаз, повторил Стефан.
  - За невыполнение приказа, я, как ваш командир, отдам вас под трибунал. А сейчас пошел вон с позиций, ублюдок! - даже не проорал, а пролаял полковник, так свело у него скулы от ярости. - Капитан, Тарасюк, принимайте командование на себя!
  Словно пьяный, покачиваясь и слепо шаря перед собой руками, ничего не видя и не слыша, Стефан побрел куда-то в сторону от батареи. Сзади слышалась площадная брань комбрига и какие-то возгласы - очевидно команды. К нему ничего не понимающему и отрешенному вдруг подскочил младший лейтенант Дрын, всегда улыбчиво-подобострастный. На этот раз улыбка на его лице была злобной и торжествующей. Он остановил своего, теперь уже бывшего командира, дернув того за рукав. Чтобы увидеть торжество, играющее на губах своего заместителя, лейтенанту пришлось задрать голову. Стефан даже не успел спросить, чему тот так радуется, когда длинные и корявые, все в цыпках, руки младшего лейтенанта опустились ему на плечи. Его пальцы заскребли по погонам Прокопчука, а затем с силой рванули на себя, с мясом отдирая их с плеч нарушившего присягу. Стефан с молчаливой отстраненностью пронаблюдал, как Дрын не убравший восторженной улыбки с лица, развернулся и побежал назад, нелепо вскидывая кверху свои журавлиные колени и махая над головой полученным "трофеем". "Он, верно, думает, что они достанутся ему" - совершенно спокойно подумал Стефан. Дрожащие ноги плохо держали, и он присел на кучу сваленных бетонных блоков, из которых собирались сооружать капониры, но так и не собрались. Машинально сунул руки в карманы брюк. В одном из карманов нащупал "макарова" (полевые офицеры предпочитали носить личное оружие в карманах, а не в кобуре, как полагается). С нежной лаской огладив рифленую рукоять, медленно потянул руку, доставая пистолет наружу. Это действо не укрылось от бдительных взоров спецназовцев, ранее кучковавшихся, а теперь рассредоточенных по всей территории батареи. Несколько стволов тут же поднялись на уровень его груди, готовые в любой момент выплюнуть смертоносный свинец в его направлении. Стефан усмехнулся и отрицательно покачал головой. В стороне слышались команды:
  - Цель - неподвижная! Осколочно-фугасным! Взрыватель - дистанционный! Заряд - раздельный! Прицел - тридцать! По одному снаряду на орудие! Огонь - по сигналу! Отражатель - ноль!
  Были еще какие-то команды, но ухо Стефана их уже не улавливало. Он находился в своем, никому неведомом мире, и все что сейчас происходило вокруг, его уже никак не касалось. Когда прозвучала последняя команда: "Беглым, огонь!" и прозвучал грохот орудий, почти никто, за исключением Тарасюка и пары спецназовцев, державших Стефана на прицеле, не заметил, как он слился с одиночным сухим щелчком пистолетного выстрела.
  Для кого-то покажется странным, но последней мыслью лейтенанта в угасающем мозгу после выстрела в висок была мысль не о доме и не о родителях, и даже не о любимой женщине, которая так и не стала его. Его последняя мысль была о том, что как хорошо он накануне почистил пистолет, который не дал осечки.
  - Счастливчик, - ни к кому не обращаясь, прокомментировал капитан Тарасюк, наблюдавший сцену самоубийства. - Вовремя успел соскочить.
  - Вы, несомненно, правы, дражайший Николай Игнатович, - буквально над ухом у него промурлыкал полковник.
  И это были последние слова, что он услышал в этой жизни. Зарница от выстрела в затылок, буквально расколола его голову, из которой с тугим напором выплеснуло кровь с остатками головного мозга. А вслед за этим, как по команде прозвучали со всех сторон приглушенные выстрелы спецназовцев, заметавших следы своего недолгого пребывания. Вслед за командиром артдивизиона, ткнулся носом в землю и младший лейтенант Дрын, уже действительно возмечтавший занять должность своего бывшего командира. Вокруг его головы растекалась небольшая красная лужица, а на лице так и застыла глупая улыбка, так ничего и не понявшего в этой жизни человечка. Все было закончено в какие-то десять секунд. Никто ничего не то что оказать сопротивление, но даже и понять не успел, так быстро и ловко выполнили свое задание спецы из ведомства Василия Васильевича. Весь личный состав батареи - 32 человека сейчас в разных позах лежали на земле. "Ребята" хорошо знали свое дело, поэтому "контрольных" выстрелов делать не пришлось. За руки и за ноги, всех ликвидированных, по команде полковника, стащили в одно место и свалили в кучу, как ненужное барахло. Затем споро подобрали пустые зарядные ящики и, закинув их в "санитарку", дружно полезли в соседнюю машину сопровождения. Оставаться здесь было нельзя. Вот-вот должны были нагрянуть, заранее и втайне предупрежденные специалисты ОЗХО, а также "прикормленные" журналисты. Последним в машину забрался сам полковник, перед этим сообщивший по спецсвязи о завершении операции.
  
  
  V.
  
  
  
  25 июня 2020 г., Украина, г. Киев, ул. Владимирская, д.33, здание Службы Безопасности Украины.
  
  Плотно сбитый, среднего роста моложавый полковник, предъявив на входе бдительной охране свои документы, бодро взбежал на третий этаж, игнорируя услуги лифта. Проскочив мимо ошалевшей секретарши со словами "Мне назначено", открыл дверь и очутился в кабинете Начальника Главного Управления разведки Министерства Обороны Украины - генерал-полковника Бурбы.
  - Здравия желаю, Василий Васильевич! - панибратски обратился он к хозяину кабинета, сидевшему за столом и что-то черкавшему по бумагам.
  - А-а, Гриша! - с наигранным добродушием приветствовал сидящий, чуть приподнимаясь с кресла навстречу гостю. - Проходи, друже! Присаживайся! Рассказывай!
  - Да, что рассказывать-то, Василий Василич?! - гость, не чинясь, подсел к основанию стола. - Я, вам еще находясь на месте, все доложил.
  - Ты доложил, что все в порядке и дело сделано, а вдаваться в подробности, да еще по радиосвязи, не в твоей привычке. А я желаю знать все детали. Как? Что? Кто тебя видел? Не узнал ли кто чего лишнего? Тут каждая деталь важна.
  Визитер тяжко вздохнул. Видимо вдаваться в детали вчерашней операции ему не доставляло никакой радости, но приходилось подчиняться воле начальства. Весь рассказ со всеми подробностями уложился в полчаса. Бурба слушал заинтересованно, иногда по ходу рассказа вставляя вопросы и замечания.
  - Значит, говоришь, они именовали тебя Остапом Григорьевичем? Ловко ты переставил свое имя и отчество. И документы, предъявленные тобой не вызвали никаких нареканий?
  - Я не дал им долго вчитываться в свои бумаги, хоть они и были в порядке, - хохотнул собеседник.
  - Ну, что ж, тогда мне только остается поздравить тебя с успешным выполнением специального задания. В понедельник я выйду с ходатайством к Верховному Командованию о награждении тебя званием Героя Украины. По закрытому списку, естественно.
  - Я работал не один, Василий Василич, - засмущался спецназовец.
  - Не волнуйся. О твоих ребятах тоже позаботятся, - слегка поморщился Бурба.
  - Кстати, по поводу моих ребят, - вскинулся полковник. - Что-то я ничего не пойму. Мы почти трое суток были на ногах, и не успели не то, что выспаться, но даже умыться и сменить белье, как всех моих людей сажают в самолет и отправляют на Яворовский полигон. Меня же, в срочном порядке требуют явиться к тебе на доклад, сюда, в этот кабинет, в нарушение всех правил конспирации. А ведь не мной установлено, что после каждого выхода в "поле", положен, как минимум, трехсуточный отдых. Ты мне объясни, что за чехарда у вас тут творится? И кто этот умник, который действует вопреки всем правилам?
  - Этим "умником", как ты только что выразился, являюсь я сам. И сделал я это специально, полностью осознавая свои действия, - бесцветным голосом поведал генерал своему подчиненному.
  - Не понял. Поясни, - вскинул недоуменно брови Григорий Остапович.
  - Да, что тут пояснять? Ты ведь и сам не ребенок. И сам уже должен был обо всем догадаться. Мы ввязались в очень опасные геополитические игры, где просто не может быть места лишним свидетелям ни с той, ни с нашей стороны. А тебя, вызовом к себе, я просто хотел спасти, потому что мы с тобой не просто друзья, но ты еще и крестный моего младшего сына.
  - То есть, ты хочешь сказать, что... - полковник даже привстал от догадки, промелькнувшей у него в мозгу.
  - Да, - жестко ответил ему генерал, глядя прямо в переносицу своего друга, будто прицеливаясь. И взгляд у него был при этом настолько холодный, что мурашки побежали по позвоночнику Григория.
  - Но как же так?! Ведь они мне были как братья. Мы шесть с лишним лет работали бок о бок, участвуя во многих секретных операциях. А ты вот так, запросто, перечеркнул судьбы двадцати семи самых опытных и самых верных специалистов своего дела!
  - Не мне говорить тебе прописные истины. Ты и сам прекрасно знаешь, что жизнь, а особенно наша, это шахматная доска, где для спасения короля зачастую требуется жертвовать пешками.
  - Они, значит, для вас пешки?! - криво и жалко выдавил из себя улыбку полковник. - А я тогда, какой фигурой являюсь в этой шахматной партии?
  - Ну, уж точно не пешкой.
  - Ага. Меня, стало быть, оставили на развод?
  Бурба, молча склонил голову, в знак согласия.
  - Понятно, - процедил он, стиснув зубы. - Скажи: как?
  - Тебе обязательно это знать сейчас? По телевизору вечером скажут.
  - Да, хочу знать, - заупрямился подчиненный.
  - Авиакатастрофа при заходе на посадку.
  - А их семьи?
  - Об этом мог бы и не спрашивать. Они получат все причитающиеся им выплаты по потере кормильца. Да, кстати, насчет выплат...
  Василий Васильевич выдвинул один из ящиков стола и пошарив в глубине, вытащил на свет две банковские пачки по пятьдесят тысяч евро.
  - Вот, держи, - пододвинул он к спецназовцу пачки купюр. - Езжай на какой-нибудь одесский курорт, погрей свои старые косточки. А лучше всего ляг "на дно" и затаись на время. Сейчас вся шумиха поуляжется, и глядишь, через пару-тройку месяцев я опять призову тебя на тайные ратные дела во имя великой Украины.
  Григорий неуверенно потыкал пальцем в лежащие на столе деньги, борясь со стойким желанием швырнуть их в лицо шефа, но все же пересилил себя и после некоторого раздумья сунул их себе в нагрудный карман. Затем тяжко вздохнул и встал со стула, понимая, что разговор на этом окончен и продолжения не будет.
  - Я свяжусь с тобой по известному тебе каналу, - услыхал он слова, сказанные ему вслед.
  Когда дверь за ним закрылась, Василий Василевич медленно встал из-за стола и подошел к окну. Через некоторое время он увидел, как Григорий, выйдя с центрального входа, переходил улицу к припаркованному на противоположной стороне автомобилю и усаживался в него. Мучительно хотелось зажмуриться, но он все же решил этого не делать. Как только полковник захлопнул за собой дверцу автомобиля, раздался взрыв, от которого затряслись пуленепробиваемые стекла кабинета. Взрыв автомобиля был достаточно мощным, наверняка кто-то не поскупился заложить под днище взрывчатки не меньше двух кило в тротиловом эквиваленте. Автомобиль сразу же запылал высоким и жарким пламенем. После таких взрывов не выживают. Поэтому из машины никто и не вылез. От сильного взрыва сработали сигнальные устройства на автомобилях расположенных неподалеку.
  И эта какофония стала неким музыкальным сопровождением погибшего в ад, где собственно говоря, ему и было самое место. Истории неизвестно, вспомнил ли "человек без лица" в последний миг уплывающего в Геенну Огненную сознания, мрачное пророчество убитого вчера по его приказу полковника Гончарука, ну да это и неважно. Главное для Матери-Истории - воздать по заслугам всем. Всем правым и виноватым, всем жертвам и всем преступникам, всем исполнителям и равнодушным наблюдателям. Высшая справедливость заключается в неотвратимости воздаяния, будь то за дела праведные или грешные. Фатум, в своем неизбывном сарказме, может себе даже позволить такому человеку дожить до глубокой и безмятежной старости, давая иллюзию безнаказанности. Но тем горше будет его расплата там - за Порогом Вечности. Обо всем этом сейчас и предстояло узнать черной душе Григория Остаповича, увлекаемой в свои недра цепкими когтями судебных приставов Ада.
  Бурба прижал воспаленный лоб к холодному стеклу:
  - Прости меня, друже, но так будет надежней, - шептали его онемевшие губы.
  Он не знал, но в глубине подсознания догадывался, что нечто подобное ждет и его самого в скором будущем, а потому, нужно было заранее подготовить пути к отступлению. Вася Бурба хотел жить, и его отнюдь не прельщала подобная концовка жизни, которую он приготовил своим подчиненным. А для того, чтобы избежать подобной участи, необходимо было подготовить запасные аэродромы. Срочно подготовить.
  
  
  Глава 25
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  28.06.2020г., США, штат Вирджиния, г.Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ.
  
  Почти под боком у Вашингтона расположился небольшой городок с непримечательным названием. Таких небольших городков на обширном пространстве Северной Америки - хоть пруд пруди. Так бы он и остался ничем непримечательной муниципальной единицей, если бы на его территории с 1963 года не расположилась штаб-квартира одной из самых могучих и влиятельных спецслужб мира. Да-да, речь идет об известном всему миру Центральном Разведывательном Управлении. Откровенно говоря, Соединенные Штаты, это, пожалуй, единственная в мире страна, в которой культ разведывательной деятельности смог подняться на головокружительную высоту. Врожденная любовь янки к подглядыванию в замочные скважины не только своих эвентуальных противников, но даже и союзных вассалов, вкупе с неодолимой тягой решать все проблемы при помощи тайных силовых операций, привели к тому, что к началу XXI века только по официальным данным в Штатах насчитывалось порядка дюжины разведывательных организаций. Все они составляют так называемое "разведывательное сообщество", туго переплетенное связями финансового и корпоративного порядка. Это только простой обыватель необремененный параноидальной шизофренией с манией преследования знает только о существовании "зловещего и могущественнейшего" ЦРУ, тут и там бесцеремонно вмешивающегося во внутренние дела всех государств мира. Ну, еще может быть немного о ФБР, когда смотрит по телевизору репортаж об очередном теракте, где на экране мелькают люди в черной униформе с тремя буквами на спине. А вот о том, что помимо этих двух контор существуют такие, как Агентство национальной безопасности, и Разведывательное управление Министерства обороны, Министерство внутренней безопасности, Управление национальной разведки, и еще десяток менее известных заведений, знают далеко не все. И все-таки ЦРУ в этой плеяде занимает особое место, как по объемам финансирования, так и по штатной численности сотрудников, достигшей по непроверенным данным количества более тридцати пяти тысяч человек. ЦРУ - поистине самая крупная, а значит, и самая ценная жемчужина в ожерелье американских спецслужб. Ценная, хотя и не самая главная. Она всего лишь вторая по значимости после Национальной Разведки, возглавляемой всегда самим президентом США, но об этом вообще мало кто догадывается. Впрочем, в шахматах ведь тоже ферзь - вторая по значению фигура после короля, хоть и значительно превосходящая его по силе. Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление, чтобы вкратце описать само здание ЦРУ для дальнейшего понимания окружающей обстановки.
  
  Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли - место практически недоступное для простых смертных. Такое же недоступное, как и Форт Нокс
  54
  для назойливых визитеров из Счетной Палаты при Бундестаге. До начала века туристы, при желании, могли посетить только отделанный мрамором холл штаб-квартиры со знаменитым панно на полу изображающим лысого американского орла (официального символа США, присутствующего на гербе), восседающего над розой ветров. Однако после терактов 11 сентября и такие безобидные экскурсии оказались под запретом из соображений безопасности. Благодаря многочисленной художественной литературе штаб-квартира ЦРУ представляется чем-то средним между мистической башней Мерлина и зловещим гитлеровским бункером. А вот фильмография, посвященная этому зданию, вопреки ожиданиям оказалась на редкость бедной. Мне припоминается единственным фильм, где была сделана попытка показать здание американской разведки изнутри. Это был фильм "Миссия невыполнима", где Том Круз вместе с Жаном Рено через вентиляцию (ха-ха) проникает в самый секретный кабинет в Лэнгли, куда можно попасть, лишь предварительно отсканировав сетчатку глаза.
  
  Строительство штаб-квартиры началось в 1957 году и завершилось к ноябрю 1963 г. Проект здания был разработан нью-йоркской фирмой "Харрисон и Абрамович", которые до этого построили здание ООН. Аллен Даллес, тогдашний шеф ЦРУ, поставил перед ними задачу создать атмосферу кампуса, но при этом офицеры разведки были бы недалеко от политиков (в 8 милях от центра Вашингтона). Тогда под территорию разведки было отведено примерно 87 гектаров. По предварительной смете строительство должно было уложиться в 46 млн. долларов, но на деле обошлось почти в два раза дороже из-за нечистых на руку подрядчиков. Первоначально здание было рассчитано на 15 тысяч человек. Но спустя короткое время этого стало мало и к середине 80-х ЦРУ стало хозяином всей территории вокруг штаб-квартиры. Проект нового здания для ЦРУ был заказан уже другой фирме, с более устойчивой репутацией - "Смит Хайнсман". Первый камень в здание новой штаб-квартиры ЦРУ в середине 80-х заложил вице-президент Джордж Буш. К марту 1991 года это здание, которое вместе с прилегающей территорией стало занимать около 103 гектаров, полностью заселили. Новое здание соединено с западным фасадом старой штаб-квартиры и теперь состоит из двух 6-этажных башен, между которыми размещается 4-х этажная сердцевина. Главный проход в новое здание находится на четвертом этаже, но официально главным входом в штаб-квартиру остается вход старого здания. В общем и целом, комплекс зданий в полной мере олицетворял собой то общество, к которому и принадлежал. Это была смесь финансового могущества, непомерной гигантомании и столь же непомерной коррупции. В заключении хотелось бы отметить еще одну особенность архитектуры здания. Этой особенностью стала возможность скрытного въезда во внутренний двор здания для высокопоставленных персон, не желавших, по каким-то причинам, афишировать свое присутствие. Для этого в здании была предусмотрена специальная арка, через которую автомобили могли проехать внутрь, не "засветив" перед камерами папарацци своих пассажиров.
  Вот именно этих высокопоставленных гостей и встречала сегодня нынешняя "хозяйка большого дома" - Джина Хаспел, по прозвищу "Кровавая Джина". К вечеру, когда большинство сотрудников управления уже покинули здание центрального офиса, к нему одна за другой стали прибывать черные и лоснящиеся в лучах заходящего Солнца, словно сытые тюлени "кадиллаки" представительского класса. Проникнув через арку во внутренний двор, они останавливались у скромного крылечка под большим навесом (незачем иностранным спутникам-шпионам наблюдать за гостями) и выпускали из своего чрева бодрых мужчин со значительным выражением лиц и величавыми движениями. Посторонний наблюдатель сразу бы отметил, что "гости" в своей массе делятся на две категории: военных, увешенных орденскими планками при погонах с большим количеством звезд и элегантно одетых гражданских, с военной выправкой. Все они прибыли примерно в одно и то же время, поэтому радушной хозяйке не пришлось по нескольку раз выбегать на встречу каждого гостя. Она стояла в холле, не том, что запечатлен на кадрах кинохроник, а немного меньшем, но от того не менее великолепном по своей отделке. Впрочем, визитеры не обращали никакого внимания на обстановку, так как много раз уже бывали в этих стенах. Их больше всего интересовало сообщество, в которое они собрались. В таком составе им еще ни разу быть не приходилось. Обычно военные и "рыцари плаща и кинжала" собираются порознь, а тут им пришлось делить одну площадку и натужно улыбаться друг другу, пожимая руки. Как и везде, военные слегка брезгливо относились к разведчикам, считая их деятельность несовместимой с профессией благородных убийц. Те тоже не оставались в долгу, высокомерно поглядывая на вояк с таким видом, будто бы только им известно все и обо всех. Но ради принимающей стороны и единственной женщины при всем при этом, они готовы были на время отложить извечный спор о том, что ценнее для государства, иметь остро отточенную шпагу с длинным наконечником или небольшой по размеру, но отравленный кинжал.
  Среди вечерних гостей, представляющих различные ветви разведсообщества, сегодня были:
  - Директор Агентства Национальной безопасности (АНБ) - адмирал (но одетый в штатское) Майкл Роджерс, строгий, подтянутый, но с настолько неприметными чертами лица, что уже через пять минут даже и не вспомнишь, как он выглядит;
  - Директор Разведывательного Управления Министерства Обороны (РУМО) - генерал-лейтенант Роберт Эшли, в качестве индивидуальных черт почти однояйцевый близнец Роджерса, разве что чуточку пониже ростом и покоренастее, и тоже, кстати, в цивильном;
  - Директор Управления Национальной Разведки (УНР) - Джон Ли Рэтклифф, номинально являющийся главой всего разведывательного сообщества США, абсолютно гражданский и абсолютно некомпетентный в своей области, занявший недавно этот пост благодаря интригам республиканцев в Палате представителей, жгучий брюнет с приклеенной голливудской улыбкой, делающей его похожим на идиота;
  - Директор Агентства геопространственной разведки (АГР) - вице-адмирал Роберт Шарп, всем своим видом излучающий непроходимый оптимизм, разительно отличался от своих невзрачных коллег броской внешностью бравого моряка, сверкающего надраенной до блеска лысиной и оттопыренными как локаторы ушами, из корпоративной солидарности тоже одетый в гражданское;
  - Начальник Бюро разведки и исследований Госдепа США (БРИГ) - Дэниэл Беннетт Смит. Карьерный дипломат с многолетним стажем, который умел хорошо устраиваться при любой власти, благодаря бравурным анализам о состоянии дел в разведсообществе, красивший волосы в черный цвет, чтобы казаться моложе своих шестидесяти пяти, тоже, как и его коллеги излучал уверенность и оптимизм во все стороны;
  - Директор Национального Управления Военно-Космической Разведки (НУВКР) - генерал-лейтенант Кристофер Скоулз с трясущимися при каждом шаге брылями щек, бульдогообразного лица, на фоне бравых коллег по цеху был, пожалуй, самым умным и образованным, но тщательно таившим это, лишний раз, не вылезая со своим мнением, чтобы не раздражать высокопарных и заносчивых собратьев.
  На этом все разведчики кончились. Как уже сообщалось выше, вторую часть гостей составляли представители исключительно силовых ведомств. Как и положено кадровым военным, все они были в мундирах и при положенных регалиях. К ним относились:
  - уже известный по предыдущему повествованию Марк Милли - Председатель Объединенного Комитета Начальников Штабов, верный служака, прошедший все ступени военной карьеры и при этом высокомерный чурбан с мозгами сержанта сверхсрочника;
  - Командующий Силами Флота США - адмирал Кристофер Ватсон Грэйди, еще не старый, но уже убеленный сединами на остатках волос и вечно чем-то недовольным лицом, от вида которого прокисало даже свежее молоко;
  - Глава Стратегическим Командованием США - вице-адмирал Чарльз Ричард, высоченный, более двух метров роста старикан, что было довольно странным для человека, пришедшего на этот пост из касты подводников, а поэтому крайне не любивший почти всю сухопутную братию с ее бюрократией и волокитой.
  - Командующий 2-м оперативным флотом, нацеленным на Северную Атлантику, а значит на Северный Флот России - вице-адмирал Эндрю Льюис, сухощавый и подтянутый, до сих пор не утративший мужской привлекательности, готовый к выполнению любого задания, но при этом не стесняющийся высказывать свое мнение, не взирая на лица и должности;
  - Командование Глобальных Ударов ВВС США представлял генерал Тимоти Рэй, одновременно являющийся и Командующим Стратегическими ВВС стратегического командования США, имевший испещренное глубокими продольными морщинами лицо опытного вояки и, несмотря на это крайне осторожное поведение буквально во всем (видимо, сказывался груз ответственности, лежащий на нем);
  - Командир 2-го отдельного полка специального назначения ВМС на Атлантическом побережье (проще говоря, пресловутые "морские котики") - Пол Роумэн, молодой, по сравнению с коллегами капитан II ранга, накаченный атлет с непомерной ширины бицепсами и при этом маленькой головкой, как у микроцефала, уже не раз отметившийся со своими парнями в нескольких щекотливых операциях, о которых не принято громко говорить даже в узких кругах посвященных лиц.
  Последний из перечисленных, явно чувствовал себя не в своей тарелке, очутившись в столь представительной компании высших офицеров. Однако, тот факт, что его пригласили на это тайное совещание, слегка сглаживало неловкость и придавало дополнительный импульс к его самосознанию, как одной из ключевых фигур в намечаемом деле.
  Любезная хозяйка обширного заведения еще раз обвела теплым и томным взглядом всех собравшихся в холле, а затем хорошо поставленным голосом опытного музейного экскурсовода произнесла:
  - Господа, позвольте мне еще раз поблагодарить вас за отклик на мое приглашение к этой беседе, несмотря на вашу занятость. Вы наверняка и сами слегка удивлены составом приглашенных на совещание. Причину и критерии, повлиявшие на мой выбор, я изложу вам по ходу нашей с вами встречи. А сейчас попрошу вас следовать за мной, господа, и я уверяю, что время, проведенное вами в моей компании, не покажется пустой тратой времени ни для кого. Прошу вас, - сделала она приглашающий царственный жест и мелкими, семенящими ногами поспешила к широкой, застеленной сиреневой дорожке, ведущей вглубь коридора.
  
  
  II
  .
  
  
  Идти по коридору пришлось не долго - всего лишь несколько метров. Старушка-экскурсовод подвела всех к двойным раздвижным дверям из стекла и те моментально распахнулись, приглашая гостей внутрь конференц-зала. Визитеры гомонящей гурьбой, как будто и вправду туристы, устремились за ней, да тут же и остановились, в изумлении и восхищении раскрывая рты. Как по мановению волшебной палочки (избитый литературный штамм, но ничего не поделаешь) они вдруг оказались в сказке подводного мира, будто герои мультсериала "Русалочка". Никто из них и представить не мог, что выбравшись из обитых кожей салонов своих служебных лимузинов, они окажутся, по крайней мере, в океанариуме. Стены, пол и потолок были стеклянными, а так как сравнительно небольшое помещение конференц-зала ярко освещалось тут и там разбросанными светильниками, то всем хорошо были видны чуть колышущиеся от незаметного течения подводные растения и множество разноцветных, как ярмарочных клоунов рыб, снующих туда и сюда. Картина не просто впечатляла, она - завораживала. Казалось бы, ну чем еще можно удивить видавших виды мужчин? Ан, нет. Можно. И еще как. Удивлены были практически все. Даже коллеги по службе не избежали этой участи, ибо они тоже не догадывались о существовании этого гигантского аквариума. А "Кровавая Джина", между тем, продолжала разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку. Указывая гостям на большой круглый стол, расположенный в центре всего этого великолепия, произнесла, царственно поводя рукой:
  - Уважаемые господа, прошу рассаживаться. Следуя принципам демократии, я специально не обозначала места, поэтому можете занимать любое удобное для каждого из вас кресло.
  Скорее инстинктивно, чем от ума, приглашенные постарались разместиться так, чтобы военные и разведчики не сидели вперемежку, а находились, по возможности, лицом друг к другу. Дождавшись, когда все, наконец, рассядутся, и с удовлетворением отметив удивление посетителей от окружающей обстановки, женщина пояснила военным (свои то уже поняли, что к чему):
  - Я специально избрала местом нашей встречи именно этот зал. Его конструктивная особенность заключается в том, что окружающая нас толща воды с большим количеством движущихся в ней рыб, не дает возможности при помощи лазерной аппаратуры сканировать микровибрацию стен, а значит и подслушивать все, о чем мы с вами будем беседовать. Скажу без ложного хвастовства, что данное помещение является в этом плане самым защищенным на всей территории Соединенных Штатов, поэтому можете говорить без всякого опасения. Все, что будет здесь произнесено не выйдет за пределы этой комнаты ни при каких обстоятельствах.
  И тут совсем некстати, ломая весь сценарий предполагаемой беседы, вылез глуповатый и от того напыщенный сверх всякой меры Джон Рэтклифф, номинальный глава всего разведсообщества, всегда отчаянно завидовавший славе ЦРУ, какой бы она ни была:
  - Следует ли, миссис Хаспел, из того, что вы нам сейчас сообщили, что президент также не в курсе нашей встречи?
  Все с неподдельным интересом повернули головы в его сторону. Рэтклифф, хоть и был дурак дураком, но, как и всякий адвокатишка умел иногда задавать крайне неудобные вопросы. А выглядеть участниками, какого бы то ни было заговора, хоть и не направленного против всеми избранного главы государства, им отчаянно не хотелось. Лицо добродушной хозяйки на миг исказила плохо скрываемая гримаса недовольства, но игнорировать вопрос представителя пропрезидентской партии Джина не могла:
  - Вовсе нет, мистер Рэтклифф, вы ошибаетесь. Президент, в общих чертах в курсе нашего собрания. И ему будет, в необходимом объеме, доложено о полученных результатах встречи. Мы ведь живем, пока еще, в демократической стране, являясь ее законопослушными гражданами, которым чужды мысли о каких-то там заговорах, - уколола она своего, как бы непосредственного начальника.
  При этом все окружающие заулыбались в ответ на ее реплику, так как все, так или иначе, но без конца участвовали в подобных заговорах по всей планете. Поэтому до всех дошла "соль" ее шутки, кроме разве что самого директора Управления Национальной Разведки. Даже чурбан и солдафон, никогда не блиставший интеллектом - Марк Милли улыбался во весь рот, чувствуя, что спектакль будет иметь дальнейшее продолжение и роль главного клоуна в нем уже, к счастью, занята.
  - Итак, господа, я попросила вас собраться в экстренном порядке, потому что события, разворачивающиеся в мире на наших глазах, требуют незамедлительного и решительного реагирования
  - Вы имеете в виду события, произошедшие в столице нашего противника? - вновь перебил ее Рэтклифф, не столько для того, чтобы показать свою осведомленность, сколько для того. Чтобы показать кто здесь главный.
  - Вы правы, Джон, но воскресные события являются всего лишь фоном, на котором разворачиваются основные действия. Поэтому, разрешите мне продолжить? - не скрывая сардонической улыбки на тонких губах, вопросила она.
  Директор Управления Национальной Разведки милостиво кивнул ей, разрешая продолжить начатое повествование.
  - Здесь собрались главы разведслужб, которые в своей совокупности составляют костяк самого могучего в мире на сегодняшний момент разведсообщества. Могучего, как по количеству сотрудников, так и по оснащенности самыми передовыми технологиями в сфере сбора информации, ее анализа и выработке на его основе методов воздействия на ту или иную ситуацию, - подольстилась хитрая бабка к одной из половин собравшихся.
  Одетая в цивильное половина собравшихся многозначительно закивала головами с выражением исключительного самосознания на своих лицах. Старая грымза была хорошим психологом.
  
  - Так, вот, - продолжила она с прежней улыбкой, - наверное, я не открою Америку, если скажу, что мы были не просто в курсе воскресных событий, но и в какой-то мере являлись их модератором, направляя в нужное для нас русло недовольство некоторой части российской общественности установившимися порядками в стране. Как показала практика, нет на свете неуязвимых личностей. И при должном старании и терпении можно легко переформатировать любое общество по желаемым параметрам при помощи всего пятисот килограммов взрывчатки. Это экономит время и средства, которые при равных обстоятельствах были бы потрачены на расшатывание государственных основ противостоящего нам государственного образования. Это что касается плюсов радикального разрешения конфликтной ситуации между государственными формациями. Теперь мне хотелось бы коснуться и минусов, связанных с этим. В этом здании, как и в Пентагоне стоят новейшие компьютеры с мощнейшими процессорами, которые в постоянном режиме принимают и обрабатывают информацию, стекающуюся из различных источников. И на основании полученных данных выдают рекомендации о реакции на нее с нашей стороны. И в большинстве случаев это всегда срабатывает, но только не тогда, когда дело касается России. Именно поэтому, не полагаясь на машинную логику, мы вынуждены содержать десятки научно-исследовательских и аналитических центров, работающих непосредственно по России, как по нашему главному, если не экономическому, то военному противнику. И все равно, никакая аналитика не дает стопроцентной результативности. Так вышло и на этот раз. Все подсказчики в один голос уверяли, что с физическим уничтожением верхушки злобного Мордора, ситуация для нас в корне изменится в лучшую сторону. И у нас, наконец, появится реальная возможность доделать то, чего не смог добиться клан Клинтонов, а именно - дефрагментации России и схождения ее со сцены мирового влияния по заветам покойного дядюшки Збига
  55
  . Нашим надеждам, к сожалению, опять не удалось сбыться.
  
  - Милая Джина, - несколько фамильярно обратился к ней директор Агентства Национальной Безопасности - организации остро конкурирующей с ЦРУ, - не слишком ли вы пессимистичны в своих оценках? И не торопите ли вы события? Ведь прошло всего-то четыре дня. Россия большая страна и, как и всякое большое государство, довольно инертна в своей реакции на происходящее. Покойный президент Рейган был большим собирателем русских poslovic и pogovorok, так вот я позволю себе напомнить вам одну из них: "Русские долго напрягают, но потом быстро-быстро передвигаются". Насколько мне известно, на это воскресенье у них намечается нечто вроде общенационального выступления против произвола новых узурпаторов. И еще неизвестно, станет ли это выступление прологом новой русской революции.
  - Русские пословицы и поговорки - не ваш конек, а потому я вынуждена вас поправить, дорогой Майкл, - вернула ему подачу Хаспел, - как знаток русского языка. Не "напрягают", а "запрягают". Что же касается "напряжения", то Россия фактом своего существования "напрягает" весь цивилизованный мир, вот уже почти целую тысячу лет и конца этому пока я не вижу. Но в одном, вы, безусловно, правы. Во что выльется предстоящая манифестация, никто не знает. Мы вот, например, по итогам воскресной акции никак не могли предположить, что место Бутина займет генерал с замашками природного мазохиста, а не наш сторонник Ведмедев, личность хоть и аморфная, а потому, достаточно послушная в целом. К чему я вам сейчас все это говорю, господа? - задала она риторический вопрос и сама тут же на не него ответила. - А к тому, что радикальные средства хороши, но всегда вносят большую дозу неопределенности в дальнейшем прогнозировании ситуации и к таким методам надо всегда подходить с тщательной осторожностью. И все-таки, все- таки...
  - Что? - едва не хором подбодрили ее "рыцари круглого стола", чувствуя подспудно, что сейчас-то начнется самое главное.
  - Я всегда утверждала, и буду впредь придерживаться мнения о том, что имея дело с русскими всегда нужно держать за спиной скрещенные пальцы.
  - А лучше всего держать за спиной - дубину, - ввернул Милли, чем удостоился от престарелой миссис благосклонного кивка.
  - Вы, миссис Хаспел намекаете на нечистоплотную игру русских? - спросил представитель военной разведки Эшли, смекнув, куда клонит старая карга.
  - Вы, как всегда правы, Роберт, - опять засветилась та своей фирменной улыбкой добропорядочной матроны. - Именно это я и имела в виду. Те, кто в ту воскресную ночь присутствовали на совещании в Белом доме, возможно, помнят, что я, рассматривая спутниковые фотоснимки, обратила внимание на то, что русские выкатили на стартовые позиции несоответствующее договору об ОСНВ-3 количество стратегических ракетоносцев, - при этом она сначала посмотрела в сторону Роджерса, а затем перевела взгляд на Ричарда. - Но вы господа тогда не уделили должного внимания моей наблюдательности. А зря.
  - Почему же не уделили? - встрепенулся Роджерс. - Насколько я помню, мой коллега, адмирал Ричард, дал вам развернутые пояснения на этот счет. Ричард, в знак полного согласия с разведчиком, наклонил свою голову.
  - Да, - еще раз словами подтвердил он реплику коллеги. - Я тоже отлично помню тот эпизод. Но неужели лишний русский бомбовоз стал причиной нашего сегодняшнего экстренного собрания?! Пусть дипломаты предъявляют свои претензии противной стороне. За это им и деньги от казны платят, причем немалые.
  - О, нет, конечно! - подхватила Джина слова бывшего подводника. - Из-за такой мелочи я не стала бы всех вас тревожить. Дело, по которому я пригласила вас гораздо серьезнее.
  - Ну, так не тяните тогда, миссис Хаспел! - нетерпеливо воскликнул доселе молчавший Смит, крайне не любивший когда какая-то важная информация проходила мимо его ушей. - Если у вас имеются сведения сенсационного характера, то прошу вас, излагайте. Мы все находимся на госслужбе и наше время тоже стоит немалых денег налогоплательщикам.
  Глухое ворчанье с мест было ярким проявлением солидарности всех собравшихся со словами начальника Бюро разведки при Госдепе.
  - Вот именно, господа! Сведения сенсационного характера, не побоюсь этого сказать! - воскликнула баба-яга. - А сейчас, попрошу вас всех отнестись крайне серьезно к информации, которой я поделюсь.
  В зале наступила гробовая тишина. Казалось, что даже проплывавшие в аквариуме рыбы прекратили сновать взад и вперед и прильнули к стеклу, чтобы получше расслышать все, что будет сказано. Дождавшись абсолютной тишины, Джина продолжила:
  
  - То, что с русскими нужно быть всегда начеку, было известно задолго до этих событий. Они всегда умели преподносить неприятные сюрпризы. К тому же, несмотря на все наши старания, у них так и не перевелись светлые головы ни в науке, ни в производстве. И вот буквально вчера мы получили реальные доказательства этого прискорбного факта. Господа Шарп и Скоулз не дадут мне соврать, что мы уже давно проявляем искренний интерес к той возне, что затеяли русские на своем Крайнем Севере. Я имею в виду, так называемый архипелаг "Novaya Zemlya" - бывший когда-то одним из двух полигонов для ядерных испытаний. С приходом к власти Горби
  56
  , взрывы тревожащие местных тюлений прекратились и мы перестали отслеживать обстановку вокруг заброшенного ядерного объекта Советов. Но вот с некоторых пор, а именно с началом нового тысячелетия, мы стали отмечать некоторое непонятное шевеление русских в этом регионе. Сначала они восстановили порушенную ранее военную инфраструктуру - казармы, взлетные полосы, причальные пирсы и так далее. Затем стали в спешном порядке модернизировать старые РЛС "Печора" возводить новые "Воронежи", мотивируя это желанием залатать прорехи в стратегическом сегменте ПВО-ПРО, что хотя и вызвало у нас определенный интерес, но все же как-то еще укладывалось в логику событий. Напуганные нашими возможностями по прорыву воздушного пространства Югославии и Ирака, рано или поздно, они должны были предпринять подобные шаги к обеспечению своей безопасности. Но вот с некоторых пор помимо всего прочего до нас стали доходить окольными путями сведения о том, что русские не захотели ограничиваться укреплением информационного пространства о воздушной обстановке на своих северных рубежах. В разбросанные по архипелагу поселки стали прибывать группы ученых-физиков, чья специальность говорила о сфере их деятельности в области создания оружия на так называемых "новых физических принципах", широко рекламируемых их погибшим в воскресенье министром обороны. Особую нашу тревогу вызвала группа ученых во главе с Игорем Вострецовым, обосновавшаяся в поселке под названием, - тут она, видимо не слишком надеясь на свою память, связанную с труднопроизносимыми русскими словами, заглянула в бумаги, разложенные перед ней на столе, - Белушья Губа.
  
  - Вострецов, Вострецов, - задумчиво потер лоб военный разведчик Эшли, стараясь вспомнить, при каких обстоятельствах ему уже встречалась эта фамилия. - Это не тот ли Вострецов, который подгадил нам при продаже некоего секретного устройства, вынув из него детали, составляющие ноу-хау всего изделия, а затем переживший неудачное покушение на свою жизнь?
  
  - Браво! - захлопала в морщинистые ладошки бойкая старушенция. - Отдаю должное вашей феноменальной памяти, Роберт! Это именно тот, о ком я и говорила. Так, вот, вслед за этой группой в поселок, который как раз расположен в месте, где находился ранее основной пункт наблюдения и руководства ядерными испытаниями, с мощной и широко развернутой инфраструктурой подземных укреплений, стали прибывать с Большой Земли грузы непонятного назначения. Воздушное наблюдение, проводимое в соответствие с ДОН
  57
  , не дало никаких практических результатов. Причем, наша космическая разведка, - она опять кивнула в сторону Шарпа и Скоулза, - сколько не старалась, но тоже так и не смогла засечь на поверхности хоть сколько-нибудь интересной активности по монтажу специфической аппаратуры. Это значит, что все работы были произведены в условиях подземелья, что в свою очередь наводит на мысль об испытаниях особо секретных видов нового вооружения. Не так ли, господа?
  
  Директор Агентства геопространственной разведки Шарп и Директор Национального Управления Военно-Космической Разведки Скоулз, словно китайские болванчики на комоде, дружно и в такт закивали, полностью соглашаясь с очевидными выводами мадам из ЦРУ. А та продолжала в свою очередь витийствовать:
  
  - Мы неоднократно делали запросы российской стороне по поводу нашей обеспокоенностью их активной деятельностью в этом районе и настаивали на проведении инспекции. Однако русские с завидной упорностью отклоняли все наши запросы, мотивируя свою позицию тем, что датчики МАГАТЭ расположенные на месте бывшего полигона не фиксируют никаких нарушений моратория на проведение ядерных взрывов. Что же касается всего остального, так это никого не должно волновать, и они не обязаны ни перед кем отчитываться в своей деятельности не связанной с ограничительными договорами. Согласитесь, что такой ответ не мог не разжечь еще большего нашего любопытства с нашей стороны. Не буду утомлять собравшихся рассказами о том, как нам путем неимоверных усилий все же удалось обзавестись агентурой имеющей непосредственный выход на основных фигурантов нашего внимания - академика Вострецова и его соратника Боголюбова. Кто и что это за агентура, пусть останется нашим маленьким корпоративным секретом и большой гордостью. Нашему агенту удалось внедриться в состав приемной комиссии по новым и перспективным образцам вооружений. Нечто сродни нашей DARPA
  58
  . Скажу лишь одно. Через это маленькое окошко нам удалось заглянуть в самую сокровенную тайну российского, не побоюсь сказать, супероружия.
  
  - Продолжение бутинского мультсериала о русской "вундерваффе"?! - скорчил презрительную гримасу генштабист Милли.
  - Вы, генерал, все еще считаете мультиками, показанные в марте 18-го образцы нового русского оружия? - горько усмехнулась, всю жизнь, выдававшая себя за журналистку, бабуля.
  - А разве может быть иначе? Их военного бюджета могло хватить лишь на низкопробную анимацию. И мы, военные, и дальше будем придерживаться этих выводов, пока они не будут опровергнуты практикой его применения, - с уверенностью ответил он ей.
  - Я не стану вступать в бесполезную полемику, но думаю, что вам, прежде чем настаивать на своем мнении, было бы совсем неплохо прежде проконсультироваться с теми, кто действительно держит руку на пульсе русского медведя, - и она опять кивнула в сторону Шарпа и Скоулза. - Мы с вами отвлеклись от основной тематики, поэтому, разрешите мне продолжить свое повествование.
  И не дожидаясь разрешительного жеста, в котором и не нуждалась, тем более от руководителя сторонней организации, она продолжила.
  - Это по части созидания русские не соперники цивилизованному миру, однако, все, что касается методов и способов разрушения, то тут они дадут фору любому государству. Наглядным подтверждением моих слов могут служить вот эти кадры, - она кивнула кому-то невидимому и в зале разом потух свет, а стенка одного из аквариумов моментально превратилась из прозрачной в непроницаемую матовую.
  Застрекотал еле слышно скрытый проектор и на сотворенном экране в полной тишине началась кинохроника, видимо снятая скрытой камерой, т.к. изображение иногда подергивалось и перекашивалось, что не мешало зрителям наблюдать поистине фантастическую картину. Вначале объектив камеры охватил панораму места действия. На экране промелькнули кадры угрюмых скал, кое-где покрытых снегом, потом объектив мазнул в сторону и зрители увидели море - седое и всклокоченное при соприкосновении волн с берегом. В небе суматошно носились полярные птицы, названия которых почти никто из присутствующих не знал. Вроде ничего особенного. Качество съемки было ниже среднего. Затем камера сделала поворот, и ее подслеповатый глаз упал на небольшое (по крайней мере, так почудилось зрителям) плато - удивительно ровное и гладкое, что никак не вязалось с окружающим диким пейзажем, не терпящим никаких прилизанных человеческими руками форм. Какое-то время ничего не происходило и сидящие в удобных креслах мужчины начали в нетерпении ворочаться, поскрипывая кожей обивки. А потом, вдруг, разом все изменилось. Ровное до сего момента плато "треснуло" и стало разъезжаться в стороны, оказавшись крышкой подземной шахты из которой через некоторое время, не спеша начала подниматься платформа, на которой, словно перекормленная летней листвой гусеница, лежала очень похожая на нее конструкция. Ее отличие от природной гусеницы заключалось лишь в том, что она целиком состояла из хромированного, а потому блестящего на солнце металла, сплошь утыканного какими-то антеннами и прочими непонятными отростками. Невольный вздох искреннего недоумения тихой волной прокатился по залу.
  - Что это?! - с придыханием спросил Тимоти Рэй, командующий стратегическим крылом военно-воздушных сил, выражая и подчеркивая этим всеобщее изумление. Хаспел могла только порадоваться тому, что, наконец, расшевелила этих спящих на ходу бегемотов.
  - Это, как выразился наш агент в сопроводительном пояснении к кадрам данного фильма, так называемый "ускоритель Боголюбова". А выражаясь простым языком - протонный ускоритель, нечто вроде хорошо всем известного лазера, только без его недостатков и на десятки порядков мощнее его. В общем, представляю публике "абсолютное оружие", противостоять которому никто и никогда не сможет. Ну, разве что попытается создать его аналог. Но я не вижу даже предпосылок к этому ни у нас, ни у наших союзников, - с ноткой мрачного торжества возвестила цэрэушница.
  Все не отрываясь, пялились на экран, где по "телу" металлической "гусеницы" забегали разноцветные огоньки, с каждой секундой ускоряя свой бег, пока он не превратился в сплошное сияние рождественской елки. Это действо продолжалось от силы секунд 20-25. Люди смотрели на огненную феерию во все глаз, затаив дыхание, боясь пропустить что-то особенно важное. Но время шло, а на экране ничего особенного не происходило. Сияние "бегущих" огоньков замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. "Гусеница" еще какое-то непродолжительное время постояла, а затем так же медленно, как и поднималась из чрева шахты, начала вновь туда опускаться, пока створки не сомкнулись над ней, завершая, тем самым, малопонятный акт.
  - Э-э-э, миссис Хаспел, - проблеял, все еще не пришедший в себя до конца от увиденного, Смит, - не могли бы вы, как-то прокомментировать кадры киносъемки, а затем дать, по возможности, полную характеристику, изображенного на ней объекта?
  - Да! Да! - раздались отовсюду голоса поддержки.
  - Охотно, господа! - не стала чваниться хозяйка. - Утром, в воскресенье, незадолго до событий в Москве, на бывшем ядерном полигоне, расположенном в районе архипелага Novaya Zemlya было испытано оружие использующее "направленную энергию". Группа русских ученых под руководством академика Вострецова путем длительных научных изысканий удалось разработать технологию так называемого, - Джина опять наклонилась над своими бумагами, чтобы процитировать, - "компактного модульного трехмерного линейного ускорителя на обратной волне". Одним словом, перед вами был представлен протонный ускоритель - универсальное средство разведки, а главное - универсальное средство поражения. Как сообщил наш источник, находившийся прямо на командном пункте, академик Вострецов делая пояснения приемной комиссии перед демонстрацией возможности установки, особо подчеркнул ее свойства по разведке и уничтожению объектов противника. Свойства разведки заключаются в том, что при облучении потоком протонов любое ядерное устройство начинает генерироваться собственное избыточное излучение и это излучение не составляет никакого труда засечь средствами технического наблюдения. Свойства поражения характеризуются тем, что при увеличении мощности протонных импульсов произойдет либо мгновенный взрыв делящегося вещества без запуска цепной реакции, либо "тлеющая" аннигиляция.
  - Нельзя ли это изложить как-то попроще и желательно на примерах? - встрял адмирал Грэйди. - Мы-то все тут по большей части практики, а не теоретики.
  - Можно попроще и на примере, - сытой кошкой промурлыкала "старуха-Шапокляк". - Вот, к примеру, в глубинах Мирового океана скользит наша подлодка типа "Огайо" с 24-мя "Трайдентами" на борту и мистером Ричардом в командной рубке. Глубина, примерно триста метров. Мистер Ричард попивает мокко, только что принесенное стюардом, и находится в состоянии полной уверенности в своей неуязвимости.
  Вице-адмирал Ричард недовольно хрюкнул на произнесенную Джиной тираду, но сдержался и не стал комментировать эту ахинею. А бабку понесло дальше:
  - В это время, где-то высоко над землей летит и тарахтит моторами старенький "ильюшин" - милях в двухстах от нашего адмирала. Русский оператор "установки", расположенной на борту самолета, в медвежьей шубе и валенках, опрокинув в себя стакан водки, включает свою аппаратуру на минимальную мощность и через несколько секунд получает исчерпывающую информацию о месте расположения в глубинах океана нашего адмирала, вместе с атомным реактором, ядерными боеголовками и остывшим кофе. Под воздействием паров спирта ему в голову приходит идея пошутить над "пиндосами" как они нас называют и он немного добавляет мощности излучения. Достаточно каких-то долей секунд для того чтобы "перегруженный" реактор двигательной установки самопроизвольно заглушился, необратимо выйдя из строя на веки вечные. Затем, испугавшись своей пьяной выходки, "русский Ваня" решив замести следы своего хулиганского поступка, добавляет еще большей мощности излучения и краса и гордость U.S.NAVY в течение нескольких секунд тихо и мирно испаряется на глубине. Через месяц безуспешных поисков пропавшей субмарины, бравые ребята из Корпуса морской пехоты в парадных мундирах хоронят ваш пустой гроб, господин адмирал, покрытый звездно-полосатым флагом на Арлингтонском кладбище, а ваша молодая супруга, вся в слезах, с траурной церемонии спешит в финансовый отдел Минобороны, чтобы оформить пенсию по случаю потери кормильца.
  - Ну, знаете ли?! - попробовал в порыве праведного негодования приподняться из тесного креслица здоровенный адмирал. - Я никак не ожидал услышать подобную бестактность из ваших уст, миссис Хаспел!
  В зале послышались смешки со стороны разведчиков и глухое ворчание со стороны военных.
  - А что вас, собственно говоря, не устраивает в моем рассказе?! По-моему все достаточно правдоподобно изложено, по крайней мере, то, что касается нашей стороны. А по поводу русских, то да, я позволила себе некоторую гиперболу при их описании. Вы уж простите мою журналистскую привычку, - скокетничала она.
  - Хорошо, - решил загасить огонек конфликта директор РУМО. - Однако если убрать за скобки ваши литературные гиперболы, насколько ваша информация соответствует действительности? Я имею в виду, насколько точны сведения о дальности обнаружения этим устройством наших подлодок и эффективность их нейтрализации? Имеются ли в вашем распоряжении материалы из других источников?
  Ответить ей не все эти каверзные вопросы не дал Кристофер Скоулз, чье ведомство отвечало за средства космического наблюдения. Обведя собравшихся печальными глазами старого бульдога, он, вздохнув, по-стариковски протяжно, негромким голосом дал пояснения:
  - Зафиксировать факт испытаний русской установки не представлялось возможным. Район проведения испытаний русские заранее объявили закрытой зоной. А наши самолеты-разведчики, поднятые с базы в Тромсе, русские встретили посреди Баренцева моря и посредством агрессивных маневров своими МиГ-31 вынудили наших пилотов вернуться с полдороги. С нашей спутниковой группировкой, сосредоточившей свое внимание на данном участке, они поступили еще проще. Врубили на всю катушку широкополосную станцию постановки помех "Москва-1" и наши средства объективного наблюдения и контроля разом ослепли и оглохли. Поэтому нам не удалось не то, что снять на видео процесс испытаний, но даже сделать хоть какое-нибудь фото.
  - То есть как это, ослепли и оглохли?! - возмутился Рэтклифф, всерьез считавший свою страну пупом, если не Вселенной, то уж, по крайней мере, Земли.
  - А вот так, - развел руками Скоулз, - как строгие родители не в меру шаловливого ребенка: подошли и отняли фонарик, чтобы дитя под одеялом не рассматривало картинки отцовского порножурнала.
  - Вы что же, хотите сказать, что наша космическая разведка, в которую мы без устали вкладываем миллиарды каждый год, настолько беспомощна, перед отсталой в техническом плане Россией?
  - Увы, - вздохнул и всплеснул руками брыластый Скоулз.
  - И все-таки хотелось бы узнать, каков был итог испытаний? И уточнить, э-э-э, хотя бы общие характеристики аппарата, - осторожно вклинился адмирал Роджерс, - для формирования стратегии нашего ответа.
  - Наш агент, хоть и в скупых выражениях, но достаточно емко оценил это новое детище русского ВПК. Суть испытаний заключалась в способности аппарата локализовать в пространстве чужеродный объект, коим была столько наделавшая шума гиперзвуковая ракета с ядерным двигателем под названием "Буревестник".
  - Насколько я знаю, - бесцеремонно перебил ее Ричард, не прощавший шуток в свой адрес, - "Буревестник" не обладает качествами гиперзвуковой ракеты.
  - Вынуждена вас огорчить, мой адмирал. Я не знаю почему, но ваша информация устарела. За два года с момента ее анонсирования русские провели по ходу испытаний еще и модернизацию своей "птички". И теперь она летает, как минимум, со скоростью в 6 Мах. Да. Так вот, обнаружить в пространстве путем сканирования слабым потоком протонов изотопный след от работающего реактора, а затем увеличив мощность и плотность излучения привести двигательную установку в негодность, заглушив реактор, русским удалось без малейших помех. Эту операцию русские блестяще провели на ваших глазах, когда до объекта было приблизительно 450 миль. При этом, как утверждает наш источник, мощность энергетического пучка составляла всего лишь 4-5% от максимальной. Увеличь русские мощность еще на 2-3% и объект был бы полностью аннигилирован. Независимо от его массы и скорости.
  Сидящие в креслах лысые и убеленные сединами мужчины нервно заворочались, прикидывая про себя, какими бедами для них может обернуться гонка вооружений, которую им негласно объявила Россия.
  И тут подал голос, командующий стратегическим крылом ВВС, скрипуче интересуясь:
  - А ваш источник не говорил что произойдет, если мощность пучка будет составлять, скажем, 100% от расчетной?
  - В ходе доклада академика приемной комиссией ему был задан аналогичный вопрос, - произнесла Хаспел и тут, пожалуй впервые с начала совещания улыбка с ее благообразного личика стекла , как потекшая с ресниц тушь и она испуганно замолчала.
  - И, что?! - чуть не хором попытались ее подстегнуть гости.
  - Академик сказал, - уже упавшим тихим голосом произнесла она, - что если луч направить в сторону Солнца, то оно погаснет, в лучшем случае, а в худшем - просто взорвется.
  После этих ее слов, зал как будто окатило студеной водой. Казалось, что все перестали даже дышать, а их головы начали покрываться инеем. Это состояние ступора продолжалось около минуты. Хотя для присутствующих оно растянулось на десятилетия. Некоторые из мужчин, и так находящиеся в возрасте, за эту минуту постарели еще больше. Наконец, сглатывая подступивший комок горлу, кто-то из них пискнул:
  - Не может быть.
  - К сожалению, мы имеем дело с русскими, а значит, ничего исключать нельзя. Нужно признать, что русские находятся в полушаге от обретения "абсолютного" оружия, - заиндевевшими губами произнесла только что улыбавшаяся бабушка.
  - А как же мы?! - жалобно простонал Смит, чувствуя, что по итогам совещания ему не удастся состряпать бравурный отчет. - Неужели у нас нет ничего подобного?
  Все с какой-то подспудной надеждой уставились на нее, как на икону, в ожидании чуда от дальнейших слов. Но чуда не произошло.
  - Я вновь вынуждена разочаровать собравшихся. По всем возможным каналам мне пришлось вчера собирать скудную информацию по данному вопросу, хранящуюся в сейфах DARPA. Но единственное, что удалось выяснить, так это то, что мы неоднократно принимались за разработку "пучкового" оружия, но так ничего путного из этого не получилось, хоть на изыскания в этой области и были затрачены колоссальные суммы. В конце концов, министерство финансов под давлением сенатского комитета по вооружениям, сначала сократила финансирование изыскательских работ, а затем и вовсе его прекратило, сосредоточившись на других программах. Короче говоря, ничего даже близкого к тому, что сейчас продемонстрировали русские, у нас нет. А если они продолжат в том же темпе, то у нас не останется даже гипотетической возможности их догнать.
  - И что же тогда будет? - опять кто-то задал глупый риторический вопрос.
  - Нет нужды объяснять на пальцах то, что за этим последует, - отчеканила Хаспел, уже нашедшая в себе силы окончательно прийти в себя, тем более, что просмотр этих жутких кадров для нее, наверняка был не первым. - Через год или через два, русские без всякой помпы просто выложат карты на стол и объявят себя всепланетным гегемоном, несмотря на то, что имеют по сравнению с нами микроскопическую экономику. И что самое удивительное, все безропотно это признают, включая и нас самих. Потому, как стоит нам только дернуться к кобуре с кольтом, вся наша громадная военная машина, в течение нескольких минут, полетит в кювет, задрав колеса кверху. И не надо быть пророком Апокалипсиса, чтобы понять, что последует за этим лавинообразное обрушение всех государственных институтов. Наши недруги по всей Земле, пользуясь даже негласной поддержкой со стороны России, повыгоняют нас и наши транснациональные корпорации повсюду, откуда только можно. Экономика наша и наших союзников - моментально схлопнется, и за пару-тройку месяцев мы, как государство, просто прекратим свое существование со всеми вытекающими из этого последствиями. Я имею в виду гражданскую войну, разруху и повальный голод. Все то, что в свое время пережили русские. Теперь же они будут смотреть на нашу агонию, стоя в стороне и радостно потирая свои ручонки.
  - И все-таки, миссис Хаспел, вы же созвали нас не за тем, чтобы торжественно объявить о приходе Апокалипсиса? - хитро прищурился глуповатый, но хитрый Милли (такое иногда встречается). - Наверняка у вас, как и у всякой женщины есть не только план "В", но и "С" и так далее.
  - Вы правы, генерал. Не за тем. И вы правы еще в том, что такой план имеется.
  - Тогда выкладывайте, - милостиво разрешил Рэтклифф, считающий себя здесь главным.
  
  - План достаточно тривиален, - не стала тянуть с ответом цэрэушница. - Вы, господа, помните, что в начале беседы я посетовала на то, что хирургическое вмешательство в течение болезни приносит незамедлительный результат, в отличие от длительного медикаментозного лечения. Однако оно не дает проследить за течением болезни, а потому плохо прогнозирует окончательные результаты. Поэтому я всегда осторожно относилась к силовым методам решения подобных проблем. Последний случай с акцией в Москве я отношу к вынужденной превентивной мере и в каком-то смысле к моему личному поражению в единоборстве с моим бывшим шефом
  59
  , и давлению которого мне пришлось уступить. Мы хотели всего лишь смены курса России и ее чуть бо̒льшую лояльность к нам и нашим ценностям, а в результате получили худшую для нас форму правления - военную диктатуру. Теперь же я сама выступаю за силовое воздействие. Время, господа, играет против нас. Каждая минута приближает триумф русских. Нужно как можно быстрее остановить их любыми, я подчеркиваю - любыми средствами. Нужно сделать все, чтобы отвлечь русских от внедрения этого изобретения в войска. А для того, чтобы они не смогли сосредоточиться на доводке уже имеющегося образца, необходимо рассредоточить их внимание серией мелких, но достаточно болезненных уколов со всех сторон. Они должны превратиться в сумасшедшего повара, не знающего, за какую из кипящих кастрюль ему хвататься в первую очередь. Отвлечь на решение посторонних проблем материально-технические, финансовые и людские ресурсы. В этом плане мы большие надежды возлагаем на подготовку московского "майдана", по типу киевского, намеченного на предстоящие выходные. Но не только на это мы рассчитываем. Сейчас, буквально в эти минуты, в Украине разворачиваются процессы, которые могут окончательно выбить русских из колеи. Американо-европейские санкции, связанные с аннексией Крыма и скандал со Скрипалями, покажутся русским сущими пустяками на фоне разворачивающихся сегодня событий. России угрожает окончательно превратиться в мирового изгоя, что вкупе с экономическими и социальными проблемами грозит ей полной дезинтеграцией.
  
  - Нельзя ли чуть поподробней об этом? - вскинул брови Смит, весь подавшись вперед от захватывающих дух перспектив.
  - Можно. В эти минуты пророссийские сепаратисты на Донбассе применили боевые химические вещества при обстреле мирного украинского городка, - сказала "кровавая Джина" заговорщическим тоном, при этом тонко улыбаясь, так, что ни у кого не оставалось сомнений в том, кто на самом деле стоял за этой выходкой якобы сепаратистов. Но тут были все свои, поэтому никакого удивления или возмущения это сенсационное сообщение не вызвало.
  Продолжая тонко улыбаться, она резюмировала:
  
  - Россия при этом вынуждена будет встать перед дилеммой. Ей придется либо окончательно ввязаться во внутриукраинский конфликт, обрекая себя на затяжную войну с сорокамиллионным государством, получающим всестороннюю поддержку с нашей стороны, рискуя не только жизнями своих граждан и репутацией страны, вплоть до исключения из членства в ООН. Такой прецедент в ее истории уже был когда-то
  60
  . Либо она будет вынуждена уйти в глухую оборону, сдав все свои позиции на Донбассе, и тем самым потерять свое лицо перед собственными гражданами и немногочисленными союзниками. И то и другое чревато фатальными последствиями для России. Ко всему прочему, мы попросим наших европейских и азиатских друзей создать дополнительную напряженность в их отношениях с новой русской властью, что тоже не добавит русским оптимизма. Достойного выхода из этой ситуации у нее не предвидится.
  
  - Это все, конечно, замечательно, миссис Хаспел, - проговорил Роджерс, барабаня пальцами по столешнице, - но все же какова цель нашего приглашения сюда? Неужели вашей целью было только информирование об очередной военной разработке русских? Судя по персоналиям приглашенных, - он небрежно кивнул в сторону скромно притулившегося кавторанга "морских котиков", - у вас имеется какой-то конкретный план действий в отношении русских.
  - Отдаю должное вашей проницательности, Майкл. Разумеется, план есть. И я сейчас попытаюсь изложить его, в свою очередь, опираясь на сведения, предоставленные нашим источником, который мы не без оснований считаем надежным. Группа русских ученых, которая непосредственно занимается разработкой "аппарата", с вашего позволения я так буду называть ускоритель, весьма малочисленна. Разбирающихся абсолютно во всех его деталях и того меньше. По нашим сведениям, всего двое - Вострецов и Боголюбов. Принятая со времен Сталина манера все засекречивать так, что даже твои соратники не знают того чем ты занимаешься, играет в нашу пользу. К тому же сам Вострецов - в основном теоретик, стар годами и мучим всевозможными болячками. Значит ключевая фигура - Боголюбов. Это упрощает дело. Увиденный вами аппарат - действующий прототип-демонстратор имеется всего лишь в единственном экземпляре. Это обстоятельство тоже играет нам на руку. Сам Вострецов вместе с членами комиссии в понедельник вылетел в Москву, судя по всему, на доклад к новому руководству государства. И вот тут, мои основные надежды связаны с вами мистер Роумэн и вашими накачанными парнями, - окатила она того теплым, почти что материнским взглядом. Затем перевела его на командующего 2-м оперативным флотом.
  - Мистер Льюис, - обратилась она к нему, - когда у вас намечаются ближайшие по сроку учения в Северной Атлантике?
  - Учения, как таковые никогда и не прекращались, - неопределенно пожал он плечами. Ему явно не хотелось связываться с авантюристами из ЦРУ.
  - Я имею в виду не повседневную боевую подготовку на отдельных кораблях вашего соединения, а о глобальных маневрах с привлечением всех сил и к тому же в непосредственной близости от оперативной среды русского флота возле их бывшего ядерного полигона, - уточнила она.
  
  - Мы обычно проводим маневры в Норвежском море, заходя в Баренцево, лишь отдельными единицами. Русские и так очень нервно реагируют на наше присутствие возле их главной морской базы на Севере. Так далеко углубляться в зону действий Северного Флота, чтобы быть неподалеку от Новой Земли мы еще не пробовали. С нас и так хватило позора и насмешек на весь белый свет, когда в позапрошлом году мы направили за Полярный Круг авианосец "Гарри Трумэн", где у него начали, одна за другой выходить из строя системы жизнеобеспечения
  61
  и его срочно пришлось отзывать.
  
  - Я правильно понимаю, что у вас отсутствуют планы на этот год по широкомасштабным учениям в Баренцевом море?
  - Да. У нас запланированы учения в Северном, Норвежском и Балтийском морях. И график учений довольно плотный, ведь нам придется держать в напряжении сразу два русских флота - Сереный и Балтийский.
  - Думаю, что с учетом нынешних обстоятельств, требующих немедленного реагирования с нашей стороны, вам придется несколько скорректировать свои планы, - командирским тоном заявила Хаспел.
  - Вы пока еще не носите мундир адмирала, чтобы приказывать мне, миссис Хаспел! - вспылил Льюис.
  - Мистер Грэйди, - обратилась она к командующему Силами Флота США, игнорируя реплику Льюиса, - растолкуйте своему подчиненному всю серьезность сложившейся обстановки.
  - Да, Эндрю, сейчас действительно не место и не время устраивать межведомственные свары, - нехотя встал на сторону цэрэушницы главный морской офицер страны. - Однако и от вас, миссис Хаспел мы не услышали какого бы то внятного плана по срыву военных приготовлений противника. Вам, в таком случае, придется поведать их нам в более развернутом виде.
  - Я не военный человек, - поспешила она снять с себя часть ответственности за предстоящую акцию, - поэтому детали предстоящей операции вам все же придется разрабатывать самим, а то, что это должна быть военная операция, думаю, ни у кого не вызывает сомнений. Но в общих чертах могу изложить наше представление о ней.
  - Излагайте, - скривил рот адмирал Грэйди, не ожидая от сугубо гражданского человека чего-либо путного.
  - Спасибо, - уже без всякой тени улыбки кивнула она ему. - Итак, господа, вот как видятся нам в общих чертах контуры данной силовой акции. Оговорюсь сразу, время работает против нас. Через год, что-либо предпринимать уже будет поздно, поэтому силовую акцию надо проводить как можно скорее. Так вот, пока позволяет навигация в северных широтах, необходимо организовать широкомасштабные учения 2-го оперативного флота с привлечением сил Глобального Удара ВВС, - со значением поглядела она в сторону Рэя. - Учения надо провести на расстоянии как можно близком к указанному архипелагу. Заявленные цели учений - отработка взаимодействия различных сил Глобального Сдерживания на северном фланге НАТО. Это для широкой общественности. Подлинными целями должны стать, во-первых, уничтожение объекта путем нанесения ракетного удара по месту его расположения как раз силами стратегической авиации. При этом необходимо учитывать тот факт, что удар придется наносить по заглубленной в скальном массиве цели. А во-вторых, захват самого Боголюбова и доставка его на территорию США, - ее взгляд упал на Роумэна, заерзавшего на кресле. - При невозможности захватить Боголюбова, его необходимо гарантированно уничтожить. Это позволит нам если и не разведать до конца технологию производства чудо-оружия, то уж во всяком случае, лишить этой технологии саму Россию. Вкратце это выглядит так. "Морские котики" под командованием капитана второго ранга, высаживаются с подводной лодки прямо в бухте Белушьей. Их первая задача - нейтрализовать станции наведения ракет ПВО, расположенные неподалеку от поселка. Тем самым противник лишится возможности отследить полет наших ракет, направленных на уничтожение объекта, а также возможности задействовать перехватчики МиГ-31 из-за нарушения функционирования системы целеуказания. А вторая, как я уже говорила - захват русского ученого. После выполнения ими поставленной задачи, самолеты стратегической авиации наносят удар по объекту и ровняют там все вместе со следами пребывания "морских котиков". В общем, где-то так это должно выглядеть с нашей стороны. О деталях вы позаботьтесь сами.
  - Вы с ума сошли! - привстал со своего места Милли. - Вы хотите напасть на ядерную державу, тем самым развязав Третью Мировую войну!?
  - О, генерал, зачем же столько пафоса?! - вновь начала улыбаться старая кочерыжка. - Вы слишком прямолинейны в своих суждениях. Во-первых, это никакое не нападение, а всего лишь досадный инцидент, за который мы можем принести глубочайшие извинения. Ведь ракеты упадут на территорию заброшенного ядерного полигона. Об этом знает весь мир, да и русские неоднократно заявляли о том, что полигон закрыт и намерений по его эксплуатаций они не выражали. В противном случае им придется объясняться со всем миром, включая и Китай, какое такое секретное супероружие они там разрабатывали. Русские не враги себе, чтобы признаваться перед всем миром в своих людоедских планах. А во-вторых, вы генерал, не учитываете текущую обстановку как в самой России, так и вокруг нее. Им будет не до того, чтобы жестко отвечать на этот инцидент. Тем более, что мы тут же, без всякого понукания признаем свою ошибку, принесем извинения и даже предложим материальную компенсацию за уничтоженное имущество и случайно погибших людей. Или даже вообще заявим, что ракеты полетели в сторону российской территории в результате воздействий самой же России на систему GPS. После того, как русские неоднократно баловались такими вещами, весь мир поверит именно в нашу версию.
  - Но захват иностранного гражданина... - начал было возражать Рэтклифф, которому очень трудно достался этот пост, и ему очень не хотелось его терять, в случае провала операции.
  - А кто об этом узнает?- перебила она его. - И потом кто нам мешает провести эту операцию под "чужим флагом"?
  - Я боюсь, что технические трудности, связанные с нейтрализацией ПВО и точным нанесением ракетно-бомбового удара окажутся для нас непреодолимыми в силу своей специфики, - робко вклинился в перепалку Роумэн.
  Хаспел повернула в его сторону голову и улыбнулась, как первокласснику, задавшему глупый и неуместный вопрос школьному учителю.
  - О каких трудностях технического свойства вы говорите?
  Роумэн покраснел, как засидевшаяся в невестах деревенская красавица, поэтому опустил глаза перед строгой матроной, буквально прошелестел:
  - Я опасаюсь, что мои парни на месте могут не разобраться со сложной системой русских РЛС, да и высадка на берег, даже при всей осторожности с нашей стороны, не останется для них незамеченной. "Подсолнухи" не дремлют ни днем, ни ночью. К тому же у ВВС могут возникнуть сложности с наведением на цель ракет. Русские "Красухи" просто забьют помехами всю нашу GPS.
  - Я с удовольствием бы разделила ваши опасения, мистер Роумэн, если бы не одно "но", - хитро прищурившись, проворковала старуха. - Я не сказала собравшимся, что у нас появился агент из числа обслуживающего персонала, у которого имеется практически беспрепятственный доступ к любому объекту, расположенному на территории полигона. И мы уже даже успели снабдить его некоторым количеством радиомаячков, способствующих более точному наведению наших ракет. По нашему сигналу он разместит их в нужных местах, незадолго до совершения акции. Ко всему прочему он возьмет на себя обязанности по нейтрализации "Подсолнуха", а значит с незаметной высадкой ваших парней не должно возникнуть никаких проблем.
  В знак того, что у него больше не осталось вменяемых аргументов против проведения операции, Роумэн, как бы сдаваясь, воздел обе руки кверху.
  - Вот видите, господа, - вновь замурлыкала Джина, - в нашем ведомстве тоже имеются светлые головы, способные планировать масштабные операции. У кого-то еще есть принципиальные возражения против задуманного нами?
  Принципиальных возражений ни у кого не было. Все, в принципе, понимали, что по большому счету, иного выхода, как применить силу у них не было. Они, не без оснований ощущали себя загнанной в угол крысой, у которой было только два варианта реагирования - сдаться на милость победителя или самим кинуться в отчаянную, может и последнюю в жизни, атаку. Единственное, что удерживало их от горячего одобрения плана ЦРУ, так это осознание последствий для карьеры каждого из присутствующих, в случае провала операции. И отставка без пенсии, в этом случае, была еще не самым худшим вариантом. Импульсивный и не всегда адекватный президент мог запросто повесить на них всех собак и инициировать расследование комиссии при Конгрессе деятельности горе-заговорщиков, а это уже грозило реальными большими сроками тюремного заключения. Осознавая реальную опасность, связанную с небывалой доселе дерзостью по отношению ко второй по величине ядерной державе, все тот же Рэтклифф, озвучив невысказанное мнение подавляющего большинства, выразил некоторое опасение:
  - И все же, миссис Хаспел, прежде чем приступить к активной фазе исполнения вашего плана (на слове "вашего" он сделал особое ударение, как бы отстраняясь от происходящего), было бы совсем не лишним получить санкцию от президента.
  - Пока мы будем уговаривать президента, мечтающего оторвать Россию от Китая, путем ее задабривания, дать нам карт-бланш на проведение операции, русские уйдут далеко вперед. И успеют не только отладить действующую модель-демонстратор, но и запустить ее производство в серию, попутно адаптировав для размещения на разных носителях, включая воздушные и космические, - жестко парировала Хаспел потуги Рэтклиффа снять с себя часть ответственности.
  - Но как часть структуры государственного аппараты мы обязаны...
  
  - Вот именно, что государственного! - невежливо перебила она порядком надоевшего индюка. - Мы, прежде всего, служим интересам Соединенных Штатов, а не их чиновникам, хоть и высшего порядка. Президенты приходят и уходят, а интересы государства остаются, так же как и мы с вами. К тому же, все вы прекрасно понимаете, что второй срок Донни
  62
  не светит ни при каких обстоятельствах. И если мы удачно проведем эту операцию, у новой администрации, неважно. Республиканской или демократической, не будет особого стимула менять руководство удачливо зарекомендовавшей себя команды. У кого-нибудь еще имеются вопросы на данную тематику? - обвела она ставшим вдруг колючим взглядом гостей.
  
  Вопросов ни у кого не возникло.
  - Отлично. Тогда давайте приступим к обсуждению деталей и распределению ролей.
  Совещание с перерывом длилось почти до полуночи.
  
  
  III
  .
  
  
  
  28 июня 2020г., США, г. Нью-Йорк, р-н Манхэттен, штаб-квартира ООН.
  
  Как ни крути, а занимать пост Постоянного Представителя в Совете Безопасности ООН после загадочной смерти в феврале 17-го Виталия Чуркина, было сродни неподъемной задаче. Хотя почему загадочной? Загадкой это было для обывателя, покорно поглощающего информацию, которую ему скармливают СМИ. Для сотрудников дипмиссии России и ее представителей при ООН эта смерть не была тайной за семью печатями. Как ни странно, но она была ожидаема, а потому - неизбежна. Уж больно Виталий Иванович был во всех отношениях неудобен местному истеблишменту своим стойким патриотизмом, блестящим владением дипломатической аргументации, неуступчивостью интересами, представляемой им страны и острым языком, не переходящим, однако, за черту грубого хамства, в отличие от своих извечных оппонентов из Пиндостана и Мелкобритании. Неспроста же ему даже был установлен памятник в Сараево с красноречивой надписью "Спасибо за Русское Нет", случай беспрецедентный в мировой практике. Но на Родине патриотизм своего сына попытались не заметить, поэтому министр иностранных дел Калантаров, хлопотавший в это время о "виде на жительство" в США для своей внучки, отказал инициативной группе в размещении на фасаде мидовского здания мемориальной таблички в честь заслуг покойного. Парадокс сегодняшнего дня заключается в том, что к нашим патриотам за границей, порой относятся лучше, чем на Родине. Вообще, положа руку на сердце, внешняя политика при последнем министре "странных" дел мало чем отличалась от козыревского "чего изволите", разве что в риторику немного добавилось упрямых ноток несогласия с "генеральной линией" мирового гегемона. Чуркин никак не вписывался в эту структуру. Его неоднократно предупреждали о том, что против него готовится либо грандиозная провокация, либо покушение, но он с истинным русским фатализмом отмахивался от предостережений, считая, что лучше быть последним часовым на посту охраны чести и совести, чем первым дезертиром с поля битвы между добром и злом. Газеты тогда писали, что ему стало плохо еще в здании ООН и умер де он от сердечного приступа. Типа не выдержало сердце еще далеко нестарого человека, бешеного ритма и постоянного напряжения. И хоть первоначальный диагноз, сделанный штатовскими патологоанатомами, и был подтвержден отечественными специалистами, тот факт, что его тело несколько дней не передавали российской стороне, наводил на мысли о его отравлении летучими соединениями, для распада которых требовалось некоторое время. Эту версию, в конце концов, подтвердила следственная бригада, прибывшая из Москвы. В его кабинете (постоянные члены СБ имели свои кабинеты в здании ООН) следователи обнаружили странно потемневшую лампу настольного светильника. Экспертиза показала, что она была смазана веществом, которое при нагреве дает очень сильные ядовитые испарения, при их вдыхании провоцирующие сердечный спазм у людей, предрасположенных к сердечным заболеваниям. Внутри кабинета камер наблюдения не было, а расположенные в коридоре показали, что накануне в кабинет заходила ооновская уборщица, якобы для приборки. Камеры отлично зафиксировали ее лицо, но вот найти ее, чтобы провести хотя бы опрос, не представилось возможным. Она просто растворилась, да и в списках местного персонала женщины с такими чертами лица обнаружено не было. Сотрудники российского диппредставительства понимали, куда ведут дорожки этого преступления, но по неизвестной причине в МИДе решили не педалировать эту тему. Следствие было закрыто, а на его материалы был наложен гриф "совершенно секретно". На этом все и закончилось. Пребывая в шоке от случившегося, Россия какое-то время определялась с выбором кандидатуры на "расстрельный" пост Постоянного Представителя при Совбезе, пока не остановила свой взор на ничем непримечательном доселе Василии Алексеевиче Небензи, пребывавшем в тени славы своего предшественника. Перед ним стояла двуединая задача по поддержанию высокого стандарта дипломатического искусства, выпестованная Виталием Ивановичем в яростных баталиях с откровенными врагами Отечества и лукавыми "друзьями", кои, как известно гораздо опаснее самых злых недругов и ни в коем случае "не спускать флага" перед сильными мира сего. А это автоматически означало, что он должен будет ступить на ту же опасную для жизни дорожку, что и его покойный коллега. И он, как человек кристальной чести и отваги (что, увы, среди работников дипведомства большая редкость) не питал по этому поводу никаких иллюзий.
  
  Рано утром, когда еще не было и шести часов
  63
  , он получил срочную шифрограмму от своего нового начальства - Марии Хазаровой. Может быть, где-то глубоко в душе у него и проскользнула нотка досады, что пост министра достался не ему, а человеку, только недавно получившему ранг "чрезвычайного и полномочного посла", в то время, как он носил его уже почти семь лет, но он ни словом, ни жестом не выразил своего неудовольствия по этому поводу. Сообщение было зашифровано новым, до сих пор неизвестным шифром, ключ к которому, буквально накануне был доставлен специальным дипкурьером. Так уж повелось еще с практики советских времен - менять шифры МИДа с приходом каждого нового главы ведомства. В сообщении подробно указывалось место предстоящей украинской провокации, средства для ее проведения, перечень лиц, причастных к ней и приблизительное время совершения. В конце сообщения МИД требовал от своего Постоянного Представителя при Совбезе экстренного созыва СБ, дабы оглаской сведений о намечающейся провокации попытаться сорвать ее проведение. И хотя, как это и сам понимал Василий Алексеевич, предотвратить преступление, потерявшей в националистическом угаре голову украинской власти не представлялось возможным, все же стоило попытаться это сделать, потому что бездействие при таком раскладе делало бы Россию почти, что ее соучастником. Он ни на миг не сомневался, что сегодняшнее заседание окончится простой говорильней, без вынесения резолюции. Единственная надежда была на то, что побоявшись огласки, "небратья" все же свернут приготовления к преступлению. Однако слишком сильно на это рассчитывать не стоило, потому как уж больно сильно подталкивали Украину к этому шагу кураторы от "демократического" мира. 1 января произошла ротация непостоянных членов Совета Безопасности. К уже находящимся пяти непостоянным членам - Бельгии, Германии, Индонезии, ЮАР и Доминиканской Республики добавилось еще пятеро членов. Свои кресла временно заняли представители Нигера, Туниса, Вьетнама, Эстонии и Сент-Винсент и Гренадины. Этих десятерых, а в придачу к ним и четырех постоянных членов, вкупе с "виновницей торжества" - Украиной, ему и пришлось в спешном порядке созывать на экстренное утреннее заседание. Быстрого созыва членов Совбеза организовать не удалось. Четверг, по заведенной традиции, должен был быть посвящен работе в комитетах и комиссиях при ООН, но на практике, в летнее время, члены Совбеза, откровенно пренебрегали своими обязанностями, с самого утра предпочитали вместо этого отдыхать от городской суеты, где-нибудь в пригородах, лежа в шезлонгах и попивая "колу". Поэтому данный созыв, да еще и намеченный на утреннее время, а практика показывала, что экстренные заседания обычно затягиваются на несколько часов, не вызывал никакого энтузиазма у приглашенных. Вместо того чтобы предаваться неге и безделью, ооновским чиновникам грозило провести в душных стенах, как минимум, все утро.
  
  И вот теперь он шагал по ярко освещенным, но узким коридорам здания в зал заседаний Совбеза. К его удивлению в зале заседаний уже кое-кто присутствовал из числа приглашенных. Надо ли говорить, что собравшиеся представители, встретили появление российского представителя более чем с постными выражениями на лицах, если не с откровенной враждебностью? Небензя и сопровождающие его помощники заняли свои места. До официального оглашения повестки дня было не принято интересоваться у приглашающей стороны причиной созыва, поэтому все те, кто пришли чуть ранее, сидели на своих местах, мрачно зыркая по сторонам. Во многом, враждебность их взглядов объяснялась тем, что русский представитель был единственным, кто не надел анти-ковидную маску. Минут через пятнадцать томительного ожидания, наконец, пришли остальные члены и председательствующий на заседании от Туниса, постучав молотком по блюдечку, открыл собрание, сразу предоставив слово для сообщения Василию Алексеевичу. Тот, немного откашлявшись, чем еще больше перепугал некоторых из собравшихся, начал громким и четко поставленным голосом:
  - Уважаемый председатель, уважаемые дамы и господа, уважаемые товарищи! - кинул он взгляд в сторону представителя КНР. - Прошу прощения за то, что оторвал вас от работы в комитетах и комиссиях, однако причина, по которой я попросил вас всех здесь собраться, не терпит никакого отлагательства и требует, как можно скорого реагирования Совбеза на ситуацию, сложившуюся на Юго-Востоке Украины. Не буду затягивать время, а сразу перейду к сути. Все дело в том, что по нашим разведданным, полученным из очень надежного источника, на ближайшее время спецслужбами Украины намечено провести провокацию с использованием боевых химических отравляющих средств против своего же мирного населения, чтобы в дальнейшем свалить вину за случившееся на представителей непризнанных республик Донбасса. Местом проведения провокационной акции намечен город Волноваха, что находится в Донецкой области на подконтрольной центральным киевским властям территории. По планам украинских спецслужб одно из их подразделений, используя имеющиеся на складах под Полтавой снаряды с химической начинкой, оставшиеся еще со времен распада СССР, намеревается обстрелять ими город из штатных орудий, дислоцированной в тех местах 128-й отдельной механизированной бригады. Зафиксировав массовое отравление мирных граждан, для чего в район провокации уже заранее направлены представители ОЗХО и средств массовой информации, представители украинской стороны намерены раздуть шумиху о причастности России и якобы подконтрольных ей вооруженных формирований народных республик...
  - Я протестую! - буквально подпрыгнул на месте представитель Украины. - Термин "народные республики" не применим к отдельным районам Донецкой и Луганской областей, занятых сепаратистами и российскими войсками.
  - Господин, Кислица, - ровным и лишенным эмоций голосом парировал его реплику Небензя, -имейте терпение не перебивать меня. Когда вам предоставят слово, вы сможете высказать свою позицию по данному вопросу.
  - Протест представителя Украины принимается, так как термин "народные республики" не применим к территориальным образованиям, существующим в обход украинского законодательства. Российской стороне следует впредь воздержаться от подобной терминологии, - заявил тунисец, стукнув молотком по блюдцу. - Представитель Российской Федерации может продолжить свое выступление.
  - Хорошо. Я продолжаю, - не стал спорить русский. - Речь ведь даже не идет о том, что мою страну, в очередной раз пытаются выставить в качестве мирового пугала, не считаясь с методами и средствами. Речь идет, прежде всего, о жизнях людей, мирных граждан, никак не замешанных во внутриукраинском противостоянии, чьими жизнями и судьбами сейчас пытаются играть нечистоплотные люди из верхушки киевского политикума.
  - Я протестую! - опять взвизгнул украинец. - Представитель Российской Федерации, во-первых безосновательно оскорбил законную власть, избранную народом, а во-вторых, пытается представить агрессию своей страны, как гражданскую войну, к которой она якобы непричастна.
  - Протест в отношении оскорбления российской стороной законно избранной власти Украины принимается. Российской Федерации следует избегать оскорблений в отношении руководства иных государств. Что же касается прямой агрессии со стороны России, то ООН не располагает на данный счет какими либо достоверными данными, поэтому представителю Украины рекомендуется занять в этом вопросе более взвешенную позицию, - отрешенным голосом возвестил председательствующий. - Российский представитель может продолжить.
  - Продолжаю, - кивнул тот, почти удовлетворенный соломоновым решением председателя. - До начала акции остаются буквально считаные часы. Я не исключаю того, что вышеозначенные боеприпасы с отравляющими веществами уже находятся на артиллерийских позициях 128-й бригады. Поэтому, наша с вами задача, дамы, господа и товарищи, предпринять усилия для предотвращения в прямом смысле теракта, совершаемого на государственном уровне. Я сейчас говорю не просто, как представитель страны - постоянного члена Совета Безопасности, но и как гражданин страны, только что пережившей нечто подобное и потерявшей в результате теракта все высшее свое руководство. Исходя из этого, я прошу членов Совбеза должным образом отреагировать на наше предупреждение о готовящейся кровавой расправе и принять резолюцию осуждающую подготовку к подобным действиям и предупреждающую Украину о недопустимости использования каких бы то ни было средств поражения против мирных граждан своей страны. У меня все, господа и товарищи.
  Руку для реплики поднял представительница Соединенных Штатов - Келли Крафт, эффектная блондинка, с соответствующими мозгами, тем не менее, претендующая на роль строгого прокурора во всех без исключения делах. Ну, на нее хотя бы было приятно поглядеть невзыскательному обывателю, в отличие от ее предшественницы - Саманты Пауэр, которая если бы захотела, то могла рекламировать средства от излишней мужской потенции.
  - Уважаемый Председатель, уважаемые лица, - медоточива начала она и тут же ринулась в атаку, - позвольте засвидетельствовать вам мое крайнее недоумение по поводу выступления представителя России. Я внимательно выслушал его красноречивое сообщение и у меня есть, что сказать. Мало того, что российский представитель не представил нам ровным счетом никаких доказательств приготовления Украины к воображаемому теракту, так он еще в добавок ко всему косвенно признался в наличии у его страны боевых отравляющих веществ, а значит в нарушении его страной принятых на себя обязательств по уничтожению химического оружия. После событий, разыгравшихся в Великобритании в марте 2018-го, это является лишним доказательством того, что все это время Россия водила за нос всю мировую общественность, заявляя, будто бы она не причастна к химическим атакам в Европе и на Ближнем Востоке. А это уже, господа, не эмпирические домыслы, а факт, что называется, налицо. И я призываю представителя России дать по этому поводу не формальный, а развернутый ответ.
  - Будете отвечать на реплику представителя Соединенных Штатов? - спросил, выгнув мохнатую бровь, председательствующий российскую сторону.
  - Да, господин Председатель. Я дам ответ. Когда я говорю, что мы располагаем сведениями из источника, пользующегося нашим доверием, это значит, что мы несем полную ответственность за свои слова и эти сведения абсолютно достоверны. И это так, в отличие от представителя вашей страны, который развязал кровавую бойню на ровном месте, потрясая в своих ручонках, семнадцать лет назад, пробиркой с поваренной солью.
  - Я протестую против оскорблений и инсинуаций со стороны представителя России. Это была ошибка, от которой никто не застрахован, - ринулся в бой американец.
  - Протест отклоняется в виду отсутствия оскорбительных выражений со стороны представителя Российской Федерации, - ледяным тоном сообщил араб, которому было неприятно вспоминать все, что было связано с агрессией против его единоверцев. - Продолжайте, - кивнул он в сторону русской делегации.
  
  - Слышать о том, что Россия нарушает принятые на себя обязательства по уничтожению запасов БОВ
  64
  , по меньшей мере, странно от представителя государства, которое действительно не выполняет принятые на себя обязательства в этой сфере. Все знают, что 25 марта 2017 года на объекте "Кизнер" была уничтожена последняя капля зомана. 13 июня 2017 года полностью завершено уничтожение зарина. Причем, сделано это было раньше предельно установленного срока на целый год. Полное и безопасное уничтожение Россией химического оружия официально зафиксировано международной Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО), которая выдала соответствующие сертификаты. И вы все хорошо об этом осведомлены.
  
  - Как Россия выполняет свои обязательства, спросите у несчастных миссис Стерджесс и мистера Литвиненко! - выкрикнула со своего места толстуха Пирс - постпред Великобритании, никогда не отличавшаяся приличием поведения.
  - Я уже неоднократно замечал вам, миссис Пирс, что прежде чем бросаться подобными обвинениями, нужно провести тщательное расследование и слушания в суде, где будет доказана причинно-следственная связь между смертью беглого торговца наркотиками, бомжихи Стерджесс и так называемыми агентами Кремля. Следствия проведено не было, так же как и суда, установившего их вину. А потому, я советовал бы вам не вводить в заблуждение Совбез своими измышлениями, - огрызнулся Небензя. - Прошу прощенья, господин Председатель за вынужденное отступление.
  - Вы на протяжении уже нескольких лет пугаете мировую общественность сведениями о якобы готовящихся химических атаках в Идлибе, со стороны повстанцев. И ни одно ваше предупреждение не имело место быть, - огрызнулась Пирс, не найдя, чем бы еще уколоть русского дипломата.
  - А вам, миссис Пирс, не приходила в голову мысль о том, что эти атаки потому и не совершались, что их подготовка была нами вовремя выявлена и предана огласке? Мы, признаться и сейчас уповаем на это. Господин Председатель, разрешите мне продолжить отвечать на предыдущую реплику? - обратился Небензя к африканцу.
  Тот лишь вяло махнул рукой, разрешая продолжить дискуссию. Он уже почти смирился с тем, что день будет окончательно похоронен в бесплодных перепалках сторон.
  
  - Что же касается химического оружия, оставшегося на территории Украины после распада Советского Союза, то наша делегация неоднократно поднимала этот вопрос, как на заседаниях профильных комитетов ООН, так и на совещаниях в ОЗХО. Все желающие в этом убедиться, могут ознакомиться с нашей позицией, подняв из архива стенограммы заседаний, хотя бы за последние девять лет, когда начались атаки ИГИГ
  65
  на мирное население Сирии.
  
  - Да! - не унималась бойкая девица, вновь перебивая оратора, который, будучи воспитанником советской дипломатической школы, уже пошел бурыми пятнами от ярости, связанной с неподобающим поведением оппонентов. - Однако не Россия ли на всех международных площадках позиционирует себя в качестве полного, я еще раз подчеркиваю - полного, правопреемника СССР, а значит, как бы то ни было, должна нести ответственность за нераспространение на бывшей территории Союза оружия массового поражения?!
  Промокнув носовым платком обильно выступивший пот на своей лысине, Василий Алексеевич в ответ на реплику американки, не без скрытого яда заметил, уже не надеясь на помощь совсем заскучавшего Председателя:
  - И каким образом, по-вашему, должна отвечать Россия на недобросовестные действия своих бывших республик, укрывающих от международного контроля запасы запрещенного оружия? Уж не тем ли способом, которым пользуетесь вы при каждом удобном случае, чтобы заявить о себе, как о безусловном гегемоне?!
  Нарочито громкий смех китайского представителя, который хорошо знал русский язык, а потому не стал дожидаться окончания синхронного перевода, показал, что он целиком и полностью разделяет позицию российской делегации, а значит, они, русские, могут, как минимум, рассчитывать на один голос в свою поддержку. Теперь уже настала пора краснеть от гнева представителю США. Но пока она в немой ярости хватала ртом воздух, соображая попутно, чем ответить этому наглому русскому muzhik, ей на помощь уже подоспел вечно холуйствующий Кислица:
  - Господин Председатель! - вскинул он руку кверху, будто в нацистском приветствии. - Позвольте мне ответить на необоснованные обвинения российской стороны?!
  Председателю было душно, жарко, хотелось снять пиджак и тесные туфли, поэтому он опять отмахнулся, соглашаясь со всем, что будет происходить в дальнейшем.
  - Отвечая на нелепые обвинения российской стороны, о якобы имеющихся запасах химического вооружения на территории Украины, замечу, что у нас неоднократно проходили проверки специальных хранилищ международными мониторинговыми службами, в том числе и представителями ОЗХО. И ими был выдан юридически значимый документ об отсутствии такого вооружения на наших складах. И вы также можете с ним ознакомиться в любое время. И несмотря на это, российским представителем было высказано еще одно подозрение в адрес моей страны, и так без конца подвергающейся атакам террористов, со стороны неподконтрольных нам территорий. Эти подозрения вызваны, якобы уже заранее вызванными представителями ОЗХО к месту якобы намеченной провокационной акции. Так вот, смею заметить всем присутствующим, что следуя букве и духу международного законодательства наша страна, с началом боевых действий в 2014-м году, на постоянной основе привлекает различные международные мониторинговые миссии на линию соприкосновения, дабы фиксировать различные нарушения с противной стороны. Поэтому я не исключаю того, что помимо наблюдателей от ОБСЕ, на линии соприкосновения с силами сепаратистов присутствуют и представители ОЗХО. И смею заверить, что эти опасения не лишены оснований, вследствие того, что перед нами стоит государство не стесняющееся нарушать подписанные ею же соглашения. Это было бы глупо отрицать. Все мы были свидетелями нарушения Будапештского меморандума, договора РСМД, да и в деле диктатора-отравителя Асада, Россия тоже отметилась, как ярый его защитник. Хотя все мировое сообщество было свидетелем того, как умирали дети в Алеппо, отравленные химоружием. Не оттуда ли растут "ноги" у сегодняшней истории?! У меня вообще закрадывается подозрение, что наше с вами заседание было специально созвано для того, чтобы в случае действительного применения Россией не конвенциональных видов вооружения, она смогла с себя снять часть подозрений. Всем ведь известен постулат о том, что больше всех кричит о несправедливости именно тот, кто ее и совершает.
  После этих провокационных слов, пропустить без ответа которых не мог себе позволить никакой дипломат, дискуссия пошла на второй круг, вовлекая остальных членов Совбеза. Больше всех, естественно горячились представители Украины, как заинтересованной стороны и США. Наконец, после полутора часов непрекращающейся нервотрепки, Небензя решил все же подвести окончательную черту в бесполезных спорах.
  - У меня нет времени, а главное - желания продолжать с вами перепалку, носящую чисто умозрительный и бесперспективный характер. Я, наверное, слишком сильно уважаю себя, чтобы опускаться до вашего уровня горячечного бреда, господин Кислица, - произнес Василий Алексеевич, уже твердо убежденный, что предложенная им резолюция не наберет всеобщего одобрения при ярко выраженной позиции британской и американской сторон. - Поэтому, прежде чем окончательно поставить предлагаемый текст резолюции на голосование, хочу напомнить еще раз, всем собравшимся в этом зале, что от их позиции пострадают не те или иные государственные интересы, а жизни конкретных людей. Господин Председатель, прошу вас поставить на голосование предложенный нашей делегацией текст.
  Как и ожидалось, резолюция не набрала нужного для принятия количества голосов. За ее принятие проголосовали Россия, Китай, Вьетнам (что было удивительно) и Тунис, в лице Председателя. Против нее выступили: США, Великобритания, Франция, Бельгия, Германия и Эстония (куда уж без нее?). Остальные члены Совбеза предпочли воздержаться. На этом заседание окончилось. Каждый остался при своем непоколебимом никем и ничем мнении.
  Уже далеко за полдень, выходя из здания штаб-квартиры и направляясь к автомобильной парковке, российский постпред был остановлен криком:
  - Василий Алексеевич! Обождите!
  Он оглянулся. К нему спешил его заместитель - Дмитрий Алексеевич Полянский, одно время исполнявший обязанности постпреда после смерти Чуркина.
  - Что с вами случилось, голубчик?! На вас лица нет! - заботливо поинтересовался Небензя, поджидая, когда к нему приблизится запыхавшийся от бега дипломат.
  - Вы уже спустились. А там по телевизору... что стоит в холле. В общем, срочное сообщение о том, о том... - опять повторил он, не отдышавшись.
  - О том, что сепаратисты обстреляли Волноваху химическими боеприпасами? - договорил за него, тут же все сообразивший Небензя.
  Тот быстро-быстро закивал головой в ответ, не в силах произнести, что-либо внятное.
  - Т-а-а-к, - протянул дипломат, разом побледневший, как оживший мертвец. - Значит, не сегодня-завтра жди нового экстренного совещания, но уже по нашу душу. Садитесь, Дмитрий Алексеевич, - распахнул он заднюю дверцу автомобиля, - нам с вами нужно успеть многое обсудить...
  
  
  Глава 26
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  29 июня 2020 г., г.Москва
  
  Это пятничное утро, вернее сказать, даже не утро, а ночь с четверга на пятницу, действительно стала переломным моментом в судьбе России и народа ее населяющего. Как всегда, все опять началось с Красной площади. Все эти томительно-тревожные дни и ночи, на ее территории происходили какие-то малопонятные вещи. То, что проезд и проход на площадь перекроют усиленными военными кордонами, было понятно даже младенцу. Взрыв такой силы, который прогремел в воскресенье, унес не только жизни многих десятков людей, но и почти уничтожил часть мемориальных захоронений позади мавзолея, изрядно повредив и саму усыпальницу вождя мирового пролетариата. Он перемешал в одну кучу камни мостовой, красный гранит облицовки мавзолея, деревянные скамьи гостевой трибуны и тела российских вождей нынешнего и прошлого. И день, и ночь велись работы по обнаружению, извлечению и сортировке частей тел, разбирались завалы. Зрелище, прямо скажем, малопривлекательное. Этим и могло объясняться закрытие площади. Но вот зачем в понедельник над площадью возвели своеобразный шатер из легкой ткани, натянув его над землей между зубцами кремлевской стены и зданием ГУМа, оставалось для москвичей временно неразрешимой загадкой. Никто не знал, что творится под этим куполом. Кто-то говорил, что теперь Красную площадь вообще закроют навсегда. Кто-то фантазировал о том, что в результате взрыва было обнаружено неизвестное доселе подземелье, где хранилась не только пресловутая "либерия" Ивана Грозного, но и иные бесценные сокровища московских государей с незапамятных времен. А кое-кто договаривался вообще до несуразного предположения, что де мавзолей будут расширять, чтобы вместить туда покойного президента с соратниками. Но после того как в среду, все высокопоставленные жертвы теракта, включая Бутина, были похоронены, убедительная версия о судьбе площади осталась только одна - полная ликвидация всех прежних захоронений. Однако далеко не все верили, что новые власти на это решатся. И вот, наконец, с началом наступления ночи, завеса тайны над судьбой Красной площади начала понемногу приподниматься. Уже к полуночи под "шатер" съехались десятки автомобилей-катафалков, а также бронетранспортеров с орудийными лафетами, что красноречиво свидетельствовало о решимости новых властей осуществить ожидаемое всеми, но не всеми одобряемое перезахоронение. А затем, подобно челнокам, катафалки стали разъезжаться из-под "шатра" в направлении различных московских кладбищ. Советские и партийные деятели обретали вечный покой в местах специально для этого предназначенных. Разница была лишь в том, что лица, занимавшие в свое время высшие и государственные и партийные посты, даже после смерти не лишились своих привилегий. Урны с их прахом переместили и захоронили со всеми подобающими при этом приличиями на территории Новодевичьего кладбища. Деятелям ранга пониже пришлось довольствоваться менее престижными местами для упокоения. Урны с их прахом, а также таблички, бережно снятые со стен Кремля установили в трех московских колумбариях - Ваганьковском, Донском и Николо-Архангельском. Останки похороненных в братской могиле у кремлевской стены, от которых со временем сохранились лишь немногочисленные фрагменты, тоже тщательно собрали и перезахоронили в общей могиле, устроенной на Троекуровском кладбище. Исключение было сделано лишь для четверых покойных - В. И. Ульянова (Ленина), его сестры Марии, Н. К. Крупской и И.Ф. Арманд. Тело Ленина и три урны с прахом женщин, занимавших в его сердце значительное место, доставили самолетом военно-транспортной авиации в Санкт-Петербург, где их уже с вечера поджидали работники Волковского кладбища. В свое время вождь мирового пролетариата изъявил желание быть похороненным возле своей матери. Так и произошло, спустя почти сто лет. Его сестру и супругу похоронили рядом с М.А. Ульяновой. Урну с прахом Инессы Федоровны захоронили неподалеку. Так закончилась эпопея неприкаянного тела великого во всех своих проявлениях человека, великого в своих свершениях и мечтах, а также в своих ошибках. Он заслужил после почти столетних своих мытарств, если и не прощения, то уж во всяком случае, упокоения в последнем пристанище. Мир его праху.
  
  В общем, к утру 29 июня, на территории Московского Кремля осталось только одно захоронение - могила Неизвестного Солдата с Вечным Огнем, расположенная в Александровском саду. Никаких ожидавшихся протестных выступлений среди москвичей по данному поводу выявлено не было. Этому способствовали ограничительные меры, связанные с пандемией, объявленного чрезвычайного положения и ночное время проведения мероприятия, когда подавляющее большинство добропорядочных граждан мирно почивают в своих постелях. Но оставались еще останки военных и иных героев, прославивших в свое время Советский Союз. Тут уж новые власти не стали застенчиво прятаться под покровом ночи. С первыми лучами встающего Солнца, под звуки траурных мелодий, доносившихся из мобильных ретрансляторов, длинная вереница БТРов с прицепленными к ним орудийными лафетами тронулась в путь. Их дорога пролегала от самого центра Москвы до Кубинки, где на Липовой аллее парка "Патриот", что находилась вблизи главного Храма Вооруженных Сил, были еще с вечера приготовлены места для захоронения людей, отдавших свои жизни во имя возвеличивания СССР, а значит и России. Среди них были не только военные, отличившиеся своим искусством при ведении эпических сражений Великой Отечественной и Гражданской войн, но и целый ряд далеких от войны людей, внесших свой неоспоримый вклад в развитие государства. Поэтому в одном строю, не считаясь с рангами и званиями, отправились в последний путь, как видные военные - Фрунзе, Жуков, Рокоссовский, Конев, во главе с генералиссимусом Сталиным, так и великие ученые - Королев, Курчатов, Келдыш и Карпинский. Среди высших военных и всемирно известных ученых не затерялись и просто Герои, прославившие на века свое Отечество - Чкалов, Серов, Раскова, Гагарин, Комаров, Серегин, Добровольский, Пацаев, Волков и прочие. Траурная колонна растянулась почти на три километра. Ее возглавлял, стоя в полный рост на специальном "аурусе-кабриолете", в нарушение всех правил по соблюдению личной безопасности, сам Председатель Высшего Военного Совета - Валерий Васильевич Афанасьев. Все то время, пока траурная колонна двигалась до Кубинки, а это заняло почти три часа, он держал правую руку у козырька фуражки. Надо было обладать почти феноменальной физической и моральной силой, чтобы вот так выстоять неподвижно на протяжении всего пути, да еще не опуская от фуражки руку. Однако ни один мускул на его грубоватом с виду лице не дрогнул, и оно хранило торжественную сосредоточенность, подобающую историческому моменту, на протяжении всего пути. Чего ему это стоило, знала только младшая дочь, которая после этого, весь вечер делала и ставила ему компрессы на почти парализованную от перенесенного напряжения опухшую в локтевом суставе руку. В Москве любые сведения распространяются со скоростью лесного пала. И хотя о месте и времени движения траурного кортежа никого из москвичей не предупреждали, десятки тысяч людей в эти утренние часы высыпали на улицу - по ходу его перемещения к конечному пункту. Их никто не разгонял, несмотря на запрет массовых сборищ во время карантина и чрезвычайного положения. Новая власть, так неожиданно сменившая, устоявшийся за тридцать лет картель финансово-промышленного олигархата с комсомольско-партийными функционерами, быстренько сменившими свою идеологию, сейчас искала нити соприкосновения и доверия с народом. И это первое публичное мероприятие должно было продемонстрировать ее возврат к так бездарно утерянным ценностям прошлого, ценностям, присущим только советскому строю, где честь, доблесть и слава Отечества должны стоять неизмеримо выше личного материального благополучия. Они стояли по обе стороны дороги ведущей за город, не прерывая хилую цепь охранения, и молча провожали взглядами скорбную процессию. У многих, несмотря на ранний час, в руках были цветы. Кто-то из толпы провожающих первым осмелился бросить охапку цветов под колеса неспешно проезжавшей бронетехники. Словно незримо присутствующий режиссер отдал распоряжение и цветы со всех сторон посыпались на участников траурного мероприятия, ложась им под ноги, а значит и под ноги тех, кого они везли на орудийных лафетах, тем самым отдавая дань их заслугам перед народом и страной. Интересно, сколько из-за этого седых волос прибавилось в шевелюре временно исполняющего обязанности охраны высших государственных лиц генерала Лютикова? Ведь в каждом таком букете могла прятаться граната, не говоря уже о том, что в каждом из проплывающих мимо окон домов мог спрятаться какой-нибудь Освальд
  66
  . Москвичи, сидящие на карантине, страдающие от невозможности реализовать накопившуюся и нерастраченную энергию, поддались внутреннему зову души, а потому, побросав все свои домашние дела, "оседлали" свои авто и прихватив с собой "безлошадных" соседей, с пылом и жаром, присущим только русским людям, присоединились к процессии. Она получилась такой огромной, что ее, как живую ленту, растянувшуюся уже на много километров, можно было, пожалуй, даже наблюдать из космоса. Двигались неравномерно. В населенных пунктах, через которые пролегал маршрут - притормаживали слегка, а двигаясь по трассе - прибавляли скорость. Так или иначе, но к десяти утра поспели к месту, предназначенному для перезахоронения. В церемонии перезахоронения приняли участие почти все члены Высшего Военного Совета, а из Президиума, помимо самого Афанасьева - Рудов и Юрьев, по этому случаю одевший парадный военный мундир. Барышев, Тучков и Костюченков, по своей профессиональной привычке и сославшись на неотложные дела, постарались избежать своего появления на публике. Траурную процессию уже ждали - сводный оркестр, почетный караул, военные с шанцевым инструментом, церковный клир, во главе с высоким и плечистым, как богатырь из русских былин настоятелем храма Воскресения Христова и наспех сколоченная за ночь трибуна для желающих сказать последнее напутственное слово. В воскресенье - на первом заседании Высшего Военного Совета, уже в самом его конце, было принято всеобщее решение о перезахоронении всеми признанных героев на территории парка "Патриот", что находился рядом с Главным Храмом Вооруженных Сил. Это посчитали символичным и удобным во всех смыслах. У Афанасьева было отличное мнение, но перечить большинству Совета он не решился. Дело в том, что ему не нравился ни сам храм, ни его архитектурное исполнение. Вполне понятно чем руководствовался Министр обороны - бурят Жанчил Тургэн, когда по своей прихоти назначил главным художником храма - бурята Даши Намдакова. Но назначать главным художником язычника с гипертрофированным на эротической почве подсознанием ( чего только стоит скульптура "скорбящей матери" явно напоминающая раскрытый в вожделении женский детородный орган) это уже был явный перебор. А если сюда еще прибавить и уродливую золотую скульптуру с гривообразной головой и непропорциональными частями тела, символизирующую не Христа, а "золотого идола", то поневоле начинали возникать мысли о явном заговоре поклонников сатанизма. И это не говоря о том, что мрачный, черный цвет самого храма, с изобилием свастических символов, никак не вписывался в православные каноны храмового строительства. Этот храм, посвященный якобы победе СССР во Второй Мировой войне, контрастировал с Храмом Христа-Спасителя, также приуроченным к победе русского духа над наполеоновскими захватчиками. И, по мнению Афанасьева, проигрывал тому по всем статьям. Канцелярия Московского Патриархата никак не отреагировала на предстоящее событие, оставив решать этот щекотливый вопрос с перезахоронением местному церковному причту. Да, к слову сказать, ему сейчас было откровенно не до этого. После той достопамятной стычки между Патриархом и диктатором на лестнице Колонного Зала, абсолютное большинство в Синоде настояло на созыве Поместного Собора, где и должна будет решиться судьба Патриарха Нафанаила - "фарисея и сребролюбца", как в открытую назвали его в церковных кругах недруги. Сам Патриарх, снедаемый лютой злобой на все и вся, сокрылся от мира в стенах Богоявленского монастыря в ожидании своей участи, по настоянию все того же Синода. Еще неделю назад он гордо и надменно носил патриарший клобук с алмазным навершием и вскрыльями, а теперь перед ним реально маячила скуфейка чернеца в каком-нибудь захолустном монастырьке. Четко, как по расписанию, каждый лафет на несколько секунд останавливался возле свежевырытой могилы, чтобы дежурившие успели перенести гроб или урну на специальные подставки, а затем быстро отъезжал. Народу собралось никак не меньше ста тысяч. Люди заполнили собой все пространство парка "Патриот", территорию самого Храма и все близлежащие и ведущие к нему аллеи. Минское шоссе тоже было накрепко забито образовавшейся автомобильной пробкой.
  
  Еле стоя на негнущихся и "деревянных" ногах, с отваливающейся от усталости правой рукой, Валерий Васильевич, кое-как выкарабкался из кабриолета, едва не повиснув на руке, вовремя подскочившего к нему Михайлова. Его тут же окружили плотным кольцом соратники по хунте, охрана и представители местных властей. Говорить какие-то выспоренные и пространные речи он сейчас был просто не в силах. Поэтому, молча, покачав отрицательно головой, уступил эту честь Рудову, тоже находящемуся здесь. Сам же подниматься на трибуну не осмелился, боясь, что просто свалится с нее, как мешок с гнилой картошкой. Рудов, по сравнению с ним выглядел свежо и бодро, будто малосольный огурец, только что вынутый из кадушки. Афанасьев только краем уха слышал экспромт своего товарища, вещавшего что-то о связи поколений, о памяти славы предков, о народном духе, породившем таких титанов, коих сейчас предают земле и еще о чем-то, но явно патриотическом. Вскользь, уже в который раз, позавидовав ораторскому искусству Сергея Ивановича, Афанасьев в мыслях был совсем в другом месте, хоть ему и самому грешно было в этом сознаваться. Даже в этот торжественный и немного скорбный момент мысли у диктатора были диктаторскими, а значит простыми и незатейливыми. Внесистемная оппозиция объявила предстоящее воскресенье днем народного гнева и сопротивления, собирая под свои нечистые знамена всякую шелупонь по всей стране. Это грозило большими беспорядками в и так издерганной кризисом, пандемией и санкциями стране. Олигархи, прикормленные прежними правителями, совсем распоясались, уже всерьез намереваясь, по сообщениям, внедренным в их среду агентов ФСБ, перехватить бразды правления из ослабевших рук центральной власти. Цены на продукты питания на внутреннем рынке - будто взбесились, повторяя историю почти столетней давности, накануне революции. Пиндосы со своими подпевалами, чуть ли не на голову садятся, проводя бесконечные маневры в районе Крыма и Калининграда. Теперь вот еще с Украиной нужно было что-то срочно решать. Несмотря на наш демарш в ООН, они все-таки решились на эту провокацию, о которой уже со вчерашнего вечера взахлеб вещают все мировые телеканалы, обвиняя во всем, естественно, Россию и русских. Бандеровцы не успокоятся, пока не развяжут какую-нибудь бойню с далеко идущими последствиями. А тут еще, прости Господи, супружница, мать ее ети, выкинула фортель после сорока лет совместного проживания. Как была дурищей, так ей и осталась. Вот такие мысли и бродили в голове главаря хунты. Если бы кто сейчас ненароком заглянул ему под черепную коробку, то ужаснулся бы дикому несоответствию выражения его благообразного лица людоедским мыслям, колобродившим и клокотавшим под черепными сводами. Ему и самому было до жути неприятно ощущение внутренней тройственности. Думать приходилось одно, говорить - другое, а делать, при этом, третье. Но от этого было никуда не деться. Такова карма любого политика мирового уровня.
  После непродолжительной, но пламенной речи Рудова, желающих выступить не нашлось, слава Богу, поэтому к делу не мешкая, приступил настоятель местного храма. Обойдя взад и вперед длинный ряд приготовленных могил, расположенных по обе стороны аллеи, размахивая кадильницей, он прочитал молитву об упокоении верующих и неверующих и тихо отдал распоряжение опускать останки в места погребения. Как только предназначенные для этого военнослужащие опустили останки в могилы, жахнул залп салюта, произведенный автоматчиками взвода почетного караула. Залп повторился еще два раза, прежде чем бравые ребята принялись споро работать лопатами. За какие-то 10-15 минут все было окончено. В могильные холмики были воткнуты таблички с инициалами упокоившихся, а приготовленные заранее венки с подобающими надписями завершили дело. Можно было, конечно, тут же и поставить прежние памятники на некоторые могилы, но многие из них сильно пострадали при взрыве. Поэтому траурная комиссия здраво решила этого не делать, а в течение года заказать и установить всем единообразные бронзовые бюсты, о чем не преминул клятвенно заверить собравшихся Сергей Иванович в своей речи. Траурная музыка звучала еще какое-то время, пока толпы людей проходили мимо, отдавая последнюю дань уважения усопшим, а затем стихла. Завершение церемонии перезахоронения сопровождалось убедительной просьбой, озвученной через громкоговорители, какого-то из распорядителей церемонии о соблюдении карантинных мер, нормы которых были нарушены, а потому, гражданам настоятельно рекомендовалось покинуть место массового скопления. Граждане, в ответ на эту просьбу, спорить не стали и толпа начала быстро рассасываться.
  
  II
  .
  
  
  В это время, какая-то бойкая профура из репортерской братии, представляющая одно их "желтых" изданий типа "Московского Комсомольца", сумела пробиться через плотное кольцо охраны и многочисленных чиновников местного и федерального уровня, к самому автомобилю нового правителя России, в который он уже намеревался сесть, вытянув гудящие от напряжения ноги. Вид у нее был столь решителен, а микрофон с лейблом редакции в вытянутой руке настолько внушительным, что задержать ее не решился никто, и она сумела подскочить к кряхтящему и недовольно морщившемуся от боли диктатору.
  - Господин Глава Высшего Совета! - выкрикнула она еще непривычное для всех сочетание слов титула в спину пролезающего в двери авто главаря хунты. - Скажите, пожалуйста, несколько слов для нашего издания! Очень вас прошу!
  На такое просительно-требовательное восклицание нужно было как-то реагировать и ему пришлось обернуться к ней всем туловищем.
  - Ну, что там еще у вас?! - недовольно морщась, проворчал он ей.
  - Вы решились осуществить это перезахоронение в условиях и без того непростой обстановки в стране, не считаете ли вы, что тем самым можете разрушить хрупкий баланс интересов в общественном сознании?! - затараторила она в микрофон и тут же едва не в самый нос сунула его Афанасьеву. Это ее телодвижение еще больше разозлило его, и он грозно глянул в сторону, растерявшегося от поведения наглой девки, Лютикова.
  - С каких это пор захоронение людей по канонам православной церкви стало считаться нарушением общественного согласия? - вопросом на вопрос ответил Валерий Васильевич девице. - Или вы хотели, чтобы мы так и оставили разрушенные после теракта могилы?
  - Нет, конечно, но насколько я в курсе, захоронения в кремлевской стене практически не пострадали, - попробовала она возразить на его риторический вопрос.
  - А вы в курсе, что все захоронения, осуществленные в кремлевской стене, противоречат не только православным канонам, о чем мы накануне консультировались с представителями духовенства, но и русским обычаям?! Вспомните-ка из курса школьной истории, кто всегда баловался подобными извращениями? Не помните? А я вам напомню. Крестоносцы на Ближнем Востоке при возведении своих крепостей - Крак, Бельвуар и Бодрум начали практику замуровывания в стенах тел, как своих соратников, так и еще живых врагов. Большего надругательства над останками и душами людей, оставшимися без должного погребения, я и не упомню, - развел он руками. - И после этого вы хотите, чтобы мы уподобились этим варварам?!
  - Однако же большевики, в свое время, сделали это... - попробовала она внести противоречие в рассуждения Афанасьева.
  - Большевики, несмотря на прогрессивные взгляды, много чего натворили еще. Они сами тогда не слишком разбирались в подоплеке некоторых обрядов, слепо перенимаемых ими с Запада, одурманенные атеистическими настроениями. Но это вовсе не значит, что мы должны повторять все ошибки своих дедов.
  - Прежние власти тоже неоднократно рассматривали этот вопрос, но не смогли добиться консенсуса с родственниками усопших, не желавшими умалять достоинство предков перезахоронением в менее престижных местах. Ведь одно дело быть упокоенным в самом сердце столицы, а другое - где-нибудь на выселках, - решила зайти с другого бока настырная особь женского пола.
  - Это знаменитейшие московские кладбища, указанные во всех мировых путеводителях, и территорию главного храма Вооруженных Сил, вы называете выселками!? - искренне удивился диктатор, вновь разводя руками и опять невольно морщась от боли. - Ну, знаете ли?! И потом, о каком таком упокоении вы изволили выразиться?! Разве может быть местом упокоения, территория, где регулярно проводятся праздничные и торжественные мероприятия, да еще в придачу заливается и зимний каток?! Везде и всюду, покойные любят тишину и умиротворение, за редким исключением традиций диких племен. Вы меня простите, но я никому не пожелал бы быть погребенным на территории, постоянно действующей ярмарки. Так, что несогласным родственникам усопших, я посоветовал бы более обратить внимание именно на это обстоятельство, нежели заботиться о ложном престиже. Все-все, девушка, давайте заканчивать бесплодную дискуссию, у меня и так расписана каждая минута драгоценного времени.
  Он шевельнул бровями и охрана бережно, но настойчиво стала оттеснять ушлую представительницу масс-медия.
  - Сергей Иваныч! - крикнул он и призывно помахал левой рукой, усаживающемуся в свой автомобиль Рудову. - Пожалуйста, составьте мне компанию, - сделал он ему приглашающий жест.
  Рудов, понимая, что Афанасьев хочет обсудить с ним ряд вопросов по дороге в столицу, тут же и без лишних разговоров кинул пару фраз своему водителю и сопровождающим, чтобы ехали без него (по настоянию все того же Лютикова, ему также была предоставлена персональная охрана). Отдав эти распоряжения, он полез в нутро президентского "ауруса" (кабриолет отъехал раньше), где за рулем сидел неизменный Кондратьич, а рядом с ним молоденький капитан-лейтенант с пристегнутым к наручникам "ядерным" чемоданчиком. Фамилию этого капитана, к своему стыду, ни Афанасьев, ни тем более Рудов все никак не могли запомнить.
  Он уже собирался захлопнуть за собой бронированную дверцу, как опять услышал истошный женский вопль:
  - Валерий Васильевич! Пожалуйста! Не уезжайте!
  - О, Господи! - взмолился Афанасьев, высовываясь на крик.
  На руках охраны, оцепившей "президентский" пульман, буквально повисла грузная блондинистая тетка с выпученными от напряжения глазами и перекошенным от отчаяния ртом. Теткой оказалась небезызвестная Председатель ЦИК - Элла Панферова, неизвестно каким образом затесавшаяся в ряды траурного эскорта. Валерий Васильевич сразу признал героиню последних медиа скандалов.
  - Оба-на! - невольно вырвалось у диктатора не совсем подобающее случаю восклицание. - Почему вас все еще не арестовали, жертва вы наша, недоизнасилованная гастарбайтером?!
  - Я! Это... я... - стала заикаться растерявшаяся от неожиданной реакции Афанасьева "выборный престидижитатор".
  И если с предыдущей собеседницей он еще как-то сдерживал свои негативные эмоции, понимая, что все сказанное им будет тут же подхвачено и растиражировано средствами массовой информации, то с этой бабищей решил не церемониться и отыграться на ней по полной.
  - Не блейте, как курдючная овца! - рявкнул, уже порядком рассвирепевший от предыдущего диалога, от боли в руке и прочих дурных вестей пришедших с утра, Валерий Васильевич. Охрана, поняв, что шеф, в принципе не отказывается от общения с толстухой, слегка ослабила хватку и крикливая бабенка перестала биться в их цепких руках.
  - Я... это... - опять начала было она прежнюю свою волынку, но вовремя спохватилась и в порыве экзальтированного подобострастия, путая все понятия и звания проорала, - Ваше Светлое Преподобие, какие будут распоряжения по работе ЦИКа?!
  Изнутри "ауруса" послышался злорадный смех Рудова:
  - Господин, товарищ, барин!
  
  - Хватит! Нацыкалась уже небось! - скаламбурил Афанасьев, в ответ на истерические выкрики достойной наследницы и продолжательницы дела Чурова
  67
  в политической эквилибристике.
  
  - Простите, я не поняла, - пролепетала, как-то сразу поникшая и обмякшая женщина.
  - А что, здесь, непонятно?! Вы кто по специальности?
  - Я, это... как его... Я Председатель Центральной Избирательной Комиссии. Вы меня разве не помните? - опешила она от слов, сказанных диктатором.
  - Я не о том спрашиваю, кем вы являетесь, - сморщился он, как от невыносимой зубной боли. - Я спрашиваю, какая у вас специальность в соответствии с дипломом?
  
  - Диплом? Какой диплом? Ах, да, диплом, - сначала растерялась, но потом пришла в себя Элла Александровна. - У меня диплом МЭИ
  68
  инженера по ремонту электробытовой техники.
  
  - Ну, так и ступайте, чините утюги для населения! Кой черт, тебя, клуша, занесло в дела, о которых ты даже понятия не имеешь! - зло, вращая белками глаз, наорал он на нее. - Сгинь, нечистая! И чтобы я даже духа твоего в столице не чуял! Поняла!? А не то ты у меня пойдешь по этапу, считая верстовые столбы до Магадана!
  Та, осознав, что чудом избежала незавидной куда более печальной участи, чем изгнание, быстро-быстро закивала головенкой. Охрана, не дожидаясь приказа, тут же оттеснила незадачливую карьеристку от автомобиля главаря хунты. Опасаясь еще каких-нибудь непредвиденных задержек, Афанасьев сам с силой захлопнул бронированную дверь, не прибегая к помощи охранников.
  Рудов, меж тем, уже затеял разговор с диктаторским водителем, делая вид, будто не слышал последней перепалки:
  - Здорово, Кондратьич! - поприветствовал он пожилого водителя, все еще примащиваясь на мягкое заднее сиденье. - Ну, как, привыкаешь к новому аппарату?
  - Да, к чему тут привыкать-то? - махнул неопределенно тот рукой. - Баранка, она и в Африке баранкой будет. Ништо. Разберемся поманеньку.
  - Я распорядился до конца июля обеспечить этими машинами весь Президиум Совета, а также Министра иностранных дел, - чуть виноватым голосом сообщил Афанасьев, включаясь в беседу и которому было немного стыдно за то, что он так быстро изменил своей старой "ласточке".
  - Да, ну его к бесу, этот твой бегемот! - рассмеялся Рудов. - Я на своем "гелике", где угодно проскачу, в любой толчее и снежной каше, пока это корыто будет ворочаться по московским переулкам.
  - Не патриотично предпочитать изделию нашего автопрома заграничную штуковину, - назидательно проворчал диктатор.
  - Не патриотично - зато практично, - в тон ему ответил Начальник Главного оперативного управления. - К тому же эту машину назвать нашей можно лишь с большой натяжкой. Своего-то воображения у наших автодизайнеров не достало, нахватали у кого попало. Вон, даже решетку радиатора и то у "роллс-ройса" слямзили.
  Афанасьев не захотел продолжать спор, поэтому обратился одновременно к Кондратьичу и Михайлову, коротко отдавая распоряжение:
  - Едем на работу, - подразумевая под этим словосочетанием Национальный Центр Управления обороной.
  Михайлов тут же связался с автомобилями сопровождения, чтобы скоординировать движение. Тронулись. Теперь их сопровождал полноценный автомобильный кортеж, как и положено главе государства, а не пара БТРов с бойцами спецназа на броне. Конечно, по традиции, именно Большой Кремлевский дворец считался официальной резиденцией правителей России последние сто лет, но Афанасьев всей душой прикипел к зданию на Фрунзенской набережной. Да и то сказать: с точки зрения функциональности, коммуникативности, а теперь, как выяснилось, и защищенности, Национальный Центр едва ли не на голову превосходил комплекс кремлевских зданий. Поэтому, сколько не перестраивай и не приспосабливай инфраструктуру Кремля под новые реалии и вызовы, комплекс зданий, по большому счету, уже не отвечал всем требованиям современности. Кремль еще вполне годился, как официальная резиденция главы государства и место для проведения торжественных мероприятий, в том числе для официальных встреч с иностранными делегациями, но в качестве "рабочей лошадки" уже не тянул. Поэтому Афанасьев твердо решил для себя, что Кремль отныне будет всего лишь символом России и одним из главных ее музеев. Согласен он был и с тем, что некоторые правительственные учреждения, относящиеся к обслуживанию деятельности главы государства, вполне себе могут оставаться на прежних местах и выполнять свои функции с относительным комфортом. К таким учреждениям относились - подразделения Администрации Президента, в том числе пресс-служба, служба протокола, отделение архива, управление по внешней политике и референтура. Основной "мозг" государства, включая суперкомпьютер, расположенный в подвале здания, а также основные средства глобального мониторинга обстановки, диктатор твердо решил закрепить за Национальным Центром обороны.
  - А, что, - поинтересовался Рудов, - разве на Красную площадь не поедем?!
  - Хочется? - ехидно, в свою очередь, поинтересовался он у друга и соратника.
  - Конечно! - воскликнул он и, не раскрывая дальнейшей подоплеки, пробормотал. - За такое зрелище и половины жизни отдать не жалко.
  - По телевизору посмотришь, - утешил его Валерий Васильевич. - Это простые люди сегодня могут себе позволить расслабиться, а у нас, сам знаешь, сколько кастрюль кипит на плите.
  - Это точно, - сразу поскучнел Сергей Иванович.
  - Телевизор-то глядел вчера вечером? - спросил Афанасьев больше для порядка, чем из любопытства.
  Рудов, молча кивнул и добавил тут же от себя:
  - И сводки оперативные тоже просматривал. Все детали совпали. В соответствие с донесением агента. Уже с самого утра начался повсеместный вой о дикости и неприемлемости поведения "московитов", нарушающих все мыслимые заповеди гуманизма. Впрочем, ничего другого и не ожидалось, - хмыкнул он, довольно спокойно, что никак не соответствовало его пылкой натуре, и начал потирать свои старческие колени, чем немало удивил Афанасьева.
  - Что с тобой, Иваныч?! - удивленно воззрился он на Рудова, поворачиваясь к нему всем корпусом. - Я тебя не узнаю! Ты так спокойно обо всем говоришь...
  - Волноваться надо было раньше. К этому уже давно все и шло. Рано или поздно, но что-то в этом духе и должно было случиться. Я удивляюсь только тому, что это не произошло гораздо раньше.
  - И что ты предлагаешь?
  - А что тут предлагать? Все предложения уже изложены в оперативных планах, кстати, разработанных Генштабом под твоим непосредственным руководством, утвержденных тобой еще в прошлом году и находятся в пакетах за сургучными печатями. Предотвратить дипломатическими методами эту провокацию мы не смогли, да и вряд ли бы кто-нибудь смог, находись он на нашем месте. Здесь только ее ноги, а уши этой провокации торчат из-за океана. Только они могли категорически запретить ее проведение, но, как видишь, не стали. А значит, после артиллерийского залпа в информационном поле, следует ожидать начала реального наступления по всей линии фронта, с задействованием максимального числа средств поражения, которое может начаться в ближайшее время.
  - Я надеюсь, мы проинформировали наших друзей из Донбасса о разворачивании дальнейших событий?
  - Причем, во всех деталях, - утвердительно кивнул головой Рудов.
  - И все-таки, когда ты думаешь, они начнут генеральное наступление? - с незатихающим беспокойством в голосе опять поинтересовался Афанасьев.
  Сергей Иванович поиграл бровками, изображая усиленные раздумья над непростым вопросом, а затем после непродолжительной паузы выдал:
  - Значит, так... Официальное заключение ОЗХО уже наверняка имеется, заранее заготовленное. Но обнародуют его, скорее всего, сегодня к вечеру, так как именно на вечер назначено по инициативе Украины, экстренное заседание Совбеза ООН. Это заключение, как раз и будет тем "лыком в строку". Резолюция, естественно, не пройдет, но для нас это будет слабым утешением. Все равно мы во всем будем виноваты, и на нас постараются повесить всех собак, попутно напоминая мировой общественности Литвиненко, Сирию и Скрипалей, - рассуждал он негромко вслух. - Уже сегодня к вечеру в Киеве начнут собираться толпы "разгневанных" граждан, требующих раз и навсегда покарать "проклятых отравителей". Станут собирать подписи с требованием окончательно зачистить "вражеские анклавы" на Донбассе и жечь покрышки. Завтра их клоун сначала созвонится со своими хозяевами из-за Лужи, и после принципиального согласия с их стороны, со слезами в голосе обратится к нации с призывом крепить ряды и обещанием отдать распоряжение ВСУ о подготовке ответных мероприятий. Те, в свою очередь, "возьмут под козырек" и к утру воскресенья начнут, после массированного артиллерийского налета по заранее известным целям, всеобщее наступление. Примерно, так.
  - Почему ты думаешь, что начнут в воскресенье.
  - Это не я думаю. Это они думают так. Наши разведывательные источники доносят, что на воскресенье в ВСУ отменены не только все увольнительные в частях непосредственно занятых в АТО, но и во вспомогательных подразделениях обслуживающих передовые части. Ко всему прочему, они еще возлагают немалые надежды на то, что в воскресенье мы будем заняты делами, связанными с купированием массовых народных протестов, внутри своей страны.
  - Да, пожалуй, ты прав, - задумчиво протянул Афанасьев, выслушав тираду товарища, - в том, что события, скорее всего, будут разворачиваться именно в этом ключе. Как ты думаешь, наши "партнеры" догадываются о существовании наших планов противодействия наступлению на Донбасс?
  - Это ты не меня спрашивай, - внезапно окрысился Рудов, - а Барышева, который еще в прошлом году хвастался, что его люди читают разведывательные сводки ЦРУ раньше, чем они попадают на стол их директора. - И мгновенно успокоившись, добавил более деловым тоном. - Почем я знаю, о чем они там догадываются или нет?! Знают или не знают, но в любом случае о чем-то могут догадываться и брать в расчет. Со своей же стороны могу сказать только одно - мы предпринимаем все меры и задействуем все имеющиеся в нашем распоряжении средства для сокрытия планов от глаз неприятеля, начиная от космических средств подавления и заканчивая распространением дезинформации.
  - Ладно, Иваныч, не кипятись, - положил Афанасьев руку на колено Рудова в знак успокоения. - Я-то ведь почему спрашиваю обо всем этом? Ты же знаешь, я никогда темой Донбасса не занимался. По крайней мере, всерьез. Мне и Сирии за глаза хватало. А тот прошлогодний план, о котором ты говоришь, я всего лишь подмахнул, не вдаваясь в детали. Его проработкой фактически занимались вы с Николаем Василичем. Поверь, я нисколько не сомневаюсь в ваших с ним талантах по планированию военных операций подобного рода, но вот согласованность действий наших противников извне и изнутри, меня, честно говоря, немного настораживает.
  - Не одного тебя, - примирительно буркнул Рудов. - Однако я не думаю, что предстоящие воскресные события внутри страны смогут вылиться во что-то типа Болотной площади 2012-го, не говоря уж о февральской революции 1917-го.
  - Думаешь?
  - Да, - уверенно кивнул Сергей Иванович. - Многие факторы свидетельствуют о провале намеченной оппозицией акции.
  - Ну-ка, ну-ка, - с интересом заерзал Афанасьев на сиденье, позабыв даже про больную руку.
  - Нет объективных обстоятельств, способствующих серьезной эскалации. Ты ведь не забыл "апрельские тезисы", где четко и ясно показывались признаки революционной обстановки?
  - Их и в 12-м не было, - недовольно покрутил носом диктатор.
  - Да были, были, - усмехнулся "серый кардинал". - Верховная власть тогда, как ты наверняка помнишь, была не просто в растерянности, после выборов в Думу, но в ней самой, как яблочная гниль образовалась внутренняя оппозиция. Нет ничего хуже, чем разброд и шатание в верхах. Я до сих пор не понимаю, по какой такой причине, Бутин, придя вновь во власть, пожалел и не разделался с Ведмедевым за все его проделки? А еще говорят про него, что он был тиран и деспот. Будь я или ты на его месте, и голова Ведмедева скатилась бы с эшафота мирового политикума прямо под ноги либеральной интеллигенции, выпестованной им из-за могучего плеча Бутина. У нас же, слава Богу, не гнилая дерьмократия, а здоровая и румяная военная диктатура с ее единоначалием, субординацией и беспрекословностью выполнения приказов. К тому же, как доносят с мест, начинающая пользоваться все большим авторитетом у народа. А это, согласись, решающий фактор, ибо двигателем всякой революции являются именно широкие народные массы.
  - "Широкие народные", как ты говоришь, как раз и были в 12-м, - вставил "шпильку" Афанасьев, но Рудов от нее только отмахнулся.
  - Да какие там широкие? Околоков еще тогда говорил, что собравшихся было чуть более полста тысяч. Вот и сравни: полста тысяч и почти пятнадцать миллионов жителей столицы. Да один только Кургинян в один момент смог выставить против них более двухсот тысяч. И если бы была отдана команда "фас", от "болотников" мокрого бы места не осталось.
  - Даже пятьдесят тысяч пассионариев способны свернуть шею власти. Наглядным примером того может послужить все та же Украина, - опять начал спорить Валерий Васильевич уже из чистого и природного упрямства своей натуры.
  Все, кто присутствовали в машине, помимо этих двоих персонажей, с затаенным дыханием сейчас прислушивались к их диалогу, никак не вмешиваясь и не высказывая своего мнения. Важность этой беседы была настолько очевидной, что мешать ее течению было просто кощунством. Все понимали, что являются невольными свидетелями того, как на их глазах вершится история и задается вектор ее направленности. Сейчас им на пальцах объясняли реальную обстановку в стране и они боялись упустить хоть одно слово мимо своих ушей.
  - А вот это, уже второй вопрос, - подхватил его тезис Рудов. - Наша оппозиция, в отличие от украинской - четко ориентированной и националистически настроенной, выглядит аморфной праздношатающейся братией. У нее нет основополагающих целей, понятных и простых лозунгов, методов сопротивления, а главное - нет централизованного управления и финансирования. Им бы покричать, да попиариться на камеру в чаянии американских "плюшек" в виде грантов, а стоять на баррикадах, сжимая в наманикюренных пальцах "орудие пролетариата", это не для их изнеженной натуры. Это не революция голодных, это революция сытых. Им есть, что терять при неблагоприятном исходе событий. Ко всему прочему, в их рядах отсутствует хоть сколько-нибудь харизматичная личность, способная влюбить в себя массы и повести за собой. Как там, у Высоцкого в песне про дурдом, ты не помнишь?
  - "Настоящих буйных мало - вот и нету вожаков", - автоматически процитировал бессмертные строки Афанасьев.
  - Во-во. Настоящие коммунисты вымерли вместе с последними мамонтами, а те, что остались в живых, переродились в социал-демократов, у которых и труба пониже и дым пожиже. У якобы борца с коррупцией - Алексея Анального, тьфу ты, прости Господи за такую фамилию, у самого оказалось мурло в пуху. Про кумира интеллигенции 90-х - Явлинского, засланца из Львова, уже не вспоминают даже на Западе. Это привидение прошлого. Оно как бы есть, но уже никого не пугает, а служит предметом декорации. Все остальные, типа Яшина, Пономарева, Каспарова и Удальцова, являются фигурами второго, а то и третьего плана - без громкого имени и соответствующего послужного списка. Конечно, при наличии достаточного количества материальных средств, можно рекрутировать в свои ряды изрядное число московского "офисного планктона". Но как меня недавно заверил наш уважаемый "жандарм" товарищ Тучков, основные каналы финансирования оппозиции его службой были перекрыты еще осенью прошлого года. Деятельность всех НКО, "заточенных" на дестабилизацию обстановки в стране находится под неусыпным контролем. А деньги, что изредка все же перепадают нашим крикунам, из источников в иностранных посольствах, никак не способствуют благополучному существованию возглавляемой ими "пятой колонны".
  - И все-таки я бы не сбрасывал со счетов опасности широкой разветвленности массовых протестов, - усомнился в нарочитом оптимизме Рудова Валерий Васильевич. - Протестные настроения, подогреваемые вынужденным соблюдением карантинных мер, готовы выплеснуться почти во всех сколько-нибудь крупных городах.
  - Пустое! - отмахнулся от его опасений Рудов. - У нас ведь как?! Все, прежде всего, смотрят на столицу. Если нам удастся придушить гидру сопротивления здесь, то в регионах, уверяю тебя, соберутся по тысяче-полторы человек, покричат, поразмахивают плакатами и разойдутся. Нынешние события произошли слишком быстро и неожиданно для их неповоротливых мозгов. Времени для более тщательной подготовки им не дали собственные кураторы, бросившие в топку еще совсем сырые поленья.
  - Значит, говоришь, главное - это одолеть их здесь? - задумчиво и как бы про себя вопросил диктатор.
  - Совершенно верно. Я полагаю, что у Околокова найдется немало сюрпризов для нарушителей карантинно-масочного режима, - усмехнулся генерал. - Но меня, в этой грязной возне с химоружием, затеваемой по указке Госдепа, беспокоит один момент, который наши аналитики пока что упускают из виду, а зря.
  - Какой?
  - Вся эта шумиха может иметь далеко идущие последствия для всей нашей международной политики. Я боюсь, целый ряд западных и примкнувших к ним держав, попытаются разыграть химическую карту не просто с целью в очередной раз дискредитировать Россию на мировой арене, а с прицелом на ее изгнание из ряда международных институтов, где отстранение нашей страны от олимпийского движения покажутся еще цветочками.
  - Ты намекаешь на то, что Россию попытаются изгнать не только из ОЗХО, с которой у нас и так натянутые до предела отношения, но еще и ООН? - предугадал мысли своего друга Афанасьев.
  
  - Бери выше! - наставительно вытянул указательный палец кверху Рудов. - И из ВТО
  69
  !
  
  - И в чем же ты видишь опасность исключения из ВТО?
  - У нас и так большие проблемы с экспортом продукции, а исключение из ВТО, боюсь, создаст дополнительные сложности, - невесело пояснил Рудов.
  
  - Я, конечно, не специалист в области макроэкономике, "мне бы шашку, да коня, да на линию огня"
  70
  , но я тут на днях, чувствуя, как и ты, надвигающиеся неприятности, проконсультировался со специалистами. Они все, как один, утверждают, что на фоне непрекращающегося санкционного прессинга, выход из таких организаций как ВТО, ОБСЕ, ОЗХО, SWIFT и даже ООН, членство в которых налагало на нас кучу обременительных обязательств, может даже сыграть нам на руку. Импорт технологий и высокотехнологической продукции нам уже давно обрезали. Что же касается экспорта, то да, сложности с экспортом, на первоначальном отрезке времени, безусловно, возникнут. Не спорю. Но ты и сам прекрасно знаешь, что они и так существовали, к тому же, и это ни для кого не секрет, что номенклатура нашей экспортной корзины не слишком-то и велика. В основном, это энергоресурсы, оружие, неширокий ассортимент продукции сельского хозяйства, сталепрокат и химические удобрения. Вот, пожалуй, и весь недлинный перечень. У нас сложился свой пусть и не очень большой круг импортеров, заинтересованных в нашей продукции, и у них свои сложности с так называемым "цивилизованным" миром, поэтому с этой стороны нам ничего не угрожает, кроме перехода взаиморасчетов на местные валюты, или на худой конец - бартер. А по поводу энергоресурсов, Европа, конечно, уже давно сошла с ума, но все же не до такой степени, чтобы от них отказаться. Да и в некоторых отраслях, мы являемся безусловными монополистами, диктующими настроение на рынке. Вот, взять хотя бы рынок цветных и редкоземельных металлов или рынок мирных ядерных технологий. Ты же ведь слышал, о чем говорил вчера Юрьев на заседании Совета? Ну, вот. Через три месяца в Европе начнется отопительный сезон, а прогнозы синоптиков на предстоящую зиму предрекают небывалые морозы. В этой ситуации, превращать "холодную" войну в "горячую" экономическую, сродни выстрелу даже не в ногу себе, а сразу в голову. Зато под маркой нашего изгнания из весьма одиозных организаций, у нас развяжутся руки, и мы сможем спокойно денонсировать неудобные для нас соглашения, ограничивающие нашу свободу. Палка, как известно, имеет два конца. И тут уже начнут чесать свои макушки наши не в меру раздухарившиеся "партнеры", впавшие в необоснованную эйфорию от завышенной самооценки, которые потеряют последние рычаги влияния на нашу внешнюю политику. Иногда, роль всемирного "хулигана" приносит свои маленькие и неожиданные радости.
  
  - А ООН? - вставил вопрос Рудов, невольно дивясь, простой, но убедительной аргументации товарища.
  - С этим еще проще. Ни Китай, ни многие из тех, у кого существуют серьезные терки с гегемоном и его приспешниками, не проголосуют на Генеральной Ассамблее за наше осуждение, зная, что следующими в списках на остракизм уже окажутся они сами. Это вам не Лига Наций в 39-м. На дворе 21-й век и могущественнейшая ядерная держава, бодаться с которой мало у кого найдется силенок. Да, к тому же процедура лишения права вето страны, представленной в Совбезе на постоянной основе, я уж не говорю про исключение из состава ООН, вообще никак не прописана в ее Уставе. Ну и ты, Сергей Иваныч, забыл еще о вишенке на торте...
  - Какой? - опять не смог скрыть удивления Рудов.
  
  - А такой, - сделал хитренькое лицо узурпатор. - Ты забыл, что нам нужно всего-то продержаться в таком режиме - год, от силы полтора, а дальше мировая история потечет совсем в ином русле, нежели предсказывали Фридман
  71
  и Фукуяма
  72
  .
  
  - Ты имеешь в виду... - начал было он, но вдруг осекся, напоровшись на строгий и предупреждающий взгляд Афанасьева о том, что даже в кругу доверенных лиц не обо всем можно говорить откровенно.
  - Вот именно, Сергей Иваныч, вот именно об этом я и хотел тебе напомнить, - уже с теплотой в голосе подхватил Афанасьев догадку Рудова. И они дружно рассмеялись, не обращая внимания на ревнивые взгляды адъютанта, привыкшего всегда и во всем быть в курсе.
  
  
  Глава 27
  
  
  I
  .
  
  
  
  29 июня 2020г., г. Москва, Краснопресненская набережная, д.2, здание Правительства РФ.
  
  Борис Иванович Юрьев всегда считал себя сугубо гражданской личностью, хоть ему в последние годы и пришлось поносить мундир с большими генеральскими звездами на погонах. Вот и сейчас, чувствуя, как мешковато сидит на нем военная форма, он никак не мог избавиться от неловкости ощущения того, что носит ее не совсем по праву. Он не стал задерживаться на церемонии перезахоронения, поэтому после завершения основных ритуальных действий, быстро покинул мемориальный комплекс и уже где-то без десяти минут до полудня быстрой походкой входил в зал совещаний Правительства. Вчера была ознакомительная встреча с временно исполняющими обязанности министров, где он представился хорошо известным ему людям в своем новом качестве. На сегодня была назначена расширенная Коллегия Кабинета Министров, с привлечением не только глав отраслей, но еще и руководителей департаментов, федеральных служб, агентств, а также государственных корпораций. Поэтому, хоть зал и был довольно вместительным, все равно от большого количества приглашенных яблоку было упасть негде. Все они уже сидели за громадным белоснежным столом, вытянутым в длинный прямоугольник. Солидные и упитанные дядьки, сидящие на потоках бюджетных денег, вальяжные в телодвижениях и уверенные в своем, если и не карьерном благополучии, то уж во всяком случае, в материальном. Многие из них даже не пытались скрывать, что держат подавляющую часть своих капиталов (хотя, если разобраться, то какие капиталы могут быть у чиновников?) в иностранных банках, а некоторые из них, так и вовсе имеют два, а то и три гражданства, хоть это и было строжайше запрещено. Но в России, как известно, запреты существуют исключительно для законопослушных граждан, а не для тех, кто считает себя их законными хозяевами. Все, как один одетые в черные и безумно дорогие костюмы от "гуччи" и "армани", они на полном серьезе считали себя хозяевами не только в этом зале, но и во всей стране. На этом фоне, нарочитая скромность Марии Хазаровой, одетой в простенькое серое платьице, изготовленное не иначе как в стенах "Большевички", выглядела вопиюще вызывающе. Вряд ли, конечно, это было изделие знаменитой в прошлом московской фабрики, потому, что при всех своих достоинствах Мария Владимировна все же, как ни крути, тоже принадлежала к классу правящей чиновничьей элиты, но все равно, неяркое и не маркое платьице никак не вписывалось в общепринятый тренд.
  Еще одним новшеством, помимо нового рулевого исполнительной власти было присутствие съемочной группы центрального телевидения. Ее и раньше допускали сюда, но лишь на время, отведенное для краткого официального репортажа. Сейчас же, новый премьер-министр, а еще и по совместительству Министр обороны, настоял не только на присутствии телерепортеров, на протяжении всего заседания, но и его трансляции в прямом эфире. По кислым выражениям лиц, временно исполняющих обязанности членов Кабмина было видно, как они относятся к чудачеству нового руководителя. Однако, открыто возражать против этого они не посмели, чувствуя силу за спиной у Председателя Правительства, военный мундир которого не оставлял сомнений в его решительном настрое. Борис Иванович не стал утруждать себя процедурой индивидуальных приветствий и рукопожатий, отделавшись общим кивком в сторону собравшихся. Заметив, что Глазыреву, которого он еще не успел представить на пост Председателя Центробанка, не нашлось места за столом, и тот вынужденно пристроился на одном из стульев, что стояли вдоль стен. Юрьев призывно махнул ему рукой, и когда тот подошел, молча указал ему на единственное свободное место рядом с собой. По залу, еле слышно, прокатился вздох разочарования. Это не укрылось он наблюдательного взора нового Премьера, и он улыбнулся, чуть-чуть, краешками губ. Садиться в кресло, однако, Борис Иванович отнюдь не спешил. Пошарив рукой по столу, он достал пульт и направил его в угол у себя за спиной, где на высокой подставке - в два человеческих роста, стоял экран плазменного телевизора, настолько большого, что он более походил на стадионное табло, нежели на предмет бытовой техники. Экран услужливо вспыхнул, отображая застывшую картинку Спасской башни Кремля. Некоторое время картинка не подавала никаких признаков жизни. Борисов продолжал стоять, полуобернувшись к экрану. Присутствующие в зале флагманы экономики нервно заерзали, предчувствуя своими седалищами какое-то необычное и тревожное зрелище (с этой хунты станется и не такое еще). И тут, как всегда в таких случаях, неожиданно, прежняя картинка пропала, а на ее месте возникла знакомая всем еще с детства заставка "Интервидения" в сопровождении самой известной мелодии Д. Шостаковича. Мелодия оборвалась также неожиданно, как и началась, а из телевизора раздался громкий и торжественный голос, чем-то схожий с голосом Игоря Кириллова:
  - Внимание! Говорит и показывает Москва! Смотрите и слушайте Москву!
  В зале заседаний Дома правительства все затаили дыхание, в ожидании какой либо сенсации. Заставка тем временем сменилась на панорамную съемку Красной площади с высоты птичьего полета. Площадь была затянута белым шатром. Но вот опять, что-то незримо изменилось и в полной тишине края "шатра", что были закреплены между зубцами кремлевской стены, резко опали и он каким-то неведомым способом со скоростью авиетки стал сползать все дальше и дальше - к зданию ГУМа, обнажая невиданную до сих пор никому из присутствующих картину. Вместо, показанного в воскресенье всеми телеканалами пролома в кремлевской стене, огромной воронки на месте гостевой трибуны с разбросанными по всей площади ошметками людей и вывороченными из мостовой булыжниками, вниманию телезрителей предстала аккуратно уложенная камнем мостовая, восстановленная часть поврежденной взрывом стены и цветник на месте гостевых трибун. Но самым неожиданным, что бросилось первым делом в глаза, так это отсутствие мавзолея с телом вождя мирового пролетариата. Его просто НЕ БЫЛО. Тяжелые, отполированные гранитные блоки, с краткой надписью на лицевой части, составляющие это сооружение, куда-то исчезли. И на их месте тоже красовалась цветочная клумба. Это зрелище было настолько ошеломительным и непривычным обывательскому взгляду, что поначалу никто и не обратил внимания на то, что вместе исчезновением мавзолея исчезли и бюсты на надгробиях могил советских государственных и партийных деятелей, а также мемориальные таблички, скрывающие собой ниши с урнами удостоенных чести быть погребенными в этом месте. Упитанные дядьки заворочались на стульях, завздыхали, с притворным сожалением качая головами, но на самом деле, радуясь в душе, что с социалистическим прошлым наконец-то окончательно и бесповоротно покончено, а значит с этой новой властью все же можно как-то найти разумный компромисс. Сказать, что подобное зрелище их обескуражило, было нельзя. В принципе, все они догадывались, что нечто подобное будет им представлено, ведь, как бы не таились власти, но такое не скроешь даже под куполом шатра. Разве что, никто из них не мог себе представить, как решительно разберутся с главным наследием ушедшей эпохи - мавзолеем Ленина. Они думали, что его просто закроют. А на то, чтобы снести его и сравнять с землей место, над которым он возвышался, новые власти все же не осмелятся. А вот посмотри-ка, осмелились. Ню-ню. Красная площадь стала заполняться появившимся, откуда ни возьми, народом. С открытыми от удивления ртами, они начали подходить почти к самым стенам, дабы воочию убедиться, что все происходящее с ними - не сон и не галлюцинация. Причем, как показывала камера, на лицах людей не было ни гнева, ни возмущения, а лишь неподдельное изумление от непривычного с детства ландшафта. Однако же видеотрансляция на этом и не думала заканчиваться, что сулило еще немало удивления. И подспудно, седалищным нервом, это чувствовали все. Естественно, предчувствие не обмануло чиновничьих зубров. Сначала камера неизвестного оператора с подножья кремлевской стены медленно переместила свой глаз на Спасскую башню и на несколько секунд задержалась на ней. Главные часы страны показывали, что до полудня осталось всего пять минут. Затем картинка плавно поехала в сторону, показывая часть второго этажа Большого Кремлевского дворца, на куполе которого развевался, приспущенный в знак траура, государственный триколор. И тут опять случилось неожиданное. Трехцветное полотнище, вяло колышущееся в духоте полуденного зноя, вдруг медленно поползло вниз, постепенно скрываясь в недрах купола. Шпиль кремлевского дворца остался стоять оголенным, чего не случалось с ним даже в грозные годы Великой Отечественной войны. А тем временем экран телевизора разделился пополам: его левая половина по-прежнему транслировала сиротливо торчащий из купола шпиль, а правая половина куранты на Спасской башне. Заиграла мелодия часового механизма и после нее куранты начали отбивать положенные им, оставшиеся мгновения до двенадцати часов. Где-то на шестом ударе, из недр купола начало подниматься, (о, ужас!) ЯРКО АЛОЕ ПОЛОТНИЩЕ С ЗОЛОТЫМ ЗНАКОМ СЕРПА И МОЛОТА В ЛЕВОМ ВЕРХНЕМ УГЛУ. К двенадцатому удару оно уже полностью поднялось и развернулось, трепеща, будто пламя на ветру. И словно бы второе Солнце взошло на небе, озаряя своими лучами изумленные, и в тоже время изумленные и радостные лица собравшихся на площади людей. Грянул над площадью ГИМН, неся свои торжественные звуки, от которых вдоль позвоночника всегда пробегает сладкая дрожь. У подавляющего большинства людей, собравшихся там внизу, под древними стенами Кремля, в глазах стояли слезы счастья. У Юрьева, который никогда не страдал от чувства излишнего сентиментализма, тоже, вдруг, защипало в глазах. Глаза, стоящего рядом Сергея Юрьевича Глазырева тоже наполнились влагой, и он беззвучно шевеля губами, повторял слова гимна. Были ли то слова старого, еще советского гимна, или уже нового - неизвестно. Да и какая, в принципе разница, если и те и другие способны раскрыть в человеческой душе все самое чистое и светлое, обнажить перед миром величину его души и позвать на подвиг? Душевный подъем Юрьева, однако не дал ему потерять контроль над обстановкой и он краем глаза окинул окаменевших на своих стульях чиновников высшего ранга. Волна неутолимой ярости, вдруг, поднялась из глубин его души и выплеснулась наружу. Сугубо гражданский, и даже в чем-то иногда застенчивый в силу своей природной интеллигентности человек, он внезапно прорезавшимся голосом командира полка гаркнул на весь зал так, что многие вздрогнули:
  - А ну, всем встать при поднятии государственного флага! - и сам, подавая пример остальным, вытянулся в струнку. И тут, все повели себя по-разному. Все, солидные и знающие себе цену дядьки, словно напроказившие ребятишки, повскакали со своих мест, невзирая на возраст, регалии и выпяченные от сытой жизни животики. Разница была только в скорости реакции. Некоторые делали это с явной ленцой и неохотой, всем своим видом показывая, что оказывают превеликое одолжение. Демонстрируя свое явное пренебрежение к происходящему, отказался вставать только один из приглашенных - руководитель "Роснано", который не только не встал в знак уважения к атрибутам верховной власти, но даже с каким-то вызовом для всех присутствующих, закинул нога на ногу, выказывая тем самым презрение к поторопившимся коллегам по чиновничьему цеху. Это не укрылось от бдительного взора Юрьева, но он не стал поднимать скандал, решив дождаться окончания гимна.
  А экран телевизора, в это время, показывал вообще нечто несусветное. Люди, находящиеся на площади, будто по мановению волшебной палочки, как подрубленные неведомой косой, рухнули коленями на жесткие камни кремлевской брусчатки. Стоять на ногах, остались только малые дети, недоумевающе уставившиеся на своих родителей, опустившихся на коленях и почему-то плачущих. Люди пожилого возраста, при этом, нисколько не стесняясь, кланялись и крестились на развевающийся стяг, словно это была сама чудотворная икона. Зрелище было сумасшедшее и понятное только людям, рожденным на одной шестой части планеты. Кадры, транслируемые с Красной площади, были не только ошеломительными, но и эпическими. Все понимали, что такое срежиссировать нельзя, ибо вряд ли найдется столько проплаченной "массовки". И если внимательней приглядеться к вытянутым от изумления лицам людей стоявших по стойке "смирно" в зале Дома правительства, то можно было убедиться, насколько далек и непонятен для них народ, от имени которого они управляют этим государством. Именно в эти минуты Юрьев, прожив большую часть своей жизни, с удивлением осознал, что Россия, которой он беззаветно служил все эти годы, но мало задумывался о ее сакральном смысле, даже не страна. Россия - это цивилизация, и он как малая песчинка - часть этой цивилизации.
  Как только смолкли последние аккорды гимна, тут же, словно подхватывая незримую эстафету, "заговорили" во весь голос звонницы кремлевских храмов, компактно расположенных на Соборной площади. Первой подала голос звонница Успенского собора радостным и светлым перезвоном, будто в престольный праздник, посылая в московское небо весть о начале воскрешения той страны, которая была унижена, растоптана и память, о которой много лет пытались стереть из людского сознания. Не вышло. Легендарной птицей Феникс, возрожденной из пепла, корчась от боли и превозмогая невероятное давление враждебных сил, она с трудом поднималась сейчас с колен в звуках колокольного перезвона и расправляла над миром свои еще пока неокрепшие, но все же могучие крылья. И потек, и поплыл праздничный Благовест над крышами домов, деловых центров, над аллеями и площадями. Вслед за кремлевскими церквями, словно того поджидая, затрезвонили колокольни Храма Христа Спасителя на юге столицы - главного храма России. А уж вслед за ним, как бы подчиняясь команде старшего, подали свои голоса и остальные храмы столицы. Закадровый голос диктора бубнил что-то про распоряжение Высшего Военного Совета о возврате некоторых символов государственной власти, казалось уже канувшей в Лету эпохи, но его слова почти никем из присутствующих в зале чинуш не воспринимались. Все они были поглощены увиденным ими фееричным событием, разворачивающимся прямо у них на глазах. Они продолжали стоять "соляными столбами", замерев в тупом оцепенении. Юрьев не стал мешать им, переосмысливать случившееся. Он стоял в прежней позе - полуобернувшись к экрану телевизора и одновременно незаметно косящим в их сторону глазом. Праздничный колокольный перебор почти сразу подхватили все храмы и соборы столицы. И поплыла над Москвой Благая Весть о возрождении Москвы, как столицы Новой Империи - преемницы Третьего Рима на новом витке матери-истории, где суждено ей занять свое место, в качестве Мирового Центра Притяжения даже не экономического или военного, а прежде всего, центра Духа, Правды и Чести. Люди, что в это время стояли на коленях возле стен Кремля, повскакали и с лицами, на которых были перемешаны слезы неподдельного счастья вперемешку с улыбками, не разбираясь, кто тут свой знакомый и родной, а кто просто неизвестный прохожий, ринулись в объятия друг к другу. Они без всякого стеснения обнимались, целовались, смеялись и плакали одновременно. Ни у кого из них не было масок на лице. Да и что им теперь было дело до какой-то там пандемии, если перед ними сейчас открывалась перспектива новой жизни, где как раньше деньги и положение в обществе имели вторичную ценность перед Совестью, Дружбой и Верой в свое предназначение? Глядя на эти одухотворенные лица, у постороннего наблюдателя ни на секунду не возникло сомнения в том, что они способны накормить и обогреть всех обездоленных, овладеть секретом термоядерной энергии, развести сады на Марсе и уверенной поступью выйти на просторы Вселенной. Конечно, ни у кого из них не было излишних иллюзий по поводу настоящего. Ведь, как ни крути, а они все же были в большинстве своем, продуктом нынешней эпохи. И они прекрасно осознавали, что за этим кратким мигом торжества и веселья последуют будни с их повседневными заботами о хлебе насущном, проблемами и даже печалями. Уже завтра им придется возвращаться к своим станкам, лабораториям, стройкам и предпринимательству. Но одновременно с этим они начали четко осознавать, что у них, наконец-то, появилась общая цель - объединяющая и сплачивающая во имя построения Великого Будущего. Того Будущего, где маленькая и корыстная радость одного индивида - ничто по сравнению со счастьем всего социума от общих достижений. При всем при том, это не какой-то примитивный по содержанию и исполнению "муравьиный социализм", где сознание каждого это всего лишь часть коллективного разума, а сам он не способен сгенерировать ничего стоящего, барахтаясь в беспомощности своей ограниченной детерминизмом сущности. Нет, и еще раз нет. Это должно будет стать тем обществом, где мнение каждого учитывается и если заслуживает внимания, то продвигается к реализации всем сообществом, невзирая на социальное положение высказавшего дельное предложение и достойно награждается этим обществом.
  Квадрокоптер, с которого велась панорамная съемка Красной площади, медленно поплыл над улицами, примыкающими в историческому центры Москвы, выхватывая объективами своих камер то тут, то там стихийно зарождающимся народным гулянием. Толпы москвичей в праздничных одеждах, с детьми на руках и в колясках, стали запруживать улицы и переулки, выплескиваясь праздничным разноцветьем на площади и скверы. Куда ни глянь - повсюду царила атмосфера радости и уверенности в завтрашнем дне. Полиция и многочисленные отряды Росгвардии, приданные ей в усиление никак не препятствовали выражению народного единства, которое, по большому счету шло вразрез со строгими предписаниями Минздрава о соблюдении масочного режима и самоизоляции. Они без страха подходили к легкой бронетехнике, все еще расставленной на особо важных перекрестках и одаривали букетами цветов немного смущенных от неожиданной признательности военнослужащих. Именно с ними, москвичи сейчас почему-то связывали грядущие перемены к лучшему. Те, в свою очередь кланялись, благодарили и с удовольствием участвовали в совместных селфи. Поразительно. Прошло всего каких-то пять минут с момента подъема нового (старого) государственного флага, а на улицах уже было не протолкаться от обилия народа, который все пребывал и пребывал. Казалось, что в мгновенье ока столица очнулась от всегдашней деловой и сосредоточенной озабоченности, погрузившись целиком в безудержное и карнавальное веселье. Еще пят дней назад, ошарашенная невиданным доселе по дерзости терактом, молчаливо-растерянная, она встрепенулась и преобразилась.
  Наконец, Юрьеву и самому надоело стоять навытяжку. Он и так, был на ногах с самого рассвета и даже на минутку не присел за все время, не считая, конечно, времени проведенного в машине. Но все же годы брали свое. Ему было уже за шестьдесят лет, поэтому все время находиться в бешеном ритме было тяжеловато, хоть он и не признавался об этом публично. Он повернулся к столу, взял в руки пульт и нажал на кнопку "выкл". Экран, вспыхнув в последний раз, погас, превратившись в черный и бездонный провал. Все, кто до этого стоял, не посмели без разрешения садиться на свои места, а потому тихонько переминались на затекших от напряжения ногах, непривычных к подобным экспериментам на выносливость. Однако, Борис Иванович не собирался останавливаться на достигнутом, поэтому продолжил, так удачно начатый им спектакль.
  - Всех присутствующих прошу садиться, - скомандовал он негромким голосом, обводя толпу госслужащих и усаживаясь сам. Затем вперив сверлящий взгляд в лицо гендиректора "Роснано", неожиданно слащавым до приторности и фальшивым до невозможности тоном поинтересовался у последнего. - А вы, Анатолий Борисович, почему не соизволили встать при исполнении государственного гимна и поднятия флага? Ножки слабоваты, или седалище тяжеловато стало?
  По залу прокатился сдержанный смешок. Все-таки даже в этом дружном серпентарии единомышленников, Чайбус не пользовался поддержкой и популярностью. Ярлык "врага народа" намертво приклеился к этой мутной личности, поэтому поддерживать с ним какие-либо контакты, а уж тем более испытывать к нему дружеские чувства, считалось для всех проявлением дурного тона.
  - Ничего подобного, - барственным тоном ответил тот, откинувшись всем корпусом на спинку мягкого стула, словно делая великое одолжение. - Просто не счел для себя нужным вскакивать при виде флага несуществующего государства. И к музыкальному сопровождению, именуемому гимном, у меня, как вы, наверное, в курсе, особое отношение.
  - Ага, - невольно ухватился за мочку своего левого уха Борис Иванович, - стало быть, вы, господин Чайбус, не признаете высших символов государственной власти? Я правильно понимаю вашу позицию?
  Чайбус был, несмотря ни на что, "тертым калачом", поэтому не поддался сразу на провокационный вопрос нового премьера.
  - Не совсем, - все с той же вальяжностью ответил глава госкорпорации. - Я признаю лишь те символы власти, которые прописаны в Основном законе, то есть Конституции Российской Федерации.
  - А Конституцию, значит, признаете? - продолжал медоточиво допытываться Юрьев.
  Чайбус молча кивнул, хоть и с большой неохотой.
  - Следовательно, как законопослушный гражданин, признаете целостность и неделимость государства? Я имею в виду, что признаете вхождение в его состав Крыма и Севастополя? Не так ли?
  - Я позволю себе не отвечать на этот вопрос, пользуясь правом гражданина не свидетельствовать против себя, - ответил Чайбус, высокомерно полагая, что ловко вывернулся из умело расставленных логических сетей. Вообще, он сам себя в эти мгновенья считал чуть ли не последним защитником форта, этаким островком демократии и либерализма. Видя, что все камеры направлены на него, он даже несколько полюбовался собой и своим мужеством. Да и что ему могли сделать эти русские, если за его плечами стоят Вашингтон и Брюссель? Сам-то себя он считал настоящим европейцем, несущим свет цивилизации в яранги неотесанных дикарей.
  Публика с нескрываемым удовольствием наблюдала за развернувшейся на их глазах битвой умов. Чайбусу почти никто не сочувствовал, но и скрытая логика Юрьева была им не совсем еще понятна до конца. Но при этом все чувствовали, что громкая развязка с окончательным падением в пропасть пугала 90-х близка к апогею.
  - Ну да, ну да, - пробормотал Юрьев, как бы соглашаясь с оппонентом, а затем, хитренько, по-ленински прищурившись, продолжил каверзный допрос. - Конституция - не Библия, это просто взятые из различных отраслей права кодифицированные понятия, отражающие основную суть государства, и изданные отдельной брошюрой, но как и любое юридически значимое понятие ее постулаты не находятся в статическом состоянии. У вас, господин Чайбус какое-то избирательное чувство к конституционным нормам - здесь признаю, здесь не признаю, а тут просто рыбу заворачивали. Я, конечно, не являюсь знатоком современной юриспруденции, но знаю точно, что ни в одном законодательном акте, изданном Российской Федерацией после 1991 года вы не найдете норм отменяющих уже наступившие последствия от их применения, включая признание аттестатов и дипломов о высшем образовании. Напротив, где только возможно, Российская Федерация декларировала свою правопреемственность от СССР. И что самое удивительное, вы не поверите, но это действительно так. Обретая новые символы высшей государственной власти, Российская Федерация, ни в одном из законодательных актов не отменила в императивном порядке старые, подразумевая это как само собой разумеющееся. Но, все же, все же... Вы ведь, как мне известно, среднее и высшее образование получили в Советском Союзе?
  Чайбус был далеко не дурак, поэтому смолчал, видя, куда клонит дело Председатель Кабмина. Юрьев не стал "дожимать" его в этом вопросе, неожиданно для всех свернув совсем в другую сторону:
  - Анатолий Борисович, вы человек честный или принципиальный?
  Чайбус не ожидал подобного вопроса, поэтому слегка растерялся и промедлил с ответом:
  - А разве есть разница между этими двумя понятиями? - осторожно ответил он вопросом на вопрос, опять чувствуя скрытый подвох в словах Юрьева.
  - Разумеется, есть. Честность - это всегда объективный фактор строгой векториальности. И складывается он из непротиворечия между морально-этическими устоями, принятыми в обществе, душевной зрелостью индивида и его умением объективно оценивать обстановку, исключающую, какой бы то ни было корыстный мотив. А принципиальность всегда носит оттенок субъективизма, а потому может менять свое направление в произвольном порядке. Сегодня твои принципы одни, и ты воюешь за "белых", а завтра они кардинально изменились под действием посторонних сил, и ты начинаешь свято верить в правое дело "красных". В обоих случаях ты поступаешь принципиально, просто ты якобы не виноват, что их векториальность изменилась.
  - К чему эта околофилософская проповедь? - брезгливо скривил губы, пришедший в себя Чайбус.
  - А к тому, что если вы, Анатолий Борисович, принципиальный человек, то должны, как минимум, признать, что у вас нет ни среднего, ни тем более высшего образования с кандидатской, если не ошибаюсь, степенью, ведь они получены в несуществующем государстве, нормы которого вы признавать не хотите.
  - Я прослушал курс экономики в Будапештском университете, - не подумав как следует, напыщенно брякнуло рыжее создание.
  - А я недавно с внуками прослушал цикл радиопередач "Занимательная математика для детей дошкольного возраста", - ехидно улыбнулся премьер-министр.
  В зале раздались откровенные смешки в адрес незадачливого реформатора. А Юрьев, забивая очередной гвоздь в гроб противника, от которого он желал избавиться любым подходящим способом, продолжил:
  - А как человек, не до конца лишившийся чести, за свои проделки, вы должны были уже давно пустить себе пулю в висок, но по своей неизбывной трусости, вы этого не сделали до сих пор.
  Рыжеволосые люди в момент наивысшего негодования или стыда всегда очень ярко краснеют. Вот голова Чайбуса сейчас представляла собой большую свеклу. Юрьев уже понадеялся было, что того трахнет инсульт, но к своему сожалению быстро осознал тщетность своей мечты. Как спущенная автомобильная шина, тот прошипел в приступе ожесточенного негодования:
  - Следует ли мне понимать, что я уволен под надуманным предлогом с занимаемого мной поста гендиректора "Роснано"?
  - Наконец-то, вы меня правильно поняли, - хлопнул ладонями по столу Борис Иванович. - Конечно же, надуманным. Я очень долго думал над тем, до какой глубины может пасть человек, подобный вам, у которого не осталось ни капли чести, ни жменьки стыда.
  
  - И какова будет формулировка увольнения? Потому что я писать заявление на увольнение не буду, - продолжал шипеть официально "надзирающий" за Россией ставленник Трехсторонней комиссии
  73
  .
  
  - О! - весело воскликнул Юрьев. - На этот счет можете не волноваться. Здесь я могу пойти вам навстречу. Выбирайте сами: пункт 7-й статьи 81 "утрата доверия", либо пункт 3-й той же статьи "несоответствие занимаемой должности вследствие недостаточной квалификации".
  С грохотом отодвигая стул, Чайбус встал и не на кого не глядя, быстрым шагом устремился вон из зала заседаний. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Юрьев начал обшаривать взглядом собрание, бормоча негромко, но слышно в установившейся тишине:
  - Где тут у нас Генеральный прокурор? Хоть его ведомство и не относится к исполнительной власти, но я просил его вчера посетить наше мероприятие. Игорь Викторович, вы, где там спрятались? Я вас не вижу.
  - Я здесь, - поднялся почти с самого дальнего конца стола Игорь Викторович Краснин, назначенный на этот пост в конце зимы, и сменивший погрязшего в коррупционном скандале из-за своего сыночка прежнего прокурора.
  - А-а-а, вижу-вижу, - по-акульи улыбнулся Юрьев. - Игорь Викторович, по окончании расширенного заседания, прошу вас предпринять следственные действия в отношении гражданина Чайбуса Анатолия Борисовича.
  - На какой предмет предпринять следственные действия? - живо поинтересовался Краснин, быстро доставая из кармана блокнот и тоже не питавший симпатий к ныне опальному госолигарху.
  - На предмет нецелевого использования выделенных из госбюджета средств в размере двухсот пятидесяти двух миллиардов рублей в 2012 году. Но если ваши сотрудники "накопают" еще что-нибудь помимо этого, то я вам буду только благодарен.
  - Обещаю вам, Борис Иванович, что мы тотчас же займемся этим делом, укомплектовав следственную бригаду лучшими нашими сотрудниками.
  - Спасибо, Игорь Викторович. О ходе расследования, прошу держать меня в курсе, - подвел итог первой части "Марлезонского балета", как мысленно про себя окрестил он расширенное заседание.
  
  
  II
  .
  
  
  
  Там же
  
  Махнув прокурору рукой, чтобы тот садился, Юрьев, пожевав губами, вновь обвел зал недобрым оком, после чего произнес, почти хрестоматийное:
  - Кто еще не согласен с политикой партии?
  Желающих противопоставить себя партии носящей на плечах погоны с большими звездами, не нашлось. Выждав для приличия несколько секунд, он продолжил уже более миролюбивым голосом:
  - Ну, на нет, стало быть, и суда нет. Пусть мертвые погребают своих мертвецов, а живым надобно думать о живом и насущном, - не совсем по тексту процитировал он строки Нового завета. - Ладно, покончим на этом и продолжим наше заседание. Перед тем, как его продолжить, хочу представить вашему собранию назначенного мной по согласованию с Высшим Военным Советом нового Председателя Центрального Банка России - Глазырева Сергея Юрьевича.
  Глазырев, при упоминании своего имени, встал со стула и коротко поклонился собравшимся членам Кабмина и приглашенным.
  - Сергей Юрьевич, - продолжал презентацию нового соратника Юрьев, - человек хорошо вам всем известный. Известны его взгляды на макроэкономику и на перспективы развития России в новых для нее условиях, поэтому я не думаю, что ему придется долго приспосабливаться к работе уже сложившегося коллектива. У него сейчас будет много забот, ибо, прежде чем полноценно приступить к исполнению обязанностей Председателя Центробанка, нужно провести всеобъемлющий аудит состояния дел в Банке. Потому что, насколько мне известно, за все время его существования, как самостоятельного, гмм, органа финансовой власти, не было проведено ни одного аудита его деятельности. Удивительное дело, но мы не располагаем точной информацией ни о его резервах, ни о депонированных на его счетах средствах, ни даже о реальной эмиссии, а это уже ни в какие ворота, как говорится, не лезет. В этой связи, я убедительно попросил бы вас, Антон Германович, - обратился Юрьев к Полуянову, - помочь своими специалистами для более качественного и объективного аудита.
  - Мы, конечно, поможем, - привстал со своего места Полуянов, - но прежде хотелось бы знать, согласована ли нынешняя кандидатура Председателя Центробанка с МВФ? Что стало с прежним руководителем? И какова реакция все того же МВФ на снятие госпожи Наибулиной с ее должности? Поймите меня правильно, эти вопросы отнюдь не праздны.
  - Что, Антон Германович, боитесь попасть в санкционные списки Евросоюза, как пособник хунты? - криво усмехнулся Борис Иванович.
  - Честно говоря, да. Боюсь. Но боюсь, прежде всего не за себя, а за ритмичную работу моего ведомства, которому лишние осложнения в наше и без того напряженное время экономического кризиса, падения цен на углеводороды и пандемию, вовсе ни к чему.
  - И, тем не менее, Антон Германович, выбор все равно, так или иначе, сделать вам придется. Что же касается ваших вопросов, то могу сообщить следующее: в отношении госпожи Наибулиной, сотрудниками ФСБ, ведется следствие по подозрению в коррупции в делах, связанных с лицензированием банковской деятельности. Большего я пока сказать не могу, так как сам еще не владею всей информацией по данному вопросу. Реакция МВФ и его руководителя - Кристин Лагард, на наши внутренние перипетии мне пока неизвестна, да и откровенно говоря, малоинтерасна. После ее ничем неприкрытого хамского вмешательства в наши внутренние по поводу использования средств Стабфонда и исполнения, так называемого "бюджетного правила" впору ей самой объявить персональные санкции. Действие Закона "О Центральном Банке России" решением Президиума Высшего Военного Совета, в части обязательного согласования своих действий с МВФ, приостановлено пока на неопределенный срок, но надеюсь, что будет со временем и вовсе отменено.
  - Как же так?! - оторопело заморгал глазками Полуянов. - Нам ведь тогда по всем каналам перекроют линии по кредитованию? На внутреннем финансовом рынке начнется паника! Рубль, и без того находящийся в шатком положении из-за "нефтяной" войны, вообще покатится в пропасть!
  - Антон Германович, голубчик, очнитесь! На дворе 2020 год. Или вы не в курсе, что начиная с 2014-го нам и без того, по настоянию США, перекрыли все источники кредитования? Остались только краткосрочные кредиты со сроком исполнения в 30 календарных дней, которые и так не делают погоду на межбанковском финансовом рынке. К тому же, пора бы уже начать уходить от иждивенческих привычек, навязанных извне.
  - Что вы имеете в виду?
  - Я имею в виду, что пора прекращать практику заимствований на внешнем рынке, обогащая тем самым и без того не пустые карманы мировых банковских воротил Лондона и Нью-Йорка. Зачем нам тогда, скажите на милость, наши фонды - Стабилизационный, Национального благосостояния и Резервный? Под те проценты, что наши предприятия одалживают за границей, они с удовольствием будут брать у государства. Тем самым прекратится отток капиталов, связанных именно с погашением коммерческих кредитов, получит дополнительный импульс отечественная промышленность, увеличится внутренний оборот капиталов, повышая наш ВВП, а не ВВП наших откровенных недоброжелателей.
  - Но это же против всех правил и прежних договоренностей, на условиях которых нас и принимают в мировом сообществе?! - с ужасом пролепетал Полуянов.
  - Нужно самим стать теми, кто пишет эти правила, а не действовать с подачи заграничных шейлоков. Покупая машину, вы у кого возьмете в долг, у родной матери или у злого соседа, не раз схваченного за руку, когда он шарил в вашем кармане?
  - Конечно у соседа! - неожиданно громко вставил Министр Внутренних Дел, один из пока немногих, кто избавился от приставки "исполняющий обязанности", так как вчера успел пройти проверку на лояльность. - Его ведь и обмануть с отдачей не грех, за карманничество!
  Дружный смешок прокатился по залу, несколько смягчая напряженную обстановку.
  - Это хорошая идея, - улыбнулся Юрьев Околокову, - и мы к ней обязательно вернемся, когда окончательно встанем на ноги. А пока ограничимся тем, что переложим наши денежки из заднего кармана брюк во внутренний карман пиджака, для пущей сохранности. Ах, я садовая голова, чуть не забыл! - стукнул себя по лбу Юрьев. - Антон Германович, я вчера на ознакомительной встрече распорядился об информировании государств, членов договора "Об избежании двойного налогообложения" о денонсации прежних договоренностей. Сегодня пятница - последний день, когда это можно сделать в рамках заключенных соглашений. Вы уже успели оповестить об этом всех заинтересованных лиц?
  - Да, - изобразил на лице кислую мину и.о. министра финансов. - Сегодня утром мы разослали предложение о взаимной денонсации последним странам, с кем у нас имелась такая договоренность. Но должен вам заметить, что это никак не прибавит авторитета новой российской власти. Мы можем потерять последних надежных торговых партнеров на европейском континенте, среди которых Голландия и Швейцария занимают далеко не последние места.
  - Не путайте надежных торговых партнеров с надежными оффшорными зонами, - в свою очередь скривил лицо Юрьев. Та же самая Голландия, в результате этого финта, не вложив в нашу экономику практически ничего, сумела получить прибыль исчисляющуюся десятками миллиардов евро, которые нам и самим бы не помешали. Впрочем, Россия не закрыта от обсуждения нового соглашения, с условием, что ее интересы будут учтены в более высокой степени.
  - Теперь они сто раз подумают, прежде чем бездоказательно вешать на нас всех собак в своих судах! - воскликнула со своего места Хазарова, и тут же осеклась под негодующим взглядом премьера, запоздало осознав, что негоже министру иностранных дел высказывать на людях все свои мысли, которые могут служить предметом будущих торгов с неудобными партнерами.
  - Кстати, насчет чужой руки в своем кармане, - ловко перевел тему разговора Борис Иванович. - Вчера, поздно вечером, мне сообщили, что в аэропорту Шереметьево задержан грузовой Ил-76 с почти восемью тоннами золота в слитках, направлявшийся в Лондон. Сотрудников таможни, осуществлявших досмотр груза, насторожил тот факт, что сопровождающий коносамент был единолично подписан министром финансов, то есть вами Антон Германович. Хотя по утвержденному регламенту для перевозки подобного груза необходимо иметь еще и разрешительную подпись Председателя Центробанка. Я распорядился об отправке задержанного груза на временное хранение в один из терминалов аэропорта и обеспечении надлежащей охраны.
  - Не смотрите на меня так враждебно, Борис Иванович, - спокойно возразил на незаданный еще вопрос Полуянов. - В этом нет ровным счетом никакого криминала. Это давно сложившаяся практика, когда по совместному решению Центробанка и Минфина излишки золота, находящиеся в распоряжении все того же Минфина и Центробанка, реализуются на внешнем рынке для пополнения счетов оборотными средствами в иностранной валюте. Имеется совместно подписанный нашими ведомствами протокол, датированный еще майскими числами об осуществлении данной транзакции. К тому же, как известно, "золотая" биржа, где реализуются драгметаллы, находится, по сложившейся практике, именно в Лондоне. Вы же не будете отрицать, что пока цены на золото держатся на максимальном уровне, имеется смысл его реализовать не только для пополнения валютного резерва оборотными средствами, но и в целях недопущения, так называемого "перегрева" рынка драгметаллов. Признаюсь честно, этим сообщением вы меня порядком расстроили, так как я предполагал существенно пополнить тем самым казну, пока золото опять не упало в цене. А что касается моей единоличной подписи под сопроводительными документами, то, да, факт имеет место быть. Но я не Человек-Паук из мультфильма, чтобы проникнуть в застенки ФСБ и там взять подпись у признанного всем мировым сообществом главы Центробанка.
  - То есть, вы хотите сказать, что я своими неуклюжими действиями сорвал выгодную коммерческую сделку?
  - Ну-у, по правде сказать, то да. Сорвали. И ладно, если бы это была всего лишь коммерческая, как вы сказали сделка...
  - А что это было? - удивился Юрьев.
  - Видите ли, Борис Иванович, не знаю, известен ли вам сей факт или нет, - наполненным ядом голосом произнес Полуянов, - но в компетенцию министерства финансов, помимо финансирования экономических проектов и обязательств внутри страны, входит еще и обязанность по обслуживанию внешнего государственного долга. А он весьма ощутим для нашей хилой экономики, и составляет более 13% от ВВП.
  - Ну и?
  - Иметь солидный золотой запас, в качестве обезличенного и универсального платежного средства весьма недурная идея во времена кризиса, однако она не совсем удобна для расчетов с контрагентами и кредиторами в силу своей громоздкости и затратности на перемещение физического золота. Поэтому к его использованию прибегают в крайних случаях, предпочитая иметь дело с традиционной корзиной валют, в которую входят помимо доллара и евро, еще и английские фунты со швейцарскими франками. Своими не совсем продуманными действиями, ведь, что вам стоило поднять трубку телефона и позвонить мне за ради консультации по данному вопросу, вы не просто сорвали сделку по пополнению российского бюджета оборотными валютными средствами, но еще и сорвали график выплат по обслуживанию внешнего госдолга. А это не просто просрочка по обязательствам, это еще и дополнительные проценты по штрафам. Я уж молчу о репутационных издержках для нашего государства. На моей памяти в работе нашего Минфина подобного никогда еще не случалось. Во всяком случае, со времен дефолта 98-го года.
  Удар со стороны Полуянова был тяжким. Это почувствовали все, кто здесь находился. Он в отличие от того же Чайбуса, который просто оказался глупым и надменным индюком, не постеснялся и повозил прилюдно носом по полу нового премьера, усомнившись в его компетенции. С учетом того, что по настоянию самого Юрьева, велась прямая трансляция заседания, выход у премьера был только один - молча встать и уйти, чтобы не позориться далее. Но ставленник хунты повел себя в этой ситуации более чем странно. Он, будто бы и вовсе не заметил тяжелого нокдауна со стороны, всегда тихого и незаметного министра финансов.
  - У вас все, Антон Германович? Больше вы ничего не хотите добавить к сказанному выше? - ничуть не смущаясь, спросил Борис Иванович.
  - Почему же не могу? Могу, - решил он нанести окончательный удар, добивая старого противника.
  - Мы внимательно слушаем вас, - сказал Юрьев, видимо, окончательно решивший испит чашу своего позора.
  
  - За неполные два дня своего премьерства, вы, Борис Иванович, ухитрились испортить отношения не только с Парижским Клубом
  74
  , МВФ, Трехсторонней Комиссией в лице Анатолия Борисовича (чего уж тут скрывать), но и почти со всеми европейскими развитыми странами, мало-мальски поддерживающими с нами деловые контакты. И это в то время, когда новое правительство так отчаянно нуждается в международной легитимации. Тут уже невольно начинают возникать мысли о роковой ошибочности вашего назначения на этот ответственный пост.
  
  Это был добивающий удар, после которого уже не встают, а секунданты бросают на ринг белое полотенце в знак капитуляции. Но Юрьев и тут отказался падать под ноги счастливого победителя.
  - Ваши обвинения в мой адрес очень серьезны и выглядят достаточно логично, а потому я не имею права их игнорировать. Следовательно, мне нужно ответить на них незамедлительно. Начну в произвольном порядке, с вашего позволения. Что касается, так называемой Трехсторонней комиссии, учрежденной в свое время Рокфеллером, то ни для кого из присутствующих не секрет, что основной целью ее деятельности является неустанная конфронтация с Россией. Причем, конфронтации по всем направлениям, какой бы формации она не придерживалась. Поэтому говорить о ссоре с этой неформальной организацией - просто смешно. Мы никогда с ней не дружили. Напротив. Мы всегда были, есть и будем ее врагами. Теперь перейдем к МВФ. По сути, вы обвиняете меня в том, что в кое-то веки Россия потихоньку начинает избавляться от диктата этого Фонда, открыто лоббирующего интересы США в силу их превалирующей доли в его уставном капитале, и также открыто и не стесняясь нарушающего наш суверенитет, путем запрещения финансирования нашими же средствами нашего промышленного производства. Почитайте-ка их последние рекомендации по использованию нашего Стабфонда. Эта организация за все время своего существования, несмотря на прописанные в Уставе цели, не помогла еще ни одной стране. Зато список разоренных ею государств, вам хорошо известен. Если и после этого вы считаете их нашими партнерами и друзьями, то мне остается только в недоумении развести руками. То, что страны, подписавшие с нами соглашение о порядке исключения двойного налогообложения никакие не партнеры, а банальные халявщики-вампиры, высасывающие деньги, а по сути - кровь из нашей экономики, и так, шатающейся от постоянного оттока капитала, уже не просто, правда, а хрестоматийная истина. Это просто мошенническая схема по предоставлению фиктивного юридического адреса. Не осуществляя никаких инвестиций в нашу экономику, они просто делают ей регулярные кровопускания. Причем замечу, что такая схема имеет место быть только в отношении России и еще ряда беднейших стран Африки. Вас не коробит присутствие России в этом списке?
  - Нет. Не коробит, - коротко ответил Полуянов на каверзный вопрос Юрьева. - Восхождение на любую вершину, в том числе и на вершину финансового благополучия, следует начинать с подножия горы. Медленно и шаг за шагом.
  - Согласен. Только не надо путать ступени, ведущие в пентхаус, со ступенями, ведущими на эшафот. Как там говорится в народной мудрости... "Не спешите радоваться приглашению на обед, потому что еще неизвестно, пригласят вас к столу или на стол". Лично я горжусь тем, что помог России в последний миг вытащить голову из кредитно-финансовой петли, что так заботливо успели на нее накинуть мнимые партнеры.
  В зале послышались одобрительные междометия и удовлетворительное кряхтение "производственников" всегда нуждающихся в широкомасштабных инвестициях и поддержке со стороны государства. Борис Иванович уже веселым глазом окатил собравшихся, шкурой чувствуя, что близок к победе и во втором раунде этой схватки. И как поднаторевший в боях гладиатор, главный козырь приберег напоследок. Сделав, вдруг, лицо задумчивым он хлопнул себя ладошкой по лбу, словно только что вспомнил нечто важное.
  
  - Ах, да! Совсем забыл. Склероз проклятый. Опять подвел меня, старика. Был же еще один вопрос, касающийся золота. Таки у меня есть за шо вам сказать, - перешел он местечковый акцент. - Все было бы так, как и говорил наш любезный Антон Германович, но за ма-а-а-леньким исключением, - проворковал умильным голосом премьер и опять повторил, - все бы так, если бы конечным получателем золота была лондонская биржа драгметаллов, а не Казначейство Ее Величества Елизаветы II
  75
  .
  
  Последние слова Юрьева были сказаны уже зловещим тоном, не сулящим собеседнику ничего хорошего.
  - А если этот факт, - продолжил он, - сопоставить с сообщением в мировых СМИ о требовании Катара к Великобритании в срочном порядке вернуть, хранящиеся в сейфах Казначейства Ее Величества части золотого запаса эмирата, составляющего, как раз те пресловутые восемь тонн, то не возникает сомнений в том, что королева решила заткнуть образовавшуюся брешь именно нашим золотом. Я немедленно подам в отставку, если вы, господин Полуянов в течение того времени, что будет длиться наше заседание предоставите на всеобщее обозрение договор о продаже восьми тонн золота и об условиях его оплаты принимающей стороной. В противном случае, у меня будут все основания считать эту сделку криминальной, со всеми вытекающими из этого факта выводами. Вы согласны с моими условиями, Антон Германович?
  Полуянов зримо поежился под колючим взглядом Юрьева, но стыдливо отводить своих глаз не стал, хоть и понял, что проиграл вчистую:
  - Вы меня простите, Борис Иванович, в условиях откровенно выраженного мне недоверия с вашей стороны, я не нахожу для себя возможным и далее занимать пост министра финансов.
  Он встал во весь рост и начал собирать со стола разложенные перед ним какие-то бумаги.
  - Ну, во-первых, было бы справедливым заметить, что это не я, а именно вы выразили мне свое недоверие, усомнившись в моей компетенции. Лично я не собирался раздувать скандал из-за инцидента с самолетом, понимая, что вы действовали по правилам принятым задолго до своего назначения министром. Во-вторых, у меня, по большому счету нет серьезных претензий к вам, как к министру финансов. Вы, несмотря на свою принадлежность к так называемому "либеральному крылу" экономистов, тем не менее, являетесь не самым худшим его представителем на данном посту. Однако я не стану отговаривать от принятого вами решения покинуть эту должность, потому, что считаю работу команды единомышленников в Кабинете Министров - приоритетной для решения насущных задач.
  Полуянов окончил сборы, и ни сказав больше, ни слова, кивнул на прощание присутствующим и покинул зал совещаний. Почти никто не заметил, как обменялись кивками Юрьев и Околоков. После чего министр внутренних дел достал из внутреннего кармана кителя мобильный телефон и бросил в него пару кратких фраз.
  - Ну, что ж, господа-товарищи, место министра финансов у нас вакантно, поэтому я, пожалуй, предложу его все тому же Сергею Юрьевичу Глазыреву, тем более, что в истории Советского Союза уже имелся подобный прецедент, когда посты министра финансов и руководителя Госбанка находились в одних руках. Я полагаю, что Сергей Юрьевич справится с этой работой, если мы все дружно ему поможем. Как, Сергей Юрьевич, справитесь? - обратился он уже в сторону Глазырева.
  Тот нисколько не удивившись данному предложению, коротко кивнул в знак согласия. Отсутствие его удивления говорило о том, что подобное развитие сценария, как минимум проговаривалось между ними накануне, а значит, предстоящая отставка министра финансов была запланирована.
  - Высший Военный Совет дал мне карт-бланш на формирование Кабинета Министров, поэтому ваше назначение на этот пост я подпишу, сегодня же, - продолжил он наставлять Глазырева. - В какой-то мере это даже облегчит вам задачу по формированию аудиторской комиссии в отношении Центробанка, так как не потребуется дополнительных согласований с Минфином.
  - Я тоже так думаю, - разлепил губы счастливый обладатель двух министерских (руководитель Центробанка по своему статусу приравнен к министру) портфелей. - Можно даже на этой основе организовать взаимный аудит двух ведомств, с привлечением, разумеется, сторонних организаций.
  - Вот и отлично. Время не терпит, поэтому займитесь этим прямо завтра. А мы пока продолжим. Максим Геннадьевич, - перевел свой взгляд Юрьев, на сидящего неподалеку министра экономического развития, - вчера, при ознакомительной встрече я просил вас скинуть мне на почту рекомендации вашего министерства по стратегии дальнейшего экономического развития страны и оптимизации процессов в условиях кризисной ситуации. Я благодарен вам за то, что вы оперативно отреагировали на мою просьбу, и уже вечером мне посчастливилось ознакомиться с эпохальным шестидесятистраничным плодом неустанной деятельности вашего министерства за полгода.
  Ехидство так и сквозило в словах Бориса Ивановича, поэтому видя незавидную участь покинувших до этого зал заседаний, Максим Геннадьевич Решетов нервно заерзал на своем стуле. А Юрьев продолжал изливать свою желчь на недавнего назначенца покойного президента.
  - Да. Так вот. Насколько я в курсе, при вашем назначении на пост министра Минэкономразвития, состоявшемся в начале этого года, вам было поручено президентом в течение шести месяцев разработать среднесрочную программу по отраслевому развитию экономики, с учетом общемировых кризисных процессов, резкого падения цен на наши основные экспортные сырьевые ресурсы и лавинообразного развития пандемии. Неделю назад, как раз истекли данные вам полгода для разработки мер, призванных адаптировать экономику к новым реалиям и смягчить нагрузку на бюджет страны. Признаюсь вам, я и не ожидал высокого полета мыслей ваших подчиненных, но то, что я вчера прочитал, меня просто вогнало в ступор. Я наивно полагал, что будут, какие либо графики, расчеты, рекомендации. Надеялся увидеть предложения по отраслевому стимулированию производства путем регулирования процентных ставок по кредитам - где-то поменьше, а где-то и так сойдет. Думал, увижу предложения по срочному созданию новых рабочих мест, как это было в Штатах 30-х годов, для потерявших работу, потому что тупая раздача денег, как это сейчас делают на Западе, нам не подходит. У вас прямая связь с Патентным бюро. Почему бы вам не взять было трубку, позвонить им и поинтересоваться о новых технологиях? А потом, выбрав наиболее перспективные новации, предложить их к государственному финансированию. Каждый день проводятся по стране выставки нового оборудования и технологий. Где ваши представители на этих мероприятиях? Полгода времени ушло на составление целым министерством шестидесятистраничного убористого текста, в котором я не обнаружил никаких инновационных идей. Сплошные штампы типа "углубить", "расширить", "повысить" и прочая литературная вода. Ни одного предложения по оптимизации государственных расходов, ни одной идеи по сокращению логистических цепочек. Прошло полгода, а в итоге - гора родила мышь. Вместо этого одни стенания по поводу того, что все плохо, а будет еще хуже, и вообще мы все умрем. О том, что все плохо я знаю и без вас из закрытых отчетов Росстата. А для того, чтобы знать, что мы все, в конце концов, умрем, не нужно содержать штат целого министерства. Достаточно нанять двух-трех профессиональных плакальщиц на похоронах. Для чего, скажите мне на милость нужно министерство экономического развития, которое не предлагает никаких путей для этого? Можете не отвечать, потому что вопрос риторический. Право слово, от советского Госплана было куда больше пользы, чем от вас. Те, хотя бы пытались предугадать тенденции мирового развития и рассчитать оптимальные алгоритмы для количества и ценообразования изготовляемой продукции, чтобы избежать дефицита или перепроизводства. Получалось плохо, но они хотя бы пытались что-то делать в этом направлении. Да я вам, не сходя с этого места, могу назвать, как минимум два способа сократить госрасходы и один способ по увеличению темпа товарного производства. Хотите?! Пожалуйста. Что касается сокращения расходов, то можно с этой целью, вполне безболезненно ликвидировать ваше министерство, вкупе с Пенсионным Фондом.
  При последних словах Председатель пенсионного фонда дернулся, как будто его средь бела дня ударило молнией. Он замер, почти не дыша, с лицом белым как мел.
  - Увеличить темпы производства, - меж тем продолжал Юрьев, - можно путем стимулирования потребления. А для этого, в свою очередь нужны три вещи. Снижение кредитной ставки для производителей и потребителей. Вливание денег в реальные сектора экономики для реализации прорывных мегапроектов, а не тупое сидение на мешках с деньгами. Ну и дополнительная денежная эмиссия, дабы увеличить потребительский спрос. Потому как людям, находящимся в стесненных материальных обстоятельствах, связанных с "удаленкой", элементарно не хватает денег на приобретение товаров первой необходимости. Как вам, мои предложения?
  Тут не выдержал и встал во весь рост на защиту своего коллеги с трясущимися от отчаяния губами, бывший министр финансов в предыдущем составе правительства, а ныне Председатель Счетной палаты - Алексей Леонидович Курдин.
  - Прошу расширенное собрание Правительства разрешить мне высказаться по данному вопросу.
  - Разрешаю, - от имени всего собрания согласно кивнул Юрьев, предчувствуя новую схватку.
  - Все началось с поднятия нового (старого) флага над кремлевскими стенами. И вот в результате этого, я уже час с ужасом наблюдаю за разворачивающимся на глазах всего населения шабашем охлократии, захватившей умы и сердца большого количества людей.
  - Что вы называете шабашем охлократии? Радость людей по поводу возврата к потерянным истокам? - перебил его Юрьев, насупив брови. - Не зарывайтесь, и не оскорбляйте народ, называя его уничижительным именем. Ведите себя прилично, гАспАдин Курдин.
  - Хорошо, - согласился он, поняв, что перегнул с эпитетами. - Однако моя гражданская позиция не позволяет мне покорно соглашаться с тем, что новая власть вместо того, чтобы проложить новые вехи к процветанию, тянет страну в пучину прошлого. Каким бы ни было славным прошлым, нельзя бесконечно пытаться эксплуатировать некоторые его положительные моменты. Невозможно дважды войти в одну и ту же реку. Понимаете ли вы это, ослепленные ностальгией по давно ушедшим временам своей молодости? - в свою очередь решил заняться риторикой главный счетовод страны, обращаясь к премьеру.
  - О попытках вхождения в одну и ту же реку никто не заикался, - тут же парировал его слова Юрьев. - Речь идет о том, что в начале 90-х "гарвардские мальчики" в розовых штанишках, навроде вас и ваших коллег по либертарианскому цеху сумели заставить всю страну свернуть с широкого проспекта на проселочную дорогу, заканчивающуюся тупиком. А мы всего лишь делаем попытку отыскать утерянную магистраль на следующем витке новой для нас экономической модели развития.
  - О какой такой магистрали вы изволили вести речь?! - невежливо перебил премьера бывший минфиновец. - Вы же тянете нас в "совковое" болото, из которого мы кое-как выбрались, и которое уже показало свою неэффективность тем, что от него отказались во всем мире. Даже латиноамериканские леваки! А вы нам тут предлагаете возродить Госплан!
  - А Китай тоже, по-вашему, идет не той дорогой? - хитро прищурился Юрьев.
  - Китай - это отдельная тема для разговора. Это не страна. Это отдельная цивилизация. И там тоже имеются свои нюансы, о которых сейчас не время и не место дискутировать.
  Юрьев покачал головой, как бы соглашаясь с тезисом об иномирном происхождении Китая, а затем выдал:
  - А я вам скажу даже больше. Система квотирования в ЕС, что это, по-вашему, как не скрытая флером ложного либерализма форма государственного планирования? Те же самые функции, призванные регулировать рынок от дефицита и перепроизводства. Это единственно верное направление в сложившихся реалиях, но и Госплан, поверьте на слово, тоже уже не выход. Это хороший, но пройденный этап. В свое время, если вы помните из научной литературы, мой дальний предшественник на этом посту - Алексей Николаевич Косыгин всерьез задумывался еще в шестидесятых годах о внедрении всеобъемлющей компьютерной системы, призванной в качестве универсального регулировщика экономических процессов. Однако несовершенство технической базы того времени не позволили ему осуществить задуманное. А ведь получись тогда у него хотя бы ввести в строй некий прототип электронной паутины, собирающей и суммирующей все процессы от планирования, производства и конечного потребления, то кто его знает, может быть, мы уже давно бы жили при коммунизме. Сейчас же, с развитием всемирной паутины интернета, эта идея из сферы фантастики, плавно перемещается в сферу прикладных задач.
  Здесь Юрьев сделал паузу, чтобы немного передохнуть и собраться с мыслями. Впрочем, пауза длилась недолго. Борис Иванович, видимо окончательно решил судьбу бывшего министра финансов и личного друга покойного президента, а потому не мешкая перешел в контратаку:
  - Я смотрю, Алексей Леонидович, что вы тоже, как и министерство экономического развития любите поспать. И пребываете в благостном сне с начала нулевых. Просыпайтесь, голубчик! Тучные годы уже миновали человечество. Тотальный дефицит всего и вся, начиная с минеральных ископаемых и заканчивая пресной водой и чистым воздухом, подвели нас жестокой рукой к этому нелегкому выбору. Снижение ресурсной базы отмечается по всем направлениям. В условиях их ограниченности, у человечества просто нет иного выхода, как вернуться к жестким мерам по планированию во всех отраслях народного хозяйства, включая вопросы демографии. Не мы своей прихотью, а время и обстоятельства окружающей среды диктуют нам условия по возвращению к социалистической модели хозяйствования. Это уже начали признавать даже так любимые вами западные либералы и корифеи от экономики, отягощенные лаврами нобелевского лауреатства. И у нас сейчас появился реальный шанс, с учетом прошлых ошибок, возглавить это общемировое движение или, на худой конец, быть в его авангарде наряду со все тем же Китаем.
  - В ваших словах, уважаемый Борис Иванович, имеется существенный разрыв логической цепочки. Вы с одной стороны ратуете за увеличение рабочих мест, а с другой - говорите о тотальном их сокращении, - не сдавался Курдин. - Вы уж, простите, выберите, крест снять или трусы надеть.
  - Православные, к коим я себя причисляю, ходят в баню, не снимая нательных крестов, - не принял его шутки Юрьев. - А в моих рассуждениях нет никакой алогичности. Речь идет не о тупом сокращении рабочих мест, а о грамотном их перераспределении. Все в том же Пенсионном фонде заняты более ста тысяч человек. Две трети, из которых - толстомясые тетки, наевшие телеса за игрой в "косынку" и получающие за это немалые деньги, в то время, как остро не хватает медсестер и воспитателей в детских садах. Да, что там далеко ходить? Вы вон полюбуйтесь на Максима Анатольевича, - кивнул он на застывшего в ужасе ста пятидесяти килограммового Председателя Пенсионного фонда. На него глянуть, так сразу видно, куда уходят отчисления граждан с их зарплат. Максим Анатольевич, - обратился он уже к Точилину, - на какие средства вы недавно купили себе квартиру в центре Москвы за четыреста миллионов рублей? Д еще мамашу свою обеспечили нехилым жильем за триста миллионов. Небось, тридцать лет не ели и не пили, а все экономили денежки? А ведь хатёнки надобно еще и обставить, как следует. Ладно, сидите, а то я смотрю, вам даже сидеть тяжеловато при такой комплекции. Кстати, это относится ко всем чиновникам, я непременно выясню в ближайшее время, обоснованность начисленных вам зарплат. А уж декларирования материального состояния с проверкой на лояльность, никому из вас избежать не удастся. И что-то мне подсказывает, что это будет еще один источник для пополнения государственной казны.
  - Вы понимаете, что вы несете!? - в ужасе отшатнулся, все еще стоящий Курдин. - На вас сейчас смотрит вся страна. А вы, на голубом глазу экранов телевизоров, заявляете о ликвидации главнейшего института по социальному обеспечению граждан! Вы хоть понимаете, какая сейчас поднимется паника?! Сорок миллионов пенсионеров! Да вас вперед ногами вынесут из этого здания! Мало вам потрясений 90-х?! Хотите развязать гражданскую войну?!
  Юрьев открыл было рот, чтобы ответить потерявшему "берега" главе Счетной палаты, но тут ему внезапно пришел на помощь, только что назначенный министр финансов, он же главный банкир страны:
  - Борис Иванович, можно я отвечу?
  Премьер мотнул головой, давая понять, что не против заступничества со стороны своего протеже.
  
  - Во-первых, Алексей Леонидович, не надо кликушествовать, косвенно призывая народ к восстанию против новой власти. Эта ваша тонкая игра на чувствах людей не сработает. Мы тоже читали методички Джина Шарпа
  76
  . Во-вторых, не надо так плохо думать о своем народе, если конечно вы считаете себя его частью. А в-третьих, кто вам сказал, что нельзя обойтись без такой прокладочной структуры между органами исполнительной власти и людьми, как Пенсионный фонд? Обходились ведь как-то до 22 декабря 1990-го года
  77
  . И неплохо обходились, при том, что население было почти в два раза большим, чем ныне. Пенсионный фонд был создан в подражание американским негосударственным пенсионным фондам, занимающимся аккумулированием средств потенциальных пенсионеров для размещения их в наиболее выгодные коммерческие проекты. Никто не против того, чтобы и у нас они существовали, но только не как государственная организация. Хотите получать дополнительную пенсию? Пожалуйста. Формируйте негосударственный пенсионный фонд и вкладывайте в него сколько угодно. Но коммерческие риски, связанные с этим, государство брать на себя не намерено. Я, наверное, не открою государственной тайны, если скажу, что все сведения о пенсионерах и о легально работающих гражданах уже давно находятся на серверах не только Пенсионного фонда, Главного управления соцзащиты населения, но и Федеральной налоговой службы. С самого рождения и до смерти гражданина, сведения о его легальных доходах, включая заработок, вычетах, положенных льготах, стекаются туда. Там они хранятся, дополняются, обрабатываются для последующего автоматического расчета пенсионных выплат и прочих пособий. А отчисляемые в Фонд средства от прибыли предприятий и зарплат граждан, прежде чем осесть в нем, все равно проходят через корсчета министерства финансов. Поэтому нет никакой разницы от того, кто будет начислять пенсию Ивану Ивановичу Иванову - Минфин или Пенсионный фонд. В данном случае, Пенсионный фонд является лишним звеном в цепочке. Чтобы сымитировать свою необходимость, сотрудники Фонда лишь делают вид, что начисляют пенсии, все за них делает автоматика. Они же, по-настоящему заняты лишь тем, что играют в "футбол" с органами соцзащиты, отфутболивая граждан, когда те пытаются на практике реализовать свои права на отдельные виды льгот. В принципе, помочь гражданам рассчитать пенсию может любое отделение МФЦ
  78
  , используя мощности своей АИС
  79
  , тоже, кстати, участвующей в сборе информации о гражданах. Так что, никакой паники и коллапса не произойдет. У меня все.
  
  - Вот видите, Алексей Леонидович, - довольным голосом сообщил премьер, обрадованный нежданной поддержкой, - как все просто на самом деле.
  - Ну да, при ваших-то масштабах, что вам стоит выкинуть на обочину более ста тысяч граждан? - хмыкнул Курдин.
  - Почему же на обочину? Кушать захотят, всегда смогут себе найти работу. С оттоком гастарбайтеров из Средней Азии, в связи с пандемией и закрытием границ, образовалась острая нехватка в работниках коммунального хозяйства. И потом, почему вы считаете, что мы ограничимся этими ста тысячами? Насколько я знаю, функции Счетной палаты, дублируют деятельность Главного Контрольно-Ревизионного Управления с его разветвлениями по министерствам и регионам. Поэтому в деятельности возглавляемой вами структуры я не нахожу особого смысла. И советую вам заранее позаботиться о приложении своих талантов в какой-нибудь иной сфере.
  - Ликвидировав Счетную палату, вы подрываете государственные устои, за которые так ратуете на публике. Вы уничтожаете один из немногих оставшихся институтов власти направленных на борьбу с разбазариванием народных средств и коррупцией! Сейчас вы закрываете Пенсионный фонд и Счетную палату, а завтра вы откроете газовые камеры для всех несогласных с вашим узурпаторским режимом! - фальцетом выкрикнул Курдин и уселся на свое место, гордо скрестив руки на груди.
  Вот эта его подбоченившаяся поза вывела из себя Юрьева больше чем брошенные в лицо слова обвинений чуть ли не в фашизме. Плотину прорвало. Борис Иванович, обычно сохраняющий спокойствие и тактичность в общении даже с малоприятными людьми, не стал сдерживать себя.
  
  - Послушайте, вы, борец за сохранность народного добра, - начал он негромко, но постепенно повышая тональность. - О том, как вы стоите на страже государственных интересов известно еще с 2012-го года. Ведь это вы тогда возглавили деканат "Свободной науки и искусств" при санкт-петербургском госуниверситете, попечителем которого является "Bard-College", организованный и возглавляемый представителями семейства Сорос
  80
  . И в 2013-м вы самолично приняли от него подношение в размере двух с половиной миллионов долларов, о чем имеются документально оформленные свидетельства. А о том, какие предметы там преподают, и какие преподаватели там работают, говорят полицейские сводки о неоднократном задержании студентов и преподавателей этого факультета во время несанкционированных антиправительственных выступлений.
  
  И уже окончательно потеряв контроль над своими эмоциями Юрьев прорычал:
  - Никакой вы не защитник! Вы - термит, изнутри выгрызающий древо государства, питающийся его соками и тут же, не сходя с места, гадящий, отравляя своими экскрементами его нутро.
  - Господин Генеральный прокурор! - вскочил Курдин, потрясая в воздухе своими кулачками и одновременно поправляя сползающие на нос очки. - Я прошу вас немедленно зафиксировать и отреагировать на публичные оскорбления в мой адрес со стороны этого человека!
  - Есть, отреагировать! - вскочил со своего места Краснин. - Конвой! - трубным голосом позвал он охранников, видимо заранее расположившихся в соседнем помещении и ждущих условного сигнала.
  В зал почти ворвались, топая рифлеными подошвами ботинок по навощенным паркетинам, несколько тяжело экипированных СОБРовцев. Подойдя, к оторопевшему от невероятности происходящего Курдину, они без лишних разговоров заломили ему руки назад, бесцеремонно возя мордой по столу, пока надевали наручники.
  - Господин, Курдин! - завывающим голосом огласил атмосферу Генпрокурор. - Вы арестованы по подозрению в организации и активном участии в подрывной деятельности против государственной власти при содействии иностранных разведывательных сообществ. Увести задержанного! - после чего с видом сияющего от осознания выполненного долга самовара, с шумом брякнулся на свой стул.
  Находящегося в полной прострации Курдина, потащили неласково к выходу, почти что на руках, так как ноги Алексея Леонидовича отказывались подчиняться своему хозяину. В зале начиналась тихая паника. Еще час назад все эти уверенные в себе "слуги народа", живущие почему-то лучше своего сюзерена, всем своим видом излучали незыблемость и относительную неприкасаемость бюрократической верхушки. Сейчас же они представляли собой стайку растерявшихся ребятишек из детского сада, притихших под грозным взором старшей воспитательницы.
  - Вот как надо бороться с коррупцией и изменой Родине, Максут Игоревич! - бросил реплику Юрьев в сторону министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Дашаева. - Публично и без лишней волокиты! Возьмите себе это на заметку при освещении подобных мероприятий в будущем.
  Дашаев подобно китайскому болванчику закачал головой, но не в стороны, а вверх-вниз.
  - Господин, Фальков! - воскликнул уже вошедший в раж опричнины Юрьев, обращаясь к министру науки и высшего образования. Тот, бледнее самой смерти, тяжко поднялся со своего места. - Почему у вас под носом процветает в госуниверситете антиправительственная секта заговорщиков, да еще и финансируемая из госбюджета?
  И не дожидаясь ответа от трясущегося на полусогнутых ногах министра, продолжил его распекать:
  - Вас извиняет, в какой-то мере, только то, что вы занимаете этот пост сравнительно недавно. Поэтому, на первый раз, делаю вам выговор, с внесением соответствующей записи в вашу трудовую книжку. Дабы не отягощать в дальнейшем свой послужной список, вам предписывается немедленно организовать служебное расследование, по обнародованным фактам антигосударственной деятельности, в отношении ряда лиц из преподавательского состава С-ПГУ. По итогам служебного расследования, в выводах которого я не желаю разочаровываться, вам настоятельно рекомендуется расформировать вышеназванный факультет, своей властью привлечь к дисциплинарной ответственности руководство С-ПГУ за халатность в подборе кадров и методике преподавания. Документы студентов этого факультета передать в местный военкомат, для их призыва на срочную военную службу. И еще. Не исключено, что город на Неве - не единственное место, где оперяются птенцы гнезда Сороса, а посему, вам надлежит в кратчайшие сроки провести мониторинг всех высших учебных заведений страны на предмет отыскания в них следов этой заразы. О результатах мониторинговой миссии доложить лично мне и в приоритетном порядке. Вам все ясно, Валерий Николаевич?!
  - Да-да, разумеется! Мы приложим все усилия, чтобы искоренить из наших рядов бациллу чужеродных мировоззрений!
  - Господа чиновники! - победным взором окинул Борис Иванович потные от внутреннего напряжения лица собравшихся. - Время для шуток прошло. Если кто-то все еще не понял, то скажу прямо. Россия находится в состоянии необъявленной ей войны со стороны мирового капитала, во главе со своим гегемоном. Поэтому предупреждаю сразу, чтобы не повторяться в дальнейшем. Действовать будем сообразно обстановке - жестко. Где-то может быть и жестоко. Все те, кто не согласен с новыми методами управления, попрошу немедленно выйти вон. Тех же, кто собирается саботировать принятые решения, либо еще каким способом вредить новой власти, мы будем просто расстреливать на месте в следующий раз без суда и следствия, в соответствие не только с режимом чрезвычайного положения, которое, кстати, пока не отменено, но и с условиями военного времени. Я человек сугубо гражданский и мирный, говорю сейчас не как премьер-министр, а как Министр обороны. Именно поэтому я сегодня надел военную форму. Это для того, чтобы вы не забывали, с кем имеете дело. Напрасно вы думаете, что диктатором является Валерий Васильевич Афанасьев. Отнюдь. Он при всех своих званиях и отличиях на военной стезе, человек интеллигентный и даже где-то склонный к созерцательности и либерализму, свято верящий данному слову и не приемлющий самодурства в любой форме. Настоящим же диктатором, по крайней мере, для вас, буду я, хотите вы этого или нет. Мои слова, в первую очередь касаются вас, Максим Геннадьевич, сибарит вы наш. Да, вот еще что, пока не забыл, - остановился Юрьев на полном скаку. - Подготовьте в авральном порядке предложения по наиболее оптимальному выходу России из ВТО.
  - Как из ВТО?! - ахнул Решетов. - А как же наше участие в мировой сфере разделения труда? Наши коммерческие партнеры?! Мы столько времени добивались вхождения в эту организацию, а теперь, значит, так все и бросить?! Если мы оттуда выйдем, то у нас неизбежно возникнут сложности с экспортом и импортом.
  - Вы говорите, что возникнут сложности, а что, разве сейчас их нет? - спросил премьер, в свою очередь и не дожидаясь ответа продолжил. - В начале нулевых членство в ВТО нам требовалось для облегчения доступа к американскому и европейскому рынкам. Сейчас мы находимся в условиях санкций, которые не отменятся Н-И-К-О-Г-Д-А, что вынуждает Россию осваивать другие рынки, где нормы ВТО существенного значения не имеют. Механизм защиты экономических прав в этой организации работает лишь в одну сторону. Европейцы и американцы путем незаконных санкций перекрыли нам доступ на свои рынки, а когда мы пытаемся уберечь хоть как-то свои, они тут же через его механизмы не дают нам этого сделать, беспрепятственно проникая на наши пока слабо конкурентные. Мы же, в силу объективных причин, не можем играть с ними в санкционный пинг-понг на равных, поэтому и оказываемся беззащитными. Номенклатура наших товаров, предлагаемых на экспорт, сравнительно невелика и ограничивается в основном поставками энергоресурсов. От того, что мы оттуда выйдем, ни Европа, ни Штаты не перестанут покупать наш газ и нефть. Зато мы убережем наши внутренние рынки и наших производителей от губительной для них конкуренции, пока они еще слабо стоят на ногах. Практику протекционизма используют все страны, и ВТО, в подавляющем числе случаев, закрывает на это глаза, но лишь тогда, когда это не касается России.
  - Но вы понимаете, что отсутствие здоровой конкуренции на внутреннем рынке, в конечном итоге приведет к деградации производства и неизбежному падению качества производимой продукции? - вполне резонно возразил и.о. министра.
  - Понимаю, - кивнул Юрьев. - Более того, готов разделить с вами опасения на данный счет. Но эти опасения не сегодняшнего и даже возможно не завтрашнего дня. А выживать нужно сейчас. Наша первостепеннейшая задача состоит в том, чтобы уберечь нашего доморощенного производителя. И да, создать ему тепличные условия, раз уж подвернулся такой случай, хотя бы на период его становления на ноги. А что будет потом, то могу вспомнить слова нашего бывшего вечно пьяного президента: "Проблемы будем решать по мере их возникновения". Так что, давайте-ка засучивайте рукава и приступайте к выполнению поручения. Привлекайте к работе кого хотите. Но ровно через две недели я жду у себя на столе дельные предложения от вашего министерства по всем заданным вопросам, включая развитие экономики, как в целом, так и по отраслям. И жду ваших предложений по оптимизации работы органов государственной исполнительной власти с учетом расформирования Пенсионного фонда и Счетной палаты. Если вы мне опять подсунете ничего незначащий набор слов, то ваше министерство постигнет та же участь. А вас самого, мы расстреляем к едрене-фене прямо тут, на набережной, в назидание другим лежебокам и захребетникам. И вообще, все те, кто и дальше планирует остаться на своем месте, не чувствуя за собой каких-либо тяжких прегрешений должны приготовиться к подаче истинной декларации о материальном состоянии и пройти после этого проверку на лояльность, как я уже упоминал. Если поданные вами декларации будут совпадать со сведениями, полученными в ходе проверки, тоя не стану преследовать вас, даже при наличии у вас незаконно нажитого. Но только при условии, что все неправедно нажитое будет возвращено государству. Если сведения совпадать не будут, то я "умою руки", а материалы проверки попадут на стол директора ФСБ. А вы уже знаете, что на том свете Григорий Лукьянович, Феликс Эдмундович и Лаврентий Палыч зеленеют от зависти, когда слышат фамилию Николая Павловича. С образцами деклараций и графиком проверки сможете ознакомиться в понедельник утром в секретариате Кабмина.
  Только сейчас до "слуг народа" стал доходить весь ужас того положения, в которое они все попали. Уйти немедленно в отставку - нельзя, потому что сразу заподозрят в должностных преступлениях. Оставаться на месте, признаваясь в проступках - значит обречь себя на "раскулачивание", в лучшем случае. Сцена, которую не без удовольствия наблюдал Юрьев, напоминала последнее явление последнего действия бессмертного "Ревизора", где "вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении". Но все же Борис Иванович не был жестоким человеком, поэтому предельно сократил время своего наслаждения "немой сценой".
  
  - Ну да ладно, это все лирика. Давайте вернемся к делам насущным. Вчера я попросил секретарей оповестить всех приглашаемых на заседание о том, чтобы они в электронном виде представили предложения по улучшению работы своих ведомств и корпораций. Первые "хотелки" я уже начал получать на свой планшет уже вечером. Что я могу сказать? Сетования и жалобы, в основном носят обоснованный характер. Министры, как обычно жалуются на отсутствие должного финансирования (каждый из них почему-то считает, что именно его ведомство финансируется по остаточному принципу) и отсутствие дисциплины в своих структурных подразделениях, саботирующих на местах решения и распоряжения глав ведомств. То, что ваши подразделения на местах игнорируют не только ваши собственные распоряжения, но и Указы Президента (вспомните майские указы), это не моя, а ваша головная боль, поэтому нечего ее перекладывать на меня. В конце концов, вы министры, в ваших силах задействовать весь административный ресурс. На худой конец, обращайтесь в правоохранительные органы. Лес в тайге тоже надо кому-то валить. Озабоченности чисто бюджетных министерств, таких, как, например Минтруд, Минюст и Минпросвещения понять и принять можно, ибо они целиком зависят от централизованного финансирования. Но вот попрошайничество таких, как Минпромторг, Минприроды, Минстрой и Минтранс не лезет ни в какие ворота. Сидят, понимаешь, буквально на мешках с золотом, да еще и плачутся на недофинансирование. Так и подмывает нецензурно выразиться в ваш адрес. У вас хватает наглости требовать денег у, и без того нищего государства. Да, вы на одном только лицензировании имеете столько, что мне впору самому просить у вас средства на текущие расходы. Минкульт тоже решил пожалеть артистов на время пандемии за государственный счет. Денег не дам! А то вы опять их потратите на какого-нибудь Серебренникова. И ни единого рацпредложения. Сплошной "плач Ярославны". Предложения никуда не годятся. Поэтому, господа-товарищи, срок вам даю такой же, как и Максиму Геннадьевичу - две недели на исправление и конкретные предложения. Иначе разговор у нас с вами не получится, и объясняться вы будете уже не со мной, а с костоломами Николая Палыча. "Слезницы" госкорпораций мне понравились больше. Там присутствует хотя бы какая-то конкретика. Они жалуются на общий бюрократизм при внедрении в производство новых образцов изделий, на нехватку квалифицированной рабочей силы. Просят рассмотреть вопрос о создании на базе предприятий собственных высших и средне-специальных учебных заведений узкого профиля, но вне компетенции Министерства науки и высшего образования. Сетуют на необязательность субподрядчиков, обслуживающих госкорпорации, но не входящих в их структуру. Просят, чтобы я в приказном порядке санкционировал их "дружеское поглощение"
  81
  . Некоторые идут дальше и просят, чтобы Кабмин системой пошлинного регулирования облегчил им задачи по импортозамещению. Все это достаточно деловые и рациональные предложения. Я подумаю-подумаю, да, пожалуй, и пойду им навстречу. Правда, и в этой среде нашлись бесстыдники, желающие подкормиться за государственный счет. Да-да, - посмотрел Юрьев в сторону главы "Ростеха", - я говорю о вас, господин Чеземов. Вы не поскупились в своих "скромных" желаниях. На целых семи страницах расписали и аргументировали желание помимо гособоронзаказа перейти на бюджетное финансирование. Постыдились бы! Это шведское НИИ оборонных исследований говорит о том, что вы за 2019-й год исполнили только иностранных военных заказов почти на 13 миллиардов долларов. А я то уж знаю, какую реальную сумму вы заработали. Так что, мне то уж сказки не рассказывайте о вашей непроходимой бедности.
  
  
  - Вы, конечно частично правы, Борис Иванович, но войдите и в наше положение, - встал со своего места Сергей Викторович Чеземов. - У нас большая доля гражданской продукции. В 2016-м она составляла четверть от общего объема. Сегодня перед всеми холдингами поставлена задача: к 2025 году увеличить этот показатель до 50%. Иначе предприятия попросту не выживут. Ведь государственная программа перевооружения должна завершиться в 2025-м, хотя мы рассчитываем, что снижение будет происходить постепенно. А что потом? Понятно, выпуск современного оружия продолжится и в дальнейшем, но не в таком количестве. Планомерный перевод производства на мирные рельсы все равно неизбежен. Это должна быть высококачественная и высокоинтеллектуальная, конкурентоспособная продукция
  82
  . В этой ситуации нам, как воздух нужно дополнительное финансирование корпорации.
  
  - Сергей Викторович, - устало потирая виски, произнес Юрьев. - Это ведь не первый наш с вами спор. Еще, будучи вице-премьером, курирующим "оборонку" я пытался вам на пальцах объяснить неверность ваших суждений. А вы опять за свое. Вы знаете, что такое "дилемма Христа"?
  - Нет, Борис Иванович, - развел руками Чеземов. - Не в курсе.
  - Это отвлеченное философское понятие, но оно, как никакое другое отражает сущность нашего с вами спора. Представьте себя на месте Христа, только что произнесшего Нагорную проповедь. Время обеда. Пора кормить учеников и слушателей. У вас всего пять хлебов и пять тысяч алчущего народа. Вы стоите перед выбором - раздать пять хлебов всем пяти тысячам людей поровну или накормить ими только своих учеников. Что вы выберете?
  - Насколько я помню, ему удалось Божьим промыслом пятью хлебами и пятью рыбинами накормить всех страждущих, - неуверенно произнес Чеземов.
  - А я и не говорил, что вы - Христос. Я сказал, чтобы вы представили себя на его месте. И так?
  - Даже не знаю. Как-то это все непонятно получается.
  - Что же тут непонятного!? Если вы раздадите хлеб всем поровну, то получится на каждого всего лишь по крошке. Люди останутся по-прежнему голодными, но еще и разозленными, поэтому не исключено, что они убьют и вас и ваших сподвижников, резонно подозревая вас в насмешке над ними. Если вы этими хлебами накормите досыта только своих учеников, то эффект будет похожим. Вас опять-таки прибьют за попытку поиздеваться над голодными и посеять раздор между апологетами. Улавливаете суть?
  - Признаюсь, с трудом, - понуро ответил Чеземов.
  - А суть заключается в том, что эта дилемма не имеет решения. Оба варианта одинаково плохи. Отсюда мораль - собирайте вокруг себя толпу, которую гарантированно сможете прокормить. Если экстраполировать ту ситуацию на наши дни, а вместо пяти хлебов представить куцый бюджет страны, то делайте вывод сами. Да-да, Алексей Борисович, - постучал карандашом Юрьев по столу, глядя в сторону руководителя "Газпрома", - это и вас касается тоже. Я имею в виду ваши игрища вокруг холдинга "Газпром-медиа". Но у нас с вами еще будет обстоятельный разговор по данной тематике на следующей неделе. А по поводу хлебов для "Ростеха" повторю еще раз, для слабослышащих и плохо понимающих действительность. Государство не будет финансировать корпорации в целом, потому что в лучшем случае, вы полученные средства размажете тонким слоем по статьям внутреннего бюджета, и в результате все равно все направления останутся "голодными". А в худшем случае вы их просто разбазарите, а это уже, сами понимаете, "расстрельная" статья по нынешним временам". Мы будем финансировать только отдельные проекты на стадии НИОКР.
  - Не понял. Что значит, разбазарите? - обиделся еще один личный друг покойного президента.
  - Ах, не поняли?! - вдруг разозлился премьер. - Вы представитель госкорпорации, а это значит, что вас наняли управлять фирмой, контрольный пакет акций которой принадлежит государству! А вы, вместо того, чтобы свято беречь деньги, выделенные вам на разработку и производство стратегически важной для страны продукции, пускаете их на ветер! Далеко ходить за примерами не буду. На какую сумму вы спонсировали пребывающую в состоянии голодного обморока, старую клячу, Пугачеву?! Отвечайте!
  - Я не помню точной цифры, - разом побледнел Сергей Викторович. - Просто в связи с пандемией нас просили поддержать заслуженных деятелей искусств. И мы не могли отказать, - мямлил Чеземов, понимая, как начинает рушиться его карьера.
  - Ну да, я вам напомню, если у вас дырявая память! Сорок миллионов народных денег, вы ухнули бабке, официально числящейся миллиардером, проживающей в собственном замке и принимающей каждое утро ванны из молока! Я бы еще как-то понял, если бы это были дети из приютов, но не эта чувырла!
  - Видимо, меня ввели в заблуждение, - начал лепетать Чеземов, лихорадочно отыскивая глазами, среди сидящих в зале, министра культуры.
  - Так я вас быстренько оттуда выведу! - рявкнул на него Юрьев. - Желаете оказывать спонсорскую помощь?! Пожалуйста! Вам никто не запрещает выражать свои симпатии той или другой задрыге! Но только из личных средств! Поэтому, если я в понедельник не увижу на столе своего секретаря банковского уведомления о внесении на корсчет Минфина вышеозначенной суммы от гражданина Чеземова, то уже во вторник на столе Генпрокурора будет лежать мое ходатайство о возбуждении против вас уголовного преследования по факту нецелевого использования государственных средств. Это доступно для вашей подкорки головного мозга?
  - Да, - прошелестел бескровными губами, совсем уже сникший глава одной из крупнейших корпораций страны.
  - Так или иначе, но в отношении вас все равно будет проведено ведомственное расследование, и я с удовольствием поглядел бы на реакцию благодарных вам подчиненных за заботу не о компании, а о совершенно посторонних лицах. Не исключено, что по факту разбирательства будет принято решение о несоответствия вами занимаемой должности. Но пока вы являетесь гендиректором предприятия стратегического значения, я требую прекратить практику приглашения на внутрикорпоративные совещания представителей стран, хоть и являющихся вашими акционерами, но представляющими интересы стран НАТО.
  - Есть, прекратить, - ответил негромко Сергей Викторович, еще больше сутулясь и дрожа коленками в уже немолодых суставах.
  
  - Хорошо. К сожалению, наше заседание несколько затянулось, на что я не рассчитывал, - сказал Борис Иванович, поглядывая на свои наручные часы, - потому давайте не будем прерываться на обед. Тем более что многим из сидящих здесь, не мешало бы слегка попоститься и сбросить пару десятков килограмм. С представителями госкорпораций и ТЭКа
  83
  , мы еще будем встречаться отдельно, в понедельник. Сейчас же острой необходимости в их присутствии нет, поэтому я предлагаю отпустить наших промышленных воротил, чтобы они смогли подготовиться к обстоятельному разговору через два дня. Можете считать себя временно свободными, - ехидненько улыбаясь, проворковал Юрьев, наблюдая с какой поспешной прытью стали поднимать свои зады флагманы экономики, удаляясь на максимальной, но приличествующей их положению скорости.
  
  Дождавшись, когда за последним из них закроется массивная позолоченная дверь, он продолжил:
  - А мы давайте в сжатой форме заслушаем отраслевых министров с информацией о положении дел в их ведомствах. Давайте в алфавитном порядке. Кто там у нас идет первым? Министерство внутренних дел? Пожалуйста, прошу вас, Владимир Александрович, к барьеру-с, так сказать...
  
  
  Глава 28
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  29 июня 2020 г., Россия, г. Москва.
  
  Пятница. Вечерело, хоть это было и не совсем заметно. Заходящее за горизонт Солнце еще играло своими лучами в окнах высотных домов. Но рабочий день уже закончился для подавляющего большинства москвичей. Правду сказать, рабочим он только числился. С учетом того эпохального события, что случилось в полдень, мало кто из них вернулся на свои рабочие места и приступил выполнению рутинных обязанностей. Продолжали трудиться только те, кто был занят на непрерывном производстве, но таких производств в столице было не слишком много. Людям хотелось праздника. Хотелось до зарезу. Всем уже до чертиков надоели, как карантинный режим с его обязательным ношением масок, которые не столько оберегали от вирусов, сколько затрудняли дыхание, так и траур, объявленный по случаю памяти жертв теракта. Всем хотелось, как можно быстрее стряхнуть с себя морок надвигающейся апатии и беспросветья, царившие в столице, да и по всей стране все последние годы. А тут подвернулся такой случай. С поднятием над башнями Кремля нового (старого) флага в душе у людей затеплилась робкая свеча надежды на возврат всего того хорошего, что было в их прошлой жизни и о чем еще помнили представители старшего и среднего поколений. Никому уже не желалось работать в этот день. В приподнятом настроении люди устраивали стихийные сборища, где обнимались и целовались, порой с совсем незнакомыми. Деловая и вечно чем-то озабоченная Москва, вдруг, стихийно превратилась в радостно гомонящий птичий базар. В неуемном порыве хлебосольства, в чем прижимистые москвичи не были заметны уже долгое время, они устраивали пиршественные застолья прямо во дворах своих домов, стаскивая туда все, что могли найти в холодильниках. У стороннего наблюдателя даже могло сложиться впечатление, будто они попросту поголовно сошли с ума, презрев в своем фатализме, как страх перед смертью от проклятого вируса, так и грозные предупреждения городских властей о пагубности массовых собраний. Центральное телевидение, которое к этому времени уже сменило траурную сетку вещания на повседневную, с у каким-то упоением транслировало повсеместное празднование возвращение советского флага. От Калининграда до Владивостока люди по-настоящему чувствовали свое единение в делах и помыслах. Даже всероссийская акция Бессмертного полка не набирала такого количества вышедших на улицу людей. Казалось, что по домам остались сидеть только паралитики, прикованные к постели, да еще сторонники животной ненависти ко всему, что происходит позитивного в стране. Но количество таких особей было на уровне статистической погрешности. К концу дня сложилось даже коллективное мнение о том, чтобы просить новые власти сделать этот день праздничным взамен непонятного и никем толком не принятого Дня Независимости. Мало того. Кое-где уже вовсю начали раздаваться смелые предположения о том, что следующим шагом в этом направлении будет возврат празднования Великой Октябрьской Социалистической революции. Еще в минувшее воскресенье глава военной хунты в своем траурном обращении к нации намекнул на возврат к утерянным ценностям славного прошлого, но никто не думал, что его слова начнут понемногу воплощаться почти сразу после произнесения. Сначала новостные сайты стали приносить информацию о том, что новые власти в лице военных, находящихся в том или ином регионе поприжали как уличную, так и организованную преступность, не гнушаясь крайними методами воздействия. Затем появились сообщения о том, что и местным властям военные дали укорот, напрямую запрещая совершать то или иное действие, в отношении, которых имеются сомнения. А к наиболее одиозным, и вконец потерявшим от своей наглости берега губернаторам и чиновникам рангом пониже, так и вовсе нагрянули прямо на работу, выволакивая в неизвестном направлении. Начались повальные аресты сотрудников полиции, таможни, налоговой инспекции, ГИБДД и прочих наиболее одиозных структур. Репортажи о конфискованных ценностях на десятки миллиардов рублей заполонили телеэкраны страны. Местные распоясавшиеся казнокрады разом попритихли. И народ это сразу почувствовал. Приуныли и олигархи всех мастей, пинком ноги, открывавшие любые двери. Военные прокуроры, приверженные своей служебной педантичности принялись и за них, въедливо проверяя соответствие их бизнеса выданным лицензиям. Некоторым из них, замеченных в нелегальных и коррупционных схемах всероссийского масштаба, пришлось держать ответ по всей строгости, да не перед российским судом, отличающимся невиданной гуманностью к обладателям толстых кошельков, а перед военными прокурорами и военно-полевыми "тройками", выносящими приговоры без излишних проволочек. Истошные вопли спешно нанятых "правозащитников" ими игнорировались с абсолютным безразличием. И люди, в подавляющем своем большинстве, с нескрываемым восторгом поняли и приняли эту необходимую жестокость. Еще никогда, во всяком случае, за последние семьдесят пять лет, люди в военной форме не пользовались такой популярностью и авторитетом. Да и сами военные наконец-то смогли гордо расправить плечи, осознавая свою значимость в жизни страны. К чести покойного президента надо сказать, что он тоже понимал значение военных в судьбе государства, но его понимание не поднималось выше банального увеличения денежного довольствия военнослужащим, да еще кое-каких льгот. Однако престиж военной службы состоит не только в достойном материальном содержании, но и уважения всего общества к людям, носящим погоны. А уважение не зарождается на пустом месте. Оно складывается из многочисленных, порой не слишком заметных факторов, суммирование которых и дает объективную оценку их деятельности. Армия и народ, в кои-то веки неложно почувствовали себя единым и неразрывным организмом. И наглядная демонстрация Армией мер по защите социальной справедливости, только добавила ей очков в народном обожании. Теперь, по прошествии почти целой недели со дня кровавого побоища, учиненного вражеской рукой, даже слепому и глухому стало понятно, что военная хунта, неожиданно получившая власть, вопреки всем хрестоматийным догмам, оказывается, не всегда самое плохое явление. Из каждого правила есть свои исключения. Так, в ряду одиозных персонажей типа Франко, Чан Кайши и Пиночета появилась фигура Афанасьева. За более чем тысячелетнюю историю России власть в стране перешла к откровенной хунте. Она, к удивлению многих, без резкой смены формации, без резких и необдуманных изменений в законодательстве, не считая, конечно, приостановления действия некоторых статей Конституции, без массовых кровавых разборок, что всегда были характерны для России, тихо и спокойно утверждала свою легитимность в глазах народа. По сравнению с тем позорищем, что творилось в Москве осенью 93-го, отдельные случаи насилия над бывшими власть предержащими и временное содержание под стражей представителей депутатского корпуса выглядели безобидным проявлением силы со стороны отчаявшегося от несправедливости народа. Военные в этом случае выступали всего лишь, как его глашатаи и передовой отряд.
  Среди тех, кому не повезло, и их рабочий день не заканчивался в гарантированные Трудовым Кодексом 18.00, был и глава хунты. Сразу после завершения траурной церемонии Валерий Васильевич, несмотря на разболевшуюся руку, гудящие от напряжения старческие ноги (как-никак, а почти шестьдесят пять лет стукнуло), поехал на работу - В Национальный Центр по Управлению Обороной. Необходимо было завершить начатую работу по формированию новых институтов государственной власти. Там его уже ждали члены Высшего Военного Совета. Сегодняшнее заседание Совета должно было быть посвящено вопросам формирования властной структуре среднего звена, призванной ограничить власть губернаторов на местах и в то же время позволить низовым структурам быстрее донести свои чаяния до самых верхов, не оглядываясь на региональные власти, всегда страдающие манией сепаратизма. Долго судили и рядили по этому поводу. Но ничего нового взамен президентских постоянных представительств предложить так и не сумели. Правда, вместо федеральных округов решили разместить их в каждом регионе и наделить правом приостановки действия и отмены любого акта исполнительной и законодательной власти субъекта федерации. Все-таки не дело для местных военкоматов заниматься подобными вещами, да к тому же на постоянной основе. Для еще большего придания им солидности, их наделили и дополнительными полномочиями, такими как институт законодательной инициативы, контрольными функциями и правом отстранения от занимаемой должности любого регионального чиновника. Подумали и о "защите от дурака". Для этого прописали норму, в соответствие с которой можно было бы преодолеть и распоряжение представителя местными законодательными собраниями, но для этого им было необходимо получить три четверти голосов за его отмену. Причем, сделать это они обязаны будут три раза в течение месяца. В общем, получалось нечто вроде "теневого" кабинета министров, но на областном уровне. Вслух старались не говорить, но все молча признавали, что создание параллельной структуры исполнительной власти - мера, сугубо временная, призванная безболезненно осуществить передачу власти от сложившихся региональных элит к новым назначенцам из Кремля, а точнее из Национального Центра по Управлению Обороной России. Ведь всем и так было понятно, что большинство губернаторов и глав автономий не решатся на опубликование истинных деклараций, а значит не пройдут проверки на лояльность. Особенно эта мера была актуальной в отношении национальных автономий, где, сложившаяся годами клановость и связанная с ней коррупция накладывали свои особенности на управление национально-территориальными образованиями. Никому не хотелось начинать еще одну "чеченскую" кампанию, да еще в разгар кризиса. Здесь требовался особо деликатный подход, а не кавалерийский наскок, на подобие 94-го года. Прежде чем менять власть на местах, вновь образованным параллельным структурам требовалось завоевать авторитет и популярность среди местного населения. В связи с этим тут же возник вопрос о предполагаемых кандидатурах на пост представителя Высшего Военного Совета. Все единодушно сошлись во мнении о том, что это должен быть высокоинтеллектуальный человек, привыкший принимать ответственность на себя в любых ситуациях, отличающийся высокими морально-волевыми качествами, не имеющий порочащих связей, лишенный каких бы то ни было коммерческих интересов, не имеющий второго гражданства, недвижимости за пределами России и счетов в иностранных банках, ну и, разумеется, носящий погоны. Короче говоря, это должен быть во всех отношениях кристально чистый человек. Найти такого, да еще не одного, а как минимум сотню было весьма проблематично. Тем более, на фоне того, что даже сами члены Высшего Военного Совета не обладали хоть сколько-нибудь похожими из перечисленного списка качествами. Здесь, правда, думать и гадать много не пришлось, так как ответ лежал на поверхности. Был в армии один род войск, где заявленные качества являлись обязательной нормой для исполнения служебного долга. Этим родом войск был Военно-морской Флот. А точнее та его часть, которая имела непосредственное дело с ядерным оружием. С ядерным оружием имели дело только командиры стратегических атомных ракетоносцев. Именно им в специфику их статуса, связанного с применением самого грозного на сегодня оружия по закону запрещалось иметь второе гражданство, заграничные счета и недвижимость. Да и вообще они считались "не выездными", как носители государственной тайны, а следовательно, возможность их вербовки иностранными спецслужбами была исключительно мала. Что же касается деловых и волевых качеств, то тем, кто привык всю жизнь нести ответственность за существование миллионов людей на планете, их было не занимать. Офицеров-подводников, которые большую часть жизни провели в аскетичных условиях тесных и душных кубриков замкнутого пространства, на склоне лет уже не соблазнишь роскошными апартаментами загородных вилл, построенных на уворованные деньги. К счастью или нет, но Флот располагал необходимым количеством еще не совсем дряхлых каперангов (командиры стратегических подводных лодок должны иметь звание не ниже капитана I ранга). После радикального сокращения численности подводных единиц флота в недобрую эпоху Борьки-пьяницы, изрядное их количество пребывало в запасе, а тои вовсе досрочной отставке, маясь от безделья, потому что устроиться в береговую службу до наступления пенсионного возраста посчастливилось далеко не всем. К тому же начавшееся списание субмарин проекта 667 БДРМ, на смену которым стали поступать "Бореи" тоже добавило некоторое количество пребывающих не у дел капитанов. Таким образом, хунта, без особых хлопот получала в качестве своих полномочных представителей на местах высококлассных и патриотично настроенных людей, с еще не растраченной энергией и решительно настроенных на перемены в обществе. А с учетом того, что их ближайшее окружение решено было формировать также из представителей славного своими традициями русского морского братства подводников, то и вовсе складывалась радужная картина. Особенно радовались этому факту члены Высшего Военного Совета, носящие адмиральские погоны. Общим согласным мнением им и доверили проработать персоналии будущих полномочных представителей, а проще говоря, резерв, всегда готовый при удобном случае заменить губернаторов на их продавленных обширными чреслами креслах. Для этого тут же был сформирован комитет по подбору кадров, обязавшийся представить полный перечень кандидатур в течение месяца. Кому-то могло бы показаться неоправданной тратой денег создание параллельной структуры власти в регионах, но при ближайшем рассмотрении сомнения в ошибочности этого решения пропадали. Структура представительства уже имела место быть, просто она заменялась с синекуры, где окапались ближайшие родственники и подручные кремлевской элиты, на реально действующий орган, к тому же временный - до первого серьезного проступка ныне действующих губернаторов. А в том, что он может появиться в ближайшее время, сомнений ни у кого не вызывало. Так и закончился еще один трудовой день новых властей. Но не у всех из них, как уже было ранее сказано. Эти выходные обещали новой власти продемонстрировать новые вызовы, грозящие масштабными потрясениями, как внутри страны, так и за ее пределами. Поэтому несмотря ну усталость и недомогание, диктатор на 18.00 созвал совместное совещание членов Президиума Высшего Военного Совета и специально приглашенных лиц. Приглашенными лицами были двое - уже вторично ставший полноправным министром внутренних дел - Владимир Александрович Околоков и вчера назначенная на пост министра иностранных дел - Мария Владимировна Хазарова. Совещание в узком кругу было назначено там же - в Национальном Центре по Управлению Обороной, но уже не в большом зале, закрепленном за членами высшего Военного Совета, а в сравнительно маленьком и уютном помещении, специально оборудованном системами защиты от дистанционной прослушки из космоса.
  
  
  II
  .
  
  
  
  29 июня 2020г., г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления обороной РФ.
  
  - Товарищи, - как-то буднично и без всякого пафоса, сказал Афанасьев, дождавшись, когда все рассядутся на свои места за круглым столом, - несмотря на то, что сегодня пятница, короткий день, снятие траура и праздничное настроение, царящее в обществе по поводу поднятия всеми нами любимого Красного Флага над стенами древнего Кремля, я вынужден собрать вас здесь на совещание, чтобы обсудить в срочном порядке дела, не терпящие отлагательства. Не думаю, что совещание затянется надолго, просто хотелось бы услышать компетентное мнение о событиях, которые вот-вот начнутся.
  Он сел, морщась и потирая больную руку, одновременно оглядывая соратников. Эта его гримаса не укрылась от Сергея Ивановичи, участливо заметившего:
  - Ты бы, Валерий Василич, к врачу обратился что ли?! А то, как бы хуже не стало с рукой-то. Нехорошо будет, если Глава Совета начнет свою деятельность, как Андропов - в постели.
  - Да, ладно, пройдет, - отмахнулся тот здоровой рукой, - впереди выходные, как-нибудь отлежусь. Это просто я с непривычки переборщил малость. Мы ведь танкисты привыкли дергать за рычаги управления Т-72, а там, как знаешь, надо немало сил прилагать. А я уже давно не сидел за рычагами танка, - сожалеюще произнес диктатор, невольно вспоминая молодость и былую силу.
  - Об этом забудь, - усмехнулся Рудов краешком губ, - нынешняя твоя комплекция не позволит тебе пролезть в танковый люк. Застрянешь, как Винни-Пух в кроличьей норе.
  - Да, пожалуй, - вздохнул Валерий Васильевич, горько соглашаясь с доводом соратника. - Сколько раз ведь собирался начать утренние пробежки, а потом откладывал, то до понедельника, то до начала следующего месяца. Так вот и отрастил мамон.
  Со стороны могло показаться, что это просто обычный треп, принятый между старыми друзьями, но для тех, кто сидел в этом небольшом помещении, было понятно, что этот ни к чему не обязывающий разговор служит тому, чтобы все остальные, пользуясь временной передышкой, успели привести свои мысли в порядок перед предстоящим разговором.
  - Забудь и о том, что в выходные тебе дадут покайфовать на любимом диване. И вообще, мне кажется, что, начинающие разворачиваться события, дай Бог, если дадут нам забыться в прерывистом коротком старческом сне.
  - Это точно, - согласился Афанасьев. - Негативные события начинают разворачиваться стремительным темпом. Ну, да ведь и мы не страусы, чтобы прятаться от действительности, зарываясь в песок головой. Поэтому давай попросим сейчас нашу красавицу, Марию Владимировну, начать портить нам настроение на сон грядущий.
  Все присутствующие заулыбались, а министр расцвела от явно высказанной лести в свой адрес, как майский бутон красных пионов.
  - За красавицу - спасибо, тем более от мужчин, знающих в этом толк, - вернула она комплимент, сопровождая его лучезарной улыбкой, чем опять вызвала улыбки на лицах уже далеко не молодых людей, на мгновенье почувствовавших свою, пусть уже и подувявшую от времени, но все же привлекательность.
  Дождавшись положительной реакции на свои слова, она тут же стерла улыбку с лица, моментально вернувшись в деловую атмосферу, и продолжила:
  - Дела на международной арене, действительно не дают нам повода для расслабленности. Со вчерашнего вечера, как вы и сами могли убедиться, все мировые телеканалы только тем и заняты, что беспрестанно крутят ролики из Волновахи, называя бесчеловечную провокацию украинских спецслужб не иначе, как "очередным преступлением кровавого Мордора". Стоит ли говорить, что картинка получилась с точки зрения сценаристов и режиссеров, просто великолепной? Тут вам и дергающиеся в предсмертных конвульсиях тела пострадавших, и заплаканная девочка с кислородной маской на лице, и убитые "диверсантами" солдаты артиллерийской батареи, которую они использовали после уничтожения орудийной прислуги для обстрела городка. На этот раз "режиссеры" обошлись без постановочных кадров и "белых касок". Некоторые лидеры стран Европы, не дожидаясь официального заключения ОЗХО по данному инциденту, уже поспешили с обвинениями в наш адрес. Как всегда первыми в боевую стойку встали, не считая самой Украины, наши заклятые друзья из Прибалтики и Речи Посполитой. Но они недолго пребывали в одиночестве. К ним на выручку сегодня с утра уже ринулись - Чехия, Словакия, Румыния, Болгария, Швеция, Дания и Голландия. Их премьер-министры выступили по телевидению с гневным осуждением "бандитского и античеловеческого режима" царящего в России.
  Барышев, достав из кармана пиджака маленькую, размером с детскую ладошку, записную книжечку, куда быстрым почерком записывал, судя по всему, перечень стран, с которыми нужно будет посчитаться через некоторое время. Никто из Президиума не перебивал докладчицу, внимательно слушая и делая для себя выводы. Хазарова, уже окончательно освоившаяся на своей новой должности, продолжала, хорошо поставленным голосом, рассказывать благодарным слушателям о мировой реакции на вчерашние события:
  - Как обещал представитель ОЗХО, появившийся на месте событий в окружении многочисленной свиты экспертов, буквально через полчаса, официальное заключение по данному делу будет дано сегодня. Возможно, это уже происходит сейчас, пока мы тут с вами заседаем. Никаких сомнений в антироссийской направленности заключения у меня нет. Как только это заключение будет озвучено, то вступит уже и "тяжелая артиллерия" в лице ведущих игроков. Но не думаю, что это произойдет прямо сегодня. Им еще надо будет согласовать единую позицию по данному вопросу, чтобы потом не возникло разночтений и ощущения раскола в их монолитных рядах. К сожалению, нам не удалось отстоять свою позицию в Совбезе ООН, несмотря на самоотверженные действия нашего постоянного представителя. Его доводы о невыгодности для нас эскалации, да еще с применением таких ужасных методов и такого оружия, которого уже нет в наличии, и что, прежде чем выносить обвинения в наш адрес необходимо провести тщательное расследование этой грязной провокации, не возымели никакого действа. Мало того. Его слова о том, что промелькнувшие в кадрах репортажа осколки снарядов с особыми индивидуальными клеймами необходимо досконально исследовать и сравнить с перечнем промаркированных боеприпасов, оставленных на Украине при распаде СССР, и переданном в свое время тому же ОЗХО, попытались обратить против него же. Представитель украинской стороны без обиняков заявил, что нисколько не сомневается в том, что заводские клейма снарядов, чьи осколки были найдены на месте акции, абсолютно совпадут с теми, о которых Россия заявляла ранее в своих представлениях в ОЗХО. Что де на это то и был сделан коварный расчет Москвы, дабы отвести от себя всяческие подозрения. В ходе заседания Василий Алексеевич поднимал вопрос перед мировым сообществом о привлечении к расследованию российских специалистов, но спикер собрания Совбеза - представитель Эстонии, нагло заявил о том, что мировая практика не знает примеров того, чтобы преступник участвовал в расследовании собственного преступления. То есть, в нарушение норм права, нас уже объявили преступниками, априори, так сказать. Тут все понятно. Эксперты ОЗХО, на основании уже имеющихся в их распоряжении маркеров БОВ, выдадут заключение о недавнем изготовлении отравляющей начинки снаряда, и соответственно о подделке Россией заводских клейм. И тут мы ничего без допуска наших специалистов доказать не сможем, а их, как вы сами понимаете, никто допускать не собирается. Я, конечно, со стороны МИДа тоже послала запрос в ОЗХО на участие наших людей в расследовании, но не питаю надежд на положительный ответ с их стороны. Несмотря на то, что никакой резолюции по данному вопросу, естественно, учитывая факт нашего постоянного представительства в Совбезе, принято не было, нам от этого легче никак не стало. Ясно одно. Когда истерика вокруг этого грязного дела достигнет своего апогея, а это, несомненно, случится в ближайшие дни, Украина, подогреваемая изнутри и науськанная извне, перейдет к активным действиям против народных республик. И мне остается только надеяться на то, что у вас - мужчины в погонах, уже имеется в загашнике достойный ответ на это. Вот такие обстоятельства складываются на данный момент.
  Афанасьев молчал, погруженный в свои мысли. Казалось, что он и не заметил, как Хазарова окончила свой доклад. Остальным членам Президиума тоже не очень хотелось вылезать вперед со своим мнением, не услышав прежде суждений самого диктатора. Но он упорно молчал, отдавая им свою инициативу. Пауза неприятно затягивалась и Мария Владимировна начала чувствовать себя в этой тягостной атмосфере достаточно некомфортно. Наконец, Барышев решил прийти ей на выручку и нарушить непонятный заговор всеобщего молчания:
  - Большое спасибо Мария Владимировна, за очень обстоятельный доклад по актуальной для всех нас тематике. В этой связи нам хотелось бы узнать, и я полагаю, что выражаю всеобщее мнение Президиума, ваш прогноз о дальнейшем ходе событий с горизонтом, скажем, где-то на месяц-два вперед.
  - Зная о стойкой любви наших партнеров к уже опробованным методам воздействия на окружающих и Россию в том числе, не составит большого труда предугадать их шаги по раскручиванию спирали эскалации. Достаточно вспомнить март 2018-го и дело, связанное с пресловутыми Скрипалями.
  - И все-таки? - мягко, но настойчиво решил добиваться своего руководитель СВР.
  - Как я уже говорила, набор карательных мер у них достаточно однообразен. К понедельнику они окончательно выработают единую линию поведения и "концерт по заявкам" начнет свою вторую часть. Нас вполне официально назначат виновником в этой трагедии устами первых лиц ведущих государств "просвещенного" Запада, обвиняя не только в смертях невинных жителей, но и в несоблюдении договора о нераспространении оружия массового поражения. Под эту дудочку могут даже потихоньку свернуть и свою программу по утилизации химического оружия. А дальше - по шаблону. Начнут без всякого на то основания высылать наших дипломатов из стран ЕС и прочих штатовских подпевал, типа Австралии, Японии и Канады. Затем собрав экстренное заседание министров иностранных дел ЕС, продолжат раскручивать санкционный маховик на всю катушку, к которому попытаются пристегнуть и экономически зависимые от них государства. Начнут разрывать уже заключенные хозяйственные договора. Попробуют в очередной раз пригрозить отключением от SWIFT. Не исключено, что даже воплотят в жизнь свою угрозу. Возможно объявят эмбарго на что-нибудь, а скорее всего на нефть, учитывая и без того плачевное состояние данного рынка из-за наших разногласий с Саудитами. Те будут, разумеется, не против устранения главного конкурента. Попытаются все же выкрутить Германии руки и заставить ее, как минимум, заморозить строительство газопровода. Дания, которая и так из кожи вон лезет, чтобы угодить американцам, и тянет с разрешением на его прокладку в своих экономических водах, отлично подойдет для этих целей. Организуют серию демаршей в ООН, инициируя по этой линии международное расследование. Учитывая то, что люди погибли в результате применения боевых отравляющих веществ, дело могут передать в Международный Гаагский Трибунал. Искусственно противопоставляя Россию всему мировому сообществу, раскручивая истерику на всех уровнях, они начнут преследовать наших граждан по всему миру, не давая им визы, высылая отовсюду, а то и просто похищая под надуманными предлогами для суда в Соединенных Штатах. Принимая во внимание и без того нервозную обстановку вокруг наших спортсменов, их будут просто отстранять от соревнований.
  - А Китай?! - нетерпеливо воскликнул, перебивая ее Рудов. - Неужели не заступится?!
  - Я бы не слишком рассчитывала на Китай, - со вздохом парировала она его реплику. - Он будет рад-радёхонек отвлечь от себя внимание, и как та обезьяна, переждать драку между тиграми, сидя на дереве.
  
  - Ну, еще бы им не сидеть? - хмыкнул Рудов. - Китай, вообще удивительная империя. Обогативший военную науку множеством мудрых наставлений по тактике и стратегии из уст хотя бы того же Сунь Цзы
  84
  , он, тем не менее, за всю свою многотысячелетнюю историю ухитрился не выиграть ни одного сражения. Факт, достойный украсить собой книгу рекордов Гиннеса.
  
  - А я, - сказал мечтательно, закатив глаза Тучков, - слышал где-то, что тигры умеют отлично лазить по деревьям.
  - Угу, - буркнул Костюченков, - тока на нижние ветки, потому как выше лезть им мешает увесистость. Так что, если обезьяна хочет остаться в живых, то пусть лезет повыше. Но с верхушки дерева плохо видно, который из тигров одерживает победу.
  Хазарова переводила взгляд с одного на другого, пытаясь уловить тайный смысл брошенных ими реплик. Афанасьев, заметив ее озадаченный вид, пришел на помощь:
  - Да, не придавайте большого значения их репликам, Мария Владимировна, просто все сегодня устали, вот и ищут отдохновения в разговорах ни о чем. Но давайте все же вернемся к теме вашего сообщения. Вот вы нам тут нарисовали довольно безрадостную картину международной обстановки, складывающейся вокруг нас. Видите ли вы сами какой-нибудь вариант избегания удушения России ограничительными мерами со стороны коллективного Запада.
  - Весь исторический опыт противостояния России и Запада показывает, что в этой схватке для окончательного удушения России Западу, во-первых, всегда не доставало сил, а во-вторых, сильное напряжение и недостаток ресурсной базы не дадут ему испытывать нас на прочность достаточно долгий период. Год-два и хватка начнет постепенно ослабевать, а затем внутренние противоречия между самими членами Западного Альянса сведут все их прежние усилия практически к нулю. Сначала в их рядах появятся отдельные "штрейкбрехеры" типа Венгрии или Италии, которые своими действиями начнут размывать его единство, желая получить от сотрудничества с нами некие преференции, а затем Европой овладеет чувство бесполезности санкционного режима. И хотя я уверена, что официально его никто отменять не решится, но все будут просто делать вид, будто продолжают его придерживаться, но на самом деле в открытую станут сами лихорадочно искать лазейки, чтобы его обойти. Благо, что в юридической казуистике наши партнеры, за века своего существования, изрядно поднаторели.
  - Значит, вы предлагаете нам самим стать той обезьяной, что сидит на дереве и пережидает трудные времена, обособившись от того, что происходит внизу? Этакая временная самоизоляция? - поинтересовался глава нелегалов.
  - Зачем же просто сидеть?! - усмехнулась госпожа министр. - Можно еще и кидать шишки на головы незадачливым тиграм.
  - Что вы подразумеваете под шишками? - с живейшим интересом подался вперед, молчавший до сих пор премьер-министр и Министр обороны в одном лице.
  
  - Активную оборону, конечно же, - пояснила Хазарова. - На Европе свет клином не сошелся. Это только сами европейцы, одержимые непомерной гордыней за прошлые, да и то, во многом мнимые заслуги перед человечеством, раздувают ноздри в припадке спесивости, полагая, что именно они являются центром всего и вся. На самом деле, все уже давно не так. Передовое производство и передовые технологии уже давно перекочевали в другую часть света и там надежно прописались. Поэтому нам не стоит по укоренившейся со времен Нессельроде
  85
  привычке цепляться любой ценой за отношения со старушкой Европой, впавшей в безнадежный маразм. Юго-Восточная Азия со своими технологиями, развитой промышленностью и многочисленным населением, с удовольствием примет нас в свои объятия, не выставляя никаких унизительных требований. Нам тоже есть, что им предложить. А сейчас, как раз настал очень удобный момент для переделки влияния в мире. Всем уже до жути надоел диктат Америки, сующей свой нос во все дыры и распространяющей нормы своего права на весь остальной мир. И мир истосковался по Советскому Союзу, служившему противовесом наглым притязаниям янки и их приспешникам в лице европейских шавок. Если мы проявим должное терпение и сумеем предложить восточным странам зонтик от посягательств на суверенитет, то сможем с легкостью, если и не выдавить, то существенно потеснить наших эвентуальных противников на восточном и южном направлении. Это и будут наши шишки на голову зарвавшимся в своем хамстве тиграм. Первый шаг в этом направлении мы уже сделали в 2015-м году, оказав помощь нашим сирийским партнерам в борьбе с международными бармалеями. И поверьте, этот шаг был по достоинству оценен не только ближневосточными монархиями, напуганными цветными революциями, принесенными на крыльях американских соцсетей. Тем более этот наш шаг выглядит рельефным на фоне систематических провалов Соединенных Штатов в деле защиты Саудовской Аравии от босоногих йеменцев. Я уж молчу про то, что пиндосы уже не знают, как им вытащить ноги из Ирака и Афганистана, ставших для них "черными дырами", поглощающими материальные и человеческие ресурсы с невероятной скоростью. Еще при покойном Калантарове, видя, как мы в последний момент предотвратили крах клана Асадов, ближневосточные сатрапы стали регулярно засылать к нам тайных посланников для прощупывания возможностей перескочить с американской узкоколейки на наши рельсы. Тогда наш президент, ожидая налаживания отношений с Трампом, приказал не форсировать события и не проявлять встречной активности в этом направлении. Но, как показало время, его надеждам на то, что новый президент сможет переломить негативные тенденции в наших отношениях, не суждено было сбыться.
  
  - Да. Это все понятно, что нам уже давно пора было начать перекладывать свои мешки с европейской телеги на восточный экспресс, - как бы подводя черту под сказанным, резюмировал Афанасьев. - Но, все-таки, что нам делать с Европой в ближнесрочной перспективе?
  - Ждать и огрызаться.
  - Э-э-э... - протянул Валерий Васильевич.
  - Я имею в виду, отвечать на все недружественные выпады симметрично или ассиметрично, в зависимости от обстоятельств. Но в любом случае никогда и ничего не спускать им, а то они вконец обнаглеют, и тогда нам ничего не останется, как применить силу, а этого бы пока не хотелось. Во всяком случае, до того, как мне давеча намекнули, у нас не появится "большая дубина" против их перочинных ножичков. Поясню на примере. Они высылают без причины нашего дипломата, а мы в ответ высылаем двоих. Они не пускают наших журналистов и создают трудности для наших СМИ, и мы, в свою очередь, чиним препятствия работе их пропагандистов. Они занимаются укрывательством наших беглых воришек, и мы объявляем нежелательными на нашей территории их НКО. Они закрывают нам одну торговую позицию, а мы в зависимости от конъюнктуры рынка, либо перекрываем одну из их позиций на нашем рынке, либо вздуваем цены на те товары, в которых у них имеется заинтересованность, а у нас монополия на производство. И так во всем. А там посмотрим у кого кишка и нервы окажутся крепче. Да, и вот еще что, - плотоядно облизнула свои губы Мария Владимировна, делая небольшую паузу в своем монологе. - Пора бы уже заканчивать эту бодягу с ПАСЕ. То мы туда входим, то выходим, то приостанавливаем сотрудничество на неопределенное время. По-моему спектакль безбожно затянулся и уже всем надоел. Я всегда была против нахождения нашей страны в этой бестолковой с практической и вредной с идеологической точки зрения организации. Раз приостановили свое участие в ней, то надо было идти до конца и рвать все отношения. Я никогда не забуду того позорища, когда нам пришлось вернуться, да еще и заплатить просроченные взносы, которые накопились за время нашего отсутствия. Кстати, я уже разослала циркуляры по всем нашим дипломатическим представительствам о, как можно скорейшей замене флагов над зданиями посольств, консульств и торговых представительств.
  Рудов в знак одобрения поднял кверху большой палец на правой руке. Щечки при этом у Хазаровой раскраснелись, как у девицы на морозе, а глазки заблестели маслянисто и весьма привлекательно для стареющих мужчин. Мужчины с нескрываемым любованием смотрели на свою министершу.
  - Эка вы раздухарились, Мария Владимировна! Того и гляди закипать начнете! - прокряхтел со своего кресла диктатор. - Прям не женщина, а комбат перед атакой. Все заулыбались, признавая меткость эпитета.
  - Почему же комбат?! - рассмеялась Хазарова. - Я, как минимум рассчитывала, что меня назначат командиром полка!
  - Да, полноте скромничать, дорогая Машенька, - принимая ее шутливый тон и перейдя на отеческие интонации, возразил Афанасьев. - Ваш виц-мундир и без того соответствует званию генерала армии. А с комбатом я сравнил вас лишь только потому, что позавидовал вашей молодости и задору в глазах. Уж простите старика. Но, пожалуй, вы правы. С ПАСЕ мы, откровенно говоря, заигрались. От нее одни неприятности и расходы. Мы еще тут посоветуемся и, наверное, все же примем ваше предложение. Ну, что, заслужил я ваше прощение?!
  - Прощу! Но с условием... - глаза у нее опять разгорелись, как остронаправленные зенитные прожектора.
  - О, Господи! - в притворном испуге мелко закрестился диктатор и все опять дружно засмеялись. - Никогда не знаешь, что может потребовать умная женщина!
  - Да! Попрошу многое! - уже серьезно ответила она, и смешки разом прекратились.
  - Что, именно? - насторожился Валерий Васильевич.
  - Попрошу карт-бланш на публичное заявление о том, что Россия отныне считает вправе не исполнять на своей территории нормы международного права, которые нарушают ее суверенитет или наносят ущерб материальный, либо моральный.
  - А не очень ли это будет резко? - высказал опасение всегда осторожный в суждениях Барышев.
  - Нисколько! - поддержал свою номинально подчиненную Юрьев. - Давно пора было об этом заявить! Наглецов, протягивающих свои лапы к чужому добру, всегда надо ставить на место! Сейчас, в разгар экономического кризиса и пандемии, как раз очень удобно это сделать. Я поддерживаю мнение Министра иностранных дел. Целиком и полностью.
  Члены Президиума молча переглянулись, затем также молча закивали своими головами, выражая тем самым свое искреннее одобрение.
  - Да, - опять добродушно проворчал Афанасьев. - Я, когда предлагал вашу кандидатуру на этот пост, знал, что вы женщина с огоньком, а вы, оказывается, еще и с перчинкой.
  - Острые блюда повышают мужскую потенцию, - хитренько стрельнула она взглядом по собравшимся.
  - Верно-верно, - закивал Николай Павлович, неуемную страсть которого к женщинам зафиксировала даже система определения лояльности. Все присутствующие (может быть за исключением самой Хазаровой, да еще Околокова, который до сих пор помалкивал на своем месте) знали эту его особенную черту характера, поэтому опять дружно рассмеялись. Первым отсмеялся сам "дон Жуан", внезапно посерьезневшим голосом сказавший:
  - Не знаю, кстати, это будет, или нет, но меня интересует еще один вопрос. Не делала ли американская сторона запроса по линии МИДа о судьбе пропавшего охранника своего посольства?
  - Нет. Пока таких запросов с их стороны не поступало, - мотнула она отрицательно головой, и ее золотистые волосы разметались по плечам.
  - Вот и хорошо, - почти обрадовался контрразведчик. - Мы сейчас со следственным комитетом подберем для вас соответствующие материалы по данному расследованию и вы, как только сочтете нужным, предъявите им наши претензии. И я почему-то уверен, что это произойдет в ближайшее время.
  - Хорошо, - подвел итог сказанному Афанасьев и прихлопнул ладонями по столу, отчего правая рука опять заныла и он невольно скривился. - Вы, Мария Владимировна, пока готовьте к опубликованию меморандумы о нашем выходе из ПАСЕ и о неисполнении на территории России некоторых норм международного права идущих вразрез с интересами нашего государства. Когда меморандумы с перечнем соглашений предлагаемых для денонсации будет готов, представьте нам его для окончательного согласования. Сколько вам понадобится для этого времени?
  - Дня три или четыре, - бойко отозвалась Хазарова.
  - Хорошая оперативность, - похвалил ее диктатор. - Тогда готовьте оба документа к следующей пятнице. Мы его рассмотрим на Совете, и думаю, что утвердим без проволочек.
  - Мне можно идти? - приподнялась она со своего места.
  - Обождите еще, Мария Владимировна. Не лишайте нас, стариков, своего присутствия, - делая скабрезное лицо, проговорил Афанасьев, а затем уже более серьезно продолжил. - Я полагаю, что следующий вопрос, который мы собираемся обсудить, будет для вас небесполезен в информативном плане, так как он сулит вам прибавление хлопот в ближайшие дни.
  Хазарова была не только умной, но еще и проницательной женщиной, поэтому ей не составило большого труда сопоставить свое присутствие в этой теплой компании с приглашением в нее Министра внутренних дел и грядущими в скором времени событиями.
  - Видимо вопрос будет касаться нейтрализации протестных выступлений, намеченных на воскресенье? - поинтересовалась она, чтобы лишний раз убедиться в своей правоте.
  - Сразу видно дипломатическую школу товарища Молотова, - усмехнулся Афанасьев. - Ишь ты, какую округлую формулировку подобрала?! - "Нейтрализация". Да, нет, Мария Владимировна, никакая не нейтрализация, а подавление! Самое, что ни на есть!
  Ни говоря больше, ни слова она кивнула утвердительно и плюхнулась обратно на свое кресло.
  - Ну, вот мы и до вас добрались, Владимир Александрович, - елейным голосом обратился Афанасьев к помалкивающему до сих пор Околокову. - Прошу вас рассказать Президиуму о мерах предпринимаемых вами в связи с намеченной оппозицией акцией гражданского протеста. Время уже позднее, и вы, и мы порядком подустали за этот хлопотный день, поэтому попрошу вас коротко и по существу дела.
  Околоков откашлялся, придвинул к себе заранее разложенные бумаги и начал негромким и слегка глуховатым голосом:
  - В отличие от предыдущего массового выступления оппозиции прошедшего в 2012 году, противники власти решили поступить хитрее. Они изменили свою тактику кардинальным образом. Если тогда они собрались на Болотной площади, то в этот раз, желая рассредоточить внимание правоохранительных органов, они решили организовать свои массовые выступления сразу в трех ключевых местах столицы. Местом своего первоначального сосредоточения были выбраны помимо уже печально известной Болотной площади еще Пушкинская и Университетская. Причем, последняя была выбрана с умыслом, привлечь на свою сторону учащуюся молодежь, как наиболее активную часть населения. Акция намечена на воскресный полдень. По планам ее устроителей, собравшиеся в трех местах столицы внесистемщики, после непродолжительного митинга намереваются организовать шествие тремя колоннами от мест первоначальных сборищ до Красной площади. Естественно, что по пути своего предполагаемого шествия они планируют увеличить свою массу за счет присоединения к ним встретившихся на пути москвичей и гостей столицы, застрявших в ней по причине пандемии. По сведениям наших информаторов, внедренных в ряды оппозиции, в ее намерения входит помимо организации массовых беспорядков по пути следования, штурм административных зданий Кремля с последующим объявлением на его территории, так называемой Российской Свободной Республики. Захватив Кремль, они немедленно потребуют признания себя, как единственно легитимного органа власти, со стороны представителей дипломатического корпуса, находящегося в Москве. И это признание, судя по разворачивающейся травли России в связи с событиями на Украине, они получат незамедлительно. Сведения о признании со стороны зарубежных представительств мы также получили из уст наших информаторов. Более того, получена информация, что большинство послов стран Европы намереваются выделить целые штаты своих сотрудников для охраны протестующих от действий полиции. Они рассчитывают на то, что силы правопорядка не станут применять меры физического воздействия, зная, что среди демонстрантов будет большое количество сотрудников дипломатических миссий, а также представителей мировых СМИ.
  - Позвольте, Владимир Александрович, - перебил того Рудов, - вы сказали, что они собираются штурмовать Кремль. А вам не сообщили ваши люди, каким образом они планируют это осуществить, ведь, как-никак, но крепость - довольно серьезное фортификационное сооружение? С голыми руками крепостные стены не одолеть, даже большим количеством народа.
  - Почему же с голыми руками? - сморщился на замечание Околоков. - Наученные прежним опытом, бунтовщики, а иного слова я для них не подберу, все предусмотрели. Во-первых, часть оружия они попытаются пронести с собой на место сборища. Это будут ножи, заточки, арматура, обрезки труб и стеклянные бутылки...
  - Почему вы делаете акцент на слове "стеклянные"? - нетерпеливо вставила Хазарова.
  - Потому что только из стеклянных бутылок можно сделать "коктейли Молотова", а еще смастерить из них "розочки", - терпеливо пояснил один министр другому. - А во-вторых, большую часть арсенала они намереваются получить по ходу движения из рук сочувствующих и специально подготовленных и заранее расставленных по местам активных сторонников. Эта мера, по их планам, призвана, крайне усложнить для нас задачу по выявлению и нейтрализации вооруженных боевиков среди общего числа протестующих. А учитывая тот факт, что в их рядах наверняка будут присутствовать просочившиеся из-за кордона нацисты всех мастей, от украинских "бандеровцев" до белорусских "змагаров", прошедших военную и диверсионную подготовку в специальных лагерях, я не исключаю появления на сцене и более серьезного вооружения, включая взрывчатые вещества. Вот вам и ответ на то, как они будут штурмовать крепость. Как, по-вашему, сколько нужно взрывчатки, чтобы вынести вон крепостные ворота? - обратился в свою очередь Околоков к Сергею Ивановичу.
  - Двух-трех килограммов тротила, думаю, вполне хватит, - ответил он, сведя свои глаза к переносице в задумчивости.
  - Вот видите! Так что с этим у них проблем возникнуть не должно, - почти торжественно сообщил главный полицейский страны.
  - Значит, не надо им дать возможность получить оружие. Следовательно, нельзя допустить перемещения бунтовщиков по улицам города. Нужно брать их в местах первоначальной дислокации, а готовых к передаче оружия "курьеров" нейтрализовать заранее, - выдал очевидную сентенцию Тучков.
  - Гут, - кивнул "пруссак".
  - Вы хорошо постарались, разведывая планы заговорщиков, - одобрительно кивая головой, сказал Афанасьев. - А теперь расскажите, что вы сами планируете предпринять.
  - Да-да, непременно, - зашелестел бумагами на столе Околоков. - Ну, во-первых, мы постарались уделить особое внимание профилактике. Мы с Генеральным прокурором уже подготовили совместное телеобращение к гражданам, собирающимся принять участие в незаконной акции. Его трансляция планируется на завтра по всем центральным каналам телевидения и радио. Она будет проводиться с интервалом в четыре часа, на протяжении всех суток, вместо рекламы. Вот текст этого обращения, - он достал шесть (по числу членов Президиума) листков из вороха бумаг и протянул их сидящему рядом Юрьеву, чтобы тот передал всем остальным по цепочке. - Я, откровенно говоря, думал, что с этим возникнут сложности. Но вопреки моим опасениям встретил понимание со стороны телевизионщиков, особенно мне понравилось, как тепло и душевно отнесся к нашей просьбе руководитель Первого канала - Костя Арнст.
  При звуках имени гендиректора Первого канала лицо Афанасьева расплылось в широчайшей улыбке, и он, не отрываясь от бумаги, произнес не всем понятную фразу:
  
  - А ведь прав был старик Аль Капоне
  86
  , утверждавший, что одним словом делу не поможешь, - и тут же замахал руками на полицейского. - Не обращайте на меня внимания, Владимир Александрович, это я о своем. Продолжайте-продолжайте.
  
  - Еще я связался накануне с исполняющим обязанности министра науки и высшего образования и тоже нашел точки соприкосновения. Он согласился издать циркуляр по ведомству, обязывающий отчислять из вузов студентов, замеченных в противоправных акциях.
  
  - Ого! - воскликнул Тучков, вчитываясь в текст обращения. - Штраф до одного миллиона рублей?! С физических лиц? А не слишком ли круто? Насколько я помню КоАП
  87
  , там таких санкций против частных лиц не предусмотрено.
  
  - Наш приход к власти, а арест членов депутатского корпуса, в КоАПе тоже не предусмотрен, - буркнул Рудов.
  - Ладно-ладно, сдаюсь, - не стал дальше спорить с Сергеем Ивановичем наследник славного дела Бенкендорфа, и быстро дочитав бумагу, любезно передал ее, сидящей рядом Хазаровой, у которой не было своего экземпляра.
  - Все правильно написано, - поддержал Околокова Валерий Васильевич. - Работяги на такие мероприятия не ходят. Там будет в основном "офисный планктон" изнывающий от скуки, да детишки чиновников и олигархов. А их не грех иногда потрогать за теплое вымя. В этой связи я хочу поручить нашему премьеру организовать при Минфине специальный фонд, куда будут направляться средства, образуемые штрафами. И впоследствии использовать эти средства для поддержки тех, кто потерял заработки во время карантина.
  Все, в том числе и сам премьер-министр одобрительно загудели, соглашаясь с предложением.
  - Разрешите продолжать? - спросил Околоков и, дождавшись утвердительного кивка диктатора, вернулся к докладу. - Также я провел вчера беседы с администрациями отечественных социальных сетей - "Одноклассники" и "ВКонтакте". Они вошли в наше положение и клятвенно заверили, что будут тщательно отслеживать все контенты и блокировать те из них, которые будут делать призывы к совершению незаконных акций и координации противоправных действий. С иностранными социальными сетями, конечно, будет посложней. Но я связался с "Роскомнадзором" и добился от него на завтра и послезавтра блокирования на территории России всех иностранных соцсетей и мессенджеров. На худой конец, если не удастся блокировать, то хотя бы замедлить трафик. Вой, конечно, поднимется до небес, но другого выхода не вижу в данных обстоятельствах. Мы не можем позволить себе киевский Майдан.
  - О-о-о! Я смотрю, вы время даром не теряли! Уже со всеми договорились! - восхитился Валерий Васильевич оборотистости полицмейстера. - Не прошел, значит, даром опыт Болотной площади?!
  - Так, точно! Не прошел! - бодро отчеканил Околоков. - Но это еще не все...
  - Слушаем, вас, внимательно, Владимир Александрович, - подбодрил его Афанасьев.
  - В целях локализации и не недопущения растекания людских масс, заряженных отрицательными эмоциями с места их первоначального сборища, я договорился с мэрией и она пообещала к воскресенью выделить необходимое количество тяжелой техники в виде грейдеров и бульдозеров. Они будет стоять в первой линии оцепления. Во второй линии оцепления будут находиться части ОМОНа, СОБРа и Росгвардии, которые будут принимать "клиентов" на выходе. Как только площади будут заполнены мы тяжелой техникой перекроем ей свободный выход, после чего наступит основная фаза по наведению правопорядка. Третью линию будут составлять автозаки и пассажирские транспортные средства, временно реквизированные у местных ПАТП для полицейских нужд. Там же будут находиться и некоторые воинские части московского гарнизона, с командирами которых я тоже уже договорился и скоординировал план мероприятия.
  Тут Владимир Александрович, несколько замялся, и это обстоятельство не укрылось от проницательного взора Афанасьева:
  - Вас что-то смущает, Владимир Александрович? - участливо поинтересовался он.
  
  - Сегодня днем ко мне подходил Кургинян
  88
  со Стариковым
  89
  . Они предлагали поддержать правоохранительные органы, как и в 2012-м, обещая вывести на улицу своих сторонников, в количестве не менее полумиллиона.
  
  - И? - выгнул бровь Афанасьев.
  - Я взял на себя смелость отказаться от их предложения.
  - По какой причине?
  - Видите ли, - опять замялся он, но быстро справился со смущением, - при нынешних обстоятельствах это грозит массовыми столкновениями, а значит и кровью. А при виде первой крови, сами знаете, любая толпа начинает звереть и тут уже и до смертоубийства недалеко. К тому же, я полагаю, не годится в наше и без того неспокойное время, натравливать одну часть общества на другую. Перед лицом внешнего врага надо не собачиться друг с другом, а объединяться.
  - Ага, - откликнулся со своего места военный разведчик Костюченков и, прищурившись, заметил с ехидцей, - значит, жесткие действия ОМОНа призваны, по-вашему, сплотить общество?
  - А кто говорил про жесткие действия ОМОНа? - в свою очередь неподдельно удивился Околоков.
  - Тогда я ничего не понимаю, - пробормотал моряк, разводя в искреннем недоумении руки.
  Все вопросительно уставились на министра внутренних дел, а тот, чувствуя, что настал поистине его триумфальный час, с ноткой торжественности поведал собравшимся:
  - Товарищи члены Президиума, не в обиду будет вам сказано. Но вы плохо себе представляете современное техническое состояние моего министерства. На сегодняшний день не только у военных и разведчиков имеются на вооружении специальные средства, но и у нас грешных, тоже. Целые НИИ работают на наше ведомство. И неплохо работают, кстати.
  - А-а-а! - весело воскликнул Николай Павлович. - Я знаю, какое средство вы имеете в виду. Оно называется...
  - Умоляю вас, Николай Павлович! - шутливо вскинул руки министр внутренних дел. - Не произносите это название вслух! Давайте побережем эстетические чувства единственной среди нас женщины!
  - Ой! Вы меня заинтриговали, товарищи! - воскликнула в свою очередь Мария Владимировна, слегка споткнувшись на последнем слове, к произнесению которого еще не совсем привыкла.
  - Ничего, Мария Владимировна, к воскресенью все разъяснится, а пока позвольте сохранить некую тайность, - со смехом ответил ей Околоков. Затем, вдруг посерьезнев, опять обратился к ней. - Меня, Мария Владимировна, в связи с этим беспокоит лишь одно обстоятельство...
  - Какое? - спросила она, тоже принимая внимательный вид.
  - В рядах смутьянов наверняка будут находиться представители дипломатических служб вражеских государств, а также представители зарубежной прессы. Как с ними поступить даже ума не приложу. Ведь когда начнется финальная фаза событий, то никто там разбираться не будет в персоналиях.
  
  - За это не беспокойтесь. В свое время Арнольд Амальрик
  90
  сказал крылатую фразу при штурме крепости Безье: "Убивайте всех! Господь узнает своих". Адаптируя ее к сегодняшним реалиям, могу сказать одно: Хватайте всех! А потом разберемся. А чтобы окончательно избавить вас от ложного чувства вины, я завтра разошлю по всем посольствам предостережения о невмешательстве в наши внутренние дела и возможными санкциями за нарушение нашего суверенитета. И, несмотря на субботу, по старой привычке соберу брифинг для зарубежной прессы, где еще раз напомню об опасности нахождения представителей средств массовой информации на мероприятиях подобного рода, чтобы потом не жаловались, что им пальчик отдавили, - жестко резюмировала она.
  
  - Ладно, коли так, - удовлетворенно кивнул Околоков на тираду Хазаровой.
  - Ну, что ж, товарищи, решил подвести черту под совещанием Афанасьев, - время, я смотрю, уже позднее, а нам еще до дома добираться. Давайте примем к сведению все, что мы тут услышали, и будем расходиться по домам. Утро вечера мудренее.
  На этом совещание и закончилось.
  
  
  III
  .
  
  
  
  г. Москва, ул. Ефремова, д. 17
  
  Уже на выходе из здания, его перехватил Лютиков. После положенных по Уставу просьб об обращении и полученного разрешения, тот без всяких экивоков заявил:
  - Вы как хотите, Валерий Василич, а перебираться с Ефремова вам все равно надо. Сами прекрасно знаете, что здание не приспособлено для полноценной охраны первой персоны государства. Да и не дело держать во дворе БТРы с бойцами. И вам лишнее беспокойство, и людям надо иметь более комфортные условия для несения охраны.
  - Я понимаю, Валерий Иваныч, - сочувствующим голосом произнес Афанасьев, - что вашим людям неудобно проводить ночь внутри железной коробки БТРа, но что вы предлагаете?
  - Есть два очень подходящих варианта. Первый - это на территории Кремля, на первом этаже Сенатского дворца. Восемь больших и светлых комнат, очень удобно расположенных с точки зрения охраны. Все необходимые атрибуты для полноценной работы и отдыха имеются. Есть где разместиться и личной охране.
  - Это бывшая квартира Сталина, что ли?
  - Да. А что тут такого? - недоумевающе спросил генерал.
  - Да, ничего! - засмеялся Афанасьев. - В разные места меня судьба закидывала, но чтобы в музей?! Так, ведь и сам экспонатом, не ровен час, станешь. Представь себе, просыпаюсь я утром, а в меня гид-экскурсовод указкой тычет.
  - Доступ в ваши апартаменты для посторонних будет закрыт, - не понял шутки Лютиков.
  - Нет, брат, ты меня этим не соблазнишь. Не буду я жить в Кремле. Да и привидений боюсь тамошних.
  - Ну, хорошо, - согласился Валерий Иванович, - тогда есть второй вариант...
  - Излагай.
  - Ново-Огарево. Дом в стиле классицизма. С большим парком и постройками для размещения охраны.
  - Резиденция покойного президента?
  - Она, самая.
  - А как же...
  - Если вы имеете в виду гражданку Бакаеву, то не волнуйтесь, она еще позавчера умелась оттуда.
  - Право даже не знаю, - растерянно развел руками диктатор. - Мы только-только перебрались на Ефремова и тут опять - тюки, коробки. Не до этого сейчас. Сами видите, что вокруг происходит.
  - А вам ничего делать и не нужно. Вы только дайте "добро", а Управление делами президента само все сделает. Я передам им ваши указания.
  - Ну, коли так, то давайте поступим следующим образом. Оставшуюся после президента мягкую рухлядишку и постельные принадлежности...
  - Здесь вам тоже нечего волноваться, - перебил его исполняющий обязанности охранника с саркастической ухмылкой, - гражданка Бакаева избавила всех нас от этой головной боли, вывезя в неизвестном направлении почти всю мебель и тряпки, загрузив ими, пять бортовых КАМАЗов. Даже люстры сняла с потолка, вместе с лампочками. Я не стал этому препятствовать из чувства брезгливости. Так что, Валерий Васильевич, за редким исключением, вас там встретят голые стены.
  - Ладно, - отмахнулся Афанасьев левой рукой, так как правую уже не в силах был приподнять, - черт с ней, с этой меблишкой, у нас и своя есть на первое время. Пусть задавится. Скажите там, в Управлении, чтобы списали в расход всю инвентарную хурду. А мы, давайте тогда назначим переезд на послезавтра. Завтра суббота и мы к воскресенью с дочкой успеем упаковаться.
  - Да не волнуйтесь вы так, с утра приедут специальные люди на специальной технике и все сами упакуют и перевезут. Им это не в первый раз проделывать. К обеду они должны управиться.
  - Ну и тогда совсем уж ладно, коли так.
  Лютиков козырнул на прощанье, а Афанасьев с Вальрондом вышли из здания во внутренний двор, где их уже ожидал "аурус" с кортежем. Его начальник подошел к Самому, чтобы уточнить предстоящий маршрут. Выяснив, что никуда по дороге домой заезжать не требуется, молча козырнул и отошел к автомобилю сопровождения. Пока не окончилось следствие по делу ФСОшников, временно отстраненных от тела "его Величества", кортеж составляли "лютиковцы". Михайлова тоже в этот раз с ними не было. Афанасьев отпустил его еще перед совещанием Президиума. Петр Михайлович по привычке хотел, уже было сесть на переднее кресло, возле водителя, но Афанасьев указал ему на место рядом с собой. Не любил диктатор ездить в одиночку, развалясь на заднем сиденье.
  - Что, Аверьян Кондратьич, опять замудохался с нами?! Прости уж, так получилось. Ты хоть бы вот раздвинул заднее сидение, да пристроился, как ни то, раз не хочешь покидать свой пост, - посочувствовал он своему старому водиле.
  - Благодарствую. Я и так прикемарил тут пока вы там решали судьбы страны, - ответил, тронутый заботой главы государства шофер.
  Неспешно тронулись, аккуратно лавируя в узкой арке, ведущей из внутреннего двора на набережную. Спереди и сзади ехали точно такие же автомобили, и с точно такими же госномерами, как и у диктаторской машины (для соблюдения конспирации). Когда выехали на набережную, Валерий Васильевич вновь обратился к водителю:
  - Кондратьич, помнишь, я звал тебя с сыном в воскресенье на новоселье?
  - Дык, как не помнить-то, если Сам звал? - вопросом на вопрос ответил тот, выделяя слово "сам".
  - Так вот, новоселье не отменяется. Просто будет проходить в другом месте.
  - Как это?
  - Опять мы переезжаем. Сейчас подходил Лютиков и настоял на нашем перебазировании в Ново-Огарево - бывшую резиденцию президента. Так что подъезжайте с сыном туда в воскресенье. У тебя-то пропуск имеется, а насчет сына твоего я предупрежу на КП.
  - К какому часу прибыть? - деловито поинтересовался водитель.
  - Думаю, что часикам к четырнадцати, - ответил тот, почесывая переносицу.
  - Добро, Василич. Подгребем. А то может помощь, какая нужна? Тогда можно и пораньше.
  - Да нет, управятся и без вас. Там специальные грузчики с погрузчиками будут.
  Кондратьич только кивнул на это. Продолжили ехать в молчании. Афанасьев, погруженный в свои государственные мысли, баюкал, вконец разболевшуюся и судя по всему опухшую руку. Он настолько был погружен в себя, что даже не замечал из затонированного окна машины празднично гомонящую в этот поздний час столицу. Вальронд же, в отличие от говорливого Михайлова, был по природе человеком малоразговорчивым, а регламент несения службы, связанной с сопровождением специальных средств связи, к коим относился "ядерный чемоданчик", вообще запрещал разговоры на отвлеченные темы без разрешения высшего руководства. Так и доехали до дома. Когда они вдвоем с Петром Михайловичем поднялись на второй этаж, то звонить в двери даже не пришлось. Дочь видимо уже давно караулила его возле окна и, увидев подъехавший кортеж, поспешила открывать двери.
  - Ну, наконец-то, - выдохнула она, пропуская мужчин в прихожую,- а я все боялась позвонить тебе. Здравствуйте, Петр Михайлович! - поздоровалась она с Вальрондом, и легкий румянец растекся по ее всегда бледным щекам.
  - Здравствуйте, Анастасия Валерьевна! - опять сильно смущаясь, и отчаянно краснея, поздоровался он с дочкой диктатора. Афанасьев сделал вид, что не заметил эти два светофора.
  - Папа, к тебе пришли, - полушепотом поведала Настя, кивая головой на гостиную.
  - Кто? - скривился Афанасьев. В этот час он не хотел никого видеть кроме близких людей, перед которыми можно не скрывать своего состояния.
  - Адвокат. От мамы, - все таким же заговорщическим шепотом выпалила она, помогая отцу снять китель. - По какому делу - не говорит, а я уж не стала расспрашивать. Охрана не хотела его пропускать, но я разрешила дождаться ему тебя здесь.
  - Адвокат? Это уже интересно, - пробормотал отец, и уже обращаясь к Вальронду, - ты Петр Михалыч не чинись, располагайся по-свойски, чай уже не в первый раз, а я тут еще отвлекусь на кое-какие дела.
  С этими словами он и вошел в гостиную, на ходу засовывая ноги в тапки без задников. Навстречу ему с дивана поднялся пожилой дядечка невысокого роста и невыразительной внешности с обширными залысинами и в старомодных очках с толстой роговой оправой. Настя не утерпела и серой мышкой проследовала за отцом.
  - Надеюсь мне представляться нет нужды? - спросил Афанасьев у лысого, делая жест рукой, разрешающий сесть на место. Мужчина сел на прежнее место. Афанасьев тоже умастился с другого края дивана.
  - Мне сказали, что у вас ко мне дело...
  - Да, - опять делая вид, что привстает, сказал тот. - Меня зовут Аркадий Исаевич Бауэр. Я являюсь членом московской гильдии адвокатов и так получилось, что вынужден представлять интересы вашей супруги - Аглаи Петровны Афанасьевой, в девичестве Крутиковой.
  - Ваш извиняющийся тон и словосочетание "вынужден представлять" наводят на мысль о претензиях ко мне со стороны супруги, - предположил Афанасьев, вытягивая гудящие ноги в шлепанцах и откидываясь на спинку дивана.
  - Так, точно-с, - подтвердил адвокат, доставая из маленького кейса, стоявшего у дивана, бумаги. - Вот-с, имеет место быть к вам иск о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества. Поверьте, это не моя инициатива, я просто исполняю свой долг адвоката, - приложил он руки к груди, как бы моля о прощении.
  - Не стоит извиняться, Аркадий э-э-э...
  
  - Исаевич, - тут же подсказал представитель "крапивного семени"
  91
  .
  
  - Да-да, Исаевич. Нечто подобное я и предполагал, - скучным голосом ответил диктатор. Где-то за спиной охнула и тут же замолкла Настя, но Валерий Васильевич даже не обернулся.
  
  - Я взял на себя труд самолично доставить вам копию искового заявления, - подобострастно заявил "крестьянин"
  92
  , протягивая Афанасьеву четыре скрепленных степлером листа с убористо набранным текстом.
  
  - Настенька, солнышко, принеси-ка мои очки. Они в барсетке на трюмо в прихожей, - попросил он дочь, по-прежнему не оборачиваясь.
  Женщина опрометью метнулась в прихожую и уже через несколько секунд несла очечник, на ходу доставая оттуда окуляры.
  - Костя дома? - негромко спросил он у нее.
  - Да. В своей комнате сидит в наушниках и как всегда, на компе рубится в GTA, - ответила она, недоумевая, причем тут внук.
  - Хорошо. Не надо ему знать о том, как выжившие из ума, на старости лет, скандалят его дед с бабкой, - пояснил он ей свое любопытство.
  Пока Валерий Васильевич, держа левой рукой заявление, и щурясь, вчитывался в мелкий шрифт, адвокат хранил гробовое молчание. Казалось временами, что он даже дышал через раз. Дочь тоже застыла каменным изваянием за спиной у отца, слегка опираясь на спинку дивана. Ни один мускул не дрогнул на лице у Афанасьева, пока он читал сухое, но в тоже время наполненное цифрами и перечнем подлежащих оспариванию материальных средств, послание. Он прекрасно понимал, что это не плод и без того невеликого ума супружницы, а итог мозговой деятельности старшей дочери. Сама Аглая не додумалась бы до такого позорища на склоне своих лет. "Вот, Юлька, и чего ей не хватает? Сама бегает, как угорелая кошка и мать с панталыку сбивает" - беззлобно, но с сожалением думал он о старшей дочери. Наконец, дочитав перечень желаемого получить по суду имущества и денежных средств, он устало положил исковое заявление на диван - между собой и адвокатом и снял очки.
  - Уже все прочитали? - поинтересовался лысый визитер.
  - Да, - кратко и буднично, как о чем-то обыденном ответил Валерий Васильевич.
  - Ошибки? Замечания? Может быть, у вас имеются какие-то вопросы? Я охотно отвечу, - подался он всем корпусом к Афанасьеву.
  - Да нет, в общем-то, все правильно и достаточно досконально, я бы даже сказал скрупулезно все перечислено, до последней наволочки на подушке. Вот, разве что причина развода указана как-то туманно...
  - "В связи с несходством характеров"? - подсказал Бауэр.
  - Да. Согласитесь, что довольно смешно заявлять об этом после более чем сорока лет, находясь в браке.
  - Сами понимаете, это всего лишь стандартная формулировка, когда клиент не желает вытаскивать наружу накопившееся "грязное белье", - понимающе и даже в какой-то мере сочувствующе произнес Аркадий Исаевич.
  - Кстати, можно вопрос?
  - Разумеется. Я к вашим услугам.
  - А скажите, при составлении исковых претензий кроме моей супруги присутствовал еще кто-нибудь? - спокойно и без эмоций спросил Афанасьев.
  - Э-э-э... - протянул Бауэр, не зная как лучше ответить.
  - Я имею в виду, присутствовала ли при этом моя старшая дочь? - пояснил он свой вопрос уже пристально глядя собеседнику в глаза.
  - Да, но разве это имеет какое-нибудь значение? - сказал адвокат, невольно сдавая главного актора этого балагана.
  - Я так и предполагал, - кивая своим мыслям, ответил диктатор.
  - Но по этическим соображениям я не имею право разглашать детали этого присутствия, - решил выскользнуть из неудобного положения Аркадий Исаевич.
  - Да-да, я понимаю, - покивал головой Афанасьев.
  У него не было злости ни на жену, ни на дочь. Трещина в их отношениях с супругой произошла у них уже давно, и с годами только расширялась и цементировалась. На людях они продолжали играть роли благополучной супружеской пары, но на самом деле у каждого из них была своя жизнь, свои интересы и свой круг общения, никак не пересекающиеся между собой. А то, что они до сих пор делили одно супружеское ложе, было всего лишь ни к чему не обязывающей традицией, да и соблюдение оной с каждым годом все более и более утрачивало свою актуальность. Этими деталями своей супружеской жизни Афанасьев делиться ни с кем не намеревался, и уж тем более с каким-то адвокатишкой, поэтому, чтобы не затягивать процесс, просто сказал:
  - Ну, что ж, спасибо вам большое за доставку мне на дом сего опуса. Время уже позднее, и вы, наверное, тоже устали за день, как и я, поэтому не смею вас более задерживать. Настюша, - позвал он негромко все также стоящую за спиной дочь, - проводи, пожалуйста, господина Бауэра, а то у меня что-то ноги разболелись.
  - Э-э-э, - проблеял адвокат, никак не ожидавший такого скорого оборота.
  - Что такое? - выгнул бровь глава хунты.
  - Простите меня великодушно, - по-собачьи заглядывая в глаза собеседнику начал адвокат, осознавая в душе, с кем имеет дело, - но в данных обстоятельствах я принял на себя обязательства не только по банальной доставке судебной корреспонденции, но еще и исполняю роль, некоего посредника.
  - Что-то я вас не пойму. То вы объявляете себя представителем интересов истца, то вот сейчас заявляете, что вы - посредник. Согласитесь, что это взаимоисключающие понятия.
  - Ничуть, - тут же нашелся пронырливый крючкотвор. - Они взаимодополняемы. Несмотря на то, что де-юре я являюсь представителем вашей супруги, я, тем не менее, искренне желаю, разрешения вашей конфликтной ситуации без привлечения судебных инстанций, а значит и общественной огласки, которая может повредить вам в дальнейшем.
  - Э-э-э, батенька, приговоренного к повешению не запугаешь подмоченной репутацией, - отмахнулся он от явного шантажа со стороны юриста.
  - Но все-таки, - упрямо настаивал на своем Бауэр, - я бы на вашем месте не пренебрегал возможностью уладить конфликт мирным путем, просто разведясь без скандала, тем более, как вы, наверное, обратили внимание, сумма иска довольно внушительна.
  - Что вы предлагаете? - с ленцой в голосе спросил Афанасьев.
  - Я предлагаю вам, - заметно приободрился от услышанного адвокат, - назначить время для передачи через меня, либо передачи в моем присутствии некоей денежной суммы вашей супруге. Взамен чего она даст вам нотариально заверенную расписку об отсутствии с ее стороны, каких бы то ни было материальных претензий к вам.
  - Некоей? Это какой же!? - нарочито оттопырив ухо рукой, переспросил Валерий Васильевич.
  - Сумма в двести миллионов рублей, вполне устроит мою клиентку. Учитывая выше нынешнее положение - не Бог весть, какая сумма, - почти победно резюмировал Аркадий Исаевич, наивно полагая, что уложил на обе лопатки своего визави. Наивный нанайский мальчик. Сзади опять, придушенным зайцем пискнула Анастасия.
  Афанасьев устало снял с носа очки и, потирая переносицу, задал вопрос, казалось никак не относящийся к делу:
  - Вы, Аркадий Исаевич слушали в воскресенье мое обращение к нации?
  - Да, - кивнул он, - внимательнейшим образом. А что?
  - А раз так, то, наверное, не упустили мои слова о том, что я намереваюсь отдать государству все нечестно нажитое мной?
  - Да, как, сказать... - замялся Бауэр, не решаясь выразить в лицо недоверие к вышесказанному.
  - Я понимаю ваше недоверие, - пришел ему на выручку диктатор. - Настя, достань, где там у тебя лежат бумаги из Федерального агентства по Управлению Государственным Имуществом. Покажи дяде справку о принятии им на баланс загородного дома с участком в Одинцово и двух квартир. А также прихвати справку из банка о перечислении на счета Минфина денежных сумм, хранившихся на моем депозите.
  - Сейчас, пап, - живо метнулась она в одну из комнат.
  - Сегодня - пятница, - констатировал он между тем, пока дочь искала нужные документы. - Завтра - суббота. Так вот, в завтрашнем номере "Российской Газеты" будет опубликована, в числе прочих, моя декларация об имущественном положении, а вместе с ней и справки из Агентства, оригинал которых я вам сейчас предоставлю. В соответствие с поданной декларацией, я еще и должен остался, где-то порядка десяти миллионов. Я, к сожалению, не успел взять справку из самого Минфина о депонировании на его счетах перечисленной суммы, если вас не удовлетворит справка из банка, но вы, насколько я знаю правила гражданского судопроизводства, можете ходатайствовать перед судом об истребовании оной и приобщению к делу.
  Только он произнес эту фразу перед слегка прибалдевшим адвокатом, как дочь внесла целую стопку гербовых бумаг, выданных Госимуществом. Разом вспотевший адвокат, впился глазами в казенные формулировки, сопровождавшие передачу недвижимости.
  - Так что, перед вами сидит настоящий банкрот, - продолжал витийствовать Афанасьев, с нескрываемым удовольствием наблюдая за замешательством "крестьянского сына".
  Не будучи юристом, Афанасьев в силу природного любопытства иногда урывками и между делом все-таки почитывал кое-какую литературу, относящуюся к судебной практике. Поэтому в свойственной ему манере, прикидывающегося профаном обывателя, не стал дожидаться естественного финала беседы, а просто добил оппонента, казалось бы, невинной фразой:
  - Я, конечно, не знаю всех тонкостей вашего ремесла, но мне где-то встречалась информация, что будто бы при дележе совместно нажитого имущества делятся, не только права на обладание теми или иными материальными ценностями, но еще и обязательства одного из супругов перед третьими лицами. Так сказать, несут солидарную ответственность. Или я ошибаюсь? - лукаво прищурил он один глаз.
  - Ну, в общем-то, да, - промямлил Бауэр, - хотя и тут, как и везде имеются свои подводные камни...
  Кредитный договор, заключенный на одного из супругов, при расторжении брака не переоформляется. Однако признать заем совместным все-таки можно. Для этого кредитор или супруг-заемщик должен доказать следующие обстоятельства: заем был потрачен на нужды семьи или заем был взят с согласия второго супруга и второй супруг знал о возникновении такого долга. Тогда при разделе имущества остаток кредита распределяется между супругами в равных долях, - лепетал заученно Бауэр.
  - Ну, да и Бог с ним. О подводных камнях, как-нибудь в другой раз, - прервал его Афанасьев, ласково заглядывая ему в глаза, - а сейчас не могли бы вы передать моей горячо любимой супруге просьбу взять на себя хотя бы частичную оплату моего долга перед государством? Ведь, право слово, речь не идет о каких-то баснословных суммах, а всего-навсего о десяти миллионах. Да и с ее стороны было бы глупо отрицать факт пользования уворованными мной средствами.
  Аркадий Исаевич почти с ужасом воззрился на этого человека, развалившегося сейчас перед ним на протертом диване, волею судьбы заброшенного на самую вершину власти в стране, распоряжающегося по сути миллионами людских судеб, на его скривившееся в презрительной гримасе лицо. Взглянул и понял, что тот просто играет с ним, как сытый кот с загнанным в угол мышонком. Пока кот сытый он просто наслаждается игрой, слегка царапая несчастного грызуна, но когда ему это надоест и он проголодается, то... Об этом было лучше не думать. Что может с ним сделать человек разом поправший все законы, включая Конституцию, запрятавший в подвалы Лубянки весь цвет либерализма и свободы? Только сейчас до него стал доходить весь ужас его собственного положения. Ведь ничего не удерживает этого человека от того, чтобы нажать на какую-нибудь скрытую кнопку и сюда по команде ворвутся, грохоча башмаками молодцы, и заломив ему руки назад, как обыкновенному преступнику, уведут в неизвестность и небытие. И будет еще хорошо, если через несколько месяцев на помойке найдут его труп - полусгнивший и объеденный, а то ведь и вовсе не найдут. Он-то по своей наивности и напыщенности думал, что предстоящим громким процессом (на примирение супругов он, честно говоря, и не надеялся), как минимум обессмертит свое имя в среде адвокатской братии, а выходит, что все это время он просто балансировал под лезвием собственной гильотины. От этих дурных мыслей у него все пересохло во рту, и он сделал судорожное глотательное движение. Кадык яростно заходил под опущенным книзу подбородком. К его чести он все же сделал слабую попытку поторговаться напоследок, произнеся с замиранием сердца:
  - Моя клиентка сказала, что у вас имеется обширная библиотека, где хранятся раритетные и дорогие издания...
  - Верно, - согласился узурпатор и кровопийца нагло потягиваясь и зевая так, что зубы клацнули, - только она не учла тот факт, что подавляющее большинство книг в моей библиотеке, к которой, к слову сказать, она не имеет ровным счетом никакого отношения, являются монографии видных военных деятелей, изданные ограниченным тиражом и распространяемые только среди высшего военного руководства. И все они, заметьте, находятся на учете в спецхране под грифом "для служебного пользования", а посему, при учете совместно нажитого имущества, дележу не подлежат, - наставительно поднял он указующий перст кверху. При этом лицо его по-прежнему выражало смесь насмешки и презрения. По крайней мере, именно так оценил лицо Афанасьева адвокат.
  - Да-да. Я все понимаю, - зачастил головой непрошеный гость. - Я передам ваши слова Аглае Петровне, а мне разрешите окончить визит и откланяться, - решил он дальше не искушать судьбу, опрометчиво ввязываясь в разборки сильных мира сего.
  Диктатор смилостивился и сделал разрешающий жест:
  - Настя, проводи, пожалуйста, товарища до крылечка, а то охрана может его не выпустить без сопровождения.
  Визитер сделал на прощанье нечто вроде полупоклона и под конвоем расстроенной поведением матери Аглаи поспешил покинуть место ристалища. Бауэр, хоть и слыл в своей среде неглупым человеком, все же при оценке диктатора сильно ошибся. Лицо диктатора не выражало никакой насмешки и презрения, а уж тем более озлобленности и коварства. И он даже не думал вынашивать в отношении гостя никаких людоедских планов. Просто больная рука, вконец доконала его и без того расшатанные нервы и он уже не мог скрывать подкатившей боли в суставах. Кое-как, кряхтя и морщась, поднялся с дивана и поплелся в ванную - мыть руки перед намечающимся ужином. Вскоре вернулась и Настя. В своей комнатке, отданной для постоя, трещал расстегивающимися "липучками" бронежилета скрытого ношения Петр Михайлович. Пока посторонний находился в квартире, он не решался ни снимать бронежилет, ни тем более отстегивать наручник. Вальронд был педантом, как и все водолазы. Но в отличие от Афанасьева, он был в приподнятом настроении, ведь ему опять удастся сидеть за одним столом и разговаривать с женщиной, которая уже давно занимала его мысли и сердце. Не сказать, что он сильно рассчитывал на взаимные чувства, но надежда все-таки теплилась, а взгляды, бросаемые ею в его сторону, только подкрепляли его мечты.
  Настасья тут же стала уставлять стол произведениями своего кулинарного творчества, не всегда, кстати удачного. Прислуги в доме отродясь не водилось. Всегда управлялись своими силами, поэтому ужинали вчетвером, ухаживая друг за другом. Почти не разговаривали за столом. Афанасьеву разговаривать мешала больная рука, поэтому он даже забыл сказать дочери и внуку о предстоящем переезде, а Настя молчала, потому что была потрясена до глубины души несправедливостью и предательством матери, которую она все-таки, несмотря ни на что, продолжала любить и где-то даже жалеть. Вальронд тоже не решался заговорить первым. Они с Настей лишь "обстреливали" глазами друг друга и краснели, от боязни, что их "перестрелку" заметят. Любимый внук даже в столовую пришел, не снимая с головы наушников, кивая в такт неслышимой никому музыке. И лишь когда ужин закончился и Вальронд, откланявшись, удалился в свою каморку, Афанасьев дал волю чувствам, пожаловавшись, как маленький ребенок на невыносимую боль. Настя по привычной женской сути сначала раскудахталась, однако, не мешкая принялась за лечение и уход. Рука раскраснелась и опухла от самого предплечья и до локтевого сустава. Найдя в домашней аптечке обезболивающее, она умело всадила шприц в нужное для укола места, по ходу дела сетуя, что хунта, взявшая всю власть в стране в свои руки, не позаботилась о приставлении персонального врача к ее главе, как это положено во всех нормальных странах. Затем начались долгие процедуры по наложению мазей и компрессов на больное место. Вроде немного отпустило. Появилась надежда, что за выходные опухоль пройдет. Наконец, окончательно сломленный усталостью и поздним временем, он пожелал дочери спокойной ночи и зашаркал в свою спальню, где его ждала одинокая старческая и холодная постель. Разминая плечами подушку и устраиваясь поудобнее на своем сиротливом ложе он закрыл глаза. Уже в полудреме, краем уха услышал тихие голоса и мерное позвякивание чайными ложками о края стаканов - Настя и Петр Михайлович затеяли ночное чаепитие. Он улыбнулся. "Бог даст, может у них, что и сложится" - умиротворенно подумал он. И тут ему почему-то вспомнилась разбитная буфетчица в ясеневской столовой. "Как бишь, ее звали-то?" - проваливаясь в сон, вспоминал он. "Ах, да. Вероника. Вера в победу".
  
  
  Глава 29
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  30 июня 2020 г., г. Москва
  
  Нынешняя суббота была самой странной за последние десятилетия. Еще не успели снизойти на нет пятничные неофициальные торжества по поводу возвращения Красного Флага, как столица начала погружаться в пучину тревожного ожидания "воскресного путча", как метко успели прозвать предстоящую акцию острые на язык москвичи. Уже к пятничному вечеру стали собираться инициативные группы людей, в основном трудящихся столичных предприятий с тем, чтобы обратиться в местные правоохранительные органы с предложением своих услуг по выявлению и нейтрализации наиболее рьяных активистов прозападного и либерального курса. В субботу, уже все районные администрации были завалены просьбами, разрешить организовать встречные марши протеста. Однако местные органы самоуправления в координации с районными военными комендантами, без которых теперь не принимались никакие решения, проявили дальновидность, не разрешая подобные мероприятия, зная, во что это может вылиться в конечном итоге. Руководителей таких инициативных групп уговаривали, увещевали и стыдили за проявленную невыдержанность и желание утопить город в крови, хоть и виновных, но все же своих собственных сограждан сбившихся с истинного пути. Многих смогли переубедить, остальным, наиболее "упертым", просто открытым текстом заявили о том, что полиция де справится и без них, зато при зачистке "наши" тоже могут пострадать, потому, как разбираться, кто тут свой будет решительно некогда. Самых же тупоголовых обещали привлечь за организацию массовых беспорядков. В общем, с этим делом худо-бедно, но справились. А после обеда вообще началось что-то непонятное. Народные дружинники с характерными повязками на рукавах совместно с представителями полиции стали обходить все квартиры, окна, которых выходили на площади, намеченные для воскресного сборища. Обходили и предупреждали о необходимости наглухо закрыть все окна и балконы. А для пущей верности еще и задрапировать окна мокрыми занавесками. И ни в коем случае никому не открывать входные двери, даже если с той стороны хозяев квартир будут уверять, что это полиция. "Полиция не собирается вламываться в жилища добропорядочных граждан, а смутьянов, призывающих народ повернуть развитие вспять и тем самым вновь окунуться в страшные 90-е, даже на порог пускать нельзя" - объясняли они, отвечая на вопросы жильцов. Понятно было, что правоохранители собираются применить слезоточивый газ для разгона демонстрантов. Непонятно было другое - причем тут мокрые шторы? Но на этот вопрос агитаторы отвечать отказывались, туманно ссылаясь на какие-то ведомственные инструкции. Вдобавок ко всему, всю субботу по всем телеканалам с завидной для любой рекламы периодичностью стали транслировать ролики совместного сообщения Генерального прокурора и Министра внутренних дел. В них два солидных дядечки наперебой занимались устрашением обывателей, рискнувших присоединиться к незаконным акциям демонстрантов. Кары за неповиновение тоже были обещаны адовы. Тут тебе и административные аресты, и "космические" штрафы, и увольнения, а также иные преследования. Короче, жути нагнали не столько на потенциальных бунтовщиков, сколько на простых домохозяек, любящих без цели шляться по городу. Вишенкой на этом торте оказалось то, что с приходом субботнего вечера любители потусоваться в социальных сетях с недоумением обнаружили невозможность войти в чаты, расположенные на зарубежных платформах. Посетителей встречала заставка с изображением "веселого Роджера", нагло скалящего свои зубы, глядя на попытки залогиниться. А чуть ниже его, бегущая строка информировала пользователей о том, что "Роскомнадзор" приносит свои искренние и глубокие сожаления в связи с временной блокировкой на территории России данного иностранного контента и обещает возобновить его работу в ближайшее время. В то же время доморощенные сети продолжали свою работу почти в прежнем режиме. Ну, разве что автоматически блокировались те сообщения и ролики, где присутствовали временно запрещенные администрациями сайтов к употреблению слова, в которых мог содержаться явный призыв или даже намек на совершение противоправных деяний. И надо признать, что список таких слов-маркеров, был достаточно велик. Это было что-то новенькое и из ряда вон выходящее. Никогда до этого "Роскомнадзор" не действовал так нагло и открыто против отечественных социальных сетей, не говоря уж о зарубежных. Никто из "продвинутой" молодежи даже не предполагал, что у него имеются такие технические возможности. Для многих это стало не только сюрпризом, но и явным сигналом наступления совершенно иной реальности - сильной и пугающей. До многих стала доходить мысль, что на сей раз, власть не намерена шутить и отделываться полумерами. Битва предстояла серьезная, и исход ее был неочевиден для "пикейных жилетов". Правда, вчера, поднятием над Кремлем Красного Флага, военная хунта резко повысила свой и без того высокий рейтинг в глазах народа и первые ее шаги по наведению порядка в стране были одобрительно встречены народными массами, но все равно, положение ее было пока еще не столь прочно, как хотелось бы. Все понимали, что компрадорский олигархат будет до последнего драться за свою власть и награбленное имущество. На его стороне были деньги и их потоки, наработанные связи и поддержка из-за рубежа. На стороне хунты была военная сила, спаянная дисциплиной и популярность в народе. Так что, шансы на победу были примерно равны у обеих сторон. И хоть в гражданскую войну почти никто не верил, все же опасность боевых стычек на местах, исключать было нельзя.
  Пользуясь законным выходным, диктатор решил провести его в домашних хлопотах, опять связанных с новым переездом. Да и больной руке надо было дать немного отдохнуть. Опухоль, конечно, спала, благодаря самоотверженности Анастасии, однако эффект от компрессов и мазей следовало закрепить. Но Россия это не та страна, где принято уважать нормы трудового законодательства, даже по отношению к персоне главы хунты. Его просторная, но не слишком блещущая обстановкой квартира в эту субботу более всего походила на смесь Казанского вокзала и Смольного института, времен нахождения в нем большевиков. И с этим ничего нельзя было поделать. Постоянно звонили телефоны - что обычный, что спутниковый. Беспрестанно приходили и уходили какие-то люди. В большинстве своем это были высокопоставленные военные, но среди них мелькали лица и сугубо гражданских чиновников. Квартира не была приспособлена для занятия делами государственного уровня. Небольшую гостиную перед кабинетом пришлось срочно превращать своими силами в некое подобие приемной, где осатаневший от бесчисленных звонков по телефонам и визитеров Михайлов уже не знал, куда ему самому деться от этой сутолоки и бестолковости. Только-только заканчивалось одно заседание, как тут же начиналось другое. Курьеры с депешами и лицами крайней озабоченности ходили туда и сюда чуть ли не строем и по-батальонно. Настя, три раза разогревавшая обед пребывала в состоянии тихой паники. Спасибо Вальронду, сдавшему утром дежурство своему сменщику и не ушедшему домой, а с нескрываемым удовольствием оставшемуся помогать по хозяйству. Им вдвоем пришлось взять на себя все заботы по дому и предстоящему переезду на себя. Так как рассчитывать на занятого отца и любимого внука, не имело смысла. Тот, вообще, увидев утром весь этот неконтролируемый улей с шершнями, только присвистнул и без лишних слов, пренебрегая элементарными мерами безопасности, свалил на все выходные к какому-то своему приятелю на дачу. "Если все выходные будут такими, то на фиг сдалось это гр....е диктаторство!? Отец в таком темпе просто долго не протянет. Он загнется, если не за год, то за два - точно!" - с ужасом думала Настя, наблюдая суету царящую вокруг. С ней вполне солидарен был и Валерий Иванович Лютиков, издерганный, весь на нервах от напряжения и уже не знающий каким богам молиться, чтобы все это поскорее закончилось и наступило долгожданное завтра с его запланированной передислокацией в специально оборудованную для подобных вещей резиденцию. Но с еще большим нетерпением он ожидал окончания следствия по делу руководства ФСО, чтобы вернуть этой службе привычные для нее обязанности, а самому и своим людям вернуться к тихой и спокойной разведывательно-диверсионной, подрывной, контртеррористической и партизанской деятельности. Возня и сумасшедшая беготня поутихли только часам к восьми вечера, когда пришедший в окончательное неистовство Лютиков, едва просто не захлопнул двери перед носом очередного озабоченного неотложными вопросами посетителя. Наконец, к девяти вечера все это безобразие, с точки зрения соблюдения норм безопасности, окончательно прекратилось. И "воронья слободка", как в сердцах назвал квартиру Михайлов, начала приходить в себя, заодно готовясь к непродолжительному летнему сну - тревожному и прерывистому.
  Завтрашний день должен был определить, на чью сторону, в конце концов, склонится чаша победы. Страна опять замирала в ожидании грядущего, призванного в дальнейшем определять ее судьбу на многие годы вперед. Эта ночь обещала быть бессонной и тревожной.
  
  
  II
  .
  
  
  
  31 июня 2020 г. (да-да, у них тут в июне 31 день, не забывайте, что это все-таки параллельная Вселенная), г. Москва.
  
  Ну, вот и настал этот всеми ожидаемый день. Большинство жителей столицы ждали его с нескрываемым опасением и даже неприязнью. Однако были, к сожалению и те, кто связывал намечаемые события с надеждой на то, что они выльются в некое подобие Майдана, которым можно будет воспользоваться в целях повышения своего социального статуса, да и возможностью извлечь материальную выгоду из сложившегося хаоса. А еще были "третьи", мнящие себя хитрыми кукловодами, управляющими протестным электоратом. Они до поры до времени никак не проявляли своей политической активности, сидя за толстыми и непроницаемыми стенами посольств и торговых представительств, но ждали подходящего случая, чтобы наглядно продемонстрировать свою силу и свои возможности на пока чужом для них "поле". Они конечно догадывались, что сведения об их закулисной деятельности могли просочиться наружу, но по всегдашней своей высокомерности не придавали этому слишком большого значения. И все-таки даже их скромного разумения хватило на то, чтобы понять всю тщетность попыток радикальной смены курса страны. Вся их надежда была связана лишь с тем, что новые власти "утопят в крови" протест "народных" масс, показывая всему миру свою человеконенавистническую сущность. После чего страна должна погрузиться, если и не в пучину гражданской войны, то уж во всяком случае, в кровавый хаос и неразбериху, что, естественно, хотя бы ненадолго, но притормозит неумолимый разбег "красного катка". Им необходимо было любой ценой выиграть драгоценное время, потому как они прекрасно сознавали потенциальную мощь проснувшегося от летаргической спячки "русского медведя". Если "медведя" не остановить сейчас, всадив ему рогатину в бок, когда он только заворочался в своей берлоге, то пройдет пять, максимум десять лет и его уже не сможет остановить даже применение ядерного оружия. Все это они прекрасно понимали, но предпочитали не афишировать свои опасения перед широкой западной публикой, дабы не сеять панические настроения в итак задерганные экономическими кризисами, пандемией и искусственно искривленной психикой умы своих сограждан. Да и самим адептам в стане врага, именуемым ими за глаза не иначе, как "расходный материал", не следовало знать, для каких истинных целей отдают их на заклание. Не заслужили-с.
  К своему вящему удивлению, проснувшись утром, москвичи не обнаружили ровным счетом ничего такого, что бы могло указывать на подготовку властей к обострению обстановки. Против всякого ожидания количество полицейских на улицах столицы не то что не увеличилось, а напротив немного даже снизилось. Правда еще оставались военные и "росгвардейские" патрули на БТРах, стоящих на пересечении больших улиц, но и их стало значительно меньше по сравнению с предыдущими днями. К тому же за неделю с момента объявления чрезвычайного положения к ним успели привыкнуть и они из "пугала" превратились в некий предмет бытового антуража, на который перестают обращать внимания по истечению нескольких дней его пребывания в квартире. Всем казалось, что они тут были со времен Юрия Долгорукого. И лишь невдалеке от трех площадей, намеченных внесистемной оппозицией для начала проведения своих акций, полицейские патрули стали попадаться чаще. При этом вели они себя предельно корректно, никого не хватая и не требуя предъявить им удостоверения личности и анти-ковидные паспорта. Останавливая ненадолго, желающих пройти в направление площадей они всего лишь напоминали им об ответственности за нарушение карантинных мер и режима чрезвычайного положения. Каждая из злополучных площадей, куда уже с утра потянулись потенциальные нарушители спокойствия, была окружена жиденьким кольцом полицейских, никак не экипированных для случаев подавления народного недовольства. Они тоже вели себя спокойно, никому не препятствуя в проходе. Где-то вдали начали выстраиваться автобусы, видимо для транспортировки наиболее буйных демонстрантов. Но на это никто не обращал особого внимания, так как это было и есть неотъемлемой частью любой подобной акции. К их присутствию за тридцать лет независимости все уже привыкли. В конце концов, автобусы ведь всегда лучше чем "черные воронки". Зато все обратили внимание на то, что не было традиционных мобильных металлоискателей обычно сопутствующих мероприятиям подобного рода. Руководители оппозиции и активисты, рассчитывающие на куда более суровые методы противодействия со стороны органов охраны правопорядка, пребывали в состоянии легкого замешательства. Наблюдая нарочитую пассивность полиции, у некоторых из них в головах родились дикие предположения о переходе на сторону демонстрантов части руководства столицы и еще более дикие о возможном бегстве из страны руководства хунты. Некоторые договорились до того, что якобы собственными глазами видели, как генералы при больших погонах еще ночью чартерными авиарейсами убывали в сторону Северной Кореи. Подобные слухи и разговоры только поднимали настроение сеющим смуту людям и придавали чувство безнаказанности. Прибывшие из-за рубежа активисты и кураторы низового звена, по примеру "майданщиков" и "желтых жилетов", одетые в красное, для лучшей коммуникативности, с воодушевлением разносили всю эту чушь по набирающей массу толпе, подбадривая и распаляя эмоции. Как и прогнозировалось аналитиками всех мастей, абсолютное большинство протестующих, состояло из, так называемой, "золотой" молодежи. Это были одетые по последней крикливой моде молодые люди, в руках у которых находились айфоны последних моделей. Сразу было видно, что это не какие-то там "крестьянские дети", а отпрыски ни в чем себе, не отказывающих чиновников и бизнесменов самого высокого градуса. Они и вели себя, как люди, для которых не писаны никакие правила приличия и которым, в силу положения предков, все было дозволено с пеленок. Не зная чем занять себя до официально назначенного начала мероприятия, они шумно дурачились, затевали шуточные потасовки, словно стадо бабуинов забирались на памятник Пушкину и на фонари, окружающие Университетскую площадь, чтобы корчить оттуда рожи окружающим и делать селфи покруче. Представители более возрастной группы - члены крыла профессиональных борцов с любым российским режимом, одетые менее претенциозно, но зато в классические деловые костюмы ведущих европейских брендов не препятствовали своим молодым коллегам по революционной классовой борьбе в выражении животных инстинктов. Никак не реагировала на эти выходки и полиция, равнодушно наблюдая издалека за распоясавшимися "детками". Представители ЛГБТ тоже не преминули урвать для себя часть сомнительной славы участия в массовом протесте против "узурпаторов" и "солдафонов". Их от всех прочих отличала яркая пестрота одежд, вычурность и неестественность манер и соответствующая их понятиям об эстетизме атрибутика. Глядя на их пестрое и еще более шумливое сообщество, "профессиональные революционеры" недовольно кривились, поджимая губы, но тоже не предпринимали никаких действий, чтобы хоть чуточку угомонить не в меру расшалившихся "союзников". В сторонке от всех кучковались представители национальных диаспор, тоже недовольных правящим режимом, который стал утеснять их на столичных рынках путем запрета на монопольное право торговли. Эти тоже были одеты "с иголочки". Их даже на первый взгляд можно было легко перепутать с записными демократами, если бы не многодневная щетина на слишком смуглой коже, выдающиеся носы и профессиональные ухватки торговцев мандаринами. "Ноев ковчег", где, как известно "всех тварей по паре", заполнялся до краев. Ближе к полудню, скопище людей напоминало больше "птичий базар" нежели демонстрацию протеста против нарушения хунтой базовых прав граждан. Устроители акции радостно потирали руки, прикидывая, сколько сот тысяч сторонников им удалось собрать под свои аляповатые знамена. Все с нетерпением ждали руководителей, которые должны были "завести" толпу еще больше, а затем направить распаленных бредовыми идеями людей в нужное русло. Наиболее нетерпеливые из демонстрантов, не дожидаясь полудня, уже начали спокойно и без суеты разворачивать плакаты и транспаранты. О-о-о! Каких тут только лозунгов не было! Вот лишь некоторые из них - самые безобидные: "Гитлер=Пиночет=Афанасьев", "Нет - кровавой хунте!", "Свободу узникам совести - Ведмедеву, Майвейчевой и Володихину!", "Банду генералов - под суд!". Были лозунги и куда более забористые, но цитировать их не имеет смысла, потому что даже бумага может всего не стерпеть. Каждый новый лозунг или транспарант, разворачиваемый на глазах у публики, встречался одобрительными аплодисментами и радостными улюлюканьями. Добротное качество плакатов и транспарантов говорило не о кустарном их производстве в домашних условиях, а о фабричном изготовлении. Значит, были во все это безобразие вовлечены мощные полиграфические структуры и ресурсы, что само по себе, в дальнейшем, должно было обратить на себя пристальное внимание со стороны ФСБ. Толпа постепенно нагревалась и разогревалась на и без того нагретом полуденным солнцем воздухе. В небе висели квадрокоптеры из чрева, которых то и дело раздавались призывы к собравшимся демонстрантам, мирно разойтись и не нарушать режима чрезвычайного положения. Но на их увещевания никто не обращал внимания.
  
  Ровно в полдень, в соответствие со сценарием во всех трех местах скопления протестующих появились лидеры оппозиции. На Университетскую площадь заявился сам Алексей Анальный, как пасынок русской демократии, в сопровождении многочисленных и доведенных до крайней степени экзальтации поклонниц, а также соратников по ФБК
  93
  . Он вылез из роскошного черного лимузина, бережно поддерживаемый под локотки, аки царь-государь двумя своими клевретами - Белковским и Волковым, одетыми в жару в черные костюмы, словно траурные распорядители. Сам Анальный решил "закосить" под "своего" парня, вырядившись в демократические джинсы и майку с изображением поднятого кверху кулака
  94
  . Следом за ними семенили две старушенции: брызжущая ядом во все стороны - Евгения Альбац и расплескивающая во все стороны слезы - Лия Ахеджакова. Менее популярные главари оппозиции, уступая безусловное лидерство Анальному нехотя поделили между собой электорат остальных площадей. Болотная приняла Гельмана, Гозмана и Кашина, а Пушкинская - Латынину (срочно вернувшуюся из Латвии ради этого случая), Макаревича и Собчак. Остальные лидеры оппозиционного движения, кто не находился в бегах, должны были присоединиться к колоннам демонстрантов со своими соратниками на улицах столицы. Пока Анальный вместе со свитой пробирался сквозь неистовствующую от лицезрения кумира толпу светских маргиналов к центру площади, некие бравые молодцы уже сложили там из подручной тары, скорее всего из под пива, некое подобие трибуны. На взгляд непредвзятого обывателя зрелище было символичным и симптоматичным: Ленин - на броневике, Ельцин - на танке, Анальный - на бочкотаре. Водевильность происходящего не оставляла сомнений в том, что итог мероприятия будет закономерным и ироничным до сарказма.
  
  Откуда-то, сразу и не поймешь, взялись переносные, но, тем не менее, мощные ретрансляторы, призванные донести слова лидера до самых отдаленных уголков площади. Бодренько вскарабкавшись на шаткую экспресс-трибуну, Анальный начал свою, как он сам высказался "возможно, последнюю в жизни речь". Вокруг него сразу выросла стена микрофонов. Неизвестно у кого Анальный брал уроки ораторского искусства, чтобы "глаголом жечь сердца". Не исключено, что он учился этому у своего тайного кумира по фамилии Шикльгрубер. Тот тоже был мастером подобных "поджогов". Во всяком случае, все приемы воздействия на толпу он скопировал именно у своего тайного учителя, прах которого был развеян над Шпрее 75 лет тому назад. Начал он свою речь вяло, как бы нехотя, делая частые и не к месту остановки, заикаясь и растягивая слова. Говорил, в общем-то, банальности: о продажности старой и новой власти, о повальной коррупции в стране, о тяготах простого населения, об угрозе коммунистического реализма, о новом феодализме финансово-промышленных олигархах. А его слушателям даже и в голову не приходила вся абсурдность слияния воедино двух взаимоисключающих понятия - "феодального олигархата" и "коммунистического реализма". Но, как говорится, "пипл схавает". Если абстрагироваться от личности самого оратора, то эту часть его речи можно было бы и принять на веру, правда, мешало этому одно маленькое "но". Трибунный витий почему-то, в порыве дискретного склероза забыл, что сам все эти годы являл собой наглядный пример воровства, коррупции, продажности, обмана избирателей и чисто боярской спеси. Постепенно его голос крепчал и становился громче, а сам он становился все уверенней и уверенней. Он начал заводиться от собственных слов. Глаза его сверкали и рука со сжатым кулаком, как и него на майке, все чаще и чаще устремлялась кверху, угрожая небу и его обитателям. Войдя в раж, он уже не вещал, а орал, призывая проклятия на всех, кого считал своими противниками, угрожая не только карами небесными, но и реальной физической расправой. Сам, юрист, он даже не заметил той грани, когда вполне законно высказанное возмущение оборачивается нарушением уголовного законодательства. Хотя, возможно и заметил, но решил, по всегдашней своей самоуверенности, что и эта его очередная выходка будет прощена властями, как ужу было неоднократно. А может быть он и вовсе почувствовал у себя за спиной незримую силу, которая и на этот раз убережет его от ответственности. Тем более что он всерьез рассчитывал поднять народные массы на восстание и взять власть в свои руки. И кураторы из-за рубежа, и соратники в один голос уверяли, что если в 14-м году "майданщикам", собравшим около ста тысяч своих приверженцев в столице Украины, удалось сбросить власть, убоявшуюся возможного пролития крови на улицах, то собрав около двухсот тысяч активных смутьянов и бросив их на штурм властных структур, ему удастся тоже самое. От пришедшего в неистовство своего лидера, толпа и без того наэлектризованная ожиданием, завелась еще сильней. Они вслед за ним яростно поднимали кулаки к небу, скандируя, заранее заготовленные лозунги. На других площадях столицы, за неимением в своих рядах единого и безусловного лидера, ораторы сменяли друг друга. Но в целом, общий сценарий устроителями строго соблюдался, вплоть до хронометража, что тоже наводило на мысли о четкой скоординированности. Видимо, все же протестанты имели какие-то неизвестные или не выявленные до конца средства коммуникации. Исследователи "психологии толпы" указывают на несколько этапов манипулирования ее сознанием ради консолидации и безусловного подчинения. Так вышло и на этот раз. От изобличения и угроз Анальный перешел к этапу "раздачи слонов", а попросту к обещаниям всем тем, кто пойдет за ним в "последний, яростный и решительный бой" всех мыслимых и немыслимых "плюшек" и прочей халявы. Обещал всем и все. Обещал открытые двери в европейскую цивилизацию. Обещал процветание на всех уровнях, при помощи все тех же европейцев и заокеанских друзей, мечтающих вложить все свои средства в экономику России. Бедным он обещал богатство, а богатым, естественно, обещал неприкосновенность их богатств со стороны бедных. Если бы кто-нибудь внимательней вслушался в этот поток сознания, то сразу бы опять уловил алогизм в его призывах и обещаниях. Но в толпе, как правило, трезвомыслящих людей не бывает. Как известно, для русского, впрочем, и всякого другого славянского этноса, нет ничего слаще, чем это любимое слово - ХАЛЯВА. "Подогретая" ненавистью к реалиям и одурманенная сладкими обещаниями всех райских благ, толпа уже была достаточно подготовлена к выполнению любого приказа. Оставалось сделать последний шаг - убедить ее в своих безграничных силах, а затем скомандовать "фас".
  Почти никто из толпы, увлеченной призывами к свержению "ненавистного режима", не заметил, как жиденькая цепочка полицейского оцепления вдруг куда-то подевалась, а на ее месте оказалась широкая черная лента из хорошо снаряженных и экипированных в броню СОБРовцев, где-то тайно прятавшихся до этого момента. А за спинами полицейского спецназа оказалась тяжелая техника местных коммунальных служб - бульдозеры, грейдеры, катки для укладывания асфальта и экскаваторы. Те, кто находился в задних рядах толпы, а, следовательно, вблизи от этой потенциальной угрозы, слегка оторопели, туго соображая, во что все это может вылиться. Однако основная масса собравшихся смутьянов проигнорировала этот факт, здраво рассудив, что каким бы ни был кровожадным режим генералов, он все же не решится на то, чтобы давить протестующих гусеницами спецтехники. Уверенности в этом им прибавляло и присутствие в их рядах представителей дипломатических служб Европы и Америки, даже не пытавшихся как-то скрыть свою принадлежность к дипломатическим представительствам, а также многочисленность иностранных репортеров, находящихся прямо в гуще толпы. Параллельно с этим вновь раздался неведомый голос из чрева одного из квадрокоптеров:
  - Граждане! Еще раз убедительно призываем вас прекратить действия, нарушающие нормы чрезвычайного режима. Власти столицы просят вас воспользоваться настоящим призывом и начать планомерный и спокойный выход с площади через специально оставленные проходы. Власти Москвы, в этом случае обещают ограничиться только мерами административного характера, включающего в себя наложение административного штрафа в размере десяти тысяч рублей. Примите это предложение и не противопоставляйте себя обществу. Оно не простит вам затеянной конфронтации в такое напряженное для всей страны время. Подумайте и одумайтесь! У вас осталось не так уж много времени, чтобы принять правильное решение.
  Опытный демагог, Анальный решил даже из этого извлечь бонусы:
  - Кучка заговорщиков смеет угрожать целому народу! Народу, сломившему орды захватчиков с востока, юга и запада! Они хотят нас запугать! - выкрикнул он, вытягивая руку в направлении к маячившей на периферии технике. - У них ничего нет против нас кроме этой груды железок! А мы сильны, как никогда, потому что у нас есть ИДЕЯ! И ничто не может сломить идейных людей, спаянных едиными чаяниями! Настала пора! Давайте покажем, что мы сильнее! И вы увидите, как они побегут в надежде спрятаться от праведного гнева, доведенного до отчаяния народа! Нам нечего терять, кроме своих цепей! Братья! Проложим силой и своими телами дорогу к свободе! Весь мир с нами!
  - Ура!!! - раздались дружные вопли соратников, тут же подхваченные толпой.
  А Анальный уже и в самом деле на миг, почувствовавший себя Наполеоном, бросающим в бородинскую мясорубку "молодую гвардию", вытянув вперед руку, проорал, усиленным динамиками голосом:
  - На штурм! На штурм! На штурм!
  
  Доставая из-под полы, припрятанные до времени деревянные щиты, а кое-где и заточки с арматурой, толпа разом преобразилась и, сцепившись на подобие "черепахи" Александра Македонского
  95
  , медленно и уверенно начала движение к оцеплению.
  
  "Трусливые" СОБРовцы, словно стайка испуганных воробьев, не решившись встретить в лоб напирающую людскую массу, порхнула назад, спрятавшись за тяжелую технику. Это нетривиальное поведение, всегда скорой на расправу столичной полиции, только взбодрило и придало дополнительных сил протестующим массам, превратившимся уже в полноценных мятежников. Они еще больше сплотились в едином порыве. Тяжелая техника, взревев моторами, двинулась навстречу им, перекрывая оставшиеся проходы.
  И опять почти никто не заметил, как в небе появилось еще три беспилотника - покрупнее прежних. Они стали разбрасывать вокруг себя какие-то цилиндрики на маленьких парашютах. На высоте, примерно в 2-3 метра от земли они начали взрываться, выпуская изнутри клубы желтоватого дыма. Началась газовая атака на мятежников. Это событие хоть и несколько задержало темп штурма укреплений, но не застало их врасплох. Оппозиция, предупрежденная "доброхотами", проживающими вблизи площадей, еще вчера, тут же сориентировалась и предприняла ответные действия. Анти-ковидные маски, имеющиеся у всех участников незаконной акции, оперативно были смочены водой из бутылок и надеты на лица. Кое-кто из наиболее продуманных граждан, даже надел респираторы. Находящаяся в оцеплении команда СОБРовцев и пришедшая к ним на помощь Росгвардия, тут же последовала их примеру и шустро надела противогазы армейского образца. А между тем, желтый туман быстро окутал все площади, оседая и стелясь по земле.
  Первые ряды мятежников уже начали карабкаться по колесам и гусеницам окружавшей их спецтехники, молотя арматуринами по ветровым стеклам кабин, благо водителей там не было, когда толпа неожиданно вздрогнула. С высоты птичьего полета хорошо было видно, как по толпе пробежала сначала одна судорога, а затем, через несколько мгновений и вторая. Спустя какую-то минуту вся многочисленная масса людей начала вздрагивать и корчиться в непрекращающихся спазмах. Толпу буквально сотрясали судороги. Она сначала истошно завопила от ужаса и непонимания происходящего, а затем застонала и принялась корчиться. Тут уже было не до штурма. Все они побросали наземь свои "орудия пролетариата", припасенные заранее и сами стали оседать тут же, не сходя с места, беспомощно суча конечностями. Еще через минуту люди уже не могли даже сидеть, они беспомощно распластались на асфальте, не в силах шевельнут ни рукой, ни ногой, словно внезапно застигнутые смертью. И лишь периодические вздрагивания тел говорили о том, что все-таки они живы, но вскоре и эти судорожные телодвижения прекратились. Все три площади представляли собой территорию невиданного доселе побоища. И хоть на самом деле никакого побоища не было и в помине, зрелище, все равно было ужасным. Даже жуткие постановочные сцены срежиссированные "белыми касками" в Алеппо и в Идлибе, не выглядели так впечатляюще. Люди лежали вповалку, в некоторых местах друг на друге. Их первоначальный скулеж превратился в слабые стоны и всхлипы. Чтобы усилить эффект устрашения всех несогласных с режимом, власти в своей циничности не постеснялись в прямом эфире передавать по всем центральным каналам телевидения видео расправы с инакомыслящими. Желтый туман начал понемногу рассеиваться, и сцена трагедии стала наиболее явственной. Страна, еще позавчера так бурно и радостно отмечавшая начало перемен к лучшему, в немом ужасе застыла перед экранами своих телевизоров. Тут же проявилось все зловещее коварство военной хунты добравшейся до властных вершин. Как оказалось, они нарочно распространили ложную информацию о том, что смоченная водой ткань препятствует воздействию отравляющих газов на организм. Напротив, дыхание через влажную маску лишь усилило поражающую эффективность примененного средства. Тем временем жестокосердная хунта не спешила прийти на помощь, хотя бы некоторым из оставшихся в живых людям, еще корчившимся в конвульсиях. Вместо карет "скорой помощи", полицейские, аккуратно сложив в кучу, свои дубинки и щиты, стали собирать жертв своего преступления. Тяжелая техника к этому времени уже удалилась с места события, а на ее месте появились многочисленные автобусы. Если вдуматься, то, какие тут могут быть автобусы, когда нужны катафалки? Полицейские же, подходя к поверженным телам мертвых или находящихся при смерти, хоть и без насилия, но достаточно грубовато подхватывали тела, пытаясь зачем-то поставить их на ноги, что выглядело, довольно кощунственно.
  Т-ю-ю! Вот и первый сюрприз от "кровавой хунты"!
  Оказывается, не все мятежники были мертвы! Мало того, как показывали кадры оперативных съемок, погибших в результате "химической атаки" не было совсем. Все, к кому подходили сотрудники правопорядка были вполне живы и относительно здоровы. Просто они находились в очень расслабленном состоянии. Поставленные на ноги, они как тряпичные куклы вяло пошатывались на подгибающихся ногах, не в силах самостоятельно сделать ни единого шага. Их приходилось, поддерживая под руки, провожать до автобусов.
  И тут на сцену вышел второй сюрприз от военной диктатуры. При ближайшем рассмотрении "жертв" палаческого режима, выяснилась подоплека происходящего. Они не могли самостоятельно передвигаться по той простой причине, что распыленный над толпой смутьянов химический реагент действовал расслабляюще не только на круговую мышцу сфинктера, именуемую в народе "очком", но и на весь кишечно-желудочный тракт. Иными словами они все были перепачканы с головы до ног собственными экскрементами, безудержными потоками, стекавшими из задних проходов. Химическое средство, разработанное в одной из лабораторий Министерства внутренних дел, носило красноречивое, но не слишком приличное название "Дристун", которое, хоть и кратко, но очень точно описывало его воздействие на больные головы "пятой колонны". Увидев это в прямом эфире, страна ГРОХНУЛА. Но не от взрыва ядерной бомбы. Она грохнула ОТ ГОМЕРИЧЕСКОГО ХОХОТА. Хитрые генералы, в очередной раз провели всех своих оппонентов и недругов, попутно устроив для народа зрелищный спектакль. Событие, которое угрожало стать еще одной черной страницей в истории России, превратилось из трагедии в водевиль, с характерным и ни с чем несравнимым запашком. Вправду говорят, что смех - самое лучшее и эффективное оружие. Подумать только! Не сделав ни единого выстрела, не замарав себя ни единой каплей человеческой крови, Афанасьев и К◦ буквально уничтожили всю активно действующую "пятую колонну", прикидывающуюся оппозицией. Она "умирала" на глазах телезрителей жалкой и позорной смертью, ибо теперь всем было ясно, что мало найдется охотников связать свою судьбу с откровенными засранцами. Сейчас вся страна, прилипшая к экранам телевизоров, искренне сочувствовала полицейским, вынужденным в буквальном смысле копаться в дерьме. И их нарочитая "грубоватость" при сопровождении "пострадавших", впрочем, не переходящая в откровенную грубость, встречала понимание и одобрение. Два с лишним часа десять тысяч полицейских занимались погрузочными работами. Автобусы, как челноки в швейной машине подъезжали и отъезжали с мест событий. И все это показывалось в прямом эфире и без перерыва. Надо ли знать в какую сумму обошлась в этот день работа коммунальных служб, вынужденных приводить в божеский вид площади столицы? А про самоотверженный труд уборщиц ПАТП и полицейских участков нужно писать отдельный том.
  
  Специально приглашенные ради этого случая операторы центрального телевидения, с особым смаком живописали картину эскортирования и транспортировку до полицейского участка лидеров мятежников. Перемазанные экскрементами, стекающими по ногам вонючей жижей, они не могли вызывать никаких иных чувств, кроме брезгливости и презрения. Особенно отвратительно это было заметно на примере верных апологетов Анального - Альбац, Собчак и Ахеджаковой. Они даже не пытались сохранить остатки своего женского достоинства. Про Евгению Марковну и говорить нечего - с нее как с гуся вода. Она отделалась легче всех - просто у себя в квартире и не высовывала оттуда носа несколько лет. А когда все же высунула, то с горечью убедилась в том, что ни для кого не представляет ровным счетом никакого интереса. "Лошади" тоже было не привыкать появляться на экранах страны в непотребном виде. Но в отличие от иных деятелей оппозиции ей не повезло едва ли не больше всех. Лишенная негласной поддержки со стороны покойного президента и явной со стороны своей мамаши - сенатора Нарусовой, она оказалась фигурантом сразу нескольких уголовных дел, связанных с преступлениями в экономической сфере. Впрочем, с Лией Меджидовной судьба-злодейка, также поступила весьма сурово и даже, в какой-то мере, не слишком справедливо. Несмотря на благорасположение к себе со стороны художественного руководителя театра "Современник" - Виктора Рыжакова, коллектив актеров, занятых в одних постановках с ней, наотрез отказался выходить на сцену с "засракулем"
  96
  Ахеджаковой. И ничего с этим поделать было нельзя. Мнение коллектива - мнение народа. Рыжакову пришлось проглотить эту горькую пилюлю. Тем более и отношение к самому худруку со стороны Минкультуры после неоднозначного спектакля "Первый хлеб" было, мягко говоря, более чем прохладным. Это был удар не просто по карьере престарелой и пережившей свою популярность актрисы, а уничтожение репутации. Помыкавшись по столичным театрам в безуспешных попытках пристроиться хотя бы на второстепенные роли (в провинцию ехать ей не позволяла гордыня), она не нашла ничего лучшего для себя, как открыть в квартире все газовые конфорки и усесться на кухне, в ожидании неизбежного конца.
  
  Что же касается личности самого "выразителя народных чаяний", то обладатель и так не слишком-то благозвучной фамилии уже никогда не смог избавиться от злых и скабрезных частушек, умело рифмовавших его "последнее достижение" с задним проходом. Поэтому с этим типом тоже было все ясно - нельзя возглавлять серьезную оппозицию, если над тобой ухохатывается вся страна. Его фигура стала настолько несерьезной, что от финансирования его деятельности отказались даже зарубежные кураторы. Нельзя восстановить "подмоченную" политическую репутацию, а репутацию "подмоченную" стол экзотическим способом нельзя восстановить и подавно. И чтобы в дальнейшем не предпринимали лидеры несистемной оппозиции, до самой их кончины к ним приклеилось краткое, но емкое название - "засранец". Менталитет русского народа, всегда встающего на сторону притесняемых и гонимых властями на сей раз не позволил проявить чувство жалости и сострадания к опозорившимся таким способам личностям.
  С представителями этнических диаспор стран ближнего зарубежья и гражданами "ридной нэньки" поступили просто и без затей. Иностранным гражданам предложили выбор: либо заплатить миллион рублей, с последующей высылкой из страны и запретом на ее посещение в течение пятидесяти лет, либо отбыть тюремное заключение в десять лет, как участникам вооруженного мятежа. Для этого давался месячный срок на внесение ими или их родственниками необходимой суммы. Естественно, что играть на протяжении десяти лет в догонялки с колымскими медведями, охотников было мало, а вернее, совсем не было. С "ветеранами АТО", прибывшими к месту событий кружными путями и по большей части нелегально, для инструктажа неопытных в "майданных" делах москвичей, вообще поступили довольно гадко. После идентификации их личностей на предмет участия в карательных акциях против Народных Республик Донбасса и получения штрафных сумм с их родственников и волонтерских организаций Украины, их просто передали в руки представителям все того же Донбасса, для проведения над ними суда. На законное возмущение со стороны властей Украины о "подлом обмане клятых москалей", последовал незамедлительный издевательский ответ со стороны Москвы о том, что России все равно какому из регионов Украины передавать преступников, так как она считает территорию Донбасса ее неотъемлемой частью.
  Представителей диаспор, обладающих российским гражданством, без всяких бюрократических проволочек лишали этого самого гражданства и после оплаты необходимой суммы депортировали на родину вместе с семьями. Им также закрывался въезд обратно на пятьдесят лет, то есть, по сути своей - пожизненно, говоря по-простому. Негласные лидеры диаспор, попробовавшие было возмущаться нарушением "базовых принципов Конституции" наткнулись на холодное непонимание новых властей. А наиболее ретивым было объяснено на пальцах, что их дальнейшее неконструктивное поведение повлечет за собой уже высылку их самих и "прикрытием" бизнеса. Обладатели характерных носов, окопавшиеся на местных рынках и в сфере субподрядного строительства, почувствовав реальную угрозу своему благосостоянию, разом захлопнули свои ротовые отверстия.
  Среди задержанных мятежников оказалось очень много представителей западных дипломатических представительств на уровне низшего и среднего звена. Подобная ситуация хоть и прогнозировалась аналитиками МВД, но оказалась далекой от действительности. Цифра задержанных дипломатов приводила в оторопь. Сто восемь обладателей дипломатических паспортов участвовали в незаконной акции, демонстративно пренебрегая сделанным накануне предупреждением о недопустимости вмешательства во внутренние дела России. Тут были почти все представители стран Евросоюза и НАТО за редким исключением. С ними тоже не стали церемониться, препровождая в полицейские участки для выяснения личности (несмотря на то, что они предъявляли при задержании свои испачканные в дерьме аусвайсы). Они очень старались, при этом, скрыть свои лица от камер назойливых телеоператоров, но полицейские не давали им этого сделать, держа за руки. Уже находясь в "обезьянниках" они громко протестовали против нарушения Венской конвенции, придерживая руками мокрые и провонявшие штаны, от которых охранники и дознаватели демонстративно воротили и зажимали носы. На все протесты дипломатам было спокойно разъяснено, что посольства стран, чьими гражданами они являются, уже уведомлены о месте их нахождения и как только уполномоченные представители дипмиссий прибудут в полицейский участок, они будут освобождены после соответствующей процедуры оформления их правонарушения в месте пребывания. Желание обгадившихся дипломатов привести себя в надлежащий, вид было встречено с молчаливым и явным презрением. Прибывшие вскоре за своими неудачливыми коллегами уполномоченные чиновники диппредставительств были немало удивлены и даже разгневаны предъявленными им требованиями по немедленной оплате штрафа. Требование зарубежных атташе соблюдать по отношению к задержанным нормы международного права, подразумевающие дипломатическую неприкосновенность, наткнулись на неуступчивость наших представителей МИДа, тоже прибывших сюда в срочном порядке. Зарубежным дипломатам было разъяснено, что в любом случае их коллег не отпустят без предварительного внесения вышеуказанных сумм на счета Минфина России и спорить с этим бесполезно. Ссылка на нормы международного права регулирующего отношения между государствами в сфере дипломатических сношений не может быть применена по очень простой причине, Во-первых, задержанными были демонстративно проигнорированы предостережения, высказанные накануне, то есть имел место злокозненный умысел. Во-вторых, их поймали, что называется, с поличным, во время их активного участия в вооруженном мятеже, что прямо противоречит все тем же статьям венской конвенции. А видео с доказательствами их активного участия в мятеже в качестве подстрекателей и руководителей имеются в распоряжении правоохранительных органов и могут быть представлены на всеобщее обозрение. Поэтому, если иностранные посольства не желают, чтобы их сотрудников привлекли к уголовной ответственности за попытку вооруженного переворота, то пусть побыстрее раскошеливаются и забирают своих засранцев. Далее вести дискуссии на подобную тему российские власти в лице представителей МИДа не считают для себя продуктивным. Так и было заявлено открытым текстом. Иностранцы еще какое-то время покричали и поугражали всевозможными рестрикциями и ответными мерами, но встретившись с упрямством русских, отступили, пообещав к вечеру внести означенную сумму.
  Но не только дипломаты стали "жертвами" химической атаки. Среди опозорившихся было немало представителей зарубежной прессы. И, несмотря на специальные жилеты с броской надписью "press", надетые ими в надежде, что их никак не затронут внутрироссийские разборки, испытать на себе действие расслабляющего газа все же пришлось. Как и довольно бесцеремонное обращение с ними полиции при транспортировке в полицейские участки. Их стенания о неприкосновенности личности репортеров и свободе прессы никак не повлияли на действия суровых русских полицейских. С ними обращались ничуть не лучше чем с мятежниками - корректно, но без всякого почтения. Изъятую у них на месте событий аппаратуру обещали вернуть в целости и сохранности после выполнения формальностей, связанных со штрафами. А вот отснятые ими видеоматериалы подлежали изъятию, в качестве вещественных доказательств участия иностранных граждан в вооруженном мятеже. В процессе дознания репортерам было четко и откровенно заявлено о лишении их аккредитации в стране пребывания, вследствие грубого нарушения уголовного законодательства и режима чрезвычайного положения. В этом плане русские не собирались ни для кого не делать исключений, всех гребя под одну гребенку. И это обстоятельство в корне отличалось от всего того, что было раньше, когда в сторону иностранных корреспондентов боялись даже дышать. Русские хорошо усвоили методы обращения с прессой на примере событий, связанных с "желтыми жилетами".
  Вот так и закончилась не начавшаяся толком очередная революция на постсоветском пространстве. Обе стороны из этих событий сделали соответствующие выводы. Ответ со стороны "прогрессивного" мирового сообщества должен был последовать в ближайшее время. Но, в принципе, он уже никак не мог повлиять на внутреннюю обстановку в стране, а без этого он терял всяческий смысл. И это понимали все. Новая Россия одержала свою первую маленькую победу в борьбе за свое существование.
  Вечером, несмотря на выходной, собравшийся по этому поводу Президиум Высшего Военного Совета, чествовал "виновника" торжества - министра внутренних дел - Владимира Александровича Околокова.
  
  
  III
  .
  
  
  
  1 июля 2020 г., г. Москва, Смоленская площадь, д.32/34, Министерство Иностранных Дел РФ.
  
  Ровно без пяти минут до полудня возле парадного подъезда величественного здания Министерства Иностранных Дел России остановился представительского класса "кадиллак" черного цвета со звездно-полосатым флажком на капоте. Из него вышли трое. Первым был высокий седоватый худощавого телосложения мужчина, одетый в черный, под стать автомобилю, костюм. Вторым шел, атлетического телосложения и бочкообразной головой с темными очками на носу и объемистой папкой в руках человек, видимо выполняющий при первом роль помощника и охранника. Замыкала шествие дама средних лет, в строгом английском костюме серого цвета. В ней можно было без труда угадать переводчицу. Глава этой маленькой делегации был Чрезвычайным и Полномочным Послом Соединенных Штатов Америки, и звали его - Джон Мид Хантсман (младший). Имена его помощника и переводчицы никакого интереса не представляли. То ли охранник, то ли помощник, не без труда потянул на себя громадную, в два человеческих роста дверь, за массивную бронзовую ручку, пропуская седовласого и переводчицу вперед себя. В просторном и светлом холле их уже ожидали. Тоже трое. И тоже одетые не менее чопорно, чем визитеры. Они молча, взяли маленькую делегацию, как бы в "коробочку", и направились к широкой лестнице, обрамленной с боков четырьмя мраморными колоннами, опять же черного цвета. Неторопливые и преисполненные достоинства гости поднялись по лестнице до холла второго этажа, где находились широкие и вместительные кабины лифтов. Одна из кабин уже ждала их, гостеприимно раскрыв свои двери. Выражение лица посла было сосредоточенным и даже угрюмым. Давно страдающий онкологическим заболеванием, он еще в октябре прошлого года подал прошение о сложении с себя полномочий посла по причине терзавшего организм недуга. Однако его заявление то ли где-то затерялось в недрах Госдепа, то ли было просто проигнорировано Майком Помпео, не сумевшим найти ему достойную замену в последний год президентства Дональда Фредовича. Так или иначе, но ему пришлось нести на себе все тяготы неспокойной жизни представителя самой мощной державы мира в этой вконец отбившейся от рук стране.
  Скоростной лифт быстро вознес своих пассажиров на 7-й этаж "сталинской" высотки - туда, где находился кабинет Министра иностранных дел. Пройдя с десяток метров по широкому коридору, застланному дорожкой голубого цвета, троица в сопровождении сотрудников МИДа подошла к такой же высокой, как и на входе двери с надписью "приемная" на медной табличке. В просторной приемной их встретил секретарь - мужчина средних лет с невероятно невыразительной внешностью, по которой нельзя было даже приблизительно определить его возраст. Одетый в элегантную, но без вычурностей "тройку" он поднялся со своего места, как только они вошли. Не давая сказать вошедшим ни слова, он на хорошем американизированном английском, с явно нью-йоркским акцентом, что говорило о его длительной работе при ооновской миссии, произнес негромко, но подчеркнуто безразлично:
  - Если не ошибаюсь, то вы прибыли для вручения ноты протеста?
  - Yes, - коротко и надменно кивнул посол, выслушав перевод вопроса.
  - Господа, прошу вас обождать минуту, пока я доложу о вашем прибытии.
  Посол величаво кивнул, соглашаясь на небольшую отсрочку. Секретарь моментально скрылся за дверью обделанной светло-бежевой кожей. На месте у двери, где должна была находиться табличка с фамилией хозяина кабинета, светлым пятном выделялось пустое место. Губы посла тронула легкая усмешка. "Пятый день в кресле министра сидит новый человек, а эти русские все еще не удосужились прикрепить новую табличку. Северные медведи, как всегда, никуда особо не торопятся. Хотя, говорят, что при нужде, медведь на коротких дистанциях может обогнать даже автомобиль" - размышлял мистер Хантсман, уставившись в закрытую дверь кабинета. Не успел посол основательно додумать эту мысль, как дверь вновь отворилась и секретарь, придерживая ее за позолоченную ручку в виде львиной морды, с торжественной ноткой в голосе возвестил:
  - Господа! Прошу вас, проходите. Министр иностранных дел Российской Федерации готова вас принять.
  Сопровождающие делегацию остались на месте, а троица последовала за секретарем, который уже открывал перед ними еще одну дверь, ведущую непосредственно в кабинет. Последний раз посол переступал этот порог в марте восемнадцатого года, когда вручал ноту протеста по поводу отравления Скрипалей, поэтому ему было интересно узнать, что поменялось в обстановке кабинета за два с небольшим года. Войдя вслед за секретарем, он беглым, но, тем не менее, цепким взглядом окинул роскошные апартаменты, доставшиеся в наследство новому министру от своего трагически погибшего предшественника. Вроде бы ничего не поменялось с тех пор. Все тот же мягкий полумрак от задернутых штор, разбавленный неярко горевшими лампочками, стилизованными под средневековые шандалы, мягкий и длинный ворс напольного ковра, позолоченная мебель в стиле позднего барокко и дубовые панели, в рост человека окаймлявшие весь периметр обширного кабинета. Каждая деталь подчеркивала преемственность и незыблемость имперской власти.
  - Господин Чрезвычайный и Полномочный посол Соединенных Штатов Америки с сопровождающими его лицами, прибыл для вручения официальной невербальной ноты протеста правительству Российской Федерации от имени и по поручению Государственного департамента! - торжественно и громко произнес секретарь, отрекомендовав прибывших и обозначив повестку их визита. После этой выспоренной тирады он отошел в сторону, открывая послу обзор. От широкого стола ему навстречу поднялась Хазарова, одетая в костюм ярко синего цвета. Обычно распущенные волосы она на этот раз забрала в скромный "хвостик". Сидевший с внешнего края стола лысоватый и с солидным брюшком человек средних лет тоже поднялся с приставного стула, приветствуя тем самым вошедших. При виде гостей Мария Владимировна заулыбалась своей фирменной улыбкой и, выйдя из-за стола, сделала несколько шагов навстречу, всем своим видом излучая радушие и гостеприимство, будто увидела не посла, вручающего ноту, а горячо любимого и богатого дядюшку. Однако соблюдая дипломатический этикет, не бросилась ему на шею, как испуганно предположил посол, а остановилась на некотором расстоянии от него. Лысоватый, меж тем, отошел к окну, и там скрестив руки на груди, замер в позе ожидания.
  - Мистер Хантсман, я очень рада вашему визиту, - сияя металлокерамической улыбкой на разрумянившемся лице, произнесла она, - поэтому позвольте поприветствовать вас в стенах этого кабинета, где вы всегда будете желанным моим гостем, - тонко намекнула она на то, что у посла теперь будет много поводов для посещений.
  Правила дипломатических приемов подобного рода предписывали ей говорить исключительно на русском языке, несмотря на то, что английским разговорным она владела блестяще. Но прибывшая с послом переводчица хорошо знала свое дело, шустро переводя негромким голосом приветствие новоиспеченной министрессы. Приосанившись еще больше и натянув на лицо суровое и надменное выражение, посол, слегка запрокинув голову, заученным голосом ответил радушной хозяйке, как бы сразу ставя ее на место:
  - Госпожа министр! По поручению Государственного Департамента Соединенных Штатов Америки я вынужден вручить вам сразу три ноты протеста, в связи с недопустимыми действиями российской стороны.
  - Ого! - невольно вырвалось у министра совсем не дипломатичное междометие. - Сразу три? Небывалый в практике случай. Но я вам благодарна.
  - За что?! - сразу сбился с первоначальной установки посол.
  - За бережное отношение к моему времени, дефицит которого я постоянно ощущаю последние дни, - уже без улыбки пояснила она.
  - И все-таки, разрешите мне продолжить начатое дело, - почти перебил он ее.
  - Да-да, разумеется. Я вас внимательно слушаю, - сухо позволила Хазарова продолжить послу выражать протест и ожидаемые обвинения.
  - Первая нота касается грубого нарушения Российской Федерацией Парижской Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении. Факты грубого нарушения Россией норм Конвенции, имеющиеся в нашем распоряжении, не дают поводов сомневаться в этом.
  Пока переводчица бойко тараторила по-русски, он повернул голову к помощнику и сделал повелительный жест рукой. Помощник тут же раскрыл папку, которую держал в руках и, достав оттуда первый листок, протянул его шефу. Тот принял ноту и не глядя передал ее Хазаровой. Мария Владимировна бегло пробежала глазами по строчкам ноты, а затем, не отрываясь от бумаги произнесла:
  - Что ж вы, господин посол, так припозднились с нотой? Ваши европейские коллеги оказались гораздо проворнее и уже с утра снабдили меня целой кучей подобных бумаг, - кивнула она в сторону журнального столика, где целой кипой лежали папки, видимо с нотами протеста.
  В ответ на это, Хантсман только передернул плечами. Хазарова, закончив читать ноту, полуобернулась к столу и положила листок на его край. Затем строго выпрямившись, произнесла отчужденным голосом:
  - Я вас слушаю, господин посол. Продолжайте.
  - Моя вторая нота неразрывно связана с первой. И она касается нарушения Российской Федерацией норм Женевского Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств от 17 июня 1925 года.
  Опять кивок в сторону сопровождающего и очередной листок с текстом ноты вновь оказывается в руках у российского министра.
  - Не торопится ли Госдепартамент с нотами? Ведь, насколько мне известно, ОЗХО еще не дала своего официального заключения о принадлежности отравляющих веществ, примененных против жителей Волновахи.
  - Вы ошибаетесь, госпожа министр, - позволил себе осклабиться Джон Хантсман. - Ваши сведения не поспевают за событиями. Полчаса назад ОЗХО выпустила официальный пресс-релиз с заключением об идентичности примененного отравляющего средства с тем, которым располагает до сих пор Россия, в нарушение Конвенции.
  - А-а-а, - протянула Хазарова в деланной задумчивости. - Стало быть, свою ноту протеста вы писали, уже находясь в автомобиле по дороге сюда, прямо на коленке?
  - Я полагаю, госпожа министр, что настоящее место и время не располагают для шуток подобного рода, - наставительно произнес посол, хмуря брови.
  - Да какие уж там шутки?! - отмахнулась женщина, затем скопировав выражение лица посла, добавила с металлом в голосе. - Впрочем, место и время для своих шуток, я привыкла выбирать сама и без посторонней помощи. Но продолжайте, господин посол. Кажется, у вас имеется еще одна нота?
  - Да, - кивнул он головой и в третий раз протянул руку за очередным листком, чтобы вручить его Хазаровой. - Государственный департамент Соединенных Штатов выражает решительный протест против нарушения российскими полицейскими силами неприкосновенности дипломатических представителей. Нарушение состояло в виде их задержания, заключения под стражу и последующего вымогательства денежных сумм за их освобождение. Кроме того, против них было применено отравляющее вещество, угрожавшее их жизни и здоровью.
  Он замолчал, ожидая реакции на свои слова. И реакция не замедлила проявиться.
  - У вас всё по поводу нот в адрес правительства Российской Федерации?
  - Да.
  - Господин посол, примите мои уверения в том, что все сказанное вами и изложенное в текстах нот будет немедленно доложено моему руководству и тщательно изучено для дачи ответа по существу, - озвучила она положенную форму ответа. - Имеете ли вы что-нибудь еще добавить к уже сказанному?
  - Да, - подбоченился Хантсман. - Руководство Соединенных Штатов глубоко озабочено участившимися противоправными акциями со стороны российских властей, направленными не только на подрыв всех прежних договоренностей, но и на нарушение основополагающих принципов международного гуманитарного права. В этой связи, я вынужден предупредить руководство Российской Федерации о неизбежном и фатальном для вашего государства коллективном ответе всего цивилизованного мира на преступные действия режима пришедшего у вас к власти. Ни одно ваше противоправное деяние не останется незамеченным. И карательные меры против военной хунты, захватившей власть в вашей стране, не заставят себя ждать. Они непременно последуют в самое ближайшей время, как только будет выработана и согласована общая позиция стран, представляющих свободный мир.
  - Это угроза? - выгнула Мария Владимировна бровь дугой.
  - Это предупреждение о грядущей расплате, - напыжился посол.
  - Ну-у, это когда еще будет?! Да и будет ли вообще? - усомнилась Хазарова в его словах. - А по поводу расплаты, это вы верно подметили. Мы с нетерпением ждем, когда вы внесете оплату за своих обгадившихся дипломатов. И пока деньги не окажутся на счетах нашего Минфина, они будут сидеть и вонять своими засранными штанишками. Так что, в ваших интересах поторопиться с этим делом. Все их противоправные действия зафиксированы камерами наблюдения, и опираясь на эти доказательства, против них будут выдвинуты обвинения в подстрекательстве, организации и руководстве вооруженным мятежом, направленным на свержение власти и изменение государственного устройства страны пребывания. Вполне возможно, что по завершению всех следственных мероприятий в отношении этих лиц, мы даже не будем настаивать на их отзыве из страны. Однако документальный фильм, снятый нашими операторами, навсегда прославит ваших дипломатических представителей в глазах мирового сообщества. Особенно его впечатлит сцена их эскортирования с набрякшими от фекалий штанами. Получить Оскар за этот фильм нам вряд ли удастся, зато лицезрение ваших дипломатов, находящихся в непотребном виде и их публичное осмеяние, несколько скрасит негативное впечатление от их неприглядной деятельности. Ну да вашей дипломатии не впервой позориться на весь мир.
  - Неужели вы так циничны в своем неуемном желании состряпать из этого инцидента грязный пасквиль на наших сотрудников? - скривился Джон-младший.
  
  - Кажется это Аллен Даллес
  97
  , сказал в свое время, что против врагов Соединенных Штатов применимы любые методы борьбы? - заявила она, источая при этом ничем не прикрытый сарказм. - У нас это называется "вашим салом по сусалам".
  
  Переводчица заблеяла что-то невнятное, затрудняясь с дословным переводом последней фразы. Но смысл для всех был понятен и без перевода.
  - Что ж, - продолжила меж тем Хазарова, в зрачках которой уже вовсю пылал огонь праведного гнева, - раз у вас все, то теперь настала моя очередь бить по воротам.
  - ???
  - Я, действительно вам признательна, - взглянула она прямо в переносицу послу, будто прицеливалась, - за то, что вы сами пришли и тем самым избавили нас от нужды приглашать вас.
  Она выпрямилась и напряглась как тетива лука, готовая в любую секунду послать в цель свою разящую стрелу. Это напряжение невольно передалось и послу, поэтому он тоже внутренне подобрался, ожидая всего чего угодно от этой фурии.
  - Господин посол! - менторским тоном, не предвещавшим ничего хорошего, начала она. - От имени и по поручению Правительства Российской Федерации я вручаю вам ноту решительного протеста по поводу открытого и грубого вмешательства представителей вашего дипломатического корпуса во внутренние дела России, выразившиеся в подготовке и участии в вооруженном мятеже, что противоречит духу и букве Венской Конвенции о дипломатических сношениях.
  При этих словах она полуобернулась, взяла со стола лежащую там папку и протянула ее послу. В нарушение правил дипломатического протокола, он не взял протянутую ему папку собственноручно, что означало бы официальное принятие ноты, а нервно дернув головой, приказал это сделать своему помощнику. Тот немедленно повиновался, буквально выхватил из рук министра злополучную папку и небрежно сунул ее себе подмышку. На столь явное хамское поведение посла, министр только улыбнулась одной из своих фирменных улыбок.
  - Я доведу до сведения Государственного департамента Соединенных Штатов Америки текст вашей ноты, - снизошел Хантсман до произнесения принятой формулировки, и уже хотел было развернуться, чтобы уйти, не попрощавшись, как был немедленно остановлен.
  - Постойте, господин посол! - как выстрел в спину произнесла она. - Я еще не закончила.
  Хантсману пришлось вновь обернуться лицом к этой сразу ставшей неприятной женщине.
  - У вас имеются какие-то вопросы ко мне? - удивленно выгнув бровь, поинтересовался посол.
  - Да. У Российской Федерации тоже имеется немало поводов для выражения своего недовольства политикой Соединенных Штатов. И в этой связи у меня заготовлена для вас еще одна нота.
  - Я слушаю вас, - нахмурился посол, всей кожей чувствуя, что сегодняшний день он запомнит надолго.
  - Вначале несколько слов преамбулы, если позволите. В декабре 2016 года президент Соединенных Штатов Барак Обама под надуманным предлогом объявил о снятии дипломатического статуса с загородных комплексов постпредства РФ в Нью-Йорке и посольства в Вашингтоне, а также ограничении доступа сотрудников нашей миссии к этим зданиям. А после взаимного сокращения персонала дипломатических представителей обоих государств пошел еще дальше в конфронтации с Российской Федерацией, закрыв российское генконсульство в Сан-Франциско, и запретив доступ к зданиям торгпредства в Вашингтоне и офису торгпредства в Нью-Йорке. Все перечисленные объекты, при этом, находились в собственности российского правительства. Россия тогда не отреагировала на враждебные действия со стороны Соединенных Штатов, надеясь урегулировать данный вопрос дипломатическими методами. Прошло четыре года и нашему долготерпению, наконец, настал предел.
  Хазарова вновь полуобернулась к столу и взяла в руки еще одну папку. Чеканным голосом, в котором слышались металлические нотки, она произнесла, глядя в раскрытую папку:
  - Господин посол! От имени и по поручению Правительства Российской Федерации вручаю вам ноту-предписание. Исходя из принципов взаимности, принятых в международной практике, вам предписывается в течение 72-х часов с момента вручения вам настоящей ноты освободить от своего присутствия нижеследующие объекты недвижимости на территории Москвы:
  - дачу в Серебряном бору, расположенную на улице Таманской, дом 107а;
  - склады посольства, расположенные на улице Дорожной;
  - резиденцию посла США, расположенную в Спасопесковском переулке, дом 10.
  По истечении 72-х часов с этих объектов будет снят статус дипломатической неприкосновенности.
  С этими словами она резко захлопнула папку, так, что визитеры невольно вздрогнули. Хазарова, сделав шаг вперед, буквально в нос сунула папку с нотой послу, и тому не оставалось ничего другого, как покорно принять ее в руки. Держа ее обеими руками, он начал возмущаться:
  - Это произвол! Это нарушение всех базовых принципов дипломатических сношений. У вас нет никаких законных оснований для совершения подобных действий! По крайней мере, вы должны были провести с нами совместные консультации по этому поводу, прежде принятия решения в одностороннем порядке.
  Речь его была резка, быстра и отрывиста. Переводчица едва поспевала за своим шефом, пытаясь скопировать его интонации. Хазарова стойко выдержала водопад посольского недовольства. Ни один мускул не дрогнул на лице бывшего директора Департамента информации и печати МИДа, привыкшей к подобным эскападам.
  - А у вашей стороны были законные основания на конфискацию нашей собственности? - ледяным тоном поинтересовалась "стальная леди" русского МИДа.
  - Да! - едва не выкрикнул Хантсман, сбиваясь на фальцет. - Ваши дипломаты грубо вмешивались в наши выборы, а территория и здания ваших представительств могли быть использованы для шпионской деятельности!
  - Могли или использовались?! - переспросила она, тем самым подчеркивая глупость высказанную послом.
  Тот сразу понял, что совершил оплошку и тут же попытался вывернуться:
  - У нас имеются все основания считать так!
  - Имеются или нет, это уже вопрос интерпретации и словесной эквилибристики, - все также отстраненно заметила она. - А вот о том, как вмешивались в наши внутренние дела ваши сотрудники, я вам изложила в предыдущей ноте. Кроме этого у нас имеется еще одно законное основание для изъятия из вашего пользования, по крайней мере "Спасо-Хауса".
  - Какое?!
  - Я сожалею, мистер Хантсман, что вынуждена читать вам лекцию на историческую тему, но вижу, что без этого никак не обойтись. Здание "Спасо-Хаус" является исторической и культурной ценностью нашей столицы, являясь образчиком неоклассической архитектуры, а значит, находится под охраной, как памятник исторического наследия русского и российского зодчества конца 19-го века. И, несмотря на это, ваша дипломатическая миссия дважды - в 1937 и в 1956 годах осуществляла перепланировку и переустройство внутренних помещений здания без согласования с принимающей стороной. Раньше, когда наши отношения с вами не были столь напряженными, мы не придавали этому большого значения, а теперь решили обратить сугубое внимание на произвол в отношении исторического памятника архитектуры. После обследования внутренних помещений специальной комиссией, мы еще предъявим вам иск по этому поводу. И дело будет выиграно, так как иск будет подан в наш суд.
  - Но как же так?! Это никак невозможно! У нас запланирован целый ряд мероприятий до конца года, которые мы намеревались провести в стенах этого здания? - попробовал зайти сбоку посол.
  - Ничем не могу вам помочь, мистер Хантсман, - пожала плечами неуступчивая женщина.
  В глазах посла, понявшего, что ему никак не переспорить эту блондинку тоже зажглись недобрые огоньки, и он попробовал применить к ней угрозу:
  - Вы и ваше пока еще мало кем признанное правительство напрасно усугубляете конфронтацию с нами. Перечень санкций против вашего государства еще далеко не исчерпан. И их убойное воздействие на вашу экономику вы испытаете в ближайшее время.
  - Уж, не о пресловутом ли SWIFT вы изволите помянуть?! - едва не рассмеялась она ему в лицо, чем привела в состояние плохо контролируемого бешенства.
  - О, нет! - процедил он сквозь зубы. - SWIFT - это будет только началом ваших неприятностей. Мы пойдем гораздо дальше европейских полумер. Мы заморозим активы всех ваших предприятий, работающих на территории Соединенных Штатов, независимо от форм их собственности. И вот тогда вы почувствуете тяжесть американского сапога на своем горле.
  Его слова не произвели никакого эффекта на Марию Владимировну. Хищно улыбнувшись, она слащавым голосом парировала его угрозы:
  - Вы, господин посол, видимо запамятовали вследствие своего болезненного состояния, что санкции - оружие обоюдоострое. Граждане и юридические лица вашей страны, также имеют акции и доли в наших предприятиях. А ваши топливно-энергетические корпорации очень плотно сидят на наших месторождениях Дальнего Востока. А учитывая их тесную связь с военно-промышленным комплексом Соединенных Штатов, это может послужить основанием для применения санкций к ним самим. Нашу же решимость в этом вопросе вы могли уже испытать на недавнем примере, связанном с акционерами пятигорского завода по производству стеклотары.
  - Вы желаете развязать полноценную экономическую войну?! - лязгнул зубами Хантсман. - Только не забывайте о разности весовых категорий наших экономик и о том, что все экономические войны, рано или поздно перерастают в настоящие! И тогда уже не мощность санкций, а военную силу Штатов и их союзников вам придется испытать на себе! Подумайте хорошенько, сможете ли долго устоять против солидарной силы цивилизованных стран, находясь в политическом и экономическом одиночестве?! Катаклизм и дальнейший Апокалипсис будет вам обеспечен! - уже не говорил, а лаял вконец вышедший из себя посол.
  - Кстати, хорошо, что вы напомнили мне о войне и прочих катаклизмах, - промурлыкала Хазарова сытой кошкой. - Меня раздирает жгучее любопытство. Что там с земельным участком, приобретенном вами в Алтайском Крае на имя своего племянника? Ходят упорные слухи, будто бы вы вложили немалые деньги в строительство на его территории бункера, на случай планетарной катастрофы вроде извержения Йеллоустоунского вулкана.
  Хантсман, совсем позабыв, что держит в руках папку с предписанием, нервно зыркнул по сторонам, одновременно резко краснея от прихлынувшей к голове крови, а затем так же быстро начиная бледнеть. Хазарова, где-то в глубине души даже немного пожалела больного человека, вынужденного скрывать сей факт даже от своих приближенных. "Еще не хватало мне, чтобы он тут окочурился" - подумала она про себя. Хантсман повернулся спиной к министру, желая немедленно покинуть кабинет, даже не прощаясь, но был остановлен во второй раз:
  - Господин посол, - раздалось у него позади, - мы с вами еще не закончили беседу. У нас с вами остался еще один нерешенный вопрос.
  - Ну, что там еще у вас?! - грубо нарушая все нормы приличия, бросил он, останавливаясь на миг.
  - Мистер Хантсман, позвольте узнать, почему вы до сих пор не озаботились судьбой пропавшего четыре дня назад гражданина Соединенных Штатов - Боба Хаммонда? - разыгрывая из себя наивную простушку, спросила Хазарова.
  - А что с ним случилось?! - вскинулся тут же посол, проявляя живейший интерес к теме. - Мне сегодня утром докладывали, что он не появлялся на рабочем месте еще с четверга. Вы что-то знаете?!
  - Знаю, - уверенно кивнула Мария Владимировна, но дальше продолжать, почему-то не стала.
  - Где вы его нашли?! И что вы с ним сделали?! Говорите же! Я настоятельно требую предоставить всю имеющуюся у вас информацию о судьбе гражданина Соединенных Штатов! - тараторила переводчица следом за своим начальством.
  - Где мы его нашли? - сделала удивленное лицо министресса. - Видимо там, куда вы его послали накануне.
  - Прекратите играть в конспирологию! - не унимался посол в своем негодовании. - Я никого никуда не посылал!
  - Успокойтесь, мистер Хантсман, я сейчас проясню вам сложившуюся обстановку, но сначала, позвольте вам представить моего спутника, - она кивнула в сторону окна, где стоял кругленький и лысоватый гражданин.
  Абсолютно непримечательный человек, ничем не выдававший своего присутствия на всем протяжении разговора, стоявший каменным изваянием у окна, немедленно подошел к столу и встал напротив посла. В его руках, откуда ни возьмись, оказалась, словно появившаяся из воздуха объемистая папка.
  - Евгений Михайлович Тутолмин - старший следователь Следственного Управления ФСБ по Центральному округу, - отрекомендовала она своего невзрачного спутника, и уже обращаясь к тому, попросила, - Евгений Михайлович, просветите, пожалуйста, господина посла по поводу событий 28 июня.
  Тот деловито кивнул и начал без всяческих вступлений свое повествование:
  - В ходе расследования уголовного дела, связанного с террористическим актом, совершенным в прошлое воскресенье на Красной площади, органы оперативно-розыскного управления службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом при ФСБ России вышли на след одного из подозреваемых в причастности к этому делу. Им оказался гражданин России - Роман Яковлевич Рахлин. Знакома ли вам эта фамилия?
  - Первый раз слышу об этом человеке, - пожал плечами посол. Оглянулся на своих сопровождающих, но те тоже только пожали плечами, показывая, что не знают о ком идет речь.
  - Странно, - произнес следователь, - что вы ничего не знаете о человеке, с которым ваше посольство уже несколько лет находится в коммерческих связях по закупке и доставке прохладительных напитков.
  - Я не обязан знать лично всех контрагентов завязанных на обеспечение нашего представительства различными товарами повседневного потребления, - скривил брезгливо рот мистер Хантсман.
  - Вполне, возможно, - не стал спорить эфэсбэшник. - Итак, я продолжу. Этот след привел нас в городскую поликлинику Љ 5, что находится на Верхней Красносельской улице. Там, в реанимационном отделении и находился вышеозначенный гражданин Рахлин с черепно-мозговой травмой, полученной в результате неудачного покушения на его убийство. В ходе оперативного допроса, проведенного нашим сотрудником майором Иверзевым, выяснилась причастность гражданина Рахлина к убийству другого гражданина Российской Федерации - Вдовенко, заместителя директора Федеральной Службы Охраны.
  - Я не понимаю, - перебил его посол, - какое это имеет отношение к нашему посольству и его штатному сотруднику?
  - Самое непосредственное, - спокойно возразил следователь послу. - Проявите толику терпения, и вы все поймете. Все дело в том, что господин Рахлин являлся наемным убийцей. И убийство заместителя директора ФСО было им совершено по заказу исходящему от помощника военного атташе США - Мэтью Скайлза.
  - Что за бред вы тут несете?! Сотрудники нашего посольства не занимаются такими грязными делами, которые вы нам инкриминируете! - почти взорвался Хантсман. - Я не намерен выслушивать и далее подобные инсинуации в свой адрес, и адрес моих подчиненных!
  - Да, - как бы подтвердил его слова лысый, - сами не занимаетесь. Для этого у вас имеются такие подручные как Рахлин. У нас на руках имеются его показания о непосредственном участии в этом и других убийствах видных ученых нашей страны. Все заказы на устранение и орудия преступления он получал из рук Мэтью Скайлза.
  - Неужели вы верите в бред человека, лежащего в реанимации с черепной травмой? - не без иронии заметил посол.
  - Верим, - просто сказал Тутолмин. - Детали всех совершенных ранее им убийств в точности совпадают с материалами следствия. А в последнем случае нам посчастливилось получить в свое распоряжение и орудие убийства, от которого он не успел вовремя избавиться. Но это еще далеко не все, что я хотел рассказать. Так вот, - продолжил он, - теперь, что касается охранника вашего посольства - Боба Хаммонда. Окончив допрос подозреваемого, майор Иверзев, выйдя из реанимационной палаты, столкнулся с Бобом Хаммондом, направлявшимся к месту нахождения Рахлина и переодетым в халат медицинского персонала. Завязалась перестрелка, в ходе которой ваш охранник применил пистолет снабженный насадкой для бесшумной стрельбы и специальный патрон, начиненный смертельной дозой ядовитого вещества. Отрицать данный факт вы не сможете по той простой причине, что камеры внутреннего наблюдения, установленные в коридоре больничного отделения, очень четко зафиксировали все детали произошедшего. К нашему глубокому сожалению, майор Иверзев получил в ходе перестрелки ранение, оказавшееся смертельным, так как яд, предназначавшийся для устранения вашего же киллера, достался ему. Трассологическая и токсикологическая экспертизы не дают поводов в этом сомневаться. Убит на месте совершенного им преступления и сам Боб Хаммонд.
  - Прими Господь Бог заблудшую душу бедняги Боба, - зашептал одними губами посол, молитвенно складывая ладони перед собой, а затем, как бы очнувшись от нахлынувших мыслей, сделал попытку неуклюже оправдаться. - Однако, посольство не может нести ответственность за частную инициативу своего вдруг спятившего с ума охранника.
  - Та же самая экспертиза, - гнул свое следователь, игнорируя слова посла, - установила идентичность отравляющего вещества, найденного в пулях обоймы пистолета Хаммонда не только с обнаруженным в теле Иверзева, но и с тем, что было найдено при вскрытии Вдовенко, а также в телах шестерых сотрудников ФСО, участвовавших в закладке взрывного устройства под гостевой трибуной Красной площади. Химическая формула отравляющего вещества указана в отчете экспертизы. В том же отчете указано и место его производства. Это одна из секретных лабораторий, расположенная в Пенсильвании и специально ориентированная на изготовление малых партий подобного орудия для устранения противников Соединенных Штатов. Вы почему-то считаете, что место ее нахождения никому неизвестно, так же как и номенклатура продукции.
  - Вы намекаете на нашу причастность к воскресному теракту?! - выпучил глаза Хантсман.
  - Отнюдь, - возразила ему Хазарова. - Мы прямо обвиняем вас в этом кровавом преступлении, в качестве заказчиков, подстрекателей и пособников.
  - С результатами всех экспертиз вы можете ознакомиться, изучив содержимое этой папки, - вставил Тутолмин, протягивая послу свою папку. - А тело вашего охранника можете забрать из морга, находящегося при пятой поликлинике.
  Диким и непонимающим взглядом, посол уставился на следователя, поэтому папку пришлось принять пришедшему на помощь своему шефу бочкоголовому сопровождающему.
  - Вы хоть понимаете, господин посол. Какой неприглядной стороной к вам оборачивается это дело? - задала вопрос в лоб Хазарова.
  До Джона Хантсмана, наконец, стала доходить суть происходящего со всеми фатальными для его карьеры последствиями. Вряд ли он сам был причастен к этой омерзительной игре, без сомнения затеянной этим проходимцем Помпео - завзятым любителем решать разногласия между странами таким радикальным способом. Но всем опытом прожитой жизни он ясно осознавал, что не кто иной, как он сам, станут козлом отпущения за провал умников из Лэнгли. За свою жизнь он не слишком-то и опасался. Ее и так оставалось, как говорится "воробью на один поклев". А вот репутация и доброе имя семьи Хантсманов могло быть поставлено под сомнение и запятнано ложными обвинениями, от которых было практически невозможно отмыться. Весь этот ужас и осознание неизбежного позора промелькнули в его глазах, и он сразу как-то поник, как давно не поливаемый цветок в горшочке. От его былой напыщенности не осталось и следа. Уже не с яростью, а затравленно, как загнанный в угол зверь, он посмотрел в самые зрачки Хазаровой, пытаясь найти там для себя какой-то спасительный ответ, но ее глаза были строги и непреклонны.
  - И что вы намерены предпринять в этой связи? - глухим, как из бездонного колодца голосом спросил он.
  - А вы не знаете?! - удивилась она. - Тогда прослушайте еще раз, речь, произнесенную Главой Высшего Военного Совета России в прошлое воскресенье. По-моему, там все просто и доходчиво сказано, что виновных в гибели на Красной площади мы будем преследовать всюду, где бы они не находились, не взирая на их положение и не учитывая срока давности совершения совершенного им преступления. Примерно так же, как в свое время поступил Израиль с виновниками гибели их спортсменов на Мюнхенской олимпиаде.
  - Вы собираетесь предпринять в отношении к подозреваемым вами, методы внесудебной расправы?
  - Что поделать? - развела она руками. - Иначе никак нельзя, ведь они обладают статусом дипломатической неприкосновенности, как те, что находятся здесь у нас, так и те, кто отдавал им приказы, находясь на другом полушарии.
  - Вы понимаете, что сейчас публично озвучили угрозы высшим должностным лицам другого государства? - недоумевающе спросил он, так как впервые в жизни столкнулся с неприкрытой угрозой, сорвавшейся с губ столь высокопоставленного чиновника.
  - Я искренне надеюсь, господин посол, что вы к этому гнусному преступлению не имеете никакого касательства, - уклончиво ответила она на заданный вопрос.
  - Разумеется, нет! - вскинулся Хантсман, но тут же спохватился и прикусил уже второй раз подведший своего хозяина язык. - Я имею в виду свою уверенность в том, что никто из нашей дипмиссии не причастен к событиям 24 июня. А все ваши "доказательства" являются плодом ошибочных суждений и неверных выводов. То же самое касается и внезапно спятившего по неизвестной причине Боба Хаммонда. Наверняка он находился под воздействием посторонних сил.
  - Вам, господин посол, виднее под влиянием кого и чего находился ваш служащий, - повела жеманно плечиком московская фурия.
  - Скажите, Мария Владимировна, - непривычно душевно обратился он к Хазаровой, - если мы отзовем нашего помощника военного атташе, сможете ли вы гарантировать ему жизнь и здоровье, хотя бы на то время, что он будет находиться в пределах вашей страны?
  - Разве я Бог, чтобы раздавать подобные гарантии? - криво усмехнулась она, наблюдая смятение на лице посла.
  - Я вас хорошо понял, госпожа министр, - проскрипел он несмазанной телегой.
  - Да, и вот еще что, пока не забыла. Вы поторопитесь с оплатой штрафа за своих сотрудников и не вздумайте шутить с нашими дипломатами в отместку. А то видеозапись нашей с вами беседы тоже обретет своего массового зрителя.
  - Но это противоречит нормам этикета, не допускающим огласку дипломатических бесед! - жалобно пискнул, раздавленный посол.
  - В своем кабинете только я устанавливаю нормы этикета, - сказала, как отрезала злая женщина.
  Когда за послом и его свитой закрылась дверь, Евгений Михайлович, покряхтев, как старик, произнес:
  - О-хо-хонюшки, Мария Владимировна! Не слишком ли вы жестокосердны к больному человеку? Он едва волочил конечности, когда уходил от вас. А ведь каким гоголем входил? Каким гоголем? - повторил он еще раз.
  Хазарова слегка зарделась румянцем смущения, но опустив очи долу ответила негромко:
  
  - Vae victis
  98
  .
  
  
  
  Глава 30
  
  
  
  I
  .
  
  
  
  1 июля 2020г., 13ч.00мин, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления обороной РФ.
  
  Давненько в стенах Центра не наблюдалось такой суеты как та, что началась с самого утра. Последний раз такое случилось год назад, когда ныне покойный Министр обороны объявил самые масштабные за все послесоветское время всероссийские учения, в которых было занято почти две трети личного состава Вооруженных Сил РФ. И вот теперь опять. Только на сей раз причиной для суеты явились внешние обстоятельства. Все случилось так, как и было заявлено в донесении резидента российской разведки - Украина, воспользовавшись замешательством в высших эшелонах российской властной верхушки, осуществила провокацию с остатками химвооружения Советской Армии, применив его против собственного населения. Три дня ушло на "разогрев" мирового общественного мнения против "гадкой и коварной Москвы", презревшей все договоренности и нормы международного права и применившей-таки против "белой и пушистой" Украины варварские виды оружия. К утру понедельника, Украина, убедившись, что собрала под свои хоругви почти все европейские государства, а к ним в придачу США, Канаду (а как же без нее?), Японию и Австралию, решила, наконец, действовать. В обращении к украинской нации, зачитанном от имени Президента Украины и транслировавшемся по всем каналам "незалежной" с самого утра, говорилось, что "последние события в Волновахе переполнили горькую чашу терпения украинского народа. Отступать перед дикими ордами "москалей" и их прислужников не стало никакой возможности для миролюбивого народа Украины, и для него настал час окончательного решения вопроса об удалении из тела "нэньки" гнойного образования в виде, так называемых "народных республик". После нескольких минут ритуальных завываний на эту тему, в конце обращения было сказано, что "осознавая свою ответственность перед будущими поколениями свободных украинцев, президент и правительство приняли совместное решение о начале операции по зачистке некоторых районов Донецкой и Луганской областей от террористических бандформирований". Вся подлость этого обращения к нации состояла в том, что на момент ее трансляции уже почти два часа реактивные установки залпового огня, собранные со всей территории Украины к линии разграничения, долбили из всех стволов по Донецку, Луганску и Дебальцево. В городах начались массовые возгорания, так как ракеты РСЗО были начинены зажигательной смесью. Мало того, их взрыватели были настроены так, что ракеты взрывались на высоте около тридцати метров от земли, чтобы повысить эффективность от разбрасываемых зажигательных элементов. Поэтому здания начинали гореть с верхних этажей. Дежурившие на крышах высотных зданий, которые по идее должны были бороться с зажигательными элементами, не смогли противостоять еще одной хитрой тактике, примененной врагом. Дело в том, что в каждом залпе некоторое количество ракет имели не зажигательную, а шрапнельную начинку, которая выкашивала огнеборцев, не давая ин подавить зарождающееся пламя. Пожарные расчеты и машины "скорой помощи" не успевали вывозить раненых (об убитых речь даже и не шла). Свою немногочисленную авиацию противник побоялся использовать, зная, насколько эффективно могут работать расчеты РЭБ. Но и того, что было задействовано, хватило за глаза, особенно мирным жителям. Беспрерывный ад в этих городах продолжался почти шесть часов. Кое-где среди жителей началась паника. Особенно в тех районах, что находились ближе всего к беспощадным карателям, то есть с западных окраин. Наспех хватая все, что можно унести из дома в руках они ринулись вглубь территории - подальше от огня, взрывов, смертей. Хотя по идее, куда тут можно убежать, если в самом широком месте народных республик не было и девяноста километров? Такое расстояние РСЗО "Смерч", расположенное где-нибудь неподалеку от Донецка простреливало насквозь. По приблизительным данным совместного Штаба гражданской обороны обеих республик, за пять часов убийственного огня только раненых оказалось более шести тысяч человек. Местные госпитали не справлялись с потоком обожженных, прошитых шрапнелью, задавленных обломками, рухнувших строений. Если бы гитлеровцы, убитые семьдесят шесть лет назад в этих местах, вдруг встали из общих могил, разбросанных по донецким степям, то они смогли бы немало подивиться беспощадности и цинизму своих нежданных адептов. Нельзя сказать, что командование ополченцев сидело все это время, сложа руки. Россияне еще в четверг предупредили о разработанном сценарии по захвату непокорных республик. Следуя рекомендациям из Москвы, дончане и луганцы оттянули свои тяжелые ударные системы, включая бронетехнику, на расстояние, чтобы не дать отсечь их мгновенным ударом и где огонь противника не смог бы прицельно вывести их из строя. Учитывая опыт первой и второй "чеченских" кампаний, российские специалисты вообще посоветовали отказаться от жесткого сопротивления в чистом поле, где у ополченцев, несмотря на некий паритет в бронетехнике, в общем-то, было мало шансов устоять, против ураганного огня противника, получающего координаты ополченцев в режиме он-лайн со спутников заокеанских друзей. Да и наличие "Джавелинов" в рядах наступающих ВСУ не внушало оптимизма обороняющимся. Потому, что как бы там ни было, а бронетехника, что с той, что с этой стороны была одинаково устаревшей, следовательно, не имеющей шансов в противостоянии с современными ПТУРами. Основную ставку в обороне защитники Донбасса сделали на предотвращение охвата в кольцо Донецка и Луганска, как основных центров сопротивления. Командование народной милицией прекрасно понимало, что осуществить охват и удержание в кольце двух столиц можно было только при помощи кинжальных прорывов бронетанковых клещей. А вот тут-то нападающих и ожидали основные "сюрпризы", к которым ополченцы готовились почти шесть лет. Но до начала танкового наступления еще нужно было дожить. Москва же, в свою очередь просила руководство республик выдержать натиск хотя бы несколько часов, для фиксации факта нападения и вынесение данного вопроса на экстренно созванное заседание Совбеза ООН. Нужно было позарез соблюсти этот архаичный дипломатический ритуал, перед объявлением ультиматума потерявшему остатки разума руководству Украины. Конечно, если бы не постоянная угроза мирному населению, то оперативная обстановка на фронте не была бы столь тревожной, даже при отсутствии у народных республик стратегической глубины обороны. Живет же как-то Израиль с этим уже на протяжении семи десятков лет, в окружении врагов? И неплохо, кстати говоря, живет. У народных республик, в этом плане, дела обстоят даже лучше чем у евреев. У Израиля есть лишь узкая полоска земли, за которой простирается море, куда его и угрожают сбросить исламисты. В то время как за спиной у Донецка с Луганском - одна седьмая часть всей суши и постоянная поддержка техникой, специалистами и ресурсами. Теперь, спустя шесть лет после начала конфликта, это уже, в общем-то, и не имело смысла больше скрывать. При необходимости, Москва могла запросто взять под полный контроль все воздушное пространство над Украиной. Иное дело, что по политическим соображениям этого сценария старались избежать в Кремле, опасаясь даже не столько жесткой реакции со стороны НАТО, сколько из опасений окончательно потерять симпатии украинцев, не разучившихся трезво мыслить. Для открытого вмешательства во внутриукраинский конфликт, а именно так его всегда называла Москва, должны были наступить очень и очень веские причины. А какие причины могут в этом случае считаться вескими? Конечно же массовые, а не единичные жертвы среди российских граждан. Звучит цинично? Да, безусловно. Можно подумать, что жизнь российского гражданина более ценна, чем кого бы то ни было? Но таковы законы геополитики. Увы. Никого не волнуют сотни тысяч убитых французами жителей Мали. Ни одна мышь не вздрогнула в мире от того, что стало известно о количестве убитых пиндосами иракцев, в ходе двух военных кампаний. А ведь их было почти миллион! И как при этом переживало все цивилизованное сообщество от гибели (гибели ли?) трех тысяч американцев 11 сентября 2001 года. Хотя сейчас, после двадцати лет со дня того происшествия выясняется, что погибших-то оказалось на самом деле гораздо меньше, чем сообщалось ранее. Многие из тех, которые должны были погибнуть под обломками зданий, почему-то за день до трагедии, ни с того ни с сего взяли краткосрочные отгулы или вообще ушли в отпуска. Ах, какая неожиданная случайность, не правда ли?! Поэтому ни для кого уже не секрет, что чем значительнее на мировой арене вес государства, тем ценнее жизни его граждан. Дичайший абсурд! И после этого у них еще хватает наглости проповедовать по миру свои ценности, якобы цивилизованного мира. Да после этого, любой дикарь из амазонской сельвы выглядит светочем гуманизма и человечности. Но Россия живет не в вакууме, поэтому должна как-то приспосабливаться к циничным реалиям действительности. И если она претендует на то, чтобы играть ведущие партии "мирового концерта" по меткому выражения А.Горчакова, то она просто таки обязана должным образом отреагировать на смерти своих сограждан. А то, что эти смерти наверняка произошли - не стоило сомневаться. Ибо из двух с половиной миллионов жителей Донбасса, к лету 2020-го года, как минимум, восемьсот тысяч человек уже имели паспорта ее граждан. Вопрос заключался лишь в количестве погибших россиян дающих безусловное право на вмешательство в конфликт. В этом пока ясности не было.
  
  Наконец, после более чем пятичасового непрерывного огня реактивной артиллерии по столицам непризнанных республик, взрывы в городах постепенно сошли на нет и вскоре совсем прекратились. Правда, связано это было отнюдь не с проснувшимся миролюбием в головах у карателей, а по банальной причине - закончились боеприпасы. За пять часов непрекращающегося обстрела, Украина израсходовала почти весь комплект ракет РСЗО. На передовой уже практически ничего не осталось, а на складах, кстати, расположенных далеко от места событий - в Западной Украине, имелся только неприкосновенный запас на случай развития непредвиденных событий, но и его еще, при необходимости нужно было как-то доставить. А сделать это было непросто, да и требовало большого времени. Несмотря на то, что в свое время, при разделе имущества Советской Армии, Украине достался самый большой запас боезарядов к реактивной артиллерии, после приснопамятного уничтожения главного склада в Балаклее, ВСУ стали испытывать дефицит по этой позиции. С боеприпасами могла выручить Болгария в лице небезызвестного господина Гебрева
  99
  , но напуганный до смерти двумя покушениями на свою жизнь, тот решил не играть больше в "русскую рулетку" со своей жизнью, а потому сидел под лавкой тихо-тихо, как мышь под веником, боясь даже дышать в сторону сумасшедших русских. У других восточноевропейских партнеров Украины снарядов к данным системам не было вовсе. Те остатки на складах, что имелись в Чехии, Словакии и Польше уже были проданы в далеком теперь 14-м году. Поэтому израсходовав большую часть боезапаса, ВСУ пришлось резко перейти к его экономии, оголив от артиллерийского прикрытия фланги на севере и юге ОРДЛО. Обо всем этом Москва была прекрасно осведомлена, именно поэтому она и посоветовала не ввязываться в артиллерийские дуэли, а поберечь свой запас, которого тоже было не слишком-то и много, ради будущего отражения массированного танкового наступления, которое судя по всему было не за горами. Эта тактика, направленная на сохранение боеспособности сил сопротивления, была по большому счету верной, однако досталась по огромной цене. Только по предварительным подсчетам, в результате обстрела пострадало не меньше 10% жилого фонда областных центров. Инфраструктура по снабжению городов водой, газом и электричеством пострадала еще больше. Разрушенные взрывами линии ЛЭП оставили без света почти половину городского населения. Станции снабжения и водоочистки и без того требовавшие капитального ремонта были уничтожены почти все и сразу. В одночасье города лишились самого важного для себя ресурса - воды. Пришлось осуществлять водозабор при помощи бойлеров прямо из Северного Донца и Кальмиуса. В центральных и южных района Донецка (Луганск в этом плане пострадал меньше) сразу выстроились громадные очереди за водой, про очистку которой даже и говорить не стоило. С газом тоже обстояло все довольно плачевно. Трубы газопроводов, идущие по поверхности, были исковерканы во многих местах осколками от ракет. На ближайшую перспективу не стоило даже, и думать об их починке. Но зато, заранее отведенные с передовых позиций в тыл силы самообороны почти никак не пострадали. Правда, как только смолкла реактивная артиллерия, ей на смену проснулась полевая. Орудия 152-мм. "Мста-Б" и 122-мм Д-30 начали перепахивать своими снарядами "ничейное" пространство перед собой, в надежде вызвать детонацию минных полей для расчистки в них проходов своим танкам, а также рассчитывая выкурить из укрепленных укрытий гранатометчиков. Проходы в минных полях сделать удалось сравнительно легко. Тут украинцам изрядно помогло использование УР-77 - самоходной установки дистанционного разминирования, прозванной в народе "Змеем-Горынычем". А вот с гранатометчиками ВСУ сильно ошиблось. Не было их на передовой. Вообще на передовой никого не было. Еще ночью они снялись с позиций, и отошли в тыл. А на передовой находились надувные макеты, имитирующие как бронетехнику, так и средства противовоздушной обороны, снабженные уголковыми отражателями, четко копирующими сигнатуру оригиналов для введения в заблуждение противника. Так что снаряды зря утюжили оставленные укрепления, разрывая в клочья резинотехнические изделия российского оборонпрома.
  
  Все это, благодаря разветвленной и разнообразной спутниковой системе мониторинга окружающей обстановки. Все это непотребство в режиме он-лайн сейчас и наблюдали операторы Национального Центра Управления Обороной России. Наблюдали и в то же время лихорадочно готовились к ответным действиям. Этим и объяснялась некоторая нервозность и незаметная глазу суета. План ответных мероприятий, на основе полученных от резидентуры данных был готов уже к субботе. Но его реальное воплощение, все же требовало некоторой корректировки. Этим как раз сейчас и занимались операторы Центра, сидящие в зале и снующие между рядов. Перед ними стояла непростая задача, состоящая из нескольких этапов. Нужно было раз и навсегда отбить всяческую охоту у ВСУ решить силой вопрос реинтеграции Донбасса. Вся трудность предстоящей операции заключалось в том, что необходимо было, во что бы то ни стало избежать огромных потерь в рядах противника, дабы не настроить против себя абсолютное большинство населения, все еще находящегося в состоянии колебания. При этом, как можно сильнее дискредитировать в его глазах правящую прозападную клику. Ну и в качестве завершающего штриха, показать западным кураторам всю бесперспективность снабжения оружием своих клевретов, не умеющих толком им распорядиться. Следует ли говорить, что задача была архисложная, учитывая недостаточность времени на ее исполнение? Ко всем этим сложностям нужно было присовокупить и еще одну - сохранение в полной тайне всех подготовительных работ к нанесению хоть и ограниченного, но обезоруживающего удара. Эта задача осложнялась тем, что как минимум два пиндосовских геостационарных спутника еще с четырнадцатого года непрерывно висели над головами наших военных, находящихся в непосредственной близи от театра военных действий. Шесть лет назад их удалось одурачить, применив новейшую по тем временам платформу "Москва-1" с ее автоматизированными станциями помех 1Л266. В тот раз янкесы "купились" на молоко разлитое по экранам их наблюдательных мониторов, что помогло нашим "зеленым человечкам" в феврале 14-го без особого сосредоточиться в ключевых местах Крыма для блокирования украинских военных. Нынешняя задача, поставленная перед нашими РЭБовцами была значительно сложнее. Требовалось не только "ослепить" спутниковую группировку заокеанского противника, но еще и нейтрализовать на стратегическую глубину все средства радиолокации и связи укровояк. Для этих целей "Москва-1" с ее дальнодействием в 400 километров уже устарела, да и банальное "ослепление" всевидящих глаз спутниковой группировки могло только насторожить и без того взбудораженных последними событиями американцев. Тут требовалось действовать гораздо тоньше и целенаправленней. И для этого, как нельзя, кстати, подходил "Самарканд" с его высокоразвитой системой спуффинга и умением действовать на сверхдальних расстояниях, подменяя реальную сигнатуру локализуемых объектов виртуальной. Ко всему прочему, не следовало разочаровывать американцев, убежденных, что Россия, потрясенная недавними событиями все еще не в силах должным образом активно реагировать на оперативную обстановку в Донбассе. В принципе, к подобному повороту событий российские воинские части, расположенные вдоль границы с Украиной уже давно готовились и у них был заранее заготовлен план мероприятий на провокационные действия ВСУ. Вопрос состоял лишь в том, насколько сильным должен был быть наш ответ зарвавшимся от безнаказанности "бандеровцам". Достаточно ли будет одного отрезвляющего удара или экзекуцию следует продолжать и дальше - вплоть до полного уничтожения всех без исключения боевых частей противника в зоне конфликта?
  
  
  II
  .
  
  
  
  Там же
  
  Вчерашняя безусловная победа над оппозицией хоть и прикрыла один из невидимых фронтов борьбы России за свое физическое существование, но все равно не позволила сделать хоть малую передышку. Словно беря пример с немецко-фашистской Германии, ровно в пять часов утра украинские ВС обрушили ливень из огня и стали на мирные города Донбасса. Многие члены Высшего Военного Совета до этого момента не верили, что Украина отважится на столь неприкрытый акт геноцида против своего же собственного народа. Поэтому известие о том, что ВСУ перешли к решительным действиям против непокорных и непокоренных народных республик, повергло их в состояние легкого шока. Экстренное заседание Высшего Военного Совета, которое до этого не планировалось, в связи с тем, что кабинет министров худо-бедно был сформирован, а значит, управление страной в ручном режиме уже не было актуальным. Еще в четверг, генералитет, представленный в Высшем Военном Совете, постановил собираться два раза в месяц, чтобы утвердить или отменить принимаемые Правительством или Президиумом Высшего Военного Совета решения. Этим он как бы принимал на себя функции разогнанного Сената и в какой-то мере Нижней Палаты Представителей. Объяснялось это тем, что люди там были занятые, ибо никто их от повседневного руководства видами и родами войск не освобождал. Заниматься рутинной законотворческой деятельностью было, мягко скажем вне их компетенций, зато им вполне было по силам ветировать квалифицированным большинством любое решение Правительства, Президиума и самого Главы Совета. Разумеется, Высший Военный Совет оставлял за собой право на принятие решений по вопросам глобального масштаба, таким например как объявление войны, чрезвычайного положения, использование Вооруженных Сил за пределами России, утверждение состава Правительства и его отставки, а также принятие годового бюджета страны. Осуществление контрольных функций на общегосударственном уровне, также входило в его компетенцию. Тогда же, еще в четверг, договорились, что будут собираться в строго определенное время, за исключением экстренных заседаний, созываемых, Главой Совета, либо его Президиумом.
  И вот прошло чуть более недели со дня своего первого заседания, как потребовался экстренный созыв Совета по просьбе его Главы. Закрытое заседание, созванное с соблюдением всех возможных мер по соблюдению секретности, на которое не пригласили даже протокольную съемочную группу, имело всего лишь один вопрос на повестке дня - разрешение на применение военной силы за пределами государства. И хотя всем с самого начала заседания было понятно, что такое решение будет принято, так или иначе, однако прения по этому вопросу продолжались до самого обеда. В основном все были озабочены не мировой реакцией на предполагаемые действия России против Украины, а реакция на них простых жителей "незалэжной". У многих из них на той стороне были родственники, однокашники в тех же самых ВСУ, да и просто друзья. Поэтому решиться на применение силы было им очень непросто, ибо у многих еще теплилась надежда на хоть и не воссоединение, то хотя бы на более-менее мирное сосуществование. А предполагаемая акция "принуждения к миру" могла порушить все надежды на сохранение статус-кво. Одно дело бомбить в Сирии бородатых "бармалеев", о которых было мало что известно, кроме того, что они людоеды и дикари, и совсем другое, делать то же самое, в отношении соседа, хоть и подловатого по своей куркульской натуре, но все же хорошо известного, с которым прожил в коммуналке семьдесят лет. Правда и после разъезда по отдельным квартирам тот не изменил своей привычке приходить на уже чужую кухню и плевать в оставленный на плите суп, но к этому уже как-то тоже приспособились, регулярно меняя замки на входной двери. За шесть лет конфликта на сопредельной территории это был уже второй случай, когда надо было принимать решение об использовании Вооруженных Сил. И оба случая были связаны с Украиной. Правда, в тот раз Бог миловал, поэтому все обошлось без пролития крови с той и другой стороны, в результате чего Крым вернулся в состав России без кровавой потасовки. Сегодняшний случай был совсем иного рода. Здесь, кровь уже не просто пролилась, а потекла большой рекой, еще больше разделяя два берега. Кровь была, как всегда, русская. Россия упорно не хотела расставаться со своей вековой привычкой - обильно умываться собственной кровью, прежде чем начинать активное противодействие кровопусканию. Главное Оперативное Управление (ГОУ), возглавляемое Сергеем Ивановичем Рудовым, и предоставившее Совету всю необходимую для принятия решения информацию решительно настаивало на немедленной реализации уже разработанного им плана. Пылкий Сергей Иванович уже несколько раз порывался поставить вопрос на голосование, но всякий раз кто-то вставал и опять начинал задавать уточняющие вопросы. У всех, кто сидел в зале заседаний было сознание того, что принимать решение о проведении военной операции необходимо, тем более, что дорога была каждая минута, уносящая чьи-то жизни, но поднимать первым руку в знак согласия, охотников не находилось. И тогда, вконец осатаневший от генеральского "тянитолкая", Афанасьев взял, да и приказал вывести на главный экран панорамную съемку Донецка в режиме он-лайн, снятую одним из беспилотников. Кадры горящего и погибающего мегаполиса, напоминали эпическое сражение легендарного "Варяга", также сражавшегося и погибавшего под натиском своры эскадры адмирала Уриу. Все разговоры были тут же прекращены. Счет пошел даже не на сутки, а на часы. Банальное выражение "промедление смерти подобно", как нельзя подходило под создавшуюся обстановку. Всем членам Совета хватило и десяти минут просмотра хроники, чтобы решительно поднять руки "за". На этом заседание было закрыто. Совет всецело положился на Генеральный Штаб и Главное Оперативное Управление.
  
  И вот они уже вчетвером - Афанасьев, Юрьев, Рудов и Богданов сидят в креслах бельэтажа Зала Принятия Решений, зорко оглядывая "партер", где происходила основная работа по реализации плана ГОУ в отношении распоясавшихся ВСУ. Основная оперативная информация выводилась на большие экраны, расположенные наверху зала, а также на мониторы, находящиеся перед сидящим на балконе руководством. Все дополнительные сведения, интересующие его, после почти мгновенной обработки также появлялись на экранах руководителей операции. Такая возможность была предоставлена исключительно и благодаря наличию суперкомпьютера, расположенного в недрах Национального Центра Управления Обороной. Это только обывателю "скармливали" информацию о безнадежной отсталости отечественной вычислительной техники, убежденному, что самый быстродействующий суперкомпьютер под названием "Summit" находится в США и имеет пиковую мощность в 148 петафлопс. Реальность же, о которой мало кто в мире догадывался, была такова, что самый быстродействующий суперкомпьютер находился здесь, буквально у них под ногами, разработанный МЦСТ
  100
  , и выдававший почти 1,6 метафлопс, что делало его не просто самым мощным в мире, а вплотную приближало к полноценному Искусственному Интеллекту с его нейросвязями, наподобие человеческого мозга. При желании, с ним можно было даже пообщаться напрямую, причем на совершенно отвлеченные темы. В редкие минуты перезагрузки или проведения регламентных работ на его отдельных участках он охотно мог поговорить с обслуживающим персоналом о достоинствах поэзии "серебряного века", до которой он был большой охотник и негласно считался лучшим специалистом в этой области. Он даже находил некую аналогию между своим сознанием и логикой, заложенной в стихах поэтов прошлого столетия.
  
  - Ну, что, Николай Васильевич, - обратился Афанасьев к исполняющему обязанности Начальника Генштаба Богданову, - давайте еще раз пробежимся по дислокации ограниченного контингента и его готовности к выходу на оперативный простор.
  - Я располагаю данными пятнадцатиминутной давности, товарищ Глава Совета, - ответил Богданов, щелкая мышью и выводя на экран картинку дислокации войск Западного и Юго-Западного направлений. Командующие 49-й, 8-й Гвардейской и 20-й Гвардейской армиями, а также 22-м армейским корпусом, доложили о полной готовности к наступательным действиям на территории Украины. Все войска находятся в минутной готовности. Пилоты армейской авиации находятся в полном снаряжении возле летательных аппаратов. Поэтому, если возникнет необходимость, то после соответствующей обработки огневыми средствами сопредельной территории и нанесения упреждающего удара по тыловой инфраструктуре, они готовы кинжальными ударами рассечь неприятельскую группировку и взять ее в несколько "котлов". Если подробнее, то с южного направления, силами 22-го армейского корпуса, осуществить под прикрытием фронтовой авиации десантную операцию в районе Одессы с выходом на ополченцев из Приднестровья. Силы ЧФ в это время блокируют северо-западную часть черноморского побережья с целью воспрепятствовать действиям стран участниц НАТО по его деблокированию. Одновременно с этим, силы 20-й армии от Брянска, предварительно уничтожив заслон из отдельной танковой бригады, расположенной в Чернигове, устремляются по кратчайшему маршруту на Киев. На этом пути она должна взять в кольцо все соединения расположенные в Сумах, Чернигове и непосредственно возле самого Киева. А 8-я Гвардейская армия, в это же самое время, не встретив значительного сопротивления со стороны противника, сосредоточенного в Харькове, скатывается по направлению к Мелитополю через Днепропетровск, отсекая всю восточную и промышленную агломерацию от Киева, создавая еще один "котел", в который по нашим данным может попасть до половины личного состава ВСУ.
  - У вас имеется уверенность, что части расположенные в Харькове не окажут серьезного сопротивления? - слегка засомневался Афанасьев.
  - Да, Валерий Василевич, у меня имеются все основания так считать. Части расположенные там сформированы по территориальному признаку, то есть из местного населения. А оно, по нашим разведданным настроено в пророссийском ключе. Да и наши пропагандисты все это время не сидели, сложа руки. Поэтому, если местное командование ВСУ и не присоединится к нам, то уж во всяком случае, просто не станет стрелять.
  - Да, - согласился Глава, - план "Б" неплох, тем более что, вы в свое время с Сергеем Ивановичем, приложили свои скромные усилия к его разработке. Но это все может быть реализовано, только если не удастся воплотить в реальность план "А", на которую я делаю основную ставку, как наименее кровавую.
  - Вот именно, - вмешался в разговор "пруссак", - я как раз это и хотел сказать, но вы сняли с моего языка эти слова. Главным действующим лицом в плане "А" должна выступать 448-я ракетная бригада и молодцы из подчинения Юрия Илларионовича. Кстати, мне, как раз надо с ним связаться для уточнения деталей.
  Однако диктатор решил сам провести эту беседу вместо Рудова. Он хорошо знал начальника войск радиоэлектронной борьбы, поэтому не упустил шанса лично пообщаться с ним, не думая при этом, что может обидеть Рудова. Он, слегка прищуриваясь (опять оставил очки в кабинете), потыкал пальцем по клавиатуре и на экране перед ним возникло лицо генерал-лейтенанта Голубкина, уже успевшего из зала заседания Совета каким-то чудом попасть на свой КП в Одинцово.
  - Юрий Илларионыч, здравствуй еще раз, - поприветствовал он начальника войск радиоэлектронной борьбы.
  - Здравия желаю, товарищ Глава Совета! - козырнул он экрану.
  - Как там у тебя обстоят дела? - отческим голосом поинтересовался диктатор.
  - У нас все готово. Мы находимся в минутной готовности. Операторы сидят за пультами управления. Я даже в туалет запретил им выходить без особого разрешения, - чуть улыбнулся он, отвечая на вопрос Афанасьева.
  - Ну, зачем же так сурово, Юрий Илларионыч?! Вы уж погодите свирепствовать, пока нам из Нью-Йорка не дали отмашку, - беззлобно проворчал Валерий Васильевич. - Как только будут оттуда получены результаты голосования в Совбезе, я немедленно свяжусь с вами, так, что у вас еще полно времени на проверку состояния техники.
  - Техника находится в абсолютной готовности, включая наземную, воздушную и космическую составляющие, - еще раз уверил он высшее командование.
  - Это, конечно, хорошо, - покивал Афанасьев головой, - но все же, Юрий Илларионыч, можете ли вы гарантировать обеспечение всех необходимых условий для проведения нашей акции? Ведь, насколько я знаю, мы еще ни разу не применяли ваши технические средства в реальных боевых действиях, да еще и в отношении развитого в военном плане противника.
  - Почему же не применяли? - удивился Голубкин. - Еще как применяли! Скажу даже больше. Мы применяли их в отношении куда более сильного противника, нежели ВСУ. Я имею в виду США и их союзников на ближневосточном ТВД. Причем весьма успешно и к тому же используя средства еще предыдущего поколения. А ведь нам в Сирии противостояли не только турки со своим не в меру распиаренным "Koral", но и США с Израилем. И, несмотря на это мы всех уделали, приходи кума любоваться, - заливался соловьем генерал-лейтенант.
  - И все-таки, не раскроем ли мы всех карт перед своим главным эвентуальным противником, применяя новейшие виды техники? Там ведь тоже не дураки сидят, и наверняка уже тоже вовсю отслеживают обстановку, - дал себе волю посомневаться узурпатор.
  - Товарищ Глава Совета, не сомневайтесь! Все будет в порядке, уверяю вас! Во-первых, новейшие разработки мы не пустим в дело и на этот раз. Нечего по воробьям стрелять из пушек. Во-вторых, применение будет узконаправленным. Нам всего-то придется вывести из строя полк стареньких С-300, еще советского производства и непрошедших в свое время модернизацию. Операция будет очень скоротечной и локальной. А в-третьих, пиндосовские ушехлопы ничего не смогут заметить и тем более подобрать ключи к нашим боевым частотам, как не смогли это сделать в Крыму 14-го, Сирии 15-го и Саудовской Аравии 19-го годов. У них вообще, с этим обстоят дела неважнецки. Они отстали от нас почти на три поколения. А это в современном мире означает, что практически - навсегда. Еще раз заверяю вас, что наши "друзья" на снимках своих спутников наблюдают абсолютно мирную идиллию в наших подразделениях. Они видят закрытые ангары, зачехленные самолеты и находящиеся в неразвернутом виде системы ПВО, за исключением дежурных. По их сведениям мы как всегда "проспали" очередной "блицкриг". Пусть и дальше пребывают в благостном неведении.
  - Ну, вы тоже там, не больно-то нос задирайте, - проворчал Афанасьев, в душе благодарный Голубкину за ободрение. - Новую технику, вам все равно придется применить.
  - Вы про "Алабугу"?
  - Да.
  
  - Все прежние испытания, проводившиеся в условиях приближенных к боевым, показали восхитительные результаты ее применения, - восторженно откликнулся главный по радиоэлектронной борьбе. - Я тут недавно связывался с Николаем Александровичем
  101
  и он еще раз подтвердил заявленные характеристики своего изделия, поставленного нам на опытно-боевое дежурство.
  
  - Ну, коли уж сам Николай Александрович, божится в надежности своей "вундервафли", то мне к этому и добавить нечего, - развел руками Валерий Васильевич.
  После разговора с Голубкиным Афанасьев немного повеселел и у него даже появился легкий румянец на щеках. Все-таки ободряющие слова из уст специалиста своего дела имеют чрезвычайно живительную силу. Побарабанив пальцами по краю стола, он взглянул на табло часов. Время было 13.00. Он снял трубку телефона, соединяющего его с коммутатором:
  - Дайте соединение с личным номером Хазаровой.
  После непродолжительных гудков, на том конце отозвалась Мария Владимировна:
  - Да, Валерий Васильевич, слушаю вас.
  - Здравствуйте, Мария Владимировна! Чем обрадуете или огорчите по линии ООН? - ласково, по-отечески прогудел он в трубку. Его спутники невольно вытянули шеи, чтобы лучше слышать предстоящий диалог. Афанасьев подкрутил регулятор громкости, и все смогли без напряжения слышать Хазарову, одновременно участвуя в беседе.
  - Ничем, Валерий Васильевич. Заседание начнется через час. Не забывайте разницу во времени.
  - Ах, да, я и запамятовал, - спохватился Афанасьев. - Мария Владимировна, голубушка, коли уж еще есть время до экстренного заседания, будьте добры, свяжитесь с Небензей и скажите ему, пусть он не рассусоливает там и не мечет бисер перед свиньями напрасно. Не пройдет наша редакция резолюции, ну и черт с ним. Дебаты затевать все равно не имеет большого смысла, а кровь этим не остановишь.
  "Наша-Маша", как стали за глаза называть нового министра иностранных дел, была умной девочкой, поэтому сразу смекнула, что к чему:
  - У нас все готово? - осторожно спросила она, не доверяясь даже закрытой линии связи.
  - Да, - коротко ответил он ей, не вдаваясь в подробности. Она его хорошо поняла, потому и не стала далее вдаваться в эту тему.
  - А вот насчет "обрадуете", то это можно, - хихикнула она в трубку.
  - Ну-ка, ну-ка, - сразу заинтересовался Валерий Васильевич.
  - Только что у меня состоялась встреча с американским послом. Он принес мне целую кучу нот.
  - Еще бы, - не удержался и хмыкнул диктатор.
  - Поначалу начал фанфаронить, как это у них принято, но я по совету Николая Палыча предъявила ему материалы следствия по делу связанному с воскресным терактом и вчерашними событиями, где его сотрудники отметились по полной программе.
  - И? - заерзал в нетерпении в кресле Афанасьев.
  - Выходил он от меня более похожий на сдувшийся воздушный шарик, еле волоча ноги. У меня есть скрытая видеозапись нашей беседы, могу предоставить.
  - Премного обяжете. В жизни так мало радостных мгновений, - заулыбался Глава, и его улыбку поддержали все, кто находился рядом.
  - Хорошо. Видеозапись я немедленно пришлю вам с МИДовским курьером.
  - А что вы сейчас намерены предпринять, не дожидаясь результатов экстренного заседания Совбеза? - поинтересовался Юрьев.
  - Здравствуйте, Борис Иванович, - сразу узнала она голос своего непосредственного начальства. - Я еще с утра анонсировала официальное заявление МИДа по данному вопросу. Сейчас как раз собираюсь выступить с ним в пресс-центре сразу после получения информации от Небензи.
  - В каком ключе, вы собираетесь озвучить это заявление? - продолжал интересоваться премьер.
  - В ключе яростного протеста, разумеется, а что?
  - Э-э-э, видите ли, Мария Владимировна, как бы это сказать половчее? - замялся Юрьев. - Я конечно не военный человек, но мне кажется, будет не лишним делом усыпить бдительность наших противников.
  - Что вы предлагаете, Борис Иваныч? - встрепенулся Рудов, вступая в разговор.
  - Я полагаю, что не надо показывать наши военные приготовления, а для этого, мне видится, будет весьма полезным в заявлении подчеркнуть именно экономическую составляющую нашего ответа. То есть не угрожать военными действиями, а экономическими санкциями в невиданных масштабах.
  - Это хорошая идея, - поднял кверху большой палец Рудов.
  - Вы правы, Борис Иванович, и я непременно воспользуюсь вашим советом, - согласилась она. - Тогда мне надо будет слегка отредактировать свое выступление.
  - Спасибо, Машенька, мы очень рады, что вы все так хорошо понимаете, - совсем уж неофициально откликнулся Афанасьев на ее слова, но все сделали вид, что не слышали отступления от делового этикета. - Так вы не забудьте, тотчас же связаться со мной, как только закончится совещание. Медлить в нашем деле никак нельзя.
  - Я понимаю, Валерий Василевич, и не промедлю с этим.
  Когда связь отключилась, Афанасьев потер рукой осунувшееся от напряжения лицо и произнес:
  - Ну, что ж, товарищи, время у нас еще как минимум час до появления первой информации из Нью-Йорка, а мы еще не так и не обедали. В нашем возрасте нарушение режима питания, как утверждают врачи, очень вредит здоровью. Всем предлагаю пойти подкрепить свои силы, которые нам сегодня еще понадобятся. Я давеча проходил мимо столовой и уловил запах грибного супа. Восхитительный аромат, скажу я вам откровенно.
  
  
  III
  .
  
  
  
  01.07.20г., 12ч.00мин., Украина, г.Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6.
  
  Сегодняшняя суета наблюдалась не только в российском военном ведомстве. Куда большее напряжение можно было наблюдать в коридорах и залах аналогичного ведомства в Киеве. Различие было лишь в том, что в Москве суета ощущалась, как деловое напряжение, а в Киеве она была вполне реальной. Такого обилия людей в погонах объединенное здание Министерства обороны и Генштаба, пожалуй, еще ни разу не видело на своем веку. Люди целыми толпами с самого утра сновали туда и сюда. Казалось, что здесь сосредоточился весь офицерский корпус Збройных Сил. Они стремительно сновали из одного помещения в другое, что-то согласовывая на ходу, что-то перенося из одного кабинета в другой, какие-то бумаги переходили из рук в руки, выкрики и команды слышались отовсюду. При этом у всех участвующих в этом бедламе людей были поразительно одухотворенные и радостные лица. Последний раз такие лица у них были совсем недавно, когда они в прямом эфире наблюдали гибель своих недругов под стенами Кремля. Все, кто сейчас находился в этом здании были почти на 100% убеждены, что на долю Украины, наконец, выпал счастливый случай поквитаться с ненавистной Рашкой и за Крым и за Донбасс. Но если возврат Крыма считался ими хоть и вполне реальной, но все же не первостепенной целью, то приведение к послушанию Донбасса стало уже почти осуществившимся фактом. Нужно было всего-то вогнать бомбами проклятых шахтеров в землю, да так, чтобы они оттуда и вылезти не смогли. А с этим дело обстояло как нельзя лучше. Спасибо друзьям из Америки за то, что они любезно предоставили текущую информацию по обстановке в мятежных городах прямо со спутников. Это облегчало задачу по наведению и коррекции огня, в целях наиболее эффективного разрушения инфраструктуры неподконтрольных до сегодняшнего дня территорий. У некоторых, особенно недоверчивых офицеров, правда, то и дело мелькали нехорошие мысли, и слегка сосало под ложечкой от ожидания ответных действий со стороны Московии (так, с недавних пор, принято официально называть Россию). Однако льющаяся неустанным потоком из всех розеток информационная пропаганда убеждала в невозможности ватников что-то противопоставить сокрушительному натиску со стороны ВСУ и добровольческих карательных батальонов. После пяти часов непрерывного моря огня и стали на головы "сепаров", все больше и больше офицеров Минобороны склонялось к мнению о том, что Москва в очередной раз промолчит по большому счету, отделываясь грозными филиппиками воинственно настроенной Хазаровой, но это никого не беспокоило на Воздухофлотской.
  Вкусно отобедав борщем с пампушками, высшие офицеры ВСУ опять собрались в той части здания, где находился Генштаб, а еще точнее - в просторном кабинете Начальника Генерального Штаба ВСУ. Именно сюда, а не в кабинет Министра обороны стекалась вся оперативная информация. Место во главе стола, по праву хозяина, занял сам Корнийчук. Министр обороны довольствовался местом в основании стола, расположенного, как обычно, буквой "Т". Всегда ревнивый к соблюдению "местничества" Таран, покрутив носом, все-таки решил взять инициативу в свои руки:
  - Я, смотрю, Сергей Петрович, операция по зачистке ОРДЛО идет полным ходом и в соответствии с разработанными в вашем ведомстве планами?
  - Да, все так, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, - ответил барственным тоном Корнийчук, потирая в вожделении руки. - Все развивается по планам. Даже удивительно говорить о таком, при нашей всегдашней безалаберности. В кои то веки мне не стыдно ни за командование, ни за исполнителей.
  - Мне никогда не было стыдно за исполнителей, - решил поставить на место Министр Начштаба. - Наши патриоты всегда честно исполняли свой долг перед державой. И не их вина, что они были неоднократно предаваемы своими командирами, сидящими в высоких и теплых кабинетах.
  - Именно это я и хотел сказать, - сухо ответил на колкость своего коллеги Сергей Петрович.
  Генералитет, собравшийся здесь, едва не в полном составе, даже не смотрел в сторону своего начальства, предпочитая не вмешиваться в привычную перепалку между высшими командирами. Они во все глаза смотрели на завораживающую картину погибающих городов, передаваемую на персональные мониторы, стоящие напротив каждого из присутствующих. Говорят, что можно бесконечно смотреть на пламя костра, льющуюся воду и танцующую женщину. Люди, оснащенные, большим количеством крупных звезд на погонах, могут дополнить эту теорию, заявив о том, что также можно бесконечно наблюдать за агонией уже поверженного, но еще не уничтоженного врага. Отсутствие ветра не дававшее дыму от пожаров рассеяться создавало иллюзию, будто в апокалиптическом огне полностью выгорают оба города.
  Поразмыслив как следует, и, решив пока не затевать ссору по поводу присвоения победных лавров, пока операция не подошла к финальной стадии, Андрей Васильевич, вполне миролюбиво попросил:
  - Пока мы обедали, возможно, произошли какие-нибудь события, о которых мы пока не в курсе. Вы у нас владеете всей оперативной информацией. Поделитесь с коллегами, если вас не затруднит.
  - Конечно же, не затруднит, - пошел на примирение Корнийчук. - За полтора часа нашего с вами отсутствия никаких кардинальных событий в оперативной обстановке не произошло. Мы по-прежнему владеем стратегической инициативой. Как вы уже все успели заметить, первыми же залпами, по заранее разведанным координатам были накрыты почти все имеющиеся в распоряжении сепаратистов средства противовоздушной обороны, а также радиолокационные станции по разведке и контролю стрельбы типа "Зоопарк-1". У сепаратистов остались в тылу лишь отдельные элементы радиолокационных станций и станций РЭБ батальонного уровня, не представляющие для нас какой либо угрозы. Поэтому с полным правом можно говорить о том, что контрбатарейная система, так пугавшая прежде наших артиллеристов, перестала существовать не только как единый организм, но и в полном смысле слова. Впоследствии, благодаря уточняющим данным от наших друзей и наших беспилотников, мы перенесли огонь на уничтожение, так называемых "блокпостов", долговременных укрепленных оборонительных точек, вражеской бронетехники, хоть и поврежденной, но врытой в землю и служащей неким подобием артиллерийских батарей, выдвинутых к переднему краю обороны. Попутно мы постарались, как можно сильней повредить гражданскую инфраструктуру "столиц" сепаратистов. Так что, организованные мятежниками и их русскими подельниками заслоны можно списать в разряд невосполнимых потерь. Разрозненные и деморализованные кучки уцелевших сепаратистов, в панике и теряя на ходу табельное оружие, спешно ретируются в сторону городских построек Донецка и Луганска. Мы решили не препятствовать этому, так как из сложившейся ситуации можно извлечь определенную выгоду. Раненые в большинстве случаев и доведенные до состояния крайнего сумасшествия они уже не представляют никакой угрозы. Добравшись до города. Они только лишь усилят панику, и без того, царящую на улицах. А самое главное заключается в том, что чем больше народу окажется в осажденных городах, тем скорее они сдадутся, доведенные до крайней степени отчаяния от нехватки элементарных условий существования. Без воды, без электричества и подвоза продуктов, весь их угар мигом стихнет, и мы сможем беспрепятственно войти в города, не проливая своей крови при штурме. Сепаратисты по-прежнему надеются, что мы увязнем в уличных боях, где они будут расстреливать из гранатометов нашу штурмовую технику. Но мы обманем их ожидания. Теперь дальше. На этом, как вы помните, мы не остановились, а перенесли всю тяжесть средств огневого поражения на бронетехнику противника, сосредоточенную в специально оговоренных с ОБСЕ (хе-хе) местах постоянной дислокации. Я сейчас не могу предоставить в ваше распоряжение точные данные о потерях вражеской бронетехники, но думаю, что не ошибусь сильно, если назову их потери в размере 25-30% от всего парка, имеющегося на ходу. А это по оценкам может составлять примерно 200 единиц. И это только полностью выведенная из строя бронетехника, без учета поврежденной и нуждающейся в заводском ремонте. Для того чтобы привести хоть в мало-мальски боеспособное состояние потрепанную технику, сепаратистам понадобится время, а его-то как раз у них и не будет.
  Здесь Начштаба позволил себе сделать паузу. Он открыл стоящую рядом бутылку с минеральной водой и набулькав себе в стакан едва не до самых краев, со смаком и не торопясь выхлебал почти все содержимое, крякнув от удовольствия напоследок. Все терпеливо ожидали, пока Сергей Петрович закончит процедуру утоления жажды. Невольно завороженные увиденным и услышанными комментариями, они поддались чувству приближающейся победы, а потому и молчали, боясь спугнуть свалившуюся на них удачу. Тот тоже чувствовал себя почти победителем в изнуряющей схватке с невероятно сильным врагом, а потому растягивал сладкий момент изложения победной реляции. Но почувствовав, что пауза слегка затягивается, решил продолжить:
  - Я всего лишь напомнил вам еще раз о событиях, разворачивавшихся до обеда. Теперь информация об обстановке слегка изменилась.
  Все вскинули головы и с тревожным ожиданием уставились на Корнийчука. Тот заметил легкий испуг в глазах коллег и тут же поспешил их успокоить.
  - Успокойтесь, панове, все идет по намеченному нами плану. Я просто хотел сказать, что на смену залповой артиллерии пришла полевая. Пока все оставшиеся в боеспособном состоянии силы сепаратистов брошены на ликвидацию последствий артиллерийского налета на основные пункты сопротивления и гражданской инфраструктуры, мы сменили тактику. Да. Теперь наша задача состоит в уничтожении полевой артиллерией минных полей, расположенных вокруг мятежных городов. Как только мы закончим с этим делом, а у меня есть все основания считать, что это произойдет в ближайшее время, мы приступим к следующей фазе операции. Наши танковые клинья, в ближайшее время, начнут охват двух городских агломераций, с целью их полной блокады. А штурмовые подразделения, поддержанные легкой бронетехникой, попытаются захватить окраины городов, не пытаясь продвигаться вглубь. Их задача состоит в том, чтобы тем самым, помешать мятежникам нарушить плотность и целостность блокады. Так как окраины городов будут заняты нашими штурмовыми отрядами, противник, увязший в боях за окраины, не сможет пресечь охват нашими танковыми колоннами очагов сопротивления. Но сразу хочу предупредить вас, что обработка переднего края сопротивления и уничтожение сети минных полей средствами полевой артиллерии - дело отнюдь не быстрое, а значит нужно запастись толикой терпения. Пока мы не убедимся в безопасности проникновения наших танковых колонн вглубь территории врага, наши войска не пойдут в обхват. Хватит с нас позора Иловайска и Дебальцево. Так что до 17.00, нам придется отложить наступление. К тому времени, я полагаю, мы закончим артобстрел передовых позиций противника.
  Тут руку поднял командующий армейской авиацией, генерал-полковник Дроздов.
  - Слушаю вас, Сергей Семенович, - увидел поднятую руку Корнийчук. - Не вставайте, говорите с места.
  - Вы сказали, что средства противовоздушной обороны противника подавлены. Не имеет ли смысла, в таком случае, задействовать средства армейской авиации, для подавления сопротивления противника на окраинах Донецка и Луганска?
  - Я понимаю, - грустно улыбнулся на его реплику Начштаба, - что вам не терпится вновь поднять в небо своих соколов. Однако вынужден с сожалением попридержать ваш пыл. Да. В подавляющем большинстве зенитные средства противника нами подавлены. Но не забывайте, что у сепаратистов, благодаря их московским друзьям имеется большое количество переносных ЗРК, среди которых не только "Иглы", но даже встречаются и "Вербы". И мы должны учитывать этот факт. К тому же, когда ваша авиация прибудет к месту действия, наши передовые штурмовые отряду уже будут находиться в непосредственной близости к окраинам городов, а значит, ей придется, в таком случае, быть крайне осторожной, чтобы ненароком не задеть своих. Сделать это будет крайне проблематично из-за низкой боевой выучки пилотов, слаженности экипажей и отсутствии опыта штурмовки на предельно малых высотах, в условиях применения противником ПЗРК. Да что я вам говорю? Пятничная авиационная катастрофа - наглядный тому пример. Бомбить же с высоты высокоточными боеприпасами мы также не в силах по причине их банального отсутствия. Только ради Бога, Сергей Семенович, не обижайтесь на мои слова. В этой ситуации нет вашей вины. Я знаю, вы и так делаете все, что можно, в условиях жалкого финансирования боевой авиации со стороны Минобороны, - не преминул вставить "шпильку" в адрес Министра Корнейчук.
  Это не укрылось от бдительного ока Андрея Васильевича, и тот рыкнул со своего места:
  - Минобороны не имеет своего печатного станка и персонального кошелька для всех родов войск. Мы действуем в рамках тех средств, которые отпущены нам министерством финансов.
  - Да-да, - не захотел продолжать конфликт Корнийчук, - я вас прекрасно понимаю, Андрей Васильевич.
  Но Министра обороны уже "понесло" и он принял решение все-таки слегка поставить на свое место "забронзовевшего" генштабиста. Поэтому, чтобы испортить тому настроение, он тоже решил, в свою очередь задать вопрос, витавший в этом кабинете, но задать который пока никто не решался:
  - Вы нам тут красочно живописали текущую обстановку. Это все хорошо. Но учли ли вы возможную реакцию Москвы на наши события? Что говорит разведка? Что говорят наши заокеанские друзья?
  - Хочу успокоить всех присутствующих, - лукавым взором обвел Сергей Петрович всех сидящих в помещении. - Наши заокеанские друзья тщательно мониторят спутниковыми и авиационными средствами обстановку, складывающуюся на границах Украины. Оснований для беспокойства нет. Все части находятся в местах постоянной дислокации. Атаки с применением ядерных средств поражения мы, естественно, не ожидаем. А тактическая, и тем более стратегическая авиация русских находится в обычном дежурном режиме. Силы Черноморского флота также не проявляют никакой активности. Единственное, что мы сейчас наблюдаем со стороны русских, так это усиленную работу радиолокационных станций противовоздушной обороны, расположенных вдоль западной границы. Ну, да это и не удивительно, при данных обстоятельствах. На их месте каждый бы поступил подобным образом.
  - Ну, да, знаем мы их мониторинг, - не унимался Таран, не любивший, чтобы последнее слово оставалось не за ним. - Они и в 14-м году тоже мониторили, да все равно прохлопали "зеленых человечков".
  - Обстановка в самой России и вокруг нее не дает ей возможности активного вмешательства в наши дела, - проигнорировал сомнения Министра Сергей Петрович. - Для России сейчас всё складывается крайне неблагополучно. Тут вам обвал на рынке нефти и газа, буквально банкротящий и без того хилую экономику. Тут вам и проблема непризнания мировым сообществом нового правления, в виде военной хунты. Добавьте сюда боязнь России санкций со стороны США, касающихся строительства СП-2. А вероятность того, что уложенные в Балтийское море трубы останутся там, в качестве металлолома, более чем реальна. Штаты только ищут повода, чтобы обрушить надежды русских на его достройку. На кону стоит не только экономическая репутация, но и имидж России в качестве самостоятельного игрока на международной арене. Не добавляют оптимизма новым русским властям и вчерашние события в Москве, связанные с задержанием иностранных дипломатов. Русские сейчас рискуют рассориться со всем цивилизованным миром. Я уж молчу о том, какой резонанс в обществе получило известие о прямом участии России в химической атаке на мирных жителей Волновахи. Нет, панове, Россия решительно не готова к битве по всем фронтам. Именно поэтому они сейчас делают свою последнюю ставку на начавшееся в эти минуты экстренное заседание Совбеза ООН. Они, разумеется, прекрасно понимают, что все их потуги ни к чему не приведут. Резолюция с осуждением действий Украины на собственной территории никогда не будет принята. Но русские делают это ради того, чтобы в конечном итоге развести руками и заявить, что они сделали все, что было в их силах и что ответственность за кровь мирного населения Донбасса целиком и полностью ляжет на нашу с вами нечистую совесть. Да еще разве что, Маша Хазарова грозно нахмурит свои бровки и начнет перед носом у журналистов, согнанных на Смоленскую площадь, размахивать игрушечной сабелькой в виде мифических экономических санкций в отношении Украины.
  Собравшиеся генералы одобрительно загудели, выражая солидарность с мнением своего Начштаба. Действительно, время для поведения операции по зачистке от мятежников оставшейся части народных республик, было выбрано, как никогда удачно. Россия и вправду не имела никакой возможности активно отреагировать на действия ВСУ. Ее уделом оставалось только стискивать кулаки, сжимая зубы в немой ярости.
  - Ну, что ж, панове, я думаю, сейчас нет большого смысла продолжать заседание нашего Оперативного Штаба. До продолжения активной фазы, которая по моим расчетам начнется не ранее 16.30 никаких существенных событий, требующих немедленного реагирования, не произойдет. А потому, я предлагаю всем участникам на время разойтись по своим рабочим местам. А к пяти вечера, мы с вами опять соберемся здесь и наметим дальнейший план развития операции. Все свободны.
  
  
  Глава 31
  
  
  
  I.
  
  
  
  1 июля 2020г., 13ч.00мин., Украина, г.Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6.
  
  Высокий и плечистый майор-связист, как обычно вышел из проходной КПП Центрального аппарата Генштаба в обеденное время для того, чтобы подкрепить истощенные напряженной работой свои жизненные ресурсы. На противоположной стороне улицы стояла все та же тележка с мороженым. Он кинул небрежный взгляд на тетку, которая в этот раз не надела не отличавшийся сугубой чистотой белого передника, а почему-то вырядилась в ярко красный фартук с черным горохом. На мгновенье их глаза встретились. Но военный не стал по заведенной традиции подходить к ней за очередной порцией пломбира, а, не переходя дорогу, повернул в сторону и уверенным шагом направился в сторону стадиона. Вырядившаяся в новый передник мороженщица, выждав пять минут, с неторопливой ленцой сложила в тележку переносной кассовый аппарат с блюдечком для мелочи, затем покряхтев, свернула видавший виды зонтик и, закончив все приготовления, медленно покатила свою поклажу в противоположную сторону. По улице, меж тем, проносились туда и сюда легковые машины, украшенные сине-желтыми стягами, в которых сидели разгоряченные в порыве патриотизма молодые люди распевавшие гимн Украины и прочие песни, способствовавшие, по мнению их исполнителей, подъему национального духа и самосознания. Проезжая мимо здания МО они принимались сигналить в знак полного и одобрения действий ВСУ отважившихся наконец-то окончательно закрыть вопрос суверенитета и целостности державы. Дойдя до автобусной остановки, майор-связист, дождался автобуса Љ 119 и юркнул в открывшиеся двери. Народу было немного, а поэтому свободных мест хватало. Там, предъявив недовольно скорчившей лицо кондукторше удостоверение, дающее право на безбилетный проезд в любом общественном транспорте, кроме такси, уселся на свободное место в самом конце салона возле окна и, прислонившись к нему, прикрыл глаза - ехать было долго. Со стороны казалось, что человек тихо дремлет, надвинув армейскую кепи на глаза и приклонив голову к стеклу. На самом деле, находясь в состоянии крайнего напряжения, он зорко оглядывал весь салон из-под козырька, отмечая про себя всех входящих и выходящих. Через полчаса такой езды он вышел на остановку возле Центрального железнодорожного вокзала. Войдя в помещение вокзала, которое тоже не изобиловало народом по причине карантина, он тут же направился в отделение камер хранения, стараясь по возможности не попадать под камеры наблюдения. Выбрав нужную ячейку, он достал из ее чрева чемодан и уже с ним спустился в полуподвальное помещение, где находился общественный туалет. Забравшись в кабинку и тщательно закрывшись изнутри, он вскрыл чемодан и вытащил оттуда немного потертые, но чистые джинсы, рубашку с коротким воротником и приличных размеров "лопатник". Сняв с себя армейское обмундирование, он тщательным образом туго свернул его и сунул в мусорный ящик, стоявший рядом с унитазом, предварительно вынув из карманов все содержимое. Затем переоделся в цивильное. Не без любопытства изучил содержание "лопатника". Помимо двух купюр с изображением великого ученого, оцененного в 1000 гривен и четырех купюр великого писателя, удостоившегося номиналом в 500 гривен, там находились еще паспорт на имя Мыколы Задуйвiтера с фото его собственного лица, страховой полис на то же самое имя и билет на поезд Киев-Минск. Белоруссия была, пожалуй, единственной европейской страной, не закрывшей своих границ на время пандемии. Судя по времени отправления "Белого Аиста", у него в запасе было почти семь часов, которые надо было еще где-то провести. Сунув "лопатник" поглубже в карман джинсов, он принялся за уничтожение всех своих прежних документов. После того, как с этим было покончено, а следы "преступления" смыты в унитаз, новоявленный гражданин Украины Николай Задуйвитер вышел из кабинки общественного туалета, как заново родившийся. Надо было где-то "убить" время до отправления поезда. А где это можно сделать, как не в привокзальной кафешке, тем более, что он только сейчас вспомнил об обеде, который он пропустил по объективным причинам, и о котором ему напомнил урчащий желудок. Сенсационную новость о подорванном москалями здании Минобороны, сопровождавшуюся почти поголовным уничтожением элиты офицерского корпуса он встретил в зале ожидания, сидя на жестком деревянном креслице. А спустя еще пару часов, внимая, горячим новостным событиям, связанным с варварской акцией Кремля, в бегущей строке списка предполагаемых жертв неспровоцированного нападения к немалому удивлению нашел и свою настоящую фамилию. Это его немного успокоило и даже обрадовало, хоть и не давало повода для окончательной расслабленности. И только лишь когда в три часа ночи поезд пересек границу между двумя государствами, он позволил себе ненадолго забыться коротким и тревожным сном.
  
  
  II
  .
  
  
  
  1 июля 2020г., 16ч.30мин, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления обороной РФ.
  
  На этот раз в Зале Принятия Решений собрался весь Президиум Совета. Внимательный взгляд постороннего наблюдателя мог бы отметить, как разительно изменилась обстановка в Зале. Там внизу, еще с утра чувствовалась напряженность и связанная с ней нервозность. Операторы, сидящие в "партере" нервно и дёргано барабанили по клавиатуре "персоналок", делая запросы, получая ответы, которые присовокупляли к общей информации, раздавали указания по подразделениям и сами, в свою очередь получали указания. Большие плазменные экраны с великолепным разрешением и немыслимой гаммой красок с калейдоскопичной скоростью выдавали все новые и новые порции информации, рисую при этом непонятные графики и диаграммы. На "бельэтаже" царила атмосфера угрюмой сосредоточенности. Там, наверху сидели уже далеко немолодые люди, сжимавшие кулаки до побелевших костяшек, наблюдая в прямом эфире гибель городов и их жителей. Но прошло не многим более трех часов пополудни, как обстановка "внизу" и "верху" зала в корне изменилась. Люди, сидящие внизу, поуспокоились. Их позы и движения стали более расслабленными и плавными. Создавалось впечатление, что для них уже все устаканилось и вошло в привычную и рутинную колею. Картинки на экранах уже не мелькали со скоростью бешеной карусели. У них было все готово, и они пребывали в ожидании приказа на совершение действий, которые начнут изменять мир и положение России в нем. Изменились настроения и на балконе. Вместо царившей до обеда угрюмой сосредоточенности на лицах всего Президиума и примкнувшего к ним врио Начальника Генштаба читалась тревожная озабоченность. В ожидании какого-то дедлайна они крутили головами, перебрасываясь короткими и рублеными фразами между собой. А еще они то и дело злобно косились на табло с часами. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Сейчас они мучительно ожидали звонка телефона от одной женщины. Наверное, никто из них ни разу в жизни не ждал с таким нетерпением звонка от женщины. Каждая минута промедления за сотни километров отсюда уносила чьи-то жизни, а они ничего не могли с этим поделать, вынужденные сидеть в мягких креслах и наблюдать в прямом эфире разворачивающуюся на их глазах трагедию.
  - Да, черт возьми! Позвоните ей сами, Валерий Васильевич! - как всегда не утерпел импульсивный Рудов.
  - Она сказала, что сразу свяжется с нами, как только будут известны результаты голосования. Она и сама сейчас, как на иголках, - отнекивался уже в который раз Афанасьев от наседающих коллег.
  - А то мы как будто не знаем, чем оно закончится?! - злобно ощерился Начальник Главного Оперативного Управления.
  - Да, знаем-знаем, Сергей Иваныч, но проформу все равно надо соблюсти, - поддержал Афанасьева Барышев, одевшийся сегодня в военную форму, а потому не отличающийся от своих соратников. - Ну, или хотя бы ее видимость в глазах мировой общественности.
  - Все еще продолжаем играть по правилам принятыми не нами? - продолжал скалиться Рудов.
  - Увы, милейший Сергей Иванович, - продолжал мягко увещевать разбушевавшегося "пруссака" глава нелегалов. - Обстоятельства требуют от нас этого. Ничего не поделаешь. Но часики тикают в нашу пользу, и вот увидите, наш ответ будет сокрушительным для всех недругов. Над этим ответом работаете вы, но и мы тоже не ждем у моря погоды.
  - Кстати, Дмитрий Аркадьевич, - повернулся всем корпусом в своем кресле Афанасьев к Барышеву, - вы успели вывести из под удара своего резидента в Генштабе ВСУ?
  - Оперативной информацией на данный момент я пока не располагаю, - честно признался, глава СВР, - но уверен, что необходимая информация до него дошла, и он уже предпринял все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы избежать наихудшего сценария.
  - Да уж, - поежился Председатель КГБ (прежнее название "конторе глубокого бурения" вернули на пятничном заседании Высшего Совета), - если он вовремя не смажет оттуда пятки, то ему не поздоровится. На нем, мои коллеги, постараются отыграться по полной программе за все свои прошлые и настоящие неудачи.
  Желая как-то смягчить нервозность, а заодно и уйти от "пыточной" темы, Юрьев поинтересовался у Тучкова:
  - Вот, Николай Палыч, вам вернули долгожданное прежнее наименование, а когда мы увидим возврат памятник основателю вашей конторы?
  - Вообще-то основателем нашей конторы, как вы выразились, был думный дьяк Данила Леонтьевич Полянский, а ему памятник так никто и не удосужился поставить, - вздохнул он, потупив хитрые глазки.
  - Ой, я вас умоляю, - усмехнулся Юрьев, - вы прекрасно понимаете, о ком идет речь.
  - Понимаю, - кивнул Тучков, - но мы тут посоветовались и решили с этим делом не торопиться. Для начала его окончательной реабилитации надо провести грамотную пропагандистскую работу. А какая, по-вашему, пропаганда находит наибольший отклик в умах, а главное в сердцах простого обывателя?
  - Ну, не знаю, - беспомощно развел руками премьер, он же Министр обороны.
  - Наглядная! - вмешался в диалог Сергей Иванович.
  - Вот, именно! - живо согласился с ним жандарм. - А что может быть наглядней, чем... кино?!
  - Кино?! - в один голос переспросили все сидящие рядом.
  - Да-да! Нужно снять о нем кино. Не сериал, от которого быстро устают, но и не короткометражку, о которой вскоре все забудут. Нужен хороший полнометражный фильм, с ярким и исторически правдивым сценарием, с привлечением звезд отечественного кино. Эх, жаль, что умер Михаил Казаков, он как никто умел передать натуру того в кого перевоплощался. Причем, акцент киноповествования должен быть сделан не на его роли в становлении ВЧК, а его послевоенной гражданской деятельности, о том, как он боролся с беспризорностью, как восстанавливал из руин промышленность и транспорт. И еще было бы неплохо затронуть его личную семейную трагедию. В общем, фильм должен быть смотрибельным, а главное - душещипательным.
  - Ого, Николай Палыч! - вскинул удивительно брови Борис Иванович. - Да, вы, как я посмотрю, у нас тонкий психолог. Я, пожалуй, потрясу Госкино на предмет финансирования съемки этого фильма. Готовьте сценарий.
  - Я уже отдал распоряжение объявить конкурс на сценарий, - зарозовел лицом Тучков. - И попутно разрешил потенциальным сценаристам пользоваться закрытыми архивами КГБ, касающимися данной тематики.
  Этот разговор "ни о чем" мог бы продолжаться и дальше, если бы его не прервал резкий и довольно неприятный звук входящего звонка одного из телефонов, стоящих чуть в стороне от основного пульта управления. Звук доносился из аппарата небесно голубого цвета, а это означало, что звонили из МИДа. Михайлов, маячивший где-то сзади, вместе с Коржиком, тут же коршуном кинулся к аппарату. И после первых слов, сказанных в трубку, поднес его Афанасьеву, слегка подрагивающими руками. На проводе (хотя телефон был беспроводной) была Хазарова.
  - Слушаю вас, Мария Владимировна, - пророкотал он в трубку.
  Громкость была хорошая, поэтому никому не пришлось напрягаться, чтобы вслушаться в детали телефонной беседы.
  - К сожалению, Валерий Васильевич, мне нечем вас и на сей раз порадовать. Только что закончилось экстренное заседание Совбеза. Как и предполагалось, закончилось оно ничем. Подавляющим большинством голосов, предложенная нами резолюция по осуждению Украины, была отклонена. Об этом сообщил мне заместитель руководителя нашей делегации - Полянский. Единственной неожиданностью стало не то, что резолюция была провалена, а то, каким количеством голосов это было сделано. Нас поддержал только Китай. Даже Вьетнам проголосовал против нас. Вот этого я никак не ожидала от вьетнамских коллег.
  - Я давно уже слышу грязную возню на вьетнамской кухне. Еще со времен установления в Ханое памятника сенатору Маккейну. Что ж, возьмем и это на заметку, а при случае напомним узкоглазым и хитропопым товариСчам о пагубности двурушнической политики. Ладно. Когда планируете выступить с официальным заявлением?
  - Через пять минут спущусь в пресс-холл.
  - Хорошо, Мария Владимировна, мы послушаем вас в прямом эфире. И не забудьте в официальном заявлении особо отметить массовую гибель российских граждан. У вас еще что-нибудь есть для нас?
  - Да, вот еще одна небольшая деталь, характеризующая накал страстей в Совбезе. Сразу после завершения заседания Совбеза представитель Украины набросился с кулаками на нашего руководителя делегации. Эта безобразная сцена была во всех подробностях запечатлена многочисленными телекамерами ведущих мировых СМИ, освещающих работу ООН и ее подразделений.
  - И что? - нахмурился и без того пасмурный Афанасьев.
  - Видимо господин Кислица не знал или не учел того факта, что Василий Алексеевич, в прошлом, имел звание "кандидата в мастера спорта" по боксу.
  - О-о-о! Это уже интересно. Вечер перестает быть томным. А вы говорите, что вам нечем нас обрадовать. И каков итог дружеского матча?
  - С нашей стороны - оторванный воротник. С их - сломанный нос и вывихнутая челюсть, - слегка улыбнулась "наша-Маша".
  - Ого! Есть еще порох в пороховнице, значит?!
  - Да. Украинская делегация уже готовит протест на якобы совершенное нападение и причинение вреда здоровью и репутации своего посла. Но зато хоть на некоторое время Кислица заткнется.
  - Мы, в таком случае, тоже приготовим. Подготовьте ходатайство о награждении Василия Алексеевича орденом "За заслуги перед Отечеством" IVстепени.
  - Спасибо, Валерий Васильевич, от лица МИДа и от меня лично. Очень сожалею, что меня не было там. Разрешите вопрос? - резко оборвала она тему.
  - Да. Слушаю вас.
  - Я, конечно, понимаю, что все это была лишь подготовка к основному акту спектакля, который начнется в самое ближайшее время, но прошу вас, скажите, вы можете дать гарантию на успех наших ответных действий?
  - Что вам сказать, Мария Владимировна? Гарантию дает только страховой полис "Аскомед", а мы простые вояки. Но уверяю вас, мы сделаем все, что в наших силах.
  - Поймите меня правильно, Валерий Васильевич, у нас там, в Киеве остались сотрудники дипмиссии. Восемнадцать человек. Я, конечно, послала им шифротелеграмму о запрете покидать территорию представительства, но сами понимаете, что в случае чего, толпа не остановится ни перед чем. Поэтому я очень беспокоюсь за их судьбу.
  - Я понимаю вашу озабоченность Мария Владимировна, и очень ценю это качество, которого так не доставало вашему предшественнику. И еще раз заверяю, что в случае крайней необходимости, мы готовы пойти на столь же крайние меры для их спасения, - заверил ее Афанасьев.
  - Еще раз спасибо. И за искренность тоже. Тогда я пойду выполнять свою часть работы.
  - Удачи вам, Машенька. И мужества, - по-отечески напутствовал он "стальную леди" новой русской дипломатии.
  Закончив говорить, Афанасьев бережно, будто это была неразорвавшаяся граната с вынутой чекой, передал трубку Михайлову. Затем, откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза. Казалось, что он медитирует перед принятием судьбоносного решения, поэтому никто из присутствующих не посмел украсть у него эти последние мгновения перед прыжком через пропасть. Все понимали - ему нужно собраться. На балконе повисла липкая и от того более неприятная тишина. Там, внизу, словно почуяв наступление момента принятия окончательного решения, тоже притихли, хоть и не слышали этого последнего разговора. В немом ожидании прошла минута, потом другая. Соратники тревожно всматривались в черты своего лидера, а он погруженный в свой внутренний мир, о котором они не имели даже малейшего представления, словно спал, настолько спокойны и благообразны были его черты лица в этот момент. Все были убеждены, что он собирается с силами, чтобы ухнуть с головой в море грозной неизвестности. На самом же деле ничего такого не было. Просто он действительно спал, утомленный нервным перенапряжением всех последних дней. И снились ему не грядущие битвы, не победные марши и не сонмы врагов, склонивших свои выи перед мощью русского оружия. Снилось ему далекое детство, деревня и бабушка. Она только что вышла из стайки, где доила корову и в руках у нее была полная крынка душистого и теплого молока. А он еще совсем маленький, лет четырех-пяти, босой и в белой рубашонке до колен ухватив тяжелую крынку обеими руками, жадно подносит ее ко рту, вдыхая травяной аромат молока. Торопясь, он делает первые большие глотки, не справляется, захлебывается и молоко начинает течь сначала по подбородку, а потом заливает всю рубаху. Бабушка начинает ласково смеяться, и он от ее слов тоже повторяет ее смех, а потому еще больше захлебывается, но крынку не опускает. Он беззаботно смеется там в своем далеком и уже давно позабытом детстве, и улыбается здесь - в суровой своей действительности.
  Вечно порывистый в своих поступках и нетерпеливый по характеру Рудов, словно кем-то вынужденный постоянно плясать на горячих углях, видя улыбающегося с закрытыми глазами Афанасьева, завозился в своем кресле и негромко кашлянул, вытаскивая из нирваны своего друга, а теперь уже и руководителя целой страны. Афанасьев, услышав покашливание, медленно разлепил глаза, нехотя возвращаясь в жестокий и несправедливый мир, где нет добрых бабушкиных рук, теплого коровьего бока и белого душистого молока. Но зато есть кровь и гибель тысяч людей, и он, сейчас должен был одним кивком головы многократно увеличить потоки смертей и страданий. Он глубоко вздохнул и провел рукой по лицу, снимая остатки мимолетного наваждения.
  - Рубикон перейден. И назад дороги нет. Сергей Иванович, как Глава Высшего Военного Совета, приказываю вам, как Начальнику Главного Оперативного Управления отдать все необходимые распоряжения по проведению боевой операции в отношении Вооруженных Сил Украины, - официальным и от того немного выспоренным тоном произнес он.
  - Есть, отдать все необходимые распоряжения, - ответил ему в той же тональности, но с торжествующими нотками Рудов.
  И будто невидимая дрожь от этих слов прошла по всему залу. Замеревшая до этого в немом ожидании дежурная группа операторов, словно сбрызнутая живой водой вновь начала свою работу. Так же, как и с утра, началась напряженная, но еле заметная глазу подготовительная суета.
  Подвинув к себе микрофон, Рудов, слегка прочистив голосовые связки порыкиванием, отдал свой первый приказ:
  - Всем! Всем! Всем! Объявляю пятиминутную готовность всем боевым подразделениям Западного и Центрального округов, а также сил Черноморского и Балтийского флотов. Воздушно-Космическим Силам приготовиться к отражению массированной атаки по всему периметру ответственности.
  Афанасьев бросил слегка недоуменный взгляд на подобравшегося и напружинившегося в своем кресле Сергея Ивановича. Тот, покосившись на Главу кратко пояснил:
  - На всякий случай. Вдруг Трамп очертя голову полезет.
  Афанасьев пожал плечами и махнул рукой, типа "делай, что хочешь", но говорить ничего не стал. Управляющий войсками должен быть один, и никто не смеет ему мешать в этот период.
  - Одинцово! - громко произнес он в микрофон прямой связи.
  - На связи, Одинцово! - отрапортовал появившийся на персональном экране Рудова генерал-лейтенант Голубкин.
  - Юрий Илларионович, готовьте канал по линии Белгород-Киев с полным подавлением связи.
  - У меня уже все готово, - незамедлительно ответил тот.
  - Хорошо. Тогда давайте сверим часы. У меня 17 часов 16 минут.
  - Аналогично.
  - Хорошо. В 17 часов 21 минуту врубайте узким лучом "Красуху-4" по генеральной линии.
  - Есть!
  - Через пять минут доложите о состоянии канала, его границе и устойчивости.
  - Есть, доложить!
  И опять на балконе потекли мучительно долгие минуты молчаливого ожидания. Барышев, Тучков и Юрьев, мало что понимали в специфике работы войск РЭБ, а Афанасьев с Богдановым, следуя корпоративной этике, не сочли для себя возможным, как-то вмешиваться в распоряжения Рудова, который и так хорошо знал свое дело. Наконец, прошли и эти пять минут. Вспыхнул персональный монитор, стоящий перед Сергеем Ивановичем. На экране вновь появилось лицо Голубкина.
  - Система радиоподавления в широком диапазоне и узконаправленном канале включена по указанной генеральной линии. Границы имеют резко очерченный характер, следуя требованиям. Мощности для устойчивого подавления вполне достаточно и в дополнительной поддержке сопряженных модулей не нуждается. Доклад окончил.
  
  - Хорошо, - коротко бросил Рудов. Через четыре минуты запускайте "Алабугу
  102
  " по данному каналу. Генеральная цель - станция радиотехнической разведки "Кольчуга", расположенная в координатах, - тут он запнулся на несколько секунд, барабаня пальцем по кнопкам пульта, а затем продолжил, - в координатах 50№24΄31΄N30№50΄05"E.
  
  - Есть, принять генеральную цель в координатах 50№24΄31΄N30№50΄05"E, - четко и без запинки продублировал Голубкин.
  - С Богом! - не по-уставному напутствовал Рудов рэбовца.
  Голубкин пропал с экрана, а на его месте тут же возникло лицо командира 448-й ракетной бригады имени С. Непобедимого - полковника Смолянинова.
  - Илья Константинович, - обратился к нему Рудов, - доложите еще раз о готовности ваших расчетов.
  - Как и приказано, находимся в пятиминутной боевой готовности, - деловито ответил он, не тратя слова понапрасну.
  - На моих часах 17 часов 28 минут. Через восемь минут доложите о запуске изделия по указанным заранее координатам стационарной цели.
  - Есть, доложить! - все также лапидарно ответил Смолянинов.
  Спустя какую-то минуту, опять на экране возник Голубкин.
  - Товарищ генерал армии, докладываю: "Алабуга" только что стартовала к указанной цели.
  - Добро.
  Через восемь минут. Как и было уговорено, опять появился Смолянинов.
  - Товарищ Командующий, изделие только что стартовало из капсулы самоходной установки и вылетело в назначенный квадрат. Ориентировочное время поражения объекта - 17 часов 40 минут.
  - Спасибо, Илья Константинович. До связи.
  - Ну, что? - донесся сбоку голос Афанасьева. - Осталось минуты три? Подождем.
  - Центр управления космической разведкой, - меж тем вызвал на связь Рудов следующего собеседника.
  - Центр, слушает, - донеслось в ответ.
  - Дайте картинку намеченного к поражению объекта на общий экран.
  - Есть, дать картинку.
  Спустя тридцать секунд, на широченном экране операторского зала возникло изображение большого здания в виде буквы "Н", занимавшего собой весь квартал. Если хорошо присмотреться, то можно было увидеть легковые машины, проезжавшие мимо него. Операторы в зале отвлеклись от своих мониторов и тоже во все глаза уставились на панораму большого города, где в центре выделялось массивное беломраморное здание. Зрелище было величественное и завораживающее.
  - Товарищ генерал армии, - раздался из динамика голос Голубкина. - Только что прошла информация о выведении из строя всех находящихся в районе указанных координат радиоэлектронных устройств.
  - Спасибо, Юрий Илларионович! Вы с честью выполнили возложенные на вас обязательства! От лица командования, поздравляю вас с выполнением задания!
  - Служу России! - донеслось в ответ.
  Прошло совсем немного времени, как вдруг экран подернулся, и величественное здание в его центре покрылось едва заметным белесым туманом. Это продолжалось не более пары секунд.
  И тут, грохнуло!
  Даже с орбиты в двести пятьдесят километров было видно, как вздрогнула Земля. Огромный огненный шар накрыл прежде монументальное здание, а потом, вобрав его целиком в себя, лопнул и неудержимым шквалом растекся, разбрасывая обломки строения, превратившиеся в мелкий и почерневший от высокой температуры щебень. Первые несколько секунд из-за огня, дыма, и летящих во все стороны обломков и фрагментов постройки, ничего было не рассмотреть. А когда дым слегка рассеялся, то потрясенные зрители, что находящиеся внизу, что сидящие на балконе, сумели разглядеть огромный провал, будто в саму преисподнюю, на месте еще минуту назад стоявшего здания Министерства Обороны ВСУ. Ударной волной повредило и стоящие рядом здания, находящиеся на довольно приличном расстоянии от уничтоженного. В немом оцепенении зрители рассматривали картину мини-Апокалипсиса. Все они не раз видели воздействие объемно-детонирующего взрыва на окружающую обстановку. Но все это были съемки с полигонных испытаний. А сейчас они смогли убедиться в разрушительной его силе применительно к городским условиям. Весь квартал, который занимал комплекс строений МО ВСУ превратился в пышущую нестерпимым жаром яму диаметром более двухсот метров и глубиной порядка тридцати. Более сильные разрушения могла причинить только ядерная бомба. А тут сработал всего-навсего один объемно-детонирующий заряд, да и то ограниченной мощности, весом около семисот килограмм. Его старший брат, под названием "Папа всех бомб" имел вес более восьми тонн и разрушал все в радиусе полутора километров.
  Среди тишины завороженного зрелищем зала раздался негромкий, но хорошо слышимый отовсюду голос Юрьева:
  - Это карма.
  Будь на их месте украинские коллеги, они бы уже сейчас прыгали и скакали от радости при виде поверженного врага. Эти же странные русские продолжали стоять каменными изваяниями, не выражая никаких эмоций.
  
  
  III
  .
  
  
  
  1 июля 2020г., 16ч.30мин., Украина, г. Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6
  
  На этот раз, у всех собравшихся в кабинете Начальника Генерального Штаба ВСУ, было особенно приподнятое настроение. Сведения каждого из присутствующих на совещании генералов, полученные со своего участка внушали оптимизм. Вся подготовительная операция к блокированию основных источников сопротивления была проведена более чем успешно. Первая и вторая фазы операции были осуществлены в намеченные сроки и с прогнозируемым успехом. Сепаратисты, по мнению абсолютного большинства генералитета, были деморализованы мощным ударом тяжелых артиллерийских систем. Их военная и гражданская инфраструктуры были по большей части либо уничтожены полностью, либо выведены из строя на длительный период. Данные полученные из разведывательных источников указывали на небывалые до сих пор потери в боевой технике, а главное - в живой численности. Теперь, не теряя времени даром, необходимо было переходить к завершающей стадии операции - блокированию частями прорыва городских агломераций с одновременным выходом к границе между Россией и Украиной, дабы пресечь возможные попытки оказать помощь, оказавшимся в кольце сепаратистам. Наконец-то пришло время и мятежникам испытать на своей шкуре, что означает попадание в "котел". Это вам не какой-то локальный "котел" навроде Иловайского. Сейчас в "котел", вернее в два "котла" попадали сразу обе непризнанные республики. Командиры одиозных добробатов с нескрываемым вожделением потирали руки, представляя, как они с "побратимами" будут осуществлять мероприятия по окончательной зачистке территории от ставленников проклятого Кремля. Цены на аренду большегрузных фур мигом подскочили почти в три раза от первоначальных. Ну, да это и не удивительно. Рыночек, как всегда, "порешал". А чада и домочадцы из Подолии и Прикарпатья уже порядком соскучились по "подарункам" своих отцов и братьев, отнятым у дончан.
  - Панове, - открыл вечернее совещание Оперативного Штаба Корнийчук, - как и было предусмотрено планом операции, к данному моменту наши войска расчистили стоящие перед ними преграды и уже начали планомерный охват обоих ключевых опорных пунктов сепаратистов. Особенно успешно наши части продвинулись в районе Тельманово. В настоящее время наши бронетанковые части при поддержке мотопехоты, и не встречая сильного сопротивления вклинились на вражескую территорию на одиннадцать километров южнее Луганска и почти на восемь километров севернее Донецка. Таким образом, сепаратистские территории оказались отрезанными друг от друга. Сейчас, в режиме реального времени, мы получаем оперативные сводки о дальнейшем продвижении наших штурмовых частей вглубь ОРДЛО. Если операция будет продолжаться без потери первоначального темпа, а для подобного предположения имеются все основания, то к утру мы возьмем в тиски оба войсковых корпуса сепаратистов, расквартированных непосредственно в Луганске и Донецке, и выйдем на границу с русскими. С представителя ОБСЕ уже имеется договоренность о помощи в организации блокпостов на границе. Одновременно мы получили заверения от стран участниц блока НАТО об их помощи в подавлении всякой активности войск соседнего государства на нашей территории.
  Сияющий, как медный пятак и чувствующий себя именинником, командующий Ракетными Войсками и Артиллерией генерал-майор Горбылев, взял на себя смелость и перебил главу Генштаба:
  - Следует ли вас понимать так, что натовцы в случае обстрела наших войск с сопредельной стороны военными силами подавят источник нападения?
  - Нет, конечно, - не обиделся на перебившего его Сергей Петрович. - Они не безумцы связываться с ядерной державой, атакуя ее на ее же собственной территории. Однако при любой попытке пересечь международно признанную границу передовыми частями соседнего государства, они окажут нам поддержку в их уничтожении средствами авиации, расположенными в Польше и Литве.
  - А не вызовет ли это дальнейшей эскалации конфликта с Красной Машиной? - поежился Командующий операцией объединенных сил генерал-лейтенант Наев, на котором, по сути, и лежала основная ответственность за данное мероприятие.
  - А какие у России будут к этому юридические основания? В отличие от Крыма, она всегда признавала наш суверенитет над этими территориями. За рамки своих общепризнанных границ мы не заходим. А что касается уничтожения просочившихся сквозь пограничные кордоны российских военнослужащих, так русские сами неоднократно заявляли, что российских войск на территории Украины нет.
  - И все-таки мы должны учитывать безбашенность нынешних владельцев Кремля, - выразил опасения Таран.
  - Что вы имеете в виду? - не понял его Корнийчук.
  
  - Я говорю, что учитывая непредсказуемость российского руководства, не следовало бы нам перебраться отсюда в ЗКП
  103
  ?
  
  - Да что вы такое говорите, Андрей Васильевич? Уж от кого-кого, а от вас я никак не ожидал услышать такие слова. Или вы не слышали заявления Хазаровой, на только что окончившемся брифинге для журналистов?
  - Слышал. И что? - упрямо гнул свою линию министр.
  - А то, что я и предсказывал еще днем. Когда у государства нет сил и возможностей на проведение войсковой операции, оно обычно прибегает к угрожающей риторике и обещанием всевозможных экономических санкций.
  В это время громкий хлопок с улицы, потряс оконные стекла кабинета. Все невольно обернулись на звук. А за окном, как в замедленной съемке, нарастал гигантский Огненный Цветок. Сообразить о том, что произошло снаружи, никто из них так и не успел. Им даже не пришлось осознать факт своей смерти, настолько все быстро произошло. Огненный Смерч, прилетавший с востока, поставил жирную точку в карьере и череде победных реляций вконец потерявших стыд и честь генералов, пять минут назад радовавшихся смертям своих соотечественников.
  
  
  IV
  .
  
  
  
  1 июля 2020г., 17ч.40мин, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления Обороной РФ.
  
  Оцепенение от увиденного прервал вопросительный взгляд Рудова в сторону Главы Совета. Тот без слов понял вопрос своего соратника и отрицательно помотал головой, для вящей убедительности пояснив свой жест:
  - А вот со второй фазой операции по принуждению к миру мы, пожалуй, повременим немного. Есть у меня чуйка, что она, возможно, и не понадобится.
  - Какие предпосылки к этому имеются у тебя? - невольно перешел на "ты" при посторонних Сергей Иванович.
  - Никаких, - не заметил нарушения субординации Афанасьев. - Просто вся истерическая психология нынешнего руководства Украины говорит о том, что оно само начнет лихорадочно искать достойные выходы из сложившейся обстановки. Дай только ему немного прийти в себя.
  - И какой срок ты отводишь ему на это?
  - Часа два. Максимум - три. Такие наглые натуры, как этот и предыдущий президенты, всегда становятся трусливыми при первых же столкновениях с более сильной натурой. Иными словами, получив единожды по сопатке, продолжать драку они уже не будут, а размазывая кров и сопли, начнут из-за забора выкрикивать угрозы, но за ворота уже выйти не посмеют. А нам, по большому счету, только это и надобно. Мы же не хотим потерять надежду на аншлюс всей Украины? Значит, ссориться вдрызг, нам не с руки. Иногда и половина победы, может перевесить на чаше весов победу полную. История знает прецеденты этого.
  
  - Садовая
  104
  ?
  
  - И она тоже, - кивнул Афанасьев.
  - Судя по тому, что мы сейчас услышали от вас, - вмешался в диалог Юрьев, - в ближайшее время никаких активных действий с нашей стороны ждать не придется. А потому, разрешите мне уже не как Министру Обороны, а как руководителю кабинета Министров покинуть вас. Толку в моем присутствии все равно нет, а на завтра мне еще надо раздать кучу распоряжений.
  - Хорошо, Борис Иваныч, - согласился Глава Совета. - В ближайшее время от нас от всех будет мало проку. Мяч, как говорится, на стороне противника. Поэтому я предлагаю всем разойтись, если у кого-то имеются свои дела. В случае необходимости, мы сможем экстренно собраться вновь.
  Все откланялись. Барышев, Тучков и Костюченков тоже, сославшись на неотложные дела по своим ведомствам, удалились, оставив Богданова, Рудова и Афанасьева ждать конца развязки.
  - А я предлагаю оставшимся военным руководителям переместиться в более неформальную обстановку. И в ожидании ответной реакции со стороны украинских властей попить чайку у меня в кабинете, - предложил Валерий Васильевич, с чем его спутники и согласились.
  В бывшем кабинете Начальника Генштаба, а ныне Главы Высшего Военного Совета садиться за стол, где проводятся оперативные совещания не стали, а открыв маленькую незаметную дверцу, стилизованную под книжный стеллаж, очутились в небольшой, но уютной каморке, предназначенной для непродолжительного отдыха. Комнатенка была оборудована достаточно скромным образом. В ней помимо большого и плоского экрана телевизора, установленного на тумбочку, еще присутствовал небольшой платяной шкаф, бар с горячительными и прохладительными напитками, черный кожаный диван, пара кресел и журнальный столик между ними. Кряхтя, как старый дед, коим он, по сути, и являлся, Афанасьев бухнулся на диван. Его гости разместились со всеми возможными удобствами в креслах вокруг столика, скромно украшенного кем-то букетиком полевых цветов. Верный Михайлов стоял в проеме двери. Ожидая указаний.
  - Ну, что други, - открыл Афанасьев дверцу бара, находящуюся рядом с диванным подлокотником, - по рюмочке чая?
  Богданов сразу заотнекивался. Храбрый и умелый воин, в быту слыл завзятым подкаблучником, а его грозная супруга не выносила запах алкоголя, как Святая Церковь Нечистого. Глядя на и.о. Начштаба, Рудов тоже отказался, мотивировав свое решение тем, что обстановка остается крайне неясной, поэтому ему необходимо сохранить ясность и трезвость мышления. Валерий Васильевич сожалеюще вздохнул и, закрыв дверцу, обратил свой взор на все еще стоящего на пороге Михайлова.
  - Борис Борисыч, голубчик, - обратился он к своему адъютанту, - расстарайся-ка нам достать чайку цейлонского, да не в пакетиках, ну их к бесу, а настоящего. И еще там всего, что к этому полагается.
  - Это мы могЁм, - делая ударение на последний слог, закивал Михайлов. - Обождите немного, я сейчас. Мигом.
  Прошли не более пяти минут, как дородная подавальщица из генштабовской столовой уже расставляла на журнальном столике чашки, блюдца и заварной чайник, расписанные под "гжель", сахарницу с рафинадом и вазочку с разнообразными фруктами. Позади нее маячил Михайлов, держа на вытянутых руках горячий электрический самовар. Закончив сервировку столика, она выпрямилась, ожидая дальнейших указаний, но Афанасьев кивком головы отпустил ее восвояси. Ухаживать за мужчинами было некому, поэтому каждый наливал себе сам, сколько кому потребно. Чай пили из блюдечек, громко прихлебывая с сахаром вприкуску, как московские извозчики в начале прошлого столетия. Разговоры при этом вели совершенно посторонние, тщательно делая вид, что события, разворачивающиеся на их глазах, к ним самим не имеют никакого отношения. Так прошел целый час. Втроем выдули почти половину самовара, громко отдуваясь и утирая выступавший пот. Нетерпеливый Рудов, то и дело бросал косые взгляды на круглый циферблат настенных часов. Афанасьев же, напротив, выражал полное спокойствие и безмятежность на манер узбекских аксакалов, кейфующих за достарханом в чайхане под навесом.
  Прошло еще какое-то время, прежде чем к ним, как вихрь ворвался, выпучив глаза, Михайлов.
  - Там... Там... - бессвязно тараторил он, указывая пальцем на кабинет шефа.
  - Да что там?! Говори толком, кол тебе осиновый в ребро! - вскинулся на него Рудов.
  - Там, на прямом проводе этот, как его... - все еще не мог оправиться от волнения Борис Борисович.
  - Зеленский, что ли? - невозмутимо поинтересовался Афанасьев, выгнув бровь.
  Не в силах выговорить ни слова от переполнявших его эмоций, Михайлов только мелко-мелко закивал головой. С несвойственной для его медлительной натуры прытью Афанасьев бодро, как напружиненный вскочил с дивана и направился в кабинет - к одному из полудюжины телефонов расставленных сбоку от стола. Но уже в самом кабинете его догнал Рудов и довольно бесцеремонно дернул за рукав.
  - Постой, Василич! - хриплым голосом остановил он его на полдороге.
  Тот остановился и с недоумением посмотрел на своего "серого кардинала". А тот, как бы отвечая на его немой вопрос продолжил:
  - Негоже тебе, главе сверхдержавы вести разговоры с цирковым паяцем. Ему и со мной побалакать за счастье будет. Он с тобой в четверг отказался говорить, так пускай теперь говорит со мной. А буде так и дальше продолжаться, то в следующий раз пусть вон с Михайловым твоим общается. Будет с него.
  - Ты уверен, что это будет правильным? - усомнился Афанасьев.
  - На все сто. Хамов надо учить этикету хамскими методами.
  - Ну, смотри сам, - пожал плечами диктатор и, не дойдя шеренги телефонов, бухнулся на стул рядом со столом.
  - Какой аппарат? - спросил Сергей Иванович у адъютанта, шевельнув бровями. Все телефоны были одинаковыми.
  - Крайний, справа, - подсказал тот.
  Рудов обстоятельно умастился в начальственном кресле и только после этого соизволил поднять трубку, предварительно нажав на кнопку громкой связи.
  - Алё! - пророкотал он кошачьей ленцой в голосе.
  - Алло! Алло! - заверещал в трубке голос известного комика. Свойственный этому маленькому человечку бас, изменил ему, на сей раз, превращаясь в истерический дискант. - Здесь президент Украины! С кем я говорю?! Афанасьева мне!
  - Ишь ты, чего захотел? - со спокойной издевкой в голосе спросил Рудов. - Занят он.
  - Как занят?! Почему занят?! Срочно дайте мне его к телефону! - продолжал неистовствовать представитель 95-го квартала.
  - Чего орешь?! - невозмутимо оборвал его "пруссак", все более и более входивший в рол хамоватого посредника. - Говорю же тебе, занят он. Совещание у него с аграриями. По поводу урожая моркови и свеклы.
  - Какой моркови?! Какой еще свеклы?! Вы что, там все, с ума посходили, что ли?! - окончательно сорвался на крик Зеленский.
  - Ты не верещи, как поросенок резаный, а толком объясни, чего тебе надобно от Его Превосходительства Господина Главы Высшего Военного Совета Российской Федерации? - едва не по складам произнес только что выдуманную им самим форму обращения Афанасьеву, под смешки Богданова и Михайлова.
  - Вы что себе позволяете, черт вас побери?! Вы кто такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?! - не переставал голосить суматошный человечек на том конце провода.
  - Я то? - как бы переспросил он его, уточняя. - Я-то буду генералом армии Рудовым Сергеем Ивановичем. Слыхал, чай о таком?
  - Рудовым?! - как-то сразу поник президент "незалэжной", поняв с кем, имеет дело, но тут же опять встрепенулся, словно после принятия возбуждающего средства (хотя не исключено, что так оно и было на самом деле). - Я знаю, что это все ваши гнусные проделки! Незамедлительно! Слышите?! Незамедлительно свяжите меня со своим начальством!
  - Рылом не вышел говорить с самим Афанасьевым, - все также спокойно возразил ему Сергей Иванович. - Со мной будешь говорить, а я ему передам, если что.
  - Да, как вы смеете оскорблять президента независимого государства?! - опять начал возмущаться тот, но собеседник его перебил.
  - Ась?! Какого-какого государства? - переспросил он, как бы ослышавшись.
  - Независимого! Вы долго будете измываться надо мной?!
  - Неа! - по-простецки ответил Рудов. - Я хоть сейчас могу положить трубку.
  - Хорошо, дьявол вас возьми! Тогда я выскажу вам все в лицо!
  - Излагай, - царственно снизошел Рудов.
  - Слушайте же! Ваша наглая кровавая выходка нанесла моей отчизне острую и болезненную рану, которая еще долго будет кровоточить в сердцах всех украинцев! Но вы глубоко ошибаетесь, думая, что эта рана смертельна! Мы все еще в силах противостоять вам! Подло и предательски, в очередной раз, вы напали на нашу страну без всяких оснований и без объявления войны! Вы переступили грань нашего терпения и всепрощенчества, бросив перчатку нам в лицо! Что ж! Мы принимаем вызов! И объявляем вам войну с этого самого мгновенья! Весь цивилизованный мир с нами! Я уже переговорил с главами ведущих держав. И нам была обещана всесторонняя и всеобъемлющая помощь. На этот раз вам придется иметь дело не только с пылающим чувством мести украинским народом, но всем блоком НАТО. Терпению мира пришел конец. И мы заставим вас подписать акт о капитуляции прямо под стенами вашего Кремля. А потом будет суд! Международный! И вас всех, кто останется после всего этого в живых, будет ждать веревка по приговору Уголовного Трибунала! Наше дело правое! Слава Украине!
  
  - Сала Украине, а не славы, - ехидно заметил Сергей Иванович, а затем, сразу посерьезнев, начал отвечать. - А теперь слушай меня внимательно, "щеня вмерла"
  105
  . Для тебя было бы лучше, если бы все что ты мне тут наговорил, было бы твоей очередной шуткой. Но к твоему несчастью, я принял твои слова всерьез. Что ж, война, так война. А теперь, если у тебя есть авторучка под рукой, то записывай по пунктам. Я тебе сейчас расскажу, как будет проходить настоящая, а не клоунская война, к которой ты привык, посещая якобы передовую в велосипедном шлеме и женским лифчиком. Сам видишь, что нам уже нечего терять. Мировое сообщество нас не признает. Так стоит ли тогда нам обращать на него внимание? Все твои завывания по поводу солидарности стран НАТО с Украиной не стоят и выеденного яйца. Если уж они не рискнули связываться напрямую с северными корейцами или все теми же персами, то с нами и подавно не станут. А в крайнем случае, мне ничего не стоит развязать м-а-а-ленькую ядерную войнушку в Европе.
  
  - Ядерные силы вам не подконтрольны, - попробовал неуверенно возразить президент-комик.
  - Ты как был шпаком, так им и остался. Это стратегические силы ядерного сдерживания подчинены непосредственно Верховному Главнокомандующему. А я, как Начальник Главного Оперативного Управления, распоряжаюсь оперативно-тактическими ядерными комплексами Сухопутных Сил. И ядерных зарядов у меня, начиная от тактических ракет малой дальности и кончая авиабомбами с крупнокалиберными снарядами, почти пять тысяч. А у твоих дружков из Пиндосии всего-то двести свободно падающих бомб с истекшим сроком использования. Вот и меркуй. И, вообще, не имей привычку перебивать старших. А теперь продолжим. Всех твоих генерал-атаманов, я уничтожил, потратив всего одну ракету, да и то, в обычном снаряжении. Как только мы закончим разбирательство с вашей провокацией в Волновахе, мы объявим вашу СБУ террористической организацией. Это даст нам основание применять любые методы уничтожения для ее сотрудников. По примеру Израиля. А сие означает, что твоей "службе бэспеки" уже сейчас пора присматривать себе другое помещеньице, а лучше всего начать переход на нелегальный режим. Итак, слухай сюды. Дважды повторять не буду. Если через час, ты, пес шелудивый, не начнешь отвод войск, не просто на исходные позиции, а вообще за пределы Донецкой и Луганской областей, то прилетит уже вторая ракета. И знаешь куда?
  - Н-нет, - осипшим враз голосом произнес пан Зеленский.
  
  - Вторая ракета прилетит как раз в дамбу плотины Каховского водохранилища. Соображаешь, что это будет означать? Только что закончилось половодье. Это значит, что вся водная махина Днепра, и так еле сдерживаемая ветхой дамбой, со скоростью курьерского поезда, разом устремится по течению вниз, сметая на своем пути все города и села на побережье, включая Херсон и Запорожье. Прикинь, сколько миллионов жизней сразу прервется? Миллиона три-то, точно. Заодно в Азовское море смоет и все войска, расположенные на южном фланге, как раз по течению Днепра. Мне пох... сколько народу погибнет в пойме Днепра. Моя задача - махом уничтожить всю тамошнюю армейскую группировку. Так что, прибавь к этой сумме еще тысяч семьдесят, благодарных тебе за все душ, оказавшихся на том свете. Сам понимаешь, за границу отдыхать я не поеду, поэтому преследования со стороны МУС
  106
  мне не страшны. Но и это еще не все.
  
  - А-а, что е-щ-щ-е? - начал уже заикаться Зеленский, ибо он, как хороший актер, имел прекрасное воображение, в котором уже сумел нарисовать для себя безрадостное существование.
  - Есть еще третья ракета. И эта ракета будет твоей персональной. Мы еще в мае запустили на орбиту два спутника. Так вот, один спутник будет нацелен на отслеживание лично твоей тушки. И как только ты выберешься на белый свет, за тобой тотчас явится крылатый ангел весом под тонну. А теперь посчитай, сколько тебе останется жить, после того, как тебя засекут из космоса? Ты у меня всю оставшуюся жизнь будешь по подвалам ховаться, как крысеныш. Правда, есть и другой вариант. Мы объявим за твою башку награду, скажем, в десять лямов "зелени". И тогда тебя придушат свои же соратнички, чтобы случайно не попасть вместе с тобой под раздачу. Так что, все в твоих руках. И запомни, сволота, я тебе не Афанасьев, и заниматься морализаторством не буду. Моя совесть давно уже почила в Бозе. У тебя осталось пятьдесят минут на прекращение огня и начало вывода войск. Все войска должны быть выведены до завтрашнего полудня. Да, кстати, чуть не забыл.
  - Что?! - уже откровенно паникуя, прохрипела трубка.
  - Там у вас наши дипломаты в Киеве, как ты знаешь. Так вот, если с головы хоть одного из них упадет невзначай, хоть волосок, а не дай Бог, синячок у кого-нибудь под глазом вскочит, то имей в виду, что мне ничего не стоит сделать из площади Майдан Незалежности одну громадную воронку, и не факт, что не радиоактивную. Внял ли?
  Ответом ему были невнятные булькающее звуки, отдаленно напоминающие согласие.
  - Ну и договорились тогда, - воспринял Рудов их в нужном ключе.
  - Мы не успеем начать эвакуацию так быстро, - вновь заканючил президент, к которому вернулся дар речи. - Командования нет, связь нарушена, а полевые командиры меня просто не послушают.
  - Пятьдесят шесть минут.
  - Да, поймите меня! - уже чуть не плача взмолился он. - Я даже не в курсе дислокации наших частей. Куда отдавать приказ!? Кому?!
  - Обратись по радио. Открытым текстом. Объясни изменившуюся ситуацию.
  - Я даже не успею... - опять заныл комик.
  - Я только теряю с тобой время.
  - Хорошо-хорошо, я попробую.
  - Ну, то-то же, - уже более мягко пробурчал Рудов. - И никаких фокусов. Если через пятьдесят пять минут я не увижу из космоса, что обстрелы прекратились, и начался отвод, можешь заказывать реквием по трем миллионам сограждан. И если до полудня не закончишь отвод, то ракеты все равно прилетят. Я слов на ветер не бросаю, и мне терять уже нечего.
  С этими словами Рудов положил трубку.
  
  - Ну, Сергей Иваныч, ты даешь! - в восхищении воскликнул Афанасьев, глядя, как Рудов тяжело отирает со лба набежавшие струйки пота. - Уже второй раз удивляюсь тебе. Завидую твоему искусству убеждать людей! Если бы ты не был талантливым полководцем, то из тебя бы получился классный дипломат. Некая реинкарнация "мистера Нет"
  107
  .
  
  - Рано завидовать еще, - устало проговорил Рудов, тяжело вставая с начальственного кресла. - Посмотрим, что будет через час.
  - Скажи, а ты, правда, намеревался разрушить Каховскую дамбу? Ведь этого в планах ранее не было, насколько я помню.
  - Да, - просто ответил Сергей Иванович. - Разрушил бы.
  - Ну, ты и зверь! - не то, восхищаясь, не то, осуждая, сказал Афанасьев.
  - Пойду-ка я в Зал, - нерешительно потоптался Богданов. - Вы со мной?
  - Ступай, Николай Василич, - отмахнулся от его предложения Афанасьев. - Если, что, то мы к тебе присоединимся через пятьдесят минут. Надо же будет как-то претворять в жизнь все угрозы нашего воинственного полководца.
  Богданов удалился, и они остались вдвоем. О чем-либо говорить не хотелось, ни тому, ни другому. Афанасьев, заняв свое законное место во главе стола, тупо перебирал мелкие канцелярские предметы, а Рудов с интересом разглядывал носки своих надраенных до блеска ботинок. Это были самые долгие пятьдесят минут в жизни этих пожилых людей. Когда сорок минут прошли, и Валерий Васильевич уже ясно начинал представлять, как ему сейчас придется встать и идти на Голгофу, как вдруг, запиликал телефон внутренней связи. Он в нетерпении рванул трубку так резко, что она, чуть было не вырвалась из руки. Звонил Богданов.
  - Валерий Васильевич, победа! Победа!
  - Говори толком, Николай Василич, - с придыханием в голосе попросил Афанасьев.
  - Украинские войска начали отход! Постреливают еще, конечно, но отходят! По всему фронту! Огрызаются, вишь. Но ведь главное, что отходят!
  Валерий Васильевич, положил трубку и молча закрыл лицо руками. Рудов намеренно отвернулся в этот момент. Никому нельзя было видеть состояние диктатора.
  
  
  Продолжение следует
  
  
  11.10.2021г.
  г. Новокуйбышевск
  
  Notes
  [
  ←1
  ]
  Грязевой курорт в Одессе.
  [
  ←2
  ]
  С.Бандера похоронен на мюнхенском кладбище под фамилией Поппель, что в дословном переводе на русский язык означает "сопля".
  [
  ←3
  ]
  На монете в 5 гривен изображен Б.Хмельницкий, а на монете в 10 - И.Мазепа. Одним словом, чем выше степень предательства, тем выше номинал монет (прим. автора).
  [
  ←4
  ]
  Аскле́пий - в древнегреческой и древнеримской мифологиях бог медицины.
  [
  ←5
  ]
  Бог начала и конца, входов и выходов, старейшее божество Римского Пантеона. Считается, что два его лица обращены одновременно к прошлому и будущему.
  [
  ←6
  ]
  Рынок в Одессе.
  [
  ←7
  ]
  Философское учение, согласно которому, высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает отсутствие физической боли и тревог, а также избавление от страха перед смертью и богами, представляющимися безразличными к происходящему в мире смертных.
  [
  ←8
  ]
  Одна из язвительных "расшифровок" Комитета Государственной Безопасности.
  [
  ←9
  ]
  Имя и фамилия являются подлинными.
  [
  ←10
  ]
  Имя и фамилия являются подлинными.
  [
  ←11
  ]
  Имя и фамилия являются подлинными.
  [
  ←12
  ]
  Имеется в виду скульптура П.Клодта "укрощение коня", что располагается возле Аничкова моста в Санкт-Петербурге.
  [
  ←13
  ]
  Имеется в виду операция, проведенная адмиралом И.Касатоновым по срочной эвакуации из территориальных вод Украины тяжелого авианесущего крейсера "Адмирал Кузнецов".
  [
  ←14
  ]
  Судоходный канал между озером Сайма в Финляндии и Выборгским заливом в России. Общая протяжённость канала - 57,3 км, из них России принадлежит - 34 км.
  [
  ←15
  ]
  Китайский государственный, политический и партийный деятель. Не занимая пост руководителя страны, был фактическим руководителем Китая с конца 1970-х до начала 1990-х гг.
  [
  ←16
  ]
  Контрольно-ревизионное управление.
  [
  ←17
  ]
  Кристи́н Мадле́н Оде́тт Лага́рд - директор-распорядитель Международного валютного фонда (с 5 июля 2011 года); Председатель Европейского центрального банка (с 1 ноября 2019 года).
  [
  ←18
  ]
  Говорите (укр).
  [
  ←19
  ]
  Украинская Национальная Ассамблея - Украинская Народная Самооборона, - украинская политическая партия праворадикального толка, придерживающаяся идеологии "интегрального национализма" и антисемитизма, деятельность которой строго запрещена на территории РФ.
  [
  ←20
  ]
  Десять лет (жаргонизм).
  [
  ←21
  ]
  Наемниц, занимающихся снайперской стрельбой, в обиходе, часто называют "белыми колготками".
  [
  ←22
  ]
  Так принято называть принуждение к миру, осуществленное Россией по отношении к Грузии. Развязавшей геноцид против осетинского народа.
  [
  ←23
  ]
  Украи́нская повстанческая а́рмия, сокращённо УПА - подпольная украинская военная организация времён Второй мировой войны, вооружённое ответвление Организации украинских националистов, деятельность которой запрещена на территории РФ.
  [
  ←24
  ]
  122-мм. реактивная система залпового огня "Град".
  [
  ←25
  ]
  Имеется в виду крылатая фраза "Ну, что, сынку, помогли тебе, твои ляхи?", сказанная главным героем повести Н.В.Гоголя "Тарас Бульба".
  [
  ←26
  ]
  Силы специального назначения Армии США, также широко известны как Green Berets "Зелёные береты") - отборные подразделения Армии США, предназначенные для ведения партизанской войны и организации специальных операций.
  [
  ←27
  ]
  Одно из жаргонных названий граждан США.
  [
  ←28
  ]
  НКО - Некоммерческая организация (аббревиатура).
  [
  ←29
  ]
  Макитра - большой горшок, в котором размельчают мак, табак.
  [
  ←30
  ]
  Топливно-энергетическая компания.
  [
  ←31
  ]
  "Пробежаться по дорожке" - принять дозу кокаина (жаргонизм).
  [
  ←32
  ]
  Вам звонят из Москвы. Хотят о чем-то поговорить.
  [
  ←33
  ]
  Как из Москвы?! Зачем?
  [
  ←34
  ]
  Мне ничего об этом неизвестно.
  [
  ←35
  ]
  А кто звонил?
  [
  ←36
  ]
  Русский диктатор Афанасьев.
  [
  ←37
  ]
  Слушаю вас.
  [
  ←38
  ]
  До встречи.
  [
  ←39
  ]
  Си Цзиньпи́н - китайский государственный, политический и партийный деятель, действующий генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии Китая, председатель Китайской Народной Республики.
  [
  ←40
  ]
  Наре́ндра Дамодарда́с Мо́ди - индийский политический и государственный деятель, премьер-министр Индии, лидер Бхаратия джаната парти.
  [
  ←41
  ]
  RT (Russia Today: с англ. - "Россия сегодня") - российская международная многоязычная сеть информационных телеканалов, финансируемая правительством России.
  [
  ←42
  ]
  Виктор Орбан - премьер-министр Венгрии.
  [
  ←43
  ]
  "Врачи без границ" - международная независимая некоммерческая медицинская гуманитарная организация, которая оказывает чрезвычайную медицинскую помощь людям, пострадавшим в результате военных конфликтов, голода, эпидемий, вынужденной миграции, природных катастроф более чем в 70 странах мира.
  [
  ←44
  ]
  См. т.1 "Этот длинный, длинный день" гл.8, ч.1.
  [
  ←45
  ]
  На Западной Украине принято родителей называть на "вы" (прим. автора).
  [
  ←46
  ]
  Министерство Обороны и Генеральный Штаб ВСУ находятся в одном здании.
  [
  ←47
  ]
  Ассаси́ны (от англ. Assassins) - члены религиозно-военизированного формирования отдельного государства исмаилитов-низаритов.
  [
  ←48
  ]
  Тремя зелеными кольцами принято обозначать, в качестве начинки снаряда, боевое отравляющее вещество.
  [
  ←49
  ]
  Я все сказал (лат.)
  [
  ←50
  ]
  Голда Меир - Израильский политический и государственный деятель, 5-й премьер-министр Израиля.
  [
  ←51
  ]
  Не горюй, парень! (укр.)
  [
  ←52
  ]
  Персона, принимающая решение.
  [
  ←53
  ]
  МЗС ВК с лицевой частью МАГ-3Л применяется для обеспечения выполнения мероприятий по гражданской обороне и аварийно-спасательных мероприятий, в особых условиях химического, биологического заражения и радиоактивного загрязнения.
  [
  ←54
  ]
  Форт-Нокс - военная база США, на которой расположено существующее с 1936 года хранилище золотых запасов США, где хранится 147,34 млн. тройских унций золота в слитках (4177 тонн).
  [
  ←55
  ]
  Имеется в виду Збигнев Бжезинский - американский политолог и русофоб высочайшего градуса.
  [
  ←56
  ]
  Презрительная кличка Михаила Горбачева.
  [
  ←57
  ]
  Договор по Открытому Небу.
  [
  ←58
  ]
  Defense Advanced Research Projects Agency, - управление Министерства обороны США, отвечающее за разработку новых технологий для использования в интересах вооружённых сил.
  [
  ←59
  ]
  Имеется в виду М. Помпео, который до своего назначения в 2018 году был директором ЦРУ.
  [
  ←60
  ]
  Здесь проскальзывает явный намек на исключение в декабре 1939 года СССР из Лиги Наций за "зимнюю компанию" 1939-1940гг.
  [
  ←61
  ]
  Имеются в виду учения НАТО "Trident Juncture 2018", где он показал себя не с лучшей стороны.
  [
  ←62
  ]
  Фамильярная кличка президента Дональда Трампа.
  [
  ←63
  ]
  Разница во времени между Москвой и Нью-Йорком составляет порядка 7 часов.
  [
  ←64
  ]
  Боевые отравляющие вещества.
  [
  ←65
  ]
  Организация, признанная террористической и действие которой на территории РФ запрещена.
  [
  ←66
  ]
  Ли Харви Освальд - снайпер, стрелявший в 1963 году в президента Д.Кеннеди из окна дома в Далласе и официально считающийся его убийцей.
  [
  ←67
  ]
  Чуров Владимир Евгеньевич - Председатель Центральной Избирательной Комиссии Российской Федерации с 27 марта 2007 по 27 марта 2016.
  [
  ←68
  ]
  Московский Энергетический Институт.
  [
  ←69
  ]
  Всемирная торговая организация, пришедшая на смену ГАТТ.
  [
  ←70
  ]
  Строки из поэмы-сказки Л.Филатова "Про Федота-стрельца - удалого молодца".
  [
  ←71
  ]
  Джордж Фридман - политолог, руководитель частного разведывательного компании "Stratfor", автор нашумевшей в свое время книги "Следующие сто лет: прогноз на XXI век".
  [
  ←72
  ]
  Ёсихиро Фрэнсис Фукуяма - политолог. Философ, писатель, автор спорной теории о "конце истории". Прославился, как неудачник, тем, что ни один из его прогнозов по развитию человечества, так и не сбылся.
  [
  ←73
  ]
  Неправительственная международная организация, состоящая из представителей Северной Америки, Западной Европы и Азии, официальная цель которой - обсуждение и поиск решений мировых проблем.
  [
  ←74
  ]
  Неофициальная межправительственная организация развитых стран-кредиторов, инициатором создания которой выступила Франция.
  [
  ←75
  ]
  Подвох этой фразы заключается в том, что по законам Великобритании, Казначейство Ее Величества не имеет права совершать коммерческие сделки.
  [
  ←76
  ]
  Американский общественный деятель, известный своими книгами по методам ненасильственной борьбы с авторитарными режимами, которые используются во всём мире как один из инструментов "мягкой силы".
  [
  ←77
  ]
  Дата основания Пенсионного фонда РФ.
  [
  ←78
  ]
  Многофункциональный центр предоставления государственных и муниципальных услуг - категория бюджетных учреждений в России, предоставляющих государственные и муниципальные услуги по принципу "одного окна" после однократного обращения заявителя с соответствующим запросом.
  [
  ←79
  ]
  Автоматизированная информационная система, основными принципами построения которой являются:
  процессно-ориентированная модель предоставления услуги; обеспечение информационной безопасности и защиты персональных данных; взаимодействие с внешними информационными системами в соответствии с требованиями действующего законодательства.
  [
  ←80
  ]
  https://www.youtube.com/watch?v=i7wjhi8Vmz8&list=WL&index=101.
  [
  ←81
  ]
  Экономический термин, когда руководство целевой компании и совет директоров соглашаются быть поглощенными приобретающей компанией.
  [
  ←82
  ]
  Подлинные слова Гендиректора "Ростеха" С.В. Чемезова.
  [
  ←83
  ]
  Топливно-энергетический комплекс.
  [
  ←84
  ]
  Сунь-цзы - китайский стратег и мыслитель, живший в VI веке до н. э. Автор знаменитого трактата о военной стратегии "Искусство войны".
  [
  ←85
  ]
  Карл Роберт фон Нессельроде-Эресховен (13.12. 1780 - 23.03.1862) - предпоследний канцлер Российской империи. Занимая пост министра иностранных дел проводил антигосударственную внешнюю политику в угоду европейским державам.
  [
  ←86
  ]
  Альфо́нсе Габриэ́ль "Великий Аль" Капо́не - американский гангстер итальянского происхождения, действовавший в 1920-1930-х годах на территории Чикаго.
  [
  ←87
  ]
  Кодекс об административных правонарушениях.
  [
  ←88
  ]
  Серге́й Ерва́ндович Кургиня́н - советский и российский политический деятель, театральный режиссёр, политолог. Лидер движения "Суть времени".
  [
  ←89
  ]
  Никола́й Ви́кторович Ста́риков - российский общественный и политический деятель. Автор ряда книг по новой и новейшей истории, экономике, а также геополитике. Лидер общественной организации "Профсоюз граждан России" и "Партии Великое Отечество".
  [
  ←90
  ]
  Арно́льд Амальри́к - аббат Сито в 1200-1212, архиепископ Нарбонны в 1212-1225, папский легат, активный участник Альбигойского Крестового похода.
  [
  ←91
  ]
  Со времен царской России так прозывали всех причастных к делам судопроизводства, а также чиновников-мздоимцев.
  [
  ←92
  ]
  Буквальный перевод фамилии Бауэр с немецкого языка.
  [
  ←93
  ]
  Фонд борьбы с коррупцией - признан на территории России, как экстремистский (прим. автора).
  [
  ←94
  ]
  Изображение сжатых в кулак пальцев является неофициальным символом оппозиционных движений во многих странах мира.
  [
  ←95
  ]
  Боевое построение пехоты в армии древней Македонии с IV до начала II в. до н. э.
  [
  ←96
  ]
  Сокращенное наименование звания "заслуженный работник культуры".
  [
  ←97
  ]
  Аллен Уэлш Даллес (1893-1969) - американский дипломат и разведчик, директор Центральной разведки (1953-1961).
  [
  ←98
  ]
  Горе побежденным (лат.)
  [
  ←99
  ]
  Емельян Гебрев - предприниматель из Болгарии, владеющий крупной компанией, специализирующейся на экспорте оружия.
  [
  ←100
  ]
  АО "МЦСТ" (первоначально Московский центр SPARC-технологий) - российская компания, специализирующаяся на разработке: универсальных микропроцессоров; микроконтроллеров; управляющих вычислительных комплексов; оптимизирующих и двоичных компиляторов и операционных систем. Имеет опыт разработки супер-ЭВМ "Эльбрус".
  [
  ←101
  ]
  Имеется в виду Колесов Н.А. - генеральный директор АО "КРЭТ".
  [
  ←102
  ]
  Здесь автор ошибается. "Алабуга" это не ракета, а комплекс элементов дистанционного электромагнитного воздействия на радиоэлектронное оборудование.
  [
  ←103
  ]
  Запасной командный пункт.
  [
  ←104
  ]
  Битва при Са́дове - произошла 3 июля 1866 года и была самым крупным сражением австро-прусской войны 1866 года, кардинально повлиявшим на её течение.
  [
  ←105
  ]
  Игра слов из гимна Украины, начинающегося со слов: "Ще не вмерла Украина..."
  [
  ←106
  ]
  Международный Уголовный Суд.
  [
  ←107
  ]
  Такое прозвище в дипломатических кругах носил А.А. Громыко - министр иностранных дел СССР.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"