Аннотация: Зимняя прогулка с Преподобным по Ленинграду к Спасо-Преображенскому собору. 1988 год. Гундяевская троица. Без Гундяевых нет церкви.
Глава 21
БЕЗ ЦЕРКВИ НЕТ БОГА
Сегодня иподиакон Сергей Ламекин, председатель Религиозного Межконфессионального Братства Диалога по прозвищу Преподобный, спит в спальном мешке у нас на полу в квартире на улице Чайковского. Светает. Шесть утра. Вот и наступает то самое завтра, о котором я что-то слышал вчера. И звёзды на небе гаснут, и звёзды ленинградского рок-клуба ложатся спать, а я одеваюсь, чтобы идти на улицу, на мороз, гулять с Булькой.
- Володя, подожди, - кричит мне из комнаты Аня. - Свари Преподобному кофе, он уже проснулся и хочет пойти с тобой!
В Братство Диалога мы с Аней вступили ещё тогда, когда Демократического Союза даже не существовало и в помине. Мы вступили тогда в группу "Доверие" и поэтому часто приезжали на политические семинары "Демократия и гуманизм" лидера группы Евгении Евгеньевны Дебрянской, которые регулярно проводились в её московской квартире на улице Генерала Рычагова. Однажды там выступал и наш Преподобный с докладом "Православие и КГБ".
Он был заметным религиозным правозащитником, умело оперировавшим невероятным количеством весьма любопытного церковного инсайда. О том, что созданная по приказу Сталина в 1943-ом году так называемая РПЦ МП, Русская Православная Церковь Московского Патриархата, была филиалом КГБ ни для кого никогда не являлось секретом, но детали мало кто знал. Преподобный же в них хорошо разбирался и старался раскрыть глаза несведущим людям, жаждущим под влиянием перестройки и гласности обратиться к Богу, на то, что в этой преступной по своей сути организации вместо Бога всем заправляет Чёрт.
В Ленинград с визитом Преподобный неожиданно нагрянул вчера и пришёл ночевать к нам, как и мы у него не раз ночевали в Москве.
- Раскрою тебе истинную цель моего внезапного визита, брат Владимир, - говорит Преподобный, отхлёбывая из чашки глоток горького пойла, которое в СССР называют "ячменным кофе". - Значит так, слушай сюда...
И вот мы с ним не спеша скрипим по свежему снегу в сторону Преображенской площади, где находится ажурный православный собор и дом Мурузи, в котором до эмиграции жил поэт Иосиф Бродский, Нобелевский лауреат ушедшего 1987-го года. Но на сей раз мы направляемся не к дому поэта Бродского, сегодня наш путь ведёт нас в храм.
- Спасо-Преображенский военный собор он же Собор Преображения Господня всей Гвардии, построенный по проекту архитектора Стасова в стиле русского классицизма в 1829 году - это единственный храм в Советской России, который никогда не закрывался, даже когда большевиками были закрыты и разграблены все остальные храмы. Разграблен он, разумеется, был, из него были изъяты все ценные иконы, знамёна, орудия и военные трофеи, но он всегда оставался действующим, - просвещает меня на ходу Преподобный.
Это храм номер один, в нём тайно хрещаются дети, внуки и правнуки членов Политбюро, советской партийной номенклатуры, высокопоставленных офицеров спецслужб и армии.
Его нынешний настоятель, протопоп Николай Гундяев, в принципе неплохой человек. Его младший брат, в миру Владимир Гундяев, а по долгу службы своей Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл с позывным в КГБ "Михайлов" - смотрящий от КГБ при патриархе Московском и Всея Руси Пимене, возможно в будущем и сам патриарх, представляет РПЦ КГБ в международном Совете Церквей в Женеве, являясь руководителем отдела внешних сношений.
Сейчас он тоже здесь, в гостях у брата.
Но нас интересуют не эти два Гундяева, о которых мы, в принципе, достаточно всего знаем, а третий Гундяев - родной сын Владимира (Кирилла) Гундяева некий Гришка Алфеев в миру, Иларион в монашестве, по жизни полнейший никчёмок, моральное уродище, неисправимое гомосечище, извращенец, недавно исключённый из Московской духовной семинарии за мужеложество и сосланный на покаяние в Виленский мужской монастырь Святого Духа.
Сегодня он должен здесь появится для встречи с отцом и с дядей, на которой нам важно присутствовать.
Мы бодрым шагом скрипим по свежему снегу в сторону Преображенской площади, а за нами по следу дружно скрипят в четыре ноги два моих топтуна.
Двух братьев Гундяевых - Владимира и Николая мы замечаем ещё издалека стоящих в идеально круглом и белом от снега дворе увенчанного высокими колоннами величественного собора, скрывающегося за вычурным монументальным забором, скованным умелыми российскими кузнецами-богатырями из массивных корабельных цепей, османских трофейных пушек и чугунных пушечных ядер, прихваченных с собой отважными воинами императорского гвардейского Преображенского полка при их позорном бегстве от турков из Севастопольской бухты 28 августа 1855 года.
Ворота распахнуты настежь, словно здесь нас уже ждут. Отец Николай в подряснике и в полушубке, владыка Кирилл полностью в штатском.
- Кто такие, откуда? - грозно вопрошает он.
- Презренный иподиакон Никон, инок из Московских пределов, - благоговейно срывая с головы шапку и истово крестясь, падает на одно колено перед Кириллом, взвыв громким трубным голосом, Преподобный, - Благослови, Владыко!
Кирилл даёт Преподобному облобызать свою левую руку с массивным золотым архиерейским перстнем на пальце, а правой рукой мелко крестит его раболепно склоненную голову.
- Почём знал, что владыка? Отвечай! - недоверчиво переспрашивает одетый в штатское агент КГБ "Михайлов".
- По воскресеньям, владыко, смотрю в телевизоре ваше "Слово пластыря"... тьфу ты, чёрт, оговорка по Фрейду, хотел же сказать "Слово пастыря"... да нечистый попутал... Владыко, прости меня, раба недостойного!
Преподобный с плачем падает в снег уже на оба колена, усердно крестясь.
- Ладно, вставай, зачем сразу так - на колени?
- России подняться с колен мешает одно из колен, мы рубим его топором и ждём перемен... Пе-ре-мен, мы ждём перемен! - включаюсь я, притопывая ногой.
- А это товарищ из рок-клуба?
- Чёрт за язык дёрнул, - с неподдельным раскаянием бормочу я, чувствуя, что мы уже втерлись в доверие.
- А это ещё кто? - указывает протопоп отец Николай Гундяев на прилипших к османским ядрам ограды моих "двух из ларца".
- А это гопники, они мешают нам жить...
- Вы здесь зачем?
- В церковь к Богу пришли, - говорю я.
- Молодцы, без церкви нет Бога, - хитро так щурится своим узким мордвинским глазом агент КГБ Михайлов.
- А без Гундяевых нет церкви, - нравоучительно добавляет протопоп Николай.