Доводя до ума макет, я слышу как Артём заряжает в фотоаппарат плёнку, разводит в баночках проявитель и закрепитель, размешивая растворы карандашом, собирает по частям наш фотоувеличитель, который хранится в разобранном виде в случае обыска. Каждая его деталь находится в каком-нибудь другом совершенно неожиданном месте - деревянная пластина-подставка в ванной комнате за батареей, хромированная металическая штанга-штатив, на которой крепится объектив, в обувной тумбочке в коридоре вместе с обувной ложкой, сапожными щётками и тюбиками с кремом, ползунок от штатива между посудой в кухне, линза объектива среди Аниных красок и кисточек.
Один увеличитель у нас уже конфисковали на первом обыске, а этот, уже второй по счёту, который я прикупил за пятнадцать рублей на барахолке в Апрашке (Апраксином дворе) у старого алкаша, они не найдут ни за что в жизни, на такое у этих недоумков просто не хватит их куриного мозга.
Буквально за считаные минуты наша крошечная квадратная ванная комната в тесной советской квартирке вдруг превращается в современнейшую фотолабораторию, оборудованную по самому последнему слову техники - фотоувеличитель "Юность-2м", ванночки из твёрдой белой пластмассы для проявителя и закрепителя, вода для промывки фотографий в белой эмалированной сидячей ванне, цинковое ведро для выноса печатной продукции для просушки на чердак, красный фонарь.
Артём в тесной кухне, куда скудно проникает совсем немного серого тусклого дневного света, отснимает на свой зеркальный фотоаппарат "Киев" макет номера, а я уже несу ему своё старое драповое пальто в мелкий рубчик. Мы заворачиваем фотоаппарат и фотобачок в пальто, сверху укутываем это нехитрое техническое приспособление-кубло одеялом, там внутри должно быть абсолютно темно, иначе засветится плёнка и всё пропадёт, наружу торчат только два рукава, в которые следует просунуть руки.
Процедуру совершаю я. Осторожно сую руки в рукава, нащупываю фотоаппарат, нащупываю бачок, мне надо всё делать наощупь. Раскрываю фотоаппарат, достаю кассету с плёнкой, затем раскрываю бачок, вынимаю пластиковую улитку, на которую надо намотать плёнку, вставив её кончик в узенький паз, а затем крутить нижней и верхней частью улитки в разные стороны, чтобы плёнка на неё намоталась. Когда плёнка уже окончательно намотана, закрываю бачок, разматываю пальто. В этот раз получилось довольно легко, с первой попытки, улитка ничего не зажевала.
На столе в двух стеклянных банках выстроились наготове проявитель и закрепитель. Проявлять надо четко по минутам, как указано на плёнке, обычно от пяти до семи минут, затем пару минут промывать под проточной водой, затем 15-20 минут закреплять, затем снова промывать, ну а потом уже можно сушить.
Плёнки мы сушим красным гэдээровским феном, появление фена, который Ане родители подарили на день рождение, на её восемнадцатилетние 6-го октября 1988-го года, стало для нас большим прогрессом, сильно ускорившим производственный процесс. Теперь плёнку мы сушим всего за пару минут, а раньше на это уходили часы драгоценного времени. Правда, от горячего воздуха фена плёнка часто слегка деформируется, но это нас не так смущает, главное, чтобы читался текст, даже если он немного плывёт.
И вот наш журнал уже можно печатать. Мы с Артёмом запираемся в ванной, включаем красный свет, заправляем плёнку в фотоувеличитель, кладём лист бумаги, наводим резкость, открываем на несколько секунд красный фильтр. Закрываем фильтр, кладём бумагу в проявитель, главное не передержать, иначе всё почернеет, надо вовремя вынуть, промыть и опустить в закрепитель. И так лист за листом, страница за страницей.
Из закрепителя фотографии бросаем в ванну с водой, затем в ведро для последней промывки и сушки на чердаке. Каждые полчаса ведро у нас забирает Аня, промывает фотографии на кухне и несёт сушить на чердак, где мы обычно сушим белье. Соседи там тоже сушат и у каждого есть своя верёвка. Но места много и мы купили ещё сто метров бечевки и, растянув ее рядами между деревянными балками, оборудовали настоящую сушильню самиздата. Чердак всегда продувает сквозняком и фотобумага сохнет быстро. К следующему утру уже можно будет собирать сухие листы и делать брошюры, а небольшое количество можно по-быстрому посушить феном, этим универсальным чудом техники, и распространять уже сегодня вечером в узком кругу партийных товарищей.
Нашей мощности вполне хватает почти на двести экземпляров. Когда же надо нарастить тираж до трёхсот, на полу чердака мы расстилаем газеты и сушим ещё на газетах.
Процесс печати обычно занимает от трёх-четырёх до пяти-шести часов. Потом надо снова разобрать по частям и спрятать на случай обыска фотоувеличитель. Мы берём собаку Бульку и идём провожать Артёма самым коротким путём через проходные дворы до кафе "Сайгон".
Там, на углу Невского и Владимирского проспектов, можно пить маленький двойной эспрессо и встретить кого-то из Аниных школьных подруг, обычно это Ленка Буркова, живущая совсем рядом на Лиговке в красивом Перцовском доме - помпезном памятнике архитектуры эпохи модерна.
Именно она, Ленка Буркова была с Аней в Одессе летом прошлого 1987-го года, когда мы познакомились.