Аннотация: На спиритическом сеансе рассказан случай из истории Флоренции 13-го века, который стал причиной многолетней войны.
Выбор
(4-я редакция)
Была суббота и Наталья Петровна, по обыкновению пекла блины. К вече-ру ждали гостей. Чаепитие по субботам у Кузьминых было давней традицией, ещё со студенческой поры. Это был своего рода клуб по обмену разными ново-стями. Один из субботних вечеров стал особенным для нас, мы стали свидетеля-ми явления, о котором я не могу не рассказать.
Я пришел первым, и принялся помогать хозяевам накрывать на стол. Спра-вились быстро и мы с Колей, мужем Натальи вышли на балкон покурить в ожида-нии остальных. С недавних пор я решил бросить курить, и теперь не только со-кращаю количество выкуренных сигарет, но и количество затяжек. На третьей за-тяжке раздался звонок, и я нашел повод оторваться от «Золотой Явы», поспешил к входной двери. Виктория и Илья стояли за дверью. Войдя, они отдали свои гос-тинцы хозяйке, помыв руки, стали располагаться за столом, где кроме горячих блинов красовалось клубничное и черничное варенье, конфеты на любой вкус: «Мишка на севере», «Полёт», ирис «Золотой ключик», «Гусиные лапки», а также овсяное печенье и вафли «Артек».
Собравшиеся закончили один институт и у всех педагогическое образова-ние, но по специальности никто кроме меня не работает. Наталья закончила фи-лологический факультет, но много лет работает в отделе кадров. Виктория и Ни-колай - математики, но несколько лет назад переквалифицировались в бухгалте-ров. Мы с Ильей – исторический. Но он был инструктором райкома партии, а по-следнее время пытается заняться бизнесом, но у него не очень то получается. Я же чередую работу в школе с торговлей на рынке. Разгорелась дискуссия о роли личности в истории. Все началось с упоминания Кириллом события, которое про-изошло в Италии в начале XIII века. Он недавно прочитал о нем. Кирилл, сын хозяев собирается поступать в мединститут, но увлекается историей. Он говорил почти с возмущением:
- Я то думал, что все значительные события в истории происходят из-за хит-роумных планов, рассчитанных на благо страны, народа. А выходит, что глобаль-ным последствиям, отражающимся на судьбах тысяч и тысяч людей, даёт толчок лишь личное желание выгоды или власти одного из богачей!
- Ну не всегда так, но бывает, - сказал его отец.
- Вы только послушайте и вдумайтесь из-за какого пустяка, простой житей-ской ситуации началась война! – возмущался Кирилл. – Человек обещал жениться на одной, но влюбился в другую и женился на ней. Банальная история, которая может произойти в любую эпоху, в любой стране и в любом сословии!
- Любовь и женитьба не такой уж и пустяк, наоборот – решающий шаг в личной жизни, - возразил сыну Николай.
- Вот именно, что в личной жизни! А в этой истории обиженные родствен-ники брошенной невесты отомстили бывшему жениху так, что в результате мно-голетняя гражданская война унесла сотни, да что там сотни, тысячи жизней! Ну не глупо ли?! Главное: из-за чего?!
- Кирилл, возможно, что ты чего-то не понял и месть твоему «герою» была не причиной, а поводом к войне или к устранению противника с её помощью, - предположил я.
- Какая разница! – воскликнул юноша. – Результат всё тот же: смерть или разорение или то и другое среди жителей всего города, всех сословий!
- С нашим совершенно иным мировоззрением трудно дать объективную оценку событиям минувших веков, - сказал я.
– Вот, если бы можно было собственными глазами всё увидеть, тогда уж оценка события была бы объективна!
- Твой взгляд был бы таким же субъективным, как и другие. Абсолютно объективно рассмотреть проблему почти невозможно. Каждый исследователь вольно или невольно отдаёт предпочтение той или иной стороне в соответствии со своими взглядами, характером, темпераментом, - возразил ему Илья.
- Ну, тогда услышать очевидца событий, - не унимался Кирилл.
- А, лучше самого участника – виновника и жертву – мессера деи Буондель-монти, - шутя, добавил Николай.
- Тогда надо вызвать духа, - усмехаясь, предложил я.
- Это уже несерьёзно, ребята не стоит молоть чепухи, - упрекнула нас прак-тичная Виктория.
dd> - А почему бы и не попробовать? – откликнулась Наташа, она всегда лю-била экспериментировать.
- Недавно видела по телевизору программу «Америка с Михаилом Тарату-той», так там рассказывалось о маленьком городке в США, где живут в основном медиумы. Они общаются с духами своих родителей и даже видят их. К жителям этого городка приезжают со всей Америки, - сообщила Наталья в надежде увлечь собравшихся спиритизмом.
- Я тоже видел эту передачу, - подтвердил я слова Наташи, но без её энту-зиазма.
- Давайте, давайте! И вызовем дух Макьявелли, - подхватил Кирилл.
- Почему именно его? – спросила Виктория.
- Потому что о Буондельмонте я прочитал в «Истории Флоренции» Никол-ло Макьявелли.
- Может быть, вызовем и Буондельмонте, - полушутя предложил Илья.
- Зачем двоих-то вызывать, одного хватит, - заметила, шутя, Виктория.
- Может, хоть кто-то из двоих отзовётся или появится, - в тон ей пояснил Кирилл.
- Да, никто не появиться, и ни кто не отзовётся, что вы как малые дети! – возмутился его отец.
- Отзовётся, не отзовётся. Попытка, не пытка. Поиграем сегодня в медиу-мов, что плохого произойдёт. Давайте! Я никогда этого не делала, но читала об этом и объясню, что надо делать, - сказала Наталья.
В результате решили провести спиритический сеанс. Все отнеслись к это-му как к игре, уверенные, что ничего не произойдёт, а так позабавятся.
Мы выполнили все рекомендации Натальи и долго ждали, призывая от-кликнуться, то дух Николло Макьявелли, то дух мессера Буондельмонте деи Бу-ондельмонти. Ждали несколько минут, и вот почему-то у меня помутнело в глазах и будто всё вокруг стало как-то зыбко. К стати сказать, такое же ощущение было у всех присутствующих, как потом выяснилось. Совсем скоро это прошло, но я чувствовал, что что-то изменилось, но что? И вдруг мы услышали голос…
- Приветствую тебя мой юный читатель и всех твоих достопочтимых дру-зей. Я писал свой труд для потомков, но не мог надеяться, что мою «Историю…» будут читать в ХХI веке от Рождества Христова! Вас интересует далекая во вре-мени и пространстве Флоренция! Я тронут, признателен и благодарен. Любовь и боль за родной город, вложенные в мою работу не напрасны. Я повторюсь, но я глубоко тронут…Если я не ошибаюсь, в данное время вы хотите знать об эпизоде, который послужил поводом к войне?
Бледный, с испуганными глазами Кирилл нашел в себе силы, едва слышно выдавить: «Да».
Я же слушал и не верил в реальность происходящего. Что это могло быть: сон наяву или кто-то из наших подстроил?
По первым репликам духа можно было догадаться, что это якобы Николло Макьявелли. Его твёрдый голос зазвучал вновь:
- На ваш призыв откликнулся мессер Буондельмонти, он рядом со мной.
- Приветствую вас, добрые люди! Вы хотите знать мою печальную исто-рию? О, не имейте роковых желаний, и не будет роковых деяний.
Все присутствующие переглядывались между собой, и каждый надеялся, что он не сошел с ума.
Тем временем дух Буондельмонте продолжал:
- Вы не только услышите, но и увидите, как развивались события.
Я слушал, и всё ещё не верил своим ушам. Все замерли. И тут со столом, за которым мы сидели стало происходить что-то странное. Сначала воздух над сто-лом стал колебаться и всё, что мы видели на нём раньше начало постепенно «та-ять», одновременно проступало другое изображение… Перед нами лежал Апен-нинский полуостров! Мы видели его сверху, словно высоко парили над Землёй. Возгласы удивления и восхищения вырвались из наших уст! Края его начали ухо-дить из поля видимости. Изображение стало меняться.
- Это Тоскана, - пояснил нам дух.
Прямо перед нами протянулась мощная горная цепь Апеннин. Высокие остроконечные горы постепенно разветвлялись на несколько цепочек, которые понижались уступами. Всё вокруг покрыто грядами мелких лесистых холмов, пересеченных ниточками рек. Самая крупная из них бежала к морю.
- Арно, - добавил он.
Сверкая на солнце, река, изгибаясь, протекала по обширной долине. Изо-бражение перемещалось, двигаясь против течения, и вдали показались постройки. Я наблюдал за пейзажем, не переставая восхищаться и удивляться. Такое возник-ло ощущение, что находишься среди густых лесов на холмах, среди сочных трав на лугу. Вдали показался средневековый город. Не прошло и минуты как всё про-странство вокруг нас заполнили его строения: лачуги и маленькие домики бедно-ты, широкие площади и крепкие дома в несколько этажей с зубчатым верхом, со-единённые между собой для всего рода и объединённые центральной башней. Дома-замки, дома-башни, дома с лоджиями, дома с плоскими крышами, превра-щённые в открытые террасы. Узкие и кривые улочки с домами, тянущимися сплошной стеной. Всё это освещено и согрето южным солнцем. Чувствовалось, что жизнь горожан текла тихо и мирно. Но, как ни странно, почему-то нарастало ощущение надвигающейся тревоги, ощущение горьких перемен и утрат.
- Это мой родной город, который к началу 13 века существовал уже 13 сто-летий, - объяснил дух. – Юный читатель и вы его друзья знаете из моего труда, что вся Италия, я имею в виду её жителей, раскололась на две враждующие сто-роны: одни поддерживали германского императора, именовали себя гибеллинами и помогали ему добиться власти над Италией. Другие были сторонниками церкви, называли себя гвельфами и желали победы папы Римского в борьбе с императо-ром. Во Флоренции же царил мир, как сказали бы вы современным языком – от-носительный, но всё же открытой вражды не было. Все признавали власть импе-ратора, хотя в городе имелось немало приверженцев папства среди знатных фа-милий.
По улицам и переулкам шли по своим делам жители и ехали всадники. Но ощущение приближения чего-то неотвратимого усиливалось. Небо над городом хмурилось, ясная его голубизна закрывалась, а ослепительно белые облака изго-нялись наступающими грозовыми тучами. Словно убегая от них устремлялось в лазурную даль белоснежное облачко, похожее на всадника. Но сизые клубы гроз-ной тучи стремительно приближались к нему. За ней тупо надвигались на солнце мрачные и толстые грязно-серые облака, готовые лопнуть и излиться всесокру-шающим ливнем. Грозовые тучи нависли над Флоренцией!
Вскоре перед нами возник большой каменный дом с открытой лоджией на втором этаже, через которую «проникли» внутрь. У меня перехватило дух, жен-щины закрыли рты, чтобы не вскрикнуть, Кирилл съежился и прилип к спинке стула, Илья и Николай сидели как вкопанные, тараща глаза вокруг, всем было не по себе. «Ворвавшись» в комнату мы оказались среди собравшейся толпы!
Дух Макьявелли поспешил нас успокоить:
- Не бойтесь, благородные люди, они вас не видят и не слышат. Для вас это всего лишь образы, давно ушедших из жизни людей.
- Это собрание по поводу моей помолвки, - добавил дух Буондельмонте.
Хороши образы, ничего не скажешь, они были настолько реальны, что мы сидели, ни живы, ни мертвы. По огромной зале ходили, переговариваясь, и стояли богато одетые люди. Они ходили вокруг нас, между нами и сквозь нас, словно мы прозрачные! Но постепенно страх проходил. Когда в очередной раз через блед-ную, чуть живую Викторию проходила парочка вельмож, я попытался схватить одного из них за кафтан. Но моя рука прошла сквозь бархатную полу кафтана, отороченную мехом, и опрокинула вазочку с конфетами. После этого я оконча-тельно понял, что мы для них, также как и они для нас неуязвимы и успокоился. А мои друзья стали спокойнее и смелее рассматривать всё вокруг.
Солнечный свет, проникающий через узкие окна, скупо освещал просто-рное помещение. В редких лучах солнца блестели драгоценности, украшающие шелковую и бархатную одежду женщин и мужчин, яркими бликами сверкала на-чищенная серебряная посуда на столе. На резных скамьях и стульях из темного дерева сидели мужчины в коротких приталенных кафтанах с расширяющимися к низу рукавами и узких, обтягивающих ноги брюках и женщины в приталенных платьях с длинными до пола со шлейфами, с длиннющими и широкими рукавами. У некоторых рукава были с разрезом. По раскрасневшимся лицам было понятно, что в доме тепло, несмотря на это почти у всех надеты небольшие шапочки, а у женщин под шапочкой ещё и покрывало, закрывающее волосы. Казалось, что всем своим обликом они хотели показать своё богатство и высоком положении в городе. Из-за спустившихся шлейфов и платьев, большого количества башмаков трудно было рассмотреть мозаику на полу.
- Кратко расскажу вам, как я сюда попал, - бархатный голос духа Буон-дельмонте напомнил о себе. – Любил я посещать с друзьями весёлые пирушки. Вот на одной из них вышла крупная ссора. Мы с приятелем ели из одной тарелки, как это издавна заведено на пирах. Шуту хозяина дома, видимо захотелось себя показать перед гостями. Свои насмешки он почему-то направил на моего сотра-пезника. Пытаясь развлечь остальных, этот глупый малый сказал ему что-то гру-бое, непристойное и оскорбительное. Пиршественная зала сотряслась от хохота. Но честь и достоинство моего приятеля были задеты. Шута надлежало поставить на место. И я не мог не вступиться за честь сотрапезника. Но нашлись и те, кто поддержал, вступился за шута. Захмелевшие пирующие быстро перешли от слов к делу. В ход пошли кулаки и оружие. Во время драки я ранил в руку Одда Арриги (Одарриги). После этого я ожидал с его стороны кровной мести. Но через некото-рое время он мне сообщил, что на их семейном совете было решено дело кончить миром, и предложил мне в жёны свою племянницу.
- Они решили воспользоваться представившемся случаем и породниться с одним из влиятельнейших родов Флоренции, - дополнил рассказ Буондельмонте дух Николло Макьявелли. – Буондельмонте был главой рода, а род владел дома-ми в западной части города, на улицах Апостолов и «Терм». Вся долина реки Пе-зы, притока реки Греве составляла их владение. А главный замок, от которого произошла их фамилия, располагался в долине реки Греве, впадающей в Арно с юга по дороге из Флоренции в Сьену.
- Я тоже был не бескорыстен. Вы, уважаемые господа услышите не только отрывки разговоров, но и мысли некоторых из нас. Мы вам покажем не все, но наиболее важные моменты, которые привели к тому, что случилось, - пояснил дух Буондельмонте.
- Уважаемый мессер Буондельмонте деи Буондельмонти, скажите, пожа-луйста, где здесь ваша невеста и её отец? – робко спросил Кирилл.
- Её отец, Ламбертуччо? Да, вот он рядом с небольшим столом, стоит око-ло меня. А я в этот момент подписываю этот проклятый брачный контракт. Неда-леко от нас – моя невеста, - ответил дух.
Рядом со столом стоял мужчина, лет под пятьдесят в зелёном бархатном кафтане. Глубоко посаженные серо-зеленые глаза строго следили за движениями будущего зятя. Седеющие длинные волнистые волосы зачёсаны назад, сжатые гу-бы вытянуты в подобие улыбки. Возле него склонился над столом молодой очень привлекательный человек. Густые тёмно-русые волосы прикрывали шею и ворот-ник голубого бархатного кафтана. Синие миндалевидной формы глаза с пуши-стыми длинными ресницами. Над ними раскинулись полу дуги бровей. Продолго-ватые, полные, чётко очерченные губы и мускулистая стройная фигура привлека-ли внимание женщин.
- О, да Вы красавец мессер Буондельмонти! – не удержала своего восхи-щения осмелевшая Виктория.
- Был, - с тенью горечи и разочарования добавил дух.
И тут мы услышали бархатный голос этого молодого человека.
- …девицу, дочь Ламбертуччо Пандольфини из рода Амидеи обещаю взять в жёны.
При этом он передал своей невесте кольцо с крупным изумрудом, как залог крепости своего слова. Легкий румянец окрасил её личико.
Ламбертуччо Амидеи правой рукой взял изящную правую ручку своей до-чери, и, кладя её в руку будущего её мужа, произнёс:
- Мессер Буондельмонте деи Буондельмонти, передаю тебе свою власть над этой девицей. Отныне не отец властен над дочерью, а жених над своей невес-той, как над будущей женой.
- Благодарю будущего тестя за столь драгоценный дар. От меня же прими этот подарок, - сказал Буондельмонте и взял из рук подошедшего слуги зимний плащ на лисьем меху и преподнёс его Ламбертуччо.
Потом они стали решать, когда назначить день брачного торжества.
Невеста, почти ещё подросток то бледнела, то краснела и в волнении и смущении одной рукой гладила резной узор на своём золотом поясе, а другой те-ребила кружевную отделку платья. Косые лучи солнца разбивались о драгоцен-ные камни в её диадеме, озаряя лучезарным светом голову со светло-каштановыми волосами, убранными в сложную причёску. Иногда она бросала взгляд своих зелёных глаз на будущего супруга. Затем устремляла его сквозь рез-ной деревянный потолок в небесную даль моля и благодаря Пресвятую Деву Ма-рию, что её будущий муж молод, богат и хорош собой. И в силу сложившихся об-стоятельств он является главой рода, поэтому она войдёт хозяйкой в его владения. Её тонкие губы постоянно вздрагивали. Видимо девушку одолевали противоречи-вые чувства и от этого маленькое, даже слишком, личико её выражало то еле сдерживаемую радость и чуть не растягивалось в ликующей улыбке, то мимолёт-ный испуг заставлял закусить нижнюю губку и широко раскрытыми глазками по-смотреть на строгого отца, то выпятив губки принимала плаксивый вид, что каза-лось ещё мгновение и невеста разрыдается. Бедняжка так волновалась, что не зна-ла куда деть руки. Она беспрестанно теребила ткань своего шикарного платья, ко-торое ей совсем не шло. Худенькое тельце и простенькое личико не гармонирова-ло с блеском парчи бархата, золота и драгоценных камней, которые её украшали. На груди невесты слева красовалась брошка «Рубиновое сердце» - плоский тре-угольный рубин в центре, а вокруг россыпь бриллиантов. Скорей всего рубин не очень прочно держался в золотой оправе, иначе он не выпал бы после очередного судорожно-нервного движения её рук. То ли задела камень рукой, то ли жёстким рукавом платья, так или иначе, но рубин, как большая кровавая слеза скользнул вдоль складок платья и упал к ногам невесты, незамеченный никем.
Буондельмонте время от времени посматривал на свою будущую жену. А мы услышали его мысли!
«Надо же, её даже не красит богатый наряд, несмотря на него она выглядит простушкой. Не знаю смогу ли полюбить её. Скорей всего, что вряд ли. Меня пленяет красота! Только красота, ослепительная красота и знатность – вот перед чем я не смогу устоять. Но богатство родителей невесты скрашивает недостатки её внешности. Наверное, действительно пора жениться, хоть и не очень хочется. Отказываться всё же не стоит. Будет скандал, может дойти до кровной мести. Впрочем партия выгодна. Род Амидеи богат и знаменит, владеет обширными по-местьями с плодородной землёй по течению реки Греве. А кому во Флоренции не известно какие денежные дела они проворачивают, не брезгуя даже ростовщиче-ством. Да и не каждый род может похвалиться такими предками, как у них, про-славленными участниками первого крестового похода. Многие мечтают пород-ниться с ними. Тому пример Одарриги, который сообща с Амидеи владеет цен-тральной башней, которая объединила их соседние дома, что стоят вокруг площа-ди Стефано, у Старого моста и на прилегающих улицах …»
- …Итак, решено, свадьбу отпразднуем 11 февраля. (*) Свадебный поезд бу-дет ждать жениха у Старого моста, около статуи Марса. Оттуда они пройдут в наш семейный приход, церковь Санто-Стефано, где и обвенчаются, - прервал раз-мышления Буондельмонте Ламбертуччо Амидеи. - Слуги принесут приглашения на свадебный пир всем родичам до третьего колена. А теперь, дорогие гости, пройдёмте к столу – поднимем кубки с крепким вином за здоровье молодых и от-ведаем дичи. Вчера мы славно поохотились.
Все оживились, пришли в движение, зашелестели наряды, застучали каб-лучки по мозаичному полу. Вдруг раздался скрежет и хруст. Хозяева и гости в недоумении переглянулись и посмотрели себе под ноги. Оказалось, что металли-ческая набойка-подковка левого сапога Буондельмонте раздавила упавший рубин и засыпала пол вокруг жениха крошечными осколками. Они алели на светло-серой мозаике как капли крови. Невеста заметив рубиновые крошки почти ин-стинктивно дотронулась до своей любимой броши. Но увидев, что «Рубиновое сердце» пусто почему-то побледнела.
* - Празднование намечалось на 11 февраля 1216 г., но по флорентийскому календарю 1215 г., так как Новый Год во Флоренции наступал с 25 марта.
Потом изображение стало, колеблясь таять. На его место проступало дру-гое. Мы «оказались» на одной из улиц города, как бы догоняя далеко впереди скачущего всадника. Его конь, звеня серебряной сбруей, мчался, распугивая прохожих и торговцев.
- Уважаемый мессер деи Буондельмонти, а чем вы занимались до ожидае-мого дня свадьбы? – поинтересовался Илья.
- Вёл прежний образ жизни, - ответил дух.
- В те далёкие от вас времена любимым занятием рыцарской молодёжи бы-ла демонстрация своих успехов в верховой езде перед дамами, сидящими в лод-жиях своих домов. Наш герой, как и другие, частенько гарцевал по площади на виду у них, - пояснил дух Николло Макьявелли. – Вот и сейчас он собирается за-няться этим делом.
Всадником оказался Буондельмонте, он выехал на площадь, а мы пронес-лись через неё и сквозь закрытое (!) окно проникли внутрь какого-то большого красивого, но несколько мрачноватого дома. Там, блуждая по комнатам, наконец, остановились в одной из них. В ней перед зеркалом сидела дама горделивая, с важным видом, лет 37-40 в чёрном бархатном платье с кружевной отделкой. Она была довольно привлекательна. Русые волосы серебрила кое-где ещё редкая се-дина. Хитрые голубые глаза, оттенённые тёмными ресницами под изогнутыми вопрошающими бровями, самодовольно ухмылялись тонкими, но красивыми гу-бами. Дама, надевая на голову покрывало, размышляла: «Дочери мои красавицы, не каждая мать может похвастаться такими. Красоту их надо продать по дороже. Младшая дочь ещё подождёт, а вот великолепная головка старшей поможет на-шему роду расширить свои владения и породниться с одним из влиятельнейших семейств города».
- Доченьки, я вас жду на лоджии, - крикнула она, выходя из комнаты.
- Эта женщина – причина моего счастья и моей беды, - сказал, явно волну-ясь, дух Буондельмонте.
- Мадонна Гуальдрада, вдова главы богатого и влиятельного рода Донати. Дочери на выданье, поэтому главная её забота теперь - выгодно выдать их замуж. Поэтому, в хорошую погоду они часами просиживают на лоджии. Ведь лоджии во времена Буондельмонте и в ваше время – совсем не одно и тоже. Тогда площади и лоджии были своего рода местом для смотрин, где можно было присмотреть же-ниха или невесту. Матери, чьи лоджии выходили на светлую и просторную пло-щадь, сидели в них вместе со своими дочерьми. Они показывали их молодым ры-царям и выбирали для них женихов, - объяснил нам дух Николло Макьявелли.
Мадонной Гуальдрада захватив чёрный бархатный плащ на собольем меху, вышла на лоджию, села на диван, облокотясь на подушки, и погрузилась в разду-мья. Вскоре за ней туда же пришли две девушки изумительной красоты, примерно с разницей в возрасте 3-4 года. Младшая дочь Гуальдрады, одетая в тёплое тёмно-синее платье, которое оттеняло её голубые глаза, перешёптывалась со старшей сестрой. На них были накинуты длинные и широкие плащи в тон платьям, утеп-лённые мехом чёрно-бурой лисицы.
А на площади в сопровождении нескольких юношей скакал наш герой. Широкий коричневый плащ Буондельмонте распахивался от порывов ветра, от-крывая лисий мех, которым был подбити открывал кафтан из зелёной шерсти, облегающий мягкими складками его тело. Стройные ноги обтягивали суконные тёмно-зелёные брюки. Из-под широких рукавов с отворотами видна белая натель-ная рубаха, плотно обтягивающая руки. В тон брюкам и плащу края её рукавов и горловины отделаны зелёной и коричневой каймой. От декабрьской прохлады го-лову Буондельмонте защищала коричневая бархатная шапка, утеплённая шерстя-ной подкладкой зелёного цвета. Из такого же бархата были и остроносые башма-ки на заячьем меху. Цветовая гамма костюма Буондельмонте контрастировала с белой мастью его коня, и он выигрышно выделялся среди своих друзей. Не обра-тить на него внимания было нельзя.
- Мы с друзьями договорились встретиться на площади Донати и по обык-новению заняться верховой ездой. Там недавно в лоджии одного из домов я уви-дел красавицу, и всякий раз находил повод проехать или пройти на виду у нее и полюбоваться ею. Я, конечно, помнил, что помолвлен, но не мог подавить жела-ния видеть ее. Вот и в тот день платье и плащ цвета спелой вишни незнакомой красавицы притягивали мой взгляд. Коралловые пухленькие губки возбуждали молодую кровь. Белокурые локоны и глаза - маслины манили к себе, - с нежность в голосе сказал дух Буондельмонте.
Буондельмонте и его друзья пестрой стаей носились по площади, переходя то на галоп, то на рысь. А за ними наблюдала не одна пара женских глаз.
- Беатриче, кто из этих молодых рыцарей (*) тебе нравиться? - обратилась Гуальдрада к старшей дочери.
- Всадник в черно-серой одежде - на вороном коне, впрочем, и всадник на белом коне, одетый в зеленое и коричневое тоже хорош, - ответила та.
* - рыцарь - всадник (нем. Reuter, Ritter)
- Присмотрись к последнему, - посоветовала она дочери, - он из них самый богатый. Два рода, чье могущество и влияние распространяются на всю Флорен-цию - это Уберти и Буондельмонти. Молодой щеголь на белом коне - глава рода Буондельмонти. Из вас вышла бы прекрасная пара. Знатность и состояние его фа-милии как раз то, что тебе нужно.
- Мама, я слышала, что у него уже есть невеста из рода Амидеи.
- Да, это досадная неприятность, которую надо устранить.
- Как можно устранить помолвку? Он же обещал жениться на другой!
- Обещал, но ещё не женился. Данное слово можно и забрать, заплатив штраф. Я хочу, чтобы он был твоим мужем, и я добьюсь этого.
- Но, мама ..., - попыталась возразить Беатриче.
- Не возражай мне, я стараюсь для твоего же блага, - властно прервала воз-глас дочери Гуальдрада.
Большие карие глаза Беатриче, точь в точь такие же, как у ее покойного отца, смотрели на Буондельмонте. Длинные, густые и загнутые вверх ресницы чуть вздрагивали. Брови, как два крыла взлетающей птицы приподняты в удивле-нии.
“Как может мать расстроить помолвку? Не будут ли оскорбленные Амидеи мстить? ... Но, как же он хорош! Глава рода - заманчиво”, - услышали мы ее мыс-ли, в которых сквозило сомнение и соблазн.
А младшая дочь Гуальдрады жадно прислушивалась. Она была любопыт-на, как все подростки и старалась вникнуть в суть “взрослого” разговора.
“Вот глупая Беатриче, удивляется, как будто не знает, что мама, если чего-нибудь очень захочет, то рано или поздно получит”, - думала она, с восхищением посматривая на мать и, стараясь быть похожей на нее.
Изображение снова сместилось и мы, приблизившись к всадникам на пло-щади, успели услышать:
- ... Поедемте ко мне. У меня есть славное вино, - предложил один из них.
Согласившись на его предложение, друзья вихрем умчались. Продолжая “витать” над площадью мы заметили изменения в погоде, расположении людей.
- Не удивляйтесь, - заметив наше замешательство, сказал дух Буондель-монте. - Прошло уже несколько дней. Мне понадобилось встретиться с другом моего покойного отца, который помогал мне вести дела. Путь мой лежал через площадь Донати. Подходя к дому, где я видел мою красавицу я, намеревался пройти мимо, так как её не было в лоджии, но вдруг открылась дверь и вышла женщина, вернее две, изменившие мою судьбу.
- Мадонна Гуальдрада не оставляла своего замысла выдать старшую дочь за мессера деи Буондельмонти. И как только она его увидела в окно, идущего без друзей и слуг по направлению к ее дому, то поспешила выйти к нему, призывая Беатриче последовать за ней, - добавил дух Николло Макьявелли.
Дверь дома, мимо которого шел наш герой открылась. Дама, закутанная в черный плащ, вышла, приветствуя Буондельмонте. Затем она сказала:
- Мессер деи Буондельмонти, поздравляю Вас! Вы помолвлены. Такой бли-стательный рыцарь, как Вы достоин прекраснейшей супруги, а не дурнушки. Я, уважая Ваш славный род и Вас лично, лелеяла мечту предложить в жены Вам мою старшую дочь. Но опоздала ... или ... может быть нет? Вы же еще не женаты ... А, вот и она, моя старшая дочь, Беатриче! - указала Гуальдрада на подошедшую к ней очаровательную девушку.
- И тут у меня дыхание перехватило, радость и огорчение завладели мной. Я тотчас узнал в ней прекрасную незнакомку, встречи с которой в тайне желал. Но я был помолвлен! Дороги назад не было! ... Или ... Мысли мои путались. Я лишь смотрел на нее не в силах отвести взгляд, - дрожащим голосом сказал дух.
А Беатриче в свою очередь смотрела на юношу, но вспомнив о приличиях, она заставила себя опустить глаза.
Мать, предвкушая победу внутренне уже ликовала. Она видела какое впе-чатление произвела её дочь на молодого человека. Он буквально замер, не в силах оторвать взора от прекрасных черт Беаотриче. «Похоже, что интерес у них взаим-ный. К лучшему, и дело быстрей уладиться», - подумала она, а вслух произнесла:
- Мессер деи Буондельмонте могу Вам сказать, что я счастливая мать - та-кой красавицы, как моя Беатриче во всей Флоренции не сыщешь, а может и во всей Италии, - произнесла она, делая многозначительное ударение на каждом сло-ве.
- Я ... Большая честь быть Вашем зятем. Я с удовольствием исполнил бы Ваше желание, тем более оно совпадает с моим. Но я помолвлен - вот препятст-вие, мешающее нам, - сказал, запинаясь и преодолевая волнение Буондельмонте.
- Это препятствие не такое уж непреодолимое, - возразила, мило улыбаясь, вдова. - Я Вам напишу, и мы с Вами обсудим это дело.
Любезно распрощавшись с юношей Гуальдрада и Беатриче, вошли в дом.
Великолепная внешность девушки поражала, и я невольно позавидовал нашему герою.
- Я продолжал свой путь, ошеломленный и озабоченный. Мне не давало покоя предложение мадонны Гуальдрады и то, что недоступная красавица, с ко-торой я не надеялся познакомиться, могла стать моей женой! Только тогда я осоз-нал, как она мне нравилась, нет, я жаждал её, - рассказывая нам, дух Буондель-монте, как бы снова переживал то, что было уже давней историей.
Замелькали узкие и кривые улочки, бедно одетые люди кутались в грубую холщовую и шерстяную одежду. В каменный двухэтажный дом входил Буон-дельмонте. К нему подошёл скромно одетый мужчина средних лет.
- Мессер деи Буондельмонти, Вам записка от моей госпожи.
В ответ удивлённый вопрос:
- А кто твоя госпожа?
- Мадонна Гуальдрада, господин.
Буондельмонте замер и со смешанным чувством удивления, радости и страха смотрит на записку, словно в ней было решение его судьбы. Не без волне-ния протягивает руку к ней. Медленно, как бы осторожно раскрывает и читает:
“Мессер деи Буондельмонти! Я видела, как Вы смотрели на мою дочь. Ви-дела, как она смотрела на Вас. Вы созданы друг для друга. И были бы прекрасной парой. Беатриче именно та девушка, которая достойна стать Вашей женой, а не дурнушка Амидеи. Разорвав помолвку, Вы ничего не теряете. Вам известно, что мы не беднее того рода, с которым Вы намереваетесь породниться. К тому же за дочерью я даю больше приданного, чем Амидеи. Вы дали слово другой. Но, ведь только слово, а не руку и сердце. Уплатив штраф, Вы освободитесь от данного Вами слова”.
- Подожди, сейчас ответ напишу, - бросил он слуге мадонны и быстро ухо-дит в другую комнату. Вот его ответ:
“Мадонна Гуальдрада! Вы представить не можете, как бы я хотел видеть своей женой Вашу дочь Беатриче! Но заплатить штраф я не могу, у меня нет на-личных денег. Весь мой капитал в деле. Я опасаюсь, что Амидеи не удовольству-ются штрафом и помешают нашей с Беатриче свадьбе”.
Отправив ответную записку, Буондельмонте потерял спокойствие, рассеян и возбужден. Лихорадочно ходит по комнате, то сидит, обхватив голову руками.
- Тогда я не мог, да и не хотел подавить вспыхнувшую страсть, и в боль-шей степени меня занимало, как расторгнуть помолвку без особого скандала и как жениться на Беатриче, - с долей сожаления сказал дух.
“Не буду ли я глупцом, женившись на Амидеи, - это были мысли Буон-дельмонте, услышанные нами. - Гуальдрада назвала ее дурнушкой. И после свадьбы люди скажут: “Ему в жены предлагали красавицу, а он отказался, пред-почтя другую”. Надо мной весь город будет потешаться. Почему я должен же-ниться на Амидеи? Я ее не люблю! Сердце мое с Беатриче! Амидеи богаче Дона-ти? Да, нет. Род Донати владеет землями и укрепленными замками. На восточном конце Флоренции Донати имеет комплекс домов. Вся площадь и длинная улица носит их имя. Даже монастырь св. Петра Великого своим украшением обязан щедрости Донати. Тогда, почему же я должен жениться на той, которая не богаче, и не красивее? Мне в руки дают богатую красавицу! А, я еще размышляю, сомне-ваюсь! Ну, не глупец ли я?! Кто же от удачи откажется? Девицу Амидеи, конечно жаль, но ... Ну, поплачет, а потом утешиться другим женихом, хотя может в цене упасть - бедняжка. А, вот родственники ее взбесятся, это уж точно. Придется штрафом заткнуть им глотки. Ох, а штраф то - пребольшой! И где найти деньги? Если взять в долг, то начнутся расспросы. Слух дойдет до Амидеи. А это нежела-тельно”.
Слуга вдовы опять пришел, принес ответ.
Буондельмонте, схватив записку, лихорадочно ее развернул и прочитал вслух.
“Мессер деи Буондельмонти! О штрафе можете не волноваться. Я оплачу его за будущего зятя. А, обвенчаться можно без шумихи, не привлекая любопыт-ных. Когда дело будет сделано, Амидеи не смогут помешать”.
- После непродолжительной переписки, через пару дней, мы обвенчались тайно от жителей города. Под покровом ночи Беатриче была перевезена в мой дом, и решено было до 11 февраля скрывать, что мы стали мужем и женой, - объ-яснил нам дух Буондельмонте.
- Молодожены наслаждались, хоть и тайной, но счастливой супружеской жизнью, - добавил дух Николло Макьявелли. - Поглощенный любовью к Беатри-че, Буондельмонте и не заметил, как пролетело время. А бедняжка Амидеи давно не видела своего жениха, но скучать было некогда, шла подготовка к свадьбе. Члены семьи не особо огорчались отсутствием визитов жениха. Думали, что его занимают предсвадебные хлопоты и не могли предполагать, что он может нару-шить данное слово. Намеченный день свадьбы неумолимо приближался, и вот, он наступил.
Массивный каменный дом, украшен гобеленами. Около входа на лавках, накрытых коврами сидят празднично одетые люди в теплых, дорогих, пышных и тяжелых одеждах, отороченных мехом и отделанных золотом. Вокруг них собра-лась толпа гостей и любопытных. Несмотря на хмурый, пасмурный и непривет-ливый день все в хорошем настроении, весело переговариваются между собой.
Вот, вышла невеста, смущенная вниманием собравшихся и радостно пред-вкушая встречу со своим женихом. Сверкающие блики от золотых украшений пробегали по бархатному платью в те редкие минуты, когда солнцу удавалось вы-рваться из-за туч. Ветер мягкими волнами переливал мех на ее одежде. Затем она в сопровождении нарядно одетых девушек двинулась в путь.
- Невеста вместе со своими “дружками” отправилась к Старому мосту. Там к ней, как было договорено, должен присоединиться Буондельмонте, оттуда они пешком проследовали бы в церковь Сан-Стефано, - напомнил дух Николло Макь-явелли.
Невдалеке от широкого моста высится огромный каменный всадник в древнеримской одежде.
- Это древняя конная статуя Марса. В ней по старинной традиции жители Флоренции видели языческого патрона города - бога Марса, - объяснил нам все тот же дух.
Невеста, приблизилась к статуе, положила у ее подножия зелень и цветы, тем самым исполняя старинный обычай и призывая Марса в покровители своего благополучия.
- Долго ожидал свадебный поезд жениха. Но тот все не появлялся. Тогда послали слугу к Буондельмонте, опасаясь, не случилось ли чего с ним. Слуга вер-нулся с известием, от которого отец невесты пришел в ярость и чуть не прибил его, ни в чем не повинного. Узнав, об измене Буондельмонте Амидеи прокляли несостоявшегося зятя. А несчастная невеста! Можете себе представить ее горе, каково ей было! Рухнули мечты, надежды! Опозорена! Бедняжка заливалась сле-зами! - с сочувствием сказал дух Макьявелли.
Предстала просторная полутемная комната, освещенной факелами. Муж-чины в дорогих красивых кафтанах сидели на скамьях по обеим сторонам длин-ного массивного дубового стола. Лица их угрюмы и задумчивы.
- Ламбертуччо Пандольфини собрал дальних и близких родственников на семейный совет. - с сожалением сказал дух Буондельмонте.
Разъяренный Ламбертуччо Пандольфини ходит по комнате и гневно цедит сквозь зубы:
- Я его убью! Поганый юнец опозорил мою дочь! ... Не пришел! ... Опозо-рил меня, мой род! ... Не сдержал слово!
- Лживый изменник! – добавил худощавый и жилистый Фифанти (*).
- Видит Бог, я не хотел смерти деи Буондельмонти, не стал мстить за рану, нанесенную им. Более того, в залог примирения предложил ему в жены племян-ницу! И какова же благодарность этого молокососа! Он, и ее, и нас подло обма-нул! Прощенья теперь от меня он не получит! - стукнув кулаком о стол, крикнул Одарриги.
- Клянусь всеми святыми, что здесь не обошлось без вдовы Донати. Эта хитрая и алчная Гуальдрада готова богатства всего города прибрать в свои руки! – с уверенностью сказал Гангаланди, профиль которого схож с грифом.
- Такую обиду стерпеть позорно для всего рода! - выкрикнул Ламбертески, голубоглазый добряк, но поддающийся чужому влиянию.
Самым достойным отмщением за позор будет смерть деи Буондельмонти! - резко отрезал Скьятта дельи Уберти, сероглазый блондин воинственного вида.
--------------
* - Имена родственников Пандольфини мы узнали от духов.
- Смерть Буондельмонте! Отомстим, оставив молодую Донати вдовой! Смерть изменнику! Накажем коварную Гуальдраду и лживого Буондельмонте! Смерть, опозорившему наш род! - раздавались возгласы близких и дальних роди-чей Ламбертуччо.
- Оскорбленная честь взывает к мести и это справедливо! Но подумайте, к чему она приведет! Ведь родичи убитого Буондельмонте будут мстить за его смерть. Род поднимется на род! Кровная месть охватит, может быть половину го-рода! А это уже война, разорение многих семейств, сотни, а может и тысячи смер-тей! Так не разумней ли будет побороть голос, зовущий к мести. Наказать, не уби-вая. Разумней предотвратить возможную войну! Не обрекать наших потомков на смертельную вражду и верную гибель! - попытался охладить гневный пыл со-бравшихся седовласый старик, благонравной наружности, двоюродный дядя Пан-дольфини.
- Похоже, ты прав, - согласился с ним его сосед с грозными густыми бро-вями, дальний родственник Ламбертуччо.
- Твои слова Гвидо, как всегда разумны, но как же нам тогда отомстить из-меннику? - озабоченно спросил Фифанти.
- Только кровь Буондельмонте смоет этот позор! - возразил Уберти.
Собравшиеся зашумели, часть из них поддерживала рассуждения Гвидо, остальные призывали к мести.
“Вот представляется прекрасный случай избавится от политического со-перника. Если род Буондельмонти ослабнет, тогда мы, Уберти будем диктовать жителям города свою волю. Может быть, даже удастся присоединить владения погибшего? Но разумные доводы дядюшки Гвидо могут поколебать многих. А мне это невыгодно! Буондельмонте надо убрать с моей дороги!” - думал самый богатый и самый дальний родственник Амидеи Скьятта дельи Уберти, а вслух он произнес:
- Доводы мессера Гвидо прозвучали убедительно, и быть может, верно. Но верно и то, что наглец Буондельмонте этим гнусным поступком не ограничиться. Действительно, чего или кого ему бояться? В ссоре ранил Ода Арриги, вместо мести ему предложили одну из самых богатых невест города. Бросил ее, женив-шись на другой - ему дарят жизнь! Да, еще как бросил: коварно и трусливо! А, мы, что же - пусть живет! А то война начнется. Но, ведь этот коварный наглец может еще что-нибудь сделать, если мы его не покараем. Он решит, что ему все можно, все дозволено, что если его не наказывают, значит, боятся, значит можно диктовать свою волю им. И вот уже знатные семейства Флоренции идут к нему на поклон, он вмешивается в их дела, фактически правит над всеми нами! Да разве можно это допустить!
Опять все возмущенно зашумели.
- Сгоряча мы можем принять неверное, губительное решение. А это дело надо обстоятельно обдумать, - попытался вразумить собравшихся Гвидо.
- Тот, кто слишком обстоятельно обдумывает дело, никогда его не завер-шит! - с раздражением сказал вспыльчивый и мстительный Моска деи Ламберти.
- Такого позора я ему никогда не прощу! Все равно убью, согласны вы или нет! - решительно сказал Ламбертуччо Амидеи.
- Опозоривший наш род должен умереть! Избавим Флоренцию от этого на-глого диктатора-щеголя! - призвал Фифанти.
- Ламбертуччо, я тебе помогу избавиться от этого негодяя! - предложил Уберти.
- Я присоединяюсь к вам, - сказал Моска.
- И я, - вызвался Фифанти.
- И я, - раздался голос Гангаланди.
- Все началось с меня, и я ему за это отомщу, - сказал Одарриги.
- Я хочу предупредить, кто оставит в живых Буондельмонте, раненным или побитым, тот может заранее готовить себе могилу - он погибнет от моей руки, - предупредил Моска деи Ламберти.
Все поняли это как призыв к полной кровной мести и согласились, что из-менник должен быть умерщвлен.
- Мить, мне страшно, - прошептала Наталья, наклонясь ко мне.
- Мы ничем не можем помочь ему. Но прерывать их рассказ, вернее показ, наверное, нельзя. Не вежливо. К тому же такой возможности перенестись в про-шлое, скорей всего уже не будет. Так что потерпи, - ответил я так же шепотом.
- А каково Кириллу? Зачем мальчику такие страхи испытывать и ужасы смотреть? - прошептала она.
- Кирилл пусть набирается мужества и ума, а то вырастет хлюпиком.
По глазам других я понял, что они, как и Наталья, напуганы, уж больно грозные были флорентийцы. И была огромная разница между тем, что мы слыша-ли и видели и просмотром фильма, даже, если бы это был стереофильм. В данном случае члены совета “находились” рядом с нами, “среди” нас. Мне тоже было как-то не по себе. Человек, я миролюбивый и не любитель сцен угроз и насилия. Но мы тогда не знали, что еще предстоит нам увидеть!
- Теперь Буондельмонте уже не скрывал свою женитьбу, наоборот все в городе знали о ней и недоумевали, как могли Амидеи стерпеть такое оскорбление, - продолжил рассказ дух Николло Макьявелли.
- Первое время я ожидал нападений и из дома один не выходил. Меня по-стоянно сопровождали вооруженные слуги или друзья. Но прошел месяц, на ис-ходе другой, а попыток каким-либо образом отомстить, замечено не было. Ну и мы с мадонной Гуальдрадой решили, что Амидеи успокоились, получив от нас штраф. И я стал появляться в городе без охраны, решив, что опасаться нечего, - сказал дух Буондельмонте, сожалея о своей недальновидности.
Снова перед нами величественная статуя Марса. А на грязной, замусоренной ули-це, ведущей к мосту показался белый всадник. Сказочный, волшебный рыцарь появился на грешной земле. Кто же это? Приближается. О, Буондельмонте деи Буондельмонти! Как прекрасен он в своём белом наряде. Едет важно и степенно. Какой невинный и сча-стливый взгляд! На чело чуть спустился венок из белых цветов. Тёмно-русые волосы прикрывает белый бархатный берет. На ветру развевается белый шелковый плащ. Ко-роткий белый кафтан плотно облегает и подчёркивает красоту его тела, сверкает атлас-ным блеском. Ноги в белых узких суконных штанах и бархатных башмаках обнимают бока грациозного коня белой масти. В этот светлый, солнечный день белый всадник ве-ликолепен.
Въехав на мост Буондельмонте осторожно проезжает мимо многочисленных лавок торговцев. Опасаясь запачкать свой ослепительный наряд, он брезгливо отодвигает кну-том толпившихся у лавок и загораживающих ему дорогу.
- Белое - с головы до ног - высшее рыцарское щегольство, которое я так любил, - с наслаждением сказал дух Буондельмонте. Он так и остался любителем помодничать и покрасоваться. - Мы с Беатриче приезжали в ее отчий дом на пасху. Она хотела пови-даться с матерью и сестрой. Оставив ее с ними, во второй пасхальный день, 11 апреля, я поехал к друзьям, веселый и беспечный, - уже с сожалением добавил .
Спускаясь с моста, белый рыцарь хотел перейти на рысь, как вдруг из-за корзин и коробов со всякой снедью, появились: Ламбертуччо дельи Амидеи, Моска деи Ломбар-ди, Фифанти, Гангаланди, Одарриги и Скьятта дельи Уберти. Оказывается, они ждали его, прячась между лавками торговцев, недалеко от статуи Марса. От неожиданности он натянул поводья, и конь резко остановился, встав на дыбы. Мстители, не теряя время на ругань и пререкательства, окружают его. Уберти удалось ухватиться одной рукой за плащ, а другой за кафтан растерявшегося Буондельмонте. Опомнившись, тот отчаянно борется, пытаясь высвободиться из цепких рук Уберти. Пустить коня вскачь ему не уда-ется, так как его удерживает Фифанти. Конь мечется, крутится в испуге - беднягу хле-щет, бьет в бока хозяин, а за узду и поводья вцепился здоровенный детина, удерживая его на месте изо всех сил. Уберти, хоть и старше Буондельмонте, но физически крепок и здоров. Его мускулистое тело почти не знает устали. И вот Буондельмонте теряет равно-весие и его тут же стаскивает с седла Уберти, бросая на землю. К нему стремительно подбегают Ламбертуччо, Моска и Гангаланди и вонзают свои мечи. Озверев от злобы, они наносят удар за ударом. Тем временем Одарриги выбил меч из руки Буондельмонте и полоснул по венам кинжалом.
Удовлетворив свою жажду мести, грозная компания поспешила к лошадям, ожи-давшим их за лавками, и стремительно умчалась прочь.
Мы сидели, оцепенев от ужаса, и таращили испуганные глаза друг на друга и на безжизненное тело. Оно лежало на притоптанной траве, под статуей Марса. Некогда роскошный белый костюм изрезан и покрыт, почти сплошь алыми пятнами. Земля и трава рядом с мертвым Буондельмонте пропитана кровью, стекающей из его истерзан-ного тела. А вокруг уже собирается толпа очевидцев и зевак, живо обсуждающая про-исшедшее.
Как тяжело видеть человека, умирающего на твоих глазах и при этом ты ему ничем не можешь помочь! Я тогда опасался за юную, неокрепшую психику Кирилла. К сча-стью все обошлось.
У женщин на глазах были слезы. Мужчины - подавлены, в горьком разду-мье.
Но изображение заколебалось, помутнело, затем прояснилось вновь. Группа всад-ников мчится к месту происшествия. Во главе ее скачет женщина, ее волосы, словно зо-лотистый плащ развеваются на ветру. Это Беатриче, подскакав к телу, она спрыгнула с коня, бросилась к мужу, и распростерлась, почти без чувств над ним, накрыв волосами его окровавленную грудь. Потом, заливаясь слезами, причитая, зарыдала. Ее душераз-дирающие крики оглашают округу. Беатриче запачканная кровью, мокрая от слез гла-дит, целует остывающее лицо и руки любимого мужа. Она приказывает слугам поло-жить Буондельмонте на носилки и нести в дом. Когда те, исполнив приказ, собирались отправиться, Беатриче жестом остановила их. Забравшись на носилки с помощью слуги, она положила окровавленную голову к себе на колени. Сделав знак слугам, чтобы они трогались Беатриче, заливаясь слезами, обратилась к людям, мимо которых проносили их.
- Достойные жители Флоренции, скажите, за что убили моего супруга?! За что ли-шили будущее дитя его отца?! Люди, посмотрите на его раны! За что он принял такое мучение?! Зачем меня лишили моего мужа?! Посмотрите, это коварные Амидеи убили его! Проклятые Амидеи и их родичи осквернили святую неделю! Совершили убийство во второй пасхальный день!
Всю дорогу кричала и рыдала молодая вдова, в отчаянье, разрывая на себе одежду. Убитая горем, со спутанными волосами с запекшейся кровью, с распухшим, красным от слез лицом. Люди высказывали опасение за ее рассудок. Но среди толпы находились осуждающие покойного Буондельмонте и ее. Они выкрикивали:
- Отбила жениха, теперь потеряла мужа!
- По заслугам получил!
- Другую с горем оставила - и сама его получила!
- Не сдержал слово, поэтому и жизнь потерял!
- Опозорив, оскорбив других - сам долго не проживешь!
И уже тут между теми, кто поддерживал и осуждал поступки и действия Буон-дельмонте и Амидеи завязывались споры, и даже ссоры.
Один, бедно одетый пожилой человек сказал, другому, стоявшему рядом:
- Богачи убивают других сами, а защищать себя от ответных ударов нас пошлют.
- Из-за их драгоценной чести, чтоб она была проклята, наши головы могут поле-теть, - ответил тот.
- Слышьте, в убийстве принимал участие Уберти, а они с Буондельмоти в одной партии были. Как же это так? Что же теперь будет? - удивлялся третий, подошедший к этим двум, видимо их знакомый.
- Что, что? Разве господ не знаешь? У них, чуть что: хватаются за меч - и голова с плеч. Может быть раздор и неразбериха. Эхе-хе-х, - удрученно ответил первый, смотря вслед удаляющимся носилкам.
Тем временем труп мессера деи Буондельмонти внесли в его дом. И тут же во всем доме раздались истошные женские крики. Беатриче и все женщины в доме, распустив волосы, рыдали, рвали на себе одежду до пояса и в исступлении царапали себе ногтями лицо и грудь.
Тело покойного стали готовить в последний путь. Его обмыли теплой водой, осы-пали благовонными травами и ароматическими веществами.
В прекрасном новом костюме лежал бездыханный Буондельмонте с белым, бес-кровным лицом, над которым склонилась плачущая и безутешная Беатриче.
- На следующий день моя милая вдова нашла в себе силы организовать мои похо-роны. Я был погребен в соборе Репараты с почестями, как гражданин рыцарского досто-инства, - горечью и гордостью заключил дух Буондельмонте.
А дух Макьявелли продолжил:
- Демонстрация жестоко убитого, окровавленного Буондельмонте и его, убитой го-рем вдовы взбудоражили весь город. Беатриче поклялась отомстить за смерть мужа, и нашла немало сторонников. Мир между объединенными родами: Амидеи - Уберти и Бу-ондельмонти - Донати уже наступить не мог. Слуги и зависимые люди, вынужденные исполнять волю своих господ, стали участниками кровной мести. Жители города, как бы разделились на два враждебных лагеря. Одни приняли сторону молодой вдовы, а другие - брошенной невесты. Одни мстили за Буондельмонте, другие - за Амидеи. При-поминались старые забытые обиды. Все чаще ссоры между ними заканчивались смер-тью одного или нескольких человек. Родственники убитых начинали мстить убийцам. Кровная месть, подобно эпидемии чумы, охватывала семью за семьей!
К семейным, бытовым конфликтам примешивалась и политическая неприязнь. Из-за кровной мести род Буондельмонти, сделав роковой шаг, перешел в партию гвельфов - противников Уберти, отстаивающих власть церкви, власть Папы Римского над Итали-ей. А, ведь раньше Буондельмонти и Уберти были лидерами партии гибеллинов, под-держивающей власть германского императора над Италией. И в делах партии и в делах города они были заодно.
Кровная месть и политическая вражда переросли в войну между этими родами. Владея мощными замками и дворцами, укрепленными башнями и вооруженными людь-ми, они вели войну многие годы. Иногда она затихала в перемириях, но затем разгора-лась вновь.
“... В раздорах этих Флоренция пребывала вплоть до времени Фридриха П (*), ко-торый, будучи королем Неаполитанским решил увеличить силы свои для борьбы с Пап-ским государством и, чтобы укрепить свою власть в Тоскане, поддержал Уберти с их сторонниками, которые с его помощью изгнали Буондельмонти из Флоренции (**). И наш город разделился на гвельфов и гибеллинов, как уже давно произошло со всей ос-тальной Италией ...”, - процитировал напоследок строки из своей “Истории Флоренции” дух Николло Макьявелли, завершив рассказ об одном из эпизодов бурной жизни и исто-рии родного города.
* - 1212 - 1250 гг.
** - в 1248 г.
Пораженные тем, как события были нам показаны, мы еще долго находились под впечатлением от увиденного и услышанного. Все прониклись сочувствием к мессеру Буондельмонте, хотя и в разной степени, несмотря на то, что он заварил такую кашу, ко-торую разхлебывать пришлось другим людям не один десяток лет. Но, с другой сторо-ны, если бы не властолюбивый Скьятта дельи Уберти, который, может быть, для дости-жения своих целей загубил не одну жизнь, возможно, все вышло бы совершенно иначе.
Напоследок Кирилл, пришедший наконец-таки в себя от увиденного, задал нашим рассказчикам вопрос:
- Уважаемые, достопочтимые господа: деи Буондельмонти и Макьявелли, скажи-те, пожалуйста, каким образом мы понимали вашу и других речь, ведь вам, наверняка не знаком русский язык?
- Мы его не знаем. Но здесь другое. Существует единый универсальный язык – язык мысли! Но так как вы живые и обладаете органами слуха, то вам привычнее пони-мать нас именно так, - ответили духи.
- Если я вас правильно понял, то нам только кажется, что мы слышим ваши голоса, а на самом деле информация передаётся в мозг и там перерабатывается? – высказал я свои предположения.
- Примерно так, подтвердили они.
Мы горячо поблагодарили духов. И расстались с ними тепло и дружески. Да, именно так! Из, почти нереальных людей, живших в далекую и жестокую эпоху, они для нас стали друзьями.
Кузьмины нас пошли провожать до остановки. Вечер был на удивление тёплый, почти летний. Сочная трава росла не только по обе стороны от тротуара, но и настойчи-во пробивалась сквозь трещины в асфальте. Крохотные звёзды появлялись в небе. Их наступление на небосклон шло с востока, где он уже был синий, в то время как на западе ещё бирюзово-голубой. Но нам было не до вечерних красот природы. Мы обсуждали историю мессера деи Буондельмоти.
Первая редакция - 17.10.97 г. - 21.01.98 г.
Вторая редакция- 14.05, 14.07.- 07.09., 01.12.98г.