Аннотация: Первая глава. Наш современник, простой парень, попадает в мир, где над Кремлем реет знамя со свастикой, а офицеры СС ведут в бой батальоны оживших мертвецов...
Глава 1.
Машину подбросило так, что мои зубы лязгнули, под днищем неприятно загрохотало, а ящики в кузове разразились жалобным дребезжанием.
Ядрен батон... еще пара таких "сюрпризов", и можно распрощаться с подвеской!
Кто бы мог подумать, что всего в сотне километров от Москвы есть такие вот дороги, сплошь из колдобин и рытвин, словно тут проводили учения с использованием танков?!
Хотя это там, внутри МКАД все роскошно и благолепно, а здесь... здесь жизнь, какая она есть.
Я переключил передачу, и дальше поехал медленнее, вглядываясь в петляющую между деревьями дорогу, местами покрытую асфальтом, а кое-где похожую на канаву с грязью. Мою "Газель" дергало из стороны в сторону, от одной заросшей лесом обочины до другой, время от времени колеса начинали буксовать.
Если бы не "точка" в деревне Правдинка, хрен бы я тут оказался!
Магазин там работает с мая по сентябрь, в дачный сезон, а сейчас как раз начало третьего весеннего месяца, и у меня первый выезд, самый тяжелый, когда машину нужно набить под завязку, а на месте разгрузить все это с помощью хромого продавца Митрича, да еще подписать кучу всяких бумажек...
Да, "торговый представитель" звучит, а на деле ты и грузчик, и экспедитор, и бухгалтер, и целый день торчишь в кабине, глотая пыль и выхлопы, или дерешь горло, объясняя разным идиотам, что они не правы.
"Сказка", а не работа, но взвалишь на плечи и такую, если деньги нужны, а в офисный планктон тебя не берут.
В очередной поворот я вписался удачно, и сумел, почти не снижая скорости, объехать яму, где наверняка оставил бы колесо... Ага, вон мостик через ручей, а уж от него до Правдинки минут пятнадцать - самое время, чтобы остановиться и слегка перекурить.
Курю я редко, но сейчас надо - это точно...
Я сдал к правой обочине, оставив достаточно свободной дороги, чтобы абориген на "копейке" или "Ниве" протиснулся бы мимо без труда. Переключил на нейтралку, выжал ручник, но глушить мотор не стал - не на час же я тут задержусь?
Так, теперь можно выйти из "Газели", посмотреть, что там с машиной, сигаретку поджечь, да заодно и отлить...
Я выбрал подходящую березку и расстегнул ширинку, когда перед глазами все закружилось, а в затылке возник неприятный холодок. Я покачнулся и невольно схватился за ствол - это еще что, ядрен батон, я обмороками не страдаю, и вообще здоровья у меня на двоих хватит...
Мир потемнел, словно место полудня заняла полночь, ледяная дрожь поползла вниз по позвоночнику, точно обвивавшаяся вокруг него змея, а в следующий миг по зрачкам ударила вспышка, такая яркая, что я напрочь ослеп. Возникло желание броситься наземь, вжаться мордой в землю, прикрыть затылок руками, чтобы спастись от разлетающихся осколков...
Хотя откуда тут, в Подмосковье, осколки, и что может взрываться в лесу возле Правдинки?
Неужто пиндосы все же напали?
Ага, а моя "точка" у них главный объект для ракетного нападения - вместе с Кремлем и штабом РВСН...
А что тогда, хренова хрень, творится?
Я потряс головой, и открыл все еще болевшие после вспышки глаза - ага, лес передо мной, по крайней мере тот кусочек, который я вижу, точно такой же, как раньше, следов взрыва никаких. Хотя нет, что-то тут не совсем так - вон того здоровенного пня минуту назад вроде бы не было, и почему держусь я не за гладкую березу, а за шершавую и кривую сосну?
Так, вот тебе бабушка, и Юрьев день... неужто у меня поехала крыша?
Но с чего?!
Как всякий русский человек, я не прочь время от времени "принять на грудь", но запоями не страдаю, чертей не ловлю, и последний раз употреблял в воскресенье, то бишь три дня назад... С моей работой, когда всегда за рулем, не особенно поквасишь, или быстро начнешь работать на взятки для ментов.
Так, для начала надо успокоиться...
Я закрыл глаза и пару минут постоял, глубоко вдыхая, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг - ветер шумит в кронах, трещит где-то в стороне сорока, глухо урчит мотор моей "Газели"... хотя нет, ни хрена не урчит... это как же?
Забыв о намерении успокоиться, я резко развернулся.
- Твою мать! - рявкнул я, испытывая желание проснуться, вынырнуть из кошмара.
Машины на месте не было!
Мало того, я не видел никакой дороги - ни асфальтовой, ни грунтовой, вообще никакой! Коричнево-желтые стволы сосен, нежная зелень только покрывшегося листьями подлеска, бурый слой иголок... ну ни хрена себе, это что же такое происходит? все же сорвало башню?
Если так, и вокруг глюки, то надо просто идти вперед, пока не уткнусь в машину...
Или подождать?
Из памяти всплыл тот давний, хорошо забытый день, когда в учебке нам рассказывали, что делать, если случилась такая маловероятная штука, что ты угодил под действие психохимических ОВ. Не в простой учебке, через которую проходят все, а в особой, спрятанной от любопытных глаз в тайге за Уралом - так, и что нам тогда внушал лысый летеха по прозвищу Фантомас?
Если вспомнить его описания, то происходившее со мной мало напоминало воздействие какого-нибудь QNB.
Но если это не галлюцинация, то что?
Я открыл глаза - картинка не изменилась, машина вместе с дорогой не вернулась на место.
- Что за хрень? - пробормотал я, отгоняя позыв укусить себя за палец - до боли, до крови, чтобы стряхнуть наваждение.
Сделал несколько осторожных шагов вперед, выставив руки - если моя "Газель" тут, но я ее почему-то не вижу, то я непременно в нее уткнусь, я же отошел от автомобиля всего на каких-то три метра.
Ничего, пустое место, а дальше - могучая сосна, раскинувшая лапы-ветви, вполне материальные, как я понял, уткнувшись физиономией в царапучую, пахнущую горькой хвоей стену.
Либо я совсем потерял ориентацию, либо...
- Ну, попал, - сказал я, и облегчил душу с помощью известных всякому русскому выражений.
Так, ладно, паниковать - это дело приятное, но не особенно конструктивное. Представим, что каким-то неведомым умникам из институтов способом меня забросило далеко от машины, куда-то в леса, несмотря на все усилия человека, еще сохранившиеся в Московской области.
Значит, надо всего лишь понять, куда идти, чтобы выбраться к людям.
С ориентацией проблем не возникло - вон оно, солнце, на том же месте, где и ранее, висит меж пушистых облаков, хотя особо и не греет. Юг - вон там, север - напротив, с востоком и западом тоже все понятно, без вопросов, и если меня "выкинуло" не сильно далеко, то надо идти навстречу дневному светило - рано или поздно упрусь сначала в Москву-реку, а потом и в рязанскую трассу.
Но прежде чем идти, попробуем еще раз привести себя в чувство - вдруг это все же необычайно стойкий глюк?
Но ни щипки, ни встряхивания головой, ни растирание ушей, ни прочие манипуляции ни к чему не привели - лес вокруг меня не изменился, дорога с "Газелью" не вернулись на место.
Перед тем, как отправиться в путь, я порылся по карманам, но не нашел ничего полезного - сотовый остался в машине, как и зажигалка с сигаретами, и документы и все остальное. Неприятно, но не смертельно, крупных лесных массивов в окрестностях столицы нет, и идти мне не больше часа.
- Так, ядрен батон, пошагали, - сказал я, пытаясь взбодриться, и двинулся через лес.
В другой ситуации погулять так было бы даже приятно - воздух свежий, птички поют...
Минут через тридцать мне попалось первое болото - идти напрямик я не рискнул, пришлось обходить. И вот тут-то я наткнулся на первую странность - на крохотное деревце с черной корой и синеватой хвоей.
Нет, я не биолог, и не лесовик, но такой фигни ни разу в жизни не видел...
Ни в детстве, когда с родителями за грибами ходили, ни позже, выбираясь "на природу" с друзьями.
Или мы природу-матушку так засрали, что теперь всякие мутанты прямо у нас на глазах растут? А из тех вон кустов на меня выскочит заяц с ядовитыми жвалами и локаторами вместо ушей?
Еще через полчаса я наткнулся на целую рощу похожих деревьев, причем некоторые были высотой метров в тридцать. И вот тут я начала беспокоиться - не из-за елок с синими иглами, а из-за того, что пока не встретил не то что заасфальтированной дороги, даже грунтовки.
Солнце не дает ошибиться - иду вроде по прямой, не кружу, отмахал километров шесть, и что?
Давно пара наткнуться на шоссе, идущее из столицы через Коломну в Рязань.
А до него - на реку.
И пусть деревень в этом районе области не так много, все же они должны быть... или меня закинуло дальше, чем я подумал в первый момент, куда-нибудь за Вологду иди вовсе в Сибирь?
Нет, тамошнюю тайгу я хорошо знаю, и не похоже это на нее... но от таких мыслей меня продрало холодком.
Захотелось курить, я сжал кулаки и пошел быстрее.
Напился у ручейка, протекавшего по дну узкого и тенистого оврага, а затем ко мне привязалась сорока. Повисла над головой и принялась трещать, выписывая круги, словно штурмовик над целью.
Ладно, хоть к бомбометанию не приступила, сволочь крылатая!
Стрекот раздражал, и вскоре я нагнулся за подходящей палкой, чтобы швырнуть в надоедливую тварь. Распрямившись, обнаружил, что она подлетела ближе, а когда замахнулся, в голове что-то с мягким хрустом шевельнулось, точно куски мозгов принялись двигаться подобно кусочкам паззла.
Я моргнул, понял, что вижу как-то странно, каждым глазом по отдельности... и вижу себя!
Но не так как в зеркале, а чуть сверху, но сомнений не оставалось - что я, собственную физиономию не узнаю? и жилет мой любимый поверх рубахи, и джинсы, и растерянное выражение, и палка в руке, та самая, которую я подобрал, с развилкой у вершины...
Что за ерунда!?
Я попытался потрясти головой, меня дернуло одновременно вверх и вниз, между ушей вновь хрустнуло. А в следующий момент я обнаружил, что сижу на заднице, сжимая дурацкую палку, а сорока с заполошными воплями уносится прочь.
А в башке медленно утихала сосущая, пульсирующая боль.
Попытавшись отшвырнуть палку, я обнаружил, что руки у меня трясутся - нет, граждане, все-таки винтики у меня благополучно закатились за ролики, и когда я доберусь до людей, мне нужно будет срочно отдаться добрым людям в белых халатах, уж они-то со мной разберутся...
Хотя, может быть, я давно уже в их нежных руках, и все это мне только кажется.
Хотя нет, не дождешься.
Я мрачно сплюнул, поднялся и побрел дальше, стараясь не обращать внимания на урчание в брюхе.
С моей работой порой целый день не до еды, так что нормальный обед для меня роскошь, но тут на меня навалился дикий голод, какого я давно не ощущал - то ли от прогулки, то ли от переживаний.
А лес не супермаркет, жратвы тут не купишь, а сейчас еще весна, ни грибов, ни ягод, да и идти мне в общем не так далеко, потерплю.
Так утешал я себя час, потом еще один, отыскивая дорогу между болот, хлюпая по грязи, и давя все растущее беспокойство. Где же я, черт подери, и что случилось со мной, куда забросил меня неведомый природный катаклизм?
Счастье еще, что оставил в России, а не выкинул куда-нибудь в Антарктиду или в один из тех "райских уголков", где я лет десять назад выполнял свой интернациональный долг.
Тогда я на всю жизнь накушался напичканных визжащими обезьянами джунглей!
- Ну не, так не пойдет, - сказал я, выбравшись на сравнительно сухой участок. - Перекур, хоть и без сигарет.
Нельзя сказать, что я сильно вымотался - после армии спортом себя не истязал, но форму потерял не особенно, и если надо, то смогу шагать хоть до завтрашнего утра, и это без единой крошки во рту. Куда сильнее беспокоила невозможность сориентироваться, полная неизвестность насчет того, где оказался.
Родные начнут психовать - ладно бывшая жена, она вспомнит обо мне только к выходным, когда я не приеду навещать дочек, а вот родители, особенно мама, когда позвонят, а я не возьму мобилу...
Нет, это все не годится.
"Перекуривая", я развлекался тем, что вспоминал, как развести костер, не имея ни спичек, ни зажигалки - учили нас и такому, и учили хорошо, поскольку всего через полчаса усилий на кучке веточек заплясало оранжевое, приятно потрескивающее пламя, а вверх потянулся дымок.
Я распрямил занывшую спину, и подумал, что прадедушка-питекантроп гордился бы таким внуком.
Так, теперь на этом костре бы еще и пожарить кого съедобного, можно даже змею: после зимы гадюки и ужи должны быть тощими и не особенно жирными, зато вялыми - поймать легко.
В кроне затрепыхалось, и на ветку опустилась незнакомая мне птица - серовато рыжая, с черной головой. Как по заказу, вот только чем сбить этот "летающий обед", ведь под рукой ни камня, ни подходящей палки, а если задергаешься, отыскивая что-нибудь подходящее, тварь наверняка улетит.
Я глянул на птаху сердито - хоть бы душу не травила, летала где подальше.
А в следующий момент понял, что странным образом держу ее - словно между глаз у меня отросло невидимое щупальце, и им я вцепился потенциальной добыче прямо в мозг.
- Кр-рак! - сдавленно сказала птица, затрепыхала крыльями, но не улетела.
Она осталась на месте, и когда я встал, сделал несколько шагов - внутри головы у меня вновь что-то скользко похрустывало, но я не обращал на это внимания, больше заботясь о том, чтобы успеть, схватить!..
Птичья шейка хрустнула в ладони, и я поморщился от острой, но быстро прошедшей боли в затылке.
- Ну вот, Артем Юрьевич, поздравляю вас с успешной охотой, - сказал я.
Понятно, что сами с собой разговаривают только психи, ноя все еще сам у себя на подозрении насчет собственных мозгов, так что мне можно, а больше вокруг никого нет, и никто моих речей не услышит.
Самым трудным оказалось ощипать проклятую тварь - кипятка, чтобы обварить тушку, у меня не было, и пришлось долго мучиться, выдергивая перья. Но даже когда я водрузил добычу над разгоревшимся костром, она больше напоминала не будущее жаркое, а жертву неумелого парикмахера-садиста.
Но ничего, на вкус оказалась ничего, даже полусырой, без соли и хлеба.
С набитым брюхом идти стало веселее, но больше ничего веселого в моем положении не было - я все так же топал на юг, плутая по болотистой чащобе, и не знал, где нахожусь; вполне вероятно, что я мог запросто удаляться от ближайшего городка или деревни.
Что еще меня тревожило - за день я не видел в небе ни единого самолета.
Двигался я, солнце потихоньку клонилось к горизонту, и мысли мои становились все мрачнее. Машину точно обнаружили, меня наверняка ищут, и могли дозвониться до родителей или бывшей жены, и те в панике, решили, что я стал жертвой нападения бандитов или какой еще напасти.
Главное, чтобы супруга детям не сболтнула - не хватало, чтобы Анютка и Полина психанули...
Начало темнеть, и я подумал, что придется остановиться на ночлег, а не топать во тьме, рискуя влезть в трясину или свалиться в яму. Крупных животных я за день не встретил, но это не значит, что их тут нет - в такой чащобе могут попадаться и волки и медведи...
А для топтыгина по весне любой кусок мяса в дело, даже такой, как я, в джинсах, и рубахе.
Поэтому место для ночлега я выбирал придирчиво, и остановился на крохотной полянке, окруженной молодым, мне по плечо, сосняком. Бесшумно сюда не один хищник не подберется, а сплю я с армейских времен чутко, не дам застать себя врасплох.
Снова развел костер, и стал готовить оружие на случай явления незваных гостей.
Понятно, что из шишек и палок ружье не сделаешь, но вот рогатину можно изготовить. Особенно если обжечь ее острие над огнем, чтобы оно стало тверже, и легко пробило даже медвежью шкуру.
Результатом моих трудов прадедушка-питекантроп вряд ли бы остался доволен, но без ножа, голыми руками лучше вряд ли бы кто справился.
- Сгодится, - сказал я, и принялся собирать себе постель.
К вечеру похолодало, к утру будет вообще дубак, и даже если устроить нодью, то на голой земле я околею. А вот на толстой подстилке из лапника замерзну, но скорее всего, без неприятных последствий.
Закончил я в полной темноте, и когда улегся, то обнаружил, что сверху на меня сотнями глаз смотрит звездное небо.
- Ну, вроде все на месте, - проговорил я, произведя инспекцию знакомых с детства созвездий.
Большая Медведица, Кассиопея, Полярная - ну точно, я примерно на широте Москвы, остается вопрос с долготой, ведь одна и та же параллель проходит и через Евразию, и через Северную Америку.
Потрескивали угольки, мерцали звезды, и я уснул с мыслью о том, что не хватало мне оказаться где-нибудь в Штатах...
Проснулся, как ожидал, от холода, в белом тумане, густом, как деревенская сметана. Поежился, разогревая занемевшие конечности, и понял, что придется вставать, иначе вообще околею.
К восходу солнца я был на ногах, но только когда светило высунуло краешек из-за горизонта, пошел дальше на юг.
- Путь домой, путь домой, этот вечный путь домой, - бормотал я старую, непонятно откуда вспомнившуюся песню, - мы помянем это море, если мы придем домой...
Болота исчезли, лес стал более сухим, появились березы и незнакомые мне деревья, похожие на клены, но с красноватыми стволами - неужто и вправду меня закинуло в Америку?
А затем я вышел к дороге, к обычной для средней России ленте серого, потрескавшегося асфальта.
- Не может быть, - сказал я, ожидая, что она исчезнет точно так же, как моя "Газель".
Но дорога не сгинула, даже когда я вступил на нее и пощупал асфальт.
- Ура! - торжественный крик получился хриплым и слабым, но на большее я в этот момент способен не был.
Судя по виду трассы, ей пользуются, и мне остается только ждать, когда кто-то поедет мимо.
Я выбрал подходящий пригорок на обочине, и уселся под могучей березой, прислонившись к стволу - и удобно, и не заснешь ненароком, не пропустишь спасительный автомобиль. Ненужную больше рогатину выкинул в кусты - поиграли в питекантропов, и хватит, да здравствует цивилизация.
Слабый рокот мотора раздался часа через полтора, когда я уже начал подумывать - не пойти ли вдоль дороги, скажем, на запад.
- Ну вот, наконец-то, - сказал я, поднимаясь на ноги.
Надо отряхнуться, чтобы выглядеть поприличнее, а то еще проедут мимо.
Рокот приблизился, и из-за поворота с неуклюжим пыхтением выбрался большой грузовик - зеленый, как лягушка, и покрытый броневыми листами, так, что защищены были даже колеса.
И на том листе, что заменял лобовое стекло и мог похвастаться двумя смотровыми щелями, красовалась свастика - растопырившая паучьи лапки, черная, в белом круге.
***
Нельзя было сказать, что лейтенант Кузнецов любил свою работу.
Скорее он относился к ней как к неизбежному злу, не лишенному, впрочем, некоторых приятных моментов.
Работал Кузнецов участковым, и участок его располагался, увы, не в изобильной Москве, где полно всяких "понаехавших" с узкими глазами или большими носами, и где оборотистый страж порядка всегда найдет, чем подзаработать, а в области, и на самых ее задворках.
Плюс в этом тоже имелся - преступления тут если и совершались, то мелкие, кража была событием такого масштаба, что о ней вспоминали лет пять, плюс все друг друга знали, что сильно облегчало раскрытие всякого рода правонарушений. Не то что в столице, где режут на каждом углу, а люди могут жить в соседних квартирах лет по десять, и не знать, как друг друга зовут.
Но сегодня Кузнецов относился к собственной работе, да и вообще к миру довольно негативно - вчера отмечали день рождения брата, и там лейтенант, честно говоря, несколько перебрал.
Последние рюмок... несколько были лишними.
Поэтому когда где-то после полудня задребезжал телефон, и незнакомый голос начал что-то вещать про валяющийся на дороге труп, Кузнецов поначалу ничего не понял.
- Ты чо, бредишь? - спросил он.
- Да ну как же! Нет! - собеседник лейтенанта, пожилой мужчина, сильно волновался, и волнение не выглядело наигранным - значит, не шутка вчерашних собутыльников.
- Это где? - поинтересовался Кузнецов, а выслушав объяснение, мрачно кивнул: - Сейчас буду.
Вот тебе и ничего себе, не было не вершка и вдруг аршин, чуть ли не месяц дурел от тоски, заполнял никому не нужные бумажки и совершал "профилактические беседы" с деревенскими буянами и алкашами, а тут еще и труп, причем какой-то странный.
Во дворе опорного пункта лейтенанта ждал верный друг - милицейские "уазик". Вместе они колесили по дорогам участка, взяли в грязи, прыгали на ухабах и боролись с заносами зимой.
Сегодня путь предстоял не то чтобы сильно далекий - к деревне Правдинка.
Добрался Кузнецов в рекордные сроки, учитывая состояние местных "автобанов".
На указанном месте ждала притулившаяся у обочины "копейка", рядом с ней тощий и замызганный дядечка с бородой, а чуть дальше "Газель"-фургон со столичными, а не с областными номерами.
- Ну? - сурово спросил лейтенант, выбравшись из машины.
Фуражка на месте, форма в порядке, вид надежный, а то, что наверняка разит перегаром, так это даже на пользу делу - сразу видно, что страж порядка не потерял контакта с народом.
- Пойдемте! Пойдемте! Вон он, там! - затараторил дядечка, размахивая руками. - Проезжаю, машина стоит, мотор работает и вроде никого! Я остановился - вдруг с водителем плохо, сердечный приступ, я про такое читал, бывает... Но в кабине пусто! Когда возвращался, смотрю, в кустах что-то виднеется, а он там и лежит, болезный!
От болтовни бородатого в голове у Кузнецова зазвенело, но он мужественно перетерпел.
Они прошли мимо "Газели", и оказались в жидких по весеннему времени зарослях.
Труп лежал на спине, и земля вокруг него была черной, словно тут жгли костер. Странности на этом не заканчивались - руки молодого довольно мужчины были связаны, одежда напоминала робу заключенного, разве что на груди была вышита желтая шестиконечная звезда.
Черные глаза незряче смотрели в небо.
- Сектанты тут порезвились, что ли? - пробормотал лейтенант, а про себя подумал: "только этого мне не хватало!".
Опустился на корточки, потрогал запястье - ну точно, труп, хотя неясно, отчего помер, крови не видно, шея вроде бы не сломана, ну ладно, с этим пусть эксперты разбираются.
- Ну что? Ну что? - спросил нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу дядечка.
- Разберемся, - ответил Кузнецов, усиленно хмуря лоб под фуражкой.
Что-то тут совсем не сходилось...
Ну ладно, пусть сектанты прикончили этого мужика, но "Газель" здесь при чем, зачем ее оставлять вот так, в пустынном месте? Проще отогнать куда подальше, а труп зарыть в лесу, где его в лучше случае найдут летом, когда по округе начнут шастать грибники и ягодники.
- Да, разберемся, - повторил лейтенант, и полез за сотовым.
Надо вызывать "скорую", коллег да и вообще всех, кого полагается тревожить при подобной находке.
Но тут бородатый огорошил Кузнецова еще раз.
- А этот грузовичок я знаю, на нем продукты в наш магазин привозят, в Правдинке, - сказал он. - Точно, да, вспомнил... Только там всегда за рулем другой сидит, крепкий такой, русый, так ведь это не он.
- Не он? - лейтенант сердито посмотрел на труп. - Тогда кто это? И где хозяин?